Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

КАК ОСТАНОВИТЬ НАРАСТАЮЩУЮ ВОЛНУ ГЛОБАЛЬНОГО БЕСПОРЯДКА

ТОМАС ГРЭМ

Заслуженный сотрудник Совета по международным отношениям, работал старшим директором по России в Совете по национальной безопасности при президенте Джордже Буше.

Без взаимной готовности договариваться, которая повлечёт за собой компромиссы в отношении того, что ведущие страны считают основными ценностями и принципами, мир столкнётся с нарастающей волной глобального беспорядка. В XVII веке Европа нашла способ положить конец религиозным войнам, а великие державы сделали то же самое после окончания Второй мировой войны. Сегодня нам нужно повторить этот подвиг.

Мир приближается к исторической переломной точке. Система глобального управления, которая была создана после окончания Второй мировой войны, трещит под напором меняющегося баланса сил, кризиса легитимности и быстрого технического прогресса. Возродится ли она, уступит ли место новой системе, более соответствующей этим возникающим реалиям, или рухнет во всемирный хаос – это центральный вопрос сегодняшних международных отношений.

Соединённые Штаты играли ведущую роль в создании этой системы. Часто её называют либеральным мировым порядком, потому что в её фундаменте – набор норм, правил и институтов, отражающих либеральные принципы. Это открытая рыночная экономика, демократические сообщества, коллективная безопасность и общий суверенитет.

Предполагается, что эти правила должны поддерживаться коллективно, но сила США остаётся их главным гарантом.

Безусловно, во время холодной войны они действовали только в небольшой части земного шара, которую Запад называл «свободным миром». Но с окончанием холодной войны и крахом марксизма-ленинизма как одной из мировых идеологий – даже Китай отказался от него на практике – Соединённые Штаты принялись универсализировать либеральный порядок. Вашингтон работал над интеграцией России в Евроатлантическое сообщество, способствуя её переходу к рыночной демократии и убедил Китай стать «ответственным участником» системы. В других странах Соединённые Штаты продвигали демократию и свободный рынок. С Россией и Китаем ничего не получилось; в других местах результаты оказались неоднозначными. Даже в части Европы, на Балканах, Соединённые Штаты и их европейские союзники не смогли построить прочный порядок или стабильные демократические государства.

У этой неудачи было множество причин. И не последней из них были события в самих Соединённых Штатах. Когда Америка увязла в безнадёжных войнах в Афганистане и Ираке, многие наблюдатели стали сомневаться в американской мощи и в мудрости американских лидеров. Мировой финансовый кризис 2008–2009 годов, который начался на Уолл-стрит, вызвал сомнения в жизнеспособности рыночного капитализма в американском стиле. В последнее время глубокая поляризация и явная политическая дисфункция, наглядно продемонстрированные штурмом Капитолия 6 января 2021 года, серьёзно подорвали репутацию американской демократии. Чего в таком случае стоил либеральный миропорядок и по какому праву американцы претендовали на лидерство?

Впрочем, по либеральному мировому порядку ударили не только американские неудачи. Глобальное развитие потрясло два столпа, необходимых для любой стабильной международной системы: общее чувство легитимности и стабильный баланс сил. Без этих столпов институциональная структура либерального мирового порядка – Организация Объединённых Наций и связанные с ней органы, международные финансовые институты – не в состоянии функционировать эффективно.

Подъём Китая и возрождение России представляют собой наиболее серьёзную проблему, но они не единственные нарушители мирового порядка. В течение многих лет беспорядок в Европе ограничивал её способность поддерживать либеральные ценности за рубежом. В последнее время стремление европейцев к стратегической автономии дополнительно подпитывалось презрительным отношением президента Трампа к союзникам Америки. Беспорядки на Ближнем Востоке, рост популизма и возрождение национализма ещё больше подорвали основы мирового порядка, возглавляемого США.

Президент Байден ясно дал понять, что хочет восстановить этот порядок. В статье, опубликованной прошлой весной, он обосновал необходимость глобального лидерства Америки. Он пообещал наладить отношения с союзниками, и его администрация строит планы провести в конце этого года «саммит демократий», чтобы противостоять усилению авторитарных сил. Тем не менее, хотя американские союзники приветствовали избрание Байдена, далеко не ясно, готовы ли они принять американское лидерство. В любом случае они не собираются слепо следовать американским целям. Если и должно быть лидерство, оно должно быть совместным. Что касается саммита демократий, Соединённым Штатам необходимо сначала исцелить себя самих, если они хотят сплотить другие страны вокруг совместной программы действий.

Короче говоря, прямого пути к возрождению либерального международного порядка, возглавляемого США, на данный момент нет – а может, и не будет.

Тем не менее контуры нового глобального равновесия, которое может возникнуть в ближайшие годы, всё ещё трудно различить. Мы находимся в состоянии неравномерной, многослойной многополярности. Порядок в сфере безопасности становится всё менее биполярным, поскольку распространение ядерного оружия, обычных вооружений нового типа и кибероружия подрывает дуополию, которой когда-то обладали США и Россия. Экономический порядок становится всё более многополярным с быстрым ростом крупных экономических держав, особенно в Азии. В политическом плане растёт число государств, соперничающих за влияние, особенно на региональном уровне. При этом мощи государств как таковых бросает вызов появление деструктивных негосударственных субъектов, включая международные террористические организации.

В то же время у ведущих держав очень разные концепции мирового порядка и, следовательно, легитимности. В отличие от либерального видения Соединённых Штатов, основанного на правилах, Россия убеждена, что всё более полицентричным миром должен управлять на основе совместных решений концерт великих держав, в котором каждый участник должен иметь право вето. У Китая есть своё видение иерархической системы с центром в Китае, в рамках которой другие государства должны трепетать перёд его культурной и экономической мощью и в которой он возьмёт на себя ведущую роль в установлении правил игры.

Без общих представлений о легитимности и без прочного баланса сил сдерживание в мировых делах на протяжении последних тридцати лет обеспечивалось существованием ядерного оружия и угрозы его применения. Но этот последний элемент сдерживания рушится, поскольку режим контроля над вооружениями, созданный за последние полвека, сходит на нет перед лицом новых технологий и политических решений в Москве и Вашингтоне, которые весьма снизили порог для применения ядерного оружия. На данный момент недавно продлённое соглашение ДСНВ-3 остаётся последней опорой двустороннего ядерного режима контроля над вооружениями под руководством США и России, и срок его действия всё-таки истечёт через пять лет.

Что же тогда нужно сделать, чтобы остановить нарастающий глобальный беспорядок и построить новый прочный порядок? Для начала стоит реформировать или заменить глобальные структуры в трёх важнейших областях. Это безопасность, экономика и стратегическая стабильность.

В сфере безопасности необходим рабочий форум для обсуждения неотложных проблем и разработки способов их решения. Неоднократные усилия по реформированию Совета Безопасности ООН для выполнения этой задачи не привели к успеху, и перспективы также не радуют. В связи с этим следует подумать о создании с этой целью неформального концерта великих держав. В него должны войти Китай, Россия и США, три самых активных на сегодняшний день геополитических игрока. В качестве восходящей державы следует включить Индию, а также некоторые, если не все, страны с историческими великодержавными традициями: Францию, Германию, Великобританию и Японию. Этот концерт не будет иметь формальной власти Совета Безопасности, но он может иметь большее влияние, поскольку он объединит ведущие державы с ресурсами, необходимыми для оказания практического воздействия на глобальную безопасность.

Также надо возродить или создать региональные форумы безопасности. В Европе основными такими форумами являются ОБСЕ и Совет Россия – НАТО. Оба они были созданы в более обнадёживающий период, и теперь их деятельность необходимо переосмыслить, чтобы они могли иметь дело с повесткой дня, в меньшей степени ориентированной на построение позитивного сотрудничества, чем на жёсткую конкуренцию. В Восточной Азии уже действуют различные платформы – Восточноазиатский саммит и Региональный форум АСЕАН. Для урегулирования ситуации в Северо-Восточной Азии было бы неплохо создать новый форум, возможно, на основе шестисторонних переговоров по Северной Корее. Многообещающий формат для Центральной Евразии представляет собой Шанхайская организация сотрудничества, в то время как адекватную структуру для Ближнего Востока ещё предстоит создать.

В экономической сфере корректировка голосов во Всемирном банке, Международном валютном фонде и банках развития будет продолжаться, уменьшая влияние западных держав в пользу растущих держав, особенно восточноазиатских. Кроме того, три региональных торговых и инвестиционных центра глобального значения – Восточная Азия, Европа и Северная Америка – будут продолжать институциональную консолидацию. Вместе с тем необходимо активизировать работу Всемирной торговой организации, чтобы предотвратить превращение этих центров в конкурирующие протекционистские блоки.

Что касается стратегической стабильности, США и Россия должны возглавить разработку новой концепции, которая будет учитывать многополярный характер ядерного мира и влияние передовых и новых технологий на стратегическую среду.

Со временем в этот процесс придётся вовлечь другие державы, в первую очередь Китай, чтобы предотвратить дестабилизирующую гонку вооружений.

Последняя проблема заключается не столько в институциональной структуре, сколько в неготовности к компромиссам. В мире, в котором ведущие державы руководствуются разными системами ценностей, ключевой вопрос заключается в том, как сделать такой разнообразный мир безопасным и надёжным. Для этого потребуется, чтобы Китай, Россия и Соединённые Штаты, а также ряд других стран всё-таки согласовали свои расходящиеся мировоззрения и создали хотя бы приблизительное общее видение легитимного мирового порядка. Это будет нелегко, потому что мировоззрение лежит в основе национальной идентичности и национальных целей. Тем не менее без некоторой взаимной готовности договариваться, которая повлечёт за собой компромиссы в отношении того, что ведущие страны считают основными ценностями и принципами, мир столкнётся с растущим беспорядком. Такая задача не представляется невыполнимой. В XVII веке Европа нашла способ положить конец религиозным войнам, а великие державы сделали то же самое после окончания Второй мировой войны. Сегодня нам нужно повторить этот подвиг.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 февраля 2021 > № 3708390 Томас Грэм

Саид Джавад: надеемся, вакцина "Спутник V" появится в Афганистане первой

Россия и США должны найти способ эффективнее сотрудничать в вопросе достижения устойчивого мира в Афганистане, Кабул призывает эти страны отбросить свои противоречия для объединения усилий, заявил РИА Новости новый посол Афганистана в Москве Саид Тайеб Джавад. В своем первом интервью российским СМИ на этом посту он рассказал, когда может быть достигнута договоренность по поставкам Кабулу вакцины "Спутник V", планирует ли Афганистан новые закупки российского вооружения, и какие препятствия стоят на пути заключения долгосрочного мира в стране.

– Господин посол, как вы оцениваете ход мирного урегулирования в Афганистане?

– Политический процесс в Афганистане состоит из двух частей. Первая – соглашение между Соединенными Штатами и "Талибаном", предусматривающее вывод американских сил. Вторая, более сложная часть заключается в достижении устойчивого мира в Афганистане, который примет большая часть афганского народа, а также вовлечение "Талибана" в политический процесс.

Достижение мира – процесс сложный. Прежде я работал послом в Колумбии, и мирный процесс в этой стране занял больше времени, нежели сама гражданская война. Мы надеемся, что подобного не произойдет с Афганистаном, однако не следует ожидать, что все проблемы удастся решить в одночасье.

– Вы знакомы с подходами как России, так и США к афганскому урегулированию. По вашему мнению, могут ли Москва и Вашингтон успешно сотрудничать на афганском направлении?

– Интересы России, США и Афганистана совпадают – все мы хотим положить конец терроризму, хотим увидеть в Афганистане порядок, который будет отражать плюрализм афганского общества. Наши российские друзья четко обозначили свою позицию, что "исламский эмират" был экстремистским режимом в Афганистане, и Москва не приемлет этого. И мы очень благодарны России за это.

Таким образом, у нас много общих точек соприкосновения. Мы должны найти способы более эффективно общаться и взаимодействовать друг с другом в целях достижения устойчивого мира. Устойчивого мира в Афганистане не удастся достичь, если не будут налажены тесное региональное сотрудничество и международная поддержка.

– Считаете ли вы, что сотрудничество РФ и США на афганском направлении может оказаться эффективным, учитывая все существующие разногласия в отношениях Москвы и Вашингтона?

– Если мы стремимся достичь мира в Афганистане, критически важно, чтобы страны региона, в частности Россия, играли в этом активную роль. Мы продолжаем просить наших российских друзей проводить консультации с региональными игроками, в особенности с Ираном, Индией и другими, чтобы сблизить их позиции и достичь мира в Афганистане.

К сожалению, у России и Соединенных Штатов есть разногласия. И мы в Афганистане считаем, что будет лучше, если стороны не будут фокусироваться на этих разногласиях. Мы хотели бы тесно работать и сотрудничать как с Москвой, так и с Вашингтоном.

Приведу пример из дипломатической практики. Когда я был послом в США, на протяжении многих лет мы поддерживали очень хорошие отношения с Ираном, поскольку для нас он является крайне важным соседом. По этой причине еще тогда, много лет назад, мы попросили США оставить свои разногласия с Ираном за скобками афганского вопроса. И мы хотели бы увидеть такое же сотрудничество по Афганистану между США и Россией, несмотря на различия в их подходах и сложности в их отношениях.

– На днях в СМИ появились публикации о том, что в конце февраля в Москве планируется провести международную встречу по Афганистану. Можете ли вы подтвердить эту информацию?

– Мы пока не располагаем официальными данными на этот счет. Я не могу комментировать, поскольку официально нас не уведомляли по данной теме.

– Ранее в МИД РФ сообщили, что на следующей неделе министр иностранных дел Афганистана Мохаммад Ханиф Атмар посетит Москву, с кем еще, помимо Сергея Лаврова, планируются встречи?

– Он встретится с главой МИД России Сергеем Лавровым, министром обороны Сергеем Шойгу и другими членами российского правительства.

– В том числе с секретарем Совбеза РФ Николаем Патрушевым? Господин Атмар посещал Россию раньше в другом статусе, и у них налажен контакт…

– Мы надеемся, что эта встреча также состоится. Детали пока прорабатываются, однако эта встреча также значится в графике министра.

– Могли бы вы рассказать подробнее о темах, которые будут подниматься в ходе предстоящего визита на встречах с официальными лицами РФ?

– Это будут насыщенные консультации по вопросам безопасности, торговли, по этой причине министр также планирует встретиться с представителями российского бизнеса. Мы хотели бы, чтобы Россия продемонстрировала готовность сыграть положительную роль в достижении устойчивого мира в Афганистане.

– В эти дни исполняется сто лет со дня подписания Договора о дружбе между РСФСР и Афганистаном. Между тем контакты между нашими странами в последние годы в некотором смысле поставлены на паузу. Можем ли мы надеяться, что с вашим назначением начнется новая глава в истории отношений России и Афганистана?

– Я – новый посол и, конечно, хотел бы, чтобы так и произошло. Вместе с тем нас с Россией связывает долгая история дружбы, и я считаю, что предстоящий визит господина Ханифа Атмара создаст хорошие возможности для усиления этого взаимодействия. Особенно с учетом того, что наш министр неоднократно посещал Россию и знаком со многими людьми.

– Если затрагивать торгово-экономическое сотрудничество между Россией и Афганистаном, еще несколько лет назад афганские бизнесмены проводили встречи в Российской торгово-промышленной палате, планировали наладить экспорт фруктов в Россию, однако с тех пор мы не видим подвижек, как вы оцениваете перспективы контактов в этой сфере?

– Потенциал торговли между нашими двумя странами велик. Существует множество российских товаров, которые пользуются хорошим спросом в Афганистане. Афганские предприниматели, со своей стороны, также хотели бы экспортировать больше своих товаров на север, в Центральную Азию и Россию.

Со дня своего назначения в Москве я призываю российских друзей напрямую инвестировать в Афганистан – в инфраструктуру, строительство дорог, дамб, электростанций. Делать это на двусторонней либо на трехсторонней основе с привлечением еще каких-то стран, таких как Узбекистан или Казахстан.

Мы приветствуем такое экономическое сотрудничество, подкрепленное инвестициями. Мы изучаем возможность создания воздушно-торгового коридора между Москвой и Кабулом. Это инициатива в рамках программы нашего правительства по экспорту афганских товаров, при которой власти покрывают значительную часть транспортных расходов. Я думаю, что потенциал нашей торговли велик.

Отношения России и Афганистана длятся как минимум один век, а торговля между вашим регионом и Индийским субконтинентом продолжается уже столетия. Намного дольше, чем наши политические отношения. Мы надеемся, что со спадом пандемии и других факторов наше взаимодействие на этом направлении будет более плотным. Но мы приветствуем участие и инвестиции российских компаний в крупные проекты, особенно инфраструктурные.

Если взглянуть в историческом контексте, можно вспомнить тоннель Саланг, гидроэлектростанцию Наглу, которая вырабатывала электричество, политехнический университет, который взрастил новое поколение афганцев. Таким образом, Россия и Советский Союз всегда были источником прогресса и возможностей. Мы хотели бы вернуться к тому опыту и увидеть такое же взаимодействие не только между афганскими и российскими предпринимателями, но также академиями, университетами.

– На ваш взгляд, такой спад в экономическом сотрудничестве в большей степени связан с пандемией коронавируса или с проблемами в сфере безопасности, которые отпугивают многих инвесторов?

– Думаю, здесь влияние оказали оба фактора. Честно говоря, многие инвесторы находят способы и возможности даже в столь сложных условиях. Бизнес инвестирует в страны Африки, во многие горячие точки. И мы должны поддерживать и стимулировать российских предпринимателей, чтобы те рассматривали Афганистан как серьезный рынок.

Как я уже сказал, мы хотели бы нарастить экономические и культурные связи с Центральной Азией. Мы все больше ориентируемся на север в нашей торговле, поэтому, например, в новой афганской железной дороге, которая будет запущена, мы намеренно сделали выбор в пользу российской колеи, тогда как наши соседи: Пакистан, Иран и другие – используют колею международного стандарта. Причина в том, что мы рассматриваем нашу интеграцию со странами Центральной Азии как важную цель.

– Если говорить о предлагаемом воздушно-торговом коридоре, какие товары планируют поставляться по нему?

– В основном это будет сельскохозяйственная продукция. Она быстро портится, поэтому лучше всего подходит для перевозки по воздуху, в то время как другие виды товаров можно доставлять на машинах или поездами.

Россия – большой рынок, и у вас много людей, кто готов покупать свежие или сухофрукты. Когда-то мы в большом количестве экспортировали в Советский Союз изюм, и мы хотели бы возобновить эти поставки. Таким образом, назначение воздушного коридора будет состоять главным образом в доставке сельскохозяйственной продукции.

– Ранее звучали заявления, что рынки Евразийского экономического союза могут оказать помощь в восстановлении Афганистана. Как вы оцениваете перспективы такого сотрудничества?

– Подобный многосторонний подход более выгоден, так как он понижает риски для российских компаний, намеревающихся работать в регионе. Мы стремимся к тому, чтобы в целом российские инвестиции в Афганистан росли, и в качестве приоритетной задачи хотел бы выяснить, что мешает налаживанию сотрудничества, сдерживает возможные инвестиции.

Ведь если посмотреть на объемы российских инвестиций в Узбекистан, который является нашим соседом, это несравнимые цифры, хотя типы продукции, которые мы производим в Афганистане, не сильно отличаются. Так что необходимо выяснить, что мешает российским инвесторам серьезно рассматривать афганский рынок, и мы должны работать над устранением этих проблем. И, наоборот, что может мешать работе афганских предпринимателей в России.

Что касается отдельных отраслей, и у меня уже состоялось несколько бесед с представителями российской стороны, мы заинтересованы в поставках в Афганистан топлива, зерна, леса. Мы нуждаемся в этих товарах и планируем вести переговоры на эту тему с российским правительством, чтобы наладить их экспорт в Афганистан.

– Что касается поставок топлива, о чем конкретно может идти речь? Ведутся ли переговоры с какими-то конкретными российскими компаниями?

– Речь идет о бензине, дизельном топливе, а также авиационном керосине. Пока мы рассчитываем на достижение межгосударственных договоренностей, и уже российское правительство будет решать, каким именно компаниям они предложат участвовать в этих поставках. Для нас это одно из важных направлений в переговорах, так как потребности страны в топливе очень высоки, а качество топлива, которое на данный момент поставляется в Афганистан, зачастую по нелегальным каналам, не отвечает стандартам. Так что для нас это не только вопрос цены, но и качества топлива, а российское топливо по качеству лучше, чем то, что доступно сейчас.

– Спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов ранее сообщил РИА Новости, что афганские компании ведут переговоры с российскими партнерами об условиях и объемах возможных поставок российской вакцины "Спутник V". Появилась ли уже какая-то конкретика на этот счет?

– Мы высоко оцениваем тот факт, что российское правительство изучает наш запрос. Надеемся, что вакцина "Спутник V" станет доступна в Афганистане. Лично я и мои сотрудники уже привились, это произошло в прошлый четверг. Никаких жалоб у меня не было, чувствую себя очень хорошо. И я считаю, будет замечательно, если у афганцев появится эта вакцина. В последний раз я встречался с российскими официальными лицами на прошлой неделе, и мы поднимали этот вопрос. Мне ответили, что этот вопрос рассматривается. Сейчас, разумеется, приоритетом для России является сделать доступной вакцину всем россиянам. Мы это понимаем и будем приветствовать любое количество доступных вакцин. Если процесс ускорится, вероятно, "Спутник V" станет первой доступной вакциной в Афганистане.

– Будет ли этот вопрос обсуждаться в ходе предстоящего визита главы МИД Афганистана?

– Да, эта тема также будет стоять на повестке переговоров.

– Ожидаете ли вы, что первая партия российской вакцины прибудет в вашу страну в течение ближайших месяцев?

– Все зависит от того, как цепочка поставок будет работать здесь. Однако для нас это приоритетный вопрос, мы хотели бы получить ее как можно скорее.

– Планируете ли вы увеличить количество авиарейсов между странами по мере нормализации эпидемиологической ситуации?

– Да, планируем. Сейчас, даже несмотря на пандемию, у нас осуществляются нерегулярные рейсы между странами, между Москвой и Кабулом. Но как только все ограничения будут сняты, мы хотели бы видеть рост числа рейсов. Мы будем приветствовать, если, например, "Аэрофлот" или другая компания проявят к этому интерес. Мы хотели бы, чтобы в будущем больше рейсов совершалось из Афганистана в Европу как раз через Москву.

– Перейдем к вопросам безопасности. Считаете ли вы, что США должны пересмотреть свое решение об окончательном выводе войск из Афганистана до 1 мая 2021 года? Не кажется ли вам, что ситуация в вашей стране пока не благоприятствует таким шагам?

– Военные действия в Афганистане почти на сто процентов ведутся афганскими вооруженными силами. Роль международных сил НАТО и войск США в борьбе с "Талибаном" и террористами значительно снизилась. В действительности талибы с гордостью заявляют, что "больше не сражаются с американцами и не убивают американцев", а также что после подписания в прошлом году соглашения в Дохе ни один американский солдат не был убит, поэтому я не считаю, что присутствие американских сил в Афганистане имеет большое значение для военных действий. Вместе с тем мы ожидаем от НАТО и США ответственного подхода в контексте вывода их войск, что означает недопущение хаоса, а также финансовую поддержку как службам безопасности Афганистана, так и его экономике.

– То есть присутствие иностранных войск в Афганистане более не имеет решающего значения для поддержания безопасности в вашей стране?

– Оно больше не является решающим в том, что касается ведения боевых действий, поскольку международные силы больше не сражаются. "Талибан", в свою очередь, сосредоточил свои атаки на афганских военных и мирных жителях.

– Таким образом, нет нужды прекращать или приостанавливать вывод американских сил из Афганистана?

– Это их политика. Мы понимаем, что для них это была долгая война. К власти в США пришла новая администрация, и мы не исключаем, что у нее будут новые приоритеты. Чего мы ожидаем от США и НАТО, так это ответственного подхода, принятия решений на основе реальной ситуации на земле, а не политических соображений, выгоды.

– Говоря о политической выгоде, многие эксперты, оценивая сделку между США и талибами, говорили, что она была обусловлена как раз политической выгодой для самого Трампа и его администрации.

– Это было соглашение об уходе, президент Трамп думал о выводе американских войск. Но я думаю, что ошибка как раз заключалась в том, что эту договоренность начали подавать как мирное соглашение. Но это было не мирным соглашением, а как раз соглашением о выводе.

– Каким вы видите будущее этого соглашения, его перспективы? Ведь накануне талибы призвали США остаться в сделке и выполнить ее. К чему это приведет?

– Это зависит от настроя и желания талибов сесть за стол переговоров, начать политические переговоры. Но в этом контексте нет большой разницы, уйдут ли совсем американские войска, или же США просто сократят свое присутствие. Какая разница, будут ли присутствовать четыре тысячи военных, две тысячи или нисколько? С точки зрения прекращения насилия большой разницы здесь нет. В этом смысле успех сделки зависит от настроя талибов начать переговоры с афганцами внутри страны, вместо того чтобы ездить и вести переговоры по всему миру.

Если афганская делегация что-то не может решить или не может вести с вами диалог, тогда вы можете жаловаться. Но вместо того, чтобы приступить к такому диалогу, они разъезжают по миру – вместо того чтобы сесть за стол переговоров с афганской делегацией, которая находилась долгое время в Дохе.

Они жалуются, заявляя, что у этой делегации нет полномочий что-то решать, но пусть попробуют для начала вступить в переговоры, начните с чего-нибудь, предложите какие-нибудь документы. Если уж тогда они не будут отвечать, тогда да, можно предъявлять претензии. Но разве они что-то предлагали, чтобы услышать в ответ "нет, у нас нет полномочий договариваться об этом"? Никаких предложений, предмета для дискуссии не было. Так что будущее переговоров зависит как раз от готовности талибов начать с нами реальный диалог.

– Но что может стать предметом переговоров, какие, условно говоря, предложения можно было бы положить на переговорный стол?

– Мы готовы обсуждать все, любую степень их вовлеченности в политический процесс. Мирные переговоры – это и есть искусство компромисса. Мы должны стремиться к компромиссам.

– Ожидаете ли вы компромиссов от "Талибана"?

– Мира не будет, если не будет компромисса. И в этом проблема: если они считают, что могут победить военным путем, то не сядут за стол переговоров. Поэтому важно, чтобы страны-соседи по региону, мировые игроки подтвердили, что не приемлют превращения Афганистана в эмират. Это неприемлемо ни для афганцев, ни для остального мира. Мы уже это проходили.

– Опасаетесь ли вы, что "Талибан" начнет новое военное наступление, если запуска мирных переговоров в ближайшее время все-таки не произойдет, что они воспользуются ситуацией с нынешней отсрочкой начала переговоров?

– Если честно, они никогда не прекращали военные действия. Они прекратили военные операции против американцев, но никогда не прекращали их в отношении афганцев, правительственных сил. Они все еще ведут бои в провинциях, убивают простых людей: женщин, студентов, представителей духовенства, журналистов. Нападения происходят в городах практически ежедневно. Так что не было никакого сокращения насилия против населения Афганистана – лишь в отношении международного контингента. Так что если они решат наращивать военную активность, нужно быть готовым к этому.

– Правительство Афганистана готово к такому развитию событий?

– Мы всегда готовы защитить нашу страну и наш народ. Это наш долг, у нас нет выбора.

– Будете ли вы обсуждать этот вопрос – возможный рост напряженности – в ходе визита министра в Москву?

– Да, конечно.

– Планируется ли в этой связи обсуждение новых контрактов в сфере ВТС, новых поставок оружия, техники в Афганистан, в том числе вертолетов?

– Исторически российские вертолеты доказали свою эффективность в наших географических и климатических условиях. У нас обновленные, достаточно молодые военно-воздушные силы, так что мы будем приветствовать, если сможем развить наше сотрудничество с Россией в этой сфере. В предыдущие годы к нам поставлялись напрямую и через партнеров, например Индию, российские вертолеты (многоцелевые Ми-35), они доказали свою эффективность в боевых условиях.

По поводу нового соглашения я пока не знаю, об этом нужно будет говорить по итогам визита министра. Но в целом мы бы приветствовали какие-то подвижки в этой области.

– В контексте международных усилий по стабилизации в Афганистане все большую роль в последние годы стремится играть Узбекистан, там уже состоялась мирная конференция, не исключено, что может пройти и новая. Можно ли говорить о некоем соперничестве форматов или это скорее часть большого процесса? И как в целом вы оцениваете усилия центральноазиатских игроков?

– Мы хотели бы видеть это одним большим процессом. Узбекистан и другие страны Центральной Азии находятся в тесном контакте с Москвой по теме афганского урегулирования. И в целом мы хотели бы, чтобы международные игроки активнее сотрудничали друг с другом ради достижения мира в Афганистане. Мы не выиграем, если какое-то соперничество или противоречия между игроками будут отражаться на нашем мирном процессе. Работая послом в разных странах, я призывал их отбрасывать внутренние противоречия, если речь шла о возможной совместной работе по Афганистану, потому что цель общая – противодействие терроризму и экстремизму. И что касается региона, это наша общая цель: и для России, и для Центральной Азии, и для Афганистана. А для нас – это еще и угроза существованию. Мы должны работать вместе ради достижения мира.

– Планируете ли вы посылать больше афганских специалистов, специализирующихся на борьбе с терроризмом, на обучение в Россию?

– Мы хотели бы в целом увеличить число афганских студентов, обучающихся в России, как по гражданским специальностям, так и в военной сфере. Тех, кто проходит обучение по линии спецслужб, пограничного контроля. Эти специальности очень востребованы в Афганистане, потому что даже те афганцы, которые проходили обучение здесь, в России, десятилетия назад, до сих пор служат, до сих пор востребованы, учитывая их опыт. И для нас будет только плюсом, если все большее число афганцев смогут получить подобное образование, такой опыт.

– Какие задачи вы ставите перед собой на посту главы афганской дипмиссии в Москве? Каких бы целей вы хотели достичь в контексте развития отношений с Россией?

– У наших стран долгая история отношений, дружбы. Это в первую очередь гуманитарные связи, человеческий капитал. Многие афганцы стремились учиться в российских вузах. Афганская киноиндустрия, к примеру, получила развитие благодаря афганцам, учившимся в СССР. Современная афганская музыка – также результат обучения афганцев в России. Российские археологи, этнографы внесли большой вклад в развитие нашей исторической науки. Примеров того, какое громадное значение имеют наши гуманитарные связи, множество.

Так что своей главной задачей на этом посту считаю развитие этих контактов, этих связей, в том числе чтобы отдать должное, отблагодарить тех, кто на протяжении десятилетий помогал Афганистану. Например, экспертов, которые работали в стране в 60-70 годы, помогали ее становлению, причем не только в плане экономики. Например, знаменитая коллекция "Золото Бактрии", которая объехала весь мир, представляя нашу страну, наше историческое наследие – эти артефакты были найдены в ходе советско-афганской археологической экспедиции под руководством русского археолога Виктора Сарианиди.

Конечно же, я также надеюсь, что дипломатические и политические отношения между нашими странами выйдут на новый уровень. Я буду над этим активно работать.

Пока я знакомлюсь со страной, так как приехал всего четыре недели назад, но планирую много путешествовать. Россия – это невероятно разнообразная страна, и я очень хочу узнать ее как можно лучше. Раньше я несколько раз бывал в Москве и Санкт-Петербурге, но это были короткие официальные визиты, многого, разумеется, я не видел. Сейчас я планирую расширить географию.

Афганистан. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Медицина. Армия, полиция > ria.ru, 20 февраля 2021 > № 3648820 Саид Джавад

Руслан Эдельгериев: США начнут климатическую гонку амбиций

США вернулись 19 февраля в Парижское соглашение по климату, а значит, между странами начнется гонка амбиций в отношении целей по снижению выбросов парниковых газов. О последствиях этой гонки, стратегии низкоуглеродного развития России, угрозе углеродного налога и зависимости страны от внешнего давления для сохранения климата рассказал корреспонденту РИА Новости Наталье Парамоновой советник президента России, специальный представитель по вопросам климата Руслан Эдельгериев.

– Как вы оцениваете возврат США в Парижское соглашение? Есть ощущение, что отрицание климатической угрозы уже не характерно для мировой политики?

– Если мы говорим именно о мировом сообществе, то в нем в целом уже не первое десятилетие существует консенсус и в отношении самих климатических изменений, и в отношении причин, вызывающих эти изменения.

Возврат США в Парижское соглашение будет означать резкую активизацию международной климатической повестки. Сегодня изменение климата затрагивает практически все сферы – от торговли и финансов до безопасности, и Вашингтон, естественно, будет вносить свои коррективы в эти сферы. Не стоит также забывать, что эта страна является одним из крупнейших эмитентов, и новая администрация решительно настроена декарбонизировать национальную экономику. На мой взгляд, это приведет к новому витку в гонке амбиций, когда страны устанавливают цели по сокращению выбросов парниковых газов и достижению углеродной нейтральности.

– Выход США из Парижского соглашения был заметным явлением в климатической политической повестке. Как дальше будет развиваться соглашение?

– Я бы также хотел напомнить, что переговорный процесс по правилам реализации Парижского соглашения не окончен: сторонам необходимо урегулировать имплементацию рыночных и нерыночных механизмов по статье 6 (сотрудничество между странами для достижения целей по снижению выбросов парниковых газов – ред.). Появление столь сильного переговорщика в лице Вашингтона, может, и ускорит работу по нахождению консенсуса, но также резко повысит ставки.

– ЕС объявил о намерении ввести углеродный налог для зарубежных партнеров, чтобы заставить их переходить на более щадящие по отношению к климату технологии. Возможно ли, что США также начнет оказывать такое давление?

– Возвращение США в Парижское соглашение означает и консолидацию усилий с ЕС на климатическом треке. Многие государства стремятся декарбонизировать свою экономику на основе имеющихся научных данных об опасностях изменения климата, а против других государств вводить ограничения. Трансграничное углеродное регулирование ЕС – это первый этап ограничений против стран с низкой амбициозностью (то есть страны взяли на себя низкие обязательства по снижению выбросов парниковых газов – ред.). Вполне возможно, что США в рамках Green Deal и другие промышленно развитые страны введут похожие механизмы, и в ближайшее время начнется масштабное переформатирование международной торговли.

– Выход США из Парижского соглашения был заметным явлением в климатической политической повестке. Как дальше будет развиваться соглашение?

– Я бы также хотел напомнить, что переговорный процесс по правилам реализации Парижского соглашения не окончен: сторонам необходимо урегулировать имплементацию рыночных и нерыночных механизмов по статье 6 (сотрудничество между странами для достижения целей по снижению выбросов парниковых газов – ред.). Появление столь сильного переговорщика в лице Вашингтона, может, и ускорит работу по нахождению консенсуса, но также резко повысит ставки.

– ЕС объявил о намерении ввести углеродный налог для зарубежных партнеров, чтобы заставить их переходить на более щадящие по отношению к климату технологии. Возможно ли, что США также начнет оказывать такое давление?

– Возвращение США в Парижское соглашение означает и консолидацию усилий с ЕС на климатическом треке. Многие государства стремятся декарбонизировать свою экономику на основе имеющихся научных данных об опасностях изменения климата, а против других государств вводить ограничения. Трансграничное углеродное регулирование ЕС – это первый этап ограничений против стран с низкой амбициозностью (то есть страны взяли на себя низкие обязательства по снижению выбросов парниковых газов – ред.). Вполне возможно, что США в рамках Green Deal и другие промышленно развитые страны введут похожие механизмы, и в ближайшее время начнется масштабное переформатирование международной торговли.

– При таком внешнем давлении какую позицию должна занимать Россия?

– Мы понимаем озабоченность ЕС и других стран, и у нас есть к ним определенные вопросы, однако российская позиция должна строиться на основе научных данных и последовательного выстраивания диалога. Весь мир выстраивает новую логику социально-экономического развития, и нам необходимо внести конструктивный вклад в этот процесс, а не выступать с позиций протекционизма и нигилизма в отношении изменения климата.

– Как поменялось отношение в России к климатическими проблемам, есть ли подвижки в бизнесе?

– Я бы сказал, что в последние месяцы значение и интерес к климатической повестке в России значительно выросли, в том числе со стороны правительства РФ. Проходят вполне конструктивные обсуждения с участием всех заинтересованных сторон – бизнеса, правительства, представителей некоммерческих экологических организаций. Но я вынужден признать, что драйвером этих изменений являются внешние факторы, в первую очередь трансграничное углеродное регулирование ЕС. В этом и кроется принципиальная ошибка, потому что нам все-таки надо исходить из внутренних соображений, а именно адаптации инфраструктуры к меняющимся климатическим условиям, декарбонизации экономики и создания новых экономических ниш.

– Подписание и принятие каких законодательных актов вы ждете в следующем году, которые помогут сокращению парниковых газов и адаптации?

– Ключевые вопросы, на часть из которых мы уже имеем ответы, а на часть еще не имеем, связаны с разработкой российской стратегии социально-экономического развития с низким уровнем выбросов парниковых газов на период до 2050 года. Нынешний вариант стратегии не предполагает углеродной нейтральности и, по сути, является сценарием business-as-usual. Для нейтрализации внешних и внутренних рисков нам необходимо кардинально ее переработать.

Мы рассчитываем, что этой весной закон о регулировании выбросов будет принят, а дальше у правительства будет очень много работы по формированию всей нормативно-правовой базы, необходимой для реализации федерального закона. То же можно сказать и о законе по проведению на Сахалине эксперимента по созданию полноценной системы торговли выбросами парниковых газов. Очень много работы предстоит в рамках реализации правительственного плана по адаптации к климатическим изменениям. В ближайшее время мы планируем детально обсудить эти документы на заседании межведомственной рабочей группы при администрации президента РФ.

США. Евросоюз. Россия. ДФО > Экология > ria.ru, 20 февраля 2021 > № 3648786 Руслан Эдельгериев

В центре обороны страны

20 февраля Главное оперативное управление Генерального штаба Вооружённых Сил РФ отметит 319-ю годовщину со дня образования.

В преддверии праздника состоялась беседа с начальником Главного оперативного управления Генерального штаба – первым заместителем начальника Генерального штаба Вооружённых Сил РФ генерал-полковником Сергеем Рудским. Он рассказал о деятельности Главного оперативного управления после Второй мировой войны, о задачах, возложенных на этот важнейший орган военного управления сегодня, а также о качествах, присущих офицерам-операторам.

Форпост планирования применения войск

– Сергей Фёдорович, 2020 год прошёл под знаком 75-летия Победы в Великой Отечественной вой­не 1941–1945 годов. К заслугам Оперативного управления Генерального штаба РККА следует отнести блестящее решение вопросов планирования и организации боевых действий войск в военное время.

К сожалению, с окончанием Второй мировой войны в разных регионах мира периодически возникали локальные войны и вооружённые конфликты. Чем занималось Оперативное управление в послевоенные годы?

– После войны Оперативное управление сохранило и укрепило свою роль в качестве ведущего органа военного управления, который решал задачи планирования и управления войсками. Вместе с тем перевод Вооружённых Сил на мирное положение изменил характер деятельности управления.

25 февраля 1946 года наркоматы обороны и Военно-морского флота объединяются в единое Министерство Вооружённых Сил СССР. Управления Генерального штаба также подвергаются реорганизации. 23 марта 1946 года в соответствии с приказом начальника Генерального штаба на базе Оперативного управления и Управления оперативной подготовки создаётся Главное оперативное управление Генерального штаба. Его первым начальником стал генерал-полковник С.М. Штеменко.

В июне 1946 года были определены новые задачи Генерального штаба, такие как разработка планов строительства, развития и организации деятельности Вооружённых Сил, их оперативного применения, проведение мероприятий, направленных на поддержание взаимодействия управлений внутри министерства. Военно-политическое руководство страны осознавало, что за годы войны в Генеральном штабе, и в частности в его Оперативном управлении, сложился костяк настоящих профессионалов, которые успешно справляются с возложенными на них обязанностями.

Ускорившийся научно-технический прогресс 1950–1960-х годов, развитие средств вооружённой борьбы, создание принципиально новых видов оружия, прежде всего ядерного, и средств его доставки потребовали от Главного оперативного управления выработки новых подходов к стратегическому планированию применения Вооружённых Сил. Назрела острая необходимость пересмотреть многие положения теории военного искусства, переработать уставы и наставления, регламентирующие применение войск.

В условиях изменения расстановки сил на международной арене, создания под эгидой США военного блока НАТО Главное оперативное управление совместно с другими органами военного управления Генерального штаба принимало все возможные меры, направленные на повышение бое­способности и боевой готовности Советской Армии. Вооружённые Силы были своевременно переоснащены на новейшее оружие и военную технику, были внесены существенные изменения в их организационную структуру.

В результате удалось не допустить военного превосходства США и НАТО над СССР и его союзниками, а к началу 1970-х годов достичь военно-стратегического паритета со странами Запада.

Особый вклад в эту деятельность внесли стоявшие во главе Главного оперативного управления Генерального штаба в этот период генералы армии С.М. Штеменко, Г.К. Маландин, генерал-полковники Н.О. Павловский, С.П. Иванов, М.И. Повалий, М.М. Козлов, генерал-лейтенант Н.А. Ломов.

С созданием Организации Варшавского договора и её Объединённых вооружённых сил (ОВС) на Главное оперативное управление были возложены задачи по руководству системой коллективной безопасности. Наиболее важные вопросы планирования оперативного применения войск, выделенных от каждого государства в состав ОВС на случай войны, были поручены нашим офицерам-операторам.

Как известно, в конце 70-х годов ХХ века военно-политическая обстановка в мире резко обострилась. Проводившаяся США и НАТО политика по наращиванию стратегических наступательных сил вынуждала СССР и его союзников принимать ответные меры по обеспечению национальной и коллективной безопасности. Защита страны в новых условиях требовала соответствующей подготовки органов управления Вооружённых Сил СССР.

Важным этапом в работе Главного оперативного управления в тот период стала разработка системы мероприятий по вводу в Афганистан Ограниченного контингента советских войск и управление действиями этой группировки.

Наибольшая нагрузка легла на начальника Главного оперативного управления генерал-полковника С.Ф. Ахромеева, который в дальнейшем в должности уже первого заместителя начальника Генерального штаба многократно выезжал в Афганистан для планирования и руководства боевыми действиями советских войск, а также на генерала армии В.И. Варенникова.

Во время холодной войны существенно возросло количество задач, возложенных на Генеральный штаб. Необходимо было продолжать обеспечивать развитие Вооружённых Сил, координировать деятельность штабов всех уровней, главных и центральных управлений Министерства обороны, определять основные направления применения оперативно-стратегических объединений на случай войны, разрабатывать основополагающие уставные документы. Параллельно совершенствовалась организационно-штатная структура и методы работы Главного оперативного управления. Офицеры-операторы успешно решали эти и другие важные задачи.

После 1985 года деятельность Генерального штаба осуществлялась в соответствии с новой военной доктриной, которая имела оборонительный характер. Вновь пришлось пересмотреть многие положения военного искусства, уточнить состав и задачи группировок войск на театрах военных действий, внести коррективы в планы и программы их обеспечения. Важная роль в этой работе принадлежала стоявшим во главе Главного оперативного управления генерал-полковникам И.А. Гашкову, Б.А. Омеличеву и В.Г. Денисову.

Генератор идей Генерального штаба

– Что в настоящее время представляет собой Главное оперативное управление, какие задачи на него возложены?

– Сегодня Главное оперативное управление – это современный орган военного управления, который продолжает решать широкий спектр задач государственной важности. За последние годы их масштабы и объёмы существенно возросли.

В компетенцию Главного оперативного управления входят такие важнейшие вопросы, как анализ военно-политической обстановки в мире, определение военных опасностей и угроз Российской Федерации, выработка основных направлений строительства и развития Вооружённых Сил, стратегическое и оперативное планирование применения армии и флота.

Крайне важна роль ГОУ в управлении войсками и силами в мирное и военное время. Основная задача при этом – подготовка предложений по планированию применения войск и управлению ими в ходе боевых действий. Все решения и указания военно-политического руководства страны Главное оперативное управление трансформирует в форму директив, боевых распоряжений и приказов, оперативно доводит их до войск.

В ходе мероприятий оперативной подготовки также особое внимание уделяется совершенствованию слаженности органов военного управления, обеспечению их готовности к руководству межвидовыми группировками в самых сложных условиях обстановки. Кроме того, работа коллектива Главного оперативного управления направлена на совершенствование межведомственной координации в области обороны государства, развитие системы управления Вооружёнными Силами.

В целом спектр задач, решаемых Главным оперативным управлением, широк. Как говорил великий русский военачальник Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников, «во все времена Оперативное управление было, есть и будет основным генератором идей главного мозга армии – Генерального штаба».

– Какими, по вашему мнению, качествами должен обладать офицер, проходящий службу в Главном оперативном управлении?

– Во все времена на службу в Главное оперативное управление подбирались талантливые, всесторонне подготовленные офицеры с высокими нравственными и психологическими качествами, имеющие богатый войсковой, служебный и боевой опыт. Эта традиция остаётся неизменной и в настоящее время.

Наши офицеры-операторы – это профессиональные аналитики стратегического масштаба, которые всегда стремятся повышать уровень своих знаний. Разработанные ими предложения ложатся в основу решений военно-политического руководства страны по повышению её обороноспособности. При этом их работа не ограничивается лишь стенами Генерального штаба. Наши офицеры постоянно работают в войсках. Это позволяет знать реальную обстановку на местах, своевременно выявлять проблемные вопросы, с которыми сталкиваются армия и флот, оперативно принимать конкретные меры по их разрешению, оказывать помощь штабам и войскам в выполнении поставленных перед ними задач.

Главное оперативное управление – это настоящая единая семья старших офицеров, в которой преобладают единство целей, сплочённость и взаимовыручка. Всё это позволяет решать любые задачи успешно и качественно. События последних лет закалили наш коллектив, позволили приобрести бесценный боевой опыт и подтвердили его высокий профессионализм.

Возвращаясь к вашему вопросу о том, какими качествами должен обладать офицер-оператор, процитирую слова великого русского полководца А.В. Суворова: «Весьма смел, но без запальчивости, скор без опрометчивости, деятелен без легкомыслия, подчинён без униженности, непринуждён без лукавства, твёрд без упрямства, основателен без педантства, приятен без ветрености, благорасположен без коварства, проницателен без простодушия (глупости), приветлив без околичностей, услужлив без корыстолюбия». Так Суворов говорил об идеальном офицере. Уверен, что не только офицер ГОУ, но и каждый офицер российских Вооружённых Сил должен стремиться к этому идеалу.

– Сергей Фёдорович, что бы вы хотели пожелать ветеранам и офицерам Главного оперативного управления в преддверии 319-й годовщины его образования?

– Прежде всего, хочу поблагодарить наших ветеранов за их значительный вклад в укрепление обороны страны, за переданный нам бесценный опыт и активное участие в нынешних делах армии и флота.

День создания Главного оперативного управления – также праздник всех офицеров, проходящих службу в оперативных управлениях, отделах и отделениях Вооружённых Сил.

В связи с этим хочу поздравить офицеров-операторов оперативных управлений штабов военных округов, видов Вооружённых Сил и родов войск, офицеров-операторов армейского, дивизионного и бригадного звена. Желаю им новых успехов в профессиональной деятельности, выдержки и упорства при решении повседневных задач.

Всех генералов, офицеров и гражданский персонал Главного оперативного управления благодарю за самоотверженную службу, добросовестное и качественное выполнение служебных обязанностей, за достигнутые высокие результаты в решении поставленных задач.

Желаю им дальнейших успехов в священном деле – служении Отечеству!

Виктор Худолеев, «Красная звезда»

США. Россия. НАТО > Армия, полиция > redstar.ru, 19 февраля 2021 > № 3663604 Сергей Рудской

ПРОБУЖДЕНИЕ АЗИИ || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

ГЕОРГИЙ ДЕРЛУГЬЯН

Профессор социологии в Нью-Йоркском университете (Абу-Даби).

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || РАСХОДЯЩИЕСЯ КРУГИ МИР-СИСТЕМНОГО АНАЛИЗА

От редакции:

Журнал «Россия в глобальной политике» продолжает серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». В этой рубрике видные учёные-международники рассматривают текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, чья теория убедительнее интерпретирует события современной политики. В этот четверг у нас Георгий Дерлугьян и расходящиеся круги мир-системного анализа.

↓ ↓ ↓

Идеологии ХХ века типично несли в названиях маскулинный суффикс -изм. Коммунизм на (вечно) догоняющей полупериферии; социал-реформизм в благополучном центре миросистемы; фашизм у страдающих комплексом расовой полноценности и реваншизмом; с 1950-х гг. недавние колонии обнаружили перспективы национального девелопментализма (привычного русского термина так и не придумано).

В 1990-е гг. мировое воображение захватили демократизация, либерализация, глобализация. Окончания вроде фемининные, мягкие. Почудилось даже, будто достигнут гегелевский конец-венец истории прогресса. Однако неолиберализм, последний великий -изм эпохи модерна, на деле оказался идеологией и практикой всё того же капитализма, достигшего подлинно глобального охвата и теперь потерявшего всякий страх перед толпами экспроприаторов.

Демократизацию подорвали два взаимосвязанные следствия неолиберализма. На рубеже ХХІ века они оказались разведены по разным полюсам многополярности, отчего единство системных причин обычно упускается. О первом последствии говорится много, даже слишком много в тональности скорее (само-) уничижительной. Речь о популизме, стремящемся заполнить гневными и мстительными эмоциями вакуум в центре как политического спектра, так и в центрах самой миросистемы. Развитые государства, прежде всего западные первопроходцы модерна, плюс почти было их догнавший восточноевропейский блок бывших соцстран, давно пережили свои грозные и славные эпохи индустриализации. Здесь уже завершился демографический переход от аграрного общества к чахлому постиндустриальному.

Неолиберальные бюджетно-финансовые приличия более не позволяли управляющим корпорациям и государствам поддерживать прежние уровни социального обеспечения и массовой занятости, восходившие ещё к мобилизациям мировых войн. Население утратило своё некогда колоссальное значение и в качестве патриотичных солдат-призывников, и квалифицированных индустриальных работников. Космополитичный по самой природе капитал, чуть что, отныне грозил национальным правительствам вывести производство в конкурентоспособную Азию, а прибыли – в безналоговые офшоры.

С чего бы теперь гражданам сохранять доверие к национальным политическим институтам и рулящим ими элитам? Ещё Алексис де Токвиль[1] заметил по поводу старорежимного дворянства, что привилегии элиты, переставшей исполнять свои обязанности, скоро делаются общественным раздражителем.

Во имя поддержания социального мира и потребительского спроса граждан оставалось посадить на хронический «вэлфер», всеобщее, якобы всё ещё высшее образование, раздать им кредитные карточки, игровые приставки и «Фейсбук», да возить (до пандемии) чартерами на дешёвые курорты, где «всё включено».

Философы провозгласили это состоянием постмодерна. На такую всё же не самую худшую жизнь правдами и неправдами сошлись-слетелись мигранты из несчастных зон мира, где государства и подавно рухнули. Под этим углом, кстати, хорошо видно, что Россия – страна европейская.

Однако в другом полушарии (и глобуса, и мозга) происходило нечто едва не противоположное. Почему-то внимание философов-постмодернистов (может, потому что в массе это французы и франкофилы?) не особенно привлекли процессы удивительной, если не сказать устрашающей гибридизации, творившейся тем временем в Азии. А ведь там коммунизм и национализм с различными местными особенностями не только не рухнули, но, напротив, стали главной надеждой глобального капитализма и магнитом для инвесторов. Молодое громадное население в этой зоне мира остаётся в целом непритязательно, да ещё и, в отличие от стран Африки и Латинской Америки, с глубокими традициями социального подчинения и ремесленно-базарной предприимчивости («азиатскими ценностями»). Благодаря транспортной революции современных контейнерных перевозок это создало предпосылки для гигантского роста сборочных производств. Рост ВВП по достижении определенных значений должен был обернуться либеральной демократизацией, как некогда в Японии и Южной Корее. Но далее что-то пошло не так.

Япония и её бывшие владения после 1945 г. оказалась не просто под американской оккупацией. Оккупация стала столь щедрой из-за идеологического накала и геополитики холодной войны. Фронты сдерживания коммунизма на востоке Азии и в Европе требовалось подкреплять экономическими и политическими чудесами. Помимо военного «зонтика» Америка предложила здесь мощнейшее экономическое преимущество – доступ на свой необъятный потребительский рынок. Так возникли антикоммунистические государства-витрины в Западной Германии и Южной Корее с экспортно ориентированными экономиками. На Ближнем Востоке успешным примером антикоммунизма и контрнационализма в пику арабскому мог стать Израиль – одно из самых националистических и девелопменталистских государств современного мира, на этапе своего зарождения превосходившее по внутренней социалистической организации даже сам СССР. Кстати, потому Мексике и Филиппинам, несмотря на их историческую близость к США, мало что светило. Слишком свои, слишком обычные для Третьего мира. Вдобавок, исторической возможностью ещё надо было воспользоваться. Иначе – провалы «марионеточного» Южного Вьетнама, Пакистана, шахского Ирана, Ирака, Афганистана. Разные контексты, разные конфигурации местных элит – и совсем другие результаты американского протектората.

Однако со временем возникли примеры третьего рода – те, кто смогли воспользоваться мировой конъюнктурой, но избежали прямой зависимости от США. Впереди, конечно, по-прежнему организационно коммунистический и в душе конфуцианский Китай. Это также Индия, имеющая свою цивилизационную гордость, и эксцентричный Иран, выпавший из глобализации после свержения шахского режима. Арабское единство ещё по результатам Первой мировой и сделки Сайкса – Пико подрывалось разобщённостью между военно-президентскими республиками (Египет, Сирия, Ирак) и нефтяными монархиями Залива. Саддам Хуссейн выступил было арабским Бисмарком, катастрофически неудачно. Однако арабский потенциал в новом поколении реализует Абу Даби, берущий за образец не столько Запад, сколько Сингапур и тот же Израиль. Помимо Китая, в данном ряду пока крупнейшего успеха добилась Турция, где ещё с 1980-х во власть проникают исламисты-рыночники совершенно нового поколения, чьим выразителем и вождем стал Реджеп Тайип Эрдоган.

Возникает целый куст тем для отдельного анализа. Какую роль играют география, историческая память и внутренние цивилизационные особенности пробудившейся Азии? Как растущие азиатские тяжеловесы адаптируют современные технологии к своим традициям? Чем могут быть чреваты их вековые разломы соперничества между собой и – в ряде случаев – с Россией? Не стоит ли российской дипломатии тактично напомнить некогда громадное значение примера Ленина для Сунь Ят-сена, Хо Ши Мина, Ганди, Ататюрка?

Но нам для начала хватит всего одной ленинской мысли, чтобы задуматься над перспективами нынешней глобализации и многополярности. Речь об империализме.

Возвращение Азии на свои исконные позиции в центре мировой экономики повышает степень конкуренции на рынках. Сегодня это уже слишком очевидно.

Более того, с середины ХХ века идёт выравнивание военных потенциалов Востока и Запада. «Убийственно эффективное изобретение крестьянского сына Калашникова», как восхищённо выразился британский историк Эрик Хобсбаум, сыграло некогда революционную роль в антиколониальном перевороте. Теперь происходит распространение уже практически всей номенклатуры новейших вооружений, от всё более доступных БПЛА до баллистических ракет и систем спутникового наведения. Всерьёз встает вопрос, насколько применимы танки и прочие основы тяжёлой мощи ХХ столетия? Повышается или, наоборот, снижается порог для боевого применения новейших средств? И это ещё не всё. Какие перспективы открывает электронная слежка во внутриполитическом контроле или в международном промышленном шпионаже?

Что, кроме былой идеологической самоуверенности Запада, доказывает мирные перспективы глобального и многополярного капитализма? Слишком многое сегодня перекликается с сюжетами рубежа ХІХ и ХХ веков. Тогда – грандиозные планы железных дорог из Берлина в Багдад и от Каира до Кейптауна. Сегодня – новейшие Шёлковые пути и перспективы навигации в Ледовитом океане. Тогда – Фашодский инцидент, заход канонерки «Пантера» в Агадир, выстрел в Сараево. Сегодня, быть может, что-то в Южно-Китайском море, Йемене или в Карабахе.

Пробуждение Азии оправдало давний прогноз Ленина лишь отчасти. Главной логикой миросистемы сегодня остается капитализм, пусть и со всяческими местными особенностями. Революционные сдвиги происходят, но лишь в геополитике и в мировом распределении индустриальной и военной мощи. Так не идёт ли Восток путём, ранее пройденным Западом? Станет ли империализм высшей стадией азиатского капитализма? Вопрос, боюсь, уже не риторический.

--

СНОСКИ

[1] Алексис де Токвиль (1805–1859) – французский политический деятель, лидер консервативной Партии порядка, министр иностранных дел Франции (1849).

США. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 февраля 2021 > № 3708391 Георгий Дерлугьян

Роуз Геттемюллер: мир смотрит, будут ли США и РФ сокращать ядерное оружие

Россия и США в феврале в последний момент продлили на пять лет главный и единственный оставшийся на сегодня двусторонний договор о контроле над вооружениями – СНВ-3. Это время планируется использовать, чтобы обсудить будущие соглашения в этой сфере и вопросы стратегической стабильности с учетом новых реалий. О том, какие приоритеты могут быть на переговорах по будущему этого договора, и чего можно достичь в сфере контроля над вооружениями при администрации Джо Байдена, в интервью корреспонденту РИА Новости Михаилу Тургиеву рассказала Роуз Геттемюллер – экс-заместитель генсека НАТО и в прошлом заместитель госсекретаря, возглавлявшая американскую делегацию на переговорах по СНВ-3.

– Когда вы были замгенсека НАТО, уже было понятно, что судьба СНВ-3 под вопросом. Скажите, как на это реагировали союзники по альянсу?

– Они все понимают, что этот двусторонний договор между Соединенными Штатами и Российской Федерацией в конечном счете – дело Москвы и Вашингтона. Каждая страна-член НАТО, включая мою, были убежденными сторонниками контроля над вооружениями, снижения числа ядерных вооружений и уничтожения зарядов. Так что они наблюдали за происходящим.

Было очень непростое рассмотрение вопроса несоблюдения Россией ДРСМД, так что было много размышлений по этому поводу и по поводу того, является ли на самом деле ракета 9М729 в российской классификации нарушением договора. Все союзники отнеслись к этому очень серьезно, они по-настоящему тщательно изучали предоставленную Соединенными Штатами информацию с большой серьезностью.

На проведение собственного анализа у них ушло некоторое время, но в конечном счете они согласились с Соединенными Штатами, что Россия нарушает ДРСМД, и согласились сначала с дипломатическим подходом, что надо попытаться исправить ситуацию с Россией, но потом с сожалением они согласились с выходом США из договора. Я бы сказала, что когда я была в НАТО, союзники в немалой степени были заняты этим.

Они, конечно, знали, что президент Трамп не очень жаловал СНВ-3, но СНВ-3 рассматривали как договор совершенно другого порядка, потому что не было проблем с несоблюдением ни со стороны США, ни со стороны Российской Федерации. Это договор, который серьезно выполнялся и США, и Россией. И союзники очень и очень поддерживали договор. Они наблюдали и ждали.

Думаю, со стороны администрации Трампа было много предложений продлить СНВ-3 на более короткий срок, были переговоры с Москвой. Одна вещь, к которой союзники относятся очень серьезно, это не вмешиваться в эти переговоры, хотя они хотят, чтобы их информировали и с ними консультировались, и хотят иметь возможность обсуждать с США дипломатический подход. Но в целом они рассматривали это как двусторонний вопрос.

– В какой-то момент переговоры по продлению СНВ-3 зашли в тупик, так как США отказывались продлевать его как есть. Теперь он продлен. Не расценивается ли это как уступка России?

– Во-первых, я не соглашусь с утверждением, что Россия хотела продлить договор как есть, а администрация Трампа хотела изменить договор. Я этого не наблюдаю. Они же отказались от требования, чтобы Китай присоединился и каким-то образом стал частью СНВ-3. А замораживание числа боеголовок было отдельным вопросом, который шел в дополнение к договору, как я понимаю.

Да, команда Трампа говорила, что они продлят договор на один год, если вы согласитесь на замораживание числа боеголовок, о чем принципиально договорились на уровне президентов. Думаю, это хорошо, и я говорила публично, что администрация Трампа провозгласила этот принцип, что мы должны непосредственно ограничивать количество ядерных боеголовок.

Но как я расцениваю то, что произошло потом: команда Трампа настаивала на том, чтобы договориться о каких-то мерах наблюдения и верификации, однако они не были полностью проработаны, и Россия сказала, что не может согласиться на что-то, что непонятно, как будет работать. Но как я это вижу – это отдельный вопрос. И я не согласна с тем (утверждением – ред.), что администрация Трампа хотела изменить СНВ-3, особенно с учетом того, что они сняли условия подключения к нему Китая.

– Теперь, как мы ожидаем, должны начаться переговоры уже по документу, который может прийти на замену СНВ-3, или по его очередному продлению в 2026 году. Что должно стать главным в этих переговорах, на ваш взгляд?

– Думаю, что основной новый аспект, о котором мы и Россия говорим давно, это то, как мы будем ограничивать непосредственно число боеголовок. Думаю, будут некоторые традиционные аспекты договора – дальнейшее сокращение (зарядов – ред.) и средств доставки, ракет, дальнейшее снижение числа пусковых установок.

Но в прошлом мы всегда снижали число боеголовок, просто снимая их с носителей и размещая в хранилище. И мы не договорились о мерах верификации их уничтожения. И США, и Россия постоянно уничтожали боеголовки со временем, но это всегда одностороннее дело.

Так что я правда думаю, что администрация Трампа шла по верному пути, говоря о необходимости снижения числа боеголовок, но я считаю, что должно состояться долгое обсуждение между Москвой и Вашингтоном технических вопросов, потому что для обеих сторон объекты хранения боеголовок – это очень чувствительная сфера. И спешить тут мы не можем, придется тщательно подумать, что потребуется для эффективной верификации ограничений на боеголовки.

Я рассматриваю это как центральный аспект переговоров, но понимаю, слыша это от многих русских и от моих собственных коллег в США, что будет много вопросов, которые тоже надо обсудить.

Сергей Рябков недавно поднял вопрос противоракетной обороны, вопрос вооружений для удара из космоса. Эти темы давно принимаются во внимание в переговорах по стратегической стабильности, так что я думаю, что эти переговоры должны быть возобновлены, и должны быть серьезные усилия, чтобы точно определить, если говорить с моей позиции, каковы интересы США. Конечно, Россия будет заинтересована в собственных национальных интересах.

Честно говоря, меня очень заинтересовали слова замминистра иностранных дел (Рябкова – ред.), что возможны своего рода связанные соглашения. Думаю, что это хорошее направление, многие в США тоже думают этими терминами. Не хочется втискивать все в один единственный договор, может, лучше иметь разные соглашения для разных видов вооружений или других технологий.

– Речь идет о стратегическом уравнении? Какую модель стратегического уравнения вы могли бы предложить?

– Знаете, у России и США довольно много инструментов в нашем дипломатическом наборе, и мы использовали их всегда в нашем сотрудничестве в вопросах ядерного оружия. Например, президент Буш и президент Ельцин, а ранее Горбачев договорились о так называемых президентских инициативах по ядерному оружию в начале 1990-х.

Это были параллельные односторонние меры по сокращению числа нестратегических ядерных боеголовок, снятию их с определенных пусковых платформ, таких как надводные корабли. Это были меры, которые можно было принять довольно быстро, потому что они были односторонние, но принимались параллельно. Это один из инструментов.

Иногда мы прибегаем к политическим соглашениям. В течение многих лет я плотно работала с Росатомом на основании так называемого соглашения о совместном снижении опасности. Это было двустороннее политическое соглашение, которое применялось как политически обязывающее, а не как договор для сотрудничества в сфере контроля за безопасностью ядерных материалов и их учета. И оно очень эффективно работало более десяти лет.

Третий инструмент – это договоры, такие как СНВ-3, которые должны быть ратифицированы законодателями, как российскими, так и американским сенатом. Это еще одна модель, с которой можно работать.

Так что у нас есть разные инструменты. Думаю, сейчас нельзя исключать никакие варианты. И я считаю, что мы должны сесть и обсуждать, что имеет наибольший смысл в плане договоров, которые могут соотноситься как-то друг с другом.

– Насколько можно рассчитывать на содействие сената в нынешней ситуации? Для утверждения нового договора потребуется две трети голосов.

– Мой последний опыт с ними был при обсуждении ДСНВ-3, что было десять лет назад, но, если честно, это было непросто. Это была очень трудная работа, потому что сенаторы хотят убедиться, что договор в интересах американской национальной безопасности. Я считала, и вице-президент Байден, которому президент Барак Обама поручил руководить ратификацией в сенате, считал, что если у сенаторов будет вся необходимая им информация о ценности договора, и все их озабоченности будут удовлетворены, то они проголосуют за договор, и мы получим необходимые 67 голосов. В конечном счете мы получили 72. Но мы ответили более чем на 1000 вопросов, прошли через более 20 слушаний и встреч с высшим руководством сената, у меня и у моих коллег были бесчисленные личные встречи с сенаторами и их сотрудниками.

Так что это было тяжело, очень трудная работа. На это ушло около шести месяцев, но в итоге договор был ратифицирован, и сенаторы пришли к убеждению, что он соответствовал интересам национальной безопасности США. Так что когда говорят, что в сенате расклад 50 на 50, и вы никогда не наберете голосов, я говорю, что не надо исходить из этого. Если сенаторам позволить прежде всего голосовать по совести, то я уверена, что при тщательной работе договоры можно ратифицировать. И это относится ко всем договорам, а не только к контролю над вооружениями.

– Насколько президент Байден до сих пор хранит эту веру в силу убеждения, и насколько серьезно, по-вашему, он настроен решать вопросы в сфере контроля над вооружениями?

– Президент Байден ясно заявил, что он намерен работать на двухпартийной основе. Он уже приглашал группу республиканских лидеров в Белый дом обсудить пакет стимулирования экономики. Посмотрим, как это будет работать, но это его очевидное намерение и он уже продемонстрировал это своими действиями.

Что касается того, как администрация намерена двигаться дальше. Когда СНВ-3 был продлен две недели назад, я была очень рада, что из заявлений Белого дома и президента, а также государственного секретаря Тони Блинкена было четко видно, что они рады продлению СНВ-3 и хотят использовать пять лет, чтобы направить свое внимание на новую дальнейшую работу по контролю над вооружениями в срочном порядке. Думаю, это был действительно важный сигнал. Надеюсь, его хорошо восприняли в Москве.

– Какие, как вы ожидаете, будут главные требования США и России, и что из этого может стать камнем преткновения на будущих переговорах?

– Я не вижу никаких новых вопросов там. На переговорах по СНВ-3 российская делегация всегда ясно выражала озабоченность по поводу развития американской системы противоракетной обороны и новых технологий ПРО, которые могут появиться. То же самое по поводу потенциала в космосе, гиперзвуковых планирующих аппаратов, так называемого молниеносного глобального удара, который в высшей степени точен и очень быстр, неядерного оружия, которое может покрывать большие расстояния.

Между прочим, Россия тоже разрабатывает оружие с большим потенциалом. Планирующий гиперзвуковой аппарат "Авангард", ракета, которая уже на стадии развертывания, а у США еще нет подобной ракеты, которую можно было бы развернуть. Думаю, что с обеих сторон будут новые технологии, которые представляют интерес.

Я знаю, что есть также много беспокойства по поводу этой ракеты с ядерным двигателем, о которой объявил президент Путин в марте 2018 года. Это будет предметом беспокойства для Соединенных Штатов. Я уже понимаю, что тяжелая МБР "Сармат" и "Авангард", как заявили российские власти, будут включены в рамки ограничений ДСНВ – это хорошо.

Теперь надо обратить внимание на "Кинжал" – баллистическую ракету для запуска с самолетов – и две системы морского базирования – "Буревестник" и "Статус-6" ("Посейдон"). Это очень мощные вооружения, очень быстрые. У "Буревестника" ядерный двигатель. У американской стороны есть много обеспокоенностей по поводу этих вооружений, и США наверняка захотят поговорить о них.

Область, в которой надо снова приступить к делу, и которую обсуждали многие годы, это кибертехнологии, и нам надо постараться установить нормативные принципы, правила игры, возможно, меры укрепления доверия. Российские и американские команды работали над этим много лет, это не новая проблема, но я действительно считаю, что нам надо вернуться к этому.

– Но разве это часть переговоров по контролю над вооружениями?

– Я не верю в контроль над вооружениями в сфере кибертехнологий, потому что вы не можете контролировать "железо" так же, как это делается с системами ядерных вооружений. Но я действительно считаю, что есть переговоры, которые продвинулись вперед к установлению нормативных принципов, мер укрепления доверия, и я надеюсь, что мы вернемся к ним.

Мне было интересно, на самом деле, потому что Сергей Рябков упомянул об этом вопросе в своих недавних заявлениях, так что мне интересно, относит ли он контроль в киберсфере к тем же вопросам, что и контроль над вооружениями. Но я согласна с тем, что нам надо вернуться к этим обсуждениям. Они были продуктивны раньше, как когда ООН многие годы собирала группу государственных экспертов, так и в некоторых двусторонних обсуждениях.

– Что из этого может быть самым сложным вопросом?

– Мне сложно предсказать это, если честно. Когда мы говорим о новых технологиях и о том, как следить за ними, верифицировать их, ограничивать их, то иногда сложности возникают даже на уровне определений. Например, что такое оружие для удара из космоса? Например, у кого-то есть спутник технического обслуживания, выведенный в космос. У него есть манипулятор для захвата спутников, чтобы поместить их внутрь и отремонтировать. Для кого-то это спутник технического обслуживания, а для кого-то это космическое оружие.

Так что прийти к этим определениям будет очень сложно и трудно. На самом деле это одна из причин, по которым Соединенные Штаты сочли, что тема переговоров, связанных с оборудованием в космосе, очень сложна, – из-за двойственных возможностей многих из этих аппаратов.

– Какой необходимый минимум вопросов Россия и США должны успеть решить за эти пять лет действия СНВ-3?

– Я верю, что это возможно, и считаю это важным вопросом, приоритетным для обеих сторон – достичь в максимально краткие сроки соглашения о дальнейшем сокращении, включая непосредственно ограничения на боеголовки. И причина в том, что обзорная конференция по нераспространению состоится в августе 2021 года, и в то же время так называемый Договор о запрещении ядерного оружия вступил в силу фактически через два дня после того, как Джо Байден принес клятву как президент США.

Так что мир смотрит, продолжат ли Соединенные Штаты и Россия сокращать и уничтожать ядерное оружие. Думаю, сокращение может быть умеренным, но считаю, что мы должны продемонстрировать готовность продолжать сокращать и уничтожать ядерное оружие с целю показать нашу не прекращающуюся приверженность системе Договора о нераспространении, всем его целям и задачам.

– Можно ли снизить в договоре потолок для стоящих на дежурстве ракет, ничего не теряя, ведь их все равно не 1550 единиц?

– Я думала и, возвращаясь к нашему разговору о параллельных односторонних инициативах, смотрела на последний обмен данными по СНВ-3 за сентябрь 2020 года – и у США и России было примерно на 100 боеголовок меньше лимита в 1550 боеголовок. Так что если бы мы хотели подать сигнал, то мы могли бы договориться в качестве параллельной и односторонней меры и сказать: "Ну, вместо 1550 мы теперь будем разворачивать 1450 боеголовок". Это небольшой шаг, но думаю, что это могло бы быть возможным ранним сигналом того, что мы намерены продолжать выполнять Договор о нераспространении и режим нераспространения в целом.

– Когда вы говорите об ограничении на число боеголовок, речь только о стратегических или о тактических вооружениях?

– Технически они не такие уж и разные. Все зависит от того, на каком средстве доставки они установлены: дальнего, среднего или ближнего радиуса действия. Я считаю, что у администрации Трампа была верная идея предложить замораживание на все боеголовки. Так что я считаю, что в дальнейшем мы должны рассматривать ограничения на все боеголовки и посмотреть, что из этого получится.

– Но тогда встает вопрос верификации. Как вы считаете, будут ли готовы обе стороны к такой верификации?

– Мы долгое время думали об этом, и у нас был ряд двусторонних проектов, чтобы постараться выяснить между нашими и вашими национальными лабораториями, как можно организовать наблюдение и верификацию сокращения или ограничения числа боеголовок. Думаю, это уже в немалой степени продумано.

Несомненно, это очень чувствительный вопрос. Это одни из самых секретных объектов и в России, и в Соединенных Штатах, так что обе стороны захотят иметь гарантии, что наблюдение будет организовано так, чтобы не были выданы государственные секреты. Так что это будет очень важный и серьезный вопрос для обеих стран. Но я хочу отметить, что мы уже проделали большую домашнюю работу, есть много хороших соображений, и нам надо подумать, что будет возможно в этой связи.

– Есть ли у вас видение оптимального решения для этого?

– Нет (смеется). Думаю, это будет какой-нибудь многоуровневый подход, который будет включать то, какие хранилища есть у обеих сторон, как они обслуживаются и содержатся. Я, правда, не могу сказать, какой будет система. Все, что я могу сказать, это то, что, во-первых, мы проделали определенную домашнюю работу в этом плане, и, во-вторых, что сейчас у нас есть потенциал, чтобы организовать широкое наблюдение, используя, об этом мы даже в старые времена говорили, удаленное видеонаблюдение. Есть и другие системы удаленного контроля, так что нам надо просто серьезно рассмотреть это. И делать это должны не только дипломаты, как я, но и ученые.

