Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Швейцария названа самой инновационной страной мира

Вслед за Швейцарией в глобальном рейтинге идут Швеция, США, Нидерланды и Великобритания.

Всемирная организация интеллектуальной собственности, WIPO, назвала Швейцарию самой инновационной страной в Европе и мире. В других регионах лидирующими государствами стали Израиль, Сингапур, Индия, Южная Африка и Чили. Причём Индия с 2018 года поднялась в списке значительне всего, прыгнув на пять мест вверх, до 52 позиции в общем рейтинге, сообщает UN News.

Ежегодное исследование, публикуемое WIPO и рядом партнеров в течение последних 12 лет, призван помочь директивным органам лучше понять инновационную деятельность в разных странах мира. По мнению организации, это – главный фактор экономического и социального развития.

Индекс 2019 года показывает, что, несмотря на глобальный экономический спад, инновации расцветают, особенно в Азии. По словам генерального директора WIPO Фрэнсиса Гарри, исследование демонстрирует, что страны, которые отдают приоритет инновациям в своей политике, значительно повысили свои показатели за последний год. Но, одновременно, государственные расходы на исследования и разработки уменьшаются, особенно в странах с высоким уровнем дохода.

В 2019 году авторы доклада сосредоточились на будущем медицинских инноваций, выделив раздел под методы улучшения сферы здравоохранения с помощью искусственного интеллекта (ИИ), геномики и мобильных приложений. В целом же, инновационная деятельность оценивается в отчёте по 80 показателям.

Автор: Виктория Закирова

Названы страны, где закон соблюдают хуже всего

Россия, Молдова, Сербия и Украина отличились самыми низкими показателями верховенства права в Европе.

Согласно новому докладу проекта «Мировое правосудие» за 2019 год, Россия из 126 стран заняла 88-е место, поднявшись на шесть позиций в глобальном списке и получив оценку 0,47. Молдова расположилась на 83-м месте с оценкой 0,49. Сербия и Украина получили по 0,50 и заняли 78-е и 77-е места в мире. Албания оказалась на 71-м месте в мировом списке (0,51), Беларусь заняла 66-е (0,52), а Босния и Герцеговина и Венгрия – 60-е и 57-е места, сообщает Emerging Europe.

Эстония набрала самый высокий балл в регионе (0,81) и заняла 10-е место в мире. Хорватия и Венгрия пострадали от самого большого снижения за последний год – оба государства съехали на четыре места в глобальном рейтинге.

В индексе коррупции World Justice Report Молдова и Украина имели самые низкие оценки (0,32 и 0,33), занимая 109-е и 110-е места в мире. В то время как с точки зрения соблюдения основных прав Беларусь была худшим исполнителем в регионе и заняла 94-е место в мире. Хотя в отчёте GRECO немного другая разбивка.

Топ-10 стран с сильной приверженностью верховенству закона

1. Дания – 0,90

2. Норвегия – 0,89

3. Финляндия – 0,87

4. Швеция – 0,85

5. Нидерланды – 0,84

6. Германия – 0,84

7. Австрия – 0,82

8. Новая Зеландия – 0,82

9. Канада – 0,81

10. Эстония – 0,81

Автор: Виктория Закирова

Названы самые стабильные страны мира - победила северная Европа

В 2019 году самой устойчиво развивающейся страной признана Дания. Кроме европейских стран, хорошими показателями могут похвастаться Канада, Южная Корея, Япония и Новая Зеландия.

Опубликован Индекс устойчивого развития стран за 2019 год (SDG Index). В исследовании собраны достижения 162 стран мира в соответствии с декларированными ООН в 2015 году целями развития до 2030 года. В индексе отражены победы и поражения стран в борьбе с бедностью, соблюдении гендерного равноправия, защите гражданских прав и свобод, обеспечении населения качественными товарами, образовательными и медицинскими услугами.

В ТОП-10 рейтинга в 2019 году вошли страны Северной Европы, а также Франция, Австрия, Германия, Чехия и Эстония. Лидером рейтинга стала Дания, от неё немного отстают Швеция и Финляндия. В ТОП-20 16 строчек отданы европейским странам, а оставшиеся достались Канаде, Южной Корее, Новой Зеландии и Японии.

Россия заняла в рейтинге 55 место, Республика Беларусь — 23, Украина – 41, США — 35, Китай — 39. Самые низкие места заняли Центральноафриканская республика, Чад, Демократическая Республика Конго, Либерия и Мадагаскар.

Исследователи отмечают, что между словами и действиями государств до сих пор есть разрыв. Большинство государств получили низкие оценки по экологическим показателям и в сфере защиты прав и свобод человека. В сентябре 2019 на встрече ООН в Нью-Йорке результаты рейтинга обсудят представители самых влиятельных стран, чтобы обещания 2015-го исполнились к 2030 году. Тогда, возможно, страны мира станут благополучнее и счастливее.

ТОП-10 стран устойчивого развития

     1.Дания

     2.Швеция

     3.Финляндия

     4.Франция

     5.Австрия

     6.Германия

     7.Чехия

     8.Норвегия

     9.Нидерланды

     10.Эстония

Автор: Юлия Ершова

Чаще россиян в Эстонию ездят только северные соседи

В мае 2019 года в эстонских отелях и хостелах побывали в общей сложности 211 000 иностранных туристов. Это на 5% больше, чем в том же месяце 2018.

По данным Статистического управления Эстонии, в мае иностранные туристы провели в гостиницах страны в общей сложности 406 тысяч ночей, сообщает The Baltic Course.

Треть иностранных туристов приехала из Финляндии, 12% – из России и 8% – из Латвии. По сравнению с маем прошлого года количество туристов из России, Латвии, Германии и Швеции увеличилось соответственно на 41%, 29%, 6% и 4%. Азиатских путешественников, зарегистрированных в местных гостиницах, стало на 16% больше. Между тем, число финских туристов продолжает сокращаться: в мае 2019 к соседям приехали на 15% или на 12,5 тыс. человек меньше, чем в мае прошлого года.

70% иностранцев приехали в Эстонию на отдых, 24% были в командировке. Две трети приезжих остановились в Таллинне. В мае были по стране заняты 50% номеров и 37% спальных мест. Средняя стоимость ночевки составила €43 - на €2 больше, чем в мае 2018.

Автор: Виктория Закирова

Эксперты назвали страны с самым лучшим интернетом

В 2019 году Россия опустилась в рейтинге стран по скорости Интернет-соединения с 47-го на 54 место. Хотя показатель за год изменился в лучшую сторону — с 13,5 до 14,9 Мбит/с — он почти в 6 раз ниже, чем у жителей Тайваня.

В Европе самая высокая концентрация стран с высокоскоростным или широкополосным Интернетом, сообщает Business Review. Из 54 государств только Армения (4,9 Мбит/с) не входит в топ-100. Самое быстрое соединение в ЕС на нормандском острове Джерси — 67,5 Мбит/с.

Средняя мировая скорость подключения к Глобальной сети подросла на 20%: с 9,1 Мбит/с в 2018-м до 11,0 Мбит/с в 2019 году. При этом разница между пятёркой лидеров и пятёркой аутсайдеров огромна: соединение у последних в 88 раз медленнее было в 2018 году и в 125 раз — в 2019-м.

Первое место в мире принадлежит Тайваню — 85 Мбит/с. В Йемене (207-е место) скачивать аналогичный объём данных придётся в 224 раза дольше со скоростью соединения 0,4 Мбит/с. Номер в два в рейтинге — Сингапур, опережающий вышеупомянутый Джерси.

По мнению экспертов, 10 Мбит/с — необходимый минимум для семей и малого бизнеса, но 141 страна ещё не достигла и этого показателя.

Мировой рейтинг скорости Интернет-соединения Worldwide broadband speed league 2019

Автор: Юлия Ершова

Объявлены страны с самым сильным брендом

Национальный бренд России занимает 27-е место в мире, поднявшись на 4 строчки.

Данные для рейтинга Future Brand Country Index 2019 выведены из ответов 2500 респондентов из разных частей света, которые активно путешествуют, а также заинтересованы в деловых поездках за рубеж. Участвовать в опросе могли люди, посетившие не менее семи стран с 2014 года. Наряду с туристическими критериями, такими как еда, достопримечательности и природа, респонденты оценивали толерантность, политические свободы, систему ценностей, качество жизни, деловой потенциал, наследие и культуру страны.

Россия вошла в топ-30 брендов из 75 стран и заняла 27-е место, что на 4 позиции выше, чем в 2014 году. Сохранить хорошие показатели стране удалось благодаря самобытной природе, историческим достопримечательностям и культуре. Россия в рейтинге стоит выше таких государств, как Китай, Чехия, Ирландия, Греция, Польша.

Москва в десятке самых влиятельных городов мира опустилась с пятого места на шестое. В рейтинге городов оценивались такие показатели, как: преступность, стоимость жизни, инфраструктура и культура.

Казахстан в рейтинге занимает 59-е место, обогнав страны Африки и Латинской Америки, а Украина — предпоследнее 74-е — оценки уровня жизни, безопасности и привлекательности оказались низкими. Менее безопасным и привлекательным оказался только Ирак.

Самыми сильными брендами согласно опросу обладают Япония, Норвегия и Швейцария. У лидирующих стран дополнительно изучалось восприятие бренда внутри страны в сравнении с её образом в социальных сетях. (Например, самая частая ассоциация с Японией — это технологии). Лидеров, по мнению опрошенных, объединяют ряд глобальных параметров: сознательность населения, осознанное потребление, технологический и экономический прогресс.

Как и в предыдущем докладе, аналитики указывают на рост экстремизма и международной напряжённости при снижающемся уровне толерантности. Менее толерантными с 2014 года стали США и Великобритания. Эти страны респонденты теперь с меньшей вероятностью посоветуют кому-то или выберут для жизни.

 *Рейтинг основан на ответах респондентов, получивших оценку «показывает очень высокие результаты» на основании следующего утверждения: «Независимо от страны, по вашему мнению, в ближайшие 3 года какие 3 города будут самыми влиятельными в мире?»

Автор: Юлия Ершова

Ikea и Aldi решают жилищные проблемы европейцев

Дискаунтер Aldi планирует построить более 2000 квартир в Берлине, чтобы сдавать их в аренду. Ikea в Британии представила аналогичный проект: 162 новых дома в Уэртинге, на южном побережье Англии.

Весной 2020 Aldi планирует завершить строительство 2000 доступных квартир в Берлине и соседнем Потсдаме. Арендаторы смогут выбрать жильё по невысокой цене: €6,5 за кв. м в месяц, так как треть новых квартир задуманы как социальное жильё. Остальные объекты обойдутся арендаторам в €10-12 за кв. м, что всё равно ниже средних ставок аренды в Берлине, по данным The Telegraph.

Lidl давно находится на рынке недвижимости. За последние годы сеть магазинов уже реализовала более десяти крупных проектов жилого строительства. Квартиры от дискаунтера появились в Мюнхене, Франкфурте, Эсслингене (близ Штутгарта). Новые проекты планируются в Гамбурге и Берлине.

Эти проекты реализуются в рамках идеи модернизации филиальной сети торговых гигантов. Идея зданий смешанного назначения нравится городским властям: проблема нехватки жилья решается, а район получает новый магазин и постоянный поток покупателей. Владельцам сетей такие проекты помогают получить больше разрешений на строительство в крупных городах. Например, в 2018 году генеральный директор Lidl Кристиан Хертнагель сообщил, что в Лондоне с их помощью можно построить более 3000 жилых объектов за три года.

Ikea планирует масштабный проект застройки побережья Уэртинга, сообщает House Beautiful. Проект из 162 домов рассчитан на семьи со средним достатком. Качественные и недорогие дома — основное кредо шведских инвесторов. Предполагается, что кухни в новостройках будут укомплектованы мебелью и техникой из Ikea. Других подробностей о проекте не сообщается. 30% домов также будут отданы под социальное жильё. Шведские инвестиции призваны оздоровить рынок жилья Уэртинга. А пока цены на недвижимость в городке превышают среднюю зарплату в 11 раз, соответствуя общей ситуации на рынке недвижимости Великобритании.

Автор: Юлия Ершова

Для отопления домов в ЕС все ещё нужен газ

Вместе с тем в большинстве стран-членов ЕС активнее всего для обогрева помещений используют энергию от возобновляемых источников.

В 2017 году в странах Евросоюза 36% конечного потребления энергии в домах приходился на природный газ. Чуть меньше – 24% – на электроэнергию. На возобновляемые источники и нефтепродукты – 18 и 11% соответственно. Такой статистикой делится Евростат.

Домохозяйства используют энергию для различных целей, но больше всего её расходуется на отопление (64,1% конечного потребления энергии в жилом секторе). Одиннадцать из 28 государств-членов ЕС в основном используют для этой цели возобновляемые источники энергии. В лидерах – Португалия (73,3% домохозяйств предпочитают солнце и ветер), Хорватия (64,5%) и Словения (59,1%).

Природный газ для обогрева домов – самый популярный в девяти странах. Большинство из них являются крупнейшими потребителей энергии в ЕС – Нидерланды (86,7% домохозяйств используют газ), Великобритания (74,5%), Словакия (64,5%) и Италия (59,8%).

На Мальте, в Греции и Ирландии для отопления помещений чаще применяют нефтепродукты – 54,2%, 47,9% и 48% соответственно. На тепло, получаемое на теплоцентралях и на теплоэлектростанциях, в основном полагаются Швеция (49,9%) и Финляндия (34,5%). И только одно государство-член ЕС для отопления помещений активнее всего использует твёрдое топливо (44,6%). Это – Польша.

Автор: Вероника Галачиева

В Европе снижается безработица, но проблемы остаются

За год, с мая 2018 года, в Евросоюзе почти 1,3 млн граждан нашли работу. Уровень безработицы в Греции, Италии и Испании остаётся самым высоким.

Показатель безработицы, скорректированный на сезонность, понизился в 19 стран Еврозоны с 7,6% в апреле 2019 до 7,5% в мае. В 2018 году в мае показатель был ещё выше: 8,3%. С июля 2008 года нынешний показатель - самый низкий, сообщает Евростат.

Безработица в Евросоюзе (куда входят уже 28 стран) также упала с 6,4% в апреле 2019 до 6,3% в мае того же года. В 2018 году уровень незанятого населения был выше: 6,9% в мае. Этот показатель оказался самым обнадёживающим с 2000 года, когда стартовал ежемесячный мониторинг уровня занятости населения Евросоюза.

По данным Евростата, 15,6 млн граждан Евросоюза и 12,3 млн жителей Еврозоны признаны безработными по итогам мая 2019 года. В прошлом году в тоже время в ЕС нашли работу 1,27 млн человек, в Еврозоне — 1,13 млн. Самые низкие показатели безработицы на данный момент в Чехии, Германии и Нидерландах: 2-3%. Сильнее всего от волны дефицита рабочих мест пострадали южные страны: Греция (18% в марте 2019 года), Испания (14%) и Италия (10%).

В 23 из 28 стран замечено снижение уровня незанятого населения, но в Австрии, Дании, Люксембурге, Польше и Швеции число безработных стабильно. Среди молодёжи до 25 лет показатели безработицы выше: 14% в ЕС по данным за май 2019 года.

Автор: Юлия Ершова

Каждый шестой молодой европеец не работает и не учится

Хуже всего ситуация с трудоустройством молодёжи - в южных странах.

В 2018 году 16,5% граждан ЕС в возрасте 20-34 лет официально не трудоустроены и не заняты своим образованием. Молодёжь «большой двадцатки» — это 15 млн человек, сообщает Евростат. Следовательно, почти 2,5 млн молодых граждан ЕС живут в праздности.

Самый низкий показатель незанятой молодёжи в Швеции и Нидерландах: 8% и 8,4% соответственно. В Италии и Греции ситуация сложнее: 28,9% и 26,8%. В южных странах четверть молодых людей не работают и не учатся. При этом женщин в таком положении больше: 20,9%. Мужчины 20-34 лет выглядят амбициознее, так как только 12,2% предпочли такой стиль жизни.

В целом ситуация на рынке труда европейских стран улучшается. За 2018 год безработица в активной группе населения (от 15 до 74 лет) упала до 6,6%. По состоянию на апрель 2019 года показатель сократился до 6,4%.

Автор: Юлия Ершова

Названа десятка самых конкурентоспособных городов мира

В рамках отчёта Global Cities Report 2019 эксперты оценили 135 городов по 27 параметрам.

Агентство AT Kearney провело масштабное исследование, которое выявило топ-10 самых влиятельных и самых конкурентоспособных городов по всему миру. Оно разделено на две части - рейтинг глобальных городов (The Global Cities Index - GCI) и индекс городов мира в перспективе (the Global Cities Outlook - GCO).

Ключевые выводы отчёта:

Нью-Йорк, Лондон и Париж сохраняют своё лидерство в течение десяти лет.

Показатели ведущих городов Европы затормозились, несмотря на то, что опасения о влиянии Brexit пока не оправдались.

В ведущие города продолжают прибывать квалифцированные кадры, а также оставаться в них.

Развивающиеся населённые пункты набирают обороты во многих областях. Примером являются некоторые районы Китая.

ТОП-10 самых влиятельных городов мира:

1. Нью-Йорк

2. Лондон

3. Париж

4. Токио

5. Гонконг

6. Сингапур (+1 строчка в рейтинге по сравнению с прошлым годом)

7. Лос-Анджелес (-1)

8. Чикаго

9. Пекин

10. Вашингтон (+1)

ТОП-10 самых перспективных городов мира:

1. Лондон (+2)

2. Сингапур (+3)

3. Сан-Франциско (-2)

4. Амстердам (+2)

5. Париж (-1)

6. Токио (+8)

7. Бостон (+1)

8. Мюнхен (-1)

9. Дублин (+24)

10. Стокгольм (+1)

Автор: Вероника Галачиева

В Европе увеличилось количество авиапассажиров

По темпам роста лидируют Хорватия, Австрия и Латвия.

Международный совет аэропортов (ACI) опубликовал отчёт о воздушном сообщении в Европе (ACI EUROPE Airport Traffic Report). Рост показателей произошёл как в Европе (географической) – на 4,6%, так и по рынку Евросоюза – на 5,9%. Об этом сказано в апрельском отчёте ACI. Такие результаты были достигнуты отчасти из-за пасхальных каникул, которые в 2019 году пришлись на апрель.

Двузначные цифры роста были зафиксированы в аэропортах Хорватии (+25,6%), Австрии (+22,8%), Латвии (+13,4%), Эстонии (+11,5%) и Мальты (+10,2%). По ЕС средний показатель превзошли Франция, Португалия, Люксембург, Венгрия, Ирландия и Греция. А вот в аэропортах Швеции и Болгарии объём перевозок, наоборот, упал – на 6,5% и 3,4% соответственно.

Аэропорты в странах, не входящих в ЕС, зарегистрировали почти равномерный рост пассажиропотока – плюс 0,2%. На этот показатель сильно повлияло снижение объёмов рынка Исландии. Из-за банкротства местного лоукостера WOW Air цифры снизились на 27% (по сравнению с +5% в апреле 2018-го). Также зафиксирован спад в Турции – минус 5,7% (по сравнению с +13,9% в апреле 2018-го), в Норвегии (-5,1%) и Молдове (-2,8%). Тем не менее, аэропорты Украины, Албании, Македонии и Черногории зарегистрировали двузначный рост. Динамичным развитие было также в России и Израиле.

Пассажиропоток в пяти крупнейших европейских аэропортах (Хитроу в Лондоне, Шарль-де-Голль в Париже, Схипхол в Амстердаме, аэропорт во Франкфурте-на-Майне и аэропорт им. Ататюрка в Стамбуле) в апреле 2019-го увеличился всего на 1,4%.

Автор: Вероника Галачиева

Названы самые честные народы мира

Эксперты выяснили, в каких странах люди чаще всего готовы вернуть владельцам потерянные кошельки.

Международное исследование Civic honesty around globe показало, жители каких стран чаще всего пытаются вернуть найденный на улице кошелёк. В тройку самых честных наций входят швейцарцы, норвежцы и голландцы. В десятке также Дания, Швеция, Польша, Чехия, Новая Зеландия, Германия и Франция. Кстати, датчане, шведы и новозеландцы возвращали самые большие суммы.

Учёные проводили исследования в 355 городах 40 стран. Россия разместилась в середине второй десятки, а Казахстан - на 37 месте, обогнав Китай, Перу и Монголию. В Евросоюзе самыми нечестными народами стали греки и итальянцы.

Важно уточнить, как организаторы проводили эксперимент: они отдавали прозрачные конверты сотрудникам различных культурных организаций и государственных учреждений. В кошельках были видны визитка, список покупок, ключи и иногда деньги - $13,75 в местной валюте. Прозрачными их сделали для того, чтобы получатели могли визуально осматривать без необходимости открывать. Ещё важно то, что имена на визитках всегда были мужскими и типичными для страны, в которой проводился эксперимент. Должность человека, "потерявшего" кошелёк, была либо программист, либо разработчик.

Алгоритм действий был везде одинаковым: войдя в здание, один учёный подходил к сотруднику и говорил, что нашёл кошелёк на улице за углом. Он предполагал, что кто-то потерял конверт, и разочарованно добавлял, что спешит и должен идти. Таким образом потерянные документы и деньги оставались на совести сотрудника учреждения.

Интересно, что при наличии денег в конверте владельцев искали чаще - примерно в 51% случаев. А вот если денег в находке не было, то её отдавали лишь в 40% случаях. Чтобы подтвердить закономерность, был проведен контрольный эксперимент в США, Великобритании и Польше. Исследователи положили в каждый кошелёк сумму, равную $93 (в местной валюте), и количество попыток вернуть его выросло.

Напомним, в 2015 году проводилось ещё одно аналогичное исследование. Правда, с другим алгоритмом - с подбрасыванием монетки и вознаграждением за выпадение "орла". Тогда самыми честными стали жители Великобритании.

Автор: Вероника Галачиева

Чтобы не повторили: власти Финляндии готовы лишить россиян дач и земли

С 2020 года россияне, пожелавшие приобрести в Финляндии недвижимость и землю, должны будут согласовывать покупку с местным Минобороны. Финские власти даже не скрывают, что это предупредительная мера от «вежливых людей».

Евгений Колесников, Санкт-Петербург

Между тем, в самой России гражданам Суоми уже давно запрещено покупать землю на бывших финских территориях, которые отошли СССР после войны. И хотя проблема звучит с явными геополитическими нотками, в реальности все упирается в банальные дачи.

По данным Генерального консульства Финляндии в Санкт-Петербурге, россияне, преимущественно, петербуржцы, владеют примерно пятью тысячами дачных участков на территории Суоми. Важно, что теперь, после введения правила о согласовании покупки земли с местным Минобороны, будут пересматриваться и уже заключенные договоры купли-продажи.

Контролировать, ограничивать и запрещать

Как известно, между Петербургом и Финляндией существуют давние и тесные связи. После распада СССР богатые петербуржцы, тогда называемые «новыми русскими», стали покупать в Суоми недвижимость. Во-первых, деньги надо было куда-то вкладывать, во-вторых, финская природа и рыбалка одни из лучших в мире. В тучные нулевые за ними потянулся и российский средний класс, который к тому же использовал поездку в Финляндию как обкат Шенгена и продуктовый шопинг. Иметь в Финляндии дачу стало не только престижным, но и практичным.

Сами власти Финляндии с позитивом воспринимали экспансию россиян – они оставляли в стране немало денег. И вот сейчас, точнее, с 2020 года ситуация поменяется – в марте 2019 года парламент Финляндии утвердил закон, согласно которому государство может контролировать, ограничивать или запрещать владение недвижимостью иностранцами, не гражданами Евросоюза. Мотивация решения – национальная безопасность. В кулуарах финские чиновники даже не скрывают, что закон направлен, прежде всего, на россиян. Мол, крымские и донбасские события 2014 года, когда в независимую страну неожиданно вступили «вежливые люди», заставили их задуматься. Ведь Финляндия до 1917 года входила в состав Российской империи. А вдруг русские захотят повторить?

Несмотря на абсурдность такого предположения для нас, в самой Финляндии такие опасения действительно проскальзывают. Так, в 2016 году представители Полиции безопасности Финляндии заявляли, что купленная россиянами финская земля может быть использована Вооруженными силами Российской Федерации. Кроме того, сейчас Минобороны Суоми изучает уже купленные россиянами участки земли на предмет их близости к военным стратегическим объектам страны (гарнизоны, полигоны, стрельбища, радиолокационные станции и пр.). Один из лоббистов закона депутат парламента от Социал-демократической партии Суна Кямяляйнен поспешила заявить, что «некоторые уже заключенные сделки придется разорвать, поскольку были проданы объекты, расположенные в критически неверных точках».

Известный петербургский футбольный комментатор Геннадий Орлов, владеющий дачей и участком в Финляндии уже более десяти лет, комментирует нашему корреспонденту: «Не знаю, расположена ли моя дача в «критически неверной точке», пока власти Финляндии меня об этом не уведомляли. А вообще еще несколько лет назад и подумать нельзя было, что Финляндия примет подобный закон. Россияне чувствовали себя в этой стране как дома, в хорошем смысле. И оставляли там немало денег, что немаловажно. Сейчас, в кризис, денег оставлять стали меньше и, вот, пожалуйста. Все это экономика, которая, как известно, производная от политики».

Сергей Виноградов, риэлтор, в том числе занимающийся сделками с недвижимостью на территории Финляндии: - Последние годы спрос среди россиян на финские дачи значительно снизился, у соотечественников стало банально меньше средств. Более того, многие россияне выставляют свои недвижимость там на продажу – содержать становится не по карману. Таким образом, новый закон от парламента Финляндии не сильно повлияет на рынок – он и без того скукоживается.

Справка

В 2018 году россияне приобрели в Финляндии 118 участков на сумму 14,4 млн евро, следует из данных Национальной земельной службы Суоми. Для сравнения, в 2017-м таких сделок было 126 на сумму 14,1 млн евро. Пиковым годом по продаже земли гражданам РФ был 2011-й - тогда они заключили 573 сделки по покупке недвижимости.

«Параноидальный бред»

Отметим, что новый финский закон касается и иностранных юридических лиц. Осенью 2018 года разгорелся скандал вокруг российской компании Airiston Helmi, которая якобы отмывала в Финляндии грязные деньги в особо крупном размере через покупку земли в районе архипелага Турку и строительство на ней недвижимости. В ходе спецоперации, которую совместно проводили Криминальная полиция Финляндии, Полиция безопасности и Силы обороны, в офисе фирмы было изъято около трех миллионов евро наличными. Главное, что финские спецслужбы намекнули, что за российской фирмой могут стоять российские военные. Якобы они могут использовать построенную в Турку инфраструктуру (17 объектов) в своих коварных целях. Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев тогда назвал эти предположения «параноидальным бредом». Тем не менее, как рассказали нашему корреспонденту финские журналисты, в Суоми эта история обрела большую известность, а финские депутаты всерьез восприняли действия Airiston Helmi как угрозу национальной безопасности. Безусловно, это поспособствовало принятию вышеописанного закона.

«Финский анклав со всеми вытекающими»

Сейчас финские политики, рассуждая о новом законе, кивают в сторону … России. Ведь в нашей стране еще с 2001 года гражданам Суоми запрещено покупать недвижимость и землю на территориях, которые отошли от Финляндии СССР после 1945 года. Конечно, в российском соответствующем законе также нет упоминая о гражданах именно Финляндии – землю запрещено покупать на приграничных территориях (всего 380 районов от Дальнего Востока до Калининградской области) всем иностранцам. Но так получается, что в районе Ленинградской области сохранилась масса недвижимости, у которой теоретически есть финские наследники. Так, корреспондент «НИ» несколько лет назад сопровождал гражданина Финляндии Якку Ивонена, сына Ярви Ивонена, который владел до войны квартирой в «шведском» доме в самом центре Выборга (город принадлежал Финляндии с 1918 по 1944 гг.). Якка узнал, что квартира продается и пожелал ее купить в память об отце. Однако ему отказали. Он подал иск в российский суд, но отказали и там. Тогда сотрудники ФСБ по Ленинградской области неформально поясняли: «Если финнам разрешить скупать жилье в приграничных территориях, может возникнуть финский анклав со всеми вытекающими последствиями. Это угроза нацбезопасности России».

Как видим, нацбезопасностью теперь озаботилась Финляндия. В ее Минобороны заявили, что возможен пересмотр (отмена) примерно 500-800 уже заключенных с россиянами сделок. Если так пойдет и дальше, рыбалка и шашлыки, столь любимые петербуржцами и россиянами в целом, в Суоми уже не прокатят. Придется в рамках рекреационного импортозамещения как встарь – на недельку до второго ехать в Комарово.

Кстати

Дачу в Финляндии, которая входила в состав Российской империи на правах широкой автономии (1809 – 1917 гг.), имел еще царь Александр III, конкретно в районе Котки. Царь обожал рыбалку и местную природу. Историки подсчитали, что он был Финляндии 31 раз и провел на даче в общей сложности 260 дней. Она сохранилась до наших дней, и имеет памятную табличку.

