Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Россия. Весь мир. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Образование, наука > kremlin.ru, 7 ноября 2024 > № 4729984 Владимир Путин

Заседание дискуссионного клуба «Валдай»

7 ноября 2024 года, Сочи

Владимир Путин принял участие в пленарной сессии XXI ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Тема заседания – «Прочный мир – на какой основе? Всеобщая безопасность и равные возможности для развития в XXI веке».

* * *

Ф.Лукьянов: Уважаемые дамы и господа! Дорогие гости, дорогие друзья, участники заседания клуба «Валдай»!

Мы начинаем пленарную сессию XXI ежегодного заседания международного дискуссионного клуба Валдай. Мы провели четыре восхитительных и наполненных дискуссиями дня и теперь можем, так сказать, попробовать подвести некоторые итоги.

Приглашаю на сцену Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина.

В.Путин: Благодарю вас. Спасибо большое.

Добрый день, уважаемые дамы и господа, дорогие друзья!

Очень рад приветствовать всех вас на нашей традиционной встрече. И сразу же хочу поблагодарить за участие в острых, содержательных дискуссиях Валдайского клуба. Мы с вами встречаемся 7 ноября, дата значимая и для нашей страны, можно сказать, и для всего мира. Русская революция 1917 года, как в своё время нидерландская, английская, Великая французская революция, стали в известной степени вехами в развитии человечества, во многом определили ход истории, характер политики, дипломатии, экономики и общественного устройства.

Нам с вами также выпало жить в эпоху кардинальных, по сути, революционных перемен, не только осмыслять, но и быть непосредственными участниками сложнейших процессов первой четверти XXI века. Валдайскому клубу, почти ровеснику нашего века, уже 20 лет. В таких случаях часто, между прочим, говорят, что время летит незаметно, быстро, но в данном случае так не скажешь. Эти два десятилетия не просто были насыщены важнейшими, подчас драматическими событиями поистине исторического масштаба – на наших глазах формируется совершенно новое мировое устройство, непохожее на то, что мы знаем из прошлого, например, Вестфальскую или Ялтинскую систему.

Поднимаются новые державы. Народы чётче и яснее осознают свои интересы, свою самоценность, самобытность и идентичность, всё твёрже настаивают на достижении целей развития и справедливости. При этом общества сталкиваются с бóльшим количеством новых вызовов: от захватывающих технологических изменений до катастрофических природных катаклизмов, от вопиющего социального расслоения до массовых миграционных волн и острейших экономических кризисов.

Эксперты говорят об угрозах новых региональных конфликтов, глобальных эпидемий, о сложных и неоднозначных этических аспектах взаимодействия человека и искусственного интеллекта, о том, как сочетаются друг с другом традиции и прогресс.

Какие-то из этих проблем мы с вами предсказывали, встречаясь раньше, детально даже обсуждали, встречаясь на Валдае, в Валдайском клубе, а какие-то интуитивно только предчувствовали, надеясь на лучшее, но не исключая и худшего сценария.

Что-то, напротив, стало для всех полной неожиданностью. Действительно, динамика очень сильная. Непредсказуем современный мир, это уж точно. Если оглянуться на 20 лет назад и оценить масштаб изменений, а затем спроецировать эти изменения на предстоящие годы, можно предположить, что следующее двадцатилетие будет не менее, а то и более сложным. А насколько – конечно, зависит от множества, большого количества факторов. Вот для того, чтобы их проанализировать, попробовать что-то спрогнозировать, я так понимаю, вы и собираетесь в Валдайском клубе.

Наступает в некотором смысле момент истины. Прежнее устройство мира безвозвратно уходит, можно сказать, уже ушло, а за формирование нового разворачивается серьёзная, непримиримая борьба. Непримиримая прежде всего по той причине, что это даже не схватка за власть или за геополитическое влияние. Это столкновение самих принципов, на которых будут строиться отношения стран и народов на следующем историческом этапе. От его исхода зависит, сможем ли мы все вместе, совместными усилиями построить мироздание, которое позволит развиваться всем, решать возникающие противоречия на основе взаимного уважения культур и цивилизаций, без принуждения и применения силы. Наконец, сможет ли человеческое общество остаться обществом с его этическими гуманистическими началами, а человек – остаться человеком.

Казалось бы, альтернативы этому нет. На первый взгляд. Но, к сожалению, есть. Это погружение человечества в пучину агрессивной анархии, внутренних и внешних расколов, утрата традиционных ценностей, новые форматы тирании, фактический отказ от классических принципов демократии, базовых прав и свобод. Всё чаще демократию начинают трактовать как власть не большинства, а меньшинства и даже противопоставляют традиционную демократию и народовластие некой абстрактной свободе, ради которой демократическими процедурами, выборами, мнением большинства, свободой слова и неангажированностью СМИ, как некоторые считают, можно и пренебречь, можно и пожертвовать.

Угрозой является навязывание, превращение в норму тоталитарных по своей сути идеологий, что мы видим на примере западного либерализма, сегодняшнего западного либерализма, который выродился, полагаю, в крайнюю нетерпимость и агрессию к любой альтернативе, к любой суверенной и независимой мысли и сегодня оправдывает неонацизм, терроризм, расизм и даже массовый геноцид гражданского населения.

Наконец, это международные конфликты и столкновения, чреватые взаимным уничтожением. Ведь оружие, способное это делать, существует и постоянно совершенствуется, приобретает новые формы по мере развития технологий. А клуб обладателей такого оружия расширяется, и никто не гарантирует, что в случае лавинообразного нарастания угроз и окончательного разрушения правовых и моральных норм оно не будет задействовано.

Уже говорил, что мы подошли к опасной черте. Призывы Запада нанести стратегическое поражение России – стране, обладающей крупнейшим арсеналом ядерного оружия, – демонстрируют запредельный авантюризм западных политиков. Ну, во всяком случае, некоторых из них. Такая слепая вера в собственную безнаказанность, исключительность может обернуться мировой трагедией. Вместе с тем прежние гегемоны, привыкшие ещё с колониальных времён повелевать миром, всё чаще с удивлением обнаруживают, что их перестают слушаться. Попытки силой удержать ускользающее могущество ведут лишь к всеобщей нестабильности и росту напряжённости, к жертвам и разрушениям. А вот того результата, к которому стремятся желающие сохранить свою абсолютную, безраздельную власть, такие попытки всё равно не обеспечивают. Потому что ход истории остановить невозможно.

Вместо того чтобы осознать тщетность своих устремлений, объективный характер перемен, некоторые западные элиты, кажется, готовы пойти на всё, чтобы не допустить появления новой международной системы, отвечающей интересам мирового большинства. В политике Соединённых Штатов, например, и их союзников в последние годы всё более заметен принцип «не доставайся же никому», «если не с нами, то против нас». Ну послушайте, эта формула очень опасная. Потому что и у нас, и во многих странах мира есть такая поговорка: как аукнется, так и откликнется.

Хаос, системный кризис уже нарастает и в самих странах, которые пытаются проводить такую политику, у них самих претензии на исключительность, на либерально-глобалистское мессианство, на идеологическую и военно-политическую монополию всё больше истощают те страны, которые пытаются проводить такую политику, толкают мир к деградации, вступают в явное противоречие с подлинными интересами самих народов Соединённых Штатов Америки и европейских стран.

Уверен, что рано или поздно на Западе это поймут. Ведь в основе его былых великих достижений всегда лежал именно прагматичный, трезвый подход, основанный на весьма жёсткой, порой циничной, но рациональной оценке происходящего и собственных возможностей.

И в этой связи хочу вновь подчеркнуть: в отличие от наших оппонентов Россия не воспринимает западную цивилизацию как врага, не ставит вопрос «мы или они». Ещё раз повторю: «кто не с нами, тот против нас» – мы же так не говорим никогда. Мы не хотим никого ничему учить, никому навязывать своё мировоззрение. Наша позиция открыта, и она заключается в следующем.

Запад накопил действительно огромные человеческие, интеллектуальные, культурные, материальные ресурсы, благодаря которым он может успешно развиваться, оставаясь одним из важнейших элементов мировой системы. Но именно «одним из», наравне с другими активно развивающимися государствами и группами стран. Ни о какой гегемонии в новой международной среде речи быть не может. И когда, допустим, в Вашингтоне и в других западных столицах осмыслят, признают этот неопровержимый, непреложный факт, процесс выстраивания мировой системы, соответствующей вызовам будущего, вступит наконец в фазу подлинного созидания. Дай бог, чтобы это произошло как можно скорее. Это в общих интересах, в том числе и прежде всего самого Запада.

Пока же нам, всем тем, кто заинтересован в создании справедливого и прочного мира, приходится тратить слишком много сил на преодоление деструктивных действий наших оппонентов, цепляющихся за собственную монополию. Ну это же очевидно, что это происходит, это все видят и на самом Западе, и на Востоке, на Юге – везде видят. Пытаются сохранить власть и монополию, очевидные вещи.

Эти усилия можно было бы направить с гораздо большей пользой, отдачей на решение действительно общих проблем, которые затрагивают всех: от проблем демографии и социального неравенства до климатических изменений, продовольственной безопасности, медицины и новых технологий. Вот над чем нужно было бы думать и над чем всем действительно нужно работать, чем заниматься.

Позволю себе сегодня несколько философских отступлений – у нас же дискуссионный клуб. Так что, надеюсь, это будет в струе тех дискуссий, которые шли здесь до сих пор.

Уже говорил: мир кардинально и необратимо меняется. От предыдущих версий устройства мировой системы он отличается сочетанием, параллельным существованием двух, казалось бы, взаимоисключающих явлений: быстро растущей конфликтностью, фрагментацией политического, экономического, правового поля – это с одной стороны, и сохраняющейся теснейшей взаимосвязанностью всего мирового пространства – с другой. Это может восприниматься как некий парадокс. Ведь мы привыкли к тому, что описанные тенденции обычно просто идут одна за другой, сменяют друг друга. Век за веком эпохи конфликтов и разрыва связей чередуются с более благоприятными периодами взаимодействия. Такова динамика исторического развития.

Получается, что сегодня это не работает. Ну попробуем немножко порассуждать на эту тему. Острые, принципиальные, эмоционально наполненные конфликты, конечно, значительно осложняют мировое развитие, но не прерывают его. На месте разрушенных политическими решениями и даже военными средствами цепочек взаимодействия возникают другие. Да, гораздо более сложные, иногда запутанные, но сохраняющие экономические и социальные связи.

Мы увидели это на опыте последних лет. Совсем недавно коллективный Запад, так называемый коллективный Запад, предпринял беспрецедентную попытку отлучить Россию от мировой системы, экономической и политической. Объём санкций, карательных мер, применяемых к нашей стране, не имеет аналогов в истории. Наши оппоненты предполагали, что нанесут России сокрушительный, нокаутирующий удар, от которого она уже просто не оправится, перестанет быть одним из ключевых элементов международного обихода.

Думаю, нет нужды напоминать, что произошло в реальности. Сам факт того, что юбилейный Валдай собрал такую представительную аудиторию, говорит, мне кажется, сам за себя. Но дело, конечно, не в Валдае. Дело в реалиях, в которых мы живём, в которых Россия существует. Россия нужна миру, и никакие решения ни вашингтонских, ни брюссельских якобы начальников над другими не способны изменить этого.

То же самое относится и к другим решениям. Против мощного течения не выплывает даже тренированный пловец, какие бы ухищрения и даже допинги он ни использовал. А течение мировой политики, мейнстрим направлен в другую сторону, в противоположную устремлениям Запада – от нисходящего гегемонистского мира к восходящему многообразию. Это очевидная вещь, как у нас в народе говорят, к бабке ходить не нужно. Это очевидно.

Давайте вернёмся к диалектике истории, сменам эпох конфликтов и сотрудничества. Действительно ли мир стал таким, что эта теория, эта практика больше не работают? Попробуем взглянуть на происходящее сегодня под немного другим углом зрения: а в чём, собственно, состоит конфликт и кто участвует в этом конфликте сегодняшнего дня?

С середины прошлого столетия, когда современными усилиями и ценой огромных потерь удалось победить нацизм – наиболее злостную, агрессивную идеологию, ставшую порождением острейших противоречий первой половины XX века, – перед человечеством стояла задача избежать возрождения подобного феномена и повторения мировых войн. Несмотря на все зигзаги и локальные стычки, общий вектор тогда определился. Это радикальное отвержение всех форм расизма, разрушение классической колониальной системы и расширение числа полноправных участников международной политики – спрос на открытость, демократичность международной системы был очевидным, – быстрое развитие разных стран и регионов, появление новых технологических и социально-экономических подходов, направленных на расширение возможностей развития и повышение благосостояния. Конечно, как и любой исторический процесс, это порождало столкновение интересов. Но, повторяю, общее стремление к гармонизации и развитию во всех аспектах этого понятия было налицо.

Наша страна, в ту пору Советский Союз, внесла большой вклад в укрепление этих тенденций. СССР помогал государствам, освободившимся от колониальной или неоколониальной зависимости, будь то Африка, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток или Латинская Америка. И отдельно напомню, что именно Советский Союз в середине 80-х годов прошлого века выступил за прекращение идеологической конфронтации, за преодоление наследия холодной войны, собственно, за прекращение самой холодной войны и затем за преодоление ее наследия, тех барьеров, которые мешали единству мира и его всеобъемлющему развитию.

Да, у нас сложные отношения к тому периоду, учитывая, во что в итоге вылился курс тогдашнего политического руководства страны. С некоторыми трагическими последствиями нам приходится справляться, бороться до сих пор. Но сам порыв, хочу это подчеркнуть, сам порыв, пусть и неоправданно идеалистический со стороны наших руководителей и нашего народа, порой даже наивный подход, как сегодня мы это видим, без сомнения, диктовался искренними пожеланиями мира и всеобщего блага, что на самом деле исторически присуще характеру нашего народа, его традициям, системе ценностей, духовно-нравственных координат.

Но почему такие устремления привели к противоположным результатам? Вот вопрос. Ответ мы знаем, я уже неоднократно так или иначе упоминал об этом. Потому что другая сторона идеологического противостояния восприняла происходящие исторические события не как шанс переустроить мир на новых справедливых началах и принципах, а как свой триумф, победу, как капитуляцию нашей страны перед Западом, а значит, как возможность по праву победителя устанавливать собственное полное доминирование.

Я уже как-то говорил об этом, сейчас просто вскользь, не буду называть имён. В середине 90-х, даже в конце 90-х от одного из тогдашних политических деятелей США прозвучало: теперь мы будем относиться к России не как к побеждённому противнику, а как к тупому инструменту в наших руках. Вот этим руководствовались. Не хватило ни широты взгляда, ни общей культуры, ни политической культуры. Непонимание того, что происходит, и незнание России. В том, как Запад превратно и в своих интересах истолковал то, что считал итогами холодной войны, как стал перекраивать под себя мир, его беспардонная и беспрецедентная геополитическая жадность – вот подлинные истоки конфликтов нашей исторической эпохи, начиная с трагедий Югославии, Ирака, Ливии, а сегодня и Украины, и Ближнего Востока.

Некоторым западным элитам показалось, что наступившая монополия, их монополия, момент однополярности в идейном, экономическом, политическом и даже отчасти военно-стратегическом смысле и есть станция назначения. Всё, приехали. «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» Как самонадеянно тогда было объявлено, чуть ли не конец истории.

В этой аудитории нет нужды объяснять, насколько близоруким и ошибочным оказалось это осуждение. История не закончилась, напротив, вступила просто в новую фазу. И дело ведь не в том, что какие-то зловредные враги, конкуренты, подрывные элементы мешали Западу в установлении своей системы мировой власти.

Скажем честно, после исчезновения СССР – модели советской социалистической альтернативы – многим в мире поначалу показалось, что монопольная система пришла надолго, чуть ли не навсегда, и к ней нужно просто приспособиться. Но она зашаталась сама по себе, сама под грузом амбиций и алчности этих западных элит. А когда они увидели, что в рамках даже той системы, которую они создали под себя (после Второй мировой войны, конечно, надо признать, победители создавали Ялтинскую систему под себя, а потом, после холодной войны, якобы победители в холодной войне начали создавать под себя, корректируя эту Ялтинскую систему – вот в чём проблема), ну так вот, которую они создавали под себя своими собственными руками, начинают преуспевать и лидировать совсем другие (вот что они увидели: систему создали – и вдруг появляются другие лидеры в рамках этой системы), безусловно, они тут же взялись корректировать эту систему, созданную уже ими под себя, начали нарушать те же самые правила, о которых говорили вчера, менять ими же самими установленные правила.

А какой же конфликт мы наблюдаем сегодня? Убеждён, это вовсе не конфликт всех со всеми, вызванный отступлением от неких правил, о которых нам часто твердят на Западе, вовсе нет. Мы видим конфликт между подавляющей частью населения планеты, которая хочет жить и развиваться во взаимосвязанном мире огромного количества возможностей, и мировым меньшинством, которое озабочено только одним, как я уже говорил, – сохранением своего доминирования. И ради этого оно готово разрушать достижения, ставшие результатом длительного развития в направлении всеобщей мировой системы. Но из этого, как видим, ничего не получается и не получится ничего.

При этом сам Запад лицемерно пытается всех нас убедить, что под угрозой то, чего добивалось человечество после Второй мировой войны. Ничего подобного, я сейчас только что об этом упомянул. И Россия, и подавляющее большинство стран как раз стремятся к тому, чтобы укрепить дух международного прогресса и стремления к прочному миру, который составлял стержень развития с середины прошлого столетия.

А под угрозой на самом деле совсем другое. Под угрозой как раз эта монополия Запада, которая возникла после развала Советского Союза, обретённая им на некоторое время в конце XX столетия. Но ещё раз хочу это сказать, да и присутствующие в этом зале понимают: любая монополия, как нам известно из истории, рано или поздно заканчивается. Иллюзий здесь быть не может. Да и монополия – это всегда вредная вещь даже для самих монополистов.

Политика элит коллективного Запада влиятельна, но – по числу участников весьма ограниченного клуба – нацелена не вперёд, не на созидание, а назад, на удержание. Любой любитель спорта, не говоря о профессионалах, в футболе, в хоккее, в любых видах единоборств знает: игра на удержание практически всегда ведёт к поражению.

Возвращаясь к диалектике истории, можно сказать, что параллельное существование конфликтности и стремление к гармонии, конечно, неустойчивое. Противоречия эпохи рано или поздно должны разрешиться синтезом, переходом к другому качеству. И при вступлении в эту новую фазу развития – выстраивания новой мировой архитектуры, всем нам важно не повторить ошибок конца прошлого века, когда, как уже говорил, Запад попытался навязать всем свою глубоко, на мой взгляд, порочную, чреватую новыми конфликтами модель выхода из холодной войны.

В формирующемся многополярном мире не должно быть проигравших стран и народов, никто не должен чувствовать себя ущемлённым и униженным. Только тогда мы сможем обеспечить действительно долгосрочные условия для всеобщего, справедливого и безопасного развития. Стремление к сотрудничеству и взаимодействию уже сейчас, без сомнения, берёт верх, преодолевая острейшие ситуации. Можно смело сказать, что это и есть международный мейнстрим – магистральное течение событий. Конечно, находясь в эпицентре тектонических сдвигов, вызванных глубинными изменениями мировой системы, трудно предсказывать будущее. А поскольку нам известно общее направление изменений – от гегемонии к сложно устроенному миру многостороннего сотрудничества, можно попробовать очертить хотя бы некоторые грядущие контуры.

Выступая на Валдайском форуме в прошлом году, позволил себе изложить шесть принципов, которые, на наш взгляд, должны быть положены в основу отношений на новом историческом этапе развития. Произошедшие события и время, на мой взгляд, только подтвердили и справедливость, и обоснованность выдвинутых предложений. Я попробую их развить.

Первое. Открытость к взаимодействию является важнейшей ценностью для подавляющего большинства стран и народов. Попытки возведения искусственных барьеров порочны не только тем, что тормозят нормальное и выгодное всем экономическое развитие. Прерывание связей особенно опасно в условиях природных катаклизмов, социально-политических потрясений, без которых, увы, не обходится международная практика.

Недопустимы, например, ситуации, подобные той, что случилась в прошлом году после катастрофического землетрясения в Малой Азии. Исключительно по политическим причинам было заблокировано оказание помощи народу Сирии, некоторые районы сильно пострадали от удара стихии. И такие примеры, когда эгоистические, конъюнктурные интересы препятствуют реализации всеобщего блага, вовсе не единичны.

Безбарьерная среда, о которой говорил в прошлом году, – это залог не только экономического процветания, но и удовлетворения острых гуманитарных нужд. А в условиях новых вызовов, среди которых и последствия стремительного развития технологий, человечеству просто жизненно необходимо объединять интеллектуальные усилия. Показательно, что основными противниками открытости стали сегодня те, кто совсем недавно, вчера, что называется, больше всех поднимали её на щит.

Сегодня те же силы и люди пытаются использовать ограничения как инструмент давления на инакомыслящих. Из этого ничего не выйдет по той же самой причине: огромное мировое большинство за открытость без политизации.

Второе. Мы всегда говорили о многообразии мира как обязательном условии его устойчивости. Может показаться парадоксом, ведь чем пестрее, тем сложнее выстроить единую картину. И конечно, универсальные нормы здесь вроде бы должны помочь. Могут ли они это сделать? Спору нет, это сложно, непросто сделать. Но, во-первых, не должно быть ситуации, когда модель одной страны или относительно небольшой части человечества берётся за что-то универсальное и навязывается всем остальным. И, второе, никакой условный, даже вполне демократически выработанный кодекс невозможно взять [и] раз и навсегда приписать как директиву, как неоспоримую истину другим.

Международное сообщество – это живой организм, ценность и уникальность которого в его цивилизационном многообразии. Международное право – продукт договорённостей даже не стран, а народов, ведь правовое сознание – неотъемлемая и самобытная часть каждой культуры, каждой цивилизации. Кризис международного права, о котором сейчас говорят, – это в некотором смысле кризис роста.

Подъём народов и культур, которые раньше по тем или иным причинам оставались на политической периферии, означает, что их собственные, самобытные представления о праве и справедливости играют всё более весомую роль. Они разные. Отсюда может возникнуть впечатление разнобоя и какофонии какой-то, но это лишь первый этап становления. И убеждён, что новое устройство возможно только на принципах многоголосия, гармоничного звучания всех музыкальных тем. Если угодно, мы движемся к мироустройству не столько полицентрическому, сколько к полифоническому, в котором слышны и, главное, должны быть услышаны все голоса. Тем, кто привык и хочет исключительно солировать, придётся привыкать к новой мировой партитуре.

Я уже говорил, что такое международное право после окончания Второй мировой войны. В основе международного права лежит Устав ООН, который был написан странами-победительницами. Но мир меняется, конечно, появляются новые центры силы, мощные экономики растут, выходят на первое место. Конечно, нужно, чтобы правовое регулирование тоже менялось. Конечно, аккуратно это надо делать, но это неизбежно. Право отражает жизнь, а не наоборот.

Третье. Мы не раз говорили, что новый мир может успешно развиваться только на принципах максимальной представительности. Опыт последней пары десятилетий наглядно продемонстрировал, к чему приводит узурпаторство, чьё-то стремление присваивать себе право говорить и действовать от имени других. Те, кого принято называть великими державами, привыкли и приучились считать, что они имеют право определять, в чём состоит интерес других – вот интересное кино! – фактически диктовать другим их национальные интересы исходя из своих собственных. Это не только нарушает принципы демократии и справедливости, хуже всего, что это, по сути, не позволяет реально решать насущные проблемы.

Наступающий мир не будет простым именно в силу своего многообразия. Чем больше полноправных участников процесса, тем сложнее, конечно, найти оптимальный, устраивающий всех вариант. Зато, когда он найден, есть надежда, что решение окажется устойчивым и долгосрочным. А ещё это позволяет избавиться от самодурства и импульсивных шараханий и, напротив, сделать политические процессы осмысленными и рациональными, руководствуясь принципом разумной достаточности. По большому счёту этот принцип заложен же и в Уставе ООН, и этот принцип в Совете Безопасности. Право вето – это что такое? Право вето для чего придумано было? Чтобы не проходили решения, которые не устраивают игроков на международной арене. Хорошо это или плохо? Плохо, наверное, для кого-то, что одна из сторон ставит барьер при принятии решений. Но хорошо в том смысле, что не проходят решения, которые кого-то не устраивают. О чём это говорит? Эта норма говорит о чём? Идите в переговорную комнату и договаривайтесь – смысл в этом.

Но, поскольку мир становится многополярным, надо найти такие инструменты, которые позволили бы расширить применение механизмов подобного рода. В каждом конкретном случае решение должно быть не просто коллективным, а включать тот состав участников, кто способен внести содержательный и значительный вклад в урегулирование проблем. Это прежде всего те участники, которые непосредственным образом заинтересованы найти позитивный выход из ситуации, потому что от этого на деле зависит их будущая безопасность, а значит, и процветание.

Нет числа примерам того, как сложные, но на самом деле разрешаемые противоречия соседних стран и народов превращались в непримиримые хронические конфликты из-за интриг и грубого вмешательства внешних сил, которым в принципе всё равно, что дальше будет с участниками этих конфликтов, сколько крови прольётся, сколько жертв они понесут. Они просто руководствуются – те, кто вмешивается со стороны, – своими исключительно эгоистическими интересами, при этом не беря на себя никакой ответственности.

Считаю также, что особую роль в будущем будут играть региональные организации, ведь страны-соседи, как бы сложно ни складывались отношения между ними, всегда объединяет общий интерес в стабильности и безопасности. Компромиссы просто жизненно необходимы им для достижения оптимальных условий собственного развития.

Далее. Ключевой принцип безопасности для всех без исключения. Безопасность одних не может быть обеспечена за счёт безопасности других. Я здесь ничего нового не говорю. Это в документах ОБСЕ всё прописано. Надо только, чтобы это исполнялось.

Блоковый подход, наследие колониальной эпохи холодной войны противоречит природе новой международной системы, открытой и гибкой. В мире сегодня остался лишь один блок, спаянный так называемой «обязаловкой», жёсткими идеологическими догмами и клише, – это Организация Североатлантического договора, которая, не прекращая экспансии на восток Европы, сейчас пытается распространить свои подходы и на другие пространства мира, нарушая свои собственные уставные документы. Это просто откровенный анахронизм.

Мы не раз говорили о той разрушительной роли, которую НАТО продолжала играть, особенно после распада Советского Союза и Варшавского договора, когда, казалось бы, альянс утратил формальный, ранее декларируемый повод и смысл своего существования. Мне кажется, что Соединённые Штаты понимали, что этот инструмент становится как бы непривлекательным, ненужным, а им нужен был и нужен сегодня, для того чтобы руководить в зоне своего влияния. Поэтому и конфликты нужны.

Вы знаете, ещё до всех острых конфликтов сегодняшнего дня мне многие европейские лидеры говорили: что они нас пугают тобой, нам не страшно, мы угроз никаких не видим. Это прямая речь, понимаете? Я думаю, что и в Штатах это прекрасно понимали, почувствовали, сами уже относились к НАТО как к второстепенной какой-то организации. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Но всё-таки эксперты там понимали, что НАТО нужно. А как сохранить его ценность, привлекательность? Нужно напугать как следует, нужно Россию и Европу разорвать между собой, особенно Россию и Германию, Францию конфликтами. Вот и довели до госпереворота на Украине и до боевых действий на юго-востоке, в Донбассе. Просто вынудили нас на ответные действия, в этом смысле добились того, чего хотели. То же самое и в Азии происходит, на Корейском полуострове, мне кажется.

На деле мы видим, что мировое меньшинство, сохраняя и укрепляя свой военный блок, надеется таким образом сохранить власть. Однако даже внутри самого этого блока уже можно понимать, видеть, что жестокий диктат «старшего брата» никак не способствует решению стоящих перед всеми задач. Тем более явно противоположны такие устремления интересам остальных стран мира. Сотрудничать с теми, с кем выгодно, налаживать партнёрство со всеми, кто в этом заинтересован, – таков очевидный приоритет большинства стран планеты.

Очевидно, что военно-политические и идеологические блоки – это ещё один вид препятствий, возводимых на пути естественного развития такой международной системы. При этом замечу, что само понятие «игра с нулевой суммой», когда выигрывает только один, а все остальные остаются в проигрыше, – продукт западной политической мысли. Во время доминирования Запада такой подход навязали всем как универсальный, но он далеко не универсальный и работает не всегда.

Например, восточная философия, а многие здесь, в этом зале, знают об этом не понаслышке, не хуже, а, может быть, даже лучше, чем я, – построена совсем на другом подходе. Это поиск гармонии интересов, чтобы каждый мог достичь самого важного для себя, но не в ущерб интересам других. «Я выигрываю, но и ты выигрывай». Да и русские люди всегда в России, все народы России всегда, когда это было возможно, исходили из того, что главное – не продавить своё мнение любыми путями и средствами, а постараться убедить, заинтересовать в честном партнёрстве и равноправном взаимодействии.

Наша история, в том числе история отечественной дипломатии, не раз показывала, что значит честь, благородство, миротворчество, снисхождение. Достаточно вспомнить роль России в устройстве Европы после эпохи наполеоновских войн. Я знаю, что там в известной степени это рассматривается как возврат, как попытка удержания там монархии и так далее. Дело сейчас совсем не в этом. Я говорю в целом о подходе к тому, как решались эти вопросы.

Прототип нового, свободного и неблокового характера отношений между государствами и народами – сообщество, которое формируется сейчас в рамках БРИКС. Это в том числе наглядно иллюстрирует тот факт, что даже среди членов НАТО есть те, как вы знаете, кто проявляет интерес к тесной работе с БРИКС. Я не исключаю, что в будущем и другие государства задумаются над совместной, более тесной работой с БРИКС.

Наша страна в этом году председательствовала в объединении, и совсем недавно, как вы знаете, прошёл саммит в Казани. Не скрою, выработка скоординированного подхода многих стран, интересы которых далеко не во всём и не всегда совпадают, дело непростое. Дипломатам и другим государственным деятелям пришлось приложить максимум сил, такта, на деле показать умение слышать, слушать друг друга, чтобы добиться желаемого результата. Немало сил на это ушло. Зато именно так рождается уникальный дух сотрудничества, он основан не на принуждении, а на взаимопонимании.

И мы уверены, что БРИКС даёт всем хороший пример по-настоящему конструктивного сотрудничества в новой международной обстановке. Добавлю, что площадки БРИКС, встречи предпринимателей, учёных, интеллектуалов наших стран могут стать пространством для глубокого философского, фундаментального осмысления современных процессов мирового развития с учётом особенностей каждой цивилизации с её культурой, историей, идентичностью традиций.

Дух уважения и учёта интересов – на этом основана и будущая система евразийской безопасности, которая начинает формироваться на нашем огромном материке. И это не только подлинно многосторонний подход, но ещё и многогранный. Ведь безопасность сегодня – понятие комплексное, включающее в себя отнюдь не только военно-политические аспекты. Безопасность невозможна без гарантий социально-экономического развития и обеспечения устойчивости государств перед лицом любых вызовов – от природных до рукотворных, – идёт ли речь о материальном или цифровом мире, киберпространстве и так далее.

Пятое. Справедливость для всех. Неравенство – настоящий бич современного мира. Внутри стран неравенство порождает социальную напряжённость и политическую нестабильность. На мировой арене разрыв в уровне развития между «золотым миллиардом» и остальным человечеством чреват не только нарастанием политических противоречий, но прежде всего углублением проблем миграции.

Практически все развитые страны планеты сталкиваются со всё менее контролируемым притоком тех, кто надеется таким образом улучшить своё материальное положение, повысить социальный статус, обрести перспективы, а порой просто выжить.

В свою очередь, такая миграционная стихия провоцирует рост ксенофобии и нетерпимости к приезжим в более богатых обществах, что запускает спираль социально-политического неблагополучия, повышает уровень агрессии.

Отставание многих стран и обществ по уровню социально-экономического развития – комплексный феномен. Волшебного средства против этой болезни, конечно, нет. Нужна долгосрочная системная работа. Во всяком случае, здесь необходимо создать условия, при которых будут сняты искусственные, политически мотивированные препятствия для развития.

Попытки использовать экономику в качестве оружия, против кого бы это ни было направлено, бьют по всем, в первую очередь по самым уязвимым – по людям и странам, нуждающимся в поддержке.

Убеждены, что такие проблемы, как продовольственная, энергетическая безопасность, доступ к услугам в сфере здравоохранения и образования, наконец, возможность законного и беспрепятственного перемещения людей должны быть вынесены за скобки любых конфликтов и противоречий. Это и есть базовые права человека.

Шестое. Мы не устаём подчёркивать, что любое устойчивое международное устройство может базироваться только на принципах суверенного равенства. Да, все страны обладают разным потенциалом, это очевидно, и возможности у них далеко не одинаковые. В этой связи часто приходится слышать, что полное равноправие невозможно, утопично и иллюзорно. Но особенность современного мира, тесно связанного и целостного, как раз и заключается в том, что государства не самые могучие, большие, зачастую играют даже большую роль, чем гиганты, хотя бы потому, что они способны более рационально и целенаправленно использовать свой человеческий, интеллектуальный, природный и экологический потенциал, гибко и разумно подходят к решению сложных вопросов, задают высокие стандарты в качестве жизни, в этике, в эффективности управления, в создании возможностей для самореализации каждого, в формировании условий, благоприятной психологической атмосферы в обществе для взлёта науки, предпринимательства, искусства, творчества, раскрытия таланта молодёжи. Всё это сегодня становится факторами глобального влияния. Перефразируя физические законы: проигрывая в смысле, можно выиграть в результативности.

Самое вредное, деструктивное, что проявляется в сегодняшнем мире, – это высокомерие, отношение к кому-то свысока, желание бесконечно и навязчиво поучать. Россия никогда это не делала, ей это несвойственно. И мы видим, что наш подход продуктивен. Исторический опыт неопровержимо показывает: неравноправие – будь то в обществе, государстве, на международной арене – обязательно ведёт к дурным последствиям.

Хочу добавить, о чём ранее, может быть, и не упоминал часто. За несколько столетий в западноцентричном мире выработались некие клише, стереотипы, своего рода иерархия. Есть развитый мир, прогрессивное человечество и некая универсальная цивилизация, к которой все должны стремиться, а есть отсталые, нецивилизованные народы, варвары. Их дело – беспрекословно слушать, что им говорят со стороны, и действовать по указанию тех, кто якобы стоит выше этих народов в цивилизационной иерархии.

Понятно, что такая оболочка – для грубого колониального подхода, для эксплуатации мирового большинства. Но беда в том, что эта, по сути, расистская идеология пустила корни в сознание очень многих. И это тоже серьёзное ментальное препятствие для всеобщего гармоничного развития.

Современный мир не терпит не только высокомерия, но и глухоты к особенностям, самобытности других. Чтобы выстраивать нормальные отношения, нужно прежде всего прислушаться к собеседнику, понять его логику, культурную основу, а не приписывать ему то, что думаешь о нём сам. Иначе общение превращается в обмен штампами, в навешивание ярлыков, а политика – в разговор глухих.

Понимаете, конечно, мы же видим, проявляют интерес к каким-то самобытным культурам самых разных народов. Внешне всё красиво: и музыка, и фольклор как бы приподнимаются. Но, по сути, политика в сфере экономики и безопасности остаётся прежней – неоколониальной.

Посмотрите, как работает Всемирная торговая организация – ничего не решает, потому что все западные страны, основные экономики всё блокируют. Всё только в своих интересах, чтобы возобновить и постоянно тиражировать одно и то же, что было десятилетиями и столетиями раньше, держать всех в узде – вот и всё.

Надо не забывать, что все равны в том смысле, что все имеют право на своё видение, которое не лучше и не хуже других, оно просто своё, и нужно это по-настоящему уважать. Именно на этой базе формулируется взаимное понимание интересов, уважение, эмпатия, то есть способность сопереживать, чувствовать проблемы других, способность воспринять чужую точку зрения и аргументы. И не только воспринять, но и действовать в соответствии с этим, выстраивать свою собственную политику в соответствии с этим. Воспринимать не значит принять и во всём согласиться. Это, конечно, не так. Это прежде всего значит признать право собеседника на собственное мировоззрение. По сути, это первый необходимый шаг к тому, чтобы начать находить гармонию этих мировоззрений. Различие, разнообразие надо научиться воспринимать как богатство и возможности, а не как повод к конфликту. В этом тоже состоит диалектика истории.

Мы с вами понимаем, что эпоха кардинальных трансформаций – это время неизбежных потрясений, к сожалению, столкновения интересов, своего рода новой притирки друг к другу. При этом связанность мира необязательно смягчает противоречия. Конечно, это тоже правда. И может, напротив, отягощать иногда, делать отношения ещё более запутанными, а поиск выхода – гораздо более сложным.

За столетия своей истории человечество привыкло, что предельный способ разрешения противоречий – выяснение отношений при помощи силы. Да, такое тоже бывает. Кто сильнее, тот и прав. И этот принцип тоже работает. Да, бывает такое нередко, странам приходится защищать свои интересы вооружённым путём, отстаивать их всеми доступными средствами.

Но современный мир комплексный и сложный, он становится всё сложнее и сложнее. Решая какую-то одну проблему, применение силы создаёт, конечно, другие, зачастую ещё более тяжёлые. И мы это также понимаем. Наша страна никогда не выступала и не выступает инициатором применения силы. Нам приходится это делать только тогда, когда становится понятно, что оппонент ведёт себя агрессивно, не воспринимает никаких, абсолютно никаких аргументов. И когда это необходимо, мы, конечно, будем принимать все меры для защиты России и каждого её гражданина и всегда будем добиваться своих целей.

Мир совсем не линеен и внутренне неоднороден. Мы всегда это понимали и понимаем. Не хотел бы сегодня предаваться воспоминаниям, но хорошо помню, как в 1999 году, когда возглавил Правительство, а потом стал главой государства, с чем мы сталкивались тогда. Думаю, что российские граждане, специалисты, которые в этом зале находятся, тоже хорошо помнят, какие силы стояли за террористами на Северном Кавказе, откуда и в каких объёмах они получали оружие, деньги, моральную, политическую, идеологическую, информационную поддержку.

Даже смешно вспоминать, и грустно, и смешно, как говорили: это же «Аль-Каида»; «Аль-Каида», вообще, плохо, но когда против вас воюет, то ничего. Что это такое? Всё это и ведёт к конфликту. Тогда мы ставили перед собой цель – всё время, сколько отпущено, все силы использовать для сохранения страны. Конечно, это было в интересах всех народов России. Несмотря на тяжелейшее экономическое положение после кризиса 1998 года и разрухи в армии, надо прямо об этом сказать, мы все вместе, именно всей страной отразили атаку террористов, затем и разгромили их.

Я почему вспомнил об этом? Потому что снова кое у кого возникла мысль, что мир без России будет лучше. Тогда старались закончить с Россией, доразвалить всё, что осталось после развала Советского Союза, и сейчас, похоже, тоже кто-то об этом мечтает. Думают, что мир будет послушнее, будет лучше управляться. Но Россия не раз останавливала тех, кто рвался к мировому господству, кто бы это ни делал. Так будет и впредь. Да и мир-то лучше не станет. Те, кто пытается это сделать, должны это в конце концов понять. Сложнее только будет.

Наши оппоненты находят всё новые способы и инструменты, пытаясь от нас избавиться. Теперь в качестве такого инструмента используют Украину, украинцев, которых попросту цинично натаскивают на русских, превращая их, по сути, в пушечное мясо. И всё это под аккомпанемент разговора о европейском выборе. Ничего себе выбор! Нам точно такого не нужно. Мы защитим себя, наших людей – пусть ни у кого не будет на этот счёт никаких иллюзий.

Но роль России этим, конечно, не исчерпывается, чтобы себя только защищать и сохранять. Может, это прозвучит несколько пафосно, но само существование России – гарантия того, что мир сохранит свою многоцветность, многообразие, сложность, и это залог успешного развития. И сейчас могу вам сказать, что это не мои слова, это мне часто очень говорят наши друзья из всех регионов мира. Я ничего не преувеличиваю. Повторю: мы никому ничего не навязываем и не будем этого никогда делать. Нам самим это незачем, и никому это не нужно. Мы руководствуемся своими ценностями, интересами и представлениями о должном, которые укоренены в нашей идентичности, истории и культуре. И конечно, мы всегда готовы к конструктивному диалогу со всеми.

Тот, кто уважает свою культуру и традиции, не имеет права не относиться с таким же уважением к другим. А тот, кто пытается заставлять других вести себя неподобающим образом, неизменно втаптывает в грязь и собственные корни, свою цивилизацию и культуру, что мы отчасти и наблюдаем.

Россия сегодня борется за свою свободу, за свои права, свой суверенитет. Я без преувеличения так говорю, потому что на протяжении предыдущих десятилетий вроде как внешне всё благоприятно, благопристойно выглядело: из «семёрки» сделали «восьмёрку» – спасибо нас пригласили.

Вы знаете, что происходило? Я же видел: приезжаешь на ту же самую «восьмёрку», сразу становится ясно, что до встречи в рамках «восьмёрки» уже собралась «семёрочка» и между собой что-то пообсуждали, в том числе в отношении России, а потом приглашают Россию. Смотришь на это с улыбкой, смотрел всегда. И красиво обнимают, и по плечу похлопают. А на практике делают всё наоборот. И всё наступают, наступают и наступают. Наиболее зримо это смотрится в контексте расширения НАТО на восток. Обещали, что не будут, а всё делают и делают. И на Кавказе, и эта система противоракетной обороны – всё, по любому ключевому вопросу просто плевать хотели на наше мнение. Это в конечном итоге всё вместе стало выглядеть как ползучая интервенция, которая без всякого преувеличения направлена была бы на какое-то принижение, а лучше – на разрушение страны: или изнутри, или извне.

Добрались в конце концов до Украины, туда влезли и с базами, и с НАТО. 2008 год: приняли решение в Бухаресте о том, чтобы открыть двери для Украины и Грузии в НАТО. С какого, извините за простоту выражения, с какого перепугу? Там были какие-то сложности, что ли, в мировых делах? Да, спорили мы с Украиной по ценам на газ, но всё равно решали. В чём проблема? Зачем надо было это делать – просто создавать условие для конфликта? Понятно же было, к чему это приведёт. Нет, всё равно – и дальше, и дальше, и дальше: освоение наших исторических территорий пошло, поддержка режима с явным неонацистским уклоном.

Поэтому можно смело сказать и повторить: мы не только за свою свободу боремся, не только за свои права, не только за свой суверенитет, а защищаем всеобщие права и свободы, возможности для существования и развития абсолютного большинства государств. В этом в известной степени мы видим и миссию нашей страны. Всем должно быть понятно: давить на нас бесполезно, а вот договариваться с полным учётом взаимных законных интересов мы всегда готовы. К этому призывали и призываем всех участников международного общения. И тогда можно не сомневаться, что будущие гости заседания Валдайского клуба, сегодня пока ещё, может быть, школьники, студенты, аспиранты или молодые учёные, начинающие эксперты, через следующие 20 лет, накануне 100-летия Организации Объединённых Наций будут обсуждать гораздо более оптимистические и жизнеутверждающие сюжеты, чем те, которые нам приходится обсуждать сегодня.

Большое спасибо вам за внимание.

Ф.Лукьянов: Большое спасибо, Владимир Владимирович, за такое обширное, объёмное описание и мира, и российских взглядов на него. Нам, конечно, особенно приятно, что и в прошлом году Вы изложили основные принципы именно у нас, а в этот раз их развили.

Мне кажется, это уже начинает тянуть на такую доктрину. «Валдай», конечно, не претендует на то, чтобы её назвали нашим именем, но приятно, что здесь она рождается.

Владимир Владимирович, мы многие темы, которые Вы затронули, обсуждали, конечно, на XXI конференции. И я хотел бы поделиться с Вами, мы хотели бы все поделиться некоторыми умозаключениями – не со всех, конечно, сессий, потому что их очень много было, тем не менее которые [звучали] на тех, которые нам показались наиболее важными. Это тоже тема, которую Вы упоминали.

Я хотел бы просить начать нашего давнего участника, коллегу и Вам хорошо известного Руслана Юнусова. Он у нас участвовал в сессии про – извините – искусственный интеллект, самое модное.

Р.Юнусов: Добрый вечер, Владимир Владимирович!

Действительно, мы обсуждали то, что Вы затронули в сегодняшней речи, – тему искусственного интеллекта. Была отдельная сессия на нашей конференции, она называлась «Искусственный интеллект – революция или мода?»

Но прежде чем я перейду к результатам этой сессии, я бы подчеркнул такой уникальный факт, который в этом году произошёл: сразу две Нобелевские премии были выданы за достижения в искусственном интеллекте. Это премии по физике и по химии одновременно – такого никогда не было. И подчёркивает ли это, что происходит революция в области искусственного интеллекта? Наверное, скорее да, чем нет, хотя нобелевский комитет частенько руководствуется и модой в принятии своих решений.

Переходя к тематике уже нашей дискуссии, валдайской дискуссии, я подчеркну несколько аспектов, которые мы обсудили.

Начали мы с того вопроса, который многих беспокоит. А вот придёт искусственный интеллект, и заменит он человека или нет? И особенно в тех областях, где требуется творческий подход, например, наука и искусство. И что мы видим в науке сегодня? Действительно, искусственный интеллект уже вошёл в научный процесс. Многие достижения достигнуты благодаря и с помощью искусственного интеллекта. Но при этом мы также видим одновременно, что вытеснения человека не происходит из научного процесса, скорее, сам прогресс ускоряется, а новые кадры, квалифицированные молодые ребята нужны ещё больше, так что здесь пока мы риска не видим. Также мы обсудили аспекты экономики искусственного интеллекта. В своё время, во время ковида, в 2020 году примерно, были ожидания, что выход из мировой рецессии будет обеспечен в первую очередь за счёт драйвера, такого драйвера, как искусственный интеллект.

Мы обсуждали, сбылись ли предсказания или нет. Да, конечно, искусственный интеллект уже начал внедряться в экономику, в разные сектора экономики. Но если посмотреть на цифры, то окажется, что те самые оптимистичные ожидания не сбылись. Получилось немного более консервативно на сегодня. И более того, эти ожидания продолжают быть сегодня. И мы видим формирование пузырей на инвестиционном рынке, что грозит в будущем отрицательными экономическими эффектами. Хотя сам по себе искусственный интеллект как технология, похоже, будет и дальше развиваться и будет основой экономики.

Опять же мы обсуждали вопросы безопасности. Сегодня нельзя не отметить, что террористические, экстремистские организации вовсю используют технологии искусственного интеллекта при вербовке новых членов или в более широких аспектах пропаганды. Фейковые новости, видео являются сейчас стандартным инструментом таких группировок.

Но, с другой стороны, существует и использование искусственного интеллекта в контртеррористической, в контрэкстремистской деятельности, когда можно выявлять эти самые экстремистские элементы в обществе. Но, более того, можно влиять на сомневающуюся часть общества и отвратить её от этих шагов, чтобы она не переходила на сторону экстремизма. Это тоже работает.

Когда мы обсуждали, каков баланс, что больше, позитива или негатива, похоже, что позитивных явлений искусственного интеллекта в области безопасности всё-таки больше, и хотелось бы, чтобы и дальше этот баланс был в стороне позитива.

И, конечно же, на Валдайском форуме нельзя не обсудить политический вопрос искусственного интеллекта. Были исследования, которые показали, когда исследователи провели основные модели искусственного интеллекта, генеративные модели через тестирование на политические взгляды. Оказалось, что искусственный интеллект не является нейтральным. У него сильно перекошены политические взгляды в сторону леволиберализма и во многом связаны со взглядами их [моделей] создателей.

Более того, в последние пару лет мы видим, что обучение искусственного интеллекта идёт с помощью синтетических данных больше, чем из фактического, реального материала, и это также способствует тому, что взгляды этих моделей будут более радикальными.

В ближайшие пару лет мы получим первых выпускников вузов, которые в своей деятельности, в обучении используют искусственный интеллект. Раньше, если мы брали курсовые, рефераты, то ребята относились к первоисточникам, осмысливали их, проводили работу. Сейчас можно просто сделать запрос искусственному интеллекту, и у тебя будет готов результат. Понятно, что качество обучения упадёт. Но гораздо опаснее, на наш взгляд, влияние, которое исподволь оказывает искусственный интеллект, формируя мировоззрение молодых ребят, внедряя идеологию в их головы. Причём эта идеология формируется во многом не в нашей стране, а за рубежом или даже за океаном.

И здесь, как вывод, мы, конечно, понимаем, что необходимо усиливать контроль регулирования искусственного интеллекта, но при этом, если руководствоваться запретительными мерами, похоже, результата не добиться. Скорее, нужно поддерживать и развивать отечественные технологии искусственного интеллекта.

Хорошо, что у нас сегодня большой задел сформирован и большой прогресс, мы видим, существует. Надо его дальше продолжать. Это, наверное, будет основой технологического суверенитета в этой области.

Здесь надо отметить, что Россия является одной из трёх стран в мире, у кого есть полный стек IT-технологий, это действительно основа суверенитета.

И завершая мой короткий доклад: наши иностранные гости отмечали, что в некоторых странах уже сегодня есть ограничения, даже полный запрет на использование технологий искусственного интеллекта. Для нас, для России, это, скорее, возможность. Мы можем проявить себя как технологический лидер, показать себя в этой роли, экспортируя технологии искусственного интеллекта в наши страны-партнёры.

Спасибо большое.

В.Путин: Если позволите, я два слова тоже скажу.

Первое. Конечно, искусственный интеллект – это важнейший инструмент развития. И один из наших приоритетов прежде всего, конечно, в сфере экономики, но не только, и в других областях, в использовании больших данных, – это развитие искусственного интеллекта. С учётом того что у нас большой дефицит рабочих рук, безработица минимальная – 2,4 процента, это, считай, дефицит у нас, дефицит рабочих рук, и в будущем, конечно, видим решение этих проблем, проблем в сфере экономики на пути развития современных технологий, из которых использование искусственного интеллекта – одно из главнейших, важнейших направлений.

Чего здесь больше – плюсов или минусов? Освоение ядерной энергии – здесь больше плюсов или минусов? Использование мирного атома, атомной энергетики в медицине, в сельском хозяйстве, в транспорте – огромную, важнейшую роль играет, и роль будет возрастать только, я уверен, особенно с учётом проблем климатических изменений.

Но в то же время есть ядерное оружие. Это большие угрозы создаёт для человечества. То же самое, абсолютно то же самое и в искусственном интеллекте. Вопрос: как это регулируется и как люди это используют? Вопрос: как регулируется? Конечно, во многих странах, во многих странах это регулируется. Во многих странах, в некоторых, как Вы говорите, запрещают. Запрещать, мне кажется, невозможно. Но всё равно это найдёт себе дорогу, особенно в условиях конкуренции. Конкуренция возрастает. Я сейчас не говорю про вооружённое противостояние, но в целом в экономике конкуренция нарастает. Поэтому в условиях конкурентной борьбы неизбежно развитие искусственного интеллекта. И здесь мы, конечно, можем быть в числе лидеров, имея в виду определённые преимущества, которые у нас есть.

Что касается суверенитета – важнейшая составляющая. Конечно, эти платформы, они чаще всего формируются за рубежом, а они формируют мировоззрение, совершенно верно. И здесь мы должны понимать это и развивать свой, суверенный искусственный интеллект. Конечно, нужно пользоваться всем, что есть, но нужно развивать и свои направления здесь.

У нас «Сбер», «Яндекс» активно над этим работают и в целом работают весьма успешно. Мы, безусловно, будем это всё делать, это вне всяких сомнений, особенно там, где он уже сам себя воспроизводит – это очень интересно и очень перспективно.

Но здесь есть и свои угрозы, конечно. Мы должны видеть, понимать эти угрозы и соответствующим образом выстраивать свою работу. Как я уже сказал, это одно из важнейших направлений нашей совместной деятельности. Когда я говорю «нашей», имею в виду и государство, и специалистов в этой области, и все общество. Потому что здесь, конечно, возникает очень много морально-нравственных вопросов. Обязательно на это нужно обращать внимание.

Вы сказали, что взгляды радикальные формируются и так далее. Да, мы своевременно просто должны этому противопоставить свое мировоззрение, свою точку зрения на все процессы, которые и у нас в обществе происходят, и в мире. Вот этим вместе будем заниматься.

Вам спасибо, что Вы обратили на это внимание.

Р.Юнусов: Спасибо большое. Будем и дальше анализировать, что происходит.

В.Путин: Обязательно.

Р.Юнусов: И действительно, искусственный интеллект в России должен обучаться на российских данных, чтобы отражать нашу культуру в конце концов.

В.Путин: Абсолютно. И у нас есть такая возможность, точно совершенно, это очевидно. Уверен, что у нас всё получится, и это будет хорошей поддержкой в нашем развитии, огромную выгоду нам составит.

Спасибо.

Р.Юнусов: Спасибо.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, суверенный искусственный интеллект, когда у нас будет, он нам сможет русскую идею для XXI века предложить?

В.Путин: Он нам может только помочь решать те задачи, которые перед нами стоят, и очень важно, как мы их формулируем.

Поскольку он работает тоже с большими данными, здесь у нас есть все возможности: и интеллектуальные возможности, и технологические, и большое количество свободной энергии есть. Здесь есть над чем нам вместе поработать, думаю, что и над такими вопросами, как Вы сейчас сказали, философскими, фундаментальными.

Надо всё привлекать. А наше уже дело с вами – верить этому или не верить, когда мы получаем результаты исследований, основанных на современных принципах и с использованием в том числе искусственного интеллекта.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Смежная тема, конечно, у нас обсуждалась: где искусственный интеллект и цифровизация, там и информация и всё то, что с ней сейчас происходит, а происходит очень многое тоже – и плюсы, и минусы во всём.

Наш индийский коллега Арвинд Гупта участвовал в этой сессии. Прошу Вас.

А.Гупта (как переведено): Спасибо.

Меня зовут Арвинд Гупта.

Господин Президент, я из Индии. Я работаю на стыке технологий общества и построения цифровой общественной инфраструктуры для проблем работы с информацией.

Спасибо, господин Президент, Вы уже говорили о некоторых вопросах, которые поднимал мой коллега Руслан, по поводу искусственного интеллекта. Благодарю Вас, что заслушали наше резюме. Наша экспертная панель обсуждала вопросы, которые связаны в том числе с искусственным интеллектом. В конце я упомяну это.

Что касается манипуляций с информацией, использования данных технологий для ведения надзора и отсутствия прозрачности во всех системах и технологий сегодня: господин Президент, наша группа обсуждала и говорила, что интернет был создан около 45 лет назад, для того чтобы быть глобальным общественным благом.

К сожалению, сейчас, как и во многих других вещах, он стал однополярным. Он контролируется несколькими технологическими гигантами с конкретными идеологическими подходами. Некоторые эти фирмы, большие технологические гиганты, не могут действовать в таких странах, как Индонезия, Индия, Россия и многих других из-за правил по манипуляции с информацией, надзором и слежением.

Второй вопрос, который мы обсуждали, – это алгоритмы. Опять же мы обсуждали это ранее, в том числе во время сессии об искусственном интеллекте. Они действительно определяют то, как мы мыслим. Искусственный интеллект на деле становится модным словом, но алгоритмы существовали долгое время. Они действительно определяют наше мышление, наше потребление, как мы избираем правительство.

Многие из нас согласились, что у них есть идеологические склонности, и, конечно, они не нейтральны: у них есть предубеждения. То, что мы обсуждали, – это вепонизация, использование в качестве оружия информации и данных. Это вместе с предубеждениями конкретных платформ даёт некоторым национальным государствам огромную власть. Они могут влиять на национальную безопасность, демократию и общественный порядок в целом. Так что, господин Президент, Вы знаете, что это было способом действия западных технологических платформ.

Но Индия предлагает альтернативную модель. Она была представлена во время председательства в «большой двадцатке». Это общественная платформа, наша платформа, которая принимает во внимание нужды общества. Это платформа, растущая снизу вверх, отталкивающаяся от общих систем идентичности, общих систем платежа. Она используется более чем миллиардом человек в Индии, и более 20 других стран также её используют.

Хочу представить Вам, каким образом Индия создала другое видение для развития технологий, отличное от западного видения, которое существует сегодня. Господин Президент, хочу поздравить Россию с успешностью платёжной системы «Мир». За очень короткое время это стало успехом. Это также показало силу технологического суверенитета, который только что упоминался, – что при необходимости можно добиться успеха.

Господин Президент, вопрос, который Вы только что обсуждали, то, что я говорил про предубеждения технологий и технологических платформ и их ненейтральную природу, с чем мы сталкиваемся, – это эра искусственного интеллекта.

Учитывая то, что мы позволили нескольким большим компаниям контролировать интернет, каким образом мы можем сделать так, что наша культура, наше общество, наши национальные интересы окажутся защищёнными в эту эпоху искусственного интеллекта? Какие нормы поддержки нам нужны с самого начала для того, чтобы добиться честного и справедливого искусственного интеллекта? Как нам обеспечить, чтобы государства-единомышленники работали для борьбы с использованием искусственного интеллекта в качестве оружия?

И наконец, господин Президент, как Вы знаете, нам было бы интересно услышать от Вас, как нам укрепить доверие к той информации, которую мы видим сегодня в целом в технологиях, как усилить доверие к ней.

Это был самый важный вопрос наших дебатов. Надеюсь на Ваш ответ.

Спасибо.

В.Путин: Очень важная тема, она сродни, конечно, и предыдущему вопросу – искусственному интеллекту, его использованию и развитию. И здесь несколько аспектов.

Во-первых, использование интернета, конечно, должно быть основано на суверенных алгоритмах, к этому надо стремиться. Первое.

Второе. Нам очень сложно со стороны государства – то есть можно, но это будет отчасти контрпродуктивно – всё запрещать, именно со стороны государства. В России профессиональное сообщество пришло к необходимости и приняло решение о правилах ведения этого бизнеса, интернета как бизнеса. И взяло на себя – самостоятельно – определённые самоограничения, особенно связанные с каким-то возможным деструктивным влиянием на общество в целом, особенно на детскую аудиторию. Мне кажется, что это один из способов обеспечить интересы большинства людей и общества в целом.

Конечно, интернет должен подчиняться внутреннему законодательству той страны, где идёт работа в этой сфере. Это очевидная вещь.

То, что мы видим, манипуляцию информацией, – к сожалению, да, это происходит. Но повторяю ещё раз: если деятельность интернета будет подчинена и поставлена под внутренние законы, должна будет быть подчинена внутреннему законодательству, то мы таким образом минимизируем возможные негативные последствия.

Понимаю, что есть технологические ограничения, технологические сложности, для того чтобы всё это реализовать. Но если встать на путь этой работы, связанной с самим профессиональным сообществом, которое видит, где возможно создание угроз для общества в целом, оно самостоятельно и работает над купированием этих угроз, а государство, конечно, должно быть рядышком.

Для таких стран, как Индия, как Россия, эта задача вполне решаемая, потому что у нас с вами очень хорошие специалисты, очень хорошие математические школы, и есть люди, которые уже сами являются лидерами, если не их компании, то они сами точно совершенно являются лидерами в этой сфере деятельности. У нас все карты в руках, особенно, повторяю ещё раз, в таких странах, как Индия или Россия.

Что касается платёжной системы «Мир», то да, это в известной степени успех. Она работает, работает хорошо, уверенно. Она работала бы ещё лучше, ещё шире, если бы не создавали искусственных препятствий для её развития. Но даже несмотря на то, что эти препятствия создаются, она развивается, и мы будем тиражировать успех подобного рода.

А тема интернета вечная, на мой взгляд, уже стала вечной. Вы сказали, что он создавался для того, чтобы он был использован в интересах человечества. Он создавался, конечно, для других целей, но в какой-то момент его предназначение категорическим образом изменилось. И нужно, чтобы деятельность в интернете, так же как любая человеческая деятельность, подчинялась морально-нравственным законам и юридическим законам тех государств, где эта система функционирует.

Повторяю ещё раз: технологически это не всегда просто сделать, но к этому, безусловно, надо стремиться. Общество должно оградить себя от деструктивного влияния, но сделать всё для того, чтобы всё-таки обмен информацией был свободным и чтобы это шло на благо развития того или иного государства да и всего международного сообщества в целом.

Мы у себя, в России, будем к этому стремиться. Я знаю, что и Индия идёт по этому же пути. Будем рады с вами сотрудничать в этом направлении.

Спасибо, что Вы вообще обратили на это внимание. С другой стороны, не обратить на это внимание и не заниматься этим невозможно. Я Вам желаю всяческих успехов.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, Вы сами интернетом пользуетесь?

В.Путин: Знаете, очень примитивным образом – иногда нажимаю несколько кнопок, чтобы кое-что посмотреть.

Ф.Лукьянов: Но всё-таки доводится, да?

В.Путин: Да.

Ф.Лукьянов: Нашими поисковыми системами?

В.Путин: Вашими, вашими.

Ф.Лукьянов: Прекрасно. Спасибо, это утешает. (Смех.)

Мы подробнейшим образом обсуждали окружающую среду, состояние мира с точки зрения климата и так далее. Попрошу нашего доброго товарища Расигана Махараджа из Южной Африки рассказать.

Р.Махарадж (как переведено): Спасибо большое, господин Президент. Благодарю Вас за рассказ о том, что диалектика истории по-прежнему работает и действует.

Экологические вопросы, как Вы сказали, не могут быть решены без решения проблемы мирового неравенства.

Всемирная метеорологическая организация – это мировая организация, занимающаяся погодой, – недавно сообщила о том, что антропогенное изменение климата ведёт к быстрым переменам в атмосфере, гидросфере, биосфере, криосфере. 2023 год оказался теплейшим [в истории] наблюдений, а также самым насыщенным с точки зрения чрезвычайных погодных явлений.

Этот тренд сохранился в 2024 году, и он сохранится, согласно Всемирной метеорологической организации. Научные данные неопровержимы.

Мы далеки от достижения важнейших целей по климату. Изменения климата обращают вспять достижения в области развития, угрожают многим людям. Мы видим рекордные выбросы парниковых газов. Мы видим также большое отставание от амбициозных целей в плане достижения целей по парниковым газам.

Во многом современная система сформирована в эпоху колониализма, и, как Вы говорили в Вашей речи, во многом это система базировалась на неравном обмене между Глобальным Севером и Глобальным Югом, или, как можно перефразировать, между глобальным меньшинством и глобальным большинством.

Коллеги в Лондонской школе [экономики] отметили, что Глобальный Север извлекает огромные ресурсы, которые стоили в 2015 году 10,5 триллиона долларов. Эта сумма извлекаемых им ресурсов могла бы уже давным-давно решить проблему мировой бедности.

За последние годы мы наблюдаем примерно 250 триллионов долларов оттока из Глобального Юга на Глобальный Север. Мы видим, что неравный обмен – это значительный драйвер неравномерного развития, а также неравенства в экономике. Конечно, национально-освободительное движение поставило под сомнение систему колониализма, однако институциональные механизмы, которые были созданы после Второй мировой войны, после Великой Отечественной войны, тем не менее позволили сохранить Глобальному Северу лидерство, гегемонию. Пандемия ковида выявила и ярко подсветила институциональные неравенства в этой системе. Как Вы говорили, никто не будет чувствовать безопасности, пока мы все не будем себя чувствовать в безопасности.

Наши коллективные научные, технологические компетенции создали решения, которые помогли нам спасти жизни людей. Но в то же время мы вновь видим попытки превратить в оружие интеллектуальную собственность путём введения ограничений на обмен знаниями, а также обмен технологиями. Необходимо коллективно противостоять таким попыткам. Все страны должны стремиться к углублению сотрудничества и расширению взаимодействия, для того чтобы ускорить обмен знаниями, обеспечить справедливый переток такого знания и обеспечить переход от экстрактивной эксплуатации к реформированию международных институтов. Такие усилия по реформированию международных институтов необходимы, потому что они сохраняют предыдущие системы. Однако эти реформы, к сожалению, пробуксовывают, вызывают отчаяние.

В то же время был проведён успешный саммит БРИКС в Казани. Тогда Генеральный секретарь ООН сам говорил о том, что существующая финансовая архитектура несправедлива и неэффективна. Совсем недавно об этом также говорили в Германии на глобальном политическом форуме. Там говорилось о том, что международные финансовые учреждения не сумели предотвратить и смягчить кризисы, не смогли они также и привлечь достаточные ресурсы для того, чтобы достичь международной согласованной цели в области развития.

Необходимо вместе работать для того, чтобы снизить такое неравенство. Необходимо создавать системы, которые будут способствовать обмену знаниями, обеспечивать равные возможности для развития всех и каждого, поскольку, если мы не сумеем добиться этого, наше выживание находится под угрозой. Наша риторика должна быть подкреплена конкретными действиями.

Необходимы также ресурсы, которые были бы направлены на помощь странам, которые сталкиваются с ухудшением состояния окружающей среды, изменением климата, а также другими проблемами, обусловленными изменением климата. Более того, такая трансформация способствовала бы установлению мира во всём мире.

Спасибо.

В.Путин: Конечно,то, чем Вы занимались сейчас в беседах, в дискуссиях со своими коллегами здесь, на Валдайском клубе, – это одно из важнейших направлений исследований для человечества. Это очевидно. Сейчас не будем вдаваться в детали, не будем дискутировать по поводу того, что происходит, из-за чего.

То есть что происходит, понятно, – изменение климата, глобальное потепление. Из-за чего это происходит? Из-за деятельности человека либо какие-то другие факторы влияют, вплоть до глобального космоса, или что-то с Землёй происходит периодически, и мы не очень понимаем что. Но изменения очевидны, они происходят – это факт. И было бы беспечно вообще ничего не делать, с этим не поспоришь.

А мы в России знаем это не понаслышке, потому что у нас потепление идёт быстрее, чем во всех других регионах мира. У нас за 10 лет потепление произошло на 0,5 градуса плюс, а в Арктике ещё быстрее – 0,7 плюс. Для нас это очевидная вещь. Для страны, 60 процентов территории которой находится в зоне вечной мерзлоты, это имеет практические последствия. У нас целые города на территориях вечной мерзлоты стоят, посёлки и так далее, производства развёрнуты. Это очень серьёзное дело для нас и будет иметь серьёзные последствия. Поэтому мы-то знаем, что это такое.

И у нас, кстати говоря, одна из самых «зелёных» энергетик в мире. У нас в структуре энергетики 40 процентов составляет газовая генерация, ещё атомная генерация, гидрогенерация – в общем и целом 85 процентов низкоэмиссионной генерации в структуре российской экономики. Это одна из самых «зелёных» структур в мире. Да ещё, по-моему, процентов 20 мировых лесов у нас находится, поглощающее значение если учесть.

Мы думаем над этим, у нас есть планы, мы их опубличили давно, сказали об этом публично, к какому году мы будем добиваться снижения антропогенных выбросов. И, безусловно, будем это делать.

Кстати говоря, те, кто больше всего шумел на этот счёт, действуют, к сожалению для всех и для них, наверное, тоже, в совершенно обратном направлении.

Допустим, угольная генерация в Европе резко увеличилась. Совсем недавно все шумели в Европе по поводу того, что нужно закрывать угольную генерацию. Сейчас не только не закрыли, а увеличили её. Странно просто, но факт. Тоже по каким-то надуманным политическим соображениям. Но это уже отдельная тема.

По поводу искусственных барьеров для развития развивающихся экономик, связанных с экологической повесткой. Да, вот эти так называемые «зелёные» барьеры, которые некоторые страны начинают создавать для развивающихся государств, для развивающихся рынков, – просто новый инструмент они придумали для того, чтобы сдерживать развитие.

Пожалуйста, если все так озабочены – и искренне озабочены – изменениями климата, о чём мы, конечно, должны думать, тогда обеспечьте тем странам, которые тоже готовы работать в этой сфере, обеспечьте им источники финансирования и технологии, для того чтобы они могли спокойно, безубыточно переходить на эти новые технологии. А иначе что, они должны тащиться в хвосте прогресса?

И справедливо некоторые говорят: ну вы-то, те, кто от нас требует сегодня немедленного перехода на новые технологии, вы-то использовали все источники энергии ранее, вы загрязнили всё здесь, всю атмосферу, а теперь от нас требуете, чтобы мы немедленно перескочили в новые уровни генерации. Как же мы можем это сделать? Или мы должны тратить все последние наши ресурсы на новые технологии, которые должны у вас и закупать, и вам платить опять же за это? Это тоже один из инструментов какого-то неоколониализма.

Дайте возможность людям жить нормально, развиваться, если вы так действительно, искренне считаете, что все вместе должны мы об этом заботиться. Источники финансирования, пожалуйста, обеспечьте и технологии передавайте, а не ограничивайте эти технологии. Я с Вами полностью согласен, если в Вашем выступлении намёк был именно на это. Ну а как иначе-то, я не понимаю просто.

То же самое касается и финансов. Действительно, я уже говорил, по данным наших экспертов, а я им полностью доверяю, только на том, что доллар является мировой валютой, Соединённые Штаты за последние десять лет получили просто так, из воздуха, 12 триллионов долларов. Просто так, за счёт того, что имитируют, раздают, потом эти же деньги поступают, как правило, в их банки, в их финансовую систему – и там ещё стригут купоны, получают от этого выигрыш. Это счётная позиция, просто так, с неба сваливаются эти деньги. И это, конечно, тоже все должны учитывать.

Если эти деньги за счёт эмиссии существуют, получают доход вот так просто сверху – вот источник финансирования, в том числе и экологической повестки. Дайте, поделитесь тогда этим доходом, который с неба вам свалился, если вы так обеспокоены экологической ситуацией. Если у Вас был намёк на это, Вы абсолютно правы, здесь трудно с этим не согласиться. Так и надо делать.

Пожалуй, в этом и состоит мой комментарий. Здесь добавить нечего. То есть добавить ещё много чего есть, но это самое главное.

Спасибо.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, а Вас Президент [Азербайджана Ильхам] Алиев случайно не звал на конференцию по климату на следующей неделе?

В.Путин: Звал.

Ф.Лукьянов: Поедете?

В.Путин: Я был там не так давно, и Президент Алиев, мы с ним договорились, что Россия будет представлена на высоком уровне, участие в этом мероприятии примет Председатель Правительства Российской Федерации Мишустин Михаил Владимирович.

Ф.Лукьянов: Прекрасно.

Плавно перетекаем к теме, которая нас всех волнует, потому что мы всё-таки в основном международники. Вами же высказана идея евразийской безопасности. Мы посвятили этому много дискуссий, и валдайский доклад во многом в этом году об этом, и сессия была очень интересной.

Я хочу попросить нашего друга Гленна Дисэна из Норвегии изложить основные выводы.

Г.Дисэн (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Меня зовут Гленн Дисэн, я профессор политической экономии из Норвегии.

Наша сессия была посвящена евразийской безопасности. Я хотел бы остановиться на трёх основных выводах.

Во-первых, источник конфликта в настоящий момент, по всей видимости, – это конфликт между однополярным и многополярным мирами. Во многом это новый феномен в международных отношениях.

В XIX веке Великобритания была ведущей морской державой, которая противостояла сухопутной державе – Российской империи. В XX веке это было противостояние морской державы США против сухопутной державы СССР. Сейчас, в XXI веке, у нас вновь есть ведущая морская держава – это США.

Однако на Евразийском континенте мы наблюдаем формирование многополярности, что создаёт многочисленные возможности.Крупнейшая экономика КНР не имеет возможности или даже не демонстрирует желание доминировать на континенте. Вместо этого мы видим другие инициативы, направленные на создание многополярности в Евразии. То есть это конфликт между однополярной системой – США пытается восстановить такую систему – против многополярной системы. Мировое большинство, по всей видимости, предпочитает многополярность. Я думаю, во многом по этой причине БРИКС пользуется такой привлекательностью для многих стран.

Вместе с тем в рамках наших дискуссий мы обнаружили консенсус, обеспокоенность или по крайней мере желание сделать так, чтобы Евразия создала антигегемонистское движение, а не антизападное движение, потому что цель должна заключаться в гармонизации интересов. То есть мы должны сделать так, чтобы Евразия не превратилась в ещё один блок. Я думаю, что опять же это во многом объясняет успешность БРИКС, которая может служить инструментом преодоления блокового мышления.

Также Евразия настолько привлекательна, потому что это демонстрирует привлекательность, многовекторность внешней политики, когда можно диверсифицировать экономическую политику, взаимодействуя с разными полюсами силы. Необходимость, которую мы наблюдаем, – это обеспечить политическую независимость, независимость экономической политики, когда страны больше не являются просто зрителями в международных отношениях.

Именно поэтому многие страны не хотят выбирать какой-то один из конкурирующих блоков, вместо этого они стремятся к гармонизации интересов. Глобальное большинство стремится к евразийской многополярности, которая необходима для достижения подлинного многостороннего подхода. Это противостоит тому, что продвигает Вашингтон.

Наконец, многополярная Евразия имеет определённые стимулы для гармонизации интересов, потому что крупные державы в Евразии имеют иной формат для евразийской интеграции, у них разные интересы. Мы видим это также между Россией и Китаем, но и также, что никто из них не может добиться своих целей или формата интеграции без сотрудничества с другими центрами влияния. Это создаёт стимулы для гармонизации интересов. Похоже, что это действительно то, что сделало БРИКС столь успешной.

Я помню, 10 лет назад многие ожидали, что Центральная Азия станет источником столкновения между Россией и Китаем. Напротив, мы видим, что это территория взаимодействия. Это даёт оптимистичное настроение для других частей Евразии. Это кардинально отличается от союзов, которые обычно используются для продвижения однополярности.

Вы сами ссылались на имперские импульсы к разделению стран. В системе союзничества всегда ожидается какое-то разделение: между Россией, Индией и Китаем, между арабами, Ираном, между Европой и Россией – просто потому, что так проще разделять регион на зависимых союзников, тех, кто будет служить.

Поэтому в духе гармонизации интересов я хотел бы и задать вопрос, который исходил бы из предпосылок того, что в Европе не удалось создать взаимоприемлемый выход из холодной войны. Мне кажется, это стало источником многих напряжённостей. Принцип неделимой безопасности вместо этого привел к раздробленности, и увидели также расширение НАТО.

Итак, мой вопрос: евразийская многополярность могла бы представить новый формат взаимодействия между Россией и Европой? Задаю этот вопрос, потому что несколько лет назад была книжка, которая называлась «Европа как западный полуостров Большой Евразии». И действительно, может быть, есть такой путь вперёд?

Спасибо.

В.Путин: Я прошу прощения, извините, можете повторить то, что Вы говорили в конце? Вопрос сформулируйте ещё раз, пожалуйста.

Г.Дисэн (как переведено): Мой вопрос был такой. Он исходил из принципов, что по всей Евразии мы видели, что многие страны были способны преодолеть их противоречия, политические противоречия с помощью экономического взаимодействия. Например, договорённости, которые Китай продвигал между арабами и иранцами. Я думал о новом формате Большой Евразии, там, где Европа была бы частью этой Евразии. Есть ли какая-то возможность использовать БРИКС или другой институт, для того чтобы также подкрепить лучшие отношения между Россией и Европой, для того чтобы мы могли преодолеть эту блоковую политику в Европе, которую мы никогда не могли преодолеть после Второй мировой войны?

В.Путин: Вы знаете, после того как холодная война закончилась, в принципе был шанс преодолеть это блоковое мышление и саму блоковую политику. Повторю: после того как закончилась холодная война, был шанс преодолеть и блоковое мышление, и блоковую политику.

Но я уже говорил в своём выступлении, просто уверен, что Соединённым Штатам это было не нужно. Видимо, они испугались, что контроль за Европой будет ослаблен, хотели сохранить его и сохраняют, больше того, усилили контроль.

Мне думается, что это когда-то приведёт всё равно к ослаблению этой системы вассальной подчинённости. Я не вкладываю в то, что сейчас скажу, ничего плохого, я не хочу ни в чём никого обвинять, упрекать, боже упаси. Мы же видим, что многие европейские страны, практически все страны Европы – члены НАТО во вред своим интересам совершают действия, которые идут на пользу американской политике и американской экономике.

В США в некоторых штатах энергоносители стоят в три, в четыре, а то и в пять раз дешевле, чем в странах Евросоюза. Сознательно принимают решения в налоговой системе, снижают налог на прибыль, допустим, создают условия для перевода предприятий, целых предприятий или отраслей из Европы на территорию США. И некоторые переезжают.

Сначала это коснулось тех, которые непосредственно связаны с первичным источником энергии: это производство удобрений, стекольная промышленность, ещё некоторые другие производства. Они просто свернули свою деятельность, стало нерентабельно, перебираются туда.

На втором этапе передела так или иначе это связано с металлургической промышленностью, сейчас автомобильную промышленность затронуло.

Правительства сколько угодно могут сваливать на якобы неэффективную работу менеджмента той или иной компании, но это результат их политики прежде всего, правительственной политики, а потом уже в этих условиях менеджмент должен был что-то делать, чтобы спасать свои предприятия, рабочие места. Но не всегда это возможно.

Поэтому тот конфликт, участниками которого мы, к сожалению, являемся, он позволил Штатам добиться укрепления своей ведущей роли, мягко говоря. По сути, в такой полуколониальной зависимости страны оказались. Честно говоря, даже я этого не ожидал, но это их выбор.

То же самое с Японией происходит. Удивительно! Мы что плохого Японии сделали? Да ничего вообще, ни одного шага, ни одного слова. Они взяли и против нас санкции ввели. С какой стати? С какого перепуга?

Теперь вопрос возникает: а что с этим делать? Мы же ничего не делали. Здесь есть коллеги из Японии, наверное, вопросы будут какие-то.

С Европой ещё хуже. Я уже говорил, но я не откажу себе в удовольствии вспомнить разговор с бывшим Канцлером ФРГ Колем в 1993 году, когда мне посчастливилось присутствовать при его разговоре с бывшим мэром Петербурга. Я тогда ещё не забыл немецкий язык и в качестве переводчика между ними функционировал. Он вообще отпустил переводчика, сказал: давай иди отдыхай. Я остался и переводил.

Для меня, в недавнем прошлом сотрудника внешней разведки Советского Союза, было удивительно слышать то, что он говорил. Честно говорю, я слушал, переводил и был, мягко говоря, очень удивлён, потому что всё-таки в моей голове ещё штампы были холодной войны, а я сотрудник разведки КГБ СССР.

Вдруг Коль начал говорить, что будущее Европы, если она хочет сохраниться в качестве независимого центра мировой цивилизации, должно быть только вместе с Россией, нужно объединять наши усилия. Я рот открыл. Он продолжал в таком же духе, говорил о том, как будет, по его мнению, развиваться ситуация на Американском континенте, куда и как будут выстраивать Соединённые Штаты свои усилия. Сейчас не буду воспроизводить, но ничего плохого про Штаты он не говорил, нет. Он просто как аналитик, как эксперт, даже не как бундесканцлер говорил, а как эксперт.

Но на самом деле 80, 85, 90 процентов того, что он говорил, то и происходит. Я сейчас именно это и наблюдаю, мы все это наблюдаем. Конечно, мы должны попытаться выстроить систему безопасности на Евразийском континенте. Он огромный, этот континент. И конечно, Европа может и, на мой взгляд, должна быть неотъемлемой частью этой системы.

Вы сказали о том, что КНР не имеет возможности и не хочет играть какую-то доминирующую роль. Вы сказали про Центральную Азию, я сейчас тоже скажу об этом. Мне кажется, здесь наверняка есть наши друзья из Китая. В философии китайцев нет такого, они не стремятся к доминированию. В этом весь фокус, в этом привлекательность той теории или того предложения, которое сформулировал Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин, – «Один пояс, один путь». Один пояс и один общий путь. Это не только китайский путь, это общий путь. Это как раз, во всяком случае в двусторонних отношениях, именно так и звучит, мы именно так и действуем – в интересах друг друга.

Что происходит в Центральной Азии? Все рассчитывали на какое-то столкновение или трение России и Китая в Центральной Азии. Нет. Там понимаете в чём дело? Это же страны с очень молодой государственностью, ещё с экономикой, которая требует серьёзного развития. Там демографические процессы нарастают: скажем, в Узбекистане каждый год плюс миллион человек. Плюс миллион, представляете? 27 или 28 миллионов уже население и плюс миллион каждый год. В Индии – плюс десять, как мне говорил мой друг, господин Премьер-министр Моди, но в Индии-то полтора миллиарда человек живет, а в Узбекистане – 37–38, скоро 40 миллионов, и каждый год миллионы. Это очень много. Там много проблем.

Если Китайская Народная Республика приходит, помогает этим экономикам, это значит, что как результат экономического сотрудничества стабилизируются и внутриполитические процессы, стабилизируется государственность, Россия в этом только заинтересована. Мы хотим, чтобы там была стабильная обстановка и стабильное развитие. Это и в наших интересах. Поэтому там соперничества никакого нет, там сотрудничество есть. Это не мешает развитию наших традиционных связей с этим регионом мира. Страны Центральной Азии, которые столетиями входили в состав Российской империи, Советского Союза, не только помнят, они дорожат нашими особыми контактами, особыми связями. Это идёт только всем на пользу.

Если мы таким образом, создавая систему безопасности на Евразийском континенте, а сейчас опять, кстати говоря, я же вижу, я слышу, что в некоторых европейских странах происходит, что говорят, опять начали говорить о создании единой системы безопасности от Лиссабона до Владивостока, опять возвратились к тому, о чём де Голль, по-моему, в своё время говорил. Он, правда, говорил «до Урала». Но на самом деле речь должна идти до Владивостока. Опять эти идеи возникли. Если наши коллеги вернутся к этому…

И самое главное, что Вы сказали, о чём я упомянул и что записано в документах ОБСЕ, чтобы безопасность одних не вступала в противоречие и не нарушала безопасность других. Вот это очень важно. Если мы это всё сделаем, если повысим, как Вы тоже упомянули, уровень доверия… Сейчас самая главная проблема на нашем Евразийском континенте, главное между Россией и европейскими странами – это дефицит доверия.

Можно как угодно ругать Россию, и, наверное, мы тоже допускаем много ошибок, но когда нам, слушайте, говорят, что мы пошли на подписание Минских соглашений по Украине только для того, чтобы дать возможность Украине перевооружиться и совсем не собирались мирным способом решать этот конфликт, о каком же доверии может идти речь? Вы что, ребята? Какое доверие? Вы прямо, публично заявили, что вы нас надули, соврали нам и обманули. А какое доверие? Но нам нужно вернуться к этой системе взаимного доверия постепенно. Не знаю, сейчас можно дискутировать здесь до утра, но это первый шаг к тому, чтобы создавать единую систему евразийской безопасности. Можно это сделать или нет?

Господин Коль, с воспоминаний о котором я начал, считал, что это не просто нужно, а абсолютно необходимо. Я разделяю такую точку зрения.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, а почему Вы думаете, что господин Коль был более искренним, чем госпожа Меркель, которую Вы потом упомянули, про минский процесс которая говорит?

В.Путин: Всё-таки знаете, мы сидели втроём – это ещё было в Бонне, правительство ФРГ находилось в Бонне, – и просто беседовали. А госпожа Меркель, которую Вы вспомнили, всё-таки говорила в условиях определённого общественного давления и в условиях кризиса. Это всё-таки разная ситуация. Коль спокойно рассуждал, просто в свободном режиме излагал свою точку зрения не только в отсутствие прессы – Меркель-то говорила на прессу и для прессы, а он говорил не для прессы, он даже переводчика своего убрал, понимаете? Поэтому я исхожу из того, что он был абсолютно искренним человеком.

Ф.Лукьянов: Ещё, если можно, один вопрос в продолжение темы, которую Гленн поднял и Вы упомянули. Население растёт в соседних странах, и в своей речи Вы говорили о миграционных потоках. Сейчас это очень горячая тема везде, и у нас в том числе.

Вы видите это как часть евразийской безопасности? Обсуждаете ли Вы это с коллегами по Евразии?

В.Путин: Да, конечно, мы очень часто это обсуждаем.

Уже говорил: сейчас у нас исторически низкий уровень безработицы – 2,4 процента, фактически нет безработицы. У нас есть нехватка рабочих рук. И конечно, нам для развития экономики нужны рабочие руки.

Более того, отсутствие должного количества рабочих рук является на сегодняшний день одним из основных препятствий нашего экономического роста. У нас прямо сейчас в стройке где-то полмиллиона, 600 тысяч человек отрасль возьмёт и не заметит. В промышленности 250 тысяч человек нужно прямо сейчас – и тоже будет маловато.

Как первый этап нам нужно создать такие условия, когда люди, приезжающие к нам на работу, будут к этому готовы: они будут владеть хорошо русским языком, знать наши традиции – мы много раз об этом говорили, – знать наши законы, и не только знать всё это, а быть внутренне готовыми соблюдать это всё.

И тогда не будет раздражения и неприятия со стороны наших граждан, а мы думать должны прежде всего, конечно, об интересах граждан Российской Федерации. Это совершенно очевидные вещи. Хочу, чтобы в регионах Российской Федерации меня коллеги мои, руководители регионов, услышали, так же как и правоохранительные органы.

И что касается людей, которые к нам приезжают, они тоже должны жить в современных, человеческих условиях, пользоваться всеми благами цивилизации в сфере здравоохранения, образования и так далее. Здесь тоже есть перекосы. Сейчас не буду вдаваться в детали, но над этим надо работать.

Мы с коллегами, с моими друзьями, руководителями республик бывшего Советского Союза, постоянно это обсуждаем. И они сами хотят готовить тех людей, которые хотели бы приехать и работать у нас, готовить их к такой работе на территории Российской Федерации.

Что для этого нужно? Тоже наш вопрос. Нужно школы создавать, мы сейчас делаем школы, создаём. Нужно посылать учителей русского языка, которых не хватает и которых они с удовольствием принимают и принимали бы ещё в десять раз больше. Так что здесь тоже мяч в известной степени на нашей стороне. Они готовы к этому и хотят. Вместе будем это делать.

Но в перспективе, надеюсь, в недалёкой перспективе, нам нужно следить за тем, чтобы на российский рынок труда попадали прежде всего люди с хорошим образованием, хорошо подготовленные профессионально, – и часть людей, которые приезжают сегодня к нам, оставались бы работать у себя, – и чтобы мы там создавали производства, которые будут включены в общую цепочку производства определённых товаров. Мы бы загружали их заказами, они бы производили какие-то компоненты чего-то, финальная сборка могла бы быть у нас или у них, и тогда люди не только в Узбекистане, но и в Таджикистане, в Казахстане, в Киргизии имели бы рабочие места там, на родине, жили бы в среде своего родного языка, своей культуры. В целом это была бы общая кооперация.

В известной степени нам нужно воссоздать те кооперационные цепочки, которые были ещё в рамках Советского Союза, но, конечно, на новой технологической базе, на новой логистической базе. И тогда общая система будет более устойчивой, а темпы роста для всех участников этого процесса будут гарантированы. И не будет такого напряжения в этой сфере.

Сейчас говорили про искусственный интеллект, про другие возможности. Нужно нехватку рабочих рук – безусловно, об этом у нас все эксперты говорят – заменять новыми технологическими возможностями, производство осуществлять на новой технологической базе, повышая уровень отдачи и КПД. Мне кажется, что это вполне возможно.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Владимир Владимирович, большое событие вчера было, весь мир следил, затаив дыхание: Соединённые Штаты выбрали нового Президента. На Вашем президентском веку это шестой, он же четвёртый, но так бывает.

У Вас какие-то остались воспоминания, может, о ком-то из них более приятные, менее приятные? С кем было работать интереснее?

В.Путин: Вы знаете, вообще, они все интересные люди. Трудно себе представить человека, который оказался бы на вершине власти в одной из ведущих стран мира и был бы абсолютно каким-то ничтожным, глупым, неинтересным человеком.

Дело в чём? Дело в том, что внутриполитическая культура США такая, что внутриполитическая борьба становится всё острее и острее, используются всякие приёмы оппонентами и политическими противниками действующего главы государства, для того чтобы их как-то подопустить. Причём используются такие инструменты, которые часто являются нелицеприятными и далеки от показателя этой политической культуры.

Помните, на Буша сколько было нападок всяких: он такой неграмотный, неинтеллигентный, незнающий. Враньё всё это.

У нас очень много было противоречий. Считаю, что с точки зрения отношения к России, политики на российском направлении, многие из них, практически все – я же говорил: всё, что делалось, в конечном итоге в совокупности смотрелось как скрытая интервенция.

Но в личностном плане… Я вас уверяю, тот же Буш, который был до этого губернатором Техаса – это, кстати, сложный штат, огромный, – и он был успешным губернатором. Я с ним общался – уверяю вас: он ничем не уступает любому из сидящих в этом зале, как бы его ни представляли – в качестве какого-то человека с низким IQ и так далее, – так же как и любому из своих политических противников. Я знаю, я же с ним общался много, лично, ночевал у него дома на ранчо в Техасе. Встречался неоднократно с его родителями – и у них дома, и они приезжали ко мне.

Я Вам скажу: разговаривал когда с его отцом, тоже бывшим Президентом США, он уже не был, конечно, в это время Президентом. Он мне сказал искренне – так спокойно говорит: «Огромную ошибку мы совершили, что начали блокировать Олимпийские игры в Москве. Потом Россия начала то же самое делать в отношении Олимпийских игр у нас. Такая чушь». Это он мне сказал лично: «Такая чушь, такая ошибка. Зачем мы это всё делаем?».

Ну и чего? И всё это продолжается. Под давлением извне Международный олимпийский комитет превратился в каких-то, не знаю, цирковых артистов просто. Коммерциализировали олимпийское движение полностью, уничтожают его своими руками.

Но я к чему? Сейчас я не об этом, а о том, с какими людьми мне пришлось работать. Каждый из них – это личность и человек, не случайно попавший на этот Олимп.

Ф.Лукьянов: А будущий Президент с этой точки зрения как?

В.Путин: Вы знаете, можно тоже как угодно к нему относиться. Ведь все изначально – в первой его итерации президентской – говорили, что он бизнесмен в основном и он мало что понимает в политике, он ошибок может наделать.

Но, во-первых, я Вам могу сказать: его поведение в момент покушения на его жизнь, не знаю, но на меня произвело это впечатление. Он мужественный человек оказался. И дело не только в поднятой руке и в призыве бороться за их общие идеалы. Дело не только в этом, хотя, конечно, это на драйве таком. Человек проявляет себя в экстраординарных условиях – вот здесь человек проявляет себя. И он себя проявил, на мой взгляд, очень правильным образом: мужественно, как мужчина.

Что касается политики в первой итерации, не знаю, он услышит, но скажу, пожалуй, здесь. Говорю искренне абсолютно: у меня такое впечатление, что его затравили со всех сторон, не давали ему пошевелиться. Он боялся шаг сделать влево-вправо, лишнее слово сказать.

Я не знаю, что сейчас будет происходить, понятия не имею: для него это всё-таки последний срок, что он будет делать – это его вопросы. Но то, что говорилось публично до сих пор в основном… Не хочу сейчас комментировать то, что было сказано в ходе избирательной борьбы, думаю, что это сказано сознательно в борьбе за голоса избирателей, но не важно. А то, что было сказано по стремлению восстановить отношения с Россией, способствовать завершению украинского кризиса, на мой взгляд, мне кажется, это заслуживает внимания как минимум.

И я, пользуясь случаем, хочу поздравить его с избранием на пост Президента Соединённых Штатов Америки. Уже говорил, что мы будем работать с любым главой государства, которому окажет доверие американский народ. Так будет действительно и на практике.

Ф.Лукьянов: А если он выполнит то, что всё время сейчас говорил, вот буквально в ближайшее время, до инаугурации, позвонит Вам и скажет: Владимир, давай встречаться.

В.Путин: Знаете, я не считаю зазорным и со своей стороны ему позвонить. Не делаю этого, потому что руководители западных государств с какого-то этапа чуть ли не каждую неделю мне звонили, а потом вдруг прекратили. Не хотят – ну и не надо. Мы, как видите, живы-здоровы, и ничего – развиваемся, идём вперёд.

Если кто-то из них захочет возобновить контакты, я всегда говорил, хочу ещё раз сказать: мы ничего против не имеем. Пожалуйста, будем контакты возобновлять и вести дискуссии. Но желающих вести дискуссию много, здесь целый зал, но если нет, мы будем с вами вести дискуссию тогда.

Ф.Лукьянов: То есть с Трампом готовы повести?

В.Путин: Готовы-готовы.

Ф.Лукьянов: Хорошо.

Ну что же, пока нет Трампа, давайте проведём дискуссию с теми, кто здесь. Давайте начнём с профессора Фэн Шаолэя.

Фэн Шаолэй: Уважаемый господин Президент!

Очень рад Вас ещё раз видеть. Сначала хотел бы передать благодарность от моих китайских коллег за прекрасную организацию, показанную русскими друзьями на Казанском саммите.

Но ещё хотел бы сказать большое спасибо за Вашу личную поддержку работы нашего клуба, в том числе очень оживлённую дискуссию.

Я вспомнил, что восемь лет тому назад тоже на нашем форуме я имел честь у Вас спросить: какие Ваши размышления по взаимоотношениям между Россией, США и Китаем? Вы мне очень точно отвечали, что они должны быть взаимно уважительными и взаимно полезными. Теперь уже восемь лет прошло. Мир очень сильно меняется. С одной стороны, конкуренция, санкции ужасные. Но, с другой стороны, стратегический партнёр России – Китай, сотрудничество в БРИКС развивается очень успешно.

Мой вопрос такой: какова Ваша оценка текущего и будущего развития стратегического партнёрства России и Китая?

Второй: будет ли возможность реализовать нормализацию отношений между Россией, США и Китаем в новой обстановке?

Спасибо Вам большое.

В.Путин: Что касается отношений между Россией и Китайской Народной Республикой, они носят беспрецедентно высокий характер и основаны на взаимном доверии, чего нам не хватает в отношениях с другими странами, прежде всего со странами Запада. Я уже сказал почему.

Я знаю, если бы здесь были представители тех, в чей огород камни с моей стороны, они сейчас выложили бы целую страничку претензий в отношении России, в мой личный адрес. Ну сейчас мы не будем дискутировать. Я хочу только сказать, что между Россией и Китаем уровень доверия находится на самой высокой точке в новейшей истории. И это, именно это, и наши личные, дружеские – именно дружеские – отношения с Председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпинем, они являются очень хорошим залогом для развития межгосударственных связей.

Я сейчас не буду вдаваться в детали, но всё-таки 240 миллиардов торговый оборот – это не самый большой, но всё-таки четвёртое место среди торговых оборотов среди ведущих торгово-экономических партнёров Китая. Это уже прилично. Это очень важное обстоятельство. И мы реально хорошо дополняем друг друга. Начали с энергетики, в том числе с атомной энергетики. По мере роста возможностей технологических мы этими технологиями обмениваемся, это очень важно, и это значение растёт. Поэтому мы расширяем номенклатуру своего сотрудничества, палитру наших возможностей, всё больше и больше внимания уделяя высоким технологиям, причём в разных, в самых разных сферах.

Китай очень многого добился. Я уже говорил, не помню, в прошлый раз я здесь говорил или нет, но на других публичных мероприятиях говорил: по мнению наших экспертов, та модель экономики, которую Китай взял на вооружение, он выработал её, эту модель, естественным образом, исходя от потребностей жизни. Она является гораздо более эффективной, чем во многих других ведущих экономиках мира. Прямо скажем, такие элементы, сочетающие и плановую экономику, и рынок. Удаётся китайским специалистам это делать, а с политического уровня удаётся нашим друзьям этим специалистам не мешать это делать – это очень важно. И получается эффект хороший. То есть китайская экономика работает эффективнее, чем другие экономики, даже несмотря на то, что происходит определённая коррекция с точки зрения темпов экономического роста.

В Соединённых Штатах, к сожалению, проводят политику двойного сдерживания, то есть попытка сдержать и Китай, и Россию. Зачем это нужно, работать на два фронта тем более, – совершенно непонятно. То есть понятно: считают, что рост экономического могущества Китая представляет для них угрозу, угрозу для их доминирования.

На мой взгляд, если хотят работать, действовать эффективно, то не этими методами надо было бы работать, не этими. Надо доказывать своё преимущество в честной, открытой конкурентной борьбе, и тогда к жизни вызывались бы внутренние силы развития в самих Соединённых Штатах. А они что делают? Запрещают одно, второе, третье и в конечном итоге только наносят ущерб своему собственному развитию. Запрет китайских товаров или применения китайских технологий на американском рынке приведёт к чему? К инфляции, к удорожанию производства – вот к чему приведёт, вот и всё.

Что касается нашего взаимодействия, те области, в которых пытаются сдержать развитие Китая, вполне могут дополняться и нашим сотрудничеством с Китайской Народной Республикой.

Например, мы начали с энергетики. Это развивается очень активно и в нефтяной, и в газовой сфере, и области ядерных технологий. Мы же активно работаем и по созданию новых блоков атомных электростанций, по поставкам нефти и газа. Но это создаёт абсолютно надёжную систему энергобезопасности для Китая. У нас же общая граница. Этому никто не может помешать, никакие шторма, никакие перекрытия морских путей сообщения, ничего нашему сотрудничеству помешать не может, потому что у нас общая граница. Как идёт поставка, так и будет идти – полная гарантия.

Мне думается, что если бы те же Соединённые Штаты поменяли вектор в отношении и России, и Китая, то есть не проводили бы политику двойного сдерживания, а проводили бы политику трёхстороннего сотрудничества, от этого выиграли бы все и проигравших бы не было.

Ф.Лукьянов: Ещё про тройственное сотрудничество вопрос был.

В.Путин: А я сейчас так и сказал, я этим закончил. Вы невнимательно слушали.

Ф.Лукьянов: Извините, отвлёкся.

В.Путин: Задумался о своём.

Ф.Лукьянов: По-моему, генерал Салик из Пакистана просил, поднимал руку.

Н.Салик (как переведено): Благодарю вас, господин Президент.

Мой вопрос посвящён стабильности глобального паритета. В 2026 году истекает срок действия СНВ-3. Пока что не ведётся никаких переговоров, пока нет шансов на продление. Когда истечёт срок действия этого договора, каким образом Вам представляется возможность поддержания стабильности ядерных потенциалов?

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, мы же никогда не отказывались от продолжения диалога в области стратегической стабильности. Не открою секрета, все хорошо знают, и не только в этом зале, во всём мире знают хорошо, что Соединённые Штаты и их, извините за это слово, сателлиты – по-другому в современных условиях и сказать невозможно в отношении руководителей этих стран, которые в ущерб себе идут по предложенному им из-за океана пути в отношении России, – Соединённые Штаты ставят перед собой цель нанести России поражение, стратегическое поражение.

Что такое стратегическое поражение? Что такое добиться стратегического поражения конкретной страны? Если не уничтожить эту страну, то, не знаю, свести эту страну до ничтожной роли. А зачем нам тогда ядерное оружие? И в это же время хотят с нами вести диалог по стратегической стабильности. Как это? Вроде нормальные взрослые люди. Мы готовы вести этот диалог, но в современных условиях здесь существует много моментов.

Ваш коллега из Китая сейчас спрашивал по поводу взаимоотношений в треугольнике Россия – Китай – Соединённые Штаты. Я сознательно, честно говоря, не хотел усугублять эту тему, вывел за рамки своего ответа вопросы международной безопасности.

Сотрудничество России и Китая – один из важнейших факторов международной стабильности в целом, но это имеет отношение к стратегической стабильности в области ядерных вооружений. Всё время, во всяком случае, в прежние годы нам всё время на ухо шептали: давайте поработайте с вашими друзьями в Китае; надо, чтобы они включились в разговор по поводу сокращения своих ядерных арсеналов. На что наши китайские друзья говорят: «Ребята, вы что? У нас меньше и носителей, меньше боеголовок. Что мы будем сокращать? Или вы сами снижайте до нашего уровня, или дайте, мы дорастём до вашего, а потом вместе будем разговаривать по поводу каких-то снижений». Логично, ведь правильно? Всё остальное чушь какая-то просто.

А в то же время существуют ядерные арсеналы у других стран НАТО, кроме США, у Великобритании и у Франции, и они растут. Они не только растут, они качественно меняются. Совсем ещё недавно, совсем недавно мне говорили: НАТО – это не военно-политический союз, это прежде всего политический союз, а потом уже военный. Нет, мы видим, что совсем не так, на самом деле Соединённые Штаты целенаправленно или нецеленаправленно, я думаю, что целенаправленно, вернули во главу угла прежде всего военную составляющую НАТО, все вместе объявили о том, что собираются нанести нам стратегическое поражение. А как же мы не можем учитывать ядерные арсеналы Великобритании и Франции?

Поэтому на сегодняшний день этот вопрос непростой, он даже сложнее, чем был ещё 20 или 30 лет назад. Но мы понимаем свою ответственность как страна, которая по своим возможностям, по количеству носителей и боеголовок и качеству современных вооружений, а оно совершенствуются у нас, сейчас уже подходим к тому, чтобы ставить на вооружение новейшие наши разработки, о которых я ещё лет пять назад говорил, сейчас завершаем испытания постепенно, – мы это всё понимаем, и в целом мы готовы к этому диалогу. Надо, чтобы другая сторона подходила к этому честно, учитывая все аспекты наших взаимоотношений.

Не может быть так, что здесь они нам собираются нанести стратегическое поражение, а своим гражданам говорят: ребята, всё спокойно, всё нормально, business as usual, не бойтесь, ни о чём не думайте. Так не бывает: нам стратегическое поражение, а вы ни о чём не думайте. Поэтому давайте мы с открытыми картами, спокойно, по-деловому, без всяких двойных, тройных, пятерных стандартов просто будем говорить об этом. Мы, кстати говоря, неоднократно это и предлагали. Но, когда мы начинаем говорить об этом предметно, там сразу пауза. Посмотрим, как будет формулировать свои предложения, если они вообще будут, на этот счёт новая будущая администрация.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, Вы упомянули демонстрацию новейших разработок. А новые, новейшие разработки какие-нибудь есть?

В.Путин: Есть, постоянно что-то возникает. Вчера только разговаривал с одним из руководителей одного из крупнейших наших концернов, он докладывал о своих идеях в этой сфере. Просто об этом пока преждевременно говорить.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Профессор Ногейра в первом ряду, Бразилия.

Пауло Батиста Ногейра (как переведено): Спасибо за эту возможность.

Меня зовут Пауло Батиста, из Бразилии.

Хочу задать Вам вопрос. Можете более подробно рассказать о тех темах, про которые Вы говорили во время своих комментариев и в выступлении – БРИКС и доллар США? Какую роль Вы видите для БРИКС в построении альтернатив ненадёжных и неработающих систем, использующих доллар?

Россия в 2024 году во время председательства в БРИКС предложила подробный интересный план трансграничных платежей, основанных на национальных валютах. Какое Вы видите будущее этого обсуждения? Сможем ли мы оттолкнуться от этого?

Второй вопрос более сложный. Согласитесь ли Вы, что в платежах в национальных валютах есть определённые ограничения и что мы постепенно, шаг за шагом, аккуратно будем переходить к новым средствам платежа, новой резервной валюте? Президент Лула, кстати, говорил об этом в своём заявлении во время Казанского саммита. Мне было бы интересно услышать Ваше видение этого вопроса.

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, я свою позицию основываю на том, что предлагают нам наши эксперты, а я им доверяю. Они, безусловно, являются экспертами международного класса. И я предварительно проговорил наше предложение. А когда какая-то идея генерируется, потом моя роль в том, чтобы внутри страны, в экспертном сообществе и в Правительстве и в Центральном банке, прокачать эти идеи, эти предложения, как-то их оформить соответствующим образом и, поняв, о чём идёт речь, предлагать эти идеи нашим партнёрам.

Я одну из таких идей и предложил Президенту Луле. Он заинтересовался, он принимал наших экспертов у себя в Бразилии, причём на очень хорошем уровне. Пригласил на эти встречи и представителей Центрального банка, и Министерства финансов – в общем, практически весь экономический блок. И наши коллеги, друзья в Бразилии заинтересовались. Я сейчас два слова скажу о том, о чём идёт речь.

То же самое мы сделали и с другими странами БРИКС. Я отлично практически со всеми руководителями разговаривал, со всеми, и всем эти идеи в целом понравились.

О чём идёт речь? Первое, новизна в чём? Мы предлагаем создать новую инвестиционную платформу, используя электронные активы, развивая их. То есть речь идёт о том, чтобы создать такую платформу электронных платежей, с помощью которой можно было бы инвестировать в развивающиеся рынки, а это прежде всего рынки Южной Азии, Африки, отчасти Латинской Америки.

Повторю ещё раз: почему мы так думаем? Мы думаем так потому, что там происходят очень сильные демографические процессы. Рост народонаселения, там осуществляется накопление капитала. Там ещё недостаточный уровень урбанизации, и он будет точно нарастать. А если урбанизация будет расширяться и нарастать, там будут возникать новые центры экономического роста, и люди там будут стремиться, а значит, за ними и правительства, к подъёму уровня жизни и уровня благосостояния. На наш взгляд, именно эти регионы мира и будут развиваться наибольшими темпами. Китай, Российская Федерация, Саудовская Аравия, некоторые другие страны, по нашему мнению, тоже будут расти, но гораздо более серьёзный рост, бурный рост будут показывать те регионы мира, о которых я только что сказал. Они будут нуждаться в инвестициях, в технологиях и в кадрах, в подготовке кадров. Используя новые инвестиционные возможности, новую платформу, нам думается, это можно будет обеспечить.

Причём эти инструменты, электронные инструменты, мы можем сделать практически безынфляционными, потому что, если это будет избыток, перебор, мы можем их изымать. Если будет не хватать, мы можем дополнительные эмитировать и регулировать с помощью контроля со стороны центральных банков и Нового банка развития БРИКС. Руководству Нового банка развития БРИКС эта идея тоже понравилась.

Здесь разные точки зрения существуют, разные подходы. В целом кто-то заинтересовался больше этими идеями, кто-то меньше, но мы договорились создать рабочую группу и на экспертном уровне, на правительственном уровне. На правительственном сейчас будем этим заниматься. Мы никуда не спешим.

Это не ответ на события сегодняшнего дня, нет. Это даже не ответ на то, чтобы как-то противодействовать ограничениям в области финансов. Сейчас я об этом тоже скажу дополнительно. Нет, это просто задумка, как нам организовать работу на перспективных и растущих быстрыми темпами рынках. Это касается не только стран БРИКС, это касается и тех стран, которые не являются членами БРИКС. Это просто для нас возможность инвестиций, захода на эти рынки, а для них возможность воспользоваться нашими возможностями.

И если это по-другому невозможно сделать будет, мы будем опираться только на перспективные проекты, которые будут реализовываться и давать отдачу, то этот механизм можно запустить, на наш взгляд, он заработает.

Что касается сегодняшнего дня, то использование национальных валют всё-таки даёт свой результат. Вот для России, например, уже две трети нашего торгового оборота обслуживается в национальных валютах. А что касается стран БРИКС – 88 процентов обслуживается в национальных валютах.

Мы сейчас говорим о том, чтобы использовать электронные инструменты обмена финансовой информацией между центральными банками наших стран, это так называемая система BRICS Bridge. Мы обсуждали на экспертном уровне со всеми нашими партнёрами по БРИКС. И вторая система, это тоже в рамках БРИКС: мы говорили о расчётах на биржах ценных бумаг. На сегодняшний день, мне кажется, это оптимально. Это то, над чем мы работаем и над чем должны работать в ближайшее время.

Я много слышал, на экспертном уровне, в журналистских кругах говорят о том, что нужно думать о создании единой валюты. Но рано пока об этом говорить. И у нас нет таких целей между собой. Потому что для того, чтобы говорить о какой-то общей валюте, нужно добиться большей интеграции экономик друг с другом – это первое. И второе – нужно качество экономик поднять на определённый уровень, чтобы это были очень похожие и совместимые по качеству и по структуре экономики друг с другом. Просто остальное будет нереалистично, а может даже и во вред пойти. Поэтому спешить никуда не нужно.

Закончить хочу тем, с чего обычно начинаю, когда отвечаю на вопросы подобного рода. Мы же не стремились отказываться от доллара и не стремимся к этому. Это делают сами политические и финансовые власти тех же Соединённых Штатов или Европы, когда отказывают в расчётах в евро. Евро ещё не встал на ноги как мировая валюта, а они уже сами, своими руками ограничивают это. Ерунда какая-то.

Что касается Европы, там вообще проблема заключается в том, что вопросы решения в области экономики принимаются политиками, которые часто, к сожалению, для этих стран не являются даже экспертами в области экономики финансов. И это идёт только во вред этим странам. Поэтому мы, в России, во всяком случае, мы не отказываемся от доллара и не собирались этого делать. Нам отказано просто в том, чтобы использовать доллар как инструмент платежей. Ну отказано и отказано. Но это, на мой взгляд, страшная глупость со стороны финансовых властей США, потому что на этом, на долларе, держится всё могущество США на сегодняшний день. Они взяли и своими руками это всё подрезают.

А мне бы казалось, чего бы ни происходило, доллар как священная корова, её нельзя было трогать. Нет, взяли своими руками ей там рога поотшибали, вымя не моют, а, наоборот, эксплуатируют почём зря. Что это такое? Но сами виноваты. Расчёты в долларах сокращаются в мире не сильно пока, как средства накопления тоже потихонечку, даже в странах ближайших партнёров тоже потихонечку, но снимается, сужается, и это тенденцией уже становится. Своими руками всё делают.

А мы не боремся, наши предложения не направлены на борьбу с долларом. Мы просто в ответ на вызовы времени, в ответ на новые тенденции развития мировой экономики думаем над созданием новых инструментов, и прежде всего, конечно, актуальным является, как я уже говорил в начале, создание системы, использование уже наработанных систем в каждой стране, обмена финансовой информацией, и те инструменты, которые я указал, будем развивать.

Спасибо.

Ф.Лукьянов: Александр Ракович, Сербия.

А.Ракович (как переведено): Дорогой господин Президент!

Меня зовут Александр Ракович, я историк из Сербии. Для меня честь видеть Вас, слушать Вас, говорить с Вами снова.

Мой вопрос сегодня для Вас звучит следующим образом. По Вашему мнению, каково состояние и отдельные механизмы, которые россияне, сербы и другие народы по всему миру должны использовать для защиты наших традиционных ценностей и защиты нас самих, нашей идентичности от всепроникающего, навязанного воздействия западной идеологии, которое мы видели в этом году на церемонии открытия Олимпийских игр в Париже?

Спасибо.

В.Путин: Что касается того, что мы видели на открытии, я, честно говоря, даже не смотрел вначале, потом уж мне сказали, что там что-то происходило, я посмотрел. Я не знаю, на что рассчитывали, зачем это делали организаторы, зачем это МОК пропустил. Это, безусловно, было оскорбительно для миллионов верующих христиан. Зачем нужно оскорблять кого бы то ни было, оскорблять их религиозные чувства? Те, кто это делал, скажут, что не собирались оскорблять и не видят здесь ничего оскорбительного.

Но так же происходит в отношении представителей ислама, когда сжигают Коран или иллюстрации всякие, комиксы с Пророком публикуют под эгидой свободы слова. Я сейчас повторю всё-таки то, о чём уже неоднократно говорил: свобода одного человека или общества заканчивается там, где начинается свобода другого. Потому что, если можно кого-то оскорблять, его религиозные чувства, и говорить «это моя свобода, я делаю то, что хочу», то так можно и до убийства дойти: «хочу убить», «я хочу убить», пошёл убил, «это выражение моей свободы». Так, что ли? Чушь, конечно.

Люди не чувствуют границ каких-то, краёв не видят, как у нас в народе иногда говорят. Есть у тебя какое-то видение чего-то, ну и хорошо, и будь при своём видении этого чего-то. Но если ты знаешь, что это может оскорбить другого человека, воздержись от того, чтобы делать это, вот и всё, – правило простое.

Они считают возможным действовать таким образом. Это, кстати, так же как и возможность мужчинам выступать в женских видах спорта, убивает просто женский спорт. Если, уж извините, я затронул эту тему, на мой взгляд, некоторые виды спорта женскими не являются. Я прошу прощения у женщин, они скажут, что я не прав. Ну ладно, это уже другая тема.

Но если уж женщины участвуют в этих видах: штанга, бокс, я не знаю, борьба, – ну пускай женщины между собой соревнуются. Это же просто – человек, потому что он объявил себя женщиной, пошёл у всех выиграл, нос сломал там женщине, – это просто убивает женский спорт. Женщинам невозможно будет выступать скоро нигде. Ну чушь какая-то.

Пускай эти люди между собой борются. Объявил себя женщиной – вот те, кто объявил, пускай выступают и борются между собой на Олимпийских играх. Или также те, что справки берут, что с детства чем-то больны и употребляют какие-то препараты, которые дают явные преимущества в ходе соревновательного процесса, – давайте между ними будем устраивать соревнования. Ну это же так естественно, просто, на мой взгляд. Что здесь такого-то? Никого не обижает, кстати говоря.

А как защищать свои ценности? Всеми доступными нам средствами.

Ван Вэнь (как переведено): Меня зовут Ван Вэнь, я представляю Китай.

Мне очень приятно вновь видеть Вас, господин Президент. Мой вопрос посвящён российско-китайским взаимоотношениям в следующие четыре года. Хотел бы также спросить об изменениях будущей международной системы.

Мы знаем, что Трамп вернулся. Если Президент Трамп позвонит Вам однажды и скажет, например, «давайте объединим усилия, для того чтобы победить Китай», каков будет Ваш ответ на такой вопрос? Вы примете предложение Президента Трампа? Например, объединение России и США для противостояния Китаю? Это первый вопрос.

Второй вопрос посвящён будущему международных отношений. Вы неоднократно говорили о том, что международная система сейчас претерпевает глубинные изменения. С Вашей точки зрения, каким образом будет выглядеть будущее международных отношений? Какой будет эта система? С Вашей точки зрения, какова роль России, Китая, США? Как должна выглядеть роль этих стран в будущей системе? И каким образом Вы предполагаете координировать взаимоотношения в этом треугольнике: Россия – Китай – США?

Спасибо.

В.Путин: Попробую ответить как можно кратко. Первое. Мы с Китаем сотрудничаем и дружим не против кого бы то ни было. Наши отношения с Китаем не направлены против третьих стран, в том числе против Соединённых Штатов. Наши отношения с Китаем направлены на то, чтобы создавать условия для развития наших государств и создания необходимых условий для безопасности народов.

То же самое касается наших отношений с Соединёнными Штатами. Я с трудом могу себе представить такой вопрос со стороны господина Президента избранного, я думаю, что он понимает, что этот вопрос очень далёк от реалий, в которых мы живём. Россия ни с кем не объединяется против кого бы то ни было. Тем более это выглядит абсолютно нереалистичным в отношении Китая, с которым у нас достигнут, как я уже говорил, беспрецедентно высокий уровень взаимного доверия, сотрудничества и дружбы.

Я полагаю, что такие государства, как Китай и Россия, имеющие сотни, тысячи километров общих границ, общую историю сосуществования практически в одном пространстве, несмотря на разницу культур, имеющих общие ценности, это само по себе огромное достижение, которым мы должны пользоваться сегодня и оставить эти достижения, укреплять их для будущих поколений.

А что касается возможности восстановления отношений с Соединёнными Штатами, мы для этого открыты, но в значительной степени мяч на стороне Соединённых Штатов, потому что мы с ними отношения не портили, мы против них никаких ограничений и санкций не вводили. Мы не способствуем тому, чтобы на близких к ним территориях разжигался какой бы то ни было вооружённый конфликт. Мы к этому никогда не стремились и на практике никогда, хочу это подчеркнуть, себе этого не позволяли.

Непонятно, почему это позволяют себе Соединённые Штаты. Надеюсь, что и у них придёт в конце концов осознание того, что этого лучше не делать, если мы не хотим каких-то глобальных конфликтов.

Избранный Президент Соединённых Штатов господин Трамп примерно в таком же ключе высказывался. Посмотрим, как будет это функционировать на самом деле, имея в виду, что институт президента в Соединённых Штатах так или иначе связан определёнными обязательствами. Он так или иначе связан с теми людьми, которые способствовали его приходу во власть.

Мне когда-то Жак Ширак говорил: «О какой демократии в Штатах мы говорим, какая демократия? Там без миллиарда, если у тебя миллиарда долларов в кармане нет, даже думать не нужно о возможном участии в выборах, не то что участвовать, думать нельзя». Так оно и есть. Но те, кто даёт эти миллиарды, они же участвуют одновременно и в формировании будущей команды. А если они кого-то делегируют, они имеют возможность влиять на тех людей, которых они делегировали в эту команду.

И здесь очень важно, насколько избранному лидеру удаётся наладить контакт не только с этими группами влияния, с так называемым теневым, глубинным государством, но и с населением, с народом, с избирателями. Если он выполняет данные избирателям обещания, его авторитет растёт, и он, опираясь на этот авторитет, становится самостоятельной политической фигурой, в том числе и в отношениях с группами влияния, которые помогали ему прийти к власти. Это очень сложный процесс.

Что будет происходить в Соединённых Штатах, мы с вами не знаем, и я не знаю. Но я очень рассчитываю на то, что наши отношения с Соединёнными Штатами когда-нибудь всё-таки будут восстановлены. Мы к этому открыты. Пожалуйста.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Вы упоминали Японию. Господин Абиру.

Т.Абиру: Спасибо.

Тайсукэ Абиру, Фонд мира Сасакавы.

Разрешите мне задать такой же вопрос, но тоже связанный с Японией. Стратегическая обстановка в Восточной Азии становится всё более напряжённой. В основе этого лежит стратегическое соперничество между США и Китаем. Россия в этом соперничестве явно на стороне Китая. Частота совместных военных учений между Россией и Китаем заметно возросла в этом регионе.

С другой стороны, Азия – это регион со множеством ценностей, и стратегические интересы России в этом регионе не должны ограничиваться отношениями с Китаем. Как Россия пытается совместить два вызова: с одной стороны, позицию России в американо-китайском противостоянии в Восточной Азии и сохранение пространства для стратегических многосторонних интересов России в этом регионе?

И ещё: как бы Вы оценили будущее российско-японских отношений в этом стратегическом контексте, скажем, через пять лет?

Спасибо.

В.Путин: Действительно, ситуация в Восточной Азии не становится спокойнее, не становится стабильнее, но Китай здесь ни при чём. Конечно, Китай – наш ближайший партнёр, друг, но я постараюсь объективно рассуждать, объективно.

Китай разве создаёт какие-то блоки? Не хочу выступать адвокатом Китая – просто я понимаю: там много внутренних проблем, но между соседями всегда есть проблемы. Мы знаем – здесь я же не открою секрета: есть определённые сложности на границе между Индией и Китаем, но люди опытные, грамотные, думающие о будущем своих народов, ищут компромиссы и находят – так, как это делают сейчас и Премьер-министр Индии, и Председатель Китайской Народной Республики. Они диалог ведут, в том числе вели этот диалог и в Казани на саммите БРИКС, и надеюсь, это позитивно отразится на будущем развитии китайско-индийских отношений.

Что касается ситуации в Восточной Азии в целом: Китай, что ли, там блоки создаёт? Это Соединённые Штаты создают блок – один блок, второй, третий. Теперь НАТО формально туда уже влезает. Ничего хорошего не происходит, когда создаются замкнутые военно-политические блоки под явным дирижированием какой-то одной главной страны. Все остальные страны, как правило, работают в режиме интересов этого государства, которое создаёт эти блоки. И пусть те, кто с такой лёгкостью со всем соглашается, подумают об этом.

Если возникают какие-то вопросы – они всегда возникают между соседями, всегда, – всё-таки стремиться нужно к тому, чтобы на региональном уровне, без вмешательства внешних сил руководители этих стран находили в себе и силы, и мужество, и терпение, и готовность к тому, чтобы искать компромисс. Если такое отношение к делу будет набирать обороты, то эти компромиссы всегда можно найти, они будут найдены.

Поэтому обвинять Китай в каких-то агрессивных намерениях, когда не он создаёт агрессивные блоки, а те же Штаты, мне кажется, совершенно некорректно.

Теперь что касается того, что Россия на стороне Китая, а не на стороне тех, кто эти блоки создаёт. А как же? Конечно, мы на стороне Китая. Во-первых, в силу того, что я сказал выше: мы не считаем, что Китай проводит в регионе агрессивную политику.

Многое крутится вокруг Тайваня. Все формально признают: да, Тайвань – это часть Китая. А на деле? А на деле действуют совершенно в другую сторону, провоцируя ситуацию на сторону обострения. Зачем? А не для того же, для чего спровоцировали украинский кризис? Чтобы создать кризис в Азии, а потом сказать всем остальным: ребята, давайте ко мне сюда, поближе, потому что без меня вы не справитесь. Может быть, такая логика и в Азии тоже работает?

Поэтому мы действительно поддерживаем Китай. И в силу того, что мы считаем, что он проводит абсолютно взвешенную политику, да ещё и потому, что это наш союзник. У нас очень большой торговый оборот, мы сотрудничаем в сфере безопасности.

Вы сказали, что мы проводим учения. Ну да. А разве Соединённые Штаты не проводят учения с той же Японией? На постоянной основе. И с другими странами проводят учения – тоже на постоянной основе.

Говорил как-то: мы с конца 90-х годов перестали использовать нашу стратегическую авиацию. Она не совершала дальних полётов в нейтральной зоне, а США продолжали это делать. Мы смотрели-смотрели, смотрели – и тоже возобновили в конце концов полёты нашей стратегической авиации.

Так же и в этом случае: США проводили-проводили там бесконечное учения – в конце концов мы с Китаем тоже начали проводить учения. Но ведь учения никому не угрожают – они направлены на то, чтобы обеспечить нашу безопасность. И мы считаем, что это является правильным инструментом, стабилизирующим ситуацию не только в Азии, но и во всём мире.

А странам региона здесь нечего опасаться. Хочу ещё раз подчеркнуть: наше сотрудничество с Китаем в целом и в военной, военно-технической области [в частности] направлено на укрепление нашей безопасности и не направлено против третьих стран.

Что касается Японии, наших двусторонних отношений с Японией, тоже могу повторить то, что говорил Вашим коллегам. Мы же не ухудшали отношения с Японией. Мы чего плохого-то Японии сделали в последнее время? Мы вели переговоры, пытались найти ответ на очень сложный вопрос по мирному договору.

Кстати говоря, звучали вопросы о возможных компромиссах на основе декларации 1956 года. Мы её даже ратифицировали в Советском Союзе. Японская сторона потом отказалась от этого. Тем не менее по просьбе японской стороны мы вернулись к этой декларации, возобновили диалог. Да, всё непросто, но в целом мы слышали партнёров, думали о том, как и что выстроить на базе этой декларации 1956 года.

Потом вдруг Япония взяла и ввела против нас санкции да ещё записала в список угроз – на какое-то третье-четвёртое место поставила Россию. Какая угроза? В чём мы Японии угрожаем-то? Да ещё санкции ввели. Мы чего вам плохого-то сделали? Вы зачем это сделали-то? Потому что получили команду из Вашингтона? Ну вы как-нибудь сказали бы им «здрасьте, ребята, ну мы подумаем», не обижая своего партнёра, союзника. Нужно обязательно было беспрекословно исполнить приказ? Зачем вы это сделали? Не понимаю.

Слава богу, есть в Японии ещё умные люди: они продолжают сотрудничать, особенно в области энергетики, не уходят из наших компаний и видят, что всё надёжно. Несмотря на то что Япония ввела какие санкции, мы ничего в ответ не делаем. Как компании японские работали у нас, так и работают – хотят работать, пусть продолжают.

Мы сейчас видим: некоторые сигналы даже от американских компаний приходят, что они хотят вернуться на наш рынок. Пусть возвращаются, но, конечно, в новых условиях, с потерями, естественно. Но это не мы же виноваты.

Мы готовы выстраивать отношения с Японией и на следующие пять лет, и на следующие 50. Япония – наш естественный партнёр, потому что сосед. Были разные периоды в истории наших отношений, были и трагические страницы, были и такие, которыми мы можем гордиться.

У нас любят Японию, и японскую культуру любят, японскую кухню любят. Мы ничего не разрушали. Сделайте выводы для себя, и мы не будем здесь дурака валять, дурачиться, отталкиваться, вам что-то в вину ставить. Мы готовы, пожалуйста, возвращайтесь просто, и всё.

Вот и всё, пожалуй, добавить нечего.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, а наше стратегическое сотрудничество с Корейской Народно-Демократической Республикой тоже направлено на укрепление нашей безопасности, как с Китаем?

В.Путин: У Корейской Народно-Демократической Республики есть договор, который мы подписали и с другими странами и [который] был с Советским Союзом – просто потом естественным образом прекратил своё существование. Мы, по сути, вернулись к нему, вот и всё. Там новизны-то никакой нет, кто бы чего ни говорил.

Всё, практически всё, что было прописано в договоре между Корейской Народно-Демократической Республикой и Советским Союзом, просто с какими-то новыми нюансами, воспроизведено в новом договоре.

Да, конечно, направлено это на обеспечение безопасности в регионе и нашей взаимной безопасности.

Ф.Лукьянов: Учения будем проводить с ними?

В.Путин: Посмотрим, можем и учения проводить. Почему нет-то? А там есть и статья четвёртая, которая говорит о взаимной помощи в случае агрессии со стороны другого государства. Там всё есть. И повторяю ещё раз: нет практически никакой новизны по сравнению с договором, который просто закончил срок своего действия ещё со времён Советского Союза.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Вопрос (как переведено): Спасибо, господин Президент. Спасибо за Вашу речь и спасибо за взаимодействие.

Мой вопрос посвящён отношениям России и Индии. Вы встречались с Премьер-министром [Нарендрой] Моди несколько раз за последние несколько месяцев. Премьер-министр Моди в какой-то момент времени упомянул Вам, что это не должно быть эпохой ужасов. Что бы Вы сказали по поводу этого заявления?

Если бы Вы также могли сказать нам по поводу концепции евразийской безопасности: какую роль Вы предвидите для Индии?

Третий вопрос. В изменившихся геополитических обстоятельствах Вы также упоминали о важности цивилизаций, ценностей цивилизаций, что Россия – это государство цивилизаций, Индия так же. В каких новых сферах Индия и Россия могли бы работать вместе?

Спасибо.

В.Путин: Индия – наш естественный партнёр и союзник на протяжении десятилетий.

Думаю, всем хорошо известно, какую роль сыграл Советский Союз, Россия в обретении Индией своей независимости, как мы поддерживали индийский народ на протяжении десятилетий. За это время у нас сложились уникальные по своему качеству и уровню доверия отношения с индийским народом, прямо скажу это в таком контексте. Насколько мы понимаем, насколько мы чувствуем, и со стороны наших индийских друзей такой общенациональный консенсус существует по поводу развития отношений с Россией, с нашей страной.

На этой базе, на этой основе мы развиваем отношения с Индией по всем направлениям: это касается и экономики, она развивается хорошими темпами, причём тоже по разным направлениям; это энергетика. Мы, кстати, готовы: кроме поставок нефти, поставки на индийский рынок возросли многократно, это касается возможности поставок СПГ – сжиженного природного газа. Мы активно работаем в области атомной энергетики и возводим в Индии атомные электростанции. Мы с огромным уважением относимся к идее Премьер-министра Моди «Делай в Индии», к его призыву «Делай в Индии» и готовы инвестировать.

В той же области энергетики одна из самых крупных иностранных инвестиций – 20 миллиардов долларов – это российская инвестиция. И мы готовы дальше развивать это в таком же ключе.

Сейчас, конечно, мы должны думать о новых технологиях. Мы думаем об этом и будем в этом отношении двигаться. На последней встрече господин Премьер-министр обратил внимание на то, что у индийских производителей сельхозпродукции есть острая необходимость увеличить количество и объём поставок удобрений. Мы это сделали и готовы наращивать, имея в виду потребности индийского сельского хозяйства. Есть и другие сферы, их много.

Индия – великая страна, самая большая сейчас по населению – полтора миллиарда человек, плюс 10 миллионов ежегодно. Развивается быстрыми темпами. Она лидер по темпам экономического роста среди крупных экономик. Сколько там? По-моему, 7,4 процента роста ВВП в год.

И Индия относится как раз к тем странам, темпы развития которых будут развиваться бóльшими темпами, чем даже благополучно развивающиеся экономики сегодняшнего дня. Поэтому наше видение того, что, как и где, в каких сферах и какими темпами должны развиваться наши отношения, строится исходя из реалий сегодняшнего дня. А реалии такие, что в разы увеличивается объём нашего сотрудничества.

Торговый оборот пока не такой большой, как с Китаем, но всё-таки почти 60 миллиардов долларов – это 58 с чем-то, и увеличивается ежегодно. В этом году, уже за девять месяцев текущего года, эта тенденция сохранилась.

Что касается решения острых кризисов, мы с большим уважением и благодарностью относимся к идеям индийского руководства, и прежде всего Премьер-министра, который высказывает свои озабоченности по поводу, скажем, конфликта, в том числе на украинском направлении, и предлагает свои идеи по урегулированию. Безусловно, это находится в поле нашего зрения, и мы, без всякого сомнения, не только благодарны Премьер-министру за его внимание к этим проблемам, но и за его предложения, и за то, что и как он делает в этой связи.

А в целом думаю, что отношения с Индией как развивались высокими темпами, и у нас есть все основания полагать, что на базе того, что достигнуто до сих пор, мы будем двигаться ещё даже более высокими темпами, чем на сегодняшний день. Но, кстати говоря, это традиционно всем хорошо известно, развиваются отношения и в сфере безопасности, в военно-технической области. Посмотрите, сколько на вооружении индийской армии находится российской техники. Мы развиваемся здесь действительно с известным уровнем, высоким уровнем доверия вместе.

Мы не просто продаём в Индию наше вооружение, а вместе занимаемся разработками. Система «БраМос» хорошо известна. Мы её сделали практически используемой в трёх сферах: в воздухе, «оморячили» и на суше. И эти разработки в интересах обеспечения безопасности Индии продолжаются. Это всем хорошо известно, не вызывает ни у кого абсолютно никаких вопросов или какого-либо раздражения, но свидетельствует о высоком уровне нашего доверия и сотрудничества. Так и будем делать на ближайшую историческую перспективу, надеюсь, и в будущем.

Можно я немножко [повыбираю вопросы], потому что уже у нас так потихонечку время [заканчивается].

Ф.Лукьянов: Полночь близится.

В.Путин: Да, а Германа всё нет.

Продолжение следует.

Д.Константакопулос (как переведено): Я представляю Грецию.

Есть разные варианты, как оставаться другом и братом России. Есть причины, которых мы не можем избежать, они являются частью нашей глубокой культурной идентичности.

Хочу задать вопрос. 40 лет назад в Европе был капитализм. Советская система рухнула. С тех пор мы видели приумножение экономических кризисов, войн, экологических проблем и многих других проблем. Не пришло ли время нам ориентироваться на плановую экономику на национальном, региональном и международном уровне?