– Рябков заявил о невозможности движения вперед без обсуждения вопроса о ПРО. Какой мог бы быть компромисс в этом вопросе?

– Я думаю, что хорошо было бы начать просто с того, чтобы выслушать, в чем сейчас заключаются обеспокоенности России. Уже прошло несколько лет с тех пор, как у нас были серьезные подробные обсуждения по этому поводу. Я скажу, что Россия тоже сделала большие шаги вперед в своих технологиях ПРО. По моему мнению, было бы хорошо провести двустороннее обсуждение этого вопроса, чтобы понимать, куда движутся обе стороны в сфере ПРО. Насколько я знаю, Россия обеспокоена, что наши системы ПРО могут быть как-то переделаны в наступательные вооружения, которые могут нанести удар по России средней и меньшей дальности. Есть целый набор вопросов.

Мы следим: Россия разработала очень эффективные системы ПРО – С-400, весьма популярные в мире, и С-500. Это очень эффективные технологии, так что я считаю, что это должно быть двустороннее обсуждение.

– Сколько времени есть реально на достижение всех этих договоренностей, ведь неизвестно, что будет после выборов 2024 года?

– Все, что я могу сказать, это что прежде всего нам надо применить поэтапный подход. Надо брать то, что по силам, где имеет смысл достигать целей в переговорах. Вот почему мне нравится идея Сергея Рябкова о разных соглашениях, которые будут выработаны со временем. Думаю, в этом есть немалый смысл. И считаю, что за четыре года можно достичь многого. На переговоры по СНВ-3 от начала и до конца у нас ушел год. Еще полгода ушло на то, чтобы он вступил в силу или был ратифицирован российскими думой и Советом Федерации и сенатом США.

Но это можно сделать. Я не делаю прогнозов того, что произойдет через четыре года, потому что считаю, что любой переговорщик скажет вам, что неправильно все время оглядываться на часы на переговорах. Надо держать в приоритете свои национальные интересы и потом понять, что может быть выработано и в ваших собственных интересах, и с учетом интересов вашего визави, потому что если в договоре нет общего интереса, то вы никогда не придете к согласию.

Надо ставить цели, достижимые в более короткие сроки, потому что мы должны демонстрировать прогресс. Это важный момент с точки зрения сообщества договора о нераспространении, и мир следит. Так что надо достигать прогресса. Но в то же время некоторые из этих проблем очень сложные и на их решение уйдет больше времени. Мы должны понять, что мы можем достичь в краткие сроки, а на что надо больше времени.

Россия. США. НАТО > Армия, полиция > ria.ru, 18 февраля 2021 > № 3648790 Роуз Геттемюллер

Сергей Рябков: мы готовы провести углубленную ревизию отношений с США

Москва с приходом администрации Байдена готова в спокойном ключе провести ревизию отношений с США, заявил заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Полине Чернице он рассказал, что в России открыты к диалогу по темам борьбы с COVID-19, нормализации работы диппредставительств, взаимодействия в космосе, однако не исключено, что единственным значимым достижением этого периода останется продление Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. По словам замминистра, в случае, если в США в предстоящие годы возобладает антироссийский курс, Москва ответит жестко – будет проводить собственную политику сдерживания США.

– Судя по заявлениям, прозвучавшим от чиновников администрации Байдена сразу после инаугурации, вряд ли стоит в предстоящие четыре года надеяться на качественное улучшение отношений Москвы и Вашингтона. Согласны ли вы с оценками, что единственной сферой для кооперации останется контроль над вооружениями? Или возможно будет выйти на диалог в каких-то других областях?

– Мы все это должны проверить. Дело в том, что пока состоялись только самые первые установочные контакты: президент Путин поговорил с Байденом, министр (Лавров) поговорил с (госсекретарем Энтони) Блинкеном, были другие возможности пообщаться на более низких рабочих уровнях. Но пока мы не имеем целостной картины того, что хотят американцы от наших отношений, к чему они готовы, что из наследия двух предыдущих администраций нынешняя команда в Белом доме готова сохранить – я имею в виду здесь и некоторые элементы неплохого сотрудничества, в частности, деконфликтинг в Сирии, космическое сотрудничество, есть и другие примеры; что можно в этой ситуации развить, а от чего отказаться. Мы готовы, в принципе, в спокойном ключе провести углубленную ревизию наших отношений. Но я знаю одно и твердо в этом убежден: на попытки нажима и давления мы ответим жестко, прессингу не поддаемся, американцы должны это понимать. С первых дней и недель совместной работы по, я надеюсь, нормализации, по выправлению отношений, они должны осознавать, что с Россией с позиции силы вести разговор не получится. Поэтому контроль над вооружениями, видимо, все же состоится как тема нашего диалога с Вашингтоном, но результаты не предопределены. Очень может быть, что, например, в сфере СНВ и вообще стратегических вооружений недавнее продление Договора (ДСНВ-3) может оказаться единственным результатом с нынешней администрацией. Мы это вполне допускаем. Но это тоже вопросы, которыми придется заниматься плотно в ближайшее время.

– А если говорить о возвращении США в Договор по открытому небу, появится ли эта тема в повестке двусторонних отношений, учитывая, что Байден до избрания заявлял о важности сохранения этого договора, а Москва ранее дала понять, что точку в дискуссии ставить рано?

– В последнее время значительное внимание было привлечено к тому, что российская сторона на высоком официальном уровне заявила о возможности коррекции позиции о запуске внутренних процедур, предшествующих выходу из договора, если из Вашингтона последуют сигналы о намерении США вернуться в ДОН.

Это действительно так, и мы оставляем дверь открытой. Но коллеги в Вашингтоне и в других натовских столицах должны понимать, что мы тоже не будем до бесконечности ждать, когда они соберутся, наконец, с мыслями, что-то у себя там проанализируют, взвесят "за" и "против" и определятся, готовы или не готовы США вернуться в ДОН. То есть наша внутренняя подготовка к выходу из договора не остановлена. Когда она завершится, и если до этого времени США не сообщат нам о своей готовности вернуться в ДОН, Россия передаст депозитариям – это Венгрия и Канада – ноту о том, что она выходит из договора. И с того момента начнется шестимесячный срок, определенный самим договором, предшествующий моменту официального выхода. Повторюсь, наша внутренняя работа продолжается каждодневно и неуклонно, коллеги в Вашингтоне и других натовских столицах должны это очень хорошо себе представлять и не терять время, если они готовы вернуться к нормальности в этой сфере. Время рано или поздно на размышления у них закончится.

– Вы заявили о готовности Москвы провести ревизию отношений с Вашингтоном, с какой темы может начаться такой диалог?

– Мы давно предлагали Вашингтону и при прежней администрации неоднократно об этом говорили, что начать нужно с нормализации условий функционирования загранпредставительств, соответственно американских здесь и наших в США. Есть просто клубок сложнейших проблем, которые не решаются. У нас впечатление такое, что американцы по мотивам, не относящимся к деятельности дипломатов и консульских сотрудников, не хотят этим заниматься. Это просто элемент демонстрации того, что в Вашингтоне имеют в виду "обращаться с Россией" так, как того заслуживает противник. Другого объяснения я не нахожу. Соответственно, мы отвечаем зеркально, и американцы не должны иметь никаких иллюзий: если они не будут решать эти вопросы, значит, ситуация с функционированием их загранучреждений в России тоже останется плачевной. Если они будут пытаться создавать дальнейшие препятствия нам для нормальной ротации дипкадров и технических кадров – визы они практически не выдают сейчас – соответственно, они получат то же самое, мы найдем способ ответить. В том числе при необходимости и асимметричный, здесь не должно быть сомнений. Кому это нужно, и зачем это делается, я не понимаю. Уже можно было убедиться в том, что никаких результатов с точки зрения ожидаемой американцами "коррекции курса Москвы" они не получат.

Есть и гуманитарные случаи, о которых постоянно мы говорим. Речь прежде всего об освобождении российских граждан, которые были захвачены и осуждены по надуманным предлогам и отбывают длительные сроки.

– В разговоре 4 февраля с главой МИД РФ Лавровым госсекретарь США Блинкен, как было заявлено, проявил готовность к организации экспертного диалога по проблеме функционирования диппредставительств. Когда могут начаться такие консультации?

– Мы готовимся к такому диалогу, работаем на данном отрезке через посольства, передаем и документы, и беседуем с американцами здесь, то же самое происходит в Вашингтоне по линии посольства и госдепартамента. Но помимо общения по дипканалам необходимо сформировать некую материальную базу для организации специализированных консультаций, для отдельного раунда. Может быть даже в межведомственном формате.

– Когда вы говорили о возможном асимметричном ответе, что вы имели в виду?

– Я говорил не более чем о том, что асимметричность присутствует, в том числе, в характере организации и обеспечении деятельности загранучреждений. У американцев, например, в разы больше принятых на месте сотрудников. Но я не хотел бы вдаваться сейчас в детали, потому что мы никогда не идем по пути угроз и каких-то сигналов, которые могут интерпретироваться неправильно. Мы нацелены на урегулирование всего этого комплекса вопросов. Но, опять-таки, используя излюбленную американскую терминологию, у нас в Москве все опции на столе.

– В этом контексте как тогда можно оценивать сообщения о закрытии генконсульства США во Владивостоке, и как оценивается судьба дипмиссии США в Екатеринбурге?

– Из тех сигналов, которые мы получали на этапе, когда Вашингтон принимал решение по генеральным консульствам в России, мы сделали однозначный четкий вывод, что генеральное консульство США во Владивостоке будет закрыто по решению американской стороны, а деятельность генконсульства в Екатеринбурге будет приостановлена. Мы исходим из этого сигнала. Ничего другого от американцев в его развитие или в плане какой-то коррекции мы не получали.

– Может ли это привести к дальнейшему сокращению российского диппредставительства в США, по инициативе Вашингтона?

– Ничего подобного мы от американцев не слышали, и я очень надеюсь, что до этого не дойдет. У нас и так уже "оголено" западное побережье США в плане обеспечения консульских действий и обслуживания наших граждан и американцев: после неправомерных противоправных решений администрации Обамы, а затем и Трампа по закрытию генеральных консульств в Сан-Франциско и Сиэтле у России осталось только две консульские точки (помимо посольства в Вашингтоне, где работает консульский отдел) – это генеральные консульства в Хьюстоне и Нью-Йорке. Мы, разумеется, заинтересованы в сохранении того, что есть.

Если администрация Байдена проявит готовность к восстановлению консульского присутствия России на западном побережье США, тогда, соответственно, мы сможем здесь помочь американцам восстановиться. Я не берусь судить, насколько они в этом заинтересованы, но дальнейшее сокращение консульского присутствия, по-моему, идет в ущерб интересам и американских граждан, и, разумеется, тех наших соотечественников, кто находится в США на ПМЖ, работает там по контрактам, приезжает туда к родственникам, по обменам и так далее. Поток достаточно внушительный, и я думаю, что по мере нормализации санитарно-эпидемиологической обстановки мы увидим, насколько все это не просто востребовано, но насколько все это нужно расширять, а не сокращать.

– Что касается визовых проблем, можете ли вы подтвердить, что РФ в качестве ответного шага отказала в визе кандидату на должность главы представительства НАСА в России?

– Да, это был ответный шаг.

– Возможен ли пересмотр российской стороной этого решения? И остается ли космос все еще сферой для продолжения сотрудничества Москвы и Вашингтона?

– Безусловно, остается. И хотелось бы, чтобы так было и дальше. Мы настроены на продление двустороннего Соглашения о сотрудничестве в космосе, Роскосмос ведет соответствующие контакты с НАСА о дальнейшей траектории этого сотрудничества, в том числе и по МКС, и по пилотируемым запускам, по другим аспектам. В этом диалоге до смены руководителя НАСА присутствовал элемент обсуждения того, как планы США по освоению Луны и весь контекст, связанный с "Соглашениями Артемиды", проецируются на наше двустороннее сотрудничество. Там есть нестыковки, они значительны. Нас тревожит де-факто закладываемая в эту политику США концепция игнорирования необходимости выработки коллективных норм работы на Луне и дальнейшего освоения космического пространства. Но важно было то, что этот диалог продолжался. И мы хотим, чтобы это осуществлялось при администрации Байдена в спокойном, рабочем деидеологизированном ключе. Поэтому всякие помехи в виде визовых затруднений, каких-то ограничений на контакты – конкретно по линии НАСА я бы не сказал, что мы с этим серьезно сталкиваемся, а по линии других ведомств американских это сплошь и рядом имело место – что вот эти искусственные препоны можно было бы постепенно преодолеть. В идеале – ликвидировать. Будем это предлагать администрации в Вашингтоне.

– Будет ли от России новое предложение о сотрудничестве с США в борьбе с пандемией? Лавров и Блинкен в ходе телефонного разговора высказались за налаживание взаимодействия в сфере борьбы с коронавирусной инфекцией, включая сотрудничество в разработке и совершенствовании вакцин. Возможна ли в перспективе подача заявки на регистрацию наших вакцин в США?

– Я допускаю все, почему бы нет. Это общая проблема. И чем эффективнее совместные усилия в этой сфере, тем, наверное, лучше для всех. У нас профильные структуры, как соответствующие министерства и ведомства, так и РФПИ, очень глубоко погружены в тематику международного сотрудничества, у них достаточно развитые связи. И можно только приветствовать обозначенную тогда с американской стороны готовность этим заниматься. Если при нынешней администрации здесь не произойдет никаких изменений к худшему, то за нами дело совершенно не станет.

– Вы говорили о возможном диалоге с США по осужденным и удерживаемым лицам. В эти дни тема актуализировалась: адвокат Пола Уилана заявил РИА Новости, что гражданин США может уже в течение двух месяцев быть обменян на россиянина, находящегося в тюрьме в США. Можете ли вы подтвердить эту информацию?

– Не берусь судить, в связи с чем и на каких основаниях такого рода заявления делаются. Будучи представителем МИД, я могу со всей ответственностью вновь подтвердить то, о чем мы говорили многократно публично, и о чем не раз сигнализировали американским официальным лицам в ходе контактов: об обмене Пола Уилана на кого-либо из российских граждан, содержащихся в США, речь не идет. Он осужден по очень серьезной статье, отбывает наказание. Американские представители прекрасно знают, что и как с ним происходит, родственники имеют соответствующую информацию. Это не сюжет для обмена. Потом в отличие от наших граждан, которые по надуманным статьям и, по большому счету, по политическим мотивам в ряде случаев получили сроки в США, здесь мы имеем дело со шпионажем, который установлен. И суд это подтвердил. То есть это совершенно разнопорядковые дела. Мы требуем немедленного и безусловного освобождения, в частности, Константина Ярошенко, мы добиваемся освобождения Виктора Бута, параллельно мы занимаемся вопросами, связанными с условиями их содержания.

К сожалению, как и раньше по этим и по многим другим делам мы видим случаи, когда только после обращения нашего посольства и наших консульств в США власти и тюремные администрации тех учреждений, где содержатся наши граждане, предпринимают меры по нормализации условий их содержания, оказания медицинской помощи, предоставления возможности для контактов, в том числе с консульскими сотрудниками. Мы и дальше будем в приоритетном порядке заниматься этой проблематикой. Уилан тут совершенно ни при чем.

– То есть судьба Ярошенко, Бута или других заключенных не может рассматриваться в контексте обмена на Уилана?

– Мы готовы рассматривать варианты обменов и варианты задействования соответствующих положений Конвенции Совета Европы 1983 года по передаче осужденных лиц. Об этом тоже говорилось многократно. И американцам на разных отрезках обсуждения этой темы передавались нами, что называется, перечни тех лиц, которые содержатся у нас, и кого можно было бы рассмотреть в этом контексте, если американцы в этом заинтересованы. Но Уилан в эти перечни никогда не входил.

– Ранее сам Уилан жаловался на недостаточную медицинскую помощь в период заключения в СИЗО, его брат заявлял, что Полу в колонии не предоставляют адекватное лечение от простуды. Как в МИДе могут прокомментировать эти сообщения?

– Мы реагируем на все обращения такого рода, я имею в виду не внешнеполитическое ведомство, а наши профильные структуры. Посольство США и консульские сотрудники посольства США владеют в полном объеме информацией о том, что и как осуществляется в плане оказания господину Уилану необходимой медицинской помощи и обеспечению для него условий содержания, которые допускаются с учетом требований нашего законодательства, нормативных актов и той статьи, по которой он осужден. Если говорить обобщенно, никаких отклонений от норм, действующих в этой области, у нас нет и по определению быть не может.

– Вы заявили в начале интервью о проблеме санкционного давления со стороны Вашингтона. Ранее в госдепе заявили, что США ведут работу над мерами в связи с "нарушениями прав человека" в России, так же ведется дискуссия о расширении санкций в отношении проекта "Северный поток – 2". Как в Москве оценивают эти намерения, и в целом как относятся к возможной перспективе расширения санкций со стороны Вашингтона?

– Мы сбились со счету,сколько раз уже вводились американские санкции, количество санкционных волн приближается к сотне. Но искомого США изменения нашего курса не происходит. К сожалению, США не демонстрируют ни малейшей готовности, что называется, изучать альтернативные пути, как-то договариваться. Скорее всего, они не будут этого делать и дальше.

Это то, что объединяет республиканцев и демократов в конгрессе, это то, что пропитало поры американского госаппарата, ему не отмыться от этого санкционного "испарения" и этим будет и дальше веять из Вашингтона. Ну мы установим фильтры и вентиляторы посильнее, будем заниматься своими делами.

Мы безотносительно к их санкциям от конструктивной повестки дня в отношениях с США не откажемся. Но мы не можем в одиночку эту повестку реализовать. Если политика США останется прежней, если она будет сохранять в качестве ключевого элемента этот нажим и прессинг, значит, с нашей стороны будет проводиться политика активного сдерживания США по всем направлениям – противодействие санкциям, противодействие американским попыткам влиять на наши внутренние процессы. Будет проводиться политика показа международному сообществу, что многополярный мир – это не абстракция, что есть альтернатива американскому диктату, политика консолидации здравых сил в международном сообществе на противостояние американской внешнеполитической и информационной агрессии. Потому как то, что называется американским нарративом уже давно утратило не просто элементы соответствия реальности, это утратило признаки здравого смысла. В частности, то, что пропагандистски преподносится в отношении современной России, в отношении того, к чему мы движемся с точки зрения реализации внешнеполитических целей, да и вообще применительно к облику нашей страны. Более злобных и оторванных от реальности оценок и представлений чем те, которые продвигаются американской пропагандистской машиной через подконтрольные правительству СМИ, я не припомню. На протяжении многих десятилетий ничего похожего не было. Но это – отражение именно фундаментальной враждебности в отношении России, мы этому будем противостоять. Поэтому конструктивная повестка на уровне предложений, идей, исследования того, готовы ли США что-то делать в этой области, она будет с нами, и мы будем по ней работать. Но идеологи антироссийского курса, которые задают тон в Вашингтоне, должны понимать, что если в американской политике будет доминировать именно их курс, наш ответ будет все жестче и жестче.

– Но если будут введены санкции против того же "Северного потока – 2", проработан ли у нас на данный момент план действий в связи с потенциальной угрозой, чтобы обезопасить проект?

– Я против того, чтобы обсуждать мероприятия, которые имеют целью минимизацию негативного эффекта от американских санкций, тем более его нейтрализацию. Это значит раскрывать карты, мы этого не будем делать. Но я уже говорил, и абсолютно убежден, что "Северный поток – 2" будет достроен, и здесь нам не помешают никакие американские санкции.

– К вопросу о реакции. Много говорилось о том, что Москва будет разбираться с действиями американских IT-гигантов, в частности, с публикациями фейковых материалов о несанкционированных массовых акциях. Рассматривается ли сейчас на каком-то уровне вопрос ужесточения законодательства в этой сфере?

– Я думаю, что коррекция законодательства, в том числе в этой сфере, необходима. Это не значит, что мы будем фронтально что-то менять, хотя глубокие изменения назрели. Но коллеги в интернет-гигантах, работающих с миллиардной аудиторией в мире, что называется, несколько зарвались с точки зрения формирования собственных представлений о вседозволенности. Цензурирование контента, которое становится все более частым явлением, попытки просто отключать неугодных от социальных сетей – это проявление того, что медиа платформы, которые по большому счету служили, что называется, "свободной трибуной" для выражения различных мнений (не буду сейчас оценивать, насколько успешно или неуспешно это осуществлялось) трансформируются в инструменты наказания, инструменты принуждения, в какие-то средства насаждения палочной дисциплины теми, кто сейчас задает тон в мейнстриме США и Запада в целом. Здесь произошла трансформация изначальной идеи обмена информацией через границы в нечто противоположное до такой степени, что роль этих интернет-гигантов начинает меняться кардинальным образом. Соответственно мы должны в своих подходах тоже это учитывать. Кстати, резкое обострение дискуссии в ООН и на других международных площадках о том, что и как можно делать в плане регулирования информационно-коммуникационных технологий, какие здесь необходимы подходы и алгоритмы, это тоже отражение того, что мы начинаем касаться, по сути дела, самого нерва межгосударственных и межобщественных отношений в предстоящий период. Тем более важно здесь осуществить инъекцию здравого смысла в то, что происходит со стороны этих крупных компаний. Будем этим заниматься.

– То есть, резюмируя, мы не исключаем возможности изменения законодательства…

– Я ничего не исключал бы в этой сфере.

Россия. США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 февраля 2021 > № 3648791 Сергей Рябков

Уничтожить мир и построить его заново: англосаксы хотят объединяться

Дмитрий Косырев

Заметили и осмеяли: такой оказалась реакция "Востока" на пулеметную очередь публикаций "Запада" о том, что англоговорящие страны должны объединиться в нечто мощное и противостоящее врагам. Неважно, как оно будет называться, — важно, что это Великобритания, Австралия, Канада, Новая Зеландия плюс большой знак вопроса в виде США. Все это страны, где английский — родной и первый язык, они особые, и им надо сейчас держаться вместе.

"Восток" — это, например, обозреватель South China Morning Post Алекс Ло. Китаец, конечно, но человек не совсем пекинский, мог бы со своими взглядами жить где угодно и оставаться патриотом Китая как древней и уважаемой цивилизации.

Кто продвигает идею обновленной конфигурации Запада: речь о двух ставших знаменитыми комментариях — в августе в The Wall Street Journal (США) и на днях в Financial Times (Великобритания). Последнюю стали массово перепечатывать, а дальше пошло множество комментариев на комментарии.

Конкретные предложения в двух упомянутых флагманских публикациях весьма расплывчаты — речь о том, что, кроме языка, у этих стран общие парламентские традиции, общий глава государства — королева Елизавета II, еще фактически общая разведка (альянс по обмену информацией "Пять глаз")… Но вот как именно объединяться — неясно, да и какая разница. Еще труднее понять, что значит — США в роли якоря этой как бы уже почти существующей "англосферы". Но это все пустяки, главное — что все они в последние годы ужесточили свое отношение к Китаю (не только к Китаю, добавим), это и есть основной сближающий фактор.

Перед нами — обрывки идущей без особого шума дискуссии насчет, представьте, полной переделки мира. И тут не разберешь, курица или яйцо было первым. То ли давайте уж переделаем мир начисто, если он все равно рушится по поводу вируса, то ли вирус успешно подвернулся как раз под руку, когда пошли всерьез разговоры насчет того, что этот мир не получился, надо его уничтожить и построить заново.

Вообще-то, мы и так давно замечали, что "англосфера" — или англосаксы — это что-то отдельное и особенное. Отдельное от чего? А от того, что мы долгое время называли Западом. Вот и Алекс Ло из своего Гонконга замечает: никакого вечного и дружного Запада никогда и не было, эту штуку придумали относительно недавно, когда требовалось противостоять СССР. И тогда записали в "Запад" (чтобы нам было страшнее) множество стран с самых разных континентов, получивших поощрительный титул "демократов".

Если Запада не было, то что было? Вот то самое, что хотят возродить. Сверхдержава под названием Британская империя, в которую входили доминионы, нынешние Канада, Австралия и Новая Зеландия. Собственно, если бы не маленькие неприятности 1776 года, когда против налогов Лондона взбунтовались какие-то скандальные персонажи из Бостона и Филадельфии, то и сегодня оставалась бы сверхсверхдержава, вся сплошь англоязычная — и с особой традицией выстраивания прочего мира.

Традиция эта заключалась в том, чтобы в превентивном порядке вредить любым другим державам того самого как бы Запада — чтобы никто из них не имел физической возможности противостоять империи. Эта традиция, кстати, была унаследована и отпочковавшимися США в момент, когда уже они оказались сверхдержавой.

Вообще-то, мы и так давно замечали, что "англосфера" — или англосаксы — это что-то отдельное и особенное. Отдельное от чего? А от того, что мы долгое время называли Западом. Вот и Алекс Ло из своего Гонконга замечает: никакого вечного и дружного Запада никогда и не было, эту штуку придумали относительно недавно, когда требовалось противостоять СССР. И тогда записали в "Запад" (чтобы нам было страшнее) множество стран с самых разных континентов, получивших поощрительный титул "демократов".

Если Запада не было, то что было? Вот то самое, что хотят возродить. Сверхдержава под названием Британская империя, в которую входили доминионы, нынешние Канада, Австралия и Новая Зеландия. Собственно, если бы не маленькие неприятности 1776 года, когда против налогов Лондона взбунтовались какие-то скандальные персонажи из Бостона и Филадельфии, то и сегодня оставалась бы сверхсверхдержава, вся сплошь англоязычная — и с особой традицией выстраивания прочего мира.

Традиция эта заключалась в том, чтобы в превентивном порядке вредить любым другим державам того самого как бы Запада — чтобы никто из них не имел физической возможности противостоять империи. Эта традиция, кстати, была унаследована и отпочковавшимися США в момент, когда уже они оказались сверхдержавой.

Но как же бывший Запад, то есть прочая Европа? А никак. Она блистательно отсутствует в планах создания "англосферы", потому что не желает подчиняться англосаксонскому диктату и хочет иметь дело с Китаем, балансируя этим связи с англосаксами. А раз так, то ждите продолжения традиционной политики англосаксов — стравливать одних европейцев с другими, особенно восточных с западными, не говоря об украинцах.

Что же касается США, то тут недосказанности еще больше, но можно предположить, что единая англосаксонская команда имела бы более сильные переговорные позиции в общении с Вашингтоном, чем просто Лондон. Однако… мы забыли про Алекса Ло. Он говорит: раньше США столько раз — в чисто англосаксонском духе — гнобили лучших друзей и союзников, что тут задумаешься, прежде чем будешь предлагать им новые альянсы. А сейчас мы и вообще говорим "об упадке все более опасных, напористых и безответственных Соединенных Штатов". Его общий итоговый диагноз всем этим вдруг ставшим модными разговорам об "англосфере" таков: это демонстрация общей слабости того, что мы считали единым Западом.

Но вообще-то тут у нас демонстрация не только слабости. А еще и масштаба происходящих перемен — если какая-то группа идеологов хочет возродить англосаксонскую империю, отшвырнув на обочину европейцев, то это не значит, что нет других похожих групп, обсуждающих совсем другие планы без лишней гласности. И главное, что в этих обсуждениях интересно, — это масштабы желаемого погрома всей международной системы: им кажется, что хотя бы теоретически сегодня все возможно и так и надо.

Великобритания. США. Австралия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > ria.ru, 15 февраля 2021 > № 3638670 Дмитрий Косырев

ВОЛКИ, КАПУСТА И КИТАЙСКИЙ ДЖИНГОИЗМ

ПИТЕР ЧАРЛЬЗ

Писатель, эксперт по китайским и азиатским вопросам, Нью-Йорк.

Очень показательная статья, которая помогает понять атмосферу в АТР. Издание австралийского Института международных исследований Lowy, уесть КНР по любому поводу – за счастье. Ну Россию тоже пристегнули, без этого никуда. Познавательно.

Бестолковая свара вокруг кимчхи показывает, что КПК приучила китайское общество жаждать новостей о доминировании Китая.

Когда Китай заявил о своих притязаниях на кимчхи, южные корейцы решили, что с них довольно. С начала 2021 г. на излюбленное блюдо корейцев из ферментированной капусты целеустремленно покушается китайская “Global Times”. Это СМИ, пользующееся поддержкой государства, запустило провокационную серию статей, утверждающих приоритет сычуаньской версии кимчхи перед корейской. Заодно таблоид подчёркивает мировое первенство Китая в отрасли кимчхи.

Подобный афронт – не спровоцированный ни каким-то прежним диспутом, ни какой-то памятной датой или громкой прокламацией – предсказуемо возмутил южнокорейскую общественность. Обвинения в вызывающей агрессивности и попытках «украсть корейскую культуру» в адрес Китая зазвучали с новой силой. Эта пикировка может показаться экзотическим, даже карикатурным противостоянием, ограниченным рамками соцсетей, однако это прекрасный пример того, как чрезмерный общественный резонанс в Китае вставляет палки в колеса публичной дипломатии Пекина.

Устраивая совершенно бесполезную свару вокруг предмета, не представляющего ни малейшей дипломатической ценности, Пекин только подрывает свою – и без того не самую безупречную – репутацию среди южнокорейского населения и усложняет жизнь политикам в Сеуле, которые вполне готовы сотрудничать с Китаем.

Из-под ног Мун Чжэ Ина выбивают почву

Фактически громкий скандал вокруг кимчхи – лишь свежее напоминание о том разрыве, что пролегает между авансами Мун Чжэ Ина (настроенного на сближение с Пекином и рассчитывающего на скорый визит Си Цзиньпина в Сеул) в адрес Китая, и о том откровенно неприязненном отношении южнокорейской общественности к политике КНР, касающейся РК.

Бесцеремонные и исторически небезупречные официальные высказывания китайского лидера по поводу Корейской войны, сделанные в октябре 2020 г., на фоне реакции Китая в 2017 г. на развертывание Южной Кореей американской системы противоракетной обороны (THAAD), вызвали серьёзное раздражение в обществе. Почти три четверти южнокорейцев в настоящее время негативно относятся к Китаю, при этом растёт политическое давление на Мун Чжэ Ина со стороны оппозиции, которая обвиняет его в том, что он рискует южнокорейско-американским альянсом, заискивая перед Пекином.

С этим ненужным, преходящим фанфаронством по поводу квашеной капусты Пекин только ещё больше подпортил свой образ в Южной Корее.

И это не единичный случай. За последние два десятилетия, начиная с финансового кризиса 2008 г., послания Пекина миру становятся всё более решительными и конфронтационными. Эта тенденция ускорилась после того, как в 2013 г. Си Цзиньпин взял на себя руководство Коммунистической партией Китая (КПК), и уже просто бросилась в глаза в прошлом году, когда Пекин сам себя поздравил с победой над пандемией коронавируса — по словам руководителей КНР, настолько убедительной, что любые измышления о каком-либо превосходстве Запада над китайской системой теряли смысл.

«Боевых волков» спустили с цепи

Эти идеи, подхваченные внутренней пропагандой КПК, вызвали у китайской общественности восторженный спрос на государственные послания, отражающие это чувство национального превосходства. В результате в рамках так называемой дипломатии «боевых волков» (термин обязан одноимённым джингоистским боевикам), некоторые из ведущих пекинских дипломатов превратились в интернет-троллей, оскорбляя целые страны и постоянно подрывая внешнеполитические цели Китая – без видимых преимуществ для глобального положения КНР.

В этом контексте особенно заметна недавняя конфронтация Пекина с Канберрой в связи с поведением австралийских сил в Афганистане. Пока официальная китайская дипломатия работала над тем, чтобы оказать давление на австралийские деловые круги и политические элиты, чтобы те приняли ряд непростых требований Пекина, риторика в духе «боевых волков» резко обострила ситуацию. Публикации в Global Times только усугубили нанесённое оскорбление – газета назвала Австралию «злом», и восприятие Китая австралийским общественным мнением рухнуло до самой низкой отметки за десять с лишним лет.

Отвечая на мощный спрос китайской общественности на этот стиль показного джингоизма, самозванные «патриотические художники», действующие вне официальной санкции государства, подлили масла в огонь, предложив еще более гротескные иллюстрации разворачивающийся свары, что сузило и без того невеликие потенциальные дипломатические возможности Пекина донельзя.

Конфликт приоритетов

Если китайские официальные лица видят потенциальный ущерб от такого подхода, то почему Пекин просто не запретит подобные эскапады?

Внешним наблюдателям кажется, что Пекин пытается уравновесить две цели, два запроса: очевидные межгосударственные дипломатические интересы и откровенно нарастающий национализм китайского общества. Проще говоря, внутренний спрос на дипломатию «боевых волков» в Китае сильный, растущий и восторженный.

Население Китая, считающее свою страну могущественной и заслуживающей уважения во всём мире, требует, чтобы СМИ тиражировали этот образ и это мировоззрение, даже если эта риторика доносит до международных коллег, что их собеседник иррационален, ненадёжен или и то, и другое. Помимо Южной Кореи и Австралии в последнее время с подобными дипломатическими сварами или ожесточёнными спорами с Китаем столкнулись Вьетнам, Япония, Норвегия и даже Швеция.

Справедливости ради, это не исключительно китайская проблема. С такой же ситуацией в контексте работы с государственными СМИ столкнулся Иран – так, в 2017 г. газета «Кайхан» («Мир») намекала на то, что Дубай может стать мишенью иранских ракет, а её последние выпады враждебно настроили шиитское клерикальное руководство соседнего Ирака. В первом случае в качестве наказания газете на два дня отозвали аккредитацию и приостановили её выход, во втором – министр иностранных дел Ирана был вынужден опровергнуть издание в Twitter.

Российское государственное телевидение также регулярно бичует Европу и США в передачах как на российскую, так и на международную аудиторию, хотя дезинформационная стратегия Москвы явно направлена на то, чтобы использовать внутриполитические разногласия в целевых странах, утверждая при этом российское превосходство. Внешняя же китайская пропаганда, напротив, кажется сфокусированной исключительно на вопросах национальной гордости.

Пекину придётся разбираться с хаосом, который он создал сам

Какой бы ни была мотивация, риторика «боевых волков», характерная для изданий вроде “Global Times”, часто поддерживается собственным дипломатическим корпусом Китая. Она может быть рассчитана на усиление поддержки внутри страны, но в то же время подрывает дипломатические амбиции Пекина за рубежом.

Большая часть китайской общественности, вскормленной на ультранационалистической системе образования, созданной более тридцати лет назад, выросла в ожидании правительства, которое будет любой ценой отстаивать права пострадавшей нации. Однако культивируя репутацию беспардонного хулигана и оскорбляя потенциальных партнёров по тривиальным поводам, Китай не сможет втянуть страны в свою орбиту. Напротив, он вскоре обнаружит, что колодец дипломатического ресурса иссяк.

The Interpretor

Китай. США. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 февраля 2021 > № 3708394 Питер Чарльз

А говорили, сами с усами...

Новые санкции грозят вернуть российскую экономику во времена железного занавеса

Александр Киденис

«Россия заплатит высокую цену, — пригрозил новый американский президент Джо Байден, едва вступив в Белый дом. — И мы будем более эффективны в этом отношении, когда начнем работать в коалиции и в координации с другими партнерами». Фактически те же слова повторил глава европейской дипломатии Жозеп Боррель: следующим шагом в отношениях Евросоюза с Россией может стать расширение действующих экономических санкций. В марте это обсудят лидеры стран ЕС. То есть коалиция фактически создана, и настроена она против России. Нам уже следует бояться?

Не будем рассуждать о политике и выяснять, кто первый начал. Поговорим об экономике. Тем более что прежние американские и европейские санкции затрагивали в основном отдельных российских чиновников, бизнесменов и предприятия преимущественно оборонного комплекса. А России в целом серьезного урона не нанесли. Но теперь из столиц западных «партнеров» раздаются обещания прибегнуть к «секторальным» и даже «отраслевым» санкциям — фигурально выражаясь, «вплоть до ковровых бомбардировок».

Частично этот процесс уже идет. Показательный пример — судьба российского суперлайнера МС-21, выпуск которого в очередной раз отложен. Напомним, что презентация «магистрального самолета XXI века» состоялась летом 2016 года, а запуск в серию был назначен на конец 2019-го. Этот проект готовился как амбициозный вызов авиагигантам Boeing и Airbus и обещал возрождение отечественного авиастроения. Но сначала из-за санкций самолет не получил композитные материалы для крыльев от американской Hexcel и японской Toray Industries. Замену нашли в системе «Росатома», но Вашингтон ввел новые санкции против основных российских авиастроительных компаний, включая компанию «Иркут» — производителя МС-21. И теперь она не может ни от кого получить импортную начинку, в том числе американские двигатели Pratt & Whitney PW1000G.

В сентябре директор департамента радиоэлектронной промышленности Минпромторга Василий Шпак сообщил, что неожиданно сотрудничество с Россией прекратили практически все иностранные поставщики комплектующих для гражданской авиации. «Партнеры, которые поставляют готовые системы для наших самолетов — кто-то гласно, кто-то негласно — проинформировали, что ни по действующим контрактам, ни по новым контрактам взаимоотношений продолжать не будут», — пояснил Шпак. Фактически это означает полный финиш российскому гражданскому авиа-строению, потому что современный самолет полностью, до винтика, не делает ни одна страна. Что будет с военной авиацией, неизвестно, информация засекречена. Но, как говорит Шпак, во всем оборонно-промышленном комплексе электронная компонентная база состоит из отечественных изделий чуть более чем на 60%. И лишь ситуацию с созданием электроники для космической техники держит под контролем правительство.

Такая невеселая перспектива может быть уготована любой отрасли промышленности, где применяются высокие технологии, а других отраслей в наше время не существует. Причем это не вина российского руководства, а общепринятая мировая практика. Например, в США объем импортной электронной компонентной базы при производстве вооружения, военной и специальной техники составляет не меньше 80% — за счет поставок из Китая и Тайваня. И ничего, живут! Boeing — самолетостроительная компания № 1 в мире — имеет заводы в 69 странах мира. А комплектующие закупаются в сотне стран, и не только на заводах самого Boeing.

Кстати, один из таких поставщиков — российская металлургическая компания «ВСМПО-Ависма» — крупнейший в мире производитель титановых изделий с высокой степенью механической обработки. У компании 350 партнеров в 49 странах, в том числе ведущие мировые авиа- и двигателестроительные компании, включая Boeing, Airbus, Embraer, Rolls-Royce и Safran Aircraft Engines. Совет директоров компании возглавляет Сергей Чемезов — глава «Ростеха» и давний соратник Владимира Путина. Таковы реалии мирового бизнеса...

Российское кораблестроение балансирует на грани попадания под санкции, куда уже зачислены производимые в России буровые платформы, подводное оборудование, морское оборудование для работы в условиях Арктики, дистанционно управляемые подводные аппараты, насосы высокого давления и другие агрегаты. «До введения санкций на многих строящихся и модернизируемых кораблях ВМФ, особенно малого и среднего водоизмещения, активно применялись импортные комплектующие и материалы, — рассказывает министр Денис Мантуров. — В итоге 60-80% комплектующих изделий закупалось за рубежом, а по некоторым проектам и до 90%:» Сегодня в отрасли действует план импортозамещения, но до полной его реализации очень далеко.

А ведь отрасль мощная и перспективная, способная создавать практически любые объекты морской техники для гражданских и военных заказчиков. «В интересах обороны и безопасности государства российские предприятия строят атомные и неатомные подводные лодки, многоцелевые, сторожевые, пограничные, ракетные корабли, различные специальные суда и суда обеспечения, — говорит Мантуров. — Для гражданских заказчиков строятся грузовые и пассажирские суда, атомные и дизельные ледоколы, суда промыслового флота, морская техника для освоения месторождений континентального шельфа, суда технического и вспомогательного флота». Это понимала российская власть, когда открывала границы и присоединяла отечественную экономику к общемировой, получая огромные выгоды и удобства. Но теперь выясняется, что скомандовать: «Задний ход!» — невероятно трудно и страшно дорого!

Морское судостроение может это продемонстрировать вслед за авиационным, ибо полной автономности огромного многопрофильного производства добиться нереально. Уже сегодня замену многим комплектующим приходится искать на сером рынке, переплачивая вдвое-втрое и сильно рискуя качеством. И никто не знает, что станет с пока передовой отраслью, если завтра иностранные поставщики российских корабелов возьмут пример с авиастроителей. Здесь хоть плачь, хоть смейся, обижайся или матерись — но все это не поможет взлететь самолету МС-21, не получившему американских двигателей, германских тормозных систем, французской авионики и т. д. Или уплыть в арктические моря новейшему ледоколу, если он останется без японской, канадской или китайской электроники.

Кстати, об электронике. Ее в нашей стране нет или почти нет, и возможный санкционный запрет на ее поставку в сырьевые отрасли может создать проблемы даже основному кормильцу бюджета страны — российскому топливно-энергетическому комплексу. Ближние месторождения нефти и газа почти повсеместно вырабатываются, а для разработки трудноизвлекаемых запасов приходится использовать оборудование и технологии в том числе ExxonMobil, Eni, Statoil, Total.

Еврокомиссия рекомендовала главам европейских стран ввести системы лицензирования в трех высокотехнологичных сферах: глубоководном бурении, геологоразведке в полярных широтах и разработке сланцевых месторождений. «Для нас нет смысла способствовать росту промышленности и добычи новых сырьевых ресурсов на востоке, и, следовательно, стоит внести это оборудование в санкционный список», — заявил по этому поводу еврокомиссар по энергетике Гюнтер Эттингер.

Здесь самое время задать вопрос: неужели отечественные машиностроители, электронщики и другие спецы не в состоянии сами изобрести, разработать, изготовить все необходимое, чтобы обойтись без зарубежных достижений? Изобретают, разрабатывают, делают — но не все подряд! И американцы умеют не все. И немцы. И французы. Но они участвуют в международном разделении труда и в конечном итоге действуют совместно.

До недавних пор в этой общей работе участвовала и Россия, и у каждой крупной российской компании были десятки зарубежных партнеров — со своими специалистами, технологиями, компетенциями. Но теперь Россия — увы! — выпадает из международного промышленного братства. За последние пять лет, по данным Российско-Германской внешнеторговой палаты, почти 2 тысячи немецких предприятий покинули наш рынок. Хотя они на нем очень хорошо зарабатывали. Не будем говорить о причинах — подумаем о последствиях.

Тем более что впереди нас точно ждут новые санкции. Они могут затронуть практически любую отрасль. Например, сельское хозяйство: если зерновые в России выращиваются в основном на отечественной семенной базе, то по кормовым культурам и овощам ситуация иная. По данным Минсельхоза, зависимость от импорта там доходит по отдельным позициям до 90%. Наши прилавки ломятся от товара, но учтем: без заграничных семян в нынешних количествах не вырастить морковь, репчатый лук, свеклу. Без импортных эмбрионов захиреет мясное животноводство, без кормовых добавок — птицеводство и рыбная отрасль.

С голоду, конечно, не помрем — есть опыт выживания советских времен. Но в очередях настоимся...

Слово эксперту

Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа

— Санкции против конкретных олигархов Запад уже вводил. В ответ наши власти стараются компенсировать их потери, вводя, например, налоговые послабления. Но новые санкции затронут население России. Не надо иллюзий, все эти налоговые послабления для олигархов оплачивает российский народ. Для него это потом оборачивается повышением пенсионного возраста, отказом от индексаций пенсий работающим пенсионерам. Эти меры по поддержке «ближайшего окружения» измеряются миллиардами и триллионами рублей, которые недополучают потом рядовые граждане.

Если будут приняты такие обезличенные санкции, как меры против российского госдолга, станет труднее финансировать бюджетные расходы. Это, естественно, отразится на уровне жизни — индексациях зарплат и пенсий, бюджетных трансфертах, а новые заимствования станут дороже.

США. Евросоюз. Россия > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром. Нефть, газ, уголь > trud.ru, 12 февраля 2021 > № 3644893 Александр Киденис

НАДО РЕШИТЕЛЬНО РАЗМЕЖЕВАТЬСЯ? || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЁВ

Заместитель главного редактора журнала «Россия в глобальной политике».

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || ЗЕРКАЛЬНАЯ КОМНАТА КОНСТРУКТИВИЗМА

От редакции:

Журнал «Россия в глобальной политике» продолжает серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». В этой рубрике видные учёные-международники рассматривают текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, чья теория убедительнее интерпретирует события современной политики. Сегодня – для гурманов: Александр Соловьёв в «Зеркальной комнате конструктивизма».

↓ ↓ ↓

Подспудное – а местами и открытое – ожидание революции в Соединённых Штатах в связи с нарастающим напряжением в обществе вокруг смены Трампа на Байдена вылилось в скверный анекдот имени Салтыкова-Щедрина: «Добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он чижика съел». Точнее, вышло даже ещё более смешно и обидно – это чижик съел «бурбона стоеросового». Хотя и без «кровопролитиев», как водится, тоже не обошлось.

Многие обозреватели, правда, склонны интерпретировать сюжет с блокировкой аккаунта президента США скорее в духе «отца киберпанка» Уильяма Гибсона – дескать, частная корпорация оказалась сильнее государства – или подменила государство собой, учинив акт цензуры. Редукционистское отождествление одного человека (пусть и занимающего высший пост в государстве) со всем государством в целом можно, конечно, списать на полемический задор публицистов и политиков, поторопившихся вставить очередную реплику в диспут о смысле и границах суверенитета.

Но твиттер-остракизм Трампа, похоже, существенно расширил представление о противоречивой природе этого конструкта как во внутригосударственном, так и – в силу глобальности соцсетей – в международном контексте. И спор довольно быстро вышел за пределы разговоров о суверенизации интернета и соцсетей (хотя эта тема явно будет одной из самых востребованных в ближайшей перспективе, благо платформы регулярно подбрасывают дровишек в костёр, как, например, Google, перешедший в разговоре с правительством Австралии на язык ультиматумов).

Спектр дебатов очень широк – от сомнений в правомерности «деплатформинга», осуществлённого кулуарно, без широкого общественного обсуждения, до фундаментальных противоречий в трактовках свободы слова, которыми руководствуются носители разных идентичностей. Такие дебаты – хороший пример социальной практики, которую так любят конструктивисты, поскольку эти дебаты сами по себе создают социальную реальность.

Характерной чертой этих (да и многих других) дебатов становится по-ленински решительное размежевание оппонентов – идея о суверенизации интернета становится частным случаем суверенизации смыслов или суверенизации дискурса. Пышным цветом расцветает интеллектуальная капитализация страхов – секьюритизация всего и вся. Технологии, лидерство в которых считалось прерогативой либерально-демократического устройства, становятся угрозой для демократии – идёт ли речь о «русских хакерах», «засилии платформ» или о перспективах доминирования Китая в области финтеха.

Стремление к демаркации территорий и сфер влияния порождает призывы к демаркации диалога. Тем более что и говорить предметно – на языке реализма, привычного и политикам, и многим политологам-международникам – вроде уже почти и не о чем.

А там, где со стороны тех же США желание поговорить наблюдается, оно выглядит попыткой повернуть время вспять и вернуться в реальность, которая существовала до Трампа. В тех сферах, где взаимодействие акторов, набрав в своё время динамику, развивалось по инерции в более или менее прежнем русле – вроде Парижского соглашения по климату или сотрудничества в рамках ВОЗ, – подключение Соединённых Штатов к общему разговору в более или менее неизменном статусе представляется достаточно вероятным. Во всяком случае, очевидно, что держава, претендующая на лидерский статус, должна стремиться к тому, чтобы формировать мировую повестку в этих областях.

А вот там, где размежевание уже произошло, и прежде всего, в области ядерной безопасности, где собеседниками США выступают в числе прочих Иран и КНДР, вернуться к прежней системе образов и смыслов будет гораздо сложнее. Ещё сложнее (если вообще возможно) будет привлечь к разговору на эту тему Китай, и даже продление ДСНВ вряд ли приведёт к вовлечению КНР в обсуждение стратегической безопасности в рамках, задаваемых этим договором.

Между тем стремление всё большего количества стран к новому осмыслению вопросов стратегической – и в первую очередь ядерной – безопасности порождает новые размежевания. Очередной разлом возник 22 января со вступлением в силу ДЗЯО – Договора о запрещении ядерного оружия, который подписали полсотни участников. Сам факт появления и продвижения этого договора – яркая иллюстрация конструктивистского тезиса о том, что акторами международных отношений являются не только государства, но и неправительственные организации – и даже символы. Один из главных протагонистов ДЗЯО – Международная кампания за запрещение ядерного оружия (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons – ICAN). В 2017 году она удостоилась Нобелевской премии мира за «…новаторские подходы к достижению договорного запрещения этого оружия».

Однако ДЗЯО демонстрирует не только могущество НПО в международной политике, но и способность благого по намерениям дискурса взламывать другой, может быть, и менее благонамеренный, но уж точно действенный. ДЗЯО не только отмежевал ядерные (и примкнувшие к ним) государства от условно «безъядерных» – он претендует и на обессмысливание ДНЯО. А это рискует не наполнить разговор о международной безопасности новым содержанием, но выхолостить его.

Однако январь 2021 г. подсказал область ещё более фундаментального размежевания – физиологическую. В эту область попадают и конфликты вокруг вакцинирования – как внтуригосударственные, так и международные. Конкуренция производителей вполне интерпретируется как конкуренция систем (это в целом продолжение разговора о том, кто лучше отреагировал на эпидемию коронавируса – демократии или автократии), а продвижение своей вакцины на рынки противоборствующей политической группы – как локальная победа в новой холодной войне.

В область физиологического размежевания вполне попадают и поколенческие разрывы. На фоне капитолийских, кремлёвских или чжуннаньхайских «старцев» (Байдену – 78 лет, Путину – 68, Си Цзиньпину – 67), «старушка»-Европа в лице 43-летнего Макрона выглядит подозрительно молодо (тут стоит упомянуть и дальневосточного enfant terrible Ким Чен Ына, который пятый десяток даже не разменял). Впрочем, потенциальный преемник 66-летней Меркель 59-летний Армин Лашет и 56-летний Борис Джонсон несколько сглаживают этот разрыв. Да и дело, конечно, не в возрасте – в конце концов, Джимми Картер в свои 86 летал в тот же Пхеньян, чтобы вызволить незадачливого соотечественника-авантюриста, а влиянию 97-летнего Генри Киссинджера на политическую мысль США может позавидовать любой действующий политик.

Однако поколенческое размежевание к возрастным различиям лидеров мировой политики, конечно, не сводится. Этот разлом проходит гораздо глубже – через культуру, обычаи, образование, мировоззрение. Как те, для кого интернет – прежде всего, инструмент информационного воздействия на общество, будут общаться с теми, для кого он – среда обитания? Борьба с платформами с помощью межплатформенного ПО (по сути – попытка укротить одни алгоритмы другими) выглядит заманчиво практичным и инструментальным решением. Но как быть с тем, что алгоритмы всё-таки пишут люди – со свойственными им предвзятостями и фобиями, предпочтениями и различиями в культурном багаже?

Насколько содержательно смогут обсудить, например, силу как одну из ключевых категорий в любой теории международных отношений: международник, воспитанный в традициях классического образования, и его коллега, вскормленный в рамках «деколонизированной науки», в которой «деплатформизации» могут подвергнуться такие столпы «белого супрематизма», как Фукидид и Макиавелли? Пока Китай осваивает наследие другого «супрематиста» – Мишеля Фуко – и оттачивает дискурсивную силу, английский Лестерский университет раздумывает над «деколонизацией» курса английской литературы путём изъятия из неё Чосера, Беовульфа и артурианского цикла.

***

Вообще, любое размежевание само по себе – как идея – должно серьёзно пугать любого конструктивиста. Не столько потому, что тотальная суверенизация смыслов в «информационных эхо-камерах», оболочки которых совпадают с государственными границами, затруднит понимание этих смыслов. И не потому, что размежевание может предшествовать расколу, способному спровоцировать гоббсовскую войну «всех против всех» – по большому счёту война способна породить массу новых смыслов. Да, они будут, скорее всего, ужасны и уродливы, но не будут недоступны для понимания и интерпретации.

Скорее, размежевание должно пугать конструктивистов потому, что в доведённой до абсолюта (или до абсурда) реальности нормированного диалога представителям «понимающей социологии» просто нечего будет есть.

Без взаимодействий, без социальных практик, без свободного общения акторов у конструктивистов-международников не останется предмета исследования.

Однако такой исход представляется всё же маловероятным – государства (и не только они) вынуждены так или иначе взаимодействовать в системе международных отношений. А раз они взаимодействуют, то общие темы для информационного взаимодействия всегда найдутся. Как и поводы для очередного «столкновения смыслов».

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 февраля 2021 > № 3708395 Александр Соловьев

Александр Ефимов: санкции США против Сирии губительны

Активные боевые действия на территории Сирии практически закончились. Однако стратегия односторонних санкций со стороны США и их незаконное военное присутствие на северо-востоке страны стали новым и более губительным испытанием для экономики САР. Посол России в Дамаске Александр Ефимов рассказал в интервью РИА Новости, почему важно продолжать оказывать материальную помощь Сирии, каковы реальные последствия западных санкций, и что можно ожидать от стратегии Вашингтона при новой администрации.

– Как вы оцениваете нынешнюю экономическую ситуацию в Сирии на фоне ужесточения санкционной политики США? Не считаете ли преступлением санкции США против Сирии, в итоге которых страдает народ? Можно ли действовать в рамках международного закона и прав человека с целью их отмены?

– Социально-экономическая ситуация в Сирии сегодня крайне тяжелая. Пожалуй, самая тяжелая за все годы конфликта. Последствия войны с каждым годом ощущаются здесь все острее. Налицо общее истощение сирийского хозяйства. Видно, насколько устали и сами люди, на которых к тому же обрушилась еще и пандемия коронавируса – с известными ограничениями и дополнительными материальными убытками.

Но и это еще не все. В прошлом году страна столкнулась с обвалом национальной валюты – не менее чем в шесть раз по сравнению с 2019 годом или почти в 70 раз по сравнению с довоенным 2010 годом. Вкупе с дефицитом различных ресурсов и зависимостью переживающей войну Сирии от внешних поставок это привело к стремительному росту цен и беспрецедентному обнищанию населения. Основные продукты питания, некоторые виды горючего, например, за год подорожали в два и более раз. Восемь из десяти граждан САР оказались за чертой бедности.

При этом важно понимать, что сегодняшние социально-экономические проблемы сирийцев вызваны не одним лишь ущербом, который был нанесен национальному хозяйству в ходе конфликта, хотя и он огромен. Даже в период наиболее активных боевых действий, в том числе непосредственно в пригородах столицы, сирийцы не сталкивались со многими из тех трудностей, которые появились уже в относительно спокойное время.

Объяснение этому имеется. Неудавшиеся планы известных сторон по свержению законных властей САР военным путем были заменены на попытки экономического удушения страны с целью не допустить возвращения страны к мирной жизни, изолировав ее от внешнего мира и лишив необходимых ресурсов для восстановления и нормального функционирования.

Один из компонентов такого курса – это продолжающаяся иностранная оккупация отдельных районов САР, в результате которой сирийцы, в частности, не имеют доступа к собственным месторождениям нефти, газа, посевным площадям на северо-востоке. И если, например, до 2011 года пшеница и нефть были для Сирии экспортными товарами, то в настоящее время страна не способна покрыть даже собственные потребности в этих ресурсах. Нехватка топлива, электроэнергии и муки – это те реалии, в которых живут сегодня граждане САР.

Однако ключевой элемент давления на Сирию и сирийцев это, конечно, односторонние иностранные санкции, усугубляющие и без того тяжелую социально-экономическую и гуманитарную ситуацию. Именно из-за них САР не имеет возможности проводить валютные операции, необходимые для полноценной работы экономики, получать недостающее или вовсе отсутствующее здесь сырье, многие виды строительных материалов, запчастей, а также различные медикаменты и медицинское оборудование. В итоге даже товары первой необходимости поступают к сирийцам с перебоями, задержками и втридорога.

От действующих ограничений страдает система здравоохранения, транспортный сектор, энергетика, сельское хозяйство. Частично или полностью не функционируют многие промышленные предприятия, которые в нормальных условиях могли бы сегодня генерировать прибыль, подпитывать экономику и обеспечивать стабильную занятость и доходы для населения.

Принятый в США "Закон Цезаря" вывел западные рестрикции против Сирии на качественно новый уровень. Теперь под страхом потенциального преследования со стороны Вашингтона от взаимодействия с Сирией дистанцируются даже те экономические операторы, чья деятельность формально не подпадает под эмбарго. Это называется "сковывающим эффектом", из-за которого масштаб санкционного давления как на Дамаск, так и на его партнеров многократно увеличился.

Введенные против Сирии ограничения сказываются на работе здесь различных структур ООН и неправительственных организаций, непосредственно помогающих сирийцам. Причем предусмотренные для них так называемые гуманитарные изъятия из санкций на деле зачастую не работают, причем во многом именно по причине уже упомянутого "сковывающего эффекта" и в целом запутанного и многослойного характера самого санкционного режима.

Об этом говорят сами гуманитарщики, прямо указывающие на то, что односторонние антисирийские санкции являются ключевым барьером при оказании гумпомощи, например, при поставках медикаментов и многих других видах деятельности, а гумизъятия неэффективны и неадекватны.

Россия также неоднократно указывала на то, что санкции против Сирии носят незаконный и бесчеловечный характер. Мы последовательно выступаем за полное прекращение или хотя бы ослабление таких введенных в одностороннем порядке ограничительных мер. Особенно сейчас, когда они очевидно препятствуют усилиям государств, в частности Сирии, по эффективной борьбе с COVID-19. С аналогичных позиций высказывались и другие страны, а также ооновские представители. К сожалению, такие призывы пока остаются без ответа. Но в целом круг тех, кто действительно понимает губительный и контрпродуктивный характер санкционных репрессий, постоянно расширяется.

– Россия на международной конференции заявила о выделении Сирии одного миллиарда долларов кредита. В каком виде Дамаск получит эти средства? Когда планируется первый транш или поставка?

– Если вы имеете в виду Международную конференцию по содействию возвращению беженцев на территорию Сирии, которая состоялась в Дамаске в ноябре, то там шла речь не о кредите, а о той сумме – один миллиард долларов, которая уже была выделена Россией на оказание сирийцам в течение нескольких лет гуманитарного содействия и помощи, в том числе в восстановлении электросетей, промышленного производства и объектов религиозного культа.

Хотел бы подчеркнуть, что точно так же, как наша страна в свое время помогла Сирии выстоять в борьбе с вооруженными террористами, сегодня мы не оставляем сирийцев один на один и против стоящих перед ними вызовов, связанных с возвращением страны к мирной жизни.

Экономическое взаимодействие между Москвой и Дамаском выстраивается по различным направлениям, но именно с акцентом на решение задач по содействию сирийцам в преодолении наиболее острых хозяйственных проблем, обеспечении устойчивости сирийского государства в условиях жесточайшего политического и экономического прессинга извне. Сейчас на этот счет прорабатываются новые планы, которые будут более детально обсуждаться с сирийскими партнерами на предстоящем, ориентировочно в марте, очередном заседании постоянной Российско-сирийской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Кстати, усилия по поддержке дружественной Сирии нами предпринимаются не только в двустороннем формате, но и по линии ООН. В настоящий момент на предоставленные Россией средства общим объемом порядка 40 миллионов долларов в Сирии реализуются гуманитарные проекты по линии ВПП, ПРООН, ФАО, ВОЗ, ЮНИСЕФ, ЮНФПА и ЮНМАС.

Конечно, решения по вопросам выделения средств для поддержки сирийцев принимаются очень непросто. Ведь наша страна сегодня и сама находится под воздействием санкций, переживает экономический спад в условиях пандемии – все эти моменты, разумеется, самым тщательным образом учитываются.

Вместе с тем мы исходим из того, что оказание многопланового материального содействия Сирии является вопросом стратегического характера и значения. Ведь речь, по сути, идет о возможности дополнительно подкрепить наши военные усилия по борьбе с терроризмом, придать необратимый характер процессу возвращения САР к мирной жизни и тем самым способствовать долгосрочной стабилизации этой географически близкой и значимой для России части арабского региона и Восточного Средиземноморья.

– Основная тема ноябрьской конференции была возвращение беженцев. Что уже сделано за два месяца? Определены ли новые механизмы для оживления процесса возвращения?

– Прежде всего хотел бы сказать, что сам факт проведения указанного мероприятия – это уже важнейшее достижение как для Сирии, так и России, которая принимала непосредственное участие в подготовке конференции. Несмотря на активное противодействие со стороны западных стран, на их попытки инициировать бойкот форума даже по ооновской линии, все поставленные цели конференции были достигнуты. А именно до широкой международной общественности была доведена объективная информация о реальной ситуации с сирийскими беженцами и о мерах по содействию их репатриации, а проживающим за рубежом сирийцам направлен четкий сигнал о том, что их ждут на родине. Напомню, что в мероприятии приняли участие делегации свыше 20 государств, а также представители ООН и Международного комитета Красного Креста. Удалось, в частности, наглядно продемонстрировать, кто действительно выступает за скорейшее и достойное решение проблемы сирийских беженцев, а кто лишь использует их в своих политических играх для сведения счетов с законными властями САР.

Другой значимый результат – это налаживание координации соответствующих международных усилий и придание работе на данном направлении долгосрочного характера. В этой связи в ходе конференции нами была поддержана инициатива Ливана о проведении на его территории следующего подобного форума.

Что касается конкретных мер внутри Сирии, то они на самом деле последовательно реализуются здесь уже как минимум с 2018 года. Дамасская конференция в первую очередь позволила оценить проделанную работу и подтвердила, что в деле создания благоприятных условий для репатриации и реинтеграции беженцев властям САР при поддержке России удается поддерживать положительную динамику и в целом двигаться в правильном направлении.

Для скорейшей адаптации в обществе всех репатриантов сирийским правительством даже в нынешних непростых условиях предпринимаются усилия по обеспечению их безопасности, удовлетворению социальных потребностей, созданию рабочих мест. В том числе продолжается работа с гражданами по установлению их статуса, сохранению прав на недвижимое имущество, восстановлению необходимых документов, предоставлению отсрочки от службы в армии и оказанию содействия в установлении судеб лиц, пропавших без вести.

Исходим из того, что развитие целого ряда направлений российско-сирийского двустороннего сотрудничества также будет способствовать более активной репатриации сирийских граждан. К слову, в Дамаск на указанную конференцию из России прибыли представители 30 министерств и ведомств. По итогам их работы подписан ряд двусторонних документов, в том числе в сфере образования, здравоохранения, а также развития жилищного строительства, что особенно актуально в условиях дефицита жилья, уничтоженного в результате боевых действий. Ход реализации этих договоренностей будем оценивать в рамках уже упомянутого заседания постоянной Российско-сирийской комиссии.

Не исключаю, что проблеме возвращения сирийских беженцев будет уделено необходимое внимание и во время намеченной на 16-17 февраля в Сочи очередной Международной встречи по Сирии в Астанинском формате.

– Ожидаются ли поставки русской вакцины от коронавируса в Сирию? Когда и в каких объемах?

– Разговор на данную тему ведется с сирийскими друзьями. Все пока в работе.

– Стоит ли ожидать снижения активности сил США в Сирии после прихода Байдена к власти?

– Я полагаю, что о планах американской администрации в отношении Сирии говорить пока рано. Другое дело, что вряд ли стоит в принципе ожидать пересмотра линии США в сирийских делах. Давление на Дамаск, вероятнее всего, продолжится, а нахождение американских войск на сирийской земле в этом смысле один из главных инструментов Вашингтона, о чем сами американцы неоднократно говорили.

В любом случае необходимо понимать, что присутствие США в САР, будь то в Заевфратье или в районе Ат-Танфа на границе с Иорданией, незаконно и должно быть прекращено. Американская оккупация не только препятствуют освоению Дамаском принадлежащих ему природных ресурсов, о чём я уже говорил, но и мешает восстановлению суверенитета законных властей на всей сирийской территории, потворствуя, в частности, сепаратистским устремлениям на северо-востоке.

Американское присутствие затрудняет и решение правительством САР задач по обеспечению безопасности прежде всего в пустынных районах на востоке Сирии, где вновь произошла активизация боевиков террористической группировки "Исламское государство"*. Много вопросов в этой связи вызывает и опека США над бандформированиями, хозяйничающими в лагере ВПЛ "Рукбан" в Ат-Танфе, окончательное расселение и ликвидацию которого осуществить пока не удается.

Плачевная ситуация сохраняется в тюрьмах и лагерях ВПЛ, расположенных также под присмотром американцев в Заевфратье, в которых имеются серьезные гуманитарные проблемы, а также растет уровень насилия, чинимого бывшими игиловцами* и членами их семей.

Как будет с этим работать новая администрация США, прогнозировать трудно. Но оснований рассчитывать на какие-то принципиальные изменения, тем более в позитивном для Сирии ключе, пока не просматривается.

– На каком этапе сегодня решение вопроса с боевиками в Идлибе? Ведутся ли какие-то переговоры с Анкарой? Насколько Турция выполняет соглашения, достигнутые в марте прошлого года?

– Хотел бы напомнить, что достигнутые в марте 2020 года в Москве договоренности по Идлибу между президентом России Владимиром Путиным и его турецким визави Реджепом Тайипом Эрдоганом стали важным достижением. Они позволили закрепить освобождение сирийской армией при поддержке российских ВКС значительной территории на северо-западе Сирии, обезопасить ее население и жителей соседних районов от действий террористических группировок, обосновавшихся в идлибском анклаве.

Американское присутствие затрудняет и решение правительством САР задач по обеспечению безопасности прежде всего в пустынных районах на востоке Сирии, где вновь произошла активизация боевиков террористической группировки "Исламское государство"*. Много вопросов в этой связи вызывает и опека США над бандформированиями, хозяйничающими в лагере ВПЛ "Рукбан" в Ат-Танфе, окончательное расселение и ликвидацию которого осуществить пока не удается.

Плачевная ситуация сохраняется в тюрьмах и лагерях ВПЛ, расположенных также под присмотром американцев в Заевфратье, в которых имеются серьезные гуманитарные проблемы, а также растет уровень насилия, чинимого бывшими игиловцами* и членами их семей.

Как будет с этим работать новая администрация США, прогнозировать трудно. Но оснований рассчитывать на какие-то принципиальные изменения, тем более в позитивном для Сирии ключе, пока не просматривается.

– На каком этапе сегодня решение вопроса с боевиками в Идлибе? Ведутся ли какие-то переговоры с Анкарой? Насколько Турция выполняет соглашения, достигнутые в марте прошлого года?

– Хотел бы напомнить, что достигнутые в марте 2020 года в Москве договоренности по Идлибу между президентом России Владимиром Путиным и его турецким визави Реджепом Тайипом Эрдоганом стали важным достижением. Они позволили закрепить освобождение сирийской армией при поддержке российских ВКС значительной территории на северо-западе Сирии, обезопасить ее население и жителей соседних районов от действий террористических группировок, обосновавшихся в идлибском анклаве.

– На северо-востоке сохраняется напряженная обстановка. С одной стороны, Турция проявляет активность, с другой – курды. Обращалась ли курдская сторона к России с запросом посредничества для возобновления переговоров с Дамаском? Какова роль России в снижении напряженности в противостоянии между Турцией и курдскими вооруженными формированиями в Сирии?

– Россия внесла непосредственный вклад в успокоение ситуации на северо-востоке САР еще в октябре 2019 года. Заключенный тогда российско-турецкий меморандум позволил остановить опасную эскалацию, возникшую после начала Анкарой военной операции "Источник мира".

Сейчас его выполнение продолжается. На северо-востоке Сирии, в частности, проводится совместное российско-турецкое патрулирование на линии соприкосновения между протурецкими и курдскими формированиями с задачей не допустить возобновления в этой части страны масштабных боевых действий. В этих же целях в декабре в населенный пункт Айн-Исса прибыли дополнительные силы российской военной полиции.

В Москве по-прежнему внимательно отслеживают развитие ситуации в Заевфратье, в том числе в плотном контакте с турецкой стороной.

Россия исходит из того, что сирийские курды являются неотъемлемой частью народа САР, поэтому мы выступаем в поддержку диалога между курдами и Дамаском, в частности, по вопросам будущего обустройства их общей родины. Не секрет, что наша страна по различным каналам способствовала налаживанию и осуществлению контактов между сирийским правительством и курдской администрацией, и российские посреднические усилия ценятся обеими сторонами.

Уверен, что дела на данном направлении пойдут значительно лучше после ухода из Сирии всех незаконно находящихся здесь иностранных сил и восстановления Дамаском своего суверенитета на всей национальной территории.

*Террористическая организация, запрещенная в России

Сирия. США. Турция. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 февраля 2021 > № 3648795 Александр Ефимов

Америка готова снова стать мировым лидером за счёт защиты прав ЛГБТКИ и наказания России?

о «странных» внешнеполитических тезисах Байдена

Владимир Овчинский

4 февраля Байден обратился к миру с внешнеполитической речью, выступив в Госдепартаменте США. Основные тезисы сводились к следующему:

«Америка вернулась, — заявил Байден. — Мы — страна, которая вершит великие дела. Американская дипломатия воплощает их в реальность. И наша администрация готова взять на себя эту роль и снова стать лидером»;

«Америка больше не может позволить себе отсутствовать на мировой арене».

Какими средствами Байден собирается снова сделать Америку мировым лидером?

Чтобы «восстановить наше (американское) моральное лидерство», Байден подписал президентский указ, согласно которому защита прав представителей ЛГБТКИ (лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, квиры-люди с изменённым полом, интерсекс – люди) -сообщества станет частью возрожденной глобальной кампании по защите прав человека.

Как то странно это всё выглядит. Впрочем, как и вся политическая деятельность демпартии США последнего времени, особенно в 2020 году.

Россия

Байден жестко высказался в адрес России, призвав положить конец разгонам протестующих и освободить Навального.

Администрация Джо Байдена с первого дня работы делает все возможное для того, чтобы «привлечь российский режим к ответственности за его враждебные действия по всем направлениям». Об этом 9 февраля на пресс-брифинге заявил официальный представитель Госдепартамента Нед Прайс.

Нед Прайс добавил, что в данный момент Госдепартамент и директор Национальной разведки «рассматривают целый ряд враждебных действий» Москвы, принимая во внимание «вопиющие действия России в случае (с Навальным) и нарушения ею прав человека в более широком смысле».

На основе выводов, к которым придут ведомства, против России «как можно быстрее» будут приняты соответствующие меры, заверил Нед Прайс.

«Не хотел бы называть временные рамки, но я думаю, вы ясно видели, как мы предпринимаем ряд действий, координируем наши действия с союзниками и партнерами, что не оставляет никаких сомнений... в нашей позиции», - заявил представитель Госдепартамента.

Первым масштабным антироссийским делом станет специальное расследование крупномасштабной кибератаки на SolarWinds, в результате которой пострадали множество американских федеральных ведомств и тысячи частных компаний.

В декабре власти США обнаружили, что злоумышленники, предположительно (?! – В.О.), связанные с Россией, взломали 18 тысяч клиентских аккаунтов программного обеспечения SolarWinds. По мнению американского разведсообщества, целью хакеров был сбор разведданных.

Демократ Марк Уорнер, председатель Специального комитета Сената по разведке, и его заместитель, сенатор-республиканец Марко Рубио, направили письмо руководителям американского разведсообщества, попросив их определить лидера Объединенной координационной группы, которая занимается расследованием

Среди адресатов письма сенаторов – директор Национальной разведки Аврил Хейнс, гендиректор Агентства национальной безопасности Пол Накасоне, директор Федерального бюро расследований Кристофер Рэй и и.о. директора Агентства по кибербезопасности и безопасности инфраструктуры Брэндон Уэйлс.

Обращаясь к разведсообществу, сенаторы отметили, что ответные действия проводятся «разрозненно и не организованно». В результате, по мнению сенаторов, появился риск того, что федеральные ведомства не справятся с поставленной перед ними задачей.

«Угроза, с которой наша страна... столкнулась в результате этого инцидента, требует четкого руководства для разработки... единой стратегии и назначения руководителя, который будет обладать полномочиями для координации ответных мер, расстановки приоритетов и распределения ресурсов», - говорится в письме.

Китай

Говоря о Китае, Байден пообещал «оказать противодействие» агрессии Пекина в регионе, его экономическим преступлениям и нарушениям прав человека. «Американское руководство должно ответить на набирающий мощь авторитаризм, включая растущие амбиции Китая в вопросе соперничества с Соединенными Штатами и усилия России по нанесению ущерба и подрыву нашей демократии», — заявил он.

Во время брифинга в Белом доме советник Байдена по вопросам национальной безопасности Джейк Салливан сообщил о существенном сдвиге в политике по сравнению с курсом администрации Трампа. «Мы не собираемся пытаться сделать мир безопасным для многонациональных инвестиций, — сказал он репортерам. — Наш приоритет заключается не в том, чтобы получить для Goldman Sachs доступ в Китай. Наш приоритет заключается в том, чтобы разобраться с торговыми нарушениями Китая, которые наносят вред американским рабочим места и американским рабочим в Соединенных Штатах».

На самом деле, последний тезис мало чем отличается от подхода Трампа.

Ближний Восток

Байден в своей речи на удивление многих аналитиков мало внимания Ближнему Востоку. Байден ни разу не упомянул об Израиле и иранской ядерной сделке. Хотя именно здесь, исходя из анализа всей публикуемой информации в СМИ, готовятся наиболее радикальные решения, в отличии от трамповских.