Жильё в ЕС стабильно дорожает с 2010 года

На первый план выходят Эстония и Латвия.

В 2006 и 2007 годах темпы роста цен на жильё в ЕС составляли порядка 8% в год. В 2009 году последовало резкое падение на 4% после экономического кризиса. Только в 2014 году рост восстановился. С 2010 по 2018 год дома и квартиры в странах Евросоюза подорожали на 15%, сообщает Евростат.

Среди государств-членов наибольший рост за этот период наблюдался в Эстонии (+83%), Латвии (+61%), Австрии (+56%), Швеции (+55%) и Люксембурге (+50%). Больше всего цены снизились в Италии (-17%), Испании (-12%) и на Кипре (-8%).

Кстати, в Эстонии квартиру сейчас можно купить всего за 50 евро.

Автор: Виктория Закирова

JLL обнародовала глобальный рейтинг городов по объёму инвестиций в недвижимость

Компания представила исследование в преддверии Петербургского международного экономического форума. Аналитики зафиксировали рост соответствующих показателей не только в европейских странах, но также в России и Украине.

Как сообщили корреспонденту Prian.ru в компании JLL, объём инвестиционных сделок на мировом рынке коммерческой недвижимости в первом квартале 2019 года составил $156 млрд, что на 8% ниже по сравнению с аналогичным периодом 2018-го. Объём транзакций стал самым значительным в Токио, несмотря на снижение на 28% по сравнению с первыми тремя месяцами 2018 года, и составил $6,5 млрд.

Единственным растущим регионом оказался Азиатско-Тихоокеанский. Результат инвестиционной активности в регионе Европы, Ближнего Востока и Африки (EMEA) в долларовом выражении стал самым слабым со второго квартала 2016 года, снизившись за год на 22%. Основные континентальные рынки региона продемонстрировали значительное уменьшение объема транзакций. Показатели Великобритании, Германии и Франции упали на 18%, 20% и 21% соответственно.

В то же время на некоторых рынках наблюдался рост, в том числе в Швеции (+58%), России (+32), Украине (+54%), и даже удвоение объема сделок, например, в Болгарии (+117%) и Чехии (+109%). Правда, это не может считаться показательной статистикой, предупреждают эксперты. Интересно, что Москва поднялась на 47-е место по сравнению с 81-м годом ранее. В свою очередь, Петербург находится за пределами ТОП-100.

Основной причиной уменьшения объема глобальных сделок стало ослабление инвестиционной активности в Америке и европейских странах. Ухудшение прогноза роста мировой экономики, эскалация торговой войны США и Китая, а также неопределённость с Брекситом вынуждают сейчас инвесторов более осторожно подходить к продаже активов, а также становиться более избирательными в покупке объектов, предпочитая объекты с потенциалом роста доходов.

Регион Северной и Южной Америки за первые три месяца 2019 года привлек на 8% меньше капиталовложений по сравнению с аналогичным периодом 2018-го. Объём сделок с недвижимостью здесь составил $62 млрд. Ухудшение показателя в начале года отмечалось во многих крупных странах региона, в том числе в США (-5%), Канаде (-17%), Бразилии и Мексике (-76%).

По прогнозу JLL, мировой объём сделок в этом году снизится на 5-10% и составит $690 млрд.

Топ-10 городов по объему инвестиционных сделок на рынке недвижимости (первый квартал 2019 г.)

1. Токио

2. Шанхай

3. Нью-Йорк

4. Лондон

5. Сеул

6. Гонконг

7. Лос-Анджелес

8. Кремниевая долина

9. Шэньчжэнь

10. Сиэтл

Автор: Ольга Петегирич

В Министерстве финансов Швеции назвали причину неверных социальных выплат

Ежегодно на социальное обеспечение шведское правительство выделяет €8,2 млн. Целевая группа, назначенная Министерством финансов страны, проанализировала 13 различных систем социального обеспечения в стране и выявила причину большинства ошибок.

Председатель фокус-группы, губернатор Стокгольмского уезда и бывший младший министр финансов Социал-демократической партии Свен-Эрик Остерберг, отметил, что 4,7% социальных выплат в стране перечисляют неверно. Особенно этим «грешат» молодые люди – старшие более ответственно подходят к вопросу. Губернатор отмечает, что около 75% ошибок вызваны заявителями. Сюда относится неправильная информация, указанная во время подачи заявления, или изменившиеся обстоятельства, о которых заявитель не знал, сообщает The Local.

Цель группы, назначенной Министерством, состоит в том, чтобы содействовать сокращению ошибок и злоупотреблений в рамках систем социального обеспечения. Для этого нужно правильно оформлять платежи и перечислять их именно тем, для кого они предназначены. Целевая группа пришла к выводу о том, что в отличие от налогообложения, в рамках которого проводятся ревизии для предотвращения мошенничества, отсутствует чёткий контроль в отношении преступлений, связанных с социальным обеспечением.

Свен-Эрик Остерберг отметил, что необходимо создать механизм, который обеспечит общую национальную ответственность за работу по противодействию неправильным платежам.

Кстати, с 2020 года Швеция повысит пенсионный возраст.

Автор: Виктория Закирова

Выход есть. Почему бы им не воспользоваться?

Работа с твердыми коммунальными отходами может быть результативной, если действовать с умом

Текст: Владимир Щедрин

Зловещая аббревиатура "ТКО" (твердые коммунальные отходы) нависла над жителями больших и малых городов как дамоклов меч, как неминуемая расплата за неразумное и пренебрежительное отношение человека к окружающей среде. Конечно, апокалипсис еще не наступил, и избежать его можно. Вернее, пока можно, хотя времени осталось немного, и оно не просто идет, а летит.

Но давайте же отдадим себе отчет в том, что масштабная война с ТКО началась не сегодня и не у нас в стране. Мир борется с мусором, отходами, выбросами вредных газов, вообще с лишними и ненужными предметами и вещами уже столетия. Накоплены колоссальный опыт, знания, практики и технологии, в том числе и в России. И это не просто борьба, а настоящая война, победить в которой человеку совсем непросто.

Увы, не все готовы это принять, причем под разными, порой абсурдными предлогами, завернутыми в самые красивые популистские обертки. Фактов, споров, жалоб и противостояний - больше чем достаточно. Как говорится, эту бы энергию да в мирных целях. Но тема горячая. Очень. Поэтому стоит о ней поговорить подробнее.

За некоторыми разъяснениями на злобу дня мы обратились к Олегу Панкратову, исполнительному директору компании "Технопарк", имеющей опыт реализации современных технологических объектов по обращению с ТКО .

Олег Александрович, вы считаете, что в борьбе за утилизацию ТКО человек победит?

Олег Панкратов: Да, считаю это реально, но при соблюдении ряда условий. Человек должен быть сознательным, и речь сейчас не только о применении современных технологий, но и о том, насколько наше общество готово к раздельному сбору отходов. Ведь первый этап сортировки - это наши с вами мусорные ведра в домах и квартирах.

Уверен, вы понимаете, что действующие полигоны для захоронения ТКО созданы не недавно. В зонах уже привычных, но устаревших полигонов ситуация порой близка к настоящей экологической катастрофе, а ведь этого можно было бы избежать, имея нынешние технологические решения. Кстати, стихийно возникающие несанкционированные свалки тоже не заставят долго ждать последствий.

Так, разработчики проекта ЭкоТехнопарка "Шиес" предлагают сегодня именно такие технологии, когда складированию подлежат не отходы в привычном смысле, а так называемые "хвосты" - измельченная и спрессованная в брикеты инертная масса, из которой извлечена вся органика, которая как раз и является основной причиной брожения, образования свалочного газа и в конечном итоге пожаров. Они упакованы в полиэтилен и могут храниться десятилетиями без всякого вреда для природы.

А через десятилетия?

Олег Панкратов: А через десятилетия - дальнейшая переработка либо безопасная утилизация.

В мире такая практика существует?

Олег Панкратов: Конечно. Лучших результатов добились Германия, Франция, Испания, Италия, Швеция. Этот список не закрыт. Я назвал только лучших.

Поговорим о технологиях. Брикеты, брикетирование мусорных отходов... Что это? Каковы плюсы и минусы процесса?

Олег Панкратов: У нас есть возможность использовать самые современные технологии в нашем проекте. А что касается брикетирования, то на сегодняшний день это действительно самая передовая технология и в плане транспортировки, и хранения, и переработки в будущем.

Что такое брикеты? Это и есть предварительно измельченные, спрессованные отходы. Размер брикетов 1,1 метр высотой и 1,2 в диаметре, а вес около 1 тонны. Фракция спрессовывается при очень большом давлении в 80-100 бар (1 бар = примерно 1 кг/кв. см. - Ред.), что позволяет обеспечить практически безвоздушное пространство и избежать любых процессов разложения внутри. Через 20-30 лет мы можем вскрыть этот тюк, как это делают в Европе, и переработать, подвергнув термической обработке или применив любой другой вид технологии, которая к этому времени будет доступна.

Если коротко, то основные преимущества брикетирования таковы: отсутствие запахов и загрязнения окружающей среды при транспортировке и хранении, максимальная - почти в 4 раза и более - экономия места и объема, удобство перемещения на любом виде транспорта, а также безопасность утилизации, захоронения и исключение возможности возгорания. Так что когда мы говорим о брикетировании как о самой передовой технологии, то включаем в это понятие и наивысшую экологическую безопасность.

Брикеты готовы. Как и где их разместить? Почему ваш "Технопарк", имеющий, как говорится, московскую прописку, обратился в Архангельскую область?

Олег Панкратов: К сожалению, на сегодняшний день на действующих полигонах ресурс практически исчерпан, и вполне естественно, что сейчас идут поиски решения проблемы. Сегодня обследовано около 300 потенциальных площадок в 12 российских регионах. Среди них нашлось и 11 площадок на территории Архангельской области.

Нужно также помнить о таких критериях экологической ответственности, как отдаленность от населенных пунктов, наличие развитой железнодорожной инфраструктуры, электричества и возможности развить площадку. И в Архангельской области обнаружилось место, оптимально отвечающее всем требованиям.

Как в любом проекте, здесь ведь учитывается не только экология, но и экономика?

Олег Панкратов: Только в течение шести лет с момента начала деятельности ЭкоТехнопарка выплаты в бюджетные фонды составят 912,1 млн рублей. Помимо этого, в рамках соглашения между властями Москвы и Архангельской области на реализацию мероприятий социально-экономического развития области будет направлено 6 млрд рублей.

Как вы, Олег Александрович, будучи одним из руководителей проекта и компании, сформулируете цель создания ЭкоТехнопарка "Шиес"?

Олег Панкратов: Если очень кратко, то это ликвидация свалок путем построения современной инфраструктуры по вывозу и утилизации твердых коммунальных отходов. Когда проект будет технологически готов, при необходимости он сможет принимать мусор и из Архангельской области. При этом максимально гарантируется отсутствие причинения вреда экологии и решение вопроса с потенциальным разрастанием существующих мусорных полигонов и неконтролируемым ростом незаконных свалок. Особо отмечу, что при проектировании и создании ЭкоТехнопарка будут соблюдены все требования природоохранного и экологического законодательства.

Пошагово мы намерены действовать таким образом. На текущий момент нам выделен участок для проведения полного комплекса инженерно-проектных изысканий. Затем приступим к подготовке проекта оценки воздействия объекта на окружающую среду.

Следующий шаг - проведение общественных слушаний, в результате которых мы соберем мнения максимального количества жителей, что будет обязательно учтено в проекте. После этого перейдем непосредственно к проектированию. В случае получения положительного заключения государственной экологической экспертизы и Главгосэкспертизы России мы сможем непосредственно приступить к строительству объекта. Вообще у нас есть четкий, выверенный график реализации проекта. Например, подготовительный период мы завершаем в самое ближайшее время. Ну, а начало строительства объекта мы планируем примерно через полтора года. Задача требует вдумчивого, кропотливого, перспективного решения и поиска наиболее приемлемой модели и реального алгоритма действий.

Россия > Экология. Недвижимость, строительство > rg.ru, 3 июня 2019 > № 3146577 Олег Панкратов

В Евросоюзе подсчитали долю семей с детьми

В 2018 году в ЕС насчитывалось 223 миллиона семей. И почти треть из них - 65 миллионов - это те, в которых есть дети.

По подсчётам официального статистического ведомства Евросоюза - Евростат, наибольшая доля семей с детьми зафиксирована в Ирландии - 39%. Следом за ней идут Кипр, Польша и Словакия - страны делят между собой второе место (36%). Тройку лидеров замыкает Румыния (35%). Наименьшее количество семей с детьми зарегистрировано в Германии и Финляндии - здесь лишь в 22% домах есть дети. Немногим больше в Швеции (23%) и в Австрии (25%).

Также в ведомстве подсчитали долю многодетных семей. В Евросоюзе почти в половине всех семей с детьми есть только один ребенок (47% от всего количества). Ещё в 20% живут по два ребёнка, и в 13% семей - три ребёнка и более.

Самыми многодетными, по данным аналитиков, являются ирландцы - здесь в 26% семей живут трое и более детей. Далее следует Финляндия - 19% всех семейств являются многодетными. В Бельгии и Франции этот показатель равен 18%.В пятёрке самых многодетных также фигурируют Нидерланды (17%) и Великобритания (16%). В болгарских, португальских, испанских и итальянских домах зафиксировано меньше всего многодетных - по 5%, 7% и 8% соответственно.

Кроме этого, выяснилось, что 15% европейских семей с детьми - это родители, воспитывающие их в одиночку. Лидером является Дания - 29%, на втором месте Эстония - 28%, третье место делят Литва и Швеция - у них по 25%. Меньше всего родителей-одиночек в Хорватии - всего шесть процентов. Далее - с семью процентами - идёт Румыния, а по 8% у Греции, Словакии и Финляндии.

Дания хочет ввести постоянный пограничный контроль

Несмотря на постоянную критику со стороны ЕС в адрес стран-членов, имеющих внутренние границы, Дания рассматривает вопрос о введении постоянного пограничного контроля. Цель – борьба с незаконной миграцией и терроризмом.

Премьер-министр Дании Ларс Локке Расмуссен предложил стране ввести постоянный пограничный контроль всего за месяц до всеобщих выборов. Чиновник отметил, что государство сталкивается с рядом проблем: иммиграционное давление, трансграничная преступность и терроризм. Он также предложил обновить Шенгенское соглашение, чтобы позволить Дании и другим государствам-членам ЕС, которые введут постоянный контроль, не запрашивать разрешения Комиссии ЕС на продление, сообщает schengen visa info.

Сразу после предложения премьер-министра датские политологи раскритиковали его позицию, заявив, что нельзя одновременно иметь постоянный пограничный контроль и членство в Шенгене. Данный вопрос уже активно обсуждали в 2018 году после того, как ряд стран постоянно продлевали сроки проведения внутренних проверок с момента их введения в 2015 году в связи с европейским миграционным кризисом.

К тому же, в Дании работает рекордное число иностранцев. И не ясно, как введение постоянного контроля отразится на возможности беспроблемного въезда в страну.

В октябре прошлого года докладчик комитета Европейского парламента по гражданским свободам, правосудию и внутренним делам Таня Фаджон заявила, что нынешние внутренние пограничные проверки Шенгенской зоны нарушают законодательство ЕС. Фажон предложила 42 поправки к правилам восстановления границ в Шенгенской зоне.

В настоящее время Австрия, Франция, Германия, Дания, Швеция и Норвегия осуществляют внутренний пограничный контроль.

Автор: Виктория Закирова

Названы лучшие страны для жизни детей. Россия отстаёт

Международная организация «Спасите детей» составила Глобальный отчёт о детстве, в который вошли 176 стран.

Самой лучшей страной для полноценного и всестороннего развития ребёнка признан Сингапур, пишет Daily Times со ссылкой на исследование. Здесь, по заявлениям экспертов, наиболее благоприятные показатели в медицинской и образовательной сфере, а также в плане защищённости и развития своего потенциала.

На втором месте разместилась Швеция, в десятку вошли Финляндия, Германия, Южная Корея, Бельгия, Норвегия, Словения, Ирландия и Италия. В этих странах также зафиксирован высокий уровень здравоохранения, образования и защиты.

Во время исследования аналитики сравнивали такие показатели, как детская смертность и болезни, недоедание, отсутствие возможности учиться в школе, необходимость работать наравне со взрослыми, ранние браки и материнство.

Россия, несмотря на своё влияние на мировой арене в экономическом, военном и технологическом плане, в отчёте о детстве отстаёт от большинства стран Западной Европы. У российских детей нет возможности в полной мере раскрыть свой потенциал, отмечают аналитики. В общем рейтинге Россия находится на 38-м месте.

В целом, отчёт достаточно оптимистичен. «Дети, рождённые сегодня, имеют больше шансов, чем когда-либо в истории, вырасти здоровыми, образованными и защищёнными, а также имеют возможность полностью раскрыть свой потенциал», – заключается в нём.

Эксперты также назвали самые счастливые и самые несчастные страны мира.

Датчанин хочет стать мэром и модернизировать немецкий город

Местные выборы в Ростоке, проведенные 26 мая 2019 года наряду с муниципальными выборами в штате Мекленбург-Передняя Померания, показывают, что датчанин Ритцау Мадсен имеет большие шансы стать мэром города.

Поскольку ни один из кандидатов не получил более половины голосов, 16 июня 2019 года будет проведен второй тур голосования для определения победившего кандидата. Мадсен, который работает в сфере экологии и модернизации города, сказал, что он в восторге от результата первого голосования и надеется на свои шансы быть избранным, сообщает The Local.

Датчанин, балатирующийся как независимый кандидат, получил 34,6% голосов в первом туре, а его ближайший соперник Штеффен Бокхан из Die Linke (Левая партия) - 18,9%. Если Ритцау Мадсен победит, то станет первым человеком с севера границы, который будет избран мэром Ростока.

Датчанин сказал, что планирует продолжить кампанию до второго голосования, выйдя на встречу с избирателями. Он собирается поехать на велосипеде и поговорить с как можно большим количеством людей, послушать вопросы, которые важны для них. Кандидат подчеркнул, что для него важнее быть среди общественности, чем на политических дебатах.

Его политическая платформа основана на модернизации Ростока, портового города на побережье Балтийского моря, который, по словам Мадсена, «застрял в прошлом». Он хочет сделать город более привлекательным для компаний в других странах вокруг Балтийского моря, включая Данию и Швецию. Этого удастся достичь за счёт обновления гавани, улучшения системы общественного транспорта и велосипедных дорожек, а также ряда природоохранных инициатив.

Кстати, недавно канцлер Германии заявила, что экономическая и социальная жизнеспособность страны зависит от успешного решения проблем интеграции иммигрантов.

Автор: Виктория Закирова

В 2017 году ВНЖ в Евросоюзе получили 20 млн иностранцев

За 2017 год Евросоюз выдал 20,3 млн видов на жительство гражданам других стран. Три четверти разрешений предоставили Германия (22,8%), Италия (17,7%), Франция (13,8%), Испания (13,1%) и Великобритания (7,5%).

Согласно данным Евростата, с конца 2016 по конец 2017 года количество действительных видов на жительство, выданных негражданам ЕС для проживания в странах Евросоюза, выросло на 5,2%. 21 государство-член ЕС сообщило об увеличении числа разрешений. Самый высокий темп набрала Венгрия (прирост – более 50%), далее идут Болгария (41,4%), Мальта (25,2%) и Словакия (20,6%).

Среди пяти государств-членов с наибольшим количеством выданных ВНЖ Германия зафиксировала самый значительный рост: количество действительных разрешений увеличилось на 14,3% между концом 2016 и концом 2017 года. Положительные темпы изменений были также зарегистрированы во Франции, Испании и Великобритании. Число выданных ВНЖ снизилось в Италии (-2.8%), Эстонии (-1%), Греции (-3,4%), Румынии (-14,1%).

На конец 2017 года 38,2 % всех видов на жительство, выданных негражданам ЕС, были связаны с семьёй. 15,8% получили ВНЖ на основе статуса беженца и для дополнительной защиты (7,3%), а также для получения образования в стране (6,0%). Среди других причин (32,7%) значится проживание (например, для пенсионеров).

Более половины всех действительных видов на жительство, выданных негражданам ЕС в Бельгии (57,9%), Люксембурге (53,5 %) и Италии (51,2%), были связаны с семьёй. Италия и Германия зафиксировали наибольшее абсолютное число разрешений, выданных по этой причине (около 1,8 миллиона). Польша была единственным государством-членом ЕС, где более половины (67,7 %) выданных ВНЖ касались работы, далее идут Мальта (49,6%) и Кипр (45,4%). Однако в численном выражении самым высоким этот показатель был в Италии (1,5 млн.).

Кстати, теперь в Швеции иностранцам придётся несколько лет ждать нового разрешения на работу.

По всему ЕС в период 2013-2017 гг. наблюдалось увеличение числа выданных ВНЖ, в среднем на 2,7% в год. Наибольший прирост зафиксирован в отношении видов на жительство, предоставляемых в целях получения статуса беженца и дополнительной защиты – на 29,3% в год. Наименьший рост касался числа трудовых разрешений (+0,7% в год).

На конец 2017 года турецкие и марокканские (по 1,9 млн) граждане стали главными обладателями ВНЖ в странах ЕС. Затем следуют сирийцы (880 тыс.), албанцы (867 тыс.), россияне (696 тыс.), алжирцы (693 тыс.), индийцы (653 тыс.) и сербы (483 тыс.).

Автор: Виктория Закирова

Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр) продлила меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве по созданию инфраструктуры пространственных данных (ИПД) Арктического региона, действие которого заканчивается в мае 2019 года. Документ о продлении действия меморандума подписал заместитель руководителя Росреестра Вячеслав Спиренков в рамках заседания Совета проекта «Инфраструктура пространственных данных Арктического региона».

В ходе заседания руководители национальных картографических служб арктических государств обсудили стратегию реализации проекта на последующие периоды. Также рассмотрели вопросы взаимодействия с Арктическим советом и его рабочими группами, развитие сервисов геопортала проекта, сотрудничество с рабочей группой по морской инфраструктуре пространственных данных Арктического региона Международной гидрографической организации и дополнение единой картографической основы данными о морских и прибрежных территориях Арктики.

Меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве по созданию ИПД Арктического региона заключён в 2014 году между национальными картографическими службами Дании, Гренландии, Исландии, Канады, Норвегии, России, США, Финляндии и Швеции.

Основные цели меморандума – обеспечение согласованных действий и усилий по формированию единой электронной картографической основы, возможность доступа и использования ИПД правительственными, научными и прочими организациями, в том числе Арктическим советом, его рабочими группами для поддержания устойчивого социально-экономического развития арктических территорий.

Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр) приняла участие в заседании Совета проекта «Инфраструктура пространственных данных Арктического региона» (ИПД). Делегацию возглавил заместитель руководителя Росреестра Вячеслав Спиренков.

В ходе мероприятия были заслушаны краткие доклады представителей национальных картографических служб арктических государств об основных достижениях и планах на будущее в различных областях деятельности.

Вячеслав Спиренков рассказал о высокой востребованности электронных услуг, предоставляемых Росреестром, работах по созданию геодезических сетей с применением современных спутниковых технологий, а также создании единой электронной картографический основы на территорию Российской Федерации и развитии сервисов по предоставлению данных.

Технической рабочей группой проекта представлен отчет о проделанной работе по переводу национальными картографическими службами геопортала проекта на языки арктических государств, формированию и публикации на геопортале ИПД Арктики базы данных наименований географических объектов на Арктический регион, включая данные по наименованиям географических объектов на Арктическую зону Российской Федерации.

Росреестр участвует в проекте «Инфраструктура пространственных данных Арктического региона» с 2014 года. Проект предусматривает сотрудничество по обмену геопространственными данными между национальными картографическими службами Дании (включая органы самоуправления Фарерских островов и Гренландии), Исландии, Канады, Норвегии, России, США, Финляндии и Швеции. Цель проекта – обеспечить доступ правительственным, научным, частным организациям, а также гражданам к геопространственным данным Арктического региона, электронным картам и инструментам с целью улучшения качества мониторинга и принятия решений.

В рамках проекта «Инфраструктура пространственных данных Арктического региона», разработан геопортал (https://geoportal.arctic-sdi.org/), который предоставляет доступ к актуальной картографической основе, а также к тематическим геопространственным данным и сервисам. А также обеспечивает поиск, визуализацию, оценку, загрузку и интеграцию геопространственных данных из различных источников. На геопортале опубликованы данные рабочей группы Арктического совета по сохранению арктической флоры и фауны (CAFF), служб – участниц проекта и других заинтересованных организаций.

Иностранцам придётся несколько лет ждать нового разрешения на работу в Швеции

Если иностранному работнику откажут в ПМЖ Швеции, ему грозит несколько лет ожидания, прежде чем будет разрешено вернуться в страну с новым разрешением на работу. Об этом говорится в новых правилах Миграционной службы.

В новом документе говорится, что следующее разрешение на работу может быть выдано только через семь лет после получения первого. Срок действия первого разрешения – максимум четыре года, после чего работник может ходатайствовать о получении ПМЖ. Если ему откажут в постоянном резидентстве, ему придётся вернуться в родную страну и выждать минимум три года, чтобы снова начать работать в Швеции, сообщает The Local.

Строгое законодательство Швеции, касающееся разрешений на работу, а также длительные сроки оформления заявок создали трудности для сотен международных специалистов, приезжающих в страну.

Руководитель Центра юстиции Фредрик Бергман отметил: важно, чтобы внутренние правила Миграционной службы не останавливали компетентных работников от приезда в Швецию. Строгие правила Швеции направлены на то, чтобы не допустить эксплуатации трудящихся. Однако они привели к тому, что тысячи иностранцев были вынуждены покинуть страну из-за незначительных ошибок в документах. Многие жалуются на чрезмерно строгое толкование правил, данный вопрос даже вызвал дебаты в парламенте.

Между тем, в 2019 году Швеция разместила рекордное число летних вакансий, многие из которых ориентированы на иностранцев.

Автор: Виктория Закирова

В 2019 году Швеция уже обеспечила рекордное число летних вакансий

На данный момент 110 000 летних рабочих мест по всей Швеции выставлено на сайте Национального агентства по трудоустройству Arbetsförmedlingen Platsbanken. Для сравнения - в 2018 году это число составляло 105 000.

Только в апреле текущего года на сайте разместили более 14 000 новых летних вакансий. Одна из основных причин – экономический бум в Швеции, из-за чего уровень занятости в настоящее время высок. Помимо постоянных есть много временных вакансий на полный рабочий день с июня по август, сообщает The Local.

Большинство должностей находятся в секторах здравоохранения и социальных услуг, но работодатели также ищут владельцев магазинов, уборщиков, сотрудников ресторанов, работников складских помещений и администраторов гостиниц.

Хотя многие вакансии требуют знания шведского языка, летний сезон часто предлагает больше возможностей, чем обычно, для тех, кто владеет шведским на низком уровне. Сезонные рабочие места для англоговорящих могут, например, быть доступны в крупных городах или туристических направлениях, где более важно, чтобы человек мог общаться с международными туристами.

В индустрии здравоохранения также есть возможность работать в качестве личного помощника по уходу за кем-то, чей родной язык – не шведский, а тот, который знает соискатель. Другим вариантом может быть поиск рабочих мест начального уровня, таких как уборщик. В Швеции семь из десяти рабочих мест получают через личные связи, поэтому использовать лето как практику и возможность присмотреться к стране особенно полезно для новичков.

Кстати, в Швеции сокращается безработица среди иммигрантов.

Автор: Виктория Закирова

Везите еще: как Швеция наживается на мусоре

Нет свалок: сколько лет Швеция училась перерабатывать мусор

Елизавета Королева

Около 20 лет назад Швеция отказалась от мусорных полигонов и всерьез занялась раздельным сбором отходов. Сегодня страна перерабатывает около 33% мусора ежегодно, еще 50% сжигает для производства энергии, а 16% отправляет на компост. Один Стокгольм на 45% обеспечивается ресурсами, полученными за счет сжигания отходов. И мусора шведам все равно не хватает, поэтому они закупают его у соседних стран. «Газета.Ru» рассказывает о том, как королевство научило своих жителей делать из отходов деньги.

«Panta mera» (со швед. «перерабатывай больше») — девиз, благодаря которому шведы научились извлекать пользу из грязных банок и старых телевизоров. Для жителей скандинавской страны отдать мусор на переработку означает не просто проявить бережное отношение к природе, а исполнить закон и даже получить скидки на тарифы ЖКХ.

Еще в 1975 году в стране на мусорные полигоны попадало чуть больше 60% всех отходов. Несмотря на то что шведы стали сортировать мусор лишь в конце 90-х годов — позже других европейских стран — сейчас раздельный сбор отходов для каждого жителя страны стал нормой.

Если швед зайдет на кухню российской квартиры и захочет выкинуть мусор, то станет искать отдельный ящик, где стоит шесть-семь мусорных ведер разного цвета. Единственное ведро под раковиной, куда выбрасывают весь мусор, его сильно удивит.