Я не имею в виду ошибки прошлого, своего рода военный социализм, я имею в виду систему – как ту, которую Вы описали, – комбинацию рыночной и плановой экономики, как ту, которую вы пытались применять в своей стране во время НЭПа, после революции. Может быть, внести какие-то элементы социализма, как Вы уже говорили – Вы говорили о революции в начале своего выступления.

Спасибо.

В.Путин: Чем острее кризис, тем больше плана, потому что тем больше требуется вмешательства государства для урегулирования возникающих проблем. Но чем больше становится богатств, накопленных ресурсов, тем громче звучат предложения о том, чтобы переходить к исключительно рыночному урегулированию. Приходят, условно, либералы и демократы и начинают всё тратить, что было накоплено консерваторами. Потом проходит какое-то время, опять возникают кризисы перепроизводства – условно, либо кризисы, связанные с этим, и всё повторяется бесконечное число раз, всё возвращается на круги своя.

Это суверенный выбор каждого государства – как построить свою экономическую политику. Китай нашёл эти возможности. А знаете, почему это ему удалось? В том числе и не в последнюю очередь потому, что Китай – суверенное государство.

А многие сегодняшние экономики в силу самых разных причин, в силу своих обязательств в рамках экономических союзов, военно-политических союзов добровольно отказались от части своего суверенитета и не в состоянии принимать решения ни в области экономики, ни в области обеспечения своей безопасности. Я сейчас никого ни к чему не призываю, я просто отвечаю на Ваш вопрос.

Наверное, в какой-то момент наличие драхмы, наличие национальной валюты было бы целесообразно, потому что можно хотя бы с помощью инфляции, но как-то регулировать социальные процессы и избавиться от социального напряжения, не перекладывать всё, все сложности, связанные с развитием экономики, на плечи населения.

Но в своё время Греция приняла другие решения, переподчинила себя регулированию с помощью единой валюты и экономических решений в Брюсселе. Это не наше дело, это суверенный выбор Греческого государства. Как теперь в этих условиях поступать, мне сложно сказать. Но, как мне говорили некоторые мои друзья и коллеги из Евросоюза – такие, кстати, ещё есть, – в Брюсселе принимается больше обязательных для стран – участниц Евросоюза решений, чем принималось Верховным Советом СССР в бытность существования Советского Союза.

Здесь есть и плюсы, есть и минусы, но это уже не наше дело. Я попробовал ответить на Ваш вопрос, не знаю достаточно ли этого. Так я думаю на этот счёт.

Да, пожалуйста, прошу Вас.

И.Абрамова: Большое спасибо, Владимир Владимирович, тем более что я пока первая женщина, которая участвует в сегодняшней дискуссии.

Я хочу сказать, что совсем недавно, с 2023 года, африканская повестка стала валдайской повесткой. Это очень важно, потому что то, что обсуждается на «Валдае», важно не только для интеллектуалов и экспертов, а для всей нашей страны.

Очень символично, что спустя один день после завершения нашей работы начнётся первая министерская конференция Россия – Африка, тоже в Сочи.

Вы на пресс-конференции БРИКС сказали, что Африка вместе с Юго-Восточной Азией является новым центром глобального роста. Сегодня Вы повторили эту мысль.

Понятно, что за симпатии африканского населения сегодня очень большая конкуренция. К России отношение прекрасное, несмотря на то что в 90-е годы, считается, России ушла из Африки. Когда пересекаешь границу, тебя спрашивают: откуда ты? Ты говоришь: я из России. Они говорят: оh, Russia, Putin. Это действительно так практически по всей Африке.

Это связано, на мой взгляд, с тем, что Россия – в отличие от Запада, который грабил народы для собственного благополучия, – обеспечивала африканцам не только политический, но и экономический суверенитет, стояла у основ создания экономики африканских стран, развития гуманитарного пространства и так далее.

Но в условиях жесточайшей конкуренции – и Китай, и Индия, и старые игроки, и даже Турция, страны [Персидского] залива, Иран – России нужно найти свою нишу, где она будет лучшей для африканцев.

Мы как эксперты тоже свои предложения выдвигаем, на что нужно обратить внимание. Но Вы провели десятки переговоров с африканскими лидерами, с некоторыми не один раз. Было ли на этих переговорах какое-то одно перспективное направление, о котором бы говорили все африканские лидеры?

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, всё-таки Африканский континент огромный, и уровень экономического развития, уровень состояния в сфере безопасности – очень разные.

Я соглашусь с Вами в том, что у нас нет противоречий практически ни с одной африканской страной, и уровень доверия, взаимной симпатии очень высокий. Прежде всего потому, что в истории наших отношений с Африканским континентом не было никакой тени – никогда, мы никогда не занимались эксплуатацией африканских народов, никогда не занимались чем-то антигуманным на Африканском континенте. Наоборот, всегда поддерживали Африку, африканцев в их борьбе за свою независимость, за суверенитет, за создание каких-то базовых условий развития экономики.

Теперь, конечно, в современных условиях нужно по-новому работать. Для всех практически очень важно, если есть что-то общее с созданием благоприятных условий для развития в области безопасности. Потому что эти неоколониальные инструменты сохранились в экономике со стороны западных стран, но и в сфере безопасности тоже. И всё это в совокупности давало определённые преимущества и возможность использовать эти неоколониальные инструменты. Но это людям уже надоело, тем более что отдачи-то большой они от этого не видят.

Я уже говорил, могу только повторить: на наших встречах, на саммитах и на двусторонних встречах африканцы никогда ничего не просят и не клянчат, они не стоят с протянутой рукой. Они, во-первых, быстро развиваются, во-вторых, чувствуют, что у них есть ресурсы и возможности, а в-третьих, они просят только об одном: наладить естественное, взаимовыгодное сотрудничество. И мы тоже к этому стремимся.

Но мы, конечно, не можем это делать на государственном уровне так, как это делалось в Советском Союзе. Мы делаем, стараемся создать условия для работы наших компаний ведущих. Тем более что инвестиционный потенциал наших компаний очень высокий, он реально очень высокий. Речь идёт о возможности вложений сотен миллионов долларов, я без преувеличения говорю. Мы сейчас в Египте, скажем, строим атомную электростанцию, мы же инвестируем туда почти 20 миллиардов долларов – так, на минуточку. Но и в других странах, в других областях мы готовы так же работать.

Но, конечно, очень трудно работать в сфере экономики, если не созданы условия для обеспечения безопасности. Ведь, скажем, в Сахельской зоне, Сахаро-Сахельской, там до сих пор людей терзают различные полутеррористические или террористические группировки. В той или другой стране внутриполитическая нестабильность. И практически все обращаются к нам помочь им в этой сфере. Мы с удовольствием – в рамках международного права – стараемся им помочь.

При этом мы никого не пытаемся выдавливать оттуда, понимаете? Вот иногда на нас обижаются некоторые европейцы: вот вы создаёте условия, нас выдавливают. Да мы здесь ни при чём, просто вас не хотят там уже видеть, в этом всё дело. И чтобы не образовалось вакуума в сфере безопасности, они у нас просят этот вакуум заполнить. Мы стараемся делать, но достаточно аккуратно, но всё-таки настолько эффективно, насколько требуется для решения этой задачи.

Очень много – и прежде всего – нужно делать в сфере экономики. Мы постараемся в этом направлении работать.

А такие встречи, какие будут завтра или послезавтра, министерская встреча, – такие встречи призваны создать благоприятные для этого условия.

Подготовка кадров продолжается, она до сих пор идёт, причём кадров и в гражданской сфере, и в военной сфере. В наших учебных военных заведениях обучаются будущие специалисты вооружённых сил этих государств. И в сфере подготовки кадров в правоохранительной области – то же самое. В общем, мы будем работать по всем направлениям. В сфере культуры: у нас же огромный интерес в России к культуре народов Африки. Надо сказать, что это взаимный интерес. Будем напряжённо, ответственно, системно работать по этому направлению.

Вопрос (как переведено): Мне очень приятно, что я вторая женщина, которая задаёт Вам вопрос.

Господин Президент, я представляю Китайский клуб международного диалога.

Если мы сделаем это допущение: вернёмся на два года назад, скорее всего, в февраль 2022 года, что бы Вы сказали китайскому лидеру по тайваньскому вопросу в тот момент?

Если мы посмотрим на то, каким образом мир будет выглядеть, скажем, в течение следующих 25 лет, в 2049 году, каким образом, с Вашей точки зрения, будет выглядеть многосторонний, многополярный мир? Есть ли какие-то мощные силы, которые выступают в поддержку такого мира? Должна какая-то одна страна выступить в поддержку такого мира?

В.Путин: Я начну с того, чем Вы закончили. Мне бы хотелось, чтобы мир был сбалансированным и чтобы в нарождающейся многополярной системе учитывались по максимуму – настолько, насколько это возможно – интересы всех участников международного общения. Чтобы была создана система, которая бы учитывала интересы друг друга, и чтобы был создан механизм поиска компромиссов. Надеюсь, что нам удастся создать такую систему – во всяком случае, стремиться к этому нужно.

Кто этого хочет, есть ли такие силы, которые стремятся к этому? Есть, конечно. Прежде всего это участники БРИКС. Мы только что об этом говорили и говорили об этом на саммите в Казани. Извините меня, это немало.

Ваша родная страна – Китайская Народная Республика, это Индия, это ЮАР, это Бразилия – крупнейшая страна Латинской Америки, Россия, которую представляет Ваш покорный слуга сегодня, и весь российский народ, уверяю Вас, настроены именно на такое миролюбивое развитие ситуации в мире, создающее условия для того, чтобы процветали все участники международного общения. Не знаю, прогнозировать невозможно, но стремиться к этому нужно.

Так, давайте, пожалуйста. Встаньте, пожалуйста.

Прошу Вас.

Вопрос: Владимир Владимирович, спасибо за очень интересное выступление, ответы на вопросы. Вы уже сказали, что иногда тяжело говорить о средствах, в том числе о военных средствах. У меня как раз об этом вопрос.

Россия традиционно критикует использование военной силы для разрешения сложных международных ситуаций, но в 2022 году Россия сама прибегла к силе. Вы очень убедительно объясняете, почему это было необходимо и почему Россия вправе в данном случае использовать военную силу. Но нельзя за другими не признавать того права, к которому апеллируешь сам.

И конкретно если спросить о Ближнем Востоке. За кем в этом регионе Россия признаёт право на применение военной силы, а чьи военные акции считает незаконными в современных условиях того кризиса, который развивается?

И ещё уточняющий, почти технический вопрос в этой связи. В каких границах Россия признаёт Израиль? Потому что когда речь заходит об агрессии, самообороне, апелляции к этому базовому праву, то вопрос границ, конечно, возникает.

Спасибо.

В.Путин: Это несложный вопрос. Ситуация сложная, а вопрос несложный. Я попробую сформулировать его сразу в двух частях.

Россия считает необходимым исполнить все решения Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций по Израилю и Палестине.

Это не конъюнктурная политика. Она, эта позиция, является традиционной ещё со времён Советского Союза, и Россия продолжила эту линию. Так что если будут исполнены все решения Совбеза и Генассамблеи по поводу создания двух независимых суверенных государств, это, на мой взгляд, и будет основой для решения кризиса, каким бы тяжёлым и острым он ни был и не казался сегодня. Вот и всё.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, не могу не доспросить, раз уж зашла речь о границах. А Украину мы в каких границах признаём?

В.Путин: Вы знаете, мы всегда признавали границы Украины в рамках наших договорённостей после распада Советского Союза. Но обращаю Ваше внимание на то, что в Декларации о независимости Украины написано – и Россия это поддержала, – значится, что Украина является нейтральным государством. И на этой базе мы признавали и границы. Но позднее, как известно, украинское руководство внесло изменения в Основной закон и объявило о своём желании вступить в Организацию Североатлантического договора, а мы так не договаривались. Это во-первых.

А во-вторых, мы никогда и нигде не поддерживаем никаких государственных переворотов, не поддерживаем его и на Украине. Мы понимаем и поддерживаем людей, которые с этим госпереворотом не согласились, и признаём их право защищать свои интересы.

У меня уже неоднократно состоялась дискуссия с Генеральным секретарём ООН [Антониу Гутеррешем], и здесь секрета нет. Я думаю, что он на меня тоже сердиться не будет. Он поддерживает тех, которые говорят о том, что мы нарушили нормы и принципы международного права, Устава ООН, что мы начали боевые действия на Украине. Я уже говорил, но воспользуюсь, пожалуйста, и Вашим вопросом, повторю ещё раз логику наших действий.

Смотрите, если в соответствии со статьёй первой, по-моему, Устава ООН каждый народ имеет право на самоопределение, то и люди, которые проживают в Крыму, и люди, которые проживают на юго-востоке Украины, не согласившиеся с госпереворотом, а это незаконный антиконституционный акт, имеют право на самоопределение, так? Так.

Международный суд ООН в отношении Косово принял решение, анализируя ситуацию вокруг Косово, что какая-то территория, объявляя о своей самостоятельности, не должна, не обязана спрашивать мнение и разрешение центральных властей страны, в которую эта территория на данный момент входит, на момент принятия решения, так? Конечно, так, потому что это решение Международного суда ООН.

Значит, и вот эти территории, включая Новороссию и Донбасс, имели право принять решение о своём суверенитете, так? Ну конечно, так. Это полностью соответствует сегодняшнему международному праву и Уставу ООН. Если это так, то мы имели право заключить с этими новыми государствами соответствующие межгосударственные соглашения, так? Ну конечно, так. Мы это сделали? Сделали.

В эти договоры включаются положения о взаимопомощи. Мы их ратифицировали и взяли на себя определённые обязательства. А затем эти вновь образованные государства обратились к нам с призывом о помощи в рамках этих договоров. Мы имели возможности и обязаны были это сделать. Что мы и сделали, пытаясь прекратить боевые действия, начатые киевским режимом в 2014 году. Мы не начинали никакой интервенции, агрессии, а мы пытаемся прекратить её.

Генеральный секретарь [ООН] всё это выслушал, покивал молча, говорит: ну да, хорошо, но всё равно ты напал. Я не шучу, прямо слово в слово. Рационального ответа-то нет. Где в этой цепочке ошибка? Что я сказал не так? Где мы нарушили международное право и Устав ООН? Нигде, нет этих нарушений.

А если это так, то граница Украины должна проходить в соответствии с суверенными решениями людей, которые проживают на определённых территориях и которые мы называем своими историческими территориями. Всё зависит от динамики происходящих событий.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, если вернуться к первому звену Вашей цепочки, можно ли так понимать, что когда будет нейтралитет, тогда про границы и поговорим?

В.Путин: Если нейтралитета не будет, то трудно себе представить наличие каких-то добрососедских отношений между Россией и Украиной.

Почему? Потому что это значит, что Украина будет постоянно использоваться в качестве инструмента в чужих руках и во вред интересам Российской Федерации. Таким образом, базовых условий для нормализации отношений создано не будет и ситуация будет развиваться по непредсказуемому сценарию. Нам бы очень хотелось этого избежать.

Напротив, мы настроены как раз на то, чтобы создать условия для долгосрочного урегулирования и чтобы Украина в конце концов стала независимым, суверенным государством, а не была бы инструментом в руках третьих стран и не использовалась бы в их интересах.

Вот смотрите, что сейчас, скажем, происходит на линии боевого соприкосновения или, скажем, в Курской области? Вот они зашли в Курскую область – потери колоссальные: за три месяца боевых действий потерь больше, чем за весь прошлый год у киевского режима – свыше 30 тысяч. Ну танков меньше потеряли: сейчас где-то около 200, а в прошлом году за весь год потеряли там 240, по-моему. Просто меньше танков стало – вот и потерь меньше, меньше используют.

А почему они там сидят, неся такие потери? Да потому что приказано из-за океана: любой ценой, именно любой ценой держаться хотя бы до выборов, чтобы показать, что все усилия администрации Демпартии на киевском направлении, на украинском направлении были не напрасными. Держаться во что бы то ни стало, любой ценой. Вот эта цена. Ужасная трагедия, я считаю, и для украинского народа, и для украинской армии.

И решения продиктованы не военными соображениями, если по-честному сказать, а соображениям политического характера. Сейчас на некоторых направлениях, на Купянском направлении, не знаю, говорили это военные или нет пока, – там два очага блокирования. В одном очаге практически окружение: войска украинские прижаты к водохранилищу, около 10 тысяч группировка заблокирована. В другом, под Купянском, около пяти тысяч в окружении уже находятся. И пытаются навести понтонные переправы, для того чтобы хотя бы частично эвакуироваться, но наша артиллерия их мгновенно уничтожает.

На направлении в зоне ответственности нашей группы «Центр», там тоже уже два-три участка блокирования – два точно, наверное, будет скоро и третий. Это же всё военные-то видят украинские, а решения принимаются на политическом уровне не в интересах ни Украинского государства, ни тем более украинского народа.

Если это будет продолжаться бесконечно, то, конечно, это не приведёт к созданию благоприятных условий для восстановления мира, спокойствия и сотрудничества между соседними государствами на длительную историческую перспективу, а именно к этому мы и должны стремиться. Именно к этому и стремится Россия.

Поэтому мы и говорим: мы готовы и к мирным переговорам, но только не на базе каких-то «хотелок», название которых меняется от месяца к месяцу, а на базе реалий, которые складываются, и на основе договорённостей, которые были достигнуты в Стамбуле, – на базе, исходя из реалий сегодняшнего дня.

Но только речь должна идти не о перемирии на полчаса или на полгода, для того чтобы снарядов им подкатили, а для того чтобы создать благоприятные условия для восстановления отношений и сотрудничества будущего в интересах двух народов, которые, безусловно, являются братскими, как бы это ни осложнялось риторикой, сегодняшними трагическими событиями во взаимоотношениях между Россией и Украиной.

Поэтому наша позиция понятна, ясна. Мы будем в этом направлении действовать, будем двигаться в этом направлении.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, 23 часа 18 минут сейчас у нас.

В.Путин: Пора завязывать, как говорят в народе.

Ф.Лукьянов: Давайте ещё блиц, несколько вопросов – и закругляться.

В.Путин: Пожалуйста.

Ф.Лукьянов: Давайте, Алжир.

А.Кариеф (как переведено): Господин Президент, в свете чудовищного геноцида, который сейчас разворачивается в Палестине, поддержала бы Россия, помогла бы она международному сообществу вновь поддержать инициативу по криминализации сионизма? Такая инициатива была в ООН в 80-е годы – объявить сионизм преступным.

И во-вторых, господин Президент, Вы говорили об Олимпийских играх, говорили о боксёрах-женщинах. Я думаю, что речь идёт об алжирском боксёре. Это женщина, её отец говорит, что она женщина. У нас очень консервативное общество, и ничего подобного в нашей стране не могло бы произойти.

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, если она женщина, дай бог ей здоровья и новых спортивных достижений. Тогда я говорил не о ней. Я говорил о том, что невозможна ситуация, когда кто-то объявляет себя женщиной и выходит с женщинами соревноваться, хотя, прошу прощения, внешние половые признаки говорят о другом. Но некоторые теоретики спорта полагают, что внешние половые признаки здесь ни при чём, человек объявил себя женщиной – и вперёд. Так можно дойти до чего угодно, понимаете? Это первое.

Второе – по поводу сионизма. Я понимаю, много раз об этом говорил, говорил о том, что любые действия должны быть соразмерными угрозе и тому, что происходит с другой стороны. Мы, безусловно, осуждаем любые проявления терроризма; нападение на Израиль – это проявление, 7 октября это произошло. Но, конечно, ответ должен быть соразмерным.

Вы знаете, сейчас нужно стремиться к тому, чтобы свести к минимуму, к нулю страдания палестинского народа. Надо немедленно прекратить там боевые действия, надо сделать всё, для того чтобы и Израиль, и Палестина, в данном случае ХАМАС, договорились об этом. Можно сколько угодно обострять, обвинять, осуждать, но сейчас самое главное – прекратить боевые действия немедленно. Израиль ведёт боевые действия, и, казалось бы, там уже негде воевать-то, но боевые действия продолжаются, вооружённые формирования того же ХАМАС воюют. Как долго это может продолжаться?

Или на юге Ливана: группировка 63 тысячи [человек], по нашим представлениям, стоит – на южную часть Ливана зашли войска, но основная группировка стоит на границе. Нельзя доводить и там до трагедии, надо искать пути к тому, чтобы найти взаимоприемлемые решения.

Вопрос: а они вообще есть? Это возможно? Я считаю, что да, возможно, как это ни покажется странным. У нас есть даже свои соображения на этот счёт. Мы пытаемся даже разговаривать со всеми участниками этого конфликта, пытаемся нащупать, что могло бы быть приемлемым для всех. И в целом там свет в конце туннеля может замаячить. Мне кажется, нам надо всем над этим сейчас думать. Полагаю, что это возможно, как это ни кажется наивным, может быть. Но это возможно. Мы в постоянном контакте буквально со всеми если не каждый день, то каждую неделю.

Давайте попробуем идти по этому пути. Я очень боюсь хоть что-то разрушить из тех усилий, которые мы сейчас прилагаем. Не мы одни, но и с некоторыми нашими, так скажем, партнёрами тоже в контакте по этому вопросу. Общее желание. Я говорю искренне: кажется, что здесь в правильном направлении движемся.

У меня такое чувство, что на сегодняшний день уже практически все вовлечённые в этот тяжёлый процесс участники как минимум не хотят дальнейшего развития в сторону конфронтации, а, наоборот, тоже думают о том, как выйти на какие-то договорённости. Давайте об этом сейчас будем думать, хорошо?

Мы работаем над этим. Как ни покажется странным – у нас у самих конфликт с Украиной, – но поскольку к нам тоже обращаются многие участники конфликта с этими идеями, с предложениями, а мы в естественном контакте со всеми, то мы на этом треке тоже стараемся внести свой, так скажем, аккуратно и скромно, посильный вклад в решение этих проблем.

Ф.Лукьянов: У Вас раньше были очень хорошие личные отношения с Нетаньяху. Они сохранились?

В.Путин: Я стараюсь ничего не портить, только всё улучшать. Но сегодняшние условия очень своеобразные, что говорить, они накладывают отпечаток на всё, в том числе и на наши отношения.

У меня и с Макроном были хорошие отношения – а что, плохие? Я и с Шольцем разговаривал. Но в какой-то момент они решили, что это им не нужно. Не нужно, значит, не нужно, я уже говорил. У меня и с Трампом были нормальные отношения. Не знаю, сейчас он хочет, не хочет разговаривать. Я и с Байденом был в нормальных отношениях. Мы же с ним встречались в Швейцарии, общались, по телефону разговаривали, созванивались, шутили, смеялись.

Ф.Лукьянов (представляя спикера): Саудовская Аравия.

Реплика: Рад Вас видеть, господин Президент.

В.Путин: Взаимно.

Вопрос: Слушая Вашу речь в этом зале, невольно вспоминал Вашу речь на Мюнхенской конференции в 2007 году.

Действительно, мировой порядок перестал быть однополярным. Сейчас есть три великие державы – США, Россия и Китай. По всей видимости, эти страны будут соревноваться между собой. Горячая война между ними маловероятна, потому что у каждой из них есть оружие массового уничтожения. Но торговые войны и санкции Запад уже начал проводить. И это может перерасти в финансовые войны.

Поэтому мой вопрос, господин Президент: Россия готова к такому развитию событий, особенно если эти войны будут долгосрочными, или, по Вашему мнению, у мирового порядка есть другой вариант развития?

Спасибо.

В.Путин: Во-первых, в число великих держав, безусловно, надо включить Индию: полтора миллиарда человек, самые большие темпы экономического роста среди крупных экономик, древнейшая культура и так далее. И перспектива, очень хорошая перспектива роста.

Но есть и другие быстро развивающиеся страны, которые, безусловно, будут входить в число государств, оказывающих большое влияние на текущую политику, на мировое развитие и на будущее человечества. Посмотрите, что с Индонезией происходит – 300 миллионов [население]. А в некоторых странах Африки? Саудовская Аравия, кстати, играет тоже очень большую роль в мировой энергетике. Одного этого достаточно. Одного движения, одного слова Наследного принца достаточно для того, чтобы повлиять на мировые энергетические рынки, – влияние колоссальное.

Что касается тех стран, о которых Вы упомянули, Вы сказали про соперничество между ними. Но Вы знаете, здоровая конкуренция всегда хороша, она никому не вредила никогда. Я говорю это без всякой иронии, правда. Это просто вызывает к жизни внутренние силы той или другой стороны, помогает её развитию.

Монополия плоха. Там, за океаном, говорят, что есть только один хороший случай, когда монополия хороша: когда она своя. Но это шутка, потому что на самом деле и это плохо, она подрывает внутренние основы, внутреннюю энергию роста тех, кто сидит на этой монополии.

Поэтому здесь ничего такого особенного нет. Главное, чтобы эта конкуренция естественная не перерастала в какую-то агрессию одной стороны в отношении другой. Главное, чтобы выработанные и согласованные между всеми участниками международного общения правила, именно согласованные, а не кем-то придуманные ради себя и в своих интересах, чтобы они соблюдались. Чтобы ограничения, санкции, которые мы называем нелегитимными, не принимались и не использовались в качестве инструмента конкурентной борьбы. Почему я говорю «нелегитимные»? Потому что они противоречат действующим международным нормам, нормам ВТО и так далее. Поэтому они нелегитимны. Что же здесь легитимного? Это очевидная вещь. Их политизируют, а потом используют в конкурентной борьбе.

Введение санкций против России или введение санкций против Китая – часто это идёт во вред тем, кто это применяет.

США и Китай – у них огромный объём экономического взаимодействия. Ну применили в отношении Китая санкции, дальше что? И сами себе, может быть, в ущерб что-то сделали.

В Европе, например, ограничивают китайские товары какие-то, вводят ограничения. А на чём Европа сидела? Сами же европейцы признают: два главных преимущества – относительно дешёвые энергоресурсы из России и дешёвые товары ширпотреба из Китая. И чего сейчас будет? Они прикроют это, добровольно отключили наши ресурсы относительно дешёвые, повторяю. Мы видим: на грани рецессии там всё балансирует. Они сейчас откажутся от достаточно дешёвых китайских товаров. Что будет? Инфляция будет. То же самое в Штатах будет происходить. Там проблем достаточно: тройной дефицит, 34 триллиона [долларов] долг, дефицит внешней торговли, дефицит, связанный с бюджетом – сколько у них там, шесть процентов что ли. У нас при всех ограничениях, которые они нам пытаются вводить, дефицит около двух процентов, меньше двух процентов. А там шесть. Сами себе подрывают способы, институты развития.

Поэтому здоровая конкуренция – да, она естественна и возможна. Использование незаконных инструментов в качестве конкурентной борьбы – плохо и будет наносить ущерб прежде всего тем, кто их применяет. Надеюсь, что осознание этого придёт на таком здравом, хорошем политическом уровне, и мы сможем обо всём договориться. А как это сделать, я говорил в своём выступлении.

Спасибо.

Давайте будем заканчивать, а то мы до утра с вами здесь просидим.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, давайте будем заканчивать. Но Вы меня простите, я по диплому филолог-германист…

В.Путин: «Филолог-гармонист».

Ф.Лукьянов: Да, «гармонист». Но Вы тоже «гармонист» были.

В.Путин: Нет, я юрист.

Ф.Лукьянов: Вы очень меня взволновали тем, что сказали, что забываете немецкий язык.

В.Путин: Я же его не применяю. Это как музыкальный инструмент – каждый день надо пользоваться. Словарный запас уходит.

Ф.Лукьянов: Можно я дам слово Роджеру Кёппелю? Он у нас главный представитель немецкого языка.

В.Путин: Кто?

Ф.Лукьянов: Роджер Кёппель из Швейцарии. Пожалуйста.

В.Путин: Да, пожалуйста. Но это Schweizerdeutsch [швейцарский немецкий].

Ф.Лукьянов: Но он может и hoch тоже.

Р.Кёппель (как переведено): Большое спасибо, господин Лукьянов, господин Президент.

Это был действительно выдающийся вечер. Я никогда не видел лидера Вашего масштаба, который так долго общался бы со всеми так поздно и так долго. Поздравляю Вас. Потрясающе.

Тем не менее хочу подвергнуть вопросу Ваш термин «коллективный Запад». Возможно, я часть «коллективного Запада», но я не считаю себя частью какого-либо коллектива. Я не вижу коллективного Запада, но я вижу группу политиков с растущим количеством проблем. Мы видим правительства, которые на последнем издыхании, мы видим кризис руководства.

Я был на саммите, который проводился в Вене, с бывшим канцлером Шрёдером и премьер-министром Орбаном. Господин Шрёдер был последним хранителем стратегической автономии Европы, как Вы сами знаете. Было интересно, потому что я видел, что был значительный интерес к такого рода мероприятиям. Мне показалось, что идут тектонические сдвиги в Европе, меняется ландшафт.

И вот здесь я позволю покритиковать Вас, с большой властью приходит большая ответственность. Мне кажется, что Вы отказываетесь от коммуникации с более широкой публикой в Западной Европе, во всей Европе, в немецкоговорящей части Европы, потому что Вы как человек, как Президент, как политик, представляющий Вашу страну, крайне важны. Это крайне важная тема в политике. Если бы Вы общались, если бы Вы поощряли этих людей, то это имело бы воздействие, без вмешательства в выборы, это бы помогло привести к переменам, которые многие люди в Европе хотят.

Мой вопрос: разделяете ли Вы такой взгляд? И были бы Вы готовы дать интервью независимым журналистам? Не буду называть конкретные, конечно, имена. (Смех.)

Ф.Лукьянов: Вы знаете этого журналиста.

В.Путин: Вы вспомнили про господина Шрёдера – у меня с ним очень добрые личные отношения были и есть. Он удивительный человек для современного европейского политического класса. Я говорю без всякой иронии, без всякого преувеличения. Удивительный почему? Потому что у него есть своё мнение, и он его свободно формулирует.

Когда начали портиться отношения с Россией, он не побоялся свои позиции формулировать, публично их излагать. Его начали обвинять во всех смертных грехах. Я просто старался никак не вмешиваться, ничего не комментировать.

Что он делал, что мы с ним сделали? Мы построили «Северный поток», газ поставляли в Европу. Что здесь плохого? Сейчас нет в Германии российского газа. Наступившие последствия – тяжёлые, не только из-за этого, но в том числе из-за этого. И сейчас мы пока не видим ничего, что могло бы это всё заменить.

Я, когда с нашими экспертами разговариваю… Я сейчас скажу, это не я говорил, я только повторю, что они сказали. Я не хочу никого обижать, боже упаси. Прозвучит не очень хорошо. Я всё-таки спрашиваю у наших, у своих коллег, экспертов, говорю: что в Европе не хватает сейчас? Ответ такой: мозгов им не хватает. Не потому, что они глупые, нет, а потому, что решения в сфере экономики принимаются политиками, которые к экономике не имеют никакого отношения. Решения политизированные, непросчитанные и не имеющие под собой реального обоснования.

Это касается и «зелёной» повестки. Благородная вещь – борьба за климат? Ну конечно, благородная. Это нас всех настораживает? Да, а некоторых пугает. Но специально пугать, чтобы потом протаскивать решения, которые нереализуемы, – это же нечестно по отношению к избирателям. Нечестно просто.

«Зелёная» повестка хороша? Да, хороша. Нужны новые инструменты и технологии? Нужны. А можно ли прожить такой экономике, как Германия, исключительно на новых, «зелёных» технологиях? Невозможно, надо сокращать тогда объёмы экономики или вернуться к угольной генерации, как сейчас происходит во многих европейских странах, в том числе и в Федеративной Республике.

Под давлением раскачали общественное мнение, напугали людей – взяли и убрали атомную генерацию, потом угольную, потом и газ не нужен. Потом нет, всё-таки одумались, газ мы туда начали поставлять по разным каналам. Шрёдер это делал. Он делал это не в интересах Российской Федерации, не потому, что нам создавал условия для продаж и получения какой-то экономической выгоды. Он делал это исключительно в интересах немецкого народа и боролся за то, чтобы были наилучшие условия этих поставок, и [за] создание этих инфраструктурных возможностей.

И судя по тому, что происходит в немецкой экономике, после того как эти возможности утрачены, результат его работы был очень хороший. Теперь мы видим: этого нет – и вот результат. Но он-то это делал, принимал решения совсем непопулярные с точки зрения внутренней экономической политики, рисковал своей политической карьерой – и делал это сознательно. Нужно было просто принимать не очень популярные решения в сфере сокращения социальных расходов и так далее. Но с экономической точки зрения это было совершенно необходимо. Он знал, что это повлечёт неблагоприятные для него политические последствия. Но он всё равно на это пошёл. Он человек, который принимает решения не в своих интересах, а в интересах Германии.

Так же выстраивал отношения во внешней политике. Вспомним события в Ираке. Он был против американской интервенции туда, прямо об этом, публично говорил – так же как и Ширак, чем вызвал, конечно, неудовольствие тех, кто думал иначе, и тех, кто командовал из-за океана. В конце концов и оказался не у дел. Он очень порядочный человек и последовательный. Таких немного. Есть в Европе такие люди, но их совсем немного – по пальцам пересчитать, на одной руке будет достаточно.

Я думаю, что это всё равно будет в Европе происходить. Потому что люди же видят, что происходит в реальной жизни, если увеличивается разрыв между так называемыми правящими элитами, которые в силу самых различных причин вынуждены даже, скажу так, ориентироваться на чужие интересы, и основной массой населения. Мы видим это. И рост национально ориентированных политических сил растёт и будет расти.

По поводу того, что я, как Вы сказали, уклоняюсь от общения с широкой аудиторией в Европе. Вы знаете, я считаю некорректным обращаться напрямую к населению тех стран, руководство которых предаёт нас анафеме и слушать ничего не хочет, никаких аргументов не хочет слушать.

Там у нас работают соответствующие структуры – их тоже зажимают, несмотря на декларируемую свободу слова. Нашим журналистам не дают же работать там нигде: ни в Европе, ни в Штатах. Всё закрывают, придумывают кучу сложностей. Вот Маргариту [Симоньян] спросите, она Вам расскажет, как с ними поступают и с их журналистами. У нас всего-то одна точка опоры там – Russia Тоday, и всё, ничего нет. У нас же не разветвлённая система, не так, как у англосаксов – мировые СМИ. У нас же их нет. Но и это стараются закрыть, и этого боятся.

Пожалуйста, я открыт [к интервью], насколько это возможно. Вы знаете, с Такером Карлсоном встречался, время от времени контакты происходят с западными журналистами, пожалуйста.

Просто прямо туда обращаться – реакция-то какая нездоровая: на любое слово там поток сознания начинается.

Вот избранного Президента [США] помните как обвиняли в связях с Россией? Потом уже провели слушания в Конгрессе, комиссию создали по расследованию его связей с Россией – ничего нет. Так не было ничего, поэтому и нет. Ничего не доказали, ничего нет. И всё равно с невообразимой энергией, которой можно было найти лучшее применение, чуть ли не до последнего момента использовали мнимые связи с Россией. Чушь собачья. Мне не хочется никому создавать проблем там – это третье.

И четвёртое – все процессы, которые в той или другой стране, должны происходить внутри страны. Так и будет происходить. Эти национально ориентированные политические силы будут расти не потому, что я что-то говорю нашим единомышленником в Европе, а таких много, и в Штатах много таких единомышленников, а потому, что это диктуется законами внутреннего развития общества. Это самая прочная основа будущих изменений. Они будут наверняка.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, последнее. В западных комментариях постоянно встречается одна мысль – недавно опять, вчера, что ли, встретил…

В.Путин: Мысли есть – уже хорошо.

Ф.Лукьянов: Уже есть. Мысль очень хорошая, кстати, со стороны тех, кто как будто, как бы, позитивен. Так вот они пишут: с Путиным, понятно, ничего невозможно, но Путин рано или поздно уйдёт, а тогда с Россией надо будет налаживать [отношения], её интегрировать обратно, потому что она вернётся на прежний путь. Вернётся она на прежний путь?

В.Путин: Россия идёт своим путём. Надеюсь, она с пути следования своим национальным интересам не свернёт. Её, конечно же, нужно интегрировать. Мы от этого никогда не отказывались. Но мне бы не хотелось, чтобы Россия вернулась на путь, по которому шла до 2022 года, как я уже говорил в своём выступлении, а это был путь, который был сопряжён со скрытой, завуалированной интервенцией в отношении нашей страны, направленной на её подчинение интересам каких-то других стран, которые считали, что они имеют на это право. Россия не может существовать в таком подчинённом или полуподчинённом состоянии. И мне кажется, что наш народ, самый простой народ, простые граждане, это осознали, когда поняли, что пытаются с нами сделать наши геополитические противники.

Вся логика происходящих событий что показывает? Люди поняли, что происходит, поняли, что пытались с нами сделать, как бы красиво это ни выглядело и как бы нам покровительственнони похлопывали по плечу. И именно с этим связана такая необычная, я бы даже сказал, консолидация российского общества. Именно с пониманием, в чём заключаются кардинальные, стратегические интересы страны – в укреплении её независимости, самостоятельности, суверенитета.

В ходе нашей предвыборной президентской кампании, я помню, особенно не было времени следить за всем, но смотрел, включил телевизор: иностранный корреспондент – какой-то, кстати, иностранный, не помню какой – подошёл на улице к мужчине в Белгородской области, в Белгороде – можно, наверное, в архивах найти этот эпизод – и спрашивает: вы куда? Он говорит: на избирательный участок. «Но это же опасно, дроны могут прилететь, можно пострадать. Зачем вы идёте? Почему вы не боитесь?» Ответ был очень короткий. Это [был] мужчина средних лет, он повернулся к нему, посмотрел так сурово и говорит: я русский, – и пошёл.

Так мог бы ответить представитель любого этноса Российской Федерации сегодня: и из Поволжья – я сейчас не хочу кого-то конкретно называть, потому что всех не перечислить, у нас 190 этносов, – и с севера Российской Федерации, и с Северного Кавказа, отовсюду. Потому что сегодняшние события привели к высшей консолидации российского общества и к пониманию, что такое суверенитет для нашей страны. Это одна из ключевых, жизненно необходимых основ развития России и её существования в будущем.

Спасибо.

Ф.Лукьянов: Спасибо Вам большое.

В.Путин: Спасибо большое вам и нашему ведущему. Благодарю вас.

Россия. Весь мир. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Образование, наука > kremlin.ru, 7 ноября 2024 > № 4729984 Владимир Путин

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 1 ноября 2024 > № 4727541 Эмир Кустурица

Эмир Кустурица: Русская культура - мой аргумент в споре с Европой

Максим Васюнов

Эмир Кустурица в России - свой. В Ясной Поляне год назад сербский режиссер пообещал экранизировать одну из повестей Льва Толстого. Весной на Всемирном фестивале молодежи в Сириусе на прекрасном русском рассказал, что начнет снимать свой фильм по "Преступлению и наказанию". В этот приезд в Россию, Кустурица тоже зашел с козырей: не только привез свою новую книгу "Мятежный ангел", но и заявил, что его список обязательных к экранизации произведений пополнился Гоголем. "Ждите мою трилогию по русской классике". Притом, что работа над "Лавром" по современному русскому классику Евгению Водолазкину - не поставлена на паузу.

Для всемирно признанного режиссера русская культура - это и часть жизни, и его любовь, но в то же время - и аргумент в споре с теми, кто культуру давно отменил.

Об этом мы и говорим с Эмиром. Но начали с ангела, не с того, мятежного, что на обложке его новой книги, а с рублевского - из "Евангелия Хитрово". Принт с изображением "Ангела" он увидел на моей футболке.

Эмир Кустурица: Вот это самое важное. Для меня точно. Посмотрев однажды фильм Тарковского "Андрей Рублев", я понял, в чем тайна художества, в чем тайна искусства. Герой, которого играет юный Николай Бурляев, не знал тайну колокола. Но он рискнул. Без риска не бывает художника, тем более режиссера, ведь мы никогда не знаем, каким получится фильм - хорошим или плохим, удачным или провальным. Творчество - всегда рулетка. В фильме о Рублеве все закончилось хорошо - колокол зазвонил.

Есть ощущение, что в современном мире колокол чаще всего не звонит…

Эмир Кустурица: Потому что в этом мире все меньше художников, они ему не нужны. Этому миру нужны дизайнеры. Теперь даже православные иконы все чаще создают дизайнеры. Есть рынок, есть проекты, есть продюсеры… Все есть. Художника - нет. Потому - тишина, не звонит колокол.

Мысль, что Европы нет без русской культуры, мне так же приятна, как и слова Рильке, что Россия граничит с Богом

Герой вашей новой книги - художник. И почему-то мне показалось, что своей книгой вы хотели сказать, что художник - это не только про поиски истины, но и про подвиг…

Эмир Кустурица: Я бы назвал Хандке подвижником. В том самом смысле, который в это понятие вкладывает православная церковь. Кстати, вы знаете, что Петер - прихожанин православной церкви? Он очень любит Бога, это, правда, не мешает ему любить и Ницше (смеется). Петер Хандке - человек, в чьей яркой жизни подвиг играет огромную роль. Такую же - как мораль, как эстетика. В этом смысле он по нынешним временам уникальный художник.

Никто не верил, что в 2019-м году ему дадут Нобелевскую премию. Нобелевский комитет в те годы сотрясали скандалы, чего стоит только присуждение премии Бобу Дилану. И я помню статьи в газетах, в которых утверждалось, что Хандке не видать этой премии, потому что он поддерживал Югославию, был на стороне сербов. Но когда ему все-таки присудили Нобеля, я ему первым делом сказал - если бы ты не был в нашей стране, Нобелевская премия никогда не была бы твоя.

Он и за меня заступался, когда западные критики обвиняли меня во всех грехах из-за "Андеграунда". Они увидели в нем что-то националистическое. С тех пор мы с Петером дружим, два таких чудика, знаете (смеется). И да, отвечая на ваш вопрос, художник может быть подвижником.

Документальный фильм о гонениях на православную церковь на Украине, который вы представили в Европе, это поступок Эмира Кустурицы?

Эмир Кустурица: Многие ученые и генералы на Западе ненавидят православие. И уже давно предрекают православной цивилизации крах. А некоторые заявляют о том, что ее надо уничтожить как можно быстрее. И я помог сделать фильм "Люди Христовы. Наше время", чтобы все это озвучить, чтобы показать, что православным народам сейчас важно быть вместе. Вот и все. Это лишь моя личная маленькая помощь в большом деле за выживание нашей цивилизации.

Вернемся к книге. В ней звучат еще более острые вопросы современности. Например: "А что такое искусственный разум, как не капитуляция человека перед демонами?!". Если это так, то значит, мы обречены?

Эмир Кустурица: Одна умная женщина как-то написала, что те, кто кричит о том, как они обожают Бога, в итоге соглашаются с тем, что всем нужен хороший черт. Искусственный разум - это хороший черт. Но это не то, что сейчас всем нужно. Мы сейчас в такой точке истории, когда очень важно видеть и понимать, где самое главное. И бороться за это главное. А оно из области духовного, а не искусственного.

Позвольте, цитата из вашей книги. "Но если машины станут умнее людей - вдруг они сами вступятся за нас и разгонят демонов? - Нет, мы будем делать свою работу, а машины - свою, однако им не дано прожить жизнь такой, как она есть, они не смогут ощутить ласки средиземноморского бриза, а если и распознают опавший с дерева листок, все равно не способны будут почувствовать то, как "падающий лист держит на ладони лишь каплю утренней росы, принося ликование и восторг".

Эмир Кустурица: У каждой цивилизации свои демоны. От них никуда не деться. Но все всегда находили баланс.

Русских классиков в своей книге вы упоминаете чаще, чем западных. Разумеется, рекордсмен по упоминаниям - ваш любимый Достоевский…А как дела с экранизацией "Преступления и наказания", о которой вы так много говорили в свои прошлые приезды в Россию?

Эмир Кустурица: Фильм будет называться "Как я не снял "Преступление и наказание". Это черная комедия. Трагическая и смешная история молодого режиссера, который хочет снять "Преступление и наказание", и которому один богатый человек дает на это деньги, но просит убить за это близкого человека.

Собственно, об этом и фильм - может ли человек убить из-за любви.

Это будет моя первая работа на русском языке, съемки планирую начать летом следующего года. Они пройдут в Краснодарском крае, также часть мы снимем в студиях в Сербии. Что же касается Петербурга, то в этот раз Достоевский останется без Петербурга.

Затем я сниму экранизацию "Казаков" Толстого, а завершит мою трилогию по русской классике - экранизация очень маленькой по форме, но очень смешной "Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". Мне кажется в этой гоголевской вещи весь русский менталитет. И там же, на мой взгляд, причины тех конфликтов, которые сегодня переживает русский народ.

А что с "Лавром" Евгения Водолазкина?

Эмир Кустурица: Его тоже экранизирую. Съемки "Лавра" будут идти в перерывах между работой над трилогией.

Ключевой вопрос

Весь мир бросил все ресурсы на то, чтобы прокричать русской культуре "нет", а один сербский режиссер говорит ей "да". А он, мятежный, просит бури? Или это снова история про подвижничество художника?

Эмир Кустурица: Европу невозможно представить без Достоевского, Толстого, Чехова, и так далее. Как невозможно представить без русских режиссеров, музыкантов. Наконец, Европы нет без русского театра. Европы нет и без Москвы, хотя ее все еще грозятся некоторые сделать провинцией Запада. Европы нет без Санкт-Петербурга, в котором я бы хотел умереть, потому что там умер Достоевский.

Но для Европы культура перестала быть аргументом в разговоре о России. Для меня же это самый главный аргумент. И мысль о том, что Европы нет без русской культуры мне так же приятна, как и слова Рильке, что Россия граничит с Богом.

Однако такой аргумент, как сила русского оружия, мне тоже понятен. Потому что, яснее ясного, что если бы у России оружия не было, то вашей страны уже бы давно не существовало.

Прямая речь

Дмитрий Бак, директор Государственного литературного музея:

- Эмир Кустурица - это не только режиссер и писатель. Но он думатель, мыслитель. Какие в его новой книге есть мысли! Например, о том, что человек должен настороженно относиться к тому, что он думает о себе. Потому что на поверку там может оказаться совсем не то, что он ожидает. Там много замечательных жемчужных формулировок. "Мятежный ангел" - это книга мыслителя, книга человека, который умеет и заглядывать в себя, и быть актуальным для окружающих.

Дословно

Эмир Кустурица, из книги "Мятежный ангел":

- Вовсе необязательно быть великим писателем, но следует непременно быть Кем-то, чтобы осознать: бомбардировка Республики Сербской и Сербии в 1999 году велась не из гуманистических побуждений. Это было не только уничтожение западно-христианской культуры, но и начало эпохи постгуманизма. Пострадали не только люди, мосты и больницы; бомбежка превратила международное право в "гуманитарное". Когда детей стали обстреливать с военных самолетов, сбылось пророчество Федора Михайловича Достоевского о том, что мировую сцену заполонят актеры-извращенцы и настанет время людского безумства; для убийц в кабинах самолетов сербские жертвы были всего лишь крестиками на радаре.

P.S.

С Эмиром Кустурицей мы говорили в Гослитмузее, где режиссер презентовал свой новый роман-эссе "Мятежный ангел" (издательство "Альпина. Проза"). Книга посвящена австрийскому писателю Петеру Хандке, с которым Кустурица давно дружит и в ком видит "идеал творца". Хандке путешествовал по Югославии и не боялся писать о сербах в то время, когда весь западный мир обвинял их во всех смертных грехах. Позиция чуть было не стоила мастеру Нобелевской премии. Один из сюжетов "Мятежного ангела" - как раз поездка Кустурицы в Стокгольм на лекцию новоиспеченного лауреата.

Перед нами исповедь одного смелого художника на фоне сюжета о другом смелом художнике. И здесь же те, без кого Кустурица не представляет свою жизнь и мир вообще - Достоевский, Толстой, Чехов, Лермонтов, а еще Ницше, "гость из древности" Плотин и даже неожиданно революционер Троцкий. Окружив себя титанами, писатель смело размышляет о времени и его отсутствии, о войне и революции, о Востоке и Западе, о равновесии сознания в неуравновешенном мире, об искусстве и рекламе… И конечно, о них, об ангелах, которым всегда есть что противопоставить нашим же демонам.

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 1 ноября 2024 > № 4727541 Эмир Кустурица

Россия. Весь мир. ЦФО > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > rg.ru, 23 октября 2024 > № 4722386 Александр Чубарьян

Помнят Вена, Альпы и Дунай?

Почему в Европе сегодня забывают свое спасение от фашизма

Елена Новоселова

Отдав все победные фанфары союзникам, Запад скоро договорится до того, что и Победа во Второй мировой войне была не нужна. Что в такой ситуации могут сделать ученые и кто нам по-прежнему благодарен за освобождение? На эти вопросы "РГ" отвечает научный руководитель Института всеобщей истории РАН, академик Александр Чубарьян.

Александр Чубарьян: Подготовка к 80-летию Победы сейчас во многих странах идет довольно активно. В ноябре в Институте всеобщей истории РАН откроется Международная конференция "1944 год. История Второй мировой войны", где предполагается поговорить об освобождении стран Центральной и Восточной Европы от нацизма и показать роль Красной армии. У большинства освобожденных стран сейчас превратные представления на этот счет. В частности, они исповедуют идею, что одну оккупацию, гитлеровскую, сменила другая, советская. Однако сама Германия еще совсем недавно устами своего президента благодарила Советский Союз за спасение от нацистов.

Я думаю, без этого освобождения у европейских стран не было бы вообще никакой другой истории. И акцент на этом мы обязательно сделаем. Нужно опровергнуть современные попытки доказать, что никакого освобождения и не было, просто эти страны вдруг ни с того ни с сего стали частью нового мира, свободного от нацизма. И "под советской оккупацией" прекрасно жили в 60-80-е годы, имея собственные парламенты, политику, экономику, являясь членами ООН.

В конференции примут участие историки из Болгарии, Сербии, Румынии, а наши специалисты по Чехословакии и Польше расскажут о внутреннем сопротивлении, которое было в этих странах, о формировании национальных частей и взаимодействии с Красной армией и Советским Союзом. Историк из Британии сделает доклад о Втором фронте, француз - о том, как 1944 год оценивается в современной французской исторической литературе. Коллеги из Китая познакомят участников конференции с тем, что в конце войны происходило на Дальнем Востоке и в Маньчжурии.

Но, как говорил американец Уильям Фолкнер, "прошлое не мертво, оно даже не прошлое".

Александр Чубарьян: Трудно не согласиться. Тему отказа от политизации исторической памяти, от ее использования в современной идеологической борьбе и возобновлении холодной войны мы обязательно обсудим во второй день конференции. На "круглом столе" под названием "Роль исторической памяти как фактор формирования нового многополярного мира". До недавних пор память о Второй мировой войне служила сторонникам однополярного мира и была направлена против нашей страны. Я очень рад, что в обсуждении этой темы согласились участвовать историки СНГ и Западной Европы.

Александр Оганович, как вы собираетесь говорить об освобождении Европы от гитлеровцев с людьми, которые поддерживают нацистов на Украине?

Александр Чубарьян: У нас же не политические или дипломатические дискуссии, мы занимаемся историей. Если молодое поколение во многих странах утверждает, что главный победитель во Второй мировой войне - это Соединенные Штаты, а Советский Союз вообще не участвовал, это не просто идеологический спор, он влияет на отношение к нашей стране и вообще на перемены в мире. Мы хотим изменить это восприятие истории. И, например, страны Глобального Юга готовы обсуждать такие трудные вопросы.

Новые учебники российской и всемирной истории для 10-11-х классов уже год как используются в школах. Министр образования представил и книги для 5-9-х. Значит ли это, что не будет их обсуждения? Все же предлагается единый учебник, хотелось бы, чтобы перед тем, как попасть в школы, он был прочитан обществом.

Александр Чубарьян: Вскоре начнется апробация новых учебников для средней школы в нескольких пилотных регионах. В конце 2024 года планируется включить их в федеральный перечень. И тогда с 1 сентября 2025 года школы смогут начать по ним учиться.

Однако точку в этой истории ставить рано. Нам важно получить отклик учителей и по содержанию, и по методике. Так же как это было с учебниками для 10-11-х классов. В книгах много нового. Например, впервые в учебники по мировой истории вводятся интерактивные айтишные элементы, чтобы школьник мог по куар-коду узнать, что писали газеты, посмотреть кинофильм или почитать дополнительную литературу. То есть использовали очень современные методики. Важно услышать от учителей, насколько учебники удобно сделаны, насколько они соответствуют современному уровню науки и оценкам событий прошлого.

И еще. Напомню, что три года назад в России прошел Конгресс учителей истории, в котором приняли участие в основном педагоги из Европы и Соединенных Штатов. Сейчас, когда меняется мировой политический порядок и в новых учебниках внимание уделено не только Европе, но и другим странам Востока и Юга, настало время провести Конгресс учителей евразийского пространства с упором на страны БРИКС, СНГ, Африки... Очень хотелось бы услышать мнение о разделах учебника, которые посвящены их странам.

В молдавских учебниках сказано, что румыны - союзники Германии - освободили Бессарабию

Что вы имеете в виду, когда говорите о современных оценках прошлого? Они поменялись?

Александр Чубарьян: Учителям нужно четко представлять, какие сюжеты российской истории в новых учебниках подверглись новым оценкам. Назову для примера отношение к российским императорам и другим государственным деятелям XIX века, к революционному движению, народникам. Есть фигуры, которые ранее воспринимались исключительно негативно, например, Павел I или Николай I. До сих пор историки дискуссируют, пользу или вред принесли России декабристы. Если говорить о более ранних периодах, в учебниках появились новые подходы к изучению российского средневековья и феодализма. А в мировую историю для пятого класса, которая была раньше целиком посвящена античности и Древнему Востоку, сейчас включен новый раздел по истории первобытного общества и древней истории на территории России. Это прежде всего Сибирь и Причерноморье.

Ключевой вопрос

Когда речь заходит о преодолении европоцентризма в наших учебниках истории, значит ли это, что современные школьники больше не узнают ни о Хлодвиге - императоре франков, ни о взятии Бастилии?

Чубарьян: Ну что вы, я с самого начала как редактор учебника по всемирной истории был против какого-то уменьшения разделов, касающихся Европы, они сохранены все. Но существенно расширены разделы, посвященные Востоку, Евразии, Индии, Китаю, Ирану. В объемном виде представлены Африканский континент и Латинская Америка.

Недавно Российское военно-историческое общество призвало обратить внимание на "русофобские учебники истории" у некоторых стран бывшего Союза. Например, в молдавских говорится, что в 1941 году румыны, которые были союзниками Германии, освободили Бессарабию. А в учебниках некоторых республик Средней Азии упоминается о "русском колониализме", нет термина "Великая Отечественная война" и Сталина сравнивают с Гитлером. Что думаете об этом?

Чубарьян: Да, у нас есть ряд проблем во взаимоотношениях по исторической науке со странами СНГ. Во многих школьных учебниках период, когда они находились в составе Российской империи, называется колониальным. Мы весьма критически к этому относимся и заявляем свою позицию на международных конференциях. Последняя прошла в Москве. Это была встреча Международной ассоциации институтов истории стран СНГ. Российские ученые еще до нее поставили вопрос о правомерности применения понятия "колониализм" по отношению к России. Оно возникло, когда формировались классические колониальные империи, такие как Англия и Франция, а потом - Германия и Испания, Португалия, Голландия. Мы считаем, что сравнение этих империй и политики с Россией некорректно. Ведь в России не было заморских владений. Она располагалась в едином географическом и экономическом пространстве с присоединенными территориями, и это помогло их развитию.

Впрочем, есть и другая сложность. Почти никто из российских ученых сегодня серьезно не занимается историей бывших советских республик. В нашей науке здесь полный провал. Так уж исторически сложилось, что в советские времена не считалось нужным этим отдельно заниматься, потому что история республик была частью большой истории СССР. Но во всех странах СНГ уже изданы новые национальные многотомные истории. Недавно в Астане была большая конференция по изучению прошлого стран Центральной Азии. Мы туда даже не были приглашены. Все это нужно изучать, чтобы писать учебники. Но у нас на это нет реальных научных сил.

То есть ответить по существу тем, кто считает, что в их странах было российское иго, сейчас и некому?

Чубарьян: Но я думаю, что сейчас задача стоит скорее в том, чтобы договориться, найти общий подход в трактовке прошлого. Здравомыслящие историки СНГ много говорят и о том позитивном, что принесло им пребывание в составе Российской империи и СССР. Не преувеличивая свет и тени, нужно точно показать, что они получили от вхождения в состав большой страны. И сделать это совместно.

Россия. Весь мир. ЦФО > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > rg.ru, 23 октября 2024 > № 4722386 Александр Чубарьян

Россия > Медицина > ria.ru, 21 октября 2024 > № 4728238 Наталья Мантурова

Наталья Мантурова: красота сегодня – это уникальность

Главный внештатный специалист пластический хирург Минздрава России, президент Российского общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов Наталья Мантурова в интервью РИА Новости рассказала о новых технологиях в пластической хирургии, работе в условиях санкций и помощи участникам спецоперации, а также о том, как правильно выбрать пластического хирурга, и когда нужно обращаться к специалистам для коррекции внешности. Беседовала Людмила Белоножко.

– Наталья Евгеньевна, что такое красота сегодня? Как изменились стандарты внешности за последние 100-50 лет? Кого из известных женщин можно назвать образцом?

– Красота сегодня – это гармония внешности, индивидуальность и естественность. Современные стандарты больше ориентированы на здоровье, естественность и соответствие внутреннему состоянию человека. За последние 100-50 лет внешние каноны красоты значительно изменились: от пышных форм начала XX века до худощавых фигур в 60-х и спортивной эстетики последних десятилетий. Сегодня акцент смещается в сторону уникальности, акцептации себя. Образцами могут быть такие женщины, как Ирина Алферова, Наталья Фатеева, Алсу, Вера Красова.

Понимаете, нет человека с плохой внешностью. Есть люди, которые не хотят увидеть свою красоту, которые не хотят восхищаться собой. Здесь могут быть разные причины, в том числе стремление быть похожим на какие-то медийные лица, на эталоны. В таких ситуациях можно только посоветовать быть увереннее в себе и ориентироваться на свой собственный жизненный путь.

– Как женщине понять, что ей нужна пластическая операция? В каком возрасте, как правило, делают первую пластику?

– Раньше считалось, что первую пластическую операцию, которая будет результативна для женщин и для мужчин, нужно делать в 45-47 лет. На сегодняшний день эта планка, конечно, сместилась, что связано с развитием аппаратной косметологии, регулярным уходом, с посещением косметолога. Женщины при правильном уходе остаются привлекательными до 60 лет, поэтому и корректировать какие-то возрастные изменения приходят намного позже.

Необходимость пластической операции возникает, когда внешние особенности вызывают внутренний дискомфорт, который не удается решить другими способами, например, через косметологические процедуры. Коррекция ведь может проводиться и в молодом возрасте по эстетическим или медицинским показаниям, например, ринопластика, коррекция асимметрии, врожденной патологии или особенностей строения.

– Какие обследования обязательно нужно проходить перед пластической операцией?

– Перед пластической операцией необходимо пройти стандартное предоперационное обследование, включающее анализы крови, ЭКГ, рентгенологическое исследование легких, УЗИ вен нижних конечностей, а также консультацию терапевта и, при необходимости, других специалистов, таких как кардиолог, эндокринолог, онколог и другие. Эти обследования помогают исключить риски, связанные с операцией и наркозом.

– Есть ли люди, которым запрещено делать пластические операции? Что является противопоказанием?

– Не стоит забывать, что пластическая хирургия – это не только эстетические операции, но и реконструктивные вмешательства, например, после онкологических операций, травм, ожогов. Соответственно, противопоказания для разных операций могут значимо отличаться. Таким образом, в каждом индивидуальном случае противопоказания и показания для операции определяются врачом-пластическим хирургом.

– Увеличивается ли количество мужчин, которые хотят как-то исправить свою внешность?

– Общемировой тенденцией в целом является увеличение числа мужчин, обращающихся за пластическими операциями, и наша страна не является исключением. Современные мужчины стали более открыты к улучшению своей внешности. Как правило, мужчины обращаются к пластическим хирургам для коррекции носа, верхних или нижних век, ушных раковин.

– Как выбрать хорошего пластического хирурга? На что пациенту следует обращать внимание?

– Важно обращать внимание на квалификацию хирурга, наличие сертификатов, опыт работы. Также стоит ознакомиться с его портфолио, посмотреть фотографии до и после операций. Принципиально знать, в каком медицинском учреждении он работает, ведь именно с клиникой пластической хирургии пациент устанавливает юридические отношения. Личное впечатление от первой консультации также играет важную роль: хирург должен внимательно выслушать запросы и детально объяснить все этапы операции.

– К сожалению, в последнее время много сообщений о раненых – мирных, военных, это, как правило, осколочные ранения. Работают ли пластические хирурги с такими пациентами? Есть ли возможность оказывать им помощь бесплатно?

– Да, наши специалисты работают с пациентами, пострадавшими от осколочных ранений, восстанавливая поврежденные участки тела и лица. Например, мы активно оперируем на базе военного госпиталя Бурденко и других клиник. Существующие государственные программы позволяют пациентам получать данную помощь бесплатно.

Наш институт, в том числе оказывает бесплатно реабилитационные, завершающие косметические процедуры ребятам, также отделение стоматологии работает с нашими военными, которым нужен такой вид помощи. Нам очень важно не остаться в стороне в такой ситуации, поэтому мы помогаем, используем все возможности, применяем самые современные методики, которые есть в арсенале пластических хирургов.

– Разрабатываются ли какие-то инновационные методики восстановления внешности? Каких прорывов в пластической хирургии можно ожидать в ближайшее время?

– В пластической хирургии активно развиваются методы ускорения регенерации тканей с использованием стволовых клеток, 3D-принтинг для создания индивидуальных имплантатов, а также роботизированные технологии для высокоточной коррекции внешности. В ближайшие годы мы можем ожидать еще более интегрированных решений для восстановления эстетических и функциональных дефектов.

– Нет ли проблем с медицинским оборудованием в пластической хирургии из-за санкций?

– На сегодняшний день рынок оборудования и расходных материалов в определенной степени изменился, но при этом пластическая хирургия в России обеспечена всем самым современным и высокотехнологичным оборудованием. Врачи продолжают работать с современными материалами и техниками, обеспечивая высокий уровень оказания услуг, не уступающий мировым стандартам.

– А как складывается ситуация с имплантами для коррекции груди? Можно ли ожидать появления российской продукции в ближайшее время?

– Пока импланты в основном зарубежные, но российские находятся на стадии разработки. Я думаю, что в ближайшее время мы сможем порадоваться за наших производителей.

– С какими запросами чаще всего приходят к пластическому хирургу?

– Если мы говорим про эстетическую медицину, то женщины наиболее часто обращаются с запросами на пластику груди, пластику носа и пластику лица. Мужчины же наиболее часто приходят с запросом на пластику носа, липосакцию, пластику лица.

– Сколько времени занимает в среднем изменение внешности от момента обращения пациентки до итогового результата?

– Процесс реабилитации зависит от типа операции, при некоторых из них он составляет всего несколько недель. При других же требуется длительная реабилитация сроком несколько месяцев. Тем не менее стоит учитывать, что окончательный результат после операции мы оцениваем через год.

– На сколько лет женщина может помолодеть благодаря пластической хирургии? Можно ли делать повторные одинаковые операции, например, блефаропластику?

– В среднем, лет на пять-семь можно помолодеть, а при комплексном подходе даже лет на 20.

Возможность выполнять повторные операции существует, однако каждый раз необходимость в этом определяется индивидуально на консультации с врачом. Промежуток времени между повторными операциями определяется показаниями. В случае корректирующих операций это могут быть небольшие промежутки времени при повторных плановых вмешательствах между операциями могут пройти годы.

– Наталья Евгеньевна, дайте несколько советов, как сохранить свою красоту?

– Регулярный уход за кожей, правильное питание, физическая активность и здоровый сон — основные составляющие сохранения красоты. Также важно избегать вредных привычек, защищать кожу от солнца и обращаться к специалистам для профилактики возрастных изменений.

Россия > Медицина > ria.ru, 21 октября 2024 > № 4728238 Наталья Мантурова

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 11 октября 2024 > № 4716637 Леонид Юзефович

Леонид Юзефович - о романе "Поход на Бар-Хото", любимой Монголии и "проклятых" русских вопросах

Лауреатом премии "Ясная Поляна" стал писатель и историк Леонид Юзефович

Павел Басинский

С одной стороны, Леонид Юзефович - наверное, самый титулованный из современных писателей. Три премии "Большая книга" и первая с момента ее основания премия "Национальный бестселлер". И вот - международная премия "Ясная Поляна" имени Льва Толстого за роман "Поход на Бар-Хото". С другой стороны, я не знаю писателя более скромного и сторонящегося любой публичности. Нет, не отшельник. Студенты Литературного института, где он ведет мастер-класс, души в нем не чают. И еще Леонид - интеллигент до мозга костей, невероятно приятный в общении. О его романе, любимой им Монголии и "проклятых" русских вопросах мы говорили накануне объявления итогов "Ясной Поляны".

Павел Басинский: Первая мысль, которая у меня возникла, когда я открыл твой роман "Поход на Бар-Хото": зачем мне история взятия революционными монголами крепости, занятой китайскими колонизаторами? Но у твоего романа есть одна особенность. Ты добиваешься абсолютного присутствия читателя внутри повествования и полного слияния его с главным героем, от лица которого оно ведется, - капитана русской армии Бориса Солодовникова. Но откуда такой интерес к Монголии?

Леонид Юзефович: Cпасибо за добрые слова, они для меня сейчас особенно важны. В моем возрасте писатель уже начинает сомневаться, сохранил ли он способность зажечь кого-то своим чувством, увлечь своей новой книгой. А интерес к Монголии возник у меня бесконечно давно, в начале 1970-х. В то время я, лейтенант-двухгодичник, после окончания Пермского университета проходил армейскую службу в Бурятии, жил в том самом поселке Березовка на Селенге, где поселил моего ссыльного героя Бориса Солодовникова, в прошлом русского военного советника в монгольской армии. Тогда же я впервые попал в Монголию - она входила в Забайкальский военный округ, там стояли наши части. Как офицер я пользовался относительной свободой, по воскресеньям ездил в Иволгинский дацан в 40 километрах от Улан-Удэ, беседовал с ламами. Для провинциального советского юноши с Урала, никогда не бывавшего за границей, это была невероятная по тем временам экзотика. Я встречался с девушкой-буряткой, студенткой пединститута, а ее двоюродный дедушка был в этом дацане главным эмчин-ламой, то есть ламой-целителем. Она приводила меня к нему в гости, мы пили чай в его домике. Он с ангельским терпением отвечал на мои, как я теперь понимаю, совершенно дурацкие вопросы о буддизме. Однажды к чаю он выставил на стол вазочку с шоколадными конфетами "Муза" местной кондитерской фабрики. Разворачивая фантик, я с тайным высокомерием представителя более высокой культуры спросил хозяина, известно ли ему, что значит слово "муза". Он деликатно улыбнулся и сказал: "Дух". Помню, каким жгучим стыдом меня в тот момент охватило... Потом на учениях я познакомился с пастухом Больжи из улуса Эрхирик, несколько раз приезжал к нему, слушал его рассказы об Унгерне, которого, по его словам, он будто бы видел в детстве. Его подарок, буддийская тханка, до сих пор висит у меня дома. Позднее я написал о Больжи в повести "Песчаные всадники" и в "Самодержце пустыни" - книге об Унгерне. Ее дважды перевели на монгольский язык, причем переводчиком второго, полного издания стал бывший министр иностранных дел Цэрэнпилийн Гомбосурэн. Среди моих друзей и знакомых появились монголы и российские монголисты Александр Железняков, Анна Цендина, Рустам Сабиров, Сергей Кузьмин - автор единственной в России научной биографии Унгерна. В начале 2000-х я целый месяц прожил в Монголии, побывал в великих монастырях Амарбаясгалант и Эрдени-Дзу. Впечатления от этих поездок вошли в роман "Журавли и карлики". В общем, чем дольше я занимался Монголией, тем сильнее становилось чувство, что удивительная история этой буддийской страны в ХХ веке может дать нам ключ к пониманию проблем современного мира. На волне этого чувства или, возможно, иллюзии и возник "Поход на Бар-Хото".

Павел Басинский: Мне врезалась в память твоя фраза из одного разговора. Ты сказал, что чуть ли не единственной причиной начала Первой мировой войны было убийство эрцгерцога Франца Фердинанда сербским националистом Гаврилой Принципом 28 июня 1914 года. Из-за чего начинаются войны? Какую роль здесь играет "человеческий фактор"? Поход на Бар-Хото инициирует глава русской дипмиссии в Монголии Серов. Он смертельно болен, любит свою жену и хочет оставить ее с капиталом, а возле Бар-Хото богатые медные рудники. Чудовищный узел из экономических и личных обстоятельств порождает историческое событие. Это закон, формула?

Леонид Юзефович: Прости, но фразу о Гавриле Принципе ты запомнил неверно. Я рассказывал, как мой приятель-историк читал лекцию о Столыпине, и один из слушателей спросил его, как он относится к мнению о том, что Столыпин с его реформами - отец русской революции. Мой приятель ответил, что отец русской революции - Гаврила Принцип. Имелось в виду, что Первая мировая ослабила государственный организм России, понизила цену человеческой жизни - не будь ее, революция могла бы не произойти или стала бы менее разрушительной. Что касается Гаврилы Принципа как виновника Первой мировой... Последняя капля всегда найдется. Древние римляне рассказывали, будто извержение Везувия вызвал мальчишка-пастушок, зашвырнувший камешек в его жерло. Поход монголов на Бар-Хото инициировал не Серов, он лишь ускорил его начало. Как у всякой войны, истоком этого похода был чудовищный, как ты говоришь, узел из множества причин - политических, экономических, религиозных, личных, но был ли он неизбежен? Была ли неизбежной Первая мировая? Не уверен. Мы склонны считать неизбежным то, чего не удалось избежать, - так проще с этим смириться.

Павел Басинский: В "Походе на Бар-Хото" есть персонаж - монгольский офицер Дамдин. Учился во Франции, пропитан европейской культурой, поэт в душе. Он мечтает о Монголии, которая пойдет по европейскому пути. Дамдин возглавляет поход на Бар-Хото не потому, что взятие крепости для него самоцель. Он мечтает вернуться в столицу победителем и совершить "либеральный" военный переворот. Но чтобы вдохновить войско на победу, идет на союз с религиозным фанатиком и авантюристом Зундуй-гелуном, выразителем такой национальной "хтони". То есть пытается нести европейские ценности на плечах религиозных предрассудков. В результате триумфатором становится Зундуй-гелун. Он устраивает в Бар-Хото чудовищной жестокости бойню, а Дамдин кончает с собой. На самом деле это не частная история. Ты ставишь болезненный и для России вопрос. Мы бесконечно беременны "евразийством" и пытаемся родить нечто одновременно от Европы и Азии. И опять эта схватка "либералов" и "патриотов", опять поиск "другого" пути. Коллективный Запад и Глобальный Юг. Россия обречена всегда находиться в эпицентре всего этого?

Леонид Юзефович: Да, для нас это своего рода "проклятые вопросы". То есть такие, разрешить которые нельзя, нужно научиться с ними сосуществовать. Когда-то, еще в советское время, я писал диссертацию по дипломатическому этикету допетровской России и обнаружил, что даже среди историков, занимавшихся этой крайне узкой темой, представлены все течения русской общественной мысли. Петербургский востоковед Николай Веселовский был убежден, что нормы московской дипломатии восходят к азиатским, золотоордынским образцам, а расстрелянный большевиками харьковский профессор Владимир Савва выводил их из византийских традиций. Кто-то подчеркивал особую важность западноевропейского влияния в лице Габсбургов, кто-то выдвигал на первый план преемственность с междукняжеской дипломатией домонгольской Руси. А если невозможно прийти к согласию относительно такой сугубо частной проблемы, что уж говорить о различных подходах к историческим судьбам России. Яростные, с взаимными обвинениями и оскорблениями, дискуссии о "евразийстве", "западничестве", "особом пути" на протяжении моей уже долгой жизни вспыхивали неоднократно и ничем обычно не заканчивались. Я к этому привык. Хорошо бы только идеологам этих баталий помнить, что российская культура уникальна именно в силу своей многомерности и многосоставности, слияния в ней самых разнородных начал.

Древние римляне рассказывали, будто извержение Везувия вызвал пастушок, зашвырнувший камешек в его жерло

Павел Басинский: Ключевой герой твоей литературы - идейный авантюрист. Книжный человек, фанатик "идеи". Он не мусолит свои "великие" мысли за письменным столом или на диване, в бесконечной болтовне в соцсетях, чем занимается львиная доля наших с тобой современников. Он пытается воплотить их в реальность и ради этого не щадит не только своего живота, но и целых армий. Таков твой барон Унгерн в моей любимой у тебя документальной книге "Самодержец пустыни". В отличие от Дамдина, это реальный человек. Остзейский барон, родившийся в Австрии, участник Первой мировой и Гражданской войн, воевавший под командованием Врангеля и Семенова и создавший свою Азиатскую дивизию, которая еще раз изгнала китайцев из Монголии. Но опять - это не самоцель. Самоцель - поход на большевистскую Россию, а затем на "дряхлеющую" Европу и создание нового миропорядка в духе Константина Леонтьева. Соединить китайскую государственность с индийской религиозностью под знаменем русского царя. Был пленен и расстрелян большевиками в 1921 году, но стал мифологическим героем Монголии. Что тебя привлекает в таких людях? Тебя, мягкого, интеллигентного человека. Это просто писательский интерес?

Леонид Юзефович: Я и сам себе порой удивляюсь: откуда это во мне? Думаю, объяснение вот в чем: как историка меня интересуют эпохи роковые, переломные, а как писатель я беру оттуда фигуры, которые часто отталкивают нас фанатизмом и жестокостью, но как раз поэтому печать времени оттиснута на них ярче, нежели на обыкновенных людях вроде нас с тобой. Таковы Унгерн из "Самодержца пустыни" и Зундуй-гелун из "Похода на Бар-Хото". Рядом с ними можно поставить столь же харизматичных, изломанных войной, но, в отличие от них, гуманных мечтателей-идеалистов из моей "Зимней дороги" - белого генерала Анатолия Пепеляева и красного командира Ивана Строда. Да и пламенный греколюб Мосцепанов из "Филэллина" принадлежит к тому же типу героев... А вообще-то Лев Толстой говорил, что писатели делятся на тех, кто похож на свои книги, и тех, кто не похож. Я, видимо, отношусь к последним.

Павел Басинский: Твоя известность как прозаика началась в начале двухтысячных, когда за роман "Князь ветра" ты стал первым лауреатом премии "Национальный бестселлер". "Князь ветра" был заключительным в твоей трилогии о русском сыщике Иване Путилине - абсолютно реальном первом начальнике сыскной полиции Санкт-Петербурга. По сути, ты открыл жанр "ретродетектива", который потом стал активно эксплуатироваться разными писателями, в том числе и сегодня очень известными. Почему ты бросил этот Клондайк? Ведь была успешная экранизация 2007 года с блистательным Владимиром Ильиным в главной роли, и ты был автором сценария. Не твое?

Леонид Юзефович: Все три романа о сыщике Путилине были написаны задолго до того, как они вышли в "Вагриусе", и за третий из них я получил премию "Национальный бестселлер". А вместе с премией - литературную известность. Честно говоря, свои детективы я писал во многом ради денег. Для меня 1990-е стали трудным временем - были маленькие дети, старые родители, жена работала в музыкальной школе, где ей платили копейки, сам я был школьным учителем истории, вел по 30 уроков в неделю. А после премии меня стали издавать, переводить на иностранные языки. Появились кое-какие деньги. Я решил завязать с детективами и взяться за то, к чему давно лежала душа. Хотя читатели иногда пеняют мне, что зря я забросил моего сыщика... Сотрудничество с продюсерами Анатолием Максимовым и Александром Котелевским оставило у меня самые лучшие воспоминания. Интересно было работать с режиссерами: с Аленой Демьяненко над фильмом "Казароза", с Владимиром Хотиненко - над "Гибелью Империи", с Сергеем Снежкиным - над "Контрибуцией". Другое дело, что фильм - коллективное изделие, а роман или сборник рассказов - мое личное.

Российская культура уникальна именно в силу своей многомерности и слияния в ней самых разнородных начал

Павел Басинский: В свое время ты одним из первых заметил таких прозаиков, как Захар Прилепин, Алексей Иванов, Сергей Шаргунов. А кто сегодня из нового поколения писателей заслуживает внимания?

Леонид Юзефович: Назову несколько недавних книг, которые прочел с интересом: "Полунощница" Нади Алексеевой, "Фаюм" Евгения Кремчукова, "Комната Вагинова" Антона Секисова. А фантастический роман петербургского поэта и критика Алексея Конакова "Табия тридцать два" просто восхитил меня своим изощренным символизмом: это столько же утопия, как и антиутопия о будущей России, где место литературы заняли шахматы. Очень жду роман в рассказах "Собиратели тишины" петербуржца Дмитрия Филиппова, который сейчас воюет на Донбассе. Давно лично знаю автора, верю в его талант и не сомневаюсь, что книга будет честной. Она должна выйти в этом году.

Павел Басинский: Над чем ты работаешь сейчас?

Леонид Юзефович: Всерьез - ни над чем. Скоро у меня должна выйти первая и, разумеется, последняя книга стихов, стихи я изредка еще пишу. Может быть, соберусь написать что-то вроде воспоминаний о моей пермской юности, а может быть, и не соберусь. Баратынский говорил, что "дарование есть поручение". Если слово "дарование" можно применить ко мне, то свое поручение я уже выполнил.

Ключевой вопрос

Ты написал не так много книг в сравнении с сегодняшними даже молодыми авторами. Но о каждой хотелось бы сделать отдельную беседу. Нельзя не вспомнить роман "Журавли и карлики", за который ты получил первую "Большую книгу". Ведь это было, если не ошибаюсь, первое серьезное художественное исследование событий 1993 года в Москве - штурма Белого дома. У меня есть такое ощущение, что мы до сих пор не можем опомниться от этого события. Что это было, как и вообще 90-е годы? Катастрофа, преображение России? Просто новый исторический этап?

Леонид Юзефович: А чем был для России 1917 год и все, что затем последовало? Катастрофой? Преображением? Новым историческим этапом? Трудно, если не кривить душой, свести происшедшее тогда со страной к какой-то элементарной оценочной формуле. Так же и здесь. Великие события не могут быть вызваны единственной причиной, а их последствия, долговременные, во всяком случае, не бывают однозначными. Одно для меня ясно: то, что началось в Беловежской пуще как фарс, превратилось в трагедию. Октябрь 1993 года - лишь один из ее эпизодов. Боюсь, до финала еще далеко и занавес опустится не скоро.

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 11 октября 2024 > № 4716637 Леонид Юзефович

Россия. Украина. ОБСЕ. ЦФО > Армия, полиция > ria.ru, 8 октября 2024 > № 4728248 Юлия Жданова

Юлия Жданова: "игра" НАТО может выйти из-под контроля

Официальные представители киевского режима открыто заявляют, что согласовывают свои операции в Курской области с представителями Запада и получают от них "зеленый свет" на их проведение, Москва на заседаниях Форума ОБСЕ по сотрудничеству в области безопасности (ФСОБ) указывает на эти факты. О реакции на такие свидетельства на международных площадках, об участии террористических наемников в нападении на территорию России, а также об обсуждении мирного урегулирования в кулуарах ФСОБ и об осознанном характере эскалации со стороны ЕС и НАТО против РФ в интервью РИА Новости рассказала и.о. руководителя российской делегации на переговорах в Вене по вопросам военной безопасности и контроля над вооружениями Юлия Жданова.

– Какова вовлеченность НАТО и отдельных стран альянса в нападение ВСУ на Курскую область?

– Причастность Североатлантического альянса к попытке вторжения ВСУ в Курскую область Российской Федерации на уровне блока и отдельных государств-членов не вызывает сомнений. Официальные представители киевского режима открыто заявляют, что согласовывают с западниками проведение войсковых операций и получают от них "зеленый свет" на проведение таковых.

Достоверно известно, что для подготовки террористической вылазки был сформирован контингент с участием боевиков, подготовленных иностранными инструкторами. Большинство подразделений ВСУ, участвовавших в вылазке на территорию Курской области, использовали разведывательную информацию, передаваемую Киеву "западными партнерами". Они были также оснащены стрелковым оружием, военной техникой и средствами коммуникации производства стран НАТО.

На заседаниях Форума ОБСЕ по сотрудничеству в области безопасности (ФСОБ) мы демонстрируем реальные свидетельства глубокой вовлеченности ряда государств Запада в эту самоубийственную авантюру киевского режима. А то, что она носит именно такой характер, оппоненты прекрасно осознают. Во-первых, вылазка на российскую территорию – территорию иностранного государства – подорвала продвигаемую киевско-западной "спайкой" на всех международных площадках псевдоаргументацию, согласно которой Украина – это "жертва", а Россия – "агрессор". Ведь сейчас весь мир может видеть истинное лицо ВСУ, которые мародерствуют, издеваются над мирными жителями и ведут себя в целом как звериная стая. Во-вторых, военные планы ВСУ объективно терпят крах. Российские войска высокоэффективно отражают попытку вторжения вражеских сил на российскую землю. Именно поэтому тема бесчинств ВСУ в Курской области представляется для западных контрагентов весьма неудобной, в официальной плоскости они ее стараются "заметать под ковер".

– Ранее сообщалось, что там есть наемники. Есть ли список стран, откуда они приехали, имена, количество?

– Действительно, в террористической вылазке в большом количестве представлены иностранные наемники. Это легко подтверждается цифровым следом, который "солдаты удачи" опрометчиво оставляют на платформах западных соцсетей. К примеру, американские боевики ЧВК Forward Observation Group демонстративно выложили в интернет фотографию с циничной подписью "The boys in Kursk", на которой они позируют на фоне бронемашины HMMWV в составе группы ВСУ. Сами мирные жители Курской области дают компетентным службам показания об агрессивных действиях наемников, которые говорили на грузинском, польском и английском языках. Эти действия явным образом идут вразрез с утверждениями государств Запада об их непричастности к нападению украинских неонацистов на нашу страну.

Поскольку наши недруги объективно нацелены на повышение интенсивности боевых действий в ходе конфликта на Украине, ряды "Интернационального легиона обороны Украины" регулярно пополняются. Сейчас количество участников "легиона" достигло 18 тысяч человек из 85 стран мира. Наибольшее количество боевиков – из Польши, Франции, Грузии. Наблюдаем приток наемников в поддержку ВСУ из Латинской Америки. Это официальные данные ФСБ России.

Российские компетентные органы держат вопрос участия иностранных боевиков в террористической вылазке на плотном контроле, включая составление поименных списков боевиков и фиксацию их преступлений. Их ждет незавидная участь. Многие уничтожаются российскими войсками как законные военные цели. Кроме того, с начала спецоперации к уголовной ответственности привлечены не менее 785 наемников, принимавших участие в боевых действиях на стороне ВСУ. По мере получения новых фактов преступлений наемников на российской территории наша делегация будет предавать их гласности. В частности, для нас крайне важно, чтобы международное сообщество четко понимало, что происходит сейчас на территории Курской области, какие преступления совершаются киевским режимом при иностранной поддержке.

– Ранее вы заявляли, что руководство ОБСЕ так и не осудило вторжение Киева в Курскую область. Были ли какие-то подвижки на этом направлении?

– Не имеем никаких иллюзий в отношении того, что международные структуры, включая ОБСЕ, предпочтут, как и прежде в подобных случаях, закрыть глаза на преступления ВСУ при поддержке ряда государств Запада. Отсутствие какой-либо адекватной реакции лишь подтверждает их политическую ангажированность. Разумеется, для российской дипломатии это не является препятствием для освещения реальной ситуации как в зоне проведения спецоперации, так и в Курской области, где с нашей стороны осуществляются активные контртеррористические действия. Тем более что государства Глобального Юга, представленные на других венских площадках, проявляют глубокий интерес к российской позиции.

– Последнее время много пишут о так называемом плане Зеленского, который он представил Байдену и другим. Есть ли понимание, что это за "план"? Обсуждается ли это в кулуарах форума? Ведь Зеленский утверждает, что этот план должен привести Россию за стол переговоров.

– Как мы понимаем, "план победы" Владимира Зеленского выстраивается вокруг трех ключевых элементов: дальнейшее сближение Киева с НАТО, продолжение военной накачки марионеточного режима, а также усиление санкций против России. По сути, это – ультиматум, который не предполагает участия в переговорном процессе России и, как следствие, не имеет ничего общего с политико-дипломатическим урегулированием.

В кулуарах ФСОБ разговоры о мирном урегулировании действительно ведутся, однако в западном лагере они вращаются вокруг мертворожденной "формулы Зеленского" и попыток "продать" России в красивой обертке итоги сходки в "бюргенштокском формате". В наших контактах мы четко фиксируем, что Россия ни при каких условиях не собирается присоединяться к упражнениям в духе Бюргенштока и "второго саммита мира". Любой же разговор о мире должен быть адекватен ситуации "на земле" и складывающимся геополитическим реалиям, базироваться на мирной опции, изложенной в предложениях президента России Владимира Путина от 14 июня этого года.

Что касается официальных дискуссий, то со стороны западных делегаций "в микрофон" становится все меньше призывов к миру. Напротив, англосаксы и есовцы пользуются любой возможностью, чтобы заявить о продолжении военной поддержки киевского режима, тогда как британцы чуть ли не хвалят террористические налеты БПЛА ВСУ на территорию нашей страны. Тем самым наши недруги фактически подтверждают твердый курс натовско-есовского конгломерата на эскалацию конфликта.

– В сентябре, выступая на ФСОБ, вы заявляли, что эскалационный курс "натовско-есовского конгломерата" против России носит осознанный характер и ведется в рамках подготовки Североатлантического альянса к военному конфликту совершенно иных масштабов и интенсивности. Что вы имели в виду? Какие рычаги воздействия на эту ситуацию вы видите?

– Прежде всего, речь о том, что руководство НАТО, раздувая миф о якобы неизбежности нападения России на государства блока (как правило, упоминают Прибалтику и Польшу), использует "российскую угрозу" как предлог для наращивания передового военного присутствия на "восточном фланге". Мы видим и читаем в европейской прессе, как они яро отрабатывают тезис о том, что это должно произойти в ближайшие несколько лет, и, естественно, мотивируют тем самым свою деятельность и объясняют ее таким образом, что к этому отражению якобы российской угрозы им всем необходимо готовиться. На деле НАТО уже давно занимается подготовкой к потенциальному вооруженному столкновению с Россией.

Натовцами одобрены региональные планы "обороны", сформулированы конкретные задачи для всех военных командований блока. Обкатываются логистические маршруты переброски войск и вооружений через Атлантику на "восточный фланг". Идет постоянная отработка возможных вариантов конфликта с нашей страной – от Арктики до Черного моря.

Попутно предпринимаются весьма провокационные шаги на украинском направлении – неуклонно растет дальность поставляемых ракет, продолжается риторика о возможной отправке натовских войск на Украину (здесь, кстати, снова усердствует Франция). Эта "игра" может выйти из-под контроля и привести к разрастанию конфликта с катастрофическими последствиями. Мы четко предупреждаем об этом на международных дипломатических площадках. Есть ощущение, что сигнал до оппонентов доходит с трудом. В этих условиях корректировки, которые будут вноситься в Основы государственной политики в области ядерного сдерживания, можно и нужно считать определенным сигналом недружественным странам.

– Как вы оцениваете нынешнее положение дел на военно-политической площадке ОБСЕ? Возможно ли взаимодействие по военно-политическим вопросам во времена кризисов?

– В нынешнем году ситуация на ФСОБ была крайне нестабильной. В связи с конфронтационной линией ротируемых председательств, которые всячески ущемляли интересы нашей страны как государства-участника, российская делегация была вынуждена предпринимать жесткие ответные меры.

Поясню, о чем речь. Со стороны стоявших у председательского штурвала форума Кипра (зимой) и Хорватии (весной-летом) мы получили пять высокомерных отказов на приглашение российских высокопоставленных докладчиков для изложения нашей позиции на форуме. Дошло до того, что даже российским студентам перекрыли доступ к подключению к заседаниям в качестве слушателей, хотя учащиеся из других государств ОБСЕ такую возможность имеют и активно ею пользуются. В этих условиях росделегация не присоединилась к консенсусу о проведении трети пленарных заседаний ФСОБ в летнем триместре. Исходим из того, что нормальная переговорная работа невозможна в условиях ущемления интересов Российской Федерации.

На ситуацию в рамках ФСОБ продолжает оказывать влияние кризис в отношениях Россия-НАТО и ситуация на Украине. В данном контексте весьма показательно, что западники уже третий год подряд срывают проведение военно-политических мероприятий годового цикла форума, включая совещание по оценке выполнения документов ОБСЕ о лёгком и стрелковом оружии и запасах обычных боеприпасов. На нем обычно ведется речь об усилиях государств-участников по предотвращению незаконного оборота оружия и боеприпасов и предотвращению их попадания в зоны конфликтов, где они могут быть использованы против гражданского населения. На фоне множащихся в геометрической прогрессии фактов применения натовского оружия против гражданского населения России, а также их оттока с Украины на "черные рынки" по всему миру предельно ясно, почему англосаксы выступают категорически против проведения этого центрального для ФСОБ мероприятия. Мы регулярно ставим им это на вид.

В нынешнем триместре работа ФСОБ ведется под девизом "продолжение диалога во времена кризисов". Мы, безусловно, разделяем этот подход. Ведь именно в нем и заключается дипломатическая работа. Вместе с тем, наша делегация внимательно следит и постоянно оценивает характер и направленность действий западных контрагентов на ФСОБ в целях эвентуального купирования возможных шагов, направленных против нашей страны и наших союзников. Как и всегда, мы готовы к любому развитию событий.

Россия. Украина. ОБСЕ. ЦФО > Армия, полиция > ria.ru, 8 октября 2024 > № 4728248 Юлия Жданова

Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 26 сентября 2024 > № 4712834 Филипп Чижевский

Филипп Чижевский: искусство должно сглаживать углы

Государственный академический симфонический оркестр России имени Е.Ф. Светланова нуждается в своей площадке и в финансовой поддержке, заявил его новый художественный руководитель Филипп Чижевский. В интервью корреспонденту РИА Новости он рассказал, как изменится репертуар старейшего симфонического оркестра страны, и планируются ли кадровые перемены и гастроли. Беседовала Александра Шванова.

– Филипп Иванович, недавно вас назначили худруком Госоркестра России имени Светланова. Как вы к этому отнеслись? Каким при вас станет оркестр?

– Назначение стало для меня внезапным. Я воспринял его как творческий вызов и миссию. Мне кажется, важно изменить жизнь оркестра к лучшему: создать комфортные условия для музыкантов и помочь ГАСО обрести свой дом. Это несправедливо и неправильно, что у первого оркестра страны нет своего помещения. Я буду прикладывать все усилия со своей стороны, чтобы этот вопрос решился.

Буду стараться быть полезным для коллектива. Для меня важно, как живет оркестр, находиться в диалоге с музыкантами, чтоб они всегда могли ко мне обратиться.

– Какие изменения ждут репертуар оркестра?

– У меня есть внутренняя потребность в исполнении новой музыки, как зарубежной, так и нашей. Я люблю крупные немецко-австрийские опусы, поэтому в программе обязательно будут Брукнер и Малер. Также я планирую обращаться к референсам из репертуара Евгения Федоровича Светланова.

Да, оркестр был какое-то время без художественного руководителя, но директору удалось сохранить этот коллектив. ГАСО обладает огромным бэкграундом, ему есть на что опереться.

Я составил уже много разных программ на следующий сезон. Репертуар будет скомпонован не совсем типично. Сочинения будут связаны друг с другом, но не слишком очевидно. Сейчас мы обсуждаем это с коллективом и в скором времени заявим о своих планах.

– Какие видите проблемы в оркестре?

– У оркестра почти нет гастролей. Это важно, и мы будем над этим работать. Кроме того, коллективу нужны инструменты, на которые никогда не хватает денег. У музыкантов маленькие зарплаты.

Недавно мы встречались с директором Московской филармонии Алексеем Алексеевичем (Шалашовым – ред.). Он предложил возобновить июньский фестиваль, который всегда (с 2013 по 2021 годы – ред.) был у ГАСО. Мы снова начнем его проводить с июня 2026 года, со следующего сезона.

– Как планируете справляться с финансовыми трудностями?

– У оркестра нет спонсоров. Такие возможности есть среди крупных институций, которые поддерживают творческие начинания. Я буду их искать. Мне кажется, если мы начнем планомерно работать в этом направлении, то со временем все возможно. Мы живем в большой стране. Самое главное – общаться с людьми.

– Как вас встретил коллектив?

– Об этом можно будет говорить, когда я проведу первую программу. Однако я хорошо знаком со многими музыкантами. Да, сейчас я нахожусь в другом статусе, но это ничего не меняет. Мы общаемся на "ты".

У нас был совместный концерт с Российским национальным оркестром 13 сентября. В нем принимали участие многие музыканты Госоркестра. Я думаю, что этот концерт можно считать нашим первым опытом сотрудничества. На момент создания этой программы я не знал, что стану художественным руководителем ГАСО. Но потом так совпало, и я этому рад.

– Планируете ли кадровые перемены в Госоркестре?

– Коллектив недоукомплектован. Мы будем проводить конкурс в оркестр. Кто-то из музыкантов придет со стороны, может, кто-то из оркестра захочет показаться. Конечно, это стресс, но мы будем стараться, чтобы все прошло максимально комфортно. Все остальное будет видно в работе.

– Какие новшества планируете привнести в оркестр?

– Мне важно, чтобы каждое появление ГАСО на афише было событийным. Сейчас возникают некоторые вопросы: в каких концертах коллектив принимает участие, кто их проводит и в каких залах? Вся эта история требует пересмотра. Со следующего сезона мы начнем это делать, будем отталкиваться от каких-то центральных программ, освобождать время для их репетиций. Далее оркестр будет заполнять свободные окошки для других проектов.

– Говоря о новом, нельзя не сказать о традициях, тем более, когда речь идет об одном из старейших симфонических оркестров страны. Что планируете сохранять?

– Я буду сохранять то, что было начато Светлановым – великим русским дирижером, который провел большую часть времени в существовании коллектива. Он занимался поиском музыки, которая до него не исполнялась. Он первый, кто записал весь симфонический цикл Мясковского. Мне кажется, если бы Светланов сделал только это, он бы уже вошел в историю музыки как исследователь. В следующем сезоне я планирую исполнить одну из симфоний этого композитора.

В представлении программ я руководствуюсь не тем, что нравится. Многие вещи не резонируют сейчас, а через год все будет наоборот. Нужно чувствовать резонанс музыки в сегодняшнем дне, чтобы ее звучание было уместным и отражалось внутри зрителя. Мне кажется, при составлении программ должен присутствовать этот внутренний камертон.

– Вы отметили острую нехватку гастролей Госоркестра. Как известно, коллектив выступал в Вашингтоне, Лондоне, Париже. В каких странах сейчас ждут наших музыкантов? Куда вы планируете поехать с оркестром?

– Об этом рано говорить, потому что гастроли – это работа на очень длинную дистанцию. Если мы начнем ее сегодня, то только через года два сможем куда-то поехать. На сегодняшний день (политическая – ред.) ситуация очевидна. Мы надеемся, что она изменится.

– Вы поддерживаете сотрудничество с какими-то зарубежными коллективами? Где нас ждут?

– Сейчас важно начать общаться о возможных творческих пересечениях, чтобы, когда закончатся сложности, у нас уже были какие-то конкретные предложения. Люди любят, когда с ними разговаривают. Часто в процессе диалога рождаются какие-то решения. Я со своей стороны буду всячески стараться, чтобы это произошло, потому что на гастролях коллектив растет. Даже когда исполняется одна и та же программа, то в какой-то момент все доводится до острой точки, когда после концерта можно сказать: "Да, мы это сделали, мы исполнили эту музыку так, как ее задумал автор".

– Как сегодня политика влияет на культуру? Могут ли культурные деятели изменить ситуацию к лучшему?

– Совершенно очевидно, что искусство может служить связующим звеном и сглаживать какие-то углы. Сложности всегда были, как в нашей стране, так и в других государствах. Как говорится: "Хорошо там, где нас нет". Мне кажется, на все это надо смотреть по-философски и немножко по-буддистски, то есть развиваться и делать полезное для окружающих. Пусть каждый концерт ГАСО будет уникальным и приносит какие-то плоды для размышления аудитории. Я думаю, что через эти творческие задачи будут подтягиваться ресурсы, и многие вещи будут решаться сами собой: у музыкантов будут загораться глаза после исполнения классного концерта, а у меня – от счастливых лиц музыкантов и одухотворенной аудитории после какого-то выступления. Это уже многое.

Я бы не стал говорить, что сейчас очень сложное время. Каждое время по-своему непростое. Я стараюсь смотреть на все позитивно.

– Какая судьба ждет ансамбль Questa Musica после вашего назначения?

– Мы продолжаем активно работать. Только что вернулись с фестиваля Дениса Мацуева, 29 сентября у нас будет концерт в филармонии, потом – три концерта в Сириусе в Сочи. Возможность руководить коллективом автоматически заставила меня думать на тему более долгосрочного планирования. Надеюсь, что это пойдет мне на пользу.

– Продолжите ли вы работу с Константином Богомоловым? Какие у вас совместные планы?

– Мы работаем над постановкой "Пиковой дамы". Это будет в театре "Новая опера" в конце следующего сезона, летом 2026 года.

– Поделитесь, пожалуйста, совместными планами с Пермским театром оперы и балета.

– С Пермским театром у меня теплые отношения, потому что я там сделал два знаковых для себя проекта: "Кармен" и "Летучий голландец". Это очень интересная эстетская программа.

В начале февраля мы представим новую нетривиальную программу с оркестром и хором – Rendering Лучано Берио. Это транскрипция недописанной симфонии Шуберта. У него есть десятая незаконченная симфония. Лучано Берио сделал такой апгрейд, где-то дооркестровал, ушел в себя и потом снова вернулся в Шуберта. Во втором отделении мы исполним Симфонию Псалмов Стравинского.

– Вы имеете такой колоссальный творческий опыт, может быть, думали открыть свою школу, чтобы передавать его молодому поколению?

– Мне кажется, еще рановато говорить про передачу опыта, но я всегда с удовольствием общаюсь с более молодыми коллегами, у которых есть вопросы. Главное, чтобы было время это делать. Я думаю, когда у Госоркестра появится дом, мы будем проводить и встречи, и концерты, и сможем приглашать к себе аудиторию. Надо начать с дома.

Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 26 сентября 2024 > № 4712834 Филипп Чижевский

Россия. Великобритания. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 сентября 2024 > № 4720911 Андрей Тесля

Англичанка и медведь

АНДРЕЙ ТЕСЛЯ

Кандидат философских наук, старший научный сотрудник, научный руководитель Центра исследований русской мысли Института образования и гуманитарных наук Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта.

ИНТЕРВЬЮ ПОДГОТОВЛЕНО СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ «МЕЖДУНАРОДНОЕ ОБОЗРЕНИЕ» (РОССИЯ 24)

Представление о вечном конфликте России и Британии укоренено в нашем сознании. Лондон и сейчас – самый решительный союзник Киева при любом кабинете. Когда это началось? Почему «англичанка гадит»? Чем ей не угодил «русский медведь»? Об исторических перипетиях двух стран Фёдору Лукьянову рассказал Андрей Тесля в интервью для передачи «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Как формировалось понятие «англичанка гадит» в нашем сознании, а в их, соответственно, «гадит медведь»?

Андрей Тесля: До 1820–1830-х гг. никаких значимых сюжетов такого рода не было. Есть национальные образы, есть встречающиеся или формирующиеся предубеждения и предрассудки, но говорить о каких-то устойчивых повторяющихся, влияющих значительным образом на политику предубеждениях вряд ли приходится.

В России интерес к Англии возрос с 1750-х гг., причём во второй половине XVIII в. это был аристократический интерес. Английским владели самые верхи Российской империи, этим они демонстрируют свою утончённость через обращения уже не к французской, а к английской культуре. Самым ярким примером здесь будет семейство Воронцовых или княгиня Дашкова, которая отправила своего сына обучаться в Эдинбургский университет, заводила себе англичанок в компаньонки и тому подобное.

С английской стороны аналогично есть образы, связанные с Россией. Напомню, что в XVIII веке Россия воспринималась как северная держава (отчасти это и образ XIX века). Важный сюжет для страха и для опасений – то, как Россия перемещается с севера на восток, меняет своё положение в воображаемой географии. Тут она относится к числу северных держав. Соответственно, образы северные: бескрайние просторы, бродящий по ним человек, лёгкая непредсказуемость. Но в перечне основных соперников и оппонентов Англии лидировала Франция. Это было и на протяжении XVIII века, и в начале XIX-го.

Россия вышла на первый план уже в сюжетах 20-30-х гг. XIX века, когда Франция окончательно сошла орбиты с соперничества с Британской империей. После получения тринадцатью североамериканскими штатами независимости (1770–1780-е годы) Великобритания начинает строить то, что получает название Вторая Британская империя, или Вторая колониальная империя. В этом строительстве её соперником в том числе выступает Франция и к двадцатым-тридцатым годам XIX века это соперничество заканчивается.

Самым ярким примером здесь стала внешняя политика французского кабинета в лице Франсуа Гизо, который настаивал на союзничестве и партнёрстве с Великобританией, в том числе через урегулирование и нахождение компромиссов в политике. Это касается отношений с Египтом, с Мухаммедом-Али, с его сюзереном, с турецким султаном.

С 1830-1840-х гг. образуется пара соперников на большом азиатском пространстве, соперников в строительстве империй – Российская и Британская империи.

Фёдор Лукьянов: Начало этого соперничества было кем-то зафиксировано?

Андрей Тесля: Острые страхи со стороны Великобритании выражал Дэвид Уркварт – очень известный персонаж в восточной политике. Он даже настаивал на борьбе против политики британского кабинета, подозревая премьер-министра Пальмерстона, что он русский шпион. У Карла Маркса тоже будет это будет звучать в 1850-е годы. Он считал, что русская политика пронизала целиком британскую аристократию, что Петербург распоряжается внешнеполитическими делами Великобритании и так далее.

В России в 1840-х гг. отношение к Британии будет куда более спокойным, потому что она не сильно попадала в фокус, была периферийной темой.

И в 1820-е, и в 1840-е, и затем это продлится вплоть до начала 1860-х центром козней, злодейства, зложелательства в отношении России или Российской империи выступала Австрия. Дошло даже до того, что некоторые полуофициальные и официальные лица подозревали и угадывали австрийскую руку в восстании декабристов. Считалось, что не обошлось без австрийской интриги, потому что «ничто дурное в России не происходит без вмешательства Вены».

Подчеркну, что это стало очень устойчивым сюжетом, который с теми или иными отголосками дошёл до Первой мировой войны. Он для нас сейчас совершенно забыт в силу того, что Австрия, Австрийская империя, а затем Австро-Венгрия выбыла из мировой политики, поэтому постоянная тема, что Вена злопыхательствует и австрийская интрига проницает русские дела в самых неожиданных местах, – это всё сошло на нет. Особенно после 1866 г, когда Австрия потерпела поражение от Пруссии и начался процесс, который дальше привёл к образованию Второй Германской, или Северогерманской, империи. Австрийские дела перестают быть настолько значимыми, и тогда Англия окончательно выходит на передний план.

Фёдор Лукьянов: Был ли какой-нибудь переломный момент?

Андрей Тесля: Рубежной становится Крымская война, причём сначала не в плане именно антибританских настроений. Она воспринимается многими участниками как матч-реванш за войну 1812 года. Главным оппонентом выступает Наполеон-младший, племянник. Мы видим и логику парижских наименований, где появляется Севастопольский бульвар. Это обыгрывается как история о восстановлении французской воинской славы, но именно здесь первоначально возникает выражение «англичанка гадит». Это взгляд и русских военных, и азиатского департамента МИД, и вообще части русских дипломатов.

Крымская война привела к осознанию, что у Российской империи практически нет возможностей нанести сколько-нибудь значительный удар по Британии. Британия способна выбирать место действия, место нанесения удара. Российская империя может ждать удара со стороны Британии где угодно, начиная от Кронштадта, Ревеля или Риги, заканчивая Камчаткой. Держать силы на всём этом пространстве, будучи готовыми к английскому нападению, нет никакой возможности, а задеть чем-то всерьёз британские интересы – непонятно как. Вот это ощущение бессилия подстегнуло, с одной стороны, целый ряд проектов сопротивления, с другой – готовность видеть английскую руку где угодно.

Всё это разворачивается в 1860–1870-е годы. Нам это известно как «большая игра» в пространстве Центральной Азии, где началось большое соперничество в том числе в продвижении. Один из аспектов русской экспансии в Центральную Азию, который будет очень нервировать британское управление Индией, это идея возможности нанести Англии чувствительный удар, дотянувшись до Индии. Она восходит к сильно более ранним временам, но постепенно перешла в практическую плоскость. Важным событием стал 1857 год – восстание сипаев. В узких кругах, начиная буквально от военного министерства, заканчивая азиатским департаментом МИД, это было воспринято как облегчение по итогам Крымской войны. Тогда целый ряд комментариев из российского МИД говорил о том, что не только у нас плохи дела и не только мы оказались несостоятельными в политике в наших южных регионах. «Видите, то британское владычество, которое считалось крепким и прочным, построено непонятно на чём. Более того, может, это и есть ахиллесова пята Британской империи?»

Фёдор Лукьянов: Откуда берётся образ англичанки?

Андрей Тесля: В этом пространстве «большой игры» в Центральной Азии, а затем и в расширяющемся регионе стороны в своём соперничестве не связаны теми ограничениями, которые их связывают в европейском пространстве. Соответственно, там действует масса агентов с двух сторон, которые официально не являются военными или политическими агентами ни Российской, ни Британской империи. Отсюда масса персонажей, не имеющих специального статуса, вроде английских купцов и путешественников, проникающих в Центральную Азию. Отсюда целый ряд аналогичных русских персонажей, действующих где-нибудь в районе Кашмира. Я думаю, все помнят знаменитый отголосок этого: у Киплинга в «Киме»[1] был образ русских тайных агентов, проницающих Британию. Ким, ирландско-индийский юноша, служит Британии, делу Британской империи в противодействии русской агентской сети.

Неясность и мутность для русских участников сильно способствовали образу английского следа, который может встречаться в самых неожиданных местах. Соперничество здесь было расширяющееся, охватывающее и Китай, затем Японию и Корею, не прекращающиеся в Персии, продолжающееся в Османской империи. Это всё дошло в буквальной формулировке – почти «англичанка гадит» – в полуофициальных донесениях, связанных, к примеру, с Туркестаном. На рубеже 1870–1880-х гг. разговор вёлся в очень похожей недипломатической лексике.

В свою очередь, у Великобритании тоже были серьёзные основания представлять вездесущее российское вмешательство. Берлинский конгресс 1878 г. был очень нервозно воспринят российской публикой как дипломатическое поражение, как утрата всех полученных результатов по итогам русско-турецкой войны 1877–1878 гг., отказ от достижений в Сан-Стефано. Появилась в том числе угроза военного столкновения с Великобританией, когда Британия ввела свой флот в Мраморное море, прошла проливы с разрешения Османской империи. Речь шла чуть ли не о военном столкновении буквально на берегах Босфора.

Следом за этим российский МИД пошёл на то, чтобы сделать предложение афганскому эмиру объявить его халифом вместо османского султана. Говорилось, что «нам нужен свой халиф». Русский азиатский департамент прямо заявил, что османский султан (в то время Абдул-Хамид II) не подходит, потому что он фактически превратился в британскую марионетку, он больше не служит защитникам ислама, а настоящим халифом должен стать наш. Великобритания тут отреагировала стремительно. Эмир вынужден был бежать от английских войск, которые вошли в Афганистан, началась вторая афганская война со всеми перипетиями. Это говорит о градусе столкновения и попытке сформировать альтернативный центр ислама. В том числе была история, связанная с недавним в то время присоединением Центральной Азии, русским взятием Бухары, со статусом Хивы и всем этим контекстом.

К середине 1885 г. ситуация настолько обострилась, что едва не дошла до войны. 1885 г. полон военными переживаниями. Многие участники рассматривали возможность полномасштабного столкновения Российской и Британской империи. Кризис 1885 г. и послужил тому, что в русском сознании выражение «англичанка гадит» стало уходить на задний план. Столкновение 1885 г. привело к урегулированию пограничных отношений в Центральной Азии. К 1886 г. заключено соглашение по Памиру. В конце концов заключено соглашение по Афганистану, причём идея буферных государств по-разному обсуждалась ещё с сороковых годов.

Когда две империи оказались буквально на грани войны, активизировался поиск соглашений: последовала цепочка соглашений по всей Азии. К 1907 г. поспело решающее соглашение по Персии, которое открыло дорогу сердечному согласию и привело к тому, что Россия и Великобритания оказались союзниками в ходе Первой мировой войны. При этом в конце XIX – начале ХХ века сам образ Британии, проницающий, действующий самым разнообразным образом особенно в южном и восточном регионах империи, был достаточно живым, поддерживаясь симметричным образом – они усиливали друг друга.

На всю эту систему образов и представлений, накопленную за предыдущие полвека, если не более, очень хорошо легла уже в ранее советское время британская интервенция и заговор послов, начиная с Брюса Локкарта. Здесь не надо было сильно натягивать сову на глобус, поскольку в это время в Великобритании не только на частном уровне за закрытыми дверьми, но и в том числе официально шла речь о формировании широкой коалиции, как прямого дипломатического, так и не явного противодействия уже советской России. Дальше эти образы будут широко жить и в 1920-е, и в 1930-е годы.

Россия. Великобритания. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 сентября 2024 > № 4720911 Андрей Тесля

Россия. ПФО > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 19 сентября 2024 > № 4704792 Павел Сарафанников

Энергия новых возможностей

Россия в 2023 году заняла четвертое место в мире по экспорту сжиженного природного газа (СПГ). Наши поставки за границу составили 31,4 млн тонн, следует из ежегодного отчета Международной ассоциации импортеров СПГ (GIIGNL). По итогам 2024-го ожидаются вводы новых СПГ-активов общей мощностью 33,5 млн тонн. В то же время наращивают свои поставки Катар, Австралия, США.

Чем объясняется такая востребованность СПГ в мире, и в России в частности? Каковы выгоды и риски работы на этом рынке? И главное, какие преимущества или потери - в случае промедления с реализацией новых проектов использования сжиженного топлива - могут ощутить на себе жители различных регионов России: от экологии до экономики? Об этом мы беседуем с Президент-председателем правления Национальной ассоциации СПГ Павлом Сарафанниковым.

Павел Викторович, на фоне сложностей с транспортировкой трубопроводного газа через Украину, ситуацией с "Северным потоком" сжиженный природный газ становится приоритетным энергоносителем для экономики?

Павел Сарафанников: Не существует идеальных решений для всех проблем сразу. И если мы говорим о реализации грамотных проектов энергообеспечения, то всегда надо учитывать множество факторов. Где-то СПГ оказывается слишком дорогим ресурсом… Но во многих случаях он не только более рентабелен, в сравнении с другими видами топлива, но и более экологичен и технологичен. А есть ситуации, когда СПГ просто нет альтернативы. К тому же никто сегодня не может гарантировать безопасность магистралей газотранспортной сети, а транспортировка природного газа в охлажденном и сжатом состоянии позволяет выстраивать мобильные логистические цепочки.

Давайте уточним, что трубопроводный и сжиженный газ - это, по сути, одно и то же вещество. СПГ - лишь форма более эффективного и компактного хранения природного газа, охлажденного и сжатого в 600 раз до жидкого состояния. Так, одна тонна сжиженного газа имеет объем всего 2,4 кубометра, тогда как тонна природного - 1320. А потому снижение экспорта газа и сохранение объемов его добычи в современных условиях России - важная составляющая для развития внутреннего рынка. И это может стать драйвером для многих экономических и технологических процессов. Именно поэтому в России уже в ближайшие годы ожидается ввод новых СПГ-активов общей мощностью в 33,5 млн тонн, ведь потребность в доступных энергоносителях продолжает расти, как в странах, традиционно зависимых от российского газа: Австрии, Восточной Европы, так и внутри нашей страны. И здесь очень важно, чтобы традиционно российскую долю международного рынка СПГ не заняли компании из других частей света.

Какие усилия для этого нужно предпринять, санкции-то связывают по рукам сегодня многие отрасли?

Павел Сарафанников: Надо развивать собственные технологии, наращивать разработку и производство высокотехнологичного оборудования, строить крупнотоннажные СПГ-заводы и терминалы, увеличивать танкерный флот. Конечно, без государственной поддержки этот рост невозможен.

А что происходит на внутреннем рынке сжиженного природного газа?

Павел Сарафанников: На сегодняшний день в России действует 22 малотоннажных (МТСПГ), три среднетонажных и два крупнотонажных завода по производству СПГ. Кстати, малотоннажное производство по классификации 2023 года, - это выпуск до 20 тонн сжиженного природного газа в час или до 170 тыс. тонн в год. Большинство таких предприятий работает на базе российских технологий. Именно такие производства нужны нашей стране, чтобы покрыть потребности внутреннего рынка. Средне- и крупнотоннажные производства рассчитаны, прежде всего, на экспортные поставки.

Если же говорить о санкциях, то российские компании уже многое сделали в плане импортозамещения. Например, разработали и внедрили технологии сжижения с использованием дроссельного, детандерного и азотного циклов. В стадии разработки - технологии смесевого хладагента. Сейчас реализуются проекты по строительству еще 26 заводов МТСПГ, заявлено еще 50 проектов. В рамках применения СПГ как газомоторного топлива (ГМТ) количество КриоАЗС тоже растет, сегодня 59 таких станций. Поддержка и заинтересованность государства здесь имеют огромное значение. В планах правительства России к 2035 году производить до 140 млн тонн СПГ в год, а это около 20 процентов мирового рынка, а планируемый объем потребления СПГ на внутреннем рынке России как ГМТ и когенерации - более семи млн тонн. Для этого минпромторг, минэнерго, минтранс, минприроды и другие разработали и запустили программы субсидирования развития отрасли.

Есть инвесторы, готовые вкладывать деньги в отрасль СПГ, но они зависят от спроса. Что его сдерживает внутри страны?

Павел Сарафанников: Потребность в СПГ постоянно растет, а вот какими темпами - другой вопрос. И тут мы приходим к интересному выводу. Чтобы переводить на СПГ, скажем, крупногабаритный транспорт - автобусы, коммунальную технику - власти регионов должны вникнуть в принцип использования этого вида топлива: это экономия денег не только на ГСМ, но и значительное сокращение износа двигателей. Значит, дольше не придется покупать новые автобусы, которые стоят сегодня десятки миллионов рублей каждый. Для населения это тоже сулит экономию семейного бюджета, поскольку проезд в общественном транспорте перестанет так стремительно дорожать. Еще один плюс - минимизация экологического вреда за счет сокращения выбросов в атмосферу. Конечно, принятие подобных решений требует взвешенного подхода через разработку и утверждение программ развития в энергетике и транспорте с учетом новых возможностей.

Вот лишь один пример: власти Санкт-Петербурга в 2022 году закупили около трех тысяч автобусов, работающих на СПГ, что уже дало экономию бюджета порядка 2,7 млрд рублей в год. А с расширением парка автобусов возникла необходимость и в строительстве девяти КриоАЗС. Положительный опыт Северной столицы активно перенимают другие регионы. Ведь если добавить в автопарк технику, работающую на СПГ (особенно это актуально для техники, работающей в круглосуточном режиме, коммунальный или строительный транспорт), то это даст мгновенный положительный экономический эффект в бюджете и экономию на тарифах для населения.

Многие регионы, особенно арктические и северные территории, отдаленные от основных газотранспортных сетей, обращают пристальное внимание на СПГ как на оптимальное решение по обеспечению энергией коммунального хозяйства или для восполнения дефицита энергии на производствах, когда сжиженный газ оказывается дешевле дизельного топлива. Плюс СПГ не замерзает, ему чем холоднее, тем лучше, нормальная температура его хранения минус 143-161 градусов Цельсия. Конечно, вопрос сокращения углеродного следа становится все более актуальным.

В ходе нашей беседы вы неоднократно повторили, что каждая ситуация требует индивидуальной проработки. Но на ближайших подступах инвестору и заказчику нужно хотя бы общее понимание, насколько их проект СПГ будет успешным.

Павел Сарафанников: Такая возможность у них есть. В наше отраслевое объединение входят лучшие представители рынка СПГ - научные учреждения, производители самого СПГ и криооборудования, а также фирмы, развивающие инфраструктуру сбыта. Это 81 компания, и вместе они обладают достаточно широкими компетенциями, чтобы реализовать любой проект в данной сфере на территории нашей страны.

Мониторинг, аналитика и экспертиза НАСПГ могут быть использованы не только бизнесом, но и региональными властями, которые приняли взвешенное решение о переводе своего транспорта и инфраструктуры ЖКХ на газомоторное топливо. При формировании таких программ очень важно учитывать применение технологий с различными технико-физическими характеристиками, особенностями региона, его потребности в энергоносителях, локацию. Разобраться со всем этим и принять оптимальное решение помочь могут специалисты НАСПГ.

Мы можем помочь и с разработкой комплексных программ в этой сфере, дающих быстрый экономический эффект. Как раз сейчас Ассоциация сопровождает проект по газификации города Читы в Красноярском крае.

Вы говорите о какой-то невероятной программе, в которую можно закачать исходные данные и получить объективный прогноз развития ситуации?

Павел Сарафанников: Именно так. Национальная ассоциация в этом году отметила свое пятилетие. За время работы мы создали много уникальных продуктов для развития отрасли. Например, программный продукт "Калькулятор СПГ" позволяет выполнить быстрый экономический расчет рентабельности проекта: от производства СПГ, его транспортировки всеми видами транспорта и до применения. Второй важный инструмент - "Карта СПГ" (аналитико-пространственная модель) служит для анализа ситуации на рынке СМПГ и позволяет увидеть и понять все реализованные, реализуемые и планируемые к реализации проекты рынка.

Мы обладаем уникальными кейсами российских компаний, которые смогли через генерацию СПГ компенсировать дефицит электрической и тепловой энергии на нефтяных месторождениях. В процессе разработки и другие продукты, которые позволят быстро реагировать на потребности и успешно реализовывать проекты рынка СПГ х

подготовила Инга Горина

Контакты

Телефоны: 8 (800) 550 24 00; 8 (921) 646 24 00

е-mail: info@nalng.ru

сайт: www.nalng.ru

Россия. ПФО > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 19 сентября 2024 > № 4704792 Павел Сарафанников

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 16 сентября 2024 > № 4716122 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова для цикла документально-постановочных фильмов «Советские прорывы: вдохновение для будущего», Москва, 16 сентября 2024 года

Вопрос: Какие были цели и задачи России при проведении Олимпиады в 1980 г.?

С.В.Лавров: Многогранные. Главное, что мы были заинтересованы в развитии спорта. К тому времени Советский Союз уже завоевал серьезную репутацию на международных аренах, в том числе на Олимпийских играх, чемпионатах мира по хоккею, спортивной и художественной гимнастике, лыжам, биатлону, боксу, борьбе. Во многих видах спорта наши спортсмены были на первых ролях.

Свою роль сыграло желание показать, как живет советский народ, какие есть достижения, как умеем принимать гостей и организовывать крупнейшие мероприятия. XXII летние Олимпийские игры 1980 г. были наиболее серьезным и масштабным событием, которое состоялось в тот период.

Советский Союз выиграл право на их проведение в 1974 г. на сессии Международного олимпийского комитета в Вене. За шесть лет была проделана огромная работа: в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве построено более 70 масштабных объектов, в том числе 28-этажная гостиница, аэродром, почтамт. В Таллине возвели «с нуля» яхтенный причал для проведения регаты. Как принято у нас в стране и сейчас, и в советское время, готовились принимать людей максимально широко, чтобы показать всё наше гостеприимство. По моему убеждению, это удалось.

На проведение Олимпиады оказал влияние объявленный США и их союзниками бойкот в связи с вводом российских войск в Афганистан. Из 144 стран 80 были представлены на официальном уровне, включая спортсменов и делегации. Среди граждан государств, которые не приехали официально, были те, кто участвовал в личном нейтральном качестве. Некоторые из них даже завоевали медали. Считаю, что попытка дискредитировать Россию в связи с Олимпиадой 1980 г. провалилась.

У всех в памяти потрясающие, трогательные церемонии открытия и закрытия Игр. Соревнования сопровождались блестящей работой прессы и, теми, кто помогал делегациям. Функционировала специально созданная система связи на английском, французском и испанском языках. Единственное, что омрачило тот период, – перед началом Олимпиады умер В.С.Высоцкий. Помню, как Москва его провожала.

XXII летние Олимпийские игры, безусловно, стали успехом Советского Союза, как с точки зрения спортивных достижений, так и в плане ознакомления с нашим бытом, историей и традициями. Приехали сотни тысяч гостей. Все были без преувеличения в восторге. У них остались прекрасные впечатления после завершения Олимпиады.

Думаю, что многие из тех, кто помнит Олимпиаду 1980 г., испытали похожие чувства, когда мы проводили Олимпиаду 2014 г. в Сочи. И особенно, когда проводили Чемпионат мира по футболу в 2018 г. в одиннадцати городах Российской Федерации. Спорт объединяет.

Мы хотим, чтобы спорт был полностью вне политики. Это, к сожалению, не входит в планы наших бывших западных партнеров.

Вопрос: Если вернуться в 1980-е гг., как Вы оцениваете влияние Олимпиады на имидж нашей страны в мире, на ее восприятие в мировом сообществе?

С.В.Лавров: Помню, сколько иностранных гостей посетили Олимпиаду и их впечатления. Они были без преувеличения потрясены, изумлены, в хорошем смысле взволнованы. У них появилось много друзей в нашей столице и в других городах, где проходила Олимпиада. Знаю несколько случаев, когда эти знакомства продолжались долгие годы. Олимпиада показала, что Советский Союз – это развитая, мощная, спортивная держава. Эту репутацию продолжаем с честью нести и по сей день.

Упомянул состоявшиеся у нас зимние Олимпийские игры в Сочи в 2014 г. Чемпионат мира по футболу 2018 г. – величайшее событие, организованное (как признавали сами футбольные функционеры из ФИФА) лучше, чем какие бы то ни было предшествующие соревнования такого масштаба.

Сейчас пытаются политизировать спорт. Запад занимается без преувеличения спортивной агрессией, как и многими другими агрессиями, включая дипломатическую. Спортивная агрессия Запада подрывает основополагающие принципы Олимпийского движения, принципы Олимпийской хартии о том, что спорт вне политики. В этой ситуации вынуждены искать новые формы, которые позволят возродить честный, по-настоящему состязательный деполитизированный спорт.

Вы, наверное, наблюдали за «Играми будущего», за тем, как готовятся новые состязания, как состоялись Игры БРИКС. Есть спортивные мероприятия по линии ШОС, ежегодные игры «Дети Азии». Везде в рамках этих соревнований строго соблюдаются изначально заложенные в Олимпийскую хартию принципы, которые, к моему огромному сожалению, нынешнее руководство Международного олимпийского комитета предало, «вдарившись» в политику, которую требуют проводить англосаксы и их ближайшие союзники.

В эту же «игру» чуть раньше начало играть Всемирное антидопинговое агентство. Сейчас ВАДА и МОК объединяют свои усилия с тем, чтобы окончательно выхолостить принципы Олимпийской хартии и окончательно поставить спорт на службу интересам сохранения гегемонии Запада во всех мыслимых областях человеческой жизни. Называю это спортивной агрессией. Такого в 1980 г. не было. Будем и дальше отстаивать принципы олимпизма, не позволяя их размывать. Те, кто хочет играть вместо спорта в политические игры, пусть проводят свои соревнования. Мы будем идти изначально справедливым, честным олимпийским путем.

Вопрос: Какое значение имеют спортивные соревнования для укрепления дипломатических связей и для имиджа страны?

С.В.Лавров: Мы говорим о спорте, каким он должен быть. Если оставить в стороне издевательства над ним, которые сейчас наблюдаем, включая отстранение целых стран от участия, требования к спортсменам участвовать в нейтральном статусе, но только при условии осуждения своей страны и ее политики. Упомяну также совершенно фантасмагорические решения, которые Международный олимпийский комитет принимает о допуске трансгендеров, не пойми в каких категориях и к каким соревнованиям.

При этом президент МОК Т.Бах публично заявляет, что этого требует Олимпийская хартия, которая исходит из того, что все равны. Думаю, что все понимают, насколько искусственны эти аргументы. И это говорит тот же самый человек, который одновременно заявляет, что Олимпийская хартия требует избегать политизации. Но они якобы не могут применять эту Олимпийскую хартию к России, потому что наша страна занимается агрессией, оккупацией, аннексией. Вы это все слышали.

Когда группа ближневосточных государств предложила рассмотреть вопрос участия Израиля в Олимпиаде во Франции, МОК категорически отверг даже саму эту мысль. Двойные стандарты – это мягко сказано. Современное руководство МОК, к моему огромному сожалению, хоронит Олимпийское движение. Убежден, что возникнут новые формы, которые сохранят дух честной состязательности и уважения партнера. Бывший президент ЮАР Н.Мандела говорил, что спорт может решать проблемы, объединять, вдохновлять и вселять надежду там, где, казалось, уже осталось одно отчаяние.

Вы спросили про дипломатию. Я бы без ложной скромности отнес все эти оценки к профессии дипломата. На самом деле, когда сохраняется диалог между антагонистами, всегда есть надежда на то, что будет найдено какое-то прагматичное понимание друг друга, и баланс интересов в ситуации, когда альтернативой является война.

Министр иностранных дел А.А.Громыко, 28 лет руководивший внешней политикой Советского Союза, однажды произнес, что лучше 10 лет переговоров, чем один день войны. Всю жизнь он этим руководствовался.

Мы сейчас придерживаемся этого же принципа, хотя с каждым днем нас все больше пытаются спровоцировать на дальнейшую эскалацию в ответ на беспрецедентные агрессивные действия Запада, развязавшего против нас гибридную войну руками Украины. Спорт помогает установить контакт и лучше понимать друг друга. Дипломатия занимается тем же самым, но в более широком плане, не только в состязательности, но и в понимании друг друга. Это самое главное.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 16 сентября 2024 > № 4716122 Сергей Лавров

Россия > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 13 сентября 2024 > № 4701997 Валерий Кичин

Почему классика литературы, кино, музыки должна сопровождать детей сызмальства

Валерий Кичин

Идея привлекать к искусству молодежь пылала в умах с той поры, как оно возникло. Это нормально. Вопрос в том, какой ценой.

Любое искусство взлетало на Олимп и потом спускалось обратно в долины. Оперных гениев в массе рождали XVIII-XIX века, кинематографических - XX, и никакое изобразительное искусство не превзошло в мастерстве эпоху Возрождения, где заложены основы. Мы переживаем пору увядания, на смену созидателям приходят разрушители, делающие имя на эпатаже и скандале. Рушат уже не только формы, а и взращенную веками идеологию искусства. Атакуют гуманизм, толерантность, способность к эмпатии - все, что заставляет думать, "грузит". Вектор сменился на противоположный: не улучшать породу, а следовать темным инстинктам, не "слезами обливаться", а обрастать непробиваемой коростой, не ужасаться злу, а к нему привыкать как к норме. Утоляя жажду толп, фильмы типа многим полюбившегося "Брата-2" работают на идеологию ненависти. Да и театр наш взялся доказать, что обстебать можно и должно абсолютно все - цинизм отдельно взятого режиссера становится коммерчески эффективным знаменем масс.

Сегодня кажется, что все уже придумано: из клавиатур не извлечь новых гармоний, из умов - новых фантазий. Давно позади эпохи оперных куплетов и Штрауса, оглохшую от децибел публику не заманишь слушать нежную скрипку. Она уверена, что все, что было до "Ногу свело!", - пыль и прах веков. Она союзница разрушителей.

Да, молодые приучены к другим темпам, не читают лонгриды, иные способны выдержать трехминутный клип, но не трехчасовой спектакль. Все так - и не так. Молодые, как и старые, - разные. Я видел симфонические залы, забитые молодежью. Не страдают от дефицита разновозрастной публики театры. На оперные премьеры билеты добывают за месяц. А сравняться по массовости со стадионными рок-концертами опера не сможет никогда - другое интеллектуальное наполнение.

Послушно брести за массовым вкусом - для культуры гибель. Массовый вкус взращивается. Когда из каждой радиоточки доносились голоса Лемешева и Неждановой, то и массовый вкус был иным: Чайковский с Верди входили в повседневность и формировали вкусы. И массы писали в "Концерты по заявкам" просьбы исполнить арию Ленского. Сейчас классика сослана в резервации типа канала "Культура", что сразу отводит ей место загончика "для ушибленных".

Понимаю: дело зашло далеко, и среднестатистический гражданин привык возбуждаться последним писком моды, но не вековыми пластами культуры. Значит, надо думать о школьном образовании. Литература, кино, музыка в их классическом варианте должны сопровождать детвору сызмальства. Не вытесняя насильственно массовые жанры, но с ними сосуществуя - разные рукава одной реки.

А габариты опер - тема давняя. Редкие смельчаки ставят "Кольцо" Вагнера или "Хованщину" Мусоргского без купюр. Есть две версии "Волшебной флейты" Моцарта - полная и детская, сказочная. Ставя "Риголетто" в семитысячном амфитеатре в австрийском Брегенце, играют без антрактов, в сокращении просто потому, что если такая толпа ринется в буфет - снесет трибуны. В сокращении ставили "Аиду" у египетских пирамид. И тенденция использовать новые технологии для того, чтобы сделать оперу зрелищной и современной, обозначилась давно и успешно. Озабочены зрелищностью и "Стасик", и "Геликон". Ну а святую пыль веков всегда можно увидеть в академической Мариинке.

В 50-е годы мелодрама "Прелюдия славы" стала у нас хитом: талантливый мальчуган "из народа" продирижировал симфоническим оркестром! Так, через любимое публикой умилительное кино советские массы открыли и полюбили "Прелюды" Листа.

Россия > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 13 сентября 2024 > № 4701997 Валерий Кичин

Италия. Весь мир > СМИ, ИТ > rg.ru, 9 сентября 2024 > № 4698994 Валерий Кичин

"Золотой лев" Венеции улыбнулся Педро Альмодовару

Валерий Кичин

81-й Венецианский кинофестиваль завершился в субботу торжественным вручением призов новым лауреатам. Золотого льва жюри под председательством Изабель Юппер вручило Педро Альмодовару за его первый англоязычный фильм "Комната по соседству".

