Всего новостей: 4170401, выбрано 163 за 0.015 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Подписка или Тест.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
К югу от столицы Мьянмы (Бирмы) Найпитау открылся третий в стране международный аэропорт, способный обслуживать 50 000-65 000 рейсов и около 5 миллионов пассажиров в год. Как считают туроператоры по Мьянме, открытие нового аэропорта вполне логичный шаг со стороны бирманских властей, поскольку туристический поток в страну активно растет с каждым годом в среднем на 30-35%.
Как сообщает туристическая ассоциация Азиатско-Тихоокеанского региона (PATA), в первом квартале ушедшего года Мьянма стала лидером роста турпотока среди стран Юго-Восточной Азии. Так, за 7 месяцев 2011 года страну посетило почти 470 тысяч туристов. Больше всего гостей было из Таиланда, Китая и Южной Кореи. Довольно «раскручена» страна и на рынке Европы. В Германии, Англии, Польше и Италии. Также Мьянма наряду с Канадой, Лондоном и Гавайями вошла в список самых привлекательных туристических направлений на 2012 год, составленный телеканалом CNN на основе экспертных мнений.
В России страна пока не так популярна. Ежегодно там бывает не более 2 тысяч наших соотечественников. Однако эксперты считают, что направление это перспективно для российского рынка и будет развиваться в ближайшие годы.
«Новый аэропорт стране нужен и позволит создать более комфортные условия для пассажиров, поскольку в двух других аэропортах выстраиваются большие очереди к пунктам паспортного контроля. Сейчас у нас в Мьянме находятся туристы. Обратно они полетят из нового аэропорта, и будет интересно узнать о нем больше», - подчеркнула Мария Сорокина - менеджер по направлению туроператора «Magnolia travel» (Израиль, Комбоджа, Мьянма, Сейшелы).
Симпозиум по устойчивому туризму стартует в воскресенье в Мьянме, он станет первым для страны международным туристическим событием, сообщается на сайте hospitalitenet.org.
В древнюю столицу Мьянмы Баган, где пройдет симпозиум, съедутся профессионалы туризма, инвесторы, туроператоры, отельеры и представители властей не только из субрегиона Большого Меконга, но и со всего мира. Баган - один из крупнейших древних городов мира. Он насчитывает более 2,5 тысяч храмов, самые древние из которых были построены в XI веке.
"Мы гордимся, что принимаем участников этого события в таком знаковом для Мьянмы месте. Мы нацелены на создание успешного и устойчивого туристического будущего для нашей страны. Баган - удачное место, чтобы начать это большое дело", - цитирует сайт слова министра по делам гостиниц и туризма Ю Тинт Хсана.
По словам директора Asian Trails, самого крупного в регионе туроператора, Мьянма - одно из многообещающих новых направлений мирового туризма - стоит на перепутье развития туризма. Стараясь сохранить аутентичность местного туристического опыта, страна одновременно сталкивается с проблемой массового туризма.
Главные темы форума, который соберет более 100 участников, будут посвящены развитию устойчивого, экологического и ответственного туризма в регионе. На заседаниях, которые пройдут в рамках симпозиума, также будут обсуждаться возможности привлечения современных технологий, таких как выдача электронных виз.
Организатором симпозиума является координационный офис по туризму в районе бассейна реки Меконг (MTCO). Эта межправительственная структура объединяет шесть национальных туристических организаций субрегиона Большого Меконга. Задачей координационного офиса является содействие устойчивому развитию и продвижению туризма в регионе под брендом единого туристического направления. Тереза Богатова
Россия и Азия или Россия в Азии?
Перспективы российской политики в АТР
Резюме: В первое постсоветское десятилетие во внешней политике России преобладал призрак сверхдержавности и антиамериканизма, то есть действия Москвы и Вашингтона в любом регионе мира рассматривались как «игра с нулевой суммой». В последние годы формулирование подходов в терминах национальной безопасности уступает место геоэкономике, функционирующей по иным законам, чем внешнеполитические доктрины эпохи биполярного мира.
Мировой кризис подстегнул и без того высокую динамику процессов, происходящих в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и форсировал его превращение в важнейший центр мировой политики, как минимум сопоставимый с евро-атлантическим пространством, а в перспективе 10–15 лет способный и обогнать его по ряду показателей. В настоящее время эта часть мира лидирует по темпам развития (кризис заметно укрепил это первенство) и занимает второе место по уровню промышленного развития.
Такой быстрый взлет объясняется конкурентными преимуществами АТР, в числе которых можно назвать три основных. Во-первых, это низкая стоимость рабочей силы, во-вторых, высокий уровень накоплений; наконец, форсированная индустриализация почти всех стран, инвестиции в человеческий ресурс, экспортная ориентация производства. В кризис последнее из плюса превратилось в минус, но риск может быть нивелирован по мере повышения уровня жизни и переориентации производства на внутренние рынки, что активно осуществляет, например, Китай.
Россия на данный момент практически не представлена в АТР в качестве стратегического фактора, что является одновременно ее слабостью и силой. С одной стороны, отсутствие страны (с системной точки зрения) в наиболее перспективном регионе ослабляет ее глобальные позиции. С другой – обеспечивает свободу маневра и позволяет заключать любые союзы с чистого листа, не опасаясь конфликта интересов.
Позиции России, некогда имевшиеся в регионе, практически утеряны. Например, влияние на КНДР, когда-то доминировавшее, сошло на нет. Членство в «шестерке» номинальное – место Москвы заполнил Пекин, куда и возил своего преемника на смотрины Ким Чен Ир. Военное присутствие (Камрань) также утрачено. Ситуация усугубляется продолжающейся деградацией Тихоокеанского флота, который, в отличие от Северного, финансируется по остаточному принципу.
Теоретически Россия участвует в интеграционных процессах в АТР. В частности, она входит в АТЭС, а также является партнером АСЕАН по диалогу. Однако в целом такое участие чисто формально, а сама инициатива по вступлению в эти интеграционные процессы относится к 1990-м гг. и объясняется скорее не холодным расчетом, а остаточными амбициями великой державы, желающей присутствовать повсеместно. Отсутствие у России системного подхода к политике в АТР еще более заметно на фоне учащающихся попыток Кремля «демонстрировать флаг» в регионе. В первую очередь речь идет о визитах высокопоставленных российских чиновников на Курилы, которые оставили больше вопросов, чем ответов.
Цель данной статьи – проанализировать текущую ситуацию через призму интересов и, самое главное, возможностей России, чтобы предложить основные принципы проведения политики в АТР, позволяющие при минимуме усилий получить максимальные результаты.
Методологические основания – и попытки навязать их
Основной риск, который существует при планировании внешнеполитической стратегии (не только российской и не только в АТР) – ее конституирование через призму чужих интересов. Другими словами, если Россия при выработке курса будет исходить из антикитайских или прокитайских установок (а равно – антизападных или прозападных), это изначально поставит ее в уязвимое положение вне зависимости от того, насколько грамотно станут выстраивать такую политику. Даже самые компетентные тактические разработки могут быть нивелированы ошибкой при формулировании стратегической базы, отправной точной которой будут чужие интересы.
Правда, сейчас вероятность такой ошибки снижается. В первое постсоветское десятилетие во внешней политике преобладал призрак сверхдержавности и антиамериканизма, то есть действия Соединенных Штатов и Российской Федерации в любом регионе мира рассматривались как «игра с нулевой суммой» (что выгодно Вашингтону, то невыгодно Москве, и наоборот). В 5–7 последних лет укрепляется прагматичный подход. Другими словами, формулирование доктрин в терминах национальной безопасности уступает место геоэкономике, функционирующей по иным законам, чем внешнеполитические доктрины эпохи биполярного мира.
Следует отметить, что ведущие мировые игроки осознают произошедшие за последние годы сдвиги, и при попытках манипулировать российскими элитами, в том числе и в отношении АТР, пытаются адресоваться прежде всего к их интересам. Правда, при профессиональном и творческом обращении с фактурой реальные интересы все равно подменяются мнимыми. В настоящее время в российском информационном пространстве, околовластных кругах и экспертном сообществе отражается конфликт двух точек зрения, который можно условно назвать «битвой за Россию».
Более активна «антикитайская партия». Формат и объем данной статьи не позволяют подробно проанализировать ее аргументы и тем более привести контрдоводы, но в целом представляется, что ее сторонники апеллируют к существующим трендам и рискам, при этом, однако, заметно их преувеличивая.
В качестве альтернативы во многом мнимой «китайской угрозе» России предлагается интеграция в евро-атлантическое сообщество безопасности (естественно, лишь на правах «совещательного голоса») с дальнейшей проекцией этого «союза» на АТР. Другими словами, Запад предлагает Москве добровольно стать «прифронтовой полосой» в назревающем конфликте с КНР, но не влиять на выработку решений, напрямую касающихся России (если она действительно войдет в «антикитайский фронт»). Иначе, по мнению приверженцев данной концепции, «России одной с Китаем не справиться». В целом данное утверждение справедливо, если бы сомнения не вызывали два других тезиса, на которых оно базируется: 1) рано или поздно военный конфликт между Москвой и Пекином неизбежен; 2) две страны будут воевать в абсолютном вакууме – остальные игроки как в АТР, так и во всем мире останутся безучастными.
В свою очередь китайская сторона, ранее оставлявшая без внимания информационную обработку российских элит, в последнее время заметно интенсифицировала усилия в данном направлении. Успешно воспроизводя западные технологии, она не оставляет без внимания и достижения Запада в гуманитарной сфере, в частности, все более системно применяя в России методы идеологического программирования с использованием формально независимых экспертных центров и СМИ. Правда, как КНР, так и Запад в своей «битве за Россию» идут на одно сознательное упрощение. АТР – это не только и не столько Китай, пусть и являющийся самым влиятельным игроком в регионе, но и еще множество стран и зарождающихся блоков, которые при умелом конструировании и лавировании между ними могут стать ценными партнерами. Таким образом, ни КНР, ни тем более Запад не могут стать для России «окном в АТР» – она пока в силу географического положения может проецировать и отстаивать свои интересы в регионе напрямую.
В связи с вариативностью модели конституирования российских внешнеполитических интересов остро встает вопрос о цивилизационном выборе молодой российской элиты. Следует помнить, что практически во всех странах, и тем более в России, элиты формируют внешнюю политику исходя из собственных интересов, и лишь потом предлагают ее (а де-факто – навязывают с помощью медиа-манипулирования) остальной части населения. Таким образом, формирование российского курса в АТР в значительной степени зависит от позиции и мироощущения российских элит (в первую очередь будущих), и лишь в незначительной – от остальной части населения.
