Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Ошибочка вышла: банки сами будут сообщать о неправильно заблокированных клиентах

Елена Гостева, редактор Банкир.Ру

Клиент банка, которому когда-то заблокировали счет за совершение подозрительных операций, но потом реабилитировали(сам банк, регулятор или межведомственная комиссия) больше не должен оправдываться перед другими банками и доказывать чистоту своих действий. Отныне сам банк, который ошибочно вписал клиента в «черный список», должен оповещать рынок, что произошла ошибка.

Российская банковская система вступила в новую фазу борьбы с преступными доходами. 30 мая президент России утвердил «Концепцию развития национальной системы противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». А с 14 июня отменено печально известное 550-е положение ЦБ, ссылаясь на которое банки повально блокировали счета малому и среднему бизнесу. На его место пришло новое положение, и оно в ряде мест даже более жесткое -№ 639-П.

Положение ЦБ №639-П подробно определяет порядок, сроки и объемы доведения до банков и небанковских финансовых организаций информации об отказах в совершении подозрительных операций, которые могут быть связаны с отмыванием преступных доходов или финансированием терроризма.

Раньше такого порядка в нормативных актах ЦБ не содержалось поэтому с информацией об отказниках и типичных случаях отказа постоянно возникали проблемы. Отсутствие нормативного документа о том, что и как должен объяснять клиенту банк, какие операции считать подозрительными, провоцировало большинство конфликтов между клиентами и банками.Кредитные организации и микрофинансовые компании учились мотивировать свои отказы буквально «на ходу».

Новое положение отменяет ранее действовавшее положение ЦБ № 550-П, которое определяло основы межведомственного взаимодействия Росфинмониторинга, ЦБ, банков и некредитных финансовых организаций(НФО).

Ключевыми отличиями нового положения являются четко прописанный порядок доведения информации до банков и небанковских финансовых институтов, требования к составу этой информации, говорит исполнительныйдиректор АКГ «Деловой профиль» Ксения Архипова.

Кроме того, положение ЦБ № 639-П предписывает доводить до сведения кредитных и некредитных финансовых организаций информацию об устранении оснований для этих отказов и расторжений, поячсняет юрист московского офиса международной юридической фирмы «Ильяшев и партнеры» Дмитрий Константинов.

Другим важным аспектом нового положения являются уточнения, связанные с формированием двухуровневой системы реабилитации клиентов, операции которых уже попали под действие антиотмывочного законодательства и были банками заморожены. Регулятор, являясь арбитром при возникновении споров между клиентом и банком, выносит решение, подтверждающее необходимость такой блокировки. Или, наоборот, принимает решение об устранении оснований, препятствующих проведению операции, напоминает Ксения Архипова. Межведомственная комиссия из представителей ЦБ и Росфинмониторинга, решающая спорные вопросы блокировки счетов, начала работать в апреле этого года. При этом процедура доведения информации о решении ЦБ и комиссии до банков и НФО появилась только сейчас – в новом положении.

Принятая президентом концепция и новое положение ЦБ должны ускорить предоставление информации об опровержении отказа на совершение банковских операций,отмечает управляющий партнер коллегии адвокатов «Старинский, Корчаго и партнеры» Владимир Старинский. По его словам, это сделано для защиты интересов клиента. Чтобы у тех, кому когда-то банк отказал, больше не возникало проблем в отношениях с другими финансовыми организациями. Теперь клиентам уже не нужно будет самостоятельно предоставлять доказательства своей чистоты. Объяснять, что для отказа в совершении банковских операций у банка, который когда-то заблокировал операции этого клиента, на самом деле не было оснований. Доносить информацию о реальном положении дел такого клиента до всего финансового сообщества – теперь обязанность банка, совершившего ошибку.

Но данное положение - лишь первый шаг к формированию эффективной системы контроля за соблюдением антиотмывочного законодательства и противодействия финансированию терроризма, считает Ксения Архипова. Сегодня банки в основном самостоятельно решают, какие операции считать подозрительными и часто перестраховываются, блокируя вполне легальные проводки. Поэтому ЦБ сейчас должен четко сформулировать признаки подозрительности операций и сделать эти признаки общедоступными, чтобы благонадежные клиенты заранее могли уведомлять банк о намерении совершить нетипичную сделку и избежать блокировки денежных средств, а также длительной процедуры последующей реабилитации, уверена Архипова.

Документ определяет сроки и объем такого информирования, что должно усложнить работу банков, полагает Владимир Старинский. А вот Дмитрий Константинов считает, что банкам нововведения регулятора работы не добавят, поскольку новые положения должны упростить работу с клиентами, которые ранее столкнулись с блокировкой операций или счетов по антиотмывочным основаниям в других банках.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 21 июня 2018 > № 2649269

Объем рынка краудфандинга в 2017 году составил 11.2 млрд руб., что почти в 2 раза больше, чем в 2016 году (6.2 млрд руб.), и в 7.5 раза больше, чем в 2015 году (1.5 млрд руб.). Как говорится в сообщении ЦБ, такие данные Банк России получил в результате мониторинга рынка краудфандинга, который проводится совместно с площадками, добровольно предоставляющими отчетность регулятору.

Сумма заключенных сделок P2P (выдача займов физическому лицу физическим лицом) выросла практически в два раза по сравнению с предыдущим периодом, достигнув 208.8 млн руб. Средняя сумма одного договора займа в 2017 году составила 8915 руб. Сохранилась тенденция к росту числа заемщиков (темп прироста - 129.1%), при этом на треть снизилось количество заимодавцев (34.9%).

P2B (выдача займов юридическому лицу или индивидуальному предпринимателю физическим лицом) - один из самых крупных и наиболее динамично развивающихся сегментов на рынке краудфандинга - в 2017 году показал устойчивый рост по всем оцениваемым показателям. Его объем достиг 1.55 млрд руб., что на 216.3% больше, чем в 2016 году. Средняя сумма сделки в 2017 году составила практически 300 тыс. руб. на одного человека, средняя сумма займа - чуть более 900 тыс. руб. одному юридическому лицу. В свою очередь объем портфеля займов в данном сегменте составил 1.15 млрд руб. (что на 234% больше, чем в 2016 году). Доля просроченной задолженности в портфеле займов P2B снизилась на 0.9 п.п. по сравнению с 2016 годом (с 8.7 до 7.8%).

Резкий скачок произошел в объемах сегмента B2B (выдача займов юридическому лицу / индивидуальному предпринимателю юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем), что было обусловлено присоединением к добровольной отчетности новой компании, сразу занявшей место самого крупного игрока на рынке B2B (с долей в 83.4% совокупного портфеля займов). Таким образом, объем данного сегмента за 2017 год с учетом показателей крупнейшей площадки составил 9.3 млрд руб., что на 81.5% больше, чем в 2016 году. В общей сложности в 2017 году было заключено 9442 B2B-договора.

В сегменте краудинвестинга (привлечение финансирования юридическим лицом в обмен на долю в уставном капитале, конвертируемые займы и т.д.), где инвесторами выступили в основном физические лица, произошло снижение объемов - до 153.2 млн руб., что на 168.4 млн руб. (52.4%) меньше, чем в 2016 году. Всего в 2017 году при помощи краудинвестинговых площадок были привлечены инвестиции в 19 компаний. Средняя сумма, направленная на финансирование одного проекта, составила 8.1 млн руб.

Краудфандинговый сектор Rewards (привлечение финансирования в проекты в обмен на нефинансовое вознаграждение) в 2017 году оставался традиционно стабильным. Было профинансировано 2.5 тыс. проектов, на реализацию которых привлечено почти 163 млн руб.. Средняя сумма, привлеченная на осуществление одного проекта, составила 53036 руб., а одного успешного проекта - 66485 руб.

Россия > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции > akm.ru, 21 июня 2018 > № 2648819

СОКРОВИЩНИЦА

РФ продала половину облигаций США; в какую кассу попали деньги?

Сокровищница - место хранения сокровищ. Царская сокровищница. Сосредоточение чего-нибудь очень ценного.

С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка.

Россия в апреле 2018 года продала ценных бумаг Казначейства США на $47,5 млрд. Об этом свидетельствуют данные, опубликованные Минфином США, сообщает РБК 17 июня.

В марте 2018 года России принадлежали ценные бумаги американского казначейства на общую сумму в $96,1 млрд. Однако, как следует из данных американского Минфина, уже в апреле объем сократился в два раза, достигнув $48,7 млрд.

Максимума вложения России в госдолг США достигали в октябре 2010 года — $176,3 млрд.

Статистика Минфина США отражает портфель американских госбумаг, принадлежащий резидентам России. К ним относятся не только денежные власти (Центробанк), но также и российские коммерческие банки. Разбивки по статусу таких держателей Минфин США не даёт.

Экспертные оценки

Анатолий Вассерман

Россия продала половину принадлежавших ей американских облигаций. К сожалению, пока нет возможности однозначно оценить это событие именно потому, что был такой прецедент, когда вывели из облигаций весьма значительную сумму (вдвое больше, чем сейчас — 100 миллиардов долларов) и через две недели вложили обратно.

Тут дело ещё и в самом механизме облигаций. Они выпускаются на определённый срок, и в течение этого срока их можно продавать на открытом рынке другим желающим. А когда срок облигаций исчерпан, они выкупаются сомой государственной сокровищницей Соединённых Государств Америки. У нас эту структуру принято называть казначейством, но дословный перевод именно «сокровищница» — treasury. Хотя реально эта сокровищница для погашения старых выпусков облигаций тут же выпускает новые, но графики выпуска-погашения не всегда совпадают, и может возникнуть разрыв. Ну, а чтобы понять, зачем вообще мы покупаем чужие бумаги, придётся вспомнить такое финансовое понятие — ликвидность. Вообще латинское слово «ликвидация» означает перевод в жидкую форму — так сказать, расплавление. Жидкость, как известно, может принять любую форму. Аналогично и с деньгами: в ликвидной форме можно в любой момент и очень быстро превратить имеющиеся на руках ценности в другой формат. Так вот, американские облигации долгое время считались одними из самых ликвидных видов финансовых ресурсов именно потому, что всегда на рынке было множество желающих приобрести эти облигации. Таким образом, любой, кто срочно нуждался в деньгах, мог часть имеющихся у него облигаций продать и получить быстрые деньги. Но, похоже, что как раз с ликвидностью американских облигаций чем дальше, тем больше проблем. Сейчас доходность по этим облигациям растёт буквально на глазах. Это значит, что казначейство выручает от продажи новых облигаций всё меньше и меньше денег. Соответственно, покупателей, желающих приобрести их, становится меньше. Приходится повышать доходы потенциальных покупателей, чтобы продать эти облигации. То есть эта самая ликвидность — возможность продать их быстро и без потерь — чем дальше, тем больше ставится под сомнение. Полагаю, что наше Министерство финансов учитывает в какой-то мере эту проблему и тоже постепенно старается заместить эти облигации чем-нибудь, что легче в нужный момент продать.

Сумма немалая, почти полсотни миллиардов долларов. Кому мы продали облигации? Об этом публичных сведений нет. Приходится гадать: кому мы могли продать, кто всё еще верит в бумаги американской сокровищницы?

Я полагаю, что, скорее всего, мы как раз воспользовались моментом официального выкупа очередной порции этих облигаций — и просто не стали на вырученные деньги покупать новые. То есть продали их, скорее всего, самим американцам, поскольку они не могут не выкупать свои облигации, иначе вся пирамида рухнет мгновенно. Вспомните, что случилось с государственными казначейскими облигациями РФ, когда в какой-то момент оказалось, что не удаётся их полностью выкупить. 17 августа 1998 года — до сих пор кошмарное воспоминание для всего русского бизнеса, да и для рядовых граждан тоже, потому что тогда пострадали все.

Ещё вопрос, а куда перевели вырученные деньги? ЦБ, правительство и большинство интернет-ресурсов молчат об этом, и только «Комсомольская правда» опубликовала некую разблюдовку. Если верить этому изданию, 5,4 млрд. долларов ушло на счета в других иностранных ЦБ, МВФ и Банка международных расчётов. На депозиты в коммерческих банках ЦБ отправил 26,6 млрд. долларов, доведя общую сумму почти до 70 млрд. долларов. Оставшиеся 17 млрд. долларов наш ЦБ инвестировал в ценные бумаги других зарубежных государств. Как резюмирует издание, «российской экономике не досталось ничего». И делает горький вывод, что на фоне стенаний о том, что в России нет денег и надо поэтому идти на непопулярные меры, которые 14 июня ввели наше общество в шок, финансовые власти инвестировать в родину по-прежнему не желают. Зададимся и мы вопросом: есть какой-то смысл в перекладывании из одного зарубежного кошелька в другой? Грубо говоря, подкармливали госдолг Америки, теперь подкармливаем «другие иностранные ЦБ, МВФ» и прочие организации.

Принято считать, что резервы банку нужны на непредвиденные случаи, именно поэтому их держат в ликвидной форме, то есть в форме, допускающей максимально быстрое преобразование в другие виды ресурсов. И в этом смысле какое-то количество резервов действительно необходимо держать за пределами нашего собственного хозяйства, поскольку деньги, вложенные в хозяйство, невозможно оттуда изъять быстро. Но, на мой взгляд и по мнению множества специалистов, резервы, накопленные российскими финансовыми властями — избыточны. То есть мы могли бы обойтись существенно меньшей суммой без риска для хозяйства. Насколько я могу судить, сам механизм формирования резервов в РФ сейчас таков, что они покрывают не только разнообразные текущие хозяйственные нужды, но и все долги коммерческих структур. То есть изначально было запланировано так, чтобы в любой момент можно было покрыть все наши коммерческие долги за рубежом, грубо говоря, выкупить эти долги. Теоретически это позволяет даже выкупить сами коммерческие структуры, сделавшие эти долги. Почему этой теоретической возможностью правительство не пользуется? Это уже другой вопрос, связанный, скорее всего, с искренней — хотя от этого не менее разрушительной — верой нашего экономического руководства в то, что государство всё заведомо делает хуже, чем частная инициатива. Развеивание этой веры — это уже отдельная проблема. Пока же имеющиеся у нас резервы достаточны даже на самый худший случай, на случай, если от всех наших хозяйствующих субъектов немедленно потребуют возврата всех долгов. Кстати, с чем-то подобным мы столкнулись в 2014 году, когда Запад резко сократил кредитование наших хозяйствующих субъектов и как раз подошёл срок погашения ранее взятых кредитов. Нынешний уровень наших запасов — это следствие, во-первых, эмиссионной политики, по которой деньги в оборот выпускаются только под валютные резервы, то есть под средства, вырученные за рубежом и изъятые из внутреннего оборота. Ну и, во-вторых, это следствие неразумных, на мой взгляд, экономических теорий. Но в рамках этих теорий ЦБ ведёт себя «разумно». Налицо «разумное» поведение в рамках безумных теорий.

Многие наблюдатели, комментируя ту новость, которую и мы с вами обсуждаем, говорят о том, что наши финансовые и политические власти были напуганы историей с Казахстаном. И просто боятся того, что наши деньги могут быть попросту конфискованы. Какие-то сигналы на этот счёт из минфина Соединённых Государств Америки поступали. Правда, потом были дезавуированы — но всё же поступали. То есть какая-то возможность конфискации или заморозки российских денег, вложенных в американские бумаги, обсуждалась. Это действительно серьёзное опасение, или наши финансовые власти настолько подчинены Федеральной резервной системе, что Набиуллина и Силуанов по факту могут не бояться того, что американцы с ними невежливо поступят — потому что являются служащими одной и той же глобальной финансовой команды?

Как показывает обширный опыт, и не только Казахстана, то, что вы носите футболки одного цвета, ещё не гарантирует, что вам не подставят ножку свои же. В этих кругах сбывается то, о чём, если не ошибаюсь, при Анне Иоанновне сказал Артемий Петрович Волынский, занимавший один из важнейших внутрироссийских постов кабинет-министра? «Нам, русским, хлеба не надобно. Мы друг друга едим и с того сыты бываем». Применительно к русским он, конечно, обобщил неправомерно, фактически такое поведение было характерно в тот момент только для узкого слоя верхушки. Поскольку сам Волынский входил именно в этот слой, то он отождествлял его со всей Россией. Но вот, скажем, в англосаксонской традиции такая практика считается вполне оправданной и даже высоко моральной. Не можешь действовать эффективно — ты никому уже и не нужен. Поэтому я думаю, что те же Набиуллина, Силуанов, Кудрин, в своё время складировавший все резервы страны за рубежом, вряд ли считают, что это делает их неприкасаемыми. Но, кроме того, если даже деньги самого Кудрина и не тронут, то деньги страны вполне могут съесть с большим аппетитом. В американской финансовой системе, чем дальше, тем больше арестов денег. И боюсь, что дальше будет ещё больше не потому, что американцы на кого-то злятся. А потому, что их собственная финансовая система выстроена в виде пирамиды. А пирамиды, как известно, нуждаются в непрерывной подпитке. Поэтому я всё-таки надеюсь, что наши денежные власти достаточно вменяемы, чтобы подстраховаться. Но замечу также, что из американской финансовой системы наши деньги выведены лишь в том количестве, какое заведомо не вызовет катастрофических потрясений. Потому что вся мировая система международной торговли столь сильно опирается на доллар, что одномоментное обесценивание доллара влечёт потрясение, нежелательное ни для кого. Особенно до тех пор, пока большая часть взаиморасчётов по торговле энергоносителями ведётся именно в долларах, а альтернативные системы взаиморасчётов пока только-только формируются, нам как стране, чьи внешние доходы примерно наполовину состоят из продажи энергоносителей, крайне нежелательно, чтобы доллар обесценился мгновенно. Поэтому, скорее всего, российские денежные власти и впредь, если и будут выводить деньги из доллара, то только в удобные для этого моменты, когда можно представить этот вывод просто как погашение очередного выпуска облигаций. И будут стараться не рекламировать свои действия.

Как можно доверять тем финансовым структурам, куда переведены по деньги, вырученные Россией от продажи части американских облигаций, памятуя о том, что американское право, в том числе и финансовое — экстерриториальное? Не так давно, например, швейцарские банки блокировали деньги «Газпрома», ссылаясь на волю Америки. Не может ли быть такого, что, если американцы захотят заблокировать, заморозить или даже конфисковать российские деньги, они достанут их и в иностранных ЦБ, и в МВФ, и в Банке международных расчётов, и в коммерческих банках?

Вся мировая финансовая система устроена так, что платежи в какой-то валюте отображаются на так называемых корреспондентских счетах в каких-нибудь банках той страны, что выпускают эту валюту. Соответственно, до тех пор, пока мы держим деньги в долларах, практически всё равно, куда эти доллары переведены. Они в любом случае будут доступны взору американских финансовых организаций. Но деньги в других валютах, естественно, окажутся вне американского контроля, и перехватить их американцам уже чисто технически не удастся. Они просто не будут знать, куда стрелять. Поэтому если эти деньги не просто выведены из американских ценных бумаг, а переведены из доллара в какие-то иные платёжные средства, то ничего плохого уже с ними не случится. Соответственно, если доллары остались долларами, то очень даже может случиться. Именно так.

США. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > zavtra.ru, 20 июня 2018 > № 2674250 Анатолий Вассерман

Встреча Дмитрия Медведева с председателем Счётной палаты Алексеем Кудриным.

На встрече, состоявшейся накануне, обсуждались вопросы организации взаимодействия Правительства и Счётной палаты по реализации Указа Президента о национальных целях и стратегических задачах развития России на период до 2024 года, а также результаты проверки исполнения федерального бюджета за 2017 год.

Из стенограммы:

Д.Медведев: Алексей Леонидович, во-первых, хочу пожелать Вам успеха в должности руководителя Счётной палаты. Традиционно Правительство активно взаимодействует со Счётной палатой как с очень важным контрольно-надзорным органом. Так было с Вашими предшественниками, надеюсь, что такой же режим работы сохранится и с Вашим участием. Тем более что поводов для взаимодействия очень много.

Я только что закончил заседание президиума Совета по национальным проектам. Национальные проекты в настоящий момент у нас в полной степени основаны на 204-м Указе Президента, то есть новом майском указе, где определены национальные цели развития и проекты, или приоритеты, которыми должны заниматься все, и прежде всего Правительство. Рассчитываю на то, что мы сможем и по этому направлению обеспечить нужный уровень взаимодействия, для того чтобы избежать каких-либо проблем. А если какие-либо сложности возникают – чтобы найти наиболее оптимальный способ их преодоления.

Ещё раз хотел бы выразить желание и решимость работать вместе со Счётной палатой в этом направлении.

А.Кудрин: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Действительно, Счётная палата по закону в том числе оценивает реализуемость и результативность выполнения стратегических целей и государственных программ. И здесь я тоже вижу хорошее поле для сотрудничества, объективной, беспристрастной оценки работы, выполнения основных показателей стратегий и государственных программ. Мы видим здесь определённый резерв, который можно использовать, для того чтобы нарастить как оценку, так и ответственность за выполнение определённых показателей, тех задач, которые поставлены Президентом. Мы можем помочь проводить те обследования, те проверки, которые покажут, что мешает в такой работе. Действительно, нацеливание на стратегические цели, на конечный результат – это одно из наших приоритетных направлений.

Конечно, мы хотим подвергнуть проверке цифровизацию и в значительной степени использовать цифровой финансовый аудит. Мы будем менять меры и подходы к проверкам, мы также будем исповедовать риск-ориентированный подход.

Борьба с коррупцией тоже записана в функциях Счётной палаты. Я сегодня в том числе хочу Вам доложить о результатах проверки отчёта исполнения бюджета 2017 года. Он в рамках подготовки очередного трёхлетнего бюджета должен быть рассмотрен Правительством. И буквально в эти дни мы разослали во все министерства результаты проверок, в том числе и соответствующие предписания. Могу сегодня сказать, что 138 документов направлено по каждому министерству и ведомству в Правительство. Мы хотели бы, чтобы до начала нового цикла проекта бюджета они были рассмотрены в установленном порядке, чтобы те замечания, те предложения, которые вынесены сотрудниками Счётной палаты, были учтены. Должен сказать, что это в том числе включает те шаги, которые связаны с административными какими-то нарушениями, и в этой связи мы тоже будем реагировать. Но в результате, я думаю, это поможет подготовить очередной трёхлетний бюджет более качественно.

Д.Медведев: Давайте этим и займёмся, тем более что уже на следующей неделе состоится комиссия по бюджетным проектировкам. Вы отлично сами знаете, как устроен бюджетный цикл. Надеюсь, что и Счётная палата действительно внесёт свою лепту в то, чтобы мы смогли подготовить качественный бюджет на ближайшую трёхлетку и посмотрели на итоги работы за предыдущий период.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > premier.gov.ru, 19 июня 2018 > № 2649091 Алексей Кудрин

Банки будут делиться информацией о киберугрозах

Анна Устинова

Ассоциация банков России, компания Bi.zone (дочерняя структура Сбербанка, представляет услуги в области кибербезопасности) и несколько финансовых организаций (в числе которых Сбербанк, Саровбизнесбанк и "Кубань Кредит") подписали трехсторонние соглашения о подключении к единой платформе для обмена данными о киберугрозах. Платформа представляет собой сервис, в котором участники делятся друг с другом информацией об инцидентах в области информационной безопасности. На этапе пилотного проекта, который продлится в течение трех месяцев, информацию в платформу будут поставлять Bi.zone и ПАО "МегаФон".

Президент Ассоциации банков России Георгий Лунтовский сообщил, что на текущем этапе уже 17 организаций согласились подключиться к единой платформе для обмена данными о киберугрозах. Сбербанк, Саровбизнесбанк и "Кубань Кредит" уже стали участниками информационного обмена. Еще с 20 организациями ведется работа.

Подписание соглашений создает основу для запуска пилотной версии платформы. Тестовый период будет действовать в течение трех месяцев. На этом этапе Bi.zone и "МегаФон" будут поставлять информацию в платформу, рассказал корреспонденту ComNews вице-президент Ассоциации банков России Алексей Войлуков. Bi.zone будет выступать в качестве технического провайдера сервиса.

"В дальнейшем информацию смогут подгружать любые участники информационного обмена. Информация от иных экспертов рынка, не являющихся участниками платформы, как правило, носит коммерческий характер. Но при наличии взаимного интереса всегда возможно найти точки соприкосновения и расширить источники информации для платформы", - добавил Алексей Войлуков.

По задумке, подключившись к платформе, финансовые организации получат доступ к актуальным данным по киберугрозам. Соответственно, это позволит компаниям эффективно защититься от самых последних угроз и предотвратить инциденты в области информационной безопасности.

Напомним, что в программе "Цифровая экономика РФ" существует направление "Информационная безопасность". По словам представителя Ассоциации банков России, включение проекта в программу будет зависеть в первую очередь от результатов пилотного периода. "Также в развитие указа президента РФ от 07.05.2018 №204 готовится новый паспорт федерального проекта "Информационная безопасность" - в рамках национального проекта "Цифровая экономика" - и план мероприятий, в который может быть включен проект платформы обмена данными Ассоциации банков России", - сказал Алексей Войлуков.

Алексей Войлуков рассказал ComNews, что инициаторами создания платформы являются кредитные организации - члены Ассоциации банков России. А решение о запуске платформы было принято на одном из заседаний комитета Ассоциации банков России по информационной безопасности.

Опрошенные ComNews банки не против присоединиться к проекту, но есть нюансы.

Заместитель директора департамента информационной безопасности банка "Открытие" Анатолий Брагин рассказал, что о необходимости создания централизованной межбанковской системы для обмена информацией о киберугрозах говорят довольно давно. "Многие центры реагирования на компьютерные инциденты (ЦЕРТ), как российские, так и международные, уже предлагают в той или иной степени такие услуги. В том числе ЦЕРТ при ЦБ (ФинЦЕРТ) также регулярно информирует банковское сообщество об угрозах. Пока такое информирование осуществляется в виде рассылок по электронной почте", - сказал Анатолий Брагин.

Представитель банка "Открытие" добавил, что на рынке есть и более развитые решения, позволяющие минимизировать время между выявлением угрозы и применением превентивных мер по их нейтрализации. Однако система, по его словам, должна обладать еще и достаточно полной и актуальной информацией.

В свою очередь, банк "Открытие" с самого начала участвовал в обсуждениях концепции данного решения. Потенциально банк готов подключиться к данной платформе, но требуется проработка вопроса интеграции.

Руководитель департамента информационной безопасности Тинькофф Банка Дмитрий Гадарь отметил, что проект банку интересен. Поэтому Тинькофф Банк планирует к нему присоединиться.

В пресс-службе Почта Банка считают создание базы данных для обмена информацией о киберугрозах между банками необходимой и своевременной мерой.

В пресс-службе ВТБ поделились информацией о том, что банк обменивается данными о киберугрозах через Центр мониторинга и реагирования на компьютерные атаки в кредитно-финансовой сфере Банка России (ФинЦЕРТ). "Подключение к другим платформам в настоящее время не планируется", - добавили в пресс-службе.

Компании, занимающиеся информационной безопасностью, по-разному отреагировали на новость о создании единой платформы для обмена информацией о киберинцидентах.

Генеральный директор ООО "Доктор Веб" Борис Шаров заявил, что компанию никто не приглашал присоединиться к проекту в качестве эксперта. Он обратил внимание на то, что участвующая в проекте компания Bi.zone является "дочкой" Сбербанка.

Технический директор Eset Russia Виталий Земских считает создание такой системы актуальным и своевременным. "Идея о создании такой платформы разрабатывалась последние лет пять. Сейчас есть уверенность в том, что сервис будет реализован максимально эффективно", - сказал Виталий Земских. В свою очередь, Eset готова приложить максимум усилий в содействии Bi.zone.

Консультант по информационной безопасности ГК InfoWatch Дмитрий Семенов полагает, что появление единой платформы киберугроз своевременно и будет способствовать повышению уровня компетенций среди ИБ-специалистов банковского сектора, улучшит скорость реагирования и качество устранения подобных инцидентов. Как следствие, снизит экономический ущерб от киберпреступлений для всего банковского сектора.

Директор Positive Technologies по методологии и стандартизации Дмитрий Кузнецов не стал удивляться тому, что банковский сектор одним из первых пришел к созданию такой системы. Это объясняется тем, что из всей критической инфраструктуры банковская система едва ли не в наибольшей степени заинтересована в подобной консолидации усилий по противодействию киберпреступникам. Свое мнение Дмитрий Кузнецов подкрепляет цифрами.

По данным Positive Technologies, в I квартале текущего года финансовая отрасль вошла в топ-5 наиболее атакуемых объектов. 64% кибератак были совершены в целях получения финансовой выгоды, остальные 36% - для получения информации, преимущественно учетных данных (например, от внутренних банковских систем) и банковской информации (например, сведений о личных счетах клиентов).

Аналитик ГК "Финам" Алексей Коренев считает создание такой системы необходимым и своевременным. Он объясняет это ростом киберпреступлений при развитии современных технологий. "Учитывая, что анонсированная платформа не просто объединяет в себе актуальную информацию о возможных киберугрозах, но и позволяет любому из участников оперативно дополнить базу данных, а также своевременно готовиться к атакам, зная априори возможные характеристики вредоносных программ, направление их действия или иные параметры, трудно переоценить ее потенциальный положительный эффект с учетом масштабирования", - отзывается аналитик "Финама".

Аналитик ИК "Фридом Финанс" Анастасия Соснова также придерживается мнения, что создание такой платформы является очень нужной и своевременной мерой. Анастасия Соснова ожидает, что платформа в конечном итоге должна повысить эффективность борьбы против кибератак, позволить вовремя выявлять их и координировать действия участников, а в дальнейшем и предотвращать попытки кибермошенничества.

Россия > СМИ, ИТ. Финансы, банки > comnews.ru, 19 июня 2018 > № 2647388

Работающие за рубежом кыргызские трудовые мигранты с начала года перечислили на родину более $700 млн. Об этом сообщил Национальный банк КР в понедельник.

«С начала года в республику поступили денежные переводы от мигрантов в размере $700,5 млн», - говорится в сообщении.

По данным главного финансового регулятора страны, это на $84,5 млн больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Нацбанк Кыргызстана отмечает, что около 95% поступающих в страну денежных средств приходятся на работающих в России соотечественников.

Напомним, за прошлый год кыргызские трудовые мигранты отправили домой около $2,4 млрд, $2,2 млрд из которых были направлены из Российской Федерации.

По информации государственного агентства по миграции КР, в настоящее время за рубежом на заработках временно находятся около 800 тыс. граждан республики. Более 600 тыс. из них трудятся в России и около 30-50 тыс. в Казахстане, остальные - в Турции, Южной Корее, странах Европы и США.

Кыргызстан. Турция. Казахстан. Россия > Миграция, виза, туризм. Финансы, банки > kyrtag.kg, 18 июня 2018 > № 2649724

Анастасия Долгалева: «Ошибки и несогласованность действий участников инвестиционного процесса могут обойтись ОАО «РЖД» очень дорого»

В июне Центру внутреннего контроля «Желдорконтроль» исполнилось 20 лет. За это время подразделение прошло серьёзный путь от зарождения идеи до реально функционирующей системы контроля, в которой заняты свыше 600 человек. О целях и задачах этого подразделения «Гудок» попросил рассказать руководителя Центра Анастасию Долгалёву.

– Что послужило причиной создания Центра?

– Впервые такая идея в Министерстве путей сообщения возникла в начале 90-х. Многие помнят то нелёгкое время: экономика страны в результате радикальных преобразований переживала не лучшие времена. И железнодорожный транспорт, как системообразующая отрасль, также испытывал определённые трудности, включая сферу контроля. Ведь в отрасли сконцентрировано огромное количество материально-технических, социальных, финансовых ресурсов, которыми надо управлять. Поэтому планы по созданию независимой контрольной вертикали витали в воздухе.

В 1991 году концепция централизации ревизорского аппарата и образования независимого контрольного подразделения была впервые реализована на Октябрьской железной дороге. Здесь на базе финансовой службы был открыт первый на сети центр по контролю за финансово-хозяйственной деятельностью дороги. А в 1995 году опыт его работы лёг в основу коллективного решения участников сетевого семинара по совершенствованию структуры и организации контрольно-ревизионной деятельности на железнодорожном транспорте – централизовать ревизорский аппарат на уровне финансовых служб дорог с созданием соответствующих центров. Следующим шагом был приказ министра путей сообщения в июне 1998 года об открытии государственного учреждения – Центра контроля и оказания аудиторских услуг МПС России. С созданием ОАО «РЖД» он был переименован в Центр «Желдорконтроль».

– За последние годы в результате реформирования отрасль претерпела существенные изменения. Как они повлияли на деятельность Центра, какие коррективы были внесены в работу?

– За эти годы Центр неоднократно претерпевал изменения, связанные с реформой. Будучи создан как государственное учреждение при МПС России и пройдя через смену нескольких организационно-правовых форм, сегодня Центр «Желдорконтроль» в статусе структурного подразделения ОАО «РЖД» стал эффективной вертикально интегрированной структурой, которая призвана защищать экономические интересы компании.

У нас сформировался коллектив высокопрофессиональных специалистов. Приведу несколько цифр. В Центре «Желдорконтроль» 71 сотрудник имеет аттестат профессионального бухгалтера, 32 – аттестат аудитора, 66 работников прошли обучение в Высшей транспортной бизнес-школе РУТ (МИИТ) по программам МВА, 11 человек имеют учёную степень. Немало сотрудников обучались в Корпоративном университете РЖД.

Центр с его кадровым потенциалом, накопленным опытом контрольной работы стал отправной точкой, базой для формирования ещё двух структур – Центра внутреннего аудита «Желдораудит» и Центра по организации противодействия коррупции, без которых уже невозможно представить действующую систему корпоративного управления холдинга. Центр «Желдорконтроль» имеет структурные подразделения на всей сети – от Дальнего Востока до Калининграда.

– Расскажите об основных направлениях деятельности Центра.

– Одно из ключевых направлений нашей работы – контроль доходов от основного вида деятельности ОАО «РЖД» – перевозок и предоставления услуг инфраструктуры. Денежные потоки поступают со всех дорог, аккумулируются и распределяются, чтобы компания могла осуществлять свою производственную деятельность, обновлять основные средства, внедрять современные технологии, осваивать новые инвестиционные проекты.

Во всём этом сложном механизме внутренний контроль за получением доходов от перевозочных видов деятельности является гарантом финансовой стабильности холдинга. По всей цепочке, начиная с работы станций до рассмотрения актуальности действующей нормативной базы, мы проводим контроль и анализ порядка и полноты взыскания причитающихся ОАО «РЖД» платежей. Устранение выявленных нарушений даёт положительный экономический эффект в будущем. Например, внесение изменений в нормативную базу по результатам проведённых Центром проверок в части расчёта провозного тарифа в обход высокоскоростных участков дало возможность рассчитывать провозные платежи по фактически возможному маршруту следования грузовых поездов – кратчайшему тарифному расстоянию. Это исключило недополучение причитающихся ОАО «РЖД» платежей.

Контроль выполнения инвестиционных проектов и планов капитального ремонта – другое важнейшее направление деятельности Центра, требующее большого спектра навыков и компетенций не только бухгалтеров, экономистов, финансистов, но и строителей.

Инвестиционная деятельность на железнодорожном транспорте – один из самых сложных бизнес-процессов. В процессе инвестирования задействована вся вертикаль корпоративного управления. Ошибки и несогласованность действий участников инвестиционного процесса на всех этапах – от планирования проекта, его утверждения, реализации и до ввода объектов в эксплуатацию – могут обойтись компании очень дорого.

Вопросы эффективного использования ограниченных ресурсов, соблюдения плановой и финансовой дисциплины в ходе инвестиционной деятельности, выполнения стоимостных показателей, своевременности и ритмичности ввода объектов, предотвращения возможных растрат и хищений при освоении средств требуют повышенного и постоянного внимания. Независимый внутренний контроль инвестиционных средств, направленных на строительство объектов, становится основой для улучшения финансовых показателей, повышения качества управленческих решений, получения целого ряда преимуществ.

В последнее время в деятельности Центра появилось новое направление. Речь идёт о закупочной деятельности компании, которая стала одной из значимых областей внимания внутреннего контроля. Поскольку сфера закупок – зона значительных финансовых, репутационных, коррупционных и иных рисков, она требует организации эффективного контроля. И если текущий контроль в этой сфере, включая мониторинг исполнения планов закупок, осуществляют подразделения центра организации закупочной деятельности, то последующий контроль над исполнением заключённых контрактов выполняет уже Центр «Желдорконтроль». Новые задачи потребовали внесения изменений в существующую структуру Центра, что и было сделано: в прошлом году в головной организации и региональных управлениях созданы подразделения по контролю закупочной деятельности.

Практика показала, что если при проведении конкурсной процедуры заказчиком и поставщиком могут быть соблюдены все установленные требования, то на стадии реализации уже подписанного договора допускаются различные нарушения, которые и выявляются нами в ходе проверок. К таким нарушениям относятся, например, манипуляции дополнительными соглашениями к подписанным договорам.

Ещё один аспект нашей деятельности – построение рациональной и эффективной системы управления дочерними и зависимыми обществами (ДЗО). Важная роль в этой системе отводится ревизионным комиссиям, члены которых должны обладать комплексными компетенциями в сфере методологии контроля, бухгалтерии, финансов, экономического анализа, юриспруденции. Ещё в 2005 году на совещании у главы ОАО «РЖД» было принято решение об участии в контроле ДЗО работников Центра через избрание их в состав ревизионной комиссии либо в качестве привлечённых специалистов. Сегодня проверочные мероприятия в ОАО «РЖД» проводятся при соблюдении требований законодательства, внутрикорпоративной нормативной базы, регламентирующей деятельность ревизионных комиссий ДЗО.

Так называемый риск-ориентированный подход, внедряемый в Центре, предполагает сокращение проверок при сохранении заданной результативности. Например, в течение прошлого года количество запланированных проверок было снижено на 10%. Мы настроены и дальше следовать этому принципу. Но сокращение контрольной нагрузки на проверяемые объекты предполагает увеличение объёма выборки проверяемых документов. Из этого следует необходимость максимального использования современных инструментов, таких как информационные системы, в том числе и при автоматизации внутреннего контроля. На сегодняшний день завершена опытная эксплуатация и внедряется автоматизированная информационная система проведения контроля и оценки рисков АС АВАКОР.

– Внутренний контроль – надёжный заслон на пути коррупции, неэффективности использования финансовых, материальных и других ресурсов компании. Каковы главные тенденции последних лет?

– При всей важности работы по выявлению нарушений или определению рисков мы делаем акцент не только на устранение нарушений и недостатков, но и на максимальное исключение условий для их повторяемости. В этой связи нельзя не отметить мощный импульс, который за последние два года мы придали мониторингу выполнения мероприятий, разработанных подразделениями компании по результатам проверок, выведя его на качественно новый уровень. Эта работа представляет собой непрерывный процесс, в ходе которого оценивается эффективность и своевременность мер, принимаемых руководителями предприятий и структурных подразделений по устранению выявленных нарушений. Так, по поручению генерального директора ОАО «РЖД» Олега Белозёрова с I квартала информация о фактах неисполнения планов мероприятий направляется Центром «Желдорконтроль» в Департамент экономики и учитывается при индивидуальной трудовой оценке руководителей подразделений для квартального премирования.

– Как Центр планирует свою работу?

– Планирование – один из основополагающих элементов деятельности Центра. Его сотрудники анализируют выявленные в предшествующие периоды нарушения и риски, результаты внутренних и внешних проверок, изменения структуры холдинга «РЖД» и другие риск-факторы. Формирование плана проверок при риск-ориентированном подходе к планированию производится в зависимости от оценки существующего уровня риска объектов контроля. В первую очередь включаются в план проверок подразделения компании с высоким уровнем риска. При составлении плана проверок учитываются решения совета директоров и правления ОАО «РЖД», поручения руководства компании. Такая практика планирования полностью себя оправдывает, позволяя оперативно реагировать на внутренние и внешние изменения. План проверок утверждается заместителем генерального директора – директором по внутреннему контролю и аудиту.

Основу Центра сегодня составляет коллектив сотрудников, преданных своему делу и компании. У нас есть понимание, что потребность в совершенствовании и повышении эффективности внутреннего контроля должна быть постоянной. Уверена, сотрудники Центра «Желдорконтроль» и впредь будут генераторами новых инициатив и идей в деле защиты интересов ОАО «РЖД».

Карен Агабабян

Россия > Транспорт. Финансы, банки > gudok.ru, 18 июня 2018 > № 2647949 Анастасия Долгалева

Правительство Бельгии выделило средства на обучение специалистов Чернобыльской АЭС

Согласно соглашению о сотрудничестве между Украиной и Бельгией на 2018 год на площадке Чернобыльской АЭС запланирована реализация программы по обращению с загрязненными трубами малого диаметра, разрабатываемой специально для ЧАЭС.

Глобальная техническая программа, реализуемая совместно компаниями «Tecnubel», «SCK•CEN» и «Tractebel» предполагает сбор экспертного опыта знаний бельгийских предприятий в этой области и выработку практических предложений.

Сотрудничество Чернобыльской АЭС с бельгийскими компаниями началось в 2016 году, когда в рамках Меморандума о техническом сотрудничестве с компанией Belgoprocess были проведены совместные работы в области управления качеством, выполнен анализ и подготовлен отчет по анализу рисков «Программы обращения с радиоактивными отходами на площадке ГСП «Чернобыльская АЭС». Тогда же специалисты ЧАЭС посетили компанию «BELGOPROCESS» для изучения практического опыта по внедрению системы управления качеством, методов управления рисками в сфере обращения с РАО. Эти работы были профинансированы Правительством Бельгии.

В 2017 году в дополнение к уже существующей программе Правительство Бельгии выделило средства для обучения специалистов ЧАЭС техническому обслуживанию и ремонту манипуляторов BROKK, которые используются на заводе по обращению с твердыми РАО. В сентябре 2017 года специалистами компании TECHNUBEL на площадке ЧАЭС для специалистов ЦОРО был проведен тренинг, включающий теоретическую и практическую части.

В 2018 году правительство Бельгии продолжило оказание поддержки Чернобыльской АЭС. Бельгийские специалисты, имеющие многолетний практический опыт и обширные знания по конкретным установкам, в настоящее врея проводят на площадке Чернобыльской АЭС специальное обучение по техническому обслуживанию манипуляторов с дистанционным управлением «BROKK 180: Экспертный уровень» и ремонту техники BROKK.

Также на сентябрь 2018 года запланировано недельное обучение по направлению «Техническое обслуживанию BROKK 330: Базовый уровень».

Украина. Бельгия > Электроэнергетика. Образование, наука. Финансы, банки > energyland.info, 14 июня 2018 > № 2650240

Это не борьба за рынки, это схватка за власть!

резюме: что произошло и почему

Михаил Хазин

До того момента, как Трамп отказался подписывать совместное коммюнике G7 можно было утешать себя мыслью, что «милые бранятся — только тешатся». Сейчас всем стало понятно, что дело серьезно, а потому, очень кратко, базовые тезисы, что произошло и почему

Первое. G7 создана как институт согласования валютной политики между базовыми странами «Западного» глобального проекта, в рамках развития Бреттон-Вудской системы после отказа США от «золотого стандарта» и их дефолта от 15 августа 1971 года.

Второе. Приход к власти Трампа в 2017 году стал результатом острой схватки внутри США элементов «Западного» глобального проекта и остатков элиты проекта «Капиталистического». Схватка эта приобрела политические масштабы после начала кризиса 2008 года, когда стало понятно, что ресурсы «Западного» проекта по стимулированию экономического роста в США и в мире исчерпаны и необходимо искать совершенно новые модели развития.

Третье. Сама схватка содержала в себе несколько знаковых этапов. Вначале транснациональная элита «Западного» проекта попыталась перехватить контроль над эмиссией мировой резервной валюты и потерпела первое за много десятилетий поражение в виде «дела Стросс-Кана». Затем Обама в середине 2014 года остановил эмиссионные процессы (после «дела Стросс-Кана» руководство ФРС стало значительно более чувствительно к мнению «Белого дома», чем до того), чем вызвал кризис ликвидности у крупнейших долларовых финансовых институтов. Затем промежуточные выборы 4 ноября 2016 года, закончившиеся феерической победой Республиканской партии, показали, что представители Капиталистического, индустриального проекта, могут прийти к власти в США легальным путём.

Четвёртое. Приход к власти представителя индустриализма и сторонника «справедливой» мировой торговли материальными ресурсами показывает, что у противников элиты «Западного» проекта в США нет никакой новой модели выхода из кризиса. Они хотят вернуться в прежние времена, не очень понимая масштаб негативных последствий такого перехода. Впрочем, нужно понимать, что элиты это волнует очень относительно, поскольку непосредственно их это просто не затронет, для них вопрос идёт только о власти.

Пятое. В отличие от США, государственный аппарат которых сохранял систему стратегического прогнозирования (в том числе за счёт национального контроля над ФРС и военной машины), страны Западной Европы такую систему уже давно полностью утратили и их управленческие и политические элиты находятся в парадигме «Западного» глобального проекта. Дело не только в том, что они боятся выступать против элиты этого проекта (они точно знают, что любой из них может быть ликвидирован как государственный или политический деятель в течение нескольких дней, если будет обнародована информация, которая хранится под контролем этой элиты), но и в том, что их образ мысли, представления о ценностях и о будущем полностью описывается в рамках базовой парадигмы «Западного» проекта. Или, по-другому, они не видят мир иначе как под контролем мировой финансовой элиты.

Шестое. Как следствие, они вступили с Трампом в жесточайшее противоречие, сравнимое с тем, в рамках которого была схватка «Красного» и «Западного» проектов во второй половине ХХ века. Это уже не борьба за рынки или торговый баланс, это схватка за власть! Поскольку победа Трампа означает разрушение всей экономической базы «Западного» проекта и, как следствие, уход всех региональных элит, связанных с этим проектом, с политической сцены! Лично Меркель, может быть и наплевать (хотя мы не знаем, нет ли у нее каких-нибудь скелетов в шкафу, из-за которых ее и посадить могут), но уж Макрону, Мэй и Трюдо точно не наплевать! Для них борьба с Трампом становится борьбой за собственное благополучие. Для самого Трампа и стоящих за ним элит ситуация симметричная.

Седьмое. Схватка на саммите G7 означает, что базовые институты «Западного» глобального проекта утрачивают даже свою тактическую эффективность (стратегически она уже утрачена, в связи с объективной невозможностью стимулировать экономический рост). Это в ближайшем будущем создаст ситуацию «полипроектности» (Капиталистический проект в США, «Западный», «Красный» проект в Китае, Исламский проект), что, с одной стороны, резко увеличит неопределенность в мире, с другой — создаст возможности для новых идей, пусть в начале и на региональном уровне.

Восьмое. Быстрое разрушение институтов управления мировой экономической системой (бреттон-вудских институтов) приведет к острой необходимости повышения самодостаточности региональных экономик. Для России это может создать как серьезные проблемы, так и стать источником быстрого экономического развития на ближайшие пару десятилетий.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > zavtra.ru, 13 июня 2018 > № 2644268 Михаил Хазин

ЛИКВИДАЦИЯ

Блокирован миллиард Вексельберга, Дерипаска передаёт Западу контроль над акциями

Ликвидация - прекращение деятельности какого-нибудь торгового предприятия, связанное с подведением финансовых итогов и распределением остающегося имущества. Ликвидация треста. Ликвидация банка. Уничтожение, прекращение существования кого-чего-нибудь. Ликвидация царского режима. Ликвидация кулачества как класса на основе сплошной коллективизации. Ликвидация неграмотности.

Д. Н. Ушаков. Толковый словарь русского языка.

4 июня швейцарские банки заблокировали на личных счетах председателя совета директоров группы компаний Renova Виктора Вексельберга около миллиарда франков (это больше миллиарда долларов).

Также 4 июня Олег Дерипаска обратился во франко-британский инвестиционный банк Rothschild с тем, чтобы этот банк занялся продажей западным бизнесменам части акций Дерипаски в принадлежащих ему компании En+, куда входит и «Русал» – а это, между прочим, практически вся алюминиевая промышленность России. Возникла потребность в таких действиях потому, что Дерипаска несколько недель назад получил прямое указание от министерства финансов США снизить свою долю акций на уровень, значительно меньший 50%. Как бы российский предприниматель Дерипаска взял под козырёк и активно выполняет распоряжение иностранного правительства, что автоматически превращает его «Русал», ГАЗ, «Евросибэнерго» в даже номинально не российские предприятия, а откровенно в западные.

При этом негражданин (или гражданин не только) России Дерипаска просит правительство Российской Федерации о помощи, о льготах. Например, о льготах на энергорынке и повышении энерготарифов для российского населения (!).

Напомним: «у нас нет олигархов, а есть социально-ответственные российские предприниматели». Сначала это гениальное определение запустил в оборот Дворкович, а потом повторил пресс-секретарь Песков.

Иллюстрация Майка Дэвиса.

Экспертные оценки

Александр Домрин

Утрата российских активов — очень больной вопрос для всех нас. Когда арестовывают, замораживают счета наших жирных котов (случай с Вексельбергом — не первый и не последний), когда выводят предприятия из юрисдикции РФ, радоваться тут нечему, потому что арестовывают активы, которые были украдены у нас, у граждан Российской Федерации. То есть это удар не просто по жирным котам, по олигархам — это удар по всем россиянам, у которых активы были украдены этими самыми олигархами.

Что касается юридической стороны вопроса. Навязанная России в 1993 году Конституция абсолютно колониальная. В 15-й статье, части четвёртой Конституции говорится, что в случае коллизии между международным правом и национальным приоритет у международного права. В США, например, это не так, и в Англии не так. А у кого это так — у такого рода стран, которым конституции были навязаны. У стран колониальных, у стран, которые потерпели сокрушительное геостратегическое поражение в XX веке. У Германии, например, Конституция 1948 года, у нас Конституция 1993-го, продавленная после распада великого Советского Союза, после расстрела российского парламента. То есть с точки зрения права, на самом деле, к швейцарцам и американцам не подкопаться. Нам наши геостратегические противники (или «партнёры», как их до сих пор непонятно почему называют в российском МИДе) говорят — «у вас есть собственная Конституция, вы её приняли, так вы её и соблюдайте».

Что касается персонажей, которые, с одной стороны, становятся гражданами чужих стран, свои активы размещают за пределами Российской Федерации, но у РФ просят санации их банков, поддержки их бизнеса, которые на самом деле России больше не принадлежат. Для этого случая у меня есть главный комментарий.

Какая разница между периодом 90-х, режимом Ельцина — и режимом 2000-ми? Режим Ельцина был ликвидационным режимом. Есть корова, корова называется Россия, и пришли звери — ликвидационный режим, — которые решили эту корову съесть. Это прямой символ того, что происходило в 90-е годы. Что происходит после прихода Путина — не сразу, кстати, но где-то начиная с 2004 года? Как я понимаю, была договорённость, что первый срок Путина будет третьим сроком Ельцина, когда нельзя было никого трогать — ни Волошина, ни Касьянова, ни прочих ельциноидных персонажей. Но позже, особенно в период богатый, период больших денег за нефтегазовые ресурсы, это был уже режим не ликвидационный, а оккупационный. Что значит — оккупационный? Оккупационный режим означает: зачем корову-то есть, зачем нужно её грызть, чтобы, доев, затем бежать куда-то в Лондон или в Израиль? Давайте будем её доить, она всё равно наша. Оккупационный режим предполагает некоторую форму заботы об этой стране и об этой корове.

Самое печальное, что сейчас происходит отказ даже от такой заботы, особенно после выборов. Были надежды (у меня не было, но у некоторой части российского населения были)на то, что будет новое правительство. Ничего нового мы так до сих и не видим, видим всё тех же на букву «м» — сплошное правительство «Медведев-Мутко». Мы видим, что оккупационный режим, который предполагал некоторую форму защиты народа и заботы о нём, опять перерождается в ликвидационный режим. Причём перерождается исключительно быстро. Посмотрите, выборы были всего лишь в марте — и что за процессы, которые происходят за последние два месяца? Преобразование, преображение, трансформация, возвращение режима оккупационного в режим ликвидационный.

О суверенитете и нейтралитете. Вексельбергу заблокировали миллиард такие швейцарские банки, как UBS, Credit Suisse и Julius Baer. Вспоминаются «17 мгновений весны», где показано, что швейцарские банки даже в годы Второй мировой войны продолжали оставаться формально и фактически независимыми. Сегодня по окрику из Штатов они совершают подобного рода действия — новые гитлеры опаснее прежних? Кстати, тут можно вспомнить и блокировку в Швейцарии средств «Газпрома» по запросу Нафтогаза. То есть в финансовой части международное право перестало действовать, а действует вашингтонский окрик?

Справедливо и совершенно правильно провести параллель со Второй мировой войной. Понятно, что «швейцарские гномы» в швейцарских банках в значительной степени обогатились за счёт тех стран, которые участвовали во Второй мировой войне, за счёт тех людей, которые вкладывали свои деньги в швейцарские банки и которые потом погибли из-за того, что происходило в Европе. Некоторые мои коллеги меня осуждают за то, что я говорю, что у нас сегодня не 5 июня 2018 года, а 21 июня 1941 года. С моей точки зрения, надо абсолютно всерьёз относиться к тому, что сейчас происходит. Пусть я буду «алармист», пусть я буду человеком, который более пессимистично смотрит на то, что сейчас происходит в Европе и мире, чем это на самом деле. Пусть я окажусь неправ — буду только счастлив. Но я говорю, что сегодня у нас 21 июня 1941 года. Что мы сейчас видим? Даже страны, которые оставались нейтральными в ходе Второй мировой войны (это не только Швейцария, а, например и Швеция), сейчас просто встали на сторону нашего геостратегического противника. Они действительно утратили собственный суверенитет, входят они в Евросоюз или не входят, как та же самая Швейцария. Они выступают единым фронтом — это самое главное — против нас, против России. Это должно кого-то насторожить или нет? Не только нас с вами, но и некоторых иных людей, которые находятся в Кремле?

Единственная надежда — это потенциальная нормализация отношений между Россией и США. Понятно, что без окрика из вашингтонского обкома европейцы никогда бы не пошли на такого рода мерзости в отношении России. Но надежды именно на нормализацию российско-американских отношений у меня не остаётся. Надежды в отношении нормализации отношений между Россией и Европой — никакой, потому что Европа не является суверенным актором, который сам что-то может делать.

Что касается «наших» олигархов и высших чиновников, совершенно понятно, что для глобалистской элиты (а глобалистская элита включает этих персонажей) нет такого понятия «Родина». Родина для глобалистской элиты, куда вписалась наша элитка — зелёная, по цвету доллара. Была надежда в 2000-х годах, что можно нуворишей несколько нагнуть, чтобы они что-то отщипывали от того, что украли и продолжают красть в России, в интересах россиян. Но те же самые «яйца Вексельберга» (яйца Фаберже, выкупленные Вексельбергом) уж настолько объёмный смысл имеют... Сейчас, в условиях ослабления России из-за давления Запада, эта россиянская элита показывает, что она не принадлежит России. Это становится всё более очевидно не только для экспертов, но и для рядовых россиян.

С юридической точки зрения, конечно, напрашивается вопрос. Если на Дерипаску было оказано такое давление, что он стал выполнять напрямую, откровенно и беззастенчиво приказ министерства финансов США, нужно было попрощаться с Дерипаской и национализировать его предприятия, которые играют огромную системообразующую роль в российском хозяйстве. Этого не было сделано. Так вот, этого нельзя было сделать юридически — или можно? Не было воли — или не было возможности?

Естественно, возможности были и остаются. Российское законодательство достаточно запутанное, его можно повернуть в любую сторону. Собственно, как оно и было применено в отношении Ходорковского. Меня всегда это, кстати, забавляло: почему только одного криминального олигарха в лице Ходорковского взяли за те нарушения, которые можно было найти и которые можно найти и сейчас у всех остальных? Возможность возврата государству активов Дерипаски, с точки зрения права — есть. Нет политической воли, особенно сейчас.

Почему меня это настораживает? Для того, чтобы Путин не повторил судьбу Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи, для того, чтобы он сохранил собственную жизнь, обеспечил безопасность свою и своей семьи, ему нужно сохранять страну под названием Россия. Если чувство самосохранения у президента России перестаёт работать, то неизбежны большие проблемы не только для него самого, но и для нашей страны. Почему же чувство самосохранения у президента России перестаёт работать? Мне это кажется крайне странным.

На это может быть и такой ответ — когда рушится страна, есть не только путь Хусейна, Каддафи и Милошевича, а есть и путь Горбачёва. И боюсь, что где-то в подкорке у нашей властвующей элиты пример Горбачёва тлеет маячком, а иногда даже разгорается ослепительным пламенем. Думаю, что эта аналогия совершенно справедливая. Путь Горбачёва… Кто его знает, может быть Ким Чен Ын пытается сейчас повторить этот путь? Не уверен, абсолютно не уверен. Но как один из вариантов ответа на вопрос — почему происходит неожиданная нормализация отношений между Америкой и КНДР? — вполне допускаю, что Ким Чен Ын может стать корейским Михаилом Сергеевичем. Ему это и несложно сделать — поначалу Запад будет рукоплескать. Но нынешнему президенту России повторить путь Горбачёва крайне сложно. Горбачёву нужно было совершить значительно меньше предательств для того, чтобы стать Горбачёвым, чтобы праздновать своё 80-летие в Лондоне, в Royal Albert Hall, а не в России, где его ненавидят. Какого же рода предательство потенциально нужно совершить нынешнему президенту, чтобы его приняли на Западе, чтобы горбачёвское предательство казалось просто шуткой? Будем надеяться, что этот антиутопический сценарий невероятен.

Пока что мы видим, что на фоне антизападной риторики происходит то, что происходит — с компаниями Дерипаски, с миллиардами Вексельберга, с налоговыми резидентствами подавляющего большинства других крупных олигархов. Всё это, наверное, и есть элементы вот той конструкции, по которой наша элитка рассчитывают на прощение от Запада? Вполне это допускаю, именно поэтому в самом начале нашего разговора сказал о том, что оккупационный режим возвращается в ситуацию ликвидационного. Это уже не дойка коровы, это отрезание кусков от коровы. А корова — это мы с вами.

Ну, конечно, Америка может к нам нормально относиться только тогда, когда Россия является банановой республикой, когда Россия является подстилкой у двери, о которую можно вытирать ноги и говорить — «какие же вы замечательные!» Или когда президент России (я имею в виду Ельцина), выступая в Конгрессе США в 1992 году, заявлял: «Боже, храни Америку!» И уже после того, как американцы зааплодировали стоя, что-то там пробубнил: «И, Боже, храни Россию». Только в этом случае Америка нас «простит». К этому нужно относиться совершенно спокойно, как к медицинскому факту. Когда мы не являемся банановой республикой, к нам относятся крайне негативно.

Власть, как мне кажется, держала удар в нулевые годы и в начале этого десятилетия. Нынешняя власть, нынешнее правительство — тем более нынешнее правительство Медведева-Мутко — этот удар держать перестаёт. Прощения не будет. Возможно только дальнейшее встраивание в глобалистскую элиту под руководством США, когда какие-то отдельные персонажи в лице «наших» олигархов или российского правительства будут прощены за то, что они были американскими шестёрками. Никому другому прощения не будет.

Россия. Швейцария. Весь мир > Финансы, банки > zavtra.ru, 13 июня 2018 > № 2644199 Александр Домрин

Евгений Хохлов, ПрограмБанк: «Наше решение позволяет банкам видеть, сочетание каких факторов уменьшает их потери и увеличивает прибыль»

Евгений Хохлов, генеральный директор компании «ПрограмБанк»

Беседовала: Елена Гостева, редактор Банкир.Ру

О том, как изменится жизнь банков с момента введения требований МСФО 9 и как кредитным организациям надо перенастраивать свои системы с 1 января 2019 года, порталу Bankir.Ru рассказал генеральный директор компании «ПрограмБанк» Евгений Хохлов.

— Что для банков означает переход на МСФО-9 и как вы, как вендор, готовите клиентов к этому переходу?

— Регулятор нашего финансового рынка в последнее время кидает очень много «гранат» в подведомственное ему болото. Тем более, что и границы этого болота существенно расширились за последнее время. Введен новый план счетов, активно внедряется стандарт отчетности XBRL.

При этом надо отметить, что собственно банковскому рынку в отчетности пока достается меньше новаций от регулятора. ЦБ пока экспериментирует на других участниках рынка: тот же стандарт отчетности XBRL обкатывается на страховщиках. Наша экономика больше зависит от банковского рынка, чем от тех же микрофинансовых организаций.

А вот введение требований МСФО 9 - инициатива ЦБ, которая однозначно касается банков, и нас, как производителей программного обеспечения.

При этом ситуация складывается забавная. Формально МСФО 9 – это требования отчетности, которые применимы ко всей индустрии финансового рынка. Однако банкиры ждут, когда какой-то большой банк, например, Сбербанк, уговорит ЦБ на применение какой-то своей методики расчета резервов, которая создана банком и исходит от банка, а не от регулятора. Но важно быть таким банком, который эту методику разработает и от которого ЦБ эту методику примет!

— А зачем это нужно банкам - продвигать свою методику?

— По оценке международных консалтеров, собственная методика банка, которую может принять ЦБ, позволит сократить уровень резервирования – совершенно корректно рассчитанный уровень - на 10%. У крупных банков резервы по кредитам составляют порядка десятков миллиардов рублей. Поэтому снижение нормы резервирования на 10% - это факт, знаете ли, из серии «нам есть за что бороться».

Поэтому МСФО 9 – одна из наиболее актуальных задач для наших клиентов. Проблема минимизации резервов – не только задача банков, это проблема и крупнейших страховых компаний и МФО.

В каждом сегменте финансового рынка у нас есть что предложить финансовому сообществу. Поэтому, возвращаясь к проблеме МСФО 9, я хотел бы поставить вопрос иначе – что мне, как ИТ-компании, будет с автоматизации этой отчетности?

— И чем, с вашей точки зрения, стандарт, задаваемый МСФО-9, интересен ИТ-бизнесу?

— Справедливая оценка активов интересна всем участникам финансового рынка. Стандарт МСФО 9 призывает их справедливо оценивать свои активы. Потому что неверная оценка – завышенная – создает банку проблемы в кризисных условиях. А мы-то с вами живем в условиях непрерывного кризиса.

Справедливая и прозрачная оценка риска – то, что нужно и банку, и его клиенту.

Для этого банку необходимо правильно оценить состояние как клиентской базы, так и других активов – ценных бумаг, векселей, производных инструментов.

Более того, оценка риска по МСФО 9 позволяет банку понять, что может влиять на будущую кредитную историю его клиентов. И он будет анализировать влияющие на риск параметры еще до того, как банк примет решение дать клиенту деньги.

В этом смысле для банка как никогда имеет смысл собирать нетривиальную информацию о клиенте! А наша задача – эту систему сбора и анализа создать и автоматизировать.

— Чем может помочь банку, например, база сведений о кредитных договорах, сроки исполнения которых уже истекли?

— Но вы же можете эту базу данных проанализировать, а результаты – обобщить! Почерпнуть из базы уже истекших договоров информацию о текущих тоже можно, если они пересекаются.

Например, информация о том, кто из этих клиентов знает английский язык – это знание что вам дает?

— Да практически ничего.

— Верно! На первый взгляд, практически ничего. Само по себе знание языка – малозначимый факт для оценки риска. Но если мы из всей базы заемщиков выделим молодых людей, до 30 лет, которые брали потребительский кредит, то мы поймем: в случае потери работы у молодежи до 30 лет, знающей английский язык, больше шансов быстро найти новую работу. То есть просрочка по кредиту в случае потери работы у такого заемщика будет минимальной.

Видите? Это хороший фактор для скоринга. Или приведу такой пример: вы – микрофинансовая компания, которая кредитует людей, физических лиц. Имеет ли для вас значение уровень мировых цен на алюминий?

— Правда, не знаю.

— Не имеет, конечно. Но если ваши заемщики работают на алюминиевом заводе, то при резком падении цен растет вероятность, что они потеряют работу. Вы должны это учитывать при расчете резервов.

Таких перекрестков во внешне ничем не связанных данных очень много. В мире вообще и в финансах в частности. Эти знания отнюдь не бесполезны, если вы умеете с ними работать. Сейчас мы думаем над созданием специализированного хранилища таких данных – как по уже истекшим кредитным договорам, так и по договорам текущим, находящимся у банка на обслуживании.

Работая с нашими клиентами – банками, мы уже сами видим, какие данные для банка важны, и какие из них не видны, если в работу не подключен фронт-офис. Например, мы проверяем для банка, не терял ли работу созаемщик - в том случае, если речь идет о выдаче большого и длинного кредита. Фронт-офис банка все равно собирает эти данные с клиента, они складываются, и потом поступают в массив информации о кредитах, который принято называть «кредитными кладбищами». И вот мы помогаем банкам видеть, при наличии каких факторов и – что важно – при каком сочетании этих факторов люди возвращают кредиты, а какие сочетания говорят о том, что этот человек будет, видимо, плохим клиентом.

Видно все – насколько аккуратно проводились платежи по кредитам, выставлял ли банк клиенту штрафы и пени, как они уплачивались, имела ли место реструктуризация.

— Вы можете назвать самый экзотический параметр, который вам приходилось встречать?

— Был у нас клиент – не банк, а ипотечная компания. И эта компания отслеживала такой фактор в отношении отказников – обращались ли потом за ипотечным кредитом родственники человека, которому было отказано в кредите. Ведь человеку не просто так отказали в кредите, были на то причины. А раз родственники начали пытаться взять кредит – это уже дополнительный минус. Такие пересечения – это потенциально проблемное место.

Есть и очень интересные сочетания факторов в скоринге. Например, если человек довольно молод, но уже состоит в браке, это плюс для одобрения кредита – он уже серьезный человек, у него есть семья. То есть его отношение к заемным средствам априори не будет разгильдяйским. А если человек постарше, но при этом у него есть несовершеннолетние дети – это уже минус для скоринга, так как у человека есть иждивенцы. Это очень хорошая иллюстрация того, что даже при анализе простых, на первый взгляд, вещей срабатывает именно сочетание этих простых факторов.

— Какую еще актуальную информацию можно почерпнуть из кредитных кладбищ?

— Вся статистика, все данные из так называемых кредитных кладбищ представлены в период действия договора. Как кредит живет по отношению к календарному времени – это никому не интересно. Кредит погашается в определенные периоды времени – и в периоды действия договора. И это хороший фактор.

Но вот резервы надо считать в понятиях календарного времени. Одно и то же количество плановых событий при одном и том же количестве договоров может в реальности означать очень разные вещи с точки зрения оценки будущих потерь. В итоге мы строим очень нестандартные модели.

У нас есть клиент – одна из крупнейших МФК, использующий методику, при которой события интерпретируются не столько по конкретным договорам, а рассматриваются, как один поток событий. То есть берутся все договора сразу и вычленяется то, что с ними произошло за сегодня – например, произошло 250 событий. Любых. Клиент погасил займ полностью, погасил частично, попросил рассрочку, вышел в дефолт. Компания стоит граф движения этих событий и по графу делает оценки.

За счет использования большого количества событий оценки получаются достаточно качественные, объективные, с понятными доверительными интервалами. А значит, и расчет резервов становится более объективным. Так считать – тоже можно.

— Возможна ли единая методика расчета резервов по МСФО 9 - для конкретного типа активов?

— На самом деле должен быть выбор из нескольких моделей, в которых можно учитывать как текущее состояние банка, так и его длинную историю.

И еще один момент. Для оценки разных типов активов стандарт предусматривает несколько разных типов методик расчета справедливой стоимости: по амортизированной стоимости (это кредиты и часть ценных бумаг), по справедливой стоимости через прибыль и убытки, по справедливой стоимости через прочие доходы и расходы. Но это – «крупными мазками». На самом деле даже в пределах одного типа активов приходится учитывать различные тонкости и особенности, что приводит к необходимости делать разные варианты моделей расчета справедливой стоимости.

Могу привести пример. Наш крупнейший клиент «Национальный клиринговый центр», обслуживающий расчеты на Московской бирже, работает с множеством видов активов: от «простых акций» до свопов на пару рубль/доллар. Так вот, только описание методики расчета справедливой стоимости по этим свопам – это 12 страниц текста и формул!

— А что делать небольшим банкам, которым тоже придется внедрять требования МСФО 9?

— Небольшие банки – это большинство банков нашей страны. Крупный банк может нанять аналитика – математика, который что-то посчитает руками, а вот малые банки себе такой роскоши позволить не могут. Поэтому им и надо делать автоматизацию всего процесса. Причем такую автоматизацию, которая сама проверит 10 моделей подсчета – и выберет оптимальную для этого банка модель по заданному критерию.

— И вы можете такую автоматизацию банкам предложить?

— Если модель написана – то, конечно, можем! Все нейросети и искусственный интеллект – это варианты прецедентного анализа, давно созданного в нашей стране. Программа, в основе которой лежит этот анализ, ловит на Московской бирже имитаторов сделок. И если в нашу систему, создаваемую для банков по учету требований МСФО 9, понадобится добавить прецедентный анализ, мы сможем это сделать.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что мы стараемся сделать такой инструментарий, который снял бы интеллектуальную часть работы с аналитика в банке. Пусть аналитик знает, где нужно поставить галочки, а программа сама рассчитывает ему ту или иную вероятность.

— Дорого ли для банка будет стоить такое ваше решение?

— Важно, что стандарты МСФО 9 вынуждают банки пересчитывать кредитный убыток и справедливую стоимость активов ежедневно. И российские стандарты тоже требуют ежедневного пересчета. Да еще и по нескольким моделям. Это достаточно серьезная расчетная нагрузка. Поэтому расчет резервов оптимально проводить на Хранилище.

Кроме того, можно загрузить в хранилище самые разные данные по кредитным договорам, о чем мы говорили выше.

К сожалению, чаше всего хранилище – это индивидуальное решение для каждого банка. Оно дорого как в самой своей реализации, так и в поддержке.

Год назад мы для решения этой задачи разработали тиражное хранилище – систему «ПрограмБанк. Отчетность». Разработали в первую очередь для регламентированной отчетности, но резервы по МСФО 9 для малых и средних банков – схожая задача.

«ПрограмБанк. Отчетность» - это тиражируемое прикладное хранилище банка. Хранилище с архитектурной, технологической точек зрения, но уже настроенное на готовую модель данных. Это позволяет тиражировать обслуживание такой системы. В результате стоимость приобретения и сопровождения «ПрограмБанк. Отчетность» значительно ниже, чем ценовые параметры для индивидуального Хранилища.

«ПрограмБанк. Отчетность» сейчас используют две категории банков. Во-первых, это наши клиенты, у которых в ИТ-ландшафте есть не только наши решения. Например, у банка есть отдельная система для работы с пластиковыми картами.

Во-вторых, банки, которые не используют нашу АБС. Они загружают в Хранилище данные из продуктов разных вендоров. Основная цель использования «ПрограмБанк. Отчетность» – снизить стоимость сопровождения.

«ПрограмБанк. Отчетность», по нашим оценкам, будет оптимальным решением для большинства российских банков. Там, где МСФО 9 является в первую очередь требованием регулятора, стоимость играет не последнюю роль в выборе решения.

— А для МФО такое решение подойдет?

— Подавляющее большинство микрофинансовых компаний – это микрокредитные организации, выдающие займы на срок меньше года. В этом случае Банк России позволяет использовать упрощенные методы расчета резервов.

Для микрокредитных организаций создание общей модели расчета резервов берут на себя СРО (саморегулируемые организации) в партнерстве с разработчиком. Большинство МКК имеют единственного бухгалтера. Им нужна готовая методика расчета резервов, которую они не должны обосновывать перед регулятором.

В настоящее время СРО «Единство» совместно с компанией «ПрограмБанк» разработали модель расчета резервов, согласованную с налоговым учетом. Сейчас идет процесс согласования и уточнения общей модели между СРО и ЦБ.

— Подведем итоги…

— Очевидно, будет три кластера наших решений для поддержки МСФО 9. Вариант «А» для МФО – стандартная модель, созданная совместно с СРО. Вариант «B» для небольших банков, где будут использоваться данные из АБС банка и тиражируемое хранилище. И третий вариант – «С», где для расчета резервов уже будут использоваться факты из фронт-офиса банка. Это позволит не только точнее рассчитать резервы, но и улучшить банковский скоринг.

Есть еще и вариант «D». Это индивидуальные решения для крупных организаций, таких, как упомянутый выше «Национальный клиринговый центр».

У таких организаций уже разработана собственная политика рисков, учитывающая специфику конкретного бизнеса. Это требует уже индивидуальной разработки на основе Хранилища, тиражным продуктом здесь не обойтись.

Для таких крупных финансовых организаций стоимость создания и сопровождения решения не является определяющим фактором.

— Когда вы ожидаете активный выход вашего предложения с тиражируемым хранилищем на рынок?

— В октябре, потому что требования МСФО 9 вступают в строй с 1 января 2019 года. Потому что к тому моменту банки поймут, сколько будут стоить нетиражируемые решения, созданные конкретно под одного клиента. И это будет очень дорого. Поэтому мы с нашими клиентами уже начали эту работу. И к октябрю у нас уже будут абсолютно отлаженные в аналитическом аспекте решения. То есть МФО уже у нас работают в решении «A», а с 1 января 2019 года большинство банков стартуют, используя решение «B». А дальше - жизнь покажет …

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bankir.ru, 13 июня 2018 > № 2641373 Евгений Хохлов

Заместитель Министра экономического развития Российской Федерации – руководитель Росреестра Виктория Абрамченко приняла участие в работе годового Общего собрания акционеров Сбербанка.

Президент Сбербанка Герман Греф выступил с докладом об итогах работы банка за 2017 год и перспективных направлениях его развития. В частности, он рассказал о результатах интеграции электронных сервисов Сбербанка с Росреестром и анонсировал планы по сокращению сроков регистрации права собственности на недвижимость до нескольких часов в рамках совместного проекта банка и ведомства.

Проект Росреестра и Сбербанка России по электронной регистрации прав в офисах банка реализуется с 2016 года. В рамках проекта в среднем по стране существенно сокращены сроки оказания госуслуги: если в феврале 2017 года регистрация проводилась за 7,2 рабочего дня, то в конце 2017 года – менее чем за 3 дня. Благодаря проекту граждане и представители бизнеса получают госуслугу без посещения Росреестра. Возможность зарегистрировать недвижимость, не выходя из офиса банка, сегодня доступна в более чем сотне городов России.

С момента запуска совместного проекта Росреестра и Сбербанка количество сделок превысило 300 тысяч. По состоянию на 1 июня 2018 года сервисом воспользовались более 600 тысяч человек.

Россия > Недвижимость, строительство. Финансы, банки > rosreestr.gov.ru, 8 июня 2018 > № 2705489

Интервью заместителя Министра финансов Алексея Моисеева агентству ТАСС

Моисеев Алексей Владимирович

Заместитель Министра

Расширение тарифного коридора базового тарифа по полисам обязательного страхования автогражданской ответственности (ОСАГО) на 20% как вверх, так и вниз, планируемое летом 2018 года, а также другие изменения в тарификации ОСАГО могут принести страховщикам дополнительные суммы сборов. О том, можно ли полностью либерализовать ОСАГО, в интервью ТАСС рассказал заместитель министра финансов Алексей Моисеев.

— Алексей Владимирович, ЦБ представил свой проект либерализации тарифа ОСАГО: тарифный коридор расширится на 20% вверх и вниз, будут уточнены коэффициенты по возрасту и стажу. У Минфина пару лет назад был свой, более радикальный вариант реформы: разделить полисы на три вида с лимитами 500 тыс., 1 млн, 2 млн рублей, ввести новые коэффициенты. Как относится Минфин к предложениям ЦБ? Коррелирует ли он с вашим вариантом?

— У нас общая стратегия, и она уже утверждена правительством — это "Стратегия развития страхового рынка". Поэтому разногласий между нами нет, и в целом вариант, предложенный Центральным банком, повторяет наши предложения. Еще на этапе обсуждения стратегии мы договаривались, что сначала проведем подготовку и решим все вопросы — с "Росгосстрахом", с законом о санации и так далее. Время настало, и Минфин сейчас стал двигаться в направлении либерализации. Центральный банк также идет в этом направлении.

— Будет ли Минфин настаивать на разделении полисов на три вида, на системе коэффициентов — за количество нарушений ПДД, за пьянство за рулем и т.д.? Может быть, делать другие дополнения к предложениям ЦБ?

— Законопроект, предложенный ЦБ, содержит не все аспекты, которые ранее предлагал Минфин. Но и это уже большой шаг вперед. Самое главное, что та работа, которая сейчас ведется, — это шаг в направлении полной либерализации ОСАГО. Как я уже говорил, все проблемы на этом рынке уйдут только тогда, когда он будет полностью либерализован.

— Почему нельзя перейти к полной либерализации рынка ОСАГО уже сегодня?

— Во-первых, есть обоснованные опасения, что появятся недобросовестные страховые компании, которые будут демпинговать. Во-вторых (и это главный вопрос), может получиться так, что для некоторых категорий людей ОСАГО окажется запредельно дорогим, даже бессмысленно дорогим. Я был поражен, когда в 90-е годы приехал учиться в США, купил себе машину условно за $1000 и с удивлением выяснил, что страховка на этот автомобиль будет стоить для меня $1300. $1000 — это ведь все, что у меня, студента, было. И оказалось, что даже больше этой суммы я должен заплатить за страховку. Такие эксцессы также существуют на полностью либерализованном рынке.

Важно, чтобы не получилось так, что отдельные категории людей не смогут позволить себе страховку только потому, что живут в регионе с высоким уровнем мошенничества, с высоким процентом случаев поддельных аварий с европротоколом и поддельных претензий. Страховые компании в ответ защищаются более высокими тарифами, снижают свои риски. Именно поэтому в свое время было принято решение о создании Единого агента, который по сути сам является страховой компанией. В случае полной либерализации есть риск, что по региональному признаку полис будет стоить в два или три раза дороже. Этого надо избежать, поэтому мы будем действовать поэтапно, осторожно, чтобы такого рода эксцессов у нас не было. Нужно постепенно приучать рынок к все большей свободе.

— Какой тогда будет следующий этап? Сейчас произошло расширение коридора на 20% и уточнение коэффициентов, что последует за этими мерами? И сколько всего этапов?

— У нас общая стратегия, и она уже утверждена правительством — это "Стратегия развития страхового рынка". Поэтому разногласий между нами нет, и в целом вариант, предложенный Центральным банком, повторяет наши предложения. Еще на этапе обсуждения стратегии мы договаривались, что сначала проведем подготовку и решим все вопросы — с "Росгосстрахом", с законом о санации и так далее. Время настало, и Минфин сейчас стал двигаться в направлении либерализации. Центральный банк также идет в этом направлении.

— Будет ли Минфин настаивать на разделении полисов на три вида, на системе коэффициентов — за количество нарушений ПДД, за пьянство за рулем и т.д.? Может быть, делать другие дополнения к предложениям ЦБ?

— Законопроект, предложенный ЦБ, содержит не все аспекты, которые ранее предлагал Минфин. Но и это уже большой шаг вперед. Самое главное, что та работа, которая сейчас ведется, — это шаг в направлении полной либерализации ОСАГО. Как я уже говорил, все проблемы на этом рынке уйдут только тогда, когда он будет полностью либерализован.

— Почему нельзя перейти к полной либерализации рынка ОСАГО уже сегодня?

— Во-первых, есть обоснованные опасения, что появятся недобросовестные страховые компании, которые будут демпинговать. Во-вторых (и это главный вопрос), может получиться так, что для некоторых категорий людей ОСАГО окажется запредельно дорогим, даже бессмысленно дорогим. Я был поражен, когда в 90-е годы приехал учиться в США, купил себе машину условно за $1000 и с удивлением выяснил, что страховка на этот автомобиль будет стоить для меня $1300. $1000 — это ведь все, что у меня, студента, было. И оказалось, что даже больше этой суммы я должен заплатить за страховку. Такие эксцессы также существуют на полностью либерализованном рынке.

Важно, чтобы не получилось так, что отдельные категории людей не смогут позволить себе страховку только потому, что живут в регионе с высоким уровнем мошенничества, с высоким процентом случаев поддельных аварий с европротоколом и поддельных претензий. Страховые компании в ответ защищаются более высокими тарифами, снижают свои риски. Именно поэтому в свое время было принято решение о создании Единого агента, который по сути сам является страховой компанией. В случае полной либерализации есть риск, что по региональному признаку полис будет стоить в два или три раза дороже. Этого надо избежать, поэтому мы будем действовать поэтапно, осторожно, чтобы такого рода эксцессов у нас не было. Нужно постепенно приучать рынок к все большей свободе.

— Какой тогда будет следующий этап? Сейчас произошло расширение коридора на 20% и уточнение коэффициентов, что последует за этими мерами? И сколько всего этапов?

— Следующий этап — это либерализация коэффициентов. В законопроекте ЦБ элементы либерализации коэффициентов уже заложены. Страховые компании, конечно, должны иметь большую свободу в определении коэффициентов исходя из собственной актуарной практики. Мы понимаем, что некоторые коэффициенты не имеют смысла, к примеру, справедливость применения коэффициента мощности не подтверждается практикой. МВД говорит нам, что нет никакой связи между мощностью автомобиля и количеством аварий. Этот коэффициент надо отменять. Еще один коэффициент, который мы предлагаем отменить, — это разделение по субъектам страны. Сегодня автомобиль можно зарегистрировать в любом регионе, и тогда в разделении просто нет смысла.

— Обозначенные меры уже включены в предложение ЦБ?

— Нет, по вопросам конкретных коэффициентов еще будет дискуссия с сообществом. Ситуация будет обсуждаться с ВСС, и их предложения, конечно же, будут учитываться. Но в целом надо уже отходить от фиксированных коэффициентов, можно оставить один-два. Активно обсуждается судьба коэффициента бонус-малус. Моя точка зрения — он нужен, но ведь есть и другие мнения, это тоже предмет дискуссии. Думаю, что в итоге мы выйдем на небольшой набор обязательных коэффициентов, наверное, их будет совсем мало. Остальные коэффициенты компании смогут использовать в известных рамках, оставаясь пока в пределах определенного коридора.

— Как должен выглядеть рынок, чтобы вы понимали, что переход к полной либерализации уже возможен? Когда, по вашим оценкам, этот переход может произойти?

— Это дорога, которую мы должны пройти шаг за шагом, и все зависит от того, насколько быстро сможем идти. Данный законопроект предусматривает отмену нескольких обязательных коэффициентов, в то же время мы введем пару добровольных коэффициентов, расширим коридор. Следующим шагом может быть их значительная либерализация. Также можно будет вернуться к идее трех типов полисов с разными лимитами выплат. Где-то год будем оценивать результаты работы первого этапа. Может быть, через два-три года после этого мы сможем либерализовать рынок. Надеюсь, что в 2023–2025 годах уже сможем выйти на полную либерализацию.

— Вопрос практического плана: что будет мотивировать компании при расширении коридора на 20% вниз и вверх снижать тариф?

— Конкуренция. Тот же фактор, который вынуждает некоторые банки предлагать клиентам более высокие ставки по депозитам. Есть компании, которые держат продукт, не определяя его как основной. Они могут выставить на него достаточно высокую цену, так как не нацелены на массовые продажи. Другие компании, которые расценивают ОСАГО как свой основной продукт, будут конкурировать и следить за тарифами, чтобы наращивать свою долю рынка. Ничего лучше рынка нет. Задача регулятора — сделать так, чтобы ему приходилось следить только за чистотой рынка, чтобы не было мошенничества, демпинга и так далее.

— Когда будет все же рассмотрен во втором чтении законопроект о страховании жилья? Он должен был рассматриваться в июне, но пока о нем ничего не слышно. В чем загвоздка?

— Основная загвоздка в том, что есть риск возникновения неравенства субъектов Российской Федерации. Например, один субъект будет субсидировать 90% тарифа, а другой — 0% тарифа. И граждане из разных субъектов окажутся в неравном положении. Второй аргумент против введения законопроекта основан на том, что фактически мы вынуждаем людей страховать жилье. Изначально у нас было поручение ввести обязательное страхование жилья. Наш вариант все же мягче. Вокруг законопроекта есть много популистских разговоров, есть и ряд технических юридических вопросов, которые необходимо решить. Я очень надеюсь, что мы все-таки доработаем этот вопрос. Сохраняется надежда, что законопроект будет рассмотрен в эту сессию: осталось еще полтора месяца до завершения работы Госдумы.

— Не пугает ли Минфин бурный рост рынка страхования жизни?

— Долгое время наш KPI в страховании не выполнялся только в одном сегменте — в части рынка страхования жизни. Поэтому мы рады, что он растет очень быстро. У страхования жизни есть целый ряд преимуществ, которые люди раньше не осознавали на фоне высоких ставок по банковским депозитам. Деньги, вложенные в страхование жизни, в отличие от депозитов, не делятся между супругами при разводе, не изымаются по суду и так далее. Еще плюс такого вложения средств — можно оформить налоговый вычет. Кроме этого, присутствует страховой элемент, то есть при потере трудоспособности у вас включается страховка. Конечно, за эти бонусы приходится платить более низкой ставкой. Но когда ставки по банковским вкладам значительно снизились и, соответственно, уменьшилась разница в ожидаемой доходности между страхованием жизни и депозитом, люди закономерно стали интересоваться альтернативными инструментами. Это очень хорошо, и Минфин эту тенденцию поддерживает. Я считаю, что низкий уровень страхования жизни был большой проблемой российского финансового рынка.

— Что дает рынку развитие страхования жизни?

— Международный опыт учит, что самый длинный источник инвестиций — это даже не пенсионные накопления, а рынок страхования жизни. Пенсионные фонды должны каждый год показывать доходность, страховые компании тоже, но у них иная доходность. Хотя мы и сняли с пенсионных фондов обязанность ежегодно показывать "плюс", каждый менеджер понимает, что он должен ежегодно приносить деньги клиенту и вынужден соревноваться с другими фондами. Клиенты страховой компании в меньшей степени нацелены на получение какого-то ежегодного процентного дохода.

Проблема только в том, что мы начинаем с очень низкого старта. До того момента, когда объемы этих длинных страховых денег станут значимыми в масштабах экономики, нам еще расти и расти. Пока объем этих денег в десятки раз меньше, чем сумма банковских депозитов или вложений в НПФ.

— В 2021 году рынок РФ откроется для филиалов иностранных компаний. Какие требования Минфин предлагает к ним ввести, как регулировать?

— У нас есть три вида таких компаний — полностью лицензированная компания, филиал и представительство. Несмотря на то что филиал и представительство ограничены в правах, они несут определенную регуляторную нагрузку и должны выполнять ряд требований. Это наше обязательство в рамках ВТО. Конкретные требования у нас пока не готовы, но надеемся завершить над ними работу к концу года. Это довольно тяжелый переговорный процесс.

Текст: Дарья Карамышева и Елена Петешова

Россия > Финансы, банки > minfin.gov.ru, 8 июня 2018 > № 2637697 Алексей Моисеев

Греф против «крутых парней» Центробанка

Глава Сбербанка на Международном финансовом конгрессе в Петербурге поспорил с Эльвирой Набиуллиной о жестком регулировании банковской системы

Глава Сбербанка призвал регулятор отказаться использовать одинаковый подход ко всем банкам. Председатель ЦБ ему ответила. Полемика произошла на Международном финансовом конгрессе в Петербурге.

Герман Греф: У нас в регуляторах сидят крутые парни, их огромное количество, и там собран очень большой интеллект. Они начали процесс ужесточения регулирования банковской сферы, и ничто их не остановит в том, чтобы они довели это до конца. Даже если мы и рынок будем плакать большими слезами, эта парадигма будет доведена до конца. Если вы меня спросите, какие угрозы существуют для российского банковского сектора, я вам скажу, что это самая главная угроза — если взятая ошибочная парадигма в регулировании будет доведена до конца.

Эльвира Набиуллина: Некоторое время назад у вас было более снисходительное отношение к жесткому регулированию. Вы благодарили жесткость банковского регулирования, находили, во всяком случае, в нем положительные моменты, что жесткость банковского регулирования спасает вас от конкуренции со стороны финтеха. Но, видимо, эту функцию банковское регулирование перестало играть.

Глава Сбербанка пояснил свои слова на примере залогового кредитования, которое ЦБ намерен ограничить. Нужно бороться со схемами, а не с инструментами, сказал Греф. Он сравнил политику регулятора с врачами, которые выдают одинаковые таблетки всей палате или даже больнице.

Эльвира Набиуллина ответила, что регулирование должно быть разумным и базироваться на партнерстве ЦБ и банков. «У нас в этом дефицит», — добавила глава Банка России.

Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 7 июня 2018 > № 2636393

Почему в стране бензиновый кризис

о совпадениях и реальных причинах

Так получилось, что история с чудесно воскресшим персонажем (имя которого я до того ни разу не слышал) затмило некоторые, куда более важные события, случившиеся в том числе, не побоюсь этого слова, на Санкт-Петербургском экономическом Форуме. Меня это, кстати, очень удивило: ну ладно западная пресса, которая многие годы делала вид, что нынешняя Украина вообще и ее пресса в частности — респектабельные явления. Но у нас-то никаких иллюзий не было, так что копья ломать. Это западные журналисты были в шоке, и то потому, что скрыть это дерьмо в очередной раз не удалось, так что пришлось изображать удивление. Но нам-то зачем? А теперь вернемся к главному моменту.

Итак, в стране бензиновый кризис. Почему?

Довольно подробно эта тема обсуждалась на Вести-24. Отметим, кстати, что у либерального лагеря есть своя версия, которую озвучил глава ФАС Артемьев: виновата Роснефть! Ну, это естественно, тут даже можно не удивляться, но я обращу внимание на описание ситуации с «налоговым маневром», которую описал Миша Делягин в упомянутой передаче.

Есть два варианта налогов на бензин. Либо высокий акциз и низкие пошлины на экспорт, либо — низкий акциз и высокие пошлины. Во втором случае цены на бензин в стране низкие и есть стимул для роста, но экспорт ограничен. В первом — цены высокие (поскольку большая часть стоимости бензина это как раз акциз), но зато стимулируется экспорт. И пресловутый «налоговый маневр» — это как раз переход от второго варианта к первому. Спрашивается зачем?

А очень просто. Вспомним, что я много раз писал про политику МВФ.

Его задача, обеспечить, чтобы Россия своими капиталами поддерживала ликвидность мировой долларовой системы. То есть — обеспечить максимальный отток капитала. Низкая цена на топливо — это поддержка национальной экономики, – если в ней все хорошо, то на фоне мирового спада капиталы пойдут в Россию, а не из нее. Значит, необходимо обеспечить у нас высокие цены на топливо. Ну и, заодно, пусть российский бензин сбивает мировые цены. И — правительство устраивает свой «налоговый маневр. Что из этого вышло? А вот что! Так что ничего личного, только бизнес.

Но может быть, это у меня такие злые и ничем не подтвержденные фантазии?

А вот тут маленький фрагмент пресловутого форума. Видный либерал Кудрин намекает, что для поддержания бюджета можно было бы изменить «цену отсечения», то есть увеличить долю нефтяных доходов, которая идет на поддержание экономики России, не вывозится из страны в виде долларов. Обратите внимание на реакцию главы МВФ Кристин Лагард:

Тут-то картина становится совершенно ясной и четкой.

Задача МВФ и находящихся под его контролем (с точки зрения определения финансовой и экономической политики) либералами становится четкой и ясной: Россия не должна оттягивать ресурсы от поддержки мировой долларовой системы, даже если это стоит для нее серьезных политических и репутационных потерь – в том числе в виде личного рейтинга Президента Путина – и приводит к затяжному экономическому спаду. Если кто-то из либералов (в нашем случае Кудрин) по локальным политическим причинам пытается только намекнуть, что можно бы от этой линии отступить, немедленно следует жесткий окрик.

И есть очень простой вывод, который из всего этого следует: нет у нас в стране проблем с бензином, инвестициями и кредитом. Все эти проблемы можно быстро и четко разрешить, но есть группа, которая (пока) определяет экономическую и финансовую политику, которая это делать не дает. В том числе потому что ее внутренние позиции сохраняются только за счет поддержки мировых финансистов, чью программу они, собственно, и реализуют.

И это не есть конспирология или пустые фантазии и приведенные выше ролики это внятно демонстрируют. Ну а более низкие функционеры либеральной команды, которые в политику не играют, делают проще, во всех бедах они винят врагов своей команды, что в свою очередь хорошо видно на примере Артемьева. Который не анализирует ошибки своих либеральных боссов, а просто перекладывает вину с больной головы на здоровую («Роснефть», кстати, чуть ли не единственная компания, которая за последние месяцы не увеличила экспорт бензина из России).

А результаты могут быть очень нехорошие. Сейчас правительство попытается подержать цены на бензин административными методами, а потом он просто исчезнет… И начнется коллапс, который очень быстро примет политические формы, как это было в конце 80-х годов (все помнят?) А в МВФ будут радостно потирать руки, поскольку, как понятно, это еще более ускорит отток капитала из России.

В общем, я считаю, что последняя неделя дала крайне много информации о том, что и как в реальности происходит в мире. Если, конечно, не отвлекаться на разный зайчиков, который умирают и оживают, как в известной песенке...

Михаил Хазин

Россия > Нефть, газ, уголь. Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > zavtra.ru, 6 июня 2018 > № 2634511 Михаил Хазин

Кайрат Келимбетов, управляющий Международным финансовым центром «Астана»: «Мы создали для бизнеса стран Евразии финансовую инфраструктуру мирового уровня»

Кайрат Келимбетов, управляющий Международным финансовым центром «Астана»

Беседовал: Николай Зайцев, корреспондент

Развитие Евразийского экономического союза, китайского инфраструктурного проекта «Пояс и Путь» требует наличия в евразийском регионе современного финансового центра. Такой проект реализуют в Астане – международный финансовый центр «Астана» (МФЦА) начал принимать резидентов в начале этого года.

30 апреля в Москве состоялась презентация МФЦА, созданного для привлечения “длинных” инвестиций не только в Казахстан, но и в экономику всего евразийского региона. Управляющий МФЦА Кайрат Келимбетов рассказал Банкир.ру, каким образом новый центр намерен привлекать инвесторов в экономику страны и региона.

— Как родилась идея создать финансовый центр в Астане и почему именно сейчас?

— Создать финансовый центр для всего евразийского региона в Астане президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил глобальному сообществу впервые еще в 2015 году. Создание МФЦА - это часть программы «100 конкретных шагов». Реформы, прописанные в этой программе, направлены в том числе на развитие экономики Казахстана и всего евразийского региона. МФЦА, с его английским правом и льготной налоговой средой, станет той финансовой экосистемой, которая решит задачу привлечения инвестиций в регион.

— Чем, по вашему мнению, Астана привлечет глобальных инвесторов?

— Для начала подчеркну, что здесь не идет речи о конкуренции с другими финансовыми центрами. У каждого финцентра есть своя ниша, наша – это постсоветское пространство.

Успех МФЦА я связываю с несколькими факторами. Во-первых, с тем, что до настоящего момента в регионе не было своего финансового центра. Во-вторых, сейчас в Евразии активно развиваются глобальные инфраструктурные и интеграционные проекты, здесь я говорю про китайскую инициативу «Пояс и Путь», а также про ЕАЭС. Эти проекты потребуют развитой финансовой инфраструктуры, которую мы и предоставим. Ближе нас - как физически, так и экономически - к этим проектам никого нет.

В-третьих, Казахстан проводит масштабную приватизацию крупнейших госактивов – AirAstana, Казатомпром, Казмунайгаз, КазакстанТемирЖолы, СамрукЭнерго, Казтелеком выйдут на IPO на бирже МФЦА. Думаю, сложно выбрать наиболее удачный момент для создания финцентра в Астане.

— Глобальную геополитическую ситуацию сегодня можно охарактеризовать как нестабильную – напряженность в отношениях между крупнейшими державами, обмен санкциями, выход США из ряда международных соглашений. Как такая сложная ситуация, сложившаяся в мире, может повлиять на развитие финансового центра в Астане?

— Я считаю, что любые ограничения всегда открывают новые возможности. Многие крупные российские компании, особенно занимающиеся трейдинговым бизнесом, имеют офисы в Европе – в Бельгии или Швейцарии, например. Но санкционная ситуация, конечно, не вселяет уверенности в инвесторов в безоблачном будущем их европейских подразделений. К тому же, затраты на их содержание со скачками курса постоянно растут. На наш взгляд, такие компании могли бы рассмотреть МФЦА как новый базис для своего трейдингового бизнеса в регионе Евразии, чему, опять же, будут способствовать принципы британского права, на основе которых у нас будут заключаться все сделки.

— Вы рассчитываете привлечь в Астану бизнес не только из стран ЕАЭС, но и из стран азиатского региона?

— Да, в первую очередь ждем инвесторов из стран ЕАЭС и Азии. Один из наших ключевых партнеров в Азии – Шанхайская биржа. Также мы нацелены на партнерство и с Фондом Шелкового пути, который аккумулирует огромный поток капитала – по оценкам Китая, это триллион долларов - направленный на этот проект. Участие в этой инициативе открывает как для нас, так и для инвесторов из России хороший доступ к ликвидности из Китая, что более чем актуально в условиях традиционно недешевых китайских кредитов, получаемых напрямую.

— Одно из важных направлений работы МФЦА – развитие новых финансовых технологий. Почему большое внимание уделяется развитию финтех-стартапов?

— Развитие новых финансовых технологий - очень важный для нас вопрос. Цифровизация всех сфер жизни и, в первую очередь, финансового сектора - это глобальный тренд, игнорировать который при создании столь крупной финансовой структуры просто невозможно. Но здесь очевидно, что нельзя просто брать и копировать чужие технологии, иначе мы окажемся в хвосте этого тренда. Нужно создавать свои новые финансовые технологии. Поэтому мы приняли решение создать центр компетенций новых финансовых технологий здесь, в Казахстане, и начать привлекать в Астану молодых предпринимателей, работающих в этом направлении. Я думаю, что с учетом выстроенной нами правовой системы защиты интеллектуальной, да и в принципе любой собственности, нам это скоро удастся.

Казахстан. ЕАЭС > Финансы, банки > bankir.ru, 4 июня 2018 > № 2630286 Кайрат Келимбетов

Кто выиграет от принятия закона о финансовом омбудсмене

В конце мая Госдума окончательно приняла закон «Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг», который вводит понятие финансового омбудсмена. В отличие от других омбудсменов его решения будут обязательны для исполнения финансовыми организациями. Правда, дела он сможет рассматривать лишь небольшие – те, где сумма претензий гражданина не превышает 500 тыс. рублей.

Борис Соловьев

Финансовый уполномоченный будет назначаться советом директоров Банка России по представлению председателя ЦБ, согласованному с президентом РФ, сроком на пять лет. Для обеспечения деятельности омбудсмена и его службы будет создан специальный фонд, который профинансируют ЦБ и финансовые организации, причем размер взносов последних будет пропорционален числу жалоб на них.

Решение уполномоченного можно оспорить в суде, но в случае его неисполнения в дело вступят судебные приставы. При этом из перечня дел, подведомственных новому омбудсмену, исключены вопросы, связанные с банками и рынком ценных бумаг. Но со следующего года финансовому омбудсмену будут «подчиняться» страховые компании, прежде всего в части решения вопросов по ОСАГО и КАСКО. С 2020 года под него попадут микрофинансовые организации, с 2021 года — кредитные потребительские кооперативы, ломбарды, кредитные организации, негосударственные пенсионные фонды.

Своим мнением о законе в интервью «Финансовой газете» делится депутат Госдумы пяти созывов, разработчик десятков законопроектов в области регулирования банков и финансового рынка, ныне финансовый омбудсмен на общественных началах, Павел Медведев.

– Как вы в целом оцениваете этот закон?

– Я считаю, что закон откровенно плохой, он не решает ту проблему, ради которой создавался. Президент РФ Владимир Путин неоднократно говорил, что такой закон нужен потому, что много закредитованных граждан и нужно создать систему, причем не судебную, которая слишком дорога, чтобы решать массовые проблемы, чтобы помочь этим закредитованным гражданам.

Принятый закон не дает возможности гражданам, у которых есть долги, обращаться к финансовому уполномоченному. К нему могут обращаться только те, кто имеет требования к финансовым организациям. И это совершенно обесценивает закон.

– Как вы считаете, почему закон принимался долгие 4 года?

– Сложно сказать… Если бы он принимался еще дольше, то было бы лучше!

– Сейчас финансовый омбудсмен будет заниматься только рассмотрением жалоб и проблем в области страхования автотранспортных средств. С чем, по вашему мнению, это связано?

– Закон и в этой области действовать не будет, потому что теперь выплаты по ОСАГО перешли из денежных в натуральную форму. Теперь споры будут возникать вокруг этой натуры, что совершенно не является специальностью финансового уполномоченного.

Я уже получаю жалобы на реализацию натурального ОСАГО, и, конечно, разобраться кто прав, а кто виноват, человек с финансовым, экономическим или юридическим образованием не может, поскольку в данном случае нужен механик.

– То есть вы считаете, что закон не поможет страховщикам избавиться от проблемы так называемых недобросовестных финансовых юристов, которые, якобы, отнимают у них прибыль?

– С этой проблемой вообще никто не сможет справиться. Просто потому, что сейчас ОСАГО абсолютно не рыночный продукт. Во всех учебниках написано, что если вы предлагаете какой-то нерыночный продукт, то готовьтесь к тому, что вам нужно будет доплатить до справедливой рыночной цены.

Нерыночный он, прежде всего, потому, что цена назначается сверху, как при советской власти, когда батон белого хлеба должен стоить 13 копеек, буханка черного – 16 копеек. Цена должна формироваться на рынке, а потребитель должен выбирать подходящий ему по соотношению цена–качество товар.

– Правильно ли, на ваш взгляд, что в закон не вошла возможность обращаться к омбудсмену с жалобами на услуги, оказанные на финансовом рынке, в частности, в отношении обманов клиентов и невыплат денег форекс-компаниями? Или Банк России самостоятельно справляется с этой проблемой?

– Нет, конечно, ЦБ с этим не справляется. Эта проблема иррациональна и, в общем-то, не финансовая. Что такое сейчас у нас рынок форекс – совершенно непонятно. В России есть официальный такой маленький, прирученный форексик, который честно не объясняет клиентам, что их ожидает. Но у этого направления клиентов очень мало. Официальный форекс является некой подножкой, чтобы клиента перебросить за рубеж в иностранную юрисдикцию. И основные трагедии случаются с заграничным форексом.

И с этим никто справиться не может. Полиция отчасти не в состоянии решать проблемы такого рода мошенничеств, отчасти не может – она более простыми вещами заниматься не хочет. А в данном случае, чтобы выловить форекс-мошенников, нужно сотрудничать с полицией зарубежных стран, что не очень просто.

– Вы продолжите свою деятельность как омбудсмен по банковскому сектору на общественных началах?

– Это очень сильно зависит от общественного мнения, от спроса на такую деятельность. Формально новый закон ни одну из моих функций не забрал. Он разрешает финансовому уполномоченному иметь дело с гражданами, у которых есть требования к банкам, тем самым забирает мизерную часть моей клиентуры. В последнее время жалобы кредиторов финансовых организаций практически исчезли.

Раньше были жалобы граждан, которые положили в банки слишком много денег и не получили выплат всей суммы после отзыва у банков лицензии. Были проблемы у граждан, которые работали с жуликоватыми банками и не попали в реестр вкладчиков. Сейчас же граждане перестали доверять банкам суммы больше чем 1,4 млн рублей, которые при крахе банка подлежат выплате через Агентство по страхованию вкладов. Надо отдать должное, что АСВ научилось решать проблемы и тех вкладчиков, которые не попали в реестр.

Поэтому законом создается организация, которая фактически не будет работать. Ей, прежде всего, надо будет создать огромный департамент отписок, потому что должники финансовых организаций будут писать финансовому уполномоченному о своих проблемах, а тот должен будет отвечать, что он не помогает заемщикам, потому что это не предусмотрено законом.

– С какими основными вопросами к вам как финансовому омбудсмену сейчас обращаются?

– Львиная доля – это обращения закредитованных граждан. Как правило, граждане просят помощи в реструктуризации кредитов. На втором месте – просьбы в отношении освобождения от накруток при выдаче кредитов. Чуть реже люди просят о консультациях – в этой связи хочется отметить, что принятый закон еще «замечателен» и тем, что запрещает финансовому уполномоченному давать консультации. Дальше идут с проблемами те, у кого деньги украли со счета.

К сожалению, в последние годы договориться о реструктуризации почти никогда не удается, поскольку практически у всех обращающихся за помощью несколько кредиторов и согласовать между ними действия практически невозможно. Кредиторами в основном являются банки, но в последнее время сильно растет доля микрофинансовых организаций. Они не соглашаются на реструктуризацию, потому что не верят, что другие кредиторы честно выполнят предварительные договоренности. Эти вопросы бы должен был решать не я, а «законный» омбудсмен, но ему это запрещено делать законом.

Если же кредитор один, что сейчас бывает довольно редко, то мне, как правило, удается с ним договориться о реструктуризации.

С украденными деньгами дело совсем плохо, потому что закон о платежной системе России плохой. Когда он готовился, я был депутатом Госдумы и всячески сопротивлялся его принятию в таком виде. В результате закон получился таким, что гражданин имеет очень мало шансов получить от банка украденные с карточки или со счета в банке деньги.

– Какой доле реально обратившимся к вам вы сейчас реально помогаете?

– Очень мало! Мы начинали с того, что больше 50% просьб удовлетворяли сразу, а оставшаяся половина состояла из жалоб на суды. То есть наша производительность была просто фантастической!

С самого начала огромная доля обращений была связана с помощью о реструктуризации. Но чем дальше, тем люди становятся все более и более закредитованными, и разруливать их проблемы стало очень сложно. Поэтому сейчас мы можем помочь только примерно 10 процентам обратившимся.

Россия > Финансы, банки. Транспорт > fingazeta.ru, 3 июня 2018 > № 2931598 Павел Медведев

Конец эпохи: у россиян отбирают сберкнижки

Что будет со сберкнижками россиян с 1 июня

Наталия Еремина

С 1 июня в России будут запрещены сберкнижки и депозитные сертификаты на предъявителя. Останутся только именные. При этом выданные до 1 июня депозитные сертификаты будут действовать до окончания срока. Поскольку сертификаты попадут под защиту АСВ, ставки по ним снизятся в два раза и будут как по вкладам, прогнозируют аналитики.

С 1 июня вступают в силу несколько поправок в законодательство, касающихся личных финансов россиян.

В частности, с начала лета будут запрещены сберкнижки и сберегательные сертификаты на предъявителя (ценные бумагт, подтверждающие сумму вклада физлица — «Газета.Ru»), то есть бумаги, в которых не указан их владелец.

Именные сберкнижки при этом останутся, и их можно будет и дальше использовать.

Как отмечал заместитель министра финансов Алексей Моисеев еще в январе, в России не осталось ни одной действующей сберкнижки на предъявителя.

При этом сберегательные сертификаты, кроме того, что теперь будут именные, будут также включены в систему страхования вкладов.

Сертификаты, выданные до вступления закона в силу, действуют до окончания оговоренного срока на условиях, на которых выдавались.

Кроме того, с 1 июня договор займа россиянам нужно будет заключать в письменной форме, если сумма превышает 10 тысяч рублей. Раньше письменная фиксация займа была необходима, если его размер минимум в десять раз превышал МРОТ. На данный момент МРОТ составляет 11 163 рубля.

Отмена сберкнижек и сберегательных сертификатов на предъявителя — один из способов борьбы с коррупцией.

«С точки зрения законодательства о противодействии коррупции, а также легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма сертификаты и сберегательные книжки на предъявителя имеют серьезные недостатки, поскольку позволяют идентифицировать только лицо, которому был выдан сертификат или сберегательная книжка, и предъявителя к погашению, но не иных лиц, участвующих в обороте», — говорится в пояснительной записке к проекту закона.

В документе отмечается, что известны случаи мошенничества, когда первоначальный владелец отчуждал сберегательный сертификат на предъявителя добросовестному приобретателю, а впоследствии заявлял о его утрате и добивался его недействительности в судебном порядке.

Это приводило к тому, что приобретатель лишался права на получение денег по сертификату.

Сберегательные сертификаты могут «стать источником формирования устойчивой части пассивов банков», заявляли ранее депутаты.

Согласно статистике Агентства по страхованию вкладов (АСВ), в первом квартале этого года размер средств населения в российских банках, размещенных в сберегательные сертификаты, вырос на 6% до 411 млрд рублей.

При этом на данный момент более 90% от всех выпущенных в России сертификатов приходится на Сбербанк.

Как прокомментировали «Газете.Ru» в Сбербанке, банк теперь прекращает продажу сберегательных сертификатов на предъявителя и их прием на ответственное хранение.

«Все остальные операции по таким сертификатам (оплата, выдача ранее принятого на хранение сертификата и другие операции) продолжат выполняться в полном объеме до тех пор, пока не останется ни одного выданного ранее неоплаченного сертификата. Погасить сертификат можно в большинстве офисов Сбербанка. В случае, если сертификат на руках, его можно погасить за один визит в банк. Если сертификат находится на хранении в Сбербанке, необходимо предварительно проинформировать банк о желании его погасить за три-пять дней до выдачи и также за один визит получить деньги», — отметили в банке.

Эксперты соглашаются с необходимостью отмены сберкнижек и депозитных сертификатов на предъявителя.

Можно сказать, что это избавление от «рудиментов» советского прошлого, где такие инструменты, учитывая максимальную прозрачность финансового сектора, считались вполне безопасными для применения, говорит директор ИК «Харитонов Капитал» Максим Харитонов.

Как поясняет валютный стратег ГК TeleTrade Александр Егоров, анонимные транзакции по любому легальному каналу давали ранее возможность обхода требований законодательства и вполне могли использоваться в преступных целях.

То, что сберегательные сертификаты наравне с банковскими вкладами попадут под страховую защиту АСВ, приведет к снижению процентного дохода по ним, прогнозируют эксперты.

«Как раз экономия банков на взносах и позволяла обеспечивать больший доход», — говорит Артем Деев, ведущий аналитик Amarkets.

Процентные ставки по сберегательным сертификатам сейчас составляют от 11,25% до 12,25% годовых. После того, как по ним будет предусмотрена страховка АСВ, ставки будут приближаться к 6-7% годовых, то есть к уровню ставок по вкладам, говорит аналитик Алор Брокер Алексей Антонов.

«В целом рынок сберегательных сертификатов сократится, так как другим кредитным организациям, кроме Сбербанка, не имеет смысла вкладываться в производство этой ценной бумаги, если она почти не отличается от вклада и если уже есть доминирующий игрок на этом рынке, положение которого близко к монопольному в силу исторических обстоятельств», — отмечает Алексей Антонов.

В свою очередь необходимость заключать договор займа в письменной форме при заимствовании свыше 10 тысяч рублей дает большую защиту от недобросовестного поведения должника в случае, если он откажется по каким-то причинам выплачивать по установленным срокам долг в полном размере, говорит гендиректор компании «Мани Фанни» Александр Шустов.

«Предполагается, что письменная форма договора займа — это все та же самая расписка, где указаны обязательства сторон, объем денежных средств, дата возврата и детали. При не очень грамотном оформлении расписки шансы вернуть такой долг даже с новыми поправками в законодательстве все равно будут минимальными», — резюмирует Александр Шустов.

Россия > Финансы, банки > gazeta.ru, 1 июня 2018 > № 2638942

Роман Петруца: в России много институтов развития — просто многие о них не знают

Директор Фонда развития промышленности побеседовал с главным редактором Business FM Ильей Копелевичем в кулуарах Петербургского экономического форума

Есть ли у невысокотехнологичных предприятий шанс получить финансирование Фонда развития промышленности и каким проектам приходится отказывать? На эти и другие вопросы ответил директор фонда Роман Петруца в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу в кулуарах Петербургского международного экономического форума, который прошел 24-26 мая.

Фонд функционирует в рамках министерства промышленности и торговли, является одним из самых серьезных инструментов поддержки промышленных проектов. По крайней мере, такие оценки я слышал в РСПП от предпринимателей и так далее. Это краткая преамбула. Самое главное, что делает фонд, — он дает гораздо более дешевые кредиты, чем они существуют на рынке. Естественно, дает не всем. Поэтому хотелось бы узнать — кому?

Роман Петруца: Промышленным предприятиям, кому еще?

Их много.

Роман Петруца: В нашем портфеле совершенно разные производства: есть и индивидуальные предприниматели, есть и крупные проекты. Но по нашей статистике, средний чек 250 проектов, профинансированных на сегодняшний день, чуть больше 200 млн рублей, сумма займов фонда. Бюджет проекта — менее полумиллиарда. Некоторое время назад, на рубеже 200-го проекта, мы сделали для самих себя некий анализ — посмотрели профиль клиента и получили очень важный статистический показатель, совершенно простой: 60% наших заемщиков входили в официальный реестр Федеральной налоговой службы субъектов малого и среднего предпринимательства.

Какие самые главные критерии? Кому вы должны давать деньги, кому должны помогать?

Роман Петруца: Наш профиль клиента — это уже стоящее на ногах предприятие, уже что-то производящее, имеющее достаточно стабильную выручку. Есть исключения, когда это создаваемый бизнес уже крупным предприятиям, решившим создать какую-то отдельную SPV (компания специального назначения — Business FM), и под поручительство этого крупного бизнеса дается заем. Но это устойчивый проект, это команда, которая понимает, что она собирается делать. И очень важный момент — что есть рынок сбыта того продукта, который собираются производить.

Опять же от коллег в РСПП я слышал, что они высоко оценивают сам механизм, что он очень нужный, но все равно никогда не закончатся дискуссии о том, кому в действительности нужно помогать более дешевым кредитом. Можно помогать тем, кто занимается импортозамещением, можно помогать тем, кто занимается цифровой революцией. А есть предложение помогать тем, у кого бизнес растет, неважно, в какой сфере они находятся — в наукоемкой, в простой, но если на рынке доказано, что они растут, и главным критерием сделать темпы роста — они растут и готовы брать деньги, чтобы развиваться еще больше — вот им и давать.

Роман Петруца: Это наш клиент совершенно точно.

Я перечислил опции, как может быть, а как в действительности?

Роман Петруца: В нашем мандате это финансирование проектов в целях импортозамещения или внедрения наилучших доступных технологий. Мы сейчас расширяем его на проекты в целях продвижения на экспорт, повышения производительности труда и цифровизации.

То есть все-таки в мандате заложены определенные направления, надо вписаться в них.

Роман Петруца: Да, безусловно.

А если я не импортозамещение — импортозамещением можно все что угодно назвать — и не цифровизация. Может, я просто лучше всех, очень эффективно делаю дверные ручки. Я научился делать такие дверные ручки, которые востребованы рынком, и мой бизнес может расти. Не пройдет?

Роман Петруца: Ничего сверхтехнологичного в производстве ручек нет.

Это как посмотреть.

Роман Петруца: Тут вопрос конкуренции. Если на российском рынке большая часть такой продукции — дверные ручки — импортируется...

Под дверной ручкой я, конечно, имею в виду нечто, что может быть интересно и идет на рынке, но не вписывается в указанное прокрустово ложе.

Роман Петруца: Я просто приведу очень простой пример, на языке для домохозяек, что в том числе можно считать импортозамещением. Один из наших проектов — кстати, здесь недалеко, мы сейчас в Петербурге находимся, в Ленобласти — это деревообрабатывающее производство, но глубокой переработки. До недавнего времени IKEA привозила сотнями тысяч простую мебель из Польши и Китая. Сейчас эта мебель производится в Ленинградской области, созданы рабочие места, платятся налоги. Я уверен, что стулья и табуретки не входят в планы импортозамещения Минпромторга, но кто поспорит, что импортозамещение в данном случае состоялось? Это наш клиент.

Подошло.

Роман Петруца: Подошло, совершенно точно. Мы профинансировали этот проект, но это простая вещь, как и дверная ручка, как вы привели. Но в то же время в нашем портфеле есть очень высокотехнологичный проект — это компания «Хевел», солнечные панели. Опять же в Петербурге, в центре города, есть производство ЦНИИ «Электроприбор» — роторные системы для нефтегазодобычи, роторные управляемые системы. Мы финансируем проекты из 20 промышленных ОКВЭДов (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности) Минпромторга, большая часть их из сферы машиностроения, несколько десятков проектов — это фарма, кстати, наверное, самый успешный проект на сегодняшний день в нашем портфеле.

По-моему, три или четыре года, как механизм запущен. Сколько ему лет?

Роман Петруца: Три года, как фонд профинансировал первый проект.

Результаты по этим компаниям однозначно положительные или...?

Роман Петруца: 250 проектов на сегодняшний день профинансированы. 50 из них уже запустили те производства, которые они нам приносили в качестве проекта, они перерезали красную ленточку. Есть и с нуля созданные заводы за три года, есть и проекты, где мы давали деньги на завершающую стадию производства, закупку последней линии. Вот результат.

Цель фонда — через некоторое время обеспечить возврат денег? Хотя полноценного возврата быть не может, потому что вы фактически субсидируете процентную ставку и не можете обеспечить полный возврат.

Роман Петруца: Я вас сейчас сильно удивлю. В том соглашении, которое у нас подписано с министерством промышленной торговли, есть целевые показатели. За счет займов фонда должны создаваться рабочие места, вкладываться инвестиции, платиться налоги в бюджет РФ. И есть еще один «замечательный» показатель — обеспечить возвратность выданных займов, там стоит 100%.

100% — это...?

Роман Петруца: Должны все вернуться и выдаться вновь другим проектам. И на сегодняшний день они возвращаются.

100% — это, как говорится, без процентов. Это основной...

Роман Петруца: Модель фонда предполагает, что первые три года заемщик не платит основной долг, а только ежеквартальный процент. Это еще одно преимущество, которое мы имеем относительно банковской системы. Редко какой банк откажется от платежей по основному долгу. Мы даем этот льготный период, даем заемщику нормально построить производство, даем вздохнуть, начать выпускать серийно ту продукцию, которую он заявлял, и с выручки от этой продукции уже платить нам основной долг. В этом году начинаются первые существенные возвраты основного долга. Вместе с процентами в этом году ожидаем 5 млрд рублей, а в 2019-м — более 15 млрд рублей.

Это как-то будет приводить к тому, что сама программа будет расширяться, что все больше и больше ресурсов будет для того, чтобы охватить большее количество предприятий?

Роман Петруца: Здесь очень важный момент — это количество проектов. Мы сейчас видим достаточно устойчивый спрос на продукт фонда, и он продолжается. Еженедельно мы получаем восемь-десять заявок на 1,5-2 млрд рублей от новых предприятий. Конверсия их в работу в дальнейшем — примерно 30-40%. Она зависит от того, насколько проект готов со стороны заявителя: есть ли у них бизнес-план, есть ли у них техническое задание, есть ли у них финансовая модель. Когда ты ввязываешься в пятилетний проект — а в проектном финансировании речь идет о серьезных инвестициях — понятно, что все эти документы должны быть проработаны. К сожалению, далеко не все заявители имеют в момент подачи заявки в фонд эти документы и уходят их готовить. Но 30-40% поступают к нам в работу. Раз в две недели экспертный совет рассматривает в среднем десять проектов, и 75% из них, по статистике за три года, получают одобрение.

Когда процентная ставка снизится? Ведь пока что механизм именно в том, что ставка льготная. Вроде инфляция низкая, политика ЦБ меняется. Тогда ваш фонд как инструмент развития будет уже не нужен?

Роман Петруца: Я думаю, к большому сожалению, если немножко абстрагироваться от того, что я директор этого фонда, было бы здорово, чтобы российская экономика позволяла привлекать инвестиционные деньги по низким ставкам. Да, сейчас есть тенденция к снижению этих ставок, но по-прежнему только для крупных предприятий кредитные ресурсы доступны под 6-8% годовых. Но, говоря про наши ставки, да, наша базовая программа предполагает финансирование под 5% годовых. Но у фонда шесть программ, и по половине из них у нас уже 1% годовых: по программе «Лизинг» — на все пять лет, по программам «Комплектующие» и «Конверсия» — 1% годовых на первые три года, на четвертый-пятый — 5% годовых. И даже по нашей базовой программе «Проекты развития» мы снизили ставку для тех проектов, которые нам приносят в качестве обеспечения банковскую гарантию, с 5% до 3% годовых. Мы готовы поделиться этими 2% с заемщиком, чтобы он отнес их в банк и предоставил нам высоколиквидное обеспечение. Это сильно упрощает процедуру экспертизы проекта, сильно облегчает принятие решения по этому проекту, потому что фонд, как я уже сказал, должен обеспечить 100-процентную возвратность всех выданных займов. Банк с гарантией — это идеальное обеспечение в нашем случае.

Какой проект вы назвали бы самым интересным, самым ярким, самым важным из тех, что были?

Роман Петруца: Я не буду такой проект называть. Знаете, 250 проектов уже на сегодняшний день профинансировано, одобрено больше 300 проектов, а число рассмотренных на экспертном совете приближается уже к цифре 500.

Спрошу про другое. Есть то предприятие, которому вы не смогли дать кредит по тем или иным причинам, но вы жалеете об этом?

Роман Петруца: Безусловно, есть. Это предприятия не нашего мандата. В России достаточное количество институтов развития — просто многие о них не знают, а их десятки. И я сейчас жалею о проектах из разряда венчурного финансирования, когда ребята приходят с горящими глазами, с уникальной идеей, с каким-то продвижением, с серьезным скачком в развитии инноваций, но они пока собой ничего не представляют. У них есть идея — и никаких основных средств, порой даже нет софинансирования на своей стороне. Это не наш мандат. Есть венчурные институты, есть венчурные фонды — мы им рекомендуем обратиться туда. Кстати, это очень важная часть, Фонд развития промышленности консультирует промышленные предприятия через консультационный центр по мерам поддержки не только фонда, а министерства промышленности и торговли, а их десятки. По мерам поддержки на достаточно верхнем уровне, но мы направляем в другие институты развития. Еще раз повторю, для венчурных проектов есть свои институты развития.

Спасибо.

Илья Копелевич

Россия > Приватизация, инвестиции. Финансы, банки > bfm.ru, 1 июня 2018 > № 2636388 Роман Петруца

Корней Биждов: «Нестабильность субсидирования тормозит агрострахование»

Президент Национального союза агростраховщиков Корней Биждов в интервью РБК Краснодар о последствиях введения единой субсидии, развитии индексного страхования на Кубани и спорах с Минсельхозом по защите сельхозпроизводителей

— Какие значимые перемены произошли, на ваш взгляд, в сфере агрострахования за последний год?

— К сожалению, кардинальных прорывов в отрасли не произошло. Особенно это касается сферы субсидирования агрострахования с господдержкой. Связано это с двумя ключевыми факторами прошедшего года. Первый фактор — это введение консолидированной субсидии. Если раньше субсидии на страхование сельхозотрасли прописывали отдельной строкой, и регионы, как правило, не имели права направлять их на другие виды господдержки, то сейчас регионы получили полное право субсидировать те виды производственной деятельности, которые они сами считают приоритетными.

Для региональных властей (в т.ч. для Краснодарского края) это хорошо: в соответствии с целевыми показателями появляется возможность маневрировать в вопросах финансирования, исходя из интересов субъекта федерации. Однако в то же время при таком раскладе страхование уходит на второй план, и о возможных ЧС природного характера и их влиянии на будущий урожай мало кто задумывается.

Второй фактор — это принятие нормативной базы по определению страховой стоимости. Это подзаконный акт, который выходит ежегодно и принимается он, как правило, не позже марта. В 2017 году был принят только в декабре. Это прямая недоработка федерального Минсельхоза: она тормозила даже те регионы, которые запланировали субсидирование агрострахования.

— В этом году удалось достичь какого-то прогресса в этом вопросе?

— Прорыва, как я уже говорил нет, но позитивные перемены заключаются уже в том, что в большинстве заинтересованных структур — Банк России, органы федеральной исполнительной власти, Госдума РФ, Совет Федерации, союзы аграриев — понимают ошибочность включения поддержки агрострахования в единую субсидию.

НСА выступил инициатором законодательных изменений в ФЗ-260 «О господдержке в сфере сельхозстрахования», предложив поправки, которые бы предоставили возможность выбора страховых программ и страховых продуктов как регионам, так и аграриям. На сегодняшний день закон этого не позволяет, так как в нем слишком жестко прописаны условия страхования с господдержкой. Мы согласовали основные изменения с Минсельхозом, Минфином и Банком России. Надеялись, что их примут уже этой весной, однако, скорее всего, их рассмотрят во время осенней сессии Госдумы.

Отмечу, что администрация Краснодарского края тоже понимает эту проблему. В апреле в Краснодаре состоялось совещание, на котором рассматривались вопросы страхового рынка Кубани. Речь шла и об агроростраховании, что закономерно: Краснодарский край — один из крупнейших сельскохозяйственных регионов России, инвестирующий в АПК миллиарды рублей.

В резолюции, принятой по итогам совещания, администрация Краснодарского края рекомендовала региональному министерству сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности рассмотреть возможность выделения господдержки сельхозстрахования из «единой» субсидии в отдельное направление. Или в качестве переходной меры придать этим расходам защищенный статус в рамках «единой» субсидии.

В целом, на наш взгляд, защита рисков сельхозпроизводителей — это даже не региональная задача, а федеральная. Это единственный вид субсидий, которому посвящен отдельный федеральный закон. Все остальные регулируются подзаконными актами. Мы неоднократно направляли свои предложения в Минсельхоз. В частности, мы предлагали изъять из единой субсидии поддержку агрострахования, либо придать этому направлению в рамках субсидии защищенный статус.

— Как повлияло на показатели 2017 года введение единой субсидии?

— Лучше всего об этом скажут цифры. Если в 2016 году объемы агрострахования с господдержкой составляли 8,5 млрд рублей, без господдержки — 1,2 млрд рублей, а в сумме — 9,7 млрд рублей, то в 2017 году — это только 3,9 млрд рублей. Из этой суммы страхование с господдержкой —2,4 млрд рублей.

В Краснодарском крае объем рынка агрострахования сократился на 81%. Если в 2016 году это было 1,6 млрд рублей, то в прошлом году — только 299,3 млн рублей, причем 287,9 млн рублей из этой суммы составила доля добровольного страхования агрорисков. На страхование с господдержкой пришлось всего 11,4 млн рублей.

НСА предупреждал, что такой подход с введением единой субсидии неизменно обрушит сферу агрострахования, потому что произошло еще и сокращения объема субсидий. Но это не главное. Главная сложность заключается в том, что этот вид поддержки поставили наряду с теми видами, которые напрямую относятся к производственной деятельности.

Допустим, органы АПК Кубани вынуждены выбирать между страхованием и, например, субсидированием племенного животноводства. Что они выберут? Очевидно, что второе. Потому что еще система штрафов существенно влияет на это решение, так как невыполнение показателей по производственной деятельности накладывает определенные взыскания на регион.

Вот эта картина четко показывает, к каким последствиям привела единая субсидия

— Можно ли сказать, что федеральные власти вас не слышат?

— Я так не скажу: проблемы сельхозстрахования реально находятся в центре внимания правительства России и Центрального Банка, который недавно выпустил консультативный доклад по анализу ситуации в сельхозстраховании. Серьезную исследовательскую работу в этом направлении провели Минфин и Минсельхоз. В конце марта в Минсельхозе РФ прошло специальное совещание по вопросам развития агрострахования с участием региональных органов власти, занимающихся вопросами агропромышленного комплекса, и страхового сообщества. Такое мероприятие прошло впервые за последний год.

Кроме того, вопрос агрострахования был первым на Совете Законодателей в Санкт-Петербурге, состоявшемся в конце апреля. Поэтому я не был бы таким категоричным.

— Вы активно популяризируете необходимость страхования среди сельхозпроизводителей. Стали ли больше аграрии интересоваться этим вопросом?

— Во-первых, мы обязаны это делать. Одно из функциональных назначений нашего союза — это информирование, разъяснительная работа с аграриями. Во-вторых, точно так же поступают агростраховые союзы во всем мире.

Замечу, что не только агрострахование — вообще никакой вид страхования не вызывает нигде в мире ажиотажного спроса.

Поэтому очень важна работа НСА в этом направлении, а также разъяснения аграриям — особенно в части порядка заключения договора, оформления документов, получения страховых выплат. Такая системная работа позволяет добиться прямого контакта с фермерами и знать их реальные потребности.

Мы точно понимаем, что у большинства крупных аграрных холдингов агрострахование является обязательным элементом их бизнеса. К примеру, в конце марта агрохолдинг «Кубань» получил 145 млн рублей в качестве страховых выплат за потерю части урожая.

— Насколько показательным или прецедентным можно назвать этот пример?

— Обычно такие новости сначала делают много шума среди аграриев, но затем они о них быстро забывают. К сожалению, подобные новости не часто находят освещение в СМИ, хотя прецедентов возникает немало. К примеру, в Липецкой области были крупные выплаты из-за вспышки африканской чумы свиней — там речь шла о единовременной выплате в 200 млн рублей. Были крупные выплаты сельхозпроизводителям после масштабного наводнения на Дальнем Востоке в 2013 году.

Когда страдают крупные хозяйства, особенно, когда речь идет о таких рисках, как АЧС — это, как ни странно, положительно влияет на отрасль агрострахования. Например, Союз свиноводов стал одним из наших союзников в продвижении вопроса о выведении агрострахования из единой субсидии. Такого же мнения придерживаются в Белгородской области.

Ситуации, аналогичные «Кубани», случаются довольно часто. Конечно, крупные выплаты мы всегда стараемся освещать. И это тоже один из способов убедить аграриев, что они реально защищены.

— Какие направления сейчас страхуются чаще всего?

— Падение в сфере агрострахования в прошлом году произошло только в растениеводстве, страхование животных осталось и даже немного приросло. Это произошло потому, что страхование сельхозживотных легче обслуживать — в части заключения договоров и затрат на оформление выплаты. Кроме того, резкий спрос на страхование начался после вспышек АЧС: у нас были регионы, в которых поголовье застрахованных сельхозживотных достигало 90% — например, Брянская и Тамбовская области.

Почему? Потому что там крупные аграрные холдинги, связанные, прежде всего, с выращиванием скота. И они, естественно, страхуют свои финансовые риски, так как без страховой защиты они не могут обслуживать свои кредиты. Но главное, что они сами понимают, что без надежной страховой защиты развивать инвестпроекты нельзя.

Несмотря на то, что 2017 году наиболее востребованным оказалось страхование животных, уверен, что растениеводство тоже не должно выпадать из поля страхового покрытия. В прошлом году был рекордный урожай, и все же в 32 регионах объявили локальные чрезвычайные ситуации из-за погодных условий, в связи с чем многие хозяйства оказались на грани разорения.

— Кубань станет пилотным регионом для внедрения индексного страхования АПК. Расскажите подробнее об этом проекте.

— Изменения в ФЗ-260, инициированные Национальным союзом агростраховщиков, как раз направлены на то, чтобы внедрить максимальное разнообразие страховых программ для аграриев. И одно из этих направлений — так называемое индексное страхование. Чем оно привлекательно для аграриев? Это минимальный подготовительный период для заключения договора и минимальные сроки возмещения страховых выплат.

Но там есть одна особенность. Методология этого вида страхования построена таким образом, что от сельхозпроизводителя требуются серьезные статистические данные. Причем, в этом случае обойтись статистикой за три года нельзя — должна быть история урожайности, если это индекс урожайности, а также история изменения климатических условий, если это индекс погоды.

В этом смысле Краснодарский край — очень благоприятный регион, поэтому его и выбрали для апробации этой программы. На Кубани развита система дистанционного зондирования, хорошо постановлена система прогнозирования, поэтому мы обязательно будем тестировать здесь индексное страхование.

Полагаю, что вторая половина 2019 год — это срок для того, чтобы запустить эту программу как пилотный проект.

— Какие прогнозы на 2018 год?

— В 2012- 2016 годах в Краснодарском крае было заключено более 3500 договоров по сельхозстрахованию. Страховые выплаты аграриям составили почти 3 млрд рублей. В 2017 году премии были всего лишь 287 млн рублей, при этом выплаты составили 236 млн рублей. 52% — выплаты по атмосферной засухе, 21% — выплаты в связи с заморозками.

На основании данных НСА и Центра «Антистихия» мы провели ранжирование регионов, и Краснодарский край в этом году попал во вторую группу риска по ЧС для АПК. Этот рейтинг составляется, исходя из трех основных факторов риска, — наличие ЧС в прошлом году, вероятность ЧС в текущем году и размер страховых выплат. Потом мы отправляем эти прогнозы в региональные минсельхозы.

В Краснодарском крае присутствуют два фактора из трех. В Ростовской области и на Ставрополье — три из трех, поэтому они попали в первую группу. По данным на февраль, наиболее проблемные зоны в Краснодарском крае — это Тимашевский, Выселковский и Тихорецкий районы — здесь состояние озимых вызывало серьезную озабоченность, но это не означает, что будет катастрофа — в течение вегетационного периода ситуация может измениться.

В целом, каких-то серьезных чрезвычайных ситуаций пока не прогнозируется, но я напомню, что локальные чрезвычайные ситуации в 2017 году объявлялись в 32 регионах. Например, сильный град, который не затронул территорию всего региона, но одновременно стал катастрофическим для конкретного сельхозпроизводителя, как это было на Ставрополье.

Россия. ЮФО > Агропром. Финансы, банки > zol.ru, 1 июня 2018 > № 2629896 Корней Биждов

« Жертв нет? Разбирайтесь сами!»

Ольга Кучерова

С 1 июня вступают в силу новые условия оформления ДТП по европротоколу, облегчающие жизнь сотрудникам дорожной инспекции — они смогут еще чаще отказываться от выезда на место происшествия.

Сотрудники ГИБДД уже давно пытаются отказаться от выездов на дорожные аварии, где пострадало только «железо». Похоже, их мечта начинает сбываться: с 1 июня 2018 года вступают в силу новые правила оформления ДТП по европротоколу, еще более облегчающие жизнь сотрудникам дорожной инспекции. А пострадавшим автомобилистам?

ДТП без гаишника

Доля водителей, оформляющих ДТП в упрощенной форме, то есть без вызова сотрудников ГИБДД, постоянно растет: в 2015 году европротокол применялся в четверти случаев, в 2016 году — в 30%, в 2017-м — 33%. Но дело, скорее всего, не столько в нежелании автовладельцев часами дожидаться гаишника посреди дороги, перегораживая проезжую часть, сколько в нежелании самих гаишников заниматься этой «мелочевкой».

Еще в ноябре 2016 года СМИ писали, что глава МВД Владимир Колокольцев подготовил внутренний приказ по ведомству, согласно которому водители и страховщики при мелких авариях обязаны разбираться сами, без участия полицейских. Официально об этом объявлено не было, но по факту так оно и происходит: при звонке в ГИБДД участники аварии чаще всего слышат: «Жертвы есть? Нет? Разбирайтесь сами — оформляйте европротокол».

С расширением лимита по европротоколу вдвое — с 50 тыс. до 100 тыс. рублей с 1 июня 2018 года — поводов отказаться ехать на ДТП у гаишников будет гораздо больше. И, учитывая общую тенденцию, они точно будут пытаться это сделать. Однако, если участники аварии будут настаивать на приезде сотрудника автоинспекции, он будет обязан приехать. Вот только ждать его, скорее всего, придется полдня. Так явочным порядком автомобилистов приучают справляться самостоятельно.

Солидарность с ГИБДД, как ни странно, проявляет и Минфин. «Мы за либерализацию рынка ОСАГО, в конечном итоге надо прийти к тому, чтобы европротокол оформлялся всегда, когда нет ущерба здоровью», — заявил в феврале замминистра финансов РФ Алексей Моисеев. Так что скоро, похоже, автовладельцев переведут на полное «самообслуживание» в вопросах оформления ДТП без пострадавших по жизни и здоровью.

Европротокол разногласий

С июня формально вступает в силу и второе важное изменение условий оформления ДТП без полицейских: разрешение применения европротокола при наличии разногласий у сторон. Раньше европротокол можно было применять, только если в ДТП участвовали два автомобиля и оба водителя согласились относительно обстоятельств произошедшего. Теперь же появятся даже новые бланки извещений о ДТП (они будут выдаваться страховщиками с 1 июня 2018 года), где отведено место под описание имеющихся разногласий. Российский союз автостраховщиков (РСА) напоминает, что заполнить бланк извещения о ДТП участники должны совместно и оба обязаны подписать документы.

Их обязательно нужно будет зафиксировать, причем не только в извещении, но и с помощью технических средств контроля, установленных на автомобиле, и не допускающих внесения изменений в информацию. Вторым вариантом — и это тоже новшество — является возможность фиксации обстоятельств ДТП через сертифицированное РСА мобильное приложение. С его помощью можно проверить действительность полисов ОСАГО и сфотографировать автомобили и их повреждения на месте ДТП.

Разработкой такого приложения занимается, в частности, и Банк России, но процесс пока не завершен. У РСА уже есть приложение, но оно не запущено, так как находится в стадии доработки. Поэтому пока эта норма существует только на бумаге.

«Несмотря на то что закон об ОСАГО не возлагает на РСА обязанность разработать к какому-либо определенному сроку мобильное приложение, союз в интересах страхового сообщества и автомобилистов взял на себя задачу выработать и согласовать со страховщиками приложение, функционал которого позволит максимально объективно отразить обстоятельства ДТП. Работа уже прошла начальную стадию, запуск приложения будет возможен после согласования Банком России требований к этому программному обеспечению», — рассказал президент Российского союза автостраховщиков Игорь Юргенс.

Второй камень преткновения, который пока ограничивает реальное расширение условий применения европротокола, — технические требования к устройствам контроля, позволяющим оформлять ДТП в упрощенной форме. Они разработаны Минтрансом РФ и утверждены федеральным правительством (постановление правительства РФ № 1002 от 01.10.2014). Устройства должны обеспечивать фиксацию даты, времени, координат, скорости и ускорения транспортного средства в момент ДТП, а также интеграцию данных средств контроля с системой оперативного вызова экстренных служб «ЭРА-ГЛОНАСС».

Предполагается, что в течение десяти минут после аварии потерпевший должен нажать кнопку на терминале «ЭРА-ГЛОНАСС», и страховщику уйдут телеметрические данные об обстоятельствах ДТП. Не позднее чем через 60 минут водителю нужно зафиксировать на фото или видео повреждения, номера машин и их расположение с привязкой к местности, а также прочие следы и предметы, относящиеся к ДТП. Такие устройства, пожалуй, действительно смогут заменить реальных полицейских. Но только пока вся эта система не работает. Именно из-за этого буксует и объявленный еще в 2014 году эксперимент по безлимитному (в рамках закона об ОСАГО, то есть 400 тыс. рублей) европротоколу в Москве, Московской области, Санкт-Петербурге и Ленинградской области.

Игорь Юргенс подчеркивает, что страховое сообщество заинтересовано в максимально оперативном запуске фактического применения как устройств «ГЛОНАСС», так и мобильного приложения. Объективная фиксация данных, которая будет содержать фото поврежденных частей автомобиля, крупный и общий планы места ДТП, позволит максимально справедливо отразить картину ДТП и значительно упростит механизм осуществления страховых выплат.

Страховщики не исключают, что на начальном этапе действия нововведений количество споров между страховщиками и водителями возрастет. Но рассчитывают, что, когда процедура оформления с помощью технических средств станет привычной, а требования по существу станут понятными автовладельцам, данный механизм также станет востребованным и значительно облегчит как оформление ДТП водителям, так и осуществление выплат представителям страховых компаний.

Россия > Финансы, банки. Транспорт > bankir.ru, 1 июня 2018 > № 2627028

Интервью Первого заместителя Министра финансов Леонида Горнина журналу "Финансы"

Об итогах 2017 года и перспективах развития межбюджетных отношений

Горнин Леонид Владимирович

Первый заместитель Министра

По просьбе редакции итоги 2017 года и перспективы развития межбюджетных отношений прокомментировал заместитель Министра финансов Российской Федерации Л.В. Горнин.

- Как сейчас складывается ситуация в сфере межбюджетных отношений? Каковы главные результаты 2017 года?

- Вопросы повышения эффективности межбюджетных отношений и обеспечения устойчивого регионального развития остаются одними из приоритетных направлений деятельности Правительства РФ и включают комплекс мер по совершенствованию межбюджетных отношений на федеральном, региональном и муниципальном уровнях.

В 2017 г. проведена большая работа по обеспечению сбалансированности региональных бюджетов.

Например, в рамках снижения долговой нагрузки на бюджеты была проведена реструктуризация задолженности для 73 регионов. Бюджетный эффект в виде снижения объема необходимых к возврату бюджетных кредитов субъектов РФ в 2018–2019 гг. составит 417,6 млрд рублей.

Нельзя не отметить, что по итогам 2017 г. впервые сократился номинальный объем государственного долга субъектов РФ на 1,6% и составил на 1 января 2018 г. 2315,4 млрд руб., или 30,5% объема налоговых и неналоговых поступлений. В том числе объем государственного долга субъектов РФ по рыночным заимствованиям за 2017 г. сократился на 50,5 млрд руб., или на 4,0%, и составил на 1 января 2018 г. 1215,5 млрд рублей.

Кроме того, был сделан большой шаг по повышению прозрачности и предсказуемости формирования бюджетов субъектов РФ: до начала финансового года впервые было распределено 100% межбюджетных субсидий, что позволит минимизировать риски неопределенности и расширить горизонты планирования. Напомню, что еще совсем недавно в – 2016 г. – законом о бюджете распределялось только 36% таких субсидий.

В 2017 г. также проводилась инвентаризация федеральных законов и иных нормативых правовых актов РФ, устанавливающих требования к осуществлению собственных полномочий субъектов РФ и муниципальных образований

в отраслях экономики и социальной сферы, в результате которой была начата работа по отмене неэффективных нормативных правовых актов.

- Какие, с Вашей точки зрения, необходимы решения для стимулирования субъектов к наращиванию доходной базы?

- В межбюджетных отношениях мы предусмотрели помимо методики распределения дотаций на выравнивание элементы стимулирующего характера.

К таким элементам относится предоставление грантов высших показателей по росту экономического и налогового потенциала, что уже закреплено в бюджете на трехлетний период. Безусловно, это реальный инструмент, который будет стимулировать регионы к достижению более высоких темпов экономического роста.

Не могу не упомянуть о тех решениях, которые были приняты в последние месяцы уходящего 2017 г. За счет прироста налога на прибыль был создан резерв в 37 млрд руб., предназначенный для того, чтобы простимулировать те субъекты РФ, которые показали наилучшие результаты по приросту налога на прибыль. Уверен, что это будет положительно сказываться на инвестиционных процессах на региональном уровне.

- Какие задачи, по Вашему мнению, стоят перед финансовыми органами всех уровней?

- Одна из основных задач, стоящих перед регионами на 2018 г., – принять исчерпывающие меры для того, чтобы выполнить все соглашения по реструктуризации. В фокус внимания данного маневра по реструктуризации попал ряд показателей, связанных в том числе с государственным долгом, дефицитом бюджета, разработкой программ по повышению эффективности бюджетных расходов, осуществлению непростых, но нужных мероприятий по определению и отмене неэффективных налоговых льгот в субъектах РФ. Все эти документы должны быть разработаны в этом году.

Напомню, что Президент Российской Федерации в своем обращении к Федеральному Собранию РФ подчеркнул, что финансовая дисциплина, финансовая ответственность высших должностных лиц субъектов РФ должна быть поднята на более высокий уровень. Это, безусловно, относится и к исполнению тех обязательств, которые зафиксированы в соответствующих соглашениях. Поэтому наряду с основными задачами Минфином России будет на регулярной основе осуществляться мониторинг исполнения обязательств, которые зафиксированы в соглашениях по предоставлению дотаций и по реструктуризации кредитов.

В ближайшие месяцы станут видны контуры налоговых реформ. Мы будем, безусловно, внимательно изучать, как изменения налогового законодательства начнут воздействовать на сбалансированность региональных и муниципальных бюджетов. В прессе уже обсуждаются некоторые подходы, и видно, что определенные положения влияют на регулировку межбюджетных отношений между муниципальным и региональным уровнями. Все эти операции мы будем обсуждать с субъектами РФ.

Еще одной важной задачей, поставленной Правительством РФ, является обсуждение проблемы расходных полномочий. Мы открыты к обсуждению вопросов, связанных с изменением расходных полномочий между федеральной властью и регионами, которые позволят повысить эффективность их администрирования. У нас есть все возможности, чтобы уже в 2019 г. воплотить в жизнь соответствующие предложения.

Разработка программы по отмене неэффективных налоговых льгот – еще одна задача. Минфин также активно работает в этом направлении. В текущем году мы должны окончательно определиться с методикой оценки эффективности налоговых льгот. В случае их неэффективности придется отказаться от данного инструмента, перейти к прямому субсидированию соответствующих налогоплательщиков, стимулируя их к экономическому развитию, или по тем льготам, где есть возможность, уточнить перечень определенных категорий налогоплательщиков и повысить их ответственность перед бюджетной и налоговой системами. Мы должны реализовать это уже в этом году.

В среднесрочной перспективе деятельность по разработке и реализации мер, направленных на стабилизацию финансового состояния регионов и стимулирования их экономического и социального развития, также будет одним из

приоритетов для Минфина России. Но эффективной эта работа может быть только при условии активного взаимодействия с региональными властями.

Оригинал публикации: Журнал "Финансы", Замминистра финансов РФ Л.В. Горнин: О некоторых мерах по стабилизации финансового положения регионов

Россия > Финансы, банки > minfin.gov.ru, 31 мая 2018 > № 2637692 Леонид Горнин

«Правда сильнее доллара»

Интервью главы ВТБ Андрея Костина телеканалу CNBC

Чем обернутся введенные против него санкции для банка, как Москва относится к «грязным деньгам» российских бизнесменов, осевших в Лондоне, и почему России не стоит принимать меры «зуб за зуб», в интервью CNBC рассказал глава банка ВТБ Андрей Костин.

О личных санкциях в отношении себя

Сейчас никаких особых проблем я не вижу. Некоторые говорят, что в список я попал, потому что раздавал слишком много интервью ведущим американским телеканалам, таким как ваш. Конечно, это несправедливо. К примеру, в списке меня называют высокопоставленным государственным должностным лицом, каковым я, конечно же, не являюсь. Я председатель правления одного из ведущих коммерческих банков, акции которого торгуются на международных биржах. Разумеется, не имею отношения к упоминаемым «злонамеренным действиям», которые касаются Украины, хакерских атак, Сирии или подрыва американской демократии. Всё мировое банковское сообщество знает меня как банкира и, полагаю, относится ко мне с уважением. Я работаю в этой должности более 20 лет.

Но что произошло, то произошло. С момента введения санкций прошло чуть больше месяца, и это, наверное, недостаточно долгий срок, чтобы судить о том, какие последствия они будут иметь. Возможно, это обернётся ограничениями для американских банкиров или их представителей, желающих вести бизнес со мной. Что касается остальных, то я думаю, что это будут обычные деловые отношения.

О бизнесе ВТБ с санкционными компаниями

Наш бизнес с компаниями, которые недавно попали под санкции, составляет менее 2% наших активов. Конечно, это окажет определённое воздействие, но посмотрим, как вообще будут обстоять дела с санкциями, потому что ведутся дискуссии о том, что с некоторых компаний, включая «РУСАЛ», их могут снять. Поживём — увидим. Но на данный момент большой проблемы для нас это не представляет.

О заявлении Комитета британской Палаты общин по международным делам о том, что в экономике Великобритании циркулируют «грязные российские деньги».

В определённой степени я бы согласился с комитетом, но мне кажется, он выбрал не те объекты для критики. Были упомянуты компании, которые, к примеру, выходят на Лондонскую фондовую биржу и привлекают финансирование путем первичного размещения акций (IPO) или выпуска еврооблигаций. Это, пожалуй, самые чистые деньги, какие можно себе представить, ведь по ним проводится тщательная проверка с указанием всей необходимой информации - это международно-признанная процедура.

Да, «грязные деньги» в Лондоне есть, и должен сказать, некоторые люди, покинув Россию с «грязными деньгами», сейчас наслаждаются жизнью в Лондоне. В этом плане, наверное, необходимо расширять сотрудничество между Лондоном и Москвой с целью выявления этих денег. В России, например, никогда не было офшорных зон. Деньги уходили на Запад, и это было проблемой для российской экономики. Если британское правительство хочет пресекать такую практику, это можно лишь приветствовать. Но речь, конечно, идёт не о той области, о которой говорил комитет.

Об отношении на Западе к российским предпринимателям

Российские предприниматели всегда были своего рода связующим звеном между Россией и Западом, например, я считаю, они сделали много хорошего, как Абрамович, который приобрёл «Челси» и вывел команду на новый уровень. В Англии так много фанатов «Челси». А что будет, если завтра Абрамович скажет: «Визу мне не дают, так что «Челси» я закрываю», — что тогда будет? Британцы были бы очень разочарованы.

Если же Запад начнёт специально чинить препятствия российскому бизнесу, это решение негативно отразится на обеих сторонах. Таково моё личное мнение.

Ситуация такая, какая она есть. Нужно больше фокусироваться на России, как это сделали, к примеру, мы в ВТБ. Когда международная атмосфера стала неблагоприятной, мы начали активнее работать на внутреннем рынке. И, наверное, поэтому наши результаты стали лучше.

Об Олеге Дерипаске

Насколько я понимаю, господину Дерипаске в интересах компании нужно перестать быть основным акционером. Казначейство США заявило, что санкции не направлены против самой компании. Так что будем надеяться, что этот вопрос удастся решить, и «РУСАЛ», всемирно известная международная компания со значительной долей на рынке алюминия, продолжит свою работу. От этого выиграют все. Вы видели, как подорожал алюминий в сложившейся ситуации, а это плохо для потребителя.

Безусловно, мы не выдаём ему новые кредиты и не проводим каких-либо операций с «РУСАЛом» и другими его компаниями. Нам следует дождаться решения Управления Минфина США по контролю за иностранными активами. При этом мы очень надеемся, что проблема будет решена. Наш банк является крупным кредитором его компаний, и мы должны найти способ вернуть наши деньги.

О Трампе и США

Трамп сейчас подвергается большому давлению. Каждый день выясняются какие-то новые обстоятельства, и возникают новые проблемы. Спецпрокурор Роберт Мюллер обещал завершить так называемое «расследование по России» к первому сентября. Если оно действительно закончится к этому сроку, то, возможно, у Трампа возрастёт уверенность в собственных силах, и он сможет вести более конструктивную политику в отношении России. А возможно, и нет. Неизвестно. Мы не знаем, о чем он думает. Я с вами согласен: и Трамп, и посол США в Москве заявляли, что Трамп заинтересован в налаживании более конструктивных отношений с Россией. С другой стороны, в них нарастает напряжённость, и это касается не только экономических санкций, но и вопросов разоружения и других сфер.

Об угрозах миру

Сильнее экономических санкций меня тревожит то, что впервые, наверное, со времён Карибского кризиса люди - по крайней мере, в России, а возможно, и в Америке - начали сильнее ощущать угрозу Третьей мировой войны. По итогам соцопроса, недавно проведённого в России, 55% россиян считают, эта угроза реальна, причём из-за агрессивной политики США. Подобных настроений не было на протяжении нескольких десятилетий. Вопрос очень серьёзный, в чём-то это отражает нынешнее состояние международных отношений. В мире стало гораздо опаснее, и это вызывает большие опасения.

С другой стороны, санкции, может, и ослабили российскую экономику, но определённо укрепили единство и дух россиян — и, к сожалению, способствовали всплеску антиамериканских настроений в российском обществе. Россияне твёрдо убеждены: «Правда на нашей стороне. А правда сильнее доллара».

О правительстве и министрах

Они, на самом деле, продуктивно работают, если посмотреть на таких людей, как министр экономики, министр финансов. Это либерально мыслящие люди. На мой взгляд, за последние годы правительство проделало весьма хорошую работу.

О будущем санкций

Давайте подождём и посмотрим, что будет с санкциями. Я считаю, мы должны остановить санкции, мы должны повернуть этот процесс вспять. Вот почему у меня нет никакого желания мстить. Если быть откровенным, я советую своему правительству не принимать мер по принципу «зуб за зуб». Потому что я считаю, в какой-то момент мы должны остановиться, «зуб за зуб» — это нехорошо. Конечно, я не вижу сейчас развитие ситуации в таком благоприятном ключе, но я верю, что однажды американская элита, американский истеблишмент поймёт, что Россия совсем не враг Америке. И только путём сотрудничества мы можем сделать мир лучше для наших народов. Так что я надеюсь на это.

Россия. США > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > gazeta.ru, 31 мая 2018 > № 2626812 Андрей Костин

«Офшоры перестали быть тихой гаванью»

Аксаков: Госдеп хочет вытеснить Россию из Европы

Наталия Еремина

Что будет с офшорами через несколько лет, действительно ли США хотят бороться с отмыванием капитала, а также по какому пути должна идти пенсионная реформа, в интервью «Газете.Ru» рассказал глава финансового комитета Госдумы Анатолий Аксаков.

— По подсчетам экспертов, за счет возврата капитала, в частности, из офшоров российская экономика может вырасти на 1%. На ваш взгляд, ощущается ли уже возврат денег в Россию?

— Судить о том, что возврат капитала действительно идет, я могу лишь по косвенным признакам: в частности, приток капитала больше, чем обычно, а отток капитала меньше, чем обычно. Глава Сбербанка Герман Греф, который как раз на «финансовом хозяйстве сидит», сказал о том, что формирование вкладов из-за рубежа в его банке достаточно существенно увеличилось. Это признак того, что «некие лица начинают возвращать свои капиталы». В будущем мы почувствуем более существенный рост возврата капитала.

Закон об амнистии капитала начал действовать с 1 марта. Кроме того, действия наших зарубежных партнеров из других стран способствуют такому возврату, потому что начинают создавать проблемы российскому бизнесу. Также постоянно звучат заявления о возможной конфискации имущества и капиталов и о блокировке счетов. Конечно, это не радует тех, кто там держит имущество либо счета. И, очевидно, они ищут такие тихие гавани, где разместить средства, а лучшая гавань — это родина. Поэтому я рассчитываю на то, что довольно существенный возврат капиталов произойдет.

— Вы действительно считаете, что лучшая гавань — это родина? Во многих странах, в последнее время в Латвии и в Англии, серьезно ужесточили меры по раскрытию бенефициаров. Но не переориентируются ли россияне на другие офшоры?

— Сейчас уже многие страны, которые назывались офшорами, подписали соглашение с другими странами, в том числе и с Россией, о взаимной передаче информации о нерезидентах, которые имеют соответствующие счета в этих странах. В частности, Кипр, Лихтенштейн, Люксембург уже согласись раскрыться. Кстати, с Великобританией было подписано соглашение о том, что мы должны взаимно передавать соответствующую информацию. Поэтому говорить о том, что офшоры до сих пор остаются такой тихой гаванью, уже не приходится. И этот процесс будет продолжаться.

Я допускаю, что офшоры как анонимная сфера работы бизнесменов исчезнут.

Они просто будут предоставлять льготы налоговые и так далее. Но анонимность будет уходить. Поэтому все равно смысл теряется в них размещать средства. Одновременно и нам надо создавать реальные налоговые льготы, такие финансовые, экономические и юридические условия, которые бы создавали комфортные условия для работы в России.

— Какие это могут быть условия?

— Прежде всего, это стабильность правового режима: и налогового, и инвестиционного, и имущественного, и поменьше действий со стороны проверяющих, в том числе силовиков, которые пугают бизнес и выталкивают его из нашей страны.

— А если говорить о раскрытии юрисдикций, которые предоставляют нам информацию, то будет ли их количество в ближайшее время увеличиваться? За счет каких стран?

— В целом, уже больше чем 70 стран подписали с нами соглашения. Соответственно, ведущие страны практически все подписали эти меры. Соответственно, вопросы, связанные с офшорами в этих юрисдикциях, тоже уйдут в небытие. Такой процесс постоянно идет.

И я вижу только проблемы с Соединенными Штатами. Мы с ними фактически уже договорились о таком обмене. Но в последний момент американцы из-за своей санкционной политики отказались подписывать документ, они вообще не присоединились к многостороннему соглашению об обмене информацией.

Хотя сами везде шумят, кричат, призывают, что надо бороться с отмыванием капиталов, полученных преступным путем. Однако реальными действиями, к сожалению, не способствуют этому.

— Как вы считаете, в нынешних условиях с США вообще не удастся договориться?

— Действия американского истеблишмента не способствуют работе российского бизнеса на территории США. Скажем, принятие санкционных решений, в том числе и против такого крупного бизнеса, как у Виктора Вексельберга и Олега Дерипаски, дают сигнал к тому, что лучше российскому бизнесу не работать в США. Тем самым они фактически выталкивают наш бизнес из своей страны. И мы даже нуждаться в такой информации особенно и не будем.

— На прошедшем Петербурге форуме присутствовали американский посол и много представителей американского бизнеса. Сможет бизнес выстроить диалог? Какое у вас сложилось впечатление?

— Насколько я знаю, посол США Джон Хантсман ориентирован на конструктивное налаживание отношений между Россией и США. Я получал сигнал о том, что он хотел бы способствовать взаимоотношениям российского и американского бизнеса. Он человек популярный в Америке, известный, был кандидатом в президенты, конгрессменом, и, соответственно, к нему прислушиваются. Но не все в его власти.

Госдеп, к сожалению, пока действует по принципу чем хуже — тем лучше.

На мой взгляд, это как раз, в том числе, результат этой риторики антироссийской, которая после выборов раскрутилась.

Американский Госдеп хочет вытеснить Россию из Европы и создать ей экономические проблемы. Это стратегия продвижения американских экономических интересов, продажа энергоресурсов Европе, создание зон реализации американских товаров. Тем самым они считают, что решают свои экономические задачи.

Санкционная политика является не орудием политической борьбы уже, а орудием продвижения своих экономических интересов. И это больше всего беспокоит.

Потому что в долгосрочном плане, это, конечно, вредит самой Америке.

Если посмотреть, что происходит в нашей экономике в последнее время, то можно говорить и о пользе таких решений. Мы видим, что быстро начало развиваться импортозамещение, сельское хозяйство превращается в экспортера и мясной, и растениеводческой продукции. У нас появляются машиностроительные предприятия, которые были разрушены или полуразрушены в 90-е и 2000-е годы. То есть развивается и машиностроение, и производство оборудования и станков.

Цифровизация экономики — это тоже ответ на санкции. Потому что цифровизация помогает преодолеть все эти ограничения. Кстати, по Telegram мы видим, что очень трудно противостоять современным технологиям административными мерами. И очевидно, что, благодаря цифровым технологиям, которые быстро будут у нас развиваться в ближайшее время, мы сможем выйти на очень высокий качественный уровень экономики и при этом преодолеть все санкционные решения.

— Если вернуться к теме возврата капиталов на родину, то ряд российских инвесторов в ICO предпочитают размещаться не в России, потому что, по их словам, у нас не очень «положительное отношение» к ICO. Не получается ли, что мы сами выдавливает капитал из России?

— Я бы не сказал, что у нас отрицательное отношение к ICO. У нас либо никакое отношение, либо хорошее на самом деле. А плохое — оно у чиновников и просто связано с тем, что на ICO многие обжигаются, поскольку идет обман инвесторов. Ну, и самая главная причина такого восприятия — у нас нет законодательства. В июле я надеюсь, что мы примем законы о цифровых активах. Они начнут действовать, соответственно, со второй половины текущего года. Ну, и тема ICO сразу станет у нас одной из самых интересных.

Я просто ожидаю взрывного роста привлечения инвестиций через процедуру ICO в стартаповские проекты, проекты малого и среднего бизнеса. Причем в том же Крыму.

Крым, кстати, может благодаря ICO показать успешный опыт преодоления санкционных решений. Поскольку при ICO используются криптотехнологии, то многие анонимы смогут инвестировать в проекты, размещаемые через ICO на крымской инвестиционной платформе.

— Хотелось бы спросить вас как главу финансового комитета, каких судьбоносных законопроектов мы можем дождаться от комитета в этом году?

— Мы недавно приняли в первом чтении законопроект, который предусматривает снижение требований и количества проверок, проводимых в отношении бизнеса. То есть административные барьеры должны будут существенно снизиться. Одновременно идет работа по верификации, то есть по определению тех требований, которые зачастую являются излишними. Сократив количество требований, количество проверяющих, установив рискориентированный надзор, мы сможем смягчить административное бремя. А это будет такой стимул для того, чтобы бизнес активно работал, в том числе иностранный, в России.

Также мы запускаем реализацию идеи индивидуального пенсионного капитала (ИПК). Пенсионные накопления — источник для решения социальных проблем человека, когда он выходит на пенсию. У нас, к сожалению, эта тема плохо работает.

— Разговор об ИПК очень давно откладывается…

— Он откладывался в том числе из-за выборов, потому что мы боялись разворачивания спекуляций на эту тему перед выборами. И вместо конструктивного разговора могла произойти политизация этого спора. Сейчас мы уже фактически запустили дискуссию. 14-го июня будут большие парламентские слушания, посвященные этой теме. Я рассчитываю, что

до конца года мы примем закон, который введет индивидуальный пенсионный капитал (ИПК). И в результате у людей появится, с одной стороны, источник для решения проблем, когда они выйдут на пенсию, почувствуют себя социально благополучно, а с другой стороны, экономика получит длинный инвестиционный ресурс для реализации проектов.

— Если уж мы затронули тему ИПК, не могу не спросить, как вы относитесь к идее о повышении пенсионного возраста россиян?

— Я во фракции «Справедливая Россия». У нас достаточно жесткая позиция, касающаяся повышения пенсионного возраста. Я думаю, что эта тема приводит к очень серьезной дискуссии и непониманию, решит ли это проблему. Проблемы пенсионера могут быть решены не с помощью повышения возраста, а с помощью повышения производительности труда и роста доходов бюджета. Если не решим ключевые задачи, то до 100 лет что ли будем пенсионный возраст повышать?

Россия. США > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции. Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 31 мая 2018 > № 2626810 Анатолий Аксаков

Брифинг председателя Внешэкономбанка Игоря Шувалова по завершении заседания.

Из стенограммы:

И.Шувалов: Состоялось заседание Наблюдательного совета. Было принято решение одобрительно отнестись к деятельности руководства Внешэкономбанка по итогам работы с февраля 2016 года по настоящий момент. Команда Сергея Николаевича Горькова приступила к работе в сложных условиях. Были накоплены проблемные кредиты. У нас стояла задача как можно быстрее так решить все проблемы, чтобы банк не оказался в дефолтном состоянии, чтобы кредиторы воспринимали банк как надёжного партнёра, и так организовать работу, чтобы, занимаясь проблемными активами, подготовить площадку к дальнейшему развитию, превращению банка в институт развития для Российской Федерации.

Сегодня мы подробно по каждому направлению на Наблюдательном совете заслушали отчёты, что делал банк, как занимался олимпийскими объектами, что делал по другим проектам, в том числе по дочернему банку на Украине. Мы отмечаем, что действия команды Горькова были профессиональными.

По сегодняшнему дню. С выходом указа Президента от 7 мая мы понимаем, что задача перед банком, так же как и перед Правительством, очень сложная, амбициозная, но выполнимая. Задача, которая стоит перед Внешэкономбанком, – превратиться в реальный институт развития с сильной экспертизой, в том числе инвестиционной экспертизой, заниматься возможностью предоставления ликвидности для осуществления проектов и научиться работать так, чтобы не подменять своей кредитной деятельностью коммерческие банки, в том числе Сбербанк и ВТБ. В этом смысл предоставления финансового ресурса на других условиях, нежели это делают коммерческие банки, – для того чтобы сложные проекты реализовывались в России. Внешэкономбанк будет работать по схожим механизмам, как это делают банки развития в других государствах.

Подготовлено кредитное соглашение по предоставлению ликвидности с зарубежными банками, в том числе банком развития Китая. Мы договорились о конкретных мероприятиях, которые будем проводить летом для того, чтобы реализовывалась стратегия развития Внешэкономбанка как института развития. Эта стратегия подготовлена предыдущим руководством и называется ВЭБ 3.0.

В последнее время в ВЭБе много внимания уделялось развитию современных технологий, создана блокчейн-коммуна, это направление будет и дальше поддерживаться Внешэкономбанком, мы его сворачивать не намерены. Созданы условия для привлечения талантливых людей во Внешэкономбанк, потому что система оплаты труда предоставляет достаточно конкурентные условия для лучших рыночных специалистов, хотя эти условия всё же уступают системе оплаты труда в коммерческих банках. Самое главное, что есть у ВЭБа, – высококвалифицированные кадры. Часть из них остались ещё с предыдущих лет, они накопили огромный опыт. Есть люди, которые пришли вместе с командой Сергея Николаевича, они были переведены из Сбербанка России. Я с этими людьми сейчас знакомлюсь. Со многими из них я знаком по работе в Правительстве и, будучи членом Наблюдательного совета, могу сказать, что человеческий капитал в банке великолепный, с этими людьми можно идти к новым целям и осуществлять амбициозные проекты. Надеюсь, нам эта работа удастся. Так и поставлена задача: не подвести и стать опорным институтом для Правительства, чтобы прорывная повестка, обозначенная указом Президента от 7 мая, реализовалась.

Россия > Финансы, банки > premier.gov.ru, 29 мая 2018 > № 2623497 Игорь Шувалов

«Подойти к банкомату и просто попросить». Лев Хасис — о ближайшем будущем банковских технологий

Первый заместитель председателя правления Сбербанка побеседовал с главным редактором Business FM Ильей Копелевичем в кулуарах Петербургского экономического форума

Сможет ли совместный проект Сбербанка и «Яндекс.Маркета» обойти AliExpress, выживут ли российские компании без американских интернет-технологий и когда у банкоматов не станет очередей? На эти и другие вопросы в студии Business FM на Петербургском международном экономическом форуме ответил первый заместитель председателя правления Сбербанка Лев Хасис. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.

Лев Хасис знаком нашей студии еще с X5 Retail Group. Но сейчас совсем другие масштабы. Перечень ваших полномочий и направлений в Сбербанке очень большой, в их числе такая уже ключевая для имиджа Сбербанка вещь, как развитие цифровых технологий. Насколько я представляю, Сбербанк — крупнейшая сейчас IT-компания в стране. По-моему, в структуре работают больше 10 тысяч IT-специалистов.

Лев Хасис: Вы хорошо осведомлены.

Эта цифра, в общем-то, гуляет. Самый яркий интернет-проект, о котором сейчас все говорят, это Сбербанк с «Яндекс.Маркетом». У него уже есть русское название — «Беру», уже произнесено, что он является русским Amazon или Alibaba. Поэтому самый первый и главный вопрос: какие цели, какие сроки и, вообще, планируете ли вы догнать безусловного лидера — AliExpress? Как быстро будет развиваться «Яндекс.Маркет» под названием «Беру» и как быстро, как вы думаете, он отберет долю?

Лев Хасис: Во-первых, наш самый большой цифровой проект — это все-таки сам Сбербанк. Здесь мы имеем и огромные перспективы для дальнейшего развития, и определенные достижения. То, что сегодня почти все люди в стране имеют возможность мгновенно перевести деньги своим друзьям, знакомым, родственникам за долю секунды в Сбербанке и десятки миллионов людей это делают каждый день, это и есть наш самый большой цифровой проект.

На втором месте — такой же проект, но только для компаний. Более трех миллионов российских юридических лиц используют наши сервисы, при этом больше 95% всех транзакций происходит удаленно, без того, чтобы приходить в наше отделение. Поэтому проект наш совместный с «Яндекс.Маркетом», о котором вы говорите, пока во всей структуре наших цифровых проектов имеет очень небольшую долю. Но у него есть гигантский потенциал, здесь я с вами согласен.

Возвращаясь к вашему вопросу: «Яндекс.Маркет», в котором мы теперь акционеры вместе с «Яндексом», будет развивать три направления бизнеса. Один уже существует у «Яндекс.Маркета» — это поиск товаров, сравнение цен. В прошлом году этот бизнес уже смог сгенерировать общий товарооборот порядка 140 млрд рублей. Второе направление, которое было запущено в тестовом режиме буквально несколько дней назад, — это маркетплейс «Беру». Это не компания, это просто один из брендов, одно из направлений деятельности компании, причем это пока тестовый режим и тестовое название. Мы все это будем проверять, и ассортимент сейчас пока достаточно маленький. Цель — отработать все механизмы, чтобы все это работало, и только в конце осени мы будем запускать его в публичный доступ. Он и сейчас доступен публично — можно его загрузить и им пользоваться, но это тестовый режим, и можно ожидать, как у любого тестового сервиса, извините за выражение, какие-то глюки. Поэтому цель — в ближайшие несколько месяцев все это расчистить, и в конце лета, может быть, в начале осени он будет публичным.

И третье направление, которое компания будет развивать, — это кросс-граничный маркетплейс. На сегодняшний день, если говорить об основных участниках рынка, вы упомянули AliExpress, но AliExpress лидирует на рынке как раз кросс-граничной торговли, когда они продают товары, сделанные в Китае, от имени китайских компаний напрямую российским потребителям. В силу особенностей российского регуляторного режима эти товары поступают в Россию без уплаты таможенных пошлин, без уплаты НДС и за счет этого являются существенно более дешевыми, чем те товары, которые продаются в магазинах. Очевидно, что значительная часть того роста, который есть у AliExpress и других подобных компаний (AliExpress не единственная компания, которая сейчас работает в области кросс-граничной торговли), связана именно с этим регуляторным арбитражем. Поэтому мы понимаем, что в любом случае государство постепенно будет вводить дополнительные регуляторные нормы, которые будут способствовать тому, чтобы выравнивать условия ведения бизнеса между российскими юридическими лицами и нероссийскими. Тем не менее это кросс-граничное направление все равно имеет потенциал, поэтому наша совместная с «Яндексом» компания тоже будет его развивать.

Национальный же маркетплейс, который мы строим, одно из направлений деятельности компании «Яндекс.Маркет», будет способствовать тому, чтобы компании, которые находятся в российском правовом поле, могли продавать товары клиентам. И в этом смысле мы отличаемся от некоторых наших конкурентов, которые пытаются инвестировать в одну конкретную компанию. Мы не хотим быть одним из игроков рынка с тем, чтобы конкурировать с нашими клиентами. Мы очень дорожим нашими клиентами. Мы хотим не конкурировать с ними, а создать платформу, механизм, чтобы помочь нашим клиентам организовать свой бизнес, нарастить продажи, находить правильных клиентов, правильных партнеров и так далее. Этому и служит идея маркетплейса.

«Мы хотим помочь больше продавать»

Вы опередили мой вопрос. Я хотел сказать, что ВТБ участвует в обычном ритейлере, а вы интернет-ритейл создаете. Собственно, ответ отчасти прозвучал.

Лев Хасис: Не совсем. Интернет-ритейл — это магазин, который что-то продает. Мы строим маркетплейс, на котором интернет-ритейлеры, причем неограниченный круг интернет-ритейлеров, могут продавать свои товары. Например, уже на сегодняшний день «Яндекс.Маркет» сотрудничает примерно с 25 тысячами интернет-ритейлеров, и мы думаем, что со временем партнерами нашего маркетплейса будут сотни тысяч российских компаний. В этом мы видим дополнительную синергию с нашим основным бизнесом, который будет позволять компаниям, которые обслуживаются в Сбербанке, любым российским компаниям быстрее находить правильных клиентов, растить объем своих продаж, увеличивать свой бизнес. Это и есть синергия. Если вы спросите любого предпринимателя, о чем у него больше всего болит голова, я думаю, что в первую очередь он вам скажет: «Хочу больше продавать». Вот мы хотим им помочь больше продавать.

А сервис доставки в этой системе будет на чьей стороне?

Лев Хасис: Мы должны обеспечить сервис доставки. Опять-таки на сегодняшний день в России уже есть довольно много компаний, которые занимаются логистикой, доставляют товары, и мы должны снять эту головную боль с тех, кто продает, будь то продавец или производитель товара, с клиентов и сделать максимально хороший клиентский опыт, чтобы потребитель мог заказать товар, гарантированно его получить, не потерять деньги и, если ему этот товар не нравится, вернуть этот товар и получить деньги обратно.

Это будет система, которая будет вовлекать существующие логистические компании вплоть до «Почты России» или же это будет построение собственной delivery?

Лев Хасис: Здесь никакого противоречия — будет и то и другое. Мы будем работать как с существующими логистическими операторами, так, возможно, будем сами инвестировать в логистическую инфраструктуру, чтобы заполнить те белые пятна, которые могут быть на этом поле логистических сервисов.

Дальше возникают вопросы о складской инфраструктуре, как только начинаются большие объемы и дальние расстояния. Это все в планах Сбербанка?

Лев Хасис: В планах «Яндекс.Маркета».

«В очень ближайшее время человек сам будет удостоверителем своей личности»

Сбербанк теперь партнер, и не случайный партнер, потому что, как говорят сейчас, для банка главное — создать цифровую платформу, которая предоставляет все новые и новые, уже совершенно не связанные с банковскими сервисами услуги.

Лев Хасис: И нашим партнером является «Яндекс» — безусловный лидер из технологических компаний России, компания, которая очень много инвестирует в поиск. Посмотрите, даже Google при всем своем могуществе, к сожалению, пока не имеет возможности сильно увеличить свою рыночную долю на рынке поиска. Поэтому «Яндекс» для нас очень интересный партнер, но наша стратегия в целом предусматривает сейчас все больше и больше партнерств. Поэтому точно так же, как мы пытаемся найти какое-то партнерство с «Яндексом», например в области электронной коммерции, с другими компаниями мы создаем партнерство в других видах сервисов. Например, у нас с АФК «Система» есть совместный проект, который называется VisionLabs. Он является абсолютным лидером в области face recognition (распознавание лица. — Business FM).

Биометрия, так или иначе. Это следующая тема, о которой мы сейчас должны с вами обязательно поговорить.

Лев Хасис: Это не вся биометрия, это пока только распознавание лиц. Они даже по мировым тестам являются одним из лидеров, и мы сейчас очень активно развиваем эту технологию. Даже можно уже сейчас на нашем стенде на форуме посмотреть, как это работает. Наш тестовый пилот вместе с правительством Москвы в московском метро на ограниченном количестве станций позволил буквально за полтора месяца органам правопорядка задержать около 50 человек, которые находились в розыске.

Это VisionLabs.

Лев Хасис: Да. И я думаю, что они сейчас уже закончили тестирование нового своего продукта, который называется «очки дополненной реальности», когда, например, сотрудник правоохранительных органов, находясь даже в толпе людей, в этих очках может, как только появляется какой-то человек, который находится в розыске, сразу же получить...

В базе данных этих очков...

Лев Хасис: Сами очки не являются носителем данных, но, как только будет какой-то человек, который находился в базе данных, или он в розыске, или потенциальный террорист и так далее, они позволят существенно повысить уровень безопасности. В целом, если говорить о будущем, то возможность очень точно распознавать лицо человека со временем, думаю, позволит нам отказаться от любых физических носителей.

От паспорта в кармане.

Лев Хасис: Не только от паспорта в кармане, но и от кредитной карточки, и даже, может быть, от смартфона. Я все время привожу пример советского мультфильма «Трое из Простоквашино», когда Кот Матроскин сказал замечательную фразу: «Какие документы? Лапы, хвост, усы — это и есть мои документы». Со временем, и это будет в очень ближайшее время, человек сам будет удостоверителем своей личности.

Это время начинается с 1 июля, потому что уже вступает в силу закон о применении биометрических данных. И основным производителем в действие этого закона будут именно банки. Вы и будете предлагать клиентам сдать свои биометрические показатели: лицо, усы, лапы, хвост — у кого что есть и кто что умеет зафиксировать. Что Сбербанк будет делать?

Лев Хасис: Поскольку эта деятельность регулируется государством, то мы будем работать так же, как и другие банки.

Но сервисы-то предлагает каждый банк, может быть, по-своему. Как это будет происходить?

Лев Хасис: Есть то, что будет регулироваться, и в рамках регулируемой деятельности все будут выполнять одну и ту же функцию, которая будет установлена государством и позволит людям как раз идентифицироваться, в том числе удаленно. Вам не нужно будет идти в отделение банка, чтобы получить кредит, и, возможно, даже подойдя к банкомату, вы не будете ничего в него вставлять, а нужно будет просто попросить денег — и он даст, потому что он вас узнает, тут же сверит с остатком вашего счета.

Просто сказать.

Лев Хасис: Просто сказать — это уже двухфакторная идентификация.

А как он узнает, что я хочу? Меня-то он узнал, удостоверил, но он же должен понять, чего я хочу.

Лев Хасис: Идентификация и по лицу, и по голосу. Вы голосом скажете, что вы хотите, и он должен будет понять, перевести ваш русский язык на язык своих алгоритмов, которые позволят ему совершить правильное действие.

В магазине так тоже может работать?

Лев Хасис: Первые пилоты с биометрическими платежами Сбербанк начал еще год или два назад с сетью «Азбука вкуса». Уже тогда можно было делать платежи просто по отпечатку пальцев: прикладываешь палец и делаешь платеж. Я думаю, что со временем, и это не очень далекое время, такая возможность будет в магазинах.

«У России сейчас есть очень хорошая возможность, чтобы в новом витке технологического развития, связанного с искусственным интеллектом, занять достаточно серьезные позиции»

Я уже сказал, что вы самая крупная IT-компания в стране, у вас собственные разработки во всех этих и не только этих — еще, наверное, можно долго продолжать различные IT-проекты, которые находятся в экосистеме Сбербанка. У нас, как известно, очень непростые отношения с западными странами. Импортозамещение, с одной стороны, угроза санкций — с другой стороны. Ведется ли работа в ту сторону, чтобы мы гипотетически могли обходиться или минимально быть зависимыми от критических импортных, американских интернет-технологий? Да, мы многое делаем сами, но можем ли мы отказаться от Oracle, Cisco, от этих базовых систем, пытаемся ли мы это сделать или даже не пытаемся?

Лев Хасис: Я думаю, что мы пытаемся это делать, и достаточно давно многие российские компании начали смотреть на альтернативных поставщиков так называемого hardware, что называется у айтишников «железки». К счастью, сейчас есть довольно серьезные производители hardware в Китае — та же компания Huawei, которая предлагает многое из того, что производят американские компании, при этом уже достаточно хорошего качества и по вполне приемлемым ценам. Наше сотрудничество с Huawei началось несколько лет назад, и сегодня это один из наших ключевых поставщиков. Мы подписали с ними сегодня очередное соглашение о развитии сотрудничества. Поэтому в части hardware Китай может в значительной части заместить те технологии, которые получаются из Америки. С точки зрения software ситуация намного сложнее, потому что мы все пользуемся даже смартфонами либо на основе Android, либо на основе iOS, и если представить, что вдруг в стране такой возможности не стало, то я не знаю, можем мы без этого обойтись или нет. Не очень уверен.

Всем гражданам, рядовым покупателям пока даже в самых страшных снах не приходит в голову, что это может случиться, а вот таким банкам, как Сбербанк, гипотетически все может грозить.

Лев Хасис: Мы очень надеемся, что такой сценарий не случится, и очень надеемся, что в геополитике начнется какая-то разрядка напряженности и потепление отношений. Безусловно, наши IT-службы прорабатывают разные сценарии, в том числе и самые драматические, мы проводим стресс-тесты. Я очень надеюсь, что не только мы, но и другие организации готовы работать в разных условиях.

Не хотелось бы быть квасным патриотом, но, с другой стороны, хотелось бы представить себе, что мы можем. Если оценивать реалистично, не только можем, более того, мы можем завоевывать свой рынок, может быть, со временем выходить на другие рынки, ведь вроде бы у нас хорошие специалисты, как все говорят, великолепная математическая школа, наши люди востребованы. Ведь все-таки IT-отрасль — это сейчас в первую очередь мозги и подготовка кадров. Я хочу философски вас об этом спросить не в плане опасности и рисков, а в плане возможности — есть ли она?

Лев Хасис: Очень важный вопрос. Поскольку сейчас весь мир переживает AI-трансформацию — Artificial intelligence, искусственный интеллект — очень интересная вещь, что именно из-за того, что в России традиционно очень сильная математика, сейчас появляется шанс, что Россия может в этом AI-процессе занять лидирующую позицию. Даже тот пример, который я приводил по компании VisionLabs, это же тоже чистой воды AI-компания, работающая с алгоритмами, которые позволяют считывать человеческое лицо, определять его с очень высокой точностью и так далее. Это просто один из примеров, и они делают это лучше, чем большинство компаний в мире. Это говорит о том, что в России сейчас есть очень хорошая возможность, чтобы в этом новом витке технологического развития, связанного с искусственным интеллектом, занять достаточно серьезные позиции.

Это интересные технологические, но отраслевые вещи. А когда я говорил про эти базовые системы, будь то Microsoft Windows, а для больших финансовых, промышленных систем это Oracle, Cisco, SAP, на них наши и другие программисты строят свои приложения, решения, пользуются этой критической инфраструктурной вещью. О чем мой философский вопрос: есть ли такая интенция — создавать свою базу?

Лев Хасис: Например, есть компания «1С». Несмотря на все эти мегабренды, о которых вы говорите, компания «1С» является российским мегабрендом в области, например, автоматизации производственного учета.

Это партнер Сбербанка?

Лев Хасис: Я думаю, что сегодня практически невозможно найти какую-то серьезную IT-компанию в России, которая не была бы партнером Сбербанка. Это тоже одна из наших больших социальных ролей — быть драйвером не только того, что происходит внутри нас, но мы за собой тянем, как нам кажется, таких разработчиков.

Я помню, лет десять назад правилом хорошего тона было сказать, что мы очень много заказали у Oracle, это была хорошая визитная карточка — объем заказа у Oracle, Cisco и так далее. Сейчас как-то по-другому?

Лев Хасис: У нас объем сотрудничества с такими с компаниями, как Oracle, IBM, SAP, Cisco и так далее, все еще очень большой, и мы видим много потенциала для развития этого сотрудничества. Но появляются новые игроки, такие как Huawei, и мы очень много работаем с российскими компаниями. Это не только «1С». Сегодня мы подписали соглашение с российским разработчиком операционной системы для мобильных устройств Sailfish — это чисто российская разработка, она сертифицирована в России. Мы посмотрим, как можно использовать их возможности для наших сервисов. Мы запустили наш собственный проект SberCloud. Это облачные сервисы Сбербанка, чтобы предоставлять не только самим себе, но и нашим клиентам, юрлицам облачные сервисы на базе той IT-инфраструктуры, которая есть в России. Поэтому мы не стоим на месте, мир не стоит на месте, все довольно быстро меняется.

Борис Нуралиев, директор и создатель «1С», был сегодня в этой студии, и я его спросил: что бы вы хотели сказать властям, что в наибольшей степени сдерживает развитие отрасли? Он, ни на секунду не задумываясь, сказал: дефицит кадров, мы пока, несмотря на все слова, очень мало готовим. Что бы вы сказали об этом?

Лев Хасис: Поскольку мы с Борисом много общаемся, я думаю, что у всех нас одни и те же проблемы. Мы ведь не только сетуем на то, что нам не хватает кадров и так далее. Сегодня Герман Греф подписал соглашение об открытии в Москве нашей собственной школы подготовки IT-специалистов. Есть такая школа «42» во Франции, которая знаменита тем, что это школа не для детей, а для взрослых — от 18 до 30 лет. Люди приходят, и их бесплатно обучают искусству быть IT-специалистом. Там есть 21 уровень. Когда человек достигает 21-го уровня, он уже может быть архитектором IT-системы и так далее. Мы запускаем нашу собственную школу, она будет называться «Школа 21», XXI век. В этом году уже будет первый набор, и она будет готовить сотни очень квалифицированных IT-специалистов.

Мы с вами говорим об очень интересных, подвинутых вещах. Многие обязательно вспомнят две вещи: о том, что в Сбербанке около банкоматов стоят очереди и, помимо очередей, стоит еще человек, который помогает клиентам Сбербанка (пенсионерам, людям старшего поколения) пока что пользоваться банкоматом. И еще один из ваших коллег, один из зампредов, сказал на днях фразу, которая многих зацепила: очередь около Сбербанка — это хорошо, это наша ценность. Он, естественно, пояснил свою мысль, но я думаю, что пояснение никогда не доходит, а вот слово «очередь» в любом случае запоминается. Нет ли огромного разрыва между тем, о чем мы говорим, и тем, что люди видят у банкоматов?

Лев Хасис: Первое: мы просим наших консультантов быть рядом с нашими клиентами, и это не только их помощь в работе с банкоматами. Скажем, для пенсионеров и людей старшего поколения это еще и возможность им рассказать, как работает наш мобильный банк, и объяснить, что 90% того, что они хотят сделать, придя в отделение банка, они могут сделать дома, сидя на диване, и никуда ходить не нужно.

Этот процесс обучения сказывается? Вы же видите всю статистику?

Лев Хасис: Мы видим. У нас стремительно растет количество клиентов, которые делают транзакции, различные операции, не приходя в банк. И мы сейчас видим, что очень мало людей не имеют какого-то счета в Сбербанке, потому что это просто страшно удобно, когда ты за одну секунду можешь любому человеку отправить деньги.

Вторая вещь: к сожалению, действительно у нас кое-где еще бывает ситуация, когда есть очередь, особенно в час пик, потому что часто бывает так, что в течение дневных часов никого нет, а закончился рабочий день, пусть там стоит даже десять банкоматов, но если пришли 50 человек, то будет очередь. Поэтому мы делаем все, от нас зависящее, чтобы бороться с очередями. У нас есть целая программа, которая называется «Очередей.Нет!». Я думаю, все, что от нас зависит, мы сделаем, чтобы нашим клиентам было максимально комфортно с нашими сервисами. Довольный клиент — это наша цель. Поэтому я заранее хочу извиниться, если кто-то вдруг случайно видит такую ситуацию, она для нас неприемлема, и мы будем делать все, от нас зависящее, чтобы люди получали сервисы в максимально удобной для себя форме, а именно без физического визита в наши отделения.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > bfm.ru, 28 мая 2018 > № 2636350 Лев Хасис

«Выставление рейтингов — дело во многом неблагодарное»

АКРА готова выставить рейтинг банку БРИКС

Наталия Еремина

Можно ли доверять рейтингам российских агентств? Глава Аналитического кредитно-рейтингового агентства (АКРА) Екатерина Трофимова говорит, что «да», но 100-процентной гарантии никто дать не может. Об этом, а также о том, зачем АКРА купило агентство в Словакии и какой рейтинг словаки могут выставить России, она рассказала «Газете.Ru».

— Лозунг этого Петербургского экономического форума в этом году — «Экономика доверия». Что такое доверие, на ваш взгляд, с точки зрения рейтингового агентства? И в целом насколько сейчас важно доверие для нынешней экономической ситуации?

— Действительно, мне как руководителю рейтингового агентства хорошо известно, насколько тема доверия чувствительна для финансовых рынков и развития экономики в целом. Известно даже из макроэкономических учебников, что в любой формуле формирования стоимости, развития экономики это фактор очень чувствительный, существенный и оказывающий значительное влияние на динамику развития различных процессов в экономике.

Экономика без доверия невозможна. Потому как, соглашаясь на некие партнерские проекты, подписывая договоры, мы принимаем обязанность по совершению некоего процесса. И без уверенности в том, что ваш партнер выполнит те обязательства, которые берет на себя, экономические процессы невозможны.

--Как вы считаете, доверия в рейтинговой отрасли в России удалось достичь?

— Доверие всегда субстанция очень хрупкая и субъективная. Мы, как рейтинговое агентство, считаем, что именно работа наша, результаты нашей деятельности должны закладывать ту основу доверия российских и иностранных инвесторов, за которую мы боремся. Это фактически одна из основных задач нашей деятельности.

Реформа, которую Центральный банк инициировал по перезапуску рейтинговой отрасли примерно три года тому назад, была направлена на восстановление и на укрепление этого доверия. Рейтинговое агентство АКРА несколько лет уже проводит опрос участников рынка о ситуации в рейтинговой отрасли.

И мы с большим удовольствием наблюдаем постоянный рост именно показателей доверия по отношению к российским рейтинговым агентствам. Кроме этого, мы видим, что наш рейтинговый портфель постоянно увеличивается. Что означает, что инвесторы доверяют все больше нашим продуктам, соответственно, стимулируют спрос на рейтинги. И, в свою очередь, эмитенты приходят к нам с подобными заказами.

— Ранее было высказано очень много критики по отношению к рейтингам, которые выставляют рейтинговые агентства. Нынешним рейтингам можно на 100% доверять?

— Мы провели очень глубокую методологическую работу, которая должна сделать наши рейтинги более предсказуемыми, более качественными. Большой акцент мы сделали на стресс-тестировании наших моделей, на увеличении предсказательной силы наших прогнозов. АКРА регулярно публикует отраслевые макроэкономические прогнозы, которые являются основой нашей деятельности.

Но надо объективно говорить о том, что всегда, в любой модели, в любом прогнозе есть неоднозначные выводы. Поэтому, конечно, давать стопроцентную гарантию мы не можем.

Выставление рейтингов — это дело во многом неблагодарное. Мы лишь гарантируем то, что, со своей стороны, мы делаем работы наивысшего качества. Но мы готовы к тому, что ошибки, безусловно, будут. Предусмотреть все возможности сценарии развития будущего практически нереально.

— Недавно АКРА заявила о том, что купило рейтинговое агентство в Словакии. Как вы считаете, учитывая нынешнюю политическую ситуацию, рейтинговое агентство с российскими корнями может добиться какого-то доверия на европейском рынке? Насколько понимаю, ваш план — это покорение рынков Западной и Восточной Европы.

— Действительно, в развитии новых бизнесов определенная национальная принадлежность может быть либо дополнительным импульсом к развитию, либо препятствием к нему. Понимая все эти ограничения, мы очень четко разработали позиционирование различных частей нашей группы в зависимости от рынков, на которые собираемся выйти. Приведу пример.

Хотя формально рейтинговое агентство АКРА после приобретения Европейского рейтингового агентства (ERA) в Европе и является его стопроцентным собственником, но оба агентства развиваются абсолютно независимо. И персонал разделен, и процессы разделены, и взаимодействуют они с разными регуляторами.

Например, АКРА работает исключительно с национальными рейтингами Российской Федерации. В то время как ERA будет продолжать работать по международной шкале для европейских клиентов и европейских инвесторов.

Мы не смешиваем эти процессы, что позволяет нам достаточно комфортно развиваться на выбранных рынках. Поэтому я не думаю, что национальная принадлежность будет препятствием.

Основной вызов даже не национальная принадлежность собственников в данном случае. Основной вызов — это та олигополия, которая на мировом рынке рейтингов сложилась уже достаточно давно.

Агентство мы приобрели достаточно маленькое. Но все агентства в мире, особенно на европейском рынке, по сравнению с американской «большой тройкой» являются маленькими. То есть рынок не сбалансирован. Поэтому основной вызов будет связан с тем, чтобы достичь, в принципе, хоть какого-то заметного положения на европейском рынке. И тут успех будет зависеть не столько от того, из какой мы страны, а насколько мы сможем предложить инвесторам интересные технологические рейтинговые решения. От методологии будет очень много зависеть.

С этого мы и начали после приобретения. В начале этой недели агентство ERA опубликовало проект новой суверенной методологии для обсуждения с рынком. И надеется, что летом уже будет опубликован финальный результат этой методологии. Мы предложили очень многие интересные новые решения. И впоследствии агентство начнет присваивать и суверенные рейтинги, одни из которых, безусловно, будет рейтинг Российской Федерации.

— И каким он может быть? Будет ли отличаться от оценки рейтинга России от агентств большой тройки?

— Даже угадывать не буду. Потому как решение принимает рейтинговый комитет в соответствии с утвержденной методологией. Такие вопросы не находятся в сфере моей компетенции.

— На нынешнем форуме обсуждается на тема появления банка БРИКС. Когда банку может быть присвоен рейтинг и будет ли его присваивать АКРА?

— Появление банка развития БРИКС — очень важное инфраструктурное решение. Однако очевидно, что должно пройти определенное время на организацию инфраструктуры и на отлаживание процессов. И сделок мы очевидно видим пока что достаточно мало. Но потенциал у банка БРИКС очень хороший. Потому что есть явные финансовые и экономические предпосылки, которые требуют именно дополнительных средств в инвестиции в инфраструктуру в регионе БРИКС.

Взаимообмен, общее экономическое взаимодействие между пятью странами увеличивается постепенно. И мы знаем, что по многим прогнозам зоны роста во многом будут именно в этом регионе. Поэтому у банка БРИКС, повторюсь, очень хороший потенциал. В целом все пять стран испытывают большой недостаток в инфраструктуре, на которую банк делает особую ставку.

Касательно рейтинга новому банку БРИКС мне пока сложно комментировать. Я знаю заявление руководства банка БРИКС, что они рассматривают такую возможность. Известно, что банк БРИКС планирует делать национальные выпуски облигаций, то есть в национальных валютах тех стран, где он работает.

Соответственно, Россия, безусловно, войдет в этот список. И здесь неизбежно появится необходимость получать национальный рейтинг. Но решение всегда за банком. Если такое обращение будет — мы, конечно же, проведем всю необходимую процедуру и будем уже публиковать наше официальное мнение касательно финансового кредитного профиля этого банка.

Россия > Финансы, банки > gazeta.ru, 27 мая 2018 > № 2623075 Екатерина Трофимова

Замминистра цифрового развития и связи: «Цифровой двойник человека сможет прийти в банк и получить кредит»

Заместитель министра цифрового развития и связи рассказал Business FM о том, каким будет будущее в плане высоких технологий

Банковские, государственные и прочие услуги можно будет в скором времени получить при помощи своего биометрического цифрового двойника. Как эта технология будет работать? Об этом заместитель министра цифрового развития и связи Алексей Козырев лично рассказал главному редактору Business FM Илье Копелевичу. Встреча состоялась на ПМЭФ-2018:

Поговорим, собственно, о цифровизации государства и государственных функций по отношению к гражданину. На этом форуме мы рассказываем о 1 июля как о дате начала программы сбора банками биометрических данных. Эти биометрические данные собирают банки, но использоваться они будут абсолютно во всех сферах государством. Как, когда, какие государственные функции в отношении гражданина и государства можно будет осуществлять при помощи вот этого своего биометрического цифрового двойника?

Алексей Козырев: Интернет — это отдельный новый мир, который с реальным миром сейчас практически никак не связан. Мы попадаем из нашего обычного мира в мир интернета через компьютер, через смартфон. При этом понятно, что мы привыкли различные операции в реальном мире проводить при помощи своего паспорта. Если мы приходим в банк, хотим открыть счет, то показываем паспорт. Хотим получить госуслугу — показываем паспорт. Везде для проведения операций нужно паспорт, собственноручная подпись. И, когда мы садимся за компьютер или берем в руки смартфон, мы не можем использовать наш паспорт и нашу обычную собственноручную подпись, поэтому очень важно для нас сделать так, чтобы у человека в электронном мире, в интернете появился его цифровой двойник, который может действовать точно так же, как сам человек в обычном мире, но при этом вместо паспорта у электронного двойника есть определенный профиль, содержащий данные. В паспорте есть фамилия, имя, отчество, прописка, дети и так далее. Эти данные можно в электронном виде хранить в профиле цифрового двойника и использовать для разного рода транзакций. Вместо собственноручной подписи есть технологии криптографии, которые создают электронную подпись. Обычный человек, когда хочет ту или иную операцию сделать, он знает, что нужно выполнить определенную последовательность действий. Ну, например, все знают, что, когда рождается ребенок, надо свидетельство о рождении оформить, потом его зарегистрировать по месту жительства и так далее. Цифровой двойник может быть запрограммирован на эти процессы. Он должен тоже знать, как ему действовать в той или иной ситуации, и получается так, что если человек хочет, чтобы его цифровой двойник в интернет-мире сделал все то, что человек не хочет делать в реальном мире и тратить на это время, деньги и так далее, то мы можем дать ему ключик от этого цифрового двойника. И очень важно, чтобы этот ключ нельзя было никому передать, чтобы было безопасно.

Все-таки как этот ключ будет выглядеть физически? Это будет какая-то карта?

Алексей Козырев: Нет, это изображение лица, это голос, это биометрия. Поэтому очень важен проект, когда мы с банками запускаем этот биометрический ключ для цифрового двойника и даем возможность цифровому двойнику гражданина вместо человека прийти в банк в электронном виде, открыть счета, получить кредит и так далее. Это только первый шаг, но вся система движется в сторону того, чтобы у каждого человека появился такой цифровой двойник. И контроль над этим двойником можно получить только через биометрическую технологию, то есть никому другому ключик от этого цифрового двойника не будет доступен. При этом цифровой двойник, его можно использовать как такого электронного робота, которому можно поручить что-то сделать и забыть. Он все сделает, все оформит, все будет правильно, юридически значимо, надлежащим образом.

Физически это будет приложение в любом девайсе: смартфон, компьютер, не важно — все, что есть в интернете, да? Это будет приложение, которое человек себе установил. В нем содержится его зафиксированный — это в банке надо сделать физически — биометрический портрет. Затем, может быть, отпечаток пальца, поскольку ряд девайсов тоже уже с этим работает, но не все. А фотография у всех есть. Параметры голоса. Вот это все есть, да, приложения. Значит, банки будут делать свои приложения, а государство сделает свое — для государственных функций, в которое ты входишь, он тебя идентифицирует, соединяется, что, да, подтверждает — это ты. И дальше ты ему говоришь, диктуешь текст. Прошу зарегистрировать рожденного ребенка, выдать мне то-то и то-то.

Алексей Козырев: Да.

И в приложении оно возникнет, после того как я все описал, да?

Алексей Козырев: Абсолютно верно. В перспективе это будет выглядеть так. То есть на первом этапе действительно будут разные, разрозненные приложения. У одного банка — одно приложение, у страховой компании — другое, у государственных услуг — третье приложение. Во всех этих приложениях можно будет нажать на кнопку логин, посмотреть в камеру, сказать несколько слов и получить доступ к этому своему цифровому двойнику, подключенному с другой стороны к этому приложению. Поручить ему что-то сделать, он это будет делать.

Подпись понадобится или все-таки изображение и голос как идентификация будут достаточны, потому что цифровая подпись, она сложнее, чем изображение и голос?

Алексей Козырев: Да, это очень важный вопрос. Мы будем использовать, безусловно, криптографию для того, чтобы обеспечить неизменность данных о транзакции. Возможность потом эти данные использовать для доказательств, в случае если будут какие-то споры, но необязательно это должна быть такая традиционная электронная подпись, которая будет на флешке и которую надо вставить в USB-порт. Сейчас есть современные технологии, которые вообще незаметно для человека все подписывают, то есть он будет использовать свою биометрию для того, чтобы получить контроль над цифровым двойником, а цифровой двойник может использовать так называемую облачную электронную подпись, которая обрабатывается на сервере. Человек не видит, как это все происходит, он только знает, что попадет в доверенную, защищенную криптографией среду, в которой все его транзакции будут фиксироваться и в неизменном виде храниться.

А точно науке известно, что не может быть смешения двух разных личностей — и по голосу, и, в общем, по биометрическим данным, которые способны оцифровать наши системы — параметры голоса и лица?

Алексей Козырев: По мере того как биометрия развивается, все меньше ошибок, сейчас довольно высокая точность у распознавания по биометрии, но не 100%, поэтому для того, чтобы не было ошибки, мы всегда...

Грим, актерские способности не позволят ли умелому человеку войти в чужое абсолютно, так сказать, безграничное пространство, ведь что угодно можно сделать?

Алексей Козырев: Мы считаем, что нет. Это подтверждается экспериментами и стандартами, которые сейчас разрабатываются уже в области биометрии. И здесь важно понимать, что биометрия является дополнительным фактором, помимо того что человек знает свой логин и пароль, он еще и биометрию предъявляет. То есть мы уверены, что, во-первых, никто другой не сможет получить контроль над двойником, потому что у другого человека не должно быть логина и пароля, то есть это стандартные способы защиты. Но так как логин и пароль от одного человека можно другому передать, мы добавляем биометрию, чтобы этого не происходило.

Мне кажется, надо добавить, чтобы все не пугались прямо сразу, что процесс этот будет добровольным. То есть вы можете создать это, а можете не создавать. Начинается все с 1 июля. А все-таки срок, в течение которого внедрение будет происходить, на ваш взгляд, какую-то значимую долю населения оно охватит?

Алексей Козырев: Я думаю, несколько месяцев на это уйдет. Прежде всего, этот срок нужен для того, чтобы люди, как вы сказали, по желанию, добровольно пришли, зарегистрировались, сдали свою биометрию. Потому что пока на момент запуска у нас биометрии в базе нет. Естественно, что какое-то время нужно для того, чтобы она набралась, чтобы появились вот такие граждане, которые захотели технологией воспользоваться. И для этого нужно время.

Сначала ты только сдаешь. А когда пользоваться можно будет?

Алексей Козырев: Пользоваться можно будет начать тоже с 1 июля. Как только ты сдал в одной точке свою биометрию, сразу можешь пользоваться во всех банках, подключенных к системе сервисов, которые будут работать по биометрии.

А много ли таких сейчас? Государственные сервисы есть, которые подключены или будут подключены к 1 июля?

Алексей Козырев: Они подключатся все по факту автоматически, то есть сервисов будет очень много, они будут постоянно расширяться. Банки наиболее крупные и имеющие сеть отделений и электронные банки, они все сотрудничают уже и начинают тестирование этой платформы.

Приложение пока будет банковское?

Алексей Козырев: Банковское. На очереди страховые компании, телеком. Безусловно, госуслуги.

Это затратная история с точки зрения перевода государственных услуг на такую форму исполнения?

Алексей Козырев: Безусловно, это история затратная, но сейчас расходы на создание биометрической платформы взял на себя бизнес. Эта модель экономически эффективна для бизнеса.

Если говорить о бизнесе, то это банки взяли на себя.

Алексей Козырев: Банки, «Ростелеком» как компания, которая технологически разрабатывает платформу, потому что, как только мы не требуем от человека прийти лично в отделение банка для открытия счета, издержки банков резко сокращаются. И вот эта экономия на обслуживании, она позволяет финансировать развитие технологий. И для госуслуг биометрия фактически оказывается сейчас бесплатной, потому что коммерческое использование биометрических технологий для финансового сектора, оно окупает использование биометрии для госуслуг. И единственное, что существует целый ряд задач, которые нужно дополнительно решить, чтобы этот цифровой двойник стал полнофункциональным. Вот, например, сейчас, пока человеку самому нужно знать, в какой последовательности надо получать те или иные сервисы в жизненной ситуации. Мы хотим за 2018-2019 годы этот процесс автоматизировать так, чтобы цифровой двойник сам знал, что надо делать. Чтобы можно было сказать: хочу построить дом или хочу купить машину, и все происходило.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 26 мая 2018 > № 2678228 Алексей Козырев

«Крымский мост даст свободу товарам и работникам»

«Опора России»: программу льготного кредитования малого бизнеса нужно увеличить

Евгения Петрова

Вывести из теневого сектора миллионы россиян, занимающихся частным предпринимательством, можно, только создав для них удобный и выгодный правовой и налоговый режим. «Иначе самолет не полетит», говорит глава «Опоры России» Александр Калинин. О налоговых проблемах, пользе моста в Крым и том, чего ждать предпринимателям от программы реновации, он рассказал в интервью «Газете.Ru» в рамках ПМЭФ.

— Президент России Владимир Путин поставил задачу, чтобы в малом бизнесе к 2024 году были задействованы 25 млн человек. За счет чего можно достигнуть таких показателей?

— Это возможно, и мы точно это сделаем. Первый момент — кто может прийти? Конечно, самозанятые. Есть отдельное поручение президента, по которому уже в этом году должен быть создан правовой и налоговый режим для таких людей. Нужно, чтобы порядка 10 миллионов граждан, которые занимаются предпринимательской деятельностью, но никак не оформляют свои отношения с государством, сочли, что им выгодно это сделать.

Для этого необходимо, чтобы режим был прост и необременителен. И, как предполагает Минэкономразвития и наша организация, речь может идти о платежах, составляющих процент от поступающих денежных средств. Сейчас называется цифра 3-6%, куда будут входить отчисления в Пенсионный фонд России, Фонд обязательного медицинского страхования и Фонд соцстрахования.

Взамен человек получает статус и гарантии, что банки не будут блокировать его платежи, он может получать финансирование, может рассчитывать на меры господдержки, социальное и пенсионное обеспечение. Но, повторюсь, что это должно быть удобно и выгодно, иначе самолет не полетит.

— В сегодняшних экономических реалиях возможно ли создать условия для привлечения такого числа людей?

— Во-первых, эти люди фактически есть, и они занимаются малым или микро-бизнесом, просто не оформляют свои отношения. Второе — возьмем личные подсобные хозяйства. Это точно производители, они создают продукцию и как-то продают ее на рынках, на улицах за достаточно небольшую сумму, потому что нет доступа на рынки сбыта. Это еще порядка 2 миллионов человек. Они не могут пользоваться мерами поддержки, дешевыми кредитами.

Перед такими людьми точно нужно обнажить голову, они работают на земле, создают что-то своими руками, правда, не являются предпринимателями. Здесь нужно действовать через механизмы сельскохозяйственной кооперации, которые у нас не развиты.

Плюс, в России молодые люди интересуются, и порядка 40% хотели бы попробовать себя в малом бизнесе.

Но если в европейских странах 15% желающих пробуют себя в бизнесе, то у нас это меньше 10%, по-моему, где-то 7%. Это говорит о том, что молодежь хочет идти в малый бизнес, но их останавливает отсутствие квалификации, связей, уверенности.

Все это может дать то, если мы по примеру Чехии и Финляндии еще в школах начнем преподавать основы предпринимательской деятельности. Это все просто и не требует дополнительного финансирования.

— Вернемся к вопросу о налоге для самозанятых. Как вы уже сказали, в Минэкономразвития и Минфине предлагалось ввести налог на уровне 3-6%. Не даст ли такая нагрузка обратного эффекта, и теневая занятость еще больше будет расти?

— Дело в том, что эти люди уже сейчас и так находятся в темном секторе. Среди них, как правило, граждане, которые просто подрабатывают в свободное время: мастера, преподаватели, спортивные инструкторы, косметологи и другие специалисты. У них формируются свои пенсионные права, но они вынуждены искать дополнительный заработок. Они бы хотели зарабатывать больше, но нелегальный статус не дает это сделать.

Конечно, когда ты вышел уже на какой-то определенный уровень, доходы, открытие ИП — это не проблема. Но для тех людей, у которых нерегулярные доходы, а скорее подпитка от других доходов, это важно. Мы поддерживаем идею Минэка о специальной платформе — человек может просто скачать приложение, зарегистрироваться, работать, показывать свои доходы.

— Например, возьмем людей пенсионного возраста. Бабушка вяжет носки, продает их около метро. Она же не сможет зарегистрироваться, тем более платить налоги из своей пенсии в 10 тысяч рублей…

— В метро не все так грустно, люди зарабатывают хорошие деньги, даже криминализируют нашу экономику, потому что всегда есть смотрящий.

Другое дело, что тем, кто вяжет, им нужно давать возможность продавать изделия за счет создания рынков, например, выходного дня. Это важный вопрос в розничной торговле.

Мы надеемся, что тот закон, который завис сейчас в правительстве, о мобильной и нестационарной торговле будет принят. В том числе там прописываются процедуры, как могут те же бабушки получат возможность продавать свою продукцию не в метро, а на регулярных рынках с минимальной стоимостью оплаты торгового места.

Кроме того, мы давно предлагали сделать патенты без регистрации статуса индивидуального предпринимателя. Сумма патентного платежа небольшая, но она позволяет легально работать. Некоторые виды деятельность должны вестись без регистрации. Например, те же пенсионеры уже сформировали свои пенсионные права, и мы не должны заставлять их делать это второй раз.

— Представители малого бизнеса жалуются на налоговую нагрузку. Есть ли какие-то способы снизить ее в ближайшее время?

— Жалуется развитый малый бизнес с оборотом 800 миллионов рублей. Дело в том, что с прошлого года Федеральная налоговая служба (ФНС) начала преследовать за дробление бизнеса. Речь идет о случаях, когда у человека было несколько бизнесов, и он явно уже не мог работать по упрощенной системе налогообложения, но при этом дробил бизнес на родственников, контролировал через дочерние предприятия, пытаясь не платить по общей системе налогообложения. Налоговая стала объединять таких налогоплательщиков и начислять им прибыль.

Это тревожная тенденция — идут начисления по 200-300 миллионов рублей, многие банкротятся, возбуждаются уголовные дела. Предприниматели жалуются на это. У нас в «Опоре России» есть бюро по защите прав предпринимателей, мы такие кейсы рассматриваем. Мы говорим, что если вы считаете, что вас незаконно сделали единым налогоплательщиком, то идите сначала на досудебное регулирование, но если уже проиграли два суда, то, извините, суд встал на сторону ФНС.

Мы считаем, что должны быть внесены поправки в Налоговый кодекс или соответствующие инструкции, что все-таки понимается под дроблением бизнеса, потому что есть разные истории.

Например, когда одни и те же люди работают в разных фирмах, но, с другой стороны, есть такие ситуации, например, молокозавод и фирменный магазин, который много лет был на специальном налоговом режиме и акционеры отличаются. Но является ли это схемой? Мы сомневаемся. Тогда можно сказать, что тем же самым предприятием является ресторан, куда поставляется молокопродукты. Здесь нужно исходить из экономической целесообразности, поскольку можно наломать дров. Нам точно нужно разъяснение от ФНС, что такое «дробление».

— Открылся Крымский мост. Как это событие скажется на деловых отношениях полуострова? Нет ли угрозы, что туда рванут нелегальные мигранты и серый рынок труда на полуострове вырастит в разы? Как дела обстоят сейчас?

— В Крыму достаточно сильно ведется мониторинг нелегалов. Конечно, я видел, что там появилось много представителей Таджикистана, из других республик СНГ, но они не являются нелегалами, как правило, имеют разрешение на работу.

В целом Крым сейчас активно развивается. Уже порядка 200 тысяч россиян переехало туда с материка, и еще порядка 300 тысяч человек может переехать в ближайшие годы.

Конечно, крымский бизнес говорил о том, что он отрезан от тех условий ведения хозяйственной деятельности, которые есть на материковой части России. Крымский мост даст свободу передвижения товаров, больше товаров пойдет на полуостров с меньшими издержками, вырастет конкуренция.

С другой стороны, в Крыму остро стоит вопрос с трудовыми ресурсами в высокий туристический сезон. Теперь люди из густонаселенных территорий, например, Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, смогут свободно перемещаться туда для работы, что повысит конкурентоспособность местных предприятий, увеличится поток и инвесторов. Логистика станет комфортнее и для крымских производителей. Во всех смыслах для бизнеса это большой плюс.

— Недавно заговорили о том, что в Крыму сложился дефицит кредитных ресурсов для малого бизнеса — действительно ли это так? Как решить проблему сегодня?

— Крымчане совершили рывок в развитии за последние три года, восприняли правовое регулирование, основы ведения материально-хозяйственной деятельности. Они говорят: «Мы российский бизнес, но качество и разнообразие финансовых инструментов у нас гораздо хуже, чем на материковой части России. Мы предприниматели и хотим иметь сервис не хуже, чем там». И они абсолютно правы. Сейчас этот рынок активно завоевывает банк РНКБ, они не хотят отдавать эту территорию.

— Но все-таки трудности есть?

— Да, трудности есть, и, прежде всего, в части процентных ставок кредитования. Для малого бизнеса это 13%, а на материке — в среднем 11%. Но там много программ льготного финансирования — на Крым прилично выделяется лимитов по ставке 6,5% в рамках российской программы льготного малого бизнеса.

Мы надеемся, что программа будет существенно увеличена. В этом году было выделено 1,6 миллиардов рублей, но это крайне мало. На программу нужно выделять по 20 миллиардов рублей в год. Единственное, нужно снизить кредитный порог, который сегодня составляет 1 миллион рублей.

— В ближайшие годы в Москве будет реализован проект по реновации жилого фонда. При этом в Госдуме уже есть инициатива провести реновацию по всей России. Как решается вопрос с городом по возмещению квадратных метров собственникам помещений в запланированных к сносу домах?

— Нам было обещано, что те предприниматели, которые имеют нежилые помещения в таких домах, имеют право получить точно такие же новые и той же площади. Доплата будет идти по тем же параметрам, которые применяются к получателям жилья. При этом если человеку место не подходит, то ему постараются предложить другое помещение или выплатить компенсацию, справедливость которой оценивает суд.

Бизнесу будет предложена адекватная квадратура, но здесь может быть разная проходимость новых помещений, удобство, кто-то не захочет поменять район. Поэтому историй будет много. Еще нам было обещано, что если помещение находилось в аренде у мэрии Москвы, то это право будет сохранено.

— Еще один вопрос, связанный с недвижимостью, касается размещения в многоквартирных домах хостелов. Депутаты Госдумы несколько лет выступают за запрет ночлежек в жилых домах, а премьер-министр Дмитрий Медведев недавно заявил, что законопроект может быть принят уже осенью. Как бизнес-сообщество воспринимает такую инициативу?

— Во-первых, это пока проект закона, и я думаю, что ряд скандальных норм будут убраны. Что значит запрет? Это касается новых или старых домов и хостелов? Например, в Санкт-Петербурге много хостелов в жилых домах, но здесь по-другому и нельзя. Во-вторых, в чем депутаты правы, это в том, что должны быть правила поведения постояльцев в таких помещениях, чтобы не ущемлялись права жителей. Третье — а нужно ли это запрещать и на каких этажах в будущем?

Я думаю, что мы должны бережно относиться к инвесторам, но при этом спрашивать за соблюдение норм гостиничного бизнеса. Но если проводить политику запрещать, то о каком инвестиционном климате мы говорим? Это неправильно.

— Но это же противоречит Гражданскому кодексу, по которому нельзя заниматься предпринимательской деятельностью в жилых помещениях?

— Должны быть правила, согласно которым такие помещения могут располагаться в жилых домах. Как это будет на практике? Мы будем отстаивать свою позицию. Я думаю, что точно к каким-то компромиссам мы придем. Нужно защитить права и жителей домов, и инвесторов.

— На этой неделе депутаты приняли закон о контрсанкциях. Не сулит ли такая депутатская инициатива каких-то серьезных проблем российскому бизнесу, в которых есть вероятность застрять на годы?

— Этот закон был качественно обсужден на площадке Госдумы. Вячеслав Володин (председатель Госдумы — «Газета.Ru») лично проводил совещание о возможности введения контрсанкций. По предложению бизнеса в проекте закона указано, что могут вводиться меры поддержки отдельным предприятиям и муниципалитетам. Закон получился рамочным.

И мы проговаривали, что если правительство или президент будут вводить какие-то ограничительные меры, будут проведены консультации с бизнесом. Мы получили заверение и на практике подтверждение, что мы не собираемся вводить зеркальные меры, мы должны это делать так, чтобы не навредить населению, ни бизнесу.

— Согласно опросу ВЦИОМ, 76% бизнесменов негативно оценили текущее состояние российской экономики. На ваш взгляд, все ли так плохо, и при каких условиях и когда все будут довольны?