По сюжету две подруги Ингрид (Джулианна Мур) и Марта (Тильда Суинтон) вместе работали в нью-йоркском журнале, потом жизнь их развела: Ингрид стала известной писательницей, Марта - военным корреспондентом. Спустя много лет они снова встретились при трагических обстоятельствах: Марта неизлечимо больна, у нее рак в терминальной стадии, Ингрид самоотверженно пытается ей помочь. В фильме много говорят о близкой смерти. Марта устала ее страшиться и относится к своей судьбе философски, ей нужен только близкий человек, который поможет ей скрасить последний месяц жизни - тема эвтаназии висит в воздухе. Хотя, отмечает пресса, парадоксальным образом именно способность прямо смотреть в глаза смерти придает мрачному по идее фильму жизнеутверждающую силу - Альмодовар выполняет свое обещание сделать фильм о счастье каждого ускользающего мгновения жизни - "о радости просыпаться под пение птиц в роскошном доме в природном заповеднике Новой Англии". На премьере зал аплодировал фильму 17 минут, удостоив его самых долгих стоячих оваций этого года.

Гран-при жюри присужден драме итальянки Миуры Дельперо Vermiglio (у нас - "Горная невеста"), истории о молодом дезертире с фронтов Второй мировой войны, который вторгся в налаженный круг жизни большого семейства, коротающего дни в мирных горах Тироля.

Лучшим режиссером признан Брэди Корбет. Его "Бруталист" - повесть о пережившем Холокост венгерском архитекторе (Эдриан Броуди), который пытается заново построить жизнь в Америке и бедствует, пока промышленник Ван Бюрен не заключит с ним контракт, чтобы построить "здание будущего". Фильм о крушении "американской мечты" навеян судьбой матери режиссера, уехавшей после венгерских событий в США и тоже начинавшей жизнь с нуля. Для Корбета этот приз - событие принципиально важное: фестиваль оказал поддержку отчаянно смелому эксперименту 36-летнего режиссера из британских независимых, который отдал этой работе семь лет жизни, снял огромный 215-минутный фильм на практически вышедшую из употребления 70-мм пленку - и победил.

Примером обязательного на любом фестивале шокового зрелища стала Babygirl с Николь Кидман в роли преуспевающей генеральной директрисы, которая крутит садомазо-секс со стажером много моложе ее (Харрис Дикинсон). Это история о зависимости вынужденного секса от власть имущих, потерявших чувство меры и самоконтроль. Голландский режиссер Халина Рейн, известная по суперплотскому комедийному триллеру "Тела, тела, тела", на этот раз оттянулась на эротическом натурализме с участием одной из легендарнейших звезд. За смелость сыграть такую роль Николь Кидман получила "Кубок Вольпи".

Приз за мужскую роль достался французскому актеру Венсану Линдону за фильм "Тихий сын". Это драма политического раскола в семье: Линдон играет Пьера, отца двух сыновей, один из которых стал активным членом крайне правых экстремистских группировок. Пьер этим фактом убит, отцовские чувства в нем борются с ненавистью к идеологии, которую исповедует любимый сын, и он готов от него отречься…

На реальной истории основана драма бразильского режиссера Уолтера Саллеса "Я все еще здесь". Ее действие протекает в начале 1970-х, когда страной правила военная диктатура. В ухоженный дом архитектора Пайва вламываются суровые люди с оружием и уводят отца большого семейства в неизвестность, откуда он не вернется. И пойдет история поисков пропавшего мужа его женой Юнис, которой попутно придется поддерживать домашний очаг с пятью детьми. Фернанду Торрес в этой роли многие считали верной претенденткой на "Кубок Вольпи" - фестивальную награду за лучшую роль. Но приз получили сценаристы фильма Мурильо Хаузер и Хейтор Лорега.

Многие критики считали главным претендентом на "Золотого льва" "Апрель" грузинки Деи Кулумбегашвили, чей дебют "Начало" получил три премии в Сан-Себастьяне и привлек к этому имени общий интерес. Они ошиблись: рефери отдали картине Специальный приз жюри. В роли акушерки-гинеколога Нины, кочующей по глубинке, оказывая не всегда легальную помощь страждущим женщинам, звезда ее первого фильма Ия Сухиташвили. Нина только что пережила трагедию: на ее руках умер новорожденный младенец, и она мучается сознанием роковой профессиональной ошибки.

"Фильм Кулумбегашвили сочетает суровый реализм в духе румынской "новой волны" (длинные кадры, неявная социальная критика, гипернатуралистичные эпизоды) с фантастическим элементом, который может быть проекцией беспокойного ума Нины", - отмечает автор Hollywood Reporter. "Это бескомпромиссная, глубоко прочувствованная панорама женских идентичностей, фобий и желаний под гнетом традиционного патриархата, а иногда о жестокости самой природы, - пишет Variety. - "Апрель" умудряется быть одновременно как созданием жестко контролируемой формы, так и высвобождаемого человеческого чувства, как жесткого реализма, так и сюрреалистических видений. Возможно, это самое вызывающее заявление о намерениях режиссера в конкурсе этого года".

Приз Марчелло Мастроянни лучшему молодому актеру достался Полю Киршеру, сыгравшему во французском фильме по роману Николя Матье "И дети после них" 14-летнего Энтони, переживающего лето своей первой любви, которое станет началом испытаний на мужество и способность выживать в депрессивном рабочем городке 90-х.

Впервые на этом фестивале - в жюри, в тематике, в эмоциональном строе программы - доминировали женщины

Венецианский кинофестиваль (Мостру) считают началом премиальной кампании "Оскар": почти все его фавориты становятся если не лауреатами, то уж точно номинантами Академический премий. Но, судя по необычно вялой реакции прессы и публики, Мостра этого года, совсем как каналы Венеции, протекала ровно, без громких всплесков. Больших открытий не сделала, но фестиваль в том не виноват - он объективно отражает анемию, поразившую мировое кино. Оно буксует, и если движется вперед, то лишь в техническом оснащении. И вторая особенность нынешней Мостры: после долгого сопротивления она впервые так ясно зафиксировала победу в кино феминизма: и в эмоциональном строе программы, и в тематической палитре, и в жюри доминировали женщины, женские судьбы, женский ракурс взгляда. Хорошо это или плохо - покажет время.

Италия. Весь мир > СМИ, ИТ > rg.ru, 9 сентября 2024 > № 4698994 Валерий Кичин

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 сентября 2024 > № 4720773 Михаил Миронюк

За плечами атланта

Либертарианство как надежда на свободного индивида

МИХАИЛ МИРОНЮК

Кандидат политических наук, доцент, академический руководитель образовательной программы «Политика. Экономика. Философия/Politics. Economics. Philosophy» факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Для русскоязычного человека, не выстрадавшего школьный курс обществознания и не изучавшего политическую теорию и политическую философию, «либертарианство» и «либертарианцы» скорее всего ассоциируются с эпатажным Хавьером Милеем.

Аргентинский лидер во время предвыборной кампании размахивал бензопилой и обещал быстро сократить неэффективные государственные расходы, а став президентом, периодически ссорится с левыми правительствами иностранных государств, студентами, профсоюзами, остановил вступление страны в БРИКС, санкционировал закупку подержанных американских истребителей в Европе (при отсутствии средств даже на более простые вооружения) и т.п. Молодые политизированные сограждане читали или смотрели блогера и популяризатора правого либертарианства Михаила Светова, который в 2022 г. был внесён Министерством юстиции РФ в список физлиц-иноагентов (в анамнезе также пропаганда наркотиков и детская порнография на его ресурсах). Более продвинутые знают, какой у либертарианцев символ. Его часть – клубок гремучих змей, готовых совершить смертельный бросок, – как раз и красуется на обложке антологии «Собственность или смерть. Либертарианство». Не хватает оригинальной надписи: «Не наступай на меня». Но это уже удел знатоков ранней истории США и (или) флотофилов. Не самый однозначный образ либертарианства связан и с некоторыми интеллектуальными его столпами, такими, как, например, Алиса Зиновьевна Розенбаум, более известная под именем Айн Рэнд, или её последователи-практики, например, Маргарет Тэтчер и Алан Гринспен. Впрочем, для некоторых все названные фигуры – объекты любви и поклонения.

В антологии читатель найдёт почти три десятка текстов, не считая основательного предисловия Родиона Бельковича. Отсюда и солидный объём – около 600 страниц. Среди авторов читатель обнаружит как ожидаемых Людвига фон Мизеса и Мюррея Ротбарда, так и совсем незнакомых широкой отечественной публике экономистов, правоведов, юристов, писателей, публицистов и активистов (Джозайя Уоррен, Лисандер Спунер, Оберон Герберт, Генри Менкен, Альберт Нок, Фрэнк Ходоров), а также протестантского священника и профессора Йельского университета Уильяма Грэма Самнера и других – как наших здравствующих современников, так и относительно давно или недавно почивших в бозе. Кстати, экономистов, представляющих австрийскую школу, в особенности её современное поколение, здесь немало. Впрочем, это всё же не антология экономической мысли или экономической теории, а нечто большее. Многие тексты переведены впервые и хорошо. Например, язвительность на первый взгляд неожиданного в данной антологии Генри Менкена или Эрнеста Бенна передана на русском прекрасно. Верно и то, что составитель антологии уловил «особый образ мыслей, умонастроения» эпох, формировавших либертарианство.

Не вполне очевидный критерий выбора тех или иных текстов Родионом Бельковичем (как заявлено, в первую очередь – отсутствие русскоязычных версий работ, а также стремление «представить либертарианство в его менее предсказуемой версии») наталкивает сначала на мысль о том, что составитель изначально пытался создать апологию либертарианства. Но «намоленные» либертарианцы (та же Айн Рэнд) такой цели служат плохо. А Роберта Нозика, текст которого не попал в издание, составитель просто не жалует («конформная, если не беззубая теория», с. 4). В пользу апологетической функции сборника говорит и то, что классические антологии сопровождаются обширным комментированием, ссылками, биографическими справками и т.п., а тексты более или менее сбалансированы и по жанру, и по объёму. Здесь же ворчливое, едкое публицистическое высказывание соседствует, например, с академической статьёй высокого качества. Однако такие разные жанры хорошо выполняют главную задачу – поставить под сомнение основания, обещания и практики тех, кого либертарианский проект считает оппонентами (и в их числе не только социалисты).

В общем, не развлекательное, но интересное, в том числе по причине наличия парадоксальных суждений, чтение обеспечено.

Предисловие Бельковича почти полностью искупает факт отклонения от строгой академичности. Конечно, можно посетовать, что составитель отказался от упорядочения многочисленных вариаций либертарианства. Увы, читатель так и не поймёт до конца, что же это такое. Учение? Политическая теория? Доктрина? Или это взаимозаменяемые понятия? Все три квалификации использованы для обозначения явления на первой странице предисловия. К ним присоединяются ещё два уточнения: о либертарианстве можно мыслить ещё и как об «исследовательской научной программе», и как о «политическом воззвании». С воззванием понятно, с научной программой – нет.

Допустим, что «доктрина», «учение», «политическая теория» и «политическое воззвание» указывают на критическую функцию либертарианства в отношении современных реалий, что действительно демонстрируют отобранные составителем тексты. В этом качестве либертарианство имеет потенциал утопии (по Карлу Мангейму), пытаясь указать путь «максимально возможного освобождения индивида от институтов принуждения». Либерализм и либертарианство в этом отношении связаны на «генетическом уровне» настолько сильно, что некоторые вариации либертарианства – это «строгий и последовательный классический либерализм». Хотя возможно, что либертарианство – «форма реставрации классической традиции сопротивления тирании», которая имеет более долгую историю, нежели классический либерализм, например, в версии Джона Локка.

Более строгая ориентация на академические стандарты могла бы облегчить долю составителя.

Значительную часть предисловия Белькович выполнил в форме комментирования отобранных текстов, выделив то, что можно считать главными идеями или наиболее сильными эмоциями их авторов. Задача усложняется, когда приходится комментировать академические статьи. В результате предисловие распадается на две неравные части, и комментирование существенно превышает рефлексию составителя относительно либертарианства как реакции на рост государства, которого оказалось много не только там, где утвердился социалистический проект. Хотя комментирование ценно, рефлексия более важна. Смысл либертарианского проекта, по Бельковичу, в том, что он «наносит сокрушительный удар по иллюзиям либерализма, указывая на абсолютную несовместимость идеи негативной свободы индивида и феномена принудительной политической власти» (с. 43): «Нельзя, например, одновременно говорить о праве собственности и признавать за кем-то полномочия по её принудительному изъятию в виде налогов. Нельзя говорить о свободе передвижения и защищать границы национальных государств». Кстати, не менее сложно примириться последовательному либералу-теоретику с самим принципом организации человеческих сообществ на основе национальных государств, если принять во внимание немалочисленные жертвы реорганизации мира на этой основе и затраты на его поддержание. Хотя всё это «сопутствующий ущерб ради высшего блага».

Увы, но и «политическая философия» либертарианства оставляет человека ни с чем – она попросту не помогает ему сделать выбор в пользу какой-либо модели поведения: «Политическую “любовь к мудрости” необходимо практиковать – в этом и состоит смысл философии, но либертарианство не указывает на то, что могло бы быть достойно человеческой любви. В лучшем случае человеку предлагают сделать выбор, совместимый с выбором других людей» (с. 44). В итоге «либертарианство – это не политическая философия, но необходимый в современных условиях подготовительный этап к её открытию» (с. 45).

Пожалуй, после такой заключительной характеристики либертарианства читатель может окончательно запутаться, хотя «спасательный круг» для него всё же заготовлен самим составителем, который, завершая предисловие, от первоначальной апологетики скорее отошёл. Не будет преувеличением утверждать, что западная политическая теория (и политическая наука) нового и новейшего времени потратила много сил для того, чтобы обосновать практическую возможность эффективного управления без тирании. В этих усилиях большую роль сыграла договорная теория, совместимая с традицией сопротивления. В эпоху больших революций обнаружено (точнее, вновь открыто), что ничем и никем не ограниченная тирания большинства немногим лучше тирании одного человека, пусть даже последний движим наилучшими намерениями и имеет соответствующие способности. Не без проб и ошибок для более или менее больших и сложных обществ известное и до Гоббса с Локком ограниченное и представительное правление трансформировалось в представительную демократию с последовательным падением всевозможных цензов и сомнительных ограничений, которые практиковались и в XX веке. Узурпация власти предотвращалась и внедрением функционального разделения властей, и системой сдержек и противовесов, и культивацией привычки терпеть оппозицию и не затыкать рот оппонентам. Кстати, такая привычка становится всё большей редкостью, а сложные проблемы требуют не разделения и конкуренции, а координации и тесного взаимодействия разных ветвей власти (вплоть до фактического слияния).

И вряд ли такому результату стоит удивляться. Теоретические выкладки, нормативные идеалы и этические устремления либерализма, в том числе его социально ориентированных версий, редко выдерживают столкновение с реальностью и практическими нуждами. Секрет создания порядка без внешнего управления, подразумевающего принуждение, пока не открыт: «Будь люди ангелами, ни в каком правлении не было бы нужды. Если бы людьми правили ангелы, ни в каком надзоре над правительством – внешнем или внутреннем – не было бы нужды. …При создании правления, в котором люди будут ведать людьми, главная трудность состоит в том, что в первую очередь надо обеспечить правящим возможность надзирать над управляемыми; а вот вслед за этим необходимо обязать правящих надзирать за самими собой» (Джеймс Мэдисон). Либерализм во многих вариациях фокусировался на второй необходимости, признанной одним из отцов-основателей США.

Либертарианцы, работы которых представлены в этой антологии, указывают на проблематичность решения второй задачи без устранения первой «трудности». Пожалуй, главная ценность либертарианства в том, что под его «зонтиком» накоплен изрядный потенциал критики реальных либеральных (и, конечно, нелиберальных) порядков и ещё сохраняется надежда на свободного индивида, способного их переизобрести. Антология, составленная Родионом Бельковичем, представляет эти два достоинства либертарианства с похвальной точностью.

Автор рецензии: Михаил Миронюк, кандидат политических наук, доцент, академический руководитель образовательной программы «Политика. Экономика. Философия/Politics. Economics. Philosophy» факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 сентября 2024 > № 4720773 Михаил Миронюк

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 28 августа 2024 > № 4693394 Андрей Кондрашов

Новости со знаком качества

Гендиректор ТАСС Андрей Кондрашов - о юбилее агентства и работе с информацией в современных условиях

Сусанна Альперина

ТАСС исполняется 120 лет. Дата важная не только для ведущего новостного агентства, но и для всей страны, поэтому и отмечают ее особо: готовятся мероприятия, снимаются фильмы, новостные сюжеты... Первый человек в сегодняшнем ТАСС - Генеральный директор агентства Андрей Кондрашов в интервью "РГ" рассказывает о принципах и приоритетах, технологиях и философии, а также о личных предпочтениях.

В этом году ТАСС 120 лет. Сохранился документ - сообщение "От главного управления почт и телеграфов" в телеграмме Торгово-телеграфного агентства от 30 августа 1904 года, с которого все начиналось. Если сравнить задачи, которые ставились Николаем Вторым при создании агентства, и сегодняшние: что изменилось?

Андрей Кондрашов: Удивительным образом цикличность истории оказалась очевидной именно на примере ТАСС. Когда мы читаем задачи, поставленные государем-императором перед Санкт-Петербургским телеграфным агентством, то видим, что они практически на сто процентов совпадают с нашим сегодняшним уставом. Если отбросить все мелочи, остаются программные вещи, которые касаются информационной безопасности страны. Ведь что было главным мотивом для того, чтобы Торгово-телеграфное агентство преобразовать в информационное-политическое? Транслировать информацию о жизни страны на Запад у России тогда практически не было никакой возможности, причем по банальной причине, которая и сегодня тоже напоминает пройденные нами времена. Ведь ТАСС - это не первое агентство в стране. Государственное - да, первое. Но до этого было Российское телеграфное агентство, частное, которое находилось на прямом договоре с немецким "Телеграфным бюро Вольфа". Это был договор, согласно которому Россия распространяет за рубежом информацию о себе без единой возможности миновать немецкого партнера. То есть чтобы передать информацию о российской жизни, нужно было пройти фильтр цензуры в Берлине, представляете? И вот там решали: вот эта информация выйдет из России, а вот эта не выйдет или появится в таком виде, не как мы ее себе представляем, а так, как себе напридумывали германские коллеги.

Гегемония Англии в виде Reuters, Германии - "Телеграфного бюро Вольфа", Австрии - Korrespondenz Bureau и Франции - агентство Havas. Да, это была абсолютная западная монополия. По сути, сейчас мы видим все то же самое: тот же Reuters, к которому теперь добавился Associated Press, France Press перешло в иное агентство, которое унаследовало все традиции того, первого. Немецкое DPA. Они сейчас главенствуют и пытаются создавать ту самую евроатлантическую повестку, которая доминирует на планете и не дает абсолютно никакой информационной независимости, например тем же африканским странам.

Получается, что ваше агентство создавалось для того, чтобы давать информацию за рубеж. А по России?

Андрей Кондрашов: И по России в том числе, потому что к сентябрю 1904-го уже была в разгаре русско-японская война. Это был еще один стимул для государя-императора принять решение о создании своего агентства, дабы не было тех самых фейков о войне, которые являются проблемой и нашего сегодняшнего дня. Потому что без агентства, которое было уполномочено официально заявлять о том, что происходит на фронтах, вакуум заполняли наши западные коллеги. Первые сообщения, которые передавало Санкт-Петербургское телеграфное агентство, были как раз от военкоров с фронтов русско-японской войны. Там очень интересно написано, в этом документе, о том, что телеграфное агентство должно иметь обширную корреспондентскую сеть, работа которой должна быть настроена исключительно в интересах русской жизни и в тех странах, где есть у России торговые или иные интересы, - политические, экономические, социальные и так далее.

Как будет праздноваться юбилей ТАСС? Слышала, что про агентство к дате снимается несколько новых фильмов.

Андрей Кондрашов: Да, это правда. Мои телевизионные коллеги откликнулись на наше предложение, и сейчас практически каждый день в ТАСС проходят съемки разных телеканалов.

Все фильмы документальные?

Андрей Кондрашов: Документальные. А вы хотели художественные?

Просто вспомнила, что здание ТАСС недавно было в сериале "Волшебный участок".

Андрей Кондрашов: У нас есть заявки от двух телекомпаний. Один художественный фильм собираются снимать фантастический, другой - исторический. Да, мы предоставляем такую возможность: здание само по себе - это памятник советского конструктивизма. Окна сделали так, что его называли "телевизором" долгое время, пока "телевизор" не приобрел очертания прямоугольника, а не квадрата с закругленными углами. Конечно, мы идем навстречу кинематографистам: если где-то здание ТАСС появится на экранах, то пусть все знают!

Даже название "Окна ТАСС" - тоже история, тоже кинематографично...

Андрей Кондрашов: Между прочим, у "Окон сатиры РОСТА" - предшественников легендарных "Окон ТАСС" (издавались агентством в период Великой Отечественной войны. - Прим. авт.) осенью этого года тоже юбилей, 105 лет. "Окна" на момент их возникновения были невероятно передовой пропагандистской технологией. Ведь самым видным автором "Окон" был Владимир Владимирович Маяковский, который сделал большую часть текстов и рисунков, "пятнами красок и звоном лозунгов", как он все это называл. Но это ведь великолепная новаторская идея на тот момент: когда в окнах различных ведомств, магазинов и всех людных местах вывешивались как раз наши растиражированные плакаты "Окна сатиры РОСТА". Сейчас, на самом деле, нужно заниматься тем же самым, только на ином технологическом уровне: чтобы заходить в квартиру к каждому, а не только красоваться в окнах.

Вы полагаете, это будет востребовано?

Андрей Кондрашов: Идет СВО. "Окна сатиры РОСТА" создавались как раз в 1919 году - Гражданская война и интервенция. У нас с вами сейчас на глазах самая что ни на есть Интервенция. Поэтому этот жанр точно надо подхватывать: он исторически доказал свою эффективность.

Что еще будет необычного в рамках празднования 120-летия ТАСС?

Андрей Кондрашов: Именно 1 сентября, в день начала работы СПТА, мы будем находиться в том самом здании, откуда наш исторический предшественник начинал свою работу. Это дом на улице Галерной в Санкт-Петербурге, там установлена мемориальная доска. Соберемся с нашими петербургскими коллегами, поговорим, отпразднуем. В этот день пушка на Петропавловской крепости сделает свой полуденный выстрел, посвященный 120-летию ТАСС.

Кто выстрелит из пушки?

Андрей Кондрашов: Мы вместе с руководителем нашего петербургского регионального информационного центра и первокурсниками журфака Президентской академии. В этот день также проведем лекцию и мастер-классы для журфака питерского РАНХиГС и поучаствуем в праздничном мероприятии - Дне встречи первокурсников, которые нас поздравят со 120-летием.

Еще запланировано посещение сквера, которому мы когда-нибудь обязательно присвоим имя "Сквер ТАСС". Это скверик, где жили первые руководители и редакторы Санкт-Петербургского телеграфного агентства. На скамеечках они устраивали свои первые летучки.

А в Москве будет "Сквер ТАСС"?

Андрей Кондрашов: Секрет. Мы сейчас как раз в активных переговорах с правительством Москвы.

И еще мы выпускаем почтовый блок с маркой, с конвертом первого дня, и эти государственные знаки почтовой оплаты будут выпущены ограниченным тиражом и погашены при участии министра цифрового развития Максута Шадаева.

Что лично вы вкладываете во фразу "ТАСС уполномочен заявить"?

Андрей Кондрашов: Главным образом высочайшую ответственность. Потому что главное, что подразумевается во всех сообщениях ТАСС, - это безукоризненная достоверность. Она не может быть принесена в жертву ничему - ни оперативности, ни обилию подробностей. Наши корреспонденты умудряются делать достоверные новости, еще и часто при этом обгоняя всех конкурентов. Но если новость требуется проверить и верифицировать, и на это уйдет какое-то время, мы пойдем даже на то, чтобы не быть процитированными в огромном количестве, но зато будем точными. Потому что авторитет, который ТАСС десятилетиями зарабатывал у своей аудитории и у граждан страны, заключается только в одной фразе: если это сообщил ТАСС, значит, это правда, так оно и есть! Не зря у нас колоссальный всплеск обращения к ресурсам ТАСС, будь то соцсети или сайт, в кризисные моменты. Например, интервенция в Курской области, теракт в "Крокусе"... Там, где людям требуется проверить сообщения, которые появляются в обилии под авторством разных блогеров, верификация идет именно через ТАСС.

Знаете, сегодня 300 африканских СМИ получают от нас бесплатно ленту сразу на нескольких языках: на французском, арабском и английском. И одновременно мы им предлагаем еще и помощь в верификации новостей. Этой услугой пользуются и некоторые наши центральноазиатские коллеги, которые входят в Информсовет СНГ. И когда мы очень скоро, в юбилейный год, перейдем на абсолютно новую технологичную цифровую платформу, то там уже искусственный интеллект и нейросети будут в автоматическом режиме верифицировать новость. То есть, условно говоря, мы сможем, заложив для проверки новость, полученную из каких-то социальных сетей, за кратчайший промежуток времени определить географическую точку ее рождения. Например, если новость о происшествии где-нибудь в России впервые идет из американского Денвера, то с высочайшей долей вероятности "загорится красная лампочка".

А что это за цифровая платформа?

Андрей Кондрашов: Новая технологическая платформа ТАСС одновременно будет являться и рабочим столом корреспондента, там устроен личный кабинет, через который сотрудник получает новейшие современные инструменты и возможности для творчества. К системе подсоединена база данных и одновременно будет прямой доступ к огромному медиабанку ТАСС, который сегодня насчитывает около 55 млн изображений. Каждый день он пополняется примерно на 17 тыс. единиц контента. Это будет сделано для того, чтобы журналист мог сам выбрать фотографию, только что снятую на событии, о котором он пишет, фотокорреспондентом. Туда же будет подключена и картотека ТАСС. Например, если вы первый раз слышите фамилию какого-то чиновника, то в этой системе - вся его подноготная.

Цифровая картотека?

Андрей Кондрашов: Да. Плюс ко всему на этой платформе запланирован раздел "ТАСС. Экономика" - это мощный ресурс, который поможет бизнесу в проверке своих контрагентов перед подписанием сделки. Там будет информация о десятках миллионов компаний, не только российских, но и по всему миру. А также доступ к ресурсам Синьхуа, агентства, с которым мы заключили соглашение.

А как ориентироваться в таком потоке информации?

Андрей Кондрашов: Нужно будет каждому корреспонденту выделить время, чтобы пройти учебу. А для широкой читательской аудитории расскажу, что мы также планируем размещать на этой платформе официальные рейтинги. Например, рейтинг ЭКГ: Экология, Кадры, Государство. Будет рейтинг Минэкономразвития - по эффективности, благонадежности, кредитоспособности и социальной ответственности компаний. В скором времени - рейтинг Евразийского рейтингового агентства.

Еще у нас будет на этой платформе большой раздел "Путь на Родину". Это проект, который мы делаем вместе с "Россотрудничеством", с Евгением Примаковым. Это отдельный ресурс, который поможет нашим соотечественникам при переезде в Россию. Мы хотим способствовать тому, чтобы благодаря их возвращению на Родину улучшалась демографическая ситуация.

Сейчас все больше говорят о том, что искусственный интеллект (ИИ) будет генерировать новости и журналисты станут ненужными.

Андрей Кондрашов: Многие наши журналисты так же испугались, когда мы взяли одну из самых продвинутых отечественных систем и попробовали научить ИИ редактуре журналистского текста, причем так, чтобы менялся стиль. Например, на ленте это один - академичный, жесткий, информационный стиль, на сайте - другой, адаптированный для более широкой аудитории, в соцсетях - третий, ориентированный на молодое поколение... А на английском языке в сети Х (бывшая Twitter, заблокирована в РФ), например, таков, чтобы было понятно американцам, испанцам и другим. Но три месяца тестов показали, что пока ИИ с этим не справляется.

Вы пришли в ТАСС на пост генерального директора год с небольшим назад. Каков ваш личный год? Вы все-таки человек телевизионный, в чем был вызов в связи с переходом на другую работу?

Андрей Кондрашов: Это действительно получился год вызовов, потому что само назначение было для меня неожиданным. Я, конечно, поначалу думал: чем СМИ могут отличаться друг от друга? Ничем, по сути. Ничего подобного! Агентство - это совершенно иные приводные ремни, шкивы и маховики. Более того - абсолютно другие факторы мотивации творческих сотрудников.

У телевизионщиков очень просто - да, мы без выходных, без сна, пройдем 30 км пешком, но вот она, награда: включил телевизор, и тебя любой дворник во дворе знает, а уж мама в другом городе пришлет тебе миллион поцелуйчиков в социальных сетях. Все это - медные трубы, но без них на ТВ никак. В агентстве такой награды у журналистов нет. Когда сотрудники подписывают свои сообщения кодами, расшифровка которых понятна только редакторам, - это совершенно иная мотивация.

Вообще, ТАСС держится потому, что традиционно существует как огромная семья. Все болеют друг за друга! И тогда, когда группа корреспондентов отправилась освещать недружественную Олимпиаду в Париже и их лишили аккредитаций. И тогда, когда в России играет своя тассовская футбольная команда. У нас есть своя сборная даже в регате. Есть свои шахматисты, теннисисты, альпинисты и марафонские бегуны.

Сколько у вас человек работает?

Андрей Кондрашов: Больше 1 700. Это - в целом, включая ближнее и дальнее зарубежье. Есть свои внутрикорпоративные праздники, есть своя ежегодная премия, называется "Главные кадры".

Это там, где награды-тассовки вручают?

Андрей Кондрашов: Нет, там, где тассовки, - это текущая премия. Это ежемесячная оценка эффективности корреспондентов, их творческих успехов, оперативности и так далее. Но есть своя главная премия, на которую люди работают в течение года и считают эту награду важнейшим фактором и самооценки, и признания со стороны коллег.

Когда я работал на телевидении, то вообще не понимал, как сотрудники агентств могут столько "впахивать". Потому что когда мы были, например, в общих командировках кремлевского пула, то уже давно все телевизионщики сделали включения на ночные выпуски и пошли отдыхать, и только агентские журналисты, сидя на подоконнике, продолжали диктовать в редакцию все новые и новые сообщения.

Я вспоминаю те времена, когда сам был в кремлевском пуле. Тогда еще все диктовали. У нас не было смартфонов, только кнопочные телефоны. И еще один важный факт, на который я всегда обращал внимание: ни один телевизионный журналист не пишет сюжет, не заглядывая в тассовки. Потому что именно в них правильные фамилии, должности, названия событий, географических точек и так далее. Всегда задавался вопросом: "А что бы мы делали без этих людей?" И вот теперь вижу их каждый день в ТАСС. Люди, которые добывают самую первичную информацию. Это журналистская руда, которая идет потом уже на выплавку металлов и изделий, которыми занимаются другие СМИ. Но без этой руды информационная журналистика практически бы встала.

Теперь всю информацию узнают из соцсетей. Они вам конкуренты?

Андрей Кондрашов: Когда я работал на телевидении, нас в какой-то момент тоже стали стращать со всех сторон, мол, вы устареваете с вашими экранами, потому что все умещается в маленький смартфон и скоро ТВ погибнет. Но это те же угрозы, которые были в фильме "Москва слезам не верит": скоро настанет конец всем театрам и библиотекам, потому что телевидение заменит все. Нет, у нас есть и театры, и библиотеки, и телевидение никуда не пропадет.

У нас всего лишь кратно возрос перечень средств доставки информации. Любой смартфон - это всего лишь новое средство доставки. Все равно дело за контентом: сколько бы мы ни умилялись красивым фантикам, внутри должна быть конфетка. А качество всегда будет зависеть от профессионализма тех журналистов, которые работают по призванию, обладая всеми навыками для того, чтобы создавать хороший контент. Да, безусловно, даже что-то из соцсетей сейчас с удовольствием показывает телевидение, но смотрите, сколько у тех же блогеров ссылок на агентства, на телевидение и на крупные серьезные газеты.

А вы читали новость ТАСС о том, что блогеров теперь обяжут ссылаться на достоверные источники? Это вас обязывает?

Андрей Кондрашов: Конечно. На самом деле и идея по деанонимизации тоже очень хорошая, правильная.

Не страшно, что все зарегулируют? То есть люди, когда они скрываются за каким-то псевдонимом или аватаром, могут себе больше позволить, что дает и возможность протестировать общественное мнение.

Андрей Кондрашов: Общественное мнение, если оно не толкает людей на терроризм, на нечто деструктивное вроде межнациональной и межрелигиозной розни, не нуждается в анонимности. В отличие от негодяев и тех, которые проталкивают фейки. Поэтому, чем все будет более открыто, тем лучше. Считаю, что как раз моя свобода заключается в том, что я должен знать, кто это пишет. Его свобода - быть скрытым, а моя - чтобы знать. Поэтому тут надо еще разобраться, чью свободу сегодня защищают, потому что я, как гражданин, хочу быть свободным от фейков. А как профессионалы, мы с ними боремся.

А как, кстати, вы с ними боретесь?

Андрей Кондрашов: У нас даже есть целая рубрика "Проверено ТАСС", когда мы проверяем не только единичные фейки, но и расхожие заблуждения. Например, недавно мы делали большой материал о том, вредит или не вредит здоровью сеть 5G, или проверяли слухи, связанные с мобилизацией, - мы их, кстати, постоянно проверяем и ссылаемся на самые надежные первоисточники. При их помощи как раз опровергаем какие-то вещи, от которых в нашем обществе возникает социальная напряженность.

А уж простые фейки вычисляем и при помощи технических средств, а также включая весь профессионализм и логику наших авторов. Как я вам уже сказал, часто мы можем определить географию происхождения новости. Или фотография, которая иллюстрирует текст, - моментально вычисляем, что она сделана, например, 5 лет назад и вовсе не в том месте, о котором идет речь.

Как работает корсеть ТАСС за рубежом?

Андрей Кондрашов: Редакционный стандарт ТАСС, который незыблем, любой корреспондент знает его наизусть, вполне унифицирует работу всех корреспондентских пунктов. Сейчас у нас 62 корпункта в 57 странах. Это больше, чем год назад, и это моя личная радость, потому что мы сумели возобновить работу нескольких корпунктов, остановленную из-за пандемии. Сегодня мы вернули их к жизни. Например, в Венесуэле, ОАЭ, Катаре, Кении, Зимбабве. Скоро заработает корпункт в Иране. Мы возобновили работу в Тунисе, у нас появился корпункт в Алма-Ате, помимо того, что был в Астане, заработало представительство в Таджикистане. И мы открыли новый региональный информационный центр, первый за последние 10 лет в ТАСС, это наш РИЦ "ТАСС Кавказ", со своим пресс-центром, где лидеры общественного мнения, представители власти, бизнеса дают пресс-конференции в Пятигорске. Там настоящая очередь, чтобы выступить. Работает Telegram-канал "ТАСС Кавказ". В общем, это просто стало местом профессионального притяжения всех коллег в северокавказском регионе. Кроме того, мы открыли пресс-центры в Ставрополе и в Калининграде. Это кроме давно существовавших в ТАСС РИЦ в Петербурге, Новосибирске и Екатеринбурге. И у нас на очереди Владивосток и Ростов-на-Дону.

Вы сказали, что у ваших сотрудников памятка существует, а что в ней написано?

Андрей Кондрашов: Это редакционный стандарт ТАСС, где, в частности, сказано, что, если ты проиграл в оперативности, то тебя всего лишь будут плохо цитировать, но если ты передал недостоверную новость, ты ударил по авторитету ТАСС, и это не прощается. Это если мы говорим о фейках. В целом же в этой книге есть как указания на нормы русского литературного языка, так и понятия о честности и о патриотизме.

Какое будущее, на ваш взгляд, ждет ТАСС?

Андрей Кондрашов: Мощное современное агентство с самой крупной корсетью, как внутри страны, так и за рубежом: как в ближнем, так и в дальнем зарубежье. Это агентство, которое обладает лучшей в стране технологической платформой, вбирающей в себя более чем 55-миллионный архив ценнейших фотографий. Мультифункциональность: всегда буду за то, чтобы ТАСС выполнял не только информационные функции, но и гуманитарные, нужные для страны. Такие, как помощь в переселении соотечественников в Россию, предоставление бизнес-консалтинга и другие. Безусловно, ТАСС должен оставаться источником самой что ни на есть достоверной информации, средством верификации информации для любого гражданина страны и для наших коллег - профессиональных СМИ.

Школа новостей

Что такое Академия новостей ТАСС?

Андрей Кондрашов: Это уникальное подразделение для федерального и международного СМИ. В ТАСС традиционно сложилась, совершенно естественным образом, не просто система, а целый институт наставничества. Тут есть люди, и их немало, которые работают в ТАСС больше 50 лет. Есть даже - 54 года, как наш Юрий Валентинович Родионов (директор программ обучения новостной журналистике - прим. авт.). И удивительным образом, из-за того, что ТАСС существует 120 лет, никогда не прерывались нити передачи знаний и опыта от умудренных людей к молодежи. У нас есть сотрудники, которые продолжают работать, им уже за 80 лет, а самым молодым - 19. При этом средний возраст сотрудников ТАСС - около 40 лет. И на любого практиканта сразу находится наставник, причем по собственной инициативе.

У нас в Академии ТАСС - 104 учебных курса, из них 34 мы ввели только в прошлом году. Многие из них посвящены как раз искусству информационного противоборства, выявления фейков и отражению информационно-психологических атак.

Эти курсы в электронном виде?

Андрей Кондрашов: Есть и видео, и лекции. Мы записываем практически все выступления, а у нас выступают разные специалисты. Например, есть прямое соглашение с Президентской академией, Первой Академией медиа в РЭУ Плеханова, ВШЭ. У нас преподают такие мастодонты, как Игорь Ашманов, Андрей Безруков и другие. Думаю, что в конце концов у нас даже появится отдельное здание, которое будет называться "Академия новостей ТАСС". В нашем Учебном центре и Академии новостей обучаются не только сотрудники ТАСС, но и региональные журналисты, представители пресс-служб, а также коллеги из государственных новостных агентств стран Содружества. Например, в прошлом году слушателями курса "Цифровая журналистика" стали 299 журналистов из Дальневосточного федерального округа. Они приезжали специально учиться в ТАСС. Наш Учебный центр ведет свою историю с 1924 года, когда здесь еще просто была создана одна из первых в стране школ журналистики.

Расскажу еще о нашей, не свойственной большим федеральным СМИ, работе - редакции "ТАСС Дети". Мы занимаемся подростками. Учим их журналистике. Например, только ТАСС дал возможность школьникам задавать вопросы в качестве интервьюеров таким людям, как Мария Захарова, Владимир Машков, Николай Валуев... Дети из Кировской области интервьюировали своего губернатора. У нас уже целый пул губернаторов, которые проинтервьюированы как раз детьми и подростками, желающими стать журналистами. На самом деле, я мечтаю, чтобы эти люди, которые сотрудничают с редакцией "ТАСС Дети", в конце концов, пришли бы к нам работать в нашем огромном взрослом информационном поле и, может быть, даже возглавили корреспондентские бюро за рубежом.

Я - не "вертушечный" начальник

Зачем вам столько телефонов - "вертушек" в кабинете?

Андрей Кондрашов: Это моя личная коллекция, по которой можно изучать историю русской "вертушки". Это все телефоны спецсвязи. Нет ни одного обыкновенного. Видите деревянный телефон? Вот он - ровесник ТАСС. И, кстати, сделан как раз по заказу немецкого "Телеграфного бюро Вольфа". У нас в истории был период, когда в Кремле пользовались немецким Siemens, пока сами не научились делать свои аппараты.

Телефоны практически все рабочие. Коллекция началась с двух уникальных аппаратов, которые мне принес дедушка. Есть "вертушка" из Кремля - такая была в 40-е годы прошлого века. Есть тоже из 40-х - из Штаба Красной Армии. Есть телефон из позднесталинских времен. 50-е, 60-е, 70-е... Все "кремлевки". Есть телефон, по которому разговаривал Константин Устинович Черненко.

Во времена Леонида Ильича Брежнева появились аппараты цвета слоновой кости - их делали для нас латыши, а как только распался СССР, они отказались изготавливать гербы на телефонах, и поэтому нам пришлось делать другие - пластиковые, нарисованные. А во времена Ельцина почему-то была мода делать не герб, а флаг - триколор. Есть в коллекции простой ведомственный коммутатор, по которому соединяли больших начальников. Телефон, по которому разговаривал министр обороны СССР со своим коллегой в США. Аппарат, который мне недавно привез Гриша Вдовин, военкор ВГТРК из взорванного штаба наемников ВСУ. Мне, кстати, его пришлось отдать специально на проверку, чтобы не было никаких "жучков" от НАТО. Есть "вишневка" - этот аппарат имел всего 56 абонентов, по нему во времена "семибанкирщины" олигархи связывались между собой. Они вытребовали у ФАПСИ право закольцевать себя на отдельные, защищенные от всех сети, чтобы не было прослушки. Представляете?

А сколько "вертушек" должно быть на столе у начальника?

Андрей Кондрашов: Я не знаю, я не "вертушечный" начальник. Это у министров надо спрашивать. Мне нужны только телефоны для верификации информации и экстренной связи с тем, кто у нас во власти отвечает за информацию.

Вопрос-ответ

Продолжаете ли смотреть ТВ и следить за работой коллег?

Андрей Кондрашов: Телевизор редко когда выключен. У меня в журналистике главный учитель - Олег Борисович Добродеев - и моральный, и психологический, и профессиональный. Это вообще мой камертон. Поэтому, конечно, продолжаю смотреть и радоваться за коллег. И среди такого обилия разных каналов с удовольствием отмечаю свои родные, которым отдал 32 года, - телеканал "Россия", "Россия 24" и "Культура".

А новости смотрите какие? Политические?

Андрей Кондрашов: Разумеется. И литература, к сожалению, сейчас сжалась до нишевой - только политика и история.

Каковы ваши стандартные сутки?

Андрей Кондрашов: Они нестандартные.

Отдыхать успеваете? Находите ли время на хобби?

Андрей Кондрашов: Обязываю, скорее, себя отдыхать, чтобы не выгореть. И есть хобби, конечно. Если выдается выходной, то мы с друзьями обязательно либо едем на рыбалку, либо занимаемся тренировками по практической стрельбе.

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 28 августа 2024 > № 4693394 Андрей Кондрашов

Россия. Германия. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 23 августа 2024 > № 4691529 Ханс-Йоахим Фрай

Немецкий продюсер Ханс-Йоахим Фрай собирает звезд на Петровский оперный бал

Наталья Соколова

В Екатерининском дворце в Царском Селе 31 августа дадут II Петровский оперный бал, на котором гости будут не только вальсировать, но и слушать классическую музыку. Это его главное отличие, к примеру, от известного на весь мир Венского бала. Такой необычный формат предложил основатель Дрезденского оперного бала, художественный руководитель фонда "Талант и успех" Ханс-Йоахим Фрай, который в 2022 году переехал из Германии в "Сириус".

На II Петровский бал нельзя купить билеты. Приглашения на него получат только самые щедрые благотворители: для них предусмотрена система пожертвований.

В гала-концерте бала прозвучат классика и джаз. Перед гостями в старинных интерьерах дворца выступят всемирно известные артисты: симфонический оркестр "Северная Симфония" под руководством Фабио Мастранджело, виолончелист Сергей Ролдугин, тенор Дмитрий Корчак, скрипач Павел Милюков, сопрано Ольга Маслова. Ведущей бала станет "мисс Вселенная" Оксана Федорова.

А еще этот проект возрождает традицию Петровских ассамблей. Об исторических подробностях тех ассамблей гостям бала расскажут в начале вечера во время экскурсии по Большому Екатерининскому дворцу. Здесь со времен Петра I встречались, праздновали, танцевали и обсуждали судьбы России. "Чудное зрелище, которое нельзя забыть", - такими словами граф Шереметев однажды выразил свое восхищение балом в Екатерининском дворце. Кстати, на реставрацию дворца в начале XXI века ушло почти 140 кг чистого золота.

Как известно, царь Петр первым ввел моду на светские вечера. Случилось это в то время, когда двор постепенно стал перебираться в Петербург. Все началось с Петровских ассамблей, проходивших в домах богатых вельмож, на которые впервые в истории разрешалось приезжать дамам. А в 1718 году прошел Первый Петровский бал.

Кстати, ассамблеи Петра были созданы не только для увеселения публики, но и для решения деловых вопросов. Царь сам прописал особый этикет и распорядок бала: дресс-код - немецкие и венгерские костюмы для господ и немецкие робы для дам, никаких карточных игр, только шахматы или шашки, щедрое угощение от хозяина ассамблеи.

А за несоблюдение правил следовало наказание - кубок "Большого орла" - чаша с литром плохо очищенного хлебного вина, после которой нарушитель не то, что танцевать, сидеть мог с трудом...

Завершится II Петровский оперный бал фейерверком в парке Екатерининского дворца.

О подробностях проекта "Российской газете" рассказал основатель Петровского оперного бала, Дрезденского оперного бала Ханс-Йоахим Фрай.

Возрождает ли Петровский оперный бал в Царском Селе традицию Петровских ассамблей? И в чем его отличие от знаменитого бала в Вене?

Ханс-Йоахим Фрай: Я основатель Дрезденского оперного бала, много лет был его президентом. И мы с моей командой всегда хотели создать его как альтернативу Венскому. Главное отличие в том, что Венский бал - это преимущественно танцы: открытие очень короткое, длится буквально 20 минут. А в Дрездене всегда в начале вечера проходят торжественное открытие и гала-концерт - 2 часа музыки и только потом в программе танцы. Мы дважды проводили Дрезденский оперный бал в Санкт-Петербурге - в 2019 и в 2021 годах. В 2023 году в Санкт-Петербурге прошел первый Петровский бал. И также его открыл гала-концерт. Концепция Петровского оперного бала - смешение эпох и просвещение. В рамках Петровского оперного бала в этом году мы совместно с музеем истории Санкт-Петербурга создаем большую выставку о Петре I, поддержанную Владимиром Мединским. В это же время в Петербурге открываем музыкальный фестиваль Чайковского, который продлится до начала ноября. Кроме того, наши дебютанты танцуют первые два танца в костюмах петровской эпохи. Музыкальная программа начинается с барочной музыки - оркестр играет Баха и музыку Петровских ассамблей. Во второй части гала-концерта звучит музыка петербургских балов. Потому что в Петербурге до 1900 годов балов проходило больше, чем где бы то ни было в Европе. И существовало негласное соревнование между Францией и Россией. По правде сказать, французы завидовали русским балам.

Как становятся дебютантами Петровского бала?

Ханс-Йоахим Фрай: 70 дебютантов приедут со всех уголков России, в том числе из новых регионов. Это молодые люди от 18 до 26 лет. У нас замечательные партнеры - выдающиеся учителя танцевальных школ Петербурга, которые отбирали и готовили дебютантов. Признаться, я большой фанат бальных танцев, потому что это особый этикет. Молодые люди учатся правильно одеваться, выходить на паркет, смотреть на партнера.

Вы не продаете билеты на бал - гости платят пожертвование. Почему выбран такой формат?

Ханс-Йоахим Фрай: Потому что это благотворительный проект. Мы не хотим делать из нашего бала в Екатерининском дворце коммерческое событие. Нас поддерживает Президентский фонд культурных инициатив. А все средства будут направлены на развитие гуманитарных и культурных проектов в регионах России.

Кто выступит на гала-концерте Петровского бала? В прошлом году был сюрприз - немецкая группа "Чингисхан", которую все помнят по хиту Moskau.

Ханс-Йоахим Фрай: У нас будут потрясающие артисты. Это будет отличный микс - классическая программа и популярная классика. Даже Игорь Бутман сыграет классический кусочек. Также мы представляем Дмитрия Корчака, Сергея Ролдугина, Павла Милюкова и многих других. Сначала первое отделение гала-концерта, потом ужин, второе отделение гала-концерта, затем 45 минут танцев - венского вальса, а потом Игорь Бутман с джазом откроет ночную программу.

Гала-концерт Дрезденского оперного бала обычно транслируется по телевидению и на больших экранах на площади перед театром. Будет ли что-то подобное в Петербурге?

Ханс-Йоахим Фрай: Трансляция будет вестись в интернете и по ТВ. Мы сотрудничаем с видеоплатформой радио "Орфей". Прошлогодний Петровский бал транслировался в прямом эфире в интернете. А затем его показали по телевидению.

Россия. Германия. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 23 августа 2024 > № 4691529 Ханс-Йоахим Фрай

Израиль. Иран > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 августа 2024 > № 4720839 Евгений Сатановский

Иран – Израиль: текущая ситуация и перспективы её развития

ЕВГЕНИЙ САТАНОВСКИЙ

Президент Института Ближнего Востока.

Поскольку Израиль расколот до крайности (борьба с Ираном и его «Осью сопротивления» – единственное, что сплачивает противостоящие друг другу политические силы и группы их поддержки в населении страны), он вполне может вскоре перестать существовать, «съев» сам себя. Что вовсе не означает, что на его месте возникнет Палестина, как надеются в Иране.

Автор не склонен к оптимизму ни в части текущего ирано-израильского противостояния, ни тем более перспектив создания палестинского государства, которое, разумеется, можно на каком угодно уровне признать де-юре, но не создать де-факто, благо условия, выдвигаемые палестинскими нотаблями Израилю, просто маскируют этот факт. В первом случае мало-помалу всё идёт к большой региональной войне, возможно, с применением ядерного оружия. Во втором пиком надежд был «Процесс Осло» в 1990-е гг., завершившийся вместо создания Государства Палестина в мае 1999 г. «интифадой Аль-Акса». И случилось это именно потому, что по объективным причинам никто из палестинских лидеров – ни Ясир Арафат, ни тем более его преемник, кем бы ни был человек, стоящий во главе ПНА, не мог, не может и в обозримой перспективе не сможет, не ставя немедленно под удар свою жизнь, подписать соглашение с Израилем, которое оставит под контролем еврейского государства хотя бы какую-то часть территории Палестины времён британского мандата. Что связано со спецификой устройства палестинского общества вне зависимости от желаний дипломатов в мировых столицах и чиновников ООН.

Палестина не может возникнуть рядом с Израилем – только вместо Израиля, что было отмечено в документах всех организаций, входивших в ООП или оппонировавших ей, как ХАМАС.

Правда, авторы резолюций ООН, касавшихся помянутой темы, никогда не интересовались тем, что представляет собой местный социум. Полагали, что аборигены должны быть счастливы уже потому, что на них обратили внимание в Вашингтоне, Лондоне, Париже, Женеве, Вене, etc., дисциплинированно строя что им указано в отведённых границах, и если что-то во всём этом десятилетии идёт не так, то виноваты исключительно те, кому можно предъявить претензии: Израиль, который, в отличие от лидеров арабского мира, резолюцию ООН о разделе Палестины признал. И никто отчего-то не напоминал о строительстве палестинского государства Египту, который с 1948 по 1967 г. оккупировал Газу, и Иордании, которая тогда же контролировала Западный берег реки Иордан и Восточный Иерусалим.

Ситуация сохраняется и сегодня, в 2024 г., через тридцать лет после подписания «Соглашений Осло», согласно которым «коспонсорами мирного процесса» стали США, Евросоюз, ООН и Россия, и четверть века спустя после того, как они утратили силу. Разве что движущей силой борьбы с Израилем за права палестинцев, которая, похоже, будет вестись до последнего палестинца, являются не его арабские соседи и государства Залива, а Иран и его союзники в арабском мире, которые известны как «Ось сопротивления». Ставка – доминирование в регионе (как и для Турции, соперничающей с Ираном в поддержке ХАМАС), а риски для организаторов этого противостояния минимальны: и для персов, и для турок их сателлиты в арабском мире и всех прочих регионах – не более чем расходный материал. У государств с имперской историей и идеологией иначе не бывает. Что до стран собственно арабского мира: сколько беженцев из Газы готовы они принять на своей территории? Сколько женщин и детей спасти от ударов ЦАХАЛ после того, как ХАМАС развязал с Израилем 7 октября 2023 г. войну на уничтожение? Кто бы обратил на это внимание…

Почему в арабских монархиях, включая Саудовскую Аравию, у которой, в отличие от ОАЭ, Марокко и Бахрейна нет дипломатических отношений с Израилем, попытки продемонстрировать солидарность с Газой заканчиваются арестами и депортациями (а в 2006 г., задолго до «Соглашений Авраама», во время Второй Ливанской войны, местным жителям запрещалось молиться за победу «Хизбаллы»)? Как в Египте власти относятся к «Братьям-мусульманам»[1], ответвлением которых является ХАМАС? В Сирии, где ХАМАС в начале гражданской войны предал Асада? В Иордании, где королева Рания – палестинка, но все помнят «Чёрный сентябрь» 1970 года? В Ливане, где палестинцы дискриминированы самым жестоким образом, а перспектива очередной войны с Израилем никого, кроме «Хизбаллы» не вдохновляет?

Так что сегодня де-факто речь идёт не об арабо-израильском или палестино-израильском противостоянии, а об ирано-израильском.

Та же Турция, где правящая Партия справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана – такие же «Братья-мусульмане»[2], как и ХАМАС, дистанцировалась от участия в нём, продолжая торговать с Израилем и не разрывая с ним дипломатические отношения, хотя на словах готова на него обрушиться хоть завтра…

Разразится ли в ближайшее время большая ирано-израильская война, если Иран напрямую ударит по Израилю, который неизбежно ответит, а коллективный Запад и ряд арабских соседей помогут ему отразить эту атаку? Не исключено, что её удастся избежать, поскольку иранские силовики – «за», иранский президент – «против», а решение в конечном счёте примет рахбар Али Хаменеи. Либо противостояние Иерусалима и Тегерана удастся вывести на уровень взаимного сдерживания, подобно отношениям СССР и США эпохи «карибского кризиса», либо Ближний Восток ждёт катастрофа регионального масштаба, плоды которой пожнёт та же Турция с её амбициями и немалым потенциалом. Западные партнёры Израиля пожертвовали бы его интересами, как было во все израильские войны с арабами, но их влияние на Иерусалим не стоит преувеличивать, а для Израиля ставка – его физическое существование, как показало и 7 октября, и повторение из Ирана формулы о том, что «незаконное сионистское образование – страна одной бомбы». Терять ему нечего, а нового холокоста не готово допустить ни одно израильское правительство: цена вопроса – не одобрение или неодобрение «мирового сообщества», а жизнь миллионов людей, живущих в этой стране. Так что пока шансов на мирный исход борьбы Ирана и Израиля мало.

Идея иранской «Оси сопротивления» для борьбы с Израилем оказалась плодотворной и здесь можно отдать должное руководству КСИР. Тем более что Израиль чрезвычайно уязвим: принятая в этом государстве с конца 1980-х гг. в рамках его вестернизации практика массовых обменов террористов не только на живых заложников, но и на тела погибших израильтян, позволяет вести против него войну на истощение малыми средствами сколь угодно долго с высокой эффективностью, наращивая силу и размах ударов за счёт вовлечения в этот процесс вышедших на свободу боевиков. Именно так Яхья Синвар, организатор резни 7 октября, нынешний лидер ХАМАС, избранный после смерти Исмаила Хании, оказался на свободе вместе с более чем тысячей террористов, обменянных в своё время на капрала Гилада Шалита. Практика для Израиля суицидальная, но отказаться от неё правительство не может. Понимание этого во многом определяет действия Биньямина Нетаньяху и его кабинета по продолжению точечных ликвидаций руководства противостоящих Израилю сил, вне зависимости от статуса этих людей. Других методов борьбы с врагами у него просто не остаётся, вне зависимости от того, что по этому поводу скажут американцы, европейцы или ООН.

Что до последней, недавние решения Кнессета, относительно будущего агентства БАПОР, по сути, закрывают ему возможность продолжения работы в Израиле и на контролируемых им территориях. Что вряд ли скажется на продолжающемся десятилетиями многомиллиардном бизнесе этой организации на палестинцах, превращённых в «беженцев первого сорта», чьё существование в этом качестве фактически увековечено (все их потомки – беженцы в любом поколении), в отличие от сотен миллионов людей, которыми занималось и занимается Управление комиссара по беженцам (первое поколение, согласно его критериям, беженцы, прочие устраиваются, как хотят).

Страну размером с Канаду можно было бы создать на те деньги, которые были вкачаны в спекуляцию ООН насчёт «палестинского государства», не менее сомнительную, чем все прочие прожекты этой организации, типа «глобального потепления», «озоновой дыры» или миротворческих миссий, которые отчего-то никогда никого не спасали.

Впрочем, по результатам близкого знакомства с деятельностью комитетов, комиссий и агентств ООН в ходе гражданской войны в Сирии, не говоря уже о происходящем с русскоязычным населением Украины и обстрелах ВСУ ядерных станций, контролируемых Россией, единственное, что автор может пожелать ООН – скончаться как можно быстрее максимально болезненным способом.

Завершая настоящее эссе, следует отметить, что с точки зрения информационной в противостоянии Израиля и ХАМАС, а в перспективе – «Хизбаллы», хуситов и прочих участников «Оси сопротивления», включая Иран, позиция ряда отечественных СМИ напоминает автору 1960–1980-е гг., о чём Высоцкий и Галич всё написали. Понять это легко, коль скоро конфликт рассматривается как борьба коллективного Запада против некоторого теоретического Востока, тем более что наши нынешние отношения с США, Евросоюзом и НАТО куда более напряжены, чем во времена холодной войны. Но в отличие от 1967 г. дипломатические отношения с Израилем не разорваны и в войне против Израиля мы не участвуем (вопреки всему, что по этому поводу говорят и пишут западные СМИ). Хотелось бы надеяться, что до этого не дойдёт, тем более что автор никого в этом мире не склонен рассматривать в качестве союзников нашей страны, включая Иран и Китай. Партнёры – да. Но союзники? Ни в коем случае. Хотя мы как раз всем, кто себя так называет, всегда готовы идти навстречу, принимая на себя все сопутствующие риски.

Что до Палестины как государства… Хоть признавай её, хоть нет – в настоящее время, когда никаких иллюзий 1990-х гг. не осталось, она может существовать только в качестве ближневосточного Пуэрто-Рико: как государство, ассоциированное… с Израилем. Чего как раз израильтяне категорически не хотят, поскольку весь «процесс Осло», а также всё, что в палестино-израильских отношениях было впоследствии, включая вывод из Газы ЦАХАЛ и израильских поселений Ариэлем Шароном (а до того ЦАХАЛ – из Ливана Эхудом Бараком) и все соглашения с руководством ПНА и ХАМАС, – попытки избавиться от проблемы контроля над какими угодно арабскими территориями раз и навсегда. К чему это привело и почему, вопрос отдельный. Но поскольку Израиль расколот до крайности (борьба с Ираном и его «Осью сопротивления» – единственное, что сплачивает противостоящие друг другу политические силы и группы их поддержки в населении страны), он вполне может вскоре перестать существовать, «съев» сам себя. Что вовсе не означает, что на его месте возникнет Палестина, как надеются в Иране. Вот тогда палестинцам вместе с израильтянами точно не позавидуешь…

Автор: Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока

         

СНОСКИ

[1] Запрещена в России.

[2] Запрещена в России.

Израиль. Иран > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 августа 2024 > № 4720839 Евгений Сатановский

Россия. Весь мир. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ. Образование, наука > premier.gov.ru, 20 августа 2024 > № 4689958 Дмитрий Чернышенко

Дмитрий Чернышенко: На Национальную премию в области будущих технологий «Вызов» поступило около 600 заявок из 34 стран мира

Заместитель Председателя Правительства России Дмитрий Чернышенко провёл рабочую встречу с представителями Фонда развития научно-культурных связей «Вызов».

В ней приняли участие член совета Фонда развития научно-культурных связей «Вызов», заместитель председателя правления Газпромбанка Дмитрий Зауэрс, глава совета Фонда развития научно-культурных связей «Вызов», сооснователь Российского квантового центра Руслан Юнусов, директор по цифровизации госкорпорации «Росатом» Екатерина Солнцева, президент Фонда развития научно-культурных связей «Вызов» Леонид Шляховер, заместитель директора фонда «Росконгресс» Григорий Великих, заместитель председателя научного комитета премии «Вызов», молодой учёный Алексей Фёдоров и другие. Встреча состоялась в Координационном центре Правительства Российской Федерации в Москве.

Участники обсудили проекты фонда «Вызов», включая один из основных – Национальную премию в области будущих технологий «Вызов», а также наметили основные направления для сотрудничества.

«Президент Владимир Путин определил национальную цель – „Технологическое лидерство“. Для её достижения особое внимание необходимо уделять подготовке кадров, популяризации науки и повышению престижа профессии учёного. Проведение Национальной премии „Вызов“, проводимой при участии госкорпорации „Росатом“ и российского бизнес-сообщества, позволяет поощрять наших исследователей, изобретателей. Только в этом году на премию уже подано около 600 заявок из 34 стран мира, что демонстрирует открытость России к доброжелательному и продуктивному диалогу с учёными из разных государств», – подчеркнул Дмитрий Чернышенко.

В 2024 году свыше 80% заявок поступило от российских учёных, представляющих 58 субъектов РФ. На международную номинацию «Открытие» пришло 106 заявок высокого уровня в том числе из Китая, США, Австрии, Франции, Германии, Италии, Индии, Израиля.

Соучредитель фонда «Вызов» – Газпромбанк, партнёрами выступают госкорпорация «Росатом», фонд «Росконгресс» и правительство Москвы.

«Газпромбанк имеет многолетний опыт поддержки технологий и наукоёмких отраслей промышленности, включая научные направления на ранней стадии, такие как квантовые технологии и нейробиотех. Мы также уверены в том, что ключевую роль в создании и развитии таких направлений играют талантливые люди, в которых нужно верить и инвестировать, если мы стремимся к выдающимся результатам. Именно поэтому мы выступили соучредителем и поддерживаем фонд „Вызов“ – инициативу, направленную на популяризацию науки и формирование образа учёного как героя современности», – отметил заместитель председателя правления Газпромбанка Дмитрий Зауэрс

Фонд организует проекты по направлению развития научной дипломатии. Проводит мероприятия с участием международных экспертов, представителей министерств, дипломатических ведомств и ведущих университетов, продвигая идею о том, что наука не имеет границ, и поэтому важно развивать международные связи.

«Мы стремимся сделать научные открытия и учёных символами успеха в современной России и подходим к вопросу популяризации науки и технологий нестандартно. Проводим масштабные мероприятия в мультимедийных форматах с участием не только учёных, но и российских артистов, музыкантов. Создаём на театральной сцене научные спектакли с ведущими российскими режиссёрами, популяризируя таким образом науку и учёных в нашей стране. Церемония награждения премии „Вызов“ проходит как одно из самых ярких событий года с участием известных учёных, представителей государства, бизнеса, спортсменов и признанных деятелей искусства», – прокомментировал президент фонда «Вызов» Леонид Шляховер.

В ходе встречи участники обсудили и другие проекты развития экосистемы будущих технологий в России и ключевые мероприятия по её продвижению. В частности, ежегодное мероприятие с участием Президента России – Форум будущих технологий, который является катализатором развития наукоёмких отраслей, а также деятельность Российского квантового центра. Ещё один пример проекта, развивающего экосистему будущих технологий в России – Центр развития нейробиотехнологий LIFT, в рамках которого нейрофизиологи, химики, материаловеды, медики и физики России работают над развитием нейро- и других медицинских технологий.

«Одна из важных задач всех наших проектов, в том числе Форума будущих технологий и фонда „Вызов“, – это создание условий и инструментов для возвращения российских учёных в страну, а также привлечение в Россию иностранных специалистов, которые готовы развивать науку и новые технологии, повышая престиж и интерес к научной деятельности. Это в свою очередь будет способствовать и привлечению молодёжи в научную сферу», – отметил глава совета Фонда развития научно-культурных связей «Вызов», сооснователь Российского квантового центра Руслан Юнусов.

В завершение встречи вице-премьер дал фонду рекомендации по сотрудничеству с российскими университетами и по реализации инициатив Десятилетия науки и технологий.

Премия «Вызов» присуждается за наукоёмкие разработки, обладающие значительным потенциалом для изменения жизни людей к лучшему и имеющие горизонт практического внедрения до 10 лет.

Впервые премию вручили в 2023 году в четырёх номинациях в московском Манеже. В этом году список номинаций расширился до пяти, а количество заявок возросло более чем в два раза – с 218 до 594. Лауреатов второго сезона премии объявят 19 декабря. Премиальный фонд в 2024 году составляет 55 млн рублей. Денежное вознаграждение в размере 11 млн рублей получат победители в номинациях «Перспектива», «Инженерное решение», «Прорыв», «Учёный года» и в международной номинации «Открытие».

Россия. Весь мир. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ. Образование, наука > premier.gov.ru, 20 августа 2024 > № 4689958 Дмитрий Чернышенко

Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 августа 2024 > № 4701909 Виталий Игнатьев

Виталий Игнатьев: насыщение Молдавии оружием – фактор дестабилизации

Ситуация в отношениях Молдавии и Приднестровья переживает сейчас сложный период. Кишинев проводит политику милитаризации. В то же время миротворцы России продолжают обеспечивать безопасность на берегах Днестра и создают условия для переговоров. Приднестровье постоянно предлагает решения и инициативы, которые позволили бы восстановить последовательный диалог с Молдавией и решить наиболее насущные проблемы, заявил в интервью РИА Новости министр иностранных дел Приднестровья Виталий Игнатьев. Он рассказал о давлении Кишинева на промышленность и должностных лиц Приднестровья, а также о позиции Тирасполя в отношении политики румынизации в Молдавии.

– Недавно в Молдавии российского дипломата обвинили в шпионаже и выслали из страны. Это уже не первый случай в этом году. Как такие действия влияют на процесс урегулирования отношений Тирасполя и Кишинева, а также проведение миротворческой операции на берегах Днестра?

– Такие меры, конечно, не способствуют переговорному процессу, в котором Россия имеет статус гаранта и посредника. Кроме того, эти скандалы осложняют работу трехсторонней миротворческой операции на Днестре. Как известно, высланный дипломат также был утвержден в качестве члена российской делегации в Объединенной Контрольной Комиссии. Рассчитываем на то, что российское участие в ОКК продолжится на должном уровне, а сам миротворческий механизм, 32-ю годовщину которого мы недавно отмечали, будет и далее эффективно обеспечивать мир и стабильность в региональном пространстве.

– Министр иностранных дел Молдавии Михай Попшой считает, что статус нейтралитета не может обеспечить безопасность республики, и она должна от него отказаться. Как в Тирасполе относятся к таким заявлениям, и влияют ли они на процесс урегулирования?

– Подобные заявления стоит рассматривать в контексте геополитического фактора ускоренной и полномасштабной интеграции Молдовы в евроатлантические структуры, прежде всего НАТО, что сегодня сопровождается активной милитаризацией. Любой беспристрастный анализ покажет, что эти процессы уже давно пересекли границы, очерченные конституционным нейтралитетом РМ. Такими действиями соседнюю республику поставили в своеобразное раздвоенное положение. Поэтому мы наблюдаем попытки молдавских должностных лиц придумывать любые аргументы, желательно пострашнее, чтобы оправдать перед обществом потенциальный отказ от нейтрального статуса как "помехи". Кстати, согласно опросам, нейтралитет страны до сих пор поддерживает большинство населения Молдовы.

В Приднестровье, безусловно, крайне настороженно относятся к данным процессам. Мы неоднократно говорили, что насыщение РМ западным вооружением и техникой, многомилионные инвестиции в ее военный сектор, регулярные совместные учения молдавских военных с контингентами из стран НАТО практически в режиме нон-стоп – это фактор дестабилизации в условиях неурегулированности молдово-приднестровского конфликта, который усиливает напряженность.

– В Молдавии продолжаются нападки на миротворческую операцию на берегах Днестра. Представители Кишинева не разрешают миротворцам России проводить тренировки. Молдавские СМИ пишут, что Оперативная группа российских войск находится в регионе незаконно. Какие риски и угрозы несет такая риторика для Приднестровья?

– Общеизвестно, что представители РМ на протяжении десятилетий озвучивают собственные весьма далекие от реальности трактовки законности присутствия ОГРВ на территории Приднестровья. Однако главный непреложный факт заключается в том, что пока функционирует миротворческая операция на Днестре и работает ОКК, безопасность обеих стран надежно гарантирована, а также присутствуют необходимые условия для политического диалога. В этом заключена миссия и ценность операции.

Законодательство Приднестровья в полной мере обеспечивает легитимность нахождения миротворческих сил России. Их присутствие тем более необходимо, поскольку никакой динамики в политическом урегулировании конфликта между Приднестровьем и Молдовой не просматривается. Как известно, на протяжении последних пяти лет диалог в международном формате "5+2" заблокирован с подачи молдавской стороны.

Конечно, нападки на миротворческий механизм и деструктивные шаги оставляют свой негативный отпечаток, в том числе, провоцируют недопонимание и проблемы в работе ОКК. На данном этапе легитимный миротворческий механизм с этими проблемами эффективно справляется, демонстрируя устойчивость и общественную значимость. Поэтому как бы кому ни хотелось, но базовым фундаментом любых политико-дипломатических решений была и остается именно миротворческая операция.

– Весной и летом Тирасполь посещали различные зарубежные делегации. На встречах, с которыми обсуждались варианты возобновления переговорного процесса, в том числе и конференция по мерам укрепления доверия. Есть ли признаки того, что диалог Тирасполя и Кишинева активизируется в ближайшее время? Какие переговорные площадки сейчас оптимальны для этого?

– Приднестровье выступает за продолжение диалога на всех традиционных и адекватных переговорных площадках, за решение всех вопросов мирно, последовательно и за столом переговоров. В том числе приднестровская сторона заинтересована в активизации контактов, включая возобновление коммуникации в формате "5+2" и на уровне высшего руководства сторон.

Постоянно доводим свою позицию до посредников, в том числе ОБСЕ. В конце концов, по сложившейся практике именно эта организация ответственна за созыв заседаний "Постоянного совещания…" Пока о наличии у ОБСЕ намерения пригласить стороны на раунд "5+2" Приднестровье не осведомлено. С другой стороны, в постоянном секретариате в Вене и в миссии ОБСЕ не могут не понимать, что отсутствие переговоров становится фактором расширения ограничений и усугубления конфронтации. ОБСЕ как сопосредник несет свою долю ответственности за ситуацию в урегулировании.

Приднестровье постоянно предлагает решения и инициативы, которые позволили бы восстановить последовательный диалог и решить наиболее насущные проблемы. В частности, на прошлой встрече политических представителей 17 мая приднестровская сторона предложила представителю Молдавии подписать Декларацию о приверженности мирным методам урегулирования конфликта. Наша инициатива носила максимально открытый характер, ее единственной целью являлось прямое и четкое подтверждение приверженности обеих сторон мирным подходам в урегулировании. Считаем эту инициативу актуальной и обладающей потенциалом стать практическим инструментом нормализации процесса урегулирования.

– В Молдавии уже опубликован закон, по которому транспортные средства из Приднестровья смогут продолжить регистрацию с нейтральными номерами в Молдавии до 31 декабря 2026 года. Насколько востребован данный механизм, и когда он снова может заработать?

– Протокольное решение от 24 апреля 2018 года определяет параметры совместного механизма, действующего по принципу одного окна. Это касается предоставления услуги, реально востребованной автовладельцами из Приднестровья. По нашим данным интерес к получению нейтральных номеров, позволяющих осуществлять зарубежные поездки на личном транспорте, сохраняется на высоком уровне. Поэтому приднестровская сторона активно настаивала на скорейшем восстановлении функциональности механизма. Следует также отметить усилия Миссии ОБСЕ, способствовавшей достижению адекватных решений.

Шестнадцатого августа состоялось заседание профильных экспертных (рабочих) групп Приднестровья и Молдовы, по итогам которого было объявлено о возобновлении приема документов и начале работы механизма. По итогам переговоров экспертов ожидаем от молдавской стороны обеспечения условий для полноценной реализации Протокольного решения. Кишинев должен принять ряд дополнительных нормативных актов, обеспечивающих доступ к регистрации в ПРТС автомобилей, импортированных в Приднестровскую Молдавскую Республику после апреля 2018 года.

– В Приднестровье практически не работают машиностроительные предприятия, есть риски для деятельности Молдавского металлургического завода. В Кишиневе говорят, что сейчас вся промышленность в Европе испытывает трудности, а интеграция в Евросоюз уже "улучшает жизнь" жителями Приднестровья. Какова на самом деле ситуация на приднестровских предприятиях и какие трудности они испытывают?

– Из-за действий Кишинева ряд крупных предприятий Приднестровья, которые десятилетиями бесперебойно работали даже в самые трудные периоды, фактически остановились. Промышленному потенциалу республики нанесен большой урон. В Молдове, похоже, не понимают ценности индустриализации и наукоемких отраслей хозяйствования, поэтому относятся к данной критической ситуации, за которой судьбы сотен семей, максимально несерьезно. В Молдове также озвучивают планы монополизации торговли ломом, что может спровоцировать дополнительные трудности для нашего металлургического завода в Рыбнице. Соответствующие негативные последствия ощутит бизнес и в самой Молдове. В этих весьма сложных обстоятельствах мы прилагаем политико-дипломатические усилия для обеспечения жизнедеятельности промышленного сектора Приднестровской Молдавской Республики.

– Как сейчас обстоят дела со свободой передвижения должностных лиц Приднестровья? Есть ли риски для их личной безопасности в свете действующего в Молдавии закона о сепаратизме? Могут ли они пользоваться услугами аэропорта Кишинева на фоне задержаний и обысков, которые там устраивают молдавские силовики?

– Напомню, что Кишинев вышел из джентльменской договоренности 2019 года о передвижении должностных лиц сторон, заключенной под гарантии главы Миссии ОБСЕ, а также отказался дать гарантии безопасности приднестровским делегациям, участвующим в мероприятиях переговорного процесса на территории Молдовы. В связи с этим с момента принятия так называемого "закона о сепаратизме" встречи в рамках диалога сторон проводятся только на территории Приднестровья. Кроме того, Молдова продолжает внедрять в свое уголовное законодательство репрессивные нормы, угрожающие жителям Приднестровской Молдавской Республики, к примеру, ужесточая трактовку понятия "измена родине".

Нам уже известно о многих случаях, когда наши граждане подвергались необоснованным проверкам в аэропорту Кишинева, длительным опросам со стороны представителей молдавских спецслужб, попыткам шантажа. Многим из них озвучивались конкретные угрозы уголовного преследования, в том числе по статьям о "сепаратизме". Поэтому пересечение границ Молдовы и даже просто нахождение в этой стране в настоящий момент сопряжено с известными сложностями и рисками для приднестровских должностных лиц, и мы не можем не учитывать данный фактор.

– В Молдавии уже этим летом стартует кампания по выборам президента и референдума о вступлении в ЕС 20 октября. На этом фоне молдавские политики уже используют тему Приднестровья. Как в Тирасполе к этому относятся, и могут ли молдавские электоральные процессы затронуть Приднестровье?

– У Приднестровья нет никакого желания быть вовлеченным в молдавские электоральные процессы. В то же время практика показывает, что выборные кампании в Молдове зачастую оказывают негативное влияние на динамику и содержание молдово-приднестровского урегулирования, становясь благодатной почвой для всякого рода деструктивных заявлений, откровенных спекуляций и провокаций. Нынешние выборы вряд ли станут исключением.

Молдавская сторона также привыкла использовать собственные электоральные процессы как еще один предлог, чтобы уклоняться от результативных переговоров, откладывать на потом решения даже острых социально-гуманитарных проблем. К сожалению, в этом им порой вторят некоторые международные участники переговорного процесса, пытаясь объяснить бездействие переговорщиков от Молдовы.

Это явно тенденциозный подход. Выборы в соседнем государстве не должны определять ход переговоров, иначе никакого движения вперед в принципе не будет. В прошлом году в Молдове были местные выборы, в этом – президентские, в следующем – парламентские. По такой странной логике получается, что три года не нужно ничего делать, ожидая пока в соседней стране улягутся электоральные страсти, чтобы спустя год-полтора снова начался этот цикл? Очевидна ущербность такого подхода.

– Как в Тирасполе относятся к заявлениям молдавских политиков о том, что в Приднестровье проживают румыны? Как можно расценивать призыв руководства Молдовы, что во время переписи населения молдаванам называть себя румынами, которые говорят на румынском языке? Есть ли опасность в такой политике?

– Подобные фантазии сложно всерьез комментировать по причине их нелепости. В Приднестровье естественно живут никакие не румыны, а единый приднестровский народ со своей уникальной идентичностью, сложившейся на базисе многовекового сосуществования здесь представителей многих национальностей, развития этой территории в составе Российской Империи и Советского Союза, а также более чем тридцатилетнего опыта собственного государственного строительства в сложнейших внешних условиях.

Приднестровская идентичность не имеет ничего общего с идентичностью бессарабских румын, которую навязывают молдавскому обществу элиты соседней республики, отрекаясь от своего языка и истории на законодательном и конституционном уровнях. Мы понимаем, зачем и из каких соображений представители Кишинева делают такие заявления. Это чистая конъюнктура. В Молдове на самом деле осознают, что существование приднестровского народа – это объективный факт. Но так как он априори рушит молдавское мифотворчество вокруг молдово-приднестровского урегулирования, отсюда проистекают попытки "отменить" или "не заметить" приднестровский народ. Но сделать этого у них не получится.

Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 августа 2024 > № 4701909 Виталий Игнатьев

Россия. Германия. ЮФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 19 августа 2024 > № 4689775 Ханс-Йоахим Фрай

Почему успешный немецкий продюсер Ханс-Йоахим Фрай переехал в "Сириус"

Наталья Соколова ("Сириус")

Уехать или остаться? В 2022 году успешный культурный менеджер и режиссер Ханс-Йоахим Фрай, организатор музыкальных фестивалей и балов, художественный руководитель Дрезденской саксонской государственной оперы, руководитель концертного зала "Брукнерхауз" должен был решить - остаться в Германии или переехать в Россию. Почему так случилось, художественный руководитель образовательного фонда "Талант и успех" в "Сириусе" рассказал "РГ" в своем офисе с видом на Черное море и Олимпийский парк.

Однажды в интервью вы сказали, что хотите превратить это место в "Зальцбург на Черном море". Что из задуманного тогда сбылось сегодня?

Ханс-Йоахим Фрай: С идеей "Зальцбург на Черном море" я приехал в "Сириус" восемь лет назад. Это было мое видение. Таким оно осталось до сих пор. Потому что Зальцбург - самый успешный город фестивалей в мире. У Зальцбурга есть Моцарт, есть горы. У нас тоже есть горы, но у нас есть море. И это фантастическая комбинация. Когда мы начинали, то ничего не было: ни команды, ни контрактов, ни инфраструктуры, ни артистов, ни публики. Пришлось все строить с самого начала. Через 8-9 месяцев появилась концепция концертного центра, где акустику создаст Ясухиса Тойота: большой зал на 1200 мест и маленький камерный зал на 500 мест. А уже через три года прошел первый летний фестиваль в "Сириусе". Мне кажется, что сегодня это один из крупнейших музыкальных фестивалей в России. В этом году в его программе - Ильдар Абдразаков, Дмитрий Корчак, Мариинский театр, Елена Стихина, Сергей Ролдугин, Ольга Перетятько, Хибла Герзмава, Денис Мацуев, Юстус Франтц и многие другие. Каждый год к нам приезжает много звезд, а еще мы привозили три оперы - "Иоланту", "Алеко", "Франческу да Римини" и даже Гала балерины Светланы Захаровой. Теперь у "Сириуса" есть своя аудитория, и она постоянно растет. Но начинать было невероятно трудно.

Почему вы выбрали Россию?

Ханс-Йоахим Фрай: Это длинная история, я даже написал об этом книгу "Научиться любить Россию". Двадцать лет назад в моих планах не было переезда сюда. Но мои корни здесь. Моя семья - прибалтийские немцы, выросшие в Риге. Мой прадед был протестантским священником в церкви Святой Анны. Моя бабушка выросла в Санкт-Петербурге. Позже она встретила моего деда в Кенигсберге.

В 2009 году я проводил Оперный бал в Дрездене. Туда прибыл Владимир Владимирович Путин. Тогда-то все и началось. Я стал советником генерального директора Большого театра и являюсь им по сей день. А в 2017 году меня пригласили работать в "Сириус". Я поверил в будущее этого проекта. В 2022 году мне нужно было принять решение - продолжать работать в Германии или остаться в "Сириусе". И я решил остаться. Я не мог бросить своих артистов, команду. Я верю в мультиполярный мир. И счастлив быть здесь.

Как во времена, когда рушатся все связи, восстанавливать отношения между странами? Культура может стать таким мостом?

Ханс-Йоахим Фрай: Культура - это универсальный международный язык. Когда я начинаю петь, вы меня понимаете. Когда я начинаю играть на скрипке или фортепиано, вы тоже меня понимаете. Неважно, из какой вы страны. Я верю, что культура - это мост. У России самая богатая культура в мире, одно из лучших музыкальных образований. Для меня, если честно, немногое изменилось. Изменилась политика в мире. Но творческая концепция "Сириуса" не поменялась. Да, мы не приглашаем много европейских исполнителей. Но у нас дирижирует Юстус Франтц. У выступал оркестр из Вены.

31 августа 2024 года 40 гостей из Германии приедут на Петровский бал в Санкт-Петербург. Люди настроены доброжелательно, вежливо. Мы не про политику. Мы строим мосты и объединяем людей при помощи культуры.

Как удается уговорить иностранцев приехать, ведь на родине после возвращения их могут ожидать серьезные санкции?

Ханс-Йоахим Фрай: Кто боится, тот не приезжает. Но те, кто не едет, говорят мне, что хотят побывать в "Сириусе" в ближайшее время. Это самый важный посыл. Знаменитый пианист Рудольф Бухбиндер из Вены приезжал в "Сириус" три раза, но не приезжает в последние два года. Зато каждый раз в разговоре со мной подчеркивает, что надеется на скорое возвращение. Одни музыканты боятся, что им на это скажут в некоторых странах Евросоюза, другие - нет. Но в любом случае каждый принимает решение сам за себя.

Прошла ли в Европе истерия отмены русской культуры? Русские исполнители и русские композиторы вернулись на афиши?

Ханс-Йоахим Фрай: Я всегда привожу один пример: не надо забывать, что в блокадном Ленинграде оркестры продолжали играть Моцарта, Баха. А когда русские вошли в Берлин, немецкие музыканты играли Чайковского, Шостаковича. Я счастлив, что ситуация медленно возвращается к норме. Анна Нетребко выступает в Гамбурге, Висбадене, Венской опере. Участники нашего Большого летнего фестиваля в "Сириусе" Дмитрий Корчак, Елена Стихина споют здесь, а через три дня вернутся в Европу, как будто ничего не произошло. И только Польша и Украина, как во времена "железного занавеса", продолжают запрещать русскую культуру. Зато Италия, Франция, Германия постепенно возвращаются к норме. Не быстро, но возвращаются.

Как на влюбленного в Россию, на вас, вероятно, обрушивается небывалый шквал критики в Европе? Как вы с этим справляетесь?

Ханс-Йоахим Фрай: Я никак на это не реагирую. Западная пресса очень ругала меня за то, что среди участников Дрезденского бала были русские исполнители. Теперь, увы, я не имею к нему никакого отношения. Когда мы анонсировали Петровский бал, немедленно несколько глупых журналистов в Европе написали, что Фрай - это парень, который дружит с Путиным. Я никак на это не реагировал. Для меня не имеет никакого значения, что обо мне говорят. Они хотят провоцировать. Я не хочу, чтобы меня провоцировали. Поэтому в Европе я не даю интервью. А в России даю, потому что вижу потенциал и верю в эту страну.

Сколько концертов проходит каждый год в "Сириусе"?

Ханс-Йоахим Фрай: Около 80. Как только мы достроим концертный центр, их будет гораздо больше. У нас особая структура - Большой летний фестиваль, Весенний фестиваль и Новогодний фестиваль. А между ними несколько тематических проектов, посвященных барочной музыке, опере, балету. В следующем году планируется уже 95 концертов.

Когда же у "Сириуса" появится свой концертный зал? Строительство наконец завершается?

Ханс-Йоахим Фрай: Сейчас в центре ведутся отделочные работы. Мы будем открываться в два этапа. Сначала откроется большой зал на 1200 мест для оперы, балета. Надеемся, что это произойдет на летнем фестивале в следующем году. Кстати, эту сцену можно будет легко трансформировать под разные музыкально-театральные представления всего за 30 минут. А камерный концерт, думаю, пройдет уже в конце этого года.

Как вам удается удерживать такую демократичную цену на билеты в "Сириусе" - до 2500 рублей?

Ханс-Йоахим Фрай: Наша миссия - убедить публику, что классика - это не скучно, не страшно, поэтому завышать цену мы просто не имеем права. У нас огромная аудитория. Мы хотим, чтобы "Сириус" оставался для нее магнитом. А еще не надо забывать, что "Сириус" - это образовательный центр. Каждый известный артист, приезжающий сюда, дает мастер-класс. К примеру, немецкий дирижер и пианист Юстус Франтц накануне концерта с Московским государственным симфоническим оркестром давал большой мастер-класс для учеников "Сириуса".

Кого на концертах больше - туристов, сочинцев?

Ханс-Йоахим Фрай: В зале пестрая аудитория - жители Сочи, жители и гости "Сириуса", туристы. В идеале у человека, который приехал в Сочи, допустим, на неделю, должна быть возможность посетить три концерта. Это формула, к которой нужно стремиться. В отличие от Москвы, каждый концерт у нас начинается с небольшого вступления ведущего. На Большом летнем фестивале им выступил в том числе музыкальный критик Артем Варгафтик - он рассказывает, что прозвучит, почему выбрана такая программа. И это гораздо приятнее для зрителя, чем просто читать программку, где нет тех вкусных подробностей, которыми изобилует конферанс Артема.

Как вы планируете завершить Большой летний фестиваль?

Ханс-Йоахим Фрай: В день закрытия, 25 августа, на сцену выйдут Заслуженный коллектив России академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии и виолончелист Сергей Ролдугин. Они исполнят Штрауса, Дворжака, Чайковского.

У вас появилось место силы в России - Москва, Санкт-Петербург или "Сириус"?

Ханс-Йоахим Фрай: Все три. Я живу в Москве, это мой дом. Из Москвы я еду в "Сириус". Там у меня фестиваль. В Питере у меня несколько проектов - фестиваль Чайковского, Петровский бал. Все эти города уникальны. Москва - это особая бизнес-атмосфера. А Санкт-Петербург я люблю за его архитектуру, наследие, традиции, Мариинку, Михайловский театр. На юге я люблю горы и море, хорошую погоду. А "Сириус" - место фестивалей, куда мы приглашаем всех из России и мира слушать красивую музыку.

Россия. Германия. ЮФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 19 августа 2024 > № 4689775 Ханс-Йоахим Фрай

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 9 августа 2024 > № 4686472 Елизавета Лихачева

Елизавета Лихачева: Пушкинский музей станет одним из самых значительных в мире

Пьер Сидибе

Приход Елизаветы Лихачевой на должность директора ГМИИ им. Пушкина полтора года назад вызвал массу полярных эмоций. Кажется, они не утихают до сих пор.

Как, говорят одни, святое, намоленное место занял человек эпатажный, для которого авторитетов не существует. Другие парируют: все наоборот, речь как раз о ярком, умном специалисте, у которого наконец-то есть внятная и четкая позиция.

Примерно так же встречали Лихачеву, когда семь лет назад она возглавила Музей архитектуры им. Щусева. Однако провожали ее коллеги и ценители искусства в связи с новым назначением, уже точно не скрывая сожаления…

Что может сказать сегодня сама Елизавета Лихачева о предстоящих выставках-блокбастерах, неизвестных шедеврах из запасников, "отмене культурного сотрудничества", трудных отношениях России и Запада и скором перерождении Пушкинского в новый мировой музей? С этими вопросами я отправился к директору ГМИИ Елизавете Лихачевой.

Новое руководство часто начинает с "перестановки мебели". Став директором Пушкинского музея, вы начали практически с того же - реэкспозиции. С какой целью?

Елизавета Лихачева: Для изменения постоянной экспозиции всегда должно быть очень веское основание. Это реконструкция или строительство нового здания. Несмотря на то, что Лувр постоянно расширялся, Рафаэль висит там же, где и 100 лет назад. Мы - классический музей, и сейчас возвращаем итальянскую, французскую, немецкую, голландскую, фламандскую живопись обратно в те залы, где она всегда находилась. И не только живопись.

Вот, например, "Амуры, борющиеся за сердце". Одна из моих любимых скульптур в детстве. Я разглядывала амурчиков часами, они стали частью меня. И вдруг скульптура исчезает из экспозиции при предыдущем директоре, поскольку все 250 лет французского искусства запихнули в один зал, а амурчики не влезли. А мне их жутко не хватает, потому что они чудесные.

В целом же экспозиция довольно серьезно изменилась. По сравнению со старой почти на 50%. Например, во французскую коллекцию мы повесили гобелены, поставили мебель. Сделали ее более живой. Да, и при Ирине Александровне Антоновой экспозиция несколько раз менялась. Я хорошо помню, когда импрессионисты висели в 17-м зале, там, где сейчас итальянская живопись. Потом они уехали в Галерею искусства стран Европы и Америки.

Кстати, почти в каждом российском регионе есть западноевропейская коллекция. Где-то они создавались естественным образом - богатые местные купцы собирали искусство, где-то в результате донорства из других собраний. Например, в Хабаровске западноевропейская коллекция происходит из ГМИИ. После войны туда была передана часть нашего собрания, включая Тициана, Тинторетто и других значительных художников. Существование таких собраний - достоверное доказательство нашей принадлежности к европейской цивилизации. Мы часть этого мира и наследуем его культуру точно так же, как любая другая страна Европы. Пушкинский - это не музей для иностранцев, это музей для нас.

В коллекции появились выдающиеся работы из запасников, в том числе картина "Сатир и нимфа" Пуссена. Какие еще экспонаты скрыты в фондах?

Елизавета Лихачева: Например, работы Жан-Батиста Грёза, значительная часть коллекции итальянцев, особенно итальянских примитивов - это живопись XIII-XIV веков. Не показываем, потому что некуда ставить.

К теме реституции. В одном из интервью вы сказали, что в ГМИИ есть превосходные памятники, которые спрятаны. Можете привести примеры?

Елизавета Лихачева: У нас, например, хранится коллекция из бункера Фридрихсайне. Оттуда, например, Никколо Пизано - человек, с которого начинается история западноевропейской скульптуры эпохи Возрождения. Когда наш хранитель выдвинул стенку и вытащил с полки рельеф работы Никколо Пизано, я сказала: "Василий Алексеевич, если у вас тут где-то Микеланджело запрятан, вы мне сразу скажите, а то у меня стуканет мотор - и привет".

У нас есть и другие имена, которые не менее значимы для любого историка искусств, чем художники Высокого Возрождения. Это превосходные вещи. Конечно, я хочу, чтобы они стояли в постоянной экспозиции.

В чем препятствие?

Елизавета Лихачева: Проблемы две. Во-первых, нам просто не хватает места. Во-вторых, это вещи из перемещенной коллекции. Советский Союз опоздал. Надо было легализовать эти предметы в 1940-1950-е годы. Тогда бы не было никаких проблем. Сегодня быстрого решения не существует.

Даже в текущих геополитических условиях?

Елизавета Лихачева: Современная Россия в отличие от наших западноевропейских партнеров уважает право собственности. Мы довольно много вернули. Советский Союз отдал Германии больше 1 млн экспонатов. Среди возращенных вещей не только те, которые принадлежали государственным музеям, но и частным коллекционерам. Витражи Мариенкирхе вернули по личному распоряжению президента России. Это был абсолютно дипломатический реверанс в сторону немецких коллег. Как видите, чем все это закончилось.

Возвращение Дрезденской галереи - было ли это ошибкой, учитывая тот ущерб, который нацисты нанесли культурному наследию СССР?

Елизавета Лихачева: На этот вопрос два ответа. С точки зрения человеческой, мы сделали правильно. Проявили благородство, в котором нам все время отказывают. С точки зрения музейщика, конечно, нет. Не надо было им ничего возвращать.

Когда идешь по берлинским музеям, там в каждом зале висит фотография, демонстрирующая, как у них все было хорошо до войны. Ты идешь и думаешь: "У нас до войны тоже все было хорошо".

Мы поступили как порядочные люди. Да, вернули не все, но очень много. Советский Союз отказался от выплат репараций, что тоже было благородством с нашей стороны. Уговорили поступить так же наших союзников. Этот жест очень сильно отличается от действий западных государств после Первой мировой войны, за которую немцы рассчитались только в начале XXI века. Германия во многом благодаря усилиям нашей страны снова объединилась.

Знаете, в чем проблема нашей страны в глобальном смысле? Мы все время пытаемся дружить, а не надо дружить. Можно иметь бизнес, отношения по линии культуры, но ни о какой дружбе речи быть не может. У России только два друга и два союзника - армия и флот.

Насколько сильно ощущается отсутствие контактов с европейскими музеями?

Елизавета Лихачева: Одна из самых больших ошибок, граничащих с преступлением, - отмена культурных отношений. То, что пытаются делать, очень похоже на преддверие Крымской войны. Например, французская театральная актриса Элиза Рашель, гастролировавшая в России в 1853-1854 гг., подверглась страшной критике в Британии и Франции за эти выступления. По мнению европейской прессы, она выступала перед варварами. Ее просто заклевали. Это стандартная практика "белого" мира. Когда что-то не нравится, просто убираешь это за периметр общественного поля.

То есть с европейскими музейщиками связь совсем прервана?

Елизавета Лихачева: Сейчас все контакты происходят на неофициальном уровне. Вот я могу пойти в американское посольство на День независимости по приглашению посла. А директор американского музея не может пойти в наше посольство на День России по приглашению посла. Его уволят. А меня не уволили. Понимаете разницу?

За любой официальный контакт с Россией можно очень серьезно пострадать именно в карьерном плане. И люди этого реально боятся. Когда я приезжаю за рубеж, мы встречаемся, идем в какое-то заведение, вкусно едим, они говорят: "Лиза, это какой-то кошмар, ужас, мы ничего этого не хотим". Но если вы этого не хотите, то давайте, например, организуем симпозиум, предлагаю я. Один человек сказал мне прямым текстом: "Я не могу, меня уволят, моя карьера закончится". Его отменят там. Вот если я уйду с поста директора музея, то пойду экскурсии водить, я это умею. А там человек больше никуда не устроится.

Какой выход вам видится из этой ситуации?

Елизавета Лихачева: Должно пройти время. И это решается не на дипломатическом паркете, это решается под условной Волновахой. Там идет война не за Украину и не за вхождение Украины в НАТО, там идет война за будущее моей Родины.

То есть сейчас искусство не способно сблизить страны, как это происходило во время холодной войны: масштабные экспозиции "Москва - Париж", "Москва - Берлин", громкий "визит" "Джоконды" в Москву?

Елизавета Лихачева: Сейчас не дадут просто. Зачем все это делается? Чтобы создать демонический образ России, лишить нас поддержки, остаться с нами один на один, навалиться всей кучей и победить.

Для чего?

Елизавета Лихачева: Ресурсов нет. Колониализм кончился. В Африку больше не пойдешь, в Азию тоже, там зубастый Китай и Индия. Здесь же огромная территория, мало заселенная, забитая ресурсами. Самый ценный из которых не нефть, не алмазы и даже не уран, а вода, чистая питьевая вода. Наши реки - Лена, Амур, Обь, озеро Байкал в конце концов. Нужны ресурсы.

То есть, по-вашему, деятели искусства не могут выступить сегодня в роли дипломатов, как во времена холодной войны?

Елизавета Лихачева: Тогда нас никто не пытался уничтожить. Мир строился и развивался на противостоянии двух систем. Существовали механизмы снятия кризисов. Во время Карибского кризиса два лидера позвонили друг другу и договорились. А сейчас кому звонить? Кризис, который мы с вами наблюдаем, еще лет 10 продлится. Долгосрочные последствия санкций очень тяжелые. Но фокус в том, что их не поддерживает половина мира. Они плохо работают и бьют не только по нам, но и по ним. И для них удар болезненнее. У России на удивление всем запас прочности оказался колоссальный.

Хотя, конечно, есть пробелы. Сейчас мне нужны витрины для музея - климатические, с защитой от внешнего воздействия. В России они не производятся. Это очень узкий рынок. Их делают всего три компании в мире. Если закупать опосредованно - в 5 раз дороже.

И какое решение?

Елизавета Лихачева: Изобрести самим. Если у тебя легкий доступ к воде, ты не будешь строить водопровод. А если отъедешь от источника воды, то уже придется. Да, своими санкциями они навредили, и довольно серьезно, но зато провоцируют нас на создание локальных производств и возрождение целых индустрий. Плюс с китайцами будем работать.

Вы не так давно посетили КНР. О чем договорились?

Елизавета Лихачева: У китайцев 6 тысяч музеев, в которых кроме китайского искусства ничего нет. В Китае создано специальное агентство по развитию культуры, поскольку там очень озабочены повышением культурного уровня населения. Они готовы делать выставки из наших собраний и хорошо платить за это. Мне, в свою очередь, интересны те экспонаты, которые никогда Китай не покидали. Например, я бы привезла белый нефрит II века нашей эры.

В следующем году состоится путешествие части коллекции Пушкинского по городам Китая. Ответную масштабную выставку китайского искусства планируем в 2027 году. Материал для нас малоизученный, поэтому нужно больше времени на подготовку.

Эта выставка станет одним из тех блокбастеров, которыми всегда был знаменит Пушкинский?

Елизавета Лихачева: Выставки Ирины Александровны Антоновой - это суперважные события для России. Она привозила то, чего у нас нет: Тернера, "Мону Лизу", Тутанхамона, Гейнсборо, Модильяни. Но с точки зрения общеевропейского и мирового контекста это были рядовые выставки. Ну, англичане куда-то в очередной раз повезли Тернера: сегодня показали в Москве, а через год в швейцарском Лугано.

Я хочу идти другим путем. Делать выставки, которые будут актуальны и востребованы в любой стране мира, что называется, на острие художественных проблем. Как Вермеер в Рейксмузеуме. Например, у меня есть идея сделать выставку про верхний палеолит.

В чем интерес для широкой аудитории?

Елизавета Лихачева: Это время рождения искусства. Яркий образец - Венера Виллендорфская. Для нее в музее естественной истории в Вене отведен специальный зал. А у нас в Костенках в Воронежской области найдено порядка 120 аналогичных скульптур. Мы сделаем выставку про пещеру Шульган-Таш, про Денисовского человека, про Африку, которая вообще плохо изучена, про Ближний Восток и Юго-Восточную Азию.

Кстати, пришла информация, что готовы поучаствовать французские исследователи, потому что ничего подобного у них не делалось. А во Франции мощная палеолитическая школа, которая работает в том числе на базе знаменитых пещер Шове, Ласко, Мадлен и прочих. Их мозги нам понадобятся.

Что еще в планах?

Елизавета Лихачева: Меня все спрашивают: что вы будете показывать, если нет доступа к европейским музеям? Мы будем показывать свою коллекцию, частные коллекции. Сейчас мы выставляем только малый процент того, что есть в России. Вот сделали выставку про Рим, про исторический процесс в архитектуре и градостроительстве в XVI-XVII веках, который оказался актуальным не только для России, но и для всего мира.

Я хочу, чтобы Пушкинский музей соответствовал своему статусу одного из великих музеев мира.

Таким бы мог стать Государственный музей нового западного искусства, за воссоздание которого боролась Ирина Антонова.

Елизавета Лихачева: Я противник музейной реституции. Здесь больше проблем, чем положительных эффектов. Тем не менее коллекции Щукина и Морозова - это великие московские собрания. Конечно, хотелось бы, чтобы они вернулись в Москву, но сейчас это невозможно. Само существование этих коллекций изменило историю русского и мирового искусства. Сезанн в Москве поменял все. Изменил взгляд России на себя и породил русский авангард.

Лейтмотив вашей работы в музейной сфере - сохранение наследия и необходимость перемен. Какие перемены сегодня нужны Пушкинскому?

Елизавета Лихачева: Появятся новые здания, всего около 100 тысяч квадратных метров, а главное здание уйдет на реконструкцию. Это будет другой музей. И надо придумать этот музей.

Он уже есть в вашей голове?

Елизавета Лихачева: Это большая ответственность. Я же не Цветаев, он с нуля создавал, а я нет. И мне надо, с одной стороны, сохранить Цветаева, а, с другой стороны, перевести музей в будущее.

И все же каким видите новый музей?

Елизавета Лихачева: Универсальным. Для нас африканское искусство имеет такую же ценность, как итальянская живопись. И то и другое - мировая культура. Вот эту универсальность надо подчеркивать и пропагандировать. Я все время думаю: когда появятся все эти здания, как сделать так, чтобы люди ходили.

На мой взгляд, захватывать так много территории было большой ошибкой. Я понимаю Ирину Александровну, которая действовала по принципу "дают-бери". Но это неосознанная экспансия. Экспансия ради экспансии. Вы когда-нибудь проходили Лувр за день? Это невозможно и не нужно. Нас спасает то, что у нас несколько зданий.

Когда будет завершен музейный городок?

Елизавета Лихачева: Надеемся, что к 2030 году все будет готово.

Что в итоге получит Москва?

Елизавета Лихачева: Один из крупнейших и наиболее значительных музеев мира, где можно будет узнать всю историю искусства, как говорят искусствоведы, "от бизона до Барбизона". Плюс будем выставлять современное искусство как органичное продолжение основной коллекции. Москва получит Пушкинский музей принципиально другого уровня.

Первая запись в вашей трудовой книжке "уборщица". Какие качества позволили вам стать директором музея мирового искусства?

Елизавета Лихачева: Во-первых, надо заниматься любимым делом. Делай карьеру там, где тебе нравится работать. Если тебе не нравится юриспруденция, не надо пытаться стать судьей Верховного суда. Найди дело, которое тебе по-настоящему приятно. Ты можешь умереть в любой момент - и что? Всю жизнь занимался тем, что тебе не нравится.

Второй аспект - брать на себя ответственность. Вы никогда не сделаете карьеру, никогда ничего не добьетесь, если не научитесь брать на себя ответственность. Только тогда за тобой начинают идти люди, которые понимают: ты их не сдашь, заступишься и отблагодаришь. Ты - первый среди равных, а не король или тиран. Вы вместе делаете одно дело. И каждый важен.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 9 августа 2024 > № 4686472 Елизавета Лихачева

Россия. Аргентина. ЮФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 2 августа 2024 > № 4683119 Мигель Шебба

Почему у пианиста Мигеля Шеббы на кольце написано по-русски: "Спаси и сохрани"?

Светлана Мелентьева

На Большом летнем музыкальном фестивале в "Сириусе" выступил известный пианист Мигель Шебба, которого называют "представителем русской фортепианной школы в Аргентине".

Пианист приехал по личному приглашению художественного руководителя фонда "Талант и успех" Ханса-Йоахима Фрайя. Вечер симфонической и фортепианной музыки в Большом зале университета "Сириус" открыла увлекательная история создания фортепианного концерта Мендельсона, рассказанная Артёмом Варгафтиком. Мягкий певучий звук рояля напомнил о титанах советской фортепианной школы времен Самуила Фейнберга и Николая Игумнова. Публика тепло приветствовала пианиста, на бис исполнившего Ноктюрн Скрябина и "Песню за прялкой" Мендельсона.

Во втором отделении прозвучала Вторая симфония Чайковского - яркий пример сочетания русского и европейского в творчестве великого композитора: музыка, сотканная из мотивов русских песен, переплетенных в западноевропейской технике полифонических контрапунктов. В ответ на овации оркестр исполнил на бис "Полонез" из оперы Чайковского "Евгений Онегин".

После концерта пианист Мигель Шебба рассказал "РГ", что связывает его с Россией.

Насколько сегодня академическая музыка популярна в Аргентине, известной, скорее, своими танцевальными традициями?

Мигель Шебба: Классическая музыка была очень распространена внутри Амазонии - там есть оперный театр, который был построен еще в конце XIX века. Теперь его отреставрировали, и сегодня там ставятся оперы.

Сейчас мы с женой перебрались в Бразилию - в Рио-де-Жанейро тоже есть оперный театр, как и в Сан-Паулу, в Баии. Но, конечно, традиции классической музыки в Южной Америке не так сильны, как, например, в Европе. В Буэнос-Айресе широко представлена оперная традиция. Первый оперный театр там появился в 1850 году, а знаменитый Театр Колон - один из самых знаменитых театров мира. В начале ХХ века там работал Тосканини - несколько лет он курсировал между Миланом и Буэнос-Айресом. Кстати, с тем временем связано много историй с его женой, детьми, любовницами - Тосканини был известен такими историями... Потом директором театра был Эрих Клайбер. Он уехал из Германии после прихода к власти нацистов и 20 лет жил в Аргентине, где вырос и обучался дирижированию его сын Карлос Клайбер, ставший одним из самых известных дирижеров.

Помимо оперы в Аргентине сильна балетная традиция. Стремительным развитием балет здесь обязан Дягилеву. После завершения "Русских сезонов" танцовщики его труппы разъехались по разным странам, в том числе в Аргентину, создав новый балет в стране. Также в Аргентине хорошая скрипичная школа. Самая слабая здесь, пожалуй, именно фортепианная школа.

Поэтому сложно говорить об аргентинской фортепианной традиции?

Мигель Шебба: Пожалуй. Конечно, есть знаменитая Марта Аргерих, но это выдающийся талант. И в Аргентине работали блестящие педагоги: например, Ежи Лалевич, ученик Анны Есиповой. Он преподавал в Вене, уехал в Аргентину в 1921 году, работал в Национальной консерватории Буэнос-Айреса 30 лет. Ежи Лалевич был учителем Антона Солера-Биленского - моего педагога в Аргентине, предопределившего мой выбор инструмента в будущем.

Вас можно назвать "музыкальным внуком" знаменитой пианистки Анны Есиповой?

Мигель Шебба: Да! Однажды Элисо Вирсаладзе назвала меня "музыкальным племянником", потому что ее бабушка Анастасия Давыдовна Вирсаладзе была ученицей Анны Есиповой, как и Ежи Лалевич.

Как вышло, что вы продолжили образование в СССР?

Мигель Шебба: Я всегда был в контакте с русской культурой. Кроме того, обучение в СССР было бесплатным! Но нужно было пройти прослушивание и оформить документы в посольстве. Вначале я учился год в Киеве у Валерия Сагайдачного, после - в Санкт-Петербурге (тогда еще Ленинграде) у Владимира Нильсена и в Москве у Владимира Натансона, который был учеником Самуила Фейнберга.

Русская классическая музыка популярна в Аргентине?

Мигель Шебба: Она всегда была популярна. До сих пор больше всего исполняют Чайковского и Рахманинова. "Картинки с выставки" Мусоргского звучат каждый сезон, но часто, к сожалению, в оркестровке Равеля. Эта оркестровка очень популярна, в ней французский колорит, очень красиво, но она в другом стиле. В идеале нужна авторская оркестровка.

Как построено современное музыкальное образование в Аргентине и Бразилии?

Мигель Шебба: В Аргентине государственная образовательная система. Дети учатся музыке бесплатно с 7 лет и до университета. В Бразилии же такой системы нет (только в Сан-Паулу) - там студенты поступают в музыкальный университет в 17 лет. И если раньше от поступающих требовали исполнить баллады Шопена, то сейчас педагоги упрощают требования до сонаты Моцарта или Гайдна, или инвенции Баха. Раз государственных бесплатных школ для детей нет, остаются лишь частные занятия. В Бразилии, конечно, есть хорошие пианисты, но все они из состоятельных семей. В 18 лет можно поступить в университет или уехать учиться в Европу. В Аргентине же, наоборот, музыкальные школы хорошие, а вот высшее образование по фортепиано хуже.

У вас на пальце кольцо со словами русской молитвы...

Мигель Шебба: Россия всегда была для меня очень близка. Любовь к русской литературе я унаследовал от мамы, профессора филологии, она обожала русскую литературу, но не владела русским языком. Я читаю на русском. Поэтому, приезжая в Россию, чувствую себя как дома. А кольцо мне подарили. На нем написано "Спаси и сохрани" - я надеваю его на концерты. Христианство мне близко.

Мишель Шебба о себе:

- Я родился в Аргентине, а она, как и Уругвай, отличается от других стран Латинской Америки. Основное население сегодня там - европейцы. Раньше жили индейцы, иммигрировавшие из Парагвая, Боливии, Перу. Однако жестокая политика конца XIX века фактически уничтожила индейцев, как и в США. Сегодня в основном все фамилии - испанские и итальянские. В конце XVIII века в Аргентине было около 700 000 жителей, а потом внезапно приехало около 3 миллионов иммигрантов, в основном итальянцев, немного немцев и русских евреев, поменьше - арабов с турецкими паспортами.

Моя родители итальянцы, поэтому я считаю себя полуитальянцем. Все свое детство прожил в Аргентине, затем уехал учиться в Советский Союз, а когда вернулся - в стране была военная диктатура (это с 1977 по 1983 год). На меня косо смотрели, как на учившегося в Советском Союзе, и оставаться в Аргентине было опасно. Тогда страну покинули 30 000 человек. И я поехал в Бразилию, потом жил в Германии 10 лет. А в 1990-е годы вернулся в Аргентину, преподавал в университете города Сан-Хуан (там очень хорошая консерватория, свой симфонический оркестр). В 2010 году я снова женился - на бразильянке, ей предложили должность в университете в Бразилии, и мы переехали туда. Там я преподаю ученикам и продолжаю получать пенсию из Аргентины.

Россия. Аргентина. ЮФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 2 августа 2024 > № 4683119 Мигель Шебба

Россия. СЗФО. Новые Субъекты РФ > Медицина. Образование, наука > minzdrav.gov.ru, 31 июля 2024 > № 4685598 Дмитрий Иванов

Врачи Педиатрического университета Минздрава России провели минимально инвазивную операцию на сердце ребёнку из Донецка

Специалисты Санкт-Петербургского государственного педиатрического медицинского университета (Педиатрического университета) Минздрава России провели минимально инвазивную операцию на сердце трехлетнему Сереже из Донецка. В ходе рентгенэндоваскулярного вмешательства хирурги закрыли дефект межпредсерденой перегородки.

В три месяца у мальчика диагностировали врождённый порок сердца - дефект межпредсердной перегородки. При данной паталогии в межпредсердной перегородке есть отверстие, через которое артериальная кровь из левого предсердия попадает в правое и перемешивается с венозной, вызывая перегрузку малого круга кровообращения. Данный порок сердца требует динамического наблюдения. Небольшие дефекты часто закрываются самопроизвольно, однако так бывает далеко не всегда. В ряде случаев отверстие между предсердиями может наоборот увеличиться.

Серёжа наблюдался по месту жительства, кроме того родители регулярно привозили ребёнка Санкт-Петербург, где ребенок проходил обследования у специалистов Педиатрического университета Минздрава России.

В ходе ультразвукового исследования сердца кардиохирург Педиатрического университета Евгений Кулемин обнаружил, что дефект межпредсердной перегородки у мальчика увеличился до 10-12 миллиметров. Это стало поводом для дальнейшей госпитализации. Результаты дополнительного обследования показали, что мальчику нужна операция, и что анатомические особенности пациента позволяют выполнить вмешательство минимально инвазивным способом.

— Коррекция данного порока возможна как посредством операции на открытом сердце с применением искусственного кровообращения, так и с помощью рентгенэндоваскулярного вмешательства, когда делается только небольшой прокол бедренной вены. Выбор методики зависит от размера дефекта, его гемодинамических характеристик, возраста ребёнка, наличия сопутствующей патологии и ряда других факторов. В любом случае, это решение принимается коллегиально, командой специалистов", — подчеркнул заведующий кардиохирургической службой Педиатрического университета Минздрава России Андрей Нохрин.

Рентгенэндоваскулярные хирурги университета провели операцию. Для закрытия дефекта межпредсердной перегородки врачи установили специальное устройство — окклюдер. Это своеобразная заплатка, которая представляет собой два соединенных сетчатых диска.Операция длилась около 40 минут.

— Внутри окклюдера расположена мембрана. После установки в течение нескольких месяцев происходит зарастание окклюдера тканями сердца, и он становится одним целым с организмом. Таким образом, нормальная анатомия и функционирование сердца восстанавливается, и ребенок в дальнейшем живет полноценной жизнью без всяких ограничений, — прокомментировал рентгенэндоваскулярный хирург Педиатрического университета Минздрава России Роман Громовой.

Врач добавил, что такие операции выполняются только в федеральных центрах. Большую роль играет опыт хирургов, поскольку окклюдер устанавливается на всю жизнь и необходимо точно рассчитать размер медицинского изделия.

— Я, конечно, волновалась, но как оказалось, страхи были напрасны. Сына понаблюдали в реанимации и перевели в обычную палату. Он уже активный, весёлый. Хорошо себя чувствует, разговаривает, играет как обычно, — рассказала мама пациента Валерия.

В университете подчеркнули, что продолжат контролировать состояние ребёнка. Как отметил ректор Педиатрического университета Минздрава России, главный неонатолог Минздрава России Дмитрий Иванов, специалисты клиники вуза оказывают помощь детям из всех регионов страны.

— Педиатрический университет Минздрава России начал принимать детей из Крыма ещё в 2013 году, когда Киев стал отказывать тяжёлым пациентам в госпитализации. Сегодня уже налажено сотрудничество со специалистами из ЛНР, ДНР, Запорожской и Херсонской областей,- сказал Дмитрий Иванов.

Лечение в клинике вуза уже прошли более 2300 детей из новых регионов Российской Федерации.

Россия. СЗФО. Новые Субъекты РФ > Медицина. Образование, наука > minzdrav.gov.ru, 31 июля 2024 > № 4685598 Дмитрий Иванов

Россия. Весь мир. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 24 июля 2024 > № 4679392 Михаил Швыдкой

За последние 5 тысяч лет было 15 тысяч войн, поэтому Международная премия мира им. Льва Толстого так важна

Михаил Швыдкой: Толстой всей своей жизнью утверждал высшие ценности гуманизма

В Большом театре 9 сентября 2024 года впервые будет вручена Международная премия мира имени Л. Н. Толстого. Фонд премии учрежден Российским историческим обществом, Российским Фондом мира и Российским военно-историческим обществом. Международное жюри во главе с Валерием Гергиевым выберут лауреатов вне зависимости от их политических взглядов, религиозных предпочтений, расовой принадлежности. Эта премия, как написано в положении о ней, присуждается "за выдающиеся заслуги в деятельности, направленные на противодействие угрозе развязывания третьей мировой войны и предотвращению ядерной катастрофы, активную миротворческую деятельность, неустанную защиту прав и свобод человека..."

Читая строки из положения о премии, можно подумать, что она в определенном смысле является реинкарнацией двух советских премий мира - Сталинской, существовавшей с 1949-го по 1955 годы, и Ленинской, учрежденной в 1956 году, последний раз ее вручали за год до самороспуска СССР. Замечу, что среди лауреатов этих премий были по-настоящему выдающиеся люди, к чьим голосам прислушивалось большинство жителей нашей планеты. Достаточно назвать Индиру Ганди, Фредерика Жолио-Кюри, Бертольта Брехта, Пабло Пикассо, Сайруса Итона, Илью Эренбурга... Понятно, что в 1973 году среди лауреатов был Л. И. Брежнев, но его роль в сохранении мира в то время было трудно переоценить, через два года СССР подпишет Хельсинкские соглашения, обеспечивающие новое качество безопасности, - и не только в Европе.

И тем не менее новая Международная премия мира имеет особое качество. Она носит имя Л. Н. Толстого, который в отличие от И. В. Сталина и В. И. Ленина не считал, что война - "последний довод королей". Л. Толстой, доказавший свой героизм во время Крымской войны 1853-56 годов, за храбрость в сражениях получивший орден "Святой Анны 4-й степени", медали "В память о войне 1853-1856" и "За защиту Севастополя", оставивший нам "Севастопольские рассказы" и "Войну и мир", в которых увековечил самоотверженный патриотизм русских солдат и офицеров, был убежденным противником войны. Уже в своем раннем рассказе "Набег" он выскажется вполне определенно: "Неужели тесно жить на этом свете, под этим неизменяемым звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных?" Он утверждал мир как высшую ценность, он сам был великим миротворцем, который определял движение "политических планет". Неслучайно Томас Манн, размышляя о Первой мировой войне, сказал: "Будь жив Толстой, это не посмело бы случиться... - ему ничего не надо было бы предпринимать, только быть на свете, только находиться в Ясной Поляне".

Поэтому имя Толстого так важно для премии, учрежденной в начале нынешнего десятилетия, которое Президент России В. В. Путин в октябре 2022 года на пленарном заседании ХIХ Международного дискуссионного клуба "Валдай" определил, как "самое опасное и важное (...) со времен Второй мировой войны".

На недавно прошедшем в ТАСС "круглом столе" "Война и мир в ХХI веке", его участники - А. Дынкин, А. Громыко, В. Наумкин, И. Абрамова и М. Гусман, говорили об актуальности новой Международной премии им. Л. Н. Толстого в пору меняющегося мирового устройства. После того, как в 1990-е годы американцам показалось, что они добились создания однополярного мира после распада Советского Союза и прекращения действия Варшавского договора, они последовательно, начиная с 2003 года, отказывались от важнейших договоров с Россией, предотвращающих реальность ядерной катастрофы в третьей мировой войне. И именно это обстоятельство вновь вернуло в международную военно-политическую повестку дня тему возможности конфликта между державами, обладающими ядерным потенциалом. Это не отменяет других вызовов, - прежде всего в сфере биобезопасности. Но именно угроза ядерной войны десятилетиями - после победы над фашизмом в 1945 году - заставляла искать компромиссы между участниками "ядерного клуба".

Как справедливо отмечали участники "круглого стола" в ТАСС, новый миропорядок в истории всегда складывался в результате глобальных войн, и его устанавливали государства-победители. Причем не все, а те, кто обладал наибольшим военно-политическим влиянием. Так было на Вестфальском конгрессе в ХVII столетии, так было в Вене в 1814-1815 годах, так было в Версале в 1919-м. Победа над нацистской Германией в мае 1945 года и милитаристской Японией в сентябре 1945-го привели к созданию Организации Объединенных Наций, в которой был создан специальный руководящий орган - Совет Безопасности, его членами стали страны-победители во Второй мировой войне.

Напоминаю общеизвестное лишь для того, чтобы подчеркнуть новизну нынешней политической ситуации. Переход от однополярного к многополярному миру, к которому стремится Россия и страны глобального Юга, не должен привести к новой мировой войне. Несмотря на наличие региональных военных конфликтов, также требующих своего завершения, нужно приложить все усилия, чтобы избежать глобальной катастрофы, о возможности которой стали говорить с пугающей легкостью.

Еще в 1970-е годы были обнародованы зловещие цифры. В истории человечества за последние 5 тысяч лет было более 15 тысяч больших и малых войн, в них погибло 3 миллиарда 640 миллионов человек. Только в 2023 году, как отметил А. Дынкин было 183 военных конфликта. Считается, что человечество жило без войн всего около 300 лет.

Именно поэтому так важна сегодня Международная премия мира им. Л. Н. Толстого, который всем своим творчеством, всей своей жизнью утверждал высшие ценности гуманизма. Те ценности, которые определили великую роль России в истории человеческой цивилизации и культуры.

Михаил Швыдкой

доктор искусствоведения

Россия. Весь мир. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 24 июля 2024 > № 4679392 Михаил Швыдкой

Венгрия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 17 июля 2024 > № 4720850 Дарья Моисеева

Стратегия Орбана: ставка на суверенизм и игра против системы на грани фола

ДАРЬЯ МОИСЕЕВА

Старший научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Пока традиционные европейские партийные идеологии переживают экзистенциальный кризис и отличить правых от левых становится всё сложнее, на первый план выходит иной критерий для партийного размежевания – национальный суверенитет.

В разворачивающемся противостоянии между атлантистами и суверенистами свои политические выгоды и пути решения общих проблем ищет премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, ярко заявивший о себе на международной арене. Вопрос – есть ли шансы у новой политической группы в Европейском парламенте стать системной оппозицией и продвигать свою повестку.

Председательство Венгрии в Совете ЕС, едва успев начаться 1 июля, ознаменовало звёздный час венгерского премьера. Через неделю альянс Виктора Орбана «Патриоты за Европу» стал третьей силой в Европейском парламенте, а сам Орбан отправился в мировое турне с миротворческой миссией, вызвав крайнее раздражение европейских функционеров. Решительность и дерзость, с которой действует Орбан, заставляют поверить, что у него есть некий концептуальный замысел, а это именно то, чего в последнее время сильно не хватает многим европейским политикам, обрекая их на топтание на месте.

Впечатление от многообещающего начала председательства Венгрии в Совете ЕС было смазано негласным саботажем, который устроили министры двадцати стран-участниц ЕС, не прислав своих представителей на неформальную встречу в Будапеште 10 июля. Недовольство визитом Орбана в Москву может и вовсе перерасти в кампанию по приостановке председательства Венгрии. Напомним, что вслед за Польшей против Венгрии было начато разбирательство в соответствии со статьёй 7 Договора о Европейском союзе из-за вопросов касательно независимости судебной власти, свободы выражения мнений, коррупции, прав меньшинств и положения мигрантов и беженцев. На этом фоне несогласованная миротворческая миссия Орбана выглядит ещё более рискованным предприятием, но оттого и более ценным. Сама же программа председательства Венгрии формально соответствует стратегическим документам ЕС, его приоритетам и ценностям.

Европейские политические партии за ревизию соотношения суверенизма и атлантизма

Партийный суверенизм в странах ЕС – явление сродни евроскептицизму, которое развивалось параллельно с углублением интеграции, но до недавнего времени не было в топе политических приоритетов. Однако кризисы, с которыми столкнулся ЕС за последние десять-пятнадцать лет, и то, какими средствами он с ними справился, усилили общественный запрос на возврат полномочий и контроля национальным правительствам, чему Брекзит служит радикальным примером. В других странах ЕС суверенистские партии также набирают популярность. Среди наиболее крупных и успешных можно выделить партию «Братья Италии» во главе с премьер-министром Джорджей Мелони и ещё одну итальянскую партию «Лига», находящуюся у власти венгерскую «Фидес» Виктора Орбана, «Национальное объединение» Франции, показавшие ошеломляющие результаты на прошедших выборах в Национальную ассамблею, а также «Шведских демократов» и «Альтернативу для Германии».

Идеология суверенизма ещё недостаточно теоретизирована в научной литературе.

Суверенизм отражает желание вернуть политический контроль, утраченный (полностью или частично) вследствие интеграции и глобализации.

Амбиции по восстановлению суверенитета лежат в основе волны популярности радикального правого популизма не только в Европе, но и в других частях света. В отличие от евроскептицизма, направленного исключительно против расширения полномочий наднациональных структур ЕС, которые сужают пространство для манёвра в национальной политике, суверенизм имеет более глобальный характер. В его основе – ощущение небезопасности окружающего мира. Последнее, по мнению суверенистов, является следствием процессов глобализации и наднациональной интеграции. Суверенисты также отличаются от популистов, хотя могут использовать созвучную риторику[1]. Если популисты играют на сиюминутной боли избирателя, какой бы она ни была, то идеологическая платформа суверенистов более прочна и заключается в возвращении суверенитета в его традиционном понимании, поскольку суверенитет представляется источником безопасности и главным условием удовлетворения национальных интересов в русле прагматизма.

Суверенистам в европейском политическом пространстве концептуально противостоят атлантисты (также встречается термин «новый атлантизм» как обновленная форма концепции). Хотя ещё несколькими годами ранее конвенционным считалось рассмотрение векторов «атлантизм – европеизм» во внешней политике стран ЕС. Однако в свете украинского конфликта и обострения противоречий с Россией суверенизм занял место европеизма. Внешняя политика любой европейской страны в разной степени сочетает в себе оба компонента. Атлантизм – историческое наследие «холодной войны», идеологическая основа единого Запада в противостоянии странам коммунистического блока[2]. Основа атлантизма – американские гарантии безопасности, что и определяет лидирующую роль США в блоке НАТО. К сожалению, качественные изменения системы международных отношений, прежде всего распад СССР и окончание блокового противостояния, не привели к пересмотру идеологии атлантизма. Напротив, сделали её ещё более ригидной и герметичной, с одной стороны, а с другой – позволили наступательному либеральному универсализму распространиться из сферы обороны и безопасности (то, для чего создавалась НАТО) на другие сферы национальных интересов, отодвигая на второй план суверенитеты отдельных стран, прагматизм и рационализм.

Венгрия в данном контексте является примечательным исключением, поскольку, будучи активной участницей НАТО, проводит достаточно прагматичную суверенистскую внешнюю политику, настаивая на возвращении организации её прямой функции – оборонной, но не более. Из двух компонентов – атлантизм и суверенизм – во внешней политике Венгрии превалирует второй. В этом заключается концептуальное видение Орбана, которое он хотел бы предложить в качестве альтернативы и выхода из сложившейся тупиковой геополитической ситуации.

Теперь выбор в пользу атлантизма или суверенизма – это та красная линия, которая разделяет правительства европейских стран и европейские политические партии. Прошедшие выборы в Европейский парламент с запозданием продемонстрировали тенденцию, которая уже обозначилась на уровне стран-участниц – рост популярности партий правого спектра, часть из которых отличает суверенизм. Этим воспользовался Виктор Орбан для создания своей политической группы «Патриоты за Европу» в Европарламенте, куда вошли не просто евроскептики разных оттенков, правые или популисты, но именно суверенисты со всей Европы.

Буквально развалив «Идентичность и демократию» и обойдя «Европейских консерваторов и реформистов» во главе с Джорджей Мелони, «Патриоты за Европу» становятся третьей группой по количеству мест в Европарламенте (84 евродепутата из 12 стран при необходимом минимуме в 23 депутата из 7 стран) после «Европейской народной партии» и «Прогрессивного альянса социалистов и демократов». Председателем группы избран Жордан Барделла, молодой лидер французского «Национального объединения». Была вероятность, что Мелони тоже присоединится к альянсу Орбана, но расхожие позиции по Украине сыграли свою принципиальную роль. Таким образом, в политическую группу вошли:

«Национальный фронт», Франция (30 мандатов)

«Фидес», Венгрия (10 мандатов)

«Лига», Италия (8 мандатов)

«АНО», Чехия (7 мандатов)

«Голос», Испания (6 мандатов)

«Австрийская партия свободы», Австрия (6 мандатов)

«Партия свободы», Нидерланды (6 мандатов)

«Фламандский интерес», Бельгия (3 мандата)

«Присяга», Чехия (2 мандата)

«Хватит!», Португалия (2 мандата)

«Датская народная партия», Дания (1 мандат)

«Голос разума», Греция (1 мандат)

«Христианско-демократическая народная партия», Венгрия (1 мандат)

«Латвия на первом месте», Латвия (1 мандат)

Понимая, что одна Венгрия со своим 21 местом в Европарламенте и долей населения чуть больше 2 процентов от населения ЕС, не сможет вбить клин в позицию проевропейских тяжеловесов во главе с Германией (96 мандатов), Францией (81 мандат) и Италией (76 мандатов), Виктор Орбан применил стратегическое мышление, успешно и быстро объединив суверенистов со всего ЕС. В «Патриотах за Европу» материализовалась его идея сделать слышимым голос суверенистов в институтах ЕС. Уже сейчас они заставляют нервничать Урсулу фон дер Ляйен, чью кандидатуру Европарламент будет утверждать большинством голосов 18 июля. Известно, что действующая председатель Европейской комиссии отказалась от идеи искать поддержки у Мелони и обратилась к группе «Зелёных». Последние не заставили себя долго уговаривать и объявили о готовности сплотить проевропейский блок. Ни Орбан, ни Мелони не поддержали кандидатуру фон дер Ляйен при голосовании в Европейском совете, поэтому обеспечение парламентского большинства остаётся для неё крайне актуальным вопросом. Особенно в свете того факта, что Европейская народная партия, выдвинувшая действующую главу Комиссии своим лидирующим кандидатом, крайне неоднородна внутри, и у фон дер Ляйен нет гарантий безоговорочной поддержки евродепутатов.

Секреты успеха Орбана и его выход на международный уровень

Как стало возможным, чтобы премьер-министр маленькой восточноевропейской страны оттягивал на себя столько внимания европейской, а с некоторых пор и мировой, политической повестки? Пожалуй, главный секрет успеха Виктора Орбана кроется в стабильной внутриполитической ситуации, сильной команде и лояльном поддерживающем окружении. И, хотя успех его миротворческой миссии пока не очевиден, поражает сам замысел, который в Москве оценили. Ещё некоторое время назад Орбан слыл европейским l’enfant terrible и фрондистом, но столь выразительно разыгранный им дебют на международной арене говорит в пользу того, что он откровенно претендует на большее.

На фоне соседних Болгарии или Словакии, ситуацию в Венгрии можно описать как восточноевропейское политическое чудо. Чудо заключается в стабильности политической системы, которая, пусть и со своими особенностями в виде коррупции и семейственности, но успешно отвечает на запросы общества и вызовы времени. При этом Виктора Орбана, занимающего кресло премьер-министра пятый срок с перерывом (четвёртый подряд), никак нельзя назвать диктатором или авторитарным лидером маленькой страны. Грамотный политик с прекрасно выстроенной системой формирования общественного мнения (она же пропаганда), он умело играет на патриотических и национальных чувствах венгров. Последнее, кстати, обезопасило страну от избыточного вмешательства США во внутренние дела, несмотря на членство в НАТО, – в этом контексте Болгария служит антипримером.

Одно из слагаемых успеха Орбана – грамотная кадровая политика. Если присмотреться к его команде и ближайшему окружению, то это сплошь молодые, амбициозные и лояльные лично ему и его партии люди. При этом их лояльность не куплена, не обеспечена компроматом или страхом быть посаженными в разлуке с награбленным. Отнюдь. Орбан годами взращивает таланты и вкладывается в людей. Достаточно взглянуть на министра иностранных дел и внешней торговли Петера Сийярто, который занял этот пост в возрасте 35 лет, а до этого был самым молодым членом Национального собрания Венгрии. Активный, как и сама венгерская внешняя политика, Сийярто известен своей скромностью: в заграничных поездках он останавливается в постпредствах Венгрии, а не в дорогих гостиницах, что, безусловно, встречает одобрение у населения и отвечает принципам самого Орбана. Премьер-министр в курсе всех назначений на высокие партийные и государственные посты, также поддерживаются контакты с мэрами областей, избранными от партии «Фидес». Одним из негласных условий для работы на высших должностях в государственном аппарате является официальный брак и наличие минимум двух детей. И это не просто пунктик Орбана, это модель, которая отвечает чаяниям консервативно настроенной части общества. Но и это ещё не всё. Имея в своём правительстве как взращённых на Западе атлантистов, так и суверенистов, Орбан умело распределяет между ними должности и переговорные мандаты, ориентируясь на партнёрскую сторону, будь то ЕС, НАТО, Китай или Россия. Иллюстрация тому – выдвижение по-европейски конструктивного Яноша Бока на должность министра по делам ЕС (министерство было создано за год до председательства Венгрии в Совете ЕС). Таким образом, суверенист Петер Сийярто больше не имеет в приоритетах своей деятельности европейскую тематику. Такое умелое балансирование позволяет Орбану адекватно реагировать на меняющуюся международную конъюнктуру.