Поскольку в России отсутствует опыт долгосрочного устойчивого политического развития, гарантирующий элитам преемственность и возможность планирования на длительный срок, для них характерен поиск «стратегии выхода». Другими словами, они ассоциируют собственные перспективы и будущее своих детей не столько с Россией, сколько с находящимся за ее пределами центром цивилизационного притяжения, которые воспринимаются как намного более стабильные. Это приводит к внутренней эмиграции. Представители элиты физически находятся в России, в то время как их перспективы связаны с иной географической и геополитической реальностью. В последние 20 лет такой вид отчуждения принял тотальные масштабы, что практически не скрывается. При этом «внутренняя эмиграция» оказывает заметное влияние на внешнеполитическую стратегию, когда интересы страны и населения в целом отходят на второй план. Например, отмена визового режима с Европейским союзом остро актуальна менее чем для одного процента жителей России, а в какой-то мере затрагивает еще процентов пять (около 80% граждан вообще не имеют загранпаспортов). Но в СМИ данная проблема позиционируется как ключевая в российско-европейских отношениях, для ее решения власти готовы идти на принципиальные уступки.
В последние 300–350 лет Европа, которая находилась на пике статусного и культурного могущества, была для России, как и для всего мира, центром цивилизационного притяжения. Однако начавшееся перераспределение экономического влияния в пользу АТР неизбежно лишит ЕС и символического капитала – основного инструмента, который пока позволяет ему поддерживать высокий статус после утраты экономических и военных рычагов влияния. Строго говоря, процесс уже начался, правда, пока количественные изменения не перешли в качественные сдвиги.
Российские элиты интересует не столько средний уровень жизни и потребления в регионе, который они выбрали для реализации «стратегии выхода», сколько параметры потребления в классе люкс. При этом экономические изменения приводят к тому, что центры статусного потребления тоже начинают перемещаться из Европы в АТР. Если еще около 20 лет назад главной средой обитания Homo millionerus были Калифорния, Монако и Лазурный Берег, то в последнее десятилетие началась постепенная миграция богатых людей с запада на восток. Это косвенно подтверждает, например, исследование, проведенное в 2005 г. инвестиционным банком Merrill Lynch и консалтинговой компанией Capgemini. В нем утверждается, что если раньше миллионеры, в соответствии с некими неписаными законами, старались базироваться в респектабельных графствах неподалеку от Лондона, то теперь 30% начали покупать дома в других странах мира. Еще в 2006 г. в Шанхае состоялось открытие первой в Азии выставки для миллионеров. На ней, в частности, постоянно продвигаются «якорные» инвестиции в азиатскую недвижимость.
Этому благоприятствуют экономические изменения, катализатором которых служит кризис. Так, например, в 2011 г. количество миллионеров в Азии впервые превысило количество миллионеров в Европе. На это вынуждены реагировать производители товаров класса люкс. Например, Moёt Hennessy заявила о намерении начать в Китае производство шампанского из местного винограда. Семья Глейзеров, владеющая знаменитой английской футбольной командой «Манчестер Юнайтед», провела предварительные переговоры с рядом инвестиционных банков о возможности размещения акций клуба на Гонконгской фондовой бирже, поскольку в Гонконге данный бизнес может быть оценен намного выше, чем в Лондоне.
Таким образом, российские потребители продукции класса люкс вслед за ее производителями будут перемещаться (по крайней мере ментально) в АТР, что скажется в том числе и на их геополитических и цивилизационных предпочтениях. Правда, пока есть серьезный объективный ограничитель, привязывающий российские элиты к Европе – географическая близость. Полет от Москвы до Лондона занимает в несколько раз меньше времени, чем до Шанхая или Гонконга. Однако развитие сверхбыстрых способов перемещения (например, самолетов, использующих околосветовые скорости и суборбитальные маршруты, что станет доступно прежде всего богатым) сможет в перспективе нескольких десятилетий если не полностью устранить, то существенно снизить остроту данной проблемы.
Участие в создании системы коллективной безопасности АТР
Как уже говорилось выше, для региона характерен «феномен чистого листа». То есть там де-факто отсутствует сеть устойчивых интересов и взаимных обязательств ведущих мировых государств, которая определяет политический облик этой части мира. Кроме того, в АТР в отличие от трансатлантического региона только формируется экономическое разделение труда и система коллективной региональной безопасности. Поэтому России следует сделать упор на доступ к ключевой инфраструктуре принятия решений. В случае успеха даже при ослаблении позиций она сможет извлекать из этого дивиденды – как Российская Федерация извлекает их из членства в Совбезе ООН после распада СССР, несмотря на кратное ослабление своих позиций и общую эрозию данного международного института.
Выше уже говорилось, что России следует строить долгосрочную стратегию присутствия в АТР исходя из собственных интересов. Однако это не означает, что на данном этапе интересы Москвы и некоторых других игроков противоположны. Например, тактические интересы России и Соединенных Штатов здесь совпадают – КНР необходимо вовлекать в системы связей и традиционные международные отношения, которые позволили бы ввести политику этого государства в международно-правовое поле и в которых Россия имела бы свой «пакет акций». Однако для России важно сначала самой интегрироваться в формирующиеся азиатские институты, чтобы потом содействовать вовлечению в них Китая.
Работа по созданию подобных институтов уже началась, хотя пока она носит скорее хаотический характер. К некоторым проектам подключена и Россия. Например, в конце прошлого года в Ханое состоялась встреча министров обороны АСЕАН, США, КНР, Японии и России. Она была посвящена территориальным спорам в регионе и способам их урегулирования. В то же время по итогам американо-китайского саммита весной 2011 года стороны договорились о создании двусторонней площадки, на которой будут обсуждаться проблемы региональной безопасности и которая затем может превратиться в полноценный институт международной безопасности. Таким образом необходимость создания полноценных институтов коллективной безопасности в регионе назрела, без лишнего шума ведутся подготовительные работы, и невнимание Москвы к данным процессам может обернуться существенными издержками в дальнейшем.
Данная проблема усугубляется и слабостью российского военного присутствия в регионе. Для ее устранения нужны не только количественные (наращивание группировки войск), но и качественные изменения в военной доктрине. Если для реализации амбиций в Центральной Азии и на Южном Кавказе России достаточно сухопутных войск и ВВС, то в АТР в силу принципиально иной природы географического ландшафта не обойтись без мощной морской компоненты. Именно она позволит Москве при необходимости проецировать силу для защиты национальных интересов. При этом приписки к Тихоокеанскому флоту двух вертолетоносцев «Мистраль» явно недостаточно, а озвученное недавно российским генералитетом намерение создать к началу 2020-х гг. первый полноценный авианосец при резко деградировавшем в стране уровне стратегического планирования и исполнительской дисциплины де-факто означает – «может быть, когда-нибудь потом».
Сотрудничество в сфере безопасности должно осуществляться с опорой на уже имеющиеся в регионе политические институты, возможно, с их одновременной трансформацией. В частности, весьма перспективным представляется участие России в Восточноазиатском сообществе (на основе Восточноазиатского саммита). В данном объединении она пока имеет равные с Соединенными Штатами шансы (обе страны начали участвовать в работе данной структуры с 2011 г.). Альтернативные варианты интеграционных проектов (например, в 2005 г. США, желая создать альтернативу АСЕАН, инициировали подписание Сингапуром, Брунеем, Чили и Новой Зеландией Соглашения о транстихоокеанском стратегическом экономическом партнерстве) пока не имеют серьезных перспектив. Также страны АСЕАН де-факто проигнорировали и озвученное Медведевым предложение наладить сотрудничество по линии ШОС–АСЕАН. При этом блок АСЕАН, который ранее с подачи Вашингтона имел скорее антикитайскую направленность, в последнее время заметно сбалансировал геополитические приоритеты. Например, Мьянма при поддержке КНР добилась права возглавить АСЕАН в 2014 г. (ранее Соединенные Штаты препятствовали этому под предлогом существования в стране авторитарного режима), что стало признаком существенного усиления влияния Пекина на этот блок и симметричного ослабления такового со стороны Вашингтона.
Геоэкономические приоритеты
Анализ конкурентных преимуществ и недостатков России позволяет предположить, что единственной по-настоящему сильной ее стороной по сравнению со странами региона являются обширные земли. Соответственно, России необходима капитализация территории, следствием которой должно стать ее использование не только для добычи и транспортировки полезных ископаемых. Под капитализацией понимается качественное изменение характеристик территории, позволяющее применять ее в различных целях.
Некоторые расчеты показывают, что Россия вполне может удовлетворить значительный рост спроса на продовольствие в регионе, испытывающем недостаток земель сельскохозяйственного назначения, особенно с учетом экстенсивного развития. Правда, в этом случае необходимо уже сейчас просчитать последствия переговоров относительно условий вступления в ВТО с участниками так называемой Кернской группы (страны – члены ВТО с большой долей аграрного сектора), в которую входят некоторые государства – экспортеры продовольствия из АТР.
Еще одно направление капитализации территории России – появление транзитного коридора «Запад-Восток» (от Шанхая до Лондона). Данный проект лоббируется некоторыми влиятельными российскими группами, что облегчает задачу перевода его в практическую плоскость. Например, создание трансмодального транспортного коридора на основе Транссиба поддерживает корпорация РЖД. Несколько менее влиятельная группа «судовладельцев» лоббирует идею использования Северного морского пути. В пользу перспективности данного маршрута говорит и факт заключения КНР и Норвегией соглашения по Арктике (конфликт Осло и Пекина в связи с вручением Нобелевской премии мира китайскому диссиденту, находящемуся в заключении, как и предполагалось, оказался чисто ситуативным).
Правда, транзитный вариант капитализации российской территории чреват стратегическими рисками. В данный момент страны АТР (не только Китай) делают ставку на стимулирование внутреннего спроса. Если в течение 5–10 лет им удастся добиться того, что АТР станет не только центром промышленного производства, но и потребления, поток перевозок из Европы и обратно упадет, и инвестиции в инфраструктуру могут не окупиться. Кроме того, Китай и ряд других азиатских игроков в настоящее время лоббируют воссоздание «Великого шелкового пути» на новой технологической основе в обход России.
Наконец, КНР, осознавая потенциальную опасность развития альтернативных транспортных путей, пытается привязать Россию и сопредельные с ней государства к своей территории. В частности, российские власти объявили, что автомагистраль Россия – Казахстан – Китай протяженностью около 8,5 тыс. км будет построена к 2018 году. Она станет частью транспортного коридора «Европа – Западный Китай». Из самого названия проекта следует, что именно Китай станет для России «воротами в АТР», что крайне нежелательно. То же самое касается и маршрутов транзита российских энергоносителей в восточном направлении. В настоящее время борются две точки зрения. Первая, спонсируемая Пекином, предполагает строительство «глухих» трубопроводов, замкнутых на потребление в Китае. В соответствии со второй, все транзитные маршруты должны выходить к океану, чтобы иметь возможность поставлять энергоносители во все страны региона, с которыми будет налажено выгодное сотрудничество.