Администрация Байдена разошлась во мнении относительно ядерной сделки. Одни считают, что она является «неотложной первоочередной задачей», требующей немедленных действий, как заявил советник по национальной безопасности Джейк Салливан, в то время как другие придерживаются мнения о том, что не следует спешить, так как этот вопрос требует тщательного рассмотрения.

Американское издание Politico сообщило о расколе в американской политике по вопросу ядерного соглашения, а также выявило сигналы, посланные республиканцами и демократами, о том, что они намерены делать, если Байден будет настаивать на возвращении к ядерной сделке.

Команда по национальной безопасности Байдена считает, что необходимо убедить Иран вернуться к выполнению обязательств по ядерной сделке 2015 года, а затем настаивать на принятии приложения к соглашению, устанавливающего более жесткие ограничения. Это одно из главных внешнеполитических обещаний Байдена, на реализацию которого уйдет много времени.

Более того, они отмечают, что главная цель приложения к ядерному соглашению — продлить строгие ограничения на ядерную деятельность Ирана, в том числе ограничить уровень обогащения урана до 3,67% и количество центрифуг, которые Тегеран может использовать.

Байден в свою очередь должен предпринять дипломатические усилия, чтобы убедить Иран вернуться к соблюдению ядерного соглашения. Он обещает отменить наложенные на него санкции, но тогда потребуются новые рычаги давления для сдерживания иранцев. Например, придётся вернуться к угрозам о введении новых санкций или предложить им некоторые меры по стимулированию экономического роста.

Многие оставленные Трампом ловушки стали серьезной угрозой для предвыборного обещания Байдена о возвращении США в ядерное соглашение. В первую очередь, Байден должен будет исключить Корпус стражей исламской революции (КСИР) из списка террористических организаций, а также отменить санкции, наложенные на Центральный банк Ирана, который обвиняется в финансировании марионеточных ополченцев на Ближнем Востоке.

Байден оказался перед трудной дилеммой. Если он ликвидирует ловушки Трампа, то вызовет сильное сопротивление даже со стороны самих демократов в свете растущих опасений, что Тегеран вернется к своим враждебным действиям.

Но Тегеран настойчиво стремится отменить все санкции или, по крайней мере, отложить введение новых, прежде чем вернуться за стол переговоров. Иными словами, если Байден не снимет ранее наложенные санкции, то это станет препятствием для урегулирования кризиса. Таким образом, Байдену практически невозможно выполнить свое главное предвыборное обещание, что будет иметь последствия как внутри, так и за пределами страны.

Ещё одна проблема, которая может усложнить переговорный процесс, связана с оказываемым на американскую администрацию давлением со стороны Израиля и его союзников на Ближнем Востоке во главе с Саудовской Аравией и ОАЭ. Их цель — как можно дольше сохранить санкции, введенные против Ирана.

Все вышесказанное ставит команду Байдена в незавидное положение. Ей придется действовать осторожно и снимать санкции, наложенные на Иран, постепенно, чтобы побудить его вернуться за стол переговоров, и в то же время не позволить ему усилить свое ядерное влияние в регионе.

27 января, новая администрация США подтвердила свое намерение вернуться к ядерному соглашению, из которого Трамп вышел в 2018 году, но госсекретарь США Энтони Блинкен ясно дал понять, что американцы не сядут за стол переговоров, если Тегеран не вернется к выполнению всех своих обязательств по предыдущему соглашению.

Министр иностранных дел Ирана Мухаммад Джавад Зариф на пресс-конференции в Стамбуле отверг американские условия, заявив, что американцы просят Иран воздержаться от шагов по развитию ядерной программы до снятия Вашингтоном санкций, чего возможно и не произойдёт.

Саудовская Аравия и ОАЭ обратились с просьбой об участии стран Персидского залива в будущих переговорах с Тегераном, указав, что следующий раунд переговоров должен включать в себя вопросы об иранской программе баллистических ракет и поддержке Тегераном своих марионеток на всем Ближнем Востоке, включая хуситов в Йемене.

МИД Ирана 30 января выступило против начала любых новых переговоров по иранской ядерной программе, а также против изменения состава участников ядерного соглашения, которое Иран заключил с мировыми державами.

Байден оказался в затруднительном положении. Ловушки Дональда Трампа остаются самой большой проблемой в карьере нового американского лидера, который не знает, как их обойти.

Бывший помощник Барака Обамы Роберт Малли назначен главным посланником Байдена по Ирану. Малли - 58-летний эксперт по арабо-мусульманскому миру, последние годы возглавлял International Crisis Group.

Малли на протяжении длительного времени демонстрирует свое доброжелательное отношение к иранскому режиму и враждебность по отношению к Израилю.

Американские ястребы написали коллективное письмо Тони Блинкену, новому госсекретарю США, в котором просили не назначать Малли, а выбрать более нейтральную кандидатуру, предупреждая, что Малли нарушит баланс сил в ближневосточном раскладе и вызовет большую тревогу у американских партнеров в регионе - Израиля, Саудовской Аравии, ОАЭ и т.д.

Почему Израиль и арабский мир против Малли?

Роберт Малли - это новая ядерная сделка, снятие санкций с Ирана, реанимация палестинского вопроса, гораздо более жесткая позиция в отношении израильских поселений на Западном берегу.

Малли - потомственный иранист. Экспертом по Ирану был и его отец Саймон Малли - египетский журналист, сочувствовавший коммунистам, Фронту национального освобождения Алжира и работавший иностранным корреспондентом в Al Gomhuria.

В 1969-м Малли-отец перевез семью из Египта во Францию, где основал левый журнал «Africasia». Семья Малли оставалась там до 1980 года, пока тогдашний президент Франции не изгнал их в Нью-Йорк из-за… враждебности к Израилю. И налицо парадокс. Еврей-сефард, изгнанный из Франции за антисионизм. Память об изгнании сквозит во всем, что делал Роберт Малли на высоких постах в президентских администрациях, начиная от Билла Клинтона, Барака Обамы и заканчивая Байденом.

В 2008 году ему пришлось даже уйти в отставку с публичной должности в избирательной команде Обамы, когда стало известно о его регулярных встречах с представителями палестинской группировки ХАМАС. Позже скандал улегся, и Малли вернулся в администрацию Обамы. В Белом доме он стал главным советником по Ближнему Востоку.

Вот вкратце его послужной список. Был специальным помощником президента Клинтона по арабо-израильским делам и директором по делам Ближнего Востока и Южной Азии в Совете национальной безопасности, при Обаме занимался ИГИЛ, наверняка мощно взаимодействуя с «Аль-Кудс», курировал International Crisis Group по делам Ближнего Востока и Северной Африки. В 2018 году, с приходом в Белый дом Дональда Трампа, ее возглавил.

У тех, кто внимательно следил в те годы за публикациями Crisis Group и отслеживал публичные высказывания ее директора, могло бы сложиться мнение, что именно Малли курирует и направляет Тегеран в его борьбе с Трампом.

Вот одна из цитат: «Если вы Иран, то инструменты, которые есть в вашем арсенале, - способность расширить свой ядерный арсенал, взбудоражить рынки или угрожать странам региона и присутствию в них США. Те инструменты, которые у них есть, они будут использовать в ответ на давление, которое они считают равносильным экономической войне». Собственно, Иран последовательно выполнял программу Малли.

За назначение Роберта Малли спецпосланником по Ирану Тегеран бился, как за вопрос жизни и смерти, посвящая ему обложки иранских газет и убеждая через своих лоббистов Вашингтон, что будущий успех американо-иранских переговоров прямо зависит от Малли.

А теперь самое интересное. В администрации Барака Обамы Роберт Малли считался куратором ИГИЛ, запрещенной в РФ международной террористической организации. Ну в смысле - куратором борьбы с ИГИЛ, которое зародилось на свет и развернулось во всю мощь в два обамовских срока.

Тогда же в мировую информационную повестку был вытащен Иран - как едва ли не флагман борьбы с ИГИЛ в регионе. И тогда же начал раскручиваться образ мало кому известного доселе иранского генерала Касема Сулеймани, который стал героем борьбы с ИГИЛ и даже попал на обложки американских журналов.

Удивительным образом взгляды и жизненный путь Малли совпадают со взглядами и политическим опытом других высокопоставленных назначенцев в команде Байдена. Речь идёт о новом директоре разведслужб в Совете национальной безопасности – Махере аль – Битаре и новом директоре ЦРУ Уильяме Бёрнсе.

Трамп же риторику резко поменял, стёр героический флер с борцов с терроризмом и внёс Корпус стражей Исламской революции и почти все проиранские прокси - от «Хезболлы» до йеменской «Ансаруллы» - в списки террористических организаций, подвергнув их санкциям.

Бороться с ИГИЛ в одиночестве Иран не смог, и переломить расклад в Сирии смогло только вмешательство России. Но сам Иран в своей официальной пропаганде предпочитает скромно обходить столь непреложный факт стороной.

Первый день правления Байдена оказался символическим: в Багдаде прогремели два взрыва, совершенных смертниками. Ответственность за теракты взял на себя, конечно, ИГИЛ.

Иран тут же обратился к Ираку, с которым за последнее время у него свои счёты, и предложил помощь в борьбе с ИГИЛ, пока террор не захлестнул всю Месопотамию.

Таким образом, можно заключить, что Роберт Малли уже работает и что в борьбе с ИГИЛ будет реабилитирован Иран: демократам надо выводить его из террористического списка и снова делать силой, противостоящей «Исламскому государству».

Кроме прочего первые дни Байдена на посту главы государства ознаменовались поднятым на массовую акцию протеста пакистанским городом-миллионник Карачи. Людская река из мусульман грозит Израилю гневом и поёт о поддержке бедного народа Палестины. Демократы вернулись в Белый дом. Роберт Малли рулит.

Своей основной задачей Малли называет преобразование регионального контекста - установку диалога между Саудовской Аравией, ОАЭ и Ираном. Нетрудно заметить, что в треугольнике государств отсутствует Израиль, и нетрудно предсказать, что треугольник, возможно, попробуют развернуть против него же, низвергнув успех Авраамского мирного договора, которым так гордились Трамп и его зять Джаред Кушнер.

Принцу Саудовский Аравии расслабляться, казалось бы, не стоит. «Что касается прав человека, то президент потребует ответственности по делу Джамаля Хашогги (журналиста, зверски убитого на территории посольства Саудовской Аравии в Стамбуле)», - заявил Малли Le Point.

Стоит напрячься турецкому президенту Реджепу Эрдогану, поскольку «Джо Байден проявит большую солидарность с сирийскими курдами, чем Трамп, что осложнит его отношения с Турцией».

Ну и главное. Если Дональд Трамп делал на Ближний Восток ставку и регион служил для него этаким театром действий (обострение с Ираном, ликвидация Касема Сулеймани, поддержка иранских протестов, подписание мирного договора Израиля с монархиями Персидского залива, несколько раз чуть не начавшаяся война, гуманитарный кризис в Йемене, авианосец в Персидском заливе), то новая администрация имеет другие приоритеты во внешней политике. А именно - Китай и проблема изменения климата.

«В США существует консенсус по поводу того, что страна слишком много инвестировала в Ближний Восток без реального получения прибыли, - утверждает Малли. - Американский народ устал от американского вмешательства в дела региона».

Как можно убедиться, политика Байдена в отношении Ирана планируется и осуществляется теми же самыми людьми, что вели при Обаме переговоры по СВПД и выступали за укрепление фундаменталистского режима.

1 февраля Иран испытал новую космическую ракету-носитель. Ракета "Зульджана" (названная в честь лошади третьего шиитского имама Хусейна ибн Али) — это 25-метровая трехступенчатая ракета с твердотопливным двигателем для первых двух ступеней и третьей ступенью, работающей на жидком топливе. Она способна нести полезную нагрузку в 225 кг (496 фунтов).

Тяга ракеты "Зульджана" составляет 75 килотонн, что намного превышает ту, что необходима для вывода спутника на орбиту. Это делает "Зульджану" куда более сопоставимой с межконтинентальной баллистической ракетой, нежели с космической ракетой-носителем. Так, например, американская межконтинентальная баллистическая ракета наземного базирования LGM-30 «Минитмен III» обладает тягой в 90 килотонн.

"Зульджана" способна подниматься на высоту до 500 километров, выходя, таким образом, на низкую околоземную орбиту, будучи же запущенной в качестве межконтинентальной ракеты обладает дальностью полёта до 5000 километров (3100 миль), иначе говоря, может из Ирана достичь Великобритании.

Большинство СМИ, осветивших запуск "Зульджаны", совершенно не отразили значимость проекта как с точки зрения того, что он говорит о военных возможностях Ирана, так и того, что он позволяет понять о намерениях режима, сосредоточившись вместо этого на выборе даты для проведения эксперимента. Иранцы сделали это демонстративно, нарушив ограничения на свою ядерную активность, наложенные на них в соответствии с ядерной сделкой, которую они подписали в 2015 году.

В настоящее время иранцы обогащают уран до 20% уровня, что намного превышает разрешенные им в так называемом Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД) 3.67%.

Они используют запрещенные усовершенствованные центрифуги для каскадного обогащения на своей ядерной установке в Натанзе. Они также запустили урановые каскады с центрифугами шестого поколения на своем подземном ядерном реакторе Фордо, полностью игнорируя договор СВПД.

Они накапливают урановый концентрат, так называемый жёлтый кек, в намного большем количестве, чем разрешено в сделке. Они производят металлический уран в нарушение условий сделки. И, наконец, теперь они провели испытания космической ракеты-носителя, которую можно легко превратить в межконтинентальную баллистическую ракету, способную нести ядерное оружие.

Эти агрессивные действия Ирана подаются СМИ в контексте появления в Вашингтоне новой администрации Байдена. Утверждается, что Иран идёт на эти вызывающие шаги с тем, чтобы заставить администрацию Байдена сдержать свое слово — вернуть США к договору СВПД и отменить экономические санкции.

В 2018 году президент Дональд Трамп вышел из договора СВПД и вернул экономические санкции, отмененные в 2015 году с подписанием сделки. Идея же Ирана, мол, состоит в том, что, опасаясь его стремительных ядерных успехов, команда Байдена срочно предпримет шаги, направленные на умиротворение режима.

По мнению израильских аналитиков испытание "Зульджаны" в полной мере выявило всю глубину стратегических ошибок, лежавших в основе сделки, задуманной, продвинутой и заключённой тогдашним президентом Бараком Обамой и его старшими советниками.

Основное стратегическое предположение, которым руководствовались Обама и его команда, заключалось в том, что Иран является ответственной державой и должен рассматриваться как часть решения — или даже как его важнейшая составляющая, а вовсе не как главная проблема Ближнего Востока. Мол, поддержка Ираном террора, те войны, которые режим ведёт через своих марионеток и его ядерная программа, якобы, стали прискорбными последствиями регионального баланса сил, в котором союзники США — в первую очередь Израиль и Саудовская Аравия получили слишком сильные позиции, в то время, как Иран был обделён.

Исходя из этого, Обама утверждал, что для стабилизации Ближнего Востока необходимо расширить возможности Ирана и ослабить союзников США. Как сказал в 2013 году занимавший в ту пору пост вице-президента Байден, «нашей самой большой проблемой стали наши союзники».

Обама утверждал, что новый баланс сил должен признать позиции Ирана в Сирии, Ираке, Ливане и Йемене. Что же касается ядерной программы, нарушающей Договор о нераспространении ядерного оружия, подписанный Ираном, это, мол, неизбежно и понятно. По мнению советников Обамы, на фоне того, что Пакистан, Индия и, предположительно, Израиль обладают ядерными арсеналами, желание Ирана заполучить его тоже выглядит вполне разумным.

Учитывая эту позицию участников переговоров, становится понятна легитимация ядерной программы Ирана, которую обеспечил СВПД.

По мнению израильских военных аналитиков цель сделки вовсе не состояла в том, чтобы не дать Ирану стать ядерной державой. Напротив, она должна была «нейтрализовать» Израиль, лишая легитимации любые попытки еврейского государства, направленные на предотвращение подобного сценария.

При этом, если Израиль и другие союзники Америки могли серьёзно пострадать от этого нового баланса сил, Обама и его европейские партнёры считали, что сами они окажутся в большей безопасности, поскольку, став устойчивым региональным гегемоном, Иран не будет им угрожать.

Неслучайно не имеющая, впрочем, обязательной силы, статья в СВПД призывает Иран ограничить дальность действия его баллистических ракет 2000 километров (1240 милями), что выводит за пределы досягаемости США и большую часть Европы.

Многие комментаторы рассматривают администрацию Байдена, не более, чем третьим сроком администрации Обамы. И, с точки зрения политики новой администрации в отношении Ирана, это, безусловно, так. Политика президента Джо Байдена в отношении Ирана спланирована а и осуществляется теми же самыми людьми, которые вели при Обаме переговоры по СВПД.

Помимо самого Обамы, главным официальным лицом, отвечавшим за СВПД, был уже упоминавшийся Роб Малли, который возглавлял переговоры с Ираном. В статье, опубликованной в журнале Foreign Affairs за октябрь 2019 года Малли изложил свои взгляды на то, как должна выглядеть политика администрации демократов в отношении Ирана. По его утверждениям, стратегия максимального давления Трампа поставила регион на грань войны, поскольку была основана на предоставлении союзникам США во главе с Израилем и Саудовской Аравией возможности бороться с региональной агрессией Ирана и его ядерной программой. Другими словами, она основывалась на восстановлении и укреплении регионального баланса сил, который Обама подорвал в пользу Ирана и в ущерб региональным союзникам Америки.

В статье Малли утверждал, что единственный способ предотвратить войну — это вернуться к СВПД и к прежней политике Обамы по укреплению Ирана за счёт союзников США, особенно Израиля и Саудовской Аравии.

Теперь, однако, испытание "Зульджаны" явно продемонстрировало то, что Иран вовсе не разделяет точку зрения Малли на свою позицию.

Что же касается даты проведения испытаний, "Зульджана" была запущена в феврале 2021 года, а не в октябре 2020 года, лишь потому что Иран сдерживался Трампом и его стратегией максимального давления.

По мнению израильских аналитиков при Трампе перспектива войны уменьшилась. Теперь она нарастает с каждым заявлением таких людей, как госсекретарь США Энтони Блинкен или советник по национальной безопасности Джейк Салливан.

В начале февраля оба высокопоставленных должностных лица предупредили, что Иран опасно приблизился к обладанию независимым военным ядерным потенциалом. И оба тут же ясно дали понять, что для решения этой проблемы администрация намерена вернуться к СВПД.

Команды Байдена — Обамы намерены пойти на безвозвратную уступку Ирану — предоставить режиму миллиарды долларов доходов, которые поступят в его казну после снятия санкций. В обмен они просят Иран сделать ответный жест. Иран восстановил свое ядерное обогащение в Фордо и мгновенно поднял уровень обогащения до 20%. Даже если он временно отключит центрифуги ради снятия санкций, он сможет опять включить их, как только средства начнут поступать.

Это почти наверняка произойдёт не позднее июня, когда в Иране пройдут президентские выборы. Президент Хасан Рухани и министр иностранных дел Джавад Зариф покинут свой пост. Все нынешние реальные кандидаты происходят из Корпуса Стражей Исламской Революции, и все они активные сторонники выхода из СВПД. Так что даже в лучшем случае оставшийся срок существования СВПД составляет четыре месяца.

Байден, Блинкен, Салливан, Малли и их коллеги не могут этого не понимать. Поэтому их упорное стремление продолжать лоббировать свою стратегию, указывает лишь на то, что идеологически они твёрдо привержены своему плану и будут придерживаться его, даже если он приведёт регион к войне.

В годы правления президента Трампа Израиль и США были полностью скоординированы в своих совместных и отдельных действиях по подрыву ядерной программы Ирана. Очевидно, времена эти прошли. И по мере того, как команда Байдена в полной мере дает о себе знать, возможности Израиля предотвратить превращение Ирана в ядерную державу стремительно исчезают.

Когда в январе начальник генерального штаба ЦАХАЛа (Армии обороны Израиля) генерал-лейтенант Авив Кохави объявил, что он приказал соответствующим командирам подготовить оперативные планы по нанесению ударов по ядерным объектам Ирана, большинство комментаторов предположили, что его целевой аудиторией является иранский режим.

Другие же утверждали, что он сделал предупреждение администрации Байдена. Первые считали, что это попытка заставить Иран отступить от ядерной точки невозврата. Вторые увидели в этом требование к администрации Байдена серьезно отнестись к позиции Израиля, прежде чем продвигать отмену санкций.

Однако, на фоне стратегического фанатизма команды Байдена и упорного стремления Ирана к ядерному арсеналу, в той же мере вероятно и то, что целевой аудиторией Кохави были не иранцы и не американцы.

Возможно, его слова стали обращением к израильской общественности готовя её к тому, что грядёт.

Европа

В рамках пересмотра Пентагоном вопроса о военном присутствии Соединенных Штатов в мире Байден объявил о приостановке вывода 12 тысяч американских военных из Германии. В июне 2020 года Трамп объявил о решении вывести американских военных из Германии, вызвав тем самым тревогу в Европе и обеих партиях в конгрессе.

В Европе главная проблема Байдена заключается в том, чтобы убедить ключевых дипломатических, экономических и военных союзников Соединенных Штатов снова поверить в Америку. Некоторые считают, что Соединенные Штаты, которые на протяжении многих десятилетий были самой сильной демократией в мире, утратили свои позиции в мире навсегда.

Репутация Америки на глобальной арене достигла насколько низкой точки, что теперь ключевых западных союзников будет крайне сложно убедить даже в необходимости объединиться для противостояния Китаю.

***

Странная «новая» внешняя политика США ведёт к разрастанию политической конфликтности между ведущими мировыми державами. А это чревато перерастанием политических конфликтов в военные. Внешнеполитические и разведывательные команды вокруг Байдена настолько «мутные» (извините за жаргонное слово), что доверять и договариваться с ними весьма проблематично. В безопасности страны надеяться можно, как обычно и случалось в русской истории, только на свои вооруженные силы.

Вот почему важным событием последнего времени является то, что российские военные учёные разработали концепцию противостояния американской "мультидоменной операции" - стратегии, которую в последние годы активно разрабатывает Пентагон.

Суть концепции - упреждающий массированный удар всеми доступными средствами. Он может быть нанесён «в условиях нависшей над Российской Федерацией угрозы локальной войны».

Концепция была опубликована в последнем номере ежеквартального журнала "Воздушно-космические силы: теория и практика", который издается Академией ВВС им. Жуковского и Гагарина. Номер вышел в декабре 2020 года, а концепция уже не на шутку встревожила западные СМИ, политиков и военных ( ВВС от 09.02.2021).

США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 февраля 2021 > № 3642345 Владимир Овчинский

КРИЗИС АМЕРИКАНСКОЙ ВЛАСТИ: КАК ЕВРОПЕЙЦАМ ВИДИТСЯ АМЕРИКА БАЙДЕНА

ИВАН КРАСТЕВ

Председатель Центра либеральных стратегий (г. София), ведущий научный сотрудник Института наук о человеке (г. Вена).

МАРК ЛЕОНАРД

Один из основателей и директор Европейского совета по международным отношениям (ЕСМО).

ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОВЕДЕНО ПО ПОРУЧЕНИЮ ЕВРОПЕЙСКОГО СОВЕТА ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ОТНОШЕНИЯМ КОМПАНИЯМИ DATAPRAXIS И YOUGOV

Хотя большинство европейцев и обрадовались победе Джо Байдена на президентских выборах в США, они убеждены, что он не сможет помочь Америке вернуться на мировую авансцену в качестве глобального гегемона. Это главное открытие панъевропейского опроса, в котором приняли участие более 15 тысяч человек из одиннадцати стран.

Краткое изложение

Большинство европейцев обрадовались победе Джо Байдена на ноябрьских президентских выборах, но не думают, что он поможет Америке вернуться на позиции мирового лидера.

Отношение европейцев к Соединённым Штатам претерпело огромные изменения. Большинство граждан в крупных странах – членах ЕС теперь полагают, что политическая система в США неисправна и что Европа не может рассчитывать на защиту США.

Европейцы гораздо позитивнее оценивают политическое устройство своих стран и ЕС, нежели США, и считают самым важным партнёром не Вашингтон, а Берлин.

Слабость Америки приводит к неизбежным геополитическим издержкам. Большинство европейцев считает, что Китай в течение следующих десяти лет обгонит США по силе и мощи, и они предпочтут, чтобы их страны сохраняли нейтралитет в возможном конфликте между двумя сверхдержавами. Две трети респондентов выразили мнение, что ЕС следует развивать собственные оборонные возможности.

Существуют большие шансы на возрождение атлантической солидарности, но Вашингтон не может считать само собой разумеющимся, что европейцы встанут на его сторону в возможном противостоянии с Китаем. Общественное мнение окажет более серьёзное влияние на отношения с США, чем когда-либо раньше, и это нужно принимать во внимание.

Вступление

У американцев появился новый президент, но не новая страна. И хотя большинство европейцев обрадовались победе Джо Байдена на ноябрьских президентских выборах в США, им не кажется, что он сможет помочь Америке вернуться на мировую авансцену в качестве мирового лидера, превосходящего по силе и мощи другие державы. Это главное открытие панъевропейского опроса, в котором приняли участие более 15 тысяч человек из одиннадцати стран. Опрос проводился по поручению Европейского совета по международным отношениям в ноябре и декабре 2020 г. компаниями Datapraxis и YouGov.

Данное исследование показало, что отношение европейцев к Соединённым Штатам претерпело колоссальные изменения. Большая часть граждан в ключевых государствах ЕС считает, что политическая система в США неисправна, что Китай через десять лет будет более могущественной державой, чем США, и что европейцы не могут уповать на то, что США защитит их. Из этих уроков они делают радикальные выводы. Многие уверены, что европейцам следует инвестировать в свою оборону и смотреть на Берлин, а не Вашингтон как на своего самого важного партнёра. Они хотят более жёсткой дискуссии с США по экономическим вопросам. И большинство европейцев желают, чтобы их страны оставались нейтральными в возможном конфликте США с Россией или Китаем, а не вставали однозначно на сторону Вашингтона.

В преддверии иракской войны 2003 года европейские страны не были едины в вопросе о том, стоит ли поддерживать Америку Джорджа Буша в отстаивании западных ценностей (согласно знаменитой формулировке Роберта Кагана, американцы были «с Марса», а европейцы – «с Венеры»). Однако мало кто сомневался, что Америке под силу переформатировать мир. Что касается Байдена, то тут справедливо обратное. Многие европейцы верят в его обещание снова наладить взаимодействие с международным сообществом, но видя поляризацию в американском обществе и то, как плохо Америка справляется с пандемией, большинство сомневается в способности Вашингтона перестраивать мир.

Сегодня мы видим разногласия не между европейскими странами, а внутри них. Европа больше не делится на «новую» и «старую», как это было в 2003 году. Вместе этого можно выявить четыре новые «группировки» или «клана» в зависимости от взглядов на власть и силу в XXI веке.

В годы холодной войны общественное мнение играло второстепенную роль в трансатлантических отношениях, потому что политические элиты считали эти отношения делом государственной важности. Однако трансатлантические отношения в 2020-х годах видятся уже не столь очевидными и в Европе, и в Америке. По этой причине они политизируются. Достаточно взглянуть на непостижимое уму поведение американского фондового рынка за последний год, когда экономика страны находилась в коме, чтобы заключить, что во время чумы миром правят мнения и суждения. Мы видим, что общественное настроение чревато политическими последствиями.

Европейцы довольны, что победил Байден, но не доверяют американским избирателям

В одиннадцати странах, где ЕСМО провёл опрос, 53 процента респондентов считает, что победа Байдена будет иметь позитивные последствия для их стран, и 57 процентов уверено, что это благоприятный исход для ЕС. Даже в Венгрии и Польше, население которых больше других в Европе симпатизировало Трампу, многие говорят о том, что его поражение на выборах – позитивная новость для их стран.

Как вы думаете, какое практическое влияние исход выборов в США окажет на: вас и вашу семью, вашу страну, ЕС ?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

С мыслями о президентских выборах в США укажите, пожалуйста, согласны вы или не согласны с каждым из следующих заявлений, и насколько сильно ваше согласие или несогласие?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Но, хотя большинство европейцев довольны избранием Байдена, многие не доверяют американскому электорату, поскольку не уверены, что через четыре года он не проголосует за ещё одного Дональда Трампа. Глядя на результаты для Европы в целом, 32 процента всех людей, охваченных опросом ЕСМО, согласны, что после того, как американцы проголосовали за Трампа в 2016 году, им нельзя доверять, и лишь 27 процентов не согласны с этим заявлением (у остальных нет мнения по данному вопросу). Самое удивительное в том, что 53 процента немецких респондентов говорят, что после Трампа американцам больше нельзя доверять, хотя это делает их явными маргиналами в данном вопросе. Правда, стоит заметить, что только в Венгрии и Польше существенно больше людей не согласно с этим заявлением, чем согласно с ним.

Американцам нельзя доверять после того, как они проголосовали за Трампа в 2016 году

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Старой и новой Европы больше нет: новый политической расклад

Если не так давно можно было говорить о «старой» и «новой» Европе в зависимости от отношения той или иной европейской страны к США, наш опрос показывает, что в последнее время происходит сближение между европейскими странами по ключевым вопросам политической повестки, и европейское общественное мнение становится более консолидированным.

Европейцы всё ещё по-разному относятся к США, но эти различия больше связаны не с ценностными ориентирами, а с их восприятием относительной силы Америки.

Если во время вторжения в Ирак большинство европейцев считало, что Европа слаба, а Америка сильна, сегодня правда в том, что европейцы стали более позитивно относиться к себе и более скептично – к политическому устройству и силе Америки.

Начнём с того, как европейцы воспринимают себя. Опрос ЕСМО свидетельствует о том, что, вопреки ожиданиям, они стали немного позитивнее воспринимать ЕС в последние два года, несмотря на неспособность старого континента справиться с кризисом, вызванным пандемией COVID-19. В Дании, Франции, Германии, Венгрии, Италии, Нидерландах, Польше, Испании и Швеции – странах, где ЕСМО проводил опрос два года тому назад – среднее число людей, считающих, что политическая система ЕС работает очень хорошо или достаточно хорошо, выросло с 46 до 48 процентов с января 2019 года. В то же время число людей, полагающих, что система никуда не годится или даёт сбои, снизилось с 45 до 43 процентов за этот период. Мнение о ЕС улучшилось во всех странах, кроме Венгрии, Нидерландов и Испании.

Контраст в настроениях заметен, если смотреть на разные регионы Европы. В Южной Европе большинство говорит, что политическая система ЕС никуда не годится. В Северной Европе (Дании, Швеции, Германии и Нидерландах) и Центральной Европе (Польше и Венгрии) большинство людей, напротив, положительно отзываются о работе системы. Отношение людей к политическому устройству ЕС нередко совпадает с их взглядами на политическое устройство своей страны. В Северной Европе большинство граждан убеждены, что в их странах политическая система работает без сбоев, и у многих респондентов это вызывает веру в успешность ЕС. В отличие от них, большинство жителей Испании, Италии и Франции негативно относятся к политическому устройству своих стран и считают, что политическая система ЕС никуда не годится. Исключением из этого правила являются Польша, Португалия и Венгрия, где большинство людей полагает, что в их странах политическая система неадекватна, но они видят своё спасение в Брюсселе.

Хотя европейцы стали лучше относиться к ЕС, они очень пессимистично настроены в отношении США. Более шести из десяти опрошенных людей в одиннадцати странах, где было проведено исследование, считают, что политическая система в США никуда не годится или имеет существенные изъяны. Это мнение разделяет большинство опрошенных во всех странах, кроме Венгрии и Польши (где 56 процентов венгров и 58 процентов поляков думают, что политическая система в США работает хорошо или достаточно хорошо).

Как вы думаете, политическая система США работает хорошо или она не в порядке?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Поскольку многие европейцы считают политическую систему США неисправной, это заставляет их сомневаться в том, что Америка сумеет вернуть себе лидерство в мире, как это обещал Байден, сказавший: «Америка вернулась». В одиннадцати странах, где был проведён опрос, 51 процент респондентов не согласны с тем, что при Байдене Соединённым Штатам удастся преодолеть внутренний раскол в американском обществе, и они смогут тратить средства и усилия на решение таких международных проблем, как изменение климата, мир на Ближнем Востоке, отношения с Китаем и европейская безопасность.

Какие из приведённых ниже заявлений точнее всего отражают вашу точку зрения?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Шесть из десяти респондентов в одиннадцати европейских странах, где был проведён опрос, считают, что Китай станет сильнее и могущественнее США в течение следующих десяти лет. Точку зрения на то, что Китай обгонит США, разделяют 79 процентов общественности в Испании и по 72 процента в Португалии и Италии. Граждане Венгрии и Дании наиболее оптимистично настроены в отношении будущего американской силы, но даже в этих двух странах почти половина жителей (48 процентов) убеждены, что в следующем десятилетии Китай перегонит Америку.

Как вы считаете, станет ли Китай могущественнее США через десять лет?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Если в начале века европейское общественное мнение относительно США разделялось по условным линиям Дональда Рамсфельда на «старую» и «новую» Европу, нынешний опрос показывает сближение в мировоззрении жителей Западной и Восточной Европы. Остаются многочисленные разногласия между разными европейскими обществами, но четких разделительных линий больше нет. В современной Европе живут люди, которые придерживаются четырёх совершенно разных мировоззрений по поводу жизнеспособности политического устройства своих стран, эффективности американской политической модели, а также центров политической, экономической, и военной силы в современном мире. Представители каждого из этих мировоззрений имеются во всех странах, охваченных опросом ЕСМО.

Верите ли вы, что через десять лет Китай будет (или не будет) сильнее США?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Четыре геополитических группировки Европы

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Четыре геополитические группировки (мировоззрения) Европы

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Четыре политические группировки (мировоззрения) в Европе

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Самая малочисленная группа из числа опрошенных людей уповает на Америку – всего 9 процентов. Представители этого мировоззрения считают Америку сильной и работающей демократией, тогда как ЕС, по их мнению, не функционален и переживает упадок.

Чаще всего так отвечали в Италии, Польше и Франции, где этой точки зрения придерживается, соответственно, 22, 12 и 12 процентов жителей. Вероятно, эти люди понимают проблемы, с которыми сталкивается Америка, но знают, что исторически США всегда восстанавливались после кризисов. Возможно, они принимают близко к сердцу замечание Отто фон Бисмарка о том, что «у Бога особое провидение для глупцов, пьяниц и Соединённых Штатов Америки»; в любом случае они считают, что Америка находится в лучшем положении, чем Европа, для сохранения влияния в мире. Представители этой группы склонны голосовать за правые популистские партии. В Италии они обычно голосуют за «Лигу», «Братьев Италии» или «Вперёд, Италия»; во Франции они, как правило, голосуют за «Национальный фронт» Марин Ле Пен или другие правые партии и их кандидатов. В Нидерландах большинство представителей данного мировоззрения голосуют за Партию свободы Геерта Вилдерса или популистский праворадикальный «Форум за демократию». В Швеции большинство этих людей голосуют за шведских демократов. В Дании большинство из них выбирает «Новых правых» или Датскую народную партию.

Чуть более многочисленная группа – это люди, верящие в силу «коллективного Запада». На их долю пришлось 20 процентов респондентов. Представители этого мировоззрения считают, что как США, так и Европа процветают. Скорее всего, они убеждены в превосходстве западного политико-экономического устройства и меньше других опасаются того, что Китай окажется у геополитического руля в будущем (хотя даже в этой группе 53 процента считает, что Китай, вероятно, превзойдёт США по экономической мощи в течение следующих десяти лет). Легче всего встретить представителей данного мировоззрения в Центральной Европе: на их долю приходится почти половина всех избирателей Польши и Венгрии. Во Франции эти люди с наибольшей вероятностью будут голосовать за партию Эммануэля Макрона «Вперёд, Республика!» или за «Республиканцев»; в Германии они поддерживают блок ХДС/ХСС; в Нидерландах они голосуют за Народную партию за свободу и демократию (НПСД) или Христианско-демократический призыв (ХДП); в Дании они поддерживают социал-демократов или консервативно-либеральную «Венстре»; в Испании выразителями их интересов выступают «Социалисты», «Вокс» или Народная партия Испании; в Швеции их интересы выражают Социал-демократическая партия, Партия центра или «Умеренные»; в Венгрии это партия «Фидес» – Национальный венгерский союз; в Польше это Партия закона и справедливости; в Португалии – Социал-демократическая партия. Среди людей, верящих в силу коллективного Запада, много молодёжи во всех странах, где проведён опрос (58 процентов разделяющих это мировоззрение младше 50 лет). Однако их распределение по возрастным группам отличается в зависимости от страны. Например, в Венгрии есть вероятность найти представителей этой группы и среди лиц старше 70 лет и среди возрастной группы от 18 до 29 лет.

Примерно 29 процентов респондентов относится к группе «Мы верим в упадок». Это вторая по величине группа. Входящие в неё люди считают, что и Европа, и Америка переживают упадок, что они не в порядке. Скорее всего, они верят, что Китай скоро начнёт формировать международную повестку дня вместо Запада (68 процентов полагает, что через десять лет Китай, скорее всего, будет могущественнее США, а 32 процента говорят то же самое о России). Эти геополитические фаталисты являются самой многочисленной группой в четырёх странах: Франции (43 процента всех опрошенных), Великобритании (42 процента), Испании (38 процентов) и Италии (36 процентов). В большинстве своём это люди старше 50 лет. Представители данного мировоззрения довольно широко распространены в электорате европейских стран и более склонны поддерживать «Национальный фронт» или «Непокорённую Францию» Жана-Люка Меланшона; «Альтернативу для Германии» или «Левых» в Германии; «Новых правых», Консервативную народную партию или социал-демократов в Дании; партию «Фидес» в Венгрии. В Нидерландах они голосуют за Партию свободы, НПСД или Социалистическую партию; в Швеции – за «Шведских демократов» или «Умеренных». Среди представителей этого мировоззрения немало просто разочарованных граждан, не примыкающих ни к какой партии – тех, кто не знает, за кого они будут голосовать (во Франции, Италии и Португалии), или которые говорят, что воздержатся от голосования (в Испании и Польше). Во всех странах, где был проведён опрос, именно к этой группе примыкает 36 процентов избирателей, которые пока не определились или планируют не голосовать на следующих выборах, а также 36% тех, кто намерен голосовать за популистскую партию. Это больше, чем в любой другой мировоззренческой группе в обоих случаях.

Самая многочисленная группа – это люди, верящие в будущее Европы. Они составляют примерно 35 процентов от числа всех опрошенных. Люди из этой группы считают, что в политическом смысле Европа здорова, а США больны. В большинстве это выходцы из более благополучных стран. Их больше всего в Дании (примерно 60 процентов от числа опрошенных), Германии (53 процентов), Швеции (51 процент), Нидерландах (50 процентов) и Португалии (37 процентов). У этих людей образование выше среднего уровня, и они больше всего склонны голосовать за блок ХДС/ХСС, «Зелёных» или социал-демократов в Германии; за партию «Вперёд, Республика!», «Республиканцев» или «Зелёных» во Франции; за Демократическую партию, «Движение пяти звёзд» или одну из небольших проевропейских центристских партий в Италии; за оппозиционные партии, такие как «Гражданская коалиция», «Польша-2050» и «Левые» в Польше; «Социал-демократов» или «Венстре» в Дании; и партии правящей коалиции НПСД, ХДП (Христианско-демократический призыв) и «Демократы 66», лейбористов, левоцентристов и партию «Зелёных левых» – в Нидерландах. Во всех странах, где был проведён опрос, 47 процентов респондентов, намеренных голосовать за непопулистские партии, примыкают к группе верящих в будущее Европы.

Политические последствия слабости Америки

Взгляды большинства европейцев на Америку как политически несправную систему, которую вскоре опередит Китай в ранге новой глобальной державы, похоже, влияют на восприятие ими ценности трансатлантического альянса таким образом, что это может оказать существенное воздействие на команду Байдена. Мы отметили четыре глубокие перемены.

Прежде всего, склонность всё больше полагаться на собственные силы. Одно из самых удивительных открытий опроса ЕСМО состоит в том, что, по крайней мере, 60 процентов респондентов во всех странах, где проводился опрос – в среднем это 67 процентов во всех этих странах, – считают, что не могут всегда полагаться на США как своего защитника, и что необходимо больше инвестировать в европейскую оборону. Интересно, что в Великобритании этой точки зрения придерживается 74 процента респондентов – больше, чем в любой другой стране.

Какие из следующих утверждений лучше всего выражают вашу позицию?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Опрос общественного мнения, проведённый ЕСМО, открывает перемены в восприятии угрозы по всей Европе. Самые большие изменения произошли в Германии. В годы холодной войны Германия чувствовала угрозу вторжения и по этой причине была предана Атлантическому альянсу. Однако в наши дни Германия, похоже, приблизилась к уровню Франции (которая славится самой сильной армией в ЕС и давно отстаивает идею оборонной интеграции Европы) – в том смысле, что меньше ощущает потребность в гарантиях безопасности от США, чем другие европейцы. В настоящее время лишь 10 процентов респондентов во Франции и Германии говорят, что их страна «сильно» нуждается в американских гарантиях, чтобы чувствовать себя в безопасности перед лицом возможного военного вторжения. И только в Польше существенное число респондентов (44 процента) считают, что им «очень» нужна такая гарантия. Поэтому похоже, что трансатлантическая политика Германии и Европы в предстоящие годы может не только оказаться под влиянием усиливающихся экономических связей с Китаем, но также и под влиянием того факта, что более половины немецкой общественности не видит в военной мощи США никаких явных гарантий своей безопасности.

Как вы думаете, в какой мере ваша страна нуждается в гарантиях безопасности от США на случай возможного военного вторжения, чтобы чувствовать себя в безопасности? И нужны ли ей такие гарантии в принципе?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Вторым большим сюрпризом стал ответ на вопрос о геополитических симпатиях. Байден призвал США и Европу сформировать единый фронт против Китая и тем самым контролировать его усиление и подъём. Однако опрос ЕСМО показывает, что сегодняшняя Европа не мечтает о возврате к биполярному миру, в котором Запад противостоял бы Китаю и его союзникам, как он когда-то противостоял Советскому Союзу.

Терзаемые сомнениями в отношении Америки под влиянием акцента Трампа на узко определяемых национальных интересах, европейские избиратели стали иначе думать о природе трансатлантического альянса.

В 2019 году ЕСМО провёл панъевропейский опрос, показавший, что подавляющее большинство респондентов в опрошенных странах хотят сохранять нейтралитет (а не солидаризироваться с Вашингтоном) в конфликте США с Китаем или Россией. Возможно, многие люди в окружении Байдена рассчитывали, что его победа на ноябрьских выборах изменит эту динамику. Они могли полагать, что сдвиг европейцев в сторону большего нейтралитета мог объясняться их недоверием Трампу и отвращением к нему.

Однако самый последний опрос ЕСМО свидетельствует о том, что политические перемены в Вашингтоне, похоже, не изменили принципиально позиции респондентов в отношении геополитической солидарности. По меньшей мере, половина электората во всех странах, где проводился опрос, хотят, чтобы правительства их стран сохраняли нейтралитет в конфликте между США и Китаем. Это относится даже к Дании и Польше – двум странам с наибольшим процентом людей, которые хотели бы встать на сторону Соединённых Штатов – 35 и 30 процентов, соответственно. Быть может, такая позиция объясняется тем, что, хотя и европейцы, и американцы ужесточают свой подход к Китаю, у них разные долгосрочные цели. Если американцы делают это потому, что желают разъединения с Китаем и собираются сдерживать его, европейцы (прежде всего, немцы) по-прежнему надеются вернуть Китай обратно в систему международных отношений на основе чётких правил.

Если возникнут разногласия между США и Китаем, чего бы вы ожидали от своей страны в этом споре?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Нежелание Европы вставать на сторону США также становится очевидным в ответах респондентов о возможном конфликте между США и Россией: ни в одной из тех стран, где проводился опрос, большинство опрошенных не хотело бы однозначно вставать на сторону Вашингтона. Поразительно то, что лишь 36 процентов опрошенных поляков и 40 процентов опрошенных датчан говорят, что их стране следует встать на сторону США при таком сценарии. В целом из одиннадцати стран, где проводился опрос, лишь 23 процента респондентов в среднем придерживается такой точки зрения, в то время как 59 процентов опрошенных хотят, чтобы их страны сохраняли нейтралитет. В Дании и Польше нейтралитет – наиболее предпочтительный вариант для 47 и 45 процентов избирателей, соответственно.

Если возникнут разногласия между США и Россией, чего бы вы ожидали от своей страны в этом споре?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Этот сдвиг в восприятии может объясняться как соображениями относительной силы, так и другими факторами. В холодной войне 1.0 европейцам нравятся воспоминания о том, что они оказались на стороне победителя. Однако во многих европейских странах есть опасения, что холодная война 2.0 может иметь совершенно другой исход. Растущее недоверие к надёжности и силе Вашингтона меняют характер трансатлантического альянса. Коалиции Америки времён холодной войны походили на католический брак. По идее он должен был быть моногамным и не предусматривал возможности развода. Но после четырёх лет пребывания Трампа в Белом доме альянс больше похож на случайную связь – гражданский брак со свободными отношениями, в которых появление других игроков служит главной гарантией невозможности эксплуатации. Европейцы больше не верят в то, что Америка будет защищать Европу, и они не встанут однозначно на сторону США, если последние окажутся втянутыми в конфликт с другими вышеупомянутыми крупными державами. У Вашингтона, после прочтения данного опроса ЕСМО, также не будет оснований верить в готовность европейской общественности проводить совместную трансатлантическую внешнюю политику.

Третье следствие меняющегося восприятия силы – это желание меньшей сентиментальности во взаимоотношениях с США. Негативный эффект пребывания у власти Трампа, беспардонно заявившего о желании сосредоточиться на национальных интересах, в том, что это побудило других игроков, в том числе европейцев, больше думать о защите собственных интересов ценой пренебрежения к более широким общим интересам демократического Запада. Это находит отражение в желании многих европейцев вкладывать силы и средства в самооборону. Отношение жителей ЕС к трансатлантическому экономическому партнёрству также изменилось. В восьми странах, где ЕСМО задавал избирателям вопросы на эту тему, множество опрошенных людей – в Германии (37 процентов), Франции (48 процентов), Великобритании (37 процентов) и в Италии (42 процента) – полагают, что их страны должны жёстче отстаивать свои экономические интересы, взаимодействуя с США в таких областях, как международная торговля, налогообложение многонациональных компаний и регулирование цифровых платформ. Польша вполне предсказуемо оказалась маргиналом в этом вопросе – лишь один из десяти польских избирателей сказал, что Польша должна занять более жёсткую позицию во взаимоотношениях с США по экономической проблематике.

Как вам кажется: ваша страна должна занимать более жёсткую или более мягкую позицию на переговорах с США по экономическим вопросам?

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

Преобладающее недоверие к США меняет отношение европейцев друг к другу, и это четвёртое серьёзное последствие для проводимой политики, вытекающее из нашего опроса. Поскольку европейцы больше не видят в Вашингтоне надёжного партнёра, они больше чем когда-либо смотрят друг на друга. Что поднимает вопрос о том, заменит ли Берлин Вашингтон в качестве столицы, к которой все обращаются в поиске решений. С учётом многочисленности и влиятельности мировоззренческой группы, верящей в Европу, неудивительно, что респонденты во Франции, Испании, Дании, Нидерландах, Португалии и Венгрии с большей вероятностью выберут Германию в качестве самой важной страны, с которой выстраивать хорошие отношения важнее, чем с США. (Хотя, со своей стороны, 38 процентов немцев выбрали Францию в качестве самого важного союзника и лишь 35 процентов предпочли США). Только респонденты в Великобритании (55 процентов), Польше (45 процентов), Италии (36 процентов) и Швеции (36 процентов) ставят США выше Германии в этом смысле. А в Швеции наблюдается примерное равенство: 35 процентов шведов ставят Германию выше США.

Самая важная страна для выстраивания хороших отношений

Источник: ЕСМО – данные, собранные по поручению Совета компаниями Datapraxis и YouGov || ЕСМО: ecfr.eu

На пути к новом атлантизму

В начале XXI века, когда завершился срок пребывания Билла Клинтона в должности президента США, он заявил, что главная задача американцев – «создать мир, в котором нам захочется жить, когда мы больше не будем единственной сверхдержавой мира». Следует признать, что США и Европа не сумели создать такой мир.

При Байдене в Белом доме США не будут единственной сверхдержавой, а мир не станет приятным местом, где предпочли бы жить американцы или европейцы, если принять во внимание усиление авторитарных держав, распространение национализма и углубление неравенства.

После катастрофичной войны в Ираке 2003 г. и мирового финансового кризиса 2008 г. Вашингтон вступил в эпоху конца однополярного мира. Трудно представить себе более непохожих друг на друга президентов, чем Дональд Трамп и его предшественник Барак Обама. Однако в их анализе положения Америки в мире гораздо больше общего, чем многие могут себе представить. Оба они понимали, что стремление Америки оставаться единственной в мире сверхдержавой неосуществимо. Оба признавали центральное значение геоэкономики в XXI веке. Оба осознавали, что им придётся взаимодействовать с политическими режимами, не разделяющими ценностей и стандартов Америки.

Однако они абсолютно по-разному реагировали на эту ситуацию. Обама был убеждён, что лучший способ для Америки сохранить лидерство в мире – это встраивание Вашингтона в диверсифицированную и разнообразную сеть военных и торговых альянсов. По этой причине переговоры администрации Обамы о создании Трансатлантического партнёрства по торговле и инвестициям шли рука об руку с его усилиями завершить работу по организации Транстихоокеанского партнёрства. Обама надеялся, что с помощью этих инструментов Америка возьмёт верх над Китаем и вернёт себе лидирующую роль в будущем.

Трамп же сделал ставку на то, что если мировой порядок перестал приносить Америке дивиденды, в интересах Вашингтона стать его главным разрушителем и организовать мировое хозяйство вокруг асимметричных двусторонних отношений с другими державами. Он исходил из того, что, поскольку США остаются самой могущественной страной в мире, они по-прежнему смогут диктовать условия любому другому игроку, по очереди предлагая сделки разным странам. Если Обама верил, что сила Америки в сетевых альянсах, Трамп считал их цепями, сковывающими и стесняющими Америку в её действиях.

Администрация Байдена приходит к власти в тот момент, когда политика Трампа «Америка превыше всего» не обеспечила Вашингтону усиления влияния в мире, тогда как возврат к стратегии Обамы кажется нереалистичным из-за ненадёжности Соединённых Штатов и их неуклонного ослабления. Большинство европейцев сомневаются, что Байден сможет собрать эту вдребезги разбитую конструкцию.

Альянсы рождаются благодаря взаимной заинтересованности и общим ценностям, но, подобно любым другим человеческим отношениям, они укрепляются или распадаются в зависимости от того, какой настрой преобладает у партнёров. Что же открывает нам новый опрос общественного мнения, проведенный ЕСМО, о будущем трансатлантических отношений в мире после Трампа?

Хорошая новость в том, что среди европейцев распространено оптимистичное отношение к трансатлантическому партнёрству в будущем. Плохая новость в том, что европейцы скептически оценивают усилия Америки возродить своё влияние и сдержать дальнейшее усиление Китая. «Без холодной войны какой смысл быть американцем?», – спрашивал Гарри «Кролик» Ангстрем, рядовой обыватель второй половины XX века, придуманный романистом Джоном Апдайком, когда подходила к концу «долгая борьба в полумраке».

Многие американцы сегодня считают, что новая холодная война снова сфокусирует их внешнюю политику. Однако европейцы задаются прямо противоположным вопросом: «Каков смысл быть европейцем, если вернётся холодная война?» Перспектива новой холодной войны совершенно не привлекает опрошенных нами европейцев. Это не значит, что европейцы симпатизируют Китаю. Предыдущий опрос ЕСМО продемонстрировал, что европейцев не привлекает китайская модель, а пандемия ясно показала гегемонистские устремления Китая.

Но, похоже, что европейцы заинтересованы в том, чтобы проложить собственный путь вместо того, чтобы плестись в кильватере китайской политики Америки.

Самое большое число людей, опрошенных в ходе этого и предыдущих опросов, похоже, поддерживают идею о более независимой, суверенной и автономной Европе. Но если европейские политические лидеры склонны считать, что европейский суверенитет отражает желание Европы играть более важную роль в мировой политике – независимо от того, поддерживают они эту идею или нет – этого нельзя сказать о большом числе европейских граждан. Имеется значительная группа людей, для которых «европейский суверенитет» – это символ стремления к нейтралитету в условиях усиливающейся конкуренции между США и Китаем. Для этих граждан европейский суверенитет – это не торжественное вступление в мировую политику, а аварийный выход из двухполюсного мира будущего. Это прикладная программа для заблаговременного выхода из конкурентной борьбы между великими державами.

Именно здесь общественное мнение может оказать влияние на политику элит. В годы холодной войны европейские правительства были готовы подавлять любую общественную оппозицию ради того, чтобы солидаризироваться с Соединёнными Штатами, защищавшими их тогда от Советского Союза. Однако каждому президенту после окончания холодной войны было всё труднее убеждать европейских лидеров тратить политический капитал на союз с Вашингтоном. Конечно, европейцы гораздо охотнее преодолевали свои разногласия с Обамой, нежели с Джорджем У. Бушем, но это не заставило их пойти на реальные уступки по вопросу управления финансовым кризисом 2008 года или увеличить расходы на оборону. Хотя все европейские правительства попытаются выстроить более тесные отношения с администрацией Байдена, они не будут чувствовать за собой общественную поддержку, чтобы идти на серьёзные уступки в важных для их стран вопросах.

Главный урок из опроса, проведённого ЕСМО, предстоит извлечь команде Байдена. Новая американская администрация имеет чёткие представления о том, как изменили Америку четыре года пребывания Трампа у власти в Белом доме, но им следует отдавать себе отчёт в эффекте Трампа, когда речь заходит об эмоциональной геополитике Европы. Хотя европейцы не будут скорбеть по поводу поражения Трампа на выборах, его наследие будет ощущаться ещё очень долго после того, как он покинет Белый дом. Даже когда Байден будет пытаться оставить в прошлом изоляционизм и непредсказуемость администрации Трампа, ему будет мешать проводившаяся все эти годы политика, сделавшая Америку непостоянной, эгоистичной и слабой.

Сейчас появилась уникальная возможность возродить и трансформировать трансатлантический альянс, но этим шансом нельзя будет воспользоваться на фоне неубедительных обещаний восстановления могущества в биполярном мире. Нужно новое трансатлантическое мышление, основанное на общем понимании, что альянса между США и Европой недостаточно для перестройки мира. Когда-то Леонард Коэн пел о том, что «туман не оставляет рубцов / на тёмно-зелёном холме». Однако наш опрос показывает, что Трамп не был туманом; он оставил рубцы. И президентство Байдена будет обезображено этими шрамами.

European Council on Foreign Relations

США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 февраля 2021 > № 3708396 Иван Крастев, Марк Леонард

Михаил Ульянов: ядерной сделке нужно вернуться в состояние "до Трампа"

Пришедшая к власти в США администрация Джо Байдена нацелена на более конструктивный подход в международном сотрудничестве, чем при Дональде Трампе. Помимо прочего, идут разговоры о возвращении Вашингтона в ядерную сделку с Ираном, из которой США вышли в мае 2018 года. Постоянный представитель России при международных организациях в Вене Михаил Ульянов в интервью РИА Новости сообщил, какие шаги необходимо предпринять для возвращения к нормальному функционированию ядерной сделки, и почему так важен двусторонний контакт Ирана и США по этому вопросу. Ульянов также рассказал о том, как коронавирусная удаленка сказалась на дипломатической службе, и объяснил, почему Twitter стал удобным и полезным инструментом дипломатов. Беседовала корреспондент РИА Новости в Вене Маргарита Костив.

– Как относитесь к перспективе возвращения США в СВПД? Спасет ли это сделку?

– К перспективе возвращения Соединенных Штатов в СВПД мы относимся позитивно. Позитивно высказалась и совместная комиссия на министерском уровне 21 декабря – заключительный абзац этого документа посылает Вашингтону сигнал, что его готовы видеть среди участников Совместного всеобъемлющего плана действий. Это было бы разумно, тем более что США внесли весомый вклад в разработку ядерной сделки. Для ее устойчивости американское участие по идее может играть, как хотелось бы надеяться, позитивную стабилизирующую роль.

– Нужно ли это, на ваш взгляд, или гораздо важнее, чтобы США сняли санкции с Тегерана, тем самым способствуя возвращению Ирана к выполнению своих обязательств?

– В ходе предварительных дискуссий никто вроде бы не рассматривает вариант, при котором американцы без возвращения в СВПД сняли бы свои санкции. Рассматривается все в комплексе – и санкции нужно отменять, и Тегерану нужно возвращаться к полному выполнению своих обязательств. И все это в рамках потенциального возвращения американцев в состав участников сделки.

– Есть ли уже планы проведения совместной комиссии по СВПД? На каком уровне?

– Ничего конкретного на сегодняшний день нет, хотя вопрос этот обсуждается. Конечно, для того чтобы двинуться вперед, необходим контакт в первую очередь между Тегераном и Вашингтоном. К двусторонним контактам с американцами, насколько я понимаю, иранцы пока не готовы, но многосторонняя неофициальная встреча в составе нынешних участников СВПД и американцев, возможно, для всех будет приемлемой. Самое главное – начать предметное обсуждение и наметить схему дальнейших шагов, нечто вроде дорожной карты, которая была бы достаточно реалистичной и позволила бы вернуться к нормальному функционированию ядерной сделки в достаточно короткие сроки. Этап, когда можно было делать многочисленные заявления из столиц, часто отличающиеся одно от другого в каких-то достаточно важных моментах, мне кажется, уже позади, это не то, что нам требуется.

– Приветствовала бы Россия участие США в совместной комиссии?

– Мы, безусловно, приветствуем значительные и в целом позитивные изменения в позиции США и были бы готовы к плодотворному, конструктивному сотрудничеству с американской стороной в рамках осуществления этой сделки.

– Глава комитета национальной безопасности и внешней политики иранского парламента Моджтаба Зульнури заявил, что если европейские страны к 21 февраля не решат вопрос с санкциями против банковского и финансового сектора и не поспособствуют нормализации экспорта иранской нефти, то Иран ограничит сотрудничество с МАГАТЭ до уровня вопросов нераспространения ядерного оружия, высылать инспекторов организации не собирается.

– Да, этот вопрос на сегодняшний день стоит наиболее остро. В соответствии с законом, принятым иранским меджлисом, исполнительная власть обязана прекратить временное применение дополнительного протокола к соглашению с МАГАТЭ о гарантиях. Повторяю, это закон. Исполнительные власти, в том числе с учетом наших настоятельных рекомендаций, до сих пор воздерживались от того, чтобы каким-то образом ограничить применение доппротокола, который обеспечивает максимально эффективные проверки ядерной деятельности Ирана по линии МАГАТЭ. Но теперь вопрос уже в руках не исполнительной власти, не правительства, не президента, а в руках парламентариев, которые высказались на этот счет однозначно. К сожалению, у исполнительной власти пока нет возможности предъявить национальному парламенту что-то позитивное, чтобы убедить его повременить с ограничениями на инспекционную деятельность МАГАТЭ в Иране.

– Чем грозит такой шаг Тегерана?

– Конечно, хотелось бы надеяться, что до приостановки действия доппротокола дело не дойдет, но пока все указывает на то, что это вполне реальная перспектива. Мы все сейчас находимся в состоянии цейтнота. США прорабатывают свою позицию. Эта проработка еще не завершена, хотя по некоторым признакам она ведется очень активно. Сейчас американцы ведут консультации с партнерами, союзниками, своим конгрессом. На все это нужно время, а 21 февраля неумолимо приближается. Что касается возможных последствий, рискну высказать личное мнение, что "в поле" последствия будут не слишком драматическими, потому что продолжит действие соглашение с МАГАТЭ о гарантиях, по которому вся заявленная ядерная деятельность Ирана находится под неусыпным мониторингом со стороны МАГАТЭ. Агентство лишится только возможности осуществлять так называемый дополнительный доступ, то есть внезапные проверки тех мест, которые не заявлены Ираном в качестве имеющих отношение к ядерной программе, но в отношении которых у агентства могут возникнуть вопросы. Таких дополнительных доступов иранцы ежегодно предоставляют до нескольких десятков, это действительно эффективный инструмент. С приостановкой действия доппротокола он исчезнет из арсенала МАГАТЭ. Если этот период будет непродолжительным, несколько недель, пару месяцев, то никаких драматических проблем "в поле", думается, не будет. Но есть и политический аспект. Для многих стран доппротокол – это важнейший инструмент (для нас, кстати, тоже) обеспечения уверенности в том, что иранская ядерная программа носит исключительно мирный характер. Поэтому можно ожидать достаточно эмоциональную реакцию со стороны, скажем, европейских государств. Главное, чтобы эта реакция не помешала поиску путей восстановления нормального функционирования ядерной сделки.

Еще позволю себе особо отметить чрезвычайно важный в данном контексте момент. Все указывает на то, что единственный способ восстановить нормальное функционирование ядерной сделки – это без всяких предварительных условий вернуться к тому, что было до прихода в Белый дом администрации Дональда Трампа. Это значит, что Иран должен, насколько это возможно оперативно, возобновить выполнение всех своих обязательств, а американцы должны снять свои санкции в отношении иранской ядерной программы, дать возможность Ирану нормально торговать нефтью и другими товарами. Причем необходимо обеспечить это достаточно быстро. Если на начальном этапе консультаций будут вброшены новые идеи, касающиеся ракетной программы Ирана или политики Тегерана в регионе, то практически наверняка толка от этого не будет, и восстановить выполнение СВПД не получится. Мы стараемся доводить эту очевидную мысль до понимания наших основных партнеров, в первую очередь по ядерной сделке.

– В случае, если 21 февраля Иран все же пойдет на этот шаг, стоит ли ждать давления со стороны гендиректора МАГАТЭ, как это было ранее в случае с недопуском инспекторов агентства на не заявленные Ираном объекты?

– Жизнь покажет, но генеральный директор МАГАТЭ совершенно справедливо неоднократно подчеркивал, что агентство выполняет технические функции и не вторгается в политическую сферу. Это единственный разумный подход, отвечающий мандату МАГАТЭ. Надо отметить, что в соответствии с СВПД доппротокол применяется Ираном пока временно и на добровольной основе, поэтому если Тегеран приостановит применение доппротокола, это, строго говоря, не будет нарушением его обязательств перед агентством. Но политически, повторяю, это будет весьма чувствительный шаг. Энтузиазма у нас по этому поводу точно нет. Мы всегда убеждали наших иранских партнеров, что данный инструмент должен продолжать применяться. Кстати, это в интересах и самого Ирана, потому что применение доппротокола затрудняет оппонентам Тегерана спекуляции по поводу его ядерной программы. Кроме того, в повестке дня при нормальном развитии событий через какое-то время окажется вопрос о так называемом расширенном заключении агентства в отношении Ирана. Расширенное заключение означает, что агентство считает возможным подтвердить, что вся ядерная деятельность в Иране и все ядерные материалы лежат в мирной сфере. Это не обязательно вопрос 2021 года, но такая перспектива обозначена в самом тексте СВПД. Реализовать это можно только при условии продолжающегося применения дополнительного протокола на территории Ирана.

– Визит гендиректора МАГАТЭ Рафаэля Гросси в Россию не состоялся из-за начавшейся пандемии. Он по-прежнему стоит в повестке дня?

– Действительно, сразу же после избрания Рафаэля Гросси генеральным директором МАГАТЭ мы пригласили его посетить Москву. Он отреагировал очень позитивно. Велась подготовка к поездке, но помешал коронавирус. Когда пришлось отказываться от уже почти согласованной даты, мы достигли с Рафаэлем Гросси общего понимания, что речь идет не об отмене визита, а всего лишь о его отсрочке до момента, когда эпидемиологическая ситуация – и в Австрии, и в России – позволит его успешно осуществить.

– Возможно, есть примерные даты?

– Пока нет. Но есть ощущение, что визит может состояться в нынешнем году, учитывая начавшуюся массовую вакцинацию.

– Есть ли в МАГАТЭ и РФ задачи, требующие срочного решения?

– Россия и секретариат МАГАТЭ сотрудничают исключительно плотно, на ежедневной основе. Наша страна активно участвует практически во всех мероприятиях, которые организует агентство, а их многие и многие сотни. Идет последовательная работа, механизм взаимодействия отлажен и работает как часы. Отсутствие каких-то экстраординарных, наисрочнейших задач как раз и может служить показателем того, что сотрудничество налажено действительно качественно и к чрезвычайным усилиям прибегать нет необходимости.

– Как изменилась дипломатическая служба по вашему треку за этот год? Как на нее повлияла удаленка? В целом стало труднее или легче доносить позицию российской стороны или просто по-другому?

– Пандемия оказала очень существенное и достаточно негативное воздействие на многостороннюю дипломатию и деятельность многосторонних институтов. Мы это ощущаем практически каждый день. Правда, многосторонняя дипломатия – надо отдать ей должное – стала адаптироваться к новым обстоятельствам. Последствия коронавируса для деятельности международных организаций удалось частично смягчить. Прежде всего получила самое широкое распространение практика виртуального общения. Появился и так называемый гибридный формат, когда заседания каких-то органов могут проходить с личным участием тех делегаций, которые готовы рискнуть. Никого не заставляют, но предоставляют, скажем, одно кресло для одной страны. Такие встречи обычно проводятся в больших залах, чтобы соблюсти социальную дистанцию. При этом остальные члены делегаций следят за тем, что происходит, виртуально. Но все это хорошо до тех пор, пока речь идет о каких-то консультациях, обмене мнениями, может, даже дискуссиях с целью подготовки каких-то решений, а дальше зачастую начинаются серьезные проблемы. Если вопрос удается урегулировать более или менее гладко и выйти на общее понимание, то есть возможность эти понимания положить на бумагу и одобрить заочно по умолчанию. Но если есть разногласия, то нужно проводить очную встречу, в том числе и для голосования, а с этим в условиях коронавируса есть проблемы. Например, в прошлом году пришлось отменить все мероприятия Группы ядерных поставщиков и перенести их на будущее. Были отменены все заседания Комитета ООН по космосу, но применительно к нему удалось заочно согласовать и принять многие решения.

Иногда коронавирус приводит к очень досадным сбоям. В 2019 году на 74-й сессии Генассамблеи ООН по нашей инициативе удалось провести решение о создании Специального комитета по киберпреступности, задача которого состоит в выработке универсальной конвенции по борьбе с этим явлением. Первая организационная сессия спецкомитета должна была состояться в конце августа 2020 года, потом ее пришлось перенести на первый квартал 2021, а в январе состоялся очередной перенос. Теперь организационная сессия, без которой невозможно запустить переговорную работу, намечена на 10-12 мая этого года в Нью-Йорке. Полагаем, что больше переносов не будет, во всяком случае, мы сделаем все, чтобы этого не допустить.

– Вы активно ведете аккаунт в Twitter, который начали задолго до начала пандемии, заставившей всех уходить в онлайн. Считаете ли вы Twitter и другие соцсети действенным инструментом в современной дипломатии?

– В условиях коронавируса очень много дипломатических миссий в Вене перешли в режим самоизоляции, они имеют прямые инструкции из столиц не появляться на публике, общение с иностранцами свести к абсолютному минимуму. Получается, что в таких случаях доступны либо видеосвязь, либо телефонные переговоры. Конечно, это не то, что требуется для нормального функционирования дипкорпуса. В этих условиях соцсети, включая Twitter, дают возможность доносить нашу позицию до тех, кому она интересна, в том числе в венском дипкорпусе. Twitter постпредства и мой аккаунт читают многие коллеги. Часто, придя на беседу, начинают со слов: "Видели Ваш твит, но, пожалуйста, поясните дополнительно, что думает Россия вот по этому поводу?" Объясняем. То есть удобно для дипломатической работы. Кроме того, международные отношения вступили в какой-то новый этап, существенно отличающийся от того, что было прежде. Отчасти это связано с новыми информационными технологиями, и, как вы видите, идет, по сути дела, информационная война против нашей страны. Социальные сети дают возможность на это реагировать в духе Маяковского – "Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо". В целом не знаю, насколько Twitter действенный инструмент, но то, что он полезный, это несомненно. Он расширяет возможности. Этот новый инструмент можно и нужно использовать.

США. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 9 февраля 2021 > № 3648804 Михаил Ульянов

Андрей Руденко: желание угодить Западу для Киева важнее жизни украинцев

Заместитель министра иностранных дел Андрей Руденко, курирующий в МИД РФ отношения с ближним зарубежьем, рассказал в интервью РИА Новости о том, ждут ли в Москве каких-то позитивных изменений в политике США на постсоветском пространстве после прихода к власти президента Байдена, стоит ли опасаться новых цветных революций, и зачем Вашингтону дестабилизировать ситуацию в соседних с Россией странах. Он также сообщил, возможна ли поставка на Украину российской вакцины от коронавируса и почему, обрисовал ситуацию с переговорами по Донбассу в "нормандском формате" и в Контактной группе, высказал мнение о том, когда можно ждать полноценного открытия российско-украинской границы. Кроме этого, дипломат спрогнозировал, когда заработает транзит товаров из Белоруссии через российские порты, и что будет с белорусской АЭС.

– Ожидаете ли вы изменений на постсоветском пространстве в связи с приходом в США команды Байдена? Можно ли ожидать более активного вмешательства Вашингтона в дела региона, новых "цветных революций"? Где?

– Ожидать кардинальных изменений в политике США на постсоветском пространстве со сменой администрации в Вашингтоне не стоит. Возвращение во власть "старых знакомых" из команды Байдена-Обамы, таких как Виктория Нуланд, стоявших у истоков госпереворота в Киеве в феврале 2014 года, приведшего к возникновению вооруженного конфликта в Донбассе, оптимизма не добавляет.

События в Белоруссии наглядно демонстрируют, что многие на Западе, и особенно, в США не оставляют попыток дестабилизировать ситуацию в соседних с нами странах в целях создания у границ России новых очагов напряженности, воспрепятствовать интеграционным процессам между бывшими союзными республиками и в конечном счете разрушить исторически сложившееся общественно-политическое, социально-экономическое и культурно-гуманитарное общее пространство.

– Рассматривается ли вопрос о возможности открытия границы с Украиной? Когда это может произойти? Какие условия необходимы?

– Прежде всего, хотел бы отметить, что Россия не закрывала границу с Украиной. Из-за угрозы распространения коронавирусной инфекции и мы, и украинцы ввели временные ограничения на пересечение государственной границы. Но даже в условиях карантина транспортное сообщение между нашими странами не прекращалось. На регулярной основе осуществляются грузовые перевозки. Российские и украинские граждане в силу разных гуманитарных обстоятельств также имеют возможность приезжать и в Россию, и на Украину. Думаю, что как только позволит эпидемиологическая обстановка по обе стороны российско-украинской границы, упомянутые ограничительные меры будут отменены.

– Были ли какие-то контакты с Киевом по поводу поставок российской вакцины от коронавируса? Могла бы Россия поставлять ее на Украину на льготных условиях или безвозмездно?

– Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) заявлял о готовности начать клиническое испытание на Украине совместной вакцины AstraZeneca и "Спутник V" и передать технологии для ее производства на украинских предприятиях. Об этом еще 3 января заявил глава РФПИ Кирилл Дмитриев.

По имеющейся у нас информации, харьковская фармацевтическая компания "Биолек" подала в Минздрав Украины заявку на регистрацию российской вакцины. Однако до настоящего момента никаких обращений официального Киева, свидетельствующих о его желании получить ее, нам не поступало. Наоборот, мы слышим, что российскую разработку украинские официальные лица называют "гибридным оружием против Украины". По всей видимости, политическая конъюнктура и стремление угодить своим западным кураторам для действующей украинской власти важнее жизней и здоровья собственных граждан.

– Соглашение о таможенном администрировании между Россией и Грузией, заключенное в 2011 году, по сути так и не заработало. С учетом того, что появилась перспектива транспортного пути из России через Азербайджан в Армению, нужен ли вообще России транзит через Грузию?

– Россия последовательно выступает против любых торговых блокад и ограничений, в том числе на Южном Кавказе, который в силу своего географического положения является естественным перекрестком торговых путей. Разблокирование экономических и транспортных связей отвечает стратегическим интересам всех стран этого региона. Данное устремление зафиксировано в трехстороннем заявлении лидеров России, Азербайджана и Армении о прекращении огня и всех военных действий в Нагорном Карабахе от 9 ноября 2020 года, а также по итогам Московского саммита 11 января этого года.

На этой основе мы уже приступили к соответствующей работе с Баку и Ереваном. При этом мы не упускаем из виду более широкий контекст, имея в виду возможности и стремление других наших партнеров внести вклад в обеспечение стабильности и процветания Южного Кавказа. По сути речь идет о возможности сопряжения усилий всех "регионалов" в целях выстраивания максимальной транспортной и торгово-экономической открытости региона Южный Кавказ по всем азимутам.

Что касается подписанного в 2011 году соглашения между правительством Российской Федерации и правительством Грузии об основных принципах механизма таможенного администрирования и мониторинга торговли товарами, то оно, действительно, еще не вступило в силу. Началу его реализации мешают неурегулированные на сегодняшний день разногласия. Их обсуждение ведется в рамках Совместного комитета по надзору за выполнением данного соглашения и его рабочей группы по нерешенным вопросам.

Российская сторона настроена на продолжение конструктивной работы, нахождение взаимоприемлемых развязок с тем, чтобы соглашение 2011 года заработало как можно быстрее.