Венгрия проводит прагматичную и многовекторную внешнюю политику, что не свойственно ни одной другой малой стране ЕС. Достаточно вспомнить активные связи с Китаем или участие Венгрии в качестве наблюдателя в Организации тюркских государств. Всё это стало возможным благодаря суверенистской позиции правительства. По этой же причине сохраняются торговые отношения с Россией. Несмотря на то, что Венгрия поддержала все пакеты санкций против России, из каждого им удалось добиться нужных для себя исключений, чтобы продолжать сотрудничество с российским нефтегазовым и ядерным секторами и удовлетворять потребности страны в энергоносителях, не переходя на непосильные по стоимости альтернативы.

Виктор Орбан предстаёт одним из немногих европейских политиков, который демонстрирует дальновидность суждений и действий. Его прагматизм и приверженность национальным интересам делают его договороспособным в восприятии Москвы. Хотя приверженность принципам суверенизма стоила венграм заблокированной финансовой помощи из Брюсселя. Тем не менее в условиях, когда архитектура европейской безопасности оказалась в кризисе, а политические элиты слишком идеалогизированы и продолжают заниматься морализаторством, такие фигуры как Виктор Орбан дают надежду нащупать нить для дальнейшего сотрудничества. А тот факт, что ему удалось создать альянс единомышленников в Европарламенте говорит о том, что он не одинок в своих взглядах.

Автор: Дарья Моисеева, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН.

           

СНОСКИ

[1] Basile, L., and O. Mazzoleni. 2020. Sovereignist wine in populist bottles? An introduction. European Politics and Society 21(2):151–162. URL: https://doi.org/10.1080/23745118.2019.1632576 (дата обращения: 16.07.2024).

[2] Войтоловский Ф.Г. Единство и разобщенность Запада. Идеологическое отражение в сознании элит США и Западной Европы трансформаций политического миропорядка 1940-е – 2000-е гг. М., 2007. 454 с.

Венгрия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 17 июля 2024 > № 4720850 Дарья Моисеева

Польша. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 июля 2024 > № 4720780 Станислав Кувалдин

Постоянная варшавская величина

Где предел антироссийского курса Польши

СТАНИСЛАВ КУВАЛДИН

Кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра европейских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН.

В первом развёрнутом интервью, которое премьер Польши Дональд Туск дал нескольким изданиям (польская Gazeta Wyborcza, испанская El Pais, итальянская La Republica, немецкий Die Welt, бельгийская Le Soir и швейцарская La Tribune de Geneve) 28 марта 2024 г., он заявил, что Европе необходимо «ментально привыкнуть к наступлению новой предвоенной эпохи», в которой война перестаёт быть понятием из прошлого[1].

Туск – многолетний лидер либеральной партии «Гражданская платформа», первый глава правительства постсоциалистической Польши, который занимал должность два срока подряд (2007—2014). С 2014 по 2019 г. Туск возглавлял Европейский совет. В 2023 г. он вернулся к власти во главе многопартийной леволиберальной коалиции, победа которой завершила восьмилетнее правление правоконсервативной партии «Право и справедливость» Ярослава Качиньского.

Дональд Туск, кажется, примеряет на себя роль вперёдсмотрящего, который раньше всех прозрел грозу с Востока. В том же интервью он утверждает, что ещё в 2008—2009 гг. предупреждал о российской угрозе, но европейские собеседники лишь пожимали плечами, подозревая во всём польскую русофобию[2]. На самом деле, одним из важных направлений внешней политики первого правительства Туска было улучшение отношений с Россией, разрешение некоторых непродуктивных конфликтов и, как он заявлял в иннаугурационной речи в Сейме при вступлении в должность 23 ноября 2007 г., стремление к «диалогу с Россией, какова она есть»[3].

Такие рассуждения отражают не конъюнктурную позицию (как минимум не только её), а некоторые константы польской политики и мироощущения политического класса, которые минимально корректируются в зависимости от того, кто находится у власти в Варшаве.

В неудобном соседстве

Для выявления таких констант следует оценить, какие факторы, определяющие действия польских политиков, неизменны или, по крайней мере, трудноизменяемы. География – если быть точнее, то география историческая – один из них. При любых перипетиях Польша сохраняет положение между Россией и Германией. Обе страны, учитывая печальный исторический опыт, будут восприниматься частью польского общества, по меньшей мере, с подозрением. Представления о способах устранения потенциальной угрозы варьируются в зависимости от времени и обстоятельств. Стоит вспомнить, что, по крайней мере, до визита Вилли Брандта в Варшаву в 1970 г. и признания послевоенных польских границ защита от «немецкого реваншизма» была устраивающим многих поляков ответом на вопрос, почему Польша остаётся в сфере влияния СССР.

Тем не менее признак (или призрак) доминирования России или Германии в Центральной и Восточной Европе, безусловно, побуждает Польшу к контрмерам.

Инструментализация «германской угрозы» в современной политике достаточно специфична – внимание ей уделяет, прежде всего, партия «Право и справедливость», лидер которой Ярослав Качиньский в одной из недавних дискуссий даже назвал возглавляемую Туском «Гражданскую платформу» «партией не польской, а немецкой»[4]. Превращение Польши в ещё одну немецкую федеральную землю – распространённая «страшилка» противников дальнейшей евроинтеграции. Либеральные и левые силы, которые сейчас входят в польское правительство, в ответ рисуют выгоды усиления роли Польши внутри Евросоюза. В речи перед депутатами Сейма при вступлении в должность премьера 12 декабря 2023 г. Дональд Туск говорил о желании Варшавы стать лидером ЕС и «определять, как будет выглядеть Европейский союз»[5]. Польша стремится растворить свои страхи перед соседом за Одером, обретя особое влияние внутри Европейского союза.

Висла впадает в Атлантический океан

Активные боевые действия на Украине и позиция, занятая Германией после 24 февраля 2022 г., устраняют возможность прочного союза между Россией и Германией. Такой альянс всегда был поводом для серьёзных опасений Варшавы, поскольку мог либо ограничить поле манёвра Польши в Центральной и Восточной Европе, либо представлять для неё экзистенциальную угрозу (одним из проявлений такого союза в Польше, как известно, считали энергетическое сотрудничество Германии и России). Гарантией собственной безопасности Польша видит участие в военных и политических блоках. Членство в НАТО и отношения с Соединёнными Штатами приоритетны для всех польских правительств начиная с 1989 года[6]. Опора на державу, с которой Польша не имеет общих границ, – не первый пример такого рода в национальной истории. Можно вспомнить, как через союз с революционной, а потом наполеоновской Францией польские элиты пытались вернуть утраченную независимость. Соответствует этой логике и соглашение о военном союзе с Великобританией, заключённое в августе 1939 г., когда военное столкновение с Германией стало фактически неизбежным. Такой подход объясним, если пограничные страны воспринимаются как большая или меньшая, но всё же угроза. Однако риск «вассализации», которую часть польской элиты видит в развитии слишком тесных отношений с Германией или Россией, заменяется на другие, заведомо диспропорциональные отношения. Стремление Польши установить особые связи с Соединёнными Штатами описывается термином bandwagoning – стремление присоединиться к сильной стороне в ожидании преференций[7]. Некоторые примеры – как участие Польши в войне с Ираком в 2003 г. (не поддержанной тогда Францией и Германией) и получение отдельного оккупационного сектора там после свержения Саддама Хусейна – не принесли ожидаемых выгод (в форме нефтяных контрактов или подрядов на восстановление Ирака). Однако ставка на укрепление отношений с США едва ли изменится при существующих форматах трансатлантических отношений.

Польша заинтересована в развитии особых отношений с военной супердержавой, поскольку полагает, что лишь так может чувствовать себя в безопасности на случай неблагоприятного, с точки зрения Варшавы, развития событий на «острове Европа».

Свои страны меж трёх морей

Впрочем, потребность в союзнических отношениях с державой, расположенной вдалеке от польских границ, связана не только с желанием гарантировать безопасность, но и с амбициями, направленными на обустройство пространства Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). Речь не о доминировании, на которое Польша едва ли способна, скорее о влиянии на складывающиеся в регионе объединения и союзы. По площади, численности населения и объёму внутреннего рынка Польша – крупнейшее государство Центральной Европы, что объясняет её стремление влиять на политическую и экономическую конфигурацию региона. Также Варшава расширяет пространство для манёвра за счёт территорий, которые исторически находились в разных формах зависимости от Германии, Австрии или России, а сегодня значительно связаны с Германией или Россией экономически. Именно поэтому концепция «Междуморья» или «Трёхморья» сохраняется в польской политической мысли и проявляется в конкретных инициативах. Междуморьем принято считать регион, расположенный между Балтийским и Чёрным, а также Адриатическим (в случае «Трёхморья») морями.

Восстановление независимости Польши после исчезновения Российской империи сопровождалось возникновением концепций объединения Балтийско-черноморского региона в прочный союз под эгидой Варшавы. Юзефу Пилсудскому, положившему начало новой польской государственности, виделась федерация и система союзов народов европейской части бывшей империи (разумеется, за исключением территорий проживания великороссов) с центральной ролью Польши. Некоторые сторонники этой идеи формулировали идеальную цель, как это сделал в 1918 г. польский политический деятель Роман Кнолль: «Наш optimum – это Россия, приближённая к этнографическим великорусским границам, сброшенная с позиции великой державы, находящаяся под международным патронатом и подверженная иностранному экономическому проникновению, но при этом достаточно небезопасная для финляндского, эстонского, латышского, литовского, белорусского и украинского народов – так, чтобы они искали защиты и покровительства у Польши»[8]. Позже польская мысль развивала похожую концепцию создания союза государств Центральной Европы и Балкан, направленного, прежде всего, на сдерживание Германии, чего предполагалось достичь с помощью Великобритании[9]. Так или иначе Польша обозначала свой интерес к формированию союза государств Центральной и Восточной Европы, народы которой должны получить независимость от империй, в состав которых входят или входили. Такой альянс должен был превратить регион в самостоятельный субъект, интересный в качестве коллективного союзника какой-либо державе, противостоящей России или Германии. «Физиономию» субъекта могла бы определять Польша.

С этой концепцией во многом совпадают размышления важного послевоенного политического мыслителя-эмигранта, многолетнего редактора парижского издания «Культура» Ежи Гедройца, а также близких к нему интеллектуалов. Гарантией независимости Польши и её дополнительной защитой перед российским империализмом должно стать примирение и разрешение исторических споров между польским, белорусским, украинским и литовским народами, а также всемерная поддержка появления их независимых государств.

Это среди прочего определяло и определяет, что Польша поддерживает ослабление связей с Россией бывших республик СССР (по крайней мере, в его европейской части).

Подобный проевропейский (в кавычках или без) курс постсоветских государств практически все политические силы страны считают соответствующим национальным интересам Польши.

Часть той силы

Сейчас Польша осуществляет подобные планы с опорой на сильных союзников или крупные межгосударственные объединения. В частности, долгие годы одним из внешнеполитических достижений в Варшаве считали возможность влиять на политику ЕС по отношению к постсоветским государствам. Создание «Восточного партнёрства», убеждение партнёров в необходимости поддержки «европейских устремлений» Молдавии, Украины и Грузии – в значительной степени плод активности польской дипломатии[10]. Одно из обвинений в адрес партии ПиС связано с тем, что из-за её евроскептической позиции в ЕС перестали прислушиваться к Варшаве при выработке политики в отношении постсоветских стран, а также быстро исключили Польшу из любых переговоров по урегулированию украинского кризиса 2014—2015 годов[11]. Но одной из знаковых внешнеполитических программ правительства ПиС стала Инициатива трёх морей (или «Трёхморья»), провозглашённая в 2015 г. и предполагающая общие действия по повышению энергетической безопасности и реализации самостоятельных логистических проектов государств Центральной Европы и Балкан. Инициативу поддержали могущественные союзники. Например, Дональд Трамп заявил на саммите стран – участниц инициативы в Варшаве в 2017 г. о заинтересованности в ней США.

Иными словами, Польша стремится (насколько это в её силах) организовать в Центральной и Восточной Европе дружественное пространство, где она сможет получить не доминирующую, но ведущую роль. Фактически это означает, что государства региона не должны находиться в чрезмерной зависимости (по вопросам экономического сотрудничества, поставок энергоресурсов и иных) от соседних крупных государств и держав (прежде всего, Германии и России). Польша понимает, что едва ли добьётся таких целей самостоятельно, поэтому ищет влиятельного союзника.

Продолжающийся конфликт на Украине создал благоприятные условия для реализации описанных установок. Внимание политических и военных структур Запада действительно сосредоточено на Восточной Европе, НАТО готова усиливать восточный фланг организации для противодействия России – всё это повышает стратегическое значение ЦВЕ и соответствует польским представлениям о росте субъектности региона. Запад в целом считает влияние России острой проблемой и прилагает усилия для его сокращения. Прозвучавшие в упомянутом интервью Дональда Туска размышления о «предвоенной эпохе» во многом соответствуют удобной для Польши ситуации, когда в «предвоенном» ожидании ЕС и НАТО должны уделять повышенное внимание «прифронтовым государствам» (так в Польше называют страны, граничащие с Украиной).

С Россией или без

Из этого, впрочем, следует и вывод о том, что Польша нуждается в России так же, как и в Германии, поскольку силовое поле двух этих стран определяет специфику Центральной и Восточной Европы. Варшаве по-прежнему необходима Россия сдерживаемая, но «достаточно небезопасная», чтобы государства региона нуждались в польской поддержке. Такой подход намечает определённые границы для эволюции польско-российских отношений. Кажущееся скатывание в состояние неконтролируемой враждебности не означает автоматически реализацию катастрофических сценариев для обеих сторон. Варшава предпочтёт вечно бороться с российским влиянием (в кавычках и без) в Центральной и Восточной Европе, привлекая по мере сил других влиятельных игроков, чем вступить в прямую коллизию. Подобное соперничество, как показывает и многовековой опыт, и соображения здравого смысла, редко предполагает долговременный радикальный разрыв отношений. Сторонам необходимо некоторое взаимодействие и выстраивание рамок, определяющих их действия в регионе.

Конечно, можно вспомнить, как в феврале 2024 г. польский президент Анджей Дуда неожиданно заявил в интервью французскому телеканалу LCI во время встречи в Париже лидеров европейских государств по вопросу поддержки Украины, что, с польской точки зрения, «лучше всего, если бы России просто не было»[12]. Впрочем, развивая мысль дальше, он говорил о нежелании видеть в «этой части мира» «сильную Россию» и о неприятии каких-либо форматов «общеевропейского дома» от Атлантики до Урала, о чём когда-то мечтал Шарль де Голль (Дуда посоветовал французам, если они того желают, строить дом с Россией без участия Польши)[13]. Нарочито провокационные формулировки, вероятно, связаны с желанием полемизировать именно с французской политической мыслью.

В любом случае президент, представляющий проигравшую на последних выборах партию ПиС, вправе делать любые заявления, которые ни к чему не обязывают министерство иностранных дел. В программной речи в Сейме 25 апреля 2024 г. глава МИД и многолетний коллега Дональда Туска Радослав Сикорский не стал заострять тему противостояния с Россией (которая в условиях боевых действий на территории Украины и готовности Польши оказывать поддержку Киеву очевидна). Один из фрагментов своего выступления он, напротив, посвятил готовности Польши сотрудничать с «неимперской» Россией, «признающей, что её соседи тоже имеют интересы в сфере безопасности»[14].

Из его рассуждений, частично обращённых к российскому народу, следует, что министр хотел бы иметь дело с проевропейски ориентированной Россией, чья сменившаяся власть исповедует либеральные ценности. В нынешних обстоятельствах это выглядит столь же маловероятной перспективой, как и «упразднение» России, о котором рассуждал Анджей Дуда (основываясь именно на малой реалистичности такого сценария, оппоненты Сикорского из консервативного лагеря немедленно заподозрили, что на самом деле он готов о чём-то договариваться и с Россией «неидеальной»[15]).

Впрочем, если попробовать представить некоторую срединную линию между двумя утопиями, ею будет, по-видимому, не вызывающая опасений и не проявляющая агрессивных (с точки зрения Запада и Польши) намерений Россия, имеющая минимальное влияние на европейскую политику и не препятствующая проевропейской и прозападной ориентации стран Восточной Европы (в неё включают и Южный Кавказ).

Расстановка сил будет зависеть от развития украинского кризиса. А на данном этапе идея изоляции России и удержания её «за бортом» Европы преобладает в западном политикуме, что вполне устраивает Польшу.

Боязнь одиночества

Чего бы Польша точно не хотела, это оказаться одной, если нынешний кризис ещё более обострится или, наоборот, разрешится без учёта позиции Варшавы. Одна из распространённых у нас гипотез о действиях Варшавы в случае значительного успеха Москвы в ходе кампании предполагает, что Польша постарается взять под контроль нынешние земли Западной Украины, которые до 1939 г. входили в состав польского государства. Во всяком случае, об этом неоднократно говорил глава СВР Сергей Нарышкин[16]. В июле 2023 г. он обрисовал примерную схему реализации этих планов, согласно которой в западных областях Украины будет размещена Польско-литовско-украинская бригада – действующее подразделение, предназначенное для выполнения международных миссий. Её численность, по словам Нарышкина, предполагается значительно увеличить для новых задач[17]. Комментировать данные разведки – задача деликатная, никаких доказательств по понятным причинам не приводится. Министерство обороны Польши в апреле 2023 г. опровергло информацию о дополнительном наборе в Польско-литовско-украинскую бригаду, объясняя её распространение происками иностранных спецслужб[18].

Можно вспомнить, что президент России Владимир Путин на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 27 октября 2022 г. говорил, что западные земли Украины – довоенная территория Польши, Румынии и Венгрии, которую Сталин «взял и передал» Украине. Поэтому, с его точки зрения, лишь Россия может выступить подлинным гарантом территориальной целостности Украины[19]. Как бы то ни было, потенциальный ввод польских вооружённых сил на Западную Украину в случае поражения Киева в конфликте с Москвой соответствовал бы интересам России. Этот шаг Варшавы не будет воспринят однозначно ни влиятельными европейскими государствами, ни соседями Польши. Варшава вновь дала бы повод говорить о себе как о «гиене», уносящей в логово куски территорий. Создавая подобный «буфер» между территориями, попавшими в сферу влияния России, и Европейским союзом/НАТО, Польша оказывалась бы обречена на сложные и, вероятнее всего, конфликтные отношения с местным населением и тем более политическими силами, ориентированными на украинскую государственность. Это же гипотетически могло бы заставить Варшаву пойти на открытые или конфиденциальные договорённости с Москвой для регулирования вопросов контактов и передвижения населения и вообще обустройства жизни разных фрагментов территории Украины. Иными словами, Польша перечеркнула бы нынешнюю политику по обустройству благоприятной для себя среды в Центральной и Восточной Европе и особые отношения с влиятельными государствами Запада.

Именно поэтому Польша не проявляет сейчас признаков интереса к какому-либо контролю над отдельными украинскими территориями и подчёркивает это как можно более определённо.

В частности, в упомянутом программном выступлении Радослав Сикорский специально заявил, что у Польши нет и не может быть территориальных притязаний к восточному соседу, и провозгласил с парламентской трибуны: «Львів це Україна». Также польские власти заявляли, что не собираются отправлять войска на Украину[20]. Правда, по этому вопросу консенсуса, похоже, нет не только в Польше, но и в Европе в целом. Как бы то ни было, Варшава не собирается идти на повышенные риски.

Какие бы заявления ни звучали из уст польских политиков, осторожность и нежелание предпринимать действия, которые не поддержит кто-либо из влиятельных игроков (прежде всего, США), – реальность, из которой, по всей видимости, могут исходить власти России. Польша, безусловно, хотела бы, чтобы влияние России в ЦВЕ было минимальным, однако это не означает готовности минимизировать российское влияние любой ценой и с любыми рисками.

Автор: Станислав Кувалдин, кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра европейских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН.

          

СНОСКИ

[1] Donald Tusk: Wojna nie jest już pojęciem z przeszłości. Każdy scenariusz jest możliwy // Gazeta Wyborcza. 29.03.2024. URL: https://wyborcza.pl/7,75399,30839996,donald-tusk-wojna-nie-jest-juz-pojeciem-z-przeszlosci-kazdy.html#S.MT-K.C-B.1-L.1.duzy (дата обращения: 30.05.2024).

[2] Donald Tusk: Wojna nie jest już pojęciem z przeszłości. Każdy scenariusz jest możliwy // Gazeta Wyborcza. 29.03.2024. URL: https://wyborcza.pl/7,75399,30839996,donald-tusk-wojna-nie-jest-juz-pojeciem-z-przeszlosci-kazdy.html#S.MT-K.C-B.1-L.1.duzy (дата обращения: 30.05.2024).

[3] Marszałek-Kawa J., Siemiątkowski P. Exposé Prezesów Rady Ministrów, 1989–2019. Toruń: Wydawnictwo Adam Marszałek, 2020. S. 325.

[4] Prezes PiS: partia Tuska to partia niemiecka, a nie polska // WNP.pl. 01.10.2023. URL: https://www.wnp.pl/parlamentarny/wydarzenia/prezes-pis-partia-tuska-to-partia-niemiecka-a-nie-polska,757866.html (дата обращения: 30.05.2024).

[5] Exposé premiera Donalda Tuska. “Polacy czują dziś, że mają wpływ na sprawy kraju” // Gazeta Wyborcza. 12.12.2023. URL: https://wyborcza.pl/7,75398,30497495,expose-premiera-donalda-tuska-nie-wyobrazam-sobie-polityki.html (дата обращения: 30.05.2024).

[6] См., в частности: Zięba R. Implikacje stosunków polsko-amerykañskich dla polityki zagranicznej Polski // Przegląd Politologiczny. 2015. No. 2. S. 7–20.

[7] См.: Ibid. S. 12; Jureńczyk L. Perception in the USA of the Polish Authorities’ Efforts to Strengthen the Polish-American Alliance in the 21st Century // Stosunki Międzynarodowe – International Relations. 2023. No. 3. S. 7.

[8] Nowak A. Polska i trzy Rosje. Studium polityki wschodniej Józefa Piłsudskiego (do kwietnia 1920 roku). Kraków: Arcana, 2001. S. 197.

[9] Gajowniczek T. Rosja a “Międzymorze” w polskiej myśli politycznej XX wieku. Wybrane zagadnienia // Sprawy Wschodnie. 2004. No. 1. S. 80.

[10] Barburska O. Wpływ polskiej dyplomacji na kształtowanie i realizację polityki wschodniej UE // Studia Europiejskie. 2013. No. 3. S. 49–72.

[11] См., в частности: Zaborowski M. Zaborowski: Polska polityka wschodnia na mieliźnie // Res Publica Nowa. 23.10.2020. URL: https://publica.pl/teksty/zaborowski-polska-polityka-wschodnia-na-mieliznie-67823.html (дата обращения: 30.05.2024).

[12] Wywiad Prezydenta RP dla francuskiego kanału telewizyjnego LCI [CAŁOŚĆ] // Prezydent.pl. 26.02.2024. URL: https://www.prezydent.pl/aktualnosci/wypowiedzi-prezydenta-rp/wywiady/wywiad-prezydenta-rp-francuski-kanal-telewizyjny-lci,81851 (дата обращения: 30.05.2024).

[13] Wywiad Prezydenta RP dla francuskiego kanału telewizyjnego LCI [CAŁOŚĆ] // Prezydent.pl. 26.02.2024. URL: https://www.prezydent.pl/aktualnosci/wypowiedzi-prezydenta-rp/wywiady/wywiad-prezydenta-rp-francuski-kanal-telewizyjny-lci,81851 (дата обращения: 30.05.2024).

[14] Exposé Sikorskiego. “Interesy Polski i Niemiec nie są tożsame” // Forsal.pl. 25.04.2024. URL: https://forsal.pl/kraj/polityka/artykuly/9496446,expose-sikorskiego-interesy-polski-i-niemiec-nie-sa-tozsame.html (дата обращения: 30.05.2024).

[15] Ryzykowna gra Tuska i Sikorskiego. Rozmowa z Beatą Kempą, posłem Suwerennej Polski do Parlamentu Europejskiego // Nasz Dziennik.pl. 26.04.2022. URL: https://naszdziennik.pl/mysl/297092,ryzykowna-gra-tuska-i-sikorskiego.html (дата обращения: 30.05.2024).

[16] См., в частности: Нарышкин: Польша готовит сценарий расчленения Украины // Газета.ru. 30.05.2022. URL: https://www.gazeta.ru/politics/news/2022/06/30/18039008.shtml (дата обращения: 30.05.2024).

[17] Нарышкин заявил, что Польша рассматривает возможность разместить войска на западе Украины // TACC. 21.07.2023. URL: https://tass.ru/politika/18330435 (дата обращения: 30.05.2024).

[18] MON “zaprasza ochotników” do brygady międzynarodowej? Dezinformacja “białoruskiej grupy” // TVN24. 21.04.2023. URL: https://konkret24.tvn24.pl/polska/wojna-w-ukrainie-mon-zaprasza-ochotnikow-do-miedzynarodowej-brygady-to-dezinformacja-st6952282 (дата обращения: 02.05.2024).

[19] Владимир Путин принял участие в XIX Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай». Стенограмма пленарной сессии // МДК «Валдай». 27.10.2022. URL: https://ru.valdaiclub.com/events/posts/articles/vladimir-putin-prinyal-uchastie-v-xix-zasedanii-kluba-valdai/ (дата обращения: 30.05.2024).

[20] Propozycja wysłania wojsk do Ukrainy. Kosiniak-Kamysz: nie ma takich planów // Polskie Radio. 29.02.2024. URL: https://jedynka.polskieradio.pl/artykul/3342477,Propozycja-wys%C5%82ania-wojsk-do-Ukrainy-Kosiniak-Kamysz-nie-ma-takich-plan%C3%B3w (дата обращения: 30.05.2024).

Польша. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 июля 2024 > № 4720780 Станислав Кувалдин

Евросоюз. Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2024 > № 4720861 Наталия Руткевич

Две Европы. Взгляд из Франции

НАТАЛИЯ РУТКЕВИЧ

Кандидат философских наук, журналист. Её книга «В поисках утраченной Республики» вышла в издательстве «Праксис» в 2020 году.

На выборах в Европарламент в июне 2024 г. столкнулись не только разные национальные партии, проецирующие разногласия на Европу, но и два разных представления о европейской цивилизации. На наших глазах формируются два видения европейского будущего. И, возможно, именно сейчас зарождается европейское политическое сознание.

9 мая, пока в России громко и общенародно празднуется день Победы, в странах Евросоюза тихо и незаметно отмечают день Европы. Этот праздник был учреждён в 1986 г. в память о декларации Робера Шумана от 9 мая 1950 г., в которой министр иностранных дел Франции предложил объединить сталелитейную и угольную промышленность Франции и Германии, что привело к созданию первого Европейского сообщества – ЕОУС.

1986 г., когда было решено сделать эту дату символической для всех европейцев, стал важным в истории Сообщества. Именно тогда происходит настоящий прорыв в евроинтеграции – подписывается Единый европейский акт, который ставит целью создание единого внутреннего рынка и является завершающей фазой подготовки к учреждению Европейского союза. Именно в этот момент Европейское сообщество делает важный шаг в направлении системы, где определяющая роль отводится рыночным механизмам и общим правовым и бюрократическим институтам, а не национальным правительствам и их договорённостям. За соглашением 1986 г. последуют Маастрихтский договор (1992) и Лисабоннский договор (2007) – они стимулируют дальнейшие процессы интеграции, введут единую валюту, расширят единое правовое поле и утвердят ЕС как политическое целое на международной сцене. То есть именно тогда дан решительный импульс перехода от Европы наций, Европы межправительственного сотрудничества, к «брюссельской Европе», где главную роль призваны играть наднациональные учреждения.

Трудно переоценить роль французских элит в процессах евроинтеграции. Сама идея создания первого европейского сообщества принадлежит французскому политику Жану Монне, который по праву считается главным отцом-основателем Союза. «Сообщество угля и стали, которое Франция предложила основать в 1950 г., является первым шагом к европейской федерации. Его конечная цель – создание Соединённых Штатов Европы. Метод объединения состоит в том, чтобы делегировать общим институтам суверенные полномочия каждой из шести наций»,[1] – говорил Монне, получивший от его идейного противника Шарля де Голля прозвище «вдохновитель». Для достижения поставленной цели Монне ставил на стратегию маленьких шажков: начать с технического сотрудничества в некоторых отраслях (угольная промышленность), которые со временем приведут к качественному сдвигу в большой политике. Каждый шаг по отдельности может показаться очень скромным, но в итоге они складываются в масштабное движение, которое в конечном итоге необратимо.

Де Голль видел Европу иначе – как Европу наций, где решающее слово всегда остаётся за государственными политиками, избираемыми гражданами своих стран. Однако его идея, представленная в 1962 г. под названием «план Фуше», был отвергнут другими странами. В европейском проекте изначально заложено противоречие, чем должно быть европейское сообщество – альянсом независимых государств, ищущих взаимовыгодного сотрудничества в ряде сфер, или союзом, нацеленным на федерализацию, растворение суверенитетов и преодоление национального государства (которое, по мнению многих евростроителей во главе с Монне, неизбежно производит к национализму, а он в свою очередь – к войнам). Это противоречие постоянно сопровождало процесс евростроя.

Реформы по укреплению общих европейских институтов, приостановленные при де Голле, стороннике сохранения национального суверенитета в полном объёме, усилились в годы миттеранизма. Франсуа Миттеран и Жак Делор (министр экономики Франции и глава Еврокомиссии с 1985 по 1995 г.) были главными архитекторами Единого европейского акта и Маастрихтского договора. Миттеран перенёс голлистскую тягу к величию с Франции на Европу и сделал из евроинтеграции «великую французскую амбицию».

Целью Миттерана, который хотел остаться в истории как один из отцов-основателей Евросоюза, было создать объединённую Европу во главе с Францией. После объединения Германии для Франции особенно остро встаёт задача её «сдерживания».

По признанию ряда министров и советников Миттерана, Маастрихтский договор и создание единой валюты евро замышлялись в значительной мере как «аркан» для объединённой Германии, призванный сдержать её доминирование в Европе.

Процесс европейской интеграции виделся им как направление всемирной истории. В Маастрихтском договоре улавливается это телеологическое видение Миттерана и его сподвижников: слово «необратимость» встречается в нём постоянно («необратимый переход к единой валюте», «необратимые процессы и решения» и так далее). Договор вводит жёсткие финансовые критерии, обязательные для соблюдения двенадцатью странами-участницами – ограничение дефицита государственного бюджета в 3 процента ВВП, дефицита государственного долга – 60 процентов ВВП и фиксирование уровня инфляции, которая отныне не должна превышать 1,5 процента. Именно он передаёт финансово-бюджетную, а значит, во многом, и социальную политику, в руки европейских невыборных учреждений, Еврокомиссии и Центробанка. «Маастрихитский договор – это полное отречение от социализма, гарантия того, что он больше никогда не вернётся», – с удовлетворением отмечал французский ультра-либерал Ален Мадлен.

Парадокс в том, что эти реформы проводят в жизнь социалисты, которые ещё несколько лет назад торжественно обещали покончить с властью капитала. «Я стою перед сложной дилеммой: сделать выбор в пользу европейского строительства или социальной справедливости», – признавался Миттеран своему советнику Жаку Аттали. Выбор будет сделан в пользу Единой Европы. Уже в начале 1990-х гг. у значительной части населения возникают сомнения в правильности этого выбора: несмотря на невероятные усилия правящих кругов и СМИ по проталкиванию Маастрихтского договора, он проходит с большим трудом на референдуме 1992 г., набрав всего 51 процент голосов.

Против Маастрихта во Франции выступали те же категории населения, которые на референдуме 2005 г. скажут «нет» европейской Конституции, а в 2018–2019 гг. выйдут на демонстрации в жёлтых жилетах. Те, кого можно считать проигравшими от глобализации, которая сопровождается дезиндустриализацией, отказом от протекционизма, ростом безработицы, либерализацией рынка труда, конкуренцией рабочей силы и товаров из более бедных стран Европы и мира, и так далее.

За несколько недель до голосования по Маастрихтскому договору неоголлист Филипп Сеген, который возглавил кампанию против «брюссельской» Европы, произносит знаковую речь в Национальном собрании: «Эта Европа строится без народов; она строится исподтишка, в тайне кабинетов, в тени комитетов, в полумраке судов. Вот уже 35 лет как олигархический клан экспертов, судей, государственных служащих и чиновников принимает решения от имени народа, не получив на это мандата. Они принимаются кулуарно, без публичного обсуждения всего того, что поставлено на карту; последствия этих решений всячески умалчиваются или умаляются».

В этой речи Сеген также отмечает ещё один очень важный момент – некую фетишизацию Единой Европы, о которой следует говорить либо хорошо, либо ничего: «Я понимаю тех, кто молчит, и признаю, что царящий сегодня конформизм, чтобы не сказать настоящий интеллектуальный терроризм, заранее дисквалифицирует любого, кто не разделяет этой новой евро-догматики… Любой, кто ставит под вопрос культ федеральной Европы, немедленно записывается теми, кто формирует общественное мнение (…), в лучшем случае в категорию пассеистов, ностальгирующих по былому, а в худшем – ярых националистов, будящих старых демонов вражды, которые так часто приводили Европу на край гибели. Таким образом, никаких дебатов по существу не велось ранее и не ведётся сейчас. Нас ставят перед ложным выбором: Маастрихт или хаос».

1992 г. – начало «однополярного момента». Советский Союз канул в Лету, и Евросоюз в некотором смысле заменил советскую утопию дружбы народов, мира и процветания на континенте. Единая Европа превращается в объект поклонения и полюс притяжения для стран континента; вступление в ЕС становится для них Граалем. А внутри Евросоюза рациональные обсуждения дисфункций и недостатков зачастую отметаются, дабы не компрометировать величие европейского проекта и его светлые перспективы. «Ни шагу назад, полный вперёд» – таков девиз объединения, которое будет стремительно расти.

Многим очевидно, что происходит некая логическая подмена понятий – мир на континенте возможен не потому, что на нём строится единая Европа. Напротив, единая Европа может строиться только потому, что после 1945 г. здесь, наконец, воцарился мир, который долгое время был гарантирован равновесием, достигнутым в рамках холодной войны.

Вызывает вопросы и постоянно декларируемая «растущая крепость уз европейских народов»: конкуренция между разными трудовыми и фискальными системами приводит к демпингу, недовольству и ресентименту многих жителей Европы. Недоумение и разочарование вызывает и пренебрежение европейских управляющих органов к результатам референдумов в ряде стран. Что касается сближения на уровне гражданских обществ, то и здесь регулярно отмечается, что европейцы интересуются культурой своих соседей не больше, чем раньше; различные европейские языки изучаются европейцами меньше чем 50–60 лет назад – их заменил чужой для всех стран ЕС английский, который абсолютно преобладает в официальном и неофициальном общении, равно как и в потребляемой на континенте культурной продукции.

По мере того как европроект «отливается в бронзу», важным элементом официального нарратива становится формула «европейские ценности», тогда как от упоминания христианских корней в проекте Конституции решено отказаться. Европейские ценности – это демократия, верховенство права, примат индивидуальных прав и свобод над правами коллектива, уважение прав меньшинств и толерантность. Это тот идеологический набор, который всё чаще называют идеологией «коллективного Запада» и который вызывает всё большее недоумение и критику в других частях света, а также внутри самого сообщества – в том числе из-за сомнений в эффективном соблюдении ряда принципов.

Если исходить из марксистской парадигмы, можно определить «европейские ценности» как идеологическую надстройку принятой и закреплённой в договорах экономической системы (глобального дерегулированного капитализма) – тот свод правил, идей, догм, ценностных установок, которые различные международные и европейские институты внедряют кнутом и пряником. Господствующим классом этой системы является новый тип буржуазии – люмпен-буржуазия, страта, не привязанная к проблемам общества, живущая вне его и за счёт его[2]. Описанию этого социального явления посвящён ряд важнейших исследований последних лет, из которых можно выделить «Восстание элит» Кристофера Лэша и «Дорога куда-то» Дэвида Гудхарта. Гудхарт разделяет человечество на «людей отсюда» (people from somewhere) и «людей отовсюду» (people from anywhere). «Люди отсюда» привязаны к месту жительства, национальной или региональной идентичности, к своей среде. Они мало и неохотно перемещаются в силу как экономических, так и культурных ограничений. Как правило, эти люди проигрывают от процессов глобализации. Тогда как «люди отовсюду» легко адаптируются к любой среде, благодаря «мобильному» культурному капиталу, английскому языку и космополитизму. Они отождествляют себя в первую очередь со своим социальным статусом и приверженности прогрессивной идеологии, нежели со своей страной происхождения и национальными и локальными особенностями.

Французский философ Марсель Гоше, сравнивая советский и европейский проект, говорил о том, что последний отличается от первого тем, что бесспорно является проектом элит.

Элит финансовых (влияние ТНК на брюссельские институты давно вызывает серьёзное беспокойство европейцев), но ещё в большей степени – элит интеллектуальных. Цементом «блока элит», если можно говорить о таковом, является скорее идеологическая близость, нежели борьба за сохранение материальных привилегий. Классовое сознание блока, воплощённое в трансграничной идеологии прогрессизма, весьма сильно, тогда как классы, проигрывающие от процессов глобализации, хотя и находятся в большинстве, не имеют, в отличие от пролетариев прошлого века, чёткого комплекса идей, которые могли бы их сплотить и мобилизовать. Народный блок разобщён (в частности в силу растущей гетерогенности его представителей), деморализован и не имеет общего видения, помимо недовольства происходящим.

Политическим представительством новой люмпен-буржуазии становится лагерь «единственно возможной альтернативы» – не левого и не правого консенсуального правления (воплощением которого стал Макрон), чья программа – это «больше Европы», больше модернизации и глобализации, больше «европейских ценностей». А у представителей недовольных «единственно возможным выбором» являются движения, вытолкнутые на периферию политического спектра. Это так называемые популисты, будь они «ультралевые» или «ультраправые». Начиная с 2000-х гг. деление на правых и левых в политической жизни европейских стран постепенно утрачивает смысл и заменятся делением на популистов и прогрессистов, или экстремистов и центристов. Социолог Кристоф Гильи определяет класс недовольных и проигравших от глобализации как «периферийная Франция», подчёркивая вытеснение и отчуждение критически настроенного сегмента на географическую и символическую периферию общества.

Другое важнейшее изменение облика Евросоюза связано с расширением 2004 г., которое, по мнению ряда наблюдателей, в корне меняет европейскую конструкцию, делая её политическое и стратегическое единство фактически невозможным. «Это крайне важное решение о принятии десяти новых членов принимается фактически без оглядки на его возможные последствия в лирическом угаре и с надуманным доводом о “воссоединении Европы”, как будто она когда-то была единой, – пишет, в частности, Гоше. – Это чисто сентиментальное решение трансформирует ЕС, нарушает внутреннее равновесие, меняет его перспективы и саму его суть для народов Европы»[3]. В рамках Союза малые страны, число которых растёт, получают привилегированное положение; их вес в принятии решений непропорционален представляемой ими доле населения.

«Расширение ЕС было задумкой США чтобы растворить Европу как политическое целое, и этой цели они блестяще добились. У Восточной и Западной Европы совершенно разные представления и приоритеты»[4], – говорил французский генерал Венсан Депорт, подчёркивая внешнеполитические разногласия европейцев. Восточная Европа тяготеет к Соединённым Штатам в ещё большей степени, чем страны Западной Европы, и их позиция меняет вектор развития Союза.

Одним из важнейших последствий расширения становится изменение отношений с восточным соседом – Российской Федерацией, связанное и с процессами, происходящими в ней самой. Идеи Миттерана о широкой европейской Конфедерации, включающей все страны постсоветского пространства, в том числе Россию, отброшены. ЕС выстраивается в антагонизме с Россией. Общая память о Второй мировой войне, на которой в значительной степени строились послевоенные европейский и мировой порядок, подвергается ревизии, неприемлемой для Москвы. Нарастает взаимная враждебность. Наблюдается и ожесточение политического противостояния внутри европейских обществ – вражда центристов и популистов всё более непримиримой.

«Типичное мышление 1990-х гг. было пацифистским, но сегодня оно изменилось. Надвигается кризис, в Европе меняется доминирующая идеология. Элиты охвачены беспокойством, ощущают собственное бессилие перед лицом происходящих в мире потрясений, ищут крайних…. Европа озлобляется. Повсеместно возрождаются мстительность, бескомпромиссность, агрессивность, поиск виноватых… Возвращаются старые обиды. Различные нации Европы охвачены реваншизмом», – писал в середине прошлого десятилетия социолог Эммануэль Тодд[5].

По утверждениям ряда французских политиков, ответственных за евросотрудничество, общая политика ЕС после расширения всё больше диктуется реваншизмом, нетерпимостью, историческими обидами. Показателен эпизод, о котором подробно рассказывает в последней книге журналистка «Ле Монд» Сильвия Кауфман[6]. В июне 2021 г. Ангела Меркель и Эммануэль Макрон выступили на очередной встрече лидеров Евросоюза с инициативой саммита ЕС – Россия, аргументируя необходимость его проведения тем, что отказ от диалога не способствует решению проблем и Евросоюз не должен оставлять вопросы, напрямую затрагивающие его интересы, на обсуждение Москвы и Вашингтона. Но премьер-министр Эстонии Кайя Каллас подвергла идею резкой критике и сорвала возможность саммита, заявив, что никаких переговоров с Москвой до возвращения Крыма Украине быть не может. Кауфман с восхищением пишет о «героизме и смелости» эстонского премьера, не задаваясь вопросом, насколько мнение лидера страны с населением в 1 млн отражает интересы большинства жителей Европейского союза, и явно не считая, что эта непримиримость сыграла свою роль в развитии дальнейших событий по трагическому сценарию.

Таким образом, Россия становится для ЕС «конституирующим Другим» задолго до февраля 2022-го. Начало СВО воспринято в ЕС как подтверждение правоты сторонников самого жёсткого подхода. Лишь некоторые наблюдатели сожалеют, что ситуацию не удалось разрядить заблаговременно путём компромиссов, которые позволили бы избежать кровавого столкновения. Утверждение, что Россия является основной угрозой безопасности для всей Европы, используется с 2022 г. в официальном европейском дискурсе не просто как очевидный постулат, а как основополагающий консенсус для дальнейшей евросборки.

Но этот кризис вскрывает ещё одно давнее противоречие внутри Европы – между сторонниками независимой еврообороны и теми, кто рассчитывает на НАТО и Соединённые Штаты. В силу исторических причин и наличия ядерного оружия, главным сторонником независимой «Европы обороны» издавна является Франция. В ноябре 2018 г., за несколько дней до церемонии по случаю столетия окончания Первой мировой войны, Макрон заявляет, что «Европе нужна своя независимая оборона, своя армия, чтобы защищаться от Китая, России и даже США». На что Дональд Трамп, также приехавший в Париж по этому случаю, отвечает твитом, что предложение Макрона крайне оскорбительно и хорошо бы, чтобы европейцы сперва рассчитались с НАТО, финансировать которую приходится Штатам.

Шок 2022 г. открывает многим европейцам глаза на тревожный факт: Европа совершенно не готова к войнам. Максима «хочешь мира, готовься к войне» давно забыта. Много лет Европа пожинала «дивиденды мира», отказавшись от серьёзных трат на оборону, отменив обязательную воинскую службу и упразднив всякое патриотическое воспитание, предполагающее готовность воевать и, если потребуется, погибать за свою страну.

В случае необходимости Европе остаётся рассчитывать только на атлантических союзников, чьи приоритеты смещаются в сторону Азии. И если для одних кризис 2022 г. – возможность удержать внимание НАТО и американцев на европейском континете, то для Франции – повод вновь попытаться реанимировать проект «Европы обороны». Вызвавшие большой ажиотаж слова Макрона о возможной отправке сухопутных войск на Украину следует трактовать именно в этом ключе.

Макрону свойственно «евромиссионерство» Миттерана. Он говорит о суверенной Европе с таким же жаром, как голлисты говорили о суверенной Франции. Он регулярно выступает скорее как лидер объединённой Европы во главе с Парижем, нежели как глава Франции, озабоченный её проблемами (довольно красноречивы рейтинги популярности Макрона в Европе и во Франции: позитивное мнение о нём имеют 41 процент европейцев и только 28 процентов французов). Его предложения о возможности передать ядерное оружие Франции в распоряжение ЕС, которые шокируют оппозицию, – элемент той же стратегии федерализации и растворения национального суверенитета в европейском. По словам Марселя Гоше, Макрон отчаянно пытается добиться лидерства в Европе, этим и объясняются его крайне демагогические шаги.

Разногласия в ЕС всегда имелись по целому ряду вопросов, особенно международных, что нормально в силу разной истории, географии, национальной памяти отдельных стран. «У ЕС не может быть единой международной политики. Идея Европы как центра силы – утопия французского МИД»[7], – признавал и сам Жак Делор.

Трагические события 2022 г. окрыляют стронников еврофедерализации, которые считают, что пора ускорить расширение и углубление Союза. В ноябре 2023 г. Европейский парламент одобрил доклад о необходимости реформирования ЕС. Реформа предполагает cущественное укрепление власти Еврокомиссии, а также изменение принципа голосования в ряде сфер, в том числе внешней политике, а именно: отказ от принципа единогласия в пользу большинства. Декларируемая цель – повышение внешнеполитической дееспособности ЕС (и укрощение возмутителей спокойствия вроде Виктора Орбана). Это предложение проходит, как и многие другие важные европейские реформы, фактически не замеченным населением стран ЕС, но вызывает резкую реакцию некоторых политических кругов в разных странах.

Как и тридцать, и шестьдесят лет назад, подобные заявления встречают сопротивление со стороны тех, для кого европейский суверенитет – это contradictio in adjecto: источником суверенитета в демократиях может быть только воля народа; но европейского народа с общими историей и менталитетом, европейских граждан, связанных общностью интересов, попросту не существует, говорят они.

В апреле во французской «Фигаро» появляется воззвание под заголовком: «Призыв 50 деятелей к референдуму против ускоренной федерализации ЕС». Подписанный многими видными интеллектуалами и политическими деятелями страны, он читается как продление речи Филиппа Сегена. Это новый эпизод в противостоянии «Европы наций» и «брюссельской Европы»:

«Европейский союз продолжает дрейфовать в сторону всепоглощающего супранационализма. Год за годом девиз “Единство в многообразии” изживается, уступая место унификации и централизации, которые стирают национальную идентичность и суверенитет стран-участников. Отказавшись от своих изначальных целей, Союз стал капканом нормативов, где слова о верховенстве закона используются, чтобы оправдать растущий авторитаризм. Задуманный как зона процветания, где “кроткая торговля и сотрудничество укрепят мир между народами”, он превратился в “тюрьму народов”, построенную на слепых догмах, которые не ставятся под сомнение, несмотря на их очевидные и драматические экономические, социальные и геополитические провалы. Этот дрейф к наднационализму поддерживается двумя процессами – расширением и углублением.

Углубление заключается в том, чтобы во имя эффективности процесса принятия решений (которой угрожает в первую очередь расширение!) постоянно передавать полномочия центру, конфискуя всё больше и больше суверенитета народов в пользу наднациональных институтов.

Неограниченное расширение территории Европейского союза, без всякой стратегии и демократических дебатов, не поддаётся рациональным объяснениям и ведётся как будто на “автопилоте”. В 2004 и 2007 г. Союз принял в свой состав государства, которые не поддерживали идею стратегической автономии. Результатом стало упрочение американской гегемонии и запуск жёсткой конкуренции трудящихся стран Запада с рабочей силой из Восточной Европы. Недавно взятое на себя обязательство о будущем присоединении Украины и Молдовы рискует обрушить целые пласты французской экономики, не говоря уже о конфликтах с Российской Федерацией и культурных и социологических искажениях, которые обходятся молчанием. (..) Мы – противники подобной эволюции. Следуя по стопам генерала де Голля, мы считаем, что постдемократическая федеральная система противоречит традициям Европы и Франции, а также коллективному самосознанию наших народов, которое питается со времён mare nostrum многообразием различных культур»[8].

Обращает на себя внимание жёсткость формулировок, используемых подписантами, равно как и жёсткость реакций, которые вызвала эта публикация. Украинский и ближневосточный кризис углубили расколы в европейских обществах. Линии расколов не всегда совпадают, но раскол по линии «Европа многообразия наций против идеологической централизованной брюссельской Европы» становится всё более важным для понимания эволюции самосознания европейцев, считает, среди прочих, влиятельный колумнист «Фигаро» Матьё Бок-Котэ: «Раскол между двумя концепциями Европы стал особенно явным в преддверии европейских выборов. Ультрацентристы и еврооптимисты больше не довольствуются методом Жана Монне (методов мелких незаметных мер, маленьких шажков, постепенно ведущих к федерализации): теперь они открыто грезят о броске к федеральной, а возможно и унитарной Европе. Они больше не делают вид, что уважают национальный суверенитет; они считают его чем-то реакционным и старомодным. Ультрацентристы использует каждый кризис для оправдания форсированного марша к “европейскому суверенитету”, будь то COVID-19 или война на Украине».

Парадокс этого воинствующего европеизма в том, что он не имеет никакого отношения к тому, что следует называть европейской цивилизацией. Их Европа – это в первую очередь определенная идеология, которая призвана полностью изменить образ жизни своих членов – старый исторический материал должен быть раздавлен, нивелирован, от него сохранится лишь красивая обёртка.

Ультрацентристам противостоят «суверенисты», которые тоже изменились. Они по-прежнему верят в Европу наций, но теперь большую важность приобретает цивилизационная составляющая, сохранение цивилизационной самобытности Европы. Неосуверенисты всё чаще говорят о Bruxit, стремясь порвать с бюрократическим централизмом Брюсселя и номенклатурой, ставшей отдельным классом.

Таким образом, на выборах в Европарламент в июне 2024 г. столкнулись не только разные национальные партии, проецирующие разногласия на Европу, но и два разных представления о европейской цивилизации. Существуют конечно и другие расколы – социальная Европа и либеральная Европа, глобализм и протекционизм и так далее. Главное, однако, в том, как отмечал Бок-Котэ, что на наших глазах формируются два видения европейского будущего, и что, возможно, именно сейчас зарождается европейское политическое сознание[9].

Результаты июньских выборов продемонстрировали, что в европейских обществах происходят тектонические сдвиги.

Во Франции ультраправое «Национальное объединение» опередило всех соперников с огромным отрывом, набрав более чем в 2 раза больше (31,4 процента) голосов, чем партия Макрона (14,5 процента). В Германии «Альтернатива для Германии» оказалась на втором месте с 15,9 процента, обойдя партию Шольца, получившую только 13,9 процента. Первое место ультраправые партии взяли в Италии и Австрии. Ещё несколько лет назад подобная картина казалась невообразимой.

Если эти результаты прогнозировались опросами, то реакция на них президента Франции стала неожиданностью. В вечер евровыборов Эммануэль Макрон заявил о роспуске парламента и проведении новых выборов, которые пройдут 30 июня и 7 июля. Он, очевидно, рассчитывает на подъём протеста против движения Ле Пен, на быструю мобилизацию протестного электората – во многом благодаря СМИ, которые утроят усилия по дискредитации «Национального объединения», на чём, собственно, и строилась предвыборная кампания макроновской партии, постоянно обвинявшей соперников в национализме и пособничестве Кремлю. «Фашизм не пройдёт, диктатура не пройдёт», – все недели, оставшиеся до выборов, французы слышали эти лозунги буквально из каждого утюга. Как гласил заголовок «Либерасьон» накануне второго тура выборов 2017 г.: «Делайте что хотите, но голосуйте за Макрона». Однако ставка главы государства рискованна.

Что касается самого ЕС, учитывая специфику работы Европарламента и его ограниченные полномочия, прорыв популистов вряд ли серьёзно скажется на европейском курсе. Усилению влияния препятствует и разрозненность различных движений. Две самые правые группы «Европейские консерваторы и реформисты» (ЕКР) и «Идентичность и демократия» (ИД) будут контролировать 131 место в ЕП. К ним добавляется пятнадцать законодателей от «Альтернативы для Германии», недавно исключённых из группы ИД, десять представителей венгерской «Фидес», шесть членов польской «Конфедерации» и три члена болгарской партии «Возрождение».

Но если представители группы ЕКР становятся всё более рукопожатными – на недавней встрече с Джорджией Мелони Урсула фон дер Ляйен, чья партийная группа сохранила лидерство в ЕП, не исключила возможной коалиции с ними, то группа ИД и другие ультраправые пока, видимо, останутся в изоляции. 8 мая несколько несколько центристских сил Европарламента подписали совместную декларацию, в которой торжественно обязались никогда не сотрудничать и не формировать коалиций с ультраправыми и радикалами.

Раньше степень рукопожатности «экстремистов» измерялась в первую очередь их отношением к иммиграции и к меньшинствам, теперь главным критерием становится отношение к России и конфликту на Украине. Все европейские политики, будь они правыми или левыми, говорящие о необходимости искать путь к миру через переговоры и взаимные уступки, а не через наращивание военных поставок и эскалацию, подвергаются систематической дискредитации, какими бы умеренными и осторожными ни были их высказывания. И, если, находясь в оппозиции, партии, обозначаемые как популистские и/или евроскептические, менее склонны поддерживать военную или финансовую помощь Киеву, то, оказавшись в структурах власти, они значительно смягчают позицию, примыкая к базовому общеевропейскому конесенсу.

Таким образом, усиление в Европарламенте и даже приход к власти в тех или странах ЕС правых или левых популистов вряд ли может серьёзно изменить отношения Европы с Россией в лучшую сторону.

Градус противостояния слишком высок, с обеих сторон сделаны шаги и заявления, которые исключают любое улучшение в скором будущем. Антироссийский консенсус в Европе, судя по всему, закрепился надолго, так же как антизападный в России.

Чего же можно ждать от усиления разного рода популистов, помимо роста турбулентности европейских обществ? Во Франции победа «Национального объединения» может привести к тому, что страна станет неуправляемой, пишут многие обозреватели. Но в более широкой перспективе укрепление сил, настаивающих на сохранении национального суверенитета и цивилизационной специфики стран ЕС, способно постепенно менять политическую парадигму, в том числе в отношении к текущим конфликтам.

Этим силам свойственны понимание партикулярности различных цивилизационных пространств, чей опыт не может диктоваться всему миру; осознание неизбежности конфликтов и иллюзорности идеи «вечного мира, гарантированного экономическими и юридическими договорами»; отказ от стремления к постоянной синхронизации действий разных государств внутри ЕС и принятие идеи концерта наций; видение роли государств как единственного политического образования, способного более менее эффективно противостоять терроризму, давлению ТНК, растворению демократий и культурной униформизации; признание взаимозависимости государств мира и необходимости выстраивать отношения в постоянном диалоге и поиске компромисса.

Один из виднейших представителей лагеря «Европы наций» (которого кстати нельзя причислить к правым), бывший предшественник Макрона на посту министра экономики Франции, Арно Монтебург, резюмировал видение своего лагеря так: Европейский союз не должен строиться на униформизации. Нынешняя политическая и юридическая интеграция губит Европу. Союз народов Европы может проявляться в сотрудничестве в разных сферах – это вопрос политического действия[10].

Собственно, рост числа избирателей, голосующих за различных популистов, должен интерпретироваться в первую очередь как требование разворота от идеологии к политике, понимаемой как управление определённой территорий в интересах определённого сообщества, избравшего для этого определённых правителей. Возвращение к политике, основанной на реалиях и запросах конкретных сообществ, а не на благих намерениях и абстрактных формулах, придало бы жизнеспособности европейскому проекту и могло бы создать предпосылки для нормализации отношений ЕС с соседями.

Автор: Наталия Руткевич, кандидат философских наук, журналист.

           

СНОСКИ

[1] Monnet J. Les Etats-Unis d’Europe ont commencé. Robert Lafont, 1955.

[2] По определению Максима Кантора.

[3] Gauchet M. Comprendre le malheur français. Stock, 2016.

[4] Desportes V. « Pour une Europe de la défense. Marianne 1151, 2019.

[5] E. Todd : L’Europe avance…vers le mal. Atlantico, 10.10.2014.

[6] Kauffmann S. Les Aveuglés. Stock, 2023.

[7] L’Europe de la Défense : utopie d’Emmanuel Macron. Les 4 Vérités, 11.12.2018.

[8] L’appel de 50 personnalités pour un référendum sur «le tour de vis fédéraliste» de l’Union européenne. FigaroVox, 23.04.2024.

[9] Mathieu Bock-Côté: «Deux visions de la civilisation européenne s’affrontent». FigaroVox, 5.04.2024.

[10] L’Europe est un coup d’Etat de droit permanent. Le Figaro, 06.06.2024.

Евросоюз. Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2024 > № 4720861 Наталия Руткевич

Германия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 июня 2024 > № 4720866 Филипп Фомичев

Подбиты на взлёте: как и для чего европейские правые избавились от немецких коллег

ФИЛИПП ФОМИЧЁВ

Аспирант Школы Философии и Культурологии НИУ ВШЭ. Исследователь политической и интеллектуальной истории Германии ХХ века. Специалист по современному немецкому консерватизму и «новым правым».

6–9 июня во всех странах Евросоюза проходят выборные процедуры в наднациональный парламент. По итогам едва ли ожидается политическое землетрясение, однако, как свидетельствуют многочисленные электоральные срезы, вызывающие тревожность в Брюсселе, некоторые политические игроки могут серьёзно усилиться.

Речь идёт в первую очередь о двух партийных группах Европарламента, которых определяют как правоконсервативных, национал-консервативных, евроскептических и, наконец, наиболее содержательно размыто – как правых популистов. При суммировании потенциальных мест этих сил, они могут количественно сравниться (или вплотную приблизиться) к самой сильной группе Европарламента – фракции «Европейской народной партии», кандидатом от которой избрана нынешний председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен.

«Европейские консерваторы и реформисты», представленные в том числе итальянской партией «Братья Италии» и польской «Право и справедливость», могут рассчитывать на 10–12 процентов. На столько же претендуют и партии, входящие в ещё более радикально настроенную группу «Идентичность и демократия» (в том числе: итальянская «Лига», французское «Национальное объединение», «Австрийская партия свободы»). До 23 мая этого года в последнюю входила также и немецкая правоконсервативная партия «Альтернатива для Германии» (АдГ), являющаяся на данный момент второй политической силой в стране – по данным соцопросов она может получить от 14 до 17 процентов голосов. Чуть более чем за две недели до выборов (в ФРГ они назначены на 9 июня) АдГ была исключена из группы «Идентичность и демократия», что можно рассматривать не только как результат долгих и многочисленных информационных атак на «Альтернативу» в ФРГ, но и внешнеполитические тенденции среди других партий группы «Идентичность и демократия».

Полгода скандалов и крах накануне выборов

Рост поддержки «Альтернативы для Германии» в последние два года был связан с её позицией по урегулированию российско-украинского конфликта, а также с обострением кризисных тенденций в ФРГ. По данным проводимых разными службами опросов, популярность АдГ зимой 2023–2024 гг. стабильно соответствовала 21–24 процентам на федеральном уровне, а отставание от блока ХДС/ХСС в один момент сократилось до 5 процентов.

Достигнув высшей точки электоральной популярности, «Альтернатива» начала ощущать на себе перманентное и особенно интенсивное давление со стороны всех остальных политических сил. По партии за предшествующие выборам в Европарламент шесть месяцев (и за девять до земельных выборов в Саксонии, Тюрингии и Бранденбурге) был нанесён целый ряд информационных и политических ударов.

В январе 2024 г. бывший политик из Левой партии Сарой Вагенкнехт основала партию имени себя («Союз Сары Вагенкнехт»), о вероятности чего было объявлено ещё в конце октября 2023 года. Едва ли будет необоснованным предположение, что подобная политическая сила – заведомо неспособная приобрести сколько-нибудь значительное влияние на федеральном уровне – призвана сыграть роль магнита, перетягивающего электорат от «Альтернативы».

В январе по всей Германии начались колоссальных размеров протестные акции «против правого экстремизма», вызванные опубликованной медиаресурсом Correctiv и активно распространяемой другими СМИ информацией о якобы имевшей место «тайной встрече в Потсдаме» в ноябре 2023 года. На этой встрече, проходившей в барочной вилле у озера (многие не удержались от сравнения её с Ванзейской конференцией), среди прочих принимали участие некоторые политики от АдГ и ХДС, а также ряд правоконсервативных интеллектуалов и публицистов. Обсуждался там, согласно сообщениям СМИ, «план по высылке миллионов мигрантов» из ФРГ.

За этим – уже весной – последовала серия персональных информационных атак на ведущих политиков правого крыла «Альтернативы», становящегося в последние годы всё более влиятельным. Под особо мощный пресс попали ключевые фигуры в разыгрываемой партии выборов в Европарламент: Петер Быстрон (номер 2 в списке АдГ на европейских выборах), Максимилиан Кра (номер 1 в списке) и Бьёрн Хёкке (председатель тюрингского отделения партии и неформальный лидер всего правоконсервативного крыла внутри «Альтернативы», к которому близки и первые два упомянутых политика). Быстрона обвинили в получении денег из России, Кра – в работе не только на Москву, но еще и на Пекин (по обвинению в работе на китайскую разведку арестовали его помощника), а Хёкке на широко освещаемом в СМИ судебном процессе признали виновным в «использовании нацистского лозунга» (таковой посчитали фразу «Всё для нашей родины! Всё для Саксонии-Анхальт! Всё для Германии!»), назначив политику крупный денежный штраф.

Однако «посыпалась» АдГ после интервью, которое Кра дал итальянской газете La Repubblica в конце мая. Близким к политическому самоубийству в современной Германии и Европе является любое отклонение от общепринятых взглядов на события Второй мировой войны – взглядов, которые время от времени могут быть подвижны. Интервьюер, очевидно, стремился спровоцировать политика:

La Reppublica: Господин Кра, Вы сказали, что немцы должны гордиться своими предками. Даже если они были офицерами СС?

Кра: Это зависит от того, что они сделали.

La Reppublica: Эсэсовцы были военными преступниками.

Кра: Об ошибках следует судить персонально. В конце войны в рядах войск СС было почти миллион человек, Гюнтер Грасс тоже служил в Ваффен-СС. Родственники моей жены были немцами, жившими в Венгрии. У них был выбор: записаться в венгерскую армию или в войска СС. Если бы они записались в венгерскую армию как немцы, то, как они знали по Первой мировой войне, это был бы смертный приговор. Среди 900 тысяч солдат СС было также много крестьян: безусловно, среди них был большой процент преступников, но не все они были преступниками. Я бы никогда не сказал, что каждый, кто носил форму СС, автоматически являлся преступником.

Нет необходимости уходить сейчас в исторический и исторически-правовой экскурс, чтобы выяснить, прав Кра или нет, как нет и никакого смысла в анализе того, является ли подобное высказывание отрицанием или оправданием чего- и кого-либо. На лицо провокация, на которую политик поддался. Странное заявление за две недели до европейских выборов, тем более что у немецких правых политиков ответы на подобные вопросы должны быть заранее подготовлены.

Французское «Национальное объединение» Марин Ле Пен тут же объявило, что прекратит сотрудничество с АдГ после выборов. Аналогичное заявление сделала итальянская «Лига» Маттео Сальвини, поддержав импульс к изоляции немецкой партии. Уже два дня спустя группа «Идентичность и демократия» приняла решение об исключении всех евродепутатов от «Альтернативы для Германии», ссылаясь при этом именно на недопустимые, по их мнению, высказывания Кра (против исключения АдГ проголосовали лишь «Австрийская партия свободы» и эстонская «Консервативная народная партия»).

Внутрипартийная борьба во внешнеполитическом разрезе и изоляция союзниками

Как бы ни закончилась эта история для немецкой партии, она демонстрирует две наиболее видимые линии напряжения внутри правоконсервативного политикума.

Стоит указать на внутриполитическое – скорее даже внутрипартийное – измерение. История основанной в 2013 г. «Альтернативы» может быть условно представлена как история борьбы двух магистральных внутренних тенденций – умеренно-оппортунистической и фундаментально-оппозиционной. До недавнего времени партия демонстрировала весьма успешный пример фундаментально-оппозиционной, но не экстремистской политической силы, которой удаётся аккумулировать большую часть протестного электората. Вскоре после основания изначально либерально-консервативная «Альтернатива» начала вбирать в себя всё больше правоконсервативных элементов, запустив достаточно рискованный процесс внутренней радикализации, контролируемой одной из партийных групп. У каждого из трёх центров силы – либерального, умеренно-консервативного и правоконсервативного (вскоре остались лишь два последних) – появились свои лидеры, между которыми и развернулась борьба за определение партийного курса. Правоконсервативная группа во главе с Хёкке, институционально оформившаяся в 2015 г. и формально упразднённая пять лет спустя, до сих пор является главным двигателем процесса, который призван удержать партию от вхождения в истеблишмент на компромиссных условиях. Это неоднократно приводило к внутрипартийным конфликтам и вызвало несколько открытых расколов (как минимум – в 2015, 2017 и 2021 гг.), после которых, однако, позиции правоконсервативного крыла лишь усиливались.

Произошедшее сейчас может вновь спровоцировать рост внутрипартийного напряжения на фоне участившихся атак на «Альтернативу» и грядущих осенних земельных выборов (а осенью 2025 г. в ФРГ состоятся уже федеральные выборы). Так что давление на АдГ (точнее – на представляющее партию преимущественно правоконсервативное крыло) на уровне наднациональных структур будет компенсировано за счёт внутрипартийных процессов разной степени конфликтности, набор оборотов которых можно прогнозировать на конец 2024-го – первую половину 2025 года. С другой стороны, столь серьёзный раскол, впервые случившийся между европейскими правыми ещё и накануне выборов, невозможно объяснить в полной мере как внутринемецкими процессами, так и одной лишь фразой Кра.

Исключение всей группы АдГ из парламентской фракции «Идентичность и демократия», а не одного лишь провинившегося политика, было инициировано Марин Ле Пен, давно находящейся под усиленным давлением из-за своих внешнеполитических установок. Французское «Национальное объединение», как и «Альтернатива для Германии», были в очередной раз проигнорированы одной из наиболее влиятельных наднациональных консервативных площадок CPAC[1]. Съезды-конференции СРАС проходят не только в Штатах, но и в Европе (в Венгрии). В конце апреля этого года Виктор Орбан собрал в венгерской столице те консервативные силы, которые могли бы сформировать совместную парламентскую группу по итогам предстоящих выборов, пригласив представителей практически всех соответствующих европейских политических сил[2]. А вот для сильнейших правых политических игроков из Германии и Франции в Будапеште места не нашлось.

Зато на организованном месяц спустя в Мадриде мероприятии Europa Viva 24 (организатор – испанская правоконсервативная партия VOX), с которым CPAC и его участники объединяют свои усилия с целью «реорганизации ЕС и консолидации правых сил», Марин Ле Пен участие приняла. «Альтернатива для Германии» вновь отсутствовала, не вписываясь в ряды участников ввиду своей жёсткой позиции по выдавливанию американского влияния из Европы. Спустя несколько дней после съезда в Мадриде Ле Пен инициировала исключение немецкой партии из европарламентской группы.

«Альтернатива для Германии» и отказ от проекта континентального сотрудничества

По мнению ряда неназванных поимённо источников, представленных Гётцом Кубичеком, одним из наиболее авторитетных правоконсервативных интеллектуалов в Германии и руководителем Think—tank «Институт государственной политики», оказывающим серьёзное влияние на определение внутри- и внешнеполитического курса АдГ, – в партии сложившуюся ситуацию расценивают следующим образом[3]:

Германия в лице «Альтернативы для Германии» не участвует в формировании крупной правоконсервативной фракции в европейском парламенте;

Марин Ле Пен оставила стремления к континентальному сотрудничеству и формированию блока, который мог бы быть достаточно мощным, чтобы не дать Европе вновь оказаться отрезанной от России;

Малые государства, расположенные между Германией и Россией, являются главными бенефициарами на континенте от «нового железного занавеса», извлекающие максимальную выгоду из оставшейся экономической мощи ФРГ при её политической слабости;

Внутриполитическая привлекательность модели Виктора Орбана для европейских правых обеспечивается и может быть усилена не только в Венгрии, но и в других странах Европы, однако лишь при условии проамериканской внешнеполитической позиции и в соответствии с европейской стратегией, в которой доминируют США.

Таким образом, исключение не одного лишь Кра, а всей фракции «Альтернативы» из парламентской группы по инициативе Ле Пен интерпретируется как её решение в пользу «трансатлантической» ориентации и, условно говоря, принесение в жертву не имеющей на данный момент реальных перспектив получения власти в Германии «Альтернативы» ради формирования мощной правой проамериканской фракции в Европарламенте и возможности разрешения внутренних проблем своих стран.

Относительно перспектив АдГ в сложившихся условиях просматриваются два варианта: либо поддаться давлению и стать «немецким представителем интересов США», получив при этом потенциальную возможность «спасти то, что ещё можно спасти, и не потерять связь с правящими и крупными оппозиционными, национально-ориентированными партиями в Европе», либо же «работать над альтернативой в долгосрочной перспективе» – прежде всего над вариантом континентального сотрудничества вокруг франко-германской оси, надеясь на то, что «мировая политическая ситуация может открыть новые возможности».

Отметим, что Максимилиан Кра был одним тех политиков, которые активно выступали за нормализацию отношений с Россией (не поддерживая при этом позицию Москвы по украинскому вопросу) и на протяжении многих лет предостерегали европейских правых от дрейфа под крыло американских консерваторов в целом или Трампа в частности.

Очевидно, что внутри «Альтернативы для Германии» есть представители обоих вариантов, и – подчеркнём это отдельно – линия разделения мнений по этому вопросу в целом совпадает с водоразделом между умеренным и фундаментально-оппозиционным крыльями. Пока что курс партии, которой управляют близкие к последней группе политики, не претерпел изменений, однако постановка этого вопроса ребром ещё предстоит – в этом нет сомнений.

Таким образом, дело не в вопросах исторической политики и высказываниях Кра, а в том, что в европейском парламенте после выборов планируется создание мощной правой партийной группы, которая будет стремиться радикально менять внутриполитический ландшафт Европы, не ставя вместе с тем под сомнение внешнеполитическую ориентацию своих стран. И если это и будет происходить, то без Германии или же и вовсе за счёт Германии.

Как резюмирует промежуточные выводы, сделанные на данный момент в руководящих кругах «Альтернативы для Германии», в своей статье Гётц Кубичек: «Прежде всего, можно было бы заключить соглашение с Россией, ради которого не пришлось бы проливать кровь ни одной европейской нации. Потому что при таком подходе конфликт на Украине – это цена за новый железный занавес. И цена за него – это европейская, а не американская катастрофа. <…> Тот же, кто хочет избавиться от Кра ради участия в CPAC, должен признать, что более не видит возможности для фундаментальной немецкой и европейской геостратегии, которая положит конец жёсткому конфликту с Россией».

Автор: Филипп Фомичев, аспирант Школы Философии и Культурологии НИУ ВШЭ, исследователь политической и интеллектуальной истории Германии ХХ века, Специалист по современному немецкому консерватизму и «новым правым».

          

СНОСКИ

[1] Conservative Political Action Conference – основана в 1974 г. «Американским консервативным союзом» как реакция на студенческое движение, с 2017 г. фактически присоединилась к республиканско-трампистской повестке.

[2] Список участников: https://www.cpachungary.com/en/speakers.

[3] По словам Гётца Кубичека, это выяснилось в ходе продолжительных бесед с высокопоставленными представителям партии (включая Максимилиана Кра) // https://sezession.de/69254/krah-europa-und-ein-deutscher-standpunkt

Германия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 июня 2024 > № 4720866 Филипп Фомичев

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 мая 2024 > № 4663514 Игорь Краснов

Краснов: призываем зарубежных коллег к неполитизированному сотрудничеству

Генеральный прокурор РФ Игорь Краснов после Парада Победы в Москве рассказал в блиц-интервью РИА Новости о судьбе запроса об экстрадиции нациста Ярослава Гунько, а также о том, как складывается взаимодействие ведомства с западными коллегами, в том числе с Канадой и США.

– Игорь Викторович, как по-вашему, какие шансы у России добиться экстрадиции нациста Ярослава Гунько (он же Хунка) из Канады?

– Компетентными органами Канады отказано в выдаче Гунько в Россию. Нами еще 5 декабря прошлого года в министерство юстиции Канады был направлен запрос о выдаче этого нациста для привлечения к уголовной ответственности. Ему предъявлено обвинение по ст. 357 УК РФ (геноцид). Он обвиняется в убийстве не менее 500 мирных граждан в период с 23 по 28 февраля 1944 года на территории Львовской области Украинской ССР, в том числе евреев и поляков. Но мы получили отказ от компетентных органов Канады о выдаче Гунько на том основании, что отсутствует договор об экстрадиции между нашими странами.

Хочу подчеркнуть, что, согласно канадскому законодательству, наличие двустороннего договора не является обязательным условием для экстрадиции. Выдача возможна на основании многостороннего международного договора, и ее предусматривает Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 года.

Кроме того, канадский минюст в своем ответе утверждает, что в запросе российской стороны об экстрадиции Гунько не содержится прямых доказательств предполагаемых преступлений. А это абсолютно не соответствует действительности. В представленных канадской стороне процессуальных документах, оформленных нами надлежащим образом, содержатся исчерпывающие сведения о непосредственном участии обвиняемого в совершении геноцида.

При неоспоримой принадлежности Ярослава Гунько к признанной Нюрнбергским трибуналом преступной организации – дивизии СС "Галичина" – отказ канадских властей является грубейшим нарушением незыблемого принципа неотвратимости наказания за международные преступления: военные преступления, преступления против мира и человечества, получившего свое развитие и закрепление в Уставе и Приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге.

Отказ в выдаче Гунько считаем безосновательным с правовой точки зрения, а с точки зрения общечеловеческих ценностей – циничным и аморальным. Мало того, что отказывают нам в выдаче, но и сами судить не хотят. Даже пальцем не погрозили. Тотальное обеление преступлений нацистов на государственном уровне.

– А какую-то правовую помощь канадская сторона готова оказать России по делу Гунько?

– История с Гунько началась не в прошлом году. Еще в 2019 году в рамках следствия по делу о реабилитации нацизма в минюст Канады был направлен запрос о правовой помощи с целью его допроса в качестве свидетеля. Ответ на этот запрос так и не получен.

А в 2023 году генпрокуратурой России в минюст Канады был направлен еще один запрос о правовой помощи, но уже в отношении Гунько по уголовному делу о геноциде. В нем содержалось ходатайство о предъявлении Гунько обвинения и его допросе в указанном статусе.

Согласно полученному ответу, их компетентные органы не могут оказать правовую помощь, поскольку "запрос не соответствует требованиям Договора между Российской Федерацией и Канадой о взаимной правовой помощи по уголовным делам, заключенного в 1997 году". Как они утверждают, якобы "не представлены достаточные сведения, обосновывающие характер необходимой информации".

И тут нам есть что возразить, причем на основе норм права. В соответствии со статьей 3 данного договора, основанием для отказа в предоставлении правовой помощи является возможность нанесения ущерба суверенитету, безопасности, общественному порядку или иным существенным государственным интересам запрашиваемой стороны в результате его исполнения. А какой ущерб Канаде может нанести привлечение к уголовной ответственности обвиняемого в геноциде, совершенном в 1944 году? Никакого. Кроме того, если канадская сторона сочла, что сведений для оказания правовой помощи недостаточно, она могла бы запросить дополнительную информацию, что прямо предусматривается тем же документом. Но этого наши зарубежные коллеги решили не делать.

И я не удивлен. Чего можно ожидать от властей страны, чей парламент стоя рукоплескал нацистскому преступнику, лишившему жизни сотни человек? Но мы будем продолжать работу в этом направлении.

Кстати говоря, Канада – единственное государство, которое в прошлом году объявило генпрокуратуру России подсанкционной организацией. Это при том, что мы являемся единственным центральным органом со стороны Российской Федерации по исполнению Договора о правовой помощи по уголовным делам. Все запросы и просьбы в соответствии с договором передаются нами и через нас. От исполнения самого договора Канада формально не отказывается, но при этом вводит санкции против государственного органа, который выполняет договор с российской стороны. Это яркий пример непоследовательности и правового нигилизма, проявляемых страной, руководители которой одержимы русофобией.

– А если говорить в целом, сколько человек, обвиняемых по террористическим и экстремистским статьям, Запад отказывается выдавать России?

– В 2023 году и в I квартале 2024 года компетентными органами иностранных государств было отказано в выдаче 11 лиц за совершение преступлений террористической направленности. Среди них Австрия, ФРГ, Кипр, Чехия и Бельгия. По уголовным делам экстремистской направленности отказано в выдаче трех лиц.

– А сколько в этом году Россия получила отказов об экстрадиции обвиняемых, подозреваемых и осужденных, скрывшихся за границей?

– В I квартале 2024 года иностранными государствами отказано в удовлетворении 23 запросов о выдаче.

– В каких странах скрываются фигуранты уголовных дел? Где их больше всего?

– Больше всего они скрываются в Великобритании, США, на Кипре, в Испании, Израиле, Италии.

– Кстати, сохранилась ли у Генеральной прокуратуры РФ какая-то линия взаимодействия с коллегами из США?

– С Соединенными Штатами, как и с Канадой, до настоящего времени формально действует Договор о взаимной правовой помощи по уголовным делам. Генпрокуратура России наряду с министерством юстиции США также является центральным органом, обеспечивающим его выполнение. Однако американская сторона пренебрегает своими международными обязательствами по договору, фактически саботируя его исполнение.

Скажем прямо, с марта 2022 года Вашингтон не реагирует на направленные запросы о правовой помощи и даже не направляет какой-либо информации о ходе и результатах их исполнения.

Это касается практически любой правовой помощи. В том числе и по такой актуальной для всего мира проблеме, как борьба с преступлениями в сфере информационно-коммуникационных технологий.

В 2023 году в министерство юстиции США было направлено 59 запросов о правовой помощи по уголовным делам, из них 26 касались киберпреступлений. Американской стороной исполнен лишь один запрос, да и тот – формально. Остальные запросы либо получали отказ, либо были проигнорированы.

– То есть, фактически сотрудничество прервано?

– Официально российско-американское сотрудничество не прерывалось. Но еще раз подчеркну, что по подавляющему большинству запросов какой-либо информации, несмотря на неоднократные обращения в адрес американцев, не получено: письма Генеральной прокуратуры Российской Федерации проигнорированы.

Всего к настоящему времени с 2018 года американской стороной остаются неисполненными 199 российских запросов о правовой помощи.

Вопреки этому мы продолжаем призывать наших зарубежных коллег к конструктивному и неполитизированному сотрудничеству. Примером этому служат наши многочисленные запросы в компетентные органы США, Германии, Франции и Кипра о расследовании терактов на территории России и трубопроводах "Северные потоки". Это напрямую затрагивает исполнение Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года и Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года. Полагаю, их ответы могут стать той самой лакмусовой бумагой, которая продемонстрирует мировой общественности, кто стоит за этими преступлениями.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 мая 2024 > № 4663514 Игорь Краснов

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > mid.ru, 13 мая 2024 > № 4645949 Сергей Лавров

Ответ на вопрос и.о. Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе выступления на заседании Комитета по международным делам Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Москва, 13 мая 2024 года

Вопрос: Представляет ли потенциальную опасность для внешнеполитических интересов России созываемая Западом в июне в Швейцарии конференция по украинскому вопросу? Как мы планируем противостоять и противодействовать деструктивным замыслам киевского режима и его внешних кураторов?

С.В.Лавров: Конференция уже давно «на слуху» у всех тех, кто пытается «победить» Россию «на поле боя», не отказываясь от дипломатических методов (как они говорят). Но их дипломатические методы (конференция в Швейцарии – не исключение, а лишь продолжение «копенгагенского процесса») сводятся к тому, чтобы сформулировать России ультиматум.

В январе с.г. я был в Нью-Йорке на заседаниях Совета Безопасности ООН по Палестине и украинскому вопросу. Начальник Федерального департамента иностранных дел Швейцарии И.Кассис попросил о встрече один на один. Сказал, что они планируют такую конференцию. Мол, мы можем не переживать, что нас туда не позовут, потому что они сначала «поговорят между собой», а потом с нами. Так ни с кем нельзя разговаривать, тем более с Россией. Я ему всё откровенно объяснил.

На днях И.Кассис опять заявил, что без России бессмысленно что-либо обсуждать. Зачем тогда созывать? В.А.Зеленский напрямую сказал то же, что швейцарец говорил мне в приватной обстановке, – о том, что они сначала должны «сколотить» коалицию и окончательно закрепить «формулу», а потом её предъявить России. Там речь идет не о переговорах. Даже если бы они нас сразу пригласили, то это было бы только для обсуждения «формулы» В.А.Зеленского.

Было много инициатив: у КНР, ЮАР, Бразилии, Лиги Арабских государств (приезжали к нам вскоре после начала специальной военной операции). Китайская – самая всеобъемлющая, нацеленная на то, чтобы сначала рассмотреть первопричины и работать над их устранением. У остальных – упор на гуманитарные аспекты (обмен пленными, телами, доступ гуморганизаций). Но Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррель сказал, что они готовятся к конференции в Женеве, посвященной «формуле» В.А.Зеленского, а все остальные инициативы «исчезли». Опять решил за всех остальных.

Если Запад хочет биться «на поле боя» (как они говорят), – пожалуйста. Финский президент на днях вновь высказался, что швейцарская конференция – это важно, но надо «победить Россию в войне», ослабить её, чтобы больше не представляла угрозу. Вы знаете «страшилки», которые они придумали и постоянно тиражируют.

Наша готовность к переговорам подтверждается на высшем уровне лично Президентом Российской Федерации В.В.Путиным каждый раз, когда он касается украинской темы. Президент объясняет, на какой основе будем готовы это делать, – признания всеми сложившихся реальностей, включая поправки в Конституцию России. Это не только на словах, но и на деле. Все знают и помнят, что в Стамбуле были в шаге от того, чтобы подписать парафированный документ и тем самым закончить специальную военную операцию. Как сейчас говорят спонсоры киевского режима, на очень выгодных для Украины условиях. Наши политологи тоже так считают. Согласен с этим.

Тот случай был последним разом, когда российское руководство вопреки многочисленным предыдущим обманам со стороны Запада решило поверить и проявить добрую волю. Опять обманули и заставили воевать.

Что бы ни было на повестке дня, Швейцария не очень годится как место проведения мирных переговоров. Раньше это была нейтральная страна. На её территории, как и других нейтралов (Австрия, Финляндия, Швеция), проводились различные конференции, т.к. эта «площадка» была комфортна всем. Сейчас Берн однозначно встал на сторону Украины. Причем не просто поддерживает все западные санкции, а по каким-то вопросам даже выступает лидером. В скобках отмечу, что Швейцария стала «дрейфовать» от нейтралитета гораздо раньше нынешней украинской ситуации. Американцы много лет назад им «выломали руки», и швейцарцы существенно приоткрыли (а сейчас практически полностью раскрыли) все аспекты, связанные с банковской тайной, хотя когда-то это было символом нейтралитета.

Наше дело правое. Если хотят на «поле боя», то так и будет. Посмотрите, как они сейчас «причитают» по поводу устойчивого широкого продвижения наших Вооруженных Сил.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > mid.ru, 13 мая 2024 > № 4645949 Сергей Лавров

Евросоюз. США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 мая 2024 > № 4720795 Андрей Адельфинский

Утраченная многополярность: генезис олимпийского миропорядка

Миропорядок МОК всегда был тесно связан с международной политикой

АНДРЕЙ АДЕЛЬФИНСКИЙ

Кандидат экономических наук, доцент МГТУ им. Н.Э. Баумана.

Влиятельный спортивный деятель и учёный Пётр Виноградов выступил 25 лет назад со статьёй «“Грабли” для Путина»[1], в которой предостерегал российские власти от повторения советских ошибок в области спорта. По его словам, спортивная политика России страдает от проолимпийского лоббирования и де-факто обслуживает интересы Международного олимпийского комитета, а не общества и государства. Изгнание российского спорта из «олимпийского царства» напоминает об этом предостережении, предельно обнажая зависимость спорта России от установленного МОК спортивного миропорядка.

Полемика 2022–2024 гг. относительно (не)участия отечественных атлетов в Олимпийских играх-2024 в Париже свидетельствует об экзистенциональном кризисе в российском спорте. Апеллируя к экономическому прагматизму, политики ратуют за санкции для элитных атлетов, массово меняющих спортивное гражданство[2]. А спортивные деятели называют их «кусками идиота»[3] и не видят проблемы в утрате «мягкой силы». Накал страстей указывает на важность понимания истоков этого кризиса.

Миропорядок МОК как образец и контрпример

Спорт иногда представляют как образец социального порядка[4]. Упорядоченность мировой спортивной системы под эгидой Международного олимпийского комитета, действительно, создаёт некую иллюзию гармонии. МОК называет свои игры чемпионатом чемпионатов, вершиной мирового спорта и его модельным образцом. Ярусами ниже расположены международные, континентальные и национальные чемпионаты и кубки по видам спорта. Подножием пирамиды служит массовый, низовой спорт. Хорошо известна апология спортивного миропорядка под управлением МОК. Так, утверждается, что Олимпийские игры создают позитивный экономический эффект, дают импульс развитию принимающих регионов и стран в целом. Элитный спорт и олимпиады якобы обладают вдохновляющим эффектом в отношении низового спорта. А также являют образец гуманистического спортивного сотрудничества.

На деле эти тезисы лишены научных обоснований. Зарубежные экономисты пришли к консенсусу относительно того, что принимающие страны не получают положительного экономического эффекта от спортивных мегасобытий[5]. Владимир Андрефф объясняет экономическую невыгодность олимпиад теорией победителя аукциона. Поскольку баланс издержек и выгод при проведении крупного мероприятия заранее неизвестен, верх берёт наиболее завышенная оценка[6]. Систематический обзор Шторма и Денстадли не выявил вдохновляющего эффекта мегасобытий, включая олимпиады[7]. Рассматривая Игры МОК с позиций гуманистической философии, известный теоретик спорта Владислав Столяров находит их наихудшим образцом спортивного сотрудничества[8], не имеющим ничего общего с замыслом Пьера де Кубертена[9].

Не менее спекулятивен тезис «спорт вне политики»: бойкоты и отстранения стали обыденным явлением для международного спортивного движения, а сам миропорядок МОК всегда был тесно связан с международной политикой.

МОК «вне политики»: отстранения, бойкоты, альтернативы

Тезис «спорт вне политики», по сути, является лишь риторическим приёмом, отстаивающим автономию олимпийского движения как специфического, исторически сложившегося инструмента культурной дипломатии внутри системы современных международных отношений.

Традиция политически мотивированных отстранений конкретных стран и бойкотов Олимпийских игр имеет давнюю историю. В 1990–2010 гг. Игры МОК избежали крупных неучастий. Однако ранее подобная дискриминационная практика была серийным явлением, ставившим под сомнение значимость этих мегасобытий. Следуя политической конъюнктуре, МОК иногда накладывал символические санкции на отдельные страны, не приглашая их к участию. После Первой мировой войны это были Австрия, Германия, а также ставшая советской Россия. После Второй мировой – Германия, Япония и Болгария. В 1964 г. от участия в Токийской Олимпиаде были отстранены спортсмены из ЮАР (из-за политики апартеида запрет сохранялся до 1988 г.). Также от участия в Играх отказались сборные Индонезии и КНДР. Таким образом они выразили протест против решения МОК не допустить к Олимпиаде спортсменов, принявших участие в Играх новых развивающихся сил (Games of New Emerging Forces GANEFO)[10].

Гораздо чаще проводимые МОК Игры игнорировали сами государства. Олимпиаду 1956 г. в Мельбурне бойкотировали семь стран по трём поводам: Суэцкий и Венгерский кризисы, а также допуск команды Тайваня. Последнее дало основание Китаю игнорировать игры МОК с 1956 по 1976 год. Бойкот Олимпиады-1976 в Монреале поддержали четыре страны Азии и 30 государств Африки, протестовавшие против политики апартеида в ЮАР. Ввиду начала войны в Афганистане США и ещё 65 стран бойкотировали Олимпиаду в Москве 1980 года. Ответа со стороны СССР и ещё 16 стран удостоились Игры в Лос-Анджелесе-1984. Олимпиаду в Сеуле в 1988 г. проигнорировала Северная Корея, её союзник Куба и ещё пять стран[11].

Альтернативы Играм МОК регулярно возникали во второй половине XX века. Во время взаимных бойкотов США и СССР прошли легкоатлетический турнир Liberty Bell Classic 1980 в Филадельфии, а также игры «Дружба-1984» в Москве. В 1963 и 1967 гг. Индонезия и Камбоджа провели Игры новых развивающихся сил, собравшие на пике участия более 50 стран. Показательным примером экономической альтернативы являлись Игры доброй воли 1986, 1992, 1996 и 2001 гг. – чуть менее затратные, но производившие схожий медиапродукт. Хотя их учредитель медиамагнат Тед Тёрнер настаивал на отсутствии конкуренции с МОК, американская пресса задавала вопрос: «Что есть Игры будущего? Это Игры олимпийские или доброй воли?»[12] Кроме тех альтернатив в первой половине XX века успешно проводились другие соревнования, прямо называвшиеся олимпиадами и позиционировавшиеся в качестве альтернативы играм МОК.

Многополярный спорт 1920–1930-х годов

Между Первой и Второй мировыми войнами глобальный спорт был многополярным и отражал три конкурирующих социально-политических проекта: социал-демократию, буржуазный национализм и коммунизм. Важно подчеркнуть спортивное измерение противоположных полюсов: раскол шёл по линии социальная инклюзия versus эксклюзивность спорта.

Олимпийское движение являлось объектом критики «левых» спортивных движений за фетишизм рекордов, поощрение национализма, а также влияние буржуазных ценностей на спорт.

Одержимость элитными атлетами и рекордами дегуманизировала спортивное движение МОК, уводя его от целей физического воспитания к элитизации и недоступности спорта[13]. Декларируя викторианский идеал любительства, МОК уже в 1920-е гг. породил феномен лжелюбительства, способствуя трансформации руководимого им спорта из формы активного досуга в профессиональное шоу[14]. «Левые» спортивные движения, напротив, продвигали инклюзивную версию любительства, основанную на социальной солидарности и широком низовом участии. Значение имели не рекорды, а активное втягивание в спорт различных слоёв населения[15].

Социалистический рабочий спортивный интернационал (или Люцернский, ЛСИ) обладал наибольшей поддержкой по числу вовлечённых людей и низовых организаций. Также ЛСИ регулярно проводил собственные Рабочие Олимпиады (РО). Они оказались успешным проектом, выдержавшим семь изданий: одно неофициальное, три летних и три зимних. Дебютная Рабочая Олимпиада 1921 г. прошла в Праге. Заметный размах приобрела РО ЛСИ во Франкфурте 1925 года. Вершиной же стала РО в Вене 1931 г., доступная для всех, независимо от способностей. В ней приняли участие более ста тысяч атлетов, тогда как на «буржуазных» Играх МОК в Амстердаме 1928 г. и в Лос-Анджелесе 1932 г. собралось всего 2883 и 1408 элитных спортсменов соответственно[16]. Олимпийское движение МОК, или «буржуазно-националистический» спорт, как обозначали его «левые» оппоненты, располагало второй по масштабу низовой поддержкой.

Красный спортивный Интернационал (КСИ) обладал третьей по численности глобальной сетью. Работавшее при поддержке СССР, «красное» спортивное движение рассматривается историками скорее как политическая организация, средство коммунистической агитации и подготовки к мировой революции. Главными событиями КСИ стали спартакиады в Москве[17]. Фашистские перевороты в Австрии и Германии подтолкнули «левые» спортивные течения к сближению. КСИ примкнул к ЛСИ в едином проекте Народной Олимпиады 1936 года. Тогдашний памятный постер противопоставляет нацистской Олимпиаде МОК в Берлине (со свастикой под олимпийскими кольцами) антифашистскую альтернативу – Народную Олимпиаду в Барселоне[18]. Начавшаяся в Испании гражданская война стала причиной переноса уже подготовленного события. В итоге Народная Олимпиада состоялась в 1937 г. в Антверпене[19].

СССР как причина гегемонии МОК

Народные олимпиады не были возобновлены после Второй мировой войны во многом из-за «правого разворота» СССР в мировой спортивной политике. Де-факто именно поддержка Москвы определила современную гегемонию МОК как «суверена» глобального спорта. Детали переговоров чиновников советского спорта и функционеров МОК изучены недостаточно. Лишь недавно выявлено активное обсуждение руководством МОК интеграции СССР в 1942 году[20]. Однако причины сближения очевидны.

Олимпийские игры под эгидой МОК с их лозунгом «Быстрее, выше, сильнее!» выглядели более удобной площадкой для демонстрации символического превосходства социалистического строя над капиталистическим. Традиционно считалось, что «правый разворот» в советской спортивной политике начался лишь после Второй мировой войны вследствие вступления СССР в МОК. Недавние исследования указывают на роль комсомольского вождя Алексея Косарева и футбольного деятеля Николая Старостина как архитекторов гонки за рекордами в советском спорте, стартовавшей уже в 1934 году[21]. Этот новый правый тренд шёл вразрез с изначальными левыми целями советской спортивной политики 1920-х гг., направленными на массовое физическое воспитание и создание кадрового резерва армии[22].

Вступление СССР в МОК оказало комитету двойную услугу: и как средство забвения тесного сотрудничества с нацизмом, и как способ устранения конкурента в лице олимпиад ЛСИ. Именно стратегический альянс с «красным» СССР как ведущей державой-победителем нацизма позволил «буржуазному» МОК утвердить гегемонию в международном спорте. Для стран социалистического блока сотрудничество с МОК обернулось как преимуществами, так и потерями. С одной стороны, демонстрация символического могущества действительно какое-то время имела место, что отмечают западные историки[23]. С другой стороны, ради показного эффекта «мягкой силы» социалистические страны принесли в жертву изначальную цель левой спортивной политики – развитие низового спорта.

Издержки реального олимпизма для России

Решение присоединиться к олимпийскому движению привело к перерождению социального порядка в советском спорте, смысл которого постепенно свёлся лишь к установлению рекордов и обеспечению наивысших результатов на Играх МОК. Юрий Власов критически высказывался об этом в 1980-е гг.: «Всё, даже формирование спортивных секций в маленьких провинциальных городах, направлено на достижение главной задачи: рекорды, золотые медали»[24]. Ранее осуждавшееся лжелюбительство стало негласной нормой. Исходная цель – добиться широкого вовлечения в массовый спорт вне зависимости от навыков и таланта – утрачивалась. Декларируемый курс «на развитие массового спорта» стал фигурой речи в официальной риторике функционеров[25].

Помимо негативного влияния элитного спорта на развитие массового, олимпийское «перерождение» сопровождалось ещё рядом проблем. Речь о перепроизводстве в элитном сегменте, высоких затратах на его содержание, негативных последствиях ранней профессионализации в детском и юношеском спорте. Издержки «производства элиты» вели к пробелам в гражданском воспитании, образовании и культурном уровне спортсменов, а вместе с «бременем славы» – иногда и к низкой морали «героев спорта», к проблемам социальной адаптации после яркой, но короткой спортивной карьеры. Другим последствием стала проблема падавшего уровня научных знаний среди тренеров и функционеров, рекрутировавшихся из той же среды[26].

История «левых» олимпиад фактически предана забвению. В учебниках истории спортивных вузов 1980-х гг. спортивное движение ЛСИ описано весьма кратко и тенденциозно в стиле критики социал-демократии с позиций ленинизма[27]. Учебники 2000-х гг. пишут о «левом» спортивном движении в прежнем советском духе, но ещё короче. Напротив, движение МОК представлено в позитивном свете и в большом объёме[28].

Причиной «правого разворота» советского спорта являлись соображения международного престижа. Однако инсайдеры отрасли критиковали последствия установившегося «миропорядка МОК» уже в 1960-е годы.

С началом перестройки критика лишь усилилась. Эксперты сходятся во мнении, что деградация низового любительского спорта в позднем СССР стала результатом чрезмерной концентрации на олимпийских успехах[29]. Проблема имела экономическую и институциональную подоплёку, возникнув вследствие как перераспределения ресурсов, так и укоренения новых «правил игры». Отвергнув «левую» версию олимпизма, отечественный спорт в итоге оказался придатком олимпизма МОК. Спорт России унаследовал «правый» институт спорта и продуцируемые им проблемы. Современные призывы Владимира Путина к перераспределению средств, направляемых на элитный спорт, в пользу массового – по сути, лишь продолжение этой длительной полемики.

«Американизация» как новый вызов спортивному движению

Во второй половине XX века спорт социалистических стран начал развиваться по лекалам «правого» национал-буржуазного олимпизма МОК. Спорт капиталистических стран, напротив, адаптировал идеи «левой» спортивной политики. Последние породили современный феномен фитнес-бума и европейскую политику «Спорт для всех»[30]. Начиная с 1960-х гг. данный феномен принял форму открытых соревнований массового участия (в таких видах спорта, как бег, лыжи, велоспорт, плавание, триатлон), где лучшие практики организации следуют этосу «левого» спорта[31]. Однако развитие такой формы обнаружило новую проблему – нарушение баланса интересов между обществом и бизнесом, как следствие гиперкоммодификации спорта массового участия.

Спорт в Европе традиционно рассматривается как социальный феномен и сфера добровольной деятельности. Управление этой сферой находится в приоритетном ведении некоммерческих организаций, таких как спортивные федерации и низовые клубы. Данная схема служит социально-полезным инструментом перераспределения: поступающие извне доходы (как правило, со стороны бизнеса) направляются на нужды спорта. Причём МОК как донор играет в этой схеме важную роль.

Контрастом европейской модели служит американская, где спорт ориентирован на извлечение прибыли.

Таким образом, проблемой для Европы является «американизация» – то есть коммерциализация и гиперкоммодификация спорта, деформация «правил игры» в сторону американского подхода. Для массового спорта это прямо выражается в многократном росте взносов атлетов за участие в соревнованиях, экономической недоступности спорта. Одной из причин является отсутствие надлежащего руководства «полем».

Архаичная зацикленность на рекордах и одержимость МОК соревнованиями лишь элиты приводит к утверждению на глобальном «поле» спорта массового участия альтернативных суверенов. Характерный пример – триатлон. Он возник в США как следствие фитнес-бума 1960-х гг., ввиду фактического экспорта европейской «левой» спортивной политики. В 1980-е гг. неолиберальный тренд в экономической политике привёл к коммерциализации и коммодификации нового спорта, где слово-символ Ironman оказалось коммерческой франшизой. В конце 2000-х гг. американская модель активно экспортировалась в другие страны. Сегодня собственник франшизы, коммерчески ориентированная World Triathlon Corporation, с её палитрой дисциплин и международным охватом, де-факто является конкурентом МОК в плоскости спорта массового участия[32]. Секрет успеха франшизы – право собственности на слово, в просторечии означающего железную дистанцию триатлона и её победителя. Сложившаяся экономическая конфигурация работает в интересах конкретной фирмы со штаб-квартирой в США. Поток её доходов формируется региональными бюджетами, локальными спонсорами и взносами атлетов из других стран. Первое в России событие франшизы прошло в Санкт-Петербурге в 2021 году. Более двух тысяч россиян заплатили по 215 евро за участие в «оригинальном» триатлоне Ironman 70.3. Идентичные «неоригинальные» гонки десятью годами ранее стоили от 1300 до 2000 рублей[33]. Другой пример «американизации» – марафонская «рокировка» Москвы 2013 года. Речь о фактическом упразднении старейших пробегов России с переименованием их в новые, «аналогичные западным». Ключевое отличие лишь в двадцатикратно выросших стартовых взносах[34]. Эти примеры – лишь иллюстрация общемировых процессов.

Заключение: изгнание как шанс?

В 1920–1930-е гг. олимпиады левого рабочего движения являлись успешной альтернативой буржуазно-националистическим олимпиадам МОК. Современный спорт массового участия наследует инклюзивному этосу левого спорта, однако новый феномен удаляется от идеала инклюзивности вследствие неолиберальной гиперкоммодификации. Одна из причин – фокус МОК на элитарной модели, тогда как для инклюзивной модели нет единого образца и некоммерческого органа глобального управления.

Во второй половине XX века альянс МОК и советского спорта привёл к монополии Олимпийских игр и гегемонии МОК в спортивном миропорядке. СССР фактически отверг декларированный им идеал «левого» спорта ради его экстенсивной эксплуатации как инструмента «мягкой силы». Сегодня видно, что модель «быстрее, выше, сильнее» достигла логических пределов. Свидетельством тому является нерешаемая, по сути, проблема допинга[35], а также победоносное участие трансгендерных женщин (де-факто биологических мужчин) в женских соревнованиях.

Изгнание России как правопреемницы СССР из миропорядка МОК ставит под вопрос условия той негласной сделки. Очевидным препятствием к её пересмотру являются укоренившиеся в российском спорте «правила игры», т.н. эффект колеи. Внутри спортивной отрасли России основной реакцией функционеров на введённые санкции стали сетования на нарушение принципа «спорт вне политики» и одновременное выражение надежды на возврат к прежнему состоянию, призывы освоить внутри России финансирование международной спортивной деятельности по прежним олимпийским лекалам с параллельно начавшейся массовой сменой спортивного гражданства наиболее перспективными атлетами[36].

Реакция академического сообщества была иной. С марта 2022 г. учёные говорили о необходимости переосмысления целей и задач спортивной политики России[37], ратовали за выход из МОК к новому олимпизму, включая отказ от признания монополии МОК на Олимпийские игры[38], указывали на возможность перезагрузки «правил игры» в спорте и России, и мира[39].

В этом смысле санкции МОК 2022–2024 гг. в адрес российских и белорусских атлетов и функционеров (включая отзыв олимпийских орденов Владимира Путина, Дмитрия Чернышенко и Дмитрия Козака) дают шанс обновить спорт России и международное спортивное движение в целом. Сегодня Россия способна начать пересмотр устаревшего спортивного миропорядка МОК – это лишь вопрос политической воли.

Автор: Андрей Адельфинский, кандидат экономических наук, доцент МГТУ им. Н.Э. Баумана.

          

СНОСКИ

[1] Виноградов П.А. «Грабли» для Путина // Спорт для всех. 1999. No. 4. С. 5–7.

[2] Депутат Терюшков: «Смена спортивного гражданства для спортсменов сборной должна быть приравнена к госизмене» // Sports.ru. 15.07.2022. URL: https://www.sports.ru/hockey/1110444996-deputat-teryushkov-cmena-sportivnogo-grazhdanstva-dlya-sportsmenov-sbo.html (дата обращения: 30.03.2024).

[3] «Идиота кусок»: Тарасова резко высказалась о депутате Терюшкове // News.ru. 10.01.2024. URL: https://news.ru/sport/idiota-kusok-tarasova-rezko-vyskazalas-o-deputate-teryushkove/ (дата обращения: 30.03.2024).

[4] Катцер Н. Спорт как идеальный социальный порядок: к вопросу о советской концепции культуры (пер. с нем. О.В. Кильдюшова) // Социология власти. 2018. Т. 30. No. 2. С. 206–230.

[5] Адельфинский А.С. Деньги на телеграммы? Об экономическом эффекте международных спортивных событий // ЭКО. 2019. Т. 49. No. 7. С. 98–122.

[6] Andreff W. The Winner’s Curse: Why Is the Cost of Sports Mega-Events So Often Underestimated? In: W. Maennig, A. Zimbalist (Eds.), International Handbook on the Economics of Mega Sporting Events. Cheltenham: Edward Elgar Publishing, 2012. P. 37–69.

[7] Storm R.K., Denstadli J.M. Mass Participation Effects of Major Sporting Events. In: H.A. Solberg, R.K. Storm, K. Swart (Eds.), Research Handbook on Major Sporting Events. Cheltenham: Edward Elgar Publishing, 2024. P. 758–775.

[8] Столяров В.И. Трансформация Олимпийских игр от позитивного к негативному образцу спортивного соревнования // XXVII Международный научный конгресс «Олимпийский спорт и спорт для всех». Душанбе, 2021. С. 23–26.

[9] Столяров В.И. Провал гуманистической миссии олимпизма и гуманистическое спортивное движение как глобальная проблема современного мира // Век глобализации. 2019. No. 2. С. 97–110.

[10] Cottrell M.P., Nelson T. Not Just the Games? Power, Protest and Politics at the Olympics // European Journal of International Relations. 2011. Vol. 17. No. 4. P. 729–753.

[11] Ibid.

[12] Harvey R. Will the Games of Future Be Goodwill or Olympic? Turner, Soviets May Plan a Coup, but for Now, Signs Point to Coexistence // Los Angeles Times. 17.08.1986. URL: https://www.latimes.com/archives/la-xpm-1986-07-17-sp-21351-story.html (дата обращения: 30.03.2024).

[13] Krüger A., Riordan J. (Eds.) The Story of Worker Sport. Champaign: Human Kinetics, 1996. 189 p.

[14] Llewellyn M., Gleaves J. The Rise of the “Shamateur”: The International Olympic Committee and the Preservation of the Amateur Ideal. In: J. Forsyth, M.K. Heine (Eds.), Problems, Possibilities, Promising Practices: Critical Dialogues on the Olympic and Paralympic Games. L.: ICOS, 2012.

[15] Riordan J. Amateurism, Sport and the Left: Amateurism for All Versus Amateur Elitism // Sport in History. 2006. Vol. 26. No. 3. P. 468–483.

[16] Riordan J. The Worker Sports Movement. In: Riordan J. (Ed.), The International Politics of Sport in the Twentieth Century. L.: Routledge, 1999. 264 p.

[17] Gounot A. Sport or Political Organization? Structures and Characteristics of the Red Sport International, 1921–1937 // Journal of Sport History. 2001. Vol. 28. No. 1. P. 23–39.

[18] The Antiracist Popular Olympiad. The Games That Never Happened // DURО́. URL: http://www.durostudio.com/en/proyectos/olimpiada-popular-antiracista/ (дата обращения: 30.03.2024).

[19] Physick R. The Olimpiada Popular: Barcelona 1936, Sport and Politics in an Age of War, Dictatorship and Revolution // Sport in History. 2017. Vol. 37. No. 1. P. 51–75.

[20] Carpentie F. L’entrée de l’URSS au CIO. Les premiers débats confidentiels à partir de 1942 // Séminaire de recherche-projet de recherche SPORTNAOUKA. 22.01.2021.

[21] Кайзер П. «Отвоевать все мировые рекорды!»: роль комсомола и его генерального секретаря А.В. Косарева в становлении и развитии советского спорта в 1930-е гг. // Россия XXI. 2018. No. 6. C. 147.

[22] Adelfinsky A.S. Children, Sport and Soviet Fizkul´tura: Ideas, Realities, Plans (1920s–1930s) // Cahiers d’histoire russe, est-européenne, caucasienne et centrasiatique. 2024. Vol. 65. No. 1. P. 29–52.

[23] Эдельман Р. Серьёзная забава. История зрелищного спорта в СССР. М.: АИРО-XXI, 2008. 400 c.

[24] Власов Ю.П. Зачем нам нужен спорт? // Советская культура. 23.04.1988. URL: https://portal-kultura.ru/upload/iblock/d14/1988.04.23.pdf (дата обращения: 30.03.2024).

[25] Adelfinsky A.S. Creating a Hero… Laughing at Clowns? Representations of Sports and Fitness in Soviet Fiction Films after the Olympic U-Turn in Politics // Russian Sociological Review. 2020. Vol. 19. No. 4. P. 108–136.

[26] Ibid.

[27] Кулинко Н.Ф. История и организация физической культуры и спорта. М.: Просвещение, 1982. 223 c.

[28] Столбов В.В., Финогенова Л.А., Мельникова Н.Ю. История физической культуры и спорта. М.: Физкультура и спорт, 2000. 423 с.

[29] Исаев А.А. Спортивная политика России. М.: Советский спорт, 2002. 511 с.

[30] Krüger M. The German Workers’ Sport Movement between Socialism, Workers’ Culture, Middle-Class Gymnastics and Sport for All // The International Journal of the History of Sport. 2014. Vol. 31. No. 9. P. 1098–1117.

[31] Адельфинский А.С. Чествование инклюзивности: организация и ритуал спорта массового участия // Антропологический форум. 2022. No. 54. С. 37–67.

[32] Adelfinsky A.S. Of Iron Men and the Beer: Democratization and Commercialization in the Triathlon History // The International Journal of the History of Sport. 2023. Vol. 40. No. 12. P. 1120–1139.

[33] Adelfinsky A.S. American Expansion, Russian Threat and Active Democracy: An Institutional Perspective on Triathlon History // Terra Economicus. 2021. Vol. 19. No. 3. P. 105–120.

[34] Адельфинский А.С. Причины бегового бума 2010-х: кейс-стади крупнейшего марафона России // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2021. No. 4. C. 275–299.

[35] Альтернативные пути противодействия допингу в спорте / под ред. Алтухова С.В., Андреффа В. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2021. 247 с.

[36] Адельфинский А.С. Париж-2024 стоит мессы? Об адаптации российского спорта к санкциям // Социодиггер. 2023. Т. 4. No. 10. URL: https://sociodigger.ru/articles/articles-page/parizh-2024-stoit-messy-ob-adaptacii-rossiiskogo-sporta-k-sankcijam (дата обращения: 30.03.2024).

[37] Столяров В.И. Приоритеты спортивной политики и отношение России к олимпийскому движению в новой социально-политической ситуации // Вестник спортивной науки. 2023. No. 1. С. 25–31.

[38] Кыласов А.В. Выход из МОК к новому олимпизму // Регнум. 25.03.2022. URL: Regnum.ru/article/3544798 (дата обращения: 30.03.2024).

[39] Адельфинский А.С. О кризисе социального порядка в спорте // Социологические исследования. 2022. No. 11. C. 161–162.

Евросоюз. США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 мая 2024 > № 4720795 Андрей Адельфинский

Россия > СМИ, ИТ. Армия, полиция > rg.ru, 25 апреля 2024 > № 4633267 Елена Сенявская

Историк Сенявская - о том, как союзники начали информационную войну против СССР

Елена Новоселова

Мы побратались с союзниками на Эльбе в 1945-м, пожали друг другу руки в Берлине. Однако, как выясняется из рассекреченных недавно документов, уже тогда США и Великобритания начали против СССР психологическую операцию. Теми же, кстати, методами, которые используют и сегодня.

Переодетые в форму красноармейцев бандиты, придуманные "эшелоны трофейных богатств" и, конечно, сочиненные и растиражированные фейки о "миллионах изнасилованных немок". Вот об этой информационной войне (от Эльбы до Бучи) беседуем с доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН и автором новой книги "Мы вступаем в фашистское логово...". Красная Армия на территории противника в конце 1944-1945 гг." Еленой Сенявской. Все документы сборника имеют в оригинале гриф "секретно" или "совершенно секретно".

Елена Спартаковна, недавно рассекреченными документами вы развенчиваете самые отвратительные мифы о последних месяцах войны. Почему это так важно сегодня?

Елена Сенявская: Сборник задумывался и готовился задолго до начала специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины. Но после 24 февраля 2022 года "отмена" коснулась не только памяти обо всем советском, включая в первую очередь роль СССР в Победе над нацизмом во Второй мировой войне, но и всего русского как такового. Подмена фактов, понятий и смыслов легла на благодатную, долго и тщательно возделываемую почву исторического беспамятства европейских народов. Вот лишь одно доказательство. Проведенный агентством ICV Researche к 70-летию окончания войны в Европе опрос жителей стран - участниц Второй мировой - Великобритании, Франции и Германии - показал, что в среднем около четверти опрошенных вообще не смогли ответить на вопрос о том, кто сыграл ключевую роль в освобождении Европы, большинство французов (61%) и немцев (52%) отдали ее американским войскам (с чем согласны лишь 16% жителей Великобритании, они отдали пальму первенства своей армии - 46%).

За что эти плохо знающие историю люди должны быть благодарны СССР?

Елена Сенявская: Больше года около семи миллионов советских воинов сражались за пределами Родины. Больше миллиона из них погибли. За освобождение Польши - 600 тысяч человек, Чехословакии - 140 тысяч, Венгрии - 140 тысяч, Румынии - 69 тысяч, Югославии - 8 тысяч, Болгарии - около 1 тысячи, Австрии - 26 тысяч, Норвегии - 3,5 тысячи. На территории Германии погибли 102 тысячи наших солдат. Санитарные потери Красной армии во всех этих странах составили около 2,8 миллиона человек.

Всего в 1944-1945 годах Красная Армия освободила почти 50 процентов территории современных европейских государств с населением, значительно превышавшим 120 миллионов человек. Но кто там сегодня вспоминает, например, о том, что уже к 11 мая 1945 года в поверженном Берлине была развернута широкая сеть продуктовых магазинов, с 15 мая налажена выдача продпайков, уже пущена первая линия метро, функционировало 25 кинотеатров, готовились к открытию драматический и камерный театры в районе Шарлоттенбург, концертный зал радиоузла Аллее Мазурена? Говорить о какой-либо благодарности по отношению к нашей стране, потерявшей 27 миллионов граждан, понесшей невиданный в истории материальный ущерб, вообще не приходится.

Каким же образом произошло такое переформатирование памяти?

Елена Сенявская: Среди зарубежных историков не так уж и мало тех, кто целенаправленно лепит образ Красной Армии как "банды мародеров, насильников и убийц мирного населения", в отличие от "благородных западных союзников". Но беда еще и в том, что есть важные сюжеты войны, которые практически полностью выпали из поля наших научных исследований. Именно они сегодня оказались в центре информационно-психологической войны против России.

Ну давайте начнем с "классики" последних трех десятилетий - с мифа о "изнасилованных немках". Почему число их увеличивается из года в год?

Елена Сенявская: Не буду подробно останавливаться на геббельсовской пропаганде, откуда этот миф пошел. Но вот что любопытно. Наши союзники быстро его подхватили и по-своему переработали. Так, уже в 1946 году в США выходит брошюра Остина Эппа "Изнасилование женщин завоеванной Европы". В 1947-м Ральф Киллинг выпускает в Чикаго книгу "Ужасная жатва. Дорогостоящая попытка истребить народ Германии", в основу которой легли, в частности, материалы слушаний в американском парламенте. Расистская риторика налицо: "С Востока пришли большевизированные монгольские и славянские орды, немедленно насиловавшие женщин и девушек, заражая их венерическими заболеваниями, оплодотворяя их будущей расой русско-германских полукровок..." Кстати, англо-американские авторы стыдливо умалчивали о том, что происходило в западных зонах оккупации Германии. Далее, в 60-х годах (книги немца Эриха Кубе "Русские в Берлине, 1945" и американца Корнелиуса Райэна "Последняя битва: Штурм Берлина глазами очевидцев"), возрастной диапазон жертв увеличивается даже в сравнении с заявлениями Геббельса: "Каждой женщине от восьми до восьмидесяти лет грозит изнасилование".

Сразу после распада СССР тема "изнасилованной Германии" зазвучала на Западе с новой силой. Но настоящий "информационный бум" начался в середине 2000-х годов. Особенно "модной" тема стала после выхода книги "Падение Берлина. 1945" английского историка Энтони Бивора, который назвал "совершенно фантастические данные о численности женщин, ставших жертвами советских солдат". А в 2005 году последовала очередная "сенсация" также от британского военного историка Макса Гастингса "Армагеддон: Битва за Германию, 1944-1945", где он рисует буквально ритуальное возмездие, чинимое Красной армией проигрывавшим войну немцам, и даже называет его "первобытным изнасилованием" целой нации".

Немцы предполагали, что будет возмездие?

Елена Сенявская: Многие немцы более или менее определенно знали, что именно произошло в Советском Союзе, и с ужасом ждали заслуженного возмездия. Один немецкий отпускник, служивший в СС, говорил своей матери: "Если сюда придут русские, то они не будут обливать вас розовым маслом". Акты мести были неизбежны. И руководство нашей армии принимало суровые меры, чтобы не допустить бесчинств.

А что происходило в зоне ответственности союзников?

Елена Сенявская: Там отнюдь не было той идиллии, образ которой сегодня внушается немецкому, да и всему западному сознанию. Например, в докладе 7-го отделения Политотдела 61-й армии 1-го Белорусского фронта от 11 мая 1945 года сообщалось: "Американским солдатам и офицерам запрещено общаться с местным населением. Этот запрет, однако, нарушается. За последнее время было до 100 случаев изнасилования, хотя за изнасилование полагается расстрел". В конце апреля 1945 года немецкий коммунист Ганс Ендрецкий, освобожденный из тюрьмы западными союзниками, рассказывал, как в Бамберге перед зданием школы лежали три чернокожих американца, "которые несколько времени тому назад были расстреляны военно-полицейским патрулем за то, что напали на детей". Впрочем, по свидетельству австралийского военного корреспондента Осмара Уайта, в тех случаях, когда "многие женщины были изнасилованы белыми американцами, никаких акций против преступников предпринято не было". В армии США после вступления на территорию Германии за изнасилования и убийства были казнены 69 человек. "Райская жизнь" в западной зоне оккупации оказалась такова, что даже запуганные пропагандой о русских зверствах беженцы постепенно потянулись в районы, занятые советскими войсками. Судя по докладу от 4 июня 1945 года о проведенной работе за май месяц по обеспечению продовольствием населения Берлина, в течение месяца с момента занятия советскими войсками Берлина в город вернулись около 800 тысяч человек, бежавших с отступавшими германскими частями, в результате чего число его жителей увеличилось до 3 миллионов 100 тысяч, при этом отмечалось, что "снабжение населения хлебом проводится регулярно, по установленным нормам, и никаких перебоев за это время не было".

Вы утверждаете, что информационные войны "союзников" против СССР начались буквально в первые дни мира. А есть ли тому свидетельства?

Елена Сенявская: В Госархиве РФ хранится очень интересный документ, который недавно рассекретили. Это донесение заместителя начальника Главного политуправления РККА генерал-лейтенанта Иосифа Шикина Георгию Маленкову от 2 ноября 1945 года. В нем говорится о деятельности англо-американской разведки в советской зоне оккупации сразу после передачи западной части Берлина под управление союзников в июле 1945 года. Так вот расследование преступлений показало, что их организовывали именно наши союзники: "Отдельные английские и американские офицеры в провокационных целях помогают бандитам доставать красноармейское обмундирование. Из этой среды англо-американские агенты пытаются вербовать шпионов для работы в органах разведки союзников...", в процессе вербовки требуют согласия "организовать на территории Советской зоны оккупации в Берлине банду из русских граждан, по возможности военнослужащих Красной Армии, и заниматься убийствами и ограблениями местного немецкого населения". Например, 27 сентября задержанная органами "СМЕРШ" некая Шиманская А.М., подлежащая репатриации в Советский Союз, показала, что один американский офицер, назвавший себя "Чарли", пытался завербовать ее на службу к американцам. Обещая материальное вознаграждение, он предложил "достать ему документы одного русского генерала или Героя Советского Союза".

Из документов видно, кому был выгоден миф о "бесчинствах" советских военнослужащих и кто стоял за его распространением с целью дискредитации Красной Армии, в том числе выступая с громкими обвинениями в печати и по радио. А главное, какой знакомый "почерк" прослеживается, если сравнить события 1945 года с современной ситуацией...

Помните Александра Твардовского? "По дороге на Берлин / Вьется серый пух перин"... Еще одна острая тема Второй мировой - это трофеи. На западе это называют "разнузданным мародерством".

Елена Сенявская: 26 декабря 1944 года был издан приказ НКО СССР об организации приема и доставки посылок от красноармейцев, офицеров и генералов действующих фронтов в тыл страны. Следуя этому документу, полагалась только одна посылка в месяц, солдату - весом 5 кг, офицеру - 10 кг, генералу - 16 кг. При этом право отправить посылку семье предоставлялось не всем подряд, а лишь военнослужащим передовых частей, "хорошо исполняющим службу", в качестве поощрения, с письменного разрешения командования воинской части. Также командование от своего имени высылало посылки семьям раненых и погибших солдат и офицеров. И вся процедура отправки, и содержание посылки были четко регламентированы. Те вещи, которыми она укомплектовывалась, солдат не выискивал среди брошенного на дорогах барахла, не подбирал в оставленных домах и тем более не отнимал у мирного населения, как утверждают некоторые западные историки. Командование предоставляло к его услугам специальный склад, куда свозилось бесхозное имущество, признанное трофейным и выделенное в специальный "посылочный фонд", откуда и выдавались по строго установленной квоте "товары широкого потребления", а если быть точнее, первой необходимости. Отрез ткани, кусок мыла или швейные иглы, высланные в посылке на родину, были реальной помощью семьям, оставшимся без кормильца в голодной, раздетой, разоренной немецкими оккупантами стране.

Но ведь были и роскошные кабриолеты Steyr 220 или легендарные "хорьхи"?

Елена Сенявская: Демобилизация и увольнение в запас проходили, по совету Иосифа Сталина, с подарками. Предполагалось "выдать всем генералам в собственность, безвозмездно, из числа трофейных по одной легковой машине" (офицерскому составу - мотоциклы и велосипеды), а также предоставить возможность приобрести за наличный расчет пианино, охотничьи ружья, сервизы, ковры, гобелены, меха, фотоаппараты, часы и другое. Вот эти подарки командования и вещи, приобретенные на выданное сразу за несколько месяцев (а то и лет!) денежное содержание военнослужащих, были привезены в СССР демобилизованными советскими солдатами и офицерами. Тех же, кто особо возмущается по поводу "генеральских машин", хочется спросить: а разве боевой генерал победившей армии не заслуживал персонального автомобиля?

Россия > СМИ, ИТ. Армия, полиция > rg.ru, 25 апреля 2024 > № 4633267 Елена Сенявская

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции > kremlin.ru, 25 апреля 2024 > № 4633234 Владимир Путин, Александр Шохин

Пленарное заседание съезда РСПП

Владимир Путин принимает участие в работе ежегодного съезда Российского союза промышленников и предпринимателей.

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги, дорогие друзья!

Рад возможности по уже сложившейся традиции встретиться с участниками съезда Российского союза промышленников и предпринимателей. Он объединяет крупнейшие, ведущие компании и предприятия страны и на протяжении уже многих лет выступает надёжным партнёром государства в вопросах укрепления экономики, сферы финансов, расширения свободы предпринимательства.

Принципиально важно, что у РСПП всегда есть своя чёткая, сбалансированная, как правило, позиция и конкретные предложения, как сделать национальное развитие более устойчивым и динамичным, как сделать этот процесс более устойчивым и динамичным, чтобы это развитие вело не только к повышению конкурентоспособности нашей экономики, но и к улучшению качества жизни граждан, повышению доходов российских семей. Рассчитываю, что сегодня в ходе запланированной дискуссии мы обязательно обсудим задачи, которые требуют совместных усилий государства, общества и бизнеса.

Что хотел бы сказать вначале, предваряя, так сказать, наш разговор? Несмотря на беспрецедентные вызовы, с которыми мы столкнулись за последние годы, в отечественной экономике укрепляются позитивные тенденции. По итогам прошлого года ВВП России, как вы знаете, прибавил 3,6 процента. И статистика первых месяцев текущего года показывает, что он продолжает демонстрировать хорошие темпы: в январе текущего года – 4,6 процента в годовом выражении, в феврале – 7,7 процента в годовом выражении, за первые два месяца [текущего года] в среднем шесть процентов рост.

Растёт промышленное производство. За январь-февраль – на 6,6 процента. Его поддерживает активный внутренний спрос, который основывается на росте реальных заработных плат и доходов граждан. По оценке, за первые два месяца текущего года оборот розничной торговли оказался на 10,7 процента выше, чем годом ранее. Среднемесячная зарплата в реальном выражении за январь текущего года выросла на 8,5 процента, а реальные располагаемые доходы граждан в 2023 году выросли на 5,4 процента, как известно.

Не буду сейчас подробно останавливаться на индикаторах экономического развития, но ещё раз подчеркну: в целом набрана хорошая, сильная динамика, что заметно и по состоянию рынка труда.

Сегодня в России рекордно низкая безработица – менее трёх процентов. Что особенно важно, мы сократили её так называемую структурную компоненту, то есть значительно снизилась молодёжная безработица и безработица в тех регионах и населённых пунктах, где она была исторически высокой. Она там остаётся выше, чем в среднем по стране, в этих регионах: скажем, на Северном Кавказе она была высокой – сколько у нас там, по-моему, 10 [процентов]… Молодёжная [безработица] была 10,7, а сейчас 6,7, а вот на Северном Кавказе [безработица] была 13,9 [процента], а снизилась до 9,7 – почти на четыре процентных пункта, прилично. То есть там больше, чем в среднем по стране, но снижение есть и там.

Подчеркну: рост занятости, набранные обороты нашей экономики – это в том числе результат усилий бизнеса, компаний – всего предпринимательского сообщества, это результат ваших усилий, уважаемые коллеги, – которые работают не только на собственную прибыль, но вместе с государством достигают национальных целей развития.

Такое конструктивное партнёрство, наш опыт совместных действий в непростых, экстраординарных, можно сказать, условиях последних лет позволяет успешно справляться с внешними трудностями, формирует прочную основу для воплощения стратегических планов, о которых было сказано в недавнем Послании Федеральному Собранию. Понятно, мы видим все трудности, с которыми экономике в целом и вам всем приходится сталкиваться, конечно, мы ещё поговорим об этом, всё понятно. Но в целом результаты, я сейчас о них сказал, вы о них сами знаете, – результаты есть, несмотря ни на какие сложности.

Мы видим и угрозы, мы их прекрасно понимаем и отдаём себе отчёт в том, где они возникают и где наибольшие сложности возникают сегодня. Но будем вместе с вами работать, уверен, мы это всё преодолеем.

Повторю: речь идёт о широком, фронтальном развитии экономики и социальной сферы, о создании в России фактически новых отраслей и направлений промышленности, сферы услуг и так далее. Предстоит также реализовать масштабную инфраструктурную программу, включая строительство автомобильных и железных дорог, мостов и тоннелей, расширение морских портов и аэропортовой сети, обновление жилищно-коммунального хозяйства. У нас также обширная экологическая повестка, в которой бизнес играет важную, во многом определяющую роль.

Конечно, это далеко не все наши планы. Главное – для реализации обозначенных и других инициатив, для развёртывания новой модели экономического роста есть все возможности, включая солидные государственные ресурсы и потенциал отечественного бизнеса, который активно проявляет себя в обрабатывающей промышленности, на потребительском рынке, в сфере IT, туризме, в других секторах как на внутреннем рынке, так и в отношениях с зарубежными партнёрами.

Государство будет и дальше поддерживать бизнес, чтобы он запускал перспективные проекты, наращивал вложения капитала, создавал новые рабочие места – словом, действовал и в деловых интересах, и работал на повышение благосостояния граждан, на повышение благосостояния российских семей.

Какие конкретные шаги имею в виду?

Первое – мы будем обеспечивать максимальную предсказуемость условий для ведения и развития бизнеса. Уверен, что на эту тему, конечно, у всех много вопросов, но мы будем двигаться по этому пути, в том числе уже поручил расширить горизонт планирования государственных финансов. Он охватит не только ближайшие три года, но и позволит верстать основные государственные расходы дальше, на перспективу шести лет.

Таким образом, органы власти на федеральном, региональном и местном уровнях смогут планировать более масштабные, протяжённые по времени проекты, с большими инвестициями, а следовательно, и с более комплексным эффектом для территорий и отраслей экономики. И конечно, подрядчики, исполнители таких проектов также смогут вдолгую планировать модернизацию и расширение своих мощностей, привлекать и готовить специалистов.

Ещё одним важным шагом для улучшения инвестиционного климата должна стать донастройка налоговой системы. Сейчас Правительство, как вы знаете, вместе с деловыми, общественными объединениями, субъектами Федерации и парламентом работают над этим важнейшим вопросом, обсуждают параметры изменений и готовят соответствующие предложения.

Повторю: обновлённые налоговые условия нужно зафиксировать на длительный срок. Модернизация фискальной системы должна обеспечить более справедливое распределение налоговой нагрузки, при этом стимулировать бизнес, который развивается, инвестирует, в том числе в инфраструктуру, в социальные, кадровые проекты. Словом, надо обеспечить стабильные и предсказуемые условия для надёжной, уверенной работы бизнеса. Мы с Александром Николаевичем [Шохиным] да и со многими здесь присутствующими многократно в последнее время возвращались к обсуждению именно этого ключевого вопроса.

В этой связи хочу остановиться на очень чувствительном вопросе. Поднимал его и в марте, на коллегии Генеральной прокуратуры. В последнее время правоохранительные органы возбудили ряд дел по возврату в государственную собственность некоторых активов. Хотел бы подчеркнуть: речь идёт не о пересмотре приватизации – мы с вами говорили об этом на предыдущей встрече, – а о случаях, когда действия или бездействие собственников предприятий, имущественных комплексов наносит прямой ущерб безопасности страны и национальным интересам.

Хочу ещё раз обратить внимание и коллег в этом зале, и в правоохранительных органах: изъятие бизнеса оправданно только в той ситуации, о которой было только что мною сказано. И добавлю: для объяснения претензий собственникам недопустимы никакие формальные поводы и зацепки, например, если актив был приватизирован в начале 1990-х годов по согласованию только с регионом, без участия федерального центра. Федеральное Правительство в то время само упустило из внимания эти сделки. Сейчас не буду говорить, сознательно это было сделано или нет, не важно. Но факт остаётся фактом: Правительство не проконтролировало, не сделало то, что должно было сделать в соответствии с тогдашней нормативной базой, а значит, претензии к нынешним собственникам активов неуместны. Особенно к тем, кто нормально, успешно работает, решает социальные вопросы, помогает обеспечивать национальную безопасность.

Второе – РСПП вместе с другими деловыми объединениями многое делает для дебюрократизации бизнес-среды, помогает упрощать или переводить в электронную форму административные процедуры и согласования, помогает Правительству улучшить законодательство и контрольно-надзорную деятельность. Совместными усилиями мы уже заметно продвинулись в этой сложной и кропотливой работе. И хочу поблагодарить каждого, кто вносит в эту работу свой вклад.

Тем не менее своего рода лакун, узких мест, проблем у предпринимателей, у вас, уважаемые коллеги, конечно, ещё достаточно, мы прекрасно отдаём себе в этом отчёт. И мы будем последовательно решать эти проблемы, чтобы работать, строить, производить в России было удобней, выгодней, безопаснее, чтобы наша национальная юрисдикция была в полном смысле слова глобально конкурентоспособной.

В том числе нормативная база должна быть чёткой, понятной, достаточной, необременительной для бизнеса. При этом она должна гарантировать защиту интересов потребителей, прав наших граждан.

Здесь отмечу так называемую регуляторную гильотину. Взамен сотен и даже тысяч архаичных, устаревших нормативных актов уже принят достаточно компактный перечень документов с более современными, понятными требованиями. Они обязательно будут и дальше поддерживаться в актуальном состоянии. Более того, сейчас Правительство готовит к запуску модернизированный механизм «регуляторной гильотины», то есть, по сути, предстоит ещё один масштабный этап расчистки нормативной базы.

Добавлю, что в последние три года исходя из запросов и рекомендаций бизнеса внедряется региональный инвестиционный стандарт. Его задача – обеспечить единые принципы и механизмы привлечения инвесторов во всех субъектах Российской Федерации, причём на основе лучших практик, которые зарекомендовали себя в реальной работе.

В этом году оценим прогресс регионов по внедрению инвестиционного стандарта. Сделаем это в рамках национального рейтинга состояния инвестклимата. По традиции его результаты будут представлены на площадке Петербургского международного экономического форума. Пользуясь случаем, конечно, хочу всех вас, уважаемые коллеги, пригласить на это наше традиционное мероприятие в Петербурге.

Третье – в предстоящие шесть лет нам нужно кардинально, на десятки процентов, увеличить объём промышленного производства. Причём новые предприятия, в том числе высокотехнологичные, по критически важным направлениям, должны появляться буквально повсеместно.

Компании, которые реализуют индивидуальные проекты, независимо от региона присутствия уже могут использовать особые меры поддержки – так называемое «промышленное меню», выбрать соглашения о защите и поощрении капиталовложений, специальные инвестконтракты, кластерную инвестиционную платформу и так далее.

Будем расширять эти возможности бизнеса, в том числе направим дополнительные ресурсы на развитие промышленной ипотеки, докапитализируем такой значимый, востребованный механизм, как Фонд развития промышленности. Его капитал вырастет почти в два раза – на 300 миллиардов рублей. Знаю, что некоторые в этом зале считают, что и этого недостаточно, но будем смотреть по ходу развития ситуации. Этот ресурс будет нацелен на поддержку именно высокотехнологичных проектов.

И конечно, надо, что называется, в онлайн-режиме отслеживать эффективность этих и других инструментов, донастраивать их, делать более гибкими и удобными на основе обратной связи с бизнесом, с руководителями регионов.

Уважаемые коллеги!

Стратегическая задача России – нарастить выпуск товаров, услуг прежде всего на собственной технологической базе. Я много раз говорил уже и сейчас хочу повторить: мы не собираемся абсолютно всё здесь производить, в России, – бессмысленно и не нужно, мы не собираемся этого делать. Но нужно создавать именно свои оригинальные решения, сервисы, программное обеспечение, применять их на практике, особенно по критически важным технологиям, направлениям.

Таково требование времени, и чтобы ему соответствовать, надо обеспечить приток в нашу экономику квалифицированных кадров, готовых осваивать новые производственные и управленческие технологии. Надо раскрыть этот колоссальный потенциал России, дать возможность нашим талантливым учёным, инженерам, предпринимателям, рабочим кадрам в полной мере проявить себя.

В этой связи четвёртое – чтобы повысить эффективность обучения и молодёжи, и уже состоявшихся специалистов, мы будем укреплять все уровни образования: от школ до вузов, причём, конечно, в связке с бизнесом, как это уже делается в рамках системы профориентации, федеральной программы «Профессионалитет», программы «Приоритет-2030». Все они получат дальнейшее развитие.

Я хочу вас поблагодарить, потому что вы принимаете в этом самое активное участие. Конечно, это взаимная заинтересованность и государства, и бизнеса. Знаю, что кадров не хватает, и мы, конечно, должны работать вместе по этому направлению. (Обращаясь к А.Шохину.) Александр Николаевич, вроде бы получается в целом. Надо двигаться по этому направлению дальше и даже более энергично, чем до сих пор это было.

Мы запустим программу ремонта и оснащения учреждений среднего профессионального образования, приведём в порядок их учебную базу и инфраструктуру, включая спортивные объекты, общежития техникумов и колледжей. Всё важно, надо привлекать молодых людей в эту сферу деятельности, заинтересовывать их в том, чтобы они повышали свою квалификацию и получали нужные профессии.

Что касается высшей школы, то в ближайшие 10 лет в России появится 40 университетских кампусов со всеми необходимыми условиями для учёбы, работы и проживания студентов. Это должны быть современные пространства – не только для высших учебных заведений, но и для прилегающих территорий и людей, которые на этих территориях проживают.

Повторю: задача системы профессионального образования – готовить современных, востребованных специалистов, давать им такие навыки и квалификации, которые гарантируют интересную, надёжную, хорошо оплачиваемую работу. Безусловно, рассчитываю здесь на взаимную заинтересованность государства и делового сообщества.

При этом вновь подчеркну: по оценкам экспертов, в ближайшие годы Россия будет испытывать объективный дефицит кадров и квалификаций, и его, безусловно, нельзя покрыть механически – за счёт трудовой миграции, ввоза низкоквалифицированной рабочей силы из-за рубежа. Это проблему не решит, нам нужны другие подходы. Сейчас не буду говорить о внутриполитической, социальной и другой составляющей проблемы, которую я сейчас только-только затронул.

Во всех отраслях экономики и социальной сферы предстоит существенно повысить производительность труда, развивать цифровые платформы, модели управления на основе данных, проводить сквозную модернизацию промышленных мощностей на основе широкой автоматизации. Уже была поставлена задача – к 2030 году по числу промышленных роботов, например, Россия должна войти в число двадцати пяти ведущих стран мира. Вроде бы это не такая уж амбициозная задача, но она реально исполнима, достижима эта цель. Будем двигаться постепенно. Сможем сделать больше – замечательно.

Знаю, что для многих коллег в этом зале, собственников и руководителей крупных компаний такая постановка задачи – это не какой-то взгляд в отдалённое будущее, а конкретный план действий, который уже реализуется на практике.

Регулярно посещаю, как вы знаете, предприятия в разных регионах, в том числе новые цеха, производственные линии, заводы. И, безусловно, вижу, с каким энтузиазмом их руководители, работники говорят о своих обновлённых предприятиях на качественно иной, современной базе. Внедрение идет даже, знаете, в неприспособленных помещениях – на удивление просто, молодые люди внедряют такие вещи, сами разрабатывают. Здорово!

Очевидно, такие инвестиции – это вклад в повышение конкурентоспособности компаний, в укрепление рыночных позиций и, что особенно важно, в улучшение условий труда специалистов, в повышение их доходов.

В этой связи хочу сказать следующее. Независимо от масштаба бизнеса, успех сопутствует, безусловно, тем – и вы это знаете лучше, чем кто либо другой, – кто умеет правильно воспринимать динамичные рыночные условия и готов под эти условия меняться, инвестировать в научные разработки и собственные технологические решения.

Напомню о поставленной цели – к 2030 году надо довести объём внутренних затрат на НИОКРы не менее чем до двух процентов ВВП. Причём движущей силой здесь призваны стать вложения частного бизнеса. Их объём должен увеличиться как минимум вдвое. Мы вчера с одним из здесь присутствующих довольно подробно на эту тему говорили.

И ещё. Гарантировать успех, развитие на годы вперёд сможет только тот бизнес, который заботится о своих сотрудниках, о трудовых коллективах, помогает им повышать профессионализм, платит достойную заработную плату, обеспечивает социальный пакет, потому что понимает – от этого зависит благополучие граждан, их семей, детей, будущее страны, а для конкретных предприятий – отдача и так называемый, в конце концов, экономический выхлоп положительный.

Ответственность бизнеса, его стратегический взгляд состоит и в работе на общественное благо, когда корпоративная политика включает проекты в сфере образования, здравоохранения, инфраструктуры, благотворительности. Программы экологического благополучия городов и сёл, регионов и территорий также являются одними из приоритетных.

В прошлом году на съезде РСПП предложил учредить для таких компаний специальную премию, как вы помните. Она получила название «Лидеры ответственного бизнеса». Сегодня, как мне известно, были награждены её первые лауреаты. Я хочу поздравить победителей и благодарю владельцев, руководителей соответствующих компаний. Уверен, их позитивный опыт, социальные проекты станут примером для всего российского бизнеса, а значит, подобных инициатив, которые нужны людям, всей стране будет, безусловно, ещё больше.

На этом позвольте завершить своё выступление. Хочу вас поблагодарить за терпение и внимание.

А.Шохин: Владимир Владимирович, Ваш протокол сказал, что я должен с места выступать, хотя я всё время прорываюсь к трибуне.

В.Путин: Пожалуйста. Вы здесь хозяин.

А.Шохин: Уважаемый Владимир Владимирович!

Я хотел бы поблагодарить Вас за участие в съезде.

Вы сказали в начале своего выступления, что это уже стало традицией – Ваше участие в нашем съезде. Это, безусловно, позволяет не только обсуждать назревшие проблемы, значимые проблемы для бизнеса, но и формировать ответы, пути решения этих острых проблем, отвечать своевременно на вызовы, которые стоят перед страной. Сейчас, как Вы отметили, вызовов достаточно много, и нет оснований полагать, что давление на Россию, санкционное давление, различного рода ограничения будут ослабевать. Поэтому, безусловно, эффективное взаимодействие бизнеса и власти является одним из способов своевременно отвечать на эти вызовы и преодолевать барьеры и ограничения.

Мы понимаем, что сейчас идёт напряжённая работа по формированию не только повестки на предстоящие шесть лет, но и конкретных механизмов, инструментов. Вы об этом тоже упомянули. В частности, и бюджетно-налоговая политика уже шестилетней становится. Для бизнеса это очень важно, поскольку он планирует свою деятельность как раз с учётом инвестиционного цикла, а это пять, семь и даже более лет.

Поэтому мы очень заинтересованы в том, чтобы, во-первых, бизнес привлекался к выработке этих решений. Мы сегодня обсуждали с членами Правительства не только конкретные проблемы, но и договаривались о механизмах взаимодействия. Мы понимаем, что у Правительства сейчас сложный период, им в мае надо, как говорится, пройти через горнило переназначений. Тем не менее мы считаем, что в любом случае преемственность – это тоже одна из черт политики, которую Вы проводите. Именно поэтому бизнес так ответственно и горячо поддержал Ваше избрание на пост Президента Российской Федерации.

Съезду РСПП предшествовала Неделя российского бизнеса. Мы провели 14 форумов, на которых вырабатывали консолидированные позиции и предложения. Я хотел бы Вас поблагодарить за то, что Вы поручили Правительству, Администрации Президента рассмотреть наш проект резолюции «100 шагов к экономическому лидерству», который я Вам представил в середине марта.

Это позволило нам учесть многие замечания коллег, какие-то вопросы мы даже уже решили, по каким-то приняли более точные формы дальнейшей работы. То есть в принципе сам формат, что мы проводим форумы Недели российского бизнеса и съезд не в рамках этой недели, а с отсрочкой – в два месяца у нас получилась отсрочка, – позволил нам многие проблемы действительно решить, благодаря в том числе и тому, что Вы дали такого рода поручение.

В подготовке наших предложений участвовали все регионы – 89 регионов, у нас везде есть свои объединения работодателей и представительства руководителей всех рабочих органов РСПП, комитетов, комиссий, отраслевые союзы работодателей.

Хотел бы назвать наиболее значимые вопросы, которые обсуждались и на форумах Недели российского бизнеса, и сегодня на съезде. Это прежде всего пути снижения кадрового дефицита, в том числе для высокотехнологичных проектов. Вы подробно остановились на этом приоритете, я думаю, и сегодня мы поговорим о нём.

Безусловно, бизнес не просто выступает в роли принимающей стороны, а система профессиональной подготовки должна поставлять кадры. Мы и в рамках проекта «Профессионалитет», и передовых инженерных школ, и в рамках работы по национальной системе квалификаций, разработки профстандартов, квалификаций ведём эту работу совместно, очень плотно. И действительно, бесшовный переход из системы профессионального образования на рынок труда во многом позволит решить проблему дефицита кадров. Но, безусловно, без просто производительности, бережливого производства здесь тоже не обойтись, как Вы правильно говорили об этом в Послании Федеральному Собранию.

Социальное партнёрство и поддержка ответственного бизнеса.

Мы считаем, что на сегодня завершили процедуру подписания нового генерального соглашения между социальными партнёрами: Правительством, профсоюзами и работодателями. И действительно, мы видим, что социальное партнёрство является таким не то чтобы демпфером, а способом не допускать социальных конфликтов и потрясений в это сложное время. Действительно, механизмы социального партнёрства работали неплохо и в ковидные кризисные годы, и после 2022 года.

Мы видим, что мы можем не только, как говорится, договариваться, но и находить пути решения многих сложных проблем. Действительно, мы переходим к экономике и высоких зарплат, и высокой социальной ответственности, естественно, не в ущерб экономическим, инвестиционным и производственным показателям компаний. Баланс этот мы находим.

Безусловно, очень важна регуляторная среда, стабильность надзорно-контрольной сферы, надзорной сферы. Вы об этом тоже сказали в качестве одного из приоритетов политики на ближайшие шесть лет. Мы считаем, что продвинулись здесь неплохо. И если начиная с ковидных лет мы шли по пути мораториев на проверки, сейчас, мы считаем, выработана сбалансированная система надзорно-контрольной деятельности, где преобладают рискориентированный подход, работа по рискам и профилактические мероприятия.

Это значит, что можно уже от мораториев переходить к мягкой, разумной, взвешенной надзорной политике, надзорно-контрольной. Всё равно надо держать руку на пульсе, безусловно, одни обязательные требования гильотинируются, могут появляться другие, поэтому те 44 рабочие группы по «гильотине», они, наверное, будут продолжать работать.

Защита прав собственности и бизнеса и защита прав инвесторов.

Я, честно говоря, удивился, почему не было бурных аплодисментов, переходящих в овации, потому что сегодня Вы сформулировали очень чётко. Мы действительно задавали Вам вопросы, когда встречались в середине ноября – руководители крупных компаний, и в других форматах, в том числе и год назад на съезде, о том, что действительно нужна презумпция добросовестности приобретателей собственности. И если ответственность за те или иные, скажем, неточные решения несёт региональная, федеральная власть, то это не должно снимать с повестки дня этот принцип добросовестности и презумпции добросовестности бизнеса.

В.Путин: Александр Николаевич, могу сказать, почему аплодисментов не было, потому что действия правоохранительных органов, несмотря на наши разговоры, продолжаются, вот и аплодисментов нет.

Я надеюсь, что мы действительно выработаем тот подход, о котором я сейчас сказал, и нормализуем эту ситуацию.

А.Шохин: Стратегическое направление нашего взаимодействия с властью – это фискальная, налоговая система. Мы предварительно договорились, что начиная с середины мая начнём плотно работать и с Правительством, и с Государственной Думой.

Вроде бы даже сегодня зафиксировано было, что будет публичное обсуждение на площадке Государственной Думы. Надеемся, и Правительство эти публичные площадки задействует, потому что мы не доктринёры, не говорим о том, что нельзя ничего менять в налоговой системе – и, таким образом, стабильность.

Нам больше нужна предсказуемость, и мы исходим из того, что справедливая система налогообложения, о которой Вы говорили в Послании, включает в себя в том числе и такой принцип: кто больше инвестирует, тому больше соответствующих льгот, тот имеет право на инвестиционные налоговые вычеты и так далее. Надо этот баланс, безусловно, найти и поощрять реальных инвесторов.

Мы действительно повысили привлекательность российской юрисдикции, фактически завершили процесс перевода компаний из офшоров в российскую юрисдикцию – завершилась так называемая редомициляция. Слово мудрёное, но процессы понятны всем.

Безусловно, очень важно здесь показать, что этот процесс выражается и в защищённых правах собственности, и в бо́льших инвестициях на территории России и так далее. И не только потому, что выводить некуда, а потому, что высокая социальная ответственность и осознание того, что мы часть страны и должны думать о будущем страны и экономики.

По социальной ответственности.

Важная тема – это экологическая и климатическая повестка. У нас здесь с Правительством есть довольно серьёзные дискуссии, но находим тоже развязки. Мы понимаем, что экологическая ситуация в регионах – это часть в том числе и инвестиций производственных: чем более здоровыми будут работники, меньше болеть и так далее, тем больше календарный фонд рабочего времени. И территория присутствия благоприятна для проживания. Здесь мы тоже можем бороться с дефицитом кадров.

Хотя, безусловно, есть такой подход: бизнес настаивает, что в максимальной степени нужно использовать принципы экологических требований, связанных с внедрением наилучших доступных технологий. Не все наилучшие технологии сейчас доступны, но тех, кто умеет это делать, надо их, безусловно, поощрять.

Создание благоприятных условий для внешнеэкономической деятельности.

Это очень важное направление. Мы понимаем, что нужны новые транспортные коридоры и альтернативная система платежей и расчётов, которая бы вышла из-под давления доллара. Дедолларизация важна не как идеологическая какая-то конструкция, а как способ предоставить независимую систему, защищённую от произвольных санкций, ограничений и так далее. Здесь, безусловно, цифровые финансовые активы играют большую роль. В рамках БРИКС, насколько я знаю, Российская Федерация будет предлагать те или иные инструменты, основанные на цифровых финансовых активах, своего рода БРИКС-стейблкойн.

И ещё несколько направлений. Это прежде всего инфраструктура, которая является драйвером экономического роста в целом. Здесь важно не просто определить набор проектов, которые позволяют экспорт поддерживать на высоком уровне и связанность страны, но важно и финансовые инструменты посмотреть. Это не только и не столько бюджет, это различного рода финансовые инструменты: инфраструктурные облигации и «Фабрика проектного финансирования».

Вы недавно подписали перечень поручений по концессии, связанной с высокоскоростной магистралью Москва–Петербург. Там широкий набор инструментов. Это тот подход, который можно использовать при реализации инфраструктурных проектов.

И сама, собственно, финансовая система, развитие рынка, в том числе за счёт частных сбережений, долгосрочных пенсионных накоплений.

Здесь, кстати, нужна и защита частных инвесторов. Вы упомянули защиту от приватизации, но у нас в ряде случаев пострадали и инвесторы, которые приобрели акции этих неправильно приватизированных компаний на публичной площадке, на бирже, хотя закон «О рынке ценных бумаг» не позволяет вроде бы этого делать. Поэтому здесь есть над чем поработать в смежных областях.

Я, честно говоря, не хотел бы отбирать хлеб у коллег, поскольку у нас запланированы выступления. Надеюсь, что в рамках этой съездовской дискуссии – если традиция сохраняется, Владимир Владимирович, то у нас ещё встреча с членами бюро РСПП после этой публичной части, многие из проблем – я не всё поднял, надеюсь, коллеги добавят многие вещи – могли бы обсудить.

И конечно, один из сухих остатков этой дискуссии – если сочтёте возможным по ним поручения дать, в том числе вновь сформированному Правительству, мы бы двигались достаточно быстро.

Я хотел бы, кстати, вернуться к тому, о чём Вы сказали в своём выступлении – о премии «Лидеры ответственного бизнеса». Я не буду, как говорится, повторять, что это за премия, для чего она выводилась. Вы об этом сказали и год назад, и сегодня мы, вручая премии, об этом говорили.

Если Вы позволите, у нас есть небольшой ролик о победителях. Можно?

В.Путин: Да, конечно.

(Демонстрация видеоролика.)

А.Шохин: Владимир Владимирович, хотя у нас тут три степени победителей, но это достаточно условно, компании, что называется, ноздря в ноздрю шли, и только методика позволила их распределить по разным категориям. А вообще, все достойны, заслуженны, и в следующем году, я боюсь, как бы у нас не увеличилось количество победителей в разы.

А сейчас я хотел бы перейти к дискуссии и начать разговор с темы развития инфраструктуры и привлечения внебюджетных источников финансирования проектов в этой области.

Слово хотел предоставить Игорю Александровичу Вдовину – члену правления РСПП, председателю комитета по инвестиционной политике, институтам развития и государственно-частному партнёрству.

Пожалуйста, Игорь Александрович.

В.Путин: Я предлагаю так нам работу построить: здесь [присутствуют] коллеги из Правительства, я, разумеется, готов сказать несколько слов по любой из тем, но потом предоставлю [слово] коллегам, они поподробнее нам расскажут.

А.Шохин: Тогда Вы их будете поднимать, членов Правительства? Или они сами догадаются, кто должен комментировать?

В.Путин: Нет, я скажу коллегам из Правительства.

А.Шохин: А я просто думал, что Вы мне поручаете коллег из Правительства поднимать.

В.Путин: Нет, это я сам.

И.Вдовин: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемый Александр Николаевич, уважаемые участники съезда!

Мне кажется, очень символичное место, в котором мы находимся. Те вызовы, про которые Вы говорили, они формируют другие обстоятельства принятия решений – это зачастую бывает похоже [на то], когда подбирают мелодию на слух.

Те цели, которые у нас есть, в том числе в части развития инфраструктуры, они, конечно, требуют долгосрочных подходов и, понятно, имеют очень большой эффект для развития страны в целом. За последние четыре года очень высокий темп инвестиций в этой сфере. Можно особенно отметить строительство автомобильных дорог, где рост за последние четыре года наибольший, чем за все периоды ранее.

И конечно, с большим ожиданием относились к проекту по строительству ВСМ. Вы дали исчерпывающий список поручений, которые описывают механизм реализации проекта, и он, конечно же, может являться моделью для всех других крупных инвестиционных проектов. Мы предлагаем с таким же вниманием отнестись к тем наработкам, которые уже есть, реализовать другие крупные проекты с участием понятных инициаторов.

Есть наработки и в дорожных проектах. Это такие известные проекты, как Джубга–Сочи или кольцевой обход вокруг Санкт-Петербурга – КАД-2, есть ещё три участка ВСМ, морские порты, аэропорты.

Понятно, что для сохранения и роста доли экспорта на мировом рынке потребуется опережающая инвестиция создания новой транспортной инфраструктуры, в том числе и во флот, а также совместные проекты с дружественными странами-импортёрами, принимающими инфраструктуру.

Опережающее развитие и такие амбициозные планы по инфраструктуре, которые стоят, конечно, требуют колоссальных средств, здесь бюджетных средств явно недостаточно. В банках сегодня накоплена большая финансовая ликвидность, но зачастую это осложняется высокими ставками.

Понимаем, что вопрос про инфляцию, и с одобрением относимся к тем усилиям, которые предпринимает Центробанк, чтобы сдерживать её, но при этом это здорово усложняет процесс привлечения внебюджетного финансирования.

Существующие механизмы финансирования и институты развития действительно доказали свою эффективность. В частности, это «Фабрика проектного финансирования» и программа инфраструктурных облигаций «ДОМ.РФ», Специализированного общества проектного финансирования.

Что мы предлагаем в этой части, Владимир Владимирович? Нарастить объём программы инфраструктурных облигаций СОПФ «ДОМ.РФ» до одного триллиона рублей, что позволит направить в реальные сектора до трёх триллионов рублей. Этот вопрос прорабатывался, мы его предлагаем внимательно изучить и принять по этому поводу решение, в том числе финансирование дорожных проектов можно включить в этот же механизм.

Что касается «Фабрики проектного финансирования», она проявила себя крайне полезным и востребованным инструментом, позволяющим получить «длинные» деньги: от семи до 15 лет. Поэтому мы предлагаем увеличить объём этой «Фабрики», поднять лимит участия с существующих сегодня 500 миллиардов до 750 миллиардов рублей, что позволит уже в 2025–2026 годах обслужить проекты, которые сегодня находятся уже на зрелой стадии рассмотрения. Большая работа идёт по этому поводу. Мы считаем, что это позитивно повлияет на развитие в целом экономики.

Третье, что мы предлагаем, – проработать вопрос создания фонда развития инфраструктуры. Мы смотрим самые различные источники для наполнения капитала этого фонда, в том числе это могут быть налоговые вычеты для таких компаний, у которых нет своих крупных инвестиционных проектов, это могут быть средства дружественных зарубежных инвесторов, которым не всегда комфортно входить напрямую в капитал компаний. Есть ещё ряд других источников, о которых мы готовы доложить.

В целом те темпы, которые сегодня держит весь блок, занимающийся в Правительстве инфраструктурой, достойны большого уважения и внимания. Бизнес активно в этом участвует. Конечно, нам хотелось бы иметь и более гибкие инструменты, и прозрачность в принятии решений.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Я несколько слов скажу, а потом попрошу Марата Шакирзяновича [Хуснуллина] прокомментировать.

Что касается ВСМ, Вы сказали, это могло бы быть моделью для других подобных проектов. Во-первых, у нас других подобных проектов нет.

И.Вдовин: Пока нет.

В.Путин: У нас есть другие, но не подобные. Они большие, мощные, работы там всем хватит. Может ли эта финансовая модель [использоваться]? Я не знаю. Почему? Потому что она в известной степени уникальная. Мы здесь и с Москвой работаем активно, здесь и Правительство, и регионы включились. Наверное, как на какой-то образец того, что нам удалось сделать, смотреть на это можно и нужно.

Теперь по поводу… Это уже прямого отношения к конкретной теме не имеет, тем не менее я не буду вдаваться в детали: ликвидности у банков хватает, мешает ключевая ставка. Только вчера, позавчера в очередной раз – я постоянно в контакте с Председателем Центрального банка… Объёмы кредитования-то растут, и темпы хорошие, но угроза инфляции, как считает руководство Центрального банка, всё-таки над нами ещё висит.

Мы видим тенденции – тенденции положительные, в сторону снижения. Надеюсь, соответствующая реакция будет у регулятора, посмотрим. Во всяком случае, сегодня удаётся балансировать и поддерживать объём кредитования экономики и бороться с инфляцией – пока удаётся всё это делать. Мы видим, и Центральный банк видит, конечно, эти тенденции, направленные на снижение инфляции, хотя риски ещё существуют, поэтому они её и держат.

Наверное, если нам пойти по другому пути, то может возникнуть ситуация, как в некоторых соседних странах, где инфляция двухзначных величин и держится, несмотря на то что ключевая ставка увеличена в разы. А всё равно: они порог какой-то перешли и теперь не могут с этим справиться. Понимаете, кого я имею в виду, – наших друзей в Турции, например. Не получается пока.

Поэтому здесь нужно быть очень аккуратными, так регулятор и действует, но тенденцию все видят, и специалисты ЦБ тоже это видят и, конечно, безусловно, я думаю, будут учитывать это.

Теперь по поводу того, чтобы докапитализировать «ДОМ.РФ» под инфраструктурные проекты. Я что-то не очень понимаю, честно говоря.

И.Вдовин: Сейчас существующая программа по инфраструктурным облигациям повышена до 200 миллиардов, что позволяет около 600 миллиардов профинансировать в проекты по сниженной ставке.

В.Путин: Привлечь, да.

И.Вдовин: Мы посмотрели на те проекты, которые есть сегодня в портфеле. Считаем, что это очень удобный инструмент. Он очень полезный, он позволяет привлекать доступные деньги в различные проекты, поэтому предлагаем увеличить объём.

В.Путин: Хорошо. Сейчас и Марат Шакирзянович [Хуснуллин] два слова скажет, и Антон Германович [Силуанов] тоже прокомментирует.

Теперь «Фабрика проектного финансирования». Она функционирует, тоже Марат Шакирзянович это прокомментирует.

Вы предлагаете создать ещё один дополнительный инструмент – фонд развития инфраструктуры, да?

И.Вдовин: Да.

В.Путин: Марат Шакирзянович, пожалуйста.

М.Хуснуллин: Владимир Владимирович, у нас облигации «ДОМ.РФ» – очень востребованный механизм. Мы отработали на 200 миллиардов, в очереди у нас ещё несколько сотен проектов.

Мы по Вашему поручению – Вы тогда поручили увеличить фонд – эти 200 миллиардов выбираем. С Антоном Германовичем посчитали, какие затраты из бюджета. Они достаточно большие при сегодняшней ставке, но если ставка будет снижаться и будут возможности у бюджета – этот механизм очень востребованный, все губернаторы просто в очереди стоят по нему, список у нас большой.

Что касается «Фабрики проектного финансирования», мы с ВЭБом за прошлый год очень хорошо отработали, у нас более 300 миллиардов вложений в инфраструктуру ЖКХ, в школы, в общественный транспорт. И конечно, если будут возможности у бюджета увеличить, скажем, до одного триллиона или до 500 миллиардов, сколько получится, – механизм тоже востребован.

Мы с Игорем Ивановичем [Шуваловым] провели целый ряд совещаний. В рамках Вашего поручения 4,5 триллиона – программа модернизации ЖКХ. Считаем, что до одного триллиона мы могли бы здесь работать в том числе с «Фабрикой проектного финансирования». И регионы очень сильно заинтересованы, и крупный бизнес заинтересован участвовать в этой программе, кто владеет сегодня коммунальными системами.

Что касается создания нового фонда, тема интересная, но она, Владимир Владимирович, требует очень серьёзной проработки юридической, финансовой. Если будет Ваше поручение, мы с коллегами из РСПП отработаем и Вам отдельно доложим.

Спасибо.

В.Путин: Антон Германович, пожалуйста.

А.Силуанов: Предложения интересные действительно, правда, они все финансовоёмкие, потому что речь идёт о том, чтобы субсидировать процентную ставку. Ставка сейчас действительно подросла, и у нас большой объём из бюджета направляется на субсидии. Коллеги предлагают: давайте ещё расширим. Но мы действительно с Маратом Шакирзяновичем, как он правильно сказал, будем смотреть возможности бюджета, наверное, и консультироваться с бизнесом, чтобы создавать инструменты для того, чтобы был больше стимул вкладывать в инвестиции.

Это один из таких инструментов. Будем вместе работать с учётом финансовых возможностей.

В.Путин: Спасибо большое.

А.Шохин: Следующий докладчик – Андрей Владимирович Северилов, председатель совета директоров транспортной группы FESCO, член правления РСПП. У него тематика внешнеэкономическая, в увязке с логистикой и транспортной инфраструктурой.

А.Северилов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Александр Николаевич!

До 2022 года внешнеторговые маршруты российского бизнеса контролировались преимущественно зарубежными компаниями, крупными компаниями, которые диктовали свои правила игры, монополизировали рынок, и это подрывало суверенитет в транспортной отрасли Российской Федерации.

С началом специальной военной операции международные транспортные холдинги попытались задушить транспортный бизнес и внешнеторговые потоки нашей страны. Нам запретили доступ в западные порты, у нас отозвали суда, отозвали контейнерное оборудование. Но российскими логистическими компаниями вместе и под руководством Правительства Российской Федерации, федеральных органов власти удалось оперативно заместить выпавшую вместимость.

Мы совместно с Российским экспортным центром создали новые внешнеторговые сервисы, открыли новые маршруты. В частности, например, так называемый Deep Sea – маршрут: из стран Юго-Восточной Азии через Индийский океан в Суэцкий канал, вокруг стран Европы, в порт Санкт-Петербург, в порт Новороссийск. Раскатали маршрут «Север–Юг», двигается Северный морской путь, проект которого реализуется под Вашим непосредственным руководством.

На текущий момент мы можем с уверенностью сказать, что суверенитет в российской транспортной отрасли восстановлен, и выстраивание ритмичной логистики между российским бизнесом и бизнесом из дружественных государств является ключевой задачей российских транспортников.

Успехи российской транспортной отрасли тем не менее вызывают раздражение властей из государств с недружественным режимом, в связи с чем мы раз за разом сталкиваемся с усилением санкционного давления, с неконкурентными действиями со стороны прежде всего крупных западных компаний, которые давят на наших партнёров. Мы встречаем сложности при покупке, при строительстве, при ремонте флота, при бункеровке флота, при обслуживании и страховании флота за рубежом.

При этом мы видим, что в условиях ограничения нашей работы в западных портах западные компании начали попытки возвращения на российский транспортный рынок.

Для исключения ситуации блокирования российского бизнеса за рубежом считаем, что дальнейшим шагом должно стать развитие суверенного транспортного комплекса за рубежом, в том числе за счёт создания и приобретения транспортной инфраструктуры за пределами Российской Федерации в интересах внешней торговли.

С учётом сказанного выше, Владимир Владимирович, просим Вас рассмотреть возможность принятия решений по следующим вопросам.

Первое – в целях безопасности и предотвращения утраты контроля российскими логистическими компаниями над транспортным рынком необходимо разработать механизм приоритизации деятельности российских логистических операторов перед иностранными операторами на международных транспортных маршрутах через территорию Российской Федерации, в том числе при согласовании судозаходов в российские порты, при условии предоставления российскому транспортному бизнесу равных ценовых условий.

Второе, Владимир Владимирович, часть старых рынков утрачена, на новые мы заходим с большим трудом. Это связано с осложнениями и отсутствием лояльной российскому бизнесу транспортной инфраструктуры, прежде всего для несырьевого экспорта.

Мы просим расширить задачу, которую Вы давали в рамках прошлогоднего форума Россия – Африка, о создании инфраструктуры в Северной Африке и просим рассмотреть вопрос о создании на ключевых международных транспортных коридорах подконтрольной российским компаниям портовой и логистической инфраструктуры.

Необходимо расширение мер государственной поддержки для создания российским бизнесом таких проектов и для приобретения российскими компаниями контроля в капитале уже существующих транспортных комплексов за рубежом, а также государственное участие в части заключения со странами-участницами межправсоглашений с определением чётких параметров.

Считаем, что прежде всего такую инфраструктуру необходимо создавать в Китайской Народной Республике, Индии, странах Северной и Восточной Африки, в Арабских Эмиратах. Задачи таких хабов могут варьироваться исходя из локации. Это экспозиция российских экспортных товаров, организация стабильных грузопотоков параллельного импорта, складирование и перевалка российских экспортных грузов, сервисное обслуживание российских судов.

Создание или приобретение собственной инфраструктуры за рубежом позволит российским компаниям и, главное, российским судам даже после введения точечных санкций обеспечивать прямые судозаходы между собственными российскими портами и собственными портами за рубежом без возможности создания каких-либо ограничений со стороны третьих лиц.

Третье – в настоящее время идёт процесс активного формирования новых торговых маршрутов и новых устойчивых цепочек поставок. В этих процессах принимают активное участие как российский бизнес, так и компании из дружественных нам государств.

Но на примере работы с африканскими странами мы видим некоторую несогласованность действий российского бизнеса, действующего разнонаправленно, пытающегося самостоятельно заходить на новые рынки, и сложности африканских партнёров, которые также пытаются нащупать пути к российскому бизнесу.

Мы полагаем целесообразным создание межведомственного координационного центра, который объединил бы усилия министерств по выполнению ими локальных подведомственных задач, РЭЦ, крупного российского бизнеса по синхронизации деятельности на новых рынках.

В связи с этим, Владимир Владимирович, полагаем необходимым и просим Вас рассмотреть возможность формирования государственных межведомственных координирующих органов по вопросам организации устойчивых логистических цепочек на новых рынках в ключевых зарубежных регионах: Африки, Южной Америки, странах Юго-Восточной Азии.

Считаем, что реализация этих мер позволит не только удовлетворить растущие внешнеэкономические, внешнеторговые потребности, но и реализовать в полной мере транзитный и экспортный потенциал нашего государства.

Спасибо.

В.Путин: Вы три пункта обозначили. Первый и второй друг от друга не отличаются, по-моему. Или я что-то не понял?

А.Северилов: Первый пункт касался приоритизации деятельности российских морских операторов перед внешнеторговыми. Дело в том, что в настоящее время нам запрещён вход в западные порты. На примере конкретной компании – MSC, это швейцарский международный морской оператор, он начинает активно работать на российском рынке. Нам вход за рубеж, в западные рынки запрещён, а мы позволяем работать швейцарской компании в России. Мы считаем, что это некорректно.

В.Путин: Надо подумать в конечном итоге. Понимаете, нам не всегда выгодно действовать по принципу талиона из древнего права: сделать то же самое, что тебе делают, если грубо сказать. Нам нужно смотреть, что нам выгодно и невыгодно в целом для экономики.

Запреты иногда выгодны, чтобы поставить на место тех, кто нам запрещает, но иногда невыгодны, если мы хотим обеспечить собственный рынок чем-то. Надо подумать, хотя сама постановка вопроса, конечно, правильная, это точно совершенно.

Второй вопрос – в принципе примерно то же самое, это деятельность транспортных компаний на территории Российской Федерации, да?

А.Северилов: Второй вопрос – это необходимость расширения мер государственной поддержки при приобретении российским бизнесом транспортной инфраструктуры за рубежом, прежде всего портов, терминалов и прочего.

В.Путин: Да, это хорошая тема, это очень хорошая тема. Но некоторые наши компании так и делают.

А.Северилов: Делают, и мы делаем, но данные действия все носят такой рассинхронизированный характер.

В.Путин: Да, а из этого вытекает третий вопрос – создать какой-то единый центр, который мог бы координировать эту работу. Это хорошая идея.

А.Северилов: Да. Спасибо большое.

Дело в том, что сейчас все министерства работают с новыми рынками, все крупные компании работают с новыми рынками, но это всё происходит в рамках каждого из направлений, за которое отвечает то или иное ведомство или компания.

Наше предложение – создать как раз межведомственный координационный центр по работе на новых рынках: в Африке, в Южной Америке, в странах Юго-Восточной Азии.

В.Путин: Да, в этом точно есть смысл.

Здесь нельзя создавать каких-то монополий, создавать какие-то преимущества одной компании перед другой, но какой-то регулирующий центр, внимательно наблюдающий за тем, что происходит на отдельных рынках, – мне кажется, это полезно.

А.Северилов: Спасибо большое.

В.Путин: Мне кажется, это нужно сделать.

Андрей Рэмович, можете прокомментировать? И последнее предложение коллеги.

А.Белоусов: Насчёт последнего предложения – абсолютно правильно. У нас уже сейчас создана соответствующая комиссия, которая занимается такой координацией, но, может быть, надо усилить её работу. Есть штаб по транслогистическим коридорам, который собирается в среднем раз в две недели и эти вопросы рассматривает, но это не значит, что то, что Вы сказали, неактуально, а наоборот.

Мы как раз с Игорем Ивановичем [Шуваловым] сейчас говорили, что, конечно, было бы неплохо, если бы ВЭБ и Российский экспортный центр – РЭЦ, взяли на себя такую функцию. Не координации, наверное – (обращаясь к И.Шувалову) как сказать правильно, Игорь Иванович? – а отслеживания работы бизнеса по новым направлениям. У ВЭБ и у РЭЦ как раз компетенции для этого есть.

Что касается создания площадок, действительно, после санкций ситуация кардинально изменилась. Если наши экспортёры раньше работали преимущественно на тех рынках, которые они долго осваивали, уже на освоенных рынках, и вопрос состоял в том, чтобы завести туда больше экспортёров, то сегодня экспортёры заходят очень часто на неизвестные, незнакомые им рынки. И мировая практика показывает да и простой здравый смысл, что без создания и логистических, и производственных площадок на новых рынках добиться успеха крайне сложно или даже невозможно.

В этой связи в проектировках нового нацпроекта поддержки экспорта мы предусмотрели 12 таких площадок в разных странах мира, я сейчас не буду их называть. И предлагаем даже объём финансирования – 131 миллиард рублей, включая субсидирование и транспортные затраты. Пока мы с Минфином любви и согласия в этом вопросе не достигли, но очень быстро сближаемся. (Обращаясь к А.Силуанову.) Да, Антон? Я думаю, что мы найдём здесь общий подход.

А по поводу оператора, честно скажу, мы тоже смотрим на действия этой швейцарской компании. У нас в портах работают операторы, если брать иностранных операторов, из пяти стран: это Китай на Дальнем Востоке, Турция, турецкие операторы на Чёрном море, – а также три страны: это Камерун, Либерия и Панама, операторы зарегистрированы в юрисдикциях из этих стран. И появились действительно швейцарцы. Я, честно скажу, пока не очень понимаю, зачем они нам нужны и что мы как страна или как бизнес получим от этой компании. Может быть, новые технологии. Но пока я, скорее, соглашусь с коллегами, что рисков больше пока, чем преимуществ.

В.Путин: И что касается приобретения либо создания инфраструктуры за рубежом нашими компаниями, безусловно, надо этот процесс поддерживать, это сто процентов. Те, кто сделал это, чувствуют себя достаточно уверенно. Даже можно не называть, но приобретения большие и эффективно работающие в условиях сегодняшнего дня.

Подумаем, как помочь.

Спасибо.

А.Северилов: Спасибо большое.

А.Шохин: Владимир Владимирович, следующая тема – это социальное партнёрство, объединение работодателей.

Хотел бы пригласить Андрея Юрьевича Хитрова, который возглавляет общероссийское отраслевое объединение работодателей «Союз работодателей атомной промышленности, энергетики и науки России» – и всего остального, что с атомом связано.

А.Хитров: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемый Александр Николаевич! Делегаты съезда, гости!

Важнейшим направлением деятельности Российского союза промышленников и предпринимателей является участие в социальном партнёрстве, представление интересов работодателей в социальном диалоге, зачастую непростом, с нашими социальными партнёрами: профсоюзами, органами власти. Работа эта ведётся на федеральном, региональном, территориальном уровне. Обеспечивается единство и координация социального партнёрства в отраслях и в организациях.

Этому вопросу мы посвятили сегодня большую часть диалога. Но мне всё-таки хотелось бы отдельно сказать ещё раз спасибо тем, кто в Правительстве занимается и ведёт эту работу, – Татьяне Алексеевне Голиковой, Котякову Антону Олеговичу и, конечно, представителю стороны профсоюзов – Шмакову Михаилу Викторовичу, который, как сказал на встрече Владимир Владимирович, часто для Правительства неудобный партнёр, но он часто и для работодателей непростой партнёр.

Социальное партнёрство как инструмент социального диалога высоко себя зарекомендовал и, как уже сегодня звучало с этой трибуны, нашёл своё отражение в Конституции. Тем не менее есть куда совершенствовать. Необходимо повышать вовлечённость в социальный диалог и работодателей, и работников, и представителей власти.

Сегодня Правительство в соответствии с Конституцией обеспечивает реализацию принципов социального партнёрства в сфере регулирования трудовых и иных непосредственно связанных с ними отношений. При этом – Михаил Викторович сегодня уже говорил об этом – это не является предметом функций, полномочий и обязанностей министерств, что иногда приводит к отсутствию их диалога с работодателями и профсоюзами на отраслевом уровне, по отраслевым вопросам.

Предлагаем дополнить положение о министерствах нормами о развитии участия в социальном партнёрстве в отраслях, относящихся к ведению соответствующих ФОИВов.

Важнейшим фактором развития и реализации социального партнёрства является сохранение договорного характера отношений и, как следствие, сохранение права сторон в соглашении коллективных договоров давать оценку выполнению взаимных обязательств.

Нас беспокоит подготовленный сегодня депутатами законопроект, предусматривающий государственный надзор за выполнением соглашений, – без аккуратного, точечного уточнения полномочий в контроле за ними между сторонами соглашения и госнадзором.

Предлагаем проработать и реализовать подход, в котором контроль сторон в соглашении может быть дополнен госконтролем при чётких критериях и по чётким основаниям.

Но самое главное и то, о чём сегодня говорил Александр Николаевич: считаем необходимым донастройку и работодательского сообщества в первую очередь с целью исключения имитации социального партнёрства, обеспечения вовлечённости социально значимых организаций в социальный диалог и, как следствие, для обеспечения социальной стабильности в таких организациях и на территориях их присутствия.

Владимир Владимирович, Александр Николаевич на встрече с Вами уже озвучил основные предложения. По этим предложениям уже развернулась широкая дискуссия, и сегодня требуется более чёткая фиксация полномочий объединения работодателей на всех уровнях социального партнёрства при совершенствовании критериев для их формирования на этих уровнях.

Мы предлагаем обеспечить формирование вертикально интегрированной системы объединения работодателей на единых организационных и методических принципах на всех уровнях социального партнёрства, то есть на федеральном, отраслевом и региональном; установить обязательное членство каждого объединения работодателей в вышестоящем объединении.

Считаем необходимым предусмотреть введение обязательности членства крупнейших социально значимых компаний в одном из объединений.

Это предложение, наверное, стало наиболее обсуждаемым – с отрицательной оценкой такой обязательности, подразумевая, что мы хотим работодателей загнать в какое-то объединение работодателей. Но вопрос стоит немножко по-другому. Мы говорим о свободе выбора, в каком объединении работодатель должен участвовать в социальном диалоге: или вступить уже в какое-то действующее, или, может быть, создать своё с единомышленниками.

Такое участие будет способствовать системному диалогу, системной работе и будет способствовать вкладу каждой организации в развитие рынка труда и социальной политики.

Для этого необходимо внесение изменений в законодательство, в Федеральный закон «Об объединении работодателей». Мы просим внести такие изменения и провести по ним обсуждения с Правительством.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Прежде чем попросить Татьяну Алексеевну [Голикову] прокомментировать, я бы хотел дать слово Михаилу Викторовичу. Как Вы относитесь к этим предложениям?

М.Шмаков: Владимир Владимирович, мы поддерживаем. Я выступал, по-моему, в прошлый раз, Вы меня критиковали, что членство в каком-либо – не обязательно так, как сказал Андрей Юрьевич [Хитров], – объединении работодателей с нашей точки зрения будет полезно для развития системы социального партнёрства.

В.Путин: Михаил Викторович, были ещё предложения: контроль за соблюдением условий договора дополнить ещё госконтролем. Но госконтроль и так существует со стороны Правительства. Я не очень понимаю, что имеется в виду.

А.Шохин: Владимир Владимирович, это Правительство с профсоюзами настаивают. Мы, как говорится, пытаемся более мягкую формулу предложить, и что госконтроль должен касаться только тех аспектов, которые обязательны в требованиях, прописанных в законодательстве, в Трудовом кодексе, в частности.

В.Путин: Так, а сейчас-то есть это всё? Что ещё то?

М.Шмаков: Не совсем точно – в том смысле, что настаиваем. Этот вопрос обсуждается. Я думаю, что в рамках РТК мы можем найти взаимоприемлемый вариант и с работодателями, и с нами.

Госконтроль, конечно, не должен быть абсолютным, но по каким-то направлениям есть те полномочия, которых нет у любых общественных объединений. Поэтому когда-то требуется и применение государственных полномочий.

В.Путин: Хорошо.

Татьяна Алексеевна, пожалуйста.

Т.Голикова: Добрый день, Владимир Владимирович!

В.Путин: Здравствуйте!

Т.Голикова: Уважаемые коллеги!

Я сначала о социальном партнёрстве и потом о том, что сказал Андрей Юрьевич [Хитров].

Оно у нас гарантировано Конституцией, статьёй № 75, социальное партнёрство, и Трудовой кодекс. У нас в качестве основных принципов нормативно-правового регулирования трудовых отношений определяется социальное партнёрство.

Что это означает? Это означает, что если нет одной из сторон, то высока вероятность того, что могут быть нарушены трудовые права граждан и не исполняться те социальные гарантии, которые положены нашим гражданам.

Но сегодня вхождение в объединение носит добровольный характер. В рамках того поручения, которое Вы дали в прошлом году на съезде РСПП и не так давно, в марте 2024 года, мы на площадке Правительства вместе с объединениями работодателей, крупнейшими работодателями обсуждали эти предложения: нужно ли законодательно регулировать обязательность вхождения? Сейчас пришли к следующему выводу, что действовать надо здесь весьма осторожно, учитывать интересы. Договорились с коллегами, что коллеги подготовят соответствующую «дорожную карту» по 2024 году как минимум, в которой будут конкретные предложения по изменению законодательства, предложения по критериям возможного обязательного вхождения в объединения работодателей и, как коллеги ставили вопрос, о неких преференциях, в случае если они обязательным порядком входят в объединения работодателей.

Такая карта РСПП представлена совсем недавно, это было в апреле. Мы сейчас вместе с федеральными органами исполнительной власти на эту тему работаем. В ближайшее время сформулируем предложения по тому, как это может быть и требуется ли внесение изменений в действующие нормативные акты. И постараемся на примере кого-то крупного [объединения] отработать и критерии, и такие возможные изменения. Соответственно, тогда предложим механизм этой обязательности, если он будет всеми сторонами принят.

Что касается того, о чём сказал Андрей Юрьевич [Хитров], относительно социального партнёрства в отраслях и наличия такой нормы в положениях о министерствах и ведомствах. Эта тема ненова, она практически каждый раз поднимается на заседаниях Российской трёхсторонней комиссии.

Дело в том, что до 2004 года, до реформы федеральных органов исполнительной власти, когда мы делили на министерства, агентства и службы, такая норма существовала во всех положениях. Потом её как излишнюю исключили, имея в виду, что это будет регулироваться на уровне какого-то одного ведомства, как в случае сейчас с Министерством труда и социальной защиты и Российской трёхсторонней комиссией, а всех остальных мы будем к этой работе подтягивать.

Мое мнение – с учётом того что я являюсь координатором сторон, и каждый раз мы эту тему обсуждаем, что это не излишняя функция: это в определённой степени дисциплинирует федеральные органы исполнительной власти, когда в их положениях есть взаимодействие с социальными партнёрами по соответствующим отраслям, которые они курируют. Численности, денег дополнительных это не требует, поскольку все федеральные органы исполнительной власти так или иначе со стороны Правительства являются членами РТК.

Поэтому – скоро будет меняться структура Правительства – можно этот вопрос рассмотреть, если Вы сочтёте это возможным.

И последнее – то, что касается государственного контроля. Я соглашусь с Михаилом Викторовичем [Шмаковым], это не совсем так. В принципе механизмы Российской трёхсторонней комиссии позволяют очень многие вопросы решать. А если это ещё будет урегулировано нами по первым двум пунктам, я думаю, что здесь проблем с точки зрения контроля не будет.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Вы ещё сказали о необходимости более чёткой фиксации прав работодателей. Что Вы имели в виду?

А.Хитров: У нас на разных уровнях социального партнёрства, особенно на территориальном, региональном, не всегда работодатели имеют право участвовать в заседаниях органов власти. И мы бы хотели, чтобы та практика диалога, которая есть между работодателями, профсоюзами на федеральном уровне, больше воплощалась на региональном уровне. Региональный уровень мы, кстати, мониторим на уровне Российской трёхсторонней комиссии. Есть абсолютно разные практики. Но хотелось бы, чтобы этот диалог был и на территориальном уровне.

(Обращаясь к Т.Голиковой.) Татьяна Алексеевна, я бы добавил. О чём идёт речь, когда мы говорим о диалоге в министерствах и ведомствах? Я представляю атомную промышленность, она имеет свою специфику, у нас есть своя отраслевая комиссия, где отраслевые профсоюзы, отраслевые работодатели встречаются. В нашей практике это ежеквартально, мы обсуждаем все насущные вопросы трудовых отношений, зарплаты, социальных пакетов, реализацию каких-то отраслевых программ. Я знаю, что такую же работу хотят вести мои коллеги на уровне министерств, на уровне ведомств, чтобы не те, кто приходит к нам в Российскую трёхстороннюю комиссию и обсуждает какие-то вопросы, а отраслевые вопросы обсуждались бы в министерстве. О таких правах и полномочиях идёт речь.

В.Путин: Я думаю, что это, безусловно, можно и нужно поддержать, особенно что касается регионального уровня, конечно.

А.Хитров: Спасибо.

А.Шохин: Владимир Владимирович, я Вам докладывал в марте о том, что мы здесь не пытаемся предложить обязательное членство в объединениях – в любом из объединений работодателей, а не в РСПП. На съезде профсоюзов Михаил Викторович [Шмаков] сказал: все в РСПП. Нет, мы считаем, что кто хочет – в РСПП, кто хочет создать свою структуру – создавайте.

Сегодня у нас выступал представитель Республики Казахстан Тимур Жаркенов, он заместитель руководителя палаты предпринимателей «Атамекен». Там обязательное членство. Они нашли способ преодолеть разногласия с Международной организаций труда, и МОТ признала, что они соблюдают соответствующую конвенцию 1948 года о свободе ассоциации.

В.Путин: Послушайте, практика такая есть в ведущих экономиках Европы – в законе закреплено обязательное членство в профсоюзных организациях. Ничего здесь нового нет, и никаких нарушений правил МОТ здесь тоже не существует. Поэтому с точки зрения права это вполне можно поддержать.

А.Шохин: Что касается критериев, о которых Татьяна Алексеевна [Голикова] говорила, мы предлагаем использовать действующее законодательство. Есть закон о банкротстве, где, по сути дела, социально значимые предприятия определены – пять тысяч занятых. Или градообразующие предприятия, на которых работает более 25 процентов жителей того или иного населённого пункта.

Экономически значимые предприятия в процессе редомициляции – тоже установлены правила, и так далее. Можно брать по критериям действующее законодательство. Там, на наш взгляд, скажем, завышенная планка, можно и спускаться по численности занятых, но хотя бы с этого начать.

В.Путин: Вы знаете, можно обратиться и в Госдуму, провести дискуссии с депутатами. Это всё решаемые вещи. Вопрос в целесообразности организации самой работы.

Но, повторю, такая практика есть в ведущих экономиках Европы. Ну почему, у нас тоже можно это внедрить, ничего здесь такого нет.

А.Шохин: И в Австрии, и в Германии.

В.Путин: Да, совершенно верно.

А.Шохин: Владимир Владимирович, мы сознательно ограничили количество выступлений с трибуны, чтобы дать больше возможности поработать Вам с залом.

В.Путин: Пожалуйста.

А.Шохин: Вы меня уже два раза критиковали за то, что у нас вроде «регулируется». Мы решили, раз есть микрофоны – живая очередь к микрофону. Сколько народу успеет задать вопрос, столько успеет. Предлагаю начинать с этого микрофона, центрального.

В.Путин: Да, пожалуйста, прошу Вас.

А.Шохин: Представляйтесь, коллеги, сами.

А.Кодзаев: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемый Александр Николаевич!

Северо-Осетинское региональное отделение РСПП, Алан Кодзаев.

В Послании Федеральному Собранию Вами, Владимир Владимирович, был поставлен ряд важнейших для бизнеса задач в фискальной сфере, одна из которых – минимизация дробления. Вы также отметили, что государство должно помогать бизнесу.

Хочу отметить, что на самом деле государство очень много делает для помощи бизнесу, особенно бизнес это прочувствовал во время ковидных мероприятий и во время санкций со стороны некоторых стран. Назову их «некоторые», потому что на прошлом съезде Вы сказали: недружественных стран у России нет, есть недружественные элиты и недружественные правители.

У нас следующее предложение – провести пилотную дифференциацию упрощённой системы налогообложения по видам деятельности, увеличить количество людей со 130 до 250 человек в человекоёмких отраслях, при этом планку по доходам оставить на прежнем уровне.

И следующее предложение – снять системные проблемы, с которыми сталкиваются компании во время активного роста, также расширить эксперимент, проводимый для общепита в части отмены налога на добавленную стоимость, и применить этот эксперимент в других секторах, схожих по экономическим параметрам.

Это были наши предложения.

Владимир Владимирович, разрешите ещё воспользоваться возможностью и передать Вам слова благодарности.

Так сложилось, что ровно три года тому назад в Послании Федеральному Собранию Вы дали старт, наверное, самой масштабной программе – программе социальной догазификации. Сегодня эта программа оказалась настолько востребованной у населения, что её по праву можно назвать народной.

Я сам работаю в компании «Газпром межрегионгаз Владикавказ» и вижу этих людей со стороны, когда мы подключаем новые домовладения. Они постоянно выражают слова благодарности. По сути, я сегодня, как говорится, от первого лица передаю Вам слова благодарности от жителей, которые воспользовались этой программой.

Спасибо Вам за всё.

В.Путин: Программа действительно идёт, идёт хорошо, очень востребована людьми. Но одним из инициаторов этой программы был как раз «Газпром» и руководитель «Газпрома» Миллер Алексей Борисович. Так что это и в его адрес слова благодарности.

Теперь по поводу того, что мы делали как эксперимент в общепите, – освобождение по НДС и так далее. Надо посмотреть, как это работает. Наверное, не во всех отраслях одинаково это может функционировать.

Сейчас я попрошу Решетникова Максима Геннадьевича прокомментировать.

Что касается минимизации этого процесса дробления, здесь тоже Министр скажет несколько слов. Мы все исходим из того, чтобы создать благоприятные условия для бизнеса, чтобы бизнес не пугался, чтобы не думал, что будут за это как-то преследовать, какие-то штрафные санкции наступят. Главное – обеспечить этот процесс, при котором и бизнесу будет выгодно, удобно, и государству тоже будет удобно решать фискальные функции.

Пожалуйста, Максим.

М.Решетников: Уважаемые коллеги!

Два вопроса.

По эксперименту по общепиту мы договорились до 2024 года. Этот год последний в эксперименте, мы подводим итоги, дальше принимаем решение по тиражированию.

Действительно, обращение бизнеса есть, особенно бизнеса, у которого идёт большая трудоёмкая работа, большой фонд оплаты труда. Мы здесь договорились с Минфином, вместе посмотрим и с общественными организациями ближе к концу года подведём итоги.

По поводу планки по людям и по дальнейшему, скажем так, расширению границ малого и среднего бизнеса. У нас такое очень осторожное отношение к этому, потому что у нас и так достаточно большие границы.

В.Путин (обращаясь к А.Кодзаеву): Вы предлагаете по количеству людей увеличить, да? А по обороту оставить?

А.Кодзаев: Да, планку по доходам оставить прежней.

М.Решетников: Просто получается, что мы таким решением будем стимулировать рабочие места с невысокой заработной платой и с невысокой выработкой. А всё-таки сейчас основная задача нацпроекта в условиях трудодефицитной экономики – это максимально повышать выработку, производительность труда, в том числе в малом бизнесе. Поэтому нам надо очень аккуратно подходить к этому, исходя из того что всё-таки экономика высоких зарплат требует большой производительности.

Поэтому мы бы, Владимир Владимирович, предложили это всё вместе посмотреть с учётом тех налоговых изменений, которые сейчас пойдут, и в комплексе это обсудить.

В.Путин: Что касается экономики высоких зарплат, на Северном Кавказе есть над чем работать, потому что уровень доходов населения там, к сожалению, пока ниже, чем в среднем по стране.

Пожалуйста, дальше.

А.Батаков: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, Александр Николаевич, коллеги!

Батаков Антон, член правления РСПП и президиума Свердловского отделения промышленников и предпринимателей, город Екатеринбург.

Владимир Владимирович, поздравляем Вас с избранием Президентом России.

В.Путин: Спасибо.

А.Батаков: Уверен, что бизнес добьётся всех намеченных Вами целей на благо Отечества.

Владимир Владимирович, год назад я обращался к Вам с предложением адаптировать промышленную ипотеку под потребности малого и среднего бизнеса. И благодаря Вам, Правительству и РСПП вопрос находится в работе. Большое спасибо.

Владимир Владимирович, сегодня у нас почти 2,5 тысячи мер поддержки промышленности, а она всегда работает в связке с другими операциями: транспортировкой и хранением – одним словом, с логистикой. И мы видим, как бы ни стремился производитель снизить стоимость продукта, его стоимость для потребителя кратно выше производственной из-за высокой на сегодняшний день ключевой ставки, которая необходима для строительства данной логистической инфраструктуры.

Мы предлагаем для синхронизации и усиления текущих мер поддержки, удержания ценового трека продукта от производителя до потребителя субсидировать строительство логистической инфраструктуры и промышленно-распределительных центров в виде отдельной программы логистической ипотеки. Это решение обеспечит узкий ценовой коридор и высокую оборачиваемость продукции промышленных кластеров и предприятий, расположенных вдоль транспортных коридоров, например, М-12, «Восток–Запад» и «Север–Юг», а также граница с Китаем.

Сегодня много говорили о строительстве введённых новых магистралей, дорог. Отлично всё ездит, увеличивается грузопоток, а инфраструктуры как раз для хранения не хватает, поэтому такое предложение.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Вы знаете, что касается самих этих проектов, магистралей и так далее, то здесь в целом всё выстроено.

Что касается обеспечивающей, обслуживающей инфраструктуры, в первую очередь это предприятия хранения и так далее, то, наверное, над этим можно подумать. Но это тоже вопрос бюджетных возможностей, потому что всё это – субсидии, связанные с расходованием бюджета. Сейчас Правительство активно работает над этим.

Я с Вами согласен, на эти вещи инфраструктурного характера, обеспечивающие логистику, конечно, это важно, на это нужно обратить внимание.

Сейчас попрошу, может быть, Денис Валентинович скажет и по ипотеке, и по другим инструментам поддержки промышленности. Они в целом все известны, но если Министр-вице-премьер ещё раз обобщит, мне кажется, будет полезно.

Пожалуйста.

Д.Мантуров: Уважаемый Владимир Владимирович!

Я не хочу диссонировать с положительными комментариями коллег, которые до этого запрашивали свои направления.

Могу сказать только, что по промышленной ипотеке было Ваше поручение нам в позапрошлом году, мы его реализовали. Причём это эволюционировало несколько раз: сначала это было на покупку помещений, зданий, потом на ремонт, на строительство. То есть мы все эти задачи реализовали в прошлом году, в основном это касается малого и среднего бизнеса. Было выдано 800 займов по этой ипотеке.

Предела совершенствованию, конечно, нет. Но мне кажется, что сегодняшний ресурс – и с учётом тех задач, которые Вы озвучили в Послании, увеличение объёмов финансирования по льготной промышленной ипотеке – мы с трудом сегодня проходим с учётом процентной ставки.

Поэтому, как Вы сказали, давайте мы это возьмём на будущее на проработку. В первую очередь будем реализовывать уже те решения, которые были доусовершенствованы и сегодня эффективно работают.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Антону Германовичу, считаю, нет смысла давать слово, потому что он скажет ровно то, что сказал пять минут назад: это дополнительные расходы бюджета, связанные с субсидированием.

Вы знаете, сейчас ведь банки дают, как правило, по плавающим ставкам. Если кредиты берутся исходя из ключевой в 16 процентов, то по мере изменений, а я уверен, что изменения будут, на это очень рассчитываю…

(Аплодисменты.)

Только бурные продолжительные аплодисменты прошу не рассматривать как какое-то давление на Центральный банк. (Смех.)

А.Шохин: Мы готовы ещё хлопать.

В.Путин: Это наверняка произойдёт просто исходя из объективных тенденций, которые складываются в экономике.

А если это так и вы используете плавающие ставки, то и ставка по мере развития проектов тоже будет снижаться.

Тем не менее подумаем, конечно. Вопрос очень важный, полностью с Вами согласен.

Е.Шохина: Здравствуйте, Владимир Владимирович, Александр Николаевич, уважаемые гости съезда!

Я без очереди немножко влезла. Меня зовут Евгения Шохина, я президент Бизнес-школы РСПП, главный редактор журнала «Бизнес России» и мама четверых детей – внуков Александра Николаевича.

Если честно, у меня не совсем по бизнесу вопрос.

В.Путин: Будьте добры, погромче, пожалуйста, чуть-чуть.

Е.Шохина: Я волнуюсь просто немножко.

2024 год объявлен Годом семьи. У меня в связи с этим два вопроса.

Первый. Много молодых людей хотят идти на госслужбу или в правоохранительные органы, но у них нет такой возможности, потому что им мешает судимость одного из родителей или, не дай бог, двух родителей.

В.Путин: Судимость одного из родителей мешает идти на работу в правоохранительные органы?

Е.Шохина: Да, и на дипломатическую службу. В связи с этим вопрос: можно ли пересмотреть это правило?

В.Путин: Это ведомственные правила, связанные с кадровой политикой. Всё зависит в данном случае, я думаю, от конкретных ситуаций, но я обязательно этот вопрос подниму для обсуждения с коллегами, я Вам обещаю.

Е.Шохина: Спасибо большое. И очень быстро второй вопрос…

В.Путин: Я с Вами согласен. Конечно, никто за действия членов семьи не отвечает, это понятно. Всегда это связано с конкретным человеком, с его личными деловыми качествами, с его возможностями и так далее. Прежде всего кадровые службы должны руководствоваться этими соображениями.

Е.Шохина: Спасибо большое.

Четыре года назад я основала благотворительный фонд «Живём», мы занимаемся улучшением жилищных условий в ситуации, когда детей изымают из кровных семей на основании того, что у них плохой ремонт. Дальше мы по суду детей возвращаем, и семьи восстанавливаются. Пример: в Тульской области изъяли трёх детей, передали в другой регион профессиональному опекуну. Мы за 90 тысяч рублей сделали ремонт и потом их по суду вернули, а профессиональный опекун получает от 12 до 30 тысяч рублей в зависимости от субъекта. Может быть, тоже настал момент, когда можно пересмотреть бюджетную политику в плане перераспределения средств для помощи родным, семьям?

В.Путин: Бюджетную политику – не знаю, мне даже трудно на это как-то реагировать, вопрос очень тонкий, чувствительный. Но нельзя ни в коем случае допускать какого бы то ни было беспредела с точки зрения изъятия детей из семьи. Если к завтраку не дают свежевыжатый апельсиновый сок, это не повод для того, чтобы ребёнка из семьи забирать. Главное всё-таки – это не апельсиновый сок, а любовь к ребёнку.

Но, конечно, мы должны смотреть на суть того, что происходит в семье. Бывают случаи, когда лучше ребёночка забрать оттуда, чем с какими-то алкоголиками он там будет жить и страдать ежедневно. Это тонкая вещь, и здесь, конечно, нужно проводить соответствующую политику, выстраивать её на уровне государства. Вы правы, конечно.

Е.Шохина: Спасибо большое. Безусловно, наш фонд помогает добросовестным и добропорядочным семьям, мы это проверяем.

В.Путин: Спасибо Вам.

И.Утенков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Александр Николаевич!

Утенков Иван Владимирович, член правления РСПП, Группа компаний «Беспилотные технологии».

Вопрос будет связан с инженерами – если быть точным, с той квалификацией инженеров, которые на сегодняшний день готовы и могут развивать, интегрировать квантовые технологии в нашей стране.

Квантовая инженерия на сегодняшний день в России, как и в мире, имеет два подхода. Это её аппаратная часть, она связана с использованием и созданием квантовых компьютеров. Я надеюсь, что в обозримом будущем наша страна получит промышленные образцы.

Второй подход, связанный с квантовыми алгоритмами, уже используется в российской, отечественной практике. Так, к примеру, мегасайенс-проект – это коллайдер NICA – интегрировал в систему управления и охлаждения квантовые алгоритмы, вследствие чего повысил управляемость и устойчивость производимых операций внутри себя.

Также, конечно, нужно отметить развивающуюся отрасль – робототехнику и беспилотие в целом, которые на сегодняшний день грызут, так скажем, гранит науки с точки зрения искусственного интеллекта, основанного на нейросетях. Следующий этап развития – это, безусловно, квантовые алгоритмы в более углублённой форме.

Моё предложение, мой вопрос связан, конечно же, с дефицитом кадров в этой отрасли. В 2022 году, по открытым источникам, нехватка инженеров, квантовых инженеров, составляла тысячу человек, в 2023 году этот запрос увеличился. Естественно, технологии с каждым днём всё быстрее и быстрее развиваются. Учитывая, что наша страна собирается сделать технологический прорыв, мы считаем, что этот вопрос нужно решать более консолидированно.

Моё предложение, или просьба, если позволите, связана с тем, чтобы Вы поддержали создание консорциума на базе РСПП, в который вошёл бы бизнес и ведущие вузы страны для плановой подготовки кадров, которые необходимы как на сегодняшний день, так будут необходимы и в течение пяти–семи лет в будущем.

На самом деле эта технология – это будущее нашей страны, это будет и в логистической, и сельскохозяйственной отрасли, и это вопросы безопасности.

Благодарю.

В.Путин: Вопросы крайне важные, я говорил об этом и в своём вступительном слове. Хочу ещё раз подтвердить наше самое серьёзное отношение к вопросам подобного рода, подготовке кадров вообще.

Здесь я уже сказал, мы от школ раннюю профориентацию – в том числе с вашим участием, уважаемые коллеги, – намерены осуществлять со старших классов – с шестого класса, у нас целая программа выстроена. Потом среднее звено: колледжи, техникумы и так далее. Будем заниматься ремонтами, созданием условий для того, чтобы молодые люди могли комфортно существовать и развиваться в качестве профессионалов. И звено высшей школы. Всё это должно быть увязано вместе.

А по отраслям: конечно, одна из важнейших отраслей – это беспилотие и всё, что с этим связано, включая искусственный интеллект. Конечно, у нас и Минобороны этим занимается. Вы знаете, так называемое народное ВПК уже работает вовсю. Минобороны не успевает за предложениями следить, которые предлагают люди, занятые в этой сфере. Каждый день рождаются новые предложения.

Более того, успех на линии боевого соприкосновения зависит сегодня от того, насколько эффективно и быстро решаются технологические задачи, с каким опережением противоборствующие стороны это делают, просто в режиме реального времени.

И у нас получается. И в Минобороны занимаются, и гражданские ведомства занимаются, в том числе в Правительстве. Андрей Рэмович, в частности, тоже отчасти хотя бы занимается этой сферой. Андрей Рэмович, скажете два слова на эту тему?

А.Белоусов: Если говорить о квантовых коммуникациях, квантовых вычислениях, то это одна из таких самых современных сквозных технологий в мире, достаточно бурно развивающихся, и позиции нашей страны здесь одни из самых лучших в мире.

Квантовыми коммуникациями занимаются РЖД. Коллеги очень активно развивают, и уже у них запущена, если не ошибаюсь, до Санкт-Петербурга эта линия, которая работает. Непосредственно Олег Валентинович Белозёров руководит этими процессами. Создан уже прототип квантового компьютера, и даже не один. У нас «Росатом» тоже активно занимается в аппаратной части.

Безусловно, у нас назрела необходимость создания в ведущих вузах страны, таких как Физтех, как ИТМО, специальной подготовки кадров в этих областях. Пока это, безусловно, такая штучная история. Но я думаю, что обязательно надо буквально в самое ближайшее время этот вопрос решить.

В.Путин: Да.

(Обращаясь к И.Утенкову.) Ещё раз сформулируйте: Вы предлагаете создать единый центр…

И.Утенков: Моё предложение заключается в создании консорциума на базе РСПП – так как заказчиком здесь в большей степени будет являться бизнес, – и в этот консорциум ввести ведущие вузы страны.

На сегодняшний день, если смотреть чёткие цифры, у нас за год квантовых магистров выпускается всего 450 человек, это по стране. Это несопоставимо мало.

В.Путин: Согласен. Хорошее предложение. Не знаю, на базе РСПП… Если Александр Николаевич считает, что это можно, на базе РСПП, то вполне возможно.

А.Шохин: Иван Владимирович возглавляет недавно созданную группу по беспилотным инновационным системам. Поэтому он сам и ответит на свой вопрос.

В.Путин: Давайте. Но идея сама хорошая и заслуживает не только внимания, но и того, чтобы мы это сделали.

И.Утенков: Принято, есть. Благодарю.

В.Путин: Спасибо Вам большое.

К.Майор: Уважаемый Владимир Владимирович, Александр Николаевич, уважаемые делегаты, всем доброго дня!

Владимир Владимирович, на прошлом съезде РСПП и на форуме «Сильные идеи для нового времени» Вы поддержали план развития технологий наружной рекламы. И мы, вдохновлённые Вашей поддержкой, успешно занимаемся их реализацией.

Владимир Владимирович, новое уличное медиа прямо сейчас транслирует сегодняшнее заседание. И если Вы сочтёте возможным, то через несколько минут мы продемонстрируем, как это выглядит.

Владимир Владимирович, медийный рынок очень изменился. Новые технологии делают рекламу сильным инструментом влияния. Нужно использовать эти возможности для позитивного воздействия на настроения людей. Но действующее законодательство не позволяет в полной мере реализовать эти возможности.

Что мы предлагаем? Первое – на законодательном уровне закрепить новые уличные медиа, позволяющие моментально доносить до миллионов людей информацию о социально значимых событиях в стране. Мы хотим транслировать на уличных экранах Ваши выступления, пуски ракет, рассказывать о реализации крупных инфраструктурных проектов, вызывая позитивные эмоции и чувства национальной гордости. Для этого нужно всего лишь расширить формат использования наружной рекламы.

Есть ещё одна инициатива. Владимир Владимирович, рекламный рынок очень благодарен Вам лично, что на этой неделе Вы подписали закон о продлении действующих договоров на рекламные конструкции. Одним из условий являлось размещение не менее 10 процентов социальной рекламы на уличных экранах.

Я предлагаю аналогичным образом повысить установленную законом пятипроцентную квоту социальной рекламы для всех видов рекламы. Сейчас особенно важно всеми доступными средствами транслировать наши традиционные нравственные и культурные ценности, национальные успехи и достижения. А инструменты социальной рекламы подходят для этого идеально.

Владимир Владимирович, мы готовы на базе комиссии РСПП по медиа и рекламе собрать представителей всех заинтересованных органов и рынка, чтобы совместно подготовить законодательную базу, которая сделает рекламу не только экономически выгодным, но и социально полезным инструментом.

В дополнение я передал Вам проект масштабирования нового уличного медиа, чтобы оно работало в каждом уголке России. Рассмотрите его, пожалуйста, и уделите время для, возможно, личной встречи.

Спасибо Вам огромное.

Служу России!

В.Путин: Спасибо большое.

Вы предложили расширить возможности для наружной рекламы. А что нужно сделать? Что значит «расширить возможности»? И предлагаете как-то изменить нормативную базу. Как?

К.Майор: Да, всё верно. На сегодняшний день по закону о рекламе мы не можем транслировать новости в режиме реального времени. А по сути это та история, которая позволяет доносить оперативно до каждого человека, до каждого россиянина новости, которые социально значимы в стране.

В.Путин: Честно говоря, в первый раз об этом слышу. Мы, по-моему, всё делаем в режиме реального времени.

Вы сейчас сказали, что что-то идёт на экраны наружной рекламы.

К.Майор: Да, но если транслировать новости, новостной контент: мы не можем его транслировать так, как сегодня транслируем наш с Вами съезд, потому что закон не предполагает этого.

В.Путин: Это нужно с нашими основными телевизионными компаниями обсуждать. Они, видимо, боятся потерять какую-то часть рынка, на котором они работают.

Здесь внимательно нужно посмотреть, чтобы был баланс. Потому что, вот скажем, Вы сказали, что Вы могли бы там мои речи транслировать: я Вам очень благодарен, спасибо, это очень привлекает. Но тот закон, о котором Вы упомянули, говорит о том, что можно продлевать – то есть не «можно продлевать», а госорганы обязаны продлевать до десяти лет имеющиеся контракты на эти конструкции.

Я подписал этот закон, но были и люди, работающие в этой сфере, которые говорят о том, что это создаёт монополию и это не очень хорошо для рынка: нет необходимости тем, кто имеет такие контракты, что-то улучшать, что-то делать, а органы власти обязаны в явочном порядке просто на десять лет продлевать эти контракты.

То есть я к чему? К тому, что, несмотря на такую привлекательность, о которой Вы сказали, трансляция моих выступлений, есть и другие соображения, которые участники рынка формулируют. Тем не менее я всё равно его подписал, потому что здесь и плюсы есть очевидные, в том числе для создания стабильных условий для вашей работы. Но мы обязательно посмотрим, и я обещаю, что мы это сделаем.

Вопрос того, что касается социальной рекламы. Это ещё одна «морковка», которую Вы нам показали. Это тоже очень правильно – кроме моих выступлений. Социальная реклама – это очень важно.

Но здесь мы с утра с коллегами тоже говорили на этот счёт. Когда мы говорим, скажем, о детском питании или питании в школах, это вроде как социальная реклама. Но если при этом показываются конкретные фирмы, которые производят ту или иную колбасу либо сосиски, которые нужно продвигать в школах, то это уже скрытая реклама конкретного производителя или, как на телевидении говорят, джинса. Это всё надо внимательно проработать.

А в целом, конечно, мы будем Ваши предложения изучать. Они имеют под собой, разумеется, основания.

Спасибо большое.

К.Майор: Спасибо.

По медиа как раз мы готовы это рассмотреть.

А.Шохин: А видео, мы договорились, отправим Дмитрию Сергеевичу Пескову, наверное.

В.Путин: Не знаю, с кем он там аффилирован.

(Обращаясь к К.Майору.) Обязательно рассмотрим. Сформулируйте, пожалуйста, хорошо?

К.Майор: Спасибо огромное.

В.Путин: Спасибо Вам.

Г.Зверев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Александр Николаевич! Уважаемые делегаты и гости съезда!

Зверев, Всероссийская ассоциация рыбопромышленников.

В ходе реализации национального проекта «[Международная кооперация и] экспорт» российские рыбаки заняли хорошие позиции на мировом рыбном рынке. В 2022 году экспорт филе минтая составил 120 тысяч тонн – вчетверо больше, чем десятью годами ранее, а экспорт минтаевого фарша, сурими, – 45 тысяч тонн, в 20 раз больше, чем десятью годами ранее. Мы отобрали на этих рынках значительную долю у наших американских конкурентов. Зачастую мы идём с конкурентами по ценам, что называется, ноздря в ноздрю.

С учётом введённых на российскую рыбопродукцию импортных пошлин установленные в конце пошлого года экспортные пошлины в нашей стране сводят на нет наше ценовое преимущество по некоторым видам продукции. На некоторых рынках нас уже поддавливают основательно. Поставки продукции глубокой переработки начали чуть снижаться.

РСПП предлагает точечное решение – отмену экспортной пошлины не на всю рыбопродукцию, безусловно, а на пять-шесть товарных позиций, наиболее чувствительных для ценовой конкуренции и наиболее значимых для инвесторов, которые осуществляют строительство – Вы знаете, это более ста рыбопромысловых судов, строительство береговых заводов. Их долги перед банками инвесторов уже около триллиона рублей. За пять лет в семь раз увеличилась задолженность, до конца года – ещё около 300 миллиардов.

Поэтому просили бы рассмотреть возможность точечной корректировки экспортных пошлин по нескольким товарным позициям рыбного экспорта.

Владимир Владимирович, второе. В мировом рыбном хозяйстве началось масштабное переустройство. Многие страны совершенно не устраивает такое положение вещей, при котором США и Евросоюз несоразмерно их вылову влияют на правила мирового рыболовства.

Соответственно, у нас немало союзников в мировом рыбном хозяйстве, и мощным инструментом расширения и укрепления нашего влияния в мировом рыбном хозяйстве традиционно являлось и является сотрудничество в сфере рыбохозяйственного образования и рыбохозяйственной науки.

Сейчас подготовку кадров для рыболовства и рыбоводства осуществляют пять технических университетов, подведомственных Росрыболовству. Опыт, традиции, квалификации есть, но материально-техническое, финансовое обеспечение для выполнения такой без преувеличения государственной задачи не вполне достаточное.

И мы полагали бы важным [провести] разработку на правительственном уровне, может быть, программы развития рыбохозяйственного образования: и с упором на подготовку зарубежных студентов для тех стран, которые через 10–15 лет будут определять правила в мировом рыболовстве, и подготовку тех 15–16 тысяч специалистов, которые в горизонте до 2030 года нам понадобятся для работы на 130–135 новых рыболовных судах и на 35 новых рыбоперерабатывающих заводах.

Просили бы рассмотреть возможность поддержки программы или разработки программы развития рыбохозяйственного образования.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Что касается образования, все эти вузы – их пять, Вы сказали, – находятся в ведении Министерства…

Г.Зверев: Росрыболовства.

В.Путин: Разве? Там некоторые, по-моему,…

Г.Зверев: Росрыболовства. Петропавловск-Камчатский, Владивосток, Керчь, Астрахань, Калининград.

В.Путин: Все они там [в ведении Росрыболовства] находятся?

Г.Зверев: Да.

В.Путин: А вообще-то подготовка идёт по разным специальностям в 40 вузах, которые [относятся] к Минсельхозу, а к Росрыболовству отношения не имеют. Надо подумать, как консолидировать все эти возможности. Здесь Вы, безусловно, правы.

Что касается вывозных экспортных пошлин. Смотрите, Вы сказали, что вы в 20 раз увеличили экспорт, да?

Г.Зверев: Да, сурими – 45 тысяч тонн в 2022 году, в 2012 году экспорт сурими составлял менее двух тысяч тонн.

В.Путин: А закредитованность увеличилась тоже серьёзно, но только в семь раз.

Г.Зверев: Со 128 миллиардов рублей в 2017 году до 920 миллиардов на конец прошлого года. И с учётом второго этапа инвестквот на строительство судов и береговых фабрик – ещё около 350 миллиардов до конца текущего года.

В.Путин: Я считаю, что помочь точно нужно. Обязательно переговорю с Министром [сельского хозяйства] Дмитрием Николаевичем Патрушевым. Надо только, чтобы Вы вместе с Министерством и с Минэкономразвития как следует посчитали, чтобы наши прилавки не остались пустыми. Вы понимаете, что прежде всего, конечно, мы должны заботиться о внутреннем рынке.

Г.Зверев: Поэтому и предлагаем пять-шесть категорий, по которым мы очень хорошо на внешнем рынке, знаете, так…

В.Путин: Да, я понимаю, там у вас были большие выловы красной рыбы, по-моему, рекордные, ещё что-то.

Г.Зверев: Кета – два миллиона тонн.

В.Путин: Да-да. Поэтому, конечно, они не должны быть совсем «замороженными», эти вывозные таможенные пошлины. Надо внимательно посмотреть, я попрошу тогда Министерство экономического развития вместе с Минсельхозом всё это с коллегами проработать. Можно не затягивать, принять решение.

Я с Вами согласен. Надо посмотреть.

Г.Зверев: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

А.Дмитриев: Уважаемый Владимир Владимирович! Александр Николаевич! Уважаемые участники съезда!

Дмитриев Андрей, РСПП, Тверская область, завод «Метавр».

Владимир Владимирович, в своём обращении я хотел бы затронуть вопрос, который мы активно обсуждали в 2023 году, – вопрос кадров, их подготовки. В рамках программы «Профессионалитет», за которую Вам отдельное спасибо, за Вашу поддержку, и Министерству просвещения за тот уровень реализации проекта в регионах, который мы наблюдаем.

Я думаю, озвучу позицию бизнеса, что мы даже не ожидали такого эффекта, когда мы сможем быть так системно интегрированы в процесс подготовки специалистов. Соответственно, он показывает гибкость. По федеральному направлению мы получаем модернизацию оборудования, мы получаем капремонты.

Также бизнес начинает вкладываться в обучение наставников. Мы понимаем, что без наставников, к сожалению, качество наших выпускников будет невысоким. Поэтому что мы делаем? Мы, во-первых, обучаем по той инфраструктуре, которая нам доступна в рамках регионов, и также мы взяли на себя ответственность дообучить своих специалистов. Например, это наш кейс, в Тверской области: мы сделали три кластера, десятки индустриальных партнёров – и вот у нас уже целая группа наставников, которых мы начинаем обучать.

Владимир Владимирович, как показывает опыт, самый лучший наставник – это бывший выпускник проекта «Профессионалитет», и это человек, который прошёл через все, скажем так, этапы развития, показал себя на производстве. Мы здесь хотим с Вами создать некую программу по поддержке таких специалистов, которые работают у нас в «Профессионалитете».

В прошлом году было озвучено про социальную ипотеку для наставников. Мы попытались использовать механизм дальневосточной ипотеки, IТ-ипотеки, всевозможных других социальных ипотек. Но, к сожалению, данный механизм не позволяет вовлечь новые квалифицированные кадры именно в отрасль СПО, потому что они, как правило, молодые, не подходят под те или иные меры поддержки.

Поэтому первое наше предложение, Владимир Владимирович, – всё-таки вернуться к вопросу социальной ипотеки. Мы её активно обсуждали, мы даже знаем цифры.

Второе предложение, которое поступает от бизнеса, – несмотря на то что мы также начинаем, в том числе за счёт частичного трудоустройства педагогов-наставников на своих предприятиях, повышать их уровень дохода, всё-таки в рамках федерального финансирования разработать дополнительную программу финансирования преподавателей профтеха проекта «Профессионалитет».

Спасибо.

В.Путин: Да, очень важный вопрос, полностью с этим согласен. Нам, конечно, нужно повышать уровень подготовки и статус тех, кто этим занимается. Одна из ключевых вещей, конечно, жильё, это понятно. Вы же видите, что происходит: специалисты экономического блока, Центрального банка считают, что у нас рынок ипотечного кредитования перегрет, и это может негативно сказываться на инфляции и, соответственно, заставляет Центральный банк держать высокую ключевую ставку.

Мы же с вами понимаем, всё так взаимосвязано. Но тем не менее, конечно, подумать над этим нужно. Просто ипотека – одна из причин такого, как считают некоторые эксперты, опасного разогрева экономики. Поэтому, наоборот, Правительство старается немного ипотечное кредитование сдерживать, для того чтобы нормализовать макроэкономическую ситуацию в целом, в том числе и в ближайшей перспективе с ключевой ставкой.

Но тем не менее подумать над этим, конечно, нужно, потому что нам нужно укреплять это звено подготовки специалистов, так же как и подумать о бонусах с точки зрения достойного уровня заработной платы.

Коллеги сидят здесь, всё слышат, поверьте мне, все это хотят сделать. Дело даже, может быть, не в деньгах, хотя это тоже важно, расходы бюджета дополнительные. Но подумаем обязательно. Идея правильная.

Спасибо Вам.

(Аплодисменты.)

А.Волошин: Александр Волошин, сенатор от Донецкой Народной Республики.

Уважаемый Владимир Владимирович! Александр Николаевич! Участники съезда!

Несмотря на боевые действия, сейчас у нас в регионе проводится большая работа по восстановлению экономики, промышленности, инфраструктуры. До 2026 года у нас действует переходный период, но мы сейчас не сидим сложа руки, а смотрим далеко вперёд и проводим системную работу по анализу законодательства. Выстроили эффективную работу с Советом по интеграции в Совете Федерации, вносим туда свои инициативы, предложения, они оперативно реагируют, эффективный орган, колоссальная поддержка оказывается шефами-регионами, федеральным центром.

Но при том объёме разрушений важно создать условия для того, чтобы и частные деньги вкладывались в развитие социально-культурных объектов. У нас есть предложение: дать частным инвесторам, в том числе добывающим компаниям, использовать налоговый вычет, если они за свои деньги строят социально-культурные объекты у нас в регионе, и дать им возможность оставлять у себя на балансе эти объекты, чтобы разгрузить региональные и муниципальные бюджеты.

Ни для кого не секрет, что, помимо боевых действий, за десятилетия «украинства» из региона «вымывалось» просто всё: «вымывалось» из промышленных предприятий, шахты нещадно эксплуатировались, инфраструктуру добили всю, в Донецке износ сетей водопровода – 90 процентов, теплосетей – больше. Вы знаете, в каком состоянии всё находится.

Нужно сейчас нам поддержать тех инвесторов, которые приходят на наши предприятия, которые находятся не в самом простом положении, скажем так, это не лакомые какие-то куски. И сейчас, в перспективе глядя уже на 2026 год, мы видим, что столкнёмся с проблемой в природоохранном законодательстве – проблемой шахтных и карьерных вод. Почему? Потому что по российскому законодательству предприятия, шахты, используя воду, должны её очищать потом до уровня дистиллированной воды, а это совершенно невозможно. И мы понимаем, что эту работу надо проводить заранее, глядя вперёд, потому что процесс небыстрый. Если сейчас мы эту работу не будем делать, то после 2026 года, соответственно, предприятия либо вынуждены будут остановиться, потому что они точно не смогут водоочисткой заниматься в том объёме, либо будут нарушать законодательство, не будут его исполнять. А что первое, что второе – это не входит в наши планы совершенно.

И здесь обращаемся с просьбой дать поручение Правительству проработать и найти такой человеческий и справедливый баланс в сфере экологии. Потому что мы землю свою любим, мы сами ни в коем случае не хотим ей делать хуже. Но здесь простое предложение: то, что взяли из природы, – в таком же виде это в природу вернули, чтобы не перегружать нашу промышленность.

Пользуясь случаем, хочу передать слова огромной благодарности от жителей Донбасса за то, что их не бросили в трудный момент на съедение этой фашистской нечисти. Люди благодарны, вся огромная Россия пришла на помощь, и, безусловно, конечно, без Вашего такого волевого мудрого и очень дальновидного решения ничего бы не получилось. При том, что уже сегодня мы все планы знаем: кто, как, когда, куда собирался бить – уже ни для кого не секрет, тут играть бесполезно абсолютно на этой теме. Результаты выборов, которые прошли, [показывают, что] наши люди не словом, а делом высказали свою позицию и отношение к нашему национальному лидеру.

(Аплодисменты.)

В.Путин: Спасибо большое.

Мы в свою очередь все должны поблагодарить жителей Донбасса, Новороссии за их мужество, долготерпение и героизм. Тяжелейшие испытания, через которые люди проходят в этих регионах с 2014 года, конечно, иногда в голове не укладываются. На это просто больно смотреть. Но мы наведём там порядок, это точно. (Аплодисменты.)

Теперь по существу Ваших вопросов. Вы говорили о налоговом вычете за социально-культурные объекты.

Прежде чем отвечать на ваши вопросы, их много, хочу сказать, что вообще у Донбасса очень хороший промышленный потенциал. Не случайно в 20-е годы XX века, мы все знаем, были плакаты «Донбасс – сердце России». Так было тогда. В значительной степени это связано с огромным промышленным потенциалом. И он сохраняется.

Вы сказали о том, что на многих предприятиях сложная обстановка, так и есть, это точно, но потенциал очень хороший. Многие предприятия Донбасса имеют хорошие перспективы. Результат-то мы видим, уже отдача идёт, уже предприятия заработали. Надо только поддерживать и помогать. В этой связи, конечно, важен этот налоговый инвестиционный вычет, он применяется же у вас, работает.

Марат Шакирзянович, работает же? Пожалуйста, два слова скажите на этот счёт.

М.Хуснуллин: Владимир Владимирович, у нас для участников свободной экономической зоны обнулён налог на прибыль, у нас две трети социальных налогов обнулено, налог на имущество, поэтому для всех, кто хочет сегодня работать, условия для этого созданы. Это первое.

Второе. Можно, я сразу про экологию прокомментирую?

У нас уже дано поручение Минприроды найти механизм по этому водоотведению. И Ростехнадзору тоже дано поручение срок контроля за техническим состоянием шахт продвинуть минимум до 2026 года, не переходить пока на полноценные российские требования, потому что иначе шахты просто остановятся. Мы этой работой занимаемся, знаем. Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Что касается налогового вычета – он работает, Вы знаете, Марат Шакирзянович сейчас ещё подтвердил это. В этой связи одно маленькое замечание.

Вы сказали о том, что предприятия, бизнес строит или намерен строить, будет строить объекты социального назначения, культурного назначения, и потом пускай берут на баланс. Мы как раз в России стараемся уйти от этого, потому что учреждения подобного рода перегружают баланс и ставят предприятия в непростые условия.

Поэтому лучше пусть административные органы работают напрямую с Минэкономразвития, с Минфином, получают необходимые ресурсы на содержание и развитие социальных учреждений, которые строит бизнес. Если бизнес не только будет вкладывать деньги в эти учреждения, а потом и перегружать свои балансы их содержанием, ничего хорошего для бизнеса здесь ждать не придётся. Лучше нам очистить эту сферу деятельности.

А.Шохин: Владимир Владимирович, вот мы премии вручали. Большинство компаний как раз занимаются тем, что строят объекты, держат, потому что муниципалитетам не по силам просто держать это.

В.Путин: Знаю. Вот там, где не по силам, там можно делать. Поэтому до 2026 года у нас действует переходный период для Донбасса. Он же действует: надо этим воспользоваться и посмотреть, что будет и во что это будет выливаться.

Знаю, что многие строят и содержат. Владимир Леонидович [Богданов, генеральный директор ПАО «Сургутнефтегаз»] целый город отстроил и счастлив, и гордится этим, и по праву гордится. Но я имею в виду в целом по экономике: сделали, построили, и лучше спокойненько, в хорошем состоянии [передали], по взаимной договорённости. Заранее это надо делать: чтобы и муниципалитеты, и регионы, а где-то и Федерация, может быть, заранее планировали расходы на содержание этих объектов. Тенденция эта правильная.

Что касается экологии. Конечно, нельзя делать всё сразу, одним ударом, – не получится. Мы и эти стандарты, о которых Вы сказали, в России уже больше 10 лет внедряем, если по-честному сказать. Всё переносим, переносим, потом всё-таки решения состоялись: на законодательном уровне мы говорим, что от этого отказываться не будем. Но эти же предприятия работают не в безвоздушном пространстве, кругом люди живут, в том числе и те, которые работают на этих предприятиях, их семьи там живут, дети ваши там живут.

Поэтому такие вопросы: что переносить, на какие сроки переносить, на какие будущие даты переносить, – конечно, нужно будет обсуждать и с местными органами власти, в том числе с представительными органами власти, потому что депутаты парламентов должны, безусловно, быть участниками этого процесса и принимать прямое участие в выработке решений. А так будем действовать, конечно, аккуратно. Никто не заинтересован в том, чтобы избыточными требованиями, о которых Вы сказали, убивать предприятия. Такого не будет.

С.Воронков: Уважаемый Владимир Владимирович! Александр Николаевич! Доброго дня!

Воронков Сергей Георгиевич – комиссия РСПП, Российский союз выставок и ярмарок, «ЭкспоФорум».

Владимир Владимирович, от конгрессно-выставочной отрасли у нас две просьбы-предложения, но я хотел бы тоже начать со слов благодарности за то, что два года назад на съезде РСПП Вы дали поручение о разработке дополнительных мер поддержки конгрессно-выставочной отрасли.

Особую благодарность хочу выразить Правительству Российской Федерации, персонально команде Роспрома [Федеральное агентство по промышленности России] за то, что меньше чем за два года была проделана фундаментальная работа. Принята стратегия развития отрасли и «дорожная карта» до 2030 года, система стандартов, система государственной статистики, запущены учебно-образовательные программы. И это оказалось очень своевременной мерой, потому что после начала специальной военной операции в той новой экономической реальности, в которой мы оказались, у страны оказался очень эффективный инструмент пересборки экономики.

За 2023 год прошло 1,5 тысячи промышленных выставок в стране, на них было проведено 55 миллионов встреч и переговоров, в результате которых было заключено контрактов на сумму более 17 триллионов рублей, это 10 процентов ВВП страны. Фактически отрасль стала новым драйвером экономического развития, своеобразным конвейером и фабрикой, которая превращает контакты в контракты.

Вторая уникальная история, которая произошла, – это то, что конгрессно-выставочная отрасль стала новым институтом социализации, которая стала формировать актуальные смыслы и позитивные впечатления через демонстрацию новых достижений и живое общение. Примером тому тысячи социальных мероприятий, начиная от известного вам конкурса «Это у нас семейное» до конкурсов профессионального мастерства, которые фактически заменили WorldSkills и стали уже международными мероприятиями.

Самым ярким примером, конечно, является выставка «Россия», которую посетили десятки миллионов человек, сотни миллионов человек посмотрели в медиа. На сегодняшний день мы говорим о том, что конгрессно-выставочные площадки являются действительно уникальным местом, где формируется и новая экономика, и новый социальный позитив, и сплочение общества.

За эти два года мы увидели проблемы и вызовы. Первая просьба-предложение будет связана с расширением возможности участия в российских выставках субъектов малого и среднего бизнеса.

В механизме Российского экспортного центра всё отлажено. Это единая методология, которая даёт равные права и возможности всем экспортёрам по участию в зарубежных выставках. А то, что касается российских выставок, здесь, к сожалению, есть над чем поработать. Потому что, во-первых, снижается финансирование. С 2021 года оно снизилось практически на 35 процентов.

Сама задумка очень хорошая: малый и средний бизнес софинансируют участие в выставках, финансирует федеральная часть, финансирует региональная часть. Но за счёт того, что уменьшилась федеральная, уменьшилась и региональная. Фактически, если не считать Москву и Санкт-Петербург, получают помощь для участия в выставках от субъекта Федерации не больше 10–15 компаний, а востребованность этой услуги крайне высока. Экспортёры оценивают на втором месте по популярности такую меру, как участие в выставках и конгрессах, потому что это, действительно, не рыба, это удочка, это поощряет не потребительство, а активность.

Ещё очень важно, что в этой части не существует единой методики, более четырёхсот центров и организаций оказывают эту помощь в регионах. И в большинстве регионов, например, не учитывают начало и конец года, обычно к сентябрю уже лимиты все заканчиваются, статус международный не даёт возможности участвовать в российских выставках и так далее.

Поэтому наше предложение связано с тем, чтобы разработать и утвердить единый механизм компенсации не менее 50 процентов расходов для малого и среднего бизнеса для участия в российских выставках и конгрессах. Мы оценивали, это не такая большая сумма, порядка 2 миллиардов рублей, которая позволит удвоить количество малого бизнеса, которому оказывается эта помощь. В 2023 году это было 10 тысяч компаний, то есть это 0,1 процента от желающих. Мы хотя бы должны вернуться к 2021 году. Это первое предложение.

Второе предложение носит уже системный характер законодательного обеспечения и выполнения амбициозных показателей, которые есть в Стратегии, и приведение в соответствие нормативной базы, потому что сегодня более 40 нормативных законодательных актов, которые зачастую дублируют и противоречат друг другу, регламентируют деятельность отрасли.

Нужно привести в порядок понятийный аппарат, потому что на сегодняшний день нет различий между массовыми мероприятиями, музейными выставками, торговыми ярмарками, выставками и конгрессами, хотя они требуют разных подходов. Нужно определить полномочия федеральных, региональных и муниципальных органов власти, чтобы решить в том числе те же проблемы малого бизнеса, про которые я говорил.

Нужно простимулировать инвесторов для того, чтобы построить так необходимые конгрессно-выставочные комплексы. На сегодня в России всего 24 субъекта Федерации обеспечены специализированными конгрессно-выставочными комплексами, а потребность огромная.

Все вдохновились выставкой «Россия» и хотят на малой родине делать подобные экспозиции, но для этого нужно простимулировать инвесторов, нужно дать возможность [доступа] к дешёвым финансовым ресурсам. Построить эти комплексы особенно нужно в регионах, которые выстраивают приграничное сотрудничество.

Владимир Владимирович, для этого мы разработали вместе с отраслевым сообществом, Институтом правоведения при Правительстве Российской Федерации, Комитетом по экономической политике Госдумы основной законопроект и закон-спутник и внесли его уже в Минпромторг. Мы просим поддержать нашу инициативу, обсудить и внести в Государственную Думу закон о конгрессно-выставочной деятельности. (Аплодисменты.)

Владимир Владимирович, мы уверены, что Вы дали возможность родиться отрасли и дадите возможность получить ей свидетельство о рождении и путёвку в жизнь, а отрасль не подведёт. Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Мне кажется, что мы на протяжении последних полутора лет очень много делали для того, чтобы продвигать российские бренды. И в общем видим отдачу очень хорошую.

Конечно, по этому направлению, о котором Вы сейчас сказали, выставочная деятельность, из того, что Вы говорите, видно, что нужно что-то добавить к тем инструментам, которые созданы. Сейчас не знаю, 50 процентов там должно быть поддержки или меньше, больше. Попрошу, Денис Валентинович [Мантуров] ещё прокомментирует. Но точно совершенно это нужно поддержать. Мы должны выработать единые подходы.

Вы сказали, что направили уже проект закона, сейчас Денис Валентинович скажет своё мнение по этому поводу. Конечно, надо отработать его в деталях, но двигаться, безусловно, по этому направлению нужно. Это точно совершенно.

Пожалуйста, Денис.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, спасибо.

Все поручения, которые Вы дали нам по рождению данной отрасли, начиная от глоссария заканчивая введением кодов ОКВЭД [Общероссийский классификатор видов экономической деятельности] и стандартов, о чём Сергей Георгиевич сказал, это всё действительно реализовано и сделано.

Относительно бюджетирования вопроса по компенсации затрат на проведение мероприятий внутри страны: давайте посчитаем, посмотрим, насколько это будет возможно на ближайшую перспективу.

В.Путин: Он говорит не про другие страны, он же говорит, что внутри страны это нужно сделать. У малых и средних предприятий возможности ограничены для того, чтобы принимать участие в этих выставках, имею в виду достаточно немаленькие затраты. Речь идёт опять же о субсидировании, по сути. Надо механизмы выработать. Так понимаю, что коллеги эти механизмы и предлагают, чтобы можно было объединять «в кусты», что называется, по интересам, ещё что-то, давать им какие-то льготы. Об этом ведь речь, да?

С.Воронков: Так точно.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, мы по экспорту такую конструкцию отработали. Давайте мы посчитаем, посмотрим внутри страны.

А что касается закона, то изучим предмет регулирования через этот закон по данной отрасли и проведём межведомственное обсуждение.

В.Путин: Ладно.

У вас проект готов уже, да?

С.Воронков: Проект готов и основного закона, и закона-спутника.

В.Путин: А где этот проект? Вы куда его направили?

С.Воронков: Мы его направили в Министерство промышленности и торговли как наше родное министерство.

В.Путин: Отлично. Вот видит родное министерство.

Сколько времени потребуется «родному министерству», чтобы рассмотреть?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, в течение месяца отработаем и будем готовы.

В.Путин: Нормально? В течение месяца устроит Вас?

С.Воронков: Да, я думаю, вполне достаточно.

В.Путин: Договорились. Спасибо.

С.Воронков: Спасибо.

А.Шохин: Сергей Георгиевич, говорите, что министерство родное, а благодарили не Минпромторг вначале, а Роспром, то есть свою выставку. Фрейдистская оговорка.

Коллеги, нам пора завершать работу, потому что у нас ещё узкая встреча с членами бюро РСПП.

Заключительный вопрос.

В.Путин: Пожалуйста.

А.Габитов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Габитов Александр Фирович, Ленинградская область, Ваше доверенное лицо на прошедших выборах.

В.Путин: Добрый день!

А.Габитов: Владимир Владимирович, на прошлом съезде действительно было предложение и моё, и Михаила Викторовича [Шмакова] о том, чтобы были члены РСПП.

Я хочу ещё раз сказать, что на выборах я проехал все районы региона, и работать с предприятиями РСПП было намного проще. Руководители, сотрудники больше понимали, были скрепы. Как-то люди действительно воспринимали те задачи, которые мы ставим, – гордость за наше прошлое, задачи нашего будущего, – с пониманием.

Поэтому я хочу ещё раз подтвердить именно с этой точки зрения, что членство в РСПП и предприятия крупные – это очень важная составляющая нынешнего развития нашего государства, сплочения в первую очередь.

Спасибо.

И завершаю всё-таки на сточных водах. (Смех.) Вы знаете, я тоже этот вопрос поднимал на прошлом съезде. Замысел в чём? Какую воду взяли, такую отдадим. Можно не только для новых регионов такую норму ввести, но и для тех предприятий, которые действуют в нашей замечательной любимой стране.

Спасибо.

В.Путин: Секундочку.

Я понимаю всю логику того, что Вы сказали. Вы живёте в Ленинградской области, да?

А.Габитов: Так точно.

В.Путин: И живёте в Ленинградской области. Там столько…

А.Габитов: Красоты.

В.Путин: Да, точно, именно так, столько красоты.

Всегда ли вы берёте для производства такую воду, которой может пользоваться человек?

А.Габитов: Владимир Владимирович, понимаете, но сливать в канализацию воду, которая питьевая, это совсем нелогично.

В.Путин: Согласен, я понимаю.

Но всё-таки критерии должны быть какие-то. Ведь иногда для производства берут такую воду, которую не только пить, но и мыться ею невозможно.

А.Габитов: Техническую, совершенно верно.

В.Путин: На неё глядеть страшно. Поэтому давайте мы по-хозяйски, я имею в виду, посмотрим.

А.Габитов: А можно ли в Ленинградской области сделать эксперимент и нашим предприятиям разрешить: какую воду взяли, такую и сливаем.

А.Шохин: У вас нет шахт и карьеров в большом количестве, как в Донбассе.

В.Путин: Но послушайте, каждый из сидящих здесь – мы живём в стране. Поэтому вопросам экологии, конечно, нам нужно уделять внимание. Я понимаю вашу озабоченность, мы же не случайно годами переносили принятие определённых решений. Давайте внимательнее посмотрим. Так, чтобы это не было сдерживающим фактором развития. Так, чтобы это оставалось в рамках здравого смысла.

А.Габитов: Именно так.

В.Путин: Ладно?Посмотрим. Но будем всё-таки исходить из того, что мы должны детям и внукам своим оставить страну, в которой жить можно.

А.Габитов: Просим Ваших мудрых поручений, Владимир Владимирович, по этому поводу.

В.Путин: Давайте вместе поработаем.

А.Габитов: Спасибо.

В.Путин: Спасибо Вам большое.

А.Шохин: Уважаемые коллеги, разрешите от вашего имени поблагодарить Владимира Владимировича…

В.Путин: Есть ещё один наш коллега [с вопросом].

А.Шохин: Они не закончатся.

В.Путин: Коллеги не закончатся – это ж хорошо. Но дискуссию мы должны…

А.Шохин: А если обязательное членство будет в объединениях работодателей, то наша армия будет многократно больше.

В.Путин: Ладно. Прошу Вас, пожалуйста.

А.Мешков: Владимир Владимирович, добрый день. Я не про сточные воды, я совсем про другое. Знаете, я хотел сказать, я из оборонно-промышленного комплекса, на «Уралвагонзаводе» работаю. Сейчас перешёл уже в совет директоров концерна.

Я хотел бы сказать про надёжность людей. Одна из важнейших характеристик надёжности – это умение выполнять, умение держать своё слово.

Мы в прошлом году с Вами по ЕГЭ проговорили. Такие житейские вещи скажу, но Вы людям реально помогли. Объясню почему. И мы по ЕГЭ точку поставим жирную сегодня, я сейчас всё объясню.

Владимир Владимирович, основная проблема была в том, что не было возможности просто по-человечески пересдать. Люди не сдали – год ждут, на следующий год пересдают. Но у нас же есть идеолог – помощник Президента. Я вник в этот вопрос, я проработал этот вопрос, но на самом деле это большой социальный лифт. Очень большой.

В.Путин: Да.

И.Мешков: И даже сейчас вопросов с общежитиями, Владимир Владимирович, нет. То есть из Екатеринбурга, из Челябинска, из Новосибирска простые люди приезжают, и вопросов с общежитиями нет. Поэтому по ЕГЭ давайте мы точку поставим жирную. У нас министры приходят и уходят, а [Андрей] Фурсенко будет всегда. Я просто вник.

Владимир Владимирович, второй вопрос.

А.Шохин: Кого в этот раз награждать будем? В прошлый раз генеральный директор «Магнитки» получил благодаря Вам награду.

И.Мешков: Нет, Александр Николаевич, Вы сами меня заводите.

Владимир Владимирович, второй вопрос. Знаете, хотел сказать, я Челябинское автомобильное училище окончил, работал помощником ректора Челябинского госуниверситета, Новосибирский институт ФСБ окончил.

В.Путин: Смотрите, как у нас много общего: я тоже был помощником ректора Ленинградского университета.

И.Мешков: Да.

В.Путин: Я работал помощником ректора Ленинградского, а потом Петербургского университета и тоже учился потом в специальных учебных заведениях по линии службы безопасности. Мы с Вами почти один путь прошли.

И.Мешков: Мы ещё пройдём его.

Владимир Владимирович, я ещё важное про надёжность хотел сказать. Вы меня простите, я немножко личное затрону. Мы с Виктором Филипповичем [Рашниковым] в Магнитогорске сидели, в октябре…

В.Путин: Виктор Филиппович, поздравляю Вас с победой «Магнитки». Вчера хотел Вам позвонить, но Вы были так заняты, никак было с Вами не соединиться. Видимо, отмечали с командой победу.

И.Мешков: Владимир Владимирович, я хотел бы сказать про надёжность. Вы меня простите, пожалуйста. (Обращаясь к Д.Мантурову.) Денис Валентинович [Мантуров], простите меня. Это моё личное мнение, а то они меня с Сергеем Викторовичем [Лавровым] подзажмут где-нибудь.

Смотрите, Владимир Владимирович, у нас есть надёжный партнёр. Вы с этим руководителем называете друг друга друзьями, он для нас сейчас очень ключевой. Я про Си Цзиньпина хотел сказать. Вы свой день рождения встречали. Он настоящий Ваш друг, да?

Он в МГИМО выступал, а я советником у Юрия Викторовича Ушакова подрабатываю немножко.

В.Путин: На общественных началах?

И.Мешков: На общественных. Юрий Викторович мне платить не будет, там только общественные.

Владимир Владимирович, знаете, я лекцию слушал очень внимательно. Я даже не знал, что у Си Цзиньпина есть любимая книга и любимый автор. Эта книга называется «Что делать?» Чернышевского – это юность Си Цзиньпина. В этой книге описывают, как главный герой спал на холоде, на гвоздях и так далее. Есть прямая речь Си Цзиньпина, он сам это рассказывает, и для него этот человек стал примером.

Владимир Владимирович, что я сделал? Пока [съезд] РСПП переносился, я нашёл книгу Чернышевского «Что делать?». Долго искал, я потом расскажу. Самое интересное, что [на этом экземпляре] печать стоит и дата, когда она зашла в библиотеку – 15 июня, а книга – 1953 года. Это день рождения и год рождения Си Цзиньпина. Это его любимый автор и любимая книга. Если вдруг…

А.Шохин: Владимир Владимирович, а Вы в Китай собираетесь с визитом.

И.Мешков: Владимир Владимирович, я тогда или Антону Эдуардовичу [Вайно], или Дмитрию Сергеевичу [Пескову] передам книгу, ладно?

В.Путин: Хорошо.

И.Мешков: Китай – это сейчас ключевое. Ладно?

В.Путин: Да.

И.Мешков: А про Эрдогана я говорить ничего не буду.

Спасибо Вам большое, Владимир Владимирович.

В.Путин: Пожалуйста.

У меня планируется визит в мае, я обязательно возьму с собой и передам нашему другу эту книгу. Он крепкий руководитель и мужчина настоящий. Поэтому шутки шутками, но действительно, если это так, он любит книжку, с удовольствием отдам ему.

А.Шохин: Владимир Владимирович, если мы сейчас не завершим эту пленарную часть, публичную, нашего съезда, то члены бюро РСПП меня могут сместить с должности.

В.Путин: Разбегутся просто.

А.Шохин: Нет, разбежаться не разбегутся, но к следующему съезду они меня понизят в должности.

В.Путин: Давайте будем завершать.

Александр Николаевич, завершающий вопрос?

А.Шохин: Уважаемые коллеги!

У нас традиционные встречи с членами бюро по продолжению обсуждения ключевых вопросов в режиме диалога, который Вы ведёте, а члены бюро молчат, ждут своей очереди – и могут не дождаться, Владимир Владимирович скажет: «У меня график».

В.Путин: Пожалуйста.

Договоримся, что это будет завершающий вопрос. Прошу Вас.

Е.Галушко: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович! Добрый день, Александр Николаевич!

9 августа 1999 года, когда Вы первый раз появились на экране телевизора и Вас представил Борис Николаевич Ельцин, мне было 22 года. Это была моя мечта – оказаться здесь. И 25 лет – я поставила стратегическую цель, что я окажусь и задам вопрос.

На сегодня я председатель Общероссийской общественной организации «Женщины бизнеса». Представляю 62 региона, и от них такой вопрос.

Владимир Владимирович, можете ли Вы на [Петербургском международном] экономическом форуме нам, 62 регионам-лидерам, уделить время, женскому предпринимательству. Мы приглашаем Вас на обед поговорить. Я имею смелость это сказать от женского [бизнеса]… И хочу поблагодарить за то, что Вы нас поддерживаете, женское предпринимательство.

Спасибо большое. Мы ждём Вас в городе Санкт-Петербурге.

В.Путин: Прежде всего хочу отметить, что в нашем предпринимательском сообществе женщины играют всё более и более заметную роль. И не только на вторых ролях, но и самостоятельно, являются организаторами многих предприятий, по некоторым отраслям являются лидерами. Это, безусловно, так, и это говорит о зрелости нашего общества, говорит о зрелости нашего предпринимательского сообщества. Должен сказать, – коллеги знают это, – все с уважением относятся к женщинам, которые добиваются успеха. И мы должны делать всё, для того чтобы эту тенденцию поддержать.

Поэтому с удовольствием принимаю Ваше приглашение на обед.

Спасибо большое.

А.Шохин: Владимир Владимирович, почему 62, у нас 89 субъектов, пусть поработают и расширят свою организацию.

В.Путин: Отговаривает меня, чтобы я не ходил к Вам.

А.Шохин: Нет, деньгами поможем, если на обед не хватит.

В.Путин (обращаясь к Е.Галушко): Договорились, обязательно встретимся и проведём такую деловую встречу, конечно.

Спасибо большое.

А.Шохин: Владимир Владимирович, большое спасибо Вам за такую напряжённую работу с нами.

Мы могли бы ещё много вопросов задавать, но я думаю, что и те вопросы, которые были заданы, показали достаточно широкий спектр интересов российского бизнеса, его заинтересованность в решении не только чисто финансовых, производственных задач, но и широкий спектр социальных задач, социальной ответственности.

И то, что мы сегодня провели церемонию, завершающую часть церемонии подписания генерального соглашения между социальными партнёрами и церемонию вручения национальной премии «Лидеры ответственного бизнеса», подтверждает, что российский бизнес понимает свою миссию, свою роль в решении задач, которые стоят перед страной.

Спасибо.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции > kremlin.ru, 25 апреля 2024 > № 4633234 Владимир Путин, Александр Шохин

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 25 апреля 2024 > № 4633210 Валерий Гергиев

Оптимистическая симфония

Валерий Гергиев - о судьбе солистов, спектаклей и театров после объединения Мариинки и Большого

Мария Бабалова

Сегодня стартует XXIII Московский Пасхальный фестиваль, придуманный почти четверть века назад выдающимся дирижером Валерием Гергиевым, на плечах которого теперь лежит забота сразу о двух главных театрах страны - Большом и Мариинском. Но он не изменяет ни своему грандиозному таланту, ни уникальной способности работать практически в круглосуточном режиме. И заботы генерального директора Большого театра России и художественного руководителя-директора Мариинского театра только увеличили масштаб поставленных задач. На этом фоне и карта Пасхального форума стала еще более впечатляющей. За три недели фестивального путешествия музыканты под руководством Валерия Гергиева дадут 29 концертов в 24 городах России. Перед дальней дорогой Валерий Гергиев дал эксклюзивное интервью "РГ".

Под топор никто не пойдет

Валерий Абисалович, почти полгода руководства Большим театром для вас оказались такими, как вы предполагали, или много сюрпризов таилось?

Валерий Гергиев: Во-первых, мы еще не дошли до полугода, хотя, да, это уже достаточно скоро... И необходимо, полагаю, придерживаться понимания того, что надо сохранить силы и не бросаться на каждую мелкую, повседневную проблему, как будто бы она несет в себе какой-то страшный разрушительный потенциал. И ключевое, конечно, твердое осознание того, что главные люди в театре - это авторы. Никакие ни дирижеры, ни директора генеральные, ни постановщики, хотя, конечно, все важны. "Ла Скала" не может быть театром, где только иногда появляется итальянская опера, или в Берлине и Мюнхене - немецкая опера. Мне не по слухам знакома деятельность этих театров. Постоянно работал в "Ла Скала" уже на протяжении тридцати с чем-то лет. В Париже я даже был одним из главных приглашенных дирижеров. Я возглавлял такое количество крупных западных коллективов и фестивалей... Открывал и закрывал каждый Эдинбургский фестиваль где-то лет десять подряд, будучи его почетным президентом вслед за Бруно Вальтером, Иегуди Менухиным и Чарльзом Маккеррасом...

Вы испытываете ностальгию по тем временам?

Валерий Гергиев: Нет. Но я с удовольствием вспоминаю тот взрыв интереса в мире к русской музыке. Прокофьеву, Мусоргскому или Римскому-Корсакову, например. В те времена коллектив Мариинского, а тогда еще Кировского театра, выдавал за одну осень 4-5 новых постановок...

Скучаю я по друзьям. Но это перекрывается таким, даже почти азартным, движением к неизведанным ранее вершинам. Почему вдруг в репертуаре Мариинского театра появились "Гугеноты" или "Пуритане"? Во-первых, время подсказало. Порой возникает ощущение, что мы живем в такое же время, как тогда жили много столетий назад. И явно многие уроки истории требуют сегодня повторения. И Москва тоже, уверен, заслуживает того, чтобы хотя бы раз в 35-40 лет увидеть легендарную постановку того же самого "Сказания о невидимом граде Китеже" Римского-Корсакова, как это произошло совсем недавно. Первые же показы оперы, и не только на сцене Мариинского императорского театра, но и затем во многих европейских столицах с участием потрясающих певцов, эту легендарную репутацию ей и принесли. Или, например, "Война и мир" Прокофьева...

Или, например, "Война и мир" Прокофьева... В этом и сила, и мощь, и глубина, и величие русской культуры, которую создают усилия многих поколений не только писателей, поэтов, художников, композиторов, но и в высшей степени одаренных и очень умных людей, которые понимали столетия назад, что где-то должен появиться Большой театр, где-то - Мариинский.

Что такое на практике совместная работа двух коллективов?

Валерий Гергиев: Это уникальный шанс стать еще сильнее, так как сегодня объединенные возможности и Большого, и Мариинского театров крупнее и внушительнее, чем поодиночке. Мне кажется, что в Большом и Мариинском театрах ситуация, которая даже отличается от недавней серии игр "Зенит" - "Спартак". Тоже Москва - Питер или Питер - Москва. Но не может "Зенит" пригласить лучшего форварда или лучшего защитника "Спартака", это была бы довольно скандальная тема. А Большой и Мариинский могут обменяться гастролями, что и показали последние два-три месяца. И в результате публика Большого театра уже услышала три великие оперы Римского-Корсакова: "Псковитянку", "Ночь перед Рождеством" и "Сказание о невидимом граде Китеже", "Хованщину" Мусоргского, а публика Мариинского театра - исторические постановки "Царской невесты" Римского-Корсакова и "Бориса Годунова" Мусоргского.

Еще мы с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром на родине Римского-Корсакова, в Тихвине, открыли фестиваль симфоническим концертом день в день и даже час в час, когда 180 лет назад родился великий русский композитор, а затем этот фестиваль продолжился объединенными силами уже двух коллективов - в исполнении Мариинского и Большого прозвучала "Царская невеста".

На ваш взгляд, сегодня творческое лицо Большого и Мариинского должно быть одно на двоих или оно все-таки должно иметь разные черты?

Валерий Гергиев: Нет. Ни в коем случае. Почему, во-первых, есть разные оркестры. Я считаю оркестры очень сильными. Но опять-таки хорошо, что в Большом театре России идет спектакль "Пиковая дама". Не очень хорошо, что не идет "Пиковая дама" Чайковского. Это надо поправлять быстро. Можно, конечно, размышлять о том, кто сделает новую "Пиковую даму" через год или два. Но уже через пару месяцев может появиться классическая "Пиковая дама", ибо надо максимально постараться сохранить исторические спектакли - костюмы и декорации. Они должны были каким-то чудом выжить. Ни у кого нет права на уничтожение великих постановок. То же самое относится и к "Евгению Онегину"...

А у нынешнего поколения режиссеров и художников, по-вашему, есть все же шанс стать новыми баратовыми, федоровскими и покровскими?

Валерий Гергиев: Вам нужен молодой Мейерхольд? И мне он очень нужен. Может, недалеко от нас трудится Моцарт. Я просто не знаю, как ему позвонить... Надо пробовать. И мы пробуем молодых режиссеров. Некоторым доверяем работать категорически даже без шанса перевернуть с ног на голову то, что когда-то видел и слышал композитор. Но иногда мы будем предлагать очень необычные, радикально смелые режиссерские работы. Но в любом случае это не значит, что, если сегодня мой друг режиссер Франсуа Жирар, который поставил "Лоэнгрина" в Большом театре, по определенным причинам пока не может приехать в Россию и сделать еще один спектакль в Большом или в Мариинском, нам самим не надо ничего делать, а только ждать.

И, думаю, в этом плане мы вместе с коллегами небесполезно поработали, например, в жюри конкурса имени Рахманинова по специальности "дирижирование". Многие дирижеры выступают в Петербурге и в Москве. Кто-то руководит региональными коллективами, а многие из них уже попали либо в Большой, либо в Мариинский театры. К слову, помочь регионам России - святой долг Большого и Мариинского. Предоставить свои сцены спектаклям наших коллег из других городов страны мы просто обязаны. Вот недавно был культурный форум в Петербурге, и в его рамках нам удалось показать две очень интересные работы: Красноярск привез французскую оперу "Лакме" Делиба, а Самара, что очень важно, показала "Мастера и Маргариту" знаменитого ленинградского композитора Сергея Михайловича Слонимского. Я бы сказал, что загадка "Мастера и Маргариты" еще до конца не раскрыта. Спектакль имел успех, для меня безусловный успех. Огромные затраты на проведение форумов оправданы, на мой взгляд, только в одном случае, если от этого выигрывает вся Россия. Скоро 250 лет Большому театру, и уже было 240 лет Мариинскому. И попадающий в эти два храма артист, а тем более лидер, не должен говорить: "Я пойду совершенно другим путем". Нечто подобное мы уже пережили после 1917 года.

И каковы сегодня планы работы?

Валерий Гергиев: Сейчас мы делаем даже больше, чем раньше. В Мариинском театре точно. И Большой сейчас темп работы увеличивает. Учить солистам, оркестру, хору надо будет многое. У певцов появляется гораздо больше шансов спеть не одну новую роль за сезон, а пять. Кому-то это может показаться избыточно... Скажу так: под топор никто не пойдет. Значит, кому много, споет четыре или три новых партии. Я их поздравлю. Люди должны работать в хороших творческих условиях. И ни тот, ни другой театр не стараются урезать все возможные статьи доходов певцов, многим из которых нужно покупать себе квартиры, и желательно не так далеко от центра Москвы или Петербурга, а с этим вопросом совсем не просто. Цены очень высокие. И у меня в этом плане обязанности, так осторожно скажу, подросли.

По давно установившейся традиции оперные театры всего мира всегда загодя знакомят публику со своими творческими планами. А почему Мариинка, а теперь и Большой скрывают свою афишу почти до самого последнего момента?

Валерий Гергиев: Потому что вы никогда не знаете точно, в какой вокальной форме будет певец, который сегодня поет хорошо, а через год я ему желаю петь еще лучше, но так, увы, не всегда происходит. Риккардо Мути всегда объявляет два, а то иногда даже три состава. Он меня к этому и приучил еще лет 30 назад. И на обменных гастролях Большого и Мариинского мы также представляем как минимум 2-3 состава, что всегда гарантирует высочайшее качество исполнения.

А новых названий, например, в Большом будет много. Безусловно, пополнится афиша русских опер, среди которых появится "Война и мир" Прокофьева и "Мертвые души" Щедрина. Также уже в следующем сезоне будет показано и десять опер Верди. "Отелло" и "Фальстаф" вернутся. Мне кажется, такие названия идут Большому театру...

Чтобы драма не стала трагедией

А на какой стадии реализации давно висящий в воздухе вопрос реконструкции исторической сцены Мариинского театра?

Валерий Гергиев: Где-то месяцев девять назад мы стали испытывать огромное волнение после того, как бездумная, глупая, чтобы не сказать вредительская политика руководства города, давшего разрешение строить метро непосредственно под Мариинским театром, дала о себе знать. Хотя у нас был шанс обойтись без этого. И предыдущим руководством города мне были даны всяческие гарантии того, что ничего бурить под театром не будут. Но нет, у нас каждый день дрожит здание. Причем это такая крупная дрожь, которая в полной мере ощущается на верхней репетиционной сцене. И это ни у кого не вызывает чувства уверенности.

Это же не нефтескважина где-нибудь на Ямале, а один из величайших театров мира, великий архитектурный памятник. Это памятник еще и Александру II, его супруге Марии Александровне. В 1860 году построили этот театр не для того, чтобы под ним что-то бурили. И выходит, что сейчас надо идти в суд, надо идти к Генеральному прокурору, надо идти к президенту страны. На самом деле этот разговор ныне принял уже драматический характер. Потому что, как только мы закроем основное здание Мариинского театра на реконструкцию, половина коллектива Мариинского театра может оказаться на улице. Во всех смыслах. Хотя, конечно, у нас есть шикарное новое здание театра, где мы сейчас срочно ищем и находим возможности принимать больше спектаклей и концертов. Тем не менее ни у кого нет права рисковать ни в центре Петербурга, ни в центре Москвы, ни в центре Парижа, ни в центре Вены, Милана или Рима. Это города с уникальной историей, за сохранение которой ответственность лежит на плечах нынешних поколений.

А уже есть реально рабочий проект реконструкции?

Валерий Гергиев: Что касается конкретного проекта реконструкции здания, то мы даже два раза почти уже закрывались. Проект был готов. Но всякий раз возникали какие-то внешние обстоятельства. Так, Мариинский-2 должны были построить, как нам всем сначала казалось, за три года. Это был такой невероятно приоритетный проект, который был начат в 2001 году. И многие были уверены, что к юбилею Петербурга, когда в городе без преувеличения собрался весь мир, мы уже покажем, каким будет будущий театр. Но вопрос с театром затянулся больше, чем на десятилетие. Ведь не зря говорят, человек предполагает, а Господь Бог располагает. И мы заплатили чрезмерную цену за ожидание. Но все же благодаря личной поддержке президента страны у нас есть великолепный театр.

И сегодня нужно, чтобы и историческое здание Мариинского театра прошло реконструкцию. Желательно не очень долгую и желательно очень успешную. Только продажи билетов приносят нам куда больше двух миллиардов рублей в год. Мы не можем содержать успешно огромный коллектив, знаменитейший во всем мире, потеряв такую сцену, даже несмотря на то, что у нас прекрасный, мощный Попечительский совет. Очевидно, что дела складываются крайне драматично, близко к жанру трагедии. Вот мне очень не хочется перейти эту грань... Главное, не допустить варварской ошибки. Мы обязаны сохранить театр. И вы видите, я даже иду в интервью на прямой конфликт с руководством города, но я называю вещи своими именами, чтобы не допустить рокового вреда театру.

Мечты, меняющие мир

В этом году Пасхальный фестиваль будет одним из самых масштабных в своей истории. С чем это связано?

Валерий Гергиев: Мы полностью зависим не от своих решений, а от того, когда Пасхальное воскресенье в календаре. Как только мы знаем, тогда мы даем традиционный концерт-открытие в Москве, это только в Москве, мы тут же начинаем выстраивать наш региональный маршрут. Скажу откровенно, мы не представляем себе, как можно пропустить, это касается любого года, возможность выступить в Нижнем Новгороде, или в Казани, или в Екатеринбурге, или идем дальше - в Омск, в Томск, в Новосибирск и в Кемерово, где скоро у Мариинского театра появится еще одна сцена. Иногда, чтобы не упустить возможность концерта, нам приходится выстраивать расписание таким образом, чтобы за день успеть выступить в двух городах. К сожалению, это, конечно, существенно сокращает возможность неформального общения с друзьями и коллегами. Но думаю, очень важно, чтобы как можно больше людей смогли услышать гениальную музыку в достойном исполнении.

В этом году впервые к Пасхальному маршруту присоединятся и музыканты оркестра Большого театра...

Валерий Гергиев: Мне кажется, когда коллеги из Большого вместе с их коллегами из Мариинского, многие из которых, я надеюсь, уже подружились, окажутся вместе в Казани, или в Самаре, или в Новосибирске. Публика это воспримет очень хорошо, и сами артисты будут чувствовать себя очень комфортно.

Ведь перед вами человек, который родился в Москве, а прослужил огромную часть своей жизни в Петербурге. Бывало, что-то делал не так, принимал рискованные решения, но никогда не старался избегать исполнения своих прямых обязанностей. Теперь я отвечаю за два театра. И достаточно одного моего решения, и для этого не надо бегать по кабинетам, кого-то о чем-то просить, и любая поставленная творческая задача будет реализована. Благо финансировать фестиваль в определенной степени помогает сама его репутация. Где-то и город находит средства, в который мы приезжаем, где-то Министерство культуры России нас поддерживает. Но все же в основном подобные крупные проекты мы реализуем благодаря поддержке Попечительского совета Мариинского театра.

Масштаб Пасхального фестиваля получается рекордным?

Валерий Гергиев: Может, со стороны, это стремление выглядит попыткой объять необъятное. Но ведь кто-то когда-то задолго до появления самолета и даже аэроплана пытался помахать крылышками и прыгнуть с горы, чтобы полететь. Человеку свойственно мечтать. И на фестивальных концертах нам просто хочется приходить в переполненный зал, даже пусть не слишком акустически благополучный, и делать что-то важное для людей, которые живут далеко от Москвы, Петербурга. И одним из главных символов вот такой, не побоюсь этого слова "мощи", которую демонстрирует фестиваль, объехав за все эти годы почти 70 регионов нашей родины, стал именно Московский и всея Руси Пасхальный фестиваль, отражающий величие нашей огромной страны.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 25 апреля 2024 > № 4633210 Валерий Гергиев

Россия. ПФО > Образование, наука. Медицина > rg.ru, 24 апреля 2024 > № 4633191 Шамиль Ганцев

Уфимские ученые-онкологи предложили новую концепцию рака

Гульназ Данилова (Уфа)

Злокачественные новообразования устойчиво занимают второе место в списке причин смертности в Башкортостане. Но рак - крайне острая проблема не только у нас, но и во всем мире, поэтому поиском факторов его возникновения, перспективных методов диагностики, наиболее эффективных способов лечения и реабилитации онкобольных заняты ученые во всех развитых странах. И работают они не изолированно, а сообща.

Будущее - без скальпеля

Как говорит доктор медицинских наук, академик АН РБ, завкафедрой онкологии и клинической морфологии Башкирского государственного медицинского университета, создатель научно-практической школы онкологов РБ Шамиль Ганцев, нет такого понятия, как локальная онкология. Она может быть только мировой. Башкирские ученые в сотрудничестве с коллегами из других стран внесли свой вклад в науку, создав полный учебный комплекс по онкологии для студентов медицинских вузов. Последний учебник "Онкология 2.0" и вовсе предназначен для аспирантов и ординаторов. В нем представлена новая концепция онкопатологии.

В беседе с корреспондентом "Российской газеты" профессор Шамиль Ханафиевич Ганцев рассказал, что подтолкнуло его научную команду пересмотреть подход к развитию онкозаболеваний. Но начал с истории.

- Это необходимо для понимания общей картины, - объяснил он. - Как наука онкология появилась всего около 130 лет назад, когда открылись первые онкологические клиники в России и США. Метод диагностики был визуальный: доктор видел опухоль или ее признаки и ставил диагноз "рак", то есть когда помочь пациенту уже практически нечем. 50 лет назад появились аппараты, с помощью которых врачи смогли увидеть болезнь. Ключевое слово опять же "увидеть". А как лечить? Удалить. До сих пор так и принято - видим опухоль и удаляем ее. Со временем появился такой метод исследования, как биопсия. Стало возможным определить, рак это или нет. С помощью микроскопа мы проникли в группу клеток. В середине 50-х годов разработали препараты, способные убивать раковые клетки, а также химиотерапию и радиологию. То есть наряду с хирургией стали применять и другие методы. Всего 25 лет назад начали использовать таргетную терапию (от target - цель), позволяющую влиять на отдельные клетки. Стало меняться отношение к лечению. Если раньше рак лечили только хирургически, то сейчас в мировой практике хирургия занимает 25.% - все же она предназначена не для лечения. Вырезая опухоль, мы удаляем синдром или симптом, а не первопричину. В ближайшем будущем придем к тому, что удалять орган и вовсе не потребуется.

Даже сейчас есть локализации, где стопроцентно применяется только лекарственная терапия - гематологические заболевания, меланома, саркома. Больные с четвертой стадией рака легкого на иммунотерапии продолжают жить. Для лечения нужны другие подходы: таргетная, адресная терапия, подбор эффективных препаратов, иммунотерапия. Лучевая терапия тоже останется, но влиять надо через вены, через сосуды. Будущее за изотопами. Необходимо менять стандарты и максимально стремиться к персонифицированной медицине.

Наука двинулась дальше

В новом учебнике для ординаторов и аспирантов коллектив авторов под руководством Шамиля Ганцева представил новый подход к пониманию рака как генетического процесса.

- Без генетики онкологии не бывает. Раком не заражаются, - подчеркнул Шамиль Ганцев. - Врач завтрашнего дня должен понимать, что рак - это проблема клетки или группы клеток. Мы провели новые исследования, и мои коллеги из крупных онкологических центров мира подтвердили наши результаты. Клеток, способных вызвать рак, в организме всего 1,5 - 2.%. Они возникают очень рано, но их уничтожают другие клетки. Мы их условно называем "полицейскими". И пока "полицейских" больше, здоровье человека в порядке. Но со временем клеточное соотношение меняется, и вот тогда мы берем в руки скальпель! А надо действовать раньше - на стадии "рак без опухоли", а для этого нужно знать, как нормальная клетка преобразуется в атипичную.

Но не всякое лечение дает положительный результат. Как объяснил кандидат медицинских наук Шамиль Кзыргалин, который готовится к защите докторской диссертации, неуспешность бывает связана с тем, что при хирургическом или химиотерапевтическом удалении раковых клеток все равно остается 1-3.% раковых стволовых клеток.

- Идентифицировать их сложно, - говорит ученый. - Стволовые клетки очень хорошо защищены от внешнего воздействия. Они могут менять специализацию. Стволовая клетка - это база, субстрат, из которой может получиться любая клетка. Лекарственным воздействием ее сложно убить. Если химиотерапевтически мы выжгли 98% клеток, то через какое-то время оставшиеся 1-2,% все равно дадут повторную опухоль. Она уже мутирует и будет обладать новыми характеристиками. Осенью вышла интересная публикация, доказывающая, что раковые клетки используют те же механизмы миграции, что и здоровые стволовые. Норма и то, что мы считаем патологией, находятся рядом. Иногда сложно сказать, патология ли это.

Организм человека таит в себе не только много загадок, но и немало скрытых возможностей. Так, Шамиль Кзыргалин сделал еще одно открытие, меняющее устоявшийся научный взгляд на лимфатические узлы:

- До сих пор считалось, что количество лимфатических узлов в теле человека, а их 600 - 800, закладывается в эмбриональном периоде, а с течением жизни происходит только их истощение. Поэтому пожилые люди чаще болеют. Но мне удалось доказать, что новые лимфатические узлы образуются, в частности, после их удаления во время хирургических операций.

А заболеваемость растет...

Вроде бы и наука на месте не стоит, и в лечении используются разные методы, но количество раковых больных не уменьшается, а растет.

Связано это, по словам профессора Ганцева, с увеличением продолжительности жизни: люди доживают до "своего" рака. В Башкортостане, по данным за 2023 год, заболеваемость такая: 256,7 случая на 100 тысяч населения, или 14 544 онкологических больных. Самые распространенные виды: рак предстательной железы - 1500 случаев, столько же случаев рака кожи наружной локализации, почти 600 случаев рака почки.

Еще одна причина кроется в нехватке специалистов. Квалифицированных кадров недостаточно, особенно на селе.

- Ситуация такова, что часть клинических ординаторов не хотят идти работать в онкологию. Многие студенты учатся в медицинском университете по желанию родителей. Жаль, что так. Сегодня нужны не просто врачи, а специалисты, чей разум настроен на новые подходы, доктора, которые любят пациентов. Им необходимо прийти к новым технологиям, к лечению без хирургии, изменить понимание клетки как таковой. Все это мы описали в новом учебнике, в котором говорится не о раке органа, а о генетической природе рака. За 25 лет российско-башкирская школа онкологии выпустила учебники, атласы, руководства и пособия общим тиражом более 50 тысяч экземпляров. Причем изданы они на русском, английском, узбекском языках. Этого достаточно для подготовки специалистов завтрашнего дня, - рассказал Шамиль Ханафиевич.

Будущее у науки, конечно, есть. Несомненно, оно связано с цифровыми технологиями. Недалек тот день, когда врачи будут использовать цифрового двойника пациента, чтобы опробовать на нем лечение и, если оно даст эффект, применить его уже на человеке.

Еще одно условие развития онкологической науки - международное сотрудничество.

- Несмотря на сложную геополитическую обстановку, мы общаемся с зарубежными коллегами, что-то берем у них, что-то они у нас. Совместно обучаем кадры, - продолжил Шамиль Ганцев. - Например, я подготовил пять кандидатов наук - иностранцев. Они приезжали, учились, а затем работали по российским технологиям. Обмен, стажировки необходимы. К сожалению, для настоящего прогресса нам не хватает финансирования. Но еще важнее денег - интерес молодежи к науке. Для того чтобы достичь прорыва в лечении и профилактике онкозаболеваний, нужны реальная противораковая программа и ученые, которые могут решать задачи и проблемы глобального, мирового уровня.

Россия. ПФО > Образование, наука. Медицина > rg.ru, 24 апреля 2024 > № 4633191 Шамиль Ганцев

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 апреля 2024 > № 4645957 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова радиостанциям «Спутник», «Говорит Москва» и «Комсомольская правда», Москва, 19 апреля 2024 года

Вопрос: Каждый день слышим от Запада, что они не угомонятся, пока России не будет нанесено «стратегическое поражение». Эти угрозы становятся всё «страшнее». На днях командующий ВС Эстонии М.Херем объявил, что они собираются уничтожить два российских города, «если вдруг что». Британское издание «The Economist» радуется, что Украина якобы создала дрон, способный бомбить сибирский регион. Джонсон и остальные рассказывают, что если они не победят «на поле боя» (практически любой ценой), то это положит конец гегемонии Запада. Всё это «пахнет» большой войной. Что Вы думаете об этом? Есть такая перспектива?

С.В.Лавров: Нагнетание темы нанесения поражения России, акцентирование экзистенциального значения этого поражения для будущего Запада отражает не столько воинственный настрой, сколько агонию и истерику. Они уже не скрывают. Бывший Премьер-министр Великобритании Б.Джонсон сказал, что если Запад позволит России победить, то это будет конец их гегемонии. Это же «явка с повинной» в Международный суд ООН за нарушение главного принципа Устава Организации – о суверенном равенстве государств. Международный суд должен обратить на это внимание.

В этом же русле идут другие высказывания: «мы потеряем свое влияние», «Россия будет переделывать мир вместе с Китаем, Ираном, КНДР, Сирией». Это отражает не неуверенность в себе, а совсем наоборот – их понимание, что идет, как они, не стесняясь, это называют, «битва» за сохранение своей гегемонии, но на самом деле – формирование нового многополярного миропорядка. Этот термин уже «набил оскомину». Можно говорить по-другому: равноправного, справедливого, демократичного миропорядка, где все будут опираться на принцип Устава ООН – суверенное равенство государств.

Помимо страха за утрату гегемонии, они откровенно (может быть, сами не подозревая) дают понять, что США – главные. И все «легли» под них. Заместитель Генерального секретаря НАТО (румын) М.Джоанэ недавно заявил, что мир вступает в эпоху жесткой конкуренции между Западом с одной стороны и Россией и Китаем – с другой. Мол, Москва, Пекин и все остальные предпринимают попытки (в разной степени, но по нарастающей) подорвать американскую власть. Североатлантический альянс говорит не про западную или натовскую, а про американскую власть. Поэтому, по словам румынского заместителя генсека блока, Вашингтон нуждается в своих европейских союзниках. Вот смысл существования НАТО, изложенный одним из его основных «споуксменов» и представителей. Таких высказываний огромное количество.

Еще из серии чистосердечных признаний. Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррель, у которого иногда прорываются откровения в виде «цветущего сада», окруженного «джунглями», недавно заявил (наверное, его что-то расстроило, нервничал), что Запад воюет не за Украину, а против России. Таких высказываний очень много. Эстония грозится «разрушить» о.Байкал, завалить его скалами (уже комментировали). Это не может серьезно обсуждаться.

Эстонцы, литовцы, латвийцы выдвинулись на передний край «грозящих нам пальцем» и говорящих о том, что они направят солдат и будут воевать. Это показывает в известной степени существенную эволюцию НАТО в сторону – от той поры, когда решающее слово было у американцев, но и у еврограндов. Сейчас Польша, Чехия, Прибалтика, Болгария (в последнее время при нынешнем руководстве) «задают тон». Еврограндам приходится соответствовать. Президент Франции Э.Макрон нервически заявляет о том, что надо направить французских солдат. Потом кто-то объясняет, что его «не так поняли», а он сам говорит, мол, всё правильно. Есть информация, что на Украине работают не только французские наемники, но и инструкторы (может быть, под какой-то «крышей»), наряду с другими представителями военных и специальных служб европейских стран.

Наша линия в этой связи простая и четкая – Запад не хотел договариваться по-честному. Мы предлагали договор о европейской безопасности в 2008 и в 2009 гг. Там была одна простая вещь. В Стамбульской хартии 1999 г. на высшем уровне записали, что безопасность неделима. Страны выбирают свои союзы добровольно, но не имеют права делать это, если укрепляя свою безопасность, они подрывают безопасность других. Было прямо сказано: все участники ОБСЕ (президенты и премьеры подписывали) обязуются, что ни одна страна, ни одна группа государств и ни один союз на пространстве Организации не будет претендовать на доминирование.

С тех пор практически сразу НАТО продолжила проводить линию на доминирование. Мы им сказали, что Стамбульская хартия – это политическая декларация с политическими обязательствами не каких-либо «третьих секретарей» из посольств, а президентов. Предложили её кодифицировать, раз у них не получалось выполнять обязательства, взятые на высшем уровне, и с теми же выражениями принять договор о европейской безопасности (юридические обязательства).

Нам сказали, что юридически обязывающие гарантии безопасности можно получить только в НАТО. Мы уточнили, что в ОБСЕ же подписались, что никто не будет претендовать на доминирующее положение. Нам ответили, что это просто «политические заявления». Потом утверждали, что заверения о нерасширении НАТО были «устными». А когда был заключен Основополагающий акт Россия-НАТО, сказали, мол, письменный, но «не совсем» юридический.

Наше терпение было беспримерным. Президент России В.В.Путин не раз говорил, что он очень долго заставлял себя сохранять остатки доверия, надеясь, что из оставшегося «зернышка» что-то «прорастет», если Запад одумается, будет вести себя прилично и культурно. Ничего не произошло. В 2008-2009 гг. договор о европейской безопасности выкинули, отказались его с нами обсуждать. Их было два: с НАТО и в рамках ОБСЕ (но уже юридический договор).

В конце 2021 г. Президент России В.В.Путин (после выступления в нашем Министерстве) поручил подготовить предложения (1, 2), отражающие современную эпоху. Запад категорически отказывался обсуждать. Я был одним из тех, кто участвовал в этом процессе. Сначала встречались межведомственные делегации на уровне заместителей министров.

В январе 2022 г. были мои переговоры в Женеве с Госсекретарем США Э.Блинкеном. Он сказал, что никаких обязательств в отношении нерасширения НАТО быть не может. Мол, они вышли из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), т.к. Россия его уже «нарушила». Напомнил ему: когда Вашингтон вышел из Договора, Москва согласилась (раз они считали для себя это единственным выходом из ситуации) объявить односторонний мораторий. Мы предложили американцам сделать то же самое.

При этом в инициативе Президента России В.В.Путина было прямо сказано: если они по-прежнему подозревают, что наши «Искандеры» в Калининградской области оснащены запрещенными Договором ракетами средней дальности, пусть приезжают и смотрят. Но в ответ мы хотим приехать в Польшу и в Румынию, где у них созданы базы противоракетной обороны, оснащенные установками, производитель которых («Lockheed Martin») в рекламе говорит, что они двойного назначения – в том числе для запуска запрещенных наземных ракет средней дальности (американцы развертывали эти базы и установки еще до того, как Договор прекратил своё действие). Они отказались. Мы по-честному предложили приехать посмотреть, в чем нас подозревают, а мы – посмотрим у них, как реклама выглядит на практике. Отказались.

Сказал Э.Блинкену о наших комплексных предложениях. Они же озабочены происходящим вокруг Украины, хотя сами создают критическую, кризисную ситуацию. Он говорит, что НАТО не обсуждается. Но насчет нашего предложения про ракеты средней дальности надо договориться, что их (уже ведь не запрещены) можно размещать в том числе на Украине. Мол, США будут готовы ограничить там их количество.

Не знаю, что тут еще нужно объяснять, почему стала неизбежной специальная военная операция, когда Украину (при откровенно нацистском режиме, запретившем все русское) накачивали вооружениями, и это мы рассматривали это как прямую угрозу нашей безопасности, традициям и законным интересам.

Вопрос: Мы плавно перешли к Украине. Как ни крути, это тема «номер один». Они, не стесняясь, все время говорят, что хотят нас «уничтожить». То есть мы их не устраиваем в том виде, в каком существуем. Не скрывают это, надо дать им должное. Все шаги, про которые Вы говорили, – ровно в этом направлении движения. А Россия всегда говорит про готовность к переговорам. С кем будем переговариваться? Даже если проведем, они «завтра» опять нас обманут. Зачем нужно вести переговоры с людьми, которые не держат своих слов?

Что хотим получить в итоге? Говорим про переговоры и что заявленные цели (демилитаризация, денацификация) будут достигнуты. Но при нынешних властях или при других, но той же «масти», не получится достичь этих целей.

С.В.Лавров: Руководитель Офиса Президента Украины А.Б.Ермак вошел в 100 самых видных политиков мира. А В.А.Зеленский не вошел.

Вопрос: Говорят, что А.Б.Ермак «рулит» всеми процессами. Это «вид сбоку». При этих людях мы не достигнем наших целей. Кого мы хотим там видеть? Как это должно быть?

С.В.Лавров: Сначала о том, какие цели, зачем и на каких условиях мы готовы на переговоры. Президент России В.В.Путин постоянно напоминает, что мы всегда предпочитаем переговоры дракам и войнам.

У нас уже был опыт. Украинцы, поняв, что «заигрались» с бомбежками Донбасса и с продвижением прямых методов геноцида против русских на своей же территории (как они считали), через 2-3 недели после начала специальной военной операции предложили переговоры. Мы сразу согласились. Было несколько туров (в Белоруссии, онлайн). Потом приехали в Стамбул, где украинцы впервые положили на стол свои предложения. После некоторого обсуждения они были приняты. Там содержалось обязательство отменить законы, дискриминирующие национальные меньшинства (прежде всего русское), поддержку движений, которые прославляли, опирались на идеологию нацизма и были осуждены Нюрнбергским трибуналом.

Что касается территориальной стороны дела, то на днях «Foreign Affairs» опубликовал «воспоминания», явно нацеленные на то, чтобы оправдаться. Поясню почему. Журнал написал, что США и Британия действительно сказали В.А.Зеленскому не подписывать документ. Но якобы не из-за того, что они хотели продолжать войну руками украинцев, истощать Российскую Федерацию и уничтожать российских мирных граждан, а потому что насторожились, увидев, что предложение содержит формирование группы гарантов безопасности Украины (с участием России, Китая и Запада). Этому есть потрясающая причина. Мол, они подпишут, а вдруг опять эта договоренность не будет выполнена, и кто-то нападет на Украину. Вдруг сама Россия это сделает. И тогда им как гарантам безопасности придется воевать с нами. А они этого не хотят. Извилистый логический путь.

Тогда предлагалось, чтобы Россия, все члены «пятерки», плюс Германия и Турция, были гарантами этой договоренности. Но они рассуждают в ключе, что раз ты являешься гарантом (или тебя приглашают), а другой гарант вдруг нарушит, то тебе тогда придется с ним воевать. Они всех меряют по себе. Для них нарушить, как «раз плюнуть». Поэтому закладывают то, что любую договоренность кто-то будет нарушать. Так же, как это сделали в феврале 2014 г. Всё было подписано, гарантировано Францией, Германией, Польшей, а на следующее утро разорвано. То же самое с Минскими договоренностями, о чем гордо признались бывший Канцлер ФРГ А.Меркель и экс-президенты Франции и Украины Ф.Олланд и П.А.Порошенко. Это интересное наблюдение.

Запад, просчитывая и разрабатывая свои планы против нас, должен же думать, как мы отреагируем. Они ставят себя на наше место, но со своим менталитетом. А их менталитет... Недавно известный американский политолог М.Эпископос серьезно критиковал Запад, в том числе с сугубо утилитарных, прагматичных позиций. Например, санкции. Обычно их вводят для того, чтобы изменить поведение объекта. Если хочется добиться результата, то, калибруя их, нужно понять, как этот объект будет реагировать. Западники бездумно наращивают санкции, даже не задумываясь о результате. А он был очевиден с первых дней, еще до специальной военной операции, когда действовали крымские санкции и многие другие. Результат был ясен. Мы «собрались» и, надеюсь, «соберемся» ещё больше. Как Президент России В.В.Путин отмечал не раз, есть над чем работать. Мы «собрались» и решили не зависеть от них во всех сферах, в которых они могут ограничить наше развитие. Желательно и во всех других сферах.

Сейчас они гордо говорят, что «избавились» от российского газа. Во-первых, во многих странах, включая Францию, поставки росли. Италия радостно заявила, что доля российского газа в итальянском импорте за три года опустится с 90% до нуля. То же самое говорит Канцлер Германии О.Шольц, презентуя своему электорату в качестве «великой победы», что они резко сократили зависимость и скоро вообще не будут зависеть от российских энергоносителей. На эту тему высказываются многие (голландцы, практически все западные и некоторые восточные) европейцы. Но никто из них при этом не говорит, сколько это стоит, какие траты, насколько вырастают расходы на обеспечение населения. Но население видит, как всё это «аукается».

М.Эпископос сказал, что не просчитать реакцию России на происходящее, – это большая ошибка. Если западники не понимают, что санкции эффективны только в том случае, если, во-первых, объект готов изменить своё поведение ради того, чтобы санкции сняли. Во-вторых, когда этот объект уже сказал, что он не будет своё поведение менять, продолжать эти санкции М.Эпископос считает бессмысленным и бездумным. Такова политика наших «коллег».

Возвращаясь к переговорам. Хотел бы подчеркнуть интересный момент. Страны Запада не могут понять, что если нас ставят в ситуацию, когда нас, мол, надо победить, «стратегически уничтожить» как глобального игрока, то мы не испугаемся. Они бы действительно испугались, если бы на них кто-то «ополчился» с такими же яростью, остервенением и количеством возможностей, пока ещё сохраняющихся в мировой глобальной экономике. Нас это укрепляло. Пусть делают выводы ещё и из этого исторического урока, если 250 лет им недостаточно.

Что касается переговоров. Об этом ещё не говорили, но, надеюсь, меня не будут за это критиковать. Какие гарантии были в этом Стамбульском документе? Мы были готовы пойти на то, чтобы эти гарантии были предельно серьёзными, как и хотела украинская делегация. Пределом серьёзности считалась статья 5 вашингтонского договора о создании Североатлантического альянса. Не стали воспроизводить её дословно. Там были согласованы несколько другие формулы. Но по сути это очень серьёзные гарантии безопасности. Там специально было записано, что эти гарантии не распространяются на Крым и Донбасс. Это означало, что их трогать нельзя, иначе никакие гарантии не подействуют.

К вопросу о демилитаризации. Там было записано, что на Украине не будет никаких военных баз. Как заявлял Президент России В.В.Путин в ходе саммита Россия-Африка летом 2023 г. в Петербурге, в документе были обозначены параметры соответствующих вооружений, личного состава и т.д. Было сказано, что на Украине не будут проводиться манёвры и учения вооружённых сил с участием третьих стран, за исключением тех случаев, когда все страны-гаранты согласны (то есть включая нас и Китай). Мы были готовы подписать договор.

Там также было сказано, что переговорный процесс по другим вопросам продолжится, но было необходимо остановить на Украине военные действия, предоставить гарантии безопасности, отменить законы расистского, неонацистского, дискриминационного характера. Когда всё это было согласовано, пришли украинские переговорщики и сказали, мол, они не согласны с мелочами. Например, запретом на проведение учений с участием вооружённых сил третьих стран при согласии всех гарантов. Дескать, их нужно заменить на формулировку «кроме тех случаев, когда большинство гарантов на это согласно». Всё. Это был «звоночек», что либо им «за ночь» уже запретили подписывать документ, либо они решили ещё подурить голову «этим русским». Это маленькая иллюстрация происходящего тогда.

На нынешнем этапе, мы всегда повторяем следующее (и Президент В.В.Путин, и я, и пресс-секретарь Президента России Д.С.Песков), когда спрашивают, готовы ли мы к переговорам. Во-первых, Президент Украины В.А.Зеленский сам себе запретил переговоры. Как сказал В.В.Путин, когда его спрашивали об этом, пусть сделает хотя бы первый шаг и отменит этот декрет. Во-вторых, веры никакой им нет. Долго пытались себя заставить им верить.

Тем не менее, мы готовы к переговорам. Но в отличие от стамбульской истории, мы не будем на период переговоров делать пауз в боевых действиях. Процесс должен идти. Кроме того, реалии «на земле» изменились, причем существенно. Эти реалии необходимо учитывать. Под реалиями «на земле» я имею в виду не только дислокацию и линию соприкосновения, но и наличие у нас поправок в Конституцию в отношении этих четырёх новых/старых, наших исконных регионов. Все должны это понимать.

Они этого не только не понимают, но даже не готовы искать каких-то гипотетических компромиссов. Это абсолютно ясно. «Формула» В.А.Зеленского, ультиматумы, никаких альтернатив.

Вопрос: Как можно оценить следующее заявление МИД Швейцарии: «С.В.Лавров был первым человеком, с которым Министр иностранных дел Швейцарии И.Кассис обсудил практические детали планируемой мирной конференции по Украине. Подлинный международный процесс может состояться только при участии обеих сторон». На каких условиях мы можем с ними что-то обсуждать?

С.В.Лавров: Здесь есть только одно слово правды – что мы встречались с Министром иностранных дел И.Кассисом. Участвовали в заседании СБ ООН по Палестине в Нью-Йорке. Давно его знаю. Он входит в эту швейцарскую «семерку», которая между собой портфели «крутит». И.Кассис даже был Президентом Швейцарии (они ежегодно выбирают президента из министров «семерки»). И.Кассис приехал на это заседание, попросил о встрече «один на один». Эту встречу не скрывали, нас сфотографировали, потом делегации нас оставили. Это было сразу после Давоса, где швейцарцы на полях Всемирного экономического форума провели очередную встречу в «копенгагенском формате». Об этом их попросили украинцы. И.Кассис спросил, видел ли я, как он после этой встречи выступал перед прессой. Честно говоря, не следил. Он заявил, что по итогам этого очередного собрания по украинской «формуле мира», они, мол, пришли к выводу, что без России вести переговоры бессмысленно.

Ответил ему, что для того, чтобы прийти к этому выводу, необязательно было ещё раз собираться, если он опытный человек. А если он это понимает, тогда зачем проводил эту «сходку» в Давосе? Говоря это, я не выдаю никаких секретов. Разговаривал об этом уже со многими коллегами.

Вопрос: Если вы выдадите секрет, мы не расстроимся.

С.В.Лавров: Как мне сказал Министр иностранных дел Швейцарии И.Кассис, он, дескать, просто хотел плавно войти в процесс с тем, чтобы корректировать его изнутри. И они хотят подготовить конференцию из двух частей. На первую часть Россию, мол, не получится позвать. Но вот на вторую якобы можно. Я поинтересовался, что они будут делать на первой части. Он ответил, что там они будут дорабатывать «формулу» В.А.Зеленского. Мол, там есть многие вещи, в которых заинтересованы развивающиеся страны.

Честно сказал ему, что там есть три вещи, которые нужны В.А.Зеленскому и Западу. Это капитуляция России и отход на границы 1991 г.; отдать руководство российское под суд (трибунал); и репарации. Ещё между строк там написано «наложить на Россию обязательства по ограничению вооружений, которые могут быть в прифронтовой зоне в 200 км шириной». Всё остальное – продовольствие, энергетическая и ядерная безопасность, гуманитарное сотрудничество, обмен пленными, поиск пропавших – это все «виньетки», обрамляющие это ультимативное содержание ради того, чтобы «зазвать» страны Мирового большинства.

Как их «зазывают»? Говорят так, мол, понимаем, что вы не хотите ссориться с Россией, репарации, отдавать Россию под суд. Но вот, дескать, возьмите продовольственную или энергетическую безопасность и курируйте их. Это «наперсточники» высшей категории (высшей категории только исходя из позиций, которые они занимают в правительствах в своих странах). Они жулики. Невозможно не понимать, что они предлагают жульнические схемы. Значит, они делают это сознательно.

Наши партнеры, включая страны БРИКС, которые ездили на предыдущие мероприятия, мы знаем твердо, на каждом из них подчеркивали необходимость разговаривать с Россией. Мы признательны им за то, что они посылали такой сигнал. Но если, как сейчас хочет Запад, речь идет о том, чтобы чуть-чуть «отрихтовать», «подшлифовать» эту «формулу» В.А.Зеленского (а Запад это умеет), включив в неё ничего не значащие, но красивые выражения, что, мол, надо равноправно учитывать интересы безопасности, а суть останется той же самой, то это не тот путь, по которому надо следовать.

Китайская позиция была сформулирована в феврале 2023 г. Она состоит из 12 пунктов. Мы её уважаем. Недавно Канцлер ФРГ О.Шольц ездил к Си Цзиньпину. После этого он не очень порядочно рассказывал, что КНР поддерживает «конференцию мира» в Швейцарии.

Китайская позиция заключается в том, что сначала надо понять первопричину кризиса, отказаться от менталитета «холодной войны», когда все друг друга рассматривали противниками и врагами. Надо чётко подписаться под необходимостью искать решения, которые будут учитывать баланс интересов в сфере безопасности и обеспечивать неделимость безопасности. Это совершенно другой подход.

Министр иностранных дел Китая Ван И и другие китайские коллеги не раз заявляли, что они выступают за созыв конференции, приемлемой для России и Украины. Это значит, что надо начинать не с «формулы» В.А.Зеленского. Её надо вообще в сторону отодвинуть. Если они хотят, то, как сказал Президент России В.В.Путин, давайте обсуждать основы, на которых мы готовы договариваться.

Что касается швейцарской инициативы. Они не очень корректно освещают наши с ними контакты. Контакт (с И.Кассисом) был только один в конце января с.г. Абстрагируясь от украинского содержания этой темы, Швейцария нам просто не подходит. Она не нейтральная страна. Швейцария превратилась из нейтральной в откровенно враждебную. Эта страна подписалась и присоединилась ко всем без исключения санкциям Запада. Некоторые государства, не входящие в НАТО и Евросоюз, старались как-то «нюансировать» свои действия в этой связи, а Швейцария присоединилась ко всем санкциям. Более того, несколько месяцев назад они одобрили Стратегию внешней политики страны, где сказано, что они должны выстраивать партнерство в сфере безопасности не с Россией, а против России. Поэтому очень странно, что они так гостеприимно распахивают свои двери в надежде, что они по-прежнему пользуются репутацией посредника (в известной степени). До недавнего времени всем было комфортно собираться в Женеве или Вене.

Вопрос: Планы В.А.Зеленского – здесь всё понятно. Не обсуждается. Стамбул тоже не работает, потому что там пытаются нас «обмануть». Какой есть ещё вариант? Есть какая-то альтернатива? Или какой-то третий вариант? Если мы говорим про ситуацию «на земле», то у нас ещё под контролем находится часть территории Харьковской области. Совершенно непонятно, что будет завтра на этом направлении. Ситуация «на земле» меняется. Как тогда? «До победного»? Или мы всё-таки можем что-то сформулировать в качестве какого-то соглашения и выдать им на обсуждение?

С.В.Лавров: Президент России уже сформулировал.

Стамбул «проехали», Запад стал не только давать дальнобойное вооружение украинцам, но и помогать с помощью западных военных специалистов модернизировать многие типы ракет, увеличивая их дальность действия. Они этими ракетами стали бить и по гражданским целям. Был эпизод, когда украинцы пытались направить беспилотники с большим грузом взрывчатки на один из наших стратегических аэродромов. Мы проанализировали: носитель был модернизирован, чтобы существенно увеличить его дальность. Подрыв Крымского моста еще один пример. Это продолжалось и в отношении Севастополя, мореплавания в Черном море, торговых, боевых кораблей Черноморского флота. Не говоря уже про Белгород, Курск и другие теракты.

Президент В.В.Путин об этом чётко сказал, отвечая на вопрос, как сделать так, чтобы обезопасить наши земли. Он сказал, что надо отодвигать ту линию, с которой они могут по нам бить. Я так понимаю, что Харьков здесь играет не последнюю роль.

Вопрос: Куда мы дальше будем отодвигать? Отодвинем от Харькова – там обезопасим. Эти территории будут под обстрелом. Дальше надо идти?

С.В.Лавров: У нас есть полная убеждённость, что нам надо продолжать специальную военную операцию.

Мы обозначаем готовность к переговорам не ради красного словца. Это действительно так. Но разговоры с В.А.Зеленским бессмысленны по многим причинам. Его хозяева обеспокоены тем, что потеряют свою гегемонию, что это будет геополитическое поражение Запада. Ж.Боррель сказал, что им будет трудно смириться с таким поражением, то будет затронута их репутация. Для них это ничего не стоит. Вот пример американцев: после Вьетнама их репутация была «известная», после Афганистана, откуда они сбежали, тоже. Ирак, откуда их сейчас выгоняют. Сирия, где они подвергаются военному давлению со стороны различных группировок. Где американцы хоть раз остались?

Если, конечно, целью не было посеять хаос и иметь всё то, что мы сейчас имеем. Если целью было то, что они объявляли, американцы провалились везде. Приведу в пример маленькую страну Гаити, за которую США «отвечают» больше 100 лет (с 1915 г). Но ничего сделать не могут. Разгул бандитизма, приход какого-то «уголовника» к власти. Они с ним пытаются что-то налаживать, выстраивать. У них под боком государство, которому они уделяют огромное внимание, в том числе в Совете Безопасности ООН. Разберитесь хотя бы здесь. Мы с Украиной разбираемся ровно, по причине того, что нам создаются угрозы. А для них угроза – это как минимум наркотрафик, который идёт в США из Гаити.

Вопрос: Совершенно справедливо вы говорите, что было бы здорово продолжать наше движение по направлению к тому, чтобы мы не зависели от Запада. Мы все солидарны. Ещё лучше было бы продолжать наше движение по направлению того, чтобы мы не зависели ни от кого. С вашей точки зрения, какие у нас отношения сейчас с Китаем? Есть ли опасность? Опасно ли это для нас, что мы, избавившись от западной зависимости, попадём в зависимость к Китаю? Или даже если попадём, ничего страшного, потому что мы такие большие друзья «на век»?

С.В.Лавров: Всё-таки Китай – это другая цивилизация. В ее основе лежат другие принципы. Это не отменяет желание получить выгоду и думать прежде всего о развитии собственной экономики или социальной сферы и сферы безопасности. Это абсолютно присутствует.

Китай в этом качестве относительно молодое государство. Цивилизация, насчитывающая многие тысячелетия, испытала колониальный «гнёт» с разных сторон. И об этом хорошо помнят: и с европейской, и с японской стороны. В их натуре, в китайском характере присутствует убеждение «не торопиться». Еще Лао-цзы говорил, что путь в тысячу миль начинается с маленького шага.

На самом деле доминирующее место в мировой экономике, которое мы сейчас наблюдаем у Китая, было занято ими как-то незаметно. 20 лет назад появилась такая «мировая фабрика» Китай, где западные бренды делали игрушки и одежду. И так потихоньку. Это великое качество китайского народа – терпение.

У КНР сейчас глобальный замах – это несомненно. Си Цзиньпин выдвинул несколько инициатив – инициатива «Общей судьбы человечества», когда надо всем вырабатывать общие принципы и подходы. «Один пояс, один путь» - это экономический проект. В хорошем смысле экспансия китайского капитала, его промышленности, китайских логистических цепочек. Есть инициатива глобальной безопасности, которая во многом перекликается с тем, о чем мы думаем.

Когда мы были в Пекине, то обсуждали с руководством Китайской Народной Республики продвижение этих инициатив. Ясно, что сейчас ключевое значение в глобальном контексте имеет евразийская безопасность. Евроатлантическая модель, на которой строилась безопасность еще с создания ОБСЕ при Советском Союзе и на которую мы полагались после исчезновения СССР (не буду возвращаться к перечислению всех тех документов, которые мы согласовывали и которые действительно были призваны обеспечивать равную безопасность), евроатлантическая безопасность в лице и НАТО (у нас были созданы такие механизмы, как «Совет России – НАТО»), и ОБСЕ в своих нынешних формах исчерпала себя.

Мы хотим вести речь о евразийской безопасности, которая гораздо естественнее. Это один континент и никто из-за океана не участвует в этой схеме. Безопасность будет основана на объединении всех существующих проектов. Это и ЕАЭС, и ОДКБ, и ШОС, и СНГ. Китайская инициатива «Один пояс, один путь» создает материальную основу для будущих договоренностей в сфере безопасности. Будем держать дверь открытой для западной части континента. Для всех.

Разумеется – это наш общий «монастырь» и здесь надо вести себя прилично: не приносить в эти будущие конструкции пожелания американцев, которые обязательно будут «совать нос» во все эти процессы. Так же, как они сейчас «суют нос» в Азиатско-Тихоокеанский регион и в Индийский океан и многое другое.

Но Китай – мощная держава. Когда он предлагает свои проекты, то не диктует. Он говорит, что может предложить какой-то экономический проект, например, строительство железной дороги либо в Центральной Азии, либо в Африке, либо где-то еще. Решения достигаются на основе баланса интересов. Ровно так как и в наших отношениях с Китайской Народной Республикой Мы зафиксировали рекордный рост товарооборота в 240 миллиардов в прошлом году. Он, конечно, будет расти.

Значительную часть нашего инвестиционного сотрудничества занимают высокие технологии – это и атомная энергетика, это и создание новых современных самолетов, и многое другое. Мы сейчас наблюдаем большое количество китайских товаров. Ничего плохого в этом не вижу.

Китайские автомобили конкурентоспособны. Это должно помочь поднимать наш автопром. Как быть без конкурентов? Мы долго жили в Советском Союзе без конкурентов. Прямо скажем, всем нравилось. У меня были «Жигули». Но качество могло бы быть и лучше, если бы была рыночная конкуренция. Сейчас я смотрю на жигулевский завод в Тольятти, и «ГАЗ», и «Москвич» стараются соответствовать. Говорят, что это за «Москвич», если в нем половина китайских запчастей? И что? Китайская автопромышленность начиналась тоже со сборки.

Вопрос: Как Вы считаете, чем можно объяснить эту запредельную «истерику» у глав европейских стран о том, что Россия сейчас нападет? Существует такая угроза? Как Вы считаете?

С.В.Лавров: Можно было бы сказать, что это паранойя и забыть. Но это, по-моему, более хитроумный план. Им позарез нужно «выбить» из своих парламентов деньги на продолжение этой войны.

Соединенные Штаты уже поостыли. Не знаю, чем закончатся драмы на этих выходных по рассмотрению трех различных законопроектов, в том числе по Украине. Сейчас самые ретивые, кто ратует за продолжение «накачки» Украины деньгами и оружием – это европейцы: Канцлер ФРГ О.Шольц, считающий себя лидером по оказанию содействия Украине, и воинствующий Президент Франции Э.Макрон. Мелкие страны – Прибалтика, Чехия. Лимитрофы.

Есть несколько соображений. Во-первых, Евросоюз в лице Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Борреля, Канцлера ФРГ О.Шольца, Председателя Еврокомиссии У. фон дер Ляйен однозначно грубо, и отрезав все пути, заявил, что Россия – это враг и ее надо уничтожать, не дать победить, тем самым спасти Украину. Они как политики кончатся, если хоть что-то изменят в этой риторике. Их тут же подловят оппозиционеры.

Во-вторых, им это надо, чтобы «добывать» деньги, объясняя почему они уже сейчас лишили свое население дешевого газа, трубопроводной нефти, почему цены подскочили, почему в результате санкций происходит деиндустриализация. Германские концерны уже едут переносить свое производство в США или в Китай. Как произошло, когда Канцлера ФРГ О.Шольца сопровождали бизнесмены не для того, чтобы какие-то там взаимовыгодные проекты подписать, а для того, чтобы договориться о переносе производства в КНР.

Если сейчас просто успокоиться и даже с их точки зрения «заморозить» конфликт (у них у всех выборы в европейские парламенты через месяц, два, три, четыре, а в огромном количестве стран Евросоюза национальные выборы), думаю, в любом случае оппозиция не упустит шанса показать, к чему привела их политика с точки зрения социально-экономических последствий. Их россказни про наши «планы» нападать на НАТО – это попытка напугать избирателей и продолжать этот курс.

Поразительно, что на этапе, когда началась специальная военная операция, некоторые в США и Европе говорили, если бы они приняли Украину в НАТО, Президент В.В.Путин не посмел бы напасть на члена альянса. А что они сейчас говорят? Нельзя, чтобы Украина проиграла, потому что если она проиграет, В.В.Путин тут же нападет на НАТО. Логику видно? Лишь бы пугать и стращать. Не знаю, как это все комментировать.

Командующий Вооруженными силами Норвегии Э.Кристофферсен уже говорит, что надо готовиться к военным противостояниям России в Арктике. От нас и это ожидается. Президент В.В.Путин многократно говорил, что нам нет никакого смысла на них нападать. Они сами хотели приблизить границу НАТО к нашим границам. На Украине мы этого сделать, конечно, не позволим. Не знаю, что будет с Западной Украиной. На этот счет многие политики тоже высказывают свои суждения. Но исконно русская Украина, которая хочет быть частью русского мира, говорить на русском языке, воспитывать своих детей на этом языке, хочет приносить цветы к памятникам тех, кто проливал кровь за эту землю в Российской империи, во времена Советского Союза и Великой Отечественной войны, её судьба не обсуждается.

Вопрос: Вы сейчас сказали, что та оппозиция не упустит шанса для того, чтобы «стукнуть» ребят, которые взяли курс на уничтожение России. Есть там какие-то конкретные люди (не ястребы, но если не голуби, хотя бы более-менее вменяемые), с которыми мы могли бы иметь дело и, может быть, уже даже имеем? Насколько у них есть шансы прорваться на места Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Борреля, Канцлера ФРГ О.Шольца, Президента Франции Э.Макрона и еще кого-то?

С.В.Лавров: Трудно гадать, у них это все подковерно развивается. Этих деятелей никто не избирает. Когда парламент избран, еврокомиссаров назначают в узком кругу, келейно. Также согласовываются кандидатуры на пост главы Евросовета, Еврокомиссии и представителя по внешней политике и безопасности.

Мы никогда не отказывались от контактов со всеми политическими силами. Тем более такими системными политическими силами, как партия «Национальное объединение» М. Ле Пен или как даже «Альтернатива для Германии» или рядом других движений, наверное, не столь заметных. Или вот, Н.Фарадж (британец), сейчас активно участвующий в продвижении консервативных сил. Кстати, показательно, что они недавно в Брюсселе проводили свой совершенно легитимный, открытый, регулярный съезд. Через два часа после начала этой консервативной конференции, где также был Премьер-министр Венгрии В.Орбан, Н.Фарадж, многие другие системные официальные политики, глава микрорайона бельгийской столицы пришел с полицией и сказал, что им нельзя ничего проводить.

Вопрос: Караул устал.

С.В.Лавров: Да, караул устал, и что они сеют какие-то экстремистские настроения.

Показательно двуличие Запада и его непоправимая уверенность в собственной безнаказанности, в собственном величии и комплекс его превосходства. Как только «Альтернатива для Германии» стала набирать какие-то дополнительные проценты в вопросах общественного мнения, тут же пошла «волна», что это Россия, агенты русских. Сейчас где-то поймали двух немцев, которые шпионили и готовили террористические акты против американских военных баз в Германии и против каких-то еще предприятий, откуда идет оружие на Украину. В скобках замечу, что тут же вызвали нашего Посла в Берлине.

Двое готовили теракты. То есть эти две «иголки в стоге сена» найти оказалось вообще без проблем. А готовившийся месяцами теракт по «Северным потокам», по инфраструктурному проекту, крайне выгодному для Германии, в подготовке которого (теракта имеется в виду) были задействованы вооруженные силы, морские и военно-воздушные многих стран НАТО (это сейчас уже в открытом доступе), этого никто не замечает. А двоих граждан, которые только готовили, как они сказали, теракты, нашли мгновенно.

Обвинение в том, что все эти оппозиционные партии сейчас наращивают свою активность потому, что их «поддерживает» Россия всеми, в том числе, нелегальными средствами, показательно. Мы раньше говорили (сейчас всё перекрыли) французам, американцам, британцам и прочим членам Евросоюза и НАТО о том, что их посольства здесь замешаны не просто в каких-то действиях, о которых ходят слухи, а предъявляли им, как они проводят встречи в нарушение установленных правил. Была такая категория – нанятые на месте российские сотрудники. Они нанимаются для определенного вида работы, административно-технической. Когда их посылают по регионам, используя их принадлежность к обществу, они работают на поддержание антиправительственного движения всяких иностранных агентов, это вызывает возмущение. Им можно всё. А нам даже встречаться не советовали с «Альтернативой для Германии».

Вопрос: В «Альтернативе для Германии вчера еще прошли обыски. Так у них работает свобода и демократия.

С.В.Лавров: Парламентская партия.

Вопрос: Нам надо поучиться.

Нежданно-негаданно нас позвали отпраздновать 80-летие высадки союзников в Нормандии. Мы поедем? Что это у Э.Макрона – раздвоение личности или что происходит?

С.В.Лавров: Нас не позвали. У них такая манера. Когда они собираются что-то сделать, они не могут оставаться в рамках приличия. Приличные люди направляют письмо и потом об этом объявляют. А тут говорят, мол, мы пригласим, но не В.В.Путина, а кого-нибудь.

Никто никого не приглашал. Мы ничего не получали. Если получим, обязательно вам расскажем.

Могу только сказать, что пять лет назад на 75-летие высадки союзников в Нормандии нас представлял Посол России во Франции, а десять лет назад, в 2014 г. была встреча, положившая начало «нормандскому формату» по Украине. Это стало началом процесса, который завершился подписанием договоренностей, которые ни Германия, ни Франция, ни Украина выполнять не собирались. Поэтому у нас такие аллюзии.

Вопрос: Может, и хорошо, что не пригласили.

С.В.Лавров: Но с точки зрения исторической правды, исторической справедливости, не было бы никакого второго фронта без героизма и жертвенности десятков миллионов советских граждан. Не было бы.

Параллельный пример. 11 апреля отмечается Международный день освобождения узников нацистских концлагерей. Немцы гордо объявили, что в этом году русских не зовут.

Вопрос: Давайте вернемся на Ближний Восток. Там сегодня ночью был удар по Ирану. Как Вы думаете, всё, что сейчас там происходит, может ли привести к тому, что Иран будет вынужден задуматься о ядерном оружии? Даже если до этого он об этом не помышлял.

С.В.Лавров: Слышал такие рассуждения. Они распространяются в израильских СМИ, на Западе. Мне кажется, их желание и цель – переключить мировое сообщество с того, что происходит в секторе Газа, где гуманитарная катастрофа (уже специальные докладчики Совета ООН по правам человека говорят о геноциде), на Иран как на угрозу. Ирану хотят приписывать в том числе и атаку с использованием ядерного оружия, которого у него нет. Это подтверждает МАГАТЭ. Иран самая проверяемая страна из участников Договора о нераспространении ядерного оружия. В Иране существует закон и даже фетва (это приказ, суждение, решение, обязательное к исполнению, постулат верховного лидера) о том, что это запрещено. Ирану совершенно не нужно сейчас этим заниматься.

После ответа Ирана на неприемлемый удар по иранскому консульскому учреждению в Дамаске, где погибли люди, состоялись телефонные контакты между руководством России и Ирана, нашими представителями и израильтянами. Мы четко зафиксировали в этих разговорах и передали израильтянам, что Иран не хочет эскалации. Он не может не ответить на грубейшие нарушения международного права и статуса дипломатического представительства, но эскалации он не хочет. Практически все специалисты именно так расценили реальный ответ Ирана. Судя по всему, таким же (надеюсь, что не ошибаюсь) был очередной ответ на ответ, который Израиль осуществил по объектам в Исфахане.

Вопрос: Ирано-израильский конфликт и шире, конфликт на Ближнем Востоке, в т.ч. арабо-израильский, всё, что за этим стоит, там замешано столько всего, что только специалист разберется. Гипотетически, есть ли надежда, что это когда-то вообще может разрешиться каким-то дипломатическим путем, усилиями третьих стран, нашими-не нашими? Или всё уже зашло так далеко, так много крови и так много чувств задето, что это вечный джихад, вечная фетва, тлеющая вероятность ядерной войны на столетия вперед?

С.В.Лавров: Практически все беды Ближнего Востока в том, что касается разгула экстремизма, терроризма, «подпитываются» прежде всего нерешенностью палестинской проблемы в течение 75 лет. В 1948 г. решили создать два государства. Одно государство создали, а второе до сих пор не создано.

Вопрос: Вчера сказали, что Америка наложит вето на проект резолюции о членстве Палестины в ООН.

С.В.Лавров: Уже наложила. Территории, которые были в 1948 г. определены одним и другим, сейчас уже выглядят совсем по-другому. Многие из этих территорий, которые причитаются палестинцам, в ООН квалифицируются как оккупированные территории. Они не были «нарезаны» Израилю той резолюцией, которая создавала два государства.

Конечно, сейчас другая ситуация. В 1967 г. была Шестидневная война. И речь идет уже не о границах 1948 г. (как они тогда в идеале были определены), а о границах 1967 г. на основании резолюции СБ ООН, со столицей Палестины в Восточном Иерусалиме. Кроме того, резолюция касалась решения вопросов возвращения беженцев в Палестину, водопользования на справедливой основе. Это базовые вещи.

Если бы это в свое время было сделано, думаю, что Ближний Восток был бы гораздо спокойнее. Не на 100%. Такое едва ли возможно. Но были ошибки и со стороны палестинского руководства – договорённости подписывались еще при Я.Арафате. С обеих сторон были проблемы. Однако ключевое значение имеет собрать волю «в кулак» и выполнить то, о чем договаривались.

Когда еще работал «квартет» международных посредников (Россия, США, Евросоюз, ООН), то в 2003 г. Совет Безопасности ООН по предложению квартета принял резолюцию, затвердившую «Дорожную карту» создания палестинского государства в течение года. Там было все расписано по месяцам, неделям. Она устраивала всех. Учитывала и территории, и то, что к тому времени произошло «на земле».

Сейчас Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху объявил, что в секторе Газа необходимо устроить буферную зону. Не знаю, чем закончится «история» с Рафахом – самым южным населенным пунктом, где в неимоверных условиях проживают полтора миллиона человек. Но они предпочли бы, чтобы эти люди ушли в Египет. Палестинское государство должно быть единым, в том числе географически и логистически. Западный берег реки Иордан весь испещрен незаконными поселениями, которые осуждают даже Соединенные Штаты. Там десятки тысяч поселенцев, периодически вступающих в конфликты, перестрелки с арабами. Если не приступить к созданию палестинского государства, ничего хорошего не получится.

При Д.Трампе американцы пытались объявить, что Палестина – это то, что есть сейчас. Хотя там «ходить», ездить между этими вкраплениями было невозможно. Когда все стали говорить о необходимости держать в уме переговоры о создании палестинского государства после завершения горячей фазы конфликта, Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху сказал, что он вообще не собирается заниматься палестинским государством, т.к. занимается безопасностью Государства Израиль.

Когда приняли резолюцию прекращения огня, постоянный представитель США при ООН Л.Т.-Гринфилд сказала, что США воздержались от голосования, не стали ветировать резолюцию, но она, дескать, необязательна к исполнению. Если она необязательна, то и все, что связано с палестинским государством, тоже необязательно. Американцы будут так рассуждать. Ситуация плохая. Мы хотим прекращения насилия, решения гуманитарных проблем и, прежде всего, чтобы арабы при поддержке всех здравых сил проявили инициативу и взяли вопрос о создании палестинского государства в свои руки.

Вопрос: Как у нас дела на армянском направлении? Потому что разная информация приходит.

С.В.Лавров: Например?

Вопрос: В Ереване говорят, что мы как-то «не очень» себя ведем в ОДКБ, что ЕАЭС им не очень выгоден.

С.В.Лавров: Факты – упрямые вещи. Мы с Арменией союзники юридически и не только. Мы по-прежнему так считаем. Думаю, что там есть те, кто понимает значение России для безопасности и экономического развития Армении. В том числе и Премьер-министр Армении Н.В.Пашинян, выступая в парламенте, сказал, что отношения с Россией переживают не лучшие времена, но их важность для государственности, суверенитета, безопасности, экономического развития Армении трудно переоценить. Он также заявил, что ценит то огромное положительное, что было и есть в наших отношениях. Мне кажется, это важные слова, потому что в известной степени это реакция на наглые, беспардонные действия Запада (прежде всего, США и Евросоюза) по отрыву Армении ускоренными темпами от Российской Федерации.

В пропорциональном измерении Армения в ЕАЭС получает больше всех выгод. 35% экономики Армении реализуется за счет участия в организации. За прошлый год товарооборот Армении составлял чуть более 20 млрд. долл. США. Из них 37% пришлось на ЕАЭС, 13% – на Евросоюз и 3% – на США. Даже с арифметической с точки зрения нельзя говорить, что ЕАЭС ослабил Армению.

Будучи маленькой страной, Армения вносит в ЕАЭС гораздо меньше, чем другие участники (в том числе финансовые взносы), но когда принимаются решения, идет голосование, она имеет равные права со всеми, включая Российскую Федерацию.

«Газпром Армения» поставляет природный газ за 177 долл. США за тысячу кубометров. На Западе платят в 2-3 раза больше. И если они захотят своим газом отапливать Армению, то я не знаю, как это будет. Если они, как хотят американцы, закроют атомную станцию и заменят ее их малыми модульными реакторами… Надеюсь, армяне понимают значение энергии, вырабатываемой на Мецаморской АЭС.

Южно-Кавказская железная дорога все эти годы имела льготные тарифы для пассажирских перевозок, инфраструктурные инвестиции, многое другое. Зангезурский медно-молибденовый комбинат – главный плательщик в бюджет Республики. Поэтому тем, кто пытается создать «картину» эксплуатации «маленькой Армении» Российской Федерацией, ЕАЭС, надо думать об этом.

То же про ОДКБ. К сожалению, после того, как были заключены четыре трехсторонних документа (1,2,3,4) и обеспечивали нормальный, сбалансированный процесс нормализации отношений, возобновления всех коммуникаций, открытия, тут же Евросоюз и Соединенные Штаты стали «вторгаться» в этот процесс, чтобы приватизировать результаты, не дать России реализовать достигнутые ей договоренности.

Один в один, как в 2003 году. Тогда был подписан «Меморандум Козака» о территориальной целостности Молдавии с особыми правами Приднестровья. Он парафирован и лидеры уже собирались выезжать в Кишинев на его подписание.

Вопрос: Президент Молдавии развернулся, не доезжая до аэропорта.

С.В.Лавров: В.Н.Воронину позвонил Высокий представитель ЕС по общей внешней политике и политике в области безопасности Х.Солана и сказал, что мы там на 15 лет хотим оставить все склады российской армии. Они, дескать, хотят, чтобы мы вывели раньше. И все. А так они-де запрещают подписывать. Вот в чем все дело.

ОДКБ в 2022 г. на саммите в Ереване полностью согласовала документ (о передаче дополнительных вооружений для охраны границы, о проведении специальных учений и о развертывании миссии ОДКБ на границе). Все министры, включая армянского, завизировали этот документ. Наутро, когда премьер-министр Армении открывал саммит, сказал, что консенсуса не получилось. А консенсус в армянском обществе по миссии Евросоюза «получился». Ее обещали на два месяца, а сейчас она бессрочная. Уже канадцы и другие члены НАТО туда же хотят. Это уже не евросоюзовская миссия. Это уже будет миссия НАТО.

Говорят, что ОДКБ не может определить, где в Армении ее зона ответственности, Армения сама пока не определила. Они заявили о том, что вместе с Азербайджаном готовы уважать границы по Алматинской декларации 1991 г., что означает, что Карабах в Азербайджане. При этом они параллельно создали комиссию по делимитации. При этом Н.В.Пашинян недавно заявлял о четырех приграничных селах Тавушской области, которые он готов передать. Сейчас он убеждает население, что иначе будет неправильно. А границы 1991 г., которые Н.В.Пашинян хотел, чтобы ОДКБ подтвердило и защищало в процессе этих разговоров о делимитации, не учитываются. Они становятся подвижными.

Поэтому прежде чем говорить о том, что ОДКБ обязан обозначить свою зону ответственности, надо определить границы Армении, завершить делимитацию. Этим сейчас активно занимается армянское руководство. Подписали документ, гласящий, что теперь Карабах – это Азербайджан, действует Алматинская декларация. В этом заявлении, которое было подписано с участием Евросоюза, ничего не было сказано о том, что при этом надо обеспечить особые права армянского национального меньшинства в Азербайджане.

Поэтому неправильно говорить, что армяне ушли из Карабаха из-за бездействия наших миротворцев.

Вопрос: Только «пашинянские» так говорят. Больше никто.

С.В.Лавров: Хотел бы завершить этот ответ тем, что сказал в начале. Н.В.Пашинян заявил, что они ценят то, что у них было с Россией, трудно переоценить то, что наша страна сделала для их безопасности, экономики, суверенитета. То, что было и есть в наших отношениях, надо ценить. Надеюсь, что будут его контакты с Президентом России, где можно будет это откровенно обсудить без аргументов, которые «подбрасывают» наши западные недоброжелатели.

Вопрос: Мы все надеемся, Сергей Викторович.

Раз уж вспомнили про наших «бывших». Мы все хотим жить как в том мультике, который хорошо знаком всем нашим «бывшим». Помните: «Ребята, давайте жить дружно». Но получается не со всеми. Складывается ощущение, что все меньше с кем.

Наша замечательная «соседка». Мы все любим «смуглянку-молдаванку». Они объявили, что осенью у них будет референдум по вопросу вступления в Евросоюз. При этом, Вы прекрасно понимаете, население Приднестровья и Гагаузии не в восторге от этой идеи. Что Вы об этом думаете? Если брать шире, что мы должны сделать для того, чтобы так не получалось каждый раз, как Вы только что говорили про Армению? Что, мол, миссия Евросоюза осталась, а у этих получилось, а у этих нет. Они отдаляются от нас все дальше. Это обидно наблюдать.

С.В.Лавров: Да, это обидно. Обидно, что в 2003 г. у тогдашнего Президента Молдавии В.В.Воронина не хватило… Там и мужества никакого не надо было. Подписали бы уже парафированный документ. Сейчас, наверное, уже решился бы вопрос о пребывании там складов с боеприпасами. Это все «если». В истории таких наклонений нет.

Запад работает агрессивно, рьяно, не признавая никаких приличий. Г-жу М.Г.Санду они превращают в персону, которая откровенно «тащит» Молдавию в НАТО либо напрямую, либо через соединение с Румынией.

Такая роль была отведена В.А.Зеленскому. Сначала П.А.Порошенко «тянул» страну в НАТО, исправлял Конституцию, потом В.А.Зеленский. Действия г-жи М.Г.Санду напоминают диктаторские приемы, которые Запад позволяет совершать своим ставленникам, когда понимает, что сейчас надо поступать жестко, чтобы сломить любую оппозицию. Он им позволяет это делать и даже поощряет их на это.

Так же, как в Грузии демонстрации превратили Президента этой страны С.Зурабишвили в борца за свободу слова. Хотя у них закон мягчайший. В самих США, во Франции, в Польше, во многих других странах Евросоюза существуют подобные законы со штрафами, с уголовной ответственностью, если ты получаешь деньги и не рассказываешь про них и даешь эти деньги на что-то не то. У грузин просто – если получаешь больше 20% финансирования из-за рубежа для своей организации, просто задекларируй.

Если в Молдавии сейчас проведут референдум по присоединению к Евросоюзу, то Вы знаете, что Гагаузия уже заявила, что они не будут подчиняться ему. Тем более что их лишают прав только за то, что они просто в речах выступают, что, мол, давайте не в Евросоюз, а как-то искать какие-то пути отношений с Российской Федерацией, чтобы мы со всеми соседями дружили. Их лишают положенных по закону субсидий из бюджета.

То же самое делают с Приднестровьем. Из него хотят сделать очаг напряженности. Поговаривают (наверняка Вы слышите об этом), что нужно подавить это «образование» военным путем. Пусть Россия понесет очередное «стратегическое поражение». Но у них все равно нет никакой перспективы. Те, кто с зарубежными паспортами руководит странами якобы своего происхождения… Не думаю, что эти люди будут долго пользоваться поддержкой (авторитета даже не буду упоминать) тех сил, которые, как «временщики», пытаются для себя что-то «выгрызть» из ситуации, которую американцы хотят довести до победного конца.

Вопрос: Да, «временщиков» никто нигде не любит.

В этом году Россия принимает саммит БРИКС. Какие вызовы, задачи и перспективы у нас есть сейчас?

С.В.Лавров: У нас план насыщенный – 250 мероприятий.

Что касается вызовов. Прежде всего обеспечить плавное вхождение «новобранцев» в коллектив. Количество членов удвоилось. За долгие годы существования «пятерки» в БРИКС выработались традиции, процедуры, понимания, включая и культуру консенсуса, взаимной поддержки. Много работающих структур. Эти «новобранцы» будут вписываться не только в министерские встречи, в саммиты, но и в отраслевые мероприятия, которые касаются информационных технологий, сельского хозяйства, банковского дела. Это краткий ответ на этот вопрос.

Одна из задач – это поручение прошлогоднего саммита министрам финансов (упомянул уже об этом) и центральным банкам подготовить рекомендации об альтернативных платежных платформах. Это будет важно для того, чтобы обезопасить экономические связи и перспективы (а они солидные, много планов) от произвола Запада, который сам своими руками разрушает доверие к созданной им когда-то на благо якобы всего человечества системе глобального хозяйства и финансов.

Вопрос: Спасибо вам большое, Сергей Викторович. Все важные вопросы вроде бы обсудили. Если Вы считаете, что мы не спросили, о чем бы Вы хотели сказать?

С.В.Лавров: Желаю Вам продолжать развивать российское медийное пространство так, как Вы это делаете.

Вопрос: Спасибо Вам большое. Мы желаем Вам оставаться таким же, какой Вы есть, каким Вас обожает вся наша страна, вся наша аудитория с Вашими всегда четкими, яркими формулировками по поводу тех, кто ведет себя не так, и мужества на этом тернистом пути.

С.В.Лавров: Самое последнее вспомнил. Всем госпожам санду, всем тем, кто хочет «увести» куда-то Армению, надо напомнить о цитировавшихся сегодня заявлениях Ж.Борреля о том, что когда он заставлял жителей Европы продолжать эту войну, говорил, что мол, мы воюем не за Украину, мы воюем против России, которая нам угрожает. Вслед за этим В.А.Зеленский сказал, что они воюют не за Украину, а за свои интересы. Прозрение. Пусть оно наступит пораньше у тех, кого сейчас тоже «окучивает» Запад.

Вопрос: Думаю, они это все прекрасно знают и делают все равно. Как Вам фраза «Не хотите говорить с Лавровым, будете говорить с Шойгу»?

С.В.Лавров: Это уже на майках.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 апреля 2024 > № 4645957 Сергей Лавров

Россия. Италия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 11 апреля 2024 > № 4625990 Амброджо Маэстри

Баритон Амброджо Маэстри: Репертуар буфф учит певца исполнять серьезную музыку

Мария Бабалова

Один из самых знаменитых баритонов мира - Амброджо Маэстри дебютировал на сцене Большого театра в опере Франческо Чилеа "Адриана Лекуврер". Возможно в ближайшем будущем итальянец впервые выступит и Мариинском театре в "Фальстафе" Верди или "Триптихе" Пуччини. Сегодня как никогда ценно, что главные театры России продолжают демонстрировать единство людей искусства. А после спектакля в Большом Маэстри дал интервью "РГ".

Маэстро, каковы ваши ощущения от дебюта в Большом?

Амброджо Маэстри: Я счастлив, что у меня неожиданно возникло "окно" в расписании и, несмотря ни на что, у меня появилась возможность выступить не просто на новой для себя сцене, но именно в Большом театре, потому что Россия - мощная культурная держава. И я думаю, россияне и итальянцы очень близки ментально, мне очень понравилось петь в Большом. Должен сказать, что с точки зрения организации работы у меня было полное ощущение, что я нахожусь в Германии: все было сделано очень четко, просто идеально на всех этапах, от менеджмента до костюмеров. А что касается творческого уровня, оркестр, как и солисты, в прекрасной форме. От них, как и от публики, я почувствовал, исходит огромная положительная энергия.

Как сложилось, что вашими лучшими ролями считаются не лирические или драматические, как у большинства баритонов, а комические образы?

Амброджо Маэстри: Не знаю, но думаю, именно репертуар буфф учит певца исполнять серьезную музыку. Сегодня, чтобы заставить людей смеяться, ты должен особенно много работать над собой и всегда быть максимально сосредоточенным внутренне. Конечно, я по всему миру пою и "Тоску", и "Сельскую честь", и "Паяцы", и "Андре Шенье", но когда в операх буфф я понимаю, что публика смеется, потому что я этого хочу, то есть я ею управляю, для меня это самое удивительное и вдохновляющее, что может быть в мире, поэтому буфф - моя исключительная любовь.

Ныне в оперном бизнесе необходима большая удача. И когда у тебя есть три-четыре партии, в которых ты один из лучших в мире, то ты знаешь, если будут делать кастинг на "твою" оперу, то скорее всего пригласят именно тебя. Если же ты начинаешь размениваться, хвататься за любые роли, которые у тебя могут чуть хуже получаться, нежели у коллег, то, безусловно, повышается риск получить не столь выигрышное приглашение от театров.

Очень важно в любой профессии, а в творческой особенно, сохранять трезвое к себе отношение. Например, когда речь идет об итальянской опере, я знаю, что тут я понимаю и каждое слово, и смысл между строк. И могу передать все краски и нюансы родного языка. Для меня очень важно, чтобы я был хозяином своей роли. Поэтому "Воццека" или "Евгения Онегина" оставляю своим немецким и русским коллегам.

С другой стороны, кажется, вы сознательно выстраиваете свою творческую биографию вопреки общепринятым правилам: практически избежали второстепенных ролей в юности, а сразу стали петь преимущественно стариков, не достигнув этого возраста ни тогда, ни сейчас...

Амброджо Маэстри: Все произошло случайно. Я начал с Фальстафа, потому что на эту партию меня позвал великий дирижер Риккардо Мути. Вместе с ним я год готовился к тому выступлению. И, можно сказать, с тех пор у меня вошло в привычку серьезно и кропотливо, иногда до года, готовить все свои новые роли. И не потому, что медленно учу, а от того, что очень вдумчиво это делаю. Сегодня, например, из нового на повестке моего дня "Девушка с Запада" Пуччини, а все остальное - уже то, что я давно пою. Я стараюсь не делать более одной премьерной роли за сезон, чтобы не потерять в качестве. Я не гонюсь за количеством партий и не из тех певцов, что хотят попасть в книгу рекордов.

А есть ли персонажи, черты которых вы любите переносить в свою реальную жизнь?

Амброджо Маэстри: По жизни я немного Фальстаф. Мне кажется, мы все должны быть чуть-чуть Фальстафами. Я многим вещам в жизни позволяю протекать мимо меня. Я всегда в духе Фальстафа думаю, что, если сегодня что-то плохо, завтра обязательно будет лучше. И, как настоящий итальянец, делаю ставку на дружбу и dolce vita.

Что такое "сладкая жизнь" на современный итальянский лад?

Амброджо Маэстри: Это дружеская компания за хорошим, вкусным столом, а потом уже опера и все остальное. Но сейчас Италия теряет свои традиции, потому что у всех нет времени, все должны постоянно куда-то бежать. Итальянцы становятся другими, и меня это расстраивает. Уверен, что, если бы композиторы, которые написали великие оперы, жили в сегодняшнем мире, они бы не смогли ничего создать, ибо невозможно перманентно жить в такой спешке. Ведь не случайно с уходом Пуччини закончилась и настоящая опера. Мне кажется, современные скорости и гаджеты делают людей не скажу менее талантливыми, но точно более поверхностными, не глубокими.

Если бы вы сегодня выбирали профессию, вы бы предпочли амплуа оперного певца или остановили свой взгляд на каком-то другом занятии?

Амброджо Маэстри: Быть может, я стал бы ресторатором. А после того, как посетители заканчивали трапезу, я пел бы для них... А в детстве я грезил балетом. И когда сейчас, в спектакле Большого театра, рядом со мной на одной сцене танцевал балет, у меня родилось ощущение, что моя детская мечта, наконец, реализовалась. Хотя рядом с танцовщиками я выглядел "слоном в посудной лавке".

Если говорить честно, то, по большому счету, я все еще ищу себя, хотя с того момента, как я стал оперным певцом, прошло тридцать лет. Но это та профессия, в которой не так много шансов оставаться до конца жизни. Поэтому, вероятно, подобно Джоаккино Россини, вторую часть своей жизни я с удовольствием посвящу еде. Кстати, в Вене издана большая кулинарная книга с рецептами от знаменитостей, там есть и мой рецепт ризотто. Должен сказать, что колдовать над рисом мне гораздо интереснее, чем над макаронами. Потому что рис более нейтрален, чем паста. И его можно делать и сладким, и соленым, а пасту нельзя. Например, я знаю около ста рецептов ризотто.

Вообще, я по натуре экспериментатор, и не только на кухне, но и на сцене. Правда, конечно, не в плане вокальной техники, где все должно быть четко выверено, а в актерской игре. Всякий раз стараюсь придумать что-то неожиданное, непредсказуемое, потому что и публика на каждом спектакле разная, да и я не хочу быть копией самого себя вчерашнего или позавчерашнего. Мне нужен новый день, чтобы открывать и в себе, и в мире что-то новое.

Россия. Италия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 11 апреля 2024 > № 4625990 Амброджо Маэстри

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 апреля 2024 > № 4645965 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе посольского «круглого стола» по тематике урегулирования ситуации вокруг Украины, Москва, 4 апреля 2024 года

Уважаемые коллеги,

Дамы и господа,

Ваше Превосходительство,

Наши встречи (1, 2) стали традицией для обсуждения процессов, развивающихся в мире в результате долго готовившейся и развязанной Западом гибридной войны против Российской Федерации руками украинского режима. В январе с.г. обсуждали проблемы милитаризации киевского режима – они очевидны. По инициативе нашей делегации ими не раз занимался Совет Безопасности ООН. Сегодня хотели бы рассмотреть гуманитарные и правовые (включая правозащитные) аспекты украинского кризиса.

Десять лет назад власть захватили – теперь уже понятно – откровенные нацисты, совершившие в Киеве антиконституционный государственный переворот. Тут же отменили статус русского языка как регионального, показав тем самым свои истинные намерения в отношении соблюдения прав человека и национальных меньшинств. Направили вооруженных боевиков в Крым за то, что крымчане, как и Донбасс, отказались признавать незаконный режим, пришедший к власти кровавым путем. Это послужило проведению в Крыму референдума. По его итогам полуостров вернулся в Российскую Федерацию – на свою Родину.

14 апреля исполняется десять лет с момента, когда пришедшие к власти на Украине нацисты объявили «антитеррористическую операцию» против жителей Донбасса. Они определили их в качестве террористов, которых необходимо уничтожать. Всех защитников Донецкой и Луганской народных республик объявили террористами только за то, что они отказались признать госпереворот. Против них развернули военные действия. Всё есть в хронике: с использованием артиллерии и авиации бомбили жилые кварталы Донецка, Луганска и другие населенные пункты.

Помимо вооруженных сил Украины в «антитеррористической операции» принимали участие регулярные добровольческие батальоны из числа открытых последователей нацизма: «Правый сектор», «Азов», «Айдар» и многие другие. Ещё задолго до начала специальной военной операции, когда Украина в нарушение Минских договоренностей вела войну против собственного народа в Донбассе, американский конгресс включил батальон «Азов» в перечень организаций, которым нельзя оказывать помощь поставками оружия. Многие западные страны соблюдали эту позицию. Однако впоследствии «закрыли глаза» на нее. Вооружение откровенных нацистов, так же как и всего украинского режима, стало нормой для западников. Сейчас добровольную военную помощь Украине хотят сделать обязательной «под крышей» НАТО и заставить всех членов альянса через жесткую палочную дисциплину подписаться под предоставлением финансирования и вооружения киевскому режиму, лишь бы он продолжал воевать с Российской Федерацией.

До сих пор не расследованы преступления вооруженных сил Украины, «добровольческих» батальонов, включая жуткую сцену, когда в Одессе в Доме профсоюзов заживо сожгли 48 человек. Не проводилось никакого расследования. Попытка Совета Европы (быстро растратившего свою репутацию) взять под контроль это расследование тоже провалилась. Никто не собирался ни в чем ему помогать, а сам Совет оказался бессилен.

В 2015 г. удалось остановить войну, которую Киев вел против собственного народа. Подписали Минские соглашения. Их одобрил Совет Безопасности ООН. Там предполагался особый статус небольшой части Донбасса, право говорить на своем языке, иметь собственные правоохранительные органы, а также проведение консультаций при назначении туда прокуроров и судей. Примерно то же самое, что Президент Франции Э.Макрон недавно обещал Корсике. С Минскими договоренностями обещания Парижа оказались абсолютно лживыми. Посмотрим, как будет в других частях Европы. По большому счету во многих странах различные национальные меньшинства хотят ровно того же, что и жители Донбасса: иметь право говорить на родном языке, обучать на нем детей, знать и любить свою историю, традиции, религию, жить в соответствии с принципами, которые столетиями укреплялись на этих землях.

Минские соглашения не остановили тогдашнего президента П.А.Порошенко. Нарушая требования о прекращении огня и необходимости прямого диалога между Киевом и Донбассом, в 2018 г. вместо «антитеррористической операции» он объявил «операцию объединенных сил». То есть уже полноценную войсковую операцию, развязав войну против Донбасса. Хотя в мае 2014 г. П.А.Порошенко избирался под лозунгом, что он «президент мира». В 2019 г. под тем же девизом избирался Президент В.А.Зеленский. Он заявлял, что немедленно остановит войну и выполнит Минские договоренности. Судите сами, к чему мы пришли.

Все эти годы мы прекрасно знали и говорили публично, что обвинение Донбасса в терроризме – это фальшивка. Теперь (надеюсь, все ознакомились с документами) это подтвердил Международный суд ООН в решении 31 января 2024 г. по иску Киева и его “хозяев” к Российской Федерации. Международный суд отказался признать Донецкую и Луганскую народные республики террористическими организациями, а Российскую Федерацию – спонсором терроризма. Это решение перечеркнуло основной аргумент Киева в оправдании развязанной им войны против мирного населения. Они её аргументировали именно тем, что в Донбассе якобы «правят» террористы и их спонсором является Российская Федерация.

Международный суд фактически подтвердил, что агрессивные действия Киева против Донецка и Луганска изначально были основаны на лжи. Суд также отвёл доводы Украины и США, которые обвиняли Россию в гибели рейса малайзийских авиалиний MH17, в обстрелах Мариуполя, Краматорска, Авдеевки и многом другом, а также спекуляции Киева о некой расовой дискриминации в Крыму, отказавшись признать заказные материалы, представленные проплаченными Западом неправительственными организациями и рядом международных секретариатов.

Выдержки из материалов, представленных летом 2023 г. российской стороной в Международный суд ООН, в итоге признаны Судом действительными и легли в основу его решений, находятся перед вами. Рассчитываю, что вы сможете с ними ознакомиться.

В них показано, как развивается в том числе Крым: новые школы, социальные объекты, богатая культурная жизнь, восстановление памятников украинской и крымскотатарской культуры. В то время как российские памятники, монументы русским политическим деятелям и военачальникам уничтожаются на землях, где именно Российская Империя строила города, дороги, порты, развивала экономику.

Сегодня сама Украина, если возвращаться к ее аргументам относительно терроризма как причины ее действий, стала откровенным террористическим государством. Десять лет терроризирует граждан в своей стране и за ее пределами.

Хотел бы выразить всем присутствующим здесь признательность за вашу солидарность с российским народом в связи с варварским терактом 22 марта с.г. в «Крокус Сити Холле». Мы получили соболезнования от всех присутствующих здесь стран. Знаем, что практически все вы или ваши сотрудники участвовали в траурной церемонии на девятый день после гибели мирных граждан. Это лишний раз символизирует нашу сплоченность и решимость бороться с терроризмом в любых его проявлениях без каких-либо компромиссов, «двойных стандартов», исходя из того, что терроризм не имеет национальности, религии. Это абсолютное общемировое зло.

Этот теракт, как вы знаете, активно расследуется Следственным комитетом, Генеральной прокуратурой и другими компетентными органами. Уже сейчас очевидно (об этом говорится в ходе сообщений о том, как идет расследование), что не обошлось без украинского следа. Тем более, что причастность Украины ко многим другим террористическим актам на российской территории уже ни у кого не вызывает сомнения. Это теракты, которые стоили жизни журналистам Д.А.Дугиной и М.Ю.Фомину (В.Татарскому), привели к ранению писателя Е.Н.Прилепина и смерти его водителя А.И.Шубина, гибели мирных граждан при подрыве Крымского моста, ранениям 42 человек при взрыве в кафе в Санкт-Петербурге и многое другое.

МИД России на днях передал украинским властям официальные требования принять немедленные шаги по прекращению любой поддержки террористической деятельности, выдаче виновных и возмещению ущерба. Все это мы сделали в полном соответствии с Международной конвенцией о борьбе с бомбовым терроризмом (МКББТ) и Международной конвенцией о борьбе с финансированием терроризма (МКБФТ). В них заключаются соответствующие обязательства. В обращении Министерства иностранных дел Российской Федерации к украинской стороне требуем выполнения Киевом этих его обязательств.

Ожидаем, что все государства учтут упомянутые заключения Международного суда ООН при рассмотрении одиозных инициатив Киева и его хозяев в органах ООН и европейских региональных механизмах.

Напомню, что голословные, как теперь доказано Международным судом ООН, обвинения России в терроризме легли в основу целого ряда резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, носящих откровенно антироссийский характер. Они принимались голосованием и отражают отсутствие консенсуса. Теперь уже будет невозможно продолжать использовать ГА ООН для «штампования» антироссийских резолюций на основе голословных обвинений в терроризме. На этот счет есть решение высшего судебного органа системы ООН.

Параллельно с обращением по линии МИД России наша Генеральная прокуратура направила в США и целый ряд других западных стран соответствующие документы на основе обращений граждан и парламентариев с изложением действий, которых мы от них ожидаем в связи со вскрывшимися фактами, говорящими о поддержке террористических приготовлений и действий украинского режима со стороны его покровителей.

В ходе слушаний в Международном суде ООН Украина преподносила себя «борцом с дискриминацией» украинской и крымскотатарской этнических групп. Напомню, что все годы, когда Крым считался частью Украины, крымскотатарский язык не признавался киевским режимом. В Крыму не было построено ни одной мечети. Украина признала этот язык лишь после того, как полуостров воссоединился с Россией в марте 2014 г. и после того, как Российская Федерация объявила государственными языками Республики Крым русский, украинский и крымскотатарский.

Впервые в истории строится соборная мечеть в Крыму. Скоро планируется ее открытие. Такого никогда не было при украинском управлении полуостровом.

Говоря о том, насколько эффективным «борцом с дискриминацией» (как они себя сами называют) являются украинцы, напомню, что там запрещены средства массовой информации, образование, культурные мероприятия на русском языке. Не просто поддерживаются, а законодательно санкционируются нападения на храмы канонической Украинской православной церкви. Открыто процветает нацизм.

Напомню, что с 2005 г. Российская Федерация вносит на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН резолюцию о недопустимости героизации нацизма. В последние два года Украина голосует «против», обвиняя Россию в том, что эту резолюцию мы придумали, чтобы иметь лишний предлог оправдания специальной военной операции.

Хочу еще раз подчеркнуть, вносим резолюцию с 2005 г. Ни разу еще в то время Украина не голосовала за этот важнейший документ, поддерживаемый подавляющим большинством государств мира, в том числе присутствующими здесь. В 2005 г. отказаться проголосовать за резолюцию против героизации нацизма, с которым боролся украинский народ в составе Советского Союза, – это о многом говорит. Я вижу в этом подтверждение того, что задачи борьбы с героизацией нацизма отторгались киевским режимом задолго до специальной военной операции. Все мы знаем, что уже тогда «воспитанием» украинского руководства занимались Соединенные Штаты, Британия и другие страны «коллективного Запада».

Налицо вседозволенность. Мы видим, как вопиющие нарушения Киевом прав человека (я их частично перечислил) замалчиваются западными неправительственными организациями и многими международными механизмами.

Запад, к огромному сожалению, в целях предоставления Киеву «индульгенции», открыто, особо не стесняясь, «дирижирует» и Секретариатом ООН (по крайней мере, многими его подразделениями), и Управлением Верховного комиссара по правам человека. Использует Совет ООН по правам человека и соответствующие процедуры этой структуры. Всё это печально, потому что наносит серьезный урон репутации организации системы ООН.

С 2008 г. во Всемирной Организации, по предложению США, действует глобальный мониторинг выполнения Всеобщей декларации прав человека, «Универсальный периодический обзор в рамках Совета по правам человека». Согласно правилам, этому обзору на регулярной основе, по принципу ротации, подлежит каждое без исключения государство-член Организации Объединенных Наций. До недавнего времени ни одна страна самостоятельно не уклонялась от проведения такого универсального периодического обзора. Теперь принцип глобального охвата дискредитирован Киевом. Под давлением Запада Совет по правам человека принял беспрецедентное решение разрешить Украине не отчитываться по выполнению Всеобщей декларации прав человека в 2023 г., как это было положено. Совет перенес этот отчет на 2027 г. Предлог – специальная военная операция. Но она нисколько не мешает Украине по каждому поводу и без на заседании любого органа ООН, извергать антироссийские речи, оскорбления и требовать наказания нашей страны. Но отчитаться о том, как украинцы соблюдают права человека, тем более что они (как я уже сказал) представляли себя «идеальным борцом против дискриминации», не хотят. Потому что знают, что доложить им нечего, кроме того, как выступить с чистосердечным признанием о колоссальных проблемах, связанных с и законодательным, и правоприменительным неонацизмом без каких-либо преувеличений.

В феврале 2022 г., когда началась специальная военная операция, киевский режим провозгласил себя свободным от практически всех обязательств в сфере прав человека. Специальные процедуры Совета по правам человека ему потакали. Например, в прошлом году Спецдокладчик ООН по вопросу о пытках Э.Дж.Эдвардс из Австралии, докладывая о том, как она провела инспекцию на Украине, заявила: «Ситуации с пытками на Украине не вызывают озабоченности, а усилия киевских властей в этой области впечатляют».

Напомню, уже тогда весь мир облетели многочисленные кадры зверств украинских военных, в том числе и на поле боя. Давайте вспомним, как фактически в прямом эфире украинские нацисты в форме вооруженных сил Украины расстреливали пленных российских солдат, у которых связаны руки и ноги, на голову надеты мешки. Все это было снято и выложено в сеть с очевидным удовольствием. Это конкретный факт, известный всему миру.

Но никто не собирается требовать от Украины расследовать это преступление и доказать, что они хоть что-то понимают и хотя бы частично уважают свои обязательства по международному праву. Они не будут заставлять украинцев расследовать, так же как «забыли» про расследование упомянутой мной трагедии 2 мая 2014 г. в Одессе, когда заживо сожгли десятки людей. Так же никто не будет расследовать преступление в н.п.Буче, когда была сделана инсценировка с обвинением России в убийстве мирных жителей.

С этого момента прошло два года. Знаю, что некоторые страны, в том числе из присутствующих здесь, выразили украинскому руководству соболезнования в связи со второй годовщиной этой трагедии. В этой связи хочу напомнить, что мы требуем объективного, открытого расследования с того момента, когда вдруг неожиданно по британскому телевидению показали трупы, лежащие посреди главной улицы Бучи, через три дня после того, как оттуда вывели российские войска. Его никто не собирается проводить. После того, как эти тела были показаны на экранах, тут же Европейский Союз с радостью, как будто только ждал повода, вместе с американцами и англичанами ввели новые пакеты санкций против России. Про расследование никто больше не вспоминает.

Мы неоднократно, в том числе и я лично, на заседаниях Совета Безопасности ООН, обращался с призывом добиться от киевского режима предоставления хотя бы имен людей, чьи тела якобы показали в Буче. Обращался напрямую к Генеральному секретарю ООН, чтобы он употребил свой авторитет и добился от Киева и его хозяев предоставления такого списка. Никто ничего не делает. Это в порядке еще одной иллюстрации того, что киевскому режиму всё дозволено. Он активно пользуется этим при потакании со стороны своих покровителей.

Уже не говорю о множестве примеров арестов украинских граждан, выступающих против неонацистских тенденций в жизни современного украинского государства, о преследованиях украинских граждан по политическим мотивам, убийствах журналистов, общественных деятелей. Уже несколько лет фиксируем нарушение прав человека в наших ежегодных сборниках, посвященных положению в этой области в различных странах мира.

Мы стали выделять с недавней поры раздел по Украине в отдельный доклад. С ним можно ознакомиться. Рассчитываю, что вы почерпнете оттуда дополнительные сведения, которые помогут вам определиться в дальнейшей линии касательно того, что происходит вокруг Украины.

Мы все знаем, что Киев не самостоятелен. Он выполняет указания своих «начальников», «хозяев», которым нужно реализовывать проект «анти-Россия». Это не скрывают. Если вы послушаете выступления лидеров Соединенных Штатов, Британии, Франции, Германии, НАТО, Евросоюза, то убедитесь, что для них главное – победить Россию. Именно эта цель была поставлена перед киевским режимом. После госпереворота в 2014 г. его стали активно готовить к выполнению этой миссии для Запада.

Напомню, что ему разрешается все. Неонацизм, о котором мы сегодня вспоминаем с тревогой, там практиковался задолго до специальной военной операции. Еще где-то за три-четыре года до ее начала были узаконены регулярные ежегодные факельные шествия в честь нацистского преступника С.Бандеры. Один в один с факельными шествиями, которые устраивали в гитлеровской Германии.

Дни рождения С.Бандеры и еще одного преступника - Р.Шухевича, осужденного Нюрнбергским трибуналом, празднуются как государственные памятные даты, так же и как дата создания «Украинской повстанческой армии», виновной в убийствах русских, евреев, поляков, украинцев и многих других.

Звания героев Украины присваиваются и бывшим членам СС (некоторые из которых до сих пор живы и уничтожали мирных граждан, служа в рядах фашистов). Этим чествованием лично занимается Президент В.А.Зеленский.

Уже сказал о том, что там запрещено все русское, в т.ч. преподавание. Из библиотек изымаются книги. Только их не сжигают, как в фашистской Германии. Украинцы более прагматичные и прижимистые. Они сдают книги русских авторов в макулатуру и получают за это деньги.

Недавно мэр Киева В.В.Кличко принял постановление, согласно которому вообще никакие культурные, образовательные мероприятия на русском языке в Киеве проводиться не могут. Даже в быту, если вы будете разговаривать на русском языке в школе во время перемены, либо зайдете в магазин и обратитесь по-русски, то вам могут вменить административное нарушение. При этом подавляющее большинство украинцев по-прежнему разговаривает на русском. Им так удобно. Это традиция их семей и родных. Даже если вы слушаете радиоперехваты на поле боя, на линии соприкосновения специальной военной операции, военнослужащим ВСУ комфортнее говорить на русском языке. Весь народ «ломают через колено», чтобы они этот язык забыли.

Было бы немыслимо, если бы в Швейцарии, которая собирается проводить мирную конференцию по Украине, запретили французский, итальянский или немецкий язык. Если бы в Ирландии или Шотландии запретили английский… Этого никто себе даже представить не может. А для русского языка места в этих «принципах» наших «западных друзей» не существует. Русский язык откровенно дискриминируется.

Это доказывается и тем, что когда Украина принимала законы, закрепляющие государственный статус украинского языка, там упоминались и все другие языки, тоже имеющие какой-то статус. Но он постоянно урезался. Евросоюз стал потихонечку договариваться с Украиной о том, чтобы языки ЕС были изъяты из ограничительных мер по сокращению преподавания и использования этих языков. И добились для себя исключений. Сейчас в отличие от русского языка практически все языки Евросоюза имеют неплохие позиции в украинском обществе.

Мы разговариваем с европейскими коллегами и говорим, что это неправильно, что они борются только за свой интерес, а на русский язык им наплевать. Это нарушение и Всеобщей декларации прав человека, и многочисленных конвенций о правах национальных меньшинств, о региональных языках, которые не допускают дискриминации. Нет, Евросоюзу так удобно. Для него русский язык, Россия и возможности ее равноправного существования в мире неприемлемы. Сами об этом говорят. Мол, если Россия победит, то она подорвет лидирующие позиции США и НАТО в этом мире. Им нужно сохранить свои доминирующие позиции, а равноправных отношений они не терпят.

Не вдаваясь в детали, скажу, что на Украине есть широко распространенная черная трансплантология, коррупция, о которой западные правительства уже открыто говорят, массовые репрессии в отношении правозащитников. Все это подробно зафиксировано в докладах нашего Министерства. Приглашаю с ними ознакомиться. Не то, что заставляю Вас их читать, но знаю, какой нарратив Вам излагают наши западные коллеги, в том числе зазывая «всеми правдами и неправдами» на различные форумы в т.ч. «копенгагенского формата». Сейчас швейцарцы затеяли какую-то мирную конференцию с одной только целью – обеспечить количество делегатов на мероприятии, в основе которого лежит исключительно ультимативная «формула мира В.А.Зеленского». Она не предполагает никаких компромиссов, альтернатив, полностью игнорирует те сделанные из самых добрых побуждений инициативные предложения, которые прозвучали от КНР, ЮАР, Бразилии, Лиги Арабских Государств. Все это выслушивается, но никоим образом не учитывается и не будет учитываться. «Косметические» уточнения возможны, но суть этой «формулы» как ультиматума остается неизменной.

Швейцария вызвалась подготовить конференцию, исходя из того, что она считает себя нейтральной страной. Дескать, у нее есть такие традиции. Звучит странно. Действительно, эти традиции у этой страны были. Ее нейтралитет, как и нейтралитет Австрии, позволял им выступать беспристрастными, нейтральными площадками, где страны Запада, Востока, Севера, Юга всегда собирались, зная, что здесь им будет обеспечено все для работы без какого-либо внешнего вмешательства или давления.

Сейчас Швейцария присоединилась ко всем санкциям против России. И не только присоединилась. Она по целому ряду направлений выступает в качестве «застрельщика» и наиболее рьяного их исполнителя этих санкций.

Встречался с Министром иностранных дел в Швейцарии И.Кассисом в январе с.г. Нью-Йорке, где мы участвовали в мероприятиях Совета Безопасности ООН. Я сказал ему, что мы более не можем рассматривать Швейцарию как нейтральную площадку для проведения международных переговоров по самым разным вопросам. Мы также объяснили ему нашу позицию по «формуле В.А.Зеленского». Знаем, как западные стратеги, продвигая её, советуют киевскому режиму прибегать к различным уловкам, «зазывая» в том числе присутствующие здесь страны такими аргументами, что если им не нравятся все 10 пунктов «формулы В.А.Зеленского», то они могут выбрать какой-то один невинный, например, про продовольственную или энергетическую безопасность, и «подписаться» под ним. Понятно, что это жульничество.

Читал в одном документе, с которым меня ознакомил мой товарищ из ЕС, о рекомендациях, как проводить эти конференции. Там сказано о том, что нужно собрать как можно больше стран. Сейчас цель – 140 государств. Надо всех каким-то образом уговорить и объяснить, что они не настаивают на том, чтобы страны подписывались под этой «формулой» целиком – можно выбрать что-то одно или просто приехать послушать, высказать свою критику. Рекомендации для украинских переговорщиков гласят о том, что не следует навязывать принятие на этих встречах итоговых документов, так как едва ли 140 стран подпишутся под тем, что нужно Киеву. Задача всех собрать и проводить дискуссии. Главное – сделать общее фото. Мол, такое количество людей само по себе будет служить стимулом для того, чтобы «формула В.А.Зеленского» обретала поддержку. Не шучу. Взрослые люди занимаются такими вещами.

В заключение хочу сказать, что мы всегда готовы к честному разговору по всем этим делам. Нам нечего скрывать. Все цели и причины специальной военной операции прекрасно известны. После госпереворота мы предупреждали, что столкновение с Западом неизбежно, если он будет продолжать делать из Украины «антиРоссию», накачивать ее вооружениями, планировать создание своих военных баз на территории этой страны и поощрять уничтожение киевским режимом всего русского. Все эти тенденции были налицо. Мы честно говорили западникам, что они толкают Украину к катастрофе. Никто не слушал. Нам скрывать нечего. Не знаю, какими аргументами Запад доказывает свою правоту, кроме того, что Россия якобы всех завоюет. Логики здесь нет.

Еще до начала специальной военной операции западные идеологи призывали скорее принять Украину в НАТО. Мол, тогда Россия «не посмеет напасть» на страну альянса. Сейчас заявления изменились. Они говорят, что Украина «вот-вот проиграет», а они не могут этого позволить, потому что тогда якобы Россия «нападет» на блок. Где здесь логика? Сначала они исходили из того, что Москва никогда не позволит себе нападение на НАТО. Теперь убеждают всех, что именно в этом и состоит замысел Президента России В.В.Путина и российского руководства. Наш Президент это уже комментировал словами «бред» и «чушь». Натовцы, выступающие с такими утверждениями, сами прекрасно это понимают.

Мы специально говорим с вами открыто. Не практикуем закулисные «шушукания» – этим занимаются украинцы и западники. Готовы открыто и прилюдно обсуждать все, что вас интересует.

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 апреля 2024 > № 4645965 Сергей Лавров

Россия. СЗФО > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > rg.ru, 3 апреля 2024 > № 4619705 Сергей Бодрунов

Сергей Бодрунов: Новая экономика требует нового уровня интеграции

Евгения Мамонова

Когда говорят про международную интеграцию, как правило, имеют в виду развитие экономических и торговых связей между странами. Ученые предлагают посмотреть на интеграционные процессы под "другим углом". В преддверии IX Санкт-Петербургского экономического конгресса (СПЭК-2024) президент Вольного экономического общества России, директор Института нового индустриального развития им. С.Ю. Витте, член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов рассказал, какие вопросы находятся в фокусе внимания ученых, изучающих интеграционные процессы.

Интеграция - один из ключевых инструментов повышения конкурентоспособности стран в современном мире. Но подходы к изучению этого феномена меняются. Что нового предлагают ученые в области научного осмысления интеграционных процессов?

Сергей Бодрунов: Институт нового индустриального развития им. С.Ю. Витте, которым я руковожу с момента его основания, занимается теоретическими исследованиями фундаментальных законов социально-экономического развития, разрабатывает концепции, которые позволяют "приоткрыть завесу будущего". Эта многолетняя работа опирается на обобщение широкого круга не только российских, но и международных практик, на творческое переосмысление теорий общественного развития. Итогом этой работы стали концепции нового индустриального общества второго поколения и ноономики. Эти разработки дали результаты, имеющие не только теоретическое, но и практическое значение. Выводы, которые мы получили, могут быть положены в основу интеграционных стратегий сотрудничества России и других стран.

Поясню - фаза нового индустриального общества второго поколения основана на технологиях шестого и формирующегося седьмого технологических укладов, в частности, на искусственном интеллекте, ИКТ, больших данных, нейросетях, новых способах обработки перспективных материалов, которые создают пространство для формирования и развития человека и социума. Такие преобразования ломают стереотипы прошлого, формируя новые ценностные ориентиры, и те глобальные трансформации, которые происходят сегодня в мировой экономике и политике, - это отражение этих процессов. Часть из них мы наблюдаем в виде так называемой интеграции. Принципиально важно - в ее основе лежат не экономические договоренности стран - участников интеграционных объединений. Поэтому на IX Санкт-Петербургском экономическом конгрессе (СПЭК-2024) мы планируем уделить особое внимание исследованию вопроса, какие интеграционные процессы могут содействовать продвижению нашей цивилизации к переходу на новый этап исторического развития.

Какие именно интеграционные процессы будут в фокусе внимания участников конгресса СПЭК-2024?

Сергей Бодрунов: Любая интеграция преследует определенные цели. Эти цели опираются на интересы и ценности, которыми руководствуются участники интеграционного процесса. Очевидно, они различны. Интерес в связи с этим представляет исследование интеграционных процессов, происходящих на пространстве БРИКС, ШОС, Евразийского экономического союза и других объединений. Стоит отметить, что одна из стратегических задач долгосрочного развития нашей страны, поставленных президентом РФ Владимиром Путиным, - это интеграция России в растущие рынки глобальной экономики.

Особого внимания заслуживает анализ формальных и неформальных интеграционных процессов в сфере промышленности, экономики, культуры России и Китая - об этом у нас недавно состоялся предметный разговор с послом КНР в России Чжан Ханьхуэйем.

Как известно, основой любого развития является технологический прогресс. Это общепризнанное положение. Оно обуславливает необходимость ориентации стран на развитие прорывных технологий и постоянное опережение в области инноваций. Здесь открываются широкие перспективы сотрудничества России и Китая. Речь идет о соединении в рамках долгосрочной стратегии потенциала России в области фундаментальной науки и образования с достижениями Китая в части практического воплощения инноваций.

Будут ли представлены на СПЭК-2024 результаты интеграционных исследований зарубежных ученых?

Сергей Бодрунов: Санкт-Петербургский экономический конгресс - площадка, где по традиции встречаются ученые из разных стран. В этом году, несмотря на все проблемы с логистикой и визами, в Санкт-Петербург приедут не менее трех десятков специалистов из Китая, США, Великобритании, Индии, Греции, Турции, Австрии и других стран. Многие из них активно сотрудничают с Вольным экономическим обществом России, ИНИР им. С.Ю. Витте, дискуссионным клубом "Валдай" и другими отечественными общественными организациями, научными и аналитическими центрами. Широкая география участников конгресса позволяет посмотреть на состояние и перспективы развития интеграционных процессов более объемно, проанализировать, как глобальные социально-экономические и геополитические трансформации влияют на них, выделить новые практики и тренды интеграции и обозначить контуры будущего проектов нооинтеграции.

Россия. СЗФО > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > rg.ru, 3 апреля 2024 > № 4619705 Сергей Бодрунов

Россия. НАТО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 2 апреля 2024 > № 4635262 Константин Гаврилов

Константин Гаврилов: праздновать НАТО в связи со своим 75-летием нечего

Четвертого апреля исполняется 75 лет со дня подписания в Вашингтоне Североатлантического договора. Сегодня у представителей НАТО вновь преобладает опасная риторика, как и в годы холодной войны, когда практически все заявления альянса начинались с оценки вероятности широкомасштабного нападения СССР и стран Варшавского договора. Осталась ли сегодня возможность для установления диалога России и НАТО, и пойдет ли на контакт российская сторона, как Москва оценивает вовлеченность Североатлантического блока в события на Украине, и где проходит грань, когда можно будет заявить о прямом столкновении с НАТО, в интервью РИА Новости рассказал глава делегации РФ на переговорах в Вене по вопросам военной безопасности и контроля над вооружениями Константин Гаврилов.

– Четвертого апреля исполняется 75 лет со дня подписания в Вашингтоне Североатлантического договора. Как бы вы охарактеризовали состояние НАТО на сегодняшний день?

– Будем откровенны, праздновать Североатлантическому альянсу в связи со своим 75-летием нечего. Позиционирующая себя как "щит обороны и безопасности" одного миллиарда людей на Западе, НАТО лишь привела к усилению кризисных тенденций в мире. Результаты геополитической инженерии блока известны всем: разорванные Балканы, бомбардировки Ирака, Ливии и Сирии, разрушение государственности Афганистана, безоглядное расширение альянса на Восток, которое привело лишь к разжиганию конфронтации на постсоветском пространстве и созданию угроз безопасности Российской Федерации. Безопасность Запада все это, разумеется, не укрепило.

НАТО – это анахронизм холодной войны, который продолжает существовать только благодаря своему неизменному генетическому коду, настроенному на противостояние с нашей страной.

Как, на ваш взгляд, изменились цели альянса после распада СССР? С каким периодом можно сравнить нынешнее положение дел между Россией и НАТО?

– После распада СССР и самороспуска Организации Варшавского договора альянс попытался переориентироваться на такие задачи, как кризисное реагирование и миротворческие усилия. Но эти усилия потерпели фиаско. Очень скоро государства-члены снова начали тяготеть к "истокам" – пятой статье Вашингтонского договора. Чтобы закрепить этот процесс, увеличить военные расходы, нарастить военные потенциалы и "продать" все это общественности, в НАТО вновь заговорили о "российской угрозе". Кровавый переворот в Киеве и последующие события были лишь использованы в качестве обоснования для возвращения НАТО к схемам холодной войны. Сейчас альянс раскинул свои щупальца по всему миру, у него по всем азимутам потенциальные линии фронта.

Если проводить параллели между историческими эпохами, то достаточно вспомнить, как в годы холодной войны практически все заявления НАТО министерского и другого уровней начинались с оценки вероятности внезапного широкомасштабного нападения СССР и стран Варшавского договора. Сегодня подобная риторика вновь преобладает. В стратегической концепции альянса, утвержденной на саммите в Мадриде в 2022 году, Россия объявлена "наиболее значительной и прямой угрозой". Из этой агрессивно-конфронтационной логики натовцы планируют исходить по меньшей мере в ближайшие десять лет, на которые рассчитан этот документ. Видимо, теперь их идеал евробезопасности заключается в обмотанных колючей проволокой границах с нашей страной. Как следствие, отношения Россия-НАТО сейчас можно охарактеризовать как "более, чем холодная война".

– Как российская сторона оценивает вовлеченность НАТО в события на Украине? Речь об отдельных странах или можно говорить о полноценной причастности всего блока?

– Сегодня Российская Федерация противостоит натовско-украинскому военно-промышленному конгломерату, в котором Украина играет роль поля боя и инструмента вооруженной борьбы против России, а страны Запада выполняют функции штаба, тыла, поставщика вооружений, разведывательных данных и целеуказания. Враждебность по отношению к нашей стране преобладает на уровне всего блока и отражается в военном планировании и милитаризации его стран-членов.

У натовского Брюсселя свои ставки в конфликте на Украине, а именно – нанести "стратегическое поражение" России. Но реально втягиваться в конфликт они опасаются, загребая жар руками украинцев. Но так долго продолжаться не может. До предела агрессивная линия в отношении нашей страны приведет к полной деградации военно-политической обстановки в Европе.

Здесь впору вспомнить, что после подписания Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) государства альянса сократили свои обычные вооружения и военную технику почти на 80%. Сейчас же они обратили эту тенденцию вспять, что размывает систему контроля над обычными вооружениями в Европе. США снова вернули свои войска на Европейский континент, доведя их количество до свыше 30 тысяч человек личного состава. Попутно повышают ставки в конфликте на Украине, посылая этой стране оружие и боеприпасы. Сейчас западники пытаются нарастить темпы производства "железа" для киевского режима. Это займет время, которое Россия должна использовать в своих интересах.

– Где проходит грань, когда можно будет заявить о прямом столкновении с НАТО? Насколько подталкивают ситуацию к этой грани заявления Макрона о возможной отправке французских военных на Украину, даже если, как он говорит, не для прямого участия в боевых действиях?

– Военным стратегам в Вашингтоне и Брюсселе следовало бы осознать: если снятием табу на потенциальную отправку кадровых военнослужащих стран альянса на Украину они пытаются испытать нашу страну на прочность, то мы готовы к любому развитию событий. Как говорил президент России Владимир Путин: "Государства, которые говорят о том, что у них в отношении России нет никаких красных линий, должны понять, что и в России в отношении этих государств тоже не будет никаких красных линий". Неоднократно предупреждали, что их возрастающая вовлеченность в вооруженную конфронтацию чревата прямым военным столкновением ядерных держав с катастрофическими последствиями, ответственность за которые будет лежать на них. Все это очевидным образом идет вразрез с содержанием совместного заявления ядерных держав о предотвращении ядерной войны от 3 января 2022 года, которому Россия безусловно привержена.

Что же касается провокационных заявлений французского президента Макрона, то мы расцениваем их как подтверждение успешных действий российских войск и провала контрнаступления ВСУ. Помимо прочего, они тесно связаны и с политической повесткой дня во Франции, включая потерю Парижем влияния в Африке, срыв сделки по атомным подлодкам с Австралией. Но главное – они спровоцировали оживленную дискуссию в Европе о возможных последствиях курса на эскалацию конфликта Запада с Россией, в ходе которой раздаются и здравые голоса о необходимости недопущения прямого столкновения.

– На Украине ВС РФ столкнулись с большим разнообразием тактик, оружия и технологий НАТО. Какие уроки извлечены? Были ли получены новые полезные сведения и наработки?

– Уроки извлечены действительно полезные. В ходе СВО Россия развенчала множество мифов о превосходстве западных военных стандартов. Всему миру стало очевидно, что использование ВСУ западного вооружения и якобы передовых натовских методов планирования операций не может обеспечить превосходство на поле боя. Ничего уникального и неуязвимого для российского оружия на поле боя сегодня нет. Во многих случаях техника даже советского производства превосходит по своим боевым характеристикам западные образцы. Яркое тому подтверждение – горящие на полях сражений американские танки "Абрамс", британские "Челленджер" и немецкие "Леопарды", а также падающие акции их производителей.

Российский оборонно-промышленный комплекс не только адаптировался к работе в условиях жесткого санкционного давления, но и кратно нарастил свои мощности на отдельных направлениях. Наша военная техника прекрасно показала себя в зоне проведения СВО. Экипажи танков Т90М "Прорыв" уничтожают опорные пункты противника с расстояния в почти десять километров.

В НАТО всерьез опасаются, что заявленные цели специальной военной операции будут реализованы, а планы добиться стратегического и экономического ослабления России вряд ли осуществятся. Остается надеяться, что и народ Украины осознает: его бессовестно используют в качестве "дешевого" инструмента для реализации глобалистских планов Запада.

– Как вы думаете, решится ли коллективный Запад довести до конца идею принятия Украины в НАТО? К чему это приведет?

– После 2007 года, когда было принято решение НАТО в Бухаресте о том, что Грузия и Украина станут членами альянса, мы говорили, что это закладывает "мину замедленного действия" под основу европейской безопасности, и если это решение не будет пересмотрено, то весь континент пожнет его печальные плоды. По словам самих же западных политиков, перспективы вступления Украины в НАТО весьма туманные. Причина проста: в альянсе действует принцип, согласно которому любое расширение должно укреплять его безопасность. Вступление же в блок Украины приведет к непредсказуемым последствиям. Но при этом натовцы действуют лукаво: не убирают натовскую перспективу для Украины с повестки дня, используя ее как инструмент внешнего управления киевским режимом.

– Глава военного комитета НАТО Бауэр заявил о готовности альянса к конфликту с Россией. На что, по-вашему, рассчитаны подобные заявления?

– Цель западных "буревестников" видим в том, чтобы отвлечь внимание налогоплательщиков от бессмысленного выбрасывания их денег в украинскую коррупционную "черную дыру", а также "прогреть" общественное мнение в пользу возрождения собственной оборонной промышленности. Ведомая из США верхушка НАТО возводит новый "железный занавес" в Европе, но она должна понимать: отсидеться за спиной Вашингтона и Брюсселя не получится – каждому придется отвечать за намеренное ущемление безопасности нашей страны.

– На словах некоторые члены НАТО выступают за начало переговоров по Украине. Однако общая позиция альянса, судя по всему, направлена на поддержание конфликта...

– Действительно, в последнее время некоторые государства-члены НАТО высказывались за скорейшее дипломатическое урегулирование на Украине. Но в альянсе решающий голос имеет мощнейшее англосаксонское лобби, которое, как вы правильно заметили, имеет корыстный интерес в продолжении кровопролития. Сидящие же в Киеве неонацисты во всем зависят от Запада, особенно от США и их ближайших союзников. Даже если и представить себе гипотетическую возможность возобновления переговоров, то ясно, что кураторы режима будут использовать их для того, чтобы дать передышку ВСУ, накачать их вооружениями, реализовать перегруппировку войск. Мы это уже проходили после переговоров в Стамбуле весной 2022 года, и повторение такого сценария для нас неприемлемо. Поэтому в настоящий момент будущее украинского конфликта решается на поле боя, где наши войска удерживают инициативу по всей линии фронта.

– Осталась ли возможность для установления диалога России и НАТО? Пойдет ли российская сторона на такой контакт, и какими должны быть условия для этого?

– Российская сторона открыта к любым контактам, если и когда они выстраиваются на базе равноправия и подразумевают подлинный учет интересов Российской Федерации. В этом наша принципиальная позиция остается неизменной. Кроме того, мы неуклонно продолжим реализацию целей и задач специальной военной операции. По итогам этой работы, реальной ситуации "на земле" будем определяться, как дальше выстраивать отношения с западными соседями. Пока же агрессивно-конфронтационные действия альянса в адрес нашей страны сделали невозможным продолжение "бизнеса как обычно".

Россия. НАТО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 2 апреля 2024 > № 4635262 Константин Гаврилов

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 1 апреля 2024 > № 4617775 Сергей Дрезнин

Гюго в стиле рок: Как рождается мюзикл "Человек, который смеется"

Валерий Кичин

Известный композитор, замечательно экспрессивный пианист Сергей Дрезнин учился в Москве, живет в мировых столицах от Вены и Парижа до Нью-Йорка, успешно продвигая русский мюзикл. Пишет для музыкальных театров Европы, Москвы и Екатеринбурга. В Москве с успехом идут его мюзиклы "24 часа из жизни женщины" и "Кабаре Терезин", событием стал его екатеринбургский исторический мюзикл "Екатерина Великая", получивший две "Золотых маски" и триумфально показанный в Берлине. А в эти дни на сцене Свердловской музкомедии идут репетиции его новинки - "Человек, который смеется". Ставит спектакль главный режиссер театра Нина Чусова, премьера - в мае.

Как возник этот замысел - мюзикл по роману Гюго?

Сергей Дрезнин: Александр Шишов написал либретто, я начал писать музыку и отправил все это Нине Чусовой. Она предложила идею театру, с которым мы уже делали и "Екатерину Великую", и "Яму" по Куприну. Театр тоже увлекся, и все закрутилось - мы втроем, уже с Ниной Чусовой, стали писать новый вариант. Знаешь, в этом жанре спектакль рождается четырежды: в одиночестве за письменным столом, с режиссером, в репетиционном зале и на сцене - и каждый раз возникает нечто новое. Я провел в Екатеринбурге две недели: днем репетиции, ночью - переделки. Все новое немедленно вносится в партитуру, размножается, раздается артистам, разучивается… Обычный процесс, я его очень люблю.

По сравнению с романом в сюжете есть изменения?

Сергей Дрезнин: Роман мрачный, кончается гибелью героев. У нас это история драматическая и, местами, - саркастическая. Будет и смех, и слезы, и эротика, и гротеск. Чтобы дать этой истории необходимый жанру современный драйв, в симфонический оркестр введен рок-бэнд. Возникает очень интересное звучание: пышные аранжировки, хор, солисты… Аранжировки делает Валентин Барыкин - он великолепно себя проявил в работе над мюзиклом "Яма", и я влюбился в его оркестровое мышление. Он в музыке импрессионист- пишет музыкальными тембрами, как Ван Гог красками.

Оркестр театра уже давно освоил джаз, теперь он готов и к року?

Сергей Дрезнин: Там много молодых музыкантов, они в этой стилистике как дома, я с ними советуюсь. И прекрасный дирижер Эхтибар Ахметов очень уверенно ведет этот корабль. Тем более, что в спектакле много штормов и в прямом, и в переносном смысле.

Ваша с Ниной Чусовой "Екатерина Великая" - роскошное зрелище, многожанровое, многозвучное, с диапазоном от церковных хоров до оперетты и рэпа. Что нас ждет теперь?

Сергей Дрезнин: Совсем другое. "Екатерина" идет с аншлагами 16 лет, но время изменилось: появилось много мюзиклов, люди лучше разбираются в этом жанре, и мы можем себе позволить больше нестандартных решений. При этом хочется, чтобы музыка была доступной всем поколениям. По сюжету - любовная история, но есть и определенная доля жесткости. Наш герой, Гуинплен, волей судеб из самых низов вознесен на вершину социальной лестницы, где бал правят предательство и стремление к безраздельной власти, где люди бесятся от неспособности любить и быть любимыми. Задача спектакля - воспеть простые и сильные человеческие чувства: они никогда не умирают, они нас спасут.

Гюго уже не впервые - вспомним Квазимодо - выводит героя-урода, преодолевающего свои комплексы, героя-метафору…

Сергей Дрезнин: Чисто французская тема: Красавица и Чудовище - Перро, Кокто, Гюго… Героя романа изуродовали в детстве на потеху толпе, и единственная, кто этого не видит, - слепая девушка, его полюбившая. Драматургическая идея потрясающая, но как это получится на сцене - пока не знаю. Ведь на репетициях мы видим кусочек действия, и только на генеральном прогоне все соберется, мы увидим спектакль. Возможно, он выявит совсем другие смыслы, о которых мы пока не подозреваем. Потом придет публика и принесет свои смыслы.

История Гуинплена у Гюго драматична. Но это мюзикл - какие-то элементы комедии у вас появятся?

Сергей Дрезнин: Их много. Они связаны с нравами королевского двора. Там есть власть, но нет любви и счастья. Баркильфедро у Гюго - соглядатай, он за всеми шпионит, докладывает королеве и поднимается по карьерной лестнице. Есть специальная служба по чтению доносов. Днем это дворец, а ночами - обиталище вампиров, настоящий черный юмор. По контрасту с главными героями: они на самом дне социальной лестницы - но счастливы. Они актеры бродячего театра, Я много поездил по городам России, жил в цирковых гостиницах и видел быт цирковых семей. Там все, включая детей, работали на арене, и мне хотелось, вслед за Пикассо, сделать их героями своего полотна. И да, конечно, мюзикл - всегда шоу, предусмотрено множество спецэффектов, спектакль будет очень современный и зрелищный. Мы хотим, чтобы его драйв привлек молодую публику. Ведь на улицах Екатеринбурга трудно встретить людей за сорок - город молодых!

Этот театр не так давно понес большие потери - в каком он сейчас состоянии?

Сергей Дрезнин: Много молодых актеров, и с голосами все отлично. Оба Гуинплена, на мой взгляд, великолепны: Андрей Опольский и Илья Жирнов. Они очень разные, и получаются два разных персонажа - нужно смотреть обоих. Красавицами будут Светлана Карпова и Ксения Устьянцева - для них специально делали этюды "как быть слепым на сцене". Спектакль на контрастах: придворные, у которых все есть, кроме счастья, - и эти полные витальной энергии люди "дна". Такой многонаселенный проект - всегда шанс талантливым артистам хора выдвинуться на большие роли, как и происходит в этом театре постоянно.

В июле театр дает еще одну твою премьеру - мюзикл "24 часа из жизни женщины" на сюжет Цвейга. Что в дальнейших планах?

Сергей Дрезнин: Пора выйти на какие-то новые территории - мы изменились, изменился и театр. Молодые хотят видеть на сцене себя, они задают себе вопрос: "Кто я?". Выяснение отношений с самим собой - главная проблема современного мюзикла в мире. А у нас в этом смысле огромный пробел - берем либо историю, либо классическую литературу, и никак не отражаем современность. Так что следующий мой мюзикл будет значительно ближе - хочу, чтобы запели герои Вампилова.

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 1 апреля 2024 > № 4617775 Сергей Дрезнин

Россия. НАТО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 марта 2024 > № 4645969 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для документального фильма, посвященного 25-летию агрессии НАТО против Югославии, Москва, 24 марта 2024 года

Вопрос: Сергей Викторович, прошло уже 25 лет с того самого дня, когда начались бомбежки в Югославии со стороны НАТО. Оглядываясь назад, что они в нас изменили? Какую «черту» мы прошли 25 лет назад?

С.В.Лавров: Хорошо помню тот период. Работал тогда в Нью-Йорке. Эта тема живо обсуждалась в Совете Безопасности ООН. Запад всячески пытался оправдать действия, о которых он уже принял решение. Западными странами создавались информационные, логические «поводы» для того, чтобы осуществить эту агрессию.

Но не стоит забывать о том, что к тому времени, в 1999 г., Социалистическая Федеративная Республика Югославия уже не существовала. Её развал был активно стимулирован Евросоюзом и американцами. Вслед за исчезновением Советского Союза для них стояла задача развалить еще одну крупную европейскую страну, чтобы она не мешала планам доминирования и сохранения американской и западной гегемонии навеки.

В 1991 г. ЕС рассматривал вопрос о признании Хорватии и Словении. Они первые объявили о независимости и обратились к Западу с просьбой о признании. Забавно, хотя и грустно то, что немцы даже не стали ждать обсуждения этого вопроса в Евросоюзе и Европейском совете, а просто признали их в единоличном порядке. С тех пор они активно «опекали» весь балканский «сюжет», в том числе страны, которые «резким способом» вышли из состава Югославии.

События, о которых мы говорим сейчас, уходят корнями в 1998 г. По крайней мере, их активная фаза. Думаю, что начиная с 1991 г. развал Югославии, отрыв Косово от Сербии был в планах Запада. Натовская агрессия уходит корнями в 1998 г., когда белградские власти контролировали этот сербский край. Там начались теракты, сложилась Армия освобождения Косово. Есть данные, что ее финансировали и вооружали американцы и немцы, всячески стимулируя ее активность, чтобы «расшатать» обстановку и иметь предлог для вмешательства.

В то время, в 1998 г., с нами пытались еще «заигрывать». Запад сформировал «контактную группу», выступавшую в СБ ООН. В ее составе была Россия. Эта группа была призвана «успокоить» ситуацию и найти политическое решение, которое удовлетворяло бы устремлениям косовских албанцев. Деятельность группы ни к чему не привела. Западные действия по поддержке сепаратистов продолжались.

Созданную в то время Армию освобождения Косово активно поддерживал албанский криминалитет, расцветавший тогда в Европе «пышным цветом». Прежде всего к нему относились наркобизнес, торговля органами и другие виды организованной преступности. Деньги в значительной степени шли на укрепление позиции Освободительной армии Косово.

В июле 1998 г. контактная группа сформировала некую миссию по наблюдению, использовавшуюся как «ширма». Тогда Россия предложила использовать не «келейную» договоренность, а обратиться в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе. Это ее мандат, Балканы – это ее регион, прямая обязанность. Осенью 1998 г. была создана Контрольная миссия ОБСЕ в Косово. Её возглавил ее американец У.Уокер. Это не сыграло решающую роль, но было показательно. Эта миссия ничего не изменила на земле. Американцы, в том числе Р.Холбрук, занимавший тогда должность специального представителя президента США на Балканах, приезжал в Нью-Йорк. Он активнейшим образом работал в регионе, поддерживал албанцев и способствовал тому, что эта Контрольная миссия ОБСЕ накапливала компромат на сербов. Р.Холбрук сделал своей главной, если не единственной задачей оглашение этого компромата.

Вопрос: Инцидент в Рачаке туда же вошел.

С.В.Лавров: Это был спусковой крючок. 15 января 1999 г. был поднят шум о том, что в Рачаке состоялось массовое убийство гражданских лиц албанского происхождения сербскими силовиками. Туда «рванула» Контрольная миссия ОБСЕ по проверке во главе с американцем У.Уокером. Он не имел никаких полномочий делать заявление от имени ОБСЕ. Его единственная функция была установить факты. Приехав на место, через 15 минут он публично заявил от имени ОБСЕ, что Организация фиксирует факт геноцида, грубейшего нарушения международного права со стороны вооруженных сил и сил безопасности Сербии.

Впоследствии мы настояли на том, чтобы была направлена независимая комиссия патологоанатомов. Что и было сделано. Там работали финны, которые в то время были по-настоящему нейтральны и справедливы в своих действиях. Они установили истину, заключавшуюся в том, что были убиты боевики. Причем они погибли в бою. Было установлено, что в этом бою они сами применяли огнестрельное оружие. После того, как их настигла соответствующая участь, албанские «коллеги» переодели их в гражданскую одежду. Это было установлено доподлинно.

Вопрос: И на этой одежде даже не было отверстий от пуль.

С.В.Лавров: Разумеется, они были только на телах. Одежда таковых отверстий не имела.

Это послужило спусковым крючком. Запад попытался получить одобрение в Совете Безопасности ООН. Мы не позволили, китайцы тоже были против. После этого состоялась агрессия.

Такой изощренный метод американской дипломатии проявился в том, что операция, которую они начинали, совпала с визитом Е.М.Примакова в Вашингтон в качестве Председателя Правительства Российской Федерации для переговоров с вице-президентом США А.Гором. Когда самолет Е.М.Примакова пролетел уже треть пути, на борт позвонил лично А.Гор и передал, мол, они не могли больше ждать, надо было прекратить страдания косовоалбанских мирных граждан, и они начали операцию, самолеты уже в воздухе.

Все помнят знаменитый «разворот Е.М.Примакова», но не все знают, что решение о том, чтобы бомбить Белград, было принято в Вашингтоне до того, как его самолет взлетел. Теперь мы точно знаем (по мемуарам некоторых источников), что это было сделано специально – дали ему взлететь, чтобы снизить шансы на срыв визита. Они надеялись, что Е.М.Примаков прилетит и тем самым легитимизирует действия США и Североатлантического альянса. Но не тут-то было.

Разворот в марте 1999 г. предшествовал многим событиям, которые по сути и по символам изменили внешнюю политику нашей страны.

Президент России В.В.Путин в интервью 13 марта с.г. сказал, что он никому не верит. Он пришел к этому выводу не сразу. Мы долго хотели верить, надеялись, подписывали договоренности. В том числе в июле 1999 г. после той натовской агрессии, когда они уже поняли, что не осталось даже гражданских мало-мальски значимых объектов (не говоря уже о военных). Там разбомбили мосты, телецентр, уничтожали правительственные здания. Тогда американцы пришли в Совет Безопасности ООН, задействовали в то время В.С.Черномырдина. Там был финский посредник М.Ахтисаари. Приняли резолюцию 1244. С первых же дней своего единогласного принятия она саботировалась Западом практически во всех ключевых вопросах, по которым сербам было важно получить решение Совбеза. В частности там было записано присутствие сербских пограничников и таможенников в определенных масштабах.

Опыт нашего общения с западными коллегами свидетельствует, что у нас есть такая тенденция – верить до последнего («семь раз отмерь», будет Емеля ждать его неделю) и постоянно откладывать окончательные решения. Илья Муромец на печке лежал 33 года. После того абсолютно вероломного, грубейшего нарушения всех мыслимых норм международного права, наше терпение сохранялось по принципу «обещанного три года ждут». Но впоследствии оказалось, что все обещания, которые в том числе фиксировались «на бумаге» и в резолюциях Совета Безопасности ООН, были лицемерием, а то и прямой ложью.

Так и по Минским договоренностям. Бывший Канцлер ФРГ А.Меркель и экс-президент Франции Ф.Олланд признались, что ничего не собирались выполнять.

Вопрос: Вы не чувствуете аналогию? Президент США Дж.Байден ведь признался, что никто и не откладывал решение бомбить. Есть запись, когда он признается. Вам не кажется, что все переговоры, которые проводились с Западом до марта 1999 г. – это то же, что потом повторится с Минскими соглашениями. Никто и не собирался ничего делать.

С.В.Лавров: По югославскому «делу» Запад не собирался удовлетворяться ничем, кроме отрыва Косово от Сербии. Это совершенно понятно. Одновременно была глобальная цель – втянуть все Балканы в НАТО. Потом в Евросоюз. Потому что там надо дольше готовить. А в Североатлантический альянс можно в любой момент, как показало решение о приеме Прибалтики, которая никаким критериям не соответствовала, но приняли по принципу политической целесообразности.

В феврале-марте 1999 г. состоялись встречи в Рамбуйе (Франция), где сербы и албанцы при участии США, Франции, Германии и России обсуждали возможности политического урегулирования. Они проходили несколько недель, в два раунда. Но все старания сербов при нашей поддержке получить справедливые компромиссы были отвергнуты. В итоговой декларации, подписанной Западом и косовскими албанцами, записано, что все сербские структуры (полицейские, административные) уходят из Косово целиком, туда вводятся войска НАТО. И окончательная такая точка – войска, размещенные в Косово, имеют право перемещаться по всей территории Сербии.

Сознательное унижение, провокация на то, чтобы сербы отказались. Это все звенья одной цепи. Минские договоренности имеют ту же самую логику с точки зрения западных геополитических интересов.

Вопрос: Ваша в прошлом коллега К.Кнайсль, которая возглавляла МИД Австрии, говорит, что сегодня все гораздо хуже. Если тогда 25 лет назад еще были серьезные политики, то сейчас, по ее словам, это «тинейджеры», малообразованные дерзкие подростки, которые совершенно не отвечают за свои слова. Вы согласны с этим?

С.В.Лавров: Не хотел бы внедряться в сферу личных оценок и восприятия. Западные журналисты и так постоянно пытаются искажать все мои высказывания.

Если сравнивать поколение политиков той поры, степени легендарности и нынешней, то в последнее время «тинейджеры» тоже появляются, даже на первых ролях, как мы не так давно видели. Но и политики зрелого, биологического возраста не дотягивают до уровня таких крупных фигур, как Ш.де Голль, Ж.Ширак, Ф.Миттеран, Г.Коль, Г.Шрёдер. Это люди, которые действительно думали об интересах своей страны, не подчиняя их единому «коллективному западному» требованию, которое мы повсеместно сейчас наблюдаем. Европа полностью «легла» под США. Нет никакой самостоятельности. Все разговоры Президента Франции Э.Макрона за последние несколько лет (а он периодически их «оживлял» в медийном пространстве) о создании некой «стратегической автономии» – все это оказалось «пшиком» (извините за бытовое выражение). Никто сейчас не помышляет об этом. Сейчас, несмотря на то, что Э.Макрон настойчив в том, что не исключено, что они направят сухопутные войска на Украину – это уже не про «стратегическую автономию», а чтобы «понравиться» Соединенным Штатам, заодно спровоцировать союзников в самом Североатлантическом альянсе.

С такими идеями выступают политики и молодого поколения, например, в прибалтийских странах. В Польше политики зрелые, но тоже готовы играть в такую провокационную игру. В Германии Канцлер О.Шольц пока еще проявляет хоть какую-то осторожность. Но провоцирование темы развертывания войск НАТО на Украине направлено, в том числе на то, чтобы подорвать его позиции в Евросоюзе в контексте франко-германского соперничества. Там много чего. Такая склочная организация. На первое место ставится не национальный интерес своих народов и государств, а личные политические узкокорыстные планы, устремления и интриги. Это печально.

Вопрос: Как Вы относитесь лично к сербам, которые все это время до религиозности любят Россию? Сейчас на самом деле происходит колоссальное давление из-за того, что они не хотят присоединяться к санкциям против России?

С.В.Лавров: Ко всем отношусь позитивно. Со многими сербами дружу. Они действительно в народе любят Россию и ценят нашу совместную историю. Ценят нашу роль в защите сербов от внешних агрессоров в самый разный исторический период.

Может, это не всегда проявляется в политических действиях сербского руководства. Мы это понимаем. Президент России В.В.Путин неоднократно общался с Президентом Сербии А.Вучичем. Они откровенно разговаривают, обсуждают любые вопросы. Мы прекрасно понимаем позицию, которую президент Сербии излагает, заявляя о том, что народ сделал европейский, евроинтеграционный выбор. Многие годы назад начался процесс переговоров о присоединении Сербии к Европейскому Союзу. На данном этапе Евросоюз уже стал другим с тех пор, как Сербия сделала этот выбор.

Сейчас ЕС – это достаточно агрессивная структура, которая, особенно с подписанием не так давно соответствующего документа о координации с НАТО, утратила свою геополитическую самостоятельность и стала военно-экономическим придатком Североатлантического альянса. Это было заметно еще до того, как Финляндия и Швеция присоединились к этому блоку.

Когда Евросоюз развивался как интеграционное объединение, призванное максимизировать сравнительные преимущества стран-участниц, решать экономические и социальные вопросы в этом сообществе более эффективно, более рационально, создавать логистические удобства – все это было абсолютно понятно. Мы тогда заявляли громко и открыто, что у нас нет никаких проблем с присоединением стран к ЕС. В отличие от расширения НАТО.

За последние несколько лет, задолго до специальной военной операции, Евросоюз стал другим. Ведь не зря ЕС агрессивно оказывает давление на Сербию и лично на Президента А.Вучича, требуя от него, во-первых, признать независимость Косово, и во-вторых, присоединиться к позиции Евросоюза, к позиции Запада против Российской Федерации, включая подключение ко всем санкциям. По сути дела, выдвигается ультиматум. Мол, если он так не сделает, говорят они ему, ЕС не будет продолжать переговоры. Там есть несколько «глав» в переговорном процессе. Какие-то из них закрыты. Остались самые важные. Еэсовцы не хотят двигаться по этому пути до той поры, пока Сербия не признает независимость Косово и не подключится к антироссийским санкциям.

Эта тема в Сербии известна. Видим, как сербский народ на нее реагирует. Особенно, это было видно, когда играли какие-то две белградские команды в футбол. Практически весь стадион (там, если и были российские граждане, то десяток-полтора человек), десятки тысяч пришли с сербскими и российскими флагами, скандировали в поддержку России. Это нельзя «поставить», это нельзя сыграть. Нельзя «переломить через колено», как с сербами пытаются действовать «деятели» в Брюсселе.

Что касается Косово. Это очередной пример на втором этапе косовской драмы и трагедии, которая показывает недееспособность и недоговороспособность Евросоюза. На каком-то этапе, больше десяти лет назад, Белград, проявляя добрую волю, выразил готовность принять посредничество ЕС в переговорах с Приштиной о том, чтобы выработать компромиссную формулу сосуществования без объявления независимости Косова, но с передачей косовским албанцам серьезной степени автономии. Это формула концентрировалась вокруг автономных прав косовского края в целом, но, главное, на защите прав сербов, которые живут в Косово. В 2014 г. при посредничестве Евросоюза была одобрена формула, документ под названием «Сообщество сербских муниципалитетов Косово». Это приветствовала Генеральная Ассамблея ООН. Одобрили и Белград, и Приштина. Евросоюз «ударил в литавры», праздновал дипломатическую победу. Прошло уже одиннадцать лет. Ничего не было сделано, потому что в Приштине пришли новые власти и сказали, мол, да ничего мы не знаем, ничего мы не делаем. Никаких муниципалитетов, никаких им прав. ЕС вместо того, чтобы «ударить кулаком по столу», настоять хотя бы ради защиты чувства собственного достоинства, стал искать обходные пути. Переписал даже не предложения, а уже одобренный документ в пользу албанцев, стал навязывать его сербам.

Сегодня много параллелей. Это примерно так же, как в феврале 2014 г. Президент Украины В.Ф.Янукович и оппозиция подписали документ, гарантированный Францией, Германией и Польшей, а наутро оппозиция все это «растоптала», заняла правительственные здания и объявила о создании «правительства победителей». Мы обращались в Париж, Берлин и Варшаву. Хотя ни мы, ни американцы не были частью этого переговорного процесса, Президент США Б.Обама позвонил Президенту России В.В.Путину (наш Президент недавно об этом в очередной раз вспоминал) и сказал, что знает о недовольстве Москвы тем, что В.Ф.Янукович соглашается на досрочные выборы, но попросил поддержать этот компромисс. В.В.Путин ответил, что если легитимный президент подписывает какую-то договоренность, то как он может быть против.

Оппозиция, стимулируемая Брюсселем, Вашингтоном и Лондоном, разорвала эту договоренность, за которую так ратовали Б.Обама и все остальные западники. Мы позвонили в эти столицы и напомнили, что они ее гарантировали – досрочные выборы, создание на пять месяцев правительства национального согласия – и предложили им образумить оппозицию. Они «ушли в кусты» и сказали, что бывают ситуации, когда демократический процесс приобретает причудливую форму.

Минские договоренности. Та же самая история. Те же немцы и французы гарантировали их. Совет Безопасности ООН одобрил, так же как и Резолюцию 1244 по Косово.

Вопрос: В Белграде часто говорят, что война, которая сегодня идет на Украине, началась не в 2014 г., не после переворота. Она как раз началась в 1999 г., когда Запад перестал скрывать все свои устремления к агрессии.

С.В.Лавров: Это абсолютно совпадает с нашим анализом, который Президент В.В.Путин не раз излагал за последние недели, в том числе в интервью 13 марта с.г. телеканалу «Россия 1» и агентству «РИА Новости».

Гегемоны пытались увековечить свое доминирование, живя за счет других. Президент использует образные выражения. Он говорил про вампиров, и как они пытались править миром и жить за счет других. И до сих пор пытаются сохранить такое неоколониальное господство в несколько облагороженных формах.

Все началось, когда после исчезновения Советского Союза (не будем в очередной раз говорить о причинах и сокрушаться) американцы почувствовали, что «поляна» вообще свободна, на той стороне поля не осталось никаких спарринг-партнеров и всех надо построить в один ряд. Это «конец истории», торжество либеральной демократии, либерализма как способа организации жизни общества.

Уверен, что если в тот момент они и не думали о том, что надо «забрать» Сербию, Украину, но то, чтобы не дать нам вновь стать великой державой, а остаться региональной Российской Федерацией с огромным количеством американских советников в наших экономических, финансовых, банковских структурах, – это факт.

США остались одни из двух крупнейших, мощнейших держав Они быстро все свои амбиции и подвернувшуюся удачу стали «перекладывать» на практические действия. Югославия и Украина – всё это из того же ряда, как и последующие авантюры, грубейшие агрессии в Ираке, Ливии, Сирии, абсолютно без какого-либо международно-правового основания.