— Конечно, ВЦИОМ говорит о том, что людей беспокоят некоторые вещи, в том числе изменения правил игры в налоговом администрировании, отсутствие дешевых денег, административное давление, давление силовых структур, рост издержек бизнеса, прежде всего тарифов. Это понятные раздражители, с которыми надо работать быстро. Рост должен перерасти в существенный подъем, и тогда мы добьемся улучшения качества жизни людей.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки. Приватизация, инвестиции > gazeta.ru, 26 мая 2018 > № 2622199 Александр Калинин

Владимир Комлев: картой «МИР» можно расплатиться почти везде

Генеральный директор АО «Национальная система платежных карт» Владимир Комлев рассказал, что карта «МИР» набирает обороты, а также о других достижениях нацсистемы

«Карт «МИР» выпущено порядка 35, чуть больше уже — под 36 млн штук. То есть в среднем это более двух транзакций межбанковских на карту», — рассказал о достижениях АО «Национальная система платежных карт» его гендиректор Владимир Комлев. С ним в кулуарах Петербургского форума беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

У нас в студии Владимир Комлев, генеральный директор Национальной системы платежных карт «МИР». В начале общие данные, которые всех интересуют. Карта «МИР», естественно, вызывала большой скепсис, мы все привыкли пользоваться иными платежными системами с длинной историей, поэтому распространенное мнение: карты «МИР» выдали работникам бюджетных организаций или близких к бюджетным, им начисляют зарплату на карту «МИР», люди идут в банкомат, снимают деньги и кладут на привычные им VISA и MasterCard , и у кого еще что имеется. Наверняка, в начале так и было. Какова статистика и динамика сейчас?

Владимир Комлев: Интересные, правильные вопросы. Конечно, такой риск присутствовал, и до сих пор мы с этим риском продолжаем работать и сталкиваться, но с каждым днем все меньше и меньше, потому что граждане убеждаются, что картой «МИР» можно расплатиться привычным образом практически везде, я уже даже не говорю о физическом мире, но и в интернете, и в каких-то онлайн-сервисах, она проникает действительно во все сферы, сервисы, торговлю. Этому свидетельствует статистика, мы отслеживаем очень много параметров. Это и параметры: сколько всего карт выдано, какой процент из этих карт используется, а какой лежит мертвым грузом, и это мы видим, сколько уникальных номеров карт проходит за месяц, за квартал и так далее. Мы видим, какое количество транзакций проходит по картам, по каждой из этих активных карт, где тратятся деньги. Последние данные у нас такие полностью подведенные, это апрель: у нас на межбанке, то есть это транзакции, когда банк, обслуживающий торговую точку, и банк-эмитент — это разные банки, и эти транзакции проходят через нас, это порядка 80 млн уже транзакций только в апреле по платежной системе «МИР» произошло, и это при том, что карт «МИР» выпущено порядка 35, чуть больше уже — под 36 млн штук. То есть в среднем это более двух транзакций межбанковских на карту. А если брать общий оборот, то есть и транзакции так называемые свой в своем...

А мне не очень понятна эта цифра. Это за месяц?

Владимир Комлев: Это за месяц.

Как мне кажется, это всего более двух на каждую карту. Так-то мы же постоянно совершаем операции, которые...

Владимир Комлев: Не все из этих карт активные, то есть мы понимаем, на активную карту сколько было, и эта цифра уже порядка шести с половиной — семи транзакций на карту, и мы знаем, в каких сегментах эти операции совершаются.

В каких?

Владимир Комлев: 47% — это продукты питания, 9% — рестораны, кафе, фастфуд и так далее. Если опускаться еще ниже, 6% — бензоколонки.

Повсюду эквайринг обслуживается?

Владимир Комлев: Везде.

Были жалобы, что не все, еще несколько месяцев назад.

Владимир Комлев: Карты «МИР» сегодня обслуживаются везде. У нас основная проблема, наверно, не с тем, что не обслуживается, а проблема с визуализацией. Вот те наклеечки на входе, их заменить оказалось гораздо сложнее, это надо физически приехать, переклеить, чем удаленно из процессингового центра залить новое ПО в терминал. Так что карты принимаются везде, мы в этом убеждаемся и знаем это наверняка. Визуализация, обученность кассиров может где-то хромать, но с каждым днем с увеличением роста транзакций это все меньше и меньше. То есть, действительно, люди привыкают пользоваться этими картами, если уйти от межбанковского оборота и посчитать вообще все транзакции по миру, то в апреле их было уже более 200 млн. У нас есть крупные банки, которые и эмитенты, и эквайеры, то есть у нас есть крупные банки, которые и эмитенты, и эквайеры, в первую очередь, Сбербанк, и у него большая доля транзакций происходит внутри его же сети. Поэтому 200 млн транзакций на 35 млн карт — это уже семь транзакций на карту в месяц в среднем, при учете, что не все из них активные, есть какие-то спящие карты, такой достаточно хороший показатель, догоняем, скажем так.

А противодействия нет? Я слышал на уровне разговоров, это не факты, но, тем не менее, что все-таки наши крупнейшие банки имеют тесные и важные отношения с VISA и MasterCard, и что они фактически стимулировали. Они выпустили карты «МИР», конечно, но стимулировали и помогали разными способами своим клиентам, получив зарплату на карту «МИР», побыстрее ее перевести на карты других платежных систем. Такие явления были?

Владимир Комлев: Были. Работаем с этим. Наверное, еще где-то такие явления продолжаются. Это какие-то уже препятствия такие, связанные в том числе со складом ума, каких-то бизнес-моделей. Мы тоже в каком-то смысле учимся предлагать банкам интересные маркетинговые совместные программы, какие-то мероприятия, которые действительно были бы для них поводом работать именно с нами, потому что, с точки зрения функциональности, с точки зрения возможности использования, карта действительно полноценная: это и контактные платежи, это и бесконтактные карты. У нас сегодня девять из десяти карт новых, выпускаемых, это уже чисто бесконтактные карты. Это возможность уже у большого количества банков загрузить нашу карту в мобильное приложение, скажем, Samsung Pay. И задача на этот год — чтобы терминалы научились все без исключения работать с нашим бесконтактным, вот этим мобильным в основном приложением. У нас есть полноценный качественный продукт, нам нужно научиться коммерческим взаимоотношениям, правильно выстроенным с банками. И вот здесь мы действительно тоже развиваемся сегодня, и мы понимаем, видим каждые маркетинговые акции с тем или иным банком, с крупнейшими в первую очередь, насколько эластичен ответ со стороны держателей карт, как нарастает просто волнообразно.

То есть нужны программы, нужны акции?

Владимир Комлев: Совершенно верно. И мы этому сейчас учимся, и мы это делаем. Со Сбербанком вот только что завершились программы, с целым рядом других банков. Это все идет, и это все идет по нарастающей, поэтому мы достаточно оптимистичны.

А экономика системы как выглядит? Ведь она создавалась как нужный, резервный вариант на случай если, сейчас она все-таки функционирует, и нужно, чтобы она начала коммерчески себя оправдывать. Как там дела?

Владимир Комлев: Дела нормально. Я сейчас не буду говорить целиком об НСПК, потому что у нас достаточно большая доля дохода нашего, она связана с процессингом карт международных платежных систем — VISA и MasterCard — и все российские, внутрироссийские операции обрабатываются через нас, и для нас это серьезный объем и работы, и дохода. Ну, вот мы поставили сами перед собой задачу, что уже, грубо говоря, к середине приблизительно следующего года, именно как платежная система «МИР» стать самодостаточными, самоокупаемыми, так чтобы за счет просто бизнеса платежной системы операционно быть самодостаточными. Сегодня действительно у нас есть доля дохода, которую мы получаем с процессинга VISA и MasterCard, и других международных платежных систем. И у нас идет внутреннее перераспределение этих доходов в пользу тех или иных проектов, как по развитию платформы, так и по развитию собственной платежной системы. Но мы рассчитываем, что уже со следующего года это будет полноценная, самоокупаемая платежная система, это так.

Здесь, на форуме, вы подписали соглашение отчасти с нашими коллегами — это информационное агентство «Интерфакс», но гораздо интереснее их система СПАРК, информационная система, которая содержит данные обо всех зарегистрированных компаниях в РФ. Каково назначение, зачем это нужно?

Владимир Комлев: Это интереснейший, с моей точки зрения, сервис, который связывает данные из двух систем — система СПАРК и система данных, которая есть у платежной системы — о том, с какими предприятиями, с какими юридическими лицами работают банки, заключая с ними договоры на эквайринг, на обслуживание по приему карт как «МИР», так и других платежных систем. Это сервис универсальный, с моей точки зрения, он не завязан на какую-то платежную систему. Он помогает на стыке двух баз данных, двух знаний гораздо эффективнее и более полноценно вычислять те или иные неправомерные действия тех или иных предприятий.

Давайте проще. Я попробую представить ситуацию: мне пришло какое-то предложение, я решил им воспользоваться, я провожу операцию со своей карты, как мне предложили, произвести оплату каких-то услуг. Здесь транзакция будет происходить через проверку информации: а что это за получатель, тот ли этот получатель, есть ли он в базе, настоящий ли он, или он какой-то плохой, недостоверный, и надо платеж остановить? Я примерно так это описал?

Владимир Комлев: Почти, но не совсем. Это работа, которая строится заранее, на стадии, когда банк подписывает контракт на обслуживание карт с тем или иным торгово-сервисным предприятием. Он про него может знать какую-то свою информацию. В СПАРК есть другая информация. У нас есть большая база, накопленная, которую мы получаем от всего рынка, о тех или иных недобросовестных юридических лицах, которые были замечены в том, что они торговали запрещенной продукцией, в том, что они не предоставляли нужный сервис, в том, что они скрывались с деньгами и так далее. То есть это очень большой объем информации, и пересечение этой информации происходит на уровне названия предприятия, адресов их регистрации, фамилий, отчеств учредителей, директоров и так далее. Что-то есть у нас, что-то есть у банка, и очень большая база — это именно государственная регистрационная база — есть у СПАРК. И вот на стыке этих нескольких баз данных возникает как раз такой синергетический эффект, когда два плюс два может быть не четыре, а пять или шесть, или семь.

Что на практике должно произойти для пользователя?

Владимир Комлев: На практике должно произойти то, что, если замечены запятнавшие свою репутацию в прошлом предприятия или бизнесмены, которые были замечены в том, что они занимаются чем-то, чем нельзя заниматься, с таким предприятием, мы подскажем об этом банку, который к нам присылает запрос, и скажем: было вот то-то и то-то. И он уже в своей модели риск-мониторинга и в своей модели KYC («знать своего клиента») уже будет сам принимать решение, будет он заключать договор эквайринга с таким предприятием или не будет. И вот уровень осведомленности и качества такого решения с подключением системы СПАРК увеличивается существенно. Это первый момент. Второй момент — это создание удобного инструмента. Запрашивать данные каждый может в трех-пяти-семи базах. Мы хотим представить инструмент, который будет очень удобен, автоматизирован и давать из одних рук полноценную информацию, которая уже будет агрегирована так, чтобы с ней было действительно очень удобно работать, быстро и эффективно. И в этом смысле это достаточно уникальный сервис, таких примеров, как видим, на рынке еще не было.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 25 мая 2018 > № 2678223 Владимир Комлев

Первый зампред ВТБ: «Нам очень комфортно быть именно кредитором в истории с «Магнитом»

В интервью Business FM первый зампред группы «ВТБ» Юрий Соловьев прокомментировал решение банка уменьшить долю в «Магните»

Первый зампред группы «ВТБ» Юрий Соловьев и главный редактор Business FM Илья Копелевич в рамках международного Петербургского экономического форума обсудили продажу доли «Магнита», сделку с СОГАЗом, а также ситуацию на глобальном рынке.

В нашей студии Юрий Соловьев, первый зампред группы «ВТБ», банка ВТБ. Сначала о сделках. Они крупные и заметные, поэтому интересные. Ну, конечно, история с «Магнитом». Буквально в феврале нас всех ошарашили такой покупкой — крупнейшей доли у Галицкого. Речь шла о том, что ВТБ также заключает соглашение о стратегическом партнерстве с «Почтой России», у которой есть «Почта банк». У «Почты», как нам рассказывали, есть дефицит логистических возможностей, которые необходимы для обслуживания интернет-торговли. И вот синергия «Магнита» как большой логистической системы, «Почты» и ВТБ как связующего некоего звена, в том числе финансового. Вот это некая конструкция. Но сейчас вы очень неожиданно половину почти что своей доли продали. Почему?

Юрий Соловьев: Очень многогранный вопрос. Начнем, наверное, с покупки достаточно крупного пакета у Сергея Николаевича Галицкого в феврале. Мы покупали, преследуя несколько целей. Первое — он хотел продать достаточно большой пакет, поэтому мы купили то, что он продавал в тот момент. Нам очень нравилась сама компания, нам очень она нравится и сейчас. И мы купили ее в первую очередь как инвестиционный банк в надежде на то, что компания сможет найти новую стратегию и быть значительно переоцененной рынками, что, собственно говоря, сейчас и происходит. Это только начало, мы считаем, что в капитализации компании есть достаточно большой апсайд, и это будет продолжаться достаточно значительное время. Второе — мы действительно самый первый контракт, который мы подписали, — это было партнерство между «Почтой России», компанией «Магнит» и ВТБ, в котором ВТБ выступает финансовым партнером, и это совместное предприятие должно было реализовать развитие бизнеса в нескольких направлениях. Логистику вы упомянули. Можно считать комплементарными, например, парки грузовиков — 17 500 грузовиков у «Почты», 6500 у «Магнита». Совместным усилием покрывается большая часть страны. Большая синергия с логистической точки зрения в постройке логистических и распределительных центров существует. Это направление уже сейчас достаточно сильно изучается, и менеджмент обеих компаний пишет достаточно подробный бизнес-план. Мы его, я думаю, опубликуем достаточно скоро. С другой стороны, «Магнит» уже в июне запустит первые магазины на почтах, в которых в более маленьких населенных пунктах будет 400 SKU (англ. Stock Keeping Unit. — Business FM), так называемых товарных единиц, в более крупных — 600, в том числе они будут открыты и в Москве уже, по-моему, 16 июня. «Почта», и об этом не так много людей знает, уже занимается продажей многих единиц товаров. Сейчас мы это упорядочиваем. Естественно, вводим туда возможности реализации этих дисконтов и умного управления товарной базой. Как они должны располагаться на полках и так далее. И «Магнит» эту экспертизу внутри «Почты» даст. Для «Магнита» это сразу огромное расширение покрытия. Для «Почты» это возможности делать это более профессионально и с гораздо большей маржей.

В начале такого развития в общем интересного проекта зачем же уменьшать долю, когда он еще не раскрылся в полной мере?

Юрий Соловьев: Здесь мы приходим назад к нашей банковской деятельности. Дело в том, что внутри банка существуют определенные рисковые характеристики, и мы придерживаемся определенных стандартов риск-менеджмента, по которым для себя определили, что при данной волатильности этого актива и общем лимите инвестиций от группы «ВТБ» в Asset Class так называемый, вид активов акций, и частные, и публичные акции, что наш лимит не должен превышать на настоящий момент 20% доли в капитале «Магнита». Это абсолютно четко совпадает с нашим обычным подходом в то, что мы делаем. Если вы посмотрите, в Tele2 мы владеем 27,5% — это наш экономический интерес. В «Бургер Кинге» мы, например, снизились тоже до 20%. И в большом количестве наших частных или публичных инвестиций мы придерживаемся вот этой суммы. Она может меняться. Сейчас она 17%.

Ну там-то было всего чуть-чуть больше 29,7, да?

Юрий Соловьев: Ну, если вы посмотрите на то, из какого пакета мы вышли, он сегодня стоит на рынке больше миллиарда долларов, поэтому для компании даже нашего размера это значительная сумма.

Звучало, что вы же, по крайней мере отчасти, и кредитовали покупателя. Так что не то чтобы прямо «окешелись».

Юрий Соловьев: Мы «окешелись». Это обычная банковская транзакция. Коллеги положили достаточно большую сумму своих собственных денег — несколько сотен миллионов долларов. И нам очень комфортно быть именно кредитором в этой истории. Оставляя достаточно большой пакет, мы остаемся хотя и миноритарным владельцем, но самым большим акционером.

Старшим партнером в этом партнерстве?

Юрий Соловьев: У нас нет партнерства, мы не старший партнер. Мы участвуем в совете директоров, как и любой другой инвестор. Должен сказать, к нашей большой радости, процесс формирования совета директоров закончился. Он возглавляется независимым директором Чарли Райаном. Все акционеры поддержали наше предложение. Получился очень профессиональный состав людей, имеющих огромный опыт работы в ритейле. И компания дальше будет управляться советом директоров от лица акционеров. Очень многие люди путают, мы не являемся владельцем компании. Наша основная деятельность — это банковская деятельность. Соответственно, дальше компания управляется, как и любая другая компания в нашем портфеле, профессиональным советом директоров. И мы как один из акционеров, у которого в моменте 17% компании.

Теперь тоже крупная сделка. Вы купили пакет СОГАЗа. Это как бы немножко другая большая группа — «Газпром», «Газпром банк». Что означает эта сделка, к чему она ведет?

Юрий Соловьев: Там немножко произошло наоборот: СОГАЗ купил у группы «ВТБ» «ВТБ Страхование», и мы получаем в виде платежа за нашу компанию 10% акций объединенной компании и значительную денежную выплату, которая приведет к прибыли группы «ВТБ» в несколько десятков миллиардов рублей в этом году.

Извините, СОГАЗ, раз он становится управляющим акционером, он сохранит бренд «ВТБ Страхование»? Все-таки он связан с группой «ВТБ».

Юрий Соловьев: Нет, это будет объединенная компания «СОГАЗ». Как она будет называться в будущем, будут решать, наверное, акционеры. Но в данном случае СОГАЗ — это компания, которая приобретает «ВТБ Страхование». За это мы получаем как группа 10% акций объединенной компании и значительную денежную выплату.

Насколько я помню, у СОГАЗа много активов в пенсионных фондах, связанных с «Газпромом», или нет?

Юрий Соловьев: Там достаточно сложная структура. Насколько я понимаю, часть этих пенсионных активов будет действительно включена в сделку. И то, чем СОГАЗ владеет. Это внутри общей компании будет, да.

А ваши пенсионные фонды?

Юрий Соловьев: Наши пенсионные фонды останутся, по крайней мере пока...

За периметром этого?

Юрий Соловьев: Это не обсуждалось. Это не обсуждается пока никак. И для чего мы это сделали? Создается национальный чемпион. Суммы премий годовых, которые вообще собирают компании, это 280 млрд рублей, а общая сумма активов под управлением этой компании — 550 млрд рублей.

Тогда я уточню. Все-таки страховой-то бизнес для банка — это почти профильный, а вы тут выходите в такого портфельного инвестора.

Юрий Соловьев: Да, но в самую большую компанию, мы считаем. Нам нравится словосочетание «национальный чемпион», мы выходим в самую крупную с нашей точки зрения, самую профессиональную компанию на этом рынке. Поэтому мы остаемся в страховом бизнесе. Остаемся просто через долю в компании с нашими партнерами. Все основные виды bank insurance (англ. банковское страхование. — Business FM) группа будет продолжать. Наш банк будет также распространять страховые продукты, как распространял продукты «ВТБ Страхования», только теперь для группы «СОГАЗ».

Теперь немного про макроэкономику. Два основных фактора — рост санкционных рисков, не просто рисков, а по ряду компаний они уже состоялись. И, с другой стороны, очень высокие цены на нефть, неожиданно. Как бы вы охарактеризовали конъюнктуру, в которой мы сейчас находимся? И, соответственно, как она на рынке отражается? Что рынок говорит? Как он оценивает это, так сказать? Жадность или страх, что здесь сейчас побеждает?

Юрий Соловьев: Они всегда работают в комбинации. Сначала я хотел бы коснуться нормализации уровня валютных ставок, того, что сейчас происходит. Если посмотрим за прошлый год, с того момента, когда мы прошлый раз встречались, Libor (англ. лондонская межбанковская ставка предложения. — Business FM) долларовый трехмесячный вырос от 1,2% до 2,3%. Доходность десятилетних облигаций казначейства США в мае 2017 года составляла 2,3%, а сегодня выросла выше 3%. Это значительное повышение ставок, которое привело к значительному ослаблению валют многих развивающихся стран, а также к значительному падению цен на долговые инструменты развивающихся стран. Это поднятие является серьезным тестом устойчивости бюджетных конструкций, рациональности структуры долга компаний различных стран.

И здесь же, конечно, мне кажется, в значительной степени кроется ответ на вопрос, почему при цене 80 долларов за баррель рубль незначительно укрепляется. Ну то есть имеется там ряд факторов, но и этот тоже.

Юрий Соловьев: Первое — существует так называемое бюджетное правило...

Но есть еще как бы и психологическое давление рынка. Это важный фактор.

Юрий Соловьев: Есть психологическое давление. То, что происходит на мировых рынках, те страны, которые менее устойчивы или более подвержены рискам, такие как Турция, Индонезия, Аргентина, были просто, грубо говоря, разрушены. Местные рынки просто пришли в такое свободное падение. Но Россия на этом фоне смотрится очень хорошо. Чем это поддерживается, кроме нефти? Это в первую очередь макроэкономическая стабильность. И очень четкой политикой — и монетарной, и фискальной. Во-вторых, вы правы, нефть находится на достаточно высоком уровне. Более долгосрочная перспектива сделки ОПЕК сейчас, наверное, определяется. С нашей точки зрения будут несколько ослаблены ограничения. Вы знаете, что Россия принимала на себя сокращение 300 тысяч баррелей в день, и ОПЕК продолжит сделку, но продолжит ее на более смягченных уровнях для того, чтобы не доводить цены на «черное золото» до экстремального уровня. По отношению к октябрю 2016 года цена нефти марки Urals выросла на 60%. Достаточно значительный рост для того, чтобы страны — экспортеры нефти здесь приняли некую паузу, поэтому мы считаем, что, скорее всего, это произойдет.

Третья вещь, которая добавила, наверно, в поведение наших долговых валютных инструментов и инструментов, привязанных к акциям, — это волатильная международная политическая конъюнктура. Мы очень открыты как экономика, и мы воспринимаем достаточно чувствительно новости про торговые войны и новости про те геополитические ограничения, которые на нас накладывают США и их союзники. С другой стороны, если мы подойдем несколько научно и посмотрим, что же получилось, например, на валютном рынке, с начала апреля валютный курс рубля по отношению к доллару ослабился с 58 долларов до 62 на сегодня. Это ослабление порядка 6,5%.

Юрий Соловьев: У нас в проекте бюджета на этот год — 62, так что мы точно попали.

Пока, по крайней мере, да. Если вы посмотрите на индекс валют развивающихся стран, он снизился где-то порядка 5-5,5%. То есть, на самом деле, та разница, которую мы можем направить на объяснение именно санкционной составляющей, — это в районе 1%, что, наверное, показывает, что наша экономика или, по крайней мере, валюта относительно устойчива против таких геополитических ограничений, что нас очень радует, потому что стабильность валюты — это стабильность инфляционного режима и так далее.

Юрий Соловьев: В большей степени все-таки да, она зависит в том числе от нас, а не только от внешнеполитических факторов. Таков вывод, я понимаю.

Абсолютно.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. Агропром > bfm.ru, 25 мая 2018 > № 2636426 Юрий Соловьев

«Добровольная биометрия» входит в банковскую жизнь

Заместитель президента — председателя банка «ВТБ» Анатолий Печатников рассказал Business FM об интеллектуальных приложениях и о бесконтактных технологиях

На Петербургском экономическом форуме интервью Business FM дал заместитель президента — председателя банка «ВТБ» Анатолий Печатников. Он рассказал о новых технологиях в банковской сфере и о том, как с этим работать самим клиентам.

Ранее сообщалось, что банки уже используют системы биометрического контроля. Однако, по словам Печатникова, с 1 июля «стартует общегосударственная программа по сбору биометрических слепков».

Самая интересная, не вполне осознанная еще всеми клиентами банков история — это биометрия, которая входит в банковскую жизнь, начинает входить с 1 июля. Расскажите, что вы делаете?

Анатолий Печатников: Я бы не сказал, что не вполне осознанная. Мы же с вами уже в практической жизни палец прикладываем к iPhone, и все считают, что это нормально, хотя это тоже биометрия.

Это у кого есть iPhone.

Анатолий Печатников: Мы голосовые слепки собираем и действительно идентифицируем клиентов, которые звонят в кол-центр уже. Но вы хорошо заметили, что с 1 июля у нас такая общегосударственная программа стартует по сбору биометрических слепков. Это изображение лица и голос. Это добровольная процедура, граждане не обязаны это делать. Но те граждане, которые согласятся пройти эту процедуру передачи своего фотоизображения и голоса в общую государственную систему, получат огромное количество выгод впоследствии.

Как им это делать, зачем? Какие могут быть мотивы, которые должны остановить, допустим?

Анатолий Печатников: Давайте с самого простого: как это делать? С 1 июля во всех отделениях ВТБ человеку вполне можно согласиться, потому что мы будем предлагать всем клиентам, которые будут заходить в наши отделения, пройти эту процедуру, дать письменное согласие. После этого вы будете сфотографированы, вам будет предложено прочитать три заданные фразы. Это тоже любопытные фразы, не многие наши радиослушатели, наверно, знают, там слепок голоса берется, исходя из трех строчек, и в каждой строчке надо несколько цифр произнести в разном порядке в микрофон. Вас запишут, потом все эти данные будут переданы в единое государственное хранилище, и они там будут храниться. Это делается для того, чтобы, если потом гражданин захочет воспользоваться какой-то государственной услугой или коммерческой услугой без личного посещения отделения, офиса, приемной государственной, предъявления паспорта, он это может сделать дистанционно, воспользовавшись интернетом или своим мобильным телефоном.

Как это будет работать? Допустим, надо прислать фотографию в подтверждение, что это я?

Анатолий Печатников: Нет, не надо.

А если я просто лежу без сознания, меня сфотографировали и отправили фотографию, а в ответ деньги пошли куда-то?

Анатолий Печатников: Нет, вы сидите у себя дома за компьютером. Надо, чтобы компьютер имел микрофон и камеру. Войдя в какой-то государственный интернет-сервис, вы можете нажать кнопочку «идентифицировать меня», и машина вас сама идентифицирует. Система поймет, что это вы, и откроет доступ вам к вашим персональным данным. Либо вы таким образом можете еще, используя электронную подпись, сразу заключить контракт.

А при чем здесь розничный банк? Я все-таки думал, что это про пользование своими деньгами в первую очередь.

Анатолий Печатников: Эта биометрическая идентификация нужна не только банкам. Банкам она, безусловно, нужна, потому что это позволяет клиентам пользоваться банковскими услугами, не посещая отделений. В чем сейчас сложность? Чтобы стать полноценным клиентом банка, вы должны обязательно прийти в отделение. Вы должны показать паспорт, соответственно, сотрудник банка должен его увидеть, сделать ряд обязательных действий, которые нам предписывает Банк России, проверить достоверность вашего паспорта и подписаться, что я, сотрудник банка, проверил, вот человек — это тот человек, вот его документы, вручить ему мобильный телефон с нашим мобильным приложением, дать ему коды доступа. Все, и тогда он может пользоваться услугами, и то, кстати говоря, не всеми. Потому что ряд сделок (с недвижимостью, кредитные сделки, крупные депозитные сделки, сделки с ценными бумагами) все равно требует пока явки в офис или явки в Росреестр. А здесь вы, имея такой слепок в едином государственном хранилище, можете не посещать ни Росреестр, ни биржу. Может быть, через какое-то время мы и границу будем пересекать без паспорта, просто...

«Предъявив лицо».

Анатолий Печатников: Да. «Добрый вечер, пограничник. Я — Петр Петрович». Вам скажут: «Замечательно, Петр Петрович. Рады вас видеть на родине».

Это все-таки футурология. Все-таки применительно к банку что будет происходить, кроме того, что именно там надо сфотографироваться?

Анатолий Печатников: Для банка выгода и для клиентов в том, что они действительно могут открывать счета и пользоваться банковскими услугами, любыми банками, не заходя в офис.

Это и сейчас возможно по очень многим направлениям. Элементарно мы платим в интернете с помощью карты, получая от банка SMS с кодом, который нужно ввести, без биометрии.

Анатолий Печатников: Да, конечно, часть простых, элементарных операций расчетных, ежедневных вы можете осуществлять, не заходя в офис, но что-то более сложное — квартиру купить, ипотеку заключить, ценную бумагу купить — вам придется зайти в офис.

Понятно. Не могу себе представить, чтобы в будущем я купил квартиру, не зайдя никуда, но, может быть, это славное время настанет. Пока верится с трудом. Еще из цифровых вещей: сегодня как раз здесь ВТБ подписал соглашение с Петербургом об участии в программе «Карты петербуржца». Как я понимаю, это мультисервисная карта, которая одновременно банковская, одновременно социальная, одновременно еще с большим количеством функций, информации и так далее. Можно подробнее?

Анатолий Печатников: Это тоже пример одного из очень интересных цифровых проектов. И мы очень признательны администрации города, которая наш банк выбрала партнером. Этот проект — открытая платформа, которая позволяет к ней присоединяться любому кредитному учреждению, которое работает в России. Мы рады тем обстоятельствам, что мы участники разработки этой технологии, мы инвесторы в эту технологию, и я надеюсь, мы будем одним из первых банков, кто такую карту здесь, в Санкт-Петербурге, выпустит. Что это такое? С физической точки зрения это обычная пластиковая карта «Мир», это тоже пример импортозамещения. Самое новаторство там будет состоять в технологии чипа, он новый, емкий и очень многослойный, отечественный, кстати говоря, чип, и он позволяет в него записать не только банковское приложение, но и прежде всего, наверное, то, что имеет большую ценность — это электронная цифровая подпись. Чтобы пользоваться, надо иметь картридер, подключенный к компьютеру, вы вставляете и подписываете, и тогда официально считается, что вы подписали эти документы. Это нужно для подачи деклараций, для запросов на сайте госуслуг, много где нужна электронная цифровая подпись. Это компонент биометрии, которая тоже вам позволяет дистанционно заключать сделки и делать платежи. Следующее — это транспортное приложение, то есть проезд в общественном транспорте и пригородном будет доступен, просто бесконтактные технологии: прикладываете к считывателю, которые сейчас установлены практически во всех автобусах, троллейбусах, трамваях, в электричках, и совершенно спокойно платите. Интеллектуальность транспортного приложения в том, что вы можете покупать еще единые билеты, потому что разовые поездки стоят дороже, а если ты покупаешь абонемент, тебе это выходит дешевле. Вот транспортное приложение позволяет покупать эти проездные билеты на тот период, который вы считаете нужным, и действительно оплачивать.

В общем, ты заранее должен сбросить деньги, как на приложение «Парковка» примерно.

Анатолий Печатников: Примерно да.

А потом их уже использовать. Если ты этого не делаешь, то в режиме просто карты это работает. Абонемент осуществляется путем того, что я заранее деньги задепонировал на услугу.

Анатолий Печатников: Второе, то, что там понятно и доступно, это все школьные и учебные дела. Это пропуск в школу, пропуск в вуз, даже необязательно в учебное заведение. В любой офис организации, в которой вы работаете, можно положить компоненту, которая будет открывать вам дверь. Но для школьников это еще питание, дотации и субсидии государственные на обеспечение питанием в детских учебных заведениях. Для студентов это зачетная книжка, расписание...

В общем, все, что бывает на карте, может оказаться на одной карте. А для банка экономика этого проекта в чем? Вы выпускаете платформу и обеспечиваете функции государства, предприятия, если речь идет о пропуске на территорию, и ряда других субъктов. Была бы ваша просто карта, и все, какая вам разница, чем они пользуются еще?

Анатолий Печатников: Нельзя стоять на месте. Мир растет, удовлетворенность клиентов требует постоянного развития, предложения новых сервисов, новых услуг.

Это борьба за клиента для банка.

Анатолий Печатников: Это даже не столько борьба за нового клиента, хотя в некотором смысле это в основном борьба с оттоком, борьба за то, чтобы клиенты более эмоционально и технологически привязывались к тому банку, с которым они сотрудничают.

Понятно, то есть это все делает банк, государство просто перекладывает часть своих технологических функций на него. Я правильно понимаю?

Анатолий Печатников: Совершенно верно.

Слава богу, государство экономит. Два слова о клиентах розничных, о населении. Цифры такие приятные: Росстат говорит, что к апрелю прошлого года рост доходов, зарплат — 7%. Вы перечисляете зарплаты, все видите. Как примерно обстоят дела с доходами населения в сегменте клиентов ВТБ?

Анатолий Печатников: Доходы населения объективно выросли. Если сравнивать доходы населения в I квартале с прошлым, наверное, рост порядка 7%. И это очень хорошая новость не только для граждан, но и для меня как для банкира, потому что чем больше денег у моих клиентов, тем больше я зарабатываю комиссионных. Это подтверждается цифрами. Когда мы входили в этот год, мы кредитные рынки видели — прирост порядка 12-13%. Сегодня уже четыре месяца у нас прошло, мы отработали в формате объединенного банка — и мы видим как минимум плюс 3% кредитные рынки прирастут, то есть они станут 15-16% все целиком. Ипотека — лидер, как всегда, то есть сейчас активно идет спрос на ипотеку на жилье, дешевые ставки, много программ субсидирования, детская ипотека начала работать. Действительно, она интересно сконструирована, потому что нужно, чтобы два события одновременно произошло: вы должны решить купить квартиру, и у вас должен родиться ребенок. Пока немного людей, у которых два таких события совпало, но уже есть. Приятно то, что, боюсь соврать, но сто тысяч, наверное, заявок мы уже одобрили, это говорит о том, что, раз люди подали заявки на детскую ипотеку, значит, они планируют ребенка в своей семье, и это приятно. Я думаю, что государство как раз эту цель и преследовало, то есть я могу уже цифру сказать, сколько в этом году детей родится.

Ну, мы не Господь Бог.

Анатолий Печатников: Кредитные рынки ведут себя намного лучше наших ожиданий, причем во всех сегментах. Автомобили, кстати говоря, в апреле тоже порядка 16%, если к апрелю складывать, продажа новых автомобилей выросла, то есть и в этом сегменте мы видим явно рост потребительского спроса, и это как раз именно из-за того, что доходы населения подросли. И в депозитном бизнесе, бизнесе сбережений люди разные модели банковского поведения демонстрируют. Кто-то действительно такую потребительскую модель, которая нуждается в кредитных финансовых продуктах, поддержке спроса, а кто-то, наоборот, в сберегательных. Так и в сберегательной модели тоже. То есть мы входили в рынок с ожиданием где-то восьмипроцентного прироста, сейчас уже не так масштабно, как в кредитном, но 9-10% там уже явно просматриваются.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 25 мая 2018 > № 2636425 Анатолий Печатников

Андрей Костин о санкциях: «План «Б» и «В» у нас есть, а «Г» — пока нет»

Президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин, который лично попал под санкции США, успокоил клиентов банка: «Если наступит кризисный вариант, то у нас, конечно, есть план, как защитить наших вкладчиков»

Какой логики придерживаются Соединенные Штаты, когда вводят персональные санкции и санкции против компаний? Как от них защититься и к чему быть готовым в будущем? На эти и другие вопросы главному редактору Business FM Илье Копелевичу ответил президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин. Беседа состоялась в рамках Петербургского международного экономического форума.

Андрей Леонидович, вы уже под санкциями. Мы с вами много раз это обсуждали, и, мне кажется, вы давно к этому готовились.

Андрей Костин: Да, я четыре года готов к этому.

Но теперь чуть шире. Все-таки это одна из самых важных тем, во всяком случае банковского и финансового сектора. Предусматривает ли ВТБ в своем риск-менеджменте возможность, даже гипотетическую, запрета на операции в долларах? Приходится об этом думать?

Андрей Костин: Об этом приходится думать, конечно. Я все-таки считаю, что такой вариант пока, скажем, не самый вероятный. Мы все-таки надеемся, что спираль санкций будет применяться все-таки осторожно. Хотя последние события в отношении наших коллег из «Русала» показывают, что какую-то красную черту, на мой взгляд, американская сторона уже перешла. Вы знаете, вчера на одном из мероприятий присутствовал известный наш музыкант Игорь Бутман. С ним был сынишка девяти лет. И вот он у меня спросил: «А у вас план «Б» есть? Я говорю: «Есть». Он опять: «А план «В»?» Я говорю: «Есть». «А план «Г»?» — не сдается ребенок. Я говорю, что плана «Г» у меня пока нет. Значит, рановато. Но план «Б», план «В» у нас есть, безусловно, на эти случаи. Но, повторяю, мы пока исходим из того, что наша перспектива все-таки состоит из того, что банк будет работать в том же режиме, в котором есть. Ну а если наступит такой кризисный вариант, то у нас есть, конечно, план, как защитить наших вкладчиков, наших клиентов. Такой план у нас есть. Он проработан детально с Центральным банком, с правительством. Так что есть все основания считать, что он будет действительно очень эффективный.

Вы же, наверное, догадываетесь, почему музыкант Бутман вас спрашивает об этом? Потому что доллар как валюта — это один из инструментов, которыми все пользуются. И компании, и люди, и все уже понимаем, что гипотетически риск существует, поэтому, если вы хотя бы чуть-чуть обрисуете, какие могут быть варианты, это бы всех успокоило. И что бы вы посоветовали — уйти из доллара? Но в долларе все-таки есть доходность сейчас, а в евро нет. Рубль мы любим, знаем, но это одна часть.

Андрей Костин: Вы знаете, я бы сказал следующее. Я вот давно уже настойчиво на всех уровнях говорил, и говорю, и буду говорить о том, что в наших расчетах с нашими зарубежными партнерами мы должны уходить от доллара. У нас есть все возможности осуществлять расчеты в рублях, юанях, в евро, наконец, но не в долларе. И это можно делать и в отношении экспорта газа, и в отношении экспорта нефти, и в отношении экспорта других ресурсных товаров. Требуется время. Но и возможности, в том числе финансовые, такие есть. У нас есть вполне отлаженная система, допустим, у группы «ВТБ» расчетов с Китаем, с другими некоторыми странами. Есть банки во Вьетнаме, еще в некоторых странах, в которых можно работать. И, конечно, рубль. Это, во-первых, даст приток бизнеса российским банкам, что будет хорошо. И, во-вторых, в разы сократит, да в какие разы, в десятки раз сократит опасность такой ситуации, какая возникла, допустим, с «Русалом». Вторая мера — нам надо переводить активы наших компаний частных — безусловно, речь о государственных не идет — в юрисдикцию России. Вот я думаю, что опять же ситуация с «Русалом» показывает, что это не просто потеря расчетов, это еще потеря управляемости компании, потому что она парализована ввиду этих санкций — корпоративное управление невозможно, директора все увольняются и так далее. Надо этим заниматься, это надо делать. Причем это надо делать сейчас очень настойчиво. И тогда мы существенно все поменяем. Вообще, мне кажется, американцы зря это все начали, потому что это действительно, на мой взгляд, приведет все равно к разрушению той системы, которая сложилась. Ну, по крайней мере, к существенному изменению в господстве доллара в финансовой системе, потому что ведь сейчас европейцы понимают — уже против них санкции начинают выдвигаться. И это тоже от того, что они работают в долларе. Безусловно, сегодня Америка — крупнейшая экономика мира. Безусловно, она все равно будет иметь огромное влияние, но существенно снизить зависимость от этого, я думаю, мы все должны. Россия в первую очередь сегодня, находясь в таком тяжелом положении, должна это сделать. Что касается клиентов банка, для них, в общем, рисков больших нет. При любом развитии ситуации они получат свои деньги назад. И есть механизмы, значит, рубли, доллары.

Объясните, людям будет интересно это понять, потому что есть, конечно, объем наличных долларов внутри страны.

Андрей Костин: Я бы не стал сейчас это объяснять, потому что это некое ноу-хау, которое лучше сейчас не раскрывать. Но абсолютно понятно. Во-первых, у банка существуют очень большие резервы сегодня по наличным долларам. Мы специально подготовили. И, конечно, есть схемы, при которых наши клиенты смогут перейти в другие банки, если возникает необходимость. Рубли могут получать здесь, доллары могут получать в других банках. В общем, небольшая трагедия будет, не будет очень больших проблем у наших клиентов по этой части. Деньги они свои получат, безусловно, и смогут их либо держать в ВТБ, либо перевести в другой банк.

Понятно. Это, значит, планы «Б», «В», «Г» и пока не «Ц». Про отношения с «Русалом» вы уже в интервью с CNBC сказали, что, пока не прояснится ситуация с американским режимом в отношении этой компании, вы будете вынуждены свернуть сотрудничество с этой компанией. А каков ваш прогноз?

Андрей Костин: Мне кажется, что я бы сделал такой прогноз — более 50% на то, что «Русалу» и другим компаниям, входящим в группу, таким как ГАЗ прежде всего, — это важное предприятие, причем работающее на внутренний рынок, все-таки удастся, мне кажется, договориться, потому что главный акционер господин Дерипаска, насколько я знаю, он готов пойти на личные жертвы. В том плане он готов отказаться от статуса доминирующего акционера, он готов выйти из управления, он готов на включение независимых директоров, которые будут реально управлять компанией, а не просто числиться, то есть осуществить реальные меры, которые показали бы в данном случае американской власти, что это реальные изменения того, на чем они настаивают. Потому что он, конечно, хочет спасти компанию, потому что компания играет важную роль в экономике страны. Компания играет важную роль, потому что там работают десятки тысяч людей, которые получают там зарплату, поэтому я думаю, что, по крайней мере с российской стороны, эти требования будут выполняться. Ну, надеемся, что американская сторона тоже выполнит свои, по крайней мере, если не обещания, то заявления, которые были сделаны публично. В том числе и министром финансов Соединенных Штатов.

Заявления американской стороны на эту тему весьма противоречивы и, главное, постоянно меняются. И четких критериев они не объявляли. Но у них есть еще другая сторона. Допустим, самое главное, будет ли Европа следовать односторонним американским санкциям? Разговаривали ли вы на эту тему с коллегами из европейского бизнеса и каковы их предположения на этот счет? Тем более что сейчас на иранском фоне этот вопрос и для них тоже актуален.

Андрей Костин: Я думаю, что нет. Я думаю, что Европа, поскольку требуются согласованные, совместные действия, а в Европе есть разные движения, да, но есть понятная группа Балтийских стран, может быть, Польша, Швеция, которые более агрессивно настроены. Но есть, конечно, группа крупнейших европейских стран, которые занимают не только более умеренную позицию, но и хотят даже, в общем, развернуть те санкции, которые уже приняты. Мы это знаем. И поэтому я не думаю, что Европа сможет согласовать и захочет даже согласовать какие-то новые санкции. Да и, собственно, повода для этого нет, потому что американцы, в общем, выдумывают какие-то поводы, как подрыв американской демократии, хакерство. А все-таки европейские санкции вводились в основном в отношении Донбасса, а там каких-то сильно негативных развитий нет.

Не считая заявлений нидерландского следствия, которые, конечно, в канун июньского саммита ЕС тоже могут сыграть свою роль.

Андрей Костин: Вы понимаете, они, на мой взгляд, ничего нового не добавляют, потому что именно после того, как был сбит этот самолет, и были введены наиболее жесткие санкции, то есть они априори уже тогда признали вину России. Поэтому здесь я не думаю, что это может что-то добавить. Поэтому я не ожидаю, что европейцы пойдут на это. Тем более что вы сами отметили: европейцы сейчас, конечно, где-то напряжены тем, что американцы могут быть негативно настроены и в отношении европейских компаний. Другое дело, что с марта следующего года Великобритания выходит из Европейского союза и до марта не будет предпринимать отдельных каких-то санкций. А вот после марта следующего года англичане могут предпринять новые санкции. Особенно если не рассосется нынешняя ситуация, которая вызвана «делом Скрипалей». И вообще, сегодня наблюдается очень сильное нагнетание обстановки в Великобритании. Просто это иногда выходит за рамки моего понимания, но, с другой стороны, британцы тоже европейцы, им жить в одном доме с нами здесь. И, в общем-то, британцы всегда были очень здравомыслящие с точки зрения своей политики, поэтому посмотрим. Я бы однозначно не сказал, что Великобритания выйдет и сразу начнет санкции против России применять. Я думаю, что нет. Очень важен диалог, конечно. Одна из проблем — то, что у нас сегодня буксует диалог с Великобританией. Вот здесь сегодня на форуме, я бы сказал, уникальное представительство — и Макрон приехал, и японский премьер приехал, и Лагард приехала. И это, конечно, показывает все-таки, что очень многие страны крупнейшие заинтересованы в развитии диалога с Россией, о чем сегодня Макрон очень пламенно говорил. Он говорил о том, что надо общаться, говорить и решать вопросы, поэтому здесь, конечно, надежды больше. А вот, знаете, Меркель недавно была в Сочи. Тоже диалог есть. Вот с англичанами диалог не очень в последнее время получается, но все-таки надеюсь, что, может быть, нам до марта удастся наладить и его в какой-то степени.

Поговорим о внутренней реакция на санкции, про пресловутый закон об уголовной ответственности за соблюдение иностранных санкций на территории России. Вы знаете, даже среди предпринимателей, кстати говоря, нередко услышишь: слушайте, мы у американцев покупаем совершенно спокойно дорогостоящую продукцию, они нам продают, а наши банки закрывают нам счета. Конечно, это однобокий взгляд, но такой вопрос возникает. Мне кажется, это надо объяснить.

Андрей Костин: Это объяснить очень просто. Вы же сами только что меня пугали возможными отлучениями от доллара банка «ВТБ» и так далее. Ведь наша задача не угробить российские банки, не поставить их в ситуацию, когда меня даже на собрании, когда стали спрашивать про это, я говорю: «Коллеги, ну вот вы же сами все счета держите — долларовые, евро. Вы хотите, чтобы крупнейшие российские банки были отключены от этого. Ну, значит, тогда вы не получите ни доллары, ни евро. Не копите эти деньги. Давайте только в рублях рассчитываться тогда и, вообще, жить только в рублевой зоне, и тогда будет все нормально». Но, к сожалению, на сегодня, вот я говорил о том, что и в расчетах, и в поставках, и в торговле, в экспорте, в импорте у нас доминируют расчеты в долларах, поэтому банки обязаны, значит, чтобы сохранить экономику страны, эти операции выполнять. А если начнется какой-то жесткий иранский вариант, то, к сожалению, нам придется жить в системе достаточно серьезной изоляции. Только из-за этого. Есть вторичные санкции, и их нельзя не учитывать. Можно, вы понимаете, конечно, политизировать тему и сказать, что наплевать нам, мы в своей стране живем. Живя в своей стране, мы рассчитываемся долларами, к сожалению. Вот в чем проблема. И американцы говорят, доллар — это наша территория. Раз попал на доллар, значит, мы вправе регулировать эти вопросы. Это, к сожалению, так. И, к сожалению, мы много лет уже могли бы ситуацию частично поправить. Мы что-то сделали за последние четыре года. Мы, скажем, сделали карточку «Мир», да. Значит, даже сегодня человек, который, как я, попавший под санкции, который не имеет возможности пользоваться Visa или Mastercard, потому что это американские компании, но он может как современный человек жить с кредитной картой «Мир». Мы сделали внутреннюю систему расчетов на базе Центрального банка, поэтому мы можем рассчитываться сегодня внутри страны без системы SWIFT тоже, значит, нет угрозы в этом плане. Мы создали сегодня инфраструктуру на нашем фондовом рынке. У нас есть своя биржа, у нас есть свой депозитарий, и это позволяет нам размещать ценные бумаги и работать в рублевой зоне, в рублях или в долларах даже достаточно комфортно, не выходя на ту же Лондонскую, Нью-Йоркскую биржу. То есть мы кое-что сделали, но, к сожалению, часть определенных расчетов мы, во-первых, сделали не так много, а во-вторых, здесь, конечно, возможности ограниченны, потому что все равно придется рассчитываться в иностранной валюте, скорее всего, хотя рубль тоже должен более активно использоваться. И евро, все-таки мы сейчас говорим о том, что европейцы все-таки не так агрессивно, и, в общем-то, новые санкции вряд ли, на мой взгляд, сейчас готовы применить, поэтому можно подумать, конечно, серьезно о переходе многих расчетов там, где нельзя на рубль, перейти на евро.

Ну пока, значит, депутаты грозят уголовной ответственностью, правительство на самом деле давным-давно делает совсем другое, а именно создает «параллельный сектор» для того, чтобы именно там существовали компании, попадающие под санкции.

Андрей Костин: Извините, я вас перебью. Все-таки мы говорили с депутатами, я имею в виду бизнес-сообщество, и с правительством. И я думаю, что вот базовый закон по санкциям, он нормальный абсолютно. Он дает мандат правительству, как применять контрсанкции.

Он рамочный. Он ни к чему не ведет конкретно.

Андрей Костин: Но он дает полномочия и возможности. Да, это примерно ответ на закон, который был принят в конгрессе в августе прошлого года. А, конечно, закон об ответственности уголовной, это прежде всего удар...

...прямого действия...

Андрей Костин: ...по иностранному бизнесу, работающему здесь. Я получил много звонков и от крупнейших иностранных банкиров, и от крупнейших иностранных предпринимателей. Они говорят: послушайте, вы нас ставите в ситуацию, когда мы не можем уйти полностью от решения наших собственных правительств. А это, говорю, наиболее такая лояльная часть бизнеса, которая работала, работает и хочет работать в России. Ну и, во-вторых, мы уже говорили о банках, не только о банках и других компаниях. Поэтому тут надо просто немножко быть умнее, хитрее, может быть, и подходить к этому вопросу. Вот вы сейчас к следующему вопросу переходите правильно. Это же правительство придумало этот вопрос о создании военного банка, а не банки. Не мы.

Конечно.

Андрей Костин: А Центральный банк и правительство, чтобы снять вот наиболее такую рисковую зону, оно предложило специально создать военный банк.

Это сильно повлияет, потому что Сбербанк и ВТБ, они были все-таки главными кредиторами и вели расчетно-кассовое обслуживание счетов оборонного комплекса. Значит, вы теряете все-таки очень значительную клиентскую базу.

Андрей Костин: Теряем, безусловно.

Как переформатируется бизнес? В цифрах, может быть?

Андрей Костин: Я думаю, что у нас до полутриллиона может быть рублей кредитных ресурсов сейчас, которые, наверное, мы потеряем. Может быть, не сразу, но потеряем. И это, конечно, серьезный бизнес, тем более что оборонный комплекс был всегда достаточно надежным. Там предприятия в равной степени эффективности работают, но всегда в крайнем случае приходит на помощь государство, потому что это государственный оборонный заказ выполняется. Но вот опять же говорю, что Центральный банк был инициатором того, чтобы защитить банки от работы с предприятиями оборонного комплекса. Они придумали эту вещь. И я считаю, что это идея неплохая.

Лучше, чем уголовная ответственность, гораздо лучше.

Андрей Костин: Это лучше уголовной ответственности, но и потом это все-таки такая палочка-выручалочка, может быть, для банков. И, в общем-то, удобная вещь для самих клиентов.

Вы общались с депутатами. Я возвращаюсь к этому закону об уголовных статьях. Довели до них точку зрения, собственно, иностранного бизнеса, который работает в России и который, не дай Бог, он приедет, мы его посадим.

Андрей Костин: И свою тоже, да.

Было ли это услышано?

Андрей Костин: Было.

Ждете ли вы, что вот эти, мягко говоря, перегибы не дойдут до...

Андрей Костин: Я думаю, что есть компромисс. Там есть часть, допустим, в законе, который говорит о подстрекательстве, о содействии санкциям, об их расширении. Там, безусловно, может быть уголовная ответственность. То есть те люди, которые сегодня внутри страны работают против страны, с точки зрения науськивания или еще каких-то вещей, каких-то списков составления — это одна тема. А там, где есть добросовестные компании, которые в силу каких-то ограничительных мер не могут, я думаю, что не должны. Я думаю, что нас услышат. Я надеюсь. Я не знаю, будет ли административная ответственность за это, я считаю, что тоже не должна быть, но какой-то компромисс будет найден, который, может быть, не будет столь пугающим ни для наших зарубежных партнеров, ни для нас самих.

Теперь немножко о рынке. Тоже вопрос в связи с санкциями. После 6 апреля бонды ВТБ, а это очень популярные инструменты для физических лиц и для компаний, они, конечно, прыгнули вниз, но сейчас отыграли. По вашей оценке, какая динамика? Все это как бы на фоне, естественно, вот этих политических, санкционных рисков. Вот динамика восприятия рынком этих рисков, на ваш взгляд, какова она после 6 апреля? Она явно снизилась после каких-то колебаний по «Русалу». Каков ваш прогноз?

Андрей Костин: Вы правильно отмечаете, что всегда, когда происходят такие неожиданные события, потому что мало кто ожидал, что такие меры будут приняты и в отношении «Русала» или компании «Ренова». Но потом происходит отскок, потому что первый испуг сменяется более рациональным подходом. Конечно, сегодня вообще на рынок, безусловно, давит пресс санкций, геополитики. Если бы не это, российские компании стоили бы дороже. Вопроса здесь нет. Но, с другой стороны, вы знаете, я сторонник того, что надо работать. Допустим, в этом году мы удвоили не только дивиденды. Мы утроили дивиденды, но мы удвоили прибыль. По I кварталу очень высокая прибыль — 55,5 млрд рублей. Значит, это возврат на капитал 15,6%. Я думаю, что в мире трудно найти такие банки. У нас, у «Сбера» выше только. И я не знаю еще, у каких могут быть… Это очень высокий возврат на капитал. Это очень высокая эффективность работы банка. Я думаю, что если мы так будем работать, то в конечном итоге это, конечно, и инвесторов привлечет в большей степени. Но, повторяю, конечно, международные, внешнеполитические риски будут тоже действовать на динамику. Ну а дальше динамика определяется целым рядом дальнейших обстоятельств: состоянием российской экономики, конечно, ценами на нефть. Многие факторы, которые влияют на нашу экономику, поэтому я думаю все-таки, что, пока ситуация с санкциями каким-то образом не остановится, не достигнет предела, это, конечно, будет такой навес негативный. Он всегда будет поддавливать. Тем более, я повторяю, что выбор американцами объектов санкций, в общем, говорит о том, что какой-то большой, мне кажется, системности и логики в этом нет.

Нельзя угадать.

Андрей Костин: Любая, наверное, из 200 ведущих компаний может оказаться там по причинам, о которых они гадают. Они думают, а чем же они таким навредили Америке, что вот именно их наказали? Мои друзья говорят, что я слишком много выступал на американском телевидении с критикой политики Соединенных Штатов, что я действительно регулярно делал, что это была главная причина. Ну Бог его знает, я даже не пытаюсь проанализировать этот вопрос.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > bfm.ru, 25 мая 2018 > № 2636372 Андрей Костин

Три направления работы Корпорации МСП

Браверман рассказал о поддержке малого и среднего бизнеса

Игорь Ветров

Участвующий в работе Петербургского международного экономического форума глава Корпорации по развитию малого и среднего предпринимательства (МСП) Александр Браверман рассказал «Газете.Ru» о трех главных направлениях работы Корпорации в ближайшем будущем.

— Александр Арнольдович, если говорить в целом, о каких объемах поддержки малого и среднего предпринимательства сейчас идет речь?

— Национальная гарантийная система по прошлому году обеспечила кредитно-гарантийную поддержку в размере 233,8 млрд руб. по финальной ставке на 3% ниже рыночной.

В этом году мы ожидаем этот показатель в размере примерно 260 – 270 млрд рублей.

И накопительным итогом за три года будет более, чем 650 млрд рублей.

— Могли бы вы обозначить итоги работы Корпорации МСП по кредитной программе с итоговой ставкой 6,5% для малого бизнеса?

— Говоря о программе с итоговой ставкой 6,5%, сразу хочу как выходец из науки обозначить авторство: это была идея Максима Орешкина. По этой программе сейчас выдано более 27 млрд рублей.

Еще есть 805 млн рублей неизрасходованных. Это деньги наши и Минэкономразвития.

Я думаю, мы на 63 млрд рублей совместно с Минэкономразвития в этом году всё выдадим.

— Каковы основные акценты в работе Корпорации МСП?

— Мы поддерживаем стартапы, мы поддерживаем «газели», и мы поддерживаем инвестиционный лифт, который консолидирует поддержку институтов развития.

— В чем особенности работы по стартапам?

— Сумма, которую мы выделили на поддержку стартапов в виде гарантий – 2,15 млрд рублей, которые позволили привлечь кредитов более чем на 4,5 млрд рублей.

Сумма в масштабах страны небольшая – давайте будем откровенны.

В следующем году мы собираемся фокус переориентировать. Это будет совершенно другая сумма.

— Каковы особенности получения проектами кредитов по направлению инвестлифтов?

— Было выдано по 17 проектам 27 млрд рублей. Инвестиционный лифт включает в себя Фонд развития промышленности, корпорацию, РФПИ и РЭЦ. И вот консолидация этих усилий позволяет выдать кредит на крайне выгодных условиях.

Речь идет об ограниченной номенклатуре отраслей — о высокотехнологичных отраслях.

В результате кредиты выдаются на условиях ниже рыночных, и общие же усилия позволяют выводить продукцию на экспорт. В пайплайне у нас находится примерно на 30 млрд рублей еще проектов.

— И третье направление, о котором вы говорили – это «газели»...

— Во-первых мы дали дефиницию определение «газелям». Мы работаем здесь самым плотным образом с целым рядом компаний. Это и Минпром, и Фонд развития промышленности, и другие.

И мы дали определение рабочей группой Высшей школой экономики что мы понимаем под «газелью» – это компания возрастом не менее 3 лет, демонстрирующая в течение трех лет рост выручки на 20% ежегодно.

У нас 415 проектов, которые в рассмотрении. Из них первая очередь – 27. Мы их структурировали по видам поддержки. И будем этим заниматься. Это три прорывных направления.

Россия > Приватизация, инвестиции. Финансы, банки > gazeta.ru, 25 мая 2018 > № 2624482 Александр Браверман

«Трамп решил выйти за рамки»

Олег Вьюгин: США не хотят торговой войны, они хотят добиться уступок

Развязывая глобальную торговую войну, Дональд Трамп «вышел за рамки». При этом Россия также пострадает в этом противостоянии. Об этом в интервью «Газете.Ru» заявил председатель наблюдательного совета Мосбиржи Олег Вьюгин.

— Хотели бы поговорить с вами о протекционизме. Последнее время, в частности, здесь, на Питерском форуме, на многих сессиях обсуждается тема протекционизма. На ваш взгляд, это главный риск для мировой торговли сейчас? К каким последствиям для России это может привести?

— Мне кажется, что угроза торговой войны, которая исходит от господина Дональда Трампа (он прямо даже где-то не так давно написал, что торговая война – это не так плохо, мы в ней можем выиграть), она все же преувеличена.

То, что делает сейчас Трамп, — это не попытка разжечь торговую войну, а попытка подтолкнуть на уступки, причем, прежде всего, Китай.

На торговые уступки, связанные с интеллектуальной собственностью.

Не секрет, что китайские компании заимствуют интеллектуальную собственность, не покупая патенты, все знают, что это происходит. Создаются специально совместные предприятия, где есть требования внести технологию со стороны американской части. И, соответственно, потом эта технология просто копируется без всякого разрешения. А вот то, что происходит сейчас, — это попытка подтолкнуть на уступки.

То есть у Америки нет цели развязать торговую войну, потому что опыт уже большой, и не только у американцев, но и у всего мира, что торговая война заканчивается всеобщей рецессией и безработицей.

На тариф можно ответить только тарифом. И никто не полезет в карман, потому что дорого будет лезть в карман: если против него выставляют высокие тарифы, он тоже выставит высокие тарифы. Большой трагической угрозы, конечно, нет, но есть некоторая такая дестабилизация торговых отношений, которые сложились. А они, кстати, действительно по целому ряду параметров в ряде стран были и остаются несправедливыми.

— Как вы считаете, удастся США добиться уступок от Китая?

— Для Трампа это политически очень важно, ему нужно хоть каких-то уступок добиться, чтобы можно было сказать, что мы работали и добились уступок в таких-то отраслях, что китайцы теперь умоются с интеллектуальным пиратством.

Вы помните, на Россию, кстати, было тоже очень сильное давление со стороны американцев по поводу пиратства, связанного с IT-технологиями и с софтом.

Когда российские компании использовали, скажем, софт Microsoft, который приобретался «левыми» путями. Сейчас эта проблема в России решена. Но, во многом, под давлением американцев. Примерно то же самое они хотят и от китайцев добиться.

— А какова роль России в этой войне?

— У России особо никакой роли нет. Мы можем быть немножко пострадавшими, но в связи с тем, что просто сегодня сами по себе отношения с американскими властями не очень хорошие. Но это я имею в виду тарифы на сталь. В принципе, если бы не ухудшение общих экономических отношений, политических с Соединенными Штатами, то это, вообще, был бы не очень важный момент, потому что российские компании имеют производство стали в Соединенных Штатах.

— Однако в ВТО мы все же обратились со своими претензиями…

— Понятно, конечно, в ВТО и надо обращаться, во всех таких вещах нужно действовать по правилам. Нельзя сидеть и молчать.

— А возмещения ущерба от ВТО мы добьемся?

— ВТО в принципе не создано для возмещения ущерба. ВТО создано просто как институт, который позволяет цивилизованным образом вести переговоры.

— В целом вы считаете, что до глобальной рецессии из-за торговой войны не дойдет?

— Утверждать это с абсолютно стопроцентной гарантией невозможно. Как во всем нашем мире практически ничего нельзя гарантировать, что будет в будущем. Но с большой вероятностью это, скорее всего, будет противостояние с целью добиться уступок. Китайцы тоже, кстати, в этом раунде тоже предъявляют претензии Соединенным Штатам. Они говорят: хорошо, тогда разрешите нам больше инвестировать в Соединенных Штатах. Соединенные Штаты же препятствуют некоторым инвестициям китайских компаний.

Вообще, противоречия в торговле – вечные противоречия. Они будут существовать до тех пор, пока существуют глубокие различия во внутренних регулированиях в странах.

Вот, скажем, простой пример. В Китае долгое время экологические требования вообще отсутствовали. Это же удешевляет производство. Или, в Китае не было практически пенсионного обеспечения. Это тоже удешевляет использование рабочей силы.

А в Соединенных Штатах экологические требования высокие и очень высокое пенсионное обеспечение. Значит, они здесь проигрывают с точки зрения стоимости труда и факторов производства. То есть если будет существовать абсолютно свободная торговля, то Китай выиграет. Поэтому здесь нет простого решения. Обычно, как показывает практика, все держатся в некоторых рамках и стараются их не переступать. Сегодня Трамп решил из этих рамок выйти. И это, конечно, очень демонстративное действие, которое делается именно для того, чтобы заставить Китай пойти на некоторые уступки выгодные Соединенным Штатам.

--Помимо торговой войны, какие еще риски для финансовой стабильности существуют? Например, в рамках встреч G20 министров финансов и глав ЦБ обсуждали, что это торговая война и криптоактивы…

— Криптоактивы – это скорее не риск, это вызов, последствия которого трудно оценить. А когда их трудно оценить, начинают говорить о рисках. Криптовалюты часто обвиняют в том, что это способ отмывания денег. И даже на сбербанковской сессии, которая была вчера, был интересный слайд, обвинительный, в котором указывалось, что криптоактивы используются для отмывания денег от проституции, наркотиков, и так далее. На что я могу сказать, что еще больше фиатных валют используется для тех же целей. И гораздо больше фиатных валют для этого используется. Но людям кажется, что, поскольку это что-то новое, это несет огромные риски.

Я думаю, что сейчас говорят об этих рисках именно из-за непонимания последствий, как мониторить и как регулировать эти отношения. Потому что, конечно, криптовалюта – это абсолютно новый феномен. Это перевод централизованных денег в нецентрализованные, если это разрешить, то это ставит сразу очень много вопросов.

В частности, о налогах, о том, как использовать эти средствах для «серой» экономики, для отмывания, и так далее. Это вопросы все на самом деле решаемые. Просто на это потребуется время. И, как только это время пройдет, станет ясно, что риски невелики. Хотя неопределенность на самом деле большая. В принципе, может быть, мир когда-нибудь перейдет на то, что не будет централизованных денег, а будет несколько центров эмиссии криптовалют. Пока что это фантазия, которая, правда, имеет под собой реальность.

США. Китай. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Финансы, банки > gazeta.ru, 25 мая 2018 > № 2622310 Олег Вьюгин

«Нужны налоги на богатых: это триллионы рублей»

Сергей Глазьев: ЦБ и госбанки должны кредитовать экономику

Президент Владимир Путин поставил задачу повысить темпы роста так, чтобы через 6 лет Россия вошла в пятерку крупнейших экономик мира. Советник президента Сергей Глазьев считает, что для этого нужно скорректировать политику правительства и ЦБ. Он также предлагает поднять налоги на богатых и вернуть в страну деньги, вложенные в облигации США. Об этом он рассказал в интервью «Газете.Ru» в рамках ПМЭФ-2018.

— Сергей Юрьевич, первый вопрос, который хотелось бы задать, по базовому указу, который подписал президент после своей инаугурации. Там стоит несколько очень серьезных задач: увеличение темпов роста экономики и попадание России в пятерку крупнейших экономических держав в мире. На ваш взгляд, насколько реалистичны такие цели для этих шести лет?

— Объективно эти цели абсолютно реалистичны. И, если бы реализовывали разумную стратегию развития нашей экономики, мы могли бы выйти на темпы 8% прироста валового продукта в год еще пять лет назад и не попасть в этот рукотворный кризис, который был вызван резким сжатием денежной массы и обрушением курса рубля и инфляционной волной.

Объективно наша экономика сегодня имеет очень мягкие ресурсные ограничения. Производственные мощности в обрабатывающей промышленности загружены на 60%. Если брать машиностроение и высокотехнологический сектор, то меньше, чем на 50%. Главная причина недогрузки этих мощностей заключается в крайней дороговизне кредита и невозможности его привлекать для поддержки оборотного капитала, поскольку себе дороже. Рентабельность в два-три раза меньше, чем процентные ставки, которые приходится платить. То есть, это искусственно созданное ограничение.

Второе ресурсное ограничение, которое обычно макроэкономисты имеют в виду, это труд, трудовые ресурсы. У нас осталось невыполненным еще указ президента 2012 года по повышению производительности труда. Рост производительности труда и увеличение загрузки производственных мощностей – это, в общем-то, одно и то же. Плюс, конечно, старая еще задача, которую ставил президент – создание 20 миллионов высокотехнологических рабочих мест.

В общем, с точки зрения использования трудовых ресурсов, мы имеем возможность поддерживать темпы роста не менее 10% в год, за счет повышения производительности труда и за счет ликвидации скрытой безработицы. На сегодняшний день, у нас оценка скрытой безработицы на предприятиях стабильно составляет около 20%. Добавлю к этому общий рынок труда с среднеазиатскими государствами, которые с нами входят в Евразийский экономический союз.

То есть, с точки зрения капитала производственного – нет ограничений. Возможности увеличения производства – практически в полтора раза. С точки зрения трудовых ресурсов, возможности увеличения минимум на одну треть.

Если брать сырьевые товары, то мы практически экспортируем сегодня три четверти наших сырьевых товаров, хотя могли бы сами их перерабатывать. Если брать современные технологии переработки, скажем, нефти, нефтехимии, древесины в целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности, то здесь возможности увеличения объемов производства в разы.

Ну, и научно-технический потенциал, еще один фактор роста. Приходится констатировать, что мы его тоже используем крайне вяло. У нас огромная миграция ученых и специалистов происходит, утечка умов оценивается в сотни тысяч человек. Это говорит о том, что мы его не востребуем.

То есть, по всем главным четырем факторам производства: капитал, труд, природные ресурсы, земля, и научно-технический потенциал – у нас нет ограничений для роста.

Поэтому те задачи, которые президент поставил, объективно абсолютно реальны. Более того, можем даже этот план перевыполнить. Если будет реализована стратегия опережающего развития, о которой тоже много говорят, но над ней не работают.

Закон о стратегическом планировании у нас был заморожен на три года правительством, оно оказалось не в состоянии его выполнить, видимо, квалификации не хватало. Вот сейчас эта отсрочка закончилась, и должны с 2018 года закон о стратегическом планировании внедрять.

Я бы предложил смешанную стратегию развития, которая вмещает в себя следующие составляющие. Первая – опережающий рост нового технологического плана. Это наноинженерная информационная коммуникационная технология, которая в мире растет с темпом, в среднем, 30 - 35% в год. Научно-технический потенциал у нас есть, и все сводится здесь к механизмам финансирования, инновациям.

— Как их финансировать?

— Это венчурное финансирование, это льготные кредиты, это государственные гранты посевные. Нужно брать на вооружение тот опыт, который сложился в мире за последние 40 лет, и который дает возможность ученым и инженерам реализовывать свои научно-технические идеи, проходя долины смерти, где бОльшая часть из них отсеивается, за счет внешних кредиторов и инвесторов, и где государство должно играть ключевую роль.

У нас, к сожалению, этот механизм не сработал. Российская венчурная компания не оправдала своих ожиданий. Но это связано именно с тем, что отсутствуют в системе управления инструменты планирования. Деньги дают, предположим, а чиновники боятся. Если не будет отдачи – их Счетная палата проверит, возбудят уголовные дела, и известная история.

Поэтому надо принципиально менять подход государственных чиновников к управлению в сфере инновационных рисков. И здесь государственные льготы, кредиты, гранты должны реализовываться не с точки зрения финансового контроля, а с точки зрения объективных результатов, что за счет этого получим.

Так вот, здесь мы должны полностью загрузить наш научно-технический потенциал и создать ядро нового технологического уклада, которое дальше будет расширяться и проводить технологическую революцию, перевооружение во всей экономике. Это первая составляющая.

Вторая составляющая – мы называем экономическое наверстывание. Это что значит? Это в тех сферах, где мы имеем высокий научно-технический потенциал, чуть ниже мирового уровня, но нам необходимо и у нас есть возможность его доразвить до уровня мировой конкурентоспособности – это, прежде всего, атомная энергетика, это авиационная, ракетно-космическая промышленность.

Практически бОльшую часть машиностроения мы можем сегодня подтягивать к уровню мировой конкурентоспособности, за счет предоставления долгосрочных кредитов. И здесь главную роль должны, конечно, сыграть государственные банки. Которые сегодня управляют огромными деньгами, не имея никакой ответственности за их использование.

Государственные банки у нас перестали заниматься кредитованием производственных инвестиций, никто за это не спрашивают, и просто выжимают деньги из экономики.

Сверхприбыль госбанков формируется за счет выжимания оборотных средств предприятий. Они дают кредиты предприятиям, гражданам, краткосрочные, под проценты, которые превышают рост доходов населения, или рентабельность производственной сферы. Поэтому источником сверхприбыли того же Сбербанка является высасывание доходов население и оборотных средств предприятий, а также спекуляции.

— А можно заставить госбанки вести другую политику? Герман Греф или кто-то другой, если будет на посту главы Сбербанка, скажет: это нерыночные методы, мы так не можем, наша задача, как акционерного общества, зарабатывать прибыль.

— Если под рынком понимать базар, так сказать, где главный принцип «не обманешь – не продашь», ну, да, торговать там тухлой селедкой можно на рынке, получать за это деньги какое-то время. Но потом все окончится плохо. И точно так же у нас.

Возьмите мировой опыт. Пример финансирования экономического чуда в Японии, скажем. В основе лежали сбережения населения. Министерство финансов через сберкассы собирало деньги у населения, и эти деньги передавались в Банк развития Японии, в жилищно-кредитный банк и еще там в экспортный, импортный банк. То есть, деньги, собираемые у населения, то, что делает Сбербанк, под контролем министерства финансов передавались в институты развития, как кредитные ресурсы. И уже институты развития эти деньги вливали в экономику.

Возьмите банк развития Бразилии, который тоже прекрасно справился со своей работой. Амортизационные средства предприятий собирались, вкладывались целевым образом в инвестиции через банк развития Бразилии.

На самом деле, любой государственный банк – он должен в современной экономике работать как институт развития. Не просто раздавать деньги, куда соблаговолит руководство, а действовать в соответствии с государственными приоритетами и вкладывать собираемые деньги в производственные инвестиции.

Об этом, кстати, господину Грефу может напомнить любой учебник для второго курса по денежно-кредитной политике. Где говорится, что главная функция банка – это трансформация сбережений в инвестиции. Это, так сказать, банковский так называемый трансмиссионный механизм. Любой студент это знает. Но наши денежные власти остановили этот трансмиссионный механизм.

В итоге, у нас банки прекратили заниматься кредитованием инвестиций. А зачем они тогда нужны? Для того, чтобы получать сверхприбыли для своих руководителей?

Так вот, динамическое наверстывание означает, что, допустим, авиационная промышленность работает на лизинге, это покупка банками самолетов, с передачей в лизинг авиакомпаниям. Так работают во всем мире. Потому что самолет – это капиталоемкая вещь. У авиакомпаний, как правило, нет денег на покупку самолетов.

У нас, между прочим, то же самое. Только наши государственные банки покупают не российские самолеты, а покупают «Боинги» и «Аэробусы». Мы из бюджета влили кучу денег в госбанки. Центральный банк их рефинансирует. Они наши государственные деньги вкладывают в импортные самолеты.

В результате, после краха «Трансаэро» (их не спасли эти импортные самолеты), выяснилось, что наши самолеты в долгосрочном плане лучше, потому что на них не влияет обменный курс рубля. А «Боинги» и «Аэробусы», на которых «Трансаэро» летало, находятся в собственности у российских банков. Но это же абсурд. Это российские государственные банки вкладывают государственные деньги в импорт иностранных самолетов, вытесняя нашу авиатехнику. Так вот, только вот на этом сегменте авиатехники мы можем получить взрывной рост производства, по сути, десятикратное, в течение пяти лет, увеличение объема производства наших самолетов, в рамках импортозамещения, за счет государственных банков, за счет кредитов со стороны государственных банков.

А авиационная промышленность, замечу, это не нефтью торговать. Один килограмм авиатехники стоит в тысячу раз больше, чем килограмм нефти. Это огромная добавленная стоимость, гигантский мультипликатор, и так далее.

Второе направление, вторая стратегия – это экономическое наверстывание, оно должно опираться на кредиты государственного банковского сектора. Третье направление – нагоняющее развитие, это например промышленная сборка автомобилей. Здесь большого роста не будет, 3-4% в год может быть. Но здесь импорт технологий, это поддержание нашей конкурентоспособности за счет иностранных инвестиций. И это то направление, которым правительство более или менее занимается. Первыми двумя вообще не занимается. Наконец, четвертая стратегия – это увеличение глубины переработки наших сырьевых товаров, о чем мы уже говорили.

Вот в комбинации эти четыре стратегии дают смешанную стратегию опережающего развития, которая способна обеспечить рост экономики не менее чем на 10% в год по валовому продукту.

Для этого потребуется 20-25%-й прирост инвестиций. И обеспечить финансирование этих инвестиций можно только за счет целевых государственных кредитов.

— Где взять ресурс на целевые государственные кредиты?

— Вы знаете, когда Центральный банк изымает деньги из экономики, никто не спрашивает, откуда он их изъял, кто лишился этих денег.

Центральный банк за последние четыре года под вывеской таргетирования инфляции, на самом деле изъял порядка 10 триллионов рублей.

Практически сегодня прекращены все каналы рефинансирования экономической активности через коммерческие банки. Центральный банк свернул рефинансирование коммерческих банков на рыночных условиях, краткосрочное, по котором он изъял из экономики порядка 8 триллионов.

Он свернул специнструменты рефинансирования, за счет которых кредитовались инвестиционные проекты, одобренные правительством, и программа малого и среднего бизнеса. И начал изымать деньги из экономики. Вот он сейчас выпускает облигации, открывает депозиты…

— По ставкам, которые выше ключевой ставки, и в несколько раз выше инфляции...

— Возникает вопрос: откуда эти деньги вообще появляются. Они появляются из-за того, что в экономике сокращаются инвестиции.

Поэтому политика Центрального банка – это колоссальный тормоз для нашего экономического развития. И, если эта политика будет продолжаться, я вас уверяю, что будут провалены целевые установки.

Провалены из-за этой денежно-кредитной политики, безумной, я бы сказал, маргинальной, абсолютно уникальной в современном мире, ни один центральный банк так себя не ведет в современной экономике. Центральные банки создают деньги, создают кредиты. Благодаря деятельности ЦБ, мы уже потеряли 20 триллионов рублей.

Вот вопрос, почему у нас экономика не растет – ответ очень простой: из-за политики изъятия денег Центральным банком из экономики мы недопроизвели товаров на сумму 20 триллионов рублей. Значит, мы не сделали инвестиции на сумму порядка 10 триллионов рублей. Вот вам результат. Как бы наши ученые и инженеры не пыжились, и наши авиастроители не предлагали, тратя огромные силы на создание высокотехнологической продукции, без кредитов они ничего сделать не могут.

— Сергей Юрьевич, как вы относитесь к оценке стоимости майского указа, которую дал Дмитрий Медведев? Он сказал, что это будет примерно 25 триллионов, и надо найти из них 8 триллионов. Есть возможность найти эти средства, допустим, не сильно урезая какие-то расходы, на гособоронзаказ или еще на что-то?

— Ресурс у нас, как я уже говорил, объективно производственный и трудовой есть. У нас искусственная нехватка денежных средств. Потому что денежные власти относятся к деньгам как к разновидности товара. То есть, они считают, что деньги – это примерно то же самое, что и золото.

Этот денежный фетишизм сегодня мешает использовать деньги как инструмент кредитования и поддержки академического развития.

В свое время правительство Евгения Примакова ввело бюджет развития. Бюджет развития, как мы тогда планировали, должен был формироваться за счет нефтегазовых доходов, которых тогда практически не было. Но мы рассчитывали, что вот эти переменные доходы бюджета, которые определяются мировой конъюнктурой, будут направляться на поддержку инвестиций. А текущие расходы, социальные обязательства бюджета и оборонные нужды, правоохранительная система – все это должно финансироваться за счет налогов.

Разделение бюджета на постоянные доходы, налоговые, и переменные доходы конъюнктурные, призвано было бы нам гарантировать выполнение бюджетных обязательств по текущим нуждам и иметь инструмент кредитования инвестиций по нуждам развития.

Вот так работает китайское, например, государство. И это не единственный пример эффективного такого разделения доходов. У нас переменные доходы отдали за границу. Поэтому первое, что необходимо сделать – вернуть эти доходы в страну.

— То есть, речь идет примерно о $100 млрд, которые вложены в американские казначейские облигации?

— Нам необходимо, во-первых, полностью мобилизовать те доходы, которые мы зачем-то отдали под практически нулевые проценты американцам, с риском, что они у нас их конфискуют. И второй момент – нам из этого указа надо четко выделить возвратные и невозвратные средства. Скажем, ассигнования на медицину, особенно на онкологию, скорее всего, невозвратные.

Мы не можем заставлять людей платить за дорогостоящую высокотехнологическую медицинскую помощь. Это, по идее, должны были бы делать страховые компании. Но страховые компании у нас просто как бы занимают паразитическое место прослойки такой финансовой между государственными деньгами и государственными медицинскими учреждениями.

Поэтому нам необходимо здесь, с одной стороны, поднять эффективность расходования социальных фондов, особенно фонда обязательного медицинского страхования. И вообще, проинвентаризировать, чем занимаются медицинские страховые компании, почему они деньги с населения, собираемые государством, пропускают через себя, при этом, не страхуют никаких рисков. Они все риски дорогостоящей помощи перекладывают на государство, либо вообще эти риски остаются на пациентах.

Здесь большой резерв экономии – навести порядок в страховой медицине. Я вас уверяю, найдутся десятки миллиардов рублей, которые тратятся сегодня на роскошную жизнь паразитической прослойки.

Второе направление – это расходы, которые должны возвращаться. Скажем, жилищное строительство. Сегодня уже население привыкло к тому, что за жилье надо платить. У президента, вы помните, в указе довольно высокие темпы роста жилищного строительства заложены.

— Речь шла о 5 миллионах новоселий в год.

— Здесь есть две возможности. Первое – это через ипотечный механизм кредитования с государственной поддержкой. Разновидностью является ссудо-сберегательные счета, где государство могло бы оказывать тоже субсидии населению. И второе направление – строительство государственного жилья с предоставлением его в аренду нуждающимся гражданам, что во многих странах широко практикуется, особенно в крупных городах.

Когда мы этот указ по полочкам разложим и разделим, что возвратное, что невозвратное, то, что невозвратное – это придется финансировать за счет бюджетных источников, включая антикризисные фонды.

К возвратному направлению, я убежден, нужно привлекать банковскую систему, обеспечивать льготное кредитование этих долгосрочных инвестиций, и не грузить бюджет этой частью увеличения финансирования целевых расходов.

У нас и государственные банки имеют достаточно денег и прибыли, для того чтобы профинансировать соответствующие инвестиционные направления, и собственно Центральный банк уже имеет определенный опыт работы со специальными инструментами рефинансирования под льготную процентную ставку. Давайте мы под те цели, которые глава государства определил как приоритетные, организуем льготное кредитование под 0,5% годовых.

— Что, на ваш взгляд, делать надо с бюджетной политикой, с долговой политикой? Надо ли увеличивать заимствования? Стоит ли отказаться или скорректировать бюджетное правило?

— Очевидно, что бюджетное правило – это от лукавого, это подброшена нам из Вашингтона идея о том, что мы должны экономить текущие расходы и то, что нам дает мировая конъюнктура, отправлять в Америку. Мы вследствие бюджетного правила, недофинансируем огромную часть обязательств государства.

Я вам скажу, что даже в эпоху «нулевых» годов, когда были высокие цены на нефть, если бы мы все нефтедоллары использовали для финансирования образования и здравоохранения, мы бы вышли на среднемировой уровень. Скажем, на здравоохранение нужно тратить сегодня не менее 5,5% от валового продукта. У нас меньше в полтора раза. Образование. Мы должны тратить на образование не меньше 8% валового продукта. Расходы на образование и здравоохранение – они могут лишь частично компенсироваться населением. На образование – это не более 20%, а 80% должно государство брать на себя, на здравоохранение – не более 50%. Другую половину обязано финансировать государство. Про науку. Если мы хотим успешно развиваться, нужно тратить не менее 3% от валового продукта.

Когда вы все это сложите, то оказывается, что в «нулевые» годы мы получили стабилизационный фонд не за счет того, что мы имели какие-то ненужные нам деньги, случайно образовавшиеся, а из-за того, что мы недофинансировали примерно в два раза образование, здравоохранение, культуру и науку.

Поэтому бюджетное правило, еще раз повторю, от лукавого. Это подброшена нам из Вашингтона через своих агентов влияния идея о том, что мы не должны тратить свои сверхприбыли, а должны их отдавать обратно американцам, как это делали их другие колонии, типа Саудовской Аравии, Арабских эмиратов, Катара, которые образовали гигантские суверенные фонды из этих денег. Ну, замечу, что они хотя бы частично это тратили на инвестиции, как мы знаем. У нас на инвестиции вообще эти деньги не тратятся.

Второй вопрос – это долг, оптимизация налогово-бюджетной системы. Правительство упорно не желает вводить прогрессивную шкалу налогов на доходы, тнаследство. То есть, все то, что наработано в мировой практике социальным государством, нами отвергается.

Мы позволяем увозить в оффшоры гигантские деньги, примерно по 50 миллиардов долларов каждый год, без уплаты налогов. Мы недофинансируем воспроизводство основных фондов, амортизация у нас гораздо ниже, чем в других странах. Но мы позволяем сверхбогатым людям, многие из которых формируют ряды этой оффшорной олигархии, по сути, не платить налоги.

Это очень странная политика, несовместимая, вообще, с пониманием того, что такое социальное государство. Несовместимая с нашей традицией социальной справедливости, которая является стержнем народного мировоззрения. Если власть по-прежнему будет игнорировать требования социальной справедливости и здравого смысла, я думаю, что авторитет власти будет очень быстро падать. Ожидания уже накапливаются более 10 лет. Четыре года падают доходы населения. У людей не хватает на самые минимальные нужды, они вкалывают с утра до вечера и зарплаты не позволяют…

Уровень зарплат у нас, говорят, нельзя повышать опережающим путем, потому что это приведет к увеличению нагрузки на бизнес. На самом деле, норма эксплуатации труда в России самая высокая в мире. У нас на единицу зарплаты работник производит в три раза больше продукции, чем в Европе и в Америке.

Поэтому ситуация, когда люди недополучают за свой труд, а сверхприбыли, которые остаются у частного капиталиста, который этот труд присваивает, вкладываются не в развитие производства, не в основные фонды, а вывозятся за границу, абсолютно неприемлема.

Очевидна необходимость очень простого налогового маневра. Это увеличение налогообложения сверхдоходных слоев населения, первых 10%.

— До какого уровня?

— Будем брать европейский уровень. Допустим, это может быть 30%, 40%. Замечу, что в периоды бедствий, когда шла война, уровень ставки подоходного налога доходил до 90% в Америке. Налог на наследство – тоже можно брать общемировые требования к этому налогу. И мы, таким образом, получим, за счет прогрессивной шкалы, несколько триллионов рублей, которые не нужно государству забирать. Нужно дать возможность предприятиям увеличить амортизацию.

Это вот, действительно, налоговый маневр. Мы увеличиваем налогообложение на потребление сверхбогатого населения. И за счет этого стимулируем инвестиции тех же самых доходов обратно в бизнес.

То есть, частный бизнес, при этом, ничего не теряет. Потому что они будут больше платить, если они изымают деньги из предприятия, в сторону личного потребления, по дивидендам. Но если они будут вкладывать в воспроизводство своих фондов, модернизацию, для них это будет нулевая сумма. То есть, мы, тем самым, будем стимулировать деньги не увозить в оффшоры, на роскошное потребление, а вкладывать прибыль предприятий в модернизацию своих фондов. Это очевидный налоговый маневр.

Второй налоговый маневр я бы связал с восстановлением механизма экспортных пошлин. Так, как они были внедрены по моей инициативе в 1992 году. У нас была эскалация экспортного тарифа, в зависимости от величины природной ренты. И экспортная пошлина касалась не только нефти и газа, как сейчас. Она распространялась и на металлургию, где сегодня довольно большие сверхприбыли.

Экологические налоги необходимо вернуть, за счет которых формировались экологические фонды. То есть, надо нашу налоговую бюджетную систему привести в соответствие с реальными источниками доходов. К которым относится, прежде всего, природная рента. И, в соответствие с приоритетами, точнее, с социальными обязательствами государства.

Теперь что касается наращивания государственного долга. Само по себе наращивание государственного долга, в ситуации, когда мы сверхприбыли от нефти и газа отправляем за рубеж, мысль, с точки зрения здравого смысла, абсурдная.

Зачем мы занимаем под 8% деньги, если мы отдаем те же самые налоговые деньги от экспортных пошлин и налога на добычу полезных ископаемых за рубеж, покупая низкодоходные и высокорискованные облигации США и европейских стран? То есть, мы сами занимаем деньги под 8%, а свои деньги ссужаем под 2%. Еще с риском, что их у нас отберут.

Ну, это же абсурд, согласитесь. Что бы там ни говорили наши денежные власти, с точки зрения элементарного здравого смысла, политика наращивания государственного долга в ситуации, когда мы не используем доходные источники бюджета, является абсурдом. Это первое. Второе. Государственный долг использовать для финансирования дефицита бюджета – это, в общем, общая норма. Этим занимаются все страны. Главный вопрос – не попасть в финансовую пирамиду, как это было с ГКО. То есть, вы должны понимать, что у бюджета доходы будут расти не меньшими темпами, чем будут накручиваться проценты по госдолгу.

Вот когда у нас темпы роста будут больше, чем процентная ставка на рынке государственных бумаг, тогда можно себе позволять занимать больше денег. Но деньги, которые занимаются на рынке, должны вкладываться в инвестиции, для того чтобы они не просто проедались, а для того чтобы была отдача. То есть, занимать можно для того самого бюджета развития, о котором я говорил. Это один момент.

Второй момент – вопрос, что это за деньги, которые на рынке государство собирается занимать? Если, допустим, это, как в Америке, государство занимает, по сути дела, у Центрального банка (у ФРС), когда ФРС выкупает деньги у правительства через уполномоченные банки, то понятно, что государство просто забирает себе свою часть денежной эмиссии. В Америке, замечу, 90% денежной эмиссии идет на покупку облигаций государственного долга. Если наше правительство будет продавать облигации свои Центральному банку, допустим, посредством Сбербанка или напрямую, то в этом ничего обременительного нет. Вопрос только процентной ставки, это договорной вопрос. И вполне можно ориентироваться на американские процентные ставки, допустим, 1,5-2%.

А если же государство просто занимает деньги на рынке, и источником этих денег являются сбережения населения или доходы предприятий, то это что получается? Что государство для своих нужд изымает те деньги, которые должны были быть направлены на инвестиции.

Такого рода политика увеличения долга влечет за собой сокращение инвестиций. То есть, замедление экономического роста. Она бесперспективна. Мы это проходили уже на финансовой пирамиде ГКО.

— Наверное, последний вопрос. Если политика правительства останется плюс-минус такой же, какая она была, то нам удастся выйти на темпы роста выше двух процентов? Или, может быть, даже мы, наоборот, скатимся к одному проценту, к нулю, или к рецессии?

— Значит, если политика денежных властей не поменяется, то мы по-прежнему будем целиком зависеть от внешней конъюнктуры.

Как будут болтаться цены на нефть и металлы – такие будут у нас темпы развития. Ничего хорошего в этом нет. Потому что главные источники современного экономического роста – это не экспорт природных ресурсов, а это все-таки высокотехнологическая продукция, где высокая доля интеллектуальной ренты.

Так что без сочетания стратегического планирования с гибкой денежной политикой кредитования инвестиций, которая должна реализовываться через государственные специальные инвестиционные контракты, частно-государственное партнерство, где бизнес берет на себя обязательства наращивать производство, внедрять новую технику, создавать рабочие места, а государство гарантирует стабильные условия благоприятного налогообложения, гарантирует дешевый кредит, мы не обойдемся.

Механизм сложный, но работающий. Более того, он юридически сегодня у нас оформлен, в законе о промышленной политике. И вот это вот сочетание стратегического планирования, готовности бизнеса внедрять новые технологии и государственной поддержки через специнвестконтракты – это тот механизм управления экономическим развитием, который даст нам, с одной стороны, возможность заполнить имеющуюся нишу по ресурсам, загрузить имеющиеся ресурсы. А с другой стороны, обеспечит ответственность правительства и исполнительной власти за цели развития.

Ведь сейчас никто за достижение тех целей, о которых президент говорит, не отвечает. Ни бизнес не отвечает, ни правительство не отвечают.

Ну, губернаторы отвечают, в той мере, в которой они вынуждены подтягивать заработную плату работникам бюджетной сферы, занимая иногда деньги в долг.

— Сегодня министр финансов Антон Силуанов озвучил идею создания фонда, который будет инвестировать в инфраструктуру. И финансирование этого фонда будет осуществляться, в том числе, за счет госдолга.

— Создание инвестиционного фонда – дело хорошее. У нас институтов развития явно не хватает.

Главный вопрос – источники финансирования этого фонда. Если это бюджетные деньги, то мы ничего серьезного не получим.

Так же, как наши институты развития, которые государством созданы, не могут оказать критически важное влияние на подъем инвестиционной активности, в силу того, что они не имеют достаточного финансового ресурса. А бюджет сегодня, как вы знаете, сводится с трудом. Правительство идет по пути консолидации бюджетных расходов. Более того, идут разговоры, что неоткуда взять 8 триллионов на выполнение целевых установок. Поэтому в бюджете денег для создания такого фонда нет.

Вопрос, где взять эти деньги. Есть очевидное решение – это целевой кредит Центрального банка. Потому что разговоры о том, что нельзя печатать деньги для инвестиций, опять же, это лукавство. Потому что деньги Центральный банк печатает. Но для каких целей он печатает? Он печатает для латания дыр, которые по его же вине образовались в финансовой системе.

Санация банка «Открытие», «Бин-банка» — это гигантский кредит, эмиссия денег, (примерно, триллион рублей) бенефициарами которой является узкая группа людей, командовавших этими банками. Под полпроцента годовых, замечу. То есть, всей экономике под 8% годовых, а спекулянтам, которые растащили государственные деньги, под полпроцента годовых.

Второй источник эмиссии, направление эмиссии – это кредитование Агентства по страхованию вкладов. Это плата за неэффективность банковского контроля самого же Центрального банка.

Так вот, если опять же привести денежную политику в соответствие со здравым смыслом и требованиями экономического развития, Центральный банк должен фондировать институты развития, включая этот самый фонд, о котором говорит сегодня Силуанов. То есть, единственный способ этот фонд сделать по-настоящему инвестиционным – это организовать целевой кредит со стороны Центрального банка, под полпроцента годовых, для формирования этого фонда и его последующего рефинансирования. Именно так работают институты развития во всем мире.

Если же просто занимать деньги на рынке – надо понимать, что это будет игра с нулевой суммой. Потому что те деньги, которые удастся собрать в этот фонд, это деньги, которые были бы в другом случае потрачены на другие инвестиции. То есть, мы просто перераспределяем тот небольшой финансовый ресурс, который есть для кредитования инвестиций.

Забираем его с рынка, где частный бизнес мог бы заниматься инвестированием, за счет собственных средств, и тот частный бизнес, который не хочет брать риски, дает деньги фонду. То есть, это увеличение государственных инвестиций, за счет сокращения частных инвестиций, не более того.

И важный вопрос, какой процент. Для того чтобы вкладывать деньги в инфраструктуру, надо понимать, что отдача будет через 10-15 лет. Может быть, через 20. Никто в инфраструктуру не вкладывает кредиты дороже чем под 2% годовых. Если мы возьмем деятельность азиатского банка инфраструктурных инвестиций, банка развития БРИКС, где вы видели проценты больше двух? Если это строительство инфраструктуры – значит, это низкие процентные ставки, это длинные сроки кредитов. Наш рынок способен дать деньги под 2%? Сегодня, очевидно, нет. То есть, это, опять же, некий разговор ни о чем.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки. Приватизация, инвестиции > gazeta.ru, 25 мая 2018 > № 2622278 Сергей Глазьев

Лоббист соцсферы: сколько дадут на медицину и образование

Вице-премьер Татьяна Голикова уверена, что треть дополнительных расходов бюджета до 2024 года должны поступить на решение вопросов демографии, образования, здравоохранения и науки. При этом действующие меры по стимулированию рождаемости являются недостаточными, рассказала новый лоббист социальной сферы в интервью «Газете.Ru».

--Татьяна Алексеевна, в указе президента о национальных целях и стратегических задачах очень большая доля задач по социальным вопросам. И реализовывать предстоит их вам. Вы можете оценить стоимость дополнительных расходов на них?

— Первое, что хочу сказать, что реализовывать не мне, а правительству. Со всеми коллегами, которые отвечают за соответствующие сферы деятельности: здравоохранение, образование, демография, наука, занятость, и так далее. Что касается оценок, то цифру в 8 триллионов рублей слышали все.

Цифра касается бюджетной системы, федерального бюджета, бюджетов регионов. Сейчас нам предстоит организовать работу. Премьер-министр дал поручение, по поводу того, как мы развернем те приоритеты, которые являются национальными и обозначены в указе, на конкретные мероприятия, цели, сроки, деньги и источники внутри бюджетной системы. Сейчас работа будет происходить на уровне отраслевых министерств вместе с регионами. Потом произойдет сборка всего этого, и окончательная оценка средств, которые потребуются на годичную, трехгодичную и, соответственно, шестилетнюю перспективу. И какие уровни публичной власти будут за это отвечать, и как должна выстроиться вертикаль взаимодействия по этим направлениям.

Сейчас называть цифры по поводу того, сколько будет стоить здравоохранение, а сколько образование, пока преждевременно.

Но я думаю, что из этих 8 триллионов, порядка 2,5 трлн руб., наверное, придется на мой блок – на демографию, образование, здравоохранение и науку.

— Но речь идет именно о дополнительных расходах, а не о перераспределении уже существующих?

— Речь идет и о повышении эффективности. Как вы помните, президент этот источник назвал в качестве первого, когда озвучивал свое послание Федеральному собранию. Это тяжелейшая история. Имея в виду, что мы с Минфином, в рамках моей прошлой должности (председателя Счетной палаты РФ – ред.) уже наработали определенные подходы к повышению эффективности использования ресурсов. Эта работа будет продолжена и, я думаю, в новом качестве, нами всеми. И предполагаю, что в шестилетней перспективе все-таки структура расходов претерпит изменения. Поскольку нужно будет сконцентрироваться на реализации этих приоритетов. И еще раз хочу подчеркнуть, при правильном выстраивании взаимоотношений с регионами.

Я приведу простой пример. Образование – оно сегодня разделено на три уровня. На уровне федеральном находится высшее образование, на уровне региональном, муниципальном – общее и среднее профессиональное образование. Тем не менее, оно обозначено как приоритетное, и касается всех уровней. Соответственно, мы должны правильно выстроить механизмы финансового обеспечения. Что это будет? Это будут расходы регионов и расходы федерального бюджета, или это будет организовано каким-то иным образом? Сегодня образование является ключевым расходом консолидированных бюджетов регионов.

В структуре расходов на образование приходится 25%. Ситуация уже на протяжении большого количества лет не меняется, образование всегда является абсолютным лидером консолидированных бюджетов регионов, и даже бюджетной системы в целом.

Но как правильно выстроить внутри него приоритеты и финансовые взаимоотношения – это нам сейчас предстоит обсудить и решить. То же самое касается здравоохранения. Потому что здравоохранение сегодня – это практически децентрализованная система социального страхования, которая обеспечивается не за счет федерального бюджета.

Федеральный бюджет финансирует только расходы на основные средства и инвестиции. Основные расходы приходятся на Фонд обязательного медицинского страхования, и немножко на бюджеты регионов. Здесь тоже нужно понять, как правильно распределить нагрузку. Что-то из финансового обеспечения изменит тариф оказания медицинской помощи, что-то пойдет как прямые расходы, либо федерального бюджета, либо бюджетов регионов. Либо это будет субсидийная поддержка со стороны федерального бюджета в пользу бюджетов регионов.

То есть, это сейчас ключевые задачи, которые предстоит отстроить, и на это отводится, на самом деле, не так много времени. Потому что не за горами формирование федерального бюджета на 2019 - 2021 годы. И мы даже по времени уже немножко опаздываем.

Почему я вам рассказываю относительно того, как это будет организовано. Потому что все приоритеты, которые обозначены президентом, они, с учетом отраслевого видения и окончательно выработанной консолидированной позиции правительства, должны быть учтены в прогнозе социально-экономического развития и так или иначе повлиять на качественные показатели этого прогноза, и предопределить вытекающие из них бюджетные проектировки. Это очень сложная работа. Так именно мы будем делать работу впервые. Надеемся, что это получится.

— Я правильно понимаю, что, если такой прогноз не сбудется, то это угрожает и доходам бюджетной системы, и, соответственно, размеру расходов?

— Отчасти да, но не все. Зависит от того, как наши структурные изменения в расходах, в поддержке тех или иных отраслей, повлияют на качество и показатели экономического роста. И что мы, собственно, заложим в трех-, а потом в шестилетнюю перспективу.

— В сегодняшней жесткой финансовой конструкции не выгодней ли социальному блоку настаивать на послаблениях, например, снижении уровня бюджетного правила или повышении налогов?

— Нужно понимать и экономические последствия такого рода отстаивания позиций.

Это не значит, что я не являюсь человеком, который не будет поддерживать социальную сферу, ровно наоборот, я теперь должна быть лоббистом социальной сферы. Но лоббизм же он тоже должен быть разумным.

Мы же, в целом, отвечаем за состояние экономики и социальной сферы. Поэтому здесь всегда должен быть разумный компромисс между желаниями и возможностями бюджетов.

— Буквально на днях в Германии отчитались о повышении деторождаемости. Там она стимулируется не только финансовыми средствами….

— Если вы обратили внимание, то в указе стоит не просто показатель увеличения рождаемости, но еще и естественного прироста населения. Вы знаете, что, ввиду понятной нам всем демографической ситуации, демографического спада, который связан с уменьшением количества женщин в детородном возрасте, мы имеем спад рождаемости по 2017-му году. И не случайно поэтому президент принял пакет по демографическим мерам поддержки семей. Я предполагаю, что и этого тоже будет недостаточно.

То есть, мы должны будем предпринимать усилия, которые во всех сферах нашей жизнедеятельности влияют на увеличение так называемого суммарного коэффициента рождаемости. У нас он самый хороший был в 2015-м году, приближался к 1,8. Сейчас, если вы обратили внимание, в указе стоит 1,7. Потому что у нас произошло резкое снижение в 2017 году. И здесь нацеленность на поддержку семей, которые хотят иметь детей, очень важна.

Я думаю, что нам на шестилетней перспективе нужно будет дополнять демографический пакет мерами по поддержке деторождения.

— Достаточно среди этих мер одного материального стимулирования, в виде материнского капитала?

— Нет, конечно. Материнский капитал – это лишь одна из составляющих, которая, в том числе, влияет на финансовое состояние семей и на некие дополнительные возможности, которые предоставляет материнский капитал, по жилью, по образованию, по возможности получить какие-то деньги на приобретение необходимого для того, чтобы обеспечить ребенка. Но есть же еще и другие вещи, которые связаны с функционированием системы здравоохранения, которые связаны с социалкой, как таковой, в широком смысле слова, с функционированием системы образования.

Потому что помимо того, что мы попали в сложную демографическую ситуацию со снижением количества женщин, находящихся в детородном возрасте, мы еще и понимаем, что на это влияет финансовое состояние семей. То есть, бедность.

Если посмотреть статистику Росстата, то мы увидим, что в категорию бедных попадают молодые люди и люди в трудоспособном возрасте, которые имеют детей. И, собственно, поддержка в эту сторону, и анализ и выявление причин попадания в эту ситуацию, мне кажется, это чрезвычайно важно для глобального решения проблем бедности. Помимо того, что понятно, что основой снижения бедности является экономический рост. Все взаимосвязано. Но комплексное воздействие на эту проблему очень важно. Здесь придется взаимодействовать не только в рамках своего блока, но и в рамках расширенного правительства, если можно так сказать.

— Последние шесть лет неуспешно решался вопрос пенсионной системы.

— А почему такая оценка, «неуспешно»?

— Потому что очень долго. Потому что обсуждение было затянуто...

— А как вы думаете, что является залогом успешности, оценки успешности?

— Переход к действию, получение результата и переход к следующему действию...

— Но, тут самое главное – что мы хотим получить в качестве результата.

— Вот поэтому я и хотел вас спросить, а какие факторы будут влиять на скорость решения пенсионной проблемы сейчас?

— Факторы? Скажу, наверное, банальные вещи, опять же, тот же самый экономический рост, рост фонда заработной платы, который, в общем, влияет на сбалансированность пенсионной системы. Это первый и второй факторы.

Третье, чрезвычайно, на мой взгляд, важное, решение проблемы по самозанятым и выработка соответствующего решения относительно того, что мы будем делать с этим контингентом людей. Поскольку даже если они не имеют трудового стажа, достигая определенного возраста, мы им назначаем социальную пенсию. То есть, по сути, вынимаем ресурс у тех, кто заработал. И поскольку это распределительная система, молодые платят за пожилых.

И четвертая, наверное, тема, которую тоже предстоит серьезно оценить. Вы знаете, что есть пониженные тарифы, особенно в системе Пенсионного фонда. Насколько они эффективные, эти тарифы, как они влияют на состояние отраслей, состояние предпринимательского климата? Это не значит, что их надо отменять. Просто надо оценить, либо они такие и мы их фиксируем на какой-то срок, либо мы признаём, что они не оказывают никакого влияния на состояние отрасли, где такая льгота предоставляется.

Безусловно, обсуждается и тема пенсионного возраста, по которой предстоит выработать консолидированное решение. Я говорила о существующей и введенной балльной пенсионной формуле, которая заслуживает отдельного анализа. Я думаю, что не случайно правительство до настоящего времени не приняло методику оценки пенсионного капитала. Видимо, в этом была какая-то сложность. И сейчас нужно оценить, насколько все правильно, что мы сделали, и тогда подтвердить и утвердить эту методику. Либо перейти на другую систему или на другую формулу. Мне кажется, это очень важно.

Но самое главное, что все, что будет происходить в пенсионной системе, требует очень серьезного объяснения. Потому что мне кажется, что в социальной сфере очень важно объяснять, что ты собираешься делать. И вот последовательность шагов и последовательность влияния каких-то действий на процессы – она должна быть объяснена.

Отсутствие объяснений и отсутствие такого, пусть не стопроцентного, но понимания с обществом, она для социальной сферы очень важна. Партнерский диалог, при всех сложностях такого диалога, поскольку мы имеем различные категории населения, в сегодняшней ситуации очень важен.

— Соответственно, с диалога вы и начнете.

— Буду стараться. Во всяком случае, действовать так. У меня есть какой-то опыт работы на разных должностях. И не всегда, может быть, положительный опыт работы. Но, тем не менее, мне кажется, это очень важно: обсуждение, выстраивание аргументов и умение услышать другую сторону. Понятно, что есть вызовы времени, которые не всегда могут быть поняты, но их все равно нужно объяснять. Буду стараться. Но очень рассчитываю на своих коллег, которые находятся и в моем блоке, и, что называется, партнеры из других направлений, которые работают с нами. Очень рассчитываю, что мы будем в диалоге.

— Известна долговая проблема регионов, которая возникла по итогам прошлых шести лет. Предел прочности региональных бюджетов при решении социальных вопросов достигнут, либо есть еще какие-то резервы?

— Я думаю, что предел прочности – он, на самом деле, не этим определяется. Да, мы реструктурировали бюджетную задолженность, помогли реструктурировать отдельным регионам коммерческую задолженность. Это, безусловно, очень серьезный шаг. И за последние шесть лет он был беспрецедентным. Он растянут во времени. И, с одной стороны, он высвобождает нагрузку на регионы, в конкретном периоде времени. А с другой стороны — отодвигает ее на будущее.

Теперь у нас появились 12 плюс 1 новых национальных приоритетов, которые тоже возложат нагрузку на бюджеты регионов, поскольку в основном это их полномочия. Поэтому я и начала с того, что, если мы с самого начала правильно не выстроим это взаимодействие, вертикаль понимания и достижения целей, создания механизмов взаимодействия, нам будет крайне сложно достигнуть тех целей, которые перед нами поставил президент. Потому что это не красивые слова и не фигура речи. Потому что сегодня один на один с населением, в принципе, находятся губернаторы.

Рациональное взаимодействие и желание слышать – очень важно.

Потому что многое из того, что произошло за последние шесть лет, прежде всего закредитованность регионов, в том, что мы зачастую принимали решения, которые налагали на них непосильные обязательства.

Сейчас ситуация, как мне кажется, меняется в лучшую сторону. Как с точки зрения поступлений, я имею в виду доходную часть, так и с точки зрения некоторого улучшения структуры расходов и состояния государственного долга. На 1 мая, все-таки госдолг почти на 100 с лишним миллиардов рублей сократился, по сравнению с 1 января. Он был 2 триллиона 315 миллиардов, сейчас он стал 2,2 триллиона рублей. И, мне кажется, это очень серьезное позитивное движение. Главное, чтобы мы его не утратили.

— Правительство уже несколько лет обсуждает способы перехода на адресную социальную помощь. Вы будете продолжать работу в этом направлении, либо откажетесесь от нее?

— Это уже давно прописано в законе, еще начиная с 2015 года. Другое дело, что движения пока в этом направлении, такого явного, нет. Что важно? Я всегда с этого начинаю, это как бы принцип моей работы.

Пока ты не понимаешь, с каким массивом информации ты работаешь, принимать управленческие решения очень сложно, иначе они будут ошибочными.

Что я имею в виду? Сегодня на базе пенсионного фонда создается система учета социальных обязательств, которые есть у федерации, у субъекта и у муниципалитета. То есть, речь идет о том, что система должна понять и выдать нам результат, какое количество различных социальных пособий, выплат имеет каждый гражданин. Но это еще можно понять.

Но не каждый гражданин у нас знает, а что ему положено. Он как бы получает, получает, а на самом деле, может быть, его возможности существенно шире, чем то, что он получает. Но это нигде, на сегодняшний день, не собрано и не отфиксировано. И, когда будет создана такая система, в принципе, она по идее-то должна уже со следующего года в пилотном режиме начать функционировать, тогда мы начнем понимать, с каким объемом проблемы мы имеем дело.

И только тогда можно принимать какие-то управленческие решения по трансформации этих систем. Что можно убрать, что объединить, где ввести принцип адресности, где оставить категориальные льготы и тд. Мне кажется, вот без этого невозможно просто так пойти и сказать: с завтрашнего дня адресная помощь будет по этим направлениям.

--На форуме было объявлено о создании Фонда инфраструктурных проектов. На первый взгляд, решение вроде бы как не имеет никакого отношения к социальному блоку. Но такой инструмент оттягивает серьезные финансовые ресурсы в том числе и с бюджетной системы, которые могли бы быть использованы и на социальные проекты. Вы такие угрозы видите?

— Я бы не стала так оценивать эту ситуацию. К заимствованиям я отношусь крайне аккуратно, с учетом ситуации, в которой мы находимся. Но тем не менее, если это то, о чем мы говорили с Антоном Германовичем (Силуановым, первый вице-премьер – ред.), то какой-то такой явной угрозы, исходя из называвшихся объемов, я не вижу. Если говорить о том, что это средства, которые отвлекаются от социальной сферы, то это не совсем так. Потому что социальная сфера сама по себе не функционирует.

И, если деньги идут на дороги, то главное, чтобы эти дороги шли в правильном направлении, и решали не только магистральные задачи соединения между двумя крупными центрами. А все-таки чтобы они еще достигали задачи повышения доступности граждан к социальным объектам.

Вот это то, что у нас не получалось всегда. То есть, у нас, как мне кажется, была некоторая отраслевая разобщенность. Преодолеть ее очень сложно. Потому что все-таки отраслевой принцип построения управления. Каждый считает, что вот это важнее и главнее. А вроде как социалка – она всегда была так, чуть побоку и чуть в стороне. Это будет сложно. Удастся, не удастся – не знаю. Но будем стараться, чтобы это удалось.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки. Образование, наука > gazeta.ru, 25 мая 2018 > № 2622256 Татьяна Голикова

Выступление Первого заместителя Председателя Правительства - Министра финансов Антона Силуанова на панельной сессии "Как реализовать стратегические задачи?" в рамках ПМЭФ-2018

Силуанов Антон Германович

Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации – Министр финансов Российской Федерации

А.Г. Силуанов: Добрый день, уважаемые друзья! Определённые программные подходы применялись у нас и раньше. Были федеральные целевые программы, от которых мы отказались, потому что они были признаны неэффективным инструментом. Потом стали приниматься государственные программы, тоже, как говорят, неэффективные.

Недавно мы начали реализовывать приоритетные проекты. Мы выделили ряд задач и стали действовать по-другому – начали определять конкретный, чёткий объём задач, объём ресурсов и ответственных исполнителей и регулярно проводить мониторинг исполнения этих проектов. По сути дела, это обычный проектный подход. Почему у нас не сработали так, как мы хотели, ФЦП или государственные программы? Потому что не было проектного управления, которое должно сопровождать все проектные документы.

И когда мы говорим о национальных проектах, то говорим о продолжении тех проектных подходов, которые мы начали в Правительстве реализовывать пару лет назад. Теперь чётко определены цели, они не «размазаны» по 30-50 задачам, как это бывало в государственных программах, – это конкретные цели, поставленные в указах и несколько расшифрованные в приоритетных проектах. Это чёткий объём ресурсов и контроль их исполнения, это постоянный мониторинг, постоянный контроль. Обычный, ещё раз говорю, проектный подход.

Считаем, что это должно «выстрелить» в этот раз, и проектные решения, которые мы будем ставить, должны, в конечном счёте, привести к успешной реализации задач.

В чём ещё были проблемы в предыдущих государственных программах и федеральных целевых программах? То, что в последнее время (а я повторюсь, что мы четыре года подряд подводили бюджет к нашим реалиям) мы постоянно консолидировали бюджет. Это вносит в проектный подход дезориентацию, потому что каждый год нам приходилось сокращать расходы, чтобы достичь баланса бюджета. Сейчас этот период пройден, и у нас нет проблем, которые были в предыдущие годы. Во многом именно из-за вот этих оптимизаций, сокращений и не выполнялись задачи государственных программ. Сейчас есть источники, достаточно стабильные, и я уверен, что мы в полном объёме сможем организовать ресурсное обеспечение, которое предусмотрено в рамках приоритетных проектов. Есть чёткое понимание, как это делать с учётом опыта. Ещё одна особенность национальных проектов заключается в том, что национальные проекты будут пронизывать государственные программы. С одной стороны, это будет элемент государственного планирования, а с другой – один национальный проект будет реализовываться через несколько государственных программ.

Например, взять задачу снижения смертности и увеличения продолжительности жизни. Здесь и вопросы здравоохранения, и вопросы транспортной инфраструктуры (потому что вопрос смертности в этих рамках очень серьёзный), вопросы образования, спорта и так далее. Именно в таком комплексном охвате национальных проектов (целый ряд государственных программ, ресурсов, которые у нас распределены по нескольким направлениям бюджетных расходов) и будет заключаться новый подход в проектном управлении. То есть национальный проект – это, с одной стороны, структурный проект. Но с другой стороны, он охватывает целый ряд финансовых ресурсов, которые сегодня разрознены, распределены по отдельным направлениям бюджетных расходов. И сейчас это всё будет связано в одном месте, и спрос будет с конкретных людей по конкретным результатам.

Ведущая: Антон Германович, а можно тогда уточнить? Вот определённые цели, поставленные в первой части указа, большие, – понятно, что достигаться они будут не только за счёт тех задач, которые включены в национальные проекты. Ведь выделены приоритеты внутри приоритетов – то есть охватывается не всё в образовании, не всё в здравоохранении. Даны какие-то ключевые приоритеты, однако остается ещё большая деятельность в госпрограммах, как я поняла по Вашим задачам. И планируется ли выполнить то, что обычно называется сбалансированной системой показателей? Или вообще пересмотреть показатели текущих госпрограмм так, чтобы сбалансировать на верхнем уровне и цели госпрограммы, и цели национальных проектов, которые в них погружены, чтобы все они работали на основные цели указа? Чтобы у нас было на верхнем уровне более чёткое количество показателей для министров, которые отвечают за эти госпрограммы и которые бы прямо работали на цели указа, то есть за пределами нацпроектов.

А.Г. Силуанов: Кратко отвечу. Мы под национальные проекты скорректируем государственные программы, это однозначно. И второе: цели, которые поставлены в указе, будут достигаться не только с помощью бюджетных денег, которые будут предусмотрены в национальных проектах. Будут задействованы те реформы, которые необходимо провести в целом ряде отраслей, будут задействованы региональные ресурсы и возможности, будут задействованы и институциональные решения. Поэтому только бюджетных ресурсов недостаточно – используем весь спектр возможностей и инструментов, который есть у государства.

Ведущая: И завершающий вопрос к этой серии. Скажите, проектное финансирование и вообще проектный подход – это не только управленческий подход; он, конечно, связан и с тем, как расходуются по проектам финансы, с более гибким управлением финансами. Кроме того, одна из ключевых проблем проектного управления – остановка неудачных проектов. Готовы ли Вы как Министр финансов? Это всё-таки достаточно сильно противоречит логике: более жёстко, с одной стороны, подходить к вопросам реализации проектов в более гибком расходовании бюджетных средств под этапы проекта, а с другой стороны – быть готовыми признать, что какие-то проекты не удались. За два года работы Совета по приоритетным проектам ни один проект официально не был признан неудачным и не был остановлен – а ведь это важный момент, потому что все понимают, что в проектном направлении могут быть ошибки.

А.Г. Силуанов: По поводу гибкости: в проектах будут выделены итоговые задачи, которые должен решить проект, и промежуточные точки – точки мониторинга хода реализации проекта. Если промежуточные задачи и ход реализации проекта будут отличаться от тех планов, которые мы изначально сформировали, будет применён механизм гибкого изменения, гибкой корректировки показателей задач этого проекта. Для этого будут проанализированы результаты хода реализации, причины отклонения от тех точек, которые мы запланировали в рамках хода реализации проекта. Необходимо использовать механизм гибкого реагирования на реализацию тех задач, которые мы себе ставим в качестве приоритетов. И Вы всё время говорите о бюджетных деньгах, но национальные проекты (вообще любое проектное финансирование) помимо денег должны и будут сопровождаться институциональными реформами. В этом основная задача.

Ведущая: Я не говорю в этом вопросе только о бюджетных деньгах, но мне кажется, что это пример того, что все привыкли считать госпрограммы местом аккумуляции бюджетных денег. Меня в большей степени интересует управленческая модель. Вы сказали, что будут контрольные точки, отслеживание. Но самый большой интерес у нас всех вызывает вопрос – станут ли госпрограммы с включёнными в них нацпроектами по-настоящему инструментами управления? К этому будете стремиться?

А.Г. Силуанов: Это зависит от постановки целей и задач и от тех исполнителей, которые реализуют эти проекты. И я сейчас понимаю, что реализации программных и проектных решений в Правительстве достаточно для того, чтобы у нас накопился опыт. На приоритетных проектах, которые мы реализовываем в последний год, уже понятно, как надо выстраивать задачи в рамках национальных проектов, которые мы ставим. Поэтому уверен, что инструментарий контроля, инструментарий реализации этих проектов достаточно отработан, и не будет повтора тех ошибок, с которыми мы столкнулись несколько лет назад.

Россия > Финансы, банки > minfin.gov.ru, 25 мая 2018 > № 2620257 Антон Силуанов

Задорнов: На 100% возврата долга от O1 Group Минца не рассчитываем, но часть денег «Открытие» вернуть может

«Мы рассчитываем, что, в процедуре судебных исков сможем получить часть активов как обеспечение по этому долгу», — заявил председатель правления банка «Открытие» Михаил Задорнов в интервью Business FM

Санируемый ЦБ банк «Открытие» столкнулся со сложной ситуацией. На его балансе находится значительная часть облигаций O1 Group Бориса Минца, которая, как известно, столкнулась с дефолтом. Предвидел ли это банк и как теперь будет протекать его «выздоровление»? Об этом на Петербургском форуме с председателем правления банка «Открытие» Михаилом Задорновым побеседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

У нас в студии Михаил Задорнов, председатель правления банка «Открытие», который санирует ЦБ, а вы этим процессом руководите. Есть много новостей, не всем понятных и доступных, но они имеют общий человеческий смысл. Известно, что одной из главных претензий по существу к банку «Открытие» стало то, что его бизнес тесно связан с другими бизнесами акционеров. То есть он брал деньги, занимал на рынке, а кредитовал другие бизнесы акционеров, один из них — O1 Group Бориса Минца. Сейчас так получилось, что там сложная история — пенсионные фонды и так далее — не будем углубляться, но самое главное, что облигации, обязательства O1 Group — там дефолт — они сейчас нисколько не стоят, а на балансе «Открытия» большая часть этих облигаций.

Михаил Задорнов: Не большая часть, но значительная.

Значительная, самая крупная доля этих облигаций. Это одна из мин, которая взорвалась. Если оценить в целом, таких мин вообще много, насколько они могут повлиять на вывод «Открытия» в нормальный режим функционирования?

Михаил Задорнов: Во-первых, это очень справедливый вопрос. Но, когда Центральный банк докапитализировал всю группу «Открытие» — это не только банк «Открытие», а также страховая компания «Росгосстрах» и пенсионные фонды, группы, которые, кстати говоря, на конец года имели активов примерно на 600 млрд рублей, все потенциальные риски, включая группу Минца, включая как раз кредит «Открытие Холдингу», акционерные компании банка...

Поясню, что «Открытие Холдинг» — это уже не банк «Открытие».

Михаил Задорнов: Безусловно, но его основным активом был банк. Все эти кредитные риски были оценены достаточно тщательно, и капитал банка формировался уже с учетом того, что эти риски реализуются. То есть мы понимали, что этот риск будет. Не случайно еще временная администрация банка «Открытие» в ноябре прошлого года, даже в октябре, подала в суд иск к О1, к Минцу, с требованием развернуть сделку по замене кредита на О1, под которым были твердые залоги, пусть и на часть этой суммы, на облигации с погашением в 2027-2032 годах, которые, по сути, не стоили тех денег, сколько стоил кредит. Поэтому перечисленные риски тогда мы уже понимали, и они учтены в объеме капитала и резервах в портфеле «Открытия». Поэтому то, что происходит, — печальная история, но ожидаемая. И она не повлияет на финансовый результат баланса банка принципиально. Хотя мы рассчитываем, что, безусловно, мы сможем в процедуре судебных исков, банкротства группы компаний О1 — там, к сожалению, еще рядом есть НПФ «Будущее», тоже достаточно серьезный актив по размеру в другой сфере, — что мы сможем часть активов как обеспечение по этому долгу получить, и, конечно, не рассчитывая на 100% возврата, какую-то часть этого долга все-таки вернуть на баланс «Открытия». Других таких активов, которые бы неожиданно себя проявили, если честно, нет. То есть основной кредит — это «Открытие Холдинг», с ним мы ведем переговоры, и постепенно часть активов «Открытия Холдинга» переходят к нам на баланс. Опять-таки там придется часть долга списать, это понятно, но, пройдя всю процедуру исследования именно сделок предыдущих акционеров и убедившись в том, что все активы, которые были связаны с банком «Открытие», они нам передали за долги, либо в какой-то другой форме произошел обмен активов. Вот эту работу мы ведем. С точки зрения здоровья баланса самого «Открытия», еще раз все эти кредиты были зарезервированы в конце прошлого года при капитализации банка, поэтому на нормальный наш банковский бизнес эти события не повлияют.

А с точки зрения здоровья вообще, складывается впечатление, что пока что у «Открытия» была большая группа акционеров. Видно, что все теряет Минц, потому что ему не удалось вовремя выйти, обменять одни, другие, не удалось продать свои бумаги «Открытия». Там сложная цепочка, но он реально теряет активы. А вот другие акционеры, вроде бы у них осталось за рамками, за периметром «Открытия»… Они вроде в стороне.

Михаил Задорнов: Это неверное впечатление. Не будем подробно говорить, потому что там много акционеров. На самом деле, конечно, ситуация более сложная, кто-то теряет активы, кто-то пытается их увести или сохранить, ситуация сложнее. На самом деле, пройдет какой-то период, я думаю, к концу текущего года уже будет более или менее ясна расстановка.

Да. Есть еще — «Росгосстрах» — это тоже «Открытие». Был дан огромный кредит, кредит не обслуживался, «Росгосстрах» фактически был куплен, но в счет кредита того, который не обслуживался. Вы затем довольно резкую оценку дали положению в бизнесе «Росгосстраха», сейчас там возбуждаются уголовные дела. Как дальше будет развиваться ситуация с этим активом банка «Открытие»?

Михаил Задорнов: В «Росгосстрахе» ситуация следующая. Он как раз был полностью докапитализирован, его баланс был очищен в декабре 2017 года. У «Росгосстраха» сейчас полностью сформирован портфель резервов нормальными активами, мы начали процедуру реорганизации компании, это означает, что у нее новый менеджмент в головном офисе. Сейчас мы оцениваем руководителей сети «Росгосстраха», то есть управляющих региональными филиалами. Идет процесс оптимизации этой сетки, потому что у компании инфраструктура, число продающих точек, намного превышает необходимость ее бизнеса сегодня или даже того, который будет на перспективу. Мы предполагаем примерно в два с половиной раза увеличить премии за следующие три года. Мы хотим уже в этом году вывести компанию в ноль, чтобы она показала небольшую прибыль, и иметь 15 млрд прибыли на «Росгосстрахе» к концу 2020 года. То есть, в принципе, идет перестройка всей управленческой модели и бизнес-модели «Росгосстраха». И вот здесь первый квартал текущего года для нас был особенно показательным. Компания получила первую прибыль — где-то около миллиарда рублей. И это очень важная точка перелома, потому что в целом компания три года, начиная с 2014 года, неуклонно была убыточной. Эти убытки камуфлировались, но сама бизнес-модель не давала никакой прибыли акционерам.

Вы очень резко тогда заявили, когда познакомились с состоянием дел, что в этой компании сверху донизу воровали. Даниил Хачатуров, естественно, вам ответил. С точки зрения термина «воровали», что можно сказать сейчас: сколько воровали, а сколько не получилось? И в чем главная причина?

Михаил Задорнов: Итоговые оценки подводить еще пока рано. Могу лишь сказать, что за три года — 2015, 2016, 2017 годы — убытки компании превысили 120 млрд рублей, то есть 2 млрд долларов, то есть это, мягко говоря, не маленькая сумма, причем только в прошлом году этот убыток составил более 50 млрд рублей. И сейчас аудиторские заключения вышли. Они говорят о том, что бизнес, на самом деле, был убыточным все три последних года. Точные размеры… Отделить бизнес-потери от банального воровства достаточно сложно, но мысль моя в том, что, к сожалению, бизнес компании был построен так, что фактически на работу не на компанию, на себя (это назовем так) от высшего менеджмента до иногда самых простых сотрудников, в принципе, сама обстановка в компании способствовала. Из компании, например, из блока урегулирования убытков за последние полтора года было уволено несколько сот человек, поскольку просто по результатам их деятельности было видно, что они урегулировали эти убытки и не в пользу клиента, и не в пользу компании, а в своих личных интересах. Есть масса и внутренних расследований, и уголовных дел, которые в регионах возбуждены в связи с именно нанесением ущерба и компании, и клиентам, и, конечно, непростой у нас диалог с бывшими акционерами «Росгосстраха» также идет. Я понимаю, что это всех интересующая страница истории, мы, безусловно, в ней поставим точку, просто это требует времени. Но важно одновременно то, чтобы и сотрудники компании, и руководители в регионах, потому что менеджмент на верхнем уровне уже полностью заменен, они понимали, что, по сути, одними из принципов работы перезагруженного «Росгосстраха» будет то, что все мы работаем именно на интересы прибыльности компании, на компанию и на ее клиентов, которые должны качественно быстро обслуживаться, иметь приоритет в работе компании. То есть важно не только разобраться в прошлом — это уже задача наша, акционеров и менеджмента — но быстро построить новую модель.

А что касается модели самого «Открытия», банковский сектор сейчас стремительно меняется. Если это еще не произошло везде на практике, то в головах уж точно. Вы сейчас поглощены разбором завалов. Место «Открытия» на российском банковском рынке, «Открытия» вместе с «Бином»? Кстати, что насчет названия?

Михаил Задорнов: Во-первых, банки объединяются. Мы здоровый бизнес — «Траст», «Открытие», «Бинбанк», «Росгосстрах банк» (это тоже такой заметный игрок, там только депозитов больше 100 млрд рублей населения) — банки мы объединяем юридически в начале следующего года. Практически бизнес группы уже сейчас выстраивается как единый. И, например, в Санкт-Петербурге есть один бизнес-лидер для всех банков, и фактически это организация общения с клиентами, работа с клиентами, это все будет под брендом «Открытие». Пока мы предполагаем так, хотя в рамках всей стратегии будет это рассматривать набсовет. То есть мы считаем, что этот бренд должен быть сохранен, потому что он имеет определенную степень узнаваемости, ценности, здесь также важно понимать. И мы, наверное, в течение двух дней анонсируем уже именно стратегию, то есть, с какими клиентами, где, с какими результатами мы предполагаем работать следующие три года. То есть мы как раз над стратегией здорового бизнеса «Открытия» сейчас активно работаем с нашими акционерами, вместе с бизнес-командами.

Когда все объединится, фактически три банка — «Открытие», «Бин» и «Траст» — под одним брендом. Как это получится?

Михаил Задорнов: Это достаточно большой игрок. Это 4 миллиона клиентов физических лиц, это миллион зарплатных карт, это примерно 250 тысяч юридических лиц, предприятий, 950 офисов в 70 регионах России и где-то 25 тысяч сотрудников.

С чем это сейчас сопоставимо?

Михаил Задорнов: Это где-то третий, где-то пятый, где-то седьмой игрок на рынке, с точки зрения различных его сегментов — розничного, корпоративного кредитования, то есть это пятый по числу клиентов игрок, например, третий — по депозитам физических лиц. То есть это достаточно серьезный игрок, хотя инфраструктура пока превышает его реальный бизнес. Но задачи будут как раз дозагрузки инфраструктуры и ее оптимизация одновременно.

Надо найти теперь клиента, потому что, как мы знаем, фактически инфраструктура работала на привлечение депозитов, сбор денег, инвестирование происходило в бизнесы, связанные с другими бизнесами акционеров. Сейчас эта ситуация распалась.

Михаил Задорнов: Нет, она не совсем распалась, потому что параллельно с созданием стратегии здорового бизнеса мы одновременно конституируем в июле банк непрофильных активов. Это будут непрофильные активы, которые сейчас на «Трасте», на «Ростбанке» — это была «дочка» «Бинбанка», туда же будет отделена часть баланса «Открытия» с непрофильными активами, которые мы не хотим совмещать с таким нормальным бизнесом, чтобы просто не расфокусировать внимание менеджмента на двух совершенно разных задачах: управление активами и организация именно банковского бизнеса. Так вот как раз операционную всю поддержку, кредитование, операционное обслуживание для непрофильных, а это крупные предприятия, на некоторых из них работают тысячи, десятки тысяч сотрудников, будет оказывать банк «Открытие». То есть по существу можно сказать, что предприятия банка непрофильных активов будут нашими активными клиентами, так что полностью мы с ними связь не порываем, а в некоторых секторах экономики это будет очень существенное присутствие.

Ваш взгляд на все разговоры о такой финтехнической революции, на пороге которой мы уже оказались.

Михаил Задорнов: Она происходит. Мне смешно наблюдать, когда даже в информационных агентствах курс биткоина — это все наблюдать совершенно смешно. Но есть те технологии, которые реально внедряются, и ясно, что сейчас подавляющая часть операций, таких рутинных, проводится уже даже не в интернет-банке, а в мобильном банке, она проводится онлайн, и заметно сокращается клиентский поток в обычных банковских отделениях, то есть вот этот переход происходит, и он будет дальше идти. То есть мы видим, что полностью меняется поведение клиентов, пока еще поколения миллениалов, не является сегодня доминирующим в трудовом составе населения России.

А от банка это что-то требует, потому что мы помогаем банкам, которые, прежде всего, сейчас меряются IT-разработками, IT-сервисами?

Михаил Задорнов: Что требуется от банка? От банка требуется хороший IT-ландшафт современный, клиентское хранилище данных, чтобы мы знали информацию о своих клиентах. Для «Открытия» плюс то, что у нас большая база в пенсионных фондах — 8 миллионов клиентов, 17 миллионов активных клиентов в «Росгосстрахе», то есть мы объединим эти базы, с согласия клиентов, и это будет 35-40 миллионов человек. Это я говорю только о физических лицах, но и соответствующая работа и для корпоративных клиентов будет проведена. Дальше ты имеешь правильно структурированное хранилище данных и хорошую CRM-машину. И мы должны предлагать людям офисный канал, мобильный банк, интернет-банк, другие сервисы дистанционные, центр клиентского обслуживания, то есть продажа через колл-центр — фактически на выбор с тем, чтобы, в зависимости от своих предпочтений, клиент мог прийти или к банкомату, или в своем смартфоне сделать те операции, которые для него являются повседневными. Но, конечно, за ипотекой — посоветоваться, при инвестировании средств не в депозит, а на инвестиционном рынке, на фондовом рынке, он, конечно, захочет прийти к менеджеру, посоветоваться, и вот этот менеджер должен быть в офисе, квалифицированным и способным предложить человеку на выбор его инвестиционную стратегию. То есть я уверен, что офисный канал никуда не уйдет, он просто сузится по количеству точек, и другая будет специализация у продавцов, она будет более стратегической, выстраивание такой модели сбережений для человека, возможно, для его семьи.

Сейчас все говорят о внедрении биометрической идентификации при совершении всех наших финансовых операций, особенно онлайн, потому что, как говорят, в Китае люди уже не пользуются картой, а реально пользуются смартфоном и часами, ну то бишь интернетом, а не банковскими проводками. Биометрия, что вы думаете об этом?

Михаил Задорнов: Это один из способов идентификации. Вы знаете, их существует несколько, и страны с очень высокой степенью экономической преступности или просто физическая преступность, такая как, например, Бразилия, они прошли все эти стадии. Здесь мы далеко не лидеры. Биометрия — один из способов идентификации клиентов, они могут быть более простые, через те же самые логины, пароли. Они так же отлично, кстати говоря, работают. Наша задача — предоставить человеку как несколько каналов, так и несколько способов идентификации, которые ему удобны. А почему важна идентификация? Это важно: она узнает клиента, позволяет ему войти в этот канал и сократить срок именно входа в банковский канал и защищает его деньги, потому что потери из-за фишинга, то есть фактически фальшивых интерфейсов, которые на рабочую станцию клиента устанавливаются, большие.

Украли ваш пароль, так или иначе, или носитель.

Михаил Задорнов: Или вы сами, как чаще всего в 99% случаев, по невнимательности предоставили не банку, а мошеннику свои персональные данные. Моя точка зрения заключается в том, что не только биометрическая идентификация, а еще несколько других способов будут доступны для клиента, он будет выбирать удобный для себя.

Место банка в нашем экономическом мире. Мой вопрос будет очень конкретный про Питерский форум. Обсуждали с господином Шохиным вечернюю программу форума, и он с большим удовольствием сказал: «Вы знаете, уже банка нет, а квартирник остался». Ну, точнее акционер.

Михаил Задорнов: Как раз банк перезагружен, и квартирник остается традицией. И мы сегодня ждем сотни наших клиентов, гостей форума на квартирник. Атмосферу обещаем. Дождя, в отличие от прошлого года, не будет, так что будет хороший вечер. И в этом плане «Открытие» соблюдает традицию. Нам кто-то говорит, что это вы санируемый банк. На самом деле, еще раз: финансовое положение — мы уже первую прибыль заработали, и это мероприятие не для нас, мероприятие для клиентов, оно создает для форума ту атмосферу, которой Питерский форум славится. Вот вечерние мероприятия — это очень важная часть самой атмосферы форума. Это возможность людям пообщаться, а для нас — это возможность пригласить наших клиентов, которых миллионы, также на хорошее мероприятие.

Я просто хочу сказать, что Шохина не мы про квартирник спросили, он сам сказал. Мы ему просто дали возможность, и он упомянул это в числе основных.

Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 24 мая 2018 > № 2678293 Михаил Задорнов

Выступление Первого заместителя Председателя Правительства - Министра финансов Антона Силуанова на панельной сессии "Российская экономика на траектории роста: вызовы и решения" в рамках ПМЭФ-2018

Силуанов Антон Германович

Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации – Министр финансов Российской Федерации

А.Г. Силуанов: Добрый день, уважаемые коллеги. Мы видим, что мировая экономика растёт достаточно устойчиво, успешно, темпы роста – 3-4%. С другой стороны, мы видим, также и развитие различных протекционистских настроений, которые сдерживают темпы роста экономики. Если бы их не было, то экономика могла бы показать более высокие темпы.

Российская экономика растёт сейчас не так быстро, как нам хотелось бы. И сейчас наша задача – догнать мир по динамике экономического роста. Необходимо провести целый ряд структурных изменений, совершить целый ряд действий, которые простимулируют нашу экономику. Можем пройти по отдельным позициям.

Я хочу сразу оговориться, что у нас в Правительстве Российской Федерации ещё идёт дискуссия по отдельным настройкам тех реформ, которые мы должны провести, в том числе и по вопросам налогов. Поэтому всё озвучить не смогу, но, тем не менее, основные позиции изложу.

Что такое экономический рост? Это желание инвестировать, это желание развивать бизнес, желание вкладывать деньги в новые проекты, желание развивать предпринимательство. И как раз государство должно создать условия для того, чтобы эти желания превратились в конкретные инвестиции, в конкретные деньги.

Кристин [Лагард] говорила, что для достижения высоких темпов роста, нужны новые инвестиции, новые вложения. А Россия именно по этим показателям отстаёт от стран, которые имеют высокие темпы роста. Сейчас уровень инвестиций у нас – чуть больше 21% ВВП (21,5%). А для того, чтобы темпы роста экономики были около 3%, нам нужно увеличить этот показатель как минимум до 25% ВВП.

Ведущий: где взять инвестиции? Это не только бюджетные деньги. Это деньги инвесторов, которые и должны создать новое качество роста экономики. А государство должно создать стабильные условия для этого – в первую очередь, в области налогов. И мы сейчас говорим о том, что на протяжении следующего шестилетнего периода, следующего экономического цикла мы не будем менять налогообложение.

А.Г. Силуанов: Вы спросите: «А что будет меняться?» Определённая настройка произойдет. И мы видим нашу задачу в уменьшении тех налогов, которые негативно влияют на бизнес, о которых нам говорил бизнес. Мы пойдём по этому пути. Необходимо упростить налоги как порядок взаимоотношений с государством того большого слоя бизнесменов (малых предпринимателей, самозанятых, индивидуальных предпринимателей), которые сегодня ещё работают в «сером» секторе. И мы как раз сейчас создаем такой механизм, который позволил бы заинтересовать этих предпринимателей открыться, работать «вбелую», уплачивая налоги, и спать спокойно. И это тоже большой вклад в ВВП, это большая часть нашей экономики, которая сегодня ещё скрыта под слоем «серой», или теневой, части экономики.

Мы будем развивать со стороны государства новые финансовые инструменты – это и фабрика проектного финансирования, и новые форматы концессионных соглашений, и новые стимулы для экспорта. Сейчас в Правительстве идут обсуждения того, что непосредственно в бюджете мы создадим специальный ресурс для вложений в инфраструктуру. Какие у нас были проблемы, в чём был негатив? Был недостаток вложений государства в инфраструктуру, которая впоследствии могла бы трансформироваться в привлечение частных инвестиций, в развитие бизнеса и так далее. И, начиная с 2019 года, мы будем создавать специальный фонд, который в значительных объёмах (это может быть порядка 3% ВВП) на протяжении шестилетнего периода позволит массированно увеличивать государственные вложения в эту часть экономики, которая потом будет стимулировать частный бизнес. Это сейчас наша задача.

Конечно, это регуляторика – снижение административной нагрузки на бизнес, снижение контроля с точки зрения валютного законодательства. В этой части мы с Центральным банком будем сейчас отрабатывать наши новые соображения. Это и гарантии для бизнеса, который вновь вкладывает свои средства в развитие экономики, это новое видение так называемых специнвестконтрактов, согласно которым стабильность будет гарантирована на период окупаемости проектов, несмотря на изменение регуляторики.

Ещё раз повторю, что источники для развития экономики – это частные средства, и здесь будем предпринимать все необходимые меры, чтобы увеличивать прибыльность компаний, чтобы создавать новые инструменты с «длинными деньгами». Мы будем развивать индивидуальные пенсионные накопления граждан и восстановим этот инструмент, чтобы получить, с одной стороны, устойчивость пенсионных прав наших граждан, с другой стороны – «длинные» ресурсы. Но надо принимать и меры в бюджетной политике, и меры в регуляторике. Вот в этом направлении сейчас активно работает Правительство Российской Федерации, чтобы выполнить задачи по ускорению роста.

Ведущий: Антон Германович, тут я попрошу у Вас несколько пояснений. Фонд в размере 3% ВВП – это как раз примерно 3 триллиона. Это те же деньги, перекликающиеся с 8 триллионами, о которых раньше шла речь, о которых говорил Премьер-министр? Это дополнительные расходы, которые необходимы на выполнение указов, или это какие-то другие деньги?

А.Г. Силуанов: Мы эту тему ещё обсуждаем, но решение о создании специального ресурса в виде фонда для инфраструктурных инвестиций вытекает из послания Президента. И это один из источников для обеспечения более высоких темпов роста экономики. Мы предлагаем создать этот фонд в рамках бюджета, и фонд будет источником для инфраструктурных инвестиций. Вы спросите, откуда деньги в фонде. Сразу скажу, это не деньги конъюнктурных доходов и не деньги доходов, получаемых от нефти и газа. Это деньги, которые мы планируем получить от привлечения долгового финансирования, но в рамках так называемого «золотого правила». Мы можем привлечь деньги с рынка, направив их на инвестиции, которые будут создавать дополнительные государственные активы, будут работать на экономику. Ни в коем случае это не приведёт к изменению основополагающих принципов бюджета и денежной политики, особенно цены отсечения, при которой формируются наши доходы.

Ведущий: Но получается, что вырастет госдолг.

А.Г. Силуанов: По нашим оценкам, долг может и не вырасти. Если мы обеспечим темпы роста экономики на уровне около 3%, то общий объём заимствований для инфраструктуры не будет способствовать росту долга. Напомню, что сейчас долг у нас около 14% ВВП. Многие предлагают увеличить его до 20-30% ВВП. Я противник таких кардинальных изменений, но использование инструментов долгового финансирования исключительно для вложений в инфраструктуру в данный момент считаю абсолютно оправданным решением.

Россия > Финансы, банки > minfin.gov.ru, 24 мая 2018 > № 2620249 Антон Силуанов

Встреча с Игорем Шуваловым.

Владимир Путин встретился с бывшим первым вице-премьером Игорем Шуваловым.

Глава государства предложил И.Шувалову возглавить Внешэкономбанк.

* * *

В.Путин: Игорь Иванович, предмет нашей встречи Вам известен: как Вы относитесь к этому предложению – возглавить Внешэкономбанк?

И.Шувалов: Владимир Владимирович, в последние годы я работал в наблюдательном совете Внешэкономбанка, и вопросы, которые мы рассматривали под руководством Председателя Правительства, мне известны.

И в последние два года команда Сергея Николаевича Горькова занималась по Вашему поручению тем, что решала самые сложные проблемы, которые накоплены за предыдущие годы.

Работа проделана. В целом банк сейчас не в плохом состоянии, и, как я понимаю, сейчас он должен приобрести настоящий смысл развития и вписаться в эту повестку, которую Вы объявили майским указом текущего года.

Эту повестку я полностью разделяю, она очень важна для России. И банк, Внешэкономбанк, может занять место одного из центральных инструментов, для того чтобы эта повестка реализовалась. Накопленный опыт и силы и знания буду использовать для того, чтобы эти цели достичь.

В.Путин: Когда я думал об этом назначении и об этом предложении для Вас, как раз и исходил из того, что Вы долгие годы работали в Правительстве, в значительной степени занимались крупными проектами, так или иначе работали с иностранными партнёрами по очень многим направлениям – собственно говоря, это входило в круг Ваших обязанностей.

Действительно, Сергей Николаевич [Горьков] много сделал для того, чтобы банк возродился, вновь встал на ноги и добился реальных результатов, успехов. Думаю, что у Вас будет очень хорошая команда. И потом, у Сергея Николаевича тоже есть определённые идеи.

Мне бы хотелось, чтобы вы пока все вместе поработали, чтобы этот банк, – а это, собственно говоря, условно банк, это, скорее всего, всё-таки институт развития, – чтобы он именно таким и стал, его, конечно, нужно будет поддержать, надо будет ещё дополнительно докапитализировать.

Это отдельная тема. Знаю, что Вы уже обсуждали с Председателем Правительства эти вопросы, знаю, что Вас это тоже беспокоит. Задача такая стоит – докапитализация, потому что для того, чтобы банк эффективно выполнял эту функцию института развития, конечно, он должен быть дееспособным. Все это понимают, и мы постараемся Вас поддержать.

Ваш предыдущий опыт работы в Правительстве по тем направлениям, которые входили в круг Ваших обязанностей, конечно, на мой взгляд, на данном участке работы будет очень востребован. Это первое.

И второе: очень рассчитываю на то, что Вы так с Правительством и будете продолжать работать. В этом смысле Ваша работа, конечно, изменится, Ваш статус поменяется, но направление деятельности будет если не полностью совпадать, то в значительной степени будет таким, которое позволит Вам полноценно использовать весь опыт, который Вы накопили за предыдущие годы.

И.Шувалов: Спасибо за доверие, не подведём.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > kremlin.ru, 24 мая 2018 > № 2619896 Игорь Шувалов

Максим Евдокимов: «Lifestyle-banking — наше новое направление развития»

Вице-президент Тинькофф Банка рассказал о том, как изменятся отношения банка и клиентов в ближайшем будущем

Современный банк сегодня — это не просто банк, это, скорее, IT-компания, для которой предоставление кредитов — лишь часть предлагаемых услуг. Не секрет, что Тинькофф Банк с самого начала отказался от физических отделений и начал выстраивать такую цифровую модель, к которой сейчас стремятся все. Такой старт должен был дать вам серьезные преимущества. Что же нового может предложить компания своим клиентам теперь?

Максим Евдокимов: Мы получаем много наград за наши продукты, тем не менее, сейчас онлайн-банкингом или мобильным банкингом, даже если он будет лучшим на рынке, уже никого не удивишь. Нам предстоит большая работа, мы видим новое направление развития в том, что называется lifestyle-banking. Не хочется сводить это к понятиям «помощник» или «ассистент». Это, скорее, путеводитель клиента Тинькофф банка по жизни в той части, которая связана с его финансами, его расходами. С помощью предложений компаний группы Тинькофф мы хотим закрыть все потребности клиента в этой сфере. Речь не только о банковских продуктах, ведь в группу Тинькофф входит и страховая компания, и ипотечная программа, и сервис путешествий Тинькофф Тревел. Мы создали достаточно серьезную экосистему. С помощью всех этих решений мы хотим, чтобы пользователь наших услуг получал максимальное удовольствие от жизни.

Не могли бы вы рассказать поподробнее на простых примерах. Допустим, клиент банка с утра покупает кофе на вынос, потом заправляет машину… Как Тинькофф может помочь ему увеличить удовольствие от каких-то повседневных процессов?

Максим Евдокимов: Все наши расходы условно можно разделить на две части: негативные траты и позитивные траты. Негативные траты — это оплата коммунальных услуг, налоги, штрафы, погашение кредитных займов. Платить их надо, но, в общем-то, удовольствия эти расходы вам не приносят. Есть вторая история — те траты, которые вы делаете с удовольствием, хотя они и уменьшают ваш баланс. Вы ходите в магазины, в кино, в театр, в ресторан, вы путешествуете — все эти расходы носят для вас позитивный характер. Получается, что вроде как по балансу это минус, но по эмоциям — плюс. И мы как раз фокусируем свои усилия на этих позитивных тратах. Мы хотим, чтобы ваш lifestyle, стиль жизни, имел позитивный характер, а все, что относится к негативным тратам, уходило в некую зону автоматизации. Иными словами, мы стараемся облегчить этот неприятный опыт — назначить для таких расходов автоматические регулярные платежи. В этом случае пользователь будет знать, что этот вопрос закрыт и можно сосредоточиться на том, что ему действительно важно и интересно.

А если говорить о тех тратах, которые приносят удовольствие, что в этом случае предлагает банк?

Максим Евдокимов: Мы хотим построить систему так называемого «предикативного анализа» — рекомендательную систему, через которую мы будем стараться предсказать, что вам интересно, и, исходя из этого, предлагать наиболее релевантные и актуальные для вас торгово-сервисные предложения. Будем откровенны, пока мы находимся в самом начале этого пути.

Насколько активен должен быть человек в плане пользования продуктами банка, чтобы такая система заработала? Например, если клиент совершает большинство покупок, расплачиваясь картой другого банка, а картой Тинькофф пользуется только для оплаты штрафов или квартплаты, — как в этом случае можно получить ту самую информацию, на основе которой формируются индивидуальные предложения?

Максим Евдокимов: Ваши траты непосредственно в банке являются не единственным источником, из которого можно узнать о вашем потребительском поведении. Люди активно пользуются социальными сетями и зачастую делятся с нами в том числе и этой информацией. Естественно, мы не «подглядываем» за своими клиентами. Мы используем ровно те данные, которые в принципе доступны для любых внешних компаний. Они отмечают, какие темы вам интересны, и делают из этого выводы. Это очень кропотливая работа, поэтому сейчас мы начинаем с более крупных сегментов. Но даже этого достаточно для того, чтобы делать вам таргетированные, персональные предложения и обучать нашу систему. Возможно, сейчас, на начальном этапе, нам не всегда удается предлагать релевантные в моменте вещи, но я уверен, что в краткосрочной перспективе — полгода, год — система обучится и спрос на такие персональные предложения только возрастет.

Какие инструменты вы используете для такого рода взаимодействия с клиентами?

Максим Евдокимов: Сейчас основным инструментом коммуникации с нашими клиентами является мобильное приложения Тинькофф Банка. Мы осознано уходим от того, чтобы называть его «мобильный банк», потому что банковские услуги — это лишь одна из составляющих того, что делает Тинькофф. В приложении мы выстраиваем тот самый lifestyle-banking, о котором я говорил. Одним из первых шагов стало появление раздела «Истории» — stories. Не мы придумали этот формат — он пришел из социальных сетей, но уже очень хорошо себя зарекомендовал.

Что он из себя представляет именно в приложении Тинькофф Банка?

Максим Евдокимов: У нас это некий информационный блок, который сейчас появляется на главном экране приложения. Этот формат дает нам много разных возможностей. К примеру, мы можем использовать истории, чтобы познакомить пользователя с интерфейсом и функциями мобильного приложения. По активности клиента в приложении мы можем заметить, что у него, возможно, возникли какие-то трудности. Например, пользователь не знает, как сменить пин-код карты, и пытается решить этот вопрос через колл-центр. Тогда мы предложим ему историю, в которой будет показано, как это можно сделать прямо в приложении. Если человек регулярно посещает рестораны определенной ценовой категории — это видно из истории его трат — в историях может появиться предложение забронировать столик в каком-нибудь ресторане. Мы можем предлагать пользователю какие-то новые интересные варианты, которые соответствуют его предпочтениям, но при этом подкреплены либо повышенным кэшбэком от нашего партнера, либо другими интересными спецпредложениями. Я сам как-то с этим столкнулся — ждал в «Шереметьево» вылета в Вену и получил историю «Тинькофф Журнала» о том, как человек переехал в Вену, как там устроиться, какие в стране налоги и так далее.

То есть приложение отследило, что Вы находитесь в аэропорту, узнало ваш рейс и предложило эту статью?

Максим Евдокимов: Приложение сделало выводы из той информации, которая отобразилась в транзакции при покупке билета. Иногда действительно из этих данных можно понять, куда, когда и даже какой авиакомпанией летит человек.

Звучит немного жутковато. Получается, что за тобой будто все время следят, и от этого вообще невозможно спрятаться.

Максим Евдокимов: Сейчас очень много проходит прекрасных конференций на эту тему о разнице между privacy и security (в русском языке нет четкого разграничения между этими понятиями. В данном случае речь идет о конфиденциальности личной информации и защищенности данных — прим. BFM). Все участники рынка предлагают признать, что в цифровой век как такового privacy не существует. Можно, конечно, прятаться в лесу и не пользоваться даже кнопочным телефоном, потому что сотовая связь при желании тоже прослушивается. Но, по большому счету, если вы не выходите за рамки закона, то и прятаться вам незачем. Это не значит, что можно выкладывать про себя все что угодно. Надо сохранять осторожность, потому что есть и те, кто может злоупотреблять вашим доверием и использовать персональную информацию во вред вам. В то же время нужно быть готовым к тому, что информационные системы развиваются. И они могут использовать даже чувствительную личную информацию, чтобы создавать персональные предложения, которые будут максимально релевантны только для вас.

Зачем это нужно Тинькофф Банку? Изучив все мои привычки, ведя меня по жизни, вы, в конце концов, предложите мне кредит?

Максим Евдокимов: Для реализации своих целей вы, безусловно, можете использовать и заемные средства. И мы, кончено, не будем вас в этом ограничивать. Но сейчас для нас важна другая история. Мы заработаем вне зависимости от того, какие средства вы используете, потому что даже если вы тратите свои деньги, мы получаем комиссионный доход — у нас есть контракт с продавцами, которые оказывают вам услуги. Но наша основная цель состоит в том, чтобы вы как можно дольше находились внутри экосистемы банка. Тинькофф — довольно большая группа компаний, и если вы пользуетесь нашей связью от Тинькофф Мобайл или нашими страховыми продуктами, то в некотором смысле вы привязаны к нам, к нашему бренду и нашей экосистеме.

Все, что мы хотим вам сказать, так это то, что деньги больше не имеют такого значения, как это было раньше. Если у вас по какой-то причине нет сейчас денег, не надо об этом переживать — мы вам эти деньги предоставим в виде любого из возможных кредитных продуктов. Если они у вас есть, то опять же — зачем о них переживать? О чем вам стоит думать, так это о том, как ими распорядиться и получить от этого максимальное удовольствие.

Зачем лишние переживания, если вы все равно эти деньги потратите.

Максим Евдокимов: Вот именно. Хотелось бы, чтобы вы их потратили так, чтобы вам было приятно и максимально хорошо. Это не всегда про лучшую цену. Главное — эмоции, и на этом мы как раз и хотим фокусироваться и именно в этом видим свою цель.

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 24 мая 2018 > № 2617767 Максим Евдокимов

Дмитрий Руденко: «Пока многие говорили, что биометрия — это будущее, мы просто так работали»

Председатель правления «Почта Банк» Дмитрий Руденко в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу в рамках Петербургского международного экономического форума рассказал о том, стоит ли идти против трендов, зачем нужна банковская биометрия и что статистика говорит об уровне доходов населения

Вам не кажется, что вы идете против тренда, открывая новые отделения и наращивая выдачу кредитов наличными, в то время как другие игроки стремятся в цифру?

Дмитрий Руденко: Против тренда надо идти. Я думаю, что секрет тут очень простой: мы развиваем очень легкие форматы на базе нашего акционера — «Почты России». Для нас вхождение в регион стоит не так дорого, как для классического банка. К тому же мы используем самые современные цифровые технологии. По сути, строим диджитал-банк с точками физического присутствия. Нам просто работать на любой территории, в любом регионе, потому что мы — омниканальный цифровой банк. Где вы находитесь со своим мобильным телефоном — не так важно. Наши точки нужны для того, чтобы подписать первый договор, помочь настроить приложение, шаблоны платежей и иногда для того, чтобы внести или выдать наличные.

Ваша целевая аудитория — это не самые продвинутые в цифре люди.

Дмитрий Руденко: Это так, но лишь отчасти. Наши клиенты также приходят на почту за посылками из интернет-магазинов, поэтому «цифровая» аудитория присутствует в полном объеме. Если говорить о сегменте пенсионеров, то они часто требуют консультации, именно поэтому нужен наш сотрудник или сотрудник почты. Человеку в банках в принципе свойственно вести себя консервативно, особенно это касается людей в возрасте, поэтому живое общение ничто не заменит хотя бы при первом визите в банк.

В вашем банке есть очень продвинутая вещь — биометрия. Зачем это?

Дмитрий Руденко: Для клиентов банк должен быть устроен просто, а внутри это сложная технология. Если говорить о биометрической идентификации, то мы считаем себя ее пионерами- еще в 2012 году была введена биометрическая идентификация для клиентов. Наверное, с этой точки зрения у нас самый большой навык на рынке. Поэтому сейчас мы участвуем в тестировании Единой биометрической системы. Пока многие говорили, что биометрия — это будущее, мы просто работали в этом направлении. К тому же эта технология позволяет защитить клиента. Мы сейчас все больше вводим биометрических идентификаторов при совершении наиболее рисковых операций. Не секрет, что сегодня основной удар приходится на мобильное приложение, на интернет-банк: хакеры, выманивание паролей, различные технологии психологического воздействия есть. И здесь биометрический паспорт, конечно, выступает гораздо более серьезной защитой, чем все смс-пароли или секретные слова, которые человек может отдать или забыть.

А какие биометрические параметры вы используете?

Дмитрий Руденко: Если говорить о «Почта Банке», то это сигнатура лица, то есть это фотография, которая определенным образом оцифрована. И позволяет идентифицировать клиента даже по селфи в мобильном телефоне при совершении тех операций, на которые мы такую идентификацию запрашиваем. Эта технология уже действует. Если говорить о системе государственной, то для нас это просто развитие, там еще добавляется голос и немного меняется алгоритм идентификации. В части сбора данных мы начнем работу с 1 июля и чуть позже в части обслуживания таких клиентов. Обладатели цифровых паспортов смогут открыть счет в любом банке удаленно вообще без визитов.

У вас клиентура обширная, но розничная, у которой востребовано беззалоговое кредитование. В чем тут плюсы и минусы?

Дмитрий Руденко: То, что обширная — это хорошо, потому что розница — это бизнес статистический: чем больше у вас клиентов, тем больше они поддаются статистическому моделированию. Поэтому если у вас математические модели построены правильно, то работать в рознице интересно.

Что говорит статистика о состоянии экономики и доходах населения?

Дмитрий Руденко: Риски у всех розничных банков улучшаются, и у нас тоже, причем опережающими темпами, а это значит, что все хорошо. Это происходит не за счет перекредитования. С этим безумием, которое происходило несколько лет назад, покончено.

А ваши клиенты берут кредит для того, чтобы что-то купить либо чтобы свести концы с концами?

Дмитрий Руденко: Чаще всего для большой покупки. Это все видно в кредитной истории по объему задолженности. Тем, кто задумывается о кредите, чтобы свести концы с концами, я бы посоветовал снижать свои расходы, повышать доходы, стараться больше работать и экономить. Мы большие кредиты не даем, хотя запросы есть. Но если у человека небольшая зарплата, дать ему большой кредит можно, только непонятно, как он его будет отдавать.

Малый и средний бизнес рядом с населением, в этом направлении вы развиваете сервис?

Дмитрий Руденко: Да, в этом году мы по стратегии должны были начать операции в малом и микро-бизнесе, мы это сделали. О кредитовании говорить пока рано, сейчас мы сконцентрированы на качественной расчетной платформе: быстро открыть счет, быстро провести платеж, и все это по конкурентной цене. И, как уже свойственно нам: отличное мобильное приложение и хороший интернет-банк.

У вас есть очень сильные конкуренты, которые тоже работают с населением, в частности, без отделений. В первую очередь, это Тинькофф Банк.

Дмитрий Руденко: Это интересное сравнение, мы это с Олегом Тиньковым обсуждали. У него примерно 20 тысяч сотрудников с курьерами, и у нас 20 тысяч сотрудников с отделениями, у него диджитал-платформа, и у нас диджитал-платформа. В общем-то, абсолютно одинаковые модели, просто мы решили, что лучше не ходить с курьерами к каждому, а пригласить пообщаться в отделение «Почты России». Если говорить о малом бизнесе, то они стартовали раньше, идут они агрессивно, технологично, а нам придется догонять.

А на развитие этих платформ санкционные истории как повлияют? Мы же хотим не зависеть от базовых программных продуктов.

Дмитрий Руденко: Вопрос в том, от чего мы можем не зависеть. Если говорить о базовых программных продуктах, то пока шансов не очень много этого избежать и их не использовать. Если говорить о разработке, то она вся российская. По крайней мере, у нас.

С почтовыми банками других стран сотрудничаете?

Дмитрий Руденко: Общаемся. Как правило, почтовые банки — это банки для своей страны, поэтому устроить межбанковское общение на финансовом уровне не очень интересно: нечего обсуждать. Но зато обмен опытом, обмен мнениями, обмен продуктами успешными и неуспешными, он происходит, особенно с китайским банком.

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 24 мая 2018 > № 2617737 Дмитрий Руденко

Оливер Хьюз: «Пока мы не обслуживаем все население России, но со временем это произойдет»

Председатель правления Тинькофф Банка Оливер Хьюз в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу на полях Петербургского международного экономического форума рассказал о том, за счет чего организация преодолевала кризисы, в каком направлении будет развиваться финансовый сектор и почему российские IT-специалисты лучшие в мире

В этом году Тинькофф Банк — генеральный партнер Петербургского международного экономического форума. Среди других генеральных партнеров мы видим весь иконостас наших крупных государственных компаний, и среди них нет или почти нет чисто частного бизнеса, такого, как ваш. Что вас привело на форум в этом статусе?

Оливер Хьюз: Нам очень нравится ПМЭФ, мы здесь бываем каждый год и видим огромную ценность в том, что встречаются представители разных сфер: правительство, региональная власть, бизнес, международный бизнес и международные инвесторы. Это платформа, на которой можно обсуждать самые разные темы. Кроме того, мы все-таки меняемся и меняемся достаточно быстро. Некоторые нас помнят 10 — 11 лет назад, когда у Олега Тинькова была идея сделать банк без отделений и с упором на кредитные карточки. Теперь мы финансовая группа и уже залезаем в другие области: путешествия, страховой бизнес, мобайл, развлечения, мобильные приложения и так далее. Естественно, мы хотим рассказать и о себе, и о наших 7 млн клиентах.

Мы можем гордиться, что в России существует такой банк, который уникален не только для нашей страны, но и для мировой практики. Мы знаем, что до 2012-1013 годов у нас в России кредитные ставки были высокими, а возможность занимать для российского бизнеса на международных рынках была благоприятная. Но эта модель не могла быть вечной. Как все изменилось с того времени?

Оливер Хьюз: На самом деле есть намного больше факторов. В нашей истории первый кризис — это все-таки 2008 — 2009 годы, когда был глобальный финансовый кризис. И, соответственно, мы не могли фондировать бизнес за границей, это было невозможно в 2008-2009-х, и даже в 2010 годах. Соответственно, мы начали диверсифицировать нашу модель. Мы стали собирать вклады населения дистанционно, создали специальную платформу представителей, чтобы выполнить требования ЦБ и собирать заявки от клиентов онлайн. Мы также поняли, что можем преобразовывать нашу бизнес-модель и начать работать как традиционный банк, у которого основной источник — это депозиты. Поначалу соотношение было 50 на 50: долговое фондирование с рынка и вклады населения. Потом со временем это начало масштабироваться, экономика стала хорошей, мы начали увеличивать долю фондирования, которую мы получаем за счет вкладов населения, и сейчас она достигает 85%. Но в начале нашего существования фондирование было очень дорогое, соответственно депозиты сильно помогали стабилизировать нашу базу фондирования.

У Тинькофф Банка появились банкоматы, что вызвало удивление у некоторых ваших клиентов. Зачем это было сделано?

Оливер Хьюз: Мы онлайн-игрок: у нас нет точек «на земле» и, когда мы «приземлились» с банкоматами, это действительно вызвало удивление. У нас 7 млн клиентов, 3,5 млн из них имеют наши дебетовые карточки, которыми можно бесплатно пользоваться по всему миру. Но все же есть определенная логика в расширении функционала по вводу и выводу денег не только для физлиц, но и для малого бизнеса. И это также некая стратегическая защита, чтобы не иметь зависимости от партнеров.

Может быть тогда и отделения появятся?

Оливер Хьюз: Никогда.

А вы в средний и крупный бизнес смотрите как в клиентов?

Оливер Хьюз: Да. У нас уже более 300 тысяч клиентов, которые являются представителями малого бизнеса и ИП. У них свои потребности, и у нас для них есть специальные продукты и технологическая платформа для их обслуживания. Но все это прекрасно живет в «облаке». Нам не нужно никаких отделений, и мы не рассматриваем крупный бизнес.

Как за последние годы менялось обслуживание кредитных карт, особенно в кризисные периоды? В такие времена были рассуждения, что потребительское кредитование и кредитные карты являются рискованным инструментом. Такое было?

Оливер Хьюз: Конечно был некий кризис, особенно в 2014 году. Это был первый кредитный цикл, когда мы увидели, что все наши клиенты в потребительском кредитовании начали испытывать проблемы, связанны с перекредитованием или потерей доходов. Это было характерно для начала 2014 года и оставалось актуально еще пару лет. Те финансовые игроки, которые давали большие кредиты наличными достаточно рискованным сегментам населения, имели большие проблемы. Нас это миновало, потому что мы давали маленькие лимиты, хотя, конечно, Тинькофф Банк страдал от общих макроэкономических проблем.

А все эти решения и выборы — они были интуитивными?

Оливер Хьюз: Изначально Олег, который тогда жил в США, смотрел на местные бизнес-модели, ставшие для него источником вдохновения. Разумеется, все это пришлось адаптировать к российским реалиям, зато 7 лет назад мы выбрали свой путь и по-прежнему по нему идем. Благодаря этому банк уникален и ни на кого не похож. А все потому, что у нас есть мегаумные коллеги из ведущих российских вузов. У нас очень мощная аналитическая машина, которая используется для принятия правильных решений на базе наших и внешних данных. А на стыке с этим есть предпринимательский дух Олега, и эта смесь помогает нам принимать верные решения и понимать, куда идти дальше.

Как вы относитесь к тезису о том, что в будущем банк не будет отличаться от технологической компании. То есть крупные интернет-компании начнут предоставлять некие финансовые услуги, и это станет новой моделью функционала банка. На ваш взгляд, это правдоподобное будущее финансового мира завтра и какое место в нем может занять Тинькофф Банк?

Оливер Хьюз: Это не просто правдоподобное — это происходит. Этим занимаются Amazon, Alibaba, Google, Apple. Сбербанк много чего делает в онлайне. Онлайн-игроки: Яндекс, Mail, Avito также экспериментируют с этим. У этих игроков есть огромная клиентская база, огромный массив данных, первоклассные интерфейсы и набор услуг. У них есть масштаб, и это логично для них — залезть в область финансов, тем более, что банки это обычно плохо делают. Тинькофф Банк строит финансовую экосистему, которая уже включает в себя другие смежные области. Например, путешествия, страхование, инвестиции, мобайл, развлечения и много чего другого, что позволяет клиентам в одном месте, обычно через приложения, покупать кучу разных интересных услуг, не выходя из нашей экосистемы. Взамен они получают лояльность, баллы, а мы подключаем туда розницу, чтобы наши партеры в малом бизнесе предоставляли дополнительные услуги. Это наш способ конкурировать в дальнейшем, масштабировать и делать прибыльный бизнес, при этом предоставляя клиенту конкурентоспособное предложение.

Сколько стоит развивать такие направления?

Оливер Хьюз: Это зависит от того, что ты делаешь, но это, конечно, многомиллиардные инвестиции. Мы делаем это постепенно и только внутри нашей компании, то есть сами разрабатываем все IT-решения. У нас много айтишников, технологов, аналитиков, продуктовиков, которые помогают это делать. У нас конвейер запуска новых бизнес-линий. Эти продукты запускаются каждые два месяца: буквально на днях появилось онлайн-агентство для путешественников. Каждый запуск обходится в пару сотен миллионов рублей. То есть это какие-то инвестиции, но не огромные, зато их много. Потом мы их масштабируем, зарабатываем деньги, привлекаем новых клиентов, которым продаем другие услуги. Это и есть экосистема: экономика начинает сходиться.

Во сколько раз человек, который работает в IT- подразделении, зарабатывает больше, чем сотрудник в колл-центре?

Оливер Хьюз: У нас колл-центр — это зонтичный термин, потому что в него входят несколько операционных подразделений, так что умные ребята у нас работают везде. Есть некоторые различия между молодыми людьми, которые имеют первый опыт работы, и опытными разработчиками. Разница в зарплате может быть в два-три раза. Но если человек работает в колл-центре, то он вполне может расти.

А какая начальная зарплата IT-специалиста?

Оливер Хьюз: От 120 тысяч рублей: все зависит от уровня опыта. Они очень быстро поднимаются, потому что сейчас мы IT-компания: 70% наших сотрудников штаб-квартиры — это именно айтишники. Их уже 1,7 тысячи человек из 2,5 тысяч. Без них мы не можем двигаться дальше, мы не можем разрабатывать наши приложения, чат и все остальное. Соответственно, чтобы их привлекать, мотивировать и удерживать, мы должны платить хорошие зарплаты.

А в принципе подобных кадров в России достаточно, какова их квалификация?

Оливер Хьюз: Это лучшие кадры в мире в плане IT-разработки, технологов и аналитиков. Это заслуга российской системы образования: здесь лучшие математические институты. Их никогда не будет хватать, потому что мы конкурируем не только с другими онлайн-компаниями в России, но и с долларом, с Силиконовой долиной и зарубежными работодателями. Но они есть, мы их привлекаем не только через оплату: на мой взгляд, это вообще на третьем-четвертом месте. Главное, что у нас прекрасная корпоративная культура. Люди должны экспериментировать, рисковать, ошибаться, у нас очень интересные задачи и их много. Но самое главное — это интересная команда и динамика внутри компании, благодаря чему люди приходят с блеском в глазах, ведь мы искренне любим то, что делаем.

Давайте теперь вернемся к клиентам. Как вы думаете, учитывая, что не все родились в эпоху планшета, вы уже выбрали с российского рынка всех, кто способен пользоваться этими сервисами?

Оливер Хьюз: Прямо сейчас у нас 7 млн клиентов. Мы привлекаем 400 тысяч новых клиентов каждый месяц. Естественно мы не выбрали весь потенциал. Небольшой секрет: средний возраст нашего клиента в базе: от 30 до 45 лет, то есть это не молодежь. Да, мы стали банком первого выбора для молодых профессионалов, но и более старшее поколение — они с нами. У нас даже пенсионеры есть, то есть вся гамма. Пока мы не обслуживаем все население России, но со временем это произойдет.

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 23 мая 2018 > № 2617707 Оливер Хьюз

Доклад Первого заместителя Председателя Правительства - Министра финансов Антона Силуанова на заседании Правительства России

Об исполнении федерального бюджета за 2017 год

Силуанов Антон Германович

Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации – Министр финансов Российской Федерации

А.Силуанов: Основные параметры федерального бюджета, Дмитрий Анатольевич, Вы озвучили во вступительном слове. Хотелось бы сказать, что за прошлый год мы улучшили сбалансированность бюджета. Действительно, если мы планировали дефицит на уровне 2,5% ВВП, то в прошлом году фактически он составил 1,4%. Источниками финансирования дефицита бюджета стали как заёмные источники (мы в полном объёме выполнили программу внутренних заимствований, привлекли в чистом виде более 1 трлн рублей заимствований), так и средства резервного фонда и средства Фонда национального благосостояния.

За прошлый год мы имеем один из лучших показателей по так называемому ненефтегазовому дефициту, который считается без учёта доходов, полученных от нефти и газа. Этот показатель составил 7,9% валового внутреннего продукта. Это лучший показатель за последние10 лет.

Снижение дефицита бюджета связано, безусловно, с ростом нефтегазовых доходов. Мы отмечаем более высокие цены на нефть по сравнению с запланированным уровнем. Цены на нефть составили 53 доллара за баррель в прошлом году против 41,7 в 2016 году.

В целях минимизации влияния цен на нефть на экономику, на динамику валютного курса, на бюджет в прошлом году мы начали внедрять бюджетные правила. В результате дополнительные нефтегазовые доходы, которые сформировались сверх цены на нефть 40 долларов за баррель, были направлены на пополнение Фонда национального благосостояния. Такая сумма составляет 829 млрд рублей.

Расходы федерального бюджета исполнены практически в полном объёме. Все обязательства государства выполнены.

Удалось реализовать целый ряд приоритетных проектов и достичь показателей этих приоритетных проектов. Я приведу лишь несколько цифр: 20 приоритетных проектов реализовывалось в прошлом году на сумму 187 млрд рублей.

Несколько показателей этих проектов, которые мы обеспечили: по ипотеке – годовой объём ввода жилья составил 78,6 млн кв. м; в моногородах создано 2,5 тыс. рабочих мест и привлечено почти 14 млрд рублей инвестиций; в образовании – создано 68 объектов общего образования; в здравоохранении – сооружены 34 вертолётные площадки на объектах здравоохранения; отремонтировано и благоустроено более 20 тыс. дворовых территорий. Все эти показатели приоритетных проектов, которые выполнены в прошлом году с привлечением бюджетных средств.

Несколько слов об исполнении бюджетов субъектов Российской Федерации.

Также отмечалась положительная тенденция в исполнении региональных бюджетов. Темпы роста основных налогов превышали прошлогодние, то есть 2016 года. Например, по налогу на прибыль они составили 11%, по налогу на доходы физических лиц – 8%. Расходы увеличились почти на 9%, в том числе расходы инвестиционного характера – на 6%, а дефицит бюджета составил чуть больше 50 млрд, но важно, что по структуре субъектов Российской Федерации с профицитом исполнены бюджеты 38 регионов, что значительно больше, чем в 2016 году (тогда таких регионов было 29).

Впервые в прошлом году удалось номинально снизить долг субъектов Российской Федерации на 1,6% ВВП. В целях снижения долговой нагрузки был проведён целый ряд мероприятий: мы провели реструктуризацию задолженности по бюджетным кредитам и продлили срок возврата кредитов на семь лет, что позволило обеспечить дополнительные ресурсы в 2018–2019 годах у регионов в объёме 400 млрд рублей.

В прошлом году также были приняты значительные меры по повышению качества управления государственными финансами. Мы провели мероприятия по сокращению теневого сектора экономики, расширению налогооблагаемой базы основных ненефтегазовых доходов, что позволило в прошлом году увеличить собираемость таких важных налогов, как налог на добавленную стоимость, налог на прибыль, налог на доходы физических лиц.

Продолжилось внедрение единого механизма администрирования налоговых и таможенных платежей. Внедрены системы прослеживаемости товаров, это достигнуто благодаря взаимодействию между Федеральной налоговой службой и Федеральной таможенной службой. Были внедрены системы маркировки товаров, что обеспечило легализацию оборота целого ряда товарных групп, а также увеличение доходов казны.

Внесены изменения в закон о закупках, предусматривающие перевод всех процедур определения поставщиков в электронный вид. Расширено в целях усиления бюджетного контроля применение механизма казначейского сопровождения. Ужесточены сроки заключения соглашений с субъектами Российской Федерации в части предоставления субсидий, и все межбюджетные трансферты в этой части были выделены своевременно и в полном объёме.

Хотел бы обратить внимание на то, что в соответствии с нормами бюджетного законодательства мы утверждаем годовой отчёт об исполнении федерального бюджета, который содержит данные по исполнению доходов, расходов и источникам финансирования дефицита бюджета.

Наш аудитор – Счётная палата – провёл проверку годовых отчётов главных администраторов бюджета. Замечания Счётной палаты касались финансовой отчётности, не были связаны с показателями исполнения федерального бюджета. Поправки, уточнения, которые нам необходимо внести по замечаниям Счётной палаты, частично уже внесены, частично будут внесены в ходе окончательного уточнения отчёта по исполнению бюджета за прошлый год.

С учётом этой доработки, с учётом замечаний, устранения замечаний нашего аудитора прошу одобрить проект федерального закона «Об исполнении федерального бюджета за 2017 год» и поручить Министерству финансов, Федеральному казначейству совместно с заинтересованными федеральными органами по результатам проверки Счётной палаты окончательно внести изменения в годовую бюджетную отчётность за 2017 год.

Россия > Финансы, банки > minfin.gov.ru, 22 мая 2018 > № 2620248 Антон Силуанов

Деньги через окошко: будет ли малый бизнес кредитоваться в МФЦ?

ПАВЕЛ САМИЕВ

управляющий директор Национального рейтингового агентства, генеральный директор БизнесДром

До конца 2018 года практически в каждом субъекте РФ должны появиться специализированные многофункциональные центры оказания государственных услуг для бизнеса.

Пока перечень этих услуг не так велик, но власти обещают расширить его. В том числе за счет финансовых услуг, оказываемых с помощью банков-партнеров.

На фоне неблагоприятной ситуации с кредитованием малого бизнеса государство не оставляет попыток помочь предпринимателям. Относительно свежей новацией со стороны властей в этом направлении стала организация на базе многофункциональных центров предоставления государственных и муниципальных услуг (МФЦ, «Мои документы») специализированных «единых окон» для бизнеса.

Свои «окна» — центры оказания услуг (ЦОУ) — открывают и банки, чтобы предприниматели смогли в банковских офисах получить и государственные услуги. Старт программе был дан больше года назад. И к настоящему моменту, как заявляют в Минэкономразвития, хотя бы по одному окну в МФЦ или по одному ЦОУ есть в каждом втором субъекте России.

Существует три схемы практической реализации этого механизма. Первая схема: банк направляет своего сотрудника в МФЦ, и он там «встречается» с предпринимателем. Вторая: банк предоставляет сотруднику МФЦ рабочее место в своем отделении. Наконец, третья схема: банк полностью самостоятельно организовывает «окно» у себя в офисе.

Проникновение «МФЦ для бизнеса» пока еще слишком мало даже для узнаваемости такого сервиса. Статистика свидетельствует, что «бизнес-окна» открыты лишь в 15% от всех имеющихся в стране МФЦ; доля же «банковских окон» от общего числа офисов и вовсе едва превышает 1%. Но чиновники и эксперты в один голос заявляют, что пока рано подводить даже предварительные итоги, ведь программа находится в зачаточном состоянии.

К концу 2018 года, по плану, «бизнес-окнами» должно быть охвачено уже 80 российских регионов. По замыслу кураторов проекта, банки по мере расширения программы сами начнут активно открывать ЦОУ в своих офисах, поскольку для них это хороший канал продаж и расширения клиентской базы.

Эта государственная программа — дело, безусловно, благое. Главные ее цели в том, что сократить сроки предоставления услуг, снизить коррупционные риски и предоставить малым предприятиям еще один канал для получения услуг. Преимущество «МФЦ для бизнеса» состоит в «едином» окне. Перечень документов, необходимых для получения кредита, один и тот же что в банке, что в МФЦ.

Критически важным условием для успеха программы станет как можно более полное проникновение «бизнес-окон» по стране. Согласно данным НАФИ, 61% опрошенных россиян — из тех, кто собирается открыть свой бизнес или уже сделали первые шаги, — посетовали, что сделать это в их населенном пункте сложно. Понятно, что чаще на эту проблему жалуются жители сел, но, как ни странно, второе место оказалось за городами-миллионниками.

На сайте МФЦ представлена исчерпывающая информация, какие услуги можно получить предпринимателю в офисе госуслуг. Расписаны и непосредственно сами финансовые услуги. Например, открытие расчетного счета, подбор лучших кредитных предложений и банков и микрофинансовых организаций, банковские гарантии от специализированных государственных фондов и даже рефинансирование.

У государства есть блестящая возможность «уберизации» своих услуг. Однако, чтобы стать полноценным интегратором коммерческих предложений, нужно потратить время. И главное, должен быть стимул — чтобы на равных конкурировать с рынком.

Это подтверждают и в московском отделении «Опоры России». По данным организации, в настоящее время МФЦ предоставляет минимальный набор услуг для бизнеса: регистрацию и ликвидацию организаций, оформление разрешений (лицензий), получение сведений из ЕГРН, ЕГРЮЛ и других государственных реестров и некоторые другие. Что касается собственно финансовых продуктов, на сегодня индивидуальные предприниматели могут попросить сотрудника МФЦ помочь узнать ставки, подать заявку на кредит (или рефинансирование). К слову, это совсем немало, а МФЦ — как и любой субъект рыночной экономики, должен идти «от спроса», а не искусственно раздувать штат сотрудников на услуги, которые будут мало востребованы.

Возможно, государству не стоит заходить на коммерческую «поляну» и конкурировать там, где оно может заведомо проиграть. Но есть направления, где государство вполне может дать фору остальным и оказаться незаменимым. Например, можно создать качественный сервис по профессиональной разработке бизнес-планов, организовать обучающие мероприятия для начинающих бизнесменов и в целом предоставить им максимально широкий консалтинг по профильным темам.

Цифровизация экономики вносит свои коррективы и в этот процесс, причем стремительно. Так, в России действуют 13 тыс. МФЦ, а банковских отделений около 30 тыс. Банки — синхронно с распространением финансовых технологий — свои отделения закрывают. Так, только за последние три года было закрыта пятая часть всех банковских офисов в стране. Понятно, что в ближайшие несколько лет мы можем недосчитаться даже половины того, что осталось. Это, подчеркнем, процесс естественный. И вот когда количество «живых», а не виртуальных банковских офисов сравняется с количеством отделений МФЦ, игра кардинально поменяется. Можно пофантазировать и представить, что в недалеком будущем банки будут «вживую» представлены только в МФЦ. Вот тогда мы увидим настоящую интеграцию государственных и коммерческих сервисов для бизнеса и населения.

Россия > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции > bankir.ru, 22 мая 2018 > № 2614959 Павел Самиев

Всегда в режиме онлайн.

Дистанционные хищения от общего вала мошеннических преступлений составляют 70 %. Поэтому для их раскрытия созданы специальные подразделения. Одно из первых образовано в ГУ МВД по Алтайскому краю. Об особенностях, сложностях и достижениях в изобличении телефонных и интернет-мошенников рассказал начальник отдела по раскрытию резонансных преступлений УУР ГУ МВД России по Алтайскому краю подполковник полиции Евгений ПРОХОРОВ:

По виртуальным следам

- В 2014 году появился такой вид преступлений, как хищения с расчётных счетов граждан посредством распространения вирусных программ в сети Интернет. За сутки количество обращений в полицию края доходило до 20. Назрел вопрос: что с этим делать?

Руководством главка было принято решение о создании рабочей группы из наиболее подготовленных сотрудников Управления уголовного розыска, Главного следственного управления, Бюро специальных технических мероприятий, Экспертно-криминалистического центра. На тот момент никто не мог дать чёткий ответ, как бороться с этим злом.

Ежедневно анализируя следственно-оперативные мероприятия, сотрудники рабочей группы установили, что преступления в отношении жителей Алтайского края совершаются с территорий других субъектов Российской Федерации.

А ведь следы так называемых дистанционных хищений хранятся недолго. Для изобличения мошенников необходимо действовать слаженно и оперативно.

В связи с тем, что такие преступления зачастую являются межрегиональными, мы вышли с предложением скоординировать работу на уровень МВД. И нашли поддержку. С того момента оперативные мероприятия отделов, подобных нашему, на территории субъектов Российской Федерации курировал Центральный аппарат ведомства. Благодаря этому коллеги в регионах нам активно содействовали.

С вашей карты списано…

Расследуя первые дистанционные хищения в отношении жителей Алтайского края, мы выявили два географических направления, по которым следовало искать потенциальных преступников. Сотрудники разделились на группы.

Первая отправилась в Самарскую область. Там действовала локальная, сосредоточенная в пределах региона преступная группа. Её удалось обезвредить в короткие сроки благодаря взаимодействию с нашими самарскими коллегами, так как все участники находились в Самаре.

Со вторым направлением пришлось сложнее, потому что группа оказалась межрегиональной. Первое задержание организовано в Санкт-Петербурге. Мы изъяли 8,5 тыс. сим-карт, десятки компьютеров, оборудованных водяным охлаждением, двойными вентиляторами, мощными процессорами. В Алтайский край подозреваемых доставили самолётом. Злоумышленников арестовал суд, а мы начали изучать изъятое. Поняли, что пресекли деятельность мошенников лишь низшего и среднего звеньев преступной иерархии. Начали раскручивать цепочку дальше, вышли на Липецк и Воронеж. Благодаря экспертам мы узнали, как надо изымать и что. Три дня готовились к мероприятиям, сформировали пять СОГ: в Липецке надо было задержать две группы, в Воронеже - три. А дальше как в кино: брали участников одновременно в обоих городах в момент совершения ими преступлений. После оперативники провели операции в Краснодаре и Москве. Конечно, сотрудники предполагали, что группа межрегиональная, но не подозревали, насколько велики масштабы и география. Поэтапное задержание длилось с апреля по декабрь 2015 года.

Но тут возникли другие проблемы. Отсутствовала судебная практика по привлечению подозреваемых по данной категории преступлений.

Пришлось действовать старым дедовским методом. Доказательство выстраивали на основании результатов оперативно-разыскных мероприятий. Материалы передавали в следствие, где в отношении фигурантов составляли доказательственную базу.

В преступной группе было 10 человек. Они совершили противоправные действия в отношении жителей 26 субъектов Российской Федерации. В общей сложности сотрудники арестовали имущества на 10 млн рублей.

Вы выиграли приз

Мошенничества делятся на три основных вида: совершённые с помощью телефона, Интернета и контактным способом. Первые две категории называют дистанционными. Их раскрытием и занимается наше подразделение. Самые массовые из них - телефонные мошенничества. Они составляют 70 против 30 % интернет-хищений.

По способам совершения телефонных мошенничеств существует 15 кодировок, среди которых смс-рассылки: «ваша банковская карта заблокирована», «вы выиграли приз», «родственник попал в беду», предложения товаров и услуг. Набирают обороты сообщения о помощи в оформлении займов. Преступники пользуются сложной экономической обстановкой: у многих граждан есть потребность в деньгах, а кредитные истории испорчены. В этом году мы пресекли работу так называемого call-центра по выдаче займов, в котором состоял 21 человек. Они совершали мошенничества под видом предоставления помощи при оформлении кредитов в коммерческих организациях.

В интернет-мошенничестве используют всего пять кодировок, в том числе покупку-продажу товара на сайтах посредством электронной переписки, взлом страниц в соцсетях и просьбу от имени пользователя перечислить деньги. Во всех случаях цель преступника - подвести жертву к банкомату и убедить провести те манипуляции, благодаря которым аферист дистанционно получит доступ к средствам.

Есть преступления массовые, с небольшим ущербом, например, псевдопродажа с сайтов «Авито», «Дром», «Юла». Размеры составляют от нескольких сотен до десятков тысяч рублей. И наоборот, бывают единичные мошенничества, но с большим уроном. Это якобы выплата компенсации за медицинские препараты, оплата услуг экстрасенсов. В этих случаях злоумышленники наносят миллионные ущербы жертвам.

Впрочем, даже если вы ничего не покупаете через Интернет и игнорируете смс-рассылки, но пользуетесь услугами банка, смартфоном на операционной системе android и постоянно подключённым Интернетом через мобильное устройство, ваш телефон подвержен вирусным угрозам и деньги на карте могут похитить.

Преступники постоянно модифицируют вирусы, меняют способы совершения злодеяния. Чтобы отслеживать все перемены, ориентироваться в ситуации, сотрудникам необходимо всё время работать в режиме онлайн.

Хитрость при раскрытии дистанционных хищений состоит в выявлении серийности. Один человек или группа совершают массу преступлений, но все они «заточены» под одну схему. Нужно её увидеть, изучить, а потом искать подозреваемого.

Докучают преступностью в сфере телефонных и интернет-мошенничеств примерно 15 субъектов, среди них Москва и Московская область, Санкт-Петербург, Нижегородская, Челябинская и Омская области, Республика Адыгея, Ставропольский и Краснодарский края, Приморье.

В процессе работы мы столкнулись с проблемами взаимодействия с гражданскими структурами: платёжными системами, банками и сотовыми компаниями. Без сотрудничества с их представителями невозможно раскрыть дистанционное хищение. К тому же головные офисы находятся в Москве. Все разрешения и ответы на запросы поступают через столичных руководителей. Это съедает уйму времени, а действовать нужно быстро.

По одним лекалам

Все сложности, возникающие при взаимодействии с коммерческими структурами, мы изложили в документах и направили для изучения в МВД России. Надеемся, коллеги из Центрального аппарата найдут возможность более эффективно организовать оперативный обмен материалами между банками, сотовыми операторами, платёжной системой и правоохранительными органами.

Кроме того, учитывая наработанный опыт, мы написали методические рекомендации по расследованию дистанционных хищений. Через МВД они направлены в территориальные подразделения по субъектам Российской Федерации для практического применения. Омской академии МВД России дано поручение на основе наработок создать развёрнутое методическое пособие для следствия и оперативных служб. Но теории недостаточно. Каждый случай индивидуален. Где, что и как применить, можно понять лишь на практике.

Для предупреждения любого вида противоправных деяний, надо бить в корень. Преступность существует для зарабатывания денег. Значит, необходимо лишить мошенников возможности получить доход, отрегулировав законодательство в банковском секторе. Теоретически, как только поступает заявление в полицию о хищении средств, нужно сразу же блокировать счета, на которые ушли деньги. Чтобы злоумышленники не смогли обналичить и вывести средства. Сейчас заморозить счёт можно только по решению суда.

Тем не менее по сравнению с 2014 годом ситуация в корне изменилась. В решении коллегии МВД России осенью прошлого года учтены наши предложения выстроить общую систему работы на территории страны, чтобы все регионы работали по одним лекалам и эффективно взаимодействовали.

Пока что в тестовом режиме работает электронная база всех дистанционных хищений. Доступ к реестру имеют 13 региональных подразделений. Подобные технологии значительно упрощают работу.

Нам удалось поднять процент возмещений похищенных средств с пяти в 2015 году до 30 в 2016-м. Сотрудники разъясняют каждому заявителю его право написать претензию в банк, поскольку граждане об этом не знают.

Конечно, надо корректировать всю процессуальную базу, а это не быстро. На рассмотрении в Госдуме находится пакет законопроектов по банковскому сектору. Если все они будут приняты, то это положительно скажется на обстановке в этой сфере.

Записала Алёна МАЛЬЦЕВА

Россия. СФО > Армия, полиция. СМИ, ИТ. Финансы, банки > mvd.ru, 17 мая 2018 > № 2620683 Евгений Прохоров

Почему МФО не надо регулировать как банки

ПАВЕЛ САМИЕВ

управляющий директор Национального рейтингового агентства, генеральный директор БизнесДром

Микрозаймы жизненно необходимы. МФО делает кредит доступным и снижает социальную напряженность. Но если регулировать МФО как банки, это может убить легальный микрофинансовый бизнес.

Микрофинансирование играет важную роль в обеспечении доступности финансовых ресурсов для значительной части населения и малого бизнеса — об этом свидетельствуют результаты неоднократно проведенных исследований. Ужесточение требований к микрофинансовым организациям скажется прежде всего на уровне жизни наименее обеспеченных слоев населения. Последствием может стать рост теневого рынка нелегальных кредиторов и ухудшение криминальной обстановки в стране.

Микрофинансирование в России прошло большой и интенсивный путь развития. За пару десятилетий зарождающийся рынок заемных капиталов превратился в прозрачный структурированный сегмент финансовой системы страны. Сформирован пул микрофинансовых компаний, заслуживающих доверия: они регулируются ЦБ, выполняют обязательные нормативы.

Часто микрофинансовые компании ассоциируются с высокими процентными ставками. Однако если сравнить условия займов в нашей стране, США, Великобритании и Канаде, то обнаружится, что ставки находятся примерно на одном уровне — 600% годовых. С учетом вступившего в силу регулирования максимальная переплата, которая может возникнуть у заемщика, не превышает 300%. Даже это значение существенно отличается от реальных расходов клиента на обслуживание займа. Средний период пользования такими деньгами составляет 26 дней, при ставке 2% в день плата за пользование займом за весь период — 52%.

С повышением финансовой грамотности населения осознается неприменимость годовых рамок для категории «займы до зарплаты». По данным Банка России, сокращается период пользования такими микрозаймами — с 29 до 26 дней за последние два года. Существенно уменьшается число пролонгаций по займам, то есть необходимость продления договора, и тем самым переплата. Также существенно растет доля досрочных погашений (почти 40% от всех выданных краткосрочных займов). Клиенты МФО начали понимать, что такими финансовыми продуктами нужно пользоваться в течение непродолжительного срока, тогда переплата будет относительно небольшой. И соответственно, это будет выгодно.

По-прежнему основными ценностями для потребителей финансовых услуг являются простота процедуры оформления микрозаймов и географическая доступность (удобство расположения офисов МФО). За последний год многие МФО стали предоставлять возможность дистанционного оформления займов. Вложения МФО в собственные технологии привели к расширению продуктовой линейки микрофинансовых организаций, а также каналов получения займов и их оплаты. Развитие скоринга МФО послужило причиной повышение вероятности одобрения заявок.

Ужесточение требований по резервированию денежных средств, правил по взысканию просроченной задолженности и ограничение максимальной суммы начисленных процентов привели к замедлению темпов роста количества и объема микрозаймов. Это видно уже по итогам второго полугодия 2017 года.

Микрофинансовые организации, занимающиеся выдачей микрозаймов «до зарплаты», после внедрения предложений Банка России по созданию специализированного продукта, ограничению дневной процентной ставки и снижению максимального уровня переплаты столкнутся с рядом дополнительных сложностей. При текущих реалиях на рынке останется не более 1 000 игроков. Реализация негативного сценария приведет к существенному росту числа нелегальных кредиторов, которые будут удовлетворять возрастающий спрос на краткосрочные займы.

По данным ВЦИОМ, практически каждый второй россиянин считает необходимым существование микрозаймов как самостоятельной услуги на финансовом рынке. При этом 65% опрошенного населения заявили, что взятый микрозаем им скорее помог, нежели нанес ущерб (исследование ВЦИОМ «Займы до зарплаты»: потребность, преимущества, риски»). На текущий момент краткосрочными микрозаймами пользуются почти 4 млн человек, что составляет 64% от общего числа клиентов МФО. Большая часть из них попадает в группу риска: они вынуждены будут либо отказать себе в совершении каких-либо расходов, либо обращаться к нелегальным кредиторам и останутся без права защиты своих интересов со стороны контролирующих органов. Это особенно важно при взыскании просроченной задолженности, так как нелегальные фирмы практически всегда производят взыскание неправомерными способами с привлечением «черных коллекторов».

В малых городах, особенно в регионах с нестабильной доступностью сети Интернет, офлайн-МФО являются единственной надеждой для населения, которому срочно понадобились деньги. Ограничения, установленные нормативными актами в сфере противодействия легализации денежных средств, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, устанавливают запрет на выдачу микрозаймов на сумму свыше 15 000 рублей без проведения полной идентификации заемщика.

Одним из последствий будет также ухудшение качества кредитных историй у населения, работающего как с микрофинансовыми организациями, так и с банками. Получается, что люди, имеющие возможность обслуживания своих кредитных обязательств, будут лишены доступа к денежным средствам МФО и банков. Увеличивается вероятность обращения к нелегальным кредиторам, ведь потребности каким-то образом удовлетворять нужно. Подобные ситуации приведут к росту теневого бизнеса и социальной напряженности внутри страны.

С другой стороны, часть клиентов, ранее успешно пользовавшихся краткосрочными займами, постарается покрыть свои финансовые потребности долгосрочными займами, но не все смогут справиться с более высокой долговой нагрузкой. Дешевле пользоваться микрозаймом под 2% в день в течение 10 дней с переплатой 20%, чем микрозаймом со ставкой 1% в течение 45 дней с переплатой 45%. Допустив просрочку одного или нескольких платежей, они испортят кредитную историю и потеряют доступ к финансовым ресурсам.

По сути, у граждан, лишенных доступа к финансовым ресурсам, останется два варианта: вступать в отношения с нелегальными кредиторами либо самостоятельно «добывать» нужную сумму. Последний грозит ухудшением криминальной обстановки в стране. Излишнее регулирование сферы защиты прав потребителей финансовых услуг может ухудшить платежную дисциплину потребителей, создавая иллюзию поддержки со стороны государственных органов при небрежном отношении к своим финансовым обязательствам, а также породит новый рынок мошеннических услуг для должников микрофинансовых организаций.

Практически все участники микрофинансового рынка встречались с компаниями, которые называют себя «раздолжнители». Такие организации обещают заемщикам за вознаграждение решить их проблемы с просроченной задолженностью. Однако вместо оказания полноценной юридической помощи «раздолжнители» загоняют заемщика в еще более глубокую долговую яму, тем самым практически сводя на нет усилия микрофинансовых организаций по реструктуризации задолженности. В рамках действующего регулирования микрофинансовой организации гораздо проще решить вопросы взыскания просроченной задолженности с заемщиком, при этом максимально быстро и эффективно.

На данный момент наблюдается тенденция переноса методов надзора за банковскими организациями на микрофинансовый рынок. Это может вызвать в первую очередь болезненную реакцию со стороны потребителей микрофинансовых услуг, которые будут лишены привычных финансовых продуктов. Микрофинансовые организации работают в том сегменте, который традиционным банкам попросту не интересен в виду высокой рискованности операций и более жесткого надзора.

При этом микрофинансовый рынок России является своего рода витриной достижений финтеха в России. Одними из передовых достижений в сфере технологичности микрофинансового рынка, безусловно, являются онлайн-займы физическим лицам, POS-кредитование. Указанные сегменты кредитования объединяет высокая технологичность игроков рынка, которые выдают займы без посещения офиса заемщиками. Построение высокотехнологичных кредитных конвейеров позволяет участникам рынка выдавать решения по заявкам потенциальным заемщикам менее чем за 30 минут. Все это стало возможно благодаря созданию уникального программного обеспечения под нужны участников рынка. Как правило, крупные игроки предпочитают писать программное обеспечение под себя, так как на рынке отсутствуют готовые технологические решения для ведения микрофинансового бизнеса. В связи с этим МФО активно набирают штаты программистов для преодоления новых технологических вызовов в борьбе за потребителя.

В данный момент создается микрофинансовый рынок, удобный как заемщикам, так и самим участникам. Излишнее усиление регуляторной нагрузки может вызвать усиление социальной напряженности и повышение уровня преступлений против имущества и жизни граждан, так как человек, испытывающий финансовые трудности, может пойти на необдуманные шаги для решения своих финансовых вопросов.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 16 мая 2018 > № 2607276 Павел Самиев

Во фризоне Дубая запускают уникальную биржу для акций резидентов

Управление свободной зоны Дубая разрабатывает два инновационных проекта.

В сотрудничестве с Dubai Future Foundation (DFF) Управление свободной зоны Dubai Airport Free Zone (DAFZA) разработало две инновационные инициативы в рамках программы Dubai 10X.

Одна из них Dubai Blink - первая в мире «умная» платформа для B2B-коммерции, а вторая - Free Zone Exchange - FZExchange, первая в мире биржа для торговли акциями предприятий из фризоны.

Обе инициативы были запущены Его Высочеством шейхом Хамданом бин Мухаммедом бин Рашидом Аль Мактумом, наследным принцем Дубая, председателем Дубайского исполнительного совета и Совета попечителей DFF в феврале 2018 года.

Dubai Blink и FZExchange - это две из 26 инициатив Dubai 10X от 24 государственных органов в Дубае, выбранных из более чем 160 идей экспертами и одобренных шейхом Хамданом.

По словам доктора Мухаммеда Аль Заруни, генерального директора DAFZA, FZExchange позволит иностранным инвесторам проще распоряжаться своим капиталом в регионе, а Dubai Blink привлечет больше региональных и международных компаний.

DAFZA также изучает стратегические отношения с IBM и рядом правительственных и международных организаций для обеспечения успеха проекта Dubai Blink.

Проект Dubai Blink будет реализован в четыре этапа. На первом этапе, который начнется в последнем квартале 2018 года, к нему смогут присоединиться компании DAFZA. Позже компании, зарегистрированные в различных свободных зонах Дубая, также смогут воспользоваться услугами проекта. Следом к ним смогут присоединиться компании из всех фризон страны. В перспективе Dubai Blink будет доступен для компаний, зарегистрированных в свободных зонах по всему миру.

Источник: WAM

ОАЭ > Финансы, банки > russianemirates.com, 15 мая 2018 > № 2611130

Александр Сергиенко, «Иннодата»: «Наша задача – научить банк пользоваться мнением социальных сетей»

Александр Сергиенко, исполнительный директор компании «Иннодата»

Беседовала: Елена Гостева, редактор Банки.Ру

О том, как важно сегодня знать любому банку, что о нем думают клиенты – и что они пишут о банке в социальных сетях, как эту информацию мониторить и делать на ее основе аналитику, информационному порталу Bankir.Ru рассказал исполнительный директор компании «Иннодата» Александр Сергиенко.

— Расскажите, чем занимается компания «Иннодата» и как она может помочь банку разобраться с настроениями его клиентов, используя их публикации в социальных сетях?

— Один из ключевых продуктов, который был создан нашей компанией буквально с нуля руками наших разработчиков – это система мониторинга и анализа контента социальных сетей. Эта система создана и работает для помощи банкам, которые общаются с большим количеством клиентов. Это и те банки, которые работают с физическими лицами, то есть розничные кредитные организации. Это и те банки, которые обслуживают юридических лиц - в том случае, если банк ведет счета индивидуальных предпринимателей, счета малого и среднего бизнеса. То есть, это практически все банки в нашей стране. Потому что любые банки соприкасаются с большим количеством клиентов, которые пишут отзывы о деятельности кредитной организации в социальных сетях. И пишут клиенты этих отзывов много. А для банка с большим количеством клиентов мнение о его сервисе является порой ключевым для определения, правильно ли сформулирована стратегия, которую он выбрал. Отзывы клиентов нужны для понимания качества продуктов, для осознания, как дальше работать со своей клиентской аудиторией.

— Почему вы занялись мониторингом отзывов клиентов именно в социальных сетях? Ведь клиенты пишут отзывы о сервисе банка в очень многих местах. Например, на банковских форумах.

— Еще до того, как социальные сети плотно вошли в нашу жизнь, мониторингом мнения клиентов о банке занималось много разных отделов внутри самой организации. В банках всегда были, да и сейчас есть маркетологи, которые проводили опросы качества сервиса среди пользователей. Есть PR-службы, которые занимаются пиаром банка в различных СМИ. Сегодня рынок в целом сильно изменился. В век прорывных технологий социальные сети играют все более важную роль. Службы поддержки и оценки сервиса банка, безусловно, остаются, но инструменты их работы становятся немножко другими. Фактически социальные сети заменяют сейчас многие инструменты, которые раньше были необходимы кредитной организации для оценки отношения к ней. Раньше банку приходилось искать своего клиента, приходилось за ним бегать, спрашивать его мнение, собирать отзывы.

— Банки до сих пор это делают: звонят, пишут письма, опрашивают, назойливо что-то предлагают…

— Безусловно, и сейчас банки так же бегают за клиентом и спрашивают его мнение. Но сейчас появился такой полигон для изучения этого мнения как социальные сети. И если банк выстроит работу в социальной сети с клиентом правильно, то в его распоряжении окажется отличный инструмент для получения качественного фидбека от своего пользователя. Кроме того, банк будет иметь верное понимание того, как к нему относится клиент. Наша система создана и направлена на то, чтобы помогать банку – не заменять какие-то важные процессы внутри самого банка, а именно помогать – PR-службе, маркетинговой службе, департаменту контроля качества.

— Как устроена ваша система?

— В системе есть несколько разных модулей. Один из них направлен именно на работу с PR-службой. И создан этот модуль для того, чтобы выявлять информационные поводы. Например, банк затеял вывод нового продукта на рынок, ему предстоит какая-то серьезная сделка, которая имеет отношение к этому банку. Это фактура, о которой банк внутри своей структуры уведомлен заранее. Например, банк запустил на каком-то телевизионном канале рекламную кампанию своего нового продукта. Люди сразу же начинают обсуждать в социальных сетях эту рекламу: «Вот молодцы!» или «Какие плохие условия предложили!». Соответственно, ответственные департаменты банка смогут сразу увидеть реакцию зрителей - пользователей социальных сетей на этот повод. С нашей помощью сотрудники банка поймут, где можно заранее отследить эту реакцию. И, с помощью нашей системы, проанализировать эффект от появления информационного повода: положительный, негативный, нейтральный. Смогут проследить, кто из пользователей, что и какими терминами пишет хорошего или плохого о сервисе. Кто особенно негативен, а кто и испытывает восторг – бывает и так! А ведь бывают случаи, когда событие в банке происходит неожиданно, реагировать приходится мгновенно. И здесь своевременное получение обратной связи от клиентов через социальные сети приходится как нельзя кстати, потому что от репутации напрямую зависит финансовое благополучие кредитной организации.

— Как не вспомнить, когда в конце июля прошлого года сразу два резервных кабеля дата-центра крупного банка были перебиты ковшом экскаватора на Садовом кольце…

— Да, самое неожиданное для банка – это когда происходит серьезный технический сбой. И все в социальных сетях – и пользователи этого банка, и просто прохожие - сразу начинают обсуждать этот случай. В какой тональности? Кто-то начинает ругаться на сервисные и технические службы, кто-то относится с пониманием. Но моментально люди проводят оценку в социальных сетях, как на это событие реагирует банк. То есть, предупредил ли банк своих клиентов путем звонка или сообщения. Оценивают, что клиентам говорят в кол-центре. Фактически для руководителя банка сразу становится ясна картина того, что о банке и его работе в экстренной ситуации пишут люди.

У нас был кейс в другой компании, не в банке, с которой мы тоже работаем на основе нашей системы. В кризисной ситуации генеральный директор компании узнал о происшествии раньше, чем о нем узнали его подчиненные на местах. Он им звонил и спрашивал: «Что у вас там произошло? Почему люди возмущены?». А подчиненные отвечали: «Что вы! У нас все нормально!». То есть по системам, по отчетам, которые дают сотрудники на месте, у компании все идет хорошо. Хотя на самом деле люди в социальных сетях уже начали активно писать о том, что произошли очень серьезные проблемы, и компании уже пора бы на эти проблемы начать реагировать.

Соответственно, наша система делает тоже своего рода PR, она заточена на выявление информационных поводов, на выявление реакции клиентов на неожиданные события.

— Для чего банку нужно мониторить реакцию, если события уже произошли, и все, что банк может сделать – это починить поломку, устранить причину сбоя, и просто извиниться?

— Для того, чтобы реакция на события была правильная и контролируемая. Наша система может помочь банку выявить - какие площадки и как реагируют на событие. Бывает, этот негатив распространяют не живые клиенты, а специально заранее созданные аккаунты, которые и сделаны для того, чтобы негативно реагировать на все, что происходит в компании. Нелишним бывает знать заранее, кто будоражит основные людские массы. Это знание тоже помогать правильно реагировать на негативные события в кредитной организации.

В нашей системе есть важный модуль - customer care, который позволяет как раз правильно работать с клиентом.

— Что меняет ваша система для банка в работе с обращениями клиентов?

— Как раньше было принято работать с клиентом по его обращениям, по жалобам клиента? Раньше было вполне нормальным, что человек должен написать письменное заявление. Он должен был написать претензию просто потому, что нужно четко изложить свое мнение о проблеме, обозначить ее, структурно прописать претензию. А вот дальше эту жалобу рассматривала компания. Сейчас, в век цифровых технологий, все компании перешли на электронный прием этих обращений. Достаточно было оставить заявку на сайте, на каком-то профильном форуме. Но все равно нужно было сделать какое-то действие на удаленной площадке. Человек должен был найти этот сайт, зайти на него, зарегистрироваться, оставить какое-то заявление, ждать потом какого-то ответа. Иногда – ждать долго.

— Что изменилось?

— Сейчас люди перешли на следующий этап. Они уже не хотят куда-то заходить, на какие-то форумы, они хотят просто по своей странице в социальной сети разместить жалобу о том, что, например, «меня обслужили плохо в отделении». И люди сегодня ждут, что банк уже должен найти этого клиента, сотрудник банка в соцсети должен сам узнать о его проблеме, фактически создать обращение клиента к банку сам. Потом сам его отработать, и вернуться к клиенту либо просто с информацией, какие меры приняты, а еще лучше - с компенсацией. Это уже зависит от случая и тяжести события, от важности клиента для этого банка. Но уже свершившийся факт, что люди ждут мгновенной реакции на их посты в социальных сетях. Более того, сейчас, когда человеку что-то не нравится, он первым делом именно свое мнение о банке выкладывает в социальных сетях в виде поста.

— Почему?

— Да потому, что человек хочет, чтобы его друзья услышали о его проблеме, о минусах банка, и сделали соответствующие выводы. Единственно правильное решение для любой компании, в том числе для банков - научиться правильно реагировать на такие негативные сообщения. Жалоба на самом деле должна уже восприниматься если не как подарок, то как возможность улучшить сервис.

— И опять же вопрос – как в этом банку помогает ваша система?

— Наша система позволяет оперативно выявлять такие сообщения. Причем мы покрываем, условно говоря, 95% плюс всех сообщений во всех популярных социальных сетях, и позволяем с минимальной задержкой на время не более минуты, то есть сразу, реагировать на негативное сообщение. Система позволяет это делать, даже если человек не написал прямого обращения к бренду банка, то есть не поставив «собачку» и хештег компании. Клиент просто хотел пожаловаться, излить свой негатив. И если он просто упомянул компанию, это все равно позволяет нам такие отзывы показывать сотрудникам банка. А уже дальше сотрудники с этим обращением могут работать правильным образом, то есть, подгружая всю информацию: кто написал, сколько у этого человека подписчиков, насколько популярен этот человек в сети. То есть автоматически мы находим его в клиентской базе компании, и сотрудник банка увидит не просто историю человека в социальных сетях, но и историю его взаимоотношений с кредитной организацией. Таким образом, сотрудники банка поймут, насколько это ценный клиент, есть ли у него какие-то продукты банка, сколько их, давно ли он клиент этого банка - и так далее.

Таким образом, получая всю картину данных о клиенте, сотрудники PR-службы, маркетинга, SMM, которые работают уже непосредственно с клиентами в социальных сетях, могут сами создать обращение клиента и передать его во внутренние службы банка для разбора. Либо могут связаться с клиентом, оперативно дать ему какую-то обратную связь: «Мы приняли ваше обращение, в ближайшее время рассмотрим». Как показывает практика, это производит очень серьезное положительное впечатление на клиентов, когда на любое недовольство банк проявляет проактивную позицию, сразу же выходит на связь и показывает, насколько ценен каждый клиент для этого банка.

— Люди в основном пишут о своем негативном опыте общения с банком. Вы не боитесь, что ваша система будет собирать только негатив? Ведь на позитивные отзывы у людей просто нет времени, а, зачастую, и желания.

— Мы смотрим, какое количество о банке сообщений вообще собрано. Там, в принципе, собирается и позитив, и негатив. Зачастую компания тратит огромные деньги на тайных покупателей, на какие-то проверки себя людьми извне компании. А в соцсети клиент говорит непосредственно о проблеме. Никаких тайных закупок проводить не нужно. Все тут уже на месте, все есть.

— Ваша система может работать не в целом с общим массивом данных мнений о банке, а с каким-то конкретным продуктом?

— Наша система умеет собирать любые упоминания про отдельные продукты. Причем мы видим как упоминания конкретного банка, так и можем настраивать какие-то упоминания и о продуктах. Например, если какой-то банк раздает кредиты по программе военной ипотеки, то можно собрать отношение людей вообще к такому термину, как «военная ипотека», и все, что с этим термином в умах людских связано. Чтобы понять, правильно ли люди понимают этот термин и не надо ли продукт переименовать.

— Работаете ли вы с обращениями клиентов, попавших в тяжелую жизненную ситуацию?

— Бывают такие сообщения, когда человек попал в тяжелую ситуацию, ему срочно нужна помощь. Такие сообщения надо поднимать вверх, чтобы специалисты банка реагировали на них сразу. А бывают сообщения, где человек просто жалуется на тяжелую долю, и это обращение надо рассматривать в порядке соответствующей очереди.

Дальше система, собрав всю эту информацию, обработав ее, распределив по категориям, либо отдает весь массив на какой-то ручной разбор сотрудникам, которые работают с сообщениями, либо, например, может автоматически отправлять в бэк-систему уже на обработку этих обращений.

— Будет ли у вас специально обученный робот реагировать на жалобы клиентов? Это сейчас так модно!

— В ближайшее время мы выпустим на рынок нашей системы дополнительную функциональность – это некий встроенный чат-бот, который будет помогать отвечать на какие-то элементарные вопросы и решать банальные проблемы. Например, пишет клиент какую-то конкретную жалобу, но системе не хватает о нем – или о его проблеме - какой-то информации. Например, ФИО или название офиса банка. И вот система может автоматически запросить у человека в «личку»: «Не могли бы вы уточнить номер договора? И мы бы вам тогда оперативно ответили». Плюс бот будет подсказывать, рекомендовать те или иные вопросы, которые еще нужно задать оператору.

— Хорошо. Вы мне сказали, условно говоря, каким банкам вы и ваша система были бы уже нужны. Но не могу не спросить - вы уже что-то сделали по предложению своего продукта банкам, есть какой-то отзыв от них? В каком направлении вы двигаетесь? Банки заинтересованы в этом продукте?

— Да. Мы сейчас стараемся активно продвигать нашу систему на банковском рынке. У нас есть несколько договоренностей о пилотных проектах. Мы их уже делаем.

— Пилоты рассчитаны, на какой срок выхода на рынок? Когда вы сможете об этом рассказать?

— Думаю, обкатка произойдет в ближайшие два-три месяца. К осени, условно говоря.

— В чем вы видите свои преимущества и отличие от конкурентов?

— В том, что зачастую текущие игроки на рынке, которые работают по таким системам, предлагают SaaS-решения, то есть «сервис как услуга». Действительно, многим банкам этого достаточно, и хватает для того, чтобы начать работать в социальных сетях. Но у нас уже есть успешный опыт для того, чтобы объединить ту информацию, которую мы собираем о клиентах, с клиентами банка. Для того, чтобы интегрировать сбор данных из социальных сетей с процессом работы с обращениями, который выстроен в банке. Или же выстроить его, если он еще не выстроен. И это, на самом деле, очень важный момент, потому что зачастую – и мы в некоторых компаниях с этим сталкиваемся – есть работа с социальными сетями, этим занимается один департамент, а есть работа с обращениями, этим занимается другой департамент. И когда человек пишет ответ в социальные сети или на e-mail – это разные люди пишут ответ разным клиентам банка. Поэтому специалисты банка не могут зачастую прийти к общему знаменателю и ответить человеку на одни и те же вопросы. Поэтому мы считаем, что именно наш продукт очень важно интегрировать в инфраструктуру банка. У нас есть опыт, и мы как раз так и позиционируем свой продукт. Он интегрируется с абсолютно разными решениями, будь то самописные системы внутренних разработчиков банка, или какие-то готовые продукты enterprise, CRM Siebel, Microsoft, SAP. У нас есть опыт координации с различными решениями. Поэтому, наверное, наш плюс именно в том, что мы предлагаем не абстрагировать работу с социальными сетями в отдельную службу, а встраивать социальные сети в стандартные процессы банка. Тогда-то будет как раз тот эффект, о котором мы говорим.

— Помогает ли ваша система прогнозировать заранее предпочтения клиентов?

— Мы сейчас также прорабатываем новый модуль, посвященный маркетинговым исследованиям в банках. Этот модуль программы, кроме непосредственно отслеживания того, что происходит в самой компании, позволит проводить вместо, допустим, существующих маркетинговых опросов анализ рынка на понимание, какие части продуктов у конкурентов больше симпатичны клиентам. Или же, наоборот, менее нравятся. И сравнивать их. На примере кейса с авиаотраслью, если мы говорим про авиаперелеты и берем рейс «Москва — Лондон», то сравниваем разные авиакомпании между собой. Соответственно, если мы летаем одними авиалиниями, то по ряду параметров пассажирам что-то больше нравится, что-то меньше. Нам здесь больше нравится питание, здесь лучше кресла, здесь лучше энтертейнмент. Соответственно, и в банковской отрасли примерно так же можно сравнивать части продуктов. Например, если мы говорим о кредите наличными, а это достаточно универсальный продукт, то отличия в предложениях все-таки есть. Поэтому мы можем отслеживать: где-то заемщик может получить более крупную сумму, где-то банк берет меньший процент за выдачу кредита, а где-то проще погашать задолженность. И, исходя из полученной информации, выстраивать свою стратегию.

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bankir.ru, 14 мая 2018 > № 2604821 Александр Сергиенко