Шведские дизайнеры и архитекторы при проектировании кухни в домах и квартирах заранее предусматривают отдельное место для нескольких контейнеров под все виды мусора.

В стране есть общепринятое разделение отходов по цветам: зеленый – для пищевых отходов, синий – для газет и бумаг, желтый – для бумажной упаковки, которую утилизируют отдельно от обычной бумаги, оранжевый – для пластиковой упаковки, серый – для металлической тары, а белый – для оставшихся отходов, которые можно сжечь для получения энергии. Кроме того, шведы отдельно собирают прозрачное и цветное стекло, электронику и опасные отходы — например, батарейки.

Причем сложные упаковки жители Швеции тоже утилизируют раздельно: сначала надо оторвать бумажную наклейку и отправить ее в синее ведро, затем пластиковую крышку — в оранжевый контейнер, уже после этого выбрасывается сама упаковка.

Шведы с детства знают, в какой контейнер выкинуть яблоко, а в какой — коробку от конфет. В детских садах воспитанники учатся, как делать компост из картофельной кожуры и других пищевых отходов, чтобы потом удобрить им собственный сад или огород. Примечательно, что любая шведская семья может компостировать у себя дома или в саду, но для этого необходимо получить специальное разрешение.

Наряду с физкультурой и музыкой в детсадах существует отдельный предмет — переработка мусора. Такая разъяснительная работа продолжается в школе, а затем в университетах.

На ютубе и телевидении регулярно появляются рекламные ролики и музыкальные видео, в которых звезды шведской эстрады скандируют гимн «Panta mera».

После того, как шведская семья разделила собственный мусор у себя дома, приходит время его вывозить. Различные виды отходов вывозят в разные дни недели. Жители частных домов вывозят к краю проезжей части контейнер с тем типом отходов, который должны увезти именно сегодня.

Вывоз мусора платный — для того, чтобы работники отрасли регулярно забирали контейнеры, одно домохозяйство платит около 2 тыс. шведских крон в год (13,6 тыс. рублей — «Газета.Ru»). Для квартиры эта стоимость составляет примерно 1305 шведских крон (8,8 тыс. рублей). При этом безответственным жильцам многоквартирного дома, которые не сортируют мусор, приходится платить за услуги ЖКХ по повышенному тарифу, поскольку мусоровоз в этом случае вынужден сначала ехать в цех, где сортировкой будут заниматься другие люди.

Иногда жители многоквартирных домов относят мусор в специальные пункты сбора отходов, которые внешне напоминают огромные мусорные контейнеры. На самом же деле — это подземный воздуховод, запущенный в 1961 году. Над землей виден верх урны с отверстием под отходы, под землей располагается основная накопительная часть. Благодаря этому вокруг таких пунктов не распространяется неприятный запах.

Несколько раз в сутки при помощи сильного воздушного потока накопившийся мусор всасывается в канализационный тоннель большого диаметра, по которому выносится на центральную станцию приема. Здесь мусор прессуется по контейнерам и направляется либо на станцию переработки, либо в мусоросжигатель. Такая тщательная первичная сортировка мусора делает переработку отходов для государства дешевле.

Что шведы получают за вклад в переработку

За неправильную сортировку в стране штрафуют, а за правильную — премируют. Например, в большинстве супермаркетов, аптек и на автозаправках стоят специальные аппараты по приему стеклотары, пластиковых бутылок, лампочек и мелкой электроники.

Как и в других странах Европы, мусор нужно просто забросить в приемное отверстие. Затем можно нажать красную кнопку и получить небольшое денежное вознаграждение, либо же нажать на желтую и отправить эти деньги на благотворительность.

Чтобы шведам было удобно утилизировать крупные предметы — мебель или стройматериалы — власти оборудовали бесплатные пункты приема. Одна станция охватывает примерно 10-15 тыс. жителей. После приема такой мусор разбирают на ценные составные части, которые затем скупают производители товаров. Так они получают сырье, готовое к запуску в новый цикл производства. Там же от предметов отделяют краски, кислоты и другие опасные вещества, которые позже попадают на специальный завод по переработке бытовой химии.

Просроченные лекарства, использованные шприцы и иголки местные жители относят в аптеку, а взамен получают специальные контейнеры для хранения такого вида мусора дома.

В Швеции перерабатывают даже дома — вместо сноса зданий их деконструируют. Машины «откусывают» куски стен, а затем везут их на специальную станцию, где после переработки бывший дом превратится в новые стройматериалы. Переработка стала культом в этой стране. Местные жители знают, что перед отправкой пластиковой бутылки на мусоросжигательный завод (МСЗ) ее можно переработать около семи раз.

При этом шведов мотивирует не только совесть, но и удобная инфраструктура, которая располагает к тому, чтобы разделять мусор. В 2009 году шведские экономисты из Университета Лулео опубликовали результаты исследования, согласно которому жители королевства гораздо охотнее тратят усилия на раздельный сбор мусора, если рядом с домом стоят удобные мусорные баки, а их соседи поступают также.

Как Швеция наживается на мусоре из соседних стран

В Швеции по состоянию на 2016 год на полигоны отправляется около 0,8% всего мусора. 33% подвергается переработке, 16% идет на компост, оставшиеся 50% отходов сжигается на МСЗ для производства энергии. Такая система получила название waste-to-energy (с англ. «энергия из мусора»).

Альтернативные источники энергии популярны в стране, где нет собственных запасов нефти и газа. Мусор играет большую роль в обеспечении электроэнергией и теплом жителей по всей стране. Стокгольм обеспечивается электроэнергией на 45% только за счет сжигания отходов. В 2015 году в Швеции из мусора было произведено 14,7 тераватт-часов тепловой и 2,3 тераватт-часов электрической энергии. На «мусорном топливе» работает и сама отрасль по утилизации — мусоровозы ездят на биогазе, полученном из отходов, или на электричестве того же происхождения.

Благодаря развитию такой системы в Швеции из года в год сжигается все больше мусора, и недостаток отходов станет для страны большой проблемой.

Ежегодно 32 МСЗ в стране сжигают более 2 млн тонн мусора, произведенного шведами, однако местного сырья недостаточно, поэтому королевство закупает его у других стран. Основные поставщики отходов — Норвегия, Ирландия и Великобритания.

Ежегодно оттуда вывозят около 1,3-1,5 млн твердых бытовых отходов (ТБО), чтобы обеспечить ими свои МСЗ. В сентябре прошлого года шведский посол в России Петер Эриксон не исключил, что в будущем страна может закупать мусор у России. По его словам, 60 млн тонн ТБО, которые образуются в России ежегодно, представляют интерес для Швеции.

Несмотря на все очевидные плюсы системы waste-to-energy, есть несколько серьезных подводных камней. В 2017 году Европейская комиссия предложила законодательно запретить в странах ЕС строительство новых МСЗ, а также вывести из эксплуатации старые и неэффективные. Дело в том, что в иерархии обращения с отходами в ЕС сжигание мусора занимает последнюю позицию.

Приоритеты в ответственном отношении к отходам — это предотвращение образования отходов, повторное использование вещей и переработка.

Сжигание мусора является экологически опасным — фактически твердые бытовые отходы превращаются в газ и золу, которые легко распространяются в воздухе.

В Швеции МСЗ были построены 30-40 лет назад, и в какой-то момент их наличие грозило разбалансировать систему раздельного сбора. На МСЗ допускались злоупотребления, когда на мусоросжигание вместе с органическими отходами направлялась и бумага, и пластмасса, которые лучше горят и дают больше топлива. Между тем это сильно вредит фильтрам на МСЗ и увеличивает выброс в воздух диоксинов и других вредных для здоровья и экологии веществ.

Когда в Совете по правам человека в 2017 году проводились обсуждения европейского опыта работы МСЗ, шведские эксперты рекомендовали не вводить в России такие заводы до тех пор, пока население не научится раздельно собирать отходы и пока не будет налажена система по сбору вторсырья.

Безработных в Евросоюзе становится всё меньше

Уровень безработицы в Евросоюзе с учётом сезонных колебаний в марте 2019 года составил 6,4% от трудоспособного населения по сравнению с 6,5% в феврале 2019 и с 7% в марте 2018 года. Это самый низкий показатель, зарегистрированный с 2000 года.

По оценкам Евростата, 15,9 млн мужчин и женщин в Евросоюзе были безработными в марте 2019 года. По сравнению с февралём того же года число безработных сократилось на 172 000 в 28 странах Евросоюза. По сравнению с мартом 2018 года безработица сократилась на 1,4 млн.

Среди государств-членов ЕС самая низкая доля безработных в марте 2019 года была зафиксирована в Чехии (1,9%), Германии (3,2%) и Нидерландах (3,3%). Больше всего – в Греции (18,5% в январе 2019 г.), Испании (14%) и Италии (10,2%). По сравнению с 2018 годом соответствующий показатель упал во всех государствах-членах альянса, кроме Дании и Швеции, где он оставался стабильным. Наибольшее снижение было зарегистрировано в Греции (с 20,6% до 18,5% с января 2018 по январь 2019 года), Эстонии (с 6,7% до 4,6%) и на Кипре (с 9% до 7%).

В марте 2019 года уровень безработицы в США составил 3,8% от трудоспособного населения - стабильный по сравнению с февралём 2019 года и чуть ниже 4% в марте 2018 года.

В марте 2019 года 3,3 млн молодых людей в возрасте до 25 лет в Евросоюзе были безработными. По сравнению прошлым годом безработица среди молодежи снизилась на 189 000. В марте 2019 года соответствующий уровень составлял 14,5% по сравнению с 15,5% годом ранее. Самые низкие показатели наблюдалось в Германии (5,6%), Чехии (6,3%) и Нидерландах (6,4%), самые высокие – в Греции (39,7% в январе 2019 г.), Испании (33,7%) и Италии (30,2%).

Автор: Виктория Закирова

В каких странах мира дороже всего жить?

Чем больше развита инфраструктура в стране, тем выше цены на недвижимость, коммунальные и транспортные и иные расходы — такую теорему доказывает РБК.

10. Ирландия

Высокие социальные выплаты, демократичные налоги, а также качественная бесплатная медицина привлекают множество иммигрантов в Дублин и другие города Ирландии. Только стоимость аренды квартиры в центре столицы составляет 1,5 тысячи долларов в месяц, а на окраине — 1,1 тысячи долларов. Приобрести собственное жилье можно по цене 5,6-8 тысяч долларов за квадратный метр.

9. Южная Корея

В Южной Корее дорогое и жилье, и продукты. Так, издание приводит цену буханки хлеба и килограмма яблок — 2 и 3 доллара соответственно. Аренда среднестатистической квартиры в Южной Корее на 71% дороже, чем в России. При этом прожиточный уровень в стране почти на 104% выше, чем в России.

8. Гонконг

Гонконг считается одним из ведущих финансовых центров не только Азии, но и всего мира. Важное преимущество государства — налог на доход физлиц, который составляет 15%, но рассчитывается по ставке в пределах 7-15%. У Гонконга есть еще одна особенность — очень дорогое жилье. При средней зарплате в 2-3 тысячи долларов аренда квартиры-студии составляет 1,8 тысячи долларов.

7. Дания

Последние год-два Дания считается одной из самых комфортных для жизни стран. Такое звание это государство завоевало не только благодаря популярности книги про Хюгге, но и развитой инфраструктуре. Среднемесячный доход в Дании равняется 5 тысячам долларов до вычета налогов, а маленькую квартиру здесь можно арендовать за 950 долларов в месяц.

6. Япония

Средняя месячная зарплата в Японии невысока — около 2 тысяч долларов, но это не останавливает иммигрантов, желающих построить карьеру в одной из самых быстроразвивающихся стран мира. Арендовать крохотную квартиру в Токио можно от 440 до 1300 долларов.

5. Люксембург

После Катара Люксембург занимает второе место в списке самых богатых стран мира. Здесь практически нулевая инфляция, низкий уровень безработицы, а также самая высокая планка минимальной зарплаты в Евросоюзе. При этом налог на доходы физических лиц равняется 39%.

4. Багамские острова

Не только за роскошную жизнь на Багамских островах надо платить немалые деньги. Так, по данным издания, за десяток яиц на Багамских островах придется заплатить в десять раз больше, чем, например, в России. Связано это с тем, что большую часть продуктов государство импортирует из-за границы.

3. Норвегия

Норвежцы — счастливые люди. Такой вывод можно сделать, опираясь на Всемирный доклад о счастье, который в 2018 году опубликовала ООН. В докладе учитывался уровень ВВП и жизни граждан, социальная поддержка, продолжительность жизни и другие важные критерии. За счастье норвежцы вынуждены платить: аренда квартиры в Осло обойдется в 1,2-1,6 тысячи долларов, а квадратный метр собственной квартиры стоит в среднем 6,5-9,5 тысячи долларов.

2. Исландия

Самая безопасная страна в мире — Исландия. Почетный статус государство получило по результатам отчета «Глобальный индекс мира — 2018». При составлении документа учитывались экология, политическая ситуация, социальные и экономические критерии, территориальные особенности. Что останавливает иммигрантов поскорее перебраться в Исландию? Высокие цены — бизнес-ланч на двоих в местном ресторане обойдется в среднем в 100 долларов. Также в большую сумму обходится аренда жилья и оплата коммунальных услуг.

1. Швейцария

Швейцария уже несколько лет занимает статус самой дорогой страны для проживания. Здесь высокие зарплаты и уровень жизни, но очень дорогое жилье. 10-11 тысяч долларов стоит квадратный метр жилья в центре города. Небольшую квартиру можно снять примерно за 2 тысячи долларов в месяц. Также заплатить надо и за парковочное место — 600-1000 долларов в год.

Юлия Трубицына

Названы страны ЕС с самым заметным ростом цен на жильё в 2018 году

Официальное статистическое ведомство Евросоюза опубликовало рейтинг стран альянса по изменению стоимости жилья. Он составлен за год к концу четвертого квартала 2018 года.

В целом по Евросоюзу квартиры и дома выросли в цене на 4,2% за год к концу последнего квартала 2018. Однако если сравнивать четвёртый квартал с предыдущими тремя месяцами, рост составил всего 0,6%, сообщает Евростат.

Лидерами по годовому росту цен в ЕС стали Словения (+18,2%), Латвия (+11,8%) и Чехия (+9,9%). А вот в Италии стоимость жилья снизилась (-0,6%).

Если же учитывать изменение цен только за четвёртый квартал, то в ТОП-3 вошли Словения (+6,5%), Латвия (+4,3%) и Мальта (+3,8%). Квартальный спад был зафиксирован в Дании (-1,7%), Бельгии (-0,5%), Великобритании (-0,4%), Швеции (-0,2%), Италии (-0,2%) и Франции (-0,2%).

Изменение цен на жильё в странах ЕС за 2018 год:

Автор: Ольга Петегирич 

18-этажное «дерево»

В Норвегии построено самое высокое в мире здание из древесины

Внимание и любовь скандинавов к при­роде хорошо известны, и неудивитель­но, что именно в странах Северной Ев­ропы находят самое широкое примене­ние экологически чистые материалы и технологии, и в частности, технологии дере­вянного строительства. Первого марта этого года в норвежском Брумундалле завершилось строительство деревянного здания. На дан­ный момент оно признано Международным советом по высотным зданиям и городской среде самым высоким деревянным зданием в мире. Точная высота многофункционального комплекса (МФК) «Мьёсторнет» (Mjøstårnet) составляет 85,4 м. Здание имеет общую пло­щадь около 11,3 тыс. кв. м. В нем 18 этажей, на которых расположены жилые апартамен­ты, гостиница, офисы, ресторан, терраса на крыше и другие общественные пространства.

Для того чтобы здание могло официально получить статус «деревянного», из дерева должны быть сделаны «основные вертикаль­ные/боковые элементы каркаса и система межэтажных перекрытий». При этом допуска­ется использование железобетонных пластин или бетонных плит над деревянными балка­ми при условии, что эти элементы из бетона не являются «частью основной конструкции».

Девелопером проекта в Брумундалле вы­ступил скандинавский холдинг Moelven. «Мы стремимся к созданию устойчивого будуще­го, и проект «Мьёсторнет» является еще од­ним из доказательств того, что можно постро­ить из древесины, — сказал генеральный ди­ректор Moelven Industrier ASA Мор­тен Кристиансен. — Мы надеемся, что это здание вдохновит дру­гих на выбор более устойчи­вых и безопасных для климата решений». Кстати, в рамках проекта взамен каждого «условно срубленного» дерева высаживалось два новых. А владелец и идеолог «Мьёстор­нет» Артур Бухардт заявил, что очень гордит­ся тем, что проект получил Гран-при New York Design Awards 2018.

Как известно, в Норвегии долгое время су­ществовало определенное предубеждение против строительства многоэтажных домов из дерева. До 1997 года в стране было запре­щено строить деревянные дома выше трех этажей. Это было связано со старым «законом о кирпичах», который вступил в силу после пожара в Олесунне. В ночь на 23 января 1904 года этот город, застроенный преимуще­ственно деревянными домами, был почти полностью уничтожен сильнейшим пожаром.

Между тем, развитие строительной науки не стояло на месте, и сегодня с помощью со­временных технологий можно сделать дере­вянное здание даже более безопасным, чем такое же здание с традиционной стальной и бетонной конструкцией. «Мьёсторнет» — од­но из самых безопасных зданий, способное противостоять даже сильному пожару», — за­верил Эвен Андерсен, консультант Sweco Norge AS, компании, отвечающей за пожар­ную безопасность. Здание оборудовано спринклерной системой пожаротушения и имеет встроенные противопожарные полосы. Может показаться странным, но эти полосы защищают от температурного воздействия… сталь, которая, как оказалось, ведет себя при пожаре менее надежно, чем дерево.

«Многое изменилось с тех пор, как Олесунн сгорел, и у нас теперь многолетний опыт стро­ительства высоких и огнеупорных деревян­ных конструкций», — заявил генеральный ди­ректор Moelven Limtre Руне Абрахамсен.

Кроме того:

В шведском Вестеросе (в 100 км от Стокгольма) завершено строительство еще одного высотного здания из дерева. Автором проекта выступило бюро C.F. Møller Architects. В здании, построенном на берегу озера Меларен, 8 этажей, из которых один — верхний — двойной по высоте. На каждом этаже расположено по четыре квартиры. Все элементы здания, включая стены, перекрытия, балконы, лифтовые и лестничные шахты, выполнены из CLT-панелей. В настоящее время дом в Вестеросе является самым высоким деревянным зданием в Швеции.

Справочно:

Генеральным подрядчиком проекта «Мьёсторнет» стала компания Hent AS, изготовителем деревянных конструкций — Moelven Limtre AS. Проект был выполнен архбюро Voll Arkitekter AS, проектирование конструкций — инжиниринговой компанией Sweco. Строительство здания началось в 2017 году и официально завершилось 1 марта 2019 года.

№14 от 12.04.2019

Автор: Владимир ТЕН

Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр) приняла участие в V Международном арктическом форуме «Арктика – территория диалога», состоявшемся 9-10 апреля 2019 г. в Санкт-Петербурге.

Деловая программа форума включала такие направления, как «Прибрежные территории», «Открытый океан» и «Устойчивое развитие». В числе ключевых тем были вопросы сохранения природы и экологии Арктики, развития арктических регионов, туристического потенциала, международного и межрегионального сотрудничества в Арктике и другие.

Росреестр активно участвует в проекте по инфраструктуре пространственных данных (ИПД) геопортала, который вносит значительный вклад в решение проблем, требующих обмена геопространственными данными и международного сотрудничества в регионе, особенно в таких областях, как изменение климата, мониторинг загрязнения окружающей среды, оценка природных ресурсов, состояния почв, ледового покрова.

В 2014 году Росреестр и другие национальные картографические службы арктических государств (Гренландия, Дания и Фаррерские острова, Исландия, Канада, Норвегия, Россия, США, Финляндия и Швеция) заключили меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве по созданию ИПД Арктического региона. В документе участники арктического совета отразили основные цели: обеспечение согласованных действий и усилий по формированию ЕЭКО, возможность доступа и использования ИПД правительственными, научными и прочими организациями, в том числе Арктическим советом, его рабочими группами для поддержания устойчивого социально-экономического развития арктических территорий.

Работы по реализации российской части международного проекта «Инфраструктура пространственных данных Арктического региона» в части формирования единой электронной картографической основы выполнялись в рамках государственного задания ФГБУ «Центр геодезии, картографии и ИПД». Так, в 2015-2017 гг. количество переработанных цифровых топографических карт масштаба 1:200 000 составило 500 номенклатурных листов на острова, расположенные в Северном Ледовитом океане и территории вдоль береговой линии морей Северного Ледовитого океана.

Кроме того, на территории Арктической зоны Российской Федерации в рамках государственных контрактов, заключенных с АО «Роскартография», выполнены геодезические работы по созданию пунктов фундаментальной астрономо-геодезической сети на территории Чукотского АО, Ненецкого АО, Красноярского края, Ямало-Ненецкого АО, архипелага Шпицберген. Созданы электронная и полиграфическая версии Национального атласа Арктики, содержащие наиболее полную и актуальную информацию о географических, экологических, экономических, историко-этнографических, культурологических, социальных особенностях Российской Арктики.

В работе форума принимали участие представители арктических и неарктических государств, международных организаций и научного сообщества, руководители субъектов Российской Федерации, профильных министерств и ведомств, общественные деятели и эксперты.

Жилищного бума в Швеции не предвидится

Global Property Guide обновил статистику и сообщил, что цены на жильё в стране за 2018 год снизились больше, чем это считалось ранее – на 3,6%.

Дома и квартиры в Швеции подешевели на 3,5% в течение 2018 года. Это резко контрастирует с ростом на 5,7% в 2017 году. В последнем квартале цены на жильё упали на 0,2%, сообщает портал недвижимости Global Property Guide.

Жилая недвижимость в стране подорожала на 44% за последние шесть лет. Квартира в Стокгольме сейчас стоит около €6 990 за кв.м. Чтобы купить апартаменты площадью около 120 кв.м в центре города, потребуется €838 920. Спрос и предложение недвижимости падают.

Выгодно-«зелено»

Стимулы для развития экологического строительства должны быть и у городов, и у бизнеса, и у жителей

Сегодня тема экологии приобрела особую актуальность, она стала не только предметом обществен­ной дискуссии, но и частью госу­дарственной политики и даже бизнеса. В строительной отрасли приро­доохранные идеи нашли отражение в концепции «зеленого строительства», под которым понимается возведение и эксплуатация зданий с минимальным воздействием на окружающую среду. Его целью является снижение уровня потребления энергетических и матери­альных ресурсов на протяжении всего жизненного цикла объекта. В последние годы принципы «зеленого строитель­ства» получают признание и в России. Одним из активных сторонников эколо­гического подхода к строительству явля­ется президент НИУ МГСУ, председатель ТК 366 «”Зеленые” технологии среды жизнедеятельности и “зеленая” иннова­ционная продукция» Валерий ТЕЛИЧЕН­КО. В интервью «Стройгазете» он изло­жил свое видение проблемы, а также постарался развеять некоторые мифы, окружающие «зеленое строительство».

«СГ»: Валерий Иванович, когда и по­чему вас привлекло это направление — «зеленое» строительство?

Валерий Теличенко: В начале 90-х я был на стажировке в техническом уни­верситете Ахена в Германии, и однаж­ды меня пригласили выступить на кон­ференции как раз по экологическому строительству. Тогда я и понял, что это очень перспективное направление для приложения сил и знаний. В НИУ МГ­СУ возникла группа энтузиастов. И термины «экологическая безопасность строительства», «экологическая безо­пасность строительных систем» роди­лись именно в НИУ МГСУ.

«СГ»: Получается, что в научной среде эта тема обсуждается уже довольно давно, однако в практику строитель­ства «зеленые» принципы входят с трудом. Почему?

В. Т.: Наличие огромной сырьевой базы порождает ложное ощущение, что на наш век хватит. И пока мы тешили себя этой мыслью, альтернативная энергети­ка развилась в очень серьезную отрасль. В Норвегии, Дании, Швеции, Голландии стоят огромные поля ветряков. На Запа­де уже давно сформировалось понима­ние экологической ответственности, люди думают не только о том, что они могут получить, но и о том, что должны вложить. Нам же только предстоит это сделать. Правда, в последнее время и у нас появляется понимание необходимо­сти альтернативной энергетики. Радует, что чиновники, представители бизнеса заговорили об устойчивом развитии. Важно, что хотя бы заговорили.

«СГ»: Вы — президент крупнейшего строительного вуза России. Что дела­ется в НИУ МГСУ для того, чтобы дать студентам представление о пробле­мах «зеленого» строительства?

В. Т.: Я полагаю, что человек, получаю­щий высшее образование, должен пони­мать хотя бы основные принципы этого направления. В существующих учебных программах, в федеральных стандартах, есть так называемое сквозное экологи­ческое образование.

У нас в НИУ МГСУ мы объясняем сту­дентам, что строительство — мощный фактор воздействия на окружающую среду и что эту деятельность надо вести с минимальным ущербом. У меня вы­шло десять учебников по направлениям «зеленого» строительства, среди кото­рых есть даже такой раздел, как военная экология. В университете готовят аспи­рантов, кандидатов и докторов наук по двум специальностям — «экологическая безопасность строительства и городско­го хозяйства» и «геоэкология».

«СГ»: Удается ли студентам и научным сотрудникам НИУ МГСУ применить эти знания в каких-то конкретных проектах?

В. Т.: Не могу сказать, что таких проек­тов много, ведь МГСУ сам по себе не обладает ресурсами для их разработки и воплощения. Хотя идеи, которые мы за­кладываем в образовательный процесс, неизбежно прорастают в реальных про­ектах. Взять хотя бы проект «Парк Яу­за». Это очень серьезный проект орга­низации чистой городской среды вдоль реки Яузы и ее притоков на северо-вос­токе столицы. Протяженность этого пространства — около 40 км. Вместе с председателем Мосгордумы Алексеем Шапошниковым мы сформировали хо­рошую команду. Мы рады, что проект вызывает большой интерес у москвичей именно с точки зрения экологического строительства, создания благоприят­ной, комфортной городской среды. Ду­мается, мы здесь вплотную подошли к очень серьезному рубежу, когда у жите­лей города начинает формироваться экологическое сознание. Со временем, думаю, мы придем к тому, что людей будет интересовать, построен ли их дом в соответствии с экологическими нор­мами? И если нет, то как же в нем жить?

«СГ»: Вы являетесь главой ТК № 366. Какие стандарты, нормативы и своды правил в сфере «зеленого» строитель­ства были разработаны комитетом?

В. Т.: В рамках деятельности ТК 366 «”Зеленые” технологии среды жизнедея­тельности и “зеленая” инновационная продукция» были разработаны первые национальные зеленые стандарты до­бровольного применения. Они были утверждены приказом Росстандарта 15 января этого года и вступили в дей­ствие с 1 февраля 2019 года. Данные стандарты имеют базовый характер — основные положения, терминология, классификации, «критерии соответ­ствия» «зеленым» стандартам — и соз­дают своего рода платформу, на кото­рой можно формировать конкретные стандарты. Сейчас, кстати, идет утверж­дение стандарта «Зеленые кровли».

«СГ»: Вы являетесь сторонником ис­пользования для сертификации зда­ний международных стандартов BREEAM в российской строительной отрасли?

В.Т.: Система BREEAM была разработа­на в 1991 году в Великобритании. Это тот самый случай, когда, начав с публи­цистики, авторы сумели облечь свои идеи в абсолютно четкие инженерные методы, классификации, определения и термины. На сегодня по всему миру око­ло 500 тысяч зданий сертифицировано по BREEAM и еще около 2,5 млн нахо­дятся в процессе сертификации. Бри­танцев, конечно, очень интересовал российский рынок. Зайти сюда они ре­шили именно через НИУ МГСУ, у кото­рого есть своя и преподавательская, и научная база. Мы рассмотрели предло­жение и подумали: почему не принять, по сути, новую технологию?! Универси­тет заключил соглашение, по которому мы взялись, в первую очередь, за руси­фикацию самого стандарта — это огромный сборник разного рода крите­риев, методов, описаний и оценок, са­мой терминологии. Отсутствие русскоя­зычной версии, надо сказать, сильно сдерживало распространение системы у нас. Кроме того, наши студенты могут стать действующими экспертами систе­мы — МГСУ выиграл грант посольства Великобритании. Мы набрали желаю­щих из числа студентов и начали подго­товку экспертов BREEAM — это более ста студентов НИУ МГСУ и еще в пяти строительных вузах страны определены квоты по 20 человек.

«СГ»: Существует расхожее представ­ление, что «зеленое» строительство очень дорого и потому не пользуется спросом. Вы не согласны с этим?

В. Т.: Да, в представлении большинства людей экологическое строительство — это дорого. И это останавливает мно­гих. Хотя это неверно — при «зеленом строительстве» более высокие началь­ные затраты компенсируются в ходе эксплуатации. Сегодня в России уже есть крупные компании, которые пони­мают, что дом с высокими потребитель­скими свойствами, в том числе соответ­ствующий нормам «зеленого» строи­тельства, не просто быстрее окупается, но и пользуется высоким спросом в силу хотя бы того, что его жителям меньше надо будет платить за эксплуатацию. В данном случае есть три уровня заинте­ресованности: город, жители и бизнес. И на каждом уровне есть своя система стимулов. Скажем, мы знаем, что мэр Москвы Сергей Собянин видит свою цель в том, чтобы Москва стала одним из лучших городов мира. А лучший го­род — это тот, который развивает у себя современные технологии и подходы, в том числе и в части экологии. Для жите­лей стимул состоит в том, что внедряе­мые технологии основаны на экономии энергии, ресурсов, а это означает эконо­мию на коммунальных и прочих расхо­дах. Стимулом же для бизнеса является оформленный через общественное мне­ние заказ на экологически безопасные материалы и технологии строительства.

Цитата:

«Строительство сегодня означает не просто возведение зданий и сооружений, а создание среды жизнедеятельности. Эта среда должна быть комфортной, безопасной, энергосберегающей, безотходной, и она должна быть сохранена для последующих поколений»

Кроме того

Недавно в НИУ МГСУ состоялось открытие программы дополнительного профессионального образования для студентов и выпускников российских университетов — BREEAM Approved Graduate. Она была разработана университетом совместно с Российским советом по экологическому строительству и Академией научно-исследовательского института Великобритании (BRE Academy). Программа адаптирована для отечественных вузов с учетом практики зеленого строительства в

№12 от 29.03.2019

Автор: Владимир ТЕН

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Экология. СМИ, ИТ > stroygaz.ru, 29 марта 2019 > № 2949667 Валерий Теличенко

Опубликован рейтинг стран по возможностям безвизовых путешествий для граждан

Компания Henley & Partners опубликовала обновленный Индекс паспортов, который отражает изменения в безвизовом режиме стран мира за второй квартал 2019 года.

Япония, Сингапур и Южная Корея разделили первое место в Индексе. Граждане этих стран могут посещать без визы или с визой по прибытии 189 государств. Германия потеряла безвизовый доступ в Узбекистан, и заняла второе место с показателем 188 стран.

Третье место разделили сразу пять стран: Дания, Финляндия, Франция, Италия и Швеция. Великобритания и США все больше отдаляются от первого места, которое они занимали в 2015 году. Великобритания сейчас находится на пятом месте (185 стран без визы), США – на шестом (184 страны). Брексит пока что не повлиял на позицию Великобритании в Индексе. Потеря позиций страны в рейтинге связана в первую очередь с улучшением результатов азиатских стран.

За три месяца Россия поднялась в рейтинге с 48-го на 47-е место, но в то же время безвизовых стран стало меньше. Сейчас россияне могут посещать без визы или с визой по прибытии 118 стран, хотя 3 месяца назад их было 119.

«На показатель России повлияло небольшое изменение в визовой политике Омана, – прокомментировала директор по маркетингу компании Henley & Partners в России и странах СНГ Ирина Симонян. – Если раньше все путешественники, включая россиян, могли получить визу по прибытии, то теперь они должны заранее подать заявку на электронную визу. Методология Индекса паспортов засчитывает визу по прибытии как безвизовый въезд, электронную визу – нет».

Показатели Украины, Республики Беларусь и Казахстана не изменились – 128, 77 и 76 стран с безвизовым режимом соответственно. Республика Молдова, которая недавно представила программу получения гражданства через инвестиции, поднялась на одну позицию. Сейчас она занимает 45-е место (121 страна). За 10 лет Молдова поднялась в рейтинге на 21 строчку, Украина – на 22, Грузия – на 17.

Паспорта стран, в которых действуют программы получения гражданства через инвестиции, занимают высокие позиции. Мальта за три месяца поднялась с 9-й на 8-ю строчку рейтинга. Она опережает Австралию, Исландию и Новую Зеландию. Результаты Кипра не изменились: 16-е место и 173 страны без визы. Черногория, которая должна запустить свою инвестиционную программу в ближайшие месяцы, поднялась на 19 строчек с 2009 года, и сейчас занимает 43-е место с показателем 124 страны.

Афганистан и Ирак остаются на последнем месте Индекса с показателем 30 безвизовых стран.

Япония. Сингапур. Корея. Весь мир > Миграция, виза, туризм > prian.ru, 26 марта 2019 > № 2939894

Бум цен на жильё в Швеции завершился

Ожидается, что в 2019 году цены на дома и квартиры в Швеции продолжат падать. Причины – ужесточение требований к ипотеке и снижение доверия инвесторов в сочетании с замедлением экономического роста.

Цены на жильё в Швеции упали на 1,5% в течение 2018 года в отличие от роста на 7,6% в 2017 году, 6,3% в 2016 году, 12,5% в 2015 году и 8,6% в 2014 году, согласно Статистическому управлению страны. Хотя в течение четвёртого квартала стоимость недвижимости почти не изменилась, сообщает Global Property Guide.

Цены на жильё в Стокгольме упали на 7,1% в 2018 году по сравнению с прошлогодним ростом на 4,5%. В столице упал спрос на квартиры премиум-класса. Недвижимость в Гётеборге подешевела на 2,1% в отличие от роста на 9,9% годом ранее. Причём за последний квартал 2018 года дома и квартиры подорожали на 1,2%. В Мальме цены на жильё выросли на 0,6%, продемонстрировав резкое замедление после роста на 10,5% в 2017 году.

Спрос и предложение в Швеции сокращаются. По данным Статистического управления, общее количество проданных жилых единиц в одно-двухэтажных зданиях снизилось на 4,9% за год, до 52 299. Число начатых новых проектов в таких зданиях сократилось на 19,8%, до примерно 10 424 единиц. За тот же период количество завершённых объектов снизилось на 5,1%, до 11 813 единиц.

Недавно Национальный Институт экономических исследований пересмотрел прогноз экономического роста для Швеции на 2019 год, снизив планку до 1,3% с более ранних 1,9% на фоне снижения инвестиций в жильё. Шведская экономика выросла примерно на 2,3% в 2018 году после годовых темпов роста 2,1% в 2017 году, 2,7% в 2016 году, 4,5% в 2015 году и 2,6% в 2014 году, согласно Статистическому управлению.

Дышите через раз

Александр Киденис

«Мусорная реформа» грозит экологической катастрофой

«Люди должны перестать испытывать дискомфорт от проживания рядом с отходами. Это произойдет через два-три года», — обещает генеральный директор АО «РТ-Инвест» Андрей Шипелов. Как вам такая перспектива? Но делать нечего: привыкайте, граждане, привыкайте!

К словам господина Шипелова следует относиться со всей серьезностью. Он руководитель и основной владелец (75% акций на двоих с тестем Вадимом Агафоновым) инвестфонда, который стал региональным оператором по обращению с бытовыми отходами в трех территориальных зонах Подмосковья — Рузском, Каширском и Сергиево-Посадском кластерах. А еще под контролем «РТ-Инвест» строительство всех четырех мусоросжигательных заводов Подмосковья плюс один в Татарстане. Так что неформально можно считать фонд главным мусорщиком столицы и окрестностей — с перспективой распространения власти на всю Россию.

Именно упомянутому АО с января жители столичного региона платят изрядно выросшие взносы за избавление от содержимого помойных ведер (примерно 12 млн тонн в год), которое «РТ-Инвест» обязалось вывозить, сортировать, перерабатывать и безопасно (!) сжигать. Опыта в этом бизнесе у господина Шипелова нет, но фонд «РТ-Инвест» существует пять лет, и его владельцы в партнерстве с Игорем Ротенбергом уже успели прославиться созданием системы «Платон» — сбора платы с большегрузных автомобилей за право проезда по дорогам. Так что кое-какие навыки у этих людей имеются.

Учтем, что системы цивилизованного сбора и переработки бытовых отходов в России никогда не было. Наши мусорщики вынуждены перенимать чужой опыт — японский, швейцарский, французский и т. д. Причем они клянутся и божатся, что берут на вооружение все самое лучшее: и технику, и технологию. Но почему тогда Россия не хочет привлечь главный зарубежный актив — компании, имеющие специалистов и многолетний опыт такой работы? Напомним, что именно на этой основе наша страна практически возродила отечественную автомобильную промышленность, и не только ее.

Желающие поработать на нашей «мусорной ниве» имеются. К примеру, финская энергокомпания Fortum сама, без приглашения, предложила услуги в строительстве мусоросжигательного завода (с выработкой электроэнергии) в Татарстане. Опыта у нее предостаточно — Fortum такие заводы построила и эксплуатирует в Финляндии, в Клайпеде и Стокгольме. Цену финны предварительно обозначили в 21 млрд рублей, а «РТ-Инвест» намерена строить аналогичные предприятия в Подмосковье по 30 млрд рублей за штуку. Может, именно это и не нравится российским конкурентам?

«Мусорная реформа» еще не успела начаться, как ее со всех сторон обсели «нужные люди». Эксперты Общероссийского народного фронта (ОНФ) попробовали проверить, как и по каким критериям в регионах идет отбор компаний в региональные операторы по обращению с бытовыми отходами. И пришли в ужас: более половины торгов (153 из 230) прошли без всякой конкуренции, с одним участником. Компании-победители явно настроены на перспективу «срубить денег по-легкому», не имея ни опыта, ни техники, ни знающих людей.

На Алтае компания «Экобезопасность» при штате семь человек и уставном капитале 30 тысяч рублей получила контракт на 497 млн. В Дагестане «Дагэкосити» выиграла контракт в 6,4 млрд рублей при штате до пяти (!) человек и уставном капитале 10 тысяч рублей. А в Карелии контракт на 29 млрд получила фирма, в штате которой значится один (!) человек...

К месту вспомнить, что западные «мусорные технологии» начинались с семейного «помойного ведра». Сначала его заменили несколькими домашними контейнерами — для сухого мусора, стекла, бумаги, пищевых отходов. Люди не сразу, но привыкали к аккуратности, и в городах начали исчезать «общие помойки». Зато появились желающие заняться переработкой уже рассортированного вторсырья. И, наконец, были созданы комплексные предприятия для переработки «мусорных остатков» с последующим сжиганием того, что уже ни на что не годится.

Это непросто. В Швейцарии 12 лет ушло на создание системы раздельного сбора домашнего мусора, и нынче из 700 кг отходов на каждого жителя в год перерабатывается около 355 кг, а оставшиеся 353 кг отправляются на сжигание. Результат: в стране с 2000 года не открывают новых полигонов для мусора — это законодательно запрещено. Но и воздух чист, поскольку сжигание отходов идет по специальной технологии, с 6-7-уровневой очисткой дымов и газов.

В России такого не будет. Потому что мы начинаем с конца. Точнее, с пяти упомянутых мусоросжигательных печей — в Подмосковье и Татарстане. Они уже строятся и заработают в 2021-2022 годах. Попутно сооружаются мусоросортировочные комплексы — первый уже заработал в Подмосковье, пока «в тестовом режиме». И это все!

А раздельного сбора отходов нет, и неизвестно, когда будет. В столице появились новые региональные «мусорные операторы», но в московских дворах по-прежнему нет контейнеров для раздельного сбора мусора. А если появляются, «раздельный мусор» сгружают на общую свалку, ибо больше ему деваться некуда. Домашних мусорных контейнеров нет даже в перспективных планах. Никто не представляет, как они должны выглядеть, куда их ставить.

ОНФ открыл горячую линию для сбора информации о ходе «мусорной реформы» и... захлебнулся в жалобах. «Люди интересуются, почему во дворах не появились емкости для раздельного сбора мусора, — говорит руководитель исполкома ОНФ Михаил Развожаев. — Сообщают, что мусор везут на те же самые переполненные свалки, никакой предварительной сортировке он не подвергается».

Что самое страшное: заводы для сжигания будут построены, и этот мусор полетит в печи. Результат уже предсказан экологами. Наши заводы получат неподготовленное «сырье» — мешанину с общей помойки, для которой невозможно подобрать оптимальный режим сжигания. Мало того: в проекте российских заводов вместо 5-6-ступенчатых систем очистки фирмы Hitachi Zosen Inova предлагается дешевая и примитивная трехступенчатая система — с упором на активированный уголь, что не обеспечивает необходимую очистку дымовых выбросов. Это приведет к выбросам в воздух набора из 46 вредных веществ класса опасности от 3-го до 1-го в количестве около 2,4 тысячи тонн в год. В том числе к выбросам около 2 тонн в год веществ 1-го класса опасности, которые являются аналогами боевых отравляющих веществ.

Эксперты считают, что один предлагаемый в проекте МСЗ будет выбрасывать в воздух диоксинов столько же, сколько все 77 работающих в настоящее время мусоросжигательных заводов США. А ведь в дальнейшем в России планируется построить более 30 аналогичных «коптилен».

Для сравнения: в Норильске в 2016 году был закрыт старый никелевый завод, на который приходилась четверть всех вредных выбросов в атмосферу. Из-за чего средняя продолжительность жизни норильчан была ниже среднероссийской на четыре-семь лет. Запланированные нынче МСЗ с гарантией перекроют вред норильских выбросов вокруг каждого завода в радиусе 100 км! И если нынешние мусорные свалки своей нестерпимой вонью хотя бы предупреждают об опасности, то из труб новых заводов болезни и смертельный коктейль прилетят почти незаметно. Но неотвратимо.

В заключении экспертов ОНФ имеется еще более двух десятков пунктов, доказывающих, что нынешний проект «мусорной реформы» — начиная от медико-экологической и заканчивая финансовой частью — требует капитальной ревизии и переработки. Конечно, это потребует дополнительных средств. Но если не воровать, то уже запланированных денег должно хватить не на дешевую халтуру, а на высокотехнологичный проект и его качественную реализацию. Однако нынешним подрядчикам обещанная прибыль застит глаза и совесть.

«Мы уже начали строить первый мусоросжигательный завод в Воскресенске, — с энтузиазмом рассказывал журналистам Андрей Шипелов. — Второй проект — Наро-Фоминский район, в конце года выйдем на площадку. Весной следующего года планируем начать третий завод, а уже в июне-июле — четвертое предприятие...»

А на вопрос, проводятся ли встречи, публичные слушания с жителями районов, «главный мусорщик» отвечает: «И российская, и мировая статистика говорит о том, что всегда есть люди, которые против строительства любого объекта рядом с их домом. Даже если у проекта имеются все разрешения и экспертные заключения».

Естественно, все разрешения у господина Шипелова и его коллег уже есть. А главное: все они никогда не будут жить рядом с построенными ими заводами. В крайнем случае на миллиарды, полученные в России, уедут в Швейцарию.

И напоследок. У российских граждан хватает головной боли. Совсем недавно глава Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев заявил, что мы давно и много переплачиваем за коммунальные услуги. «Если ты производишь «куб» воды в тех же условиях климатических, а в соседней области в 54 раза дороже, то, очевидно, метод сравнительного анализа показывает, что сосед получил завышенный тариф. И, как правило, дальше, когда мы начинаем выяснять, там работает сынуля какого-нибудь губернатора или какого-нибудь высокопоставленного чиновника, который это все пробил через соответствующую региональную энергетическую комиссию»...

P.S. Генеральный прокурор Юрий Чайка подтверждает: по итогам проверок в сфере ЖКХ надзорное ведомство завело 470 уголовных дел и выявило 164 тысячи нарушений закона. Причем чаще всего прокуроры имели дело с необоснованным завышением тарифов.

Теперь к обсчетам и обвесам за тепло и электроэнергию, газ, воду и канализацию обещан «подарок» в виде «мусорной реформы». Которая может оказаться страшной, а для кого-то — смертельной. И что же нам прикажете — не дышать?

Россия > Экология. Недвижимость, строительство > trud.ru, 22 марта 2019 > № 3061077 Александр Киденис

Названы страны с самым стремительным ростом цен на жильё в 2018 году

На вершине рейтинга неожиданно оказалась европейская страна, которая раньше никогда его не возглавляла.

Международная компания Knight Frank опубликовала исследование Global House Price Index за четвёртый квартал 2018 года. Оно показало, что в среднем в 56 странах мира стоимость домов и квартир увеличилась за 2018 год на 4,3%. Это самый низкий показатель с третьего квартала 2016-го.

Впервые за всю историю рейтинга на его вершине оказалась Словения (+15,1%). По данным МВФ, экономика Словении в 2018 году укрепилась на 4,5%, а благодаря членству страны в Еврозоне процентные ставки остаются низкими, что подпитывает спрос. Согласно недавней статистике от Статистического бюро Словении, продажи домов и квартир в стране подскочили с 5 700 единиц в 2009 году до более 10 000 в третьем квартале 2018-го. Смотрите наш спецпроект "Секреты словенского счастья".

Многолетний лидер рейтинга Гонконг опустился с первой на 22-ю позицию, поскольку за последние три месяца 2018 года средние цены на жильё здесь снизились на 6,2%. Последнее было обусловлено ужесточением жилищной политики в июне 2018-го, волатильным фондовым рынком и укрепляющейся валютой, а также торговой войной Китая и США.

Только в восьми из 56 стран за 2018 год снизились цены на жилую недвижимость, и половина из них находится в Европе. Это Швейцария (-0,1%), Италия (-0,8%), Швеция (-1,5%) и Финляндия (-2,9%).

Латинская Америка в 2018 году оказалась самым сильным мировым регионом, за счёт роста цен на жильё в Мексике (+9,9%), Колумбии (+8,1%) и Чили (+6,9%). А Африка стала самым слабым, показав общий рост всего на 1,6%.

ТОП-10 стран с самым стремительным ростом цен на жильё в 2018 году:

1. Словения +15,1%

2. Мальта +11,8%

3. Китай +10,7%

4. Венгрия +10,4%

5. Мексика +9,9%

6. Турция +9,7%

7. Чехия +8,7%

8. Латвия +8,6%

9. Нидерланды +8,4%

10. Сингапур +8,3%

Аналитики назвали самые счастливые страны мира

Седьмой отчёт о самых счастливых странах мира базируется на изучении качества жизни людей в различных государствах. В этот раз исследователи делают акцент на социальных нормах различных сообществ и уровне межличностного общения, учитывая такие аспекты, как власть и развитость информационных технологий.

Над исследованием работала группа независимых экспертов из экономических школ и университетов Канады, Великобритании и других стран. Не удивительно, что почти вся первая десятка сосредоточена на скандинавском регионе. Между тем, Исландия, в целом оказавшись на четвёртом месте, заняла лидирующую позицию по уровню социальной поддержки.

Лучшим по показателю личной свободы стал Узбекистан (41 в целом), по уровню позитивных настроений – Парагвай (63 место). Минимальный уровень коррупции и самый высокий потенциал для здоровой жизни – в Сингапуре (34). В самом конце общего рейтинга оказались Южный Судан, Центральная Африка и Афганистан.

Примечательно, что Россия в данном списке оказалась на 68 строчке, значительно проигрывая по показателям личной свободы (107 место), коррупции (127), уровню позитивных настроений (96), терпимости (101) и потенциала здоровой жизни (89). Беларусь вышла на 81 место, уйдя ещё дальше по уровню позитивных настроений (149), личной свободе (131) и терпимости (103). Украина в этой тройке оказалась дальше всех и попала на 133 позицию из 156 возможных.

Кстати, недавно эксперты назвали лучшие города для жизни.

ТОП-15 самых счастливых стран мира

    1.Финляндия

    2.Дания

    3.Норвегия

    4.Исландия

    5.Нидерланды

    6.Швейцария

    7.Швеция

    8.Новая Зеландия

    9.Канада

    10.Австрия

    11.Австралия

    12.Коста-Рика

    13.Израиль

    14.Люксембург

    15.Великобритания

Разница в расходах на содержание дома в Финляндии достигает €1 500

Налоги на недвижимость и коммунальные расходы за типичный дом на вторичном рынке могут варьироваться на сумму до €1500 в год в зависимости от конкретного региона проживания.

Согласно опросу, опубликованному ассоциацией владельцев жилья, самыми большими дифференцирующими факторами являются плата за отопление, воду и электроэнергию. Среди 100 обследованных муниципалитетов дешевле всего жить в Кемпеле (€3 200), недалеко от Оулу, а дороже всего – в Кимиёнсаари (€4 700), морском муниципалитете, где говорят в основном на шведском языке, сообщает YLE.

Кроме того, аренда жилья в Финляндии постепенно дорожает.

Исследование показывает, что региональные различия в стоимости жизни в односемейных домах увеличились. Разрыв между самыми дешёвыми и наиболее дорогими муниципалитетами в 2017 году составлял всего около €1 000. Среднегодовые расходы на типичный скромный дом теперь составляют почти €4 000.

Для сравнения в список показателей специалисты включили налоги на недвижимость, электричество, воду и утилизацию отходов, а в качестве отправной точки брали отдельно стоящий деревянный дом площадью 120 кв.м с отоплением, построенный около 30 лет назад на участке площадью 1000 кв. м.

Наибольшие затраты связаны с отоплением, что также является причиной наибольшего разрыва в расходах между муниципалитетами. Это обусловлено различиями в тарифах. Независимо от поставщика, фиксированные сборы самые высокие в Каяни (€920 в год). В Рованиеми тарифы самые низкие – около €390 в год.

В Швеции сокращается безработица среди иммигрантов

Согласно данным официальной статистики, все больше иностранцев чувствуют себя уверенно на рынке труда Швеции.

В феврале 2019 года уровень безработицы в Швеции снизился до 6,9% от трудоспособного населения (в феврале 2018-го он составлял 7,4%), согласно Шведскому национальному бюро занятости Arbetsförmedlingen, пишет The Local.

Интересно, что наибольший спад уровня незанятости населения зафиксирован среди сильной половины населения – число нетрудоустроенных мужчин сократилось за год на 14 000, тогда как женщин – на 4 000.

Глава аналитического отдела в Arbetsförmedlingen Анника Сунден считает: спад произошёл за счёт того, что все больше неевропейских мужчин находят работу в северной стране.

Уровень безработицы среди мужчин-иностранцев уменьшился с 21% до 18,5% от трудоспособного населения. Для сравнения: данный показатель среди женщин, рожденных за пределами Швеции, составил 19,6% (снизился с 20,8%).

Между тем, в Швеции иностранцам сложнее получить займы на развитие собственного бизнеса.

В Стокгольме упал спрос на квартиры премиум-класса

Рынок премиальной недвижимости шведской столицы страдает от сокращения покупательского спроса и снижения цен.

В Стокгольме небоскрёбы являются настоящей редкостью. В городе преобладают пятиэтажные дома в классическом стиле, построенные на рубеже веков. Но сейчас всё начинает меняться. Скоро будет завершено строительство 125-метровой башни под названием Innovationen. Квартиры с панорамными окнами и балконами, смотрящими на исторический центр столицы, обойдутся в $11 000 за кв.м. Жители высотки получат доступ к частному кинотеатру, спортзалу с сауной и комнатой для занятий йогой, пишет Bloomberg.

Девелопером выступает компания Oscar Properties, которая на другой стороне улицы возводит еще один небоскрёб под названием Helix. Но до сих пор, всего за год до завершения строительства этой башни, в ней распродана только треть квартир. А всё дело в продолжающемся спаде на рынке недвижимости, который начался с конца 2017 года. Цены на новостройки с тех пор непрерывно снижаются.

Покупатели заняли выжидательную позицию. Это связано еще и с высоким риском банкротств компаний в текущей рыночной ситуации. С начала 2019 года их число увеличилось на 24%, из которых на долю агентств недвижимости и застройщиков пришлось чуть менее 5%.

Как пишет Bloomberg, для девелоперов выходом может стать переориентация на рынок аренды. Так поступила, например, уже компания Skanska AB, которая сосредоточилась на арендном жилье и апартаментах низкого ценового сегмента.

Аналитики назвали страны с самым стремительным ростом цен на жильё в 2018 году

В течение 2018 года недвижимость подорожала в 24 из 45 мировых рынков. Цены на жильё упали в 21 государстве. 29 стран продемонстрировали более слабый импульс в 2018 году по сравнению с 2017 годом, что свидетельствует о замедлении роста цен в мировом масштабе.

В большей части Европы и в некоторых частях Азии по-прежнему наблюдается сильный рост цен. Заметнее всего он в Сингапуре, России и Катаре. Но Гонконг, Китай, Швеция, Черногория, Турция и большая часть Ближнего Востока испытали либо падение, либо резкое замедление роста стоимости недвижимости, сообщает Global Property Guide.

Самые сильные рынки жилья, согласно обзору, в течение 2018 года включали Мальту (+10,5%), Макати КБР (+9,9%), Нидерланды (+8,5%), Сингапур (+7,3%) и Чили (+6,9%). Больше всего за год цены снизились в Египте (-19,2%), Турции (-8,8%), ОАЭ (в расчёт брались только данные по Дубаю) (-8,2%), Украине (данные по Киеву) (-6,1%), и Китае (данные по Пекину) (-3,7%).

Россия заняла в списке 21 место, продемонстрировав заметное улучшение: рост на 1% после прошлогоднего падения цен на 5,5%. Украина оказалась в конце списка, хотя также улучшила ситуацию после снижения цен на 8% в 2017 году.

Кстати, недавно компания Knight Frank назвала города с самыми доступными ценами на жильё.

ТОП-10 стран с самым стремительным ростом цен на жильё в 2018 году:

     1.Мальта +10,5%

     2.Филиппины (Макати) +9,9%

     3.Нидерланды +8,5%

     4.Сингапур +7,3%

     5.Чили +6,9%

     6.Германия +6,8%

     7.Ирландия +5,8%

     8.Португалия +5,4%

     9.Словакия +5,3%

     10.Испания +5,3%

Застройщик Kleindienst Group объявил о начале работ над своим проектом первого в мире пятизвездочного подводного курорта The Floating Venice, который запускается на искусственном архипелаге у побережья Дубая.

По форме напоминающий знаменитую итальянскую площадь Сан-Марко, The Floating Venice будет состоять из 414 отдельных комнат, расположенных на четырех уровнях. 180 из них, а также первый в мире плавучий подводный спа-салон и тренажерный зал, несколько магазинов и ресторанов будут находиться под водой. Из окон откроются уникальные виды на коралловые рифы.

По заявлению Kleindienst Group, проект архипелага The Heart of Europe привлек большое внимание инвесторов. Первая фаза проекта, включающая недвижимость на искусственных островах Швеция, Германия и Санкт-Петербург, а также 80 плавучих вилл Floating Seahorse Villas, была полностью распродана. Эти сделки принесли застройщику $US 18,8 млн.

Источник: Trade Arabia

В январе 2019 года Таиланд посетили 230 000 россиян

За первый месяц текущего года в стране побывало 3,7 млн иностранцев, согласно данным Министерства туризма и спорта Таиланда (MOTS). Это на 4,9% больше, чем год назад, но на 2,6% меньше в сравнении с декабрём 2018 года. Суммарный доход от туристов составил $6,3 млрд, увеличившись за год на 2,4%, но снизившись за месяц на 4%.

Туризм в Таиланде снова набирает обороты. Больше всего туристов приехало из Китая (1 млн), что на 9,3% больше, чем в январе 2018, и на 19,2% выше, чем в декабре того же года. Суммарно китайские туристы обеспечили Таиланду доход в январе в размере $1,8 млрд, что на 4,7% больше, чем в тот же месяц прошлого года, сообщают Новости Пхукета.

Россияне стали основным источником туристического дохода для Таиланда за пределами стран Азии. В январе 2019 года в страну приехало на 1,4% и на 11,9% больше россиян, чем в январе и декабре 2018 года соответственно. Суммарный доход - $560 млн (рост на 1,7% за год).

А вот основные европейские рынки «просели». Чисто туристов из Германии снизилось на 3,5% за год, из Франции – на 2,5%, из Финляндии – на 14,6%, из Швеции – на 10,7%. Правда, число приезжих из Великобритании и Норвегии увеличилось на 3,4% и 3% соответственно. Общий приток туристов из Европы упал за год на 1,7%, 886 300 человек.

Стабильный годовой рост демонстрирует также США (116 900 туристов, +6,5%), а также Индия (163 800, +24,5%). Что касается украинцев и белорусов, их в январе прибыло 15 500 и 2 400, что на 20,4% и 10,7% больше января 2018 года.

Bloomberg назвал самые здоровые страны мира

Чтобы составить рейтинг, Bloomberg оценивал риски для здоровья в широком диапазоне: от поведенческих до экологических характеристик. Учитывались продолжительность жизни, доступ к чистой воде, уровень санитарии, употребление табака и процент ожирения. Окончательный список включает 169 стран с населением не менее 300 000 человек.

В 2019 году в лидеры выбилась Испания, хотя в предыдущем рейтинге Bloomberg она занимала шестое место. На втором месте оказалась Италия. Ещё четыре европейские страны вошли в ТОП-10 в 2019 году: Исландия, Швейцария, Швеция и Норвегия. Япония стала самой здоровой азиатской страной, прыгнув на три места вверх с 2017 года, заняв четвёртую позицию и вытеснив Сингапур, который "скатился" до восьмого места. Австралия и Израиль также попали в ТОП-10 2019 года.

Испания имеет самую высокую ожидаемую продолжительность жизни среди стран Европейского Союза и уступает только Японии и Швейцарии во всем мире, показывают данные ООН. По прогнозам, Испания к 2040 году будет иметь самую высокую продолжительность жизни – почти 86 лет, далее последуют Япония, Сингапур и Швейцария, согласно Институту показателей и оценки здоровья Вашингтонского университета.

За последнее десятилетие в Испании снизился процент сердечнососудистых заболеваний и смертности от рака. А из-за повышения продолжительности жизни в Швеции к 2020 году повысят пенсионный возраст.

Исследователи говорят, что привычки в еде могут стать ключом к уровню здоровья, которым пользуются Испания и Италия. Поскольку средиземноморская диета, дополненная оливковым маслом или орехами, провоцировала меньшее число сердечнососудистых проблем, чем ограничения жира в еде, согласно исследованию, проведенному Медицинской школой Университета Наварры.

В то же время в Северной Америке Канада, занявшая 16-е место, намного превзошла США и Мексику, которые опустились до 35-го и 53-го мест соответственно. Ожидаемая продолжительность жизни в США имеет тенденцию снижаться из-за смертельных случаев от передозировки наркотиков и самоубийств.

Куба расположилась на пять пунктов выше США, что делает её единственной страной, не классифицированной Всемирным банком как государство с «высоким уровнем дохода». Южная Корея улучшила свои позиции на семь пунктов, достигнув 17-го места, в то время как Китай, где проживает 1,4 миллиарда человек, поднялся на три места, до 52-го. По данным Института показателей и оценки здоровья, ожидаемая продолжительность жизни в Китае к 2040 году превысит таковую в США.

На страны к югу от Сахары приходилось 27 из 30 самых неблагополучных стран в рейтинге. Гаити, Афганистан и Йемен также вошли в список. Маврикий является самым здоровым государством в регионе, занимая 74-е место в мире, поскольку имеет самый низкий уровень смертности от инфекционных заболеваний в этой местности.

ТОП-10 самых здоровых стран мира:

     1.Испания

     2.Италия

     3.Исландия

     4.Япония

     5.Швейцария

     6.Швеция

     7.Австралия

     8.Сингапур

     9.Норвегия

     10.Израиль

О частной жизни в Америке

Случайные заметки пристрастного наблюдателя. Окончание

Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2019

Окончание. Начало см.: «ДН», 2019, № 1.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

Американист Георгий Дмитриевич (Гена) Гачев

В середине 60-х годов прошлого века я учился в аспирантуре Института мировой литературы, где репутацией самых ярких и независимых умов пользовались молодые сотрудники отдела теории (в алфавитном порядке): Сергей Бочаров, Георгий Гачев, Вадим Кожинов и Петр Палиевский. Впоследствии, сохранив, кажется, приятельские отношения, позиционно они разошлись: двое последних стали идейными лидерами так называемой русской литературной партии, Бочарову же с Гачевым, вовсе не западникам, национальное высокомерие было явно не по душе. Но в описываемое время они действовали сообща, став ключевыми авторами интеллектуального, как сейчас бы сказали, бестселлера — трехтомной «Теории литературных стилей». Помимо того, первые трое из этой четверки недавно навестили в Саранске еще полузапретного (из тени он выйдет лишь несколько лет спустя) Михаила Михайловича Бахтина, и эта поездка сразу же сделалась в институтских коридорах легендой — по слухам (самим героем, правда, опровергаемым), Гачев при первом знакомстве с мэтром стал перед ним на колени.

Ни с кем из них я лично тогда знаком не был, может, даже и в лицо никого не знал, за исключением Палиевского, да и то потому лишь, что с его сестрой Юлией учился на одном курсе филологического факультета МГУ, а потом одновременно поступал сюда же, в аспирантуру ИМЛИ.

Произошло же знакомство — не со всеми, а с одним Гачевым, да и то одностороннее — при обстоятельствах не вполне заурядных, можно даже сказать драматических. В Москве шел суд над Синявским и Даниэлем — авторами антисоветских, по тогдашней терминологии, пасквилей, опубликованных за границей под псевдонимами, соответственно, Абрама Терца и Николая Аржака. Андрей Дмитриевич, преподавая в университете, был одновременно научным сотрудником отдела советской литературы ИМЛИ, и вот по ходу судебного процесса в институте созвали общее собрание, призванное заклеймить позором вчерашнего коллегу, ну и покаяться в том, что вовремя не разглядели за маской респектабельного ученого-филолога матерого врага советской власти. Речи звучали одна за другой, хотя и в разной тональности — одни заходились в разоблачительном экстазе, большинство же явно отбывало номер. В какой-то момент посреди зала поднялась рука, и с места встал невысокий и неладно скроенный, в очках с толстыми линзами, с гоголевским носом, мужчина на вид лет тридцати (потом выяснилось, что ему под сорок) и… — впрочем, пускай сам скажет — словами из позднейшей дневниковой записи:

«Когда в Институте мировой литературы в 1966 году собрались «единодушно осуждать» Синявского-Терца, я попросил слова и напомнил о презумпции невиновности и что коллективное «выражение чувств» будет давлением на суд — и тем лютых идеологов осадил».

Увы! Задним числом Гена (а был это, конечно, Георгий Дмитриевич Гачев, которого я буду отныне именовать так, как звали все — и друзья, и просто более или менее близкие знакомые, в круг которых со временем попал и я) явно преувеличивает эффект своего выступления — не осадил он лютых идеологов, и зал, вопреки тому, что говорится в этой же записи, не онемел. Скорее напротив, еще красноречивее сделался, и еще более лютые требования — распни его! — зазвучали. Тон задал директор института, испытанный боец идеологического фронта Иван Иванович Анисимов. Лицо у него побагровело, и, тяжело нависнув над столом президиума, он буквально прорычал в микрофон: «ПрезЮмпция, презЮмпция, какая такая презЮмпция?» А следом за тем из первого ряда поднялся какой-то совершенно незаметный, без определенных черт лица человечек и сказал буквально следующее: «Когда задержание производит наше ведомство, это значит, что арестованный виновен».

Полагаю, начальство, явно согласное с коллегой по существу, все же указало ему на неуместность подобных откровений, но это случилось (если случилось) потом, а сейчас его слова лишь подстегнули, повторяю, заскучавших было разоблачителей.

Интерлюдия к интерлюдии

Помимо опыта личного наблюдения я имею некоторое касательство к этой истории и по семейной, так сказать, линии. После вынесения обвинительного приговора группа московских литераторов обратилась к властям с просьбой передать Синявского и Даниэля на поруки. Перечень подписавших открывал мой отец, театральный критик и историк театра Аркадий Николаевич Анастасьев. Но это по алфавиту, а по воспоминаниям его ифлийской однокашницы Раисы Давыдовны Орловой, выдавленной впоследствии вместе с мужем Львом Зиновьевичем Копелевым за границу, на самом деле он присоединился к товарищам по профессии и духу как раз одним из последних и внес в текст письма некоторые поправки. Насколько можно понять, против них возражала, хотя и ненастойчиво, Белла Ахмадулина, но отец, свидетельствует Раиса Давыдовна, эти попытки решительно отмел, ссылаясь на то, что не зря его три года школили в Академии общественных наук (а он действительно был среди первых выпускников этого, по замыслу, Красного Лицея) и он лучше Ахмадулиной знает, на каком языке надо разговаривать «с этой публикой», то есть с адресатами. «Синявский и Даниэль — люди талантливые, и им должна быть предоставлена возможность исправить совершенные ими политические просчеты и бестактности… Этого требуют интересы страны. Этого требуют интересы всего мира. Этого требуют интересы мирового коммунистического движения». Понятно, что такие слова режут слух любого нормального человека, а нежный слух Беллы тем более, понятно, что ни она, ни Булат Окуджава, на Фазиль Искандер, да и вообще никто из 42 подписавших послание людей, включая, конечно, и моего отца, их бы не написал. Но это — в естественных обстоятельствах. А в тех, которые были, питомец Академии общественных наук при ЦК КПСС действительно лучше любого самого замечательного поэта знал язык, принятый в коридорах власти. И все с ним в конце концов согласились. Иное дело, что никакого практического эффекта этот благородный жест, как известно, не возымел — кроме эффекта бумеранга: у кого-то книги вычеркнули из издательских планов, кто-то сделался, по непонятной — и слава богу — для современников терминологии, «невыездным». Как ни странно, в эту категорию угодил на недолгое время и я: не сразу в так называемых компетентных органах разобрались, где отец, где сын.

Впрочем, все эта дела давнишние, и вспомнил я про них лишь затем, чтобы восстановить момент знакомства с Геной. Потом я закончил аспирантуру, он перешел из ИМЛИ в другой академический институт — истории естествознания, и встречаться мы продолжали в редакции «Вопросов литературы», где я тогда начинал служить. Правда, встречи эти были нечастыми, Гена почти не публиковался, ушел куда-то в подполье, и я узнавал о его житье-бытье в основном от давнишней своей университетской знакомой, его жены Светланы Семеновой, занимавшейся тогда творчеством Камю, а впоследствии ставшей крупнейшим у нас знатоком и публикатором философского наследия Николая Федорова.

А однажды, где-то в первой половине семидесятых, мы с Геной столкнулись в метро, и после дежурного обмена репликами он вдруг спросил:

— Ты в Америке бывал?

— Случалось, а что?

— А мне не случалось, но я сейчас путешествую по Америке виртуально.

— Это как?

— Ну как-как? Книги американские читаю, романы, стихи, трактаты, исторические сочинения, экономические, юридические — все, словом. Ну и стараюсь понять таким образом, что это за страна такая, что за люди.

Так я впервые, не придав тогда этому особого значения, ненароком узнал, что Георгий Гачев, известный прежде как автор (помимо глав в имлийском трехтомнике) идеи ускоренного развития окраинных литератур, например, киргизской, пустился в интеллектуальное приключение, результатом которого станет многочастный цикл национальных образов мира — славянского, индийского, японского, американского, германского, галльского и многих иных. Но до этого еще далеко, а в тот момент Гена просто обронил эту фразу, и мы разошлись, и при новых, по-прежнему редких, встречах к предмету этому не возвращались.

А по прошествии многих лет, вскоре после того, как мы сделались переделкинскими соседями и встречи эти участились, он как-то зашел ко мне, держа в руках увесистый том, на обложке которого огромными, соразмерно объему, буквами значилось: АМЕРИКА, а на фронтисписе шрифтом помельче: «Американский образ мира, или Америка глазами человека, который ее не видел… и увидел». И тут же, еще мельче, указание на жанр: интеллектуальный детектив и роман-хэппенинг.

Книгу я прочел с естественным и ревнивым интересом. Ревность зашевелилась с первых же строк.

«Я не американист, а просто вольный мыслитель, — предупреждает читателя Гачев. — Специалист по данной стране — как участковый инспектор: знает местность, людей, детали, но их связь от него зачастую ускользает, тогда как странствующий детектив, у кого наметан глаз и немал опыт предыдущих исследований, по небольшому числу данных может уловить связь событий и бывает способен реконструировать целостную картину».

Но мало того: оказывается (тут я вспомнил наш двадцатилетней давности случайный разговор в метро, и мне вроде как неловко сделалось), не видеть Америку — это даже лучше, чем видеть: «И это ж тебе дороже: высказаться, словесное Америки прохождение совершить, нежели съездить реально. А съездишь, увидишь — и не попишешь: убьешь свою работу отгадывания воображением» (тут я как-то запутался: по смыслу, вроде, должно быть наоборот: не «воображением убьешь», а как раз взглядом с близкого расстояния; ну да ладно).

Поначалу, да откровенно говоря, и далее трудно было избежать соблазнов, что испытывает даже не участковый инспектор, а низший чин — урядник, каковым я — специалист явно не по целой стране, в лучшем случае по ее литературе, — видимо, и являюсь: надо ему непременно застукать вполне законопослушного гражданина на каком-нибудь нарушении. А коль скоро речь зашла о детективах, можно расписать роли: Гена — вдохновенный Шерлок Холмс, я — скучный и недалекий работяга инспектор Лестрейд.

Пробиваясь сквозь зигзагообразные синтаксические обороты, которые так любит немилосердный к своему гипотетическому читателю Георгий Гачев, я выискивал неточности и даже несообразности — и находил их. Сделать это, в общем, нетрудно, да только само занятие, скорее, не похвально. Добравшись до финиша, автор перечитывает написанное, сам обнаруживает эти самые несообразности и устало вздыхает: «Что делать? Ничего — не могу. Даже если бы взялся ужимать, книга лишилась бы натуральности и непричесанности, что — главное в ней невероятие и достоинство».

По законам, самим над собою признанным, следует судить не только поэта, но и любого сочинителя, это я понимаю, и все-таки притаившийся внутри специалист-урядник подталкивает под локоть.

«Но вот гляжу я на портрет поэта Карла Сэндберга — 90 лет прожил. И конечно, в основном где-нибудь у себя на ферме… И лишь иногда выезжал по миру, чтоб вернуться и с освеженным чувством восславить, как хорошо дома и лучше нету».

Да ничего подобного, смолоду Сэндберг колесил по Америке, дорогу, по собственному выражению, впервые оседлал в 18-летнем возрасте, и с тех пор уж не бросал ее, континент многажды пересек с востока на запад и с севера на юг. Он и поэтом-то сделался, можно сказать, стоя на площадке железнодорожного вагона, подслушивая звуки и ритмы американской речи, и до конца долгой жизни сохранил дух бродяжничества, вернувшись в свой родной Гейлсберг, штат Иллинойс, туда, где «лучше нету», лишь «Камнем Памяти», что стоит на местном кладбище.

Или: «Сюжет американского романа — это жизнеборьба, столкновение энергий, маниакально устремленных к самоутверждению человека в мире вещей и материй… И не разговоры там диалоги, а описание дел и делишек, сшибка в затеях, а не в обговорах… Слово там не весомо так, как в Евразии. Потому и Хемингуэй мерцание незначащих слов-реплик возле дел людей мог заметить, придумать и выписывать. Бессубстанциальные слова у него хороводят».

Гена, смири бег вольной мысли (как жаль, думаю, что так и не случилось нам поговорить о его книге при жизни автора): ведь слова у Хемингуэя оттого именно, как ты выражаешься, бессубстанциальны, что сама действительность (война) лишила их меры и объема, оставив смысл лишь за номерами полков, дорожной пылью, ружейной смазкой и галькой на дне ручья. А «субстанциальные» слова — «священный, славный, свершилось» — звучат неприлично и фальшиво. К тому же есть у Хемингуэя повесть, почти сплошь состоящая как раз из них — из «субстанциальных» слов — «Старик и море», где, как показалось Фолкнеру, «он нашел Бога, Создателя». К слову, о Фолкнере. Это у него-то, как ты находишь, «описание дел и делишек»? Отчего же тогда Камю увидел в бытовой истории, случившейся в наши дни в американском захолустье (она описана в повести «Реквием по монахине») отблеск античного рока, набросил на плечи персонажей одежды Электры, Медеи и Ореста и поставил спектакль в Париже? А благодарный автор послал ему, правда, по другому поводу, телеграмму: «Salut l’ame qui constament se cherche et se damande» («приветствую душу, что неустанно ищет и вопрошает»). И отчего он же, Фолкнер, признаваясь в любви и интересе ко многим писателям мира, говорил, что походить хочет только на одного — на Достоевского?

«Любовь еще не начиналась на американском континенте, в американской литературе».

Насчет континента не скажу (хоть и есть там у меня знакомые супружеские пары — чистые Филимон и Бавкида), а вот из литературы ни «Алой буквы», ни повестей Генри Джеймса, ни романов Скотта Фицджералда, ни «Унесенных ветром», ни «Трамвая «Желание»» не вычеркнешь. О Хемингуэе даже не говорю, потому что о нем говоришь ты, полагая, правда, что за любовью ему пришлось вернуться на «афр-евра-азийский континент». По мне так это просто условность сюжета, а к тому же любовь у него завязывается не только в испанской сьерре, но и «у нас в Мичигане».

Хотя, что верно, то верно, ни «Анны Карениной», ни «Госпожи Бовари» в американской литературе нет.

Словом, скучному инспектору Лестрейду есть чем поживиться.

Но ведь «Америка» — не про американскую литературу, она — про Америку. Есть у Гачева насчет нее замечательно верные мысли или, как он сам бы сказал, догадки:

«Если европейский дух мучительно прорывался из природы к свободе, выискивая себе опоры и собственную субстанцию (Декарт, Кант, Шеллинг, Маркс), то в Америке первична субстанция свободы, а природа вначале ничтожно мала перед ней по смыслу… и лишь с течением уплотнения существования здесь образуется «При-рода» как суть и понятие… Американцы — мученики Свободы».

Или, по-моему, еще более прозорливо и неожиданно точно:

«Американский флаг… следующие смыслы дает собой прочитать. Горизонтальные красно-белые полосы (в отличие от вертикальных полос французского, например, флага) подчеркивают большую важность горизонталей и горизонтов («Дальнего Запада», «открытых возможностей», продвижений к успеху), далей-ширей в этом их мире, нежели вертикалей, которые важней в иерархических обществах Евразии».

А с другой стороны, и тут догадки «странствующего детектива», как мне кажется, не всегда верны, а порой неверны очевидно: собственно, это даже не догадки, а утверждения, выдаваемые за факты, но фактами не являющиеся.

«Америка — выкидыш Старого Света, его бастард и отпрыск. Причем самые парии, грубые и варвары, туда переселялись. И принести туда могли не европейскую верховую культуру, а именно низовое психо-космосное самочувствие европейца и даже, точнее и уже, — англосакса, островитянина, пуританина и сектанта». Кстати, ту же, по существу, мысль высказал в «Восстании масс» Ортега-и-Гассет: «Америку создали европейские излишки».

Были среди американских иммигрантов (или европейских эмигрантов — это откуда смотреть) парии и варвары, одним словом, бомжи? Да сколько угодно, пожалуй, даже большинство. Но они пришли потом. А первопоселенцы — пассажиры «Мэйфлауэра», или еще больше «Леди Арабеллы», — это, положим, сектанты и пуритане, но никак не шваль — напротив, йомены, ремесленники и, конечно, миссионеры. Из-под пера одного из них, Джона Уинтропа, вышло несколько написанных еще во время опасного путешествия через Атлантику страничек, которые вдохновенный автор озаглавил «Моделью христианского милосердия». Для строительства Нового Света этот — трактат? обет? проповедь? молитва? — значит не меньше, а мне так кажется, что и больше, Декларации Независимости и Конституции США.

«Мы должны быть готовы отринуть все наносное… ни на мгновенье не забывая о своем Предназначении. Мы должны понять, что будем подобны Граду на Холме; на нас будут обращены взоры людей всего мира, и если в этом деле мы отвратим очи от Господа нашего и вынудим Его лишить нас своего нынешнего попечения, то предадим множество верных слуг Божьих и вместо молитв услышим проклятия».

Как будто мощный пафос этих слов совершенно опровергает ключевую идею «Америки», которая заключается в том, что страна эта сделанная, сотворенная, творимая людьми — «ургия» в терминологии Георгия Гачева, в противоположность «гонии» — творению мира Богом.

Но оказывается, нет, не опровергает, и более того, парадоксальным образом подкрепляет. Потому что «модель» — это не только обет и молитва, но и на самом деле модель — свод правил поведения, перечисление причин, по которым предпринято трансатлантическое путешествие, разъяснение четырех главных опор в строительстве Града, являющегося одновременно и просто новым городом: люди, работа, цель, средства. Сам же Джон Уинтроп — это проповедник и пастырь, но одновременно геометр и, по-нынешнему выражаясь, менеджер.

И вот тут, в этом, то ли не прочитанном Геной, то ли почему-то не процитированном, хотя цитировать он любит (и мне эта наклонность близка), тексте, с неожиданной ясностью проступает самая привлекательная особенность его сильного ума: способность к интуиции, которая, собственно, и оправдывает авантюру, в которую он столь рискованно пустился.

Могут быть точные попадания, может, с другой стороны, заносить так далеко, что диву даешься: «нет тут взращиванья… ни своих талантов, ни умов: всех ввозят — и эйнштейнов, и стравинских готовыми берут: конфекция во всем». Гена, опомнись: а Эдисон? а Морзе? Их тоже ввезли? Но откуда? Не говоря уж об Уитмене или Марке Твене, о которых у тебя же так хорошо и оригинально написано. Но в том-то и дело, что Гачев этих противоречий не боится и, как я подозреваю, нарочно провоцирует ими читателя. Потому что уже в них самих угадана и выражена суть Америки, угадана и выражена даже лучше, чем в самых точных конкретных наблюдениях, — ее, Америки, нецельность, ее вечная незавершенность, при которых противоречия не только возможны, но и неизбежны, о чем пристально и цепко написал автор прочитанной (и даже местами заново переведенной) Гачевым книги — «Воспитание Генри Адамса», еще одного из немногих сочинений, без которых Америки не понять: эта страна, как и создавший ее народ, постоянно колеблется между динамо-машиной и Святой Девой. То есть между ургией и гонией.

Удивительным образом совпали дух не виденной (но потом все-таки увиденной) Геной земли и его собственная природа, какой она представляется ему самому: «НЕЗАВЕРШЕННОСТЬ, открытость — твоя вода, где ты — рыба. Так и «завершим» книгу — без точки, радостью незавершимости».

«Пятый год я разгуливаю вверх ногами… — начинает Сергей Довлатов вторую часть «Ремесла», приступая к рассказу о своем американском житье-бытье. — …Пятый год я разгуливаю вверх ногами. И все никак не могу к этому привыкнуть».

Мне кажется, по впечатлениям от довольно регулярных встреч с ним в Нью-Йорке, оборванных несчастно ранней смертью Сергея, привыкнуть вполне, сжиться, ощутить Америку своей страной он так и не смог, пусть даже квартал в Квинсе, где он прожил двенадцать лет и где до сих пор живут его жена и дочь, назван именем писателя: Sergei Dovlatov Way. Об этом я еще, быть может, расскажу, но пока о другом.

Мне хватило не пяти лет, а пяти дней, чтобы понять, что очутился я в совершенно ином мире, где люди и впрямь ходят вверх ногами.

Конечно, поразил Нью-Йорк — мощью своих каменных громад, своими слепящими огнями, блеском вездесущей рекламы, муравьиным кишением людей в центре Манхэттена — словом, всей внешностью поразил. Но все же ко всему этому я был более или менее приуготовлен литературой, и американской, прежде всего трилогией Дос Пассоса, и русской, прежде всего стихами и эссеистикой Маяковского. Увы, такая подготовка лишает во многом первые впечатления свежести и непосредственности. Не всегда знание во благо.

Конечно, не оставил равнодушным пестрый пейзаж американского Юга, где оказался тогда же, в ходе той первой своей, полувековой давности поездки по Америке. Потом я бывал здесь много раз, живал подолгу, полюбил этот край и его людей, но тогда просто с любопытством поглядывал по сторонам, и вновь мне не столько помогали, сколько мешали страницы прочитанных книг. Если и было чему удивляться, то в первую очередь тому, с какой приметливой точностью описали эту землю Уильям Фолкнер и Томас Вулф, Флэннери О’Коннор и Юдора Уэлти. И не только пейзаж, но дух, нравы, весь стиль жизни. Случилось, допустим, стать свидетелем-зрителем совершенно неожиданной, странной сценки, развернувшейся в захолустном городке, название которого сейчас начисто вылетело из памяти. Городок-то захолустный, но? — со своим университетом, и вот к главному входу легкой рысью подъезжают молодые люди в серых мундирах и такого же цвета треуголках и подхватывают, сажая перед собою в седло, столь же юных девиц в кринолинах.

Где я? И какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?

Как вскоре выяснилось, это был мемориальный день — отмечали годовщину одной из крупных битв Гражданской войны, положим, при Булл-ране. Или Виксберге. Но еще до того предательская память подсказала сходные сцены и похожих персонажей из «Унесенных ветром» или «Сарториса», где описана авантюра двух молодых офицеров армии конфедератов, совершивших в ночь перед Рождеством налет на провиантский склад противника в надежде добыть индейку, каковой в собственном лагере не обнаружилось. Историю эту, «с тем выражением неодолимой смертельной усталости, которое усвоили все южанки», рассказывает одна местная жительница, принадлежащая почтенному аристократическому роду, и в ее изложении «безрассудная выходка двух обезумевших от собственной молодости мальчишек… превратилась в некий славный, трагически возвышенный подвиг двух ангелов, которые своей геройской гибелью вырвали из миазматичских болот духовного ничтожества род человеческий, изменив весь ход истории и очистив души людей».

Поистине, как любил повторять автор этого романа Уильям Фолкнер, прошлое не прошло, оно даже не прошлое.

Такие вот подсказанные литературой ассоциации.

Но вот то, чему литература не помогает и не мешает и что сразу обнаружило — так мне, во всяком случае, показалось — суть американского опыта, столь не похожего на свой, родной и привычный.

Дело происходило там же, на Юге, и в этом же (а может, и в другом — не суть) городке. Хозяин дома, в котором я оказался случайным гостем, предложил проехаться по самому городку, а еще более по его окрестностям, редкостно живописным, особенно в это время года — в апреле. Я, естественно, с благодарностью согласился, но когда выяснилось, что сам-то он занят, компании мне составить не может, а вот автомобиль его в моем распоряжении, радость потухла. Я запротестовал, ссылаясь на то, что, во-первых, не знаю здешних мест, во-вторых, водитель неважный, права совсем недавно получил (тут в глазах его мелькнуло явное удивление: мне стукнуло уже тридцать, а в Америке за руль на вполне законных основаниях садится любой шестнадцатилетний подросток, как, впрочем, и юница), но главное — нет никаких документов (нотариально скрепленной доверенности), дающих мне право водить чужую машину. Для советского гражданина реакция вполне нормальная. Я до сих пор помню, каких усилий стоило получить такую доверенность дома, когда я засобирался поехать куда-то на машине отца. А уж о том, чтобы сесть в нее без оной, и речи не могло быть. Но мой новый знакомец только отмахнулся:

— Come on, Nick, why worry, go ahead1 .

Ну я и поехал, продолжая, впрочем, испытывать некоторый внутренний озноб. И как показалось в какой-то момент, небезосновательно. География городка была незамысловата, движения почти никакого, и все же в какой-то момент я понял, что сбился с дороги. Я остановился, вышел из машины и принялся оглядываться по сторонам в поисках хоть кого-то, кто мог бы подсказать, куда ехать дальше. Но пешеходов на улицах не было, как и автомобилей. А затем невдалеке мигнул проблесковый маячок, и рядом со мной притормозила полицейская машина. Московский или любого другого города Советского Союза автолюбитель 60—90-х годов легко поймет, что я в тот момент испытал: привычное чувство жертвы перед лицом закона в облике сурового офицера ГАИ (сколько я повидал их на своем веку, и как они все похожи друг на друга — никогда не улыбнутся). Прав ты, виноват — неважно, тебя остановили, и этого достаточно. Впрочем, на этот счет все давно уже описал Франц Кафка. А ведь сейчас я действительно совершил (в своем понимании) правонарушение: машина чужая, доверенности на пользование нет. Как оправдаться? Но делать этого не пришлось. Полицейский вышел из машины и, не спрашивая никаких документов, добродушно поинтересовался:

— Аny problem, sir? Can I help you?2

— Ну да, — бормочу, безуспешно стараясь стереть с лица сразу же появившуюся при его появлении раболепную улыбку, — есть problem, совсем замучался.

Легко уяснив, что перед ним не только приезжий, но и иностранец, полицейский предложил мне сесть за руль и следовать за ним. Ну вот, думаю, началось: мягко стелет, да жестко спать, наверняка в участок везет, разбираться. Однако миновав несколько кварталов, патрульный притормозил, показал мне, куда ехать дальше, и мы расстались, вполне довольные друг другом. То есть это я был доволен, полицейский же, скорее всего, просто подивился странному поведению чужеземца.

Предположение мое скоро подтвердилось. Владелец машины, выслушав мой взволнованный рассказ, с недоумением пожал плечами: мол, что тут такого особенного, нормальное дело, они (то есть полиция, в том числе и дорожная) на наши налоги живут и вести себя должны соответственно.

Некоторое время спустя возникла примерно та же ситуация, только за рулем на сей раз был не я, а мой добрый знакомый Уильям (Билл) Феррис — в ту пору директор Центра по изучению культуры американского Юга в Оксфорде, штат Миссисипи, а впоследствии руководитель Фонда поддержки науки и культуры в правительстве своего тезки и давнего товарища Билла Клинтона. Мы ехали куда-то, и вдруг сзади к нам прилепилась полицейская машина. Билл остановился, вышел, и через зеркало заднего обзора я увидел, как он мирно беседует с полицейским.

— Что ему понадобилось? — осведомился я, когда Билл снова сел за руль.

— А, ерунда, — отмахнулся он. — У меня срок прохождения техосмотра вышел (он отмечен на бланке, что крепится к заднему стеклу автомобиля).

