Всего новостей: 4179998, выбрано 80 за 0.003 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Подписка или Тест.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Конституционная ассамблея Сомали в среду утвердила проект нового основного закона страны, передает агентство Франс Пресс.
Учредительное собрание, состоящее из 825 депутатов, начало заседания на прошлой неделе, чтобы запустить переходный процесс по передаче власти в стране, который должен закончиться 20 августа. До этого срока ассамблея должна проголосовать за состав нового парламента страны, который в свою очередь изберет президента. Глава государства назначит премьер-министра, ответственного за формирование правительства.
"Мы очень счастливы, что участники ассамблеи завершили процедуру, проголосовав за конституцию", - объявил, обращаясь к депутатам, премьер-министр переходного правительства Абдивели Мохамед Али.
Агентство Ассошиэйтед Пресс сообщает, что согласно проекту конституции на территории Сомали запретят пропаганду любой религии кроме ислама, однако частным лицам будет позволено придерживаться разных вероисповеданий.
Работа ассамблеи в столице страны Могадишо проходила в условиях повышенного риска для жизни и личной безопасности законодателей. В среду двое террористов-смертников пытались проникнуть в здание, где заседала ассамблея, но были остановлены полицией. При перестрелке сработала закрепленная на их телах взрывчатка, и в результате прогремевших взрывов пострадал один страж правопорядка.
Сомали перестало существовать как единое государство в 1991 году после падения диктаторского режима Мохаммеда Сиада Барре, правившего с конца 1960-х годов. В настоящее время в качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство Сомали, однако последнее контролирует лишь ряд районов распавшегося государства.
На северо-востоке Сомали с 1991 года существует непризнанная Республика Сомалиленд, на юге и северо-востоке правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе исламистская группировка "Аш-Шабаб", имеющая связи с "Аль-Каидой". В августе прошлого года боевики "Аш-Шабаб" ушли из Могадишо, но преподнесли это не как отступление, а как тактический шаг. Боевые действия против "Аш-Шабаб" ведут, кроме правительственной армии и контингента Афросоюза, войска Кении и Эфиопии.
Исламистская группировка "Аш-Шабаб", контролирующая значительную часть Сомали, в понедельник объявила о прекращении деятельности на подвластной ей территории 16 неправительственных организаций и агентств ООН, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на заявление группировки.
"Любая организация, ...активно вовлеченная в деятельность, наносящую вред процессу построения исламского государства, или осуществляющая деятельность, расходящуюся с официально заявленными целями, будет немедленно запрещена без предварительного уведомления", - говорится в заявлении "Аш-Шабаб".
Среди организаций, которым запретили работать в Сомали, шесть агентств ООН - Управление верховного комиссара по делам беженцев, Всемирная организация здравоохранения, ЮНИСЕФ, Фонд народонаселения и прочие.
В 2009 году "Аш-Шабаб" запретила работу в Сомали трем агентствам ООН, в том числе Программе развития ООН. Подобное решение объяснили тем, что агентства являются "врагами ислама".
"Аш-Шабаб" неоднократно совершала теракты на территории Сомали и соседних государств. Кения в октябре обвинила боевиков группировки в нападении на туристов на кенийской территории и начала военную операцию против "Аш-Шабаба".
Сомалийская республика перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее Могадишо и ряд окрестных районов.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали занимают непризнанные государства Сомалиленд и Пунтленд.
Значительные силы армии Эфиопии вторглись на территорию Сомали, сообщает вещательная корпорация Би-би-си со ссылкой на очевидцев происходящих событий.
По их словам, границу между двумя государствами пересекли, по меньшей мере, 20 грузовиков с эфиопскими военнослужащими. Согласно информации Би-би-си, присутствие эфиопских войск отмечено в сомалийском городе Гурел (Gurel) и в окрестностях города Беледуэйне (Beledweyne) в центральной части Сомали.
Власти Эфиопии отрицают военное вторжение в Сомали. Правительство этой страны в 2009 году вывело войска с сомалийской территории после трехлетнего присутствия. С тех пор эфиопская армия периодически участвовала в боях в приграничных территориях с боевиками различных сомалийских группировок, однако масштабных операций эфиопскими войсками в Сомали не проводилось.
Если сообщения о переходе войсками Эфиопии границы с Сомали подтвердятся, то эфиопское государство станет еще одной страной, которая вмешалась в ситуацию в Сомали. С середины октября войска Кении проводят антитеррористическую операцию против исламистов из сомалийского движения "Аш-Шабаб". Для их преследования кенийское командование ввело в соседнюю Сомали сухопутные подразделения, поддерживаемые с воздуха авиацией. Боевики "Аш-Шабаб" в ответ на войсковую операцию угрожали ударами по территории Кении.
Сомалийская республика перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее Могадишо и ряд окрестных районов.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Власти Кении и Сомали договорились совместно бороться против сомалийской исламистской группировки "Аш-Шабаб", соответствующее решение было принято во время встречи премьер-министров двух государств Раилы Одинги и Абдивели Мохамеда Али, прошедшей в кенийской столице Найроби, сообщает в понедельник агентство Франс Пресс.
Угроза, которая исходит от "Аш-Шабаб" формирует общего врага для Кении и Сомали, и с ней необходимо бороться совместно, опираясь на помощь международного сообщества, - говорится в коммюнике, опубликованном по итогам беседы глав правительств двух стран.
С середины октября войска Кении проводят антитеррористическую операцию против исламистов из движения "Аш-Шабаб". Для их преследования кенийское командование ввело в соседнюю Сомали сухопутные подразделения, поддерживаемые с воздуха авиацией. Боевики "Аш-Шабаб" в ответ на войсковую операцию угрожали ударами по территории Кении.
Сомалийская республика перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее Могадишо и ряд окрестных районов.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Преподаватель английского языка из Лондона, 64-летний Мохаммед Ибрагим оставил свою работу в связи с назначением на пост вице-премьера правительства Сомали, пишет в субботу эмиратская The National.
Во время летних каникул учитель, в течение последних двух лет обучавший сомалийских детей английскому языку в Newman Catholic College на севере английской столицы, получил известие о назначении на пост заместителя главы правительства и министра иностранных дел Сомали.
Директор школы Ричард Колка сказал, что он был "поражен" когда получил по электронной почте в начале августа просьбу преподавателя разрешить ему не возвращаться на работу после летних каникул.
В письме Мохаммед Ибрагим написал: "Неожиданно для меня во время школьных каникул, я был призван своей страной и назначен вице-премьером и министром иностранных дел Сомали в то время когда моя родина сталкивается с гуманитарным кризисом, вызванным засухой и голодом. Память о моей работе в школе и моих коллегах навсегда останется в моем сердце".
По словам директора школы, обычно он просит сотрудников предупреждать об увольнении за месяц, но в этом случае он решил отступить от принятых правил.
Центральное правительство Сомали возглавляет Абдивели Мохаммед Али, выпускник экономического факультета Гарварда, назначенный новым премьер-министром Сомали в конце июня этого года на фоне конфликта между президентом страны Шарифом Шейхом Ахмедом и спикером парламента Шарифом Хасаном Шейхом Аденом. Он сменил на этом посту Мохаммеда Абдуллахи Мохаммеда, на отставке которого настаивала Организация Объединенных Наций, разработавшая план примирения между президентом и спикером парламента.
В рамках достигнутой 9 июня договоренности между президентом и спикером парламента, премьер Мохаммед покинул свой пост, а мандат президента и парламента был продлен на один год.
Новый премьер правительства Сомали поставил задачу сформировать новый кабинет из числа сомалийцев, получивших образование на Западе, призвав их вернуться на родину для восстановления страны после десятилетий гражданской войны и междоусобиц. В новый кабинет вошли сомалийцы из Соединенных Штатов Америки, Канады и Финляндии. Теперь, с назначением вице-премьером Мохаммеда Ибрагима, и из Великобритании.
Сомалийская республика перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее Могадишо и ряд окрестных районов.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Официальные власти Сомали не контролируют ситуацию в стране. Пятитысячный миротворческий контингент Афросоюза также не способен взять ситуацию с безопасностью под контроль и охраняет лишь несколько ключевых стратегических объектов в МогадишоКарма России
Свершилось чудо. Разобщенная, не годная ни для каких военных действий, включая осмысленную партизанскую войну, бенгазийская оппозиция с ходу взяла Триполи. Верные Каддафи войска, включая профессионалов-наемников, исчезли в неизвестном направлении. Правда, бои еще идут, один из захваченных в плен сыновей полковника отбит верными ему людьми, а другой вместо трибунала в Гааге появился перед иностранными журналистами в Триполи.
В столице царит анархия и начинается безудержное мародерство, никто не знает, где сам Каддафи, и никто не может сказать, чем все это в конечном счете закончится. Но победу уже празднуют, да и есть с чего: победа это или не победа, но повод замечательный.
Ставший похожим после нескольких месяцев бомбежек на «хромую утку» блок НАТО вот-вот завершит дорогостоящую операцию в Ливии и сможет при необходимости переключить освобождающиеся силы на другое направление. Например, на Сирию.
Саркози, Обама, Кэмерон и Расмуссен примеряют лавровые венки победителей. Опасавшийся переноса войны на территорию Италии Берлускони может спать спокойно. Если, конечно, забыть о нелегальной эмиграции, которая к нему теперь пойдет потоком. Французский и американский президенты могут уверенно идти на второй срок, тем более что у Обамы в запасе еще и «скальп» Бен Ладена. Британский премьер получает шанс переключить внимание избирателей с бездействия правительства во время недавних городских бунтов на военную победу. Генеральный секретарь НАТО — моральную компенсацию за унижения времен «карикатурного скандала», когда посольства его родной Дании громили во всем арабском мире.
Но главными бенефициарами свержения Каддафи являются Саудовская Аравия и Катар. Именно они, «завалив» ливийского лидера руками европейцев и американцев, поделят его африканское наследство — политические и экономические проекты, в которых Триполи успешно конкурировал с Эр-Риядом и Дохой.
Никто не знает, по какому варианту развала пойдет Ливия без своего гиперэнергичного лидера, сочетавшего самодурство космических масштабов с железной волей, опытом и прагматизмом. Киренаика против Триполитании? Арабы против берберов? «Аль-Каида в странах исламского Магриба» в Феццане и союзная ей классическая «Аль-Каида», создавшая исламский эмират в Дерне, против всех остальных?
То, что победители передерутся между собой, а их торжество будет недолгим, — факт, подтверждаемый и историей Ливии, и всем происходящим на наших глазах в сегодняшнем арабском мире. Чего там совершенно точно не будет, так это демократии западного типа с заботой о правах человека и защитой прав меньшинств. Не та страна, не те традиции.
Российские предложения о выстраивании новой ливийской системы власти с участием всех реально имеющих влияние на ситуацию сторон скорее всего так и останутся невостребованными. Не потому, что плохи. Они как раз умны и хороши тем, что их реализация ведет к гражданскому миру в стране.
Но этот мир означает раздел постов и нефтяных доходов. За что воевали те, кто сражался против Каддафи? Всего на всех не хватит, сколько бы этого «всего» ни было. Победителей слишком много, и они слишком разные, чтобы договориться даже между собой. Кто сможет уговорить или заставить принять не полную победу, но лишь ее часть вчерашних министров Каддафи, предавших своего лидера? Бенгазийских сенуситов, жаждавших реванша с 1969 года? Ливийских ветеранов «Аль-Каиды», ненавидящих своих временных западных союзников не меньше, чем ненавидели их «афганские арабы» во главе с Усамой Бен Ладеном? Безденежных эмигрантов, отсиживавшихся в Европе в ожидании падения джамахирии?
Каддафи был жесток, авторитарен и конфликтен, как и все прочие лидеры стран Ближнего Востока. Другие люди там ни революций, ни государств не возглавляют.
Будут ли те, кто его сменит, лучше? Вроде нет причин. Будут хуже? Не исключено. Будут мельче? Наверняка. Не то время и не та ситуация, чтобы в Ливии возникла крупная фигура. Да и будет ли Ливия? Для группы влиятельных лиц, которых принято называть международным сообществом, она имеет смысл исключительно в качестве европейской бензоколонки. Нефтепромыслы, трубопроводы и портовые терминалы в принципе можно прикрыть сравнительно ограниченным числом западных военнослужащих. Будет ли вокруг них страна или просто территория со слабым коррумпированным правительством и финансово заинтересованными шейхами племен? А какая разница?
Шансов на то, что Россию подпустят к послевоенному восстановлению Ливии, не больше, чем в Ираке. Шансов на возмещение убытков, понесенных отечественными корпорациями из-за войны, еще меньше. А других вариантов и не было изначально. Могло быть только хуже. Судьба у нас такая в этом регионе. Карма. Евгений Сатановский
Сирийский кроссворд
Продолжающиеся антиправительственные выступления в Сирии, подавление которых повлекло большие человеческие жертвы, вызвало нервную реакцию «международного сообщества». Погибли тысячи — это факт. С другой стороны, «мирными жителями» убиты и ранены сотни военнослужащих и полицейских — это тоже факт.
Мировые СМИ описывают происходящее в Сирии как репрессии правящего режима против собственного народа, и они правы. Режим, явно проигрывая информационную войну, говорит о поддержке выступлений извне, и это тоже правда. Беда в том, что все попытки описать происходящее, как выступление «хороших парней» против тирании, не имеют к ближневосточной реальности в целом и сирийскому случаю в частности никакого отношения.
Башар Асад авторитарный правитель, и его режим не вызывает особых симпатий ни у его соседей, ни у его подданных, ни у европейских и американских политических моралистов. Но в регионе нет и даже в отдаленной перспективе не предвидится других режимов. Демократия на Ближнем Востоке, о которой так много говорится в связи с «арабской весной», — это не привычные для современного западного мира права личности и права меньшинств, а право большинства ограбить или уничтожить меньшинство. Исключений тут не бывает.
Критикующая сирийское руководство за подавление протестов Турция, приведенная в пример исламскому миру Хиллари Клинтон в ходе ее недавнего визита в эту страну, как пример ближневосточной демократии, жестко пресекает проявления национальных интересов курдов. Алжир — берберов. Христианские общины живут как на вулкане в «демократических» Ираке и Ливане, Египте и Палестинской автономии.
Сирийская проблема не имеет выхода, который устроил бы всех. Режим, разумеется, коррумпирован, силовики зарвались, а население устало ждать изменений к лучшему. Альтернатива, однако, не модернизация и процветание, а хаос.
Ситуация в Ираке и Афганистане, Тунисе и Египте показывает, к чему приводит крушение авторитарных режимов, вне зависимости от того, сопровождается оно внешней интервенцией или нет. Сегодня в Сирии льется кровь, но свержение правящего режима для этой поликонфессиональной и многонациональной страны будет означать ее практически неизбежный распад на пять или шесть анклавов и реки крови, несопоставимые с нынешними жертвами. Именно об этом говорит популярный в рядах оппозиции лозунг: «Христиан — в Ливан, алавитов — в могилу».
Умеренные сунниты и друзы, курды и шииты, среди которых алавиты — лишь самая влиятельная община, христиане и остатки евреев вряд ли смогут спокойно жить под властью «Братьев-мусульман», мятеж которых в Хаме сирийская армия вновь вынуждена подавлять, как подавлен он был в этом городе три десятилетия назад отцом нынешнего президента. Причем население это отлично понимает, и демонстрации протеста поддерживают многие, но далеко не все.
На самом деле Сирия сегодня — это поле боя в необъявленной войне между, с одной стороны, шиитским Ираном, единственным союзником которого в арабском мире она является, и, с другой стороны, Саудовской Аравией и блокирующимися с ней в противостоянии иранской экспансии суннитскими монархиями Персидского залива.
Именно поэтому финансы и оружие сирийской оппозиции поступают через родственные местным бедуинам племена Ирака, при более чем прозрачной роли в этих операциях «заливников», а основную информационную атаку на Асада ведет катарская «Аль-Джазира». Особую роль в происходящем играет Турция, претендующая в рамках взятого ею курса на построение «новой Оттоманской империи» на роль верховного арбитра всего происходящего в арабских странах, еще столетие назад бывших турецкими провинциями. Не случайно именно на турецкой территории отмечены попытки формирования «консолидированной оппозиции», которую в перспективе можно будет использовать как основу будущего марионеточного сирийского правительства.
Сегодня Сирия находится на полпути к полномасштабной гражданской войне. Волнения распространились по всей территории страны. Сформированы вооруженные группы в этнических общинах и племенах. Интеллектуальная элита раздроблена, а политические лидеры проявляют гибельную для режима нерешительность.
Проблема Асада не в том, что он подавляет оппозицию, а в том, что делает он это медленно и неуверенно, пытаясь лавировать между требованиями силовиков, настроенных на жесткие действия, и инициативами по проведению реформ, которые должны успокоить протестующих, ничего не изменив по сути. Говоря попросту, Асад пытается усидеть на двух стульях, что не удалось еще ни одному государственному деятелю в истории.
При всем том Совбез ООН вряд ли примет в отношении Сирии такую же резолюцию, как по Ливии. Россия и Китай сделали выводы из попыток внешнего вмешательства в ливийскую гражданскую войну и не демонстрируют желания вновь наступать на те же грабли. Тем более что силовое вмешательство в сирийские беспорядки маловероятно: воевать-то придется не только с Сирией, но и с Ираном. Евгений Сатановский
Совет Евросоюза принял в четверг решение продлить на один год, с 9 августа, военную миссию сообщества в Сомали (EUTM Somalia), в задачу которой входит обучение кадров для национальных сил безопасности, сообщила пресс-служба Совета ЕС.
Работа европейских военных инструкторов в предстоящий период будет сфокусирована на развитии командно-контрольной структуры сомалийской армии.
Обучение будет по-прежнему вестись главным образом в соседней Уганде, а также частично в Найроби (Кения) и Брюсселе.
Сомали перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее лишь отдельные кварталы Могадишо и ряд отдельных районов страны. Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Сейчас в Сомали дислоцируется миротворческий контингент Афросоюза численностью 3,5 тысячи военнослужащих, который действует по мандату СБ ООН и состоит в основном из военных из Уганды и Бурунди. Александр Шишло
Избирательные участки на референдуме по пересмотру конституции Марокко завершили свою работу, передает агентство Франс Пресс.
В референдуме приняли участие более 60% избирателей. Как ожидается, первые предварительные результаты марокканского плебисцита будут известны к утру субботы.
Начало процессу по пересмотру конституции страны было положено три месяца назад, когда после февральских народных волнений власти объявили о намерении предпринять шаги по демократизации политической системы. В обращении к нации 9 марта король Мухаммед VI заявил о решении провести конституционную реформу.
Мировая общественность и сами марокканцы по-разному отреагировали на назначение референдума. Евросоюз приветствовал основные элементы проекта новой конституции Марокко. В совместном заявлении главы дипломатии ЕС Кэтрин Эштон и еврокомиссара по расширению ЕС Штефана Фюле говорилось, что полное завершение конституционной реформы станет важным шагом вперед в процессе реформ, инициированных Марокко.
МИД РФ также высказался в поддержку проекта нового основного закона страны. В свою очередь марокканское общество крайне негативно отнеслось к предстоящему референдуму. Так, крупнейшее профсоюзное объединение Марокко "Демократическая конфедерация труда" призвало к бойкоту референдума.
Марокканская оппозиция, добивающаяся передачи всей исполнительной власти в стране выборным должностным лицам, также выступила с критикой проекта новой конституции, считая ее "очередной уловкой властей", не желающих установления в стране подлинно демократического режима. Оппозиционеры требуют проведения такой конституционной реформы, которая предусматривала бы реальное, а не формальное установление в Марокко парламентской монархии. На призыв бойкотировать референдум откликнулись ведущая оппозиционная организация Марокко "Движение 20 февраля" и еще несколько политических партий.
Согласно проекту новой конституции, полномочия монарха ограничиваются, премьер-министр будет обладать правом роспуска парламента, а судебная власть будет независимой от исполнительной и законодательной.
Монарх, по проекту новой конституции, будет назначать премьер-министром представителя победившей на парламентских выборах партии. Он также лишается права в одностороннем порядке распускать парламент. Сделать это Мухаммед VI сможет только после консультаций с конституционным судом, половина судей которого назначается им же.
Согласно проекту нового основного закона страны, Марокко - страна, обладающая культурно-этническим многообразием, а один из важных компонентов этого многообразия - берберы, составляющие до 60% населения страны. Их язык впервые будет признан в качестве официального
Референдум по пересмотру конституции Марокко, в результате которого полномочия марокканского монарха будут ограничены, начался в пятницу в стране, сообщает агентство Франс Пресс.
В 08.00 по местному времени (11.00 мск) порядка 40 тысяч избирательных участков открылись по всей стране. Как ожидается, в голосовании примут участия более 13 миллионов марокканцев. Для граждан Марокко, проживающих за границей, свои двери откроют около 520 избирательных участков, находящихся в посольствах и консульствах.
Голосование завершится в 19.00 по местному времени (22.00 мск). Как ожидается, первые предварительные результаты марокканского плебисцита будут известны к утру субботы.
Начало процессу по пересмотру конституции страны было положено три месяца назад, когда после февральских народных волнений власти объявили о намерении предпринять шаги по демократизации политической системы. В обращении к нации 9 марта король Мухаммед VI заявил о решении провести конституционную реформу.
Мировая общественность и сами марокканцы по-разному отреагировали на предстоящий референдум.
Евросоюз приветствовал основные элементы проекта новой конституции Марокко. В совместном заявлении главы дипломатии ЕС Кэтрин Эштон и еврокомиссара по расширению ЕС Штефана Фюле говорилось, что полное завершение (конституционной реформы) станет важным шагом вперед в процессе реформ, инициированных Марокко.
МИД РФ также высказался в поддержку проекта основного закона страны. В свою очередь марокканское общество крайне негативно высказалось в отношении предстоящего референдума. Так, крупнейшее профсоюзное объединение Марокко "Демократическая конфедерация труда" призвала к бойкоту референдума по проекту новой конституции.
Марокканская оппозиция, добивающаяся передачи всей исполнительной власти в стране выборным должностным лицам, также выступила с критикой проекта новой конституции, считая ее "очередной уловкой властей", не желающих установления в стране подлинно демократического режима. Оппозиционеры требуют проведения такой конституционной реформы, которая предусматривала бы включение в проект новой конституции положений, обеспечивающих реальное, а не формальное, установление в Марокко парламентской монархии.
К настоящему времени, наряду с "Демократической конфедерацией труда" о бойкоте предстоящего референдума по новой конституции Марокко объявила ведущая оппозиционная организация Марокко "Движение 20 февраля" и еще несколько политических партий.