– Есть ли подвижки в заявленной ранее белорусской стороной переброске транзита из портов стран Балтии в российские? Готова ли Россия компенсировать Минску разницу в тарифах на перевалку и ж/д транспортировку?

– Первопричиной такого решения стала та неприглядная роль, которую сыграли и продолжают играть прибалтийские страны, позволившие себе грубое вмешательство во внутренние дела Белоруссии после президентских выборов 9 августа 2020 года. Нам понятны мотивы официального Минска. Сами сталкивались с подобным, далеким от добрососедского отношением со стороны упомянутых государств, в связи с чем были вынуждены серьезно вкладываться в строительство и развитие собственных портовых мощностей на Балтике.

Безусловно, в России оперативно проработали запрос белорусской стороны. Возможности железной дороги и терминалов позволяют обеспечить перевозку и перевалку производимых в Белоруссии нефтепродуктов. Сейчас завершаем согласование с партнерами всех необходимых деталей, что позволит в скором времени запустить физический транзит белорусского экспорта через российские порты на Балтике.

На повестке дня – вопрос о перевалке через российские порты калийных удобрений производства Белоруссии.

В целом наши союзники могут быть уверены, что Россия, независимо от политической конъюнктуры, обеспечит им выход к морю.

– Рассматривается ли в практическом плане строительство второй АЭС в Белоруссии? И будет ли Россия помогать белорусской стороне в сбыте электроэнергии? Рассматривается ли вопрос о доступе белорусской АЭС на российский рынок мощности и к участию в конкурсном отборе мощности?

– Возведение БелАЭС выходит на финишную прямую. Первый блок уже включен в энергосистему братской страны, 12 января этого года вышел на 100% мощности и к 3 февраля, по сообщениям белорусского Минэнерго, выработал первый миллиард киловатт-часов. Возведение второго блока идет в штатном режиме: смонтировано основное оборудование, развернуты пуско-наладочные работы. Уверен, что намечаемый график, а это 2022 год, удастся выдержать.

Проект сооружения АЭС в Островце – знаковый, успешный пример российско-белорусского взаимодействия в высокотехнологической области. Одновременно это и конкретный вклад России в обеспечение энергетической безопасности союзного нам государства. Надеемся, что БелАЭС позволит стимулировать экономическое развитие Белоруссии, а эффект от ее работы почувствуют каждая семья.

Вопросы о перспективах сбыта выработанной в Островце электроэнергии и доступе станции к российскому рынку мощности я бы переадресовал в министерства энергетики двух стран. Уверен, что на нее спрос будет в любом случае.

Наблюдаем попытки наших общих прибалтийских соседей плести интриги вокруг БелАЭС. В их числе и решение о прекращении торговли электроэнергией с Белоруссией после ввода Островецкой станции в строй под надуманным предлогом ее несоответствия требованиям безопасности. Ничего, кроме сожаления, такая политизированная линия вызывать не может.

– За последние годы работа в "нормандском формате" к результатам непосредственно на Украине не привела. Зачем он нужен? В каком случае Россия может отказаться от него и от Контактной группы?

– Не могу согласиться с этим утверждением. Не стоит забывать, что именно по итогам встречи лидеров России, ФРГ, Франции и Украины 6 июня 2014 года в Нормандии оформилась Контактная группа в качестве площадки для прямого диалога между непосредственными сторонами внутриукраинского конфликта – Киевом, Донецком и Луганском – в целях его урегулирования при содействии ОБСЕ и России.

Шесть лет назад, 12 февраля 2015 года, в аналогичном формате, но уже с подключением в качестве подписантов глав ДНР и ЛНР, был также согласован "Комплекс мер по выполнению Минских соглашений", который заложил принципы политического решения конфликта в Донбассе при обязательном участии Донецка и Луганска. "Комплекс" был закреплен резолюцией 2202 СБ ООН в качестве безальтернативной основы внутриукраинского урегулирования.

Тем самым народ Донбасса, восставший против преступных действий майданных деятелей, совершивших государственный переворот, получил возможность в лице своих представителей на переговорном поле отстаивать право на сохранение культурной и языковой идентичности в рамках особого статуса в составе украинского государства.

Важно, кроме того, отметить, что как на уровне лидеров "нормандской четверки", так и в ходе встреч их внешнеполитических советников был согласован целый ряд важных ориентиров для работы КГ, нацеленных на достижение прогресса в урегулировании. К сожалению, большая их часть, включая рекомендации парижского саммита 2019 года, из-за саботажа украинской стороны по-прежнему остаются невыполненными.

Таким образом, и сейчас, и на обозримую перспективу обе эти площадки, несмотря на попытки Киева добиться пересмотра Минских соглашений, уйти от прямого диалога с Донбассом и маргинализовать роль Контактной группы, остаются ключевыми инструментами мирного урегулирования кризиса на Украине.

США. Украина. Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 9 февраля 2021 > № 3648803 Андрей Руденко

Никита Казинский: невозможно говорить о прибыльности SpaceX

Рассчитать возможную стоимость ракеты или спутника, пока их еще нет даже на бумаге? Оценить стоимость космических проектов для федеральных программ? Этим в периметре госкорпорации "Роскосмос" занимается головная экономическая научно-исследовательская организация космической отрасли – АО "Организация "Агат". Специалисты общества разрабатывают технико-экономическое обоснование перспективных программ и проектов, когда еще нет ни их технического облика, ни кооперации предприятий. При непосредственном участии АО "Организация "Агат" были разработаны "Федеральная космическая программа России", ФЦП "Развитие космодромов", а также перспективные программы. О конкуренции с Илоном Маском на рынке пусковых услуг, российской многоразовой ракете и перспективах "Морского старта" в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Дмитрию Струговцу рассказал генеральный директор предприятия Никита Казинский.

– Общеизвестно, что Илон Маск вытеснил Россию с рынка коммерческих пусковых услуг благодаря низким ценам пусков своих Falcon 9. Какие пути экономического противодействия этому для возвращения Россией утраченных позиций видит "Организация "Агат"?

– Об ослаблении наших позиций на рынке коммерческих пусковых услуг можно говорить лишь применительно к пускам на геопереходную и геостационарную орбиты. Коммерческие запуски на другие виды орбит с помощью наших ракет среднего класса все еще весьма конкурентоспособны.

Причиной, уверен, временного ослабления позиций России на рынке коммерческих пусков на геопереходную и геостационарную орбиты стало весьма неудачное стечение трех ключевых обстоятельств: годовая остановка в 2016 году запусков "Протонов" из-за обнаруженной проблемы с их двигателями, выход на рынок конкурентоспособного Falcon 9 и неопределенные долгосрочные перспективы "Протона" после 2024 года. Для заказчиков – операторов группировок именно стечение этих причин сыграло свою роль. Так, до 2016 года количество коммерческих пусков ракет-носителей "Протон" и Falcon 9 было примерно одинаковым, и только в 2016-2017 годы Falcon 9 вырвался вперед. При этом следует отметить, что по большей части SpaceX запускает на низкие орбиты космические аппараты Starlink собственного производства, формируя по сути за бюджетные деньги многоспутниковую орбитальную группировку двойного назначения.

Вернуть наши позиции можно, и помогут нам это сделать наши перспективные ракеты-носители. Как вы знаете, сейчас в самарском ракетно-космическом центре "Прогресс" разрабатываются новые ракеты-носители: полутяжелый "Союз-5" и ракета среднего класса "Амур-СПГ" на сжиженном природном газе. Они имеют все шансы стать успешными и востребованными на рынке. Крайне важна для этого последовательно проводимая "Роскосмосом" политика в области системы средств выведения. Как и в случае со SpaceX, проектам потребуется поддержка институциональных заказчиков, дающая уверенность как производителям, так и заказчикам в ритмичном производстве и наличии пусковой возможности даже в дальней перспективе.

– В какую стоимость оценивает "Агат" себестоимость пуска ракет Маска?

– Вопрос о себестоимости запуска Falcon 9, как разговоры о медицине и строительстве, – весьма популярны. Объективно ответить на вопрос о себестоимости продукции в закрытой компании (SpaceX – закрытая компания с непрозрачным ценообразованием) затруднительно. С определенной долей достоверности можно говорить о цене пуска – это более публичная информация. И здесь наблюдаются бросающиеся в глаза колебания. Так, запуск Falcon 9, цена которого на внешнем рынке декларируется не выше 62 миллионов долларов, покупался внутри США, то есть американским правительством, за 83 миллиона долларов при запуске космического аппарата GPS IIIA-1 и за 69 миллионов долларов при запуске научного зонда DART. Цена, по которой эта ракета покупается пентагоном для своих пусков, еще выше.

Еще больший уровень колебаний в ценах Falcon Heavy. При декларированной на рынке цене в 150 миллионов долларов, в контракте для ВВС США цена составила 316 миллионов долларов.

Кроме довольно существенных колебаний цены необходимо понимать, что бизнес частных компаний в США далеко не всегда ведется на принципах, принятых в государственных программах России. Никакого позаказного учета может и не вестись, и единой нормы прибыли может не быть. Попробую пояснить, почему это важно для бизнеса SpaceX и понимания вопроса о себестоимости Falcon 9. Оценка стоимости SpaceX с почти 1 миллиарда долларов в 2010 году повысилась к 2019 году до 33 миллиардов долларов. А по оценке Morgan Stanley, опубликованной в конце октября 2020 года, капитализация SpaceX может составить около 100 миллиардов долларов. Столь впечатляющие цифры (соразмерные стоимости Coca-Cola и Bank of Ameriсa) создают ожидания инвесторов и стимулируют инвестиции. Например, общая сумма привлеченных инвестиций от частных инвесторов только за 2020 год достигнет 2,41 миллиарда долларов. Эта сумма сопоставима с объемом годового бюджетного финансирования Федеральной космической программы России.

Без высокомаржинальных государственных заказов SpaceX периодически сталкивается с дефицитом денежных средств, на компенсацию которого необходимы инвестиции. За 12 месяцев до сентября 2018 года SpaceX фиксировала 270 миллионов долларов скорректированной EBITDA (немногим больше 10% при доходах около 2,5 миллиарда долларов), и это с учетом "денег из будущего" – сотен миллионов долларов клиентских депозитов. В 2019 году количество запусков упало с 21 до 13, что вероятно привело к еще более значительному снижению EBITDA. Это может быть признаком убыточности операционной деятельности.

Еще одним фактором, помимо понятных доходов за выполняемые работы и инвестиций, являются государственные субсидии. SpaceX получила свыше 880 миллионов долларов субсидий для внедрения спутникового интернета на базе Starlink в сельской местности. В России сам факт субсидии зачастую расценивается как признак нездорового предприятия, а для США это достаточно традиционный инструмент, и им активно пользуются спутниковые операторы Hughes и Viasat, периодически рапортуя о позитивных финансовых результатах на фоне общих для спутниковых операторов тенденций к снижению доходности.

Мы не утверждаем, что деятельность SpaceX убыточна, а Илон Маск создает финансовую пирамиду, построенную на инвестициях и государственной поддержке высокотехнологичных разработок. Мы лишь подчеркиваем, что для быстрорастущей компании с постоянно увеличивающимся уставным капиталом и разницей в цене продукции, без анализа управленческой и бухгалтерской отчетности, об убыточности или прибыльности говорить практически невозможно.

Например, цена пуска одного из планируемых спутников NASA SPHEREx – свыше 98 миллионов долларов (масса спутника вряд ли превысит 200 килограмм при массе полезной нагрузки в 75 килограмм) – дает не укладывающуюся ни в какие экономические категории 490 тысяч долларов за 1 килограмм. Для примера, выведение европейского научного спутника Gaia в точку Лагранжа на ракете среднего класса "Союз-2" стоило менее 20 тысяч долларов за 1 килограмм. Причины выбора NASA тяжелого носителя от SpaceX с ценой запуска дороже чем на коммерческом рынке для запуска малого спутника не имеют очевидных технико-экономических объяснений. Кроме одного – избыточное государственное финансирование позволяет компании демпинговать на внешних рынках. Это часть единой государственной стратегии США – убивать конкурента демпингом, скрывая при этом истинную себестоимость своей продукции.

– "Роскосмос" впервые в истории внес в задание на эскизный проект новой ракеты "Амур-СПГ" стоимость пуска. То есть, прислушался к тому, что глава группы S7 Владислав Филев, владеющий комплексом "Морской старт", предлагал еще в 2017 году. Насколько правильным с экономической точки зрения является постановка вопроса о стоимости в эскизном проекте?

– Во-первых, помимо господина Филева нам есть кого слушать. В частности, данное указание по разработке ракеты под конкурентную на рынке цену поступило непосредственно от руководства нашей госкорпорации. Во-вторых, тезис "впервые в истории", конечно, преувеличение. Задание требований к стоимости изделий на этапе серийного производства – весьма характерная и развитая практика для серийной и малосерийной техники, и активно применяется Минобороны, в том числе в авиации. Насколько мне известно, аналогичные идеи, озвученные основателем частной авиакомпании S7 Владиславом Феликсовичем Филевым, учитывались разработчиками "Суперджета-100" и МС-21.

В космической отрасли основная часть техники – опытно-конструкторские изделия, которые зачастую создаются в единственном экземпляре (бессмысленно задавать такие требования для модулей станции или уникальных космических аппаратов). В то же время, практически все технические задания содержат требования о создании изделий по характеристикам лучших, чем существующие отечественные и зарубежные аналоги.

Для эскизного проектирования космического ракетного комплекса "Амур-СПГ" наша госкорпорация задала конкретные требования проектировать под заданную стоимость. С нашей точки зрения, учитывая назначение и наиболее массовый сегмент создаваемого ракетного комплекса, заказчик принял абсолютно правильное и своевременное решение.

Попробую пояснить – именно на стадии эскизного проекта формируется и фиксируется состав изделий комплекса, кооперация, тактико-технические характеристики и директивные технологии, а также формируется окончательный комплект тактико-технических заданий. И простое требование, которое вы повторили в одной фразе вопроса, превратится в конгломерат весьма сложных встречных обязательств предприятий-участников проекта, учитывающих такие факторы как серийность, ритмичность заказа и типовых испытаний, возможность замены поставщиков, влияние курсов валют и многое другое.

– Насколько сумма от 22 до 35 миллионов долларов за пуск, прописанная в контракте на эскизное проектирование ракеты "Амура-СПГ", отвечает объективной реальности? Сможем ли мы сделать такую дешевую ракету?

– Если говорить о конкретной величине – 22 миллиона долларов и 35 миллионов долларов за пуск, и о том, отвечает ли она объективной реальности, то ответ очевидный – нет, не отвечает, именно поэтому госкорпорация "Роскосмос" и создает новый комплекс и новую объективную реальность. Не раз наша страна создавала такую новую реальность. Вспомните АК-47, ЗИС-3, Т-34.

– Есть ли экономическая целесообразность для России переходить на метановые ракетные технологии, и есть ли резон делать многоразовые ракеты?

– Метановые технологии обещают быть весьма перспективными именно в силу экономических предпосылок. Но пока они отсутствуют и не проработаны, обоснованно ответить на вопрос об экономической целесообразности невозможно. Опыт наших зарубежных коллег и расширение инициатив в области метана косвенно подтверждает перспективность этой технологии. Многоразовость – вопрос сложный, точнее многопараметрический. Если сравнивать возможности одноразовой и многоразовой ракеты-носителя для одинаковой полезной нагрузки во всех пусках, то эффективнее одноразовая, но если предполагается запуск широкого спектра грузов, в том числе меньших, чем грузоподъемность ракеты, то ответ может быть обратным – многоразовость выгоднее.

Поэтому ответить на вопрос, с какого количества пусков это выгодно, до выпуска эскизного проекта невозможно. Выгода (суммарная маржинальность проекта) зависит от программы пусков и типов полезных нагрузок, объемов наземной экспериментальной отработки для сокращенного выпуска составных частей в случае многоразовости, стоимости восстановления повторно используемых агрегатов и многого другого.

– Считала ли "Организация "Агат" расходы на создание орбитальной группировки "Сфера" из более чем 500 спутников? В какую сумму обойдется эта система? Просчитаны ли способы коммерциализации предоставляемой системой услуг? Выйдет ли данная система на самоокупаемость?

– Программа "Сфера" находится на рассмотрении в правительстве РФ. Как вы понимаете, разработка ФЦП ведется не как заблагорассудится, а по определенным правилам, устанавливаемым соответствующими решениями и регламентом правительства.

Как и любая другая программа, программа "Сфера" содержит не просто перечень мероприятий, в котором предварительно определены количество и характеристики спутников (цифры могут уточняться в ходе реализации программ), но также и технико-экономическое обоснование с подтверждением потребности в сроках и ресурсном обеспечении, предварительные оценки получаемого социально-экономического эффекта.

В настоящий момент состав программы "Сфера", номенклатура проектов и мероприятий обсуждаются, поэтому говорить об объемах ресурсного обеспечения преждевременно. Отдельные заявления должностных лиц о бюджете "Сферы" в этой связи выглядят некорректно.

Для различных проектов, входящих в программу "Сфера", могут быть совершенно различные подходы к коммерциализации: от моделей уже действующих операторов, способных привлечь внебюджетные средства, таких как ФГУП "Космическая связь" и АО "Газпром космические системы", до совершенно новых, например, концессионных механизмов, определяемых на последующих стадиях реализации проектов.

Что является важным и связующим для всех мероприятий программы "Сфера", так это не какая-то модель коммерциализации, а полезность и востребованность результатов космической деятельности в широком спектре конкретных приложений для различных отраслей народного хозяйства. Именно это свойство позволяет говорить о "самоокупаемости", хотя термин довольно узок, скорее надо говорить об экономической эффективности для бюджета, для инвестора, для участников.

– Считала ли "Организация "Агат" расходы на возобновление деятельности "Морского старта"? Может ли он быть чисто коммерческим или требует постоянных государственных расходов?

– Моя точка зрения, что чисто коммерческим "Морской старт" быть не может, и годы сложной судьбы космодрома это подтвердили. Безусловно, нужна государственная поддержка, которая будет не просто субсидией или вливанием в убыточный актив, а целесообразным вложением, обеспечивающим бюджетный эффект и большую пользу России. Будем надеяться, "Морской старт" еще послужит своей стране.

Россия. США > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > ria.ru, 9 февраля 2021 > № 3633255 Никита Казинский

Газовый рубильникМнение

США фактически предложили Германии создать внешний механизм контроля за функционированием газопровода «Северный поток-2»

Администрация Байдена на днях сделала предложение немецким партнерам. В рамках затянувшегося конфликта вокруг строительства трубопровода «Северный поток-2» новые американские власти неожиданно отошли от политики «кнута», предложив немецкой стороне начать переговоры и найти некое пакетное решение вопроса. Речь идет, по существу, о создании внешнего механизма контроля за функционированием газопровода, а именно предоставления возможности американским властям в любой момент выключить некий «газовый рубильник» в случае, если российский газ (а точнее, Россия в целом) будет вести себя неподобающим образом.

Несомненно, позитивным является тот факт, что новая администрация США сменила тон и вместо уже ставших привычными угроз и санкционного давления проявила готовность обсудить ситуацию вокруг проекта с европейскими партнерами. Тем не менее условия, при которых новые американские власти могут перестать мешать строительству газопровода, вряд ли являются приемлемыми для акционеров проекта. Немецкой стороне в рамках некоего «пакетного» подхода предложено:

создать механизм, который позволит в любой момент прекратить эксплуатацию газопровода в случае сокращения транзитных поставок через Украину;

заново обсудить соглашение, регулирующее транзит российского газа по трубопроводной системе Украины, а также увеличить мощности украинских газохранилищ для создания газовых резервов альтернативных российскому газу.

И, наконец, в-третьих, американские партнеры требуют от Германии проинвестировать создание инфраструктуры для возможной транспортировки водорода из Украины в страны ЕС для того, чтобы в будущем сделать Киев основным игроком на «зеленом» рынке и снизить тем самым зависимость Европы от России.

При всем видимом изменении подхода к взаимоотношениям с европейскими (немецкими) партнерами, в официальных заявлениях американской стороны относительно проекта «Северный поток-2» лежит старый тезис: «Россия не должна иметь возможности использовать газ как оружие против Украины и других соседних стран».

Немецкая сторона не спешит с ответом на заманчивое американское предложение. Официальный представитель правительства Штеффен Зайберт заявил на днях лишь о готовности сотрудничать в вопросе преодоления международных вызовов и подтвердил факт телефонного разговора фрау Меркель с Джо Байденом, в ходе которого обсуждалась и ситуация вокруг «Северного потока-2». По мнению политологов, у немецкой стороны практически не осталось «пространства для маневра», тем более что тема украинского транзита была положительно решена еще в конце 2019 года подписанием нового транзитного договора между Украиной и Россией.

Примечательно еще и то, что переговоры вокруг поставок российского газа на европейский (немецкий) рынок собирается вести администрация США.

Становится понятно, что немецкие партнеры играют здесь роль посредника-медиума для опосредованных коммуникаций с российской стороной.

В этом случае не удивительно, что «пакетный» подход охватывает куда более широкий спектр вопросов, чем просто окончание строительства газопровода.

Вполне очевидно, что в нынешних международных условиях акционерам проекта «Северный поток-2» (и, в первую очередь, российской стороне) нет никакого смысла создавать «газовый рубильник» и передавать его в руки американских партнеров, которые, кстати, совсем недавно расширили пакет санкций и включили в него новых фигурантов: компанию «Рустанкер», судно «Максим Горький» и судно-трубоукладчик «Фортуна».

Не менее замечательно и то, что на всем этом фоне санкционная «Фортуна» на днях завершила все подготовительные работы и приступила к укладке труб на недостроенном участке в водах Дании.

Вячеслав Мищенко

Независимый эксперт

США. Германия. Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 8 февраля 2021 > № 3639590 Вячеслав Мищенко

АМЕРИКАНСКАЯ ДРАМА: АКТ ПЕРВЫЙ

ВЛАД ИВАНЕНКО

Экономист, Оттава, Канада

Начало второй процедуры импичмента против Трампа следует считать не местью, а призывом к борьбе – объединиться против общего врага – со стороны демократического истеблишмента, который может столкнуться с бунтом в собственных рядах. Разрыв между платформами двух партий способен создать возможность для появления третьей партии в центре политического спектра. Тогда политическая система США станет трёхпартийной, но нестабильной.

«Если вам нужно делать прогнозы, делайте это часто», – говорил Эдгар Фидлер в 1977 году. Чтобы понять, насколько абсурдными могут быть долгосрочные прогнозы даже самых уважаемых институтов, достаточно вспомнить данные ими, скажем, в 1990 г. оценки ситуации в мире в далёком, как тогда казалось, 2020-м. Научившись на собственном опыте избегать экстраполяции новых трендов, в предыдущей работе «Невидимая глобальная революция» (Ivanenko V. Invisible global revolution, Russia in Global Affairs, №2, 2020) автор этой колонки лишь перечислил признаки растущей нестабильности в мире, не пытаясь предсказать, что случится дальше.

Драматические события в американской столице в начале января 2021 г. добавили саспенса нарративу о движении к «новому смелому миру». В целом народные выступления в поддержку уходящего президента Дональда Трампа – финальные штрихи подготовки сцены, основным фоном который остаётся пандемия COVID-19. В ближайшее время Америка будет занята своими внутренними проблемами, и ключевые игроки смогут совершить агрессивные ходы на мировой шахматной доске. Но сначала необходимо обсудить теоретические построения, объясняющие, почему вдруг сломалась американская политическая машина.

Общая стабильность двухпартийной системы

В 1929 г. Гарольд Хотеллинг предложил новое объяснение того, почему конкурирующие магазины часто расположены рядом. Он утверждал, что если расстояние – самое главное для потребителей, живущих на одной улице, то они всегда будут ходить в ближайший магазин. По этой причине владельцу магазина лучше открывать свой бизнес строго посередине улицы, чтобы максимизировать количество покупателей. Именно поэтому магазины в итоге оказываются расположенными рядом.

Эта простая логика применима и в других сферах исследования, в том числе и в политологии. Представьте, что предпочтения избирателей расположены по одной линии, то есть сосредоточены на одном вопросе, – возникает двухпартийная система, при которой обе партии формируют платформы максимально близко друг другу. Тогда пожелания радикально настроенных избирателей можно безопасно игнорировать, потому что даже если маргинальные представители общества на обоих флангах никогда не будут довольны обеими партиями, они предпочтут кандидата той партии, которая им ближе.

Такая система достаточно стабильна, но эта стабильность зависит от двух условий, которые должны поддерживаться. Во-первых, на политическом поле должно быть только два «официальных» кандидата. Всех остальных нужно как-то устранить из поля зрения радикальных избирателей. В современных политических кампаниях эту задачу рутинно выполняют мейнстримовые СМИ, изображающие предполагаемых аутсайдеров фриками, за которых будут голосовать только «жалкие неудачники». Во-вторых, каждый избиратель должен верить, что, даже если ему не нравится ни один из основных кандидатов, за одного из них всё равно нужно проголосовать, потому что иначе «победит худший». Если есть третий кандидат или неприязнь избирателей граничит с безразличием и явка падает, возникает возможность для появления третьей политической силы, которая впоследствии может разрушить двухпартийную систему.

Если двухпартийная система сохраняет стабильность, фактические результаты выборов не нарушают политического равновесия.

Выборы превращаются в соревнование двух очень похожих платформ, и победу в нём определяет средний избиратель.

После выборов победившая партия сохраняет свою политику, а проигравшая пересматривает позиции по основной повестке.

В этих условиях самая сложная задача для политика – пройти квалификационный раунд, или праймериз. Во время праймериз кандидаты стараются отличаться друг от друга и ищут слоган, который привлечёт среднего избирателя. В нормальных условиях предпочтения избирателей слабы и распылены между несколькими вопросами, поэтому объединить их бывает проблематично. Все кандидаты ищут оптимальный вариант и в итоге стараются минимально отличаться от сформулированной партийной платформы в надежде получить одобрительный кивок руководства. Выражаясь аллегорически, все они предлагают одно и то же блюдо, но под разным соусом.

Основная проблема американского политического класса

Американская двухпартийная система работала без сбоев до финансового кризиса 2008 г., но потом начались проблемы. Они были связаны с экономической моделью, введённой в США около сорока лет назад. Поскольку изначальная причина сегодня уже забылась, экскурс в историю не повредит.

В 1980-е гг. Соединённые Штаты вели соперничество с Советским Союзом за роль глобального лидера, ставки были очень высоки. На затянувшуюся борьбу обеими сторонами уже были потрачены огромные ресурсы с конца 1950-х гг., но требовались новые. Столкнувшись с проблемой растущего госдолга, американское руководство придумало оригинальное решение, как сделать так, чтобы это не препятствовало их усилиям. Некоторые умные экономисты в правительстве утверждали, что если держатели долговых обязательств заинтересованы исключительно в прибыли, они будут до бесконечности наращивать свой портфель при определённых условиях (то есть учитывая инфляцию). Таким образом, правительству просто нужно убедить кредиторов (в то время это в основном были американские пенсионные фонды) в том, что набежавшие проценты непременно будут выплачены (для этого бумагам достаточно иметь рейтинг ААА), чтобы иметь неограниченный доступ к займам.

С введением этой схемы госдолг стал считаться константой – вечные долговые обязательства никогда не устаревают, просто периодически требуют выплаты процентов. Вопрос о том, что делать, когда госдолг превысит лимит и даже выплата процентов станет неустойчивой, оставили (как это обычно бывает в неплановых экономиках) до лучших времён. Использование нового «вечного» источника финансирования не прекращалось: политическая необходимость требовала дополнительных расходов, и госдолг в итоге достиг тревожного уровня.

Появилось два решения.

Первое было классическим: добиться профицита бюджета, расширив налоговую базу и урезав расходы. Ключевым для достижения этой цели считалось развитие национального бизнеса, хотя оно и требовало введения барьеров для свободный международной торговли и агрессивного продвижения американских товаров и услуг за границей. Такой подход нравился избирателям, занятым в американской промышленности, поскольку они ощущали растущий спрос на свою продукцию.

Второе решение было не совсем каноническим для классических американских ценностей: пойти по пути постепенного списания долга, кульминацией которого станет дефолт по значительной части долговых обязательств США. Такое решение, если его правильно обосновать, нравилось потребителям, на которых давило бремя частных долгов и которые, как и американское правительство, считали, что достаточно платить проценты.

Проблема заключается в том, что два этих решения полностью противоречат друг другу и их сильные стороны нельзя сочетать в реальной политике. Тем не менее каждое из них нашло мощную поддержку на одной стороне американского политического спектра и соответственно мощную оппозицию на другой. Классическому решению проблемы госдолга отдавало предпочтение радикальное крыло республиканцев, и его отвергали демократы левых взглядов. С другой стороны, последние приветствовали путь списания долгов, а республиканцы абсолютно отвергали возможность подобной отвратительной атаки на священную частную собственность. Оба решения активно обсуждали в радикальных кругах обеих партий, но политическое руководство и республиканцев, и демократов предпочитало этого не замечать.

Час расплаты: расхождение политических платформ в США

Любой инженер знает, что для бесперебойной работы оборудования необходимо его правильное обслуживание. А многие политики с удивлением понимают, что прежде надёжные приёмы партийного управления вдруг перестали работать. Лидеры Республиканской партии первыми к своему неудовольствию обнаружили, что фавориты партийного истеблишмента проиграли праймериз президентской кампании 2016 г. выскочке. Проверенная временем американская двухпартийная традиция убирать с политической сцены чужаков с помощью кулуарных сделок была нарушена.

Неожиданная победа Дональда Трампа на президентских выборах – 2016 стала поворотным моментом, с которого началось расхождение платформ двух партий. Все четыре года своего президентства Трамп продвигал программу «Вернём Америке величие», защищая интересы американского бизнеса даже за счёт правил честной игры. Реализация этой программы происходила вопреки жёсткой оппозиции не только Демократической партии, но и вопреки воле республиканского истеблишмента, значительная часть которого открыто демонстрировала неприязнь к Трампу. Тем не менее президент оставался популярным у республиканского электората. Перед руководством Республиканской партии возникла дилемма: с одной стороны, поддержка программы Трампа позволяла им сохранять популярность среди рядовых избирателей собственной партии, с другой – это могло оттолкнуть центристский электорат с последующим почти гарантированным проигрышем демократам на национальных выборах.

Но тут есть нюанс: превосходство Демократической партии тоже нельзя воспринимать как должное. Её громкая победа на недавних выборах, скорее всего, поспособствует активизации левого крыла, которое уже требует, чтобы президент Джо Байден действовал более радикально в соответствии со вторым подходом, упомянутым выше, – о списании частных долгов, и призывает отменить федеральные студенческие кредиты в значительно большем объёме, чем готов обещать Байден. Если он проигнорирует эти и последующие призывы слева, можно предположить, что для начала возникнет левый аналог Чайной партии, и это станет дополнительным ударом для и без того хрупкого единства партии.

***

Будут ли левые доминировать в Демократической партии, как сторонники Трампа в Республиканской, – увидим. Но если это произойдёт, более традиционный, центристски настроенный демократический истеблишмент скорее сумеет найти точки соприкосновения с единомышленниками из числа республиканцев, чем с левыми коллегами по партии.

С этой точки зрения начало второй процедуры импичмента против Трампа следует считать не местью, а призывом к борьбе – объединиться против общего врага – со стороны демократического истеблишмента, который может столкнуться с бунтом в собственных рядах.

В будущем, если нынешний тренд к расхождению сохранится, растущий разрыв между платформами двух партий создаст возможность для появления третьей партии в центре политического спектра. Тогда политическая система США станет трехпартийной. Но она будет нестабильной, и страна вступит в зону внутриполитической турбулентности, которая закончится только после решения проблемы долгов.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 февраля 2021 > № 3632150 Влад Иваненко

Быка за рога

Казалось бы, вся эта история с WallStreetBets – всего лишь забавный казус

Илья Титов

На Манхэттене, неподалёку от пересечения Бродвея с Уолл-стрит стоит статуя готового к атаке быка. Туристы трогают бронзового тельца, из-за чего тот никогда не тускнеет, а его бронза сияет золотом. Агрессивный и могучий бык стал символом финансовой мощи Соединённых Штатов. В XX веке биржевая торговля выделилась в один из столпов американской национальной идеологии, активно навязываемой всем жителям планеты. Американская мечта обещала золотые горы тому, кто будет усердно работать, а удачное вложение этих золотых гор в акции бурно развивающейся компании или в перспективный стартап и вовсе сулило миллионам людей огромное богатство без особого труда.

Любой обеспеченный гражданин мог стать сверхобеспеченным, если он вовремя и правильно вложился. Брокер Дьёрдь Шорош после серии удачных спекуляций на бирже превратился в миллиардера Джорджа Сороса, а вчерашний студент Уоррен Баффетт после правильного вложения собственных накоплений стал самым преуспевающим инвестором мира. Тысячи и тысячи семей теряли все свои деньги и вязли в долгах, вдохновляясь красивой сказкой, сулящей безбедное существование. И вот в конце января этого года произошли события, пошатнувшие веру людей в эту сказку.

Компьютерные игры сегодня мало кто покупает на физических носителях. Традиционные магазины игр отжили своё, уступив место интернет-сервисам по продаже цифровых копий. Еле-еле на плаву держится некогда крупнейшая сеть игровых магазинов GameStop. Терпящая страшные убытки, теряющая клиентов и вынужденная приспосабливаться к миру цифровых технологий, эта компания давно не приносила владельцам своих акций ничего, кроме потерь. Всё изменилось после того, как в соцсети Reddit, на портале WallStreetBets, посвящённом любительской игре на бирже, большая группа энтузиастов решила серьёзно вложиться в акции умирающей конторы. Делалось это то ли ради провокации, то ли для того, чтобы с выгодой использовать врождённый порок биржевой системы, но в любом случае намерения пользователей Reddit были далеки от обычных.

После вложений акции GameStop начали расти, что пошло вразрез с планами хедж-фондов, получавших прибыль за счёт дешевизны этих акций. Фонды были вынуждены запрашивать у своих инвесторов дополнительные средства, что только в первые дни стоило им по разным оценкам от 5 до 20 млрд. долларов. До того, как Reddit стал площадкой для атаки на Уолл-стрит, на убыточности GameStop наваривался хедж-фонд Melvin Capital. Этот фонд, вместе с рядом других игроков, также зарабатывавших на слабости сети магазинов, обанкротился в первый же день атаки.

Это привлекло внимание, и число вложившихся в акции GameStop выросло примерно до 10 млн. человек. Операции они проводили через мобильное приложение Robinhood – карманный менеджер ценных активов. Здесь случилось ровно то же, что мы видели в начале месяца на примере Твиттера – Big Tech попытался урегулировать возникшую проблему и навлёк на свою голову новые проблемы. Дело в том, что как только стало ясно, насколько велики потери акул биржевой «торговли воздухом», Robinhood запретил покупать акции GameStop, после чего распространил запрет на ряд других компаний, ставших целью толпы с Reddit – Nokia, American Airlines, Blackberry и ещё нескольких десятков контор.

Это ограничение вызвало острую реакцию – Robinhood заминусили в магазинах приложений (хотя потом Google, разумеется, снова нарисовал программе красивый рейтинг), а вся ситуация привлекла внимание вашингтонских обитателей. Само собой, истеблишменту нечего было сказать по этому поводу – борьба с интернет-наглецами идеально соответствовала интересам элиты, но на первый план вышли популисты-радикалы. Тед Круз, один из самых популярных республиканцев, имеющий в СМИ репутацию крайне правого политика, заявил о необходимости проведения проверки действий Robinhood. Александрия Кортес – ученица Берни Сандерса, звезда Демократической партии и открытая социалистка – внезапно поддержала своего политического противника, отметив недопустимость такого давления гигантов рынка на рядовых пользователей. Кстати, неверно было бы думать, будто вашингтонская номенклатура никак не реагирует на ситуацию – да, громких заявлений от видных центристов из Конгресса не было, но Комиссия по ценным бумагам начала расследование против WallStreetBets (но не против Robinhood), а правительство уже сейчас щедро раздаёт деньги обанкротившимся фондам.

Дело не только в широте души и нежной любви вашингтонского Deep State к богачам с Уолл-стрит, но и в том, что буквально недавно Джанет Йеллен получила 7 млн. долларов в качестве гонорара за лекции в ряде контор, в числе которых была и компания Citadel, владеющая огромной долей упомянутого выше Melvin Capital и являющаяся одним из крупнейших клиентов Robinhood. Кто же такая Джанет Йеллен? Так уж совпало, что на прошлой неделе она стала главой федерального казначейства, ныне разбрасывающего спасательные круги тонущим хедж-фондам.

Казалось бы, вся эта история с WallStreetBets – всего лишь забавный казус. Глобальной финансовой катастрофы не произошло, система спекуляций не обрушилась и не похоронила мировую экономику. Но властители финансовых потоков, хозяева платформ для покупки и продажи огромных объёмов ценных бумаг восприняли такую акцию как личное оскорбление. Их уязвлённая реакция, их боль, обида и негодование превратили простой флешмоб интернет-пользователей в нечто большее. Левиафану пустили кровь, показали, что вся мощь Уолл-стрит – отнюдь не результат многомудрых стараний гениев спекуляций, а нехитрые манипуляции кучки торгашей, не умеющих даже проигрывать и, чуть что, бегущих к правительству за помощью. Сразу же в "свободных и независимых" СМИ валом пошли публикации, осуждающие трейдеров-самоучек. Где-то их называли агентами иностранного влияния, ведь это очевидная атака на американскую экономику. Другие видели в них обиженных сторонников Трампа, что особенно вызывает улыбку с учётом того, что Reddit – соцсеть с очень либеральным контингентом. В иных медиа людей, унизивших Уолл-стрит, вообще назвали антисемитами, ведь неслучайно атака на систему спекуляций произошла в день памяти жертв Холокоста.

В ненависти к тем, кто бросил вызов нью-йоркским богатеям, объединились либеральные и консервативные СМИ – Fox News невозможно было отличить от CNBC. Главный посыл статей, телерепортажей и постов был один – дилетантам нечего делать в серьёзном бизнесе. Bloomberg окрестил происходящее «мятежом на фондовом рынке», проводя параллель между этим мятежом и событиями в Капитолии 6 января. CNN объяснил манипуляции с акциями GameStop отголосками «трампизма» и «агрессивного популизма». Журналисты The Hill усмотрели в покупке и продаже акций нацизм и белое превосходство, а эксперт Fox потребовал засудить соучастников неслыханного преступления – покупки и продажи акций. Что позволено Юпитеру, не позволено быку – рынок привык к постоянным манипуляциям со стоимостью акций со стороны больших игроков, но как только то же самое провернул маленький человек, скооперировавшийся с огромной группой других маленьких людей, этот Юпитер в обличии быка, бьющего копытом на Уолл-стрит, поднял страшный вой.

В «эпоху ковида» бедные стали нищими, а состоятельные – богатейшими. С марта 2020 года 660 американских миллиардеров увеличили свои и без того громадные состояния на общую сумму в 1,1 трлн. долларов, подняв на локдауне прибавку в районе 40%. Либеральная пресса, грудью вставшая на защиту этих миллиардеров, права в одном – действия интернет-брокеров действительно стали следствием четырёх лет правления Трампа. Трамп доказал, что американская аристократия, десятилетиями раздувавшая миф о собственной неуязвимости, не всесильна. Сейчас портал WallStreetBets заблокирован – вход новичков ограничен, представительства в других соцсетях забанены (и это при том, что никто не нарушал никаких правил).

Но миллионы энтузиастов продолжают беззаботно играть наравне с серьёзными воротилами, всю жизнь постигавшими тонкости работы на бирже. Сами себя они называют «безрассудными аутистами» и не боятся потерять всё, ведь никто из них не поставил на кон слишком много. На финансовом рынке появилась новая сила – глобальные узлы информационных потоков, которые не может контролировать ни правительство, ни Big Tech. Эта сила, ударившая по Уолл-стрит – рой из миллионов пчёл, случайным и непредсказуемым вихрем гонящийся за весельем и остротой ощущений, а вовсе не за прибылью. Это напоминает выборы 2016 года, когда Трамп сделал ставку на хаотичность и сумбурность продвижения в Интернете, а «безрассудные аутисты» с анонимных форумов, соцсетей и онлайн-кружков по интересам поддержали Трампа в том, что обещало стать крестовым походом против истеблишмента. Теперь Трамп умер (фигурально, конечно), но дело его живёт.

США > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 5 февраля 2021 > № 3630550 Илья Титов

СОВЕРШАЮТ ЛИ ДЕРЖАВЫ САМОУБИЙСТВА? || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || УГОЛОК РЕАЛИСТА

От редакции:

Журнал «Россия в глобальной политике» продолжает серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». В этой рубрике видные учёные-международники рассматривают текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, чья теория убедительнее интерпретирует события современной политики.

Сегодня – «наше всё»: «Уголок реалиста» с Тимофеем Бордачёвым.

↓ ↓ ↓

До тех пор, пока в мире не произошло ничего более драматического, основное событие международной политики последних недель – приход к власти в США нового президента и связанные с этим внутриполитические коллизии. То, что там происходит последние несколько лет и – особенно – сейчас, является красочным и интересным с точки зрения политологов. Очевидно, что эта держава вступила в стадию фундаментальных внутренних трансформаций – подъём несистемных сил, спровоцированный президентством Дональда Трампа, и жёсткая реакция на него истеблишмента своим накалом прекрасно иллюстрируют серьёзность внутренних проблем.

Однако в рамках дисциплины «международные отношения» нас может интересовать только одно – насколько происходящие в США процессы способны отразиться на выживании этого государства в конкурентном международном окружении. Только это имеет значение для того, как другие народы, включая российский, смогут в будущем реагировать на вызовы внешнего окружения. Наиболее фундаментальный вопрос – какова теоретическая вероятность того, что в результате внутренних процессов поведение этой державы окажется таким же нерациональным, как поведение её главного противника СССР тридцать лет назад?

В прошлом году международная политика закончила длившееся 75 лет путешествие в поисках порядка, который мог бы всех более-менее устраивать. Драма двух мировых войн и выход на первые позиции Соединённых Штатов создали условия для того, чтобы силовая конкуренция держав была помещена в относительно цивилизованные рамки международных институтов. Сейчас обе базовые предпосылки исчерпали свой запас влияния на международную политику – США уже не могут играть роль главного диспетчера общественных благ, а впечатления от наиболее крупной в истории военной катастрофы почти стерлись из памяти. Главная причина – окончательное угасание Европы и переход международной политики на глобальный уровень в результате взрывного роста силовых возможностей Китая. Всё-таки международный порядок, возникший после Второй мировой войны, был европейским по духу и черпал легитимность из источника большой общеевропейской трагедии.

Шахматная доска, по которой фигуры ходили в соответствии с общими правилами исчезла. Наступила новая эпоха, и система отношений между государствами вернулась к первоначальному виду бессистемно катающихся по столу бильярдных шаров разного размера.

Мы вряд ли можем рассчитывать на то, что в мире появится новый универсальный центр притяжения, достаточно сильный, чтобы предложить остальным правила игры, которые будут всех устраивать.

Бильярдные шары одинаковы в своих внешних проявлениях – они ударяют по другим шарам и тем самым заставляют их двигаться пропорционально силе удара и встречным препятствиям. При том условии, что они сделаны из одинакового материала. И вот здесь начинаются вопросы.

Бильярдные шары не совершают самоубийств даже в момент полного своего ничтожества. В мире достаточно много держав, которые по степени морального разложения и некомпетентности властей близки к позднему СССР, но они живы. Маленькая Северная Корея или Иран демонстрируют примеры борьбы за выживание тогда, когда для этого почти нет ни ресурсов, ни внешних условий. Практически растворившие свою государственность в европейской интеграции страны Западной Европы ожесточённо держатся за главные атрибуты суверенитета. Италия, Испания или Франция даже готовы дать сейчас больше прав и ресурсов самому сильному участнику своего круга – Германии, потому что это сохраняет межгосударственную природу Европейского союза и ограничивает возможности наднациональной бюрократии. Они с удивлением смотрят вслед покинувшей ЕС Великобритании, справедливо считая её поведение нерациональным – с такими ограниченными ресурсами в одиночку не выжить.

Германское могущество приходит и уходит, а переход лояльности граждан к новому центру власти стал бы фатальной для европейских государств реализацией мечты федералистов середины прошлого века. Поэтому, на первый взгляд, нет причин ожидать, что весьма консервативные в абсолютизации собственного суверенитета США могут поступить иначе.

Но аксиома рационального поведения государств была опровергнута однажды, и нет оснований считать, что это не может повториться, если мы столкнемся с аналогичным по своей уникальности случаем. Новое внешнеполитическое мышление Михаила Горбачёва и завершение холодной войны стали в своё время наиболее сложным вызовом для всего реалистского направления в науке о международных отношениях именно потому, что были нерациональны с точки зрения ресурсов и места СССР в глобальном балансе сил. И вызовом настолько сложным, что наиболее распространённый ответ на упрёк в неспособности нашей дисциплины предсказать конец холодной войны сводится к указанию на внутренние причины исчезновения одного из двух главных её участников. А внутренними вопросами наука о международных отношениях не занимается – это к политологам и экономистам.

Благодаря им мы знаем, что при всех колоссальных достижениях СССР был действительно уникален в невозможности реформирования собственного политико-экономического устройства. Сравнительные исторические исследования доказывают, что, когда это его качество стало доминировать и угрожать выживанию Российского государства, оно избавилось от опасной нагрузки. Сохранив в своих руках большую часть богатств, накопленных за несколько столетий развития и территориальной экспансии. То же самое сделали европейские колониальные империи после двух мировых войн, хотя сохранить им удалось гораздо меньше.

Самоубийственное поведение СССР продолжалось несколько десятилетий и было вызвано искренним непониманием того, как сделать его более устойчивым к элементарным материальным требованиям граждан.

Природа этого государства ставила необходимые решения за грань возможного. Советское государство было уникальным по своей идеологии, организационной композиции и противоестественной человеческой природе экономической модели. Америка совсем другая – она предоставляет своим гражданам потрясающие возможности самореализации. Накопленные силовые ресурсы позволяют американской элите извлекать выгоду из всего международного окружения. Но для нас имеет значение не качество американского государства, а признаваемый всеми факт его крайнего своеобразия на общем уже тридцать лет достаточно однообразном фоне.

Нам нет необходимости абсолютизировать уникальность Америки, её политической культуры и экономического устройства тогда, когда мы принимаем решения, какую политику в отношении США нужно проводить. Как и любая линия великих держав в отношении друг друга она не может быть иной, чем сдерживание всеобщего порыва к одностороннему усилению и проявлению своих эгоистических инстинктов. И уж тем более мы не можем принять разговоры об уникальности в качестве аргумента, извиняющего или объясняющего внешнеполитические решения. На протяжении нескольких десятилетий американская внешняя политика успешно развивалась как обычная для европейской традиции стратегия поведения рационального игрока. Оставаясь в здравом уме, нет оснований думать, что это может измениться.

Одновременно мы с удивлением наблюдаем, как на американской почве сейчас произрастают явления, которые в европейской или азиатской политической культуре если не преодолены, то, по крайней мере, осмыслены в качестве крайне болезненного, разрушительного опыта. Так, массовые кампании и искренняя задорная травля оппонентов, с точки зрения россиян, европейцев или китайцев, нерациональны – ведь завтра точно так же могут травить и преследовать каждого из нас (и примеров этого в истории достаточно).

Америка идёт своим путём, и мы не можем, признавая за нацией такую степень уникальности, отрицать, что у неё может быть уникальная судьба. Включая гипотетическую возможность вести себя нерационально и совершать поступки, ведущие к самоубийству.

Совершенно не важно, как будут выражаться конкретные поступки, – в чрезмерном смирении или агрессии по отношению к конкурентному международному окружению – результат один.

В случае с СССР всё произошло относительно мирно благодаря тому, что его падающее тело подхватили на руки противники по глобальному противостоянию 1945–1991 годов. Из развалившейся скорлупы появилась Россия. После того, как она прошла через полтора десятилетия внутренних испытаний, всё встало на круги своя, как и предсказывали в момент распада Советского Союза представители школы реализма. Признавая наличие базовых предпосылок для того, что бильярдный шар взорвётся изнутри, другие страны мира должны по меньшей мере быть интеллектуально готовы к такой вероятности. Тем более что грань между самоубийственным поведением и собственно актом уничтожения себя как международного игрока, как мы видели, можно перейти совсем незаметно. Принципиально, конечно, ничего не изменится. Но риски для международной безопасности просчитать всё-таки стоит. Мы же рациональные игроки.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 февраля 2021 > № 3632151 Тимофей Бордачев

Ограниченная стратегия

некоторые аспекты пролонгации Договора СНВ-3

Леонид Ивашов Екатерина Глушик

«Завтра». Леонид Григорьевич, на днях Владимир Путин ратифицировал соглашение о продлении на пять лет Договора СНВ-3. Как вы оцениваете этот шаг?

Леонид Ивашов. Решение о пролонгации договора, по моему мнению, единственно верное. Оно не влияет на развитие стратегической ядерной программы ни США, ни России. Там предусмотрены разумные ограничения: можно иметь около полутора тысяч зарядов и семьсот развёрнутых носителей: межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет на подводных лодках (БРПЛ) и стратегических бомбардировщиков. Этого, думаю, вполне достаточно для функции сдерживания. Никто в современном мире ядерной войны не планирует. К тому же, американцы последнее десятилетие, и даже более, не развивают свои стратегические ядерные силы. Они просто держат их в прежнем состоянии. По сравнению с нашим боевым составом у них не так много новинок, потому что они знают: глобальная ядерная война невозможна. Понимает это и российское руководство. Поэтому стороны просто продлили Договор.

Да и главной темой телефонного разговора Байдена и Путина, полагаю, был вовсе не вопрос о продлении Договора, а Навальный и другие сюжеты такого рода. Но то, что контакт между Байденом и Путиным был установлен, и поводом для этого был Договор СНВ-3, считаю положительным моментом.

Тем не менее, у нас нет оснований для надежды, что отношения между США и Россией улучшатся после продления срока действия этого договора. Он выгоден американцам — чтобы мы не развивали новые наступательные вооружения. А для воздействия на Россию у них есть масса других способов. Сегодня основная война (она не прекращалась все последние десятилетия) — гибридная. В этой войне против России применяют не только экономические санкции, среди которых на первом месте тот факт, что американцы не пускают российский газ в Европу (и Байден в этом смысле будет продолжать дело Трампа). Будут всё сильнее давить на Россию по всему периметру границ, давить на Россию в любой сфере, будь то культура, наука, образование, экономика, производство.

Полагаю, повод для разговора с Байденом по договорённостям СНВ-3 был заявлен с надеждой, что Байден и его администрация ослабят давление на Северный поток — 2, чтобы наш газ поступал в Европу. Для Путина этот вопрос, думаю, был важнее СНВ-3.

Сейчас надо ждать изменений в наших отношениях с Украиной. Но, увы, вряд ли сдвиг произойдёт в лучшую сторону, как для России, так и для Донбасса. В последнее время активизировались связи в военной сфере между Турцией и Украиной, и это вызывает опасения. К сожалению, Россия не предпринимает никаких мер по признанию результатов референдума о независимости ДНР и ЛНР, и, кроме гуманитарной помощи, никак не содействует тому, чтобы облегчить жизнь в каждом из этих регионов. Да, российские паспорта мы выдаём, но этого недостаточно.

«Завтра». Как вы считаете, возможны ли в дальнейшем со стороны России какие-то положительные решения и шаги как в отношениях с Украиной, так и с Соединёнными Штатами?

Леонид Ивашов. Прежде всего, огорчает то, что наши отношения с Украиной дошли до такого противостояния. Вспомним, что творили официальные СМИ. Они накаляли обстановку, формировали у нас ненависть по отношению друг к другу, тем самым подыгрывая планам Запада по разрушению православного славянского мира. Здесь российская дипломатия и пропаганда недоработали. Они не помогали формироваться здоровым силам на Украине, которые невраждебно относились к Донбассу, Луганску и к самой России, а доводили ситуацию до уровня выживания населения этих регионов.

И сейчас, с одной стороны, Украина при поддержке той же Турции будет готовиться к решительному наступлению, а сил у независимых республик Донбасса недостаточно, чтобы противостоять армиям. С другой стороны, политических перспектив у них тоже нет. Россия по сути дела и минскими договорённостями, и другими своими действиями выталкивает эти регионы в Украину. Я полагаю, тут возможны два варианта. Первый — силовое решение при преимуществе Украины. Или второй — будут достигнуты договорённости (и такие попытки предпринимаются), что эти регионы возвращаются в состав Украины на определённых условиях.

«Завтра». Если встанет вопрос, что эти регионы возвращаются в состав Украины, то потом, быть может, встанет вопрос и о Крыме…

Леонид Ивашов. О Крыме вопрос так не встанет, скорее всего. Но он обострится, и разговор будут вести в том ключе, что Крым тоже надо возвращать, потому что давление и со стороны американской администрации, и со стороны Европы станет усиливаться.

«Завтра». Это давление действенно, потому что у нас экономическое положение не блестящее, или ещё и потому, что наша элита преимущественно прозападная?

Леонид Ивашов. Причина в том, что мы не выработали чёткой внешнеполитической стратегии. Мы как бы шли по волнам: реагировали на происходящее, пытались дружить с Западом, потом повернулись к Востоку — к Китаю, стали с ним выстраивать отношения. А должна быть собственная стратегия. Она, к сожалению, пока не прочитывается.

Россия. США. Украина > Армия, полиция > zavtra.ru, 4 февраля 2021 > № 3628794 Леонид Ивашов

Николай Корчунов: эскалация в Арктике может вернуть мир к холодной войне

Времена холодной войны могут вернуться в Арктику в связи с попытками распространить там зону ответственности НАТО, считает посол по особым поручениям МИД РФ по международному сотрудничеству в Арктике Николай Корчунов. В интервью РИА Новости он рассказал о том, видит ли Россия угрозу вооруженного конфликта в регионе, может ли Северный морской путь стать открытым для всех судов, и о том, пугает ли Москву активность Китая в Арктике.

– Николай Викторович, расскажите о программе грядущего председательства России в Арктическом совете.

– Программа российского председательства отражает насущные для Арктического региона темы и сконцентрирована вокруг устойчивого развития региона в сбалансированном сочетании экологического, экономического и социального компонентов.

Задачи улучшения качества и условий жизни населения в Арктике, необходимость ее адаптации к климатическим изменениям, угрозы биоразнообразию, экономическое освоение региона, сопровождающееся масштабными проектами по добыче и переработке природных ресурсов, интенсификацией грузоперевозок по Севморпути (СМП) и ростом туризма и торговли, требуют коллективных усилий всех участников арктической "восьмерки". Эти и другие важные для обеспечения устойчивого развития Арктического региона темы будут находиться в центре внимания российского председательства в Арктическом совете в 2021-2023 годах.

– Как оценивается накопленный экологический ущерб в Арктике? Насколько он угрожает планете?

– С учетом суровых климатических и ледовых условий Арктики, ограничивающих возможности по ведению хозяйственной деятельности, накопленный экологический ущерб в данном регионе в целом существенно ниже, чем в других частях Мирового океана. В этой связи корректнее было бы говорить о том, насколько ситуация на планете угрожает хрупким арктическим экосистемам. Определенный антропогенный след, естественно, имеется и в Арктике. В Российской Федерации и в рамках Арктического совета проводится работа по его минимизации. Она будет продолжена и в период российского председательства в Арктическом совете.

– Может ли Арктика стать зоной, свободной от военной активности? Или есть риск развертывания в регионе гонки вооружений?

– В Арктике нет проблем, требующих военного решения. Все вопросы могут и должны решаться за столом переговоров. Военные угрозы в регионе оцениваем в целом как относительно низкие. Вместе с тем обращают на себя внимание участившиеся здесь военные учения стран НАТО с привлечением неарктических государств. Наблюдаемая интернационализация военной активности в Арктике в значительной степени вызвана открывающимися в связи с потеплением климата и таянием арктических льдов возможностями освоения минеральных ресурсов, развитием СМП и глобальных транспортных коридоров Крайнего Севера. Тем не менее анализ военной деятельности прибрежных стран позволяет констатировать, что никто в Арктике не готовится к вооруженному конфликту.

В то же время есть признаки нарастания конфронтационности и военной эскалации. Об этом свидетельствуют не только повышающаяся военная активность, но и обозначившийся в последнее время переход некоторых стран к политике военного сдерживания, проецированию военной силы на регион и увеличению своей военной инфраструктуры на территории других арктических государств, попытки добиться распространения на Арктику зоны ответственности НАТО. Такое развитие, наряду с пробуксовкой разоруженческих треков и ослабления мер доверия, может отбросить нас на несколько десятилетий назад к временам холодной войны.

Прослеживаются попытки некоторых стран перенести свои разногласия с другими государствами и на Арктический регион, что не способствует укреплению международного арктического сотрудничества. О курсе на эскалацию может свидетельствовать и неготовность некоторых арктических государств к многостороннему региональному диалогу по военной линии, а также повысившийся градус обвинительной риторики.

В целом, думаю, что будущее Арктики зависит и от того, насколько удачно удастся выстроить международное сотрудничество, потому что арктические проблемы и устойчивое развитие региона требуют коллективных усилий всех стран арктической "восьмерки". Для этого, соответственно, нужно двигаться по всем трекам сотрудничества, включая и военное.

– Как в России относятся к идее США о том, что Северный морской путь должен быть открыт для судов и военных кораблей всех стран?

– Подобный подход виделся бы попыткой упрощения реальной ситуации в угоду собственным интересам. СМП включает в себя морские пространства с различным статусом, в которых по-разному регулируются вопросы судоходства, в том числе военных кораблей.

Плавание судов в акватории СМП осуществляется в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, Федеральным законом о СМП, другими федеральными законами и издаваемыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами.

В правовом регулировании плавания судов в акватории СМП особого внимания заслуживает ст. 234 "Покрытые льдом районы" Конвенции 1982 года, согласно которой прибрежные государства имеют право принимать и обеспечивать соблюдение недискриминационных законов и правил по предотвращению, сокращению и сохранению под контролем загрязнения морской среды с судов в покрытых льдами районах в пределах исключительной экономической зоны. Особо суровые климатические условия в этих районах и наличие льдов, покрывающих такие районы в течение большей части года, создают препятствия либо повышенную опасность для судоходства, а загрязнение морской среды может нанести тяжелый вред экологическому равновесию или необратимо нарушить его. В соответствии с данной нормой в России действует особое регулирование плавания по Северному морскому пути.

В целом наращивание военно-морской активности и демонстративные акции отдельных государств в Арктике, в том числе с привлечением внерегиональных игроков, едва ли служат делу укрепления безопасности, мира и сотрудничества в Арктическом регионе.

– Когда мы ожидаем ответ на заявку на расширение границ континентального шельфа в Арктике? Чем интересен этот участок и какие у России планы на его счет?

– Российская заявка, поданная в 2015 году в Комиссию ООН по границам континентального шельфа, касается подводных пространств площадью порядка 1,2 миллиона квадратных километров, простирающихся более чем на 350 морских миль от побережья. Она охватывает хребет Ломоносова, котловину Подводников и поднятие Менделеева. С учетом результатов исследований, проведенных в 2014 году, в заявку включены также зона Северного полюса и южная оконечность хребта Гаккеля.

Первое представление российской заявки в комиссии состоялось 9 февраля 2016 года на пленарном заседании в ходе ее 40-й сессии. Дальнейшая процедура изучения заявок включает рассмотрение их материалов специально созданной для этого из числа членов комиссии подкомиссией.

Сроки рассмотрения индивидуальных заявок комиссией зависят во многом от сложности и объема представленных материалов. Масштаб пространств, охваченных российской заявкой, очень велик. В целом процесс ее рассмотрения в подкомиссии находится на продвинутом этапе. При этом, однако, приходится учитывать тот факт, что ввиду тяжелой эпидемиологической обстановки работа комиссии и всех ее подкомиссий с марта 2020 года остается фактически замороженной.

– Видит ли Россия угрозу в усилении активности Китая в Арктике?

– Мы рассматриваем Китай как одного из стратегических партнеров в Арктике. Китайские компании участвуют в углеводородных проектах на Ямале. Китайские инвесторы контролируют около 30% проекта НОВАТЭКа "Ямал СПГ", а также стали крупнейшими иностранными совладельцами его второго завода по сжижению природного газа "Арктик СПГ-2", в котором имеют долю в 20%. Китай – важный инвестор для арктических государств. Его прямые инвестиции в экономику США составляют около 180 миллиардов долларов США, десятки миллиардов долларов он вложил в российскую экономику.

Китайская экономика растет несмотря на пандемию. У национальных компаний сохраняется интерес к вхождению в зарубежные проекты. Пекин также заинтересован в диверсификации поставщиков энергоресурсов и транспортных маршрутов.

В последнее время Китай много критикуют за повышенный интерес к Арктическому региону, говорят о якобы имеющихся со стороны Пекина угрозах. Вместе с тем стоит заметить, что эта неарктическая страна воздерживается от военной деятельности в Арктическом регионе, тем самым содействуя сохранению в регионе низкой напряженности и конструктивной атмосферы для взаимодействия. Это хороший пример для других внерегиональных стран. В арктической Белой книге Китая выражается заинтересованность в сотрудничестве с арктическими государствами на принципах уважения их суверенитета. Соответственно, оснований утверждать о якобы угрозах, связанных с усилением активности Китая в высоких широтах, у нас нет.

В интересах устойчивого развития региона Россия выступает за развитие долгосрочного партнерства с другими странами, включая Китай.

Китай с 2013 года является наблюдателем Арктического совета и вносит конструктивный вклад в его работу. Поддерживаем двустороннее взаимодействие с этой страной по арктическим делам, в том числе по линии науки, реализацию совместных инфраструктурных и энергетических проектов, инициатив в сфере туризма и экологии, наращивание грузоперевозок по Северному морскому пути.

Россия. США. Китай. Арктика > Транспорт. Экология. Армия, полиция > ria.ru, 3 февраля 2021 > № 3648830 Николай Корчунов

Михаил Лебедев: через 5-10 лет чипы будут конкурировать с таблетками

Илон Маск рассказал о том, что специалистам его компании удалось вживить чип в мозг обезьяне, которая теперь может играть в компьютерные игры. Через месяц предприниматель обещал представить видео с чипированной обезьяной. Что значит это событие для науки, сможет ли Маск приготовить видео, грозит ли чипирование человечеству, и когда чипы победят таблетки, рассказал РИА Новости профессор Сколтеха Михаил Лебедев.

– Чем интересен эксперимент Маска по вживлению чипа в обезьяний мозг?

– Насколько я понимаю, они сделали на обезьяне то же самое, что они сделали на свинье (в августе 2020 года Илон Маск продемонстрировал свинью Гертруду, которой в мозг был вживлен чип. Он сравнил чип с фитнес-браслетом – ред.). В данном случае обезьяне имплантировали много электродов, поставили усилитель и беспроводное устройство для общения с внешними компьютерами. Обезьяна выглядит хорошо. Основное достижение – миниатюризация усилителя и система имплантации электродов, которую они уже показывали на крысах и свиньях. Хороший технологический результат.

– Как происходило вживление?

– Скорее всего, обезьяне имплантировали чип в моторную кору, может быть, в сенсорную в области руки. Они сделали дырку в черепе, туда роботом поместили электроды, от электродов провода идут к усилителю. Куда поместили усилитель, будет ясно позже. Затем все это покрыли каким-то цементирующем раствором, потом снова натянули кожу и зашили. Устройство снабжено батарейкой, которая заряжается индуктивным способом, то есть нужно подвести обезьяну к индуктивной зарядке, зарядить, и насколько-то этого будет хватать. Насколько, пока не ясно – может, на десять минут, может быть, на час.

– Как же обезьяна играет, и что это значит?

– Если имплантировали в зону руки, то каждый раз, когда обезьяна двигает рукой, нейроны в ее мозге разряжаются. Обезьяна не глупая, и если ее подкреплять за что-то, например, за то, чтобы гонять курсор по экрану или играть в пинг-понг, то она, скорее всего, научится играть.

– Маск пообещал, что обезьяны чуть позже будут коллективно играть в пинг-понг? Насколько это реально?

– Такая работа тоже уже была, мы ее опубликовали втроем: три обезьяны управляли движением одной виртуальной руки. Вообще, обезьяны не очень кооперативные животные. Если их посадить в комнату, дать каждой по ракетке, то они не будут играть в пинг-понг, поэтому, скорее всего, каждая обезьяна сидит напротив своего экрана, на котором есть точки, изображающие других игроков. Можно предположить, что обезьяна смотрит на экран, видит какие-то объекты и может как бы играть с другими обезьянами в игру.

– Чипы, обезьяны и пинг-понг – в этом чувствуется стиль Маска в преподнесении информации, сразу захватывает. Что стоит за этим с научной точки зрения, какая проблема решается?

– Речь идет о нейропротезировании. Оно состоит в том, что если у человека "испортился" мозг, то мы его можем "починить". Допустим, если имеется травма спинного мозга, то мы можем снять сигнал с головного мозга, огибаем травму спинного мозга и направляем сигнал к мышцам руки или к стимулятору, таким образом, парализованная рука движется. Другая амбициозная задача. Допустим, повреждена область мозга А, которая передавала сигнал от области Б к области С. Мы протезируем область А, вставляем это в мозг и функционально замещаем. Пока это не делается, но в будущем такое возможно.

Как снимать сигналы от нейронов мозга? Есть два основных подхода. Первый – не инвазивный, то есть мы не трогаем человека, а ставим ему на голову электроэнцефалограмму и считываем. Все бы хорошо с этим методом, но сигнал считывается не очень хороший. Энцефалограмма не очень информативна, для хорошего сигнала нужно вставлять электроды в мозг – это второй подход. Но на людях не экспериментируют, поэтому вставляют электроды в мозг обезьянам, потому что ее мозг ближе всего к мозгу человека. Маск помог сделать имплантат миниатюрным, и он не тревожит животное. До него делали так: обезьяну сажали в специальное кресло, подсоединяли разъемы и провода, что неудобно для обезьяны. Для обезьян это максимально удобно, в перспективе для человека это тоже будет максимально удобно.

– Какая основная проблема, почему мы еще все не ходим с имплантатами в мозгу?

– Самая существенная проблема – это биосовместимость. Что бы мы ни засунули в мозг, организм будет пытаться это отвергнуть. Мы вставили электроды в мозг, его окружают глиальные клетки, а потом он может совсем быть закрыт соединительной тканью, и это ухудшит передаваемый сигнал. Когда будет решена проблема биосовместимости, тогда все фантастические планы станут реальностью.

– Маск через месяц собирается показать видео с обезьянами, играющими в пинг-понг?

– Это совершенно реально, и это не настолько ново. Я такие работы публиковал, и другие публиковали. Обезьяны выполняли самые разнообразные задачи там: гоняли что-то по экрану компьютера, даже ездила по комнате на тележке, управляя тележкой силой мысли. Обезьяне имплантировали в мозг такую же систему, как у Маска, но только это не был такой миниатюрный прибор, а была шапочка на голове, внутри которой была наша электроника.

Скорее всего, в видео Маска будет показана сидящая обезьяна. У нее никакие провода не торчат из головы, и она управляет чем-то на экране.

– Когда речь идет о чипах в голове даже у обезьян, то возникает мысль, что человечество все-таки чипируют. Разница только в том, сделает это Маск или Билл Гейтс? Насколько это реальная угроза?

– Обезьян чипировали очень давно, до Маска. В СССР чипированные обезьяны летали в космос и тоже были счастливы. Единственная разница, им имплантировали не так много электродов. Теперь о том, чипирует ли Маск людей. Пока это все на стадии медицинских приложений, и широкого чипирования не планируется. Но если это начнет широко применяться в человеческой области, то определенные проблемы могут возникнуть. Особенно, если эти имплантаты будут стимулировать. Можно стимулировать области удовольствия и мотивации. Можно представить себе людей с чипами, которые будут нажимать на кнопочку и получать удовольствие. Имплантат для самостимуляции можно сделать прямо сейчас, и никакой технической сложности это не представляет. Пока это гораздо сложнее, чем принимать таблетки, но это осуществимо.

– Стало только страшнее. А есть какие-то этические нормы по этому поводу?

– Статьи философы пишут о том, что это и к чему приведет. На уровне государства, по крайней мере в России, я ничего подобного не слышал. Никакие нормы не вводились.

– Маск или его ученые могут получить Нобелевскую премию за эту технологию?

– Как я уже сказал, Маск представил миниатюрный передатчик, а сама схема разрабатывается довольно давно и многими учеными. На мой взгляд, есть две основные фигуры – Мигель Николелис (бразильский ученый – ред.) и Эндрю Шварц (американский ученый – ред.). Они стояли у истоков метода "мозг – машина", но за последние годы к ним присоединились другие игроки. По идее, пора бы уже давать Нобелевскую премию, но не совсем понятно, кому и считать ли, что достигнут грандиозный результат. Обычно Нобелевскую премию дают, когда результат уже виден. Здесь было обещание, что мы поставим человеку имплантат, и он будет двигать протезом. На уровне лабораторий результаты были получены, но еще в клинику это не было внедрено.

– Когда, вы думаете, в клинику будет внедрено?

– Что-то уже есть. Я вижу, как число таких работ растет. Я полагаю, что скоро начнется конкуренция между фармакологией и такими нейрофизиологическими методами лечения. Вместо таблетки вы получите тонкие имплантаты в какой-то области, причем необязательно мозга, в любой орган можно имплантировать, и он начнет там что-то делать.

– Когда начнется такая конкуренция?

– Я думаю, через 5-10 лет. Тупика здесь не будет, будет прогресс, о котором мы сейчас можем и не догадываться.

– Насколько ученым нужна разработка Маска?

– Мы бы не отказались от такого миниатюрного прибора. Не знаю, сколько это будет стоить, но хотелось бы, конечно, его использовать. По идее, эту систему в лабораториях уже хотелось бы иметь.

– Какую роль в подобных разработках играет Россия?

– Что касается таких вещей, как нейрохирургия, отставания нет. У нас есть прекрасные нейрохирурги, которые имплантируют все, что угодно, а вот в технологии отставание есть. Что касается экспериментов на животных, то Европа вычеркнула себя из этого соревнования, потому что запретила эксперименты на животных. Я думаю, что Китай будет лидировать, потому что там все разрешено и обезьян достаточно. В России нет запретов на исследования, поэтому тоже есть все возможности. Пока российских работ немного, но мы собираемся восполнить этот пробел.

Россия. США > Образование, наука. СМИ, ИТ. Медицина > ria.ru, 3 февраля 2021 > № 3648808 Михаил Лебедев

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ – КОМУ? «НОВАЯ» ПОЛИТИКА США В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

АЛЕКСАНДР С. КОРОЛЁВ

Кандидат политических наук, заместитель заведующего Евразийским сектором Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ЖУРНАЛ «РОССИЯ В ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ» СОВМЕСТНО С ЦКЕМИ

На бумаге смена администрации в США выглядит глотком свежего воздуха для АСЕАН, но на практике политика Байдена в Юго-Восточной Азии может стать лишь более усовершенствованной версией курса Трампа. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене.

Страны Юго-Восточной Азии вздохнули с облегчением после ухода Дональда Трампа. Теперь они с замиранием сердца ожидают возврата наиболее предпочтительного для себя набора американских инструментов – признания центральной роли АСЕАН, поддержки многосторонних институтов, более прозрачной инвестиционной и экономической деятельности. Однако не стоит спешить с оптимизмом. Глубокий внутриполитический раскол в США и невозможность в одночасье избавиться от внешнеполитического багажа Трампа превращают Вашингтон в менее надёжного и предсказуемого партнёра для АСЕАН.

Провожая Трампа

Дональд Трамп так и не стал «своим» в Юго-Восточной Азии. По прошествии четырёх лет его президентства можно сказать, что самые сумрачные опасения асеановцев по поводу политики США в Азии оправдались. Это и выход из многосторонних сделок по типу ТТП, и фактически полное игнорирование асеаноцентричных институтов, что больно ударило по самолюбию и позиционированию Ассоциации. Сюда же можно добавить и публичную порку отдельных стран-членов объединения в связи с обвинениями в валютных манипуляциях и недобросовестной торговле.

Наконец, откат от мультилатерализма и торговой либерализации, что традиционно являлось топливом для АСЕАН, к односторонним действиям, апофеозом которых стало развязывание торговой и санкционной войны против Китая. Последнее вызвало особое беспокойство внутри Ассоциации в виду возможности наступления в Азии новой холодной войны, которая неизбежно потребует от «десятки» выбора между двумя центрами силы. Худший из возможных для АСЕАН сценариев. Не случайно, что во время президентства Трампа в дипломатической и экспертной среде АСЕАН проскальзывали фразы в духе: «Как же хорошо нам жилось при Обаме». Действительно, на период президентства Барака Обамы пришлись золотые годы двустороннего сотрудничества как в эмоциональном, так и субстантивном плане.

Примечательно, однако, что именно Трамп, сам того не желая, дал АСЕАН то, что было не под силу его предшественнику. А именно – расшевелил АСЕАН и придал новый импульс «десятке» по рядку направлений. Его выход из ТТП во многом ускорил переговоры по ВРЭП, которые завершились подписанием соглашения в конце 2020 года. Ещё большее обострение ситуации в Южно-Китайском море побудило АСЕАН мобилизовать усилия по принятию проекта Кодекса поведения сторон, который призван заменить нынешнюю екларацию. Не осталась АСЕАН в стороне и от «гонки» Индо-Тихоокеанских стратегий, и в 2019 г. предложила своё видение ИТР, хоть и откровенно беззубое. Нельзя не отметить экономическую активизацию АСЕАН в результате торговых войн между США и Китаем. Благодаря или вопреки ей Ассоциация не только смогла увеличить торговлю с ключевыми партнёрами, но и занять некоторые открывшиеся ниши.