В Афганистан они пришли с «симпатиями» Совета Безопасности ООН после нападения на «близнецов» 11 сентября 2001 г. Президент В.В.Путин первым позвонил Президенту США Дж.Бушу-младшему и предложил любую помощь, поддержку. Никто не возражал, не называл ввод войск американской коалиции в Афганистан агрессией, оккупацией. Все понимали, что за такой теракт необходимо нести ответственность.

Двадцать лет пребывания в Афганистане показали, что американцы не боролись ни с каким терроризмом. Они создавали там структуры, организации, которые потом вылились в «Аль-Каиду». Потом стали ее использовать для наказания, провоцирования неугодных режимов на Ближнем Востоке и других регионах.

Вывод, который сделал Президент В.В.Путин в интервью 13 марта с.г. о том, что мы уже перестали верить, – выстраданный. И еще не менее важно. Несмотря на все, мы по-прежнему готовы разговаривать, но по-честному, без жульничества, с гарантией и на основе сложившихся реалий и полного учета наших законных интересов, которые мы сформулировали.

Россия. НАТО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 марта 2024 > № 4645969 Сергей Лавров

Германия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 марта 2024 > № 4721866 Дмитрий Тренин

Германский вопрос закрыт?

ДМИТРИЙ ТРЕНИН

Профессор-исследователь, научный руководитель Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ИНТЕРВЬЮ ПОДГОТОВЛЕНО СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ «МЕЖДУНАРОДНОЕ ОБОЗРЕНИЕ» (РОССИЯ 24)

Почему германо-российское сближение всегда рассматривалось Западом как угроза? Как американо-западная оккупация ФРГ и нахождение ГДР в составе советского блока изменили идентичность немцев? Какую роль будет играть Германия в противостоянии Запада и России? О новом германском вопросе Фёдору Лукьянову рассказал директор по науке Института мировой военной экономики и стратегии факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Дмитрий Тренин в интервью для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Германский вопрос всегда сопровождал кардинальные изменения. При том, что, казалось бы, всё давно разрешилось, тем не менее – он сейчас в каком-нибудь виде присутствует?

Дмитрий Тренин: Исторически германский вопрос – это вопрос германского доминирования в Европе. Он был решён в результате Второй мировой войны, и я думаю, что в этом виде вопрос о германском доминировании не стоит и, наверное, уже не будет.

Кстати говоря, закрыло германский вопрос объединение Германии, поскольку оно свершилось в рамках НАТО, то есть под контролем, под патронажем Соединённых Штатов Америки, что никак не уменьшило американское влияние в Германии – я бы даже сказал, увеличило, если мы посмотрим на эволюцию германской политики от Коля и Шрёдера к Меркель и особенно Шольцу. В этом смысле германский вопрос закрыт.

Сегодня, наверное, вопрос в другом – в том, какую роль будет играть Германия в противостоянии Соединённых Штатов, коллективного Запада и России. Несмотря на проамериканскую ориентацию послевоенной Германии, у неё сложились очень тесные и прочные экономические, социальные, культурные, научные, человеческие отношения с Россией. Произошла удивительная вещь – вне НАТО, вне Европейского союза между двумя большими европейскими странами, которые воевали друг с другом неоднократно, дважды на протяжение одного столетия (в результате второй войны было убито 28 млн советских и около 9 млн немецких граждан), было достигнуто примирение. То, что между Францией и Германией было возможно только в рамках НАТО, Европейского объединения угля и стали, Европейского экономического сообщества, Европейского союза и так далее. Вот это сейчас разрушено.

Для американцев и, традиционно, для англичан германо-российское сближение всегда рассматривалось как вызов, угроза, как посягательство на историческую роль Британии, потом Соединённых Штатов Америки. Эту связку удалось разрушить буквально физически, если говорить о символизме уничтожения «Северного потока». Будет ли сейчас Германия, отделённая, отрезанная от России, деиндустриализирующаяся, играть роль «мотора» Европы, который должен на себя брать больше ответственности, большее бремя противоборства с Россией? Вот, в чём сейчас, как мне представляется, германский вопрос.

Фёдор Лукьянов: Вы лично имеете воспоминания того времени и просто профессиональное знание. Сейчас много говорят, в том числе достаточно поверхностно, о том, что было неправильно сделано в своё время: и в 1990 г., и раньше. Наверное, если объективно смотреть, альтернативы объединения всё-таки не было. Немецкий народ единый, он бы так или иначе объединился. Советский Союз имел возможности, но они тоже были не безграничны, вероятно. Но всё же – что можно было сделать иначе, чтобы избежать того сценария, о котором только что было сказано?

Дмитрий Тренин: Прежде всего, я думаю, в истории нет ничего абсолютно предопределённого. Нет вещей, которые были абсолютно неизбежны. Мне так представляется. История делается каждый день, и вариантов огромное количество.

На самом деле германских государств до 1990 г. было три. Третьим была Австрия. Кстати говоря, Бисмарку стоит отдать должное, он исключил Австрию из Германии, создал Германию на основе Пруссии. Но связь Австрии с Германией оставалась довольно близкой, особенно после того, как Австрия лишилась роли империи: ушла Венгрия, ушли славянские земли. После Первой мировой эту маленькую Австрию многие считали государством, которое не в состоянии выжить. После Второй мировой войны по Государственному договору о восстановлении независимой и демократической Австрии 1955 г. ей было строго-настрого запрещено объединяться с Германией. Хотя вполне естественно, австрийские немцы – это немцы, такие же немцы, как баварцы, вюртембержцы или швабы, или кто-то ещё в южной Германии. Это южногерманское государство. Австрия и Бавария исторически развивались примерно в одном русле.

Интересно, что в конце 1970-х начале 1980-х гг., когда в социалистическом содружестве пошли разнонаправленные процессы, в ГДР (в очень марксистско-ленинском государстве, в государстве в прусском мундире с марксистскими погонами) стал пробивать дорогу восточногерманский национализм. Он основывался на том, что территория ГДР – это территория двух крупных германских государств: не полностью, но в значительной степени Пруссии (за исключением Кёнигсберга, королевской столицы) и Саксонии (Дрезден, южная часть ГДР). В это время гэдээровские партийные чиновники стали поднимать восточногерманское национальное наследие. Мало было основывать государственность исключительно на социализме, коммунизме, Марксе и Энгельсе и так далее, нужно было что-то более фундаментальное.

Тогда многие бывавшие в Берлине обращали внимание на конную статую Фридриха II в центре бульвара Унтер-ден-Линден. Эта статуя после Второй мировой войны несколько десятилетий находилась в королевском замке Сан-Суси в Потсдаме. В 1980 г. её перевезли в Берлин и установили там, где она стоит сейчас. Причём это было сделано по прямому указанию тогдашнего руководителя ГДР Эриха Хонеккера и против мнения крупных советских партийных чиновников во главе с Михаилом Андреевичем Сусловым, отвечавшим за идеологию.

Я тогда был молодым офицером в ГДР, у меня тогда были контакты среди немецких академиков, в Потсдаме находились интересные институты, в частности Институт международных отношений. Я общался довольно плотно с одним немецким профессором, который очень интересовался идеей обоснования отдельной гэдээровской идентичности, причём основанной именно на прусско-саксонском наследии.

Кстати говоря, к началу 1980-х гг. в Западной Германии довольно сильно ослабли настроения в пользу объединения Германии. Те, кто был изгнан из Восточной Германии или с немецких территорий, которые были переданы Польше (Бреслау, Данциг и так далее), – многие из них уже перешли в мир иной, другие интегрировались, в общем-то, кроме некоторых семейных воспоминаний не осталось практически ничего, связывающего людей с утраченными территориями. ГДР не рассматривалась в качестве какого-то очень ценного актива, за который нужно было обязательно бороться. Когда Коль выступал со своей программой германской конфедерации осенью 1989 г., это не была программа единого государства, это была программа конфедерации. Рассчитана она была на десять лет. Это как бы более тесные отношения между двумя суверенными государствами, даже не союзное государство, как мы имеем с Белоруссией. Поэтому шансы были – различные шансы.

Наверное, неблагодарное дело – оценивать, что было хорошо, а что не очень хорошо сделано, – этого не воротишь, но шансы разыграть немецкую карту иначе, безусловно, были. Нужно было овладеть темпом событий и не увлекаться их совершенно головокружительным темпом развития. Этот темп вскружил голову очень многим и во многом привёл к тем печальным, я бы сказал, для нас сегодня результатам, которые мы имеем.

Фёдор Лукьянов: Получается, то, что мы видим сейчас по результатам опросов, где в этих землях (бывшая Пруссия и Саксония) или лидирует, или близко к лидерству «Альтернатива для Германии», – это некое новое оформление для этой особой идентичности?

Дмитрий Тренин: Это верно. Все немецкие земли были объединены только во второй половине XIX века. До этого на протяжении многих столетий они развивались, хотя близко и во взаимосвязи, но всё-таки по своим собственным траекториям. Западная Германия – это рейнско-баварская Германия с традициями в значительной степени католическими, хотя не полностью, есть Гамбург, есть другие северогерманские территории. Это более либеральная, индустриальная и более западная территория с ориентацией на Францию, на Англию (если говорить о Гамбурге, например), на Италию, на Южную Европу (если говорить о Баварии, Бадене, Вюртемберге). Германия прусско-саксонская (плюс ещё Силезия, Померания, Восточная Пруссия – то, что было отрезано от Германии в 1945 г.) – это более сельская, более консервативная и более протестантская часть Германии. Между этими двумя Германиями всегда существовал некий разрыв.

Более того, американо-западная оккупация ФРГ в течение холодной войны в гораздо большей степени изменила облик немцев, чем нахождение ГДР в составе советского блока.

Западная Германия в значительной степени американизировалась за сорок лет нахождения в составе западного блока. ГДР законсервировалась, сверху была марксистко-ленинская оболочка, а под ней довольно спокойно и мирно пребывала традиционная восточногерманская идентичность. Хотя вообще ГДР называли Центральной Германией, а Восточная Германия – это Силезия, Померания, Штеттин, Бреслау, Кёнигсберг, Данциг – уже не в составе нынешней Германии. Вот эта восточная, то есть центральногерманская идентичность никуда не исчезла: более традиционная, менее интернационализированная, более немецкая. Во времена холодной войны ГДР была более аутентичным немецким государством, чем ФРГ. И это сохраняется, это трудно выветривается. Что-то меняется, но далеко не всё, корешки остаются.

Германия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 марта 2024 > № 4721866 Дмитрий Тренин

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 5 марта 2024 > № 4597637 Владимир Машков

Владимир Машков: Театры вне политики - это просто обман

Инга Бугулова

Существует ли театр вне пространства и времени? Все самое острое, что происходит в мире и стране, имеет ли к нему отношение? Вопрос совсем не праздный. Все давно знали Владимира Машкова, как популярного и многими любимого артиста. Позже узнали как руководителя театра, режиссера. Но с недавних пор на нем сошлось многое - он и глава Союза театральных деятелей РФ, и президент национальной театральной премии "Золотая маска", и сопредседатель избирательного штаба кандидата в президенты Владимира Путина на предстоящих выборах. Зачем ему столько всего? Откуда силы берутся? Разговор с Владимиром Машковым вышел о самом важном, наболевшем.

Вы сейчас очень много ездите по России. Что меняется в стране и в нас?

Владимир Машков: Страна - это люди. Чтобы понять, что меняется, надо увидеть, в какую сторону люди начинают двигаться. Как река. Знаете, я часто вспоминаю слова Льва Толстого о том, что человек текуч. Ругаешь злого, а он уже добрый. От этого и велик человек. Поэтому и нельзя его осуждать.

В какой-то момент я подумал: а не течет ли иногда человек в другую сторону? Обращаешься к доброму, а он уже зол. Мы сейчас в моменте разворота человеческих рек. А кто-то останавливает течение и погружается в болото. Но те, что текут в сторону добра, веры, силы, воли, те и победят, бесспорно. У остальных нет шанса.

На вас теперь и "Табакерка" со своей театральной школой, и СТД с "Золотой маской", и предвыборный штаб. Зачем вам столько всего? Закрылись бы в гримерной - я актер, я режиссер, прочее меня не касается. Так ведь сегодня многие живут - в театре, вне театра...

Владимир Машков: Это вопрос, который мы должны задавать себе все время, - и ставя спектакль, и делая фестиваль, и пытаясь объединить театральное сообщество. Ради чего? Мой ответ таков: это моя жизнь, я уверен в том, что делаю. По-другому не могу - иначе выпадаю из потока времени. А я должен быть в потоке этого бурного времени, плыть по житейскому морю вместе с теми, кому тяжело, я не могу не смотреть в их сторону. Не могу не помогать талантам, которым требуется помощь. Не имею права не поддерживать свою страну.

Знаете, для того чтобы человек жил в гармонии, нужны три составляющие - хочу, могу, должен. Так вот, это мой долг. И если я говорю: я творец, дайте денег и отойдите - мне кажется, тогда я просто лицемер.

С началом СВО театральный мир стал расходиться во взглядах на происходящее в стране и в мире. Вы, хорошо понимая возможную реакцию, в первые же дни вывесили букву Z на фасаде "Табакерки". Почему это было для вас важным? И, если вспомнить,чего в те дни было все-таки больше - поддержки или осуждения?

Владимир Машков: Наш театр - единство индивидуальностей. И каждая индивидуальность поддержала это мое решение. С этой буквы начинается одно простое слово: зеркало. В театре есть понятие "зеркало сцены", а эта буква - зеркало, отражение нашей жизни. Поэтому - либо мы отражаем и живем со своей страной, ее победами и переживаниями, либо мы вне этой страны. Не отражаемся. Как привидения.

Я вспоминаю, с чего начались все эти санкции - первый удар был по культуре. А что такое отменить нашу культуру? Это значит отменить нас. Конкретно каждого. С нашим языком, мыслями, любовью. Отменить мир, в котором мы живем.

И если мы не будем на передовой в борьбе с этим - то мы не нужны. Зачем тогда театр? Зачем нужны люди искусства, которым дано право говорить со сцены, которых слушают? Очень досадно, что большая часть московских театров не повесила "зеркало" на свои фасады. А вот театры в регионах это сделали.

Давайте поговорим о наболевшем - о премии "Золотая маска". Необходимость ее "перезагрузки" вы назвали в числе первоочередных задач, как только были избраны главой СТД. "Премия утратила доверие" - а в чем это, на ваш взгляд, выражалось?

Владимир Машков: Премии исполняется 30 лет, она юбилейная. И, как любой организм, "Золотая маска" претерпевает изменения. На вопрос о том, есть ли традиции в театре, Станиславский отвечал: нет, потому что театр - это живое. Не может ведь дерево традиционно приносить двадцать яблок. Оно в один год принесет тридцать, в другой - сто, а потом, может, ни одного. В декабре, к моменту, когда меня выбрали председателем СТД, уже существовал конфликт интересов внутри театрального сообщества.

Напомню, слоган премии - "Профессионалы профессионалам". Задачи из этого следуют достаточно ясные. Но смысл, заложенный 30 лет назад, сегодня утрачен. Да, профессиональное сообщество меняется. Насколько одни считают других профессионалами - вопрос острый. Но насчет утраты доверия все как раз очевидно: спонсоры отказались от поддержки "Золотой маски", Министерство культуры РФ - тоже. Конечно, были спектакли, заслуживающие внимания. Но были и те, что не заслуживали его совсем. Почему так произошло - другой вопрос. Моя задача - выслушать все стороны: и деятелей культуры, и секретариат СТД, все театральное сообщество, в котором более 29 тысяч человек. Что они думают по этому поводу?

Коллапс интересов и привел к тому, что "Золотая маска" потеряла свое значение и подошла к рубежу, когда надо принимать решение - проводить ее или забыть о ней навсегда? Само понятие "национальная премия" - премия, которая принадлежит многонациональному народу, - требует большого внимания и ответственности. Что предлагаем мы, профессионалы - и как на это будет смотреть зритель? Говорят: в театр идут либо один раз и навсегда - либо один раз и никогда больше. Допускать разочарование в театре такая премия точно не имеет права.

Многих расстроило, что в этом году фестиваль "Золотой маски" не проводится в Москве. Жюри смотрит спектакли в городах, где они поставлены. Почему?

Владимир Машков: "Золотая маска" - проект, который создается в течение целого года. Мы решили - тем более в юбилейный для премии сезон - не останавливать ее движение. Хотя можно было бы сделать паузу, проверить наши возможности и провести фестиваль через год. В связи с отсутствием спонсорской помощи единственное, что мы могли сделать на данный момент, - уговорить жюри поехать в города, где поставлены спектакли-номинанты. Они отобраны еще предыдущим экспертным советом, я их качество не оцениваю, их оценит жюри, побывав в театрах-претендентах.

То есть в будущем фестиваль все же вернется в столицу?

Владимир Машков: Подготовка такой премии требует пространств. Привозя спектакли из регионов в Москву, нужно останавливать деятельность того или иного московского театра. Это не всегда удобно как принимающей стороне, так и номинантам: к новой сцене надо привыкнуть, за короткий срок это полноценно не удается, и мы видим часто не лучший вариант того, что привезли. И возникает серьезная задача, которую я попытаюсь реализовать, - создать свою площадку СТД с большой и малой сценами. Она и будет в течение года безболезненно для московских театров принимать спектакли "Золотой маски" со всей страны. Мне кажется, это одно из революционных решений проблемы.

Но вообще хотелось бы, чтобы лучшие спектакли видели не только в Москве, но и в других культурных центрах России. Это может быть большой фестиваль на целый год, распределенный по всей территории страны... А пока - жюри отсмотрит спектакли, определит лучших. В конце марта вручим награды "За честь и достоинство". А в конце мая проведем в Москве праздник "Золотой маски", где отметим всех победителей.

Многих волнует перспектива сокращения количества номинаций "Золотой маски". Стоит или нет? Сейчас их больше тридцати...

Владимир Машков: Пока мы оставили прежнее число номинаций. Мне кажется неправильным лишать людей возможности получить "Маску" за свой труд. Каждая личность, создающая спектакль, от режиссера до бутафора, - важная составляющая всего процесса. Поэтому мы пока ничего не меняли, но опять-таки - я хочу услышать мнение сообщества.

Услышать мнение сообщества поможет СТД?

Владимир Машков: Понимаете, Союз театральных деятелей сегодня сложно назвать Союзом - по-настоящему он не работает вместе, сообща. Надеюсь, в конце марта мы проведем конференцию, где соберутся председатели всех региональных отделений СТД (а их 78), мы выслушаем всех и определимся с задачами на дальнейшее. Поговорим о том, как подготовиться к 150-летию СТД в 2026 году. Подумаем, что можем сделать для российского театра вообще и для театров в частности. В чем ответственность региональных отделений? Ведь "Золотая маска", - премия Союза театральных деятелей, и именно местные отделения СТД должны отвечать за отбор номинантов. Они должны понимать, что сейчас нужно, ново, что заслуживает внимания и стало открытием. Что из театральной жизни региона можно представить широкой аудитории.

Драматическое и кукольное жюри возглавит Сергей Женовач. Оперу, мюзикл и балет эксперты будут оценивать под руководством главного режиссера НОВАТа Вячеслава Стародубцева. Как собиралась новая команда "Золотой маски"?

Владимир Машков: Жюри выбирает секретариат СТД. Но тут возникли дополнительные сложности. Профессионалы, работающие в театре, очень заняты. Прекратить работу на месяц, чтобы отсмотреть 50 спектаклей, почти невозможно. Но иначе получится, что лучших выбирают те, кто не участвует в театральном процессе, кто не знает, что такое жизнь театра, а пользуется только своими вкусовыми наработками. Так что определить экспертов, готовых потратить время и силы, чтобы порадоваться чужому таланту, было не так просто. Но хочу подчеркнуть: жюри - тоже живой процесс. Нет такого, что Союз один раз определил - и все, этот человек будет выбирать пожизненно. Каждый раз сообщество предлагает следующего лидера - и мне кажется правильным, что это лидеры, реально участвующие в деятельности театра.

Обновленную "Золотую маску" упрекают в том, что премия будет "слишком зависеть от государства". По вашим словам, для выдвижения на премию нужно заручиться рекомендацией местных департаментов культуры. Что же - не видать теперь прежней смелости, разнообразия спектаклей и тем?

Владимир Машков: Во-первых, спектакли будут такие, которые представит театральное сообщество и выберут эксперты. Что касается разнообразия, у нас больше 600 государственных театров и множество частных - в совокупности, наверное, около тысячи. А говоря про политическую составляющую, задам вопрос: политика - это что? В переводе на русский - это государственная деятельность. Деятельность, которая пользуется властью для решения поставленных задач.

Государственные театры участвуют в государственной деятельности, финансируются государством. Более того, у каждого, даже частного театра, есть своя политика. Театры занимаются темами, которые касаются острых политических моментов, внутренней жизни человека. В самой сути театра заложена власть - над зрителем. И в этом сила театра - не зря есть формула "властители дум". Говорить, что театры существуют вне политики и вне государства, нельзя - это просто обман.

На это спросят: а как же свобода художника?

Владимир Машков: Да, я часто слышу - "теперь свободы не будет". Предлагаю людям "очень свободным" поехать в Австрию, где недавно прошло открытие Года культуры Евросоюза. Ничего более пошлого и отвратительного я не видел. Полностью обнаженные люди посыпают себя пудрой, катаются по сцене - это что, искусство? Если речь о такой свободе - не знаю, нужно ли это нам. Просто потому, что это бездарно. Не нужно подменять бездарностью свободу. И пусть художник решает сам, о чем он будет говорить со зрителем здесь и сейчас, чем властвовать над ним. Если это истинная свобода - ее не остановишь. Если часть хайпа - это не свобода.

Вот почему и разговор у нас идет о том, чтобы региональные отделения СТД и министерства культуры давали рекомендации, имели прямое отношение к тому, что представляется на "Золотую маску". Если чиновники не бывают в театре и не понимают, что это такое, - им стоит объяснить, донести до них вместе с СТД: что талантливо, а что не очень. И когда нервно спрашивают, зачем нужны эти рекомендации, я отвечаю: это только рекомендация. Предложение, не более того. Пугливость нашей творческой интеллигенции по любому поводу меня всегда искренне удивляет.

Сейчас в Театре Табакова готовится спектакль на основе реальных историй бойцов СВО. Что это будет за постановка?

Владимир Машков: Это очень интересный опыт - наш заведующий литературной частью Олег Антонов и актер "Табакерки" Севастьян Смышников поехали в Крым на арт-кластер "Таврида", где встречались с ребятами, прошедшими СВО. И в ходе их бесед родилась история, на основе которой сейчас создается пьеса. Это история реального человека, его зовут Артем. Надеюсь, к открытию следующего сезона, когда мы завершим ремонт в нашем историческом подвале на Чаплыгина, этот спектакль появится на новой площадке. Мне кажется, получается очень искренняя, пронзительная и честная история о человеке.

Не страшно браться за такую тему? Часто творцы объясняют: так быстро откликнуться нельзя, для осмысления спецоперации нужно время, дистанция?

Владимир Машков: Я понимаю тех, кто не решается подойти к этой теме, потому что - не раз об этом говорил - сейчас время документалистов. Авторы, которые честно напишут о происходящем, еще должны появиться. Но есть театры, которые уже стараются осмыслить военные события наших дней. Тот же донецкий Музыкально-драматический театр им. Бровуна. Они приезжали к нам со спектаклем "Я знаю правду", проехали по всей стране. Это их история, их ощущение происходящего.Поднимать в театре тему СВО - очень важно. Мы должны сами себе начать рассказывать, о чем это. Но есть одно непростое условие - нужно быть искренним. Патриотическое чувство, любовь к Родине сыграть нельзя. Либо в это веришь - либо лжешь. Зритель раскусит сразу.

Напоследок - успокойте поклонников вашего таланта. Режиссера и актера Владимира Машкова мы из-за вашей невероятной нагрузки не потеряем?

Владимир Машков: Несмотря ни на что, когда я возвращаюсь из своих дальних странствий в Москву, сразу начинаю репетировать. Сейчас мы готовим в Театре Олега Табакова спектакль, в котором я выступаю и как режиссер, и как актер. А когда меня нет, артисты репетируют сами. Так что наш большой театральный организм работает, как завещал Олег Павлович, - "интенсивно и полно". Новый спектакль будет называться "Наследники". Больше пока ничего не скажу, только название. Оно мне кажется созвучным времени. Кто наши наследники? И чьи наследники мы? Что мы наследуем? Об этом говорить сегодня - очень важно.

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 5 марта 2024 > № 4597637 Владимир Машков

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 4 марта 2024 > № 4596905 Александр Звягинцев

Историк Звягинцев: Французы назвали Александра I "царем-освободителем"

Борис Ямшанов

3 марта - особая дата в нашей истории. В этот день в 1861 году император Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права, положивший начало бурному развитию России. И тоже 3 марта произошло другое событие, изменившее карту и жизнь Европы.

Об удивительных совпадениях в истории России и ее влиянии на мировое устройство мы говорим с историком и литератором, экс-заместителем Генерального прокурора России, заместителем Директора Института государства и права РАН, заслуженным юристом РФ Александром Звягинцевым.

Александр Григорьевич, на "диком Западе" Россию и ее правителей веками изображают не иначе, как опасных захватчиков. Но в народе царя Александра II любовно назвали "Освободителем", а народ не обманешь...

Александр Звягинцев: Александр II действительно вошел в историю как царь-освободитель. 3 марта (19 февраля по старому стилю) 1861 года он подписал Манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей" и Положения о крестьянах, состоявшие из 17 законодательных актов. Крестьяне получили личную свободу и право распоряжаться своим имуществом.

Правление этого императора ознаменовалось беспрецедентными по масштабу великими реформами. Были проведены военная, судебная и ряд других реформ, расширивших границы гражданского общества и правового государства. Были учреждены земства, ограничена цензура, евреи получили право беспрепятственно расселяться по территории России. Это время считается золотым веком русского романа, всемирную известность получили шедевры Тургенева и Аксакова, Толстого и Достоевского.

Александра II считают освободителем не только в России, но и в Европе, прежде всего на Балканах. И причиной тому - тоже события 3 марта.

Александр Звягинцев: 3 марта 1878 г. был подписан Сан-Стефанский договор, поставивший победную точку в войне России с Турцией. Сербия и Болгария получили свободу от многовекового господства турок над славянами, а Александр II был удостоен особого эпитета - Освободитель.

По словам нашего знаменитого историка Василия Ключевского, этот император заметно отличался от других монархов "отсутствием наклонности играть царя". "Он оставался самим собой, говорил и действовал, как находил нужным в данную минуту. Он не хотел казаться лучше, чем был, и часто был лучше, чем казался", - заключил Ключевский.

Если вдуматься, Освободителем был и император Александр I, избавивший Европу от наполеоновской тирании. Французы, похоже, забыли, кто принес им свободу в Париж?

Александр Звягинцев: Это случилось, кстати, тоже в марте: 31 марта 1814 года коалиционные войска под предводительством Александра I вступили в Париж. Он стал одним из основателей Священного союза и руководителей Венского конгресса 1814-1815 годов, определившего на десятилетия вперед устройство и безопасность Европы. Не случайно Светлейший князь Александр Безбородко, удостоенный высшего звания канцлера Российской империи, так напутствовал молодых дипломатов: "Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего позволения выпалить не смела!".

Французы также назвали Александра I "царем-освободителем", толпы парижан восторженно встречали каждое его появление на публике.

Император Александр III вошел в историю как "Миротворец" - при нем не было развязано в Европе ни одной войны. Можно сказать, он тоже освободил Европу от войн.

Александр Звягинцев: Как отмечали современники, "Россия, возведенная Александром III на высокую степень могущества, получила решающий голос в делах европейских и азиатских". Он заключил франко-русский союз, а когда в 1871 г. Германия стояла на пороге нападения на Францию, напрямую посоветовал Вильгельму I не делать этого и был услышан.

В его царствование было спущено на воду 114 новых военных кораблей, в том числе 17 броненосцев и 10 бронированных крейсеров; русский флот занял 3-е место в мире, его суммарное водоизмещение достигало 300 тыс. тонн. Настоящая техническая революция шла в металлургии; выпуск чугуна, стали, нефти, угля в период с середины 1880-х по конец 1890-х годов увеличивался рекордными темпами.

Главным недругом России была Великобритания, которая плела паутину интриг вокруг Балкан, втягивая в них и Австро-Венгрию. Весной 1881 года на обеде в Зимнем дворце австрийский посол заговорил о мобилизации "двух или трех корпусов" для Балкан. В ответ Александр III скрутил пальцами в петлю вилку и швырнул ее к прибору посла со словами: "Вот что я с ними сделаю!". Он мог позволить себе фразу в ответ на доклад, что его заждались иноземные послы: "Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать!".

Заслуги Александра III во внешней политике были высоко отмечены всей Европой, в том числе и Францией, его именем назван главный мост в Париже. А германский император Вильгельм II так отозвался на кончину русского царя: "Вот это действительно был самодержавный Император!"

Последнего царя Николая II принято считать слабым правителем, проигравшим войну и потерявшим великую империю. Но справедливо ли это? Он встал на защиту Сербии и не случись у нас революции и гражданской войны, тоже был бы в числе победителей...

Александр Звягинцев: Николая II можно с полным основанием считать освободителем - он вступил в Первую мировую для защиты Сербии от немецкой агрессии. Этот изначальный порыв был благородным и поддержан всем российским обществом: люди разных сословий шли добровольцами защищать братьев по вере и крови.

После аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией концепция панславизма и общей религии вызвала сильную общественную симпатию между Россией и Сербией. Во время Июльского кризиса 1914 г. Николай II поддержал Сербию, в ответ Германия 1 августа объявила России войну.

Располагая перед началом операции несущественным превосходством, русские уже за 3 недели вывели из строя более 50 процентов сил противостоящей им вражеской группировки. Ее потери составили 1 325 000 человек, в том числе Австро-Венгрии 975 000 (из них 416 924 пленных) и Германии 350 000 убитых, раненых, пленных. Юго-Западный фронт захватил 580 пушек, 448 бомбометов и минометов, 1795 пулеметов; продвинулся на глубину до 120 км, освободил почти всю Волынь, Буковину, часть Галиции и закончил активные действия в конце октября.

Фронтовая операция дала стратегические результаты: Италия была спасена, французы сумели сохранить Верден, англичане - выстоять на Сомме. Силы Германии были подорваны, общее положение изменилось в пользу Антанты, к ней перешла стратегическая инициатива. Но затем случилось то, что случилось и общую победу праздновали без России.

Сегодня опять в ходу извечные страшилки: теперь якобы уже Путин спит и видит, как захватить Варшаву, а там взять и Берлин.

Александр Звягинцев: Сколько можно? Русская армия уже трижды брала Берлин. Во время Семилетней войны Фридриха Великого дочь Петра I Елизавета послала на помощь австрийской союзнице Марии Терезии русские полки и те 9 октября 1760 года взяли Берлин. Командующий граф Тотлебен был награжден за это орденом Александра Невского.

Во время Заграничного похода при изгнании Наполеона Русская армия 4 марта 1813 года вошла в Берлин. При этом антинаполеоновской коалиции еще не было, русские войска действовали одни против французов. Конкретно освободил город от французов генерал-адъютант Чернышев, через неделю к нему подошли войска князя Винцингероде и графа Воронцова. Ну а в третий раз, завершая Великую Отечественную войну, с 25 апреля по 2 мая 1945 года Берлин, от окраин до Рейхстага, штурмовали и взяли войска маршалов Конева и Жукова.

Что касается Варшавы, то историки затрудняются точно посчитать, сколько раз русские брали ее. Если же вспомнить историю, то перед русской армией склоняли свои знамена Царьград (тогда еще Константинополь), не единожды - Хельсинки, Бухарест и София, а также Амстердам, Белград, Будапешт, Братислава, Вена, Прага, Бейрут, Рим, Харбин, Кабул и "столица мира" Париж. Всемирной славы удостоился генералиссимус Суворов, освободивший Милан и Северную Италию, покоривший альпийский Сен-Готард. К слову, на землю столицы Российской империи - Петербурга не ступала нога неприятеля, а Наполеон обгорел в Москве, когда она была уездным городом.

Одним словом, наши императоры не стремились никого покорить и обратить в рабство? Ведь из всех перечисленных столиц и стран русские войска уходили добровольно, исполнив свою благородную миссию...

Александр Звягинцев: Все российские государи и императоры были освободителями. Не захватчиками, не угнетателями, а именно освободителями. Люди гуманистических идеалов, они по своим внутренним убеждениям стали в той или иной мере освободителями окружающего мира от зла, порабощения и варварства.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 4 марта 2024 > № 4596905 Александр Звягинцев

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619211 Андрей Тесля

Публицистика и поиски стратегии

Российская империя после Крымской войны

АНДРЕЙ ТЕСЛЯ

Кандидат философских наук, старший научный сотрудник, научный руководитель Центра исследований русской мысли Института образования и гуманитарных наук Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Тесля А.А. Публицистика и поиски стратегии // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 168–182.

На протяжении всего XIX века вопросы внешней политики составляли в Российской империи прерогативу верховной власти – иными словами, публичное выражение несогласия с теми или иными внешнеполитическими решениями представало как сомнение в правоте самого императора. Такое положение дел сохранялась вплоть до начала XX века.

Если замечания в адрес Министерства внутренних дел, например, оставались критикой ведомства, то министр иностранных дел расценивался не как глава самостоятельного органа, а в буквальном смысле как исполнитель монаршей воли[1]. На нескольких примерах из достаточно позднего времени видно, насколько устойчивым оставался такой подход. Критика Иваном Аксаковым действий министра иностранных дел на страницах газеты «Русь» (1885 г.) была (и, следует отметить, справедливо) истолкована императором как лишь едва завуалированное несогласие с его собственным решением[2]. А выступления Михаила Каткова по вопросам внешней политики в следующем году и в начале 1887-го вызвали явное высочайшее недовольство. Лишь из уважения к заслугам публициста и его болезненному состоянию (в том же году он скончается от быстро прогрессирующего рака) публичная кара и публичное изъявление неблаговоления были заменены объяснением в порядке частной аудиенции[3].

Такое контекстуальное предуведомление значимо, поскольку вплоть до эпохи думской монархии (1906–1917) обсуждение вопросов внешней политики и в особенности внешнеполитической стратегии Российской империи носило довольно специфический характер. Избегая конкретики и рассуждений в среднесрочной перспективе, оно зачастую сводилось либо к суждениям совсем общего плана, либо к историческим наблюдениям, где прошлое настойчиво толковалось в перспективе современности.

Однако, если с юридической точки зрения статус вопросов внешней политики оставался неизменным на протяжении всего XIX века, на практике положение вещей существенно изменилось в 1850-е годы. Здесь наложились два события – каждое развивающееся в собственной логике, но в переживании истории соединившиеся затем в понятии «шестидесятых годов»[4]. Во-первых, Крымская война и завершивший её Парижский мирный договор (март 1856 г.) радикально изменили внешнеполитическое положение Российской империи и сделали невозможным продолжение прежней политики (а следовательно, вынуждали к поиску новых способов действия и определения средне- и долгосрочных целей). Во-вторых, возникновение публичной сферы и, соответственно, общественного мнения (public opinion)[5].

«Шестидесятые» станут первым временем активного обсуждения вопросов внешней политики и споров о возможной её стратегии. Общим местом публичного обсуждения этой эпохи становится отвержение прежней политики (обычно связываемое с именем канцлера графа Карла Нессельроде), обвиняемой в пренебрежении государственными/национальными интересами России и зачастую трактуемой как «плетущаяся в хвосте», «взятая в плен» политикой венского кабинета князя Клеменса фон Меттерниха[6].

Но независимо от того, как оценивать предшествующую политику, ситуация после Крымской войны для России в международном контексте изменилась в корне.

С Венского конгресса 1814–1815 гг. и вплоть до начала 1850-х гг. Российская империя неизменно действовала в логике сохранения существующего положения вещей в Европе, в том числе расценивая его как максимально выгодное для себя. В частности внешняя политика предполагала по возможности придерживаться принципа легитимизма, пренебрегая возможными сиюминутными выгодами, поскольку сам поддерживаемый общий порядок представлялся ценностью намного большей, чем любые допустимые случайные приобретения. Политика диктовала поддержание не только силового баланса, но во многом политической и социальной стабильности европейских держав (в связи с чем «Священный Союз» получил публицистическую характеристику «заговора государей против народов»). В 1830-е и последующие годы линия была далека от пуризма – так, июльская революция во Франции не породила интервенционистских планов и признание новой династии прошло достаточно гладко. Это было связано и с тем, что сама революция толковалась как вызванная безрассудными действиями прежнего правительства и короля Карла X, а новая династия обеспечивала относительный порядок и спокойствие Европы в отношении Франции.

Крымская война приведёт к разрушению, пожалуй, самого долговечного альянса в русской истории – с Австрией, который в разнообразных формах можно без особого преувеличения отсчитывать со времён правления царевны Софьи и вплоть до участия Российской империи в подавлении Венгерской революции в 1849 году. В итоге ставка на Пруссию (ещё один более чем долговечный альянс, просуществовавший от Петра III и Екатерины II до Александра III и скреплённый к тому же в XIX веке теснейшими династическими узами) делается намного более сильной, чем в предшествующие десятилетия. Этому способствует и линия прусского правительства, не только единственной из великих держав, придерживающейся в ходе Крымской войны строгого нейтралитета, но также однозначно поддержавшей Петербург в довольно сложной ситуации январского восстания в Царстве Польском в 1863 году. Для общественного мнения (в отличие от МИДа и верховной власти) в 1850-е гг. и далее собственно внутренние германские дела представляют слабый интерес. И здесь ещё одна из линий расхождения – если внимание внешнеполитического ведомства во многом направлено на Германию и перипетии взаимоотношений между двумя главными и десятком второстепенных государств Германского союза, то для публики в центре обсуждения Франция и Англия (и в 1850–1860-е гг. – Италия, но почти исключительно в логике объединительного движения).

Для XIX века и России в особенности проблема внешней политики – это прежде всего проблема экспансии. Понятно, что это относится именно к «великим» (отчасти к «средним») державам, что для них первостепенно. Из числа «великих» держав вопрос стоит в ином ракурсе по существу только для Великобритании и Австрии. Для последней – преимущественно вопрос удержания, сохранения, для первой – отчасти так (проблема Ирландии), но в первую очередь – внеевропейской экспансии.

Следует напомнить подзабытое: вплоть до 1870–1871 гг. экспансионистской в континентальном плане представлялась (отчасти де-факто, отчасти – потенциально) и политика Франции. Весь период 1830–1870 гг. будет так или иначе обсуждаться возможность присоединения к ней Бельгии, снятая лишь поражением в войне с Северогерманским союзом, неизменен сюжет со стремлением обеспечить «границу по Рейну», вернуть территории, утраченные по Венскому мирному договору 1815 года. В 1859 г. Франция получит от Пьемонта Ниццу как компенсацию за помощь в войне с Австрией, победа в которой стала решающим шагом на пути к объединению Италии. Экспансионистские устремления Пруссии вполне очевидны, для того времени – едва ли не декларативны. В период после «освободительной войны» (1813 г.) Пруссия рассматривается как реальный претендент на роль «объединителя» Германии. Австрийская империя, добившаяся для себя в рамках Венского конгресса наилучших из возможных условий, прежде всего заинтересована в максимальном его удержании, но в рамках территориальной экспансии других держав аналогично мыслит в ракурсе «компенсаций» (в этой логике в 1878 г. она заимеет Боснию и Герцеговину в качестве компенсации за перемены в политической карте Балкан, вызванных Русско-турецкой войной 1877–1878 гг., юридическое присоединение последует в 1908 г.).

Отсюда первостепенный вопрос для России – направление экспансии. Он тем более актуален в посткрымский период, потому что одновременно это способ изменить своё положение в системе отношений европейских держав, перевести ситуацию в более выгодную для себя.

Вокруг мир экспансии и, следовательно, тот, кто не возрастает территориально, ослабевает в сравнении с растущими соперниками.

Теоретически возможные направления на этот период суть следующие: Балканы, Закавказье, Средняя и Дальняя Азия. Как можно видеть, в Николаевскую эпоху реализованы они все: серия Русско-турецких войн, присоединение Азербайджана (Русско-персидская война 1826–1828 гг.), Хивинский поход Василия Перовского как первый шаг на пути к среднеазиатской экспансии 1860-х гг. и дальневосточная экспансия, начиная с экспедиции Геннадия Невельского, юридически завершившаяся Айгуньским и Пекинским договорами (1858 и 1860 гг., которые уже в новое царствование утвердят фактически сделанные в предшествующее десятилетие приобретения).

Дальневосточная экспансия не выглядит актуальной для 1860-х гг. и последующих – поскольку новоприсоединённые территории ещё только подлежат первичному хозяйственному освоению и до строительства Транссибирской магистрали на рубеже XIX–XX веков будут оставаться весьма труднодоступными. Это, наряду с внешнеполитическими соображениями, приведёт к соглашению о продаже Русской Америки США (дабы избежать в числе прочего утраты слабоконтролируемых территорий в пользу противника – Великобритании, угрозы более чем актуальной в ходе недавней Крымской войны). Южное направление также не выглядит перспективно – там империя намного более заинтересована в стабильных и предсказуемых отношениях с Персией, чем в возможности приобретения новых мусульманских подданных, непредсказуемых военных и политических осложнений без явных преимуществ. Среднеазиатская экспансия будет во многом осуществляться в «рутинном порядке» без больших общественных дебатов – за исключением сомнений в хозяйственной целесообразности новых владений, насколько приобретения в конце концов окупают себя.

Таким образом, балканский театр оказывается по определению основным в плане восстановления и укрепления влияния. Собственно, надежды на совместную политику на Балканах и обеспечат кратковременный франко-русский союз конца 1850-х – начала 1860-х гг., окончательно похороненный французской политикой в ситуации дипломатического кризиса, вызванного польским восстанием 1863 года.

Проблема, которая будет здесь существовать в рамках обсуждения стратегических альтернатив, фактически двояка: (а) есть ли потребность в самом европейском расширении и оправдывает ли оно связанные с ним риски, причём не только и не столько непосредственные, сколько общей дестабилизации Европы; (б) и если да, то каким образом можно удержать то, что будет приобретено в рамках экспансии?

Важной переменой по сравнению с предшествующими десятилетиями (и в этом сказывается влияние национальных движений как внешнеполитического фактора, к чему мы кратко обратимся в дальнейшем) является если не невозможность, то сложность прямой территориальной экспансии в пределах Европы. Отсюда воображение направляется по пути создания более или менее подконтрольных государств, с чем связана и устойчиво популярная тема федераций/конфедераций, одинаково привлекающая таких авторов, как Михаил Бакунин[7] и Александр Герцен, с одной стороны, и Николай Данилевский – с другой. Конфедеративная/федеративная тема важна и как инструмент соединения, разрешения противоречий между внутренней политикой и внешнеполитическими устремлениями – поскольку в стремлении опереться на «славянское движение», взывая к «славянской взаимности», Российская империя неизбежно сразу упиралась в «польский вопрос» и если не невозможность, то сложность совмещения внешнеполитической эмансипаторной роли с отказом Польше в политической автономии. Тем самым внешнеполитическая динамика оказывается стратегически соединена с внутренней трансформацией. С одной стороны, создание союза славянских государств преобразует положение Польши, с другой – изменение политических отношений внутри империи способно сделать её более привлекательной для потенциальных союзных держав[8].

Балканское направление плотно увязано со «славянским вопросом», однако это видение – устремление к образованию «славянского союза», «славянской федерации/конфедерации» – непосредственно обозначает как врага Австрию (с 1867 г. – Австро-Венгрию)[9]. Тем самым оно по определению предполагает ликвидацию двух больших политических субъектов – Османской империи (в смысле европейских владений) и Австро-Венгрии. Характерно, что вопрос, какова конфигурация, которая сделает это возможным, и что сделает её приемлемой для других великих держав, остаётся за пределами не столько обсуждения, сколько мышления: предполагается, что сами народные движения и военно-политическая мощь России окажутся достаточными, чтобы поставить прочих перед свершившимся фактом.

При этом с 1856 г. и далее МИД в ситуации ограниченности ресурсов и сложности внешнеполитического положения империи начинает достаточно активно взаимодействовать с общественными силами и инициативами, способными поддержать/укрепить влияние России на Балканах и среди западных славян[10]. Так, азиатский департамент МИДа горячо поддерживает основание славянофильской газеты «Парус», долженствующей уделять большое внимание славянским сюжетам, а после цензурного запрещения последней прилагает существенные усилия, чтобы добиться разрешения иного аналогичного издания[11]. С азиатским департаментом связана и судьба других славянофильских изданий – довольно близкие отношения завяжутся, в частности, у такого видного славянофильского публициста, как Иван Аксаков, сначала с графом Егором Ковалевским, а затем со сменившим его во главе департамента графом Николаем Игнатьевым. Большая неформальная поддержка будет оказываться и Славянскому благотворительному комитету (в дальнейшем – Славянскому обществу), основанному в 1858 г. под председательством Михаила Погодина и, в числе прочего, выплачивавшему стипендии студентам «славянских земель» на их обучение в учебных заведениях Российской империи[12].

После 1850-х гг. делается ставка на национальные движения. Так, в 1861 г. новый глава азиатского департамента граф Игнатьев отметит, что «опора на православие не должна быть единственным фактором российской политики на Востоке, <…> “лучше борьбу перенести на почву гражданскую – народности и языка”»[13]. Это имело отражение в том числе и в практически единодушной общественной поддержке болгар в столкновении с Константинопольской патриархией в деле об автономии национальной церкви, приведшей в итоге к 1870-м гг. к церковному расколу[14].

Важной компонентой «славянской» стратегии будет социальная составляющая, возникшая в рассуждениях Погодина ещё в 1840-е гг. и достаточно чётко звучащая и в «России и Европе» Данилевского (см. в особенности последнюю, XVII главу трактата, где сформулированы ожидания в отношении «славянского культурно-исторического типа»).

Здесь необходимо небольшое теоретическое отступление: в 1830-е гг. в фокус европейской мысли входит «рабочий вопрос», «четвёртое сословие» (по аналогии с «тремя сословиями» Франции старого порядка: духовенством, дворянством и буржуа) как новый субъект политического процесса – на тот момент ещё во многом потенциальный, но который уже невозможно игнорировать (в особенности после Лионского восстания 1834 г., когда в городе фактически велась открытая война с применением артиллерии).

Эти события, помимо прочего, сначала подтачивают, а после революции 1848 г. и Парижского восстания летом того же года окончательно обрушают триумфалистскую схему движения европейской истории, выработанную т.н. «доктринёрами» (историками эпохи Реставрации, в первую очередь Франсуа Гизо и Огюстеном Тьерри, первому из которых предстояло в дальнейшем играть одну из ключевых ролей в истории «июльской монархии», возглавляя правительство Луи-Филиппа с 1840 по 1848 г.). Согласно ей, весь европейский исторический процесс от момента крушения Римской империи и до последних дней приводился в движение классовой борьбой – выросшей из борьбы победителей и побеждённых, германских племён и оказавшихся под их властью прежних граждан Рима. Эта история борьбы находит завершение в Реставрации, когда прежние борцы примиряются во всеобщем гражданстве. Первоначально, на взгляд «доктринёров», этот компромисс, прекращающий историю борьбы и начинающий историю плавного развития, где главным становится экономика, виделся в Хартии 1814 г., но и революция 1830 г. не только не изменила их позицию, а скорее подтвердила. Последняя виделась ответом на попытку королевской власти изменить сложившуюся ситуацию, вернуться к прошлому, и потому представала в их глазах собственно борьбой как раз за утверждённый порядок, против королевской археореволюции.

1830-е гг. – выводя на сцену «пролетариат» – означают, что история (как раз в доктринёрском смысле как борьбы сословий) не закончилась: и европейская мысль ближайших десятилетий будет наполнена разнообразной рефлексией о перспективах, угрозах и упованиях, связанных с будущим, – и размышлением над социальными, политическими и культурными последствиями промышленной революции.

В логике Погодина это означало, что тем самым история Востока Европы определяется другими началами, в том числе потому, что здесь не было Римской империи, не было завоевания германскими племенами и, следовательно, не было и борьбы победителей и побеждённых. Россия принципиально избавлена от проблем, которые сотрясают Западную Европу (от революций и язвы пролетариата).

Тем самым в этой логике долгосрочная стратегия России оказывается связана и с тем, что она воплощает социальный идеал или, по крайней мере, приближается к нему.

Данилевский будет уповать на то, что «славянскому культурно-историческому типу» суждено стать творцом в социальной сфере, то есть выработать некоторую форму/формы, которые окажутся новыми в человеческой истории и войдут в быт других народов (подобно римскому праву как наследию Рима или философии, унаследованной от греков). Обетованием этого он, в частности, видит крестьянскую реформу 1861 г. как не только мирное освобождение крепостных (в противоположность американской войне Севера и Юга, происходящей в момент написания трактата), но в первую очередь – освобождение с землёй, то есть преодоление принципа частной собственности. Эта линия рассуждений в целом сойдёт на нет в 1870-е гг., так что рассуждения Данилевского являются скорее одним из последних отзвуков как ранних социалистических упований 1830–1840-х гг., которым он сам отдал дань как фурьерист и член кружка Михаила Петрашевского, так и надежд «шестидесятых», судорожной эпохи, о которой Лев Толстой сказал: все «писали, читали, говорили, составляли проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились в неописанном восторге»[15].

Если с точки зрения Данилевского и значительной части сочувствующих такого рода воззрениям носителей «панславистских» идей, Российская империя должна прежде всего взять на вооружению логику поддержки национальных движений (по существу, воспользоваться политикой Наполеона III, проводя её последовательно), то предлагаемая Погодиным стратегия (берем её крайнее, отчётливое выражение) предполагает использовать как орудие прежде всего социальный вопрос. Модернизируя понятия – сделаться носителем антикапиталистического движения, поддерживая разнообразные протестные силы внутри Европы, поскольку для самой России такая политика не представляет угрозы за отсутствием соответствующих конфликтов. Для русского консерватизма такая идея в разных изводах будет существовать на всем протяжении второй половины XIX – начала XX века, выражаясь, в частности, в рассуждениях Константина Леонтьева или Льва Тихомирова. Погодин в ходе Крымской войны, радикализируя свои идеи ещё рубежа 1830–1840-х гг., предлагал обратить социальный вопрос против держав европейской коалиции. И если раньше апеллировать к массам не позволяла забота о европейском порядке, то теперь Российская империя избавлена от неё[16].

Собственно, проблема, чем привлекать и удерживать в орбите собственного влияния сообщества/народы, которые в данный момент в той или иной степени симпатизируют России как эмансипаторной силе, – ставится достаточно редко или, точнее, после 1860-х гг. редко получает оригинальное разрешение, ограничиваясь обычно общими отсылками к экономическим и культурным связям, приходу русской торговли и промышленности. То, что ответ является именно «отсылочным», отчётливо осознаётся российской дипломатией, фиксирующей, что достаточного присутствия отечественного предпринимательства обеспечивать не удаётся[17]. Эта проблема отчётливо сформулирована Горчаковым в записке, направленной императору в 1866 г.: «Что укрепляет наше традиционное влияние на Востоке, так это ненависть к туркам. Будучи освобождены от их ига, христиане последуют дорогой своих материальных интересов. Мы для них прежде всего конкуренты, которым нечего продавать и у которых нечего покупать». А будущим балканским державам «угрожает внутренняя анархия, внешнее соперничество, открывающая широкое поле для иностранного влияния»[18]. Тем самым возникала своеобразная ситуация: с точки зрения собственных интересов и влияния, Россию устраивало поддержание на Балканах напряжения, которое не давало ситуации разрешиться в сторону окончательного устранения Османской империи, ведь вместе с ней Россия теряла бы основной инструмент влияния на регион[19].

Одна из характерных черт внешнеполитических дискуссий как этого, так и последующего времени – отсутствие более или менее развёрнутой проблематики поиска возможных союзников, образования временных или долгосрочных коалиций. По существу – единственным значимым исключением станет полемика вокруг переориентации России с Германии на Францию, прежде всего в политических выступлениях «Московских ведомостей» Каткова 1886–1887 годов[20].

Преобладающим способом рассуждения будет определение целей, некоего желаемого состояния – и восприятие окружающего именно как препятствующего ему. Примечательно, что дипломатическая подготовка вступления России в войну с Османской империей в 1876–1877 гг., включавшая обеспечение интересов Австро-Венгрии, будет воспринята публикой как нечто едва ли не унизительное.

Рамка обсуждения обычно предстаёт как одинокие действия России – способной именно самостоятельно, без создания той или иной системы альянсов, добиваться поставленных целей. За этим, на наш взгляд, кроется своеобразие большой исторической перспективы, в которой большинство участников обсуждают российскую внешнюю политику. XIX век видится как век упадка, сокращения относительной силы Российской империи после феноменального взлёта XVIII столетия: она пропускает промышленную революцию и масштабную социальную трансформацию западноевропейского общества, приходящуюся на конец XVIII – первую половину XIX века, обнаруживая себя к середине XIX века вновь в ситуации выросшего разрыва с Западом после вроде бы успешно осуществлявшегося догоняющего развития XVIII века. Отсюда несоответствие ожиданий (и стремления соответствовать), определяемых прошлым, и текущих возможностей. К тому же ожидания подкрепляются образами 1812 и 1814 гг., вступления в Париж, когда в политическом сознании публики Отечественная война затмевает заграничный поход русской армии и коалицию 1813–1814 гг., представая своего рода схваткой «один на один» с Наполеоном.

Важной особенностью общественно-политических дискуссий является практически полное пренебрежение Османской империей. Она рассматривается даже не как «больной человек Европы», а как нечто, что предстаёт почти исключительно объектом воздействия. Это вызовет столь острую реакцию на трудности Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., обнаружившей активность и высокие военные качества турецкой армии и далёкое от пассивности поведение турецкой политической сферы. Турция окажется игроком, пусть и относительно ослабленным, но тем, кого следует принимать в расчёт. Столь же примечательно, что русская общественная сфера окажется в этом плане довольно ригидной (продолжая обсуждать преимущественно действия других «великих держав», воспринимая позицию Константинополя и его действия как производную от влияний и воздействий)[21].

Экспансионистское видение, предполагающее кардинальную перекройку карты Европы, характерное отнюдь не только для российского внешнеполитического публицистического воображаемого, в итоге оказало влияние и на правительственное политическое мышление.

Достаточно вспомнить своеобразные планы раздела Европы и Ближнего Востока, которые обсуждались союзниками в ходе Первой мировой войны.

Они фактически не затрагивали вопросы динамики развития и будущего подобных конструкций.

И вот здесь обнаруживается относительное единство и власти (в меньшей степени), и публики: стремление именно к расширению в ситуации, когда актуальным является прежде всего вопрос о сохранении. И здесь мы возвращаемся к началу – стратегическое видение, во многом определяемое историей, грандиозным опытом экспансии XVIII века и поддерживаемое хоть и меньшим, но опытом экспансии XIX века. Он воспринимается как замедление, но принципиально не меняет логики (и не переключает в логику сохранения). Переход в модус сохранения в европейском контексте – это в целом политика Николая и Нессельроде, но она окажется принципиально опорочена, будучи идейно увязана с политикой внутренней – и Крымская война, и Парижский мир будут представляться закономерным итогом всей политики предшествующего тридцатилетия как таковой, самой политики баланса, а не её нарушения.

Русские пореформенные дебаты о внешнеполитической стратегии империи представляются актуальными прежде всего благодаря своим «слепым зонам», то есть вопросам, которые не были поставлены. Главный: насколько, собственно, Россия заинтересована в попытках модифицировать сложившееся соотношение или, напротив, должна стремиться поддерживать имеющийся баланс как оптимальный для неё. Это и тема цены масштабных перемен, если таковые действительно представятся возможными. Подобные вопросы долгое время не являются актуальными, поскольку рутина международных отношений поглощает амбициозные планы и отводит им пространство конкуренции за пределами Европы. Но, не сформулированные отчётливо, они тем самым не принимаются в расчёт. А когда 1914 г. резко аннулировал рутину и тонкие поиски всё новых балансов, не найдётся достаточных сдержек перед устремлением к радикальной перекройке европейской карты.

Автор: Андрей Тесля, кандидат философских наук, старший научный сотрудник, научный руководитель Центра исследований русской мысли Института образования и гуманитарных наук Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта.

           

СНОСКИ

[1] «Иностранная политика всегда была личной политикой царствующего императора <…>». См.: Половцов А.А. Дневник государственного секретаря А.А. Половцова. Т. 2: 1887–1892 гг. / под ред. П.А. Зайончковского. М.: Наука, 1966. С. 27.

[2] См.: Тесля А.А. «Последний из “отцов”». Биография Ивана Аксакова. СПб.: Владимир Даль, 2015. С. 606–614.

[3] См.: Половцов А.А. Указ. соч. С. 9–10, 24–25 и сл.

[4] В общественно-политическом смысле «шестидесятые» охватывают период, не совпадающий с календарными 1860-ми, от 1856 до 1866 г., т.е. от момента объявления предстоящего освобождения крестьян от крепостной зависимости и вплоть до выстрела Каракозова.

[5] В самом начале 1862 г., например, Иван Аксаков иронично, но при этом метко комментировал следующее заявление, опубликованное в «Северной Почте», газете Министерства внутренних дел: «В некоторых статьях (опубликованных в различных повременных изданиях. – Прим. авт.) развивается мысль, что с отменою крепостного права русское дворянство утратило отдельное значение в ряду государственных сословий и само должно заявить об этой утрате. Подобные статьи не выражают мысли правительства <…>» (см.: Аксаков И.С. Собрание сочинений. Т. 2: Славянофильство и западничество / под ред. А.П. Дмитриева и Д.А. Фёдорова. СПб.: Росток, 2022. С. 26). «До сих пор, – писал Аксаков, – в официальных наших журналах и газетах печатались только указы, приказы и распоряжения правительства. <…> мысль правительственная сообщалась обществу не как мысль, а как воля правительства, не нуждавшаяся ни в объяснении причин, ни в доводах, ни в выводах». Правительственное заявление он истолковывает таким образом, что оно «вносит новое начало в область нашей журналистики и, сопоставлением мнения правительства с мнениями частными, подтверждает, таким образом, право существования и выражения себя – за последними» (Там же. С. 28).

[6] Отметим попутно, что с этим «играет» и сама перемена главы дипломатического ведомства, назначение на смену ушедшему Нессельроде кн. Горчакова – как победа над «немецкой партией» (о «немецкой партии» и связанной с нею образами применительно к более раннему периоду см.: Проскурин О.А. Литературные скандалы пушкинской эпохи. М.: ОГИ, 2000. C. 302–360; Бадалян Д.А. С.С. Уваров и журнальная борьба 1830–1840-х годов // Тетради по консерватизму. 2018. No. 1. С. 203–218).

[7] Борисёнок Ю.А. Михаил Бакунин и «польская интрига»: 1840-е годы. М.: РОССПЭН, 2001. 301 c.

[8] Отметим, что Польша будет проблемой в выстраивании отношений со славянскими деятелями, особенно после подавления восстания 1863 г. – что скажется и в ходе славянского съезда, приуроченного к Этнографической выставке в Москве 1867 г., который, в свою очередь, выступает преемником славянского съезда в Праге в эпоху «весны народов». Чешская депутация будет артикулировать польскую тему, а само отсутствие польских депутатов окажется зримым напоминанием о проблематичности заявляемого «славянского единства».

[9] См.: Павленко О.В. Панславизм: реальный и воображаемый. 1830 – 1860-е гг. – М.: РГГУ, 2003. Гл. 3.

[10] Одним из важнейших центров становится посольская церковь в Вене, настоятель которой о. М.Ф. Раевский на протяжении нескольких десятков лет был одной из ключевых фигур в связях славянских деятелей. См.: Зарубежные славяне и Россия. Документы архива М.Ф. Раевского. 40–80-e годы XIX века. М.: Наука, 1975. 576 с.

[11] Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Эпистолярный дневник 1838–1886 гг. с предисловием, комментариями и воспоминаниями А.Ф. Аксаковой. Т. 3: Письма 1857–1886 гг. / под ред. Т.Ф. Прокопова. М.: Русская книга, 2004. С. 193–202.

[12] В дальнейшем, сначала в обстановке Боснийского кризиса 1875 г. – и последующей Сербо-турецкой войны 1876 г. и Русско-турецкой 1877–1878 гг. – Славянский комитет в Москве станет едва ли не главной точкой общественного движения, вызванного этими событиями, политической мобилизацией русского общества. См.: Никитин С.А. Славянские комитеты в России в 1858–1876 годах. М.: Издательство Московского университета, 1960. 362 с.

[13] Хевролина В.М. Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат. М.: Квадрига, 2009. С. 115.

[14] В русской публицистике антиболгарскую позицию занимали совсем немногие авторы (в частности, К.Н. Леонтьев, Т.И. Филиппов), указывавшие в болгарском стремлении волю к образованию церкви на основе национального принципа, в противоположность христианскому универсализму, и отмечавшие, что в том числе и у многих из числа поддерживающих болгарские устремления сам вопрос о церкви носит подчинённый характер, первостепенным же выступает логика национального движения, где церковь – лишь инструмент последнего. См. о споре: Фетисенко О.Л. Гептастилисты: Константин Леонтьев, его собеседники и ученики. СПб.: Пушкинский Дом, 2012. 782 с.

[15] Цит. по: Полнер Т.И. Лев Толстой и его жена: История одной любви. М.: Наш дом – L’Age d’Homme; Екатеринбург: У-Фактория, 2000. С. 12.

[16] Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжение Крымской войны. 1853–1856. М.: Типография В.М. Фриша, 1874. 380 с.

[17] См., например: Кумани А.М. Воспоминания. 1878–1881 гг. М.: Новый Хронограф, 2019. 313 с.

[18] Виноградов В.Н. Балканская эпопея князя А.М. Горчакова. М.: Наука, 2005. С. 99.

[19] И как можно видеть из последующих событий 1880–1890-х гг., ситуация после Берлинского мирного договора 1878 г. довольно быстро и пришла к этому состоянию.

[20] См.: Твардовская В.А. Указ. соч. С. 229–230; Сказкин С.Д. Конец австро-русского союза: Исследование по истории русско-германских и русско-австрийских отношений в связи с восточным вопросом в 80-е годы XIX столетия. М.: Наука, 1974. 271 с.

[21] Впрочем, эта недооценка будет свойственна не только русской внешнеполитической публичной мысли – эффект от неудачи Дарданелльской операции, в т.ч. и сам план операции (как и последующие планы расчленения Турции союзниками).

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619211 Андрей Тесля

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619210 Денис Борисов, Татьяна Черноверская

«Вечный мир» и справедливый международный порядок

Три попытки государей разных эпох

ДЕНИС БОРИСОВ

Доцент кафедры мировой экономики, международных отношений и права Новосибирского государственного университета экономики и управления.

ТАТЬЯНА ЧЕРНОВЕРСКАЯ

Доцент кафедры мировой экономики, международных отношений и права Новосибирского государственного университета экономики и управления.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Борисов Д.А., Черноверская Т.А. «Вечный мир» и справедливый международный порядок // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 150–167.

От великих философов античности до классиков немецкой общественной мысли идея «Вечного мира» развивалась, приобретая новые черты и содержание, шаг за шагом формируя теоретический и практический фундамент отношений между народами и государствами. Возникавшие в разное время в Европе концепции мирного сосуществования государств со временем создали традицию в истории политической мысли, изучение которой проясняет общую эволюцию дипломатической культуры «международного сообщества»[1].

Идея «Вечного мира» рассматривается современными исследователями преимущественно в контексте двух больших сюжетов. Первый – историческая антология развития общественной мысли о мире и войне, где различные исследователи в рамках нарратива «как было бы хорошо, если бы…» рефлексируют по поводу наиболее значимых положений работ великих теоретиков общественной мысли Европы Пьера Дюбуа, Семёна Франка, Эмерика Крюсе, Уильяма Пенна, Шарля Сен-Пьера, Жан-Жака Руссо, Иеремии Бентама, Иммануила Канта[2]. Второй – изучение природы миропорядков в истории международных отношений, где идея «Вечного мира» уходит в тень размышлений об интересах, правилах и праве великих акторов[3]. Особое место уделяется Венской системе международных отношений, которая признаётся одной из наиболее работоспособных[4]. Генри Киссинджер в докторской диссертации высоко оценил Венские соглашения: «Удивительно… насколько разумными они были… насколько уравновешенными… они дали… период стабильности… без большой войны… был построен “законный” порядок… принятый всеми крупными державами, так что отныне они искали приспособления в его рамках, а не в его свержении»[5]. Мы предлагаем объединить два подхода, изучив развитие и влияние именно политических проектов, которые рассматривались как основа для политических действий по гармонизации межгосударственных отношений.

Чешская попытка построения «Вечного мира»

Одним из первых идею «Вечного мира» выдвинул чешский король Иржи Подебрад в «Трактате об установлении мира в мире христианском» (1464)[6]. Успех короля в Гуситских войнах (1419–1437) сделал Чехию первым протестантским королевством в Европе, что породило напряжение в отношениях между Иржи и католическими монархами во главе с Римским Папой[7]. Сложное положение чешский король попытался компенсировать с помощью международного проекта, призвав европейские государства сплотиться против турецкой экспансии, угроза которой стала очевидной после падения Константинополя в 1453 году[8]. В основу чешского проекта легла идея укрепления религиозного родства католических и протестантских государств через совместную борьбу с иноверцами. В преамбуле Трактата Подебрад формулирует ценностную основу инициативы: «Обращая свои надежды к Господу, за дело которого мы стоим, мы считаем, что не можем сделать ничего более угодного Богу в своём благочестии… как потрудиться над тем, чтобы между христианами воцарился подлинный, справедливый и длительный мир… чтобы вера Христова защищена была от свирепейших турок»[9].

План Иржи предполагал антитурецкую коалицию из ведущих королевств и княжеств Европы, прежде всего Франции, Священной Римской империи, итальянских городов, Кастилии. Необходимость союза обосновывалась задачей преодолеть раздробленность христианских государств и восстановить былое великолепие через примирение всех христиан и возвращение к религиозным заветам. Проект находился в русле общественного дискурса, который разрабатывался видными философами эпохи. В частности, мы можем увидеть пересечения с идеей Христианской республики Пьера Дюбуа, представленной в работе «Прекращение войн и споров в королевстве Франция» (1300). Критика папского престола была лейтмотивом и Марсилия Падуанского, который в трактате «Защитник мира» (1324) осудил теократические порядки и властные амбиции Папы Римского. И конечно же, работа Николая Кузанского «О замирении вер» (1453) явно определяла контуры инициативы Иржи Подебрада.

Политическая кооперация между крупными государствами базируется на следующих политических принципах: отказ от применения оружия; общие действия против незаконных действий других правителей; отказ от сговора против другого; выдача преступников со своей территории; материальная помощь пострадавшему участнику. Красной линией проходит идея учреждения специального политического института для координации, финансирования и решения споров между монархами и князьями коалиции. Для этого предлагалось создать в Базеле совещательный административный орган – парламент или консисторию из королей и князей с поочерёдным предводительством. Совместные дипломатические и военные действия предполагалось обеспечивать общей казной, а споры разрешать на базе новых правовых принципов и институтов: посредничество, арбитраж и суд. По факту замысел короля Подебрада предполагал создание союза монархов в Европе со своей субъектностью, поскольку инициируемый Совет должен был обладать всеми соответствующими атрибутами власти[10]. Таким образом, противоречия возникали не столько между европейскими суверенами, сколько между формами политической и идеологической власти: чешский проект бросал вызов папской власти, что становилось препятствием в реализации инициативы на практике.

Важная новелла мирного проекта Подебрада находилась в системе решения споров: преодоление противоречий между государствами на основе старой феодальной традиции признавалось устаревшим, провозглашался ориентир на более справедливые правовые основания. В 9 ст. проекта указывается: «Понеже забота о мире немыслима без справедливости… мы связываем справедливость с делом мира; но поелику закон, который был написан о судопроизводстве, в последующее время подвергся многим изменениям и потерял значение вовсе… мы считаем судебные правила совершенно перепутанными и полагаем, что соответственно с обычаями, обыкновениями и условиями нового времени и наших разных стран, королевств и княжеств следует ввести новые, из лона природы почерпнутые правила и с новыми злодеяниями бороться новыми средствами, которыми добродетельные люди вознаградились бы, и преступники молотом наказаний неустанно уничтожались»[11]. Чешскую инициативу можно рассматривать как попытку ренессанса в политике, где феодально-теократической системе ценностей противопоставлялась античная антропоцентрическая концепция, понимаемая как расширение роли личной власти монархов.

Такой акцент служил прямым вызовом устоявшимся порядкам, что также снижало возможности для претворения проекта в жизнь.

В итоге идеи Подебрада остались политическим лозунгом, а его дипломатия не смогла преодолеть энергию действующих форм европейской власти: католической церкви и феодально-теократической системы сдержек и противовесов. Ценность Трактата заключается в его новаторстве, он вывел идеи всеобщего мира между христианскими государствами из философского дискурса в поле реальной политики, а также стал отражением процесса усиления светской власти, поставив под сомнение эксклюзивный статус Папского Престола во властной иерархии Европы.

Французский вариант европейского мира

В начале XVII века при дворе французского короля Генриха IV герцог Сюлли также попытался реализовать идею союза европейских государств. Мысли об институционализации внутренней и внешней политики стран Европы он изложил в труде «Великий план»[12]. С одной стороны, герцог Сюлли, как и чешский монарх, предложил военно-политическую институционализацию против внешних конкурентов, но только как часть решения противоречий между государствами Европы. Другая часть уделяла большое внимание организации более гармоничных внутренних отношений через создание противовесов могущественной династии Габсбургов, чьи властные амбиции рассматривались в качестве главного провокационного фактора в Старом Свете. Француз чётко фиксировал взаимозависимость внутренних и внешних процессов в обеспечении жизнеспособности государства. Соответственно, идеи справедливой внутренней политики стран и поддержание всестороннего равенства между ними рассматриваются в качестве ключевых элементов лидерства Европы в международных отношениях[13].

В центре внимания «Великого плана» находилась идея разработки системы баланса власти между основными игроками. Основной противовес на двустороннем уровне – кооперация Франции и Англии против Империи; на многостороннем уровне предполагалось подключение Швеции и Дании к англо-французскому фронту против Габсбургов, вывод Испании из-под влияния Империи и лояльность Папы как духовного лидера католиков.

Изнутри скреплять эту архитектуру должна была амбициозная, даже идеалистическая, система равенства на основе географических, военных, политических и экономических факторов.

Географическое равенство понималось как необходимое условие для гармонизации межгосударственных отношений. Продвигалась идея бессмысленности захватнических войн между европейскими монархами, если удастся нормативно закрепить межгосударственные границы. Основная задача территориального переустройства Европы – исправление политической асимметрии между европейскими государствами для более справедливого распределения власти, чтобы новые географические основания послужили надёжным гарантом мирных отношений между 15 территориями: «Предмет нового сего плана: сиречь во уравнительном разделении всей Европы, между несколькими известными Державами, из которых каждая не имела бы причины завиствовать другой, в рассуждении взаимного равенства сил, ни устрашаться чего-либо в рассуждении повсюдного и общего равновесия»[14]. Сюлли негативно оценивал малые государственные формы, которые в силу объективных причин не могли противостоять внешним обстоятельствам, а значит, рано или поздно превращались в объекты политики крупных государств. Такое деление территорий явно расходилось с европейской политической картой XVII века и косвенно предполагало военные методы достижения поставленных целей.

Военное равенство базировалось на идее единогласного принятия европейскими монархами решений по вопросам применения коллективных вооружённых сил. Предполагалось пропорциональное распределение страновых квот на основные виды вооружений[15]. Квоты на армию рассматривались как важный аспект обеспечения баланса сил, решая парадокс безопасности, когда военный потенциал отдельного государства не мог стать угрозой безопасности для соседа или не давал возможности противостоять объединённым силам.

Политическое равенство обеспечивалось через углубление институционализации европейской политики от общего договора до союзного объединения. Первый шаг – принятие единого документа, прописывающего ключевые положения и обязательства в отношениях между странами по поводу религиозных свобод, свободы торговли и нового справедливого территориального деления. Шаг второй – создание всеобщего Совета для разрешения как непринципиальных разногласий, так и будущих разногласий в отношениях между пятнадцатью державами: шестью великими наследственными монархиями (Франция, Испания, Великобритания, Дания, Швеция, Ломбардия), пятью избирательными монархиями (Империя, Папское государство, Польша, Венгрия, Богемия), четырьмя самодержавными республиками (Венецианская, Неаполитанская, Швейцарская и Нидерландская).

Проект герцога Сюлли помещал деятельность Совета в центр европейской политики и предписывал ему на постоянной основе обеспечивать мирное решение внутренних споров и координацию общих дипломатических и силовых внешнеполитических действий европейских монархов. Членство в Совете также распределялось по специальной квоте: по четыре представителя от Императора, Папы, Франции, Испании, Англии, Дании, Швеции, Ломбардии, Польши и Венеции и по два от остальных держав – всего 60 представителей с ротацией каждые три года. Совет предлагалось либо разделить на три части по 22 члена, разместив по принципу географического и логистического удобства в ключевых городах Западной, Центральной и Восточной Европы, или поместить Совет без разделения в центре Европы. Помимо этого, предполагалось функционирование дополнительных совещательных органов для гармонизации отношений по наиболее сложным направлениям, прежде всего вопросам военной кооперации и формирования военных коалиций[16].

Заметно, что «Великий план» при распределении как квот на военные контингенты, так и представительских мест в общеевропейском Совете, допускает асимметрию и деление стран на более и менее влиятельные. Данные обстоятельства не могли не вызвать сомнений у современников Сюлли в искренности общеевропейских лозунгов Франции. Французская версия баланса сил, обеспечивая мир и безопасность, заметно укрепляла положение Парижа в европейских делах, а образ Франции как защитницы европейского равновесия был более привлекательным, чем французские претензии на гегемонию[17].

Экономическое равенство проработано в меньшей степени, выделялись такие категории, как порядок, хозяйство, различие достоинств, правосудие, согласование управленческих решений всеми участниками. Особенно оговаривалась свобода торговли как важное условие внутриевропейских отношений[18].

Сюлли осознавал основные препятствия. Во-первых, недостаток политической воли и нарушение установленных правил: «Великие предприятия не исполняются за непристальными и недовольно приложенными к ним силами; а недостаточно познаются и измеряются за неточностию употребляемых правил». Во-вторых, недоверие малых стран к проектам больших держав: «Владетели Европы, находящиеся во всегдашней опасности от чрезмерного Гишпанского могущества, начали бы тотчас страшиться и самыя Франции, как бы токмо скоро помогла она им помянутыя освободиться опасности; а сие единое являлося мне не преодолеваемым препятствием». В-третьих, экспансионистские замашки крупных государств[19].

Средство для разрешения противоречий Сюлли видит в самоограничении амбиций крупных государств: «Не внял я ещё тогда, как было должно, насколько будет рассуждено за благо, и мы к нашим приуготовлениям могли ожидать способов от времени, есть ли не оставим обращать его в нашу пользу»[20]. Против экспансионистской политики и единоличных планов крупного государства предлагаются коллективные действия больших и малых стран: «Естьли же бы оных от них не было, то как можно бы то устоять Аустрийскому Дому противу Держав возжелавших и находящих своё удовольствие во умалении того могущества, которого помощью были они от него утесняемы, подняв на него явных и тайных его неприятелей, то есть целую Европу?»[21] Подчёркивается также необходимость умеренной политики крупных государств, которую нужно публично декларировать и в виде манифестов, и во время дипломатических встреч.

Именно на великие державы возлагается груз ответственности за поддержание мира на континенте на основе баланса сил и коллективного ответа зарвавшемуся государству.

«Великий план» также уделяет внимание внешней идентификации объединённой Европы на основе принципа религиозного родства, призывая остановить дискриминацию между тремя течениями западного христианства: католиками, лютеранами и кальвинистами. Однако христианская терпимость носит ограниченный характер: Сюлли почти исключает возможность участия России в общеевропейском союзе, поскольку видит большие различия в подходах к интерпретации христианского учения: «Пребывают (Россия) ещё во мраке Идолопоклонения, заражены расколами Греческим и Армянским, принадлежа столько же ко Азии как и Европе… почитается от нас равно с Турками, Варварским народом»[22]. «Когда бы Великий Князь Московский, или Русский Царь… отрёкся приступить к всеобщему соглашению, о котором бы наперёд ему сделать предложение; то так же бы с ним поступить, как и с Султаном Турским»[23]. Религия становится идеологической основой для внешней идентификации миротворческого проекта Сюлли, а внешняя экспансия – важным мотивом единства, международной миссией, предписывающей изгнать с территории Европы всех государей, которые отказываются присягнуть на веру трёх конвенциональных течений христианства: «Другое политическое расположение надлежащее так же до закона, было в рассуждении неверных Государей в Европе, и состояло в совершенном изгнаны их из нашей света части, есть ли которого из них не было надежды обратить к коему либо из вышепомянутых трёх Христианских исповеданий»[24]. Помимо российского и турецкого направления для «освободительной» миссии общеевропейской армии рассматривались ближайшие азиатские территории и Северная Африка[25].

Конструкция мира в Европе в представлениях версальского политика получилась в высокой степени детализированной, с акцентом на организацию властных противовесов в ключевых моментах взаимодействия ведущих европейских стран. Как и чешский проект, французский предполагал высокий уровень институционализации и регламентации, особенно в сфере военно-политической кооперации, а также повышение роли надгосударственной бюрократии. В то же время «Великий план» имел явный недостаток – открытый вызов влиятельнейшей династии Габсбургов, что подразумевало очередной общеевропейский конфликт, а также продвижение французских интересов, что вызывало опасения у других суверенов Европы. Тем не менее в своё время Руссо высоко оценил работу Сюлли, признавая реалистичность предложенных решений. Убийство Генриха IV не позволило проверить жизнеспособность амбициозного политического проекта. Однако «Великий план» вызвал глубокую политическую и общественную рефлексию относительно межъевропейских отношений, оказав влияние на будущие попытки упорядочить европейскую дипломатию и снизить конфликтность в этих отношениях[26]. Следующей попыткой реализации стала инициатива англо-австрийско-российской дипломатии после Наполеоновских войн.

Роль личности в истории мира

После окончательной победы антифранцузской коалиции в войне против Наполеона Российская империя заняла лидирующие позиции в европейских делах, что создало условия для реализации внешнеполитических инициатив императора Александра I. Во внутренней и внешней политике он ориентировался на управленческий стиль в духе просвещённого абсолютизма, который унаследовал от бабки Екатерины II, взявшей под личный контроль воспитание внука. Он получил качественное и разностороннее образование под руководством Фредерика Лагарпа, которое включало последние достижения в области точных и гуманитарных наук. Наследный принц был хорошо знаком с установками набиравшей популярность либеральной парадигмы, а теоретические взгляды Монтескьё, Вольтера, Дидро повлияли на отношение Александра I к монархической власти. Монархия воспринималась им как институт, способный к обновлению и реконструкции, чтобы возглавить развитие общества в духе философии Просвещения[27].

Важным аспектом в личной системе ценностей Александра I являлась идея миротворчества – лейтмотив его царствования. Образ единой Европы на основе легитимизма и общих ценностей стал прямой антитезой попытке Наполеона объединить европейские страны силой оружия[28]. Влияние на внешнеполитические максимы российского императора оказало и ближайшее окружение (Адам Чарторыйский, Павел Строганов, Николай Новосильцев), которое способствовало включению европейских либеральных идей в управленческий стиль Александра I[29]. Впоследствии именно члены «Негласного комитета» сформулировали фундамент внешней политики Александра I – так называемый «проект Чарторыйского», в котором соратники императора под идейным руководством дипломата и будущего министра иностранных дел[30] наметили общую канву российской внешней политики, в том числе по вопросам реорганизации межгосударственных отношений в Европе[31]. В сочинении «Опыт дипломатии» Чарторыйский излагал идеи российско-английского миротворческого тандема как гаранта общеевропейского кодекса и освобождения угнетённых народов через их федеративное объединение. Прежде всего итальянских и немецких государств, а также славянских и греческих народов[32].

Первые внешнеполитические конструкты русского императора получили отражение в «Инструкции Александра I Н.Н. Новосельцеву» от 11–23 сентября 1804 года[33]. В ней прописаны дипломатические формулы, которые впоследствии лягут в основу внешней политики Александра Павловича: примат великих держав; право вмешательства во внутренние дела малых держав; поощрение внутренних конституционных преобразований европейских государств согласно «духу времени»; включение малых государств либо в состав великих держав, либо их объединение в крупные федеративные союзы; мир на основе общего договора; рациональное изменение границ по естественным преградам; принцип национальной однородности[34].

Формирование основных элементов Венского миропорядка

9 июня 1815 г. уполномоченные России, Австрии, Великобритании, Испании, Португалии, Пруссии, Франции и Швеции подписали Заключительный акт Венского конгресса. В течение пяти лет к нему присоединились ещё 33 государства. Система во многом стала результатом дипломатических усилий австрийского канцлера Меттерниха утвердить систему «концерта» держав для регулирования межгосударственных отношений[35]. Также исследователи отмечают значительный вклад министра иностранных дел Великобритании Каслри, дипломатия которого смогла установить «равновесие держав»[36]. Содержательно система «Меттерних—Каслри» мало отличалась от европейских политических конструктов на основе «баланса сил» и «дружбы против». Более того, тайный сговор Лондона, Вены и Парижа против Москвы на Конгрессе, сбивший переговорные позиции русского императора по польскому и прусскому вопросам, мог спровоцировать новый конфликт. Однако Александр I не стал реагировать на дипломатическую пикировку бывших союзников, а спустя несколько месяцев парировал этот демарш, предложив проект акта о Священном союзе, который после внесения в него австрийской стороной некоторых поправок был подписан 26 сентября 1815 г. в Париже императором Александром I, австрийским императором Францем I и прусским королём Фридрихом Вильгельмом III[37].

Три основных элемента акта о Священном союзе определили жизнеспособность Венского миропорядка. Во-первых, европейский мир опирался на традиционные идейно-идеологические формы власти на основе религиозной общности всех стран Европы. Подобно Подебраду и Сюлли, победители Наполеона попытались преодолеть религиозно-культурные и ценностные препятствия. Если первые два проекта пытались гармонизировать отношения между течениями западного христианства, то Священный союз предложил преодолеть «великую схизму» и начать примирение между западным и восточным христианством[38]. Таким образом, обеспечивалось общее идейно-идеологическое основание европейского порядка, а также поддерживалось включение России в общеевропейские дела, что оформило новый статус Российской империи как великой державы европейской цивилизации.

Во-вторых, Александр I выступает защитником монархической власти. Суверенитет монарха провозглашался в качестве главного правила взаимодействия между государствами, что оппонировало набиравшей популярность концепции народного суверенитета и связанной с этим революционной активности. Российский проект предложил в качестве мотива кооперации не внешнюю экспансию и не дружбу одних против других, а понятный для европейских элит внутренний мотив – борьба с революцией и антимонархическими движениями. С одной стороны, это отражало потребности старых элит, которые сплотились вокруг института монархии. С другой – российская инициатива вступала в противоречие с тенденциями общественного развития Европы, где укреплялись капиталистические общественные отношения.

Священный союз предлагал равняться на «улучшенную версию» монархической власти – просвещённый абсолютизм, который чётко увязывал ответственность монарха за реформы и социально-экономическое развитие страны и её народов. Российский проект продемонстрировал не только реакционные, но и превентивные и реформистские начала регулирования социальных отношений, созвучные европейской либеральной общественной мысли. Первые шаги в дипломатии Санкт-Петербурга стали непосредственной демонстрацией «просвещённого абсолютизма»: решение польского вопроса во время Венского конгресса, когда закрепление короны Польского царства за Александром I сопровождалось принятием польской конституции, одной из самых прогрессивных на то время.

В-третьих, предлагается особая форма отношений между европейскими монархами: братство с открытой формой членства, что также отличалось от чешского и французского проектов обустройства европейских отношений, которые выстраивались на жёстких обязательствах и «балансе сил». Предложенный формат позволил сохранить необходимый дипломатический люфт для конструирования системы сдержек и противовесов в нарождающейся Венской системе и заместить клубный великодержавный характер Четверного союза, который во многом укладывался в традиционную модель европейских отношений.

Именно этот документ можно считать важным вкладом Российской империи в оформление новой системы международных отношений.

Священный союз стал институциональной формой идеологической власти, которая способствовала легитимации Венского концерта и послужила амортизатором политического давления между великими державами. Аксиологическое содержание Акта стало фундаментальным дополнением Венского миропорядка, где российские идеологические постулаты на основе традиционных религиозных ценностей, священной ценности монархии и личной активности российского императора дополнили австрийско-английскую политическую конструкцию. Это обеспечило более лояльный режим отношений между державами.

Венский мир в дипломатической практике

На основе заложенных в акте Священного союза общих ценностей дипломатическая активность продолжилась на конгрессах в Ахене (1818), Троппау (1820), Лайбахе (1821) и Вероне (1822). Встречи способствовали развитию и закреплению новых принципов, норм, а главное — практики общей европейской политики не только по узким вопросам, но и по международным проблемам[39].

Конгресс в Ахене показал, что страны Европы не готовы к более обязывающим институциональным связям, но способны принять коллективные решения по широкому кругу проблем: о датско-шведско-норвежских разногласиях, об обеспечении безопасности торгового мореплавания, о мерах по пресечению работорговли, о гражданских и политических правах евреев и прочие[40]. Результаты ахенской встречи свидетельствовали, что конгрессы Священного союза стали действенным общеевропейским механизмом принятия решений.

Революционная активность в странах Западной Европы в начале 1820-х гг. стала первым стресс-тестом для Венской системы. Сообщения о мятежных выступлениях в Испании, а затем в Италии побудили Александра I провести дипломатическую мобилизацию для обсуждения ситуации на континенте[41]. Конгрессы в Троппау и Лайбахе стали ключевыми для развития принципов и моделей межгосударственного взаимодействия в рамках Венской системы. В частности, согласован и апробирован принцип вмешательства во внутренние дела европейских государств. Это предопределило на годы вперёд правила применения силы в европейском миропорядке и легитимность изменения баланса сил между державами с помощью военной силы. Протокол Троппауской конференции фиксировал последовательность вмешательства во внутренние дела исключительно государств — членов Европейского союза (Священного союза) в случае насильственного свержения законной (монархической) власти[42].

Конгрессы 1820 и 1821 гг. акцентировали внимание на неэкспансионистском характере нового порядка вмешательства. Публичность дипломатического процесса урегулирования и консенсус между крупными и малыми державами позволили сломить великодержавный закулисный стиль дипломатии. Российской стороне удалось обеспечить многосторонний формат обсуждения общих усилий для «успокоения Европы». Если в предварительном конгрессе в Троппау участвовали представители России, Австрии, Англии, Франции и Пруссии, то уже в Лайбахе, где принимались конкретные решения по неаполитанским мятежникам, за столом сидели представители итальянских королевств, которые согласились (кроме Папы) с действиями Священного союза на итальянской земле.

Конгресс в Вероне воплотил форматы всех предыдущих встреч. Во-первых, приняты решения о подавлении революционных волнений в Испании. Во-вторых, повестка веронской встречи включила и другие вопросы: независимость бывших испанских колоний в Америке; вывод австрийских войск из Италии; запрет работорговли; общая позиция Священного союза по Османской империи и её политике на Балканах; отмена введённых Нидерландами таможенных ограничений на Рейне.

Во внешней политике российский император следовал принципу «самоограничения амбиций великих государств», которому и Сюлли придавал важное значение. Данное обстоятельство прослеживается в сложном сюжете с греческими революционными волнениями, когда российская дипломатия отказалась от цивилизационных интересов и активных односторонних действий в поддержку антитурецких мятежей в Греции, пытаясь согласовать коллективный ответ христианских государств Европы на действия Турции[43]. По поводу греческих событий Александр I заявлял: «Я первый должен показать верность принципам, на которых я основал союз»[44].

В результате вместо несбыточной идеи «Вечного мира» англо-австрийско-российский союз предложил идею «Вечной борьбы за мир», но уже на полях дипломатических баталий в Ахене, Троппау, Лайбахе, Вероне. Российская часть формулы по-своему расставила акценты: ставка на более ассоциированные, свободные и распределённые институциональные связи и отказ от полномочного общеевропейского института, выполняющего функции арбитра; опора на господствующие властные институты – европейские монархии при сохранении их ответственности за общественное развитие; продвижение общих цивилизационных ценностей на основе религиозного родства западного и восточного христианства. Один из крупнейших мыслителей первой половины XIX столетия Сен-Симон высоко оценил Священный союз, непосредственно увязывая его со всеобщим миром в Европе, который позволил европейскому обществу развиваться мирным путём[45].

К сожалению, после неожиданной смерти Александра I происходит резкое снижение активности Священного союза. Однако заложенная им дипломатическая прочность позволила обеспечить один из самых мирных периодов в отношениях между европейскими государствами. По самым скромным оценкам, мир продлился до Крымской войны 1853 года. Кризис Венской системы начался прежде всего с намеренного подрыва её идеологических оснований. Именно дискриминация православной церкви в Палестине в пользу католического прихода и публичное оспаривание роли России как покровительницы единоверцев на Ближнем Востоке стали прологом конфликта между великими европейскими державами[46]. Однако вплоть до Первой мировой войны европейским государствам удавалось снимать противоречия, а применение военной силы не приводило к серьёзным изменениям на политической карте.

Сегодня мировая система отношений возвращается к многополярному формату, что во многом напоминает ситуацию XIX века.

По всем прогнозам, на протяжении текущего столетия процесс дробления международного пространства на различные экономические, политические и культурные сегменты продолжится. Множественность центров принятия решений в современном мире будет всё более заметна, что неизбежно ведёт как к кризисам отдельных государственных систем, так и к упадку прежних межгосударственных конструкций. Есть основания вспомнить и переосмыслить апробированный временем российский вклад в реализацию Венской системы, которая стала уникальным явлением. Дипломатический опыт на основе последовательного сближения позиций через дипломатию, учёт принципов легитимного неэкспансионистского вмешательства и самоограничения национальных амбиций, взаимного признания общих ценностно-идеологических знаменателей при активной высокоморальной позиции лиц, принимающих решение, – всё это пока рано списывать в архив. Отдельные принципы и приёмы внешней политики прошлого при определённых обстоятельствах могут быть использованы в строительстве мирового порядка XXI века.

Авторы:

Денис Борисов, доцент кафедры мировой экономики, международных отношений и права Новосибирского государственного университета экономики и управления;

Татьяна Черноверская, доцент кафедры мировой экономики, международных отношений и права Новосибирского государственного университета экономики и управления.

          

СНОСКИ

[1] Ни В.А. Особенности идеи «Вечного мира» в политических учениях XIX в. // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2006. No. 4. С. 60–68.

[2] См.: Richmond O.P. Peace: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford Academic, 2014. 140 p.; Manning R. War and Peace in the Western Political Imagination: From Classical Antiquity to the Age of Reason. London: Bloomsbury Publishing, 2016. 392 p.; Seth C., Rotraud K. The Idea of Europe: Enlightenment Perspectives. Cambridge: Open Book Publishers, 2017. 178 p.; Орлов А.А., Сопленков С.В., Альбертина В.А. Идеи справедливого мирового порядка: исторический опыт Западной, Центрально-Восточной Европы и России (середина XV — начало XXI в.) // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2016. No 4. С. 62–76.

[3] См.: Schröder P. The Concepts of Universal Monarchy and Balance of Power in the First Half of the Seventeenth Century – A Case Study. In: M. Koskenniemi, W. Rech, M.J. Fonseca (Eds.), International Law and Empire: Historical Explorations. Oxford: Oxford University Press, 2017. P. 87–100; Cutler A.C. Critical Reflections on the Westphalian Assumptions of International Law and Organisation: A Crisis of Legitimacy // Review of International Studies. 2001. No. 27. P. 133–150.

[4] Додолев М.А. Венский конгресс в историографии XIX и XX веков. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2000. 253 с.

[5] Kissinger H. А World Restored: Metternich, Castlereagh and the Problems of Peace, 1812–22. Boston: Houghton Mifflin, 1957. P. 5.

[6] King George of Bohemia. The Universal Peace Organisation of King George of Bohemia a Fifteenth Century Plan for World Peace. Prague: Publishing House of the Czechoslovak Academy of Sciences, 1964. 120 p.

[7] Manning R. Op. cit. P. 142.

[8] Heymann F.G. George of Bohemia: King of Heretics. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1965. P. 124–146.

[9] King George of Bohemia. Op. cit. P. 91–92.

[10] Орлов А.А. Идея естественного права в «Трактате об установлении мира в мире христианском» (1464 год) // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2010. No. 1. С. 42.

[11] King George of Bohemia. Op. cit. P. 94–95.

[12] Сюлли М. Записки Максимилиана Бетюна, герцога Сюлли, первого министра Генриха IV. Т. 10. М.: Императорский Московский университет, 1776. С. 307–428. В настоящее время большинство исследователей полагает, что Великий план скорее всего разработан герцогом Сюлли между концом правления Генриха IV и смертью самого Сюлли в 1641 году. При этом сам герцог называет автором этого плана Генриха IV, а его важным соавтором − Елизавету I Английскую (см.: Демичева Т.М. «Великий проект» Генриха IV как средство предотвращения войн в Европе // Труды кафедры истории Нового и Новейшего времени. 2015. No. 14. С. 126–136). Однако это не снижает ценности текста, поскольку «Великий план» писался в разгар большой европейской войны (впоследствии её назовут Тридцатилетней), и Сюлли предложил рефлексию государственного деятеля о прекращении войн в Европе, а его многие стратегические и тактические конструкты подтвердились при согласовании и функционировании Вестфальской системы международных отношений.

[13] Manning R. Op. cit. P. 254.

[14] Сюлли М. Указ. соч. С. 387.

[15] Император – 60 000 пехоты, 20 000 конницы, 5 осадных пушек, 10 галер или кораблей; Франция, Англия, Испания, Дания, Швеция, Польша – 20 000 пехоты, 4000 конницы, 20 пушек, 10 кораблей или галер; Венгрия – 12 000 пехоты, 5000 конницы, 20 пушек, 6 кораблей; Швейцария – 15 000 пехоты, 5000 конницы, 12 пушек; Нидерланды – 12 000 пехоты, 1200 конницы, 12 пушек и 12 кораблей; Итальянское королевство – 10 000 пехоты, 1200 конницы, 10 пушек, 8 галер; Папа Римский – 8000 пехоты, 1200 конницы, 10 пушек, 10 галер; Ломбардия – 8000 пехоты, 1500 конницы, 8 пушек; Венеция – 8000 пехоты, 1200 конницы, 8 пушек, 25 галер; Богемия – 5000 пехоты, 1500 конницы, 5 пушек (см.: Сюлли М. Указ. соч. С. 365–367).

[16] Сюлли М. Указ. соч. С. 387–392.

[17] Schröder P. Op. cit. P. 91.

[18] Сюлли М. Указ. соч. С. 375.

[19] Там же. С. 340–342, 375.

[20] Там же. С. 340–343.

[21] Там же. С. 355.

[22] Там же. С. 361.

[23] Там же. С. 364.

[24] Там же. С. 368–369.

[25] Seth C., Rotraud K. Op. cit. P. 11.

[26] Reza D.L., German A. The 1623 Plan for Global Governance: The Obscure History of Its Reception // Revista Brasileira de Política Internacional. 2015. Vol. 58. No. 2. P. 146–160.

[27] Ляшенко Л.М. Александр I. Самодержавный республиканец. М.: Молодая гвардия, 2014. 352 с.

[28] Василенко С.А. Внешняя политика Александра I и Николая I: преемственность и различия (1814-1855) // Общество: философия, история, культура. 2019. No. 11. С. 81–85.

[29] Чарторыйский А.Ю. Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I. Т. 1. М.: Книгоиздательство К. Ф. Некрасова, 1912–1913. С. 137–138.

[30] Адам Чарторыйский возглавлял Министерство иностранных дел Российской империи в 1804–1806 годах.

[31] Рэй М.-П. Александр I / Пер. с франц. А.Ю. Петрова, А.Ю. Терещенко. М.: РОССПЭН, 2013. 495 с.

[32] Балуев Б.П. Миротворчество в России: церковь, политики, мыслители: от раннего Средневековья до рубежа ХIХ–ХХ столетий. М.: Наука, 2003. 503 с.

[33] Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. 2 / под ред. А.Л. Нарочницкого. М.: Госполитиздат, 1961. С. 146–148.

[34] Чернов А.В. Проекты «Вечного мира» и «Европейского союза» во внешней политике России в первой четверти XIX в. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2013. No. 4. С. 32–33.

[35] Кудрявцева Е.П. Венская система международных отношений и её крушение (1815–1854 годы) // Новая и новейшая история. 2014. No. 4. С. 92.

[36] Kissinger H. Op. cit. P. 81–86.

[37] Мартенс Ф.Ф. Собрание Трактатов и Конвенций, заключённых Россией с иностранными державами. Т. 4. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1876. С. 1–7.

[38] Очевидно, что религиозный фактор сохранял значение для связей России со странами Европы, ибо не так давно именно он обострил отношения между Россией и Швецией, когда сорвалась помолвка короля Густава IV и великой княжны Александры: первый настаивал на переходе избранницы из православия в протестантизм; вторая отказалась (см.: Чарторыйский А.Ю. Указ. соч. С. 119).

[39] Жидкова О.В., Попова Е.А. Священный союз в оценках современной российской историографии // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Всеобщая история. 2019. Т. 11. No. 3. С. 235–246.

[40] Мартенс Ф.Ф. Собрание Трактатов и Конвенций, заключённых Россией с иностранными державами. Т. 8. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1888. С. 282.

[41] Чернов А.В. Российская внешняя политика и конгрессы в Троппау и Лайбахе // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2014. No. 4. С. 62.

[42] Мартенс Ф.Ф. Собрание Трактатов и Конвенций… Т. 8. С. 283.

[43] Там же. С. 323.

[44] Соловьёв С.М. Сочинения. Т. 17. М.: Мысль, 1996. С. 686.

[45] Сен-Симон А. де. Избранные сочинения. Т. 2. Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1948. С. 273–317.

[46] Кудрявцева Е.П. Указ. соч. С. 102.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619210 Денис Борисов, Татьяна Черноверская

США. Евросоюз. Россия. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619208 Святослав Каспэ

Глобальный стасис как партийная система,

или Добро пожаловать на Первую мировую гражданскую войну

СВЯТОСЛАВ КАСПЭ

Доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Каспэ С.И. Глобальный стасис как партийная система // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 97–130.

Для человечества, принявшего идею равенства всех людей, всегда и повсюду, любая война становится гражданской войной.

Ойген Розеншток-Хюсси, 1938 год

Предлагаемое рассуждение устроено как серия последовательных импликаций, то есть логических связок «если…, то…». Каждую из них можно и нужно проверять на прочность, критиковать, уточнять и опровергать. Однако если признать их основательными, то заключительный вывод придётся признать основательным тоже. Если он окажется малоприятным, то… ничего не поделаешь.

Отправная точка рассуждения – тезис Майкла Хардта и Антонио Негри: «Сегодня по всему миру вспыхивают бесчисленные вооружённые конфликты, иногда краткие и ограниченные определённым местом действия, а порой – длительные и захватывающие всё более обширные пространства. Такие конфликты, вероятно, точнее всего воспринимать как случаи не войны вообще, а войны гражданской»[1].

Они спорят с Джорджо Агамбеном, (якобы) заявившим, что выражение «глобальная гражданская война» присутствовало ещё в работах Ханны Арендт и Карла Шмитта «О революции» и «Теория партизана» соответственно, по случайному (или нет?) совпадению опубликованных в одном и том же 1963 г.: «…в то время гражданская война была “мировой”, но ещё не “глобальной”. В сущности, эти авторы мыслили в категориях гражданской войны между капиталистическим и социалистическим миром, которая носила форму противостояния Советского Союза сначала со странами Западной Европы (включая фашистские государства), а затем и с Соединёнными Штатами»[2]. Разногласие мнимое. Да, слова “global civil war” есть в английском переводе «Чрезвычайного положения»[3], но в итальянском оригинале на этом месте значится «мировая гражданская война», “guerra civile mondiale”[4], что совсем не одно и то же. Между прочим, русский перевод, выполненный с итальянского оригинала, безошибочен: «гражданская война в мировом масштабе»[5]. Арендт называла «своего рода гражданской войной, охватившей всю землю»[6] только Вторую мировую войну, к борьбе капитализма и социализма никак не сводимую, причём эпитета “global” вовсе не употребляя. Что до Шмитта, тут та же история, что с Агамбеном. Словосочетание “global civil war” использовано в английском переводе «Теории партизана»[7] вместо немецкого “Weltbürgerkrieges”, то есть опять-таки «мировой гражданской вой­ны», или «всемирной», как в русском переводе[8], начало которой Шмитт связывает ещё с русской революцией 1917 г. (зато действительно с «революционной классовой враждой» и только с ней).

Вся эта путаница оказалась полезна тем, что помогла Хардту и Негри ясно сформулировать главное отличие их собственных построений от более ранних, приблизительных, к тому же не полностью совпадающих друг с другом аналогов. И Шмитт, и Арендт исходили из реалий ХХ века. В XXI веке Хардт и Негри предлагают считать гражданской войной не какой-то отдельно взятый конфликт, хоть бы и грандиозный. Гражданская война только одна; её фронты и сражения – все современные конфликты без исключения, независимо от их причин, содержания и пространственно-временных масштабов. Более того, само различение состояний мира и войны в условиях состоявшейся глобализации утрачивает смысл, причём в результате асимметричного смещения, а не равномерного смешения: не столько война становится похожей на мир, сколько мир – похожим на войну. «Поскольку сходит на нет локальный и временный характер боевых действий, который был присущ ограниченным конфликтам между суверенными государствами, война, как видно, просочилась обратно и затопила всю общественную сферу»[9]. Чего и следовало ожидать; ведь речь идёт об одном из аспектов более широкого процесса: «политическое в глобальном столетии не вымерло, но переселилось… Мировая политика превратилась во внутреннюю мировую политику»[10].

Если верен общий диагноз, то верно и следствие – какая политика, такая и война. Потому что война есть квинтэссенция политического.

Однако предложенное Хардтом и Негри определение гражданской войны (даже не предложенное, а поданное как само собой разумеющееся, не подлежащее обсуждению) сомнительно. «Вооружённый конфликт между суверенными и/или несуверенными комбатантами в пределах единой суверенной территории»[11]. Под это определение не подходят такие кейсы, как, например, римские гражданские войны (хотя именно они подтолкнули Марка Аннея Лукана (39–65), автора эпической поэмы “Bellum civile sive Pharsalia”, к изобретению самой формулы «гражданская война») или российская Гражданская война 1917–1922 годов. В первом случае – потому что понятие суверенитета рождается только в начале Нового времени и неприменимо к более ранним реалиям. Во втором – потому что не только о каком-либо суверенитете (и о ком бы то ни было как о его признанном носителе), но и о «единой суверенной территории» как чётко очерченной арене военных действий (кстати, как территория, будучи географическим понятием, может быть суверенна сама по себе?) тогда, в условиях почти полной деградации, уничтожения и распада прежнего политического единства, не было и речи.

Конкурирующих определений гражданской войны много[12]. Вникать в специализированные дискуссии для целей настоящего рассуждения не обязательно; вместо этого можно ограничиться определением простейшим, экономным, интуитивно понятным, буквалистским и потому соответствующим здравому смыслу, что всегда полезно. Гражданская война – это война, ведущаяся (хотя бы с одной стороны и независимо от общего количества таких сторон) гражданами. Не рабами, не подданными, не родами, племенами, кланами и кликами, не разбойничьими бандами, в конце концов, а гражданами.

Вопрос о том, что, собственно, такое гражданство и чем оно отличается от других политически референтных видов и подвидов солидарности, ещё более запутан (потому что более глубок), чем вопрос о природе гражданской войны[13]. Пусть бритва Оккама поработает ещё раз. Гражданин – это тот, кто связан с неким политическим образованием двусторонними отношениями обоюдной ответственности, включающими некоторые права и некоторые обязательства. Всё остальное вариативно, и в очень широких пределах. Такие отношения могут быть более или менее симметричными, более или менее конкретизированными в обычае, морали и юридических нормах, более или менее аскриптивными либо добровольно принятыми, более или менее интериоризованными либо экстериоризованными. Само политическое образование может иметь или не иметь форму государства (известны и другие политические формы), равно как и точно очерченную территорию. Оно может существовать здесь и сейчас, или в прошлом (как правило, относительно недавнем), или в ещё только чаемом будущем. Принципиальное значение имеет только двусторонний характер связи между человеческим и политическим, тем самым побуждающий граждан к политическим взаимодействиям как между собой, так и с действующей властью (точнее, властями предержащими), а этих последних – к политическим взаимодействиям с гражданами. И те, и другие взаимодействия выражаются в перераспределении властных ресурсов (также разнообразных) или в недопущении такого перераспределения. Цели и интенсивность таких взаимодействий, участники которых считают своим правом и долгом в них вступать, опять-таки широко варьируются, бывая как вполне созидательными, так и вполне разрушительными, как ненасильственными, так и насильственными etc.

Тогда что может означать распространяющееся всё шире ощущение, будто весь мир, по сути, охвачен одной и той же глобальной гражданской войной? Мечтающееся некоторым уже не первый век мировое гражданство[14] как опорная конструкция космополитического космополиса так и не возникло ни de facto, ни тем более de jure. Мирового гражданского общества тоже нет – только некоторые его зачатки, однако их институциональное и ресурсное обеспечение настолько слабо, что всерьёз конкурировать с государствами они не способны[15]. Но, похоже, возникло нечто другое: мировая гражданственность, то есть интериоризованная часть гражданства, опять-таки в очень разной степени рефлексируемая и рационализируемая, представляющая собой контингентный конгломерат представлений, эмоций и соображений, но всё чаще мотивирующая политическое действие.

Именно поэтому теперь любой конфликт, особенно в фазе вооружённого насилия, рассматривается и его непосредственными участниками, и стейкхолдерами (круг которых раз за разом оказывается неожиданно широк, всё менее завися от географической, исторической и культурной дистанции от арены основных событий) как затрагивающий – подрывающий, укрепляющий или меняющий – мироустройство в целом, а иногда и самые его основы, будь то законы или правила. Каждое его содрогание отзывается во всём мире – и рикошетом возвращается к тем, кто содрогание учинил, часто вопреки их ожиданиям и намерениям. Никто, даже Северная Корея, не может вовсе игнорировать других, разве что коренные жители Андаманских островов (да и тем удаётся лишь постольку, поскольку позволяется). Любые войны, и идущие давно, и только начинающиеся, вплетаются в контекст глобальной гражданской войны – потому что всем, причём и элитам, и массам, есть дело до всего. И это гражданское дело.

Если так, то различение войн «внутренних» и «внешних», уже давно зыбкое (по подсчётам Патрика Ригана, около двух третей гражданских войн, имевших место между 1945 и 2000 гг., сопровождались внешним вмешательством[16], а дальше этот показатель только рос), окончательно утрачивает смысл. Но дело не сводится к неограниченному (буквально) увеличению размеров шахматной доски войны, а также количества (в том числе количества цветов) участвующих в игре фигур. Размывается другое, более глубокое различение – модусов самой войны, проведённое ещё древними греками, но в последние полвека вспоминаемое всё чаще. Речь идёт о несовпадающей семантике терминов «полемос» (π?λεµ?ς) и «стасис» (στ?σις)[17]. Оба они обычно переводятся как «война», после чего их принимают за эквивалентные, и во многих контекстах это вполне допустимо. Но не в том, где применительно к войнам в качестве аналитического инструмента используется дихотомия «внутреннего» и «внешнего».

Греки думали, говорили и писали вовсе не о «внутригосударственных» и «межгосударственных» конфликтах – хотя бы потому, что не имели никакого представления о государстве как политической форме. Греки не в государствах жили, а в полисах.

На первый взгляд всё просто. Стасис – распря, раздор, смута. Он разделяет граждан полиса на враждебные группировки и сталкивает их в смертельной схватке. Естественно, он воспринимается и описывается во множестве источников как страшнейшее зло, угрожающее самому существованию солидарного политического сообщества[18]. Тут, правда, есть парадокс: в тех же источниках слово «стасис» нередко означает политическую стабильность, устойчивость, равновесие или, по крайней мере, способ их достижения и поддержания. Этому парадоксу[19] есть объяснения, и даже не одно. Агамбен, опираясь на книгу Николь Лоро «Разделённый город»[20], но прежде всего на её же малоизвестную и труднодоступную статью 1987 г. «Война в семье», в книгу почему-то не вошедшую, резюмирует её мысль о стасисе так:

«1) Прежде всего, stasis ставит под вопрос общее место, согласно которому греческая политика была решительным преодолением oikos[21] в полисе.

2) Stasis, или гражданская война, по своей сути является “вой­ной внутри семьи”, происходящей из oikos, а не откуда-то извне. Именно потому, что она соприродна семье, stasis функционирует в качестве её проявителя, она свидетельствует о нестираемом присутствии семьи в полисе[22].

3) Oikos сущностно амбивалентно: с одной стороны, оно является движущей силой разделения и конфликтов, с другой – это парадигма, позволяющая примириться тому, что было разделено»[23].

Сам Агамбен ещё больше усложняет дело: стасис «образует зону неразличимости между неполитическим пространством семьи и политическим пространством города. Пересекая этот порог, oikos политизируется, а polis, наоборот, “экономизируется”, то есть редуцируется к oikos. Это означает, что в системе греческой политики гражданская война функционирует как порог политизации или деполитизации, через который дом прорывается в город, а город деполитизируется в семье»[24]. «Стасис функционирует как реагент, проявляющий политическую материю в экстремальном случае, как порог политизации, который сам определяет политический или неполитический характер того или иного сущего»[25]. Любопытно, что стабилизирующая ипостась и функция стасиса здесь как-то затуманивается, отступает на второй план[26].

Другое объяснение (не альтернативное, просто другое, но более удобопонятное, потому что выраженное на более конвенциональном для социальных наук языке) предложено Моше Берентом: в условиях «относительно эгалитарного, не стратифицированного сообщества, в котором отсутствуют аппараты принуждения, то есть использование насилия не монополизировано каким-либо учреждением или правящим классом, способность применить силу более или менее равномерно распределена среди вооружённого или способного вооружиться населения. Страх stasis прямо связан с отсутствием публичных инструментов, пригодных для обуздания подрывной, крамольной партии. Stasis осуждали; но не элиминировали напрочь, потому что единственным способом сдержать такую партию было противопоставить ей другую. Следовательно, stasis оказывался полулегальным средством конституционных реформ (metabole politeias)»[27], а также, очевидно, и поддержания политической стабильности в более рутинном режиме.

Однако в стасисе есть ещё один парадокс, гораздо реже привлекающий внимание исследователей. Это понятие – не всегда, но нередко – применялось греками не только к внутриполисным, но и к межполисным конфликтам. Особенно подробно и отчётливо такая установка выражена Платоном[28]: «…есть два названия – война и раздор. Это два разных проявления, зависящих от двух видов разногласий. Двумя я считаю их вот почему: одно – среди своих и близких, другое – с чужими, с иноземцами. Вражда между своими была названа раздором, а с чужими – войной <…> Я утверждаю, что все эллины – близкие друг другу люди и состоят между собою в родстве, а для варваров они – иноземцы и чужаки <…> если эллины сражаются с варварами, а варвары с эллинами, мы скажем, что они воюют, что они по самой своей природе враги и эту их вражду надо называть войной. Когда же нечто подобное происходит между эллинами, надо сказать, что по природе своей они друзья, но Эллада в этом случае больна и в ней царит междоусобица, и такую вражду следует именовать раздором»[29].

Более того, чуть выше и чуть ниже Платон описывает серьёзные ограничения, которым в силу вышеизложенного подлежит межполисный стасис: «нашим гражданам нельзя иметь рабом эллина и другим эллинам надо советовать то же самое <…> надо отказаться от ограбления мёртвых и не препятствовать уборке трупов <…> мы будем опасаться осквернить святилища, принеся вещи, отнятые у наших родичей <…> Своих противников они будут благожелательно вразумлять, не порабощая их в наказание и не доводя до гибели <…> они не станут опустошать Элладу или поджигать там дома; они не согласятся считать в том или ином государстве своими врагами всех – и мужчин, и женщин, и детей, а будут считать ими лишь немногих – виновников распри <…> распрю они будут продолжать лишь до тех пор, пока те, кто невинно страдает, не заставят её виновников наконец понести кару»[30].

Разумеется, Платон, как это ему свойственно, описывает здесь не наблюдаемое, а идеальное положение вещей, и «наши граждане» суть граждане воображаемого города, идеальные, весьма отличающиеся от настоящих греков из плоти и крови. Он хорошо отдаёт себе отчёт в зазоре между должным и сущим: «наши граждане должны относиться к своим противникам именно таким образом, а к варварам – так, как теперь относятся друг к другу эллины»[31]. Но трудно предположить, чтобы его проект был полностью, исключительно спекулятивен, вымышлен, умозрителен, что он не имел никаких оснований, опор, отправных точек в греческом социальном и политическом праксисе (примечательно, что идеальный город мыслится Платоном как эллинский и только эллинский, а не составленный из каких-то абстрактных человеческих существ без роду и племени). В этом своём проективном представлении, как и в других, Платон конструирует должное из подручного материала, оспаривая сущее и отталкиваясь от него, но отнюдь не игнорируя (некоторые подтверждения тому, что платоновский образ межполисного стасиса не был ни вовсе беспочвенным, ни вовсе бесплодным, что он был извлечён из реальных практик и в них же находил не единичные отклики, собрал Эмилиано Буис[32]).

Таким образом, огонь стасиса пылал, то едва тлея, то разгораясь до небес, не только непосредственно в полисах (которых историки насчитали около 1500 – конечно, за всё время существования греческого мира, а не в какой-либо определённый момент), но и во всей Элладе как некоем… не сообществе, не целом, тем более не единстве, а гетерогенном, пронизанном напряжениями, амбициями, претензиями и конфликтами множестве, multitude – «открытой и расширяющейся сети, в которой все различия могут быть выражены свободно и равно»[33]. Но каков был политический компонент той нежёсткой связи, благодаря которой эта сеть вообще существовала? Факторы языка, религии, культуры, торговли очевидны, но они не дают исчерпывающего объяснения межполисному стасису как политическому состоянию.

Естественно, это та самая гражданственность – не отношение конкретного человека с конкретным полисом, а свойственный всем эллинам и эллинским полисам, неведомый и недоступный варварам (как диким племенам, так и вполне развитым деспотиям) тип такого отношения. Подразумевающий, как уже говорилось, двустороннюю ответственность человека и политического образования, тот или иной объём прав и обязанностей обеих сторон – а значит, определённую степень свободы первой стороны по отношению ко второй. Греки свободны, варвары – рабы[34]; эта оппозиция настолько часто встречается в источниках, что в видах экономии места вполне можно обойтись без иллюстрирующих её примеров.

Полемос же, то есть война stricto sensu, жестокость которой не ограничена никакими рамками и нормами, где хороши все средства, ведущие к победе, – это, в идеале и идеальном типе, только война эллинских полисов (хоть одного, хоть в составе коалиции) с варварами, с чужаками, с Другими. Война граждан с негражданами, свободных с несвободными. Собственно, именно Полемос[35], согласно 29-му (53-му в нумерации Дильса-Кранца) фрагменту Гераклита, «одних творит рабами, других – свободными».

Однако преувеличивать жёсткость оппозиции «стасис – полемос» не стоит. Скажем, в некоторых текстах, в частности в раннем платоновском диалоге «Менексен», встречается формулировка ο?κε?ος π?λεµος[36], буквально «семейная» или «домашняя война». В переводах на современные языки на этом месте – просто «гражданская война», без нюансов и пояснений. Впрочем, Агамбен полагает, что Платон здесь выражается «иронически»[37], что в контексте диалога в целом выглядит вполне правдоподобно[38]. Греки, и Платон в том числе, не столько противополагали, сколько, различая, тем не менее сополагали полемос и стасис, считая то и другое величайшими бедствиями. В «Законах» Платон делает это недвусмысленно, указывая, что идеал политического совершенства, пусть и отнесённый им, как положено, в невозвратимое прошлое, состоит в «совершенном исчезновении междоусобий и войн»[39].

Аналогия между древнегреческим и современным положением дел кажется убедительной – с той оговоркой, что сейчас совершенно чуждых, абсолютно Других варваров не осталось.

Даже самые непримиримые враги существующего миропорядка вроде исламистских террористических сетей действуют не извне, а изнутри его, грезя о полном его упразднении и замене всемирным халифатом лишь в самой отдалённой перспективе, а пока лишь пытаясь выгородить в нём какие-то собственные автономные зоны, причём без особого успеха. Полемос в чистом виде возможен (если не брать в расчёт тех же коренных жителей Андаманских островов) только между землянами in toto и инопланетянами или осознавшим себя Skynet. Аналогию можно дополнительно укреплять – например, сопоставив гипотезу Лоро и Агамбена о происхождении стасиса из семьи или из зоны неразличимости между пространствами семьи и города с ещё недавно весьма распространённым дискурсом «семьи цивилизованных[40] народов». В последние годы он выходит из употребления и осуждается как колониалистский[41], но «осадочек остался» – прежде всего у тех, кто так и не успел побывать признанным членом этой замечательной семьи, в лучшем случае только приёмышем. Но зачем эта аналогия нужна, в чём её польза? Так ли важно, что внутренних и внешних войн больше нет, что стасис и полемос перепутались друг с другом?

Важно. Потому что обычно в этом смешении обращают внимание на его негативные последствия – на то, что стасис и полемос обмениваются худшими своими свойствами. Относительно умеренный (ощущением родственной или квазиродственной связи с противником) стасис приобретает черты необузданного в своей дегуманизирующей жестокости полемоса, ведущегося вне морали, без милости и чести. Полемос, вместо того чтобы остаться в пределах холодного, бесчеловечного, тем и страшного расчёта выгод и издержек, когда людские жизни выступают как всего лишь один из учитываемых и располагаемых ресурсов, получает особую страстность стасиса, присущую распре между «своими» (и особенно между бывшими «своими», разрывающими узы «семейной» созависимости). Всё это правда. Но не вся.

Контаминацию двух модусов войны не обязательно полагать только пагубной – мембрана бывает проницаема в обе стороны. Западная политическая традиция вырабатывала (с тех же греческих времён начиная) и выработала некоторые способы придания стасису ограниченного, управляемого и даже – при некотором везении и только в конечном счёте – направляемого к общему благу характера. Если так, то не применимы ли подобные способы в ситуации стасиса глобального?

Чтобы описать один из таких способов, необходимо вернуться чуть назад. Кто такие субъекты, акторы, стороны стасиса? Кто в нём противоборствует? Ба, да это же партии!

То, что представители политической науки почти поголовно считают политические партии, сам феномен партийности и партийных разделений принадлежащим исключительно эпохе модерна, не должно смущать. Эта установка может быть поставлена под сомнение даже в тех же дисциплинарных рамках. Кеннет Джанда, стремясь максимально приспособить различные определения партий к нуждам сравнительного анализа, ранжировал их от более узких к более широким и в конце концов предложил собственное: партия есть «организация, преследующая цель замещения правительственных должностей своими признанными представителями»[42]. Но слово «организация» недвусмысленно отсылает к веберовскому идеальному типу рациональной бюрократии – притом что устроенные таким образом партии встречаются довольно редко. Институционализация партии – процесс с вариативным, не гарантированным и часто довольно слабым результатом[43]. Если так, если заменить слово «организация», например, словом «команда»[44], то партиями придётся признать и афинских демократов с аристократами, и римских популяров с оптиматами, и итальянских гвельфов с гибеллинами, и французских лигистов с гугенотами, и французских же фрондёров с мазаринистами, и английских «кавалеров» с «круглоголовыми» (с их собственными подразделениями), и английских же тори с вигами (тут, правда, сомнений нет уже ни у кого) etc. Историки ровно так и поступают, без оговорок и смущения описывая досовременные реалии при помощи слова «партия» (или “faction”, почти неизменно на протяжении веков, а нередко и сейчас выступающее его синонимом). Делают это и исследователи стасиса – Лоро, Агамбен, Берент (а также другие, здесь не упоминавшиеся).

Важнее другое сужение определения, у Джанды отсутствующее: партии кардинально отличаются от всевозможных дворцовых и околодворцовых камарилий (президенты, премьеры и диктаторы тоже обитают во дворцах), устраивающих интриги, комплоты и перевороты, однако стремящихся только к более или менее решительному пересмотру состава правящей элиты и к сопровождающему его перераспределению ресурсов – земель, богатств, титулов, должностей и прочих объектов вожделения. То же относится и к чисто династическим сварам вроде войны Алой и Белой розы. Потому что «обычное заблуждение современного социологизма – представлять себе партию как организацию, выражающую какие-то интересы. Любая партия – часть не только политического мира в узком смысле слова, но и общества в целом. В этом смысле она первична по отношению к любому интересу, в отстаивании которого её подозревают»[45]. Ещё раз: партии суть именно и буквально части (partes) общества, но не любые, а в силу тех или иных причин имеющие и отстаивающие свои взгляды на власть и по поводу власти – именно путём «замещения правительственных должностей своими признанными представителями»[46]. Это и позволяет им быть «одной из форм вертикальной организации общества и, в частности, одним из каналов вертикальной мобильности»[47], что, несомненно, относится ко всем перечисленным выше, а также многим иным случаям[48].

И само существование партий как акторов стасиса, и исходящая от них угроза политическому образованию веками воспринимались как зло, в том числе и в начале эпохи модерна. Томас Гоббс: «Лиги подданных… в большинстве случаев не нужны государству… и скрывают в себе противозаконные цели. Они поэтому противозаконны и обычно считаются крамолой (factions) и заговором»[49]. Дэвид Юм: партии – «сорняки», которые «подрывают систему правления, делают бессильными законы и порождают самую яростную вражду среди людей одной и той же нации», так что «дело редко кончается чем-либо иным, кроме полного распада той системы правления, при которой они были посеяны»[50]. Генри Сент-Джон Болингброк (один из немногих, усматривавших какую-то разницу между “party” и “faction”, но только количественную и, прямо сказать, небольшую): «Faction относится к партии как превосходная степень к положительной: партия есть политическое зло, faction – худшая из всех партий»[51]. Джеймс Мэдисон в принадлежащем его перу десятом письме Федералиста: «Под партией… я разумею группу граждан… которые объединились и движимы либо общим побуждением страсти, либо интересом, который ущемляет права других граждан или постоянные и совокупные интересы всей общины»; отсюда та «мутная накипь, которой дух партийной склоки покрыл наши правительственные институты»[52]. Джордж Вашингтон, прощальное послание к нации 1796 г. – документ, который вообще следовало бы цитировать страницами, но приходится ограничиться только самыми выдающимися пассажами: «…любые альянсы и ассоциации, созданные под каким-либо уважительным предлогом, но с действительным намерением осуществлять руководство или контроль над конституционными властями, разрушительны… Они способствуют возникновению faction, приданию ей чрезвычайной роли, замене делегированной воли нации волей партии… Чередующееся преобладание одной faction над другой, обострённое естественным для партийных расколов чувством мстительности, которое в разные времена и в разных странах влекло за собой наиболее чудовищные преступления, само является ужасным деспотизмом. А в конечном счёте это ведёт к деспотизму ещё более прочному и постоянному. Нарастающие разброд и лишения склоняют людей к тому, чтобы искать защиты и покоя в наделении одного лица абсолютной властью, и рано или поздно глава победившей faction, более умелый или более удачливый, чем его соперники, использует такое положение вещей для своего собственного возвышения на руинах общественной свободы»[53]. И Алексис де Токвиль: «Партии – это зло, свойственное демократическому правлению[54]… Великие партии потрясают общество, малые его будоражат; первые раздирают его на части, вторые его развращают»[55].

Вывод ясен. Партии и есть акторы стасиса. Партийные противоборства и есть стасис. Так было веками. На протяжении этих веков партийная политика, как и положено стасису, отнюдь не была жёстко отмежёвана от политического насилия, в том числе вооружённого и прямо смертоносного[56].

Прежде чем сделать следующий шаг, к рассуждению необходимо добавить ещё одну констатацию. Уже отмечалось, что в Древней Греции ареной стасиса могли оказываться не только взаимодействия внутри полисов, но и между ними. (Далее вместо термина «полис» лучше использовать термин «полития» – он шире, он входит в современный политический язык и потому применим не только к античным реалиям.) Соответственно, и партии как акторы стасиса бывали как внутри-, так и межполитийными. Демократическая и аристократическая (со временем ставшая скорее олигархической) партии действовали во всей Элладе, обычно ассоциируясь с проафинской или проспартанской ориентациями. Такой же межполитийный характер носили и профиванская партия, и проперсидская с антиперсидской, и промакедонская с антимакедонской, и проримская с антиримской – внешний референт как носитель того или иного политического проекта вполне может стать основанием для партийных разделений. Весьма современно звучит рассказ Полибия: «В наше время… во всех народных государствах есть две партии, из которых одна учит, что необходимо подчиняться идущим от римлян указаниям и почитать превыше законов, договоров и всего подобного волю римлян. Другая партия выдвигает вперёд законы, клятвы, договоры и убеждает народ не нарушать их без крайней нужды»[57]. Папская и императорская партии, получившие в Италии имена гвельфов и гибеллинов, действовали во всём пространстве Священной Римской империи. Затем, по мере консолидации в ходе процесса «территориализации пространства, которая стала предварительным условием современной политики как таковой»[58] современных государств, «почти истерически блюдущих собственные пределы»[59], функционирование межполитийных партий до крайности затруднилось. А потом они вернулись – в виде многочисленных Интернационалов разного толка, Партии арабского социалистического возрождения (Баас) или транснациональных партий Европарламента. В большинстве случаев структурными элементами межполитийных партий становились не только настроенные тем или иным образом, объединённые теми или иными ценностями, продвигающие тот или иной проект вертикально интегрированные (от элит до массовых слоев) политические группировки, но и те политии, над которыми им удавалось приобрести власть и контроль. Подобные альянсы также оказывались в той или иной степени вертикально интегрированными, иерархически организованными, со своими ведущими и ведомыми.

Теперь яснее, к чему направляется рассуждение. Упомянутые выше «способы придания стасису ограниченного, управляемого и даже… направляемого к общему благу характера» вырабатывались именно, так сказать, на партийном материале. Они состояли в усмирении партийной розни и ограничении её губительных эффектов, в укрощении, секьюритизации и «цивилизации» партий. Причём делалось это не только внепартийными и надпартийными силами, но и самими же партиями – скорее всего, в целях самосохранения ценой отказа от наиболее крайних своих амбиций и методов их осуществления. «Война всех против всех» оказалась слишком рискованной почти для всех. В выигрыше оказывалось и политическое целое – потому что тем самым его части, акторы стасиса, действующие по метонимической формуле pars pro toto и стремящиеся к узурпации pars власти над toto, принуждались к обоюдному сдерживанию. Столкновение частных пороков становилось, таким образом, на службу общему благу.

Первые признаки того, что восприятие партий делается менее негативным, стали заметны уже в XIX веке. Тот же Вашингтон в том же документе вдруг делает оговорку: «существует мнение, что в свободных странах партии представляют собой полезный инструмент контроля за отправлением власти и способствуют сохранению духа свободы. В каком-то смысле это, возможно, верно… Но в правительствах народного толка, в избранных правительствах такого рода дух не следует поощрять. Можно с уверенностью утверждать, что в каждой партии, естественно, будет всегда достаточно такого духа; а в условиях наличия постоянной опасности проявления крайностей общественное мнение должно использовать своё влияние для того, чтобы смягчить и умерить его. Чтобы поддерживать огонь, необходима всеобщая бдительность для предотвращения того, что он разгорится в пламя, иначе огонь не согреет, а поглотит»[60]. Тот же Токвиль в той же «Демократии в Америке» допускает, что хотя бы «великие партии, потрясая общество, тем самым нередко его спасают»[61]. Гарольд Ласки в 1925 г., перечислив все обычные претензии к партиям и согласившись с ними, пишет: «И всё же, несмотря на весь критицизм в отношении партий, услуги, оказываемые ими демократическому государству, неоценимы. Они предотвращают проникновение народных причуд и прихотей в законодательство[62]. Они суть главная наша защита от угрозы цезаризма»[63]. Далее перечисление преимуществ партийности продолжается; но в высшей степени важно, что начинается оно с указания на второе измерение (или ипостась) партийного стасиса – его способность быть ресурсом и гарантией стабильности политического порядка, причём уже демократического. Эта его функция постепенно выходит из тени, и вскоре после Второй мировой войны Морис Дюверже окончательно фиксирует совершившуюся перемену: «свобода совпадает с режимом партий»; «только рост партий… открыл возможность реального и активного сотрудничества всего народа с политическими институтами»; «если бы демократия и в самом деле была несовместима с партиями, это, бесспорно, означало бы, что она несовместима с условиями нашей эпохи»[64]. Затем убеждение в благотворности партий (и, что то же самое, партийного стасиса, только должным образом ограниченного) превратилось в общепринятый стандарт и отождествилось с политической свободой per se – до такой степени, что даже во многих странах социалистического лагеря завелась некая декоративная многопартийность, а требование многопартийности реальной стало одним из главных лозунгов освободительного движения в том же лагере (собственно, с ним и покончившего) на рубеже 1980–1990-х годов.

Важнейшим предохранителем от угрозы, порождаемой «мутной накипью партийной склоки» внутри той или иной политии (притом что с некоторого времени практически все они почти в обязательном порядке приняли вид государств), вполне основательно принято считать возникновение партийной системы. То есть – консистентного набора относительно устойчивых, предсказуемых, однако преимущественно неформальных паттернов, определяющих отношения и сценарии взаимодействия партий между собой (в том числе партий, находящихся на периферии системы либо вовсе в неё не входящих), а также с государством, различными его институтами, неполитическими элитами, церквями, гражданскими структурами etc. Корпус посвящённых партийным системам исследований необозрим, и обозревать его здесь совершенно излишне. Важно отметить лишь два обстоятельства.

Во-первых, выявлено множество факторов, оказывающих влияние на формат той или иной партийной системы. Однако среди них нет ни одного решающего, и даже избирательный порядок (см. знаменитый «закон Дюверже»: «…мажоритарная система в один тур ведёт к двухпартийности. И наоборот: мажоритарное голосование в два тура и система пропорционального представительства приводят к многопартийности»[65]) таковым не является, о чём со всей ясностью писал сам же Дюверже в той же главе «Политических партий» – отнюдь не возводя своё наблюдение в ранг непреложного «закона»[66]. Отсюда следует крайняя затруднительность (скорее невозможность) конструирования партийных систем с заданными параметрами «на заказ» – конструкторы просто не располагают инструментами, гарантирующими получение того или иного желаемого результата[67]. Даже использование очень схожих избирательных порядков порождает весьма разнородные эффекты, даже британская и американская двухпартийные системы функционируют по-разному (к тому же первую можно считать двухпартийной не без некоторых оговорок). Потому что в конечном счёте партийная система образуется (или так и не образуется) самими же партиями – в результате приводящей (или не приводящей) к относительному динамическому равновесию игры своевольных сил. «Партии образуют “систему” только в том случае, если они суть части (во множественном числе); строго говоря, партийная система есть… результирующая межпартийного соревнования. Вид конкретной системы определяется взаимосвязью партий, тем, что каждая партия есть функция (в математическом смысле) других партий»[68]. И равновесие это всегда колеблемо, временно или, по крайней мере, продолжительность его сохранения невозможно предсказать. Сеймур Липсет и Стейн Роккан констатировали состоявшееся в 1910–1920-х гг. «замораживание» большинства западных партийных систем, отметив, что даже те из них, которые подверглись во второй четверти века тяжёлым испытаниям, затем восстановились в виде, очень близком к исходному[69]. Однако в 1985 г. Липсет допустил возможность «размораживания» и переформатирования даже этих систем под влиянием новых социальных сдвигов[70], что вскоре и воспоследовало – кроме как в США и, с оговорками, в Великобритании.

Во-вторых, именно поэтому все партийные системы уникальны. Единственная их внутренне связная, внятно обоснованная, убедительная типология предельно примитивна, поскольку строится на одном и только одном критерии – количество партий, по каким угодно причинам оказавшихся включёнными в систему. Число акторов само по себе в некоторой (неполной) мере задаёт структуру взаимодействий внутри системы и поведение системы в целом. Как с велосипедами – их разновидностей множество, но навыки езды и прогнозируемое поведение в дорожном потоке принципиально различны только для велосипедов двух- и трёхколёсных (есть ещё вырожденный случай велосипедов одноколёсных, встречающихся, впрочем, только в цирке). Аналогичным образом выделяются системы однопартийные (тоже вырожденный случай), системы с доминирующей партией, или квазимногопартийные, двухпартийные, трёхпартийные, четырёхпартийные… и тут ряд заканчивается. «Никакая классификация уже невозможна там, где насчитывается свыше четырёх партий»[71].

Теперь пора свести все поочерёдно вводившиеся выше импликации к одной, предпоследней. Если глобальный мир находится в состоянии глобальной гражданской войны, то есть стасиса; если различение войн внутренних и внешних утрачивает смысл, а стасис и полемос обмениваются своими чертами, и не только худшими; если акторы стасиса могут быть с полным основанием названы партиями; если как сам стасис, так и его акторы способны иметь межполитийный характер; если признаком перехода партийного стасиса в контролируемый, предсказуемый режим и превращения его в средство обеспечения политической стабильности является возникновение партийной системы, то… нельзя ли в порядке мысленного эксперимента применить сложившийся в науке язык описания партийности и партийных систем к глобальной политической динамике последнего столетия?

За отправную точку разумно принять Interbellum (1918–1939 гг.). Первая мировая война, она же Великая – ещё полемос как он есть. Яростный, необузданный, бесчеловечный (одни отравляющие газы чего стоят), срывающий тонкие покровы цивилизованности со всех его участников, – хотя все они защитниками цивилизации и тщились себя представить. Попытки исключить повторение пережитого цивилизацией кошмара (Лига Наций, пакт Бриана-Келлога) с треском провалились. Не в последнюю очередь потому, что всё это время осуществлялся выдвинутый Владимиром Лениным ещё осенью 1914 г. лозунг «превращения современной империалистской войны в гражданскую войну»[72], причём войну интернациональную, которую «против буржуазии как “своей” страны, так и “чужих” стран»[73] поведут наконец-то соединившиеся пролетарии опять же всех стран. К одной лишь классовой борьбе дело не свелось, констелляции конфликтующих сил, государственных и негосударственных, оказались намного сложнее. Но пламя «интернациональной гражданской войны», “internationalen Bürgerkrieg”, как выразился внимательно читавший Ленина Шмитт в 1938 г.[74], – Эрнст Нольте в 1997 г. назвал её «европейской гражданской»[75] – разгоралось неуклонно.

Вторая мировая война – тоже полемос, несомненно. Но в ней уже начинают проступать черты стасиса как войны своих против своих же.

Братоубийственная война чудовищна, здесь нет и не может быть никаких смягчений; но происходить она, по определению, может только между братьями, знающими о собственном родстве и признающими его. А значит, происходит она особенным образом – в кружащем всех вихре беспощадности внимательному наблюдателю становятся видны области… чего-то иного.

Главное, что позволяет обнаружить во Второй мировой не только полемос, но и стасис, – появление в составе антигитлеровской коалиции Советского Союза, собственно, и внёсшего решающий вклад в победу союзников. Соответственно, в 1941 г. из публичного пространства «свободного мира» моментально исчезают весьма популярные до тех пор, глубоко укоренённые образы диких, кровожадных bolsheviks (ранее – cossacks). Сам дискурс «цивилизация против варваров» практикует только приверженная расовой теории нацистская Германия (а также, в менее радикальных формах и со своей спецификой, Италия и Япония), да и та применяет его к своим врагам с Востока (славянам, «азиатам» и т.п.), не с Запада. Со своей стороны, Уинстон Черчилль в знаменитой речи «Их звёздный час» (1940 г., сразу после дюнкеркской катастрофы) говорит о новых Тёмных веках, которые неизбежно наступят, если Британия падёт. Но описывает он их не как победу варварской архаики, наоборот: они окажутся ещё «более мрачными и, возможно, более долгими благодаря извращённой [нацистской] науке» – угроза исходит не извне, а изнутри цивилизации. Впрочем, сколько-нибудь массированного применения такого плода «извращённой науки», как химическое оружие, неожиданным образом не случилось, ни на полях сражений, ни против тыловых целей. В сопоставимой степени цивилизованные «братья» предпочли истреблять друг друга иными способами[76].

Первая серьёзная попытка переключить весь мир из режима ничем не умеренного полемоса в режим умеренного стасиса путём создания чего-то похожего на партийную систему – образование ООН. Точнее, Совета Безопасности ООН, закрытого картеля вето-игроков, по отношению к которому все прочие «объединённые нации» стоят ступенью ниже и которому субординированы[77]. Его постепенное превращение ещё и в единственно легитимный «ядерный клуб» изначально не планировалось, но привилегированный статус пяти постоянных членов дополнительно закрепило. Трудно сказать, верил ли кто-нибудь летом 1945 г., что отношения внутри этого картеля будут равноправными и гармоничными, – разве что завзятые мечтатели. Так и не заработав сообразно прекраснодушному замыслу, он переродился в биполярную, т.e. двухпартийную систему – Советский Союз с одной стороны, Соединённые Штаты, Британия и Франция (а также, до 1971 г., Китайская республика) – с другой. Оба полюса окружили себя сателлитами (партийный эквивалент – «младшие партнёры по коалиции», не имеющие права решающего голоса), оба соревновались в умножении их числа, перетягивая их из лагеря в лагерь. Количественный перевес одного из полюсов значения не имел – любое количество вето-игроков не сильнее одного, на то оно и вето. По той же причине передача места в Совете Безопасности от тайваньского правительства материковому Китаю мало что изменила; к тому же китайские коммунисты уже успели испортить отношения с советскими и заняли в биполярной системе позицию tertius gaudens, «третьего радующегося». Радоваться-то он, может, и радовался, но сколько-нибудь заметного влияния на ход глобальной (уже глобальной) «Большой Игры» не оказывал.

Тем не менее свою главную миссию ООН исполнять начала, и не без успехов; уже Корейская война (1950–1953) была самым настоящим стасисом, и не только во внутрикорейском измерении, но и по формату весьма ограниченной вовлечённости в неё США (под флагом той же ООН), СССР и КНР. Наиболее очевидное тому подтверждение – категорический отказ Гарри Трумэна удовлетворить настойчивые требования Дугласа Макартура о нанесении ядерных ударов (даже не по Северной Корее, а прямо по Китаю) и жёсткое увольнение легендарного полководца за инициативу, чреватую обратным сваливанием в полемос. И в дальнейшем всё происходило примерно так же. Иногда враждующие партии подходили к самому краю пропасти «взаимного гарантированного уничтожения», но так в неё и не сорвались, разделяя и признавая (то молчаливо, то открыто) общую ответственность за судьбу человеческой цивилизации. Иммануил Валлерстайн довольно сильно идеализировал ситуацию, заявив однажды, будто «“холодная война” была не игрой, которую следовало выиграть, а скорее менуэтом, который необходимо было протанцевать»[78]. Нет, эта война походила не столько на танец, сколько на бокс – кровь-то лилась, и немало. Но на бокс в перчатках, подчинённый определённым правилам, не только писаным. Как и партийный стасис.

В конце 1980-х – начале 1990-х гг. биполярность закончилась. Двухпартийная система распалась по причине деградации и самоликвидации одной из партий. На некоторое время мир стал однополярным. Но это была не однопартийная система, а полуторапартийная, или квазимногопартийная, или система с доминантной партией, или с гегемонистской, или с «естественной партией власти» (natural governing party) – в исследованиях партийности существует много определений таких режимов, расходящихся в нюансах, но сходящихся в главном. Партий в подобной системе может быть сколько угодно. Они не являются безвольными марионетками, в отличие от некоммунистических партий, существовавших в некоторых социалистических странах (Болгарии, Венгрии, ГДР, Польше, Чехословакии) и существующих в современном Китае. Однако значение имеет только одна партия, выступающая ядром любых коалиций (в тех случаях, когда их образование вообще оказывается необходимым), определяющая политический курс и раз за разом подтверждающая своё лидерство. Какими и насколько благородными методами оно обеспечивается, другой вопрос. Обычно разными. В одном лишь ХХ веке такие системы десятилетиями функционировали в Австрии, Италии, Ирландии, Люксембурге, Финляндии, Швеции (самые известные примеры за пределами Европы – Индия, Мексика, Япония). Объём и качество политических свобод в перечисленных странах весьма разнились, но ни одна из них не была полностью несвободной.

США, разумеется, с восторгом приняли свалившийся на них подарок судьбы, так хорошо согласовавшийся со старой, уже начавшей забываться идеей “Manifest Destiny”, «явного предназначения» Америки к мировому первенству, достигаемому путём распространения определённых ценностей и принципов политической организации[79]. Будто возродился – век спустя – дух сенатора Альберта Бевериджа, в 1900 г. произнёсшего речь «В поддержку Американской империи» (“In Support of American Empire”), в которой сама Конституция интерпретировалась как прямой «призыв к росту, к экспансии, если угодно, к империи, не ограниченной географией, климатом и вообще ничем, кроме жизненных сил и возможностей американского народа»[80]. То был именно подарок: Советский Союз вместе со всем своим лагерем рухнул сам, под грузом внутренних дефицитов и напряжений, а не под воздействием внешних шоков[81]. Американский политический класс такого поворота не ожидал и не был к нему готов. Соединённые Штаты (и Запад в целом) просто заполняли, действуя спонтанно и ситуативно, освободившиеся места, причём под бурные аплодисменты огромного большинства обитателей этих мест, в том числе России. Предложенная Гейром Лундестадом применительно к периоду между 1946 и 1952 гг. формула «империя по приглашению»[82] приобрела новую актуальность[83].

Безмятежное (хорошее слово, ёмкое) доминирование США продолжалось недолго. События 11 сентября 2001 г. и всё то, что за ними последовало в отношениях с глобальной исламской уммой, неуклонное восхождение Китая, движимое острым ресентиментом российское «вставание с колен», подъём антиамериканских настроений в Латинской Америке и Европе (чаще на левом, но иногда и на правом фланге), да ещё и быстро появившиеся у самих же американцев сомнения в соответствии национальным интересам единоличного принятия на себя столь тяжкого бремени[84]… эти и другие вызовы пока не сокрушили американскую гегемонию (может, и не сокрушат), но, не получая адекватных ответов, накапливаются и подрывают её всё больше. Глобальная квазимногопартийность в кризисе.

Чаще всего её противники пишут на своих знамёнах слово «многополярность». Не исключено, что некоторые из них на самом деле подразумевают возвращение к старым добрым биполярным временам (в той же или иной конфигурации), но заявлять об этом прямо себе не позволяют – чтобы не растерять союзников. Логика элементарна и привлекательна: раз не однопартийность (различия между однопартийными и квазимногопартийными системами адепты многополярности не проводят), тогда многопартийность. Точно так же, как уже упоминалось, многопартийность была основным лозунгом освободительного движения конца 1980-х – начала 1990-х годов. Какая многопартийность, тогда важным не казалось. Любая. Так и хочется сказать, перефразируя Владимира Соловьёва (не журналиста, а поэта и философа): «Полицентризм! Хоть слово дико, / Но мне ласкает слух оно, / Как бы предвестием великой / Судьбины божией полно».

Однако лозунг – ещё не программа. Сколько именно предполагается центров/полюсов в новом мироустройстве? Если больше четырёх, как тогда быть с предупреждением Дюверже о невозможности в таком случае какой-либо классификации, то есть о непредсказуемости предстоящих взаимодействий внутри настолько фрагментированной системы и их последствий? Да и можно ли будет назвать чаемое состояние системой? Какие именно силы (государства, альянсы) станут центрами/полюсами, какими будут критерии их отбора и признания? Откуда следует, что их отношения непременно окажутся взаимно уважительными? С какой стати и каким образом смягчатся, не говоря уж разрешатся, многочисленные нынешние конфликты между такими очевидными, непременными кандидатами в центры/полюса, как та же Америка, Европа, полный отрыв которой от США более чем сомнителен, Россия, Китай, Индия, Япония, исламская умма (сама по себе полицентричная, раздираемая противоречиями и не имеющая шансов на полную консолидацию)? Не превратится ли многополярный мир в арену войны если не всех против всех, то многих против многих? Глобальной войны, которая, подобно нынешнему противоборству Израиля и ХАМАС, будет вестись опять не как стасис, а как полемос – на уничтожение, с тем же расчеловечиванием врага и с тем же её представлением, по меньшей мере одной из сторон, как битвы цивилизации с варварами? Можно ли институционализировать многополярную конструкцию, закрепить её хоть каким-то правовым, обязывающим способом? Почему такая институционализация окажется более эффективной, чем первоначальный идеалистический замысел ООН и её Совета Безопасности? И куда, кстати, денется ООН, реформируемая лишь теоретически и только в частностях, но не принципиально – до тех пор, пока постоянные члены Совета Безопасности обладают правом вето, а отказываться от него дураков нет и не предвидится? Главная загадка даже не в том, какими окажутся ответы на эти вопросы, а в том, кто способен их дать.

Если вся предыдущая цепочка импликаций имеет право на существование, то полезно было бы вспомнить ещё об одной особенности по крайней мере некоторых известных партийных систем. Бывает так, что стабильность системы и предсказуемость происходящего в её рамках достигаются даже за пределами «порога Дюверже» – за счёт фиксации качественно неравного статуса отдельных партий, его непропорциональности их количественному весу. Такие системы могут быть названы изолирующими. Стабильность и предсказуемость обеспечиваются в них методом «все на одного» – подавляющее большинство акторов, и крупных, и мелких, делает всё, чтобы не допустить одного из них к процессу принятия решений, во всяком случае затрагивающих всю политию. Так поступали в своё время с коммунистическими партиями Италии и Франции, которые набирали «от одной четвёртой до одной трети всех голосов на выборах. Однако в течение прошедших 25 лет их коалиционный потенциал практически равнялся нулю»[85]. Так поступают уже давно и до сих пор в ФРГ с «Альтернативой для Германии» и «Левой», во Франции – с «Национальным фронтом»[86]. Как это делается, отлично видно по знаменитым выборам президента Франции 2002 г., когда во втором туре сошлись Жак Ширак и Жан-Мари Ле Пен. Ширак получил 82 процента голосов против 20 процентов в первом туре, Ле Пен – 18 процентов против 17 процентов, причём в межтуровой агитации за Ширака использовались такие выразительные призывы, как «Голосуйте в перчатках» и «Голосуйте за мошенника, не за фашиста». Показательными выдались и выборы 2017 г.: Ле Пен (уже Марин) – 34 процента во втором туре против 21 процента в первом, Эмманюэль Макрон – 66 процентов против 24 процентов. Буквально в прямом эфире тот же сценарий можно наблюдать, следя за попытками лидера нидерландской «Партии за свободу» Герта Вилдерса, опередившей все прочие партии на парламентских выборах 2023 г., сформировать дееспособное правительство.

Тут есть несколько весьма поучительных аспектов. Во-первых, стратегия (или инстинкт) изоляции успешна при двух условиях: а) претензии к изолируемому актору имеют не только политическую stricto sensu, но и метаполитическую, моральную природу; б) изолируемый актор должен быть достаточно велик (ещё одно хорошее, ёмкое слово), чтобы его изоляция оказала на остальных участников политического процесса сплачивающий эффект требуемой мощности, перевешивающий их собственные разногласия, но достаточно невелик, чтобы процесс без его участия мог бы в целом идти своим чередом.

Во-вторых, изоляция отличается и от официального запрета, под который подпадают экстремистские, прежде всего неонацистские партии, и от новомодной отмены[87]. Изолируемый актор отнюдь не поражается в правах, не окружается стеной молчания, игнорирования и невидимости. Он обладает и пользуется теми же или почти теми же легальными и легитимными возможностями для выражения и продвижения своей позиции, что и другие; его вполне замечают, информируют общественность о его заявлениях и действиях, полемизируют (sic!) с ним. Просто с ним, выражаясь по-детски, не хотят дружить, не принимают в компанию. Он может получать некоторую долю власти и влияния на местном, муниципальном или региональном, уровне. Его руки совершенно развязаны для критики совершаемых ошибок и разоблачения творящихся несправедливостей (не только по отношению к нему самому), в чём есть свои удобства – риск, что ответственность за положение страны когда-нибудь придётся принять на себя, минимален. Но в настоящую, высшую власть такого актора не берут – и точка.

В-третьих, обычная реакция изолируемого актора – опять же напоминающая детскую раздражённая обида. «За что? Как вы смеете? Такую партию, как наша, не просто организацию, но значимую, многочисленную часть общества[88] нельзя изолировать!» Напрашивающаяся ответная реплика «Почему, собственно, нельзя? Вот же, всё получается, хотим и изолируем» повисает в воздухе – потому что нечем крыть.

В-четвёртых, прецеденты выхода в неповреждённом виде изолированного актора из этого положения – ни в результате добровольного снятия бойкота другими акторами, ни в результате преодоления блокады им самим, своими силами, – отсутствуют. Возможно, пока; всё возможно; следим за Нидерландами. Но в данный момент их нет.

Эта любопытная стратегия уже тестировалась в глобальном масштабе. Первым кандидатом на роль того одного, против которого объединяются все или почти все остальные (не прекращая находиться в стасисе, но тем самым делая его умеренным, ограниченным, регулируемым), стал в начале 2000-х гг. «международный терроризм». Кое-что удалось – под эгидой США возникла грандиозная антитеррористическая коалиция, в неё по собственной инициативе, и не проформы ради, не с пустыми руками вошла даже Россия, режим талибов был снесён почти мгновенно, отношения России с Западом заметно улучшились. Россия извлекла тогда из ситуации и другую пользу, сумев доказать факт широкого присутствия международных террористов, в том числе самой «Аль-Каиды»[89], в мятежной Республике Ичкерия и резко снизив таким образом градус осуждения второй чеченской кампании. Но довольно скоро стало понятно, что в долгосрочной перспективе решение не работает. Потому что в XXI веке, в отличие от 1960–1970-х гг., «международный терроризм» на 99 процентов представляет собой, прямо говоря, терроризм исламский. Отделить исламских радикалов от глобальной уммы оказалось невозможно, повторить опыт сплачивания не получилось ни через «Исламское государство»[90], ни через ХАМАС (и даже талибы[91] по той же причине вернулись к власти в Афганистане). А умма в целом слишком велика, чтобы стать объектом изоляции.

Многих, особенно в Америке, обрадовала бы изоляция Китая. Но она заведомо неосуществима – Китай опять-таки слишком велик, его экономика слишком интегрирована с большинством других экономик мира, он использует слишком изощрённую и потому эффективную стратегию налаживания отношений с другими акторами, не предполагающую, в частности, выдвижения каких-либо политических или гуманитарных условий.

В последнее время роль и функция объекта изоляции всё активнее примеряются к России. Оба условия успешности стратегии – моральная окрашенность претензий и достаточная, но не чрезмерная величина – в её случае выполняются. Голоса, предостерегающие от какого-либо доверия к «этим русским» и от ведения с ними “business as usual”, раздавались давно. Действия России на Украине и её категорический, эксплицитный отказ принимать «миропорядок, основанный на правилах» (что представляет собой просто-напросто другое наименование для ограниченного, контролируемого стасиса) мощно стимулировали процесс, придав ему лавинообразный характер. Дело усугубляется тем, что со многих сторон звучат призывы перестать рассматривать российско-украинский вооружённый конфликт как стасис, как «спор славян между собою» и превратить его в подлинный, бескомпромиссный полемос, как по методам ведения боевых действий, так и по их целям, да ещё и непосредственно вовлечь туда же страны Запада, сейчас вовлечённые опосредованно. Высказываются в этом духе преимущественно маргиналы. С той же оговоркой – пока.

Тем временем изоляция России продвигается – медленно, но неуклонно. Каналы обхода санкций перекрываются один за другим. Обходиться без российских рынков и ресурсов большинство западных экономик научилось или продолжает учиться. Сплачивающий эффект налицо: ещё недавно немыслимый отказ Финляндии от нейтралитета и её вступление в НАТО состоялись, на подходе Швеция (и та задержалась лишь по недоразумению), не менее немыслимый дрейф в сторону от России Армении и даже (хотя и гораздо более осторожный) Казахстана происходит на глазах. Да, многие акторы (как страновые, так и субнационального уровня), в том числе отдельные члены НАТО и Европейского союза, занимают по отношению к тренду на изоляцию России фрондирующую позицию; но делают они это крайне осторожно и не скрывают, что преследуют исключительно собственные интересы, выторговывая для себя более выгодные условия присоединения к мейнстриму или – китайский вариант – надеясь сформировать собственный. Конечно, ядерный потенциал и постоянное членство в Совете Безопасности ООН делают полную, глухую изоляцию России неосуществимой; но только они. Основных своих целей изолирующая стратегия достигает и так. Она настолько удобна и эффективна, что нет никаких оснований рассчитывать на отказ от неё даже в случае вполне вероятного в ближайшем будущем перехода российско-украинского вооружённого конфликта – каким бы то ни было образом – в менее горячую фазу. Зачем ломать то, что совсем недавно наладилось и неплохо работает? Логически возможны только два сценария, предполагающие такой отказ. Первый – появление нового кандидата на роль изолируемого объекта, причём такого, что для его изоляции потребуется реабилитировать и привлечь самоё Россию. Что это может быть за актор, какой силы шок и какими средствами он должен произвести, a priori вообразить нельзя. И страшновато. Второй – изобретение нового метода сплачивания фрагментированной глобальной системы, превосходящего стратегию изоляции по балансу выгод и издержек. Гадать опять-таки a priori бесполезно.

Глобальный стасис может прекратиться только кардинальной переменой человеческой природы или полной деглобализацией мира.

Первое невероятно, по крайней мере в пределах рационального сознания. Второе гипотетически возможно, но без той же перемены человеческой природы гарантирует возвращение в полемос. Почти ничего утешительного тем в России или за её пределами, кому не нравится изоляция и кто всё же не хочет попробовать, каков настоящий полемос на вкус, прямо сейчас сказать нечего. Кроме разве что одного: ничто не навсегда, и даже то, что будто бы навсегда, однажды кончается. В фильме Джеймса Кэмерона «Терминатор 2» рефреном звучит фраза: «Будущее не предопределено». Я пытался завершить это рассуждение как-нибудь иначе. Не получилось.

Автор: Святослав Каспэ, доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

          

СНОСКИ

[1] Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху империи / Пер. с англ. В.Л. Иноземцева. М.: Культурная революция, 2006. С. 13.

[2] Там же. С. 433.

[3] Agamben G. State of Exception. Translated from Italian by K. Atell. Chicago: The University of Chicago Press, 2005. P. 3.

[4] Agamben G. Homo sacer. Stato di eccezione. Torino: Bollati Boringhieri, 2003. P. 4.

[5] Агамбен Дж. Homo sacer. Чрезвычайное положение / Пер. с итал. М. Велижева, И. Левиной, О. Дубицкой, П. Соколова. М.: Европа, 2011. С. 10.

[6] Арендт Х. О революции / Пер. с англ. И. Косича. М.: Европа, 2011. С. 14.

[7] Schmitt C. Theory of the Partisan: Intermediate Commentary on the Concept of the Political. Translated from German by G.L. Ulmen. N.Y.: Telos Press Publishing, 2007. P. 95.

[8] Шмитт К. Теория партизана. Промежуточное замечание к понятию политического / Пер. с нем. Ю.Ю. Коринца. М.: Праксис, 2007. С. 143.

[9] Хардт М., Негри А. Указ. соч. С. 18.

[10] Бек У. Власть и её оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / Пер. с нем. А.Б. Григорьева, В.Д. Седельника. М.: Прогресс-Традиция; Издательский дом «Территория будущего», 2007. С. 329.

[11] Hardt M., Negri A. Multitude: War and Democracy in the Age of Empire. L.: Hamish Hamilton, 2004. P. 3. Перевод, предложенный в русском издании, неудовлетворителен. «Гражданская война – это вооружённый конфликт между суверенной властью и/или не обладающими суверенными правами повстанцами в пределах территории некоего суверенного государства» (см.: Хардт М., Негри А. Указ соч. С. 13). В оригинале между тем написано: «armed conflict between sovereign and/or nonsovereign combatants within a single sovereign territory». Легко видеть, что ни слова «власть», ни, что ещё важнее, слова «государство» здесь нет. В ситуации гражданской войны и то, и другое в хоть сколько-нибудь различимом виде может попросту отсутствовать.

[12] См., например: Mack A. Civil War: Academic Research and the Policy Community // Journal of Peace Research. 2002. Vol. 39. No. 5. P. 515–525; Sambanis N. What Is Civil War? Conceptual and Empirical Complexities of an Operational Definition // The Journal of Conflict Resolution. 2004. Vol. 48. No. 6. P. 814–858; Kalyvas S.N. Civil Wars. In: C. Boix, S.C. Stokes (Eds.), Oxford Handbook of Comparative Politics. Oxford: Oxford University Press, 2007. P. 416–434; Cederman L.-E., Vogt M. Dynamics and Logics of Civil War // Journal of Conflict Resolution. 2017. Vol. 61. No. 9. P. 1992–2016; Florea A. Theories of Civil War Onset: Promises and Pitfalls. In: W. Thompson (Ed.), The Oxford Encyclopedia of Empirical International Relations Theory. Oxford University Press, 2017. DOI: 10.1093/acrefore/9780190228637.013.325

[13] Даже общие, обзорные работы могут быть перечислены лишь выборочно: Turner B.S. Citizenship and Social Theory. L.: SAGE Publications, 1993. 194 p.; Shafir G. (Ed.) The Citizenship Debates: A Reader. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1998. 316 p.; Heater D. A Brief History of Citizenship. N.Y.: New York University Press, 2004. 155 p.; Bellamy R. Citizenship: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2008. 152 p.

[14] См.: Heater D. World Citizenship and Government: Cosmopolitan Ideas in the History of Western Political Thought. N.Y.: St. Martin’s Press, 1996. 259 p.; Carter A. The Political Theory of Global Citizenship. N.Y.: Routledge, 2001. 277 p.; Isin E.F., Nyers P. Routledge Handbook of Global Citizenship Studies. N.Y.: Routledge, 2014. 644 p.; Reysen S., Katzarska-Miller I. The Psychology of Global Citizenship: A Review of Theory and Research. Lanham, Boulder, N.Y., L.: Lexington Books, 2018. 200 p.

[15] Kaspe S. Life, Death, and the State // Russia in Global Affairs. 2021. Vol. 19. No. 3. P. 178.

[16] Regan P. Civil Wars and Foreign Powers: Outside Intervention in Intrastate Conflict. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2000. 172 p.

[17] Впервые темы стасиса я коснулся в статье «“Любовь во время войны”: против автономии политического» (см.: Каспэ С.И. «Любовь во время войны»: против автономии политического // Философия. Журнал Высшей школы экономики. Т. 7. No. 1. С. 13–61). Когда публикуемая сейчас работа о глобальном стасисе уже была в основном написана, в журнале «Социологическое обозрение» состоялась публикация текста Владимира Бродского (см.: Бродский В.И. Война во время любви: размышление над статьей С.И. Каспэ в свете различения частной и публичной вражды в учении Карла Шмитта // Социологическое обозрение. Т. 22. No. 3. С. 147–171). Это блистательное, многоплановое исследование, обладающее самостоятельной ценностью. Его значение далеко выходит за пределы реакции на мои рассуждения. К сожалению, должным образом поддержать дискуссию я уже не успевал. Да и нужно ли это? Бродский пишет: «Реагируя на аргумент Каспэ, автор делает попытку предположить, как на него мог бы ответить один из главных «анти/героев “Любви во время войны” – немецкий мыслитель Карл Шмитт». Никаких возражений; очень возможно и даже вероятно, что примерно так Шмитт и ответил бы.

[18] См.: Lintott A. Violence, Civil Strife and Revolution in the Classical City, 750–330 BC. L., Canberra: Croom Helm, 1982. 289 p.; Finley M.I. The Athenian Demagogues. In: Finley M.I. Democracy Ancient and Modern. New Brunswick: Rutgers University Press, 1985. P. 38–75.

[19] Вообще-то и не очень парадоксальному: противостояние – это тоже стояние, то есть занятие и удержание определённых позиций, причём второе логически предшествует первому и является условием его возникновения.

[20] Лоро Н. Разделённый город. Забвение в памяти Афин / Пер. с франц. С. Ермакова. М.: Новое литературное обозрение, 2021. 360 с.

[21] Семьи прежде всего как домохозяйства, то есть не только кровнородственной, но и социально-экономической единицы.

[22] В переводе С. Ермакова учитывается, что в греческом языке слово «стасис» женского рода – как и, например, слово «кризис». Я не иду по этому пути, чтобы избежать способных вызвать ненужный комический эффект словесных конструкций вроде «город находится в состоянии стасисы и порождённой ею кризисы».

[23] Агамбен Дж. Stasis. Гражданская война как политическая парадигма / Пер. с итал. С. Ермакова. СПб.: Владимир Даль, 2017. С. 18.

[24] Там же. С. 24.

[25] Там же. С. 25–26.

[26] Мало внимания уделяется ей и в блестящей, ставшей одним из важнейших источников вдохновения для этого текста статье Артура Третьяка (см.: Третьяк А.Р. Stasis и политическая философия современной войны // Полития. 2023. No. 3. С. 6–22). Третьяк пишет в ней о том же предмете, что и я; но в отличающемся ракурсе и с иным фокусом, отчего и рассуждение его ведёт в другую точку. Сам тот факт, что проблематика стасиса в последнее время выходит в политических исследованиях на первый план, весьма показателен.

[27] Berent M. “Stasis”, Or the Greek Invention of Politics // History of Political Thought. 1998. Vol. 19. No. 3. P. 333. См. также: Berent M. Anthropology and the Classics: War, Violence, and the Stateless Polis // The Classical Quarterly. 2000. Vol. 50. No. 1. P. 257–289.

[28] «Война» и «раздор» в классическом переводе Андрея Егунова – π?λεµ?ς и στ?σις соответственно.

[29] Πολιτε?α. 470b, 470c.

[30] Ibid. 469c, 471a, 471b.

[31] Ibid. 471b.

[32] Buis E.J. Taming Ares: War, Interstate Law, and Humanitarian Discourse in Classical Greece. Leiden, Boston: Brill, 2018. P. 172.

[33] Hardt M., Negri A. Op. cit. P. 3. Имеющийся русский перевод здесь вновь неточен.

[34] Точнее, по выражению Еврипида, в деспотиях «свободен лишь один» (см.: ?λ?νη. 276).

[35] С прописной буквы, так как вообще-то в греческих мифах и литературе Полемос – имя одного из божков, или, скорее, демонов войны, самого из них беспощадного. Примечательно, что никакого его культа не было – о нём знали, но ему не поклонялись.

[36] Μεν?ξενος. 243e.

[37] Агамбен Дж. Stasis… С. 12.

[38] Не раз высказывалось предположение, что политической мысли Платона в целом вовсе не была свойственна та звериная серьёзность, которую ей веками приписывают последователи и интерпретаторы, что доля иронии в них достаточно велика. Для ученика Сократа это вполне вероятно.

[39] Ν?µοι. 628с.

[40] NB! От латинского слова «civis» – гражданин.

[41] См.: Kleinschmidt H. The Family of Nations as an Element of the Ideology of Colonialism // Journal of the History of International Law. 2016. Vol. 18. No. 2. P. 278–316; Schabas W.A. “Civilized Nations” and the Colour Line. In: Schabas W.A. The International Legal Order’s Colour Line: Racism, Racial Discrimination, and the Making of International Law. N.Y.: Oxford Academic, 2023. DOI: 10.1093/oso/9780197744475.003.0001

[42] Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория. В кн.: Г.В. Голосов, Л.А. Галкина (Ред.), Современная сравнительная политология. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 92.

[43] Panebianco A. Political Parties: Organization and Power. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. 318 p.

[44] Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.Y.: Harper & Row, 1957. P. 25.

[45] Салмин А.М. Современная демократия: очерки становления и развития. М.: Форум, 2009. С. 255.

[46] Стоит попутно отметить, что такие части общества могут оформляться и в отсутствие формально-юридического института гражданства. Обязательным условием тут является гражданственность как дух, возникающий до (негарантированной, эвентуальной) институционализации гражданства и, собственно, являющийся её пререквизитом.

[47] Там же. С. 256.

[48] Более подробно этот взгляд на природу партий и сам феномен партийности изложен и обоснован здесь: Каспэ С.И. Центры и иерархии: пространственные метафоры власти и западная политическая форма. М.: Московская школа политических исследований, 2007. С. 187–202; Его же. Политическая теология и nation-building: общие положения, российский случай. М.: РОССПЭН, 2012.С. 84–97; Его же. Политическая форма и политическое зло. М.: Школа гражданского просвещения, 2016. С. 155–159.

[49] Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского / Т. Гоббс // Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1991. С. 184.

[50] Юм Д. О партиях вообще / Д. Юм // Сочинения. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 512.

[51] Bolingbroke H. The Idea of a Patriot King. In: The Works of the Late Right Honorable Henry St. John, Lord Viscount Bolingbroke. Vol. III. L.: David Mallet, 1754. P. 83.

[52] Американские федералисты: Гамильтон, Мэдисон, Джей. Избранные статьи / Пер. с англ. Г. Фрейдина. N.Y.: Chalidze Publications, 1990. С. 66. Цитируется чрезвычайно редкий русский перевод «Федералиста», выполненный Григорием Фрейдиным. Потому что в самом распространённом его переводе (Марии Шерешевской) вместо слова «faction» везде значится «крамольное сообщество», что тоже по-своему верно, но для неискушённого читателя затуманивает смысл текста и суть обсуждаемой Мэдисоном угрозы. См.: Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея / Пер. с англ. М. Шерешевской. М.: Весь мир, 2000. С. 78–86.

[53] Washington’s Farewell Address to the People of the United States, 1796 // U.S. Government Publishing Office. URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/GPO-CDOC-106sdoc21/pdf/GPO-CDOC-106sdoc21.pdf (дата обращения: 08.01.2024).

[54] Вновь неточный перевод. В оригинале – «gouvernements libres», буквально «свободные правления». Свобода и демократия – не синонимы.

[55] Токвиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с франц. В.Т. Олейника. М.: Весь мир, 2000. С. 144–145.

[56] Трудно отказать себе в удовольствии процитировать слова Атоса из романа Александра Дюма «Двадцать лет спустя»: «Мне снова приходится начать скитальческую, полную опасностей жизнь участника политической партии. С завтрашнего дня я пускаюсь в рискованное предприятие и могу быть убит». Действие романа отнесено к 1648 г.; но Дюма-то написал это в 1854 году. И перо его не дрогнуло.

[57] ?στορ?αι. XXIV, 8, 2–4.

[58] Balibar E. Europe as Borderland // Environment and Planning D: Society and Space. 2009. Vol. 27. No. 2. P. 192.

[59] Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др. // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 377.

[60] Washington’s Farewell Address to the People of the United States, 1796 // U.S. Government Publishing Office. URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/GPO-CDOC-106sdoc21/pdf/GPO-CDOC-106sdoc21.pdf (дата обращения: 08.01.2024).

[61] Токвиль А. де. Указ. соч. С. 145.

[62] А оказывается, не способствуют ему, как считали прежде.

[63] Laski H. A Grammar of Politics. L., New Haven: Allen & Unwin, Yale University Press, 1925. P. 313.

[64] Дюверже М. Политические партии / Пер. с франц. Л.А. Зиминой. М.: Академический проект, 2000. С. 512–514.

[65] Там же. С. 300.

[66] См. также: Colomer J.M. It’s Parties that Choose Electoral Systems (or Duverger’s Law Upside Down) // Political Studies. 2005. Vol. 53. No. 1. P. 1–21; Benoit K. Electoral Laws as Political Consequences: Explaining the Origins and Change of Electoral Institutions // Annual Review of Political Science. 2007. Vol. 10. No. 1. P. 363–390.

[67] Ср., например, провальные попытки создания в России двухпартийной системы волею верховной власти и средствами политического администрирования – по Борису Ельцину: «Мы двинемся двумя колоннами!» (1995 г.) и по Владиславу Суркову: «Нет у общества “второй ноги”, на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия» (2006 г.). Забавно, что образ «второй ноги» присутствовал ещё в направленной Ельцину записке Сергея Шахрая, с которой начался проект 1995 года. См.: Батурин Ю.М., Ильин А.Л., Кадацкий В.Ф. и др. Эпоха Ельцина. Очерки политической истории. М.: Вагриус, 2001. С. 536.

[68] Sartori G. Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. Vol. I. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. P. 44.

[69] Lipset S.M., Rokkan S. Cleavage Structures, Party Systems, and Voter Alignments. In: S.M. Lipset, S. Rokkan (Eds.), Party Systems and Voter Alignments: Cross-National Perspectives. N.Y.: Free Press, 1967. P. 50.

[70] Lipset S.M. Consensus and Conflict: Essays in Political Sociology. New Brunswick: Transaction Books, 1985. P. 115.

[71] Дюверже М. Указ соч. С. 298.

[72] Ленин В.И. Манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 26. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 22.

[73] Там же. С. 17.

[74] Schmitt C. Die Wendung zum diskriminierenden Kriegsbegriff. Berlin: Duncker & Humblot, 1938. S. 42–58. (Я благодарен Александру Ф. Филиппову и Владимиру Башкову – они пояснили мне, о чём думал Шмитт в те годы. И о чём не думал, что ещё важнее). Впрочем, в том же 1938 г. Ойген Розеншток-Хюсси увидел больше, взглянул глубже и дальше, чем Шмитт, уместив очень многое в одной фразе, ставшей эпиграфом к этой статье (см.: Розеншток-Хюсси О. Великие революции. Автобиография западного человека. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2002. С. 58). К сожалению, абсолютная неконвенциональность его способа мыслить и манеры изъясняться привела к тому, что этот незаурядный автор как остался незамеченным в своё время, так и остаётся игнорируемым до сих пор.

[75] Нольте Э. Европейская гражданская война (1917–1945). Национал-социализм и большевизм / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Логос, 2003. 527 с.

[76] Газовые камеры в «лагерях смерти», как и Холокост в целом, – отдельная история о борьбе с «абсолютным Чужим», но тоже по-своему, альтернативно цивилизованным, что и делает его, с нацистской точки зрения, смертельной опасностью для арийской расы, подлежащей только тотальной аннигиляции. Придуманная Филиппом Ленардом и Йоханнесом Штарком «еврейская физика» – полный функциональный аналог черчиллевской «извращённой науки».

[77] См. подробнее: Bosco D. Five to Rule Them All: The UN Security Council and the Making of the Modern World. Oxford: Oxford University Press, 2009. 310 p.

[78] Валлерстайн И. После либерализма / Пер. с англ. М.М. Гурвица. М.: Эдиториал УРСС, 2003. C. 181.

[79] См.: Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History: A Reinterpretation. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1995. 278 p.; Stephanson A. Manifest Destiny: American Expansion and the Empire of Right. N.Y.: Hill and Wang, 1995. 160 p.

[80] Beveridge A. In Support of an American Empire. January 9, 1900. In: Congressional Record (56th Cong., 1st Session). Vol. 33. P. 708.

[81] Так, кстати, бывает и с доминантными партиями. Итальянская христианско-демократическая партия, полвека не имевшая конкурентов на политической сцене, в конце концов сгнила изнутри и в 1994 г. самораспустилась.

[82] Lundestad G. Empire by Invitation? The United States and Western Europe, 1945–1952 // Journal of Peace Research. 1986. Vol. 23. No. 3. P. 263–277.

[83] Lundestad G. The United States and Western Europe since 1945. From Empire by Invitation to Transatlantic Drift. Oxford: Oxford University Press, 2003. 344 p.

[84] Nye J.S. The Paradox of American Power: Why the World’s Only Superpower Can’t Go It Alone. Oxford; N.Y.: Oxford University Press, 2002. 240 p.

[85] Sartori G. Op. cit. P. 123.

[86] С 2018 г. – «Национальное объединение». Каковое переименование, впрочем, никого не обмануло и не особенно прижилось.

[87] См. о ней: Каспэ С.И. Не по Шмитту: политическая теология современных войн // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. No. 5. С. 96–107.

[88] Что совершенно верно.

[89] Террористическая организация, деятельность которой запрещена в РФ.

[90] Террористическая организация, деятельность которой запрещена в РФ.

[91] Движение «Талибан» находится под санкциями ООН за террористическую деятельность.

США. Евросоюз. Россия. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619208 Святослав Каспэ

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619206 Анатоль Ливен

Реалистический интернационализм и проблема легитимности

Демократия в Америке может быть спасена только путём низвержения других правительств и государств?

АНАТОЛЬ ЛИВЕН

Ведущий научный сотрудник Института ответственного государственного управления им. Куинси.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Ливен А. Реалистический интернационализм и проблема легитимности // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 54–84.

Слабое правительство – это отрицание свободы.

Фрэнсис Либер

Опыт прошлого поколения со всей очевидностью продемонстрировал, что либеральное интернационалистское мышление в Америке по большей части не является «интернационалистским» в подлинном смысле. Интернационализм, если это понятие вообще подразумевает сущностное наполнение, должен означать мир и сотрудничество между нациями, имеющими не только разные интересы, которые необходимо примирить, но и разные политические системы, которым приходится сосуществовать.

В этой связи поразительно и символично, насколько за последнее поколение уменьшилось (или даже стало чем-то сенсационным) упоминание либеральными интернационалистами Организации Объединённых Наций. ООН остаётся единственной структурой, сохраняющей в мире какой-то авторитет. Через свои ассоциированные организации и органы, такие как Всемирная организация здравоохранения, Управление Верховного комиссара по беженцам и Межправительственная группа экспертов по изменению климата, она выполняет важную для человечества работу и обеспечивает хотя бы некоторое представительство всем странам мира. Именно по этой причине в состав Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН входят недемократические государства, а значительное большинство членов Генассамблеи неоднократно выступало против интервенций США.

Кроме того, отмечает Питер Бейнарт и другие, слишком многие либеральные интернационалисты отказались от веры в международное право в пользу сомнительной концепции «порядка, основанного на правилах», в соответствии с которой правила устанавливаются и изменяются по желанию Вашингтона[1]. «Доктрина Буша» включала в себя обязательство Америки нести миссию распространения демократии с помощью давления и (при необходимости) военной силы (а потому была поддержана большинством либеральных интернационалистов). Сенатор Эдвард Кеннеди назвал её «вызовом американского империализма XXI века, который не может и не должна принять ни одна другая страна»[2].

В данном очерке содержатся доводы в пользу того, что основополагающим элементом любого истинно интернационалистского проекта должно быть полное, а не только формальное признание (за очень редкими и ограниченными исключениями) легитимности других политических систем. В свою очередь, это признание должно опираться на глубокое понимание истории – то, чего не хватает не только многим либеральным интернационалистам, но и, что крайне удивительно, теоретикам международных отношений в целом (это странно, потому что, начиная с Фукидида, все величайшие мыслители прошлого в области международных отношений основывали теории на глубоком знании истории).

Та форма «интернационализма», которая сегодня пропагандируется большинством американских (и многих европейских) либеральных интернационалистов, является мощным препятствием на пути создания международных коалиций для противодействия имеющимся угрозам. Она также способствует росту напряжённости в отношениях между Америкой и другими государствами, что грозит войной, способной положить конец современной цивилизации[3].

Неоконсерватор Макс Бут (ныне сторонник администрации Байдена) выступил с откровенным заявлением, каковы должны быть реальные цели США, если дело дойдёт до отрицания легитимности китайского государства во имя продвижения демократии: «За политикой сдерживания, устрашения и экономической интеграции [Китая] стоит стратегия, которую британцы никогда не применяли ни против Германии, ни против Японии, – подрывная деятельность внутри страны. Извините, можно, конечно, использовать более вежливые эвфемизмы типа “продвижение демократии” и “защита прав человека”, но суть от этого не меняется: чем свободнее станет Китай, тем меньше власти будет у его коммунистической олигархии»[4].

Истинные интернационалисты должны с большим скептицизмом относиться к телеологическим заявлениям, с которыми выступил перед австралийским парламентом в 2011 г. президент Барак Обама (впрочем, в той или иной форме такое повторяли все президенты со времён Второй мировой войны). Эта речь была частью программы его администрации под названием «Разворот в Азию»: «Были испробованы другие модели, и они потерпели неудачу: фашизм и коммунизм, правление одного человека и правление комитета. И они потерпели крах по одной и той же простой причине: в них игнорируется конечный источник власти и легитимности – воля народа… История знает много приливов и отливов, но все эти исторические течения однозначно направлены в одну сторону. Ход истории направляется к свободе – свободным обществам, свободным правительствам, свободным экономикам, свободным людям. И будущее принадлежит тем, кто твёрдо стоит на страже этих идеалов»[5].

Серьёзные опасности таятся в отказе США признавать это право за другими странами, а также в исторических и моральных аргументах в пользу подобного отказа.

Ведь в итоге, согласно традиции, восходящей к Иммануилу Канту и Французской революции, только те государства, которые соответствуют (или делают вид, что соответствуют) либеральным идеям, рассматриваются многими либеральными интернационалистами как действительно легитимные, а их интересы как достойные уважения Соединённых Штатов.

Это неизбежно стало подразумевать, кроме всего прочего, согласие других государств с американской повесткой дня. С точки зрения дипломатии единственное, что может быть хуже требования США к другим странам отказаться от их национальных интересов, так это покровительственное и нелепое предположение, будто Америка лучше знает, в чём заключаются кровные интересы остальных. Трудно преувеличить ущерб, который это предположение нанесло американской дипломатии.

Находясь в явной зависимости от расширения геополитической мощи своей страны, слишком многие американские либеральные интернационалисты (и их европейские единомышленники) невольно становятся либеральными империалистами, но с ещё большим пылом, обусловленным огромным эмоциональным зарядом и самоуверенностью, свойственной американскому гражданскому национализму (известному как «исключительность») и «американскому кредо»[6].

Луис Хартц писал о «принудительном национализме кредо» и «фиксированном, догматическом либерализме либерального образа жизни»[7]. Либеральные интернационалисты всегда утверждали, что их убеждения противоположны убеждениям националистов. Но должно быть очевидно, что «интернационализм», неразрывно связанный с американским национализмом и глобальной мощью, по своей природе не сможет избежать причастности к специфическим национальным амбициям США (или, по крайней мере, американского политического истеблишмента) и неприятия того, что для них неприемлемо.

Как писал Рейнхольд Нибур (который был страстным защитником либеральной демократии от нацистского и коммунистического тоталитаризма), современный западный либерализм «из-за своего бестолкового и поверхностного взгляда на человека считает, что у него есть лёгкое решение проблем анархии и хаоса как на международном, так и на национальном уровне. Либералы не хотят знать, что тот же самый человек, который якобы предан “общему благу”, может иметь желания и амбиции, надежды и страхи, способные рассорить его с соседями»[8].

Легитимность и государственное строительство

Признание легитимности других государств критически важно для любого подлинного интернационализма, поскольку легитимность – основа прочности и стабильности государства, его способности к социально-экономическому развитию. Она также является основой противостоянию внешним угрозам, не только потому, что население должно быть готово поддержать своё государство в вой­не, но, по словам Цицерона, важно и то, что pecunia nervus belli («деньги – нерв войны»). Деньги же поступают, если власти в состоянии собирать налоги. С момента возникновения государства готовность достаточного числа его жителей платить налоги без вооружённого принуждения является важнейшим и постоянным показателем легитимности, поскольку без адекватных налогов невозможно выполнять насущные государственные задачи.

Легитимность гарантирует, что достаточное число граждан в определённое время будет подчиняться законам и приказам автоматически и без сопротивления. Поэтому она тесно связана с «нормами процессуального права», когда люди соглашаются с неблагоприятным приговором или решением, потому что не оспаривают породившие его судебные, политические, административные или религиозные процедуры.

Не имея легитимности, государство либо придёт в упадок и потерпит крах, либо будет вынуждено стать так называемым (особенно в ближневосточном контексте) «свирепым государством», обеспечивающим повиновение посредством постоянного террора[9]. Как показала «арабская весна» 2011 г. на Ближнем Востоке, такие системы заведомо хрупки. Если народная вера в их способность применять принуждение хоть ненадолго пошатнётся, скорее всего, они будут сметены беспощадным бунтом всех униженных и оскорблённых, родню которых государевы люди убивали и мучили. Или, как вопрошал Томас Фридман в редкий момент озарения: «Является ли Ирак таким, каким он есть сегодня, потому что Саддам Хусейн такой, какой он есть? Или Саддам Хусейн такой, какой есть, потому что Ирак таков, каков есть?»[10].

Пример современных ближневосточных государств также поднимает важнейший исторический вопрос, который большая часть современной политологии полностью игнорирует. Практически все без исключения ранние этапы формирования государственности были крайне жестокими, неприятными процессами, длившимися, как правило, столетиями, они требовали разгрома, завоевания, а иногда и истребления соперников, племенных и этнорелигиозных групп. В Шотландии этот процесс завершился только в 1746 г. бойней, которую устроил «Камберлендский мясник»[11]. Объединённые Германия и Италия выиграли от многовекового упорядоченного и даже полуконституционного правления в своих составных частях, однако фактическое объединение в середине XIX века осуществлено посредством завоевательных войн, а региональные государства, вошедшие в состав новых наций, сами созданы в значительной степени благодаря войнам.

Либеральный прогресс описывается как «достижение Дании», но её путь отсчитывался не от эпохи Просвещения и даже не от протестантской Реформации. Он начался с объединения территорий, ныне составляющих Данию, королями Гормом Старым и Харальдом Синезубым в X веке – и я не верю, что их когда-либо называли либеральными гуманистами[12].

Очень многие государства в мире сегодня находятся на ранних (с исторической точки зрения) стадиях становления – либо потому, что возникли на месте распавшихся колониальных империй, либо (как, например, Афганистан) только недавно взялись за создание государственности.

Что касается современного государства в западной («вестфальской») форме, его становление также было тесно связано с развитием военной мощи. По известному выражению Чарльза Тилли, «война создаёт государство, а государство ведёт войны»[13].

Аналогичным образом формирование у населения сознания легитимности государства и даже чувства «государственности», по выражению Фрэнсиса Фукуямы, – чрезвычайно сложный процесс, часто длящийся сотни и даже тысячи лет и включающий крайнее насилие и репрессии (а возможно, и требующий их время от времени)[14]. Вот почему «религия прав человека», проповедуемая либеральным интернационализмом, может стать неосознанным рецептом сохранения государств в состоянии постоянной слабости и разделения, что в определённых случаях вполне согласуется с геополитическими целями США[15].

Теория демократического мира как угроза миру

Для либеральных интернационалистов легитимностью обладает только демократия и защита «свободы». Основополагающим документом либерального интернационализма и лежащей в его основе теории демократического мира является труд Иммануила Канта «Вечный мир: философский очерк», опубликованный в 1795 г. в эпоху Французской революции[16]. В этом документе раскрывается роковое противоречие, имеющее долгосрочные последствия. Первая определяющая статья «Вечного мира» Канта гласит: «Гражданская конституция каждого государства должна быть республиканской» – или, как мы бы сегодня сказали, демократической: «Единственная конституция, уходящая корнями к идее первоначального договора, на которой должно основываться правомочное законодательство каждого государства, – это республиканская конституция. Она основывается, во-первых, на принципе свободы членов общества как людей, во-вторых, на принципе зависимости всех, как подданных, от общего законодательства, и, в-третьих, на законе равенства членов общества как граждан. Таким образом, с точки зрения права это единственная конституция, фундаментальные принципы которой лежат в основе всех форм гражданского устройства…»

Стремясь к абсолютной и постоянной гегемонии своей идеологии, многие либеральные интернационалисты (или, по крайней мере, политики из их числа) сегодня не только настаивают на исключительной легитимности демократии как единственно законного политического строя, но и проецируют это утверждение на легитимность демократии в далёком прошлом, тем самым помогая утверждать (в чисто марксистской манере), что это неизбежный и вечный выбор человечества в будущем. Отсюда и заявление Тони Блэра: «Наши ценности – это не только западные ценности, но и универсальные ценности человеческого духа; и везде, где бы обычным людям ни предоставлялась возможность выбора, они всегда изберут путь свободы, а не тирании»[17]. Этим духом пронизаны и Стратегии национальной безопасности администраций Буша и Байдена, что имеет серьёзные последствия и проявления в «реальном мире»[18]. Однако на самом деле, как писал Бернард Уильямс, «либералы слабо сознают, а во многих случаях и вовсе не способны осмыслить историю либерализма как течения. У политической морали нет ответа на вопрос, почему то, что она считает поистине нравственным решением политических вопросов, а именно либерализм, впервые стало очевидным в европейской культуре начиная приблизительно с конца XVII века, и почему эти истины были скрыты от других людей»[19].

Наиболее известное интеллектуальное (в отличие от морального или политического) определение различных типов легитимности принадлежит Максу Веберу[20]. Он разделил легитимность на три вида, ни один из которых не является демократическим, хотя демократия может воплощать в себе элементы всех этих типов: традиционная, харизматическая и правовая/бюрократическая.

Легитимность, основанная на традициях, опирается на склонность общества принимать правила и формы правления, существующие длительное время и принятые родителями, бабушками и дедушками.

Такая форма легитимности часто тесно связана с унаследованной религией, она характерна как для некоторых античных и средневековых республик, так и для наследственных монархий (новая, мессианская религия также может быть источником легитимности, но харизматического и революционного типа).

В современной политической системе Соединённых Штатов сильны аспекты легитимности, основанные скорее на традициях, чем на демократии[21]. Так, ключевые положения Конституции США недемократичны (причём намеренно недемократичны, учитывая глубокое недоверие к демократии богатых патрицианских авторов документа) и регулярно дают результаты, прямо противоречащие желаниям большинства избирателей. В частности, речь идёт о коллегии выборщиков на президентских выборах и о распределении округов в палате представителей. Верховный суд США – явно антидемократический институт. Как писал Сэмюэл Хантингтон, ключевые положения Конституции имеют средневековое английское происхождение, связанное с верой в неизменные законы, дарованные предками: «Эта старая идея, лежащая в основе фундаментального закона, неподвластного человеку, снова стала авторитетной благодаря отождествлению её с письменной Конституцией»[22].

Сегодня внесение поправок в Конституцию действительно невозможно, чего бы ни пожелало большинство американцев. Тем не менее американцы продолжают уважать эти принципы и подчиняться институтам, потому что Конституция фактически неотделима от самого факта существования Соединённых Штатов, а время и влияние гражданского национализма придали ей в глазах большинства американцев почти сакральный характер. Действительно, для части религиозных фундаменталистов правого толка люди, разработавшие этот документ, были непосредственно вдохновлены Богом[23].

Харизматическая легитимность обычно коренится в конкретных личностях, которые традиционно создают династии, как это пытался сделать Наполеон, а Юлий Цезарь преуспел. Сегодня в Южной Азии ряд династических политических партий продолжает существовать во многом благодаря харизме их основателей. Западные демократии также породили харизматических лидеров, как правило, в результате вдохновляющего руководства войнами: Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн, Уинстон Черчилль, Франклин Делано Рузвельт, Шарль де Голль. Долгие годы после смерти их имена сохраняют магическую харизму, на них «можно колдовать». Харизматические религиозные лидеры могут основывать режимы на идее обновления религии, мы видим это во многих мусульманских монархиях и до некоторой степени в раннем протестантизме.

По мнению Вебера, правовая/бюрократическая легитимность, напротив, зависит от соблюдения государством фиксированного, предсказуемого и писаного свода правил и законов, которым следуют чиновники (в основном назначаемые на регулярной основе благодаря заслугам, а не по протекции или личной прихоти правителя) и которые принимаются населением. Такой тип государства описывается в немецком языке термином Rechtstaat (правовое государство). Для Вебера это был важнейший аспект успешного современного государства. Оно может быть демократическим, хотя это совсем необязательно. Как правило, оно конституционное и в целом законопослушное, но полуавторитарное, то есть такое, при котором сам Вебер жил в Германской империи, либо конституционное и выборное, но в значительной степени олигархическое и авторитарное итальянское либеральное государство, существовавшее с 1860 по 1918 год.

Поскольку Вебер рассматривал постоянные, а не косвенные основания государственной легитимности (вытекающие из совокупности обстоятельств), он не включил в свои три типа очевидный и ключевой источник таковой (или её отсутствия): исполнение или фактическая работа государственных институтов. Можно сказать, что главная роль основных источников легитимности, названных Вебером, заключается в том, чтобы выиграть время, позволить государству пережить период неудач, которые развалили бы менее легитимные системы. В качестве примера можно привести династическую легитимность, позволившую французской династии Валуа и австрийской Габсбургов пережить неоднократные военные поражения, а также демократическую легитимность, благодаря которой американская, британская и французская (но не немецкая) демократии устояли в Великую депрессию.

Легитимность и порядок

В чём же государство должно преуспеть? В том, что население (или его доминирующие слои) в данный момент времени считают жизненно важными задачами государственной власти. Эти задачи могут сильно различаться в разных обществах и в разное время, а также в значительной степени зависеть от местной культуры, хотя для наших целей мы, вероятно, можем игнорировать такие отклонения, как необходимость для государства ацтеков обеспечить достаточное число человеческих жертв в день, чтобы убедить солнце взойти следующим утром.

Некоторые требования к успешному государству оставались постоянными для одних обществ (но не для других) на протяжении всей известной истории. Например, китайские государства должны были контролировать свои речные системы, чтобы ограничить наводнения и засухи. Это требование не предъявлялось к большинству западных государств (за очевидным исключением Голландии), поскольку они не благословлены и не прокляты такими гигантскими и непредсказуемыми речными системами, хотя в связи с изменением климата данное требование может стать ключевым условием легитимности для многих государств в будущем[24]. Предотвращение голода было условием легитимности, которое предъявлялось многим или большинству государств на протяжении всей истории. Однако лишь недавно население стало требовать предоставления пенсий, социальных гарантий и медицинских услуг.

В равной степени нет оснований воспринимать ожидания эффективности демократий – в том числе и на «Западе» – как существовавшие в более отдалённом прошлом или как несомненные в будущем.

Скорее, отправной точкой должен стать принцип, заложенный в V веке святым Винсентом де Леринским: Quod semper, quod ubique, quod ab omnibus (То, во что веруют везде, всегда и все)[25].

Среди этих постоянных запросов населения к деятельности государства как оснований для признания его легитимности наиболее древним, постоянным и универсальным является обеспечение физической безопасности жителей и их семей. Действительно, без минимальных стандартов в этой области нет смысла вообще иметь государство и исполнять навязываемые им обязанности в виде послушания, служения и выплаты налогов. Стремление к физической безопасности всегда распространялось и на защиту от неконтролируемого грабежа, который может резко перевести семью или общину из состояния изобилия в состояние обнищания или даже голода.

Угрозы личной, семейной и общественной безопасности человека всегда исходили из пяти различных, но часто пересекающихся источников: внешние захватчики; преступники, особенно организованные бандитские группировки; «подданные, наделённые чрезмерным могуществом» – местные феодалы, военачальники и политические бонзы; хищные государственные образования, мало отличающиеся от бандитов; репрессии, осуществляемые правительствами. Многое из того, что либеральный интернационализм включает в понятие «демократия», а также такие её элементы, как «свобода» и «права человека», фактически соответствуют требованиям безопасности человека и личности. Однако либеральный интернационализм серьёзно и последовательно рассматривает только угрозы человеческой безопасности со стороны государств, местных князьков и хищнических государственных образований (но не «отдельных» преступников). Это разрозненные факторы, которые к тому же смешиваются, сильно запутывая представления о природе государств и их легитимности.

Наиболее фундаментальный момент, связанный с этими угрозами, должен быть очевиден: с личной точки зрения жертвы или потенциальной жертвы убийства, изнасилования, грабежа или вымогательства с применением силы, наиболее важно не то, кто совершает преступление, а то, чтобы оно не произошло с ним или с ней. И в зависимости от обстоятельств для достижения этого может потребоваться применение значительной силы, судебно-правовой или иной. Второй момент заключается в том, что для большинства обществ в прошлом и для многих в настоящем угроза насилия и грабежа со стороны государства часто была несколько ограниченной, поскольку государство оставалось удалённым и слабым, а угроза бандитизма исторически и географически широко распространена и устойчива.

Даже деспотичное государство или социальная система зависят для выживания от поддержания элементарного мира и порядка. По словам Бернарда Уильямса, «категории упорядоченной в противовес беспорядочной социальной обстановки – беспорядка на грани анархии – применимы в любую эпоху; соответственно, то же касается представлений о легитимном политическом порядке, который необязательно означает то, что мы считали бы приемлемым политическим порядком сейчас, но то, что считалось таковым тогда, в ту эпоху»[26].

Однако необходимо добавить, что речь не только о том, что «мы» считали бы приемлемым «сейчас», но и о том, что мы считали бы приемлемым здесь и сейчас: в процветающем, респектабельном, мирном и хорошо управляемом Оксфорде начала XXI века, а не в филиппинских трущобах или загнивающем постиндустриальном российском городе того же времени. В сущности, Уильямс проводит различие, которое не меняется в истории, как мне представляется, – между хаосом, сопровождающимся насилием, и тем, что в XVIII веке назвали бы «должным образом сформированной властью».

Постоянная угроза бандитизма

Что касается преступлений местных начальников (царьков) и государственных представителей, то, хотя авторитарное государство может способствовать их совершению, они были и остаются скорее следствием слабости государства. Так, чудовищные бесчинства, часто творимые индийской полицией в условиях демократии (включая либеральное плюралистическое правительство Джавахарлала Неру), ни в коей мере не были санкционированы правительством. Они стали следствием его неспособности помешать собственным служащим следовать древним хищническим инстинктам (что, в свою очередь, привело к тому, что властям пришлось участвовать в сокрытии преступлений). То же можно сказать о местных боссах и доминирующих родственных кланах, в том числе и тех, которые осуществляют господство через якобы «демократические» и выборные институты, на которые оказывают влияние, манипулируя ими[27].

Недоумение по этому поводу в правозащитных кругах может иметь глубокие корни. Так, Николас Кристоф из «Нью-Йорк Таймс» написал целую серию статей, где обвинял президента Пакистана Первеза Мушаррафа, что он несёт ответственность за организованное групповое изнасилование женщины по имени Мухтаран Биби членами другого, «более высокопоставленного» местного родственного клана в отместку за предполагаемую связь её брата с одной из их соплеменниц[28]. Кристоф объясняет это «диктатурой» Мушаррафа, полностью игнорируя тот факт, что в соседней «демократической» Индии подобные изнасилования женщин из низших каст членами местных высших каст – очень часто в наказание за предполагаемое кровосмешение со стороны их сородичей – также трагически распространены, и опять же, конечно, не по воле или с санкции центрального правительства[29].

Очень странно, что этот синдром не получил более широкого признания среди либеральных интернационалистов (и политологов) в США, ведь он преобладает во многих электоральных демократиях по соседству с Америкой, начиная с Мексики. Наркобанды, терроризирующие население, вполне уже в состоянии взять под контроль значительную часть полиции и армии мексиканских штатов. Очевидно, что сила банд является как причиной, так и следствием слабости государства. Действительно, некоторые из этих штатов настолько слабы, что, по некоторым данным, вынуждены заключать договоры с наиболее могущественными бандформированиями, чтобы восстановить хоть толику общественной безопасности и порядка[30]. И эту ситуацию нельзя назвать временной или непредвиденной. В той или иной форме господство свирепых местных группировок длится уже очень давно (оно действительно было заложено в самой природе испанских колоний), и ему не видно конца.

Причины такого интеллектуального игнорирования соседней Центральной Америки либеральными интернационалистами, уделяющими пристальное внимание государственным преступлениям за тысячи километров от берегов Америки, двояки. Это ещё один признак переплетения либерального интернационализма с американской геополитической мощью и амбициями. После краха советского коммунизма не существует внешней угрозы гегемонии Соединённых Штатов в этом регионе, и поэтому его можно смело игнорировать. Однако гораздо важнее, что излишнее внимание к южным соседям Америки развеяло бы магию универсалистских претензий американского гражданского национализма и могло бы бросить тень сомнения на некоторые из фундаментальных предпосылок как либерального интернационализма, так и на притязания США, что легитимность их геополитической мощи основывается на священной миссии распространения демократии и свободы в мире.

Если уж на то пошло, то и в самих Соединённых Штатах присутствуют элементы хищнических и бесконтрольных государственных сил. Убийства и жестокость американских полицейских по отношению к гражданам, конечно, не заказываются федеральными властями или властями штатов, хотя некоторых из них можно обвинить в безразличии к таким преступлениям. Но американские полицейские чувствуют такую коллективную солидарность, а их профсоюзы (совершенно законно) установили такую правовую и административную защиту для своих членов, что за исключением самых крайних и широко освещаемых случаев неоправданного применения силы наказать или даже уволить их очень сложно.

Однако без понимания различных источников угроз безопасности для людей невозможно сформировать точное и реалистичное представление об источниках легитимности государства у многих групп населения – как в исторической перспективе, так и в наши дни. Народные настроения в Испании раннего периода Новой истории хорошо отражены в статье Джеральда Бренана о творчестве драматурга Лопе де Вега (1562–1635): «Тема тирана-феодала – излюбленная у Лопе, и обычно тирана наказывает сам король. Но она отнюдь не выражает революционных настроений, как иногда полагают, а проистекает из благодарности Лопе к монархии, что та положила конец поборам и вымогательствам местных деспотов, которые в таком количестве процветали в конце Средневековья. Под суровым правлением католических королей и их преемников на авансцену вышло новое сословие мелких дворян, крестьян и ремесленников, которые обрели если не благополучие и процветание, то, по крайней мере, свободу (выделено мной. – Прим. авт.) и достоинство. Для таких людей габсбургские короли были тем же, чем Август был для итальянцев своего времени, и Лопе, который сам был человеком из народа, вслед за Вергилием и Горацием воспевал их доблесть»[31].

Я сделал в этом отрывке акцент на слове «свобода», поскольку оно явно противоречит либеральному пониманию сильного автократического государства как неизбежной и неотъемлемой угрозы свободе. Конечно, зачастую так случается. Но эту угрозу могут нести и местные власти, которые сильное государство стремится контролировать. Более широкая и сложная реальность раскрывается при прочтении фрагмента Руссо, в котором он проводит различие между вынужденным сидением у тёплого камина в своём доме из-за сильного бурана (природной стихии) и насильственным удержанием взаперти человека кем-то другим. Что, если вы просто боитесь покинуть пределы своего дома из-за страха нападения преступников на улице?[32] Знаменитый очерк либерального мыслителя Джудит Шкляр «Либерализм страха» посвящён тому, как идея свободы подрывается исторической и современной реальностью: её страх вызван исключительно действиями государства и, более того, притеснение со стороны государства вызвано его силой, а не слабостью[33].

Культурная революция, хотя и была инициирована Мао для подавления противников внутри партии, на местах в значительной степени осуществлялась силами жестокого и анархического массового недовольства снизу (в некоторых районах переходящего в откровенный бандитизм), и память об этих преступлениях глубоко врезалась в сознание китайской элиты и трудовых масс. Сегодня китайцам может не нравиться гнёт со стороны компартии, но у них есть понимание, что он не идёт ни в какое сравнение с анархическими ужасами прошлого.

Как гласит старая арабская поговорка, «лучше шестьдесят лет тирании, чем одна ночь анархии».

У многих либеральных интернационалистов есть хронический импульс полагать, будто любое восстание или сопротивление авторитарному режиму мотивировано стремлением к «свободе» и «демократии». И, конечно, такие местные деятели, как Ахмед Чалаби из Ирака, желая получить поддержку для прихода к власти, умело общаются на этом языке в Вашингтоне. Реальность же часто оказывается совсем иной, и это порой гораздо лучше понимают люди в соответствующих странах.

В Китае есть недовольство угнетением со стороны центрального авторитарного государства, но и хищничеством со стороны местных чиновников, а также вера в то, что, если центральная власть серьёзно ослабеет, наместники смогут беспрепятственно строить тирании на местах. Недостаточно сказать, что в западных демократиях общественный порядок и свобода личности защищены лучше, чем в Китае. Несомненно, в основном это так и есть, но вопрос – как нынешнему Китаю перейти к идеализируемому Западу, не рискуя в какой-то момент скатиться до уровня Нигерии. Память о катастрофической попытке Советского Союза совершить подобный переход присутствует в сознании многих китайцев и, конечно, тщательно обыгрывается и раздувается государственной пропагандой.

Разные эпохи – бок о бок

Понимание этой исторической закономерности критически важно для осознания легитимности государства в современном мире, которое со времён промышленных революций и глобализации западного капитализма в XIX веке характеризуется тем, что Эрнст Блох назвал Die Gleichzeitigkeit des Ungleichzeitigen («одновременность неодновременного» или современность несовременного). В данном контексте это параллельное существование сверхсовременных и устаревших форм общества, включая политическое общество (часто носящее современные названия и маскирующееся под фасадами современных институтов).

Отрывок из книги Бренана не только показывает, почему многие люди в современном мире чувствуют себя не только безопаснее, но и свободнее, живя под властью эффективных авторитарных государств, нежели в хаосе конкурирующих местных мелких тираний. Он иллюстрирует идиотизм предположения, будто любое общество может стать основой успешной демократии. Если бы некая внешняя сила или влияние привнесла формы демократии в Испанию (или Англию) XVI века, неизбежным результатом стало бы возвращение к власти местных феодальных тиранов, которых осуждал Лопе де Вега, даже если бы они называли себя лидерами Испанского демократического фронта или Андалузской народной партии и с помощью кабельных сетей склоняли местное население голосовать за них.

Если бы в Шотландии XVI века были введены демократические институты, Кэмпбеллы и Макдональды образовали соперничающие племенные партии с такими названиями, как «Шотландский народный фронт» и «Шотландская партия народного освобождения», и боролись бы с помощью голосов избирателей и палашей за власть, чтобы сокрушить своих традиционных соперников. Не такая ли картина наблюдается сегодня во многих странах, называющих себя демократическими? Джудит Шкляр писала, что «негативная свобода» и «относительно свободный режим» означают «рассредоточение власти среди множества политически влиятельных групп». А что, если эти группы к тому же хорошо вооружены, ожесточённо враждуют друг с другом и имеют традиции набегов на чужую территорию за скотом и женщинами?[34]

Либерализм всегда испытывал серьёзные затруднения в решении проблемы «сверхвластного субъекта».

Вернее, у него не было сомнений по поводу уничтожения власти феодалов и племенных вождей путём отчасти правовых и политических изменений, отчасти капиталистического развития. Но как быть с новыми «всемогущими» субъектами, которые появляются именно благодаря законам, институтам и капиталистическому развитию – порождениями самого либерализма? Именно так возникли либеральные земельные элиты, эксплуатирующие труд крестьян. Они захватили конфискованные церковные и общинные земли в Италии, Испании и Мексике в XIX веке. И именно так помещики-землевладельцы в Англии значительно увеличили свои земли и богатства за счёт ликвидации монастырей и (законного, но глубоко несправедливого) огораживания сельских общинных земель.

Невозможно понять легитимность путинского режима в России среди большинства простых россиян или популярность нелиберальных популистских правительств в Польше и Венгрии без ссылки на современную версию этого захвата общинных земель. В 1990-е гг. представители бывшей коммунистической элиты и связанные с ними новые предприниматели приобрели по копеечным ценам огромное количество государственной собственности, которая, по словам коммунистических правителей, принадлежала народам этих стран, и всё это во имя «свободных рыночных реформ», вдохновлённых, поддержанных и зачастую проталкиваемых Западом.

В России и на Украине процесс сопровождался откровенным вооружённым бандитизмом: криминальные авторитеты устанавливали контроль над прибыльными предприятиями, убивали конкурентов, подкупали, запугивали или убивали полицейских и судей. У западного либерализма не было ответа на вопрос, как противостоять этому беспределу. Его представители лишь заявляли, что это временные проблемы или «болезни роста», связанные с «переходом к свободной рыночной демократии», а как только новые «олигархи» наворуют достаточно народного достояния, они успокоятся и станут «нормальными» законопослушными капиталистами[35].

Однако многие россияне не без оснований опасались, что Россия находится на пути к фактическому обнищанию и всесилию клептократии, что характерно для современной Нигерии, где такие процессы длятся уже шестьдесят лет, и света в конце тоннеля не видно. Одна из причин в том, что воровскому примеру экономической правящей элиты, несомненно, – и небезосновательно – последовали чиновники, полицейские, законодатели и медики всех уровней, что привело к безудержной коррупции всего государства и общества.

Россияне также считали – и не без оснований – что под прикрытием сетований по поводу коррупции в России Запад приветствовал процесс, который ослаблял её как государство и содействовал переводу огромных сумм украденных там денег в западные банки, недвижимость, инвестиции, футбольные команды и предметы роскоши. Это ещё одна иллюстрация того, как скомпрометировал себя либеральный интернационализм вследствие сращивания с западным капитализмом и геополитическими амбициями США.

Физическая безопасность также имеет решающее значение для легитимности путинского государства. Это очень чётко прослеживается в беседах с представителями малого российского бизнеса. Точно так же фундаментальная безопасность жизни и собственности имеет решающее значение для экономического роста – и это одна из причин, почему такого добились в Китае, но не добились в небезопасных и хаотичных «демократиях». Аналогичные, но ещё более жёсткие ответы я получил от филиппинцев из рабочего класса и нижней прослойки среднего (а ещё больше – от филиппинок), которых спросил, почему они поддерживают организованные президентом Родриго Дутерте убийства полицией подозреваемых в наркоторговле и участии в бандах. Острая угроза их семьям от этих группировок перевешивала любые соображения законности, а поскольку я не живу в манильских трущобах, мне показалось дурным тоном упрекать их в этом.

В Америке начала XX века президент Теодор Рузвельт попытался ограничить власть капиталистических «чрезмерно могущественных подданных» и «злоумышленников, обладающих огромным богатством». Эта политика была продолжена Франклином Делано Рузвельтом с его Новым курсом в 1930–1940-е годы. В условиях гегемонии слишком свободного рынка при полном отсутствии государственного регулирования, начиная с 1980-х гг., эта проблема вернулась с новой силой. Наиболее ярко она проявляется в самом древнем и фундаментальном показателе слабости государства – неспособности заставить влиятельные круги общества платить налоги[36].

Традиционно, да и во многих странах сегодня, это делается путём незаконного подкупа или запугивания сборщиков налогов. В США такое происходит совершенно легально через бесконтрольное финансирование толстосумами сенаторов, которые затем принимают законы, снижающие или отменяющие налоги для богатых[37]. Точно так же считается, что нет ничего противозаконного в действиях опытных и ловких адвокатов, которые позволили, например, семье Саклер избежать уголовного наказания за то, что она сознательно и ради огромной наживы способствовала созданию смертельно опасного опиумного кризиса в Америке, от которого погибли сотни тысяч американцев, тогда как сотни тысяч мелких наркодилеров сидят в американских тюрьмах.

Отрицание легитимности как посягательство на жизненно важные государственные интересы

До сих пор я рассматривал причины, по которым авторитарные государства могут пользоваться легитимностью у населения и, следовательно, заслуживать признания легитимности со стороны Соединённых Штатов и Запада (хотя это не должно лишать нас права осуждать конкретные злоупотребления, так же как и они имеют право осуждать отдельные аспекты нашей государственности). Но каковы последствия отрицания легитимности для мира и порядка во всём мире?

Либеральная (а затем и коммунистическая) оговорка о легитимности определённых типов государств началась в интеллектуальном плане с Руссо и Канта, а в политическом – с Французской революции. В случае Канта это было связано с так называемой теорией демократического мира: верой (опровергнутой сразу же после её появления), что «республиканские» или «демократические» государства по своей природе менее воинственны: «Теперь республиканская конституция, помимо основательности своего происхождения с учётом её чистого источника – концепции права – имеет также перспективу достижения желаемого результата – вечного мира. И причина заключается в следующем. Если, как это должно быть по данной конституции, для решения вопроса о том, начинать войну или нет, требуется согласие подданных, то нет ничего более естественного, чем то, что они должны хорошо взвесить этот вопрос, прежде чем браться за такое дурное предприятие»[38].

На самом деле, когда эти слова были написаны, республиканская Франция стремилась мобилизовать всё своё население для тотальной войны. Колоссальная квазирелигиозная легитимность, которую французские революционные власти черпали из сочетания демократии и национализма, позволила им принять закон о массовой мобилизации (Levee en masse) – то, чего не могла требовать от своих подданных ни одна традиционная монархия и что сознательно отсылало скорее к временам республиканских Афин и Рима или даже к франкам эпохи племенного строя: «С этого момента и до тех пор, пока враги не будут изгнаны с земли Республики, все французы постоянно требуются для службы в армии. Юноши будут сражаться, женатые мужчины будут ковать оружие и перевозить провиант, женщины – делать палатки и шить одежду, а также служить в госпиталях, дети – превращать старый лён в ворс, старики – выходить на площади, чтобы вдохновлять воинов на подвиг и проповедовать ненависть к королям и единство Республики»[39]. Вскоре после выхода этого декрета французские революционные армии пересекли границы, чтобы распространить революцию и национальную власть Франции – то, против чего выступал Кант, но чему способствовали его идеи.

Эли Кедури объяснил последствия таких убеждений для международного мира и стабильности в словах, которые весьма актуальны и применимы к настроениям и действиям США последних лет: «[По] принципу, отстаиваемому революционерами, права всех существовавших в то время правительств ставились под сомнение. Поскольку они не получали суверенитет от народа, они являлись узурпаторами, с которыми не нужно было заключать никаких соглашений и которым подданные не должны были хранить верность. Понятно, что такая доктрина могла лишь обострить международные распри и сделать их совершенно неподатливыми к методам традиционного государственного управления; она действительно подорвала бы все международные отношения в том виде, в каком они существовали до сих пор… Амбиции государства или замыслы группировки приобрели бы чистоту принципа, компромисс стал бы изменой, а тон раздражённой непримиримости – общим для соперников и противников»[40].

Взгляд на нынешнее отношение американской политической элиты и элиты в сфере безопасности к Китаю сразу пробуждает воспоминания об этих словах Кедури. С точки зрения реализма отрицание одним государством легитимности государственного устройства другого представляет собой угрозу наиболее важным жизненным интересам последнего, ведь что может быть более важным, чем само выживание государства? А в отношении жизненно важных (в отличие от второстепенных) интересов компромисса быть не может по определению. Государство, постоянно угрожающее жизненно важным интересам другого государства, неизбежно будет рассматриваться как враг. Хью Уайт комментирует процитированную выше речь Барака Обамы о демократической легитимности следующим образом: «Китай не упоминается, но ясно, что именно он является главной мишенью его речи. Первый абзац ставит под сомнение легитимность китайской политической системы и предвещает её крах. Во втором правительство Соединённых Штатов обязуется содействовать этому процессу. В третьем абзаце такой исход явно приветствуется… Правительства могут критиковать друг друга и при этом работать как равноправные партнёры. Правительства, оспаривающие легитимность друг друга и стремящиеся к свержению другого государства, не могут сотрудничать»[41].

Либеральные интернационалисты пытаются отрицать эту угрозу легитимности других систем, утверждая, что она относится не к государствам, а только к конкретным режимам. Однако игнорируются два важнейших фактора.

Первый – это опять-таки американские геополитические амбиции, направленные на сохранение глобального превосходства и ослабление или уничтожение конкурентов. С одной стороны, как уже не раз отмечалось, ассоциация с американской мощью вовлекает либеральных интернационалистов в бесконечные противоречия и лицемерие, когда речь заходит о поддержке со стороны США союзников, угнетающих свои народы. Либеральные интернационалисты пытаются утверждать, что эти союзы носят какой-то условный характер, и от них можно отказаться. Но это не так. Они играют важнейшую роль в обеспечении американской гегемонии в Центральной Америке, на Ближнем Востоке и в некоторых регионах Азии. Вероятность того, что Вашингтон откажется от Каира, не выше той, что Москва откажется от Минска, и по тем же самым причинам.

С другой стороны, не только соперничающие власти, но и население государств-конкурентов имеют все основания полагать, что американские попытки изменить их режимы направлены не на установление демократии, а на ослабление или разрушение самих государств, либо на превращение их в американских вассалов. Там, где местный национализм и национальные интересы противостоят господству Соединённых Штатов, такой либеральный интернационализм усиливает, а не ослабляет связь авторитарного государства с населением.

Во-вторых, во многих случаях не без оснований считается, что уничтожение того или иного режима чревато распадом самого государства. Так было в результате западных интервенций в Ираке и Ливии, а в некоторых случаях (например, в Сомали) режим пал вследствие восстания внутри страны. В Советском Союзе крах коммунистической легитимности привёл к распаду самого Союза, и легитимность путинского режима частично опирается на давнюю народную веру, что если он падёт, то вместе с ним падёт и Российская Федерация, США будут радоваться такому исходу и останутся абсолютно равнодушными к чудовищным человеческим страданиям, которые неизбежны.

В Китае легитимность коммунистического правления во многом опирается на огромный экономический прогресс последних четырёх десятилетий, который привёл к наибольшему улучшению благосостояния людей среди всех стран и периодов истории. Большой экономический успех как источник легитимности был также крайне важен для США.

Однако легитимность правления Коммунистической партии Китая также обусловлена убеждённостью, что она имеет решающее значение для национального единства и силы страны. На настроения китайского населения оказывает глубокое влияние ассоциация «столетия унижений» со стороны Запада и Японии с внутренним распадом Китая на конкурирующие между собой владения военачальников, а также взрыв бандитизма, причём не просто местного, а целых бандитских армий, штурмующих небольшие города, убивающих или насилующих местное население[42].

Это центральный элемент популярности Си Цзиньпина, уходящий корнями в тысячелетнюю историю. Традиционно местные элиты, стремящиеся освободиться от централизованного государственного контроля, использовали язык конфуцианской этики для оправдания своей власти и грабежей (разумеется, мало соотнося его с тем, чему на самом деле учил Конфуций). Легко представить, что в будущем они могут использовать язык демократии свободного рынка, подобно клептократическим российским олигархам 1990-х годов.

Если говорить об опасности, которую угрозы легитимности представляют для международного мира и порядка, наиболее ярким и интересным примером является Ближний Восток, где на протяжении многих десятилетий отношения между государствами остаются враждебными и нестабильными.

Главная причина в том, что каждое государство региона имеет все основания опасаться как отсутствия внутренней легитимности, так и того, что внутренний бунт станет поощряться и использоваться другими государствами в корыстных целях.

Всем им угрожает и местный этнический, этнорелигиозный и племенной сепаратизм, и движения панарабизма и панисламизма, поддерживаемые другими государствами.

Израиль, конечно, управляет миллионами недовольных и обозлённых палестинцев, которые теперь могут вновь составить большинство на территории между Иорданом и морем, и до недавнего времени они пользовались определённой поддержкой большинства мусульманских государств. Сирия, Иордания, Ирак, Ливан и Объединённые Арабские Эмираты (бывший Оман, после перемирия, навязанного британцами враждующим местным шейхам с их княжествами) – искусственные творения Британской и Французской империй. Саудовская Аравия представляет собой совокупность разрозненных племён и территорий, завоёванных домом Сауда. В Турции, Ираке, Сирии и Иране проживают многочисленные национальные меньшинства, которые имеются и в соседних государствах.

Население большинства крупных стран Ближнего Востока идеологически и религиозно разделено в представлениях о природе и идентичности своих государств. Это затрудняет, а то и делает невозможным создание работоспособного демократического правительства, ведь как можно менять базовую идентичность государства каждый раз после очередных выборов?

Хрупкость государств делает их свирепыми по отношению к собственному населению (арабы обычно называют их мухабаратами, или тайными полицейскими государствами). Она также заставляет их верить (обычно с полным основанием), что соперничающие соседние страны не только имеют иные интересы, но и угрожают уничтожить соседей путём подрывной деятельности и поддержки внутренних мятежей; и что поэтому они должны защищать себя, угрожая соперникам уничтожением теми же средствами. Эти страхи и ненависть, в свою очередь, используются и поощряются внешними великими державами для укрепления собственных позиций в регионе.

В последние годы значительно возросли опасения самих американцев по поводу внутренних противоречий и угроз легитимности их политической системы. В некоторых отношениях США становятся похожими на Турцию, Египет или Иран, где огромные слои населения кардинально расходятся во взглядах на природу и идентичность своего государства и общества, поэтому не могут смириться с поражением поддерживаемого ими кандидата на выборах.

Страх и ненависть, вызванные (чрезвычайно преувеличиваемым) влиянием России на выборы 2016 г., отчасти были обусловлены специфическими потребностями и импульсами Демократической партии, но также отражали гораздо более глубокие опасения относительно стабильности государственной системы Соединённых Штатов. С точки зрения Кремля, конечно, Россия просто отвечала на постоянные попытки США средствами пропаганды и влияния подорвать легитимность существующего российского государства и его союзников.

Китайская правящая элита тоже считает, что Соединённые Штаты нацелены на её уничтожение и разрушение Китая, а многие высказывания американских политиков и таких организаций, как Национальный фонд поддержки демократии и Международный республиканский институт, похоже, подтверждают эти опасения. В результате сотрудничество между Америкой и другими государствами для достижения важнейших общих целей значительно усложняется, и при наихудшем исходе это вызовет рост страха и недоверия, что в итоге приведёт к войне.

Будущее – это другая страна

Акцент на истории в данном очерке призван не только продемонстрировать неадекватность телеологического либерального понимания формирования государства и государственной легитимности в прошлом и настоящем, но и опасность, которую оно представляет для стратегии США и международного мира. Это также учит, что мы не можем знать будущее. В настоящее время либеральный интернационализм впал в почти шизофреническое состояние когнитивного диссонанса: с одной стороны, он навязчиво (но с полным основанием) беспокоится о внутреннем упадке американской демократии, с другой – продолжает настаивать на её обязательном экспорте по всему миру. Попытка замкнуть круг приводит к отождествлению внутренних угроз демократии с предполагаемым «альянсом авторитарных режимов», а значит, к опасному выводу, что демократия в Америке может быть спасена только путём свержения других правительств и государств[43].

Более глубокое понимание прошлого и будущего заключается в том, что экономические, военные, культурные, социальные, демографические и экологические изменения на протяжении истории неоднократно бросали новые вызовы существующим государственным системам. Некоторые из них адаптируются и развиваются в ответ на конкретные вызовы, тем самым устанавливая или укрепляя легитимность в глазах населения. Другие терпят неудачу, и их легитимность рушится. Некоторые оказываются великолепно приспособлены к решению одних задач, но – возможно, лишь спустя столетия – терпят крах, оказавшись бессильными перед лицом принципиально новых вызовов, на которые невозможно ответить в силу самой их природы. Классическим примером является разрушение «конфуцианской» государственной системы императорского Китая – безусловно, самой успешной в истории с точки зрения долголетия – ввиду её неспособности адаптироваться к западному капиталистическому и империалистическому натиску в XIX веке.

Сегодня все государства столкнулись с принципиально новым вызовом в виде изменения климата, и их будущая легитимность будет в значительной, а скорее всего, в главной степени зависеть от того, насколько успешно они с ним справятся. Возможно, такое удастся демократическим государствам. Быть может, так сделают некоторые авторитарные страны. Скорее всего, кто-то из каждой категории преуспеет, а кто-то потерпит неудачу. Вполне возможно, что мы все потерпим неудачу в этом деле[44].

Вплоть до последнего времени вопрос о мерах по ограничению изменения климата в значительной степени нивелировал различия между демократическими и авторитарными системами, союзниками и соперниками США. Китай при авторитарном правлении стал крупнейшим загрязнителем атмосферы парниковыми газами, но за последнее поколение, как по объёму выбросов на душу населения, так и по отказам, провалам и непоследовательности политики, главными нарушителями в целом были богатые энергоресурсами монархии Персидского залива и три «англосаксонские» демократии: Австралия, Канада и Соединённые Штаты. На момент написания статьи правительства США и Австралии взяли на себя обязательство принять решительные меры, но это может легко измениться на следующих выборах[45].

Поэтому мы не можем с уверенностью сказать, что только демократические страны добьются успеха и выживут. Но с большой долей вероятности допустимо утверждать, что перед лицом потенциального всеобщего хаоса стремиться подорвать или уничтожить существующие, достаточно хорошо организованные государства – верх не только безответственности, но и политической безнравственности[46].

Чтобы противостоять угрозе изменения климата и растущей угрозе катастрофической мировой войны, которая сама по себе препятствует действиям по ограничению изменения климата, нам необходимо перейти от того, что Бернард Уильямс называл «политическим нравственным либерализмом», к подходу, основанному на морали в силу приверженности идеалам мира и прогресса во всём мире, объединённым усилиям людей по преодолению общих угроз, но также следует признавать, что в нашем падшем мире даже кажущиеся моральными цели могут безнадёжно переплетаться с эгоистическими амбициями, что ещё больше усугубляется самодовольным морализаторством и высокомерием, а также отсутствием самоанализа.

Это соответствовало бы поиску того, что Ганс Моргентау назвал «космополитической этикой», основанной на морали и стремящейся к нравственным целям, но признающей как реалии и ограничения действительного мира, так и ограниченность нашего собственного интеллекта и нравственности. Хотя Моргентау традиционно изображается как мыслитель, придававший значение только государственной власти, его самая известная работа имеет подзаголовок «Борьба за власть и мир»[47]. Раньше стремление к миру считалось главной целью либеральных интернационалистов, но это было тогда, когда они не только помнили об ужасах войны, но и понимали, что война наносит страшный ущерб как непосредственному благополучию населения, так и прогрессу человеческой цивилизации, и это касается и войны, ведущейся во имя какой-то благородной цели.

По мере того, как в западных странах стираются воспоминания о великих войнах прошлого, изглаживается и память о том, что все стороны в этих войнах утверждали, будто сражаются ради защиты высокой культуры.

Как писал Рейнхольд Нибур (великий богослов и философ международных отношений), в Ветхом Завете «пророки не устают предупреждать как могущественные царства, так и Израиль, праведный народ, о суде, которому подвергнутся люди с их притязаниями… Притязания на добродетель так же оскорбительны для Бога, как и притязания на власть. Возникает неловкое чувство, что Америка, как могущественная и «добродетельная» нация, вовлечена в опасности, усугубляющие опыт Вавилона и Израиля, и в этом вся ирония»[48].

Автор: Анатоль Ливен, ведущий научный сотрудник Института ответственного государственного управления им. Куинси.

Мнения, выраженные в данном очерке, принадлежат автору и не обязательно отражают точку зрения Института. Перевод публикуется с любезного разрешения автора.

           

СНОСКИ

[1] Beinart P. The Vacuous Phrase at the Core of Biden’s Foreign Policy // The New York Times. 22.06.2021. URL: https://www.nytimes.com/2021/06/22/opinion/biden-foreign-policy.html (дата обращения: 11.01.2024).

[2] U.S. Imperial Ambitions and Iraq // Monthly Review. 01.12.2002. URL: https://monthlyreview.org/2002/12/01/u-s-imperial-ambitions-and-iraq/ (дата обращения: 11.01.2024).

[3] Этот аргумент относительно американо-китайских отношений очень убедительно излагает Хью Уайт. См.: White H. The China Choice: Why We Should Share Power. Oxford: Oxford University Press, 2013. P. 135.

[4] Boot M. Why China Should Worry Us // The Weekly Standard. 10.10.2005. URL: http://hnn.us/article/16916 (дата обращения: 11.01.2024).

[5] Remarks By President Obama to the Australian Parliament // The White House – President Barack Obama. 17.11.2011. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2011/11/17/remarks-president-obama-australian-parliament. (дата обращения: 11.01.2024).

[6] Lieven A. America Right or Wrong: An Anatomy of American Nationalism. N.Y.: Oxford University Press, 2012. P. 47–80.

[7] Hartz L. The Liberal Tradition in America. N.Y.: Mariner Books, 1991. P. 9, 15, 175, 225–237.

[8] Niebuhr R. The Children of Light and the Children of Darkness: A Vindication of Democracy and a Critique of its Traditional Defense. In: R. Brown (Ed.), The Essential Reinhold Niebuhr: Selected Essays and Addresses. New Haven, CT: Yale University Press, 1986. P. 160–181.

[9] См.: Heydemann S. Beyond Fragility: Syria and the Challenges of Reconstruction in Fierce States // Brookings. June 2018. URL: https://www.brookings.edu/research/beyond-fragility-syria-and-the-challenges-of-reconstruction-in-fierce-states/ (дата обращения: 11.01.2024); Ayubi N.N. Over-Stating the Arab States: Politics and Society in the Middle East. L.: I.B. Tauris, 2001. P. 447–459.

[10] Friedman T. Iraq Without Saddam // The New York Times. 01.09.2002. URL: https://www.nytimes.com/2002/09/01/opinion/iraq-without-saddam.html (дата обращения: 11.01.2024).

[11] Принц Уильям Август, герцог Камберлендский (1721–1765) – третий сын короля Великобритании Георга II, военачальник. Получил прозвище за жестокое подавление якобитского восстания Карла Эдуарда Стюарта в Шотландии в 1745 году.

[12] Про «достижение Дании» см.: Fukuyama F. The Origins of Political Order: From Prehuman Times to the French Revolution. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2011. P. 321–436.

[13] См.: Tilly Ch. Reflections on the History of European State-Making. In: Ch. Tilly (Ed.), The Formation of National States in Western Europe. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1982. P. 3–83; Giddens A. The Nation-State and Violence. Berkeley, CA: University of California Press, 1987. 399 p.; Bruce D. Porter, War and the Rise of the State: The Military Foundations of Modern Politics. N.Y.: Free Press, 1994. 380 p.

[14] Про «государственность» см.: Fukuyama F. State-Building: Governance and World Order in the 21st Century. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2004. 160 p.

[15] См.: Moyn S. Humane: How the United States Abandoned Peace and Reinvented War. N.Y.: Verso, 2022. 416 p.

[16] Kant I. Perpetual Peace: A Philosophical Essay. Translated from German by M.C. Smith // Project Gutenberg. 14.01.2016. URL: https://www.gutenberg.org/files/50922/50922-h/50922-h.htm#ToC (дата обращения: 11.01.2024).

[17] Transcript of Blair’s Speech to Congress // CNN. 18.03.2003. URL: https://edition.cnn.com/2003/US/07/17/blair.transcript/ (дата обращения: 11.01.2024).

[18] См.: The National Security Strategy. September 2002 // The White House – President George W. Bush. September 2002. URL: https://georgewbush-whitehouse.archives.gov/nsc/nss/2002/ (дата обращения: 11.01.2024); The National Security Strategy. October 2022 // The White House. 12.10.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 11.01.2024).

[19] Williams B. In the Beginning Was the Deed: Realism and Moralism in Political Argument. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2007. P. 8. Бенжамен Констан отметил, что, хотя афинская демократия и рассматривается современными демократами в качестве прецедента и образца, афиняне не признали бы демократическим волеизъявление граждан, опосредованное выборными представителями (возможно, коррумпированными), а прямая демократия невозможна для огромных современных обществ, так же как мы сегодня не можем признать рабовладельческое общество подлинно демократическим. См.: Constant B. The Liberty of the Ancients Contrasted With That of the Moderns // Early Modern Texts. April 2010. URL: https://www.earlymoderntexts.com/assets/pdfs/constant1819.pdf (дата обращения: 11.01.2024).

[20] Weber M. The Types of Legitimate Domination. Translated from German by H.H. Gerth // Berkeley Publications in Society and Institutions. 1958. Vol. 4. No. 1. P. 1–11. См. также: Weber M. Politics as a Vocation. Translated from German by H.H. Gerth. In: H.H. Gerth, C.W. Mills (Eds.), Max Weber: Essays in Sociology. N.Y.: Oxford University Press, 1946. P. 77–128.

[21] Об аспектах Конституции США, на которые наложило отпечаток позднее Средневековье, см.: Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, CT: Yale University Press, 2006. P. 96–98. См. также: Humphreys R.A. The Rule of Law and the American Revolution. In: J.R. Howe (Ed.), The Role of Ideology in the American Revolution. N.Y.: Holt, Rinehart and Winston, 1970. P. 20–27.

[22] См.: Huntington S.P. American Politics: The Promise of Disharmony. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1983. P. 104; Bellah R.N. The Broken Covenant: American Civil Religion in a Time of Trial. N.Y.: Seabury, 1975. P. 5–8; Cobb W.W. The American Foundation Myth in Vietnam: Reigning Paradigms and Raining Bombs. Washington, D.C.: University Press of America, 1998. P. 21.

[23] Lieven A. Op. cit. P. 53–64.

[24] Lieven A. Climate Change and the Nation State: The Case for Nationalism in a Warming World. Oxford: Oxford University Press, 2020. P. 25.

[25] St. Vincent of Lérins // New Advent – Catholic Encyclopedia. URL: https://www.newadvent.org/cathen/15439b.htm (дата обращения: 11.01.2024).

[26] Williams B. Op. cit. P. 77.

[27] См.: Lieven A. Pakistan: A Hard Country. L.: Penguin, 2011. P. 3–40, 83–123.

[28] Kristof N.D. A Free Woman // The New York Times. 19.06.2005. URL: https://www.nytimes.com/2005/06/19/opinion/a-free-woman.html (дата обращения: 11.01.2024).

[29] См.: Attacks on Dalit Women: A Pattern of Impunity // Human Rights Watch. 1999. URL: https://www.hrw.org/reports/1999/india/India994-11.htm (дата обращения: 11.01.2024); Naguraj A. India’s Low-Caste Women Raped to “Keep Them in Their Place” // Reuters. 05.11.2020. URL: https://www.reuters.com/article/us-india-rape-caste-idUSKBN28509J (дата обращения: 11.01.2024).

[30] US Accuses El Salvador of Secretly Negotiating Truce with Gang Leaders // The Guardian. 08.12.2021. URL: https://www.theguardian.com/world/2021/dec/08/el-salvador-us-gang-leaders-truce (дата обращения: 11.01.2024).

[31] Brenan G. The Literature of the Spanish People. L.: Peregrine, 1963. P. 195.

[32] Williams B. Op. cit. P. 82.

[33] Shklar J. The Liberalism of Fear. In: N.L. Rosenblum (Ed.), Liberalism and the Moral Life. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989. P. 21–38.

[34] Ibid. P. 28.

[35] См.: Lieven A. Chechnya: Tombstone of Russian Power. New Haven, CT: Yale University Press, 1999. P. 147–300; Cohen S.F. Failed Crusade: America and the Tragedy of Post-Communist Russia. N.Y.: W.W. Norton, 2001. P. 135–171; Reddaway P., Glinski D. The Tragedy of Russia’s Reforms: Market Bolshevism against Democracy. Washington, D.C.: US Institute of Peace Press, 2000. 745 p.

[36] Holmes S., Sunstein C. The Cost of Rights: Why Liberty Depends on Taxes. N.Y.: W.W. Norton, 1999. 255 p.

[37] Keefe P.R. The Family That Built an Empire of Pain // The New Yorker. 23.10.2017. URL: https://www.newyorker.com/magazine/2017/10/30/the-family-that-built-an-empire-of-pain (дата обращения: 11.01.2024).

[38] Kant I. Perpetual Peace: A Philosophical Essay. Translated from German by M.C. Smith // Project Gutenberg. 14.01.2016. URL: https://www.gutenberg.org/files/50922/50922-h/50922-h.htm#ToC (дата обращения: 11.01.2024).

[39] Stewart J.H. A Documentary History of the French Revolution. N.Y.: Macmillan, 1951. P. 472.

[40] Kedourie E. Nationalism. L.: Hutchinson, 1960. P. 15–18.

[41] White H. Op. cit. P. 145.

[42] Billingsley Ph. Bandits in Republican China. Palo Alto, CA: Stanford University Press, 1988. 375 p.

[43] Для сравнения см.: Nichols T. Trump, Putin and the Assault of Anarchy // The Atlantic. 03.10.2022. URL: https://www.theatlantic.com/newsletters/archive/2022/10/trump-putin-and-the-assault-of-anarchy/671641/ (дата обращения: 11.01.2024); Chait J. Trump, Orban and Putin are Forming an Authoritarian Alliance // The New York Magazine. 22.09.2020. URL: https://nymag.com/intelligencer/article/trump-orban-putin-endorse-authoritarian-color-revolutions-election.html (дата обращения: 11.01.2024).

[44] См.: Lieven A. Climate Change…; Klare M.T. All Hell Breaking Loose: The Pentagon’s Perspective on Climate Change. N.Y.: Metropolitan Books, 2019. 304 p.

[45] Freeman Ch.W. World Order: The Global Kaleidoscope in Repeated Motion // Chas W. Freeman, Jr. 21.09.2022. URL: https://chasfreeman.net/world-orders-the-global-kaleidoscope-in-repeated-motion/ (дата обращения: 11.01.2024).

[46] Williams B. Op. cit. P. 2–12.

[47] См.: Morgenthau H.J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. N.Y.: McGraw-Hill, 2005. 102 p.; Murray A.J.H. The Moral Politics of Hans Morgenthau // The Review of Politics. 1996. Vol. 58. No. 1. Р. 81–108; Lebow R.N. The Tragic Vision of Politics: Ethics, Interests and Orders. N.Y.: Cambridge University Press, 2003. P. 257–309; Beardsworth R. Cosmopolitanism and Realism: Towards a Theoretical Convergence // Millennium: Journal of International Studies. 2008. Vol. 37. No. 1. P. 69–96.

[48] Niebuhr R. The Irony of American History. N.Y.: Scribner Reprint, 1985. P. 160.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619206 Анатоль Ливен

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Транспорт. Госбюджет, налоги, цены > stroi.mos.ru, 1 марта 2024 > № 4616999 Михаил Крестмейн

Михаил Крестмейн: около 800 тыс. москвичей впервые получили метро в шаговой доступности благодаря БКЛ

С 1 марта 2023 года, когда произошел полноценный запуск Большой кольцевой линии – наиболее масштабного проекта московского метростроения – прошел год. О том, как развивался проект, какой эффект получили город и его жители от ввода линии и как в дальнейшем будут развиваться прилегающие к БКЛ территории, в интервью старшему корреспонденту Агентства городских новостей «Москва» Чингизу Бурнашеву рассказал главный инженер Института Генплана Москвы Михаил Крестмейн.

- Когда были озвучены первые идеи о необходимости строительства второго подземного кольца метро, как этот проект видоизменялся на пути к воплощению в жизнь?

- 1 марта, дата открытия Большого кольца, – это, конечно, городской праздник. Но это и особый праздник для сотрудников Института Генплана, потому что об этом и мы, и даже наши предшественники мечтали многие годы. Еще в Генплане 1971 года появился, как мы его тогда называли, Третий пересадочный контур. Почему еще наши предшественники считали, что это так важно? Потому что вся Москва – и улично-дорожная сеть, и метро – традиционно строились по радиально-кольцевой структуре, при этом всегда было много радиусов, но мало колец.

Таким образом, необходимость в дополнительном кольце была безусловная. Но в те годы мы не надеялись еще, что запустим движение пассажирское по Малому кольцу железной дороги, что сейчас называется МЦК, поэтому в планах новое кольцо было больше, и оно на севере было больше отодвинуто к МКАД. Если сейчас оно 70 км, то тогда предлагалось больше 85 км. Потом уже, когда в 1990-х годах мы обосновали целесообразность пуска движения по Малому кольцу железной дороги, что сегодня уже реализовано в проекте МЦК, проект пересмотрели. Поскольку две линии не должны идти рядом, БКЛ немного сместили.

- Что важно было предусмотреть при разработке такого масштабного проекта, как БКЛ? Насколько сложной была эта задача для градостроителей, инженеров и проектировщиков?

- Когда строится метро куда-нибудь в Жулебино, Митино – это праздник одного района города. Этот эффект сразу видно – целый район получил метро. Но даже доказать необходимость строительства второго кольца нам было намного сложнее, ведь вроде бы в Сокольниках уже есть метро, а мы строим еще одну линию. Из 31 станции там 19 пересадочных. То есть в 19 местах уже вроде бы метро есть. Но мы недаром БКЛ называли Третьим пересадочным контуром – ее роль, прежде всего, в том, чтобы устроить более надежную систему пересадок. И когда вы говорите о сложностях, то надо сказать, что в целом решиться правительству Москвы на строительство этой линии было очень сложно, ведь линия идет в самом застроенном теле города.

В условиях строительства БКЛ нельзя было организовать то, что привычно для московского метростроения. Например, в ТиНАО мы сейчас строим – большие стройплощадки, можно завести заранее много стройматериалов. А тут всю логистику нужно было организовать таким образом, чтобы машина пришла – сразу ее разгрузили, грунт сразу вывезли – сложнейшие логистические схемы в условиях ограниченных строительных площадок – вот это крайне важная специфика именно строительства БКЛ.

- Какие новые технологии и инженерные решения были впервые опробованы при разработке и реализации проекта БКЛ, изменил ли этот проект подход к метростроению?

- Было много новых технологических приемов, но технология строительства метро совершенствуется с каждым годом, в этом нет ничего экстраординарного. Мы знаем, что применялся уже 10-метровый щит, который позволяет сразу два тоннеля провести. Главное же, что нужно отметить в сегодняшнем подходе к метростроению – это скорости строительства. Мы же таких скоростей в жизни не знали, до 2010 года мы возводили в лучшем случае две станции в год, и это был праздник. А теперь мы вводим 12–15 в год, то есть был совершен колоссальный прорыв.

- Какое влияние на жизнь города оказал ввод Большой кольцевой линии?

- Во-первых, просто тот факт, что появились станции там, где их до этого не было, такие как «Лефортово», «Нагатинский затон», «Кленовый бульвар», «Зюзино», «Давыдково» и так далее – это районы, которые впервые получили метро в пешей доступности. Кроме того, почему мы всегда говорили, что необходимо еще одно кольцо: недавно мэр подтвердил планы нашего института, чему мы очень рады, в вопросе строительства трех новых линий: Бирюлёвской, Рублёво-Архангельской и Троицкой. И их нельзя было бы построить, если бы не было сейчас БКЛ – их не на что было бы опереть в центре города. Если мы потом будем развивать еще какие-то линии и направления, то они все будут опираться на Большое кольцо. К старой кольцевой линии уже некуда примкнуть. То есть фактически БКЛ позволяет нам создавать новый контур метрополитена.

- Сколько москвичей, не имевших ранее станций в шаговой доступности, получили доступ к метро?

- Мы считаем, что в принципе улучшились условия транспортного обслуживания приблизительно для 1,5 млн пассажиров. И эта цифра делится примерно пополам – около 800 тыс. получили метро в шаговой доступности впервые, и примерно 700 тыс. получили доступ к альтернативным маршрутам благодаря новым поперечным связям.

- Насколько разгрузились существующие линии метро по итогам перераспределения пассажиропотока?

- Та же Таганско-Краснопресненская линия, которая сегодня является самой загруженной, в ее центральной зоне разгрузилась на 17–18% по самым скромным оценкам, и нам кажется, что будет еще больше. При этом важно отметить, что БКЛ нужна не отдельным районам Москвы, а всем москвичам. Она разгружает центр и дарит пассажирам выбор, по какому маршруту ехать – это тоже существенное преимущество. Плюс иногда возникает необходимость какие-то станции закрывать на ремонт, технически требуется что-то перекрыть. И с БКЛ резко повысилась надежность: если нельзя проехать по одному маршруту, то можно проехать по другому.

- Разгрузились ли дороги после ввода линии?

- В данном случае БКЛ играет не такую важную роль, как радиальные ветки в удаленных районах. К примеру, Митино и Жулебино – районы, которые наш институт постоянно исследовал. После ввода линий в эти удаленные районы выезд на индивидуальных автомобилях в час пик снизился примерно на 20%. Это колоссальный эффект. БКЛ в этом плане имеет более скромный эффект, в первую очередь в тех новых районах, где метро до этого не было: Нагатинский Затон, Кленовый бульвар, Зюзино, Давыдково. При этом повторюсь, роль БКЛ в том, что это хороший пересадочный контур и опора для новых линий.

- Можно ли сравнить БКЛ с какими-либо другими транспортными проектами Москвы по масштабу, эффекту от реализации?

- В какой-то степени прообразом БКЛ был запуск МЦК. Наш институт не занимается непосредственно проектированием, но мы обосновываем, где должна быть станция, какой она должна быть, сколько лестниц, подсчитываем потенциальный пассажиропоток. И когда мы подсчитывали по МЦК пассажиропоток, то было очень много скептиков, которые говорили, что у нас железную дорогу не любят, по ней никто не поедет. Но, во-первых, создали не просто железную дорогу, а транспорт на уровне метрополитена, во-вторых, правительство Москвы приняло правильное решение о едином билете. И если раньше считалось, что Москве нужны радиальные линии, чтобы ездить из удаленных районов в центр, то МЦК показало, что кольцевые поперечные связи не менее важны, и при реализации проекта БКЛ впоследствии во многом опирались на опыт МЦК.

- Какой объем пассажиропотока изначально закладывался в проект и какое количество пассажиров фактически пользуются линией ежедневно? Какие станции самые загруженные?

- По данным департамента транспорта, БКЛ в сутки перевозит уже примерно 1,3 млн пассажиров – это очень большая величина с учетом того, что московский метрополитен перевозит в сутки более 8 млн. Самая загруженная Таганско-Краснопресненская линия перевозит 1,5 млн человек. Но тут также есть своя специфика: на Таганско-Краснопресненской линии средняя дальность поездки может быть 8–12 км, а на БКЛ средняя дальность поездки намного меньше, именно из-за того, что ее используют люди для пересадок. В целом, с учетом небольшой протяженности поездок, линия может перевозить и более 2 млн человек.

Вообще по метрополитену мы пассажиропоток считаем на очень большую перспективу – на 2020 и 2025 годы эксплуатации. Сегодня в застроенных районах на севере, западе, юго-западе реальный пассажиропоток БКЛ уже приближается к плановым цифрам. На востоке пока нет, но это и хорошо. Допустим, станция «Кленовый бульвар» – туда скоро придет Бирюлёвская линия, представляете, как сразу заработает этот участок? То есть восток БКЛ сейчас имеет запас, который в будущем будет востребован. Юг также – туда придет Троицкая линия и востребованность участка мгновенно вырастет.

- Каков потенциал градостроительного развития прилегающих к станциям БКЛ территорий в плане строительства жилья, создания новых мест приложения труда?

- Здесь БКЛ дает также более скромный эффект, в сравнении с вылетными радиальными линиями. Когда строили станцию «Саларьево» в чистом поле, люди этому удивлялись. Но ведь по-хорошему так и нужно – сначала создали транспортную инфраструктуру, а потом там появились и транспортно-пересадочный узел, и торговый центр, и жилье, и многое другое. БКЛ же строилась уже в развитой части города, поэтому каких-то грандиозных строек вокруг мы не отмечаем. Мы отмечаем другое: каждый узел становится не просто станцией метро, но становится настоящим центром транспортного обслуживания, который не только дает возможность удобно пересаживаться, но и стимулирует появление попутной торговли, мест приложения труда, офисных помещений, гостиничных корпусов и апартаментов.

Речь не о возникновении новых районов, как на периферии, но сам транспортный узел дает стимул для развития деловой активности в этом конкретном месте. Плюс у нас уникальный город, где много приезжих, поэтому апартаменты и гостиницы очень востребованы в таких местах с хорошим транспортным обслуживанием. Здесь еще важно другое – строительство новых линий, которое возможно только благодаря БКЛ. И сейчас застройщики уже очень активно изучают, где пройдет метро, где нужно срочно купить или арендовать землю для застройки.

- Вы уже упомянули, что при реализации проекта БКЛ закладывалась техническая возможность присоединения к ней новых радиальных веток метро, таких как Рублёво-Архангельская, Бирюлёвская и Троицкая. В каких еще направлениях могут пойти радиальные ветки метро от БКЛ?

- Институт Генплана много чего придумывает и планирует, мы в принципе давно считали, что метро может прийти и в Мытищи, и в Зеленоград. Но Институт Генплана планирует на большую перспективу, и это не значит, что сейчас эти проекты начнут реализовывать. Может быть, после нас через 20 лет придут другие и построят. Я бы сказал так, что сегодня очень активно развивается система МЦД, и мы говорим о том, что дублировать и параллельно строить линию метро там, где уже идет МЦД, не нужно.

Поэтому основной подход у нас такой: мы хотим дождаться, когда МЦД заработают по-настоящему и посмотреть, какой там подвоз. МЦД еще формируются – основное движение запустили, но там еще не везде созданы дополнительные пути, не везде оптимально организован подвоз пассажиров. То есть с МЦД нужно будет поработать еще лет восемь как минимум, чтобы они заработали в полную силу. А мы будем смотреть между линиями железных дорог: какие зоны не обслужены, будем искать эти направления. В принципе метрополитен будет выходить в область, но куда – это еще предстоит понять.

- Можно сказать, что с запуском БКЛ завершена история с пересадочными контурами в Москве или еще может возникнуть потребность в новых кольцевых линиях?

- Какие-то новые кольца метрополитена вряд ли будут в Москве, потому что эта территория сформирована вполне достаточно. В центре города у нас на какую-то длительную перспективу отошло соединение Калининской и Солнцевской линий, это достаточно сложно, но когда-то это произойдет.

- Архитектура – важная составляющая станций БКЛ, проводилось даже несколько архитектурных конкурсов, что уже в какой-то степени беспрецедентно для одного проекта, хотя и такого масштабного. Какие станции были особенно высоко оценены профессиональным сообществом и горожанами?

- Несколько лет назад беседовал с Шумаковым Николаем Ивановичем, президентом Союза архитекторов России и крупнейшим архитектором именно в метростроении. Я его спросил, согласен ли он с тем, что в метростроении нужно не забывать о традициях, и согласен ли он с австрийским композитором Густавом Малером, который говорил, что традиции – это не поклонение пеплу, а передача огня? Мы долго это обсуждали, и он согласился, что это очень правильно, и сказал, что со всеми архитекторами, с которыми работает, бьется за то, чтобы метрополитен был не просто транспортным сооружением. Метрополитен – это подземный город, люди свидания там назначают, в театр идут – встречаются в метро, а не на улице, зимой там не холодно, летом не жарко, это комфортная среда обитания.

При этом, по мнению Шумакова, традиция для московского метро – станции с элементом роскоши. Конечно, золотые медальоны как на станции «Киевская» сейчас никто делать не будет, хотя в каком восторге недавно был известный американский журналист! На мой взгляд, применение современного материала, яркие элементы – это своего рода роскошь по-современному. Сам материал сегодня иногда становится так красив, что его не нужно закрывать, пример – станция «Савёловская».

Очень подкупает, что для станций БКЛ была найдена некая общая идея: они в едином контексте, но совсем одна на другую не похожи. И я знаю, что на «Активном гражданине» москвичи назвали самыми красивыми «Мичуринский проспект», «Новаторскую» и «Аминьевскую». И парадокс в том, что это как раз станции, на которые не объявлялся конкурс. Но там работали профессиональные архитекторы, и москвичам очень понравились эти станции. При этом я согласен с нашим главным архитектором Москвы Сергеем Кузнецовым в том, что абсолютно уникальной получилась и станция «Мнёвники», ее делал наш известный архитектор Тимур Башкаев. Это же тоже важно с практической точки зрения: когда человек едет в поезде, он не всегда следит, какая станция следующая. Он ее узнает по внешнему виду – для этого они и должны быть особенными.

- Заложены ли в Генплан развития Москвы транспортные проекты, сопоставимые по масштабу с БКЛ?

- Что еще нужно сделать – так это дополнительно синхронизировать подземный и городской наземный транспорт. Чтобы транспортные узлы хорошо работали, нужно организовать правильно систему подвоза – здесь есть, чем заняться. Во всем мире автобусы могут заезжать в подземные пространства, а у нас нормы говорят, что необходимы отстойно-разворотные площадки, которые на самом деле съедают огромные пространства у метро. Я считаю, что автобус должен заезжать в подземное пространство, чтобы пересадка организовывалась по принципу «сухие ноги». Чтобы это было комфортно. На первом этапе подвоз сейчас организован, теперь нам нужно анализировать, смотреть, куда люди поехали, какие у пассажиров потребности, где необходимо оптимизировать маршруты подвоза, где-то увеличить интенсивность – вот этим предстоит заниматься.

- Что вы лично чувствуете в годовщину запуска линии, спустя год ее полноценной эксплуатации?

- Еще раз отмечу, что правительству Москвы гораздо проще принимать решение о строительстве радиальных линий – тут не задеваются собственники, тут все рады. А в центре строить сложнее во всех смыслах. Поэтому для меня просто тот факт, что этот проект состоялся – это большой праздник и величайший памятник: и тем, кто строил, и тем, кто принимал решения.

АГН МОСКВА

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Транспорт. Госбюджет, налоги, цены > stroi.mos.ru, 1 марта 2024 > № 4616999 Михаил Крестмейн

Россия. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 26 февраля 2024 > № 4599867 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе заседания Наблюдательного совета МГИМО, Москва, 26 февраля 2024 года

Уважаемые коллеги,

Дорогие друзья,

Рад приветствовать вас на очередном заседании Наблюдательного и Попечительского советов МГИМО. Данное заседание является совместным, что стало у нас доброй традицией. Последний раз мы собирались три года назад. Вмешалась пандемия, но мы работали дистанционно, регулярно. Наблюдательный совет выполнял все свои функции, принимал необходимые решения о текущей деятельности Университета. Попечители также продолжали оказывать МГИМО необходимую поддержку. Однако уникальный опыт личных встреч здесь, в Доме приемов МИД России на Спиридоновке, трудно заменить. Рад, что мы можем вернуться в очный формат.

Хотел бы отметить, что в Наблюдательном совете состоялась плановая ротация. Рад приветствовать новых участников: вице-президента РАН, академика В.Я.Панченко, генерального директора Государственной Третьяковской галереи, выпускницу МГИМО Е.В.Проничеву, а также заместителя мэра Москвы по вопросам экономической политики и имущественно-земельных отношений В.В.Ефимова, тоже выпускника нашей alma mater.

Корректировка произошла и в составе Совета попечителей, в связи с тем, что МГИМО осваивает новые направления, нуждается в поддержке представителей тех сфер, в которых дополнительно происходит подготовка кадров. Радует, что влияние Попечительского совета и, соответственно, вес Университета возрастают.

Не думаю, что стоит особо говорить о происходящем на Украине, а также о том, что специальная военная операция придала существенный импульс долгосрочным тенденциям, связанным с окончанием многовековой гегемонии западного меньшинства и формированием более справедливого многополярного мироустройства.

Сегодня, как мы ежедневно убеждаемся, «коллективный Запад» не ослабляет усилия по системному сдерживанию России, при этом страны Глобального Юга и Востока, представляющие Мировое большинство, не только не присоединились к антироссийским санкциям, но и демонстрируют готовность к поступательному развитию сотрудничества с нами по самому широкому спектру направлений.

В эти дни трансляция Игр Будущего 2024 из Казани показывает, что и на Западе сохраняются здоровые силы, готовые в своих практических действиях исходить из интересов развития отношений между всеми людьми нашей планеты, а не следовать узкокорыстному конфронтационному курсу тех, кто волею судеб оказался во главе соответствующих западных правительств.

МГИМО учитывает эти обстоятельства в практической работе, достойно переживает внутреннюю трансформацию, вызванную кардинальными изменениями в мировом геополитическом ландшафте. Круг зарубежных партнеров постоянно адаптируется, обновляются образовательные и исследовательские программы.

Мы называем происходящее достаточно упрощенно «поворотом на Восток», но Россия никогда не отворачивалась от Востока, так же, как сейчас не отворачивается от Запада. Он от нас отвернулся. Но наша страна самой своей географией, историей, культурой, традициями всегда открыта к честному сотрудничеству со всеми народами, расположенными вокруг наших границ и не только. Недавняя поездка в Латинскую Америку подтвердила, что Россию любят и хотят видеть как можно чаще на разных мероприятиях. К нам хотят приезжать по правительственной и неофициальной, в том числе образовательной линии.

В МГИМО восстановили преподавание многих редких языков. Можно назвать это «поворотом на Восток» или просто отражением требований времени. Это факт, и мы его приветствуем. Увеличено число групп восточных языков на всех факультетах, созданы дополнительные программы по экономическому регионоведению незападного мира, юридическому сопровождению работы российского бизнеса на азиатских рынках. Благодаря средствам Эндаумента МГИМО и фонда В.О.Потанина удалось переориентировать масштабную программу студенческих стажировок и преддипломной практики на Азию, Африку, Латинскую Америку.

Такие усилия Университета позволяют обеспечить высокий уровень подготовки тех мгимовцев, которые приходят на работу на Смоленскую площадь в Министерство иностранных дел. Выпускники МГИМО по-прежнему востребованы и в других министерствах, ведомствах, корпоративном секторе и других сферах жизни нашей страны, включая журналистику, политологию.

Мы это хорошо знаем. Россия продолжает развиваться как страна открытая миру. С удовольствием констатирую, что нам удалось сохранить англоязычный бакалавриат и магистратуру для иностранных студентов, желающих изучать Россию, в том числе ее внешнюю политику.

В вузе продолжают трудиться и иностранные преподаватели. МГИМО расширил географический охват зарубежных учащихся. Создана специализированная магистратура по линии Центра России-АСЕАН для студентов из стран Юго-Восточной Азии. Начата работа с абитуриентами из Африки. Ее представители приехали на учебу в сентябре 2023 г. и первыми разместились в новом, только что открытом общежитии университета. Был там. Видел. На самом деле сделано достойно. Радостно за тех ребят, которые будут иметь комфортабельные условия для «перезарядки» между напряженными занятиями.

Дополнительные возможности для академических связей Университета при увеличении зарубежных студентов появляются благодаря открывающемуся Всемирному фестивалю молодежи в контексте текущего председательства России в БРИКС. На базе МГИМО, в частности, запланировано проведение Юридического форума БРИКС в сентябре с.г. Университет сохраняет статус важной международной академической площадки. На его базе работают Центр Россия-АСЕАН, «Сочинский Диалог» (изначально «Российско-австрийский диалог»), российско-турецкий Фонд памяти А.Карлова. Развивается российско-китайский экспертный диалог высокого уровня. Показательно, что сохраняются рабочие контакты с прагматично настроенными экспертами из Японии и Южной Кореи, независимо от той предвзятой и ориентированной политики, направленной на вашингтонского гегемона, которую проводят режимы, находящиеся сейчас у власти в Токио и Сеуле. Для организации зарубежных стажировок и реализации образовательных модулей вуз плодотворно взаимодействует с партнерами в Турции, Китае и ОАЭ.

Хотел бы выделить ту роль, которую играет ташкентский филиал МГИМО, где действуют не только программы высшего образования, но и собственный лицей по тем традициям, которые мы стали сейчас создавать в нашей стране (в Москве и Московской области). В Ташкенте открыт пункт приема ЕГЭ для обучающихся по российским образовательным стандартам. Весьма многообещающим видится и совместный проект с ГК «Росатомом» по созданию школы при строящейся атомной электростанции «Аккую» в Турции.

Особого внимания заслуживают усилия по адаптации наших спортсменов-олимпийцев к новым реалиям через образовательные программы МГИМО, фонды поддержки олимпийцев, Олимпийского комитета России. Их знакомят с «незападными» элементами международного спортивного движения. Нисколько не сомневаюсь, что с пониманием происходящего в мировом спортивном движении и необходимости сделать его по-настоящему демократическим, деполитизированным, связаны большие перспективы. Будут востребованы специалисты, которые будут глубоко погружаться в эту реальность и разрабатывать перспективные пути вывода международного спортивного движения из кризиса, куда его погружают нынешние руководители спортивных федераций Международного олимпийского комитета.

МГИМО активно реализует программу цифровой трансформации. Ударение оправдано делается на новых партнерствах с лидерами отрасли. Благодаря программе «Приоритет 2030» по развитию российских вузов уже более тысячи студентов МГИМО обучаются программированию на базе экосистемы «Сбера». Прекрасное партнерство. Совместно со этой организацией МГИМО разрабатывает национальные сертификации в области иностранных языков. Созданы информационно-аналитические системы по международным политическим процессам продовольственной безопасности, мировым аграрным рынкам, инвестиционной привлекательности российских регионов. Это актуальные темы.

Если обращаем внимание на задачи, которые практически в еженедельном, если не в ежедневном режиме, ставит Президент России В.В.Путин перед Правительством России, то это те сферы приложения усилий, которые сейчас имеют приоритет. К концу 2024 г. все эти системы перейдут из пилотного в режим регулярного функционирования. На реализацию новых проектов в сфере музейного дела, взаимодействия культур направлена новая совместная магистерская программа МГИМО и Государственной Третьяковской галереи. Значение истории и в этой связи значение музеев, которые хранят исторические факты, нашу культуру и передают их молодым поколениям, трудно переоценить.

Прошло четверть века с момента создания Международного института энергетической политики и дипломатии МГИМО (МИЭП). В этом году ожидаем выход фундаментального исследования (оно долго готовилось), посвященного кардинальным изменениям в энергетической картине мира. Будут перезапущены отделения Международного института энергетической политики на факультете «Международные отношения». Создана специализированная магистратура по политическим и институциональным аспектам мировой энергетики.

На должный уровень, скажу без ложной скромности, поставлена исследовательская работа МГИМО. Университет издает и поддерживает почти два десятка научных журналов. Часть из них занимают высшие строчки в международной системе цитирования «Scopus». Вуз - один из лидеров в системе Российского индекса научного цитирования. На выставке в фойе нашего Особняка представлены монографические издания последних двух лет. Все новые направления образовательного процесса незамедлительно обеспечиваются собственными учебниками или пособиями. Готовятся аналитические ежегодники по международной безопасности, аграрным рынкам, экологической и социальной устойчивости российских регионов, что важно. Все больше исследовательской работы осуществляется на уровне российских регионов.

Это в полной мере отвечает концепции укрепления Федерации, повышения самостоятельности регионов и их ответственности за современные формы развития, воспитания, образования молодежи.

Для нас как дипломатов особенно важно, что в ближайшее время ожидается выход в свет издания по современным международным отношениям и внешней политике России. Будет интересно посмотреть, как наша повседневная работа оценивается экспертным сообществом. Это важный фактор в нашей деятельности, поскольку содействует взаимному обогащению науки и практики. Обновляется трехтомник по истории дипломатии.

Финансово-экономическая политика МГИМО, по нашей оценке, соответствует современным запросам. Стабильный доход, который на две трети формируется из собственных средств Университета и только на одну треть – за счет государственного бюджета, является уникальным фактором для российской университетской среды. Эндаумент продолжает играть роль важнейшего финансового инструмента. МГИМО плотно работает с регионами базирования – это Москва и уже упомянутая мной Московская область. Рады видеть А.Ю.Воробьева, губернатора Московской области и активнейшего сторонника укрепления системы образования в области на всей уровнях. Хотел бы поблагодарить его, руководство Московской области и Одинцовского городского округа за содействие в строительстве общежития в одинцовском кампусе, который сам по себе уже стал центром притяжения желающих обучаться по линии всех тех дисциплин, которые дает МГИМО.

Хотел бы отметить, что признанием роли alma mater в российской академической системе является и избрание А.В.Торкунова, академика, теперь уже членом президиума Российской Академии Наук, а также его участие в Общественном совете при Министерстве науки и высшего образования Российской Федерации и в Совете по науке и образованию при Президенте Российской Федерации.

Хотел бы призвать не останавливаться на достигнутом. Столько хорошего о МГИМО можно сказать. Далеко не все сегодня здесь прозвучало. Как всегда надо двигаться к совершенству. Предела ему нет, мы это хорошо знаем. Это относится и к любому учреждению, включая Московский Государственный Институт Международных Отношений. Всегда есть, над чем поработать.

Спрос на наше образование в мире не только по-прежнему высок, но и возрастает. Мы это ощущаем. Не должно оставаться неиспользованных квот. Важно гибко, чутко реагировать на соответствующий запрос. Если где-то есть превышение спроса над предложением, всегда можно эти вопросы решать в рабочем порядке. Важно, чтобы никто из желающих получить образование в нашем Университете (при понимании, что он соответствует критериям) не оставался неудовлетворенным.

Каждый иностранный выпускник (мы уже в этом убедились) не то что становится проводником наших идей, а просто выпускается из МГИМО, возвращается на родину, начинает там работать с полноценной, объективной картиной о роли Российской Федерации в современном обществе. И самое главное – о том, что из себя представляет российский народ. Наши люди, которые всегда неизменно открыты теснейшему международному сотрудничеству, никогда не становились адептами автаркии.

В нынешнем году МГИМО будет 80 лет. Подготовлена содержательная программа мероприятий. А.В.Торкунов расскажет об этом подробнее. Хотел бы отметить, что мы возвращаемся к практике проведения международных форумов выпускников, которые тоже были приостановлены в силу пандемии. Планируется юбилейная встреча в Москве. Но ряд наших братских союзников заинтересованы в том, чтобы и у себя провести юбилейные мероприятия. В ряде стран много выпускников, в том числе на высших государственных должностях. К нам уже обращались наши белорусские и казахстанские друзья, которые хотели бы провести у себя мероприятия либо по линии встречи выпускников, либо в контексте других форумов, которые будут использованы для празднования 80-летия МГИМО. Будем готовы выслушать любые предложения.

Чем больше будет таких праздников, тем лучше будет для института. И дело не только в каких-то символических сборах. Когда они проходят (сам в них участвовал), это ощущение корпоративной солидарности (в лучшем смысле этого слова) дорогого стоит. Давайте будем его хранить и укреплять.

Россия. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 26 февраля 2024 > № 4599867 Сергей Лавров