Согласно проекту новой конституции, полномочия монарха ограничиваются, премьер-министр будет обладать правом роспуска парламента, а судебная власть будет независимой от исполнительной и законодательной властей.
Монарх, по проекту новой конституции, будет назначать премьер-министром представителя победившей на парламентских выборах партии. Он также лишается права в одностороннем порядке распускать парламент. Сделать это Мухаммед VI сможет только после консультаций с конституционным судом, половина судей которого назначается им же.
Согласно проекту нового основного закона страны, Марокко - страна, обладающая культурно-этническим многообразием, и одним из важных компонентов этого многообразия являются берберы, составляющие до 60% населения страны. Их язык впервые будет признан в качестве официального
США направляют властям Уганды и Бурунди вооружение и военное снаряжение на сумму около 45 миллионов долларов для противостояния усилившейся террористической угрозе из Сомали, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на официальные документы.
В частности, африканские страны получат четыре небольших беспилотных летательных аппарата.
Этот пакет военной помощи является частью планируемых поставок на сумму 145,4 миллиона долларов.
В четверг представители сомалийской исламистской группировки "Аш-Шабаб" сообщили, что ее автоколонна подверглась удару самолета неизвестной принадлежности, некоторое количество боевиков из других стран погибли.
Власти США ранее предупреждали, что угроза со стороны "Аш-Шабаб" возрастает.
В июле 2010 года в столице Уганды Кампале произошли два мощных взрыва, которые унесли жизни 74 человек. Жертвами терактов стали люди, собравшиеся 11 июля посмотреть финальный матч чемпионата мира по футболу между Испанией и Нидерландами в клубе регби и в эфиопском ресторане. Ответственность за теракты взяла на себя группировка "Аш-Шабаб".
Сомали перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее Могадишо и ряд окрестных районов.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Премьер-министр Сомали Мохаммед Абдуллахи Мохаммед в воскресенье ушел в отставку в связи с решением о продлении сроков полномочий администрации президента и парламента, сообщает агентство Рейтер.
"Действуя в интересах жителей Сомали и (учитывая) нынешнюю ситуацию в стране, я решил покинуть пост",- заявил Мохамед.
В рамках достигнутой 9 июня договоренности между президентом Шейхом Шарифом Шейхом Ахмедом и спикером парламента Шарифом Хасаном Шейком Аденом, премьер Мохамед покидает свой пост, а мандат президента и парламента продлевается на один год.
По данным агентства, во время переговоров, спикер парламента потребовал ухода премьер-министра в обмен на скрепление договоренности своей подписью.
После публичного объявления о предстоящем уходе Мухамеда по стране прокатилась волна протестов, устроенная жителями, которые доверяли работе премьера.
"Я благодарю кабинет министров, который сделал многое для улучшения безопасности и стандартов управления в Сомали", - сказал Мухамед.
Мохаммед учился в США и работал дипломатом, но вернулся в Сомали, чтобы возглавить правительство, раздираемое внутренней борьбой чиновников и коррупцией. По его словам, он не покинет Могадишо и намерен помочь работе нового правительства.
Отныне функции главы правительства возьмет на себя заместитель уходящего премьера Абди Уэли, заявил президент Сомали после заявления об отставке премьера.
Сомали перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее Могадишо и ряд окрестных районов.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой". Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Официальные власти Сомали не контролируют ситуацию в стране. Пятитысячный миротворческий контингент Афросоюза также не способен взять ситуацию с безопасностью под контроль и охраняет лишь несколько ключевых стратегических объектов в Могадишо.
В июне в Могадишо был убит глава МВД страны. Ответственность за преступление на себя взяла радикальная группировка исламистов "Аль-Шабаб", которая не раз разворачивала крупномасштабные боевые действия против правительственных войск в Сомали.
В результате насилия и отсутствия власти в Сомали с 2007 года уже погибли, по данным ООН, более 20 тысяч человек, около 1,5 миллиона считаются беженцами.
Евросоюз приветствует "основные элементы" проекта новой конституции Марокко, который выносится на референдум 1 июля 2011 года, говорится в совместном заявлении главы дипломатии ЕС Кэтрин Эштон и еврокомиссара по расширению ЕС Штефана Фюле.
Власть короля в Марокко в настоящее время формально ограничена конституцией, но фактически монарх сохраняет обширные властные полномочия. Он может распускать парламент, объявлять чрезвычайное положение и обладает решающим словом при назначении ключевых членов правительства. Проект новой конституции Марокко ограничивает полномочия короля Мухаммеда VI. По словам монарха, премьер-министр, получит право роспуска парламента, а судебная власть обретет независимость от исполнительной и законодательной.
"Полное завершение (конституционной реформы) станет важным шагом вперед в процессе реформ, инициированных Марокко", - говорится в заявлении Эштон и Фюле, поступившем в воскресенье в РИА Новости.
Марроканский монарх, по проекту новой конституции, будет назначать премьер-министром представителя победившей на парламентских выборах партии. Он также лишается права по собственному желанию распускать парламент. Сделать это Мухаммед VI сможет только после консультаций с конституционным судом, половина судей которого назначается им же.
Как отмечает западные СМИ, новый основной закон страны расширяет права правительства, однако Мухаммед VI по-прежнему останется наиболее влиятельной фигурой в сфере безопасности, обороны и религии. В соответствии с проектом, король возглавит Высший совет безопасности.
Согласно проекту нового основного закона страны, Марокко - страна, обладающая культурно-этническим многообразием и одним из важных компонентов этого многообразия являются берберы, составляющие до 60% населения страны. Их язык впервые будет признан в качестве официального, сообщает телеканал "Аль-Арабия".
В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки были охвачены народными протестами, которые привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. В ситуацию в Ливии, где противники правящего режима вступили в вооруженное противостояние с властями, после принятия резолюции СБ ООН вмешалась военная коалиция западных стран; сложная внутриполитическая ситуация сохраняется в Сирии и Йемене.
После начала в феврале народных волнений власти Марокко объявили о намерении предпринять шаги по демократизации политической системы. В обращении к нации 9 марта Мухаммед VI заявил о решении провести реформу конституции. Реформа, в частности, должна "подтвердить статус премьер-министра как главы исполнительной власти, полностью ответственного за действия правительства", что, по словам короля, должно закрепить "принцип разделения и баланса властей". Оппозиция считает эти инициативы короля недостаточными. Александр Шишло
Референдум по конституционной реформе в Марокко состоится 1 июля этого года, заявил король Мухаммед VI.
Проект новой конституции Марокко ограничивает полномочия марокканского монарха.
"Мы смогли после начала процесса пересмотра конституции три месяца назад составить новую", - цитирует слова марокканского короля в субботу агентство Рейтер.
По словам короля, премьер-министр будет обладать правом роспуска парламента. Судебная власть будет "независимой от исполнительной и законодательной властей", заявил он.
Монарх, по проекту новой конституции, будет назначать премьер-министром представителя победившей на парламентских выборах партии. Он также лишается права в одностороннем порядке распускать парламент. Сделать это Мухаммед VI сможет только после консультаций с конституционным судом, половина судей которого назначается им же.
Как отмечает Рейтер, новый основной закон страны расширяет права правительства, однако Мухаммед VI по-прежнему останется наиболее влиятельной фигурой в сфере безопасности, обороны и религии. В соответствии с проектом, король возглавит Высший совет безопасности.
Согласно проекту нового основного закона страны, Марокко - страна, обладающая культурно-этническим многообразием, и одним из важных компонентов этого многообразия являются берберы, составляющие до 60% населения страны. Их язык впервые будет признан в качестве официального, отмечает телеканал "Аль-Арабия".
После начала в феврале народных волнений власти Марокко объявили о намерении предпринять шаги по демократизации политической системы. В обращении к нации 9 марта король Мухаммед VI заявил о решении провести реформу конституции. Реформа, в частности, должна "подтвердить статус премьер-министра как главы исполнительной власти, полностью ответственного за действия правительства", что, по словам короля, должно закрепить "принцип разделения и баланса властей". Однако оппозиция считает эти инициативы короля недостаточными.
Власть короля в Марокко в настоящее время формально ограничена конституцией, но фактически монарх сохраняет обширные властные полномочия. Он может распускать парламент, объявлять чрезвычайное положение и обладает решающим словом при назначении ключевых членов правительства.
В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки были охвачены народными протестами, которые привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. В ситуацию в Ливии, где противники правящего режима вступили в вооруженное противостояние с властями, после принятия резолюции СБ ООН вмешалась военная коалиция западных стран; сложная внутриполитическая ситуация сохраняется в Сирии и Йемене
Переходное федеральное правительство Сомали и представители переходного сомалийского парламента пришли к соглашению перенести президентские и парламентские выборы в стране на август 2012 года, сообщило в четверг агентство Рейтер.
"Мы согласны перенести выборы президента и спикера, и его заместителей на 12 месяцев, (начиная) с августа (этого года)", - говорится в соглашении, подписанном действующим президентом Сомали и спикером переходного парламента в Уганде.
"Выборы президента и спикера парламента должны состояться до 20 августа 2012 года," - цитирует текст документа агентство.
Парламент и правительство Сомали, сформированные в 2004 году, согласно международным договоренностям, носят временный характер и должны закончить свою работу в августе.
В начале февраля законодательный орган Сомали, состоящий из 500 депутатов, каждый из которых получает от структур ООН 300 долларов в месяц, почти единогласно проголосовал за продление своих полномочий, истекающих в августе, на три года. Однако решение было отвергнуто переходным федеральным правительством, которое, со своей стороны, предложило продлить переходный период на год.
Признанное международным сообществом правительство Сомали контролирует лишь центральную часть столицы страны - города Могадишо. Расположенные там правительственные здания часто становятся мишенью для боевиков, которые наряду со стрелковым оружием применяют артиллерию.
Образовавшееся в 1960 году из британской и итальянской колоний, Сомали перестала существовать как единое государство в 1991 году. С падением диктаторского режима Сиада Барре, правившего страной с конца 1960-х годов, Сомали погрузилась в анархию и быстро распалась на ряд квазигосударственных образований, наиболее стабильным из которых является непризнанная Республика Сомалиленд.
В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает Федеральное правительство Сомали во главе с Шейхом Ахмедом, однако тот контролирует лишь небольшую часть Могадишо.
Ветер ужаса и ветер надежды
Большой Магриб: джихадисты и их заклятые враги
Резюме: Либерализация в Северной Африке сталкивается с двумя вызовами: угрозой джихадизма и бесправием этнических и религиозных меньшинств. Власть пытается сохранить равновесие между сдерживанием исламистов и противодействием джихадистам, с одной стороны, и замедлением демократических реформ – с другой.
Данный текст – глава из ставшей пророческой книги «Грядущая революция. Борьба за свободу на Ближнем Востоке» (The Coming Revolution. Struggle for Freedom in the Middle East), опубликованной осенью 2010 г. в издательстве Threshold Editions. Русский перевод выйдет в серии «Библиотека “КоммерсантЪ”» издательства «Эксмо», которое любезно предоставило материал журналу.
У племен и народов, живших испокон веку от Египта до Атлантики, включая пустыни Ливии, Туниса, Алжира и Марокко до самой Мавритании, есть три общих особенности. Во-первых, они коренные жители Северной Африки. Во-вторых, все они в течение многих столетий находились под игом одной мусульманской империи (Османской). В-третьих, испытывали и до сих пор испытывают тиранию националистических арабских режимов и крайнюю жестокость современных джихадистов. Среди этих народов выделяются следующие в порядке их численности: берберы Магриба (живущие преимущественно в Марокко, Алжире и частично в Сахеле), копты Египта и чернокожие племена южной Мавритании. Арабо-мусульманское большинство в этих странах также лишено многих свобод, и их права тоже часто ущемляются, но этнические меньшинства испытывают на себе двойной или даже тройной пресс.
Давление на культурно-лингвистические и религиозные меньшинства с целью заставить их отказаться от своей «самобытности» оказывается во многих странах Большого Ближнего Востока и арабского мира. В Северной Африки они подвергались дискриминации в течение многих веков, но особенно агрессивно это происходит в наши дни. Процессы культурной и политической эмансипации в этих странах всячески сдерживаются.
Если арабо-мусульманское большинство ущемляется по политическим мотивам, то неарабские мусульманские общины подавляются в силу самого их существования. На Большом Ближнем Востоке идет борьба между силами авторитаризма и джихадизма (хотя джихадисты нередко устраивают разбирательства друг с другом), с одной стороны, и гражданским обществом (в особенности его меньшинствами) – с другой.
Один и тот же сценарий в целом повторяется во многих странах Северной Африки, но с местными культурно-историческими особенностями. Большинство правительств авторитарны по своей сути, с разной степенью напористости. Ливия – единственная настоящая диктатура, которая держит в застенках тысячи политзаключенных. Режим Муаммара Каддафи, вдохновляемый радикальным арабским национализмом, идеями социализма и политического исламизма, находится у власти с 1969 года. В Египте, Тунисе, Алжире и в какой-то степени в Марокко существует многопартийная система, но, по мнению оппозиционных движений, правительства этих стран находятся под контролем авторитарных элит, а политзаключенные томятся в тюрьмах по много лет.
Дебаты относительно демократизации этих четырех стран продолжаются, и эксперты выделяют несколько факторов, по которым можно судить о легитимности находящихся у власти режимов. Во внимание принимается тот факт, что правящие круги этих стран наращивают давление и сохраняют контроль над оппозицией и гражданским обществом в целом. (Статья написана до начала политических перемен в регионе. – Ред.)
Арабские страны Северной Африки пока не достигли уровня демократизации Турции, Израиля или Кипра, своих средиземноморских соседей. Но если посмотреть на эволюцию политических систем, в глаза бросается колоссальная разница между четырьмя многопартийными конституциями Марокко, Алжира, Туниса и Египта и грубой диктатурой в Ливии, которая больше напоминает режимы Сирии, Ирана и Судана. В четырех недиктаторских, но авторитарных государствах Северной Африки у оппозиции есть доступ к газетам, и она может критиковать правительство (в известной степени), а представители оппозиции имеют возможность избираться в законодательные собрания. В Марокко конституционная монархия постоянно подвергается нападкам оппозиции, но у свободы слова есть пределы. В Алжире, Тунисе и Египте оппозиционные партии могут организовываться и участвовать в выборах разными способами. «Братья-мусульмане» в Египте хоть и стремятся к смене режима и установлению эмирата вместо республики, контролируют фракцию членов египетского законодательного собрания.
Многочисленные исследования последнего десятилетия свидетельствуют о том, что демократические движения в Северной Африке, как и в целом в арабском мире, становятся все более организованными и энергичными, добиваются расширения гражданских прав и свобод. Они все еще далеки от достижения полной либерализации, которая позволила бы гражданскому обществу иметь все те свободы, которыми пользуются на северном побережье Средиземного моря. Процесс либерализации сталкивается с двумя вызовами: угрозой джихадизма и суровой дискриминацией этнических и религиозных меньшинств. Власть пытается сохранить равновесие между сдерживанием исламистов и противодействием джихадистам, с одной стороны, и замедлением демократических реформ – с другой. Но по крайней мере в двух странах государственная идеология по-прежнему отвергает полную эмансипацию этнических меньшинств. Иллюстрацией может служить состояние меньшинств в Алжире и Египте, а также проблема рабства в Мавритании.
Берберы и краткая история их борьбы
Наряду с коптами в Египте, берберы являются старейшими жителями Северной Африки. Их опыт сродни тем переживаниям, которые выпали на долю индейцев в США. Арабские националисты, мусульманские историки, идеологи и политики дружно отвергают мысль о том, что представители этих меньшинств имеют законное право на самоопределение, независимость или даже на автономию и самоуправление. Исламисты и, естественно, джихадисты утверждают, что поскольку вся эта территория была честно завоевана халифатом 13 веков назад, она снова должна стать частью мусульманской империи. Мало того, они считают необходимым противодействовать созданию на этих землях небольших независимых государств, в том числе и мусульманских. Исламисты, поддерживающие идею возвращения к халифату, считают, что даже такие большие страны, как Марокко и Алжир, должны исчезнуть с карты мира. Тем более, по их мнению, нельзя допускать даже мысли о возникновении на пространствах Магриба, на западе Северной Африки, отдельной страны для берберов. Однако исламисты приглашают берберов присоединиться к движению салафизма и джихадизма, чтобы наравне с арабскими этническими группами участвовать в джихаде во имя восстановления праведного и справедливого халифата.
Арабские националисты, большинство из которых являются социалистами и сторонниками авторитарных режимов, прибегают к более конкретным аргументам, отвергая право берберов на самоопределение. Каддафи часто заявлял, что берберы – это те же арабы, потому что «они пришли сюда с Аравийского полуострова примерно 4 тысячи лет назад», то есть задолго до арабского вторжения на континент. Каддафи и его прислужники из числа националистов также пытаются утверждать, что берберы – это арабы, даже если отказываются это официально признавать. Это все равно что англосаксы Америки сказали бы американским индейцам: «Вы европейцы, потому что пришли сюда из Евразии примерно 10 тысяч лет тому назад, так что мы такие же коренные жители Америки, как и вы, и ваши земли – это наши земли».
Древние берберские народы под названием «мазих» или «амазих» имеют афро-хамитское происхождение и всегда населяли территории между Марокко и Западным Египтом, которые на юге простирались до самого Сахеля. Их многочисленные царства встретились с финикийскими поселенцами, основавшими Карфаген, и берберы сформировали ядро населения Карфагенской империи. После окончания Пунических войн берберов завоевывали римляне, византийцы и вандалы. Однако им удавалось сохранять свои культурные особенности на протяжении многих веков. Среди регионов их обитания называют Нумидию, Мавританию и некоторые другие. Христианство распространилось по Северной Африке в течение первых веков новой эры, и новый город Карфаген стал оплотом североафриканского христианства параллельно с Александрией, в которой обосновалась патриархия коптов.
Крупные еврейские общины начали появляться на берберских территориях в первом веке нашей эры.
После вторжения в Египет под командованием Амр Ибн Аль-Аса полчища халифата совершили марш-бросок через пустыню Сахара, дойдя до берберских поселений, где столкнулись с упорным сопротивлением в 642 и 669 гг. н. э., особенно в районах современного восточного Алжира и Туниса. Завоевание арабами берберских территорий стало важной исторической вехой, подобно англо-иберийскому освоению обеих Америк. Оно ознаменовало полное изменение облика преобладающей культуры, существенное преобразование этнического большинства, а также смену религиозной принадлежности.
После ряда сражений, которые начались в Киренаике (современной Ливии) и распространились на некоторые западные регионы Северной Африки (современные Тунис, Алжир и Марокко), завоеватели халифата под предводительством полководцев и эмиров, назначаемых на Аравийском полуострове, сломили сопротивление берберов. Огромные территории на севере африканского континента были присоединены к империи, расширяющейся с востока. Арабские войска собрались в Кайруане к югу от города Тунис и продвинулись к Атласским горам и окружающим их равнинам. Исконная родина берберов пала жертвой мусульманской экспансии в Северной Африке, с берегов которой произошло последующее вторжение в Испанию.
В отличие от предыдущих завоевателей, арабские правители настаивали на полной ассимиляции. С начала VII века в процессе арабизации и исламизации серьезным испытаниям была подвергнута самобытность крупных сегментов берберского населения. Важно отметить, что хотя сопротивление берберов замедлило процесс ассимиляции, некоторые коренные племена присоединились к завоевателям, как это происходило в Сирии и Месопотамии.
Одним из известных берберов, вставших под знамена халифата, был Тарик бен Зияд – блестящий полководец оккупационных войск, которые высадились на побережье Испании и примерно в 715 г. н. э. разгромили армии христиан-вестготов. В его честь гора, возвышающаяся над узким проливом между Иберией и Марокко, была названа «горой Тарика». В европейских языках это название со временем превратилось в «Гибралтар». Тарик провел армию халифата через всю Иберию, дав сначала династии Омейядов, а затем династии Аббасидов то, что не мог себе представить ни один предводитель мусульманской империи: часть христианской Европы. В этой местности были плодородные земли и множество пресноводных источников. Завоеватели назвали ее Андалусией, или землей вандалов. Однако полководец, который был для халифата примерно тем же, что спустя многие века Кортес для испанской империи, не удостоился тех почестей, которых заслуживал. Как только он добился победы в Андалусии, арабская знать из Дамаска захватила власть от имени чисто арабской династии Омейядов, известной своим пренебрежительным отношением к другим этническим группам, особенно к выходцам из Африки, даже если последние были мусульманами.
С самым знаменитым бербером в арабской истории обошлись как с второразрядным обывателем, несмотря на то, что он бросил несметные богатства к ногам правителей арабского халифата в Леванте. «Просто с этнической точки зрения он не был первостатейным подданным, – говорит Ферхат Мехенни, лидер современного движения за автономию берберов в Алжире, – потому что не являлся выходцем из правящего класса арабов, двигавшихся с востока со времени начала завоевания».
История Тарика в высшей степени показательна для всей многовековой истории вплоть до наших дней. Берберы разделились на две группы.
Первая группа – это арабизированные берберы, ставшие частью арабского населения, переселившегося в эти места из Аравии и Леванта. Это эквивалент метисов в Латинской Америке – смесь европейцев с коренным американским населением. Некоторые утверждают, что арабо-берберы, обратившиеся в ислам, вполне возможно, сегодня являются демографическим большинством в регионе от Марокко до Алжира. Вторая группа берберов сохранила свои доарабские культурные традиции и наследие – в частности, в отдельных анклавах, встречающихся на территории всего Магриба.
С утратой Андалусии западные границы халифата отступили к северному Марокко. Арабские правители, опасаясь дальнейших набегов европейцев, ослабили процесс арабизации берберов. В XVI веке Османский султанат заявил о притязаниях на всю Северную Африку, назначив своих чиновников «валисами» в Магрибе. Эти исторические события дали берберам возможность перевести дух и вздохнуть свободнее. Они позволили их культуре пережить еще несколько столетий, пусть и под игом султаната. Постепенно турецкое владычество отступило, и в 1830 г. Магриб начали колонизировать европейские державы. Франция прибрала к рукам Алжир, Марокко и Тунис, Испания захватила север Марокко, а Италия установила контроль над Ливией. И арабы, и берберы оказались оккупированными западными державами.
Когда в середине XIX века европейцы начали селиться в Алжире, французские власти попытались заручиться поддержкой берберов против усиливающегося влияния арабского национализма и ваххабизма. В течение нескольких десятилетий внутри общин берберов «амазих» сталкивались две тенденции. Одна идеология призывала берберов к более решительной поддержке ислама для противодействия французскому колониализму, тогда как другая утверждала, что реальной угрозой для берберского этноса является арабский национализм.
Историки берберских народов соглашаются с двусмысленностью эволюции их политических движений. Хотя многие берберы сражались с французским колониальным игом с самого начала вплоть до достижения полной независимости всех стран Магриба, другие сосредоточились на борьбе за автономию и независимость берберских народностей. Перед этими коренными народами стоял выбор: либо примкнуть к арабскому националистическому движению (в частности, в Алжире) и воевать с французами за светское постколониальное государство, либо вести битву непосредственно за берберское государство или несколько государств.
Эту дилемму было нелегко разрешить. Будучи в основной массе мусульманами, берберы не обладали стойким иммунитетом против призывов к джихаду, чтобы покарать «неверных» колонистов. Арабские националисты при всей своей светскости нередко использовали идею «великого джихада против Франции», чтобы поднять на борьбу племена «амазих». Французские алжирцы и местные власти разыгрывали карту автономии берберов, направленной против будущего арабского доминирования. В конце концов, большинство берберских политических лидеров решили примкнуть к этническим арабам в их противостоянии французскому владычеству, и в Магрибе образовалось три арабских государства: Марокко, Тунис и Алжир. Все это бывшие провинции арабского и османского халифата.
В Марокко, обретшем суверенитет в 1956 г., этнические берберы составляют 40% населения. В современном Алжире, независимом с 1962 г., эта группа представляет собой внушительное меньшинство примерно в 30%. Однако, если учесть арабо-берберов, то численность коренного населения «амазих» может достигать свыше 70% всего Магриба. Как и в Судане, количество арабских переселенцев здесь уступает по численности коренным североафриканским жителям. Однако смешанное население Магриба в политическом отношении находится под влиянием арабских националистов и исламистов, хотя в повседневной культурной жизни дают знать о себе как берберские, так и арабские корни.
Гораздо более многочисленные берберы Марокко, особенно те, что живут в районе Атласских гор, чувствуют себя намного комфортнее алжирских соплеменников. Конституционная монархия в Марокко связана кровными узами со многими представителями этих племен. Но даже в умеренном Марокко некоторые берберы опасаются джихадизма, поскольку он угрожает их образу жизни и робким попыткам установить выборную демократию.
В отличие от Марокко, в Алжирской Народно-Демократической Республике берберский вопрос стоит намного острее. Центром борьбы берберов в Алжире является регион Кабилия, стремящийся к автономии. Его жители поднимают вопросы самоопределения и демократизации так настойчиво, как никто этого еще не делал в истории Магриба.
Проблема кабилов
Берберское население распространено по всему региону – от небольших общин в Ливии, Тунисе и Египте до более крупных групп в Сахеле, таких как туареги, живущие в Мавритании, Мали и Нигере и до северных пределов Буркина-Фасо. Самые многочисленные берберские народности живут в Магрибе. Среди них шилу, ташелхиты на юге Марокко численностью 8 миллионов человек, народ риффиан на севере Марокко и шауйи в Алжире.
Однако наибольшее стремление к автономии и берберский этнический национализм присущи народности кабилов в северном Алжире, которая в значительной степени сохранила свой древний язык и культуру.
Географически Кабилия располагается к востоку от столичного города Алжир. В этой преимущественно гористой местности живет 5 миллионов кабилов-берберов. Большинство сосредоточено в трех берберских провинциях: Тизи-Узу, Беджая и Буира. Примерно 50% населения провинций Сетиф, Бордж-Бу-Арреридж и Бурмедес также говорят на кабильском языке. Кроме того, половина населения в трехмиллионной столице Алжир – это кабилы. В силу бедности и плотности населения Кабилия – источник более половины всех алжирских эмигрантов во Франции. Будучи одним из старейших очагов сопротивления в берберской культуре, Кабилия бунтовала несколько раз за последние несколько десятилетий, требуя культурной автономии, которая включала бы и право получать образование на древнем языке амазих.
С Ферхатом Мехенни, президентом Движения за автономию кабилов, я встречался в Конгрессе США осенью 2009 г., где он ознакомил конгрессменов с положением дел на его родине. Он, в частности, заявил: «На протяжении многих веков, в полной изоляции от внешнего мира, наш народ всячески оберегал самобытность своей горной родины, когда весь регион находился во власти династий Омейядов, Аббасидов и Османов, а также их вассалов. Во времена французского колониализма наш народ стремился к автономии, поэтому кабилы присоединились к движению сопротивления, чтобы создать независимый, свободный и светский плюралистический Алжир, где арабы и берберы, включая кабилов, мусульман и немусульман, могли бы жить в мире и справедливости. Но после освобождения арабские националисты захватили власть в Алжире и не пожелали создать кабильскую автономию. С тех пор мы сражаемся за наши фундаментальные права – право на сохранение самобытной культуры и право просто быть другими, несмотря на совместное проживание с арабами».
Подобно многим кабильским лидерам, Мехенни находится в изгнании, живет во Франции и служит послом своей этнической общины, странствующим по всему миру. В Вашингтоне проявили интерес к его делу, но для начала задали на удивление простые вопросы: «Кто такие кабилы? Кто такие берберы? Вы арабы? Какую религию вы исповедуете?» – спрашивали законодатели, руководители исследовательских центров и даже журналисты. Подобные вопросы никогда не задаются в отношении палестинцев, не говоря уже об израильтянах или курдах. Почему на Западе проявляют такое невежество в отношении этого народа численностью 5 миллионов человек, будучи прекрасно информированы о населении Косово? Кабилы боролись за свою культурную самобытность и политические права с 70-х гг. прошлого века, когда их подавлял правящий Фронт национального освобождения (ФНО), североафриканская разновидность партии Баас в Сирии и Ираке. Режим, поглощенный процессом арабизации, систематически отвергал требования ввести язык амазих для обучения детей в школах и в качестве одного из государственных языков.
По словам Алекса Медуни, представителя кабилов в Вашингтоне, навязывание со стороны ФНО арабского языка и арабской культуры берберам в целом и кабилам в частности воспринималось этими меньшинствами как разновидность «этнических чисток». «С самого первого дня независимости кабилы непрестанно подавлялись на протяжении трех десятилетий – прежде всего панарабистами и социалистической элитой в Алжире. Когда после окончания холодной войны власть военных была демонтирована и произошла смена режима, арабские националисты, поддерживаемые военными, а также набирающим силу движением исламистов-салафитов, возобновили давление. У кабилов не было передышки после ухода французов, и это несмотря на то, что они сражались на передовой линии освободительной борьбы». Первое поколение изгнанных с родины кабилов продолжило борьбу за права своего народа в эмиграции. Ряд изгнанных берберов-интеллектуалов поддерживали идею создания берберского государства или по крайней мере кабильской автономии.
В 1980-е гг. в арабских националистических кругах Леванта и во всем Магрибе не допускалось и мысли о том, что неарабские меньшинства могут быть чем-то недовольны. Разговоры на эти темы – от проблемы курдов в Ираке до бедственного положения берберов в Алжире – считались под запретом. В эти бурные годы, пока продолжалась холодная война, я писал о деле кабилов и берберов в ежемесячной газете, которую издавал в Бейруте. В крайне враждебном окружении, где всякий, кто поднимал вопрос о положении меньшинств в арабском мире, считался врагом, мои статьи были заклеймены как «подстрекательство к дроблению региона путем распространения вредоносной пропаганды о бедственном положении меньшинств в арабском мире».
Кабилы и джихадисты в алжирской гражданской войне
В 1991 г. Исламистский фронт спасения (ИФС) с небольшим перевесом победил на первых многопартийных выборах в Алжире. Хотя исламисты находились в меньшинстве, многочисленные слои населения, включая берберов, проголосовали против прежних авторитарных кандидатов, поддерживаемых ФНО. Однако ИФС не скрывал своих намерений сразу после прихода к власти установить исламистский режим, в котором не будет места светской многопартийной системе. С тех пор многие исламисты-салафиты прибегают к джихадистскому насилию и ведут террористическую войну.
В течение последнего десятилетия гражданская война в Алжире ведется джихадистами посредством вооруженных исламских групп салафитов (ВИГ), которые боролись не только с правительством, но и со светским гражданским обществом. Алжирские гражданские лица, арабы и берберы, сильно пострадали, находясь между джихадистами и правительственными войсками, как между молотом и наковальней. В результате варварской бойни от рук салафитов-террористов погибло 140 тыс. гражданских лиц. Слепой террор салафитов был в равной мере направлен против арабов и берберов. Женщины, дети, старики, художники и музыканты, государственные служащие были убиты или изувечены.
Джихадисты расправлялись с гражданским населением, стремясь посеять панику среди светски и умеренно настроенных граждан. В частности, убийство знаменитого кабильского певца Лунеса Матуба в 1998 г. послужило сигналом к эскалации конфликта между арабскими джихадистами и кабилами амазих. Матуб, убитый в районе Тизи-Узу, столицы Кабилии, был гордостью берберов. Помимо гражданской войны между салафитами и правительством, а также терактов джихадистов против светских символов, вспыхнула конфронтация между джихадистами и кабилами.
Столкновение джихадистов с этой особенно умеренной и светской общиной берберов имело ярко выраженные и глубокие идеологические корни. На поверку исламисты-салафиты ВИГ оказались экстремистской разновидностью джихадистов, своим фундаментализмом напоминающей «Талибан». Их призывы к созданию радикального исламского государства, естественно, противоречили интересам светских и либеральных кабилов. Джихадисты не только идеологически чужды кабилам, говорящим на языке амазих, но и олицетворяют в их глазах возрождение средневекового халифата, вооруженное вторжение которого в VII веке привело к падению берберских государств.
Борьба между джихадистами и кабилами всегда была борьбой между возрождающимся тоталитарным халифатом и либеральной демократией, между прошлым и будущим. Столкновения на территории компактного проживания кабилов и берберов оставили незаживающие душевные раны у миллионов людей, живущих в Алжире и в эмиграции.
Кабилы и будущее региона
После терактов 11 сентября и войны в Ираке 2003 г. борьба кабилов стала восприниматься в совершенно ином свете. Прежде всего, в рамках глобальной войны с джихадистами кабилы позиционировали себя как движение сопротивления тоталитарным террористам, и во многом им помогли в этом алжирские салафиты. Хотя верно то, что «“Аль-Каида” в Магрибе», новый оплот алжирских и марокканских джихадистов с 2006 г., вербовала в свои ряды немало кабилов, верно и то, что берберское общество в северном Алжире и во всем регионе всегда было более решительно настроено против салафитской повестки дня, чем другие меньшинства в регионе. Светские кабилы – самые непримиримые и интеллектуальные противники идеологии «Аль-Каиды».
Помимо идеологического столкновения, кабилы были вдохновлены другими событиями в регионе: «Мы видели, как член Лиги арабских государств Ирак предоставил курдам фундаментальные права через несколько лет после падения партии Баас», – сказал мне Ферхат Мехенни. Далее этот политический лидер, глубоко тронутый гибелью кабильского музыканта, провел своего рода историческую параллель. Почему бы с кабилами и берберами в целом не обращаться как с курдами в Ираке? Почему не предоставить им автономию, право на формирование местных органов самоуправления, культурных и общеобразовательных учреждений? И курды, и кабилы являются неарабскими этническими группами, волей судеб живущими в арабском государстве. В конце концов, им должны предоставить фундаментальные права или позволить создать собственное государство. Мехенни также упомянул Дарфур и чернокожее население Судана – еще одной арабской страны, которая отказывается предоставить фундаментальные права своим меньшинствам. В отличие от Курдистана или Дарфура, Кабилия не переживала бойни или резни таких масштабов, как та, что имела место в Ираке и Судане. «Но все зависит от того, кто находится у власти в Алжире, – сказал Медуни, американский лидер кабилов. – Если джихадисты захватят власть в Алжире, и арабы, и кабилы заплатят высокую цену», – справедливо заключил он.
Сложность ситуации в Алжире состоит в том, что там существуют три враждующих полюса: правительство, джихадисты и кабилы. Кабилы обвиняют режим в том, что он препятствует признанию самобытности берберов амазих. Признание Алжиром кабилов имеет огромное значение для этой доарабской народности. «Наше правительство активно участвует в международных форумах в поддержку прав палестинцев, которые находятся на расстоянии нескольких тысяч километров от нас, но не признает права собственного народа в Кабилии», – говорит Мехенни. Он и его единомышленники недоумевают, почему Лига арабских стран добивается справедливости в отношении Газы и требует вывода вооруженных сил с Западного берега, но не обращает внимания на положение дел в Тизи-Узу. Этнические притязания кабилов законны и должны быть рассмотрены международным сообществом и правительством Алжира.
Правительство Алжира ведет тяжелую битву против «Аль-Каиды» и местных террористических группировок. Многие алжирские арабы являются светскими людьми и гуманистами, решительно сопротивляющимися наступлению салафитов. Международное сообщество должно помочь алжирскому правительству противостоять джихадистам и в то же время облегчить диалог между Алжиром и Тизи-Узу.
Лучшим решением, в пользу которого выступают представители кабильских демократов, стало бы создание коалиции либеральных алжирцев, кабилов и других берберов. Вне всякого сомнения, это привело бы к образованию демократического большинства в Алжире. Такая коалиция и светское правительство образовали бы единый фронт, оставив «Аль-Каиду» в изоляции. «В случае подобного поворота демократическая культура могла бы возобладать в стране, и в конечном итоге центр признал бы периферию», – говорит Мехенни. Летом 2010 г. он и его соратники сформировали правительство в изгнании.
Если арабы и кабилы вместе выступят в защиту демократии, они смогут осуществить настоящую революцию против тоталитарных доктрин джихадистов. Проблема в том, чтобы найти мужественное меньшинство, которое начнет реформу большинства.
На берегах Северной Африки дуют два ветра: ветер ужасов джихадизма и ветер надежды на демократическое обновление.
Валид Фарес – американский ученый и публицист ливанского происхождения, автор многих книг о ситуации на Ближнем Востоке.
Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739768
После стабильности
Арабский мир и пределы авторитарной модернизации
Резюме: Процессы, идущие сегодня в странах Северной Африки и Ближнего Востока, не надо сравнивать с падением Берлинской стены. Арабские события – это не «бархатные революции» в Восточной Европе, хотя западные журналисты с надеждой ищут аналогии.
В феврале в Мюнхене проходила очередная конференция по безопасности, на которую собирается весь мировой истеблишмент. Организаторы загодя составили насыщенную повестку дня, но выдерживать ее удавалось с трудом. Участникам явно не терпелось досидеть до перерывов, чтобы в прямом эфире увидеть трансляцию с главной площади Каира. Искушенные в международных делах, они казались обескураженными.
Неожиданные потрясения в Северной Африке и на Ближнем Востоке сформировали другую повестку дня не только мюнхенской конференции, но и, по сути, всей большой политики. Осмысление новой ситуации, которая продолжает стремительно развиваться сразу в нескольких странах региона, еще впереди, и, судя по судорожным шагам, предпринимаемым внешними игроками, они слабо понимают, что именно происходит. По крайней мере, готовность ведущих западных держав вмешаться в гражданскую войну в Ливии, не имея не только плана действий, но даже достоверных данных о диспозиции на месте, демонстрирует скорее растерянность, чем решительность. Между тем, кровь мирного населения льется и в других частях Ближнего Востока. И если коалиция, спешно собранная против полковника Каддафи, захочет быть последовательной в своей политике, то конца вмешательству в дела этого региона не видно.
Причины революций – вовне и внутри
Первая реакция Запада на народные выступления в Северной Африке и на Ближнем Востоке оказалась дежурной. В Вашингтоне и европейских столицах заговорили о фундаментальных ценностях – о правах человека и демократии. То есть о том, чем длительное время в отношении североафриканских и ближневосточных режимов пренебрегали. Ради интересов относительной стабильности и нефти.
Незадолго до нынешних событий, в ноябре прошлого года, состоялся саммит Евросоюз – Африка. Лидер ливийской революции полковник Муаммар Каддафи объявил, что Африка готова сотрудничать только с теми европейскими государствами, которые не будут выставлять «непомерных» требований по части соблюдения прав человека и норм демократии. И заодно запросил у Брюсселя 5 млрд евро на предотвращение миграции в Европу.
Надо сказать, что Запад не то что «непомерных», а вообще никаких сколько-нибудь серьезных требований такого рода к Каддафи и не предъявлял. Как и к другим руководителям Северной Африки и Ближнего Востока, которые теперь либо свергнуты, либо продолжают сопротивляться. Лишь изредка из Брюсселя раздавались вежливые сожаления о том, что в государствах региона права человека все же нарушаются, управление экономикой и обществом не укладывается в демократические нормы, а экспорт беженцев не сокращается.
Подход с моральной точки зрения сомнительный, но рациональный. Ведь без двойных стандартов странам НАТО пришлось бы жить в условиях постоянных санкций против недемократических режимов, а то и воевать с каждым из множества диктаторов, сменяющих один другого. Чтобы разорвать этот замкнутый круг, требовались бы длительные оккупации освобожденных от тиранов территорий, что влетает в копеечку. К тому же есть невеселый опыт силового распространения демократии в Ираке и войны в Афганистане. Там оккупационные контингенты попросту застряли при удручающем, с точки зрения целей вторжения, эффекте.
Волнения в Северной Африке и на Ближнем Востоке начались внезапно. Правда, эксперты указывают на «рейтинг ботинкометания», составленный летом прошлого года Всемирным банком, который сопоставлял такие показатели, как уровень нищеты, грамотности населения, безработицы, коррупции и прочее. В среднем для бунтующего сегодня региона цифры оказались если и не на предреволюционном, то уж точно на весьма тревожном уровне. Но внимание на это обратили только задним числом.
Устроить революцию извне, о чем сейчас много говорят, невозможно, если к ней нет предрасположения внутри. Вероятнее всего, имеет место комплексный феномен, который включает в себя разнообразные факторы экономического, социального, геополитического характера. Например, ряд экспертов справедливо говорят об общем росте национального самосознания в арабском мире. Среди прочего он порожден неудачами Израиля, извечного «экзистенциального» оппонента, в ливанской кампании 2006 г. и операции в секторе Газа два года назад, да и вообще некоторым ослаблением политических позиций еврейского государства.
Нельзя сбрасывать со счета коммуникационный фактор. С одной стороны, массовая доступность данных о «настоящей» жизни в более благополучных частях планеты, с другой – повсеместное распространение «революционной литературы» через информационные и социальные сети. Если большевистскую «Искру», выходившую крошечными тиражами, по мере возможностей несли в массы курьеры-одиночки, то «твиттер» позволяет пустить революционную искру повсюду и в режиме реального времени.
Можно назвать и вполне конкретные экономические причины взрыва. Так, в начале года индекс цен на продовольствие превысил 230 пунктов, что исчерпало способность правительств субсидировать базовые продукты питания. Прогнозы Всемирной продовольственной организации на текущий год не радужные – мировое производство зерна снизилось из-за засухи в США и России, наводнений в Австралии и Канаде. Более долгосрочные продовольственные прогнозы тоже тревожны. Среди причин кризиса называют производство биотоплива. Только в Соединенных Штатах от пищевых нужд отвлекается на замену бензина до трети всего урожая кукурузы. И велика вероятность, что мировое сообщество в скором времени столкнется с массовыми «голодными бунтами», которые дестабилизируют прежде всего африканские страны, расположенные южнее нынешней горячей линии.
Правда, в Северной Африке удорожание продовольствия все-таки трудно отнести к главному спусковому крючку восстаний. В той же Ливии Муаммар Каддафи за счет нефтяных доходов обеспечил вполне приемлемый уровень жизни, хотя с безработицей среди молодежи он не справился. Ливийская конъюнктура в целом положительно оценивалась и МВФ, и Всемирным банком, а мировой кризис весь этот регион, как ни странно, пережил сравнительно легко. Специалисты российского МГИМО полагают, что решающую роль в раскачивании лодки сыграл не абсолютный, а относительный уровень благополучия – в североафриканском обществе возник взрывоопасный «разрыв между ожиданиями роста благосостояния и реальностью».
Политики на юге и севере Судана, в Эфиопии, Джибути, Объединенных Арабских Эмиратах говорят, конечно, о подрывной роли США, Израиля и неких неправительственных организаций. Но даже они признают, что основные причины революций в Египте и Тунисе, которые открыли «ящик Пандоры», кроются в поколенческом разрыве. В глазах молодых людей существующие несменяемые или династические режимы утратили либо быстро утрачивают легитимность, которую за ними признавали предыдущие поколения.
Институциональный дизайн региона не менялся с середины прошлого века. Большой Ближний Восток, по сути, обошли потрясения, прокатившиеся по мировой политике в конце ХХ столетия и радикально преобразившие Европу, Восточную Азию, Латинскую Америку и юг Африки. Нынешняя молодежь не выбирала тех, кто десятилетиями сидит у власти. Ей надоело терпеть и искать лучшей доли за границей, стыдиться за свою страну, сидеть во внутренней эмиграции и выслушивать вранье пропаганды. Надоели уверовавшие в собственное величие лидеры, за которых, будь выборы честными, едва ли кто-то проголосовал бы. И люди в арабском мире теряют страх.
Отрыв местного правящего сословия, семей и кланов руководителей, практически приватизировавших национальные богатства, от народа столь велик, что говорить о каких-то общих целях бессмысленно. Североафриканские и ближневосточные элиты не поспевали за обстановкой, прозевали появление среднего класса. В странах региона под предлогом угрозы исламского экстремизма была уничтожена всякая системная оппозиция, отсутствовала социальная мобильность. Стабильность режимов Северной Африки и Ближнего Востока оказалась видимостью.
Однако оппозиция состоит не только из эмансипированных молодых людей. Противники режимов разношерстны, и, скажем, волнения в Бахрейне и частично в Сирии имеют выраженный межрелигиозный характер. Среди тех, кто сражается против Каддафи, обнаружены боевики «Аль-Каиды». Революционные выступления в Тунисе и Египте, наиболее продвинутых государствах региона, стали предлогом для выяснения отношений с властью в других странах Африки и Ближнего Востока, где ситуация иная. Авторитарные режимы региона поражены кризисом, нуждаются в реформах, но разные группы оппозиционеров под прикрытием вполне демократических лозунгов могут преследовать и разные цели.
Главная мина еще не взорвалась
После того как коалиция, собранная для предотвращения резни в Бенгази, приступила к выполнению резолюции СБ ООН 1973, внимание политиков и экспертов сосредоточилось на Ливии. Но страсти не утихают и в других странах региона, а если говорить об Африке, то кровь льется и южнее средиземноморского побережья.
В Сирии демонстрации проходили в городах Нава, Тафас, Хомс, Эс-Санамейн, Алеппо. В Латакии сожгли офис правящей партии Баас. В город ввели войска. Основные требования демонстрантов – положить конец коррупции, улучшить систему социального обслуживания населения, решить проблему безработицы, отменить чрезвычайное положение. Президент Асад после долгих колебаний согласился на отмену ЧП. Но причины волнений, очевидно, не сводятся только к этому.
Господствующее положение в стране занимают алавиты – шиитское меньшинство, составляющее чуть более 10% от общего населения. В свое время, когда страна была еще подмандатной территорией Франции, эта община пользовалась французским покровительством. В 1982 г. Хафез Асад уничтожил 50 тысяч суннитов в Хаме. И надо полагать, что отголосок этой истории присутствует и в нынешних выступлениях против его сына Башара. Есть сведения о бесчинствах исламских экстремистов, которые занимаются поджогами и атакуют тех, кто требует реформ. Волнениями охвачена северо-восточная часть страны, населенная курдами. Лозунг курдов, многие из которых не имеют сирийского гражданства: «Мы хотим не только гражданства, но и свободы». Новый кабинет министров, назначенный президентом Асадом, приступил к работе над обновлением законодательства. Учрежден Институт по исламским и арабским исследованиям, что расценивается как попытка Дамаска привлечь на свою сторону духовенство.
В Египте события развиваются более благоприятно – гарантом плавных реформ выступает армия. Переходное правительство утвердило закон об уведомительном создании политических партий, но сохраняется запрет на партии, которые проводят дискриминацию по религиозному, этническому, половому или расовому признаку. Исламизации политики не заметно – глава Высшего военного совета заявил, что Египет не планирует разрывать мирный договор с Израилем, а операция в Ливии у Каира озабоченности не вызывает. В отношении видных представителей режима Мубарака и его семьи заведены коррупционные дела, его партия распущена.
В Иордании бунтующая молодежь требует отставки премьер-министра, прекращения политических репрессий, проведения реформ. Требования молодых оппозиционеров такие же, как в соседних странах – борьба с коррупцией и безработицей, принятие закона о выборах, упразднение марионеточного парламента и секретной службы. Премьер аль-Бакит был назначен на этот пост месяц назад. Ему-то король Абдалла II и поручил провести реформы. Но аль-Бакит уже был главой правительства в 2005–2007 гг., и оппозиция не видит в нем проводника обновления.
В Бахрейне борьбу с суннитской королевской династией ведет шиитская оппозиция. Военную помощь в подавлении выступлений оказала Бахрейну Саудовская Аравия. Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) возложил на Иран ответственность за события в Бахрейне. Есть сведения, что члены Совета готовят высылку граждан Ливана и Ирана, которых обвиняют в связях с «Хезболлой» и иранской разведкой. Дело зашло далеко – Бахрейн прекратил воздушное сообщение с Ираном, Ливаном и Ираком. Отозваны послы – Бахрейна в Иране и Ирана в Бахрейне. Тегеран обвиняется и во вмешательстве во внутренние дела Кувейта. Там раскрыта шпионская сеть, работающая на Иран. Два иранца и один кувейтец приговорены за шпионаж к смертной казни, послы отозваны и между двумя этими странами.
Уместно заметить, что Бахрейн, пожалуй, самое модернизированное государство арабского мира. Половину мест в парламенте, который выбирается так, как положено, занимает оппозиция. Женщины уравнены в правах с мужчинами, во всяком случае, могут голосовать.
В Йемене продолжаются массовые волнения. Президент Али Абдалла Салех, занимающий этот пост более тридцати лет, согласился уйти в отставку до конца 2011 г. и мирно передать власть военному совету. Но это не устраивает оппозицию. ССАГПЗ открыто призывает Салеха уйти, в США опасаются, что междоусобица отвлекает власти Йемена от антитеррористической борьбы. Есть информация, что в эту страну прибывают боевики «Аль-Каиды» и вступают в вооруженную борьбу с силами безопасности. А офицеры правительственных войск переходят на сторону восставших. Йеменская оппозиция вроде бы согласна вести переговоры с властями при посредничестве Эр-Рияда, однако столкновения не утихают. Война в Йемене способна поколебать относительную стабильность в Саудовской Аравии.
Сохраняется вероятность нового взрыва в Алжире. Оружия там не меньше, чем в Ливии, а исламисты уже побеждали на демократических выборах в 1991 г. и вели кровопролитную войну против военно-бюрократического режима. Новая междоусобица грозит вовлечением в нее Марокко. Ведь проблема спорной Западной Сахары не решена, а бойцы фронта ПОЛИСАРИО штыков в землю не воткнули. Боевые действия могут пересечь границы стран зоны Сахеля: Мали, Чада, Нигера, а есть еще и неспокойные районы Судана. Власти Алжира укрепляют границы с Ливией, откуда, по их мнению, просачиваются боевики «Аль-Каиды» в странах исламского Магриба. Они известны как похитители европейцев, но их может привлечь и шанс отомстить за поверженных когда-то братьев по идеологии. Тогда в Алжире главной действующей силой окажутся откровенные радикалы-исламисты.
Огонь бикфордова шнура, подожженного в Тунисе, еще не дошел до самой большой мины, которая заложена под существующий порядок на Большом Ближнем Востоке. Это возможность противостояния между самой мощной шиитской державой Ираном и его суннитским аналогом – Турцией. Судя по тому, как стремительно демократические движения в той же Сирии или Бахрейне переходят в шиито-суннитский конфликт, к тактическим союзам Анкары и Тегерана, которые сейчас демонстрируют друг другу подчеркнутую почтительность, следует относиться осторожно. Потому что обе эти страны откровенно претендуют на лидерство в исламском мире, обе достаточно сильны в военно-экономическом отношении. Каждая из них следует собственным модернизационным исламским проектам и настойчиво предлагает их близким и далеким соседям.
Неуемный полковник
В отличие от президентов Туниса и Египта глава Ливии не отступил перед оппозицией и развернул боевые действия против повстанцев. Иначе говоря, Каддафи не выполняет резолюцию СБ ООН 1973. Россия и Китай воздержались при голосовании по этой резолюции, другими словами, «пропустили» ее. Суть документа – защита гражданского населения Ливии от насилия, совершаемого его собственным правительством, но формулировки открывают возможность широкой военной операции против войск Триполи.
Резолюция 1973 – первый в истории документ ООН, разрешающий военное вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Сербию бомбили без санкции ООН, вторжение в Ирак тоже происходило в обход Совета Безопасности. Иначе говоря, резолюция 1973 – это признание того факта, что в случае с Ливией отсутствие насилия извне означает его рост внутри.
Разумеется, у ведущих членов коалиции есть интересы в Северной Африке. Личные счеты к ливийскому полковнику, вероятно, имеются и у Николя Саркози, и у Сильвио Берлускони, двух европейских руководителей, которые особенно усердствовали в налаживании коммерческих отношений с Триполи. Лондон тоже не отставал, но в лице предыдущих лейбористских властей, так что консерватор Дэвид Кэмерон в этом смысле запятнаться не успел. Как бы то ни было, среди причин бомбовых ударов по Ливии не стоит искать следы мирового заговора или американских нефтяных интересов (2% мировой добычи – не настолько солидный куш). Скорее речь идет о беспомощности мирового сообщества перед теми, кто стреляет в собственный народ. Поспешные удары еще до составления каких-либо конкретных планов операции – это следствие смятения, которое охватило западных лидеров после начала событий в регионе.
Некоторые из друзей Каддафи (надо сказать, весьма немногочисленных) именуют его сейчас не иначе как «лидером арабского мира». И утверждают, что Запад развернул на него охоту именно в этом качестве. На самом деле полковник никогда таковым не являлся, хотя очень хотел. Хотел настолько, что вызвал стойкое отторжение практически у всех соседей, что и аукнулось при голосовании в СБ ООН по резолюции 1973 – не поддержи ее активно Лига арабских государств, ни Россия, ни Китай, вероятнее всего, не согласились бы «пропустить» документ.
Каддафи всегда был неугомонным революционером. Во имя реализации своих экстравагантных идей бомбил Хартум. Разжигал гражданскую войну в Чаде, да так, что ухитрился объединить против себя таких антагонистов, как Ирак, Египет и США. Семь раз принимался сколачивать союзы с Сирией, Египтом, Тунисом и Чадом. Вошел в историю как автор всполошившего Африку плана Великой исламской сахарской империи. Все кончилось, однако, убийством президента Гвинеи-Бисау, свержением президента Верхней Вольты и неудавшимся переворотом в Нигерии и Гамбии.
Подвергаться атакам Каддафи тоже не впервой. Рональд Рейган бомбил Триполи и Бенгази в 1986 г. в качестве возмездия за теракт на берлинской дискотеке, где погибли американские военные. В 1989 г. Соединенные Штаты наносили удары по Ливии, подозревая, что полковник строит завод по производству боевых отравляющих веществ. Много говорят об американском лайнере, сбитом в 1988 г. над Шотландией, но это отнюдь не единственный такого рода «подвиг» вождя Джамахирии. Кстати, остается только диву даваться, как при таком послужном списке Муаммар Каддафи сумел не просто договориться с Западом в начале 2000-х гг., но и стать для всех желанным деловым партнером.
Ливийская кампания, как и всякая локальная война, весьма непрозрачна. Например, только спустя несколько недель после начала событий более или менее прояснились основные группировки внутри повстанцев. Среди них – исламисты, в том числе боевики «Аль-Каиды» и регионалисты. Эти силы первоначально шокировали своих французских покровителей антисемитскими лозунгами. Третьей силой эксперты считают ливийских берберов, претензии которых на собственную этничность Каддафи не признавал. На самом деле они составляют чуть ли не десятую часть всего населения и относятся к числу наиболее непримиримых противников полковника.
Лондонская конференция, которая прошла в конце марта без участия главы Лиги арабских государств, представителей России, Китая и Африканского союза, наконец, выдвинула некий план и обозначила цель: Каддафи должен уйти – живым или мертвым. (О резолюции 1973 на этом собрании напоминало, пожалуй, лишь присутствие Генсека ООН.) Свои выступления перед прессой авторы плана неизменно заканчивали заявлением, что после ухода Каддафи ливийский народ должен сам решать свою судьбу. Такого рода стратегии составлялись накануне вторжения и в Афганистан, и в Ирак с той же конечной целью – предоставить народам право решать свои судьбы. Прошли годы, а иностранные державы по-прежнему не могут покинуть эти страны. Именно не могут, хотя явно все больше хотят. Есть основания предполагать, что в Ливии все может сложиться похожим образом.
Мирный выход или бесконечная рознь
К резолюции 1973 есть обоснованные претензии. Россия справедливо критикует ее за расплывчатые формулировки. Де-факто коалиция, не мудрствуя лукаво, встала на сторону повстанцев, которых, по сути, нельзя считать чисто гражданским населением – они вооружены. Среди причин, по которым Россия только «пропустила» резолюцию, а не проголосовала за нее, министр иностранных дел Сергей Лавров назвал именно отсутствие в документе четких ограничений применения силы. Полагаю, что Москва заняла совершенно верную позицию по отношению к происходящему в Ливии: у нас хватает дел внутри страны, скоро выборы, нужна модернизация и т.д. Театр этих военных действий от России достаточно далек, но у Москвы есть возможность претендовать на посредничество, требовать прекращения огня и скрупулезного следования резолюции 1973.
Стороны конфликта в Ливии предельно ожесточены. Но это не основание, чтобы отвергать инициативы мирного урегулирования. Прецедент есть – развод противоборствующих сторон в Судане без применения силы, который, правда, закончился отделением Юга страны от Севера. Зато появились возможности их мирного развития. Потребовалось заинтересованное сотрудничество стран «большой пятерки» СБ ООН. Оно состоялось в том числе благодаря перезагрузке российско-американских отношений, российско-китайскому стратегическому партнерству и желанию Евросоюза обрести субъектность во внешней политике. Общими усилиями удалось переломить скептическое отношение к официальному Хартуму Великобритании и Франции. Помогла, конечно, и слаженная работа с ООН и Африканским союзом. Решающую роль сыграл консенсус элит Севера и Юга Судана, которые прагматично согласились, что лучше справедливо делить нефтяные прибыли, чем лить кровь и бесчинствовать ради неких идеологических догм.
Заметную роль в суданском урегулировании сыграл институт специальных представителей, среди которых был и спецпредставитель президента России. Главная их задача состояла в том, чтобы контролировать Всеобъемлющее мирное соглашение и следить за ситуацией в Дарфуре. Спецпредставителю России выпала особая роль в «суданском досье», ведь западные посредники обязаны были избегать личных встреч с президентом Судана Омаром Аль-Баширом, на которого завел дело Международный уголовный суд. У российской стороны сложились исключительно конструктивные отношения со всем пулом международных посредников, прежде всего с представителями США и Китая. При всех тонкостях работы не было зафиксировано ни единого случая, когда российские позиции разошлись бы с американскими. Это очевидное, хотя не столь известное свидетельство успеха перезагрузки. Представляется, что мы недооцениваем нашу собственную роль в суданском урегулировании. А ведь это демонстрация реальных возможностей России играть важную роль в делах Африки и Ближнего Востока.
Надо сказать, что жестокости, которыми сопровождалась междоусобица в Судане, намного превосходили то, что пока наблюдается в Ливии. Однако международные организации, ООН и Африканский союз вместе с институтом спецпредставителей добились демократических (по африканским меркам) всеобщих выборов и референдума по самоопределению суданского Юга. Это кропотливая работа – челночная дипломатия между центрами Юга и Севера страны, консультации с лидерами соседних стран, с ООН, с контингентом миротворцев, с вождями повстанцев, инспекции лагерей беженцев в Дарфуре и т.д. Имея такой опыт, можно с уверенностью сказать – при желании мировое сообщество в состоянии обойтись в Ливии и без бомбометания. И это – главный урок суданского урегулирования. Тем более что за прекращение огня в Ливии вместе с Россией выступает и Африканский союз, сыгравший чрезвычайно важную роль в установлении мира в Судане.
Есть угроза, что после свержения Каддафи Ливия пойдет путем, с которого в Судане в конце концов удалось сойти – бесконечная племенная рознь, замешанная на деньгах, этнической неоднородности и религии. Если коалиция сумеет привести к власти в Триполи лояльное правительство, оно тут же погрузится в поиски мучительного компромисса по дележу нефти между племенами. А с востока грянет новое наступление, теперь уже подкрепленное силами «Аль-Каиды» и не гнушающееся откровенно террористическими методами. И тогда вмешиваться в ливийские дела извне придется вновь и вновь, а поток беженцев начнет захлестывать Европу.
К сожалению, вероятность такого сценария высока. Процессы, идущие сегодня в странах Северной Африки и Ближнего Востока, не надо сравнивать с падением Берлинской стены. Арабские события – это не «бархатные революции» в Восточной Европе, хотя западные журналисты с надеждой ищут аналогии. Параллели успокаивают. Но у народов Восточной Европы были идеологии, ясные цели и явные вожаки. В Северной Африке и на Ближнем Востоке демократические лидеры, мягко говоря, не ярки, зато со всех концов света срочно прибывают фигуры из ранее запрещенных экстремистских организаций. А в программах оппозиций внятно звучит только требование отставки президентов, после чего следуют общие пожелания. В обыденной жизни это называется «сорвать зло». А вот кто воспользуется затем революционным порывом – большой вопрос.
Ситуация в Северной Африке и на Ближнем Востоке имеет и еще одно толкование. В значительной степени это кризис авторитарных модернизаций в регионе, то есть такой политической модели, когда власти вознамериваются осчастливить и просветить свой народ без его участия. Такие страны, как Тунис, Египет, Ливия, Сирия, Иордания, Бахрейн не назовешь отсталыми, все они относительно успешно развивались (исключение составляет, пожалуй, Йемен). Но чтобы добиться устойчивости и социальной гармонии, мало одних только рыночных реформ, высоких темпов роста ВВП и приличного состояния финансовой сферы. Наступает время, когда народ больше не желает удовлетворяться материальными подачками, а требует свобод и прав. И подробный анализ социально-экономической ситуации в странах региона дал бы нам возможность увидеть пределы, на которые натыкаются авторитарные модернизации.
М.В. Маргелов – председатель Комитета по международным делам Совета Федерации Федерального Собрания РФ, специальный представитель президента России по Африке.
Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739767
Михаил Маргелов
Самопровозглашенное государство Азания может вскоре появиться на западе политической карты Сомали, федеральное правительство которого контролирует лишь отдельные кварталы столицы страны Могадишо, сообщает в воскресенье агентство Ассошиэйтед Пресс.
Пышная церемония, посвященная образованию нового государства, название которого напоминает вымышленную Анчурию из знаменитого романа О. Генри "Короли и капуста", состоялась в воскресенье в столице Кении Найроби.
Найроби поддерживает новую администрацию, полагая, что Азания сможет стать буферной зоной между Кенией и охваченной анархией Сомали.
По словам президента Азании Мохаммеда Абди Ганди (Mohamed Abdi Gandhi), новые власти, прежде всего, начнут отвоевывать территорию для своей страны у радикальной исламистской группировки "Аш-Шабаб".
Сейчас "Аш-Шабаб" контролирует большинство южных и центральных районов Сомали, а также значительную часть Могадишо.
Всего в Сомали существуют около десятка полусамостоятельных образований - наиболее влиятельные из них - Сомалиленд на северо-западе Сомали, который объявил о своей независимости от Могадишо в 1991 году. В республике существуют свои силы обороны, полиция, судебная система и валюта. Обстановка в этом полуавтономном непризнанном государственном образовании достаточно стабильная и мирная по сравнению с остальной территорией Сомали, однако официального признания Сомалиленд не получил.
На востоке Сомали существует автономный район Пунтленд, объявивший о своем ограниченном суверенитете 12 августа 1988 года.
Сомали перестало существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее лишь отдельные кварталы Могадишо.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в том числе связанные с "Аль-Каидой".
Отсутствие централизованной власти в стране привело к расцвету пиратства у берегов Сомали, с которым в последние годы с переменным успехом борется международное сообщество.
Международное рейтинговое агентство Fitch понизило долгосрочные рейтинги дефолта эмитента Ливии по обязательствам в иностранной и национальной валютах на три ступени, сообщает пресс-служба компании. Рейтинги упали с «ВВВ» до «ВВ» с перспективой дальнейшего снижения.
«Галопирующая хаотичность политических и экономических условий в Ливии уже несовместима с рейтингом инвестиционного класса», – объясняют в Fitch.
Сегодня Ливия отправила в отставку своего посла в США Али Сулеймана Ауджали за то, что тот переметнулся на сторону оппозиции. Тем временем в Вашингтоне жалуются на то, что разрозненность недовольных не дает США возможности оказывать им материальную помощь. Об этом сегодня заявила представитель Соединенных Штатов при ООН Сьюзан Райс. Ранее о намерении помогать оппозиции говорила госсекретарь Хиллари Клинтон, которая пообещала всестороннюю помощь Бенгази.
В настоящий момент США вместе с НАТО ведут переговоры насчет возможности «военного» решения ливийского вопроса.
За сутки от режима Триполи отмежевались еще и могущественные берберы, вожди которых отвергли диалог с главой государства Муаммаром Каддафи и выступили за свержение полковника. Племена берберов – одни из самых многочисленных в Северной Африке.
Революция и демократия в исламском мире
Резюме: Падающее воздействие великих держав создает политический вакуум на Ближнем и Среднем Востоке. Часть его заполнит Индия (в Афганистане), но в основном – на всей территории – усилится Китай. С учетом роста влияния Турции и Ирана состав игроков этого огромного региона и распределение сил будет в XXI веке больше напоминать XVII, чем ХХ столетие.
События в Тунисе и Египте продемонстрировали удивительный парадокс. Революции, вызвавшие эффект домино и поставившие на грань существования всю систему сдержек и противовесов в арабском мире, приветствовали не только Иран и «Аль-Каида», но и ряд западных политиков, первыми из которых должны быть названы президент и госсекретарь Соединенных Штатов. Отказ Николя Саркози предоставить убежище бежавшему из Туниса президенту Зин эль-Абидину Бен Али, который на протяжении десятилетий был оплотом интересов Парижа в Магрибе, еще можно было списать на растерянность или неизвестные широкой публике «старые счеты». Но призывы Барака Обамы и Хиллари Клинтон, которые в разгар охвативших Египет бунтов, погромов и антиправительственных выступлений требовали от египетского президента Хосни Мубарака немедленно включить Интернет, обеспечить бесперебойную работу иностранных СМИ, вступить в диалог с оппозицией и начать передачу ей власти, вышли за пределы не только разумного, но и допустимого. Вашингтон в очередной раз продемонстрировал, что в регионе у него нет не только союзников, но даже сколь бы то ни было ясно понимаемых интересов.
Непоправимые ошибки Америки
Откровенное до бесхитростности предательство главного партнера США в арабском мире, каким до недавнего времени полагал себя Мубарак, никак не может быть оправдано с практической точки зрения. «Либеральная оппозиция» во главе с экстренно прибывшим в Египет «брать власть» Мохаммедом эль-Барадеи, влияние которого в стране равно нулю, не имеет никаких шансов. Если, конечно, не считать таковыми возможное использование экс-главы МАГАТЭ в качестве ширмы, ликвидируемой немедленно после того, как в ней отпадет надобность. Заявления «Братьев-мусульман» о том, что, придя во власть, они первым делом пересмотрят Кэмп-Дэвидский договор, и сама их история не дают оснований для оптимизма. Амбиции еще одного потенциального претендента на египетское президентство, Генерального секретаря Лиги арабских государств Амра Мусы, несопоставимы с возможностями генерала Омара Сулеймана, которого Мубарак назначил вице-президентом. А переход власти к высшему военному командованию хотя бы оставляет надежду на управляемый процесс.
Ближний Восток: история проблемы
Георгий Мирский. Шииты в современном мире
Евгений Сатановский. Новый Ближний Восток
Усмотреть смысл в «выстреле в собственную ногу», произведенном американским руководством, очень трудно. Разве что начать всерьез воспринимать теорию заговора, в рамках которого Соединенные Штаты стремятся установить в мире «управляемый хаос», для чего готовы поддерживать любые протестные движения и организовывать какие угодно «цветные» революции, не важно, за или против кого они направлены. Альтернатива – полагать, что руководство США и ряда стран Европы охватила эпидемия кратковременного помешательства (кратковременного – потому что через несколько дней риторика все-таки стала меняться). Такое впечатление, что в критических ситуациях лидеры Запада следуют не голосу рассудка, государственным или личным обязательствам, но некоему инстинкту. Тому, который заставляет их во вред себе, своим странам и миропорядку в целом приветствовать любое неустроение под лозунгом «стремления к свободе и демократии», где бы оно ни происходило и кого бы из союзников ни касалось.