Политика Байдена. Хорошо забытое старое?

Приход Джозефа Байдена справедливо ставит вопрос, произойдёт ли демонтаж внешнеполитических принципов и инструментов Трампа в Азии или преемственность по ряду ключевых вопросов сохранится. Тем более что оба его предшественника заходили в Азию с собственными брендами – разворот Обамы и Индо-Пацифика в американской версии при Трампе.

Сами страны АСЕАН были бы рады наблюдать преемственность администрации Байдена с политикой Обамы. И стоит признать, определённые предпосылки к этому имеются.

Во-первых, представители демократического крыла более склонны к продвижению многосторонней дипломатии, вовлечению в различные форматы взаимодействия. Сам новоиспеченный президент уже принял решение вернуться в некоторые институты, которые не пользовались популярностью у Трампа. Характерно, что Байден не отворачивается от обновлённого проекта Транстихоокеанского партнёрства, как это делал его предшественник, и сохраняет интригу по поводу возможного подключения Вашингтона к соглашению в будущем.

Более того, нынешний госсекретарь США Энтони Блинкен уже не раз заявлял, что президент Байден не станет допускать ошибок прошлой администрации и будет сотрудничать с АСЕАН по наиболее важным вопросам. Страны Ассоциации позитивно воспринимают подобные сигналы от первых лиц в Вашингтоне и рассчитывают устранить сформировавшуюся за время пребывания Трампа на посту президента институциональную инерцию в двусторонних отношениях.

Во-вторых, оптимизма АСЕАН добавляют и кадровые назначения Байдена. Прежде всего, речь идёт об «азиатском царе», как его любят называть зарубежные СМИ, Курте Кэмпбелле. Он считается одним из главных архитекторов разворота в Азию при Обаме, и теперь будет координировать всю азиатскую политику. В своё время именно Кэмпбелл сыграл важную роль в присоединении Соединённых Штатов к Восточноазиатскому саммиту, выступал за укрепление союзнических отношений с Таиландом и Филиппинами, а также за построение более тесных оборонных и торгово-экономических связей с Индонезией, Вьетнамом и Малайзией.

Суровые будни АСЕАН

Вместе с тем наивно полагать, что Байдену или его помощникам удастся скопировать модель американо-асеановских отношений, сформировавшуюся при Обаме. Помимо чисто внутренних проблем – усугубления внутриполитического кризиса в США, есть и очевидные внешние факторы. Без малого десять лет мы наблюдаем последовательную деградацию американо-китайских отношений. Различные инструменты конкурентной борьбы – такие, как санкции, торговые и информационные войны – являются долгосрочным элементом, и едва ли Байден даже при большом желании способен изменить сложившийся расклад сил. Для АСЕАН это создаёт риски.

«Десятка» не скрывает опасений оказаться под огнём санкционных и иных дискриминационных ударов по принципу вторичности, особенно, будучи теперь ключевым торгово-экономическим партнёром Китая.

Другим потенциальным вызовом для АСЕАН может стать дальнейшее продвижение администрацией Байдена стратегии Индо-Тихоокеанского региона. АСЕАН на уровне объединения болезненно воспринимала попытки Трампа превратить ИТР и один из элементов – QUAD – в подобие антикитайского альянса и стремится дистанцироваться от этого процесса.

Сам президент Байден и его окружение неоднократно заявляли о приверженности Индо-Пацифике и важности укрепления связей с основными её участниками – Индией, Австралией и Японией. Как итог – продвижение американоцентричной версии ИТР с антикитайским уклоном и попытка вовлечь в этот процесс страны АСЕАН грозит углубить раскол внутри объединения, подорвать основополагающие принципы «десятки» и в очередной раз усомниться в статусе центрального игрока в обеспечении безопасности в регионе, которым АСЕАН активно бравирует. Весьма вероятно, что при Байдене эта тенденция продолжится.

Наконец, классическим набором Демократической партии является продвижение демократии и либеральных ценностей, и страны АСЕАН не являются исключением. И если Дональд Трамп не уделял особого внимания коррупционным скандалам и двойной смене власти в Малайзии, внутриполитическим проблем в Таиланде, кризису в Мьянме, то с приходом Байдена позиция Вашингтона, наверняка, изменится, что станет дополнительным раздражителем для АСЕАН.

Что в сухом остатке? На бумаге смена администрации в США выглядит глотком свежего воздуха для Ассоциации, но на практике политика Байдена в ЮВА может стать лишь более усовершенствованной версией курса Трампа. При этом если в тактическом плане страны-члены АСЕАН могут рассчитывать на определённые привилегии, то в стратегическом, во многом в виду глубокого внутриполитического кризиса и непоследовательной внешней политики, риски от сотрудничества с Вашингтоном становятся всё более очевидными. Это формирует объективную необходимость для «десятки» в расширении контактов и одновременно большем инвестировании в самих себя.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 февраля 2021 > № 3632153 Александр С. Королев

Леонид Максимов: Пока буду управлять бизнесом самостоятельно

В июне 2020 года ушел из жизни генеральный директор и основатель группы компаний "Пионер" Андрей Грудин. Позднее стало известно, что предприниматель еще до своей смерти принял решение выйти из бизнеса, продав долю своему партнеру Леониду Максимову. В итоге Максимов консолидировал 100% застройщика и возглавил его лично. В интервью РИА Недвижимость теперь уже единственный акционер "Пионера" рассказал о взаимосвязи того, что случилось с Грудиным, и финансов компании, наращивании доли коммерческой недвижимости в портфеле, новых проектах в Москве и о жилом проекте девелопера в Нью-Йорке.

– Леонид Владиславович, в июне не стало Андрея Грудина. Расскажите, как вы разделяли полномочия и обязанности раньше, и что изменилось теперь с его уходом?

– У нас с Андреем всегда были разные зоны ответственности, мы не дублировали друг друга. Андрей занимался всеми внешними взаимоотношениями, я – внутренними вопросами и процессами. На нем были переговоры с банками, с крупными контрагентами и партнерами, общение с городскими властями. На мне – развитие нашего продукта, маркетинг, продажи и повышение эффективности бизнес-процессов. С начала 2019 года, когда я стал генеральным директором компании, еще и все вопросы операционной деятельности, в то время как Андрея выбрали председателем Клуба инвесторов Москвы, и он сосредоточился на вопросах улучшения бизнес-климата.

Каждый доверял друг другу в тех вопросах, которые на нём лежали, и принимал его действия. Наиболее принципиальные для компании решения мы обсуждали вместе.

После его ухода мне пришлось осваивать новые составляющие нашей деятельности, но так как мы работали вместе 20 лет, мне достаточно легко было с этим справиться. Какую-то часть работы я делегировал команде, в то время как полномочия Андрея взял на себя.

– Какие трудности компания в наибольшей степени ощутила с уходом Грудина? Сорвались ли какие-то готовящиеся сделки, если именно он вел это направление?

– Значимость и влияние Андрея в компании были очень большими и, действительно, многие вещи он двигал лично. Но мы всегда пропагандировали принцип открытости, и во все вопросы были вовлечены многие члены команды. Поэтому с уходом Андрея не было каких-то срывов.

Другое дело, что Андрей всегда вносил очень важный вклад в принятие окончательных решений, и именно этого мне сейчас не хватает. Но мы сегодня пытаемся компенсировать это коллективно интеллектом нашей команды.

– Насколько оправданы сообщения СМИ о том, что поступок Грудин совершил из-за финансовых дел компании?

– Парадоксально то, что как раз ровно наоборот - мы очень удачно закончили 2019 год. У нас была рекордная выручка в 40 миллиардов рублей и чистая прибыль на уровне 7 миллиардов рублей. Более того, несмотря на пандемию, в отчётности по итогам 2020 года мы рассчитываем зафиксировать улучшенные показатели - 49 миллиардов рублей выручки и примерно 9 миллиардов чистой прибыли. Поэтому то, что произошло, никоим образом не связано с финансовой стороной. Причина совершенно в другом.

– Вы сказали, что привыкли к четкому разделению полномочий и партнерству внутри "Пионера". А рассматриваете ли вы для себя продажу какой-то части из принадлежащих вам 100% акций компании?

– Партнерство – это сложный вид человеческих взаимоотношений, я бы даже сказал - искусство. Мне очень повезло с тем партнером, который у меня был. Это было практически идеальное сотрудничество, и я сильно сомневаюсь, что смогу в своей жизни еще раз встретить такого человека

Пока я буду управлять бизнесом самостоятельно. Плюс у меня очень сильная команда, и необходимости в привлечении каких-то новых сторонних акционеров нет.

– Брат Андрея Грудина Юрий остался в "Пионере"?

– У Юрия уже больше года свой бизнес. Он возглавляет компанию "Формула Сити" в Санкт-Петербурге. Раньше он возглавлял направление "Пионера" в этом городе, а после централизации двух офисов курировал строительный блок.

– А в перспективе рассматриваете вероятность проведения IPO?

– Сейчас для этого нет ни экономической возможности, ни необходимости и целесообразности с точки зрения компании. Нам пока хватает собственных денег для развития. К тому же оценка российского бизнеса сегодня далека от вершин. Поэтому поработаем еще какое-то время над усилением компании, укреплением нашей позиции на рынке, ростом капитализации. И если в последующем мы увидим целесообразность для проведения IPO и необходимость привлечения средств в капитал, например, для более интенсивного развития и выхода на новые рынки, а общая экономическая ситуация будет благоволить, не исключаю такой возможности.

– А как насчет привлечения заемных денег через публичные инструменты? Например, рейтинговое агентство "Эксперт" считает, что скоро удвоится количество застройщиков, выпускающих облигации…

– Мы давно стали привлекать облигационные займы – кажется, лет 8-10 назад. Это достаточно удобный инструмент, хотя и довольно дорогой. Сегодня стоимость таких кредитных средств примерно на 2 процентных пункта выше, чем по банковским кредитам. Удобнее всего облигационные займы использовать для покупки новых площадок, так что к ним часто прибегают девелоперы в стадии интенсивного роста.

– Получается, что "Пионер" также нацелен на интенсивный рост с учетом, что в декабре вы разместили бонды на 5 миллиардов рублей?

– Мы всегда выступали за органичный рост. Мы считаем, что компания не должна замирать на одном уровне, на одном объёме. Однако, наверное, и расти в разы ежегодно тоже сложно и рискованно. Поэтому мы для себя всегда ориентировались на увеличение объемов выручки приблизительно на 25-30% в год и считали, что этого достаточно. При этом "Пионер" никогда не гнался за метрами ради метров и не хотел стать компанией номер один по вводу жилья. Мы всегда старались уделять внимание качеству наших проектов и всегда были за то, что лучше построить меньше, но качественнее.

– В вашем портфеле есть крупный проект апарт-отелей YE’S. Сейчас, когда возобновилась дискуссия о юридическом статусе апартаментов, не планируете ли вы менять свой подход к развитию этого продукта или вовсе отказаться от него?

– В России апартаменты всегда были неотрегулированным продуктом, и до сих пор не понятно, что это такое. Думаю, потребуется еще какое-то время на дебаты для того, чтобы выработать в конце концов четкие правила. Для нас тема важна в связи с проектом YE’S, но мы всё-таки стоим особняком и несколько отличаемся от того, что делают основные участники рынка апартаментов. Наши объекты используются исключительно для временного проживания, практически это формат отеля. Поэтому нам важно, чтобы при всем этом регулировании учли, что на рынке существует и формат апартаментов гостиничного назначения.

– Сколько франшиз сети вы уже продали? Где и когда могут появиться новые отели?

– Мы построили три таких комплекса, сейчас достраиваем еще два. Продали две франшизы - одну в Нур-Султане на территории Казахстана, другую в Санкт-Петербурге. Под новые отели ведем переговоры с потенциальными франчайзи в регионах России и в странах СНГ и сами смотрим несколько площадок в Москве для собственного строительства.

– Говорите, что присматриваете площадки в Москве. А что вы думаете о повышении властями города платы за изменения вида разрешенного использования земли для застройщиков? Насколько это осложнит работу девелоперам?

– Это, конечно, неожиданное и очень резкое изменение, и понятно, почему все девелоперы расстроены и насторожены. Такое решение однозначно приведет к сильному росту себестоимости проекта. Для каждого конкретного проекта конечные цифры будут разными, но, по нашей оценке, они вырастут в среднем в пределах 10-15%. Соответственно, чтобы для застройщика экономика проекта осталась прежней, то и цены продаж готового продукта должны увеличиться на 10-15%. Проблемы в том, что в сегодняшней ситуации девелоперам будет трудно поднять стоимость "квадрата" быстро.

– И когда это случится?

– Думаю, мы будем видеть некую инерцию в моменте ухудшения экономики девелоперов. Но с течением времени, если макроэкономика и спрос будут позволять, то девелоперы будут стремиться к тому, чтобы потихонечку отыгрывать сокращение своей маржинальности и поднимать цены.

С другой стороны, город одновременно с повышением платы за изменение ВРИ ввел программу предоставления льгот при строительстве мест приложения труда, стимулируя девелоперов более активно строить коммерческие объекты. Конечная выгода девелопера может быть достаточно существенной. Поэтому те, кто не только строят жилье, но еще и имеют компетенции в коммерческой недвижимости, могут сбалансировать свой портфель, увеличив долю нежилой недвижимости. Тогда экономика их новых жилых проектов будет интереснее.

– "Пионер" будет больше кренить в сторону коммерческой недвижимости?

– Мы изначально создавали компанию с прицелом на жилье, и первые 10 лет только его и строили. Потом стали добавлять в портфель и коммерческие объекты. Сейчас доля коммерции в портфеле процентов 30-40. Думаю, примерно на таком уровне мы и будем ее держать, а может, доведем до 50%.

Жилье – это самый простой и понятный продукт, все умеют его строить, на нем проще заработать, и это относительно быстрые деньги. Коммерческие же объекты более сложные, но при этом более интересные. И это нас и зацепило. Мы ведь работаем не только ради денег, хочется еще и самореализовываться, повышать свой профессиональный уровень, делать проекты, которые до тебя не делал никто. Именно на таких амбициях мы когда-то первыми заинтересовались транспортно-пересадочными узлами. Увидели в этом большую перспективу для развития нашего бизнеса.

– И сейчас видите?

- Да, потому что спрос как на жилую, так и на коммерческую недвижимость строится на транспортной доступности. Поэтому мы видим огромный потенциал в так называемом транспортно-ориентированном девелопменте.

– Как идут дела по линии сотрудничества с властями Москвы в программе реновации? Сколько "квадратов" компания уже передала под переселение и сколько может еще?

– Я бы не назвал нас активными участниками программы реновации. Пока у нас есть только один пример подобного сотрудничества – это комплекс "LIFE-Кутузовский", в рамках которого мы продали городу порядка 12 тысяч квадратных метров. Но повторения этого опыта для себя я не исключаю: реновация – очень важная программа для города, и понятно, что ни один крупный девелопер не может остаться в стороне. Если городу потребуется какое-то содействие и помощь от нас, то отказываться не будем.

– А с Клубом инвесторов Москвы работаете? Они вам не предлагали занять позицию председателя клуба вместо Грудина?

– Мы активные участники клуба, задействованы в основной работе и помогаем ему. Председателем мне стать не предлагали, да я бы и не согласился, потому что никогда не был публичной фигурой. Андрей был председателем вследствие того, что он был публичной фигурой - его хорошо знали и девелоперы, и чиновники.

– Есть ли у вас новые площадки под жилье? И думаете ли расширять географию присутствия?

– Мы хотим сконцентрироваться на работе в Москве и усилить свои позиции здесь. Купили земельный участок площадью 4,5 гектара на Летниковской улице возле Павелецкого вокзала. Это площадка бывшего зала торжеств "Форум холл". Здесь планируем построить свой первый жилой комплекс в премиальном сегменте: шесть домов общей площадью около 160 тысяч квадратных метров. Объект будет сдаваться в две очереди. Завершить планируем в конце 2024 года. Сейчас заканчивается проектирование и в ближайшее время выходим на строительство. Вообще нам очень интересен сейчас именно этот район - считаем его перспективным и растущим. Активно смотрели там новые земельные участки и совсем недавно приобрели еще один – это 2,6 гектара, которые сейчас заняты бизнес-центром "Дербеневский". На его месте мы планируем построить офисы и жилье общей площадью около 70 тысяч квадратных метров.

– А разве не безопаснее диверсифицировать риски, разбивая портфель по разным локациям?

– Нет, напротив, мы любим, зайдя в какой-то район, не ограничиваться одним проектом, а наращивать своё присутствие в нем, покупая вторую, третью площадку. Это, кстати, позволяет проще делать микс коммерческой и жилой недвижимости. Дело в том, что когда ты начинаешь работать в какой-то локации комплексно и строишь действительно интересно, то в итоге можешь повысить привлекательность целого района. Когда на месте депрессивных заводов, складов и пустырей начинают возникать современные объекты, то земля вокруг них тоже начинает дорожать, и люди стремятся переехать сюда из других мест. И уже на следующей своей площадке по соседству с первой ты получаешь большую эффективность, потому что ты уже фактически строишь в районе другого уровня, продаёшь по другим, более высоким ценам, и ликвидность твоих объектов растет. Эта концепция нас ни разу не подводила.

– В Telegram-каналах проходила неподтвержденная информация о том, что у "Пионера" якобы есть проект в Нью-Йорке, в который вкладывались большие кредитные средства. Это правда?

– У нас, действительно, есть проект в Нью-Йорке. Два года назад мы решили попробовать заняться там девелопментом. Вошли в жилой проект, вложили в него 60 миллионов долларов собственных средств и порядка 280 миллионов долларов кредитных, на которые сейчас активно идет строительство.

– Это комплекс апартаментов?

– Это жилье, которое сдается в аренду. В США очень четко разделена жилая многоквартирная недвижимость: строящаяся на продажу, так называемые кондоминиумы, и дома для сдачи в аренду, или multi-family houses. Мы пошли по второму пути и сейчас строим такой комплекс на 520 квартир.

– Вы ведете этот проект одни или в партнерстве с кем-то?

– У нас есть местный американский миноритарный партнер с совсем небольшой долей в проекте, который несет на себе оперативное управление проектом и взаимоотношения с местными банками, органами власти и так далее. Локальный участник, который понятен местному бизнес-сообществу, обязательно нужен. Игрокам из других стран невозможно сразу самостоятельно делать бизнес в США.

– Вы планируете запускать еще проекты в США?

– Конечно, мы задумывали это не как разовую акцию, а как диверсификацию бизнеса, развитие девелопмента за пределами нашей страны. Но сейчас в силу пандемии, которая очень сильно сказалась на рынке недвижимости Нью-Йорка, сложно принимать решения о покупке новых проектов. Есть риски, которые пока трудно оценить. Сейчас нам есть чем заниматься с этим проектом. Дальше будем смотреть, как развивается ситуация на рынке. Думаю, что полгода-год, и она успокоится. Тогда можно будет задумываться над продолжением.

Беседовала Ольга Гахокидзе

Россия. США. ЦФО > Недвижимость, строительство. Приватизация, инвестиции > ria.ru, 1 февраля 2021 > № 3648814 Леонид Максимов

Новый мир вместо затянувшейся войны

Перспектива нерешённых конфликтов в эпоху Байдена

Рами Аль-Шаер

В ходе первого телефонного разговора между президентами России и США Владимиром Путиным и Джо Байденом стороны договорились продлить Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ).

Президенты России и США выразили удовлетворение достигнутой в этой связи договоренностью.

В сообщении Кремля говорится, что в ходе беседы был затронут вопрос об одностороннем выходе Соединённых Штатов из Договора по открытому небу, сохранении всеобъемлющего совместного плана действий по ядерной программе Ирана, урегулировании конфликта в Украине и российской инициативе о проведении саммита стран-постоянных членов Совета Безопасности ООН.

Со своей стороны президент России в своём выступлении на Давосском экономическом форуме охарактеризовал продление Договора СНВ-3 как «шаг в правильном направлении». Далее Владимир Путин сказал: «Тем не менее противоречия закручиваются, что называется по спирали. Как известно, неспособность и неготовность разрешать подобные проблемы по существу в ХХ веке обернулись катастрофой Второй мировой войны».

Президент России выразил надежду на то, что «сейчас такой глобальный «горячий» конфликт невозможен». «Очень на это надеюсь. Он означал бы конец цивилизации», - отметил Владимир Путин.

Однако ситуация, по словам российского президента, «может развиваться непредсказуемо и неуправляемо. Если, конечно, ничего не предпринимать для того, чтобы это не случилось. Есть вероятность столкнуться с настоящим срывом в мировом развитии, чреватым борьбой всех против всех, с попытками разрешить назревшие противоречия через поиск «внутренних» и «внешних» врагов, с разрушением не только таких традиционных ценностей, как семья (а Россия дорожит этим), но и базовых свобод, включая право выбора.

После прихода к власти в США Джо Байдена и его «демократической» команды можно, на мой взгляд, с осторожным оптимизмом говорить о том, что открывается новая страница не только в истории напряжённых российско-американских отношений, но и в ситуации, сложившейся в арабском мире.

Судя по всему, Байден преисполнен решимости вернуть Соединённым Штатам «руководство миром» после того, как потерпела крах политика его предшественника Трампа, который поставил задачу «снова сделать Америку великой», то есть страной, для которой в этом мире не существует партнёров и союзников, а есть только нефтяные скважины, клиенты и многомиллиардные сделки. Вместе с тем Байден, по всей видимости, не будет проявлять к Ближнему Востоку такой же интерес, какой был во времена предыдущих американских администраций. Прежде всего это связано с тем, что «традиционная» нефть уже не занимает столь важное место в мировой экономике в результате появления сланцевой нефти в США, что значительно изменило ситуацию на мировых рынках. Кроме этого, новая администрация будет занята поиском путей консолидации расколотого американского общества, а также борьбой со стратегическими вызовами и угрозами в лице Китая и России. Администрация Байдена будет уделять большое внимание перезагрузке в отношениях с западными странами, которые подвергались беспрецедентному давлению в годы правления предыдущей администрации. Приоритетными задачами для команды Байдена станут проблемы изменения климата, борьба с эпидемиями, особенно в свете продолжающейся пандемии коронавируса.

С другой стороны, администрация президента Байдена, не оставляет без внимания ближневосточные проблемы. Так, например, первый в истории Соединённых Штатов глава Пентагона африканского происхождения Ллойд Остин был в своё время главнокомандующим американским контингентом в Ираке, возглавлял Центральное командование вооружённых сил США. Директор ЦРУ Уильям Бернс работал занимал должность американского посла в Иордании, работал помощником госсекретаря США по Ближнему Востоку, возглавлял американскую дипломатическую миссию в Москве. Госсекретарь США Энтони Блинкин был одним из советников бывшего главы Белого Дома Барака Обамы и тогдашнего вице-президента Джо Байдена по вопросам национальной безопасности во время вторжения американских войск в Ирак в 2003 году. Кстати, Байден поддержал этот шаг. Блинкин был одним из сторонников более активного вмешательства США в сирийский конфликт. Он заявил, что Соединенные Штаты, стремясь не повторить «иракский прецедент», действовали по принципу «не бери на себя слишком много» и совершили большую ошибку, «взяв на себя слишком мало».

В ходе слушаний в Конгрессе США по вопросам утверждения кандидатур на различные должности, связанные с внешнеполитической деятельностью в администрации Байдена, создалось впечатление, что новая команда Белого Дома не намерена ввязываться в очередные ближневосточные авантюры. Вместе с тем совершенно очевидно, что администрация Байдена не хочет, и скорее всего, не может уйти из этого региона. Судя по всему, в Белом Доме рассчитывают на эффективную дипломатическую деятельность, на взаимодействие с региональными союзниками, особенно после того, как ряд стран Залива был назван «главными союзниками Вашингтона в области безопасности», после того, как была создана коалиция этих стран, что дало возможность сочетать ограниченное военное присутствие с активной дипломатией США в целях осуществления стоящих перед Вашингтоном задач в этом регионе.

Президенты России и США обсудили в ходе телефонного разговора вопросы, касающиеся сохранения совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, что говорит о большом внимании, уделяемом этому вопросу новой американской администрацией, и о стремлении Белого Дома выработать новую позицию по этой проблеме. Не исключено, что в Белом Доме стремятся использовать решение Трампа о выходе США из ядерного соглашения, ситуацию, сложившуюся в результате установления союзнических отношений между Израилем и рядом стран Залива, и в целом, новую ситуацию в мире в результате распространения пандемии коронавируса и возникновения нового мирового экономического кризиса, для того, чтобы предложить Ирану некие новые условия, учитывая влияние последнего на ситуацию в регионе.

Обращает на себя внимание тот факт, что новая американская администрация объявила о временной приостановке продажи оружия Саудовской Аравии и Объединённым Арабским Эмиратам и одновременно потребовала от Ирана соблюдать условия ядерной сделки. Со своей стороны, госсекретарь США Энтони Блинкин заявил, что если Иран «вернётся в соглашение и будет соблюдать его условия, Вашингтон будет стремиться к выработке долгосрочного и эффективного соглашения, которое будет учитывать и другие чрезвычайно сложные вопросы», среди которых - разработка Ираном баллистических ракет и помощь войскам, действующим «по доверенности Тегерана» в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене.

В ходе встречи министра иностранных дел России Сергея Лаврова со своим иранским коллегой Мухаммедом Джавадом Зарифом во вторник, 26 января, глава российского внешнеполитического ведомства выразил заинтересованность Москвы в сохранении ядерного соглашения и убеждённость в том, что «путь к этому лежит исключительно в полном и неукоснительном выполнении положении этого важного документа всеми заинтересованными сторонами в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН по этому вопросу». Российский министр также выразил надежду на то, что США вернутся к полному выполнению резолюции № 2231 Совета Безопасности ООН, что создало бы условия для выполнения Ираном всех пунктов ядерного соглашения.

С другой стороны, американская администрация объявила об открытии представительства Организации освобождения Палестины в Соединённых Штатах, что можно расценивать как шаг, направленный на возобновление мирных переговоров с Израилем и отказ от использования международных организаций против Израиля. В ходе переговоров госсекретаря США Блинкина с его израильским коллегой Габи Ашкенази, глава американского внешнеполитического ведомства заявил, что Вашингтон считает своими приоритетными задачами обеспечение безопасности Израиля, продолжение мирного процесса и борьбу с новыми угрозами и вызовами. Блинкин высоко оценил мирные соглашения и нормализацию отношений между рядом арабских стран (среди которых Объединённые Арабские Эмираты, Бахрейн, Судан и Марокко) и Израилем.

В то же время Блинкин отметил, что Госдепартамент США в срочном порядке изучает решение администрации Трампа включить в список террористических организаций повстанцев-хуситов в Йемене и намеревается проверить работу благотворительных организаций, занимающихся доставкой гуманитарной помощи в Йемен. В своём выступлении на Давосском экономическом форуме президент России Владимир Путин отметил, что «очевидно, что эпоха, связанная с попытками выстроить централизованный, однополярный порядок, эта эпоха завершилась. Подобная монополия просто по своей природе противоречила культурной, исторической многоликости нашей цивилизации».

По словам президента России, «в мире сформировались, заявили о себе действительно разные центры развития, со своими самобытными моделями, политическими системами, общественными институтами». Путин также подчеркнул, что «сегодня крайне важно выстроить механизмы согласования их интересов, чтобы многообразие, естественная конкуренция полюсов развития не обернулась анархией, чередой затяжных конфликтов».

Касаясь высказанного мной ранее осторожного оптимизма по поводу будущих действий новой американской администрации, хотел бы выразить надежду на то, что выполнение резолюции № 2254 Совета Безопасности ООН в соответствии с «дорожной картой», одобренной участниками конгресса межсирийского национального диалога, проходившего в 2018 году в Сочи, сделает более гибкой и умеренной позицию администрации Байдена по вопросам урегулирования сирийского конфликта.

Сейчас необходимо прежде всего покончить со страданиями сирийского народа. Ситуация в стране резко обострилась после введения санкций в рамках так называемого «Закона Цезаря», распространения пандемии коронавируса и продолжающейся в течение уже более десяти лет войны. Не укладывается ни в какую логику тот факт, что в ходе проходящего в Женеве пятого раунда заседаний «малой группы» сирийского конституционного комитета обсуждаются такие вопросы, как «арабский цивилизационный фактор и его роль в национальной идентичности», «человеческое достоинство», «необходимость защиты человека, соблюдения прав женщин, завоёванных ими в ходе борьбы».

Да, вот именно об этом идут дискуссии в Женеве.

Что касается Йемена, то никаких перспектив решения конфликта в этой стране не появится, если Саудовская Аравия и так называемая «арабская коалиция» будут продолжать проводить прежний курс в отношении событий в этой стране. Необходимо использовать новые подходы, которые позволили бы Организации Объединённых Наций играть основную роль в урегулировании конфликта и оказать Йемену материальную помощь для того, чтобы положить конец гуманитарной катастрофе, угрожающей йеменскому народу.

Недавно в МИД России состоялись консультации специального представителя президента России по Ближнему Востоку и странам Африки, заместителя российского министра иностранных дел Михаила Богданова с министром иностранных дел и международного сотрудничества временного ливийского правительства, базирующегося на востоке страны Абдельхади аль-Хувейджем. В ходе консультаций основное внимание было уделено складывающейся ситуации в Ливии и вокруг неё. При этом акцентировалась задача эффективного содействия устойчивому межливийскому диалогу с участием всех влиятельных политических сил страны в интересах реализации решений Берлинской международной конференции и положений резолюции 2510 СБ ООН.

Москва призывает все противоборствующие стороны в Ливии к сотрудничеству и взаимодействию с ООН, предпринимающей шаги по проведению выборов. Необходимо поставить надёжный заслон попыткам нынешних ливийских руководителей осуществлять новые сценарии, цель которых очевидна - сохранить свою власть. Следует привлекать к участию в политическом процессе новых фигур, дать возможность старейшинам племен и родов проявить себя, сделать всё для достижения всеобъемлющего национального примирения, для осуществления единства и территориальной целостности страны.

Нельзя обойти вниманием и ситуацию в Ливане. Президент Ливана Мишель Аун призвал провести заседание Совета безопасности страны для оценки сложившейся ситуации. В ливанском Триполи и других городах страны проходят массовые протесты. Их участники перекрыли горящими автомобильными покрышками основные улицы Триполи. Полиция применила против протестующих слезоточивый газ. От полученных ран скончался один человек, сотни людей, среди которых протестующие и сотрудники правоохранительных органов, получили ранения различной степени тяжести в результате происшедших в Триполи столкновений.

Стало ясно, что ливанское правительство не справляется со своими обязанностями. Оно не в состоянии даже распорядиться гуманитарной помощью в размере 170 миллионов долларов, оказанной Международным валютным фондом для борьбы с экономическим кризисом, вызванным рядом факторов, и в том числе, пандемией коронавируса. Положение стало невыносимым. Формирование нейтрального правительства технократов, с которым смогло бы эффективно взаимодействовать международное сообщество, стало для ливанцев вопросом жизни или смерти. Эффективное взаимодействие международного сообщества с ливанским правительством необходимо для того, чтобы Ливан смог бы обойтись без помощи, поступающей в страну по линии Всемирного банка и других международных финансовых институтов и стран. Всё говорит о том, что исполняющий обязанности премьера, лидер движения «Тайяр аль-Мустакбаль» Саад аль-Харири является наиболее подходящей кандидатурой, способной сформировать такое правительство. Комментируя события в стране, «Тайяр аль-Мустакбаль» заявило, что «имеется информация, подозрительным образом напоминающая об отсутствии мер безопасности во время вооружённых столкновений, которые происходили в Триполи по заказу определённых кругов».

Совершенно очевидно, что любое затягивание решения вопроса формирования нового ливанского правительства обернётся в течение ближайших нескольких месяцев катастрофическими последствиями для всего ливанского народа.

Что касается ситуации в Палестине, то восстановление единства палестинских рядов и укрепление роли Организации освобождения Палестины стало неизбежным фактом. Все палестинские организации не должны предпринимать каких-либо действий, которые могут воспрепятствовать этому процессу. Принятое президентом Палестины Махмудом Аббасом решение в форме указа о проведении выборов, означает то, что разногласиям между движениями «Фатх» и «Хамас» положен конец. Открывается новая страница в истории Палестины, когда в конструктивной обстановке будет проходить подготовка к выборам. Этот процесс не должен зависеть от узкополитических интересов какой-либо палестинской организации.

Отметим, что урегулирование разногласий между странами Залива является положительным шагом, который повлечёт за собой восстановление прежней важной роли Лиги арабских государств (ЛАГ) как организации, выражающей интересы всего арабского мира. Арабские страны обладают огромными ресурсами и возможностями, которые необходимо использовать в их собственных интересах, и прежде всего, для того, чтобы положить конец невыносимым условиям, в которых вынуждены жить миллионы людей в ряде стран арабского мира. Необходимо сделать всё для развития, восстановления экономики, роста и процветания этих стран.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 1 февраля 2021 > № 3640938 Рами Аль-Шаер

Демократы и нефтьМнение

«Демократическая» администрация США успела много всего за месяц — нефтегазу надо приготовиться возможному изменению структуры рынка уже в текущем году

4 года президентства Дональда Трампа прошли не только под громким лозунгом «Сделаем Америку снова великой», но и под не менее амбициозным тезисом «новой эры американского глобального доминирования». И если американские президенты — предшественники Трампа, так или иначе интересовавшиеся энергетической (нефтегазовой) повесткой, обещали сделать Америку независимой от внешних поставок энергоресурсов, то Трамп и его команда пошли дальше: именно энергетическое доминирование на мировом рынке стало краеугольным камнем их экономической стратегии. И надо признать, что до кризиса, вызванного пандемией, реализация этой стратегии шла достаточно успешно. Меры поддержки нефтегазовой отрасли США стали беспрецедентными как до кризиса, так и особенно во время пандемии.

Напомним, что в еще в 2018 году добыча нефти в США превысила планку в 10 млн баррелей в сутки, что стало максимальным показателем с 1970 года. Таким образом, по показателям добычи США догнали Саудовскую Аравию и приблизились к России (10,5 млн б/с). По прогнозам американских энергетических чиновников трехлетней давности, к 2024 году совокупная добыча нефти в США должна была достичь планки в 15 млн баррелей в сутки! Именно к такому сценарию развития и готовилась мировая нефтегазовая отрасль — американская нефть (и газ) пришли всерьез и надолго. Но увы…

В I квартале 2020 года произошло сразу две крупных неприятности: срыв сделки ОПЕК+ с последовавшим катастрофическим падением цены на нефть и накрывшая мир коронавирусная пандемия с повсеместными локдаунами. Дальше — хуже. Внутриполитическая борьба в США сделала сланцевую отрасль заложницей ситуации, и конец года стал не менее драматичным, чем его начало. Главный идеолог «американского глобального энергетического доминирования» Дональд Трамп проиграл выборы и уступил место кандидату от демократов Джо Байдену. Новый президент США первыми своими указами и действиями не оставил практически никакой надежды. В первый день своего президентства Джо Байден инициировал возвращение США в Парижское соглашение по климату. Через 30 дней после представления документа в ООН США официально вновь станут частью соглашения.

И если последствия возвращения в Парижское соглашение американская (в более широком смысле — североамериканская) нефтяная отрасль сможет ощутить лишь через некоторое время, то решение нового президента США о прекращении строительства нефтепровода Keystone XL на границе с Канадой уже сейчас оказало негативное влияние как на канадскую, так и на американскую нефтяную отрасль. Кроме этого, Байден наложил мораторий на принятое Дональдом Трампом решение передать в аренду энергокомпаниям для добычи нефти и газа девять участков на Аляске, а также в ближайшее время готовит к подписанию запрет на бурение новых нефтяных и газовых скважин на федеральных землях.

Не прошло и месяца, а как много успела уже сделать «демократическая» администрация! Можно с уверенностью констатировать, что при такой динамике «эра глобального американского энергетического доминирования» закончится совсем скоро. В связи с этим другим ключевым игрокам (России и Саудовской Аравии) надо быть готовыми к возможному быстрому изменению структуры рынка уже в текущем году.

Вячеслав Мищенко

Независимый эксперт

США. Саудовская Аравия. Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 1 февраля 2021 > № 3635782 Вячеслав Мищенко

ВОЙНА С КИТАЕМ ИЗ-ЗА ТАЙВАНЯ?

ЧЕЗ ФРИМАН

Старший научный советник Института мировой и публичной политики имени Уотсона в Университете Брауна, в прошлом – высокопоставленный дипломат и сотрудник Пентагона, переводчик.

Тайвань – известная история американского внешнеполитического успеха, срок годности которой, похоже, приближается к концу. Управление тайваньским вопросом всегда было ключом к войне, даже ядерной войне, или миру между Соединёнными Штатами и Китаем. Теперь дверь для мирного исхода может захлопнуться.

Суть тайваньского вопроса в том, какие политические отношения две стороны, разделённые Тайваньским проливом, должны и могут иметь друг с другом? Этот вопрос – наследие Китайской гражданской войны, холодной войны, сближения между Вашингтоном и Пекином, продиктованным стратегическими соображениями; привычной для США подмены дипломатии военным сдерживанием, а также приверженности Америки внешней политике на основе ценностей при отсутствии какой-либо стратегии. Поскольку ставки для американцев высоки, вопрос о том, как лучше всего сбалансировать отношения между Тайванем и требованиями материкового Китая, влиял на наши суждения и государственное строительство.

Однако история вопроса, по большому счёту, забыта или превратно истолковывается, а дилеммы, которые в нём сокрыты, почти не привлекают внимания. Похоже, что у американцев развился коллективный иммунитет и к ситуационной осведомленности, и к стратегической логике. США рискуют незаметно для самих себя вступить в войну с Китаем, которой не хотят и в которой теперь уже не могут победить. Такая война, вероятно, положила бы конец американскому превосходству в Восточной Азии. Она, конечно, подорвала бы перспективы сотрудничества между великими державами с целью решения планетарных проблем мирными средствами.

Тайвань – это остров, площадь которого лишь немного превышает площадь штата Мэриленд, хотя живёт там в четыре раза больше людей. Когда Япония захватила его в 1895 г., он был провинцией Китая в эпоху династии Цин. Китайская Республика Чан Кайши отобрала остров у Японии в 1945 году. Потерпев поражение в Китайской гражданской войне 1949 г., Чан убежал в Тайвань и перенес столицу китайского правительства из Нанкина в Тайбэй.

Когда в 1950 г. разразилась Корейская война, Соединённые Штаты осуществили военную интервенцию, чтобы не позволить Чану или его коммунистическим противникам в материковом Китае нападать друг на друга, пересекая Тайваньский пролив. Идея была в том, чтобы не допустить выхода конфликта за пределы Корейского полуострова. Наша интервенция помешала немедленному вторжению коммунистов на остров, но не положила конец Китайской гражданской войне, поскольку военно-политическое противостояние длилось ещё очень долго.

Пекин по-прежнему смотрит на Тайвань через призму этой неоконченной гражданской войны.

В течение двух десятилетий Соединённые Штаты поддерживали Чан Кайши, выступали за смену режима в материковой части Китая и настаивали на том, что не Пекин, а Тайбэй является законной столицей Китая, имеющей право представлять страну на международной арене. То, что это искажённое представление действительности сохранялось так долго, свидетельствует как о престиже США в годы холодной войны, так и об искусстве американских дипломатов. В 1971 г. мир восстал против этого абсурда, преодолев противодействие Америки, не желавшей признавать Пекин вместо Тайбэя в качестве представителя Китая в Совете Безопасности ООН и других международных организациях. В 1972 г. президент Никсон попытался сделать Пекин партнёром Америки в сдерживании Советского Союза.

Именно с этой целью в 1979 г. США последовали примеру союзников, перенеся дипломатическое признание с Тайбэя на Пекин. Для осуществления такого манёвра мы пошли на условия Пекина вывести американские войска и военные объекты с территории Тайваня, а также расторгнуть наш оборонный договор с этим островом. Однако при неохотном согласии материкового Китая мы сохранили все другие «неформальные» отношения с Тайванем, не предавая их широкой огласке. Одновременно Пекин отказался от своей громко провозглашённой решимости «освободить» Тайвань силой и стал прилагать последовательные усилия, чтобы положить конец разделению Китая мирным путем.

Долгосрочные последствия этих тонких и изящных дипломатических сделок между Китаем и Америкой были поистине удивительными, хотя успех, как всегда, породил новые проблемы. Солидарность Пекина с Вашингтоном помогла последнему низложить советскую империю и систему. Китай открыл себя для Америки и для мира. Спустя какое-то время он стал главным локомотивом роста мировой экономики.

Обеспокоенность по поводу бедности и слабости Китая сменились тревогой о том, что он переигрывает нас на нашем же капиталистическом поле.

Тем временем ослабление напряжённости в американо-китайских отношениях дало возможность Тайваню развиваться политически и экономически, вследствие чего это островное государство стало самым свободным и процветающим китайским обществом за долгую историю Китая, а также единственной демократией, когда-либо пускавшей корни на китайской земле.

Этот выдающийся успех был построен на целом ряде дипломатических фикций. Юристы в нашей аудитории знакомы с понятием «правовая фикция». Это средство недопущения споров или их разрешения, когда стороны договариваются, что нечто заведомо неверное с фактической точки зрения следует считать неопровержимой истиной в каких-то целях. Наглядный пример – это усыновление или удочерение ребёнка. Закон в данном случае ставится выше биологии, делая приёмных родителей ребенка его законными родителями в правовом отношении. В то же время биологическая мать и отец объявляются чужими людьми для этого ребёнка. Так и дипломатическая фикция способна устранить проблему, объявляя нечто фактически не соответствующее действительности неопровержимой «истиной». Такого рода уловки не ограничиваются судами или дипломатией; они могут также использоваться в эмоционально заряженном социальном контексте.

Например, когда корреспондент Time Тедди Уайт, работавший в Чунцине военного времени, наконец-то, получил приглашение на обед от Чжоу Эньлая, о чём давно мечтал, то обнаружил, что Чжоу приготовил банкет с запечённым молочным поросёнком в качестве главного блюда. Будучи ортодоксальным иудеем, Тедди чувствовал, что ему придётся сказать хозяину пира, что по религиозным убеждениям он не употребляет в пищу свинину. В ответ на его извинения Чжоу сказал ему: «Это не свинина, это утка. Ведь вы едите утку, не так ли?». Как только все решили, что поросёнка на столе нет, Уайт смог по достоинству оценить гостеприимство хозяина и насладиться трапезой без угрызений совести.

Но я уклонился от главной темы. Поддержка Америкой Чан Кайши в годы холодной войны в качестве законного правителя всего Китая, включая внешнюю Монголию, была чрезвычайно полезной дипломатической фикцией для Соединённых Штатов, когда мы пытались изолировать фактических правителей Китая – коммунистов, победивших в гражданской войне, и помочь Чану удержать контроль над Тайванем в качестве бастиона против них. Однако для патриотов в материковом Китае политика Вашингтона была унизительным продолжением иностранного угнетения прошлых лет, когда стремление китайского народа к национальному единству решительно подавлялось. С их точки зрения, часть Китая была насильственно отсечена Седьмым флотом США, включена в американскую сферу влияния и взята под охрану американским воинским гарнизоном. Что ещё хуже – в 1950-е гг. американские официальные лица, например, Джон Фостер Даллес, открыто заигрывали с идеей постоянного отделения Тайваня от материкового Китая. Чан Кайши заблокировал этот политический манёвр и отправил письмо Чжоу Эньлаю, приписав себе заслугу сохранения единого Китая.

В итоге дипломатическая фикция о том, что Тайбэй – столица Китая, уступила место неумолимому реализму международного сообщества.

Нам нужен был новый механизм, чтобы не допустить возобновления Китайской гражданской войны. Де-факто Китай был разделён между Тайбэем и Пекином, но обе стороны твёрдо настаивали на том, что должен и может быть только один Китай, частью которого является Тайвань. В начале 1970-х гг. этот консенсус был переработан американской дипломатией в положение об «одном Китае». Когда президент Никсон посетил Пекин с официальным визитом в 1972 г., он торжественно заявил в письменном виде, что США не «оспаривают» консенсус в этом вопросе, сложившийся по обе стороны Тайваньского пролива.

Пекин принял заявление Никсона как отказ от любых намерений в будущем разделить Китай с помощью таких схем, как «один Китай, один Тайвань», «один Китай, два правительства», «два Китая», «независимый Тайвань», или же путём отстаивания мнения, согласно которому «статус Тайваня ещё только предстоит определить». Спустя почти семь лет, в конце 1978 г., подтверждённая приверженность Соединённых Штатов принципу единого Китая, сопровождавшаяся признанием очевидного факта, что столица его находится в Пекине, а не Тайбэе, позволила нам заключить соглашение о нормализации отношений между США и Китаем и в то же время сохранять неформальные, но полноценные отношения с Тайванем.

Отказ американцев де-юре от попыток расчленить Китай дала КПК возможность переключить внимание с противодействия американскому вмешательству во внутренние дела Китая к исследованию возможности мирных переговоров с главным противником времён гражданской войны – Китайской националистической партией Чан Кайши, по-китайски Гоминьдан.

Условие «одного Китая» и единого «китайского» суверенитета, принятое по обе стороны пролива, сняло безотлагательность решения тайваньского вопроса. Оно позволило Пекину вести себя так, как будто воссоединение Китая неизбежно, а Тайбэю делать вид, будто он либо согласен с этим тезисом, либо его можно будет рано или поздно склонить к воссоединению. Как и ожидалось, Пекин отложил решительные действия, а Тайбэй выиграл нужное ему время.

Тот факт, что Соединённые Штаты официально исключили действия по «расчленению Китая», снизило опасения Пекина, что ему, возможно, придётся воевать, чтобы не допустить подобное расчленение. В свою очередь, это уменьшило для США необходимость сдерживания нападения материкового Китая на Тайвань. Несмотря на пару недоразумений, напряжённость в Тайваньском проливе сошла на нет. Дипломатическая фикция «одного Китая», в конце концов, позволила двум сторонам избежать споров о суверенитете и в то же время облегчила торговые отношения, путешествия и другие связи Китая с Тайванем.

В 2005 г., опираясь на прецедент переговоров до бегства Чана в Тайвань, председатели Компартии и Националистической партии встретились в Пекине. Они согласились с принципом «одного Китая» и договорились о широком круге практических связей между двумя сторонами, разделёнными Тайваньским проливом. К 2009 г. авиакомпании двух стран совершали 370 регулярных рейсов в неделю между городами в Тайване и материковым Китаем, хотя всего пятьдесят лет назад в этом же воздушном пространстве между ними шли авиабои. В 2015 г. тогдашний президент Тайваня Ма Ин-цзю встретился в Сингапуре со своим коллегой из материкового Китая Си Цзиньпином. Печально, что та встреча, похоже, стала кульминацией разрядки между двумя сторонами.

На протяжении почти пятидесяти лет с тех пор, как администрация Никсона впервые приняла идею «одного Китая», эта концепция была важным фундаментом мира между КНР и Америкой и предпосылкой для отсутствия вооружённого конфликта в Тайваньском проливе. Однако этот фундамент постоянно подтачивался и размывался противниками нормализации китайско-американских отношений, сторонниками самоопределения Тайваня, американскими активистами решения одной проблемы; чиновниками и бюрократами – сторонниками нечистоплотных и непорядочных договорённостей за спиной у китайцев, антикоммунистами, а в последнее время – сторонниками теории соперничества великих держав и конфронтации с Китаем. От изначальной конструкции и договорённостей мало что осталось. Трудно понять, как эта гениальная уловка сможет и дальше поддерживать построенные на ней многочисленные полезные сделки и компромиссы.

Существует, по меньшей мере, три причины «усыхания» ключевой договорённости об «одном Китае». Каждая из них понятна, но они опираются на всё более сомнительные предпосылки.

Во-первых, большинство жителей Тайваня решили, что не хотят политически ассоциировать себя с коммунистическим режимом по другую сторону пролива и предпочли бы либо длительную автономию, либо полную независимость. Материковый Китай не предлагает им привлекательного представления об общем будущем. Какой бы вдохновляющей ни была поначалу мысль о связи с остальным Китаем, она становится всё более отталкивающей и неприятной по мере того, как материковый Китай ускоренно превращается в жестокое, полицейское государство. Подобно митингующим в Гонконге, приверженцы независимости Тайваня воображают, будто сочувствие всего мирового сообщества и его солидарность с их правым делом гарантирует интервенцию Запада, который поможет им реализовать свою мечту, несмотря на неистовое противодействие со стороны материкового Китая. С их стороны это, по меньшей мере, крайне рискованная ставка в затеянной ими азартной игре.

Во-вторых, большинство американцев находят устремления к самоопределению привлекательными и не сознают или не обращают должного внимания на риски, с которыми связана попытка Тайваня обрести эту независимость. Как явствует из нашей собственной истории и войны за независимость, народы редко добиваются отделения от более крупного государства без упорной борьбы за неё. И очень часто их усилия оказываются бесплодными. Спросите об этом конфедератов американского Юга, басков, чеченцев, представителей народности Игбо из непризнанной республики Биафра, курдов, палестинцев или жителей Тибета.

В стремлении жителей Тайваня к самоопределению нет ничего удивительного: оно вполне естественно. В 1895 г. Китай, как ни в чем не бывало, передал эту провинцию Японской империи. На протяжении пятидесяти лет японцы жестоко обращались с тайваньцами и частично ассимилировали их. Когда Чан Кайши и его двухмиллионный контингент рекрутов и пришлых варягов укрылись на Тайване, они стали жестоко угнетать жителей острова, подвергнув их процессу китаизации, которая проходила ненамного мягче, чем то, что сегодня испытывают в Синьцзяне угнетаемые уйгуры. Коренные китайцы Тайваня были задействованы в качестве участников американской политики сдерживания Китая и Советского Союза на передовом рубеже, но затем США отреклись от них в дипломатическом отношении.

Жители Тайваня установили у себя в стране власть закона и демократию, которой они сегодня наслаждаются сами по себе, хотя и при тихом признании и поддержке американцев. Они знают, что такое контроль со стороны чужестранцев, и у них нет ни малейшего желания снова его испытать. С другой стороны, они могли бы долгие десятилетия осуществлять стратегию сближения с материковым Китаем, который сохранял бы их автономию без военной поддержки со стороны Америки. Но они этого не сделали. Вместо того, чтобы смотреть в лицо неотвратимой реальности своей неразрешимой дилеммы, они рассчитывают на спасение в голливудском стиле от военно-морского эквивалента кавалерии США.

Сепаратисты Тайваня знают, что им не удастся убедить материковый Китай предоставить им независимость и не удастся победить в войне за отделение от него. Поэтому они убедили себя, что могут положиться на Соединённые Штаты, которые вмешаются, чтобы защитить их дерзкий вызов принципу «единого Китая» или помочь им легализовать разделение на два государства, которое имеет место де-факто. Эта убеждённость позволяет Тайваню сохранять расходы на оборону на низком уровне и переносить риски провоцирования кровавого рандеву с китайским национализмом на Соединённые Штаты. Однако Китай – великая держава, и в Тайване Пекин будет воевать за то, что весь мир, включая Вашингтон, формально признает его китайской территорией, а не в какой-то третьей стороне типа Кореи или Вьетнама.

Американцы могли бы дважды подумать, прежде чем ввязываться в войну с ядерным Китаем для отторжения его законной территории.

В-третьих, способность материкового Китая силой принудить Тайвань к воссоединению всегда была ограничена его собственной военной недееспособностью, убедительными возможностями сдерживания, которыми обладает Америка, а также готовностью Тайваня организовать действенное сопротивление вторжению и оккупации. Однако, начиная с 1995 года, всё более решительное самоутверждение со стороны лидеров Тайваня, заявляющих о своём стремлении отделиться от Китая, а также сочувствие к этим устремлениям со стороны американских политиков дали старт серьёзной программе модернизации Народно-освободительной армии Китая (НОАК) с прицелом на завоевание острова, несмотря на военное противодействие Америки.

По оценкам некоторых экспертов из армии и разведывательного сообщества США, НОАК могла бы сегодня уничтожить Тайвань по своему желанию и захватить весь остров за три дня. Чтобы отвоевать остров, если это вообще возможно, придётся пожертвовать многими десятками тысяч американских солдат и офицеров. Это также потребовало бы ракетных и бомбовых ударов с воздуха по китайским целям на материке, что оправдало бы контрудары Китая по нашим целям. Если Соединённым Штатам удастся отвоевать Тайвань, материковый Китай будет просто выжидать благоприятного момента и укреплять свою военную машину, чтобы предпринять вторую попытку. Как и в случае с Ханоем, Пекин – решительно настроенный противник с националистическими устремлениями, сдерживающий свой пыл и рвение в борьбе за то, чтобы положить конец разделению своей страны, которое американцы негласно поддерживают.

Для нормализации отношений с Пекином сменявшие друг друга президенты США дали конкретные обещания в трёх тщательно согласованных совместных коммюнике. Эти документы, изданные в 1972, 1979 и 1982 гг., служат фундаментом китайско-американских отношений. В них Вашингтон обещал, что больше не будет поддерживать официальных отношений с Тайбэем, что на острове не будет американских войск и военных сооружений и что он будет продавать Тайваню лишь тщательное отобранное оборонительное оружие, притом в ограниченных объёмах. В третьем коммюнике содержалось согласие ограничить качество и уменьшить количество продаваемых Тайваню вооружений.

На протяжении последующих десятилетий Вашингтон последовательно размывал суть этих строгих ограничений или вовсе от них отказывался. Официальные лица из правительства США сегодня встречаются с официальными представителями Тайваня и совершают поездки в Тайвань. Там им оказывает поддержку недавно построенное за 250 миллионов долларов «как бы» посольство под охраной морских пехотинцев. Соединённые Штаты снова поддерживают установление Тайбэем дипломатических отношений с третьими странами, наказывая тех, кто переключается на отношения с Пекином. Появились сообщения о возвращении на Тайвань американского воинского контингента, обучающего местные вооруженные силы проведению операций против материкового Китая. Тайвань снова стал одним из главных покупателей американского оружия. А 12 ноября 2020 г. (через девять дней после того, как президентские выборы сделали его босса хромой уткой) госсекретарь Майк Помпео завершил выбрасывание на помойку истории условие о едином Китае, заявив (ошибочно), что Тайвань «никогда не был частью Китая».

В 1979 г., как отмечалось в Законе об отношениях с Тайванем (ЗОТ), США «прекратили отношения с властями Тайваня на государственном уровне». ЗОТ был принят для того, чтобы американцы поддерживали связи с народом Тайваня, не устанавливая с островом «межправительственных отношений». Но трудно оспаривать тот факт, что во многих аспектах такие отношения сегодня восстановлены.

Политика, закреплённая в ЗОТ, сводилась к гарантиям того, что «будущее Тайваня будет определяться мирным путём». Однако, уклонившись от достигнутого взаимопонимания, которое было ключевым для достижения этой задачи, Соединённые Штаты всё делают для того, чтобы никто в материковом Китае не верил в осуществимость исключительно мирного решения.

В ЗОТ говорится, что США должны предоставлять Тайваню «оружие оборонительного характера». Однако вооружения, продаваемые сегодня острову, не проходят через такой фильтр. ЗОТ, принятый как внутренний закон, а не договор между сторонами, призывает сохранять способность сдерживать «обращение к силе или другим формам принуждения», которые «ставят под угрозу безопасность жителей Тайваня». Однако у Соединённых Штатов больше нет стопроцентной уверенности в своём огневом превосходстве для защиты Тайваня против применения силы материковым Китаем, и военный баланс всё больше смещается в сторону коммунистического Китая.

КНР, Тайвань и США обрекли себя на непрерывную демонстрацию военных возможностей и политической воли.

Логика складывающейся ситуации подразумевает готовность к эскалации – от демонстрации силы к отдельным столкновениям, а затем и к крупномасштабному сражению. Давно уже опасность войны за Тайвань не была столь высока.

Ирония в том, что договорённости между Вашингтоном и Пекином, достигнутые в 1979 г. с целью сохранения мира, включая одностороннее принятие Соединёнными Штатами ЗОТ, сработали гораздо лучше, чем на это могли надеяться их авторы. После переключения тумблера в дипломатических отношениях напряжённость в отношениях с материковым Китаем уменьшилась, а безопасность Тайваня повысилась. Остров смог покончить с законами военного времени и демократизировать политическую жизнь. Тайвань стал одним из самых процветающих обществ на нашей планете. ВВП на душу населения у них чуть меньше нашего, но медианное богатство на 4 тысячи долларов с лишним выше, чем у нас – 70 191 доллар против наших 65 904 долларов. Схема единого Китая, позволившая добиться столь выдающихся успехов, не была полностью «сломана»; однако сменявшие друг друга администрации в Тайбэе и Вашингтоне, тем не менее, «поправляли» её, и сегодня по ней нет консенсуса.

Последовательно отказываясь от своих слов и обещаний, Вашингтон создал себе в Китае репутацию вероломного переговорщика, поэтому там никто больше не доверяет американским обещаниям. Формальные возражения, что США, мол, по-прежнему уважают принципы, изложенные в «трёх совместных коммюнике», сегодня уже не могут одурачить никого, кроме американцев, страдающих амнезией. Возникающее в результате недоверие не позволяет выйти на новый уровень взаимопонимания по поводу того, как управлять своими разногласиями по Тайваню. Но без такого взаимопонимания нарастающие противоречия между китайским национализмом и политикой идентичности и самоопределения Тайваня ведут нас к конфликту.

Все три стороны – Пекин, Тайбэй и Вашингтон – приближаются к той точке, в которой избежать очень неприятного выбора нам больше не удастся. Сегодня Пекин не видит реальной перспективы разрешения проблемы выстраивания отношений между Тайванем и материковым Китаем мирными средствами без элементов военного принуждения, к которому ему рано или поздно придётся прибегнуть. Военный баланс в Тайваньском проливе всё больше складывается в пользу НОАК, что сдерживает вмешательство со стороны США. Но даже при этом перед китайским политическим руководством стоит непростой выбор между применением силы и отказом от вековой мечты о едином Китае, свободном от иностранных сфер влияния. Принимая решение, Пекин должен будет взвесить риски дорогостоящей войны с Соединёнными Штатами, в которую может втянуться Япония, с её возможной эскалацией до обмена ядерными ударами. Положив высокую вероятность такого развития событий на одну чашу весов, Пекин неизбежно положит на другую чашу внутриполитические последствия молчаливого согласия с унижением по стержневому вопросу китайского национализма.

До тех пор, пока жители Тайваня будут верить, что Вашингтон даёт им карт-бланш или чек на предъявителя, который можно заполнить кровью американских солдат, они будут чувствовать себя вправе занимать выжидательную позицию. Устранение двусмысленности в приверженности США идее защиты свободы островитян просто поощрило бы их к ещё большему превышению своих реальных возможностей, чем они это уже делают. Между тем военный баланс в регионе всё больше смещается не в их пользу, какой бы выбор они ни сделали.

Поэтому Тайбэю необходимо решить, стоит ли стремиться к примирению с китайцами по другую сторону пролива на переговорах или идти на риск войны, которая, даже при поддержке со стороны Америки, уничтожила бы демократию и процветание на острове, но не дала бы ему гарантий независимости.

Делая ставку исключительно на военное сдерживание без дипломатических усилий для достижения разрядки, сближения и примирения сторон по обе стороны Тайваньского пролива, США делегируют выбор войны и мира Пекину и Тайбэю. Никогда не было полной ясности, блефует ли Вашингтон или он всерьёз намерен вступать в войну с Китаем из-за Тайваня. Оказавшись перед выбором между потенциально губительным противостоянием с КНР и молчаливым наблюдением за тем, как демократический противник авторитарного Китая, теперь уже официально объявленного нашим противником, становится жертвой агрессии, что предпочтут сделать Соединённые Штаты?

Если заявить о нашем намерении воевать, это побудит Тайбэй идти на неоправданный риск. Но если мы скажем о нежелании воевать, это поощрит Пекин к авантюрному поведению. Поэтому никаких выгод избавление от нынешней двусмысленности не сулит. Однако, вне всякого сомнения, мы должны управлять тайваньской ситуацией на основе взвешенного суждения о том, на что мы готовы, а на что нет для снижения опасности войны за остров, даже если мы оставим это суждение при себе.

Смещающийся баланс сил, упёртый национализм в Пекине, иллюзии безопасности и защищённости в Тайбэе, странная смесь бравады и беспечности в Вашингтоне – всё это предвестники трагедии. Я не вижу лёгких ответов для участников этой игры на вопрос о том, как остановить их неумолимое приближение к катастрофе. А тех, кто принимает ответственные решения в этой сфере, прошу лишь об одном: прежде чем предлагать какие-то действия, задайте себе вопрос, который дипломатов и профессионалов в военном искусстве учат задавать: «И что тогда?».

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 февраля 2021 > № 3632154 Чез Фриман

Старые новички Байдена

Новый президент США сформировал свою команду. Обозреватели "Российской газеты" и ТАСС о том, чего от нее ждать России и миру

Текст: Андрей Шитов, Игорь Дунаевский

Ключевые назначенцы нового президента США Джозефа Байдена утверждены сенатом и заезжают в новые кабинеты. Откровенно незнакомых лиц среди них почти нет, за что и американские, да и российские специалисты в шутку называют ее администрацией Барака Обамы 2.0. Справедливо ли это? Какую политику будут проводить Джо и его команда? И кто ее будет определять - сам 78-летний президент или его назначенцы? В этом попробовали разбираться и об этом поспорить обозреватели "РГ" Игорь Дунаевский, отработавший в Вашингтоне 4 года, и ТАСС Андрей Шитов, стаж которого в американской столице - более 20 лет.

Джо командует парадом?

Игорь Дунаевский: Во время предвыборной кампании после того, как Байден в первых же выступлениях отметился громкими ляпами, сложилось впечатление, что его команда во избежание ошибок спрятала стареющего политика подальше. Это наводит на мысли о том, что и во время его президентства "хвост", что называется, может пытаться "вилять собакой". Ему отведут церемониальную роль, а политику по большей части будут формировать его люди.

С одной стороны, внешняя политика, как говорят, - это "первая любовь" Байдена, много лет отработавшего в международном комитете сената. И он захочет держать руку на пульсе. Но, с другой стороны, от него ждут решения внутренних проблем. Ему нужно обуздать пандемию, и если говорить языком лозунгов, Байден должен Make America United Again. Поэтому, вероятно, ему придется в чем-то делегировать внешнюю политику своим ставленникам.

Андрей Шитов: Что касается того, кто будет реально править, отталкиваясь от своего опыта, знаю, насколько ревниво президенты США относятся к своему статусу. Уверен, что и с Байденом, пока он физически в состоянии исполнять обязанности, решать будет он.

Самый большой начальник более или менее занимается тем, чем хочет. Внешняя политика - прерогатива главы государства в любой стране. Это действительно его конек. Поэтому он и поставил руководить госдепартаментом США своего самого доверенного человека. Хотя, каким "подносчиком снарядов" окажется Энтони Блинкен, это нам время покажет.

Они чьих будут?

Игорь Дунаевский: В прессе наперебой шутят о нынешней администрации как команде Обамы 2.0, на мой взгляд, как раз самых приближенных к Обаме в ней нет: Валери Джаррет и Бена Родса (бывшие советники президента), Саманты Пауэр (бывший постпред США при ООН), Майкла Макфола (бывший посол в России). Все они были ближе к Обаме, чем к Байдену.

Есть и относительно свежая кровь, особенно в аппарате нацбезопасности при Белом доме. Заметная фигура - новый советник президента США по нацбезопасности Джейк Салливан. Хваткий 44-летний чиновник, протеже Хиллари Клинтон, но успевший поработать и на Байдена. Про него в полушутку говорят, что опыта у него на десяток-другой лет больше биологического возраста.

Андрей Шитов: Это, конечно, команда демократов, а не Обамы. И когда в Белый дом пришел неопытный Обама и формировал ее, она в большей степени могла считаться командой Байдена, который наверняка всех их уже знал в Вашингтоне за десятилетия работы. В первых его кадровых решениях ощущается привкус квотирования, стремления угодить разным слоям демократического партийного электората.

Игорь Дунаевский: На мой взгляд, есть сильный привкус выбора по принципу личной лояльности и связей. Взять трио аппарата нацбезопасности - советник по нацбезопасности Джейк Салливан, госсекретарь Энтони Блинкен, министр обороны Ллойд Остин. Салливан и Блинкен давно близки к Байдену, да и между собой придерживаются схожих взглядов, публиковали совместные статьи.

В Пентагоне Байден отказался от считавшейся фавориткой кандидатуры Мишель Флурной - она дама с амбициями и самостоятельностью. Байден это почувствовал и предпочел ей отставного генерала Остина, который имеет боевой опыт, но не очень силен в геостратегии, на что указывали и эксперты. Зато Байден очень хорошо знаком с ним лично.

Если при Трампе во многом это был театр одного актера, то здесь больше вырисовывается командный подход, такая сборная единомышленников без выраженных внутренних конфликтов. В отличие от предшественника новый президент хорошо знает взгляды своих назначенцев. Они глубоко лояльны Байдену, а потому меньше склонны проводить свою самостоятельную линию, как это подчас пытались делать советники и министры Трампа.

Андрей Шитов: Слышал такую подробность, и якобы для Байдена это важно, это про людей, имевших какое-то отношение к его сыну Бо (умер в 2015 году в возрасте 46 лет. - "РГ"). Генерал Остин был с Бо знаком по службе в Ираке, где ходил с ним в одну церковь, ведь Остин тоже католик (Байден-старший - всего лишь второй в истории США президент-католик. - "РГ").

Внутренняя политика: Make America United Again?

Игорь Дунаевский: По инаугурационной речи Байдена и первым заявлениям его команды я не услышал, чтобы у него было понимание, как не на словах, а на деле объединить Америку или хотя бы сблизить две ее половины. Он заявил, что "есть правда, а есть ложь". Байден не упоминал Дональда Трампа, но здесь намекал на него и его сторонников прозрачнее всего, назвав лжецами ту практически половину Америки, которая поддержала республиканца.

Андрей Шитов: Объединение страны является главной задачей Байдена. Совершенно не понимаю, как он собирается это делать, и не только исходя из межпартийных дрязг. Да, у него есть лозунг Build Back Better (в переводе "Отстроим заново лучше прежнего"), но это не название политики. Тот же Обама писал, что у американцев нет даже общего понимания фактов. Нет этакой общей американской правды. Это любопытно и с точки зрения поиска общего знаменателя во внешней политике, когда его еще во внутренней бы найти.

Игорь Дунаевский: Примечательно и то, что на фоне обостряющейся конкуренции внутри Демократической партии между центристами и все более напористым социалистическим крылом Байден пока не назначил ни одной видной фигуры из числа прогрессистов на ключевые должности.

Андрей Шитов: Это очень важный вопрос. С точки зрения внутренней политики, если обобщать, это ключевой вопрос о роли Байдена - куда он вывернет Демократическую партию. Пока идет все, как обычно: на праймериз он ушел на фланг, а потом в центр. Но на фланге недовольны и кричат. Берни Сандерс, Элизабет Уоррен, не говоря уже о всех остальных, остались в стороне.

Внешняя политика: Опять уроки демократии?

Игорь Дунаевский: С одной стороны, после прошлогодних протестов в США и особенно недавних беспорядков у Капитолия довелось прочитать немало вроде бы самообличительных комментариев политиков-демократов и либеральных глашатаев. Они говорили и писали о том, что такие кадры раньше им доводилось видеть только в "горячих точках", а теперь имидж Америки как учителя демократии в мире безнадежно подорван. Читаешь это и возникает надежда: может быть, станут меньше читать лекции другим? Но, с другой - недавние выпады в адрес России в первые же дни правления Байдена ясно дают понять, что это посыпание головы пеплом - оно исключительно для внутренней аудитории.

В обамовской команде были сильны голоса либеральных интервенционистов, начинавших еще при Клинтоне. Учитывая, что часть из них перекочевали на топовые позиции в новую администрацию, сложно не согласиться с прогнозами правых комментаторов, по которым при Байдене эта линия на вмешательство в чужие дела под лозунгами демократизации, немного заглохшая при Трампе, получит новую подпитку.

Андрей Шитов: Во время предвыборной гонки у меня вызвало усмешку, что команда Байдена планирует в первый же год организовать саммит за демократию. Было бы любопытно посмотреть, как американцы будут учить других "не ковырять в носу", когда у них самих BLM (движение Black Lives Matter, под лозунгами которого происходили погромы в США летом 2020 года. - "РГ") и так далее.

Но не сомневаюсь, что они не будут ничего стесняться, в том числе своих пороков. Единственная надежда на то, что вода камень точит, - позорятся они не только на наших глазах, а на глазах всего мира. И годы Трампа даром не прошли. Европейцы и другие союзники США поняли, что можно и самим что-то решать, не только выравниваться в затылок старшему брату. Возможно, где-то постепенно появится ощущение, что шаг влево или вправо - это не обязательно расстрел. В НАТО и прочих структурах полно разных голосов, включая венгров, поляков, турок.

Игорь Дунаевский: Истеблишмент и пресса откровенно рады команде Байдена, видят в этом возвращение к традиционному подходу и компетентности от не всегда последовательного стиля Трампа.Но надежды про возвращение в "старые добрые времена" если оправдаются, то в лучшем случае отчасти, ведь реалии в мире совсем другие. Более того, местами эта сборная клинтонитов-обамовцев будет продолжать политику Дональда Трампа, а совсем не Обамы.

Например, на важнейшем китайском направлении. С первых дней очевидно, что Байдену не вернуться к линии времен Обамы, потому что более жесткие действия Трампа приобрели двухпартийную поддержку. На одном из первых брифингов пресс-секретарь нового президента Джен Псаки отвечала на вопросы о Китае, и ее заявления были будто по трамповской шпаргалке - те же жесткие акценты и лозунги.

Андрей Шитов: При всех разговорах против Трампа, а чего они хотят менять после него? Да, Байден вернул США в Парижское соглашение и ВОЗ, однако с выходом из ВОЗ это была какая-то совсем одиозная история. Но Трамп заставил членов НАТО платить больше денег. И что, новая администрация откажется? Я уж не говорю про Ближний Восток. Никто же не говорит, что посольство США перенесут обратно из Иерусалима в Тель-Авив.

Украинский дуэт с повышением

Игорь Дунаевский: Байден и Виктория Нуланд были главными кураторами Украины в администрации Обамы. Оба вернулись во власть, и оба с повышениями (Нуланд станет замгоссекретаря США по политическим делам). Наводит на мысль о том, что Украина снова окажется в фокусе внимания Вашингтона. Сам Байден раньше шутил, что звонил президенту Петру Порошенко чаще, чем своей жене. Но теперь, конечно, в силу занятости вряд ли будет столь часто звонить Владимиру Зеленскому.

Андрей Шитов: Начнем с того, что там и сам Хантер Байден будет. Думаю, на это в Киеве смотрят не без некоторых надежд.

С одной стороны, политические противники нового президента пытаются прижечь его украинской темой и не отвяжутся. Будут ли Байдены давать лишний повод? С другой- противники Байдена подозревают, что там есть коррупционная составляющая, некая выгода для всех заинтересованных сторон. Если так, то будет Байден эту выгоду преследовать, а мы и знать о ней не будем. Но мы можем только догадываться о реальных мотивах, что там за душой у Байдена.

Честно говоря, вообще не верю в их идеализм. Им глубоко наплевать и на нас, и на Украину. Я бы повторил наш московский тезис о том, что Украина сама по себе никому не нужна, но интересна как инструмент нажима на Россию. Этот инструмент они будут держать под рукой постоянно, и чем он будет увесистей, тем для них лучше. Новые инструменты вроде Белоруссии, Грузии, Молдавии тоже будут охотно подбираться и использоваться.

Ключевой вопрос

Какой настрой у команды Байдена к России?

Игорь Дунаевский: Обама начинал правление с "перезагрузки" с Россией. У Трампа ключевым словом было "поладить". Команда Байдена даже особого подхода не озвучивает, что намекает на отсутствие интереса к каким-либо изменениям. Авторитетный американский эксперт Томас Грэм недавно спрогнозировал, что подход Байдена к России будет заключен в формуле "принципиальный прагматизм". Но что за ней скрывается? Если судить по заявлениям новой администрации, то за исключением продления СНВ-3, отдельных мер по предотвращению столкновений друг с другом в зонах конфликтов и обменов данными о террористах никакого конструктива ждать не приходится. Иными словами, прагматизм сведется к тому, "чтобы не было войны".

Первые поручения, которые Байден дал разведсообществу по России, говорят сами за себя: расследовать домыслы о ее вмешательстве в выборы и о связях с боевиками в Афганистане, а также изучить ситуацию вокруг блогера Алексея Навального. Это все не те темы, на которых строится конструктивный диалог.

Андрей Шитов: Байден в силу возраста скорее всего станет президентом одного срока, а потому у него мало времени на формирование наследия. И стабилизация отношений с Москвой, чтобы они не деградировали дальше, может быть преподнесена как значимый внешнеполитический успех. Это вполне достижимо, учитывая, что отправная точка ниже нуля.

Дальше же придумать можно, только дай команду. Я такое тоже наблюдал. При смене настроя это идет само собой: так же, как оно само ухудшалось при нынешнем векторе, точно так же, если дать противоположную команду, оно стараниями того же самого бюрократического подполья будет само наполняться.

Игорь Дунаевский: Определенный оптимизм внушает то, что Байден не будет находиться в антироссийском прицеле и руки в диалоге с Москвой у него будут гораздо свободнее, чем у Трампа. Но мне кажется, что если у Трампа был дефицит возможностей, то у Байдена просматривается дефицит желания. Его назначенцы - Салливан, Блинкен, Нуланд - не из тех, кто запомнился призывами сотрудничать с Россией. Наконец, хорошо знакомая россиянам Джен Псаки - теперь новый пресс-секретарь Белого дома. Это, конечно, фигура техническая, не политикоформирующая. Но тоже в какой-то степени символично, ведь Байден, как говорят, выбрал ее и за внешнеполитический опыт, а опыт этот стал символом взаимонепонимания России и США.

Андрей Шитов: Меня это возвращает к теме доверия и желания. Мы не знаем, насколько искренни в них эти установки. Мы исходим из того, что у них искренняя нелюбовь к России. Но я не считаю этих чиновников автономными, самим себе хозяевами. Над ними стоит президент. Единственный правильный стиль чиновника, это подлаживание под президента. Общий настрой бюрократического аппарата это "Чего изволите?". И чего президент изволит, так и будет. Тем более если у Трампа было враждебное подполье, то здесь все возвращается на свои круги, номенклатура становится хозяйкой.

Игорь Дунаевский: Мне кажется, в Америке с ее индивидуалистским менталитетом у номенклатуры есть своя позиция или по крайней мере предрасположенность к этому. Конечно, последнее слово за президентом. Но каким оно будет, зависит и от его советников.

В отношении России это не всегда умышленный настрой, но и внутренняя инерция. У назначенцев Байдена во внешнеполитический аппарат их предвзятость к России со знаком минус чуть ли не врожденная. Как мне кажется, особенно это проявляется у тех, чьи предки эмигрировали из дореволюционной России, СССР - а это, например, и Блинкен, и Нуланд. Тут как с присказкой о том, что когда из инструментов один молоток, то все инструменты кажутся гвоздями. Какое можно найти позитивное наполнение отношений с Россией, если ты собрал сборную из тех, кто всю карьеру выступал на слушаниях с антироссийскими лозунгами?

Вот, на мой взгляд, еще один потенциальный раздражитель. Начало работы новой администрации в США совпало с незаконными акциями протеста в России 23 января. И люди Байдена сразу обозначили, что в привычной для себя манере от нравоучений по внутренним процессам в России не откажутся.

В сентябре в России выборы в Госдуму и по тому, какой тон с первых дней задает Белый дом, сложно представить, чтобы обошлось без очередных попыток Вашингтона "раскачать лодку", что закономерно вызывает раздражение у Москвы.

Эти сложившиеся взгляды кадрового аппарата являются фильтром и придают оттенок формированию политики, влияют на то, какую фактуру подбирают президенту. От этого зависят уже его решения, ведь он как фигура занятая, за всем не уследит. Как пример - ситуация, которая была с поставками оружия на Украину. Обама так и не принял такого решения, несмотря на давление тех же Байдена и Нуланд. Трампа с точки зрения внешней политики это вообще не интересовало, он даже специально вычеркнул упоминание об этом из платформы Республиканской партии. Но люди из его окружения нашли способ правильно это преподнести с точки зрения его приоритетов: убедили, что за все заплатит Украина, что это рабочие места для американского ВПК. Это были ключевые "пунктики" Трампа, и он сразу же дал "зеленый свет" поставкам противотанковых комплексов "Джавелин" для ВСУ.

Андрей Шитов: Этот довод можно развернуть и в обратную сторону. В итоге-то все эти хитроумные исполнители вынуждены ловчить и добиваться того, чтобы президент наложил нужную резолюцию. Что касается исполнителей, для меня остается неясным, что за мотивация у них действовать против России, кроме предвзятости, в которую я не очень верю. Ради чего внушать что-то своему начальнику, чего он сам не предлагает? Им надо понять, что выгодно начальнику, что выгодно контрагентам, и постараться предложить какой-то выгодный вариант. Нормальный аппаратчик-карьерист будет подстраиваться под желание босса. Он может и сам инициативно предлагать другие варианты, убеждая, что это в интересах начальства. Но должна быть понятна эта выгода, а в чем она?

Игорь Дунаевский: В том, что касается антироссийской линии, таких мотивов может быть несколько. Назначенцы Байдена по политическим меркам еще относительно молоды (Блинкену - 58, Салливану - 44), у многих из них могут быть планы на будущее. И если указания президента вдруг будут противоречить воззрениям истеблишмента, от которого это будущее может зависеть, чиновники могут не спешить выполнять их. Так произошло с попытками Трампа "поладить" с Россией. С Байденом такое выглядит маловероятным в силу единомыслия в его команде. Но как они отреагируют, если президента вдруг понесет не в ту, с их точки зрения, сторону?

Мне кажется, для поворота в лучшую сторону необходимо, чтобы какая-то заметная часть внешнеполитического истеблишмента США была на это настроена, верила, что диалог с Россией может быть выгодным. А сейчас прочный консенсус в Вашингтоне в том, что Россия - это противник. Грядущий директор ЦРУ Уильям Бернс в прошлом году обозначал коридор взаимодействия с Москвой между "острым соперничеством" и "откровенной враждебностью". И с ходу выйти за эти пределы администрации будет сложно, даже если у нее возникнет такое желание.

Что касается насчет "как прикажут", то, как мне думается, такие приказы уже есть - это санкции, заложенная на уровне американских законов мощная антироссийская база. Она буквально принуждает любую администрацию США постоянно "копать" под Россию, раз в несколько месяцев отчитываться о расширении санкционных списков. И тем самым обеспечивает постоянное негативное наполнение отношений.

Андрей Шитов: Для меня здесь ключевое слово "принуждает". Для них это неприятно. В обамовские времена я знал это как факт. Спрашивал, например, Селест Уолландер (ключевой советник Барака Обамы по России. - "РГ"), когда конгресс вязал руки Белому дому. Это была и их публичная позиция: "Мы против того, чтобы нас обязывали вводить санкции". Это прерогатива исполнительной власти. Мне кажется, это противоположное по мотивационному заряду воздействие. Поэтому не думаю, что такое законодательство будет определяющим с точки зрения настроя новой администрации.

Не беру смелость утверждать, что мои доводы про их мотивы отражают некую реальность. Про реальность никто не знает, все только догадываются, что в голове у этих людей. Но по своему опыту мне кажется, ими прежде всего двигают свои шкурные политические интересы. Я верю в возможность оптимизма.

США > Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 1 февраля 2021 > № 3624618 Андрей Шитов, Игорь Дунаевский

Искандер Луцко: «Начало года более чем прекрасное»

Главный инвестиционный стратег ITI Capital Искандер Луцко советует формировать агрессивный инвестиционный портфель с акцентом на акции нефтегазовых компаний, хотя сам считает, что в долгосрочной перспективе у этих компаний нет будущего.

Петр Рушайло

СПРАВКА

Искандер Луцко более 10 лет работал с финансовыми инструментами в ведущих глобальных и российских банках: UBS Moscow, «Ренессанс Капитал», «Тройка Диалог», Sberbank CIB, АФК «Система». По итогам опросов Extel All-Individuals-Emerging EMEA, в 2013–2017 гг. входил в пятерку лучших биржевых, стратегических аналитиков.

Компания ITI Capital работает на финансовых рынках с 2000 г. (до 2017 г. – под именем ITinvest). Предлагает готовые инвестиционные продукты и торговые идеи, дает доступ на биржевые площадки как частным, так и институциональным клиентам. Общее число клиентов – более 46 тыс. Суммарный объем клиентских активов – более $900 млн, годовой оборот на всех рынках – $155 млрд.

«Самым главным фаворитом является нефтегазовый сектор»

– Как вы оцениваете первый месяц 2021 года на фондовом рынке?

– Начало года более чем прекрасное. Честно скажу, не ожидал такого. Традиционно I квартал на рынке акций является периодом некоего переосмысления ситуации. Учитывая же ралли конца прошлого года, это переосмысление вполне могло привести к коррекции. Тем более что, кроме сезонных, есть и вполне объективные причины, для того чтобы выпустить пар: так, явно есть проблемы с реализацией программ по массовой вакцинации, процесс идет медленнее, чем планировалось. Ситуация с коронавирусом выглядит, можно сказать, не просто как темный лес, а как пейзаж после катастрофы, в США уже 400 тысяч смертей. Вместе с тем такое ощущение, что для рынка подобные негативные новости – уже фактор прошлого, настоящее же – новые программы колоссальных денежных вливаний. Дональд Трамп согласовал меры поддержки экономики на 900 миллиардов долларов, Джо Байден уже анонсировал пакет мер на 2 триллиона долларов, в феврале планируется рассмотреть еще один пакет помощи, тоже на 2 триллиона долларов. В Америке живут надеждой на то, что эти деньги спасут, вылечат людей. Поэтому и нефть активно растет в цене, и другое сырье, а с ним – и бумаги сырьевых корпораций. Акции нефтегазовых компаний за первые две декады января выросли в долларовом выражении на 15%, а IT-сектор, естественно, отстает от рынка, этот сегмент является бенефициаром изоляционных ограничительных мер.

– Давайте уточним. Рынки живут надеждой на то, что новые масштабные финансовые вливания в экономику США помогут ее восстановлению? Или надеждой, что эти деньги придут на фондовый рынок и активы будут расти в цене?

– Это взаимосвязанные вещи. Потому что меры поддержки рассчитаны на финансирование как частных лиц, так и попавших в тяжелое положение компаний. Тех же авиаперевозчиков, строителей. То есть средства идут как в реальную экономику, так и на фондовый рынок, 70% которого в США – это деньги частных лиц.

– Вы упомянули рост акций компаний нефтегазового сектора. Это главный фаворит?

– Да, сейчас самым главным фаворитом является нефтегазовый сектор, причем не только в США, но и в мире в целом. И мы видим уже подтверждение этому. Основная причина в том, что это единственный сектор, темпы роста стоимости акций которого отстают от темпов роста стоимости его базового актива. Стоимость нефти сейчас уже практически восстановилась до доковидных уровней, а бумаги нефтегазовых компаний торгуются на 40% ниже, чем год назад. Поэтому потенциал роста большой, он будет постепенно реализовываться, что мы сейчас и наблюдаем. Следующий, кто, с нашей точки зрения, будет активно отыгрывать потери, – сегмент авиаперевозок, но это чуть позже, когда будут сниматься карантинные ограничения.

– А почему бумаги нефтегазового сектора не спешат восстанавливаться, несмотря на рост базового актива? Инвесторы не замечают этого дисбаланса?

– Я думаю, это прежде всего связано с тем, что еще очень много денег сидит в IT-секторе. Нужно понимать, что сейчас доля IT-сектора в США – это 30% рынка акций, а если считать еще и коммуникационные услуги (а в этот сегмент входит, в частности, Google), будет все 40%. До пандемии эта доля была на 10–15% меньше. То есть инвесторы пока еще не начали масштабный переход из IT в другие сегменты, им нужно больше уверенности в устойчивости тренда. При этом они понимают, что активность нефтегазовой промышленности в текущей ситуации ограничена по умолчанию, спрос есть только со стороны Китая, который сейчас двигатель мировой экономики. Ситуация изменится, когда снимутся ограничения, люди сядут в самолеты, начнут путешествовать, появится уверенность, что цены на нефть закрепятся выше 50 долларов, то есть выше себестоимости производства на сланцевых месторождениях в США. Но для этого нужно время, а для более активного перетока средств инвесторов – некие реальные подвижки, четкие сигналы, что ситуация меняется. Пока же мы имеем просто очень большой потенциал роста. Причем не особо ясно, когда он реализуется.

– Тогда какие должны быть горизонты инвестирования, чтобы почувствовать, что вложения в акции ТЭК приносят отдачу?

– Процесс уже начался, как мы видим, но устойчивый рост возможен, когда ситуация более-менее нормализуется. Я думаю, что такой рост начнется во II квартале этого года и будет идти до конца 2022-го. То есть эта история еще как минимум на полтора года.

– Кто конкретно здесь ваши фавориты? Как среди западных, так и российских эмитентов.

– Российских два – «Газпром» и «ЛУКОЙЛ». Также интересно смотрятся префы «Сургутнефтегаза». Из британских – это BP, из американских – сланцевый производитель Occidental, в континентальной Европе – Total.

– Кто еще, по-вашему, сейчас является фаворитом в свете программ поддержки экономики новой американской администрации?

– Безусловно, это компании, занимающиеся зеленой энергетикой. Причем это не только нишевые компании вроде альтернативных производителей энергии, которые будут получать большие дотации и налоговые послабления от государства, но и, например, тот же General Motors, за первые две декады января показавший рост на 20% в силу того, что у компании налаживается активное производство электромобилей. Также интересны в данном аспекте инфраструктурные компании.

– Но зеленая энергетика хорошо растет достаточно давно.

– Да, это так, поэтому эти бумаги уже дорогие. Я просто называю компании, которые как-то напрямую быстро могут выиграть от программ, поддерживаемых демократами. Но потенциальные бенефициары есть даже в нефтегазовом секторе. Например, BP, которая вообще хочет уходить от добычи нефти и газа и развивать зеленую энергетику. Схожие планы есть и у Exxon.

– Что это означает для российских компаний? Причем с двух точек зрения. Первое – исчезновение BP как конкурента. Второе – условно с точки зрения спроса на те же редкие и цветные металлы необходимы при производстве электромобилей.

– Конечно, производство компонентов для электромобилей (да и для зеленых технологий в целом) подстегнет спрос на соответствующее сырье. Тот же литий, например, используемый для аккумуляторов. Да и в целом компаний, задействованных в этой глобальной трансформации, на рынке довольно много, другое дело, что их акции уже весьма дороги. Что касается ухода конкурентов, российские нефтегазовые компании, вероятно, смогут этим воспользоваться, хотя только до определенного момента – пока трансформация не завершится и мировая экономика не перейдет на новые энергетические рельсы. Не думаю, что это произойдет раньше чем через 10 лет.

– Вы упомянули грядущую поддержку авиапроизводителей. Насколько существенный потенциал роста у сильно упавших акций таких гигантов, как Boeing?

– Интуиция, очевидно, подсказывает, что полное возобновление авиасообщений возможно только в случае снятия ограничений, когда пройдет хоть какой-то этап вакцинации. Я читал в одном уважаемом издании: чтобы восстановить хотя бы частичную мобильность в авиасообщении, нужно привить хотя бы 10% населения. Это, грубо говоря, миллиард человек. При текущих темпах вакцинации понятно, что простой авиаторов затянется. Поэтому я думаю, что авиаперевозки – это инвестиционная история, которая станет актуальной где-то в III квартале. Но там нас ждет рост даже масштабнее, чем в «нефтегазе», потому что гораздо сильнее было падение. Тот же Boeing сейчас стоит вдвое ниже, чем на максимумах. Примерно такая же ситуация у American Airlines, Lufthansa, «Аэрофлота».

«Если не учитывать санкционные риски, российский рынок выглядит одним из самых перспективных»

– Если говорить о российском рынке. Как на него влияют риски санкций? Насколько вероятен негативный сценарий?

– Конечно, сильно влияют. К сожалению, негативный сценарий довольно вероятен. Особенно из-за нынешней ситуации с Алексеем Навальным. Я достаточно активно слежу за публикациями в глобальных СМИ и никогда еще не видел столь пристального внимания к судьбе Навального с момента его отравления. Думаю, что в ближайшее время Байден, когда решит вопросы внутренней политики (США все еще переживают серьезный политический кризис), наладит ситуацию с вакцинацией и сможет наладить процесс восстановления экономики, перейдет к внешней политике. Здесь, конечно, на первом месте Китай – как главный стратегический конкурент США, но параллельно они будут решать вопросы со странами, входящими, как говорил в свое время президент Джордж Буш, в «ось зла». Поэтому новая американская администрация с большой долей вероятности уже собирает в отношении России дополнительные компрометирующие факты, и их становится все больше и больше.

– Какие конкретно санкции, по-вашему, могут последовать?

– Самое худшее, что нас может ждать, – это серьезные конструктивные санкции, связанные не с ограничениями для отдельных физических лиц, а именно с действиями по нанесению ущерба экономике России в целом. Из серьезных мер, которые американцы действительно в состоянии реализовать, – не раз уже упоминавшийся вариант отключения от платежей через SWIFT, ограничение экспорта нефти, ограничение на сделки на первичном рынке ОФЗ. Такие вещи могут привести к существенному ослаблению рубля.

– А если санкционный сценарий не реализуется?

– Если не учитывать санкционные риски, российский рынок выглядит одним из самых перспективных и недооцененных. И самый недооцененный актив внутри этого рынка – конечно, рубль. Потому что, если, например, построить простейшую регрессию, видно, что при таких ценах на нефть курс должен быть не выше 65 рублей за доллар. То есть сейчас в курс рубля заложена премия за риск на уровне порядка 15%. Правда, это не только санкционные риски. На курс рубля сильно влияют иностранные инвесторы через покупку ОФЗ, а этот актив для них сейчас не выглядит привлекательным еще и по экономическим причинам – дальнейшее снижение ключевой ставки Банка России не выглядит особо вероятным.

– Когда, по-вашему, прояснится ситуация с санкциями?

– Я думаю, что об этом мы только начнем получать сигналы не раньше II квартала. Что-то более конкретное будет понятно, наверное, к его концу.

– Каковы ваши рекомендации по типу портфеля для частного инвестора? Консервативный или агрессивный лучше?

– Я рекомендую формировать сейчас агрессивный портфель. И в ближайшие два года (начиная со II квартала 2021-го) структуру его особо не менять.

США. Россия > Приватизация, инвестиции. Финансы, банки > fingazeta.ru, 1 февраля 2021 > № 3624521 Искандер Луцко

МНОГОСТОРОННИЙ МИРОПОРЯДОК БЕЗ ДОБРОГО ГЕГЕМОНА || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

АНДРЕЙ КОРТУНОВ

Генеральный директор и член Президиума Российского совета по международным делам.

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || ЛИБЕРАЛЬНАЯ ШКОЛА

От редакции:

Международная политическая жизнь столь сложна, извилиста, а всё чаще и абсурдна, что разобраться в ней наскоком уже не получается. Нужен вдумчивый анализ, а для него – качественный инструмент. Иными словами – без доброй теории в разнузданной практике понять ничего не получится. Журнал «Россия в глобальной политике» решил припасть к источнику мудрости – школам мысли о международных отношениях, которые для того и существуют, чтобы трактовать и объяснять происходящее.

Поэтому мы начинаем серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». Она отсылает к известному изречению Владимира Ленина (а он, в свою очередь, перефразировал Фридриха Энгельса), что «марксизм – не догма, а руководство к действию». Иными словами, творческое применение теории обеспечивает верную практику. В этой рубрике видные учёные-международники будут рассматривать текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, кто убедительнее, чья теория лучше интерпретирует те или иные события современной политики.

Открывает серию взгляд с либеральной колокольни. Как-никак живём мы в шлейфе либерального мирового порядка, ему (и Андрею Кортунову) – первое слово.

↓ ↓ ↓

Значение любой революции можно оценить по масштабам и глубине последующей реставрации. Английская революция началась правлением «Долгого парламента» в 1642 г. и завершилась через одиннадцать лет тиранией Оливера Кромвеля. Датой окончания Французской революции историки считают 18 брюмера VIII года Республики (9 ноября 1799 г.), когда после десятилетия смуты и насилия к власти в стране пришёл Наполеон Бонапарт. В России через десять-двенадцать лет после Великого Октября Иосиф Сталин окончательно разделался с партийной оппозицией и вплотную занялся реализацией своего имперского проекта.

Дональду Трампу в этом смысле повезло меньше – на революционные преобразования Америки и всего мира история отпустила ему всего четыре года. Вероятно, вынужденная краткость его правления – одна из причин того, почему революция Трампа оказалась столь поверхностной и непоследовательной. 20 января 2021 г. в Соединённых Штатах началась эпоха реставрации, которая неизбежно окажет существенное воздействие не только на сами США, но и на остальной мир. Впрочем, сменившего Трампа Джо Байдена трудно сравнить с Кромвелем или с Наполеоном I. Пока команда нового президента, скорее, напоминает тех представителей династии Бурбонов, которые вернулись в Париж с обозом армий союзников и которые, по словам современника, «ничего не забыли и ничему не научились».

Что обещает эпоха реставрации мировой политике? Сорок шестой президент уже сказал все правильные слова о своей приверженности международному праву, об уважении к международным организациям, о стремлении к компромиссам и склонности к многосторонним переговорным форматам. Но какое содержание он вкладывает в эту риторику?

Судя по некоторым признакам, в голове нового хозяина Белого дома присутствует несколько упрощённое представление о том, как должен управляться мир.

…За длинным переговорным столом сидят Ангела Меркель, Эммануэль Макрон, Ёсихидэ Суга, Джастин Трюдо и другие лидеры ведущих демократий западных демократий. Где-то на приставных стульях боязливо жмутся друг к другу главные автократы – Владимир Путин, Си Цзиньпин, Реджеп Тайип Эрдоган и принц Мохаммед бин Салман. Во втором ряду разместились руководители ООН, Европейского союза, НАТО и прочих важных международных организаций. Во главе стола на председательском месте восседает, разумеется, президент Соединённых Штатов. Идёт жаркая дискуссия по острым проблемам, высказываются разные точки зрения, приводятся весомые аргументы. Председатель внимательно слушает, задает уточняющие вопросы, следит за тем, чтобы дискуссия не выходила за рамки приличий и чтобы каждый участник имел возможность высказаться. Наконец, совещание завершается, и председатель объявляет о своих решениях, основанных на максимально возможном учёте всех высказанных соображений. Уставшие, но довольные участники совещания разъезжаются по своим столицам, чтобы начать реализовывать принятые решения…

Если таковы представления нового президента США о международной многосторонности, то его ждут крупные разочарования. Реставрировать старую систему мировой политики в полном объёме не удастся. Реставрация Байдена, как и предшествовавшая ей революция Трампа, в любом случае будет неполной, частичной и поверхностной. Возрождение многосторонних форматов «после Трампа» неизбежно; ростки многосторонности так или иначе будут пробиваться через бетон геополитического противостояния великих держав. Но многосторонность «эпохи Байдена» – это не механическое воспроизводство многосторонних моделей времен Барака Обамы или Билла Клинтона. Ведь в ответ на революцию Трампа мир уже начал осваивать новую модель многосторонности – многосторонности без явного «доброго» (benign) гегемона.

За два месяца до инаугурации Байдена во Вьетнаме пятнадцать государств азиатско-тихоокеанского региона подписали соглашение о создании Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства (ВРЭП). Был дан старт крупнейшей в мире зоне свободной торговли, охватывающей территорию с населением в 2,2 млрд человек и совокупным ВВП в 28 трлн долларов (примерно треть общемирового). В соглашение вступили как либеральные демократии, так и авторитарные режимы, как союзники и партнёры, так и оппоненты Вашингтона. Присоединения самих Соединённых Штатов – в отличие от Индии – к этому соглашению никто не ждёт. Причём главным локомотивом ВРЭП выступил не Китай, как можно было бы предположить, а группа стран АСЕАН, работавшая над этим проектом в течение двух десятилетий.

Кстати, о Китае. Другое событие, случившееся за три недели до инаугурации Байдена – успешное завершение многолетних переговоров между Европейским союзом и Китаем по инвестиционному соглашению. Это большой личный успех канцлера Ангелы Меркель и недвусмысленный сигнал новой американской администрации о том, что Брюссель не будет ждать предварительного одобрения Вашингтона, когда речь идёт о жизненно важных интересах Европы. Конечно, соглашение ещё должно быть одобрено всеми европейскими лидерами и пройти ратификацию в Европарламенте, но принципиально изменить его, а тем более торпедировать администрация Байдена уже не в состоянии.

Отступив чуть дальше в прошлое, нелишне вспомнить, что демонстративный выход США из ВОЗ не привёл к цепной реакции таких же шагов со стороны даже ближайших американских партнёров, а отказ Вашингтона от участия в Парижских соглашениях по климату не вызвал немедленного коллапса этих соглашений. Напротив, международное сообщество сумело минимизировать последствия американского обструкционизма, и именно Джо Байдену приходится теперь «прогибаться под мир», пересматривая принятые ранее односторонние решения своего предшественника.

Легко предсказать, что Джо Байден постарается восстановить дисциплину в нестройных рядах своих партнёров, используя привычные инструменты – такие как НАТО и систему двусторонних договоров с союзниками. Но насколько Байдену удастся добиться лояльности от того же Эрдогана, сказать трудно. Скорее турецкий лидер будет, как и раньше, апеллировать к НАТО лишь по мере необходимости, позволяя себе самые экстравагантные внешнеполитические кульбиты.

Новая многосторонность вообще, вероятнее всего, будет складываться не в рамках старых институтов, а вокруг общих проблем и конкретных проектов.

Проблемно-проектный подход к международному сотрудничеству будет всё больше замещать собой традиционный институциональный подход.

На место пробирочной многосторонности, складывавшейся в тепличных условиях военного-политических союзов (НАТО) или интеграционных группировок (Евросоюз) приходит естественная многосторонность, растущая, так сказать, в открытом грунте.

Президент Байден заявил о стремлении возродить альянс демократий, основанный на общих ценностях. Но грядущая многосторонность будет складываться не столько вокруг общих ценностей, сколько вокруг общих интересов. Вероятно, одним из результатов многостороннего сотрудничества могла бы стать конвергенция отдельных ценностей. Но конвергенция ценностей, как показывает опыт последних лет, ни в коей мере не является предварительным условием такого сотрудничества.

Возникающая на наших глазах многосторонность нового типа позволяет составить общее представление о том, каким окажется будущий мировой порядок. В частности, она показывает, что Соединённые Штаты совсем не обязательно должны стать главным архитектором и строителем этого порядка или что для его строительства обязательно нужен благожелательно настроенный глобальный гегемон. Возникающая многосторонность не требует и того, чтобы все её участники непременно были либеральными демократиями – она способна вобрать в себя акторов с самыми различными политическими системами.

Что же касается Соединённых Штатов, то американскому руководству придётся привыкать к тому, что Вашингтон не всегда и не везде способен выступать как deal—maker. Как и все другие страны мира, США во многих случаях будут вынуждены довольствоваться ролью deal—taker. Такой переход неизбежно окажется крайне болезненным для тех многочисленных групп политического истеблишмента, которые сформировались в эпоху биполярного, а тем более – однополярного мира. Сможет ли администрация Байдена преодолеть хотя бы первый этап этого перехода с минимальными издержками для Америки и остального мира – вопрос пока открытый.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 января 2021 > № 3632156 Андрей Кортунов

Кто кого танцует?

Клинч в американо-китайских отношениях

Юрий Тавровский

Пекин приглашает Вашингтон на танго, но хочет вести танец

Накануне инаугурации Джозефа Байдена председатель КНР Си Цзиньпин сделал примирительный жест. 14 января в Пекине было опубликовано ответное письмо почётному председателю совета директоров американской сети кофеен Starbucks Говарду Шульцу. В нём, словами официального агентства Синьхуа, отмечается, что "Китай начал новый путь всестороннего строительства модернизированной социалистической страны, что предоставит ещё более широкое пространство для развития компаний со всего мира, включая американские компании". Письмо было направлено 6 января, но публикацию в СМИ разместили ближе к 20 января, когда в Белом Доме официально сменился хозяин.

Весьма кстати оказалась и первая годовщина китайско-американского торгового соглашения "Фаза1", подписанного 15 января 2020 года. Китайские СМИ активно комментируют это событие, делая акцент на необходимости преодоления "торговой войны", начатой президентом Трампом в 2018 году. При этом подчёркивается, что даже в условиях замедления роста экономики из-за пандемии COVID-19 Китай максимально выполняет взятые обязательства. Пекин обещал закупить в течение двух лет дополнительно сельхозпродуктов, энергоносителей и других товаров на 200 миллиардов долларов. Согласно новейшим данным Таможенного управления, только в 2020 году импорт из Америки вырос до 135 миллиардов долларов, то есть на 9,8%. При этом закупки сельхозпродукции увеличились на 66,9%.

Надежда на "новую страницу" в торговых отношениях на грядущих торговых переговорах подчёркивается обновлениями в китайской команде. Серьёзные изменения неизбежны и в американской команде. Официальные контакты вряд ли возможны до окончательного формирования администрации президента Байдена и формулирования новой "китайской политики", но уже через несколько недель ожидается поездка в Вашингтон высокопоставленной китайской делегации.

Американский бизнес недоволен политикой "развода" (decoupling), которая по подсчётам Торговой палаты США уже стоила Америке 245 тысяч рабочих мест. В случае продолжения "бракоразводного процесса", подсчитали эксперты, ВВП Америки в течение 5 лет сократится на 1,6 триллиона долларов. К 2022 году будет потеряно 732 тысячи рабочих мест, ещё 320 тысяч — к 2025 году. А ведь это будет вскоре после следующих президентских выборов в США. Байдена, возможно, это не очень волнует, а вот руководство Демократической партии заботит очень и очень.

Конечно, серьёзный ущерб несёт и китайская экономика, особенно приморские провинции КНР, традиционно ориентированные на экспорт в США. Свести к минимуму зависимость от американского и прочих внешних рынков призвана стратегия "двух циркуляций", принятая в прошлом году в Китае. Однако переориентация на внутренний рынок займёт определённое время. На выигрыш этого времени и нацелены примирительные слова и действия Пекина.

Слабая позиция Америки

Китайцы сейчас разговаривают с американцами вежливо, очень вежливо. Они делают это не с позиции слабости, а с позиции силы. Контраст между первой и второй державами мира впечатляет. Америка вступила в 2021 год в предынфарктном состоянии. Президентские выборы раскололи нацию пополам. Штурм Капитолия сорвал с американской демократии белые одежды девственницы и продемонстрировал потрёпанные наряды старой шлюхи. Над страной витает призрак битвы при Геттисберге (1863), когда на апогее гражданской войны одни американцы убивали других американцев. Самая богатая нация мира продемонстрировала фиаско своей системы здравоохранения и уверенно лидирует по числу смертей от пандемии COVID-19. Экономика буксует, растёт безработица. Никакой внятной программы на обозримое будущее у страны нет, что уж говорить о дальней перспективе. Престарелый хозяин Белого Дома порой забывает даже эпизоды собственного прошлого. Его цели не ясны, задачи не определены. Всё должно быть не так, как при Трампе — пока это главное.

Сильная позиция Китая

Китай начал 2021 год на мажорной ноте. По итогам 2020 года, опубликованным в Пекине 18 января Национальным бюро статистики, темпы роста ВВП составили 2,3%. Это самые высокие показатели в мировом масштабе в "ковидном" году. Стоит вспомнить, что начавшаяся ровно год назад эпидемия COVID-19 нанесла Китаю удар, от которого было трудно оправиться. Изоляция целых провинций с населением по 50-60 миллионов человек, разрыв транспортных и производственных цепочек, сокращение потребления настраивали на пессимистический лад. ВВП в первом квартале рухнул на 6,8%. Разговор зашёл даже о конце "китайского чуда". Однако чудеса не иссякли. Не достигнув дна самую малость, экономика, словно самолёт на форсаже, стала подниматься вверх. В четвёртом квартале темпы роста составили 6,5%, превысив показатели соответствующего периода 2019-го, последнего "нормального" года (6%).

Довольно узким местом остаётся розничный товарооборот. Он сократился на 3,9%, в то время как в 2019 году был зафиксирован рост на 8%. Ещё одной головной болью для пекинских экономистов является ситуация с занятостью. За 2020 год в городах вместо плановых 11 миллионов удалось создать 11,86 миллиона новых рабочих мест, что сбило уровень безработицы с 5,5% до 4,7%. Однако официальная статистика не даёт цифры по мигрантам, сельским жителям, которые подрабатывают на городских предприятиях. Их численность до начала эпидемии превышала 200 миллионов человек.

Впечатляющие итоги китайской экономики в 2020 году закрепляют её в роли "локомотива" мировой экономики в постоковидную эпоху. Кроме того, они подтверждают переход Китая на новый этап развития. Достижение в ушедшем году объема ВВП в 100 триллионов юаней (15,4 триллиона долларов), а также среднедушевого дохода в 10 тысяч долларов и ликвидация абсолютной бедности в масштабах всей Поднебесной завершили этап создания "общества среднего достатка" (сяо кан). С нынешнего года начинается создание "общества высокого достатка".

Уже к 2035 году Си Цзиньпин готовит удвоение ВВП и такое же увеличение доходов китайцев. Новому образу жизни должна соответствовать и новая правовая система. На днях был опубликован "План построения правового государства в 2020–2025 годах". Такой документ беспрецедентен в истории КНР и подготовлен правящей Компартией. Постепенное и системное расширение прав видится как реализация "демократии с китайской спецификой".

Принцип "править государством при помощи законов" (и фа чжи го) с самого начала стал важной частью долгосрочного плана Си Цзиньпина "Китайская мечта о великом возрождении китайской нации". На нескольких пленумах ЦК и совещаниях высокого уровня обсуждали, как "посадить власть в клетку закона". Посадить удалось не всю власть, а лишь несколько десятков тысяч её "слуг" — чиновников всех уровней, вплоть до недавних членов Политбюро. Заработала напоминающая ВЧК Центральная комиссия по проверке партийной дисциплины, "партийная контрразведка" со своими следователями и изоляторами. Системный подход стал большим шагом вперёд от выборочных арестов и расстрелов коррупционеров на стадионах, которые ввёл Дэн Сяопин в середине 1980-х годов.

Теперь настало время сделать следующий шаг. Удастся ли воплотить в жизнь эти долгосрочные планы? Поживём — увидим. Ждать-то осталось всего 15 лет!

Выдавленную пасту невозможно вернуть в тюбик

Примирительные жесты в адрес президента Байдена вряд ли достигнут намеченной цели. "Холодная война" началась при Трампе не из-за его склочного характера, а ради торможения китайских успехов. Однако ни дополнительные тарифы на китайские товары, ни военный прессинг, ни подстрекательство сепаратистов и диссидентов не дали желаемого результата. Даже коронавирус не помог "затолкнуть выдавленную пасту обратно в тюбик". На наших глазах повторилась история времён мирового финансового кризиса 2008-2009 годов. Тогда правительства разных стран мира сливали триллионы в банки ради "спасения финансовой системы". Эти деньги не пошли на финансирование реального сектора, а напитали офшоры, укрепили господство финансовой мафии. Только КНР не пошла вслед за "вашингтонским крысоловом" и стала вкладывать деньги в строительство железных и шоссейных дорог, муниципальных зданий, жилья. Тогда заложили самую большую в мире сеть высокоскоростных железных дорог (ВСМ). Тогда-то и началось сдерживание Китая, подготовительная фаза "холодной войны". Сейчас история повторяется. Специалисты по Китаю с опытом работы в годы "большого скачка", "культурной революции" и западных санкций после событий на Тяньаньмэнь знают о способности Поднебесной восставать из пепла Фениксом, преодолевать самые тяжёлые трудности. Уникальная социально-экономическая модель "социализм с китайской спецификой", долгосрочное планирование экономической и социальной жизни, высокая степень мобилизации нации сотворили на наших глазах очередное "китайское чудо".

Смирятся ли с этим в Вашингтоне, где до власти снова дорвались "неоконы", исповедующие "неотъемлемое право Америки на мировое господство"? Конечно же, нет. Байден не станет доставать "чистый лист бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы". Летопись уже скоро начнёт пополняться новыми страницами непримиримой борьбы с соперничающим Китаем. Возможны изменения в лексике, в названиях антикитайских доктрин и санкционных списков. Вряд ли на этот счёт в Пекине существуют серьезные иллюзии. Но там всё же надеются проявить готовность к компромиссам, хотя бы ненадолго "закрыть старые страницы и открыть новые". В последние дни правления президента Трампа китайские эксперты и журналисты стали как бы подыгрывать команде Байдена, списывая на Трампа все грехи прошлых четырёх лет. Живописной иллюстрацией этой линии стала публикация агентства Синьхуа от 18 января в связи с внесением в санкционные списки США ещё 9 китайских фирм: "Этот эпизод антикитайского безумия является наглядной демонстрацией того, что эти политические поджигатели из нынешней администрации, включая госсекретаря США Майкла Помпео, бегают круглыми сутками для того, чтобы ударить по Китаю и выкопать как можно больше ям для будущего китайско-американских отношений. Похоже, что за последние четыре года эта администрация просто мерила успех своей дипломатии тем, насколько сильно она может ударить по Китаю. Их отчаянное желание запугать Китай стало беспрецедентно диким, так как у них осталось считанное количество дней пребывания у власти. Эти антикитайские ястребы отчаянно пытаются нанести непоправимый ущерб важнейшим двусторонним отношениям в мире. Карательные заговоры никогда не задушат стремление китайских предприятий продолжать принимать более открытый мир и присоединяться к своим глобальным партнерам ради достижения взаимной выгоды".

Как известно, "для танго нужны два партнёра". Ради смеха танго можно изобразить и в одиночку. Но танец совсем не получится, если оба танцора попытаются одновременно вести танец или, тем более, вообще не захотят его исполнять.

Китай. США. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > zavtra.ru, 28 января 2021 > № 3622063 Юрий Тавровский

Жак Фреско, проповедник машинного рая

он хотел освободить человека – но "проект Венера" закабаляет его

Игорь Шнуренко

В понедельник 25 января в Давосе открылся съезд победителей – ВЭФ в Давосе. После операции с кодовым названием «поджог Рейсхтага» началась зачистка несогласных в великой заокеанской демократии и первая мировая война за человеческие данные перешла в новую стадию. Цифровой Левиафан добился серьёзной победы: в планетарном масштабе восторжествовали безлицые – это анонимные сущности, которые правят Землей не непрямую, а через наборы данных, через бигдату. Не удивительно, что сегодня у многих появляется искушение убежать, уйти, укрыться, забиться в угол, уйти в себя или от себя.

Многие люди отказываются считать себя оцифрованным неокортексом с магазином приложений, но чувствуют свое бессилие, не знают, что делать. Поэтому тот, кто даст людям убедительную картину мира, даст альтернативу сегодняшней антиутопии, кто нарисует им красивый образ будущего, имеет шанс завладеть их умами и сердцами. Более того – сейчас наступило время социального конструирования, когда люди, находящиеся наверху общественной пирамиды, понимают: капитализм издох, управлять миром по-старому уже не получается, нужны новые методы – эти методы они и пытаются ввести под названием «перезагрузка». Для этого и стартовал Давос.

Масштабное социальное конструирование идет сверху, но идет оно и снизу. Люди, понимающие, что так дальше жить нельзя, что нужно что-то делать, ищут друг друга, объединяются в группы в соцсетях. Кто-то пытается разработать методики выживания, а кто-то идет дальше и думает над образом будущего, к которому люди должны стремиться, и как изменить сегодняшнее больное общество для обретения этих ценностей, просто для того, чтобы человечество выжило. Поэтому огромный интерес сегодня возник к таким личностям, как основатель "проекта Венера" Жак Фреско.

Фантазёр из Бруклина

Кто такой Жак Фреско? Потомок сефардов-еврееев из Бруклина, Фреско прожил долгую жизнь, 101 год. Он родился в 1916 году, еще до того момента, когда Америка вступила в Первую мировую войну, а умер в 2017 году, уже во времена президента Трампа.

Некоторые считают Фреско идеалистом, мечтателем, визионером, создателем привлекательной техноэкологической утопии. Его "проект Венера" имеет много сторонников по всему миру, в России оно известно под названием "Цайтгайст" - в переводе "Дух времени". Был такой фильм 2007 года "Цайтгайст. Аддендум", где Фреско излагал свой проект перестройки мира, в другом фильме, «Выбор за нами» 2016 года, также подробно рассказывается о его воззрениях. Фреско дал множество интервью, написал несколько книг, самая известная из которых переведена на русский и называется "Проектирование будущего".

В телешоу Ларри Кинга, записанном еще в начале семидесятых, ведущий, тогда еще начинающий журналист, постоянно использует обращение «доктор Жак Фреско», хотя никакое высшее учебное заведение Фреско не заканчивал и никаких диссертаций за ним не числится. Кинг зачитывает совершенно фантастический список достижений Фреско, где фигурирует степень доктора философии и чтение лекций по социологии в престижнейшем Принстонском университете, где преподавал Альберт Эйнштейн. Ларри Кинг явно симпатизировал Фреско и вряд ли проверял выдумки героя своей программы.

Фреско указывал в резюме, что закончил университет Сьерра возле Лос-Анджелеса, но и это заявление не внушает никакого доверия. Есть большие сомнения в том, что Фреско закончил даже среднюю школу, по крайней мере сам он рассказывал истории о том, как подростком бросил учиться и ездил, как это делали беспризорники и бездомные, по Америке в товарных вагонах. Возможно, и этот эпизод биографии Фреско тоже выдумал, ведь такие поездки были мечтой многих подростков, а Фреско с детства был большим мечтателем и выдумщиком.

Кто же всё-таки такой Жак Фреско? Он называл себя «социальным инженером, индустриальным инженером, изобретателем, конструктором», но нет никаких свидетельств того, что хотя бы одна его конструкторская работа или инженерный проект был завершен, а изобретение пошло в дело. Если не считать, конечно, нескольких небольших домов, построенных для показа публике на его земельном участке в местечке Винус, штат Флорида – том самом, по имени которого был назван "проект Венера".

В конце 1930-х Фреско работал на заводе авиакомпании Дуглас и даже предложил свой дизайн крыла, самолеты в форме дисков, как у инопланетян в комиксах – но его идеи были отвергнуты – с таким отношением ему приходилось сталкиваться на протяжении всей жизни. В 1942 году Жака Фреско призвали в армию, там он тоже пытался изобретать, например, придумал крыло, толщину которого пилот мог регулировать, набирая высоту. По словам Фреско, разработка была запатентована и использовалась в ВВС, хотя подтвердить сегодня это утверждение трудно.

Из армии его уволили за безалаберность и нарушения дисциплины, и вскоре после этого он оказался в Калифорнии. Это была мечта битников середины-конца пятидесятых, оставить бездушный мир чистогана промышленно развитого Восточного побережья США и переместиться в девственную, нетронутую Калифорнию с её добродушными медлительными мексиканцами, замечательной природой крайнего Запада и океаном, обращенным к мудрой неподвижной Азии, на Восток, который с точки зрения американцев располагается западнее самого крайнего Запада. В Золотом штате Фреско познакомился с предпринимателем Эрлом Мюнцем, они вместе попытались заработать, разрабатывая дешевое жилье из алюминия и стекла. Мюнц продавал большие телевизоры по цене маленьких, не будучи инженером – как и Фреско, он не закончили и средней школы. Дешевизны своих продуктов Мюнц добивался так: он покупал прототип, потом брал в руки кусачки и откусывал у прототипа детали, одну за другой. Если прибор продолжал работать — деталь считалась лишней и вычёркивалась из схемы сборки. В результате Мюнц продавал 14-дюймовые телевизоры по цене 7-дюймовых.

Фреско и Мюнц построили дом, который показывали в Голливуде, на студии Уорнер Бразерс. Они добивались федеральной поддержки, но не получили её. Фреско стал консультантом киностудий, снимавших в то время много фантастических фильмов. На его визитке значилось «директор Научных исследовательских лабораторий». Были лаборатории или нет, сказать уже трудно, но так или иначе, здание, где они были зарегистрированы, в середине 1950-х было снесено для постройки магистрали. Фреско переселился в Майями и стал давать консультации как психолог, хотя диплома у него не было.

Именно в Майами Фреско предложил проект циркулярного города, идею которого подсказало ему зубчатое колесо. Тогда же он придумал социальный "Проект Американа", который впоследствии стал корпорацией "Социокибернерии". Он рекламировал свою организацию в университетах, на радио и по телевидению, в том числе у Ларри Кинга. Именно "Социокибернерия" стала предвестником организации "Проект Венера", созданной в 1994 году. Целью проекта стало ни много ни мало, как создание общественного строя на базе ресурсо-ориентированной экономической модели. Это название Фреско попытался запатентовать, но и в этом ему отказали.

Во Флориде он вступил в местное отделение Ку-клукс-клана и в Совет белых граждан. По словам самого Фреско, он сделал это с целью побудить белых супрематистов отказаться от своих убеждений. Главная проблема у членов клана заключалась в том, что они судили о людях по внешности. Фреско показал им фотографию некоего вполне приличного с виду белого человека и попросил дать его характеристику. Те ответили, что это хороший американец, семейный человек, который чтит закон и посещает церковь. Тогда Фреско открыл подпись к фото, которая гласила, что этот человек разыскивается ФБР за подрывную работу против Соединённых Штатов. Затем он дал им прослушать голос, который со знанием дела и терминологии рассказывал об аэронавтике. Ку-клукс-клановцы снова ошиблись – голос принадлежал не белому учёному, как они подумали, а чернокожему - студенту из Англии.

«Непорочный поросёнок»

Ещё более интересен опыт с маленьким поросёнком, которого Фреско надрессировал так, что тот научился убирать за собой и даже принимать душ. Фреско подробно описывает, как он добился от своего «непорочного поросёнка», как он его называл, такого результата. Он применил положения о том, что изменяя окружающую среду, можно влиять на поведение. Этот подход был очень моден после Второй Мировой войны в Соединённых Штатах, он преподавался в ведущих университетах и широко освещался в прессе. Одним из основоположников подхода в США был биолог и психолог Б.Ф. Скиннер, книги которого пользовались большой популярностью. Скиннер дрессировал голубей и во время Второй мировой войны сумел добиться от них прекрасных результатов по доставке почты. После войны он решил перенести этот опыт на людей, исходя из того, что человеческое поведение также состоит из реакций на стимулы. Его последователи потом несколько модифицировали подход, учитывая влияние на действия человека его индивидуальной истории и генов. Эта теория получила название теории «чистого листа», - то есть человек сравнивался с чистым листом бумаги, на котором, как говаривал примерно в те же годы председатель КНР Мао Цзедун, можно писать любые иероглифы.

Сегодня принцип «чистого листа», корни которого можно найти еще в трудах английского философа XVII века Джона Локка, активно продвигаются такими авторами, как, например, биолог Стивен Пинкер. Пинкера сегодня охотно переводят и публикуют российские издательства, в то время как книги, излагающие другие подходы к человеческому сознанию, принципиально замалчиваются.

«Чистый лист»

Когда человек понимается как «чистый лист», то методы его обучения принципиально не отличаются от методов обучения нейросетей. Именно этот подход всё чаще применяются в современных концепциях образования, в частности, и при построении так называемых «индивидуальных траекторий обучения». Это прежде всего различные методы обучения с подкреплением и генеративно-состязательные модели. Такие весьма известные разработчики искусственного интеллекта, как Юрген Шмидхубер, пытаются внедрить в работу нейросетей категорию боли, чтобы полнее перенести на машину понятие наказания. Болевые стимулы, используемые для совершенствования машин, могут быть отработаны на них и впоследствии перенесены в человеческое общество или в те же самые индивидуальные поведенческие траектории.

Разумеется, бихевиоризм полностью исключает из практики душу, метафизику и всё, что не может быть оцифровано. Это считается несуществующим.

Фреско свято верил в то, что для того, чтобы изменить человека, необходимо и достаточно изменить окружающую среду. Но что же в таком случае побуждает человека менять мир вокруг и меняться самому – ведь если он живет в состоянии гомеостаза, где мотив, который заставляет его преодолевать себя? А ведь такие импульсы, необъяснимые с точки зрения концепций Скиннера, движут не только отдельными людьми, но порой и целыми народами. Сегодня такие когнитивисты, как чрезвычайно модный нейробиолог Карл Фристон, утверждают, что мозг существует исключительно для того, чтобы предсказывать. Мозг, по Фристону, все время вырабатывает прогнозы, как печень вырабатывает желчь. По Фристону, ошибка предсказания приводит к образованию в мозге такой химеры, как сознание. Мозг борется с этой химерой, пытаясь ее ограничить, борясь с энтропией. Получается, когнитивная ошибка, по сути, и есть свобода воли, не удивительно, что когнитивисты объявили, от имени мозга, свободе воли настоящую войну.

Однако сам Жак Фреско был живым опровержением собственных взглядов на управляемость поведения человека окружающей средой. Фреско всегда стремился вырваться из рамок, преодолеть границы, и постоянно ошибался в прогнозах – так, например, в той самой беседе с Ларри Кингом в 1974 году он предсказал разрушение Америки через двадцать лет, если она не перестанет заботиться о материальном. Фристон назвал бы сознание Фреско порождением полного хаоса и тотальной предсказательной ошибки, прежде всего в отношении своей собственной жизни.

Жак Фреско был соткан из противоречий. Это был выдумщик, он придумывал не только образы будущего, но и свое собственное прошлое. Он был человек рисковый, но описал идеальное общество без риска. Он был бунтарь, но его бунт очень хорошо вписался в господствующую систему.

Как он хотел добиться своего? Он думал, что миллионы американцев станут членами его общества Социокибернерии, и тогда на их членские взносы ему удастся построить свой первый идеальный город, за которым, как он считал, сразу последуют другие, и так будет продолжаться до тех пор, пока вся земля, от Аляски до Индии и от Аргентины до Сибири не покроется сетью его экопоселений, после чего наступит всеобщий мир и благоденствие и в буквальном смысле слова рай на Земле. Но что могло побудить людей так сильно выйти за свои поведенческие рамки – если их поведение определял все тот же порочный и обреченный старый мир? Не удивительно, что на своем пике его общество состояло всего из 250 членов.

Преждевременный Илон Маск

По медийному воздействию Фреско можно сравнить с Илоном Маском. Правда, в отличие от Фреско, Маску повезло больше как с реализацией, так и с монетизацией своей мечты. Илон Маск стал всем тем, чем Фреско хотел быть, чем Фреско себя только называл – но я не исключаю, что обстоятельства могли повернуться совершенно иначе, ведь во многом они были сделаны из одного текста. Безусловно, в нем всегда присутствовала авантюристическая жилка, и он умел подать в средствах массовой информации свои идеи. Глядя на Фреско, люди думали: без сомнения, этого парня заносит, непонятно, как он собирается добиться выполнения своих прожектов, но рассказывает он интересно, стоит прислушаться. И Фреско, конечно, ставил себе большие цели, да и в своих выступлениях перед публикой не отличался излишней скромностью. Если он о чем-то рассказывал, то это был, по его словам, непременно «самый амбициозный проект в истории человечества».

Некоторые считают Фреско марксистом и сравнивают его утопии с произведениями советского писателя Ивана Ефремова. Действительно, Фреско с самой ранней юности, которая пришлась на 30-е годы ХХ века, был активным критиком капитализма. На первый взгляд у Фреско и Ефремова, например, в его романе "Туманность Андромеды", много общего – взять хотя бы описания будущей утопии, отсутствие там государства, денег, социальных конфликтов, системы государственного насилия и подчинения. И тот и другой описывали общество, которое находится на высоком технологическом уровне высоком технологическом уровне общества.

У Фреско это морские города, плавучие острова, это гидродинамические морские суда, самолёты вертикального взлёта и посадки, инновационные многоуровневые кольцевые города с циркулярной структурой, поделённой на сектора по интересам и профессиям, это поселения, окружённые парками и садами, с центрами искусств и музыки, мастерские, научные лаборатории, кружки и спортивные площадки, это его Университет Архитектуры и Дисциплин Окружающей Среды, его "Мировой Университет"…

Если посмотреть на то, как описывает свое общество будущего Иван Ефремов, мы увидим определенные параллели и совпадения с Фреско. Социальное устройство у обоих мыслителей тоже на первый взгляд похоже. Однако есть кардинальная разница, которая базируется на понимании человека Фреско и Ефремовым. У Фреско человек полностью подчинен окружению, даже не сознавая этого, все его шаги просчитываются инженерами и программистами, создающими при помощи умных машин для него рай на Земле.

Вопрос о том, кто просчитывает будущее этих инженеров и программистов, можно рассмотреть отдельно, ситуация напоминает казус Мюнхгаузена, который вытащил сам себя за волосы из болота. Очевидно, гением самого Фреско, который играет в своей Вселенной роль Бога, инженеры поставлены в такие условия, когда они без проблем создают идеальное общество, и не только создают, но и поддерживают его в этом состоянии. Потом, когда процесс запущен, роль инженеров берут на себя умные машины, которые производят новые, еще более совершенные машины, и так далее. В идеальном мире Фреско люди довольно быстро отстраняются от принятия решений в области технологий, науки и вытесняются куда-то в область игры не лютне, хотя, возможно, всё более совершенные машины заменят их и там.

Два коммунизма

Таким образом, мир Фреско – это мягкая форма технологической сингулярности, когда машина уходит в отрыв от человека и не просто заменяет его на производстве, но и сама ставит себе цели, сама преобразовывает мир по своему разумению, а человек в этом мире – малое дитя, за которым машина ухаживает, обеспечивая его всем, что тот пожелает. Это мир, где от каждого по способностям, а каждому по потребностям, то есть по идее мир коммунистический.

Но этот с виду коммунистический мир совершенно непохож на мир Ефремова, ибо у русского писателя человек – реальный хозяин мира, он принимает решения и несет за них ответственность, и что немаловажно, он отнюдь не стремится к отсутствию страданий и боли – а именно это является конечной целью Жака Фреско.

Человек у Фреско предсказуем и управляем, ему свойственно роевое сознание, которое даже не навязывается, а просто индуцируется умными городами и умной средой – примерно так, как это задумывают технократы сегодняшнего дня.

Получается, что у мира и человека Фреско куда больше сходства с расчеловеченным миром Цифрового Левиафана, который технократическая элита активно строит сегодня, - чем с действительно коммунистическим, но активным, а не пассивным с человеческой точки зрения миром Ивана Ефремова.

Фреско признавал, что ценности современного буржуазного общества таковы, что позволяют власть имущим сохранять власть. Но он не ответил на вопрос: а новые ценности, выстраиваемые в его обществе, не будут ли играть ту же роль? Он говорил о переходном этапе, когда вся власть будет сосредоточена в руках технократов – программистов и инженеров. Затем планируется переход к технологической сингулярности – то есть машины становятся умнее людей и начинают управлять человечеством, предполагается, что цели у машин благие, вложенные в них благородными и гуманно настроенными инженерами на предыдущем этапе.

Не получится ли так, что этот переходный период затянется именно благодаря тому, что сама среда будет подталкивать инженеров, чтобы те сохраняли любой ценой свою власть? Они будут настраивать машины и программировать их, и разрабатывать новые, исходя из своей цели – сохранения власти, и соответственно кондиционирования людей для сохранения этой власти. Даже если машины в итоге станут умнее, и инженеры окажутся ненужными, машины уже будут настроены соответствующим образом, и отнюдь не благо человека будет лежать в основе их деятельности.

Далее Фреско отмечает, что все культуры и общества недооценивают людей, рассматривают их как средство, а не как цель. Его "проект Венера" предположительно ставит человека во главу угла, но при этом полностью освобождает от труда, и по сути от связи с реальностью. Города представляют из себя фактически капсулы для жизни, они отделены от окружающей среды разного рода фильтрами, и эти фильтры находятся под полным контролем машин. Зачем тогда его города-университеты, чему они будут учить – если самообучающиеся и самонастраиваемые машины будут все производить, всех лечить, и перенастраивать окружающую среду согласно своим собственным, а не человеческим расчётам?

Человек в обществе Фреско отнюдь не звучит гордо. Это даже не взаимозаменяемая деталь, это бесполезная сущность в мире, который, между тем, ориентирован на эффективность и пользу. Как могут сработать эти настройки, например, настройка на максимальную экологичность и защиту природы? Машина может признать, что человек мешает этому. Допустим в ней стоит блок на то, чтобы уничтожить человечество или убить отдельного человека, который портит экологию. Но вместо убийства она будет ставить его в определенные условия – например, будет заставлять – или побуждать - его носить маски или соблюдать социальную дистанцию для его же блага. В итоге человечество потихоньку вымрет само собой и проект Венера превратит Землю в красивую, экологичную, но безлюдную планету.

Получается, что Фреско хотел освободить человека – но "проект Венера" закабаляет его, передавая в управление машинам.

Вроде бы он хотел решить главную проблему человека по Гегелю и по Марксу – проблему отчуждения, но мир "проекта Венеры" - это полное отчуждение человека от самого себя.

Положительное

Что же положительного можно отметить в идеях Фреско?

Во-первых, идею того, что наука должна перековать мечи на орала и полностью оставить разработку орудий уничтожения. Чтобы это стало возможным, мир должен рассматриваться как единый организм. Фреско часто говорил, что конкуренция невозможна внутри единого организма, как невозможна внутри человеческого тела. Если печень начнёт конкурировать с сердцем или почками, ничего хорошего не выйдет. То есть, если мы рассматриваем человечество как единый организм, мы должны заменить механизмы конкуренции кооперацией, сотрудничеством.

Говоря о США, Фреско подчеркивал, что ценность страны заключается не в золоте, не в материальных богатствах, а в творческой энергии людей. На все сто процентов это применимо и к России.

Ещё одна важная мысль Фреско, что узкие специалисты не могут предложить решений для новых вызовов перед человечеством: требуется взгляд на всю картину в целом.

Наука и технологии в наши дни устремились вскачь, и социальные системы безнадежно отстали, говорил Фреско и ставил вопрос так: или люди становятся братьями – или мы исчезнем.

Как бы утопично не звучала эта мысль, с ней нельзя не согласиться. Наступило время, когда статус-кво более невозможен – и если мы вместе всеми силами не станем строить то, что скептики называют утопией – то довольно быстро окажемся в тоталитарной антиутопии.

США > Образование, наука. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 27 января 2021 > № 3678639 Игорь Шнуренко

«Чёрное золото»: потенциал есть, но «зелёная энергетика» способна снизить спрос

Полного восстановления потребления стоит ожидать от азиатских экономик — потребление в остальном мире будет восстанавливаться дольше и не достигнет докризисных значений

Рынок «чёрного золота» корректируется после недавнего обновления 11-месячного максимума в районе $57,42. Игроки опасаются снижения спроса на углеводороды на фоне замедления темпов восстановления мировой экономики, несмотря на начало массовой вакцинации населения в ряде стран. На горизонте ближайших пяти лет формирование цены на нефть сопряжено несколькими факторами: спрос и предложение, ценообразование, зелёная энергетика и субсидирование.

Спрос рождает предложение

В условиях прогнозируемого возвращения спроса в мировой экономике и слабого доллара ожидается относительно благоприятная конъюнктура цен на углеводороды. В частности, поддержку рынку окажет восстановление экономики Китая, который выступает основным потребителем сырьевых товаров. ОПЕК+ в своем отчете улучшил прогноз по спросу на весь 2021 г. В 4 квартале 2021 г. ежесуточное потребление нефти будет составлять 97,38 млн баррелей, что практически вплотную приближается к докризисным значениям.

Тем не менее, по моим оценкам темпы роста спроса на нефть в 2021 г. несколько завышены.

Проходящая вакцинация ещё не приостановила рост числа заболевших. Карантинные меры во многих европейских странах всё ещё действуют и только ужесточаются. Да, в основных странах, в которых ожидается ускоренное восстановление, таких как Китай и Индия, существуют точечные ограничения, но в остальном мире эпидемия не идёт на спад, а только нарастает. Текущие ограничения могут полностью поменять сознание некоторых людей, и они навсегда откажутся от работы из офиса, что в конечном итоге скажется на индустрии транспортировки, которая занимает до половины общемирового спроса на нефть. Учитывая перечисленные факторы, восстановление спроса на нефть затянется ещё на пару лет, и он может в конечном итоге не дотянуть до докризисного в том числе в связи с развитием «зелёных технологий».

Китай имеет наиболее важное значение для восстановления спроса. Доля Поднебесной в общемировом потреблении составляет около 13%. Стоит отметить скорость, с которой Китай справляется с инфекцией.

На наш взгляд, прогноз почти двукратного роста потребления нефти в Китае более чем оправдан.

Экономика Поднебесной выглядит здоровой, статистика сильная, с эпидемией власти справляется очень быстро. Последние статистические данные по Китаю выглядят оптимистично. В декабре темпы роста промышленного производства в Поднебесной оказались выше докризисных. ВВП также показывает хорошую динамику. Гораздо больше вопросов вызывают оценки роста восстановления спроса на нефть в остальном мире.

На мой взгляд, полного восстановления потребления стоит ожидать от быстро растущих азиатских экономик, потребление в остальном мире будет восстанавливаться дольше и, скорее всего, не дотянет до докризисных уровней из-за политики многих развитых экономик по декарбонизации и развитию зелёной энергетики.

Умеренный рост

Однако, несмотря на позитивные тренды, цены на нефть в 2021 году, полагаю, не смогут уйти выше $60 за баррель. Если это произойдёт, то, скорее, это будут спекулятивные покупки на фоне роста цен на фондовые индексы (цены на нефть цикличны и обычно сильно коррелируют с фондовым рынком). Цены на нефть двигаются в основном спросом на неё. Поэтому очень важно, чтобы вспышки заболеваемости в Китае и Индии были быстро локализованы и оперативно устранены.

Фундаментально обоснованной ценой на нефть Brent будет интервал от $45-60 баррель.

Что касается официальных оценок, то EIA в своем ежемесячном отчете полагает, что цены на нефть в следующие 2 года будут около $53 за баррель при условии исполнения сделки ОПЕК+ и отсутствия непредвиденных изменений со стороны предложения.

Зелёная энергетика

Развитие «зелёной» экономики также окажет существенное влияние спрос, а значит и на стоимость «чёрного золота». Президент США Джо Байден активно выступает за развитие зелёной энергетики. На предвыборном сайте демократической партии США было указано, что стремление к нулевым выбросам углекислого газа к 2050 г. будет являться главной задачей президента. Дональд Трамп занимал противоположную позицию. При нем нефтяная отрасль США получала субсидии, добыча росла очень быстрыми темпами. Нынешний президент в свою очередь хочет сократить субсидии нефтяной отрасли и категорически против роста добычи в США, поскольку она загрязняет почву, воду и атмосферу.

Наибольшее потребление углеводородов приходится на автомобильные перевозки (около 50%).

Доля автомобильных перевозок будет постепенно сокращаться в общем потреблении.

Последний отчет от Grand View Research показывает бурный рост числа автомобилей с электродвигателями. В 2020 г. число электрических автомобилей оценивается в 9,5 млн шт., а в 2028 г. их уже будет 157 млн шт. Рост более чем в 16,5 раз за 8 лет! К 2028 г. можно ожидать, что более 10% машин в мире будут электрическими. По моим оценкам, это может снизить общемировое потребление нефти на 5 млн б/с.

На наш взгляд, в краткосрочном периоде 2021 г. приход Байдена окажет позитивное влияние, поскольку отмена субсидий в нефтяной отрасли может быть утверждена очень быстро. Соответственно, это ударит по восстановлению производства в США. Без субсидий для многих сланцевых компаний разработка новых месторождений будет нерентабельна. В долгосрочной перспективе стимулирование «зелёной» энергетики задаст вектор снижения потребления нефти в США, что негативно скажется на ценах, стоимости компаний, объёме рынка.

Что ждет «чёрное золото» на горизонте от года до пяти

Обобщая вышесказанное, можно сказать, что ситуация на рынке нефти сейчас очень близка к балансовой. Рынок нефти находится в дефиците, но повышенные коммерческие запасы компенсируют недопроизводство.

Дальнейший рост нефти будет спекулятивным и крупные производители скорее всего будут расходовать запасы.

Развитие зелёной энергетики в этом и следующем году не окажут существенное влияние на спрос нефти. Однако на горизонте 3-5 лет в странах ОСЭР произойдут изменения в спросе и потреблении жидких углеводородов.

Со стороны предложения будут отменены субсидии для нефтяной отрасли в США, что вызовет более медленные темпы восстановление добычи. В свою очередь, спрос будет снижен за счет перехода на электрические автомобили и за счет более совершенных технологий в нефтехимии и энергетике. Через 4-5 лет мир достигнет пика потребления жидких углеводородов, и мировое потребление будет падать.

Иван Семченков

Аналитик ГК «ФИНАМ»

США. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 27 января 2021 > № 3634256 Иван Семченков

Саморазрушение

либеральная интеллигенция подрывает основы США

Сергей Переслегин

«ЗАВТРА». Сергей Борисович, решение крупнейших американских интернет-платформ – без постановления на то суда или рекомендаций иных профильных структур – заблокировать аккаунты действующего главы Соединённых Штатов Дональда Трампа, да и в целом то, что происходило с ним до сложения президентских полномочий, вполне можно назвать гражданской казнью. Один за другим от него отказывались союзники: не только отдельные личности, но и корпорации, совсем недавно его поддерживавшие. Трампа целенаправленно и масштабно "вычищали" из медиасреды, отрезая от множества сторонников. Что за новый вид тоталитаризма, можно даже сказать – информационного фашизма, мы наблюдаем?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. В ситуации гражданской войны нужно воевать. Поэтому Трамп должен был, не дожидаясь блокировок и других действий против него, взять власть в свои руки и, будучи президентом, осуществить государственный переворот. Тогда не его «вычищали» бы из Твиттера и других соцсетей, а это делал бы он. Трамп оказался не таким сильным человеком, как о нём думали. Он не счёл возможным для себя разрушать свою страну радикальными действиями – то, что называется совестью, не позволило ему принять такое решение. Это заставляет относиться к нему с бо?льшим почтением как к личности, но с гораздо меньшим уважением как к политику, поскольку для политика совесть не является главенствующим критерием. В результате государственный переворот всё равно произошёл – с точки зрения принципов основания этой страны и её конституции, где о свободе слова говорится в первой поправке.

История развивается по своим незыблемым законам. Эти законы изучают и видят их проявления в событиях прошлого, но почему-то очень удивляются, когда они вполне естественно срабатывают в нынешних условиях.

«ЗАВТРА». И вносят свои корректировки в жизнь общества. Какие изменения должны принести они сегодняшней Америке?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Соединённым Штатам необходимо внутри народа перезаключить некий условный договор, который является основанием для существования такого нестандартного государства, как США. Формально это относительно добровольный союз пятидесяти государств, которые во имя существования единства отказываются от некоторых своих прав и привилегий. Такая проектная конструкция не могла возникнуть естественно. Поэтому каждые лет 80 её необходимо переустанавливать. Понятно, что при Вашингтоне была одна Америка, после Линкольна – другая, после Рузвельта – третья. И после Трампа и Байдена будет следующая.

Эти переходы могут происходить относительно мирно, через договоры с учётом конституции страны. И сейчас перед нами редкий пример, когда один из участников конфликта не идёт на противостояние, не хочет нарушать действующих законоположений, и вроде бы есть возможность назревший конфликт спустить на тормозах… Но законы истории сильнее: если Трамп при всех своих возможностях не пошёл на нарушение конституции, то на это вполне закономерно пошло «глубинное» государство. А значит, без серьёзного внутреннего конфликта, без гражданской войны страна не обойдётся. Вопрос: будет ли война вестись прямо или косвенно, посредством уничтожения и выдавливания оппонентов – гражданской казни, начавшейся с Трампа, но на нём не заканчивающейся. Многие американцы, будучи людьми нормальными, развитыми и здравыми, понимают, что происходящее сейчас с Трампом ставит и их перед выбором: либо вы выйдете защищать свои права, либо будете «стёрты».

«ЗАВТРА». Недавно в Фейсбуке был «забанен» республиканец за тезис о том, что нельзя цензурировать свободу слова.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Это и есть гражданская война – с прямолинейной пропагандой, нарушением законов – исходя просто «из соображений объективной необходимости». Что снова указывает на неизбежность той или иной формы драки, жёсткого соприкосновения и противостояния сил в Америке. Либо же слабейшая из сторон сразу признает своё поражение. Хотя от сторонников такой линии поведения не скрывают, что и это их не спасёт! Но замечу, что в XIX веке во время войны Севера и Юга в США происходило то же самое: южанам сразу продемонстрировали, что подчинение их не спасёт – драться придётся.

Вы затронули вопрос о ещё одной стороне конфликта – о СМИ, киберпространстве и пропаганде. СМИ сейчас – это даже не четвёртая власть, а новый род войск. В данном случае он широко используется в гражданской войне. Но и во внешних сражениях он тоже используется. Американцы же поддержали мнение, что те журналисты, которые при освещении военных конфликтов стоят не на позиции США, являются врагами демократии и свободы, и с них снимается журналистская неприкосновенность. То есть их можно расстреливать на поле боя. В Соединённых Штатах тогда не хотели верить, что это придёт к ним самим, и врагами могут оказаться люди, живущие рядом.

«ЗАВТРА». И никого не интересовал вопрос о предоставлении права на собственную позицию?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Во времена, когда базовой структурой мира был католицизм, право на позицию имели прелаты католической церкви. То, что они говорили, было истиной. Мнение монархов могло истиной не считаться. Существовало жёсткое противодействие попыткам монархов взять на себя право стать медийными фигурами и говорить то, что есть на самом деле. После Вестфаля источником истины стали политические элиты.

В ХХ веке монополию на истину захватила либеральная интеллигенция. Началось это в Великобритании, потом гораздо чётче проявилось в США. В последней четверти прошлого столетия выстроилась довольно специфическая система, в которой определённые вещи жёстко табуировались. О них нельзя было говорить, запрещалось защищать некоторые позиции – именно потому, что они противоречили представлениям довольно узкого слоя либеральной интеллигенции. Сейчас этот слой требует для себя полной и абсолютной власти. Важно не то, что это противоречит представлениям об истине очень многих людей, и даже не то, что это политически ангажировано. Значимо, что это — глобально.

Недавно для лекции мне понадобилась таблица крупнейших городов, существовавших в разные эпохи истории человечества. В Википедии я нашёл большую статью, соединяющую в единую конструкцию несколько таких таблиц. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил в ней три древних украинских города! Вопрос даже не в том, существовали они или нет – в конце концов, каждая нация имеет право изображать свои города хоть в палеолите, — это смешно, но допустимо. Но Википедия достаточно консервативна в требованиях к ссылкам и сноскам. Когда я поинтересовался, откуда же взялись эти «великие украинские города», прочитал в сноске: из личной беседы автора статьи с одним украинским специалистом. Далее стояла никому и ничего не говорящая фамилия.

«ЗАВТРА». Не трудно представить, что было бы, помести подобную статью автор из России…

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Да хоть из Франции! Это немедленно убрали бы из Википедии, указав, что данные являются неавторитетными. Но нынешние либералы не позволяют себе трогать Украину. Поэтому, даже если малоизвестный профессор из «незалежной» говорит, что три их старинных города были размером больше, чем древнейший город-государство шумеров и вавилонян Урук, и крупнее древнеегипетского Мемфиса, хотя это чистой воды фантастика, ссылка остаётся в Википедии. Потому что соответствует картине мира либеральной интеллигенции. Её действия сегодня – с нарушением закона, конституции, с игнорированием элементарных принципов человеческого общежития со стороны людей, которые когда-то говорили: «Я ненавижу вашу точку зрения, но я готов умереть за то, чтоб вы имели право её высказать!» – это, по сути, мятеж.

«ЗАВТРА». Зачем нужен был этот мятеж либеральной интеллигенции? Чтобы сделать свою позицию вообще единственной

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Либеральная интеллигенция совершенно не даёт себе отчёта в том, что она не является субъектом. Этих людей просто используют, и в достаточной мере – втёмную. Они абсолютно не понимают, чем рискуют как социальный слой. И что именно за счёт них будут проведены глобальные преобразования. Базовой моделью этого является разрушение существующих значимых государственных идентичностей, в том числе и американской. И зачистка сил, считающих себя выразителями интересов данных государств. Для чего и было искусственно создано представление о необходимости толерантности.

Либеральная интеллигенция всегда была идеологически близка с некоторыми антигосударственными элементами. И с этой точки зрения она очень легко приняла участие в игре по разрушению государственной самобытности и, вероятно, даже искренне полагала, что отстаивает демократию, либерализм, права каждого… При этом эти люди не понимали, что разрушают существующий политический механизм, создавая конструкцию, при которой меньшинство сможет диктовать волю большинству, а это противоречит самому принципу демократии. В итоге, выступая за свободу, либеральная интеллигенция выступила за самую жестокую, замкнутую, кошмарную олигархию, при этом – самую скрытую, которая сама по себе проявляется крайне мало и редко, только в совершенно особых случаях. Но попавшись на удочку борьбы за права меньшинств: национальных, социальных, расовых, религиозных и т.д. – «борцы» в какой-то момент времени уже не могли остановиться.

Фактически антитрамповские действия сегодня продолжают летние негритянские выступления. Только тогда действовало необразованное темнокожее население, а сейчас – представители американской интеллигенции. То, что, когда к ним придут негры, за них никто не заступится, может быть, некоторые из них уже в глубине души понимают, но инерция накопленного движения слишком велика.

Я искренне надеюсь только на то, что в американском «глубинном государстве» хватит ума хотя бы какую-то часть людей просто физически спасти, когда это необходимо будет сделать – а потребность в этом обязательно возникнет.

Беседовала Наталья Луковникова

США > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 27 января 2021 > № 3622057 Сергей Переслегин

Закрыть старую главу

Текст: Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

Новую американскую администрацию стоит поблагодарить за честность и откровенность. По крайней мере на российском направлении. Команда Байдена сразу сообщила: договор СНВ хотели бы продлить, вероятнее всего, на изначально предусмотренные пять лет. На этом позитивная программа исчерпана. Сохранение соглашения станет изолированным актом, который не скажется на общей антагонистической атмосфере. Развития совместной повестки не предполагается.

Четкая постановка вопроса достойна похвалы - без всякой иронии. Перед обеими странами - огромное количество проблем и внутреннего, и внешнего характера. В условиях международной нестабильности и экономического кризиса ресурсы ограничены - у всех. Тратить силы, интеллектуальную энергию, время, деньги на темы, заведомо никуда не ведущие, нерационально. Это значит забирать их у чего-то по-настоящему важного. Бесконечные заклинания Трампа о желании "поладить с Россией" порождали только ненужное оживление. Оно каждый раз разбивалось о реальность, противоположную словам бывшего хозяина Белого дома, в итоге атмосфера отравлялась еще больше.

Попробуем взглянуть на тупик в российско-американских отношениях объективно, сквозь призму реальных интересов сторон. И соответственно, стимулов для позитивных перемен.

Основным приоритетом правительств обеих стран является укрепление устойчивости собственных государств и обществ, их способности противостоять негативным мировым тенденциям и адаптироваться к их последствиям. В идеальном мире Россия и США могли бы быть полезны друг другу. В реальном это сейчас исключено. Накопленный идейно-политический багаж просто не дает рассмотреть взаимные потребности и задачи со спокойной рассудительностью. Он предопределяет восприятие другой стороны как сугубо отягощающего фактора. И диктует стремление использовать этот фактор для обоснования собственных внутренних действий. Ситуация несимметричная и меняющаяся. В данный момент больше усердия по демонизации России демонстрирует американский правящий класс, хотя и в России Америка - привычная часть внутриполитического дискурса.

Такое положение вещей надолго, и это не по российско-американским, а по общемировым причинам. Глобальная система и всеобщая взаимосвязанность на глазах превращается из кладезя возможностей в источник риска для государств. Настороженная нацеленность на глухую оборону с кинжальными контратаками - поведение распространенное. Отсюда протекционизм в широком понимании и склонность к изоляционизму. Последнее может сопровождаться глобалистской риторикой (как в США, ЕС и Китае), но сути она почти не меняет. Особенность Соединенных Штатов по сравнению с другими - сохраняющаяся способность навязывать всему миру систему идеологических координат, то есть шкалу оценок всех остальных. Эта способность снижается, но задел велик.

На таком фоне исчезает российско-американская повестка. Речь даже не о совпадающих, а просто о пересекающихся интересах. О темах, которые требуют каких-то скоординированных совместных шагов. Заявления администрации подтверждают предположения, звучавшие уже довольно давно: ядерная сфера впредь не сможет быть фундаментом дипломатических отношений Москвы и Вашингтона, как это было на протяжении десятилетий. Контекст усложнился. Конечно, вопрос о ядерном сдерживании двух держав, способных физически уничтожить друг друга, не снят. Наличие арсеналов определяет невозможность (крайне низкую вероятность) прямого военного столкновения. Это данность. До недавнего времени считалось, что на этом фундаменте можно строить здания - пусть временные. Примером подобного сооружения была "перезагрузка" при Обаме - пакетная договоренность, в которой несколько тем были увязаны друг с другом, и произошел обмен интересами - более важные для каждой стороны на менее для нее важные. Несущей же опорой был договор об СНВ.

Сейчас такое невозможно. Во-первых, сокращение вооружений в прежнем формате больше не обсуждается, а другой модели нет и не просматривается. Во-вторых, отсутствует набор тем, которые позволяли бы взаимную увязку, даже будь у сторон такое желание. Почему? Смотри выше. Главное - разобраться с собственными проблемами, некоторые из которых крайне остры. Для того чтобы их решать, Россия и Соединенные Штаты друг другу не нужны, ведь способы их решения у Москвы и у Вашингтона свои. Угрозы, которая заставляла бы страны относиться друг к другу максимально серьезно, тоже нет. Каждая сторона способна доставить визави неприятности, но не такие, которые оказались бы фатальными.

Парадокс нынешних отношений - чем больше взаимодействия, тем жестче трения. Инерция прежнего подхода ведет только во все более глубокий штопор. Из размышлений об отношениях надо пока исключить понятие "договориться" (СНВ не в счет, это формальная пролонгация уже существующего документа). Выход из тупика в сведении контактов к самому необходимому минимуму - на уровень снижения рисков в наиболее опасных зонах/сферах (региональные очаги либо отдельные области безопасности). Такая ситуация продлится до того момента, когда стороны найдут какую-то новую ценность в отношениях и осознают, чем они могут быть друг другу полезны. Но прежде им предстоит закрыть старую "главу", которую они читали последние даже не годы, а десятилетия. Тот прежний опыт построения отношений сейчас ценен разве что для академического изучения.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 27 января 2021 > № 3619793 Федор Лукьянов

ЗАЧЕМ СЕВЕРНОЙ КОРЕЕ ДОГОВОР О КОНТРОЛЕ НАД ВООРУЖЕНИЯМИ С США

ВУ КХАН СУАН

Докторант кафедры политологии Бостонского колледжа, специализируется на восточноазиатской политике и ядерном оружии.

Договор о контроле над вооружениями может казаться более многообещающим, чем соглашения о денуклеаризации – уже опробованные и обернувшиеся неудачей. Но и у него есть своя цена.

Прошедший 5–12 января 2021 г. в КНДР VIII Съезд правящей Трудовой партии Кореи определил политическую и экономическую траекторию развития страны на ближайшие годы после неоднозначного 2020 года. Одним из ключевых пунктов повестки дня был вопрос о том, как Пхеньян выстроит отношения с новой американской администрацией при Джо Байдене, учитывая, что после ханойского саммита 2019 г. между Ким Чен Ыном и Дональдом Трампом переговоры о денуклеаризации прекратились.

Получив на съезде новую должность генерального секретаря ТПК, Ким Чен Ын пообещал расширять внешние связи страны, но осудил США как «главного врага». Северокорейский лидер также анонсировал план по наращиванию военной мощи страны, включающий ракеты дальнего радиуса действия (до 15 тысяч км), атомную подводную лодку и тактическое ядерное оружие.

Акцент Ким Че Ына на ядерном развитии не нов; Пхеньян никогда не прекращал развитие своих ядерных и ракетных программ – даже в период активной дипломатии с Трампом.

С учётом того, что КНДР подходит всё ближе к тому, чтобы получить возможность эффективно атаковать континентальную часть США, насущной целью Вашингтона становится задержка и замораживание северокорейских ядерных и ракетных программ.

Примечательно, что Ким Чен Ын в своём выступлении денуклеаризацию не упомянул вовсе; напротив, он подчеркнул, что Северная Корея является «ответственной ядерной державой». Похоже, он не ждёт никаких серьёзных изменений в американо-северокорейских отношениях, пока Соединённые Штаты придерживаются своей «враждебной политики» – вне зависимости от того, какая команда занимает Белый дом.

Эксперты в целом склонны считать недавние события и выступления Ким Чен Ына свидетельством того, что Северная Корея хотела бы заключить с США соглашение о контроле над вооружениями. Такое соглашение было бы равнозначно официальному признанию КНДР в качестве ядерной державы. Дни «полной, проверяемой, необратимой денуклеаризации» прошли.

Такое развитие событий вполне устраивает Пхеньян. В дополнение к прямым преимуществам, связанным со статусом ядерной державы в системе сдерживания желание Северной Кореи выйти на сделку по контролю над вооружениями имеет ещё один важный побочный эффект. Исторически государства использовали контроль над вооружениями как средство вбить клин между врагами. Северная Корея не исключение. Сохранив часть своего ядерного арсенала, Пхеньян стремится разменять соглашение о контроле над вооружениями на отказ Вашингтона от «враждебной политики». Такой отказ может предусматривать различные действия – от приостановки совместных военных учений с Южной Кореей до сокращения военного присутствия США на Корейском полуострове и вокруг него. Конечная же цель – ослабить американские гарантии безопасности Южной Кореи, чего Пхеньян добивается давно.

Сделка по контролю над вооружениями также вписывается в неослабевающее пропагандистское наступление КНДР, призванное вызвать симпатию к нынешнему режиму, ведь такой договор в сущности представляет собой обязательство воздерживаться от военных действий и стабилизировать межгосударственные отношения, а это вполне в духе обещаний двух Корей, зафиксированных в Пханмунджомской и Пхеньянской декларациях 2018 года. В течение последних трёх лет усилия Ким Чен Ына, направленные на демонстрацию миролюбия, побудили президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина добиваться возобновления межкорейских экономических обменов. Он даже попытался убедить Вашингтон в необходимости досрочной отмены санкций в отношении Пхеньяна, несмотря на то, что такой шаг может обострить разногласия по поводу северокорейской политики между двумя союзниками.

Сегодня Северная Корея понимает, что имеет сильные рычаги влияния на Муна, учитывая его желание добиться весомого дипломатического успеха в последний год пребывания на посту, который истекает в середине 2022 года. На съезде ТПК Ким Чен Ын отметил, что у межкорейской дипломатии сохраняются перспективы, но потребовал от Сеула пойти дальше «незначительных» инициатив, вроде проектов в области здравоохранения и туризма. Похоже, северокорейский лидер ставит любое улучшение отношений в зависимость от разрыва Сеула с Вашингтоном, который должен выражаться в отмене совместных военных учений и возобновлении межкорейской торговли вопреки санкциям.

С учётом того, что КНДР подходит всё ближе к тому, чтобы получить возможность эффективно атаковать континентальную часть США, насущной целью Вашингтона становится задержка и замораживание северокорейских ядерных и ракетных программ. В этом контексте договор о контроле над вооружениями может казаться более многообещающим, чем соглашения о денуклеаризации – уже опробованные и обернувшиеся неудачей. Он может помочь Соединённым Штатам и Южной Корее прийти к соглашению по поводу темпов отмены санкций в отношении Севера.

В новогоднем обращении Мун Чжэ Ин проявил интерес к очередному саммиту с Ким Чен Ыном. Посредничество в установлении контроля над вооружениями между США и Северной Кореей в целях содействия межкорейскому урегулированию может стать его последним крупным дипломатическим достижением. Байден в первые дни своего пребывания в должности вряд ли сразу вернётся к санкциям и может начать диалог с Пхеньяном в рамках «стратегии поэтапной денуклеаризации». Следовательно, Байден может воспринимать соглашение о контроле над вооружениями как небольшую, но прагматичную сделку, которая позволит заключить в будущем более всеобъемлющие соглашения, направленные на денуклеаризацию. Однако сокращение военных обязательств США по отношению к Южной Корее в конечном счёте нанесёт ущерб безопасности Сеула.

Даже без соглашения о контроле над вооружениями Северная Корея всё ещё способна ослабить обязательства США в области безопасности. Если Северная Корея будет иметь возможность уверенно атаковать любые цели в радиусе 15 000 км, она может угрожать континентальной части США и вновь поставить на повестку дня вопрос, готов ли Вашингтон обменивать Нью-Йорк на Сеул. Проект Пхеньяна по созданию атомной подводной лодки перезапустил в Сеуле горячие дебаты о необходимости идти тем же путём, несмотря на явное неодобрение этого курса со стороны США, опасающихся нарушений режима нераспространения ЯО. Кроме того, программа развития тактического ядерного оружия в КНДР в случае её успешной реализации может оставить Юг практически беззащитным перед Пхеньяном – и целиком на его милости.

Тем не менее Северная Корея, безусловно, не желает усиливать напряжённость в отношениях с Соединёнными Штатами и Южной Кореей в контексте своей экономической уязвимости. КНДР хочет заключить соглашение о контроле над вооружениями, чтобы снять с себя санкции и оправиться от последствий закрытия границ из-за пандемии. Однако, хотя контроль над вооружениями является хорошим способом поддержания стабильности, игнорировать негативные побочные эффекты такого развития событий для американско-южнокорейского альянса не стоит.

Перевод: Александр Соловьёв

The Interpreter

США. КНДР > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 января 2021 > № 3632158 Ву Кхан Суан

Стабильность

Текст: Леонид Радзиховский (политолог)

На этой неделе в Вашингтоне Байден чопорно и вяло вступил в должность 46-го президента. По этому случаю в Сиэтле самые бешеные противники Трампа устроили погромы с криками "К черту Байдена!". Ну а Трамп улетел во Флориду, пообещав "молиться кротко за врагов" - за успех новой администрации, про которую кричал и кричит, что они "украли у него голоса". Так что - молитва за отмену 8-й заповеди?

Вы ВСЕ поняли, пазл "Сияющий город-2021" сложился? Рад за вас.

Что можно сказать о том, какую очередную перезагрузку потерпят российско-американские отношения?

Накануне ухода Трамп развил просто бешеную активность - будто начинался второй срок. В том числе на российском направлении - для срыва "Северного потока-2".

Похоже, усилия американцев дают некоторый эффект. Так, "Газпром" заявляет, что надеется на успешное завершение проекта, с другой стороны, мелькнула информация, что "представители "Газпрома" (без имен) "не исключают", что строительство закончить не удастся… Вся эта история настолько распиарена, что, кроме понятной коммерческой стороны, есть тут и амбициозно-политический армрестлинг "кто кого?". Германия и по экономическим, и по психологическим причинам стоит на стороне России: нужен газ и им просто унизительно, что Дядя Сэм диктует (без совета с ними!), что делать, у кого что покупать и т.д.

Но здесь, как пишут, и проявляется разница между "новым американцем" Трампом и джентльменом Байденом. Новая администрация вроде бы предполагает не только тупо давить-угрожать, но и провести переговоры с немецкой стороной, на которых объяснит, почему Германии лучше "добровольно и с песнями" согласиться на дорогой американский газ вместо более дешевого русского.

Это частный пример. Однако, может быть, он показывает разницу между "катаньем Трампа" и "мытьем Байдена", в том числе и в русском вопросе? Все ожидают, что стиль политики станет менее шоуменски-импульсивным, более предсказуемым - достаточно посмотреть на лица Байдена и Трампа.

А вот принципиальных перемен никто не ждет. Точка замерзания никуда не сдвинется - не с чего.

У отношений любых государств есть несколько аспектов.

Территориальный. Кажется, единственная сфера, где претензий у сторон друг к другу нет.

Военный. США и Россия нигде ни прямо, ни косвенно не сталкиваются "на поле боя". Военный конфликт в Донбассе все-таки затих, в Сирии и Афганистане у нас военного противостояния (даже через третьи стороны) нет, а в Венесуэле нет никакой войны. Разговоры о "вступлении Украины и Грузии в НАТО" ввиду их очевидной абсурдности - поутихли.

Эксперты считают, что при Байдене начнутся остановленные при Трампе переговоры СНВ-3. Едва ли это сильно заинтересует общество в РФ и США, но с военно-технической и политически-престижной точки зрения такие переговоры нужны.

Более живая тема - экономика. Кроме газа, США и РФ конкуренты в области торговли оружием. Согласно Стокгольмскому институту проблем исследования мира (СИПРИ), объем мирового рынка вооружений и военных услуг в 2018 году составил 420 млрд долл., из них на США приходится 246 млрд, на РФ - 36 млрд, причем Россия стабильно занимает второе место в мире. Идет постоянная борьба за важных покупателей - Индию, Ближний Восток. Сейчас новая конкуренция - за экспорт вакцин от ковида, "Спутник" против "Пфайзера".

Собственно торговля РФ - США за 10 месяцев 2020 года (последние данные Росстата) - 19,7 млрд. Для сравнения: объем торговли РФ с ЕС - 176,7 млрд, с КНР - 83,7 млрд, с Германией - 33,2 млрд. В общем, на США пришлось 7,4% внешнеторгового оборота РФ. Ну а для США торговля с РФ имеет и того меньшее значение - доли процента, не более… Кстати, любопытно, что в условиях пандемии торговля с США уменьшилась немного (91% по сравнению с 2019-м), в то время как торговля с ЕС составляет 77% от 2019 года, с Турцией тоже 77%, а с Германией - 75,9%.

Другой важный аспект - инвестиции. Здесь, по данным ЦБ, картина печальна. В 2020 году мировые инвестиции в российскую экономику (американские фонды, понятно, играют в этом первостепенную роль) составили 1,4 млрд долл. Так мало не было с 1994 года (притом что доллар-1994 и доллар-2020 - это "две большие разницы"). Для сравнения: в 2019-м инвестиции - 29 млрд. Понятно, что во время мирового кризиса капитал бежит прежде всего из "развивающихся стран". Но и до этого дела обстояли не блестяще. Максимальные инвестиции были в 2008-м, на волне нашего экономического бума (они же этот бум и усилили) инвестиции составляли 65 млрд. Так высоко они больше ни разу не поднимались, хотя в 2013 году составляли 60 млрд., но после событий на Украине быстро пошли вниз. Элемент "политического риска", разных санкций и в итоге плохого инвестиционного имиджа страны здесь совершенно очевиден.

Ну и последнее - собственно пиар.

Холодная пиар-война между США и Россией идет давно, составляет видимое содержание межгосударственных отношений. Нет причин считать, что "при Байдене" хоть что-то может измениться.

Отчасти нагнетание Образа Врага помогает политикам решать сугубо внутренние проблемы (консолидация общества, обвинения политических противников и т.д.). Отчасти это хлеб насущный, образ жизни армии пиарщиков. Есть тут и неотъемлемые скрепы Общеидеологического Пазла. США - несмотря ни на что! - объявляют себя "защитниками Свободного Мира", конечно же, вопреки России. Для РФ аксиома, что "нашему суверенитету угрожают США, хотят устроить Цветную Революцию".

Пиар-война, очевидно, будет и дальше катиться по накатанной - к стабильно-взаимному удовлетворению игроков.

США > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 26 января 2021 > № 3618102 Леонид Радзиховский

ПРОГНИЛИ НАСКВОЗЬ?

ФРЭНСИС ФУКУЯМА

Директор Центра развития демократии и верховенства закона в Стэнфордском университете, автор книги «Политический порядок и политическая деградация».

КАК УСКОРИЛАСЬ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕГРАДАЦИЯ США В ЭПОХУ ТРАМПА

Косность американской системы власти всё более очевидна и проблематична, но она имеет свои плюсы. В целом, несмотря на упорные попытки Трампа ослабить институциональные основы страны, ему не дали это сделать суды, бюрократия и чиновники местного уровня. Однако конституционные сдержки и противовесы, мешавшие Трампу, будут и дальше ограничивать любые попытки реформировать дисфункции системы.

В 2014 г. я писал в Foreign Affairs об усугубляющейся политической деградации в США, где институты становятся всё менее функциональными: «Сочетание интеллектуальной закостенелости и мощь укоренившихся политических акторов препятствуют реформированию этих институтов. Нет гарантий, что ситуация кардинально изменится без серьёзного удара по политическому порядку».

В последующие годы казалось, что рост популярности Берни Сандерса и Дональда Трампа может представлять собой подобный удар. Вернувшись к вопросу политической деградации на страницах Foreign Affairs в период президентской кампании 2016 г., я отмечал, что «большинство избирателей по обе стороны политического спектра восстали против того, что им представляется коррумпированным, своекорыстным истеблишментом, и сделали ставку на радикальных аутсайдеров в надежде на капитальную чистку». Я также предупреждал, что «рецепты, яростно пропагандируемые популистами, будучи приняты, усугубят болезнь и ухудшат, а не улучшат ситуацию».

В итоге именно эти средства и выбрали американцы – или по крайней мере достаточное их количество, чтобы Трамп оказался в Белом доме. Ситуация действительно уcугубилась. Процесс ухудшения продолжался с невероятной скоростью, а его масштабы тогда было невозможно предугадать. Кульминацией стал захват Капитолия 6 января – попытка мятежа, к которому призывал президент США.

Основные причины, приведшие к этому кризису, не изменились. Американские органы власти по-прежнему захвачены влиятельными элитами, которые используют политику ради собственного блага и подрывают легитимность режима в целом. Система остаётся слишком закосневшей, чтобы реформироваться. Однако эти обстоятельства трансформировались неожиданным образом. Два феномена серьёзно ухудшили ситуацию: новые коммуникационные технологии способствовали исчезновению общей фактологической основы для демократического обсуждения, а прежние политические различия между «синими» и «красными» превратились в раскол по поводу культурной идентичности.

Непримиримые противоречия

Теоретически захват американских органов власти элитами мог бы стать источником единства, поскольку раздражает людей по обе стороны от линии политического раскола. К сожалению, цели этого недовольства различны. Для тех, кто находится слева, элиты – это корпорации и группы интересов капитала: добывающие компании, банки Уолл-стрит, миллиардеры из хедж-фондов и республиканские мегадоноры, чьи лоббисты и деньги работают на защиту их интересов и блокируют любые демократические процедуры. Для тех, кто справа, злонамеренные элиты – влиятельные деятели культуры из Голливуда, мейнстримных СМИ, университетов и крупных корпораций, которые проповедуют «прогрессивную» светскую идеологию, противоречащую тому, что консервативные американцы считают традиционными или христианскими ценностями. Даже в тех сферах, где две эти точки зрения могли бы совпадать, как, например, растущее влияние технологических гигантов, опасения сторон несовместимы. «Синяя» Америка обвиняет Twitter и Facebook в распространении конспирологических теорий и пропаганде трампизма, «красная» Америка считает эти же компании безнадёжно предвзятыми по отношению к консерваторам.

Косность американской системы власти всё более очевидна и проблематична, но она имеет свои плюсы. В целом конституционные сдержки и противовесы сработали: несмотря на упорные попытки Трампа ослабить институциональные основы страны, ему не дали это сделать суды, бюрократия и чиновники местного уровня.

Самый яркий пример – попытка Трампа пересмотреть результаты президентских выборов 2020 года. Судебная система – часто в лице назначенных Трампом судей – отказалась рассматривать десятки абсурдных исков, которые подали сторонники Трампа. А представители Республиканской партии, в частности госсекретарь Джорджии Брэд Раффенспергер и другие, наблюдавшие за выборами в штате, героически выступили против президента, который требовал незаконно пересмотреть его историческое поражение в Джорджии.

Однако сдержки и противовесы, мешавшие Трампу, будут и дальше ограничивать любые попытки реформировать дисфункции системы. Один из главных институциональных дефектов – значительное преимущество республиканцев, которое они получили благодаря коллегии выборщиков и составу Сената, что позволяет им удерживать власть, даже получая меньше голосов избирателей на национальном и региональном уровнях. Изменения в Конституции США, включая упразднение коллегии выборщиков, даже не обсуждаются, учитывая высокую планку, необходимую для принятия и ратификации поправок. Незначительное большинство демократов в Сенате позволяет преодолеть вето республиканцев по таким рутинным вопросам, как назначение руководителей ведомств, но серьёзные реформы – вопрос о статусе округа Колумбия или новый закон об избирательном праве – республиканцы будут попросту затягивать.

Избранному президенту Джо Байдену понадобятся удача и мастерство, чтобы продавить даже относительно неамбициозные законопроекты – новый план стимулирования экономики и инфраструктурные расходы.

Кардинальные структурные изменения, предусмотренные пакетом реформ, который недавно предложили демократы в Палате представителей, остаются недосягаемыми.

Из партии в секту

Как я отмечал в 2016 г., фундаментальный изъян американской политики заключается в том, что институты сдержек и противовесов взаимодействуют с политической поляризацией таким образом, что обеспечивают застой и постоянную партийную борьбу. С тех пор эта поляризация стала более глубокой и опасной. Один из драйверов – технологии, которые подорвали способность таких институтов, как мейнстримные СМИ, и само правительство формировать взгляды общества. Сегодня 77 процентов республиканцев считают, что на выборах 2020 г. были серьёзные фальсификации, свидетельствуют данные опроса Quinnipiac. Говорят о растущих авторитарных тенденциях на правом фланге, что справедливо в отношении Трампа и многих его соратников. Но есть десятки миллионов людей, которые голосовали за него и продолжают его поддерживать не потому, что им не нравится идея демократии – с их точки зрения, они защищают демократию от Демократической партии, которая украла победу на президентских выборах.

Решение этой технологической проблемы – один из главных вызовов ближайшего будущего. Twitter и Facebook поступили правильно, блокировав аккаунты Трампа в свете атаки на Капитолий 6 января. Это было защитное решение, реакция на чрезвычайную ситуацию национального масштаба. Подстрекательство к насилию и использование гарантированного права на свободу слова – разные вещи. Но в долгосрочной перспективе частные компании не могут принимать решения, имеющие общественные последствия, самостоятельно, поскольку это нелегитимно. Безусловно, огромная ошибка страны позволить этим платформам стать настолько влиятельными. Я и два моих соавтора недавно предложили на страницах Foreign Affairs решение: развивать конкурентный слой межплатформенных компаний, которым будет отдана на аутсорсинг модерация контента. Таким образом удастся сократить влияние платформ и позволить пользователям в большей степени контролировать информацию. Конспирологические теории при этом не исчезнут, но у платформ будет меньше возможностей усиливать голоса одних и заглушать тех, кто впал в немилость.

Второе явление, усугубившее поляризацию, – переход от споров по политическим вопросам к борьбе за идентичность. В 1990-е гг., когда поляризация только зарождалась, две Америки спорили по поводу налогов, медицинского страхования, абортов, права на оружие и применения военной силы за рубежом. Эти вопросы не исчезли, а были вытеснены темой идентичности и принадлежности к определённым группам, определяемым расой, этничностью полом и другими социальными маркерами. На смену политическим партиям пришли политические племена.

Расцвет трайбализма особенно заметен в Республиканской партии. Трампу с лёгкостью удалось заставить партию и её избирателей отказаться от базовых принципов – приверженности свободной торговле, поддержке глобальной демократии и неприятию диктатуры. С усугублением неврозов и зацикленности Трампа на самом себе партия становилась всё более персоналистской. В период президентства Трампа принадлежность к Республиканской партии определялась степенью лояльности лично к нему: если вы хоть немного критиковали его слова или поступки, вас вышвыривали. В итоге республиканцы отказались представлять программу на партийном съезде и предпочли заявить, что будут поддерживать всё, что делает Трамп. Именно поэтому ношение масок и серьёзное отношение к пандемии COVID-19 стали темой партийных дискуссий.

Всё это строится на географическом и демографическом социальном расколе, который возник после 2016 года. Как доказал политолог Джонатан Родден, отношение к Трампу лучше всего коррелируется с плотностью населения. Страна разделена на «синие» города/пригороды и «красные» городки/сельские районы, что отражает глубокий культурный раскол по поводу ценностей, размежевание, которое охватило и другие государства.

Происходящее сейчас нельзя объяснить исключительно структурными факторами. По данным опроса NPR/Ipsos, проведённого осенью прошлого года, почти четверть республиканцев верит конспирологическую теорию QAnon – «группа сатанистов-педофилов среди элит пытается контролировать нашу политику и СМИ».

Из партии, основанной на идеях и политических принципах, республиканцы превратились в секту.

Трайбализм присутствует и на левом фланге, но в менее выраженной форме. Политика идентичности родилась среди левых на фоне социальных движений 1960-1970-х годов. Основанная на идентичности мобилизация против дискриминации по расовому, этническому, половому признаку или по сексуальной ориентации для некоторых левых превратилась в необходимость признания определённых групп и позитивного отношения к их особенностям. Но в целом «синяя» Америка более разнообразна, чем «красная». При Байдене мы можем увидеть разногласия по этим вопросам между фракциями внутри Демократической партии, что было невозможно представить среди республиканцев при Трампе.

Расколотая палата

В каком направлении будет двигаться страна после инаугурации Байдена, можно только гадать. Главная неопределённость связана с тем, что будет происходить в Республиканской партии. Трамп и его сторонники переусердствовали с захватом Капитолия, и некоторые республиканцы публично с ним порвали. В политическом плане президентство Трампа не упрочило позиций республиканцев: в 2017 г. в руках партии был президентский пост и контроль над обеими палатами Конгресса, теперь она потеряла все эти институты. Но культ Трампа настолько доминировал в партии, что даже переход к насилию, возможно, не оттолкнёт людей. Можно себе представить медленное, но устойчивое возвращение к власти мейнстримных республиканцев, которым удастся приспособиться к новым реалиям и необходимости расширить партийную коалицию ради победы на следующих выборах. С другой стороны, Трамп может сохранить контроль над партией, позиционируя себя в роли мученика, который пожертвовал всем ради собственной страны. В качестве последнего варианта можно себе представить, что Трамп и его самые преданные сторонники превратятся в террористическую подпольную группировку, использующую насилие, чтобы атаковать нелегитимную, с их точки зрения, администрацию Байдена.

Развитие событий в ближайшие годы скажется на глобальной демократии. Трамп сделал огромный подарок авторитарным лидерам – президенту России Владимиру Путину и председателю КНР Си Цзиньпину: расколотые Соединённые Штаты, погружённые во внутренние проблемы и вступившие в противоречие с собственными демократическими идеалами. Прихода Байдена в Белый дом и незначительного перевеса демократов в Конгрессе будет недостаточно, чтобы США смогли восстановить своё положение в мире.

Трампизм должен быть отвергнут и делегитимирован на корню, как маккартизм в 1950-е годы.

Элиты, устанавливающие защитные нормативные рамки вокруг национальных институтов, должны вернуть себе решимость и моральный авторитет. То, как они справятся с этим вызовом, определит судьбу американских институтов и, что более важно, американского народа.

Foreign Affairs

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 25 января 2021 > № 3632160 Фрэнсис Фукуяма

ПРАВОВАЯ СКОРЛУПА ДЛЯ БЕЗЪЯДЕРНОЙ ИЛЛЮЗИИ

БАХТИЯР ТУЗМУХАМЕДОВ

Профессор международного права

О БЕСПОЛЕЗНОСТИ И НЕКОТОРОЙ ПОЛЬЗЕ ДОГОВОРА О ЗАПРЕЩЕНИИ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ

Ядерное оружие – реальность, существующая среди международно-правовых дозволений, ограничений и запретов. При всех своих очевидных недостатках Договор о запрещении ядерного оружия, вступивший в силу 22 января, мог бы невзначай принести и некоторую пользу. Какую?

Данная статья будет опубликована во втором номере журнала «Россия в глобальной политике».

22 января 2021 г. вступил в силу Договор о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). Амбициозный документ претендует на всеобъемлющий запрет ядерного оружия – от разработки, испытаний и производства до применения или угрозы его применения. В продвижении инициативы значительную роль сыграли не только несколько государств-энтузиастов, но и многочисленные неправительственные организации. Наиболее энергичная из них – Международная кампания за запрещение ядерного оружия (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons – ICAN) – в 2017 г. удостоилась Нобелевской премии мира «за деятельность по привлечению внимания к катастрофическим гуманитарным последствиям любого применения ядерного оружия и за новаторские подходы к достижению договорного запрещения этого оружия».

Вступление в силу произошло через девяносто дней после того, как пятидесятая ратификационная грамота была сдана депозитарию – Генеральному секретарю ООН. Это сделал Гондурас, а к моменту написания этих строк полноправными участниками ДЗЯО стали также Бенин и, в день вступления ДЗЯО в силу, Камбоджа. Несмотря на пандемическую ситуацию, отвлекающую ресурсы государств от не самых первостепенных внутри- и внешнеполитических забот, ДЗЯО набрал в прошедшем году семнадцать ратификаций – против пятнадцати в 2019-м, шестнадцати в 2018-м и трёх – в 2017-м, когда он был принят на специально созванной под эгидой Генеральной Ассамблеи ООН конференции.

Для сравнения можно привести данные о динамике движения к вступлению в силу двух договоров, запрещающих другие известные виды оружия массового уничтожения – конвенций о запрещении биологического и химического оружия.

Первая была открыта для подписания 10 апреля 1972 г. и вступила в силу 26 марта 1975 г., набрав к этому моменту 51 ратификацию из требуемых 22, включая (и это главное) ратификации всех трёх депозитариев – СССР, Соединённого Королевства и США, без которых Конвенция не могла бы вступить в силу. В то время существовала такая юридико-дипломатическая уловка – тройственный депозитарий, позволявшая обойти политические препятствия в виде, к примеру, непризнания одними государствами Северного, а другими – Южного Вьетнама или Восточной и Западной Германии. Тройственный депозитарий предоставлял выбор наиболее приемлемого хранителя ратификационной грамоты.

Вторая Конвенция была открыта для подписания 13 января 1993 г. и вступила в силу 29 января 1997 г. – через 180 дней после сдачи 65 грамоты (это сделала Венгрия).

ДЗЯО предъявляет не самые строгие условия для вступления в силу – по количеству ратификаций, срокам или по участию в договоре государств, отвечающих определённым признакам. Кстати, именно трудности с соответствием третьему критерию не позволяют вступить в силу Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, пока его не ратифицируют 44 государства, входящие в список обладателей ядерных энергетических или исследовательских реакторов. Россия, внесённая в список, ратифицировала Договор ещё в 2000 г., однако восемь государств, включая пять подтверждённых обладателей ядерного оружия (Индию, Китай, КНДР, Пакистан, США), а если считать Израиль, то шесть, делать этого не торопятся. И это при том, что Договор набрал уже 168 ратификаций.

Упрощена и процедура выхода из ДЗЯО, для чего достаточно уведомить депозитария об исключительных обстоятельствах, ставящих под угрозу интересы участника, – и по истечении двенадцати месяцев государство свободно от обязательств, если только оно не ввязалось в вооружённый конфликт. Для сравнения: чтобы выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) или Конвенции о запрещении биологического оружия, надо разъяснить исключительные обстоятельства как основание для выхода не только всем другим участникам, но и Совбезу ООН. Выход из Конвенции о запрещении химического оружия и того сложнее: помимо всех участников, Совбеза и депозитария объясняться придётся и с Организацией по запрещению химического оружия.

Может сложиться впечатление, что упрощённый порядок присоединения к ДЗЯО и выхода из него был призван сделать Договор более привлекательным для сомневающихся государств.

Международное регулирование ядерного оружия

Идеи запрета ядерного оружия витали в ООН практически с момента начала её деятельности. Самая первая резолюция, принятая Генассамблеей в январе 1946 г., когда она ещё заседала в Лондоне, предусматривала образование Комиссии по атомной энергетике, которая должна была выдвинуть предложения «относительно исключения из национальных вооружений атомного оружия». Таким оружием в то время обладала лишь одна страна – Соединённые Штаты. Впоследствии в ООН и вне её выдвигались разные предложения, включая проекты всеобщего и полного разоружения или хотя бы своды принципов переговоров об их осуществлении.

Однако впервые практическая и юридически обязательная мера была принята в 1963 г., когда СССР, Соединённое Королевство и США заключили Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой, первоначально трёхсторонний, но открытый для участия всех государств. Ныне в нём участвуют 125 государств, включая Южную Африку (с 1963 г.) и Израиль (с 1964 г.), которых, тем не менее, подозревали в проведении совместного атмосферного испытания в 1979 году.

Крупнейшим этапом в правовом ограничении доступа к ядерному оружию стал ДНЯО, вступивший в силу в 1970 г., формально поделивший государства на «имущих» и «неимущих». К «имущим» были отнесены пять стран, испытавших на тот момент ядерные боеприпасы и создавших их запасы. По совместительству они же являются постоянными членами Совбеза ООН. Обладание ядерным оружием – не только и не столько привилегия, сколько немалая ответственность за его сохранность, предотвращение от случайного или несанкционированного применения, наконец, от попадания в чужие руки – с одной стороны, а с другой – за развитие мирной ядерной энергетики и содействие в доступе к её плодам. В том, что касается запрета ядерного оружия, ключевое значение имеет статья VI ДНЯО, обязывающая его участников «в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем». В ДНЯО участвуют 190 государств, не считая КНДР, которая вроде бы заявила о выходе, но не выполнила все подобающие процедуры. Не участвуют в нём Индия и Пакистан, испытавшие собственное ядерное оружие, а также Израиль, в ядерном статусе которого сомнений немного. Так что ДНЯО не герметичен, но без него земной шар был бы менее безопасным местом для проживания.

Ни испытания ядерного оружия, ни производство оружейных расщепляющихся материалов запретить до сих пор не удалось: Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний – потенциально важная мера на стыке ядерного разоружения и нераспространения – не может вступить в силу по уже упомянутой причине, а переговоры о юридическом запрете производства расщепляющихся материалов буксуют на Конференции по разоружению, автономной от ООН межгосударственной дипломатической площадке.

Что касается средств доставки ядерного оружия, то за пределами российско-американских договоров, судьба последнего из которых – Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, иначе известного как СНВ-3, – решается в момент написания этой статьи, действуют режимы экспортного контроля с целью предотвращения распространения ракет и ракетных технологий – Режим контроля за ракетной технологией и Гаагский кодекс поведения по предотвращению распространения баллистических ракет, авторитетные договорённости в сфере экспортного контроля, впрочем, не обладающие силой юридического документа.

Для полноты картины следует упомянуть инструменты, направленные на предотвращение распространения оружия массового уничтожения в руки негосударственных субъектов, прежде всего вспомогательный орган Совбеза ООН – Комитет 1540, названный так по номеру учредившей его резолюции.

ДЗЯО – этапы (небольшого) пути

Заключение ДНЯО, если считать от первоначальной переговорной инициативы до вступления в силу, заняло более одиннадцати лет, на заключение Конвенции о запрещении биологического оружия потребовалось меньше времени – немногим более четырёх лет, если считать с момента разведения его с химическим оружием как предмета переговоров. А вот на заключение Конвенции о запрещении химического оружия – опять-таки, если отмерять от выделения химического и биологического оружия в отдельные направления, ушло не менее четверти века.

С этой точки зрения ДЗЯО – рекордсмен среди договоров о запрещении оружия массового уничтожения по скорости заключения: 23 декабря 2016 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о созыве в 2017 г. конференции «для согласования юридически обязывающего документа о запрете ядерного оружия, который привёл бы к полной ликвидации этого оружия». В рамках конференции прошли две сессии общей продолжительностью четыре недели, в итоге 7 июля 2017 г. был одобрен и 20 сентября того же года открыт для подписания текст, набравший за три года и один месяц достаточное число ратификаций для вступления в силу. Конференции не предшествовали заседания подготовительного комитета – его попросту не формировали; несмотря на техническую сложность предмета переговоров, их не сопровождала экспертная проработка. Трудно сказать, полностью ли понимали, за какие меры, предусмотренные ДЗЯО, отдали свои голоса 122 из 124 участников конференции (делегат Нидерландов голосовал против, Сингапура – воздержался).

Возникает вопрос: если конференция была созвана под эгидой ООН, какие же из 193 государств-членов воздержались от участия в ней? Ведь это 69 членов, то есть более трети нынешнего состава Организации. Нетрудно догадаться, что к этой группе принадлежат девять упомянутых обладателей ядерного оружия. Трое из них входят в состав НАТО, ещё 26 неядерных членов которой также не пожелали быть причастными к выработке ДЗЯО. Исключение составили только Нидерланды, которые, похоже, приняли участие в конференции лишь для того, чтобы продекларировать позицию блока. Не было в зале заседаний делегаций Австралии, Южной Кореи и Японии, имеющих договорённости с США о прикрытии их «ядерным зонтиком».

Заметим, что в октябре 2018 г. в ходе дебатов в Первом комитете Генассамблеи ООН, который занимается вопросами разоружения и международной безопасности, пятёрка постоянных членов Совбеза с редким по нынешним временам единодушием заявила об отказе «поддержать, подписать или ратифицировать этот Договор». Основания: подрыв режима ДНЯО, игнорирование стратегического контекста и существующих реалий международной безопасности. Это заявление, по сути воспроизводившее совместный пресс-релиз постоянных представительств при ООН США, Соединённого Королевства и Франции, выпущенный в день принятия ДЗЯО, было подтверждено МИД России в октябре 2019 г., когда стала известна дата вступления Договора в силу.

Продолжим статистическое упражнение. Из 122 участников конференции, проголосовавших за принятие ДЗЯО, некоторые (например, Швейцария и Швеция) сделали это с оговорками, означающими отказ от подписания и присоединения к нему, во всяком случае – в обозримом будущем. Да и подписали его на данный момент 86 государств, включая, впрочем, тринадцать государств, не представленных на конференции. Однако весьма любопытным представляется сравнение с участием в уже действующих договорах о региональных зонах, свободных от ядерного оружия, – от Антарктики до Центральной Азии. Так, из 54 сторон Договора об Антарктике 45 не подписали или не ратифицировали ДЗЯО. Для договоров о безъядерной зоне в Латинской Америке и Карибском бассейне эти значения составляют соответственно – 33 и 12, в Южной части Тихого океана – 13 и 4, в Юго-Восточной Азии – 10 и 6, в Африке – 41 и 33, в Центральной Азии – 5 и 4. Среди охваченных режимом безъядерных зон государств, многие из которых участвовали в принятии ДЗЯО, но теперь не торопятся подтвердить своё положительное отношение к нему путём присоединения или подписания, немало региональных тяжеловесов: Аргентина, Бразилия, Египет, Индонезия, Кения, Перу, Танзания, Филиппины, Чили.

Более того, ДЗЯО не подписали государства, на себе испытавшие последствия неконтролируемого высвобождения ядерной энергии, вырвавшейся из бомбы (Япония) или вышедшего из-под контроля промышленного реактора (Белоруссия, Украина и снова – Япония). Из государств, на территории которых производились испытания ядерного оружия, его не подписали Австралия и Маршалловы Острова, а Алжир, хоть и подписал, до сих пор не ратифицировал. У «зонтичных» Австралии и Японии есть хоть какое-то оправдание, а вот с Маршалловыми Островами вообще странная история. На входящих в состав этого государства атоллах Бикини и Эниветок США произвели около семидесяти испытаний ядерного и термоядерного оружия, и именно это крошечное островное государство в апреле 2014 г. обжаловало в Международном суде ООН отказ девяти государств, обладающих ядерным оружием, в том числе всех постоянных членов Совета Безопасности, прилагать усилия к ликвидации своих ядерных арсеналов и выполнять обязательства по статье VI ДНЯО. Те же из ответчиков, кто в ДНЯО не участвуют, связаны, по мнению заявителя, аналогичным по содержанию международно-правовым обычаем, то есть обязательным правилом, пусть и не оформленным в виде договора. Дело было проиграно, но репутацию борца за мировое благо вроде бы удалось заслужить. И теперь – отказ от идеалов?

Впрочем, не мог не сыграть свою роль нажим, который оказывали США на разные государства в преддверии конференции и затем в ожидании принятия ДЗЯО. Сомневающиеся вынуждены были учитывать и согласованную – отрицательную – позицию постоянных членов Совбеза ООН в отношении ДЗЯО, и мнение, выраженное или явно подразумеваемое, других влиятельных государств. Наконец, не исключено, что иные усомнились в целесообразности участия в договоре, свободными от обязательств по которому будут не только относительно предсказуемые «традиционные» ядерные державы, но и государства с незрелыми представлениями о ядерном сдерживании (Индия, Пакистан) или не проявляющие очевидных признаков наличия у них таких представлений (Северная Корея).

Что не так с текстом ДЗЯО?

Помимо перечисленных оснований для отрицательного или, по меньшей мере, сдержанного отношения к ДЗЯО, самому тексту Договора присущи недостатки, вплетённые в установленные им запреты, дозволения и процедуры. Например, с правовой да и с житейской логикой идёт вразрез попытка запретить то, чем участники ДЗЯО сами не владеют. Да, за принятие Договора выступили Аргентина, Бразилия и Южная Африка, в своё время развивавшие ядерные программы, имевшие военный потенциал. Однако пока лишь ЮАР, некогда собравшая шесть готовых к употреблению боеприпасов, распрощалась с ними в начале 1990-х гг. по мере интеграции в международное сообщество, ратифицировала ДЗЯО. О предположении, что упрощённый порядок вступления в силу или выхода из ДЗЯО является средством привлечения участников, мы уже упоминали.

Кроме того, нельзя не заметить, что текст Договора готовился в спешке. Признаком неумелой проектной работы является отсутствие определений. Например, в ДЗЯО нет дефиниции базового понятия «ядерное оружие». Но это не главное упущение, в конце концов – в отношении его содержания имеется устойчивое понимание. Не раскрывается оно и в ДНЯО, однако в нём явно прослеживается, что «ядерное оружие» и «другие ядерные взрывные устройства» – разные явления: первое – испытанное и развёрнутое средство вооружённой борьбы, второе – система, в которой ядерный взрыв является составной частью исследования и разработки или служит промышленным и иным мирным целям. В ДЗЯО смысл термина «ядерное оружие» ретушируется употреблением словосочетания «другие ядерные взрывные устройства», которое подразумевает его использование в военных целях.

ДЗЯО предусматривает то ли использование уже существующего, то ли создание некоего нового «компетентного международного органа» или даже «органов» с чрезвычайно широкими полномочиями по обеспечению выполнения Договора. Что это за органы – неясно, понятно лишь, что это не авторитетное Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ), в совокупности с ДНЯО обеспечивающее режим нераспространения ядерного оружия. Между тем на орган (или органы) предполагается возложить функции «согласования и проверки» осуществления мер по ликвидации ядерного оружия и тех самых «других ядерных взрывных устройств», а также ликвидации или «необратимой конверсии» связанной с ними инфраструктуры. Не прописаны в ДЗЯО ни порядок ликвидации ядерного оружия и «устройств», ни процедуры проведения проверки. Последнее – не праздный сюжет, именно невозможность согласования методов проверки долгие годы тормозило принятие реальных мер ограничения, а позднее и ликвидации вооружений. Эти важнейшие вопросы оставлены на разрешение будущим протоколам, содержание которых даже в общих чертах не раскрывается.

ДЗЯО присваивает себе приоритет по отношению ко всем иным договорам, в которых состоят государства-участники, включая ДНЯО, в то время как мандат, выданный Генассамблеей конференции 2017 г., исходил из того, что именно ДНЯО является «краеугольным камнем ядерного нераспространения и ядерного разоружения» и новый договор должен дополнять и усиливать его режим. Новый Договор вторгается не только в систему гарантий ядерной безопасности, обеспечиваемых в рамках сотрудничества с МАГАТЭ, но и в повестку дня регулярных конференций по рассмотрению действия ДНЯО, очередная из которых должна была состояться в 2020 г., но перенесена на 2021 г. из-за пандемической ситуации.

Присвоенный приоритет может пагубно сказаться и на перспективах вступления в силу уже упомянутого Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, пусть даже ДЗЯО в своей преамбуле признаёт его «жизненно важным» и одним из «ключевых элементов режима ядерного разоружения и нераспространения». Не исключено, что какие-то государства предпочтут упрощённую процедуру входа и выхода и расплывчатые инструменты проверки первого договора строгому и регламентированному механизму второго.

Наконец, декларативное преимущество ДЗЯО по отношению к другим договорам вторгается в правовые основы военных союзов и военно-технического сотрудничества.

Перечень изъянов ДЗЯО можно было бы продолжать, ограничимся ещё парой. Во-первых, он не предусматривает запрет транзита ядерного оружия и всё тех же «других ядерных взрывных устройств» через территории, находящиеся под суверенитетом, юрисдикцией или контролем государств-участников, что обесценивает продекларированный запрет на его размещение.

Между прочим, если Шотландия всё же обретёт независимость и уже как суверенное государство решит присоединиться к ДЗЯО, придётся куда-то девать ядерные силы Великобритании, ныне базирующиеся в шотландских фьордах.

Во-вторых, заявленный ДЗЯО запрет на применение или угрозу применения ядерного оружия не находит безусловного подтверждения в международно-правовой практике. В 1996 г. Международный суд, главный судебный орган ООН, вынес консультативное заключение по запросу Генассамблеи, заявив, что не нашёл в международном праве твёрдых доказательств противозаконности ядерного оружия как крайнего средства обороны, когда под угрозу поставлено само дальнейшее существование государства. ДЗЯО в силу своей декларативности не опровергает эту правовую позицию; на ней (явно и осмысленно либо исподволь и инстинктивно) основаны военные доктрины государств, обладающих ядерным оружием, во всяком случае тех, которые публикуют такие документы. При этом лишь Китай и Индия заявили о неприменении ядерного оружия первыми, впрочем, с некоторыми оговорками. Помимо этих двух государств, только официальные воззрения России в области ядерного сдерживания адекватны правовой позиции Международного суда.

Кстати, в 1982 г. СССР взял на себя одностороннее обязательство об отказе от применения ядерного оружия первым, подтверждённое в декабре 1991 г. бывшими союзными республиками, на территории которых размещался ядерный арсенал бывшей сверхдержавы. В те дни ещё теплились надежды на сохранение объединённых вооружённых сил, включая их стратегический компонент. Однако вскоре наступило осознание катастрофического ослабления сил общего назначения, и в Основах военной доктрины России, принятых в ноябре 1993 г., была заявлена возможность обращения к ядерному оружию как средству сдерживания не только в ядерном контексте. Такое представление о роли ядерного оружия, пройдя этапы эволюции, оформилось в прошлогодних Основах государственной политики в области ядерного сдерживания. Однако если судить по открытым источникам – официальным, пропагандистским, экспертным – силы общего назначения восстановились и окрепли настолько, что способны выступать в качестве фактора неядерного сдерживания. А раз так – не вдохнуть ли новую жизнь в обязательство 1982 г., продумав его наиболее выигрышную внешнеполитическую подачу?

И всё же…

При всех своих очевидных недостатках ДЗЯО мог бы невзначай принести и некоторую пользу, к примеру, подхлестнув дискуссии на предстоящей конференции по рассмотрению действия ДНЯО, может быть, даже заставив активизировать поиски путей осуществления его статьи VI или, скажем, оживив Конференцию по разоружению. А то и государства, от которых зависит вступление в силу Договора о запрещении ядерных испытаний, обеспечат, наконец, затянувшееся введение его в действие, отшатнувшись от ДЗЯО и его последствий.

Не хотелось бы подвергать сомнению искренность стремления протагонистов ДЗЯО к миру без ядерного оружия. Но им стоило бы быть бережнее по отношению к уже имеющимся и порой хрупким правовым режимам или к другим, не столь амбициозным, но реалистичным проектам. Ядерное оружие – реальность, существующая среди международно-правовых дозволений, ограничений и запретов. Задача в том, чтобы сужать сферу влияния первых путём укрепления действующих правовых режимов, введения в силу новых, подкрепления их мерами доверия и проверки. А безъядерный мир, о котором в запальчивости раннего президентства говорил Барак Обама, за что был авансирован Нобелевской премией мира, – дело в лучшем случае неопределённо удалённого будущего.

США. Россия. КНДР. Азия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 25 января 2021 > № 3632159 Бахтияр Тузмухамедов

Интервью Посла России в США А.И.Антонова информационному агентству «Россия сегодня», 21 января 2021 года

Вопрос: Состоялись ли после выборов предварительные контакты с представителями будущей администрации Джо Байдена? Какие темы удалось обсудить?

Ответ: Таких контактов не было. Однако многие внешнеполитические назначенцы в новом правительстве нам хорошо знакомы. Они работали на руководящих постах в предыдущих администрациях. Рассчитываем, что по мере пересменки в аппарате Белого дома, Госдепартаменте и других ведомствах удастся приступить к содержательному диалогу с коллегами по актуальным двусторонним и международным проблемам. В первую очередь это касается необходимости устранения множества накопившихся раздражителей в наших отношениях.

Российские предложения по конкретным направлениям сотрудничества неоднократно озвучивались и остаются на столе переговоров. Мы готовы к прагматичному и взаимовыгодному диалогу в той мере, в какой на это настроена американская сторона.

Вопрос: Ожидаете ли Вы, что Вашингтон согласится на продление ДСНВ? Готова ли Россия начать консультации после 20 января?

Ответ: Как известно, Россия еще больше года назад предложила США продлить ДСНВ без каких-либо предварительных условий. Республиканская администрация категорически отказалась пролонгировать договор в том виде, как он был подписан. Выдвинула неприемлемые условия. По сути, превратила единственное действующее российско-американское соглашение по контролю над ядерными вооружениями в предмет политического торга. Неудивительно, что подобная позиция в конце концов завела двусторонние консультации о судьбе ДСНВ в тупик. И это несмотря на то, что по ряду вопросов мы пошли навстречу Вашингтону. Надеемся, что нынешняя администрация будет исходить из более здравых и реалистических принципов.

Россия открыта к субстантивному диалогу по продлению ДСНВ. Шансы на достижение соответствующей договоренности до истечения срока действия соглашения 5 февраля 2021 года еще остаются. Мяч на стороне Вашингтона – ждем конструктивных предложений.

Вопрос: Стоит ли ожидать встреч между президентами Российской Федерации и США в 2021 году? А на уровне глав внешнеполитических ведомств? Предложите ли Вы Байдену консультации в формате «2+2»?

Ответ: В условиях пандемии пока трудно говорить о перспективах возобновления очных мероприятий, в том числе на высшем уровне. Исходим из того, что формирование графика политических контактов будет зависеть от нормализации эпидемобстановки, содержательного наполнения таких встреч, возможностей общения на полях многосторонних мероприятий и так далее. В любом случае любые планы подлежат обсуждению и согласованию с новой администрацией США.

Что касается формата «2+2», то мы неоднократно предлагали американцам восстановить его. Однако положительного отклика так и не получили. Данная инициатива остается в силе.

Вопрос: Как оцениваете уже объявленные кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена? Есть ли надежда, что удастся возобновить диалог по Ирану, Сирии, Украине? О чем, по Вашему мнению, говорит назначение отдельного директора по России и Центральной Азии в аппарате Совета нацбезопасности США?

Ответ: Оценивать кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена – не наше дело. Исходим из того, что президент США, как всякий руководитель, подбирает себе тех специалистов, которые пользуются его доверием.

Думаю, что надо дать время новой команде определиться с внешнеполитическими приоритетами и подходами по конкретным вопросам. И судить о ее международном курсе по практическим действиям, а не только на основании предвыборной риторики. Кто-то метко сказал, что перед выборами существуют две краски – черная и белая, а после них лишь одна – серая.

При этом мы далеки от радужных ожиданий. Если и будут какие-то перемены на российском направлении, то не по существу, а скорее в нюансах. Системное сдерживание России остается альфой и омегой американской политики.

Впрочем, многие из высокопоставленных лиц в администрации нам хорошо знакомы по работе при Бараке Обаме. Например, с Бреттом Макгурком, который, как ожидается, займет пост координатора ближневосточной проблематики в Белом доме, мы взаимодействовали во время его пребывания в должности спецпредставителя президента в антиигиловской коалиции.

На азиатско-тихоокеанском направлении нашим дипломатам знаком претендент на пост регионального координатора в СНБ Курт Кэмпбелл. Надеемся на конструктивный диалог с ним по проблематике укрепления мира и безопасности, в том числе, разумеется, на Корейском полуострове.

Рассчитываем, что по Ирану демократическая администрация будет следовать своим предвыборным обещаниям, прежде всего в плане возврата к СВПД. Ожидаем, что это сработает на возобновление политдиалога и деэскалацию обстановки в зоне Персидского залива.

Исходим из того, что в Сирии военные наших стран продолжат регулярные контакты с целью предотвращения инцидентов. Помимо этого, было бы полезным определить те сферы, где Россия и США могли бы наладить сотрудничество. Например, по оказанию гумпомощи, постконфликтному восстановлению, разминированию, содействию возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц, а также по борьбе с терроризмом. Мы к такому взаимодействию – разумеется, при условии уважения суверенитета САР – готовы.

Лучшее, что может сделать заступающая администрация по Украине, – убедить команду Владимира Зеленского наконец приступить к практической реализации Минских соглашений. Также надеемся, что новое руководство Госдепа обозначит контрпродуктивность нынешних нападок Киева на минский Комплекс мер. Тем более что документ уже давно стал частью международного права, является юридически обязывающим и обязательным к исполнению.

В последние годы мы слышим от украинского руководства опасную риторику о необходимости некой модификации, а то и вовсе демонтажа якобы устаревшего «Минска». Также видим стремление подменить прямые переговоры с Донецком и Луганском дискуссиями в «нормандском формате», представить бесконечные и бессмысленные перетасовки в рядах украинских переговорщиков в трехсторонней контактной группе как «шаги навстречу» со стороны Киева.

На таком фоне уместно напомнить: минские договоренности подписывались в период администрации Обамы. Утвердившая их резолюция Совбеза ООН 2202 одобрена при участии занимавшей в то время должность американского постпреда Саманты Пауэр. Бывший тогда вице-президентом Джо Байден возражений на сей счет не озвучивал. Рассчитываем, что такой позитивный настрой к «Минску» у главы государства сохраняется и поныне.

Что касается изменений в структуре аппарата СНБ после прихода к власти новой администрации, то это является обычной практикой. В период президентства Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы аналогичная должность на российском направлении в Белом доме уже существовала. Имеем в виду наладить регулярный диалог с американскими коллегами в аппарате Белого дома.

Вопрос: Планирует ли Россия предложить администрации Байдена участие во встрече «Пятерки» СБ ООН?

Ответ: Российская инициатива ранее была поддержана руководством стран «Пятерки» и остается в силе. Предложения по повестке также были доведены до коллег. Речь идет о ключевых проблемах, которые влияют на состояние мировой политики, безопасности и экономики. Дата и место проведения такой встречи пока не определены.

Рассчитываем, что новая администрация внимательно изучит российскую идею, и саммит «Пятерки» будет организован, как только позволит эпидемиологическая обстановка. Убеждены в своевременности и необходимости прямого разговора лидеров государств «Пятерки» об основах взаимодействия в международных делах и способах ликвидации многочисленных очагов напряженности.

Вопрос: Продолжатся ли контакты по антитеррору?

Ответ: В декабре 2018 года во исполнение договоренностей президентов России и США был возобновлен российско-американский диалог высокого уровня по контртеррору (его вели замминистра иностранных дел Олег Сыромолотов и занимавший тогда пост первого замгоссекретаря Джейк Салливан). В 2019 году состоялись две экспертные встречи (март, июнь). В сентябре прошел второй раунд переговоров координаторов. В октябре 2019 года мы предложили американцам подумать над организацией очередных консультаций в конце января 2020 года. Партнеры в принципиальном плане не отказывались. Однако в 2020 году контактов по антитеррору не было. Надеемся, что улучшение санитарно-эпидемиологической обстановки позволит восстановить этот канал диалога.

Вопрос: Будет ли от России новое предложение о сотрудничестве с США в борьбе с пандемией? Какое – поставки, как в предыдущий раз, или совместные исследования?

Ответ: Пандемия стала вызовом для всех. Именно поэтому мы неоднократно предлагали объединить усилия по борьбе с инфекцией, оставив разногласия позади. Снять барьеры на поставки медтоваров и предметов первой необходимости, снизить долговую нагрузку на слаборазвитые страны, отказаться от политических предлогов при предоставлении финсодействия нуждающимся государствам, расширить обмен научным опытом.

Что касается США, то получилось наладить работу по отдельным аспектам. Сначала Россия в апреле 2020 года отправила в Нью-Йорк самолет с медицинским грузом, после чего из США в нашу страну в ответном порядке были доставлены 200 аппаратов ИВЛ (май и июнь). Это произошло в разгар эпидемкризиса. Соответствующая договоренность стала ярким подтверждением того, что народы двух стран готовы проявить солидарность и поддержать друг друга вне зависимости от политических разногласий.

Еще один позитивный пример – подписание 30 июля 2020 года Совместного протокола Национальной академии наук, техники и медицины США и Российской академии наук о сотрудничестве в различных областях исследований, связанных с COVID-19.

Что касается вакцины, тут ситуация оказалась сложнее. Некоторые люди в Америке пытаются политизировать данную тему. В Вашингтоне с откровенным скепсисом воспринимают наши достижения. Речь идет о препаратах «Спутник V» и «ЭпиВакКорона». Тиражируют ложные сведения о неэффективности и небезопасности российских вакцин.

Однако научное сообщество дало высокую оценку российским разработкам. Мы открыты к сотрудничеству с США по противодействию пандемии, включая разработку действенных препаратов для борьбы с инфекционным заболеванием.

Вопрос: Планирует ли Москва договориться с новой администрацией не развертывать ракеты средней и меньшей дальности, в частности в Европе?

Ответ: Приходится констатировать, что после одностороннего выхода из ДРСМД в августе 2019 года США не проявляли готовность к сотрудничеству для минимизации деструктивных последствий развала соглашения. Мы в полной мере осознаем риски эскалации гонки ракетных вооружений. Почти год Россия соблюдает взятое на себя в одностороннем порядке обязательство не развертывать ракеты средней и меньшей дальности наземного базирования в регионах мира. До тех пор, пока РСМД американского производства не появятся на территории других стран. Мы предложили Соединенным Штатам и их партнерам по НАТО пойти на аналогичный шаг. Однако наша инициатива о введении встречных мораториев была отвергнута. Вашингтон сделал ставку на ускоренную разработку вооружений, ранее запрещенных по договору. Уже проведено несколько испытаний таких систем. Военно-политическое руководство США не скрывает, что держит курс на размещение наземных РСМД на территории союзников, в том числе в Европе. Со своей стороны делаем все возможное для того, чтобы предотвратить развитие событий по наихудшему сценарию. Так, в октябре Президент России Владимир Путин выступил с новыми предложениями по стабилизации ситуации в мире без ДРСМД. Наши инициативы по-прежнему на столе. Если новая администрация заинтересована в поиске взаимоприемлемых развязок по проблеме РСМД, мы к такой работе готовы.

Вопрос: Предоставили ли США хоть какие-то доказательства того, что за кибератакой на SolarWinds стоит Россия? Или обвинения остались голословными? Предоставили ли доказательства по Afghanistan bounties?

Ответ: Официальных обвинений против России или граждан нашей страны в связи с крупномасштабной хакерской атакой на американскую информационную инфраструктуру не озвучивалось. Спецслужбы США заявляли, что ответственность за нее несут кибервзломщики «вероятно, российского происхождения». Предположения ряда высокопоставленных чиновников являются их точкой зрения, но не могут рассматриваться как доказательства.

Американская сторона продолжает мегафонную дипломатию – через СМИ распространяет версии случившегося, но никаких доказательств не приводит.

Мы неоднократно предлагали Вашингтону договориться об обмене информацией о компьютерных атаках и компьютерных инцидентах. В частности, передавать данные о таких происшествиях по линии Национального координационного центра по компьютерным инцидентам. 25 сентября 2020 года опубликовано заявление Президента Российской Федерации Владимира Путина о комплексной программе мер по восстановлению российско-американского сотрудничества в области международной информационной безопасности (МИБ).

Они, помимо прочего, предполагают поддержание непрерывной и эффективной работы каналов связи между компетентными ведомствами наших стран по линии центров по уменьшению ядерной опасности, групп оперативного реагирования на компьютерные инциденты и должностных лиц высокого уровня. Наши предложения остались без ответа. Предлагаемые каналы для экспертного диалога администрация не задействует.

Утверждения о том, что Российская Федерация якобы выплачивала денежные вознаграждения за убийства американских военнослужащих, остаются на совести авторов соответствующих публикаций. Представители администрации на разных уровнях неоднократно подтверждали отсутствие каких-либо доказательств угроз войскам США в Афганистане, исходящих от России. Более того, сотрудничество на афганском направлении между нашими странами никогда не приостанавливалось. Наши спецпредставители тесно взаимодействуют. Хотелось бы выразить надежду на то, что при новой администрации такая работа в интересах мира в Афганистане будет продолжена.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 января 2021 > № 3620339 Анатолий Антонов

Интервью Посла России в США А.И.Антонова МИА "Россия Сегодня"

Россия с приходом в Белый дом Джозефа Байдена настроена приступить к конструктивному диалогу с США, в том числе по устранению накопившихся проблем в двусторонних отношениях. При этом в Москве далеки от радужных ожиданий и осознают, что сдерживание России остается одним из приоритетов американской внешней политики, заявил посол Российской Федерации в Вашингтоне Анатолий Антонов. В эксклюзивном интервью РИА Новости сразу после инаугурации 46-го президента США он рассказал, стоит ли уже в этом году ожидать встречи Владимира Путина с его новым американским визави, каковы шансы на то, что Москва и Вашингтон смогут наладить сотрудничество по противодействию COVID-19, и отметил, что шансы на сохранение Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений еще остаются — Россия ждет предложений США.

Вопрос: Состоялись ли после выборов предварительные контакты с представителями будущей администрации Джо Байдена? Какие темы удалось обсудить?

А.И.Антонов: Россия с приходом в Белый дом Джозефа Байдена настроена приступить к конструктивному диалогу с США, в том числе по устранению накопившихся проблем в двусторонних отношениях. При этом в Москве далеки от радужных ожиданий и осознают, что сдерживание России остается одним из приоритетов американской внешней политики, заявил посол Российской Федерации в Вашингтоне Анатолий Антонов. В эксклюзивном интервью РИА Новости сразу после инаугурации 46-го президента США он рассказал, стоит ли уже в этом году ожидать встречи Владимира Путина с его новым американским визави, каковы шансы на то, что Москва и Вашингтон смогут наладить сотрудничество по противодействию COVID-19, и отметил, что шансы на сохранение Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений еще остаются — Россия ждет предложений США.

Вопрос: Состоялись ли после выборов предварительные контакты с представителями будущей администрации Джо Байдена? Какие темы удалось обсудить?

А.И.Антонов: Таких контактов не было. Однако многие внешнеполитические назначенцы в новом правительстве нам хорошо знакомы. Они работали на руководящих постах в предыдущих администрациях. Рассчитываем, что по мере пересменки в аппарате Белого дома, Госдепартаменте и других ведомствах удастся приступить к содержательному диалогу с коллегами по актуальным двусторонним и международным проблемам. В первую очередь это касается необходимости устранения множества накопившихся раздражителей в наших отношениях.

Российские предложения по конкретным направлениям сотрудничества неоднократно озвучивались и остаются на столе переговоров. Мы готовы к прагматичному и взаимовыгодному диалогу в той мере, в какой на это настроена американская сторона.

Вопрос: Ожидаете ли вы, что Вашингтон согласится на продление ДСНВ? Готова ли Россия начать консультации после 20 января?

А.И.Антонов: Как известно, Россия еще больше года назад предложила США продлить ДСНВ без каких-либо предварительных условий. Республиканская администрация категорически отказалась пролонгировать договор в том виде, как он был подписан. Выдвинула неприемлемые условия. По сути, превратила единственное действующее российско-американское соглашение по контролю над ядерными вооружениями в предмет политического торга. Неудивительно, что подобная позиция в конце концов завела двусторонние консультации о судьбе ДСНВ в тупик. И это несмотря на то, что по ряду вопросов мы пошли навстречу Вашингтону. Надеемся, что нынешняя администрация будет исходить из более здравых и реалистических принципов.

Россия открыта к субстантивному диалогу по продлению ДСНВ. Шансы на достижение соответствующей договоренности до истечения срока действия соглашения 5 февраля 2021 года еще остаются. Мяч на стороне Вашингтона — ждем конструктивных предложений.

Вопрос: Стоит ли ожидать встреч между президентами Российской Федерации и США в 2021 году? А на уровне глав внешнеполитических ведомств? Предложите ли вы Байдену консультации в формате "2+2"?

А.И.Антонов: В условиях пандемии пока трудно говорить о перспективах возобновления очных мероприятий, в том числе на высшем уровне. Исходим из того, что формирование графика политических контактов будет зависеть от нормализации эпидемобстановки, содержательного наполнения таких встреч, возможностей общения на полях многосторонних мероприятий и так далее. В любом случае любые планы подлежат обсуждению и согласованию с новой администрацией США.

Что касается формата "2+2", то мы неоднократно предлагали американцам восстановить его. Однако положительного отклика так и не получили. Данная инициатива остается в силе.

Вопрос: Как оцениваете уже объявленные кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена? Есть ли надежда, что удастся возобновить диалог по Ирану, Сирии, Украине? О чем, по вашему мнению, говорит назначение отдельного директора по России и Центральной Азии в аппарате Совета нацбезопасности США?

А.И.Антонов: Оценивать кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена — не наше дело. Исходим из того, что президент США, как всякий руководитель, подбирает себе тех специалистов, которые пользуются его доверием.

Думаю, что надо дать время новой команде определиться с внешнеполитическими приоритетами и подходами по конкретным вопросам. И судить о ее международном курсе по практическим действиям, а не только на основании предвыборной риторики. Кто-то метко сказал, что перед выборами существуют две краски — черная и белая, а после них лишь одна — серая.

При этом мы далеки от радужных ожиданий. Если и будут какие-то перемены на российском направлении, то не по существу, а скорее в нюансах. Системное сдерживание России остается альфой и омегой американской политики.

Впрочем, многие из высокопоставленных лиц в администрации нам хорошо знакомы по работе при Бараке Обаме. Например, с Бреттом Макгурком, который, как ожидается, займет пост координатора ближневосточной проблематики в Белом доме, мы взаимодействовали во время его пребывания в должности спецпредставителя президента в антиигиловской коалиции (ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная в России. — Прим. ред.).

На азиатско-тихоокеанском направлении нашим дипломатам знаком претендент на пост регионального координатора в СНБ Курт Кэмпбелл. Надеемся на конструктивный диалог с ним по проблематике укрепления мира и безопасности, в том числе, разумеется, на Корейском полуострове.

Рассчитываем, что по Ирану демократическая администрация будет следовать своим предвыборным обещаниям, прежде всего в плане возврата к СВПД. Ожидаем, что это сработает на возобновление политдиалога и деэскалацию обстановки в зоне Персидского залива.

Исходим из того, что в Сирии военные наших стран продолжат регулярные контакты с целью предотвращения инцидентов. Помимо этого, было бы полезным определить те сферы, где Россия и США могли бы наладить сотрудничество. Например, по оказанию гумпомощи, постконфликтному восстановлению, разминированию, содействию возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц, а также по борьбе с терроризмом. Мы к такому взаимодействию — разумеется, при условии уважения суверенитета САР — готовы.

Лучшее, что может сделать заступающая администрация по Украине, — убедить команду Владимира Зеленского наконец приступить к практической реализации Минских соглашений. Также надеемся, что новое руководство Госдепа обозначит контрпродуктивность нынешних нападок Киева на минский Комплекс мер. Тем более что документ уже давно стал частью международного права, является юридически обязывающим и обязательным к исполнению.

В последние годы мы слышим от украинского руководства опасную риторику о необходимости некой модификации, а то и вовсе демонтажа якобы устаревшего "Минска". Также видим стремление подменить прямые переговоры с Донецком и Луганском дискуссиями в "нормандском формате", представить бесконечные и бессмысленные перетасовки в рядах украинских переговорщиков в трехсторонней контактной группе как "шаги навстречу" со стороны Киева.

На таком фоне уместно напомнить: минские договоренности подписывались в период администрации Обамы. Утвердившая их резолюция Совбеза ООН 2202 одобрена при участии занимавшей в то время должность американского постпреда Саманты Пауэр. Бывший тогда вице-президентом Джо Байден возражений на сей счет не озвучивал. Рассчитываем, что такой позитивный настрой к "Минску" у главы государства сохраняется и поныне.

Что касается изменений в структуре аппарата СНБ после прихода к власти новой администрации, то это является обычной практикой. В период президентства Джорджа Буша — младшего и Барака Обамы аналогичная должность на российском направлении в Белом доме уже существовала. Имеем в виду наладить регулярный диалог с американскими коллегами в аппарате Белого дома.

Вопрос: Планирует ли Россия предложить администрации Байдена участие во встрече "Пятерки" СБ ООН?

А.И.Антонов: Российская инициатива ранее была поддержана руководством стран "Пятерки" и остается в силе. Предложения по повестке также были доведены до коллег. Речь идет о ключевых проблемах, которые влияют на состояние мировой политики, безопасности и экономики. Дата и место проведения такой встречи пока не определены.

Рассчитываем, что новая администрация внимательно изучит российскую идею, и саммит "Пятерки" будет организован, как только позволит эпидемиологическая обстановка. Убеждены в своевременности и необходимости прямого разговора лидеров государств "Пятерки" об основах взаимодействия в международных делах и способах ликвидации многочисленных очагов напряженности.

Вопрос: Продолжатся ли контакты по антитеррору?

А.И.Антонов: В декабре 2018 года во исполнение договоренностей президентов России и США был возобновлен российско-американский диалог высокого уровня по контртеррору (его вели замминистра иностранных дел Олег Сыромолотов и занимавший тогда пост первого замгоссекретаря Джон Салливан). В 2019 году состоялись две экспертные встречи (март, июнь). В сентябре прошел второй раунд переговоров координаторов. В октябре 2019 года мы предложили американцам подумать над организацией очередных консультаций в конце января 2020 года. Партнеры в принципиальном плане не отказывались. Однако в 2020 году контактов по антитеррору не было. Надеемся, что улучшение санитарно-эпидемиологической обстановки позволит восстановить этот канал диалога.

Вопрос: Будет ли от России новое предложение о сотрудничестве с США в борьбе с пандемией? Какое — поставки, как в предыдущий раз, или совместные исследования?

А.И.Антонов: Пандемия стала вызовом для всех. Именно поэтому мы неоднократно предлагали объединить усилия по борьбе с инфекцией, оставив разногласия позади. Снять барьеры на поставки медтоваров и предметов первой необходимости, снизить долговую нагрузку на слаборазвитые страны, отказаться от политических предлогов при предоставлении финсодействия нуждающимся государствам, расширить обмен научным опытом.

Что касается США, то получилось наладить работу по отдельным аспектам. Сначала Россия в апреле 2020 года отправила в Нью-Йорк самолет с медицинским грузом, после чего из США в нашу страну в ответном порядке были доставлены 200 аппаратов ИВЛ (май и июнь). Это произошло в разгар эпидемкризиса. Соответствующая договоренность стала ярким подтверждением того, что народы двух стран готовы проявить солидарность и поддержать друг друга вне зависимости от политических разногласий.

Еще один позитивный пример — подписание 30 июля 2020 года Совместного протокола Национальной академии наук, техники и медицины США и Российской академии наук о сотрудничестве в различных областях исследований, связанных с COVID-19.

Что касается вакцины, тут ситуация оказалась сложнее. Некоторые люди в Америке пытаются политизировать данную тему. В Вашингтоне с откровенным скепсисом воспринимают наши достижения. Речь идет о препаратах "Спутник V" и "ЭпиВакКорона". Тиражируют ложные сведения о неэффективности и небезопасности российских вакцин.

Однако научное сообщество дало высокую оценку российским разработкам. Мы открыты к сотрудничеству с США по противодействию пандемии, включая разработку действенных препаратов для борьбы с инфекционным заболеванием.

Вопрос: Планирует ли Москва договориться с новой администрацией не развертывать ракеты средней и меньшей дальности, в частности в Европе?

А.И.Антонов: Приходится констатировать, что после одностороннего выхода из ДРСМД в августе 2019 года США не проявляли готовность к сотрудничеству для минимизации деструктивных последствий развала соглашения. Мы в полной мере осознаем риски эскалации гонки ракетных вооружений. Почти год Россия соблюдает взятое на себя в одностороннем порядке обязательство не развертывать ракеты средней и меньшей дальности наземного базирования в регионах мира. До тех пор, пока РСМД американского производства не появятся на территории других стран. Мы предложили Соединенным Штатам и их партнерам по НАТО пойти на аналогичный шаг. Однако наша инициатива о введении встречных мораториев была отвергнута. Вашингтон сделал ставку на ускоренную разработку вооружений, ранее запрещенных по договору. Уже проведено несколько испытаний таких систем. Военно-политическое руководство США не скрывает, что держит курс на размещение наземных РСМД на территории союзников, в том числе в Европе.

Со своей стороны делаем все возможное для того, чтобы предотвратить развитие событий по наихудшему сценарию. Так, в октябре президент России Владимир Путин выступил с новыми предложениями по стабилизации ситуации в мире без ДРСМД. Наши инициативы по-прежнему на столе. Если новая администрация заинтересована в поиске взаимоприемлемых развязок по проблеме РСМД, мы к такой работе готовы.

Вопрос: Предоставили ли США хоть какие-то доказательства того, что за кибератакой на SolarWinds стоит Россия? Или обвинения остались голословными? Предоставили ли доказательства по Afghanistan bounties?

А.И.Антонов: Официальных обвинений против России или граждан нашей страны в связи с крупномасштабной хакерской атакой на американскую информационную инфраструктуру не озвучивалось. Спецслужбы США заявляли, что ответственность за нее несут кибервзломщики "вероятно, российского происхождения". Предположения ряда высокопоставленных чиновников являются их точкой зрения, но не могут рассматриваться как доказательства.

Американская сторона продолжает мегафонную дипломатию — через СМИ распространяет версии случившегося, но никаких доказательств не приводит.

Мы неоднократно предлагали Вашингтону договориться об обмене информацией о компьютерных атаках и компьютерных инцидентах. В частности, передавать данные о таких происшествиях по линии Национального координационного центра по компьютерным инцидентам. Двадцать пятого сентября 2020 года опубликовано заявление президента Российской Федерации Владимира Путина о комплексной программе мер по восстановлению российско-американского сотрудничества в области международной информационной безопасности (МИБ).

Они, помимо прочего, предполагают поддержание непрерывной и эффективной работы каналов связи между компетентными ведомствами наших стран по линии центров по уменьшению ядерной опасности, групп оперативного реагирования на компьютерные инциденты и должностных лиц высокого уровня. Наши предложения остались без ответа. Предлагаемые каналы для экспертного диалога администрация не задействует.

Утверждения о том, что Российская Федерация якобы выплачивала денежные вознаграждения за убийства американских военнослужащих, остаются на совести авторов соответствующих публикаций. Представители администрации на разных уровнях неоднократно подтверждали отсутствие каких-либо доказательств угроз войскам США в Афганистане, исходящих от России. Более того, сотрудничество на афганском направлении между нашими странами никогда не приостанавливалось. Наши спецпредставители тесно взаимодействуют. Хотелось бы выразить надежду на то, что при новой администрации такая работа в интересах мира в Афганистане будет продолжена. Таких контактов не было. Однако многие внешнеполитические назначенцы в новом правительстве нам хорошо знакомы. Они работали на руководящих постах в предыдущих администрациях. Рассчитываем, что по мере пересменки в аппарате Белого дома, Госдепартаменте и других ведомствах удастся приступить к содержательному диалогу с коллегами по актуальным двусторонним и международным проблемам. В первую очередь это касается необходимости устранения множества накопившихся раздражителей в наших отношениях. Российские предложения по конкретным направлениям сотрудничества неоднократно озвучивались и остаются на столе переговоров. Мы готовы к прагматичному и взаимовыгодному диалогу в той мере, в какой на это настроена американская сторона.

Вопрос: Ожидаете ли вы, что Вашингтон согласится на продление ДСНВ? Готова ли Россия начать консультации после 20 января?

А.И.Антонов: Как известно, Россия еще больше года назад предложила США продлить ДСНВ без каких-либо предварительных условий. Республиканская администрация категорически отказалась пролонгировать договор в том виде, как он был подписан. Выдвинула неприемлемые условия. По сути, превратила единственное действующее российско-американское соглашение по контролю над ядерными вооружениями в предмет политического торга. Неудивительно, что подобная позиция в конце концов завела двусторонние консультации о судьбе ДСНВ в тупик. И это несмотря на то, что по ряду вопросов мы пошли навстречу Вашингтону. Надеемся, что нынешняя администрация будет исходить из более здравых и реалистических принципов. Россия открыта к субстантивному диалогу по продлению ДСНВ. Шансы на достижение соответствующей договоренности до истечения срока действия соглашения 5 февраля 2021 года еще остаются. Мяч на стороне Вашингтона — ждем конструктивных предложений.

Вопрос: Стоит ли ожидать встреч между президентами Российской Федерации и США в 2021 году? А на уровне глав внешнеполитических ведомств? Предложите ли вы Байдену консультации в формате "2+2"?

А.И.Антонов: В условиях пандемии пока трудно говорить о перспективах возобновления очных мероприятий, в том числе на высшем уровне. Исходим из того, что формирование графика политических контактов будет зависеть от нормализации эпидемобстановки, содержательного наполнения таких встреч, возможностей общения на полях многосторонних мероприятий и так далее. В любом случае любые планы подлежат обсуждению и согласованию с новой администрацией США. Что касается формата "2+2", то мы неоднократно предлагали американцам восстановить его. Однако положительного отклика так и не получили. Данная инициатива остается в силе.

Вопрос: Как оцениваете уже объявленные кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена? Есть ли надежда, что удастся возобновить диалог по Ирану, Сирии, Украине? О чем, по вашему мнению, говорит назначение отдельного директора по России и Центральной Азии в аппарате Совета нацбезопасности США?

А.И.Антонов: Оценивать кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена — не наше дело. Исходим из того, что президент США, как всякий руководитель, подбирает себе тех специалистов, которые пользуются его доверием. Думаю, что надо дать время новой команде определиться с внешнеполитическими приоритетами и подходами по конкретным вопросам. И судить о ее международном курсе по практическим действиям, а не только на основании предвыборной риторики. Кто-то метко сказал, что перед выборами существуют две краски — черная и белая, а после них лишь одна — серая. При этом мы далеки от радужных ожиданий. Если и будут какие-то перемены на российском направлении, то не по существу, а скорее в нюансах. Системное сдерживание России остается альфой и омегой американской политики. Впрочем, многие из высокопоставленных лиц в администрации нам хорошо знакомы по работе при Бараке Обаме. Например, с Бреттом Макгурком, который, как ожидается, займет пост координатора ближневосточной проблематики в Белом доме, мы взаимодействовали во время его пребывания в должности спецпредставителя президента в антиигиловской коалиции (ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная в России. — Прим. ред.). На азиатско-тихоокеанском направлении нашим дипломатам знаком претендент на пост регионального координатора в СНБ Курт Кэмпбелл. Надеемся на конструктивный диалог с ним по проблематике укрепления мира и безопасности, в том числе, разумеется, на Корейском полуострове. Рассчитываем, что по Ирану демократическая администрация будет следовать своим предвыборным обещаниям, прежде всего в плане возврата к СВПД. Ожидаем, что это сработает на возобновление политдиалога и деэскалацию обстановки в зоне Персидского залива. Исходим из того, что в Сирии военные наших стран продолжат регулярные контакты с целью предотвращения инцидентов. Помимо этого, было бы полезным определить те сферы, где Россия и США могли бы наладить сотрудничество. Например, по оказанию гумпомощи, постконфликтному восстановлению, разминированию, содействию возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц, а также по борьбе с терроризмом. Мы к такому взаимодействию — разумеется, при условии уважения суверенитета САР — готовы. Лучшее, что может сделать заступающая администрация по Украине, — убедить команду Владимира Зеленского наконец приступить к практической реализации Минских соглашений. Также надеемся, что новое руководство Госдепа обозначит контрпродуктивность нынешних нападок Киева на минский Комплекс мер. Тем более что документ уже давно стал частью международного права, является юридически обязывающим и обязательным к исполнению. В последние годы мы слышим от украинского руководства опасную риторику о необходимости некой модификации, а то и вовсе демонтажа якобы устаревшего "Минска". Также видим стремление подменить прямые переговоры с Донецком и Луганском дискуссиями в "нормандском формате", представить бесконечные и бессмысленные перетасовки в рядах украинских переговорщиков в трехсторонней контактной группе как "шаги навстречу" со стороны Киева. На таком фоне уместно напомнить: минские договоренности подписывались в период администрации Обамы. Утвердившая их резолюция Совбеза ООН 2202 одобрена при участии занимавшей в то время должность американского постпреда Саманты Пауэр. Бывший тогда вице-президентом Джо Байден возражений на сей счет не озвучивал. Рассчитываем, что такой позитивный настрой к "Минску" у главы государства сохраняется и поныне. Что касается изменений в структуре аппарата СНБ после прихода к власти новой администрации, то это является обычной практикой. В период президентства Джорджа Буша — младшего и Барака Обамы аналогичная должность на российском направлении в Белом доме уже существовала. Имеем в виду наладить регулярный диалог с американскими коллегами в аппарате Белого дома.

Вопрос: Планирует ли Россия предложить администрации Байдена участие во встрече "Пятерки" СБ ООН?

А.И.Антонов: Российская инициатива ранее была поддержана руководством стран "Пятерки" и остается в силе. Предложения по повестке также были доведены до коллег. Речь идет о ключевых проблемах, которые влияют на состояние мировой политики, безопасности и экономики. Дата и место проведения такой встречи пока не определены. Рассчитываем, что новая администрация внимательно изучит российскую идею, и саммит "Пятерки" будет организован, как только позволит эпидемиологическая обстановка. Убеждены в своевременности и необходимости прямого разговора лидеров государств "Пятерки" об основах взаимодействия в международных делах и способах ликвидации многочисленных очагов напряженности.

Вопрос: Продолжатся ли контакты по антитеррору?

А.И.Антонов: В декабре 2018 года во исполнение договоренностей президентов России и США был возобновлен российско-американский диалог высокого уровня по контртеррору (его вели замминистра иностранных дел Олег Сыромолотов и занимавший тогда пост первого замгоссекретаря Джон Салливан). В 2019 году состоялись две экспертные встречи (март, июнь). В сентябре прошел второй раунд переговоров координаторов. В октябре 2019 года мы предложили американцам подумать над организацией очередных консультаций в конце января 2020 года. Партнеры в принципиальном плане не отказывались. Однако в 2020 году контактов по антитеррору не было. Надеемся, что улучшение санитарно-эпидемиологической обстановки позволит восстановить этот канал диалога.

Вопрос: Будет ли от России новое предложение о сотрудничестве с США в борьбе с пандемией? Какое — поставки, как в предыдущий раз, или совместные исследования?

А.И.Антонов: Пандемия стала вызовом для всех. Именно поэтому мы неоднократно предлагали объединить усилия по борьбе с инфекцией, оставив разногласия позади. Снять барьеры на поставки медтоваров и предметов первой необходимости, снизить долговую нагрузку на слаборазвитые страны, отказаться от политических предлогов при предоставлении финсодействия нуждающимся государствам, расширить обмен научным опытом. Что касается США, то получилось наладить работу по отдельным аспектам. Сначала Россия в апреле 2020 года отправила в Нью-Йорк самолет с медицинским грузом, после чего из США в нашу страну в ответном порядке были доставлены 200 аппаратов ИВЛ (май и июнь). Это произошло в разгар эпидемкризиса. Соответствующая договоренность стала ярким подтверждением того, что народы двух стран готовы проявить солидарность и поддержать друг друга вне зависимости от политических разногласий. Еще один позитивный пример — подписание 30 июля 2020 года Совместного протокола Национальной академии наук, техники и медицины США и Российской академии наук о сотрудничестве в различных областях исследований, связанных с COVID-19. Что касается вакцины, тут ситуация оказалась сложнее. Некоторые люди в Америке пытаются политизировать данную тему. В Вашингтоне с откровенным скепсисом воспринимают наши достижения. Речь идет о препаратах "Спутник V" и "ЭпиВакКорона". Тиражируют ложные сведения о неэффективности и небезопасности российских вакцин. Однако научное сообщество дало высокую оценку российским разработкам. Мы открыты к сотрудничеству с США по противодействию пандемии, включая разработку действенных препаратов для борьбы с инфекционным заболеванием.

Вопрос: Планирует ли Москва договориться с новой администрацией не развертывать ракеты средней и меньшей дальности, в частности в Европе?

А.И.Антонов: Приходится констатировать, что после одностороннего выхода из ДРСМД в августе 2019 года США не проявляли готовность к сотрудничеству для минимизации деструктивных последствий развала соглашения. Мы в полной мере осознаем риски эскалации гонки ракетных вооружений. Почти год Россия соблюдает взятое на себя в одностороннем порядке обязательство не развертывать ракеты средней и меньшей дальности наземного базирования в регионах мира. До тех пор, пока РСМД американского производства не появятся на территории других стран. Мы предложили Соединенным Штатам и их партнерам по НАТО пойти на аналогичный шаг. Однако наша инициатива о введении встречных мораториев была отвергнута. Вашингтон сделал ставку на ускоренную разработку вооружений, ранее запрещенных по договору. Уже проведено несколько испытаний таких систем. Военно-политическое руководство США не скрывает, что держит курс на размещение наземных РСМД на территории союзников, в том числе в Европе. Со своей стороны делаем все возможное для того, чтобы предотвратить развитие событий по наихудшему сценарию. Так, в октябре президент России Владимир Путин выступил с новыми предложениями по стабилизации ситуации в мире без ДРСМД. Наши инициативы по-прежнему на столе. Если новая администрация заинтересована в поиске взаимоприемлемых развязок по проблеме РСМД, мы к такой работе готовы.

Вопрос: Предоставили ли США хоть какие-то доказательства того, что за кибератакой на SolarWinds стоит Россия? Или обвинения остались голословными? Предоставили ли доказательства по Afghanistan bounties?

А.И.Антонов: Официальных обвинений против России или граждан нашей страны в связи с крупномасштабной хакерской атакой на американскую информационную инфраструктуру не озвучивалось. Спецслужбы США заявляли, что ответственность за нее несут кибервзломщики "вероятно, российского происхождения". Предположения ряда высокопоставленных чиновников являются их точкой зрения, но не могут рассматриваться как доказательства. Американская сторона продолжает мегафонную дипломатию — через СМИ распространяет версии случившегося, но никаких доказательств не приводит. Мы неоднократно предлагали Вашингтону договориться об обмене информацией о компьютерных атаках и компьютерных инцидентах. В частности, передавать данные о таких происшествиях по линии Национального координационного центра по компьютерным инцидентам. Двадцать пятого сентября 2020 года опубликовано заявление президента Российской Федерации Владимира Путина о комплексной программе мер по восстановлению российско-американского сотрудничества в области международной информационной безопасности (МИБ). Они, помимо прочего, предполагают поддержание непрерывной и эффективной работы каналов связи между компетентными ведомствами наших стран по линии центров по уменьшению ядерной опасности, групп оперативного реагирования на компьютерные инциденты и должностных лиц высокого уровня. Наши предложения остались без ответа. Предлагаемые каналы для экспертного диалога администрация не задействует. Утверждения о том, что Российская Федерация якобы выплачивала денежные вознаграждения за убийства американских военнослужащих, остаются на совести авторов соответствующих публикаций. Представители администрации на разных уровнях неоднократно подтверждали отсутствие каких-либо доказательств угроз войскам США в Афганистане, исходящих от России. Более того, сотрудничество на афганском направлении между нашими странами никогда не приостанавливалось. Наши спецпредставители тесно взаимодействуют. Хотелось бы выразить надежду на то, что при новой администрации такая работа в интересах мира в Афганистане будет продолжена.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 22 января 2021 > № 3620342 Анатолий Антонов

БАЙДЕНУ НЕ НУЖНА НОВАЯ ПОЛИТИКА НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

ДЖЕЙМС ДЖЕФФРИ

Руководитель ближневосточной программы Центра Вильсона. Карьерный дипломат, работал в семи американских администрациях. В последние годы был спецпредставителем США по Сирии и специальным посланником глобальной коалиции по борьбе с ИГИЛ (запрещённая в России организация).

Придерживаясь конкретных целей, реагируя на актуальные угрозы и действуя через партнёров на Ближнем Востоке, Трампу удалось избежать ловушек, в которые попадали его предшественники. Новая парадигма, скорее всего, будет и дальше определять действия США в регионе. Она позволяет сдерживать угрозы на Ближнем Востоке и в то же время уделять внимание другим геополитическим вызовам.

Администрация Трампа действовала в регионе верно

Как и при восьми предыдущих президентах, во внешней политике Дональда Трампа доминировал Ближний Восток. Несмотря на разговоры о прекращении «бесконечных войн» и приоритетности Азии, национальные интересы по-прежнему заставляют США уделять внимание региону.

Приоритеты Трампа на Ближнем Востоке мало отличались от позиций двух его предшественников: ликвидация оружия массового уничтожения, поддержка американских союзников, борьба с терроризмом и упрощение экспорта углеводородов. Однако в некоторых аспектах его администрация, в которой я работал как посланник по Сирии и коалиции по борьбе с «Исламским государством» (запрещённая в России организация – прим ред.), – пошла на заметную смену парадигмы американского подхода к региону. Джордж Буш – младший и Барак Обама поддерживали трансформацию на Ближнем Востоке, ошибочно полагая, что, подрывая определённые страны в политическом и военном плане, Соединённые Штаты смогут ликвидировать причины исламского терроризма и извечную региональную нестабильность.

Реальные политические взгляды Трампа нередко было сложно определить, тем не менее его администрация пошла по другому пути, и это дало результаты. Придерживаясь конкретных целей, реагируя на актуальные региональные угрозы и действуя в первую очередь через партнёров на Ближнем Востоке, Трампу удалось избежать ловушек, в которые попадали его предшественники, но одновременно продолжать продвигать американские интересы.

Несмотря на сегодняшние яростные дебаты по внешней политике, новая парадигма должна сохраниться и, скорее всего, будет и дальше определять действия США в регионе. Она позволяет сдерживать угрозы на Ближнем Востоке и в то же время уделять внимание другим геополитическим вызовам.

Новая стратегия

Большинство новых администраций публикует стратегию национальной безопасности, а потом быстро отправляет её на полку. Однако документ 2017 г. предложил новую модель американской политики на Ближнем Востоке, и администрация Трампа в целом её придерживалась. Стратегия предполагала смещение фокуса с так называемых бесконечных войн на соперничество с великими державами – прежде всего с Китаем и Россией. На Ближнем Востоке первый принцип позволял избежать запутанности локальных вопросов и противодействовать равным и региональным угрозам. На практике всё свелось к сдерживанию Ирана и России и устранению серьёзных террористических угроз.

Следующий принцип – сотрудничество с союзниками и партнёрами в регионе вместо односторонних действий – был более сложным. Это средство, а не цель. Руководствуясь таким принципом, Трамп стремился отказаться от центральной роли Америки в кампании против ИГИЛ после падения Ракки, столицы группировки в Сирии, в 2017 г., а также сократить численность американских войск в Афганистане, передав обе миссии региональным союзникам. Военные советники Трампа хотели, чтобы США продолжали выполнять свои обязательства, некоторые гражданские эксперты настаивали на расширении американского военного присутствия в Сирии и Ираке в целях сдерживания Ирана. В значительной степени внутренний конфликт администрации – продукт этих противоположных целей: вывод войск и борьба с терроризмом как приоритет или сфокусированность на террористах и Иране.

В итоге удалось найти компромисс: значительная часть войск была выведена, а оставшиеся перенацелены на борьбу с терроризмом и миссиях против Ирана.

В рамках второго принципа Трамп чётко дал понять, что будет поддерживать военные действия Израиля и Турции против Ирана и России в Сирии и будет полагаться прежде всего на страны Персидского залива, Иорданию, Ирак и Израиль в противостоянии с Тегераном. США, в свою очередь, будут оказывать необходимое военное содействие подобным усилиям, продавать оружие, наносить точечные удары по террористам и вводить санкции против президента Сирии Башара Асада за применение химического оружия. Тем не менее администрация очень осторожно подходила к использованию военной силы, чтобы избежать потерь среди американских военнослужащих. Но, решив действовать, американские военные были очень эффективны против Асада, террористических группировок, российских подразделений и поддерживаемых Ираном формирований.

В обмен на это дополнительное бремя администрация Трампа игнорировала внутриполитическое поведение таких ключевых партнёров, как Египет, Турция и даже Саудовская Аравия, несмотря на убийство журналиста Джамаля Хашогги. Администрация также дала понять, что будет открыто поддерживать Израиль в вопросах с Палестиной, отбросив давно устоявшиеся постулаты американской и международной политики по трансферу вооружений, Голанским высотам, Иерусалиму и Западной Сахаре. Благодаря этой политике заключены «Авраамовы соглашения» между Израилем и несколькими арабскими государствами – сигнал, что регион готов преодолеть палестино-израильский конфликт.

Иранский вызов

Сдерживание Ирана стало проверкой на прочность для новой парадигмы администрации Трампа. Президент полагал, что иранская ядерная сделка, заключённая при участии администрации Барака Обамы в 2015 г., была ошибкой; срок её действия ограничен, а региональные союзники жаловались, что проблема дестабилизирующего поведения Тегерана осталась нерешённой. В итоге, после безуспешных попыток ужесточить условия сделки, США вышли из неё. Тегеран отреагировал быстро, активизировав деятельность по обогащению урана, но не вышел из соглашения полностью.

Вопреки риторике, целью последующей политики администрации не являлась смена режима, хотя некоторые всерьёз рассматривали такую возможность. Кампания «максимального давления» была направлена на то, чтобы заставить Иран вести переговоры о более широкой сделке, включающей ядерную и ракетную программы, а также поведение в регионе. Американская политика оказала реальное воздействие на экономику и региональный авантюризм Ирана. Тегеран продолжал нелегально продавать нефть и газ по заниженным ценам, но санкции ограничили финансовую помощь, которую он мог оказать союзникам в Ираке, Ливане и Сирии. Ни Китай, ни Россия не собирались брать Иран на содержание, а европейцы фактически ничего не могли сделать, хотя и критиковали политику Трампа.

Критики администрации утверждали, что Иран не пойдёт на более широкие уступки. Но, на самом деле, требования Трампа несильно отличались от первоначальной позиции администрации Обамы. В обоих случаях они были максималистскими. Трамп, как и Обама, хотел договориться о сделке, но с фундаментальным отличием: его приоритетом служило сдерживание регионального авантюризма Ирана и максимальное ограничение ядерных возможностей страны – независимо от дипломатических рамок. Если сделка доступна в этих параметрах, её нужно заключать. В отличие от администрации Обамы, приоритетом которой было именно заключение соглашения, Трамп видел в Иране историческую угрозу и подстраивал все политические возможности, включая ядерное оружие, под эти реалии. Поэтому он закручивал гайки, чтобы добиться выгодных условий сделки или, если не получалось, чтобы серьёзно ослабить Иран. Сработала ли политика Трампа – вердикт пока не вынесен. Время и решения администрации Байдена покажут, открыла пи политика «максимального давления» путь к новому соглашению или подтолкнула Тегеран к ядерному прорыву.

Сирия и Ирак

Трамп сочетал санкционную кампанию с усилиями по сдерживанию региональной экспансии Ирана, особенно в Сирии и Ираке. В Сирии администрации досталась в наследство от Обамы запутанная политика, которую критиковали даже советники бывшего президента: одни предлагали свергнуть Асада с помощью вооружённой оппозиции, другие настаивали на политическом урегулировании под эгидой ООН, третьи считали приоритетом уничтожение ИГИЛ.

К концу 2017 г. администрация Трампа разработала собственную политику по Сирии, опять же основанную на принципах сдерживания региональных угроз и сотрудничества с союзниками и партнёрами: вытеснить Иран, полностью победить ИГИЛ и остановить гражданскую войну в стране. В итоге, несмотря на нежелание военных выходить за рамки миссии по борьбе с ИГИЛ, американским силам на северо-востоке и юге Сирии пришлось выполнять двойную задачу по лишению правительства Асада территории и ресурсов в целях подкрепления этой политики.

К 2020 г. Соединённые Штаты построили прочную коалицию, хотя и стремились сократить свои прямые обязательства. Турция и сирийская вооружённая оппозиция сотрудничали с Вашингтоном, чтобы не допустить военных побед Асада, а поддержанные США израильские удары по иранским объектам в стране ещё больше ограничивали военные возможности режима. В то же время Соединённые Штаты возглавили международную коалицию, которая поддерживала политические усилия ООН по разрешению конфликта, выступала за дипломатическую изоляцию Дамаска и режим санкций, которые должны были нанести удар по экономике Сирии. Как и в политике в отношении Ирана, в которую встраивается политика по Сирии, результатом оказался тупик. Путь к переговорам не найден, и война будет продолжаться, однако такая политика сработала против СССР в Афганистане. Тем не менее следующей администрации придется взвесить все преимущества и риски, включая гибель мирных жителей.

Неудивительно, что такая политика привела к конфликту между Вашингтоном и Москвой, которая считает Сирию основной площадкой для реализации своих дипломатических и военных возможностей на Ближнем Востоке. В соответствии с задачей нейтрализовать региональные угрозы, США неоднократно отвечали на действия российских военных на северо-востоке Сирии и помогали Турции сдерживать наступление правительственных войск на северо-западе. Однако противостояние Турции с Сирийскими демократическими силами – американскими партнёрами на северо-востоке Сирии, которые связаны с Рабочей партией Курдистана, – осложнило отношения. Напряжённость привела к военным и дипломатическим инцидентам в октябре 2019 года. Вашингтону и Анкаре удалось разрешить разногласия, однако кризис продемонстрировал трудности взаимодействия с партнерами – будь то СДС или турки – чья повестка отличается от того, что готовы поддерживать США.

В Ираке американцы пытались разделить военные действия против ИГИЛ и противодействие Ирану. Но местные боевики, лояльные Тегерану, активизировали атаки против американских войск. Трампу пришлось нанести ответный удар: был убит командующий иранского подразделения «Аль-Кудс» Касем Сулеймани. Тегеран в ответ нанёс ракетный удар по американской базе, но без серьёзного ущерба. Результат был очевидным, но не окончательным: победа США. Американские войска остаются в Ираке, но такие группировки, как «Катаиб Хизбалла», по-прежнему представляют угрозу. Ирак остаётся самым волатильным фронтом между Вашингтоном и Тегераном.

Модель для будущего

За четыре года администрация Трампа добилась двух крупных успехов на Ближнем Востоке – это «Авраамовы соглашения» и уничтожение халифата ИГИЛ в Ираке и Сирии. Ей также удалось противодействовать российской экспансии в Сирии и других районах, осознать исходящую от Ирана многофакторную угрозу для стабильности в регионе и мобилизовать коалицию против злонамеренного поведения Тегерана. Трампу, как и Обаме, не удалось справиться с иранским ядерным вызовом. Изначальные ограничения деятельности по обогащению урана исчезли за пять лет.

По нынешним ближневосточным стандартам, это достойный результат. Трампу удалось уменьшить прямые обязательства и расходы, при этом тесно сотрудничая с региональными союзниками. Тем не менее следующей администрации будет сложно сохранить такой подход и одновременно переориентироваться на иранскую ядерную сделку. Сейчас многие региональные союзники хотят дальнейшего давления Соединённых Штатов на иранскую экономику и авантюризм – больше, чем возвращения к сделке. Байдену придется искать баланс между приоритетами.

Foreign Affairs

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 21 января 2021 > № 3632161 Джеймс Джеффри

Анатолий Антонов: сдерживание России — альфа и омега политики США

Россия с приходом в Белый дом Джозефа Байдена настроена приступить к конструктивному диалогу с США, в том числе по устранению накопившихся проблем в двусторонних отношениях. При этом в Москве далеки от радужных ожиданий и осознают, что сдерживание России остается одним из приоритетов американской внешней политики, заявил посол Российской Федерации в Вашингтоне Анатолий Антонов. В эксклюзивном интервью РИА Новости сразу после инаугурации 46-го президента США он рассказал, стоит ли уже в этом году ожидать встречи Владимира Путина с его новым американским визави, каковы шансы на то, что Москва и Вашингтон смогут наладить сотрудничество по противодействию COVID-19, и отметил, что шансы на сохранение Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений еще остаются — Россия ждет предложений США.

— Состоялись ли после выборов предварительные контакты с представителями будущей администрации Джо Байдена? Какие темы удалось обсудить?

— Таких контактов не было. Однако многие внешнеполитические назначенцы в новом правительстве нам хорошо знакомы. Они работали на руководящих постах в предыдущих администрациях. Рассчитываем, что по мере пересменки в аппарате Белого дома, Госдепартаменте и других ведомствах удастся приступить к содержательному диалогу с коллегами по актуальным двусторонним и международным проблемам. В первую очередь это касается необходимости устранения множества накопившихся раздражителей в наших отношениях.

Российские предложения по конкретным направлениям сотрудничества неоднократно озвучивались и остаются на столе переговоров. Мы готовы к прагматичному и взаимовыгодному диалогу в той мере, в какой на это настроена американская сторона.

— Ожидаете ли вы, что Вашингтон согласится на продление ДСНВ? Готова ли Россия начать консультации после 20 января?

— Как известно, Россия еще больше года назад предложила США продлить ДСНВ без каких-либо предварительных условий. Республиканская администрация категорически отказалась пролонгировать договор в том виде, как он был подписан. Выдвинула неприемлемые условия. По сути, превратила единственное действующее российско-американское соглашение по контролю над ядерными вооружениями в предмет политического торга. Неудивительно, что подобная позиция в конце концов завела двусторонние консультации о судьбе ДСНВ в тупик. И это несмотря на то, что по ряду вопросов мы пошли навстречу Вашингтону. Надеемся, что нынешняя администрация будет исходить из более здравых и реалистических принципов.

Россия открыта к субстантивному диалогу по продлению ДСНВ. Шансы на достижение соответствующей договоренности до истечения срока действия соглашения 5 февраля 2021 года еще остаются. Мяч на стороне Вашингтона — ждем конструктивных предложений.

— Стоит ли ожидать встреч между президентами Российской Федерации и США в 2021 году? А на уровне глав внешнеполитических ведомств? Предложите ли вы Байдену консультации в формате "2+2"?

— В условиях пандемии пока трудно говорить о перспективах возобновления очных мероприятий, в том числе на высшем уровне. Исходим из того, что формирование графика политических контактов будет зависеть от нормализации эпидемобстановки, содержательного наполнения таких встреч, возможностей общения на полях многосторонних мероприятий и так далее. В любом случае любые планы подлежат обсуждению и согласованию с новой администрацией США.

Что касается формата "2+2", то мы неоднократно предлагали американцам восстановить его. Однако положительного отклика так и не получили. Данная инициатива остается в силе.

— Как оцениваете уже объявленные кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена? Есть ли надежда, что удастся возобновить диалог по Ирану, Сирии, Украине? О чем, по вашему мнению, говорит назначение отдельного директора по России и Центральной Азии в аппарате Совета нацбезопасности США?

— Оценивать кандидатуры во внешнеполитической команде Байдена — не наше дело. Исходим из того, что президент США, как всякий руководитель, подбирает себе тех специалистов, которые пользуются его доверием.

Думаю, что надо дать время новой команде определиться с внешнеполитическими приоритетами и подходами по конкретным вопросам. И судить о ее международном курсе по практическим действиям, а не только на основании предвыборной риторики. Кто-то метко сказал, что перед выборами существуют две краски — черная и белая, а после них лишь одна — серая.

При этом мы далеки от радужных ожиданий. Если и будут какие-то перемены на российском направлении, то не по существу, а скорее в нюансах. Системное сдерживание России остается альфой и омегой американской политики.

Впрочем, многие из высокопоставленных лиц в администрации нам хорошо знакомы по работе при Бараке Обаме. Например, с Бреттом Макгурком, который, как ожидается, займет пост координатора ближневосточной проблематики в Белом доме, мы взаимодействовали во время его пребывания в должности спецпредставителя президента в антиигиловской коалиции (ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная в России. — Прим. ред.).

На азиатско-тихоокеанском направлении нашим дипломатам знаком претендент на пост регионального координатора в СНБ Курт Кэмпбелл. Надеемся на конструктивный диалог с ним по проблематике укрепления мира и безопасности, в том числе, разумеется, на Корейском полуострове.

Рассчитываем, что по Ирану демократическая администрация будет следовать своим предвыборным обещаниям, прежде всего в плане возврата к СВПД. Ожидаем, что это сработает на возобновление политдиалога и деэскалацию обстановки в зоне Персидского залива.

Исходим из того, что в Сирии военные наших стран продолжат регулярные контакты с целью предотвращения инцидентов. Помимо этого, было бы полезным определить те сферы, где Россия и США могли бы наладить сотрудничество. Например, по оказанию гумпомощи, постконфликтному восстановлению, разминированию, содействию возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц, а также по борьбе с терроризмом. Мы к такому взаимодействию — разумеется, при условии уважения суверенитета САР — готовы.

Лучшее, что может сделать заступающая администрация по Украине, — убедить команду Владимира Зеленского наконец приступить к практической реализации Минских соглашений. Также надеемся, что новое руководство Госдепа обозначит контрпродуктивность нынешних нападок Киева на минский Комплекс мер. Тем более что документ уже давно стал частью международного права, является юридически обязывающим и обязательным к исполнению.

В последние годы мы слышим от украинского руководства опасную риторику о необходимости некой модификации, а то и вовсе демонтажа якобы устаревшего "Минска". Также видим стремление подменить прямые переговоры с Донецком и Луганском дискуссиями в "нормандском формате", представить бесконечные и бессмысленные перетасовки в рядах украинских переговорщиков в трехсторонней контактной группе как "шаги навстречу" со стороны Киева.

На таком фоне уместно напомнить: минские договоренности подписывались в период администрации Обамы. Утвердившая их резолюция Совбеза ООН 2202 одобрена при участии занимавшей в то время должность американского постпреда Саманты Пауэр. Бывший тогда вице-президентом Джо Байден возражений на сей счет не озвучивал. Рассчитываем, что такой позитивный настрой к "Минску" у главы государства сохраняется и поныне.

Что касается изменений в структуре аппарата СНБ после прихода к власти новой администрации, то это является обычной практикой. В период президентства Джорджа Буша — младшего и Барака Обамы аналогичная должность на российском направлении в Белом доме уже существовала. Имеем в виду наладить регулярный диалог с американскими коллегами в аппарате Белого дома.

— Планирует ли Россия предложить администрации Байдена участие во встрече "Пятерки" СБ ООН?

— Российская инициатива ранее была поддержана руководством стран "Пятерки" и остается в силе. Предложения по повестке также были доведены до коллег. Речь идет о ключевых проблемах, которые влияют на состояние мировой политики, безопасности и экономики. Дата и место проведения такой встречи пока не определены.

Рассчитываем, что новая администрация внимательно изучит российскую идею, и саммит "Пятерки" будет организован, как только позволит эпидемиологическая обстановка. Убеждены в своевременности и необходимости прямого разговора лидеров государств "Пятерки" об основах взаимодействия в международных делах и способах ликвидации многочисленных очагов напряженности.

— Продолжатся ли контакты по антитеррору?

— В декабре 2018 года во исполнение договоренностей президентов России и США был возобновлен российско-американский диалог высокого уровня по контртеррору (его вели замминистра иностранных дел Олег Сыромолотов и занимавший тогда пост первого замгоссекретаря Джон Салливан). В 2019 году состоялись две экспертные встречи (март, июнь). В сентябре прошел второй раунд переговоров координаторов. В октябре 2019 года мы предложили американцам подумать над организацией очередных консультаций в конце января 2020 года. Партнеры в принципиальном плане не отказывались. Однако в 2020 году контактов по антитеррору не было. Надеемся, что улучшение санитарно-эпидемиологической обстановки позволит восстановить этот канал диалога.

— Будет ли от России новое предложение о сотрудничестве с США в борьбе с пандемией? Какое — поставки, как в предыдущий раз, или совместные исследования?

— Пандемия стала вызовом для всех. Именно поэтому мы неоднократно предлагали объединить усилия по борьбе с инфекцией, оставив разногласия позади. Снять барьеры на поставки медтоваров и предметов первой необходимости, снизить долговую нагрузку на слаборазвитые страны, отказаться от политических предлогов при предоставлении финсодействия нуждающимся государствам, расширить обмен научным опытом.

Что касается США, то получилось наладить работу по отдельным аспектам. Сначала Россия в апреле 2020 года отправила в Нью-Йорк самолет с медицинским грузом, после чего из США в нашу страну в ответном порядке были доставлены 200 аппаратов ИВЛ (май и июнь). Это произошло в разгар эпидемкризиса. Соответствующая договоренность стала ярким подтверждением того, что народы двух стран готовы проявить солидарность и поддержать друг друга вне зависимости от политических разногласий.

Еще один позитивный пример — подписание 30 июля 2020 года Совместного протокола Национальной академии наук, техники и медицины США и Российской академии наук о сотрудничестве в различных областях исследований, связанных с COVID-19.

Что касается вакцины, тут ситуация оказалась сложнее. Некоторые люди в Америке пытаются политизировать данную тему. В Вашингтоне с откровенным скепсисом воспринимают наши достижения. Речь идет о препаратах "Спутник V" и "ЭпиВакКорона". Тиражируют ложные сведения о неэффективности и небезопасности российских вакцин.

Однако научное сообщество дало высокую оценку российским разработкам. Мы открыты к сотрудничеству с США по противодействию пандемии, включая разработку действенных препаратов для борьбы с инфекционным заболеванием.

— Планирует ли Москва договориться с новой администрацией не развертывать ракеты средней и меньшей дальности, в частности в Европе?

— Приходится констатировать, что после одностороннего выхода из ДРСМД в августе 2019 года США не проявляли готовность к сотрудничеству для минимизации деструктивных последствий развала соглашения. Мы в полной мере осознаем риски эскалации гонки ракетных вооружений. Почти год Россия соблюдает взятое на себя в одностороннем порядке обязательство не развертывать ракеты средней и меньшей дальности наземного базирования в регионах мира. До тех пор, пока РСМД американского производства не появятся на территории других стран. Мы предложили Соединенным Штатам и их партнерам по НАТО пойти на аналогичный шаг. Однако наша инициатива о введении встречных мораториев была отвергнута. Вашингтон сделал ставку на ускоренную разработку вооружений, ранее запрещенных по договору. Уже проведено несколько испытаний таких систем. Военно-политическое руководство США не скрывает, что держит курс на размещение наземных РСМД на территории союзников, в том числе в Европе.

Со своей стороны делаем все возможное для того, чтобы предотвратить развитие событий по наихудшему сценарию. Так, в октябре президент России Владимир Путин выступил с новыми предложениями по стабилизации ситуации в мире без ДРСМД. Наши инициативы по-прежнему на столе. Если новая администрация заинтересована в поиске взаимоприемлемых развязок по проблеме РСМД, мы к такой работе готовы.

— Предоставили ли США хоть какие-то доказательства того, что за кибератакой на SolarWinds стоит Россия? Или обвинения остались голословными? Предоставили ли доказательства по Afghanistan bounties?

— Официальных обвинений против России или граждан нашей страны в связи с крупномасштабной хакерской атакой на американскую информационную инфраструктуру не озвучивалось. Спецслужбы США заявляли, что ответственность за нее несут кибервзломщики "вероятно, российского происхождения". Предположения ряда высокопоставленных чиновников являются их точкой зрения, но не могут рассматриваться как доказательства.

Американская сторона продолжает мегафонную дипломатию — через СМИ распространяет версии случившегося, но никаких доказательств не приводит.

Мы неоднократно предлагали Вашингтону договориться об обмене информацией о компьютерных атаках и компьютерных инцидентах. В частности, передавать данные о таких происшествиях по линии Национального координационного центра по компьютерным инцидентам. Двадцать пятого сентября 2020 года опубликовано заявление президента Российской Федерации Владимира Путина о комплексной программе мер по восстановлению российско-американского сотрудничества в области международной информационной безопасности (МИБ).

Они, помимо прочего, предполагают поддержание непрерывной и эффективной работы каналов связи между компетентными ведомствами наших стран по линии центров по уменьшению ядерной опасности, групп оперативного реагирования на компьютерные инциденты и должностных лиц высокого уровня. Наши предложения остались без ответа. Предлагаемые каналы для экспертного диалога администрация не задействует.

Утверждения о том, что Российская Федерация якобы выплачивала денежные вознаграждения за убийства американских военнослужащих, остаются на совести авторов соответствующих публикаций. Представители администрации на разных уровнях неоднократно подтверждали отсутствие каких-либо доказательств угроз войскам США в Афганистане, исходящих от России. Более того, сотрудничество на афганском направлении между нашими странами никогда не приостанавливалось. Наши спецпредставители тесно взаимодействуют. Хотелось бы выразить надежду на то, что при новой администрации такая работа в интересах мира в Афганистане будет продолжена.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 21 января 2021 > № 3622909 Анатолий Антонов

Сорок шестой, прием!

Шанс изменить общий вектор развития российско-американских отношений есть

Текст: Игорь Иванов (президент Российского совета по международным делам (РСМД), министр иностранных дел России (1998-2004 гг.))

Итак, начался отсчет нового этапа американской истории. Джозеф Робинетт Байден-младший приведен к присяге и стал 46 президентом США. Пост этот достался новому президенту в прямом смысле с боем, отзвуки которого еще долго будут давать о себе знать. Впереди у новой американской администрации четыре непростых года. Впрочем, ни у одного из предшественников Байдена в Белом доме жизнь не была легкой - проблем хватало всегда. Но сейчас внутренние и внешние проблемы, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты, носят уже не столько конъюнктурный, сколько системный характер. От решения этих проблем во многом будут зависеть и политическое лицо самих Соединенных Штатов, и облик будущей мировой архитектуры в целом.

Последние президентские выборы в США совпали по времени с двумя параллельными, но взаимозависимыми процессами: с протекающей в мире болезненной сменой эпох и сменой политических поколений в самих Соединенных Штатах. К этому добавилась пандемия COVID-19, которая не только еще больше осложнила решение текущих проблем, но и резко накалила психологическую атмосферу в стране. Во многом этими факторами можно объяснить повышенную нервозность, порой переходящую в истеричность, самой избирательной кампании. Политикам со стажем, участвовавшим в выборах прошлого года, было тяжело наблюдать за тем, как удаляется поезд истории, оставляя их одиноко стоять на перроне.

В числе приоритетов своего президентства Дж. Байден выделил борьбу с пандемией, внутриполитический диалог, климат, восстановление американского лидерства в мире. Но совершенно очевидно, что этим списком проблемы США не ограничиваются. Главный внутриполитический вызов Соединенным Штатам, с которым неизбежно предстоит столкнуться Дж. Байдену, - это раскол страны по многим срезам: политическому, национальному, расовому, религиозному, культурному, поколенческому. Ответить на этот вызов быстро, эффективно и убедительно невозможно. Но если не снизить накал внутриполитического противостояния, который все больше выплескивается на улицы и приобретает насильственный характер, то и другие проблемы, в том числе внешнеполитические, решать будет очень сложно.

На этом фоне нас в России, разумеется, прежде всего должно интересовать то, как в этой непростой ситуации будут складываться российско-американские отношения. Наследство от прежнего президента США Д. Трампа в этой сфере осталось зловещее. И особенно печально даже не то, что двусторонние отношения оказались в самом глубоком за последние десятилетия кризисе, а то, что при Дональде Трампе были разрушены практически все переговорные механизмы, которые прежде позволяли либо решать проблемы, либо не допускать их бесконтрольного развития. Именно поэтому некоторые эксперты в обеих странах уже начинают говорить об угрозе прямого военного столкновения между двумя крупнейшими ядерными державами.

Такое положение дел в российско-американских отношений не может не вызывать тревоги у любого здравомыслящего человека - будь то в России или в Соединенных Штатах.

Простого и быстрого выхода из нынешнего кризиса в наших отношениях нет и быть не может. Но шанс изменить общий вектор развития этих отношений есть.

Необходимо начинать говорить друг с другом - хотя бы по тем вопросам, по которым можно договариваться. Речь не идет об односторонних уступках. Вместе с тем имеется немало областей, где переговоры и договоренности, без сомнения, отвечают долгосрочным интересам двух государств. Назовем некоторые из них.

Во-первых, это контроль над вооружениями. Продление Договора СНВ-3 без каких-либо дополнительных условий отвечает интересам безопасности обеих сторон. Здесь требуется только политическая воля Москвы и Вашингтона. Сам факт продления Договора имел бы не только важное значение для международной безопасности, но и мог бы стать сигналом готовности сторон к широкому диалогу по ключевым вопросам стратегической стабильности. Ожидать каких-либо других договоренностей в области контроля над вооружениями, кроме продления Договора СНВ-3, пока оснований нет. А вот создать постоянно действующий переговорный механизм по всему комплексу проблем в области контроля над вооружениями не только возможно, но и крайне необходимо.

В этой связи стоит напомнить, что в 60-е, 70-е, 80-е годы между Советским Союзом и Соединенными Штатами практически непрерывно велись переговоры по вопросам контроля над ядерными потенциалами, их носителями и средствами их доставки. Все эти годы советская и американская делегации работали непрерывно, они постоянно информировали руководство своих стран о ходе переговоров, получали необходимые инструкции. Иными словами, в этом сложном процессе участвовали не только делегации и все заинтересованные ведомства, но и высшее политическое руководство двух государств. Именно так формировалась новая атмосфера в двусторонних отношениях, которая позволяла выходить на конкретные договоренности. В нынешней ситуации подобный переговорный механизм более чем востребован. Тем более что сегодня технический прогресс в военной сфере развивается куда стремительнее, чем полвека назад.

Как и в годы "холодной войны", именно диалог и возможные договоренности по вопросам стратегической стабильности могут стать той основой, на которой при соответствующей политической воле с обеих сторон станет возможным постепенное восстановление двустороннего сотрудничества и в других областях.

Во-вторых, это региональные конфликты - Ближний Восток, Сирия, Ливия, ядерные проблемы Ирана и Северной Кореи. Какие-либо двусторонние договоренности по этим проблемами в ближайшем будущем маловероятны. И тем не менее, учитывая, что и Россия, и США имеют в этих регионах свои геополитические и другие интересы, диалог сторон востребован. Такой диалог представляется реальным в рамках прежде всего многосторонних механизмов. Россия могла бы активизировать усилия для придания новой динамики таким форматам, как "ближневосточная четверка" в составе представителей ООН, России, США, ЕС, многосторонних форматов переговоров по ядерной программе Ирана и КНДР, других переговорных процессов. При всей сложности ведения переговоров в рамках многосторонних форматов они имеют и определенные преимущества, так как позволяют вести диалог между сторонами, которые лишены такой возможности на двустороннем уровне.

В-третьих, климат. Учитывая предвыборные заявления Дж. Байдена, можно ожидать возвращения США к международному сотрудничеству по проблемам изменений глобального климата. Если президент США начнет реализовывать свои обещания, то откроются возможности и для диалога с Москвой по этому вопросу. Тут, по всей видимости, также следует отдавать предпочтение политически менее токсичным многосторонним форматам.

В-четвертых, Арктика. Конкуренция между региональными и внерегиональными игроками за влияние в Арктике возрастает. И если эта тенденция не будет переведена в русло адекватного международно-правого регулирования, то в ближайшие годы мы можем столкнуться с ростом напряженности и прямой конфронтацией в регионе. Россия, которая будет председательствовать в Арктическом совете в 2021-2023 годах, могла бы дать новый импульс диалогу и конструктивному сотрудничеству в этом регионе.

Можно назвать и другие области, в которых сотрудничество между Россией и США имеет глубокие корни и востребовано в наши дни. Это и космос, и наука, и образование, и культура, и связи между общественными организациями.

Шанс имеется в любой из этих областей. Но чтобы шансами правильно и своевременно воспользоваться, надо самим себе ответить на принципиальный вопрос: что отвечает долгосрочным интересам России - последовательная конфронтация с США или взаимопонимание по ключевым мировым проблемам? Наверно, найдутся те, кто отдаст предпочтение конфронтации, и они будут приводить различные доводы в обоснование своей позиции. Не вступая с ними в полемику, отмечу лишь некоторые негативные последствия для России от такой модели отношений с США. В условиях острого противостояния с Соединенными Штатами России становится все сложнее реализовывать свои объективные преимущества для развития, ужимается пространство для маневра на международной арене, ограничиваются возможности для доступа к современным технологиям и международным капиталам, приходится выделять значительные средства на фактически уже развернувшуюся гонку вооружений.

Нет никаких оснований полагать, что с течением времени эти издержки удастся снизить. И то обстоятельство, что Соединенные Штаты тоже несут потери в своем противостоянии России, едва ли может служить нам достаточным утешением.

Наступает момент истины не только для США, но и для России. Шансами надо уметь правильно и вовремя пользоваться. Иначе они безвозвратно утрачиваются.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 21 января 2021 > № 3615588 Игорь Иванов

Цифра бьёт деньги

виртуальные тиски американской экономики

Валентин Катасонов

В связи с нынешним конфликтом в Соединённых Штатах между сторонниками и противниками Дональда Трампа по итогам президентских выборов 2020 года всё чаще можно слышать вопросы о том, почему американская экономика никак не реагирует на столь бурные политические события и связанные с этими событиями риски, как будто вообще их не замечая.

Должен сказать, что фондовые индексы, которые часто рассматриваются в качестве важнейшего индикатора экономической ситуации в США и других странах мира, уже давно живут своей особой жизнью и никакого отношения к реальной экономике не имеют, выступая индикатором каких-то совершенно иных процессов и явлений. Когда-то очень давно по уровню капитализации той или иной компании действительно можно было более-менее точно судить о том, насколько она эффективна и успешна. Сейчас же эти показатели практически не связаны между собой.

Так, вследствие так называемой пандемии COVID-19 в 2020 году американская экономика потеряла, по разным оценкам, от 5 до 6% своего внутреннего валового продукта (ВВП). Но это никак не отразилось на фондовых рынках. Например, с октября 2019-го по октябрь 2020-го капитализация на рынке NASDAQ — это акции компаний хайтек-сектора — выросла с 16 до 21 триллиона долларов. И на других фондовых рынках наблюдается примерно такая же картина. А ведь Международный валютный фонд подтверждает, что в подавляющем большинстве стран мира — за исключением, может быть, Китая и ещё нескольких более мелких национальных экономик — имело место падение ВВП. Да и в КНР прирост небольшой — 1,52%. Но и там капитализация стремительно растёт. По предварительным данным, капитализация китайских компаний — имеются в виду те компании, акции которых включены в листинги ведущих мировых бирж, — в 2020 году увеличилась на 41%, до 16,7 трлн. долл. Сопоставьте две эти цифры: экономический рост в 2% и рост капитализации на 41%, то есть в 20 с лишним раз больше!

А в США прирост капитализации за 2020 год составил 21%, до уровня в 41,6 трлн. долл., — при, повторюсь, более чем 5%-ном сокращении показателя ВВП. Весь глобальный фондовый рынок оценивается на начало 2021 года в 104 трлн. долл. Понятно, что львиная доля данного рынка, 40%, принадлежит американским корпорациям, но сами эти корпорации переживают далеко не лучшие времена. Многие из этих гигантов имеют бешеную капитализацию, но при этом получают ничтожную прибыль или вообще несут убытки, особенно IT-компании. Такого никогда не было. Раньше вообще считалось, что величина капитализации любой компании не должна превышать величины её совокупной прибыли за предыдущие десять лет. Потом этот показатель смягчили до десятикратной величины годовой прибыли. То есть если ваша компания получила за год 100 млн. прибыли, она могла иметь максимальную капитализацию в 1 млрд.

Но сегодня все эти формулы, которые студенты-экономисты должны были знать наизусть в прошлом веке, абсолютно не работают. Сегодня в порядке вещей уровень капитализации компании, который превышает её прибыльность не в 10, а в 20, 50, 100 и более раз. Есть даже такие компании, которые имеют бешеную капитализацию на фоне непрерывных убытков. Как такое может быть? А просто людей убеждают: мол, потерпите — и не сегодня-завтра будет технологический прорыв, так что все ваши вложения многократно окупятся…

Это называется надуванием "пузырей". История совершенно не новая. Я недавно написал серию статей, посвящённых Великой депрессии, которая началась с паники на нью-йоркской бирже в октябре 1929 года, а дальше переросла в финансово-экономический кризис: сначала в Америке, а потом в Европе и во всём мире, длившийся до начала Второй мировой войны. Но это был такой урок, выучить который никто и не пытался. Уже в 1927-1928 годах американская экономика начала барахлить. А ведь до этого все 20-е годы, которые называют "ревущими двадцатыми", в ней наблюдалась просто бешеная инвестиционная активность, все экономические индексы росли. И только самые осторожные аналитики предупреждали, что нет смысла играть на повышение, когда экономика останавливается: и показатели прибыли падают, и показатели занятости, то есть безработица растёт, банкротств всё больше… Но почему-то азартные биржевые игроки не реагировали на эти предупреждения, продолжая надувать "пузырь". Собственно, это и привело к обвалу. Причём такие обвалы происходят далеко не стихийно — есть специальные маркетмейкеры, люди, которые "делают рынок". Они всегда оказываются в выигрыше, это циничная игра, не имеющая никакого отношения к реальной экономике.

Или взять "кризис доткомов" 2000 года, когда произошёл обвал на рынке высокотехнологичных интернет-компаний, где до этого несколько лет наблюдался бешеный бум, поскольку появился Интернет, и все рассказывали, что это — основа "новой экономики", за которой будущее человечества. Но затем всё рухнуло, и только через три года доверие к интернет-компаниям начало восстанавливаться. Вот и сегодня мы наблюдаем, по сути, ту же самую историю.

Но здесь необходимо указать ещё на один чрезвычайно важный момент. То, что происходило в годы Великой депрессии, если сравнивать с нынешней ситуацией, — это детские игры в песочнице. Потому что чем надуваются эти "пузыри"? Они надуваются денежной эмиссией, а денежную эмиссию осуществляет центральный банк. В Соединённых Штатах это Федеральная резервная система, ФРС. В "ревущие двадцатые" ФРС всё-таки имела тормоза на своём печатном станке. Роль таких тормозов выполнял золотой стандарт. То есть нельзя было печатать неограниченное количество долларов, поскольку объём денежной массы привязывался к размеру золотого запаса. И хотя реальное покрытие денежной массы физическим драгоценным металлом постоянно снижалось, за счёт чего удавалось накачивать долларами фондовый рынок и надувать там "пузыри", всё-таки это был ограниченный ресурс.

А сейчас доллары можно печатать бесконтрольно, в любом количестве и с любой скоростью, поскольку никаких ограничений: ни золотых, ни каких-либо иных, — на эмиссию центробанков не накладывается. Поэтому надувание "пузыря" может продолжаться очень и очень долго. Кризис 2007-2009 годов, так называемый глобальный финансовый кризис, спровоцировал программы количественных смягчений: центральные банки сказали, что они должны спасать экономику путём вбрасывания гигантских сумм денег на рынки. В результате валютный баланс ФРС с "предкризисных" 800 млрд. долл., что примерно соответствовало объёму долларовой денежной массы, вырос к 2014 году до более чем 4 трлн. долл., или в 5 раз за 6 лет.

Когда в 2014 году закончилась третья программа количественного смягчения QE-3, в ФРС попытались как-то уменьшить количество долларов в обращении, сократить величину своего баланса, то есть загнать джинна обратно в бутылку. Существенного сокращения им добиться не удалось, но и рост объёма денежной массы практически прекратился. Но в связи с COVID-19 в 2020 году ФРС вернулась к политике количественного смягчения, всячески избегая самогó этого термина. На деле произошла бешеная долларовая эмиссия — баланс Федрезерва увеличился на 3 с лишним трлн. долл., а значит, на такую же сумму вырос и объём денежной массы.

И возникает естественный вопрос: как же так, ведь в любом экономическом вузе ещё на первом курсе объясняют, что инфляция — один из видов нарушения баланса между денежной и товарной массой. Если объём первой увеличивается намного быстрее второй, то начинается инфляция, при сохранении тенденции переходящая в гиперинфляцию, а здесь ничего подобного не происходит? Всё очень просто: доллары прямо с печатного станка ФРС со свистом пролетают мимо реального сектора экономики, устремляясь на фондовый рынок. Ни один доллар, ни один цент в реальную экономику не попадает. Это всё равно что пытаться лечить больного человека так, чтобы нужные ему лекарства не попадали в его организм. Примерно так можно обрисовать всю эту механику, вследствие которой происходит рекордное надувание "пузырей" на фондовом рынке.

Интересно, что основными бенефициарами данного процесса в 2020 году стали IT-компании Силиконовой долины или, как их ещё называют, "силиконовая мафия". Вообще пандемия COVID-19 была удивительно на руку IT-компаниям: установление тотального цифрового контроля за поведением и перемещением граждан, дистанционное обучение, дистанционная работа, интернет-торговля, интернет-развлечения и так далее. То есть услуги и продукты "цифрового сектора" современной экономики оказались очень востребованными, спрос на них резко вырос. Если мы посмотрим на ведущие компании Силиконовой долины, то увидим гигантский прирост их капитализации. Скажем, в августе прошлого года был момент, когда капитализация компании Apple достигла планки в 2 трлн. долл.

Должен сказать, что вообще ситуация в американской экономике за последние десять лет кардинальным образом изменилась. В 2010 году на первых строчках рейтинга капитализации были банки Уолл-стрит: Bank of America, JP Morgan Chase и другие. Сегодня картина принципиально иная. Сегодня ТОР-10 по капитализации — это прежде всего компании Силиконовой долины. Некоторые из них перешагнули планку в триллион долларов. Кроме Apple это ещё Google, Microsoft, Amazon.

Почему же именно IT-компании оказались главными бенефициарами "коронавирусного кризиса"? Потому что те силы, которые у нас принято называть "мировой закулисой", строят мировой электронный концлагерь. А для строительства такого электронного концлагеря и в дальнейшем для его эффективного функционирования нужны прежде всего продукты и услуги IT-компаний. Поэтому сейчас на них, на "хозяев цифры", и сделана ставка. Точно так же раньше ставка делалась на "хозяев денег", на банки Уолл-стрит. Актуальной становится не "денежная цивилизация", о которой я говорил раньше, а "цифровая цивилизация" — со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Реальный же сектор американской экономики, несмотря на все заявления и усилия Трампа, продолжает деградировать, его доля в американском ВВП неуклонно сокращается. И все риски, связанные со скандальными президентскими выборами, с расколом страны и возможной гражданской войной, неминуемо проявятся в 2021 году.

США > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > zavtra.ru, 20 января 2021 > № 3615094 Валентин Катасонов

Колебания биткоина могут достигать десятков процентов

Вице-президент РАКИБ по развитию и регулированию рынка Валерий Петров – о том, как работать на рынках криптовалют при колебаниях биткоина.

Валерий Петров, вице-президент РАКИБ по развитию и регулированию рынка

– Существенный рост курса биткоина в конце прошлого года был обусловлен приходом на рынок корпоративных участников и очень большим объемом свободных денежных средств, которые попали на рынки в результате эмиссий, которые проводят крупнейшие центральные банки мира. Прежде всего это ФРС и ЕЦБ. Эта избыточная ликвидность не находит себе применения в реальном секторе экономики и концентрируется на фондовых рынках, но так как там все факторы роста практически были отыграны, то спекулянты решили сыграть на биткоине.

При этом надо понимать, что, помимо спекулятивных факторов, которые толкали и сейчас еще толкают рынок вверх, есть и другие. Во-первых, это халвинг, который произошел в прошлом году, и существенный рост вычислительной мощности сети биткоина, которая за год в целом повысилась на 45% и сейчас составляет более 151 усредненного терахэша в секунду.

В начале этого года ситуация несколько изменилась: объем инвестиций со стороны корпоративных участников и тех, кого принято называть «китами рынка криптовалют», существенно снизился. За первую неделю января сумма вложенных средств со стороны крупных участников составляла порядка 30 миллионов долларов, в то время как в последнюю неделю декабря этот показатель достигал миллиарда долларов. То есть цифры несопоставимые.

Как только снизился приток ликвидности, это сразу же отразилось на курсе биткоина. Соответственно, он скорректировался, причем существенно. Если на пике он превышал $40 000, то в дальнейшем опустился в район $30 000.

Понятно, что все эти колебания являются следствием спекулятивной игры и желания (прежде всего крупных корпоративных участников) заработать. Поэтому рядовым гражданам, тем, кто оперирует небольшими суммами, следует чрезвычайно аккуратно относиться к спекуляциям на этом рынке. Она по сути своей чем-то схожа с игрой в рулетку, потому что угадать, когда рынок пойдет вверх или вниз, очень сложно.

Моя рекомендация: работать на рынке криптовалют только в том случае, если вы себя уверенно чувствуете как инвестор, можете отслеживать состояние рынка практически в режиме онлайн и своевременно принимать инвестиционные решения.

В ближайшее время я не исключаю, что «качели» могут качнуться в обратную сторону, потому что после стабилизации политической ситуации в Соединенных Штатах, скорее всего, мы увидим новое вливание финансовых средств, которые частично опять-таки имеют все шансы попасть на рынки криптовалюты. Интерес к этому активу как к возможности очень быстро заработать на спекуляциях не будет снижаться, а скорее всего, будет только расти.

При этом надо понимать, что колебания курса могут достигать десятков процентов вплоть до возвращения курса к тем уровням, которые мы видели в начале осени 2020 года. Поэтому надо быть очень аккуратным при работе с этим активом и включать его в свой портфель лишь в небольшой доле.

США. Евросоюз > Финансы, банки. СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > fingazeta.ru, 20 января 2021 > № 3615035 Валерий Петров

Бумеранг из прошлого

В основе конфликта Москвы и Вашингтона - набор объективных, вполне рациональных противоречий

Текст: Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

Двадцатого января 2021 года в Вашингтоне вступает в должность следующий президент США Джозеф Байден. А теперь попытаемся мысленно вернуться на 40 лет назад и описать тогдашним языком инаугурацию президента США. Предположу, что это выглядело бы так:

"Этот престарелый политик, ставленник самых богатых финансово-промышленных воротил, во время ноябрьского голосования взял верх над строительным магнатом и миллиардером Дональдом Трампом, занимавшим Белый дом четыре года. Даже по меркам буржуазной демократии, при которой, как хорошо известно, исключено подлинное народовластие, выборы стали откровенным фарсом. Десятки миллионов трудящихся американцев попросту лишили права лично принять участие в голосовании. Под предлогом эпидемической угрозы им издевательски предложили посылать свои бюллетени по почте. Надо ли говорить о том, что никакого независимого контроля за почтовыми голосами позволено не было? Не приходится удивляться, что подавляющее большинство присланных бюллетеней оказались за кандидата-демократа, поддержанного пресловутым олигархическим истеблишментом.

Чрезвычайно отвратительным элементом кампании стало разыгрывание демократами карты "равноправия". Летом по всей Америке прокатилась волна насилия, инспирированная варварским убийством чернокожего белыми полицейскими. Ни для кого не секрет, что расизм - визитная карточка этой страны со времен основания белыми рабовладельцами. Однако использование столь трагической темы для того, чтобы привести к власти очередную марионетку Уолл-стрит, - это цинизм, беспрецедентный даже для американской верхушки. Ответственными за удручающее положение дел с правами человека в США выставили не хищников, которые стригут купоны с паразитического капитализма монополий, а простых американцев из экономически страдающих штатов. Их справедливое недовольство своим положением приписали "отсталости", неспособности соответствовать так называемому постиндустриальному миру, да еще и обвинили в агрессии по отношению к другим обездоленным.

Американцам есть над чем задуматься - что делать с вопиющими социальными пороками дикого капитализма, как дать честным работягам хотя бы долю монополистического пирога, как, наконец, выжить в системе, где здравоохранение - привилегия богатеев. Вместо этого продажные газеты и телеканалы, поддержанные теперь еще и лицемерно кичащимися своей "независимостью" "социальными сетями", усердно навязывали выдуманную дискуссию о т.н. "правах меньшинств". Не имеющих на деле ничего общего с истинными бедами жителей Соединенных Штатов Америки.

Подготовка к церемонии сопровождалась небывалым полицейским произволом. Простым американцам известно, насколько правящая верхушка боится услышать мнение народа, но до такого еще не доходило. Столицу взялись перекрывать бесконечными ограждениям за неделю. Цель властей предержащих - не допустить в Федеральный округ Колумбия никого из тех, кто хочет выразить законный протест против откровенных подтасовок и обмана, которыми отмечены эти "свободные выборы".

Введение драконовских мер оправдывают событиями 6 января, когда группа сторонников уходящего президента ворвалась в здание конгресса США на Капитолийском холме. Любой непредвзятый наблюдатель заметил бы как минимум странности в этом инциденте. Из него просто-таки торчат уши ФБР, которое, по всей видимости, и организовало эту бесстыдную провокацию. Но уж использовали ее плоды на всю катушку! Таких репрессий против инакомыслящих, такой цензуры, затыкания ртов тем, кто пытается усомниться в законности действий федеральной власти, не помнят даже ветераны движения за гражданские права. Дошло до того, что пляшущие под дудку демократической верхушки СМИ лишили слова пока действующего главу государства. Для магната, который еще не так давно был любимчиком бульварной прессы и привык сам отдавать приказы газетным и телевизионным корпорациям, подобное стало потрясением. Даже этот прожженный делец не ожидал, до какой низости дойдут представители американской политической "элиты"..."

Принятые 40 лет назад формулировки сегодня подзабылись, однако удручает другое. Мы вернулись в атмосферу, типичную для идеологического противостояния. Но ведь его давно нет. В основе конфликта Москвы и Вашингтона - не соревнование за то, как обустроить общество, а набор объективных, вполне рациональных противоречий. При желании их можно разрешить либо смягчить. Желания нет. Зато есть усугубляющийся разрыв восприятия - друг друга и происходящего. И если в годы юности автора этих строк, на излете "холодной войны", многим казалось, что именно советская пропаганда нагнетает дух отчуждения, руководствуясь своими догмами, сейчас впечатление обратное.

Догматизм с американской стороны обескураживает. Картина России в американских медиа (и политических отчетах) поражает даже не неприязнью. Она просто не соответствует действительности, которая у нас может быть хороша или нет, но она совсем другая. Принципиальное стремление к упрощению и черно-белым мазкам приводит к неспособности или нежеланию понять, что нужно или можно сделать даже не в общих, а в собственных интересах. Из нашего опыта мы знаем, что заканчивается это скверно. Но всем, видимо, нужно обрести свой опыт.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 20 января 2021 > № 3613558 Федор Лукьянов

Сети, которые мы выбираем

властители инфополя используют грязные методы, не подходящие под определение честной конкуренции

Илья Титов

Самое важное событие информационного пространства последнего времени осталось почти что незамеченным. Его мы могли наблюдать на экранах своих телефонов. Те, кто пользуется WhatsApp, в начале января получили уведомление об обновлении политики конфиденциальности.

Для понимания того, почему это так важно, нужно знать, что WhatsApp принадлежит Facebook и через самый популярный мессенджер контора Цукерберга собирает наши персональные данные, а с новой политикой конфиденциальности она сможет это делать намного эффективнее, существенно глубже зарываясь носом в нашу информацию. По сути, подобные правила действуют на основном сервисе компании— соцсети Facebook— уже почти пять лет, но только сейчас проникновение длинного носа интернет-гиганта достигло мессенджера, широко используемого по всему миру.

Разумеется, всё мотивируется заботой о пользователе — дескать, с полным набором нашей личной информации Facebook сможет предлагать нам только самую нужную и полезную рекламу. Но после недавней большой чистки грош цена их обещаниям — теперь за каждым жестом Big Tech (так по аналогии с Big Pharma принято называть конгломерат гигантов информационного рынка) будет маячить призрак политической цензуры. В конце минувшей недели WhatsApp сдал назад — Facebook объявил, что откладывает введение новой политики конфиденциальности до мая. Это тут же связали с оттоком пользователей в другие мессенджеры, но едва ли урон, нанесённый конторе Цукерберга, столь велик — база пользователей WhatsApp огромна, а новые условия большинство приняло, даже не прочитав текст соглашения. Основная проблема, с которой сталкивается каждый задумавший разрушить диктатуру соцсетей, состоит в том, что любая соцсеть предполагает безальтернативность. Скажем, в России многие бы рады были пользоваться MySpace, но что с неё толку, если у каждого из нас почти все друзья и знакомые используют ВКонтакте? То же самое касается и Фейсбука с Твиттером в пересчёте на западные реалии — у них просто нет реальных альтернатив. До поры казалось, что таково естественное положение вещей — просто никто не озаботился созданием других соцсетей, а если и озаботился, то проект не взлетел в силу изложенной выше причины.

Но оказалось — кто бы мог подумать?! — что властители инфополя используют в своей рыночной игре грязные методы, не подходящие под определение честной конкуренции. Ещё свежи в памяти недавние баны Трампа и почти 70 тысяч его сторонников. С началом охоты на протрамповских ведьм сторонники опального президента ненадолго нашли прибежище в Парлере — соцсети, которая позиционировала себя как островок свободы слова. Но возникло два нюанса. Во-первых, Парлер, несмотря на то, что это американская соцсеть, разрабатывали какие-то криворукие украинские программисты, из-за чего продукт вышел не только неудобным, но и крайне уязвимым. Как результат — личные данные, адреса, фотографии, даже сканы водительских прав пользователей Парлера оказались в открытом доступе на радость левым радикалам, обожающим запугивать и травить людей. Во-вторых, Парлер держал всю информацию на серверах, которые брал в аренду у корпорации Амазон, а доступ в соцсеть с мобильных осуществлялся через приложение, которое можно было скачать в магазинах приложений Гугл и Эппл — двух главных поставщиков мобильных систем. Как только забаненные в Твиттере сторонники Трампа перебрались в Парлер, Эппл, Гугл и Амазон синхронно нашли у Парлера страшные нарушения, из-за чего приложение было убрано из магазинов, а сам сервис исчез с серверов. Как следствие — пятнадцать минут славы закончились так же неожиданно, как начались.

Что делать, если вы разделили судьбу американ- ского президента и десятков тысяч его сторонников? Разумеется, взявшийся из ниоткуда, кривой и дырявый Парлер — не вариант. Ещё одна соцсеть, называющая себя островком свободы слова, Gab, тоже выглядит подозрительно и не внушает никакого оптимизма. Есть ещё сервис под названием Signal, занявший первое место в списке самых популярных приложений за последнюю неделю. Но один из главных спонсоров этого Signal — Брайан Эктон, соучредитель WhatsApp, так что Signal — часть того самого Big Tech, от которого люди бегут.

К счастью, есть Telegram, который не получится забанить, даже если очень захочется, что наглядно продемонстрировал нам Роскомнадзор. Руководитель сервиса Павел Дуров несколько дней назад заявил, что уже принял меры на случай, если Гугл с Эпплом внезапно найдут серьёзные нарушения и у Telegram. Поговаривают про какие-то хитрые способы обхода блокировок, благо Телеграм в этом деле уже мастер. Поговаривают, что за минувшие два дня к Telegram присоединились 25 миллионов новых пользователей. Попахивает художественным преувеличением, но факт наплыва новых лиц трудно не заметить. В числе новичков оказался турецкий президент Реджеп Эрдоган, которого, как и многих других, очень задели обновлённые условия использования WhatsApp. Тем временем американские СМИ, среди которых особенно выделилась компания NBC News, уже начинают фабриковать казус белли для блокировки и удаления Telegram из телефонов добропорядочных американских граждан. Видите ли, правые радикалы распространяют там информацию о самодельных бомбах для срыва инаугурации Байдена 20 января. Разумеется, попутно с этим идут коннотации о связях Telegram с российскими спецслужбами и прочие хорошо знакомые нам ужастики про хакеров из ГРУ. Американская НКО Coalition for a Safer Web (Коалиция безопасного Интернета) подала иск в суд, где потребовала от Apple и Google удалить из своих магазинов приложение Telegram. Начинание НКО из Калифорнии пока выглядит не очень многообещающе: в конце концов, Telegram — это сервис с половиной миллиарда активных пользователей (по данным руководства этого самого сервиса), а не непонятные соцсети, которыми пользуется три с половиной человека. Big Tech рискнёт идти наперекор такой массе народу только при наличии куда более весомого повода, чем беспорядки в Вашингтоне 6 января да иск непонятной НКО. В такие времена лучше всего полагаться на самих себя. Важно не давать демиургам информационного пространства слишком много информации о себе, не доверять какому-либо сервису всё своё общение с друзьями и родными и, конечно же, подписываться на канал "Завтра" в Telegram.

США. Россия > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 19 января 2021 > № 3615086 Илья Титов