И не почувствовал я ни в голосе, ни в поведении не то что страха, но даже малейшего беспокойства.

А вот еще у одного моего товарища — некогда ленинградца, а в описываемое время давно уже гражданина США, как раз почувствовал. Ситуация все та же: заезжаем мы в Вашингтоне в подземный гараж, за нами — машина дорожной полиции. Оказывается, водитель то ли только что повернул на красный свет, то ли в том месте вообще поворот запрещен. И видно было, с каким напряжением разговаривает он со служителем закона и подписывает штрафную квитанцию. А ведь далеко не первый, повторяю, год живет в Америке и устроен вполне надежно, на государственной службе состоит, что большая редкость для выходцев из тогда еще существовавшего Советского Союза. Но стоило полицейскому, сделав свое дело, отъехать, как он разом успокоился и, более того, выпятил грудь: ничего, говорит, я этот штраф в суде отсужу (и отсудил, кажется).

Процедуры здешние товарищ мой усвоил хорошо, и в этом смысле стал американцем. А вот по духу, по самоощущению — нет, не стал (так мне во всяком случае кажется), хоть к нынешнему моменту живет в стране уже, наверное, лет сорок.

ИНТЕРЛЮДИЯ 4

Русский писатель в Америке

Мое знакомство с Сергеем Довлатовым ни тесным, ни близким не назовешь — длилось оно всего ничего, полтора-два года, да и на протяжении этого времени встречались мы лишь во время моих наездов в Америку, правда, в ту пору — конец 80-х — довольно частых. Начало ему, этому знакомству, положила одна, как любят говорить в редакционных кругах, акция: журнал «Иностранная литература», где я тогда работал, разослал русским писателям-эмигрантам последней волны анкету, предложив при этом на вопросы, если неинтересно, не отвечать, а просто рассказать о своем заграничном жизненном и литературном опыте. Откликнулись почти все: Аксёнов, Владимов, Войнович, Копелев, Зиновьев. Развернутое эссе пришло и от Сергея Довлатова.

По удачному стечению обстоятельств, выход номера в свет совпал со временем какой-то моей лекционной поездки по американским университетам, так что, добравшись до Нью-Йорка, я сразу связался с Довлатовым, представился и предложил передать журнальную книжку с его публикацией. Как мне показалось, звонку он обрадовался, хоть и сдержанно, и пригласил нас с женой поужинать, разъяснив при этом с характерной для себя (как впоследствии выяснилось) дотошностью, как до него добраться. К сожалению, инструкции помогли не вполне, чему, видимо, в равной мере способствовали свойственное мне неумение ориентироваться в незнакомых местах (а Квинс я не знал тогда совершенно) и склонность американцев давать улицам, имеющим один и тот же номер, различные определения. Скажем, под цифрой 63 (нужной нам) значились и street, и drive, и road, и lane, и way, возможно, что-то еще. Короче, проплутали мы изрядно и опоздали против назначенного времени на час, а то и больше. Хозяину, в силу означенного свойства характера, это явно не понравилась, и, возможно, поэтому разговор как-то не заладился, и посреди очередной паузы я, кивнув жене, собрался было поблагодарить за гостеприимство и удалиться. Но тут выяснилось одно крайне неловкое (для меня) обстоятельство. У Довлатовых был тогда пес-такса Яша. Полаяв для порядка на незнакомцев, собачка мирно улеглась где-то у меня под ногами и больше голоса не подавала, разве что причмокивала время от времени. Причина этого причмокивания как раз и обнаружилась, когда я встал: брючина на левой ноге оказалась выедена от лодыжки едва ли не до колена. Все — а за столом, помимо Довлатовых и нас с женой, сидел Владимир Соловьёв — критик, прозаик, политолог, мой давний автор по временам работы в «Вопросах литературы», эмигрировавший в Америку приблизительно одновременно с Сергеем, — расхохотались, что и понятно. Но Сергей страшно смутился, вскочил и с живостью, какую только позволяли, с одной стороны, богатырское сложение, а с другой — скромная квадратура кухни, где все расположилось, бросился к выходу.

— Сейчас сбегаю куплю брюки. У вас какой размер?

— Да? И куда это ты, интересно, собрался бежать? — с невозмутимостью, не оставляющей ее, как впоследствии обнаружилось, буквально в любой ситуации, поинтересовалась его жена Лена. — На часы посмотри.

А времени было часов одиннадцать вечера, торговые точки, тем более в таком спальном районе Квинса, как Форест Хиллз, где жили Довлатовы, были давно закрыты.

Дурацкая эта история способствовала не только возобновлению оборвавшегося было застолья, которое потекло куда живее, чем прежде, но и некоторому моему сближению с Сергеем Довлатовым — возможно, его, человека, как известно, на редкость остроумного, привлекла легкость, с какой я воспринял внезапно свалившуюся на меня шутовскую роль: смеялся наравне со всеми. А впрочем, что мне еще оставалось делать?

Но описывать здесь наши последующие встречи, воспроизводить переписку и разговоры я не буду: во-первых, дабы не создалось впечатления близости, которой не было (знаменитостей по смерти обступает легион друзей, не хотелось бы самозвано умножать их число), а во-вторых, литература о Довлатове и без того весьма насыщена воспоминаниями людей, с которыми его действительно связывало долгое и тесное знакомство.

Точно так же нет у меня намерения заниматься тем, что называется «анализ прозы писателя». Это предмет увлекательный и, в отличие от мемуаров, как раз оставляющий довольно обширное пространство для умственных занятий, но — не на этой площадке.

На самом деле меня занимает только одно — самочувствие Довлатова в стране под названием Соединенные Штаты Америки. Даже точнее — в городе под названием Нью-Йорк.

Прожил он в нем более десяти лет, но пустым занятием было бы искать на страницах его книг — книг, написанных здесь, в этом воздухе, в этой среде — хоть отдаленное подобие Нью-Йорка с его особенной топографией, повадкой, языком, искать, словом, то, что называют гением места. Нью-Йорк Довлатова — это 108 улица Квинса, даже не вся улица, а те ее островки, где расселились русские эмигранты.

«…Вот разъезжаются наши таксисты: Лёва Баранов, Перцович, Еселевский…»

«Вот идет хозяин фотоателье Евсей Рубинчик…»

«Вот раскладывает свой товар хозяин магазина «Днепр» Зяма Пивоваров…»

«Вот сворачивает за угол торговец недвижимостью Аркаша Лернер…»

И так далее.

Это замкнутый мирок, в котором «местных жителей…считают чем-то вроде иностранцев. Если мы слышим английскую речь, то настораживаемся». Это община со своим прошлым и настоящим, со своими привычками, интригами, скандалами, со своим вполне специфическим говором и прежде всего со своими печалями. Потому что, как написано в «Ремесле», уезжая из дома, люди меняют «не общественный строй. Не географию и климат. Не экономику, культуру или язык. И тем более — не собственную природу. Люди меняют одни печали на другие, только и всего».

Впоследствии я исходил 108-ю и прилегающие к ней улочки и переулки вдоль и поперек, я видел этих таксистов и лавочников, я слышал эту речь, и прогулки эти лишний раз убеждают в правоте героя-повествователя новеллы Бабеля «Мой первый гонорар»: литературе нет нужды походить на действительную жизнь, это жизнь изо всех сил старается походить на литературу. Сто Восьмая — это довлатовская Йокнапатофа, она столь же реальна, сколь и придумана, и границу между правдой и вымыслом провести невозможно, да и не нужно.

И совсем иначе звучат слова, стоит писателю Сергею Довлатову удалиться от 108-й.

«Нью-Йорк — хамелеон. Широкая улыбка на его физиономии сменяется презрительной гримасой. Нью-Йорк расслабляюще безмятежен и смертельно опасен. Размашисто щедр и болезненно скуп. Готов облагодетельствовать тебя и разорить без минуты колебания».

Написано хорошо — а плохо Довлатов вообще писать не умел. В сюжете могла быть фальшь (например, в «Иностранке»), ну так сюжет, по собственному признанию, интересовал его в литературе меньше всего. Могла хромать композиция — например, в «Филиале». Но слово всегда отточено и всегда на месте. Искусством, по Флоберу, mot juste3 Довлатов овладевал неустанно и довел его до блеска.

Да, написано сильно, но — как бы со стороны, и потому безлично. Больше похоже на имитацию чувства, какую не скроешь никаким мастерством.

Довлатов, по его словам, был готов к встрече с Америкой, быть может, больше, чем многие товарищи по эмигрантской судьбе, — он знал и любил американскую литературу. И это знание и эта любовь распознаются в его прозе порою, быть может, слишком легко. Вот и сейчас возникает некое близкое, даже очень близкое сходство, да только тотчас за ним проступает столь же очевидное несходство.

«Крах», эссеистический цикл Скотта Фицджералда, составленный и посмертно опубликованный его принстонским однокашником Эдмундом Уилсоном, открывается очерком «Мой невозвратный город». В некотором роде это панорама Нью-Йорка, постепенно открывающаяся молодому выходцу со Среднего Запада во всем своем ослепительном и обманном блеске. Если убрать безумные эскапады, когда Растиньяк американского разлива, распластавшись на капоте такси, гонял по улицам мегаполиса, если выключить неземной свет кафе на крыше отеля «Ритц», а с другой стороны, еще больше приглушить доносящийся откуда-то из недалека тихий звук гобоя и шелест книг в кабинете Кролика (студенческое прозвище Уилсона), если вычеркнуть печальные признания в том, как постепенно, одна за другой, тускнели прекрасные иллюзии, то как раз и останется чертеж, сложившийся из перпендикулярных линий, проведенных уверенной рукой Сергея Довлатова. А лирический финал очерка ему и вовсе не нужен: «Возможно, мне предстоит когда-нибудь вернуться и пережить в этом городе что-то новое, о чем я пока только читал. Но сейчас я могу лишь с грустью признать, что прекрасный мираж, с которым я жил, растаял. Вернись, о, вернись, мой образ, сверкающий и белый!»

Все разница в местоимении: в одном случае первое лицо, в другом — третье.

Фицджералд Нью-Йорком очаровывался и в Нью-Йорке разочаровывался, но в общем — любил. А Генри Миллер — ненавидел и боялся:

«Ночные улицы Нью-Йорка отражают распятие и смерть Христа. Когда они покрываются снегом и воцаряется совершенная тишина, из уродливых строений Нью-Йорка несется музыка такого черного отчаяния и несостоятельности, что от нее пробирает дрожь…Улицы пахнут голодом, которому нет дела до любви; они пахнут ненасытными творениями пустого желудка, не имеющими права на существование. В этой недействительности и пустоте, в этой нулевой белизне я научился радоваться сэндвичу и пуговке…» («Тропик Козерога»).

Нью-Йорк Миллера — фантом, проекция его тяжелого душевного состояния, но и это город в первом лице.

А вот Нью-Йорк Сергея Довлатова, когда он остается с ним один на один, без посредничества литературы в лице хоть того же Скотта Фицджералда или, допустим, Джона Дос Пассоса: «…Этот город — серьезное испытание воли, характера, душевной прочности. Здесь у тебя нет ощущения гостя, приезжего, чужестранца. И нет ощущения дома, пристанища, жилья. Есть ощущение сумасшедшего корабля, набитого миллионами пассажиров».

О смерти Серёжи я узнал будучи где-то далеко от дома, кажется, в Германии, — услышал по радио в машине и сначала подумал, что просто недопонял, по немецки-то с пятого на десятое говорю и разбираю. Ведь еще совсем недавно, месяц-полтора назад, мы виделись в Нью-Йорке. И был он, как всегда, неотразим и остроумен. Но потом, когда все подтвердилось и поверить пришлось, я почему-то не удивился. Опечалился — конечно, даже опустошенность почувствовал, потому что за недолгое время знакомства успел полюбить этого человека — не прозу писателя Сергея Довлатова, которую знал, хоть поверхностно, и раньше, знал и ценил, но именно его — Довлатова Серёжу. Но не удивился. При всем блеске и легкости, особенно ощутимой по контрасту с внушительной фактурой, ощущались в нем некий надлом, бесприютность, неустроенность.

Нью-Йорк сделал Довлатова знаменитым, правда, больше по смерти, когда на него обрушилась такая слава, какая даже в самых смелых мечтах привидеться не могла. Нью-Йорк, повторяю, увековечил его имя в своей топографии, и на презентации таблички с новым названием той части 108-й улицы, что ограничена улицами, вернее говоря, 63-м и 64-м drives, присутствовало какое-то важное лицо районного, может, и городского масштаба. Впрочем, и при жизни Нью-Йорк не обделял Довлатова своим вниманием — переводы его рассказов печатались в «Нью-Йоркере», и стал он всего вторым, после Набокова, русским писателем, которому этот журнал предоставил свои страницы. Курту Воннегуту, скажем, такая честь не досталась, о чем он сам не упустил случая сообщить Довлатову.

Тем не менее испытания Нью-Йорком, его же словами говоря, он не выдержал. И литература здесь ни при чем.

Что американским писателем, в отличие от Набокова и отчасти Бродского (хотя, скорее, эссеиста, чем поэта), Довлатов не стал и стать не мог, это понятно — он и говорить-то по-английски толком не выучился, не то что писать.

Но дело не только и даже не столько в языковой немоте — дело в немоте душевной.

Стена, стоящая между русским, очутившимся по ту сторону Атлантики, и миром, именуемым «Америка», в «случае Довлатова» так и не обрушилась. Георгий Владимов писал, что из молодых русских писателей, состоявшихся уже на Западе, Довлатов лучше других выдержал бремя свободы. Честно говоря, я не совсем понимаю, что в данном случае имеет в виду Георгий Николаевич. Если свободу творческую, то да, разумеется, только, на мой-то взгляд, Довлатов никогда не ощущал ее как бремя, даже в ту пору, когда жил в Ленинграде, потом в Таллине, и нигде его не печатали. Это было естественное состояние, это был воздух, которым дышишь, не задумываясь. А вот если говорить о свободе поведения, о мирочувствовании, то нет, бремени такой свободы Сергей Довлатов, как мне кажется, не вынес. Он так и не обрел того внутреннего стержня, который Ральф Уолдо Эмерсон назвал self-reliance, опорой на самого себя, той опоры, без которой американца просто не существует, где бы ни жить, пусть даже в США. Кажется, он сам догадывался об этом. Повесть «Ремесло» завершается печальным вздохом: «Я мечтал о человеческом равнодушии. О той глубокой безучастности, которая служит единственной формой неоспоримого признания. Смогу ли я добиться этого?»

По-моему, не смог. Ощутить это и даже увидеть воочию я имел множество случаев, вот только один из них. Он вновь отчасти связан с автотранспортом, что, может быть, не удивительно, в конце концов, Америка ХХ века и автомобиль — почти синонимы. Был в свою пору в южной части Манхэттена магазин электротехники, который держал некий Тимур, — наши, что сотрудники дипломатических миссий, что командировочные, охотно у него отоваривались. Серёжа, написав про этот магазин и его хозяина нечто вроде арабески — «Тимур и его команда», сделался здесь своим человеком, что ощущали своим карманом его приятели и знакомые, в том числе и я. Ну вот, назвав волшебное имя, я с изрядной скидкой купил у Тимура большую по тем временам в Москве редкость — видеомагнитофон — и отправился по своим делам, сказав, что вернусь за покупкой попозже. Потом мы встретились с Серёжей, и он любезно предложил подбросить меня до Тимура, а потом и в гостиницу отвезти. А пока я буду брать свое приобретение, он найдет поблизости, где пристроить машину.

— Да чего куда-то ехать? — искренне удивился я, — я ведь туда-обратно.

Серёжа покачал головой и отъехал.

Потом я понял, в чем дело. Стоянка в том месте, где я вышел из машины, была действительно запрещена, но не штрафа Серёжа, при всем своем вполне скромном достатке, опасался. Вообще, он был человек редкостно щедрый, очень любил одаривать друзей всякими раритетами, и в этом смысле как раз легко слился с Америкой.

Тут я немного отвлекусь, возвращаясь к заявленному было и брошенному в самом начале сюжету: американцы и деньги. Итак, что уловил Маяковский?

— В отношении американца к доллару есть поэзия… Американец эстетически любуется зелененьким цветом доллара, отождествляя его с весной и бычком в овале, кажущимся ему портретом крепыша, символом его довольства. А дядя Линкольн на долларе и возможность для каждого демократа пробиться в такие же люди делает доллар лучшей и благороднейшей страницей, которую может прочесть юношество».

А зря, что ли, нищий сорванец Гек Финн отказывается в пользу судьи Тэтчера от целого состояния, что они с Томом отыскали в пещере? На что ему эти шесть тысяч долларов? Свобода дороже.

С литературой перекликается гуманитарная наука. В своем хрестоматийном ныне исследовании «Протестантская этика и дух капитализма» Макс Вебер рассказывает такую историю. Немец-зять успешного предпринимателя из Айовы никак не может взять в толк, отчего тот все время так суетится: неужели старикану не хватает 75 тысяч долларов в год, требуется ему, видишь, увеличить площади своей прачечной еще на 400 квадратных футов. Зачем? А затем, объясняет тот, что тогда это будет самая большая прачечная в округе, и нет нужды, что управляться с ней будет труднее, и навар, не исключено, этих усилий не окупит. Ключевое слово — «самая». Так, при въезде в Скенектеди, штат Нью-Йорк, вас встретит рекламный щит: «Самый большой маленький город в США».

Словом, американец — это спортсмен, он хочет быть везде и во всем первым. Иногда такое стремление отдает чистой комедией. Один путник, знаток и почитатель древностей, которому Скалистые горы показались похожими на горы Моавитские, вдохновенно рассказывает своему юному и не шибко грамотному компаньону по имени Джек, что Моисей сорок лет вел свой народ через триста миль зыбучих песков в Землю Обетованную. Джек лишь ухмыльнулся: «Сорок лет? Триста миль? Фью! Бен Холидей доставил бы за тридцать шесть часов».

Уместно пояснить, что этот самый Бен Холидей, описанный Марком Твеном в книге «Налегке», был большим пройдохой, сумевшим прибрать к рукам всю западную часть тракта, ведущего с востока, через Скалистые горы, в Калифорнию. Но это не имеет значения, важно, что он — первый, он чемпион. Потому такой нестерпимой пошлостью, молью траченной пропагандой, привычными фобиями и комплексами отдают прописи, будто все в Америке молятся одному лишь богу — доллару. Да нет, тратить здесь любят не меньше, а может больше, чем зарабатывать, вернее, зарабатывают, чтобы тратить. Вот почему в литературе США нет ни Гарпагона, ни Гобсека, ни Плюшкина, но есть Фрэнк Каупервуд и Джей Гэтсби. А как же, возразят мне, фолкнеровский Флем Сноупс? Отвечу: в отличие от всех иных скопидомов, что из Франции, что из России, что из Венеции, Флем абсолютно бестелесен и неощутим. Недаром Фолкнер сделал его импотентом. За каждым насельником Французовой Балки — биография, каждый готов перечислить предков до седьмого колена, даже тех назовет, кто некогда, во времена для молодой Америки почти библейские, бросил свои домишки на болотах Шотландии или Уэльса и пересек в поисках лучшей доли океан. А за Флемом — стылое безмолвие: «только что дорога была пуста, и вот, откуда ни возьмись, уже стоит на опушке рощицы у обочины… как из-под земли вырос». Голос мертвый, ноги деревянные, лицо неподвижное, даже дышать ему, как всем людям, кажется, не надо, «словно все тело каким-то образом приспособилось обходиться своими внутренними запасами воздуха».

Возвращаюсь к магазину Тимура на нижнем Манхэттене. Нет, не из опасения получить штрафной талон не решился остановиться в неположенном месте Серёжа Довлатов. Тут другое: не хочется говорить — страх, но некое смутное беспокойство при возможной встрече с властью, пусть даже самой маленькой. Super, то есть, попросту говоря, управдом шестиэтажки в городе Нью-Йорке, Queens borough, на углу 108-й street и 63 drive был в его глазах тем же, что и управдом на улице Рубинштейна, 27, город Ленинград. А то и похуже, потому что лексически super — это явно нечто более значительное и даже величественное, нежели просто «управ».

Впрочем, иерархические отношения с их противоположностью «верха» и «низа» — это только часть, хотя и немаловажная, испытаний, с какими сталкивается русский в Америке. Есть и нечто иное, трудно выразимое и еще труднее обретаемое. То есть выразить-то Довлатову удалось — все в том же «Ремесле», повести о рассвете и быстром закате газеты «Новый американец».

«Я шел сквозь гул и крики. Я был частью толпы и все же ощущал себя посторонним. А может быть, все здесь испытывали нечто подобное? Может быть, в этом и заключается главный секрет Америки? В умении каждого быть одним из многих? И сохранять при этом то, что дорого ему одному?..»

Мне кажется, это замечательно точная догадка или, если угодно, один из тех вопросов, пожалуй, что и главный, которыми я начал эти записи. Только Довлатов его гораздо точнее меня сформулировал. Иное дело, что, уловив секрет, назвав его по имени, он, Довлатов, не сумел сжиться с ним настолько, чтобы он перестал быть секретом.

Но мало этого.

Собственно американской, укорененно-американской среды жизни у Сергея Довлатова, насколько я понимаю, так и не образовалось. Знакомые, притом немногочисленные, — переводчики, прежде всего Энн Фридман, издатели, прежде всего Карл и Эллендея Профферы, верно, были, но среды в пастернаковском («Я говорю про ту среду…») смысле не было. Да только ли американской? Довлатов знал эмигрантов и писал про эмигрантов. Они — понятны, с ними сохраняется близость, с ними поддерживается связь — житейская и литературная. Не зря «Иностранке», книге, в общем у Довлатова не лучшей, а на мой вкус, так и просто неудачной, но, пожалуй, самой со-чувственной к тем, кого вместе с ним занесло в эту даль, предшествует посвящение: «Одиноким русским женщинам в Америке — с любовью, грустью и надеждой».

Все так, все верно. Но невозможно в то же время не ощутить той иронической, пусть лишь слегка иронической, пусть добродушно-иронической, но все же дистанции, которой отделяет себя автор от всех этих близких ему людей — таксиста Лёвы Баранова, журналиста Вили Мокера, отставного диссидента Караваева, Маруси Татарович, которая не выдержала одиночества и полюбила латиноамериканца Рафаэля… А если видеть в персонажах «Ремесла», «Филиала», той же «Иностранки» не просто художественные образы, но лишь несколько измененные портреты реальных людей с их подлинными именами и определенными свойствами характера и поведения, манерой речи и так далее — а не видеть нельзя, я знал этих людей и готов с легкостью расшифровать если не все, то большинство псевдонимов, — так вот, если стереть пограничную черту, отделяющую литературу от жизни, то можно заподозрить, что и этой среды обитания в жизни Сергея Довлатова не было.

Литература от этого ничуть не страдает, а вот создатель литературы — совсем иное дело.

Сергей Довлатов оказался в состоянии экзистенциального одиночества. Он сохранял то, что дорого ему одному, но при этом одним из многих стать не сумел.

Как мне кажется, это ощущение неизбывной раздвоенности и привело его к ранней, слишком ранней гибели.

Все остальное — злоупотребление спиртным, неумелость санитаров «скорой помощи» — быт.

Имя и судьба Финеаса Тейлора Барнума — такая же часть американской мифологии, как имена и судьбы Дэви Крокетта и Дэниэля Буна, с той, правда, разницей, что подвиги двух последних — это во многом плод их собственного богатого воображения, а карьера Барнума с его всемирно известным цирком легко подтверждается фактами и в дополнительных красках не нуждается.

Он родился в 1810 году в семье владельца небольшой гостиницы и столь же скромной бакалеи, и сам сначала сделался бакалейщиком, с тем чтобы впоследствии перепробовать множество занятий — от лотерейного бизнеса до газетного дела.

Но славу ему, конечно, принесли не лотерея и не пламенные памфлеты против рабовладения, которые он помещал в им же созданной и редактируемой газете с духоподъемным названием Herald of Freedom — «Вестник Свободы». Барнум сделался по сути первым в Америке антрепренером — вдохновителем и организатором того, что позже стало именоваться шоу-бизнесом. Все началось с того, что, убежденный противник работорговли, он сам купил престарелую рабыню-негритянку, придумал целый аттракцион и принялся разъезжать по стране, выдавая его героиню за 160-летнюю Джойс Хит, которая, будучи уже совсем немолодой женщиной, нянчила Джорджа Вашингтона. Потом выяснилось, что лет ей вдвое меньше, и если она кого и нянчила, то был это вовсе не прославленный отец нации, но репутации Барнума эти разоблачения совершенно не пошатнули, а благосостояния тем более. Разве что теперь его стали называть «Королем надувательств». Словом, история Финеаса Тейлора Барнума — это история успеха, и уже поэтому американская история. Один добывал золото (Джон Саттер), другой занимался сталелитейным делом (Эндрю Карнеги), третий вот устраивал цирковые представления. На вершину, правда, взбирались немногие, но верили в удачу все. Однако меня сейчас занимает другое. После первого успеха Барнум придумал новое представление с участием лилипута Чарлза Страттона (сценический псевдоним General Tom Thumb), с которым объездил не только Америку, но и большую часть Европы, в том числе и Великобританию, где на спектакль пришла, а затем пригласила устроителя к себе в Букингемский дворец сама королева Виктория. И вот тут начинается самое любопытное. Приглашение Барнум принял, однако, судя по воспоминаниям очевидцев, польщенным себя отнюдь не почувствовал, вел себя во время приема если не развязно, то фамильярно, словно перед ним не королева, а какая-нибудь миссис Джонс или миссис Смит, и вообще всем своим видом давал понять, что у него есть дела и поважнее, чем гонять чаи с ее величеством.

Примерно столетие спустя ситуация фактически повторилась, хотя и в ином сюжетном оформлении и с участием других персонажей.

Кто-то из приятелей и земляков Уильяма Фолкнера, его неизменный спутник в охотничьих вылазках, услышав по радио, что ему вручили в Стокгольме Нобелевскую премию по литературе, сразу направил письмо шведскому королю Густаву Адольфу Шестому: «Дорогой Король! Поскольку на церемонии вручения Нобелевской премии Вы сказали о нашем друге Билле Фолкнере такие добрые слова, просим Вас быть в ноябре нашим почетным гостем в охотничьем лагере».

Надо полагать, послание это вызвало в королевской канцелярии некоторое замешательство: все же есть какой-то ритуал, к венценосным особам так обращаться не принято. Тем не менее, последовал вежливый ответ в том смысле, что его величество признателен за приглашение, но вынужден с сожалением его отклонить, ибо на лошади не ездит и из ружья не стреляет (можно было добавить, что на престол он вступил буквально за месяц до того, и было ему как-то не до охоты, тем более в дальних краях). Реакция в Оксфорде, штат Миссисипи, соответствовала акции: сморите-ка, вертя в руках полученное из Стокгольма письмо и обращаясь к друзьям, хмыкнул адресант, похоже, король считает, что для хорошего времяпрепровождения в лагере нужно ездить верхом и палить из винтовки; он явно не имеет представления о том, что там на самом деле происходит.

А еще лет через десять туда же, в захолустный городок едва ли не самого бедного из американских штатов, пришло еще одно письмо, на сей раз из Вашингтона: недавно избранный 35-й президент США Джон Кеннеди имеет честь пригласить Уильяма Фолкнера, вместе с другими американцами — нобелевскими лауреатами поужинать с ним в Белом доме. Говорят, прочитав письмо, Фолкнер проворчал примерно следующее: слишком я стар, чтобы ехать в такую даль ради удовольствия посидеть за одним столом с незнакомым человеком. Было ему тогда 64 года, от Оксфорда до Вашингтона меньше тысячи миль.

(По прошествии времени у меня появилась возможность убедиться в достоверности этой — как мне думалось — легенды; Дин Фолкнер Уэллс, племянница писателя, дочь его младшего брата, погибшего во время тренировочного полета еще до ее рождения, подтвердила: все так и было, она сама была свидетельницей этой сцены.)

К чему, однако, все эти были, которые можно дополнить массой небылиц, на были, однако же, очень похожих?

Да просто к тому, что родовая черта американца — это все та же self-reliance. Он самодостаточен. Любой бомж внутренне убежден в том, что он равен Рокфеллеру, а уж о каком-то там шведском короле и говорить не приходится. Или нет, не убежден, конечно. Но бессознательно убеждает себя, и это укрепляет в нем жизненные силы. Граница между обретением и возможностью обретения неуловимо стирается. Даже язык, а может быть, не даже, но в первую очередь, об этом свидетельствует. Американскому английскому свойственно то, что один проницательный наблюдатель назвал «социальной уравниловкой». Еще в XIX веке, назвав, скажем, судомойку на постоялом дворе «служанкой», вы бы нарвались на возмущенный ответ: «Эй, мистер, я вам не служанка. Слугами у нас бывают только негры, я — помощница». Ну, а сейчас, когда рабство осталось далеко позади, к коридорному в гостинице лучше обратиться, как и к постояльцу соседнего номера, — «сэр». В этом смысле в Америке тоже ходят вверх ногами — те, что выше, служат тем, что ниже. Выступая перед выпускниками Вест-Пойнта, Барак Обама говорит, что горд как раз возможностью «служить им» в роли верховного главнокомандующего. Конечно, это игра, в чем отдают себе отчет обе стороны, но — игра значимая, игра всерьез. И недаром «министров» в Америке называют не министрами, а «секретарями». Они тоже — служат, или даже прислуживают.