В интересах укрепления позиций Москвы в АТР следует придерживаться той же стратегии, что и в отношениях с Европой – сотрудничество по двум трекам. Первый, наднациональный, должен быть приоритетным (в отличие от европейского вектора, где превалируют отношения с национальными государствами). Это объясняется тем, что система региональных политических объединений еще не выстроена, и у России есть шанс получить при их создании «пакет акций». В данном случае, как уже говорилось выше, представляется оптимальным установление отношений с АСЕАН – единственным объединением в регионе, не имеющим аналогов по охвату и «жесткости» членства. Несмотря на нежелание АСЕАН расширяться (именно это нежелание является конкурентным преимуществом блока по сравнению, например, с АТЭС) и соблюдение строгого формата «10+», блок располагает вариантами дальнейшей трансформации. В частности, речь идет об асеановском межрегиональном форуме, в рамках которого существуют два трека – правительственный, а также по линии НПО и экспертного сообщества. АТЭС, сотрудничество с которой всячески продвигается в российских СМИ, институционально является гораздо менее четкой структурой в силу слишком большой разницы в экономическом и политическом потенциале участников.
Второе направление сотрудничества, национальное, подразумевает диалог с отдельными странами региона (Индия – ВТС, Вьетнам – энергетика и ВТС и т.п.).
Также необходимо преодолеть стереотипы во взаимодействии с партнерами в АТР, что позволит Москве давать «асимметричные» ответы на текущие вызовы и извлекать максимальную выгоду из своего ограниченного потенциала в регионе. В частности, речь идет об использовании исторических противоречий, страхов и фобий государств АТР и Южной Азии по отношению друг к другу – заложенной с колониального периода вражды Индии с Пакистаном, или имеющего более глубокое историческое основание противостояния Индии и КНР. Также следует учитывать нынешние геополитические реалии (например, Вьетнам, вероятно, с пониманием отнесется к восстановлению в определенном объеме базы Камрань под эгидой России и в партнерстве с ней, но не допустит военного присутствия Китая или США на своей территории из опасений стать протекторатом одной из сверхдержав).
Наконец, России следует учитывать низкую степень консолидации в регионе и тенденцию к дальнейшему расширению пространства (по примеру консолидации трансатлантического региона). В частности, в скором времени значимым игроком в АТР могут стать латиноамериканские страны (не «боливарианские хулиганы», а тяжеловесы в лице Бразилии и Аргентины, с которыми китайцы успешно налаживают стратегический диалог). Наконец, при выстраивании стратегии нельзя упускать из виду растущий исламский фактор в Центральной Азии (в широком смысле слова, включая Афганистан–Пакистан), а также амбиции Индонезии как исламского государства с наибольшим населением.
Вместо заключения. Не поддаваться очарованию Китая…
Сейчас на волне увлечения Китаем часто можно услышать, что XXI век – это его столетие. Принимать это как аксиому при разработке внешнеполитической стратегии в Азиатско-Тихоокеанском регионе не менее вредно, чем формулировать стратегию, отталкиваясь от чужих интересов. С формально-экономической точки зрения Китай повторяет путь развития «азиатских тигров» – от Японии до Сингапура и Малайзии. «Цена вопроса», конечно, на порядок выше, так как население КНР в десятки, а то и сотни раз больше, чем его предшественников по «азиатскому рывку» – отсюда и геополитические амбиции с претензией на распространение собственной политической модели, и тревога западных государств.
Если экстраполировать существующие тенденции, то с экономической и демографической точки зрения «век Китая» (в том числе и в АТР) продлится 20, максимум 30 лет. За последнее десятилетие, судя по официальным данным двух переписей в КНР, городское население возросло с 36 до 50%, в то время как общая численность – примерно на полпроцента. Стоимость экспортируемых китайских товаров постоянно растет, а европейский бизнес (впрочем, как и наиболее дальновидный китайский) все чаще предпочитает размещать производства не в Китае, а в соседних странах АТР, например, Вьетнаме, где стоимость труда ниже, чем в приморской «зоне благополучия» КНР.
Правда, учитывая исторический опыт страны, которая на протяжении многотысячелетней истории неоднократно доминировала в регионе, а также амбиции ее элиты, в том числе и интеллектуальной, можно предположить, что Пекин предпримет попытки конвертации своего экономического потенциала в политическое влияние. Предпосылки для этого уже вызревают. Например, в мировой прессе все чаще появляются статьи, в которых на примере кризиса утверждается, что китайская модель хозяйствования более эффективна, чем западная. Правда, речь пока не идет о политической модели, но до этого остается один шаг. В самой КНР интеллектуалы активно работают над доктриной, согласно которой конфуцианская модель развития, основанная на гармонии, более перспективна, чем западная, базирующаяся на техническом прогрессе (видимо, на продвижение данной концепции ориентированы и Институты Конфуция, которые в последнее десятилетие появились по всему миру, только в России открыто более 15 филиалов).
Соединенные Штаты не могут не принять данный вызов, первые признаки уже заметны. Так, например, Вашингтон начал существенно укреплять свое военное присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе, наращивая потенциал военной базы Гуам. В диалогах со странами региона, многие из которых имеют территориальные противоречия с Пекином, США последовательно проводят мысль о том, что у них нет иной гарантии безопасности, кроме укрепления связей с Америкой. Однако основная ставка в стратегии сдерживания КНР по всему миру пока делается на экономику, пусть и с элементами военной силы. Например, дестабилизация ситуации в Ливии и Судане (теперь уже официально разделенном на два государства) ударяет прежде всего по китайским интересам.
Какова роль Москвы в уже начавшемся американо-китайском противостоянии? Россия как потенциальный поставщик сырья для КНР занимает уникальное положение. Она – единственная страна, которая может обеспечить доставку энергоносителей по суше (морские пути в случае обострения американо-китайского конфликта легко перекрываются ВМФ США) и в отличие от стран Центральной Азии миновать при этом проблемные северо-западные области Китая, где возможна дестабилизация вследствие межэтнических конфликтов. Как говорилось выше, между китайским и атлантистским лобби развернулась «битва за Россию». В связи с этим встает вопрос о том, на что готовы пойти Соединенные Штаты для того, чтобы в сырьевом плане оторвать Россию от КНР. Будет ли это попытка новой «цветной революции», дабы заменить российскую элиту на более проамериканскую? Или, что более вероятно, стимулирование сепаратистских настроений на российском Дальнем Востоке?
Однако грядущее экономическое ослабление Китая (это неизбежно произойдет, вопрос в том, когда) вне зависимости от того, случится оно под влиянием Вашингтона или в результате действия объективных факторов, отнюдь не повлечет автоматически уход на задний план АТР и ренессанс Европы. Данный регион, не менее культурно разнообразный, чем другие части мира (возможно, и более), обладает существенным потенциалом демографического и цивилизационного развития, что позволит появляться новым локомотивам регионального и мирового развития. Например, в отличие от КНР, Индия не уделяет так много внимания демографическому перегреву и, по прогнозам, через 20 лет численность ее населения при несопоставимо меньшей территории превысит китайское. Другой потенциальный региональный лидер, Индонезия, является самым многонаселенным в мире мусульманским государством и вполне способна сыграть лидирующую роль в исламском проекте, который станет не менее пассионарным, чем западный.
Таким образом, если Россия хочет остаться субъектом глобальной политики, ей просто необходима долгосрочная стратегия присутствия в регионе. Эта стратегия, как и основанное на ней создание инфраструктуры, должна иметь не меньший временной горизонт, чем в отношении Европы в последние 300 лет, а возможно, даже и больший.
П.Б. Салин – ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России.
Острова близ столицы Лаоса сделают курортами. Три острова на реке Меконг – Ксингксоу, Сангхи и Кангхонг – расположенные недалеко от столицы Лаоса Вьентьяна, превратят в зону для отдыха. Об этом сообщает информационное агентство Dpa, которое ссылается на департамент по планированию и инвестициям Вьентьяна. Сумма вложений, по оценкам местных СМИ, составит 130 млн.долл.
Проект подразумевает создание курортных зон, в т.ч. для спортивного отдыха, т.к. территория располагает возможностями для занятия водными видами спорта. Отметим, что на данный момент земля на островах используется для с/х работ.
Лаос – пока не слишком развитая в отношении туризма страна, в 2010г. турпоток туда составил 2 млн.чел. Правда, в 2011г. страна ожидает принять на 10% больше туристов. Основные туристические центры в Лаосе – нынешняя столица Вьентьян и древняя столица Луанг Прабанг.
Лаос редко является основной целью пребывания путешественников в Азии и чаще рассматривается в контексте комбинированных программ – с Вьетнамом, Камбоджей, Бирмой и Таиландом. По словам специалиста по Лаосу «Азия Тревел» Кристины Уразиной, спрос на такие комбинации у российского потребителя стабилен. Стоимость программ составляет 3,5 тыс.долл. Отметим, прямого авиасообщения у России с Лаосом нет. При этом с 2009г. россиянам не требуется виза в Лаос.
Количество иностранных туристов в Мьянме по сравнению с 2009г. выросло на 30%, сообщают источники в местном правительстве порталу Manila Bulletin Online. По их данным, за этот год страну посетило 300 тысяч отдыхающих, что превышает показатели 2006г., ранее бывшего рекордным для туризма Мьянмы.
Туроператоры направления считают, что увеличение потока связано, в том числе, и с изменениями в политической ситуации в стране. При этом в туристической ассоциации Мьянмы утверждают, что 300 тысяч туристов – далеко не предел. Генеральный секретарь организации Тин Тун Аунг считает, что страна обладает не меньшими возможностями для туризма, чем Таиланд, который в 2010г. посетило 15 млн. туристов, Малайзия (17 млн.) и Лаос (1 млн.).
Поезда доедут из Пекина до Лондона за два дня. Китай намерен построить железную дорогу, по которой можно будет быстро добраться из Азии в Европу. Пекин надеется соединить Европу и Азию с помощью новой высокоскоростной железной дороги, над проектом которой сейчас работают китайские инженеры. По их задумке по новой дороге будут ходить поезда, способные развивать скорость до 320 км/ч (для сравнения: первый высокоскоростной в России поезд, нашумевший «Сапсан», рассчитан на скорость до 250 км/ч).
Благодаря этому новая железная дорога позволит пассажирам на поезде добраться из начальной точки маршрута, Лондона, в конечную, Пекин, всего за два дня. Сейчас на это требуется не менее недели на поезде и 10 часов на самолете. «Мы стремимся к тому, чтобы поезда двигались почти так же быстро, как самолеты», – рассказал в интервью британской газете Daily Telegraph один из создателей проекта, член Китайской инженерной академии и куратор ж/д проектов Китая Ван Меншу.
Авторы проекта рассчитывают завершить строительство к 2020г. В худшем случае, по словам Вана, строительство займет не 10, а 15 лет. Железная дорога, соединяющая Лондон и Пекин, – это основная линия, маршрут которой сейчас продумывают китайские инженеры. С Британских островов в Евразию поезда будут попадать через Ла-Манш. Далее пассажиры проедут Париж, Берлин, Варшаву и Киев и окажутся на территории России, где их путь будет проходить через Санкт-Петербург и Москву. Из Москвы они направятся в Астану (Казахстан), оттуда – на Дальний Восток, в Хабаровск. Там пассажиров ожидает последний переезд до китайской столицы.
От основной линии будут ответвляться две дополнительные. Первая, северная линия, соединит Россию с Германией, где вольется в европейскую систему железных дорог. Вторая направится в Юго-Восточную Азию и пройдет через территории Туркмении, Ирана, Индии, Вьетнама, Таиланда, Камбоджи, Бирмы, Малайзии и Сингапура. На сегодня Китай и Юго-Восточную Азию связывает единственная ж/д линия, построенная в начале прошлого столетия.
У новой железной дороги есть свои достоинства. В первую очередь это скорость, с которой люди смогут переместиться из одной части света в другую. Считается также, что высокоскоростная магистраль будет способствовать продажам и транспортировке сырья. Кроме того, возможность добраться в Лондон на поезде, несомненно, порадует людей, которые испытывают панический страх перед перелетами (аэрофобы).
У проекта уже есть сторонники. Ван уверяет, что в действительности инициатором проекта был вовсе не Китай; к Пекину обратились другие страны, в частности Индия, которые не имеют проблем с финансированием, зато не обладают необходимыми технологиями для реализации такого проекта. В ответ Китай предложил обеспеченным странам, заинтересованным в проекте, инвестировать в строительство участка железной дороги в Бирме в обмен на литий (этот металл широко используется в аккумуляторах и батарейках), которым богата эта страна.
Маршрут железной дороги пока окончательно не определен и может претерпеть некоторые изменения, отмечает Ван. По его словам, сейчас Китай ведет переговоры с 17 странами, по территории которых может пройти путь. При этом ни одну страну китайский эксперт не назвал.
Между тем в РЖД о планах Китая проложить железную дорогу в Европу не знают. Как рассказал корреспонденту «Газеты» представитель пресс-службы, никаких переговоров по такому строительству они не ведут. Он также выразил сомнения в том, что китайцы могут строить дорогу на российской территории, не согласовав это с российскими властями.
«Признаюсь честно, в первый раз слышу об этом проекте, хотя мы ежедневно общаемся с китайскими коллегами, представителями и руководителями различных туристических и бизнес-представительств», – заметила корреспонденту «Газеты» Наталия Сапрыкина, представитель туроператора по Китаю China Tour & Business Travel Co. По словам Сапрыкиной, китайцы активно развивают сеть высокоскоростных железных дорог внутри страны. К примеру, курсирует экспресс Гонконг – Гуанчжоу (в пути 2 часа), к 2012г. намечен запуск скоростного поезда Гонконг – Пекин, время в пути составит 8-10 часов (сейчас в пути 23 часа), экспресс Гонконг – Шанхай, время в пути составит 6 часов (сейчас 18 часов), экспресс Пекин – Шанхай, время в пути будет менее 5 часов, скорость 250 км/ч (сейчас более 12 часов).
«Я бы поняла, если бы такой маршрут связал Россию и Китай. Выездной турпоток из нашей страны в Китай в пред.г. составил чуть менее 2 млн.чел. При этом поток из Европы в Китай в десятки раз меньше. Через нашу компанию мы отправляем из Англии (Европы) в Китай не более одного-двух человек в год», – отметила Сапрыкина. По ее данным, в Национальном туристическом офисе Китая в Москве также ничего не знают об этом масштабном проекте.
Вместе с тем амбициозный китайский проект вызвал и нарекания скептиков. Одни, в частности, указывают на технические сложности в осуществлении проекта. Для своих внутренних железных дорог Китай внедряет новую конструкцию ж/д полотна. Согласятся ли на это другие страны, пока непонятно.
Беспокойство также вызывают проблемы контрабанды и незаконной миграции. Только в Сибири уже осели около млн. выходцев из самой густонаселенной страны в мире, а прямая железная дорога упростит путь мигрантов на север. Еще один камень преткновения – это визы. Сколько виз, хоть и транзитных, придется получать пассажиру, которому предстоит пересечь несколько стран? Однако Китай настроен на оптимизм. Создатели проекта рассчитывают, что через 10 лет визовые ограничения на перемещения по территории Азии будут полностью отменены. Иван Гидаспов, Юлия Котова
Как сообщило сегодня министерство юстиции Японии, количество иностранных граждан, ходатайствующих о предоставлении статуса беженца, в 2009г. составило 1388 чел., что на 211 чел. меньше по сравнению с пред.г., когда было отмечено максимальное значение.
Министерство объяснило сокращение существенным снижением количества выходцев из Мьянмы, ищущих убежища. По словам представителя иммиграционного бюро министерства, должно быть, спустя два года после антиправительственных демонстраций, прошедших в Мьянме в 2007г. в ответ на подавление продемократического движения, ситуация в этой стране изменилась.
По сообщению министерства, за отчетный период беженцами были признаны 30 чел., включая тех, кто подал прошение до 2009г., что на 27 чел. меньше по сравнению с 2008г. Из общего количества ходатайствующих о предоставлении статуса беженца в 2009г., 568 чел. прибыли из Мьянмы, 234 – из Шри-Ланки, 94 – из Турции, 92 – из Пакистана и 59 – из Индии. Количество заявок от уроженцев Шри-Ланки резко увеличилось по сравнению с 2008г., когда было получено 90 ходатайств. По всей видимости, это связано с внутренним конфликтом в стране, длившимся до мая 2009г.
По данным министерства, в 2009г. в предоставлении статуса беженца было отказано 501 чел. (в пред.г. было отказано 360 заявителям), однако всем им, исходя из гуманитарных соображений, были выданы специальные разрешения на пребывание в Японии. Как сообщило министерство, из общего количества получивших статус беженца или специальное разрешение на пребывание в стране (531 чел.) 478 чел. прибыли из Мьянмы. Kyodo News.
В тесной квартирке в Токио добровольцы учат бирманцев, ищущих убежища в Японии, как сделать одежду, соединяющую японскую моду с их традиционной вышивкой. Они надеются, что этот проект даст женщинам, подобным Лу (это не настоящее ее имя) возможность свести концы с концами. Три года прошло с тех пор, как Лу (Lu) покинула Бирму, оставив мужа и детей. По прибытии в Токио она попросила убежища и была направлена прямиком в центр содержания иммигрантов, где провела почти год.Два года спустя она все еще ждет окончательного решения по поводу ее статуса. Каждый день – это борьба за существование. Как и многим людям, претендующим на убежище в Японии, ей отказано в государственной финансовой помощи, но также запрещено устраиваться на работу. «Мне не разрешено работать, но если я не буду работать, я не смогу жить. У меня нет финансовой поддержки, я сама по себе», – говорит она.
Когда Лу спросили о полученном в Японии опыте, она заметно расстроилась. «Я люблю свою страну, но я не могла остаться там», – говорит она. – «Когда я приехала сюда, я полагала, что поскольку Япония является демократической [страной], она примет меня, т. к. я беженка. Но это не так. Я действительно беспокоюсь за свое будущее. Мне очень грустно».
Япония является одним из крупнейших доноров, предоставляющих финансовую помощь и поддержку беженцам за границей. Но критики утверждают, что это резко контрастирует с приемом беженцев в самой стране. В пред.г. страна со второй по величине экономикой в мире предоставила статус беженца всего 57 людям, что является мизерным значением по сравнению с большинством других богатых стран. Но это почти в четыре раза больше, чем десять лет назад. Также еще 360 чел. получили специальные виды на жительство по гуманитарным причинам, но они имеют меньший объем прав и льгот по сравнению с полностью признанными в качестве беженцев.
Частично число признаний в качестве беженца довольно мало в связи с тем, что число лиц, ходатайствующих о получении статуса беженца в Японии, также относительно низко. До Японии сравнительно трудно добраться и она бросает языковой вызов многим ищущим убежища. Поток людей имел тенденцию стремиться наружу, а не наоборот, и правительства традиционно принимали жесткие меры пограничного контроля, опасаясь, что иммиграция может нанести ущерб социальной сплоченности.
Группы по правам человека, такие как Японская ассоциация по делам беженцев (JAR), утверждают, что система является неприветливой. По их словам, коммуникационные проблемы, отсутствие надлежащей правовой помощи и отсутствие независимой процедуры обжалования привели к большому количеству отказов в прошлом и даже удержали некоторых людей от подачи заявления.
Такие инциденты, как громкая депортация двух признанных ООН курдских беженцев в 2005г., также представили для некоторых прошение о статусе беженца в Японии в невыгодном свете. «Япония хочет выглядеть в качестве гуманитарного гиганта», – говорит Хироаки Исии (Hiroaka Ishii), действующий глава JAR. – «Для этого она должна взглянуть на то, как она воспринимает людей внутри страны и за ее пределами».
Те, кто претендует на статус беженца, часто оказываются в той же ситуации, что и Лу – без доступа к финансовой поддержке и без законного права работать. Ищущие убежища в Японии не могут претендовать на широкое государственное вспомоществование или медицинское страхование, хотя небольшая сумма денег выдается министерством иностранных дел тем, кого сочли наиболее нуждающимся. Но эти суммы все равно меньше тех, что получают от государства нуждающиеся японцы, плюс это пособие выплачивается только четыре месяца (хотя срок выплат можно продлить).
Правозащитные группы утверждают, что многие ищущие убежища сталкиваются с чрезвычайными финансовыми трудностями. И они говорят, что эти трудности становятся еще хуже, поскольку число ищущих убежища растет, тогда как фонды помощи и число людей, обрабатывающих запросы, за ним не поспевают. «С 2006г. резко увеличилось число лиц, запрашивающих статус беженца в Японии», – говорит г-н Исии. – «Это стало причиной многих проблем, как в плане финансовой поддержки, так и в плане времени, которое людям приходится ждать, пока будет принято решение по их заявлению. Многие люди действительно страдают».
По его словам, в японском законодательстве нет ничего, чтобы гарантировало даже минимальную «страховочную сетку» (Прим. пер.: как уже пояснялось в одной из предыдущих статей, так называется систем государственных программ помощи малоимущим.) ищущим убежища. JAR и другие группы призывают к внесению изменений.
На просьбу прокомментировать этот вопрос, МИД сообщил Би-Би-Си, что «продолжит рассматривать вопрос о принятии необходимых мер по защите заявителей… посредством внимательного изучения ситуации касательно заявок о статусе беженца».
Йохан Цельс (Johan Cels), представитель в Японии Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, соглашается с необходимостью для людей, ожидающих принятия решения касательно их статуса, иметь доступ к базовой помощи. Но, по его словам, также важно признать, что были сделаны положительные изменения. «В пред.г. были зарегистрированы самые высокие цифры [одобрения заявок на предоставление статуса беженца или выдачи разрешений на жительство по гуманитарным причинам], и это прогресс», – говорит он.
Изменения в законодательстве в 2004г. ослабили политику в некоторых областях, например, был отменен 60-дневный лимит на подачу прошения о статусе беженца после въезда в страну. По его словам, соглашение об экспериментальной программе переселения бирманских беженцев, которая начнется в следующем году, является вехой, несмотря на то, что в год будет задействовано всего 30 чел. Заглядывая вперед, он выражает осторожный оптимизм.
«Новое правительство неоднократно упоминало о вопросе беженцев не только здесь, в Японии, но и во всем мире. Мы надеемся, что это приведет к конкретным действиям», – сказал Цельс. Исии также надеется, что новое правительство под руководством Демократической партии Японии (ДПЯ) по-новому взглянет на политику предоставления статуса беженца.
«Среди членов парламента от коалиции правящей партии есть множество людей, выражающих озабоченность проблемами беженцев», – говорит он. – «Сейчас они перешли от оппозиции к правящей партии, так что, конечно, мы ожидаем некоторых улучшений». Но для таких как Лу, эти улучшения будут сделаны недостаточно скоро. Abigail Mawdsley для BBC News.
Индонезийские ВМС в своих территориальных водах спасли небольшое судно, на котором находились 198 жителей Мьянмы, которые, по словам самих потерпевших, провели в открытом море 21 день и на момент спасения находились в критическом состоянии из-за отсутствия воды и пищи, сообщило во вторник агентство Ассошиэйтед Пресс. Представитель ВМС Теди Сутарди (Tedi Sutardi) сообщил, что деревянную лодку без двигателя, дрейфующую у северного побережья Суматры, в понедельник обнаружили местные рыбаки. Агентство отмечает, что, по словам спасенных, за время путешествия в море среди них погибли 22 чел. Также путешественники утверждают, что их вторично отправили в море, предварительно жестоко избив, миграционные службы Таиланда. По данным агентства, речь идет о представителях мусульманского племени рохинджа (Rohingyas), проживающих в Мьянме, которые часто пытаются сбежать из страны через тайскую территорию в Малайзию или Индию. В конце дек. 2008г. индийская береговая охрана сообщила о 400 рохинджа, плывших к берегам Индии, но пропавших без вести.
Выжившие представители племени, которых также называют «морскими цыганами», сообщили, что власти Таиланда задержали их за незаконный въезд на территорию страны, а после этого отправили обратно в море на той же самой лодке, на которой прибыли незваные гости. Начальник миграционной службы Таиланда категорически опроверг эти заявления, заявив, что всех нелегальных мигрантов отправляют обратно через пограничные контрольно-пропускные пункты.
Министр труда Саудовской Аравии Гази аль-Гусайби, 1 дек. сделал ряд замечаний, касающихся безработицы в стране, в т.ч. он прокомментировал отказ от идеи установки минимальной заработной платы и сделал заявление о введении в действие новой системы трудоустройства Саудовских граждан. В частности, он заявил, что возглавляемое им министерство осознает, что многие компании игнорируют правила «саудизации» – раздела национальной политики, требующей от компаний резервировать часть рабочих мест для граждан Саудовской Аравии. «Существуют тыс. крупных компаний, которые не соблюдают требований саудизации, и мы намерены самым серьезным образом изучить этот вопрос», – сказал министр, добавив, что в его министерство каждый день получает информацию о компаниях, ложно утверждающих о найме на работу саудовских работников. «Одна из компаний сфабриковала более 170 фальшивых документов о принятии на работу саудовских граждан». Аль-Гусайби сделал свои заявления в ходе посещения компании Bait Assawadah Company, специализирующейся на поиске рабочих мест для граждан Саудовской Аравии, после приема от них заявлений и прохождения тестирования для выявления уровня профессиональной подготовки с целью определения их квалификации и способностей.
Аль-Гусайби отклонил идею о целесообразности установления минимальной заработной платы в стране, заявив, что эксперты уже высказывали свое мнение на этот счет, а именно, что установление минимальной заработной платы ведет к усилению безработицы. «Я считаю, что стыдно в такой стран, как Саудовская Аравия, иметь 270000 безработных, где на разных работах занято более 7 млн. иностранцев», – сказал он. Министр также заявил, что глобальный финансовый кризис не повлияет на состоянии занятости в королевстве, учитывая большое количество выполняемых проектов развития в наст.вр.
Говоря о проблеме нелегальной иностранной рабочей силы, аль-Гусейби призвал работников, уже длительное время пребывающих на территории страны и не имеющих документов, особенно из стран Африки и Бирмы, легализовать свое пребывание в королевстве. «Их положение можно исправить, если они хотят этого», – сказал он. – «Но они, как представляется, боятся депортации». В какой-то момент во время выступления министра, к нему подошел 40-летний мужчина и обратился с просьбой помочь ему найти работу. Этот человек сказал, что потерял много денег на фондовом рынке и не может трудоустроиться. «Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам найти работу», – сказал аль-Гусайби. «Но обещайте мне больше не вкладывать средства в фондовый рынок», – пошутил министр.
Новые власти Таиланда закрыли северную границу с Лаосом и Мьянмой (бывшей Бирмой), сообщение представителей военного руководства. «Контрольно-пропускные пункты между Таиландом и Мьянмой закрыты», – сообщил подполковник Сурин Сенгкум (Surin Saengkum). О закрытии границы с Лаосом сообщили представители иммиграционных служб страны.
Министры иностранных дел стран Европейского союза утвердили «черный список» официальных лиц Белоруссии, которым в течение года запрещено выдавать как шенгенские визы, так и национальные визы любой из стран ЕС. В список, помимо президента страны Александра Лукашенко, вошли еще 30 должностных лиц, среди которых – глава КГБ, министры юстиции, информации, просвещения, генеральный прокурор, председатель нижней палаты парламента и руководитель администрации президента. Главы МИД стран ЕС отметили, что список «остается открытым и будет постоянно пересматриваться».ЕС отказался от идеи применять экономические санкции в отношении Белоруссии, поскольку они ударят, прежде всего, по благосостоянию граждан страны. В Европе не нашло поддержки предложение Польши блокировать счета белорусских руководителей в европейских банках, сообщает «Newsru.com». «Если такие счета существуют, то они открыты на подставные лица, их выявление потребует серьезного и дорогостоящего расследования, которое не гарантирует положительного результата», – так прокомментировал отказ от этой меры технический эксперт Еврокомиссии.
По мнению директора российского Института политических исследований Сергея Маркова, отказ от экономических санкций в отношении Белоруссии вызван тем, что Запад не заинтересован в изоляции республики. «ЕС делает ставку на изоляцию Лукашенко, но отказывается от политической изоляции Белоруссии, считая, что самым оптимальным вариантом является сотрудничество с Белоруссией», – сказал эксперт РИА Новости.
В «черный список» ЕС вошли: президент Беларуси Александр Лукашенко, глава Администрации президента Геннадий Невыглас, его заместители Антолий Рубинов и Наталья Петкевич, помощник президента по идеологии Олег Пролесковский, министр образования Александр Радьков, министр информации Владимир Русакевич, министр юстиции Виктор Голованов, глава Белтелерадиокомпании Александр Зимовский, глава Палаты представителей Национального собрания Беларуси Владимир Коноплев, глава международной комиссии Совета Республики Национального собрания Николай Чергинец, заместитель председателя постоянной комиссии по международным делам и связям с СНГ Национального собрания Сергей Костян, глава Белорусского республиканского союза молодежи Михаил Орда, секретарь Центризбиркома Николай Лозовик, генеральный прокурор Петр Миклашевич, руководитель департамента министерства юстиции по общественным организациям, партиям и НГО Олег Слижевский, консультант этого департамента Александр Харитон, первый заместитель председателя Высшего хозяйственного суда Евгений Смирнов, судья Московского районного суда столицы Надежда Реутская, судья Партизанского районного суда Минска Николай Трубников, заместитель генерального прокурора Николай Куприянов, глава КГБ Степан Сухоренко, его первый заместитель Василий Дементей, глава Федерации профсоюзов Беларуси Леонид Козик. В список включены главы областных избирательных комиссий Александр Коледа (Брестской), Николай Усов (Гомельской), Леонид Лучина (Гродненской), Владимир Курлович (Минской), Николай Метелица (Могилевской), Михаил Пищуленок (Витебской) и глава избирательной комиссии Минска Татьяна Кравченко.
В заявлении, принятом в ходе заседания, главы МИД ЕС осудили условия проведения президентской кампании и применение силы со стороны белорусских властей в отношении мирных демонстрантов, а также действия против граждан стран ЕС, аресты и избиения. Министры призвали белорусское руководство немедленно освободить всех задержанных по политическим причинам, а также соблюдать свободу слова и собрания. Главы МИД стран ЕС отметили «консолидацию белорусской оппозиции и политически активной части гражданского общества».
Белорусская сторона настоятельно призывала Евросоюз отказаться от такого «безответственного шага», как расширение санкций в отношении белорусских должностных лиц, пишут «Белорусские новости». Как говорится в заявлении пресс-секретаря МИД Беларуси Андрея Попова, Беларусь неоднократно указывала своим европейским партнерам на «необоснованность, надуманность и бесполезность ограничительной политики в отношении республики». «Очевидно, что настоящее взаимопонимание и конструктивное взаимодействие достигаются через диалог, а не навязываются санкциями», – подчеркнул пресс-секретарь белорусского внешнеполитического ведомства. Попов отметил, что «недальновидные действия подобного рода по определению неэффективны и способны лишь обострять проблемы во взаимоотношениях, а не содействовать их решению».
До сегодняшнего дня в списке ЕС находились 6 чиновников. В сент. 2004г. Евросоюз принял решение о запрете выдачи виз подозреваемым в причастности к исчезновениям оппозиционных политиков в 1999-2000гг. – нынешнему министру внутренних дел Владимиру Наумову; нынешнему государственному секретарю Совета безопасности Виктору Шейману, занимавшему должность главы Администрации президента; Юрию Сивакову, который в период исчезновения политиков занимал должность министра внутренних дел, и командиру бригады спецназа внутренних войск МВД Дмитрию Павличенко. К решению ЕС присоединились США. В дек. 2004г., после парламентских выборов и референдума, список был расширен за счет главы ЦИК Лидии Ермошиной и начальника минского ОМОНа Юрия Подобеда. США присоединились и к этому списку.
Председатель комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев заявил, что решение запретить Александру Лукашенко въезд в страны Евросоюза является «контрпродуктивным». Глава российской делегации в ПАСЕ добавил, что более эффективным было бы «втягивание Белоруссии в диалог». Он напомнил, что председатель ПАСЕ Рене ван дер Линден не раз высказывался за диалог с Белоруссией и не намерен отказываться от контактов с белорусским руководством даже в случае введения санкций.
Непродуктивным сочли решение глав МИД стран ЕС и в Совете Федерации. Глава комитета по делам СНГ Совета Федерации Вадим Густов заявил о том, что парламентские делегации России и Казахстана, работающие в ОБСЕ и ПАСЕ, должны четко обозначить свои позиции в отношении «антибелорусской западной пропаганды», сообщает «Газета.GZT.Ru». «Решение Евросоюза по Белоруссии – это политика двойных стандартов. Евросоюз почему-то не очень интересовали выборы в Афганистане или в Германии, которым разрешили голосовать по почте и по интернету. Европа занимается только Белоруссией, которая избрала свой непрозападный и непроамериканский путь. И это их сильно раздражает», – подчеркнул Густов.
Запрет на посещение Европы «никак не скажется ни на Лукашенко, ни на Белоруссии». Последний раз Лукашенко был в ЕС в 1998г. – ездил с неофициальном визитом на выставку в Германию по приглашению компании MAN. А до этого Лукашенко только однажды был с официальным визитом в западной стране – во Франции, напоминает издание. До «черного списка» ЕС Александр Лукашенко значился в так называемом списке «хищников», который составляет организация «Репортеры без границ». В него входят президенты, министры, руководители военных ведомств и лидеры вооруженных группировок, которые покушаются на свободу СМИ и преследуют независимых журналистов. А в 2006г. американский журнал «Parade» оставил Лукашенко в списке мировых диктаторов. Правда, в рейтинге этого года «последний диктатор Европы» опустился на две позиции по сравнению с 2005г. – с 12 на 14-ю строчку, добавляет издание.
Запрет на въезд в Евросоюз ранее налагался только на лидеров диктаторских режимов Зимбабве и Мьянмы. В отношении входящих в «черный список» белорусских чиновников еще могут быть приняты дополнительные санкции, в т.ч. и замораживание их счетов в европейских банках. Администрация США, по информации агентства, планирует ужесточить санкции в отношении режима Лукашенко.
В 2004г. Вашингтон ввел экономические санкции против Минска. После парламентских выборов и референдума в Белоруссии США приняли «Акт о демократии в Белоруссии», предусматривающий экономические санкции против этой страны. В нем указывалось, что за исключением нужд гуманитарного характера правительству США запрещено предоставлять правительству Белоруссии «какие-либо займы, кредитные гарантии, страховые выплаты, финансирование и любое иное финансовое содействие». Представителям США в международных организациях, таких как МВФ, Всемирный банк и других, предписывалось голосовать против предоставления любого содействия Белоруссии по линии этих организаций.
Путь к процветанию
© "Россия в глобальной политике". № 1, Ноябрь - Декабрь 2002
Дэвид Доллар и Арт Край — экономисты Всемирного банка, работают в Группе по исследованию в области развития. Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs № 1 (январь/февраль) за 2002 год. Она отражает личный взгляд авторов на проблему глобализации.
Резюме Глобализация не ведет к росту неравенства и не множит ряды бедных. Напротив, глобальная экономика уже привела к снижению уровня бедности в мире. Это утверждают авторы материала в Foreign Affairs, вызвавшего бурную полемику в американской прессе. Часть откликов, которые в основном носили критический характер, мы публикуем в этом номере вместе с самой статьей.
Выдвигая множество обвинений в адрес глобализма, его противники прежде всего отмечают рост неравенства между имущими и неимущими. Глобализм дает преимущество богатым, бедным же от него практически ничего ждать не приходится, кроме дополнительных тягот. Это расхожее представление, судя по имеющимся данным, абсолютно не соответствует действительности. Современная волна глобализации, начавшаяся примерно с 1980 года, уже способствовала выравниванию экономического положения и снижению уровня бедности.
Глобальная экономическая интеграция по-разному влияет на доходы, культуру, общество и окружающую среду. Но коль скоро речь заходит о преимуществах глобализации, особенно важно подчеркнуть ее влияние на проблему бедности в мире. Если окажется, что международная торговля и инвестиции выгодны прежде всего богатым, то для многих это будет стимулом к тому, чтобы ограничить международную торговлю, сохранив таким образом рабочие места, национальную культуру и окружающую среду. Зато те же самые люди отнесутся к ограничению международной торговли иначе, если это негативно скажется на жизненном уровне малоимущих в развивающихся странах.
При анализе этой проблемы следует учитывать три фактора. Во-первых, общемировая тенденция к усгублению неравенства господствовала по крайней мере 200 лет, достигнув пика к 1975-му. С тех пор, однако, ситуация стабилизировалась и, возможно, тенденция даже обратилась вспять, что объясняется главным образом ускорением экономического роста в двух самых крупных и традиционно бедных странах — Китае и Индии.
Во-вторых, усиление взаимозависимости повышало уровень участия в международной торговле и инвестициях, с одной стороны, и стимулировало экономический рост — с другой. Развивающиеся страны можно разделить на две категории. К первой относятся глобализирующиеся государства, где в течение двух последних десятилетий наблюдается быстрое увеличение объемов торговли и зарубежных капиталовложений, значительно опережающее темпы развития богатых стран. Напротив, за последние 20 лет доля в международной торговле неглобализирующихся государств, представляющих вторую категорию развивающихся стран, сократилась. За период с 60-х годов по 90-е доходы на душу населения в странах первой категории росли стабильно — с 1 до 5 %. К тому же за последнее десятилетие экономические показатели индустриальных стран составили 2 %, тогда как неглобализирующихся — 1 %. Экономисты не торопятся с выводами о какой-либо выявленной в этой связи закономерности, но большинство соглашается с тем, что опережающие темпы роста глобализирующихся стран — следствие их открытости для внешней торговли и инвестиций (в сочетании с проводимыми там реформами).
В-третьих, глобализация, вопреки сложившемуся мнению, не привела к росту неравенства. В некоторых странах (Китай) разрыв в уровне доходов населения увеличился, в других (Филиппины), напротив, сократился. Эти изменения, впрочем, не всегда связаны с факторами глобализации, включая торговые и инвестиционные потоки, тарифные ставки и прозрачность финансовой сферы. На самом деле причины неравенства коренятся прежде всего в неэффективности национальных систем образования, налоговой и социальной политики. По сути, более высокие темпы роста в глобализирующихся странах привели к повышению доходов экономически отсталых слоев населения. К примеру, после того как Китай стал открытым для международной торговли и капиталовложений, в стране зафиксировано, помимо роста неравенства, наиболее значительное за весь период мировой истории понижение уровня бедности.
Глобализация действительно может оказаться эффективным средством в борьбе с бедностью, но нельзя утверждать, что она безотказно действует во всех случаях. Если политические лидеры рассчитывают овладеть всем потенциалом экономической интеграции и извлечь из нее максимальную выгоду, то им предстоит решить три важнейшие задачи. Во-первых, это противоборство с протекционистскими устремлениями индустриальных стран, так как подобные настроения все активнее блокируют интеграцию с бедными странами. Вторая задача — создание особых институтов и проведение целенаправленных политических мероприятий, учитывающих специфику каждой страны в отдельности для получения наибольших выгод от глобализации. Третья задача — расширение масштабов миграции — как внутренней, так и внешней — для преодоления неблагоприятного воздействия географического фактора.
Большой передел
За последние 200 лет стремительное ускорение темпов роста мировой экономики сопровождалось усилением интеграции различных местных рынков. Установить причинно-следственную связь между этими двумя процессами нельзя, так как, имея в распоряжении только одну мировую экономику, мы не можем произвести сравнительный анализ. Однако есть все основания полагать, что эти процессы развиваются параллельно. Как доказывал Адам Смит, расширение рынка приводит к более глубокому разделению труда, что, в свою очередь, облегчает использование инноваций и обучение в процессе производства. Некоторые из этих инноваций, имеющих отношение к средствам транспорта и связи, сокращают затраты и способствуют интеграции. Таким образом, налицо плодотворное взаимодействие интеграционного и инновационного процессов.
Интеграция различных местных рынков явилась следствием растущего потока товаров, капиталов и знаний. С 1820 по 1914 год международная торговля развивалась быстрее, чем мировая экономика. Доля международной торговли за этот период возросла примерно с 2 до 18 %мирового ВВП. Политика протекционизма времен Великой депрессии и Второй мировой войны оказала сдерживающее воздействие на глобализацию в международной торговле, доля которой (в мировом ВВП) к 1950 году уменьшилась по сравнению с 1914-м. Но с 1960 по 1980 год благодаря многосторонним соглашениям о либерализации торговли, заключенным в рамках Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ), торговые отношения между индустриальными странами качественно изменились. Большинство развивающихся стран оставались изолированными от этого процесса, так как проводили политику протекционизма. Были, однако, и исключения. Примеры Тайваня и Южной Кореи в конце концов побудили другие развивающиеся страны к более активному участию в международной торговле и инвестициях.
Международное движение капиталов, интенсивность которого измеряется соотношением доли иностранных капиталов к мировому ВВП, также возросло во время первой волны глобализации и снизилось в период Великой депрессии и Второй мировой войны; при этом уровень 1914 года был вновь достигнут лишь в 1980-м. Но с тех пор потоки капиталов значительно активизировались, изменился и их характер. Сто лет назад иностранные капиталы, как правило, участвовали в финансировании государственных инфраструктур (каналы, железные дороги) или непосредственно инвестировались в проекты, связанные с природными ресурсами. Сегодня же основной поток капиталов в развивающиеся страны — это прямые инвестиции в промышленность и услуги. Изменение характера перемещения капитала объясняется, очевидно, успехами экономической интеграции, к которым, безусловно, можно отнести более дешевую и ускоренную транспортировку и революционные изменения в сфере телекоммуникаций. По сравнению с 1920 годом плата за доставку груза морем сократилась на две трети, оплата воздушного перелета — на 84 %; стоимость трехминутного телефонного звонка из Нью-Йорка в Лондон снизилась на 99 %.
Миграционные потоки — это еще один аспект интеграции. Здесь мы наблюдаем обратную тенденцию: сегодня люди мигрируют не так активно, как в прошлом, хотя стали гораздо больше путешествовать. Если в период с 1870-го по 1910-й постоянно мигрировало порядка 10 %населения планеты, то за последние 25 лет число мигрантов сократилось до 1–2 %.
По мере углубления экономической интеграции годовой темп роста мировой экономики увеличился с 1 %в середине XX века до 3,5 %в 1960–2000 годах. В результате столь длительного подъема в разных странах установились совершенно разные уровни жизни. В наши дни мировая экономика за два-три года производит такой же объем товаров и услуг, какой она производила в течение всего XX века. Разумеется, с помощью простого сопоставления фактов трудно установить подлинную картину различий: ведь большей части того, что потребляется сегодня — авиалайнеров, автомобилей, телевизоров, синтетических тканей, продлевающих жизнь лекарств, — 200 лет назад просто не существовало. Поэтому темпы производства многих товаров и услуг практически не поддаются учету. Невообразимо выросла производительность труда.
Вместе с тем все эти несметные богатства очень неравномерно распределялись вплоть до 1975-го, когда ситуация изменилась к лучшему. Степень неравенства в мире определяется с помощью среднего логарифмического отклонения, фиксирующего разницу между доходами произвольно взятого индивидуума и среднестатистическими показателями. В основу положен тот факт, что доходы везде распределяются в пользу богатых. Получается, что доходы типичного представителя той или иной социальной группы уступают среднему показателю по этой группе. Доход на душу населения в мире сегодня составляет около 5 000 долларов, однако произвольно взятый индивидуум, скорее всего, довольствуется только одной тысячей, то есть его доход на 80 %меньше. Эта разница, выраженная в расчетных единицах среднего логарифмического отклонения, составляет 0,8.
Неравенство в доходах, 1820-1995 гг., в % Примечание: числа, расположенные по вертикали, обозначают разницу между доходами среднего жителя планеты и мировым доходом на душу населения. Источники: F. Burguignon and C. Morrisson, Inequality Among World Citizens, 1820-1992/ Working Paper 2001-25 (Paris: Department and Laboratory of Applied and Theoretical Economics, 2001)и David Dollar, Globalization, Inequality and Poverty Since 1980/ World Bank Bakground Paper
Таким образом, показатель мирового распределения доходов среди населения свидетельствует о растущем неравенстве в период с 1820 по 1975 год. За этот период разница между доходом типичного жителя планеты и среднемировым доходом на душу населения увеличилась примерно с 40 до 80 %. Как правило, в отдельно взятых странах показатели неравенства в доходах практически не менялись, поэтому общемировые показатели увеличивались в основном за счет неравномерности темпов роста в разных местах. Относительно богатые регионы по состоянию на 1820-й (Европа и Соединенные Штаты) развивались быстрее, чем бедные (особенно Китай и Индия). Глобальное неравенство имело самые высокие показатели в 1970-х годах, после чего ситуация стабилизировалась и даже наметился некоторый спад — главным образом в связи с ускорением темпов роста в Китае и Индии.
Другой подход к глобальному неравенству состоит в анализе происходящего в беднейших слоях населения, прожиточный минимум которых составляет менее доллара в день. Хотя с течением времени число людей, живущих в бедности, в процентном отношении уменьшилось, в абсолютных цифрах оно постоянно росло вплоть до 1980 года. В период Великой депрессии и Второй мировой войны масштабы бедности выросли особенно резко, но непосредственно после этого произошло их относительно быстрое сокращение. В период между 1960-м и 1980-м одновременно с мощным рывком в мировой экономике увеличивалось число бедных, поскольку рост экономики не затронул регионы с самым низким уровнем жизни. Однако начиная с 1980 года стремительно развивались именно эти страны, в результате бедных в мире стало на 200 млн меньше. Опять-таки данная тенденция объясняется прежде всего быстрым ростом доходов в Китае и Индии, где, по данным на 1980 год, проживало около одной трети населения планеты и более 60 %находящихся на грани крайней бедности.
Рывок вверх
Тенденции, характеризующие глобальное неравенство, начали меняться одновременно с изменениями в экономической стратегии ряда крупных развивающихся стран. После Второй мировой войны большинство развивающихся стран сосредоточились на внутренних проблемах, пренебрегая интеграцией в глобальную экономику. Результаты были достаточно плачевными, и в течение 1960–1970-х годов развивающиеся страны в целом росли медленнее, чем индустриальные. Нефтяные кризисы и инфляция в США в 70-е осложнили положение этих стран и на протяжении ряда лет способствовали отрицательному росту, высокой инфляции и кризису задолженности. Наученные горьким опытом, некоторые развивающиеся страны начиная с 1980 года приступили к пересмотру своих позиций.
Китай, к примеру, до середины 70-х проводил крайне закрытую политику в области экономики. Вначале экономическая реформа Пекина затронула сельское хозяйство, но после 1980 года усилия правительства были направлены на то, чтобы сделать страну открытой для внешней торговли и иностранных инвестиций. В частности, на две трети были уменьшены тарифные ставки, что сопровождалось еще более существенным снижением нетарифных барьеров. Реформы привели к беспрецедентному росту экономики прибрежных провинций и более умеренному — внутренних районов страны. С 1978 по 1994 год китайская экономика ежегодно росла на 9 %, в то время как экспорт увеличился на 14 %, а импорт — на 13. Разумеется, Китай и другие глобализирующиеся страны не ограничиваются либерализацией внешней торговли, а реформируют различные сферы хозяйствования. Проведя земельную реформу, Пекин укрепил права собственников и перешел от плановой экономики к рыночной; это благотворно сказалось на дальнейшей интеграции страны в мировую экономику и ее развитии.
Открытость других развивающихся государств также стала результатом готовности их лидеров неуклонно следовать курсом реформ. В 90-е Индия успешно провела либерализацию в области внешней торговли и инвестиций, рост ее годового дохода на душу населения сегодня достигает 4 процентов. Индия реализовала обширную программу реформ и отказалась от жестко регулируемой, плановой экономики.
То же относится к Уганде и Вьетнаму — странам с крайне низкими доходами, которые стали проводить более активную инвестиционную и внешнеторговую политику и также добились успеха. В западном полушарии необходимо упомянуть Мексику, которая в 1993 году заключила соглашение о свободной торговле с США и Канадой и с тех пор наращивает темпы своего развития, особенно в северных, граничащих с США, районах.
Индия, Вьетнам, Уганда и Мексика не единственные примеры стран, которые встали на путь быстрого развития, после того как начали проводить открытую политику. Проиллюстрировать эту тенденцию помогут примеры других развивающихся стран в порядке возрастания доли поступлений от торговли в их национальном доходе за 20 лет. Первую треть этого списка составляют страны глобализирующегося лагеря, а оставшиеся две трети — страны неглобализирующегося лагеря. Лидеры списка за последние два десятилетия увеличили объемы своей торговли в национальном доходе на 104 %(богатые страны соответственно на 71 %). Между тем сегодняшние объемы торговли неглобализирующихся стран уступают соответствующим цифрам 20-летней давности. Глобализирующиеся страны сократили свои импортные тарифы в среднем на 22 %, тогда как неглобализирующиеся — только на 11.
За счет чего растет экономика глобализирующихся стран? Их среднегодовой темп роста увеличился с 1 %в 60-х до 3 %в 70-х, с 4 %в 80-х до 5 %в 90-х. Годовые темпы роста в богатых странах, напротив, упали примерно до 2 %в 90-х, а неглобализирующиеся страны отмечали замедление роста с 3 %в 70-х до 1 %в 80-х и 90-х.
Та же тенденция наблюдается на уровне отдельных стран. В Китае и Индии районы, включившиеся в интеграционный процесс глобальной экономики, развиваются значительно быстрее, чем оказавшиеся в изоляции. Так, например, в изначально бедных индийских штатах, сумевших создать у себя привлекательный для инвестиций климат, в 90-х годах было зарегистрировано значительное сокращение бедности по сравнению с другими штатами. Подобное сравнение процессов, происходящих во внутренних районах, весьма показательно. Дело в том, что на фоне неизменной государственной политики в области торговли и макроэкономики эти процессы демонстрируют, насколько важно для достижения реальной интеграции дополнить либерализацию торговли институциональными реформами.
Факты, связанные с развитием таких глобализирующихся стран, как Индия, Китай и Вьетнам, подтверждают выводы о том, что открытость экономики сопровождается быстрым ростом. Многие исследования показывают, что чем больше объемы торговли и инвестиций, тем выше темпы развития. Экономисты Питер Линдерт и Джеффри Уильямсон отмечают, что «до сих пор не представлено убедительных научно обоснованных доказательств в пользу вывода о том, что открытость торговли однозначно ускорила экономическое развитие стран Третьего мира; и тем не менее свидетельства в пользу справедливости этого вывода преобладают». Далее они подчеркивают, что «антиглобализм не принес послевоенному Третьему миру ни одной победы».
На самом деле, вопреки утверждениям антиглобалистов, политика открытости по отношению к международной торговле и инвестициям способствовала сокращению разрыва между богатыми и бедными странами. В 90-е годы экономика глобализирующихся стран с общей численностью населения порядка 3 миллиардов человек росла в два с лишним раза быстрее, чем экономика индустриальных стран. Напротив, неглобализирующиеся государства развивались вдвое медленнее и в настоящее время оказываются все более отсталыми. Итогом большинства дискуссий, посвященных неравенству в мире, является тезис о растущей пропасти между развивающимися и индустриальными странами, но это просто не соответствует фактам. Важнейшими изменениями в характере глобального неравенства за последние десятилетия явились растущие различия внутри развивающегося мира, непосредственно связанные со способностью отдельных стран воспользоваться преимуществами, предоставляемыми глобализацией.
На пути выхода из бедности
Антиглобалисты настаивают на том, что экономическая интеграция усугубляет неравенство внутри стран и между ними. До середины 80-х данных по этому вопросу явно не хватало. В настоящее время все большее число развивающихся стран проводят качественные исследования доходности и потребления в отдельных домохозяйствах. Надежные данные уже существуют для 137 стран, и многие из них позволяют определить, как с течением времени менялся характер неравенства.
Одним из способов исследования проблемы неравенства внутри отдельных стран является анализ состояния 20 %самых бедных домохозяйств на фоне глобализации и экономического роста. Во всех странах рост доходов бедных примерно совпадает с темпами роста ВВП. Конечно, это соотношение подвержено значительным изменениям в зависимости от конкретной ситуации. В некоторых странах распределение дохода изменилось в выгодную для бедных сторону, в других наоборот. Но это изменение никак не связано с некой переменной величиной, характеризующей глобализацию. Некорректно утверждение о том, что неравенство обязательно возрастает с увеличением объемов торговли, иностранных капиталовложений и понижением тарифов. Для многих глобализирующихся государств распределение доходов осталось практически на прежнем уровне, а в некоторых (Филиппины и Малайзия) ситуация даже изменилась в пользу бедных. Изменения в характере неравенства отражают лишь особенности политики государства в сфере образования, налогов и социальной защиты.
Очень важно правильно понять это утверждение. Китай представляет собой пример страны, где уровень неравенства заметно повысился. За последнее десятилетие доход беднейших 20 %населения Китая увеличивался быстро, но значительно медленнее, чем доходы на душу населения. Эта тенденция, возможно, объясняется тем, что страна стала более открытой, но, скорее всего, главная причина — внутренняя либерализация. Китай, где в 70-е годы доходы распределялись чрезвычайно равномерно, начал с того, что направил часть реформ на совершенствование образования, причем все связанные с этим выгоды получали наиболее отличившиеся. Но китайский опыт нетипичен. В большинстве развивающихся стран, открытых для внешней торговли и инвестиций, неравенство не углубляется. Более того, хотя доходы в Китае стали распределяться более неравномерно, доходы бедных по-прежнему быстро увеличивались. Можно сказать, что успехи Китая в борьбе с бедностью беспрецедентны.
Поскольку увеличение объемов торговли обычно сопровождается ускоренным экономическим ростом и необязательно влечет за собой перераспределение доходов среди домохозяйств, в целом оно ассоциируется с повышением благосостояния бедных. Так, по мере того как Вьетнам стал следовать политике открытости, в стране отмечался рост доходов на душу населения, что особо не отразилось на отношениях неравенства. Доход бедных значительно вырос, а число вьетнамцев, живущих в крайней нищете, сократилось с 75 %в 1988 году до 37 в 1998-м. Спустя всего 6 лет подавляющее большинство самых бедных на 1992 год домохозяйств улучшили свое положение. Однако повышение благосостояния связано не только с доходом: стало меньше детей, занятых в производстве, увеличилась численность учащихся в школах. Нет причин удивляться тому, что подавляющее большинство вьетнамцев вскоре извлекли выгоду из либерализации торговли: открытая политика способствовала экспорту риса (производимого главным образом беднейшими фермерами) и трудоемкой продукции, в частности обуви. Однако опыт Китая и Вьетнама не уникален. Интегрирующиеся в мировую экономику Индия и Уганда также добились быстрого снижения уровня бедности.
Открытые общества
Данные утверждения касаются и развивающихся, и индустриальных стран (например Соединенных Штатов), и тех, кто озабочен проблемой нищеты в глобальном масштабе. Все стороны должны признать, что последняя волна глобализации сыграла огромную роль в обуздании процессов, связанных с неравенством и бедностью в мире. Для всех пришло время понять, что глобализация, несмотря на препятствия, продолжается.
Тем не менее было бы неправильным заявлять, что глобализация неизбежна. В 1910 году многие полагали, что процесс глобализации не остановить, но вскоре убедились, что жестоко ошибались. История не повторяется, однако следует отметить, что антиглобалистские настроения на подъеме. В то же время все больше политических лидеров развивающегося мира осознают, что открытая система торговли в значительной мере соответствует интересам их стран. Эти политики сочтут за благо прислушаться к недавнему заявлению президента Мексики Висенте Фокса:
»Мы убеждены, что глобализация — это благо, и она станет благом, когда вы подготовитесь к нейѕ и пусть ваши принципы не противоречат требованиям экономики, пусть им соответствуют установленные вами высокие образовательные стандарты и приверженность верховенству законаѕ Когда вы сделаете все, что от вас зависит, тогда, мы уверены, вы достигнете благополучия».
К сожалению, противники интеграции — особенно в индустриальных странах — отстаивают свои узкие интересы гораздо более энергично. Лидеры как развитых, так и развивающихся стран должны более непосредственно и эффективно поддерживать процесс глобализации, если не хотят, чтобы их оппоненты взяли верх.
Вместе с тем индустриальные государства по-прежнему принимают протекционистские меры в отношении сельскохозяйственной и трудоемкой продукции. Ликвидация этих барьеров окажет существенную поддержку развивающимся странам. Открыть свои рынки выгодно даже беднейшим странам мира — ведь 70 %тарифных барьеров, с которыми сталкиваются развивающиеся страны, возникают по инициативе их же самих.
Если глобализация продолжится, то возможность ее превращения в силу, устраняющую неравенство, будет зависеть от способности бедных стран интегрироваться в мировую экономическую систему. Для достижения подлинной интеграции требуется не только либерализация торговли, но и масштабная реформа государственных институтов. Многие из развивающихся стран, в частности Мьянма, Нигерия, Украина и Пакистан, создают у себя неблагоприятные условия для инвестиций. Даже если они решатся проводить открытую торговую политику, гарантией успеха она станет лишь в том случае, если эти государства проведут дополнительные реформы. Нелегко предугадать, какими путями будут там продвигаться реформы; многие из фаворитов последних лет — Китай, Индия, Уганда и Вьетнам — добились успехов совершенно неожиданно. Но пока государственные институты и политика остаются неэффективными, отсталость таких стран неизбежна.
Используя механизмы торговой политики, индустриальные государства могли бы помочь тем развивающимся странам, которые решили перейти к политике открытости и вступить в мировой торговый клуб. Но в последние годы индустриальные государства изменили тактику. Первоначально ГАТТ было создано на основе соглашений, связанных с практическими вопросами международной торговли. Теперь же перед вступающими в ВТО выдвигается требование институционально оформить отношения в рамках договора, например, о политике в сфере прав на интеллектуальную собственность. Однако если под угрозой санкций со стороны ВТО начнется какая-либо стандартизация условий труда или требований к состоянию окружающей среды, то подобная гармонизация будет иметь далеко идущие последствия. Такие меры по своему воздействию равнозначны новому протекционизму, поскольку препятствуют интеграции развивающихся стран в мировую экономику и тормозят торговлю между богатыми и бедными странами.
Конференция ВТО в Дохе явилась важным шагом на пути к международной торговой интеграции. Более решительно, чем в Сиэтле, лидеры индустриальных государств выразили готовность продолжить процесс интеграции и определиться с основными проблемами развивающихся стран. Среди этих проблем — доступ к патентам на фармацевтическую продукцию, использование антидемпинговых мер против развивающихся стран и сельскохозяйственные субсидии. Не исключено, что новый раунд переговоров, начавшийся в Дохе, сможет переломить современную тенденцию, затрудняющую путь бедных стран в мировую экономику.
Наконец, еще одно возможное препятствие на пути успешной и справедливой глобализации связано с географией. Ни прибрежный Китай, ни южная Индия не были приговорены природой к бедности, то же самое относится к северной Мексике и Вьетнаму. Все они расположены по соседству с крупными рынками или вблизи от торговых путей, но случилось так, что долгое время их развитие сдерживалось ошибочной политикой. Теперь, после соответствующих реформ, они начинают быстро развиваться и понемногу занимают принадлежащее им в силу естественных причин место в мире. Иное дело Мали, Чад и прочие страны и регионы, испытывающие на себе проклятье «плохой географии»: удаленность от рынков, большие расходы на транспортировку, наличие угроз для здоровья населения, проблемы с сельским хозяйством. Было бы наивным полагать, что одной только торговлей и инвестициями здесь можно облегчить бремя бедности. На самом деле для географически неблагоприятных стран и регионов важна прежде всего не либерализация торговли, а развитие подобающей системы здравоохранения или налаживание инфраструктур. Еще один выход — позволить людям сменить местожительство.
Не поддающийся учету фактор нынешней волны глобализации — миграция из бедных стран — мог бы стать весомым вкладом в борьбу с бедностью. Каждый год население планеты увеличивается на 83 млн, из них 82 приходятся на развивающиеся страны. В то же время в Европе и Японии отмечается процесс старения населения, ведущий к сокращению трудовых ресурсов. Миграция относительно неквалифицированных рабочих с юга на север, таким образом, будет экономически взаимовыгодна. При этом в результате в основном экономически мотивированной волны миграции поднимается жизненный уровень самого мигранта, а страна, которую тот покидает, получает тройную выгоду. Во-первых, миграция сокращает количество рабочих рук на юге, и поэтому заработная плата остающегося населения увеличивается. Во-вторых, мигранты посылают в страну денежные переводы в твердой валюте. Наконец, в-третьих, миграция способствует активизации транснациональной торговли и инвестиций. Так, например, 10 %граждан Мексики живет и работает в США, тем самым у них на родине снимается напряжение на рынке труда и повышаются зарплаты. В денежных переводах Индия получает от своих граждан, работающих за океаном, в 6 раз больше, чем от иностранной помощи.
В отличие от торговли миграция всячески сдерживается, вокруг нее ведутся оживленные споры. Отдельные критики подчеркивают ее деструктивное воздействие на общество и культуру, высказывают опасения, что она негативно отразится на уровне зарплаты и стимулирует безработицу в индустриальных странах. При этом антииммиграционное лобби игнорирует тот факт, что неравенство, связанное с условиями экономической географии, столь велико, что никакая ограничительная политика не помешает нелегальной иммиграции. По иронии судьбы, неприятие глобализации во многом обусловлено как раз тем, что ее влияние недостаточно распространяется на такие ключевые области экономики, как потоки рабочей силы. Перемещение людей стало высокоприбыльным, неконтролируемым бизнесом, в результате чего нелегальные иммигранты становятся объектом жестокой эксплуатации.
Пока ни одна из индустриальных стран не готова узаконить открытую иммиграцию. Но политику в отношении мигрантов нужно пересмотреть. В некоторых государствах миграционные правила отдают предпочтение высококвалифицированным работникам, что подстегивает процесс утечки мозгов из развивающихся стран. В результате такой политики поток неквалифицированной рабочей силы не останавливается; напротив, многие работники выталкиваются в категорию «нелегалов». Поэтому если индустриальные страны на законных основаниях будут принимать больше неквалифицированных работников, то это компенсирует нехватку собственной рабочей силы, улучшит жизненный уровень в развивающихся странах и уменьшит приток нелегальных иммигрантов.
Итак, за последние два десятилетия интеграция экономик развивающихся и индустриальных стран предоставила бедному населению немало возможностей для улучшения жизни. Извлекать пользу из глобализации уже научились мексиканские мигранты, китайские рабочие, вьетнамские крестьяне и угандийские фермеры. Глобализация выгодна и состоятельным слоям населения в развивающихся и индустриальных странах. После того как стихнет риторика вокруг глобализации, в мировой повестке дня со всей очевидностью обозначится вопрос, насколько индустриальные государства готовы ускорить процесс интеграции в мировую экономику. Стремящиеся к этому беднейшие страны в значительной степени заинтересованы в том, каким будет ответ богатых стран.
Китай. Индия. МВФ > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 16 ноября 2002 > № 2899026
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter