Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Тахер аль-Баур: в Триполи нет возражений против сотрудничества с Россией

Глава министерства иностранных дел базирующегося в Триполи Правительства национального единства Ливии Тахер аль-Баур в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал о перспективах открытия российского генконсульства в Бенгази, будущем Африканского инвестиционного банка и усилиях для прекращения огня в секторе Газа и Судане.

— Господин министр, каковы итоги заседания Организации исламского сотрудничества (ОИС) по ситуации в секторе Газа, состоявшегося в Саудовской Аравии? Какие шаги предпримет организация?

— Что касается Газы, то, конечно, я считаю, что Газа сейчас является главной заботой для всего мира, а не только арабского и исламского мира. Проблема Газы стала глобальной, фактически есть страна, которая совершает агрессию, не желает соблюдать все международные резолюции и международное право и нарушает все решения и нормы.

На этой неделе в Саудовской Аравии состоялась встреча Организации исламского сотрудничества для обсуждения многих вопросов и событий, но, честно говоря, нет никаких реальных шагов, кроме продолжения пути давления на израильское оккупационное государство.

Мы в Ливии попытались отправить некоторую помощь в Газу. Она представлена продовольствием и некоторым техническим оборудованием, таким как электрогенераторы, а также медицинским оборудованием. В Ливии также была народная поддержка на уровне гражданского общества. Ливийские гражданские организации собрали много средств, а также некоторые лекарства и продукты питания, и их передали в Эль-Ариш, чтобы доставить жителям Газы. Кроме того, гражданское общество направило несколько машин скорой помощи, и они благодарны за это.

Саммиты, которые проводятся, будь то Исламская организация сотрудничества или Лига арабских государств, представляют собой конференции для оценки прилагаемых усилий, однако на местах эффективности нет. Мы смогли в ходе нашей совместной работы в ОИС и ЛАГ изменить позиции некоторых стран. Есть международное давление на Израиль для прекращения огня.

— Посол России в Ливии Айдар Аганин ранее заявил, что власти в Триполи на данный момент не готовы признать, что российское дипломатическое присутствие на востоке Ливии отвечает интересам ливийского народа. Не могли бы вы прокомментировать это заявление? Каковы перспективы открытия российского генерального консульства в Бенгази?

— Ливию и Россию связывают исторические и давние отношения. По большей части они являются стабильными.

У нас в правительстве в Триполи нет каких-либо возражений или оговорок по поводу сотрудничества с Россией. Россия входит в число важных стран и исторически играет роль на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Мы всегда рассчитывали на Россию, на то, что будет баланс или государство, которое создает баланс в регионе.

Что касается открытия российского консульства в Бенгази, мы разговаривали с российским послом в Ливии Айдаром Аганиным, и я лично. Я говорил, что мы не возражаем против открытия посольства или консульства в Бенгази, однако есть дипломатический протокол и традиция, что должно быть открыто посольство в Триполи, а затем уже можно переходить к отделениям, которыми является генеральное консульство. Сегодня посольство России по-прежнему находится в гостинице.

Мы поощряем открытие российского консульства в Бенгази, однако это должно быть в соответствии с дипломатическим протоколом и процедурами. Разрешения на открытие консульства нет не из-за политических проблем или разногласий с Россией, это процедурный вопрос. Мы пытались пояснить это послу, однако похоже, что его не убедили наши ответы. Мы готовы предоставить любую помощь или содействие для открытия посольства.

Политических препятствий открытию консульства нет, есть процедурные и административные препятствия. Мы готовы сотрудничать в этом вопросе.

— Готовы ли вы обеспечивать защиту здания российского посольства в случае его открытия?

— Конечно, мы готовы. Мы охраняем все находящиеся у нас посольства. Органы безопасности в Триполи сегодня — это органы, подчиняющиеся правительству и президентскому совету. Мы разрешили посольствам, которые хотят дополнительную защиту, заключать контракты с частными охранными компаниями. Эти компании должны зарегистрироваться для работы в Ливии и получить на это разрешение. У нас около 21 охранной компании признаны и зарегистрированы. У большинства посольств есть контракты с этими компаниями на дополнительную защиту.

— Есть ли какая-либо ливийская инициатива по разрешению суданского кризиса, учитывая недавние визиты в Триполи лидеров сторон конфликта в Судане?

— Сначала мы общались с суданскими сторонами неофициально. Возможно, Ливия поспособствует решению кризиса в Судане или остановит насилие в стране. Возможно, решение кризиса требует длительного времени и очень больших усилий, однако будет по меньшей мере достигнут определенный этап.

Получив положительные сообщения от обеих сторон, мы пригласили главу Суверенного совета и главнокомандующего вооруженными силами Абдель Фаттаха аль-Бурхана и попытались услышать его лично и его оценку ситуации в Судане. Мы решили начать с этой идеи — напрямую услышать мнения сторон конфликта. Был приглашен аль-Бурхан, и мы услышали от него оценку этой ситуации спустя два дня. Мы выслушали точки зрения и командующего "Силами быстрого реагирования" Мухаммеда Хамдана Дагло.

Мы работаем над решением этой проблемы — нужно добиться прекращения огня и оказывать помощь пострадавшим. Тогда мы можем перейти к следующему этапу — политическому диалогу. Пока у нас нет четкой инициативы. Возможно, мы будем обсуждать с братьями из Судана политическую инициативу политического решения.

Стороны согласились, что нужно начать прекращение огня и доставку гуманитарной помощи. Я надеюсь, что об этом объявят до наступления месяца Рамадан. Мы пытаемся сделать, чтобы оно наступило до Рамадана.

— Какую роль играет Ливия в Африканском инвестиционном банке? Каковы перспективы сотрудничества стран Африки в этом банке?

— Мы сейчас стремимся завершить процедуру создания этого банка. Мы общались по вопросу создания этого банка со многими африканскими странами, и есть страны, которые мы посетили напрямую. Действительно, мы увидели очень большую поддержку со стороны стран в активизации этого. Конечно, у него будут и другие партнеры. за пределами континента. Через этот банк можно финансировать многие инвестиционные и девелоперские проекты.

Одной из важнейших целей этого банка является развитие образования на африканском континенте, и это также предусмотрено регламентом. Мы ожидаем, что этот банк поверит в то, что он будет способствовать проектам развития на африканском континенте, что окажет прямое влияние на сокращение миграции с африканского континента в Европу и другие страны, и это одна из целей устойчивого развития этого банка. Мы видим ужасную гуманитарную ситуацию. Одной из идей этого банка или одной из целей является поддержка проектов развития — и устойчивого развития — в этих африканских странах.

Ливия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 10 марта 2024 > № 4606006 Тахер аль-Баур

Айдар Аганин: дипприсутствие России на востоке Ливии в интересах ливийцев

Базирующееся в Триполи Правительство национального единства пока не готово признавать, что дипломатическое присутствие России на востоке Ливии отвечает интересам всего ливийского народа, и планируемое открытие генконсульства РФ в Бенгази пока откладывается. Однако, по словам посла России в Ливии Айдара Аганина, давшего интервью РИА Новости по случаю празднования Дня дипломатического работника, российская дипмиссия продолжит убеждать власти в Триполи в необходимости открытия генконсульства в Бенгази и рассчитывает на положительный ответ.

— Уважаемый господин посол, 10 февраля российские дипломаты отмечают свой профессиональный праздник. Примите искренние поздравления с Днем дипломата, а также, пользуясь случаем, с возвращением посольства России в Ливию.

— Добрый день! Благодарю вас за поздравления! Действительно, дата праздника связана с первым упоминанием российского внешнеполитического ведомства. В 1549 году был образован Посольский приказ — ведомство, главной задачей которого стала реализация внешнеполитических задач государства. Официально же в праздничном календаре 10 февраля появилось в 2002 году. Тогда отмечали 200-летие министерства иностранных дел нашей страны, которое в 1802 году наряду с несколькими другими министерствами учредил император Александр I.

Профессиональный праздник в этом году для всего коллектива посольства особенный. Дипмиссия начала свое возвращение в Ливию в сентябре 2022 года после восьмилетнего перерыва. В августе прошлого года работа в Триполи была полностью возобновлена. Мы завершили интересный и непростой этап, который начался в августе 2014 года вследствие резкого обострения военно-политической обстановки в стране и эвакуации посольства.

— Айдар Рашидович, как проходят дипломатические будни? Насколько интенсивное взаимодействие с Ливией на современном этапе? Есть ли интерес ливийцев к развитию двусторонних отношений?

— Должен сказать, что пауза в дипломатическом присутствии, безусловно, сказалась на характере нашего общения с принимающей стороной, как мы называем это на дипломатическом языке. Конечно, режим онлайн, к которому мы привыкли с 2019 года, с одной стороны, сделал это общение более доступным, но с другой стороны, дипломатия в традиционном понимании — это, как говорится, очная наука. Встречи, выступления, беседы, визиты вежливости и другие виды делового и протокольного взаимодействия не должны проходить в режиме видеоконференций. И в этой связи, скажу вам, нами прилагаются весьма серьезные усилия по выводу двустороннего диалога на прежний уровень.

Тем не менее общение динамичное. Считаю, что мы не даем скучать нашим уважаемым собеседникам в органах исполнительный власти Правительства национального единства, Президентском совете, Высшем государственном совете. Я неоднократно встречался с премьер-министром Абдельхамидом Дбейбой и членами его кабинета. Сопровождал председателя Президентского совета (ПС) Мухаммеда Менфи во время его поездки в Санкт-Петербург, а главу Высшего государственного совета Мухаммеда Такалу – в Москву. Регулярно общаемся с миссией ООН по поддержке в Ливии (МООНПЛ) и лично со спецпредставителем генсекретаря ООН Абдулаем Батили и его офисом по тематике ведущегося в стране политического процесса. Налажены связи с целым рядом общественно-политических организаций, ливийскими политическими партиями и родоплеменными структурами всех трех исторических регионов.

Интерес не только есть, он очень высокий. Посудите сами. В прошлом году второй саммит Россия-Африка (состоялся в Санкт-Петербурге 27-28 июля 2023 года) посетил глава ПС Мухаммед Менфи, который "на полях" мероприятия встретился с президентом России Владимиром Владимировичем Путиным. Их диалог не только придал мощный импульс активизации наших двусторонних контактов, но и стал отправной точкой в вопросе возобновления работы двусторонней межправительственной комиссии по торговому, экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Нашу страну в прошлом году посетили советник по национальной безопасности Ибрагим Бушнаф (в мае и ноябре), министр молодежи ПНЕ Фатхалла Зунни (Молодежный форум в Казани в августе), министр культуры и развития знаний ПНЕ Мабрука Туги Усман (IX Международный культурный форум в Санкт-Петербурге в ноябре), делегация ВГС во главе с Мухаммедом Такалой по приглашению председателя Совета Федерации России Валентины Ивановны Матвиенко (Москва, ноябрь). Кстати, по итогам последнего в верхних палатах парламентов наших стран сформированы так называемые группы дружбы. И это только, что называется, вершина айсберга. Диалог развивается, ежедневно наполняясь более глубоким содержанием.

— Господин посол, а как обстоят дела в общении с востоком Ливии? Посольство же, как я понимаю, аккредитовано на всей территории государства, вне зависимости от его внутреннего разделения?

— Да, безусловно очень важный вопрос. Посольство в Ливии, которая, к всеобщему сожалению, является разделенной как минимум на две части страной, также общается и с ее востоком. Это пока не является простым мероприятием. Власти в Триполи на сегодняшний день не готовы признавать, что российское дипломатическое присутствие на востоке отвечает интересам всего ливийского народа. Открытие генерального консульства в Бенгази пока по причинам, которые нам до конца не озвучивают, откладывается. Однако мы не теряем оптимизма, прилагаем энергичные усилия для получения на это согласия. Продолжаем убеждать ливийских руководителей, что такая необходимость велика и рассчитываем на положительный ответ в скором будущем.

Более того, печальные события прошлого сентября на северо-востоке Ливии говорят в поддержку нашей логики. Российская Федерация приняла активнейшее участие в устранении последствий циклона "Даниель", вызвавшего мощный ливень, обрушившийся в ночь с 10 на 11 сентября на целый ряд населенных пунктов на востоке страны, в частности город Дерну. На сегодняшний день уже семь бортов МЧС и Минобороны России доставили на восток гуманитарную и медицинскую помощь. Я лично был в лагере группировки МЧС в Дерне, а это 65 спасателей и 35 человек медперсонала. Консульское учреждение в городе Бенгази в значительной мере упростило бы модальности взаимодействия по этому важнейшему гуманитарному вопросу. Тем более, что гумподдержка пострадавшего населения продолжается.

Не скрою, по итогам проделанной нами и российскими специалистами работы Мухаммед Менфи и Абдельхамид Дбейба высказали благодарность за данную акцию. Вместе с тем, хотелось бы надеяться, что понимание практической необходимости для нас официального учреждения на востоке страны также имеется. Общение с востоком и с югом так или иначе идет, и, если бы власти на западе помогли его упростить с логистической точки зрения, это было бы здорово.

— Айдар Рашидович, было бы интересно узнать, в каких еще сферах, кроме политической и гуманитарной, которые действительно весьма насыщены, вы видите потенциал?

— Сфер много. Торговля и экономика, например. Как я уже говорил, работаем над запуском процесса по возобновлению работы двусторонней межправкомиссии. Перспективы самые радужные. В нашем товарообороте продовольствие и сельхозсырье, минеральные и нефтепродукты. В период с июля 2022 года по июль 2023 года до 86% выросла доля закупок российской пшеницы. Ливийцы говорят нам о потребностях в молочной продукции, подсолнечном масле. Кстати, на прошедшей на днях в Триполи выставке "Фудэкспо" присутствовали представители России. Российские компании, которые, как вы знаете, работают в Ливии, в настоящее время заняты вопросами урегулирования форс-мажорных обстоятельств и полноценного возобновления деятельности в Ливии. Это энергетические компании "Газпром Интернешнл Б.В." и ПАО "Татнефть", а также представительство ОАО "Российские железные дороги".

Еще одна сфера, которая представляет взаимный интерес — медицина: имеется в виду как поездки на лечение в Россию, так и выезды российских специалистов в ливийские медучреждения. Упомянутое мной ранее посещение министра культуры Мабруки Туги Усман Культурного форума в Санкт-Петербурге сильно стимулировало развитие взаимодействия по культурной линии. Обсуждается вопрос подписания меморандума о взаимопонимании в области культуры. Похожие документы имеются также по линии генеральных прокуратур, министерств здравоохранения, других ведомств.

Из практических дел ожидаем в текущем году запуск работы консульского отдела. Это значительно упростит многие вопросы, в частности, выдачу российских виз ливийцам, которые в настоящее время получают их в Тунисе.

— Скажите, поддерживаете ли вы контакты с российскими соотечественниками?

— Конечно. Мы продолжаем взаимодействовать с организацией российских соотечественников в Ливии "Олива", которая составляет костяк русскоязычной общины. Несмотря на относительно немногочисленный состав, они очень активны. Проводят различные культурные мероприятия, организуют просветительские акции, направленные на популяризацию русской культуры и искусства. Недавно открыли школу русского языка.

Посольство уже скоро — в марте — планирует провести выборы президента Российской Федерации на территории Ливии. Нами сформирована участковая избирательная комиссия, отработан формат организации голосования на территории избирательного участка в Триполи, а также выездной группы в городе Бенгази. В этом процессе полагаемся не только на содействие ливийских властей, но и наших граждан.

— Господин посол, было бы интересно узнать о планах посольства на текущий год.

— Многими планами я уже поделился, но и к этой насыщенной повестке есть, что добавить. Например, мы готовимся к празднованию 70-летия установления дипломатических отношений между странами в сентябре 2025 года. Работаем над увеличением квоты обучающихся в России ливийцев. Интерес к этому высокий и, соответственно, конкурс. Кроме того, в России в текущем году пройдут мероприятия, в которых хотели бы принять участие представители Ливии. Резюмирую: планов очень много. Будем прикладывать максимум усилий для их воплощения в жизнь.

Пользуясь случаем, хотел бы поздравить наших коллег с профессиональным праздником, пожелать продолжить развивать традиции, которыми всегда славилась наша дипломатия: патриотизм, высокая профессиональная культура, глубокое понимание национальных интересов России. Благодарю вас за поздравления, интересные вопросы и возможность рассказать о работе вверенного мне посольства!

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 8 февраля 2024 > № 4584917 Айдар Аганин

Айдар Аганин: дипломатическое присутствие России в Ливии восстановлено

Спустя девять лет Россия возобновила свое полноценное дипломатическое присутствие в Ливии; в Триполи вновь начало работу посольство, а его новый руководитель – Айдар Аганин в понедельник вручил верительные грамоты главе Президентского совета этой страны. В своем первом интервью в качестве посла Айдар Аганин рассказал корреспонденту РИА Новости Рафаэлю Даминову о том, какие первоочередные задачи стоят перед российском посольством в Ливии, о ситуации с безопасностью в Триполи, а также о том, почему российским компаниям, желающим работать на рынках это североафриканской страны, стоит активизироваться.

– Известно, что российское посольство много лет не работало в Ливии в связи с нападением на наше дипломатическое учреждение в 2014 году. Ранее сообщалось, что посольство РФ возобновит свою работу в Триполи. Возобновило ли оно свою работу? Означает ли это возобновление полное возвращение российского дипломатического присутствия в этой стране?

– Действительно, с началом острой фазы гражданского противостояния в стране летом 2014 года посольство России покинуло Ливию, переместившись в соседний Тунис. Так поступили практически все дипмиссии в Триполи. Мы, возможно, оставались одними из последних. Работу с ливийскими сторонами пришлось вести из Туниса. Сейчас условия безопасности стали во много раз лучше. Вы же видите, военных действий нет, страна фактически перешла к фазе мирного развития, разногласия между ливийскими политиками решаются через диалог. Пример этому – недавние переговоры в марокканской Бузнике, которые были довольно результативными. То есть вполне можно работать, нужно работать. Наша передовая группа находилась в Триполи с сентября 2022 года. В конце декабря того же года был назначен посол. Сегодня я вручил верительные грамоты главе Президентского совета Ливии господину Мухаммеду Юнису Менфи. Так что да, дипломатическое присутствие в этой стране полностью восстановлено. Теперь будем трудиться над укреплением наших традиционно дружественных отношений.

– Говорит ли возобновление работы российского посольства в Триполи о том, что ливийским властям удалось решить вопросы безопасности пребывания иностранных дипломатов в Триполи?

– Несомненно, ситуация с безопасностью в ливийской столице кардинально отличается от времени гражданского конфликта. Жизнь входит в привычное нормальное русло. Это касается и пребывания иностранных дипломатов. Именно поэтому, как вы видите, за последние месяцы возобновили свои работу многие посольства, вернулись послы. Процесс продолжается, но то, что уже есть говорит, я считаю, само за себя.

– Какие первые шаги вы в качестве российского посла намерены сделать для активизации отношений с Ливией? Какие задачи стоят перед посольством России в Ливии?

– У нас исторически были тесные дружеские многоформатные отношения с Ливией. У нас учились ливийские студенты и военные курсанты, мы торговали, координировали свои подходы по многим международным вопросам. Вот все это нужно восстанавливать. Сначала, я бы сказал, постараться выйти на существовавший уровень. Затем идти дальше. Нужно будет собраться и обсудить интересующие обе стороны сферы взаимодействия, наметить конкретные шаги. Хорошим форматом для этого является двусторонняя межправительственная комиссия. Будем думать в этом направлении, также в сфере укрепления правовой базы наших отношений. Хочу, чтобы в России училось больше ливийских студентов. Чтобы в Триполи появился "Русский дом". В общем, круг задач понятен – делать все, чтобы наши отношения были прочнее, шире, активнее. Потенциал для этого огромный.

– Были ли у вас уже встречи с ливийскими политиками? Как они оценивают появление спустя годы российского посла в Триполи и полноценную работу на месте российского посольства?

– Да, конечно. Регулярно встречаемся с различными ливийскими деятелями. Но, уверен, главные встречи и беседы еще впереди. Мы сейчас разворачиваем полноценную работу и имеем в виду налаживать контакты с самым широким кругом представителей Ливии. И как мне показалось, ливийцам тоже интересно общаться с нами, слышать наши оценки и точку зрения. Кстати, в этой связи выскажу мнение, что в наших обоюдных интересах усилить информационный обмен, в том числе через аккредитацию журналистов. Думается, что нам в России было бы полезно иметь корпункты своих СМИ в Ливии. Вы же видите, события здесь вызывают интерес и притягивают внимание многих зарубежных стран. Может быть, начать с регулярных журналистских поездок в Ливию. Я вот очень рад, что РИА Новости сейчас присутствует здесь с нами. Рассчитываю увидеть и представителей других СМИ.

– Известно, что до событий 2011 года ряд российских компаний намеревались активно работать в Ливии в таких сферах, как железнодорожное строительство и нефтяная сфера. Сохраняются ли такие планы у российских компаний, намерены ли они возобновить свою деятельность? И, возможно, возобновление полноценной работы российского посольства в Триполи дает им определенные стимулы возобновить свою работу в этой стране?

– Очевиден как интерес российских компаний к Ливии, так и ливийцев к взаимодействию с нами. Причем это не только торговля, но и сервисные контракты, проекты развития. Вот благодаря ПАО "Татнефть" не так давно в Ливии было открыто новое нефтяное месторождение. То есть работа движется даже в текущих условиях, когда все же до полной нормализации обстановки далековато. Особенно, что называется, в глубинке. Не все еще готовы работать, тем более что речь зачастую о безопасности сотрудников, о защищенности объектов. Но конкуренция в Ливии намечается немалая, поэтому ждать, когда будет "тишь да гладь" тоже, вряд ли, разумно. Потихоньку, потихоньку, не жертвуя требованиями по безопасности, но надо активизироваться. Иначе может оказаться, что все ниши разберут. Видно же невооруженным глазом, насколько энергично иностранные компании и операторы хотят заходить в Ливию. Как говорит русская пословица, "кто смел – тот и съел".

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 26 июня 2023 > № 4431122 Айдар Аганин

Башага: Ливия рассчитывает на укрепление и развитие отношений с Россией

Политический кризис в Ливии, связанный с выборами президента и формированием нового кабинета министров, остается не решенным. В стране продолжают действовать два правительства, из-за чего также не решен вопрос объединения институтов власти и силовых структур. На этом фоне ряд стран уже открыли свои дипмиссии в государстве, вопреки вероятности возникновения новых вооруженных столкновений. А посредники во главе с ООН пытаются оказать содействие местным властям в решении разногласий для вывода страны из кризиса. Глава действующего в Сирте правительства национальной стабильности (ПНСт) Ливии Фатхи Башага рассказал в эксклюзивном интервью РИА Новости, что мешает объединению страны, каковы условия вывода иностранных наемников, и насколько велика вероятность нового вооруженного конфликта, а также о том, как видит законно избранный глава правительства будущие отношения с Россией.

– Какова степень влияния раскола нынешней исполнительной власти Ливии на предстоящие в 2023 году выборы? Какие действия вы предпринимаете как правительство в свете разделения страны?

– Нет сомнений в том, что это разделение и его продолжение будут препятствовать любому возможному избирательному процессу, но мы будем усердно работать с национальными и международными сторонами, которые верят в демократию, единство, объединение институтов и восстановление безопасности, чтобы провести честные и прозрачные выборы.

– Есть ли у ливийских сторон договоренность о формировании нового правительства, не имеющего отношения к вашему правительству и правительству национального единства во главе с Абдельхамидом Дбейбой в Триполи? Как вы относитесь к этой идее с учетом того, что такое требование выдвигается, и, по всей видимости, есть международная поддержка вопроса?

– Мы являемся законным правительством в Ливии, процесс избрания премьер-министра и вынесения доверия правительству происходил в соответствии с достигнутым политическим соглашением, поэтому формирование нового правительства Ливии требует отзыва доверия у нашего правительства в соответствии с механизмами, предусмотренными в политическом соглашении. Этот процесс относится к компетенции Палаты представителей и государства.

– В ливийской столице Триполи и в других городах на западе страны в последние месяцы произошло несколько случаев столкновений между вооруженными группировками с применением легких и тяжелых вооружений. В результате этих столкновений погибли и пострадали люди, в том числе гражданские лица. Как ливийские власти могут помешать этим вооруженным формированиям дестабилизировать ситуацию в городах? Возможно ли, что этот произвол в сфере безопасности и существование вооруженных группировок будут представлять угрозу для ливийских властей и препятствовать проведению президентских и парламентских выборов?

– Слабое обеспечение безопасности и ошибочная тактика при решении проблем (в этой сфере – ред.) со стороны параллельного правительства в Триполи – основная причина ухудшения ситуации с безопасностью. Поэтому мы поддерживаем усилия комитета "5+5" и все процессы, направленные на объединение военных структур и органов безопасности, а также монополию на оружие госорганов, действующих в рамках закона и признанных всеми институтами (армия и полиция – ред.). Мы убеждены, что какой-либо прогресс в деле выборов возможен только после ухода с ливийской политической арены правительства, срок полномочий которого истек.

– Совместный военный комитет в формате "5+5", включающий представителей запада и востока Ливии, провел в течение двух последних дней заседание в столице Триполи, посвященное объединению военных структур и разработке плана сотрудничества между востоком и западом с целью нормализовать ситуацию в сфере безопасности для проведения выборов. Вы ожидаете, что военные структуры и органы безопасности объединятся на этом этапе, в особенности учитывая, что спецпосланник ООН прикладывает усилия для переговоров между всеми ливийскими сторонами?

– Мы всегда приветствуем любые шаги, которые способствовали бы объединению институтов и структур и положили бы конец расколу, в особенности учитывая, что именно мы нашли выход из тупика, когда поехали в Бенгази в декабре 2021 года (на встрече в Бенгази шесть кандидатов в президенты Ливии, включая Башагу и главу Ливийской национальной армии Халифу Хафтара, на фоне новостей о срыве выборов договорились вместе противостоять вызовам – ред.). Вместе с тем, мы считаем, что объединение военных структур и органов безопасности в ближайшем будущем остается невозможным. Однако возможно формирование совместных патрулей и комиссий с определенными задачами под эгидой комитета "5+5" с целью укрепить доверие между сторонами.

– Миссия ООН по поддержке в Ливии обратила внимание военных и сил безопасности в Ливии на необходимость вывода всех иностранных боевиков из страны. Этот вопрос считается одним из препятствующих мирному процессу в Ливии. Как вы оцениваете эти шаги со стороны миссии ООН? Можете ли вы заставить международные стороны вывести иностранных боевиков из страны, или есть препятствия для этого? Каковы негативные последствия присутствия этих сил для выборов и процесса политического урегулирования между ливийскими сторонами?

– Решение проблемы наемников и иностранных боевиков требует прочной основы, которая предполагает существование единой и выборной исполнительной власти. Мы благодарны миссии ООН за усилия в этом направлении, но ей трудно заставить эти силы уйти без международного консенсуса, эффективного механизма Совета Безопасности ООН и истинной воли ливийских национальных сил. Мы убеждены, что уход этих сил является одной из главных основ стабильности страны и достижения всеобъемлющего политического урегулирования.

– В 2021 году вы подавали документы для участия в президентских выборах, которые не состоялись. В случае проведения выборов в этом году будете ли вы снова баллотироваться в качестве кандидата в президенты?

– Этот вопрос преждевременный, все зависит от обстоятельств и событий, которые я приму во внимание, наиболее важным из которых является поддержка избирательного процесса и демократического выбора в моей стране будь то посредством выдвижения кандидатуры на выборах или содействия ее успеху со стороны.

– Правительство национального единства заключило соглашение с Италией и итальянскими компаниями относительно ведения разведки месторождений газа на шельфе Средиземного моря в Ливии. В свете раскола исполнительной власти имеет ли правительство Дбейбы право заключать соглашения в этой области, и будет ли ливийское государство в будущем нести ответственность за подписание таких договоров?

– Мандат этого правительства истек более чем год назад. На основании истечения правового мандата, политического соглашения, а также пункта 10 статьи 6 "дорожной карты", одобренной Форумом ливийского политического диалога, переходные власти не вправе заключать любые соглашения или договоры, которые наносят ущерб стабильности внешних отношений ливийского государства или налагают на него долгосрочные обязательства. В этой связи эти и другие соглашения считаются недействительными и необязательными для исполнения ливийским государством. Они абсурдны и связаны с дешевыми политическими спекуляциями, с которыми, к сожалению, отождествляют себя некоторые страны, такие, как Италия, игнорируя все ливийские и международные законы.

– Мир сегодня всецело поглощен кризисом между Россией и Украиной, и страны, в основном, определили свое отношение как к России, так и Евросоюзу. Как ливийский премьер оценивает ситуацию в мире и регионе в свете российской военной операции на Украине и в особенности ее влияние на ливийский кризис?

– Я считаю, что мы находимся в таком состоянии кризиса, что избавлены от погружения в кризисы других стран. Но в то же время мы сожалеем, что до такой степени дошла ситуация между двумя соседними странами. Надеемся, что военная эскалация и кровопролитие прекратятся как можно скорее, что обе стороны сядут за стол переговоров в соответствии с Уставом ООН, который призывает к безопасности и мирному сосуществованию между народами.

– На каком уровне дипломатические отношения между вашим правительством и правительством России, имеются ли между вами контакты и ведутся ли переговоры? Планируются ли официальные визиты в ближайшее время? Недавно Россия объявила о назначении нового посла в Ливии, когда вы ожидаете открытие российского посольства в Ливии?

– Состояние раскола исполнительной власти в Ливии все еще сказывается на характере отношения большинства стран к ливийскому вопросу, в том числе и России, с которой у нашего правительства до сих пор нет желаемого уровня отношений. Мы надеемся, что эти связи будут еще больше укрепляться, и что между нами будут открыты новые горизонты для отношений и дипломатического обмена.

– Ранее президент Туниса Кайс Саид заявил, что между его страной и Ливией существуют разногласия по поводу нефтяного месторождения Бури, расположенного между Ливией и Тунисом. Какова ваша позиция в отношении заявления со стороны Туниса о том, что месторождение Бури является тунисским, и его просьбы к ливийским властям передать права на это месторождение?

– Нет никаких сомнений в том, что наши отношения с братской страной, Тунисом, крепки и надежны, на них не смогут повлиять ошибочные представления по экономическому вопросу, который был согласован более четырех десятилетий назад.

– Переходя к ливийскому вопросу, международные и ливийские эксперты и наблюдатели исключают, что в Ливии снова случится вооруженный конфликт, а соглашение о прекращении огня между ливийскими сторонами продолжает действовать. Если Абдельхамид Дбейба будет удерживать власть и откажется уходить, можем ли ожидать новых вооруженных столкновений и военных операций в Ливии?

– В случае с Ливией можно ожидать все, в частности в связи с наличием оппортунистической личности во главе параллельной власти в Триполи, готовой сделать все, чтобы остаться у власти, даже за счет ливийского народа и его достоинства и суверенитета. Однако мы исключаем, что в ближайшее время произойдут какие-либо вооруженные столкновения, особенно при наличии международной и национальной воли для поиска справедливого и всеобъемлющего решения ливийского кризиса, которое бы положило конец этому абсурду в лице параллельной власти в Триполи.

– Если назначат конкретную дату проведения президентских и парламентских выборов, какой исполнительный орган будет руководить избирательным процессом на фоне наличия двух правительств в стране?

– Этот вопрос определят варианты урегулирования и договоренности, к которым придут законодательные власти при помощи и реальной воле со стороны международных держав, влияющих на ливийский вопрос.

– Официальный портал российского правительства объявил о новой концепции внешней политики России, в нее включено положение, что Россия может использовать вооруженные силы для отражения и предотвращения нападений на нее и союзников, а также, что основная цель России за рубежом – это превращение региона в мирный и добрососедский. Россия будет отдавать приоритет уничтожению американской гегемонии в мире. Какова ваша позиция в отношении шагов, которые предприняла Россия для разработки внешней политики в отношении дружественных арабских и западных стран на уровне сотрудничества в сфере экономики, политики и безопасности?

– Мы уважаем волю государств в их выборе для защиты своих интересов, однако мы не позволим или не согласимся на какой-либо выбор или действия, которые направлены на то, чтобы затронуть наш суверенитет, безопасность наших граждан и стабильность нашей страны или сделать Ливию ареной сведения международных счетов. Мы заботимся только о нашей родине и нашем народе.

– Наконец, каково ваше видение или инициатива, чтобы призвать стороны в Ливии к соглашению об объединении ливийских официальных институтов и завершению раскола, который длится около семи лет? Есть ли у вас контакты с ливийскими институтами с целью достичь окончания решения существующего раскола?

– Несомненно, мы контактировали с нашими партнерами на родине в восточном регионе, в первую очередь с институтом армии, в течение практически полутора лет, несмотря на жестокую войну, которая была между нами. Это является неопровержимым доказательством того, что мы не жалели и не пожалеем усилий для того, чтобы предпринять все шаги, которые должны привести к воссоединению, преодолению раскола, объединению институтов и созданию государства. Даже если это будет за счет нашего народного и политического капитала, то родина на первом месте.

Ливия. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 апреля 2023 > № 4359545 Фатхи Башага

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Министром иностранных дел и международного сотрудничества Правительства национального единства Ливии Н.Манкуш, Москва, 19 августа 2021 года

Уважаемые дамы и господа,

Рады приветствовать в Москве ливийскую делегацию во главе с г-жой Н.Манкуш – первой в истории ливийского государства женщиной на посту министра иностранных дел.

Констатировали, что отношения между двумя странами уходят глубоко в историю. Они характеризуются дружелюбием, взаимным интересом, тягой друг к другу наших народов и последовательным сотрудничеством как по двусторонней линии, так и на международной арене. Сегодняшние переговоры подтвердили общий настрой на сохранение преемственности в этих дружеских связях.

Обсудили необходимость возобновления экономических проектов, приостановленных 10 лет назад после того, как натовцы совершили агрессию против Ливии и разрушили ливийское государство. В этом смысле особое внимание уделили возобновлению работы межправительственной российско-ливийской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству с подключением таких компаний, как: ПАО «Газпромнефть», ПАО «Татнефть», ОАО «РЖД», которые по 2011 г. вместе со своими ливийскими партнёрами занимались разработкой взаимовыгодных проектов.

Разумеется, для того, чтобы экономические связи восстановились полностью к обоюдной выгоде наших стран крайне важно консолидировать те сделанные начиная с осени прошлого года позитивные шаги в контексте продвижения процесса урегулирования и завершить эти процессы путём достижения договорённости между всеми ливийцами об объединении структур, государственных институтов в сфере экономики и финансов, социальной сфере и в сфере обороны и безопасности.

Подтвердили поддержку со стороны Российской Федерации тех решений, которые принимаются в рамках Совместного военного комитета «5+5», включая решения, принятые на его заседании 15 августа с.г., в т.ч. по вопросу необходимости вывода всех без исключения иностранных военных с территории Ливии.

Наши ливийские друзья проинформировали нас о том, как развивается работа по осуществлению договорённостей в политической сфере. Эти договорённости включают подготовку к проведению всеобщих выборов в конце декабря нынешнего года.

Согласны с мнением ливийских коллег о необходимости ускорить разработку законодательной базы электорального процесса с тем, чтобы она как можно скорее была утверждена в парламенте.

Договорились и о том, что будем продолжать наращивать контакты между внешнеполитическими ведомствами, обмениваться оценками относительно тех кризисов и конфликтов, которые сохраняются на Ближнем Востоке и в Северной Африке. У нас имелся такой полезный диалог в предыдущие годы. Мы, с обеих сторон, полны желания его восстановить.

Уверен, что визит г-жи Министра и её делегации будет способствовать продвижению нашего сотрудничества на всех упомянутых и других направлениях. Были бы также рады возобновить образовательные, гуманитарные, культурные контакты.

Вопрос: Насколько Москва готова работать с движением «Талибан» теперь, когда оно уже почти контролирует всю территорию страны? Можно ли содействовать в достижении стабильности и безопасности в Афганистане совместно с соседними странами?

С.В.Лавров: Талибы пока еще не контролируют всю территорию Афганистана. Поступают сообщения о ситуации в Панджшерском ущелье, где сконцентрировались силы сопротивления вице-президента А.Салеха и А.Масуда. От этого наши позиции становятся еще более последовательны.

В ситуации, когда весь Афганистан был охвачен гражданской войной, мы выступали за необходимость срочного перехода к общенациональному диалогу с участием всех противостоящих друг другу афганских сил и этноконфессиональных групп страны. Точно так же и сейчас, когда талибы по сути дела взяли власть в Кабуле, большинстве других городов и провинций, выступаем за общенациональный диалог, который позволит сформировать представительное, репрезентативное правительство. Уже оно при поддержке граждан Афганистана будет заниматься выработкой договоренностей об окончательном обустройстве многонациональной страны.

Как мы это видим? В последние годы активнейшим образом в рамках «расширенной тройки» (Россия, США, Китай, Пакистан) и Московского формата, который по общему признанию является наиболее эффективным механизмом для продвижения внешней поддержки афганского урегулирования, выступали за скорейшее начало этих переговоров. Правительство и Президент Афганистана, имевшие договоренности на этот счет, не очень активно стремились их выполнять. Произошло то, что произошло. Когда политики не могут эффективно работать, повышается риск искушения к военному решению. В любом случае то, что сейчас имеем, абсолютно подтверждает нашу последовательную линию на создание внешних условий, оказание всяческой поддержки общенациональному диалогу в Афганистане.

Убежден, что Московский формат имеет наибольшую перспективу, т.к. ситуация уже приобрела общерегиональное измерение. На нее реагируют соседние и расположенные дальше от Афганистана страны. Напомню, в Московском формате участвуют все пять центральноазиатских государств, а также Китай, Пакистан, Иран, Индия, Россия, США и сами конфликтующие стороны. Пока никаких официальных предложений не делали. Но эффективность этой «группы сопровождения» афганских переговоров признавалась всегда и всеми. Готовы возобновить работу Московского формата, если это будет сочтено целесообразным.

Приветствовали заявление талибов о желании вступить в диалог с другими политическими силами в Афганистане. Уже анонсирована встреча с участием Председателя Высшего совета по национальному примирению Абдуллы Абдуллы, бывшего президента Х.Карзая и Председателя Исламской партии Афганистана Г.Хекматияра. Исходим из того, что все участники этой группы объявили о своем желании встречаться и договариваться в интересах афганского народа. Будем всячески поощрять такие процессы и добиваться, чтобы эти намерения воплощались в конкретные дела.

Вопрос (адресован Н.Манкуш): Как обстоят дела с реализацией договорённости о выводе иностранных сил из Ливии с учётом того, что Турция не хочет обсуждать этот вопрос, а другие стороны вовсе не признают своё присутствие в Ливии?

С.В.Лавров (добавляет после Н.Манкуш): Не стал бы утверждать, что Турция отказывается, а другие стороны не признают своего присутствия. Эта тема обсуждалась на конференции «Берлин 2». Она закреплена в итоговом документе. Да, Турция сделала интерпретирующие заявления, но от этого решения Берлинской конференции не изменились. Более того, 15 августа с.г. Совместный военный комитет «5+5» чётко подтвердил задачу вывода всех без исключения иностранных вооружённых формирований независимо от их статуса.

В своё время, когда ещё шли боевые действия, одна сторона – Правительство в Триполи запросило военную помощь в одной части региона. Вторая, не менее легитимная сторона, парламент в Тобруке, запросил военную помощь из других источников. Именно благодаря тому, что «на земле» оказался соблюдённым баланс военных усилий, включая усилия самих сторон и тех, кто им помогал, удалось прийти к договорённости о прекращении огня, которая уже больше года держится.

Вывод этих войск – а он обязательно должен состоятся – необходимо организовать, как упомянула г-жа Н.Манкуш, поэтапно и синхронно, не создавая ни на каком этапе перевес на чьей бы то ни было стороне. Именно это является главным, а не попытки увести дискуссию в сторону разговора о том, кто там легитимный, а кто – нелегитимный.

Министр иностранных дел Ливии нас проинформировала о том, что ливийское руководство сейчас разрабатывает консультативный механизм, который будет призван сформировать конкретные параметры реализации решения о выводе всех иностранных военных. Будем готовы конструктивно вместе с другими странами участвовать в этой работе.

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 августа 2021 > № 3810634 Сергей Лавров

ПЕРСПЕКТИВЫ УРЕГУЛИРОВАНИЯ ЛИВИЙСКОГО КОНФЛИКТА

ИВАН БОЧАРОВ

Эксперт Российского совета по международным делам (РСМД).

ТРИ СЦЕНАРИЯ СРЕДНЕСРОЧНОГО ПРОГНОЗА

Несмотря на возможное усиление международного контроля, сохранение сложившейся в Ливии расстановки сил будет провоцировать новые конфликты и служить очагом дестабилизации в соседних странах. В случае срыва очередного плана политического урегулирования конфликта Ливия рискует стать очередным Афганистаном. На этот раз – совсем рядом с Европой.

Более десяти лет назад, в феврале 2011 г., в Ливии началась «арабская весна». Вооружённое восстание быстро переросло в вооружённый конфликт, который привёл к свержению Муаммара Каддафи. С тех пор в стране не прекращается гражданская война. В основе современного конфликта в Ливии лежит противоборство между Правительством национального согласия (ПНС), находящимся в Триполи, и Палатой представителей Ливии, которая располагается в Тобруке. Правительство в Тобруке поддерживается Ливийской национальной армией (ЛНА), возглавляемой фельдмаршалом Халифой Хафтаром. В апреле 2019 г. ЛНА предприняла попытку овладеть Триполи, однако после многомесячной осады города была вынуждена отступить.

2020 г. ознаменовался беспрецедентными усилиями международных организаций, мировых и региональных держав, а также попытками обеих сторон ливийского конфликта урегулировать его политическим путём. 19 января 2020 г. в Берлине состоялась международная конференция, участники которой призвали к разоружению все военизированные формирования и разработали конкретные механизмы контроля оружейного эмбарго[1]. Однако ни резолюция конференции, ни пандемия коронавируса COVID-19 не привели даже к заморозке боевых действий, не то что к их прекращению.

23 октября 2020 г. в Женеве представители ПНС и ЛНА подписали соглашение о прекращении огня, которое в ООН назвали историческим[2]. В ноябре 2020 г. Совместная военная комиссия, состоящая из представителей враждующих сторон, согласовала практические шаги по выполнению соглашения. В частности была достигнута договорённость о создании военного подкомитета для наблюдения за отводом войск[3]. 27 декабря 2020 г. официальная делегация Египта прибыла с первым с 2014 г. визитом в Триполи, где в ходе переговоров были обсуждены перспективы восстановления ливийско-египетских отношений, экономическая повестка и вопросы безопасности. Парламентские выборы в Ливии запланировано провести в декабре 2021 г. Кроме того, достигнута договорённость о проведении в 2021 г. референдума по Конституции[4].

Ряд политиков, учёных и представителей экспертно-аналитического сообщества смотрит на возможность скорейшего урегулирования ливийского конфликта с оптимизмом, но многие их коллеги, напротив, настроены весьма скептически. Действительно, с одной стороны, эскалация боевых действий, которая началась в апреле 2019 г., пошла на спад. С другой стороны, как показывает опыт, установление конкретных сроков проведения в Ливии избирательных процессов и разработка прозрачных механизмов формирования легитимных органов власти вовсе не означают, что выборы будут проведены, а их результаты – признаны.

При прогнозировании возможного будущего ливийского конфликта на среднесрочную перспективу необходимо учитывать, что война в Ливии – это абсолютно неравновесная система. Намеченные тенденции могут быстро трансформироваться в зависимости от событийного ландшафта, который способен задать совершенно новые траектории движения. С учётом этого просматриваются основные сценарии будущего конфликта.

Сценарий I. Политическое урегулирование

Гражданская война в Ливии продолжается уже больше десяти лет, на протяжении которых неоднократно предпринимались попытки прийти к политическому решению конфликта. Надежда на то, что это произойдёт, остаётся жива. Предположим, что предпринятые в 2020 г. усилия по поиску национального консенсуса были не напрасны, и что они станут прочным фундаментом для политического урегулирования конфликта. Предположим, что в стране удастся провести общеливийские выборы и к власти придут люди, которые будут обладать относительной легитимностью как в глазах мирового сообщества, так и у простых ливийцев.

Ливия обладает 44,3 миллиарда баррелей подтверждённых запасов нефти[5]. Прекращение боевых действий позволит рассчитывать на частичное восстановление экспортного потока нефти из Ливии и, возможно, даже на строительство новых нефтепроводов. Начнётся долгожданная реконструкция транспортной инфраструктуры, нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий, что сыграет не последнюю роль в экономическом ренессансе объединенного ливийского государства.

Перед новыми ливийскими властями будет стоять ряд важных задач, в числе которых – восстановление производственных мощностей, инфраструктуры и жилого фонда страны. Российские и зарубежные компании получат возможность участвовать в восстановлении ливийского государства. Неслучайно в ходе встречи министра промышленности и торговли РФ с ливийской делегацией 28 января 2021 г. обсуждались не только перспективы диверсификации торговли между Россией и Ливией, но и вероятное участие российских компаний в восстановлении в Ливии объектов энергетики, сельского хозяйства, промышленности, социальной и транспортной инфраструктуры[6].

Не стоит забывать о том, что интерес к послевоенному возрождению Ливии обязательно проявит Китай. ПНС приветствовало возможное участие Китая в возможном восстановлении инфраструктуры страны после войны. За последние несколько лет китайские дипломаты неоднократно встречались с высшими должностными лицами ПНС, и даже подписали меморандум о взаимопонимании в рамках инициативы «Пояс и путь»[7].

Появится возможность возобновить поставки российского вооружения в страну. Хотя необходимо учитывать, что даже в случае некоторой стабилизации экономической ситуации в стране, у ливийского руководства вряд ли будет хватать финансовых ресурсов для оплаты военного импорта. Конкуренция с производителями из Европы и США может привести к вынужденному снижению рентабельности экспорта[8].

В то же время стоит помнить, что на ливийском обществе лежит сильный отпечаток родоплеменных отношений[9]. Даже в том случае, если в Ливии удастся установить политический мир, он будет довольно хрупким. Общество останется фрагментированным, а значит – сохранится риск роста социальной напряжённости. Действующие на территории Ливии экстремистские и террористические организации могут воспользоваться этим для дестабилизации обстановки в стране. Вооружение (главным образом – стрелковое оружие), которое долгие годы практически свободно распространялось по всей стране, будет служить дополнительным фактором гипотетического социального взрыва.

Сценарий II. Эскалация

Не исключено, что установление в Ливии хотя бы хрупкого мира вообще не состоится. Одним из возможных сценариев дальнейших процессов там может стать очередная эскалация боевых действий. Формальных причин для выдвижения противоборствующими сторонами взаимных обвинений может быть много: от провокаций в предвыборный период до непризнания результатов избирательных процессов. В итоге это может привести к резкой эскалации напряжённости.

Как верно отмечала глава Миссии ООН по поддержке Ливии Стефани Уильямс, каждый раз, когда кажется, что ситуация в Ливии достигла низшей точки, происходит всплеск насилия[10]. В сентябре 2020 г. в ООН заявили, что несмотря на относительно спокойную ситуацию на линии фронта, ЛНА и ПНС будут прибегать к помощи союзников из-за рубежа, накапливать современное вооружение и военную технику. За два месяца в аэропортах, подконтрольных армии Халифы Хафтара, приземлилось около семидесяти самолётов с подозрительным грузом для ЛНА, в портах востока страны остановилось три грузовых судна. Тридцать самолётов и девять грузовых судов доставили грузы для ПНС[11].

2 декабря 2020 г. глава миссии ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ) Стефани Уильямс в ходе встречи участников ливийского политического диалога заявила о том, что в Ливии находится десять военных баз, полностью или частично занятых иностранными войсками, на которых расположено около 20 тысяч иностранных наёмников[12]. Прекращение боевых действий было использовано правительством в Триполи и ЛНА с целью укрепить свои позиции и повысить боеспособность войск, в том числе за счёт помощи из-за рубежа. В январе 2021 г. было зафиксировано, что наёмники строят оборонительную линию и укрепления – предположительно для того, чтобы отразить возможную атаку войск ПНС на территории, подконтрольные ЛНА[13].

На фоне вероятного усиления конфронтации между Россией и США, увеличения масштабов интернационализации конфликта и ужесточения контроля над оружейным эмбарго не исключено повышение роли частных военных компаний в качестве инструмента внешней политики отдельных государств. Частные военные компании позволят снизить политические риски для вовлечения своих государств в войну в Ливии и при этом активно поддерживать ту или иную группировку, направляя вооружение, военных инструкторов или наёмников.

Существует опасность разрушения того, что осталось от нефтяной инфраструктуры Ливии, составляющей основу её экономики. Артиллерийские обстрелы жилых кварталов вызовут дополнительные перебои с водой и электричеством в ливийских городах. Участятся попытки нелегальных мигрантов проникнуть на территорию стран ЕС, главным образом в Италию.

Турецкая Республика, которая претендует на главенствующую роль в регионе и стремится возродить «былое величие» Османской империи[14], резко активизирует усилия. Вероятнее всего, Анкара отправит правительству в Триполи не только вооружение, но и пришлёт регулярные войска, как это произошло в январе 2020 г. Египет продолжит поддерживать ЛНА, так как будет надеяться, что она сможет свести к минимуму контрабанду ливийского вооружения в Египет. При этом возможность прямого военного вмешательства Египта остаётся крайне низкой. Даже если Турция будет присылать на помощь ПНС крупные военные подразделения, Каир вряд ли захочет вступать в затяжной военный конфликт, исход которого неочевиден. Тем более что прямое военное столкновение Турции и Египта практически невозможно ввиду их принадлежности к военно-политическим блокам. Скорее в ответ на активные действия Анкары в Ливии Каир развернёт войска на границе с Ливией, или даже перебросит часть подразделений в восточные районы Ливии, подконтрольные ЛНА. Однако дальнейшее продвижение египетских войск на запад маловероятно.

Сценарий III. Сохранение статус-кво

Несмотря на попытки обеих сторон выстраивать политический диалог, в официальных заявлениях представителей противостоящих сторон встречается агрессивная, обвинительная риторика. Так, например, Фаиз Сарадж в видеопослании делегатам 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН назвал наступление Халифы Хафтара на Триполи в апреле 2019 г. «тиранической атакой агрессора». Кроме того, он призвал не сравнивать иностранную поддержку «боевиков Халифы Хафтара» с помощью, которую оказывают правительству в Триполи «в рамках легитимных соглашений»[15].

В сегодняшних условиях главным политическим силам в Ливии будет довольно трудно наладить работу центральной избирательной комиссии и других органов по подготовке к выборам. Также нужно иметь в виду, что у ПНС, ЛНА и ряда независимых вооружённых группировок, действующих на территории Ливии, есть возможность контролировать избирательные процессы, а в случае необходимости – саботировать. Не исключено, что одна из сторон попытается вообще сорвать выборы. В то же время есть вероятность, что не произойдёт эскалации, описанной в сценарии II, вследствие того, что мировое сообщество будет уделять войне в Ливии больше внимания.

Война в Ливии провоцирует конфликты как минимум в четырнадцати странах Африки и Азии, главным образом – из-за контрабанды оружия[16]. Несмотря на возможное усиление международного контроля, сохранение сложившейся в Ливии расстановки сил неизбежно будет провоцировать новые конфликты и служить очагом дестабилизации в соседних странах, в том числе в Тунисе, Алжире и Египте. В случае срыва очередного плана политического урегулирования конфликта Ливия рискует стать очередным Афганистаном, на этот раз – совсем рядом с Европой.

***

Последние два сценария представляются наиболее вероятными. В 2019 г. организация «Арабский барометр»[17] провела социологическое исследование, которое наглядно показывает, как сами ливийцы воспринимают ситуацию в своей стране и в чём видят ключевые проблемы[18].

Среди главных вызовов (рисунок 1) были названы иностранное вмешательство (19 процентов), терроризм (16 процентов), коррупция (14 процентов), безопасность (13 процентов), экономика (12 процентов), внутренняя нестабильность (9 процентов) и политические проблемы (8 процентов)[19].

Также оказалось, что ливийцы практически не доверяют политическим институтам (рисунок 2). Наибольшим доверием пользуются армия (59 процентов), полиция (46 процентов) и судебная власть (37 процентов), наименьшим — правительство (10 процентов), парламент (9 процентов), а также политические партии (4 процента)[20].

Интересен взгляд опрошенных ливийцев на демократию (рисунок 3). Согласно опросам, демократия является предпочтительной политической системой (58 процентов). В то же время, многие оценили демократию как «нерешительную» (indesicive) (37 процентов), нестабильную (34 процентов) и неподходящую для экономики (34 процентов)[21]. Исходя из этого можно предположить, что ливийцы вряд ли будут доверять своему единому правительству, если оно в итоге будет избрано.

Как бы ни менялся событийный ландшафт, есть основания полагать, что ливийское общество в любом случае будет ещё очень долго оставаться разделённым. Дальнейшая фрагментация его почти наверняка будет происходить на фоне боевые действий вкупе с пандемией и снижением объёма экспорта нефти из Ливии. Социально-экономические проблемы создадут дополнительное пространство для роста радикальных настроений. Запрещённые в России «Исламское государство», «Аль-Каида» и другие террористические организации обладают высокой мобильностью и способностью к регенерации, а значит – есть вероятность, что будет предпринята попытка возродить новый «исламский халифат», пусть и не такой большой, каким он был несколько лет назад.

Научный руководитель Института востоковедения РАН Виталий Наумкин и руководитель Центра арабских и исламских исследований Института Василий Кузнецов в докладе Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Ближний Восток: к архитектуре новой стабильности?» отмечали, что в обозримой перспективе ситуация в Ливии будет сказываться на всём Магрибе[22]. Практически наверняка Ливию и соседние страны захлестнёт новая волна радикализации. Согласно данным катарского Центра политических исследований, 2 процента арабов положительно относятся к ИГИЛ (запрещено в России) и другим радикальным группам, ещё 3 процента относятся к ним крайне положительно. Это самый высокий процент с 2014–2015 гг[23].

В связи с тем, что ситуация в регионе может резко обостриться, необходимо повышать эффективность контроля за транспортировкой вооружения в Ливию и из Ливии. В октябре 2020 г. Совет Безопасности ООН под председательством России принял резолюцию, которая продлила разрешение на досмотр судов в открытом море у ливийского побережья[24]. Безусловно, это был верный шаг. В условиях продолжающейся пандемии коронавирусной инфекции COVID-19 также остаётся актуальной гуманитарная помощь ливийцам, которая может включать в себя поставку необходимого медицинского оборудования для оснащения больниц, а также средств индивидуальной защиты, дефицит которых Ливия сейчас испытывает[25].

--

СНОСКИ

[1]55 пунктов, определяющих будущее Ливии. Текст заключительного заявления Берлинской конференции (документ) (на араб. 55 ???? ?????? ?????? ?????.. ?? ?????? ??????? ?????? ????? (?????)) // Anadolu Agency. 21.01.2020. URL: https://www.aa.com.tr/ar/?????-???????/55-????-??????-??????-?????-??-??????-???????-??????-?????-?????/1708775# (дата обращения – 20.04.2021).

[2]В ООН приветствуют историческое соглашение о прекращении огня в Ливии // ООН. 23.10.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/10/1388922 (дата обращения – 20.04.2021).

[3]Глава ООН участникам переговоров по Ливии: будущее страны – в ваших руках // ООН. 09.11.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/11/1390012 (дата обращения – 20.04.2021).

[4]Стороны конфликта в Ливии договорились о референдуме по Конституции в 2021 году // 20.01.2021. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/10508173 (дата обращения – 20.04.2021).

[5]Ближний Восток в фокусе политической аналитики: сборник научных трудов: к 15-летию Центра ближневосточных исследований / Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Ин-т междунар. исследований, Центр ближневосточных исследований. – Москва: ИМИ МГИМО, 2019. С. 49.

[6]В Москве состоялись российско-ливийские переговоры по вопросам торгово-экономического сотрудничества // Министерство промышленности и торговли РФ. URL: https://minpromtorg.gov.ru/press-centre/news/#!v_moskve_sostoyalis_rossiyskoliviyskie_peregovory_po_voprosam_torgovoekonomicheskogo_sotrudnichestva (дата обращения – 20.04.2021).

[7]Sandy Alkoutami, Frederic Wehrey. China’s Balancing Act in Libya // The Lawfare Institute. 10.05.2020. URL: https://www.lawfareblog.com/chinas-balancing-act-libya (дата обращения – 20.04.2021).

[8]Ближний Восток в фокусе политической аналитики: сборник научных трудов: к 15-летию Центра ближневосточных исследований / Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Ин-т междунар. исследований, Центр ближневосточных исследований. – Москва: ИМИ МГИМО, 2019. С. 452.

[9] Там же. С. 12.

[10]Несмотря на призыв к прекращению огня, боевые действия в Ливии только активизировались // ООН. 19.05.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/05/1378452 (дата обращения – 20.04.2021).

[11]Стороны конфликта в Ливии продолжают получать подкрепление извне // ООН. 02.09.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/09/1385042 (дата обращения – 20.04.2021).

[12]«Иностранные боевики находятся в Ливии для защиты своих, а не ваших интересов», предупредила представительница ООН стороны ливийского конфликта // ООН. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/12/1391672 (дата обращения – 20.04.2021).

[13]Nick Paton Walsh, Sarah El Sirgany. Foreign fighters were meant to leave Libya this week. A huge trench being dug by Russian-backed mercenaries indicates they plan to stay // Cable News Network. 22.01.2021. URL: https://edition.cnn.com/2021/01/22/africa/libya-trench-russia-intl/index.html (дата обращения – 20.04.2021).

[14] Аватков В.А. Идейно-ценностный фактор во внешней политике Турции / Вестник МГИМО-Университета. 2019. 12(4). С. 124.

[15]Представитель Ливии: только новые выборы помогут покончить с кризисом легитимности власти // ООН. 24.09.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/09/1386652 (дата обращения – 20.04.2021).

[16]Ближний Восток в фокусе политической аналитики: сборник научных трудов: к 15-летию Центра ближневосточных исследований / Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Ин-т междунар. исследований, Центр ближневосточных исследований. – Москва: ИМИ МГИМО, 2019. С. 24.

[17]«Арабский барометр» – независимая организация, которая исследует социальные, экономические и политические взгляды граждан стран арабского мира.

[18]Libya Country Report /Arab Barometer V. 2019. P. 2.

[19]Libya Country Report /Arab Barometer V. 2019. P. 3.

[20]Libya Country Report /Arab Barometer V. 2019. P. 5.

[21]Libya Country Report /Arab Barometer V. 2019. P. 7.

[22]Кузнецов В.А., Наумкин В.В. Ближний Восток: к архитектуре новой стабильности? М.: Международный дискуссионный клуб «Валдай», 2020. С. 16.

[23] The 2019-20 Arab Opinion Index: Main Results in Brief, Arab Center for Research and Political Studies, p. 58.

[24] Совбез продлил разрешение на досмотр судов в открытом море у ливийского побережья // ООН. 02.10.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/10/1387392 (дата обращения — 20.04.2021).

[25] Несмотря на призыв к прекращению огня, боевые действия в Ливии только активизировались // ООН. 19.05.2020. URL: https://news.un.org/ru/story/2020/05/1378452 (дата обращения — 20.04.2021).

Ливия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 мая 2021 > № 3766623 Иван Бочаров

Муса Ибрагим: сторонники Муаммара Каддафи не пытаются вернуть себе власть

Ровно десять лет назад в ливийском Бенгази вспыхнули протесты против правившего 40 лет Ливией лидера Джамахирии полковника Муаммара Каддафи. Митинги быстро переросли в боевые действия по всей стране, повлекшие вмешательство НАТО и падение режима Каддафи. Кадры издевательства над еще живым лидером страны, а затем и над его бездыханным телом облетели весь мир. В те дни одним из главных действующих лиц, не сходившим с экрана телеканалов, стал официальный представитель правительства Каддафи Муса Ибрагим. После тех событий, как и другие известные и высокопоставленные деятели прежнего режима, он был вынужден жить тайно, меняя место своего проживания. И только через десять лет Ибрагим рассказал в интервью РИА Новости о том, почему, по его мнению, режим Каддафи пал, и кому это было выгодно, хотят ли вернуться в политику и власть родственники и сторонники бывшего лидера, а также о том, какой может быть роль России в урегулировании затянувшегося ливийского конфликта.

– Десять лет назад в Ливии начались протесты, приведшие в итоге к свержению правительства Муаммара Каддафи. За эти годы ваша страна фактически потеряла государственность и разделилась на несколько регионов. В результате непрекращающихся все эти годы боевых действий погибли тысячи человек. Скажите, когда все это только начиналось, вы могли предположить, что именно так все и произойдет?

– Да, мы ожидали, что именно так и будет, потому что мы знали о заговоре против страны. Мы предупреждали мир об этом, довели это до всех наших друзей в арабском регионе и в Африке. Мы рассказали им, что это спланированная акция западных стран для того, чтобы разрушить Ливию, чтобы завладеть ее нефтью и пользоваться ее стратегическим положением, поставив в ее главе своих агентов.

Все из-за того, что Ливия проводила важнейший освободительный проект на Африканском континенте. Ливия готовилась основать Центральный африканский банк, который бы освободил Африку от мировой финансовой системы, и готовилась принять единую для континента золотую валюту, мы назвали ее Афро. Она должна была занять место доллара и освободить Африку от его господства. Мы готовились создать Организацию природных богатств Африки, которая бы распоряжалась африканскими энергоресурсами, такими как газ, нефть, золото, алюминий и так далее. Это вызвало испуг на Западе. Они потребовали от Ливии, чтобы она прекратила эту программу. Муаммар Каддафи отверг эти угрозы, основав в 1999 году Африканский союз в ливийском городе Сирт, в котором он и умрет позже, сражаясь за Ливию и Африку в 2011 году.

Мы знали, что цель – это превращение Ливии в несостоявшееся государство с набором разных правительств, контролем над территориями различных вооруженных группировок. Потому что это единственный путь, которым Запад гарантирует себе, что Ливия продолжит ему подчиняться и не сможет быть суверенной. То же самое произошло в Ираке, Афганистане, Сомали. Это же хотели сделать в Сирии.

Таким образом, то что происходит в Ливии сегодня – это не неожиданный сценарий, это план, который был предназначен для Ливии с самого начала.

– Где находятся сегодня лидеры ливийской Джамахирии, чем занимаются? Планируют ли вернуться в политику?

– Нас, политическое руководство, относящееся к режиму Джамахирии, все эти годы преследовали Интерпол и Международный уголовный суд (МУС). Нам запретили создавать какие-либо политические организации внутри Ливии или в соседних государствах. Несмотря на это мы являемся представителями большого количества населения. Это все знают. Самые большие племена Ливии и города являются сторонниками революционного режима Джамахирии мученика Муаммара Каддафи. Мы работаем с 2011 года. Мы работаем вместе с нашим народом и на востоке страны, и на ее западе, и на юге. Мы находимся в разных политических движениях, присутствуем в местных советах ливийских городов, в отрядах Ливийской национальной армии (ЛНА), в ливийских племенах. Мы не пытаемся вернуть власть нашему политическому движению, мы не требуем власти, мы пытаемся вернуть Ливию своему народу, пытаемся вернуть национальное единство.

Наше участие в политике до сих пор находится вне закона. Нам не дают свободно находиться на ливийской земле, но мы в то же время присутствуем во всех городах и способны одержать победу в грядущем политическом процессе в Ливии.

Проходящий сейчас в Ливии политический процесс является фикцией, он не настоящий, им руководит Запад. Но этот процесс все же позволяет нам некоторым образом принять в нем участие. Мы будем работать, потому что мы убеждены, что мы должны присутствовать на земле. Мы будем работать с массами до тех пор, пока мы не изменим ситуацию в пользу всех ливийцев, а не одного какого-либо политического движения.

– Кто является политическим представителем сторонников режима Джамахирии?

– У нас есть целый ряд различных организаций и племенных советов, есть большая группа политиков и офицеров, которые находятся как на востоке страны, так и на западе. Между этими организациями существует плотная координация. В будущем станет понятнее наше политическое представительство, наша национальная программа, потому что сейчас мы находимся в стадии наблюдения. Мы наблюдаем за тем, что получится из нынешнего политического процесса. Мы не торопимся, потому что мы не доверяем его инструментам. Мы знаем, что западные страны, посредством миссии ООН, используют участников этого политического процесса для того, чтобы поставить во главе Ливии своих агентов. Мы с осторожностью относимся к продвижению вперед, и осторожны в обнародовании наших лидеров. Для этого должно наступить подходящее время.

– Будут ли сторонники режима Джамахирии выдвигать на пост президента страны на запланированных в декабре этого года выборах сына экс-лидера Ливии Сейфа аль-Ислама Каддафи?

– Доктор Сейф находится на ливийской территории. Он ежедневно и серьезно работает с разными ливийскими руководителями для того, чтобы выработать проект национального примирения. Доктор Сейф аль-Ислам стремится к тому, чтобы боевые действия были полностью прекращены. Его программа — это не власть, а диалог и примирение. Он планирует использовать международный опыт примирения, использованный ранее в тех странах, которые подверглись разрушению в результате войн. Он желает стать символом для ливийских племен и политических ливийских организаций для национального примирения. Доктор не объявлял о том, что он будет принимать участие в выборах, но многие ливийцы могут потребовать от него выставить свою кандидатуру. Однако это требует наличия условия прозрачности избирательного процесса, потому что агенты Запада в Ливии боятся влияния доктора Сейфа аль-Ислама и его огромной популярности. Они пытаются всяческими способами сфальсифицировать политический процесс, чтобы он не позволил патриотам, таким как доктор Сейф, выйти на передний план и выполнить свою программу по национальному примирению и спасти Ливию.

– Что вы можете сказать о роли России в ситуации вокруг Ливии?

– Позиции России по ливийскому конфликту можно доверять в отличие от западных стран. Россия не принимала участие в разрушении Ливии, она не участвовала в заговоре против Ливии. Она ведет диалог со всеми участниками конфликта. Возможно, с одной из сторон у нее связи крепче, но мы думаем, что у России добрые намерения. Мы бы хотели, чтобы Россия действовала исходя из доверия, которым она пользуется в глазах ливийского народа. Ливийский народ не верит ни Франции, ни Италии, ни Турции, ни США и Великобритании, потому что это страны-колонизаторы. Их биография в Ливии испорчена. Мы надеемся, что Россия предоставит скорейшие политические решения ливийского кризиса. Самым важным из них является поддержка Россией присутствия всех ливийских сторон в политическом диалоге, потому что сейчас ливийцев от него отстраняют. Россия об этом объявляла, мы ее за это благодарим. Мы надеемся, что Россия свяжется с патриотически настроенными политическими руководителями, которые не участвовали в разрушении государства.

– Где сегодня семья Каддафи?

– Семья Каддафи сегодня проживает в разных странах. У них все хорошо, и они находятся на связи с ливийским народом. Они являются большим символом. Все ливийцы смотрят на эту семью, как на семью, которая дала стране мучеников, пленников, с почтением. Я всецело убежден, что семья мученика Каддафи может играть важную роль в проекте национального диалога и примирения. Она не держит зла в отношении кого-либо, она хочет стабильности для Ливии, национального единства.

Ливия. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 15 февраля 2021 > № 3648794 Муса Ибрагим

Сергей Вершинин: ситуация в Сирии стабильна, но взрывоопасна

Ситуация в Сирии в ушедшем году стабилизировалась, хотя и остается взрывоопасной – сохраняется напряженность на северо-востоке, где продолжаются столкновения курдских и протурецких сил, остро стоят гуманитарные и социально-экономические вопросы. О том, как может развиваться ситуация "на земле" в арабской республике в преддверии намеченных на 2021 год очередных президентских выборов, ливийском урегулировании и перспективах проведения саммита лидеров "ядерной пятерки" рассказал в интервью РИА Новости заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Вершинин.

– Как в Москве оценивают итоги года в сирийском урегулировании, а также перспективы достичь прорыва в работе Конституционного комитета Сирии в Женеве?

– Ситуация "на земле" в Сирии стабилизировалась, но остается взрывоопасной и сложной. Сохраняется напряженность на неподконтрольных Дамаску территориях – в Идлибе, Заевфратье и Ат-Танфе. Остро стоят гуманитарные и социально-экономические проблемы, усугубившиеся в связи с ужесточением односторонних санкций и на фоне пандемии коронавируса.

В Заевфратье наблюдается эскалация напряженности в связи с активизацией ИГИЛ* (террористическая организация, запрещенная в России – ред.), а также продолжающимися столкновениями между курдскими "Сирийскими демократическими силами" (СДС) и родоплеменными союзами, СДС и протурецкими формированиями по периметру зоны операции "Источник мира", в районе населенного пункта Айн-Исса.

Тяжелая обстановка сохраняется и в лагерях внутренне перемещенных лиц , особенно в "Аль-Хоуле" и "Рукбане", ответственность за которые несет оккупирующая держава – США. В дополнение к имеющимся острым гуманитарным нуждам беженцы сталкиваются с угрозой распространения коронавируса.

Несмотря на поддержанный нами призыв генсекретаря ООН к смягчению односторонних санкций в условиях пандемии COVID-19 западные страны не только не ослабили давление на Сирию, но наоборот ежемесячно наращивают объем ограничений. В результате введенных против САР запретов большая часть населения страны сталкивается с острым дефицитом хлеба и топлива на фоне открытого разграбления сирийских углеводородов в Заевфратье, недостатком лекарств и медицинского оборудования, не говоря уже о стройматериалах и технике. Под угрозой карательных действий со стороны Вашингтона и Брюсселя застопорился и процесс нормализации отношений Дамаска с другими арабскими странами.

Очевидно, что гуманитарные нужды сирийцев используются в политических целях, в интересах провоцирования внутренней нестабильности и напряженности. Политизируется и задача содействия возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц в места постоянного проживания. Во многих западных столицах, по сути, не скрывают, что не намерены помогать постконфликтному восстановлению Сирии, пока не произойдет смена сирийского руководства.

Несмотря на эти негативные факторы и коронавирусные ограничения, в Женеве продолжила работать редакционная комиссия Конституционного комитета. 25-29 января планируется проведение пятого раунда межсирийских консультаций, в ходе которых будут обсуждаться конституционные принципы. Сирийцам предстоит серьезный поиск взаимоприемлемых решений. Между тем на некоторых международных площадках уже звучат высказывания о срочном принятии новой конституции и непризнании предстоящих очередных президентских выборов в Сирии. Сирийцам фактически отказывают в праве избирать собственное руководство и при этом подрывают устойчивое функционирование государственных институтов. Следует подчеркнуть, что резолюция 2254 СБ ООН и правила процедуры комитета прямо прописывают продвижение политического процесса, ведомого и осуществляемого самими сирийцами без вмешательства извне и навязывания искусственных временных сроков. Именно на этой основе возможно долгосрочное политическое урегулирование в Сирии.

– Насколько стабилизировавшаяся в Ливии в последние месяцы ситуация позволяет говорить о том, что в стране складываются условия для проведения всеобщих выборов под эгидой ООН?

– Понимания о проведении в Ливии выборов в декабре 2021 года были достигнуты в рамках проходившего в Тунисе в начале ноября текущего года первого раунда Форума ливийского политического диалога, организованного под эгидой ООН и при непосредственном участии миссии ООН по поддержке в Ливии.

При этом мы исходим из того, что основную ответственность за принятие подобных важных решений и, что еще более важно, их реализацию несут сами ливийцы. Такие решения должны вырабатываться в рамках национального диалога при максимально широком спектре участия ливийских политических сил, включая командующего Ливийской национальной армией Халифы Хафтара и сторонников Муаммара Каддафи. Иными словами, если подавляющее большинство ливийцев считает необходимым проведение выборов в установленные сроки – так тому и быть. ООН, безусловно, призвана сыграть свою роль, оказывая возможное техническое и организационное содействие при уважении суверенитета страны. Одновременно мы убеждены, что выборы не являются самоцелью, но должны быть вписаны в контекст насущно необходимых Ливии преобразований, нацеленных на достижение подлинного национального примирения, сохранение единства страны и формирование эффективных органов государственной власти.

– Как в Москве оценивают достижения операции "Бархан", проводимой Францией в Сахеле и Сахаре с целью стабилизации региона? Можно ли ожидать, что Россия присоединится к этим усилиям? Как в целом Москва оценивает перспективы возможной дальнейшей эскалации в регионе, и какие усилия могут быть в этой связи инициированы со стороны международного сообщества?

– Не скрою, что ситуация в Сахаро-Сахеле вызывает у нас озабоченность. В регионе не спадает уровень террористической угрозы, множатся межэтнические и межобщинные конфликты, стремительно деградирует гуманитарная ситуация. В этих условиях основные акценты должны быть сделаны на борьбе с распространением экстремистской идеологии и решении социально-экономических проблем.

Дополнительным вызовом для региональной безопасности стал переворот в Мали в августе этого года. С удовлетворением отмечаем, что новые власти демонстрируют готовность к возвращению страны в конституционные рамки при поддержке Экономического сообщества западноафриканских государств (ЭКОВАС) и Афросоюза.

Обстановка в Сахеле находится в фокусе внимания международного сообщества и регулярно обсуждается в Совете Безопасности ООН. В Мали развернута одна из крупнейших миротворческих миссий всемирной Организации, служащая основным инструментом поддержания безопасности в стране.

Следует упомянуть и антитеррористические усилия регионалов. Совместные силы стран "сахельской пятерки" (Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чад) проводят соответствующие операции на приграничных территориях. Они пользуются поддержкой "голубых касок" и французской операции "Бархан", о которой вы упомянули. В Мали СБ отводит французскому военному присутствию вспомогательную роль, что четко зафиксировано в его резолюциях.

Помимо активного участия в международных усилиях в качестве постоянного члена СБ Россия предоставляет ряду стран региона военно-техническую помощь на двусторонней основе, ведет подготовку военных и полицейских кадров. Будем и дальше способствовать наращиванию потенциала вооруженных сил "сахельской пятерки" и государств Сахаро-Сахеля в интересах восстановления и поддержания мира в регионе в соответствии с принципом "африканским проблемам – африканские решения".

– В прошлом году неделя высокого уровня Генассамблеи ООН из-за пандемии прошла в онлайн-формате, существует ли вероятность его сохранения в 2021 году? До сих пор не решен вопрос о проведении саммита ядерной "пятерки", насколько стороны продвинулись в вопросе его организации, и может ли он состояться в первой половине 2021 года, и в каком формате он может пройти – очном или виртуальном?

– Действительно, на фоне тяжелой эпидемиологической обстановки, обусловленной пандемией коронавируса, общеполитические дебаты 75-й сессии Генассамблеи прошли в "гибридном" режиме – с трансляцией видеообращений национальных лидеров и присутствием в зале ГА ООН лишь одного члена от каждой делегации. Именно в таком формате перед участниками мероприятия 22 сентября выступил президент Российской Федерации Владимир Путин.

Разумеется, решение провести неделю высокого уровня при полупустом зале Генассамблеи далось нелегко, особенно принимая во внимание юбилейный характер сессии и большие надежды, которые возлагались на это, по сути, ключевое внешнеполитическое событие года. Однако в сложившихся условиях это был единственный реальный способ сохранить здоровье представителей государств-членов и сотрудников Секретариата ООН.

Мы всегда говорили, что личное общение и доверительные контакты являются неотъемлемыми атрибутами дипломатической работы, которые позволяют максимально оперативно и эффективно решать острейшие международные проблемы. В этой связи хотелось бы верить, что в скором будущем, в том числе с учетом начавшейся вакцинации против коронавируса, нам удастся восстановить штатный режим работы всемирной Организации.

В очном режиме должен быть организован и саммит "пятерки" постоянных членов СБ, с инициативой проведения которого выступил Путин. По нашему твердому убеждению, только такой формат позволит провести откровенный и обстоятельный обмен мнениями о принципах взаимодействия в международных делах и путях решения ключевых проблем современности. В противном случае дискуссия будет во многом лишена смысла.

Таким образом, мы рассчитываем, что саммит состоится, как только позволит эпидемиологическая ситуация. Совместно с партнерами уже начали согласование повестки дня и элементов возможных итоговых документов. К организационным модальностям имеем в виду перейти после того, как будут решены вопросы содержательного наполнения мероприятия.

– Как вы оцениваете перспективы возвращения США в Парижское соглашение по климату и намерение добиваться новых целей и соглашений в этой сфере к ноябрю 2021 года – конференции в Глазго? Намерены ли встречаться с Джоном Керри, который номинирован на должность спецпосланника нового президента США? Существуют ли планы на достижение Россией безуглеродного статуса? К какому году это может случиться?

– Возвращение или невозвращение США в Парижское соглашение – это суверенное дело конкретного государства. Со своей стороны хотел бы отметить, что Российская Федерация ответственно подходит к вопросу борьбы с негативными последствиями изменения климата. Мы не собираемся, как США, постоянно менять свою политику в этой сфере в угоду текущим конъюнктурным соображениям.

Мировому сообществу важно сосредоточиться на выполнении уже заданных целей в области климата, а не пытаться генерировать новые, хорошо звучащие, но часто нереализуемые задачи. Россия представила в ноябре этого года свой первый национальный вклад в реализацию Парижского соглашения и намерена в дальнейшем на регулярной основе повышать уровень "климатической амбициозности" в соответствии с решениями в рамках данного международно-правового инструмента.

Мы всегда открыты к диалогу со всеми партнерами, включая США. Это касается и природоохранной сферы. Российская Федерация призывает вывести климат за скобки любых политических разногласий.

К сожалению, американская делегация на климатических переговорах постоянно и целенаправленно политизирует некоторые технические вопросы, внося ненужную конфронтацию. Надеемся, в дальнейшем это деструктивное поведение изменится в сторону большего конструктива и прагматизма.

Что касается достижения Россией так называемого "безуглеродного статуса", а вернее, нулевого баланса выбросов и поглощения парниковых газов, то вновь подчеркну необходимость ответственного, а не декларативного подхода. Наша страна уже добилась значительного снижения выбросов, внеся без преувеличения решающий вклад в сокращение негативного влияния на атмосферу. Еще больше предстоит сделать. Конечно же, с учетом особенностей нашей страны, включая ее климат, природные факторы, леса, структуру экономики, а также необходимости дальнейшего развития.

– Существует ли возможность оспаривания принятого в США "акта Родченкова", который, по сути, подменяет собой антидопинговые правила WADA? Может ли на международном уровне быть инициирован вопрос о неправомерности подобных односторонних инициатив, в том числе в рамках CAS?

– В первую очередь хотел бы обратить внимание, что так называемый "акт Родченкова" является национальным законом США. Оспорить национальное законодательство любой страны с использованием международно-правовых механизмов невозможно. Основания для правового реагирования могут появиться тогда, когда будут созданы какие-либо прецеденты применения "акта Родченкова".

В то же время можно и должно привлечь внимание к "проблемным" законам, подчеркнуть их несоответствие международным нормам, политизированность, задействовав различные международные инструменты. Так, акцентировать односторонность этого закона США, подмену им международных антидопинговых норм, "экспорт" юрисдикции на политическом уровне можно как на площадке ООН, так и через конвенционные механизмы. Безусловно, резолюции Генассамблеи ООН, равно как и заключения договорных органов по итогам рассмотрения национальных докладов либо оценки спецдокладчиков Совета ООН по правам человека, носят рекомендательный характер. Однако эти важные инструменты отражают подходы большинства государств-членов ООН либо уважаемых и авторитетных экспертов в той или иной сфере. Так, ежегодно Генассамблея ООН и Совет по правам человека принимают резолюции, осуждающие применение односторонних принудительных мер, иначе говоря – санкций. Напомню, что введение санкций является прерогативой исключительно Совбеза ООН.

Полагаем, что принятие таких односторонних политизированных законов, как "акт Родченкова", получит соответствующую оценку международного сообщества. Кстати, МОК и WADA уже выразили негативное отношение к нему. Что касается CAS, то как всякий суд он рассматривает иски, связанные с разрешением конкретных спортивных споров.

*Террористическая организация, запрещенная в России

Сирия. Ливия. Ближний Восток. Россия > . Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 января 2021 > № 3622925 Сергей Вершинин

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Правительства национального согласия Ливии М.Сиялой, Москва, 30 декабря 2020 года

Уважаемые дамы и господа,

У нас состоялись полезные переговоры с Министром иностранных дел Правительства национального согласия Ливии (ПНС) М.Сиялой. Он подтвердил приверженность ПНС выполнению решений, достигнутых на Белинской конференции по ливийскому урегулированию в январе 2020 г. и одобренных Советом Безопасности ООН. С удовлетворением констатировали, что за последние месяцы (начиная с августа), когда ливийские стороны сделали параллельные декларации с призывом прекратить боевые действия, ситуация стала существенно спокойнее. Тем не менее ситуация «на земле» хрупкая. В начале декабря с.г. были рецидивы возобновления боевых действий. Хорошо, что их удалось приглушить.

Мы с Министром М.Сиялой выступаем за то, чтобы соглашение, которое было подписано 23 октября с.г. в Женеве, формальная договоренность о прекращении боевых действий и о работе военного комитета в формате «5+5» по наблюдению за этой договоренностью и за тем, как она выполняется, уважалось всеми сторонами конфликта. Важно, что октябрьское соглашение о прекращении огня позволило активизировать и усилия на политическом треке. Отметили состоявшийся в Тунисе в ноябре с.г. первый раунд Форума ливийского национального диалога, завершившегося сближением подходов сторон к путям формирования единых временных органов власти и подготовки к проведению всеобщих выборов. Считаем это позитивным проявлением доброй воли ливийских сторон, хотя ожидания от первого раунда были более амбициозными. Наше общее мнение, что при подготовке новых раундов этого Форума необходимо более тщательно подходить к подбору участников, чтобы они были авторитетными представителями трех исторических регионов этой страны.

Выступаем за то, чтобы все международные игроки, которые так или иначе имеют влияние на территории Ливии и координировали свой подход, прежде всего, под эгидой Организации Объединенных Наций. Особое значение сохраняет проблема отсутствия полноценного специального представителя ООН по ливийскому урегулированию.

Регулярно рассматриваем проблематику других кризисных точек Ближнего Востока и Северной Африки. У нас общие подходы с ливийскими коллегами к ситуации в Сирии, к решению сложных проблем, возникших на треке палестино-израильской проблематики, ближневосточному урегулированию в целом в соответствии с Арабской мирной инициативой, к ситуации в Персидском заливе и других горячих точках.

Обсудили перспективы двусторонних отношений в сфере экономики, торговли и инвестиций, военно-технического сотрудничества. В своё время были подписаны соглашения и контракты, которые приостановились после 2011 г., когда в результате агрессии НАТО страна была разрушена и началась гражданская война.

Выразили признательность Правительству национального согласия Ливии за предпринятые совместно с целым рядом других ливийских сторон и стран региона усилия, позволившие освободить незаконно удерживавшихся с мая 2019 г. российских граждан М.А.Шугалея и С.Суэйфана. Они благополучно вернулись домой. Заручились твердой поддержкой Министра М.Сиялы: если в будущем что-то подобное опять произойдет с нашими гражданами, нам предоставят всю необходимую информацию и доступ к таким лицам. В случае с М.А.Шугалеем и С.Суэйфаном этого, к сожалению, не происходило.

Призываем наших граждан в полной мере проявлять ответственность, когда они собираются в Ливию или заходят в ее территориальные воды, и не допускать противоправных с точки зрения ливийского законодательства действий.

В целом полезно поговорили, наметили конкретные шаги по продвижению по целому ряду важных направлений. Признателен Министру М.Сияле за интересную беседу.

Вопрос (задан обоим министрам, перевод с арабского): Командующий Ливийской национальной армией Х.Хафтар обещал приступить к изгнанию наемников и начать войну с теми, кого он назвал агрессорами. Со своей стороны, Министр обороны Правительства национального согласия С.Ан-Намруш подтвердил готовность отразить любую атаку и не допустить повторения событий 4 апреля 2019 г., намекая на нападение Х.Хафтара на Триполи. Как можно заключить политическое соглашение в свете отсутствия доверия между сторонами и интенсивного наращивания военного потенциала на линии соприкосновения?

С.В.Лавров (добавляет после М.Сиялы): Согласен с тем, что нужно всячески поощрять стороны к диалогу и противодействовать попыткам вернуться к воинственной риторике, тем более к угрозам возобновления военных действий.

Вопрос: В настоящее время отмечается провал политических решений конфликтов в Йемене, Сирии и Ливии. В чем, по Вашему мнению, причины политических неудач? Кто стоит за поддержанием региона Ближнего Востока в «подвешенном» состоянии – «ни мира, ни войны»?

С.В.Лавров: Не раз говорили о первопричинах нынешней ситуации. Они кроются в значительном конфликтном потенциале, сохраняющемся на Ближнем Востоке и Севере Африки. С тех пор, как в результате геополитических экспериментов Запада, попытавшегося использовать в своих интересах процессы «арабской весны», регион оказался отброшенным на десятилетия в своем развитии, стал генерировать террористическую угрозу, распространившуюся широко за его пределы, произошел миграционный кризис, подрыв экономических основ многих стран.

Мировое сообщество стремится помочь народам региона выйти из кризисов, найти договоренности, преодолеть последствия безрассудной политики натовцев и их союзников.

Не сказал бы, что мы наблюдаем (как Вы выразились) «провал» политических решений конфликтов в регионе. В упомянутых Вами Йемене, Сирии, Ливии сохраняются сложности, но налицо тенденция к повышению понимания важности политических решений. В этих трех конфликтных ситуациях все признают лидирующую, координирующую роль Организации Объединенных Наций. Видим прогресс в йеменском вопросе, контакты между саудовской коалицией и хуситами сохраняются. Есть подвижки и в контактах с Южным переходным советом. При активной поддержке России, Турции и Ирана как стран-гарантов «Астанинского процесса», ООН в Сирии удалось «завязать» устойчивый политический процесс, который продолжится в следующем месяце. Такую же тенденцию наблюдаем и в ливийском урегулировании. Предпринимаются интенсивные шаги самими ливийскими сторонами и внешними игроками для того, чтобы начавшийся Форум ливийского политического диалога стал устойчивым и привел к конкретным договоренностям о дальнейшей судьбе этой страны.

А вот где риски провала политических решений как никогда реальны – это палестино-израильский конфликт. Ситуация очень серьезная. Здесь так же, как и в других случаях, необходима ответственная, лидирующая роль ООН с целью возобновления прямых переговоров между палестинцами и израильтянами при поддержке «квартета» международных посредников и арабских государств. Ожидаем активных, инициативных шагов от нового Специального посланника Генсекретаря ООН по ближневосточному урегулированию Т.Веннесланда и от самого Генерального секретаря А.Гутерреша.

Вопрос: Здесь была упомянута угроза со стороны маршала Х.Хафтара. Но мы также слышали угрозы от Министра обороны Турции Х.Акара, посещавшего Триполи. Вы вчера встречались с Вашим турецким коллегой. На каком этапе находятся российско-турецкие переговоры по стабилизации обстановки в Ливии? Достаточно ли этих усилий?

Какие у Вас планы на Новый год? Как собираетесь его встречать? Когда выйдете на работу в новом году?

С.В.Лавров: После того, как в результате агрессии НАТО была полностью разрушена ливийская государственность были искушения превратить страну в арену противостояния внешних сил и геополитических игр с «нулевым» результатом. С тех пор было немало внешнеполитических инициатив, различных международных игроков, созывались конференции. Но совсем мало внимания уделялось работе непосредственно с ливийскими сторонами. Хотели решать все без их участия, а потом предлагать как единственный выход из ситуации.

Такой подход был изначально заложен и в концепцию состоявшейся в январе этого года Берлинской конференции по Ливии, которая у всех на слуху. В ходе подготовительной работы (перед Берлинской конференцией состоялось несколько раундов экспертных встреч) российские представители твердо настаивали на том, что необходимо пригласить противостоящие друг другу ливийские стороны и, обязательно, соседей Ливии, которых тоже никто изначально не собирался звать в Берлин.

В качестве одного из ключевых этапов подготовки к Берлинской конференции Россия и Турция провели в Москве специальную встречу между конфликтующими сторонами, которые представляли Председатель Правительства национального согласия Ливии Ф.Саррадж, Командующий Ливийской национальной армией маршал Х.Хафтар, Председатель Палаты депутатов Ливии в Тобруке А.Салех. Благодаря этому российско-турецкому сотрудничеству, нашей совместной с турецкими коллегами инициативе удалось обеспечить участие и ливийских сторон, и соседей Ливии в берлинском мероприятии, что позволило принять достаточно развёрнутый, конкретный документ, одобренный впоследствии СБ ООН. Именно на этой основе идет политический процесс, на ней же работает военный комитет по формуле «5 + 5». В СБ ООН нет раскола по этой теме. Он един в необходимости выполнить резолюцию, одобрившую берлинские итоги.

Единственное, в чем в известной степени проявился раскол в СБ ООН, это процесс назначения Специального посланника Генерального секретаря ООН по ливийскому урегулированию. Этот пост вакантен с марта, но все попытки Генерального секретаря получить одобрение кандидатур, пользовавшихся поддержкой Африканского союза (АС), были заблокированы делегацией США. Убеждены, что необходимо уважать мнение АС. Срочно нужен полноценный представитель по ливийскому урегулированию, а не исполняющий обязанности, в том числе чтобы работать со сторонами и оказывать на них «отрезвляющее» воздействие перед лицом воинственной риторики, которую мы наблюдаем с обеих сторон.

Что касается Нового года, то современные средства связи позволяют выполнять функциональные обязанности независимо от географического местонахождения. Журналисты могут уверенно смотреть в будущий год. Учитывая обстановку в мире, без работы вы не останетесь, проблемы трудоустройства не возникнет. Желаю всем присутствующим здоровья.

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 30 декабря 2020 > № 3601850 Сергей Лавров

Ахмед Майтыг: участие РФ в любом соглашении по Ливии способствует успеху

Ситуация в Ливии продолжает оставаться одной из главных мировых тем. В последние несколько месяцев ставшие уже привычными новости о боях между ливийскими противоборствующими сторонами сменили сообщения о начавшемся политическом диалоге под эгидой ООН. Накануне визита в Москву главы МИД Правительства национального согласия Мухаммеда Сиялы, один из самых заметных ливийских политиков, вице-премьер ПНС Ливии Ахмед Майтыг в интервью РИА Новости дал свою оценку проходящему, рассказал о роли России в достижении соглашения о возобновлении добычи и экспорта нефти, а также заявил о планируемом обновлении российско-ливийских экономических соглашений.

– Как вы прокомментируете ход ливийского политического диалога, который сейчас проводится под эгидой ООН? На ваш взгляд, увенчаются ли успехом эти встречи?

– Политический диалог был начат после прекращения боевых действий шестого июня этого года. Считаю встречи, которые были проведены между ливийскими сторонами, позитивными. Когда ливийцы начинают разговаривать и договариваются посредством диалога, встреч, это положительно, вместо того, чтобы продолжались бои, звучали автоматы и артиллерия. Мы сегодня говорим о политических соглашениях между сторонами, которые недавно воевали друг с другом. И это, в какой-то степени, успех политического диалога, и я считаю, что ООН преуспела в том, чтобы усадить ливийцев за стол переговоров.

Другой важный пункт состоит в том, что они договорились определить время проведения выборов. Эти выборы пройдут 24 декабря 2021 года, и это, в какой-то степени, тоже является успехом. Что же касается соглашения по исполнительной власти, думаю, что мы нуждаемся в некотором времени, пока не достигнем договоренностей между ливийскими сторонами.

– Достаточно ли одного года, чтобы устранить все разногласия и провести всеобщие выборы?

– Конечно, определение времени проведения выборов очень важно. Все ливийские стороны должны работать для того, чтобы эта дата была поддержана всеми, и выборы были проведены в запланированное время.

– В Триполи есть довольно влиятельные вооруженные формирования. Что если они не примут результаты политического диалога? Все вернется на круги своя?

– Я думаю, что должен быть проведен межливийский общественный диалог и диалог между ливийскими институтами власти. Власть должна начать диалог со всеми сторонами, чтобы убедить все стороны, вернуть доверие ливийского народа, чтобы он пришел на выборы. Никому не выгоден вооруженный конфликт или продолжающееся отсутствие власти. Я думаю, что все стороны, как и вооруженные формирования, хорошо понимают важность наличия власти, которую должны избрать ливийцы.

– При вашем непосредственном участии в сентябре было достигнуто соглашение с Ливийской национальной армией (ЛНА) о возобновлении добычи и экспорта нефти из портов Ливии после многомесячной приостановки. Скажите, насколько к сегодняшнему дню это соглашение повлияло на социально-экономическую ситуацию в Ливии? Играла ли Россия роль в заключении этого соглашения?

– Мы хорошо знаем, что после того, как было подписано соглашение между нами и сторонами восточного региона, начались поступления от производства нефти. Россия поддержала и помогала этому соглашению (в достижении договоренностей), безусловно, позитивное участие России в любом соглашении по Ливии является важным элементом для успеха этого соглашения.

Я уверен, что главное, что дало это соглашение, то это то, что после периода вооруженного конфликта, у многих ливийских сторон появилась надежда на восстановление ливийской экономики, в продолжении развития и созидания.

Сегодня мы добываем свыше 1 миллиона 200 тысяч баррелей нефти в день. Цены на нефть сейчас находятся на хорошем уровне, и любые денежные поступления для нас очень важны.

Важно, чтобы это соглашение продолжало действовать, оно – основа для любого политического соглашения в будущем.

– В настоящий момент, судя по заявлениям военных как с Востока, так и с Запада Ливии, на линии Сирт-Джуфра происходит скопление вооруженных формирований. Каждая из сторон обвиняет другую в планировании нападения. Говорит ли это о надвигающемся возобновлении боевых действий?

– Я очень сильно рассчитываю на разум ливийцев с обеих сторон, потому что любой военный конфликт будет пагубным для ливийского народа и принесет лишь разрушения. Я думаю, что ливийцы, которые страдали последние десять лет, сделают так, чтобы эти бои не возникли. Я надеюсь, что будут достигнуты экономические и политические соглашения, которые вызовут доверие между сторонами и укрепят его.

– В воскресенье Триполи впервые за многие годы посетила египетская делегация. Вы с ней встречались. При этом, известно, что Каир поддерживает Ливийскую национальную армию (ЛНА) Халифы Хафтара. О чем шел разговор с египтянами?

– Во-первых, это первый визит египетской делегации на таком уровне за последние шесть или семь лет. Мы говорили с египетской делегацией про то, что касается восстановления ливийского-египетских отношений, отношений между Триполи и Каиром, чтобы в будущем было вновь открыто египетское посольство в Ливии. Обсудили экономическую повестку и вопросы, связанные с безопасностью. В целом как наше послание, так и послание со стороны египтян были очень позитивными.

– В этом месяце из ливийской тюрьмы были освобождены два российских гражданина: Максим Шугалей и Самир Суэйфан. Тема их нахождения в заключении неоднократно поднималась в ходе ваших переговоров с российской стороной. Какова ваша оценка уровня сотрудничества в этом деле российского правительства и Правительства национального согласия?

– Следующий период, я надеюсь, будет периодом большого экономического сотрудничества. У России были экономические проекты в Ливии в прошлом, во время прежнего режима. В предстоящий период министр иностранных дел Ливии прибудет в Москву. Надеемся, что будет подписано и обновлено ливийско-российское экономическое соглашение, чтобы восстановить экономическое сотрудничество. Это соглашение нуждается в обновлении, чтобы посредством его возобновилось сотрудничество между Россией и Ливией, этим будет заниматься глава МИД в ходе своего визита.

Также идет подготовка для посещения России некоторых других важных лиц в начале будущего года.

– В США через совсем короткое время произойдет смена высшего руководства исполнительной власти. Как по вашему мнению, повлияет ли смена власти в Вашингтоне на политику этой страны в отношении Ливии?

– У нас развивается сотрудничество с США в разных сферах, важнейшей из которых является сотрудничество в сфере противодействия терроризму. У нас есть соглашения с США по обучению сотрудников подразделений по борьбе с терроризмом, это очень важно. Я думаю, что любое правительство в США хорошо понимает объем сотрудничества, которое было осуществлено в прошедший период и будет в предстоящий период, для того, чтобы Средиземное море стало морем мира.

– Николай Младенов отказался занять должность спецпосланника генсека ООН по Ливии, на которую он уже был одобрен Советом Безопасности. Насколько повлияет это на проходящий межливийский политический диалог?

– Стефани Вильямс, исполняющая обязанности спецпосланника ООН по Ливии, приложила усилия в ливийском вопросе. Мы ждали, какие действия предпримет генсек ООН по этому вопросу, но думаю, что Стефани Вильямс продолжит оставаться на своем посту, пока мировое сообщество не придет к согласию по новому спецпосланнику.

Ливия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > ria.ru, 30 декабря 2020 > № 3598430 Ахмед Майтыг

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова нью-йоркскому бюро телеканала «Аль-Арабия», Москва, 21 сентября 2020 года

Вопрос: Сохраняется угроза региональной войны, которая может начаться с ливийского Сирта. Хотел бы спросить касательно всестороннего договора о прекращении огня в Ливии, над которым работают Россия и Турция. Могли бы Вы рассказать, что будет предпринимать Россия для того, чтобы были соблюдены условия договора. И будут ли какие-то гарантии, что они будут соблюдаться, пока Россия и другие государства ищут решение данного политического кризиса в рамках ООН?

С.В.Лавров: Ситуация в Ливии беспокоит не только Россию и Турцию, это большая «головная боль» для многих международных игроков.

За последние пять лет было предпринято много усилий различными европейскими странами, странами региона и др., чтобы закончить войну и преодолеть катастрофические последствия, вызванные агрессивными действиями НАТО в обход резолюции Совета Безопасности ООН в 2011 году.

Ливийская государственность, уничтоженная этой агрессией, должна быть восстановлена. Россия и Турция среди тех, кто хочет этому поспособствовать.

В отличие от многих других внешних игроков, Россия с самого начала установила и поддерживала контакты со всеми ливийскими сторонами и политиками, будь то в Триполи, Тобруке, Бенгази, Сирте или других местах. Я считаю, что это единственный путь обеспечить то, к чему мы все стремимся, а именно: под руководством ливийцев завершить политический процесс восстановления ливийской государственности и разрешить все вопросы касательно будущего Ливии с учетом баланса интересов трех составных частей этой страны. Помимо России и Турции, Франция, Италия, ОАЭ, на различных этапах ливийской «драмы» участвовали в обеспечении некоего диалога. Важную роль сыграла Берлинская конференция по Ливии, которая приняла декларацию, впоследствии одобренную Советом Безопасности ООН. Я бы также упомянул Каирскую декларацию, которую поддержали А.Салех и Х.Хафтар. Затем были инициативы о прекращении огня А.Салеха и Ф.Сараджа. Действительно, — это желание и усилия самих лидеров партий. Россия и Турция хотят поддержать эти усилия.

Консультации, которые прошли несколько дней назад в Анкаре между российскими и турецкими дипломатами и представителями оборонных ведомств, были направлены на то, чтобы помочь сторонам закрепить и ввести в правовое поле режим прекращения боевых действий, который по факту установился за последние пару месяцев. И я надеюсь, что мы сможем с этим справиться.

Есть некоторые страны, которые не хотят, чтобы ливийский кризис завершился так, как хотят этого ливийцы, и которые хотят использовать ливийскую «карту» в геополитических играх. Я надеюсь, что все добросовестные международные, европейские и региональные игроки сконцентрируются на позитивной повестке, согласованной на Берлинской конференции по Ливии.

Вопрос: Как я понял, соглашение еще не достигнуто. Будут ли какие-то гарантии по прекращению огня со стороны ливийских сторон?

С.В.Лавров: Соглашение должно быть достигнуто самими ливийскими сторонами. Россия и Турция могут лишь предоставить посреднические услуги сторонам, чтобы стабилизировать ситуацию «на земле», таким образом, чтобы боевые действия не возобновлялись, а затем вернуться к реализации берлинской повестки, включая военный комитет «5+5», экономические вопросы, в первую очередь решения касательно проблемы нефтедобычи, и, конечно же, политическим реформам, конституционным выборам и т.д.

Вопрос: Обсуждались ли между ливийскими сторонами возможные схемы разделения доходов от продажи нефти без внешнего вмешательства?

С.В.Лавров: Этот вопрос обсуждается ливийскими сторонами. Он поднимался в ходе контактов между главой Парламента в Тобруке А.Салехом и главой Правительства национального согласия Ф.Сараджем. Сейчас эта тема также обсуждается в Тобруке, включая представителей Ливийской национальной армии. Все, что мы делаем – пытаемся усадить их за стол переговоров для того, чтобы они пришли к согласию по тому, как они разделят между собой природные ресурсы, которые им достались благодаря их истории и Богу.

Вопрос: Поддерживает ли Россия призыв к полному оружейному эмбарго по отношению ко всем сторонам конфликта в Ливии, а также высылку всех иностранных военных из Ливии?

С.В.Лавров: Нам не нужно поддерживать этот призыв, так как мы уже поддержали принятие резолюции Совета Безопасности ООН, которая устанавливала без всяких призывов обязательное для выполнения эмбарго на поставку оружия в Ливию. Это эмбарго по-прежнему имеет силу, и все государства должны уважать его. Это было вновь подтверждено на Берлинской конференции. Евросоюз вызвался начать новую операцию – «Ирини» – для того, чтобы следить за тем, чтобы никто не нарушал данное эмбарго, твердо опирающееся на положения резолюции Совета Безопасности ООН. Это наша позиция. Все должны уважать эти решения.

Вопрос: Но как насчет уважения призыва народа Ливии и некоторых субъектов международного права выслать всех иностранных военных, находящихся на ее территории?

С.В.Лавров: Это зависит от того, что Вы понимаете под требованиями ливийских сторон. Там существует легитимное Правительство в Триполи и легитимный Парламент в Тобруке. Пока все ливийцы, не только из Киренаики или Триполитании, но и из Феззана, не договорятся о политических реформах, о разделении полномочий, о том, каким они хотят видеть будущее страны, будет крайне тяжело понять, кто представляет законное ливийское правительство и кто может принять законное решение о том, чтобы все иностранные военнослужащие покинули страну. Прежде чем мы сможем справиться с последствиями нынешнего кризиса, начавшегося в 2011 г. в результате агрессии НАТО, нам необходимо преодолеть те «дебри», которые оставила НАТО в Ливии, и восстановить ливийскую государственность. И только тогда суверенное независимое ливийское государство сможет решить, кого они рады видеть на своей земле, а кого нет.

Вопрос: Конечно, Вы понимаете, что когда я говорю об иностранных военных, я также имею в виду наемников из Сирии, Судана и других стран, которые находятся сейчас в Ливии.

С.В.Лавров: Я уже ответил на Ваш вопрос. До того, как ливийцы решат, кому они рады, а кому нет, им нужно договориться, каким они хотят видеть свое государство.

Какого бы мнения вы ни придерживались о М.Каддафи, ливийское государство было разрушено в грубейшее нарушение международного права в результате бомбардировок НАТО в 2011 году.

Сейчас мы пытаемся воскресить эту страну. Мы приветствуем любые усилия на этом направлении, в особенности усилия государств региона: Египта, Алжира, Туниса, а также европейских стран, прежде всего, Франции и Италии. Также мы ценим усилия, предпринимаемые ОАЭ. В наших общих интересах нормализировать ситуацию в Ливии и решить все проблемы, возникшие в результате агрессии НАТО в 2011 г. – терроризм, нелегальная торговля оружием и другие преступные действия, ­– проникшие в Сахаро-Сахельский регион.

А в Европу устремлены толпы нелегальных мигрантов. Все это – результат трагедии 2011 года. Мы хотим, чтобы те, кто сейчас пытается собрать страну воедино, не забывали об уроках истории.

Вопрос: 18 октября 2020 г. прекращается действие оружейного эмбарго в отношении Ирана. Может ли это привести к гонке вооружений в регионе Персидского залива? Если Иран сможет покупать оружие, она может возникнуть, причем в худшем виде, чем сейчас. Госсекретарь США М.Помпео заявил однажды, что Америка введет санкции против тех, кто нарушит оружейное эмбарго, которое, по его словам, не истекает 18 октября. Президент Д.Трамп планирует выпустить указ, позволяющий ему вводить санкции против любого, кто нарушит эмбарго в отношении Ирана на обычные виды вооружений. Как бы Вы могли это прокомментировать?

С.В.Лавров: Нет такого понятия, как оружейное эмбарго против Ирана. СБ ООН в принятой консенсусом всеобъемлющей резолюции 2231 согласно Главе VII Устава Организации, подтверждающей СВПД, который регулирует ядерный вопрос Ирана, отметил, что поставки оружия в и из Ирана будут являться предметом рассмотрения СБ ООН. 18 октября 2020 г. этот режим поставок Ирану будет остановлен. Эмбарго нет, и не будет каких бы то ни было ограничений после истечения срока, установленного СБ ООН.

Не могу говорить за американцев, потому что они озвучивают много странных вещей. Я знаю наверняка только одно, что когда американские представители продолжат официально заявлять о том, что они все еще участники СВПД по резолюции 2231 СБ ООН, то я смогу только напомнить им о необходимости уважать иерархию в американской администрации, так как их руководитель Президент США Д.Трамп лично подписал официальный меморандум о выходе США из СВПД. С этого момента у американцев исчезло право голоса, которым они раньше обладали как равноправные участники СВПД.

Вопрос: Но они возражают, что 2231 - это резолюция ООН на основе Главы VII Устава, и она относится ко всем членам Организации. И даже если они вышли из СВПД, являющегося соглашением между странами, то они не могут также «выйти» из Главы VII Устава. Они говорят о том, что любой член Организации связан этой резолюцией, соответственно и они тоже. Они видят правомерность для активации механизма.

С.В.Лавров: Они хотят нарушить и бросить вызов известной английской поговорке: «Нельзя съесть торт так, чтобы он остался цел». Формально они вышли из СВПД. В резолюции 2231 СБ ООН говорится о том, что любые шаги по восстановлению санкционного режима могут быть инициированы членом СВПД, а США им больше не являются. Я не буду удивлен, если они продолжат угрожать санкциями всем, кто сотрудничает с Ираном на прочной основе строгого выполнения условий резолюции 2231 СБ ООН, потому что они применяют санкции по всему миру и иногда абсолютно без причин. Я всегда знал, что слон - символ Республиканской партии, но, пожалуйста, не рассматривайте мир как посудную лавку.

Вопрос: То есть пока у России остаются озабоченности, механизма восстановления санкций не существует?

С.В.Лавров: Все, кроме США, считают, что механизма восстановления санкций не существует. Это было предметом обсуждения в Совете Безопасности ООН, 13 из 15 членов СБ ООН четко формулируют, что нет легальной, политической или моральной причины для чего-то, похожего на восстановление санкций. Все утверждения об обратном не имеют юридической силы. Это оценка всех членов СБ ООН, кроме США и кого-то еще.

Вопрос: Российские компании и банки готовы противостоять американским санкциям?

С.В.Лавров: К сожалению, американцы потеряли талант ведения дипломатии. У них всегда были превосходные эксперты. Сейчас то, что они делают во внешней политике, – выставляют требование (будь то насчет Ирана либо что-то еще), и, если их партнеры говорят, что не могут поступить так, просят обсудить поставленный вопрос, они не соглашаются. Ставят ультиматум, обозначают сроки и вводят санкции. Затем делают эти санкции экстерриториальными. Могу сказать, что это абсолютно незаконно – устанавливать односторонние санкции, не одобренные ООН.

К сожалению, такая практика заразительна. Европейский союз все больше и больше «увлекается» такими же приемами, которые США применяют последние десять лет. Не забывайте, все это начала администрация бывшего президента США Б.Обамы. «Привычки» беспричинно вводить санкции появились до того, как текущая администрация начала свою работу. Не знаю, придется ли иностранным компаниям подчиняться санкциям. У бизнеса свои оценки, но ясно одно, что односторонние санкции нелегальны и незаконны. Вы можете прочитать некоторые резолюции ГА ООН.

Вопрос: Каким Россия видит путь к политическому решению в Сирии, когда каждый шаг чреват бесчисленными неудачами и задержками, и что Вы скажете тем, кто утверждает, что Правительство САР рассчитывает на победу в военном противостоянии с оппозицией с помощью его союзников? Возможно ли еще политическое урегулирование в Сирии?

С.В.Лавров: Недавно я вернулся из Дамаска, где был с заместителем Председателя Правительства России Ю.И.Борисовым, который проводил переговоры о перспективах экономического сотрудничества. Я обсуждал с коллегами текущую политическую ситуацию.

Не думаю, что те, кто общался с Президентом Сирии Б.Асадом и другими государственными деятелями страны, могут сказать, что Правительство САР надеется только на военное разрешение конфликта. Это неправда. Военное противостояние между Правительством страны и оппозицией закончилось. Есть только две «горячие точки». Первая – Идлиб, территория которого контролируется группировкой «Хейят Тахрир Аш-Шам» (реинкарнация «Джебхат Ан-Нусры»), однако сейчас сужается. Наши турецкие коллеги на основании российско-турецкого Меморандума продолжают бороться с террористами и отделяют нормальную оппозицию от них. Мы их в этом поддерживаем. Боестолкновений между Правительством Сирии и оппозицией нет.

Вторая – восточный берег Евфрата, где незаконно размещенные там американские военнослужащие объединились с сепаратистскими силами, безответственно «играют» с курдами. Они привели американскую нефтяную компанию и начали откачивать нефть для их собственных нужд без уважения суверенитета и территориальной целостности Сирии, как это установлено резолюцией 2254 СБ ООН.

Конечно, это создает очень нервную обстановку для большого количества стран в этом регионе. Турция и страны с курдским населением убеждены, что это игра с огнем. Мы хотим, чтобы курды Ирана, Турции и Сирии жили в гармонии с населением этих стран и пользовались правами меньшинств. Мы также верим, что если они будут поощрять движение сепаратизма, регион может вспыхнуть.

Надеюсь, что американцы понимают, что они должны думать не только о выборах, которые начнутся через полтора месяца, но и о будущем региона, который является одним из самых важных в мире.

Я не ответил на вопросы политического характера. Конституционный комитет продолжил работу после паузы, которая была вызвана коронавирусной инфекцией. Специальный посланник Генерального секретаря ООН по Сирии Г.Педерсен посетил Москву. Он относится к процессу с осторожным оптимизмом. Они завершили переговоры по представителям на следующие заседания. Процесс движется не так быстро, как мы хотели бы, но нельзя сказать, что стоит обвинять в этом Правительство. Правительство могло бы быть более активным, и мы передали соответствующую просьбу Дамаску во время моего визита. Мы также можем видеть, что оппозиция не в лучшей форме. Происходит борьба между разными группами внутри оппозиционного течения. Считаем, что это все должно быть вторично в преодолении этой задачи. Нужно начать обсуждения конституции как можно скорее. Это то, к чему мы призываем сирийские стороны.

Вопрос: Переговоры между Россией и Турцией по Идлибу окончились неудачей, и Россия приостановила свое совместное патрулирование с Турцией. Многие боятся нового наступления сирийско-российских войск на Идлиб. Можете ли Вы развенчать эти опасения?

С.В.Лавров: Думаю, я уже ответил. Есть российско-турецкий меморандум, который полностью в силе, патрулирование трассы М-4, которое было остановлено из соображений безопасности, поскольку «Хейят Тахрир Аш-Шам» постоянно устраивает вооруженные провокации и атакует сирийские государственные позиции. Пытаются атаковать российскую авиабазу в Хмеймим. Наши турецкие коллеги подтвердили свое обязательство бороться с терроризмом, и, как я упомянул, отделить реальных оппозиционеров, готовых к переговорам с Правительством, от террористов. Нет необходимости сирийской армии и их союзникам атаковать Идлиб. Есть только необходимость атаковать позиции террористов и устранить их единственный очаг на территории Сирии. Исходя из меморандума, который Вы упомянули, на наших турецких коллегах лежит основная ответственность за это. Борьба с терроризмом – задача номер один. Хочу Вас удостоверить, что совместный патруль участка трассы М-4 скоро будет продолжен, как только ситуация успокоится.

Вопрос: Террористические ячейки размещены среди гражданских лиц, в городах. Гражданские жертвы неизбежны?

С.В.Лавров: Могу Вас заверить, что нет операций, которые проводятся Россией или Правительством Сирии в Идлибе. Мы применяем силу только в случае защиты от атак «Хейят Тахрир Аш-Шам». Мы применяем ее точечно, чтобы не нанести ущерб мирным жителям и гражданским объектам. И этот подход намного более избирателен чем тот, в результате которого г.Ракку сравняли с землей. Мы до сих пор находим там большое количество мин, тела убитых. Никому до этого нет дела. Могу заверить, что нами предпринимаются все необходимые шаги по имплементации международного гуманитарного права в максимально возможном объеме.

Вопрос: Хотел бы перейти к ситуации в Йемене. Все страны Персидского залива, члены Совета Безопасности ООН подтверждают необходимость политического урегулирования конфликта в Йемене. Каков, по мнению России, наиболее приемлемый подход к йеменскому урегулированию? Следует ли Совету Безопасности ООН продемонстрировать бо?льшую вовлеченность в ситуацию или, возможно, проявить твердость с тем, чтобы состоялось политическое разрешение конфликта?

С.В.Лавров: Мы видим определенные перспективы в четком следовании предложениям спецпосланника Генсекретаря ООН по Йемену М.Гриффитса, а также во взаимодействии всех сторон конфликта, включая хуситов, Южный переходный совет и правительство Президента А.Хади. Все они должны быть настроены на сотрудничество.

Мы поддерживаем усилия наших друзей из Саудовской Аравии, ОАЭ и М.Гриффитса по продвижению диалога и достижению взаимопонимания на юге Йемена. Уверен, они приведут нас к успеху, если все, включая Президента А.Хади, проявят готовность к диалогу.

Вопрос: Как Россия смотрит на недавние договоренности о нормализации отношений между ОАЭ, Бахрейном и Израилем?

С.В.Лавров: МИД России уже комментировал ситуацию. С интересом будем следить за ее развитием.

Мы все согласились по основным условиям палестино-израильского урегулирования. Существует целый ряд резолюций СБ и ГА ООН, Арабская мирная инициатива, одобренная ООН, «квартет» международных посредников, Лига арабских государств – большое количество игроков, которые способствовали созданию благоприятной среды для установления мира и стабильности на Ближнем Востоке, разумеется, с полным уважением прав палестинского народа. Это может быть достигнуто только путем прямого диалога между Израилем и Палестиной.

Мы твердо выступаем за скорейший перезапуск этого диалога, готовы всемерно способствовать его развитию в качестве участника «квартета» международных посредников и постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Рассматриваем недавние подвижки в развитии отношений между Израилем и ОАЭ, Израилем и Бахрейном как реальные факты. Мы получаем заверения от всех наших арабских друзей, что эти подвижки направлены на улучшение климата в регионе и ни при каких условиях не будут использованы для ущемления прав палестинского народа. Посмотрим, как это будет на деле, когда диалог возобновится. Мы призываем наших израильских коллег и палестинских друзей создать условия, воспользоваться различными международными площадками для восстановления такого прямого диалога. Это единственный способ понять, что необходимо сделать в текущих условиях. То, что аннексия была отложена, конечно, лучше, чем если бы она уже состоялась. Но перенос сроков – это не решение проблемы. Она по-прежнему существует. Только посредством прямого диалога мы сможем выйти на взаимоприемлемые развязки, которые поддержат как израильтяне, так и палестинцы.

Вчера Генеральный секретарь ООН А.Гутерреш заявил, что занимается поиском возможностей для возобновления посредничества ООН в ближневосточном урегулировании. С интересом ожидаем, что он сможет предложить.

Сирия. Иран. Ливия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 сентября 2020 > № 3531671 Сергей Лавров

Восточное Средиземноморье — дело тонкоеМнение

Особенное значение приобретает не только процесс мирного урегулирования в Ливии, но и последующее распределение сил в Восточном Средиземноморье

С самого начала текущего года мировой рынок нефти находится под влиянием возрастающей геополитической напряженности на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Постоянно обостряющееся военное противостояние в Ливии еще в начале года привело к остановке экспорта ливийской нефти из пяти крупных портов страны: Рас-Лануф, Аль-Барика, Ас-Садра, Аль-Харика и Зайтуния. По оценкам экспертов, это привело к падению ливийского экспорта практически на 80% и усилит волатильность на нефтяном рынке.

Напомним, что Ливия является полноправным членом ОПЕК, и баланс добычи нефти в Ливии, в том числе, влияет на динамику цен на мировом рынке нефти.

Так, например, на днях, цены на нефть перешли от роста к снижению после того, как командующий Ливийской национальной армией Халифа Хафтар сделал заявление, что его силы решили возобновить добычу нефти после длившейся с января блокады. До блокады Ливия добывала около 1,2 млн баррелей нефти в сутки.

Но ливийская повестка важна не только для баланса спроса и предложения на рынке нефти.

Нестабильность в Восточном Средиземноморье мешает реализации крупных региональных проектов по добыче и транспортировке газа на рынок сопредельных государств и, в первую очередь, — в Европу.

Например, израильско-американские партнеры уже начали добычу природного газа на месторождении «Левиафан» в израильском секторе Средиземного моря. Тем временем, Египет осваивает запасы другого крупного месторождения «Зохр». В планах запуск СПГ проектов мощностью в 6-10 млрд куб.м, а также трубопроводного проекта EastMed, по которому газ из Восточного Средиземноморья будет поставляться в Европу. Старт проекту EastMed дан еще в январе текущего года в Афинах, где страны-участницы (Греция, Кипр и Израиль) подписали межгосударственное соглашение о строительстве газопровода. Планируемая мощность EastMed — 12-16 млрд куб. м. Таким образом, на юг Европы в ближайшие несколько лет может прийти около 30 млрд куб. м газа из месторождений Восточного Средиземноморья. Если учесть объёмы газопровода TAP-TANAP — а это 16 млрд куб м азербайджанского газа, — то возникает серьезная альтернатива российскому проекту «Турецкий поток» и в целом поставкам российского газа на южном направлении. Поэтому особенное значение приобретает не только процесс мирного урегулирования в Ливии, но и последующее распределение сил в регионе и контроль над добычей и транспортировкой энергоресурсов в Средиземном море.

Параллельно, подписанное в этом году соглашение о демаркации границ морской экономической зоны Ливии и Турции привело к тому, что две страны полностью перекрыли всю прибрежную территорию в Восточном Средиземноморье. В такой ситуации невозможно безопасно проложить ни один трубопровод в регионе, например, для поставок газа из месторождений «Левиафан» или «Афродита» (шельф Кипра).

И вполне очевидно, что в этом положении президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган будет и дальше активно поддерживать правительство Сараджа.

Мы неоднократно касались темы строительства на территории Турции крупнейшего энергетического хаба в Евразии — на наш взгляд, турецкое руководство в текущем моменте вполне успешно справляется с этой задачей. Усиление турецкого влияния в Ливии и в целом в Восточном Средиземноморье является очевидным тому подтверждением.

Вячеслав Мищенко

Независимый эксперт

Ливия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 21 сентября 2020 > № 3502982 Вячеслав Мищенко

Ихаб Наср: Египет открыт для сотрудничества с Россией по вакцине от COVID

Посол Египта в России Ихаб Наср сообщил в интервью корреспонденту РИА Новости Елене Протопоповой, что Каир обсуждает с российскими компаниями возможность сотрудничества по производству вакцины от коронавируса, рассказал о перспективах открытия авиасообщения и возобновления рейсов между городами РФ и египетскими курортами. Он также поделился видением египетской стороны урегулирования в Ливии, высказал мнение о том, каким могло бы быть решение спорных вопросов на переговорах по строящейся на Ниле в Эфиопии плотине "Возрождение".

— Господин посол, планируются ли до конца текущего года какие-либо российско-египетские контакты?

— Прежде всего хочу сказать, что многосторонние и многоплановые египетско-российские отношения в течение последних лет динамично развивались по разным направлениям. Цель их развития и углубления именно удовлетворить интересы и Египта, и России.

Именно отношения в торгово-экономической сфере заметно развивались в последние годы. С удовлетворением могу сказать, что мы смогли изобрести новые формы сотрудничества, которые и для России, и для нас инновационные. Например, это проект российской промышленной зоны, который планируется реализовать в Египте. Это новый проект для России за рубежом и для Египта в отношениях с Россией.

Если говорить о политической сфере, то у нас сложилась активная координация по различным вопросам. Нам удалось поднять ее на небывалый уровень в последние годы. Действует постоянный механизм консультаций в разных сферах, в том числе консультации на уровне МИД двух стран. Также есть формат 2+2: министры обороны и министры иностранных дел, который утвердился с 2013 года. Обе стороны очень заинтересованы в том, чтобы этот механизм продолжал работать, потому что это является важной стратегической площадкой для обмена мнениями по актуальным вопросам.

Безусловно, и в гуманитарной сфере наши отношения в последние годы развивались динамично: в сфере образования, молодежной политики, спорта, культуры. Количество египетских студентов, которые обучаются в российских вузах, увеличивается. Также в Египте немало студентов из России, которые направляются на учебу.

Президенты наших стран в октябре 2018 года договорились сделать 2020 год Годом гуманитарного сотрудничества между Египтом и Россией. К сожалению, из-за ограничительных мер в связи с пандемией коронавируса была достигнута договоренность перенести этот Год на 2021 год.

В целом для развития отношений Египта и России еще имеется большой потенциал. Для России Египет является основным партнером на Ближнем Востоке и в Африке, а для Египта Россия один из важных зарубежных партнеров. Примечательно, что примерно 40% объема внешней торговли России с Африкой приходится на долю Египта.

Из-за ограничительных мер в результате коронавируса обмен делегациями, визитами сократился, но контакты продолжаются с помощью средств виртуальной связи. У нас с Россией есть договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, в котором установлено, что ежегодно должен проходить президентский саммит поочередно в Египте и России. Повестка у нас достаточно насыщенная. Надеемся на восстановление привычного ритма в ближайшие месяцы. Однако могу подтвердить, что в течение периода ограничительных мер из-за коронавируса контакты не прекращались.

— Обсуждают ли Россия и Египет возобновление международного сообщения, которое было приостановлено из-за пандемии?

— Количество случаев заражения коронавируса в России сильно снизилось, как и в Египте. Соответственно, мы в Египте открыли международное сообщение с большим количеством стран мира.

Одновременно с восстановлением международного сообщения турпоток в нашу страну постепенно возобновляется. Египет — туристическое направление для многих стран мира, поэтому количество туристов растет. Конечно, турпоток в мире еще не вернулся к уровню до коронавируса, но растет динамично. По состоянию на начало августа в нашу страну прибыли 26 тысяч туристов.

В Египте принимаются очень серьезные меры по борьбе с коронавирусом, чтобы обеспечить безопасность туристов и египетских граждан. Проводятся тесты на COVID, дезинфекция, целый комплекс мер для обеспечения безопасных условий для туристов.

Что касается авиасообщения между Каиром и Москвой, которое было приостановлено из-за пандемии, Египет уже восстановил авиарейсы с большим количеством стран. Очень надеемся, что в самом скором времени мы восстановим авиасообщение между Москвой и Каиром. Очень рассчитываем на это, всегда рады принять российских граждан. В египетских аэропортах применяются серьезные меры в связи с коронавирусом для безопасности туристов. И экспресс-тесты, и разносторонний комплекс санитарных мер.

— Есть ли какие-то конкретные сроки восстановления авиасообщения?

— Авиационные власти находятся в контакте по этому вопросу. Могу подтвердить, что наше воздушное пространство открыто, у нас проблем нет. В нашей стране мы готовы принять всех, поэтому надеюсь, что консультации, которые проводятся авиационными властями, закончатся положительным результатом в ближайшее время.

— А если говорить о возобновлении полетов между российскими городами и египетскими Хургадой и Шарм-эш-Шейхом, как сказался коронавирус на этом процессе? Обсуждается ли восстановление этих рейсов? Когда этого можно ожидать?

— Прежде всего хочу сказать, что мы в Египте очень заинтересованы в обеспечении безопасности туристов. В первую очередь российских туристов.

Меры обеспечения авиационной безопасности, которые применяются во всех египетских аэропортах, осуществляются на очень высоком уровне. Об этом свидетельствуют наши партнеры, которые направляют свои самолеты в наши аэропорты. Как вы знаете, эти города являются туристическими направлениями для многих стран. Все страны, присылающие туристов в Египет, уже осуществляют прямые рейсы в Шарм-эш-Шейх и Хургаду. Могу сказать, что самолеты туда летают почти из всех европейских стран, из арабских стран, из некоторых азиатских стран, из США. Авиасообщение в аэропорты этих городов приостановлено только с РФ. С нашей стороны проблем никаких нет. Мы будем только рады видеть российских туристов, которые прилетают напрямую в эти города. Вновь подтверждаю наше постоянное стремление к обеспечению безопасности всех наших гостей.

В 2019 году туристический сектор в нашей стране побил несколько рекордов с точки зрения дохода и количества туристов. Мы очень надеемся, что российский рынок вернется и займет нишу в нашем туристическом секторе. Самое главное, чтобы российский турист вернулся и смог наслаждаться теплом и радушным приемом, с которым всегда его встречали в нашей стране.

— Один из проектов российско-египетского сотрудничества это строительство первой в Египте АЭС по российскому проекту. На какой стадии сейчас реализация контракта?

— Проект реализуется по плану. Как вы знаете, это достаточно грандиозный проект, прилагаются большие усилия для его реализации. Росатом находится в ежедневном контакте с Управлением атомных станций Египта. Все реализуется по плану.

— А уже известно место, где будет построена АЭС, и сроки ее возведения?

— Что касается места, это на северо-западе Египта, в районе Ад-Дабааю. Оно выбрано для строительства первой АЭС не случайно, а после десятилетий высокоточных исследований. Что касается графика строительства, то сейчас идет реализация проекта. Безусловно, это определенный и четко оговоренный график с учетом масштабности проекта.

— Как сотрудничают Россия и Египет в сфере здравоохранения, учитывая, что пандемия коронавируса еще не закончилась? Возможно, Египет уже строит планы по закупке вакцины от коронавируса, над которой работают российские специалисты?

— Мы, безусловно, следим за исследованиями, которые проводятся в плане производства вакцины, так же как мы следим за производством лекарственных препаратов, применяемых от коронавируса. Мы, конечно же, следим за российскими усилиями в этой сфере и за усилиями остальных аналогичных центров в мире.

В Египте в наших лабораториях тоже проводятся исследования по лекарствам и вакцине от коронавируса. В Египте имеется развитый фармацевтический сектор по производству медикаментов, лекарств, сывороток и вакцин. Производство осуществляется не только для внутреннего рынка, но и на экспорт.

Безусловно, распространение коронавируса поставило мир перед необходимостью быстрого производства лекарств и вакцины, что требует использования всех имеющихся возможностей для создания партнерств между египетскими и иностранными компаниями для производства этих лекарств и вакцины. Многие египетские компании уже вступили в партнерство с иностранными компаниями для производства лекарств от коронавируса и обеспечения местного и других рынков.

В мире уже примерно четыре лекарственных препарата, которые доказали свою эффективность в лечении коронавируса, и по трем из них уже подписано соглашение об их производстве в Египте. Эта форма сотрудничества является наиболее перспективной для создания партнерств и удовлетворяющей компании в обеих странах.

Мы также находимся в контакте с международными центрами по разработке вакцины, в том числе с китайскими, британскими, которые тоже уже проделали большую работу. Ведутся переговоры о локализации производства в Египте.

— То есть речь идет именно о производстве на территории Египта?

— У нас в Египте есть компании, которые производят вакцины с последующим экспортом. Следовательно, у нас есть база для возможного производства.

Сейчас мы находимся в контакте с российскими компаниями, которые разрабатывают вакцину от коронавируса, рассматриваем возможные формы сотрудничества на коммерческой основе. Все формы сотрудничества здесь возможны и открыты для обсуждения.

— Какие усилия Египет предпринимает для урегулирования в Ливии? Что предпринимается для продвижения "каирской инициативы"?

— Для начала я расскажу о характере египетско-ливийских отношений. Они являются весьма особыми. Это не просто отношения между соседями. У нас по обеим сторонам границы есть племена, которые являются общими. Переплетение между народами наших стран очень сильно: много что связывает Египет и Ливию.

Это же можно сказать об экономических отношениях, отношениях в сфере образования, юриспруденции и так далее. Египет всегда был очень заинтересован в том, чтобы Ливия была процветающей страной. Мы всегда удовлетворяли любые потребности Ливии. Каждая наша инициатива, каждое наше действие всегда делались на основе этих принципов.

Исходя из нашего обязательства сохранять Ливию, мы всегда принимали активное участие во всех инициативах по мирному урегулированию в этой стране. Все ливийцы — наши братья. Мы заинтересованы в безопасности, стабильности, целостности и суверенитете Ливии. Наша позиция основывается на том, что нет военного решения в Ливии, на важности достижения ливийцами урегулирования текущего конфликта, необходимости борьбы с терроризмом, чтобы обеспечить стабильность и безопасность, которых заслуживает братская Ливия.

В рамках продолжающихся усилий Египта и соблюдения этих принципов председатель Палаты представителей Ливии и командующий Ливийской национальной армией выступили с "каирской инициативой", призывающей к прекращению огня, политическому урегулированию, формированию институтов государства с участием всех регионов для достижения стабильности в стране.

Мы считаем, что решение кризиса должно исходить от ливийцев и предлагать комплексные решения. Мы надеемся, что ливийцы сядут за стол переговоров для достижения политического решения, гарантирующего безопасность и стабильность ливийского государства.

— Высказываются предположения о возможности международного конфликта в Ливии. Как вы оцениваете подобные мнения? Возможен ли международный конфликт на территории Ливии?

— Я не думаю, что кто-то этого желает. Однако, чтобы предотвратить подобный конфликт, всем сторонам следует действовать ответственно.

В результате безответственной политики некоторых сторон возросла опасность и острота ситуации. Переброска террористов из Сирии создает угрозу безопасности и стабильности Ливии и соседних стран, в том числе Египта, который имеет право защищать свою непосредственную национальную безопасность от любой возможной опасности, связанной с нахождением террористических элементов вблизи своих западных границ.

Ранее, до тех пор, пока Ливийской национальной армии не удалось зачистить восточные районы Ливии от террористов, мы сталкивались с несколькими терактами, направленными против наших граждан. Крупнейшим подобным происшествием было убийство 21 египтянина-копта в Ливии в 2015 году.

— Какова ситуация на переговорах по строительству эфиопской плотины и какое решение видит Египет по этому вопросу?

— Данный вопрос регулируется как минимум тремя международными соглашениями, подписанными в 1992 и 1993 годах, а также декларацией о принципах, которая была подписана руководителями трех стран в 2015 году. Во всех этих международных документах есть обязательство о непринятии односторонних действий.

Мы никогда не возражали против усилий по развитию. Наоборот, Египет всегда оказывал содействие Эфиопии, он является одним из крупнейших инвесторов Эфиопии. Чтобы лучше понять ситуацию, нужно осознать, что Египет — единственная из десяти стран на Ниле, 97 процентов потребностей воды которой зависит от этой реки. Наша позиция заключается в том, что необходимо достичь совместного, приемлемого для всех сторон решения, которое обеспечило бы и развитие Эфиопии, и безопасность с точки зрения обеспечения водой Египта и Судана, а также безопасность самой плотины.

Вот уже десять лет мы прозрачно и открыто участвуем в интенсивных переговорах с Эфиопией и Суданом, чтобы достичь такой договоренности, учитывающей баланс.

Соглашение не было достигнуто на протяжении интенсивных раундов переговоров последние десять лет из-за упрямства одной из сторон и ее отказа учитывать безопасность и интересы остальных сторон. Хотели бы достичь договоренности, которая гарантировала бы Эфиопии право на развитие, но при этом не наносила ущерба нашим странам и народам.

В качестве примера, когда переговоры зашли в тупик в 2019 году, мы приняли посредничество США и Международного банка, состоялся марафон консультаций, в ходе которых было согласовано 90 процентов пунктов соглашения. Однако в феврале, когда пришло время последнего раунда для согласования оставшихся 10 процентов, к сожалению, Эфиопия вышла из переговоров.

После того как Эфиопия заявила 1 июля о своих намерениях наполнять плотину в одностороннем порядке без координации с Египтом и Суданом, мы обратились в СБ ООН, исходя из ответственности Совбеза ООН за сохранение международного мира и безопасности. Египет и Судан направили письма в Совет Безопасности, который провел специальное заседание, понимая, что это одностороннее действие является угрозой миру и безопасности. Совбез, в соответствии с Уставом ООН, остается тем органом, который отвечает за мир и безопасность в мире, поэтому он остается компетентным органом для взаимодействия по этой проблеме.

Мы открыто и ответственно действовали в течение этих десяти лет, стремясь достичь сбалансированного соглашения с учетом интересов всех сторон. Мы приняли приглашение и откликнулись на призыв Африканского союза провести переговоры при его посредничестве, договорившись, что ни одна из сторон не будет предпринимать никаких односторонних действий во время переговоров. Состоялась целая череда переговоров, а сейчас идут дополнительные раунды. Мы надеемся, что эти переговоры приведут к комплексному, сбалансированному, юридически обязывающему соглашению, которое гарантировало бы Эфиопии развитие, но при этом тоже гарантировало 150 миллионам египтян и суданцев безопасность.

— В чем угроза безопасности Египту от плотины? Действительно ли есть угроза засухи для вашей страны или ее затопления в случае инцидента на плотине?

— С учетом размеров плотины и ее влияния на поток Голубого Нила необходимо договориться о конкретных обязывающих механизмах для взаимодействия в разных сценариях и ситуациях на реке, будь то ситуация с наполнением и его этапами или эксплуатация плотины как в обычных условиях, так и в случае кратковременной или продолжительной засухи.

Также следует гарантировать целостность плотины со строительной и географической точек зрения для предотвращения опасности ее обрушения. С этим связано несколько важных моментов, мы их представили эфиопской стороне, и следует определить способ взаимодействия для гарантии целостности плотины.

— Возможен ли военный конфликт из-за разногласий по плотине?

— Из Египта никогда не исходило подобных заявлений и предположений. Вместе с тем Египет обязан принять все меры, чтобы гарантировать безопасность своего народа. Мы прозрачно и открыто вовлечены в переговоры, стремясь достигнуть сбалансированной и комплексной договоренности, гарантирующей интересы всех сторон — развитие Эфиопии и безопасность наших народов.

— Есть ли необходимость в посредничестве какой-либо еще стороны, кроме Африканского союза, в переговорах между Египтом, Суданом и Эфиопией?

— В настоящее время Африканский союз под председательством ЮАР прилагает колоссальные усилия в роли посредника. Мы открыто и интенсивно взаимодействуем, сотрудничаем в рамках этого посредничества в одностороннем порядке для достижения договоренности, гарантирующей интересы всех сторон.

— После взрыва в порту Бейрута Египет направил два самолета с медицинским оборудованием в виде помощи Ливану. Планируется ли еще какое-то содействие этой стране?

— Ливан — очень дорогая сердцу египтян страна, с которой Египет на протяжении всей истории связывали прочные отношения. Президент Абдель Фаттах ас-Сиси одним из первых выразил соболезнования Ливану. Мы готовы всегда оказать содействие Ливану. Помимо этих двух самолетов, о которых вы говорили, мы готовы контактировать с ливанскими ответственными лицами по вопросам потребностей страны в помощи. Много лет в Ливане работает полевой госпиталь, где египетские врачи оказывают помощь всем ливанцам.

Египет. Ливия. Эфиопия. Африка. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Медицина > ria.ru, 12 августа 2020 > № 3486850 Ихаб Наср

Джамшед Болтаев: ситуация в Ливии сложная, но не тупиковая

Россия приняла решение возобновить работу своего посольства в Ливии, хотя из соображений безопасности пока оно будет находиться на территории соседнего Туниса. О том, какие первоочередные задачи нужно будет решать новому главе дипмисии, а также о перспективах освобождения содержащихся в тюрьме в Ливии россиян и шансах на прекращение огня в стране, где уже девять лет продолжается гражданская война, в интервью РИА Новости рассказал временный поверенный в делах России в Ливии Джамшед Болтаев.

— Временно российское посольство находится в Тунисе, но планируете ли вы в ближайшее время поездки в Триполи или Бенгази?

— Хочу подчеркнуть, что в Тунисе я буду находиться по соображениям безопасности потому, что обстановка в Триполи сейчас не позволяет туда переехать и работать непосредственно на месте. Что касается поездок, я уверен, что буду ездить по стране, но это зависит не только от моего желания, но и от соотношения рисков и вопросов обеспечения безопасности. Конечно, нужно и я готов ездить и общаться и с властями правительства национального согласия, и с властями на востоке страны. Я планирую контактировать со всеми сторонами в Ливии и поддерживать связи со всеми, в том числе с теми, от кого зависит судьба наших сограждан, которые находятся в заключении в Ливии. Но пока даже нет графика моего отъезда. Я готов лететь хоть завтра, но по понятным причинам не могу сказать, когда там окажусь из-за сохраняющихся в мире ограничений на авиасообщение.

— Власти Ливии уже выдали вам все необходимые разрешения для дипломатической работы?

— Да, у меня есть виза, кроме того, правительство нацсогласия прислало в МИД России ноту о том, что они согласны с моим назначением на должность временного поверенного. Но пока не ясно, когда я смогу уехать, хотя хочу уже давно – в конце ноября вернулся из Хургады, по согласованию с руководством досрочно завершив командировку с целью поехать в посольство. Но оформление занимает немало времени, потом начались новогодние праздники, а потом – пандемия.

— Верительные грамоты вы вручать не будете?

— Нет, верительные грамоты не вручаются временными поверенными, только послами.

— Вы упомянули наших сограждан, которые находятся в тюрьме в Триполи, есть какие-то подвижки в вопросе их освобождения?

— Не могу сказать ничего конкретного, во-первых, потому что я еще фактически не начал свою работу. Во-вторых, вопросы освобождения наших сограждан, содержащихся в тюрьмах в других странах, это очень сложная и щекотливая тема, связанная с вопросами конфиденциальности. Не хочется бежать впереди паровоза. В этом отношении у меня есть некоторый опыт, я работал в Ираке, и по консульской линии было довольно много случаев, когда люди по разным причинам попадали в тюрьмы. Единственное, что могу сказать по поводу наших сограждан в Ливии — я буду заниматься этим вопросом очень плотно. Вы знаете, что на всех встречах с ливийцами и министр Лавров, и заместитель министра Богданов всегда поднимают эту тему и говорят о том, что их нужно освободить, потому что они содержатся без обвинения, никаких преступлений они не совершали.

— Перспективы их освобождения пока не просматриваются?

— Перспективы есть. Но не могу сказать когда, не могу давать никаких гарантий, ведь это иностранное государство, в стране идет война.

— Вы знаете, где они сейчас находятся?

— В тюрьме в пригороде Триполи.

— Были сообщения, что их отвезли на какую-то виллу, некоторые СМИ писали даже, что их возили в Стамбул...

— У меня такой информации нет. Когда эти вопросы я задавал временному поверенному Ливии в Москве, он сказал, что они находятся в тюрьме, где содержатся все это время, в пригороде Ливии, и что когда я приеду, смогу посетить их. По крайней мере, есть такая договоренность с временным поверенным. Конечно, защита наших граждан, находящихся в тюрьме без понятных обвинений, одна из главных задач любого посольства. Я буду плотно заниматься этим вопросом. Их голословно обвинили в шпионаже, хотя исследования общественного мнения не являются никакой шпионской деятельностью — они уехали туда официально, получили все разрешения, открыто занимались своей работой, ни от кого не скрывались, поэтому обвинения не имеют под собой никаких оснований.

— Министр Лавров на последней встрече со спикером парламента на востоке Ливии Акилой Салехом подтвердил готовность российских экономических операторов активизировать свою деятельность в Ливии по мере нормализации обстановки, пока такие условия не сложились? И какие сферы в приоритете?

— Мы можем развивать отношения с Ливией так же, как мы занимались этим до начала войны. У нас были очень хорошие контракты по линии РЖД, по линии нефтяных компаний, в том числе Лукойла, Газпромнефти. Были инфраструктурные проекты, работали частные компании. Сейчас двусторонний торговый обмен составляет около 170 миллионов долларов, в основном это небольшие разовые поставки зерна, черных металлов. Но ведь это не показатель нашего потенциала. В целом, я думаю, перспективы сотрудничества хорошие, но любые перспективы откроются только после того, как внутриполитическая ситуация стабилизируется, когда прекратится война, когда элементарно можно будет там находиться без опасности для жизни. После этого можно говорить о возобновлении поездок, о заключении новых контрактов. В течение последних двух-трех лет были контакты с ливийцами, в ходе которых говорилось, что мы готовы к развитию экономических отношений. Но для этого нужно единое правительство, которое имеет полномочия действовать от имени всей страны, и стабильная военно-политическая обстановка в стране.

— Недавно вице-председатель Верховного совета шейхов и старейшин племен заявил, что ливийские племена хотят, чтобы диалог по возобновлению работы закрытых ранее нефтяных месторождений и портов шел под патронатом России. Москва готова стать посредником в этом вопросе?

— Россия, как постоянный член Совета Безопасности ООН, выступает за сохранение суверенитета, единства и территориальной целостности Ливии и урегулирование всех разногласий дипломатическим путем. По поводу инициативы племен нельзя сказать, на мой взгляд, что Россия поддерживает конкретно эту инициативу. Мы поддержим любое решение, направленное на разрешение конфликта, перевода его в мирное русло, создание общих органов власти, поэтому мы поддержали инициативу, с которой выступил председатель парламента на востоке Акила Салех, она предполагает конкретные шаги, которые позволят объединить все противоборствующие стороны. В ней учитываются интересы всех сторон, предполагается, что три района Ливии — Феццан, Киренаика и Триполитания — выдвигают своих представителей, проводят переговоры. Разумеется, все это должно предваряться прекращением огня, которого пока не происходит. После этого должны быть сформированы единые органы власти, переходный период с исполняющим обязанности президента, а далее выборы постоянного президента. Эту инициативу Россия поддерживает. Но было бы преждевременно говорить о том, что Россия поддержит идею племен по месторождениям или о том, где будет размещен счет, на который будут поступать средства от продажи нефти, которая, кстати, сейчас не экспортируется. Пока не будет устойчивого политического урегулирования, обсуждать это не имеет смысла. Продажа нефти является важнейшей статьей дохода для ливийского государства, и ливийцы сами должны решать, где им открывать счета и как экспортировать нефть.

Россия также выступает за скорейшее назначение нового спецпосланника ООН после того, как Гасан Саламе подал в отставку, сейчас действует только заместитель спецпосланника, американка. Она занимает довольно субъективную позицию.

— Вы говорите о прекращении огня, видим ли мы сейчас, что стороны могут прийти к согласию?

— Россия не просто призывает стороны к прекращению огня, это наша принципиальная позиция. Любые переговоры возможны только после прекращения огня. Этот вопрос обсуждался, когда Хафтар и Саррадж в январе приезжали в Москву в рамках наших с Турцией совместных усилий. Тогда Хафтар отказался подписать документ, сейчас Саррадж и его сторонники считают, что они могут додавить ситуацию военным путем. Мы настаиваем на том, что любые переговоры возможны после прекращения огня. Ситуация довольно сложная, надо понимать, что у различных групп в Ливии свои интересы, в том числе и интересы внешних игроков, которые их поддерживают, и с этими интересами им тоже приходится считаться. В этом смысле моя роль в том числе заключается в том, чтобы в результате переговоров способствовать тому, чтобы все участники процесса поняли, что нужно садиться и договариваться. Мы знаем, что это не легкий процесс.

— Но не тупиковая ли ситуация?

— Я думаю, что нет, не тупиковая. Любой конфликт рано или поздно должен быть разрешен.

— Россия и Турция продолжают работать над прекращением огня в Ливии, может ли оно стать долгосрочным? И вообще, есть хотя бы небольшой шанс, что перемирие будет установлено?

— В решении этого вопроса принимают участие не только Россия и Турция, но Совет Безопасности ООН, а также и США, и Франция, и Италия, и Саудовская Аравия, и Египет, и ряд других государств, в том числе приграничных. Как мы уже говорили с вами до этого, задача заключается в том, чтобы начать процесс именно с прекращения огня, пока идет горячая фаза войны, невозможны никакие переговоры. Не могу сказать, когда перемирие может быть достигнуто, но, конечно, шансы есть. На сегодняшний день не ведется активных боевых действий, стороны просчитывают риски и оценивают возможности. Да, есть сообщения о том, что вооруженные формирования собираются в пригородах Триполи, чтобы отправиться на завоевание Сирта. Мы видим подобные заявления и с противоположной стороны. Мы также знаем и о заявлении президента Египта, который сказал, что вопрос урегулирования в Ливии непосредственно касается пограничной безопасности Египта. Не могу поэтому давать никаких прогнозов.

— Говоря об усилиях других стран по установлению прекращения огня в Ливии, вы имеете в виду, что эта работа идет по линии ООН или и в двустороннем формате тоже?

— Работа идет по всем направлениям. Активно работают наши коллеги в ООН.

— С США у нас есть понимание по Ливии?

— США формально выступают за мирное урегулирование и против вмешательства третьих стран. Одновременно мы видим, что, допустим, Турция поддерживает правительство национального согласия в том числе отправкой в Ливию военных советников. Турция является членом НАТО, но никаких решительных действий по этому поводу внутри альянса не происходит. Но мы можем и будем искать точки соприкосновения с США по Ливии. У нас нет неразрешимых противоречий или разногласий с США в отношении ливийского урегулирования.

— Ведутся ли сейчас консультации по организации новой международной конференции по Ливии наподобие той, что прошла в Берлине в январе?

— По моим сведениям, сейчас или в обозримом будущем никаких мероприятий наподобие встречи в Берлине, или в Палермо, или в Москве не планируется.

— Как бы вы прокомментировали обвинения в адрес России, которые нередко звучат и из уст американских политиков о присутствии российских наемников и вооружений в Ливии?

— Эти обвинения выдвигаются голословно. Нет никаких фактов, информация недостоверная. Не берусь рассуждать про поведение и слова американских политиков, но хочу подчеркнуть, что не мы бомбили Ливию. Мы, наоборот, предлагаем ливийцам сотрудничество, возобновление контрактов РЖД, восстановление портов, инфраструктуры. Они просят у нас возможность возобновить выдачу виз, чтобы ливийцы могли ездить в Россию лечить, например, глазные болезни. У них сейчас много больных, которые нуждаются в помощи, гуманитарной в том числе. Будем стараться помогать как можем. В этом смысле наша позиция очень прочная, не опирающаяся на военную силу, мы никому не угрожаем.

Что касается сути обвинений. Россия десятилетиями поставляет оружие в разные страны мира. По поводу оружия в Ливии — до введения санкций мы поставляли вооружения, но, конечно, не сейчас, и эмбарго мы не нарушаем. Понимаете, это и не входит в государственную политику России — мы больше проиграем, если будем нарушать эмбарго и поставлять оружие в Ливию, где нет стабильного политического положения. Издержки будут выше, чем выгоды, поэтому в этом нет никакой целесообразности.

По поводу наемников — в России есть статья Уголовного кодекса, которая предполагает уголовное наказание за наемничество. Наемник — не представитель государства, это частное лицо, которое может нанять другое частное лицо для каких-то военных или вооруженных операций. Россия, как государство, не поддерживает и не поощряет наемничество. Об этом говорил президент Путин. Если и есть российские граждане, которые волею судеб или еще какими-то путями оказались в Ливии или еще где-то, это значит, что они сами предприняли какие-то шаги, им платят за это деньги, но они нарушают российское законодательство. Обвинения в адрес России, как государства, беспочвенны. Но хочу еще раз подчеркнуть, что утверждения о нахождении в Ливии российских наемников ничем не подтверждены. Никаких фактов нет, есть только голословные обвинения.

Ливия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 16 июля 2020 > № 3487178 Джамшед Болтаев

ИНТЕРЕСЫ ВАЖНЕЕ СТАВОК: ПОЧЕМУ ЛИВИЙСКАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ ДИВЕРСИФИЦИРОВАНА

АНДРЕЙ БАКЛАНОВ

Заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор-руководитель секции исследований стран Ближнего Востока и Северной Африки НИУ «Высшая школа экономики».

Ливия – традиционный партнёр нашей страны. Потенциал Ливии весьма значителен. Согласно прогнозам специалистов, в ближайшие годы во многих странах Ближнего Востока, Западной Азии, Средиземноморья будет всё более остро ощущаться дефицит воды. Роль Ливии в стабилизации этой проблемы может оказаться исключительно велика. Поэтому на данном этапе нужно поддерживать контакт со всеми властными структурами и авторитетными политическими организациями.

В Москве побывал с визитом Агила Салех, председатель Палаты представителей Ливии – парламента и вместе с тем одного из ключевых «центров силы» в нынешней сложной политической раскладке, сформировавшейся в Ливии на обломках «Джамахирии» Муаммара Каддафи. Парламент был сформирован в 2015 г. в соответствии с Политическим соглашением по параметрам межливийского урегулирования и резолюцией СБ ООН 2259 от 23 декабря 2015 года.

Находясь в Москве, Агила Салех провёл обстоятельные переговоры с председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко, министром иностранных дел Сергеем Лавровым, осуществил другие политически значимые контакты.

Салех позиционировал себя в качестве солидного, надёжного партнёра. При этом он чётко давал понять, что другой, альтернативный ливийский центр силы – Правительство национального согласия во главе с Файезом Сарраджем, может быть, и имеет международную поддержку, но с точки зрения внутриполитических реалий легитимностью на сегодняшний день не обладает. Правительству и лично Сарраджу так и не удалось в отведённое на это время пройти процедуру утверждения парламентом страны, который дважды голосовал против предложенных кандидатур.

Теплый приём, оказанный лидеру парламента, в особенности в верхней палате Федерального Собрания, позитивная реакция на итоги переговоров со стороны российских политических и общественных деятелей, большинства СМИ, породили в ряде стран убеждение в том, что Москва, «наконец, определилась», на чьей стороне она будет выступать в ливийском противостоянии – Салеха. При этом отмечалось, что Салех имеет тесные отношения с Командующим ливийской армией генералом Халифой Хафтаром, который, в отличие от правительства Сарраджа, процедуру парламентского утверждения успешно преодолел и традиционно пользуется симпатией российских политиков и военных.

Как представляется, такое понимание итогов визита не отражает реального положения дел. Агила Салех, действительно, произвёл хорошее впечатление и, скорее всего, может рассматриваться в качестве приоритетного партнёра Москвы, но Россия пока отнюдь не собирается менять своей позиции открытости для всех политических сил и структур в Ливии – естественно, кроме тех, кто поддерживает экстремистов.

Определять будущее страны, по убеждению Москвы, должны сами ливийцы, и именно на их выбор в конечном счёте будет ориентироваться Российская Федерация.

Конечно, важно отметить, что к Правительству национального согласия, лично Файезу Сарраджу, в Москве, что называется, «есть вопросы». Несомненно, раздражающим фактором для России является масштабное привлечение ПНС военной и военно-технической помощи со стороны Турции. При нынешней «рыхлой» ситуации в сфере высших органов власти и управления сомнительной выглядит затея Сарраджа заключить с Реджепом Тайипом Эрдоганом соглашение о разделе морских зон в Восточном Средиземноморье (ноябрь 2019 г.).

В этом контексте – несколько слов о политике Турции, президента Эрдогана в ливийский делах. Активность Анкары отражает растущий масштаб турецких амбиций. Упомянутое соглашение о разделе морских зон – очередной шаг в долговременной и потенциально несовместимой с интересами России линии Турции, направленной на установление своего персонального контроля над черноморско-средиземноморским бассейном, а он служит на южном направлении единственным коридором для выхода российских торговых и военных судов в Мировой океан.

Здесь нелишне вспомнить, что в 1993–1994 гг. Анкара, пользуясь ослаблением позиций Москвы, осуществила фактическую ревизию ряда важнейших положений Конвенции Монтрё о проходе через проливы и в одностороннем порядке ввела так называемые «санитарные правила» прохода судов. Сейчас, судя по всему, турецкая сторона намерена идти дальше, осваивая пространства Средиземного моря. Это, кстати, вызывает негативную реакцию Греции и Кипра, которые обдумывают, как ответить на морские притязания Анкары.

Также сугубо негативным, дестабилизирующим фактором является переброска с согласия правительства Сарраджа турецкими службами экстремистов и террористов из Идлиба и других районов их нынешнего расположения в Сирии, других странах региона. Всё это говорит о том, что ряд направлений политики Сарраджа настораживает Москву и снижает уровень доверия к нему.

Но есть соображения, в том числе чисто практического характера, которые обуславливают целесообразность продолжения курса на поддержание с Правительством национального согласия политического диалога и деловых связей. Речь может, в частности, идти о достаточно масштабных торгово-экономических сделках. Так, по линии правительства Ливии в 2019 г. туда был осуществлён экспорт российских товаров примерно на 150 млн долларов США (зерновые, чёрные металлы, удобрения). Идут переговоры относительно совместных инвестиционных проектов, перспектив разведки и эксплуатации новых нефтяных месторождений, строительства и восстановления энергетических объектов в Ливии, поставки в эту страну российской техники для очистных сооружений.

Конечно, важно адаптировать разрабатываемые проекты к условиям нестабильной ситуации и отсутствия гарантий безопасности на ливийской территории. В отношении торговых сделок это осуществить относительно легче, в отношении проектов техсодействия – сложнее. Речь может, в частности, идти о проработке контрактов с отложенными на определённый период сроками начала их реализации. Но необходимо зарезервировать место с учётом острой конкуренции, которая всегда была характерна для ливийского рынка.

Помимо структур парламента и Правительства национального согласия Россия инклюзивно подходит к поддержанию контактов с другими важными политическими силами Ливии, в частности, представителями регионов Мисураты и Триполи, которые играли важную роль в борьбе с бандформированиями, переправлявшимися на территорию Ливии сторонниками ИГИЛ (запрещено в России).

Ливия – традиционный партнёр нашей страны. Потенциал Ливии весьма значителен. Это не только нефть, но, к примеру, и водные ресурсы. Ливия имеет треть водного потенциала целого континента – Африки. Согласно прогнозам специалистов, в ближайшие годы во многих странах Ближнего Востока, Западной Азии, Средиземноморья будет всё более остро ощущаться дефицит воды. Роль Ливии в стабилизации этой проблемы может оказаться исключительно велика. С учётом этого важно тщательно отслеживать развитие ситуации в Ливии и вокруг неё, предметно знать и понимать раскладку политических сил, влияние внешних – региональных и внерегиональных государств.

На данном этапе нужно поддерживать контакт со всеми властными структурами и авторитетными политическими организациями, чтобы по возможности обеспечить в будущем серьёзные позиции в этой стране, структуре её торгово-экономических и инвестиционных связей.

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 июля 2020 > № 3453240 Андрей Бакланов

Акила Салех: власть в Ливии не должна быть сосредоточена в одном регионе

Спикер ливийского парламента Акила Салех рассказал в интервью РИА Новости, что он обсудил в ходе визита в Москву, готовы ли на востоке Ливии к диалогу с Правительством национального согласия (ПНС), базирующемся в Триполи, и можно ли ждать приезда в Россию командующего Ливийской национальной армией (ЛНА) Халифы Хафтара. Он также сообщил, каковы перспективы возвращения Ливии к соглашениям ОПЕК и ОПЕК+, объяснил, как должны распределяться доходы от ливийской нефти, и оценил роль России, США, Турции и других держав в этой североафриканской стране.

— Что вы обсуждали в ходе встреч с Матвиенко и Лавровым?

— Мы обсудили ряд вопросов относительно ливийского кризиса, в первую очередь "Каирскую инициативу". Полагаем, что она является единственным решением кризиса в Ливии, так как не исключает и не отстраняет никого. Мы считаем, что среди ливийцев — консенсус по поводу данной инициативы. Мы приехали, чтобы подтвердить ее и обсудить с нашими русскими друзьями движение вперед в этом направлении.

— Исходя из заявления в Каире, каково место ПНС?

— Правительство национального согласия не будет участвовать в диалоге, поскольку это правительство было поставлено извне. Поэтому стороной диалога, если она будет, должен быть Государственный совет. Глава Государственного совета должен избираться по Конституции, и этого не произошло. Касаемо ПНС — премьер-министр (занимает должность) уже пять-шесть лет, он заинтересован во власти и понимает, что не будет переизбран. ПНС, навязанное извне, не было признано нами и было отвергнуто дважды парламентом и не давало присягу. По идее, правительство должно быть избрано народом через парламент. А это правительство просто пытается продержаться на своем месте как можно дольше.

— Готова ли ЛНА вести переговоры с ПНС, могут ли они пройти в Москве и когда?

— Мы принципиально не признаем это правительство, ПНС — нелегитимное правительство. У меня нет проблем с какой-то конкретной персоной, дело в правительстве, оно не получило от парламента вотума доверия. Какой смысл главе парламента вести переговоры по ливийскому кризису с таким правительством?

— То есть переговоров не будет?

— Мы можем встретиться на какой-нибудь конференции, чтобы обсудить мир, познакомиться, но встречи спикера парламента с премьер-министром правительства Ливии не было никогда.

— В новостях обсуждалось, что маршал Халифа Хафтар должен приехать в Россию. Когда этот визит может состояться?

— Маршал был в России в конце мая, с ней он находится в постоянном контакте. Он приедет, как только будет в этом необходимость.

— По итогам визита министра иностранных дел Греции в Ливию было принято решение о создании комитета по демаркации морских границ. Скажите, когда он будет сформирован?

— Мы говорили на эту тему, однако приняли решение, что сначала мы сформируем комитет из ливийских экспертов, а затем этот комитет представит нам свои рекомендации, определит степень наших интересов, наших прав и прав других сторон в этом процессе, после чего представит этот вопрос (на рассмотрение) в законодательный орган. Тот примет решение о том, как будут приняты эти соглашения и в какой форме. То есть мы будем прибегать к помощи экспертов.

— Уже начали это делать?

— Нет, после возвращения, у меня много поездок в эти два дня.

— Куда после Женевы?

— Возможно, в Рим и Алжир... в несколько стран.

— Несколько дней назад состоялись переговоры между делегацией ЛНА и представителями США. Каковы результаты этой встречи?

— Пока у меня нет информации о ходе переговоров между американской делегацией и делегацией ЛНА, делегация прибыла вчера или позавчера. Но, думаю, будет поднят вопрос о прекращении огня и поиске мирного решения.

Обвинения по поводу заключенных нами соглашений и договоренностей не принимаются всеми ливийцами, мы сотрудничаем со всеми согласно ливийскому законодательству, но указания, от кого принимать или нет помощь, неприемлемы. Мы сотрудничаем с Россией, США, Британией, арабскими государствами и большинством стран на пользу нашей стране. Сотрудничество с государствами идет в русле получения пользы для всего ливийского народа, а не какого-то отдельного человека.

— Как вы считаете, США предложили ливийцам площадку для переговоров, чтобы отдалить их от России?

— Наш долг, совесть, обязательства уважительны ко всем. Мы взаимодействуем со всеми, но кто действительно предоставит нам помощь, мы будем с теми взаимодействовать так же, как они с нами. Мы нуждаемся во всех — в России, США, Великобритании, арабских странах и всех — ради интересов нашей страны. Мы заявляем, что интересы всех учтены и мы против любого вмешательства извне в наши дела в любой промежуток времени. Мы реально уверены в успехе новой миссии, основанной на заявлениях в Каире, потому что я полагаю, что это пересилит все опасения, даже опасения государств, когда будет сформирована власть. Будет взаимодействие с легитимными властями, которые будут признаны.

— Подтверждаете ли вы, что Турция снабжает Правительство национального согласия оружием? Каким конкретно оружием?

— Такая активность не нуждается в публичном объявлении, как это сделал господин президент. Действительно, некоторые страны можно обвинить в контрабанде оружия, это глобальное явление, которое имеет место в каждой стране. Однако это первый случай, когда президент самолично объявляет о вмешательстве в Ливию и посылает (туда) оружие. Я не знаю, какие это наименования оружия, поскольку я не оружейный эксперт, однако есть вооружение, которое хорошо известно и легко узнаваемо. К великому сожалению, например, неоднократно сбивались беспилотники, несмотря на действие оружейного эмбарго в отношении Ливии.

— Это можно считать нарушением?

— Да, это нарушение эмбарго на поставки оружия в Ливию, и большая вина за это лежит на международном сообществе.

— Также есть информация, что Турция перебрасывает сирийских наемников в Ливию...

— По нашим данным, последняя переброска прошла два дня назад. Сейчас их (сирийских наемников в Ливии) от 14 до 15 тысяч.

— Вы считаете, что НАТО придерживается нейтралитета в охране морского пространства?

— Я так не думаю, сложно придерживаться справедливости в настоящее время. Как я вам уже напоминал, запрещается поставка оружия ливийской армии, но оно поступает в Ливию напрямую.

— Будет ли Ливия проводить в скором времени переговоры с ОПЕК+ или ОПЕК, чтобы вернуться к выполнению этого соглашения?

— Конечно. Несмотря на сложности в стране, как только будет сформирована новая власть, Ливия вернется к выполнению соглашения.

— Какие способы экспорта нефти парламент считает законными? А какие поставки и куда необходимо прекратить?

— Наше требование — это требование нашего народа, чтобы доходы от нефти направлялись ливийцам в равной степени. Существуют прежние правила для распределения нефти, и, следовательно, нет причин приостановки добычи или несправедливого распределения доходов от нефти. Если бы справедливость восторжествовала, то проблем нет.

В стране много богатств, но стабильность — это важная вещь, она возможна только тогда, когда исполнительную власть принимают и внутри страны, и за рубежом.

— Что вы думаете о предложении Верховного совета ливийских старейшин не открывать банковский счет под эгидой ООН для размещения там доходов от нефти? Возможно ли открытие счета в России?

— Одним из наших главных требований является равномерное распределение доходов от ливийских богатств, потому что это богатство всех ливийцев. При этом богатства поступают с востока и юга, но нефтяные доходы идут правительству Триполи, а эти регионы ничего не получают, на доходы покупаются наемники, оружие, платятся зарплаты боевикам, что вынудило старейшин прекратить экспорт нефти.

Они требуют открыть конкретный счет, куда бы поступали доходы от нефти, будет ли это уже при новой власти или нынешней, которая будет заниматься этим под международным руководством, будет распределять эти богатства. Я считаю, что это законное и понятное требование. Сейчас есть тенденция открытия такого счета, мы не против, если этот счет будет открыт в России или в другом месте. Нам важно, чтобы доходы от нефти справедливо разделялись между ливийцами и при их помощи разрешались проблемы, которые есть в стране.

— СМИ выдвигали предположение, что вы возглавите новый Президентский совет Ливии, как он будет выглядеть?

— Состоится заседание комитета, состоящего из парламента Ливии, Госсовета, экспертов, политиков, шейхов племен. Этот комитет назовет членов Президентского совета: каждый регион Ливии выдвинет своего представителя в Совет, то есть будет член от запада Ливии, член от востока, член от юга. Кто станет руководить советом — будет обсуждаться после выбора представителей от регионов. Что касается меня лично, я никогда не намеревался стать чиновником или политиком, но я служу интересам родины.

— У вас есть законное право на это как главы парламента?

— Конечно, когда будет сформирован Президентский совет, будет исполнительная власть и парламент. Сейчас важен консенсус относительно того, чтобы власть не была сосредоточена в одном регионе.

Ливия. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 7 июля 2020 > № 3487194 Акила Салех

Рамис Юнус: «Россия и Турция у красной черты в Ливии»

Американский политолог Рамис Юнус по просьбе «НИ» анализирует ситуацию в Ливии.

«В ближайшее время может начаться новая эскалация в Ливии между сторонниками официально признанного правительства в Триполи, которое возглавляет Сарадж Файез и силами генерала Халифы Хафтара, объявившим в апреле себя единым правителем Ливии, и основными игроками в этом противостоянии опять будут Турция и Россия, как это было недавно в Сирии, и это может произойти в районе города Сирт, который в России называют «красной чертой», что дает понять сколь важен этот населенный пункт, расположенный примерно на одинаковом расстоянии между столицей Триполи и городом Бенгази.

Стратегическая значимость этого города во многом связана с расположением в 300 км к северу от крупной авиабазы «Джуфра». Именно на эту авиабазу имеет виды российская сторона, пытающаяся закрепиться на севере Африки и получить выход к южному побережью Средиземноморья. Не случайно, что на сегодня в «Джуфре» наряду с наемниками ЧВК «Вагнера», размещены 14 самолетов МИГ-29 и СУ-24, так как Россия пытается превратить «Джуфру» в подобие авиабазы "Хмеймим" в Сирии. Контроль над Сиртом позволит России создать в этом портовом городе также морскую военную базу, навроде той, что они имеют в сирийском городе Тартус.

Что касается Турции, то ее главным стратегическим интересом является контроль над частью Средиземного моря, где Анкара надеется добывать нефть и газ на ливийском участке шельфа и где ее хотят "подвинуть" Греция, Кипр и отчасти Израиль. Все это говорит о том, что контроль над Сиртом имеет не только экономическое, но и политическое значение как для будущего Ливии, так и для основных политических игроков в этом регионе. Не трудно предположить, что если Турция заставила Россию считаться с ее интересами в Сирии и та была вынуждена отступить в провинции Идлиб, то Анкара так легко не уступит свои нынешние позиции в Ливии, которая по запасам нефти занимает первое место в Африке, а по запасам газа - четвертое. Учитывая всю сложность противостояния в Ливии, а также некоторый хаос в мировой политике, вызванный пандемией коронавируса и резким падением цен на нефть, ждать быстрого мира в этом регионе не стоит. Уж очень разные интересы у многих стран, вовлеченных в этот конфликт, и особенно у России и Турции, которые исторически всегда противостояли друг другу в этом регионе и поэтому часы в Москве и Анкаре всегда показывают разное время, но каждый верит только своим».

Россия. Турция. Ливия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 18 июня 2020 > № 3417416 Рамис Юнус

Не забыть о причинах

Текст: Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

По мере выхода из ступора, в котором оказалась мировая политика из-за пандемии, прежняя повестка возвращается почти в неизменном виде. Почти - темы прежние, а интенсивность в ряде случаев возросла. Ни один конфликт не затих, зато некоторые разгораются с новой силой.

Начинается новый раунд противостояния вокруг Сирии - с одной стороны, на месте тема Идлиба, с другой - намерения администрации США усилить давление на Дамаск, теперь экономическое. Вторая неостывающая точка - Ливия, где активизировалось противостояние сторон междоусобно-международного конфликта. Фортуна поворачивается лицом то к одним, то к другим комбатантам, подтверждая то, о чем дипломаты и посредники твердят давно: военного решения нет, ни Триполи, ни его оппоненты силой верх не возьмут, придется идти на сделку. Это было ясно еще в январе во время переговоров в Москве и Берлине, но тогда сами участники противостояния и их основные патроны считали иначе. К разговору все равно придется вернуться.

Хитросплетения текущей ливийской политики отодвинули в тень первопричину катаклизмов - войну 2011 года. Тогда в результате вмешательства западной коалиции силы Муаммара Каддафи были разгромлены, сам он зверски убит, а Ливийская Арабская Джамахирия прекратила существование не только как форма правления, но и как единое государство. С тех пор проблемы нарастали - причем у всех. Убийство в Бенгази посла США осенью 2012 года стало "благодарностью" боевиков за "освобождение" от гнета тирании.

В американском журнале Foreign Affairs только что вышла статья бывшего шефа Пентагона и одного из наиболее авторитетных американских политических деятелей Роберта Гейтса, который привел ливийскую кампанию в качестве примера катастрофически неправильных действий. Справедливости ради надо сказать, что Гейтс, министр обороны до лета 2011 года, и тогда был принципиальным противником операции в Ливии, чего не скрывал.

Гейтс перечисляет ошибки, допущенные Вашингтоном. Прежде всего - изменение задачи в ходе операции - защита населения Восточной Ливии от Каддафи была переквалифицирована в смену режима. "Установив бесполетную зону и атаковав сухопутные войска Каддафи, можно было защитить повстанцев на востоке, не свергая власть в Триполи. В таких обстоятельствах прийти к некоей политической договоренности". Заметим, что сегодня речь идет ровно об этом, только после почти десятилетия бесцельных жертв и разрушений.

Гейтс, который относится к старшему поколению внешнеполитических реалистов, говорил тогда и повторяет теперь: какой бы ни был Каддафи, он не представлял угрозы интересам США. А его устранение угрозу создало. Ливия на годы погрузилась в пучину хаоса, это способствовало укреплению террористической группировки ИГИЛ (запрещена в РФ) и дало возможность России претендовать на роль вершительницы судьбы этой страны". По поводу России как вершительницы судеб поблагодарим экс-министра за незаслуженный комплимент, а обо всем остальном комментаторы и эксперты предупреждали еще тогда. В этом плане, кстати, демократическая администрация Обамы не отличалась от республиканской Буша-младшего, которой тоже подробно объясняли в 2002-2003 годах, чем закончится вторжение в Ирак.

"Существовали невоенные способы, при помощи которых США и их союзники могли остановить боевые действия и стабилизировать обстановку в Ливии летом и осенью 2011 года. Но не было ни плана, ни средств, ни желания", - сетует Гейтс. Вывод и вовсе сокрушительный: "Арабско-натовская коалиция разбомбила Ливию, а затем просто отправилась по домам, оставив ливийцев сражаться за руины, создав очередной источник нестабильности и новую базу для террористов".

Во многих отношениях Ливия, страна совсем не центральная с точки зрения глобальной повестки, стала поворотным пунктом международной политики. Она олицетворяла собой апофеоз попыток силовым путем трансформировать Ближний Восток, но явила только жестокость и полную бессмысленность действий. Искусственность нагнетания истерии показала, что информационно-пропагандистские инструменты в XXI веке из вспомогательных становятся основными. В том же Foreign Affairs пять лет назад Алан Куперман разбирал информационную подоплеку вторжения: "Ливийские эмигранты в Швейцарии, связанные с повстанцами, начали предупреждать о предстоящей в Бенгази "кровавой бане". Западные средства массовой информации поспешили растиражировать эту информацию, хотя теперь, задним числом, понятно, что это была пропаганда... Попросту говоря, боевики терпели поражение в войне, поэтому их покровители подняли на щит призрак геноцида для оправдания вмешательства НАТО".

События в мире развиваются с фантастической скоростью, и то, что было недавно, кажется совсем отдаленным во времени и не столь существенным. Понятно, что конфликт в Ливии надо решать исходя из сегодняшних реалий, для чего требуется сотрудничество всех. Но это не означает подвести черту и забыть, почему все там так.

США. Ливия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > rg.ru, 18 июня 2020 > № 3416392

«МиГи» над Триполи

в глобальном медиапространстве разворачивается интрига вокруг якобы переброшенных в Ливию из России истребителей МиГ-29

Владислав Шурыгин

Всё началось 19 мая, когда первые снимки таких истребителей без опознавательных знаков появились на сайте американского издания The Drive, которое уверяло читателей, ссылаясь на спутниковые данные, что сделаны они в Ливии, а источником является Африканское командование Вооружённых сил США. Ранее это же издание сообщало, что замеченные на спутниковых снимках в Ливии истребители российского производства могли быть приобретены Объединёнными Арабскими Эмиратами в Белоруссии, и уже оттуда попасть в Ливию. На представленной фотографии действительно запечатлён истребитель МиГ-29СМ без каких-либо опознавательных знаков. Но модификация "СМ" опровергает версию о том, что боевые самолёты были поставлены из Белоруссии, которая не имеет на вооружении подобных вариантов боевого самолёта. При этом специалисты почти сразу обратили внимание на тот факт, что на заднем фоне можно опознать флаг Сирии, а сам самолёт окружён защитными конструкциями на случай возможных атак с воздуха, что должно навести на мысль о российской принадлежности данных самолётов. В то же время, на вооружении САР также имеются истребители МиГ-29СМТ, проходившие ремонт и модернизацию на авиабазе "Хмеймим".

Вообще, история с "переброской российских МиГов выглядит очередной "активкой" информационной войны, которую ведут стороны конфликта в Ливии, а также покровители, стоящие за их спинами. Несмотря на множащиеся в прессе версии о происхождении ливийских МиГов, заявления о причастности Египта к покупке целой партии этих самолётов для армии маршала Хафтара, который за деньги Саудовской Аравии приобрёл их не то у России, не то у Белоруссии, в реальности, кроме одного весьма сомнительного снимка, никакой другой информации, подтверждающей эти заявления, просто нет.

Ранее один из Twitter-аккаунтов, поддерживающий Правительство национального согласия (ПНС) Ливии, уже выдал старые самолёты Ливийской национальной армии (ЛНА) МиГ-25, которые не использовались с 2011 года, за МиГ-29, якобы поставленные на подконтрольную силам Хафтара авиабазу Аль-Джуфра. При этом хорошо известно, что на данной базе уже много лет находятся выработавшие свой ресурс и неисправные самолёты МиГ-25, Ту-22, а также военно-транспортные самолёты. Вся эта техника давно, уже с 2011 года, непригодна для эксплуатации, поскольку имеет всевозможные повреждения и, вследствие затяжного внутриливийского кризиса, все эти годы никто не занимался её ремонтом и обслуживанием. По сути, теперь это — авиахлам, восстановить который практически невозможно. Да и нецелесообразно.

Тем не менее, скриншоты данной авиабазы с Google-карты были предоставлены ПНС как доказательство правдивости заявления американских военных из AFRICOM, которые на основании старых снимков Хмеймима и нескольких фотографий боевых самолётов "доказали" их передачу официальному Дамаску. При этом даже далёкому от авиации наблюдателю очевидна полная несхожесть, находящихся на аэродроме старых советских МиГов и новейших истребителей МиГ-29СМ. Самолёты, хотя и были созданы одним и тем же ОКБ, имеют существенные конструктивные различия и даже разные габариты, что можно увидеть невооружённым глазом.

МиГ-25 — сверхзвуковой высотный перехватчик, разработанный конструкторским бюро Микояна и Гуревича ещё в конце 1960-х гг. В период конца 1970-х — начала 1980-х годов эти боевые самолеты были закуплены Ливией в количестве 96 единиц, эта североафриканская страна являлась одним из главных пользователей данных истребителей-перехватчиков. А МиГ-29СМТ — это лёгкий фронтовой истребитель, предназначенный для завоевания превосходства в воздухе.

Суть же этого "фейкового" вброса очевидна — протурецкое марионеточное "правительство" ПНС в Триполи, утратившее свою легитимность согласно Схиратским соглашениям ещё в начале 2018 года, пытается отвлечь внимание международного сообщества от продолжающегося открытого вмешательства Турции в гражданское противостояние в Ливии. По факту, Турция просто затягивает войну, из-за которой страдает ливийский народ.

Ливия. Россия > СМИ, ИТ. Армия, полиция > zavtra.ru, 4 июня 2020 > № 3524752

«Пока кто-то не погибнет»: Хафтар объявил себя правителем Ливии

Как действия Хафтара повлияют на конфликт в Ливии

Глава Ливийской национальной армии Халифа Хафтар объявил себя единоличным правителем Ливии, отказавшись от признания Правительства национального согласия. Его действия осудили в Москве и Брюсселе, однако оказать решающее влияние на ситуацию в стране внешние игроки не в состоянии. Аналитики считают, что ливийский конфликт ждет многолетняя заморозка.

Европейский союз считает, что решение фельдмаршала Халифы Хафтара провозгласить себя единоличным правителем Ливии не будет способствовать урегулированию в этой стране. Об этом сообщил представитель внешнеполитической службы ЕС Петер Стано.

По его словам, Евросоюз не будет признавать какие-либо «попытки продвинуть односторонние действия», поскольку они «не приведут к устойчивому решению конфликта».

«Призываем всех акторов, всех, кто имеет влияние на эти стороны, усилить давление, чтобы они прекратили боевые действия и приступили к поиску политического решения. Это необходимо стране и ее населению», — сказал Стано.

Представитель ЕС отдельно отметил поддержку соглашения 2015 года, о прекращении действия которого заявил Хафтар.

Схиратские соглашения 2015 года предусматривали создание Правительства национального согласия (ПНС) Ливии. Документ был призван заложить основы политического урегулирования в Ливии, но эти планы так и не были реализованы, как бы ни старались внешние спонсоры — Тунис, Италия, Алжир и спецпредставители ООН.

По заверениям Стано, это соглашение остается в силе для поиска политического решения и любые изменения в него могут быть приняты только в результате межливийского диалога.

Однако Хафтар еще в конце августа призывал страну отказаться от следования букве этого документа. Будучи главой Ливийской национальной армии (ЛНА), он заявил, что именно подвластная ему структура будет работать над созданием гражданских и государственных институтов, продолжая освобождать ливийский народ.

Как отметил в разговоре с «Газетой.Ru» президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, новости в сегодняшнем заявлении Хафтара нет.

Фельдмаршал описывает нынешнюю ливийскую реальность, в которой уже две недели продолжаются активные боевые действия.

«Хафтар всего лишь констатирует ситуацию резкого подъема военной активности турок и наемников из Сирии на стороне [главы ПНС Файеза] Сарраджа. А приостановка наступления Хафтара означает, что сейчас ОАЭ, Египет, Саудовская Аравия будут всерьез поддерживать его авиационными возможностями», — говорит эксперт.

На данный момент подконтрольная Хафтару ЛНА уже контролирует около 75% территории республики и пытается захватить Триполи, чтобы окончательно переломить ситуацию в свою сторону. В этом ей активно мешает Турция, которая еще в прошлом году заключила меморандум о сотрудничестве в военной сфере и о взаимопонимании по морским зонам с Правительством национального согласия, которое возглавляет Файез Саррадж. А в начале 2020 года турецкий парламент одобрил отправку военного контингента на ливийскую территорию в качестве поддержки.

Однако Турция вряд ли сможет переломить ситуацию в Ливии, считает Сатановский: «[Президент Турции Реджеп Тайип] Эрдоган завяз в Сирии. Рассчитывать на то, что Анкара пошлет серьезную военную помощь в Ливию, не приходится».

При этом активная поддержка Сарраджа со стороны Турции вынуждает других игроков как минимум воздержаться от решительных действий в отношении Хафтара.

Дело в том, что Анкаре необходим ПНС для того, чтобы выйти на ливийский газо- и нефтеносный шельф. Это позволило бы Турции всячески мешать реализации газовых и нефтяных проектов всех остальных заинтересованных сторон. Это уже сплотило против Турции Египет, ОАЭ, Мальту и Италию, которая традиционно поддерживала Сарраджа.

Однако говорить о том, что в таких условиях Хафтар однозначно сможет взять власть в стране, преждевременно. «Хафтар не может взять Триполи в условиях, когда на стороне Сараджа братья-мусульмане, боевики из Сирии и турецкие беспилотники. О наступлении на Тобрук и тем более на Бенгази тоже можно забыть», — полагает Евгений Сатановский.

В то же время ждать дополнительной поддержки Хафтару неоткуда. Россия, которую часто обвиняют в симпатиях к ливийскому фельдмаршалу, выступила с критикой его действий. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что Москва считает политико-дипломатическое урегулирование ситуации в Ливии единственным возможным путем разрешения конфликта.

В Кремле уверены, что урегулирование возможно лишь при дипломатическом общении между сторонами конфликта, отметил Песков. Он добавил, что российская сторона поддерживает контакт со всеми сторонами.

А глава российского МИД Сергей Лавров в свою очередь отметил, что Москва не имеет возможности оказывать дипломатическое давление на командующего ЛНА.

«Я бы не говорил здесь о каких-то рычагах давления, которые есть у России, у нас есть контакты со всеми без исключения действующими лицами ливийского конфликта», — сказал Лавров.

Он также призвал генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша как можно скорее назначить нового спецпредставителя по регулированию ситуации в Ливии, место которого не занято уже более месяца.

Кроме того, Лавров заявил о невозможности ООН найти решение, которое бы устраивало все стороны ливийского противостояния. В связи с этим он предложил доверить дальнейшую судьбу африканской страны ее гражданам.

«Мы не одобряем заявление о том, что теперь маршал Хафтар будет единолично решать, как жить ливийскому народу», — подчеркнул глава российского МИД.

Но в одиночестве Хафтар не окажется, уверен Евгений Сатановский. «Это невозможно — в него миллиарды вложены. За ним ОАЭ, Египет, Саудовская Аравия. За Сараджем — Катар и Турция. За Хафтаром — Франция, за Сарраджем — англичане. Американцы нейтральны, мы поддерживаем отношения со всеми участниками конфликта», — поясняет эксперт.

Нынешняя ситуация — патовая для всех сторон ливийского конфликта. Страну, вероятнее всего, ждет длительная заморозка конфликта, поскольку при нынешнем раскладе сил ни одна из сторон не может добиться окончательной победы. «Это все надолго. Как минимум, пока кто-то из этих двоих — Хафтар или Саррадж — не погибнет», — резюмирует эксперт.

Ливия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 28 апреля 2020 > № 3369435 Евгений Сатановский

Халифа Хафтар: терпение армии Ливии по ситуации с Триполи на исходе

Командующий Ливийской национальной армией (ЛНА) маршал Халифа Хафтар 20 февраля побывал в Москве, где встретился с министром обороны России Сергеем Шойгу. По итогам этого визита Хафтар рассказал в интервью РИА Новости, готов ли он остановить военные действия в Ливии и каковы условия, в каком случае армия возобновит наступление на столицу страны Триполи и нужна ли ЛНА российская военная помощь.

— Правительство Сараджа объявило о приостановке своего участия в мирных переговорах в Женеве после того, как силы Ливийской национальной армии обстреляли порт в столице Ливии. Как вы это прокомментируете?

— Правительство Сараджа ничего не решает. Внутри оно зависит от боевиков и террористических группировок, на внешней арене — от Турции и Катара. Сарадж получает приказы из Анкары и Дохи. Это правительство ничего само не решает, и подтверждение тому — заявления Эрдогана, в которых он подчеркивал необходимость выхода Правительства национального согласия из женевских переговоров.

— Готовы ли вы на бессрочное прекращение огня?

— Прекращение огня должно быть результатом выполнения ряда условий. Эти условия заключаются в выводе сирийских и турецких наемников, прекращении поставок Турцией оружия в Триполи, ликвидации и разоружении боевиков и террористических группировок, а также в достижении соглашения о создании национального правительства, которое примет народ Ливии и которое будет принимать решения на основе конституции.

— Что послужило причиной обстрела порта Триполи в то самое время, когда в Женеве проходило заседание военного комитета, а в Триполи находился министр иностранных дел Алжира?

— К сожалению, Турция и правительство Сараджа пользуются временным перемирием, чтобы перебросить большее число сирийских наемников, турецких солдат, террористов и оружия в Триполи по морю и по воздуху. Это нарушение перемирия, и мы всегда оставляем за собой право на них реагировать. У нас есть право противостоять турецкому вторжению, ведь наша страна сейчас оккупирована силами иностранного государства. Международное законодательство гарантирует нам это право. Никакого отношения к присутствию министра иностранных дел Алжира или заседанию военного комитета это не имеет. Мы придерживаемся условий (прекращения огня), ответ на его нарушение не означает, что мы сами его нарушили.

— Какова судьба политических переговоров, назначенных на 26 февраля, с учетом того, что ПНС объявило о приостановке участия в военном комитете 5+5?

— Даты переговоров политического комитета как одного из треков Женевы определяются миссией ООН по поддержке в Ливии. Мы открыты и позитивно относимся ко всем трекам, которые помогут достичь мира, безопасности и стабильности в Ливии, и поддерживаем миссию ООН и спецпосланника Гасана Саляме на этой должности.

— Возобновит ли армия наступление на Триполи в свете последних событий? Сможете ли вы скоро объявить, что столица перешла под контроль Ливийской национальной армии?

— Как мы уже говорили, наше терпение на исходе из-за регулярных нарушений перемирия группировками и наемниками Эрдогана и Сараджа и невыполнения ими обязательств, взятых на Берлинской конференции.

Вооруженные силы оценивают ситуацию в Триполи, контактируют с зарубежными сторонами и готовы ко всем вариантам, если международное сообщество и страны-участницы Берлинской конференции не возьмут на себя обязательства в связи с турецкой оккупацией нашей страны.

ООН, страны Совет Безопасности ООН и страны-участницы Берлинской конференции несут ответственность за прекращение переброски сирийских и турецких наемников и различного оружия, которое ежедневно привозят в Триполи из Турции на виду у всего мира без сдерживающих факторов. Это является нарушением со стороны Эрдогана и Сараджа обязательств, взятых на Берлинской конференции. Мы не можем сидеть сложа руки. И в случае, если переговоры в Женеве не приведут к миру и безопасности для нашей страны, а наемники не вернутся туда, откуда их привезли, то, безусловно, вооруженные силы выполнят свои конституционные и национальные обязанности по защите граждан, суверенитета страны и ее границ от турецких захватчиков и амбиций "мечтателя" Эрдогана относительно Ливии.

— В ходе встречи с министром обороны РФ просили ли вы о российской военной помощи? Обсуждались ли перспективы военного сотрудничества с Россией?

— Мы консультируемся со всеми друзьями, в том числе РФ, в рамках войны против терроризма. И мы потребовали от всех сторон придерживаться Берлинского соглашения.

— Согласится ли Ливийская национальная армия на патрулирование Евросоюзом линии соприкосновения, чтобы наблюдать за перемирием?

— Необходимо, чтобы ЕС выполнил свою роль по контролю за поставками оружия сирийским и турецким наемникам-террористам, которых привезли в Триполи через Турцию. Мы поддерживаем действия европейских морских патрулей, которые помешают Турции продолжать поставки оружия и перевозку наемников в Триполи.

Ливия. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 21 февраля 2020 > № 3499011 Халифа Хафтар

Выступление спецпредставителя Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместителя Министра иностранных дел России М.Л.Богданова на первом заседании Международного комитета по выполнению решений Берлинской конференции по Ливии, Мюнхен, 16 февраля 2020 года

Уважаемые сопредседатели – Министр иностранных дел Федеративной Республики Германия Х.Маас, заместитель спецпредставителя Генсекретаря ООН по Ливии С.Уильямс,

Уважаемые дамы и господа,

После Международной конференции по Ливии в Берлине прошел месяц. Это позволяет дать предварительные оценки усилиям, направленным на реализацию принятых там решений.

Со своей стороны исходим из того, что приоритетное значение имеет запуск механизмов выполнения положений итогового документа форума в Берлине. В этой связи с удовлетворением констатируем некоторые позитивные подвижки по результатам первого заседания совместного военного комитета в формате «5+5» в начале февраля в Женеве. Надеемся, что, продолжая работать в данном формате, ливийцы сумеют согласовать конкретные шаги по установлению постоянного режима прекращения огня. Отрадно, что стороны заявили о своем желании достичь этой цели.

Как уже отметил Министр иностранных дел Турецкой Республики М.Чавушоглу, наметившиеся после Берлинской конференции положительные изменения во многом стали возможными благодаря призыву лидеров России и Турции к межливийскому перемирию по итогам их переговоров 8 января, а также прошедших 13 января в Москве встреч с Председателем Правительства национального согласия Ливии Ф.Сарраджем, командующим Ливийской национальной армией маршалом Х.Хафтаром, председателем ливийского парламента А.Салехом и главой Высшего госсовета Ливии Х.Мишри.

Рассчитываем, что в ближайшее время усилиями спецпредставителя Генсекретаря ООН Г.Саляме будет созван Форум политического диалога, а также интенсифицированы экспертные межливийские дискуссии по экономической проблематике. Необходимо добиться прогресса на всех треках ливийского урегулирования.

Считаем, что положительную роль в урегулировании конфликта в Ливии призваны сыграть страны региона. В частности, немало интересных идей было озвучено на встрече Комитета высокого уровня Афросоюза по Ливии в Браззавиле 30 января, а также в ходе африканского саммита в Аддис-Абебе 9 февраля.

Со своей стороны – совместно с партнерами – продолжим плотную работу с ливийскими сторонами в интересах достижения постоянного, устойчивого и поддающегося контролю прекращения огня, а также выработки мер по долгосрочной деэскалации и налаживанию политического диалога.

Очевидно, что с учетом дефицита доверия между ливийцами это непростая задача. В этой связи исходим из того, что в процесс национального примирения должен быть вовлечен весь спектр общественно-политических сил Ливии, включая племенные объединения, национальные меньшинства и сторонники прежней власти. Ни один сегмент ливийского общества не должен оставаться «за бортом». Рассчитываем, что общая обеспокоенность за судьбу своей родины поможет ливийцам постепенно восстановить взаимопонимание и приступить к решению всех накопившихся проблем в рамках инклюзивного общенационального диалога.

Хотел бы сказать несколько слов о подготовленных Миссией ООН по поддержке в Ливии положениях, определяющих «круг ведения» Международного комитета по сопровождению итогов Берлинской конференции. Документ в предложенном виде нуждается в корректировке, поскольку ряд задач относится к исключительным прерогативам СБ ООН, а вторгаться в них недопустимо.

В тексте имеются и другие неоднозначные моменты. Например, непонятно, на каком основании Миссия будет участвовать в обсуждении вопросов, которые не входят в ее мандат. В недавно принятой резолюции 2510 СБ ООН в поддержку «берлинского процесса» четко прописано, что Миссия подключается исключительно в рамках своей компетенции.

Рассчитываем на то, что на этот раз наши принципиальные замечания будут учтены.

Надеемся, что сегодняшнее заседание позволит продвинуться в деле обеспечения режима прекращения боевых действий, добиться прогресса в области политического процесса, а также решения многочисленных гуманитарных проблем Ливии.

В том, что касается подготовленного заявления сопредседателей, поддерживаем предложение Турции убрать ссылку на ЕС из концовки пункта 2 по причинам, обозначенным турецкой, а также египетской делегациями. Также в п.3 необходимо указать на то, что Миссия ООН по поддержке в Ливии должна выполнять не столько решения Берлинской конференции, сколько резолюцию СБ ООН 2510, одобрившую заключительныее положения этого форума.

Россия. Ливия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 февраля 2020 > № 3328512 Михаил Богданов

Маленькая Ливия может стать большой проблемой

С первых дней наступившего 2020 года мировой рынок нефти находится под влиянием возрастающей геополитической напряженности на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Не успели нефтяные котировки отыграть назад после американо-иранского ракетного «размена», как обострившееся военное противостояние привело на днях к остановке экспорта ливийской нефти из пяти крупных портов страны. Согласно официальному заявлению представителей ливийской National Oil Corporation (NOC), в связи с чрезвычайным положением компания прекращает экспорт нефти из портов Рас-Лануф, Аль-Барика, Ас-Садра, Аль-Харика и Зайтуния. По оценкам экспертов, это приведет к падению ливийского экспорта практически на 80% и усилит волатильность на нефтяном рынке. Напомним, что Ливия является полноправным членом ОПЕК и еще буквально месяц назад глава корпорации NOC Мустафа Саналла публично пообещал увеличить добычу в стране на 70% в течение следующих лет. К сожалению, текущая динамика экспорта не внушает оптимизма.

«Ливийский вопрос» стал ключевой мировой политической темой на прошлой неделе.

Сначала в Москве, а затем уже и в Берлине состоялись переговоры на высшем уровне, где обсуждалась дорожная карта по прекращению гражданской войны в стране, которая идет уже десятый год.

Почему ливийская повестка так важна, и зачем Россия активно включилась в процесс урегулирования ливийского конфликта? Оставим за скобками аспекты безопасности и посмотрим на прямое влияние ливийского урегулирования на мировой и региональный энергетический рынок на примере природного газа.

Нестабильность в Восточном Средиземноморье мешает реализации крупных региональных проектов по добыче и транспортировке газа на рынок сопредельных государств и, в первую очередь, в Европу. Например, израильско-американские партнеры уже начали добычу природного газа на месторождении «Левиафан» в израильском секторе Средиземного моря. Тем временем Египет осваивает запасы другого крупного месторождения «Зохр». В планах — запуск СПГ-проектов мощностью в 6-10 млрд куб. м, а также трубопроводного проекта EastMed, по которому газ из Восточного Средиземноморья будет поставляться в Европу. Старт проекту EastMed был дан 2 января 2020 года в Афинах, где страны-участницы (Греция, Кипр и Израиль) подписали межгосударственное соглашение о строительстве газопровода. Планируемая мощность EastMed 12-16 млрд куб. м.

Таким образом, на юг Европы в ближайшие несколько лет может прийти около 30 млрд куб. м газа из месторождений Восточного Средиземноморья.

Если учесть объемы газопровода TAP-TANAP — а это 16 млрд куб. м азербайджанского газа, — то возникает серьезная альтернатива российскому проекту «Турецкий поток» и, в целом, поставкам российского газа на южном направлении.

Поэтому особенное значение приобретает не только процесс мирного урегулирования в Ливии, но и последующее распределение сил в регионе и контроль над добычей и транспортировкой энергоресурсов в Средиземном море.

Вячеслав Мищенко

Руководитель рабочей группы по ценообразованию и рынкам при Министерстве энергетики РФ

Ливия. Евросоюз. Ближний Восток. Россия > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > oilcapital.ru, 20 января 2020 > № 3276132 Вячеслав Мищенко

Невидимая рука Вашингтона

НАТО ведёт гибридную войну против арабских народов

Рами Аль-Шаер

В последние месяцы ушедшего года пришло много писем и откликов на статьи по проблемам Ближнего Востока. И не только из арабских стран, но и от граждан России. Мнения относительно сирийской, ливийской или палестинской проблем были разные, но в своём большинстве и арабы, и жители других стран соглашались, что эти проблемы требуют безотлагательного решения. Но огорчает то, что в арабских СМИ нередко звучали голоса, что мои статьи – это всего-навсего изложение точки зрения Кремля, что они, в сущности, - информация о российской политике. А поэтому статьи, дескать, однобоки, политическая жизнь на Ближнем Востоке намного сложнее.

Тот факт, что политическая жизнь в регионе очень сложна, не нуждается в комментариях. Но она является таковой и порой приводит к жестоким конфликтам, как внутренним, так и внешним, в силу двух обстоятельств. Первое – это наглое вмешательство в дела региона со стороны НАТО, в первую очередь, его лидера – США. Я хотел бы услышать просвещённое мнение моих оппонентов: могут ли они назвать хоть один факт, когда не НАТО, а, скажем, Китай или Россия были ответственны в ХХ или ХХ1 веке за разжигание очередного конфликта в нашем регионе? И могут ли они, положа руку на сердце, заявить, что это не страны НАТО, а какая-то другая сила стоит за ухудшением обстановки в ареале арабских стран? А если нет, что почему нам не стоит прислушиваться к мнению российских политиков и политологов, вместо того, чтобы ездить в Брюссель и унижаться перед натовскими чиновниками, прося защиты и помощи?

Посмотрим, что творится в «сложной политической жизни» в некоторых арабских странах. Прошлый год стал «годом упущенных возможностей» для Сирийской Арабской Республики. Казалось бы, с благородной помощью российского военного контингента и подразделений генерала Касема Сулеймани, сирийскому правительству удалось справиться с отрядами ИГИЛ и освободить более 80 процентов суверенной территории страны. Общими усилиями российских, турецких и иранских дипломатов и военных удалось добиться того, что представители правительства Башара Асада и оппозиции сели за стол переговоров. Но реально продвинуться вперёд к заключению прочного мира и выработке новой конституции не удалось, и я виню в этом обе стороны.

При этом почему-то винят и Россию, но разве она не сделала более всех других стран для того, чтобы в выработке общей позиции приняли участие все стороны, разве она не предоставила и своих специалистов, и даже площадки для организации честных и равноправных переговоров? А какой видим итог? Ни та, ни другая сторона не хотят уступить ни пяди, не принимают никаких аргументов противоположной стороны. А в результате вновь страдает сирийский народ, расколотый враждой. Кого же винить за сложившуюся ситуацию, как не самих себя?

Возьмём ливийскую проблему. Снова Россия предоставляет площадку для переговоров, убеждает воюющие стороны пойти на разумный компромисс, даже помогает найти удобоваримые для обеих сторон формулировки. Проблема Ливии особенно сложна, так как ООН признала лишь одну сторону внутри ливийского конфликта – ту, что возглавляет правительство Сараджа. Но Россия и Турция сделали попытку развязать тугой узел проблем, организовав встречу между признанной властью и фельдмаршалом Хафтаром. Это делалось в надежде, что здравый смысл возобладает, стороны придут к согласию.

А каков результат? Одна сторона с готовностью подписывает соглашение, вторая же, а именно фельдмаршал Халифа Хафтар, в последнюю минуту объявляет о своём категорическом отказе его подписать, ссылаясь на то, что ему нужно провести консультации со своими сторонниками. Спустя несколько дней он обращается к российскому президенту с просьбой возобновить переговоры под эгидой России – но возможность незамедлительного движения к миру была, пусть на время, упущена. Осталась надежда на встречу в Берлине, в которой, кроме воюющих сторон, приняли участие Турция, Россия и представители Евросоюза. Граждане Ливии и их друзья повсюду надеются, что ситуация будет разблокирована, потому что, если вместо разумного подхода будут иметь место амбиции и капризы, то проблемы беженцев, инвалидов и сирот, семей без кормильца, а также проблема растущего числа беженцев в Европу будут расти день за днём.

И рост проблем имеет место не только в Ливии! Где бы ни делались попытки осуществить реальное миротворчество - в Йемене, в Сирии, в Ираке – часто бывает так, что в последний момент одна из сторон отказывается от соглашений о мире. Как будто чья-то невидимая рука с помощью магических сил останавливает одну из сторон в переговорах, внушает ей мысль сорвать переговоры. И этим лишает народы права на мирную, достойную жизнь.

Но на деле тут нет никакой магии. Эта невидимая рука – рука Вашингтона. В этой руке – миллионы, которыми подкупают компрадоров, бесчестных политиков и национал-предателей, но ещё и кнут, которым они грозят одной из сторон, принимающей участие в переговорах. Этот кнут, в сущности, имеет разную форму. Иногда это - угроза физической расправы, иногда шантаж («подумайте о ваших детях, которые учатся в Америке» или «мы оставим вас без копейки»), а нередко и щедрые посулы, обещания политической и финансовой поддержки, заверения, что политик не останется без внимания Вашингтона. И всё это сопровождается мощными кампаниями в западных и арабских СМИ. Вот в этом и заключается основная сложность политической жизни на Арабском Востоке.

Это не политические игры, не сиюминутные манёвры великой державы. Это конкретная военно-политическая программа НАТО, рассчитанная на много лет и имеющая определенный порядок её осуществления. Каждой жертве определено её место. Судите сами. Иорданский король Абдулла в довольно завуалированной форме высказался в том смысле, что при определённых условиях Иордания поддержит «сделку века». А это означает, что внутри его страны растет сила, с которой он вынужден считаться и которая будет в состоянии угрожать и его трону, и его стране, если он не присоединит свой голос к хору союзников США.

Иными словами, готовится массированное наступление на права палестинского народа, и Иордании тут тоже отведена Западом своя роль. НАТО готовится всей своей тяжестью навалиться на палестинский народ, шантажируя или загоняя в угол палестинских политиков, чтобы они уступили давлению. А Израиль уже заявил, что, поскольку Америка не собирается воевать на Ближнем Востоке, Израиль сам разберётся со своими региональными противниками. Заметьте, я не пытаюсь в чём-либо убедить моих соплеменников, я просто прошу их взглянуть в лицо реальности, осознать, что происходит сейчас в арабском мире.

Что интересно – Запад даже не считает нужным скрывать, каковы его цели применительно к Ираку, Ливане, Сирии, другим странам. Ирак хотят разделить на три анклава: шиитский, суннитский и курдский. Естественно – с каждой из маленьких стран, которые образует НАТО, легче иметь дело. Все три станут вассалами НАТО, и все три должны будут стать антииранскими. Именно поэтому США, несмотря на все свои обещания мировому сообществу, выводить свои войска из Ирака не собираются. Отсюда вывод: иракский народ должен понять, что раскол страны - в интересах её врагов, а не друзей, сила народа – в единстве и в помощи подлинных друзей его страны. И это задача не завтрашнего дня, это задача, которую необходимо решать немедленно!

Обстановка в Ливане ухудшается с каждым днём. В Бейруте радикальные элементы устроили настоящий бой с полицией, совершили акты вандализма. Столица страны, в которой в последние годы побывали миллионы туристов из-за рубежа, снова оказалась территорией столкновений с полицией. Я бывал в многострадальном Бейруте, жители которого не раз становились заложниками ситуации, когда в столице и в других районах страны шли бои между конфессиональными и национальными группами. В середине 1970-х годов и позже мир был свидетелем страшной гражданской войны в Ливане, которая разрушала страну и привела к гибели большой части молодого поколения.

Ливан снова хотят сделать западной вотчиной – ценой новых смертей и разрушений. Правда, в странах НАТО, наверное, не забыли о том, что герои сопротивления ценой своих жизней заставили американцев и французов уйти из страны. Сначала, в 1983 году, одна машина взорвалась у американского посольства: погибло 63 человека, причём почти треть – сотрудники ЦРУ. Затем взорвалась машина, въехавшая во двор казармы американских морских пехотинцев: более 270 американцев погибло. Другая машина взорвалась на базе французских десантников, унеся жизни 58 человек.

Думается, помня это, НАТО предпочтёт сегодня сделать так, чтобы ливанцы убивали друг друга. А с этой целью НАТО ведёт гибридную войну против арабских народов, использует яростные радио- и телебомбардировки Ливана, вновь разжигает ненависть между общинами. Хотелось бы напомнить: пока западные страны не начали вмешиваться в дела региона, пока они не натравливали ИГИЛ на Сирию и Ирак, регион жил относительно спокойно. Шиитское народное сопротивление не допустило ИГИЛ (запрещённую в России террористическую организацию) в Ливан, закрыв перевалы, и народу Ливана не мешало бы это помнить. Ведь из всех арабских стран субрегиона Ливан мог бы стать самой слабозащищённой жертвой ИГИЛ и самым лакомым куском для террористов всех мастей.

Общеизвестно, что, пользуясь рычагом экономического давления, США и их союзники по НАТО могут воздействовать на экономическое положение в странах Ближнего Востока, особенно в небольших и не имеющих значительных экспортных ресурсов. Сейчас именно это и делается ими в Ливане. В ливанские СМИ и общественные организации постоянно подбрасываются фейковые новости, изобретённые и соответствующим образом оформленные в специальных пропагандистских центрах за океаном. Их суть очевидна: обвинить во всех бедах шиитские организации, в первую очередь, партию «Хезболла». Известно, что пропагандисты, получившие образование на Западе, и их местные помощники ведут пропаганду такого рода на собраниях торговцев, водителей такси, на небольших местных предприятиях. Цель все та же: вызвать противостояние конфессиональных групп, в идеальном случае – вооружённое. Те, кто организует подобные мероприятия, надеются, что это противостояние вызовет цепную реакцию и в соседней Сирии.

Дело в том, что, благодаря несговорчивости сторон во внутри сирийском диалоге, НАТО чувствует себя пока ещё способным повернуть колесо истории вспять: получить контроль над Сирией и её природными богатствами. И эта несговорчивость, основанная на вышеуказанных обстоятельствах, может привести к самым серьёзным последствиям. Значительная часть функционеров оппозиции давно оторвана от народа, живущего в нищете, холоде и голоде. В то же время известные её деятели, насколько можно судить, живут вполне комфортно, чтобы не испытывать желания добиваться судьбоносных решений немедленно. А западные патроны и спонсоры некоторых деятелей оппозиции, само собой, никуда не торопятся.

Но нужно попросить всех деятелей оппозиции и правительство Сирии свериться со своей совестью: всё ли они сделали для достижения соглашения о мире и национальном согласии? Спокойно ли они спят, когда маленькие дети в Сирии обречены на мучения, которые и взрослые вынести не могут? И ещё один вопрос хочется задать обеим сторонам конфликта: желают ли они возвращения к той страшной братоубийственной войне, которая продолжалась на сирийской земле дольше, чем Вторая Мировая война? Только задумайтесь: если бы не помощь российских ВКС и отрядов «Эль-Кудс», а также не действие Астанинского процесса, такой страны, как Сирия, на карте мира сегодня бы не было. И это не фантастическое предположение – это вывод, сделанный политологами!

Да, предсказывать будущее никому не дано, но мы можем, трезво оценивая ситуацию, сделать хотя бы некоторые прогнозы. Если сирийское правительство и оппозиция не достигнут компромиссов, если сохранится прежняя непримиримость и открытое неприятие всех позиций противоположной стороны, вряд ли возможны выборы в САР даже в следующем году. Это даст повод многим государствам, особенно западным, признать власть в Сирии нелегитимной. В этом случае сирийцев ждёт усиление экономической блокады и новые санкции, что в последствии ещё больше ухудшит жизнь миллионов сирийцев. Получается, что внесение конституционных поправок и выполнение резолюции Совбеза ООН за номером 2254 становится императивом: без этого сирийскому правительству придётся столкнуться с целой чередой невыполнимых задач.

Среди моих друзей в Сирии есть историк, который обладает огромным и очень ценным архивом, в котором можно отыскать данные по политическим событиям и переговорам на всем Ближнем Востоке в течение доброго десятка лет. Он утверждает, что на протяжении большей части этого срока можно проследить этапы деятельности целого ряда политиков, которых он называет «профессиональными разрушителями».

Куплены ли они Вашингтоном или действуют, исходя из собственных интересов и амбиций, не имеет значения, ибо их задача – разрушать складывающийся консенсус, подрывать любые начинания, ведущие к миру, не допускать достижения соглашений. Их, по мнению моего друга, в арабском мире, вероятно, не больше 50 человек, но они порой являются деятелями, находящимися в политической верхушке ряда стран, обладают огромной разрушительной силой, потому что их в любом случае поддерживают страны НАТО, и в первую очередь, США. Ведь отсутствие согласия, примирения или даже перемирия – всегда повод для этих стран осуществить новую акцию вмешательства в дела стран Ближнего Востока.

Всего 50 человек на весь арабский мир! Но какое зло они ему приносят, продолжая то там, то здесь кровопролитие. Уже давно истекает кровью, обессилел Йемен, сотни тысяч сирийцев погибли за годы гражданской войны и сражений с запрещённой в России террористической организацией ИГИЛ, миллионы иракцев убиты, умерли от болезней и голода, изувечены. Но у военно-промышленных корпораций Запада каждая жертва на Ближнем Востоке – это рост бухгалтерских счетов, это повышение прибыли. Нам, арабам, давно пора понять, что для Запада, и особенно для НАТО, каждая отнятая у арабского юноши жизнь измеряется в центах, а каждая бочка нефти – в долларах. Если бы было иначе, НАТО давно перестало бы вмешиваться в наши дела.

Между тем, многие события могли бы быть предотвращены, если бы мы сообща, с позиций, продиктованных нашей историей, нашей верой и нашим состраданием к несчастьям наших братьев, взялись бы за решение общих проблем – либо тех проблем, которые рано или поздно станут общими.

Такими проблемами являются рост вооружений в регионе, увеличение количества иностранных баз, присутствие в регионе иностранных флотов с ядерным оружием на борту, прекращение региональных конфликтов на национальной, религиозной и историко-географической почве и многое другое. Мы не хотим, чтобы наши проблемы решали бы страны НАТО, которые порой действуют, как слон в посудной лавке. Но если так, необходимо провести Общую Конференцию арабских государств, на которой арабские страны должны существенно повысить роль и значение Лиги Арабских государств и наделить её функциями как политических решений в интересах каждой страны, так и функциями миротворчества.

В истории такое уже происходило, но, увы, не так уж эффективно. Создание миротворческого контингента из стран, обладающих серьёзным военным потенциалом, – не такая уж большая задача. Гораздо сложнее добиться того, чтобы миротворческий контингент не превратился в полицейскую силу, не учитывающую права народа на волеизъявление, свободное развитие, на выборы и на собственный путь развития. Арабские страны имеют право и возможности самим, без стран НАТО и без оккупационных контингентов, решать свою судьбу. В нашем регионе есть блестящие экономисты, инженеры, нефтяники, геологи, специалисты других профессий; нет только совещательного Совета Арабских стран, который бы подсказывал политикам и экономистам, как избежать новых конфликтов и серьёзных проблем.

Казалось бы, рост проблемы войны и мира должен привести арабов к отрезвлению, к избавлению от политического инфантилизма, к реальному пониманию, что иностранные базы и игра с огнём, которую устраивают в регионе США и его союзники, постоянно чреваты конфронтацией; следовательно, нужно в первую очередь угрозу войны снижать. Для этого нужно избавиться от присутствия вооружённых сил НАТО и начать новый этап взаимоотношений между странами региона: отношений регионального сотрудничества и коллективной безопасности в интересах всех стран Ближнего Востока.

Вместо этого мы видим прямо противоположный результат: Саудовская Аравия просит США увеличить американскую группировку в стране, за что платит Америке полмиллиарда долларов, а французский авианосец отправляется в Персидский залив для усиления там французской группировки. Что это, как не продолжение игры с огнем?

Самое печальное в ближневосточной ситуации – вместо движения к разрешению проблем, к миру и сотрудничеству в регионе он, на мой взгляд, движется к усилению региональной напряжённости, все больше превращается в пороховую бочку. Есть вещи, которые смертельно опасны. Нам, арабам, пора осознать эту простую истину.

Потому что, если наш регион охватит страшный пожар войны – независимо от того, кто и как её начнёт, будет поздно сожалеть об упущенных возможностях сохранения мира в регионе. Кого тогда винить арабам, кроме самих себя?

На мой взгляд, политическая близорукость, неумение установить для себя очерёдность приоритетов, неспособность договариваться с соседями и другими арабскими странами, отсутствие опыта даже в том, чтобы добиваться единой позиции по проблеме, которую испытывает та или иная арабская страна – это фактическое состояние нынешнего политического истеблишмента чуть ли не в каждом арабском государстве. А при таком состоянии дел разве можно говорить о каких-либо признаках арабского единства и о выработке схожего подхода к международным делам? Более того, мне кажется, что ни одна арабская страна при таком положении не может быть договороспособной настолько, чтобы участвовать в подписании важного международного соглашения, которое определяет судьбы народов и региона. Это показал хотя бы разброс мнений арабских лидеров применительно к войне Ливии. Я специально не упомянул об участии кое-каких арабских стран на встрече в Берлине по Ливии, потому что, к сожалению, в нынешнем арабском мире миллионы арабов страдают от холода, от голода, от нищеты. А если так, то какое арабское государство достойно уважения, имеет влияние и обладает значимостью?

Всё вышесказанное, а также опыт встречи в Берлине в очередной раз подтвердили, что нашим странам, как и всем остальным странам мира, нужно стремиться к укреплению авторитета Совета Безопасности ООН и придания ему большей твёрдости в осуществлении всех принятых решений. Нужно повернуть колесо истории вспять – добиваться не ухудшения ситуации в нашем регионе и в мире вообще, а её оздоровления. Это в интересах каждого араба.

США. Сирия. Ливия. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 20 января 2020 > № 3275198 Рами Аль-Шаер

Рамис Юнус: "Ливийский разлом"

Международную ситуацию вокруг Ливии специально для "Новых известий" прокомментировал американский политолог Рамис Юнус.

Разыгрывая в Ливии "сирийский вариант", Россия и Турция преследуют для себя как политические, так и экономические цели. Для России, в первую очередь, это западные санкции, которые как дамоклов меч очень сильно давят на ее экономику, а учитывая то, что по запасам нефти Ливия занимает первое место в Африке, а по запасам газа - четвертое, нетрудно предположить какую выгоду преследует Россия, поддерживая генерала Хафтара как политически, так и в военном плане, направив в регион несколько тысяч своих контрактников. Кремль планирует использовать Ливию как очередной плацдарм в регионе, как это им удалось в Сирии, дабы иметь свой рычаг влияния на Евросоюз, который в последнее время старался дистанцироваться как от конфликта в Сирии, так и от конфликта в Ливии.

Турция, в свою очередь, поддерживая официальное правительство премьера Сираджа, вновь, как и в Сирии, демонстрирует свои претензии на роль регионального лидера, с которым всем придется считаться. В Сирии, как мы видели, Турция добилась своего, вынудив и Россию и США согласиться на создание буферной зоны на границе Турции и Сирии, где сегодня находятся более 3 миллионов сирийских беженцев, которых Анкара использует как "дубинку" на Евросоюз. Кроме этого, правительство Турции затрагивает конкретный интерес средиземноморских стран — запасы газа, так как подписанный президентом Эрдоганом и премьером Сираджем меморандум о взаимопонимании по морским зонам проводит вертикальную линию через Средиземное море, нарушая планы Греции, Кипра, Египта и Израиля на бурение нефти и газа. Подписанный документ был воспринят как действия, направленные со стороны Турции на противодействие попыткам Греции и Кипра заявить о своем праве на разработку газовых месторождений.

Политическая и экономическая подоплека событий в Ливии и вовлеченность России и Турции в этот конфликт, вынуждает Евросоюз на нынешнюю активность, иначе ливийский конфликт может стать очередной головной болью непосредственно на южных границах Евросоюза, включая и проблему с беженцами, как это было и в случае с конфликтом в Сирии.

Учитывая вышеизложенное, а также различные интересы как конфликтующих сторон, так и стран их поддерживающих, не следует ждать быстрого успеха от этих переговоров, пока принципиально не договорятся Брюссель, Москва и Анкара. Как говорил великий Крылов: "Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет и выйдет из него не дело, только мука".

Ливия. Турция. Евросоюз. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > newizv.ru, 20 января 2020 > № 3265415 Рамис Юнус

Заявление для СМИ и.о. Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова по итогам Международной конференции по Ливии, Берлин, 19 января 2020 года

Завершилась продолжавшаяся около пяти часов Берлинская конференция по ливийскому урегулированию. Она долго готовилась - где-то месяца четыре. Состоялись пять подготовительных раундов консультаций на уровне старших должностных лиц. В итоге был согласован достаточно подробный документ, в котором содержатся рекомендации, предложения о том, как преодолевать нынешний ливийский кризис. Документ разбит на главы. Там есть раздел, посвященный усилиям в сфере безопасности, включая необходимость постараться сделать устойчивое прекращение огня. Есть раздел о политическом процессе, о том, как решать экономические проблемы Ливии с учетом того, что все ливийские стороны, все конфессиональные, этнические, политические группы должны иметь доступ к природным богатствам. Есть раздел и о решении гуманитарных проблем, соблюдении прав человека и раздел, который касается поддержки данных процессов по всем этим направлениям со стороны международного сообщества под эгидой Организации Объединенных Наций (ООН).

Россия участвовала в подготовке с самого начала. Мы приняли участие во всех пяти подготовительных раундах. Именно по нашему настоянию организаторы отошли от своей первоначальной задумки собраться без ливийских сторон. На Конференцию были приглашены ливийские лидеры – имею в виду Председателя Правительства национального согласия Ф.Сарраджа и Командующего Ливийской национальной армией маршала Х.Хафтара. Также по нашей инициативе был расширен круг участников из числа соседей Ливии, потому что обеспечение их интересов и учет их мнения крайне важен для того, чтобы любые договоренности были устойчивыми.

Третий момент, на котором мы тоже настаивали, – необходимость четко и недвусмысленно воспроизвести в документах Конференции ключевые положения имеющихся резолюций Совета Безопасности (СБ) ООН по Ливии, прежде всего в том, что касается констатации отсутствия военного решения и подчеркивания необходимости обеспечить ливийское урегулирование силами самих ливийцев, без вмешательства извне.

Удалось «настроить» итоговый документ сессии таким образом, что все, что содержится в плане конкретных рекомендаций и предложений, должно быть акцептовано, одобрено ливийскими сторонами.

Конечно, выделена роль Совета Безопасности ООН, которому этот документ будет направлен для того, чтобы он его изучил, рассмотрел и выразил свое отношение к нему.

Президент России В.В.Путин изложил нашу позицию и подчеркнул, что при рассмотрении этих рекомендаций, которые были одобрены в Берлине, в Совете Безопасности ООН мы, конечно, будем учитывать мнение ливийцев. Прежде чем СБ ООН может приступить к работе над этим документом, такое мнение должно быть четко изложено.

Ситуация непростая. Ливийские стороны сделали маленький шаг вперед по сравнению со встречей, которая состоялась 13 января с.г. в Москве. Они договорились делегировать по пять представителей в создаваемый по инициативе ооновцев военный комитет, в рамках которого будут рассматриваться все вопросы, связанные с обеспечением перемирия. Как вы знаете, перемирие по инициативе России и Турции вступило в силу в ночь на 12 января с.г. Сегодня констатировали, что оно в целом соблюдается, хотя отдельные нарушения имеют место с обеих сторон. Те страны, которые имеют влияние «на земле» в Ливии, сегодня также обязались не предпринимать каких-либо шагов, которые будут побуждать ливийские стороны к возобновлению полноформатных боевых действий, и будут стимулировать сохранение перемирия, его консолидацию и укрепление.

Создаваемый военный комитет из пяти представителей от Ф.Сарраджа и Х.Хафтара соответственно будет под приглядом ооновцев заниматься разработкой конкретных мер доверия, которые позволят сделать перемирие устойчивым.

В целом мы считаем Конференцию весьма полезной. Понятно, что решать в конечном итоге самим ливийцам. Понятно, что пока завязать устойчивый, серьезный диалог между ними не получается – слишком велики различия в подходах, но тем не менее те рекомендации и предложения, которые содержатся в итоговом документе Берлинской конференции, пополняют копилку идей, предлагаемых международным сообществом для того, чтобы ливийские стороны смогли согласовать условия, которые позволят им сесть за стол переговоров и начать договариваться.

Спасибо.

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 января 2020 > № 3276788 Сергей Лавров

Россия и Турция «поделят» Ливию между собой. Комментарий Георгия Бовта

«Владимир Путин и Реджеп Эрдоган сохраняют хорошие личные отношения и демонстрируют готовность договариваться. И судя по всему, приемлемой для Москвы и Анкары целью станет раздел Ливии на сферы влияния», — полагает политолог

Президенты России и Турции Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган, встретившись на днях в Стамбуле по поводу запуска газопровода «Турецкий поток», обсудили, в том числе, ситуацию в Ливии, предложив прекратить огонь, начиная с полуночи 12 января. В совместном заявлении отмечается, что прекращение огня является приоритетом для начала инклюзивного политического процесса под эгидой ООН в Ливии. Решение конфликта должно происходить на основе Политического соглашения по Ливии от 2015 года, резолюции 2259 и других решений Совета Безопасности ООН. Как и в Сирии, в Ливии Россия и Турция поддерживают разные стороны конфликта. Удастся ли Москве и Анкаре в этот раз избежать обострения двусторонних отношений?

После свержения и убийства многолетнего диктатора страны Муаммара Каддафи Ливия фактически развалилась, лишившись единого правления и погрузившись в междоусобные, межплеменные войны. В настоящее время Ливийская национальная армия под командованием Халифы Хафтара заняла стратегически важный город-порт Сирт и продолжает наступление на столицу страны Триполи. Хафтара поддерживает Москва, на его стороне, по некоторым данным, сражаются сотни бойцов ЧВК «Вагнер». В его поддержку также выступают Египет, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Анкара поддерживает противника Хафтара — Правительство национального согласия в Триполи во главе с Фаизом Сараджем. Турецкий парламент на днях одобрил отправку войск в Ливию для поддержки Сараджа. Ранее к нему присоединились переправленные из Сирии исламисты, пользовавшиеся там поддержкой Турции. Хафтар, контролирующий лишь часть Ливии, объявил в ответ о «всеобщей мобилизации», чтобы противостоять турецкому вторжению и восстановлению, как он говорит, «османского господства».

Как и в Сирии, Россия и Турция оказались на грани прямого военного столкновения. При том, что установление контроля над богатой газом и нефтью Ливией сулит гораздо более щедрые дивиденды, нежели над лежащей в руинах Сирией. На этом фоне, как ни парадоксально, президенты России и Турции сохраняют хорошие личные отношения и демонстрируют готовность договариваться. И судя по всему, приемлемой для Москвы и Анкары целью станет раздел Ливии на сферы влияния, как это, собственно, произошло в Сирии, где исламисты, пользуясь поддержкой Анкары, сохраняют контроль над провинцией Идлиб, куда войска Асада развивать наступление воздерживаются. При этом, в отличие от Сирии, с внешней стороны ситуация относительно проще. В том смысле, что в ливийском конфликте активно не задействованы ни США, ни Иран, так что Москва и Анкара могут, условно говоря, договариваться на двоих.

Правда, неожиданно вспомнила о своем историческом колониальном опыте Италия, получившая контроль над большей частью современной Ливии в результате итало-турецкой войны 1911-1912 годов. Турция, кстати, лишь в 1934 году признала итальянский суверенитет над Ливией, образованной в начале 30-х годов как единая территория из итальянских Триполитании, Киренаики и области Феццана. Теперь итальянский премьер Джузеппе Конти пригласил лидеров противоборствующих сторон Сараджа и Хафтара на «примирительный» саммит в Риме. Однако первый отказался, поскольку Конти ранее уже встречался со вторым. Рим не первый год пытается выступать с миротворческими инициативами по поводу Ливии, но все безуспешно. Нынешнему премьеру Италии, как и предыдущим, далеко до Бенито Муссолини, который в основном и определил современные границы Ливии. Не удаются и другие европейские мирные инициативы. Так, попытка созвать в свое время мирную конференцию по Ливии в Берлине, в том числе с участием России и Турции, провалилась.

Бывшие колониальные державы вряд ли окажут какое-либо конструктивное воздействие на судьбу Ливии. Хотя девять лет назад именно военная активность Франции благодаря настойчивости тогдашнего президента Саркози сыграла роковую роль в падении режима Каддафи. Саркози имел к Каддафи личные счеты после того, как тот похвастался, как в 2007 году финансировал его избирательную кампанию. То была сильная мотивация. Во многом личная, но деструктивная. У России и Турции нынче касательно Ливии мотивация совсем иная. Как говорится, ничего личного. А европейские державы постоят в сторонке.

Турция. Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > bfm.ru, 10 января 2020 > № 3255145

СМИ: «Проект» Баданина имеет отношение к захвату россиян в Ливии

Фонд защиты национальных ценностей (ФЗНЦ) уверен, что сотрудники ресурса «Проект.Медиа» получили информацию для своего расследования, работая заодно с западными спецслужбами. Источники в оппозиционной прессе подтверждают столь серьёзное обвинение.

Андрей Колесников, Санкт-Петербург

Всё началось со статьи основателя «Проект.Медиа» Романа Баданина. На своём ресурсе он опубликовал материал, в котором обвиняли Россию во вмешательство в дела стран Африки. В его статье особое внимание уделялось социологу Максиму Шугалею и его переводчику Самиру Суайфану, захваченным в плен в Ливии весной этого года. Напомним, что они до сих пор находятся в одной из тюрем Триполи без предъявления обвинений, что само по себе можно расценивать как похищение.

Как отмечает сайт "Слово и дело", По сути Шугалей и Суайфан совместно с Александром Прокофьевым собирали социологические данные для Фонда защиты национальных ценностей и изучали общественное мнение в преддверии готовившихся президентских выборов. Обычная социологическая работа, тем более любопытная тем, что период безвластия в Ливии затянулся на много лет. Что касается Прокофьева, то ему крупно повезло, поскольку в момент задержания его не оказалось в Ливии.

Кстати, сама статья «Проекта» подтверждает направление работы российской группы и собранные ими данные. Однако в материале есть информация, которая не передавалась третьим лицам. И тут возникает логичный вопрос: как в распоряжении «Проекта» могли оказаться такие эксклюзивные данные? Другими словами, как Роман Баданин сумел добраться до Шугалея в Ливии и его компьютера?

Похищенных россиян держат в тюрьме Митига в пригороде Триполи, недалеко от одноимённого аэропорта. Тюрьма эта давно известна тем, что держит там своих заложников бывший полевой командир группировки боевиков «Бригада Наваси» Абд аль-Рауф Кара. Ныне руководитель аппарата по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД ПНЕ (DACOT) курирует ливийские тюрьмы.

Кара уже имел опыт захвата россиян. Три года назад российских моряков задержали Специальные силы сдерживания МВД ПНЕ и передали их в тюрьму Кара. Глава DACOT сразу без каких-либо обвинений потребовал за россиян выкуп. Их чудом удалось освободить после напряженных переговоров российских дипломатов с Правительством национального единства. Но несговорчивый Кара наперекор своему руководству отказался отпускать моряков, так как его «финансовый интерес» в договоре не учитывался. Лишь 2 августа текущего года этот конфликт благополучно разрешился.

Очевидно, заниматься похищениями людей, не опасаясь конфликта с Правительством национального единства Ливии и без поддержки извне, лидера DACOT не смог бы. Сын бывшего главы МИД Ливии Мухаммед Треки также заявлял об этом и пострадал в конечном итоге, пытаясь спасти российских социологов. Именно Треки выступил в качестве переговорщика после того, как Кара запретил любые контакты российских дипломатов с захваченными социологами. Однако бывший ливийский боевик принял решение вывести Треки из переговоров, когда последний проговорился, что у него есть доказательства о связи главы DACOT с западными спецслужбами. Это и погубило Треки. Он был схвачен полицией и брошен в тюрьму Митига. И его не спасло то, что он был сыном бывшего главы МИД.

И вот, двое россиян уже несколько месяцев без предъявленных обвинений находятся в изоляции от внешнего мира. Однако, как сообщают источники в ливийском правительстве, у некоторых все же есть доступ к социологам. Кто же эти люди?

Стало известно, что в тюрьме Митига побывал некий таинственный русскоговорящий специалист. Более того, эта загадочная фигура имела доступ к личному ноутбуку Шугалея. Далее, как подтверждают источники, он улетел в Россию. Тогда становится ясно, откуда в распоряжении «Проекта» оказались данные, которые могли иметься только у похищенного в Ливии социолога.

Есть подозрения, что Баданин связан с одним из самых влиятельных боевиков. Кстати, и сам Баданин, как и Кара, учился в американском Стэнфорде, во-вторых, получил финансирование для своего медиа в одном из Фондов «Открытого общества» Джорджа Сороса и беглого российского олигарха Михаила Ходорковского.

К слову, и этот материал для «Проект.Медиа» Баданин готовил при поддержке «Досье», который также принадлежит Ходорковскому.

По сути, Баданин в своей статье извратил вывезенную из Ливии информацию, собранную российскими социологами. Результаты их опросов были представлены таким образом, что они якобы пытались вмешаться в ливийские выборы. Хотя, как соцопросы, традиционные для любой избирательной компании, могут повлиять на итоги выборов, неизвестно. Да и сам Баданин это не стал объяснять.

Сейчас ФЗНЦ призвал правоохранительные органы России проверить источники «Проекта», через которые Роман Баданин получил информацию. Напомним, что эту информацию можно было добыть исключительно преступным путем. Также пробиваются возможные связи Баданина с террористами.

Россия. Ливия > Армия, полиция > newizv.ru, 12 сентября 2019 > № 3122238 Андрей Колесников

Международная конференция по Ливии

Дмитрий Медведев возглавил российскую делегацию на конференции.

Целью форума является придание импульса процессу политического урегулирования в Ливии под эгидой ООН, демонстрация готовности международного сообщества оказывать консолидированную поддержку всем ответственным ливийским силам в реализации этой задачи.

В конференции принимают участие представители ливийских властей, в том числе глава Правительства национального согласия Фаиз Сарадж, Президент Египта Абдельфаттах Сиси, спецпредставитель ООН по Ливии Гассан Саламе, лидеры ряда европейских и африканских государств.

Перед пленарным заседанием Дмитрий Медведев, Премьер-министр Италии Джузеппе Конте, Президент Египта Абдельфаттах Сиси, Президент Туниса Беджи Каид эс-Себси, глава Правительства Алжира Ахмед Уяхья, председатель Европейского совета Дональд Туск, министр иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дриан, спецпредставитель ООН по Ливии Гассан Саламе, глава ливийского Правительства национального согласия Фаиз Сарадж и командующий Ливийской национальной армией фельдмаршал Халифа Хафтар провели предварительную встречу, в ходе которой обменялись мнениями по урегулированию ситуации в Ливии.

На полях конференции состоялось также краткое общение Дмитрия Медведева с Президентом Швейцарии Аленом Берсе и Премьер-министром Греции Алексисом Ципрасом.

Брифинг Дмитрия Медведева по завершении конференции

Из стенограммы:

Вопрос: Каковы итоги конференции, на Ваш взгляд? В чём лейтмотив Вашего выступления сегодня?

Д.Медведев: Это всё очень сложные, непростые для изложения процессы. В противном случае сюда бы не приехали почти 40 делегаций и не было бы предварительной встречи, которая у нас прошла в узком составе и в которой принимали участие помимо организаторов (я имею в виду Премьер-министра Конте) ещё целый ряд стран-соседей, Российская Федерация. Ситуация непростая. Она, к сожалению, связана с драматическими событиями, которые случились в 2011 году и напрямую были инспирированы в тот период нашими партнёрами по Европейскому союзу, Соединёнными Штатами Америки и некоторыми другими странами. Эти процессы были связаны с грубейшим нарушением резолюций Организации Объединённых Наций, которые были посвящены событиям в Ливии.

Результат. Государства в полноценном виде не существует, оно разделено на части. Есть несколько руководителей, которые здесь и собрались. Общаются они с большим трудом, тем не менее общаются, жмут друг другу руки, фотографируются и обсуждают сложные вопросы. Какие это сложные вопросы? Это создание единой новой политической системы современной Ливии, которая должна быть определена самими ливийцами, самими политическими силами, которая должна включать все институты власти: высшую исполнительную власть, Президента (или ещё кого-то, в зависимости от того, как они назовут эту позицию), который, по всей вероятности, должен быть Верховным главнокомандующим (сейчас эти позиции разделены и по-разному интерпретируются), парламент и другие институты власти.

Процесс непростой, договориться пока по многим моментам не удаётся, тем не менее есть страны, которые помогают этому процессу, в данном случае это Италия, где мы собрались, до этого была встреча во Франции. Всё-таки этот процесс идёт. Мы тоже принимаем в этом участие, поскольку полагаем, что это важно для всего региона, а в конечном счёте важно для того, чтобы и в Европе был спокойный климат, поскольку целый ряд проблем, вы знаете, в настоящий момент проистекает прямо из Ливии. Речь идёт о бандитах, наркоторговцах, распространении радикальной идеологии – всё это через различные каналы попадает в Европу. Может попасть и в нашу страну. Поэтому мы заинтересованы в этом урегулировании.

Мы свои усилия будем, безусловно, в этом смысле наращивать. Я сегодня на эту тему со всеми коллегами разговаривал. Только что разговаривал с одним из руководителей исполнительной власти в Ливии, я имею в виду Сараджа (Фаиз Сарадж, глава Правительства национального согласия). У нас были контакты и с другими участниками диалога, я имею в виду политическое примирение в этой стране. Эти контакты продолжаются и здесь, и в России периодически происходят. Я откровенно сказал нашим партнёрам что мы будем поддерживать контакты со всеми участниками диалога по национальному примирению, поскольку это важно для того, чтобы постараться склеить новую конфигурацию самого государства. Тем не менее всё зависит на 90% от самих граждан Ливии, от тех политических сил, которые сегодня здесь были представлены. Если они договорятся – будет единое государство, будет экономическое развитие. Мы готовы с ним сотрудничать, готовы развивать экономические проекты. Страна богатая, страна имеет традиции, и у нас были очень продвинутые контакты. Если не договорятся, значит подобные конференции будут продолжаться. Но всё равно выход нужно найти.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, скоро состоится ещё одно крупное международное мероприятие – форум в Давосе. На каком уровне будет представлена Россия в этом году, учитывая решения, которые уже озвучили организаторы этого мероприятия?

Д.Медведев: Решения очень странные, если не сказать больше. Я только что говорил на эту тему с Президентом Швейцарской Конфедерации, сказал, что для нас это удивительно, тем более речь идёт о неправительственной организации. Он сказал, что наведёт справки. Если решения, которые были приняты в отношении представителей российского бизнеса, не будут изменены, то нам придётся принять решение об отказе от участия государственных служащих и российских компаний с государственным участием в Давосском форуме. Тогда туда никто не поедет. Поживём – увидим.

Ливия. Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 13 ноября 2018 > № 2791603 Дмитрий Медведев

Представитель ЛНА: проблема Ливии требует вмешательства со стороны России

Ливия седьмой год после свержения ее многолетнего лидера Муаммара Каддафи продолжает переживать хаос. Страна раздроблена фактически на множество частей, которыми управляют разные правительства, советы старейшин, полевые командиры и просто террористы. Самые крупные районы Ливии на сегодняшний день находятся под контролем поддерживаемого ООН правительства национального согласия во главе с Фаезом ас-Сарраджем в Триполи и избранным народом парламентом, заседающим на востоке страны в городе Тобрук. Депутатов поддерживает Ливийская национальная армия (ЛНА), возглавляемая кадровым военным, маршалом Халифой Хафтаром. Сформированные им войска ведут затяжную войну с экстремистами на востоке и юге страны, освободив от них за минувший год два города — Бенгази и Дерну. Командующий ЛНА неоднократно посещал Москву, где его заверили в поддержке в борьбе с терроризмом.

Официальный представитель ЛНА бригадный генерал Ахмед аль-Мисмари в интервью корреспонденту РИА Новости Рафаэлю Даминову рассказал, какие именно причины повлияли на выбор Москвы в качестве стратегического союзника в борьбе с терроризмом, и что могла бы сделать Россия для урегулирования ситуации в Ливии.

— В последние несколько лет заметно участились контакты между Москвой и Ливийской национальной армией. Скажите, чем вызвана их активизация, и в чем заключается сотрудничество между двумя сторонами?

— Россия и Ливия, как известно, имеют давние военные отношения. Все вооружение нынешней ливийской армии — российское, наша военная доктрина также имеет восточные корни. Поэтому Ливия все больше и больше нуждается в России в деле борьбы с терроризмом. Тем более, мы знаем, что Россия является одной из самых эффективных стран в противодействии терроризму, примером может служить Сирия.

Почти все ливийские офицеры прошли обучение в России. Заключены контракты в сфере ВТС, которые мы в прошедшие годы попытались реанимировать, однако перед нами стоит огромная проблема — это оружейное эмбарго ООН.

Россия предоставила очень важную помощь Ливии — она приняла на лечение свыше ста раненых ливийских военных, которые были отправлены в Москву. Это произвело хорошее впечатление в вооруженных силах. Мы нуждаемся в военных связях с Россией, чтобы они сильнее развивались и росли для искоренения терроризма.

— Что касается упомянутых вами контрактов в области ВТС между РФ и Ливией. Они были заключены еще при Муаммаре Каддафи?

— Да, это контракты на сумму, превышающую четыре миллиарда долларов США. Мы планируем внести изменения в некоторые пункты этих контрактов, касающиеся ряда видов вооружений, так как сейчас в России появились уже новые образцы оружия. Мы хотели бы договариваться по этой теме. Хочу повторить, российско-ливийские связи в военной области очень сильны и крепки.

— А были ли какие-то поставки российского вооружения в последние несколько лет?

— Нет, поставок последние годы не было из-за действующего оружейного эмбарго.

— Главнокомандующий Ливийской национальной армией маршал Халифа Хафтар неоднократно посещал Москву, встречался с российскими руководителями. Скажите, насколько это повлияло на его политические позиции в Ливии?

— Контакты с Россией, официальные визиты в Москву, посещение российского авианосца — народ в Ливии приветствовал эти шаги. Ливийский народ осознает, что в этот очень сложный и чувствительный период он нуждается в сильном союзнике. И даже если бы мы подумали о выборе другого стратегического союзника, не России, то это все равно было бы практически невозможно в ближайшем будущем, так как бои продолжаются, а российское оружие нуждается в русских. Поэтому визиты главнокомандующего в Россию, на авианосец, обмен визитами, вывели его на другой уровень, в том числе на политической карте Ливии.

— Как вы думаете, мог бы опыт России по урегулированию ситуации в Сирии пригодиться для разрешения проблем в Ливии?

— Россия в Сирии провела не одно сражение. Первое, это собственно — военное. При помощи оружия. Второе и самое важное, это дипломатическая работа, которую проводит российский МИД. Он играет большую роль в отстранении тех, кто вмешивается в сирийскую политику, тех, кто хочет разделить Сирию, воплощая свои проекты. Эти же проекты пытаются воплотить и в Ливии. Ливийская армия сражается для того, чтобы не допустить эти попытки, которым противодействовала Сирия.

Одно лишь вхождение России в Сирию смогло коренным образом изменить ситуацию, помешать распространению "управляемого хаоса". Мы никак не ожидали, что сегодня может появиться такая влиятельная сила. Российское вмешательство положило конец единоличному правлению, диктату своей воли при помощи силы, и вот в итоге сирийский народ возвращается к нормальной жизни.

То же самое, что произошло в Сирии, произошло и в Ливии, однако с некоторой своей спецификой. В Ливии, в отличие от Сирии, нет такого количества разделений на народности и религии. Все ливийцы — мусульмане сунниты. Поэтому гораздо проще, поводов для раздора меньше.

Ливийская проблема также нуждается во вмешательстве со стороны России и лично президента Путина, удаления зарубежных игроков с ливийской арены. Например, Турции, Катара, непосредственно — Италии. Российская дипломатия должна играть важную роль.

В Ливии идет война ливийцев с террористами и экстремистами. Ливийцы нуждаются в поддержке. Но легитимными являются лишь Ливийская национальная армия, ливийский парламент и те институты, которые им образованы. Все остальные — нет. Есть Президентский совет в Триполи, но он находится под контролем боевиков, а эти боевики — под контролем других государств, и их разведок.

Ливийские военные, подчиненные верховному главнокомандующему вооруженных сил Ливии Халифу Хафтару около города Дерна, перед началом боевой попытки вернуть город из-под контроля группы джихадистов. 14 апреля 2018

Мы очень сильно доверяем России — она великое государство, и ее слово будет услышано, если она обсудит эти вопросы с Италией, Турцией, а также Катаром, да и другими странами, например Суданом, с территории которого прибывают террористы.

— В последнее время появилось несколько инициатив международных посредников, таких как Франция и Италия, по поддержке урегулирования ситуации в Ливии. Не так давно итальянский премьер-министр заявил о планах организовать в Риме конференцию. Какое из предложений вам ближе?

— Франция выступает за проведение выборов (в текущем году — ред.), Италия заявила, что против (проведения в этом году — ред.). Судьбы ливийцев стали находиться в руках зарубежных государств. Мы согласны с Францией, мы приветствуем проведение выборов (в текущем году — ред.). Мы требуем от международного сообщества, чтобы оно сказало свое слово по этому вопросу. Я считаю, что российская дипломатия найдет выход в этой ситуации.

— Москва также может выйти с инициативой созыва конференции в России?

— Она могла бы поддержать Францию. Это будет проще.

— В конце июня Ливийская национальная армия объявила о взятии под контроль города Дерна, находившегося несколько лет под властью различных радикальных группировок. Какие дальше планы у военных, какой населенный пункт будет следующим?

— Ливийскую национальную армию ждут крупные сражения. Террористы пока еще продолжают находиться во многих районах Ливии: на юге от нефтяного полумесяца, к югу от Сирта, к востоку от Бени-Валида, на юго-западе. Предстоящие бои нуждаются в большой поддержке международного сообщества, государств, признающих усилия ливийской арабской армии.

 Рафаэль Даминов

Ливия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 8 августа 2018 > № 2696000 Ахмед аль-Мисмари

«Авторитет Кадырова в мусульманском мире внушительный»

Какова роль России в стабилизации Ливии, которая может стать новой Сирией

Александр Братерский

Урегулирование конфликта в Ливии — важная тема проходящей в Нью-Йорке Генассамблеи ООН. Есть опасения, что нестабильная страна может стать «новой Сирией» и — что хуже — очередным плацдармом террористов ИГ. Какова роль России в разрешении ливийского кризиса и причем тут глава Чечни Рамзан Кадыров, «Газете.Ru» рассказал глава российской контактной группы по внутриливийскому урегулированию при МИД РФ Лев Деньгов.

— Вы говорите, что Россия настроена на работу со всеми сторонами конфликта в Ливии, однако ее позицию пытаются дискредитировать. Кто эти силы?

— К сожалению, я не могу назвать ни имена, ни структуры, но это заметно, если проанализировать информационный поток за последние два-три года. Выводы можно сделать самим о том, кто что говорит, кого мы поддерживаем. Сегодня, чтобы оценить реальную обстановку и позицию России, нужно просто зайти на сайт МИД и прочесть позицию ведомства по Ливии. Как сказал спецпредставитель по Ближнему Востоку Михаил Леонидович Богданов,

наша позиция не равно удаленная, а равно приближенная по отношению ко всем участникам конфликта.

Россия провела в Ливии огромную работу благодаря МИД, Госдуме, главе Чечни Рамзану Ахматовичу Кадырову. С нашим мнением стали считаться страны-партнеры Ливии — как бывшие, так и нынешние. Сейчас ливийские представители готовы ехать к нам. Они видят, что Россия влияет на ситуацию урегулирования и отстаивание позиций легитимной власти.

— Вы упомянули главу Чеченской республики. В чем сейчас заключается его роль в урегулировании конфликта?

— Глава Чеченской республики играет активную роль, он способствовал освобождению наших граждан с танкера «Механик Чеботарев» совместно с МИД и Арой Аршавировичем Абрамяном (предприниматель, глава «Союза армян России»), у которого тоже есть свои контакты. Но без главы Чечни это было бы практически невозможно.

Авторитет Кадырова в мусульманском мире очень внушительный,

поэтому мы часто пользуемся его поддержкой: у него много личных контактов, и это помогает.

— Насколько удалось сблизить позиции конфликтующих сторон в Ливии?

— Мое личное мнение: чтобы навести порядок в Ливии, надо, чтобы договорились внешние акторы и произошла консолидация народа. Основным фактором здесь является консолидация племен, так как они влияют на интеграционные процессы. Пока племена не могут определиться, кого они признают, кого не признают. Какая-то сторона влияет на западе страны, какая-то — на юге. Но я не скажу, что все далеко от цели: процесс идет, прогрессирует, и вскоре если мы увидим позитивное влияние других стран без вмешательства во внутренние дела Ливии, этот конфликт решится мирно.

— Есть ли опасения, что выдавленные из Сирии террористы «Исламского государства» (ИГ, запрещенная в России организация — «Газета.Ru») будут использовать Ливию в качестве плацдарма?

— Этот вопрос крайне сложный и вызывает тревогу. Об этом, в частности, говорил и министр иностранных дел России Сергей Викторович Лавров. Но мы видим, что даже в отсутствии единого центра власти жители Ливии в городе Мисурата консолидировались, когда поняли, что в нескольких километрах от них находятся боевики ИГ. И хотя они понесли большие потери, «игиловцы» были уничтожены. Этот случай говорит о том, что ливийцы готовы воевать и погибать, чтобы эти паразиты не появлялись на территории Ливии.

— США и Россия находятся в сложных отношениях, но может ли ситуация в Ливии стать точкой приложения совместных усилий двух стран?

— Пока я не слышал таких разговоров. Как мы знаем, США заявили некоторое время назад, что Ливия не является для них приоритетным направлением, они занимаются внутриамериканской политикой, фактически передали ливийские дела Италии, Франции и даже Алжиру.

Пока мы не можем точно сказать, какова позиция у США на этот счет, однако недавний приезд госсекретаря США Рекса Тиллерсона в Лондон на переговоры с британскими коллегами говорит об активизации этой темы.

Во время переговоров, как известно, обсуждались КНДР и Ливия. Посмотрим, куда это приведет. Как говорит наш президент, «мы всегда открыты к диалогу».

— Вы хорошо знаете Ливию, работали там. Какова сейчас остановка в этой стране?

— В Ливии я с 2008 года и хорошо знаком со многими представителями властных структур в этой стране, но предпочитаю общаться и с обычными людьми и анализировать обстановку на местах. Недавно вернулся из поездки, и люди говорят, что Триполи стал намного стабильнее. Конечно, остаются проблемы, но в Триполи стало тише — буквально в прошлом году на улицах города еще были выстрелы. Сейчас нет ни выстрелов, ни шума. Люди гуляют на улице допоздна. Сегодня можно говорить, что обстановка улучшается.

— Недавно исполнилось бы 75 лет свергнутому в результате известных событий лидеру Ливии Муаммару Каддафи. Какое отношение к этой фигуре сейчас, не вспоминают ли его ливийцы добрым словом?

— Я могу сказать так: ливийцы не очень любят обсуждать этот вопрос. Даже те из них, кто поддерживал Каддафи, говорят: «Почему мы постоянно должны говорит о Каддафи, если это наше прошлое?»

Каддафи больше нет, хватит поднимать эту тему. То, что при Каддафи граждане Ливии жили более стабильно и зажиточно, — однозначно, но опять же это мое сугубо личное мнение — при тех внутренних ресурсах, которые имела Ливия, он мог сделать намного больше.

Ливия богаче ОАЭ, но почему там так, а в Ливии — по-другому? Поэтому если говорить о той ситуации: спичку поднес кто-то извне, но народ уже был готов.

Ливия. США. Сирия. ООН. СКФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 21 сентября 2017 > № 2357880 Лев Деньгов

Павел Сорокин: Падение цен на нефть в среднесрочной перспективе маловероятно, спрос будет расти

Как повлияет на стоимость барреля продление договоренностей с ОПЕК и возможное возвращение на рынок Ливии? Как меняют рынок «сланцевики» в США? Какие прогнозы по инвестициям? На эти вопросы Business FM ответил руководитель аналитического центра Министерства энергетики России

В Петербурге заканчивает работу Международный экономический форум. В выездной студии Business FM побывал руководитель аналитического центра министерства энергетики Павел Сорокин. С ним беседовал главный редактор Илья Копелевич:

Естественно, первый вопрос о ценах на нефть и конъюнктуре. Сейчас цены в диапазоне 50-56 долларов, насколько это устойчивый уровень? Как измерить риск снижения до 40 долларов, а то и еще ниже?

Павел Сорокин: Действительно, сейчас цены стабилизировались в диапазоне 50-56 долларов, мы все видели, какие события этому предшествовали: страны ОПЕК и не ОПЕК собрались в декабре, приняли решение добровольно ограничить свою добычу с целью не допустить дальнейшей разбалансировки рынка. Но здесь, чтобы понять, что происходит, нужно чуть-чуть вернуться года на три назад и посмотреть, как развивалась ситуация. Рынок нефтяной цикличен. Соответственно, идет цикл, когда люди инвестируют, когда может не хватать добычи по той причине, что спрос растет, а добыча чуть не успевает, или влияют какие-то другие события, но при этом цена возрастает. Это дает компаниям дополнительные средства для инвестирования. Раньше было так, что время запуска проектов — от принятия инвестиционного решения до поступления нефти на рынок — было пять-восемь лет, поэтому цикл был долгий. Но технологии меняются, технологии развиваются. Например, те же «сланцевики» в США, ставшие во многом причиной нефтяного коллапса, который мы сейчас наблюдаем, последние 20 лет очень сильно отрабатывали технологию. Там высокая конкуренция, доступность финансирования, доступный интеллектуальный ресурс в Техасе и вообще в Штатах. Симбиоз этих факторов привел к достаточно большому прорыву. Плюс пять лет с ценой на нефть около 100 долларов дало все необходимые финансовые ресурсы.

Рынок стал эластичным, как учат в учебниках? То есть при повышении спроса предложение растет немедленно.

Павел Сорокин: Абсолютно. Нефтяной рынок — это одна из идеальных иллюстраций именно к учебникам по экономике, потому что здесь есть все условия рынка: большое количество игроков, некий коммодити, который доступен.

И эластичный, потому что быстро откликается на предложение, быстро следует за спросом.

Павел Сорокин: Особенно теперь.

Значит, все изменилось. Если не пять-восемь лет, то сколько теперь будет длиться цикл, когда вводятся новые мощности при повышении цены?

Павел Сорокин: Это все очень быстро меняется, но опять же возьмем пример с 2014 по 2016 годы. «Сланцевики» отреагировали в «минус», то есть начали снижаться где-то через год с небольшим после того, как цены пошли вниз. После того, как цены частично начали восстанавливаться в 2016 году из-за непредвиденных обстоятельств, таких, как пожар в Канаде, проблемы в Ираке, Ливии, Нигерии, время отклика стало шесть-девять месяцев.

Хорошо, уже почти полгода как цены выше 50 долларов, соответственно, то, что мы видим сейчас, уровни добычи сланцевой нефти — это потолок для этих цен?

Павел Сорокин: Технологии улучшаются. Сланцевые производители постоянно увеличивают эффективность своей добычи, унифицируя эффективность операций. Но тут важно понимать — в последние два года мы наблюдали резкое падение спроса на нефтесервисные услуги из-за снижения активности, поэтому падала и цена. У нас было улучшение технологий, рост, удлинение, например, боковых стволов, удлинение горизонтальной части, более эффективный ГРП, росла эффективность бурения, и падали цены на нефтесервис. Из-за этого цена безубыточности очень сильно упала. Сейчас, если мы посмотрим на статистику, рост эффективности замедлился. Последние два-три месяца цены находятся примерно на одном уровне, а стоимость нефтесервиса стала расти. В этом году на различные услуги в Штатах можно ожидать рост цены от 10 до 30%. Это означает, что точка безубыточности, скорее всего, либо стабилизируется на текущем уровне, либо вырастет. То есть вечно такой рост продолжаться в Штатах вряд ли будет.

Исходя из выше сказанного, я делаю вывод, что нынешняя цена имеет достаточные шансы продержаться стабильно, она при данном уровне спроса суммарного обеспечивает баланс спроса и предложения.

Павел Сорокин: При текущей конъюнктуре, возможно, спрос каждый год будет расти на 1,1 — 1,3 млн баррелей в сутки, это тоже достаточно динамичная величина. И также надо не забывать, что последние три года отрасль очень сильно недосчиталась инвестиций из-за этого падения. Эффект виден не сразу, потому что это крупные проекты, темпы падения на традиционных месторождениях будут ускоряться, и где-то через пять лет тот объем нефти, который нам предстоит индустрии возместить, в том числе и за счет роста спроса, и за счет падения традиционных месторождений, будет достаточно большим.

В общем, падение цен на нефть, скорее, маловероятно, подытоживая то, что вы сейчас квалифицированно, научно описали?

Павел Сорокин: Фундаментально в среднесрочной перспективе — да, краткосрочно, конечно, возможны любые колебания, мы видим, какой нервный рынок.

Хорошо, ведь большую роль еще играет, заключат или нет соглашение в ОПЕК, а еще может вернуться на рынок, и, как я слышал, возвращается на рынок Ливия, которая тоже предоставляет серьезный объем, и пока она не участвовала ни в каких этих сделках. Насколько сильны эти факторы в действительности? Что было бы, если бы не было соглашения ОПЕК?

Павел Сорокин: Если бы не было соглашения ОПЕК, то сейчас на рынке было бы дополнительно как минимум 1,8 млн баррелей в сутки, и рынок был бы в большом профиците. То есть, скорее всего...

Была бы ценовая война с бесконечным движением вниз, вплоть до демпинга...

Павел Сорокин: Я бы, наверное, не стал использовать термин «ценовая война», потому что все бы производили, что могут, а дальше уже рынок регулировал. Рано или поздно неэффективные производители, конечно, отвалились бы.

Мы же видели, как саудиты полтора года назад просто понижали и понижали цены.

Павел Сорокин: Все наращивали в тот момент добычу на самом деле. Они не понижали цену, они просто оставляли свою добычу на рынке, а дальше включается естественный рыночный процесс: если у вас предложение продукта больше, чем спрос на него, то самые дорогие, в тот момент «сланцевики», начинают отваливаться, потому что не могут выдержать конкуренции. И этот процесс мы идеально наблюдали. Опять же все прямо по учебнику. Но они улучшили эффективность по ряду причин и теперь находятся не сверху кривой предложения от себестоимости, а где-то в середине ее. Отваливаться сейчас будут другие, скорее всего, глубоководные новые проекты по нефтяным пескам, вот для них нужна будет более высокая цена. И на тот момент, когда спрос вырастет настолько, что сланцевые месторождения и дешевые источники не смогут его удовлетворять, цена уже будет передвигаться выше.

Еще раз все-таки вернемся к простому вопросу: насколько критично для цен на нефть соглашение ОПЕК и его продление?

Павел Сорокин: Соглашение крайне важно для того, чтобы сбалансировать рынок, потому что дает возможность спросу подтянуться и избежать дестабилизации рынка. А за то время, что оно действует с учетом продления, спрос вырастет на 1,3 и 1,4 млн баррелей в сутки. Это дополнительно будет убирать профицит с рынка.

Так можно предположить, что еще в течение года как минимум оно критично, и в случае его распада могут наступить большие броски по ценам?

Павел Сорокин: Да, безусловно, потому что у рынка тогда исчезнет и уверенность в завтрашнем дне, и неизвестно, кто как себя поведет, кто будет какую политику проводить — это раз. И два — американские производители, если цена упадет, не будут прекращать добывать в тот же момент, план — шесть-девять месяцев.

Возвращение Ливии на рынок способно разрушить конструкцию?

Павел Сорокин: Ситуация в Ливии крайней не стабильна.

Это мы знаем, но все-таки там начинается добыча.

Павел Сорокин: Мы уже несколько раз за последние шесть месяцев видели всплески добычи, потом резкое падение ниже октябрьского уровня, поэтому про Ливию сейчас тяжело говорить, тяжело что-то прогнозировать, там просто ситуация непрогнозируемая.

Спасибо. Руководитель аналитического центра Министерства энергетики России Павел Сорокин.

Павел Сорокин: Спасибо.

Илья Копелевич

США. Ливия. Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > bfm.ru, 3 июня 2017 > № 2471779 Павел Сорокин

Павел Сорокин: Падение цен на нефть в среднесрочной перспективе маловероятно, спрос будет расти

В Петербурге заканчивает работу Международный экономический форум. В выездной студии Business FM побывал руководитель аналитического центра министерства энергетики Павел Сорокин. С ним беседовал главный редактор Илья Копелевич:

Естественно, первый вопрос о ценах на нефть и конъюнктуре. Сейчас цены в диапазоне 50-56 долларов, насколько это устойчивый уровень? Как измерить риск снижения до 40 долларов, а то и еще ниже?

Павел Сорокин: Действительно, сейчас цены стабилизировались в диапазоне 50-56 долларов, мы все видели, какие события этому предшествовали: страны ОПЕК и не ОПЕК собрались в декабре, приняли решение добровольно ограничить свою добычу с целью не допустить дальнейшей разбалансировки рынка. Но здесь, чтобы понять, что происходит, нужно чуть-чуть вернуться года на три назад и посмотреть, как развивалась ситуация. Рынок нефтяной цикличен. Соответственно, идет цикл, когда люди инвестируют, когда может не хватать добычи по той причине, что спрос растет, а добыча чуть не успевает, или влияют какие-то другие события, но при этом цена возрастает. Это дает компаниям дополнительные средства для инвестирования. Раньше было так, что время запуска проектов — от принятия инвестиционного решения до поступления нефти на рынок — было пять-восемь лет, поэтому цикл был долгий. Но технологии меняются, технологии развиваются. Например, те же «сланцевики» в США, ставшие во многом причиной нефтяного коллапса, который мы сейчас наблюдаем, последние 20 лет очень сильно отрабатывали технологию. Там высокая конкуренция, доступность финансирования, доступный интеллектуальный ресурс в Техасе и вообще в Штатах. Симбиоз этих факторов привел к достаточно большому прорыву. Плюс пять лет с ценой на нефть около 100 долларов дало все необходимые финансовые ресурсы.

Рынок стал эластичным, как учат в учебниках? То есть при повышении спроса предложение растет немедленно.

Павел Сорокин: Абсолютно. Нефтяной рынок — это одна из идеальных иллюстраций именно к учебникам по экономике, потому что здесь есть все условия рынка: большое количество игроков, некий коммодити, который доступен.

И эластичный, потому что быстро откликается на предложение, быстро следует за спросом.

Павел Сорокин: Особенно теперь.

Значит, все изменилось. Если не пять-восемь лет, то сколько теперь будет длиться цикл, когда вводятся новые мощности при повышении цены?

Павел Сорокин: Это все очень быстро меняется, но опять же возьмем пример с 2014 по 2016 годы. «Сланцевики» отреагировали в «минус», то есть начали снижаться где-то через год с небольшим после того, как цены пошли вниз. После того, как цены частично начали восстанавливаться в 2016 году из-за непредвиденных обстоятельств, таких, как пожар в Канаде, проблемы в Ираке, Ливии, Нигерии, время отклика стало шесть-девять месяцев.

Хорошо, уже почти полгода как цены выше 50 долларов, соответственно, то, что мы видим сейчас, уровни добычи сланцевой нефти — это потолок для этих цен?

Павел Сорокин: Технологии улучшаются. Сланцевые производители постоянно увеличивают эффективность своей добычи, унифицируя эффективность операций. Но тут важно понимать — в последние два года мы наблюдали резкое падение спроса на нефтесервисные услуги из-за снижения активности, поэтому падала и цена. У нас было улучшение технологий, рост, удлинение, например, боковых стволов, удлинение горизонтальной части, более эффективный ГРП, росла эффективность бурения, и падали цены на нефтесервис. Из-за этого цена безубыточности очень сильно упала. Сейчас, если мы посмотрим на статистику, рост эффективности замедлился. Последние два-три месяца цены находятся примерно на одном уровне, а стоимость нефтесервиса стала расти. В этом году на различные услуги в Штатах можно ожидать рост цены от 10 до 30%. Это означает, что точка безубыточности, скорее всего, либо стабилизируется на текущем уровне, либо вырастет. То есть вечно такой рост продолжаться в Штатах вряд ли будет.

Исходя из выше сказанного, я делаю вывод, что нынешняя цена имеет достаточные шансы продержаться стабильно, она при данном уровне спроса суммарного обеспечивает баланс спроса и предложения.

Павел Сорокин: При текущей конъюнктуре, возможно, спрос каждый год будет расти на 1,1 — 1,3 млн баррелей в сутки, это тоже достаточно динамичная величина. И также надо не забывать, что последние три года отрасль очень сильно недосчиталась инвестиций из-за этого падения. Эффект виден не сразу, потому что это крупные проекты, темпы падения на традиционных месторождениях будут ускоряться, и где-то через пять лет тот объем нефти, который нам предстоит индустрии возместить, в том числе и за счет роста спроса, и за счет падения традиционных месторождений, будет достаточно большим.

В общем, падение цен на нефть, скорее, маловероятно, подытоживая то, что вы сейчас квалифицированно, научно описали?

Павел Сорокин: Фундаментально в среднесрочной перспективе — да, краткосрочно, конечно, возможны любые колебания, мы видим, какой нервный рынок.

Хорошо, ведь большую роль еще играет, заключат или нет соглашение в ОПЕК, а еще может вернуться на рынок, и, как я слышал, возвращается на рынок Ливия, которая тоже предоставляет серьезный объем, и пока она не участвовала ни в каких этих сделках. Насколько сильны эти факторы в действительности? Что было бы, если бы не было соглашения ОПЕК?

Павел Сорокин: Если бы не было соглашения ОПЕК, то сейчас на рынке было бы дополнительно как минимум 1,8 млн баррелей в сутки, и рынок был бы в большом профиците. То есть, скорее всего...

Была бы ценовая война с бесконечным движением вниз, вплоть до демпинга...

Павел Сорокин: Я бы, наверное, не стал использовать термин «ценовая война», потому что все бы производили, что могут, а дальше уже рынок регулировал. Рано или поздно неэффективные производители, конечно, отвалились бы.

Мы же видели, как саудиты полтора года назад просто понижали и понижали цены.

Павел Сорокин: Все наращивали в тот момент добычу на самом деле. Они не понижали цену, они просто оставляли свою добычу на рынке, а дальше включается естественный рыночный процесс: если у вас предложение продукта больше, чем спрос на него, то самые дорогие, в тот момент «сланцевики», начинают отваливаться, потому что не могут выдержать конкуренции. И этот процесс мы идеально наблюдали. Опять же все прямо по учебнику. Но они улучшили эффективность по ряду причин и теперь находятся не сверху кривой предложения от себестоимости, а где-то в середине ее. Отваливаться сейчас будут другие, скорее всего, глубоководные новые проекты по нефтяным пескам, вот для них нужна будет более высокая цена. И на тот момент, когда спрос вырастет настолько, что сланцевые месторождения и дешевые источники не смогут его удовлетворять, цена уже будет передвигаться выше.

Еще раз все-таки вернемся к простому вопросу: насколько критично для цен на нефть соглашение ОПЕК и его продление?

Павел Сорокин: Соглашение крайне важно для того, чтобы сбалансировать рынок, потому что дает возможность спросу подтянуться и избежать дестабилизации рынка. А за то время, что оно действует с учетом продления, спрос вырастет на 1,3 и 1,4 млн баррелей в сутки. Это дополнительно будет убирать профицит с рынка.

Так можно предположить, что еще в течение года как минимум оно критично, и в случае его распада могут наступить большие броски по ценам?

Павел Сорокин: Да, безусловно, потому что у рынка тогда исчезнет и уверенность в завтрашнем дне, и неизвестно, кто как себя поведет, кто будет какую политику проводить — это раз. И два — американские производители, если цена упадет, не будут прекращать добывать в тот же момент, план — шесть-девять месяцев.

Возвращение Ливии на рынок способно разрушить конструкцию?

Павел Сорокин: Ситуация в Ливии крайней не стабильна.

Это мы знаем, но все-таки там начинается добыча.

Павел Сорокин: Мы уже несколько раз за последние шесть месяцев видели всплески добычи, потом резкое падение ниже октябрьского уровня, поэтому про Ливию сейчас тяжело говорить, тяжело что-то прогнозировать, там просто ситуация непрогнозируемая.

Спасибо. Руководитель аналитического центра Министерства энергетики России Павел Сорокин.

Павел Сорокин: Спасибо.

США. Саудовская Аравия. Ливия. Весь мир. Россия > Нефть, газ, уголь > bfm.ru, 3 июня 2017 > № 2205087 Павел Сорокин

Трамп ударил по Кремниевой долине

Facebook, Google и Twitter резко протестуют против указа Трампа

Отдел «Технологии»

Указ Дональда Трампа о запрете на въезд иммигрантов из нескольких стран мира в США всколыхнул Кремниевую долину. Главы крупных IT-компаний выразили опасения о негативном влиянии данного закона на развитие отрасли. Зачем Тим Кук цитирует Мартина Лютера Кинга, почему Илон Маск вступился за инициативу президента и как от этого пострадал престиж Uber — в материале «Газеты.Ru».

Руководители сразу нескольких крупнейших технологических компаний Кремниевой долины осудили указ президента США Дональда Трампа, запрещающий беженцам и гражданам семи стран с преимущественно мусульманским населением въезд на территорию страны.

В течение как минимум 90 ближайших дней жители Ирана, Ирака, Ливии, Сомали, Судана, Сирии и Йемена не смогут въехать в США.

Трамп объяснил указ намерением не пускать в страну «радикальных террористов-мусульман».

Apple, Facebook, Google (принадлежащий Alphabet Inc.), Microsoft, Twitter, Uber и другие компании высказали опасения в связи с негативными последствиями, которые сулит этот указ работникам-иммигрантам. Некоторые руководители даже заявили, что запрет на въезд нарушает их личные принципы и принципы работы в компании.

Разгневанная долина

Генеральный директор Google Сундар Пичаи заявил, что новый закон затронул по меньшей мере 187 сотрудников компании. Один из них уже экстренно выехал обратно в США, так как испугался, что его не пустят обратно.

«Печально видеть, что этот указ каким-то образом ограничит жизнь работников Google и их семей, а кроме того, создаст барьеры на пути следования талантов в нашу страну», — подчеркнул Пичаи.

Сооснователь поискового гиганта Сергей Брин и вовсе принял участие как частное лицо в митинге в аэропорту Сан-Франциско против указа Трампа. «Я здесь, потому что я беженец», — заявил он. Брин также сделал несколько фотографий вместе с участниками митинга.

Глава Apple Тим Кук разослал своим сотрудникам e-mail, в котором весьма категорично высказался против политики нового президента.

«Apple не выживет без работников из других стран, не говоря уже о развитии и процветании, каким мы всегда славились», — сообщил Кук в письме.

«Я слышал, что многие из вас серьезно обеспокоены указом о запрете въезда иммигрантов на территорию США. Я разделяю ваше беспокойство. Такую политику мы поддержать не можем», — добавил глава Apple. Кроме того, он подчеркнул, что уже направил прошение в Белый дом, в котором разъяснил, какие последствия будет иметь вышеобозначенный указ.

В конце сообщения Кук процитировал слова политического деятеля и проповедника Мартина Лютера Кинга: «Мы все прибыли на разных кораблях, но теперь находимся в одной лодке».

Генеральный исполнительный директор Microsoft Сатья Наделла, который родился в Индии, также обратился к сотрудникам компании: «Будучи иммигрантом и руководителем, я самолично наблюдал позитивное влияние иммиграции на развитие Microsoft, страны и всего мира». Наделла добавил, что продолжит ходатайствовать об отмене указа Трампа.

Создатель Facebook Марк Цукерберг разразился гневной записью касательно проблемы, которая всколыхнула всю Кремниевую долину: «Мои предки были из Германии, Австрии и Польши. Родители Присциллы (жена Марка. — «Газета.Ru») — беженцы из Китая и Вьетнама. Соединенные Штаты — это нация иммигрантов, и мы должны этим гордиться».

Цукерберг заявил, что одобряет желание обезопасить страну, но считает, что для этого нужно сосредоточиться на людях, «которые реально представляют угрозу».

Не остался в стороне и Джек Дорси, глава Twitter, который так любит нынешний президент США и который он избрал площадкой для своих политических заявлений. Дорси сообщил, что экономические последствия нового указа будут крайне неприятными. «Беженцы и иммигранты приносят США ощутимую пользу», — добавил он в своем твиттере.

В поисках компромисса

А вот гендиректор Tesla Motors и Space X Илон Маск, который был назначен советником по бизнес-вопросам в администрации Трампа, решил попытаться наладить диалог между рассерженными резидентами Долины и президентом США. Он обратился к гражданам США через Twitter, попросив высказать свое мнение и предложить поправки к указу о запрете иммиграции.

Все предложения Маск пообещал отправить президенту напрямую, но неожиданно столкнулся с негативной реакцией пользователей.

Некоторые были неприятно удивлены готовностью космопромышленника выполнить все требования по указу, который подвергает сомнению юридический статус граждан семи мусульманских стран.

«Как только ты идешь на уступки касательно закона, который изначально нарушает моральные нормы, ты уже соглашаешься с его необходимостью», — ответил Маску пользователь с никнеймом @z0mgItsHutch. @tomcoates поддержал возмущенного американца: «Это не та ситуация, в которой можно отделаться поправками».

И это не первый раз, когда Маску пришлось поступиться своими принципами.

Ранее он одобрил назначение экс-главы нефтяной компании ExxonMobil Рекса Тиллерсона на пост госсекретаря, несмотря на то что всегда выступал за использование возобновляемых источников энергии.

Но Илон Маск не единственный, кто пытается найти золотую середину между своими интересами и лояльностью к новому президенту. Глава Uber Трэвис Каланик, который тоже вошел в состав трамповского совета по вопросам бизнеса, все минувшие выходные отбивался от критики в свой адрес после того, как его компания не поддержала часовую забастовку таксистов против запрета на въезд для мигрантов.

В социальных сетях появился хэштег #DeleteUber (#УдалиUber), который стал популярным даже среди тех, кто никогда не пользовался услугами такси.

После протеста Каланик выпустил официальное заявление, согласно которому Uber обеспечит денежную компенсацию на 90 суток тем водителям, которые попадают под действие указа.

Кроме того, глава Uber пообещал в твиттере воспользоваться своим влиянием как члена совета при Трампе, чтобы донести до него народное возмущение на совещании 3 февраля.

Высокотехнологичные компании из Кремниевой долины часто нанимают иммигрантов на позиции ведущих инженеров. Согласно исследованию Национального фонда американской политики, неправительственной организации, специализирующейся на проблемах иммиграции, иностранцы основали более половины всех стартапов США общей стоимостью свыше $1 млрд.

Кроме того, индустрия технологий обеспокоена возможными изменениями в процессе получения рабочих виз для квалифицированных иммигрантов, что тоже имеет огромное значение для развития Кремниевой долины.

Например, 77% студентов, занимающихся электротехникой, и 71% студентов-программистов в вузах США являются иностранцами.

Летом 2016 года сразу несколько глав крупных IT-компаний с опасением восприняли новость об избрании Дональда Трампа на пост президента США, заявив, что он погубит развитие инноваций и новых технологий.

После выборов многие из них попытались наладить отношения с новой администрацией и даже посетили встречу лидеров в индустрии технологий, на которой Трамп пообещал, что поможет «достичь успеха в ваших делах». Похоже, до полной гармонии в отношениях между президентом США и Кремниевой долиной еще далеко.

США. Ливия. Сомали > Образование, наука. СМИ, ИТ. Миграция, виза, туризм > gazeta.ru, 30 января 2017 > № 2071276

«Было ошибкой говорить, что Асад должен уйти»

Экс-глава МИД Австралии: здравый смысл — в мусорке, популизм Трампа стал нормой

Александр Братерский

О том, почему в Сирии не сработала современная система международной безопасности и что несет миру избранный президент США Дональд Трамп, «Газете.Ru» рассказал бывший глава МИД Австралии, политик и публицист Гэрет Эванс. Беседа состоялась в рамках прошедшего в Лондоне Международного люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы.

— Как вы оцениваете ситуацию в Сирии? Насколько возможно достижение мира в этой стране?

— Ситуация, конечно, отвратительная. Трудно отделить плохих парней от хороших. Я думаю, что для Запада с самого начала было ошибкой говорить, что действующий президент Сирии Башар Асад должен уйти.

Конечно, Асад совершил огромное количество преступлений, и в идеальном мире хотелось бы, чтобы он покинул свой пост. Однако в процессе политического урегулирования он должен быть частью решения проблемы, а не частью самой проблемы.

Вероятное решение сирийского конфликта должно включать в себя также амнистию для тех, кто восстал против нынешнего режима. Также необходимо гарантировать защиту религиозных меньшинств и сплотиться перед лицом борьбы с террористическим «Исламским государством» (запрещено в России. — «Газета.Ru»).

Возможно, Россия и США найдут общий язык на переговорах, однако видя, как развиваются военные действия, трудно предположить какое-то эффективное политическое решение.

— Даже если войска Асада при поддержке России возьмут Алеппо?

— Возможно, это как раз то, что заставит стороны сесть за стол переговоров.

— Вы много сил посвятили развитию теории «Responsibility to protect» («Обязанность защищать»), которая подразумевает начало военных интервенций, если где-то страдает мирное население. Сейчас, после провала кампании в Ливии например, эта теория подвергается немалой критике. Работает ли она сегодня?

— Я думаю, она хорошо работает, если говорить о дебатах в ООН. У стран есть общее понимание, что «обязанность защищать» должна работать, когда, например, происходит массовая резня.

Впрочем, сегодня состояние умов другое, чем было 10–15 лет назад. Сегодня реализуется множество превентивных мер, которые призваны остановить кровопролитные конфликты. Об этом мало говорят, и мировая общественность часто просто не знает о таких международных операциях.

Вот возьмите, к примеру, Бурунди, которое многие годы было мишенью «Аль-Каиды». Там наличие политической воли позволило принять превентивные меры в духе «обязанности защищать».

Сирия, в свою очередь, стала катастрофическим провалом, так как в Совете Безопасности ООН не удалось достичь консенсуса. До этого произошел провал по Ливии.

Подход к Ливии был правильным на начальном этапе, однако он сошел с рельсов. То, что сначала представляло собой мандат по защите гражданского населения, превратилось в смену режима без какого-либо осмысления последствий. Но мы должны извлекать уроки из прошлого.

Если вы посмотрите на ситуацию в Кении в 2008 году, там была ситуация, близкая к руандийской: происходили масштабные этнические чистки. Доктрина «Обязанность защищать» тогда сработала, совместные действия ООН и сил Африканского союза помогли добиться дипломатического, а не военного решения проблемы.

Дипломатические усилия приложил и тогдашний генсек ООН Кофи Аннан. И это был резкий контраст с Руандой, где такой международной реакции не было.

Но я оптимист. Много езжу по миру, и, исходя из своих наблюдений, не думаю, что кто-то хочет вернуться во времена 15-летней давности. Тогда от геноцида и внутренних конфликтов старались держаться подальше.

Не думаю, что кто-то хочет обратно, во времена Генри Киссинджера (советник президента США по национальной безопасности, сторонник подходов «реальной политики»).

Киссинджер как-то говорил главе МИД Таиланда: «Передайте камбоджийцам (речь шла о режиме красных кхмеров. — «Газета.Ru»), что они хотя и убийцы, но США это не мешает. Мы хотим с ними дружить».

— Как вы оцениваете перспективы президентства Дональда Трампа в США исходя из вашего многолетнего международного опыта?

— Всю свою жизнь я посвятил политике, основанной на рациональных интересах, которая вырабатывается путем переговорного процесса. Сегодня здравый смысл выброшен в мусорку и приземленный популизм стал нормой. Когда политика становится заложником сегодняшнего состояния умов, это кажется очень тревожным. Все это не способствует развитию безопасного мира.

Когда в мире политики могут просто рассуждать об использовании ядерного оружия, кажется, что не так много сегодня зрелых людей находится во главе государств. Сам Трамп, кажется, вообще не понимает историю ядерного нераспространения.

— Изменится ли Трамп, когда встанут у руля США?

— Конечно, на это возлагаются надежды, но на это нельзя полагаться. Человек за месяц до победы на президентских выборах публикует сообщения в Twitter, где излагает идеи, взятые будто только что из головы. Он делает заявления в такой манере, которые просто оскорбляют профессиональных дипломатов, долго занимавшихся этими вопросами.

Надеюсь, что он будет окружен более ответственными людьми. Вот его министр обороны, кажется, трезво оценивает ситуацию и понимает свои возможности.

Но сейчас мы ждем еще назначения госсекретаря. И если это кто-то вроде Рудольфа Джулиани или Джона Болтона, то да поможет нам Господь!

— Вы затронули тему ядерного оружия. Считаете ли вы, что в сегодняшнем мире его действительно могут использовать?

— Тенденция последних лет — это вполне комфортное отношение к идее о том, что ядерное оружие может быть применено.

Многие годы мы исходили из того, что ядерное оружие не должно быть использовано и оно существует лишь для сдерживания. И если вы начинаете создавать атмосферу, при которой атомные снаряды могут быть использованы, вы движетесь в очень опасную сторону.

Дело здесь даже не в том, кто применит ядерное оружие. Все-таки до сих пор существует понимание, что его использование станет суицидом для любой страны, принявшей такое решение. Однако огромное количество ядерного оружия, которое находится сегодня на руках у человечества, создает вероятность системной ошибки или кибератаки, которая может привести к случайному удару и самым непредсказуемым последствиям.

США. Сирия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 9 декабря 2016 > № 2009903 Гэрет Эванс

Многие российские дипломаты 10 февраля отпразднуют свой профессиональный праздник – День дипломатического работника, находясь по долгу службы в горячих точках. Отвечающий за дипотношения РФ с одной из самых нестабильных стран мира – Ливией – посол Иван Молотков рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Марии Киселевой о расползании по региону Ближнего Востока запрещенной в России группировки "Исламское государство", возможной помощи со стороны РФ в борьбе с этой угрозой на африканском континенте и об условиях возвращения российского бизнеса в Ливию.

— Был ли для вас выбор профессии случайным или вы стремились на дипломатическую службу?

— Не могу сказать, что я с пеленок мечтал стать дипломатом. У нас в семье не было дипломатов. Более того, мои родители были, как тогда называлось, технарями — работали инженерами на оборонном заводе.

Тем не менее уже в детстве я увлекся литературой, историей, сначала древней и средневековой, а затем и современной. Когда я учился в школе, родители подписались на очень в то время популярную газету "За рубежом", в которой подробно освещались события в мире, при этом со ссылками на иностранные источники. В это же самое время я начал изучать, не по-школьному, английский язык с репетитором.

Одним словом, уже к окончанию школы я пришел к этой мысли – стать дипломатом. Поступил в МГИМО, где изучал арабский язык, а также все то, что связано с Ближним Востоком. С тех пор, уже без малого 30 лет, здесь и работаю. И не жалею.

— Вы уже долгое время работаете на Ближнем Востоке, в том числе в Египте времен "арабской весны", а с 2012 года отвечаете за дипотношения с Ливией — одной из самых нестабильных стран мира. Что вам помогает работать в горячих точках?

— Думаю, я уже ответил на этот вопрос — привязанность к этим странам и к этому региону в целом.

— Не могли бы вы рассказать о своем обычном рабочем дне?

— Рабочий распорядок дипломата, особенно посла, очень сложно, а подчас невозможно распланировать не то что на завтрашний, но даже на сегодняшний день.

Тем не менее какие-то плановые мероприятия в моей работе присутствуют. Так, с утра я захожу в интернет с целью получить информацию о последних событиях в стране аккредитации, просматриваю свою электронную почту, работаю с документами.

В течение дня встречаюсь, как правило, по предварительной договоренности, с коллегами по дипкорпусу, ливийскими представителями, приезжающими в Тунис (посольство РФ в Ливии было эвакуировано в Тунис в августе 2014 года в связи с резким обострением военно-политической ситуации в Ливии, вызванным ожесточенными столкновениями между группировками – ред.). Посещаю протокольные мероприятия или организую их у себя.

Сразу хочу оговориться – такая "светская" жизнь является важнейшей составляющей нашей работы, поскольку именно в ходе подобных неформальных контактов удается получить весьма ценную информацию.

Особое место в деятельности посольства занимает задача защиты прав и интересов российских граждан, оказавшихся, скажем так, в затруднительных обстоятельствах на территории Ливии. А наши действия в этих вопросах никакими графиками не предусмотришь.

При этом очень часто приходится ломать весь распланированный распорядок в связи с возникающими непредвиденные обстоятельствами – не предусмотренные заранее, но очень важные встречи, какие-то внеплановые события в стране пребывания, новые повороты в судьбе удерживаемых в Ливии россиян.

— Если смотреть со стороны, то складывается ощущение, что Россия, по сравнению с западными партнерами, проявляет к Ливии гораздо меньший интерес, хотя угроза со стороны радикальных исламистов, в том числе запрещенной в РФ террористической группировки "Исламское государство", признается, пожалуй, всем международным сообществом. Да и со стороны западных стран, тех же США, больше заявлений, чем реальных практических действий по стабилизации ситуации в регионе. Нет ли у России опасений, что террористы в Ливии могут значительно усилить свои позиции, пока все внимание мирового сообщества обращено на Сирию и Ирак?

— Вы очень правильно сказали: "если смотреть со стороны". Россия не меньше, чем Запад, обеспокоена расползанием по региону так называемого Исламского государства и была бы готова оказывать Ливии помощь в борьбе с терроризмом, в том числе путем поставок этой стране современного оружия.

Однако есть немаловажное обстоятельство. В отличие от Сирии и Ирака, где ситуация, конечно, тяжелейшая, но существуют законные центральные власти, Ливия пока пребывает в состоянии раскола. До последнего времени на востоке и западе страны существовали два параллельных руководства (парламенты и правительства), каждое из которых настаивало на собственной исключительной легитимности. Кроме того, многие районы находятся под контролем местных администраций и вооруженных формирований (я в данном случае имею в виду не террористические группировки, а местные милиции, никому, кроме своих командиров, не подчиняющиеся).

Согласитесь, в условиях подобного многовластия, а точнее, безвластия, эффективно сотрудничать с Ливией в деле борьбы с терроризмом крайне затруднительно, имея в виду и то, что поставляемое этой стране оружие с большой долей вероятности оказалось бы в руках религиозных экстремистов.

Определенный оптимизм вселяет подписание в марокканском городе Схират в декабре прошлого года межливийского политического соглашения, которое предусматривает создание в Ливии единого правительства национального согласия.

Когда это правительство заработает, когда будут сформированы общенациональные структуры, в том числе и силовые, мы будем готовы поддержать в Совете Безопасности ООН вопрос о снятии оружейного эмбарго, возобновить поставки военной техники, оказывать этой стране другую помощь в противодействии "Исламскому государству" и аффилированным с ним структурам. Главное, чтобы это правительство заявило о себе как можно быстрее.

— Не планируются ли в обозримой перспективе контакты представителей ливийских и российских властей?

— Россия признала правительство Сарраджа. Поддержала соответствующую резолюцию Совета Безопасности ООН. Разумеется, в перспективе нельзя исключать и прямых контактов между российскими и ливийскими руководителями. Однако пока каких-либо конкретных планов на этот счет нет.

— Присутствует ли в настоящее время в Ливии российский бизнес? Возможно ли его возвращение в североафриканскую страну? Не планируется ли подписание новых контрактов, в том числе в энергетической сфере?

— Сотрудники российских компаний, так же как и персонал иностранных экономоператоров, работавших на ливийском рынке, были вынуждены покинуть страну с началом боевых действий. Возвращение российского бизнеса в Ливию, заключение новых контрактов зависит от того, как будет развиваться обстановка в стране.

— Как обстоит ситуация с остающимися в Ливии моряками судна "Механик Чеботарев"?

— На сегодняшний день в Ливии, в городе Мисурата, остаются трое членов экипажа танкера "Механик Чеботарев", включая капитана судна. Нами в координации с МИДом России ведется практически ежедневная работа по их скорейшему освобождению и возвращению на родину. Детали этой работы я, по понятным причинам, раскрывать не могу.

Пока же их регулярно посещает наш представитель, внештатный сотрудник консульского отдела, проживающий в Триполи, снабжает их продуктами питания и предметами первой необходимости.

— Есть ли какие-то изменения в деле россиянки Екатерины Устюжаниновой, подозреваемой в убийстве ливийского офицера?

— В условиях нынешнего хаоса власти в Ливии дело российской гражданки Устюжаниновой, обвиняемой в убийстве ливийского офицера и нанесении тяжелых ранений его матери, пока дальнейшего продолжения не получило. Нам известно, что ее дело еще в 2014 году было передано в суд, однако его рассмотрение до сих пор не состоялось.

Тем не менее наши доверенные лица в Триполи имеют возможность периодически общаться с Екатериной Устюжаниновой в месте ее содержания.

— Вы уже долгое время работаете из Туниса. Нет ли в планах вернуть наше посольство в Ливию (хотя бы ограниченное число сотрудников)?

— Решение об эвакуации персонала посольства в Тунис принималось руководством МИДа с учетом негативного развития обстановки в Ливии, когда стало очевидным, что дальнейшее пребывание там наших сотрудников просто опасно для жизни. Пока необходимые условия безопасности для возвращения в Триполи отсутствуют.

Сирия. Ливия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 9 февраля 2016 > № 1643839 Иван Молотков

Asharq Al-Awsat: мировые державы разместили войска в Ливии

Ограниченные контингенты США, Великобритании и России прибыли в Ливию в знак поддержки международно признанного правительства страны. Об этом со ссылкой на данные издающейся в Лондоне панарабской газеты Asharq Al-Awsat передаёт телеканал Al Arabiya.

Сообщается, что в скором времени к американским, британским и российским военнослужащим присоединятся и представители ВС Франции.

Прибывшие солдаты и офицеры мировых держав дислоцируются на военной базе «Джамал Абдулнасир» к югу от города Тобрук, где заседает законное правительство Ливии. Местные очевидцы говорят о порядка 500 иностранных военнослужащих, высадившихся на базе в течение последних трёх недель. Между тем, отмечает Asharq Al-Awsat, согласившийся прокомментировать ситуацию анонимный источник в ливийском правительстве оценил воинский контингент в «несколько десятков» человек. Также утверждается, что «ограниченная интервенция международного сообщества» главной целью преследует защиту нефтяной инфраструктуры Ливии от атак боевиков «Исламского государства».

Как напоминает Al Arabiya, ранее председатель Объединённого комитета начальников штабов ВС США Джозеф Данфорд высказался в пользу принятия «определённых военных мер» для недопущения роста влияния террористической группировки ИГ в Ливии и в Северной Африке в целом.

Ливия. США. Россия > Армия, полиция > eadaily.com, 25 января 2016 > № 1631358

Воздержание и его последствия

Руслан Волков, Александр Высоцкий

Принятие внешнеполитических решений – ливийский опыт

Р.С. Волков – в 2000-е гг. сотрудник посольства России в Каире, Центрального аппарата МИД России, в настоящее время работает в нефтегазовом секторе.

А.М. Высоцкий – преподаватель кафедры международных отношений и внешней политики МГИМО (У) МИД России.

Резюме Как показал ливийский случай, возможности реального сектора российской экономики доносить до руководства страны свое мнение по внешнеполитическим вопросам крайне ограничены, если не отсутствуют.

Прокатившаяся по странам Ближнего Востока и Северной Африки революционная волна, получившая название «арабской весны», стала, пожалуй, главным событием в мировой политике начала 2010-х годов. Рушившиеся один за другим ветхие авторитарные режимы уступали место новым политическим силам. Налицо был «эффект домино», а скорость и динамика процесса оставляли внешним игрокам лишь одно – спешно адаптироваться к стремительно менявшейся реальности.

Буря застала всех врасплох. Судьбоносные решения принимались в условиях дефицита времени, нехватки объективной информации, непонимания масштабов происходивших процессов. Не являлась исключением и Россия, которая, правда, предпочла поначалу дистанцироваться. Москва, с одной стороны, понимала необратимость изменений в большинстве охваченных «весной» государств, с другой – не стремилась, в отличие от западных стран, оказаться в авангарде сторонников демократизации.

Отношение России ко всему процессу коренным образом изменилось после событий в Ливии и свержения Муаммара Каддафи, осуществленного при военной поддержке Запада. Историю четырехлетней давности стоит вспомнить, поскольку она не только оказала существенное влияние на отношения России и внешнего мира, но и вобрала в себя комплекс разнообразных вызовов, с которыми приходится сегодня сталкиваться авторам отечественного внешнеполитического курса.

Судьба Каддафи была в руках Москвы

Падение в январе 2011 г. президента Туниса не виделось в Москве чем-то стратегически значимым. Тунис, одна из самых спокойных и благополучных арабских стран, казался одиноким «черным лебедем», а не началом волнений по всему арабскому региону. Кроме того, события там никак не задевали российские интересы (опасения относительно безопасности немногочисленных российских туристов быстро развеялись) и в целом «прошли мимо» Москвы.

Другое дело – последовавшие далее восстание в Ливии и война в Сирии, которые уже напрямую затрагивали интересы России, ее ВПК и крупного бизнеса. При этом в том, что касается Ливии, именно Москва в марте 2011 г. решала судьбу успешно развивавшейся силовой операции вооруженных сил Каддафи по подавлению революции.

На тот момент сторонники Каддафи, пользуясь полным доминированием в воздухе, вышли к мятежному Бенгази и готовились к штурму и дальнейшей зачистке города. В то же время страны Запада при поддержке большинства арабских режимов вынесли на голосование в Совет Безопасности ООН проект резолюции 1973, санкционировавший введение бесполетной зоны. По сути, подразумевалось начало пусть и ограниченной, но силовой международной операции против ливийских властей хотя бы для подавления их авиации и ПВО. От России как постоянного члена СБ, обладающего правом вето, требовалось определиться с позицией, которая вырабатывалась под воздействием следующих факторов:

Мощное моральное давление Запада («кровь Бенгази будет на ваших руках»), отношения с которым в тот момент находились чуть ли не в высшей точке «перезагрузки», а наследие проблемного 2008 г. почти забылось. Кроме того, антикаддафистские подходы с подачи монархий Залива доминировали и в Лиге арабских государств (ЛАГ), а Россия традиционно внимательно прислушивается к мнению региональных сообществ.

На другой чаше весов была более умеренная позиция Африканского союза (важный вектор внешней политики Каддафи, который на фоне собственных проблем в ЛАГ вложил в «раскрутку» АС немало ресурсов), которая не стала, да и не могла стать достойным противовесом.

Не очень ясное понимание сути и перспектив «арабской весны». В МИДе и других ведомствах, специализирующихся на внешнеполитической работе, превалировало мнение о цепочке инспирированных Западом «цветных революций» с целью смены неугодных режимов. Однако существовала и точка зрения, что по арабскому миру катится волна демократизации снизу, силами «продвинутой молодежи», и Россия, поддерживая обреченных диктаторов, рискует оказаться «на неправильной стороне истории», от чего Москву публично предостерегала администрация США.

Нехватка объективной информации стала следствием дипломатического «неприсутствия» в Бенгази. Отечественные дипломаты привыкли уклоняться от общения с оппозиционными силами во избежание ухудшения отношений с властями (контакты с исламистами – наиболее активной частью оппозиции – вообще считаются опасными для карьеры и чуть ли не уголовно наказуемыми). Также слабо велась аналитическая работа с соцсетями, главным инструментом «арабской весны».

При этом донесения из посольства в Триполи, как можно предположить по судьбе спешно отозванного (беспрецедентный случай в отечественной дипломатической практике) посла Чамова, имели стойкий прокаддафистский привкус. За несколько часов до голосования в Совете Безопасности ООН по резолюции 1973 его уволили. Как прозрачно намекали СМИ – за то, что был некомпетентен и «неадекватно представлял себе интересы России в ливийском конфликте». Российская миссия в СБ ООН, как известно, получила указание воздержаться при голосовании, то есть не препятствовать принятию документа.

Особенности дипломатической работы, трансфера информации и выработки решений

Нередки случаи, когда посол, будучи заинтересован в укреплении связей со страной пребывания и местной правящей элитой (партией, президентом, военной хунтой и т.д.), начинает эти связи воспринимать и подавать «в Центр» как приоритет. При этом вольно или невольно на второй план задвигается весь комплекс остальных внешнеполитических вопросов, стоящих перед страной. Либо – передавать в Москву пожелания местных руководителей в качестве «дорожных карт» российско-N-ских отношений. На мидовском жаргоне это называется «говорить с чужого голоса». Пример Ливии и Чамова, развивавшийся на пике «перезагрузки» с США, куда незадолго до этого с программным визитом съездил президент Медведев, – скорее всего именно из этой категории.

В будничной, более или менее спокойной обстановке подобные изъяны могут нивелироваться под влиянием внешних факторов. Депеши послов из непроблемных/некрупных стран по неприоритетным вопросам на стол главе государства не ложатся либо проходят многоступенчатый фильтр. Цель вроде бы благая – обеспечить президента качественной информацией. Однако есть и оборотная сторона – хроническая недоинформированность высшего руководства по довольно широкому кругу специфических вопросов, которая в кризисные моменты может обернуться ошибочными действиями.

В ситуации цейтнота (как в Ливии) промежуточные фильтры сокращаются или упраздняются, а решения принимаются в спешке. В таком случае донесения посольства могут вызывать аллергию в Кремле и как объективный источник информации не восприниматься. По сути, выработка объективного решения становится невозможной или крайне затруднительной. После случая с Чамовым МИД поспешил полностью устраниться, что было видно из официальных заявлений министерства. Причины ясны: главная мотивация – не подставляться, угадывать «высшие» настроения, соответствующим образом реагировать на сигналы из Кремля, а не высказывать свое мнение. Рискнем предположить, что в подобной ситуации так действовало бы любое другое ведомство.

Ливийский прецедент стал ярким примером того, как ключевые внешнеполитические решения принимаются единолично (либо предельно узким «внутренним» кругом), а роль МИДа сводится к сугубо технической. Попытки донести «особое мнение» чреваты, и это всем известно. В результате вместо объективной картины рисуется желаемая, что едва ли способствует выработке оптимального решения.

Выстоял бы режим Каддафи, если бы Россия наложила вето на резолюцию СБ ООН? Вопрос спорный. В сообществе дипломатов-арабистов бытует мнение, что мятеж был бы подавлен, а Ливия оставалась бы пусть и эксцентричным, но спокойным и относительно благополучным государством, в той или иной форме трансформировавшись в сторону большей адекватности.

Правда, пример Сирии, где революционная волна захлебнулась, можно толковать двояко. С одной стороны, режим доказал свою устойчивость, и пока нет оснований ожидать его краха, с другой – полноценным и дееспособным государством Сирия при нынешнем правлении уже вряд ли станет. Не факт, что Каддафи удалось бы восстановить прежний контроль и обеспечить себе власть надолго вперед. Но по крайней мере едва ли в стране была бы возможна недавняя показательная экзекуция боевиками ИГИЛ десятков египетских христиан-коптов, а до этого – убийство американского посла в казавшемся ему дружественным Бенгази, нападение на российское посольство в Триполи и другие подобные инциденты, которые доходчиво демонстрируют степень деградации ситуации.

Еще один штрих – вряд ли бы старые ливийские власти поддержали и антироссийскую резолюцию Генассамблеи ООН 68/262 по Крыму, как это сделали их преемники, во многом обязанные Москве своим приходом к власти. Отметим, что ни Ирак, против вторжения и насильственной смены власти в котором в 2003 г. Россия возражала, ни Египет, ни Сирия, ни Йемен эту резолюцию не поддержали.

Если Каддафи и Ливия не воспринимались в Кремле как приоритет, то ситуация с Сирией носила иной характер. Попытка заработать очки в отношениях с Западом, пожертвовав Каддафи, если таковая имела место, успеха не принесла. Из-за Сирии эти отношения вновь обострились, пережив жесткий кризис, углубившийся в 2014 г. уже после событий на Украине.

Бизнес-интересы

Надо ли говорить, что в Ливии были полностью проигнорированы весьма серьезные интересы крупного бизнеса (в частности, «Российских железных дорог», ряда предприятий военно-промышленного и топливно-энергетического комплексов), который понес значительные потери и покинул страну. Впрочем, возникший впоследствии хаос выдавил из Ливии и пришедший на смену западный капитал.

Как показал ливийский случай, возможности реального сектора экономики доносить до руководства страны свое мнение по внешнеполитическим вопросам крайне ограниченны, если не отсутствуют. А плоды многолетней работы предпринимателей в той или иной стране могут быть разрушены в одночасье под знаменем высшей целесообразности.

МИД России экономикой занимается мало и скорее по остаточному принципу. С советских времен закрепилось разделение: МИД отвечает за политику, торгпредства – за государственную тогда еще экономику и внешнюю торговлю. Помощь от посольств бизнесу в практической работе фрагментирована: крупному частному капиталу помогать особенно и не нужно, государственный бизнес – это зачастую квазиэкономические проекты с политической подоплекой, помощь мелкому и среднему бизнесу затруднена и не носит регулярного характера. Что касается торгпредств, то их эффективность уже и на официальном уровне ставится под вопрос.

Нахождение баланса между интересами бизнеса и государства на внешнеполитическом поприще – трудный вопрос. Понятно, что собственные интересы бизнеса априори нацелены на получение прибыли и в этом смысле не могут, да и не должны оказывать прямое воздействие на госаппарат. С другой стороны, полностью игнорируя интересы бизнеса и экономики ради политических приоритетов, страна рискует подорвать реальные внешнеэкономические позиции и несырьевой экспорт, в более общем плане – ради конъюнктурных целей – сковать будущий внешнеполитический потенциал, невозможный без сильной экономики и подкрепления политических амбиций финансово-экономическими ресурсами.

И немного о вечном

Вне всякого сомнения, есть случаи, когда коммерческими интересами приходится жертвовать во имя более общих и принципиальных целей. Но если проанализировать ливийский случай с этой точки зрения, результат все равно выходит неудовлетворительный. Долгосрочные итоги воздержания по Ливии наглядно демонстрируют (особенно на фоне жесткости России в Сирии), что непродуманные уступки, иногда даже искренне продиктованные благими намерениями, могут иметь негативные последствия за пределами конкретной темы.

Решение по Ливии многие в России и за ее пределами восприняли как желание избежать трений с западными партнерами. Последних это укрепило во мнении, что Москва не видит Ближний Восток в зоне своих приоритетных интересов, следовательно ее позицию не обязательно учитывать в первую очередь. Итог кампании, которая явно вышла за рамки одобренного мандата, возмутил Москву. Здесь почувствовали себя использованными и обманутыми, что наложило очень серьезный отпечаток на дальнейшие отношения с Западом, на уровень доверия к нему, который и так оставлял желать много лучшего. Для большинства тех в России, кто принимает внешнеполитические решения, ливийский случай стал новым ярчайшим подтверждением «вероломства» Запада, что запрограммировало поведение в контактах с ним надолго вперед. Иными словами, вместо того чтобы укрепить связи с наиболее развитыми державами мира, что, вероятно, и служило мотивом распоряжения не накладывать вето, этот шаг заложил под них мощную мину. В дальнейшем она дала себя знать в Сирии и практически в полную мощь детонировала на Украине.

Это не означает, что другая линия поведения России обеспечила бы иной сценарий отношений с Западом – накопившиеся разногласия носят глубокий и объективный характер. Однако ливийский ход не только их не сгладил, а резко катализировал, причем не в конкретном случае или даже регионе, а в целом. Иными словами, не сократил проблемный потенциал отечественной внешней политики, а приумножил его.

Россия. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363839

Фиаско Обамы в Ливии

Алан Куперман

Как интервенция с добрыми намерениями окончилась неудачей

Алан Куперман – профессор факультета публичной политики Техасского университета в Остине и редактор книги «Конституции и управление конфликтом в Африке: предотвращение гражданской войны посредством институционального планирования».

Резюме Великие державы используют силу за рубежом по разным причинам. И не стоит притворяться, что война носит гуманитарный характер, либо удивляться, когда жертвами оказываются многочисленные и ни в чем не повинные гражданские лица.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2015 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

17 марта 2011 г. по настоянию президента США Барака Обамы Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 1973, тем самым дав разрешение на интервенцию в Ливии. Обама объяснил, что цель интервенции – спасение жизни мирных, демократически настроенных демонстрантов, ставших мишенью ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Каддафи не только ставил под угрозу набиравшую силу «арабскую весну», которая смела незадолго до этого авторитарные режимы в Тунисе и Египте, но и был твердо намерен устроить кровавую баню в Бенгази, где началось восстание, сказал американский президент. «Мы знали, что если промедлить хотя бы день, в Бенгази – городе, сопоставимом по размерам с американским Шарлотт, – может быть устроена бойня, которая потрясет весь регион и запятнает совесть всех людей доброй воли в мире», – заявил Обама. Через два дня после разрешения ООН Соединенные Штаты и другие страны НАТО установили бесполетную зону над Ливией и начали бомбить войска Каддафи. Через семь месяцев, в октябре 2011 г., повстанцы при поддержке Запада завоевали страну и убили Каддафи.

Американские официальные лица торжествовали. Иво Даалдер, тогдашний постоянный представитель США в НАТО, и Джеймс Ставридис, главнокомандующий союзными войсками в Европе, писали на страницах Foreign Affairs в 2012 г.: «Операция НАТО в Ливии справедливо ставится в пример в качестве образцовой интервенции».

Обама с гордостью заявил, выступая в Розовом саду сразу после смерти Каддафи: «Не введя в страну ни одного солдата, мы добились поставленных целей». Казалось, что Соединенным Штатам удался хет-трик: они поддержали «арабскую весну», помогли избежать геноцида, подобного тому, что имел место в Руанде, и не допустили превращения Ливии в спонсора международного терроризма.

Однако подобные суждения оказались преждевременными, и сегодня, оглядываясь назад, есть все основания сказать, что интервенция в Ливии закончилась полным провалом даже с американской точки зрения. Страна не только не стала демократией, но деградировала до состояния разваливающейся государственности. Количество насильственных смертей и другие нарушения прав человека выросли в несколько раз. Вместо того чтобы помогать США вести борьбу с терроризмом (Каддафи делал это в последнее десятилетие пребывания у власти), Ливия стала пристанищем для боевиков, связанных как с «Аль-Каидой», так и с «Исламским государством Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Интервенция нанесла урон и другим интересам Соединенных Штатов, подорвав режим нераспространения ядерного вооружения, резко снизив готовность русских сотрудничать с Вашингтоном в ООН и подлив масла в огонь гражданской войны в Сирии.

Что бы ни говорили сегодня защитники военной миссии, гораздо разумнее было бы вообще не вмешиваться, потому что мирные граждане Ливии не были мишенью Каддафи. Если бы Соединенные Штаты и их союзники пошли этим путем, можно было бы предотвратить наступивший в стране хаос и дать Ливии шанс на прогресс при преемнике Каддафи – его сравнительно либеральном сыне Саифе аль-Исламе, получившем образование на Западе. Вместо этого Ливию сегодня терзают злобные банды и террористы. Это служит серьезным предостережением – гуманитарная интервенция может рикошетом ударить по интервенту и по тем, кому он хочет помочь.

Разваливающаяся государственность

Оптимизм в отношении Ливии достиг апогея в июле 2012 г., когда в результате демократических выборов к власти пришло умеренное светское коалиционное правительство, принципиально отличавшееся от диктатуры Каддафи, длившейся четыре десятилетия. Но страна быстро начала сползать в хаос. Первый премьер-министр Мустафа Абу-Шагур продержался у власти менее одного месяца. Его изгнание стало предвестником грядущих бед: на момент написания данной статьи в Ливии менее чем за четыре года сменилось семь премьер-министров. В первом послевоенном парламенте – Генеральном национальном конгрессе – доминировали исламисты. Между тем новому правительству не удалось разоружить незаконные военные формирования, возникшие во время семимесячной интервенции НАТО (прежде всего исламистов), что спровоцировало смертоносные бои между соперничающими племенами и боевыми командирами, которые продолжаются до сих пор. В октябре 2013 г. сепаратисты на востоке Ливии, где сосредоточены основные нефтяные месторождения, объявили о формировании собственного правительства. В том же месяце был похищен тогдашний премьер-министр страны Али Зейдан. В свете растущего влияния в правительстве Ливии исламистов весной 2014 г. США отложили план по подготовке и обучению 6–8 тыс. ливийских военных.

К маю 2014 г. Ливия оказалась на грани новой гражданской войны – между либералами и исламистами. Именно в это время светский генерал-перебежчик Халифа Хифтер взял под контроль ВВС, нанеся удар по исламистским боевикам в Бенгази. Затем он расширил список мишеней, включив в них законодательное собрание в Триполи, в котором доминируют исламисты. Выборы в июне прошлого года не вывели страну из хаоса. Большинство ливийцев уже разочаровались в демократии – явка избирателей упала с 1,7 млн на прошлых выборах до 630 тыс. человек на последних. Светские партии объявили о победе и сформировали новое законодательное собрание, Палату представителей, но исламисты не признали эти итоги. В результате образовалось два парламента, причем каждый претендует на легитимность.

В июле исламистские ополченцы из города Мисурата отреагировали на действия Хифтера, атаковав Триполи, что привело к эвакуации западных посольств. В августе, после шестинедельной битвы, исламисты захватили столицу от имени так называемой «Коалиции Рассвета Ливии», которая вместе с «мертвым» законодательным собранием сформировала то, что они назвали «правительством национального спасения». В октябре вновь избранный парламент, возглавляемый светской коалицией «Операция “Достоинство”», бежал в город Тобрук на востоке страны, где создал временное правительство, которое Верховный cуд Ливии впоследствии объявил неконституционным. Таким образом, Ливия разрывается на части двумя враждующими правительствами, каждое из которых контролирует лишь часть территории и боевиков.

Каким бы плохим ни было положение дел с правами человека при Каддафи, после его изгнания оно стало еще хуже. Сразу после захвата власти повстанцы совершили десятки жестоких убийств, не говоря уже о пытках, избиениях и незаконном аресте тысяч людей, подозреваемых в поддержке Каддафи. Мятежники изгнали 30 тыс. преимущественно чернокожих жителей из города Таверга, а затем разграбили или сожгли их дома и магазины на том основании, что некоторые из них предположительно были наемниками. Через шесть месяцев после начала войны международная организация, стоящая на страже соблюдения прав человека, Human Rights Watch, заявила, что в Ливии «настолько систематически и повсеместно нарушаются права человека, что речь может уже идти о преступлениях против человечности». Подобные массовые нарушения не прекращаются. В октябре 2013 г. Верховный комиссар ООН по правам человека докладывал, что «большинство из задержанных во время конфликта 8 тыс. человек (по примерным оценкам) лишены судебно-правовой поддержки, и в отношении них не соблюдается никакого процессуального кодекса». Еще более тревожные данные содержались в докладе организации Amnesty International, авторы которого вскрыли факты жестокого обращения с арестованными: «Задержанные подвергались длительному избиению пластиковыми трубами, палками, металлическими прутьями или проводами. В некоторых случаях их пытали током, подвешивали в неудобной позе на несколько часов, надевали на глаза повязки и заключали в кандалы со связанными за спиной руками. Их также лишали еды и питья». В докладе упомянуты 93 случая нападения на ливийских журналистов за первые девять месяцев 2014 г., «включая похищения, необоснованные аресты, убийства, покушения на убийство и избиения». Непрерывные нападения на западе Ливии, делают вывод авторы доклада, «можно приравнять к военным преступлениям». Вследствие такого повсеместного насилия примерно 400 тыс. ливийцев, по оценке ООН, вынуждены были бежать из своих домов, причем четвертая их часть вообще покинула страну.

Качество жизни в Ливии резко снизилось вследствие обвала экономики. Продолжительный конфликт парализовал нефтедобычу, от которой зависит благополучие страны. До революции Ливия добывала 1,65 млн баррелей нефти в сутки, а во время интервенции НАТО нефтедобыча снизилась до нулевой отметки. Хотя добыча временно восстановилась до 85% от объема добываемой при Каддафи нефти, но с тех пор как сепаратисты в августе 2013 г. захватили нефтяные месторождения и терминалы на востоке, добыча нефти в среднем составляет 30% от довоенного уровня. Непрекращающиеся боевые действия привели к закрытию аэропортов и морских портов в двух крупнейших городах Ливии: Триполи и Бенгази. Во многих городах жители страдают от частого отключения электричества – в Триполи света иногда не бывает до 18 часов в сутки. Лишения последних лет привели к резкому снижению уровня жизни, хотя, согласно Индексу человеческого развития ООН, Ливия считалась одной из наиболее процветающих стран Африки.

Как это отражается на людях

Хотя Белый дом оправдывал свою миссию в Ливии гуманитарными соображениями, интервенция увеличила число жертв на порядок. Карательные меры Каддафи, как оказалось, унесли меньше человеческих жизней, чем об этом писали средства массовой информации. В Восточной Ливии, где восстание начиналось как смесь мирных и насильственных протестов, Human Rights Watch документально зафиксировала только 233 смерти в первые дни сражений, а не 10 тыс., как сообщал саудовский новостной канал «Аль-Арабия». В статье, опубликованной в журнале International Security в 2013 г., я писал, что документально подтверждена смерть 1 тыс. ливийцев, погибших с середины февраля 2011 г., когда началось восстание, до середины марта 2011 г. – начала интервенции НАТО. В это число входят солдаты и повстанцы. В материале «Аль-Джазиры», растиражированном западными средствами массовой информации в начале 2011 г., говорилось, что ВВС Каддафи бомбили гражданское население в Бенгази и Триполи, однако, как выявило исчерпывающее расследование Хью Робертса из Университета Тафта, опубликованное в London Review of Books, «эта информация была ложной». На самом деле, стремясь свести к минимуму жертвы среди гражданского населения, войска Каддафи воздержались от неразборчивого применения карательных мер.

Human Rights Watch выявила, что из 949 человек, раненных в третьем по величине городе Ливии Мисурата, где в течение первых семи недель восстания шли самые ожесточенные бои, лишь 30 (чуть более 3%) были женщины и дети. Это ясно показывает, что мишенью войск Каддафи были боевики, среди которых практически не было женщин. В это же время в Мисурате погибло всего 257 человек, то есть ничтожно малая доля населения города, насчитывающего 400 тыс. жителей.

Та же сдержанность была очевидна и в Триполи, где использовались большие силы лишь два дня до начала интервенции НАТО, чтобы оттеснить демонстрантов, которые жгли правительственные здания. Ливийские врачи впоследствии рассказали Следственной комиссии ООН, что видели более 200 трупов в городских моргах 20–21 февраля, но среди них было всего две женщины. Эта статистика опровергает измышления о том, что войска Каддафи без разбора стреляли по мирным гражданам.

Более того, к моменту вторжения альянса насилие в Ливии уже почти закончилось. Хорошо вооруженная армия Каддафи обратила в бегство плохо организованных повстанцев. К середине марта 2011 г. правительственные войска готовились захватить последний оплот мятежников, Бенгази, тем самым положив конец месячному конфликту, унесшему чуть более 1 тыс. жизней. Но в то же самое время ливийские эмигранты в Швейцарии, связанные с повстанцами, начали предупреждать о предстоящей в Бенгази «кровавой бане». Западные средства массовой информации поспешили растиражировать эту информацию, хотя теперь, задним числом, понятно, что это была пропаганда. В действительности 17 марта Каддафи обещал защитить гражданское население Бенгази, как он защищал население других отвоеванных городов, добавив, что его войска «оставили открытым путь» для отступления мятежников в Египет. Попросту говоря, боевики терпели поражение в войне, поэтому их заокеанские покровители подняли на щит призрак геноцида для оправдания вмешательства НАТО. Нет доказательств того, что Каддафи планировал массовые убийства гражданского населения, и у него не было для этого никаких мотивов.

Да, правительство действительно пыталось запугать мятежников, пригрозив, что будет беспощадно их преследовать. Но Каддафи никогда не угрожал мирному гражданскому населению. С 5 по 15 марта 2011 г. правительственные войска отвоевали крупные города, занятые повстанцами, кроме одного, и нигде они не убивали гражданских лиц из мести, не говоря уже о том, чтобы устроить кровавую баню. На самом деле, когда войска приблизились к Бенгази, Каддафи выступил с публичными заверениями, что не тронет гражданское население и мятежников, которые добровольно сложат оружие. 17 марта он напрямую обратился к повстанцам Бенгази: «Сложите оружие, как это сделали ваши братья в Адждабии и других городах. Они сложили оружие и находятся в безопасности. Мы их не преследовали и не будем преследовать».

Однако двумя днями позже началась военная кампания НАТО, которая остановила наступление войск Каддафи. В результате Бенгази не вернулся под государственный контроль, мятежники не бежали, и война не закончилась. В конечном итоге 20 октября 2011 г. мятежники нашли Каддафи, долго пытали его, а затем казнили. Через три дня пали последние остатки режима. Но факт остается фактом: интервенция продлила гражданскую войну в Ливии с шести недель до восьми с лишним месяцев.

Называются самые разные цифры погибших. На совещании за закрытыми дверями в ноябре 2011 г., организованном Институтом Брукингса, один американский чиновник назвал окончательное число жертв: «около 8 тыс. человек». С этой оценкой резко расходится информация, озвученная в сентябре 2011 г. министром здравоохранения повстанцев еще до окончания войны – он заявил, что уже погибло 30 тыс. ливийцев. Однако Министерство по делам мучеников и пропавших без вести лиц послевоенного правительства снизило эту цифру до 4,7 тыс. гражданских лиц и мятежников, а также аналогичного числа солдат официальной армии. Еще 2,5 тыс. человек были отнесены к числу пропавших без вести. Таким образом, итоговая оценка жертв – 11,5 тыс. человек.

В течение двух последующих лет вялотекущего конфликта учет общих потерь не велся. Однако имеются сведения о нескольких серьезных столкновениях, таких как сражение соперничающих племен в городе Сабха на юге Ливии, которое имело место в марте 2012 г. и унесло 147 жизней. В свете этой статистики логично предположить, что в результате конфликта в 2012 и 2013 гг. погибло примерно по 500 жителей. Более точные данные имеются по возобновившейся в 2014 г. гражданской войне. На сайте «Счет тел в Ливии», где ежедневно публикуются документальные свидетельства о потерях, сообщается, что общее число ливийцев, убитых в прошлом году, превысило 2750 человек. Более того, в отличие от войск Каддафи, ополченцы, воюющие сегодня в Ливии, неразборчивы в применении силы. Например, в августе 2014 г. Медицинский центр в Триполи сообщил, что из ста жертв недавнего насилия – 40 женщин и по меньшей мере девять детей. В следующем месяце было совершено вопиющее военное преступление, когда ополченцы обстреляли из ракетной установки медицинское учреждение.

Мрачная арифметика приводит к удручающему, но неизбежному выводу. До интервенции НАТО гражданская война в Ливии была близка к окончанию и унесла чуть более тысячи жизней. Однако с тех пор вследствие непрекращающегося конфликта Ливия потеряла еще как минимум 10 тыс. своих граждан. Иными словами, операция НАТО привела к увеличению числа жертв более чем на порядок.

Территория для террористов

Еще один непреднамеренный итог интервенции в Ливии – рост угрозы терроризма, исходящей из этой страны. Хотя несколько десятилетий назад Каддафи поддерживал терроризм, о чем свидетельствуют выплаты репараций за сбитый в 1988 г. над Локерби самолет, еще до событий 11 сентября ливийский лидер стал союзником США в борьбе с мировым терроризмом. Отчасти он изменил позицию, столкнувшись с угрозой Группы ливийских боевиков-исламистов, связанных с «Аль-Каидой». Шеф внешней службы безопасности Каддафи Мусса Куса много раз встречался с высокопоставленными чинами ЦРУ для передачи разведданных о ливийских боевиках в Афганистане и о пакистанском торговце ядерными материалами Абдуле Кадыре Хане. В 2009 г. генерал Уильям Уорд, главнокомандующий силами США в Африке, хвалил Ливию как «главного партнера в противодействии транснациональному терроризму».

Однако после интервенции НАТО в 2011 г. Ливия и соседняя с ней Мали стали безопасным пристанищем для террористов. Радикальные исламистские группировки, которые подавлял Каддафи, под прикрытием с воздуха со стороны НАТО стали авангардом мятежников. Ополченцы, вооруженные до зубов сочувствующими странами, такими как Катар, отказались разоружаться после падения Каддафи. Исходящая от них угроза наиболее явно проявилась в сентябре 2012 г., когда джихадисты, включая группу «Ансар-аль-Шария», напали на американскую дипломатическую миссию в Бенгази, убив посла Соединенных Штатов в Ливии Кристофера Стивенса и трех его коллег. В прошлом году ООН формально объявила «Ансар аль-Шария» террористической организацией по причине ее связи с «Аль-Каидой» в исламистском Магрибе.

Сегодня ливийские исламисты сражаются за контроль над всей страной и добиваются успехов. В апреле 2014 г. они захватили секретную военную базу возле Триполи. Ирония в том, что войска особого назначения США создали эту базу летом 2012 г. для обучения и подготовки контртеррористических сил Ливии. Катар и Судан в сентябре 2014 г. снабдили исламистов оружием. В ответ на это более светские правительства ОАЭ и Египта нанесли удары с воздуха по боевикам-исламистам в Триполи и Бенгази в августе и октябре прошлого года. Среди джихадистов Ливии не только сообщники «Аль-Каиды»; по состоянию на январь 2015 г. группировки, связанные с ИГИЛ, известной также как «Исламское государство», совершили убийства или похищения в трех традиционных административных зонах Ливии.

Интервенция НАТО также усилила позиции террористов в других частях этого региона. После падения Каддафи этнические туареги из Мали, служившие в силах безопасности, бежали на родину со своим оружием и там подняли собственное восстание. Это восстание было моментально подхвачено местными исламистскими силами и «Аль-Каидой в Магрибе», которые объявили о создании независимого исламского государства на севере Мали. К декабрю 2012 г. эта область Мали стала «крупнейшей территорией в мире под контролем экстремистов-исламистов», по словам сенатора Кристофера Кунза, председателя Подкомитета Сената США по Африке. Эта опасность была подробно проанализирована в The New York Times, которая сообщила, что «союзная “Аль-Каиде” группировка в Северной Африке руководит лагерями подготовки террористов на севере Мали и снабжает воинственную исламистскую группировку в Северной Нигерии оружием, взрывчаткой и финансами». Но расползание террора из Ливии на этом не остановилось, вызвав смертоносный этнический конфликт в Буркина-Фасо, а также рост радикального ислама в Нигере. Для сдерживания этой угрозы Франции в начале 2013 г. пришлось развернуть многотысячную военную группировку в Мали, причем некоторые из французских солдат по сей день воюют с джихадистами на севере страны.

Проблема терроризма усугубляется утечкой опасного оружия из арсенала Каддафи, которое попадает в руки радикальных исламистов в Северной Африке и на Ближнем Востоке. По оценке Питера Букерта из Human Rights Watch, в Ливии в десятки раз больше бесхозного оружия, чем в Сомали, Афганистане или Ираке. Наверно, наибольшее беспокойство вызывает бесконтрольное распространение переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК), потому что в умелых руках они могут использоваться для поражения гражданской и военной авиации. По состоянию на февраль 2012 г., согласно сотруднику Госдепартамента США, которого процитировала The Washington Post, до 15 тыс. таких установок оставались неучтенными; из этого количества удалось выкупить лишь 5 тыс., за которые уплачено 40 млн долларов. В этом же номере говорилось, что сотни комплексов остаются без присмотра, в том числе в Нигере, где некоторые ПЗРК приобрела радикальная исламистская группировка «Боко Харам», действующая также и на территории Нигерии. Еще несколько десятков комплексов обнаружены в Алжире и Египте.

Эти установки попали даже в сектор Газа через территорию Египта. В октябре 2012 г. боевики произвели первый залп по израильскому вертолету, но не попали. Израильские официальные лица заявили, что страна происхождения этого смертоносного оружия – Ливия. В начале 2014 г. исламисты в Египте сбили военный вертолет ракетой, выпустив ее из ПЗРК. Ливийские ПЗРК и морские мины всплыли на рынках оружия в Западной Африке, где сомалийцы активно скупали их для исламистских мятежников и пиратов на противоположном Северо-Восточном побережье Африки.

Более широкие последствия

Вред от интервенции в Ливии выходит далеко за пределы соседних стран. С одной стороны, оказав помощь в свержении Каддафи, Соединенные Штаты поставили под угрозу достижение провозглашенной ими цели недопущения расползания ядерного оружия. В 2003 г. Каддафи добровольно прекратил реализацию программ по наращиванию ядерных и химических боеприпасов и отдал накопленные арсеналы Соединенным Штатам. В награду от США через восемь лет он получил насильственную смену режима, кульминацией которой стала его гибель. Это чрезвычайно осложнило задачу убеждения других государств остановить или повернуть вспять свои ядерные программы. Вскоре после начала бомбежек Ливии Северная Корея опубликовала заявление неназванного чиновника из МИДа, что «ливийский кризис преподал хороший урок международному сообществу» и Пхеньян не поддастся на ту же уловку американцев и «не позволит себя разоружить». Точно так же верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи отметил, что Каддафи «опрометчиво упаковал все свои ядерные установки, погрузил их на корабль и отправил на Запад». Еще один иранец с хорошими связями по имени Аббас Абди заметил: «Когда в Ливии поднялось восстание против Каддафи, все западные лидеры легко отказались от него. Из этого наши лидеры делают вывод, что компромисс не идет на пользу».

Интервенция в Ливии могла также подхлестнуть насилие в Сирии. В марте 2011 г. восстание там все еще было по большому счету ненасильственным, и реакция правительства Асада, будучи преступно диспропорциональной, все же оставалась сравнительно ограниченной – за неделю менее 100 сирийских граждан стали жертвой операции правительственных войск. Однако летом 2011 г., после того как при помощи НАТО ливийские повстанцы одержали верх, революционеры в Сирии решили прибегнуть к насилию – возможно, надеясь на международное вмешательство. «У нас происходит то же самое, что и в Бенгази», – сказал в то время сирийский мятежник корреспонденту The Washington Post, добавив: «Нам нужна бесполетная зона». В результате произошла быстрая эскалация сирийского конфликта, что привело к 1,5 тыс. жертв в неделю в начале 2013 г., то есть число жертв выросло в 15 раз!

Миссия НАТО в Ливии также помешала миротворческим усилиям в Сирии, крайне отрицательно настроив Россию. С согласия Москвы Совет Безопасности ООН одобрил введение бесполетной зоны в Ливии и другие меры для защиты гражданского населения. Но НАТО превысила выданный ей мандат, осуществив смену режима. Коалиция семь месяцев атаковала войска Каддафи, даже когда те отступали, не представляя никакой угрозы гражданским лицам, а также вооруженным и обученным мятежникам, которые отказались от мирных переговоров. Владимир Путин горько посетовал на то, что войска НАТО «откровенно нарушили резолюцию Совета Безопасности ООН, когда вместо ввода так называемой бесполетной зоны над воздушным пространством страны они начали бомбить ее». Министр иностранных дел России Сергей Лавров объяснил, что после этого Россия «никогда больше не позволит Совету Безопасности давать добро на нечто такое, что случилось в Ливии».

В начале «арабской весны» сторонники интервенции в Ливии утверждали, что этим путем можно поддержать динамику сравнительно мирных восстаний в Тунисе и Египте. На самом деле своими действиями НАТО не только не способствовала распространению мирной революции, но и поощрила милитаризацию восстания и конфликта в Сирии, а также затруднила перспективы миссии ООН. Для Сирии и соседних государств главным последствием стало трагическое усугубление трех патологий: человеческих страданий, религиозной вражды и радикального ислама.

Отвергнутый путь

Несмотря на страшный хаос, вызванный интервенцией, некоторые нераскаявшиеся ее сторонники утверждают, что альтернатива – сохранение у власти Каддафи – была бы еще хуже. Но 69-летний Каддафи, имеющий проблемы со здоровьем, в любом случае не был для Ливии будущим. И он уже вел подготовку для передачи власти своему сыну Саифу, который давно мечтал о реформах в стране. «Я не приму ни одну должность, если не будет принята новая конституция, новые законы и не будут проведены прозрачные выборы, – заявил Саиф в 2010 г. – Все должны иметь доступ к государственным должностям. У нас не должно быть монополии на власть». Саиф также убеждал отца признать вину за печально известное тюремное побоище 1996 г. и выплатить компенсацию семьям сотен жертв. Кроме того, в 2008 г. Саиф опубликовал свидетельство бывших узников о пытках революционных комитетов – неофициальных сторожевых псов режима – и требовал их разоружения.

С 2009 по 2010 гг. Саиф убедил отца отпустить почти всех политических заключенных, создав программу дерадикализации исламистов, которую западные эксперты считали образцово-показательной. Он также настаивал на упразднении Министерства информации Ливии в пользу частных средств массовой информации. Он даже пригласил известных американских исследователей, включая Фрэнсиса Фукуяму, Роберта Патнама и Кассу Санстейна, читать лекции о гражданском обществе и демократии. Наверное, самым убедительным доказательством серьезности намерений Саифа реформировать страну можно считать тот факт, что в 2011 г. политическими лидерами революции стали люди, которых он ранее пригласил работать в правительстве. Махмуд Джибрил, премьер-министр Национального переходного совета повстанцев во время войны, возглавил Национальный совет по экономическому развитию, созданный Саифом. Мустафа Абдель Джалил, председатель Национального переходного совета, был избран Саифом в 2007 г. для проведения юридических реформ на посту министра юстиции и вел эту работу до тех пор, пока не перешел на сторону повстанцев.

Конечно, мы не знаем, хватило ли бы Саифу желания и возможностей для преобразования Ливии. Могущественные кланы противостояли ему, как и его отцу, всякий раз, когда они затевали реформы. В 2010 г. консерваторы временно закрыли средства массовой информации, которыми владел Саиф, потому что одна из газет раскритиковала действия правительства. Однако в конце 2010 г. Каддафи-старший уволил другого своего сына, Мутассима, – сторонника более жесткой линии, и казалось, что это проложит путь для Саифа с его реформаторскими планами. Хотя Саиф не собирался в одночасье превратить Ливию в демократию по стандартам Джефферсона, он был твердо намерен ликвидировать наиболее вопиющую неэффективность и несправедливость режима своего отца.

Даже после начала войны уважаемые наблюдатели выражали уверенность в Саифе. В редакционной колонке The New York Times Курт Уэлдон, бывший конгрессмен-республиканец от штата Пенсильвания, который избирался в Конгресс десять раз подряд, написал, что Саиф «мог бы сыграть конструктивную роль как член комитета, предложив новую структуру правительства или конституцию». Вместо этого ополченцы, поддерживаемые НАТО с воздуха, арестовали и посадили в тюрьму сына Каддафи. В октябре 2014 г. в интервью, которое у него взял журналист Франклин Лэм в тюрьме, Саиф выразил сожаление: «Мы уже начали осуществлять широкие реформы, и отец поручил мне довести их до конца. К сожалению, случился мятеж, обе стороны допустили ошибки, которые теперь позволяют экстремистским исламистским группировкам, таким как Дайиш (ИГИЛ), собрать осколки, оставшиеся от страны, и превратить Ливию в экстремистское фундаменталистское государство».

Уроки Ливии

Обама выразил сожаление в отношении Ливии, но, к несчастью, извлек неправильный урок. «Думаю, мы недооценили… необходимость ввода войск, – сказал президент обозревателю The New York Times Томасу Фридману в августе 2014 г. – Если уж взялись за это дело, то нужно было доводить его до конца и быть более напористыми в перестройке общества».

Но это совсем не тот урок, который нужно было вынести из случившегося. Ошибка в Ливии заключалась не в том, что не было приложено достаточно усилий для реформирования страны после интервенции, а в самом решении ее осуществить. В таких странах, как Ливия, где правительство подавляет восстание, военное вмешательство с большой долей вероятности ударит рикошетом, поощряя насилие, развал государственности и терроризм. Перспектива интервенции также порождает у ополченцев нездоровое желание отомстить правительству, а затем кричать на каждом углу о геноциде, чтобы получить иностранную помощь и дать предлог для гуманитарной интервенции.

Подлинный урок Ливии в том, что если государство делает своей мишенью мятежников и не причиняет ущерба гражданскому населению, международному сообществу нужно воздерживаться от военной кампании по гуманитарным соображениям для оказания помощи ополченцам. Западной аудитории также следует остерегаться цинизма мятежников, преувеличивающих не только насилие со стороны государственных сил, но и собственную поддержку со стороны местного населения. Даже если режим глубоко порочен, как, например, режим Каддафи, существует высокая вероятность того, что интервенция лишь подольет масла в огонь гражданской войны, дестабилизировав страну, поставив под угрозу жизни мирных граждан и создав благоприятную почву для экстремистов. Гораздо более благоразумный путь – это путь мирных реформ, к которому стремился Саиф Каддафи.

Гуманитарную интервенцию следует припасти для тех редких случаев, когда мишенью становятся мирные граждане и военная операция может принести больше блага, чем вреда, как это было в Руанде в 1994 г., где, по моим оценкам, своевременное вмешательство могло бы спасти более ста тысяч жизней. Конечно, великие державы иногда могут использовать войска за рубежом по другим причинам – чтобы бороться с терроризмом, не допустить распространения ядерного оружия или свергнуть зарвавшегося диктатора. Но в этом случае не надо притворяться, будто это гуманитарная операция, или удивляться, когда в результате боевых действий гибнет большое число невинных граждан.

США. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363837 Алан Куперман

Порядка 500 человек пропали без вести при крушении судна с беженцами в Средиземном море, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на Международную организацию по миграции (IOM).

Судно затонуло неподалеку от берегов Мальты. По данным агентства, два палестинца, которым удалось спастись после крушения, сообщили представителям IOM, что на борту находились порядка 500 человек. Агентство уточняет, что судно "потопили торговцы людьми".

Ранее сообщалось о затонувшем у берегов Ливии судне с примерно 250 мигрантами, пытавшимися попасть в Европу.

Проблема нелегальной миграции стала в последние годы чрезвычайно острой для стран Евросоюза. В 2010 году Ливия — основной перевалочный пункт на пути африканских мигрантов в ЕС — законодательно занесла нелегальную миграцию в разряд уголовных преступлений. Именно обширная средиземноморская ливийская граница становится отправной точкой для тысяч нелегалов, ежегодно штурмующих средиземноморские европейские страны в поисках работы и лучшей жизни.

Мальта. Ливия > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 15 сентября 2014 > № 1174345

Ливия: дрейф в сторону иракского сценария

Юрий Зинин

На фоне событий на Украине, на севере Ирака и в Газе тема Ливии несколько ушла в тень. В то же время здесь с середины июля наблюдается мощная вспышка насилия, что породило цепную реакцию закрытия зарубежных посольств в Триполи и массовую эвакуацию иностранцев.

Эпицентром событий стала столица — Триполи, в особенности Международный аэропорт и окружающие его кварталы. Группы бывших повстанцев из города Мисурата стремятся выбить формирования из Зинтана, которые правят здесь с осени 2011 года. Небо над столицей застилают черные облака от пожаров на нефтехранилищах, поврежденных в ходе ракетных обстрелов. Дежурными стали перебои со светом, подачей воды и поставками продуктов. По некоторым данным, ущерб от разрушений, обстрелов с применением танков и систем Град достиг 1,5 млрд. дол., при этом в аэропорту было повреждено не менее 20 гражданских лайнера. Число убитых в Триполи за это время превысило 220 человек и продолжает расти.

Во втором по значению городе Бенгази с переменным успехом сражаются между собой силы генерала–диссидента Хефтера и происламские отряды. Формирования Зинтана и их союзники поддержали действия генерала.

Сегодня заголовки статей в местных СМИ и социальных сетях красноречивы: «Ливийские милиции погрузили страну в хаос», «Наше горе от нас же самих», «Триполи крушат как во время нашествия Хулагу» и т.д.

Многие соглашаются, что последнее обострение по своему масштабу и ожесточенности превосходит подобные эксцессы после убийства Каддафи в октябре 2011 года. По словам ряда эвакуированных сейчас европейцев, свидетелей прошлой войны, ситуация с безопасностью в Ливии значительно хуже, чем было тогда.

Так, на КПП Ливии с Тунисом скопились толпы людей. Некоторым иностранным гражданам приходится ждать по несколько дней, чтобы перейти границу. Ежедневно ливийско-египетскую границу пересекают 4 тысяч египтян, бегущих домой.

Греция и Великобритания прислали свои суда для оказания помощи в деле эвакуации иностранцев

Красный полумесяц Ливии уже забил тревогу в связи с острой нехваткой лекарств и других медицинских материалов в больницах Триполи, Зинтана и других городов, дефицита продовольствия для населения. Он призвал оказать стране срочную помощь.

Как и раньше, неутихающее насилие пульсирует токами нестабильности в соседние страны и окружающий регион. Шесть соседних Ливии государств в июле провели встречу своих министров иностранных дел в Тунисе. Рассмотрены меры по совместной борьбе против угроз терроризма, распространения нелегального оружия, по путям умиротворения конфликтующих сторон.

В отличие от 2011 года, когда против Каддафи воевали слабо организованные повстанцы при поддержке НАТО, сегодня в ожесточенной схватке сцепились бывшие «братья по оружию» в борьбе с ливийским лидером – выходцы из Зинтана и Мисураты. Победив в войне, они наряду с другими милициями заполнили вакуум в сфере безопасности, образовавшийся после воздушно-ракетных ударов НАТО по силовым структурам Ливии.

Конкурирующие группы, возникшие по регионально-племенному признаку, почувствовали вкус к властному пирогу Ливии, крупнейшего производителя нефти в Африке с большими доходами. Их амбициозность и претензии задали тон событиям, затмевают разум и подогревают страсти сотен боевиков, которые держат руку на спусковом крючке.

Правительство, из бюджета которого оплачиваются вооруженные милиции, не в состоянии обуздать их отряды и лишь призывает к сдержанности. Оно заявило, что рассматривает возможность обратиться за помощью международных сил с целью защиты мирного населения и предотвращения хаоса.

Ситуация в Ливии все больше перекликается со сценарием Ирака. Внутренние процессы в обеих богатых нефтью странах были деформированы вмешательством извне: в первом случае воздушным со стороны НАТО, во-втором — англо-американским вторжением в 2003 году.

Так, в частности, был разрушен статус-кво, сложившийся между существующими в обеих странах общинами и этно-племенными образованиями, что спровоцировало междоусобицу и распри. За это народы указанных стран заплатили и продолжают платить высокую цену.

Ливия > Армия, полиция > ru.journal-neo.org, 13 августа 2014 > № 1199681 Юрий Зинин

Очередной эксперимент

Особенности демократии в несостоявшемся государстве: Ливия

Резюме: В Ливии, а ранее – в Ираке, то, что задумывалось как «власть народа», трансформировалось во власть вооруженного народа. Политические роли в условиях этого нового строя также получают совершенно иное прочтение.

Со времени победы революции в Ливии эйфория вокруг «арабской весны» в целом и ее ливийской версии в особенности заметно поутихла, сменившись сначала отрезвлением, а затем и апатией, граничащей с разочарованием. Западные СМИ, в 2011 г. превозносившие действия народа, массово свергавшего тиранов во имя демократии, ныне демонстрируют все более скептическое отношение к тому, что происходит в «недемократическом» Египте, «балансирующем на грани распада» Йемене и «охваченной хаосом» Ливии.

Однако при всем внимании к региону и обилии справедливой критики значение ливийского урока последних лет, как и важность общего исторического опыта этой страны, недооценивается. Несмотря на культурную, политическую и социальную удаленность от центров западной цивилизации новейший ливийский эксперимент поучителен и для ярых поборников демократии, и для тех, кто добивается смены политического устройства любой ценой.

Винтовка рождает демократию?

Сегодня кажется, что активное переосмысление и революционные методы внедрения старых как мир понятий вроде «демократии», особенно на межгосударственном уровне, стали не просто нормой, а прямой обязанностью тех, кто видит себя в авангарде общемировых сил Добра, действуя при этом без учета последствий. Так, например, в Ливии (а ранее – в Ираке) то, что задумывалось как «власть народа», трансформировалось во власть вооруженного народа. Политические роли в условиях этого нового строя также получают совершенно иное прочтение, если учесть, мягко говоря, небезупречное прошлое тех, кому они достались.

Наконец, и сама государственность, казалось бы, непоколебимая основа существования любой независимой страны, оказывается под угрозой и нуждается в защите, иначе вместо «демократического» возникает государство «несостоявшееся», «провальное» (failed state). Как убедительно доказывают примеры Ирака и Афганистана, самые заметные признаки «несостоятельности» – слабая центральная власть, действия которой идут вразрез с политической реальностью (например, «слишком мало, слишком поздно») и фактическое отсутствие административной, да и территориальной целостности.

В современной Ливии обнаруживаются те же тенденции: власть де-факто принадлежит вооруженным группировкам экс-революционеров, с которыми официальное правительство не может справиться, а две из трех исторических провинций – восточная (Киренаика) и южная (Феззан) неоднократно провозглашали автономию.

Скорость перехода от дееспособного государства, которое еще в 2010 г. активно сотрудничало с Западом в борьбе с «Аль-Каидой», к некоей общности, сохраняющей целостность лишь номинально и находящейся на грани политического и экономического банкротства, не может не удивлять. Потребовалось всего три года, чтобы потенциал анархии, скрытый под волнами продемократических выступлений, реализовался, а Ливия превратилась в источник террористической угрозы для всего региона.

Расправа над Муаммаром Каддафи стала страшным прологом: крайнюю жестокость узаконили, а ненависть ко всему «прежнему» возвели в ранг чуть ли не национальной идеи. По всей видимости, именно это убийство, преподнесенное мировой общественности как главная победа в борьбе с диктатурой, и создало условия, когда официальное правительство оказалось в подчинении у экс-революционеров, причем, как выяснилось впоследствии, доминирование группировок бывших повстанцев и стало основным фактором «несостоятельности» нового государства.

Возможно, если бы Каддафи открыто судили, а затем вынесли приговор в соответствии с общепринятыми юридическими практиками (пусть даже в МУС, а не на территории страны), вновь созданные демократические институты и были бы восприняты в Ливии как реальная ценность. Если бы в середине апреля 2014 г. вооруженные группировки из города Зинтана согласились передать свой главный трофей – сына Каддафи Саифа Аль-Ислама – властям в Триполи для судебных разбирательств, то процесс, на котором подсудимый присутствовал виртуально (по видео-линку), не превратился бы в откровенный фарс. Очевидно, что эти элементарные и общепринятые в любом демократическом государстве акты «доброй воли» послужили бы доказательством функциональности законной ливийской власти.

От открытого переворота истинных хозяев страны ныне удерживает, скорее всего, лишь стремление избежать повторной интервенции «мирового сообщества» и воспоминания о печальной участи афганских талибов. Эти опасения тем более оправданны, что и идеология, и методы ливийских вооруженных формирований мало отличаются от талибских. Достаточно вспомнить убийство американского посла в Бенгази в 2012 г. и периодические похищения высокопоставленных дипломатов разных стран.

Соответственно, демократически избранное – т.е. по всем статьямлегитимное – правительство, существующее хотя бы номинально, играет роль своеобразной ширмы. Ведь в глазах внешних сил сам факт наличияправительства, парламента, а также таких демократических механизмов, как выборы, ассоциируется с суверенитетом, нарушать который без крайней необходимости международное право все же не рекомендует. На сегодняшний день, как ни печально, истинная суть «независимости» Ливии такова.

Власть «героев Революции»

На внутриполитическом уровне есть отчетливые признаки своеобразного симбиоза официальной и неофициальной власти. Правительство – желает оно того или нет – фактически работает на обеспечение нужд все тех же группировок, выторговывая себе пространство для существования. В строгом соответствии со своими же установками на «декаддафизацию» и «защиту [достижений] Революции 17 февраля» в мае 2013 г. был принят закон о «политической изоляции» всех, кто так или иначе сотрудничал с прежним режимом, причем независимо от того, какова была их последующая роль в революционных событиях. Закон принимался при «демократическом» участии самих «экс-революционеров», в течение двух недель державших в осаде правительственные здания.

Переходный национальный совет Ливии (временный орган, действовавший до создания парламента в 2012 г.), пытаясь сдержать возрастающее влияние группировок, постановил выплачивать «героям Революции» денежное пособие, что, вопреки ожиданиям, привело не к сокращению, а к росту численности вооруженных формирований. «Если ливийское правительство объявит завтра, что будет платить рыбакам, то все станут рыбаками. То же – и с группировками», – говорит представитель официального Триполи. В результате в Ливии действуют около 165 тыс. официально зарегистрированных «революционеров», но лишь малая часть из них действительно принимала участие в боевых действиях.

Закономерные попытки правительства создать новую армию и полицию взамен тех, что уничтожены натовскими бомбардировками и революционным противостоянием, до сих пор не увенчались успехом. Исходный план формирования сил безопасности из бывших повстанцев дал обратные результаты: это подтверждает печальный инцидент, имевший место в середине прошлого года. Группа «Щит Ливии», созданная в 2012 г., должна была стать первой официальной «экс-повстанческой» организацией по обеспечению безопасности. Предполагалось, что «Щит» напрямую подчиняется центральной власти (а именно – Министерству обороны) и находится на государственном содержании. Однако когда 8 июня 2013 г. жители Бенгази устроили мирную демонстрацию, требуя покончить с засильем группировок, члены «Щита» открыли огонь. В результате погибли свыше 30 человек, а власти и ныне не торопятся с расследованием этого и других подобных происшествий.

Таким образом, статус «героев Революции» – реальный или мнимый – придает своеобразный иммунитет. Массовые нарушения прав человека, такие как безосновательные задержания и аресты по подозрению в симпатии к прежнему режиму, пытки и убийства неугодных, совершающиеся вооруженными формированиями по политическим мотивам, и даже похищение премьер-министра остаются безнаказанными. Это отмечают в своих докладах и ведущие правозащитные организации (например, Human Rights Watch), которые ранее с энтузиазмом критиковали режим Каддафи.

Формально ливийское правительство против действий группировок. Официальные лица (как, например, Али Зейдан, до недавнего времени занимавший пост премьер-министра) периодически выступают с заявлениями, в которых осуждают преступления бывших повстанцев, подчеркивают приверженность демократии и обязуются защитить население. Однако тот факт, что и правительство, и новые политические партии, имеющие большинство в парламенте, опираются на «экс-революционеров», заставляет ливийцев усомниться в том, что за словами когда-либо последуют дела.

К сожалению, даже такая логичная и давно назревшая мера, как запуск «национального диалога» (по аналогии с йеменским), оказалась запоздалой и недостаточной. Представители общественности настаивали на необходимости действий по воссозданию национального единства еще в апреле 2013 г., однако премьер-министр выступил с соответствующим заявлением лишь в январе 2014 года. К этому времени, однако, ситуация с безопасностью стала настолько вопиющей, что население вынуждено полагаться на самозащиту. В таких условиях вместо единения, скорее всего, будет выбран другой путь: «каждый сам за себя».

Получается, что правительство своими действиями ослабляет само себя. Приняв закон о люстрации, оно лишилось опыта – и политического, и военного – представителей прежнего режима, поддержавших новую власть. «Политические» чистки привели, например, к тому, что Махмуд Джибриль – глава «Национального альянса», самой многочисленной партии в парламенте – отстранен от участия в его работе. Те же процессы в рядах вооруженных сил замедляют и без того нескорое воссоздание сил безопасности. В целом «декаддафизация» все больше напоминает «дебаасификацию», а ливийский сценарий приобретает те же черты, что и иракский.

«Экс-революционеры» лишают правительство и последнего, жизненно важного для страны аргумента: права на добычу и торговлю нефтью. Блокада трех терминалов на востоке Ливии, начавшаяся в июле прошлого года и частично снятая лишь в начале апреля 2014 г., оказалась мерой серьезного экономического давления на центральные власти, игнорировавшие неоднократные заявления бывших повстанцев об отделении региона. В 2012 г. экспорт нефти из Ливии составлял 1 млн 500 тыс. баррелей в день, однако из-за блокады он снизился до 250 тысяч. В настоящий момент намечается некоторый рост, однако есть данные о том, что, вернув официальному правительству одни терминалы, «экс-революционеры» захватили другие.

Главным выразителем основных требований повстанцев выступает Ибрагим Джадран – поистине лидер нового типа, приверженность которого устремлениям «Революции 17 февраля» не вызывает и тени сомнения. Джадран возглавляет самопровозглашенное правительство Киренаики, настаивая на том, что «федерализм – это закон». Кульминацией его противостояния с официальными властями стала попытка пойти дальше блокады как таковой, а именно – самостоятельно торговать нефтью. С точки зрения «федералистов» это позволило бы решить сразу несколько важнейших политических задач, подтверждающих верность избранного ими курса.

Во-первых, так можно продемонстрировать собственные силу и независимость, подчеркнув слабость правительства. Во-вторых, добиться «справедливого» распределения средств: поскольку основные нефтяные месторождения расположены на востоке Ливии, именно этот регион, так долго игнорировавшийся Каддафи, должен получать основную часть доходов от продажи сырья.

Итак, в начале-середине марта танкер, принадлежавший неизвестно какой стране, но под северокорейским флагом, загрузился в подконтрольном повстанцам порту и благополучно добрался до Кипра, несмотря на клятвы премьер-министра Зейдана не допустить этого. Возможно, состоялась бы и первая сделка, если бы не активное участие американских «морских котиков». Премьер-министру все это стоило карьеры (он отправился в отставку и, по неподтвержденным данным, был вынужден бежать в Европу), а правительству – еще большей дискредитации, тем более унизительной, что инициатива по задержанию мятежного танкера оказалась в руках у американцев, а не ливийских сил безопасности.

Как уже было сказано выше, в апреле блокада была частично снята, чего правительству (во главе с новым временным премьером, Абдуллой Аль-Тинни) удалось добиться путем новых соглашений с повстанцами. Понятно, что «приключение» в любом случае завершилось бы благополучно для официальных властей и нефть в итоге оказалась бы в столице; однако прецедент создан, а в том, что он будет повторяться, нет сомнений.

Дети пожирают свою революцию

Возникает порочный круг: правительство понимает, что нужно покончить с революционным беспределом, однако не может этого сделать, потому что нарушит свои же законы по «защите Революции». Более того, именно эти законы несут в себе ядро новой государственной идеологии: ненависть ко всему «прежнему» до сих пор предлагается, хотя и безуспешно, в качестве объединяющей идеи. На определенном этапе – во время событий 2011 г. – она срабатывала, консолидируя разномастные повстанческие силы в борьбе с общим врагом – Каддафи, однако теперь едва ли может служить прочной основой для национального единства как обязательного условия существования государственности.

Есть альтернатива – шариат как фундамент для трансформации Ливии в исламское государство. Однако и этот вариант нельзя считать окончательным, поскольку вооруженные группировки исламистского толка, которых здесь немало, сделают все для того, чтобы по-своему интерпретировать, а главное – применить эту установку на практике.

Третья перспектива для единения – собственно демократия – вызывает у ливийцев все больше разочарования. Красноречивым показателем отношения к демократии стали проходившие 20 февраля выборы в Учредительное собрание, созываемое для написания и утверждения нового Основного закона страны (Ливия все еще живет по принятой в 2011 г. «Конституционной декларации переходного периода»). Для участия в выборах зарегистрировались 1 млн 100 тыс. человек – шестая часть населения, если верить официальным данным. Из общего числа зарегистрированных на избирательные участки пришли 45%, что составляет 15% всех жителей, имеющих право голоса.

Не в последнюю очередь это связано и с недоверием к правительству, являющемуся «носителем» демократических идей: оно оказалось не только не способным справиться с вышедшими из-под контроля «революционерами» (что убедительно доказывает недавний нефтяной кризис), но и коррумпированным.

Решение ливийского парламента (Всеобщего национального конгресса) о продлении собственных полномочий, принятое 5 февраля 2013 г., многие обыватели истолковали как стремление удержаться у власти, а вовсе не как «крайнюю меру», на которую вынуждены пойти ответственные демократические власти во избежание политического вакуума.

Получается, что в Ливии не революция поглотила своих детей, а совсем наоборот: идея борьбы с диктатурой и установления демократии за три года приобрела явно извращенный смысл. После прихода к власти в Египте «Братьев-мусульман» в 2011 г. критики говорили, что исламисты похитили чаяния и устремления революции, а сама страна распадается. Но если Египет впоследствии обрел надежду на спасение в лице генерала Ас-Сиси, в Ливии такое развитие событий маловероятно. С одной стороны, помешает закон о политической изоляции, с другой – все те же группировки, ревностно отстаивающие свои права. В итоге создаются благоприятные условия не для установления сильной центральной власти, а для процветания многочисленных локальных лидеров со своими целями и убеждениями, подобных Ибрагиму Джадрану.

Сепаратизм в Ливии обусловлен исторически. Эта страна – послевоенное творение ООН, она получила независимость вместе с официальной государственностью всего 62 года назад. Современная Ливия составлена из трех бывших колоний, ранее принадлежавших трем европейским державам: Триполитания на западе – Италии, Киренаика на востоке – Великобритании, а Феззан на юге – Франции. Конституция 1951 г. указывает на федеративный характер нового государства, определяя его как союз получивших свободу жителей этих областей, объединенных подданством королю Идрису Эль-Сенусси. ?Формально Ливия стала единой (перестав быть объединенной) в 1963 году. Однако, как показывают последние события, все возрастающее влияние местного самоуправления – кем бы оно ни осуществлялось – в итоге может быть узаконено. В этом случае, как ни парадоксально, федерализм окажется единственным способом сохранения целостности – при условии, конечно, что новые власти посчитают нужным вступать в союз друг с другом.

Из-за пестроты ливийского социального пейзажа, состоящего из многочисленных племен, кланов, а теперь еще и группировок, общая суть демократии в Ливии (даже если и удастся восстановить функциональность соответствующих институтов) сведется к бесконечному конфликту между партиями, представляющими собой не политические, а клановые объединения. Эти дебаты, по всей видимости, способные с легкостью перерасти из парламентского в вооруженное противостояние, будут в лучшем случае малоконструктивны, а в худшем – превратятся в вечную «войну всех против всех», причем номинально узаконенную.

Еще одна проблема в том, что новая правительственная элита состоит из тех, кто, отказавшись служить режиму Каддафи, провел за пределами страны несколько десятилетий. Вполне возможно, что, вернувшись в Ливию, бывшие диссиденты – а ныне власть предержащие – плохо представляли себе, с чем именно им придется столкнуться. В любом случае наивно было предполагать, что демократия восторжествует сама по себе даже при наличии соответствующих институтов и военной поддержке международного сообщества.

Возникает закономерный вопрос: а как же со всем этим справлялся Каддафи? Ведь при очевидной тяге ливийцев к неограниченной свободе одного страха, репрессий и прочих авторитарных методов было бы явно недостаточно. Найденный Каддафи способ личного политического выживания и одновременно удержания страны в равновесии представляет историческую ценность и для нынешних, и для будущих руководителей Ливии. Каддафи создал своеобразную сетецентрическую систему баланса сил, охватывавшую все население, продемонстрировав прекрасное понимание сути, потенциала и ограничений ливийской «демократии». Безусловно, нельзя было ожидать, что система просуществует бесконечно долго без каких-либо модификаций, однако преобразования могли бы пройти с гораздо меньшими жертвами – и к моменту начала событий 2011 г., и после. Как только эту модель уничтожили, немедленно начался передел страны и вооруженная борьба за власть, в ходе которой рано или поздно победит сильнейший – причем собственно к демократии это не будет иметь никакого отношения. Вопрос, сколько еще людей при этом погибнет, остается открытым.

Существует целый ряд общепризнанных несостоявшихся государств – Сомали, Ирак, Афганистан, где демократические преобразования не удались, административные границы становятся все более условными, фактически отсутствует центральная власть (равно как и более или менее внятная национальная идея, скрепляющая общество), процветает коррупция и правят террористы.

Общая ситуация нестабильности – и в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, и в мире в целом – подталкивает к поиску аналогий и сравнений. Тем не менее каждый случай «несостоявшегося государства» уникален и богат такими деталями, которые делают очевидные вроде бы обобщения невозможными. Единственное, что уже можно с уверенностью отметить, так это сходство сценариев и повторяемость ролей. Не исключено, что «реформаторы» будут пытаться проводить безудержные демократические эксперименты до тех пор, пока какой-нибудь из них да не увенчается успехом и не приведет к безусловному и окончательному торжеству прав человека, свободы и легитимности.

Ливия, по всей видимости, – очередной неудачный эксперимент. По крайней мере, пока.

Е.И. Дорошенко – кандидат филологических наук, востоковед.

Ливия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144822 Елена Дорошенко

Нет у революции конца

Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме оссия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.

Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.

Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.

Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.

И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.

В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.

«Свой – чужой»

С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.

Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.

В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.

В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.

В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.

Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.

В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.

Возвращение России

Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.

В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.

С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.

Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.

Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.

Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.

Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».

В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.

Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.

Легализация исламистов

Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.

Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.

Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.

Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.

Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.

Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.

Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.

Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.

Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.

Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.

Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.

Ливия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 2913960 Александр Аксененок

«Мертвый Каддафи им страшнее, чем живой». Бывший посол в Ливии Олег Пересыпкин рассказывает о возможных сценариях развития ситуации.

Российский МИД вчера заявил об опасности вовлечения международной коалиции в наземную операцию в Ливии. Почему оппозиции оказалось мало поддержки НАТО с воздуха и что будет происходить дальше? Об этом «МН» рассказал посол СССР в Ливии с 1984 по 1986 год, сотрудник Института актуальных международных проблем Дипломатической академии, профессор Олег ПЕРЕСЫПКИН.

— Олег Герасимович, ходят слухи, что НАТО разрабатывает план наземной операции. Переломит ли это ситуацию?

— Наземная операция может сыграть решающую роль. Однако с точки зрения международной законности это будет нарушение резолюций Совета Безопасности ООН, о чем уже не раз говорила Россия.

Далеко не все ливийцы приемлют идею появления иностранных войск в стране. Когда Муаммар Каддафи пришел в 1969 году к власти, он ликвидировал расположенные на территории Ливии военные базы США и Великобритании. Что, спустя 42 года иностранные войска снова появятся? Да еще будут воевать на стороне повстанцев против легитимной власти. Это насторожит все арабские страны. Где гарантия, что в будущем такая практика не распространится и на кого-то еще.

— А почему оппозиции оказалось мало поддержки с воздуха?

— В Ливии никогда не было системной оппозиции внутри страны. Все, кому что-то не нравилось, давно убежали за рубеж. Когда некоторые боевики выступают перед телекамерами, я как арабист отчетливо слышу акцент — эти люди не говорят на ливийском диалекте. То есть в ряды повстанцев набежали и какие-то люди со стороны. В оппозиционном Национальном совете есть такие персоны, как перешедший на сторону повстанцев бывший министр юстиции. Еще с десяток фамилий встречались в прессе, но ведь в совете 30 постов, а кто их занимает, толком неизвестно.

— На днях представители 60 племен Ливии призвали Каддафи к отставке. Это ли не показатель?

— Но ведь известно, как это делается. Поговорили с шейхами, дали племенам деньги — и они что-то заявили. Дошло до того, что страны Запада пытаются договориться даже с лицами, близкими к «Аль-Каиде», боевики которой действуют в Ливии на стороне повстанцев.

Цель оппозиционеров — убрать Каддафи. А вот что дальше, некоторые из них и сами не знают. Поначалу они будут разбираться между собой, у кого какой пост будет и что это будет за государство. Поэтому после ухода Каддафи на какое-то время неизбежен хаос, а потом, я думаю, все устаканится и там будет государство, удобное для западников.

— В чем же просчитался Муаммар Каддафи?

— Это его «просчитали». Ливия располагает большими запасами нефти, а Каддафи хотя и улучшил в последние годы свои отношения с Западом, все-таки кого-то там не устраивал и был неудобен. Но что сделал Каддафи плохого для собственного народа? Это что, единственная страна, где нет свободных выборов? Да он же плоть от плоти своего народа! Он человек амбициозный, эмоциональный, но многие его решения были очень разумны.

— Еще в 1980-х он договорился до того, что американцы в апреле 1986 года нанесли по Ливии воздушный удар.

— Я как раз был послом в Триполи с 1984 по лето 1986 года. Тогда Каддафи вел себя провокационно. Закупил 15 минут спутникового времени и обратился по-английски к народу США, заявив, что они должны разделиться на три страны — для белых, черных и коренных индейцев. Они с Рейганом обменивались нелицеприятными высказываниями. А вскоре США, обвинив Каддафи в поддержке терроризма, нанесли по Ливии воздушный удар. Та бомбардировка была акцией устрашения, хотя в ходе налета погибли десятки мирных жителей, среди них маленькая приемная дочь Каддафи, ведь удары были нанесены и по его резиденции.

— А сегодня это не просто акция устрашения?

— Если еще недавно руководители коалиции говорили, что защищают мирных жителей, то сейчас они откровенно делают все, чтобы убить Каддафи. Однако уверяю вас, что мертвый Каддафи им будет страшнее, чем живой. Тогда он станет шахидом, человеком, погибшим за правое дело, который в глазах многих арабов посмел бросить вызов колонизаторам и империалистам. Я мог бы оправдать иностранное вмешательство, только чтобы заставить враждующие стороны сесть за стол переговоров. Елена Супонина

Ливия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 29 апреля 2011 > № 322892

Парадоксы гуманитарной войны

Ливийский случай и странности международного права

Резюме: При нынешнем состоянии мировой политики лучше добиться всеобщего принятия «минималистской» доктрины прав человека, под которой могли бы подписаться все великие державы, чем настаивать на «максималистском» понимании, которое способно расколоть мир на враждующие лагеря.

Данный материал основан на выступлении на Форуме новой политики в Мюнхене 22 марта 2011 года.

Говоря о ситуации в Ливии, генеральный секретарь НАТО заявил: после жесткой силы – мягкая сила. Но при этом он забыл пояснить, как от первой перейти ко второй, и, начиная операцию, никто этого не представлял. Резолюция Совета Безопасности ООН №1970 требует «немедленно положить конец насилию» и призывает предпринять шаги к «выполнению законных требований ливийского народа». Резолюция СБ №1973 санкционирует «все необходимые меры по защите гражданских лиц и гражданского населения под угрозой нападения на Ливию», однако исключает ввод «каких-либо иностранных оккупационных сил». Изначально этот мандат истолковывался как создание запретной зоны для военных самолетов ливийского правительства, но помимо этого никаких объяснений не давалось.

Неопределенный характер мандата отражает полную сумятицу и неразбериху в области международного права и отсутствие консенсуса в отношении целей и задач гуманитарной интервенции. Создание коалиции при отсутствии такого согласия неизбежно порождает двусмысленный мандат. Ливия вынуждает нас задаться главным вопросом: для чего существует Организация Объединенных Наций?

Метаморфозы суверенитета

Давайте вернемся в Сан-Франциско 1945 года. ООН создавалась для того, чтобы положить конец агрессии наподобие той, что Япония, Италия и Германия развязали в 1930-е годы. Использование военной силы было запрещено во всех случаях, кроме самообороны или специальных резолюций Совета Безопасности для поддержания либо восстановления мира. Также запрещалось военное вмешательство во внутренние дела суверенных стран. То есть, ООН создавалась для защиты государств от внешней агрессии, а не для защиты народов от действий их правительств.

«Мягкая» сила в лице Социально-экономического совета, не предусматривающая принуждения, по сути дела, была выведена из зоны реального политического действия, поскольку в тот момент большая часть мира еще контролировалась великими державами в виде империй или сфер влияния. Была упущена уникальная возможность использовать ооновский Совет по опеке в качестве инструмента государственного строительства.

Некоторые вещи явно не были продуманы до конца. Геноцид объявили вне закона в Конвенции о геноциде, принятой в 1948 году. Однако факт геноцида не считался поводом для военной интервенции, а лишь рассматривался как основание для уголовного преследования виновных в нем лиц. Оставалась некоторая неопределенность, связанная с международными последствиями внутренних конфликтов, например, это касалось беженцев. Но на подобную недосказанность тогда не обратили внимания.

Принципиальное расширение функций ООН в период между окончанием Второй мировой войны и 1990-ми годами заключалось в создании миротворческого контингента. Это явилось, по сути, следствием деколонизации, которая привела к хроническим беспорядкам во многих частях планеты.

Идею выдвинул в 1950-е годы генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршёльд. Задача миротворцев заключалась в предотвращении эпизодических вспышек насилия на территории бывших колоний или протекторатов. Ее выполнение возлагалось на многонациональный контингент, состоящий из групп наблюдателей и – в случае необходимости – из легковооруженных военных подразделений («голубых касок»), которые должны были разделять (разводить) воюющие стороны. Однако эти войска могли вводиться только с согласия властей территорий, на которых происходили вооруженные конфликты. Так, с 1956 по 1967 гг. Чрезвычайные вооруженные силы (ЧВС) ООН патрулировали египетскую сторону линии перемирия между египтянами и израильтянами, пока Гамаль Абдель Насер не издал распоряжение о выводе международного контингента.

В 1990-е гг. это несколько статичное положение резко изменилось. Главными событиями стали развал Советского Союза, вследствие чего США превратились в единственную сверхдержаву, и геноцид 1994 г. в Руанде, когда при полнейшем попустительстве миротворческого контингента ООН было убито 700 тысяч представителей племени тутси. Первое событие сделало любые военные действия с участием Соединенных Штатов крайне «асимметричными», резко увеличив размах возможных вмешательств, тогда как второе породило доктрину «гуманитарных интервенций».

В 1998 г. Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан провозгласил: «Государственные границы больше не должны считаться непроницаемой защитой для военных преступников или виновников массовых убийств». Экспертная Группа высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам, учрежденная им в 2003 г., взяла на вооружение принцип ответственности международного сообщества «защищать невинных». Способы воздействия не уточнялись, но события на Балканах и в Ираке в 1990-е гг. создали прецедент и привели к установлению принципа «зоны, запрещенной для полетов военной авиации» в качестве наиболее предпочтительного инструмента жесткой силы для защиты гражданских лиц от кровожадных правительств.

«Ответственность защищать» стала существенным нововведением в международном праве, как оно в то время понималось, хотя его корни уходят к Конвенции о геноциде. Главным следствием стало ограничение государственного суверенитета, который был поставлен в зависимость от исполнения государствами определенных обязанностей перед своими гражданами.

В прошлом единственным конкретным обязательством, которое должны были взять на себя все члены ООН, было ненападение на другие страны, входящие в Организацию. Все остальное считалось «внутренним делом» каждого конкретного государства. Сегодня из круга вопросов, рассматриваемых «преимущественно в рамках внутренней юрисдикции того или иного государства» (Статья 2) исключены те, которыми теперь вправе заниматься и другие страны. Если суверенитет считается условным, то государство, не выполняющее определенных условий, перестает считаться суверенным и, следовательно, утрачивает право на защиту от нападения со стороны других членов ООН. Это существенно расширяет основу для «силового вмешательства» самой ООН во внутренние дела своих стран-членов.

Интересно, что «гуманитарная интервенция», как утверждается, требует не внесения изменений в Устав (это было бы невозможно с политической точки зрения), а лишь более гибкого истолкования действий, необходимых для «восстановления и сохранения мира во всем мире». Создания «зоны, запрещенной для полетов военной авиации», было одобрено Советом Безопасности, поскольку он пришел к выводу, что «обстановка в Ливии по-прежнему несет угрозу миру и безопасности на нашей планете». Сегодня гуманитарная интервенция опирается на довольно узкий юридический фундамент.

Важно отметить, что не все члены ООН принимают идею гуманитарного расширения ее функций. Страны Запада в целом и европейцы в частности гораздо больше заинтересованы в гуманитарной интервенции, чем такие государства, как Россия и Китай, опасающиеся, что подобная политика может послужить предлогом для вмешательства в их собственные внутренние дела (например, по вопросу Чечни или Тибета).

Вот почему «одобрение» применения силы становится все более щекотливым вопросом, учитывая, что Совет Безопасности не уполномочен давать добро на какие-либо действия, противоречащие Уставу ООН. Бомбардировка и последующее вторжение в Косово и Ирак, осуществленные США и их союзниками, не были санкционированы Совбезом. Потребовалось немало юридических ухищрений, чтобы сделать их формально совместимыми с Уставом, хотя Россия и Китай никогда не соглашались с подобной интерпретацией. Устав, как его понимают Москва и Пекин, начал расходиться с нормами международного права в трактовке Запада.

Ливия и будущее применения силы

Так каковы же особенности положения дел в Ливии, которые заставили Россию и Китай воздержаться при голосовании, а не наложить вето на резолюцию ООН? Можно выделить четыре главные особенности.

Прежде всего это благоприятный военный баланс сил. Ливия не может оказать серьезного противодействия могущественным странам или коалициям, которые решат применить против нее военную силу. Россия и Китай намного могущественнее Ливии, так что вероятность применения против них военной силы в гуманитарных целях ничтожно мала, как бы плохо российское и китайское правительства ни обращались с некоторыми своими гражданами. Таким образом, доктрина гуманитарного вмешательства обречена на избирательность и, следовательно, неизбежно будет считаться лицемерной многими наблюдателями.

Во-вторых, де-факто разделение Ливии (хотя и нестабильное) на две части уже существует, поэтому установление мира между двумя ливийскими территориями, как представляется в настоящий момент, не потребует введения сухопутных сил. Подобное разделение сделало возможным создание зоны, запрещенной для полетов военной авиации, в курдском анклаве Ирака после 1991 года.

В-третьих, режим полковника Каддафи уникален по своей непопулярности. Ливия признана государством-изгоем (или парией), у которого фактически нет союзников. Кроме того, эта страна повинна в содействии экспорту терроризма, и ее нетрудно представить как угрозу для мира на планете, а также для соседей.

Наконец, Лига арабских государств также призвала вмешаться в дела Ливии. А это важно для отождествления подобной политики с желаниями и требованиями «международного сообщества». Однако нужно с некоторым скептицизмом относиться к этой поддержке со стороны арабского мира (которая может долго не продлиться), поскольку 14 из 21 нынешних членов Лиги арабских государств получают в том или ином виде помощь от Соединенных Штатов или западных стран. Большую часть государств Ближнего Востока можно считать «клиентами» Запада. Западная гегемония на Ближнем Востоке стала одним из следствий падения Советского Союза.

Таким образом, хотя давление общественности, требующей защиты народа от варварских правительств, растет – и нельзя недооценивать влияние, которое этот фактор будет оказывать на поведение подобных правительств, – практические возможности принудительного давления для обуздания их бесчинств или осуществления «смены режима» остаются крайне ограниченными.

Что касается Ливии, то инициаторы кампании поставили себя в довольно уязвимое положение. Идеальным сценарием для них было бы, если бы Каддафи потерял власть в результате внутреннего переворота. Следующая по эффективности мера – инициирование де-факто отделения Восточной Ливии от режима Каддафи. В этом случае прекращение бомбардировок можно было бы обусловить вводом миротворческого контингента ООН, что и позволило бы перейти от жесткой силы к мягкой.

В более долгосрочной перспективе нам нужно попытаться упорядочить свое мышление. Три момента следует принять во внимание.

Прежде всего, необходимо избавиться от привычки считать «безопасность» неделимой категорией. Существует колоссальная разница между угрозой расползания ядерного оружия и опасностью, которую Каддафи представляет для некоторых слоев ливийского общества. Говоря об угрозах безопасности, мы должны возродить некогда использовавшееся разграничение между «интересами» и «ценностями». Распространение ядерного оружия и терроризм – это угроза «интересам» всех «крупных держав», и вряд ли кто-то в Совете Безопасности будет возражать против решительного пресечения этих явлений. Однако «распространение наших ценностей», особенно когда это сопряжено с насильственной сменой режима, скорее всего, будет рассматриваться странами, не являющимися частью Запада, как форма империализма, и получить на подобные действия мандат Совета Безопасности ООН будет чрезвычайно сложно. В целом, распространение «ценностей» возможно исключительно с помощью «мягкой силы».

Во-вторых, вместо того, чтобы пытаться свалить все в одну кучу, прикрываясь общими фразами типа «глобализация» и «взаимозависимость», нужно попытаться отделить угрозы международной безопасности, которые могут сказываться только на региональном уровне, от угроз, имеющих последствия для всего мира. Региональными угрозами должны заниматься региональные организации. Конечно, их нужно поддерживать, но не контролировать с помощью средств, которые в настоящее время может предоставить только развитый мир. Это особенно касается Африки.

Наконец, будут возникать ситуации, когда необходимо прибегнуть к «жесткой силе», чтобы предотвратить серьезную гуманитарную катастрофу. Но требуется более четко определиться с тем, какие именно нарушения прав человека могут стать поводом для применения жесткой силы. Конвенция о геноциде содержала достаточно четкое определение подобных злоупотреблений. Однако это понятие подверглось такому словесному и концептуальному обесцениванию, что былая внятность определения полностью исчезла. Мы опять-таки говорим о том, что силу нужно применять «пропорционально», но это весьма расплывчатое понятие. Что означает «пропорциональное» применение силы в гражданской войне, когда трудно отделить гражданских лиц от боевых подразделений? При нынешнем состоянии мировой политики лучше добиться всеобщего принятия «минималистской» доктрины прав человека, под которой могли бы подписаться все великие державы, чем настаивать на «максималистском» понимании, которое способно расколоть мир на враждующие лагеря.

Лорд Роберт Скидельски – историк, почетный профессор Университета Уорвик.

Ливия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739769

Гражданская война в Ливии не прекращается, сложной остается обстановка в Сирии, Йемене, Бахрейне. О причинах потрясений на Ближнем Востоке и о своем видении развития ситуации обозревателю «МН» рассказал известный востоковед, бывший премьер и министр иностранных дел России, а в недавнем прошлом еще и президент Торгово-промышленной палаты академик Евгений Примаков. Сейчас он руководит Центром ситуационного анализа в РАН и возглавляет дискуссионный клуб «Меркурий».

— Евгений Максимович, вы един­ственный из известных российских политиков, кто не говорил о происках внешних сил и заговорах на Ближнем Востоке, а сразу сказал, что «арабские революции» — следствие коррупции, безработицы, низких зарплат. В вашем распоряжении, что, секретные телеграммы были?

— Поскольку я не работаю в правительстве, то и доступа к секретным телеграммам не имею. Просто я занимаюсь Ближним Востоком уже давно. Основываюсь на своих знаниях, опыте, интуиции. Да и телевизионные компании давали подробную картину происходящего, интересно было смотреть арабскую «Аль-Джазиру», пусть она и заняла субъективную позицию. По этим кадрам было видно, что демонстранты не поднимали зеленых знамен и не выкрикивали исламских и антиимпериалистических лозунгов. Было ясно, что этот революционный порыв направлен против своих коррумпированных авторитарных режимов.

Парадоксально, но экономическая направленность этих требований не отрицает того факта, что жизнь в большинстве этих стран в последние десятилетия все-таки улучшилась.

— Неужели египтяне стали жить лучше?

— Гораздо! Несравненно лучше. Я впервые приехал на работу в Египет в 1965 году, тогда это была совершенно другая страна. То же и в Тунисе, и в Ливии. Но людей стали будоражить другие проблемы. С одной стороны, стремление к демократии, с другой — коррупция и длительность пребывания их руководителей у власти.

Так что вопреки оценкам многих аналитиков с завершением антиколониального периода революционный процесс не закончился. Ранее мы не видели особых сложностей в процессах модернизации в арабском мире, уделяли основное внимание проблеме исламизма. Эти оценки оказались не совсем верными. Во-первых, ислам не обязательно радикален, а среди организаций исламского толка немало умеренных. Во-вторых, не один только ислам сегодня правит бал на Ближнем Востоке. В регионе существуют и другие течения, которые имеют социально-политический характер. Не случайно все эти события начались с Туниса и Египта, одних из самых развитых арабских стран.

«Каддафи мечтал купить атомное оружие»

— А чего же ливийцам не хватало, если жизнь у них лучше стала?

— В статье The New York Times по поводу Ливии было очень здорово сказано, что не надо путать демократию с гражданской войной племен. Племена, которые хотят восстановить свое влияние и сбросить с руководящих позиций другие племена, не обязательно борются за демократию. Они лишь используют демократические лозунги для других целей. Я с этим мнением согласен. Понять то, что происходит в Ливии, можно только исходя из знания о том, как эта страна поделена племенами.

В прошлом в течение многих лет основной частью этой страны была провинция Киренаика, то есть восток Ливии. А вовсе не запад, где расположена столица Триполи. Выступления начались на востоке, да еще и в ряде случаев под старым флагом короля Идриса из династии Сенуситов. Именно этого короля в 1969 году сверг Каддафи со своими сторонниками. Это тоже показатель того, что против властей выступили некоторые племена. Конечно, это не оправдывает Муаммара Каддафи. Он много чего начудил и натворил в своей жизни.

— Он вообще-то вменяем?

— Я с ним много раз виделся. В смысле собеседника он вменяем. Но, посудите сами, придя к власти 42 года назад, он в 1969 году отправился к египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру с просьбой помочь купить у Советского Союза атомное оружие. Об этом писал Мухаммад Хейкал, один из самых осведомленных людей из окружения Насера. Вот вменяемость это или нет? Наверное, это дело относительное, хотя надо учитывать, что тогда Каддафи был молодым офицером, неожиданно ставшим во главе государства. Он всегда был склонен к позерству, мол, он «отец нации», таким он и остался.

Тем не менее за годы своего правления он во многом изменился, например, перестал поддерживать терроризм. И в этом сыграла свою роль Россия. В 1990-е годы я летал к нему по указанию президента Ельцина для того, чтобы договориться о ликвидации находившихся в Ливии лагерей для подготовки террористов.

— Они имели связи с Чечней? Почему вдруг Россия этим озабо­тилась?

— Очевидно, они ко всему имели отношение. Там было много арабских террористических организаций. Например, был там известный террорист Абу Нидаль. А вскоре после этого Каддафи выгнал его. Абу Нидаль обосновался в Ираке. Он при загадочных обстоятельствах вроде как покончил жизнь самоубийством в Багдаде.

— А какое дело Москве было до того же Абу Нидаля? Он же палестинец, им скорее израильтяне должны были интересоваться.

— Нас, конечно же, волновал международный терроризм. А некоторые из угроз имели отношение и к России. Каддафи тогда пошел навстречу некоторым нашим просьбам. Вскоре он начал налаживать отношения с Западом. В этом смысле интересна беспринципность западных компаний. Вы наверняка помните, что ради налаживания этих отношений Каддафи согласился на выплату компенсаций родственникам пассажиров того самолета, что был взорван над Шотландией. (Американский «Боинг-747» взорвался над местечком Локкерби в декабре 1988 года, погибло 270 человек. — «МН».) Но деньги-то на эти компенсации собрали ему западные нефтяные компании! Он им так и сказал: если хотите работать на ливийском рынке, так помогите собрать эти суммы. Они собрали и дали ему.

— Вы встречались и с лицами из окружения Каддафи. Например, с его министром иностранных дел Мусой Кусой, который бежал на днях на Запад. Что это за фигура?

— Муса Куса был моим коллегой. Возможно, он полетел в Лондон, чтобы установить перемирие, а потом решил попросить убежище для себя. Я его знаю с хорошей стороны. По моей просьбе он, в частности, многое сделал для урегулирования конфликта вокруг болгарских медсестер. (В 1999 году пятерых болгарских медсестер и палестинского врача в Ливии обвинили в умышленном заражении 426 детей ВИЧ. Их приговорили к расстрелу, но потом отпустили. — «МН».) Благодаря нашим усилиям ливийцы тогда создали арестованным медикам человеческие условия содержания в тюрьме и пустили к ним болгарского консула. Это все Муса Куса делал. За это посредничество я даже был отмечен болгарским правительством.

«Международная коалиция вышла за рамки мандата»

— Теперь все усилия Триполи по налаживанию отношений с Западом потерпели крах. Международная коалиция ведет войну с Ливией. Как вы расцениваете эту операцию?

— Эта операция выходит за рамки того мандата, который был получен по резолюции Совета Безопасности ООН. Ведь эту резолюцию не случайно поддержало даже большинство арабских государств. Они хотели исключить возможность использования Муаммаром Каддафи своей авиации для бомбардировок повстанцев. Надо было исключить жертвы среди мирных жителей. Но никто не давал международной коалиции права бомбить не только позиции противовоздушной обороны, но и наносить удары по солдатам Каддафи, по его армии. Это уже прямое вмешательство в гражданскую войну, в результате чего гибнут и мирные люди.

— Может, так и надо уже действовать?

— Еще неизвестно, к чему такие действия приведут. Неспроста американцы уже отошли от активного участия в этой операции, а руководство ею передали НАТО. Ведь неясно теперь, как из этой ситуации выйти. Бомбить Ливию до бесконечности нельзя, а наземная операция прямо запрещена вышеупомянутой резолюцией Совета Безопасности ООН, хотя этот документ далеко не идеален.

— Тогда, быть может, Москве надо было наложить вето на эту резолюцию?

— Резолюция, дающая международной коалиции право действовать в Ливии, была принята в те дни, когда войска Каддафи уже продвигались по востоку страны к городу Бенгази. Решение Совету Безопасности надо было принимать быстро. Однако, на мой взгляд, можно было бы еще поработать над этим документом. Можно было бы даже, добиваясь некоторых изменений, упомянуть о своем праве вето. Но до применения вето дело доводить все-таки не следовало.

— Разве великая держава Россия не вправе применять вето в Сов­безе ООН, если что-то вызывает сомнения?

— Величие наше не зависит от того, сколь часто мы применяем это свое право. На применении вето величие державы базироваться не может.

«Каддафи у власти не останется»

— И что же делать? По-вашему, Каддафи еще сможет остаться у власти?

— Нет, я считаю, что Каддафи так или иначе у власти не останется. Но ни американцы, ни их союзники, ни кто-то еще не заинтересован в том, чтобы погружать Ливию, как до этого Ирак, в хаос, выбраться из которого можно будет только через много лет.

— Тогда на кого вы бы посоветовали делать ставку в Ливии?

— На государственные структуры, но без Каддафи. Что касается повстанцев, то вряд ли они восторжествуют и сумеют контролировать всю страну. Пока преждевременно признавать их правительством всей Ливии, как это уже сделали Франция, Катар и некоторые другие государства.

— А почему нельзя сделать ставку на исламистов?

— На радикальных исламистов ставку делать нельзя, а умеренных я там не вижу. Это вам не египетские «Братья-мусульмане».

— На мой взгляд, египетская организация «Братья-мусульмане» вообще по ошибке продолжает оставаться в черном списке террористических организаций, который ФСБ России впервые составила еще восемь лет назад.

— Я разделяю эту точку зрения. «Братьев-мусульман» надо подталкивать к тому, чтобы они были все более умеренными.

«Некоторые международные силы хотят сделать Сирию более покладистой»

— Неспокойно сейчас и в других арабских странах, в той же Сирии. Вы хорошо знаете эту страну, ее лидера Башара Асада, были знакомы и с его отцом, прежним президентом Хафезом Асадом. Как там будут развиваться события?

— Там тоже есть недовольство и экономической ситуацией, и давно действующим чрезвычайным положением. Но это не выливается в недовольство большинства населения нынешним руководителем. К сожалению, не только западные, но и наши телевизионные компании пытаются представить это так. Президента там критикуют, но не требуют его ухода. А наше телевидение подчас показывает кадры из Сирии — мол, это антиправительственная демонстрация. А там отчетливо видно, что люди несут лозунги в поддержку Башара Асада и его портреты. В Дамаске прошло много демонстраций и за Асада. Я полагаю, что он вполне может устоять.

Но тут есть одно «но». Сам сирийский президент говорил о том, что к протестам в Сирии имеет отношение некий заговор извне. Есть этот заговор или нет — тут надо иметь факты, у меня таких фактов нет. Но в любом случае есть международные силы, которые хотят сделать Сирию более покладистой и оттянуть ее от Ирана. Эти силы, скажем, есть в США и в Израиле.

— А должна ли в таких условиях Россия поставлять Сирии оружие, например те же противокорабельные ракеты «Яхонт»? Контракт по ним давно подписан, но против сделки выступают израильтяне.

— Здесь надо принимать во внимание многие факторы. Надо учитывать наши отношения с США и Израилем. Но поскольку я не осведомлен о спецификации упомянутых вами ракет, то воздержусь от конкретного комментария. Одно могу сказать: Россия может поставлять в Сирию оборонительные вооружения, не запрещенные международными регламентациями.

«Россия могла бы усилить свое влияние»

— Новые политические силы во многих арабских странах, начиная с Египта и Туниса, вообще жалуются на то, что Россия запаздывает с налаживанием отношений с ними. Российская политика на Ближнем Востоке заслуживает этой критики?

— Нет, давайте не будем заниматься самобичеванием. Наш министр иностранных дел Сергей Лавров недавно был в том же Египте, встречался с новыми властями. У нас там работает посольство, у нас там умный посол Богданов. А вот раз вы заговорили об этом, то скажите мне сами, а что нам нужно еще делать?

— Налаживать более широкие контакты. Те же американцы действуют на Ближнем Востоке не только через МИД, а через десятки неправительственных организаций, благодаря которым в Вашингтоне знают всех новых лидеров в том же Египте. Россия такой активности не проявляет, у нас даже в советские времена с этим было лучше…

— С этим я могу согласиться. Но это же неправительственные организации. А если говорить о правительственной линии, то, как мне кажется, делается многое из того, что вообще можно сделать в этой ситуации.

— На что еще России следует обратить внимание при проведении своей политики в этом беспокойном регионе?

— Россия могла бы усилить свое влияние в четверке посредников, занимающихся ближневосточным урегулированием. Другим направлением деятельности могло бы стать то, о чем упомянули вы. Действительно, через общественные организации и научные структуры можно было бы попытаться усилить свое влияние в этих странах. Возьмите, к примеру, в Египте молодежную организацию под названием «Движение 6 апреля». Ну почему у нас нет с ней контактов? Ведь это же движение будущего, оно было основной силой во время демонстраций. По оценкам египетской печати, оно объединяет около 70 тыс. человек. Причем это люди, активно пользующиеся Интернетом, то есть это своего рода клуб. Или почему, в самом деле, с «Братьями-мусульманами» не поддерживать контакты? Тем более в Египте сейчас они наверняка будут легализованы. И во всем этом надо помнить о том, что у России есть свои интересы на Ближнем Востоке.

— А идея создания государства Палестина в нынешних обстоятельствах еще не потеряла своей актуальности?

— Наоборот, ее значение увеличивается. Нужно усилить внимание к урегулированию проблемы Палестины. А израильское руководство, как мне кажется, ведет себя контрпродуктивно в своих попытках во что бы то ни стало сохранить статус-кво.

— События на Ближнем Востоке будут развиваться в направлении к худшему или вы скорее оптимист?

— Ко всем этим событиям надо подходить дифференцированно. Посмотрим, например, как будет развиваться ситуация в Египте после выборов этой осенью. Или вот вопрос: пойдет ли на спад революционная волна в Аравии? Король Бахрейна, столкнувшись с волной демонстраций, получил помощь от своих соседей и партнеров по Совету сотрудничества арабских стран Персидского залива. Саудовская Аравия и Эмираты направили в Бахрейн полторы тысячи своих военных и полицейских. Во всяком случае, сейчас вряд ли такие события разовьются в Саудовской Аравии, а также вряд ли произойдет смена режима в Сирии.

— То есть события на Ближнем Востоке еще не предвестники, как уже поговаривают, того самого Страшного суда?

— Нет. Я отнюдь не призываю вас завернуться в простыню и ползти на кладбище. Елена Супонина.

Ливия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 7 апреля 2011 > № 316969