Это самостоянье — хребет того что называют Американской Мечтой. Хребет. Сердце. Душа. Словом — все.

Но для начала надо хотя бы приблизительно определиться в содержании понятия. Приблизительно — потому что, как уныло замечает видный историк литературы Фредерик Карпентер, «американская мечта никогда не была и, видимо, никогда не будет определена точно. Для этого она одновременно и слишком разнообразна, и слишком расплывчата».

Как книги, по словам римского грамматика рубежа II — III веков Теренциана Мавра, имеют свою судьбу в зависимости от того, кто их читает, так и американская мечта приобретает разную форму в зависимости от того, кто о ней судит. Скажем, англичане, которые все никак не могут избавиться от чувства исторической обиды и видят в Америке непослушное дитя, вырвавшееся из-под родительской опеки, чаще всего и Мечту полагают воплощением то ли наивного подросткового романтизма, то ли, напротив, вульгарного стремления к жизненному благополучию: дом, машина, набитый продуктами холодильник. Словом, американец — это Джордж Бэббит. Сходное представление культивируется, особенно в последнее время, и у нас при этом обнаруживается удивительное единодушие сторон, во всем остальном друг с другом не согласных. Патриоты-трубадуры российской государственности, на которую будто бы коварно покушается весь западный мир во главе известно с кем, усматривают в Мечте агрессивную бездуховную силу — питательную почву идеи гегемонизма и даже, что уж совсем трудно поддается пониманию, во всяком случае моему, русофобии. Либералы в подобного рода паранойе явно не замечены, но как явствует из относительно недавнего интервью Татьяны Толстой какому-то латвийскому то ли агентству, то ли информационному порталу, американская мечта вызывает у нее в лучшем случае добродушную улыбку: «Американская мечта незамысловата: ребенок в магазине, курица в супе».

Как ни странно, сходно с ней — то есть не по форме, конечно, но по смыслу — высказывается автор чрезвычайно содержательной книги «Русская идея и американская мечта» Эдуард Баталов: мечта эта «по своему социальному содержанию есть мещанская мечта». Странность же состоит в том, что ранее он всячески упирал как раз на духовное содержание этого понятия: Мечта — это мечта не просто о повседневном благополучии (хотя тоже дело не последнее), но о безусловном и беспрепятственном воплощении свободной человеческой воли. Впрочем, справедливости ради надо обратить внимание на оговорку: речь идет о популярной, «приземленной», «обытовленной» версии Мечты, имеющей лишь отдаленное сходство с видениями сначала пилигримов, а затем отцов-основателей американского государства.

Самое время к первоисточникам и обратиться.

Считается, что само понятие Американской мечты было впервые сформулировано историком Джеймсом Траслоу Адамсом, выразившим — в книге «Американский эпос» — суть Америки и американского сознания почти с той же глубиной, что его однофамилец Генри Адамс, да и сам Токвиль. Вот что там говорится: «Американская мечта — это мечта о земле, где всякий обретет лучшую и более богатую и более полноценную жизнь, где всякому будут предоставлены для этого равные возможности… Это мечта, которую высшим классам европейского общества нелегко осознать и выразить, да и дома многие, очень многие устали и потеряли веру в нее. Это не просто мечта о личном автомобиле и высоких заработках, нет, это мечта о таком социальном устройстве, при котором каждый мужчина и каждая женщина имели бы возможность развить заложенные в них духовные силы и были бы по достоинству признаны такими, каковы они есть, независимо от преимуществ, доставшихся по праву рождения или занимаемого положения».

Так формулирует ученый-историк.

А вот слово художника — Уильяма Фолкнера: «Была американская мечта: земное святилище для человека-одиночки; состояние, в котором он был свободен не только от замкнутых иерархических установлений деспотической власти, угнетавшей его как представителя массы, но и от самой этой массы, сформированной иерархическими установлениями церкви и государства, которые удерживали его как личность в рамках зависимости и бессилия.

Мечта, равно вдохновлявшая отдельных индивидов…

Не просто идея, но состояние…

Мечта, надежда, состояние, которые наши предки не завещали нам, своим наследникам и правопреемникам, но скорее завещали нас, своих потомков, мечте и надежде…

Дар свободы, оставленный нам теми, кто вместе работал и в одиночку страдал, чтобы создать ее…»

Длится и длится эта патетическая речь, в которой, однако, с первых же слов гимн звучит как реквием — «была», — так что мы не слишком удивляемся, когда она в какой-то момент обрывается печальным признанием: «Что-то произошло с мечтой. Многое произошло».

Что же именно?

Быть может, все просто, быть может, следуя давнему завету Уильяма Оккама, не следует умножать сущностей сверх необходимости и стоит согласиться с Татьяной Толстой: курица в супе? Да и не только с Татьяной — ведь еще в пору американских зорь первые колонисты собирались вовсе не только «делянку Бога» на новой земле разбить, а после «Град на Холме» воздвигнуть, но и ловом трески заняться. И тогда все становится понятно: в таком своем изводе — мещанском, как мы помним — мечта давно осуществилась: страна богата, люди живут хорошо. Можно, конечно, еще об одной тарелке супа, о двух курицах похлопотать, но это же скучно.

Есть и еще одна, уже далеко не столь приземленная версия Американской мечты — назовем ее версией «границы», или Дикого Запада. Она вдохновляла скотоводов и золотоискателей, строителей железных дорог и ковбоев, скваттеров и фермеров, потоками текущих в сторону Скалистых гор и далее — к тихоокеанскому побережью, куда манили пустые, необработанные, хранящие всяческие богатства земли, а вместе с тем гнали жажда и ветер приключений, перемен.

Быть может, это она «была», а потом быть перестала? А «произошло» то, что в 1890 году Статистическое бюро США официально заявило, что такого понятия, как «граница», в Америке больше не существует, она естественно совместилась с прибрежной полосой океана, свободных земель на Западе не осталось. Это был сильный удар не только по сознанию тех американцев, что готовы были сорваться с насиженных мест и двинуться в поисках лучшей доли туда, куда двигались предшественники, — таких-то, может, немного и осталось, на носу ХХ столетие, в ворота громко стучится индустриальное общество, которое, как полагает крупный историк и публицист Стадс Теркел, само по себе трудно совместимо с мечтой в любом ее воплощении; нет, это было нечто большее — удар по коллективному бессознательному целой нации, для которой «Запад», «граница» — это не просто надежда поправить пошатнувшиеся делишки (курица в супе) и уж точно не просто география; это — символ свободы, это сама жизнь, а жизнь — это:

…мчащийся к Западу грёз ураган.

Жизнь — вечная грёза, звёздный туман.

Дыханье созвездий златоволосых,

Раскинувших в небе лучистые косы.

(Вэчел Линдзи, «Призраки бизонов».

Пер. М.Зенкевича)

И все же Фолкнер — не про это, не про рассеявшиеся грезы и не про горизонты Запада. Не зря эссе его называется «О частной жизни».

…Нью-Йорк, говорят, — не Америка, точно так же, как Москва — не Россия. Ну, с последним не поспоришь, пусть даже растеклась теперь наша столица далеко за пределы кольцевой дороги. Так это по документам, а в натуре отъедешь на пятьдесят, и тем более сто километров — и все другое: пейзаж, дома, магазины, дороги, говор: не только деревенского жителя, но даже и горожанина, если он из Твери или Тулы, сразу отличишь от москвича. Как и он сразу признает в тебе московского гостя.

Но Нью-Йорк-то почему не Америка? Понятное дело, в какой-нибудь Топеке, штат Канзас, с ее 125 тысячами населения или, тем более, в нашей однофамилице Москве, штат Айдахо, где и двадцати-то пяти тысяч не наберется, небоскребов нет. И говорят на Среднем Западе не так, как в Нью-Йорке, а о Юге, что много-, что одноэтажном, и речи нет, — своя мелодика и свой словарь.

Но в остальном — все более или менее одинаково, только масштаб мельче. Те же дороги — ровные и накатанные, разве что намного чище, чем в мегаполисе. Те же магазины — Woolwart, JCPenny, Walmart и так далее, а в них такие же товары и продукты. Такие же школы и при них такие же спортивные площадки и такие же желтые автобусы скользят по городку, подбирая детей у дома, а после уроков развозя по домам. А кое-где и университеты имеются, например, в тех же Топеке и Москве. Не Йель, конечно, не Гарвард, но вполне приличные учебные заведения, со знанием дела говорю, бывал и там, и там, в Москве, то есть в университете штата Айдахо, лекции читал, в Топеке, то есть в университете Уошборн, участвовал в одном довольно крупном симпозиуме.

Такие же книжные магазины, и те же в них новинки, что в Barns&Noble на Юнион-сквер. Разве что там не протолкнешься, а здесь можно, присев на диван, целый день провести — и магазин, и читальня.

И кинопремьеры те же, и проходят они одновременно или почти одновременно с теми, что проходят в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.

И аэропорты имеются, пусть крошечные, Боинг не приземлится и не взлетит.

Ничего подобного Национальной консерватории или Метрополитен-музею, конечно, нет, Бродвея тоже (хотя улица с таким названием может и быть), но краеведческий музей чаще всего наличествует, и театральная антреприза тоже дает представления.

Так в чем же, за вычетом занимаемой площади, количества жителей, а также самого ритма жизни, различие, почему Топека или Оксфорд, штат Миссисипи (о котором дальше) — это Америка, а Нью-Йорк, если вопреки присказке, все-таки тоже Америка, но не совсем? Или хотя бы почему у него такая репутация, откуда присказка взялась?

Я люблю этот город, полюбил еще в первый приезд и не разлюбил поныне, хотя за почти полвека свежесть восприятия, естественно, утратилась. Говорят, он подавляет своей каменной мощью, говорят, заставляет ощущать свою малость — ничего подобного. Напротив, я впитываю источаемую всеми этими небоскребами энергетику, я ощущаю себя заодно с ними, вместе с текущей по улицам многоязыкой и многоголосой толпой мне хочется, даже если никуда не тороплюсь, ускорить шаг, а вечером, если удастся, присесть на той же Таймс-сквер и без боязни ослепнуть вглядеться в многоцветную завлекательную рекламу. Мне даже названия эти нравятся: Empire State Building, Chrysler Building, Met Life Tower и особенно Flatiron Building — действительно, плоскости этого треугольного здания на углу 5-й авеню и Бродвея гладки, как подошва утюга. Вообще же, если посмотреть на Манхэттен издали, допустим, с противоположного берега Гудзона, а еще лучше сверху, то он напомнит груду поставленных на короткую грань спичечных коробков, которые по мере приближения становятся все выше и выше. Словом, мне близки ощущения Маяковского: «Я в восторге от Нью-Йорка города». Непонятно, правда, откуда он смотрел на буржуев свысока — разве что с крыши того же Эмпайра. Близок мне также Скотт Фитцджералд и, напротив, бесконечно далек Генри Миллер, но это, конечно, сравнение некорректное, потому что со стороны Нью-Йорк никому не понять и не почувствовать так, как понимают и чувствуют его американцы, не обязательно даже обитатели этого улья из стали, бетона и стекла.

Поздней весной или ранним летом я люблю, стартовав примерно в районе 40-х улиц Манхэттена, двинуться на юг, добраться до Сохо, присесть в какой-нибудь кофейне, где на улицу вынесены всего три-четыре столика, и, выпив по настроению то ли кружку пива, то ли чашку кофе, повернуть на запад с тем, чтобы пройти через Китай-город с его скоплением магазинов и лавок, напоминающих то узкие шлюпки, уходящие в глубину помещения, на невидимую с носа корму, то кубики из детской игры, и сделать очередную остановку в Гринвич-виллидж. Раньше это был, как известно, район богемы, но я его уже не застал, и напоминает о том, что собирались здесь поэты и художники, разве что дом под номером 44 на Мортон-стрит, в двух кварталах от Гудзона, где жил Иосиф Бродский. А впрочем, и в ту пору это была уже история — в лучшем случае отзвуки века джаза, как сказал бы Скотт Фицджералд. Но кафе, ресторанов, забегаловок, где они сиживали, выпивали, закусывали, меньше не стало, скорее всего, наоборот — больше. Оттуда — еще дальше на юг, в Трайбеку — Triangle below Canal street, треугольник южнее Канал-стрит, замкнутый ею с севера, с юга — Чеймберс-стрит, с востока — Бродвеем. Здесь очень хорошо в апреле, когда долетающий с близлежащего океанского берега ветер уже не холоден, но еще свеж, лопаются почки деревьев, а воздух насыщается запахом жасмина. Одно только удивительно — как сочетается эта идиллия с чрезвычайной плотностью населения в этом вообще-то очень, кажется, даже самом дорогом районе Нью-Йорка: если верить статистике, то на одном квадратном километре здесь размещаются более 12 тысяч человек. Представьте себе: вы живете в 100-метрвоой квартире, а вместе с вами еще 120 насельников. Это даже больше, чем в среднем по Манхэттену, там в сходном пересчете — около 90.

Южная граница Трайбеки — она же северная граница Battery Park, узкой, длиной в несколько километров прибрежной полосы, где зелени, кажется, больше, чем во всех иных районах Манхэттена, где стаями летают чайки, нагло усаживаясь рядом с тобой на скамейку, и лишь с трудом можно найти укромный, похожий на шалаш уголок, чтобы посидеть в одиночку, почитать, раскинуть мозгами. Это мое любимое место в Нью-Йорке, и больно думать, что в каких-то двух-трех кварталах оттуда, на месте башен-близнецов, образовалась гигантская воронка, получившая наименование Ground Zero — Нулевой Точки Отсчета.

В Нью-Йорк я попал по делам месяца через три-четыре после 11 сентября 2001 года и сразу поехал к месту беды, и впрямь знаменующей, как всерьез считает множество американцев, новую точку отсчета истории страны. Ближайшая станция метро оказалась закрыта (и открылась только через несколько лет), сошел на следующей, и тут же меня засосало в толпу людей, медленно плывущую в сторону несуществующего более Всемирного торгового центра. Не знаю уж, сколько народа там было, но ощущение возникло, будто на какое-то время весь этот город — город-говорун, город-бегун и в общем-то город-эгоист — сделался единым целым: его сплотило общее несчастье. А ведь не вчера, напоминаю, произошла трагедия. Люди молча и медленно шли на поминки по невинно убиенным, чтобы оставить на белых полотнищах, растянутых на стенах домов, бесхитростные письмена сострадания и надежды. А когда не стало хватать места — хоть белели простыни на протяжении нескольких кварталов, — такие же развесили во внутренних помещениях вокзала Grand Central. И долго они там оставались — во всяком случае, и в 5-м, и в 6-м, и в 7-м году еще были. Потом на месте воронки соорудили два бассейна с прозрачной водой, падающей из строго оформленных фонтанов, а на высоких бортах, их огибающих, высечены имена всех тех — всех до единого, — кто погиб 11 сентября.

Но может быть, не столь уж удивительно, что на необъявленные поминки собрался, следуя внутреннему зову, весь гигантский Нью-Йорк? И может быть, не просто в том дело, что катастрофа случилась именно здесь, а есть еще и неоформленное, не вполне осознаваемое и не нуждающееся в подпитке свойство, которое и выделяет, более того, отчуждает Нью-Йорк на общем фоне Америки?

Здесь нет частной жизни или, по крайней мере, она лишь с гигантскими усилиями отстаивает свои суверенные права. Здесь, как тонко уловил Сергей Довлатов, трудно ощущать себя одновременно частью целого и самим этим целым. Уолл-стрит и Рокфеллер-плаза мешают наслаждаться собственным покоем и независимостью. Это менее всего «земное святилище для человека-одиночки», Нью-Йорк иначе задуман и иначе осуществлен. Меня это, положим, не смущает, во-первых, потому что я человек заезжий, а во-вторых, я сам коренной горожанин — житель мегаполиса, пусть называется он иначе и жизнь в нем иначе устроена. Запах асфальта и оглушительный шум улицы мне ближе и понятнее ароматов леса и тишины полей. По-моему, повернись судьба по-другому — а это вполне могло быть, — и я бы здесь ужился, пожалуй, даже без особенных психологических усилий. Но каково коренному американцу, вне зависимости от места рождения и жительства?

Каково ему — генетически частному человеку?

В городишке под названием Оксфорд, штат Миссисипи, графство Лафайетт, я впервые очутился в середине 80-х годов, и уж, казалось бы, в таком захолустье все должно было показаться в новинку.

Ничуть не бывало, да честно говоря, ничего особенно нового, как и в Нью-Йорке, я увидеть не предполагал, то есть нового во внешнем облике.

Дело в том, что я пристально читал Уильяма Фолкнера и успел к тому времени написать о нем не только два-три десятка статей, но и книгу, а сюда меня привела конференция, посвященная его творчеству.

Все это я уже видел, слышал, обонял.

В центре городка, на южной стороне центральной площади, здание окружного суда, и выглядит оно точь-в-точь как в «Реквиеме по монахине».

На западной стороне той же площади — банк, очень похожий на тот, куда каждое утро приходил в свой кабинет старый Баярд Сарторис — за тем лишь, чтобы, сунув в зубы трубку, сохранившую на черенке следы зубов его давно почившего отца, предаться смутным воспоминаниям о былом.

Невдалеке — кладбище, где умирающая Эди Бандрен завещала своему мужу Энсу («Когда я умирала») похоронить себя и где теперь покоится прах того, в чьем мощном воображении возникли все эти фигуры и все эти сюжеты.

На месте гольф-клуб, которому семья Копмсонов продала за долги заливной луг, и даже краски, и ароматы, и звуковой фон здесь такие, какими их описал «единственный хозяин и повелитель» графства Йокнапатофа — «клочка земли величиной с почтовую марку» (площадь: 2400 кв.миль, население — 6298 белых, 9313 негров).

А уж о доме, в котором Уильям Фолкнер с семьей прожил вторую половину жизни и в котором написал большинство своих книг, даже не говорю — он описан и им самим, и его многочисленными биографами, и еще только подходя к нему, я знал, что увижу особняк в колониальном стиле, с колоннами и балкончиками, где на стенах рабочего кабинета хозяина графитом расписано по дням действие «Притчи», а снаружи, огороженные невысокими перилами, теснятся конюшни и хозяйственные постройки, сохранившиеся с тех пор, когда Фолкнер, в промежутках между писанием книг, занимался фермерским делом (сам-то он выстраивал иную иерархию и однажды даже отказался от поездки на церемонию вручения какой-то престижной литературной премии, мотивируя это тем, что в такую пору — сбора урожая — ни один фермер из Миссисипи не позволит себе отлучиться из дома). И происхождение названия — Rowan Oak — тоже, кончено, знал: Фолкнер вычитал в «Золотой ветви» Фрэзера, что шотландские фермеры — а по семейной легенде, давние его предки из этого сословия и этих мест как раз и происходили — развешивали над коровниками ветви этого похожего на рябину мифического дерева, чтобы отогнать злых духов и ведьм, ворующих молоко. Правда, ведет к дому дорожка, обсаженная не рябиной, а кедрами, но какое это имеет значение?

И магнолии цветут и источают те же ароматы, какими насыщена вымышленная Йокнапатофа.

Да, конечно, за те десятилетия, что пролегли между 1903 годом, когда сюда из Олбэни, совсем уж захолустного местечка, переехала семья Фолкнеров, и годом 1929-м, когда был написан «Сарторис» — первый роман многотомной саги, а уж тем более временами много более поздними, когда стали проводиться научные конференции и симпозиумы, посвященные ее создателю, много вод утекло под мостами, перекинутыми через Миссисипи — «Стариком», как здесь почтительно величают эту реку, — и много перемен произошло.

Рядом с банком Сарториса про всему периметру площади рассыпались другие банки, страховые конторы, ресторанчики, взамен газовых фонарей, столь поразивших в свое время братьев Фолкнеров, Билла и Джона, когда они впервые приехали сюда в совсем еще нежном возрасте, загорелись электрические, появилась кое-какая реклама, не слишком, впрочем, навязчивая, по гладким асфальтированным дорогам заскользили «форды» и «тойоты», построили стадион, куда на воскресные футбольные матчи съезжается не только вся округа, но и болельщики из соседних штатов, Теннесси и Арканзаса, население само собой увеличилось — было две тысячи, а сейчас — надо же — целых двадцать. Словом, сделался Оксфорд настоящим американским городком, отличающимся от городов-миллионников только… ну да об этом уже шла речь. Более того, он упорно не желает признавать себя провинцией, для чего, положим, у него имеются некоторые основания. Да, университеты рассыпаны по всей одноэтажной Америке, но такого, как здесь, пожалуй, не сыщешь: Ole Miss, как его принято называть, известен не только в США, но далеко за их пределами, и совсем не просто потому, что здесь учился, да так курса и не закончил Уильям Фолкнер, — это действительно высшая, в буквальном смысле, школа с традициями — основан университет в 1848 году.

Правда, подчеркивает город свою значимость и иными, несколько комическими способами. Помню, еще в тот же первый приезд меня сильно удивило, что здесь мало «streets» — улиц и «lanes» — переулков, зато огромное, по местным, разумеется, масштабам, количество «avenues», к тому же с названиями, какие не в любой столице встретишь: меньше чем на президента страны здесь не согласны, от Джефферсона до Рузвельта. Газета — «Оксфордский орел» (а не какая-нибудь там колибри, которых здесь порхает немерено, а вот орлов как раз не видно), и много уж лет назад редактор ее Фил Маллен, когда его попросили проконсультировать сценарий документального фильма, посвященного доброму его приятелю Биллу Фолкнеру, споткнулся на первой же строке: «Уильям Фолкнер — знаменитый писатель, который работает в захолустном американском городке…» Дальше читать Маллен не стал, консультировать такую галиматью не захотел и объяснил свой отказ следующим образом: наш город — вовсе не захолустье, у нас, между прочим, сам Улисс Грант ночевал. Чистая правда — действительно ночевал, направляясь, кажется, к близлежащему Шайло, где предстояло развернуться одному из самых кровопролитных сражений Гражданской войны. Впоследствии этот исторический факт был закреплен в названии одной из многочисленных, повторяю, авеню.

Все так, и тем не менее, тем не менее…

Уже тогда, при первом знакомстве, мне показалось — и продолжает казаться поныне, — что Оксфорд даже несколько тяготится произошедшими и продолжающими происходить в нем переменами, и при всем своем забавном самодовольстве хочет походить на Джефферсон, под каковым именем его воплотил всемирно известный ныне земляк вчерашних, сегодняшних и завтрашних жителей этих мест. Литература делится с жизнью своими богатствами, и прав, наверное, блестящий остроумец и парадоксалист Оскар Уайлд: «Лондонские туманы не существовали, пока их не открыло искусство».

И прав Пабло Пикассо, примерно таким же парадоксом ответивший на укоры, будто написанный им портрет Гертруды Стайн слишком сильно отличается от оригинала: «Ничего, со временем она начнет походить на него».

Но я, в общем, не об этом.

Ничего меня, как уже сказано, в пейзажах Оксфорда не удивило ни при первом свидании, ни впоследствии, когда стал наведываться сюда довольно регулярно, а однажды почти год, будучи фулбрайтовским стипендиатом, безвылазно провел и поневоле втянулся в непривычно-медленный ритм провинциальной жизни. Ведь и он то ли воплощен, то ли навязан ритмом фолкнеровской прозы, в которой мгновенье вмещает в себя вечность и потому не терпит суеты.

«Так шла она вот уже почти месяц. Четыре недели пути и в сознании отпечатавшееся далеко — как мирный коридор, вымощенный крепкой, спокойной верой, населенный добрыми безымянными лицами и голосами: Лукас Берч? Не знаю. Чтоб где-нибудь поблизости такой жил — не слыхал. Дорога эта? В Покахонтас. Может, он там. Может быть. Вон повозка в ту сторону. До места — не до места, а все подвезет — и вот разматывается позади длинная однообразная череда мирных и неукоснительных смен дня и тьмы, тьмы и дня, сквозь которые она тащилась в одинаковых неведомо чьих повозках, словно сквозь череду скрипоколесных вялоухих аватар: вечное движение без продвижения на боку греческой вазы».

Вот так и в непридуманной жизни: неторопливо движутся по плавным перепадам авеню местные жители, присаживаются на просторной зеленой площадке (Grove) невдалеке от главного здания университета — здешнем Central Park, часто по старинке с книгой в руках, а не с предметом, именуемым «гаджет», посидев, перемещаются в кафе, заходят в парикмахерскую, где столько же стригутся, сколько переговариваются с парикмахером, едут за покупками, и в полупустом магазине тоже никуда не торопятся, опять-таки отвлекаясь на разговоры со знакомыми, по выходным, парами, взявшись за руки, идут в воскресную школу при епископальной церкви, а иногда в библиотеку — послушать заезжего профессора из далекой непонятной Москвы… И даже студенты, числом своим вдвое превышающие количество жителей Оксфорда, племя, в принципе беспокойное, вроде бы живут в том же ленивом темпе. И возбуждается городок лишь в дни спортивных состязаний, ну и по случаю событий совсем уж в здешнем рассуждении эпохальных: так, в 2008 году в Оксфорде состоялись дебаты конкурентов в тогдашних президентских выборах — сенаторов Барака Обамы и Джона Маккейна.

Но дело не в этом — не в ритме и не в стиле жизни. Здесь, в этом городке, я как раз и убедился в неопровержимости банальных истин: Америка — это американская провинция.

Любому, кто окажется тут или в ином подобном месте, наверное, бросится в глаза почти полное отсутствие заборов, даже если дома разве что не лепятся один к другому. Замки на дверях — от воришек и вообще всякого хулиганья — верно, имеются, а вот вместо заборов низкий, в полметра от земли, а то и меньше, штакетник — ребенок без труда перешагнет. С чего бы это, спрашивал я сам себя, и находил поначалу такой примерно ответ: забор — это рукотворный предел, забор — это смирение и отказ от выбора, то есть нечто такое, что Америке и метафизически, и исторически чуждо. Первые поселенцы основали колонию Плимут, через год собрали урожай (по легенде, случилось это 21 ноября 1621 года, в четверг, и впоследствии четвертый четверг ноября получил наименование Дня Благодарения — одного из главных государственных праздников США), но для новых пилигримов места здесь уже не было, и Плимут стал для них лишь перевалочным пунктом, откуда она двинулись на запад, осваивая все новые земли. Сменялись поколения, а Америка все представлялась и старожилам — уже старожилам — и новоселам страной будущего, завтрашней страной. Нынешний день может казаться тусклым, может светлым и даже сияющим, но и в таком случае это лишь предвестие сияния еще более ослепительного. «Мы побежим еще быстрее…» (Скотт Фицджералд).

«Америка, которую Вашингтон афористически назвал «городом великолепных расстояний»… — это страна, где все только начинается, где проекты, планы, надежды непрерывно меняли друг друга» (Ральф Уолдо Эмерсон).

Такой же виделась она и отцам-основателям. Джефферсон, например, считал, что Конституцию следует переписывать каждые девятнадцать — почему-то — лет. И он же, достигнув преклонных лет, призывал сверстников «сойти со сцены и уступить место новой поросли. Пережив свое поколение, не следует застить свет будущему». Неплохой завет, по-моему, стоило бы прислушаться.

Совпадает с самоощущением американцев и сторонний взгляд.

«Америка — земля будущего, где в предстоящие времена раскроется смысл истории старого мира… Это желанная земля для всех тех, кому надоел исторический чулан Европы» (Гегель).

Зачем же такой земле заборы?

Выстроив таким образом простую и, как мне казалось, убедительную версию, найдя ей авторитетные подтверждения (а умножить их труда не составляет), я решил поделиться ею с теми, кто, может быть, лучше самого Гегеля понимает, что такое Америка: просто потому, что не философствуют, а живут здесь.

И получил полный отлуп.

Вернее, меня просто не поняли: кому нужны какие-то там деревяшки, не говоря уж о железяках, когда и без того всем ясно: privacy — это святое, никому — ни соседу, ни, тем более, власти в любом ее обличье, не позволено ее нарушать. No trespassing4 — щиты с такими надписями кое-где можно увидеть, но в общем-то в них нет решительно никакой нужды — никому и в голову не придет разгуливать где заблагорассудится, стучать ни с того ни с сего в чужую дверь, не говоря уж о том чтобы заходить без стука. Неписаное это правило распространяется даже на телефонные звонки. Утомишься от трудов праведных, либо просто заскучаешь, захочется поговорить с кем-нибудь из знакомых, хорошо знакомых людей, можно даже сказать, приятелей, наберешь номер — и услышишь в трубке:

— Yes, Nick, hi, what’s up? (то есть, «привет, что случилось?»)

И совсем не в том дело, что к тебе неприязненно относятся — относятся, повторю, хорошо, — и не в том, что позвонил не вовремя. Просто — так принято, я сам слышал, что точно так же откликнулся один мой добрый знакомый, профессор славистики Йельского университета, на звонок своего единственного и любимого сына.

— Да nothing is up5 , — хочется ответить, но опять-таки не положено, и начинаешь что-то бормотать, придумывая на ходу дело, заставившее нарушить частный покой добропорядочного американца.

Помню, возвращаясь из университета домой, я решил спрямить путь и пройти каким-то неогороженным участком, благо никого вокруг видно не было, а дом, который стоял на этом участке, терялся где-то в глубине деревьев. Стоило мне, однако, переступить некую невидимую линию, как на пороге появился моих примерно лет господин и не слишком приветливо, впрочем и не агрессивно, поинтересовался, что мне надо — what’s up? Извините, заблудился, мол, смущенно забормотал я, сразу сообразив, что сделал нечто непозволительное. Хозяин дома сдержанно кивнул, указал мне дорогу и прикрыл за собой дверь.

Больше таких faux pas я себе не позволял.

Что бы я, да любой другой загородный (в данном случае переделкинский, но это не имеет значения) житель сделал, выйдя за калитку и увидев проходящего мимо доброго знакомого? Естественно, заговорил бы, пригласил зайти в дом, выпить чашку чаю или чего-нибудь покрепче. Чего-то в том же роде я, оказавшись временным американским провинциалом, ожидал, столкнувшись с приятной во всех отношениях дамой — профессором Ole Miss, где мы нередко толковали о разных общих делах, а случалось, и обедали вместе. Она вроде бы подстригала низкую живую ограду, отделяющую жилище от бегущей вдоль домов тропинки, и, увидев меня, подняла голову. Но не больше — кивнула, улыбнулась и, даже не заговорив, вернулась к своему занятию. Отношений наших это ничуть не испортило, просто лишний мне урок: неписаных законов никому не должно нарушать — ни своим (им, впрочем, это и в голову не придет), ни, тем более, посторонним.

К слову сказать, эти самые неписаные законы — в данном случае назовем их «законами забора» — чудесным образом совмещаются с писаными. В двух шагах от дома, где я квартировал в Оксфорде, располагалась — располагается и сейчас — окружная тюрьма, то есть, как ее (прошу прощения за невольный каламбур) политкорректно именуют, Сorrectional House — Исправительный дом. Соседство вообще-то малоприятное, но, как выяснилось, не в данном случае. Потому что и это безликое, хотя и совсем не мрачное здание — вовсе не холодный, и тем более не мертвый, дом — не отделено от внешнего мира никакой оградой, а условную разграничительную линию никому не приходит в голову пересекать: одни — «исправляемые» — прогуливаются по одну сторону, другие — законопослушные граждане — идут своей дорогой по другую. Понятно, что искупают здесь свои грешки мелкие правонарушители, Алькатрас в Калифорнии или Ла Сабанета в Колорадо — дело иное.

…Но однажды — во всяком случае, на моей памяти — и ритм городской жизни изменился, и даже законы пошатнулись. Все стали останавливать друг друга на улице, перезваниваться и даже заходить без приглашения к соседям. Причина, следует признать, была веская.

На протяжении всей своей истории страна узнавала имя вновь избранного президента на следующий день после второго вторника ноября високосного года. Но в 2000 году это правило оказалось нарушенным. Вскоре после полуночи с 7-го на 8-е ноября Эл Гор — кандидат от демократов — позвонил, как того требует традиция, Джорджу Бушу-младшему, кандидату от республиканцев, и признал свое поражение, после чего отправился на встречу со своими сторонниками, чтобы сообщить им эту неприятную новость. Но не успел он доехать до места, как в машину ему позвонили из Флориды — ключевого, как стало ясно еще в середине дня, штата, по результатам голосования в котором и будет названо имя 43-го президента США. Из телефонного разговора выяснилось, что при подсчете около шести миллионов избирательных бюллетеней разница в пользу соперника Гора составила лишь чуть более полутора тысяч голосов, что создает предпосылки для пересчета. Он и продолжался месяц с лишним.

Разом накалившуюся атмосферу я ощутил, что называется, собственной шкурой, возможно, потому что основные события разыгрывались в относительной близости от Оксфорда — в столице Флориды Таллахасси. А также потому, что жители Оксфорда, как и подавляющее большинство избирателей штата Миссисипи, а равно и иных штатов так называемого «черного пояса», отдающие по традиции свои голоса кандидату от демократической партии, страшно переживали его поражение, и теперь вот мелькнул луч надежды.

Взволнованно заговорили о безнадежно устаревшей системе президентских выборов, когда мнение так называемых выборщиков значит больше мнения самих избирателей. Это чистая правда, только вот когда побеждают «свои», о таких перекосах почему-то забывают.

Полетели стрелы в адрес Кэтрин Харрис, статс-секретаря штата Флорида, которая из скромной чиновницы превратилась в одночасье в публичную фигуру, известную всей стране: в подобного рода спорных случаях на авансцену, все по тем же правилам, выдвигается как раз статс-секретарь, а Кэтрин Харрис с самого начала явно демонстрировала свои симпатии, подсуживала, можно сказать, Бушу, что и не удивительно: ее непосредственный начальник, губернатор штата Джеб Буш, был младшим братом Джорджа.

Запорхали совершенно непонятные словосочетания: butterfly ballots (бюллетени с потрепанными краями, что не позволяет машине точно определить, кому отдан голос), pregnant ballots (бюллетени, в которых не до конца пробита перфорационная дырка), chad ballots (примерно то же самое, но с какими-то нюансами, сейчас мне трудно их восстановить, точно знаю только, что с республикой или озером Чад это наименование никак не связано).

— Bizzare! — «фантастика», стало быть, «неслыханное дело», — театрально закатывали глаза люди степенные, в возрасте.

— Just bloody mess! (перевод явно не требуется) — рубила бескомпромиссная молодежь.

Те и другие прилипали к экранам телевизоров, на которых мелькали картинки с заседаний судов — Верхового суда штата, Федерального апелляционного суда, Верховного суда страны, — а также длинные вереницы фургонов, везущих в Таллахасси под усиленной охраной ящики с бюллетенями из множества избирательных участков штата. Особенно бурный взрыв страстей, помню, вызвала действительно впечатляющая сценка: на глазах у изумленных телезрителей фургоны на полпути к месту назначения разворачиваются и едут назад — получено какое-то предписание то ли из Таллахасси, то ли из самого Вашингтона.

Потом, уже в январе следующего года, начался очередной акт — утверждение окончательных результатов на совместном заседании обеих палат конгресса; там двадцать членов палаты представителей отказались признать эти результаты, но поскольку их не поддержал никто из сенаторов, бунт успеха не имел.

Впрочем, это уже другой, столичный сюжет, а меня интересует драма в ее провинциальных декорациях.

С самого начала в ней и впрямь ощущался некий театральный или, скорее, спортивный дух. Ну да, оксфордцы, и особенно оксфордианки, очень волновались, так ведь и на трибуне стадиона народ сидит неравнодушный, каждый желает победы своей команде или, если это, допустим, бокс или турнир по гольфу, своему фавориту. Но ведь тут-то не футбол, тут, можно сказать, гибель всерьез, на кону судьбы страны, ее путь как минимум на ближайшие четыре года определяется. Но оказывается все же — футбол, или гольф, или бокс, и недаром любая такого рода кампания в США, от выборов мэра городка с населением две тысячи жителей до выборов президента могучей супердержавы, называется race — гонкой. И в скобках замечу, имя и личность победителя гонки местного значения для обывателя — частного человека — гораздо важнее, чем имя и личность победителя гонки глобального масштаба. В Москве могут неутомимо дискутировать по поводу победы Доналда Трампа над Хилари Клинтон, причем не только в официальных присутствиях вроде Госдумы или на телевидении, в программах, скажем, Владимира Соловьева — этих-то, вроде, положение обязывает, — но, во всяком случае поначалу, и в обстановке сугубо домашней. Помню, по ходу ежедневной утренней прогулки все в том же Переделкине меня остановили возбужденные голоса: несколько мужчин переваривали только что услышанную сенсационную новость: победил Трамп. Честно признаюсь, я остановился и принял самое живое участие в этой случайный сходке пикейных жилетов, тем более что среди них оказался один мой давний добрый знакомый. Ну, а дома, то есть дома в Америке, если это, конечно, не Вашингтон или Нью-Йорк, где установленное на Юнион-сквер огромное табло на протяжении всего дня выборов фиксировало ход гонки, дома, в провинции, люди выслушали утром в среду сообщение о ее результате, приняли к сведению, кто с радостью, кто без, съели на завтрак яичницу с беконом, выпили чашку кофе и отправились по своим делам.

Да, но откуда же тогда такое волнение в заштатном Оксфорде около двадцати лет назад? Ну как откуда, я же сказал: произошло невиданное в истории страны событие, как не заволноваться?

Долгое время не мог прийти в себя и один мой сверстник, профессор археологии в тамошнем университете. Нас с ним сблизило общее пристрастие к теннису, в который мы оба играли одинаково бездарно, но и одинаково бескорыстно, не особо заботясь о результате игры, что в немалой степени и способствовало, по ее окончании, разговорам на самые разные темы. В частности, на протяжении нескольких недель главным образом — о событиях в Таллахасси, а затем, когда дело дошло до Верховного суда, — и в Вашингтоне. То есть я-то в основном слушал, говорил он, говорил, говорил, а в какой-то момент, словно смутившись от неподобающей в его возрасте горячности, остановился на полуслове и махнул рукой:

— Ah, what do I care? After all I can live with either of them. — То есть, да какое мне, в конце концов, дело, проживу что с одним, что с другим.

И точно, частный человек самодостаточен, власть его интересует лишь постольку, поскольку она не мешает ему жить. Это еще Эмерсон, один из умнейших людей Америки за всю ее новейшую историю, понял: лучшее правительство — то, что правит как можно меньше. А его младший товарищ и в какой-то степени ученик Генри Дэвид Торо уточнил: а самое лучшее — то, что не правит вовсе.

Мне этого не понять. Приходит на память — просто по звучанию — название одной из новелл Хемингуэя: «Какими вы не будете». То есть каким я не буду. Вскоре после вышеприведенного разговора я зашел к провосту (проректору) Ole Miss и вежливо отклонил сделанное им некоторое время назад предложение поработать там. В городе Оксфорде, штат Миссисипи, мне не жить.

А жаль.

1 Да брось, Ник, не о чем беспокоиться, вперед! (англ.)

2 Какая-то проблема, сэр? Могу я вам помочь? (англ.)

3 Точное выражение, нужное слово (фр.).

4 Что-то вроде: «Вход воспрещен» (англ.).

5 Ничего не случилось (англ.).

Гибель среднего класса

Милена Бахвалова, редактор Банки.Ру

Капиталисты и угнетенный рабочий класс — это только наше вчера или еще и наше завтра? Куда делся в России средний класс, на который еще недавно политики и экономисты возлагали такие большие надежды?

Реальные располагаемые доходы россиян снижаются пятый год подряд. За 2018 год они упали к 2017-му еще на 0,2%, а всего с 2014 года сократились почти на 11%, приводит данные Росстат. В январе 2019 года падение ускорилось: доходы в годовом выражении упали на 1,3%. Минэкономразвития при этом утверждает, что самые бедные россияне стали жить лучше, а самые богатые — хуже. Однако, похоже, это не так. Для основной массы работающих россиян жизнь становится тяжелее, и тому есть объективные причины в состоянии нашей экономики. Однако и за рубежом ситуация не лучше: средний класс сокращается, имущественное неравенство растет, доля бедных среди работающего населения становится все больше. Как получилось, что экономические и социальные достижения второй половины XX века сходят на нет и куда это нас заведет?

Богатые беднеют? Да ладно...

Комментируя данные Росстата о падении реальных доходов населения в 2018 году, Минэкономразвития указывает на «серьезную дифференциацию» в зависимости от уровня доходов. Доходы наиболее бедных слоев населения в минувшем году повысились, говорят в МЭР и приводят следующие аргументы: МРОТ в 2018 году наконец-то был повышен до прожиточного минимума, увеличились выплаты семьям с детьми и выросли зарплаты в бюджетном секторе. В свою очередь, доходы наиболее обеспеченных россиян уменьшились из-за роста налогов на недвижимость, снижения доходности по банковским депозитам и росту платежей по ипотечным кредитам. Однако тут очень важно уточнить, кто именно те самые «наиболее обеспеченные» россияне.

«Согласно расчетам МЭР, в реальном выражении, то есть с учетом инфляции, сократились доходы так называемых 8-й и 9-й децили, которые, по данным Росстата, имеют среднюю зарплату примерно в 50—60 тысяч рублей в месяц, — говорит начальник управления аналитики и стратегического маркетинга Промсвязьбанка Николай Кащеев. — Согласно собственной оценке Аналитического кредитного рейтингового агентства, 60 тысяч — это нижняя часть среднего класса (кроме Москвы, где планка отнесения к среднему классу — свыше 120 тыс.рублей)». То есть доходы упали, к сожалению, не у олигархов, а у малочисленных представителей российского среднего класса. Средняя зарплата в стране, напомним, по данным Росстата, составляет 42,6 тыс. рублей.

«В то же время у наиболее состоятельных граждан выросли доходы, которые формируются от экспорта сырья: в 2018 году цены на сырьевые товары были высокими, — говорит генеральный директор МФК «Займер» Роман Макаров. — С учетом слабого рубля они принесли большие прибыли владельцам и топ-менеджерам экспортно ориентированного бизнеса».

Средний класс или посредственный?

В прошлом году Аналитическое кредитное рейтинговое агентство (АКРА) опубликовало исследование «Основные мАКРАтренды: рост региональной дифференциации в России», где подсчитало, что для того, чтобы быть причисленным к среднему классу, россиянин должен получать минимум 60 тыс. рублей в месяц, если живет в регионе, и от 121,1 тыс. рублей, если живет в Москве. Большинство экономистов соглашаются с такой оценкой.

Доля среднего класса постоянно сокращается с 2014 года, однако по итогам 2018 года Росстат показал рост среднего класса на 1%. Правда, тут надо помнить, что наша статистика не очень хорошо видит богатых. В реальности мы видим растущее расслоение общества: о нем свидетельствует такой индикатор, как коэффициент Джини, при котором нулевое значение означает минимальный разрыв в доходах, а единица — максимальное. В 2012 году он составлял 0,42, а в 2017-м — уже 0,41 (за 2018 год этот показатель остался без изменений).

Средний класс — экономическая и политическая основа общества — предмет особого изучения российских экономистов. Потому что в зависимости от того, по какому критерию его мерить, исследователи получают цифры от 4% до 80% населения России. И все же, если свести материальные признаки среднего класса к уже названным 60 тысячам в месяц, то таких людей в России около 10%. Расчеты, которые проводят по собственным методикам Институт социологии РАН, РАНХиГС и другие научные центры, дают разброс оценок в диапазоне 20—30%.

Однако проблема в том, что россияне с зарплатами от 60 тыс. рублей в месяц и москвичи с зарплатами от 120 тыс. — это люди со средним достатком, но не обязательно относящиеся к среднему классу. Классические определения среднего класса включают в себя не только определенный уровень благосостояния, но и уровень образования и работы (условно говоря, «белые воротнички»), а также определенное мировоззрение.

Именно мировоззрение, а не самоидентификация, как любят обозначать в нашей стране. Мало считать себя средним классом, важно соответствовать ему. Например, директор по социальным исследованиям НИУ ВШЭ Лилия Овчарова подчеркивает, что средний класс является мобильным с точки зрения карьеры. Содержательное отличие среднего класса в том, что он готов инвестировать свои ресурсы в образование, здравоохранение и нести другие расходы, связанные с развитием, подчеркивает эксперт. И не только.

«Быть представителем среднего класса — это больше, чем иметь определенный доход, высшее образование, работу в офисе, экономическую безопасность, недвижимость в собственности и определенные социальные и политические взгляды. Класс определяется также мировоззрением», — пишут эксперты американского исследовательского центра Pew.

Германский экономист и впоследствии канцлер Германии Людвиг Эрхард, заложивший основы современной социально-экономической системы ФРГ, еще в 1954 году писал, что «качественными признаками среднего класса являются чувство собственного достоинства, уверенное и стабильное социальное положение, независимость существования и суждений, смелость поставить свое существование в зависимость от результативности собственного труда». И вот тут мы приходим к грустному наблюдению.

Недавнее исследование, проведенное ВШЭ, показало, что за последние десять лет структура людей, относящихся к российскому среднему классу (будет правильнее сказать, к обладателям среднего достатка), изменилась: в ней увеличилась доля силовиков и бюджетников (работников сферы образования и медицины) с 29,6% в 2007 году до 40,2% в 2015-м. Одновременно сократилась доля работников науки и культуры, а также занятых в различных видах бизнеса — промышленности, торговле, строительстве. И этот процесс продолжается.

Более того, если говорить о бюджетниках, в этот «средний класс» попадают лишь те, кто занимает верхние управленческие позиции. Потому что разница в оплате труда рядового учителя и завуча или директора школы в рамках одного образовательного учреждения может достигать 5—6 раз. В медицине аналогичная ситуация.

То есть в сегодняшнем якобы среднем классе России — в основном те, кто тратит бюджет, а не наполняет его. А те, кто наполняет, все чаще спускается вниз по имущественной лестнице.

Глобальная бедность

Однако проблема в том, что работающим людям становится тяжелее жить во всем мире. По крайней мере, в развитом. Рост благосостояния, расцвет среднего класса, который наблюдался в развитых странах после Второй мировой войны, кажется, исчерпал свой ресурс.

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) приводит такую статистику: сегодня разница в доходах между 10% самого богатого населения стран ОЭСР и 10% самого бедного составляет 9,5 раза. Для сравнения: 25 лет назад она составляла 7 раз. Сегодня 10% самых богатых людей в мире обладают половиной всего благосостояния на планете, в то время как 40% самого бедного населения — только 3%.

Причем Россия, на первый взгляд, выглядит не так уж плохо на фоне других стран. «Например, по данным Всемирного банка, верхний дециль по доходам в РФ зарабатывает в 11 раз больше нижнего (по данным Росстата — в 16), а в Бразилии — в 37 раз, в США — в 18 раз, в Германии — в 7,5 раза, — говорит Николай Кащеев. — Проблема в том, что в развитых странах, где коэффициент расслоения больше, чем в России (например, в США), или близок к российскому (например, в Италии), заметно выше общий уровень жизни. Именно об этом говорят более чем скромные численные показатели среднего класса в РФ по меркам, близким к европейским».

Положение россиян становится еще более печальным, если посмотреть, как менялось благосостояние разных слоев населения во времени. «В мире, по данным Мировой базы данных по неравенству, с 1980 по 2016 год общий размер доходов всего населения увеличился на 60% в реальном выражении, людей с невысокими доходами (нижние 50%) — удвоился, люди со средним доходом (40% населения) стали зарабатывать больше на 43%, а доходы богатых возросли на 70%», — приводит данные Николай Кащеев. Пусть вас не обманывают цифры, демонстрирующие, что даже бедные стали жить вдвое лучше. В реальности все сложнее.

«В России доходы нижних 50% упали на 26% в реальном выражении, доходы среднего класса выросли на 5%, а богатых 10% — почти втрое, — продолжает Кащеев. — Что за методология использовалась для сравнения 2016 и 1980 годов для России и СССР, мы не рассматривали. Однако насчет большей или меньшей точности данных для США сомнений нет: нижние 50% увеличили доходы на 5%, средние — на 44%, богатые — на 123%. В Европе картина намного равномернее: 26%, 34% и 58% соответственно». Откуда же взялось это удвоение доходов бедных, зафиксированное на глобальном уровне? В первую очередь — за счет Китая, поясняет Кащеев.

Если же говорить о странах развитого мира, то в них у бедности есть определенная черта. В странах с развитой пенсионной системой в значительной степени решена проблема бедности пенсионеров, а вот работающие бедные — частая история и в Британии, и в Штатах, ну и в развивающихся странах, говорит главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах.

Раньше было лучше?

Почему это произошло? Причин несколько.

Во-первых, перестали работать социальные лифты, которые позволяли подниматься вверх по социальной и имущественной лестнице. В прошлом году ОЭСР опубликовала исследование «Сломанный социальный лифт? Как стимулировать социальную мобильность», которое демонстрирует, что социальный лифт хорошо работал для тех, кто родился с 1955 по 1975 год, а для более молодых он функционирует куда хуже.

Более того, этот лифт превратился, скорее, в «социальную шахту»: сегодня гораздо легче провалиться в бедность и нищету, чем улучшить свое положение. За четыре года наблюдений эксперты ОЭСР обнаружили, что каждая седьмая семья, принадлежащая к среднему классу, опустилась в группу самых бедных (нижние 20% по доходам). Среди семей из категории «нижний слой среднего класса» скатилась в бедность уже каждая пятая.

Во-вторых, перестали расти зарплаты. С начала 2013 года рост реальных зарплат в США составляет около 2% в год по сравнению с 4% до кризиса 2008 года и 7—9% в 1970-х и начале 1980-х годов. В странах ЕС последние годы рост номинальных зарплат оказывается ниже инфляции. То есть реальный размер зарплат снижается.

Более того, если сгладить небольшие колебания за последние десятилетия, то окажется, что покупательная способность американских зарплат не изменилась за последние 45 лет. Средняя ставка за час сегодня — 23,68 доллара, это ровно столько же для потребителя, сколько и средняя ставка в 1973 году — 4,03 доллара. Но все еще хуже. Шанс американца на рост зарплаты напрямую зависит от размера этой зарплаты. Бюро трудовой статистики США подсчитало, как растут в реальном выражении зарплаты с 2000 года. Для 10% самых низких зарплат в США среднегодовой рост составил 3%, для нижних 25% — уже 4,3%. Но вот для тех, кто получал 10% самых высоких зарплат, расклад уже другой: среднегодовой прирост составил 15,7%. То есть в пять раз выше, чем у 10% самых низких.

Зарплаты в реальном выражении перестают расти отчасти из-за высокой инфляции, которая в современном мире все чаще зависит от цены на энергоресурсы, чем от состояния дел в национальной экономике. На них также давит технологический прогресс, о котором мы скажем чуть позже, и в некоторых сферах — приток мигрантов, офшоринг, аутсорсинг и прочие глобальные процессы на рынке труда.

Примечательно, как меняются доли труда и капитала в совокупном продукте. По данным МВФ, в период с 1970 по 2015 год доля труда сократилась с 55% до 51%: то есть на оплату труда уходит все меньшая доля прибыли компании. Прекрасной иллюстрацией стала история со снижением корпоративных налогов в конце 2017 года в США: предполагалось, что сэкономленные деньги превратятся в приток инвестиций в основной капитал. Это приведет к росту производительности комапнии и со временем к росту зарплат. Однако вместо этого рынок увидел бум при выкупе акций: эти средства пошли в карманы топ-менеджеров.

И это еще одна причина растущего неравенства: если зарплаты растут медленнее ВВП, то доходность капитала — быстрее. «Рост неравенства в западных странах продолжается уже десятилетиями, но сильное ускорение темпов произошло после 2008 года: доходы от капитала стали расти быстрее, чем от производительного труда, — говорит Роман Макаров. — Крупнейшие центральные банки (ФРС США, ЕЦБ, Банк Японии) для преодоления последствий кризиса запустили печатный станок и накачали мировую экономику огромным количеством денег, что усугубило проблему. Это привело к самому долгому непрерывному циклу роста мировых фондовых рынков в истории, что резко увеличило доход владельцев капитала. Например, состояние 20 самых богатых людей с 2008 года увеличилось вдвое».

«Многие известные личности, в частности Марк Цукерберг, Джефф Безос, в разы увеличили свои состояния за счет роста акций технологических компаний, — говорит аналитик компании QBF Денис Иконников. — Аналогичная ситуация и в России, где акции сырьевых компаний в последние десять лет выросли в разы».

Таким образом, разрыв между бедными и богатыми начал расти во всех развитых странах и даже в США, говорит первый вице президент «Опоры России» Павел Сигал.

Проклятие сбылось: мы живем в эпоху перемен

Дальше будет только хуже. Сокращается число рабочих мест для работников без продвинутого образования, уверен Антон Табах. Причина — смена технологического уклада. «Выдающиеся в различных отношениях люди в результате технологического прогресса получили эксклюзивную возможность для обогащения, в то время как общая, «конвейерная» масса населения все менее востребована», — говорит Николай Кащеев.

Мы присутствует при смене технологического уклада, а эти процессы всегда проходят болезненно для общества. «Нынешние противоречия, возникающие из-за идущей постиндустриализации с сопутствующей глобализацией, проходят и внутри стран, и по географическим границам не только у нас и наших главных геополитических партнеров, но и в Европе, и на Ближнем Востоке, и, вероятно, в скором времени пойдут в Китае, — продолжает Кащеев. — Смена социально-экономической парадигмы (уклада), которая сродни процессам былой индустриализации и урбанизации, сегодня снова порождает высокое напряжение там и тут».

Этот сдвиг начался в 1980-х годах, но самые тяжелые последствия для общества мы увидим в следующие 20 лет, говорит управляющий директор группы Macro Trends компании Bain & Company Карен Харрис. По ее словам, в течение следующего десятилетия в одних только США в развитие автоматизации будет инвестировано до 8 трлн долларов, что приведет к исчезновению 20—25% рабочих мест (для США это означает около 40 млн рабочих мест), а 80% работников столкнутся со снижением заработной платы.

Выгоду от автоматизации получат лишь 20% населения — наиболее высококвалифицированные (в нужных отраслях) специалисты и владельцы капитала. Конечно, в долгосрочной перспективе уровень жизни улучшится и все выиграют, но в ближайшие годы уровень жизни значительной части населения снизится, что приведет к снижению потребления и к замедлению экономического роста, предупреждает Харрис. «Последний раз изменения подобного масштаба мы наблюдали при трансформации аграрного общества в индустриальное», — говорит эксперт.

Неизбежным следствием этих перемен уже сейчас стал популизм. «Феномен Трампа — как раз реакция на такую причину разрыва доходов и попытка вернуть производство в США, поскольку хайтека оказалось недостаточно», — говорит Павел Сигал. Но постепенно правый популизм сменится на левый, да и в целом рост левых настроений предопределен во всем мире, разве что проходить будет с разной скоростью, считает Николай Кащеев. Все более активно будет обсуждаться тема перераспределения и изучаться опыт Швеции как сверхсоциального государства.

«Судя по популярности повышения налогообложения богатых в США, мы можем увидеть радикальное изменение государственной политики, — говорит Антон Табах. — В американской прессе пишут, что казавшаяся безумной идея ставки подоходного налога для сверхбогатых в 70% теперь поддерживается большинством населения».

Продать себя подороже

А чего ожидать в России?

«В России прогноз неважный: пока не начата замена рентной сырьевой модели экономики, ничего особенно хорошего людей не ждет», — категоричен Николай Кащеев.

«Российская структура бедности сложилась после распада СССР и разрушения тех производственных структур, которые формировали экономику с точки зрения вовлечения максимальных человеческих ресурсов», — говорит Павел Сигал. В бедность ушло множество профессий. Исправить ситуацию можно лишь при условии многолетнего устойчивого развития, что позволит возникнуть новым бизнесам в новых отраслях, говорит эксперт. Однако об этом говорят давно и безнадежно. Но что надо делать?

Повышать качество рабочей силы, чтобы и при текущей экономической ситуации люди могли бы улучшить свое положение, предлагает Антон Табах. «Надо улучшать навыки работников путем дополнительного образования, стимулировать создание новых рабочих мест путем налоговых льгот и госпрограмм, снижать барьеры для миграции», — перечисляет Табах.

Важно повысить доступность образования не только для учащихся, но и для трудоспособного населения, считает управляющий партнер консалтинговой компании Rebridge Capital Сурен Айрапетян. «В эту сторону сейчас двигается и государство, и крупные бизнесы, создавая различные образовательные порталы, доступ к которым можно получить бесплатно, — говорит эксперт. — Новые знания и навыки, конечно же, позволят гражданам увеличивать свои компетенции».

Но одновременно надо сократить штат низкооплачиваемых практически ничего не производящих рабочих мест, считает Роман Макаров. «И это самое трудное решение, — признается он. — Работников следует переобучить и повысить их квалификацию, чтобы они могли найти новое, высокопроизводительное рабочее место». Макаров признает, что реализация подобной экономической политики повысит уровень безработицы в первые годы. Поэтому нужна система социального обеспечения, которая позволила бы безработному получать адекватное пособие в период переобучения.

Конечно, повышение качества рабочей силы, рост производительности труда и, следовательно, заработных плат быстрее происходит в случае разгосударствления экономики: частный бизнес более мобилен в этих вопросах, добавляют наши эксперты. Но на это вряд ли пока стоит рассчитывать в России. Поэтому лучше вспомнить про то, в чьих руках находится спасение утопающих, и подумать, как самостоятельно, без помощи начальства, повысить свою стоимость на рынке труда.