Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Никита Масленников: “2019 год стал провальным для российского экспорта

Стимулирование и диверсификация экспорта стали одним из национальных проектов, которые были утверждены в текущем году для обеспечения ускорения роста российской экономики до уровня 3% в год. Эксперт отмечает, что в январе-октябре 2019 года профицит торгового баланса России снизился почти на 14%.

Никита Масленников, руководитель направления финансы и экономика Института современного развития в комментарии “НИ” пояснил, что Россия слишком много внимания уделила импортозамещению, из-за чего не происходило развитие экпортной торговли, теперь из провалов 2019 года России предстоит извлечь урок:

“Мы, как страна, очень сильно интегрированная в глобальное хозяйство, естественно зависим от его замедления, которое продолжается. Яркое свидетельство тому и снижение оборотов мировой торговли. Причин тому много, и мы достаточно серьезно проседаем по этим показателям. В январе-октябре 2019 года профицит торгового баланса России снизился почти на 14%, недополучение составило 23,7 млрд долларов. Это показатель того, что мировая экономическая конъюнктура сказывается достаточно серьезно, и структура экспорта отягощается.

Есть положительные сдвиги, но 19-й год нас удовлетворить не может из-за сокращения профицита товаров внешней торговли. Профицит внешней торговли — решающий параметр для профицита текущих операций, которые непосредственно влияют на динамику курса, которую мы сейчас наблюдаем — рубль скорее будет плавно слабеть, чем плавно укрепляться.

Снижается и вклад чистого экспорта. Если в 18-м году это было хитом, то в этом году мы этого не имеем. Чистый экспорт сокращает долю в валовом продукте. Самое неприятное, что у нас нет ожидаемого дополнения к развитию несырьевого, неэнергетического экспорта, он ниже всех проектных установок, и это свидетельствует о недостаточном уровне стимулирования экспортной активности.

И, собственно говоря, инвестиционный климат дает серьезные ограничения. Люди вообще не понимают, на каком они свете находятся с точки зрения бизнеса — внутренний рынок или экспорт большого значения не имеет — главное общее ощущение неопределенности, которое сохраняется.

В меньшей степени сказываются санкции, потому что к этому мы уже приспособились, а вот неопределенность во внутренней экономической политике — это существенно, это снижает рост внешних экономических показателей.

На самом деле, это структурная проблема, потому что все качества регулятивной среды, отсутствие в ней устойчивых удовлетворительных стимулов для ведения бизнеса, конечно, сдерживает и экономический рост, и рост экспорта.

Мы только начали отходить от эйфории по импортозамещению, но пару лет мы потеряли, потому что лучше импортозамещения — стимулирование экспорта. Если бы мы были успешны на внешних рынках, то и на внутреннем спокойно конкурировали.

Сейчас ситуация меняется, и, думаю, уроки этого года с таким снижением показателей заставят экономические власти активно обращаться к регулярному стимулированию экспорта и к национальному проекту международной кооперации.

Это повод, потому что этот год удовлетворить нас по своим внешнеэкономическим показателям не может — мы совершенно очевидно ниже и по уровню импорта, и по уровню экспорта.

За последние три года мы начали продавать российский софт на 10 млрд долларов. У нас достаточно серьезные прорывы начинаются по гражданской продукции оборонки в экспорте. У нас очень серьезно идет развитие аграрного экспорта, мы входим в первую тройку по зерну, и оборот агроэкспорта сопоставим по объемам с экспортом вооружений.

А пока узкое место это стимулирование экспорта и слабая мотивация выходить вообще на какие-либо внешние рынки для многих наших производителей. Сдвиги есть, но все это в практически зачаточном состоянии”.

Отметим, что вчера был опубликован доклад Всемирного банка (ВБ) об экономике России, в котором в том числе исследуется прогресс, достигнутый страной в диверсификации экспорта с 2013 по 2018 год. Как заключили аналитики банка, “улучшений немного”. Так, в прошлом году на долю энергетического экспорта по причине увеличения цены нефти приходилось 65% совокупного объема экспорта, годом ранее — 59%. Отмечается, что диверсификация российского экспорта происходит за счет имеющихся, а не новых товарных статей.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 5 декабря 2019 > № 3222157 Никита Масленников

Московский кредитный банк (МКБ) завершил подключение к международной межбанковской блокчейн-сети Interbank Information Network (IIN), организованной одной из крупнейших американских банковских групп JP Morgan. Об этом говорится в сообщении банка.

Блокчейн-сеть Interbank Information Network создана на базе технологии Quorum, она обеспечивает новый стандарт сервиса в сфере обмена информацией по клиентам и платежам.

Подключение к сети IIN дает МКБ целый ряд преимуществ в области осуществления межбанковских и клиентских платежей. В частности, платформа позволяет повысить скорость обмена информацией, а также упростить платежные маршруты. Обмен информацией между участниками сети со всего мира, число которых на сегодняшний день превысило 360, происходит в режиме реального времени. Участие в проекте IIN позволит МКБ снизить издержки в сфере обработки и осуществления платежей и повысить качество сервиса, оказываемого клиентам, подчеркивается в сообщении.

Россия. США. ЦФО > Финансы, банки. СМИ, ИТ > akm.ru, 5 декабря 2019 > № 3220510

Итоги Недели карьеры в СибГУТИ

Традиционно в ноябре в стенах подведомственного Россвязи Сибирского государственного университета телекоммуникаций и информатики (СибГУТИ) прошла Неделя карьеры. Более 400 студентов всех факультетов приняли участие в 25 мероприятиях от компаний – потенциальных работодателей.

С 25 по 29 ноября в СибГУТИ выступили представители 15 компаний: «МегаФон», «Форвард», Velvetech, Plesk, ПАО «Ростелеком», ООО «СитиВеб», ПАО «МТС», ООО «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия», АО «Концерн Энергомера», ООО «Компания «Тензор», ООО «Сибирская генерирующая компания», «ИнфоСофт», «1С-Рарус», ООО «Хэдхантер», Eltex.

25 ноября тренеры Учебного центра «МегаФон» кратко рассказали о компании и познакомили с технологией управления проектами Agile. В основе метода лежит разделение рабочего процесса на короткие этапы, каждый из которых представляет собой мини-проект со своими мелкими задачами, выполнение которых сотрудниками контролировать гораздо легче, чем завершение большого проекта. Итерации чаще всего реализуются в виде коротких ежедневных совещаний, где каждый член команды разработчиков докладывает начальнику об успехах в данной итерации. Метод позволяет повысить эффективность работы и увеличить скорость выполнения проектов.

Представители группы компаний «Форвард» рассказали о своих разработках: программных и аппаратных симуляторах автомобилей и различной спецтехники. «Форвард» является, кроме того, разработчиком и поставщиком учебного оборудования и программного обеспечения для подготовки специалистов в области безопасности дорожного движения, транспортной безопасности, управлении транспортными средствами и спецтехникой. Студенты узнали, какие должности есть в штате компании, какие компетенции необходимы, чтобы там работать, а также о системе наставников, обучении и карьерном росте.

Представители Velvetech, международной организации и с 15-летней историей разработки передовых программных и аппаратных продуктов для компаний по всему миру (имеет офисы в Чикаго, Новосибирске и Омске), рассказали о летней школе, по результатам которой отличившиеся стажеры могут стать сотрудниками компании. Направления подготовки: Full-stack: backend: .NET Core + front-end: Angular 2+/React.

Международная компания Plesk разрабатывает панель для управления веб-серверами и запуска веб-сайтов и приложений. Представители Plesk рассказали о компании и Support-департаменте, о возможностях развития начинающих специалистов и о том, с какими задачами ежедневно сталкиваются инженеры технической поддержки. Всем присутствующим тимлиды порекомендовали пройти бесплатное обучение на образовательной платформе Plesk University.

На встрече с ПАО «Ростелеком» студенты смогли пообщаться с выпускниками СибГУТИ, которые там работают, узнали об опыте активных продаж в компании. ПАО «Ростелеком» – крупнейший в России провайдер цифровых услуг и решений, который присутствует во всех сегментах рынка и охватывает миллионы домохозяйств, государственных и частных организаций.

Представители ООО «СитиВеб», специализирующегося на создании и продвижения сайтов различной тематики, пригласили студентов на стажировки по направлениям: разработка (Frontend, Backend, WordPress, 1С Битрикс, Битрикс24), маркетинг (Яндекс.Директ, Google.AdWords, SEO, SMM, Таргет) и другое (Веб-интегратор, manager, Account manager).

ПАО «МТС», российская телекоммуникационная компания, оказывающая услуги в России и странах СНГ, пригласила студентов пройти летнюю оплачиваемую стажировку в направлении ИТ-технологий, техническом блоке, закупках, маркетинге, связях с общественностью, работе с корпоративными клиентами и других подразделениях. Студент сам выбирает подразделение МТС по своей специальности. Стажировки открыты по всей России, так что кандидат может выбрать свой город. Студентов ждут новые вызовы и ответственные проекты, которые позволят стремительно реализовать свой потенциал. А также возможность начать карьеру во время обучения, одновременно не мешая ему. Гибкий график, новые друзья, коллеги, новые впечатления, тренинги по личным и профессиональным навыкам – все это можно найти в Корпоративном университете МТС.

Компания ООО «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия» предлагает для студентов, во-первых, практику на базе компании в рамках учебной программы в вузе по направлениям: продажи, HR, маркетинг, производство, финансы, логистика; а во-вторых, лидерскую программу для выпускников Rise по различным направлениям. Старт набора – весна 2020 года.

АО «Концерн Энергомера», крупнейший на отечественном рынке производитель электронных приборов учета электроэнергии, представил свои вакансии и рассказал о стажировках. Начиная с 3-го курса студенты могут пройти здесь преддипломную и производственную практику. Самым лучшим будет предложена работа в компании.

Представитель ООО «Компания «Тензор» Антон Чусовитин, аспирант СибГУТИ, рассказал о карьерной лестнице в компании, о митапах, хакатонах и собственном квесте, которые организует «Тензор», а также о главной разработке – программе СБиС, которая представляет собой единую систему создания, подготовки, проверки, анализа и сдачи отчета посредством Интернета во все государственные органы контроля из единого окна. «Тензор» – это российская IT-компания, разработчик программного обеспечения в сфере автоматизации бизнеса, крупный холдинг, работающий на рынке программного обеспечения с 1996 года. Созданная в Ярославле, сейчас «Тензор» – федеральная компания, филиальная сеть которой включает более 80 офисов по продвижению и 10 центров разработки.

На презентации ООО «Сибирская генерирующая компания» студенты узнали об автоматизации и участии разработчиков компании в этом процессе, о ключевых ИТ-направлениях, в числе которых ИТ-инфраструктура, ИТ-архитектура, планирование и сопровождение ИТ-бюджета, прикладные ИТ-системы, связь и телефон, корпоративные информационные системы. Представитель компании рассказал о языках программирования, которые используются в СГК, о разработке и реализации проектов, направленных на цифровизацию производственных процессов, а также посоветовал, как развивать коммуникативные навыки. Кроме того, студенты смогли задать вопросы о практике, узнали, какие именно задачи нужно будет решать.

Итоги Дней в СибГУТИ

28 ноября компания «ИнфоСофт» провела мастер-класс «Резюме – первый шаг к работе мечты». Программист компании, выпускник СибГУТИ 2019 года, рассказал о своих лайфхаках по поиску работы, а также поделился, как когда-то открыл для себя интересный и перспективный мир 1С и нисколько не пожалел об этом. «ИнфоСофт» не первый год сотрудничает с СибГУТИ. Как отметили представители компании, «мы довольны уровнем образования и студентами, которых готовит вуз. Немало выпускников СибГУТИ сейчас работают и развиваются у нас. Нам хотелось рассказать не столько о компании и ее возможностях, сколько сделать что-то полезное для студентов. Дать им знания, которые можно будет применить. Именно поэтому мы выбрали формат мастер-класс и такую тему. Ведь все мы знаем, что резюме – это не просто первый, но и один из важнейших этапов при поиске работы. В рамках мастер-класса были разобраны топ-10 ошибок, которые обычно совершают соискатели при его написании. Далее присутствующим было предложено составить резюме. Четыре студента получили от нашего специалиста подробный разбор и рекомендации. Ребята, вы большие молодцы! Спасибо за вашу активность и смелость. Для студентов, которым интересна наша компания, мы готовы провести День открытых дверей, а также обсудить возможность пройти практику и перспективы дальнейшего трудоустройства».

Сотрудники фирмы «1С-Рарус» рассказали о направлениях деятельности своей компании и предложили студентам СибГУТИ вакансии и стажировки по трём направлениям: программирование, продажа и консультирование. Стажировка включает двадцатичасовую рабочую неделю. Необходимые требования для программистов: знать и понимать, как устроены базы данных (например, как связать между собой таблицы), иметь представление о жизненном цикле программного обеспечения. «Но даже если у вас нет опыта и полного набора необходимых знаний, но есть огромный интерес к обучению, мы назначим вам наставника и всему обучим сами во время стажировки», – рассказали сотрудники фирмы.

Специалист компании Eltex, ведущего российского разработчика и производителя телекоммуникационного оборудования, рассказал о методах взлома и защиты Wi-Fi: какие есть варианты атак и что можно противопоставить каждой из них, а также о том, как защищают Wi-Fi в компании Eltex.

Из презентации ООО «Хэдхантер», компании интернет-рекрутмента, которая в свою очередь является одной из крупнейших ИТ-компаний со своей школой программистов, студенты узнали о ситуации на рынке труда ИТ. Новосибирская область является третьим регионом в стране по количеству ИТ-вакансий (после Москвы и Санкт-Петербурга). В топе-10 специализаций в ИТ-сфере, где число вакансий приросло сильнее всего, первые места занимают: банковское ПО (33%), начальный уровень (32%), игровое ПО (21%). Интересна динамика индекса в сфере ИТ: если в первом полугодии 2015 года в Сибирском федеральном круге было три резюме на одну вакансию, то в первом полугодии 2019-го – 2,2 резюме на одну вакансию. В Санкт-Петербурге индекс изменился с 4,8 (в 2015 году) на 2,6 (в 2019-м), в Москве – с 5 на 2,9 соответственно.

Таким образом, можно говорить о том, что конкуренция работодателей в их борьбе за ИТ-специалистов выросла. Это же подтверждает и ситуация на Неделе карьеры СибГУТИ: больше двадцати самых разных компаний проявили интерес к этому мероприятию и предложили студентам возможность проявить себя в самых разных проектах.

Россия. СФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rossvyaz.ru, 4 декабря 2019 > № 3284504

Образ желаемой современности

Шансы России в постамериканском мире

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Все преимущества России могут проявиться и сохраняться до тех пор, пока она остается самостоятельным центром силы многополярного мира, имеющим свободу маневра и открытым для развития партнерских отношений с разными игроками. Получается, что Россия должна быть везде и ни с кем.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2010 год.

Советский Союз еще был жив, хотя и дышал на ладан, когда торжествующая победу в холодной войне Америка начала гонку триумфалистских манифестов. В одних декларировалась историческая необратимость американоцентричного миропорядка; авторы других были более осторожны, как, например, Чарльз Краутхаммер, который ограничил временной горизонт глобального доминирования США тремя-четырьмя десятилетиями. Но едва миновала половина этого срока, как аналитики и обозреватели принялись соревноваться, делая заявления с обратным знаком.

Фарид Закария, автор модной книги «Постамериканский мир», видит главную проблему не в упадке Америки, а в «подъеме остальных», что стало возможным благодаря американскому экономическому, политическому, военному и культурному лидерству. Вместе с тем он откровенно говорит об ошибках и провалах, которые привели к сокращению периода абсолютного американского доминирования после окончания холодной войны. Книга Закарии была опубликована в первой половине 2008 г., еще до того, как разразился глобальный финансовый кризис. Но именно он стал точкой невозврата в процессе «постамериканизации». Благодаря кризису международные отношения обретают новое качество, адаптироваться к нему придется всем их участникам. В том числе, разумеется, и России.

Мир многополярный, постамериканский – это то, к чему Москва стремилась, начиная по крайней мере со знаменитого разворота Евгения Примакова над Атлантикой. Но теперь, когда желанный миропорядок становится реальностью, впору задать вопрос: а готова ли к нему Россия? Благодаря эрозии американской гегемонии открываются не только возможности, но и риски, связанные с силовым полицентризмом. Ведь после окончания холодной войны Россия испытывала не только горечь от приниженного положения в системе международных отношений и страх перед минимизацией ее влияния на постсоветстком пространстве, но и комфортное чувство пребывания в нише крупнейшего экспортера энергоносителей. И хотя последнее можно рассматривать как признак экономической деградации и дискриминации в системе мирохозяйственных связей, Владимир Путин с успехом использовал «тучные годы» для терапевтического лечения социальных травм, вызванных посткоммунистическими трансформациями. Он также сумел сконцентрировать ресурсы, достаточные, чтобы позволить себе в Мюнхене «откровенный разговор» с западными партнерами. Теперь же эти «преимущества дискриминации» постепенно уходят, а за реализацию новых возможностей еще только предстоит бороться, и, по всей видимости, бороться упорно.

Для России американская гегемония была тягостна, неприятна, в иные моменты – едва выносима. Но все-таки стоит признать: раз уж какой-то державе было суждено на время достичь глобальной гегемонии, то в американской версии она оказалась меньшим из зол. Гегемония, исходящая от любого европейского или азиатского государства, была бы, наверное, и вовсе непереносимой. И если представить себе другой исход холодной войны, то советская глобальная гегемония была бы, вероятно, одним из худших видов гнета, а едва ли не главной его жертвой стали бы народы самой державы-гегемона.

Об исторических уроках однополярного мира еще будут написаны целые библиотеки, но несколько выводов для международной политики наступающей эры многополярности могут быть сделаны уже теперь:

– постамериканский мир – это пока не завершенное состояние, но необратимый процесс, имеющий свои стадии;

– на следующих стадиях процесса «постамериканизации» нужно стремиться к максимальному снижению его конфликтного потенциала;

– необходимо предотвратить возникновение в будущем любой новой глобальной гегемонии, от кого бы она ни исходила;

– следует найти механизмы стабилизации многополярного мира и предотвращения холодной войны всех против всех.

Эти выводы не являются специфическими и тем более исчерпывающими для России. Они скорее позволяют увидеть, что в рамках нового миропорядка появятся возможности для согласования интересов самых разных акторов международных отношений. И в этом – шанс для России. Но далеко не единственный.

Возвышение Китая как риск

«Подъем остальных» как движущая сила «постамериканизации» означает появление множества национальных «историй успеха» и, соответственно, множества игроков, претендующих на значительное укрепление своего международного статуса. Но на нынешней стадии становления многополярного мира все просто заворожены Китаем. Глобальный экономический и финансовый кризис способствовал тому, что китайская модель все чаще рассматривается в качестве альтернативы «Вашингтонскому консенсусу», а обостряющееся соперничество между Китаем и Западом представляется как неизбежная схватка цивилизаций или идеологий.

Российский взгляд на Китай неизбежно будет отличаться от западного. Еще в позапрошлом веке русский философ Константин Леонтьев предостерегал: «Россия может погибнуть только двояким путем – или с Востока от меча пробужденных китайцев, или путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской федерацией». «Пробуждения» Китая ждали и опасались у нас на протяжении десятилетий. Не случайно при всех зигзагах российской (советской) внутренней и внешней политики стремление к «нормализации отношений», а затем и к стратегическому партнерству оставалось внешнеполитической константой со времен Юрия Андропова. И нельзя не признать, что нынешний уровень российско-китайских отношений представляет собой ценнейшее достижение, которое, правда, не гарантирует от осложнений в будущем.

Сейчас, когда Китай «пробудился», рассуждения об угрозе могут быть более опасны, чем сама «угроза». В подъеме Китая следует видеть не угрозу России, а риск, то есть ситуацию, в которой возможен как проигрыш, так и выигрыш. Тактический выигрыш для российского политического режима уже очевиден. Прежде всего в том, что сопоставление исторического опыта двух стран дает властям дополнительные аргументы в пользу модернизации под жестким государственным контролем: путь Дэн Сяопина был правилен, путь Горбачёва – ложен; сильно (скорее всего – безнадежно) отстав от восточного соседа, Россия возвращается на правильный путь. При этом достижения Китая меняют и шкалу политических ценностей, поскольку успех и эффективность перестают однозначно отождествляться с либеральной демократией.

Потребность в устойчивом присутствии России в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) – ключевой части мира XXI века – сегодня не вызывает никаких сомнений. Поворот на восток требуется «всерьез и надолго». При этом, сохраняя и наращивая преимущества добрососедства с Пекином, необходимо избежать превращения Москвы в его сателлита. Иначе говоря, фактическая слабость нынешних позиций России в АТР должна компенсироваться за счет активной политики, направленной на максимальную диверсификацию экономических и политических возможностей.

Среди причин, по которым для России предпочтителен вариант стабильного, но несколько дистанцированного партнерства с Китаем, далеко не только гигантская разность демографических потенциалов с двух сторон общей границы. Угроза китайского заселения Сибири и Дальнего Востока – это скорее «бумажный тигр», во всяком случае, в среднесрочной перспективе. Гораздо серьезнее опасность закрепления структурного дисбаланса в двусторонней торговле, быстрого скатывания к положению ресурсного придатка новой «всемирной мастерской». Однако выход из сырьевой ниши – это важнейший вопрос модернизации российской экономики, а не только торговых отношений между Москвой и Пекином.

Пожалуй, самая серьезная проблема, из-за которой России следует избегать слишком тесной привязки к китайскому локомотиву – это его скорость. Казалось бы, поддерживаемые уже не первое десятилетие двузначные (или близкие к двузначным) темпы экономического роста являются именно тем, чего нам так не хватает для успеха модернизации. Но чем дольше длится китайское экономическое чудо, тем больше нарастают экономические, социальные и региональные диспропорции, и тем более опасными могут быть последствия резкого торможения. Соответственно, для России усиливается актуальность поиска страховочных механизмов, запасных вариантов и новых возможностей.

Прежде всего, важно сохранять позицию открытости к более тесному сотрудничеству с Японией как в сферах экономики и научно-технической деятельности, так и в вопросах региональной безопасности. Однако неурегулированность территориального спора не позволяет видеть в сотрудничестве с Токио противовес китайскому фактору. Более многообещающей может стать интенсификация связей с региональными акторами второго порядка – Южной Кореей, Тайванем, Вьетнамом, Индонезией и другими странами АСЕАН. Ни одна из этих стран в одиночку не способна служить альтернативой континентальному Китаю, но в совокупности их можно рассматривать как множество потенциальных опорных точек на периферии Срединной империи.

В общеазиатских масштабах ценнейшим партнером является Индия. Отсутствие конфликтного потенциала и восходящая к истокам индийской независимости традиция дружественных двусторонних отношений составляет прочную основу стратегического взаимодействия Москвы и Дели в XXI веке. Однако есть и трудности, главным образом психологического характера. В России еще не вполне освоились с тем, что Индии уже не пристало быть ведомой, что по ряду ключевых показателей страна способна стать равновеликим партнером, а в скором будущем – более мощным полюсом постамериканского мира, чем Россия. Но в любом случае Дели как раз тот самый собеседник, с которым в числе первых следует обсуждать и растущую китайскую мощь, и любую другую серьезную проблему Евразии. При этом надо учитывать, что в Индии с ее опытом военного конфликта 1962 г. подъем Китая вызывает большую настороженность, чем в России, которая сумела урегулировать пограничные проблемы с КНР.

Российская стратегия «поворота на Восток» должна в полной мере учитывать американское влияние в АТР. США и Россия осознают ключевое значение региона для их будущего в XXI веке, равно как и отсутствие здесь сколько-нибудь серьезного конфликта интересов двух сторон. И если говорить о расстановке сил и тенденциях региональной безопасности, то надо признать, что и военное присутствие Соединенных Штатов в АТР вовсе не противоречит российским интересам. Ситуация здесь существенно отличается от обстановки на западных и южных рубежах России, где укрепление позиций США и НАТО представляет собой как минимум фактор дискомфорта. Во всяком случае, Москве едва ли имеет смысл вливаться в число энтузиастов лозунга «Окинава без американцев», который столь неудачно пытался воплотить в жизнь бывший японский премьер Юкио Хатояма.

Сказанное не означает, что России следует очертя голову формировать вместе с Америкой новые схемы региональной безопасности, в которых Пекин неизбежно усмотрел бы угрозу своим интересам. Важно видеть грань между поиском оптимального для Москвы баланса сил и созданием реальных или виртуальных антикитайских коалиций, участие в которых для России недопустимо. В то же время именно раскрытие потенциала российско-американского взаимодействия в АТР могло бы стать основанием для будущих отношений между Москвой и Вашингтоном, для сохранения и развития крайне хрупких результатов «перезагрузки».

Отношения с державой № 1 постамериканского мира

Звучит иронично и одновременно банально: державой №1 постамериканского мира остаются Соединенные Штаты Америки. Ослабление американского могущества продолжается, но не следует думать, что этот процесс бесконечен. Во-первых, неуклонный подъем основного конкурента – Китая – также не предопределен. Во-вторых, даже если вторая волна кризиса нанесет новый, еще более мощный удар, можно ожидать, что Америка, в конце концов, выкарабкается на более или менее стабильное плато, и дальнейшее (относительное) снижение ее глобальной роли приостановится. С другой стороны, проблемы США как нисходящей сверхдержавы поистине глобальны, поскольку любой вариант их решения будет иметь последствия для всего мира. Кризис показал не просто зависимость всех остальных стран от Америки как международного центра финансового могущества и главного источника дестабилизации мировой экономики, но и огромную социальную цену, которую придется рано или поздно заплатить всем за санацию этой системы.

Вполне понятно стремление России не платить за оздоровление американоцентричной глобальной экономики больше, чем требуется. Уже одно это соображение – стимул к конструктивному участию во всех международных институтах и механизмах антикризисного управления. Москва заинтересована и в том, чтобы способствовать «мягкой посадке» Вашингтона в постамериканский мир, предотвратить стратегически безнадежные, но рискованные для России попытки восстановить ускользающую глобальную гегемонию Соединенных Штатов. Не менее важно создать в обозримом будущем благоприятные предпосылки для конструктивного и стабильного партнерства с США.

По всей видимости, перезагрузка как важный внешнеполитический проект администрации Барака Обамы составляет один из компонентов комплексной переоценки глобальной роли США в контексте мирового кризиса. Всем, очевидно, было понятно, что в XXI веке совсем не Россия будет представлять для Америки основную проблему. Но чем же обернулась перезагрузка на деле?

С началом глобальных экономических потрясений многие в России с торжеством возвестили «закат Америки», тогда как в самой Америке немало обозревателей приветствовали «падение России с небес на землю». Таким образом, поначалу перезагрузка немногим отличалась от российско-американских интеракций постсоветской эпохи, характеризующихся столкновением ресентимента с высокомерием. Между тем в результате кризиса обе страны оказались в рядах проигравших, и именно это обстоятельство должно было стать реалистичной основой для диалога на основе баланса интересов. Но и здесь ситуация оказалась парадоксальной.

Например, Сергей Караганов вместе с рядом коллег из Совета по внешней и оборонной политике сформулировал весьма радикальную программу «большой сделки» – компромисса, нацеленного на нахождение баланса интересов России и Соединенных Штатов. По всей видимости, к ней с пониманием отнеслись близкие к администрации Обамы сторонники реалистического подхода, а динамика двусторонних отношений весь последний год создавала впечатление, что стороны негласно следуют основным параметрам «большой сделки». А именно: Россия конструктивно подходит к американским интересам в различных регионах Азии и проявляет сдержанность на постсоветском пространстве, а США, в свою очередь, не предпринимают попыток еще больше ослабить позиции России в странах СНГ и создать еще более дискриминирующую ее архитектуру безопасности в Европе. Но именно негласно. На официальном уровне эти параметры невозможно даже облечь в словесную форму, не говоря уже об их переводе в статус комплексных формальных договоренностей.

В результате даже после подписания Пражского договора СНВ-3 и поддержки Россией санкций против Ирана в Совете Безопасности ООН все по-прежнему выглядит как избирательное улучшение двусторонних отношений. Каждый, пусть даже незначительный, шаг по пути перезагрузки сопровождается заявлениями или действиями, призванными сгладить их эффект, продемонстрировать локальный характер, доказать, что Вашингтон по-прежнему следуют курсу на «продвижение демократии» и отвергают любые претензии на «сферы влияния», от кого бы они ни исходили. Но если перезагрузка пока нисколько не повлияла на доминантный дискурс двусторонних отношений, едва ли стоит удивляться, что при первом же серьезном внутриполитическом повороте в Америке почти весь достигнутый позитив может быть скомкан, а то и вовсе отброшен в угоду электоральным перспективам одной из влиятельных групп политического истеблишмента.

Значит ли это, что идеи перезагрузки или тем более «большой сделки» в принципе неработоспособны? В качестве селективного подхода перезагрузка едва ли может рассчитывать на успех, но если под ней понимать кропотливую и целенаправленную работу по формированию устойчивой основы российско-американских отношений в XXI веке, то у нее неплохие шансы. В этом смысле азиатский фокус поиска взаимного баланса интересов может иметь решающее значение. Однако сам этот баланс должен в конечном счете зафиксировать изменение общего соотношения сил, в котором Соединенные Штаты – все еще наиболее мощная держава постамериканского мира, а Россия – один из полюсов нового мирового порядка. Политические следствия такого баланса интересов должны быть вербализованы, проговорены на самом высоком политическом уровне, а затем и трансформированы в совокупность формальных и неформальных обязательств.

Насколько далеко могут (и должны) идти эти обязательства? Основным контекстом выстраивания российско-американского партнерства является возвышение Китая и возникающая в связи с этим новая сфера близости интересов России и Америки. Учитывая «низкий старт» двусторонних отношений, Москва заинтересована в том, чтобы в обозримой перспективе уровень ее партнерства с Вашингтоном оказался сопоставимым с нынешним уровнем российско-китайских отношений. Но если двигаться в этом направлении дальше, то плюсы все быстрее начнут меняться на минусы, и Россия окажется втянута в игру, в которой в лучшем случае останется на вторых ролях, а в худшем – превратится из игрока в фигуру, которой основные игроки при случае могут и пожертвовать.

По всей видимости, во втором десятилетии XXI века разговоры об интеграции России в НАТО или какую-либо другую форму военно-политического союза с участием США и стран Европейского союза будут только активизироваться. Пока такие разговоры далеки от конкретики, но они начались, и начались не случайно. Суть динамики процесса можно понять и по характеру обсуждения проекта Договора о европейской безопасности (ДЕБ), предложенного президентом России. Саму идею не решился отвергнуть никто, и в Москве уже третий год слышат вежливые заявления о намерении «тщательно изучить» и «всесторонне рассмотреть». Несколько реже звучат фразы о принципиальной поддержке предложенного Договора и о солидарности с его базовым постулатом о неделимости европейской безопасности. «Изучение» проекта может продолжаться неопределенно долго, если только в какой-то момент партнеры в Вашингтоне и Брюсселе не захотят обнаружить, что Договор, в сущности, предлагает единую систему безопасности не только для Европы, но для индустриально развитого Севера в целом, и исключает из этой системы Китай и другие страны быстро развивающегося Юга.

Вероятно, что кошмарный сон российской внешней политики – дальнейшее расширение НАТО на восток – так и не станет явью. В принципе, в этом состоит основное достижение мюнхенского курса Владимира Путина, хотя скорее всего экспансия альянса на постсоветском пространстве окончательно утратит актуальность в контексте общей динамики «постамериканизации». Проект ДЕБ также призван блокировать расширение НАТО, но если это произойдет, то лишь как международно-правовая фиксация fait accompli (уже свершившегося факта. – Ред.). Следовательно, это уже не тот приз, за который стоит платить любую политическую цену. Гораздо важнее сама возможность равноправного участия в определении правил игры и в вопросах европейской безопасности, и в том, что касается более широкого спектра отношений в Большой Европе.

В поисках Большой Европы

С Европой связаны фундаментальные интересы России. Но ситуация здесь почти патовая. Похоже, что чем дольше Россия и Европейский союз взаимодействуют, тем больше их взаимное отчуждение. Сам институциональный дизайн ЕС фактически блокирует сколько-нибудь существенное сближение с Москвой. И ожидать качественных прорывов в отношениях между Россией и институциями Евросоюза (если, конечно, не относить к числу прорывов велеречивые декларации о партнерстве и долгосрочные планы действий) в ординарных обстоятельствах едва ли приходится.

Хуже всего то, что участие в Европейском союзе неизбежно ограничивает свободу политического маневра отдельных его членов, включая и самых мощных, с которыми Россия стремится развивать привилегированные отношения на двусторонней основе. В этих условиях особое значение имеет способность Москвы максимально использовать возможности, связанные с перемещением центра глобальной финансовой и индустриальной мощи в АТР. Только утвердившись там в качестве активного и влиятельного игрока, Россия сможет более уверенно вести диалог с другими европейскими странами. И главное: российские территории к востоку от Урала должны быть задействованы в качестве резерва национального развития, а не пространства демографического и индустриального вакуума.

В конце концов, ничто не вечно, включая и застой в отношениях Россия–Евросоюз. И в этом смысле важно не отворачиваться от еэсовской машины, а продолжать разговор и с ее функционерами, и с европейской общественностью, той силой, от выхода которой на политическую арену Юрген Хабермас и Жак Деррида относительно недавно ожидали «второго рождения Европы». Надежды двух философов оказались преждевременными. Но европейская публичная сфера все-таки играет очень важную роль в том, что касается определения ситуации, буквально соответствуя теореме Томаса: «Если ситуация мыслится как реальная, то она реальна по своим последствиям». Интересам России могла бы соответствовать фиксация того, что Европейский союз неравнозначен Европе и что другая архитектура Большой Европы возможна.

Даже если Россия определяет свою собственную роль как участие в «подъеме остальных», то открытость к широкому диалогу с отдельными странами ЕС и с Евросоюзом в целом должна сохраняться. Особенно важна способность генерировать нестандартные идеи и ходы, задающие направления дискуссии. В этом смысле можно только приветствовать идею «Союза Европы», которую намерен продвигать Сергей Караганов. Будучи весьма проблематичной в качестве конечной цели, она очень важна процессуально, поскольку может серьезно расширить пространство маневра для России, государств – членов Европейского союза, других европейских или полуевропейских стран.

Международные отношения и цивилизационный выбор в эпоху «междуцарствия» модерна

При обсуждении перспектив России в многополярном мире нельзя обойти вниманием и аргументы более общего порядка. Зигмунт Бауман, анализируя динамику модерна в начале XXI века, обращается к термину «междуцарствие» (Interregnum), с помощью которого Антонио Грамши описывал ситуацию ожидания радикальных перемен, вызванных социальными потрясениями эпохи Великой депрессии. Грамши вкладывал в это понятие особый смысл, имея в виду приближение одновременных и глубоких изменений социального, политического и юридического порядка. Сегодня, как и во время заточения Грамши в туринской тюрьме, многие глобальные концепции, институты и механизмы демонстрируют прогрессирующую дисфункциональность. В то же время полноценной замены этим столпам современности пока не видно.

Процесс «постамериканизации» также вписывается в эту картину «междуцарствия», но не исчерпывает ее. На кону нечто большее. Несколько успокаивающий термин Фарида Закарии «подъем остальных» на деле означает, что пятисотлетний «момент однополярности» западной цивилизации близится к завершению. При этом с каждым днем множатся факты, опровергающие представления о некой единой и неповторимой европейской (западной) версии модерна.

Как известно, теория множественности модернов была выдвинута Шмуэлем Эйзенштадтом. Он подчеркивает, что структурная дифференциация неевропейских обществ совсем не обязательно воспроизводит европейскую модель. По его мнению, европейская модель стимулирует появление различных институциональных и идеологических паттернов за пределами Европы. При этом «наилучший путь понимания современного мира… состоит в рассмотрении его как повествования о непрерывном конституировании и реконституировании разнообразия культурных программ». В контексте теории Эйзенштадта метафора междуцарствия могла бы означать, что западная версия модерна в основном исчерпывает свою миссию «перенастройки» незападных культурных программ и вступает в период сосуществования и конкуренции с другими, возникшими на основе этих программ версиями модерна. Но это сосуществование означает ни больше ни меньше, как признание плюрализма ценностей, институтов и моделей политического устройства вслед за признанием плюрализма культурных программ.

Динамика системы международных отношений воспроизводит многочисленные манифестации тех же самых сдвигов. Достаточно указать на феномен БРИК и, в частности, на быстрый переход российских руководителей от гордости за почти полноправное членство в западном клубе G8 к энтузиазму соучредителя клуба, в который входят новые лидеры глобального экономического роста. Активность России в этом качестве принимается далеко не всеми, хотя среди тех, кто наиболее жестко ставит под сомнение обоснованность присутствия России в БРИК, по странному стечению обстоятельств почти не звучат голоса из Китая, Индии или Бразилии. Стоит отметить, что автор термина «мягкая сила» Джозеф Най, крайне сдержанно отзывающийся о феномене БРИК в целом, умалчивает, что эта конструкция, даже оставаясь преимущественно виртуальным объединением, уже становится новым источником «мягкой силы», начинает продуцировать и консолидировать нормативную власть. Нормативное послание БРИК выражается не только в отстаивании вестфальских принципов суверенитета и стремлении к многополярности, но в принципиальном признании плюрализма ценностей, культурных программ и моделей политического устройства. В сущности, нормативное послание БРИК есть перевод теории множественности модернов Эйзенштадта на язык глобальной политики.

Процесс становления постамериканского мира побуждает корректировать преобладающие концептуализации международных отношений. Один из вариантов корректировки состоит в том, чтобы отделить качественные характеристики международного порядка от изменения глобальной роли США. Так, Джон Айкенберри готов говорить лишь о «кризисе успеха» западного проекта модерна, но не о кризисе представлений о его единственности и неповторимости. Согласно этой логике, движущей силой единого проекта модерна выступает общий интерес ведущих международных акторов к воспроизводству либерального порядка, который, по крайней мере теоретически, приносит блага всем и каждому. При этом получается, что, согласно Айкенберри, потребности и интересы незападных держав могут быть удовлетворены благодаря еще большему распространению принципов и практик западного либерализма.

Международный порядок – вещь инерционная, и в условиях «междуцарствия» трудно ожидать его быстрого переформатирования. Скорее всего, многие устойчивые глобальные взаимозависимости в сферах безопасности, торговли, финансов и охраны окружающей среды будут трансформироваться гораздо медленнее, чем изменение экономического и политического веса ведущих глобальных игроков. Однако фундаментальной особенностью либерального международного порядка является установление иерархических отношений, которое в долгосрочном плане несовместимо с «подъемом остальных».

Неудивительно, что реакция западного экспертного сообщества на возвышение незападных держав характеризуется растерянностью и даже алармизмом, когда в этих государствах видят представляющих угрозу чужаков. В то же время раздаются призывы рассматривать усиливающиеся страны незападного мира как «нам подобных», нуждающихся в социализации и в обучении правилам. Как отмечает Тим Данн, в контексте современной международной политики обе стратегии, по сути, постулируют безальтернативность западной версии модерна, причем такой подход останется востребованным даже несмотря на его прогрессирующую неадекватность.

Означает ли это, что и Россия «обречена» адаптироваться к постамериканскому миру, упорно сохраняя верность догме о сингулярности модерна? Оправданно ли в эпоху «междуцарствия» форсировать цивилизационный выбор, или по крайней мере связывать себя жесткими внешнеполитическими обязательствами, которые свидетельствовали бы о приверженности западной версии модерна?

Вопрос не в том, что цивилизационный выбор в пользу Запада невозможен или неприемлем, а либеральные ценности на российской почве прорастают какими-то уродливыми сорняками. Одной из причин взаимного разочарования России и Запада было как раз то, что зона совпадения или близости ценностей очень велика, тогда как различия казались в конечном счете преодолимыми. Но в итоге в России сформировалось стойкое убеждение, что дискуссии о ценностях направлены на подрыв российских интересов, тогда как многие на Западе от неоправданных иллюзий периода горбачевской перестройки и ельцинских реформ перешли к уверенности в «неисправимости» России. В этих условиях единственным конструктивным решением может быть перевод политических дискуссий на язык интересов; споры о ценностях лучше оставить для научного сообщества и активистов неправительственных организаций.

Хотя двадцатилетие распада СССР уже не за горами, преждевременно говорить о том, что в России сформировалась новая политическая нация, а посткоммунистические трансформации окончательно завершены. Сам факт провозглашения линии на модернизацию свидетельствует по крайней мере о частичной неудаче всей постсоветской социально-экономической политики, основной вектор которой даже в период воссоздания «вертикали власти» оставался либеральным и вестернизаторским. Ясно, что требуется поворот, серьезная коррекция курса. И если уж решено называть этот поворот «модернизацией», то следует исходить из того, что модернизация в эпоху междуцарствия модерна должна быть сугубо прагматическим действием.

В сущности, это все та же кошка Дэн Сяопина, единственным значимым качеством которой является эффективность в ловле мышей, а не соответствие стандартам породы западного модерна. Если экономика России, ее государство и общество начнут «ловить мышей», то локализация российского модерна в созвездии современностей не заставит себя ждать, а вопрос о его совместимости с западной версией модерна может затем сколь угодно долго оставаться предметом академической дискуссии.

В конечном счете речь идет о том, чтобы во втором десятилетии XXI века Россия выработала эффективную модель решения социальных и экономических проблем, используя при этом в интересах своего внутреннего развития новые возможности, открывающиеся в контексте становления постамериканского мира. Россия слишком долго пребывала на периферии западной цивилизации, чтобы теперь, на излете ее доминирования, присоединяться к ней и делить ответственность за все ее грехи. В конце концов, у России слишком много своих собственных грехов. Главное же, Россия обнаруживает, что у нее есть выбор, что заповедь Владислава Суркова «не выпасть из Европы, держаться Запада» не означает отказа от участия в «подъеме остальных» и формировании институтов и механизмов нового миропорядка. А появление такового будет свидетельствовать о завершении эпохи междуцарствия модерна.

Незаменимый полюс и свобода выбора

Будучи крупнейшим осколком Советского Союза, Россия объективно все еще имеет немало оснований претендовать на статус одного из полюсов в многополярном мире. Однако общая динамика на протяжении двух последних десятилетий в случае России была понижательной, а для периода 1990-х – обвальной. Даже стабилизация и нефтегазовый бум в период президентства Владимира Путина пока могут рассматриваться лишь как временное торможение на крутом спуске вниз. Иными словами, Россия по инерции остается одним из полюсов мировой политики, но сохранение в этом качестве потребует от российской власти способности привлекать все больше дополнительных ресурсов.

Вполне вероятно, что вскоре мы услышим голоса, настаивающие на новом понижении позиции России во всемирной табели о рангах. В качестве аргументации будет предъявлена непозволительность затраты значительных ресурсов на сохранение высокого международного статуса, а также то, что вхождение в зону притяжения какого-то другого полюса позволит оптимизировать риски существования в турбулентном многополярном мире. Отвергать эту позицию только потому, что Россия должна быть великой, могучей и никакой иной, по меньшей мере недальновидно. При определенных обстоятельствах у нас в самом деле может не оказаться другого выбора. Но несомненно, что любая власть в России должна стремиться к предотвращению подобной ситуации.

У России имеются и специфические основания к удержанию статуса одного из полюсов многополярного мира. Многовекторность и высокая маневренность российской внешней политики в нынешних условиях выступают важными механизмами компенсации слабостей, обусловленных структурой экономики, демографической динамикой, низким качеством управления, коррупцией и технологическим отставанием. Однако помимо решения тактических задач, маневренности требуется и «сверхзадача»: не принадлежа к первой тройке основных центров силы постамериканского мира, Россия должна быть тем полюсом, полномасштабное партнерство с которым способно обеспечить несомненный и решающий перевес для любого из основных центров силы.

Но опять-таки: все эти преимущества могут проявиться и сохраняться до тех пор, пока Россия остается самостоятельным центром силы многополярного мира, имеющим свободу маневра и открытым для развития партнерских отношений с самыми разными глобальными игроками. Как только Россия окажется вовлеченной в какие-либо жесткие союзы или интеграционные механизмы с участием более мощных центров силы, преимущества будут утрачены. Получается, что Россия должна быть везде и ни с кем.

Сохранение за Россией статуса самостоятельного глобального игрока, даже если для этого потребуется привлечь серьезные дополнительные ресурсы, окажется менее затратным и рискованным, чем вхождение в зону притяжения одного из более мощных полюсов. В последнем случае затраты ресурсов и риски будут обусловлены усиливающимся внутренним напряжением, вызванным необходимостью удерживать развитие страны в русле, общее направление которого задано извне. Вполне понятна логика сторонников этого подхода, стремящихся через жесткие международные обязательства подтолкнуть запаздывающие внутренние изменения. К сожалению, более реален сценарий, при котором подгоняемые под импортный шаблон внутренние изменения приведут к новой волне имитации институциональных практик правового государства и к запуску цепной реакции вполне реальных дестабилизирующих сдвигов в сфере межнациональных и федеративных отношений.

Совокупность возможностей, открывающихся перед Россией в процессе становления постамериканского мира, должна быть использована для создания благоприятных условий внутреннего развития страны, а не для их усложнения, связанного с вовлеченностью в жесткие союзы и поспешной ориентацией на одну из нескольких актуальных версий модерна. В то же время российское общество нуждается в подлинной открытости миру, в широком диалоге с носителями самых разных культурных программ, в готовности воспринимать извне все, что может способствовать практическому решению внутренних проблем. То, что действительно имеет высокую цену в эпоху многополярности – это свобода выбора. Не только выбора стратегических партнеров, но также путей и методов модернизации и даже образа желаемой современности.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259995 Дмитрий Ефременко

Внешняя политика в футляре экономики

Яков Миркин – доктор экономических наук, зав. отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН.

Резюме Рациональность – не значит неучастие. Это участие, но только в ключевых, принципиальных для безопасности России точках. Всего лишь двадцать лет спокойствия. Двадцать лет замороженных конфликтов, роста и модернизации экономики, приумножения населения, свободы бизнеса. Двадцать лет «вооруженного нейтралитета».

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №1 за 2016 год.

Хитрость, искусство дипломатии, способность заставить считаться с собой – все это во внешней политике имеет пределы. Все, что может ужасать или восхищать «партнеров», определяется ресурсами, которые обеспечивает экономика страны. Внешняя политика Китая при ВВП на душу населения в 307 долларов (1980) не может не отличаться от сегодняшней, когда этот показатель достиг 8300 долларов (прогноз на 2015 г.) и впервые пересечется с Россией. Китай, формирующий 2,7% мирового ВВП (1980), и Китай, «весящий» 15,5% ВВП всего мира (прогноз 2015 г.) – разные фигуры в геополитике.

Эта азбука часто забывается. Преувеличенные представления об экономической мощи, размерах, прошлая слава, число всего того, что бьет, летит и поражает, – все это туманит головы, заставляя того, кто должен сберегать силы и быть осторожным на длинных дистанциях, бросаться вперед, как будто его мощь и влияние безграничны. Экстремальность внешней политики, личные амбиции людей, принимающих решения, способны довести напряжение слабой или даже растущей экономики до предела, вызвав ее быстрое разрушение или подтолкнув к угасанию на десятилетия. Примеров тому в мировой истории сколько угодно.

Какова экономическая реальность России и какую внешнюю политику эти реалии должны создавать?

Кто мы?

Мы – экономика 1 (одного) трамвая и 4 (четырех) троллейбусов в месяц. За месяц мы делаем чуть больше 200 металлорежущих станков и 200 плугов. Великая промышленность России производит в год 1 (одно) пальто на 140 человек, 1 (одну) пару трикотажных носков/колготок на одного человека, 1 (одно) платье на 20 женщин, 1 (одну) пару брюк на 12 человек, 1 (одну) деревянную кровать на 100 человек в год (Росстат, 2015).

Это – деиндустриализация. По продолжительности жизни мы на 122-м месте в мире (ВОЗ, 2013). В Палестинской автономии живут дольше, чем в России.

Мы – слабеющая экономика. Доля России в мировом ВВП, стартовав от 0,8% в 2000 г., достигла при высоких ценах на сырье 2,8% в 2013 г., а затем упала до 2,4% в 2014 г. и 1,7% в 2015 г. (прогноз МВФ). Мы – кризисная экономика. В 2015 г. снижение промышленного производства на 4–5%, розничной торговли – на 7–9%, экспорта-импорта товаров – на 35–40%, реальной заработной платы – до 10%, при инфляции в 15–16%, падении курса рубля в 2014–2015 гг. в два раза, фактическом сжатии кредита на 10–15% (Росстат, ЦБР).

Мы – огосударствленная экономика. Доля государства в реальном секторе выше 50%, в банках – 60%. Это экономика «слонов» – крупнейших компаний и корпораций, олигополий, со сверхконцентрированной собственностью, со слишком низкой долей среднего и малого бизнеса. Мы – сырьевая экономика. Она очень зависит от «внешних поводков» – цен на нефть и газ (65% экспорта товаров (2014)), от курса доллара к евро (чем он сильнее, тем ниже мировые цены на сырье), от ключевого клиента – Евросоюза. До 2015 г. 49–50% экспорта-импорта приходилось на ЕС, сегодня – 44–46% (ФТС). Но этот клиент хотел бы оторваться от нас. Документированная политика Евросоюза и Соединенных Штатов – сокращение доли России как поставщика сырья.

Риски старения экономики

Крупнейший риск – санкции, но не финансовые, а запреты на поставки оборудования. За месяц в России производят 200–250 металлорежущих станков (Росстат). В десятки раз ниже потребностей. Их ежегодное выбытие – десятки тысяч. 75–80% парка металлообрабатывающего оборудования эксплуатируется более 20 лет.

Это экономика, потерявшая за четверть века сотни научных школ и технологий. Критически зависимая от импорта: «Станкостроение (доля импорта в потреблении, по разным оценкам, более 90%), тяжелое машиностроение (60–80%), легкая промышленность (70–90%), электронная промышленность (80–90%), фармацевтическая, медицинская промышленность (70–80%), машиностроение для пищевой промышленности (60–80%)». Это оценка Минпромторга. «Доля импорта во внутреннем потреблении составляла в 2011–2012 гг. 62–66% по горячекатаному листовому прокату, 84,4–91,6% по холоднокатаному листовому прокату и 36,2–48% по сортовому прокату».

А как там санкции? Закупки машиностроительной продукции в дальнем зарубежье – прежде всего в ЕС – сократились на 46–48% в 2015 г. (ФТС). Импорт механического оборудования упал на 40–45%. Это значит, что экономике, которая была на технологическом пике к началу 2014 г., грозит если не коллапс, то устаревание, по образцу «Большого Ирана». Дать денег – не значит совершить модернизацию, даже если дать очень много. За четверть века мы во многом утратили способность производить средства производства для производства средств производства. Закупали технологии и оборудование, но не способность делать их.

В России 1,3–1,5 млн единиц механообрабатывающего оборудования, 50% оборудования старше 20 лет, ежегодно выбывает 60 тыс. станков (2011 г.). Доля импорта – почти 90% (2011 г.). Производство (2014 г.) – 6–7 тыс. станков в год. В 10 раз ниже минимальной потребности.

Получить технологии в Китае? Вопрос – каков уровень технологий, не являются ли они вторичными, будут ли они из первых рук, не запрограммированы ли мы на еще большее отставание? Еще один вопрос – насколько это вообще возможно? Китай находится в стратегическом диалоге с США и входит в тройку их крупнейших торговых партнеров. Потихоньку углубляются и военные связи между этими странами.

Доля Китая во внешнеторговом обороте добралась до 11,7% (январь-август 2015 г.). Пару лет назад – примерно 10%. Но в абсолютных объемах товарооборот с Китаем упал за год на 30%! И еще – пока это очень невыгодный клиент. У нас с Китаем – отрицательное сальдо экспорта-импорта. За январь-август 2015 г. – 3 млрд долларов в минусе. Не мы зарабатываем на Китае, а он зарабатывает на нас. Нужно вложить еще миллиарды, чтобы обрушить на КНР потоки сырья и выйти в плюс. Или не выйти. Сырье – против готовой продукции из Китая. Это уже реальность.

Взять технологии в Японии и Южной Корее? Но эти страны – стратегические партнеры Соединенных Штатов и находятся под их «военным зонтиком». Импорт технологий из этих стран, нравится нам это или нет, будет сталкиваться с ограничениями.

Финансовая реальность

У нас недостаточная финансовая глубина. Монетизация (широкие деньги/ВВП) – 52–55% ВВП (2013 г.), в Китае – почти 200%, в развитых экономиках – в среднем 80–120%. Доля России в глобальных финансовых активах (1–1,5%) в 2 раза ниже, чем ее доля в мировом ВВП. Еще ниже доля рубля в международном финансовом обороте.

Двузначный процент, невыносимый для бизнеса, высокая инфляция, зависимость от денег нерезидентов, склонность к «финансовым инфекциям», передаваемым из-за границы с двукратным усилением. Спекулятивная модель финансового рынка, живущего по закону американских горок. Или «русских горок», как их называют в США. Низкая насыщенность кредитами. Встроенная в экономику высокая немонетарная инфляция. Норма инвестиций – 18–20% ВВП вместо 25–30%. Это экономика увядания.

Двадцать лет (кроме 2006–2007 гг.) в России – чистый вывоз капитала. Мы создали уникальную по офшоризации экономику. Финансовый сектор – по сути, нерыночная среда. Он сверхконцентрирован (пять банков – 50% банковских активов, 20 банков – 75%, 60–70% денежных ресурсов в Москве). Сеть банков и других финансовых институтов сокращается со скоростью 8–10% в год.

После 2008 г. все более проблемны государственные финансы (дефицит бюджета, долги регионов, сжатие социальных/гражданских расходов, мегапроекты). Налоговая нагрузка в 37–40% ВВП сопоставима с развитыми странами ЕС, растущими с темпами 0,5–1% в год. При такой нагрузке в России просто не может быть сверхбыстрого роста и модернизации.

Мало денег. Мало инвестиций. Утлая финансовая лодочка. Мелкая, деформированная финансовая система, которая не способна поднять инвестиции для быстрого роста и модернизации.

Милитаризация экономики?

4,5% ВВП (2014 г.) – это очень высокий уровень военных расходов, и он возможен и даже необходим во времена «наверстывания упущенного», ускоренной модернизации армии, но на длинных горизонтах может стать железным вычетом из ВВП, резко ограничивающим рост экономики и гражданское потребление, что бы ни говорили о трансфере военной продукции в мирные сферы.

Этот уровень военных расходов (4,5% ВВП) – примерно 10-е место в мире среди почти 200 государств, сразу после Омана (11,6% ВВП), Саудовской Аравии (10,4%), Южного Судана (9,3%), Ливии (6,2%), Конго (5,6%), Алжира (5,4%), Анголы (5,2%), Израиля (5,2%), Азербайджана (4,6%) (2014, SIPRI). Почти все эти государства – на грани военных конфликтов или внутри них.

И еще одно «но». Нам еще только предстоит совершить свое собственное «экономическое чудо». Но все случаи сверхбыстрого роста и модернизации после 1945 г. произошли в странах с низкими военными расходами, при очень высокой доле инвестиций в ВВП.

Конечно же, у России особая роль и ответственность. Пусть будет все, что нужно для армии. Экономно, эффективно, не скупясь – самое современное, чтобы летало, доставало, поражало. Но российская экономика не имеет права становиться жестко милитаризованной. В ней не должно быть перебора пушек. Это утопит ее. Танки вместо трамваев. Корветы и фрегаты вместо речных пассажирских судов.

Из интервью президента ОАК Юрия Слюсаря: «В “Объединенной авиастроительной корпорации” военные программы обеспечивают порядка 80% выручки… и для авиастроительной корпорации являются основой бизнеса…». Авиастроение – военная отрасль? В «Объединенной судостроительной корпорации» 90% доходов – от военного судостроения. Вот что ОСК пишет в своем годовом отчете за 2014 г. (с. 51). В России речной флот – более 23 тыс. судов (2012). Большей частью они построены в 1970-е – 1980-е годы. Их средний возраст – 30–40 лет. К 2020 г. 80% судов должны быть выведены из эксплуатации. Но пассажирские суда (речные, морские, на подводных крыльях) в России строят по штуке-две в год.

Мы рискуем получить к 2020-м гг. нечеловеческую экономику с уровнем милитаризации выше, чем это было в 1980-е годы. В ней будет делаться меньше «гражданской продукции», чем даже в это трижды поминаемое время, потому что утеряна способность производить многое из того, что можно купить в обмен на сырье. Мы резко ограничены в гонке вооружений возможностями экономики, в которой не делаются самые простые вещи. Российская экономика, переходящая к формуле «сырьевая + аграрная + военная» – неправильная экономика.

Давление глобальных финансов

Российская экономика жестко коррелирована с мировыми ценами на сырье – нефть, газ, металлы, продовольствие. С 2000-х гг. сырье стало финансовым товаром. Мировые цены формируются на биржах товарных деривативов Нью-Йорка, Чикаго, Лондона, Канзас-Сити, Миннеаполиса. Они очень зависят от доллара как мировой резервной валюты. Цены – в долларах, основная часть расчетов – в долларах. Когда курс доллара к евро падает, цены на нефть и другое сырье, при прочих равных, растут. Когда доллар укрепляется – наоборот, падают.

Но у доллара с 1970-х гг. – длинные 15–17-летние циклы «ослабления – укрепления». 2001 г. – середина 2008 г. были золотым временем для России. Многолетнее ослабление доллара к евро, когда цены на сырье многократно росли. После кризиса 2008 г. доллар стал циклически укрепляться. В 2011 г. началось падение цен на металлы. С 2011 г. алюминий, медь, золото, черные металлы намного подешевели. Медь – в два раза, алюминий – на 45%, золото – на 42%, серебро – на 70%. C 2012 г. падают цены на зерно (примерно на 45%). С лета 2014 г. резко снизились цены на нефть и газ. Нефть сегодня в два раза дешевле, чем год с хвостиком назад. Все это – товары российского экспорта.

Прогнозируется, что укрепление доллара к евро продолжится в 2015–2018/2019 годах. Впереди – «эпоха сильного доллара». При прочих равных, это означает в будущем «территорию низких цен» на сырье. В 2016–2018/2019 гг. высока вероятность дальнейшего снижения цен на сырье до 70–80% от уровня конца 2015 г. или, по меньшей мере, стабилизации их на сегодняшних «внизу», несмотря на рост спроса, связанный с оживлением мировой экономики.

Это – плохие новости для нашей экономики. Облегчения (циклическое ослабление доллара, рост цен на сырье как на финансовый товар) можно ждать с 2020–2021 годов.

А что замечательного?

Мы – великая сырьевая экономика. Россия занимает в мире по производству нефти – 1–2-е места; алмазов – 1-е место; природного газа – 2-е место; ячменя – 1-е место; алюминия – 2-е место; титана – 2-е место; золота – 3-е место; серебра – 4-е место; стали – 5-е место; пшеницы – 5-е место; ржи – 2-е место; лесоматериалов – 6-е место; меди – 7-е место; цинка – 11-е место. 2-е место по экспорту вооружений; один из крупнейших производителей минеральных удобрений (2010–2014 гг.).

Макроэкономические сценарии будущего

Когда перебираешь – кубик за кубиком – все то, что составляет существо российской экономики, становится ясно – она на перекрестке. Перед ней острые, может быть, отчаянные вызовы, частью внешние, частью – внутренние, сложившиеся в результате ее эволюции за четверть века как не слишком удачного экономического проекта. На эти вызовы нужно дать убедительные ответы.

Тот сценарий, который будет реализован, жестко определит и внешнюю политику России в 2016–2025 гг. Она будет внутри его «футляра». Можно прогнозировать четыре сценария макроэкономического будущего.

«Цунами». Вероятность – 10–15%. Внешний удар (доллар до 1,0–0,95 к евро, цены на нефть до 25–30 долларов за баррель, финансовая инфекция от шока на рынке акций США, приступа долгового кризиса в Европейском союзе или иного системного риска). Обострение кризиса внутри России, политический шторм, замыкание, антизападничество, маргинализация идей, уход в «башню из слоновой кости». Бойкот, страна, завернутая в санкции. Похоже на то, что марксисты называли азиатским способом производства. «Большой Иран».

Заповедник раритетной техники. Милитаризованная экономика, существующая по формуле: «сырьевая + аграрная + военная». Морально устаревающая держава. Негативный кадровый отбор. Сверхвысокие политические риски. Страна – надлом.

Попытка «рвануть вперед» (ежегодный рост ВВП на 5–7%, норма накопления – до 30–35% (сегодня – 19–20% ВВП), бум военных расходов, мегапроектов. «Упремся лбом» в технологический тупик/бойкот. Техническое отставание до 30–40 лет. Рост конечного потребления государства до 20–22% ВВП (сегодня –

18% ВВП). Сокращение потребления домашних хозяйств. Пустые полки магазинов.

На горизонте в 5–10 лет – резкое замедление экономики до 0–2% (или минуса).

Печатный станок. Дефицит бюджета покрыт нерыночными кредитами/займами Банка России. Фиксированный валютный курс. Замораживание цен. Продуктовый дефицит. Дальнейшее огосударствление. 80–90% экономики – в руках государства. Сжатие финансового рынка в десятки раз. Неконвертируемая валюта, закрытый счет капитала. Снижение производительности труда и реальных доходов населения.

«Замороженная экономика». Вероятность – 45–50%. Полузакрытая стагнационная экономика с устаревающими технологиями, большими амбициями и со все большей концентрацией сил и средств в ВПК. Стабилизация на более низком уровне. Все процессы заморожены, заграница потихоньку сокращает зависимость от России как якорного поставщика сырья. Типичная латиноамериканская экономика, со сверхвысокой концентрацией собственности, огосударствлением, избыточными регулятивными издержками. Полурыночная среда, олигополии.

На горизонте в 5–10 лет? Технологическое устаревание год от года. Изощренная изоляция со стороны индустриальных стран, сохраняющих, тем не менее, потоки сырья из России. Дальнейшее упрощение структуры экономики. Деиндустриализация. Естественно низкие темпы роста в 0–2%. Норма накопления – 18–24% ВВП. Волатильность экономики. То резко вниз, то прыжком вверх вслед за мировыми ценами на сырье, динамикой мегарасходов в России (ВПК, мегапроекты).

Вечные скачки курса рубля, условно говоря, от 40 до 100 руб. за доллар и ниже. Ежегодно заносимые финансовые инфекции, шоки. Финансовые рынки, капитализация пляшут от плюс 20–30% до минус 20–30%. Холодные, спекулятивные рынки. Рост рисков неконвертируемости рубля, закрытия счета капиталов (полного или частичного). Низкая монетизация (М2/ВВП) – 40–55% ВВП, кредиты – 35–45% ВВП. Процент – выше 10–20%.

Инфляция стремится за 10%. Встроенный немонетарный рост цен. Высокое налоговое бремя. Доходы правительства/ВВП – 36–40% и выше. Конечное потребление государства – 17–19%. Редкие острова иностранных инвестиций в сырьевые проекты. Утечка мозгов, капиталов, низкий рост производительности труда, «замораживание» реальных доходов населения.

Рапорты о трудовых победах и успехах экономики. Сползание к дестабилизации в будущем.

«Управляемый холод». Вероятность – 30–35%. Замена большинства управляющих во всех эшелонах власти, приход команд молодых технократов под лозунгом рациональности, развития, модернизации. Кадровые перестановки в рамках неизменной системы ценностей и вертикали власти. Аналог – Испания Франко середины 1950-х – начала 1960-х годов.

Последствия – менее однозначный, более «хитрый», но аналог второго сценария. Та же модель экономики с элементами модернизации, реконструкции, «новыми деталями». Эффективность – чуть выше, волатильность – чуть мягче, сползание к дестабилизации – чуть замедленнее.

«Внезапный поворот». Вероятность – 5–10%. Попытка создать собственное «экономическое чудо», уйти в финансовый форсаж, совершить максимум для того, чтобы высвободить энергию бизнеса и среднего класса, создать все, чтобы центром экономической политики было качество и продолжительность жизни, рост имущества семей из поколения в поколение.

Другая риторика. В экономике – быть «либеральнее самых либеральных». Тезис для тех, кто снаружи – «ведь у нас очень либеральная проевропейская страна». Политика дешевого кредита, дешевого процента, умеренно заниженного валютного курса рубля, сильных налоговых стимулов за рост и модернизацию, сокращение налогового бремени, урезание регулятивных издержек, подавление немонетарной инфляции, твердое антимонопольное регулирование, максимум льгот для среднего и малого бизнеса в пользу роста активов среднего класса.

В политическом плане – новый взгляд на эволюцию Европы (мост «ЕС + Россия» = интегрированная экономическая система). Замораживание внеэкономических конфликтов. Курс США и Германии на реальную интеграцию России. «Вбирание» России как противовес радикализму, набирающему силу на Востоке.

Выход на устойчивую, долгосрочную траекторию роста в 5–8%. Норма накопления – 30–34% ВВП. Рост – все менее сырьевой. Новая индустриализация. Активный трансфер технологий и мозгов в Россию.

Налоговая нагрузка – 28–32% ВВП, конечное потребление государства – 14–15% ВВП. Монетизация (М2/ВВП) осторожно растет с 40–45% до 80–100%. Насыщенность кредитами – до 70–80%. Инфляция снижается до 2–4%. Валютный курс – стабилизация сначала в районе 65–67 руб./доллар, затем все медленней, в меру ослабления инфляции, годами ползет ниже к 70–90 руб./доллар и т.д. Рубль – «умеренно ослаблен» к доллару и евро. Капитализация рынка акций – до 100–120% ВВП. Огосударствление экономики падает с 50–60% до 20–30%. Взрывной рост прямых иностранных инвестиций. Доля инвестиций через офшоры сокращается с 70–80% до 20–30%. Уверенный рост доли среднего и малого бизнеса в ВВП, производительности труда, реальных доходов. Россия – чистый экспортер капитала – становится на 10–15 лет его чистым импортером, прежде всего в части прямых иностранных инвестиций.

Только четвертый сценарий смешивает все карты на столе. Он дает возможности смягчить, а в будущем – урегулировать геополитические конфликты. Создает энергетику, которая «съедает» все риски, оставляет людей и капиталы дома, собирает вокруг Москвы бизнесы и государства и делает невозможной саму мысль об отъезде. Из удачного проекта не уходят и не уезжают. В него стремятся.

Первый-третий сценарии делают экономическую и социальную стабильность все более хрупкой. Заранее известно, что неизбежны ее сломы. Если не сегодня, то через пять лет. Не через пять, так через десять. По статистике, в развивающихся экономиках кризисы происходят с частотой 1–2 раза в 10–15 лет, особенно когда страна так зависит от курсов иностранных валют, цен на сырье, доступа к импорту технологий и при этом находится под растущим внешним идеологическим и силовым давлением.

Четыре сценария внешней политики

«Цунами». Новая холодная война, гонка вооружений, но с опорой на значительно меньшие ресурсы и сферу влияния, чем СССР. Воинственная риторика, яркий антиамериканизм. Попытка создать мировую сеть военных присутствий. Булавочные уколы, дипломатия канонерок, риски случайных прямых столкновений, прямые линии, переговоры о разоружении, запрещении и предупреждении. Демонстрации силы, втягивание в региональные, точечные конфликты. Главная политика – ядерное сдерживание. Дипломатия – ее оболочка.

Россия обложена санкциями, запирающими ее в собственном доме. Мир белого и черного. Мир империй зла и добра. Россия теряет влияние на постсоветском пространстве, расширяет связи с государствами, находящимися в самых напряженных отношениях с Западом. Работа с партиями крайне правого или левого спектра. Изображение мини-СССР начала 1980-х годов.

Эта политика имеет жесткие экономические границы. Ее «не потянуть» – ни по уровню технологий, ни по человеческому капиталу и материальным ресурсам. Стремительно устаревающая милитаризованная экономика после четверти века утечки мозгов и утраты научных школ. Перекрыт доступ к новым технологиям и оборудованию. Прямая изоляция. Результат – надлом, конфликт, риски распада, угроза лобовой войны на изломе.

«Замороженная экономика». Оттенков в российской политике многим больше. Она – смешанная. В ней – 40–50% от первого сценария, а на 50–60% – остатки интеграции 1990-х – 2000-х гг., мотивы экономической экспансии (ЕАЭС, поворот на восток), удержание ниши в G-20 и в системе глобального регулирования (финансы, торговля, налоги, климат, Арктика и т.п.), «холодный мир» с ЕС (ключевой клиент российской экономики), посыпание «песка под ногами США» в любых возможных точках, минимальное, холодное партнерство с ними там, где интересы совпадают. Мучительные попытки перетянуть на себя Китай, опровергаемые самой природой этого существа.

Игра в великую державу. Политика треугольников, четырехугольников, любых мини-союзов, в которых дружат против кого-то. Поиск «несимметричных ответов» – точечных ударов, неожиданных ходов как рычагов для достижения целей малыми силами. Рекультивация идей 1970-х – 1980-х гг. – «разрядка», «паритет».

Дефицит идеологии, идей, которые можно было бы экспортировать. Православие, особая цивилизационная роль, примитивно толкуемое «евразийство» как способ отгородиться от Запада – все это экспортные товары ограниченного применения. Спецпропаганда во всей своей красе.

Попытки использовать еще советские опорные площадки, с которых осуществлялось влияние (арабский мир, Латинская Америка), апеллировать к XIX веку (панславизм), «традиционным связям» (Индия, Африка и т.п.). В повороте на Восток, в разной степени близости и диалогах с Китаем и другими индустриальными государствами Азии под оболочкой геополитики будет все больше скрываться «обмен сырья на бусы», а лучше – сырья на технологии и оборудование. Чем дальше от экономики, тем формальнее будут союзы и партнерства, основанные на остатках российской влиятельности. Самый широкий промышленный шпионаж, чтобы возместить нехватку идей и инноваций.

Всему этому будет решительно мешать дефицит ресурсов и экономика. Если бы она росла до 3–5% мирового ВВП, успешно проходила бы все стадии открытости и модернизации и если бы при взгляде на нее разгорался аппетит глобальных инвесторов, то все эти танцы встречали бы возрастающий интерес и уважение в мире.

Это внешняя политика перенапряжения, которая, как и в первом сценарии, неизбежно, пусть и на более дальних расстояниях, приводит российскую экономику к милитаризации и надлому. Тем более что курс США и ЕС в этом сценарии – мягкая изоляция, уход от сырьевой зависимости от России, прорывающаяся конфликтность, огораживание, отбуксировка в док, пока естественная ржавчина и закрытость не съедят все то, что гарантированно в ответ уничтожает. И, как и в первом сценарии, огромные, постепенно нарастающие риски прямого столкновения.

«Управляемый холод». Похоже на политику Франко конца 1950-х гг., поддержанную Соединенными Штатами и Европой (этому есть документальные свидетельства). Именно тогда были заложены основы испанского экономического чуда эпохи «после Франко».

Внешняя политика России становится мозаичнее, многоцветнее, в ней есть что-то от первого сценария (20–30%), от второго (50–60%), но появляются новые элементы (10–30%), рассчитанные, скорее, на будущее. Ноты сотрудничества чуть ярче. Потихоньку возвращаются глобальные инвесторы и крупные иностранные финансовые институты, возобновляется перенос производств в Россию.

Все это требует, чтобы дипломатия обслуживала, скорее, рост экономического и человеческого оборота между странами, чем полемику. Прекращаются взаимные публичные истерики в военной области. Чуть менее жестким становится идеологическое противостояние. Зоны противоречий замораживаются. Меньше настроя на конфронтацию «Россия–Запад» в институтах глобального регулирования. Начинают вновь вспыхивать точки военного сотрудничества.

Однако базовый конфликт не решен. Стагнирующая, слабеющая, устаревающая экономика с растущим военным механизмом внутри и работающая на пределе возможностей как основа внешней политики. Здесь нет ничего для роста российского влияния. Дипломатия «сдавлена» естественными барьерами, которые создает хаотичная экономика и идеология государства «латиноамериканского типа».

«Внезапный поворот». Эта внутренняя политика немедленно приводит в ступор глобальных игроков. В стране – почти изгое, которую костерят на всех перекрестках, возникает «проевропейская политика». Воистину чудо – или экономическое чудо. Начинают слабеть темы противостояния, антиамериканизма, евразийства, особого пути. На первое место выносятся качество и продолжительность жизни, обогащение семей, рождаемость, здоровье, собственность и успех, рост экономики, свобода бизнеса, низкие риски, Россия как дом, обустраиваемый по лучшим стандартам.

Во внешней политике России это означает рациональность, жизнь в границах, очерченных экономикой. Временный отказ от глобальных амбиций, от попыток реально влиять в каждой значимой точке мира. Это отход от политики перенапряжения сил, растраты жизней и уничтожения национального богатства, которая триста с лишним лет делала из России военную экономику, из бюджета – военный бюджет, из населения – мобилизационный корпус.

Рациональность – не значит неучастие. Это участие, но только в ключевых, принципиальных для безопасности России точках. Всего лишь двадцать лет спокойствия. Двадцать лет замороженных конфликтов, роста и модернизации экономики, приумножения населения, свободы бизнеса. Двадцать лет «вооруженного нейтралитета».

«Нейтралитет»? Утопия, смешно – объявление Россией о нежелании вмешиваться в конфликты за ее границами? А бросать вызов в почти каждой возможной точке – не смешно? «Нейтралитет» не предполагает слабой армии. Наоборот, это сильная, современная ядерная триада.

Эта политика – другой взгляд на каждого из нас. Мы – не «население», не расходный ресурс. В этой модели мы – что-то другое. Каждый из нас – огромная ценность. Каждый – «швейцарский гном», который сидит на богатствах России. Каждый – тот, кто, вместо того чтобы тратить бесчисленное время на дебаты и манифестации, должен иметь все прелести природной ренты, работать, работать беспредельно, приумножая семейные капиталы – и тем самым те активы и бизнес, которые называются «российскими». Мы можем стать «нейтральными», чтобы создать Швейцарию и Швецию, умноженные на десять. Мы в этой модели – ресурсная территория всего мира, держатели потенциала, торговцы со всем миром, золотых дел мастера.

Но что же даст это «экономическое чудо» в области внешней политики? Конфликты на постсоветском пространстве будут заморожены. «Новая Россия» – сигнал для возобновления интеграции «ЕС–Россия». Будет – не сразу, может быть, в течение 5–10 лет – перезаключен контракт с Западом, дана «отмашка» на прямые инвестиции в Россию. Взаимопроникновение экономик и обществ по линии «Россия–Китай, новые индустриальные государства Азии» происходит не только и не столько по модели «обмен сырья на бусы». Со временем восточный вектор получит иное качество – обмен знаниями, технологиями, продукцией с высокой добавленной стоимостью как основа будущих «союзов» и «партнерств» в Азии. Возникнет нечто новое – центростремительное движение к России вместо центробежного 1989–2010-х годов. Совсем другая внешняя политика, в которой будут меряться не только и не столько силами армий, сколько весом и качеством экономики. Германия, Япония, Китай, Южная Корея – примеры из этой серии.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259990 Яков Миркин

Зачем оружие

Сергей Караганов — ученый-международник, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Резюме Военное усиление призвано компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических. Россия обладает удивительно малой привлекательностью для внешнего мира. Уважают ее почти исключительно как сильного игрока.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2012 год.

Россия взяла курс на военное усиление. Принимаются и воплощаются в жизнь программы переоснащения и коренного реформирования вооруженных сил. И хотя внешняя военная угроза беспрецедентно мала, эта политика будет продолжена, поскольку вписывается в складывающиеся международные реалии и отвечает внутренней логике развития России. Поэтому речь сейчас не о том, чтобы сменить курс, а о том, как его оптимизировать, избежав грубых ошибок и бессмысленных трат. Идеи, изложенные в данной статье, призваны стимулировать дискуссию вокруг оборонной политики, которая в России сегодня ведется куда менее активно, чем даже в СССР. А это просто опасно. Между тем именно теперь вопрос о военной силе – ее роли и возможностях в международных отношениях – стоит особенно остро. И мы, кажется, сами не до конца знаем, для чего сейчас военная сила и сколько ее нужно.

Военная сила теряет значение?

Широко распространена точка зрения, что военная сила – этот главный на протяжении всей истории инструмент политики государств – прогрессирующе теряет значение. Особенно такой тезис популярен в Европе, надорвавшейся на своей истории войн и сделавшей во второй половине XX века выбор в пользу пацифизма.

Действительно, большинство главных проблем современного мира – изменение климата, требования большего благосостояния со стороны активизирующихся масс, кризис мировой финансовой системы, нарастающий относительный дефицит продовольствия – не решить с помощью военной силы. Изменившаяся политическая культура и структура хозяйства делает бессмысленным с экономической точки зрения захват территорий и проживающего на них населения. Удерживать их под контролем не удается. Население невозможно эксплуатировать к своей выгоде. Все военные победы последних четырех десятилетий кончались политическим поражением (Ирак, Афганистан) и/или гигантскими тратами на поддержание населения на завоеванной или отвоеванной территории (тот же Ирак или российская Чечня).

В эпоху действительно массовых коммуникаций, затрудняющих (хотя и не отменяющих) целенаправленное манипулирование информацией, повышается морально-политическая цена использования военной силы, особенно если речь идет о ее масштабном и долговременном применении. Оно до известной степени вообще делегитимируется. Если раньше война, перефразируя навязшую в зубах формулу Клаузевица, была нормальным продолжением политики, то ныне, после двух мировых войн и появления ядерного оружия, применение военной силы чаще рассматривается как политический провал.

Снижение эффективности военной силы и ее делегитимация во многом связаны с продолжением ядерного пата, прежде всего между Россией и Соединенными Штатами. Риск эскалации любого серьезного конфликта на ядерный и глобальный уровень вынуждает крупные государства ограничивать применение силы на гораздо более низких уровнях. Благодаря ядерному фактору относительно мирно завершилась самая глубокая политическая и идеологическая конфронтация в истории – холодная война. Не будь его, беспрецедентное, быстрое и глубокое перераспределение влияния в мире от традиционного Запада в пользу растущей Азии не происходило бы на наших глазах столь гладко. Почти всегда в истории такие сдвиги сопровождались – стимулировались или останавливались – войнами. Так что Россия и США, остающиеся в ситуации ядерного клинча, и в меньшей степени другие ядерные державы могут считать себя крестными родителями азиатского экономического чуда.

Опыт последних лет, кажется, подкрепляет тезис о том, что в современном и грядущем мире военный потенциал не будет иметь решающего значения как инструмент политики и показатель силы и влияния государств. Самая мощная в военном отношении держава – Соединенные Штаты – по сути проигрывает подряд две войны, которые она инициировала (Ирак, Афганистан). И политически обесценивает многотриллионные вложения в вооруженные силы.

Однако есть другой набор факторов и аргументов, который противоречит представлению об уменьшении роли военной силы в мире и ее обесценивании как ведущего инструмента государственной политики. Войны все-таки выигрываются – при всех различиях обстоятельств можно вспомнить конфликты в Югославии, Ливии, Чечне, Грузии, победу правительства Шри-Ланки над «Тиграми освобождения Тамил Илама». Ядерное сдерживание работает, не допуская больших войн, и никто всерьез не сокращает ядерные арсеналы, а, напротив, совершенствует их. С ядерным сдерживанием безуспешно борются романтики – реакционные (американские сторонники противоракетной обороны) и прогрессивно-либеральные (мечтатели о «глобальном нуле» и минимальном сдерживании на уровне 50–200 боезарядов с каждой стороны). Новые мировые лидеры, наподобие Китая или Индии, которые вроде бы выигрывают в мирном соревновании, при этом стремительно вооружаются. На глазах милитаризируется соперничество между главными конкурентами будущего – США и КНР. Не прекращаются разговоры о грядущих столкновениях за ресурсы, воду.

Эти и подобные рассуждения можно было бы считать пережитками мышления времен холодной войны. И действительно, дискуссию вокруг проблем военной безопасности во многом все еще определяют те ветераны, которые сознательно или неосознанно стремятся вернуть повестку дня прошлой эпохи. Одни делают это, выдумывая (иногда даже вполне бескорыстно) бесконечные несуществующие угрозы своим странам или миру в целом, другие – призывая к возвращению благословенных для них времен процесса ограничения вооружений, который сам по себе служил отчасти мотором, правда, благопристойным, продолжения гонки вооружений. Если и меня причислят к этим ветеранам, многие из которых являются моими друзьями, но с которыми я по большей части не согласен – не обижусь. «Назвался груздем – полезай в кузов».

Но нельзя отрицать и другого. Растущее почти повсеместно ощущение опасности современного мира и, как следствие, возрождение опоры на военную силу в политике многих государств – в том числе и России – имеет и объективные основания. Грезы не сбываются. Ни либеральные – о мировом правительстве, ни реакционные – о новом концерте мощных наций, которые управляли бы миром. Планета движется к хаосу, но на новом глобальном уровне и в условиях качественно более глубокой и всеобъемлющей взаимозависимости. Старые институты международного управления – ООН, МВФ, ЕС, НАТО, G8 – слабеют. Новые – G20, либо возникающие региональные структуры – пока не работают. И, вероятно, вакуум управляемости заполнить не смогут.

Подрываются многие этические нормы международного общежития – отчасти это делают сознательно, а иногда к этому ведет объективное развитие мировой системы. Уважение к государственному суверенитету, традиционным правилам внешнеполитического поведения – принципы несовершенные. Но они давали хоть какие-то точки опоры. Чем бы ни руководствовались инициаторы нападения на Югославию, Ирак, Ливию, результат один: все увидели, что слабых бьют, и никто не приходит к ним на помощь. А вот хоть сколько-нибудь сильных – не бьют. Неядерный Ирак под лживыми предлогами разгромили, а успевшую обзавестись ядерным оружием Северную Корею, в гуманитарном смысле еще менее приятную, не трогают. Уходят и старые принципы политической морали – «своих не сдают», или «сукин сын, но наш сукин сын». Сначала «своих» сдал Советский Союз. Но это хоть как-то можно было оправдать его банкротством и развалом. Теперь «своих» мубараков стал сдавать и Запад.

В новом мире захват прямого контроля над территорией и находящимися на ней ресурсами, по-видимому, действительно больше не работает. Но при помощи военных методов можно управлять доступом к ним. Не случайно чуть ли не главное направление наращивания вооружений растущими державами – военно-морские силы. Морские пути – нынешние и вероятные будущие (тут резонно вспомнить Арктику) – остаются, как и во времена классической геополитики, главным объектом интереса великих держав. Больших войн за главный ресурс будущего – пресную воду – пока нет. Но наметившаяся тенденция к перекрытию верховьев рек, а такая практика особенно опасна для Индокитая и Индостана, может привести к тому, что данная проблема окажется в сфере применения военной силы.

Ренессансу ее роли способствует и давно начавшееся распространение ядерного оружия. Израиль, Индия, Пакистан, Северная Корея, вероятно, Иран ставят своих соседей в уязвимое и политически проигрышное положение. Они пытаются его компенсировать, либо стремясь сами обрести ядерное оружие, либо усиливая обычные вооруженные силы, системы противоракетной обороны. Наконец, с помощью попыток расшатать усилившегося соперника изнутри, как это, например, сейчас делают суннитские монархии Персидского залива, работая над свержением дружественного Ирану и к тому же светского режима Сирии. Ядерный потенциал Северной Кореи и резкое комплексное усиление Китая в перспективе толкает и Японию к преодолению ядерного порога. А эта страна имеет к России, как, впрочем, и к Южной Корее, КНР, территориальные претензии. Впрочем, в Восточной Азии многие претензии взаимны. Там вокруг объективно усиливающегося Китая и из-за возрождения старых территориальных споров быстро формируется вакуум безопасности.

Структурные изменения в международной системе тоже способствуют сдвигу в сторону большой опоры на военную мощь. Столкнувшись с масштабными вызовами при ослаблении институтов глобального управления, общества бросились под защиту привычного института – государства. Началась ренационализация мировой политики и частично экономики. Тенденция усилилась и благодаря подъему и выходу на авансцену мировой политики Азии – континента традиционных государств. С необычайной лихостью в новом обличье и на новом фоне возвращается старая геополитика, концепция «баланса сил». Продолжая на словах осуждать ее (хотя и все более вяло), именно такую линию претворяют в жизнь все более откровенно – раскачивая Сирию, союзницу Ирана, уравновешивая Китай. Или мешая преодолению остаточного военно-политического разделения Европы. И, конечно, невозможно всерьез воспринимать лозунги о том, что подобные действия предпринимаются в поддержку демократии. Более того, принцип баланса сил не только возрождается вокруг Европы, где он возник и привел к многочисленным войнам, в т.ч. двум мировым, но начинает доминировать в Азии, хотя тамошняя внешнеполитическая культура прошлых веков такой подход отвергала.

Однако государства качественно ослабли. Они все меньше способны контролировать информационные, финансовые, экономические, а значит и политические процессы даже на своей территории. И все больше зависят от внешнего мира. Причем избавиться, отгородиться от такой зависимости практически невозможно. Так появляется дополнительный стимул опираться на тот инструмент, который государства все еще почти полностью контролируют – военную силу.

В среднесрочной перспективе частичной ремилитаризации мировой политики может способствовать и затягивающийся на десятилетие глобальный экономический кризис. С одной стороны, он ограничивает аппетиты военных лобби. Но с другой – радикализирует политику, усиливает «ястребов» и создает соблазн развязывать войны, чтобы отвлечь от внутренней безысходности и списать неспособность справиться с кризисом на внешние факторы. Нечто похожее видно в отношении большинства великих держав к Ближнему Востоку. Против удара по Ирану, а это значит – большой войны – возражают все менее энергично. А вторжение в Ливию выглядело как классическая «маленькая победоносная война». Победить-то победили. Но ликование быстро угасло, унесенное продолжением кризиса и безысходным развалом самой Ливии.

Стремление опираться на военную силу стимулируется еще одним обстоятельством. При всех возможных политических или экономических претензиях, которые многие в мире имели к Западу, все исходили из того, что его политика рациональна и предсказуема. Но в последние годы западный курс все чаще приводит в полное недоумение.

Нападение на Ирак было изначально обречено на провал. Демократизировать Ближний Восток, развить то, что казалось победой в холодной войне, было невозможно. Получили де-факто фрагментацию Ирака, качественно усилив тем самым главного соперника Запада в регионе – Иран. Еще труднее рационально объяснить ввод войск НАТО в Афганистан. Первая часть операции – разгром основных баз талибов и «Аль-Каиды» с воздуха и поддержка, в том числе с помощью России, антиталибских группировок – была разумна. Но наземное вторжение в эту «могилу империй», которую тысячелетиями никто не мог захватить и где на памяти ныне живущих надорвался СССР, понять невозможно. Вмешательство в предфеодальное общество под флагом «распространения демократии» было столь безумной идеей, что тайные намерения пытались найти не только обычные приверженцы теорий заговора.

Дальше – больше. Западные страны под лозунгами поддержки демократии способствуют крушению хоть и авторитарных, но светских режимов Египта, Туниса, Ливии, теперь Сирии, хотя знают, что за их свержением стоит не только недовольство масс, но и суннитские фундаменталистские монархии Персидского залива, на порядок более реакционные, с точки зрения западных ценностей, чем режимы свергаемые. В результате началось попятное движение от модерна и развития к традиционализму. К тому же приходящие к власти исламистские режимы неизбежно вслед за мнением «базара» становятся более антизападными и антиизраильскими. Даже сторонники конспирологических теорий в изумлении.

Потеря Западом стратегических ориентиров, неизбежная из-за длительного кризиса радикализация его политического поведения вносит яркий дополнительный штрих в картину хаотичности и непредсказуемости мира, в котором человечеству предстоит жить в обозримом будущем. И добавляет аргументов тем, в том числе и в России, кто склоняется к большей опоре на что-то понятное – суверенитет, силу.

Россия и военная сила

И Россия начала наращивать эту силу. С точки зрения военной безопасности страна находится в беспрецедентно благоприятной ситуации. На протяжении тысячелетия стержневой идеей российской государственности, национальной идеей являлась защита от внешней угрозы и обеспечение суверенитета. Сегодня России никто из серьезных внешних сил сознательно не угрожает, и в среднесрочной перспективе угрожать не сможет. Статус ядерной сверхдержавы делает ничтожной возможность масштабного нападения. Такая ситуация на деле существует с 1960–1970-х гг., но тогда признать это было невозможно идеологически и политически. За одержимость конфликтом Советский Союз и заплатил самую высокую цену – он покинул мировую арену.

С уходом идеологического противостояния практически не осталось политических разногласий, которые могли бы привести Москву к прямому военному столкновению с Западом. Правда, теоретическая возможность существовала до 2008 г., пока НАТО угрожала втягиванием в альянс Украины. Это создало бы нетерпимую с точки зрения военной безопасности уязвимость России и было чревато возникновением на Украине раскола и конфликта, в который могла бы быть с высокой степенью вероятности вовлечена вся Европа.

За то, что подобная угроза не стала реальностью, Москва и Европа должны быть «благодарны» грузинскому руководству и тем, кто его подталкивал к нападению на Южную Осетию. Победа России в «пятидневной войне» предотвратила гораздо более опасный сценарий. И если российское руководство действительно, как утверждают многие его критики, провоцировало нападение Грузии, чтобы потом легко разгромить ее, то это – выдающаяся дипломатическая победа, резко усилившая геополитические позиции России и избавившая Европу от возможности тяжкого кризиса. Вопрос о расширении НАТО на Украину был по существу закрыт уже через несколько дней после событий в Цхинвале.

В случае прихода к власти в Вашингтоне ультрареакционных сил может быть предпринята попытка вернуться к вопросу отношений альянса и постсоветского пространства. Но объективно Соединенные Штаты в обозримой перспективе будут сосредоточены не на нем, а на растущем соперничестве с Китаем и удержании своих рассыпающихся позиций на Большом Ближнем Востоке. Противостояние с Россией только усугубит данные проблемы. Европейцам же конфронтация вообще не нужна, у них на нее нет ни сил, ни желания.

Те в России, кто постоянно напоминает о внешней угрозе, указывают на формальное превосходство НАТО в области вооруженных сил общего назначения. Но лукаво игнорируют тот факт, что эти самые вооруженные силы и расходы на них в Европе сокращаются уже два десятилетия, и, говоря откровенно, в большинстве стран неумолимо стремятся к символическому уровню. (Если не произойдет чего-то из ряда вон выходящего, наподобие нападения Ким Ир Сена при поддержке Сталина на Южную Корею в 1950 г., которое обратило вспять одностороннее разоружение Европы и США после Второй мировой войны.)

Опыт иракской и афганской войн показал уровень дееспособности НАТО – на деле весьма низкий. Это, правда, не дает гарантии от агрессивного поведения. До 1990-х гг. альянс был чисто оборонительным. Но ощущение триумфализма и безнаказанности, появившееся после, как казалось, победы в холодной войне, утрата Россией, переживавшей тяжелый кризис в последнем десятилетии прошлого века, потенциала политического сдерживания, вызвали эйфорию и серию вторжений. Но России НАТО угрожать не в состоянии, да и упоения своим успехом все меньше.

Китай, предвидя обострение своего соперничества с Америкой, в том числе военно-политического, делает все, чтобы не пробуждать у России опасений. Так, после недоуменных вопросов из Москвы были свернуты проводившиеся несколько лет тому назад учения, сценарий которых предусматривал переброску войск на значительные расстояния. Модернизация китайских ядерных сил не направлена, насколько это вообще возможно, против России. Пекин проводит подчеркнуто дружественную политику. Вопреки частым утверждениям, Китай не осуществляет ни демографической, ни инвестиционной экспансии. Китайцев в России живет меньше, чем немцев. И много меньше, чем в Российской империи. Инвестиций же до обидного мало.

Москва же, укрепляя отношения с КНР, все же придерживается линии на удержание подавляющего ядерного превосходства и на стратегическом, и на нестратегическом (тактическом) уровне. Об этом свидетельствует и возобновившаяся модернизация российских сил, и фактический отказ от дальнейших договоров об их сокращении.

Существует, разумеется, проблема экономического и политического усиления Китая, которая может привести, особенно при отсутствии сверхэнергичной политики по новому освоению Сибири и Забайкалья, к «финляндизации» России. Но это не военная угроза, она непосредственно связана с темпами и качеством нашего внутреннего развития.

Риск конфликтов нарастает по южной периферии России. Ситуация вокруг Ирана, которая чревата вооруженным конфликтом, почти неизбежная большая война или серия войн на Ближнем Востоке, агрессивная наступательность части исламского мира – все это будет неизбежно выбрасывать метастазы силовых конфликтов на территорию России и ее соседей. Конфликты придется предотвращать или купировать, в том числе и военной силой. Но и такая угроза качественно отличается от той, экзистенциальной, которая определяла всю отечественную историю.

Опасность этих метастазов, а также идейно-политической наступательности части исламистского мира, пытающегося компенсировать (в том числе с помощью нефтяных денег) свой проигрыш в международной экономической и социально-политической конкуренции, представляется наиболее вероятной среди всего спектра вызовов военной безопасности России.

Традиционных масштабных военных угроз не просматривается и в перспективе. Конечно, можно запугивать себя тем, что Соединенные Штаты наращивают способность нанести по России массированный удар неядерными сверхточными ракетами. Скорее всего, это блеф. Но даже если предположить, что такие ракеты появятся, ясно, что ответ с российской стороны может быть только ядерным. И едва ли кто-то готов пойти на риск угрозы такого нападения. И главное в этом контексте – не дать втянуть себя в гонку вооружений на заведомо невыгодном направлении, ведь сегодня кое-кто активно предлагает создавать у нас такой же потенциал. То есть начать азартно играть в игры снайперов, когда за спиной стоят установки залпового огня.

Еще один способ собственного «накручивания» – нагнетать страсти по поводу ЕвроПРО и начать бессмысленно тратить деньги по примеру советских «ястребов», которые в свое время вытребовали и освоили гигантские бюджеты на противодействие мифическим рейгановским «звездным войнам». Надеюсь, что те, кто ведут нынешнюю кампанию против ЕвроПРО, преследуют более рациональные цели: политически связать руки американцам, ограничив свободу действий в этой сфере, получить удобный и убедительный предлог для отказа от каких-либо дальнейших договорных шагов по сокращению любых ядерных вооружений. И даже – чем черт не шутит – создать условия для совместных де-факто союзнических отношений в этой сфере, если в США когда-нибудь откажутся от веры в возможность стратегической неуязвимости.

Однако, несмотря на отсутствие угрозы, продолжение курса на укрепление военной мощи неизбежно. Не только и не столько из-за потребности в современных вооруженных силах, способных сдерживать или активно предотвращать прямые угрозы безопасности. Хотя воссоздание таких сил после почти двадцатилетнего одностороннего разоружения, вызванного системным кризисом, начавшимся в конце 1980-х гг., объективно необходимо. Думаю, что в глазах нынешнего российского руководства (хотя это и не объявляется открыто) необходимость военного усиления определяется в первую очередь факторами международного позиционирования страны с учетом того, что иного способа обеспечения ее ведущих позиций нынешняя модель развития не предусматривает.

Модернизационного рывка нет и пока не предвидится. Ни общество, ни элита к нему не готовы. Общество отдыхает после 80 лет коммунистических лишений и посткоммунистических 1990-х годов. Правящий класс наслаждается перераспределением ренты. Недовольные, слишком энергичные или эффективные уезжают или живут и там, и здесь. Демодернизация экономики идет своим чередом, компенсировать ее если и пытаются, то только за счет импортных технологий. Жизнь становится комфортнее, но перспектив развития не появляется.

При таком векторе, заложенном на ближайшие годы, страна, несмотря на везение и дипломатическое мастерство, может не удержать позиции третьей из великих держав, которые она сейчас по факту занимает (после США и КНР). Между тем, потребность в «величии» свойственна не только нашим лидерам, но и большинству граждан. К тому же мы, как и англичане, не сломлены историей, в отличие практически от всех других в прошлом великих европейских держав.

Экономическое ослабление угрожает и эрозией суверенитета, в чем мы убедились в 1980–1990-е годы. Между тем, общество, похоже, почти на генном уровне готово отстаивать этот суверенитет, что оно с упоением и отчаянным мужеством делало на протяжении всей своей истории, чтобы затем возвращаться в нищету, а то и в рабство. В большинстве своем жители России не могут и не желают стать «нормальной страной», «жить как все остальные», наслаждаясь исключительно скоромными радостями потребления. Кого-то это огорчает, кого-то радует. Но, как ни относись к этому типу национальной психологии, на горизонте не видно причин, по которым она изменилась бы. Возможно, на нее повлияют десятилетия мирной эволюции, но это только гипотеза.

Военное усиление призвано компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических. Россия обладает удивительно малой привлекательностью для внешнего мира. Уважают ее почти исключительно как сильного игрока. (Почему у нации Пушкина, Гоголя, Чайковского, Толстого, Пастернака, Шостаковича, Солженицына такой дефицит «мягкой силы», привлекательности – отдельный разговор.)

Легко осудить такую ставку как не соответствующую современному миру. Но сегодня мир меняется столь быстро и непредсказуемо, что, возможно, эта ставка и адекватна. Разумеется, гораздо лучше быть сильными и в экономике, и в технологиях, и в культурном, духовном отношении. Но этого пока не дано. Пошла только военная реформа.

Русская реформа

Самое удивительное и показательное в военной реформе – это то, что, несмотря на массу препятствий и неоднозначное отношение, она весьма успешна. Все прочие реформы, о которых говорят уже много лет, – пенсионная, ЖКХ, судебная, образовательная, наконец, политическая – стоят на месте, ползут черепашьим шагом или просто проваливаются. А военная реформа идет. И дело не в обещанных фантастических цифрах ассигнований на оборону – 18, 20, 23, снова 20 триллионов. Сами они малозначимы, четко продуманные планы перевооружения за ними не стоят, и они будут корректироваться по обстоятельствам. Однако цифры указывают на политическую решимость тратить на армию больше.

Происходит действительно революционное реформирование вооруженных сил. От огромной, традиционно мобилизационной Российской и Советской армии, рассчитанной в первую очередь на большую сухопутную войну для отражения угрозы с Запада (давно отсутствующей) в пользу компактной, более профессиональной армии постоянной боевой готовности, которая была бы нацелена на конфликты низкой и средней интенсивности. Для предотвращения больших конфликтов увеличивается опора на ядерное оружие, которое тоже модернизируется. В войска наконец начали поступать межконтинентальные баллистические ракеты нового поколения с заложенной способностью к преодолению любых систем ПРО, что делает развертывание этих систем бессмысленной тратой денег.

Мощные ядерные силы, которые, по сути, не предназначены для применения, по-прежнему нужны, чтобы обессмыслить чьи-либо попытки давить на Россию за счет превосходства в обычных силах. К тому же ядерный дамоклов меч необходим для «цивилизовывания» горячих голов. Особенно сейчас, когда беспрецедентные по глубине и быстроте перемены в мире приводят к потере стратегических ориентиров, здравого смысла.

То есть, по сути, модернизация вооруженных сил объективно нацелена не только на парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России, но и на перекрытие многих каналов гонки вооружений в мире, объективно способных подрывать международную военно-стратегическую стабильность. Обеспечивая свою безопасность и статус, Россия одновременно возвращает себе роль ключевого гаранта международной безопасности и мира.

В сухопутных войсках упраздняют дивизии, полки, армии, корпуса в пользу понятной и более простой бригадной структуры. Сходные изменения происходят в военно-воздушных силах и войсках ПВО. Идет радикальное сокращение аппарата, вдвое – генералов и офицеров. С опережением графика оптимизируется общая численность вооруженных сил. Похоже, все-таки правы были хулимые в 1990-х гг. реформаторы, говорившие, что оптимальная численность вооруженных сил – около 800 тыс. человек. Тогда сокращать не хотели и держали призыв, чтобы хоть как-то подпереть старую армейскую структуру, впустую растрачивая средства в бедной стране.

Уже очевидно, что армия быстро профессионализируется, не за горами дальнейшее резкое сокращение и перевод на добровольную основу. Началась, пусть неровно, медленно и противоречиво, гуманизация военной службы. Войска перестают заниматься самообслуживанием. Все больше усилий концентрируют на основной задаче – повышении боеспособности и боевой подготовки. Но главное в том, что вооруженные силы, несмотря на дикое сопротивление, адаптируются к реальным вызовам и проблемам настоящего и будущего. Начался массированный отход от советских по сути вооруженных сил, нацеленных на отражение давно не существующей угрозы массированного нападения с Запада и рассчитанных на страну, способную тратить огромные суммы на содержание вооруженных сил и фактически быть их обслугой.

Проводится активное перевооружение, хотя идет оно и со скрипом. Оборонно-промышленный комплекс (ОПК) (раньше его называли ВПК) во многом обескровлен, и в отличие от вооруженных сил почти не реформируется, оставаясь тенью советского левиафана, как еще недавно Российская армия была бледной тенью Советской.

Однако имеются не только достижения хватает проблем и ошибок. Ведь планы действий нарочито не обсуждались и не прорабатывались. Видимо, военно-политическое руководство пришло к выводу, что любое обсуждение породит такую оппозицию, что реформу в очередной раз похоронят. Даже основополагающие документы – Стратегия национальной безопасности 2009 г. и Военная доктрина 2010 г. – практически не отражали процессы, идущие в вооруженных силах. Просто они находятся в других, мало пересекающихся плоскостях. Но все же Россия идет по пути превращения в современную мощную военную державу. Что это даст – вопрос открытый, как, впрочем, и большинство других вопросов в сегодняшнем мире.

Мне лично особенно приятно писать о продвижении реформы, потому что она почти совпадает с предложениями и разработками, которые в 1990-е и в начале 2000-х гг. выдвигала рабочая группа по военной реформе Совета по внешней и оборонной политике. Тогда эти идеи с раздражением или даже негодованием отвергались военным ведомством, но в конце концов были приняты, поскольку соответствовали веяниям времени, потребностям и возможностям страны. Рабочую группу неизменно возглавлял блестящий человек – великолепный эрудит и теоретик Виталий Шлыков, к сожалению, недавно ушедший из жизни. Но он успел увидеть, как то, за что он боролся много лет, стало воплощаться в жизнь.

В итоге

С учетом ситуации в мире и вектора развития страны продолжение курса на военное усиление неизбежно. Вопрос – как и почем. Нельзя броситься в безудержные расходы, угробив все бюджеты на развитие. От социальной подкормки масс режимы, подобные сегодняшнему российскому, как правило, не отказываются. А уже, похоже, взят курс на самоубийственное для страны сокращение – вместо резкого увеличения – расходов на образование. Это ставит крест даже на отдаленных возможностях модернизационного рывка – хоть в либеральном, хоть в антилиберальном вариантах.

Глупо тратиться на бессмысленные вооружения или ненужные направления развития вооруженных сил. Глупо, перевооружившись сверх разумной меры, создать себе лишних врагов, страшащихся России. Риск велик, ведь безудержно милитаризировался не только СССР, выпустивший и державший на вооружении больше танков, чем остальной мир вместе взятый, но и гораздо более продвинутые и демократические государства. Риск ошибок усиливается тем, что практически нет институциональных ограничителей гонки вооружений.

Правда, Министерство финансов пытается не давать, сколько требуют, а министр обороны старается ограничить аппетиты оголодавших и, видимо, коррумпированных, как и почти все у нас, остатков ВПК. Но парламент в нынешней политической системе серьезной роли в определении военной политики и в формировании бюджета играть не может. По-прежнему практически отсутствует научная и публичная дискуссия вокруг приоритетов военной политики. А она существовала даже в позднем СССР, когда ЦК создал в ряде академических институтов группы специалистов, не подчиненных прямо Министерству обороны и Военно-промышленной комиссии того же ЦК. Они сыграли значительную роль в попытке через процесс ограничения вооружений вывести страну из состояния, когда она фактически с экономической точки зрения вела войну почти со всем миром. Неизвестно, сколько тратилось на оборону и связанные с ней отрасли, но, полагаю, процентов 20–25 не бюджета, а валового национального продукта. Советский Союз де-факто не закончил Вторую мировую войну и рухнул не только в результате экономической неэффективности социализма, но и под тяжестью безумного военного бремени. И по большей части это непосильное ярмо было надето добровольно, без особой нужды. И из-за идеологии и порождаемой ею глупости, и из-за несдерживаемых аппетитов военно-промышленного лобби и абсолютно неадекватных представлений о внешней угрозе, отголоски которых слышны и до сих пор.

Созданные тогда академические группы специалистов физически и морально постарели и не хотят, и не могут больше активно полемизировать. Экспертов по военной экономике практически нет. С либеральной стороны нынешнюю военную политику критикуют буквально два-три публициста, выступающие в СМИ второго-третьего эшелона. Честь и хвала им за смелость, но они не могут обладать достаточными знаниями, к тому же политически ангажированы. В центре стоит группа близких к Министерству обороны специалистов, по необходимости хвалящих все его действия и не обращающих внимания на ошибки. Справа – в СМИ третьего-четвертого эшелона, к счастью, совсем не доходящих до массового читателя, пишут десятки, если не сотни авторов, представляющих остатки денежно и интеллектуально обескровленной академической части советского ВПК, пугая фантасмагорическими угрозами и требуя от Минобороны денег. Очень часто их писания не имеют никакого сопряжения с действительностью, являются карикатурой на советские выдумки. Их, похоже, не слушают, но они давят массой и не могут не формировать общественное мнение в многомиллионной человеческой среде, связанной с обороной. Для этих специалистов и Анатолий Сердюков, и стоящий за ним Владимир Путин подчас оказываются чуть ли не предателями, поскольку они пытаются ограничивать безумные аппетиты и все-таки – не очень успешно – навязать конкуренцию, сколько-нибудь современные методы хозяйствования.

Чтобы разобраться в том, что нужно делать, необходимо создавать независимую общественную научную экспертизу процессов, проходящих в военной сфере. Такая экспертиза сверху – в виде независимых комиссий «высокого уровня» (blue ribbon committees) – создавалась и создается в разных государствах, особенно в периоды реформирования вооруженных сил. И она была относительно эффективна. Реформа уже запущена. Оппозиция остановить ее не сможет. Вопрос в том, как реформу рационализировать. В противном случае неизбежны крайне дорогостоящие ошибки, которые не позволят воспользоваться возможностями, которые предоставляют России многие тенденции развития современной мировой геополитики и военно-политической обстановки. Не предотвратить появления угроз. И даже самим создать себе новые.

И последнее. Военное усиление если и может компенсировать слабости других факторов силы, то только частично. Чтобы остаться великой и суверенной державой и в будущем, России придется модернизировать и диверсифицировать экономику. Иначе не будет базы даже для укрепления военной мощи. Нужно реставрировать и наращивать «мягкую силу» – привлекательность для мира и собственных граждан – через возрождение и создание новой российской идентичности, основанной прежде всего на великой культуре и славной истории военных побед. Иначе обидная шутка блистательного политического острослова, бывшего канцлера ФРГ Гельмута Шмидта о Советском Союзе как о «Верхней Вольте с ракетами» может оказаться справедливой для России.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259988 Сергей Караганов

Даёшь умную молодёжь!

Этот вуз не раз менял названия, но 75 лет остаётся уникальным

– Игорь Михайлович, когда и как началась история вуза?

– В конце Великой Отечественной войны руководство страны готовилось к восстановлению разрушенных городов, сёл, заводов и фабрик, школ и вузов. Огромную роль в решении этой задачи должен был сыграть комсомол. Однако сотни тысяч комсомольских работников и активистов погибли на фронте. И надо было срочно пополнить кадровый состав руководящего звена комсомола.

11 октября 1944 года ЦК партии принял постановление о создании Центральной комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ. По своему статусу она представляла собой учительский институт со сроком обучения до двух лет на базе среднего образования. Это позволяло подготовить специалистов с незаконченным высшим образованием.

16 февраля 1945 года в аудиториях собрались 264 первых слушателя, среди которых было 82 фронтовика. Изначально ЦКШ представляла собой высшее учебное заведение, что и даёт нам полное основание считать октябрь 1944 года началом создания на её базе высших учебных заведений иных статусов и видов с другими названиями, вплоть до ныне действующего Московского гуманитарного университета.

11 марта 1946 года исполком Моссовета принял решение передать ЦКШ в бессрочное и безвозмездное пользование земельный участок площадью 74 гектара с правом осуществлять на нём новое капитальное строительство после сноса ветхих и в основном деревянных помещений.

В июне 1968 года первым секретарём ЦК ВЛКСМ был избран Евгений Тяжельников. Именно он выдвинул идею создания Высшей комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ как полноценного высшего учебного заведения. Была поставлена задача: отобрать в состав слушателей цвет молодёжи. На рассмотрение мандатной комиссии, которую возглавил секретарь ЦК ВЛКСМ Б. Пастухов, было представлено более двух тысяч человек. В итоге к экзаменам были допущены 722 человека. Первый набор слушателей ВКШ по качественному составу можно назвать уникальным.

Уникальными были и учебные планы, программы, техническое оснащение учебного процесса, единственный в Москве кабинет ораторского искусства, оборудованный по последнему слову техники.

1 июня 1990 г. бюро ЦК ВЛКСМ и коллегия Госкомтруда СССР приняли постановление о создании Института молодёжи ЦК ВЛКСМ и Госкомтруда СССР на базе упраздняемой ВКШ.

3 сентября 1991 года Министерство образования СССР приняло постановление «Об изменении правового статуса Института молодёжи ЦК ВЛКСМ и Госкомтруда СССР», предоставив статус самоуправляемого (автономного) негосударственного образовательного учреждения. Вуз перешёл на полный хозрасчёт и начал создавать новые структуры (центры, факультеты), способные приносить доход.

– Известно, что тогда существовал уникальный Научно-исследовательский центр.

– Да, в 1976 году в ВКШ начал работу Научно-исследовательский центр, действовавший 27 лет. Семнадцать из них я руководил им: почти пять – как заместитель директора, когда эта ставка была вакантной, а затем 10 лет был директором.

В конце 1990 года НИЦ состоял из 13 отделов и 4 лабораторий, в которых трудились 220 работников, в подавляющем большинстве – доктора и кандидаты наук. Мы начали изучать молодёжь как объект исследования в полном объёме. Появились публикации по запретным темам о девиантном поведении молодёжи (алкоголизм, наркомания, проституция), неформальных объединениях по интересам, идеалам и ценностным ориентациям советской молодёжи.

У нас сформировалась первая, наиболее результативная, признанная в СССР и во многих странах мира научная школа по социологии молодёжи.

Отмечу такой факт. В 1992 году из Закона РФ «Об образовании», из школ и вузов изъяли воспитание, без которого понятие «образование» исчезало, оставалось «обучение».

Мы подготовили доклад правительству РФ под названием «О воспитании жизнеспособных поколений». Он обсуждался на очном заседании правительства, был отвергнут и запрещён к рассылке в регионы.

Но мы продолжали бороться. Состоялась встреча с министром образования РФ Владимиром Филипповым. Его приказом воспитание было восстановлено в своих правах. Но следующий министр, Андрей Фурсенко, отменил этот приказ. В 2012 году на встрече доверенных лиц президента В.В. Путина (я был одним из них) мне удалось вкратце поговорить с ним на эту тему. Воспитание восстановили в школах.

Ныне борцов за воспитание не счесть. Но никто из них не может сказать, что их доклад обсуждало правительство РФ, что они имели по этому поводу беседу с президентом. Мы были первыми и продолжаем борьбу за восстановление воспитания в вузах.

В ноябре 2000 года мы обрели новый статус и новое название – Московская гуманитарно-социальная академия (МГСА).

Если в 1994 году в вузе было три факультета, в 1999 году – семь; было 18 кафедр, стало 32. В 1994 году обучалось 700 человек, в 1999 году – более 4600 студентов.

Мы в полной мере соответствовали 20 аккредитационным показателям и 50 критериям для получения статуса «академия» и сразу вошли в десятку лучших из 143 академий России.

Мы хотели оставаться классическим учебным заведением, внедряющим современные формы и методы образования. Осуществили интернетизацию академии на самом современном уровне: создали единую локальную сеть, соединившую все учебные и административные корпуса, а также службу маркетинга, центр рекламы, открыли специальность «финансы и кредит» и другие специальности. В 2001 году в структуре академии создали колледж.

Если в 1994 году в Институте молодёжи обучалось 700 студентов, то в академии 2003 года – 10 400 человек. Общий рост почти в 15 раз!

Наши ежегодные бюджеты позволяли ускоренно бороться с разрухой. Но главный итог деятельности академии в том, что мы созрели для следующего шага – стать университетом...

– Что же представляет собой ныне ваш родной вуз?

– МосГУ образца 2019 года – это 6 факультетов: рекламы, журналистики и дизайна; международных отношений и туризма; психологии, педагогики и социологии; культуры и искусства; экономики и управления; юридический. Это 26 кафедр, колледж, институт фундаментальных и прикладных исследований, аспирантура, докторантура, диссертационный совет. Это центр довузовского образования, институт дополнительного образования, издательство и редакции трёх научных журналов.

У нас обучаются свыше 5 тыс. студентов, 108 аспирантов, более 1000 обучающихся в системе дополнительного образования. На кафедрах трудятся 377 преподавателей; из них 73 доктора и 173 кандидата наук, плюс 68 преподавателей колледжа. Университет имеет 180 учебных аудиторий, 26 лекционных залов, 40 компьютерных классов, библиотеку, в том числе электронную, – в общем 10 тыс. посадочных мест; актовые залы на 750 и 400 мест, видео- и телестудию, студию звукозаписи, культурный центр.

Научный потенциал составляет сообщество известных учёных – академиков РАН, докторов и кандидатов наук. Общий объём финансирования проектов, выполняемых при финансовой поддержке российских научных фондов, за последние 10 лет составил около 170 млн руб.

С 1994 г. только у нас действует открытая кафедра, обеспечивающая живое общение студентов с ведущими политическими и общественными деятелями России и мира, знаменитыми учёными, писателями, журналистами, художниками. Действует уникальный Русский интеллектуальный клуб. За 20 лет его существования проведено 32 заседания. Издано 9 томов со стенограммами этих заседаний.

МосГУ (единственный вуз России) учредил в 2004 году литературную Бунинскую премию. С тех пор заявки на участие в конкурсе прислали литераторы из 50 городов России и 20 зарубежных стран. Экспертизу прошли более 1000 литературных произведений. Лауреатами и дипломантами Бунинской премии в разные годы стали более 60 литераторов.

У нас с 2004 года проводится (единственная в РФ) ежегодная Международная научная конференция «Высшее образование для ХХI века», в которой приняли участие около 7500 учёных России и 35 стран мира.

В 2004, 2005, 2009, 2012 и 2015 гг. по итогам Всероссийского конкурса «100 лучших вузов России», проводившегося комитетами по образованию и науке Совета Федерации и Госдумы в номинации «Лучший негосударственный вуз России» университет занимал первые места.

– Возникает вопрос: почему же, несмотря на все объективные трудности, ваш вуз развивался и развивается, а у других не получается?

– Мы добиваемся успехов благодаря такому могучему фактору, как духовный капитал. Он складывается из лучших традиций и нравственных ценностей, их разделяют сотрудники вуза.

Год за годом накапливаем интеллектуальный потенциал. Именно поэтому в нашем вузе появились такие мыслители мирового уровня, как Никита Моисеев, Александр Зиновьев; выдающиеся учёные – академики РАН математик Юрий Журавлёв; психолог Анатолий Журавлёв; ибиоэтик Борис Юдин; член-корреспондент РАН филолог Юрий Воротников.

– Завершить наш разговор хотелось бы взглядом в будущее.

– Будем учиться управлять грядущим, новыми духовными смыслами, новыми гуманистическими идеями, новыми гуманитарными проектами.

Потенциал прошлых идей исчерпан? Что ж, найдём новые! Если будем мечтать, размышлять и понимать сущность происходящего, если будем много и хорошо работать – найдём!

Беседу вёл Борис Сельменьгин

Россия. ЦФО > Образование, наука > lgz.ru, 4 декабря 2019 > № 3256388 Игорь Ильинский

Госкомпании проверят на "цифру"

Кон­салтин­го­вая ком­па­ния Strategy Partners по за­казу Мин­ком­свя­зи в те­чение сле­дую­ще­го го­да осу­щес­твит мо­нито­ринг реа­ли­зации стра­тегий циф­ро­вой тран­сфор­ма­ции го­сударс­твен­ных кор­по­раций и ком­па­ний с го­сударс­твен­ным учас­ти­ем. Это поз­во­лит ве­домс­тву по­пуля­ризи­ровать луч­шие прак­ти­ки для фор­ми­рова­ния спро­са на пе­редо­вые рос­сий­ские циф­ро­вые тех­но­логии, про­дук­ты, сер­ви­сы и плат­формен­ные ре­шения. Для уп­ро­щения ра­боты эк­спер­ты уже по­дели­ли ор­га­низа­ции на че­тыре от­расли: про­из­водс­тво и ре­сур­сы, тран­спорт и те­леком, энер­ге­тика и фи­нан­сы.

Ан­на Ус­ти­нова

Об этом заявил журналистам директор департамента координации и реализации проектов по цифровой экономике Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ Михаил Насибулин по итогам стратегической сессии "Мониторинг реализации стратегий цифровой трансформации".

Задача государства, продолжает представитель Минкомсвязи, заключается в том, чтобы повысить уровень цифровой готовности отраслей для достижения национальных целей, прописанных в первую очередь в майском указе президента РФ и нацпрограмме "Цифровая экономика РФ", стимулировать спрос на цифровые решения и оценить эффективность госзатрат на цифровую трансформацию.

По словам Михаила Насибулина, генерируют процессы цифровой трансформации традиционно финансы и телеком, поскольку эти отрасли больше завязаны на общении со своими потребителями в онлайне. При этом, замечает он, эффекты от внедрения цифровой трансформации в организациях других отраслей могут быть гораздо значительнее.

Полную картину внедрения "цифры" в госкомпаниях Минкомсвязи планирует получить по итогам мониторинга. Он стартует в пилотном режиме уже в конце этого года, а в следующем году, как указал Михаил Насибулин, ведомство будет иметь на руках более детальный анализ.

Мониторинг реализации стратегий цифровой трансформации государственных корпораций и компаний с государственным участием сделает для Минкомсвязи Strategy Partners (АО "Стратеджи Партнерс Групп"). Согласно контракту, они выполнят работу за 36 млн руб. Компания возьмет на себя обязательство сравнить российский и мировой опыт использования ключевых показателей эффективности (КПЭ) и механизмов мотивации в сфере цифровой трансформации организаций. Для этого Strategy Partners опросит представителей бизнеса и разработает на основе собранной информации типовые предложения по совершенствованию их стратегий.

Как уточнил партнер Strategy Partners Алексей Праздничных, измеряться КПЭ будет выполнением базовых условий, изменением ключевых сфер и вкладом в реализацию стратегических целей. Базовые условия включают в себя корпоративную цифровую инфраструктуру, кадры, управление на основе данных и модель управления. В ключевые сферы включены продукт и инжиниринг, мониторинг и вовлечение потребителей, производственные процессы, сеть поставок и дистрибуции, а также корпоративные функции. И наконец, использование КПЭ должно способствовать выполнению заявленных национальных целей, повышению операционной эффективности, возможностям роста и появлению новых бизнес-моделей.

Пока же Минкомсвязи провело собственный опрос среди госкомпаний и компаний с госучастием по ситуации с разработкой и реализацией стратегических документов по цифровой трансформации. Министерство получило ответы от 73 компаний из 114. Согласно выводам министерства, в 43 организациях осуществляются мероприятия по создании стратегии ЦТ, у 10 - уже утверждены отдельные документы и в 11 - соответствующие стратегии ЦТ являются выделенными структурными разделами в других стратегических документах.

Ведомство подсчитало, что в 39 организациях уже назначены ответственные за цифровую трансформацию (так называемые CDTO - chief digital transformation officer и CDO - chief digital officer), а в 10 компаниях такие сотрудники появятся уже до конца этого года.

Россия > СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > comnews.ru, 4 декабря 2019 > № 3235666

Это не подарок России от олигархов, а подарок олигархам от России

власти гарантируют крупному бизнесу получение в нашей стране дополнительных сверхприбылей

Михаил Делягин

29 ноября в газете «Известия», со ссылкой на выступление в Совете Федерации заместителя министра финансов РФ Андрея Иванова, появилась информация о том, что представители крупного российского бизнеса готовы инвестировать в отечественную экономику 70 триллионов рублей в течение 10 лет, в том числе — 30 триллионов рублей до 2024 года.

Есть такая циничная поговорка: «Обещать — ещё не значит жениться». Вся модель и, соответственно, вся психология современного российского бизнеса построена не на инвестициях в национальную экономику, а на разграблении природных ресурсов страны и вывозе полученных капиталов за рубеж. Пока не случится глобального финансово-экономического катаклизма или смены государственного курса, никакие паллиативные меры, вроде закона «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности» (СЗПК), который и вызвал такую позитивную реакцию со стороны отечественных «олигархов», ситуацию не исправят и не спасут.

Тем более, надо понимать, что речь идёт не о каких-то благотворительных пожертвованиях крупного бизнеса в государственную и общенародную пользу, а о том, что власти гарантируют крупному бизнесу получение в нашей стране дополнительных сверхприбылей, только и всего. Это не подарок России от олигархов, а подарок олигархам от России. Ведь нельзя сказать, что у властей нет денег на реализацию каких-то необходимых для страны инвестиционных проектов. Наоборот — неиспользованные остатки бюджетных средств по итогам 2019 года могут превысить 15 триллионов рублей, хотя «попил» бюджета идёт просто космическими темпами, достаточно привести в качестве примера хотя бы отмеченную президентом Путиным ситуацию со строительством космодрома «Восточный».

Попытки вернуть вывезенные из страны средства путём нескольких «амнистий капитала», как теперь уже очевидно, к каким-либо существенным результатам не привели — теперь офшорные структуры заманивают вернуться в Россию обещанием сверхвыгодных «концессий».

При этом власти продолжают «закручивать гайки» в отношении населения. Рост цен, налогов и тарифов, не говоря уже про повышение пенсионного возраста, повышает уровень социальной напряжённости в стране и чреват весьма серьёзными экономическими и политическими последствиями. Но президентские призывы повысить реальные доходы населения пока остаются призывами, сталкиваясь с резонной реакцией работодателей: «А зачем?» Ведь «пипл хавает», недополучая значительную часть своих зарплат и компенсируя эту недостачу за счёт всё новых и новых кредитов. Банкет продолжается, и «на стол» подаются всё новые и новые «блюда». Премьер-министр уже лично настаивает на реализации приостановленной было правительственной программы приватизации госсобственности, крупному бизнесу планируется передать не только всё новые активы, но и целый ряд властных функций государства.

Принятие СЗПК — ещё один шаг в этом направлении. А реакция на него со стороны крупного бизнеса — демонстрация лояльности, особенно значимой в атмосфере ныне широкого обсуждаемого «трансфера власти после 2024 года». Впрочем, истинная цена этой лояльности достаточно хорошо известна. И долларовый «печатный станок» «принтером» российского законодательства по определению не перешибить.

Россия > Приватизация, инвестиции. Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > zavtra.ru, 4 декабря 2019 > № 3219771 Михаил Делягин

Иран и Таджикистан согласились использовать местные валюты для двусторонней торговли

Иран и Таджикистан согласились использовать местные валюты для двусторонней торговли, поскольку они стремятся расширить экономическое и энергетическое сотрудничество, несмотря на американские санкции, введенные в отношении Тегерана.

«Исходя из договоренностей, достигнутых между Ираном и Таджикистаном, финансовые обмены между двумя странами в будущем будут осуществляться в национальных валютах», - сказал во вторник министр энергетики Ирана Реза Ардаканян после встречи со своим таджикским коллегой Усмонали Юнусали Усмонзода в Тегеране, сообщает Press TV.

Ардаканян также рассказал, что экономическое и энергетическое сотрудничество между Ираном и Таджикистаном развивается как никогда прежде, главным образом в результате санкций, которые заставили Иран сосредоточиться на инвестициях и возможностях экспорта в соседних странах.

«Может быть, если бы санкций не существовало, мы бы не тратили столько времени и сил на региональные проблемы и соседей», - сказал иранский министр, возглавлявший усилия Ирана по расширению торговых отношений со странами на севере, особенно в регионе Евразии.

Комментарии прозвучали в связи с тем, что Таджикистан пытается обеспечить Ирану техническую и финансовую поддержку для строительства крупной гидроэлектростанции в стране.

По оценкам, Таджикистан обладает примерно 15 процентами мирового гидроэнергетического потенциала. Страна надеется, что Иран, страна, известная своей огромной электроэнергетической отраслью, может оказать большую помощь в строительстве проектов, которые могли бы как удовлетворить внутренний спрос, так и облегчить экспорт в соседние страны, такие как Афганистан и Узбекистан.

Ардаканян подчеркнул, что растущее сотрудничество в области энергетики со странами региона Центральной Азии фактически является побочным продуктом американских санкций.

«Несмотря на все трудности и проблемы, создаваемые санкциями, (это) имело то преимущество, что мы… более активно сотрудничали с соседями и странами региона, чтобы оптимально использовать возможности и ресурсы», - сказал он.

Иран. Таджикистан > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки. Электроэнергетика > iran.ru, 4 декабря 2019 > № 3219527

Абонентов MVNO в России стало более 9 млн

Ко­личес­тво або­нен­тов вир­ту­аль­ных опе­рато­ров мо­биль­ной свя­зи (MVNO) в Рос­сии дос­тигло 9,3 млн. Об этом со­об­ща­ет "ТМТ Кон­салтинг". По прог­но­зам спе­циа­лис­тов, от­метку в 10 млн поль­зо­вате­лей MVNO прео­до­ле­ют зи­мой 2020 г. К кон­цу это­го го­да они бу­дут об­слу­живать 4% всех мо­биль­ных або­нен­тов стра­ны.

Анас­та­сия Сам­со­нова

Клиентская база виртуальных операторов растет опережающими темпами. В 2018 г. этот показатель составлял менее 3%. По итогам 2019 г. эксперты "ТМТ Консалтинга" ожидают ее увеличения на 40%, в то время как абонентская база всего мобильного рынка прирастет менее чем на 1%. Крупнейшими MVNO остаются операторские проекты, на которые приходится три четверти рынка. И свыше половины рынка контролирует исторический лидер - Yota (ООО "Скартел", ПАО "МегаФон"), которому принадлежит 57%, 16% - у "Ростелекома", 9% - у "Тинькофф Мобайла" (группа "Тинькофф"), 6% - у МГТС (ПАО "МТС"), 5% - у "СберМобайла" (ПАО "Сбербанк"), оставшиеся 7% - у прочих игроков.

Как сообщает "ТМТ Консалтинг", 2019 г. стал периодом активного роста банковских виртуальных операторов. Генеральный директор "ТМТ консалтинга" Константин Анкилов отмечает, что по итогам III квартала они обслуживали 15% абонентов. Банковские MVNO довольно долго "запрягали", но в этом году продемонстрировали серьезный потенциал. Они вместе с операторскими MVNO выступили ключевыми драйверами рынка в 2019 г.

Большинство абонентов MVNO - частные пользователи. Динамика и структура рынка в В2С-сегменте сходны с показателями всего рынка виртуальных операторов: годовой прирост составляет 45%, при этом на операторские MVNO приходится 80% клиентов, на банковские - 16%. В В2С сегменте у Yota - 60%, 12% - у "Ростелекома", 10% - у "Тинькофф Мобайла", 7% - у МГТС, 5% - у "СберМобайла", оставшиеся 6% - у прочих игроков.

"Ростелеком" сохранил лидерство на рынке услуг виртуальных мобильных операторов в сегменте B2B. По данным "ТМТ Консалтинга", по итогам III квартала этого года доля компании на рынке составила 56%. В В2В-сегменте у "Ростелекома" - 56%, у Yota - 24%, оставшиеся 20% - у прочих игроков. Годовой прирост абонентов виртуальных операторов в корпоративном сегменте составил 8%.

В пресс-службе Сбербанка отказались комментировать исследование.

Также не отвечать на вопросы ComNews решили и в Yota. "Поскольку мы не раскрываем свою абонентскую базу и не комментируем планы компании, то ответить на вопросы по существу не представляется возможным", - сказала пресс-секретарь Yota Елена Анисимова.

В "Тинькофф Мобайле" распределение долей между банковскими операторами назвали логичным. В пресс-службе оператора добавили, что довольны результатами и темпами развития компании. В 2020 г. команда проекта планирует совершенствовать продуктовое предложение и завершить выход во все регионы присутствия Tele2.

Доля доходов от MVNO в МГТС в III квартале 2019 г. по сравнению с III кварталом 2018 г. выросла на 28%. Об этом рассказал представитель пресс-службы МГТС. Доходы от MVNO за аналогичный период выросли на 27%.

Россия > СМИ, ИТ. Финансы, банки > comnews.ru, 3 декабря 2019 > № 3235669

Стабильность и образованные кадры – залог успеха отрасли

Считается, что лучшие учебники в изучении теории успеха – это биографии выдающихся людей и истории мировых корпораций. А чему может научить опыт целой страны? За последнее столетие Исландия с населением всего около 350 тыс. человек совершила технологический скачок и, несмотря на серьезные проблемы с сырьевой базой, смогла войти в тройку лидеров рыболовных держав Европы, став экспертом в автоматизации и роботизации рыбообработки.

О том, при каких условиях кризис все-таки способен обернуться новыми возможностями и какие меры господдержки могут оказаться эффективнее субсидий, генеральный директор медиахолдинга Fishnews Яна Яшина побеседовала с Чрезвычайным и Полномочным Послом Республики Исландия в России Сигридур Берглинд Асгейрсдоттир.

– Госпожа Берглинд, в 2017 году, всего через год после вашего прихода на пост Чрезвычайного и Полномочного Посла, вы уже объездили практически всю Россию, не раз посещали Дальний Восток. Чего вы ждете от нынешнего визита в Приморье и Камчатский край, который состоялся в октябре этого года?

– Как и в прошлый раз, основная цель путешествия – налаживание более тесных связей с российскими компаниями. Мы знаем, что сейчас в вашей стране большое внимание уделяется поднятию производства и трудовой занятости на Дальнем Востоке. У нас уже есть опыт работы в этом ключе над проектами в северо-западном регионе, но мы хотим быть представленными в России шире. Тем более что несколько исландских компаний здесь успешно работают, и это поощряет остальных искать пути сотрудничества с российским бизнесом. Причем этот интерес не ограничивается лишь рамками отдельных фирм.

В наших СМИ большое внимание уделяется взаимоотношениям Исландии и России, любые крупные совместные проекты получают широкое освещение в прессе и подаются действительно как достижения исландских компаний.

У нас есть специальное агентство – Promote Iceland, которое занимается продвижением Исландии на зарубежных рынках. Оно плотно работает с Министерством иностранных дел в поисках возможностей для исландских фирм. Мы ежегодно отправляем в агентство информацию о выставках и конференциях, которые проводятся в разных странах, и эта информация становится доступной для всех исландских компаний. Так, например, большую заинтересованность наш бизнес в этом году проявил к Конгрессу рыбаков, который проходил во Владивостоке.

– В своем выступлении на конгрессе вы отметили важные условия для развития отрасли. Одно из них – это стабильность. А что еще? Из каких ключевых компонентов формируется благоприятная среда для работы рыбопромышленных компаний в современной Исландии?

– В основе – разумная система управления ресурсом. У нас есть свой отраслевой научно-исследовательский институт, по типу российского ВНИРО, и мы внимательно относимся к их рекомендациям. Потому что речь идет о среде, в которой индустрия работает, – это внешние рамки всей отрасли.

Ежегодно наука определяет общий объем к вылову, и каждая рыбацкая компания получает определенную квоту из этого объема в соответствии с размером своей доли в общем пироге. В таком виде система работает уже 35 лет. Понятно, что сам пирог может уменьшаться, если наука говорит, что больше определенного объема, к примеру по треске, в будущем году нельзя будет добыть. Это означает, что вылов компаний снизится, но они все равно могут смотреть далеко в будущее, когда инвестируют в производство, потому что уверены в надежности принятой системы квот.

А инвестиции идут обязательно. В Исландии нет никаких государственных субсидий для рыболовецких компаний, но действует система передаваемых квот, закрепленных за судами. И компании, которые хотят выжить на рынке, обязаны постоянно искать возможность увеличивать стоимость своей доли квоты.

Колоссальные перемены благодаря инвестициям произошли на рыболовецком флоте. Если мы оглянемся на 10 лет назад, то увидим, насколько устаревшими были промысловые суда. Сегодня это не только новый дизайн, но и новые возможности. России может быть полезно обратиться к опыту Исландии по переходу на современный флот с высокой степенью автоматизации.

Кроме того, все наши рыболовецкие компании знают, что нельзя чрезмерно эксплуатировать ресурс и нельзя выбрасывать ничего из того, что попадает на борт, – вся рыба должна быть переработана полностью. Необходимо также следовать научным рекомендациям. Во время экономического кризиса, который случился десять лет назад, у нас не возникло желания увеличивать квоту. Рыбаки решили придерживаться уровня, который был рекомендован научным сообществом.

Придерживаясь введенной в 80-х годах системы передаваемых квот, отрасль начала объединять предприятия и их квоты, количество игроков уменьшилось, но компании сами по себе укрупнились. В это же время уделялось значительное внимание рыбопереработке, необходимо было получать больше отдачи от каждого вылова. В результате речь уже шла не просто о рыбном филе, а об иной продукции, такой как косметика, фармацевтика и даже аксессуары. Наша задача – использовать рыбу как ресурс на все 100%. Большие деньги скрываются в побочной продукции, и это необходимо осознавать, именно такой подход является драйвером инноваций.

Поэтому сегодня мы стремимся донести до каждого, что необходимо ответственно относиться к биоресурсу, и стараемся передавать свой опыт другим странам. Размер общей квоты – не самое главное, важнее – как ты ее используешь.

– То есть можно сказать, что десятилетие назад на фоне кризиса у вас произошла технологическая революция.

– На самом деле она началась раньше, но явной стала в последние 10 лет.

– Откуда пришли инвестиции в разработки?

– Сами компании не имеют государственной поддержки и поэтому вынуждены работать эффективно. Они должны инвестировать, чтобы выжить. Благодаря коммерческим банкам они смогли профинансировать большие проекты.

– Компании взяли кредиты и сами вложились в поиск и создание новых технологий?

– Да. Это не государство – государственных субсидий там нет. Но вы должны понимать, что наши компании не платили за квоту, как ваши рыбопромышленники. Квоты были разделены по историческому принципу, и это условие не менялось.

– Получается, что государство поддержало рыбаков стабильностью, уверенностью в завтрашнем дне.

– Да, потому что у компаний была доля в общей квоте, которая имела свою стоимость: ее можно продавать, закладывать под кредит. И рыбаки, осознавая свои стабильные условия, пошли в банки за кредитами, чтобы инвестировать в новые технологии.

– А как развивались исландские производители оборудования? Давайте перейдем к этой отрасли. Это тоже коммерческое развитие или есть вклад государства?

– Можно сказать, что в этой сфере государство участвует через бюджетные университеты, потому что инвестирует в науку, а наука потом переходит к коммерческим производителям. В итоге совместными усилиями появляются новые технологии. К примеру, фирма Marel. Это мировой лидер в области инновационного дизайна и производства решений для рыбоперерабатывающей отрасли. Компания зародилась в университете Исландии, где профессура была вовлечена в разработку различных технологий. Затем фирма коммерциализировалась и через 30 лет превратилась в ведущего производителя, насчитывающего 3000 сотрудников.

К тому же у предприятий есть обратная связь с государством. Существует инновационный центр наподобие Сколково. Когда у компании есть идеи, а также существует потребность в определенной продукции, можно привлечь инновационный центр, который начнет разрабатывать необходимые технологии. В обоюдном сотрудничестве появляется понимание того, чего недостает – продукции, которую покупатель хотел бы получить, технологий, которые необходимо разработать.

Очень важно подчеркнуть также, что у нас существует так называемый Фонд новых технологий, который инвестирует в стартапы или компании из «инкубаторов». Он не дает средства взаймы, а покупает долю в маленьких предприятиях, помогая им развивать свои технологии. Это небольшие деньги, но если стартап оказывается успешным, становясь новым Google или чем-то вроде того, тогда фонд продает свою долю, и эти финансы инвестируются в новый проект.

– Этот фонд государственный?

– Да, это небольшая структура, но у нее очень строгий фокус на инновациях. Фонд фактически приобретает долю в уставном капитале компании с перспективной идеей, и за счет этого стартап получает «кислород» для дальнейшего развития.

Многие предприятия, которые начинали с таких стартапов, в этот раз посетили Владивосток в составе нашей делегации. Например, компания Valka. Пять лет назад она представила свою идею фонду, который купил долю и тем самым поддержал начинание. Сегодня компания развилась, выкупила у фонда свою долю обратно и уже строит рыбоперерабатывающие заводы в разных странах мира, в том числе в России, в Мурманской области.

– В Исландии существует и такая платформа, как Iceland Ocean Cluster – аналог Силиконовой долины, но ориентированный именно на рыбаков. Какого рода взаимодействие происходит в рамках этого кластера?

– Это тоже инструмент поддержки компаний, вместе с инвестиционным фондом. На платформе этого частного кластера выросли многие из ныне ведущих исландских производителей оборудования для рыбной отрасли. Например, консорциум Knarr также вышел из Ocean Cluster.

Чем хорош кластер: если раньше компании и отдельные специалисты сидели все по разным местам и каждый обрабатывал свою идею в одиночку, теперь на единой площадке они могут постоянно общаться, обмениваться идеями, искать решения вместе. Так и начинается синергия.

– Когда зарождалась ваша технологическая революция, принимала ли Исландия какие-то идеи извне? Привлекались ли технологии из-за рубежа? Как, например, сегодня в России мы обращаемся за помощью к специалистам из Исландии при строительстве современных судов.

– У нас в Исландии есть традиция: во время учебы в университете или сразу после окончания вуза отправляться за рубеж, чтобы продолжить учебу, а иногда и начать работу. Затем многие возвращаются обратно. Я уверена, что эта практика приносит нам очень много идей, которые затем адаптируются к исландским реалиям.

– Образование, судя по всему, играет важнейшую роль во всех сферах экономики Исландии.

– Верно, техническое образование специалистов в рыбной отрасли – это еще один ключевой компонент для ее развития, как и квоты, и стабильность.

Работа на современных рыболовецких судах предъявляет высокие требования к образованию моряков. Эта профессия стала очень престижной среди молодежи, люди охотно идут в море, потому что там хорошие условия труда и быта, высокая зарплата и безопасность. Обычно наши моряки высокообразованны, они проходят специальное обучение – это обязательное условие для доступа к управлению сложным технологическим оборудованием на борту судов.

Мне запомнился вопрос, заданный на Конгрессе рыбаков: потеряют ли люди свои рабочие места с появлением современного высокотехнологичного флота? Но суть в том, что эти рабочие места просто изменятся: если раньше они были трудоемкие, то сейчас они становятся наукоемкие. При том же количестве сотрудников производительность вырастает очень сильно – меняются процесс производства и функции самой работы. Все связано: ведь чем лучше кадры, тем лучше и технологии. И тем выше будет результат – производительность и прибыль для организации.

У нас в Скандинавии повсеместно распространено непрерывное образование, постоянное повышение квалификации. Нет такого, что ты работаешь на одном месте всю жизнь, пока кто-то другой не придет тебе на смену. Сейчас рабочие места меняются, и каждый человек должен понимать и принимать, что его работа не останется вечно неизменной, она тоже будет трансформироваться. Это относится и к рыболовной индустрии.

– Госпожа Берглинд, в своем прошлом интервью Fishnews вы отмечали, что Исландия – это рыболовная нация, готовая с радостью делиться своими инновациями. Что именно это означает: Исландия готова учить, к примеру, русских, чтобы мы были способны в дальнейшем развиваться и поднимать уровень своей отрасли самостоятельно? Или все-таки речь идет о том, что исландские компании готовы предлагать России свои технологии и оборудование?

– Возможно и так, и так, существуют разные подходы к этому. Если, например, у нас есть какая-то инновация, которой вообще не знают в России и которую ваши компании приобретают для использования, то от нас будет монтаж оборудования и обучение работе на нем. Это один подход.

Другой подход – это локализация нашего производства или инжиниринга и обучение российских специалистов работе с новыми технологиями. Как, например, конструкторское бюро «Наутик Рус», которое мы открыли в Санкт-Петербурге.

Я же как представитель правительства стараюсь поддерживать открытыми «двери сотрудничества» для наших предприятий как в Москве или Санкт-Петербурге, так и в регионах России. А компании уже самостоятельно должны проявлять активность и реализовывать свои идеи. Будь то локализация или отдельные проекты. И это касается самых разных сфер и отраслей.

Я хотела бы отметить, что мы только что создали российско-исландскую торгово-промышленную палату, в которую вошло уже более 40 компаний.

– В качестве обобщения, наверно, можно сделать вывод, что секрет успеха Исландии, в том числе в рыбной и машиностроительной отраслях, – это именно высочайший уровень образования. И такая концепция заложена государственной политикой.

– У нас в Исландии образование бесплатное (есть взносы, но они символические), так что можно сказать, что государство через это вносит свой вклад в развитие промышленности. Важно сказать, что наша молодежь очень активно участвует в индустрии, а не просто сидит за партой. Когда исландцы оканчивают университет, они уже имеют достаточно хорошую практику, понимают, как работает отрасль, в которой им предстоит реализовывать свои знания и навыки.

Это можно сказать про всех участников нашей нынешней делегации [делегация исландских компаний на Конгрессе рыбаков. – Прим. корр.]. Почти все эти ребята где-то когда-то работали как рыбаки, поэтому они понимают отрасль и знают ее потребности. А эти знания дают тебе возможность развивать технологии в нужном направлении.

В Исландии нет отдельных «колодцев», из которых люди видели бы только «свое небо», каждый способен охватить горизонт целиком и видеть полную картину. Исландия так невелика, и нас так мало, что мы очень близки друг к другу. Так что вся страна – это один большой океанский кластер, в котором каждый влияет друг на друга. И, уезжая в другие страны за новым опытом, исландцы возвращаются с этими знаниями обратно.

– Есть мнение, что русские, к сожалению, объединяются только во время войны.

– У вас большая страна, а у нас очень маленькая. Нас мало, и мы все находимся в одной маленькой лодке, поэтому и барьеры для того, чтобы воплотить свою идею в жизнь, у нас очень малы. И, как моряк, стремительно меняющий парус по ветру, мы так же быстро реагируем на любые изменения. Вот почему нам удается на лету ловить новые идеи и претворять их в жизнь.

Исландия. Россия > Рыба > fishnews.ru, 2 декабря 2019 > № 3229275 Сигридур Берглинд Асгейрсдоттир

За микрокредиты все еще отнимают жилье

С 1 ноября микрокредиты запретили давать под залог квартиры, но прежние займы все еще рассматриваются в судах.

ОБВЕЛИ ВОКРУГ ПАЛЬЦА

Не секрет, что больным пенсионерам никакой банк кредит не выдаст. Поэтому, когда два года назад потребовалось срочное дорогостоящее лечение и дорогостоящие лекарства, 72-летняя пенсионерка Галина Урланова и ее дочь Александра Мезеровская, инвалид с детства, страдающая эпилепсией, обратились в волгоградскую микрофинансовую организацию (МФО). Там женщин заверили, что самый безопасный и быстрый способ получить необходимые им 150 тысяч рублей - это отдать под залог единственное жилье. Пенсионерки наивно согласились.

Через несколько дней после заключения сделки женщинам позвонила сотрудник, представившаяся Людмилой, и предложила им перекредитоваться. По словам звонившей, клиенты МФО легко могут получить не 150, а все 500 тысяч рублей под залог квартиры. Работница организации пела соловьем: мол, подумайте, этих денег хватит не только на лечение, но и на хороший ремонт в старой квартире, которую Урланова получила за погибшего на фронте отца. Мать и дочь поддались на уговоры и оформили новую сделку.

В итоге они лишились квартиры и судятся до сих пор.

Проблема в том, что крупные официально зарегистрированные МФО такими делами стараются не заниматься. Хулиганят частники, которых нет в реестре ЦБ.

Такие МФО сидят в тени и по-прежнему могут на любом столбе повесить объявление «Деньги за час», дать его в газету, представиться не МФО, а ООО или посредником, брокером, индивидуальным предпринимателем. И сколько ни говори, что финансовую и юридическую грамотность населения надо повышать, некоторых пенсионеров, пожилых граждан уже сложно чему-то обучить. Именно на них и нацелены разного рода мошенники.

По закону любое юридическое лицо имеет право выдать потребительский заем, правда, не чаще трех раз в год. Но кто эти разы считает?

КАК ПЛАТИТЬ ДОЛГИ И… ОСТАТЬСЯ С НОСОМ

Обманутые пенсионерки честно хотят доказать в суде, что стали жертвами наглого обмана, но бывают случаи, когда кредиторы намеренно превращают своих клиентов в злостных неплательщиков: намеренно скрываются от заемщиков, чтобы не дать им возможности оплатить долг в срок, откровенно врут по телефону, что заемщику предоставляются кредитные каникулы и можно, к примеру, полгода вообще ничего не платить.

Лишь спустя время люди узнавали, что никаких каникул не было, а за потерянное время набежали солидная сумма долга плюс проценты. В результате каждый день просрочки увеличивал долг на 4-5% от выданной в заем большой суммы. При таком раскладе продажа квартиры тоже становится чуть ли не единственным вариантом рассчитаться с гигантскими долгами.

Бывает и так, что заемщик добросовестно и в срок погашает долги, но со временем выясняется, что пеня при этом все равно капала. Начав разбираться, что к чему, человек неожиданно для себя узнает, что тот договор, который он читал в МФО, и тот, что в итоге подписал, - это два абсолютно разных документа, и в том, под которым стоит подпись, и ставка выше, и пени набегают по поводу и без, и санкции в случае просрочки или задолженности жестче.

Как же получается, что читаешь одно, а подписываешь другое?

- Чтобы подсунуть левый договор на подпись, мы все время торопим клиента, создаем вокруг него атмосферу суеты, болтаем о чем-то отвлеченном, сразу несколько сотрудников носят туда-сюда бумаги, все время обращаемся к клиенту, отвлекая его внимание разговорами, - признался в частном разговоре корреспонденту «МН» один из сотрудников микрофинансовой организации.

Чтобы не попасться в сети черных кредиторов, юристы советуют никогда ничего не подписывать, если атмосфера вокруг настораживает или работники МФО действуют так, как описано выше. Покиньте такую организацию и всегда обходите ее стороной.

Ольга Поплавская

Россия > Недвижимость, строительство. Финансы, банки > mirnov.ru, 29 ноября 2019 > № 3215094

Не взять налог? Бедные обидятся

Александр Киденис

Мучительные размышления над взиманием НДФЛ с малоимущих растянулись на годы

Премьер-министр РФ вместе с первым вице-премьером с озабоченными лицами продолжают раздумывать, вводить или не вводить в стране не облагаемый налогами минимум доходов малоимущих россиян. Премьер сказал: тема чувствительная, надо подумать и обсудить. Первый вице-премьер возразил: надо взвесить плюсы и минусы.

Главу Кабинета и главного финансиста можно пожалеть: их мучительные размышления длятся не первый год, а облегчения не наступает. «Взвешивание» и «обсуждение» происходило и в конце ноября 2016 года, когда «социальный» вице-премьер Ольга Голодец объявила на всю страну: «У нас сегодня идут обсуждения по поводу НДФЛ. И я считаю, что для преодоления бедности освобождение в нижней шкале от НДФЛ является одним из важнейших шагов. У нас эта мера просчитана. И мы ее сегодня обсуждаем».

Неделей раньше и сам господин Силуанов, тогда еще просто министр финансов, а не «первый вице» заявил: «Считаем, что этот вопрос может быть рассмотрен после 2018 года, когда стабилизируется экономическая ситуация, когда приведем бюджеты РФ и регионов в устойчивое состояние, когда возможные уходы в тень будут минимизированы».

Но сегодня, через 11 месяцев «после 2018 года», все три условия министра выполнены. Президент Владимир Путин заявил на форуме «Россия зовет», что в России «сохраняется позитивная экономическая динамика... отмечается определенное ускорение роста:». Федеральный бюджет, имевший в 2016 году дефицит в 2,97 трлн рублей, в прошлом году исполнен с профицитом в 2,75 трлн, а в нынешнем году профицит составит более 1,9 трлн. Региональные бюджеты 2018 года, по данным Минфина РФ, исполнены по доходам с ростом на 15%. Порядок в налоговой сфере также наведен. Как заявляет глава Федеральной налоговой службы Михаил Мишустин, «на сегодняшний день вся совокупность данных, которые получает Налоговая служба в соответствии с положениями Налогового кодекса, уже позволяет анализировать соответствие доходов и расходов граждан, в том числе чиновников и их близких родственников, на протяжении более 10 лет».

Так чего еще министру не хватает? Доходов? Но, как утверждает глава ФНС, «за последние пять лет средний рост ВВП составлял примерно 1,2%, а рост налоговых доходов — почти на 70%, без инфляции — 39,6%, то есть разница между ростом экономики и налоговых доходов в 33 раза».

Мало экономим? Но еще три-четыре года назад в стране насчитывалось 12,5 млн инвалидов, а к концу прошлого года их стало 11,8 млн. И, по данным Минфина, за 2019 год число недееспособных россиян уменьшится еще на 200 тысяч человек. Но не за счет массового выздоровления, а из-за бюрократического усложнения процедуры получения льгот. Их, совершенно не объясняя целесообразность маневра, перекинули из Минздрава в Минтруд, простым приказом этого ведомства поменяли сроки и условия предоставления инвалидности, ввели балльную оценку состояния здоровья. Получить заветную розовую справку стало не легче, чем пробежать марафон за 2 часа.

И даже в планах Пенсионного фонда до 2022 года уже записано, что количество получателей денежной ежемесячной выплаты среди инвалидов будет сокращено до 11,4 млн в 2020 году и до 11,3 млн — в 2021-м. То есть «бумажное выздоровление» нетрудоспособных уже приобретает в России плановый характер, оно поставлено на поток.

Параллельно власти перебрасывают деньги, предназначенные малоимущим, на другие цели. Полмесяца назад Госдума приняла поправки в Федеральный бюджет 2019 года, согласно которым статья «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность», которую уже увеличивали на 18,2 млрд рублей в июле, вырастет еще почти на 19 млрд. Из них 9,5 млрд пойдут на «выплаты персоналу» из числа оперативных работников, а 4 млрд — на выплаты управляющим МВД чиновникам. На 3,8 млрд рублей вырастет финансирование Росгвардии, на 1 млрд — органов ФСИН.

Вырастут и расходы на госпропаганду. В июле субсидию на 4 млрд рублей из бюджета получил Первый канал. В декабре аналогичный подарок ждет ВГТРК. 337 млн рублей сверх прежнего плана выделят Дмитрию Киселеву в лице его МИА «Россия сегодня».

А в следующие два года, по данным Счетной палаты, власть намерена увеличить расходы на содержание аппаратов Совета Федерации и Государственной думы. Прибавки немалые: если в прошлом году аппарат Госдумы стоил нам, налогоплательщикам, 10,213 млрд, то в будущем году сумма вырастет до 12,096 млрд, а еще через год — до 13,119 млрд рублей. Расходы на содержание чиновников Совета Федерации сегодня составляют 5,329 млрд, а в 2021 году вырастут до 7,194 млрд рублей...

И при этом власть «продолжает думать» над проблемой, освободить или не освободить от подоходного налога в 1,5 тысячи рублей ежемесячно самых бедных россиян — тем, кому буквально не хватает на хлеб.

Напомним, что в СССР малооплачиваемые слои населения с заработком меньше 60 рублей в месяц полностью освобождались от подоходного налога. В Европе такая льгота и нынче считается нормой, как и в бывших советских республиках Балтии: не облагаемый налогом минимум дохода составляет в Латвии — 250 евро в месяц, в Литве — 400 евро, в Эстонии — 500 евро.

В России по этому вопросу даже среди чиновничьей элиты мнения разделились. Министр экономического развития Максим Орешкин (официальный годовой доход — 21,6 млн рублей) — за, а министр финансов Антон Силуанов (доход — 40 млн рублей) — против. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко (15,3 млн рублей) — за, а председатель Госдумы Вячеслав Володин (71,7 млн) пока «воздерживается»:

Плюрализм. Демократия.

Слова

«У нас сегодня идут обсуждения по поводу НДФЛ. И я считаю, что для преодоления бедности освобождение в нижней шкале от НДФЛ является одним из важнейших шагов. У нас эта мера просчитана».

Ольга Голодец, вице-премьер. Осень-2016

«Это всегда тонкая история, как только появится такого рода деление в налоговом законодательстве, ряд людей могут посчитать себя незаслуженно обойденными. Скажут: мы тоже не богатые, а с нас почему-то НДФЛ все-таки решили брать...»

Дмитрий Медведев, премьер-министр. Осень-2019

Россия > Госбюджет, налоги, цены > trud.ru, 29 ноября 2019 > № 3214176 Александр Киденис

Илья Чех — о «живых» протезах рук, которые принимают звонки, оплачивают покупки и раздают Wi-Fi

Как компания «Моторика» стала классическим примером успешного стартапа? Об этом в интервью Business FM рассказал ее основатель и совладелец Илья Чех — самый молодой победитель конкурса EY «Предприниматель года»

Функциональные протезы руки и предплечья, которые возвращают человеку то, что было отнято у него по несчастью, делают пока только несколько фирм в мире, и одна из них — российская компания «Моторика». Это классический пример успешного стартапа команды однокурсников. Как они прошли этим путем, чего уже добились и какие цели ставят на будущее? Об этом в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказал основатель и совладелец «Моторики» Илья Чех — победитель российской части международного конкурса EY «Предприниматель года».

Компании, которую вы создали и возглавляете, всего шесть лет от роду, первый продукт, первый товар на рынок она выдала всего четыре года назад. И по масштабам EY выручка пока не безумная, но в этом году уже планируется 120 млн рублей, а четыре года назад, в первый год выпуска продукции, было всего 3-4 млн. То есть рост по экспоненте. Давайте сначала поговорим об уникальном продукте, который вы делаете, а потом о бизнесе.

Илья Чех: Наша компания занимается разработкой высокофункциональных протезов рук для детей и взрослых. Мы фокусируемся именно на протезах верхних конечностей и ставим перед собой задачу создать самый функциональный в мире протез не только с точки зрения функций схвата. Основная задача протеза, как считали до нас, это функция схвата, то есть что-то взять, удержать. Мы же вкладываем в протезирование понимание, что ограниченные возможности — это на самом деле преимущество, и с помощью современных технологий человек из инвалида может превратиться в киборга, который превосходит возможности здорового человека. Наши протезы, безусловно, могут хватать, могут выполнять ассистивные функции, но основное, что мы закладываем в философию наших разработок и в наши продукты, это уникальный внешний вид. То есть задача протеза не скрыть недостаток, а подчеркнуть особенность, что я новый человек, у меня есть такие суперспособности. И вторую особенность мы называем «гаджетизация». Мы считаем, что протез как полноценное электромеханическое устройство может и должен включать в себя весь функционал: смартфона, фитнес-трекера, смарт-часов.

То есть там будет, например, уже встроенный PayPass.

Илья Чех: Совершенно верно. Все наши взрослые протезы роботизированы, там уже встроен PayPass, модуль GSM, ты можешь принимать звонок на протез, переводить его на гарнитуру, ты можешь Wi-Fi раздавать с протеза и так далее. И наша задача — создать некий мостик между человеком и цифровым миром, который вокруг всех нас активно сейчас формируется.

«С помощью современных технологий человек из инвалида может превратиться в киборга»

Насчет киборгов звучит даже немножко страшно, хотя этот футуризм, к моему ужасу, врывается в жизнь. Благодаря чему протез оживает? Он не полностью, конечно, оживает, но становится функциональным. Вообще, что он может? Может ли писать, нажимать на кнопки?

Илья Чех: У нас есть несколько типов протезов, для детей и для взрослых. Для детей это в большей степени чисто механические протезы, то есть в них нет электроники, нет двигателей, они приводятся в действие за счет мышечной силы самого ребенка либо взрослого человека. Если мы говорим про протез кисти, то для него основное требование — чтобы был сохранный лучезапястный сустав и было движение этого сустава, за счет этого движения смыкается схват, и ребенок может брать различные предметы. Степень функциональности и то, насколько мелкими предметами может манипулировать таким протезом ребенок, полностью зависит от реабилитации. Поэтому с первых дней нашей работы мы взяли в фокус, что мы делаем не только железку и отдаем ее человеку, мы делаем полный спектр услуг с точки зрения и адаптации, и обучения, и последующей сервисной поддержки и так далее. Это один из наших ключевых показателей, потому что, если ребенка или взрослого даже не научить пользоваться протезом, он никогда не будет им пользоваться, он просто положит его на полочку и будет продолжать жить дальше. Люди — очень адаптивная раса, мы можем привыкнуть жить и без одной руки, и без двух рук, и прекрасно себя чувствовать при этом.

Но можем научиться управлять таким протезом. Все знают, что такое фантомная боль: когда человек хочет чем-то двинуть, и часть его мышц, которые раньше работали, приходит в движение. Как я прочитал, датчики считывают эти импульсы, которые есть результат фантомной боли, но потом человек просто привыкает, что она не фантомная, и это просто начинает работать.

Илья Чех: Да, у нас в команде осуществляется полный цикл разработки: и механика, и электроника, и софт. Мы сами разрабатываем датчики, которые, как вы правильно сказали, считывают фантомные намерения человека.

Но это не в мозге датчики, как некоторые думают, это пока датчики на мышцах руки, тех, что остались и продолжают работать.

Илья Чех: Да, это называется «поверхностная электромиография»: когда вы двигаете пальцем либо всей кистью, определенные группы мышц сокращаются, по ним проходит некоторая электрохимическая реакция, и с поверхности кожи мы можем считать электрический потенциал, который возникает при этом.

Сама эта технология, как я читал в вашем же интервью, была разработана еще в Советском Союзе. Сейчас подобные изделия производят не очень-то много фирм в мире. В России вы единственные.

Илья Чех: Да, совершенно верно. В мире всего три-четыре, может быть, пять компаний, которые профессионально занимаются разработкой именно бионических роботизированных протезов. Мы единственные в России, в СНГ, в Восточной Европе, кто вообще занимается на таком системном уровне этими разработками. В целом, технология очень старая и очень консервативная. Мы во многом добились успехов благодаря тому, что начали применять очень нестандартные технологические и сервисные решения из других областей. На этот рынок мы пришли из абсолютно других областей: я из робототехники, мой партнер Василий Хлебников — из промышленной печати и производства.

3D-печати. Это тоже очень важно, потому что можно делать индивидуальные изделия, не создавая новое оборудование для него.

Илья Чех: Совершенно верно. И до сих пор мы стараемся во всех наших новых разработках искать какие-то технологические элементы, которые уже давно применяются в разных отраслях: в промышленной робототехнике, в тех же беспилотниках, и думать, как это может видоизменить протез, его технологическую оснастку, user experience (пользовательский опыт. — Business FM), который человек получает, используя этот протез.

«Я никогда в жизни не думал, что буду заниматься бизнесом»

Вы очень молодой человек. Вам около 30 лет. Вы начали все это делать в 2013 году, вам было 24 года, причем с одногруппниками. Расскажите об этапах вашего бизнес-пути.

Илья Чех: Во-первых, я по образованию инженер-робототехник.

Вы учились в ИТМО, это важно.

Илья Чех: Да, в университете информационных технологий, механики и оптики в Петербурге. И уже на выпуске, на последних курсах магистратуры, я работал инженером-конструктором на машиностроительном заводе, и меня это полностью устраивало. Я никогда в жизни не думал, что буду заниматься бизнесом, делать свою компанию и так далее.

Вы технарь?

Илья Чех: Абсолютно, до мозга и костей. Первый наш проект мы начали с одногруппниками, он назывался «ВЕАС Роботикс Груп». Мы просто для друзей друзей проектировали какие-то штуки — квадрокоптеры, какие-то роботизированные подставки, то есть пробовали себя. Это не была разработка какого-то одного продукта, это была некая проба пера в разных направлениях, на что наша инженерная мысль способна. И занялись мы этим потому, что я просто в один момент решил сменить место работы на что-то более робототехническое, что-то связанное с промышленными роботами, с антропоморфными роботами, начал искать, что есть в России, и не нашел ни одной компании в то время в России, которая бы занималась какой-то более или менее понятной робототехникой.

То есть вы искали работу, но ее пришлось создать.

Илья Чех: Совершенно верно. И пришло понимание, что если некуда идти, надо сделать [компанию], где такие люди, как я, захотят впоследствии работать. Тогда я познакомился с Василием Хлебниковым, моим текущим партнером, и с моими одногруппниками, моими первыми партнерами, мы запустили проект по протезированию — сначала в рамках благотворительности, а потом он перерос уже в коммерческий стартап.

«Привлечь инвестиции и покупателей без прототипов невозможно»

Вы можете служить образцом того, что все пропагандируемые инструменты поддержки технологического стартаперства в России сработали. Вы вовремя попали в «Сколково», и «Сколково» вам помогло. Первым инвестором у вас было «Роснано», потом «Сколково», потом бизнес-ангел. Это социально ориентированная продукция, первый покупатель — это государство, оно впервые начало обеспечивать детей, с которыми произошли те или иные трагические события, функциональными протезами, чего в жизни просто не было. Выходит, все сработало, так бывает? Или это личные способности, удача, стечение обстоятельств?

Илья Чех: Скажем так, всего понемножку. Обязательно это была удача, обязательно это было упорство, обязательно это были какие-то личные качества меня, моего партнера и всей нашей команды, которая делала упор на то, что мы должны это изменить и мы это изменим — я имею в виду устаревшие технологии, устаревшие подходы на этом рынке. Безусловно, те меры поддержки, которыми мы пользовались в процессе всей жизни и пользуемся сейчас, действительно работают, у нас система выстроена достаточно неплохо. Вопрос — как и в какие моменты ей правильно пользоваться, потому что очень часто стартапы сталкиваются с тем, что приходят куда-то за поддержкой, не понимая, что они еще не на той стадии, чтобы конкретно этим инструментом поддержки пользоваться.

Вы же все-таки начинали со своих денег?

Илья Чех: Да, начинали мы с Василием со своих денег и с его производства, по сути.

А его производство — это 3D-принтер. Кстати, сколько стоит само по себе это устройство?

Илья Чех: Сам принтер стоит около 200 тысяч евро или долларов, плюс-минус. Это серьезные промышленные установки. Компания Can-touch.ru — сервисное бюро по печати, в целом по контрактному производству, можно сказать, и первое наше везение, когда мы начинали, было в том, что у нас уже была производственная база. Это основная причина, из-за чего хардверные проекты в России, которые делают железо, какие-то осязаемые продукты, проваливаются: у них нет финансов дойти до производства. Условно говоря, нет своего станочка в гараже и нет денег, чтобы где-то его найти и где-то заказать. Если мы говорим про IT-бизнес, то тебе нужен, условно, компьютер — и все, ты можешь делать все что хочешь. В нашем случае обязательно нужен либо партнер, у которого есть доступ на производство, либо финансы, чтобы первые прототипы сделать и показать. Привлечь инвестиции и покупателей без прототипов невозможно. Никто рендерам, картинкам не поверит.

Не даст деньги за картинку.

Илья Чех: Конечно. Все понимают, что нарисовать картинку — это одно, а вывести в продакшн — гораздо сложнее. Поэтому первое, в чем нам повезло, это то, что встретились два правильных партнера: один — разработчик, другой — производственник, и на этом тандеме мы смогли создать первые несколько десятков прототипов, дойти до этапа сертификации и уже начать и привлекать финансирование, и продавать, работать с клиентами.

В 2013-2014 годах такие изделия вообще только-только начали появляться в мире. У нас все очень скептически относятся к нашим Кулибиным, считая, что все это из области пропаганды, сказок и так далее. С чем вы столкнулись, когда начали показывать прототип? Были ли серьезные желающие на это устройство?

Илья Чех: Абсолютно с тем же. Мы в свое время отправили, когда еще только начинали, около сотни писем в разные протезные предприятия, специалистам, которые этим занимаются, и нам ответил только один человек из Петербурга, как раз заведующий отделением детского протезирования, который нас поддержал, сказал, что это важно, это нужно. И во многом благодаря этому человеку мы, собственно, утвердились, что будем делать не просто разовый проект, а какой-то прям бизнес, и будем стараться строить большую международную компанию. Но до сих пор мы сталкиваемся, показывая новые уже роботизированные образцы, вплоть до того, что мы сейчас делаем маленькие детские роботизированные пальчики, где все двигатели, вся электроника интегрирована уже в размер пальца, и люди думают: да ну, зачем, кому это надо и так далее. Сейчас рынок все равно очень консервативный, мы просто уже привыкли не обращать на это внимания и двигаться по своей программе, по своему плану.

Я читал, что работы по этому направлению начинались в некоторых наших космических предприятиях. Вы говорили, что как раз инженеры космической отрасли очень подходят для этого, потому что там нужно очень компактно, мелко и легко все делать. В больших корпорациях тоже начинали заниматься, но у них ничего не вышло. Вышло у студентов запустить, как ни странно.

Илья Чех: Да, протезированием и в Союзе, и потом в России занималась РКК «Энергия», это было для них стороннее направление в рамках диверсификации производства и разработок. Там много факторов сошлось, в основном из-за того, что это был все-таки непрофильный бизнес, и 90-е были не самое лучшее время для того, чтобы запускать какие-то новые, тем более социальные продукты, всем было не до этого. Это направление сейчас до сих пор еще работает. Они производят механические взрослые протезы, косметические протезы.

Механические — это совсем другое, это только внешний вид создает, но не работает. Вы делаете функциональные.

Илья Чех: Да, совершенно верно.

«Мы продаем не просто протез, мы продаем подписку на услуги в течение года»

Теперь к цифрам — к этим миллионам, миллионам и миллионам. В 2016 году вы начали поставлять изделия.

Илья Чех: Начали мы осенью 2015-го, успели продать четыре или пять протезов еще одним из самых первых, из 2013 года, испытателям. В 2016 году мы начали работать более или менее системно, в том числе и с регионами, и за 2016 год изготовили 30-40 изделий.

А в этом году уже тысяча.

Илья Чех: Приближаемся. Будет, наверное, 700-800. Сейчас конец года, самое время для закрытия всех госконтрактов, поэтому основной всплеск у нас в последние месяцы — по 80-100 протезов.

И следующий этап — это уже не технологии, это уже бизнес, потому что сейчас вы явно стоите на пороге масштабирования. Ведь не только в Москве и Петербурге есть такие дети, которые потом растут с вашими протезами и взрослыми будут также ими пользоваться. Это и масса других регионов, в конце концов, это весь мир. Вы, наверное, сейчас находитесь на пороге этой стадии. Что вы предпринимаете? Дойти от четырех до тысячи — это уже большой шаг. Дистрибьюция, обслуживание, сервис — это же очень контактный бизнес.

Илья Чех: Да. Но текущие объемы мы, по сути, обеспечили масштабированием на российском рынке и немножко в СНГ. В этом нам во многом помогло, если возвращаться к мерам поддержки, Агентство стратегических инициатив, которое отвечает как раз-таки за то, чтобы найти лучшую практику и масштабировать ее на всю Россию, и Фонд социального страхования, который и обеспечивает всех детей и взрослых такими протезами. Они тоже поверили в нашу идею, у них тоже было понимание, что есть только дорогостоящие зарубежные протезы и бюджет очень ограниченный, то есть они не могут всех обеспечить хорошими протезами. А мы как раз были той командой, тем проектом, которая могла дать такую перспективу и которая оправдывает эти надежды сейчас. Поэтому сейчас мы представлены уже в 60 регионах.

А каким образом? Вы же команда однокурсников, регионы далеко, и там должны появиться какие-то специалисты, которые знают вас, вашу технологию, могут все это соединить.

Илья Чех: Практически в каждом регионе есть так называемое протезное предприятие. Это не совсем клиника, не медицинское учреждение, это скорее сервисно-технический реабилитационный центр, который работает с людьми с ограниченными возможностями: выдает коляски, трости, протезы рук, протезы ног. И в каждом таком регионе есть государственные центры, есть частные центры. Мы уже постепенно смещаемся в сторону работы с B2B-сегментом: ищем таких партнеров во всех регионах, приезжаем туда, показываем нашу продукцию, как с ней работать, обучаем местных специалистов. И все клиентские запросы, которые приходят к нам через сайт, через социальные сети, мы направляем уже на эти регионы как своего рода дистрибьютеров, которые уже с ними непосредственно работают.

Теперь пора поговорить о стоимости, о ценах.

Илья Чех: Касательно цен, разброс достаточно большой, зависит от того, детский это протез, взрослый, роботизированный или обычный механический. Начинается примерно от 100-120 тысяч рублей и доходит до миллиона рублей. В это включается годовая гарантия. Если мы говорим про детские протезы, то это фактически два протеза в год, потому что мы по мере роста в течение года обеспечиваем замену, если ребенок вырастает из протеза. Сюда же входит весь комплекс реабилитационных процедур, последующая сервисная поддержка.

Государство готово оплачивать детские протезы?

Илья Чех: Да, государство оплачивает раз в год детское протезирование и раз в два-три года, в зависимости от степени износа протеза, протезирование для взрослых. Мы, по сути, продаем не просто протез, мы продаем некую подписку на услуги в течение года. И в течение года весь технический сервис, реабилитационная поддержка, в том числе юридическая поддержка, если надо оформить документы по инвалидности, на компенсацию за этот протез, — это все наши специалисты оказывают.

«Летом мы привлекли инвестиции от РФПИ уже на первые попытки масштабирования»

Теперь самое главное. Все-таки вы единственный в России, но не единственный в мире производитель таких совершенно новых, безусловно, революционных с гуманитарной точки зрения изделий. Есть немцы, швейцарцы, исландцы, производителей в мире не так-то много. Они, в принципе, тоже могут на российский рынок и по нашим госпрограммам поставлять свою продукцию, не говоря уже о дальнейшей конкуренции в мире. Как вы выглядите здесь?

Илья Чех: С точки зрения прямой конкуренции по надежности, по функционалу схвата этого протеза, мы полностью соответствуем тем же немецким, швейцарским протезам. Чтобы было понимание, это очень старое, очень консервативное направление, и технологии даже в Германии, даже в исландских протезах очень старые. И мы во многом выиграли, начиная совсем недавно, благодаря тому, что начали сразу с полностью современной компонентной базы, с современными двигателями, с современной электроникой, с современным пониманием, что такое софт и что такое софтверная экосистема вокруг какого-то гаджета. Разрабатывать сейчас такие же протезы, то есть переделывать всю электронику и механику на современные рельсы, для тех же немцев, которые сто лет производят, штампуют эти протезы...

Чисто механические вещи.

Илья Чех: У них роботизированные тоже есть, но они их производят налаженно уже 20 последних лет, и если что-то им менять в этой производственной цепочке, это колоссальные затраты. Это обычное преимущество маленького стартапа.

А они на 3D-принтерах делают или на станках?

Илья Чех: На станках. Мы единственная компания в мире, кто начал производить детские протезы на промышленных 3D-принтерах. Были различные студенческие проекты, которые печатали на домашних принтерах, но это по качеству — земля и небо. И в чем мы абсолютно выигрываем с точки зрения конкуренции за рубежом… Я даже не беру цену: при нашем выходе на зарубежные рынки цена будет примерно такая же, потому что мы потратим очень много денег на сертификацию, на обеспечение сервиса, реабилитации и так далее.

А где вы возьмете такие деньги? Если говорить в таких глобальных масштабах, то все ваши затраты на разработки и на производство покажутся просто копеечными.

Илья Чех: Совершенно верно, до сих пор мы развивались по модели «что продал, то и отдал на зарплату, то и инвестировал в разработку». То есть мы развивались практически полностью за счет собственных продаж.

Как мастерская, скажем так, но не как крупный глобальный бизнес.

Илья Чех: Да. Этим летом мы привлекли инвестиции от Российского фонда прямых инвестиций уже на первые попытки масштабирования, на проверку нашей бизнес-модели и некоторых гипотез на международном рынке: это, в частности, Юго-Восточная Азия и Ближний Восток. В дальнейшем мы будем двигаться по этому же пути, то есть по венчурным инвестициям с кратным масштабированием из года в год. Мы сейчас собираем уже следующий раунд, который ожидаем следующим летом-осенью, он уже пойдет на масштабирование в Европе и на запуск на американских рынках.

Сейчас уже есть международные продажи?

Илья Чех: Сейчас у нас есть клиенты из десяти стран: это и США, и Германия, и Чехия, Франция, Англия.

Должна быть еще построена сеть, потому что протез нельзя послать по интернету, должны работать люди в личном контакте.

Илья Чех: Да. Хотя, строго говоря, в Америку мы делали протез полностью удаленно. Нам прислали слепок, мы спроектировали индивидуальный протез, отправили его туда, и там девочка, ей было тогда четыре года, им активно пользовалась. Но это, конечно, гораздо накладнее, чем иметь своих собственных представителей по сервису и протезированию. Но, в принципе, можно. Почему у нас много частных, штучных клиентов из разных стран? Потому что нам это интересно. Это не просто клиенты, это люди, которые досконально знают, как это работает у них в стране, и они могут поделиться с нами инсайдами, как вообще работает рынок протезирования, что есть и чего нет в этих странах. Так, например, мы узнали, что в Германии, где и зародилось фактически все это протезирование, дети до 12-14 лет функциональные протезы не получают, потому что у самой крупной немецкой компании их просто нет. И мы часто ездим туда на выставки, есть стенд, мы показываем наши изделия, к нам приходят местные немцы и говорят: мы ходили к протезисту, он нам сказал, лет через десять приходите, мы вам что-нибудь сделаем.

То есть и на немецком рынке есть ниша, которую вы можете занять?

Илья Чех: Да. Мы всегда начинаем выходить с детским сегментом, потому что его практически нигде нет, и постепенно начинаем уже, заработав местную репутацию в работе с детьми, привлекать взрослый контингент.

«Гранты на 1-2 млн рублей должны раздаваться под честное слово»

В заключение немножко еще раз поговорим о рамках, в которых мы живем и работаем. Вы классический, хрестоматийно написанный образец технологического стартапа, как нам в 2011-2013 годах рассказывали: студенты, прототип, венчурное финансирование, при государственной поддержке, государство покупает ваши продукты, вы масштабируетесь, растете по экспоненте, у вас есть очевидная экспортная перспектива. На ваш взгляд, вы исключение из правил или это, возможно, правило и для России тоже?

Илья Чех: Я не считаю, что мы исключение. Это во многом, как я уже говорил, удачное стечение обстоятельств, воли и упорства. В целом, система позволяет добиваться таких результатов. Может быть, где-то ее не хватает, где-то должно быть чуть больше поддержки, особенно на ранних стадиях, когда еще непонятно, что из этого будет. Воронка входящих стартапов и сложность поддержки стартапов на таком уровне должна быть минимально затратная. Те же гранты на 1-2 млн рублей должны фактически раздаваться под честное слово, потому что это не те деньги, за которые нужно писать тонну отчетов, как это сейчас делается. Нам очень повезло, что у нас были свои ресурсы — и инженерные, и какие-то финансовые — чтобы без этого запуститься. Если бы у нас таких ресурсов не было, то не факт, что мы бы дожили до того состояния, когда нам уже было что показать инвестору, тому же фонду «Сколково», клиенту и так далее.

Я напомню, что сейчас Илья Чех стал победителем российского этапа международного конкурса EY «Предприниматель года», а это очень отдельная от государства история. Насколько я помню историю этого конкурса, вы первый, кто на этой стадии, у вас еще не очень большая компания, в основном все были намного больше. С чем я вас и поздравляю. Спасибо.

Илья Копелевич

Россия > Медицина. СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > bfm.ru, 29 ноября 2019 > № 3212456 Илья Чех

Антон Табах: «Одна из проблем состоит в том, что государственный сектор интегрирует в себя практически все»

По его мнению, государству надо думать про развитие внутреннего спроса, а не о накоплениях на черный день

Главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах в беседе с Иваном Медведевым подвел предварительные итоги года, проанализировав роль государства в экономике и возможные точки роста, а также то, какие шаги могут подтолкнуть экономику страны.

Вторая половина ноября — это время, когда принято подводить промежуточные итоги года. С вами хотелось бы поговорить о масштабных планах. Из масштабных проектов из планов развития, заявленных до 2020 года, фактически исполненным оказался только план по инфляции. Как вам кажется, почему так?

Антон Табах: Ну, стратегия развития России до 2020 года, реализация которой оказалась такой, что получили результаты, но совсем не те, которые закладывали. Часть проблем можно списать на геополитические факторы, на то, что прямо посередине реализации этой программы Россия оказалась во многом отрезана от технологий мировых финансовых рынков, а собственный финансовый рынок оказался не способен быстро мобилизовать нужные ресурсы. Дальше ответом было выстраивание государственной финансовой крепости с высокими процентными ставками, высокой собираемостью налогов и максимизацией государственных доходов. Нацпроекты — это идея более новая, соответственно, объявленная в 2018 году реализация должны была начаться в этом году, но гладко было только на бумаге, соответственно, запуск был отложен. В этом году вообще плохо с реализацией государственных расходов, потому что их зажали настолько, что даже зажатые не выполняются. Соответственно, основной центр реализации нацпроектов перешел на следующий год. Одна из проблем состоит в том, что государственный сектор интегрирует в себя практически все. Это не очень хорошо с точки зрения поощрения частной инициативы, это не очень хорошо с точки зрения привлечения финансирования, потому что понятно, что госсектор, даже если речь не идет о государственном финансировании, получает финансы на, скажем так, более выгодных условиях. Так было, и это с точки зрения рисков вполне понятно. И одна из глобальных проблем заключается в том, что огосударствление проникло практически во все сектора, даже там, где по мировым стандартам и по сложившейся практике роль государства обычно низкая.

А в чем, как вам кажется, смысл наполнения бюджета, в том числе, с прямым повышением налогов за счет граждан и при этом засаливание профицитов зарубежных активов, в том числе в планово-убыточные евро и юани?

Антон Табах: Потому что это научились делать хорошо. И второе — ориентация на стабильность. Соответственно, если научились хорошо давить инфляцию и собирать налоги, давайте будем работать в этом направлении. Можно отчитаться, что бюджет в прекрасном положении и инфляция действительно низкая. И уже совсем другой вопрос, что это сделано за счет кредитной нагрузки на предприятия и население, за счет выкачивания практически всех свободных средств из экономики, и того, что бизнес не инвестирует: остатки на счетах предприятий копятся, но не вкладываются. Соответственно, это инерция. Государство создало большие резервы и запасы, но основная проблема в том, что нельзя все время готовиться к черному дню. Собственно, тем государство и отличается от домохозяйства. Если государство все время экономит, если оно жестко зажимает расходы, особенно в той ситуации, когда госсектор является доминирующим, то это идет цепной реакцией по всей экономике. Соответственно, складывается ситуация, когда бизнес и население придавлены, люди — новая нефть, но при этом бюджет в идеальном состоянии, госсектор активно развивается и множится и, фактически, свободные деньги есть только у государственных структур. Что касается вложений в зарубежные активы, опять-таки, давайте будем продолжать в том же духе и накапливать. Так как долларовые активы сейчас стали рискованными, давайте вкладывать в евро и юань, а то, что у юаня есть склонность к его ослаблению, а по евро отрицательные процентные ставки по всем качественным бумагам, это уже является вторичным вопросом. И то, что хорошо работало лет 5-10 назад, не обязательно хорошо работает сейчас. Оно хорошо сработало, поэтому давайте повторять. Старый конь борозды не испортит.

А есть ли возможность как-то сесть на условного нового коня и как-то стимулировать рост в нынешних условиях, в условиях сложившейся парадигмы?

Антон Табах: Первое, что можно сделать, это войти в график по бюджетным расходам. Например, мы сейчас наблюдаем, то первые девять месяцев бюджетные расходы зажимались, а сейчас начнется активная трата денег просто, потому что нужно активно закрывать незакрытое. И, собственно, этот год рекордный именно по медленности расходов федерального бюджета и накоплению профицита.

У нас ежегодно средства расходуются ускоренными темпами в последний квартал, это уже традиция такая.

Антон Табах: Да, но не до такой степени, как сейчас. Условно говоря, раньше это было 75 на 25 недобора соответственно при пропорции, сейчас за первые девять месяцев чуть меньше половины запланированных расходов провели, а теперь будут нагонять. Понятно, что частично это стало традицией, необычно то, что уже были заложены, например, расходы на нацпроекты, которые шли очень медленно, в основном из-за согласования планов, потому что все это требует работы. Соответственно, что можно сделать? Во-первых, надо признать победу над инфляцией и то, что бюджетная консолидация крайне успешна и очень глубока и можно немножко расслабиться. Даже министерство финансов немного опустило рукава смирительной рубашки, которая была надета на бюджетный сектор, соответственно нужно обязательно учитывать, что налоги собираются лучше, чем планируется. Надо быть достаточно консервативным, но не до той степени, которая есть сейчас, когда на этом построена вся бюджетная политика. И второе, надо думать, как создавать возможности для развития, причем не только и не столько на базе госсектора.

Регуляторная гильотина — очень хороший шаг, но пока он скорее коснется мертвых или редко применяемых нормативных актов. Государству нужно ограничиваться и не лезть в те сектора, где и так все неплохо. Это, наверное, концепция, которая должна занять свое место в умах представителей государства и бизнеса. И наконец, думать про развитие внутреннего спроса, потому что без него роста не будет, а сейчас объективно зарплаты стагнируют. В рамках нацпроекта, если удастся реализовать планы по демографии, тогда будут не слишком хорошо исполняться планы по доходам, просто потому что будет больше пенсионеров, больше детей и больше матерей, находящихся в декрете. Уже все забыли про создание 25 млн высокотехнологичных рабочих мест, которые были в стратегии-2020. Часть рабочих мест становятся технологичными естественным путем. Но в данном случае это то, что нужно закладывать в бюджет: не строительство новых государственных империй, не улучшение налогового администрирования ради улучшения налогового администрирования, а именно думать о политике доходов.

Иван Медведев

Россия > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 29 ноября 2019 > № 3212455 Антон Табах

Внешняя политика всегда в центре импичмента

Особо тяжкие преступления от Средневековья до эпохи Трампа

Фрэнк Бауман – профессор Школы права в Университете Миссури, приглашенный профессор Джорджтаунского университета. Автор книги High Crimes and Misdemeanors: A History of Impeachment for the Age of Trump.

Резюме Импичмент в отношении президента США всегда связан с внутренней политикой. Процедура импичмента Билла Клинтона началась из-за лжи по поводу сексуальных домогательств. Ричард Никсон ушел в отставку, чтобы избежать импичмента после Уотергейтского скандала...

Импичмент в отношении президента США всегда связан с внутренней политикой. Процедура импичмента Билла Клинтона началась из-за лжи по поводу сексуальных домогательств. Ричард Никсон ушел в отставку, чтобы избежать импичмента после Уотергейтского скандала. А в 1868 году Палата представителей выдвинула 11 пунктов для отрешения от власти Эндрю Джонсона из-за противостояния с возглавляемым республиканцами Конгрессом.

Нынешнее разбирательство в отношении Дональда Трампа – иной случай. В декабре президент США впервые может быть подвергнут импичменту за использование своих внешнеполитических полномочий в личных политических интересах. Согласно данным, собранным в ходе слушаний в комитете Палаты представителей по разведке, в обмен на оказание уже одобренной Конгрессом военной помощи Украине Трамп требовал, чтобы Киев начал расследование в отношении его главного политического оппонента – бывшего вице-президента Джо Байдена и признал, что Украина, а не Россия вмешивалась в президентские выборы в США в 2016 году.

Неудивительно, что действия стали поводом для импичмента. Внешняя политика часто оказывалась в центре импичмента с момента появления этой практики в средневековой Англии и до ее переноса в США. Многовековая история показывает, насколько внешняя политика подвержена злоупотреблениям со стороны лидеров. Сенат вряд ли отстранит Трампа от должности, но это не говорит о неэффективности импичмента как инструмента. Напротив, это отражает особенности трансформации американской политической культуры, которая позволяет президенту дистанцироваться от последствий злоупотреблений.

Импичмент по-английски

Включая в Конституцию США пункт о том, что президент и другие «гражданские должностные лица» могут быть лишены своего поста за «государственную измену, взяточничество или другие важные преступления и мисдиминоры (в уголовном праве США и Великобритании категория наименее опасных преступлений, граничащих с административными правонарушениями. – Ред.», авторы документа брали за основу практику британского парламента, которая к 1787 г. уже насчитывала несколько веков.

Импичмент был придуман в английском парламенте в 1376 г. как инструмент, с помощью которого представленная в представительном органе элита – наследная аристократия, религиозные деятели, землевладельцы, а со временем профессиональные юристы и состоятельный класс – могли ограничивать власть короны. Европейские монархии по своей природе склонны к семейным альянсам и бесконечным конфликтам из-за территориальных и династических претензий, поэтому международные отношения регулярно оказывались в центре национальной политики. Участие Англии в религиозных войнах после Реформации, близость к континенту и необходимость управлять империей способствовали повышению значимости внешней политики для правящего класса. Поэтому ошибочные шаги в международных отношениях нередко становились поводом для импичмента в отношении королевских министров, судей и других должностных лиц.

Парламент подвергал импичменту королевских чиновников после крупных поражений на международной арене. Так, в 1450 г. герцог Саффолк, главный министр короля Генриха VI, был обвинен в предательстве интересов Англии в пользу Франции, включая договоренность о браке Генриха с Маргаритой Анжуйской. Англичане потеряли огромные территории во Франции, и Саффолка обвинили в сговоре с французами. Король пытался спасти герцога от заключения в тюрьму и казни (наказание в случае импичмента тогда было более суровым, чем прописано в Конституции США), позволив ему бежать. К сожалению для герцога, в Ла-Манше его похитили пираты и в итоге обезглавили.

В 1625 г. герцог Бекингэм, доверенное лицо короля Карла I, начал дорогостоящую и в итоге провалившуюся осаду испанского порта Кадис. Через год парламент начал процедуру импичмента в отношении Бекингэма. Один из пунктов обвинения был связан с предоставлением английских кораблей французскому королю-католику для использования против протестантов-гугенотов в Ла-Рошели. Английские парламентарии негодовали, поскольку Бекингэм способствовал подавлению протестантов на континенте. Чтобы не допустить импичмента, король Карл распустил парламент.

В 1667 г., после дорогостоящей и ненужной войны с Нидерландами, граф Кларендон был подвергнут импичменту, в том числе за попытку занять деньги у Франции, чтобы избежать контроля королевских финансов со стороны парламента. В 1715 г. парламент подверг импичменту лордов Оксфорда, Болингброка и Страффорда, поддержавших Утрехтский мир, – фактически этот шаг демонстрировал отказ от прокатолической политики.

В свете нынешних событий, возможно, особенно интересен случай 1678 г. – граф Данби был лишен должности за требование – от имени короля Карла II – взятки от короля Франции Людовика XIV в обмен на нейтралитет Англии во франко-голландской войне. Король распустил парламент, чтобы защитить Данби, но через несколько лет его вновь подвергли импичменту, на этот раз за получение взятки от Британской Ост-Индской компании.

Последний значимый импичмент в отношении генерал-губернатора Бенгалии Уоррена Гастингса начался в Лондоне, когда делегаты стали прибывать на конституционный конвент в Филадельфии в 1787 году. Процесс продлился несколько лет, привлек внимание по обе стороны Атлантики и, по сути, касался выстраивания правильных отношений Великобритании с ее индийскими владениями, а также с примыкающими государствами. Обвинение возглавил консервативный политик Эдмунд Берк, который утверждал, что, хотя действия Гастингса прямо не нарушали существующие законы, тем не менее это преступления «против вечных законов справедливости, которые являются нашим правилом и правом по рождению: его действия не на формальном, техническом языке, а в реальности, по сути и эффекту представляют собой особо важные преступления и мисдиминор».

Дело Гастингса – яркая иллюстрация британских импичментов по внешнеполитическим основаниям: процедура не ограничивалась вопросами криминальности и нарушения закона. Парламент претендовал на то, чтобы принимать окончательное решение при определении фундаментальных интересов Великобритании во внешней политике, а также право отстранять должностных лиц, которые искажают эти интересы, несмотря на поддержку короны.

Американская версия

К моменту написания Конституции США в 1787 г., термин «особо важные преступления и мисдиминор», впервые использованный в 1386 г., был уже хорошо знаком и в Британии, и в американских колониях и относился к поведению должностного лица, которое, по мнению парламента, подлежало импичменту. Делегат от Виргинии Джордж Мэйсон предложил включить слова об особо важных преступлениях и мисдиминорах сразу после государственной измены и взяточничества, чтобы не допустить нарушений, аналогичных действиям Уоррена Гастингсом. Вписав эту фразу в американскую Конституцию, отцы-основатели автоматически перенесли и британские прецеденты импичмента за предательство международных интересов нации.

Некоторые отцы-основатели предлагали открыто увязать злоупотребления во внешней политике с импичментом. За это выступал Джеймс Мэдисон, который полагал, что президент «может предать оказанное ему доверие в интересах иностранных держав. Поэтому на ратификационном конвенте в Виргинии он заявил, что по новой Конституции президент должен подвергаться импичменту за соглашения, «нарушающие интересы нации». Джеймс Айрделл, один из первых судей Верховного суда, на конвенте в Северной Каролине заявил, что президент должен подвергаться импичменту за лживую информацию о соглашении, внесенном в Сенат на ратификацию.

Сегодня эти заявления могут показаться странными, но поколение отцов-основателей понимало международные отношения именно как отношения по официальным соглашениям между национальными государствами. Они дали Сенату право ратифицировать международные договоры, так как считали, что таким образом законодатели будут играть важную роль в принятии внешнеполитических решений. Поэтому заявления об импичменте резиденту за недобросовестное поведение при заключении договоров отражает фундаментальную точку зрения британского парламента: законодательный орган остается главным гарантом соблюдения национальных интересов, а угроза импичмента будет удерживать президента от злоупотреблений в международных делах.

Положение о публикации поступлений и расходов государственных средств (статья 1, раздел 9) – еще одно следствие опасений, что другие страны могут подкупить президента. Эдмунд Рэндольф настаивал на конвенте в Виргинии, что президент может быть подвергнут импичменту за «получение вознаграждения от иностранных держав».

Имперский президент

Легитимность импичмента из-за злоупотреблений во внешней политике не оспаривается, однако довести до конца процедуру в отношении Трампа будет невероятно трудно. Нужно не только доказать, что его поведение в соответствии с Конституцией подлежит импичменту, но и убедить общество, – к чьему мнению обязаны прислушиваться законодатели, – в том, что его поведение абсолютно недопустимо и заслуживает отстранения законно избранного главы исполнительной власти. А поскольку полномочия президента во внешней политике вышли далеко за рамки представлений отцов-основателей, понять их намерения сегодня обществу будет сложно.

Отцы-основатели полагали, что, закрепляя за Конгрессом полномочия принимать бюджет, ратифицировать международные соглашения, утверждать высших должностных лиц, в том числе военных, регулировать торговлю с другими странами, формировать армию, содержать флот и т.д., они позволят законодательному органу контролировать самых авантюрных президентов. Но в последние десятилетия рост влияния исполнительной власти, укрепление военной мощи и роли США в мире, а также нежелание Конгресса использовать свои конституционные полномочия превратили президента в практически несдерживаемого актора международных отношений.

Отцы-основатели посчитали бы современную президентскую власть аномалией, но американское общество не знает другой реальности. Имперская президентская власть стала формироваться во времена «нового курса» Рузвельта и Второй мировой войны. Тех, кто помнит прежние политические реалии, не осталось в живых. Односторонние действия президента во внешнеполитической сфере – даже издевательства над слабыми государствами – сегодня кажутся нормой. Поэтому невероятно трудно отличить легитимные действия президента (например, увязывание оказания помощи с реальной борьбой с коррупцией) от нелегитимных злоупотреблений властью (например, оказание помощи как рычаг воздействия для получения личных политических выгод).

В последние годы американское общество стало более изоляционистски настроенным, скептически относится к обязательствам защищать другие страны и игнорирует рациональные доводы. Поколения, воевавшие во Вторую мировую войну и выдержавшие противостояние холодной войны с Советским Союзом, верили, что мирная, демократическая Европа заслуживает защиты, а экспансионизм Кремля – серьезная проблема, требующая ответной реакции США. Несколько десятилетий назад проблема с поведением Трампа в отношении Украины была бы очевидна большинству в обеих палатах Конгресса. Сегодня она очевидна только внешнеполитическому истеблишменту. Но для многих простых американцев, эти эксперты, напоминающие об ужасах давнего прошлого, говорят на непонятном языке.

Приход к власти Трампа усугубил этот тренд. Трамп одержал победу на выборах во многом благодаря упрощенному подходу к роли Соединенных Штатов в мире и собственной роли как президента. Внешняя политика под лозунгом «Америка прежде всего» предполагает следование собственным узким интересам. Альянсы подозрительны. Другие страны должны подстраиваться под нужды сильного лидера самого сильного государства. Ни Республиканская партия, ни поддерживающая ее экосистема СМИ не готовы и не способны отвергнуть эту авторитарную пародию на государственного деятеля.

В результате резкий уклон в односторонние действия президента во внешней политике совпал с изоляционистскими настроениями и разочарованием в обеих партиях. Поэтому значительная часть электората готова принять беспрецедентные злоупотребления властью со стороны президента. Если не произойдет нечто непредвиденное, Сенат оправдает Трампа. Отказавшись использовать инструмент, придуманный английским парламентом в XIV веке и перенесенный американскими отцами-основателями в XVIII веке, Конгресс превратит действия Трампа в норму и подорвет претензии США на роль морального лидера в XXI веке.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 ноября 2019 > № 3260006 Фрэнк Бауман

Жить или не жить

кризис мира или кризис «элит»?

Джульетто Кьеза, Екатерина Глушик

"ЗАВТРА". Господин Кьеза, мир сегодня зашёл в определённый тупик, нарастает хаос в отношениях между странами, внутри стран. В чём особенности современной европейской политики, есть ли кардинальные изменения, в чём они заключаются?

Джульетто КЬЕЗА, публицист, политолог. Никаких кардинальных изменений нет. Всё идёт, как и шло. Правда, можно отметить некоторые появившиеся особенности.

Первое — Америка перестала быть указующим перстом. Ведь последние 45-50 лет Соединённые Штаты, по существу, управляли Европой, как своей колонией. И против такого положения не было возражений со стороны Европы, не было реальных противоречий или признаков неповиновения, стремления к самостоятельности. Это был один блок, который создавался под руководством США. И то, что Европа не самостоятельна, что ею управляют, конечно, маскировали. Вот это изменение — уход Америки с поста руководителя Европы, оно очевидно. Той Америки, которая была до 2016 года, уже нет. Сейчас — иная Америка.

"ЗАВТРА". То есть с избранием Трампа Америка стала другой?

Джульетто КЬЕЗА. Другой, безусловно. Это — Америка Трампа. И это явствует не из заявлений самого Трампа. Об этом можно судить по реакции, поведению предыдущих руководящих элит: оно яростное, непримиримое. Почему они упорно хотят сместить Трампа? Потому что он представляет другую Америку. Не говорю – она лучше. Говорю — другая. Резюмировать всё можно ключевой фразой, когда Трамп откровенно сказал: мы должны прекратить наше существование как экспортёров доллара и гарантировать наше мировое лидерство через экспорт товаров и услуг. Наша сила была в этом, но мы превратились в производителя долга, а долг не только меняет мир не лучшим образом, он меняет Америку и делает её хуже. Она — не производитель. Трамп — настоящий капиталист, и только капиталист.

"ЗАВТРА". Америка становится хуже для мира или для самой себя?

Джульетто КЬЕЗА. Для самой себя. Трамп не учитывает мнение мира. Он видит мир как подчинённых себе, зависимых. Он — носитель идеологии доминирования, он стремится доминировать. Но он видит, что Америка ослаблена, действительно ослаблена. Раньше Америка могла доминировать, потому что была империей. И вдруг появляется не один враг, а сразу два. Первый — это Россия, она до сих пор не принимает на себя роль абсолютной зависимости, подчинённости. Держит удар и свои позиции. С трудом, но держит. А другой противник, совершенно непредвиденный — Китай.

"ЗАВТРА". Вы ещё много лет назад предвидели, что Китай станет таковым.

Джульетто КЬЕЗА. Я предвидел. Но и я не ожидал такого подъёма Китая. Китай — это иная мировая фигура, величина. Они, похоже, сами не предвидели такого своего рывка. Когда я начинал говорить о том, что Китай вырастет в важнейшего мирового игрока и сможет соперничать с Америкой, дискуссии на эту тему в Штатах в тот период были такого характера: сколько времени нам надо, чтобы подчинить Китай, подмять его под себя? В том, что это получится, у американцев сомнений не было. Они рассуждали так: поскольку китайцы пойдут по капиталистическому пути, то рано или поздно они должны сделать всё так, как сделали мы, американцы, то есть создать демократию по западному подобию, а после этого система рухнет, и мы всё поглотим. Это единственная мысль в отношении Китая, которую Америка вынашивала в течение 30 лет.

Но вот всё идёт не так. Китай развивается по капиталистическому образу, но с Америкой он тоже непримирим, он является антагонистом Америки, потому что у него другая история: другая культура, другая планетарная система мышления.

Кризис, в котором сейчас находятся американцы, — это кризис империи, о чём я давно говорил. Парадоксально можно сказать, что Трамп — более умён, чем предыдущие президенты, поэтому его хотят отстранить или даже устранить и вернуться к прежнему типу правления. Но что это означает? Во что это выльется? В войну. Если оппоненты Трампа одержат верх, будет война. Трамп не хочет войны, она ему не нужна, для его проекта это противоестественно. Он не пацифист, но он против войны, потому что война не интересна и не нужна ему и той Америке, которую он представляет.

И если вернуться к вопросу об изменениях в политике, то кардинальные изменения в Америке влияют на Европу, которая существовала как бы в тени Америки. Европейские политики лишились американского руководства. И что делать? Раньше им говорили, что надо бороться против России. И было ясно, что делать. А сейчас больше никто из Вашингтона не даёт указаний. Они надеялись, что скоро Трампа устранят, и всё пойдёт по-прежнему. Но этого не происходит, потому что реально у Трампа есть поддержка народа, а это не шутка.

Поэтому сейчас европейцы находятся в растерянности: к кому обращаться, кому подчиняться? Америка — уже не та, перспектива устранения Трампа — дело не ближайшего будущего. Вероятность его переизбрания реальна, и он может пробыть на посту президента США до января 2025 года. За это время может произойти всё, что угодно. И они боятся, что их власть будет ослаблена.

Так что ваш вопрос об Европе относится к Америке. Европа не изменилась, она сейчас колеблется между разными тенденциями. Ещё не сформировалась новая европейская элита, её не предвидится и в ближайшем будущем. Новую элиту, которая способна осуществить ту революцию, которую, по сути дела, совершает Трамп в Америке, будет трудно сформировать. И происходящее с общественным мнением Европы будет сюрпризом, не для всех приятным. Потому что существует и другая Европа. Она пока не видна, не очень заметна, но она есть. Раньше её не было. Процесс формирования был очень длительным: 15-20 лет новой Европы не было заметно, и вот вдруг она вышла на поверхность. И это проявляется в суверенных настроениях Европы.

"ЗАВТРА". Народа или элиты?

Джульетто КЬЕЗА. Народа. Никаких самостоятельных суждений у элиты нет! Они заблокированы интеллектуально, у них нет теории, нет идеи. Предыдущая — не действует, новой — не существует. Её ищут. Но формирование суверенных настроений происходит именно в народной среде, и это очень явно. Ещё пару лет назад данной тенденции вообще не было видно. А сейчас она очень заметна. Я вижу это не только в Европе.

И что происходит? Воинственный капитализм, новый либерализм одержим идеей — грабить без ограничения. В этом вопросе у людей, исповедующих эти взгляды, нет никакой сдержанности. И эта система сама собой ведёт к созданию очень поляризованного общества. Число богатых уменьшается, но они с каждым днём становятся всё богаче. А число бедных увеличивается. И новая особенность состоит в том, что средний класс становится беднее.

Раньше богатые, руководящая элита могли бы сохранить власть, потому что в каждом развитом обществе была существенная масса людей, которые имели достойный уровень жизни. Социал-демократическая система позволила достичь благополучия определённой — и немалой! — части населения. Вот эти благополучные люди действовали как подушка, как прослойка между бедными и богатыми, препятствуя столкновениям самых богатых и самых бедных. То есть в центре общества, между его полярными слоями, был средний класс, который жил так хорошо, что не мог соединиться с бедными ни ментально, ни фактически. У них было больше общего с богатыми, когда возникали какие-то вопросы, они могли быть более солидарными именно с богатыми. И они консолидировали общество. Это великолепная конструкция. Но сейчас эгоизм и жадность властителей мира достигли таких масштабов, что они не способны понимать, что угрожают сами себе. Уничтожая средний класс, они сделали многих представителей благополучного класса бедными, увеличив число бедных, то есть тех, кто настроен против них. И защитная подушка исчезает! Таким образом, богатые, убирая этот экран, эту ширму, открывают себя, выставляя на обозрение большинства людей то, что они — другие люди, другой мир, и с ними вести дело невозможно.

Что происходит сейчас и в Латинской Америке, и в Европе — везде? Это очевидное беспокойство людей, которые не имеют пока никакой теории, никакого руководства. Теория суверенности сама по себе очень слаба, она недостаточна, убеждает очень малое число людей из тех, которые не хотят прежнего положения и состояния. Пока есть только спонтанная реакция.

В первой главе моей книги "Русофобия" я писал, что реакция людей на ситуацию напоминает реакцию собак на приближающееся землетрясение. Некоторые люди обижаются на такое сравнение. Но оно верно в той части, что собаки не знают о приближении именно землетрясения, однако они чувствуют нечто опасное, тревожатся и лают. И реакция людей на приближающийся кризис — это словно лай собак на близкое землетрясение. Мы находимся в такой фазе, где реальные революционные сдвиги не видны, потому что у общества нет новой теории. Единственный, кто создавал теорию, это Александр Зиновьев. Он предвидел, что эта система порождает сверхобщество, которое будет контролировать всё. Которое будет решать за людей всё. Которое лишит людей всей собственности. Но это не коммунизм, при котором уничтожалась частная собственность. Люди сверхобщества будут всем владеть. Если их никто не остановит, они будут захватывать всё, даже самих людей: их тела, мысли. И люди, ещё не понимая этого, но чувствуя, реагируют — лают. Пока лают.

И вот ситуация: руководящие элиты Европы не понимают, что делать, у них нет альтернативной теории, Америки нет, руководить ими некому. А люди начинают реагировать. Поэтому следуют социальные землетрясения. Брюссель думал, что последними выборами в Европарламент они спасли себя: еле-еле, но спасли. Но это — иллюзия, они лишь временно отодвинули проблему. Поскольку в Европе средний класс ещё более-менее представлен, в отличие от Америки, где средний класс уже исчезает, он спас Европу. Пока. Но он тоже начинает исчезать: в Италии это уже заметно, в Испании…

Но реакция людей, эта тревога, лай, принимает разные формы. Где-то превалирует идея независимости, как в Каталонии. В Италии, например, превалирует путаница, разнобой, но видно, что это тоже — всё-таки просто "лай" миллионов людей. В других государствах иначе. В Голландии, например. Германия сейчас идёт на выборы и голосует за правых, потому что она не видит альтернативы.

В Италии была иллюзия, что партия “Движение пяти звёзд” приведёт страну к какому-то желательному для большинства результату. Но оказывается, что лидеры движения абсолютно не подготовлены к выпавшей им роли — и тоже абсолютно без идеологии, не оснащены ею.

"ЗАВТРА". Тоже только лают?

Джульетто КЬЕЗА. Лают, просто по-другому. Сейчас, после того, как они хотели войти в парламент и провалились, миллионы людей отворачиваются от них, ищут другой вариант. Пока его нет. Ситуация очень нестабильна.

"ЗАВТРА". Люди голосовали за правых, за прежних политиков, наверное, чтобы, по крайней мере, не было ухудшения, хотя бы по-прежнему всё оставалось.

Джульетто КЬЕЗА. Да, конечно. Это реакция. Ищут стабильности, что очевидно. В сознании людей стабильность — лучше всего. Правые партии люди считают левыми. И правильно считают. Клинтон, Обама — левые по своему менталитету, это — революционеры. Для руководящих элит они — революционеры.

Люди идут вправо, это совершено естественно — они ищут стабильности. Но, поскольку от правых стабильности не получат, то будут опять потрясения, потому что придёт понимание, что и с правыми ничего не выйдет. Но не хватает теории. Повторю вновь и вновь: нам нужна новая теория общества.

"ЗАВТРА". Мы с вами уже вспоминали слова Сталина "без теории нам смерть, смерть!" А ведь когда Советский Союз уничтожали, главной претензией разрушителей к нему была именно стабильность нашей жизни, которую назвали застоем: космос, БАМ — всё это был застой. То есть парадоксально: основное недовольство заключалось в том, что СССР был стабилен. А сейчас и наши повелители, то есть Запад, поняли, что стабильность — хорошее дело?

Джульетто КЬЕЗА. Абсолютно.

"ЗАВТРА". А на чём, по-вашему, основана нынешняя европейская русофобия? Мы ни на кого не нападаем, мы своими туристами и покупками недвижимости на Западе, вкладами в банки укрепляем их экономику, даём работу обслуге наших сбежавших туда воров и олигархов; за время демократии выкачали из России и вкачали в своих "партнёров" триллионы долларов…

Джульетто КЬЕЗА. Европа враждебна, потому что на Западе следуют прежней идеологии в отношении России и продолжают действовать, как раньше. Поскольку у них не сформировалось новое мышление, новое отношение (его и не будет), то они продолжают думать, как раньше, и соответственно себя вести.

Но есть определённые сдвиги, которые диктуются реальностью: вот Дания согласилась на "Северный поток 2". А кто это разрешил? Дания? Нет, не Дания, это — Европа, это Брюссель, который сказал: давайте "добро", нам нужны энергоресурсы. Это — не стратегическое решение, оно диктуется очевидной необходимостью: нужна энергия, надо её покупать. Американцы предлагают свою, но в Европе решили покупать не её, а русскую. Это ещё не сдвиг, а только показатель, что они находятся в неловкой ситуации: не знают, что делать, и импровизируют. Пока кардинальных изменений не будет.

Я много раз говорил и повторяю: их надо напугать. Надо объяснить: что вы хотите? Мы всё равно будем отстаивать свои интересы. Это с одной стороны. Но с другой стороны, и это моя любимая идея: Россия должна говорить во имя мира. Жаль, что только Путин думает об этом, а другие вокруг него не понимают, как это необходимо. В выступлениях Путина явно звучит тезис о том, что Россия ни над кем не хочет доминировать, главенствовать, подавлять никого не собирается. В одном его выступлении прозвучала фраза: есть проблемы, которые в настоящий момент никто не может решить в одиночку, самостоятельно. В любом случае не важно, кто победит, и даже не понятно, что означает в настоящий момент "выиграть, одержать победу". Одно ясно: надо отодвинуть как можно дальше опасность возникновения войны. И в этом Путин полностью согласен с китайцами. Они не хотят никакого столкновения, они хотят только выиграть время, чтобы отодвинуть эту опасность как можно дальше. Ни Россия, ни Китай не хотят увеличивать скорость развития событий, они хотят затормозить процесс.

Думаю, Путину необходимо донести до народов, которые боятся Россию, идею, что от России никакой угрозы не исходит. "Не верьте вашей пропаганде. Мы не хотим защитить только себя. Мы знаем, что сейчас защита России связана с защитой вас. Если Россия не защитит и не обезопасит себя, будет война в Европе. И вы, и мы погибнем. Поэтому мы выступаем в духе спасения человечества: и себя, и вас".

Донести эту идею до народов важнее, чем до элит. И если люди поймут, что именно таковы намерения России, если их успокоить в отношении России, то поведение многих будет совсем другое, это благоприятно повлияет на общую ситуацию. Я не вижу другого варианта. А этот выход очень прост: надо объяснить, что Россия защищает всех: "Мы — ваша защита".

"ЗАВТРА". Как это донести, если на зарубежные СМИ не дают выхода?

Джульетто КЬЕЗА. Россия должна инвестировать в информационные ресурсы. Пока это идёт не слишком активно. Ведь многие из российских кадров, в том числе в руководстве, тоже переживают непонимание. Они: и либералы, и консерваторы, — продолжают думать, что Запад ещё таков, каким был. Не понимают, что Запад — уже не тот. На Западе сейчас идёт большая борьба. Надо включиться в эту борьбу. Искать в ней союзников. А как можно убедить массу людей, не используя систему массовой информации? Те, кто противостоят России на Западе, всегда будут препятствовать этому. Надо понимать, что это армия офицеров, которые не могут изменить своё мышление, пересадить себе другую голову. Они — русофобы, воспитаны в русофобии. Этих людей бесполезно убеждать. Поэтому надо убеждать людей, которые находятся не в высшем эшелоне, а ниже. Значит, надо произвести скачок, сделать ход конём.

"ЗАВТРА". Может, поэтому и демонизируют Россию, возбуждая русофобию? Ведь чтобы повести за собой мир, возглавить движение за спасение мира, ты должен иметь авторитет, люди должны тебе верить. Понимающие люди осознают, что когда Россия приобретёт авторитет, это будет их конец. Им неважно, что придёт — так или иначе — конец всем, если они продолжат вести такую политику.

Джульетто КЬЕЗА. Понятно, это — их спасение. У них нет другой идеи, поэтому они будут стоять на этом. Путин говорит: "наши партнёры". Но это совершенно не ваши партнёры, а ваши противники. А ваши партнёры — это народы, которые пока "лают", предчувствуют, тревожатся. И, чтобы говорить с ними, нужно, чтобы Россия имела свою собственную информационную систему. Например, Россия не может выиграть эту борьбу, не имея собственного интернета. Пока миллионы российских людей работают на Америку, даже не зная об этом, на её носителях. Фейсбук насчитывает два с половиной миллиарда пользователей, и там 80, если не больше, миллионов — россияне.

"ЗАВТРА". Вы говорили, что богатые ищут варианты, как спастись. А вы знаете, как спастись во всемирном апокалипсисе? Есть такие пути? Или спастись можно только всем вместе?

Джульетто КЬЕЗА. Расчёт на индивидуальное спасение — это глупость и наивность. Если будет реальное столкновение: даже не мировая война, а что-то похожее, — как в этих условиях снабжать город с миллионным населением? Где взять молоко для детей? Кто будет его производить, если по улицам ходят вооружённые люди? Куда бежать? Некуда! Даже самые богатые, которые думают, что могут спастись, ошибаются. Они будут окружены массой озверевших, агрессивно настроенных людей, которые будут убивать всех.

"ЗАВТРА". Мы видели пример Ирака, когда офицеров армии Саддама Хуссейна вышвырнули, и они стали самыми отпетыми террористами.

Джульетто КЬЕЗА. Именно так. И такая ситуация будет всеобщей. Каждый будет бороться за себя, и это будет уже не государство. Все разделятся на группы, каждая группа — группа самозащиты.

"ЗАВТРА". Хаос.

Джульетто КЬЕЗА. Полнейший. Это даже можно видеть по настроению современных фильмов. Писатели, художники чувствуют: они лают, предвидя катастрофу. Мы очень уязвимы! Этого многие не понимают, не отдают отчёт, насколько мы все уязвимы. Мы очень зависимы. От всего. От благ цивилизации. Подумайте, что произойдёт, если не будет подаваться электричество? Что будет в Москве, если не действует хотя бы только метро? Африканцы будут менее уязвимы в такой ситуации. Они не столь зависимы от технологий, и могут спасаться.

Молодое поколение попросту начнёт убивать само себя, будут стреляться, потому что у них будет депрессия. С кем поговорить, о чём говорить, когда речь идёт о том, найти место, где спать в тепле, что поесть? Они же не подготовлены к трудностям.

"ЗАВТРА". Мы говорили с вами в беседе много лет назад, что постоянно будут проводиться провокации одна за другой, чтобы дискредитировать Россию и отвлечь внимание от её успехов или бросать на них тень. И вот операция по уничтожению Аль-Багдади. Его действительно уничтожили — или это приём для отвлечения внимания, например, от успехов России в Сирии, договорённостей с Турцией, Ираном.

Джульетто КЬЕЗА. Всё это — спектакль, диверсия: люди будут думать о другом. Постоянно проводятся такого рода отвлекающие операции. ИГИЛ* — это спектакль в определённом смысле. ИГИЛ никогда не смог бы захватить государства. Сами так называемые "властелины вселенной" создали эту ситуацию, образовав ИГИЛ. Видимо, они думали: пока создадим с их помощью проблемы для России, для Сирии, а потом их остановим, в какой-то момент уберём со сцены политической. Или уничтожим. Спектакль устраивали. Но всё вышло из-под контроля. Этот спектакль — показатель глупости, они повторяют комедию, которую разыграли с Бен Ладеном. Это одно и то же.

"ЗАВТРА". Один политолог заметил, что если англосаксы удачно провели операцию, схема сработала, они другую и не придумывают, а действуют по уже отработанному сценарию.

Джульетто КЬЕЗА. Да, повторяют. У них есть оружие, есть люди, которые, получив указания, могут всё исполнить.

"ЗАВТРА". Вы говорили о том, что человечество создаёт новые химические элементы, соединения, которых нет в природе, и та не знает, как с ними взаимодействовать, как, например, их в своей экосистеме обработать. И этот конфликт накапливается, ситуация критическая. А когда смотришь новости из Европы, и у нас на это мода пошла, то проблемы, которые обсуждаются, проблемой для нормального человека не являются и никакой роли в жизни не играют. Смена пола, однополые браки, мужчина приставал к женщине, права животных... Акценты делаются на вещи, которые не задевают большинство.

Джульетто КЬЕЗА. Это приём отвлечения, превращения проблемы в развлечение. Ведь у людей есть естественное желание уйти от проблемы, переключиться. Почему человек идёт в кино, в театр? Потому что хочет отвлечься от жизненных проблем, хочет развлекаться.

"ЗАВТРА". Сталин говорил, что для военных самыми важными школьными предметами являются русский язык и литература, поскольку в жизни одного человека — не так много событий, как их было у человечества, и знание прошлого опыта поможет сориентироваться в той или иной ситуации, послужит подсказкой. И мне кажется, что когда без конца показывают фильмы про инопланетян, фантастику, нам сокращают возможность напитаться реальным опытом. Чтобы мы не знали, как себя вести, не могли изучить опыт людей, которые уже сталкивались с такими ситуациями. Мы лучше знаем, как себя вести, если инопланетянин прилетит, или бочка заговорит, но как общаться с человеком в той или иной ситуации — не знаем.

Джульетто КЬЕЗА. Думаю, проблема даже глубже. Есть книга Ги Дебора "Общество спектакля". Он говорит, что это структурная проблема такого общества. Они должны производить спектакль. Потому что настоящее производство этого общества — развлечение. Спектакль — это товар, и политика стала спектаклем, то есть товаром. Демократия умерла из-за того, что на первый план вышло телевидение. А телевидение — это спектакль. И он ничего общего не имеет с дискуссией, с обменом мнениями, с возможностью высказать своё мнение. Даже информационные телевизионные передачи — это спектакль! Реклама захватывает большинство времени информационной программы. "Оставайтесь с нами!", а внутри информационной программы — реклама! И через 3 минуты снова "оставайтесь с нами". Информационные передачи раньше не содержали рекламу, и это уже показатель — везде спектакль. Политики уже нет, а только повсеместный спектакль. Поэтому абсолютно логично, что они устроили спектакль с Аль Багдади. Как объяснить, что надо не бороться с терроризмом, а заняться другими делами? Надо устроить спектакль. Убьём Аль Багдади! Отличный спектакль! Весь мир будет неделю только этим заниматься. Это всё на 100% фикция. И те, кто всем управляет, знают, что это фикция, поскольку сами и устраивают её.

Они повторяют те же самые действия, по той же схеме. У них нет фантазии. Да и зачем? Всё и без неё прекрасно действует. Люди на это реагируют. Ведь и авторитетные газеты: "Вашингтон пост", "Нью-Йорк таймс", — дают информацию, анализируют. Даже кретины, которые пишут, верят сами в это, убеждённо говорят: вот прямой эфир. Автор статьи или передачи себя убеждает, что всё происходит в действительности. Потом и ваши СМИ показывают то же самое. И мы получаем в итоге мир, который потерял чувство реальности. Поэтому для миллионов людей происходит когнитивный диссонанс. Это факт, который не могут контролировать и регулировать даже те, кто всё это устроил. Когда вам показывают только спектакль, а этот спектакль не совпадает с ежедневной жизнью, то человек чувствует дискомфорт. Происходит что-то не то. Раздвоенность мышления. Есть те, кто размышляет и понимает, но большинство — сходит с ума. Человек видит, что в жизни не то происходит, что ему показывают СМИ, и он думает: может, я сошёл с ума? Но если человек теряет разум, он не может работать, не способен адекватно оценивать окружающее, что приводит к большим трагедиям.

"ЗАВТРА". Вы сказали — "спектакль". Давний принцип: "хлеба и зрелищ!" — сейчас хлеба всё меньше, зато зрелищ всё больше. Но одно не компенсирует другое. Почему-то государство заботится и поставляет только спектакль, а хлеб должен добывать человек.

Джульетто КЬЕЗА. Я собираю в Италии группу людей, которые способны и готовы размышлять о происходящем и предлагать пути выхода. Я попросту написал обращение, назвав это письмо созданием центра моральной и интеллектуальной тяжести, и послал его, словно бросая в бутылке в море. Это было личное обращение моим друзьям. "Я чувствую, что в этом есть необходимость. Если вы считаете, что не можете поддержать меня, то остаёмся друзьями. Но те, кто понимает, что я хочу сказать, откликнитесь!"

Максимум, на который я рассчитывал, — 20 человек. Но уже на первом собрании — мы общались дистанционно — было около 40 очень хорошо подготовленных интеллектуалов: научные работники, философы, историки, химики, физики. Первый выступающий, который меня хорошо знал, сказал примерно следующее: "Мы сидим виртуально за одним столом вместе с господином Кьеза, у него история совершенно противоположна моей. Я — антикоммунист. Нельзя сказать, что я фашист, — просто я был вне политики, она меня не интересовала, но моё презрение к коммунистам было очень сильным. И вдруг я сижу с ним, Джульетто Кьезой. Почему? Потому что происходят вещи, возможности которых я никогда не допускал. Я — профессор университета, 15 лет назад у меня было много друзей, с которыми я мог поговорить о науке, политике, театре, кино. А сейчас я иду на работу, говорю с окружающими, коллегами, и обнаруживаю, что многие из них попросту не понимают, что я говорю".

То есть в течение его жизни произошло такое изменение, что уважаемые люди, которые раньше его окружали, с которыми он мог поговорить, обменяться мнениями, — сейчас уже не понимают его. Что это означает? Два ответа: или он с ума сошёл, или все с ума сошли. Он это осознал и решил, что надо что-то предпринимать.

В течение трёх месяцев группа выросла до 140 человек, что стало для меня большой неожиданностью. Я сказал, что нам нужно придумать новое видение общества будущего, иначе мы не выйдем из кризиса. И надо понимать, что против нас действует беспрецедентно большой и могущественный Левиафан. А если у нас нет идеи, как бороться с ним, то как это делать? Для этого мне нужны люди, по-своему компетентные, люди, которые знают, о чём они говорят, когда идёт речь о чём-то. Не дилетанты, не болтуны. Честные, сохранившие ценности. И — смелые.

Я сказал: "Вы — интеллектуалы, иначе я бы не обратился к вам. Вы — не политики, зараза политики вас не затронула. Значит, вы искренни и честны. Но я не знаю, достаточно ли вы смелы? Если вы оцениваете себя как человека недостаточно смелого, то лучше не заниматься этим делом. Потому что будет неприятная борьба — ведь те, кому мы будем противостоять, будут смотреть на вас как на противника или даже врага. И если вы не решаетесь на такую жизнь, лучше даже не пробовать".

Скоро увидит свет первый открытый документ — итог наших дискуссий и идей. И в начале февраля планируем создать всеобщую итальянскую национальную встречу интеллектуалов, на которую соберётся человек 200. Таким образом, мы сделаем первый шаг, первую ступень определённой интеллектуальной деятельности.

Можно сказать, что Кьеза — сумасшедший. Но если 200 человек: учёные высокого ранга, авторитетные специалисты в своих областях, — будут со мной, то сказать, что Кьеза — сумасшедший, станет намного сложнее. Мы будем работать над определённой повесткой дня, что объединит всех этих людей общей задачей. Будем создавать "дорожную карту" на базе этой повестки дня. Второй шаг: эта идея не может быть итальянской — она должна стать европейской. А потом — и мировой, это третий шаг.

Для всего этого необходимы финансы. Происходящее в мире волнует многих, и они хотели бы что-то сделать. Но надо разумно управлять этим процессом. Нужен меценат, но с таким уровнем понимания, что он должен стать членом команды. Он должен говорить не "я даю тебе деньги", а "я иду с тобой вместе, это наше дело общее". Смогу ли я найти людей таких — не знаю, но пытаюсь.

"ЗАВТРА". Если даже руководители крупнейших стран мира не знают, что делать и как спасать мир от катастрофы, если и у них нет плана действий, то надо быть либо сумасшедшим, либо столь самонадеянным, чтобы вести страну туда не знаю куда ,— к пропасти, возможно. В такой ситуации вы сами согласились бы перескочить уровень создаваемого вами сообщества и стать президентом Италии, например?

Джульетто КЬЕЗА. Вы задаёте вопрос о том, что в принципе невозможно. Но отвлечённо скажу, что если бы я находился на каком бы то ни было месте, где требуется большая ответственность за людей. то я не вижу другого выхода, чем сказать правду: всё, что я вижу, без всякой дипломатии. Уже не время для дипломатии. Человек, на котором лежит высокая ответственность, не может позволить себе только дипломатию — нужно иметь ещё и духовность, глубокое чувство ответственности. На высоком уровне каждое политическое решение — это вопрос жизни и смерти, а это уже не политическое решение, это духовное решение. Я — неверующий, но осознаю, что это уже духовное решение. Я говорю с вами, и знаю, что и ваша жизнь, и моя одновременно, вот сейчас, — находятся в опасности, и здесь ни о какой политике речь не идёт. А речь идёт о том, быть или не быть. Поэтому требуется другое видение политики. Не той политики, где выигрывает самый сильный. Мы должны с такого пути уйти. Вот я выиграл. И куда я иду после победы? Нет никакого места спасения для тебя, для меня.

"ЗАВТРА". Странным образом самой прогрессивной считается страна, у которой самые беспощадные средства уничтожения людей.

Джульетто КЬЕЗА. Я всю жизнь жил с пониманием того, что наука, технологии — это прогресс, это хорошо. А сейчас мы находимся в такой фазе, когда прогресс может стать смертельным. Значит, слово "прогресс" изменило своё значение и получило новое, которое мы раньше в него вкладывали. А если старый словарь уже не отражает реальности — значит, нужен новый. А значит, надо повернуться к другим ценностям и создать другие ценности. Это — большая операция. Более того — цивилизационный скачок, который невозможно экспортировать, приобрести. Ты должен сделать это сам. Другие не могут за тебя это сделать. Новое видение мира нельзя экспортировать. Должно быть собственное производство культуры и морали. Это тоже задача. И не только политическая.

"ЗАВТРА". А вы оптимист или пессимист?

Джульетто КЬЕЗА. Пессимист. Властелины мира думают, что они дальновидны. Но смотрите, Илон Маск, человек неглупый, способный, он создал гигантскую индустрию, управляет ею. Но такие люди не понимают сложности ситуации, они останавливают своё внимание на деньгах. "Я инвестирую 10 миллиардов и получу 20, потом их вложу и получу 30. Завтра буду иметь ещё больше". Они не могут думать шире, потому что у них отсутствует гуманитарная составляющая сознания.

"ЗАВТРА". Блокирован переход мышления с уровня денег на уровень духовности.

Джульетто КЬЕЗА. Верно. Потому что у них нет другой ценности, кроме денег. А человек для них — всего лишь средство получения денег, не более того. Они считают себя элитой, высшим светом, бедные люди им не интересны. Но и среди них есть люди, которые сохранили определённый уровень гуманности. Эти люди могут быть очень полезны в изменении мира. Мы с вами не имеем рычагов и сил для этого. Имеем знания, но рычагов нет. Нам нужен определённый механизм, и важно понимание массы людей, интеллектуальной элиты. Она ещё есть, она может объединить знания и выстроить систему для человечества, путь, который спасёт всех. Ещё не поздно. Через 20 лет будет уже поздно.

"ЗАВТРА". То есть вопрос стоит так: "Жить или не жить?"

Джульетто КЬЕЗА. Именно так. И это нужно осозгнать всем.

На фото: Европа - похищенная и потерянная. 8 января 2016 года, «голая акция» швейцарской «концептуальной художницы» Мило Муаре у Кёльнского собора, где в новогоднюю ночь мигранты массово насиловали немок. Надпись на плакате: «Уважайте нас! Мы не беззащитные жертвы, даже если мы обнажённые!!!»

* — террористическая организация, запрещённая в России

США. Италия. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 28 ноября 2019 > № 3211103 Джульетто Кьеза

Бюджет столицы поддержан представителями всех фракций Мосгордумы

Текст: Любовь Проценко

Московская городская дума полностью приняла вместе с поправками Закон о бюджете Москвы на 2020 год и плановый период 2021 и 2022 годов. За его принятие проголосовали 35 депутатов, против - 7, двое воздержались. Главная же новость состоит в том, что проголосовали за бюджет все фракции, а их сейчас в столичном парламенте после сентябрьских выборов впервые стало четыре - "Единая Россия", "Справедливая Россия", КП РФ, "Яблоко", плюс объединение "Моя Москва". Об этом сообщил журналистам председатель столичного парламента Алексей Шапошников. И то, что характер у бюджета получился с ярко выраженным социальным характером - общая заслуга депутатов. В этом сходятся все эксперты.

Шло же обсуждение бюджета как никогда подробно и длилось больше месяца. Сначала на общественных слушаниях, в ходе которых москвичи высказали более 1,1 тысячи предложений. Затем началась работа над поправками - их от депутатов поступило 140. За большинством из них стояли дополнительные расходы, что обычно добавляет споров. Тем не менее, в самых главных поправках депутаты сошлись и источники для их финансирования нашли. Благо, что прогноз социально-экономического развития у столицы на эти три года благоприятный, он предсказывает ей устойчивые темпы роста экономики и низкие темпы инфляции. В результате, как напомнила в своем докладе глава департамента финансов Москвы Елена Зяббарова, доходы бюджета Москвы в течение 2020-2021 года вырастут более чем на 8%.

Основываясь на этом, правительство Москвы внесло в проект закона о бюджете существенное увеличение социальных расходов. На социальную поддержку, здравоохранение, образование, культуру, а также другие госпрограммы социальной направленности в этот период планируется направить 53,3% средств или 1,7 триллиона рублей в год. Еще почти полтриллиона в 2020 году будет направлено на оказание мер социальной поддержки жителей Москвы в денежной и натуральной форме, что выше показателя 2019 года на 19%. Из этих денег 157,4 миллиарда рублей , в частности, пойдут на доплаты пенсионерам, у которых минимальная пенсия пенсии в столице сейчас составляет 19500 рублей в месяц. Всего же различными мерами поддержки в городе уже пользуются 4,5 миллиона москвичей. А в 2020 году количество льготников в городе станет еще больше. В частности, 83 тысячи жителей столицы из числа так называемых детей войны (родившихся с 1 января 1928 годы по 3 сентября 1945 года) начнут впервые получать дополнительное ежемесячное пособие. Это 1584 рубля в месяц, столько же, сколько получают сейчас в столице труженики тыла. С инициативой установить им такое пособие депутаты от КП РФ и "Единой России", а поддержали ее все фракции без исключения, отметил глава фракции "Единой России" Степан Орлов. В результате в бюджета на 2020 год на эту статью расхода заложено почти 1,6 миллиарда рублей. Как сообщила Елена Зяббарова, эта мера поддержки начнет действовать с 1 января 2020 года.

Как известно, больше всего материально нуждающихся в столице среди семей с детьми. Поэтому именно им адресована еще одна мера поддержки города - индексация на 5,6% в год всех видов пособий и выплат, которые получают горожане, воспитывающие детей. Бюджет предусматривает на это 2,5 миллиарда рублей. Глава объединения "Моя Москва" Елена Николаева , выступившая с этой поправкой, очень довольна таким решением, так как индексация предусмотрена даже выше инфляции. Еще одна поправка этого депутатского объединения - о создании городского алиментного фонда для помощи женщинам, которые растят детей одни пока не прошла. "Будем продолжать работу с департаментом труда и соцзащиты населения города, готовить законодательную и нормативную базу на будущее", - полна решимости депутат.

Проголосовали депутаты так же за поправки, направленные на увеличение на миллиард рублей ассигнования на развитие научной деятельности в Москве, на 1,5 миллиарда - расходов на развитие массового спорта, дополнительных средств на благоустройство дворовых территорий Новой Москвы и другие.

Прямая речь

Дмитрий Гусев, политолог:

- То, что представители всех фракции столичного парламента проголосовали за бюджет Москвы, означает прежде всего то, что в этом законе сейчас отражены точки зрения и нужды всех групп москвичей. И это прекрасно, что люди разных политических взглядов нашли консенсус.

Леонид Давыдов, политконсультат:

- Счет на табло, как прошло голосование - лучшее свидетельство хорошо выполненной депутатами работы. Не нужно бояться, когда в процессе работы звучат противоречивые мнения. Главное - итог. А он говорит о том, что столичная дума превратилась, наконец, в тот самый парламент, который отвечает чаяниям москвичей. Это его услышала администрация города и приняла внесенные депутатами поправки.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 28 ноября 2019 > № 3210879

Никита Масленников: “Идея выплачивать проценты с эскроу-счетов лишена смысла”

В Госдуме выступили с предложением выплачивать дольщикам процент с эскроу-счетов. Эксперт назвал подобную идею популистской и отметил, что это не только приведет к неизбежному удорожанию строительства, но и сделает рынок застройки невыгодным для девелоперов.

Никита Масленников, руководитель направления финансы и экономика Института современного развития по просьбе “НИ” оценил потенциал предлагаемого депутатами нововведения:

“Первое, что я могу сказать, идет подготовка к избирательной кампании Либерально-демократической партии — и с точки зрения политической логики, и с точки зрения популистского потенциала, здесь все вполне логично, и мои коллеги-политологи, я думаю, это оценят должным образом.

Что касается экономического смысла, то инициатива идет практически полностью вразрез с замыслом эскроу-счетов и по большому счету будет невыгодна самим гражданам. Здесь происходит очевидное удорожание стоимости кредитных средств застройщиков. Эскроу-счета формируются фондированием за счет средств граждан для строительства будущих объектов, и на них уже начисляется определенный банковский процент, получается, что еще к существующей средней ставке по строительному проекту (около 6% по жилищному строительству) прибавится дополнительная нагрузка.

Но даже существующую ставку далеко не все застройщики готовы сейчас вытягивать. Мы находимся под риском значительного сокращения количества строительных компаний и ухода их с рынка. Даже не столько с точки зрения удорожания, что дорогие деньги, но и с точки зрения того, что банки должны контролировать проект на всех стадиях. Поэтому здесь вопрос финансирования можно расценивать жестко увязанным с самим инвестиционным циклом, но далеко не все, особенно мелкие и средние компании готовы отвечать запросам банков, которые просто не открывают финансирование, если что-то не сделано вовремя.

По данным Центрального банка, на 28 октября было заключено в целом 519 кредитных соглашений по строительству на общую сумму 640,9 млрд рублей. А вот эскроу-счета открыты всего навсего на сумму 73,8 млрд рублей. Это большой вопрос еще, как в целом строительная сетка справится с этими счетами, с этим новым порядком финансирования. Хотя, наверное, он и обоснованно правильный с точки зрения гарантий сохранности средств дольщиков, но пока приспособление к нему идет с большим трудом. И нагружать его дополнительно этими процентами неразумно.

Банки скажут: “Да, хорошо, пожалуйста, мы готовы”, но если они и готовы, то кто возьмет кредиты, если они тоже будут дорожать на сумму депозитных ставок? Кто в строительном секторе это выдержит? Это явное удорожание строительства. Говорят о средней ставке, но средняя ставка — последняя по второй декаде это 6,03% у десяти лидеров депозитного рынка Российской Федерации. Давайте предположим, что к тому, что сейчас есть, еще добавить эти шесть процентов. Сколько застройщику будут стоить деньги в этих условиях? Потому что банк будет отбивать это подорожание ставки. В итоге на это смогут пойти либо очень крупные компании, либо какой-то середняк, но очевидный эффект — это растягивание сроков строительства. Так что, такое благодеяние в отношении граждан может обернуться тем, что вместо ориентира в два-три года, вы можете получить пять-семь лет.

Я думаю, что реакция профсообщества — в первую очередь, строительного, да и банковского будет негативной. Хотя Анатоль Аксаков (депутат Госдумы) уже оговорился, что законопроект будет принят в производство, и его будут обсуждать с участниками банковского и строительного рынка. Мой прогноз — это все будет положено под сукно, потому что экономического смысла в этом никакого.

Да, с точки зрения банкиров, если деньги есть, они должны приносить какую-то маржу, а не лежать мертвым грузом. Логика банкира — она железобетонная, конечно. Но как банк будет отдавать ставку по эскроу счетам, равную депозитной? Очевидно, что перекладывая это на плечи застройщика или кого-то еще. Но там очень жесткий режим контроля, в том числе и со стороны ЦБ за счетами — их невозможно потратить на иные цели, кроме строительных. Но получается, что сейчас ставка 6%, а предлагать застройщику будут за 12%. Кто будет строить на таких условиях? Нет. Проще потерпеть какие-то технические убытки, но бизнес на таких условиях вести невозможно.

Это вечное противоречие между банкирами и клиентами. Клиенты уже очень озабочены. Они и так-то озабочены эскроу-счетами, потому что это для них дополнительный контроль, и к нему не все готовы. А если это будет в два раза дороже, то это вообще будет невыгодно.

Здесь, конечно, требуется обсуждение, но пока можно прогнозировать, что позиция строительной отрасли будет резко негативной. Она и так-то еще не очень приспособлена к ведению эскроу-счетов — по прогнозу, до трети компаний может уйти с рынка. Естественно, отрасль будет консолидироваться, примет другой облик. Но когда есть реальный риск удорожания стоимости квадратного метра, то это уже большой вопрос — а надо ли сегодня так торопиться?”

Россия > Финансы, банки. Недвижимость, строительство > newizv.ru, 27 ноября 2019 > № 3211058 Никита Масленников

Гарегин Тосунян: “Борьба с мошенниками ведется через корпоративные институты"

Платформа антифрод-мониторинг станет централизованным решением для банков по борьбе с воровством денег со счетов граждан. Эксперт отметил, что банками в настоящее время и так ведется серьезная работа по обеспечению безопасности средств граждан.

Гарегин Тосунян, президент Ассоциации российских банков (АРБ) в комментарии “НИ” пояснил, что важно, чтобы в будущем подключение к такой системе было бы добровольным, и отказ от ее использования не имел негативных последствий:

“В области борьбы с мошенниками у каждой страны – своя специфика. Борьба ведется через корпоративные институты. Сами банки договариваются, и в той зоне взаимного доверия, в которой они готовы работать, они обмениваются информацией.

У нас тоже такое есть, хотя и не афишируется. Банки обмениваются друг с другом и с ЦБ яркими примерами афер. Почему это не афишируется: потому что банк не хочет делиться публично своими проблемами, но готов информировать ЦБ о неправомерных действиях, а ЦБ ставит в известность другие банки о том, что появились новые схемы мошеннических действий, не расшифровывая источник.

Источник себя не расшифровывает, чтобы не возникло беспокойство у клиентов. Такая работа ведется.

Я многократно напоминал об этом на конференции по банковской безопасности, которая ежегодно проходит в Магнитогорске, и, если сейчас создается единая система антифрод-мониторинга, это не означает, что до сих пор банковское сообщество не занималось пристально системой безопасности.

Вопрос с том, в обязательном ли порядке все должны будут подключаться к создаваемой платформе. Я противник того, чтобы принудительно заставлять входить, но, если платежная система не входит, то доверие к ней будет меньше, чем к той, которая подключена к возможности мониторинга безопасности. Я бы пошел по пути добровольного объединения, не загоняя всех насильственно в т.н. светлое будущее”.

Россия > Финансы, банки > newizv.ru, 27 ноября 2019 > № 3211051 Гарегин Тосунян

Данные ждут ученых

Текст: Юлия Кривошапко, Евгения Носкова, Марианна Еркнапешян

Крупные компании и ведомства конкурируют за data scientist - дословно "ученых по данным", специалистов по искусственному интеллекту и работе с большими массивами данных. Несмотря на то, что сильных аналитиков готовят сегодня и вузы (например, МФТИ и ИТМО), и сами компании (Mail.ru Group), острый дефицит data scientist ощущает и рынок, и государство, констатировали участники конференции АКРА "Технологии и искусственный интеллект в финансах".

Искусственный интеллект применяется во многих сферах, но, как и естественному разуму, чтобы быть эффективным, ему нужно обучаться. Чем больше массив данных, на которых он обучается, тем выше эффективность. Data scientist должен, с одной стороны, уметь применять и выбирать математические модели для подтверждения или опровержения гипотез (при выпуске продукта на рынок, запуске сервиса и т.д.). С другой - знать рынок, потребности бизнеса и клиентов.

По оценкам McKinsey, только в США в прошлом году нужны были около 200 тысяч специалистов по работе с данными. А в России в 2018 году количество вакансий с упоминанием специальности data scientist выросло в 7 раз по сравнению с 2015 годом, показало исследование Академии больших данных MADE от Mail.ru Group и службы исследований HeadHunter. В первом полугодии 2019 года спрос на data scientist вырос на 65% по сравнению с прошлым годом.

По словам участников конференции, Россия занимает на мировой арене искусственного интеллекта неплохое место - он успешно применяется во многих отраслях, например, банкинге и ретейле. Но есть, над чем работать, особенно по сравнению с лидером - США. По данным Web of Science за 2017 год, у России было 2105 публикаций в этой сфере, у США - 21 609, количество патентов - 45 и 3971 соответственно, объем инвестиций - 17 и 8 463 миллионов долларов соответственно.

В октябре была принята Стратегия развития искусственного интеллекта, сейчас она дорабатывается - прописываются конкретные мероприятия и суммы господдержки.

Как рассказал директор департамента координации и реализации проектов по цифровой экономике Минкомсвязи России Михаил Насибулин, предполагается выделить большие ресурсы как на поддержку разработчиков решений в сфере искусственного интеллекта, так и на стимулирование спроса (для предприятий, которые будут внедрять российские разработки). "В этом году задача - проект доработать и к следующему году приступить к его реализации", - добавил он.

Участники конференции отметили, что по количеству и качеству разработок в сфере искусственного интеллекта мы не отстаем от ведущих стран мира, но есть проблемы с внедрением технологий. Основная из них - это скорость. Раньше полгода или год воспринимались как очень быстрый срок для запуска продукта на рынок. Сейчас счет идет на недели, при этом никто не снижает требований к качеству и кибербезопасности.

Причем появляются новые виды угроз, например, "закладки" в данных, рассказал директор центра Сколтеха по научным и вычислительным технологиям для задач с большими массивами данных Максим Федоров. Например, есть две одинаковые картинки, на обеих изображен медведь. Но человек видит медведя, а нейросеть - человека. Условно говоря, можно сделать так, что автономный автомобиль вместо знака "Стоп" увидит знак разрешенной скорости 110 км/ч.

Также Федоров обратил внимание на такой вид угроз, как использование машинного обучения для социальной инженерии - хакинг людей, а не машин: подделка голоса, видеоряда и т.д. По словам эксперта, сегодня проще получить пароль от самого человека, чем взломать его аккаунт.

Внедрение искусственного интеллекта несет вызовы и для экономического развития, обратил внимание ректор РЭШ Рубен Ениколопов. Речь идет о возможной монополизации данных. "Каким образом обеспечить конкуренцию, если основное преимущество - это доступ к данным? Готовых решений пока нет", - указал эксперт. По его словам, 95% того, что сейчас происходит в сфере искусственного интеллекта, это шелуха, и только 5% обеспечат прорыв через 10-15 лет, но пока никто не знает, что именно в этих 5%. "В конце 90-х никто не предполагал, что Amazon будет зарабатывать не на продаже товаров, а на своих облачных технологиях", - привел пример Ениколопов и заключил, что очень важно формировать конкурентную среду.

Россия > СМИ, ИТ. Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 27 ноября 2019 > № 3209803

Вот такой ширины!

Щедрость за наш счёт

Анна Серафимова

Известные слова одного из персонажей Достоевского: "Широк, слишком широк человек", — невольно вспоминаешь, слушая последние новости российской культуры: "Во время благотворительного концерта собран 71 миллион рублей для пострадавших от наводнения". Всего за один концерт! Много ли людей и вместит зал-то? А вот — широка душа! Жертвуют, не скупясь! Какое наводнение нас всех потрясло? Кому помощь особенно нужна сейчас, когда температура в городе, ещё не оправившемся от катастрофы, устроенной олигархами (как и все беды новой России), снизилась до минус двадцати градусов? Тулун! Но когда узнаёшь, кто, где и для кого собрал за один день огромные средства, тут же и продолжишь классика: "Я бы сузил". "На помощь Венеции, пережившей наводнение, топ-менеджеры Москвы пожертвовали миллион евро. Деньги собирали в посольстве Италии. Флагманом кампании стал благотворительный концерт Мариинского театра, следом на этот призыв откликнулись многие богатые люди России".

Стоящая на воде Венеция пострадала от наводнения! Уже интересно! Ведь именно такая особенность города, где проживает 262 тысячи человек, привлекает миллионы туристов, от которых Венеция получает до 3 миллиардов евро ежегодно! По 10 тысяч евро на каждого жителя!

Но российская компрадория верноподданнически побежала раскошеливаться не для соотечественников, многие из которых оказались после наводнения в ужасной ситуации, а для богатой европейской страны-члена НАТО, идущей в первых рядах санкционеров. Кто ещё не успел "уверить в совершеннейшем их почтении" и приложить к своей уверительной грамоте тысяч 100 евро для пущей убедительности, "с 19 ноября в диппредставительстве начнут собирать пожертвования от всех желающих, запустив кампанию "солидарность Венеции". Так что шанс прогнуться перед синьорами ещё не упущен! Кампания в разгаре!

"Михаил Швыдкой предложил итальянским властям сначала провести оценку потребности в помощи после наводнения". И потом обсудить, какую именно помощь может оказать РФ. Может, даже все расходы на себя возьмём?! Для членов НАТО и последнюю рубашку не жалко снять! С народа! Это только для своих пенсионеров "денег нет". А почему бы и венецианцам не послать воздушный поцелуй с бессмертным "но вы держитесь"?

Не потому ли, что "как утверждают борцы с коррупцией", кое-кто, беря пример со своего предпредшественника Черномырдина, развлекает нас афоризмами-прибаутками, а заодно "имеет виноградники в Италии", где среди плодоносящих лоз есть и "прекрасная вилла XVII века в полторы тысячи квадратных метров"?

Всего несколько примеров о владениях наших "топ-менеджеров" разного достоинства: Сенатор от Н-ской области Х предпочитает Литву и Италию, сенатор от другой области Y — Италию и Швейцарию... Федеральный министр Z, как утверждается, имеет престижную квартиру в Италии, и, по некоторым данным, дом там же. Два дома в итальянской деревушке Джемано объединяет не только внешнее сходство, но и общая судьба. Владелец одного — глава Корпорации развития одного сибирского региона. Соседний особняк оформлен на отца вице-губернатора того же региона, который умер ещё в 2016 году...

Российские "топы" понакупили добра движимого и недвижимого в странах НАТО, существенно поддерживая изъятыми у нас финансами наших стратегических "партнёров". Но ни одного итальянского чиновника с домиком в Тулуне, да и ни одного российского топ-менеджера с недвижимостью там же, я не нашла.

А сколько топ-менеджеры Италии собрали для пострадавших от наводнения в Тулуне? Тоже не нашла! Ни единого евро, присланного итальянскими топ-менеджерами тулунцам, утерявшим жильё и всё имущество, не обнаружила! Никакой кампании "солидарность Тулуна". Сколько концертов в помощь Тулуну провёл оркестр Миланской оперы? Любопытно узнать.

Помнится, и из Франции никто не прислал помощь нашим жертвам пожаров. Никакого алаверды не дождались наши лизоблюды за свою щедрость при пожаре Нотр-Дама. Тогда тоже наши СМИ заголосили: "Ой! Ай! Сгорел мировой шедевр! Возьмите у нас хотя бы миллиард!" Головотяпство французских реставраторов, запаливших собор, топ-менеджеры России кинулись покрывать российским бюджетом, проведя очередную операцию по сдиранию шкур с обездоленных россиян — главных и непременных спонсоров всех мировых катастроф.

Что объединяет эти щедрые жесты нашей компрадории, которую СМИ кокетливо называют топ-менеджерами? То, что воруют у нас и жертвуют от своего имени участвующим в жестоких санкциях против моей Родины странам НАТО, где понакупили на наши деньги домов, вилл, виноградников? Один Песков с семейством, обосновавшимся в Парижах, чего стоит! Глядишь, увидим их и на субботниках по восстановлению "шедевров" то ли в Париже, то ли в Венеции — раззудись, плечо! Чтобы сомнений ни у кого не было: пожар в Париже и наводнение в Венеции приняты ими близко к сердцу.

Сравнение вопиёт! И в этом вопле слышу: "Сволочи"! Ведь "знаете ли вы, что" для пострадавших от наводнения в Тулуне в ходе телемарафона канала Общественного телевидения России было собрано пожертвований в 18 раз меньше, чем для итальянского города, — всего 4 миллиона.

А почему звучит цифра 71 миллион пожертвований на Венецию? Бойкие умом аналитики, достойные интеллектуального шоу "Что? Где? Почём?", подсказали: "по нынешнему курсу — это миллион евро", а в этой валюте "нашим "топам" психологически удобно считать". 71 миллион — это 6454 средние российские пенсии! Так что деньги, бабуля, есть. Но на этот раз они — в итальянских карманах. Синьорам наши деньги нужнее.

Пытливые люди сразу стали сравнивать температурные режимы пострадавших городов: Венеции, куда российские еврофанаты побежали жертвовать миллионы, и Тулуна, на который с миру по нитке скинулся нищий народ. В Тулуне, где многие дома, постройки сделаны из дерева и попросту были снесены потоками, температура понизилась, как уже сказано, до минус 21. В Венеции, которая вся построена из камня и привычна к наводнениям, где вода поднялась, а потом спала, оставив нетронутыми капитальные здания, плюс 12.

Так что, если где-то в мире прибыло, мы наверняка знаем, что убыло не где-то, а в наших карманах. Широк российский топ-менеджер. Сузить до размеров одиночной камеры!

Думается, скоро щедрость московских и всей Руси топ-менеджеров, трогательных заботников о мировых шедеврах, будет вновь востребована. Вот грабители утащили из сокровищницы «Зелёный свод» в Дрездене ценностей на миллиард. С чувством глубокого удовлетворения ждём сообщения, что правители России решили передать жертвам ограбления наш Алмазный фонд. Чтобы мир и счастье воцарились на планете.

Италия. Франция. Россия. СФО > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции. Экология > zavtra.ru, 26 ноября 2019 > № 3211107 Анна Серафимова

СибГУТИ в финале первого сибирского межвузовского конкурса «Security case cup – 2019»

23 ноября в учебном центре ПАО «Сбербанк» прошёл финал первого «Сибирского межвузовского конкурса по информационной безопасности «Security case cup – 2019». Организатором выступил подведомственный Россвязи Сибирский государственный университет телекоммуникаций и информатики (СибГУТИ) в партнерстве со службой кибербезопасности Сбербанка в лице Сервисного центра информационной безопасности «Новосибирск» и ГК «ЦФТ». Спонсорами также выступили компания Positive Technologies и группа компаний «Рекорд». Всего мероприятие посетили более ста человек, включая участников конкурса и зрителей (студентов старших курсов направления «информационная безопасность»).

В конкурсе участвовали команды, прошедшие отборочный этап: СГУГиТ (Новосибирск), СибГУ им. М.Ф. Решетнева (Красноярск), СибАДИ (Омск) и СибГУТИ (Новосибирск). Финальное мероприятие проходило в формате case study. На этот раз перед конкурсантами стояла задача оценить возможные риски и предложить свой вариант защиты для вымышленной системы денежных переводов (кейс от компании «ЦФТ»). По регламенту у команд был час на то, чтобы продумать решение поставленной задачи и представить его на оценку жюри.

Пока конкурсанты готовились к выступлению, пришедшие гости конкурса смогли задать вопросы членам жюри: об истории развития компаний, условиях работы, современных тенденциях в сфере информационной безопасности, интересных практических кейсах, бизнес-этике, современном ПО, а также вакансиях и минимальном уровне знаний, необходимом при приёме на стажировку и работу. В завершении разговора представители компаний-партнёров перечислили важнейшие требования, необходимые специалисту информационной безопасности. Это решительность, упорство, умение учиться и общаться, настойчивость, нужное окружение, активность, инициативность и умение работать в режиме многозадачности.

Итоги проведенного конкурса:

• 1 место: СибГУ (Красноярск);

• 2 место СибГУТИ (Новосибирск);

• 3 место СибАДИ (Омск).

После защиты проектов прошёл квиз, организованный сотрудниками ПАО «Сбербанк», на тему информационной безопасности. В нём победу разделили сразу три команды, набрав равное количество очков.

Кибердень СибГУТИ

Это мероприятие было полезно всем участвующим сторонам. Евгений Нестеров, начальник Сервисного центра информационной безопасности «Новосибирск» ПАО «Сбербанк», отметил: «Во-первых, это повышение уровня киберкультуры у населения. Во-вторых, повышение уровня квалификации студентов в рамках того, что мы даем кейсы, максимально приближенные к задачам различных корпораций. И третье – это хантинг: мы формируем кадры на 1,5–2 года вперед, приглашаем ребят, устраиваем их на практику и готовим их под наши задачи».

«В данном формате есть нюанс: неправильных решений на самом деле нет. Это не математика, где принято, что два плюс два – четыре. Все участники в той или иной степени правы, просто жюри оценивает по некоторым критериям, в том числе насыщенность, презентабельность, глубина, эрудированность ответа. В этом особенность данного конкурса. Кейсы разрабатываются компаниями, потому что нам важно, чтобы именно авторитетные специалисты – практики – продемонстрировали требования и интересы работодателя. Это сродни творческому собеседованию с претендентами, причем командному, в компактной форме и сразу с несколькими компаниями. Правда, и результат, конечно, субъективный, что, впрочем, жизненно», – рассказал инициатор данного конкурса (в Новосибирске), его организатор, куратор команды CTF СибГУТИ LIFE, старший преподаватель кафедры безопасности и управления в телекоммуникациях (БиУТ) СибГУТИ Антон Киселев.

Такой конкурс впервые в Новосибирске проводился в прошлом году. Тогда он ограничивался участием студентов СибГУТИ. И участники, и члены жюри одобрили это начинание, теперь получена поддержка партнерами конкурса, что позволило расширить географию участников. В качестве развития конкурса предполагается проводить его ежегодно по Сибирскому федеральному округу.

Россия. СФО > СМИ, ИТ. Образование, наука. Финансы, банки > rossvyaz.ru, 25 ноября 2019 > № 3284530

Пресс-конференция по итогам российско-финляндских переговоров

Из стенограммы:

Д.Медведев: Уважаемый господин Премьер-министр, уважаемые дамы и господа, представители средств массовой информации!

Мы провели обстоятельные переговоры с моим коллегой из Финляндии господином Антти Ринне.

Это наша первая встреча, хотя мы до этого общались по телефону. Безусловно, личный диалог всегда очень важен. Он позволяет оперативно обсуждать какие-то насущные вопросы, конфликтные ситуации, если они есть, открывает и возможности для новых перспективных проектов, особенно если все эти обсуждения идут в абсолютно откровенном ключе, что, собственно, мы и делали.

Финляндия наш важный партнёр, близкий сосед, и так будет всегда. Мы должны сделать всё, чтобы эти отношения развивались успешно.

В целом мы удовлетворены тем, как развиваются торгово-экономические, инвестиционные отношения. За 2018 год товарооборот приблизился к 15 млрд долларов, что, в общем, неплохо. Он вырос на 20% по отношению к 2017 году. Хотя были и более высокие цифры – в 2008 году наш товарооборот был практически 22,5 млрд долларов. И это, наверное, то, что можно достичь, если хорошо постараться. На росте товарооборота всегда сказываются крупные проекты. Естественно на этом сказалась и реализация важного этапа строительства газопровода «Северный поток – 2». Финские предприятия и два порта участвовали в работах по прокладке труб.

Не менее важными являются инвестиции. Финские инвестиции в Россию, по отчётам экспертов из наших стран, достигли 14 млрд евро. Как сказал господин Премьер-министр во время расширенного формата переговоров, на душу населения это самые крупные инвестиции. Это, наверное, так. Я сразу начал делить 100 с лишним миллиардов долларов на китайское население – явно получается меньше.

Есть передовики производства, есть те, кто активно вкладывает, особенно в энергетику. Это энергетический концерн «Фортум». Он вложил уже 5 млрд долларов. И география очень обширная, и направления. Это хорошие, важные инвестиции, мы это ценим.

Мы говорили о таких важных для наших стран вопросах, как сотрудничество в природоохранной сфере, в Балтийском море. Это действительно наше общее достояние, которым мы должны вместе заниматься. В частности, мы обсуждали сотрудничество в таком важном для нас направлении, как утилизация твёрдых коммунальных отходов. У Финляндии есть очень хороший опыт в этой сфере. Мы исходим из того, что здесь наше сотрудничество будет ещё более заинтересованным и многоплановым, оно, по сути, уже начало реализовываться в конкретных проектах.

И конечно, сотрудничество в гуманитарной сфере, в сфере культуры, туристических обменов также является очень важным для наших стран. Сегодня созданы хорошие условия для развития туризма. Я напомню, что в 2018 году из Финляндии в Россию въехало около 950 тысяч человек, а в Финляндию из России – 3,4 миллиона человек. Это показывает потенциал туристических обменов. Для туристического общения очень важны пункты пропуска, а также использование упрощённых документов для въезда, включая электронные визы. Сейчас всё это в повестке дня, всё это уже работает – и дополнительные пункты пропуска, и новые формы визовых документов. Поэтому уверен, что это сотрудничество будет улучшаться.

Мы обсудили не только внутренние вопросы, но и международную повестку. Говорили о ситуации в Европе, отношениях между Российской Федерацией и Европейским союзом, тем более что Финляндия сейчас председательствует в Совете Европы. Говорили о некоторых региональных проблемах, взаимоотношениях с Украиной, урегулировании ситуации внутри этой страны. Естественно, говорили о наших контактах и о том, каким образом нам сотрудничать в таком важнейшем земном регионе, как Арктика. Это ещё одно направление нашего взаимодействия с Финляндией.

Так что перечень вопросов был очень широким, но, наверное, всегда есть то, что можно обсудить в дальнейшем.

Вот практически всё, чем мы занимались. Передаю слово господину Премьер-министру Финляндии.

А.Ринне (как переведено): Уважаемый господин Медведев, уважаемые слушатели! Мы провели с коллегой, Председателем Правительства господином Медведевым откровенные и конструктивные переговоры о двусторонних вопросах, касающихся наших стран, о вопросах экологии, климата, об экономике. Мы также говорили об отношениях между Европейским союзом и Российской Федерацией и о международной обстановке.

Между нашими странами существуют очень тесные контакты как на уровне граждан, так и на уровне регионов и между городами. Россияне являются самой многочисленной группой иностранных туристов в Финляндии. Растёт как количество выдаваемых в Финляндии виз россиянам, так и число пересечений нашей общей границы. И мы уверены в том, что введённые Россией электронные визы, безусловно, будут также способствовать увеличению количества поездок финнов в Россию. Сотрудничество, взаимодействие между гражданами и регионами имеет большое значение во взаимоотношениях между нашими странами.

Мы с господином Медведевым говорили достаточно долго о климатических и экологических вопросах. Это та тематика, по которой мы как соседние страны должны очень тесно сотрудничать.

Мы также говорили о приверженности наших стран положениям Парижского соглашения по климату и о конкретных мероприятиях, которые здесь предусматриваются.

Я также пригласил Россию принимать участие в коалиции министров финансов по климату. Это такой процесс, такая инициатива, за которой стоит в том числе Министр финансов Финляндии.

Также на территории Российской Федерации были запущены проекты по сокращению выбросов сажи (или чёрного углерода) в Арктическом регионе. Сокращение выбросов сажи – это конкретный способ, конкретное действие по защите климата.

Одной из целей моего Правительства является вкладывание ресурсов в защиту Балтийского моря. Мы планируем саммит – встречу в верхах, посвящённую состоянию моря, с конкретной целью сбора дополнительных ресурсов для этой деятельности.

Именно по вопросам экологии мы можем достигнуть очень многого, если будем действовать вместе.

Как уже упомянул господин Медведев, мы провели обсуждение торгово-экономических отношений между нашими странами. Финляндия является крупнейшим иностранным инвестором в России на душу населения, как было сказано.

Мы говорили о вопросах, которые связаны с развитием бизнес-среды. Россия является очень важным рынком для множества финских компаний.

Финским компаниям есть что предложить в сфере обращения с отходами – с учётом реформы в этой отрасли, которая проводится в России в настоящее время. Это касается обращения с промышленными отходами и со сточными водами.

Финляндия обладает самым свежим опытом в сфере обращения с отходами, в реформировании этой отрасли, потому что ещё 10 лет назад почти половина твёрдых коммунальных отходов у нас вывозилась на мусорные полигоны. В настоящее время туда попадает только 1%.

Мы также обсудили вопросы, связанные с сотрудничеством наших стран в лесном секторе. Мы хотим уделять особое внимание именно устойчивости лесного хозяйства при осуществлении этого сотрудничества. И так как мы являемся странами-соседями, для нас представляют большое значение очень функциональные отношения и взаимодействие между пограничными службами. В разных экстренных ситуациях, например при лесных пожарах, такое взаимодействие получает ещё большее значение и важность.

Касаясь международных вопросов, мы говорили о ситуации на Украине. Конфликт на территории Украины вносит напряжённость в отношения между Европейским союзом и Россией. Дальнейшее развитие этих отношений и их нормализация находятся в прямой зависимости от урегулирования этого конфликта, и при этом Россия играет центральную роль.

Также во время нашей беседы я выразил наше удовлетворение продолжением членства Российской Федерации в Совете Европы. Это очень важно и с точки зрения правовой защиты граждан. Членство в этой организации, естественно, предусматривает приверженность и соблюдение общих принципов и обязательств.

В этой связи мы также обсудили актуальные вопросы, связанные с правами человека. Во время нашей беседы я выразил нашу озабоченность по поводу определённых аспектов соблюдения прав человека.

В рамках своего председательства в Совете Европейского союза, как часть программы этого председательства Финляндия в конце этой недели проведёт мероприятие высокого уровня «Чистый и глобальный Север», которое также будет посвящено 20-летию «Северного измерения». Я очень рад, что с российской стороны в этом мероприятии будет принимать участие высокопоставленный представитель.

Для сотрудничества между Финляндией и Россией, а также между Европейским союзом и Россией большое значение, конечно, имеет взаимодействие между регионами и приграничными территориями.

И в заключение хочу ещё раз выразить благодарность коллеге за откровенную и конструктивную беседу.

Спасибо.

Вопрос: Здравствуйте, у меня вопрос к Премьер-министру Финляндии – страны, которая председательствует в ЕС.

Грядёт саммит «нормандской четвёрки». В случае успеха саммита «нормандской четвёрки» возможно ли смягчение санкций ЕС в отношении России?

И в продолжение вопрос Вам, Дмитрий Анатольевич. Понятно, что не мы санкции вводили, Вы неоднократно об этом говорили, но мы ввели контрсанкции. Мы их можем в инициативном порядке первыми отменить?

И в целом вопрос о путях развития отношений. Нам с ЕС перспективнее развивать отношения в целом или выстраивать отношения со странами – членами ЕС на двусторонней основе?

А.Ринне (как переведено): Спасибо за вопрос. Мы приветствуем любые процессы, которые могут приводить к такой ситуации, когда будет урегулирован этот конфликт и будут скорректированы вопросы, проблемы, связанные с этим.

Поэтому мы приветствуем проведение встречи в «нормандском формате» и возлагаем надежды на то, что в рамках этой встречи будет достигнут прогресс, который и будет способствовать исполнению требований, положений Минских соглашений. Исполнение положений Минских соглашений является предпосылкой для отмены санкций. Финляндия придерживается той политики, тех позиций и санкций, которые предусмотрены в рамках Европейского союза, как страна – член Евросоюза.

Д.Медведев: Что можно сказать? Если обсуждать какие-то первые действия со стороны России, отмену наших ограничительных мер, ответных ограничительных мер, – ответ известный, и Вы, собственно, в таком ключе меня и спросили. Конечно, мы ничего отменять не будем.

Конечно, никого санкции не радуют. И наши ответные меры многих не радуют, но не всех. Часть российских компаний, естественно, выступают за то, чтобы наши ответные меры сохранились навсегда. Поживём – увидим. Если удастся продвинуться вперёд, прежде всего самой Украине в урегулировании её внутреннего конфликта, может быть, наши отношения с Европейским союзом, который поставил это в зависимость, станут лучше. А если не удастся продвинуться вперёд, значит, надо думать, эти санкции сохранятся надолго. Наши контрсанкции тоже сохранятся надолго, но и в этих условиях можно жить и развиваться. Поэтому, отвечая на вторую часть вопроса: безусловно, сейчас двусторонние отношения с отдельными государствами Евросоюза для нас гораздо важнее, чем отношения с Евросоюзом в целом.

Вопрос: Вопрос к обоим премьер-министрам.

Считаете ли вы, что на протяжении последнего года, например, произошло определённое потепление в отношениях между Российской Федерацией и Европейским союзом? По крайней мере Россия выражала определённые надежды на это и желание такого развития. И какое значение могло бы иметь при этом возможное выяснение обстоятельств, связанных с жертвами сталинских репрессий? Во-первых, с точки зрения граждан самой Российской Федерации, а также в более обширном контексте, когда мы рассматриваем отношения между Россией и Евросоюзом.

Д.Медведев: Это, наверное, вопрос для политического диспута, а не для ответа двух премьер-министров. Я попробую всё же сказать несколько слов на эту тему. Во-первых, я только что сказал: мы хотим нормальных отношений с Европейским союзом. Но до тех пор, пока Европейский союз сам не захочет их восстановить, мы ничего делать не будем.

Это Брюссель испортил отношения, а не мы. Вот пусть сам теперь и просит эти отношения восстановить. Там новое руководство. Всё в их руках. Мы контактов не прерывали.

Что касается истории, которая всегда очень сложна, а подчас трагична, то, мне кажется, чтобы развивать отношения, нужно смотреть не назад, а вперёд. Вряд ли поднятый Вами вопрос имеет отношение к текущей повестке дня взаимоотношений между Европейским союзом и Россией, Финляндией и Россией.

А.Ринне (как переведено): Как кажется, у нас нет единого мнения, единой позиции, понимания по поводу того, откуда взялась эта нынешняя ситуация, чем обусловлена. И надо сказать, что здесь центральное место занимает как раз урегулирование вопроса с Украиной. Мы должны сосредоточиться на этом.

Я здесь вижу положительные сигналы, моменты. Но это только начало пути. Наверное, нам ещё надо преодолеть долгий путь. И мы должны на данный момент удовлетвориться тем, что эта ситуация остаётся открытой, нерешённой. И наверное, так может продолжаться довольно долго.

Что касается жертв сталинских репрессий. Здесь надо отметить, что в Финляндии изучались острые, болезненные моменты нашей истории, они подвергались научным исследованиям. Например, события 1918 года. Подчёркиваю, что это были научные исследования. В Финляндии научные исследования никогда не являются средством политики, проведения политики.

Если будут проводиться такие исследования в указанной сфере, если будет взаимодействие между учёными, исследователями, научными сотрудниками в этой сфере, мы это приветствуем. Но здесь опять же речь должна идти только о научных исследованиях, не о политическом влиянии или попытках политического воздействия. Вот к этому Финляндия относится очень чётко и однозначно.

Финляндия. Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 25 ноября 2019 > № 3209437 Дмитрий Медведев, Антти Ринне

Анатолий Печатников: кешбэк будет неизбежно сокращаться

Заместитель президента — председателя правления ВТБ в интервью Business FM рассказал о проблемах рефинансирования, цифровой жилищной экосистеме банка и выгоде гарантированного пенсионного плана

Российские банки наконец начали заметно снижать ставки по кредитам. Как рефинансировать старые займы с высокими ставками и могут ли банки сами понижать проценты по уже взятым кредитам? Эти и другие вопросы обсудили главный редактор Business FM Илья Копелевич и заместитель президента — председателя правления ВТБ Анатолий Печатников.

Мы дожили наконец до заметного снижения ставок, ипотека ВТБ уже начинает выдаваться ниже 9%. Наверное, это не предел, поскольку все прогнозы по инфляции ниже 4%, соответственно, ставка ЦБ и депозитные ставки тоже идут вниз. Те, кто взял кредиты раньше (это касается, конечно, длинных кредитов, ипотечников, в ряде случаев бизнесов), продолжают платить старую ставку. Естественно, у всех них возникает вопрос, как им рефинансировать старые длинные кредиты, взятые по еще тем высоким ставкам.

Анатолий Печатников: Мы не первый раз переживаем такой цикл сокращения в целом стоимости ресурсов на российском рынке, у нас был такой опыт.

Он был все время краткосрочный, и все понимали, что не устоялось. Сейчас есть общее ощущение...

Анатолий Печатников: Ну как? После взлета до 17% ключевой ставки в декабре 2014-го мы уже 2016-й и 2017 год переживали в цикле как раз активного снижения, и такой прецедент был. Плюс у нас еще были «тучные» годы — 2012-й, 2013-й, начало 2014-го, там тоже были экономические стимулы для рефинансирования. Я согласен с вами, что, наверное, в 2020-м и 2021 году, когда мы видим потенциал снижения цен на кредитные ресурсы еще где-то процент годовых, действительно, наверное, сложится экономически обоснованная ситуация, которая будет мотивировать клиентов активизироваться по поводу сокращения своих долговых выплат. Зависит от продукта. Для ипотеки, наверное, 2% годовых разница между тем, что ты платишь, и тем, что можно взять, — это уже реальный стимул искать варианты рефинансирования. Для коротких потребительских кредитов стимул должен быть помасштабнее, 3-4% годовых, но думаю, такая ситуация на горизонте 2021-го — конца 2020-го тоже сложится. Но здесь, мне кажется, наоборот, будет очень комфортная ситуация для потребителя, потому что наряду с тем, что активизируется конкурентная борьба за уже существующих заемщиков...

А сами банки не готовы добровольно начинать своим долгосрочным заемщикам понижать процентную ставку? В договоре это не предусмотрено, но реальность меняется.

Анатолий Печатников: Но так и происходит же. Потому что когда кредитор видит, что у него резко сокращается кредитный портфель и падают процентные доходы, потому что его клиенты уходят кредитоваться в другой банк, очевидно, что, защищая свой кредитный портфель и свои процентные доходы, банки самостоятельно активизируются. И мы переживали это много раз, это стандартная практика. Помню, у нас был прецедент, когда мы делали такое снижение ставок в цифровом виде без документального оформления. Мы просто клиентам говорили: ты, условно говоря, с первого числа такого-то месяца платишь не такую ставку, а такую.

Пока что видно, что все банки готовы рефинансировать кредиты других банков, приглашают к себе: приходите, мы рефинансируем. А в своих собственных это чуть позже происходит, если вообще происходит.

Анатолий Печатников: Конечно, тут же коммерческие интересы тоже присутствуют, и дивиденды акционерам надо платить. Тем более мы компания, которая под госрегулированием, у нас 50% прибыли надо отдавать дивидендом, и наши акционеры рассчитывают на хорошие дивиденды по итогам этого года и последующих. Поэтому, конечно, должны сложиться экономические предпосылки для того, чтобы банки сами начали снижать ставки по своим кредитным портфелям. Очевидно, так сложится. Мы, например, на месте стоять не будем. Если мы увидим потенциал прироста клиентской базы и кредитного портфеля за счет рефинансирования кредитов других банков, мы тут же это сделаем.

Я слышал, что вы планируете начинать выдавать кредиты на покупки автомобилей без залога самого автомобиля. Это что-то новое и с чем это связано?

Анатолий Печатников: Есть несколько обстоятельств, которые нас привели к такому решению. Первое: по большому счету, залог автомобиля — это больше психологический стимул для клиента. Достаточно большое число клиентов и без залога справятся с погашением автокредита. И зачем усложнять клиентский путь и удорожать саму сделку? Процедура, регистрация (у нас сейчас нотариусы регистрируют залог движимого имущества) — это лишние расходы, сами документы, связанные с этим, ограничения в праве распоряжения — много неудобств. Если вы вспомните, несколько лет назад у нас вообще некоторые банки изымали оригиналы ПТС и размещали их у себя на хранение, что тоже доставляло дополнительные неудобства гражданам. Поэтому мы видим сейчас реальную возможность давать целевые кредиты на приобретение автомобиля. Действительно целевые — мы контролируем целевое использование.

Сейчас все цифровизируется, в том числе база данных ГИБДД. Ограничение на продажу может в электронном виде существовать или вы не собираетесь его вводить?

Анатолий Печатников: Без договора залога невозможно наложить ограничение, здесь нужен сам факт юридического действия залога. Мы не видим необходимости сегодня это делать в силу того, что и автозаемщики себя хорошо ведут с точки зрения платежной дисциплины, и плюс еще одно обстоятельство: у нас же с 1 ноября сейчас идет «пилот» по электронным паспортам транспортных средств, которые реализует Минпромторг. У нас сейчас большая часть нового автотранспорта, которая в ноябре продается, не имеет вообще бумажного паспорта транспортного средства. Это тоже мы посчитали одной из причин, по которой мы отказались вообще от залога транспортных средств.

ВТБ, как и другие банки, развивает цифровые экосистемы, смысл которых в том, что все в одном месте в цифровом удобном виде можно произвести, в том числе что-то с жильем. Что это такое?

Анатолий Печатников: Наверное, уже звучала тема о том, что доходы в целом банковской системы и кредитного бизнеса под некоторым давлением сегодня находятся — в силу и сужения маржи при снижении ставок, и ограничения в комиссионных доходах. Поэтому банки, как и многие другие отрасли, сегодня ищут возможность зарабатывания на других рынках, прежде всего, на рынке электронной коммерции. Жилищная экосистема — это один из примеров электронной коммерции, которая сегодня в стране развивается. Суть этого проекта состоит в том, чтобы положить полностью в «цифру» весь клиентский путь гражданина, который хочет поменять место жительства. Неважно, хочет он купить, арендовать, но если у него есть потребность поменять место жительства, то жилищная экосистема — это то решение, которое поможет этот клиентский путь построить, от этапа поиска подходящего варианта до, условно говоря, закрытия ипотечного кредита. Но на этом длинном пути вы столкнетесь с необходимостью, помимо подбора жилья, оценки, проверки благонадежности продавца, арендодателя, арендатора, покупателя. Вам нужно будет делать государственную электронную регистрацию, подтверждать право собственности цифровой выпиской из ЕГРП. Вам нужно будет делать цифровую сделку, обеспечивать безопасные расчеты. Ипотеку еще, наверное, регистрировать, если вы надумаете брать кредит. Потом переезжать, ремонтироваться, дизайн какой-то делать. Это все мы пытаемся уложить в цифровой путь. Звучит, конечно, космически, но если по компонентам начать разбирать, то это не так все сложно.

На каждом этапе всех этих действий сейчас у каждого участника, с одной стороны, есть сложности, а с другой стороны, есть выбор. Если ты пользуешься уже одной только системой, там у тебя и кредит, и регистрация, и расчет, и страхование, еще и ремонт в придачу. В общем, ты повязан по рукам и ногам. Как доказать, что это конкурентовыгоднее?

Анатолий Печатников: Мы же строим открытую платформу, это же не маркетплейс продуктов ВТБ. Единственное, что мы предустановленно обеспечиваем, это госрегистрация. Ее нельзя в другом месте получить, кроме как в Росреестре. Страховку, конечно, вы можете выбрать любой компании, которая будет представлена на платформе, кредит — любой, объект приобретения — любой.

Это проект. И когда это можно будет увидеть?

Анатолий Печатников: Это уже работает. Какие-то компоненты уже функционируют и запущены, а реально в интернете конкретно это появится в декабре уже этого года. Появится первый классифайд, то есть витрина, доступных объектов для приобретения или аренды в Москве и Санкт-Петербурге. Мы начинаем с этих территорий, дальше пойдем по всей стране. Но сегодня уже работает госрегистрация, электронная оценка.

Сейчас в Москве, допустим, вся информация об объектах, что касается продажи-покупки, есть на ЦИАН. Он войдет в систему или как?

Анатолий Печатников: Нет, это конкурирующий проект.

Но для этого надо, чтобы люди выставлялись...

Анатолий Печатников: А тут, знаете, разные бизнес-модели. Не буду называть имен, но кто-то ограничивается просто витриной и формулой монетизации. Владельцы этих предложений просто платят какую-то фиксированную сумму за месяц присутствия их предложения в цифровой витрине. Кто-то делает локально для своего банка. А мы пытаемся сделать широкую систему для всей страны.

Открытую для всех.

Анатолий Печатников: Да. В этом смысле ВТБ просто как финансовый инвестор и один из банков-кредиторов, но не приоритетный.

Заявлена программа гарантированного пенсионного плана. Она так или иначе касается и негосударственных пенсионных фондов, и банков. Как вы смотрите на это, есть ли перспективы у этого, будут ли люди в действительности этим пользоваться? И будет ли это сферой вашей деятельности в том числе?

Анатолий Печатников: Тут я бы шаг назад немножко сделал, я бы в целом поговорил о возможностях сбережения денежных средств для тех граждан, которые демонстрируют как раз сберегательную модель. Очевидно, ставки по депозитам падают и будут дальше падать, сегодня вы уже не найдете вкладов стоимостью больше 6% годовых. Пожалуй, только в нашем банке появилось такое совмещенное предложение — вклад плюс паевой инвестиционный фонд, или вклад плюс ценные бумаги. И когда 50 на 50 люди инвестируют в депозит и в ценные бумаги, мы готовы по депозитам чуть выше платить, сегодня 6,9% мы платим.

А в чем мотивация банка?

Анатолий Печатников: Потому что мы чуть-чуть больше зарабатываем на бизнесе, связанном с ценными бумагами, поэтому мы готовы этой доходностью делиться, повышая ставку по депозиту. А так, действительно, сегодня, чтобы преумножить свои сбережения, потребители вынуждены искать новый инструмент. Рынок ценных бумаг — это один из примеров, где можно получать большую доходность, чем депозитную, чисто даже институционально, потому что рынок ценных бумаг не страхуется в агентстве, нет отчислений в АСВ, нет фонда обязательного резервирования. И вот эти дополнительные издержки, которые мы как финансовый институт по депозитам несем, предоставляя клиентам, мы можем эти издержки разделить: часть забрать себе в выгоду, частью поделиться с потребителями, что мы и делаем. Поэтому доходность...

Но по ПИФу она не гарантирована.

Анатолий Печатников: По ПИФам нет, но по облигациям-то гарантированная, там фиксированные купонные ставки. Опять же, проект Минфина, эти народные облигации, конечно, априори выше в силу просто инструмента, выше, чем депозитные ставки...

Плюс отсутствие резервирования, страхования и так далее.

Анатолий Печатников: В совокупности все вместе это позволяет по купонному доходу получать минимум на 1% годовых больше. Пенсионные накопления — это тоже сродни рынку ценных бумаг, только немножко в другой форме, потому что все те добровольные пенсионные накопления, которые вы делаете, изымаемы. И даже те новые проекты, которые сегодня правительство инициирует по поводу гарантированного пенсионного плана, тоже предполагают возможность изъятия.

Изъятия чего? Давайте поясним.

Анатолий Печатников: Денежных средств. Это ваша собственность. Вы как будущий пенсионер или участник этой пенсионной программы в определенных сложных жизненных ситуациях можете обнулить все свои сбережения, которые копятся на вашу будущую пенсию. И там достаточно широкий перечень обстоятельств, которые могут позволить вам эти деньги изъять, такие значимые события в жизни, которые действительно могут потребовать досрочного изъятия. Но я о другом хотел сказать. Я хотел сказать, что эти пенсионные накопления даже в той программе, которая сегодня существует, через Пенсионный фонд РФ или через негосударственные пенсионные фонды, там все равно экономика этих проектов связана с тем, что деньги реинвестируются опять же в рынок ценных бумаг. Только не вы лично делаете это как инвестор, а за вас делает большая управляющая компания, условно говоря, в лице государственного Пенсионного фонда или негосударственного пенсионного фонда. И, по сути, эти денежные средства, которые вы передаете, прирастают с доходностью той же, которую можно получить на рынке ценных бумаг, просто за вас это делает глобальная управляющая компания.

А вообще тогда в чем разница?

Анатолий Печатников: Выгода-то в чем? Выгода в том, что государство, понимая необходимость пенсионного обеспечения граждан в длительной перспективе, готовы стимулировать этот денежный поток, который туда приходит. Как стимулировать? В виде льгот по налогу на доходы физических лиц. То же самое государство делает и по индивидуальным инвестиционным счетам: до 400 тысяч вы можете получить льготу...

Поэтому разницы и не видно.

Анатолий Печатников: Так и по этой новой будущей программе до 6% вашего дохода может быть освобождено от налога на доходы физических лиц, если вы эти 6% вашего дохода будете направлять в программы негосударственного пенсионного страхования.

Но на данный момент индивидуальный инвестиционный счет ничем не хуже.

Анатолий Печатников: Ничем не хуже, но он ограничен в масштабе. То есть всего 400 тысяч в год. А здесь 6% от вашего совокупного годового дохода.

Это касается малой доли населения, где эти 400 тысяч меньше, чем 6% от совокупного годового дохода, очень малой доли населения. И у них с пенсионными накоплениями уже все неплохо.

Анатолий Печатников: К сожалению, я думаю, что у той категории, о которой вы говорите, не столько проблема сбережения, сколько проблема вообще найти деньги на оплату текущих потребностей.

Кешбэк. Мы как-то обсуждали с вами эту тему, вы объясняли, почему 2% — это золотая середина, это нормально работает. Все реально к ним привыкли, бонусная программа очень понятная, доступная, очень материально обеспеченная. Но сейчас ВТБ пересматривает программу кешбэков, сокращает срок сохранения этих накопленных в кешбэке средств. С чем это связано и будет ли это и дальше сокращаться?

Анатолий Печатников: Конечно, будет. Посмотрите, что на международных рынках происходит. Там не то что кешбэк, вас еще заставят платить за то, что вы являетесь клиентом банка и держите карточку, и будете платить по 20 евро в месяц за то, что вы просто счет держите. А сейчас же еще и отрицательные ставки в евро в Европе. Для того чтобы сохранить свои сбережения в евро, вам еще надо банку платить. В России, слава богу, другая ситуация, в России пока есть возможность делиться комиссионными доходами со своими клиентами, которые демонстрируют активное транзакционное поведение, и есть возможность платить все-таки неплохие ставки по депозитам. Все-таки 6% на фоне минус 0,25% в Европе — почувствуйте разницу. Но если на долгий срок смотреть, то, конечно, комиссионные доходы будут сокращаться. Как вы знаете, совет директоров Банка России получил право регулирования в этой сфере, он может устанавливать предельные тарифы комиссионной уступки, так называемой торговой уступки. Он еще не пользовался этим правом, но мы уже видим прецеденты, когда все три основные платежные системы, которые у нас в стране работают: и «Мир», и Visa, и MasterCard — по определенной группе товаров сокращают размер торговой уступки.

В эквайринге.

Анатолий Печатников: Да. Аптеки, дешевые продукты питания — там торговая уступка не превышает 0,5%, а по некоторым категориям товаров и меньше — 0,3%. Опять же, по дорогостоящим приобретениям — автомобили, недвижимость — тоже сейчас будет резкое сокращение торговой уступки. Это все приводит к тому, что та выгода, которая формировалась раньше, она была, кстати, и в зарубежных странах...

С которой активно боролся ретейл по понятным причинам. Рестораторы вообще говорят: если человек заплатил картой, мы заплатили 2%, а банк потом в виде бонуса вернул, но мы остались без маржи. И говорят: не работает у нас сегодня терминал.

Анатолий Печатников: Да, так и есть. Вот поэтому здесь все идет к тому, что, очевидно, все эти комиссионные выплаты со стороны розничных торговцев, конечно, будут сокращаться.

Сколько еще можно пользоваться, копить и накапливать?

Анатолий Печатников: Должен быть баланс. То есть у нас население уже привыкло…

Привыкло, кешбэк стал массовым, постоянным, и это уже привычка, да.

Анатолий Печатников: Раньше вообще его не было, и безналичных расчетов не было. А сегодня люди уже считают, что это обязательный атрибут и что банк обязан платить. Наоборот, мы-то воспринимаем это иначе, как поощрение, потому что это, по сути, подарок от нас. Это подарок, плата за лояльность и некоторая благодарность в адрес наших клиентов за то, что они с нами и активно пользуются картой. Все будет сокращаться, безусловно. В Европе, я уже говорил, ввели летом этого года повсеместные ограничения по торговой уступке: 0,2% в наземном POS-эквайринге и 0,3% в интернете. Думаю, что к этому Россия и придет со временем, но сколько времени это займет, трудно сейчас предположить. Но я думаю, что это не десятки лет.

Учтем. Спасибо.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. Недвижимость, строительство. СМИ, ИТ > bfm.ru, 22 ноября 2019 > № 3207466 Анатолий Печатников

Торги пошли на взлет

Фондовый рынок Китая диверсифицируется благодаря реформам

Текст: Чжоу Ланьсюй

Новая китайская торговая площадка для сферы научно-технологических инноваций STAR Market, запущенная на Шанхайской фондовой бирже в конце июля, с момента своего яркого старта вызвала огромный интерес со стороны инвесторов.

Только за первые две недели торгов стоимость акций выросла в среднем на 217 процентов от начальной цены, капитализация первой партии зарегистрированных на STAR Market технологических компаний снизилась. И только в августе стоимость компаний стабилизировалась.

По мере того как изобилие постепенно уступает место рациональности, именно новаторские реформы рынка STAR Market в рамках системы первичного публичного размещения акций (IPO), основанной на пробной регистрации, учитывают постоянный интерес инвесторов к площадке, считают эксперты. Они отметили, что дебют STAR Market ознаменовался новой эрой для 29-летнего китайского рынка акций с ускоренными рыночно-правовыми реформами и более глубокой интеграцией с мировым финансовым сообществом.

"В целом рыночные реформы на рынке STAR Market принесли свои плоды, хотя можно было сделать еще больше", - указал Юджин Цянь, президент UBS Securities и член исполнительного комитета UBS в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По его словам, IPO на основе регистрации на рынке STAR "до сих пор было успешным", а облегченные стандарты листинга позволили новаторским компаниям - представителям так называемой "новой экономики" - провести размещение на домашнем китайском рынке.

Более того, органы управления ценными бумагами подняли потолок максимальной цены в ходе торговой сессии для таких компаний - до 23 годовых выручек, что позволило рынку самому регулировать стоимость акций в ходе IPO. Во время вторичных торгов дневные колебания цен и лимиты "коротких" продаж также были ослаблены.

В результате проведенных рыночных реформ, как ожидается, все больше институциональных инвесторов из Китая и других стран присоединятся к вторичной торговле акциями на рынке STAR Market - особенно после того, как в течение ближайших кварталов рынок вырастет и станет менее волатильным. "Я думаю, что это (открытие рынка STAR Market. - Ред.) является началом целой новой эры для фондового рынка Китая", - сказал Цянь. По его словам, STAR Market станет предвестником запуска еще более рыночных реформ, в их числе - внедрение системы IPO, основанной на регистрации, на рынке ChiNext в Шэньчжэне, что позволит привлечь на эту площадку инновационные и быстрорастущие компании.

Китайский фондовый рынок был создан в декабре 1990 года, когда на Шанхайской фондовой бирже началась торговля акциями первых восьми компаний с общей капитализацией в 1,2 миллиарда юаней (170 миллионов долларов). Всего за 29 лет китайский рынок стал вторым в мире по капитализации и уступает только США: сегодня на нем торгуются почти 3700 компаний общей стоимостью более 50 триллионов юаней, что примерно соответствует половине годового ВВП страны.

Самым значительным водоразделом стала реформа структуры разделения акций, проведенная в 2005 году, отметил заведующий кафедрой инвестиций в Университете международного бизнеса и экономики в Пекине Ван Маобинь. В результате реформы было размещено большое количество запрещенных к продаже акций, которые в основном принадлежали государству. Их собственники должны были выплатить другим акционерам компенсацию, чтобы сделать эти акции торгуемыми.

Подобная реформа вызвала резкую игру на повышение, в результате чего Shanghai Composite Index достиг в октябре 2007 года 6124 пункта - самого высокого уровня за всю историю. Благодаря реформе рынок стал намного более ликвидным и менее волатильным, в то время как нелегальные практики, наоборот, сошли на нет, сказал Ван. По его словам, "инвесторы начали получать прибыль от роста котирующихся на бирже фирм, а не только от убытков других инвесторов".

В течение последнего десятилетия реформа привела к устойчивым, постепенным изменениям, в их числе - рост числа институциональных инвесторов, улучшение рыночных правил, обогащение торговых инструментов и открытие двусторонних рынков, подчеркивает Ван.

Запуск перекрестных торгов между фондовыми биржами Шанхая и Гонконга в 2014 году и фондовыми биржами Шэньчжэня и Гонконга в 2016 году, возможно, стал наиболее важным событием для китайского фондового рынка в последние годы. Новые площадки упростили доступ инвесторов к акциям китайских компаний, заявил старший директор по глобальным фондовым индексам S&P Dow Jones Indices Майкл Орзано: "Открытие рынка для иностранных инвесторов было постепенным, но последовательным процессом, который значительно активизировался в последние годы". Несмотря на весь прогресс, китайский фондовый рынок "исторически был довольно волатильным", добавил Орзано.

"По сравнению со зрелыми зарубежными рынками, рынку китайских акций труднее приходить в норму после сильных ударов, приводящих к быстрой игре на повышение и долгой игре на понижение", - согласился с ним Ван.

На пороге 30-х годов рынок китайских акций вступает в новый этап развития, на котором усиленные меры по реформированию, представленные запуском рынка STAR Market, решат его глубоко укоренившиеся проблемы и укрепят его основную функцию обслуживания реальной экономики и стимулирования инноваций, полагает Ван. Аналитики отмечают, что реформы фондового рынка приобрели большую важность, чем когда-либо, поскольку экономика Китая движется к росту благодаря технологическим инновациям, которые в значительной степени зависят от акционерного капитала.

10 сентября Китайская комиссия по регулированию ценных бумаг, главный регулятор страны по ценным бумагам, объявила о 12 основных задачах по всестороннему углублению реформ на рынке капитала, анонсировав существенные реформы с новыми подробными правилами. Работа комиссии будет ориентирована на рыночные нормы и требования действующего законодательства, а также будет способствовать укреплению роли STAR Market как испытательного полигона на фондовом рынке. Доказавшие свою эффективность механизмы, включая систему IPO, основанную на регистрации, будут внедряться на многих континентальных фондовых биржах. Также среди заявленных 12 задач - повышение качества фирм, чьи акции котируются на бирже, и возможностей инвестиционных банков, поощрение средне- и долгосрочных инвестиций в акции компаний материкового Китая, укрепление правовой системы на рынке капитала и внедрение мер, направленных на большую открытость рынка.

Китай > Финансы, банки. Образование, наука > rg.ru, 22 ноября 2019 > № 3205164

В Москве обсудили реализацию Национальной стратегии повышения финансовой грамотности

Сторчак Сергей Анатольевич

Заместитель Министра

Замминистра финансов Сергей Сторчак, открывая конференцию «Участие регионов в реализации стратегии повышения финансовой грамотности в Российской Федерации», отметил положительную динамику в части повышения финансовой грамотности с момента принятия Стратегии.

«Мы действительно идем хорошими темпами. В «Группе двадцати» этой теме по-прежнему уделяется большое внимание. На фоне коллег из других стран мы очень хорошо смотримся. Недавно в Вашингтоне представляли нашу программу и были поражены вниманием, с которым многие представители зарубежных стран относятся к опыту, накопленному Российской Федерацией. В частности к тому, что уже далеко не центр является лидирующим в Проекте, а сами регионы активно ведут самостоятельную работу в этой области», - сказал он.

Замминистра добавил, что Россия сейчас находится на 9-м месте среди стран «Двадцатки» по уровню финансовой грамотности среди взрослого населения и на 4 месте среди школьников (ребят до 15 лет).

«Это очень хороший показатель. Мы горды тем, что Проект идет так успешно», - добавил Сергей Сторчак.

Он также сообщил, что за время реализации Проекта разработано 50 масштабных образовательных программ. Обучено более 50 тысяч специалистов из 55 регионов страны. «До конца 2020 года в России пройдет 14 тысяч образовательно-просветительских мероприятий по повышению финансовой грамотности», — подчеркнул он.

Как отметил Сергей Сторчак, целью конференции является обмен опытом и взглядами о реализации Стратегии. «Стратегия – это живой организм. Цель нашей встречи – услышать, что происходит на местах, как продвигается Проект и есть ли шероховатости, которые нужно преодолеть до 2023 года», - сказал он.

Практические аспекты участия регионов, их пожелания, а также проблемы, с которыми они сталкиваются в реализации Стратегии участники обсудили в рамках круглого стола. Директор Департамента международных финансовых отношений Минфина России Андрей Бокарев сообщил, что многие из регионов, давно вовлеченных в Проект и имеющих богатый опыт, выступают, своего рода, «хабами» для соседних субъектов РФ. «Мы приветствуем такого рода взаимодействие и всячески поддерживаем его», - сказал он и призвал регионы активнее делиться своим опытом с коллегами.

Кроме того, в рамках конференции обсудили чему стоит учить детей и молодежь как целевую группы Стратегии. В сессии приняла участие замдиректора Департамента международных финансовых отношений Минфина России Анна Валькова.

Конференция проходит с 21 по 22 ноября 2019 года. В сессиях принимают участие представители Минфина России, Банка России, Минпросвещения России, Роспотребнадзора, НАФИ, представители региональных органов власти, а также эксперты в области финансовой грамотности.

Мероприятие организовано в рамках Недели сбережений, итоги которой подведут 23 ноября на Семейном финансовом фестивале в Российском экономическом университете имени Г.В. Плеханова.

Подробнее на сайте вашифинансы.ру

Россия. ЦФО > Финансы, банки. Образование, наука > minfin.gov.ru, 21 ноября 2019 > № 3219495

Прыжки на граблях

об апологетике истории «сердюковских» реформ

Владислав Шурыгин

За последнее время в ряде СМИ прошла целая серия публикаций, авторы которых в унисон взялись всячески оправдывать и восхвалять бывшего министра обороны РФ Анатолия Сердюкова. Напомним, своего поста Сердюков лишился после целой чреды коррупционных скандалов в его ближайшем окружении и откровенного провала военной реформы, которая проводилась под его руководством.

И вот теперь нас пытаются убедить, что всё было совсем не так. Оказывается, Анатолий Сердюков не был снят с министров обороны, а, после успешного выполнения порученной ему миссии, лишь передвинут на новую почётную должность. Правда, авторы "забывают", что из министров он был назначен директором Федерального исследовательского испытательного центра машиностроения (бывший испытательный центр тракторного НИИ)… ну, да всякое бывает. А так он и генералов-воров разогнал, и тунеядцев-полковников уволил, и солдат накормил семью хлебами, и боевую подготовку поднял на небывалый уровень, и оружие новейшее создал и закупил. И даже самолично принял новую программу подготовки "спецназа" ССО. В общем — спаситель Отечества, да и только!

Вспомним, как всё начиналось?

Что же, благодаря этой медиа-кампании сегодня есть повод и смысл обновить данные о реальных и мнимых заслугах бывшего министра.

Когда 15 февраля 2007 года Анатолий Сердюков вступил в руководство Вооружёнными Силами России, это было переломное время. В нашу армию, после многих лет хронического недофинансирования, секвестров и унизительной нищеты, — впервые пошли деньги. И выделены они были ещё в бытность министром обороны Сергея Иванова, который, напомню, в 2007 году заявил, что реформирование армии завершено, и теперь настало время её перевооружения и увеличения денежного довольствия. Ожили аэродромы и полигоны. Пусть медленно, но начало повышаться денежное довольствие офицеров. После почти полутора десятка лет распада — в войска пошли первые образцы новой техники и вооружений. И на этой волне у армии появился новый министр обороны. Молодой, немногословный, из ближайшего окружения президента, что почти автоматически гарантировало ему авторитет и уважение, так как авторитет самого президента Путина в армии чрезвычайно высок.

Чего ждали от Сердюкова?

С одной стороны, многих уже тогда смущало то, что новый министр в армии — человек абсолютно случайный, если не считать полутора лет срочной службы в далёких 80-х. Но с другой стороны, говорили, что он человек деловой, жёсткий. Не зря же до этого он заведовал налогами и сборами. Был главным "фискалом" страны. В офицерских курилках сошлись на том, что новый министр поставлен навести порядок в военных финансах. Заткнуть все дыры, приструнить хапуг и мздоимцев, обеспечить более эффективное распределение бюджетных средств.

Собственно, так тогда и казалось, что новый министр будет держать в руках всё военное хозяйство, а военные займутся, наконец, тем, чем и должны заниматься — боевой учёбой и укреплением армии.

Реформа! Но какая?

Нуждалась ли тогда армия в реформе?

Безусловно!

И большинство офицеров и генералов эту реформу не просто поддерживали, а готовы были всячески способствовать её проведению. Всем страшно надоела убогость службы и нищета. Голодные солдаты-побирушки на улицах, заросшие полигоны, замороженные военные городки… О реформе говорили все. И сокращения как таковые — военные встречали с пониманием.

Но после проведённых предыдущим министром обороны Сергеем Ивановым сокращений, большинство военных считало, что теперь дело — за целенаправленной методичной модернизацией армии. Тем более, и Сергей Иванов, и Анатолий Сердюков в 2008 году почти хором объявили, что все сокращения закончены, настало время заниматься совершенствованием военной организации, перевооружением и повышением качества боевой учёбы.

Никому и в страшном сне не могло присниться то, что последовало за этим…

А за следующие пять лет господином Сердюковым и его начальником Генштаба Николаем Макаровым была проведена такая ломка, какой наша армия не знала, пожалуй, со времён революции 1917 года, когда большевики фактически распустили старую русскую армию и на её месте начали формирование Красной Армии.

Первым делом была проведена кадровая чистка высшего командного состава, сравнимая по своим масштабам разве что с приснопамятными репрессиями в конце 30-х годов. Были сняты со своих должностей или отправлены в запас начальник Генштаба и все начальники его главных управлений. Вслед за ними было снято с должностей и уволено большинство начальников управлений Генштаба и Минобороны. Затем настал черёд войск.

Напомню всем, у кого короткая память: за первые два года работы Анатолия Сердюкова министром обороны России:

Из трёх главкомов видов Вооружённых Сил заменены все три.

Из трёх командующих отдельными родами войск — заменено три.

Из четырёх руководителей служб и управлений тылового обеспечения — заменено трое.

Из шести командующих округов — заменены все шесть.

Из пяти командующих флотов и флотилий — заменены все пять!

В окружении Сердюкова с гордостью, словно о каком-то уникальном кадровом достижении, говорили, что за первый год не подписали ни одного ходатайства на продление предельного срока службы генералам и полковникам.

Но можно ли считать разумной и оправданной такую кадровую перетряску высшего военного руководства, если в её итоге Вооружённые Силы страны лишились таких своих блестящих генералов, как Юрий Балуевский, Александр Рукшин, Владимир Булгаков, Валерий Запаренко, Владимир Пустовой, Евгений Карпов, Владимир Гошкодёра? Нынешние адвокаты Сердюкова поют хоралы на тему того, что Сердюков посадил коррупционеров и разогнал генералов-тунеядцев. Очень хочется услышать, какими "тунеядцами" и "коррупционерами" были Юрий Балуевский или Герой России Владимир Булгаков?

И каким был результат подобных чисток?

Конфликт в Южной Осетии вскрыл недопустимые провалы в боевом управлении, фактически разрушенную вертикаль управления войсками и неумение нового, "сердюковского" генералитета эффективно командовать, когда ключевые директивы "забывались" и не отдавались в войска, ключевые управления оказывались парализованными волюнтаристскими приказами, — до конца боевых действий сердюковский генералитет так и не смог наладить взаимодействие различных видов и родов войск.

Только мужество и ответственность командарма 58-й армией Анатолия Хрулёва и командующего СКВО Сергея Макарова, которые фактически за спиной министра и начальника Генштаба проводили мероприятия по подготовке войск к вероятной войне, позволили разгромить противника.

Вместо обещанной "оптимизации" и совершенствования системы управления войсками кадровый погром Сердюкова и его команды привёл к нарастающему хаосу, деморализации офицерского корпуса и невосполнимым кадровым потерям. Если это называется "реформой", то что же тогда называть развалом?

А как только от явных и потенциальных противников реформы в военном руководстве избавились, начался её второй этап. Всего за три года из армии было уволено 150 000 офицеров — каждый второй! Такие масштабы "чистки" не снились даже сталинским наркомам НКВД.

Разница лишь в том, что тогда человек отправлялся прямиком к стенке или валить лес на Колыме, а сейчас — на улицу! Правда, в условиях жёсткого экономического кризиса без жилья и работы для многих уволенных эта жизнь "на гражданке" не сильно отличалась от жизни в колымских лагерях. С началом этих массовых сокращений моральная атмосфера в воинских коллективах стала просто удручающей.

При этом, ни о каком индивидуальном подходе к судьбам офицеров речи не шло. "Кадровики" просто "вырезали" из структуры Вооружённых Сил части и соединения, сокращали их и поголовно отправляли людей за штат и в отставку. За пять лет были уволены десятки тысяч офицеров-орденоносцев, с огромным боевым опытом, никого не смущало даже увольнение Героев России. Увольняли! А в немногих уцелевших частях началась отвратительная война за выживание. Здесь офицеров просто стравили в схватке за оставшиеся после сокращений должности. Фактически, все штабы, начиная с уровня Генштаба и до штабов дивизий, ускоренно обрезаемых в бригады, находились в полупарализованном состоянии. Половина офицеров была выведена за штат, на другую половину возложены их задачи, но выполнять их в результате таких тотальных сокращений они просто не могли, поскольку на многих направлениях ответственными осталось по одному офицеру, и в случае их отсутствия по любой причине: отпуск, выходной, командировка и т.д., — никто ничего не мог ни согласовать по этому направлению, ни провести решения, ни получить информацию. А вместо официально объявленного "поэтапного" сокращения в 2,5 раза к 2012 году на деле штабы и управления волюнтаристски были сокращены — а точнее, просто "порублены" в три раза и более, — за считанные месяцы,

То же Главное оперативное управление Генштаба с 550 человек всего за год сократилось сначала до 260, а потом вообще до 150 человек — почти в четыре раза! При этом количество задач осталось таким же и даже выросло в связи всё с той же реформой. И официально, в нарушение всех законодательных норм, в ГОУ тогда был введён рабочий день с 8 часов утра до 20 часов вечера, но в реальности многие офицеры работали здесь сутками.

Управление военных сообщений сократили более чем в три раза.

Управление, отвечающее за командные пункты, — вообще в четыре раза!

Так же "резались" штабы видов Вооружённых Сил, родов войск и штабы округов.

Лишних за борт! Без пенсии...

Чтобы избавиться от ставших ненужными офицеров, в недрах сердюковского Минобороны был рождён приказ о ротации, который ограничивал службу офицера в центральных городах тремя годами, после чего он должен уступить своё место следующему, а сам отправиться туда, куда МО пошлёт. За дешёвым популизмом этого приказа, направленного якобы на устранение социального неравенства, при котором служба в крупных городах становится бессрочной привилегией попавших туда офицеров, стоял простой и циничный расчёт. В течение двух лет за бортом армии должно было оказаться сто с лишним тысяч офицеров, большая часть которых служила в крупных городах: Москве, Санкт-Петербурге, Ростове, Хабаровске, Чите и т. д., — где находились штабы видов Вооружённых Сил, родов войск и округов и соединений. Почти половина из них — те, кто ещё мог бы служить, но сокращался в связи с оргштатными мероприятиями. По закону, если для них нет равных должностей, то эти офицеры имели право уволиться с получением всех причитающихся им в этом случае льгот. Отсюда, чтобы не рассчитываться с этими офицерами, не выплачивать им полагающиеся по увольнению двадцать окладов, не обеспечивать их квартирами, — в лучших традициях "правильных пацанов" начала 90-х, новые руководители МО решили этих самых офицеров попросту "кинуть". Согласно приказу о ротации, им предлагалось убыть к новым местам службы, которыми определялись, как правило, самые дальние гарнизоны. Более того, по данному приказу офицеров, к тому же, могли назначать на нижестоящие должности, вплоть до сержантских!!! Замысел здесь был очевиден — прослуживший несколько лет в Москве или Ростове офицер в звании подполковника или майора с семьёй не согласится на такой перевод, да ещё с унизительным понижением "в рядовые", — и его можно будет легко уволить, как "нарушителя контракта": без всяких льгот, жилья и выходного пособия. А если офицер согласится, то тоже не страшно! Дослуживать он будет в глухой дыре, где, согласно всё тому же закону, он и его семья должны получить квартиру по увольнению в запас. А в России много медвежьих углов, где цена жилья меньше, чем цена подержанного "жигулёнка".

Авторам данного приказа было, конечно, плевать на реальную боеготовность российской армии. И, ограничив срок службы офицера в крупном городе тремя годами, они даже не задумались над тем, что, например, только подготовка офицера Генерального штаба — элиты Вооружённых Сил — требует минимум трёх лет учёбы. И только после этого он будет способен работать на уровне высоких требований Генштаба. Этот приказ Сердюкова практически полностью добивал нашу самую высокопрофессиональную военную касту — Генеральный штаб, штабы видов и родов войск.

Дошло до абсурда — под ротацию попал даже инженерный состав Центра подготовки космонавтов! "Штучных", в единственном числе "спецов": таких, например, как инженер электрических сетей космической станции или инженер по системам жизнеобеспечения, — должны были отправлять по ротации в Забайкалье техниками самолётов! А им на смену должны были прибыть соответствующие капитаны и майоры, которые вообще не понимали, что такое космическая техника и как с нею работать. Уточним: профессиональная подготовка инженера ЦПК — это индивидуальная работа, когда один инженер несколько лет готовит себе сменщика, чтобы потом передать ему должность.

Долой профессионалов!

В кадровом погроме времён Сердюкова особое место занимает решение о ликвидации института прапорщиков и мичманов. Это ни много ни мало сто сорок тысяч профессионалов одной из основных технических "каст" российских Вооружённых Сил, на которых традиционно лежало поддержание и обслуживание наиболее сложной техники. Именно прапорщики и мичманы были механиками и техниками самолётов, начальниками радиостанций, корабельными специалистами, обслуживали ракеты и другие системы вооружений, были техническими специалистами в подразделениях Сухопутных войск. Часть прапорщиков служила также на тыловых и вспомогательных должностях, на складах и базах хранения, в штабах. Таковых в армии было, по разным подсчётам, от 30 до 40 тысяч, и именно эти должностные категории в ходе обсуждения различных вариантов реформы предлагалось сократить.

Но, по решению Сердюкова, было решено прапорщиков и мичманов не сокращать, а до 1 декабря 2009 года "ликвидировать как класс".

Никому из "реформаторов" даже не пришло в голову, что, помимо чисто должностных функций, институт прапорщиков имел ещё и важнейшее мобилизационное значение. В военное время он позволял быстро нарастить офицерский корпус — его низовое звено, которое традиционно несёт самые большие потери, и чьё пополнение является головной болью всех армий мира. Подготовка прапорщиков, их служебный статус — позволяли им, при наличии опыта, уверенно выполнять обязанности младших офицеров. Одновременно лишались важного стимула к дальнейшей службе в армии солдаты и матросы, по разным причинам не имевшие возможности получить высшее военное образование.

И правильно, что с приходом нового министра и начальника Генштаба институт прапорщиков и мичманов был восстановлен!

Вот ведь парадокс! Декларируя планы создания "профессиональной" армии, "реформаторы" одним махом уничтожили костяк этих самых профессионалов. А с помпой объявленное ими создание института "профессиональных сержантов" оказалось мыльным пузырём. За пять лет сердюковских "реформ" Министерству обороны так и не удалось набрать достаточное количество курсантов в сержантские школы из-за крайне низкого образовательного уровня отобранных кандидатов и полной бесперспективности этой карьеры. Уже при новом министре Шойгу эти школы ввели как первую ступень болонской системы военных институтов, когда через три года курсант может выпуститься из института в звании прапорщика или сержанта и с возможностью потом продолжить обучение до офицерского звания. И только в таком варианте они заработали с полной отдачей.

Защитники Сердюкова любят бегать с пропагандистской погремушкой, что именно при Сердюкове армия наша стала "профессиональной", но в реальности всё было "с точностью до наоборот"! Шумно разрекламированный проект военной реформы: перевод Российской армии на контрактную основу и укомплектование частей и соединений постоянной боевой готовности на 100% "контрактниками", — уже к 2010 году был тихо свёрнут. В 2012 году число "контрактников" едва дотягивало до 170 тысяч, при этом почти четверть из этого числа составляли… женщины, проходящие службу не на боевых должностях.

Зато в военкоматы тогда же поступила директива на порядок увеличить количество призывников конкретно по видам и родам войск:

В ВМФ — на 50%;

В ВВС — на 150%;

В войсках тыла — на 300%;

В Сухопутные войска — на 80%;

В РВСН — на 80%;

В ВКС на — 200%.

То есть, с учётом призыва, фактически все виды и рода войск в 2010 году планировалось на 75% укомплектовать солдатами-"срочниками", призвав в общей сложности 305 тысяч человек, или на 100 тысяч больше, чем увольнялось выслуживших свои сроки солдат. Эти 100 тысяч призывников должны покрыть ту кадровую брешь в "контрактниках", чья стоимость тогда, видимо, была заложена в бюджет, но которых не смогло навербовать МО.

То есть ни о какой "контрактной" армии при Сердюкове речи не шло!

А ведь ещё в 2005 году бывший министр обороны Сергей Иванов, а за ним — и министр Сердюков, обещали, что уже к 2008 году в российских Вооружённых Силах будут служить не менее 147 тысяч контрактников, а к 2009 году их число составит не менее чем 70%. Как и предсказывали эксперты, эти "прожекты" на поверку оказались обычной "потёмкинской деревней" реформаторов.

Злой гений Сердюкова

Что же реально было сделано реформаторами за эти два года?

Ими был объявлен и проведён переход на бригадную систему, а также на трёхступенчатую организацию Сухопутных войск.

О необходимости организационной реформы говорилось давно. Обсуждались варианты, проводились исследования и учения. И объявленная Сердюковым организационная реформа была поначалу встречена с энтузиазмом. Ведь к этому моменту Генштабом, после пятилетней проработки и исследований, был подготовлен проект реформы, где учитывался весь опыт, накопленный за полтора десятилетия локальных войн и конфликтов, а также оценки вероятных будущих угроз. И все ожидали, что этот проект, наконец-то, будет запущен. Но не тут-то было! "Злой гений" Сердюкова, начальник Генштаба Макаров сходу заявил, что "чужой реформой" пользоваться не будет, а будет проводить свою собственную, которую он задумал и якобы "отработал", будучи командующим самым разваленным и деградировавшим Сибирским военным округом. Видимо, ту самую "реформу", по которой он попытался отвоевать одни из командно-штабных учений и был наголову разгромлен своим начальником разведки генералом Сергеем Канчуковым, воевавшим за "синих" — южного соседа. После этого Макаров приказал материалы учений уничтожить и переписать всё под существующую организацию.

Став начальником Генштаба, он уже без всяких опасений обрушил свою "реформу" на российские Вооружённые Силы. Видимо, слава Мольтке не давала генералу спать…

Поэтому очень скоро этот энтузиазм военных, ожидавших реальных перемен, сменился озабоченностью, а затем — и откровенным скепсисом, который начал перерастать в неприятие и отрицание.

Вместо серьёзного анализа, тщательного расчёта и предельно выверенных действий, реформу стали проводить без учёта реальной военно-политической обстановки на том или ином направлении, особенностей регионов, и даже не приняв перед этим военную доктрину, — документ, который, собственно, определяет, какие угрозы нас ждут в будущем, против кого мы формируем нашу армию и какой она должна быть, а следовательно — с какой целью и каким образом должна проводиться реформа.

В итоге непродуманные решения привели к печальным результатам. Вместо мобильных, боеспособных частей получились какие-то монстры, больше напоминающие боксёров с руками карликов, когда тылы, боевое обеспечение и средства поддержки фактически перекочевали с уровня дивизий на уровень бригад, а вот боевые части оказались урезаны до минимума.

При этом созданные в ходе "реформы" группировки сил и средств совершенно не отвечали тем угрозам, которые они, по идее, должны были парировать. Например, сформированная на Дальнем Востоке группировка по своей "конфигурации" была просто не способна отразить существующие там военные угрозы. Проведённая реформаторами полная ликвидация "кадрированных" частей, которые здесь составляли почти половину всех имеющихся, привела к тому, что округ лишился всего мобилизационного потенциала. Раньше в случае военной угрозы за короткий срок — от двух недель до месяца — на базе "кадрированных" частей можно было развернуть за счёт местного мобилизационного потенциала мощную группировку, позволявшую парировать любую военную угрозу.

После "реформы" войска Дальневосточного военного округа должны были в случае войны вступить в неё и завершить её одним и тем же имеющимся составом, что совершенно нереально, если сравнить потенциалы ДальВО и НОАК, силами самообороны Японии и даже армии КНДР…

Эксперты были единодушны в том, что созданная "россыпь" бригад, даже объединённая в некие "оперативные командования", в войне против таких противников, как армии США, НАТО, Китая, Японии — позволяет в лучшем случае организовать устойчивую оборону на том или ином направлении. Но любому выпускнику военного училища хорошо известна азбучная истина: одной обороной исход войны никогда не решался, обороной противника не разгромишь. Но никаких ударных группировок планом реформ просто не было предусмотрено! Все армии и корпуса были расформированы и ликвидированы, как и дивизии. А из имевшихся в 2008 году на вооружении Российской армии 13000 танков, главной ударной силы наших Сухопутных войск, после реформы в строю должно было остаться не более трёх тысяч. Про это — забыли уже?

Как же получилось, что реформы, начатые под ширмой благих намерений установления гражданского контроля над военным ведомством, закончились фактическим погромом Российской армии?

Выскажу крамольную мысль — в силу своей некомпетентности сам Сердюков имел лишь опосредствованное отношение к большинству решений, которые рождались и выносились на уровень решения совсем другим человеком — начальником Генерального штаба генералом Николаем Макаровым, настоящим злым гением этого погрома армии. И большинство претензий к Сердюкову, на самом деле, являются претензией именно к этому руководителю, который всегда оставался в тени своего номинального руководителя.

Послесловие

Сводить все неудачи и провалы военной реформы 2007-2012 годов исключительно к "человеческому фактору", к двум фигурам, возглавлявшим, соответственно, Минобороны и Генштаб, — мягко говоря, некорректно. Такая трактовка выводит из сферы внимания и обсуждения главный вопрос: кто же дал "зелёный свет" той "военной реформе"? И чем больше проходит времени, тем отчётливее становится понимание стратегического просчёта, допущенного высшим политическим руководством страны в оценке будущих военных угроз и военно-политической ситуации в мире в целом. Я убеждён, что истинной целью "сократительной" реформы Сердюкова/Макарова было не повышение боевых возможностей Российской армии, а её масштабное сокращение — ужатие до компактной региональной военной структуры. Окончательная ликвидация "матрицы" Советской Армии, демонтаж её стратегической сути, мобилизационной основы и окончательный перевод на уровень "средней региональной державы", типа Турции или современной Германии. Тогда многим в Кремле казалось (а многим, похоже, кажется и до сих пор), что тёплые объятия Америки и Запада в целом — это навсегда, а потому для нашей страны нет никакого смысла содержать мощные Вооружённые Силы.

Насколько ошибочны были такие настроения, очень скоро показало время. Поэтому после 2014 года пришлось срочно — и практически заново, с нуля — формировать армии, восстанавливать корпуса и дивизии, набирать полноценные наборы в военные училища и академии, отказаться от "мудрых" предложений закупать за границей технику и вооружение, если те дешевле и современнее, как это предлагал в 2010 году начальник Генерального штаба Макаров.

Вместо военной реформы, в бытность господ Сердюкова и Макарова мы едва не получили военную катастрофу, которая могла нам обойтись очень дорого. И нынешние адвокаты Сердюкова, на мой взгляд, либо не понимают этого в силу своей безграмотности, либо лукавят.

Но, кроме этого, совершенно очевидно, что решения подобного уровня вообще не могут приниматься в узко-кулуарном кругу, поскольку расплачиваться за ошибки придётся миллионам людей и будущему России…

Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 21 ноября 2019 > № 3203101 Владислав Шурыгин

Мы идём по Африке…

кем возвращается Россия на чёрный континент

Максим Калашников

Курс на возвращение в Африку объявлен российскими властями официально. После проведённого в Сочи 23-24 октября форума "Россия—Африка" нет недостатка ни в хвалебных, ни в критических выступлениях по этому поводу. Возможно, я буду пристрастен, но своё мнение выскажу сразу, в качестве тезиса: возвращение в Африку для нынешней РФ — серьёзнейший вызов. Путь на Чёрный материк, господа-товарищи, лежит через решение проблем на Русской равнине…

Африка в XXI веке

Африку, пожалуй, можно назвать самым несчастным континентом XXI века. При любом сценарии развития событий. По сути дела, хозяевам теперешнего миропорядка от Чёрного континента нужны только полезные ископаемые да нетронутая, богатая экзотическая природа. А вот население континента, поражённое нищетой и СПИДом, необразованное и неквалифицированное, раздираемое межплеменной враждой, представляется совершенно лишним. Африка никогда не станет площадкой для размещения западных производств — по большому счёту, это место давно и прочно заняли страны Азии, с их трудолюбивым и послушным населением, причём уже достаточно образованным. Сам процесс вывода заводов и фабрик с Запада, считайте, закончился. Наоборот, промышленность начинает возвращаться в Соединённые Штаты, подталкиваемая протекционизмом Трампа, и можно побиться об заклад насчёт того, что скоро за реиндустриализацию своих стран возьмутся и европейцы.

Да что там Африка?! Самое суровое, полное испытаний будущее ожидает даже те азиатские страны, что за минувшие тридцать лет превратились в мастерские Запада. Сотни миллионов людей в Индонезии и Малайзии, в Индии и Бангладеш, во Вьетнаме и Таиланде, в самом Китае и в Турции живут только тем, что работают на предприятиях, где изготавливают тысячи видов продукции для богатых стран Запада. Одежду, обувь, электронику, игрушки — всего и не перечесть. Возвращение промышленности обратно на Запад, создание её прорывных видов (объёмная печать на месте) приведёт к чудовищной социально-экономической катастрофе Востока. Мы увидим десятки миллионов безработных, тысячи закрытых предприятий. В этом мире африканцам рассчитывать на повторение азиатской модели развития не приходится. Никто не станет размещать у них "выносных" производств. За полной ненадобностью оных. Африке, безнадежно опоздавшей к Великому Выносу Промышленности за пределы стран Запада, ничего не светит.

Кому нужны бедные африканские страны, с их коррупцией и продажностью верхов? С точки зрения сильных мира сего, чернокожим неконкурентоспособным аборигенам лучше вообще побыстрее вымереть, дабы не портить прекрасные виды континента и не изводить его природу. Нищета африканцев делает их не большим и не выгодным рынком сбыта. Ну, разве что для китайского дешёвого ширпотреба, который буквально сметает с африканских рынков местного производителя.

Поэтому развитый мир довольно равнодушен к тому, что болезни, нищета и войны косят африканцев. Нет ничего удивительного в том, что после гибели СССР в 1991 году и Запад-то забросил Чёрный континент. Устремившемуся в Африку Китаю также не шибко нужно туземное население. Он добывает здесь сырьё для своей бурно растущей промышленности, причём силами работников-китайцев, совершенно не стремясь задействовать местных. А зачем? Свои всяко надёжнее, у них с квалификацией и дисциплиной хорошо. Африка же, при прореживании местного населения, становится отличной резервной территорией для расселения китайцев. Здесь намного лучше, чем в Сибири. Особенно в южной части материка. Собственно, именно там, где селились голландцы-буры и англичане. В краю Умслопогаса и Алана Куотермейна.

Ну, а с севера на Африку продолжает надвигаться современный агрессивный ислам. В виде изводов запрещённых в РФ "Аль-Каиды" и ИГИЛ. "Боко Харам" не желаете? Даже в самой экстремистской своей форме ислам не несёт ответов на вызовы эпохи как нынешней, так и завтрашней. Слишком уж далеки священные тексты VII века от реалий роботизации, высокоточного оружия и нейросетей. Но теперешнее непримиримое, ратующее за чистоту веры, мусульманство несёт тем, кто живёт к югу от Сахары, освобождение от пыточных тисков родо-племенной (трайбалистской) ограниченности. Жестока сия реальность: если ты не принадлежишь к "правильному", старшему племени, то никогда не сможешь подняться выше предначертанного тебе уровня. Ибо "не тем родился". Нынешний революционный ислам сметает все эти ограничения. Если ты пополнил его ряды, то считаешься равным всем прочим единоверцам, невзирая на происхождение. Именно это даёт магометанским радикалам огромную поддержку снизу. Такой новый ислам, хотя и не обеспечивает промышленного или технологического рывка, но позволяет вырваться из первобытной ограниченности, становясь знаменем борьбы с постылыми, погрязшими в коррупции и презрении к низам, старыми "элитами". Причём "исламисты" яро враждебны не только Западу, но и России. Тем более, что слишком многие попытки Москвы вмешаться во внутриполитические схватки в странах Африки оканчивались провалом (попытка спасти режим Омара аль Башира в Судане, выборы на Мадагаскаре, ставка на власть президента Зумы в ЮАР, вынужденного уйти со сцены из-за обвинений в чудовищной коррупции). Москву могут выставить защитницей прогнивших антинародных режимов, что лишь усилит влияние радикальных магометан. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предвидеть тот момент, когда они обратятся ещё и против китайских и западных неоколонизаторов. Однако приход "мусульманских пуритан" — тоже реки крови и остановленное развитие.

Поэтому судьбу Африки в наступившем столетии лёгкой никак не назовёшь. Русские должны вернуться в Африку с совершенно новой моделью развития. Какой же? Как только мы начинаем по-настоящему изучать этот вопрос, то сразу понимаем, что Африка для нас — настоящий вызов. Как же нам вернуться в Африку? И зачем?

Закрытые советские пути

Советский Союз, с его африканской политикой 1960-х—80-х годов, примером для сегодняшней Российской Федерации служить не может. Уж слишком сильно изменились реалии.

Если мы посмотрим на внешнеторговую статистику "доперестроечного" СССР, то увидим, что его торговля со странами Чёрного континента имела чёткую структуру товарообмена между метрополией и колонией: в Африку шли всяческие машины и оборудование, сложные товары и часть выловленных в их океанских акваториях биоресурсов (рыбы), а там закупалось, в основном, сырьё. Даже если мы строили там инфраструктурные объекты, то прежде всего — для развития добывающих предприятий, откуда забирали себе часть произведённого: урана, бокситов, золота и так далее. Давайте откроем справочник 1986 г. [Внешняя торговля СССР в 1985 г.: Стат. сб. / М-во внешней торговли. — М.: Финансы и статистика, 1986.] и удостоверимся в этом.

Например, в Алжир в 1984-1985 гг. Страна Советов поставляла машины и транспортное оборудование, буровую и геологоразведочную технику, энергетические машины, подъёмную технику, самолёты и вертолёты (гражданские!), лекарства, потребительские товары.

В Анголу шёл целый набор гражданских грузовых и легковых автомобилей и запчастей к ним, та же авиатехника, оборудование. В принципе, то же самое поставлялось и в Гану, и в Гвинею (источник бокситов, алюминиевого сырья для СССР). Гвинейцы ещё и мороженую рыбу получали от нас, и "товары культурно-бытового назначения".

Египет покупал у нас металлорежущие станки и кузнечно-прессовое оборудование, силовые машины для электроэнергетики, электротехнику и электромоторы. Мы везли египтянам аккумуляторы, прокатное оборудование, подъёмные и дорожно-строительные машины, насосы и компрессоры, приборы и лабораторное оборудование, медицинскую технику. Поставляли в Страну пирамид тракторы и инструменты. Легковые автомобили и мотоциклы. Бумагу разных видов.

Мадагаскар в дополнение к этому стандартному набору советского экспорта в Африку покупал у нас оборудование для пищевкусовой промышленности, Марокко — пластмассы и полиэтилен. Мозамбик — одежду и белье. Тунис — часы и часовые механизмы, плюс ещё швейные машинки.

Может ли нынешняя Российская Федерация дать странам Африки всё это сегодня? Вопрос почти риторический. Всё это сегодня РФ сама импортирует, для неё такой экспорт — просто заоблачная мечта. Всё это сегодня дают Африке Запад и Китай.

Тем более, с 1990 года появились и новые виды наукоёмких изделий, и спрос на них. Никаких мобильных "умнофонов" и компьютеров-планшетов РФ африканцам поставить не может. Как и, например, беспилотных самолетов-дронов для сельского хозяйства. Что случилось с производством станков и промышленного оборудования в стране, никому рассказывать не нужно. Конечно, можно демонстративно слетать в ЮАР на "белых лебедях" — стратегических ракетоносцах Ту-160 (кстати, все они — советского производства с возрастом 30+ лет), но это ничего в принципе не изменит. Единственное, что может предложить РФ Африке из былого советского набора — трактора и комбайны, производство коих в стране удалось сохранить и поднять на мировой уровень ВОПРЕКИ усилиям государства. Возможно, удастся продвинуть на африканском рынке ещё и дорожно-строительную технику — если получится поднять её производство в самой Российской Федерации.

То есть, из-за погрома национального реального сектора, что шёл на самом большом обломке СССР с 1991 года, из-за уничтожения индустрии и науки, нынешняя РФ попросту не может предложить Африке того, что с лёгкостью производил и продавал ей Советский Союз образца 1985 и даже 1990 годов. Нет у нас больше ни своих часов, ни швейных машинок, не говоря уже о более сложной продукции. Мы ещё можем продавать Чёрному материку оружие, но тамошние правительства рассчитываются за него туго, предпочитая брать вооружения в кредит и делать долги. Да и торговля мирной продукцией приносит прибылей на порядок больше, нежели поставки оружия. То же самое можно сказать и о строительстве АЭС в Африке. Это долго, это снова — в кредит, доходность — небольшая. Пока мы будем строить атомные станции, Китай с африканского рынка снимет в разы больше, поставляя туда тысячи видов гражданской продукции. Это первое: продавать нечего.

Второе: что брать взамен? Советский Союз брал в Африке то сырьё, которое требовалось его собственной экономике и промышленности. Если мы поглядим в тот же справочник 1986 года, то увидим, что СССР вывозил из стран Африки руды ценных металлов, дерево дорогих пород, какао-бобы, бананы, ананасы, арахис, даже обезьян для научных лабораторий из Эфиопии. Алжир поставлял нам чугун и вина. Из Египта в Красную империю текли хлопок-сырец, овощи, лук и чеснок, апельсины, ткани, одежда, парфюмерия, мебель, эфирные масла и натуральные душистые вещества. С Мадагаскара нам везли кофе и гвоздику. Из Марокко — цитрусовые, кору пробкового дерева, суперфосфаты.

Теперешняя экономика РФ сама стоит на вывозе сырья. Даже когда Москва победно рапортует о росте экспорта зерна или электричества, это тоже — сырьё. Вот если бы, к примеру, у нас производилась бы массой отличная мебель, был бы спрос на африканскую древесину ценных пород. А так, выходит, то сырьё, что можно получить из туземных царств-государств, придётся перепродавать всё тем же западникам, китайцам, японцам, тихоокеанским "тиграм". РФ в её нынешнем виде не в силах переработать африканское сырьё самостоятельно и превратить в качественные конечные изделия. Так что и здесь советский опыт для РФ в её нынешнем состоянии — не в помощь. За десятилетия деградации приходится платить. Есть, конечно, резерв в виде поставок в Африку русского продовольствия, муки, макарон. Но пока РФ, в отличие от Турции, никак не может наладить вывоз за рубеж, например, продуктов глубокой переработки зерна, что сильно сужает наши возможности. А знаете, где РФ покупает заводы и линии для полной переработки зерна? Вы не ошиблись: в Китае.

Ещё одна деталь: СССР не приходилось тратиться на фрахт иностранных торговых судов, чтобы возить в Африку свой экспорт, вывозя домой её товары. В СССР была целая россыпь сильных пароходств, Таллиннское морское пароходство в 1974-м создало даже специальное предприятие под названием "Юниафрика" — для обслуживания перевозок между Советским Союзом и странами Чёрного континента. То есть, деньги за перевозку грузов туда и оттуда оставались в советской же экономике. У РФ своего торгового флота — кот наплакал. И если у СССР имелись ещё и сильные рыболовецкие объединения, что вели лов в зонах дружественных африканских государств (им же поставляя часть выловленного), то ничем подобным Российская Федерация похвалиться не в состоянии.

Но и это — далеко ещё не все причины, по которым советская модель работы с Африкой для РФ заказана. Увы, но несмотря не все ухищрения, СССР так и не смог сбалансировать торговлю с африканскими странами, особенно к югу от Сахары. Ему всё равно приходилось выступать в роли донора их экономик, фактически перекачивая ресурсы из собственного развития в Африку. Ведь тамошнее сырьё нам приходилось часто брать по ценам ВЫШЕ мировых, а свои товары поставлять африканцам в кредит. В силу всего этого и образовались огромные долги стран Африки перед СССР, которые унаследовала Российская Федерация. И которые потом Москва принялась списывать. Да-да, те самые 20 миллиардов долларов, о которых президент Путин заявил на форуме "Россия—Африка".

20 миллиардов — это сумма по номиналу. Её нужно пересчитывать с тогдашних долларов в нынешние (тут вспоминается американская карикатура 1979 года о том, как обесценился доллар по сравнению со старыми добрыми временами: мол, на него можно купить лишь четыре чашки кофе, а загородный дом стоит аж 50 тысяч "зелёных"). Сегодня чашка кофе в США стоит два доллара, а на 50 тысяч "баксов" и однокомнатной квартирки в тамошней "хрущёвке" не купишь, так что эти 20 миллиардов нужно умножать минимум в четыре раза.

Кроме того, СССР, будучи второй экономикой мира, мог позволить себе донорство по отношению к Африке. Хотя это и вызывало недовольный ропот внутри страны: "У нас в магазинах — одни макароны и килька в томате, у нас дороги разбитые, а мы негров кормим!". Если РФ, испытывающая огромное недоинвестирование у себя дома, попробует при возвращении в Африку пойти тем же путём, что Советский Союз, она просто в рекордные сроки истощит собственную экономику. Конечно, одни макароны и килька в томате в магазинах не вернутся, прилавки останутся полными. Вот только денег у граждан РФ будет слишком мало, чтобы что-то покупать. При том, что мы получим те же разбитые дороги, непостроенные новые мосты через реки, нерасшитые "узкие места" на железных дорогах, сокращение жилищного строительства, разваленное здравоохранение и пришедшее в упадок образование — вкупе с ростом налогов и поборов, ведущих к краху экономики. СССР построил в странах Африки 330 крупных предприятий, хотя было бы лучше строить их у себя дома — мы могли бы тогда и не допустить кризиса 80-х, нарастания массового недовольства внутри страны и выиграть первую Холодную войну. Сегодня строить предприятия в Африке за счёт российской экономики, не обращая внимания на бедствия в депрессивных регионах, на обнищание наших граждан и демографический кризис в России, — значит получить результат ещё более плачевный. И намного быстрее!

Поэтому — покуда РФ не подняла и не развила саму себя — советский путь возвращения в Африку нам закрыт. Чисто экономически.

Есть ещё и проблема идеологии. СССР 70-х и начала 80-х годов ХХ века нёс в Африку свою модель справедливого жизнеустройства — социализм. Хотя в идеалы коммунистического строительства мало кто верил в самом Советском Союзе в цинично-обывательские 70-е, доктрина ещё существовала, система худо-бедно работала, обеспечивая советским гражданам и свободу от страха безработицы, и высочайшие социальные гарантии, и сам статус СССР как суверенного научно-технического и промышленного полюса человечества.

Ничего подобного РФ сегодня предложить африканцам не в состоянии. Из Москвы звучат правильные и пафосные речи о том, что диктат Запада недопустим, что народы мира имеют право на свой путь развития, что мир должен быть многополярным. Однако при этом внутренний строй жизни в самой Российской Федерации невероятно далёк от идеалов Царства Труда и Справедливости. А это ведёт к серьёзным политическим и экономическим последствиям. В том числе — при "возвращении в Африку".

Китайский фактор

Китай сегодня занимает былое место СССР в Африке и объективно является конкурентом РФ. По умению и возможностям покупать: кредитами, товарами и так далее, — верхушку государств Чёрного континента Пекин на порядок превосходит нынешнюю Москву. Ещё в начале 1992 года КНР, как и только что отделившаяся от СССР РФ, занимала около 4% в мировом валовом продукте (МВП). Теперь доля России в МВП — чуть менее 2%, а китайская — свыше 20%. Юань — признанная МВФ резервная валюта, а рубль? Китайцы далеко обогнали РФ по части научно-технического развития и способности поставлять современные оборудование и товары. Точно так же неизмеримо выше способность Китая обучать у себя африканцев, готовя из них инженеров и специалистов. Ибо им есть где практиковаться — поглядите на бурно растущую наукоёмкую индустрию Поднебесной.

При этом китайцы действуют по принципам не советского интернационализма, а китайского имперского национализма. Их не устраивают сделки исключительно с "политической выгодой". Да, китайцы дадут тебе щедрый кредит, но, как правило, такая ссуда — связанная. То есть, её тебе дают не деньгами, а поставками китайских товаров, работ, технологий, услуг. Они построят (причём силами китайцев же!) железную дорогу, например, или же завод. Но если африканцы (или какие-то иные страны, взявшие займы у КНР) не смогут расплатиться, китайцы забирают в оплату всё, что сочтут выгодным: морские порты, воздушные гавани, месторождения полезных ископаемых, земли аграрного назначения и т.д. Недавний пример: Замбия не смогла расплатиться за мост, построенный Китаем на границе с Ботсваной, — пришлось отдавать столичный аэропорт. На взятых за долги землях китайцы разворачивают свои плантации, где работают исключительно они же, снабжая продовольствием Поднебесную. Огромные финансовые, производственные и людские ресурсы позволяют КНР успешно эксплуатировать Африку. Полностью уничтожая ростки местной несырьевой промышленности потоками дешёвого китайского ширпотреба. И если СССР отрывал от себя последнее, поддерживая Африку и пытаясь развивать её страны, то Китай сразу же делает их своими доходными сырьевыми, ресурсными придатками. Местное население при этом обрекается на нищету и мор.

Прочитайте "В дебрях Уссурийского края" и "Дерсу Узала" великого писателя Владимира Арсеньева. Там описано, как хищнически эксплуатировали китайцы в начале ХХ века местное население русского Приморья, гольдов и таза. Точно так же загоняя их в долговую кабалу — и хороня заживо тех, кто пробовал убить заимодавцев. Точно так же добывая природные ресурсы и уничтожая природу.

Может ли нынешняя РФ пойти китайским путём в Африке? Нет. Для этого ей не хватает огромной производственно-экономической мощи КНР. Ведь китайцы могут не только оружие африканцам в долг продать, они ещё и обеспечат поставки всего необходимого: самых разных машин, промышленного, энергетического и горного оборудования, гражданской авиатехники, электроники, потребительских товаров и т. д. Китай точно так же может с размахом строить инфраструктуру и поставлять под ключ заводы с фабриками. Не сомневайтесь — он завтра и АЭС примется предлагать. По конкурентным ценам.

Поэтому китайскую модель Москва в Африке применить не может. Как, впрочем, и модель западного неоколониализма. Западные ТНК не развивают местную социальную инфраструктуру: они просто покупают местных политиков — и устраивают изолированные от туземцев добывающие предприятия. Таких денег у РФ просто нет.

Опасность "Ост-Индизации"

Последние события внушают достаточно обоснованные опасения насчёт того, что в отношениях с Африкой может быть использована совершенно ущербная модель, в рамках которой мы ставим на какую-нибудь местную правящую верхушку. За счёт экономики РФ (то есть, за счёт всего народа нашей страны) вливаем в неё деньги, даём им в долг оружие, помогаем справиться с местной оппозицией, посылая туда частные военные компании. А потом можно и вообще и российскую военную базу поставить — опять-таки, за счёт казны.

Обеспечив подобным образом "землю", далее можно "заводить" в ту или иную страну российские частные (но особо приближённые!) компании или даже госкорпорации. Пускай они добывают золото, алмазы, кобальт, хром и т.д. То есть, им — все прибыли, а все расходы с издержками — на плечи бюджета и экономики РФ. При этом то, что добывается в Африке, идёт на продажу в те же самые промышленно развитые страны мира: США, Японию, Южную Корею, в Китай, в Европу. Да, барыши при этом делит узкий круг лиц в российском истеблишменте. Но сама РФ в результате лишь истощается, поток сырья служит развитию кого угодно (Запада, Китая), но только не русских. РФ так и остается угасающим сырьевым придатком, тратящим остатки сил на чужие войны за тридевять земель.

Эту модель "Национализация затрат, приватизация прибылей" можно считать реинкарнацией практики британской Ост-Индской компании (ОИК), которая до 1859 года эксплуатировала Индию и вела опиумную торговлю с Китаем. Хотя компания и была частной, но в число её акционеров входили настолько уважаемые люди, что британское государство брало на себя расходы при ведении Первой опиумной войны 1840-1842 годов. Надо было обеспечить ОИК свободу ввоза бенгальского опиума в Китай, продажа которого позволяла покупать и вывозить в Европу китайские товары.

Если Москва попробует применить ту же самую практику в нынешней Африке, то ей обеспечены как истощение экономики РФ, так и ненависть изрядной части местного населения. Ведь ОИК в той же Индии фактически приватизировала местные мелкие государства, обязывая их правителей платить компании субсидии, за счёт которых ОИК сажала своего резидента при дворе магараджи и набирала на месте частную армию (с долей англичан-командиров в ней). Так ОИК подчиняла себе внешнюю политику и экономику индийских княжеств и даже собирала налоги. Однако в нынешней Африке такой номер вряд ли пройдёт. Дело не только в ненависти туземного населения. И США, и Европа, и Китай, и ТНК — вряд ли смирятся с тем, что у них из-под носа уводят богатые природные ресурсы. Разгромить одну частную армию руками другой — дело вполне реальное. Вспомним, как долго и мучительно в Анголе русские и кубинцы воевали с бандами УНИТА и войсками ЮАР. А ведь эта история может повториться в гораздо худшем для нас варианте. И уже без помощи кубинцев, кстати.

Поэтому тупик "российской ост-индизации" недопустим. Попытка подобного "модус операнди" может стоить нашей стране очень дорого.

Геополитические дали

Для справки: в конце 1960-х годов СССР имел постоянную военно-морскую базу в Порт-Саиде (контролировал Суэцкий канал), авиационные базы в Каире, Асуане и Мерса-Матрухе (Египет). Действовала военно-морская база в Сфаксе — втором по величине городе Туниса, а с конца 70-х годов — и в столице Ливии Триполи. Были базы ВМФ в Сомали, а затем (с 1977 г.) — в Эфиопии, в районе Африканского рога. Однако в 70-х пришлось уйти из Египта, вскоре подписавшего мирный договор с Израилем в Кэмп-Дэвиде. А с развалом СССР мы вообще остались без военных баз в Африке. Но если мы вернёмся — нужны ли там наши военные базы, и если нужны — то какие?

Чёрный материк лежит далековато от главных для безопасности РФ направлений. Откуда может грозить нам настоящая горячая война? Если брать сухопутное направление, то это Европа (блок НАТО), Дальний Восток (Китай и Япония) и Юг (иррегулярные силы исламистов, отчасти — Турция). Если говорить об акваториях, то это — Северная Атлантика, Северный Ледовитый океан, северная же часть Тихого океана. Здесь же — Балтика и Черное море. Именно там могут развернуться надводные и подводные корабли, несущие крылатые и баллистические ракеты для ударов по нашей стране. Там могут появиться авианосные эскадры Соединённых Штатов. Африканские базы для парирования такой угрозы бесполезны. Да и если откровенно, то любое нападение Запада или Китая на РФ практически моментально перейдёт в ракетно-ядерный конфликт, все участники которого прекратят своё существование как организованные силы в течение буквально нескольких часов. Затяжной войны в стиле Первой и Второй мировых не будет. Не будет и лихих крейсерских операций в духе "Эмдена" на морских торговых путях Запада и Китая, когда рейдеры скрывались на тайных африканских базах. Не будет и ожесточённой подводной войны на путях снабжения наших вероятных противников в Атлантике, на Тихом и Индийском океанах в духе "Топи их всех!" Чарльза Локвуда, что происходило в 1939-1945 годах. Ядерно-ракетная сшибка главных военных держав выйдет скоротечной — и весьма губительной для Земли. Планета попросту опрокинется в новые Тёмные века, даже без "ядерной зимы". Возможную историю "послеядерного" мира описывать не берусь.

Поэтому в возможной войне между РФ и Западом (или РФ и Китаем) африканские позиции практически бесполезны. Значит, они могут быть нужны для двух целей: державно-престижного присутствия и ради защиты своих экономических проектов на жарком континенте. Наметим точки возможного присутствия.

Идеально было бы контролировать Гибралтарский пролив, через который идёт самое оживлённое судоходство между Европой и Азией, по Средиземному морю и далее через Суэцкий канал. По тем же самым соображениям очень хороша позиция в Египте, у северной оконечности Суэцкого канала. Позиция на Африканском роге (Эритрея, Джибути, Сомали, отчасти — Судан) позволяет держать под прицелом и Красное море (южные подходы к Суэцу, включая пролив Баб-эль-Мандеб), равно как и Персидский залив. Заодно обеспечивая выход военно-морских сил в Индийский океан. По тем же соображениям необходимы базы авиации и флота в Мозамбике и Анголе (или ЮАР). Это — выходы в Южную Атлантику, в Индийский океан и даже в воды Антарктики. Тем более, что полезные ископаемые Анголы весьма интересны для разработки.

То есть, всего пять точек военно-морского и воздушного присутствия. А для защиты своих предприятий в собственно Африке можно подумать о базе авиации и сил быстрого реагирования где-нибудь в ЦАР. Но — только в том случае, если Россия изменит свой нынешний социально-экономический курс, поднимет современный реальный сектор собственной экономики, отобьёт свой внутренний рынок у импорта, не на словах, а на деле встанет на путь инновационного развития в рамках нового технологического уклада. А это потребует и внешнеторгового протекционизма хотя бы в стиле Трампа (в СССР, напомню, была монополия внешней торговли), и очищения правительства и Центробанка от оголтелых либерал-монетаристов, и ликвидации гигантского социального неравенства внутри страны — словом, всего того, что российская власть не делала ни в "лихие девяностые", ни после 2000 года.

Разумеется, есть масса проектов и технологий, которые, в случае своей реализации (внедрения) могли бы послужить возвращению России в Африку в качестве не "новых колониалистов", а "добрых богов-созидателей", носителей высших знаний и высшей справедливости. Только развиваясь сами, мы сумеем помочь и развитию Африки. Более того, развитие Африки тогда придаст новый импульс развитию России.

Но путь к этому начинается не с берегов Чёрного континента, а среди родных берёз. С развития и подъёма собственной страны… Без этого говорить о конкретных проектах и технологиях — даже не футурология, а чистой воды утопия. Без этого реальное "возвращение России в Африку" не состоится, а его попытки могут привести к тяжёлым последствиям для нашей страны.

Россия. Китай. Африка > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 21 ноября 2019 > № 3203097

Лихачи подорожают

Депутаты смягчат закон об ОСАГО

Текст: Владимир Баршев

За неоднократные грубые нарушения правил дорожного движения водителям придется расплачиваться повышенной ценой полиса ОСАГО. Это, по сути, единственное отличие нового законопроекта, который внесла в Госдуму группа депутатов во главе с руководителем думского Комитета по финансовому рынку Анатолием Аксаковым, от ныне действующего закона.

Согласно ему у страховщиков сохранится возможность повышать стоимость полиса в зависимости от места эксплуатации автомобиля и из-за мощности двигателя. При этом у автовладельца не будет возможности снизить стоимость полиса, если он докажет с помощью использования телематических устройств, что он аккуратный водитель. Их в новом законопроекте просто не предусмотрено. Также компенсация жизни человека, погибшего в дорожной аварии, останется безобразно низкой - 500 тысяч рублей - если этот проект будет принят. Напомним, что сейчас большие компенсации за погибшего - в общественном транспорте. Там возмещение в четыре раза больше - 2 миллиона рублей.

Этот законопроект появился в противовес внесенному правительством, который был снят с рассмотрения парламента накануне первого чтения 15 октября этого года. В том законопроекте предлагалось отказаться от коэффициентов по мощности двигателя и территории использования автомобиля.

Также в нем была предусмотрена возможность использования телематических устройств, показывающих стиль вождения. И если водитель аккуратный, то предполагалось, что ему можно сделать скидку на ОСАГО. В нем также расширялась выплата по жизни и здоровью до 2 миллионов рублей. Но все эти новации вызвали массу споров. Увеличение выплат по жизни и здоровью по расчетам страховщиков потребовало бы увеличения тарифов на ОСАГО на 23 процента. Отказ от территориального коэффициента привел бы к тому, что страховщикам пришлось бы покрывать свои убытки в опасных регионах за счет благополучных, повышая там стоимость полисов.

- После дискуссии в парламенте, после обсуждения с Банком России пришли к мнению, что расширение тарифного коридора и повышение страхового возмещения до 2 миллионов рублей может привести к существенному росту тарифов, - сказал Анатолий Аксаков. - Мы считаем, индивидуализация тарифов с учетом соблюдения Правил дорожного движения, количества дорожно-транспортных происшествий, иных критериев, характеризующих водителя, - это главное, что должно обеспечить справедливость в тарифообразовании. Добросовестный водитель должен платить меньше, а тот, кто из-за качества вождения постоянно попадает в аварии, - больше.

Поэтому в новом проекте отказались убирать коэффициенты территорий. Правда, теперь его будет назначать каждый страховщик самостоятельно и не один на весь регион, а с индивидуальным подходом к каждому населенному пункту.

Зато ввели коэффициент за неоднократное грубое нарушение правил. Речь идет о проезде на красный сигнал светофора, выезде на встречную полосу и превышение скорости более чем на 60 км/ч. Но за исключением случаев, когда нарушение выявлено автоматическими комплексами фотовидеофиксации. А также за управление в нетрезвом виде. Правда, как всегда, депутаты забыли о тех, кто отказался от прохождения медосвидетельствования. К ним новый коэффициент будет невозможно применить, если закон будет принят в таком виде.

Не раз говорилось, что мощность двигателя на аварийность не влияет. Поэтому от этого коэффициента надо отказываться. Однако, по сути, депутаты сохранили и его, назвав коэффициентом технических характеристик автомобиля. Его страховщики также будут назначать индивидуально. Причем, какие это будут характеристики - не оговаривается. То есть страховщик может назначить доплату не только за мощность двигателя, но и за то, что автомобиль - внедорожник.

В целом, по прочтении этого законопроекта, складывается впечатление, что реформу ОСАГО решили сильно растянуть. А идея индивидуализации тарифов для каждого водителя переросла в идею их индивидуализации для каждого страховщика.

А как у них

Как и во многих странах мира, в Южной Корее для управления транспортным средством у владельца в обязательном порядке должна быть автостраховка. Хотя должно произойти что-то экстраординарное, чтобы в Корее сотрудник транспортной полиции попросил показать страховой полис, но езда без страховки немыслима для корейца. Часто при покупке машины дилер тут же предложит помочь оформить страховку, связавшись со знакомым страховым агентом.

Звонок в страховую компанию, наверное, это первое, что приходит в голову сделать корейскому водителю, когда он сталкивается с какой-то проблемой - от аварии или какого-то иного серьезного происшествия до банальных случаев типа "захлопнул ключи в машине, помогите открыть". Набор подобных услуг обычно входит в базовый пакет страхового полиса, и в Корее страховые комиссары весьма быстро реагируют на вызовы, не заставляя долго ждать.

Рынок автострахования в Корее обширный, но на нем доминируют несколько крупных холдингов, которые обычно связаны с тем или иным известным конгломератом, имена которых на слуху - Samsung, Hyundai, Lotte и другие.

В целом же можно сказать, что сфера автомобильного страхования уже достаточно давно устоялась и правила радикально не меняются. При прочих равных условиях и стоимость страховых полисов тоже несильно варьируется в зависимости от компании-страховщика. Здесь в целом ценовая политика уже сформировалась, и диапазон цен предсказуем и известен заранее.

Главное изменение, которое доводится наблюдать, - это некоторое повышение стоимости полисов раз в несколько лет, что обычно отражает инфляцию. С другой стороны, если вы ездите без особых аварий, то при продлении страховки вам дают определенную скидку, что в итоге компенсирует рост базовой стоимости полиса. Что касается правил страховых выплат, то больших перемен здесь не происходит.

Подготовил Олег Кирьянов, Сеул

Россия. Корея > Финансы, банки. Транспорт > rg.ru, 21 ноября 2019 > № 3202771

Передай другому

Россия и страны СНГ запустят автообмен налоговой информацией в 2020 году

Текст: Юлия Кривошапко

Россия и другие страны-участницы СНГ в августе 2020 года планируют в тестовом режиме запустить автоматический обмен информацией. Это означает, что гражданам и бизнесу станет еще сложнее уходить от уплаты налогов.

О планах по автообмену рассказал глава Федеральной налоговой службы (ФНС) Михаил Мишустин на XXVI заседании Координационного совета руководителей налоговых служб государств - участников СНГ (КСРНС) в Москве. В полномасштабный формат такое сотрудничество должно перейти в 2021 году, уточнил позже Мишустин на вопрос "Российской газеты".

Протокол об обмене информацией в электронном виде между государствами - участниками СНГ подписан в ноябре 2018 года. В перечне сведений, которые страны будут передавать друг другу в автоматическом режиме, - данные о доходах компаний и граждан, полученных в другом государстве, а также об их транспортных средствах и недвижимом имуществе, находящихся за рубежом.

Для вступления в силу протокол должен пройти ратификацию как минимум в трех странах. Этот процесс уже завершился в Казахстане и Киргизии. В России это должно произойти до конца 2019 года.

"За основу для автоматического обмена информацией взят русский язык - все страны с этим согласились", - сообщил Мишустин.

Исключением, по его словам, станет Азербайджан, с которым обмен сведениями будет проходить на латинице.

Цитата

Антон Силуанов, первый вице-премьер, министр финансов о налоговой прозрачности:

Скоро налогоплательщики поймут, что пытаться что-то утаивать бессмысленно - все манипуляции будут видны и все действия налогоплательщиков будут находиться под неустанным контролем налоговой службы. Это абсолютно нормально. Наведение порядка в налоговом администрировании - важный элемент конкуренции, который имеет большое значение для экономики.

Россия. СНГ > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > rg.ru, 21 ноября 2019 > № 3202759

Андрей Костин — о бедных и НДФЛ, о «Яндексе» и о планах технологического развития ВТБ

Президент — председатель правления ВТБ сказал, что отмена НДФЛ для людей со скромными доходами оживит внутренний спрос, но подчеркнул, что не предлагает ввести прогрессивную шкалу налогов

Глава ВТБ Андрей Костин и главный редактор Business FM Илья Копелевич обсудили вопросы налогообложения, поговорили про кредитование и состояние экономики и про работу «ВТБ Капитала» с компанией «Яндекс».

Андрей Леонидович, ваше заявление два месяца назад на московском форуме о том, что не освободить ли бедных, непонятно каких, от НДФЛ, всколыхнуло очень многих: и бедных, и богатых. Что вы сейчас об этом думаете, что вы думаете о реакции, которая пошла?

Андрей Костин: Вы знаете, я думаю, что если ставить вопрос о борьбе с бедностью, то категория людей, которая может быть охвачена подобными мерами, — это люди с доходами, скажем, до полутора МРОТ, порядка 18-19 тысяч рублей. И у нас таких людей много, это десятки миллионов людей, которые получают такие доходы. Для них 13% с этой суммы или с суммы даже меньшей — это достаточно значимая цифра, полторы тысячи рублей в месяц. Для них это, повторяю, будет ощутимый результат, и это будет, мне кажется, одна из мер, не единственная безусловно, в борьбе с бедностью, которая могла быть бы внедрена. Во-вторых, что позитивного еще в таком шаге по сравнению с какими-то, — это то, что эти средства люди с таким уровнем доходов не увезут за границу, потому что у них не будет тогда денег, они потратят их здесь где-то в магазинах, на покупку еды, каких-то бытовых вещей простых, одежды для детей. Поэтому это создаст дополнительный внутренний спрос и позволит в том числе увеличить доходы бюджета от больших продаж. Поэтому такая мера применяется в большом количестве стран. Я специально сейчас езжу на разные мероприятия, форумы, везде стал спрашивать. И практически везде есть минимальный необлагаемый налоговый минимум. Он, правда, используется для всех граждан. Я считаю, что это необязательно делать для людей с большими доходами, но эти меры используются. И поэтому в данном случае мы даже не будем пионерами. Я действительно вижу, что после моего выступления мера получила позитивный отклик среди сообщества аналитиков, были статьи в газетах и прочее, ну и целый ряд правительственных чиновников и администрация президента, в общем-то, проявили интерес к этому. Поэтому я думаю, что это вполне рабочая тема. Не знаю, конечно, будет она поддержана везде, но я думаю, что шансы есть.

Но есть некоторые аргументы против. Например, как раз наш финансовый блок долгие годы говорит, что плоская шкала, наоборот, другие страны нам завидуют, что она у нас введена, сложилась, потому что, по крайней мере, у людей нет стимулов химичить со своими доходами, занижать их.

Андрей Костин: А я не предлагаю прогрессивную шкалу. Я считаю, что мы можем вообще как бы просто изъять категорию низкодоходных людей из НДФЛ.

Но сколько людей захотят тогда фиктивно немножко понизить свою зарплату.

Андрей Костин: Послушайте, но если даже кто-то понизит фиктивно, если он с 20 тысяч понизит до 15-16 тысяч, ну и что, в конце концов? Понимаете, человек, у которого миллионы, не понизит до этого уровня, да? Потом у нас сейчас достаточно эффективная налоговая служба, она достаточно хорошо все считает. Так вот, это первый вариант. А второй вариант, что можно, может быть, и поднять для богатых, но тогда сделать тоже флет, тоже фиксированный, но может быть, несколько выше, 15-16-17. У нас просто беда в том, что по-настоящему людей с большими доходами не так много, поэтому, сколько ты их ни облагай... А повышать сильно — я тоже противник. И нельзя затронуть средний класс, тот, который сегодня является двигателем многих процессов. Допустим, тех, кто работает в сфере высоких технологий. Но сегодня бюджет имеет большой профицит, уже за десять месяцев 3,5%. По итогам года, говорят, меньше будет, но тем не менее. И плюс, я говорю, есть еще две вещи позитивные. Первое, что такая мера приведет к увеличению сбора повышения налогов за счет более активного расходования средств и возросшего потребительского спроса. И, во-вторых, у нас хорошая тенденция за счет улучшения собираемости налогов, по этому году у меня еще нет данных, но в прошлом году у нас дополнительно поступило в бюджет 280 млрд рублей, а в позапрошлом аж 600 млрд. То есть работа нашей ФНС эффективная, что позволяет ежегодно наращивать сборы. И вот эти факторы могут перекрыть те расходы даже, которые мы потратим на это. Вот, собственно, так. Я ведь не предлагаю вводить жесткую шкалу и тем более высокую. Знаете, мне говорили, что в Англии лейбористы в 1980-е годы ввели шкалу, чтобы после какого-то очень высокого уровня 98% платили. Ну, это не работает, поэтому лейбористы проиграли тут же. Но в целом, мне кажется, либо освобождение можно провести без повышения ставки для других, либо несколько повысить ставку, но несущественно.

Я хочу уточнить. Вы все-таки считаете, что прогрессивная шкала тоже возможна или просто плоская на чуть более высоком уровне для всех остальных?

Андрей Костин: Я считаю, плоская чуть больше, да, на таком уровне. Хотя тут варианты разные. Это можно, если будет эта идея, поручение правительства и прочее. Думаю, что можно разные варианты посмотреть. Но в любом случае я не предлагаю наши налоги сильно повышать, потому что, конечно, как только начинаем сильно повышать, люди уходят в серые, в черные схемы. Не дай бог. Мы добились того, что сегодня большая часть зарплат, доходов все-таки белая. У нас, правда, есть статистика, что 20% у нас теневая экономика, но все-таки это не столько, сколько было в 1990-е годы. Поэтому, конечно, при выходе из тени экономика предусматривает в том числе, наверное, и не очень высокие налоги.

Андрей Леонидович, если предложение освободить самых бедных от НДФЛ, безусловно, популярное, то предложение повысить даже на процент НДФЛ для всех остальных популярности не принесет. А это нужно? У нас из бюджета триллион рублей, Кудрин не первый раз об этом говорит, триллион не израсходован.

Андрей Костин: Я считаю, что это не нужно. Не думаю, что это пригодится, мы можем справиться без этого.

Вы говорите о налогах в данном случае с позиции главы группы ВТБ? Тут есть определенная сфера профессиональных интересов, поскольку ВТБ, конечно, банк достаточно массовый.

Андрей Костин: Я говорю просто с позиции гражданина нашей страны, у которого есть возможность проанализировать эти вопросы. У меня есть мощная аналитическая команда, которая разные вопросы разрабатывает. Они с этим предложением при подготовке моих материалов к выступлению вышли, и я его озвучил. Вот, собственно, и все. Если хотите, некое заключение аналитиков, которые работают и смотрят, что в стране можно сделать для улучшения и экономического развития, и для улучшения в конечном итоге жизни людей. Потому что это реалии, это не слова. Вот сегодня президент хорошо сказал, почему рухнул Советский Союз. Ему говорят: националистический режим. Он говорит: нет, потому что социальная система провалилась, и поэтому развалилась огромная страна. Богатые, кстати, должны понимать, что быть богатым в бедной стране очень плохо и опасно на самом деле. А быть богатым в благополучной стране куда приятнее и спокойнее. В этом плане, я думаю, что понимание должно тоже у них приходить.

Отчетность ВТБ говорит о том, что резко растет кредитование физических лиц, а не бизнеса, да и вы об этом говорили, а не только отчетность. А в чем причина и можно ли считать это нормой? И должно ли это как-то измениться?

Андрей Костин: Кредитование юрлиц у нас все равно в процентном отношении сегодня существенно превышает кредитование физлиц в соотношении, по-моему, два к одному.

Но это исторически просто.

Андрей Костин: Исторически. Но эта ситуация, думаю, не очень будет сильно меняться в силу того, что меры ЦБ сейчас в ближайшее время поменяют картину. Мы считаем, что двухзначного роста потребительского кредитования не будет. Если в этом году у нас было 22%, будет 20%, в следующем году мы его ожидаем на уровне не выше 10%. Оно сократится в любом случае. Может быть, ипотека будет продолжать дальше развиваться, но кредитование корпоративного сектора действительно сейчас где-то заморожено, нули, невзирая на то, что ставки пошли вниз. Я думаю, что это, конечно, даст какой-то толчок сейчас к кредитованию, потому что ставки действительно снижаются вслед за ключевой ставкой ЦБ. Но я думаю, что это не самое главное. Знаете, экономика растет. Ведь экономика растет достаточно медленно, и из-за этого банковский сектор и так рос быстрее, но в конечном итоге мы ведь не оторваны от экономики. Поэтому наращивать кредиты можно только в условиях, когда есть рост экономики, а если нет, то это приводит к очень сильному закредитованию наших предприятий, что мы часто наблюдаем. Отсюда у нас и возникают проблемы. Там, «Мечел», «Евроцемент», когда огромные кредиты и компаниям уже сложно их обслуживать, особенно когда меняется мировая конъюнктура и цикл приводит к низшей точке цен на тот или иной товар, и мы видим, что эти предприятия начинают не справляться с долговой нагрузкой.

То есть это вполне здоровая ситуация, нет такой оценки, что корпоративный сектор стагнирует, поэтому не берет кредиты?

Андрей Костин: Ситуация не ухудшается. Есть отдельные предприятия, но в целом у нас сегодня уровень просрочки низкий, и мы, в общем-то, больших сегодня проблем не видим по большому счету. Я думаю, что ситуация достаточно стабильна. Я все-таки надеюсь, что рост начнется, повторяю. Особенно я верю, есть разные мнения, но я верю в простые вещи: нацпроекты, это большие инвестиции государственного и частного капитала предполагаются. Эти инвестиции, конечно, будут и за счет кредитов обеспечены. Мы сейчас ведем переговоры с правительством об участии, мы строили сейчас, завершили в ноябре строительство двух участков дороги Москва — Петербург, платный участок, последние 140 километров. Сейчас ведем переговоры, хотим участвовать в строительстве первого участка скоростной трассы Москва — Казань: это Москва — Владимир. И это будет построено уже, может быть, в ближайшие несколько лет. И там тоже серьезное участие частного капитала, как бы негосударственного, небюджетного. Поэтому такие проекты нам интересны, но они, безусловно, должны дать рост, движение к росту, и в том числе кредитования. Поэтому я возлагаю очень большие надежды на нацпроект именно в силу того, что наша экономика может с 1% до 3% легко дойти. Хотя сегодня Кудрин считает, что полтора, но руководители правительства нашего, министерства и ведомства считают, я думаю, скорее, как я.

А вы, как я слышал, считаете, что все дело в статистиках.

Андрей Костин: В статистиках, да.

Нет, если серьезно, это тоже играет роль или нет?

Андрей Костин: Такое сравнение историческое, оно, конечно, мы знаем новый курс Рузвельта и кейнсианскую теорию, когда основа была — государственные инвестиции. Они реально вытащили Америку тогда из кризиса. Мы не в кризисе сейчас, у нас нет такой ситуации. Но у нас не было такого масштаба расходования денег никогда практически, это должно дать свой результат, безусловно. Но по-другому не бывает. Если ты инвестируешь крупные деньги, то все-таки экономика должна расти, и бизнес тоже. И кредиты тоже.

Важное событие для деловой публики — премьера Аркадия Воложа, сооснователя, главы нынешнего «Яндекса», основного владельца голосующих акций, на большой пленарной сессии. Он никогда за двадцать с лишним лет большой истории «Яндекса» этого не делал, тем более что к «Яндексу» сейчас огромное внимание приковано. Почему вы его пригласили? Собственно, в программе он довольно давно значился. Почему он согласился, хотя не делал этого никогда?

Андрей Костин: Я думаю, что основа наших отношений, наверное, уже можно не скрывать, — «Яндекс» нанял «ВТБ Капитал» для решения этих задач, которые перед ним сейчас стояли, и наши специалисты оказывали профессиональную помощь именно во главе с Яковицким.

То есть формула «золотая акция 2.0» — это...

Андрей Костин: Нет, мы к «золотой акции» никакого отношения не имели. То есть как бы само решение о «золотой акции» уже было, вопрос был, в какой форме, как, куда эта акция должна пойти, кому. Понимаете? Не просто передать от Сбербанка кому-то, какой-то государственной конторе, об этом речи не шло, а именно создать некую такую инфраструктуру, которая позволила бы комфорт обеспечить и акционерам, и менеджменту «Яндекса». В общем-то, банк изучал и аналоги. Я сам удивился. Оказывается, и в западных странах, и сам «Яндекс» говорил о том, что и даже в Америке есть определенные формы контроля государства, и комиссии есть, и так далее, при котором исключены ситуации, когда, допустим, Google может в случае смены собственника перейти к русским. Абсолютно исключено, есть для этого мера регулирования. Поэтому опыт был международный изучен дополнительно, проанализированы финансовые и прочие обстоятельства. И вот эта формула, которая была найдена в итоге через этот фонд, он так, видимо, устроил инвесторов, хотя решение еще окончательно не одобрено акционерами, но рынок фондовый показал, что он позитивно отреагировал на эти новости. Удалось урегулировать эту проблему, и, в общем-то, все устраивает и менеджмент, и прежде всего Воложа. Я не очень давно Воложа знаю, мы с ним познакомились в Давосе этой зимой, но отношения развивались. Я не знаю, почему он решил, это надо его спросить, наверное. Очень много было публикаций, информации про «Яндекс», пугали законом и прочее. Сейчас эта ситуация разрешилась, я думаю, ему самое время было показаться здесь, на подиуме. И он прекрасно выступил. Мы хотели несколько лет назад уже эту новую модель внедрить, когда представители правительства не только между собой говорят, когда оживляется дискуссия представителями крупного российского бизнеса. Конечно, Волож в этом плане уникален.

Он впервые выступал для такой аудитории…

Андрей Костин: Представитель абсолютно новой волны, цифровой экономики, которая создалась из ничего. Не приватизировали ни предприятий, никакой госсобственности, ничего. Создал технологическую компанию, которая успешна. Как он сказал, он не любит, что его сравнивают с Google, они разные. Но в России-то это так, половина населения сидит в Google, половина сидит в «Яндексе», и он успешно конкурирует с ним. Это, конечно, огромный российский актив, и поэтому решение о том, чтобы «Яндексу» было комфортно здесь, очень важное.

Как вы относитесь к идее, ну, собственно из того, что вы сейчас рассказали, понятно, почему она возникла, что генеральный директор «ВТБ Капитала», ваш подчиненный Алексей Яковицкий будет выдвинут фондом общественных интересов, в будущем пока еще, в совет директоров «Яндекса»?

Андрей Костин: Условием, безусловно, было, что вся эта формула, она во многом как бы инициировалась и решалась... Если бы Волож был бы против Яковицкого, он бы никогда там не был. Думаю, что в ходе работы Яковицкий просто показал себя как очень грамотный и зрелый инвестбанкир. Я думаю, что просто Волож понял, что ему такой человек нужен. Потому что технологий у них много, а вот финансово как бы, они это сами понимают, с финансами ситуация не всегда такая, какая должна быть. Поэтому я думаю, что Яковицкий может реально вклад внести в работу компании в качестве директора.

Еще один вопрос на эту тему. Как я понял, «ВТБ Капитал» вовлечен активно в разработку этой новой схемы, которая вроде бы получила от рынка положительную реакцию, и, кажется, от регуляторов тоже, потому что инициатор законопроекта Антон Горелкин прямо в этот же день отозвал свой законопроект, приветствовал предложенную схему. Тем не менее какие-то вопросы все равно остаются. Скорее всего, законопроект будет доработан, скорее всего, он будет внесен. Вот когда разрабатывалась эта схема, было какое-то представление о том, каким закон будет в окончательном виде? Будет ли это 50%, будет ли роль Воложа? У него же два паспорта, и это все время трактуется по-разному: то ли он российский гражданин, то ли он полуроссийский гражданин. Вот эти тонкие вопросы обсуждались?

Андрей Костин: Я не настолько глубоко погружен в эту тему, у нас действительно Яковицкий этим занимался, он полностью информирован. Я только постольку-поскольку. Мне важно было, чтобы эта тема была решена успешно, уж если мы участвуем там. Я вам не могу сказать. Думаю, что вопрос паспорта неважен сегодня и он российский гражданин. Я не думаю, что тема когда-то звучала особенно. Что касается этих процентов, я не знаю. Я с вами согласен, что, на мой взгляд, скорее всего, закон в какой-то форме будет принят. И все-таки хотелось бы, чтобы он не вступал в противоречия с той схемой, которая уже выработана, и не накладывал дополнительные какие-то ограничители, это было бы важно. Но мне сейчас трудно об этом сказать, я не настолько в эту тему погружен.

Хорошо, я немножко еще об интернет-гигантах поговорю. Вот буквально неделю назад Google объявил, что будет развивать уже не квази, а просто банковские сервисы на своей платформе в сотрудничестве с Citigroup. То есть не только расчетную систему предоставлять пользователям, но и какие-то банковские сервисы, хотя бы кредитование. То же самое делает Apple на своей платформе, тоже в сотрудничестве, если я не путаю, может, Morgan Stanley, может, какой-то другой крупный американский банк. У нас Герман Греф всегда говорил: вообще со временем IT-платформы такие огромные, они всех сметут. Такси, уборка — банковский сервис вот все монополизирует, поэтому надо туда идти. У вас какое видение? Потому что ВТБ тоже изменил подход.

Андрей Костин: Знаете, вы сейчас правильно акценты поставили. Наша схема близка к схеме американских банков, мы в сотрудничестве всегда хотим творить. А Греф хочет сам это делать. И дай бог ему успеха. Я думаю, что у него есть шансы — при его масштабах, при его доходах, прибыльности и уже продвинутого подхода в области технологий, он давно этим занимается, — в этом преуспеть. Но у нас принципиально другой подход. Мы сегодня подписали соглашение по big data, мы сотрудничаем с «Почтой России» очень активно по созданию логистики. Даже и «Магнит» начали вовлекать. То есть мы понимаем, что банкам обязательно нужно участвовать в этих новых бизнесах, но в качестве собственных маркетплейсов мы себя не видим. Мы считаем, что нужно взаимодействие. Вот то же самое, что делает Citi, допустим. Нас больше всего интересует, конечно, финансовый угол этих вопросов, мы сами не собираемся становиться, как говорит Греф, компанией не банком уже, а технологической компанией, которая больше, чем банк, по масштабу бизнеса. Поэтому смежные вопросы, вопросы на стыке финансовых услуг и других нам, конечно, интересны. Нам важно, что мы внедряем сейчас программу, платформу совместно с девелоперами, связанную с жилищной проблемой. Человек сегодня действительно хочет иметь возможность по интернету и выбирать квартиру, и оформлять эту квартиру, и оформлять кредит, и ремонт, и все что угодно. Весь спектр вопросов. Да? Конечно, банк не может мимо этого пройти, иначе просто останемся на задворках банковского бизнеса. Но наша концепция — это партнерство с другими компаниями, в том числе технологическими. В то время как Сбербанк считает себя достаточно квалифицированным и в состоянии делать это практически сам.

Спасибо.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 20 ноября 2019 > № 3449096 Андрей Костин

Андрей Костин — о бедных и НДФЛ, о «Яндексе» и о планах технологического развития ВТБ

Президент — председатель правления ВТБ сказал, что отмена НДФЛ для людей со скромными доходами оживит внутренний спрос, но подчеркнул, что не предлагает ввести прогрессивную шкалу налогов

Глава ВТБ Андрей Костин и главный редактор Business FM Илья Копелевич обсудили вопросы налогообложения, поговорили про кредитование и состояние экономики и про работу «ВТБ Капитала» с компанией «Яндекс».

Андрей Леонидович, ваше заявление два месяца назад на московском форуме о том, что не освободить ли бедных, непонятно каких, от НДФЛ, всколыхнуло очень многих: и бедных, и богатых. Что вы сейчас об этом думаете, что вы думаете о реакции, которая пошла?

Андрей Костин: Вы знаете, я думаю, что если ставить вопрос о борьбе с бедностью, то категория людей, которая может быть охвачена подобными мерами, — это люди с доходами, скажем, до полутора МРОТ, порядка 18-19 тысяч рублей. И у нас таких людей много, это десятки миллионов людей, которые получают такие доходы. Для них 13% с этой суммы или с суммы даже меньшей — это достаточно значимая цифра, полторы тысячи рублей в месяц. Для них это, повторяю, будет ощутимый результат, и это будет, мне кажется, одна из мер, не единственная безусловно, в борьбе с бедностью, которая могла быть бы внедрена. Во-вторых, что позитивного еще в таком шаге по сравнению с какими-то, — это то, что эти средства люди с таким уровнем доходов не увезут за границу, потому что у них не будет тогда денег, они потратят их здесь где-то в магазинах, на покупку еды, каких-то бытовых вещей простых, одежды для детей. Поэтому это создаст дополнительный внутренний спрос и позволит в том числе увеличить доходы бюджета от больших продаж. Поэтому такая мера применяется в большом количестве стран. Я специально сейчас езжу на разные мероприятия, форумы, везде стал спрашивать. И практически везде есть минимальный необлагаемый налоговый минимум. Он, правда, используется для всех граждан. Я считаю, что это необязательно делать для людей с большими доходами, но эти меры используются. И поэтому в данном случае мы даже не будем пионерами. Я действительно вижу, что после моего выступления мера получила позитивный отклик среди сообщества аналитиков, были статьи в газетах и прочее, ну и целый ряд правительственных чиновников и администрация президента, в общем-то, проявили интерес к этому. Поэтому я думаю, что это вполне рабочая тема. Не знаю, конечно, будет она поддержана везде, но я думаю, что шансы есть.

Но есть некоторые аргументы против. Например, как раз наш финансовый блок долгие годы говорит, что плоская шкала, наоборот, другие страны нам завидуют, что она у нас введена, сложилась, потому что, по крайней мере, у людей нет стимулов химичить со своими доходами, занижать их.

Андрей Костин: А я не предлагаю прогрессивную шкалу. Я считаю, что мы можем вообще как бы просто изъять категорию низкодоходных людей из НДФЛ.

Но сколько людей захотят тогда фиктивно немножко понизить свою зарплату.

Андрей Костин: Послушайте, но если даже кто-то понизит фиктивно, если он с 20 тысяч понизит до 15-16 тысяч, ну и что, в конце концов? Понимаете, человек, у которого миллионы, не понизит до этого уровня, да? Потом у нас сейчас достаточно эффективная налоговая служба, она достаточно хорошо все считает. Так вот, это первый вариант. А второй вариант, что можно, может быть, и поднять для богатых, но тогда сделать тоже флет, тоже фиксированный, но может быть, несколько выше, 15-16-17. У нас просто беда в том, что по-настоящему людей с большими доходами не так много, поэтому, сколько ты их ни облагай... А повышать сильно — я тоже противник. И нельзя затронуть средний класс, тот, который сегодня является двигателем многих процессов. Допустим, тех, кто работает в сфере высоких технологий. Но сегодня бюджет имеет большой профицит, уже за десять месяцев 3,5%. По итогам года, говорят, меньше будет, но тем не менее. И плюс, я говорю, есть еще две вещи позитивные. Первое, что такая мера приведет к увеличению сбора повышения налогов за счет более активного расходования средств и возросшего потребительского спроса. И, во-вторых, у нас хорошая тенденция за счет улучшения собираемости налогов, по этому году у меня еще нет данных, но в прошлом году у нас дополнительно поступило в бюджет 280 млрд рублей, а в позапрошлом аж 600 млрд. То есть работа нашей ФНС эффективная, что позволяет ежегодно наращивать сборы. И вот эти факторы могут перекрыть те расходы даже, которые мы потратим на это. Вот, собственно, так. Я ведь не предлагаю вводить жесткую шкалу и тем более высокую. Знаете, мне говорили, что в Англии лейбористы в 1980-е годы ввели шкалу, чтобы после какого-то очень высокого уровня 98% платили. Ну, это не работает, поэтому лейбористы проиграли тут же. Но в целом, мне кажется, либо освобождение можно провести без повышения ставки для других, либо несколько повысить ставку, но несущественно.

Я хочу уточнить. Вы все-таки считаете, что прогрессивная шкала тоже возможна или просто плоская на чуть более высоком уровне для всех остальных?

Андрей Костин: Я считаю, плоская чуть больше, да, на таком уровне. Хотя тут варианты разные. Это можно, если будет эта идея, поручение правительства и прочее. Думаю, что можно разные варианты посмотреть. Но в любом случае я не предлагаю наши налоги сильно повышать, потому что, конечно, как только начинаем сильно повышать, люди уходят в серые, в черные схемы. Не дай бог. Мы добились того, что сегодня большая часть зарплат, доходов все-таки белая. У нас, правда, есть статистика, что 20% у нас теневая экономика, но все-таки это не столько, сколько было в 1990-е годы. Поэтому, конечно, при выходе из тени экономика предусматривает в том числе, наверное, и не очень высокие налоги.

Андрей Леонидович, если предложение освободить самых бедных от НДФЛ, безусловно, популярное, то предложение повысить даже на процент НДФЛ для всех остальных популярности не принесет. А это нужно? У нас из бюджета триллион рублей, Кудрин не первый раз об этом говорит, триллион не израсходован.

Андрей Костин: Я считаю, что это не нужно. Не думаю, что это пригодится, мы можем справиться без этого.

Вы говорите о налогах в данном случае с позиции главы группы ВТБ? Тут есть определенная сфера профессиональных интересов, поскольку ВТБ, конечно, банк достаточно массовый.

Андрей Костин: Я говорю просто с позиции гражданина нашей страны, у которого есть возможность проанализировать эти вопросы. У меня есть мощная аналитическая команда, которая разные вопросы разрабатывает. Они с этим предложением при подготовке моих материалов к выступлению вышли, и я его озвучил. Вот, собственно, и все. Если хотите, некое заключение аналитиков, которые работают и смотрят, что в стране можно сделать для улучшения и экономического развития, и для улучшения в конечном итоге жизни людей. Потому что это реалии, это не слова. Вот сегодня президент хорошо сказал, почему рухнул Советский Союз. Ему говорят: националистический режим. Он говорит: нет, потому что социальная система провалилась, и поэтому развалилась огромная страна. Богатые, кстати, должны понимать, что быть богатым в бедной стране очень плохо и опасно на самом деле. А быть богатым в благополучной стране куда приятнее и спокойнее. В этом плане, я думаю, что понимание должно тоже у них приходить.

Отчетность ВТБ говорит о том, что резко растет кредитование физических лиц, а не бизнеса, да и вы об этом говорили, а не только отчетность. А в чем причина и можно ли считать это нормой? И должно ли это как-то измениться?

Андрей Костин: Кредитование юрлиц у нас все равно в процентном отношении сегодня существенно превышает кредитование физлиц в соотношении, по-моему, два к одному.

Но это исторически просто.

Андрей Костин: Исторически. Но эта ситуация, думаю, не очень будет сильно меняться в силу того, что меры ЦБ сейчас в ближайшее время поменяют картину. Мы считаем, что двухзначного роста потребительского кредитования не будет. Если в этом году у нас было 22%, будет 20%, в следующем году мы его ожидаем на уровне не выше 10%. Оно сократится в любом случае. Может быть, ипотека будет продолжать дальше развиваться, но кредитование корпоративного сектора действительно сейчас где-то заморожено, нули, невзирая на то, что ставки пошли вниз. Я думаю, что это, конечно, даст какой-то толчок сейчас к кредитованию, потому что ставки действительно снижаются вслед за ключевой ставкой ЦБ. Но я думаю, что это не самое главное. Знаете, экономика растет. Ведь экономика растет достаточно медленно, и из-за этого банковский сектор и так рос быстрее, но в конечном итоге мы ведь не оторваны от экономики. Поэтому наращивать кредиты можно только в условиях, когда есть рост экономики, а если нет, то это приводит к очень сильному закредитованию наших предприятий, что мы часто наблюдаем. Отсюда у нас и возникают проблемы. Там, «Мечел», «Евроцемент», когда огромные кредиты и компаниям уже сложно их обслуживать, особенно когда меняется мировая конъюнктура и цикл приводит к низшей точке цен на тот или иной товар, и мы видим, что эти предприятия начинают не справляться с долговой нагрузкой.

То есть это вполне здоровая ситуация, нет такой оценки, что корпоративный сектор стагнирует, поэтому не берет кредиты?

Андрей Костин: Ситуация не ухудшается. Есть отдельные предприятия, но в целом у нас сегодня уровень просрочки низкий, и мы, в общем-то, больших сегодня проблем не видим по большому счету. Я думаю, что ситуация достаточно стабильна. Я все-таки надеюсь, что рост начнется, повторяю. Особенно я верю, есть разные мнения, но я верю в простые вещи: нацпроекты, это большие инвестиции государственного и частного капитала предполагаются. Эти инвестиции, конечно, будут и за счет кредитов обеспечены. Мы сейчас ведем переговоры с правительством об участии, мы строили сейчас, завершили в ноябре строительство двух участков дороги Москва — Петербург, платный участок, последние 140 километров. Сейчас ведем переговоры, хотим участвовать в строительстве первого участка скоростной трассы Москва — Казань: это Москва — Владимир. И это будет построено уже, может быть, в ближайшие несколько лет. И там тоже серьезное участие частного капитала, как бы негосударственного, небюджетного. Поэтому такие проекты нам интересны, но они, безусловно, должны дать рост, движение к росту, и в том числе кредитования. Поэтому я возлагаю очень большие надежды на нацпроект именно в силу того, что наша экономика может с 1% до 3% легко дойти. Хотя сегодня Кудрин считает, что полтора, но руководители правительства нашего, министерства и ведомства считают, я думаю, скорее, как я.

А вы, как я слышал, считаете, что все дело в статистиках.

Андрей Костин: В статистиках, да.

Нет, если серьезно, это тоже играет роль или нет?

Андрей Костин: Такое сравнение историческое, оно, конечно, мы знаем новый курс Рузвельта и кейнсианскую теорию, когда основа была — государственные инвестиции. Они реально вытащили Америку тогда из кризиса. Мы не в кризисе сейчас, у нас нет такой ситуации. Но у нас не было такого масштаба расходования денег никогда практически, это должно дать свой результат, безусловно. Но по-другому не бывает. Если ты инвестируешь крупные деньги, то все-таки экономика должна расти, и бизнес тоже. И кредиты тоже.

Важное событие для деловой публики — премьера Аркадия Воложа, сооснователя, главы нынешнего «Яндекса», основного владельца голосующих акций, на большой пленарной сессии. Он никогда за двадцать с лишним лет большой истории «Яндекса» этого не делал, тем более что к «Яндексу» сейчас огромное внимание приковано. Почему вы его пригласили? Собственно, в программе он довольно давно значился. Почему он согласился, хотя не делал этого никогда?

Андрей Костин: Я думаю, что основа наших отношений, наверное, уже можно не скрывать, — «Яндекс» нанял «ВТБ Капитал» для решения этих задач, которые перед ним сейчас стояли, и наши специалисты оказывали профессиональную помощь именно во главе с Яковицким.

То есть формула «золотая акция 2.0» — это...

Андрей Костин: Нет, мы к «золотой акции» никакого отношения не имели. То есть как бы само решение о «золотой акции» уже было, вопрос был, в какой форме, как, куда эта акция должна пойти, кому. Понимаете? Не просто передать от Сбербанка кому-то, какой-то государственной конторе, об этом речи не шло, а именно создать некую такую инфраструктуру, которая позволила бы комфорт обеспечить и акционерам, и менеджменту «Яндекса». В общем-то, банк изучал и аналоги. Я сам удивился. Оказывается, и в западных странах, и сам «Яндекс» говорил о том, что и даже в Америке есть определенные формы контроля государства, и комиссии есть, и так далее, при котором исключены ситуации, когда, допустим, Google может в случае смены собственника перейти к русским. Абсолютно исключено, есть для этого мера регулирования. Поэтому опыт был международный изучен дополнительно, проанализированы финансовые и прочие обстоятельства. И вот эта формула, которая была найдена в итоге через этот фонд, он так, видимо, устроил инвесторов, хотя решение еще окончательно не одобрено акционерами, но рынок фондовый показал, что он позитивно отреагировал на эти новости. Удалось урегулировать эту проблему, и, в общем-то, все устраивает и менеджмент, и прежде всего Воложа. Я не очень давно Воложа знаю, мы с ним познакомились в Давосе этой зимой, но отношения развивались. Я не знаю, почему он решил, это надо его спросить, наверное. Очень много было публикаций, информации про «Яндекс», пугали законом и прочее. Сейчас эта ситуация разрешилась, я думаю, ему самое время было показаться здесь, на подиуме. И он прекрасно выступил. Мы хотели несколько лет назад уже эту новую модель внедрить, когда представители правительства не только между собой говорят, когда оживляется дискуссия представителями крупного российского бизнеса. Конечно, Волож в этом плане уникален.

Он впервые выступал для такой аудитории…

Андрей Костин: Представитель абсолютно новой волны, цифровой экономики, которая создалась из ничего. Не приватизировали ни предприятий, никакой госсобственности, ничего. Создал технологическую компанию, которая успешна. Как он сказал, он не любит, что его сравнивают с Google, они разные. Но в России-то это так, половина населения сидит в Google, половина сидит в «Яндексе», и он успешно конкурирует с ним. Это, конечно, огромный российский актив, и поэтому решение о том, чтобы «Яндексу» было комфортно здесь, очень важное.

Как вы относитесь к идее, ну, собственно из того, что вы сейчас рассказали, понятно, почему она возникла, что генеральный директор «ВТБ Капитала», ваш подчиненный Алексей Яковицкий будет выдвинут фондом общественных интересов, в будущем пока еще, в совет директоров «Яндекса»?

Андрей Костин: Условием, безусловно, было, что вся эта формула, она во многом как бы инициировалась и решалась... Если бы Волож был бы против Яковицкого, он бы никогда там не был. Думаю, что в ходе работы Яковицкий просто показал себя как очень грамотный и зрелый инвестбанкир. Я думаю, что просто Волож понял, что ему такой человек нужен. Потому что технологий у них много, а вот финансово как бы, они это сами понимают, с финансами ситуация не всегда такая, какая должна быть. Поэтому я думаю, что Яковицкий может реально вклад внести в работу компании в качестве директора.

Еще один вопрос на эту тему. Как я понял, «ВТБ Капитал» вовлечен активно в разработку этой новой схемы, которая вроде бы получила от рынка положительную реакцию, и, кажется, от регуляторов тоже, потому что инициатор законопроекта Антон Горелкин прямо в этот же день отозвал свой законопроект, приветствовал предложенную схему. Тем не менее какие-то вопросы все равно остаются. Скорее всего, законопроект будет доработан, скорее всего, он будет внесен. Вот когда разрабатывалась эта схема, было какое-то представление о том, каким закон будет в окончательном виде? Будет ли это 50%, будет ли роль Воложа? У него же два паспорта, и это все время трактуется по-разному: то ли он российский гражданин, то ли он полуроссийский гражданин. Вот эти тонкие вопросы обсуждались?

Андрей Костин: Я не настолько глубоко погружен в эту тему, у нас действительно Яковицкий этим занимался, он полностью информирован. Я только постольку-поскольку. Мне важно было, чтобы эта тема была решена успешно, уж если мы участвуем там. Я вам не могу сказать. Думаю, что вопрос паспорта неважен сегодня и он российский гражданин. Я не думаю, что тема когда-то звучала особенно. Что касается этих процентов, я не знаю. Я с вами согласен, что, на мой взгляд, скорее всего, закон в какой-то форме будет принят. И все-таки хотелось бы, чтобы он не вступал в противоречия с той схемой, которая уже выработана, и не накладывал дополнительные какие-то ограничители, это было бы важно. Но мне сейчас трудно об этом сказать, я не настолько в эту тему погружен.

Хорошо, я немножко еще об интернет-гигантах поговорю. Вот буквально неделю назад Google объявил, что будет развивать уже не квази, а просто банковские сервисы на своей платформе в сотрудничестве с Citigroup. То есть не только расчетную систему предоставлять пользователям, но и какие-то банковские сервисы, хотя бы кредитование. То же самое делает Apple на своей платформе, тоже в сотрудничестве, если я не путаю, может, Morgan Stanley, может, какой-то другой крупный американский банк. У нас Герман Греф всегда говорил: вообще со временем IT-платформы такие огромные, они всех сметут. Такси, уборка — банковский сервис вот все монополизирует, поэтому надо туда идти. У вас какое видение? Потому что ВТБ тоже изменил подход.

Андрей Костин: Знаете, вы сейчас правильно акценты поставили. Наша схема близка к схеме американских банков, мы в сотрудничестве всегда хотим творить. А Греф хочет сам это делать. И дай бог ему успеха. Я думаю, что у него есть шансы — при его масштабах, при его доходах, прибыльности и уже продвинутого подхода в области технологий, он давно этим занимается, — в этом преуспеть. Но у нас принципиально другой подход. Мы сегодня подписали соглашение по big data, мы сотрудничаем с «Почтой России» очень активно по созданию логистики. Даже и «Магнит» начали вовлекать. То есть мы понимаем, что банкам обязательно нужно участвовать в этих новых бизнесах, но в качестве собственных маркетплейсов мы себя не видим. Мы считаем, что нужно взаимодействие. Вот то же самое, что делает Citi, допустим. Нас больше всего интересует, конечно, финансовый угол этих вопросов, мы сами не собираемся становиться, как говорит Греф, компанией не банком уже, а технологической компанией, которая больше, чем банк, по масштабу бизнеса. Поэтому смежные вопросы, вопросы на стыке финансовых услуг и других нам, конечно, интересны. Нам важно, что мы внедряем сейчас программу, платформу совместно с девелоперами, связанную с жилищной проблемой. Человек сегодня действительно хочет иметь возможность по интернету и выбирать квартиру, и оформлять эту квартиру, и оформлять кредит, и ремонт, и все что угодно. Весь спектр вопросов. Да? Конечно, банк не может мимо этого пройти, иначе просто останемся на задворках банковского бизнеса. Но наша концепция — это партнерство с другими компаниями, в том числе технологическими. В то время как Сбербанк считает себя достаточно квалифицированным и в состоянии делать это практически сам.

Спасибо.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > bfm.ru, 20 ноября 2019 > № 3210198 Андрей Костин

Пресс-конференция Дмитрия Медведева и Премьер-министра Белоруссии Сергея Румаса по завершении российско-белорусских переговоров

Из стенограммы:

Д.Медведев: Мы с Сергеем Николаевичем вышли к вам, чтобы проинформировать об итогах нескольких событий. Начну с итогов заседания Совета Министров Союзного государства. Может, это вполне ожидаемые вещи, тем не менее это продолжение работы, которую мы вели в Бресте. Договорились проанализировать реальные итоги, что удалось сделать за 20 лет, что не удалось. С другой стороны, это был такой разогрев, чтобы начать предметные переговоры по «дорожным картам».

Напомню, в начале сентября, 6-го числа, мы с Сергеем Николаевичем парафировали обновлённую программу действий по реализации положений договора и утвердили список «дорожных карт» по основным направлениям формирования Единого экономического пространства. А сегодня предметно обсудили, как идут дела. Мы планировали сделать это в течение двух часов, но получилось чуть дольше, что неудивительно, поскольку это сверхсложный набор тем, очень важный для наших стран. Мы собрались с участием наших коллег по правительствам, чтобы предметно посмотреть, о чём идёт речь.

Всего разработана 31 «дорожная карта». Речь идёт о весьма подробной траектории интеграции практически во всех сферах: энергетика, финансы, промышленность, аграрный комплекс, связь, макроэкономика, налоговое регулирование, денежно-кредитная политика. Причём всё это не начинается «дорожными картами», а, по сути, продолжается впоследствии при помощи других инструментов, прежде всего – изменений в законодательстве.

Значительная часть «дорожных карт» согласованы. Мы сейчас долго и подробно обсуждали, какие конкретно вещи между нами согласованы, какие не согласованы.

Скажу прямо, что это были продуктивные переговоры, продуктивное обсуждение. Очень полезное, абсолютно откровенное, с расстановкой акцентов по поводу того, где мы договорились, а где не договорились, где ещё есть ресурс продолжения переговоров на уровне правительств (и, наверное, мы по этому пути должны пройти), а по каким вопросам, по всей вероятности, нам придётся обратиться к президентам двух стран, чтобы они провели необходимые консультации. Я считаю, что такой откровенный разговор между нами, с участием всех наших коллег, должен позволить нам выйти на окончательные решения. Причём, подчёркиваю, где-то сохраняющиеся разногласия носят чисто технический характер и могут быть устранены за счёт аккуратной, внимательной работы наших правительств, а где-то это достаточно серьёзные вопросы и расхождения в подходах, которые можно будет урегулировать именно в формате обсуждения между двумя главами государств, с участием правительств двух стран.

Что-то более подробное по этому поводу я сейчас говорить не буду, хотя понимаю, что это всем интересно. Это всё-таки переговорный процесс, позиции буквально каждый день сближаются. Мы разошлись на том, что наши коллеги в самое ближайшее время, за эту неделю, подготовят новые версии «дорожных карт», где будут сведены результаты сегодняшней работы. На базе этих новых версий мы проведём ещё одно обсуждение, видимо, и в формате переговоров между министрами, и обязательно созвонимся с Сергеем Николаевичем, а если надо будет, то и встретимся, ничего тут сложного нет, благо между нами расстояние небольшое.

В конечном счёте это всё должно быть одобрено президентами двух государств, для того чтобы положить начало ещё более существенной работе по подготовке изменений в законодательство Российской Федерации и Республики Беларусь. Когда мы это сделаем, тогда сможем уверенно заявить, что интеграция между двумя государствами вышла на принципиально новый уровень. Как мне представляется, это отвечает чаяниям народов двух стран и интересам наших государств. Вот этим мы сегодня занимались. Если у вас есть какие-то вопросы, я буду готов на них ответить.

Сергей Николаевич, прошу Вас.

С.Румас: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемые коллеги, сегодня мы провели очередное заседание Совета Министров Союзного государства. Оно прошло практически накануне 20-летнего юбилея подписания Договора о создании Союзного государства Белоруссии и России.

Результаты интеграции очевидны и неоспоримы. Граждане Белоруссии и России имеют равные права в сфере труда, отдыха, здравоохранения, образования, право на беспрепятственное передвижение. Действует единое миграционное пространство, между странами отсутствует таможенный контроль.

В целом договорно-правовая база белорусско-российского сотрудничества составляет более 300 межгосударственных и межправительственных договоров и соглашений. И они охватывают практически все направления двусторонних отношений.

Но юбилей – это также всегда хороший повод сверить планы на будущее. Очень важно объективно оценить опыт прошлых лет и избежать ошибок, двигаясь к заданным новым целям.

Предстоит принять важные решения в области формирования Единого экономического пространства, в том числе развития финансово-кредитной, топливно-энергетической и транспортной систем.

В обновлённой союзной модели должна прослеживаться ориентированность интеграционных процессов на решение практических задач, в первую очередь в экономической сфере. Именно треку союзной интеграции на долгосрочную перспективу мы сегодня уделили основное внимание.

Как вы знаете, главами наших государств была поставлена задача подготовить новую программу действий по реализации положений Договора о создании Союзного государства, а также сформировать пакет договорённостей по решению наиболее актуальных вопросов двустороннего сотрудничества. Сегодня мы подвели итог соответствующей работы наших ведомств. И я, уважаемый Дмитрий Анатольевич, хочу поблагодарить всех российских коллег, которые проделали такую большую работу, результатом которой явились сегодняшние договорённости.

Мы действительно продвинулись на этом пути и по нерешённым вопросам дали дополнительные поручения нашим государственным органам. Все эти решения крайне важны для подготовки заседания Высшего Государственного Совета Союзного государства, где будет, как видится белорусской стороне, дан старт новому этапу построения Союзного государства.

Вопрос: ТАСС. Дмитрий Анатольевич, Вы напомнили, что ещё в прошлом году в Бресте предложили углубить работу по интеграции, и рассказали, как идёт работа, как работают правительства двух стран. Господин Лукашенко ещё летом, во время встречи с Путиным, всех подгонял, предлагал всё согласовать к 8 декабря и наконец подписать, чтобы сделать красивый следующий шаг. Но, как мы сегодня убедились, работа идёт не очень просто, тому доказательство – семь часов переговоров. Всё это происходит на фоне неких сигналов и заявлений о том, что приходится идти на жертвы, что нужны какие-то особые предварительные условия. Так ли всё драматично? По Вашему прогнозу, удастся ли всё согласовать к 8 декабря?

Д.Медведев: Во-первых, я не могу не поддержать своего коллегу и в свою очередь хочу поблагодарить белорусских друзей за то, что они в партнёрском ключе по самым непростым вопросам пытались искать развязки, компромиссы. Это всегда нелегко, с учётом того, что мы обязаны отстаивать национальные интересы наших стран.

Во-вторых, Александр Григорьевич Лукашенко был абсолютно прав, когда подгонял правительства активнее работать и сотрудничать, потому что чем быстрее такого рода работа идёт, тем выше вероятность того, что к установленному сроку нам удастся согласовать все позиции. Очевидно, что это очень непростая работа. Чтобы её выполнить, нужны слаженные усилия правительств двух стран. Повторю, со стороны наших партнёров, наших друзей из Белоруссии мы такого рода работу видим и отмечаем. Но это не означает, что мы обо всём договорились. Мы не обо всём договорились, есть очень сложные темы. Очевидно, что тема энергетики, например, непростая. У каждой стороны есть свои представления о том, каким образом сотрудничать на будущее, какие принципы должны применяться, как осуществлять регулирование в той или иной сфере, касается ли это газа, нефти, электроэнергетики. Или другие вопросы, связанные, например, с будущим наших макроэкономических отношений – сейчас тоже об этом говорили, – каким образом осуществлять регулирование по этим вопросам, статистический учёт вести, таможенную политику. В общем, по каждому из вопросов, естественно, существует масса нюансов. Но это не означает, что мы неспособны договориться, мы вполне способны договориться, а по таким вопросам, по которым необходимо политическое решение… Такие вопросы всегда есть, это однозначно, где очень сложен выбор между экономическими факторами и приходится принимать политическое решение, для того чтобы продвинуть интеграцию. Так было когда-то при создании Евразийского союза. Я уверен, что и в этом случае такие решения вполне достижимы. Мы постараемся свести общий набор решений, работу нашу действительно к 8 декабря. Что получится? Я пока ещё не могу сказать, что будет результатом этой работы, но уверен, что мы способны практически по абсолютному большинству «дорожных карт» достигнуть какого-то консенсуса, который станет добротной основой для обсуждения президентами двух стран. А дальше, соответственно, это будет уже их решением.

Очевидно, что это непростые процессы. Они всегда сопровождаются выплеском каких-то эмоций, куда двигаться, где границы суверенитета, по каким вопросам нужно принимать сейчас решения, по каким вопросам не нужно принимать решения. Я думаю, что для нас очень важно в настоящий момент просто, что называется, градус вот такой риторики существенно понизить, поскольку мы должны в спокойном, прагматичном ключе обсуждать вопросы, имеющие фундаментальное значение для граждан наших стран, их будущего, прежде всего экономические, социальные вопросы. И поэтому здесь важны не лозунги, не идеологические штампы какие-то, клише, а именно такой прагматичный подход, который и позволит, на мой взгляд, выйти на окончательные договорённости. Во всяком случае российская сторона на это в полной степени ориентирована.

Будем так работать.

Вопрос: Общенациональное телевидение Белоруссии. До сегодняшней встречи в пакете документов согласованными назывались 16 «дорожных карт». После сегодняшней встречи можете ли Вы назвать какую-то новую цифру? И если говорить о Белоруссии, то для нас проблемными, болевыми точками всегда оставалась «дорожная карта» по углеводородам, по сельскому хозяйству, нерешённым назывался вопрос по признанию налогового законодательства. Что сегодня может быть уже выведено из этой области проблемных вопросов? И хотела бы уточнить: что-то решилось уже с вопросом об отмене балансов по поставкам продовольствия?

С.Румас: Чтобы у представителей СМИ было впечатление о той колоссальной работе, которую проделали госорганы, приведу несколько цифр.

31 «дорожная карта» включает более 700 мероприятий. Из них к сегодняшнему утру около 40 мероприятий по «дорожным картам» не были согласованы госорганами. И в течение этих семи часов мы подробно прошлись по каждому из этих расхождений. Трудно сказать, сколько осталось, но я думаю, не менее половины из этих несогласованных позиций нам удалось сегодня снять. Не менее 20 «дорожных карт» сегодня готовы к подписанию. Вместе с тем действительно остались сложные вопросы, по которым нам не удалось найти сегодня развязку. Но это не значит, что развязок по ним не существует. Мы дали дополнительное поручение госорганам проработать эти вопросы. Например, если по чувствительным для Белоруссии картам (по рынку газа или нефтяному рынку) было четыре неурегулированных вопроса, то сегодня их осталось два. Вместе с тем они сложные, и, наверное, по ним главам государств будут предложены развязки.

Я хочу подтвердить то, что сказал Дмитрий Анатольевич: мы сегодня действительно очень значительно продвинулись и чётко понимаем, где у нас остались расхождения. Мы взяли примерно неделю срока, чтобы их ещё раз обсудить. Дальше этот пакет документов с разными позициями сторон будет внесён на рассмотрение глав государств.

Д.Медведев: Вопрос ведь не в арифметике. Даже если останется одна несогласованная карта, но которая имеет абсолютное значение для той или иной страны, процесс интеграции, который мы сейчас перезапустили, может быть поставлен под угрозу. Поэтому наша задача – не просто уменьшить количество рассогласованных позиций, но и почувствовать пределы гибкости в позициях друг друга. Такие важные, определяющие для стран соглашения – это всегда результат не только большой работы, но и способности пойти на компромисс и договориться по вопросам, по которым переговорщики вели свои дискуссии в течение месяцев, а может, даже и лет. Иногда – выйти за рамки стереотипов, которые так или иначе нас связывают.

Достаточно обратиться к опыту интеграции других стран. Мы это проходили и на опыте «пятёрки», когда создавали Евразийский союз. А если говорить об интеграции, которую мы задумали по линии Союзного государства России и Белоруссии, это ещё более продвинутый уровень интеграции. И здесь вопросы и сверхчувствительные, и сверхважные. Я абсолютно согласен с тем, что сказал Сергей Николаевич: работа проведена большая. Ещё раз хочу поблагодарить и белорусских, и российских переговорщиков. Но ещё очень многое предстоит сделать. Уверен, если мы серьёзно будем относиться к своим обязанностям, то сможем эти вопросы решить. Мы в целом настроены оптимистично. Это, пожалуй, всё, что можно сказать по нашей сегодняшней работе.

Белоруссия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 19 ноября 2019 > № 3208956 Дмитрий Медведев, Сергей Румас

Выступление Первого вице-премьера - Министра финансов Антона Силуанова на Парламентских слушаниях на тему: «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности в Российской Федерации» (СЗПК)

Силуанов Антон Германович

Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации – Министр финансов Российской Федерации

А.Г. Силуанов: Уважаемый Вячеслав Викторович, уважаемые коллеги, добрый день! Действительно, как сказал Вячеслав Викторович, мы подготовили соответствующий законопроект, исходя из тех задач, которые поставлены Президентом, а именно – увеличение темпов экономического роста и вхождение России в пятерку стран с наибольшей экономикой.

Мы в последнее время создали все условия для такой стабильной макроэкономической среды. У нас предсказуемый курс, снижается инфляция и процентные ставки. Но до сих пор еще есть риски в регуляторной среде у наших предпринимателей и бизнеса. Когда мы стали обсуждать с бизнесом, какие шаги нам предпринимать, для того чтобы стимулировать наших предпринимателей к вложению собственных средств в новые проекты, все предприниматели рекомендовали нам принять закон, который стабилизировал бы условия деятельности. Мы говорим о том, что на депозитах у предпринимателей лежат 30 триллионов и считаем необходимым создать условия для того, чтобы имеющиеся у бизнеса денежные средства работали на цели экономического роста. Для того чтобы они заработали, необходимы условия, гарантии средств, которые вкладываются в инвестиции, гарантии отдачи от этих инвестиций, и соответственно возврат этих средств. Поэтому тот законопроект, который мы сегодня рассматриваем, направлен как раз на решение этих задач.

Мы видим, что сегодня в области инвестиций действует законодательство еще 90-х годов, и во многом это законодательство устарело. Поэтому когда мы перед собой ставили задачу подготовки законодательства, задача была такая – подготовить основы инвестиционного законодательства, которые бы по-современному решали вопросы инвестиций, гарантий инвестиций, стабильности инвестиционных режимов и так далее. Поэтому вместе с рассматриваемым законопроектом мы предлагаем исключить целый ряд устаревших норм законодательства, а в этот законопроект включить те решения, которые необходимы для инвестиций.

Сразу хочу заметить, что вопрос бюджетных инвестиций мы намеренно исключили из действующего законопроекта, с тем чтобы эту тему включить уже в бюджетное законодательство и там определить основные принципы инвестирования за счет бюджетных средств.

Что хотелось бы сказать про основные задачи законопроекта? Законопроект предлагает два ключевых решения. Первое – это стабилизация тех решений, которые влияют на бизнес-проекты для всех предпринимателей, независимо от того, заключается ли соглашение о защите и поощрении капиталовложений или нет. Речь идет о так называемом общем инвестиционном режиме. И второе направление – это уже заключение соглашений с инвесторами, которые непосредственно вкладывают свои собственные деньги в проект и соответственно заключается соглашение между государством и таким инвестором. Кратко остановлюсь на двух этих предложениях.

Первое – это общий инвестиционный режим. Он предусматривает отсрочку вступления в силу нормативно-правовых актов, которые приводят к дополнительным издержкам для бизнеса и влияют на те инвестпроекты, которые бизнес должен реализовывать. Что это такое? Это, в первую очередь, отсрочки по налогам. Мы говорим о трех налогах: налог на прибыль, налог на землю, имущественные налоги. И мы говорим о том, что изменения по этим налогам, которые могут негативно повлиять на реализацию этих бизнес-проектов, вступают с отсрочкой на три года. Как это будет работать? Любые законодательные инициативы будут проходить оценку регулирующего воздействия. Такую оценку производит Министерство экономического развития России. И в случае, если будет признано то, что тот или иной законопроект негативно влияет на бизнес, нормы соответствующих законодательных актов будут включать в себя отсрочку вступления в силу данных законодательных инициатив, что позволит адаптироваться бизнесу к этим новеллам. Второе – это уже так называемый проектно-инвестиционный режим. Здесь предлагается реализовывать этот проектно-инвестиционный режим на основании соглашений между государством и бизнесом. По сути дела, две стороны: государство, с одной стороны, и предприниматели, с другой, которые берут на себя соответствующие обязательства. Мы говорим о том, что соглашение о защите поощрения капиталовложения – своего рода публичная оферта. Здесь предусматривается заявительный порядок заключения таких соглашений и государство не может отказать от заключения этих соглашений. О чем идет речь в соглашениях? Предусматривается стабилизационная оговорка в части налогов, а именно три налога плюс стабилизация в порядке возмещения НДС. Нормы о неухудшении условий технического регулирования, лицензирования, землепользования, застройки территорий, административных процедур в строительстве принимаются с отсрочкой. По налогам это отсрочка от шести до двадцати лет, то есть речь идет о сроке реализации проекта. По техническому регулированию, землепользованию и застройке предлагается установить срок до трех лет, когда вводятся изменения, касающиеся влияния на бизнес. Кроме того, соглашением предусматривается сохранение тех норм государственной поддержки, которые действуют на момент реализации нового соглашения. То есть если принимается решение об инвестировании в новый проект, и государство обещает меры поддержки, в том числе и финансовой поддержки, то в соглашении о защите и поощрении капиталовложений эти меры прописываются, и государство берет на себя уже ответственность по сохранению этих мер на весь период, когда будет реализован тот или иной инвестиционный проект. При этом законопроектом предусматриваются различные подходы по стабилизациям в зависимости от объема инвестиций.

Чем больше объем инвестиций, чем значимее инвестиционный проект, тем на более длительный срок заключаются такие соглашения. Мы изначально планировали заключение соглашений по проектам, которые имеют объем собственных инвестиций не менее полутора миллиардов рублей. Для чего это делается? Мы знаем, что зачастую проекты реализуются, создавая небольшую компанию с небольшим уставным фондом, привлекаются заемные средства, эти заемные средства не всегда потом выполняются и от этого страдают сами проекты. Поэтому мы говорим о вложениях именно собственных средств от полутора миллиардов рублей в проекты в области промышленности, сельского хозяйства, цифрового развития, стоимость которых оценивается не менее 7 миллиардов рублей. В иных сферах экономики от 5 миллиардов рублей и более крупные проекты от 10 миллиардов рублей. Когда мы готовили законопроект, нам предложили несколько понизить планку, сделав её минимальное значение 250 миллионов рублей для проектов, которые касаются социальной сферы, здравоохранения, образования, культуры, физкультуры. Мы согласились с таким подходом и учли также более пониженный объем инвестиций в такие проекты. При этом хочу сказать, что при проектах наиболее крупных от 10 миллиардов рублей и выше предлагается стабилизировать формулу тарифов. То есть естественная монополия, которая поставляет соответствующие услуги для вновь реализуемого проекта, может заключать длительные соглашения о порядке расчета стоимости таких услуг, что тоже важно для реализации бизнес-проектов. Кроме того, мы говорим о том, что при крупных проектах от 10 миллиардов, мы можем включать в соглашение размеры и порядок уплаты вывозных таможенных пошлин. Причём тоже это предусматривается на достаточно длительные сроки в зависимости от объёма реализуемого проекта. Кроме того, к крупным проектам могут применяться дополнительные стабилизации по ставкам платы по неналоговым платежам.

Помимо стабилизационной части, вторая важная новация законопроекта, которую мы включили по предложению бизнеса, это норма о том, что, реализуя новый инвестиционный проект, те затраты на инфраструктуру, которые были произведены предпринимателем, будут компенсироваться за счет будущих налогов. Это новация очень важная. Потому что речь идет о социально-инженерной инфраструктуре. Та сопутствующая инфраструктура, которая необходима для реализации бизнес-проекта, будет компенсирована из будущих налогов, то есть по сути дела за счет бюджетных средств. Это тоже очень важная мера, потому что позволит снизить издержки предпринимателей для вложений и для реализации новых проектов.

У нас предусмотрена законопроектом и взаимная ответственность. Потому что в случае, если государство нарушит соответствующие нормы соглашения, будет предусмотрена мера компенсации. В случае, если предприниматель нарушит условия и соответствующий бизнес-проект не будет реализован, то здесь тоже предусмотрена мера ответственности в виде возврата тех дополнительных мер поддержки, которые были получены в ходе реализации проекта. Предусматривается реестр таких соглашений. Реестр всех СЗПК будет вести Федеральное Казначейство в электронном виде. Федеральное казначейство также будет вести реестр всех мер поддержки, что позволит обеспечить неизменность в рамках СЗПК принятых решений о предоставлении поддержки.

В ходе работы над законопроектом мы постоянно ведем диалог с бизнесом. И многие предприниматели ждут этого законопроекта с тем, чтобы начать свои инвестиции. Речь идет о строительстве целлюлозно-бумажных комбинатов, новые инвестиции в рамках «Енисейской Сибири», дорога «Меридиан», которая свяжет Китай и Европу, экологические проекты, целый ряд других проектов, которые сейчас пока не реализуются до момента принятия соответствующего законопроекта.

Участие регионов. Законопроектом также предусматривается возможность участия субъектов Российской Федерации. Для них предусмотрены такие же условия заключения соглашений, которые касаются региональных налогов и определенных видов стабилизации. Планка по таким проектам чуть понижена по сравнению с федеральным уровнем. Мы считаем, что это даст возможность участия среднего бизнеса в соглашениях по защите и поощрению капиталовложений. Согласен с Вячеславом Викторовичем о том, что у нас есть определенные нормы законопроекта, которые отсылают к решению Правительства Российской Федерации. В настоящее время такие проекты решений Правительства готовятся, и мы до конца года подготовим проекты актов. По нашим оценкам, необходимо около пяти постановлений Правительства и достаточно большое количество ведомственных актов. Мы соответствующее решение подготовим ко второму чтению. Важно также, что будут подготовлены и модельные акты для субъектов Российской Федерации, модельные акты соглашений по поощрению капиталовложений, что облегчит работу бизнеса в субъектах Российской Федерации.

Мы готовы к работе ко второму чтению. Мы слышим достаточно много и положительных моментов, как оценка инициатив, которые представлены Правительством в Государственную Думу, так и много предложений по доработке. Поэтому мы готовы вместе с депутатами, вместе с бизнесом к работе над совершенствованием законопроекта. Уверен, что мы сможем сделать его лучше ко второму чтению. Спасибо.

Россия > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции > minfin.gov.ru, 18 ноября 2019 > № 3219498 Антон Силуанов

Замглавы ВТБ: на цифровом рынке России будет два-три лидера, и один из них — мы

Дмитрий Олюнин и главный редактор Business FM Илья Копелевич обсудили будущую цифровую экосистему ВТБ, новые правила кредитования и долгосрочные прогнозы прибыльности ВТБ с учетом снижения ставок ЦБ

Почему кредитные ставки не снижаются так же быстро, как ставки по депозитам? Чем концепция экосистемы ВТБ отличается, например, от экосистемы Сбербанка? И как введение предельной долговой нагрузки и внутренних рейтингов кредиторов при выдаче потребительских кредитов скажется на самих заемщиках? На эти и другие вопросы в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу ответил первый заместитель президента — председателя правления банка ВТБ Дмитрий Олюнин.

Рынок ждал отчетность на прошлой неделе, поскольку заявленная цель ВТБ на этот год — 200 млрд прибыли с очень большим ростом по сравнению с прошлым годом. В то же время первые кварталы минусовали, третий квартал добавил. Тем не менее как воспринимать этот результат, будет ли достигнута заявленная цель в 200 млрд рублей прибыли за год?

Дмитрий Олюнин: Я бы не сказал, что первые кварталы минусовали результат. Действительно, первые кварталы были по прибыли несколько меньшими, чем третий. Третий квартал в этом году рекордный, мы показали прибыль более 50 млрд рублей. Но возвращаясь к сказанному, первые два квартала были абсолютно плановыми. Это были кварталы, когда в том числе с точки зрения расходов мы достаточно активно инвестировали в наши новые технологические проекты, в расширение возможностей нашей сети, в частности по привлечению клиентов малого бизнеса. Поэтому первые два квартала и по сезонности, и по тем задачам, которые мы решали, планово были не самыми прибыльными за этот год. Третий квартал в этом смысле показывает тот потенциал прибыльности, который, как мы ожидаем, повторится и в четвертом квартале. Мы существенно увеличили прибыль в третьем квартале по сравнению с прошлым годом и рассчитываем, что достигнутый уровень — практически 130 млрд рублей за три квартала — позволяет нам с учетом сделки Tele2, которую мы отразим в этом году в четвертом квартале, достичь запланированной прибыли около 200 млрд рублей. Поэтому движение плановое, третий квартал полностью соответствует нашим ожиданиям, он несколько лучше ожиданий аналитиков, но мы себя знаем хорошо и понимаем, что этот результат может быть повторен в четвертом квартале. Такой наш взгляд на год, и этот взгляд полностью подтверждает наши первоначальные ожидания.

Для рынка еще важно, состоится ли выплата 50% от прибыли в виде дивидендов. Это увязывалось, и об этом говорил, по-моему, Силуанов, что поскольку рассматривается вопрос о списании долгов ВПК — а ВТБ один из крупных кредиторов ВПК — то будет зависеть от этого, в каких размерах будет списание этих долгов. Какая информация есть сейчас?

Дмитрий Олюнин: Действительно, мы в этом году заплатили 15% дивидендов за прошлый год. Это было связано с тем, что в этом году ЦБ повышает надбавки, и для того чтобы банк мог сочетать умеренный рост и соответствие требованиям ЦБ, мы получили согласие акционеров на несколько меньшую выплату. При этом, когда это согласие акционеров было дано, мы взяли на себя обязательство выплачивать дивиденды 50%, начиная с результатов за этот год, то есть в следующем году. И на сегодня мы планируем это обязательство реализовывать в соответствии со всеми нашими финансовыми проекциями. То есть 50% прибыли за этот год будет выплачено дивидендами.

Действительно, существует некоторая неопределенность, я бы так сказал, связанная с планами государства по возможному облегчению долгового бремени предприятий оборонного сектора. В то же самое время пока варианты и формы, в которых может быть реализовано это решение, это действие, не определены. Поэтому, честно говоря, есть этот фактор неопределенности, но высказываться по нему я бы считал преждевременным, пока государство не определится с конкретными формами и мы не сможем посчитать и понять, как эти решения укладываются в нашу финансовую модель, как они влияют на наши результаты. Потому что в зависимости даже от формата, с точки зрения, например, отражения в международных стандартах финансовой отчетности, они могут иметь разные формы. Поэтому еще раз повторюсь: на мой взгляд, сейчас преждевременно говорить об этом.

Процентный доход у банков считается номером один, по крайней мере, идет в отчетности всегда первым номером. Банки в этом году, в прошлом году все очень прибыльны, у всех растет прибыль. И чем больше растет прибыль у банков, тем больше все остальные смотрят на банки, говорят: мы работаем на банки, надо что-то с этим делать, надо менять. Собственно, процентная ставка падает. Если посмотреть чуть более долгосрочный прогноз, темпы роста прибыли сформулированы в стратегии, они реальны или все это будет потихонечку замедляться?

Дмитрий Олюнин: На мой взгляд, в ваших словах есть несколько вопросов. Первый: много или мало прибыли зарабатывают банки?

Много. Нет, это не вопрос, это утверждение.

Дмитрий Олюнин: Все очень относительно, потому что абсолютный масштаб прибыли должен быть соотнесен с активами и с рентабельностью бизнеса, рентабелен ли банковский бизнес в целом. Банковский бизнес не более рентабелен, чем целый ряд других традиционных бизнесов. Средняя рентабельность банковского бизнеса в России по стандартам РСБУ — порядка 15%. Много это или мало? Например, если выплачивать 50% дивидендов, то остается на рост активов не более 7% в год. В отличие от многих других секторов, банковский сектор тесно связывает активы в регулировании банковского сектора, рост активов, динамику кредитования, например, и доступный капитал. Грубо говоря, на рубль капитала можно вырасти на десять рублей. Если у нас от 15% рентабельности остается 7%, значит, даже рост в абсолютной величине ограничен этими 7%. Так что это не очень много. Это накладывает достаточно серьезные ограничения на рост субъектов банковского бизнеса. Поэтому я бы не сказал, что это много, с этой точки зрения.

С другой точки зрения, действительно, банковский бизнес сталкивается с большими технологическими вызовами. Безусловно, цифровизация приносит бизнесу очень серьезные возможности снижения себестоимости и улучшения клиентского опыта, но с другой стороны, не надо забывать, что это очень серьезные инвестиции. Можно посмотреть на структуру, например, затрат цифровых банков, мы видим, что нередко эти затраты становятся сопоставимы даже со стоимостями сетей. Физические каналы и стоимость развития, поддержания, защиты, кибербезопасности цифровых каналов могут быть достаточно сопоставимы. Поэтому сегодня банковский сектор нуждается в инвестициях, соответственно, значительная часть этой прибыли идет на то, чтобы создавать тот самый цифровой опыт. Слава богу, наша банковская система является одной из лидирующих с точки зрения цифровизации и, по крайней мере, однозначно обгоняет, например, европейскую по этим параметрам. Это второе соображение.

Третье соображение: действительно, банковский сектор находится в очень сложных конкурентных условиях, связанных и с усложняющимся регулированием, и с контекстом снижения ключевой ставки Банка России. Снижение ключевой ставки Банка России, если оно продолжится, а мы на это очень рассчитываем, потому что это имеет позитивный макроэкономический эффект, будет оказывать все более ощутимое в среднесрочной и долгосрочной перспективе давление на процентную маржу. В то же время на краткосрочном горизонте — год-полтора — снижение ключевой ставки, пока оно продолжается, имеет положительные эффекты для банковского сектора, потому что это позволяет, учитывая более короткий срок пассивов, депозитов по отношению к кредитам, быстрее репрайсить, как говорят банкиры, то есть снижать стоимость депозитов по отношению к кредитам.

Поэтому кредитная ставка не снижается так быстро?

Дмитрий Олюнин: Да, абсолютно верно.

За что опять же в отношении всех банков в ближайший год мы наверняка услышим замечания и претензии.

Дмитрий Олюнин: Все банки, и ВТБ в этой части является лидером, снижают процентные ставки. И мы говорили о том, что наша ипотечная ставка понижена, и не только для особых случаев — многодетных семей и так далее, но и для широкого круга заемщиков она снижается вместе с ключевой. Но еще раз: те кредиты, которые были выданы ранее, продолжают приносить доходы по прежним ставкам, и их досрочное погашение или рефинансирование не происходит так быстро, как снижение стоимости депозитов.

К сожалению для заемщиков.

Дмитрий Олюнин: Поэтому для сектора в краткосрочной перспективе есть позитивные эффекты от снижения ключевой ставки. Тем не менее, еще раз повторюсь, действительно, в среднесрочной и долгосрочной перспективе снижение ключевой ставки будет оказывать прямое давление на маржу. Как мы встречаем этот вызов? В стратегию заложен прогноз снижения маржи. Мы встречаем этот вызов двумя ответами. Первое — увеличением доли текущих и накопительных счетов в структуре пассивов. Мы исторически отставали от многих конкурентов по транзакционности и присутствию в наших пассивах этих самых дешевых компонентов. Если вы посмотрите наши цифры, вы увидите, что мы устойчиво обгоняем по пассивам рынок и увеличиваем долю. В этом году мы выросли за девять месяцев на 9%. Это существенный рост, опережающий рынок, как я уже сказал. И нам отрадно видеть, что в структуре этих пассивов темп роста именно текущих счетов — не накопительных счетов, наиболее дешевых, как я сказал, является опережающим. Поэтому это в какой-то мере будет демпфировать, снижать негативное влияние маржи по кредитам по отношению к общей маржинальности нашего бизнеса. И наконец, последний компонент — это комиссионные доходы, потому что, хотя процентные доходы остаются главными, безусловно, рост комиссионных доходов для нас также является ключевым фактором внимания, которому мы уделяем очень много сил, времени. Наши инвестиции, в том числе технологические, в первую очередь, направлены на то, чтобы транзакционность нашего бизнеса, потенциал извлечения комиссионных доходов увеличивался.

Про развитие. ВТБ в своей стратегии тоже теперь ввел понятие «создание экосистемы». Чем концепция экосистемы ВТБ отличается от самой широко известной концепции экосистемы Сбербанка, который фактически видит себя не как банк, а как интернет-платформу, оказывающую розничные услуги в безгранично широком спектре услуг?

Дмитрий Олюнин: Мы видим себя, конечно, в первую очередь, как банк. Мы финансовый институт и считаем, что наша ключевая миссия — это все-таки оказание качественных, надежных, эффективных по стоимости услуг населению: кредитных, депозитных, расчетных. И это главная задача. Другое дело, мы понимаем, что потребности клиентов меняются, чем дальше, тем больше, особенно с нарастанием цифровизации клиентского опыта. Клиенты начинают ожидать, что банковские сервисы будут предоставляться им не как таковые, а внутри их других различных цифровых опытов. Условно говоря, человек смотрит сайт интернет-торговли, хочет что-то приобрести, он сейчас уже ожидает, что ему будет сделано предложение не только рассчитаться сразу же, но и, например, сделать рассрочку или взять кредит — в интернете, прямо сразу.

Сегодня клиент ожидает, например, что его покупка жилья будет во многом дистанционной. Конечно, ведь сегодня, особенно когда идет речь о вторичном жилье, хочется потрогать и пощупать, но очень многие сервисы, которые раньше требовали долгого присутствия в банке, перелистывания кучи документов, походов по отделениям, сегодня клиент ожидает, что могут быть сделаны дистанционно. И в этом смысле мы не можем оставаться безразличными к изменению клиентских потребностей. Поэтому для нас в создании цифровых проектов имеет значение, в первую очередь, именно это, а это значит быть с клиентами там, где им удобно потреблять банковские сервисы, и создавать инфраструктуру доступа к нашим продуктам и услугам вне традиционных банковских приложений, банковских отделений, то есть в цифровой экономике.

Действительно, мы с начала этого года активизировали работу в этом направлении. Нами был создан в апреле закрытый паевой инвестиционный фонд «Цифровые инвестиции», который вбирает в себя те самые стратегические инициативы по развертыванию цифровой инфраструктуры. Еще раз подчеркну, что это не проекты, целью которых является извлечение краткосрочной прибыли: купил, дал вырасти и продал. Нет, это проекты, которые мы складываем, как пазл в часть будущей цифровой инфраструктуры группы. Среди таких проектов мы запустили, например, жилищную экосистему. Мы приобрели долю в компании «Юником-24», которая занимается лидогенерацией в небольших потребительских кредитах. Мы заканчиваем приобретение одной из компаний, оказывающей услуги цифровой управляющей организации для жилищных хозяйств. Мы приобрели первый ОФД — оператор фискальных данных. Эти приобретения, по сути, являются компонентами будущей цифровой экосистемы ВТБ, миссию которой я сформулировал, а именно создать интерфейс взаимодействия с клиентами во время их нахождения в цифровом мире с тем, чтобы донести там, где это клиентам удобно, наши продукты и услуги. Мы тем самым стремимся нарастить зону контакта с нашими сегодняшними клиентами и будущими клиентами в цифровом пространстве.

Если говорить про Сбербанк, он вообще собирается сами сервисы создавать на основе финансовой услуги, чтобы формировать сами сервисы, так же как и «Яндекс». Фактически замкнутые системы, где все происходит через единое окно, и цифровая платформа ведет за собой все остальные услуги. Как здесь сформулировать вашу нишу? Потому что Сбербанк и «Яндекс» претендуют на такую огромную долю в оказании таких услуг.

Дмитрий Олюнин: Что ведет за собой — банковский сервис другие услуги или другие услуги банковский сервис, это спорный вопрос, и ответ на него может по-разному звучать для банков, например, с разным позиционированием на рынке. Все-таки у Сбербанка аудитория очень широкая, и, наверное, для Сбербанка важно найти небанковские продукты и услуги, чтобы продавать своим клиентам, например. Это для них является большим приоритетом. Для нас это тоже важная задача, но еще раз повторюсь, первоприоритетная задача для нас — это раскрыть доступ к большей потенциальной клиентской базе, которую мы ищем и находим в интернете. А во вторую очередь, конечно, тоже создать дополнительные возможности.

Второе: мы все-таки видим свои инициативы, в первую очередь, в области платформ. И хотя мы некоторые услуги будем инвестировать и создавать в партнерстве, тем не менее наша задача — это не монополизировать весь продуктовый ряд, а наоборот, создав платформы и став их оркестратором, дать доступ нашим клиентам на этих платформах к самому широкому кругу предложений разных поставщиков. Например, думая о платформах для малого бизнеса, мы предполагаем, что туда будут приходить различные компании, которые будут на этой платформе предлагать нашим цифровым клиентам, и не только банковским клиентам, а клиентам этой платформы, абсолютно разнообразный круг конкурирующих между собой предложений. И это не значит, что мы будем собственниками всех них. И скорее всего, мы не будем к этому даже стремиться.

И наконец, третье: цифровой рынок только развивается, потенциал его роста очень большой, его трудно переоценить. И на мой взгляд, сегодня есть как минимум несколько игроков, которые позиционируют себя как потенциальные лидеры этой истории, коих, на мой взгляд, будет два-три в конечном счете. Есть какое-то понимание сегодня, что на рынке подобного масштаба, как Россия, может уживаться две-три платформы. Сегодня есть, на мой взгляд, несколько стартующих игроков (кто-то раньше стартовал, как Сбербанк, кто-то стартует сейчас): это, безусловно, «Яндекс», Сбербанк, Mail.ru Group и группирующиеся вокруг него инициативы, это, безусловно, «Тинькофф», который сегодня позиционирует себя также больше, чем банк, и, собственно, ВТБ, который выходит на эту поляну, если можно так выразиться, со своей концепцией, со своим видением.

И еще раз повторюсь: наше видение, в первую очередь, это открытая платформа, на которой удобно и клиентам, и поставщикам услуг работать между собой, имея самый широкий качественный выбор, который в том числе еще и подтвержден тем фактом, что мы эти услуги будем сертифицировать, чтобы на наших платформах были только те услуги, которые действительно по качеству соответствуют, а дальше уже клиенту надо будет выбирать из лучшего. Поэтому мы считаем, что у всех игроков, которые сегодня на этом рынке есть, есть шансы победить в этой конкурентной борьбе, и, дай бог, победит сильнейший. Мы считаем, что у нас есть и возможность, и намерение, и силы для того, чтобы занять свое достойное место, лидирующее место в этой формирующейся цифровой финансовой среде.

Вы думаете, что таких игроков может быть два, три, четыре? Как говорят в цифровой экономике, есть такой мем, в ней победитель получает все, и существует только первое место.

Дмитрий Олюнин: Жизнь покажет. Нам очень трудно в меняющемся мире делать выводы о будущем исходя из нашего знания о прошлом. Это расхожее мнение, но чем быстрее меняется жизнь, тем это мнение становится более релевантным. Мы считаем, что, так или иначе, мы идем туда, где клиенты будут ждать, что банковские услуги их находят в цифровом мире: не в банковских приложениях или не только в банковских приложениях, а на различных платформах — образовательных, игровых, жилищных. Они будут ожидать, что есть возможность сразу же получить доступ к финансовой услуге, и здесь мы должны быть. Мы понимаем, что есть цифровые сервисы, которые облегчают жизнь наших клиентов, и мы должны давать им удобный доступ к этим сервисам, и это позволит нам зарабатывать дополнительные комиссионные доходы. Поэтому в этой истории надо участвовать. Более того, я считаю, что у нас есть еще и большое преимущество в том, что мы опираемся на широкий круг наших исторических партнеров: это и «Почта России», и «Ростелеком», и «Магнит», с которыми мы сейчас прорабатываем и готовим целый ряд совместных инициатив. Они могут изначально дать хороший толчок той работе, которую мы уже ведем.

Последняя тема будет чуть шире связана с изменением требований по кредитованию. Во-первых, как сказалось введение с 1 октября предельной долговой нагрузки при выдаче потребительских кредитов? А дальше, со следующего года, Центральный банк планирует вводить подход внутренних рейтингов кредиторов. Давайте начнем с предельной долговой нагрузки. Как она в будущем будет трансформироваться в какие-то иные банковские критерии, с которыми заемщикам придется дальше иметь дело?

Дмитрий Олюнин: Действительно, Центральный банк вводит более дозированную шкалу соотнесения размера кредита и потребного капитала, причем там есть не только утяжеляющие факторы, но и облегчающие факторы. Например, для очень качественных кредитов Центральный банк снижает требования по капиталу. Для кредитов менее качественных Центральный банк сначала ввел ПСК — показатель максимальной стоимости кредита, с четвертого квартала этого года — ПДН, предельная долговая нагрузка. При превышении этого показателя Центральный банк включает повышенные веса, повышает соотношение потребного капитала к номиналу кредита. Да, действительно, ЦБ сегодня стремится как-то более...

Унять кредитный бум.

Дмитрий Олюнин: Все-таки я бы сказал, что он более селективно хочет подойти к регулированию рынка и, в первую очередь, модерировать кредитование в самых уязвимых сегментах клиентской базы, где риски могут быть наибольшими в случае какого-то изменения конъюнктуры. Я думаю, что четвертый квартал не очень показателен, потому что четвертый квартал сезонно самый сенокосный с точки зрения кредитования, и взаимное влияние динамики спроса четвертого квартала, влияние ПДН пока трудно оценить. Я думаю, что нужно подождать первого, второго квартала следующего года, чтобы увидеть все эффекты. Это первое.

Второе: банки сами используют этот показатель для управления собственными выдачами. ВТБ с начала этого года достаточно серьезно ужесточил свою кредитную политику и как раз добровольно ограничил кредитование клиентов, которых мы считали уязвимыми в большей мере, чем другие, и снизил свой риск-аппетит. У нас ведь — банковского сектора и Центрального банка — основные дебаты заключаются в том, как оценивать ПДН и, в первую очередь, как оценивать доход. ЦБ достаточно жестко регулирует возможные источники получения информации о доходе, в то время как банки, ссылаясь на то, что источники доходов у граждан могут быть достаточно разные, скорость обновления данных и в Пенсионном фонде, и в налоговой не такая быстрая, а в Пенсионном фонде вообще целые пласты граждан России не присутствуют, и у банков сегодня на основе больших данных сведений о клиенте есть целый ряд способов оценки долговой нагрузки и методов валидации затем этих методик, моделей, которые, наверное, правильно использовать, не опираясь на достаточно традиционные методы, а все-таки понимая, что технологии, математический аппарат и доступ к большому количеству данных о заемщиках сегодня позволяет, не опираясь на формальные вещи, очень хорошо понимать, что за клиент перед нами, какова его доходная база. Эти дебаты, скорее всего, будут продолжаться, тем не менее именно здесь был основной дискуссионный вопрос между Центральным банком и банковским сообществом. Это второе соображение. То есть ПДН не что-то чуждое банковскому сектору, мы сами вполне пользуемся этим инструментом. Также ПДН довольно активно используется и в международном регулировании розничного кредитования.

И наконец, третье: мы ожидаем, что совокупность факторов — и введение ПДН, и определенное насыщение рынка — окажет влияние на темпы роста в следующем году. Если в этом году мы ожидаем, что темпы роста потребительского кредитования будут в районе 20%, то в следующем году мы ожидаем скорее рост 10-13%, то есть существенное снижение, хотя темп роста останется в районе двузначных цифр, начала двузначного диапазона. Вот соображения в части ПДН.

И вторая часть — это ПВР, применение внутренних рейтингов. Тут тоже есть некоторая конструкция, которая формирует возможные подходы банков к оценке риска. Есть стандартизированный подход, когда заемщики классифицируются по формальным признакам и расчет капитала и резервов к ним привязывается. И этот стандартизированный подход сейчас модифицируется: то, что Центральный банк делает «Базель-3,5», — это развитие стандартизированного подхода, который вводит для юридических лиц инвестиционную категорию, снижащую требования к капиталу для наиболее качественных корпоративных заемщиков. Он вводит несколько более гибкие методы оценки риска розничных заемщиков, особенно ипотечных. Есть так называемый ПВР, который предполагает, что банки сами, не на основе стандартов, которые ЦБ дает, более или менее гибких, эти стандарты могут быть очень жесткие...

Но сами ведут такую же градацию и будут ограничивать выдачу кредитов?

Дмитрий Олюнин: Сами создают свою градацию, защищают ее перед ЦБ, а чтобы такую градацию создать, надо скопить очень большую базу данных, проверить ее качество, чтобы она была релевантной, валидной для построения модели, защитить эти модели и затем на основе этих моделей считать уже и капитал, и резервы, и все компоненты управления рисками строить на них. У нас два банка в России, которые перешли на ПВР: это Райффайзенбанк и Сбербанк. Мы все очень внимательно смотрим на этот механизм, он не сегодня появился, он существует в регулировании уже с десяток лет, тем не менее и темп накопления этой базы, сложность перехода, относительные преимущества по отношению ко всем необходимым инвестициям во внедрении этого подхода для всех банков разные. Да, действительно, ВТБ очень внимательно сейчас смотрит на возможность перехода на ПВР, но это тоже достаточно долгий срок.

Это ведь меняет и жизнь клиента. Как клиент догадается, в какую он попал категорию?

Дмитрий Олюнин: Клиент не догадается, в какую категорию он попал. Мы сегодня можем говорить, например, клиенту, и ЦБ даже это рекомендует, какая у него предельная долговая нагрузка. Когда ПДН будут считать (если изменения в закон введут) квалифицированные кредитные бюро, он там это может узнавать. Но у каждого банка все равно есть свой риск-аппетит, и ЦБ все не регулирует административно: этому давать, этому не давать. Он говорит: хочешь этому давать — плати больше резервов или лакируй больше капитала.

Самое простое опасение, которое высказывалось, если говорить про физических лиц (может быть, бизнесов это тоже касается, малых и средних), что с ужесточением этих подходов и появлением этих показателей без нового кредита могут оказаться именно те, кто в нем острее всего нуждаются, потому что они берут кредиты, чтобы погашать кредиты, и что это может проколоть шарик и определенную группу заемщиков пустить под откос.

Дмитрий Олюнин: Я не переоценивал бы значение этого фактора. Я не думаю, что это будет иметь серьезные последствия. Увидим. Но пока таких сигналов мы не видим. Вообще качество портфеля в этом году рекордное в рознице и в корпоративном сегменте, и у ВТБ, и на рынке в целом. И пока первый квартал, как ПДН ввели, мы не видим каких-то новых факторов, ухудшающих эту ситуацию. Будем внимательно следить за этим. Но я этот фактор не преувеличивал бы. Мне кажется, другой фактор — возможно, что те заемщики, у которых недостаточно четко по формальным признакам будет определен доход, могут быть как раз отрезаны от кредита, просто потому что с формальной точки зрения им не удастся доказать, а банки не будут связываться, разбираться детально и глубоко.

Доход есть, но справки нет.

Дмитрий Олюнин: А без справки нет кредита. И это может сказаться на доступности кредита. Здесь я вижу даже большие риски — не с точки зрения качества портфеля, а с точки зрения именно потребителя и способности заемщика, нашего гражданина, прийти в банк, получить кредит.

Будут обеляться.

Дмитрий Олюнин: Посмотрим. Я думаю, что здесь разумность всех участников этого треугольника: банков, регулятора, потребителей, у которых тоже есть свои коллективные инструменты защиты, и Общество защиты потребителей, они все-таки найдут сбалансированный подход. И даже если какие-то перекосы сейчас есть, мы их исправим. Я думаю, что ПДН мы как банковский сектор интегрируем в свою практику работы и будем спокойно жить дальше.

Илья Копелевич

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 16 ноября 2019 > № 3207479 Дмитрий Олюнин

Но власть сказала: «Отдай, мне нужнее!»

Александр Киденис, экономический обозреватель

Профицит бюджета создала не экономика, а ударная работа Федеральной налоговой службы

Бывший «лучший министр финансов», ныне глава Счетной палаты Алексей Кудрин посчитал, сколько стоит избавить страну от бедности. Всего-навсего 200 млрд рублей в год. Народ возбудился, а зря: идея совершенно фейковая.

Судите сами. Сегодня на социальную поддержку населения — детям и ветеранам, инвалидам и чернобыльцам и прочим нуждающимся — совокупно выделяется больше 11 трлн рублей в год. Но бедняков в стране по-прежнему много — почти пятая часть взрослого населения, чьи официальные доходы недотягивают до прожиточного минимума (11 185 рублей в месяц, у трудоспособного населения — чуть больше, у детей и пенсионеров — чуть меньше). То есть если доход составляет 11 тысяч — ты официальный бедняк, а если 11 200 — вполне благополучный кандидат в представители среднего класса.

И вот экс-министр предлагает к общим «социальным» 11 трлн рублей добавить еще 200 млрд (1,8%), поправив за гроши печальную статистику. И сразу солнце засияет, из числа официальных бедных исключат 40% бедолаг. Чиновники похвастаются очередными победами в борьбе с бедностью, но станет ли легче самим беднякам?

Кстати, деньги на эту мизерную прибавку у правительства уже имеются: в уходящем году планируется исполнение федерального бюджета с профицитом в 1,48 трлн рублей — почти в 8 раз больше, чем требуется по кудринскому предложению. А бюджет следующего, 2020 года — с профицитом в 0,9 трлн — еще 4,5 годовой «прибавки на бедность».

Это вовсе не означает, что страна начала богатеть. Профицит бюджета создала не экономика, а ударная работа Федеральной налоговой службы (ФНС). За минувшую пятилетку налоговые поступления в федеральный, региональные и муниципальные бюджеты выросли на 60%, хотя совокупный рост самой экономики не превысил 5%. В прошлом году при ее росте на 1,2% прибавка налоговых сборов составила 39,6%. Как говорит глава ФНС Михаил Мишустин, эти данные свидетельствуют «о сокращении теневого сектора за счет создания прозрачных условий администрирования и комфортных условий для добросовестных плательщиков».

Здорово? Но Минэкономразвития признает, что этот процесс имеет и обратную сторону — «тормозит экономический рост и тянет вниз реальные располагаемые доходы населения». Только за 2018 год бизнес и население лишились огромной суммы — около полутриллиона рублей. Спрашивается: зачем эти деньги казне?

Известно, как много из нее исчезает по карманам, разворовывается. 11 ноября на совещании с правительством, в очередной раз обратив внимание на ситуацию со стройкой века — космодромом Восточный, Владимир Путин устало резюмировал: «Сто раз сказано было: «Работайте прозрачно. Деньги большие выделяются. Проект тоже носит практически общенациональный характер». Нет! Воруют сотнями миллионов, сотнями миллионов. Уже несколько десятков уголовных дел возбуждено. Состоялись уже решения судов, в тюрьме люди сидят. Нет. Порядка там нет до сих пор и не удалось навести как следует»...

Напомним: всего на строительство космодрома в Амурской области выделен 91 млрд, из которых освоено 66 млрд, из которых украдено 11 млрд, из которых удалось вернуть лишь 3,5 млрд рублей. А сколько таких «космодромов» сооружается еще?

Но все это мелочь в сравнении с замороженными бюджетными деньгами. Как сообщила на днях зампредседателя Счетной палаты Галина Изотова, только за нынешний год неосвоенная сумма может достичь триллиона! При запланированных годовых расходах в 18,3 трлн за первые девять месяцев израсходовано лишь 62,9% от годового плана.

Кто-то радостно скажет: «Но ведь не украдено!» А что хорошего в такой «экономности»? Во-первых, пока не украдено, наверняка при «срочном освоении» этого триллиона процент воровства взлетит до небес. Во-вторых, эти деньги — налоговые платежи бизнеса и населения — могли быть с пользой потрачены и предпринимателями, и обычными россиянами: на инвестиции в расширение производства и создание новых бизнесов, строительство квартир и дач, обучение детей, лечение больных, поездки на курорт и обычные походы в ближайший супермаркет. Но власть сказала: «Отдай, мне нужнее!» — и профукала огромные суммы. И никто ни разу не попытался просчитать, сколько новых бизнесов было бы создано (а действующих — расширилось), оставь чиновники эти деньги тем, кто их заработал. Сколько бедных не по статистике, а в реальности выкарабкались бы из нищеты...

Теперь за нерадивых чиновников обещает взяться прокуратура. Как заявил на Совете по стратегическому развитию и нацпроектам генпрокурор Юрий Чайка, они уже «выявили 2,5 тысячи нарушений законов при реализации нацпроектов» — прежде всего «неосвоение бюджетных средств на всех уровнях и этапах». Здесь ситуация еще хуже, чем в общем исполнении федерального бюджета: за девять месяцев потрачено лишь 52,1% от годового плана. В «лидерах» исполнители нацпроектов «Экология» (22% за январь — сентябрь) и «Цифровая экономика» (12%). А премьер Дмитрий Медведев добавляет, что «есть риски недостижения показателей 2019 года по таким нацпроектам, как поддержка экспорта и малого и среднего бизнеса, а также стимулирования роста производительности труда».

А ведь это все острейшие проблемы российской экономики! В стране за последний год почти на 600 тысяч упала численность работников в сфере малого и среднего бизнеса и на 116 тысяч — само количество предприятий. Причем снижение происходило планомерно: по данным ФНС, из 12 месяцев не было ни одного, по итогам которого численность работников малого и среднего бизнеса показала бы позитивную динамику.

«Снижение числа компаний, а значит, и занятости связано с недоверием предпринимательского сообщества к объявленным государством мерам господдержки бизнеса, — утверждает сопредседатель бизнес-объединения «Деловая Россия» Антон Данилов-Данильян. — Предприниматели настороженно относятся к льготным программам, так как это грозит им в дальнейшем избыточными проверками, а в худшем случае и закрытием бизнеса».

Но в России не только бизнес не верит государству — власть отвечает ему взаимностью. На этой неделе директор Росфинмониторинга Юрий Чиханчин отчитывался перед президентом о запуске системы мониторинга за движением денег в рамках национальных проектов, позволяющей контролировать выделяемые средства. «Механизм такой отлаживается, — сообщил Юрий Чиханчин. — Мы вышли на категорию выявления недобросовестных исполнителей и вышли на три формы взаимодействия: это профилактические факторы, когда мы не даем просто деньги растащить; препятствующие, то есть расторгаются договоры, контракты; и пресекающие — это уже уголовные дела... Система всеохватывающая и подробная. Разработана таблица с раскладкой по каждому нацпроекту, по министерствам и ведомствам. И мы видим движение: сколько выделилось средств, сколько освоено, сколько законтрактовано, сколько пошло движений уже по кассе. А желтое — это количество исполнителей, которые попали в зону риска, требуют особого внимания. К сожалению, здесь есть по ряду направлений все-таки довольно высокий процент, и мы сейчас по ведомствам, непосредственно по каждому направлению работаем... совместно с Генпрокуратурой, ФСБ, Казначейством выявляем узкие места и стараемся туда пройти».

Извините за длинную цитату. Хотелось просто напомнить, что контроль «за каждым рублем» введен в систему финансирования нацпроектов, разработанных не бандгруппами, а федеральными министерствами совместно с региональными администрациями, проходящими строжайший фильтр банков, участвующих в реализации всех программ. И такой жалкий разговор...

И снова возникает горькое признание президента: «Воруют сотнями миллионов, сотнями миллионов». Может, у нас «в консерваториях» что-то не так?

Россия > Госбюджет, налоги, цены > trud.ru, 15 ноября 2019 > № 3198197 Александр Киденис

Помощь с выездом

Экспортеров обещают поддержать деньгами и технологиями

Текст: Игорь Зубков

На экспорт в России работают всего 2% компаний, но потенциальных экспортеров с конкурентоспособными товарами гораздо больше, и государство поможет им с выходом за пределы российского рынка, заявил первый вице-премьер - министр финансов Антон Силуанов на форуме "Сделано в России".

Несырьевой экспорт в этом году вырастет на 2% вместо предполагавшихся 7% (до 160 млрд долларов), войдет в график нацпроекта в 2020 году, сказал глава минпромторга Денис Мантуров. К 2024 году поставки должны вырасти до 250 млрд долларов. Это очень трудная задача на фоне замедления роста глобальной торговли из-за торговых войн. "Правила ВТО просто не работают... Никаких серьезных преференций и результатов (от присоединения к организации) мы не получили", - отметил Мантуров.

Рост поставок относительно новых для российского экспорта товаров (продуктов питания, одежды) перевесил плохую мировую конъюнктуру по таким традиционным статьям, как металлы и химпром, и с июля суммарный несырьевой экспорт снова растет, отметил глава группы Российского экспортного центра Андрей Слепнев.

Мантуров сообщил, что минпромторг обратился в правительство с предложением возобновить прерванное в этом году, но очень востребованное экспортерами субсидирование затрат на сертификацию и омологацию для зарубежных рынков (уже в рамках универсальной 50-процентной субсидии на НИОКР). В этом году ключевая для крупных компаний программа субсидирования ставок по кредитам экспортерам и заказчикам российской продукции заменена льготным кредитованием экспортеров, заявивших корпоративные программы повышения конкурентоспособности (КППК). В первый отбор попали 711 компаний, общий объем запрашиваемой поддержки составил 2,5 трлн рублей, в феврале предстоит второй отбор, а затем, возможно, будет и третий, сказал Мантуров.

Для малых и средних компаний особое значение будет иметь сервис "одного окна" для экспортеров, который РЭЦ запустит в 2020 году. После выхода на проектную мощность он радикально упростит преодоление административных формальностей: через него уже на старте будут доступны таможенное декларирование, подтверждение нулевой ставки НДС, процедуры валютного и экспортного контроля, а с 2021 года - аналитика, кредитно-страховые продукты, услуги институтов развития, получение различных сертификатов и экспортных лицензий, рассказал директор по информационным технологиям РЭЦ Алексей Михайлик. В итоге система "одного окна" должна охватить весь жизненный путь экспортера, начиная с информации о потенциальных направлениях и покупателях конкретного товара и услуг школы экспорта до сервисов единой сети поддержки экспорта и страховой и кредитной поддержки. Помимо госорганов ожидается подключение к платформе провайдеров коммерческих сервисов и банков.

Из отдельных направлений экспорта выделяются устойчивым ростом поставки российских продуктов в Китай. Они выросли в 2017-2018 годах с 2,1 млрд до 3,2 млрд долларов, по итогам этого года они также вырастут в полтора раза. РЭЦ, РЖД и их китайские партнеры договорились о запуске ускоренных контейнерных поездов ("агроэкспрессов") из Московского региона до Чэнду и Чунцина. Путь до Центрального Китая занимает всего две недели. Первый "агроэкспресс" (41 контейнер с фасованной мукой) отправлен в сентябре, в ближайшие пару недель отправится первый "холодный" экспресс, рассказала руководитель проекта по развитию экспортной логистики РЭЦ Алевтина Кириллова. Субсидирование этих перевозок как российской, так и китайской сторонами (Китай таким образом поддерживает свою инициативу "Один пояс - один путь") дает возможность приравнять ставки к морским перевозкам, отметила директор по продажам "РЖД-логистика" Ольга Степанова. РЭЦ обсуждает южный маршрут для "агроэкспрессов": морской путь в Индию из портов на Балтике через Суэцкий канал занимает 35 дней, этот срок можно сократить как минимум вдвое, а затраты - на 30%, если везти грузы по железной дороге до портов Ирана. В следующем году РЭЦ представит малым экспортерам транспортно-логистический калькулятор - сервис, где 9 логистических компаний будут предлагать свои варианты транспортировки экспортных грузов, рассказал гендиректор института "Международная торговля и интеграция" Владимир Саламатов. Однако остается много барьеров с контролем грузов, особенно со стороны китайских надзорных органов.

Крайне востребована информационно-образовательная поддержка - в открытой РЭЦ три года назад Школе экспорта прошли обучение более 9 тысяч компаний, ее операторы работают в 66 регионах. "Сейчас мы вышли на новый уровень: вместе с Минэкономразвития разработали новый формат обучения - "Акселератор экспортного роста", ориентированный на средний и крупный бизнес, - рассказала гендиректор Школы экспорта РЭЦ Алисия Никитина. - Прямо в ходе обучения компании применяют полученные знания в работе под нашим кураторством и, как результат, выходят на экспортные контракты. В этом году после двух потоков подписано 12 таких документов пятью компаниями".

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > rg.ru, 15 ноября 2019 > № 3197094

ВТБ намерен достичь плановых показателей прибыльности за 2019 год

Об этом в интервью Business FM сообщил первый заместитель президента — председателя правления банка Дмитрий Олюнин. Несмотря на недостижение плановых показателей в кварталах первого полугодия, годовой план остается в силе — около 200 млрд рублей

Промежуточные результаты не отразятся на плановой прибыльности ВТБ по итогам года. Об этом в интервью Business FM заявил первый заместитель президента — председателя правления банка Дмитрий Олюнин. Он отметил, что хотя по итогам первого полугодия финпоказатели упали на 20%, теперь отставание от результатов прошлого года удалось нивелировать: оно не превышает 4%.

«Третий квартал показывает тот потенциал прибыльности, который мы ожидаем увидеть и в четвертом квартале. Мы рассчитываем, что это позволит нам достичь запланированной прибыли около 200 млрд рублей», — заявил первый зампред правления ВТБ.

Кроме того, Дмитрий Олюнин рассказал главному редактору Business FM Илье Копелевичу о долгосрочных прогнозах прибыльности ВТБ с учетом снижения ставок ЦБ.

Дмитрий Олюнин: Банковский сектор находится в очень сложных конкурентных условиях, связанных и с усложняющимся регулированием, и с контекстом снижения ключевой ставки Банка России. Снижение ключевой ставки Банка России, если оно продолжится, а мы на это очень рассчитываем, потому что это имеет позитивный макроэкономический эффект, будет оказывать все более ощутимое в среднесрочной и долгосрочной перспективе давление на процентную маржу. В то же время на краткосрочном горизонте — год-полтора — снижение ключевой ставки, пока оно продолжается, имеет положительные эффекты для банковского сектора, потому что это позволяет, учитывая более короткий срок пассивов, депозитов по отношению к кредитам, быстрее репрайсить, как говорят банкиры, то есть снижать стоимость депозитов по отношению к кредитам.

Поэтому кредитная ставка не снижается так быстро?

Дмитрий Олюнин: Да, абсолютно верно.

За что опять же в отношении всех банков в ближайший год мы наверняка услышим замечания и претензии.

Дмитрий Олюнин: Все банки, и ВТБ в этой части является лидером, снижают процентные ставки. И мы говорили о том, что наша ипотечная ставка понижена, и не только для особых случаев — многодетных семей и так далее, но и для широкого круга заемщиков она снижается вместе с ключевой. Но еще раз: те кредиты, которые были выданы ранее, продолжают приносить доходы по прежним ставкам, и их досрочное погашение или рефинансирование не происходит так быстро, как снижение стоимости депозитов.

К сожалению для заемщиков.

Дмитрий Олюнин: Поэтому для сектора в краткосрочной перспективе есть позитивные эффекты от снижения ключевой ставки. Тем не менее, еще раз повторюсь, действительно, в среднесрочной и долгосрочной перспективе снижение ключевой ставки будет оказывать прямое давление на маржу. Как мы встречаем этот вызов? В стратегию заложен прогноз снижения маржи. Мы встречаем этот вызов двумя ответами. Первое — увеличением доли текущих и накопительных счетов в структуре пассивов. Мы исторически отставали от многих конкурентов по транзакционности и присутствию в наших пассивах этих самых дешевых компонентов. Если вы посмотрите наши цифры, вы увидите, что мы устойчиво обгоняем по пассивам рынок и увеличиваем долю. В этом году мы выросли за девять месяцев на 9%. Это существенный рост, опережающий рынок, как я уже сказал. И нам отрадно видеть, что в структуре этих пассивов темп роста именно текущих счетов — не накопительных счетов, наиболее дешевых, как я сказал, является опережающим. Поэтому это в какой-то мере будет демпфировать, снижать негативное влияние маржи по кредитам по отношению к общей маржинальности нашего бизнеса. И наконец, последний компонент — это комиссионные доходы, потому что, хотя процентные доходы остаются главными, безусловно, рост комиссионных доходов для нас также является ключевым фактором внимания, которому мы уделяем очень много сил, времени. Наши инвестиции, в том числе технологические, в первую очередь, направлены на то, чтобы транзакционность нашего бизнеса, потенциал извлечения комиссионных доходов увеличивался.

По результатам года ВТБ намерен выплатить акционерам 50% прибыли в качестве дивидендов. В прошлом году акционеры согласились на предложение банка о выплате дивидендов в размере 15% от прибыли в обмен на обязательство выплачивать 50% в последующих периодах.

Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 14 ноября 2019 > № 3208794 Дмитрий Олюнин

Встреча с членами Делового совета БРИКС и руководством Нового банка развития

Владимир Путин и другие лидеры стран БРИКС встретились с членами Делового совета объединения и руководством Нового банка развития.

Встреча состоялась на полях саммита БРИКС в столице Бразилии.

* * *

В.Путин: Уважаемый Президент Болсонаро! Уважаемый Председатель Си Цзиньпин! Уважаемый Президент Рамафоза! Уважаемый Премьер-министр Моди! Коллеги! Дамы и господа!

Встречи глав государств и правительств БРИКС с представителями Делового совета стали хорошей традицией, являются весьма полезным форматом прямого общения лидеров «пятёрки» с предпринимательским сообществом. Считаю вполне логичным, что на этот раз бразильское председательство пригласило к участию в этой встрече и руководство Нового банка развития, созданного пять лет назад в рамках БРИКС и успешно прошедшего стадию становления, – банка, который наладил эффективную работу в сфере инвестирования и кредитования, войдя в число ключевых международных финансовых организаций.

Мы с большим интересом выслушали выступление президента банка господина Каматха, и, как представляется, деятельность НБР, его руководства, всей руководящей команды, региональных представительств вполне заслуживает позитивной оценки. И думаю, что со мной коллеги согласятся: господин Каматх сделал очень многое, для того чтобы работа банка была такой, какой она есть сегодня, – успешной.

Важно, что портфель инвестиционных проектов Нового банка развития продолжает расти и уже превысил 12 миллиардов долларов. Из 44 одобренных проектов семь осуществляются на территории Российской Федерации. Среди них достаточно важные для нас: строительство малых гидроэлектростанций на северо–западе России, в Карелии, нефтехимический комплекс в Сибири, в городе Тобольске, проекты по совершенствованию водоснабжения и инфраструктуры в ряде городов России, а также по развитию российской судебной системы – здесь и возведение новых зданий судов, и внедрение в судебный процесс передовых информационных технологий.

В качестве рекомендации по дальнейшей работе банка хотел бы предложить увеличить долю финансирования проектов в национальных валютах стран БРИКС. Это не только повысило бы вес наших валют в качестве альтернативы в международных расчётах в мировой экономике, но и позволило бы избежать дополнительных рисков и затрат при взаимных расчётах.

И конечно же, мы приветствуем планы Нового банка развития по привлечению рублёвых кредитов на финансовом рынке России. Такая мера полностью отвечает интересам и российских заёмщиков, и соответствующая подготовительная работа по выпуску первого рублёвого займа Банка России уже начата совместно с Минфином России и Банком России.

В этой связи хотел бы напомнить, что российская национальная валюта – рубль – полностью и свободно конвертируется на любые мировые валюты. Имея в виду устойчивую макроэкономическую ситуацию в нашей стране, рубль может быть дополнительным средством расчётов между нашими странами и вполне соответствует всем этим требованиям.

Рассчитываем также на скорейшее завершение Новым банком развития согласования внутренних процедур для запуска фонда технического содействия, который призван помогать предпринимателям в подготовке качественной проектной документации при подаче заявок на кредитование за счёт средств банка.

И ещё: представляется полезной идея расширить число региональных отделений Нового банка развития. Отмечу успешный опыт функционирования африканского регионального центра в Йоханнесбурге. Приступает к работе филиал банка для Латинской Америки в Бразилии. Имеем в виду в ближайшее время завершить все необходимые процедуры для открытия его офиса в Москве уже в первой половине 2020 года.

Также хотел бы дать высокую оценку работе Делового совета БРИКС, о которой нам подробно рассказал его председатель господин Жаксон Шнайдер. Деятельность совета реально помогает наполнению экономического сотрудничества в рамках БРИКС конкретными проектами и инициативами в торговле, в сфере инвестиций, промышленности, в финансах, науке и технологиях.

В этом контексте хорошо зарекомендовали себя профильные рабочие группы Делового совета – по инфраструктуре, производственному, финансовому секторам, энергетике и «зелёной» экономике, кадровой политике, сельскому хозяйству, дерегуляции, региональной авиации, цифровой экономике.

Хотел бы поблагодарить членов Делового совета и за очередной подробный доклад с рекомендациями по налаживанию взаимодействия между государствами и предпринимательским сообществом. Мы с ними, конечно же, внимательно ознакомимся и обязательно учтём в ходе российского председательства в БРИКС в 2020 году при определении ключевых направлений развития сотрудничества в рамках нашего объединения.

Упомяну, что в следующем году мы планируем предложить нашим партнёрам по БРИКС провести совместную работу по актуализации принятой на саммите объединения в России в 2015 году Стратегии экономического партнёрства БРИКС до 2025 года. Исходим из того, что Деловой совет подготовит в этой связи свои идеи и предложения.

Как уже говорил вчера, к саммиту БРИКС в Санкт–Петербурге в июле будущего года будет приурочена и обширная программа деловых мероприятий. Мы приглашаем принять участие в них все заинтересованные бизнес–объединения, всех представителей бизнеса и официальных кругов стран «пятёрки». И разумеется, ждём гостей из государств БРИКС на ежегодном Петербургском международном экономическом форуме в июне и на Восточном экономическом форуме в сентябре следующего года во Владивостоке.

Благодарю вас за внимание.

Бразилия. Россия. БРИКС > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции. Финансы, банки > kremlin.ru, 14 ноября 2019 > № 3198377 Владимир Путин

Встреча лидеров БРИКС

Владимир Путин принял участие во встрече глав государств и правительств стран – участниц БРИКС.

Встреча лидеров Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР состоялась во дворце Итамарати в столице Бразилии.

Началу консультаций предшествовало совместное фотографирование Жаира Болсонаро, Владимира Путина, Нарендры Моди, Си Цзиньпина и Сирила Рамафозы.

Выступая на встрече, Владимир Путин изложил основные задачи российского председательства в БРИКС в 2020 году и пригласил лидеров государств объединения на следующий саммит «пятёрки» в Россию.

По результатам переговоров принята Декларация Бразилиа по итогам XI саммита государств – участников БРИКС.

* * *

В.Путин: Уважаемый Президент Болсонаро! Уважаемый Премьер-министр Моди! Председатель Си Цзиньпин! Президент Рамафоза!

Уважаемые коллеги! Дамы и господа!

Полностью согласен с высказанными господином Болсонаро положительными оценками работы БРИКС. За 10 лет своего существования «пятёрка» добилась действительно серьёзных результатов, прочно утвердилась в качестве авторитетного объединения. При этом отлаженные в рамках БРИКС координационные механизмы позволяют эффективно взаимодействовать в сфере политики и безопасности, в торговле и финансах, на культурно–гуманитарном треке.

Важно, что государства БРИКС тесно сотрудничают в решении глобальных и региональных проблем. Сообща мы выступаем за неукоснительное соблюдение норм международного права и отстаиваем центральную роль Организации Объединённых Наций в мировых делах. Наши страны способствуют повышению влияния развивающихся государств в системе глобального управления, созданию более справедливого мирового порядка.

Участники «пятёрки» последовательно углубляют взаимовыгодные экономические связи, наращивают торговые и инвестиционные потоки, совместно решают такие важные задачи, как модернизация промышленности, внедрение инновационных технологий, повышение благосостояния наших граждан.

По всем перечисленным направлениям сотрудничества бразильским председательством была проведена в этом году весьма полезная и конструктивная работа, за что я хочу поблагодарить и Президента Болсонаро, и всех наших коллег из Бразилии.

Уважаемые коллеги!

С 1 января 2020 года, как уже было сказано, председательство в БРИКС перейдёт к России. Поэтому хотел бы изложить основные российские подходы по дальнейшему развитию сотрудничества.

Всё, что мы будем делать, будет лежать так или иначе в рамках того, что делало бразильское председательство, мы будем продолжать практически эти тенденции и приоритеты.

Одной из задач видим повышение эффективности работы «пятёрки» по обеспечению преемственности в реализации тех начинаний, которые были согласованы в последние годы в целом.

Девизом российского председательства станет «Партнёрство БРИКС в интересах глобальной стабильности, общей безопасности и инновационного роста». Планируем провести порядка 150 мероприятий разного уровня. Помимо главного события – саммита БРИКС в Санкт–Петербурге – многочисленные встречи, форумы и заседания пройдут в Челябинске, в других российских городах.

Конечно же, в ходе председательства Россия будет уделять особое внимание расширению внешнеполитической координации между нашими государствами на ключевых международных площадках, прежде всего в ООН, где странами БРИКС накоплен действительно хороший опыт взаимодействия.

Мы выступаем с общих позиций по широкому кругу вопросов ооновской повестки дня. Это и миротворчество, и борьба с террористической угрозой и транснациональной преступностью. Неизменно поддерживаем инициативы друг друга, стараемся солидарно голосовать по важнейшим резолюциям.

Однако, как представляется, государства БРИКС должны более инициативно брать на себя лидирующую роль в ООН. Нам нужно более активно и в постоянном режиме заниматься продвижением позитивной международной повестки дня, объединяя вокруг себя единомышленников для совместного решения ключевых глобальных и региональных проблем.

В частности, одной из первоочередных задач для взаимодействия участников «пятёрки» в ООН считаем выработку международных стандартов в деле предупреждения терроризма и противодействия распространению террористической идеологии, в том числе в интернете. Российское председательство планирует плотно сотрудничать с партнёрами в вопросах борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма, возвращения активов, полученных преступным путём.

Как вы знаете, в следующем году будет отмечаться 75 лет окончания Второй мировой войны и создания Организации Объединённых Наций, и наши государства могли бы рассмотреть возможность подготовки совместного заявления, посвящённого этим знаменательным событиям. Как представляется, было бы важно осудить попытки героизации нацистов и их приспешников, а также твёрдо выступить в поддержку миропорядка, основанного на международном праве и Уставе Организации Объединённых Наций.

Теперь что касается взаимодействия БРИКС на экономическом треке.

Российское председательство намерено предложить странам «пятёрки» совместно провести работу по актуализации принятой на саммите объединения в России в 2015 году Стратегии партнёрства БРИКС в торговле и инвестициях. Реализация этой стратегии действительно оказала положительное влияние на экономическое сотрудничество участников БРИКС по многим направлениям, но сейчас требуется обновить и модернизировать этот документ, поставить новые задачи по развитию отраслевой кооперации в БРИКС на очередной пятилетний период – до 2025 года.

Главная цель видится в том, чтобы взаимодействие государств объединения приносило реальную пользу гражданам, содействовало повышению стандартов и качества жизни.

Российская сторона будет способствовать укреплению уже действующих в БРИКС структур и финансовых механизмов – Нового банка развития, пула условных валютных резервов и функционирующей в его рамках системы обмена макроэкономической информацией. Продолжим работать над созданием фонда облигаций БРИКС в национальных валютах. Имеем в виду предложить и новые инициативы, направленные на расширение сотрудничества налоговых, таможенных и антимонопольных органов стран объединения. Думаю, что такая практическая работа, такое практическое взаимодействие будет весьма полезным для реализации наших целей.

Мы будем и далее развивать взаимодействие между государствами «пятёрки» по энергетической проблематике, в том числе будем продвигать предложенную нами ранее инициативу формирования платформы энергетических исследований БРИКС.

В июне состоялась первая и весьма результативная встреча с участием экспертов всех стран объединения, обсуждались перспективные темы для проведения совместных исследований в области нефти, газа, энергоэффективности.

Разумеется, в качестве важного направления сотрудничества БРИКС рассматриваем и культурно–гуманитарную сферу. В следующем году планируем провести в России целый ряд фестивалей культуры, гастролей театральных коллективов, взрослые и детские творческие конкурсы, спортивные соревнования БРИКС.

Продолжим и то, что делалось в том числе бразильским председательством по становлению сетевого университета, расширению контактов между академическими и научными центрами, исследовательскими и высшими учебными заведениями пяти стран. В области науки и здравоохранения намерены работать над реализацией программы «Чистые реки БРИКС».

В заключение хотел бы ещё раз сказать, что мы будем рады видеть всех лидеров стран БРИКС на следующем саммите в России.

Благодарю вас за внимание.

Бразилия. Россия. БРИКС > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 14 ноября 2019 > № 3198376 Владимир Путин

Закрытие Делового форума БРИКС

Владимир Путин выступил на церемонии закрытия Делового форума БРИКС.

В.Путин: Уважаемый Президент Болсонаро! Уважаемый Премьер-министр Моди! Уважаемый Председатель Си Цзиньпин! Уважаемый Президент Рамафоза! Участники форума, дамы и господа!

Хотел бы поприветствовать прежде всего всех собравшихся и, безусловно, соглашусь с оценками уже выступивших глав государств, участников, что Деловой форум БРИКС вносит осязаемый, практический вклад в общую работу по продвижению взаимной торговли и инвестиций, выстраиванию связей между нашими экономиками. Это подтверждают и результаты нынешнего форума.

Как только что хозяева нам сказали, свыше тысячи человек в целом приняли участие в работе. Обсуждалось много интересных проектов, много перспективных договорённостей возникло. Теперь дело за их реализацией. В свою очередь готовы оказывать предпринимателям всяческое содействие.

Конечно, все мы знаем, что ситуация в глобальной экономике остаётся сложной: с начала 2018 года темпы её роста непрерывно снижаются и, по прогнозам Международного валютного фонда, в этом году упадут до самого низкого показателя за прошедшие десять лет. И действительно, коллеги, выступавшие здесь, правильно сказали: страны БРИКС вносят весомый вклад в поддержание роста.

Несомненно, сказалось на экономике то, что в мировой торговле всё шире применяются методы недобросовестной конкуренции, односторонние санкции, в том числе политически мотивированные, процветает протекционизм. В таких условиях странам БРИКС приходится предпринимать серьёзные усилия, чтобы обеспечить развитие своих экономик, не допустить ухудшения социальной обстановки и снижения уровня жизни, благосостояния граждан наших стран.

В России мы многие годы проводим сбалансированную макроэкономическую политику, ответственно относимся к государственным финансам, поддерживаем стабильность банковского и кредитного рынков, стремимся содействовать укреплению ключевых секторов экономики. Благодаря этому нам удалось удержать экономику страны от сползания к рецессии. Конечно, мы не считаем, что текущие темпы прироста ВВП достаточны, поэтому стараемся создать максимально комфортные условия для новых капиталовложений, настойчиво работаем над упрощением регуляторных норм, выстраиваем современную инфраструктуру. В октябре текущего года Всемирный банк ещё раз улучшил оценки делового и инвестклимата в России.

Инвестиционная привлекательность, в том числе рынка ценных бумаг, повышается. Так, по итогам первого квартала этого года объём вложений зарубежных инвесторов в облигации федерального займа увеличился почти на четыре миллиарда долларов.

Россия активно участвует и в международной торговле, расширяя взаимовыгодные связи с зарубежными странами, прежде всего с партнёрами по БРИКС. В 2018 году наш товарооборот с государствами «пятёрки» вырос на 22,5 процента и превысил 125 миллиардов долларов.

Мы углубляем промышленную кооперацию в рамках БРИКС, создаём новые современные технологические и инвестиционные альянсы, в первую очередь в наукоёмких областях. В числе позитивных примеров такого сотрудничества – реализация вместе с партнёрами по БРИКС проектов авиа- и ракетостроения, в медицине, фармацевтике, в освоении космоса. Хорошие возможности есть и для наращивания нашего взаимодействия в области информатики и телекоммуникаций.

Российская сторона предлагает государствам БРИКС присмотреться и к нашим новым разработкам. Речь идёт о технологиях электронного документооборота, поисковых системах, антивирусных программах, отвечающих самым высоким передовым требованиям к информационной безопасности. Можем предоставить их для внедрения в странах объединения.

Также хочу напомнить, что Россия выступила с инициативой запуска в рамках БРИКС сети обмена данными для малого и среднего бизнеса. Это позволило бы деловым кругам наших стран получать актуальные сведения о товарах, услугах, поставщиках, искать и находить новых партнёров.

Одной из приоритетных сфер сотрудничества «пятёрки» является энергетика. Россия надёжно обеспечивает поставки энергоносителей на мировые рынки, вносит существенный вклад в поддержание глобальной энергетической безопасности, без чего нельзя гарантировать экономический рост и социальное развитие. Готовы расширять взаимодействие с государствами БРИКС в использовании экологически чистых видов топлива.

Среди перспективных направлений совместной работы – производство возобновляемых источников энергии, повышение энергоэффективности, применение природного газа в качестве моторного топлива.

Не могу не упомянуть, что Россия обладает и самыми передовыми чистыми и безопасными технологиями мирного атома. И мы успешно развиваем сотрудничество в этой сфере с партнёрами по БРИКС, прежде всего с Китайской Народной Республикой и с Индией. Предлагаем взаимовыгодные проекты атомной энергетики и всем другим государствам объединения.

Уважаемые коллеги!

В следующем году функции председателя в БРИКС переходят к России. И разумеется, вопросы дальнейшего развития торгово-инвестиционного взаимодействия в рамках объединения будут в числе наших ключевых приоритетов.

В первую очередь планируем предложить государствам БРИКС провести работу по актуализации Стратегии экономического партнёрства, принятой на саммите в России в 2015 году. Имело бы смысл подумать над тем, какие новые цели поставить перед нашей организацией и на каких действительно масштабных задачах сосредоточиться в нашей совместной деятельности в сфере торговли, финансов и инвестиций. Конечно же, мы используем все полезные идеи и предложения, которые выдвинуты Деловым советом БРИКС, Новым банком развития, предпринимательским и экспертным сообществом.

Отмечу, что к саммиту БРИКС в Санкт–Петербурге, а мы там планируем провести следующую встречу в июле 2020 года, будет подготовлена обширная программа мероприятий. Многие из них будут посвящены экономическому сотрудничеству. И пользуясь случаем, хотел бы пригласить принять в них участие официальных представителей и деловые круги государств – участников БРИКС. Также приглашаем вас приехать на крупнейшие деловые форумы в России – Петербургский международный экономический форум, который пройдёт 3–6 июня 2020 года, и Восточный экономический форум в начале сентября на Дальнем Востоке России, во Владивостоке.

Благодарю вас за внимание. Спасибо.

Бразилия. Россия. БРИКС > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > kremlin.ru, 14 ноября 2019 > № 3198375 Владимир Путин

МПК: Россия и Бангладеш договорились наращивать товарооборот и укреплять экономические связи

В городе Дакка 14 ноября состоялось Второе заседание Российско-Бангладешской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству (МПК). Российскую делегацию возглавил председатель российской части МПК, заместитель министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков, бангладешскую часть – руководитель управления по внешнеэкономическим отношениям Министерства финансов Бангладеш Моновар Ахмед. В заседании приняли участие уполномоченные представители министерств и ведомств, ответственных за внешнюю политику России, развитие ее экономики, сельского хозяйства, энергетики, промышленности, а также представители крупнейших российских компаний.

«Бангладеш – давний и надежный партнер России в Южной Азии. Основы нашей дружбы были заложены почти полвека назад, сразу же после войны за независимость Бангладеш в 1971 году», – сказал Илья Шестаков, открывая заседание.

Глава российской делегации отметил, что в ходе предшествовавших заседанию встреч, двухдневных экспертных консультаций и переговоров рассмотрен широкий круг вопросов в различных областях торгово-экономического и научно-технического взаимодействия между двумя странами. При этом обсуждение прошло конструктивно.

С докладами в ходе заседания выступили чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Народной Республике Бангладеш Александр Игнатов, заместитель руководителя российской части Комиссии, врио директора департамента развития двустороннего сотрудничества Минэкономразвития России Александр Дианов, заместитель директора департамента международного сотрудничества Минэнерго России Талят Алиев, директор по финансам инжиниринговой компании «Атомстройэкспорт» Антон Кожинов и директор по продажам в регионе Южной Азии «РусАйТиЭкспорт» Олег Смирнов.

Председатель российской части МПК подчеркнул, что торгово-экономические связи между Россией и Бангладеш, несмотря на сложный внешний фон, связанный с замедлением развития общемировой торговли, успешно развиваются. Позитивная динамика в двусторонней торговле России и Бангладеш сохранилась по итогам восьми месяцев 2019 года – товарооборот уже приблизился к $1,2 млрд.

В ходе заседания Комиссии отметили особые успехи в российско-бангладешском взаимодействии в сфере энергетики. «Мы намерены продолжить плодотворное сотрудничество по линии строительства АЭС «Руппур» в стране. Все предпосылки для успешной реализации этого проекта созданы. Полностью сформирована двусторонняя правовая база сотрудничества, ведется взаимодействие по линии национальных регуляторов сторон, осуществляется подготовка кадров для атомной отрасли на базе российских вузов», – сказал Илья Шестаков.

Планируется развивать сотрудничество в сфере тепловой энергетики, включая энергетическое машиностроение. Российские компании, такие как ПАО «Силовые машины», ООО «Интер РАО – Инжиниринг», участвуют в поставках оборудования для крупных энергетических проектов на территории Бангладеш – это упомянутое строительство АЭС «Руппур», реконструкция и модернизация ТЭС «Сиддирганч» и ТЭС «Горазал».

Стороны также отметили успехи компании «Газпром» в Бангладеш и приветствовали ее намерения по расширению дальнейшей деятельности в республике.

По итогам состоявшихся дискуссий Россия и Бангладеш согласились, что необходимо обратить особое внимание на такие направления взаимодействия, как космические исследования, информационно-коммуникационные технологии, авиация, геологоразведка и добыча углеводородов на территории Бангладеш. «Совместные проекты в этих сферах будут способствовать существенной активизации экономических связей между нашими странами и наращиванию двустороннего товарооборота», – сказал Илья Шестаков.

Присутствовавшие на мероприятии представители государственных структур и компаний наметили план дальнейшей совместной работы на перспективу.

По итогам встречи подписан Протокол.

Стороны договорились обсудить возможные варианты сотрудничества в области рыбного хозяйства. Бангладешская сторона передала перечень интересующих ее направлений, включая совместные исследования болезней рыб и других гидробионтов, а также обмен опытом в сфере добычи и воспроизводства водных биоресурсов, для рассмотрения российской стороной и определения условий и формата взаимодействия.

Следующее заседание МПК планируется провести в России в 2020 году. Точные даты и повестка третьей сессии комиссии будут согласованы по дипломатическим каналам.

Справочно:

Соглашение о создании Межправительственной Российско-Бангладешской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству было подписано 1 марта 2017 года.

Распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 октября 2017 г. председателем российской части Комиссии утвержден заместитель министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков.

Первое заседание межправкомиссии прошло в Москве в октябре 2018 года.

31 мая 2019 года в Москве подписан меморандум о сотрудничестве между Евразийской экономической комиссией и правительством Народной Республики Бангладеш.

По данным ФТС России, в 2018 году российско-бангладешский товарооборот составил около $1,63 млрд. Россия импортировала из Бангладеш товаров на $894,7 млн, экспортировала на $733,5 млн.

В январе-августе 2019 года российско-бангладешский товарооборот увеличился на 18,5% по сравнению с аналогичным периодом 2018 года и составил более $1,16 млрд. На российский экспорт пришлось $452,9 млн (+30,1%), на импорт – $711,6 млн (+12,1%).

В октябре 2013 года АО «Атомстройэкспорт» приступило к реализации проекта строительства первой на территории Бангладеш атомной электростанции «Руппур». 30 ноября 2017 года состоялась церемония заливки «первого бетона» в основание энергоблока №1, а 14 июля 2018 года началось строительство второго энергоблока электростанции. Запуск первого блока АЭС планируется осуществить в 2023 году, второго – в 2024 году.

ПАО «Интер РАО – Инжиниринг» осуществляет модернизацию ТЭС «Сиддиргандж» мощностью 210 МВт. Завершение работ планируется в конце 2019 года.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Бангладеш. Россия > Внешэкономсвязи, политика > fish.gov.ru, 14 ноября 2019 > № 3194284

Государственный банк развития Китая выпустил первую серию "зеленых" банковских облигаций с ориентацией на устойчивое развитие в рамках программы Bond Connect. Финансовый объем выпуска составил 10 млрд юаней ($1,43 млрд).

Благодаря этим ценным бумагам будут привлечены средства в экологические проекты. Речь идет о защите экосистемы реки Янцзы, а также о создании лесного хозяйства в городе центрального подчинения Чунцин на юго-западе КНР.

Выпуск нынешней первой серии "зеленых" банковских облигаций стал первым для Государственного банка развития Китая в 2019 г. Срок погашения ценных бумаг составляет три года, а ставка – 3,1%. Облигации поступили на внутренний межбанковский рынок посредством Bond Connect. Эта схема позволяет привлекать к выкупу бумаг зарубежных инвесторов.

К концу сентября текущего года Государственный банк развития Китая выделил кредиты общим объемом 305,3 млрд юаней на проекты "зеленого" развития.

Напомним, что в прошлом году в банковской сфере КНР насчитывалось 4588 финансовых учреждений, относящихся к более чем 20 категориям, включая политические, акционерные, иностранные и прочие государственные и коммерческие банки. Общие активы финансовых учреждений страны к концу 2018 г. достигли 293,52 трлн юаней ($43,8 трлн). Это на 6,4% больше, чем в конце 2017 г.

Китай > Финансы, банки. Экология > chinapro.ru, 14 ноября 2019 > № 3194244

Георгий Остапкович: “В потребительском спросе роста нет, есть замедление падения”

Индекс уверенности российских потребителей в третьем квартале 2019 года, по данным исследования The Conference Board и Nielsen, достиг максимального уровня за последние четыре года. Эксперт полагает, что эти показатели объясняются остановкой падения реальных доходов населения и ростом потребительского кредитования.

Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ, в комментарии “НИ” пояснил, что такие статистические данные объясняются остановкой падения реальных доходов населения на фоне роста потребительского кредитования:

“Что касается потребительской активности, во-первых, реальные доходы у нас не падают. В 2018 году Росстат показал статистику по росту реальных доходов на 0,2%. Понятно, что 0,2 — это в рамках статистической погрешности, но, по крайней мере, они в прошлом году не упали. Да, акцентированного роста нет, по процесс падения сократился. Во-вторых, розничная торговля у нас растет — растет постоянно, ежемесячно уже три-четыре года, причем растет и продовольственный сегмент, и более резко растет непродовольственный сегмент.

За счет чего, почему растет именно непродовольственный сегмент и дает рост торговли в целом? Потому что у нас довольно активно растет потребительское кредитование. Сейчас вся эта “перестрелка” Орешкина с Набиуллиной — давай, говорят, замедлять потребительское кредитование. А за счет этого во многом растет и потребительская активность населения — люди просто берут займы на свою жизнь.

Чем наш заемщик отличается от западного — западный берет на квартиру, на яхты, на высокотехнологичное лечение, на обучение своих детей, а у нас многие люди берут просто на проживание, чтобы поддерживать какие-то минимальные или средние стандарты жизни.

То есть, потребительское кредитование формирует увеличение потребления. Росстат ведь тоже проводит на серьезной панели (5 тысяч человек) аналогичные исследования индекса потребительской уверенности. Он действительно последние два квартала незначительно, но растет. Но все равно присутствие отрицательных, негативных оценок — больше, чем присутствие позитивных оценок. То есть, негативных ответов больше. Но какой-то незначительный потребительский рост присутствует. Однако пока у нас все находится на достаточно низком уровне.

Снова возвращаясь к кредитам: у нас берут их, в отличие от запада, представители именно очень низкодоходной части населения. Не среднедоходной, не высокодоходной (они, конечно, берут и в других объемах). Но очень опасно, что берет кредиты именно низкодоходная часть населения для поддержания жизненных стандартов.

Этот перегрев на рынке потребительского кредитования — вообще довольно опасная вещь. У нас есть категория людей, которая берет эти кредиты и даже не собирается их отдавать. И не будет отдавать. Они берут их, потом перекредитовываются, закрывают тот кредит — берут новый, закрывают тот — новый. Это может создать проблему. Пока ее еще нет: где-то 16% ВВП — это ерунда.

Потребительские кредиты, прекращение падения реально располагаемых доходов, а у людей большой отложенный спрос. У них отложенный спрос на бытовую технику: потому что действительно до этого-то пять лет падали реальные доходы, они и откладывали (особенно на товары длительного пользования) на лучшие времена.

У нас зарплата, если посмотреть на данные Росстата, растет каждый месяц по три, четыре, иногда до пяти процентов доходит. Но зарплата составляет всего 65% процентов дохода. А доходы стоят сейчас на месте — падение прекратилось. Индекс уверенности российских потребителей может расти за счет этого.

Но я каких-то космических выводов об улучшении пока что бы не делал. У нас сейчас наблюдается в потребительском спросе, я бы сказал, не рост, а замедление падения.

У нас медианная зарплата — 35 тысяч. Это что? Это пятьсот евро. Где, в какой еще стране такое? Даже в Румынии клининговые работники и работники по перемещению грузов получают больше. Конечно, страна, богатая, как наша, должна людям побольше платить.

Никаких суперпозитивных моментов я не вижу. Это даже опираясь не на Nielsen, а на официальные статистические данные, данные Росстата по потребительской уверенности. Позитивные шаги есть, конечно. Но у нас по отношению к 2014 году реальные доходы составляют — минус 8,5%. То есть, нам еще нужно отбить этот провал, который мы получили после 14 года. Минус 8,5%. Чтобы отбить этот провал, нам нужно еще два-три года быть в зоне роста по доходам, тогда мы только выйдем хотя бы на тот уровень”.

Россия > Финансы, банки. Госбюджет, налоги, цены > newizv.ru, 13 ноября 2019 > № 3194392 Георгий Остапкович

Никита Масленников: «Токсичность доллара не помешала росту торгового оборота с США»

Сергей Глазьев, министр Евразийской экономической комиссии и бывший экономический советник президента РФ, заявил о токсичности доллара США.

Цитата: "Необходимо отказаться от использования доллара в качестве мировой валюты. Мы сегодня это делаем в рамках евразийской интеграции. Доллар больше не является для России полноценной валютой, потому что это токсичный инструмент. Транзакции в долларах опасны для российских предприятий".

Почин известного экономиста по просьбе «Новых Известий» оценил Никита Масленников, руководитель направления финансы и экономика Института современного развития.

«Финансовая международная система – довольно щекотливая и деликатная вещь. Неосторожное слово может привести к нежелательным последствиям, прежде всего, для нашей экономики. Что значит, доллар – токсичный актив для наших предприятий? Избавляйтесь? Пожалуйста, а на что вы будете покупать, когда практически сегодня импортозамещение закончилось из-за того, что нет адекватного по цене и качеству ни сырья, ни полуфабрикатов. По отраслям предпочтение на импорт от 60% до 80% для продолжения технологических циклов. На что они будут покупать? На рубли? У китайцев? У китайцев можно, но предприятия, которые работают на перспективу склонны покупать на американском и европейском рынках. Китай пока ещё не слишком конкурентоспособен.

Санкции санкциями, а торговый оборот с США за 9 месяцев этого года вырос на 7,7%. Если мы торгуем с США и рост торгового оборота на лицо – значит, это кому-нибудь нужно.

Я не сторонник подстёгивать процесс дедолларизации. Идёт очень тяжёлый, трудный процесс обретения финансово-валютной системы нового облика. Она становится многоцентричной. Хоронить доллар раньше времени – не слишком правильная позиция. Идет перегруппировка в зависимости от того, как страны набирают вес. Естественно, их позиции в международной экономике усиливаются, меняются. Доллар потихоньку сокращается. Американцы тоже были бы рады снизить роль доллара, но пока не слишком получается. На финансовом рынке займы происходят в долларах.

Когда происходят курсовые колебания, а долги номинированы в долларах, появляется токсичность. Но для этого есть искусство управления валютными рисками. А что, с евро нет таких проблем? В торговле с Китаем мы больше рассчитываемся в евро, чем в рублях и юанях.

Сегодня, если вы начинаете переходить с одной валюты на другую, в среднем по рынку транзакции в евро стоят на 4% дороже, чем в долларах.

Если говорить о длинном тренде, роль доллара сокращается в международных платежах и подрастают другие валюты. Кроме того, появились криптовалюты, которые идут натиском. Здесь токсичности нет никакой? Не понятно. Это сфера вызывает серьёзные опасения».

Россия. США > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 13 ноября 2019 > № 3194386 Никита Масленников

Евгений Коган: “Плохо, что доверие государству надо возвращать в ручном режиме"

Верховный суд полностью запретил использовать декларации, поданные в рамках амнистии капитала, против бизнесменов — теперь это касается уголовных, административных и налоговых правонарушений. Эксперт дал этому положительную оценку, однако предположил, что дело не обошлось без непосредственного вмешательства Кремля.

Управляющий директор инвестиционной компании “Московские партнеры” Евгений Коган в беседе с “НИ” пояснил, что в ситуации с амнистией капитала ключевым вопросом является вопрос доверия государству, поэтому принятые Верховным судом поправки можно только приветствовать, однако посетовал, что все решения в России принимаются с помощью "ручного управления":

“Ситуация очень простая — можно ли использовать как доказательную базу те данные, которые предоставил сам о себе человек в процессе амнистии? Да или нет? Сама идеология, сама парадигма амнистии говорит о том, что государство предлагает гражданину покаяться и все рассказать о себе и говорит, что не будет использовать все эти данные против гражданина. Я думаю, дело Израйлита в этом отношении было очень знаковым. Вопрос же не в том — это Израйлит, Иванов или Шариков — а в том, можно использовать такие документы как доказательную базу или нет.

Я думаю, что, поскольку дело знаковое, наверняка дошло и до гаранта, и, поскольку сам гарант говорил, мол, "ребят, давайте выходить из тени, мы вам гарантируем, что все будет нормально", получилось противоречие.

У нас в стране, к сожалению, все действует в ручном режиме. Это, конечно, беда. У нас институты работают очень слабо. Так что я не верю в сказки и в деда Мороза, я верю, что когда возникла такая спорная ситуация, то был, скорее всего, окрик из Кремля или из Белого дома, что пора прекращать заниматься ерундой.

Действительно — либо государство говорит: “ребята, раскрывайтесь”, и не будет никаких последствий, либо государство говорит: “раскрывайтесь, а мы подумаем, использовать это или нет”. Несложно понять, что если государство играет в такие игры — “мы подумаем”, — то дальше никакой веры этому государству не будет.

Поэтому просто вовремя включили мозги — это нормально.

То, что сейчас Верховный суд наложил запрет на использование деклараций при рассмотрении налоговых или административных правонарушений — это тоже очень важно. Ведь по сути речь идет о доверии. Государство сказало — раскрывайтесь, а потом добавило, что имело в виду только пункты “а” и “в”, а по пункту “б” я вас к ногтю и прищучу. После таких вещей доверия — ноль. То, что сейчас задумались об этом, намекнули и судьям, и прочим деятелям, что не надо перебарщивать — это хорошо.

Другое дело, меня расстраивает следующее: что одернули излишне ретивых товарищей — это хорошо, но то, что у нас система работает в ручном режиме — плохо.

Разъяснения Верховного суда я расцениваю крайне позитивно. Иначе любые дальнейшие попытки государства попросить что-то у бизнесменов в стиле “ребят, вы нам доверяйте, все будет хорошо”, вот это “trust me” — это бы не работало уже больше никогда.

Что касается самой истории вопроса с амнистией капитала, то получилось, что гарант сказал, а ретивые чиновники “творчески осмыслили”, как им показалось верно. А дальше, как говорил Иосиф Виссарионович Сталин: “товарищей поправили”.

Россия > Приватизация, инвестиции. Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 13 ноября 2019 > № 3194385 Евгений Коган

Расходы Китая на блокчейн-технологии в ближайшие годы будут расти в среднем на 65,7% ежегодно. В 2023 г. они превысят $2 млрд. С таким прогнозом выступили аналитики авторитетной международной исследовательской и консалтинговой компании International Data Corporation (IDC).

В 2019 г. большая часть расходов китайских компаний на блокчейн пришлась на банковский сектор. В дальнейшем технологии блокчейн имеют огромные перспективы в дискретном производстве, торговле, обрабатывающей промышленности.

Ранее сообщалось, что торгово-финансовая блокчейн-платформа Народного банка Китая успешно функционирует уже год. Объем операций за это время достиг 75 млрд юаней. Банковские учреждения и предприятия используют платформу для самых разнообразных операций, включая финансирование, налоговые декларации и тому подобное. В частности, к концу октября 2019 г. пользователями блокчейн-платформы в Шэньчжэне стали 29 местных банков и 1898 предприятий.

Напомним, что в октябре 2018 г. в островной южно-китайской провинции Хайнань появилась пилотная зона по развитию блокчейна. Как ожидается, пилотная зона привлечет специалистов по блокчейну со всего мира и будет сотрудничать с ведущими исследовательскими институтами мира в данной сфере.

Китай > СМИ, ИТ. Финансы, банки > chinapro.ru, 13 ноября 2019 > № 3194249

Шестой регион Армении вступил в Национальную программу школьного питания

11 ноября 2019 г. в школе имени Вардгеса Петросяна города Аштарак состоялась официальная церемония передачи управления программой школьного питания от Всемирной продовольственной программы ООН Правительству Армении.

В церемонии приняли участие Министр образования и науки Армении Араик Арутюнян, Страновой директор ВПП ООН в Армении Елена Милошевич, делегация Министерства финансов Российской Федерации, представители Посольства Российской Федерации в Армении, российского НПО “Институт отраслевого питания” и других международных и неправительственных организаций, работающих в стране.

Возможность постепенного внедрения Национальной программы школьного питания по всей Армении появилась благодаря финансовой поддержке России, которая с 2010 года финансирует проект ВПП ООН “Развитие школьного питания”.

Арагацотн стал шестым по счету регионом Армении, вступившим в Национальную программу школьного питания вслед за Шираком, Сюником, Тавушем, Вайоц Дзором и Араратом.

В регионе Арагатцотн работают 117 школ, но лишь 79 из них участвовали в проекте ВПП ООН “Развитие школьного питания”. Остальные школы не могли обеспечить безопасность приготовления школьных блюд из-за отсутствия необходимых санитарных условий на пищеблоках.

При этом местным неправительственным организациям (CoAF, FAR) при поддержке ВПП ООН за время реализации 3-го этапа Проекта удалось увеличить количество школ, которые в итоге смогли войти в Национальную программу школьного питания, до 100. Теперь более 6000 учеников начальных классов будут получать вкусные и безопасные горячие завтраки или обеды, приготовленные на отремонтированных пищеблоках по всем правилам и нормам безопасности и качества.

За годы участия России в Программе проведена масштабная работа: при технической поддержке российских экспертов из АНО “Институт отраслевого питания” проведена оценка текущего состояния инфраструктуры школьных столовых в семи регионах страны, подготовлены планы по восстановлению пищеблоков школ и их переоснащению современным российским оборудованием. Чтобы научиться работать на новом оборудовании, повара школ проходят специально разработанные под эти задачи тренинги, по итогам которых они не только значительно повышают навыки по приготовлению безопасных и вкусных школьных обедов, но и учатся разрабатывать сбалансированные и разнообразные рационы питания детей.

Благодаря поддержке Российской Федерации к 2023 году все без исключения регионы страны должны перейти в Национальную программу школьного питания. Для этого пищеблоки 474 школ регионов Гегаркуник, Лори, Армавир и Котайк будут приведены в надлежащее санитарно-гигиеническое состояние и оснащены новым оборудованием.

Россия. ООН > . Образование, наука > minfin.gov.ru, 12 ноября 2019 > № 3219503