Какие выводы сделаны из этого всеми без исключения лидерами стран региона от Марокко до Пакистана – не стоит и говорить. Во всяком случае, израильтяне, которые до сих пор полагали, что в основе предвзятого отношения администрации Обамы к правительству Биньямина Нетаньяху лежат столкновение популистских американских теорий с торпедировавшей их ближневосточной реальностью, антиизраильское лоббирование и личная неприязнь, внезапно начали осознавать: дело гораздо хуже, это работает система.
В рамках этой системы исторически непоправимых ошибок, последовательно совершаемых президентами Соединенных Штатов, Джимми Картер в 1979 г. заставил шаха Ирана Мохаммеда Резу Пехлеви отказаться от противостояния с аятоллой Хомейни. Исламская революция в Иране, не встретив сопротивления, победила со всеми вытекающими для этой страны, региона и мира последствиями, одним из которых было введение советских войск в Афганистан.
Сменивший Картера Рональд Рейган поддержал не только фанатиков-моджахедов, но и создание «Аль-Каиды» во главе с Усамой бен Ладеном. Можно только вспоминать генерала ХАД (аналог КГБ в Демократической республике Афганистан) Наджибуллу, который при поддержке Запада мог стать в Афганистане не худшим руководителем, чем генералы КГБ и МВД СССР Алиев и Шеварднадзе в Азербайджане и Грузии. Вместо этого шиитский политический ислам в Иране получил достойного соседа и конкурента в лице террористического суннитского «зеленого Интернационала». Джордж Буш-старший в связи с краткосрочностью пребывания на президентском посту свой вклад в дело укрепления радикального политического ислама не внес. Он лишь провел «Войну в Заливе», ослабив режим Саддама Хусейна, но не уничтожив его в тот непродолжительный исторический момент, когда это могло быть поддержано всеми региональными игроками с минимальной выгодой для экстремистских организаций.
Зато Билл Клинтон, смотревший сквозь пальцы на появление ядерного оружия у Пакистана и проворонивший «черный ядерный рынок», организованный отцом пакистанской бомбы Абдулом Кадыр Ханом, поддержал авантюру израильских левых, приведшую Ясира Арафата на палестинские территории, и операцию пакистанских спецслужб по внедрению движения «Талибан» в качестве ведущей военно-политической силы Афганистана. Именно ближневосточный курс Клинтона привел к «интифаде Аль-Акса» в Израиле и мегатеракту 11 сентября 2001 г. в Соединенных Штатах.
Президент Джордж Буш-младший, пытаясь привести в порядок тяжелое ближневосточное наследство Клинтона, расчистил в Ираке плацдарм для деятельности не только «Аль-Каиды» и других суннитских радикалов, но и таких шиитских радикальных групп, как поддерживаемая Ираном Армия Махди. Иран, лишившийся в лице свергнутого и повешенного Саддама Хусейна опасного соседа, получил свободу рук для реализации имперских амбиций, в том числе ядерных, стремительно превращаясь в региональную сверхдержаву. Попытка иранского президента-либерала Мохаммеда Хатами наладить отношения с Вашингтоном после взятия американской армией Багдада была отвергнута, что открыло дорогу к власти иранским «неоконам» во главе с президентом Махмудом Ахмадинежадом. В Афганистане не были разгромлены ни талибы, ни «Аль-Каида», их лидеры мулла Омар и Усама бен Ладен остались на свободе, зато администрация, ведомая госсекретарем Кондолизой Райс, всерьез занялась демократизацией региона.
В итоге ХАМАС стал ведущей военно-политической силой в Палестине и, развязав гражданскую войну, захватил сектор Газа. Проиранская «Хезболла» укрепила позиции в Ливане, «Братья-мусульмане» заняли около 20% мест в парламенте Египта, а успешно боровшийся с исламистами пакистанский президент Первез Мушарраф и возглавляемая им армия уступили власть коррумпированным кланам Бхутто-Зардари и Наваза Шарифа. Страна, арсеналы которой насчитывают десятки ядерных зарядов, сегодня управляется людьми, стоявшими у истоков движения «Талибан» и заговора Абдула Кадыр Хана.
Наконец, Барак Обама, «исправляя» политику своего предшественника, принял политически резонное, но стратегически провальное решение о выводе войск из Ирака и Афганистана и смирился с иранской ядерной бомбой, которая, несомненно, обрушит режим нераспространения. Попытки жесткого давления на Израиль, переходящие все «красные линии» в отношениях этой страны с Соединенными Штатами, убедили Иерусалим в том, что в лице действующей администрации он имеет «друга», который опаснее большинства его врагов. Несмотря на беспрецедентное охлаждение отношений с Израилем, заигрывания с исламским миром, стартовавшие с «исторической речи» Обамы в Каире, не принесли ожидаемых дивидендов. Ситуацию с популярностью США под руководством Барака Обамы среди мусульман лучше всего характеризует реакция египетских СМИ на эту речь: «Белая собака, черная собака – все равно собака».
Поддержка американским президентом египетской демократии в варианте, включающем в систему власти исламских радикалов, помимо прочего откроет двери для дехристианизации Египта. Копты, составляющие 10% его населения и без того во многом ограничиваемые властями, несмотря на демонстрацию лояльности к ним, являются легитимной мишенью террористов. Их будущее в новом «демократическом» Египте обещает быть не лучшим, чем у их соседей – христиан Палестины, потерявшей за годы правления Арафата и его преемника большую часть некогда многочисленного христианского населения.
Упорная поддержка коррумпированных и нелегитимных режимов Хамида Карзая в Афганистане и Асифа Али Зардари в Пакистане, неспособность повлиять на правительственные кризисы в Ираке и Ливане, утечки сотен тысяч единиц секретной информации через портал «Викиликс», несогласованность действий Госдепартамента, Пентагона и разведывательных служб, череда отставок высокопоставленных военных и беспрецедентная публичная критика, с которой они обрушились на гражданские власти… Все это заставляет говорить о системном кризисе не только в ближневосточной политике, но и в американской управленческой машине в целом.
Инициативы Обамы по созданию «безъядерной зоны на Ближнем Востоке» и продвижению к «глобальному ядерному нулю», настойчиво поддерживаемые Саудовской Аравией, направлены в равной мере против Ирана, нарушившего Договор о нераспространении (ДНЯО), и Израиля, не являющегося его участником. Проблема не только в том, что эти инициативы не имеют шансов на реализацию, но в том, что они полностью игнорируют Пакистан, хотя опасность передачи части пакистанского ядерного арсенала в распоряжение Саудовской Аравии, а возможно, и не только ее, не менее реальна, чем перспективы появления иранской ядерной бомбы. Активная позиция в поддержку ядерных инициатив Барака Обамы, занятая в конце января с.г. в Давосе принцем Турки аль-Фейсалом, наводит на размышления. Создатель саудовских спецслужб известен не только как архитектор «Аль-Каиды», его подозревают в причастности к организации терактов 11 сентября в США и «Норд-Ост» в России. На этом фоне поспешные непродуманные заявления в адрес Хосни Мубарака только подчеркнули: Америка на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ) действует исходя из теории, а не из практики, и, не считаясь с реальностью, строит фантомную «демократию» (как когда-то СССР – фантомный «социализм»), безжалостно и бессмысленно сдавая союзников в угоду теоретическому догматизму.
Демократия с ближневосточной спецификой
Принято считать, что демократия – наилучшая и самая современная форма правления. Соответствующая цитата из Уинстона Черчилля затерта до дыр. Право народа на восстание против тирании, которое легло в основу западного политического обустройства последних веков – это святыня, покушения на которую воспринимаются в Вашингтоне и Брюсселе как ересь, сравнимая с попытками усомниться в непогрешимости папы римского. При этом расхождения между теоретической демократией и ее практическим воплощением в большей части стран современного мира не только не анализируются, но даже не осознаются «мировым сообществом», точнее политиками, политологами, политтехнологами, экспертами и журналистами, которые принадлежат к узкому кругу, не только называющему, но и полагающему себя этим сообществом.
Констатируем несколько аксиом ближневосточной политики. Знаменующий окончательную и бесповоротную победу либеральной демократии «конец истории» Фрэнсиса Фукуямы не состоялся, в отличие от «войны цивилизаций» Самьюэла Хантингтона. Во всяком случае, на Ближнем и Среднем Востоке демократий западного типа нет, и в ближайшие десятилетия не предвидится. В регионе правят монархи, авторитарные диктаторы или военные хунты. Все они апеллируют к традиционным ценностям и исламу до той поры, пока это ислам, не подвергающий сомнению легитимность верховной власти. Республиканские режимы БСВ могут до мелочей копировать западные органы власти, но эта имитация европейского парламентаризма не выдерживает проверки толерантностью. Права этно-конфессиональных меньшинств существуют до той поры, пока верховный лидер или правящая группировка намерены их использовать в собственных целях и в той мере, в которой это позволено «сверху», а права меньшинств сексуальных не существуют даже в теории. В отличие от западного сообщества, права большинства не подразумевают защиту меньшинств, но в отсутствие властного произвола дают большинству возможность притеснять и физически уничтожать их. Политический неосалафизм приветствует это, а ссылки теоретиков на терпимость ислама в корне противоречат практике, в том числе современной.
Любая демократизация и укрепление парламентаризма в регионе, откуда бы они ни инициировались и кем бы ни возглавлялись на начальном этапе, в итоге приводят исключительно к усилению политического ислама. Националистические и либеральные светские партии и движения могут использоваться исламистами только как временные попутчики. Исламизация политической жизни может быть постепенной, с использованием парламентских методов, как в Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, или революционной, как в Иране рахбара Хомейни, но она неизбежна.
Период светских государств, основатели которых воспринимали ислам как историческое обоснование своих претензий на отделение от метрополий, а не как повседневную практику, обязательную для всего населения, завершается на наших глазах. Все это сопровождается большой или малой кровью. Различные группы исламистов апеллируют к ценностям разных эпох, от крайнего варварства до сравнительно умеренных периодов. Некоторые из них готовы поддерживать отношения с Западом – в той мере, в какой они им полезны, другие изначально настроены на разрыв этих отношений. В одних странах исламизация общественной и политической жизни сопровождается сохранением государственных институтов, в других – их ликвидацией. Каждая страна отличается по уровню воздействия на ситуацию племенного фактора или влияния религиозных братств и орденов. Но для всех без исключения движения, которые, взяв власть или присоединившись к ней, будут обустраивать режимы, возникающие в перспективе на Ближнем и Среднем Востоке, характерны общие черты.
Движения эти жестко противостоят укоренению на контролируемой ими территории «западных ценностей» и борются с вестернизацией, распространяя на Западе «ценности исламского мира», в том числе в замкнутых этно-конфессиональных анклавах, растущих в странах Евросоюза, США, Канаде и т.д., под лозунгами теории и практики «мультикультурализма». Наиболее известными итогами сложившейся ситуации являются «парижская интифада», датский «карикатурный скандал», борьба с рождественской символикой в британских муниципалитетах, покушения на «антиисламских» политиков и общественных деятелей и убийства некоторых из них в Голландии, общеевропейская «война минаретов», попытка построить мечеть на месте трагедии 11 сентября в Нью-Йорке. Несмотря на заявления таких политиков, как Ангела Меркель и Дэвид Кэмерон о том, что мультикультурализм исчерпал себя, распространение радикального исламизма на Западе зашло далеко и инерция этого процесса еще не исчерпана. Усиление в среде местного населения Швейцарии, Австрии, Бельгии и других стран Европы консервативных антииммигрантских политических движений – реакция естественная, но запоздавшая. При этом антиглобалистские движения, правозащитные структуры и международные организации, включая ООН, с успехом используются исламистами для реализации их стратегических целей.
Консолидация против Израиля
Одной из главных мишеней современного политического ислама всех толков и направлений является Израиль. Борьба с сионизмом – не только единственный вопрос, объединяющий исламский мир, но и главное достижение этого мира на международной арене. Как следствие – гипертрофированное внимание мирового сообщества, включая политический истеблишмент и СМИ, к проблеме отношений израильтян и палестинцев. Утверждение в умах жителей не только исламского мира, но и Запада идеи исключительности палестинской проблемы – на деле едва ли не наименее острой в череде раздирающих регион конфликтов. Во имя создания палестинского государства многие готовы идти против экономической, политической и демографической реальности, да и просто против здравого смысла, о чем свидетельствует «парад признания» рядом латиноамериканских и европейских государств несуществующего палестинского государства в границах 1967 года.
Израиль пока выжидает и готовится к войне, дистанцируясь от происходящих в регионе событий, чтобы не провоцировать конфликт. Руководство страны осознает, что ситуация с безопасностью в случае ослабления режимов в Каире и Аммане, поддерживающих с Иерусалимом дипломатические отношения, вернется к временам, которые предшествовали Шестидневной войне. Любая эволюция власти в Египте и Иордании возможна только за счет охлаждения отношений с Израилем, поскольку на протяжении десятилетий главным требованием арабской улицы в этих странах был разрыв дипломатических и экономических отношений с еврейским государством. Этот лозунг используют все организованные оппозиционные группы, от «Братьев-мусульман» до профсоюзов и светских либералов.
Не только Амр Муса и эль-Барадеи, известные антиизраильскими настроениями, но и Омар Сулейман, тесно контактировавший на протяжении длительного времени с израильскими политиками и военными, либо другой представитель высшего генералитета будет вынужден (сразу или постепенно) пересмотреть наследие Мубарака в отношениях с Израилем. Как следствие, неизбежно ослабление или прекращение борьбы с антиизраильским террором на Синайском полуострове, поддерживаемым не только суннитскими экстремистскими группами, но и Ираном. Завершение египетской блокады Газы означает возможность доставки туда ракет среднего радиуса действия типа «Зильзаль», способных поразить не только ядерный реактор в Димоне и американский радар в Негеве, контролирующий воздушное пространство Ирана, но и Тель-Авив с Иерусалимом. Поддержка ХАМАС со стороны Сирии и Ирана усилится, а Палестинская национальная администрация (ПНА) на Западном берегу ослабеет. Все это резко повышает вероятность терактов против Израиля и военных действий последнего не только в отношении Ирана, к чему Иерусалим готовился на протяжении ряда лет, но и по всей линии границ, включая Газу и Западный берег.
Военные действия против Ливана и Сирии возможны в случае активизации на северной границе «Хезболлы». Война с Египтом вероятна, лишь если исламисты придут к власти и разорвут мирный договор с Израилем. В зависимости от того, прекратят ли США поставки вооружения и запчастей Египту, возможны любые сценарии боевых действий, включая, в случае катастрофичного для Израиля развития событий, удар по Асуанской плотине. При этом ситуация в Египте резко обострится через 3–5 лет, когда правительство Южного Судана, независимость которого обеспечил проведенный в январе 2011 г. референдум, перекроет верховья Нила, построив гидроузлы. Ввод их в действие снизит сток в Северный Судан и Египет, поставив последний на грань экологической катастрофы, усиленной катастрофой демографической. Физическое выживание населения Египта не гарантировано при превышении предельно допустимой численности жителей, составляющей 86 миллионов человек (в настоящий момент в Египте живет 80,5 миллионов).
Конфликт Израиля с арабским миром может быть спровоцирован кризисом в ПНА. Палестинское государство не состоялось. Улучшения в экономике Западного берега связаны с деятельностью премьер-министра Саляма Файяда, находящегося в глубоком конфликте с президентом Абу Мазеном. Попытка свержения президента бывшим главным силовиком ФАТХа в Газе Мухаммедом Дахланом привела к высылке последнего в Иорданию. Главный переговорщик ПНА Саиб Эрикат обвинен в коррупции. Абу Мазен полностью изолирован в палестинской элите. Агрессивные антиизраильские действия руководства ПНА на международной арене контрастируют с его полной зависимостью от Израиля в экономике и в сфере безопасности. Население Западного берега зависит от возможности получения работы в Израиле или в израильских поселениях Иудеи и Самарии. Без поддержки со стороны израильских силовых ведомств падение режима в Рамалле – вопрос нескольких месяцев.
Иран и другие
Последствия этого для Иордании могут быть самыми тяжелыми. Пока король Абдалла II сдерживает палестинских подданных, опираясь на черкесов, чеченцев и бедуинов. Смена премьер-министра и ряд других мер политического и экономического характера позволяют ему избежать сценария, реализованного его отцом в «черном сентябре» 1970 года (подавление палестинского восстания). Ситуацию в Иордании дополнительно отягощает фактор иракских беженцев (до 700 тысяч человек), а также финансовые и земельные аферы, в которых обвиняются палестинские родственники королевы Рании. В отличие от времен короля Хусейна, Иордании не грозит опасность со стороны Сирии и Саудовской Аравии, однако страна остается мишенью для радикальных суннитских исламистов. Следует отметить сдвиг в отношениях между Иорданией и Ираном.
Последний, наряду с Турцией, является ведущим военно-политическим игроком современного исламского мира, успешно соперничающим за влияние с такими его традиционными лидерами, как Египет, Саудовская Аравия и Марокко. Несмотря на экономические санкции, Иран развивает свою ядерную программу и хотя, по оценке экс-директора «Моссад» Меира Дагана, не сможет изготовить ядерную бомбу до 2015 г., накопил объем расщепляющих материалов, которого хватает для производства пяти зарядов, а к 2020 г., возможно, будет готов к ограниченной ядерной войне. При этом непосредственную опасность Исламская Республика Иран (ИРИ) представляет исключительно для своих соседей по Персидскому заливу и Израиля, который официальный Тегеран последовательно обещает уничтожить.
Предположения о возможности нанесения Ираном удара по Европейскому союзу или Соединенным Штатам представляются несостоятельными. Нанесение ракетно-бомбового удара по ядерным объектам ИРИ со стороны Израиля и США маловероятно. Америка может уничтожить промышленный потенциал Ирана, но не имеет людских ресурсов для проведения сухопутной операции, обязательной, чтобы ликвидировать иранскую ядерную программу. Израиль не обладает необходимым военным потенциалом, хотя поразивший иранские ядерные объекты компьютерный вирус не без основания связывают с противостоянием этих двух стран.
Борьба за власть в Иране завершается в пользу генералов Корпуса стражей исламской революции, оттесняющих на периферию аятолл. «Зеленое движение», объединившее ортодоксов и либералов, потерпело поражение. Сохраняя лозунги исламской революции, ИРИ трансформируется в государство, основой идеологии которого во все возрастающей степени становится великодержавный персидский национализм. Тегеран успешно развивает отношения с КНР, странами Африки, Латинской Америки и Восточной Европы, Индией, Пакистаном и Турцией, фактически поделив с последней сферы влияния в Ираке, правительство которого координирует свои действия не только с США, но и с ИРИ. На территории БСВ интересы Ирана простираются от афганского Герата до мавританского Нуакшота (усиление позиций Тегерана в Мавритании спровоцировало разрыв Марокко дипломатических отношений с ним). Было бы наивным полагать, что закрепление ИРИ на мавританском правобережье реки Сенегал вызвано исключительно желанием вытеснить оттуда Израиль, дипломатические отношения с которым правительство Мавритании прекратило, сближаясь с Тегераном. Скорее захолустную Мавританию можно полагать идеальным транзитным пунктом для переброски оружия, а возможно и чего-либо, связанного с иранской ядерной программой, наиболее близким к латиноамериканским партнерам Ирана – Венесуэле и Бразилии.
Тегеран избегает прямых конфликтов с противниками, предпочитая «войны по доверенности», которые ведут его сателлиты. Ирано-израильскими были Вторая ливанская война, операция «Литой свинец» в Газе, да и за конфликтом йеменских хауситских племен с Саудовской Аравией, по мнению ряда аналитиков, стоял Иран. Агрессивная позиция ИРИ в отношении малых монархий Персидского залива подкрепляется наличием в таких странах, как Бахрейн, Катар, в меньшей степени Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) и Кувейт шиитских общин. Единственным союзником Ирана в арабском мире по-прежнему является Сирия, которая при поддержке «Хезболлы» постепенно возвращает контроль над ситуацией в Ливане и продолжает курировать ХАМАС, политическое руководство которого дислоцировано в Дамаске. С учетом наложенных на Иран санкций, перспективы его газового экспорта в Евросоюз зависят от кооперации с Турцией, которая будет использовать эту ситуацию в своих интересах, пока они не войдут в противоречие с интересами ИРИ (что в перспективе, несомненно, произойдет).
Турецкое руководство, взяв курс на построение «новой Османской империи», опередило события, приступив к постепенной исламизации политической и общественной жизни в стране. Оттесняя армию от власти под лозунгами демократии и борьбы с коррупцией, правящая партия провела необходимые конституционные изменения парламентским путем, подавив в зародыше очередной военный путч. Экономические успехи Турции позволяют ей действовать без оглядки на Европейский союз и Соединенные Штаты. А участие в НАТО в качестве второй по мощи армии этого блока дает свободу маневра, в том числе в иракском Курдистане и в отношениях с Израилем, значительно охладившихся после инцидента с «Флотилией свободы». При этом страна расколота по национальному признаку (курдский вопрос по-прежнему актуален), светская оппозиция правящей Партии справедливости и развития сильна, а в руководстве армии продолжается брожение. Однако, какие бы факторы (или их сочетание) ни спровоцировали антиправительственные волнения, триумвират премьера, президента и министра иностранных дел сохраняет достаточный ресурс для реализации планов экономической и дипломатической экспансии в Африке, исламском мире и Восточной Европе. Турция с большим основанием, чем Иран, претендует на статус региональной сверхдержавы, имея для этого необходимый потенциал, не отягощенный, в отличие от ИРИ, внешними конфликтами.
Сирийская стабильность опирается на сотрудничество с Турцией и Ираном, при улучшении отношений с США и странами ЕС. Правящая алавитская военная элита во главе с Башаром Асадом балансирует между арабами-суннитами и арабами-христианами, подавляя курдов и используя деловую активность армян. Однако в случае резкого усиления египетских «Братьев-мусульман» в Сирии не исключены волнения, наподобие подавленных большой кровью Хафезом Асадом в 1982 г., которые способны ослабить или обрушить режим. Последний усилил свои позиции в Ливане, но обстановку в самой Сирии осложняет присутствие там иракских (до 1 млн) и в меньшей мере палестинских (до 400 тыс.) беженцев.
Ливан после падения правительства Саада Харири переживает собственный кризис, вызванный противостоянием сирийского и саудовского лобби (последнее, поставив на конфронтацию с Дамаском, проиграло). Не исключено постепенное сползание в гражданскую войну, в качестве ведущей силы в которой будет выступать «Хезболла» шейха Насраллы. Роль детонатора конфликта могут, как и в 1975–1978 гг., сыграть заключенные в лагеря палестинские беженцы (более 400 тыс.).
На Аравийском полуострове катастрофическая ситуация сложилась в Йемене, почти неизбежный распад которого после отстранения от власти президента Али Абдаллы Салеха, правящего в Сане с 1978 г. и контролирующего Южный Йемен с 1990 г., может спровоцировать необратимые процессы в Саудовской Аравии. На территории Йемена столкнулись интересы Ирана и США, Катара и Саудовской Аравии. Эта страна – не только родина многих бойцов «всемирного джихада» (корни Усамы бен Ладена – в Йемене), но настоящий «котел с неприятностями». Конфликт между президентом и племенами, категорически отвергшими попытку передать власть по наследству, напоминает схожую проблему в Египте. Однако противостояние южан-шафиитов и северян-зейдитов, усиленное недовольством отстраненной от власти и обделенной благами бывшей военной элиты юга – местная специфика.
Йемен – первая страна БСВ, которая способна развязать с соседней Саудовской Аравией «водную войну». В ближайшее время Сана рискует стать первой столицей мира с нулевым водным балансом, тем более что ряд исторических йеменских провинций был аннексирован саудовцами в начале ХХ века. Дополнительным фактором риска является нищета поголовно вооруженного населения, которое находится под постоянным воздействием местного наркотика «кат». Не стоит гадать, смогут ли 25,7 млн саудовцев, большая часть которых в жизни не брала в руки оружия, противостоять 23,5 млн йеменцев, большинство которых на протяжении всей жизни оружия из рук не выпускало. Способность саудовской элиты, правящая верхушка которой по возрасту напоминает советское Политбюро 1980-х гг., контролировать ситуацию иначе, чем через подкуп воинственных племен на южных границах и радикалов из «заблудшей секты» внутри страны, сомнительна. С учетом значения пролива Баб-эль-Мандеб воздействие потенциального конфликта между Йеменом и Королевством Саудовская Аравия или гражданской войны в Йемене на мировой рынок энергоносителей сравнимо с перекрытием Суэцкого канала. В отсутствие на президентском посту человека, способного сменить генерала Салеха, а такого человека в Йемене, в отличие от Египта, нет, страна рискует стать такой же пиратской территорией, как Сомали, тем более что сотни тысяч сомалийских беженцев и так уже живут на его территории.
Какие последствия обрушение правящего режима в Йемене вызовет в ибадитском Омане, где правящий страной с 1970 г. султан Кабус бен Саид не имеет наследников, и малых монархиях Персидского залива, предсказать трудно. Балансируя между Соединенными Штатами (военные базы в Кувейте, Катаре и на Бахрейне), Великобританией (присутствие в Омане) и Францией (анонсировавшей строительство военной базы в ОАЭ), с одной стороны, Ираном (конфликт с ОАЭ и Бахрейном), с другой, и Саудовской Аравией – с третьей, все эти страны на случай возможной войны наладили неофициальные отношения с Израилем. Израильские опреснительные установки, агрокомплексы и системы обеспечения безопасности стратегических объектов, без указания страны-производителя или с указанием зарубежных филиалов израильских фирм – столь же обычное явление на южном берегу залива, как иранские суда в местных портах, иранские счета в банках и иранцы в деловых центрах. Оман пребывает в самоизоляции, усиленной раскрытием исламистского заговора, в организации которого Маскат обвинил ОАЭ.
Кувейт не оправился от последствий иракской оккупации 1990–1991 годов. Влияние Бахрейна ограничено нелояльностью шиитского большинства населения суннитской династии. Экономический кризис ослабил ОАЭ, особенно Дубай, обрушив «пирамиду недвижимости», на которой в последние годы было основано его благополучие. Свое политическое влияние укрепляет лишь умеренно ваххабитский Катар, обладатель третьего в мире газового запаса. В качестве медиатора региональных конфликтов он успешно соперничает с такими гигантами арабского мира, как Египет и Саудовская Аравия. Главное оружие катарского эмира в борьбе за доминирование на межарабской политической арене – «Аль-Джазира», эффективность которой доказывает ее запрет в Египте, где телеканал в немалой мере способствовал «раскачиванию лодки». Но этот инструмент может оказаться бесполезным в случае перенесения беспорядков на территорию самого Катара. При этом главным фактором нестабильности в монархиях Персидского залива, включая Саудовскую Аравию, могут стать иностранные рабочие, в ряде стран многократно превосходящие их граждан по численности.
Еще одним дестабилизирующим фактором для полуострова является его близость к Африканскому Рогу, на побережье которого сосредоточены самые бедные, охваченные междоусобицей и полные беженцев страны: Эритрея, Джибути и пиратское Сомали, распавшееся на анклавы, крупнейшими из которых являются Пунталенд и Сомалиленд. Исламисты из движения «Аш-Шабаб» и других радикальных группировок – единственная сила, способная объединить эту страну, подчинив или уничтожив полевых командиров, подобно тому как талибы в свое время проделали это в Афганистане. Пугающая перспектива, особенно на фоне полнейшего банкротства мирового сообщества в борьбе с пиратами, бесчинствующими на все более широкой акватории Индийского океана. Не стоит забывать и о проблеме границ, обширный передел которых неизбежен после бескровного распада Судана. Север Судана в ближайшей исторической перспективе может объединиться с Египтом, особенно в случае исламизации последнего. Не случайно лидер суданских исламистов Хасан ат-Тураби опять арестован властями.
Волнения в Тунисе и Египте грозят самым прискорбным образом сказаться на ситуации в Алжире, вялотекущая гражданская война в котором идет с 1992 года. Президент Абдулазиз Бутефлика стар, конфликт арабов с берберами так же актуален, как и десятилетия назад, а исламисты никуда не делись. Под угрозой стабильность в Марокко, на территории которого еврейские и христианские святыни являются для «Аль-Каиды» Магриба столь же легитимными объектами атаки, как и иностранные туристы. Мавритания, где число рабов, по некоторым оценкам, достигает 800 тыс., находится в полосе военных путчей и восприимчива к любым революционным призывам.
Не стоит забывать и о том, что экспрессивный Муамар Каддафи в Ливии правит с 1969 г. и легко может стать жертвой «египетского синдрома». Тем более что собственных сыновей в руководство страны он продвигает не менее настойчиво, чем Мубарак и Салех, а поддержкой на Западе и в арабском мире пользуется куда меньшей.
Единственным, хотя и слабым утешением в сложившейся ситуации может служить то, что региональное потрясение основ ничем не угрожает Ираку, Афганистану или Пакистану. Первые два давно уже не столько государства, сколько территории. Последнему же, с исламистами в Северо-Западной провинции и Пенджабе, пуштунскими талибами в зоне племен, сепаратистами Белуджистана и Синда и противостоянием правительства, армии и судебной власти, для развала достаточно и одного Афганистана. После чего его внушительные ядерные арсеналы пойдут на «свободный рынок», а мировое сообщество получит куда более значимый повод для беспокойства, чем судьба палестинского государства или правителя отдельно взятой арабской страны, даже если эта страна – Египет.
Констатируем напоследок, что падающее влияние на БСВ великих держав создает вакуум, часть которого в Афганистане заполнит Дели. На всей прочей территории, включая и Афганистан, усилится влияние Пекина. Как следствие, состав игроков и распределение сил на Ближнем и Среднем Востоке в XXI веке будет более напоминать XVII, чем ХХ столетие. Что соответствует теории циклического развития истории, хотя и несколько обидно, если рассматривать это через призму интересов Парижа, Лондона, Брюсселя или Вашингтона.
Е.Я. Сатановский – президент Института Ближнего Востока.
Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739764
Евгений Сатановский
Марокко не станет следующей страной в цепочке «цветных» революций, проходящих в наст.вр. в ряде стран Северной Африки, считает председатель Палаты советников (верхней палаты парламента) Марокко и генеральный секретарь правящей партии «Подлинность и современность» (PAM, Partie Authenticite et Modernite) Мохамед Шейх Биадиллах (Mohamed Cheikh Biadillah).
«Марокко в этой цепочке является исключением и все благодаря тому, что в свое время наш король Мохаммед VI предпринял ряд очень серьезных и важных реформ, позволивших установить стабильную структуру в стране», заявил Мохамед Шейх Биадиллах в интервью корреспонденту РИА Новости в ходе встречи в рамках прошедшей в минувшие выходные в Касабланке международной конференции «Проект автономии Сахары». Конференция была организована PAM и Ассоциацией друзей России.
Того же мнения придерживаются и ряд членов центрального бюро партии, с которым корреспонденту РИА Новости удалось переговорить в Касабланке. Да и немногочисленные – не более 150 чел. – манифестации, прошедшие в воскресенье и понедельник в Рабате и Танжере, свидетельствуют о том, что Марокко – во всяком случае пока – довольно пассивно реагирует на события в Тунисе и Египте.
Более того, как бы подтверждая тот факт, что в Марокко «все спокойно», король Мохаммед VI в минувшую пятницу отправился на отдых во Францию, где, по данным испанской газеты Pais, намерен провести несколько дней в своей частной резиденции.
«В Марокко нет социальной базы для подобных беспорядков. В Тунисе был откровенно диктаторский, полицейский режим. В Египте – почти тотальная бедность и совершенно отсутствует свобода слова. А у нас хотя и много бедных, но уровень бедности все же не такой, как в других арабских странах, есть средний класс, а это очень важно для экономики, соблюдаются свобода слова и демократические права», – отметил член центрального бюро партии РАМ.
Один из экспертов, опрошенных корреспондентом РИА Новости, хотя и считает, что в Марокко все же существует социальная база для «восстания» народа, поскольку наблюдается сильное расслоение населения на очень богатых и очень бедных, не видит серьезных перспектив для «революции» в этой стране.
«Имейте в виду, что Марокко – все же конституционная монархия. Здесь, в отличие от Туниса или Египта, сложнее, чтобы народ поднялся против правителя, потому что правитель здесь – король, избранник аллаха на земле, прямой потомок пророка Мухаммеда. В Тунисе и Египте – это диктаторы, избранные когда-то на выборах пусть даже формально на демократической основе, но узурпировавшие позже власть и превратившие ее в диктатуру. А в Марокко – монархия, причем, король инициировал и возглавил довольно серьезные реформы, ведет себя очень демократично, много ездит по стране, периодически устраивает показательные наказания зарвавшихся чиновников, и это импонирует населению», – отметил источник.
По мнению Мохамеда Шейх Биадиллаха, то, что происходит сейчас в странах Северной Африки во многом связано с выросшим в последнее время влиянием исламистских движений в этом регионе.
«Африка, особенно Северная Африка в настоящий момент подвержена серьезной дестабилизации. Мы находимся в зоне, граничащей на юге с нестабильными территориями – Большой Сахарой, Чадом, Мавританией, Нигером, Мали, где исламистская группировка «Аль-Каида в странах исламского Магриба» уже много лет действует свободно и очень активно. Вспомним хотя бы недавние события с испанскими и итальянскими заложниками, захваченными в 2009г. исламистами. Их история завершилась удачно, и они были в конце концов освобождены. (В нояб. 2009г. трое активистов испанской неправительственной организации Barcelona Accio Solidaria (BAS) были похищены в Мавритании членами террористической организации «Аль-Каида в странах исламского Магриба» и затем долгое время удерживались в заложниках на территории Мали. Одна из заложниц была освобождена в марте, двое – в авг. 2010г. Итальянская супружеская пара была освобождена в апр. 2010г.) Но вот недавно исламисты убили двоих французов-заложников (в середине янв. 2011г. двое французов были похищены исламистами в Нигере и были убиты, когда их пытались освободить.) Это очень нестабильный и конфликтный регион из-за исламистских тенденций и народы этого региона совершенно выведены из равновесия», – отметил он.
Председатель верхней палаты марокканского парламента выразил поддержку событиям, происходящим в Тунисе и Египте.
«Мы уважаем волю тунисского народа и солидарны с египетским народом. И это свидетельствует о правоте позиции Марокко, поскольку с момента достижения независимости мы всегда выступали и выступаем за многопартийность. И сейчас мы видим, что без демократии и без активного участия народа в жизни государства невозможно добиться стабильности», – заявил Мохамед Шейх Биадиллах.
По мнению спикера, поводов для подобных событий в Марокко нет, поскольку ситуация в стране стабильна.
«Стабильность и мир в нашем королевстве являются результатом тех перемен, которые провел король Мохаммед VI. В первую очередь, мы сделали оценку политики государственного управления, и вывод был очень простым: перед Марокко стоял выбор, или оставить все как есть, тогда Марокко ждут серьезные проблемы, или провести реформы, чтобы создать «Марокко возможностей». И страна пошла по второму пути. Мы разработали программу реформ, предусмотренных на ближайшие 20 лет», – отметил он.
По словам Биадиллаха, среди этих реформ важное место занимает семейный кодекс, принятый и 2004г. и базирующийся на принципе равноправия мужчины и женщины, политика идентичности национальностей, населяющих страну, в частности, признание и развитие культуры и идентичности берберов, вопросы прав человека, которые решаются в рамках созданной в 2002г. национальной комиссии «Справедливость и примирение» (Instanсe Equite et Reconsiliation), занимающейся расследованием преступлений, совершенных в годы правления короля Хассана II.
Но самым важным в складывающейся в регионе ситуации является борьба с социальной несправедливостью, бедностью и социальным исключением – базой беспорядков, проходящих в Тунисе и Египте.
«Несколько лет назад в Марокко была разработана обширная программа по борьбе с бедностью и социальным исключением, которая получила одобрение Соединенных Штатов. США помогают нам в выполнении этой задачи в рамках программы Millennium challenge. Были составлены подробнейшие карты всей страны, в которую включены все города, горные и пустынные районы, деревни с указанием так называемых «карманов» бедных районов. Эти карты, кстати, опубликованы и их можно найти в интернете. Местным властям было поручено разработать свои проекты по борьбе с бедностью: жилищное строительство, создание условий для школьного обучения, особенно для девочек в сельских районах, где очень высок уровень безграмотности. Программа, рассчитанная на 20 лет, в первую очередь направлена на решение проблем женщин: безграмотность и социальное исключение», – пояснил он.
По данным спикера, в Марокко в наст.вр. 9,6 млн. бедных, из них примерно половина считаются относительно бедными, а остальные получают в день не более 2 долл. Высок и уровень безработицы. Но благодаря усилиям правительства уже более 3 млн.чел. вовлечены в различные проекты программы по борьбе с бедностью и повышению доходов населения.
«К примеру, мы создаем условия для того, чтобы люди могли взять в банке кредит на очень выгодных условиях и с государственными гарантиями и купить жилье. Разработана программа жилищного строительства, в рамках которой только в этом году будет построено 145 тысяч квартир стоимостью 25 тысяч долл. каждая. Много делается и для развития малого и среднего бизнеса», – уточнил он.
Большое внимание правительство Марокко уделяет и экономическим реформам. Разработана программа развития энергетического сектора, в который правительство намерено инвестировать в ближайшие годы более 9 млрд.долл.
«Наша цель – добиться того, чтобы к 2020г. как минимум 40% потребляемой энергии была собственного производства, причем базированная на возобновляемых источниках энергии: 14% – солнечная энергия, 14% – ветряная и 14% – гидроэнергия», – уточнил Биадиллах.
В последнее время Марокко делает серьезную ставку на развитие солнечной и ветряной энергии. Так, в ближайшие годы будут введены в эксплуатацию 5 парков солнечной энергии, которые будут производить до 2 тысяч мвт.
По признанию спикера, Марокко не обходит стороной проблема коррупции.
«Такие крупные компании, как Enron или Lehman Brothers обанкротились в первую очередь из-за коррупционных скандалов. Это – всемирная проблема, никуда от нее не денешься. От нее страдают и Испания, и Россия, и США. Что уж говорить о нас. Но мы очень жестко боремся с подобными преступлениями. Мы, к примеру, создали независимую комиссию для контроля за выполнением социальных программ. У нас только сейчас в судах разбирается более 20 процессов по обвинению в коррупции, и многие уже получили свои сроки за подобные преступления», – отметил он.
Недавно правительство приняло решение продлить на 2011г. субсидии, направленные на удержание цен на продукты первой необходимости, в т.ч. сахар, масло, зерно и топливо. По данным газеты Pais, Компенсационный фонд, созданный для этой цели несколько лет назад, получил в этом году 1,545 млрд. евро на субсидии, что равнозначно 2% ВВП страны. Елена Висенс
В непризнанной стране открывается первое профессиональное агентство по недвижимости. В непризнанном самопровозглашенном государстве Сомалиленд, которое является северной частью Сомали, уже работают агенты по недвижимости – «дилааль». Однако потенциальные покупатели не всегда довольны их работой.
Как пишет издание Somaliland Press, «поиски подходящего объекта недвижимости могут стать весьма стрессовым занятием. Поскольку никогда не знаешь, чего можно ожидать от объекта, который тебя везут осматривать, можно провести не один день в подобных поездках, прежде чем найдешь объект, о приобретении которого хотя бы задумаешься. Этот процесс становится еще более затруднительным, если ищешь землю или коммерческую недвижимость».
Два бизнесмена (один – из США, второй – из Англии) решили открыть первое в Сомалиленде профессиональное агентство недвижимости, которое будет предоставлять клиентам полный спектр услуг – от единой базы объектов до их осмотра. Кроме того, оно будет предоставлять покупателям возможность найма охранников и домработниц, а также обеспечения их жилья телефонной связью и интернетом. Агентство открывается 1 июня. Слоган компании гласит: «Сомалилендская мечта начинается здесь».
Правительство Сомали отправило в отставку начальника полиции Абди Хасана Аваля (Abdi Hassan Awale) и командующего государственными вооруженными силами Юсуфа Хусейна (Yusuf Hussein), сообщает агентство Рейтер. Увольнение этих двух должностных лиц «ради укрепления безопасности» обсуждалось министрами Сомали в течение нескольких недель, и было принято через два дня после теракта в Могадишо.Террорист-смертник взорвал бомбу в четверг в столичном отеле Shamo, где в это время проходила встреча представителей переходного правительства Сомали, в ходе которого проводилось церемония вручения дипломов выпускникам сомалийских университетов. Взрыв унес жизни 19 чел., среди которых оказались министр высшего образования Сомали Ибрагим Хасан Аддов (Ibrahim Hassan Addow), министр образования Мухаммед Абдуллхай Ваайел (Mohammed Abdullhai Waayel) и глава минздрава Камар Аден Али (Qamar Aden Ali). Еще один сомалийский министр – глава Минспорта Сулейман Олад Робле (Sulheiman Olad Roble) – остался жив, но получил тяжелые ранения.
Сомали перестала существовать как единое государство в 1991г. с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее лишь отдельные кварталы Могадишо.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, в т.ч. связанные с «Аль-Каидой». Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Сейчас в Сомали дислоцируется миротворческий контингент Афросоюза численностью 3,5 тыс. военнослужащих, который действует по мандату СБ ООН и состоит в основном из военных из Уганды и Бурунди. Столкновения правительственных войск Сомали и миротворцев Афросоюза с боевиками, которые контролируют юг Сомали, происходят практически ежедневно.
Сомалийские пираты создали в портовом г.Харардере, который считается их основной базой, некое подобие фондовой биржи, чтобы контролировать средства, получаемые в качестве выкупа за заложников, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на заявление одного из пиратов.Морские разбойники в последнее время стали большой проблемой для судов в Индийском океане и Аденском заливе. По данным ООН, с начала тек.г. были захвачены 34 судна, взяты в заложники 450 моряков. По сообщению агентства, пираты зарабатывают десятки млн.долл. на выкупах за заложников. Столь прибыльный «бизнес» привлекает к ним инвесторов не только из Сомали, но и из других стран.
Один из «высокопоставленных» пиратов, по имени Мохаммед, рассказал агентству, каким образом действует «биржа», добавив, что подобное предприятие помогает пиратам заручиться поддержкой местного сообщества. Также он отметил, что «пиратская биржа» работает 24 часа в сутки. «Четыре месяца назад, в сезон дождей, мы решили создать эту фондовую биржу. Мы начали с 15 «морских компаний», а теперь владеем 72. Десять из них были крайне успешны для захвата заложников. Акции (нашей биржи) доступны всем и каждый может участвовать в нашем предприятии, либо, участвуя самостоятельно в наших вылазках в море, либо помогать нам на суше, выделяя средства, поставляя оружие или другие необходимые материалы,. мы сделали пиратство общим делом», – заявил агентству Мохаммед.
Как отмечает агентство, «труды» пиратов не проходят даром для некогда маленькой деревеньки Харардере, населенной рыбаками. Теперь это небольшой, но весьма оживленный город, по которому ездят дорогие элитные автомобили. Харардере представляет собой скорее государство в государстве, в нем действуют свои правила и законы, повлиять на которые правительство Сомали не может.
Местная администрация честно признается, что пиратство «кормит» весь город, отмечает агентство». Пиратство стало основным видом экономической деятельности в регионе, приносящим прибыль. Регион получает проценты от суммы выкупов за освобожденные суда, и эти деньги идут на поддержание местной инфраструктуры, в т.ч. деньги получают больницы и школы», – цитирует Рейтер слова представителя местных властей.
Жители Сомали в большинстве своем пытаются «сбежать» из страны, однако иногда подобные попытки заканчиваются весьма печально. Оглядываясь на негативный опыт своих товарищей, остальные находят лишь один оптимальный выход – пиратство.
«Сначала я решил покинуть страну и эмигрировать, однако затем я вспомнил своих товарищей, погибших в море при попытки уехать в Италию. Тогда я сделал этот выбор (пиратство), вместо того, чтобы погибнуть в пустыне или подорваться на мине в Могадишо», – рассказал агентству еще один пират, бывший студент Абдирахман Али (Abdirahman Ali).
Как отмечает агентство, выгода от пиратства очень высока, простые люди «с удовольствием» помогают пиратам и ждут с нетерпением получения своей доли от опасных предприятий. Ну а для самих пиратов существует только один девиз и цель – «действуй или умри».
Сомали перестала существовать как единое государство в 1991г. с падением диктаторского режима Сиада Барре. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает федеральное правительство, контролирующее лишь отдельные кварталы Могадишо.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения. Территории на севере и северо-западе Сомали контролирует непризнанная Республика Сомалиленд.
Японские эсминцы «Амагири» и «Харусамэ» вышли из портов Йокосука и Майдзуру в район Африканского Рога, чтобы сменить патрулирующие этот район с марта эсминцы «Садзанами» и «Самидарэ», сообщила газета «Иомиури». Оба эсминца должны будут прибыть к месту назначения – в страну Джибути на северо-востоке Африки – 24 июля и будут вести патрулирование на основании нового закона «О мерах по борьбе с пиратством», принятым в июне этого года парламентом Японии.Эсминцы, патрулирующие район Аденского залива с марта, действуют на основании закона о силах самообороны, поэтому они не могли защищать суда, не имеющие отношения к Японии, и были жестко ограничены в возможности применять оружие. В помощь эсминцам охрану торговых и транспортных судов ведут и два патрульных самолета Р3С.
Принятый в июне закон позволяет оказывать помощь всем судам, вне зависимости от страны принадлежности, а также чаще применять оружие. До сих пор применение оружия разрешалось только в случае прямого нападения со стороны пиратов. По новому закону силы самообороны смогут применять оружие, если пираты проигнорируют предупредительные выстрелы и продолжат приближаться к кораблю. Патрулирование будут вести два эсминца, на борту которых находится 420 чел. экипажа, включая восемь сотрудников службы безопасности на море.
В порту Йокосука недалеко от Токио эсминец «Амагири» провожали министр обороны Японии Ясукадзу Хамада и бывший премьер-министр Японии, ныне депутат от этого округа Дзюнъитиро Коидзуми.
Сомали не может справиться с проблемой пиратства, т.к. перестала существовать как единое государство еще в 1991г., с падением диктаторского режима Сиада Барре, правившего с конца 1960гг. В качестве единственной законной власти в стране международное сообщество признает Федеральное правительство Сомали, однако последнее контролирует лишь часть столицы – Могадишо.
Остальные части Сомали находятся под контролем непризнанных государственных образований или являются самоуправляющимися территориями, руководство которых имеет разные – порой противоположные – взгляды по вопросу объединения под властью Могадишо. В районах на юге и северо-востоке Сомали правят местные кланы и радикальные исламистские движения, на северо-западе с 1991г. существует непризнанная Республика Сомалиленд.
Морское пиратство. Явление, которое, казалось бы, давно ушло в прошлое, вновь заставило беспокоиться мировое бизнес-сообщество и, как неизбежное следствие, правительственные круги многих стран, и экспортирующих, и импортирующих. Речь идет об Африканском Роге и омывающем его берега Аденском заливе, ставшем в последние годы ареной действия сомалийских пиратов, захвативших только в 2008г. более ста судов разных стран и получивших в качестве выкупа многие десятки млн.долл.Аденский залив, как известно, соединяет Персидский залив Индийского океана (на многих современных картах – Арабское море) с Красным морем через Баб-эль-Мандебский пролив и далее, через Суэцкий канал, со Средиземным морем. Иными словами – часть кратчайшего морского пути из Азии в Европу. Раньше никто и не думал, что он может стать и самой уязвимой его частью. Еще до начала века нищее и зависевшее только от международной (советской, в основном) помощи единое государство Сомали распалось. Кончилась помощь – квазимарксистский режим Сиада Барре рухнул вместе со столь же иллюзорным единством страны. Претендовавший на власть генерал Айдид, сражавшийся с явно неподготовленной американской военной экспедицией в Сомали, нанес американцам поражение и впоследствии погиб в стычке со своими соперниками-одноплеменниками. Началась анархия, государство как таковое распалось, и нет пока никаких надежд, что кто-то сможет его вновь объединить. Поэтому нет ни малейших шансов, что пиратство будет устранено в результате укрепления центральной власти. И ведь были такие попытки – со стороны то умеренных исламистов («Союз исламских судов»), то со стороны радикалов (так называемый Альянс за новое освобождение Сомали).
Бывшая Республика Сомали представляет собой неуправляемое псевдогосударство, в котором выделились относительно самоуправляемые анклавы: Сомалиленд (север страны), Пунтленд (северо-восток), Галмудуг (центр), Сомалийская республика (юг) и другие, самостоятельность которых зависит от передвижения соперничающих армий и вооруженных групп. Что же до пиратства – никому до него никакого дела. Впрочем, дело есть – если от него можно получать деньги.
Все до сих пор известные пиратские базы находятся в анклаве Пунтленд, и нет сомнения, что имеющиеся власти с пиратами сотрудничают. И уж, тем более, им не препятствуют. Более того, пираты пользуются огромным уважением за то, что они, по сути дела, содержат и администрацию городов и селений, куда они отводят угнанные суда, и все окружающее население. Себя они, конечно, тоже уважают – по проселкам, соединяющим одно селение с другим, ездят на дорогих джипах и даже на «Порше». Нанимают даже европейских поваров, чтобы кормить экипажи захваченных судов, к которым, кстати, пираты вполне хорошо относятся. Им даже выпивку привозят – хотя сами сомалийцы ее не употребляют, ислам запрещает. Зато популярен местный наркотик кат, листья кустарника, привезенного из Йемена. (Не найти сейчас знаменитого йеменского кофе – плантации выруб.ы, на их месте высажен кат, не требующий серьезного ухода и дающий быстрый и стабильный доход, не зависящий от мирового рынка). Пираты делятся своими немалыми доходами с местными властями, старейшинами кланов и, конечно же, предпринимателями. В результате заброшенные миром города и поселки Пунтленда быстро обросли сетью магазинов, ресторанов, различных злачных заведений, даже публичных домов. Местной валюты уже давно нет в ходу – только долл. Дети играют в пиратов, видя в этом свое будущее. Может быть, их надежды имеют под собой почву? Я сомневаюсь.
Все началось в 1990гг., когда единое сомалийское государство в результате гражданской войны прекратило существование. Прибрежную зону стало некому охранять, и туда устремились сотни японских траулеров на ловлю тунца, который потом сбывался по бешеным ценам на рынках Токио. Сами сомалийцы рыбу практически не едят, как, кстати, птицу и яйца – это запрещено местными обычаями. Но какой-никакой рыболовный промысел все-таки существовал – того же тунца, крабов, креветок ловили и продавали иностранным фирмам или в сопредельные государства. Нашествие японцев фактически лишило местных рыбаков и без того небольших доходов, и они, доведенные до отчаяния, на своих деревянных лодках стали нападать на японские суда, грабить их и топить. Потом японцы стали откупаться, и сомалийские рыбаки (теперь уже бывшие) стали захватывать иностранные траулеры уже ради выкупа. Так они превратились в пиратов.
На самом рубеже XXI века власти Пунтленда решили воссоздать береговую охрану, призвав для этого известную британскую охранную фирму. 70 молодых сомалийцев начали учиться у британских инструкторов, но через два года деньги у властей кончились и программа была прервана. Оставшись без обещанной работы, обученные англичанами сомалийцы дружно влились в ряды пиратов, составив их самую квалифицированную часть. Уж они-то лучше других знали, как захватывать невооруженные суда! И это были теперь уже не столько мелкие, в общем-то, тунцеловы, сколько солидные сухогрузы, танкеры, пассажирские лайнеры, идущие в сторону Суэцкого канала и в обратном направлении.
Грабеж стал исключительно доходным и относительно безопасным бизнесом, и ряды пиратов стали быстро расти. Сейчас их численность составляет от полутора до трех тысяч. Район их действия постоянно расширяется, участились нападения в открытом море – на лодке туда не доплывешь, но в этих случаях пираты используют в качестве базы захваченные ранее и перекрашенные, выглядящие вполне мирно буксиры, с которых на резиновых лодках с мощными подвесными моторами атакуют приближающееся судно. На сухогруз или низко сидящий танкер можно просто запрыгнуть на борт, в других случаях помогает старинное средство – абордажные крючья. Как только судно захвачено – особой опасности для пиратов нет, исключение составили лишь действия французских морских десантников, освободивших яхту класса «люкс», захваченную и отведенную в порт Эйль. Сообщали, что шесть захватчиков были убиты во время операции, бежавшие на берег пытались исчезнуть на грузовике, но были обстреляны ракетами с французского вертолета. Казалось бы, достойный ответ, можно сказать, героический.
В международном морском праве нет законодательства против пиратства, а те, что есть, противоречат друг другу. До сих пор, в принципе, остается в силе английский закон: «повесить пирата на грот-рее, если нет возможности судить его справедливым судом на суше». Англичане не торопятся защищать морские пути Восточной Африки, хотя они, как никто другой, знают эти воды с колониальных времен. Да и где сейчас взять грот-рей и прочие детали парусного рангоута? Другие сейчас скорости на морях, другие военные корабли, можно не бояться, что арестованные пираты взбунтуют полуголодную и запоротую боцманами команду. Пиратов вполне можно отдать под суд в Англии – а что дальше? Даже если они получат минимальный срок (и это сомнительно – даже не самый умелый адвокат сможет убедить присяжных, что это был единственный выход для подсудимого, чтобы спасти от голодной смерти себя и свою семью), то тут же обратятся с просьбой о политическом убежище. И они его получат, ведь о бедственном положении в Сомали знает весь мир. Да и не только Англии это касается, но и любой страны Евросоюза, участвующей в «Аталанте» – совместной военно-морской операции в данной акватории. По сути дела – первой в истории ЕС.
Что может сделать с пиратами целый военно-морской флот, в котором есть не только европейские, но и индийские, российские, малайзийские и даже китайские корабли? Патрулировать водные пути? Эскортировать грузовые суда? Возможно, но только на 20% акватории, потенциально подверженной угрозе пиратских нападений. Некоторые судоходные компании решили вести свои суда не через Суэц, а в обход Африки. Но теперь пираты могут достать их и у берегов Йемена, и около Кении. К тому же им придется проходить через Гвинейский залив – не самый безопасный район, захваты судов там (может быть, из зависти к успехам сомалийцев) тоже участились в последние месяцы. Пока топливо относительно дешевое (в результате кризиса), и такие перевозки могут себя оправдывать, хотя они в любом случае как минимум на 20% дороже, чем через Суэцкий канал. И цена товаров, соответственно, повысится. Будут ли их европейцы брать – это рынок, никто не может сказать наперед.
Почему столь мощная эскадра не может эффективно защищать торговые суда? Все те же международные законы, ставящие во главу угла сохранение жизни и безопасности команды захваченного пиратами судна. Два человека с автоматами, нацеленными на команду – и судно спокойно отводят в пиратский порт. Хоть крейсер, хоть авианосец сделать уже ничего не могут. И, как водится, спасение утопающих передают в руки самим утопающим. Инструкция для гражданских судов: при приближении неизвестных лодок совершить резкий маневр, чтобы возникшей волной потопить или вывести из строя приближающиеся с агрессивным намерением суда; если это не приведет к успеху, применять брандспойты системы пожаротушения и имеющиеся на некоторых судах звуковые пушки, выводящие людей из строя, но не наносящие смертельных повреждений.
Еще одна загвоздка. Можно было бы на каждое гражданское судно высадить команду морской пехоты – 5-6 бойцов, не больше. Но и это уже – вопиющее нарушение международного морского права.
Итак, патрулирование или эскортирование торговых судов ожидаемых результатов не приносит, что сводит на нет все возможные результаты дорогостоящей европейской операции. Может быть, конечно, что китайские, малайзийские или японские военные корабли руководствуются иными законами, и пираты будут для них просто опасными преступниками, а не субъектами международной озабоченности.
Пиратское сообщество Сомали, по большому счету, занимается пока мелочами. Сообщали о том, что они даже брались за доставку оружия в Газу, но это оказалось слишком долгим и ненадежным. Все миллионы, что оно получило в качестве выкупа за захваченные суда, даже в сравнение не идут с убытками от задержки рейсов. И тем больше они становятся, чем дальше развивается поразивший весь мир экономический кризис – ведь покупательная способность и граждан, и фирм с каждым днем падает.
Что будет, если этот полукустарный бизнес (уже составивший серьезную угрозу мировому морскому судоходству) возьмут под свой контроль солидные мафиозные структуры? Вероятно, тогда главными целями станут не яхты или даже танкеры, а контейнерные суда, составляющие подавляющее большинство международных морских перевозок. Да и захватывать их легче даже, чем сухогрузы. Сомалийские бывшие рыбаки просто не знали, куда девать содержимое контейнеров, в которых может оказаться все, что угодно, – от дамского белья до автомобильных запчастей. Мафиози быстро найдут пути. Выход только один – действовать с суши. Где-то уже созданы отряды «береговой охраны», которые по-своему расправляются с пиратами и даже освободили несколько захваченных судов. У них-то – свои законы, т.е. никаких. Возможно, они – это единственная надежда борьбы с сомалийским пиратством. До тех пор, пока их не купят.
6 и 7 дек. Нидерланды и Бельгия отметили свой самый веселый праздник – День Святого Николая. Несмотря на христианское происхождение, этот праздник объединяет детей любого происхождения и становится все более популярным среди иммигрантов.На днях один мой знакомый умудрился въехать в фонарный столб на тихой городской улочке. Он засмотрелся на взрослого мужчину в костюме пажа и с вымазанной сажей лицом, который спускался по водосточной трубе. Каждый год с середины нояб. по начало дек. на улицах голландских городов можно встретить детей в бумажных митрах и пажеских беретах. Лица у таких детей светятся от счастья, сквозь толстый слой черного грима. В продовольственных магазинах на специальных стеллажах все ячейки заняты обувью крохотного размера, куда персонал исправно кладет маленькие сувениры и сладости. Все эти странности означают только одно – скоро 5 дек., День Святого Николая или Синтерклаас. Послушным детям в ночь с 5 на 6 дек. помощник Святого Николая – чернокожий Zwarte Piet (буквально: «Черный Пит») положит в приготовленный башмачок подарок. За три недели до праздника Святой Николай, одетый в мантию и митру епископа, с посохом и мешком подарков прибывает на корабле в Голландию, каждый год – в новый город. На причале его поджидает нетерпеливая детская толпа. Это событие и подготовку к нему подробно освещает детский телевизионный журнал – Sinterklaasjournaal. Главный редактор журнала Айе Босхаузен (Aje Boschhuizen) рассказал в интервью телепрограмме «Нова»: «Мы по полгода пишем сценарий, и надеемся, что теперь все без исключения дети в Нидерландах почувствуют себя причастными к празднику, что в передаче отразится вся палитра этнического многообразия страны. Прозрение наступило года три назад, когда мы с женой услышали, как один мальчик, чьи родители родом из Марокко, сказал о нашей передаче, что Святой Николай называл в эфире только голландские детские имена – следовательно, День Святого Николая – праздник только для детей коренных голландцев. Это заставило нас изменить сценарий. Теперь Святой Николай всегда называет такие имена как Билал, Эзра или Онур».
На самом деле Святой Николай – Синтерклаас это никто иной как прототип всем известного Санты Клауса. Это голландское заимстование в американскую культуру попало еще в те времена, когда Нью-Йорк назывался Нью-Амстердам, т.е. до 1674г. Затем Санта Клаус был повторно заимствован из Америки и теперь конкурирует сам с собой в двух обличиях, старом и новом – Святого Николая и Санты. Последнее время День Святого Николая становится все популярнее. В этом году, несмотря на финансовый кризис, голландцы только в интернете купили подарков к празднику на 170 млн. евро, и это – лишь десять процентов от потраченных в преддверии Дня Святого Николая частных средств. 60% юных голландцев получают подарки именно 5 дек., и лишь менее 30% пышно справляют Рождество. Подтягиваются даже иммигранты. Говорит Аджидж Бакас (Adjiedj Bakas), известный в королевстве обозреватель новых трендов среди иммигрантов: «Однозначно то, что все больше детей иммигрантов празднуют День Святого Николая, видоизменяя праздничные ритуалы на свой лад. Например, вместо традиционных мелких пряников они готовят свои национальные блюда. То, ради чего этот празник возник, никуда при этом не девается – люди все так же празднуют его, как повод проявить заботу о членах семьи и в шутливой форме указать друг другу на недостатки – перестань, мол, так отвратительно пахнуть, вот тебе дезодорант в подарок. Совершенно естественно, что иммигрантам это тоже не чуждо».
К Дню Святого Николая принято готовить друг другу не только подарки, но и шутливые стихи, в которых высмеиваются неловкие ситуации, случившиеся за прошедший год. Однако что общего может быть у детей-мусульман марокканского и турецкого происхождения с белым епископом, окруженным замаскированными под чернокожих слугами? «Этот епископ сам родом из Турции, – говорит Аджидж Бакас. – Что же касается его помощника – «Черного Пита», то он – марокканец. В средние века, когда закрепился праздник Святого Николая, человека, изображавшего епископа, всегда окружали сказочные персонажи, среди которых был и мавр. Он появился в свите Святого Николая после падения Гранады, когда была одержана победа над мусульманскими завоевателями. Так что «Черный Пит» – вовсе не чернокожий, а мавр, бербер, марокканец. В итоге помощник-мавр стал таким популярным, что все остальные помощники Святого Николая были со временем позабыты, а этот единственный остался. «Черный Пит» – наш любимый марокканчик».
Тот, кого мы сегодня называем Святым Николаем (он же – Николай Угодник, столь почитаемый в русской православной традиции) был епископом в населенном греками г.Мира (современный турецкий г.Демре) в IV веке. Уже в средние века предполагаемый день его смерти – 6 дек. – превратился в Северной и Восточной Европе в детский праздник, хотя многие традиции – например то, что Святой Николай скачет на белом коне по крышам домов – берут свое начало в языческих легендах о германском боге Одине. Во время голландской республики День Святого Николая какое-то время был официально запрещен в некоторых городах, т.к. считался «слишком католическим», однако его все равно отмечали тайком. Происхождение помощников Святого Николая – чернокожих пажей остается неясным. Изначально такой мавритенок у Святого Николая был всего один и символизировал он то ли демона, то ли трубочиста с перемазанным сажей лицом. После Второй мировой войны канадские солдаты-освободители, не вникая в голландские традиции, стали наряжаться в чернокожих пажей целыми бригадами – так помощники Святого Николая размножились. Мой юный друг Илюша пяти лет утверждает, что пару раз видел, как помощники Святого разносят подарки. К сожалению, Илюша, который прекрасно говорит по-русски, о празднике предпочитает говорить на голландском: «На Святого Николая мы сами украшали и ели пряники. Святой Николай всегда точно знает, что я хочу в подарок, потому что у него есть такой длинный-предлинный список, и там про всех детей написано. Он мне в ботинок положил красивые карандаши и костюм Черного Пита. Но иногда он ничего не кладет в ботинки – знаете почему? Потому что подарки разносят только в темноте и иногда не успевают! Однажды Черный Пит уже почти дошел до моего дома, но вдруг взошло солнце, и ему пришлось повернуть назад. Ведь иначе все люди увидят Черного Пита! Я один раз видел сразу двух Питов на улице. Они, как только меня увидели, убежали. Они были в костюмах пажей, с мешками и в пальто, потому что холодно им. А теперь Святой Николай уехал к себе домой в Испанию. Он там весь год подарки пакует, наверное».
Россия окажет Сомали срочную гуманитарную помощь, говорится в сообщении МИД РФ.«Правительство Российской Федерации выделило 1 млн.долл. в качестве единовременного целевого взноса в фонд Всемирной продовольственной программы ООН. Эти средства будут использованы для оказания срочной гуманитарной помощи населению Сомали, остро нуждающемуся в продуктах питания», – говорится в сообщении.
В российском МИД информировали, что «закупкой и доставкой продовольствия будет заниматься Агентство «Эмерком» МЧС России, которое проводит необходимую подготовительную работу».
Планируется, что гуманитарная помощь прибудет в Сомали в янв. 2008г.
Напомним, что Сомалийская Республика, государство в Восточной Африке. Создано 1 июля 1960 в результате объединения подопечной территории ООН, находившейся под управлением Италии, и английского протектората Сомалиленд. Сомали нередко называют также Африканским Рогом. Страна имеет выход к Индийскому океану и Аденскому заливу. Граничит на северо-западе с Джибути, на западе – с Эфиопией, на юго-западе – с Кенией.
С 1991г. в Сомали продолжается кровопролитный внутренний вооруженный конфликт между правительством и вооруженными исламистскими формированиями. С 2004г. там действует переходное правительство, поддерживаемое международным сообществом и, в частности, Италией, однако не способное успешно противостоять вооруженным группировкам «Союза исламских судов». Сомали перестало существовать как единое государство в 1991г. с падением режима Мухаммеда Сиада Барре. С тех пор в стране идет разрушительная гражданская война, унесшая, по разным данным, жизни от 300 до 500 тыс.чел. В 2004г. при поддержке международного сообщества в Сомали были созданы новые институты власти. Временное правительство оказалось неспособным навести порядок в государстве. Лидеры многочисленных политических движений и полевые командиры, контролирующие отдельные районы страны, выдвигают свои требования по поводу будущего курса государства, которые невозможно выполнить.
24 нояб. прошли местные выборы в провинциях Кабилии Беджая, Тизи-Узу, а также в некоторых коммунах провинций Буира, Бу-Мердас, Лагуат, Хеншела, Бискра (аль-Джазира, 24.11.05). В 2002г. в Кабилии, районе, населенном преимущественно берберами, были фактически сорваны президентские, парламентские выборы, и выборы в местные органы власти. Минимально возможный порог явки избирателей законодательно не определен, поэтому выборы, несмотря на явку только 1%, признали действительными (В.В. Куделев. Ситуация в Алжире: окт.-нояб. 2005г.Институт Ближнего Востока, ИБВ).Как следствие, местные органы власти оказались непредставительными и были распущены. В результате переголосования победу одержали две проберберские оппозиционные партии – Объединение за культуру и демократию (Rassemblement pour la Culture et la Democratie, RCD) и Фронт социалистических сил (Front de Forces Socialistes, FFS). Третье и четвертое место заняли пропрезидентские партии – соответственно, Фронт Национального освобождения (Front de liberation nationale, FLN) и Национальное демократическое объединение (National Democratic Coalition, NADECO, фр. Coalition Nationale Democratique) (arabicnews.com, 26.11.05).
Появились признаки потепления отношений между Алжиром и Францией. В ходе визита президента Франции Жака Ширака в Алжир (начало нояб.) ожидалось подписание договора о дружбе между странами. Оно задержалось: общественные организации Алжира потребовали от Франции официальных извинений за период, в который эта страна являлась французской колонией, как условие для подписания. И все же подписание договора ожидается в ближайшем будущем. Главное свидетельство потепления отношений: с 27 нояб. по 31 дек. президент Алжира Бутефлика находился на лечении во Франции (аль-Джазира, 04.12.05, 31.12.05).
В дек. состоялась вторая ежегодная встреча министров обороны группы «пять плюс пять» (Франции, Италии, Испании, Мальты и Португалии) и их магрибинских партнеров (Алжира, Ливии, Мавритании, Марокко и Туниса), успешно сотрудничающих, в области охраны морских и воздушных границ. По данным французского МИДа, план на 2006г. содержит, в основном, инициативы стран Магриба (аль-Джазира,12.12.05). А. Волкова.
Политика
В 2004г. появились определенные надежды на урегулирование системы конфликтов в Сомали. Насколько эти перспективы окажутся реальными, зависит от того, будут ли в достаточной степени учтены политические и экономические интересы заинтересованных сторон. Сомали как государство де-факто не существует со времени свержения Мухаммада Сиада Барре в 1991г. Территория разделена на квазигосударственные образования, которые сформированы по кланово-территориальному признаку и отличаются большей или меньшей степенью стабильности власти.
Наибольший уровень стабильности наблюдается в северной части Сомали и, прежде всего, в самопровозглашенной Республике Сомалиленд в границах одноименного британского протектората (1887-1960). Сомалиленд находится под влиянием Эфиопии: на территории Эфиопии в приграничных с Сомалилендом районах проживает большое количество сомалийцев, в большинстве своем относящихся к группе исса – как и население Сомалиленда. Территория проживания исса представляет собой единую экономическую зону с единым типом хозяйствования и направлением потоков продукции. Столица Сомалиленда – г.Харгейса.
К востоку от Сомалиленда располагается автономное образование Пунтленд, занимающее весь северо-восток Сомали и часть центрального региона. Пунтленд был учрежден старейшинами северо-востока в 1998г. Это самая малонаселенная и экономически депрессивная часть Сомали. Юг Пунтленда в последнее время не контролируется «центральным правительством». Треугольник Галькайо – Гелинсор – Хобьо на данный момент является самым нестабильным районом Сомали. Пунтленд также поддерживается Эфиопией. Столица Пунтленда – г.Босасо на побережье Аденского залива.
С окт. 2004г. в пограничных районах Сомалиленда и Пунтленда Сул и Санааг происходят спорадические столкновения враждующих кланов, сопровождающиеся большими потерями сторон.
Остальная территория Сомали разделена на десятки территориальных образований, контролируемых различными кланами, субкланами, подсубкланами и т. д. Зонами повышенной напряженности до недавнего времени оставались крупные портовые г.г.Могадишо и Кисмайо, где велась борьба за контроль над морскими портами, отелями, рынками.
10 окт. 2004г. в Найроби (Кения) переходный национальный парламент избрал временным президентом Сомали Абдуллу Юсуфа Ахмада (Abdullahi Yusuf Ahmed), президента Пунтленда и представителя группы дарод. 3 дек. Ахмад назначил временным премьер-министром Али Мухаммада Геди (Ali Muhammad Gedi), одного из виднейших политических деятелей времен падения режима Барре и представителя клана абгаль, группы хавийе. Геди сформировал кабинет министров (42 министра, 42 замминистра и 7 региональных министров, всего 91 чел.). 23 дек. Переходное федеральное правительство Сомали (Transitional federal government, TFG) со второй попытки было утверждено парламентом.
В составе TFG немало бывших полевых командиров, лидеров клановых группировок, из которых наибольшим влиянием обладают вице-премьер, министр внутренних дел Хусейн Мухаммад Айдид (Hussein Muhammad Aideed), министр безопасности Мухаммад Куаньяре Афрах (Muhammad Qanyare Afrah), министр общественных работ и жилищного строительства Усман Али Ато (Osman Ali Ato), министр торговли Мусса Сади Ялахоу (Musa Sudi Yalahow) и министр по религиозным делам, сторонник Ато, Умар Махмуд «Финиш» (Omar Mohamud Finish). Сомалиленд отказался от участия в мирном процессе.
После формирования новых органов государственной власти встал вопрос о перемещении парламента и TFG из Найроби в Сомали – 17 нояб. была совершена попытка покушения на президента Ахмада в его резиденции в пригороде Найроби. Помимо подобных дополнительных рисков, власти Кении также несли немалые расходы на содержание парламента, TFG и делегатов мирной конференции. Было принято решение начать перемещение с 1 фев. 2005г., и 2 фев. в Могадишо прибыла первая группа членов парламента (30 чел.) и TFG во главе с министром торговли Ялахоу, и 2 замспикера парламента Усманом Илми Бокоре (Usman Ilmi Boqore). 6 фев. в Могадишо прибыла новая группа членов парламента (50 чел.) и TFG во главе со спикером парламента Шарифом Хасаном Шейхом Аденом (Sharif Hassan Shaykh Aden) и министром безопасности Афрахом. Наконец, 16 фев. из Найроби в Сомали отправилась еще одна группа членов парламента и TFG (40 чел.), которая должна была совершить поездки в различные части страны, чтобы разъяснить сомалийцам политику новой власти. На 21 фев. было намечено прибытие в Могадишо президента Ахмада, всех остальных членов парламента и TFG, но этого, не произошло.
Президент Ахмад выдвинул требование, чтобы парламент одобрил ввод в Могадишо миротворческого контингента Африканского Союза (АС), который должен обеспечить безопасность парламента и TFG, но у части сомалийского общества, а также TFG и парламента подобная идея была встречена с большим неодобрением. Начиная с 14 фев., в Могадишо идут митинги протеста против ввода иностранных миротворцев, парламент отказывается одобрять ввод войск, Ахмад и Геди пока остаются в Найроби.
Может показаться парадоксальным, что одно из немногих мононациональных государств в Тропической Африке оказалось самым неустойчивым. Но на это есть определенные географические и исторические причины.
Большая часть территории Сомали – полупустыни, на севере – горные массивы с пустынными котловинами между ними. Средние месячные температуры – +34 – +42°C. Год делится на сухой и влажный сезоны. Сухой сезон – с янв. по апр., с апр. по июнь – малые дожди, с июня по окт. – сезон дождей, с окт. по янв. – малые дожди. В последнее время частое невыпадение малых дождей приводит к массовому падежу скота – основного и практического единственного источника существования для северных сомалийцев.
Реки Джубба и Уаби-Шэбелле, устье которой теряется в песках недалеко от эстуария Джуббы, стекают с Эфиопского нагорья и протекают по южным и центральным районам Сомали. Междуречье Джуббы и Уаби-Шэбелле – зона очагового, преимущественно нетоварного, экстенсивного земледелия (основные культуры: кукуруза, сорго, маниок, кунжут, цитрусовые, сахарный тростник, хлопчатник).
Земледелием издавна занимались южные сомалийцы-саб, которые происходят от смешения сомалийцев с бантоидными этническими группами, тогда как северные сомалийцы-самале («чистые», «истинные» сомалийцы) всегда были скотоводами-кочевниками. Самале никогда не считали себя кушитами, кем они на самом деле и являются, а вели свое происхождение от пророка Мухаммада, позиционируя себя как арабы. В социальной иерархии самале (группы исса, дарод, хавийе, гадабурси, дир), соответственно, стояли выше саб.
До прихода европейцев у саб не было государственности: разрозненные кланы саб являлись данниками северян-самале. Среди самале реальная государственность была только у исса: в XVI веке афаро-сомалийский султанат Адаль со столицей в г.Зейла (нынешняя Сайла, Сомалиленд) представлял собой серьезную угрозу для Эфиопской империи, в том числе и с точки зрения возможной исламизации последней. Это (а также британский протекторат) сыграло свою роль в том, что среди всех сомалийских «государственных» образований именно Сомалиленд больше всего соотносится с понятием государства. Еще один фактор стабильности – основной поток скота на экспорт в арабские страны и, прежде всего, в Саудовскую Аравию, идет через морские ворота Сомалиленда – порт Берберу на побережье Аденского залива.
Издавна сомалийцы являются основными поставщиками живого скота и шкур в Саудовскую Аравию, большая часть животных идет на жертвоприношения во время мусульманских праздников в священных г.г.Мекке и Медине. Издавна же в Бербере сложилась «гильдия» торговцев живым скотом. Эта «гильдия» традиционно состоит из этнических арабов. В ее руках всегда аккумулировались огромные по сомалийским меркам средства, и, благодаря этому, она оказывала большое влияние на политические процессы на Африканском Роге. При этом «гильдия» старалась ограничить вмешательство государства в свои дела.
Во времена Барре (до 1991г.) экспорт скота давал 88% валютных поступлений Сомалийской республики, львиная доля экспорта шла через порт Бербера. Барре и его окружение (все выходцы из клана марехан группы дарод) решили сосредоточить в своих руках берберскую торговлю и животноводство в целом, что послужило катализатором всеобщего выступления против Барре. Во главе движения стояло сомалилендское Сомалийское национальное движение (Somalia national movement, SNM), созданное при активном участии берберской «гильдии».
Позже, когда по всей стране началась война всех против всех, а в Сомалиленде наблюдалось относительное затишье, берберская «гильдия» инициировала создание Республики Сомалиленд, что обеспечило стабильность и спокойное существование сомалийского экспорта скота и, соответственно, берберской торговой элиты. Барре и его окружение не смогли осуществить перераспределение ролей, имущества и капитала в северном Сомали, не успели совершить модернизацию общественных отношений в этом регионе, и в Сомалиленде не произошло маргинализации общества – это еще один фактор относительной стабильности Сомалиленда.
Иная ситуация сложилась в земледельческих регионах центрального и южного Сомали. В 1969г. к власти в Могадишо пришла группировка, состоящая из членов клана марехан группы дарод во главе генерал-майором Мухаммадом Сиадом Барре (Mohammed Siad Barre). Прикрываясь псевдосоциалистической фразеологией, Барре и его окружение инициировали перераспределение собственности (земли) в земледельческих районах, населенных сомалийцами-саб (группы дигил, раханвейн, шэбелле, габвинг) и бантоидными народами. Земледельцев сгоняли с их территорий, которые были превращены в банановые плантации. Бывшие земледельцы стали аграрным пролетариатом: работали за низкую плату на этих плантациях, которые были фактической собственностью Барре и его окружения. Продукция плантаций шла на экспорт (в основном, в Италию и США).
Что касается скотоводов в центральном и южном Сомали, то их правительство Барре решило прикрепить к себе, санкционировав бурение скважин и создание поселений с загонами для скота по типу южноафриканских краалей. Эти операции раньше проделывали сами скотоводы, но теперь государство взяло их под свой полный контроль, то есть начало создавать подобия животноводческих колхозов. При необходимости, государство с помощью армии конфисковывало у скотовладельцев «излишки».
После свержения Барре, на протяжении 90гг. и в начале XXI в., ожесточенная борьба велась в земледельческих районах. Здесь отряды различных кланов группы хавийе «освобождали» плантации от их фактических хозяев-марехан из окружения Барре. После того как кланы хавийе захватили плантации, они вынудили аграрных рабочих из групп сомалийцев-саб и бантоидов, работавших на прежнюю правящую верхушку, работать на себя. В конце 90гг. был образован «Фронт освобождения раханвейн», который был поддержан Эфиопией и повел борьбу против новых хозяев. В результате деятельности «Фронта» раханвейн изгнали со своих земель практически всех хавийе, но из-за внутренних конфликтов хаос в междуречье Джуббы и Уаби-Шэбелле на этом не прекратился.
В скотоводческих районах борьба развернулась, прежде всего, за доступ к источникам воды. Упорной кровопролитной и хаотической была и остается межклановая борьба в треугольнике Галькайо – Гелинсор – Хобьо на юге Пунтленда (здесь одно из самых жарких и сухих мест в Сомали), в то время как ситуация в большей части этого образования остается стабильной.
26 дек. 2004г., после землетрясения в Юго-Восточной Азии, на побережье Сомали пришло цунами. 298 чел. погибло, 54 тыс. остались без крова. Больше всего пострадал от бедствия Пунтленд, население которого и без того было измучено засухами и наводнениями. В результате засухи середины 90гг. многие жители потеряли весь свой скот, и им пришлось в поисках пропитания двинуться на побережье Индийского океана, где они занялись совершенно несвойственным сомалийцам делом – рыболовством. Прибрежные воды северного Сомали являются одной из зон апвеллинга – поднятия придонных вод на поверхность. В такой зоне скапливается огромное количество рыбы самых разных видов – придонные воды поднимают на поверхность огромное количество органических веществ, и выстраивается обыкновенная пищевая цепь, при том, что количество поднятого со дна вещества соответствует количеству и типовому разнообразию фауны такой зоны. На долю зон апвеллинга (в их число, кроме Аденского залива, входят также прибрежные воды Марокко, Мавритании, Намибии, Перу и Чили) приходится 50-75% мирового улова рыбы. Новое занятие позволило выжить тыс. сомалийских семей. Когда практически вся рыболовецкая инфраструктура северо-восточного Сомали уничтожена, Пунтленду угрожает гуманитарная катастрофа.
В 1980гг. политика Барре на фоне начавшихся регулярных засух привела к прогрессирующему обнищанию населения, и скотоводы центрального и северо-восточного Сомали, чтобы выжить, занялись земледелием. Бедные почвы этого региона и так не приспособлены к земледелию, а в данном случае еще и являлись основным ресурсом для животноводства. В результате нищета населения достигла угрожающих размеров, и началась тотальная урбанизация и сопутствующая ей маргинализация населения. Десятки тысяч людей отправились в Могадишо, Мерку, Бароуэ, Кисмайо – портовые города на побережье Индийского океана – в надежде заработать себе на жизнь. Там они смыкались с представителями своих кланов, субкланов и т.д. и образовывали замкнутые группировки. С падением режима Барре эти группировки принялись за тотальный раздел сфер влияния в городах, началась борьба за различные объекты, прежде всего, морские и воздушные порты, а также отели и рынки.
Подобный раздел не прекращен до сих пор, что не в последнюю очередь связано с бурным развитием в начале XXI в. в Сомали телекоммуникационной сферы, банковского дела, а также индустрии денежных переводов от представителей сомалийской диаспоры в Европе, Северной Америке, странах Персидского залива. Крупнейшей трансфертной компанией Африканского Рога является Dahabshiil, головной офис которой расположен в Лондоне, и которая имеет 200 отделений в Сомали и прилегающих территориях соседних стран, населенных сомалийцами. Трансфертные компании, ввиду отсутствия в Сомали банков, предоставляют своим клиентам банковские услуги и даже открывают собственные банки.
Известно, что маргинализация практически неминуемо влечет за собой прогрессирующую моральную радикализацию (религиозную или атеистическую). В 90гг. в г.Сомали начало набирать силу исламистское движение. Оплотом исламизации стали относительно небольшие, но важные портовые г.г.Мерка и Бароуэ. В первые годы XXI в. исламистское движение закрепилось и в крупнейших г.г.Сомали: Могадишо и Кисмайо. Радикальный ислам заявил о себе в полный голос в янв. 2005г., когда было разгромлено итальянское кладбище в Могадишо, а на месте могил радикалы в короткие сроки построили мечеть. Далее последовали убийство 9 фев. корреспондентки BBC Кейт Пейтон и взрыв бомбы 17 фев. у бывшего здания МИД Сомали (трое погибли, 7 ранено), в совершении которых подозреваются исламские экстремисты. Возможна резкая активизация деятельности исламистов в случае поступления финансовой помощи из-за рубежа, поэтому ввод в Могадишо миротворцев-немусульман может накалить обстановку.
Перед президентом Ахмадом, членами TFG и парламентариями стоит непростая задача: совершить свое перемещение из Найроби в Могадишо, согласовать интересы всех заинтересованных сторон и выстроить эффективно действующую систему власти. Немаловажный аспект: президент Ахмад в Могадишо воспринимается как чужак – терпеть его будут лишь до тех пор, пока он не вторгнется в сферу интересов лидеров Могадишо и не попытается произвести перераспределение ролей, имущества и капитала в столице. Вероятно, президент понимает, что в Могадишо ему будет трудно оказывать какое-либо существенное влияние на политику TFG и на парламент – отсюда его настойчивые попытки изменить маршрут перемещения TFG и парламента на приемлемый для себя (самый лучший вариант – административный центр Пунтленда – г.Босасо), а также призывы к руководству Африканского Союза и IGAD (Объединение государств северо-восточной Африки) ввести миротворческий контингент в Могадишо. Многолюдные демонстрации в Могадишо против ввода иностранных войск показали, что Усман Али Ато и генерал Мухаммад Нур Галаль (Mohammed Nur Galal) не зря заявляли о нежелательности ввода миротворческого контингента в Могадишо.
Миротворческий контингент – главная надежда и опора президента Ахмада (следует также принять во внимание тот факт, что другую свою основную опору Ахмад потерял: на недавних выборах новым президентом Пунтленда был избран генерал Адде Муса (Adde Musa)). Изначально он требовал от АС 15-20 тыс. миротворцев, но руководство Союза утвердило число миротворцев в 5-7 тыс. чел. На данный момент определился только угандийский президент Йовери Мусевени: он готов послать 2200 миротворцев. Другие потенциальные участники миротворческой операции – Джибути, Эфиопия и Судан – пока размышляют.
Ато призвал жителей Могадишо начать борьбу против эфиопских миротворцев в случае их появления в столице: Эфиопия выступала против лидеров Могадишо, поддерживая Сомалиленд, Пунтленд и Фронт освобождения раханвейн. Лидеры Могадишо и, прежде всего, Ато не оставались в долгу, оказывая поддержку Фронту освобождения оромо, основному оппозиционному движению в Эфиопии. International Crisis Group настойчиво рекомендует Джибути воздержаться от участия в операции, поскольку Джибути считается приграничным с Сомали государством.
В конце дек. 2004г. президент Йемена Али Абдалла Салех на встрече с генсеком Лиги арабских государств (ЛАГ) Амром Мусой выдвинул предложение о вводе в Сомали миротворческого контингента ЛАГ. На предстоящем мартовском саммите ЛАГ в Алжире этот вопрос будет внесен в повестку. Миротворческий контингент ЛАГ представляется приемлемым вариантом для лидеров Могадишо. TFG необходимо также принимать во внимание интересы исламских кругов, которые становятся влиятельными в Сомали.
Нынешние лидеры Могадишо: вице-премьер, министр внутренних дел Хусейн Мухаммад Айдид, министр безопасности Мухаммад Куаньяре Афрах, министр общественных работ и жилищного строительства Усман Али Ато, министр торговли Муса Сади Ялахоу и министр по религиозным делам, сторонник Ато, Умар Махмуд «Финиш». При этом самыми влиятельными на данный момент являются Афрах, бойцы которого контролируют аэропорт Даниле (возможно, именно этим объясняется помпезность и торжественность встречи группы членов TFG и парламента в аэропорту 6 фев.: в составе группы был Афрах), и Ато, после Геди – самый активный член TFG. Именно Ато резче всех выступает против ввода миротворческого контингента. Ато владеет большим количеством оборудования для строительства, оставшегося от миротворцев ООН, эвакуировавшихся из страны в 1995г., и, в нынешних условиях, это делает его пост министра общественных работ и жилищного строительства одним из ключевых в TFG. Ато – наиболее авторитетных полевых командиров и имеет большое влияние на жителей Могадишо.
Бойцы Айдида контролируют президентский дворец, его влияние не стоит переоценивать. В прошлом один из самых влиятельных полевых командиров, сын самого Мухаммада Фараха Айдида, «изгнавшего» американцев в 1993г., сейчас, по мнению некоторых членов парламента, не контролирует даже своих бойцов.
Ялахоу и «Финиш» имеют большое влияние в религиозных кругах Могадишо. Примечательно, что именно Ялахоу занял фактически ключевой пост в TFG, обеспечивающий контроль за торговлей в Могадишо.
Премьер-министр Али Мухаммад Геди получил широкую известность еще во времена свержения Барре: он был одним из главных участников антимареханского восстания. Именно хавийе, к которым относится премьер, играли главную роль во всех событиях после падения режима Барре. Геди обладает некоторой харизмой в отличие от президента, который сразу после назначения премьера ушел в тень. Геди предстоит сыграть роль арбитра в схватке Ахмада с лидерами Могадишо, и, за счет этого, стать де-факто главой государства.
Перспективы. TFG необходимо создать общую службу безопасности, которая бы занималась разоружением населения и ликвидацией не подчинившихся ему группировок. В силу существующих общественных настроений, вряд ли целесообразно, чтобы этим занимались миротворцы – это может взорвать весь мирный процесс. Не следует требовать от Ато, Афраха и других лидеров Могадишо разоружения их формирований: это также подорвет урегулирование конфликта. Главное – стабильность, а наличие собственных формирований у лидеров Могадишо и, одновременно, защитников-миротворцев (естественно, в разумном количестве) у президента Ахмада должно ей способствовать. Формирования лидеров Могадишо в дальнейшем можно преобразовать в службы безопасности (охраны) министерств, возглавляемых ими.
Необходимо восстановить дорожную инфраструктуру, и в решении этой задачи будет важна помощь Кении. В Кении в последние годы реализуются масштабные проекты по строительству автодорог. В связи с потенциальной стабилизацией в Сомали, намечены проекты по строительству дорог в эту страну: Кения заинтересована в сомалийском рынке, в инвестициях в с/х Сомали. В середине фев. Геди заявил о создании межминистерской кенийско-сомалийской комиссии по проблемам Сомали и изысканию ресурсов для их разрешения. Первыми в комиссию обратились табачные компании: Mastermind и BAT.
Следует закупить необходимую технику для бурения водных скважин, прежде всего, в треугольнике Галькайо – Гелинсор – Хобьо и пострадавших от цунами районах. Бурение скважин, в перспективе, должно до некоторой степени снять вопрос межклановой вражды, основой для которой, является, во многом, борьба за доступ к источникам пресной воды.
Необходимо восстановить рыболовецкую инфраструктуру в пострадавших от цунами районах, а также принять срочные меры против ядерного заражения прибрежных территорий: во времена Барре на побережье Индийского океана в районе Хобьо-Мудуг было захоронено большое количество ядерных отходов из разных стран. После цунами многие из ядерных могильников оказались разрушенными.
Важно также создать эффективную систему ирригации в междуречье Джуббы и Уаби-Шэбелле, и в этом активное участие могут принять кенийские инвесторы, прежде всего, табачные компании. Наконец, следует принять меры для восстановления животноводства.
В случае успешного восстановления инфраструктуры и обеспечения продовольственной безопасности и первичного источника накопления средств, можно будет переходить к следующему этапу – развитию экономики. Во-первых, это может быть использование собственных недр, в которых залегают уран, железная руда, олово, бокситы, медь, гипс, природный газ, на шельфе вероятно наличие крупных месторождений нефти. При этом комплексная и всесторонняя геологическая разведка и оценка в Сомали не проводились. Во-вторых, морские биоресурсы. В прибрежных водах Сомали бесконтрольно хозяйничают суда разных стран. Грамотная политика по разработке стратегии развития рыболовецкой отрасли в Сомали может дать результат.
В перспективе вхождение Сомалиленда в состав новой республики Сомали может быть реализовано, если правительство Сомали не будет стремиться подчинить себе берберскую скототорговлю. В последних высказываниях высшие должностные лица Сомалиленда (президент Кахин Дахир Рияле, министр иностранных дел Аден Эдан Исмаил, министр информации Абдулла Мухаммад Дуале) выказывают готовность к всестороннему сотрудничеству с TFG в случае его устойчивого положения и адекватных действий по отношению к Сомалиленду. Артем Герасимов.
Сомали > Внешэкономсвязи, политика > af-ro.com, 28 февраля 2005 > № 340351
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter