Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Брестский мир по-китайски

Владислав Иноземцев о причинах и последствиях победы США в торговой войне с Китаем

В день, когда в Москве анонсировались эпохальные изменения в политической системе России, в Вашингтоне случилось не менее знаменательное со-бытие: президент Дональд Трамп принял своего рода почетную капитуляцию Китая, представленного на церемонии в Белом доме вице-премьером Государственного совета КНР товарищем Лю Хэ.

Статус подписантов первого пакета торговых соглашений был явно неравным, что, видимо, отражало итоги двухлетней торговой войны – главнокомандующий победителей принимал генерала проигравших.

Сделка в основных ее деталях выглядит весьма символично. США отказались от обвинений КНР в валютных манипуляциях (которые обнародовали всего за три месяца до этого, когда сделка выглядела уже вероятной); великодушно решили не применять 15-процентные пошлины (которые предполагалось ввести с 15 декабря) на $156 млрд китайского импорта и снизили введенные ранее подобные же пошлины на закупаемые на $120 млрд товары вдвое, до 7,5%.

При этом основной массив 25-процентных пошлин на товары стоимостью в $255 млрд никуда не делся; не были отменены ограничительные меры против отдельных компаний (Huawei, Xiaomi, HTC). Американская сторона согласилась вернуться к обсуждению данных тем через десять месяцев (то есть после победы Трампа на новых выборах, которой само подписание этого соглашения должно поспособствовать – ну или после его поражения, но тогда переговоры, наверное, начнутся «с чистого листа»). Китай, со своей стороны, как все уже знают, обязался за два года закупить дополнительно американских товаров на $200 млрд.

Остановимся тут буквально на минутку. В 2019 г. на протяжении 9 месяцев из 11 американский импорт в КНР составлял менее $10 млрд. Итог по всему году находится в пределах $106-108 млрд. Следовательно, в ближайшие десять месяцев Китай должен удвоить закупки американских товаров, существенно превзойдя показатели рекордного для Америки 2017 г. (некоторые американские экономисты говорят о наращивании экспорта в Китай до $310 млрд уже в следующем году).

Насколько можно быть уверенным, что такое действительно случится? Я сомневаюсь в реальности такого «большого скачка» в ближайшее время, хотя некоторое увеличение продаж американских товаров в КНР выглядит бесспорным.

Однако другие пункты соглашения, которые практически не обсуждались в российских СМИ, выглядят намного более интригующе.

Начнем со статьи 2.3 второй главы соглашения. В шести пунктах с применением не предполагающих неоднозначного прочтения формулировок стороны соглашаются (точнее, китайская сторона соглашается) отказаться от любых условий, вынуждающих компании другой стороны, оперирующие на ее территории, осуществлять трансферт технологий в пользу местных компаний.

Если это звучит абстрактно, стоит напомнить, что на протяжении не-скольких десятилетий передача know-how была фундаментальным условием, позволявшим западным компаниям работать на китайском рынке.

Во многом именно из-за этого условия Китай так быстро копировал западную продукцию, которая затем начинала реэкспортироваться в развитые страны.

А чего стоит ст. 1.26 первой главы, в которой черным по белому указывается, что американские власти получают возможность оценивать на предмет наличия состава уголовного преступления дела о нарушении прав интеллектуальной собственности, которые заводятся в Китае?

А ст. 1.24, согласно которой стороны (в основном, конечно, только одна из них) обязуются не допускать на свои рынки товары с логотипами, чрезвычайно схожими с зарегистрированными лого известных производителей (bad faith trademarks). Причем прямо говорится, что при обнаружении таких товаров должны не просто удаляться соответствующие лейблы, а вся партия товара подвергаться «эффективному уничтожению»?

Нельзя не обратить внимание на ст. 1.12, по которой Китай должен увеличивать срок действия иностранного патента на своей территории на период, который занимает затягивание его регистрации в КНР. Тут стоит заметить, что «затягивание» отсчитывается от истечения четырех лет с момента подачи патентной заявки (период регистрации в Китае занимает порой до десяти лет).

Стороны согласовали строгие правила в сфере электронной коммерции, направленные на пресечение поставок некачественных и фейковых товаров, договорились о том, что в обеих странах все правительственные учреждения, государственные компании и «все структуры, которые контролируются правительством», используют только лицензированное программное обеспечение (ст. 1.23).

Китай, согласно подписанному соглашению, в одностороннем порядке признает десятки американских программ соответствия качества сельскохозяйственной продукции. В частности, стандарты в молочной промышленности, а также сертификаты в производстве куриного мяса, свинины и говядины, равно как и переработанной молочной и мясной продукции (ст. 3.1 и девять приложений к ней).

Пекин также уступил в долгом споре относительно регулирования рынка финансовых услуг.

Не позднее 1 апреля 2020 г. американские банки и финансовые компании должны быть беспрепятственно допущены на китайские фондовый и фьючерсный рынки, а также получить право создавать фонды по управлению капиталом (п. 2 ст. 4.7). При этом при расчете нормативов ликвидности и рисков должен учитываться капитал, которым эти банки и финансовые компании располагают в США, а не только активы, которыми они владеют на территории КНР (п. 2 ст. 4.2).

Стороны согласились не позже чем через месяц после уведомления другой стороны признавать все новые технологии, вводимые компаниями-операторами банковских карт, а также применять согласованные тарифы обслуживания MasterCard, Visa, American Express и UnionPay (cт. 4.4).

В общем, читается этот документ именно как акт о капитуляции.

Стоит ли надеяться на то, что все его положения будут выполнены? Почему стороны (точнее, одна из сторон, Китай) пошла на его подписание?

Второй вопрос, на мой взгляд, имеет довольно простой ответ. Экономика Китая зависит от американской намного больше, чем американская – от китайской. Прежде всего, стоит заметить, что эта зависимость – не торговая, а технологическая.

Сегодня Китай производит менее трети микрочипов, которые устанавливаются в изготавливаемых на его территории компьютерах, планшетах и смартфонах.

В серверах, использующихся на территории КНР, доля процессоров Intel достигает 97%. 98% всех смартфонов работают на программном продукте Microsoft, Google или Apple. Американцы годами обвиняли китайцев в промышленном шпионаже и технологическом заимствовании – причем последние оценки потерь, которые несла от этого экономика США, достигали $600 млрд в год. Рынок Китая был закрыт для американских товаров намного больше, чем американский – для китайских.

До начала торговой войны, в 2017 году, США собирали $13,5 млрд пошлин с 506-миллиардного импорта из Китая, в то время как Китай облагал пошлинами в размере $14,1 млрд 157-миллиардный импорт из США. При этом ни для кого не было секретом, что крупнейшие китайские корпорации получали массированную финансовую поддержку правительства через кредитные линии государственных банков.

Более того, история самой торговой войны показала, что американская экономика гораздо более к ней подготовлена, чем китайская.

Увеличившиеся пошлины не снизили радикально спрос на китайские товары, которые как были, так и остались в США дешевле, чем в самом Китае (часто бывая и там, и там, я вижу это на массе примеров). В то время как напряженность в отношениях двух сверхдержав больше навредила Китаю, чем США. В момент победы Трампа на президентских выборах шанхайский индекс SSE Composite торговался на отметке в 3.196 пунктов, а Dow Jones – 17.888; сейчас первый составляет 3.074 пункта, а второй – 29.297.

Темпы роста китайской экономики в 2017-2018 гг. снизились на 0,9 процентных пункта, а американской – выросли почти на 1,5. Американский экспорт в 2017-2019 годах рос со средним темпом в 6,4% в год, несмотря на проблемы «на китайском фронте». В начатой президентом Трампом войне был только один проигравший – Китай, и соглашение было ему очень нужно.

Первый вопрос, однако, более сложен. Когда торговое противостояние только набирало обороты, а Си Цзинпинь мило обедал с американским президентом в Мар-о-Лаго, требования Вашингтона были очень умеренными. То выравнивание торговых пошлин, которое предлагал Трамп, нанесло бы китайской стороне ущерб на $6-8 млрд в год. Причем пожелания американцев были справедливыми, так как многие из завышенных китайских пошлин были установлены вскоре после вступления КНР в ВТО, когда американцы согласились с ними, не предполагая столь быстрого расширения китайского рынка. Однако китайские «ответственные работники» сумели убедить высшее руководство страны не идти на уступки, информировав его о том, что технологическое отставание Китая от США практически ликвидировано.

Последовавшие события быстро показали, что это не так, а эмбарго на американские технологические продукты может чуть ли не разрушить даже крупнейшие китайские корпорации.

Сейчас это признано – но наверняка только на время. Китай вкладывает все бóльшие средства в ускоренное технологическое развитие и практически наверняка рассматривает соглашение с Трампом как такую же временную передышку, которой Ленин считал Брестский мир. Как только ситуация, по мнению пекинских властей, изменится, поменяется и их поведение.

Однако и американцы не так просты, как может показаться. Несмотря на формальное примирение, США как никогда активно ограничивают приток в страну китайских граждан, стремящихся получить работу в технологических корпорациях, а также технических университетах и научных центрах (некоторые всерьез говорят о скором «новом маккартизме» в отношении китайцев). Поэтому, я уверен, как в Пекине, так и в Вашингтоне будут внимательно мониторить соблюдение соглашения и не преминут воспользоваться любыми поводами для того, чтобы попытаться его скорректировать. Потому что, как ни крути, это тот случай, когда «большая экономика» слишком тесно переплелась с «большой политикой».

В общем, первый акт марлезонского балета отыгран. Прозвучал звонок, артисты ушли отдыхать, публика потянулась в буфет. Но скоро все вернутся на свои места, так как нет сомнения в том, что второе действие будет куда более захватывающим…

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 22 января 2020 > № 3283877 Владислав Иноземцев

В поисках нового мира

Сегодня мировое сообщество особенно внимательно прислушивается к сигналам, исходящим из Москвы и Пекина

Текст: Игорь Иванов (Президент Российского совета по международным делам (РСМД), министр иностранных дел РФ (1998-2004 гг.))

Убийство иранского генерала Сулеймани по личному указанию президента США на территории другого суверенного государства с новой остротой поставило вопрос о правовых основах всей системы международных отношений. Как бы американская администрация ни пыталась сейчас оправдать решение президента США, совершенно очевидно, что ситуация в регионе Ближнего Востока и Персидского залива стала еще более драматической и непредсказуемой. Своими действиями в последние годы Вашингтон не только последовательно разрушает правовые основы международных отношений, но и все в более вызывающей форме пытается диктовать другим свои условия, свои интересы, свои "правила" поведения. А поэтому убийство иранского генерала - это не столько вызов непосредственно Ирану, сколько всему международному сообществу.

Отсюда возникает естественный вопрос: куда может завести политика Вашингтона и есть ли возможность противостоять ей, чтобы мир не оказался ввергнутым в глобальную катастрофу? В самих Соединенных Штатах многие начинают понимать, что нынешний курс американской администрации может нанести непоправимый ущерб их собственным долгосрочным интересам. Большинство общественного мнения страны сдержанно отнеслось к решению президента Дональда Трампа о ликвидации иранского генерала. Своими вызывающими действиями США ставят себя во все большую изоляцию: от них уже начинают дистанцироваться даже традиционные союзники. Широко разрекламированный администрацией план ближневосточного урегулирования под громким названием "сделка века", на основе которого США рассчитывают удержаться на Ближнем Востоке, ни у кого в регионе не вызывает энтузиазма и скорее всего обречен на очередной провал.

Большинство союзников США в связи с драматическими событиями на Ближнем Востоке заняли выжидательную позицию. Их по-своему можно понять: выступить согласованно с прямой критикой действий Вашингтона они не могут, а разрозненные голоса не будут услышаны. Поэтому большинство европейских столиц отделались формальными невнятными заявлениями и призывами общего характера. Тем не менее и в рядах союзников США нарастает брожение и недовольство односторонними действиями американской администрации, для которой лозунг "Америка превыше всего" стал практикой поведения. Однако в силу различных причин европейские страны и другие союзники США не готовы самостоятельно противостоять политике Вашингтона. И тем не менее процесс запущен, хотя и не обещает быть быстрым.

На этом фоне особая ответственность ложится на плечи тех немногих участников международных отношений, которые не только способны, но и, что не менее важно, готовы действовать на международной арене, руководствуясь интересами всеобщей безопасности, и в состоянии противостоять грубому давлению Вашингтона. Такими в полной мере суверенными и независимыми игроками прежде всего являются Россия и Китай, два постоянных члена Совета Безопасности ООН, пользующиеся авторитетом в мировом сообществе и в силу этого несущие особую ответственность за будущий мировой порядок.

Сегодня мировое сообщество - и на уровне общественного мнения, и на уровне руководителей государств и глав международных организаций - особенно внимательно прислушивается к сигналам, исходящим из Москвы и Пекина, воспринимая эти сигналы как важные ориентиры для уточнения собственных позиций и стратегий по ключевым вопросам мировой политики. В условиях повышенной нестабильности и непредсказуемости международной среды значение таких ориентиров существенно возрастает. Уже сама по себе модель двусторонних российско-китайских отношений рассматривается как один из этих ориентиров, как демонстрация практической возможности выстроить отношения на основе четко выверенного баланса интересов, не жертвуя при этом национальным суверенитетом и не противопоставляя эти отношения другим приоритетам своей внешней политики. Не менее актуален и опыт практической деятельности новых многосторонних структур, включая БРИКС и ШОС, позволяющих успешно находить возможности для конструктивного взаимодействия государств, имеющих очень разнонаправленные интересы (например для Индии и Пакистана).

Особая ответственность России и Китая предполагает и дополнительные, более высокие требования к сотрудничеству двух стран на глобальном уровне мировой политики. Сегодня встает вопрос о более тесной координации долгосрочных внешнеполитических стратегий двух стран, о продвижении совместных инициатив по принципиальным вопросам, касающимся будущего мироустройства. Разумеется, Россия и Китай не могут претендовать на монополию в разработке новых правил игры для будущей системы мировой политики. Эти правила должны стать итогом переговоров, консультаций и обсуждений в самых различных многосторонних форматах, начиная от глобальной площадки Объединенных Наций и кончая узкими встречами общественных организаций и экспертных сообществ. Но чем более стратегической и более глубокой будет российско-китайская координация, тем более результативными могут стать многосторонние форматы.

США. Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 21 января 2020 > № 3265074 Игорь Иванов

Вихри враждебные и шапочка из фольги

Георгий Бовт о том, кто направляет на нас «климатическое оружие»

Нынешняя аномально теплая зима в России — это результат применения климатического оружия США: смелый депутат Думы вслух произнес то, о чем миллионы обывателей стеснялись сказать. И спросить. Этот же депутат летом обнаружил американский климатический оружейный след в сибирских аномальных пожарах. Тема нынешних пожаров в Австралии им пока не раскрыта. Не до коал, со своими медведевыми бы разобраться.

Поможем депутату разоблачить американские козни. Откуда и, главное, в чьих интересах вихри враждебные веют над нами? Вот несколько неопровержимых фактов, свидетельствующих о том, что Америка решила поставить себя над Господом Богом, управляя природой нашей матерью.

Люди издавна мечтали управлять климатом, молились о ниспослании дождя или чтобы ураганы обошли их стороной. И вот в созданном масонами американском государстве решили: «Хватит ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача». У нас по патриотической привычке приписывают эту фразу чудаковатому ботанику Мичурину, однако на самом деле дерзкий замысел родился за океаном.

Факт номер 1. Некто Чарльз Хатфилд в США еще в 1902 году создал «секретную смесь» из 23 химикатов, претендуя на то, что, поместив ее в резервуары с водой, он способен вызывать дождь (вода испарялась и выпадала дождем). К Хатфилду потянулись фермеры с заказами на дождь над их полями. Начинал он с 50 долларов за «полив». В 1915 году мэрия Сан-Диего заключила с ним контракт уже на 10 тыс. долларов, чтобы он вызвал осадки для заполнения водохранилища. Вскоре после этого действительно пошли проливные дожди, прорвало дамбу, погибли люди. На претензии мэрии, что, мол, с дождиком он «перегнул», Хатфилд ответил: сами виноваты, надо бы крепче строить.

Факт номер 2. В 1947 году в США появился проект военных и General Electric под названием «Cirrus» с целью научиться управлять ураганами и отводить их от побережья в океан. Технология состояла в том, чтобы засевать дождевые облака веществами на основе йода и серебра, вызывая преждевременное выпадение осадков.

Факт номер 3. Проект «Cirrus» нашел продолжение в проекте «Stormfury», продолжавшемся с 1962 по 1983 год, включая проведение опытов по управлению ураганами на японском острове Окинава, на Филиппинах и на острове Гуам, а также в Техасе и Флориде. Основным средством воздействия на ураганы было распыление сухого льда и йодистого серебра, каковая технология до сих пор используется в России для обеспечения безоблачного неба над центром Москвы во время военных парадов и массовых гуляний. Кстати, первый синоптический спутник, специально для наблюдения за погодой, был запущен именно США в апреле 1960 года, на год раньше, чем в космос полетел Юрий Гагарин (назывался TIROS-1). Это же неспроста!

Факт номер 4.

Во время войны во Вьетнаме американская армия применила климатическое оружие в боях.

В рамках проекта «Operation Popeye» с 1967 по 1972 год над Северным и Южным Вьетнамом, Камбоджей и Лаосом ВВС США распыляли вещества, вызывающие дожди над так называемой «тропой Хо Ши Мина», чтобы затруднить передвижение партизан. В качестве реакции на эти действия в 1977 году была принята Конвенция ООН, запретившая все виды климатического оружия. Но разве международное право когда-либо останавливало «крутых парней», включая дядю Сэма.

Факт номер 5, самый разоблачительный.

В 1990-х годах в рамках рейгановской «Стратегической оборонной инициативы» на Аляске был создан центр изучения ионосферы HAARP (High Frequency Active Auroral Research Program). В реализации проекта кроме ученых принимали участие ВМФ и ВВС США, а также пентагоновская DARPA (Департамент перспективных исследований).

Основная цель — понять, как ионосферу можно использовать в интересах средств коммуникации, а также изучить процессы формирования климата. Проводившиеся эксперименты включали в себя воздействие направленных электромагнитных импульсов на определенные участки ионосферы (она простирается на высоте от 50 до 1000 км над Землей). Это дало почву для предположений, что таким образом, точечно возбуждая ионосферу, можно вызывать землетрясения и цунами. Обеспокоенность такими исследованиями в связи с непредсказуемыми экологическими последствиями выразил в 1999 году Евросоюз.

В 2010 году президент Венесуэлы Уго Чавес заявил, что с помощью HAARP или как-то еще (он не уточнил) американцы спровоцировали 7-балльное землетрясение на Гаити. Одним из косвенных подтверждений тому сторонники данной версии называли исследования французского спутника «DEMETER» в 2004 году, который обнаружил, что во время землетрясений происходит повышенная эмиссия низкочастотных радиоволн. Ага, подумали многие, стало быть, этими волнами можно землетрясение и вызвать. Отражением таких воззрений стал вышедший пару лет назад фильм-катастрофа «Геошторм», который надо, конечно, показывать в Думе, Совете Федерации, военных академиях, а также в ФСБ. Им понравится.

HAARP еще обвиняли в том, что его излучение вызвало землетрясение и цунами в Японии в 2011 году, торнадо в Оклахоме в 2013-м, катастрофические оползни на Филиппинах в 2006-м. А бывший президент Ирана Ахмадинежад в 2012 году обвинял Америку и ЕС в том, что те «перехватывают» облака на подступах к Ирану, не давая выпадать осадкам и вызывая засуху.

Схожий с HAARP проект, но меньших масштабов, есть в России, называется «Сура», расположен объект под Нижним Новгородом. И в США были люди, которые обвинили русских из «Суры» в том, что посредством электромагнитных импульсов они вызвали разрушительный ураган «Катрина» в 2005 году.

Дочитав до этого места, сторонники всемирного американского заговора, верящие в то, что все беды на Земле происходят по воле Вашингтона, должны закрыть текст и не искушать себя далее лишними знаниями, противоречащими этой святой для них вере. Этих людей никогда ни в чем не переубедить, потому что им комфортно жить в их паранойе. Дай им бог душевного здоровья. Им можно посоветовать и дальше слушать бредни (оценочное суждение) кем-то уважаемого депутата от ЛДПР Журавлева, — а это именно он «главный спец» по климатическому оружию. А еще лучше запастись шапочкой из фольги, чтобы отражать исходящие из Америки вредные изучения.

Для прочих сообщим, что все вышеизложенное является сознательной подтасовкой (то есть «фейком»), дабы наглядно показать, как именно урезанными и подтасованными наборами фактуры потчуют малограмотных обывателей не более грамотные (или же они сознательные манипуляторы) политики, а также производители конспирологических передач на ТВ. Насмотревшись которых, обыватель с образовательным цензом на уровне ЕГЭ ниже среднего должен перестать спать спокойно. А бодрствуя — должен еще теснее сплотиться вокруг идеи оградить нас от всего иностранного, особенно американского. Лучше сразу на конституционном уровне.

Для всех остальных уточним.

Вышеупомянутый Чарльз Хатфилд (факт номер 1) был скорее мошенником. Он «вызывал дожди», внимательно следя за прогнозами погоды, ровно тогда, когда их и предсказывали синоптики. Однако «по заказу» ему это сделать, вопреки их прогнозам, толком не удавалось. При этом технология провоцировать осадки (подчеркнем, уже назревающие близко по времени или по местности) на строго ограниченной территории известна давно.

Проект «Cirrus» (факт номер 2) по управлению ураганами был признан провалившимся. Манипуляции с облаками, полеты в центр урагана с целью там что-то распылить действительно приводили к неким последствиям. Вся штука в том, что к последствиям непредсказуемым. Удавалось иногда снижать интенсивность осадков, максимум на 10%, но скорость ветра снизить не удавалось. Маршрутами ураганов управлять до сих пор также не научились. А тогда они вместо того, чтобы уйти в безопасном направлении, иногда непредсказуемо обрушивались на более густонаселенные районы, вызывая справедливые нарекания американских трудящихся.

Провалившимся также признан и более поздний проект «Stormfury» (факт номер 3). Проблема разрушительных ураганов, наносящих ежегодно многомиллиардные убытки южным штатам США, да и не только США, до сих пор не решена никак. Они, увы, неуправляемы.

Операция «Popeye» времен вьетнамской войны (факт номер 4) имела незначительный, локальный, краткосрочный эффект за огромные деньги. Технология срабатывала, собственно, только в сезон муссонных дождей, поэтому точно определить вклад именно химии в интенсивность и так проливавшихся на регион ливней невозможно.

Наконец, «зловещий» проект HAARP (факт номер 5) был закрыт и оставлен военными, потерявшими к нему всякий интерес еще в 2014 году, объект со 180 антеннами был передан Университету Аляски. Он открыт для посещения публики.

Аналогичные проекты изучения верхних слоев атмосферы и электромагнетизма имеются у более чем десятка стран, в том числе не имеющих никаких глобальных военных амбиций, а только научные. Конспирологи также забывают уточнить, живописуя «ужасы» HAARP, что использованные там электрические импульсы были по мощности во много раз слабее обычной молнии, которых в сутки на Земле происходит великое множество.

Никаких фактов, подтверждавших, что от Ирана «отводили» дождевые облака, найдено никогда не было. В самом Иране от бредовых обвинений вскоре отказались. Природа региональных засух современной науке до сих пор непонятна. А вот корреляции между низкочастотными радиоволнами и землетрясениями действительно есть. Интенсивность такого излучения усиливается накануне землетрясений и может служить их «прекурсором» (это чувствуют многие животные и рыбы). Однако если такие излучения сопровождают землетрясения, это вовсе не значит, что они их вызывают, такова реакция планеты на происходящие в ней процессы.

Современная наука по-прежнему не может целенаправленно управлять климатом не то что в планетарном, но и в региональном или страновом масштабе. Разве что может вызвать или предотвратить локальные осадки, не из ясного неба и те, что уже и так на подходе. Механизм взаимодействия очень разных факторов — вариативной солнечной активности, антропогенного влияния, процессов в ионосфере, «миграции» магнитных полюсов Земли, состояния мирового океана, явления Эль-Ниньо или Гольфстрима, извержения вулканов и много чего еще — до конца не понятен. В принципе, самым «эффективным» климатическим оружием стала бы глобальная ядерная война с последующей «ядерной зимой». Иные формы «климатического оружия», способного наносить удары по противнику, оставаясь самому неуязвимым, науке неизвестны. Иными словами, такого оружия нет.

Главное же недостающее звено в рассуждениях конспирологов и политиков, начитавшихся, видимо, книжек типа «Как управлять Вселенной, не привлекая внимание санитаров», состоит в том, что не раскрыты мотивы янки: зачем они делают зиму в России теплее, а не холоднее? Чтобы не дать заработать/распилить коммунальщикам на уборке снега? Снизить платежи по ЖКХ на отопление, сократив масштабы воровства и приписок? Обрушить рынок валенок и телогреек? А также согревающей водки. Снизить доходы российских экспортеров энергоносителей? Надо как-то развить эту тему. Мракобесие и промывка мозгов не должны останавливаться. От этого, увы, даже шапочка из фольги не спасет. Только критический ум. Из того, что еще не утекло туда, откуда веют враждебные вихри.

Россия. США. Весь мир > Экология > gazeta.ru, 20 января 2020 > № 3278605 Георгий Бовт

Невидимая рука Вашингтона

НАТО ведёт гибридную войну против арабских народов

Рами Аль-Шаер

В последние месяцы ушедшего года пришло много писем и откликов на статьи по проблемам Ближнего Востока. И не только из арабских стран, но и от граждан России. Мнения относительно сирийской, ливийской или палестинской проблем были разные, но в своём большинстве и арабы, и жители других стран соглашались, что эти проблемы требуют безотлагательного решения. Но огорчает то, что в арабских СМИ нередко звучали голоса, что мои статьи – это всего-навсего изложение точки зрения Кремля, что они, в сущности, - информация о российской политике. А поэтому статьи, дескать, однобоки, политическая жизнь на Ближнем Востоке намного сложнее.

Тот факт, что политическая жизнь в регионе очень сложна, не нуждается в комментариях. Но она является таковой и порой приводит к жестоким конфликтам, как внутренним, так и внешним, в силу двух обстоятельств. Первое – это наглое вмешательство в дела региона со стороны НАТО, в первую очередь, его лидера – США. Я хотел бы услышать просвещённое мнение моих оппонентов: могут ли они назвать хоть один факт, когда не НАТО, а, скажем, Китай или Россия были ответственны в ХХ или ХХ1 веке за разжигание очередного конфликта в нашем регионе? И могут ли они, положа руку на сердце, заявить, что это не страны НАТО, а какая-то другая сила стоит за ухудшением обстановки в ареале арабских стран? А если нет, что почему нам не стоит прислушиваться к мнению российских политиков и политологов, вместо того, чтобы ездить в Брюссель и унижаться перед натовскими чиновниками, прося защиты и помощи?

Посмотрим, что творится в «сложной политической жизни» в некоторых арабских странах. Прошлый год стал «годом упущенных возможностей» для Сирийской Арабской Республики. Казалось бы, с благородной помощью российского военного контингента и подразделений генерала Касема Сулеймани, сирийскому правительству удалось справиться с отрядами ИГИЛ и освободить более 80 процентов суверенной территории страны. Общими усилиями российских, турецких и иранских дипломатов и военных удалось добиться того, что представители правительства Башара Асада и оппозиции сели за стол переговоров. Но реально продвинуться вперёд к заключению прочного мира и выработке новой конституции не удалось, и я виню в этом обе стороны.

При этом почему-то винят и Россию, но разве она не сделала более всех других стран для того, чтобы в выработке общей позиции приняли участие все стороны, разве она не предоставила и своих специалистов, и даже площадки для организации честных и равноправных переговоров? А какой видим итог? Ни та, ни другая сторона не хотят уступить ни пяди, не принимают никаких аргументов противоположной стороны. А в результате вновь страдает сирийский народ, расколотый враждой. Кого же винить за сложившуюся ситуацию, как не самих себя?

Возьмём ливийскую проблему. Снова Россия предоставляет площадку для переговоров, убеждает воюющие стороны пойти на разумный компромисс, даже помогает найти удобоваримые для обеих сторон формулировки. Проблема Ливии особенно сложна, так как ООН признала лишь одну сторону внутри ливийского конфликта – ту, что возглавляет правительство Сараджа. Но Россия и Турция сделали попытку развязать тугой узел проблем, организовав встречу между признанной властью и фельдмаршалом Хафтаром. Это делалось в надежде, что здравый смысл возобладает, стороны придут к согласию.

А каков результат? Одна сторона с готовностью подписывает соглашение, вторая же, а именно фельдмаршал Халифа Хафтар, в последнюю минуту объявляет о своём категорическом отказе его подписать, ссылаясь на то, что ему нужно провести консультации со своими сторонниками. Спустя несколько дней он обращается к российскому президенту с просьбой возобновить переговоры под эгидой России – но возможность незамедлительного движения к миру была, пусть на время, упущена. Осталась надежда на встречу в Берлине, в которой, кроме воюющих сторон, приняли участие Турция, Россия и представители Евросоюза. Граждане Ливии и их друзья повсюду надеются, что ситуация будет разблокирована, потому что, если вместо разумного подхода будут иметь место амбиции и капризы, то проблемы беженцев, инвалидов и сирот, семей без кормильца, а также проблема растущего числа беженцев в Европу будут расти день за днём.

И рост проблем имеет место не только в Ливии! Где бы ни делались попытки осуществить реальное миротворчество - в Йемене, в Сирии, в Ираке – часто бывает так, что в последний момент одна из сторон отказывается от соглашений о мире. Как будто чья-то невидимая рука с помощью магических сил останавливает одну из сторон в переговорах, внушает ей мысль сорвать переговоры. И этим лишает народы права на мирную, достойную жизнь.

Но на деле тут нет никакой магии. Эта невидимая рука – рука Вашингтона. В этой руке – миллионы, которыми подкупают компрадоров, бесчестных политиков и национал-предателей, но ещё и кнут, которым они грозят одной из сторон, принимающей участие в переговорах. Этот кнут, в сущности, имеет разную форму. Иногда это - угроза физической расправы, иногда шантаж («подумайте о ваших детях, которые учатся в Америке» или «мы оставим вас без копейки»), а нередко и щедрые посулы, обещания политической и финансовой поддержки, заверения, что политик не останется без внимания Вашингтона. И всё это сопровождается мощными кампаниями в западных и арабских СМИ. Вот в этом и заключается основная сложность политической жизни на Арабском Востоке.

Это не политические игры, не сиюминутные манёвры великой державы. Это конкретная военно-политическая программа НАТО, рассчитанная на много лет и имеющая определенный порядок её осуществления. Каждой жертве определено её место. Судите сами. Иорданский король Абдулла в довольно завуалированной форме высказался в том смысле, что при определённых условиях Иордания поддержит «сделку века». А это означает, что внутри его страны растет сила, с которой он вынужден считаться и которая будет в состоянии угрожать и его трону, и его стране, если он не присоединит свой голос к хору союзников США.

Иными словами, готовится массированное наступление на права палестинского народа, и Иордании тут тоже отведена Западом своя роль. НАТО готовится всей своей тяжестью навалиться на палестинский народ, шантажируя или загоняя в угол палестинских политиков, чтобы они уступили давлению. А Израиль уже заявил, что, поскольку Америка не собирается воевать на Ближнем Востоке, Израиль сам разберётся со своими региональными противниками. Заметьте, я не пытаюсь в чём-либо убедить моих соплеменников, я просто прошу их взглянуть в лицо реальности, осознать, что происходит сейчас в арабском мире.

Что интересно – Запад даже не считает нужным скрывать, каковы его цели применительно к Ираку, Ливане, Сирии, другим странам. Ирак хотят разделить на три анклава: шиитский, суннитский и курдский. Естественно – с каждой из маленьких стран, которые образует НАТО, легче иметь дело. Все три станут вассалами НАТО, и все три должны будут стать антииранскими. Именно поэтому США, несмотря на все свои обещания мировому сообществу, выводить свои войска из Ирака не собираются. Отсюда вывод: иракский народ должен понять, что раскол страны - в интересах её врагов, а не друзей, сила народа – в единстве и в помощи подлинных друзей его страны. И это задача не завтрашнего дня, это задача, которую необходимо решать немедленно!

Обстановка в Ливане ухудшается с каждым днём. В Бейруте радикальные элементы устроили настоящий бой с полицией, совершили акты вандализма. Столица страны, в которой в последние годы побывали миллионы туристов из-за рубежа, снова оказалась территорией столкновений с полицией. Я бывал в многострадальном Бейруте, жители которого не раз становились заложниками ситуации, когда в столице и в других районах страны шли бои между конфессиональными и национальными группами. В середине 1970-х годов и позже мир был свидетелем страшной гражданской войны в Ливане, которая разрушала страну и привела к гибели большой части молодого поколения.

Ливан снова хотят сделать западной вотчиной – ценой новых смертей и разрушений. Правда, в странах НАТО, наверное, не забыли о том, что герои сопротивления ценой своих жизней заставили американцев и французов уйти из страны. Сначала, в 1983 году, одна машина взорвалась у американского посольства: погибло 63 человека, причём почти треть – сотрудники ЦРУ. Затем взорвалась машина, въехавшая во двор казармы американских морских пехотинцев: более 270 американцев погибло. Другая машина взорвалась на базе французских десантников, унеся жизни 58 человек.

Думается, помня это, НАТО предпочтёт сегодня сделать так, чтобы ливанцы убивали друг друга. А с этой целью НАТО ведёт гибридную войну против арабских народов, использует яростные радио- и телебомбардировки Ливана, вновь разжигает ненависть между общинами. Хотелось бы напомнить: пока западные страны не начали вмешиваться в дела региона, пока они не натравливали ИГИЛ на Сирию и Ирак, регион жил относительно спокойно. Шиитское народное сопротивление не допустило ИГИЛ (запрещённую в России террористическую организацию) в Ливан, закрыв перевалы, и народу Ливана не мешало бы это помнить. Ведь из всех арабских стран субрегиона Ливан мог бы стать самой слабозащищённой жертвой ИГИЛ и самым лакомым куском для террористов всех мастей.

Общеизвестно, что, пользуясь рычагом экономического давления, США и их союзники по НАТО могут воздействовать на экономическое положение в странах Ближнего Востока, особенно в небольших и не имеющих значительных экспортных ресурсов. Сейчас именно это и делается ими в Ливане. В ливанские СМИ и общественные организации постоянно подбрасываются фейковые новости, изобретённые и соответствующим образом оформленные в специальных пропагандистских центрах за океаном. Их суть очевидна: обвинить во всех бедах шиитские организации, в первую очередь, партию «Хезболла». Известно, что пропагандисты, получившие образование на Западе, и их местные помощники ведут пропаганду такого рода на собраниях торговцев, водителей такси, на небольших местных предприятиях. Цель все та же: вызвать противостояние конфессиональных групп, в идеальном случае – вооружённое. Те, кто организует подобные мероприятия, надеются, что это противостояние вызовет цепную реакцию и в соседней Сирии.

Дело в том, что, благодаря несговорчивости сторон во внутри сирийском диалоге, НАТО чувствует себя пока ещё способным повернуть колесо истории вспять: получить контроль над Сирией и её природными богатствами. И эта несговорчивость, основанная на вышеуказанных обстоятельствах, может привести к самым серьёзным последствиям. Значительная часть функционеров оппозиции давно оторвана от народа, живущего в нищете, холоде и голоде. В то же время известные её деятели, насколько можно судить, живут вполне комфортно, чтобы не испытывать желания добиваться судьбоносных решений немедленно. А западные патроны и спонсоры некоторых деятелей оппозиции, само собой, никуда не торопятся.

Но нужно попросить всех деятелей оппозиции и правительство Сирии свериться со своей совестью: всё ли они сделали для достижения соглашения о мире и национальном согласии? Спокойно ли они спят, когда маленькие дети в Сирии обречены на мучения, которые и взрослые вынести не могут? И ещё один вопрос хочется задать обеим сторонам конфликта: желают ли они возвращения к той страшной братоубийственной войне, которая продолжалась на сирийской земле дольше, чем Вторая Мировая война? Только задумайтесь: если бы не помощь российских ВКС и отрядов «Эль-Кудс», а также не действие Астанинского процесса, такой страны, как Сирия, на карте мира сегодня бы не было. И это не фантастическое предположение – это вывод, сделанный политологами!

Да, предсказывать будущее никому не дано, но мы можем, трезво оценивая ситуацию, сделать хотя бы некоторые прогнозы. Если сирийское правительство и оппозиция не достигнут компромиссов, если сохранится прежняя непримиримость и открытое неприятие всех позиций противоположной стороны, вряд ли возможны выборы в САР даже в следующем году. Это даст повод многим государствам, особенно западным, признать власть в Сирии нелегитимной. В этом случае сирийцев ждёт усиление экономической блокады и новые санкции, что в последствии ещё больше ухудшит жизнь миллионов сирийцев. Получается, что внесение конституционных поправок и выполнение резолюции Совбеза ООН за номером 2254 становится императивом: без этого сирийскому правительству придётся столкнуться с целой чередой невыполнимых задач.

Среди моих друзей в Сирии есть историк, который обладает огромным и очень ценным архивом, в котором можно отыскать данные по политическим событиям и переговорам на всем Ближнем Востоке в течение доброго десятка лет. Он утверждает, что на протяжении большей части этого срока можно проследить этапы деятельности целого ряда политиков, которых он называет «профессиональными разрушителями».

Куплены ли они Вашингтоном или действуют, исходя из собственных интересов и амбиций, не имеет значения, ибо их задача – разрушать складывающийся консенсус, подрывать любые начинания, ведущие к миру, не допускать достижения соглашений. Их, по мнению моего друга, в арабском мире, вероятно, не больше 50 человек, но они порой являются деятелями, находящимися в политической верхушке ряда стран, обладают огромной разрушительной силой, потому что их в любом случае поддерживают страны НАТО, и в первую очередь, США. Ведь отсутствие согласия, примирения или даже перемирия – всегда повод для этих стран осуществить новую акцию вмешательства в дела стран Ближнего Востока.

Всего 50 человек на весь арабский мир! Но какое зло они ему приносят, продолжая то там, то здесь кровопролитие. Уже давно истекает кровью, обессилел Йемен, сотни тысяч сирийцев погибли за годы гражданской войны и сражений с запрещённой в России террористической организацией ИГИЛ, миллионы иракцев убиты, умерли от болезней и голода, изувечены. Но у военно-промышленных корпораций Запада каждая жертва на Ближнем Востоке – это рост бухгалтерских счетов, это повышение прибыли. Нам, арабам, давно пора понять, что для Запада, и особенно для НАТО, каждая отнятая у арабского юноши жизнь измеряется в центах, а каждая бочка нефти – в долларах. Если бы было иначе, НАТО давно перестало бы вмешиваться в наши дела.

Между тем, многие события могли бы быть предотвращены, если бы мы сообща, с позиций, продиктованных нашей историей, нашей верой и нашим состраданием к несчастьям наших братьев, взялись бы за решение общих проблем – либо тех проблем, которые рано или поздно станут общими.

Такими проблемами являются рост вооружений в регионе, увеличение количества иностранных баз, присутствие в регионе иностранных флотов с ядерным оружием на борту, прекращение региональных конфликтов на национальной, религиозной и историко-географической почве и многое другое. Мы не хотим, чтобы наши проблемы решали бы страны НАТО, которые порой действуют, как слон в посудной лавке. Но если так, необходимо провести Общую Конференцию арабских государств, на которой арабские страны должны существенно повысить роль и значение Лиги Арабских государств и наделить её функциями как политических решений в интересах каждой страны, так и функциями миротворчества.

В истории такое уже происходило, но, увы, не так уж эффективно. Создание миротворческого контингента из стран, обладающих серьёзным военным потенциалом, – не такая уж большая задача. Гораздо сложнее добиться того, чтобы миротворческий контингент не превратился в полицейскую силу, не учитывающую права народа на волеизъявление, свободное развитие, на выборы и на собственный путь развития. Арабские страны имеют право и возможности самим, без стран НАТО и без оккупационных контингентов, решать свою судьбу. В нашем регионе есть блестящие экономисты, инженеры, нефтяники, геологи, специалисты других профессий; нет только совещательного Совета Арабских стран, который бы подсказывал политикам и экономистам, как избежать новых конфликтов и серьёзных проблем.

Казалось бы, рост проблемы войны и мира должен привести арабов к отрезвлению, к избавлению от политического инфантилизма, к реальному пониманию, что иностранные базы и игра с огнём, которую устраивают в регионе США и его союзники, постоянно чреваты конфронтацией; следовательно, нужно в первую очередь угрозу войны снижать. Для этого нужно избавиться от присутствия вооружённых сил НАТО и начать новый этап взаимоотношений между странами региона: отношений регионального сотрудничества и коллективной безопасности в интересах всех стран Ближнего Востока.

Вместо этого мы видим прямо противоположный результат: Саудовская Аравия просит США увеличить американскую группировку в стране, за что платит Америке полмиллиарда долларов, а французский авианосец отправляется в Персидский залив для усиления там французской группировки. Что это, как не продолжение игры с огнем?

Самое печальное в ближневосточной ситуации – вместо движения к разрешению проблем, к миру и сотрудничеству в регионе он, на мой взгляд, движется к усилению региональной напряжённости, все больше превращается в пороховую бочку. Есть вещи, которые смертельно опасны. Нам, арабам, пора осознать эту простую истину.

Потому что, если наш регион охватит страшный пожар войны – независимо от того, кто и как её начнёт, будет поздно сожалеть об упущенных возможностях сохранения мира в регионе. Кого тогда винить арабам, кроме самих себя?

На мой взгляд, политическая близорукость, неумение установить для себя очерёдность приоритетов, неспособность договариваться с соседями и другими арабскими странами, отсутствие опыта даже в том, чтобы добиваться единой позиции по проблеме, которую испытывает та или иная арабская страна – это фактическое состояние нынешнего политического истеблишмента чуть ли не в каждом арабском государстве. А при таком состоянии дел разве можно говорить о каких-либо признаках арабского единства и о выработке схожего подхода к международным делам? Более того, мне кажется, что ни одна арабская страна при таком положении не может быть договороспособной настолько, чтобы участвовать в подписании важного международного соглашения, которое определяет судьбы народов и региона. Это показал хотя бы разброс мнений арабских лидеров применительно к войне Ливии. Я специально не упомянул об участии кое-каких арабских стран на встрече в Берлине по Ливии, потому что, к сожалению, в нынешнем арабском мире миллионы арабов страдают от холода, от голода, от нищеты. А если так, то какое арабское государство достойно уважения, имеет влияние и обладает значимостью?

Всё вышесказанное, а также опыт встречи в Берлине в очередной раз подтвердили, что нашим странам, как и всем остальным странам мира, нужно стремиться к укреплению авторитета Совета Безопасности ООН и придания ему большей твёрдости в осуществлении всех принятых решений. Нужно повернуть колесо истории вспять – добиваться не ухудшения ситуации в нашем регионе и в мире вообще, а её оздоровления. Это в интересах каждого араба.

США. Сирия. Ливия. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 20 января 2020 > № 3275198 Рами Аль-Шаер

Два финансовых пресса

"цветная революция" в США и монетаристская удавка от Центробанка в России

Михаил Делягин

С начала 2020 года ФРС влила в американскую экономику 99 млрд. долл., что более чем втрое превышает средние темпы эмиссии за сентябрь-декабрь 2019 года.

Программа количественного смягчения (Quantitative easing, QE), запущенная после финансового кризиса 2008-2009 года, официально была прекращена Федрезервом ещё летом 2014 года, и с тех пор эмиссионный центр Соединённых Штатов в целом "держал" баланс за счёт "выдаивания" крупных банков, которые в течение пяти лет скупали ценные бумаги казначейства США, но их резервы, в конце концов, истощились, показатель банковского мультипликатора упал в четыре раза, иностранные инвесторы начали выходить из "трежерис" и "бондов", ставки межбанковских кредитов уже в сентябре 2019 года резко выросли, и поэтому пришлось снова запускать печатный станок, чтобы не началась "цепная реакция" кризиса ликвидности.

Нет никаких сомнений в том, что нынешняя политика ФРС, со снижением учётной ставки, направлена в поддержку действующего президента США, но подвох заключается в том, что в результате усиливается контроль над фондовым рынком со стороны либеральных финансистов-противников Трампа, которые получают возможность "управляемого сноса" этих рынков в нужный момент предвыборной кампании. И, скорее всего, воспользуются этой опцией за месяц-два до голосования 3 ноября. Не исключено, что уже в начале осени мы станем свидетелями "цветной революции" в самой Америке и штурма Белого дома многотысячными толпами протестующих, и вероятность этого достаточно высока. Разумеется, такое развитие событий уже к концу 2020 года приведёт к срыву в глобальную депрессию и краху всей "империи доллара" с распадом нынешней экономики на различные валютные зоны с фундаментальным переделом прав собственности.

Россия пока находится в зоне относительной финансовой стабильности, которую можно назвать "глазом циклона": обменный курс рубля и золотовалютные резервы нашей страны продолжают расти. Во многом этому способствуют относительно высокие мировые цены на энергоносители, превышающие 60 долл. за баррель Urals, что обеспечивает мощный приток "нефтедолларов", и сверхжёсткая денежная политика Банка России с ключевой ставкой, составляющей сейчас, после ряда последовательных снижений, 6,25% годовых, что почти в четыре раза выше учётной ставки ФРС (1,5-1,75%). В результате Россия сегодня остаётся едва ли не единственной страной мира с гарантированным доходом по всем финансовым инструментам, что резко повысило спрос на рубли и, соответственно, привело к повышению курса национальной валюты. Всё это тормозит экономический рост, разгоняет внутренние цены и сокращает реальные доходы населения, которые, к тому же, распределяются весьма неравномерно. Количество долларовых миллионеров в России к 1 июля 2019 года составило 246 тысяч человек, или на 74 тысячи, в 1,43 раза больше, чем на ту же дату 2018 года. Добавим сюда гигантскую сумму остатков средств федерального бюджета, которая преодолела отметку в 13 трлн. рублей, или более чем 200 млрд. долл., — и мы поймём, насколько далека от понимания задач развития национальной экономики нынешняя российская "властная вертикаль".

То, что делает сегодня Федрезерв, является "лошадиными дозами" допинга для американской экономики, поддерживая временную видимость процветания при фактической остановке её сердца — реального производственного сектора. У России же — совершенно противоположная ситуация, и ослабление на горле отечественного производителя и потребителя кредитной удавки может дать ощутимый положительный эффект, но правительство и Центробанк РФ продолжают гнуть жёсткую либерал-монетаристскую линию, создавая все условия для "бегства капиталов" из российской экономики за рубеж.

Россия. США > Финансы, банки > zavtra.ru, 18 января 2020 > № 3263180 Михаил Делягин

Конец знакомого нефтегазового мира, часть вторая

Профессор НИУ ВШЭ, кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев — о рынке нефти и прогнозах на 2020 год

Продолжение. Начало от 15.01.2020

Слишком хрупкая нефть

«НиК»: Какова, на ваш взгляд, дальнейшая судьба соглашения ОПЕК+, учитывая то, что на последней встрече министров в Вене оно было продлено всего на три месяца? Можно ли это считать верным признаком нарастания внутренних разногласий между участниками сделки?

Соглашение ОПЕК+ было продуктом определенных экономических и в немалой степени политических обстоятельств. Для этих обстоятельств оно сыграло свою роль, стабилизировав рынок и восстановив хотя бы отчасти инвестиционный потенциал отрасли. Но теперь эти условия явственно меняются. Речь идет о перспективах нового картелирования рынка, в котором важнейшими будут не только экономические, но и политические и даже военно-политические факторы, такие как обеспечение безопасности добычи и транспортировки нефти. Но пока к окончательной констатации перехода в новую эпоху почти никто, кроме Трампа, не готов.

«НиК»: Почему именно Трамп готов?

Это четко следует из его описания ситуации с постановкой под контроль сирийских месторождений нефти. Поэтому еще некоторое время мы будем наблюдать попытки пролонгировать прежний картель и делать вид, что «все идет по плану».

Но было бы очень славно, чтобы облеченные властью люди в России понимали, что сохранять прежний формат присутствия на рынке до бесконечности не получится, а перекартелирование рынка неизбежно.

А с ним неизбежна и новая демпинговая война, к которой стоит быть готовыми. И с точки зрения накопления «инвестиционной подушки» — подчеркиваю: инвестиционной, а не в смысле проедания полученных дивидендов, — и с точки зрения организационной. В конечном счете, демпинговый кризис — это почти всегда асимметрия поставок и финансовый пылесос, вымывающий из отрасли инвестиционные ресурсы.

«НиК»: Как сейчас выглядит расстановка сил вокруг дальнейшего участия России в соглашении? Все ли из этих сил осознают негативный эффект от соглашения в виде замедления инвестиций в разведку и добычу и ухудшения качества запасов нефти? Какими могут быть ближайшие и среднесрочные последствия выхода России из соглашения? Допустимы ли в данном случае аналогии с ситуацией второй половины 1980-х, когда из-за наращивания добычи ОПЕК СССР оказался в ситуации финансового кризиса?

Системный кризис СССР несводим только к падению нефтяных цен — там было много существенно более сложных обстоятельств, например, негативный эффект ряда мер в сельском хозяйстве. Но если говорить о нефти, то сейчас арабские нефтедобывающие страны, не говоря уже о ряде других производителей, например, США, могут пострадать от демпинга не меньше, чем Россия. Нефтяной демпинг стал существенно более разнонаправленным и острым для всех его участников, чем в 1980-е годы. Первыми, кто от него пострадает, будут, вероятно, все же американские сланцевики, потом мы — Россия, потом арабские экспортеры, но и они тоже пострадают, что доказал демпинговый кризис 2014–2016 годов. Нефтяной рынок стал существенно более хрупким, и самое страшное, что на нем может произойти, — это неконтролируемый самопроизвольный демпинговый резонанс.

«НиК»: Может ли новое падение цен на нефть стать проверкой «по гамбургскому счету» неоднократных заявлений властей, что рубль отвязался от нефти и зависимость экономики от нефти стала в целом меньше?

Думаю, разговоры о том, что рубль отвязался от нефти — это не более чем самоуспокоительная пропаганда. Влияние колебаний нефтегазовой конъюнктуры действительно уменьшилось, но достаточно посмотреть на зависимость бюджета от нефтяных доходов, чтобы понять, насколько все непросто. Да и в принципе ни о каком снижении зависимости от сырьевого экспорта в условиях нынешней экономической стагнации, затухания внутренних драйверов экономического роста говорить просто невозможно.

Ситуацию могло бы улучшить повышение глубины нефтепереработки и расширение внутреннего потребления продукции второго и третьего технологических переделов в нефте- и газохимии.

Но пока мы наблюдаем плохо скрываемое нежелание хозяев ВИНКов этим заниматься и полное отсутствие очевидных стимулов со стороны власти. Отсюда и тот «баланс слабости», который мы наблюдаем в развитии отрасли и который неизбежно станет фактором в развитии политической ситуации. Изнутри поменяться ситуация не может. Стимул к изменениям должен прийти от власти, которая должна осознать опасность инерционного сценария развития. В конечном счете, столь жесткая борьба за сохранение за Россией большого куска европейского «газового пирога» связана с тем, что мы не смогли за минувшие годы «снять с доски» и отправить на переработку 20-25 млрд кубометров газа из европейского «пакета». Это очень непросто, но это неизбежно придется делать с учетом того, что на европейском направлении ситуация лучше не станет.

В сфере нефтяного экспорта ситуация существенно более благоприятная, однако и здесь требуется осознание нового уровня конкуренции на рынке и неизбежности структурного маневра. Особенно учитывая то, что этого потребует и новая экологическая модель, глобализации которой будут добиваться европейцы и либеральная часть американской элиты и которую Россия игнорировать не сможет, учитывая заинтересованность в сохранении экономических отношений с Западом.

Безответственность, доведенная до совершенства

«НиК»: Сделаны ли, по вашему мнению, должные выводы из скандала с «грязной нефтью»? Или же масштаб этой истории (точнее, масштаб «охоты на ведьм») был изначально переоценен в СМИ? Большой ли в итоге репутационный ущерб понесла Россия?

Нет, не сделаны. Выводы, когда они «делаются», — это, как правило, определение и наказание виновных. А когда все ограничивается констатацией, что колоссальный экономический, не говоря уже об имиджевом, урон был нанесен «неустановленной группой неизвестных лиц», то это напоминает мне замечательную фразу: «если кто-то кое-где у нас порой», в которой единственный знак определенности — «у нас».

Вообще, в 2019 году мы в России довели принцип государственной и корпоративной безответственности до совершенства.

Если мы продолжим в том же духе в 2020 году — а очень похоже, что собираемся, — то нас ждет много интересных открытий.

«НиК»: Год назад много говорилось о том, что новый состав правительства должен найти более эффективные схемы взаимодействия между Минэнерго, Минфином и Минприроды. Есть ли признаки того, что это происходит? Можно ли говорить о том, что прямолинейного лоббизма (сформулируем обтекаемо) в стенах министерств стало несколько меньше, чем раньше?

С точки зрения государственного управления и развития, 2019 год был годом упущенных возможностей. Слишком много клановой возни, почти нет стратегически важных действий, что и привело к утрате приоритетов развития. Это касается всей экономики, и ТЭК — не исключение. Просто там еще есть, что делить, кроме бюджета, от этого противоречия стараются не выносить на поверхность. Но 2020-й должен стать годом появления подобных приоритетов — если хотите, «твердой руки» в энергетике, которая как минимум покажет вектор развития и сбалансирует лоббистские интересы, а они, как мы видим, противоречивы, порой до противоположности. Если этого не произойдет, конкурентоспособность отрасли будет снижаться, а с ней будет снижаться и конкурентоспособность страны в целом.

Беседовал Николай Проценко

Россия. США. Евросоюз. ОПЕК > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 17 января 2020 > № 3276109 Дмитрий Евстафьев

Изменить мир

встреча с легендарным Олегом Тактаровым

Марина Алексинская

Новый Год — новые встречи. На этот раз — с Олегом Тактаровым, героем почти былинным. Двадцать четыре боя по смешанным боевым искусствам провёл он на рингах США, Южной Америки и Японии, стал чемпионом мира, в истории спортивных турниров запомнился невозмутимым спокойствием, мастерством захватов и болевых приёмов. "Русский медведь"! "The Russian Bear"! — заговорил о нём мир.

…Память переносит меня сейчас в начало "девяностых". Время грандиозного исхода россиян из бывшего СССР в "страну возможностей", в США. Первыми ласточками стали "деятели искусств". Амбициозные, жадные до славы, дружной вереницей устремились они покорять холмы Голливуда. Фортуна мало кому улыбнулась: кто-то вернулся назад, кто-то так и сгинул в романтике безвестности… "Много званых, но мало избранных", — учит евангельская притча.

Олег Тактаров — избранный. С 1997-го он — ещё и "звезда", герой "Фабрики грёз". Среди его актёрских работ — роли в фильмах "Самолёт президента" (1997, США), "15 минут славы" (2001, США), "Роллербол" (2002, США), "Хозяева ночи" (2007, США), "Хищники" (2010, США). Также снимался в телесериалах "Шпионка" (2003, США), "Охота на изюбря" (2005, Россия), "Морская полиция: Спецотдел" (2008, США)… В 2017-м на предложение Голливуда сыграть в кино "русского карателя во главе группы пророссийских сепаратистов, убивающих людей на Донбассе", ответил отказом.

Сегодня Олег Тактаров — фигура умолчания. Он малодоступен для прессы, редкий гость на светских раутах и вечеринках. Известно, что живёт между Саровом и Лос-Анджелесом… Известно, что вместе с группой единомышленников основал и возглавил Общероссийскую физкультурно-спортивную общественную организацию "Федерация смешанных боевых искусств России"… Известно, что полон надежд и стремлений…

Тем ценнее любезное согласие Олега Тактарова дать интервью газете "Завтра".

"ЗАВТРА". Олег Николаевич, начиная нашу беседу, пытаюсь вообразить: вот вы растёте в Арзамасе-16, в Сарове, среди знаменитых намоленных лесов, в центре создания чудо-бомбы… Что вынуждает вас вдруг рвануть оттуда в Америку?

Олег ТАКТАРОВ. Ну, в Америку я рванул не из Сарова, а из Нижнего Новгорода. Было желание самореализоваться, и оно постепенно приходило… Представьте, 1991-1993 годы, Нижний Новгород, я — молодой парень, бизнесмен… Причём бизнес в таких районах, как Сормово, то есть в центральных. К 1994-му у меня уже не было никаких проблем, я выиграл свою мини-войну, возвысился над своими врагами. Как уж, что там произошло — разговор отдельный… Но если бы я не победил тогда, если бы не образовалось у меня полугода или года затишья, знаете, такого предвоенного… когда всё у тебя налажено, когда тебе всё на блюдечке приносят, тебе уже не надо ничего для этого делать… Тогда бы и не пронзила вдруг мысль: рост заторможен! Оставался только один вариант — бросить всё и начать с нуля, лучше всего — совершенно в другом месте.

"ЗАВТРА". Что мешало почивать на лаврах?

Олег ТАКТАРОВ. Пустота. Я не смог с этой пустотой справиться, не смог справиться с этим комфортом, который неожиданно вдруг возник. Знаете, есть роман Джека Лондона "Мартин Иден", и есть в нём персонажи: девушка из обеспеченной семьи по имени Руфь и сам Мартин Иден — моряк, который в неё влюбился, ничего толком не понимая в жизни в свои двадцать лет. И вот, для того, чтобы добиться расположения Руфи, подняться до её уровня, он стал лучшим писателем, добился славы, денег, расположения тех, кто смеялся над ним… И в какой-то момент понял, что ничего этого ему не надо, что даже из Руфи он создал для себя идеальный образ и влюбился в этот образ… Мартин Иден — тот персонаж, который изменил мир вокруг себя, оставшись самим собой, и в этом новом для него мире успешных и богатых выхода для себя он найти не смог.

"ЗАВТРА". Верно, начитавшись Джека Лондона, вы тоже влюбились в Америку как в образ, заочно?

Олег ТАКТАРОВ. В Америку я был влюблён первые годы после приезда, пока было тяжело. Приехал без гринкарты, без денег, тогда мне всё нравилось.

"ЗАВТРА". Ну, вы там сразу взяли быка за рога, стали чемпионом мира по смешанным боевым искусствам. Когда выходишь на ринг, в октагон, что с человеком происходит? что самое страшное в предстоящем бою?

Олег ТАКТАРОВ. Страшно было, наверное, даже не умереть, а быть искалеченным и продолжать жить. Потому что искалечить могли тебя так, что ты мог просто овощем доживать… Вот это было страшно. А когда выходишь на ринг, то включаешь в себе животное. Хотя со стороны действия смотрятся логичными, грамотными, техничными.

"ЗАВТРА". Что значит "включаешь в себе животное"?

Олег ТАКТАРОВ. Точнее сказать, животное само в тебе включается, животное, которое действует на инстинктах… Ты же попал в клетку, и твоя задача там — выжить. Но чтобы выжить, ты должен победить. Вот и всё. И дальше у тебя работает даже не мозг, а подсознание…

"ЗАВТРА". Мой друг, чемпион мира по гонкам на болидах в открытом океане, говорил: для того, чтобы стать победителем, нельзя допустить ни одной ошибки. Ни одной! Я слушала это с некоторым снисхождением, думала: конечно, он немец, пруссак, дисциплина, порядок… А русский победитель — он другой, он герой из сказок: как Емеля, как Иван-дурак… ну или былинный Илья Муромец. Ваше мнение: что делает человека победителем?

Олег ТАКТАРОВ. Мне всегда импонировал товарищ, с которым мы вместе тренировались по самбо. Не имея выдающихся данных, он стал чемпионом. Не просто чемпионом, но и в чём-то примером для подражания. Как-то он сказал мне: "Если надо, я себя в самбистский монастырь загоню". Вот это умение полностью ограничить себя, отделить от всего, что мешает продвижению к поставленной цели — и делает человека победителем… Бывает, выходит на ринг талант из талантов, а проигрывает. Знаете, был такой известный боксёр Принц Насим Хамед, арабских кровей чемпион мира в полулёгком весе, шоумен, с желанием веселить публику, с опущенными руками — непонятно, откуда что вылетало, но всё у него получалось. И был такой Баррера, чемпион мира Антонио Баррера, у которого таланта не меньше, но была собранность, организованность, понимание "просто я должен сделать своё дело и в нём убедить всех". И был их бой. Баррера не просто по молекулам разобрал Принца, он его морально уничтожил. И самое главное, отбил веру в себя. Принц после этого боя уже не смог боксировать.

"ЗАВТРА". После победных боёв вы поступили в одну из самых престижных актёрских театральных академий Голливуда. Сложно было туда поступить?

Олег ТАКТАРОВ. Просто. Иди и поступай, если у тебя есть на это деньги. К тому моменту у меня не было проблем с деньгами, один мой семинар приносил, как минимум, две среднестатистические зарплаты американца. Я мог бы продолжать брать бои, стать одним из самых высокооплачиваемых бойцов, но я сказал "нет", чтобы полностью погрузиться в учёбу. Конечно, крутили у виска: мол, такие деньги тебе платят, а ты отказываешься, ходишь учиться на актёра с какими-то студентами, молокососами. Я поступил в академию в двадцать девять лет. И пока учился, меня воспринимали как дебила с накачанными мышцами, который может просто тебя убить одним движением. И они говорили, как опасно со мной учиться… и языка-то Олег не знает, и акцент у него, и старше всех как минимум на восемь-девять лет. То есть я совсем не попадал, не вписывался в это общество.

"ЗАВТРА". В сущности, в "девяностые" к России в Америке так и относились…

Олег ТАКТАРОВ. Не знаю, как к России, а ко мне относились именно так.

"ЗАВТРА". Олег Николаевич, а что всё-таки заставило вас отказаться от таких денег?

Олег ТАКТАРОВ. Ну я же приехал не за деньгами… То есть я уехал от денег и то, что увидел в Америке, — всё это у меня уже было. Просто людям, которые были вокруг меня, казалось, что я приехал из какой-то нищей страны, из страны "третьего мира".

"ЗАВТРА". И что заставило ваших коллег изменить эту "оптику"?

Олег ТАКТАРОВ. Я получил роль в фильме "15 минут славы" у режиссёра Джона Херцфелда. Это был боевик, история о борьбе "хороших сыщиков" с "плохими парнями". Но в этом фильме снимался Де Ниро, он был "хорошим парнем", а меня пригласили на роль "плохого". Фильм вышел в прокат в 2001 году, и, что меня удивило: после этого все как-то стали подлизываться ко мне. Я выходил на театральную сцену, специально плохо играл, и всё равно все рукоплескали…

"ЗАВТРА". Вас это удивило?

Олег ТАКТАРОВ. Скучновато стало… Был, кстати говоря, и такой случай. 2005 год, в Рождественские дни мы снимались в фильме "Сокровище нации". И Николас Кейдж устроил у себя дома новогоднюю вечеринку. Было человек двести, наверное, — звёзды первой величины. Я пришёл, мало ещё знал кого в лицо… смотрю: знаменитые артисты, а ведут себя как "шестёрки", глазами ищут, где поважнее человек, к кому подлизаться… Со мной стоял рядом мужчина, в смокинге, почтенный такой, и как-то он смешно комментировал происходящее. В какой-то момент я ответил, тоже дал забавный комментарий, и мы оба посмеялись. Поняли, что мы — на одной волне. Весь вечер ходили вдвоём и просто хохотали. Он что-нибудь скажет, я что-нибудь скажу… и за нами целая толпа ходит и тоже хохочет. Я подумал: какие мы молодцы, весёлые, фактически весь вечер разворачивается вокруг нас… И потом уже, когда он с вечеринки ушёл, мне сказали, что это — Уоррен Битти, легенда Голливуда.

"ЗАВТРА". Ну, ведь недаром говорят, что чем дальше от звёзд, тем меньше разочарований. Любопытно, что Голливуд почти целый век позиционировал себя как царство свободы: мол, делай что хочешь, говори что хочешь, позволяй себе любую художественную смелость. События, по крайней мере, десяти последних лет говорят: неладно что-то в Голливудском королевстве.

Олег ТАКТАРОВ. Прежде всего, нужно определиться с понятиями. Что есть Голливуд? Голливуд — это рынок, с которого и на котором продаются любые товары со всего мира по дорогим ценам. И для того, чтобы продать этот товар, мало того, что он должен быть высокого качества, иметь своего потребителя, — должны быть ещё соблюдены определённые условия. Понятно, что сексизм, расизм там не приветствуются, а при заполнении анкеты в графе "национальность" не нужно писать "белый", лучше просто — "другой". Потому что, если ты "белый", то уже автоматически подразумевается — "расист". А если ты при этом ещё мужчина, спортсмен, чемпион, да ещё из страны восточного блока, значит ты — априори шовинист, то есть женщину считаешь человеком второго сорта, обслугой… Как-то Эрик Робертс поделился на фестивале рассказом о том, как он получил свою первую роль, о которой мечтал, и как её потерял. Приехал в студию, был в таком восторженном, приподнятом настроении и при встрече с ассистенткой, сказал: "Привет, красавица!". Та написала заявление, обвинила его в харассменте.

"ЗАВТРА". Очевидно, "определённые условия" принимают сегодня в Голливуде гипертрофированные, маразматические формы.

Олег ТАКТАРОВ. Там с каждым происходят свои вещи, о которых вы и не подозреваете даже. Если вы имеете в виду дело Харви Вайнштейна, то здесь в борьбе между братьями выпало "слабое звено".

"ЗАВТРА". То есть бизнес и ничего личного?

Олег ТАКТАРОВ. Каждый случай — индивидуален. Но если мы говорим о "деле Вайнштейна", то это вопрос конкуренции.

"ЗАВТРА". Не секрет, что в "девяностые" Голливуд оккупировала целая диаспора российских артистов с желанием стать "звёздами". И Олег Тактаров оказался одним из немногих, кому это удалось. Подскажите, что ценится в Голливуде? Помогали вы своим землякам состояться?

Олег ТАКТАРОВ. Ценится естественность, работоспособность, сосредоточенность. Лишнее движение в кадре, лишний взгляд — карались. Карались так жестоко, что до сих пор я не могу себе позволить сделать лишнее движение. Что же касается помощи… Для Голливуда это весьма несвойственная вещь. Там всё, как на ринге — нужно выжить. И если я помогал знакомым получить роль, просил за кого-то, то это было скорее исключением из правил… Меня за это, по-моему, тихо ненавидели.

"ЗАВТРА". Вам предлагали роли исходя из вашего типажа или известности, громкого имени в спорте?

Олег ТАКТАРОВ. Мне ничего не предлагали. Мне за каждую роль приходилось трудиться, работать.

"ЗАВТРА". Можете ли в таком случае назвать свои любимые фильмы?

Олег ТАКТАРОВ. Я снимался с Де Ниро, с Аль Пачино и с Жаном Рено, с Уиллом Смитом и с Хоакином Фениксом, который так блестяще выступил в "Джокере", снимался в таких голливудских блокбастерах как "Сокровище нации", "Плохие парни-2", при этом назову два фильма, два сериала, которыми я горжусь, и они были здесь сделаны: это "Уходящая натура" и "Лето волков".

"ЗАВТРА". Обычно артиста теснят рамки амплуа, образа, в котором зритель желает его видеть. Насколько комфортен для вас образ "Русского медведя"?

Олег ТАКТАРОВ. Образ "русского медведя" мне придумал техасский менеджер, когда я был в спорте. Менеджер со мной всего год пробыл, мы разошлись, но вот образ — остался. Люди любят образами мыслить… Просто во время упаднического настроя, я дал кому-то надежду на то, что мы — люди не второго сорта, что мы, как нация, — не какие-то никчёмные неудачники. Иначе никакой шлейф "русского медведя" не приклеился бы.

"ЗАВТРА". В настоящее время во что бы вы хотели перевоплотить свою славу, свои умения, свои опыт и талант?

Олег ТАКТАРОВ. Одно время была идея создать фильм, в основе которого лежит тот исторический факт, что в годы гражданской войны в США, войны Севера и Юга, Россия поддержала Север, отправив к Атлантическому и Тихоокеанскому побережью США две эскадры своих военных кораблей. И Америка была благодарна России: "в знак общего расположения к государю и России", как писал один из контр-адмиралов морскому министру России, устраивались торжества, пышные церемонии. Одним из членов экипажа русского флота был, кстати говоря, Николай Римский-Корсаков, известный наш композитор, а тогда — юный гардемарин. Идея воплощалась, сценарист Рэндалл Уоллес, известный по фильму Мела Гибсона "Храброе сердце", о борьбе Шотландии за независимость против английского господства, согласился написать сценарий, Анджелина Джоли захотела играть в нём, но что-то потом не сложилось… Мне кажется, потрясающая история.

"ЗАВТРА". Красивая. Могла бы стать внушительным, резонансным вкладом в улучшение российско-американских отношений. Интересно, для осуществления проекта с российской стороны встречаете заинтересованность, поддержку?

Олег ТАКТАРОВ. Заинтересованность встречаю, поддержки не встречаю. Но это абсолютно нормально.

"ЗАВТРА". Если продолжить тему "нормы", замечу: на улицах Москвы всё чаще встречаю молодых людей в обтягивающих джинсиках до щиколоток, объёмных пуховиках, рюкзачках за спиной и в цветных вязаных шапочках, — и теряюсь с определением их гендерной принадлежности. Невольно возникает вопрос: что мешает воспитывать русских мальчиков как витязей, богатырей, спортивных, сильных телом и духом?

Олег ТАКТАРОВ. Ничего не мешает. Я написал два отчёта президенту о том, каким вижу развитие спортивного самбо в нашей стране, как сделать, чтобы в мире боевых искусств самбо действительно стало самым популярным видом единоборства.

"ЗАВТА" Олег, мы с вами, звездой Голливуда, чемпионом мира, беседуем в православной гостинице. Часто можно услышать от "либералов", что "Православие воспитывает в человеке раба". Вы согласны с таким утверждением?

Олег ТАКТАРОВ. Всё зависит от того, кто и как Православие до тебя доносит. Для меня Серафим Саровский — Православие.

"ЗАВТРА". Ваше кредо?

Олег ТАКТАРОВ. Пользу какую-то приносить… Главное в жизни — ощущение, что ты что-то хорошее делаешь.

Россия. США. ПФО > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 17 января 2020 > № 3261230 Олег Тактаров

Это нефть, и только: американский эксперт о причине интереса США к Ирану

Курт Кобб, независимый аналитик и консультант по коммуникациям в сфере энергетики, в недавней статье «Иран, энергия и война», опубликованной во влиятельном блоге Resource Insights, напомнил, что вся история американо-иранских отношений последних десятилетий вращается вокруг нефти и газа.

Одержимость американцев в отношении Ирана связана с нефтью и газом. Если бы двух этих ресурсов не было, сложно представить, что Америка столь интенсивно фокусировалась бы на этой стране со времен поддержанного ЦРУ государственного переворота против избранного иранского правительства в 1953 году и вплоть до сегодняшнего дня. В материале журнала Foreign Policy, основанном на рассекреченных документах ЦРУ, дается такая оценка переворота 1953 года: «Известный под названием „Операция Аякс“, заговор ЦРУ в конечном итоге был связан с нефтью».

Все это не должно удивлять. Иран был нефтяной державой в 1953 году и остается ею сегодня. Считается, что Иран обладает третьими по величине запасами нефти и вторыми запасами газа в мире. Даже если эти данные несколько преувеличены, запасы Ирана все равно немалые, и эта страна с большой вероятностью будет играть значительную роль на мировых энергетических рынках еще много лет.

Недавняя эскалация напряженности между Соединенными Штатами и Ираном в связи с убийством американцами известного, популярного и по всем меркам крайне эффективного иранского генерала позволит сторонникам войны предъявить любые ее обоснования. Среди них — терроризм, смена режима, кредит доверия в отношении США, несуществующее ядерное оружие Ирана, а также геостратегическое положение США в отношении их соперников среди больших держав, таких как Россия и Китай.

Но есть одна вещь, о которой не будут говорить, а именно о глубоких исторических противоречиях, формировавшихся начиная с переворота 1953 года, за которым стояло ЦРУ. Например, мало кто вспоминает о том, что в ходе ирано-иракской войны Соединенные Штаты, действуя через другие страны, предоставляли экономическую помощь, технологии двойного назначения (для гражданского и военного использования), обучение и оружие для Саддама Хусейна. Последний вторгся в Иран, полагая, что сможет извлечь преимущество из хаоса, царившего в этой стране сразу после революции 1979 года. В ходе этой войны Ирак атаковал крупные иранские города, включая Тегеран, баллистическими ракетами и использовал отравляющие газы во время сражений. Утверждается, что в Иране за восемь лет этот конфликта погибло более миллиона человек, а многие понесли увечья.

Получается, что иранский фокус на Америке и ее глобальных военных, разведывательных и дипломатических операциях есть не более чем зеркальное отражение американского фокуса на Иране и его глобальной сети разведки и подручных союзников, которых Исламская республика использует для ударов по Соединенных Штатам и их сателлитам.

За всем этим стоят масштабные запасы углеводородов, которые обуславливают возможность иранской мощи и заставляют считаться со значением Ирана во всем мире. Странность упомянутой одержимости Америки в отношении Ирана заключается в том, что разные американские администрации — и республиканцы, и демократы — рассказывали нам, что быстрый рост внутренней добычи нефти и газа на сланцевых месторождениях в США освободит нас от зависимости от внешних источников углеводородов и облегчит наше внешнее бремя в военной сфере и в области безопасности. «Энергетическое господство» стало девизом нефтегазовой индустрии США.

За последние 15 лет чистый импорт сырой нефти в США сократился с 10 млн до примерно 3 млн баррелей в день. При этом благодаря наличию масштабных перерабатывающих мощностей Соединенные Штаты экспортируют примерно 3 млн баррелей нефтепродуктов в день. Хотя связь США с мировыми рынками сохраняется, страна гораздо меньше зависит от внешних ресурсов, чем прежде. Что же касается природного газа, то его товарное производство в настоящий момент превосходит его потребление — Соединенные Штаты стали газовым экспортером.

Так почему же правительство и высшие круги национальной безопасности по-прежнему одержимы Ираном? Вот три возможных объяснения, связанных со сферой энергетики.

1. У США не так много сланцевой нефти и газа, как нам рассказывали

Это реальная возможность. В одном недавнем независимом докладе (фактически это новая версия предшествующих исследований) делается вывод, что прогнозы об изобилии сланцевых углеводородов со стороны Управления энергетической безопасности Минэнерго США «крайне оптимистичны» и «с высокой долей вероятности не будут реализованы». Данный доклад основан на актуальных исторических данных о добыче на скважинах, а не на отраслевом хайпе по поводу гипотетических ресурсов (SHALE REALITY CHECK 2019. Drilling into the U.S. Government’s Optimistic Forecasts for Shale Gas & Tight Oil Production Through 2050. Подготовлен и опубликован Post Carbon Institute).

С тем, что сланцевый потенциал преувеличен самой сланцевой индустрией, соглашаются и другие эксперты, взявшиеся за пристальное рассмотрение количественных данных. А инвесторы наконец поняли, что за последнее десятилетие сланцевая индустрия занималась ничем иным, как уничтожением собственного капитала, потеряв к середине 2019 года 80% своей рыночной стоимости.

Свободный денежный поток у большинства игроков рынка был устойчиво отрицательным, что заставляло их снова и снова занимать деньги на рынках акций и облигаций. К несчастью для инвесторов, данные вливания не стабилизировали сланцевых игроков. Инвесторы попросту вбрасывали «хорошие» деньги вслед за «плохими». Теперь же они наконец выходят из игры.

Одним словом, сланцевый бум оказался несостоятельным — финансово или технологически.

«Чудесная» технология, позволяющая извлекать из недр прежде недоступные нефть и газ, так и не смогла сделать прибыльной индустрию в целом. Фактически это находит отражение в актуальном количестве работающих производств, поскольку инвесторы финансируют только тех немногих игроков и те немногие проекты, которые действительно могут приносить деньги.

2. Иран — конкурент нефтяной индустрии США

Несмотря на громадные резервы нефти и газа в Иране, объемы его углеводородного экспорта резко упали из-за санкций, наложенных на него Соединенными Штатами, которые были навязаны другим странам, чьи компании имеют бизнес в Америке.

Сокращение иранского нефтяного экспорта способствовало тому, что и так низкие цены на нефтяных рынках не стали еще ниже, и это негативно сказалось на сделках с нефтью на американской базе.

Поддерживая санкционный режим и последовательно сводя нефтяной экспорт Ирана к нулю, администрация США также способствовала тому, чтобы цены на нефть был выше, чем при ином развитии событий. Это оказывает помощь американской нефтяной индустрии — вне зависимости от того, преследовала администрация таковую цель или нет.

3. Экспорт энергоносителей — способ расширения влияния Ирана

В прошлом году из-за антииранских санкций США Пакистан отказался от совместного трубопроводного проекта с Ираном, который был начат еще в 1995 году. По этой «трубе» иранский газ поступал бы в Пакистан, причем исходно планировалось, что газ из Ирана также будет получать Индия, но она тоже вышла из проекта.

Правительство США определенно стремится не допустить, чтобы Иран использовал экспорт своих энергоносителей в качестве рычага для взаимодействия с другими странами.

Нет никакой уверенности по поводу того, приведет ли нынешняя напряженность между Соединенными Штатами и Ираном к войне. Но помните: когда вам рассказывают, что все это не связано с нефтью и газом, вы можете не сомневаться, что именно эти вещи принципиальны для мотивов американских действий. Если бы этих ресурсов не было, то настойчивое внимание Соединенных Штатов к Ирану на протяжении десятилетий было бы сложно понять.

Перевод: Николай Проценко

США. Иран > Нефть, газ, уголь. Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 16 января 2020 > № 3275976 Курт Кобб

Конец знакомого нефтегазового мира: итоги 2019 года и экспертный прогноз на 2020-й

Ряд знаковых событий, случившихся на мировом нефтегазовом рынке в 2019 году, сложно свести к общему знаменателю, но в целом они свидетельствуют о том, что прошлый год разделил историю производства и потребления углеводородов на «до» и «после». Особенно сильные факторы неопределенности возникли в газовом сегменте, переживающем бум производства и поставки СПГ, однако и нефть едва ли застрахована от новых потрясений — сделка в формате ОПЕК+ имеет не только положительные эффекты в виде поддержания цены на нефть на относительно высоком уровне.

О том, насколько готовы к новым реалиям рынка ведущие российские нефтегазовые компании, в интервью «Нефти и Капиталу» рассказал профессор НИУ ВШЭ, кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев. По его мнению, 2019 год во многом был для них временем упущенных возможностей, что делает еще более актуальной необходимость «твердой руки» в ТЭК — прежде всего в интересах конкурентоспособности страны.

Глобальные трансформации на пороге

«НиК»: Как бы вы охарактеризовали 2019 год с точки зрения трансформаций в расстановке сил на глобальном энергетическом рынке? Можно ли утверждать, что это был «год великого перелома», особенно в газовом сегменте?

— 2019 год можно смело назвать переходным. Глобальный энергетический рынок подошел к порогу коренных изменений и замер у этой черты.

Все игроки рынка понимают неизбежность трансформаций, но подавляющее их большинство опасается последствий и собственных потерь. Исключение составляют США.

Они больше других заинтересованы в сломе существующей системы организации рынка, которая де-факто является картельной и где для США как новой энергетической сверхдержавы довольно мало места. США, не имея пока возможности действовать экономическими методами (стратегическая, долгосрочная эффективность американской энергетической отрасли пока явно недостаточна, как недостаточен ее инвестиционный потенциал), максимально используют свои политические и юридические возможности. И главным показателем здесь является не столько ситуация вокруг «Северного потока-2», сколько борьба за рынок углеводородов в Восточной Азии, где США близки к созданию нового, причем в перспективе институционализированного, углеводородного картеля (и нефтяного, и газового, что может стать операционным прорывом), где они будут играть решающую роль в качестве гаранта отсутствия санкций и безопасности логистики. И этот восточноазиатский рынок куда более важен в стратегической перспективе, чем, например, европейский, который, как мне порой кажется, используется зачастую для отвлечения внимания и для политизации энергетической сферы.

А вот что касается 2020 года, то мы должны быть готовы, что он действительно принесет глобальные трансформации на энергетическом рынке, даже если мы и не станем свидетелями появления новых энергетических платформ (хотя и предвижу появление множества манипулятивных фейков на этот счет: спекулятивный сегмент рынка созрел для афер типа «холодный синтез 2.0» и т. п.). И здесь встанет вопрос о том, а насколько мы к этим трансформациям готовы. Боюсь, ситуация тут не столь однозначна.

«НиК»: В российских реалиях она неизбежно будет проецироваться на пресловутый транзит власти, в котором уже сейчас пытаются разглядеть позиции условных партий «Роснефти» и «Газпрома». Какая из них входит в период транзита более уверенно с учетом последних тенденций на глобальном энергетическом рынке?

Сравнивать эти две компания некорректно, хотя бы в силу принципиального различия «циклов монетизации» для тех энергоресурсов, которые они добывают и продают. Если и имеет смысл их сравнивать, то только с точки зрения степени адаптивности к новым требованиям рынка и понимания динамики развития процессов и тенденций. И здесь, конечно, мы видим преимущество у «Роснефти», которая не просто реализует свой лоббистский потенциал, но и вполне адекватно вписывается в изменение структуры глобального рынка.

«Роснефть» уже доказала, что как энергетическая компания она вполне адекватна складывающимся условиям.

«Газпром» все-таки больше полагается на использование ранее созданного потенциала развития и на соучастие государства в обеспечении его благополучия. Есть, конечно, и объективные причины: «Газпром» тянет на себе слишком много советского и, так сказать, раннепостсоветского наследства, которое просто так не сбросить. Хотя иногда кажется, что в руководстве корпорации слишком буквально понимают слоган «Газпром — национальное достояние». Государственная корпорация для того и создается, чтобы снимать с государства часть бремени. «Газпром» же пока не смог эффективно выйти из украинской ловушки, которая, понятно, формировалась годами и отражала не столько проблемы газовой монополии, сколько общегосударственное состояние радостной наивности от надежд на европейское правосудие и договороспособность партнеров. Но и инерция удобности формата отношений, характерная для крупной корпорации, сыграла в конце 2000 — начале 2010-х годов свою негативную роль.

Надеюсь, что уроки будут извлечены и уже в ближайшее время уровень стратегического управления в «Газпроме» станет выше.

Иначе России будет крайне сложно претендовать на сохранение нынешнего места на рынке газифицированных углеводородов.

Тем не менее, проблема упомянутой пары крупнейших российских госкомпаний в том, что они слишком привыкли к деятельности в условиях, близких к монополии внутри страны, и в картелях на внешних рынках. Однако на мировых рынках, как я уже говорил, эта ситуация сейчас находится в стадии разрушения. Первым последствия этого почувствовал «Газпром», а на внутреннем рынке демонополизация рынка углеводородов также неизбежна, сколько ее ни сдерживай административными или лоббистскими методами. И тогда неизбежно встанет вопрос об эффективности корпоративного управления и инвестиционной политики, после чего и придется делать рывок, который должен быть хорошо подготовлен с инвестиционной точки зрения. Главное, чтобы толчком к демонополизации не стал серьезный кризис с социальными и/или политическими последствиями. Сейчас такой кризис на топливном рынке может оказаться куда более болезненным, чем еще пару лет назад.

Разделение «Газпрома» не выглядит «антироссийски»

«НиК»: Как бы вы охарактеризовали общий итог года для «Газпрома» по сумме плюсов и минусов?

— Конечно, 2019 год был критичным для «Газпрома» и его руководства с точки зрения способности решать общегосударственные задачи и повышать эффективности своей деятельности. Увы, но полностью удачным этот год признать нельзя. Конечно, завершение строительства «Силы Сибири» — это важное достижение, но надо помнить, что этот газопровод как таковой коммерческой ценности пока не имеет и сомнительно, что когда-либо будет иметь.

Это — стержень в процессе новой индустриализации Дальнего Востока и инструмент интеграции в пространство экономического роста в Восточной Азии.

И если этого не будет сделано, то сам по себе газопровод будет символом, который можно показывать по телевизору, но не инструментом, с помощью которого можно будет решать реальные экономические задачи. Но здесь вопрос, скорее, не к «Газпрому», а к власти. «Газпром» свое дело сделал и, надо признать, неплохо.

В ситуации на европейско-украинском направлении, конечно, неприятной, но и не смертельной, главный вопрос состоит в том, сможет ли руководство газовой монополии найти возможность маневра, чтобы избежать возвращения в 21 декабря 2019 года, или же украинская «газовая дань» для России будет вечной. Заключенное соглашение — вернее, первый год его пролонгации, — это шанс для нынешнего руководства «Газпрома» доказать свою эффективность.

«НиК»: Как вы оцениваете вероятность того, что «Газпром» в преддверии выборов 2021 и 2024 годов действительно начнет активно лоббировать повышение внутренних тарифов на газ в условиях снижения цен на экспортных рынках? Какое место неприкосновенность внутренних газовых цен может занять во внутриполитической повестке?

— Вероятность этого очень высока. Повышение тарифов — особенно сейчас, когда настроения в обществе считаются второстепенными по сравнению с соблюдением межкланового баланса и удовлетворением лоббистских интересов, — это очевидное и простое решение, а у нас сейчас все склонны к простым, зачастую временным решениям. Угроза негативных социальных последствий такого решения пока явно не рассматривается как значимая, что отчасти верно: если никакого значимого социального протеста не возникло в результате так называемой «пенсионной реформы», то и повышение тарифов на газ выглядит совсем не страшным.

«НиК»: Насколько сложившаяся ситуация на мировом газовом рынке способствует реформированию структуры «Газпрома»? Могут ли последние события стать стимулом для его разделения на несколько структур в соответствии с мировой практикой?

В свете последних процессов на рынке идея разделения «Газпрома» на транспортную и добывающую составляющие не выглядит так уж деструктивно и «антироссийски». Но любое реформирование «Газпрома» с учетом роли и размера компании может происходить только «сверху», только с уровня политического руководства страны и с учетом не только и не столько экономических факторов, но и геоэкономических обстоятельств.

«Газпром» — не «кошелек»: от этого подхода нам нужно отучаться, поскольку времена сильно изменились.

Это — инструмент российской геоэкономики, а в геоэкономике действовать нужно аккуратно, и уж точно не с позиций краткосрочной рентабельности того или иного проекта.

Мы должны четко понимать, какой инструмент нам будет нужен для решения перспективных геоэкономических задач в новом геоэкономическом пространстве.

Как показывает наша политическая практика, реформирование крупнейших компаний происходит только под конкретный кадровый «пакет», который не побоится сломать существующую систему и не будет затянут в омут личного благополучия. И я не уверен, что именно сейчас самое лучшее время для подобных пакетных кадровых решений. В конечном счете, ситуацию с украинским транзитом надо довести до конца, каким бы он ни был с учетом специфической степени надежности наших партнеров. Но, конечно, после этого надо уже начинать думать о каких-то новых форматах развития газовой отрасли.

«НиК»: Какие варианты такой реформы являются, на ваш взгляд, предпочтительными? Или же неприкосновенность существующей структуры «Газпрома» — одно из принципиальных условий пресловутого транзита?

Если говорить о среднесрочных геоэкономических сценариях, то модель, которая мне представляется наиболее разумной, — это разделение «Газпрома» на три составляющие: газотранспортная составляющая со 100% государственной собственностью, газодобыча и газопереработка на традиционных месторождениях и активах, где государственная доля может быть снижена до блокпакета, усиленного пакетами Пенсионного фонда, Фонда национального благосостояния и т. п. В качестве «социального обременения» эта компания могла бы получить проблематику газификации в России и консолидацию газового сектора Евразии с учетом интересов местных элит, что вполне возможно при условии диалога и доверия, которое может быть только к контролируемой государством компании. Но главным направлением ее деятельности могла бы стать газопереработка. Доля этой компании на рынке непереработанного природного газа будет постоянно сокращаться, а доля продуктов переработки — увеличиваться.

Еще одной структурой могла бы стать компания, ориентированная на освоение и развитие новых месторождений и встраивание в глобальные газотранспортные проекты.

Я, к примеру, не вижу проблем с тем, чтобы Россия в той или иной форме поучаствовала в отдельных каспийских газопроводах. Нынешний уровень присутствия на европейском рынке России все равно не сохранить, особенно при имеющейся эффективности «Газпрома» — так почему бы просто не начать получать доход с того, что получается у других игроков? В этой компании уровень государственного участия может быть 25%+1 акция, причем можно даже не вмешиваться в менеджмент. Но она полностью бы отвечала по своим рискам и не вмешивала бы в свои дела государство, что, кстати, было бы защитой от пресловутых санкций.

Беседовал Николай Проценко

США. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 15 января 2020 > № 3272823 Дмитрий Евстафьев

Прогнозы, которым лучше не сбыться

Политические и экономические прогнозы - дело неблагодарное.

Далеко не всегда они сбываются. «Мир новостей» попросил депутатов Думы и известных экономистов дать прогноз на наступивший 2020 год.

Владимир Жириновский, лидер ЛДПР и фракции ЛДПР в ГД РФ:

- Впереди нас ждет трагедия, гибель миллионов людей, к сожалению, это может произойти именно в 2020 году. Проблема в климате и грядущих мощных климатических катастрофах.

Впереди страшные времена. Война Китая с Америкой неизбежна, она может начаться именно в 2020 году. Но может и позже.

Арабо-израильский конфликт, индо-пакистанский принесут нескольких сотен миллионов жертв, а конфликт с Америкой принесет миллиард жертв. Снесет к черту Европу.

Торговую войну с Китаем Америка выиграть не может, поэтому начнет другую войну. Я не исключаю, что Трамп - это последний президент в истории США.

И еще. Из чиновников мы сделали не организаторов нашей жизни, а разрушителей. Если бы я был главой правительства, я бы собрал жен крупных чиновников, шесть тысяч человек, и сказал: если не перестанут ваши мужья и отцы грабить государство, то посадим всех, придут за ними, и все, прощайтесь с ними лет на 15-20.

Кто бы ни возглавлял правительство в ближайшие несколько лет, он вынужден будет примерно так и сделать. Надо действовать через жен, сыновей, детей. Если этого не будет сделано при ухудшении экономической ситуации в стране и мире, в глобальном климатическом кризисе возможен русский бунт. Но думаю, у нашей исполнительной власти хватит чувства самосохранения и духа не допустить бунта, приняв решительные меры против чиновничества.

Михаил Хазин, экономист и публицист, теле- и радиоведущий:

- На мой взгляд, 2020 год в экономическом плане для нашей страны будет очень тяжелым. И по этой причине начнутся внутренние войны среди элиты политической, деловой, культурной.

Начнут отбирать собственность, наворованную у государства, народа, не всегда при этом сажая в тюрьмы. Отдал добровольно - оставайся на свободе. Это будет поддержано нарождающейся молодой элитой.

Путин вынужден будет пойти в этом плане по пути Китая, чтобы у нас были лучшие экономические отношения с этой страной, потому что политически мы сейчас близки, а вот экономически, прямо скажем, не очень.

Именно в 2020 году мы должны повернуть в левый консерватизм, потому что слишком далеко мы зашли в движении к правому либерализму. Политический кризис в России есть результат кризиса экономического. Смена экономической модели и переход к росту практически автоматически его закроет, и в этом случае он не будет носить ни долговременный, ни острый характер.

Произойдет разрушение Бреттон-Вудской финансово-экономической модели, которая «окормляет» современную российскую политико-экономическую модель, созданную еще в 90-е годы. И говорить о «транзите» будет иметь смысл только с точки зрения новой модели...

Руслан Гринберг, член-корреспондент РАН, научный руководитель

Института экономики РАН:

- Прогнозировать вообще все трудно, особенно будущее, сказал когда-то Виктор Степанович Черномырдин. Сейчас этот парадокс особенно уместен, потому что с каждым годом беспрецедентная неопределенность возрастает. Каждый из вызовов, которые стоят сегодня перед человечеством, - климатический, социальный, геополитический - может в пучке, то есть одновременно сработать. В один и тот же год!

Антропогенные изменения возможны и даже очень вероятны, спор в научных и политических кругах идет только о том, когда может пройти точка невозврата. Образно говоря, мы находимся в положении плывущих по реке. Через 15-20 метров будет 100-метровая плотина, а мы колотим друг друга локтями.

В новом году, несомненно, координация между странами усилится. В социальном плане серьезнее обстоят дела. Во Франции ситуация особенно тяжелая. Они там всегда любили революции, и, вполне возможно, в новом году ее дождутся.

Сейчас многие страны и компании живут в такой ситуации «продать или умереть». Государство вмешивается во все, помогая своему бизнесу, в отличие от правил ВТО. Это касается не только России, но и других развитых государств. Есть в этом позитивные моменты.

В новом году обязательно соберется «двадцатка», чтобы не допустить кризиса, подобного тому, что уже был в 30-х годах ХХ века.

Считаю, в России в новом году ничего не изменится. Правда, будут отдельные беспорядки, которые власть станет блокировать где-то силовыми методами, а где-то с помощью денежных вливаний. Будут наши власти - и центральная, и местные - действовать в режиме пожарной команды.

Можно ожидать, что сработают некоторые национальные проекты, но рассчитывать на серьезный прорыв, увы, не стоит - общая обстановка не очень обнадеживающая. При этом, думаю, что цены на нефть несильно упадут. А значит, стоимость доллара к рублю останется примерно на том же уровне, что и сейчас, ну может дойти до 70 рублей за доллар, не более того.

А вот американский президент Дональд Трамп может что-нибудь отчебучить. Вряд ли это война с Китаем или Северной Кореей, как предсказывают некоторые апологеты войны, в том числе и господин Жириновский, который всегда что-то предрекает, а через некоторое время говорит прямо противоположное.

По поводу войны, которой пугают в последние недели политологи на центральных телеканалах. Я уверен, что никто не хочет военных действий: ни Россия, ни Европа, ни США. Но в отсутствие взаимного доверия, которого нет, а это медицинский факт, возможен конфликт из-за недоразумения, тогда война может начаться по эффекту спирали. Но хочется верить, что ответственные политики и в Европе, и в России осознают, что нам надо вместе играть, чтобы быть третьим углом в треугольнике. Поскольку европейцы хотят быть самостоятельными и не зависеть от США, и нам пора снижать порог отчуждения от Европы. Могут последовать другие положительные перемены.

Андрей Князев, Сергей Леви

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > mirnov.ru, 15 января 2020 > № 3262690 Владимир Жириновский, Михаил Хазин, Руслан Гринберг

Павел Пахомов: «Это не год инвестора, а год спекулянта»

Чего ждать от американского фондового рынка в 2020-м.

Борис Соловьев

По итогам прошлого года фондовые индексы США показали один из лучших результатов в истории. О причинах этого роста и перспективах на этот год в интервью «Финансовой газете» рассказал руководитель аналитического центра Санкт-Петербургской биржи Павел Пахомов.

– Как вы оцениваете прошлый год для рынка ценных бумаг?

– Кто бы мог подумать год назад, что, подводя итоги 2019 года, все инвестиционные аналитики, финансовые обозреватели и просто инвесторы будут в один голос петь дифирамбы уходящему 2019-му. Bravissimo! Bellissimo! The best of the best!

Но год назад не нашлось никого, кто бы предсказал, что абсолютно все будут «в шоколаде» и полностью удовлетворены финансовыми результатами на всех рынках. Ну почти на всех. По достаточно объективным причинам исключениями стали Аргентина на пару с Венесуэлой. Зато посмотрите на фондовые рынки Азии, Европы и Америки, где большинство индексов ведущих стран показало рост более 10, 15 и даже 20%. А США со средним ростом в 30% вообще войдут в историю с одними из лучших показателей за все время наблюдений, то есть с конца позапрошлого века.

Но и это еще не все! Для фондовых рынков летать на десятки процентов как вверх, так и вниз – это не редкость. Но вот когда аналогичную доходность мы видим на долговых рынках, то это уже что-то из ряда вон выходящее. Даже самые надежные и поэтому низкодоходные немецкие облигации «Бубы» (облигации, эмитируемые Бундесбанком) принесли своим владельцам прибыль свыше 5% в евро. И это притом что в Европе сплошь и рядом отрицательные процентные ставки по депозитам.

А дальше – больше. Ну ладно, мы увидели глобальное ралли на фондовых рынках. Ну пусть мы получили беспрецедентное ралли на долговых рынках, где доходности вновь устремились к нулевым отметкам. Но ведь есть еще товарные рынки. И здесь мы видим аналогичную картину. Может быть, наблюдаемый рост здесь был не столь дружным (фактически стояли на месте промышленные металлы), но в целом товарный индекс CRB, рассчитываемый Thomson Reuters/Jefferies по четырем базовым группам товаров за прошедший год вырос почти на 12%.

– В чем причина этой эйфории?

– Это безумное количество денег, которыми мировые центробанки заливают свои экономики. Помогает ли это экономикам – вопрос второстепенный. А вот то, что это помогает росту мировых финансово-товарных спекулятивных рынков, это факт. И главное слово здесь – спекулятивный. Да, это в порядке вещей, когда деньги, предназначенные на благие цели поднятия экономики, попадают в первую очередь на биржи, где спекулянты разгоняют котировки активов до небес. Это мы видели в 2007–2008 годах. Это мы наблюдаем и сейчас. Конечно, ситуация не повторяется точь-в-точь и разница между 2019 годом и 2008-м все же есть. Но, по сути, мы имеем во многом одну и ту же картинку, которая в конечном счете заканчивается раньше или позже одним и тем же – обвалом котировок. Так что ждем-с…

Может быть, я немного сгустил краски, но аналогии напрашиваются. Хотя нынешняя картина и далеко не точная копия ситуации более чем 10-летней давности. Тогда главным зачинщиком кризиса и в итоге главным пострадавшим оказались США. Сейчас же зачинщик не изменился. Но вот главными пострадавшими, скорее всего, окажутся не они.

– Почему не США?

– Как показал весь 2019 год (и особенно его конец), американская экономика чувствует себя очень даже неплохо. Нет никаких признаков того, что она в ближайшем будущем может дать слабину. Итоги последнего сезона отчетности, когда 78% компаний из индекса S&P500 показали финансовые результаты лучше ожиданий, последние макроэкономические данные уходящего года по рынку труда и недвижимости США продемонстрировали силу американской экономики.

Поэтому самая большая опасность – это не внутренние трудности, а угрозы внешние. И прежде всего со стороны Европы и Китая. И там и там экономическая ситуация не ахти какая, и в случае ее ухудшения это будет давить на мировую экономику в целом, а через нее – и на США в частности. Слишком уж глобализирована сейчас мировая экономика, и в случае чего «отсидеться в кустах» не удастся никому. Даже Соединенным Штатам.

– Акции каких секторов принесли наибольшую доходность в прошлом году?

– Уже исходя из того, что все американские индексы за год выросли в среднем на 30% – от 24% по индексу Dow Jones (DJIA-30) до почти 37% по индексу NASDAQ, понятно, что инструментов для заработка у инвесторов было более чем достаточно.

Все сектора, за исключением энергетического, где рост составил всего лишь около 7% (но это понятно: нефть хоть и выросла по итогам года более чем на 30%, однако вела она себя в этом году очень нервно и все время норовила провалиться), показали рост, превышающий 20%-ную отметку. А акции финансовых компаний выросли на 30%, телекоммуникационных – на 32%!

Об акциях компаний, работающих в технологическом секторе, вообще лучше промолчать, чтобы те, кто ими не владел, не захлебнулись от зависти. Только средний рост по технологическому сектору составил почти 50%! Так мощно эти акции не росли со времен «доткомов». Кстати, это еще одна неприятная аналогия – кризис «доткомов» 2000–2001 годов, о котором вспоминают многие аналитики и инвесторы, оценивая нынешнюю ситуацию. Однако что будет в будущем – мы пока не знаем, а 50%-ный рост в акциях технологического сектора мы уже получили.

Все вышеприведенные цифры – это в среднем по секторам, в которые включены акции, входящие в индекс S&P500. Но этот индекс, хотя его и называют индексом широкого рынка, все же охватывает только акции 500 крупнейших компаний из более чем 6500, которые сейчас торгуются на американских биржах. А среди неохваченных были свои супергерои.

Номером один в этой категории по итогам 2019 года оказались акции технологической компании Roku Inc., занимающейся разработкой и поставкой оборудования для просмотра модного в настоящее время стримингового (или потокового) телевидения. В этой сфере сейчас наблюдается очень жесткая конкуренция, и «на поляну» безусловного лидера в этой сфере – компании NETFLIX уже вышли такие монстры, как Disney со своим каналом Disney+, Apple, предлагающий сервис Apple TV. И вот-вот выйдет телекоммуникационный гигант AT@T, который в 2019 году купил кинокорпорацию Time Warner. Компаний-операторов в сфере потокового TV уже много, а зрители все это смотрят через приставки компании Roku. В начале года приставками Roku пользовались чуть более одного миллиона человек, а в конце года – уже более 40 миллионов. Естественно, что акции Roku улетели в космос – с 25 до 140 долларов!

Вообще в каждом секторе были свои герои, трудно всех их перечислить. Тем более что это уже было в прошлом, а надо думать о будущем.

– Что нас ждет в наступившем году?

– С точки зрения экономики США особых беспокойств сейчас нет. Бизнес чувствует себя хорошо и продолжает генерить прибыль. Макроэкономические индикаторы устойчивы, и по этому поводу пока нет никакой тревоги. Политика ФРС тоже вроде бы понятна. Но… внутри что-то покалывает. Пока непонятно что и непонятно где, но в воздухе висит ожидание каких-то неприятностей. Пошло очень много разговоров про «черных лебедей» – непредсказуемые события, оказывающие очень сильное влияние на котировки акций. Но черный лебедь на то и черный, чтобы никто не знал, что это за «птица» такая и откуда и когда она должна прилететь.

А ведь надо понимать, что впереди у нас очень непростой год. Во-первых, это год президентских выборов в США, и с таким президентом и претендентом на новое президентство, как Дональд Трамп, это, безусловно, будет show must go on. Поэтому сюрпризы могут сыпаться на головы инвесторов с разных сторон: и со стороны Трампа, и со стороны его противников.

Здесь успокаивает только одно: Трамп сам биржевой спекулянт, и он заботится о хорошем состоянии фондового рынка. Мы это видим в течение всего его срока президентства и надеемся, что он будет заботиться о фондовом рынке и дальше. Так что есть большой шанс, что до президентских выборов обвала на фондовом рынке не случится (имеется ввиду «настоящий» обвал, а не какие-нибудь мелкие 5–10%-ные коррекции).

Во-вторых, это, безусловно, американо-китайские торговые отношения. Так называемая первая фаза договора будет подписана. Но она ни о чем! Это все понимают. А вот второй фазы до президентских выборов точно не будет. И высокие договаривающиеся стороны в связи с этим еще изрядно попортят друг другу нервы. А где нервы политиков – там стресс на финансовых рынках.

Ну и в-третьих, это все же глобальное замедление мировой экономики. Да, в конце 2019 года появились некоторые признаки выздоровления, но пока только «некоторые». И пока совершенно неустойчивые. Пожалуй, если оценивать шансы, пронесет или не пронесет, то они сейчас приблизительно равны.

– Какую тактику в этих условиях вы рекомендуете использовать инвесторам?

– Главная цель на 2020 год – не столько заработать, сколько сохранить. Можно достаточно уверенно говорить о том, что доходности в 2020 году будут гораздо меньше, чем в 2019-м. Не стоит ожидать таких запредельно высоких цифр, как 30% или даже 20% за год. Если рынки вырастут в среднем на 10%, это будет уже чудо. А, как известно, надеясь на чудо, надо хеджироваться.

Посему многие аналитики очень осторожно подходят к прогнозам на 2020 год и в основном рекомендуют пересидеть его в надежных долговых бумагах с короткими сроками погашения и в кеше.

Что же касается акций, то их доля в портфеле должна быть минимальной, измеряемая, скорее всего, 10–20%. Сосредоточиться лучше всего на защитных акциях из коммунального (например, Duke Energy или NextEra) и телекоммуникационного (например, AT&T) секторов, а также из сектора по управлению недвижимостью с хорошей дивидендной доходностью.

Кроме этого, можно включить в свои инвестиционные портфели наиболее интересные и недооцененные акции биотехнологического сектора (например, Gilead Sciences или Alexion). Бумаги этого сектора более рискованные, но сейчас в США стартовала глобальная общенациональная реформа медицинского обслуживания. Спрос инвесторов на акции этого сектора постоянен.

Наконец, можно обратить внимание на акции сильно просевших в 2019 году компаний. Конечно, здесь уже надо быть очень осторожными и, наверное, не стоит включать в свой инвестиционный портфель акции таких потенциальных банкротов, как Chesapeake Energy или Frontier Communication, а вот акции очень популярного в США ритейлера Macy’s, стабильно выплачивающего 10%-ные дивиденды, вполне могут украсить ваш портфель.

Поэтому в заключение – резюме: осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Любые сомнения (покупать или не покупать) должны быть в пользу «не покупать». В 2020 году лучше недополучить пару процентов дохода, нежели попасть под лавину распродаж и потерять половину от заработанного за последние годы. Начавшийся год – это не год инвестора, а год спекулянта. Помните об этом.

США > Финансы, банки > fingazeta.ru, 11 января 2020 > № 3257807 Павел Пахомов

В новый год — с новой волатильностью

Новый год начался с тревожных известий с Ближнего Востока: известие об убийстве высокопоставленного и очень влиятельного иранского генерала Касема Сулеймани в результате целенаправленного ракетного удара США толкнуло вверх мировые котировки на нефть — с $62 до $68 за баррель. Жесткая риторика со стороны иранских властей и последовавшие ответные ракетные удары по американским целям в Ираке серьезно осложнили и без того очень взрывоопасную ситуацию в регионе, который поставляет на мировой рынок свыше 20% нефти. Вновь эксперты вынуждены оценивать вероятность перекрытия Ормузского пролива в результате эскалации военного конфликта и прогнозировать рост стоимости нефти на мировом рынке. По различным оценкам, в зависимости от уровня военного противостояния, цены на нефть могут «пробить» отметку в $80, а в случае масштабного конфликта в Персидском заливе достичь и $100.

С одной стороны, высокие цены выгодны всем производителям и экспортерам нефти, и Россия — не исключение, но в текущей ситуации возникают риски совсем другого уровня. В декабре 2019 года страны-участницы соглашения ОПЕК+ договорились о продлении сделки на 2020 год и о рекордном сокращении добычи на 1,7 млн б/с, что привело к стабилизации цены на нефть на уровне, комфортном для всех участников рынка, — чуть выше $60. Эскалация конфликта между США и Ираном вновь делает рынок очень волатильным и непредсказуемым. Уже наблюдаются изменения во всех звеньях цепочки поставок нефти. В первую очередь это азиатское направление: растут ставки фрахта по маршруту Персидский залив — Китай, пересчитываются страховые премии и растут другие сопутствующие издержки. Все это делает мировой рынок нефти очень уязвимым по отношению к различного рода политическим авантюрам и минимизирует влияние рыночных механизмов. В текущей ситуации становится очень сложно прогнозировать не только цену на нефть, но и курс валют, объем налоговых отчислений в бюджет, а на корпоративном уровне — параметры доходности от торговых операций с нефтью, а вместе с этим и инвестиционные программы компаний.

К сожалению, не существует универсального метода по защите от подобных рисков. Тем более что в сложившемся противостоянии будут ежедневно возникать все новые и новые нюансы и будет ужесточаться санкционное давление со стороны США не только по отношению к иранским компаниям, но по отношению к любым субъектам международного рынка (как к частным, так и к государственным), которые будут продолжать работать с «токсичной» иранской нефтью. И здесь большую роль будут уже играть альтернативные механизмы рыночного взаимодействия: перевод расчетов в национальные валюты, создание новой системы бенчмарков на рынке нефти, защита инвестиций в нефтегазовый сектор подсанкционных стран. Надеяться на то, что ситуация через некоторое время уладится, не стоит — по всем признакам, мировой рынок нефти в наступившем году ждет серьезная турбулентность.

Вячеслав Мищенко

Руководитель рабочей группы по ценообразованию и рынкам при Министерстве энергетики РФ

США. Иран. Россия. Ближний Восток > Нефть, газ, уголь. Армия, полиция > oilcapital.ru, 9 января 2020 > № 3269226 Вячеслав Мищенко

Герой Касем и убийца Дональд

апология генерала Сулеймани

Шамиль Султанов

По личному приказу 45-го Президента США Дональда Трампа, был убит самый выдающийся в современной истории военачальник Исламской Республики Иран, генерал-майор Касем Сулеймани. Ещё тридцать лет назад он пришёл к гениальной идее, что на Большом Ближнем Востоке складывается настолько широкомасштабная кризисная ситуация, что военное дело, политика и идеология становятся единым и неразрывным целым.

Сулеймани стал блистательным создателем и великолепным стратегом использования военно-политического оргоружия на Ближнем Востоке. В высшей элите Исламской Республики его по праву считали уникальным организатором специальных рефлексивных спецкомбинаций, талантливым и эффективным создателем самой широкомасштабной агентурно-диверсионной оперативной сети на Ближнем Востоке.

Касем Сулеймани смог впервые сформировать и воплотить в жизнь концепцию и стратегию совершенно особой сетевой общерегиональной структуры «народных милиций» в Ираке, Сирии, Ливане, Йемене и других странах. Основой этих народных милиций, своего рода «красногвардейских отрядов», стали массы бедняков самых разных национальностей: обездоленных, из самых «низов» общества, но объединённых революционной, религиозной идеологией, способных защищать свои интересы, демонстрирующих каждодневный героизм.

Трамп, отдав приказ о террористическом акте (а это убийство является актом государственного терроризма) против Касема Сулеймани, де-факто объявил войну Исламской Республике Иран. Однако сегодня США, при всём своём технологическом, техническом и экономическом превосходстве, не способны победить Иран. И через некоторое время в этом убедятся все. И это, прежде всего, результат стратегического гения Касема Сулеймани, который ещё при жизни считался в Иране национальным героем, легендарным революционером, примером подражания для сотен тысяч иранцев; о нём снимали художественные и документальные фильмы, складывали легенды, писали песни.

Именно благодаря исламской революции 1978-79 гг. Сулеймани, сын бедного крестьянина, смог проявить свои исключительные способности и стать примером для миллионов угнетённых на Ближнем Востоке.

В очень влиятельных кругах иранского политического истеблишмента генерала Сулеймани называли «будущим президентом ИРИ».

Непрерывное расширение международного влияния великой исламской иранской революции во многом происходило благодаря системному видению и стратегическим усилиям генерала Сулеймани. Его главными врагами в течение почти сорока лет были Соединённые Штаты, Израиль, местные региональные группировки, которых всецело опекали американцы и израильтяне. Он помогал в разработке стратегии и тактики всех антиамериканских и антиизраильских сил на Большом Ближнем Востоке.

Почти всю свою сознательную жизнь революционера и солдата Касем Сулеймани проработал в подполье или в глубоком подполье. Американские и израильские спецслужбы, которые вели за ним охоту на протяжении десятилетий, не могли отследить тайных и почти мгновенных перемещений иранского генерала, многочисленные покушения на него заканчивались ничем.

Не случайно одним из позывных генерала Сулеймани было слово «Тень». Бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ Джон Магуайр в 2013 году назвал Сулеймани наиболее влиятельной и мощной фигурой на Ближнем Востоке, несмотря на то, что «никто ничего о нём реально не знает».

Но, с другой стороны, как это ни парадоксально, тысячи и десятки тысяч совершенно простых людей в то же самое время слышали о нём, знали его, видели его, повторяли его высказывания и мысли.

Касем Сулеймани был генералом в действительном смысле этого слова. Настоящий генерал — не тот, чья грудь усыпана наградами и прочими цацками, а тот, кто всегда имеет настоящих, опасных врагов — именно «здесь и сейчас». Настоящая награда для боевого генерала — ненависть его врагов.

Генерал как настоящий мусульманин не боялся смерти. «Смерть предопределена Всевышним, а потому и неизбежна, но погибнуть надо так, чтобы даже твоя смерть высказала тебе своё уважение».

В июле 2018 года Трамп предупредил иранского духовного лидера, что он, президент Соединённых Штатов, не потерпит угроз в адрес США. Трампу ответил Касем Сулеймани: «Это ниже достоинства нашего лидера — отвечать вам. Вам отвечу я, как солдат». И ответил так, что Дональда Трампа в буквальном смысле перекосило.

В том, что именно Трамп лично отдал приказ об убийстве генерала Сулеймани, есть и нечто глубоко личное. Трамп и Сулеймани — абсолютные антиподы, это как материя и антиматерия, мир и антимир. И самое принципиальное различие между ними заключается в том, что Сулеймани на протяжении всей своей жизни всегда брал личную ответственность за каждое дело, в решение которого был вовлечён. Трамп никогда так не делал.

Касем Сулеймани родился в 1957 году в очень бедной крестьянской семье в горной деревне Канат-е Малек округа Рабор иранской юго-восточной провинции Керман. На его отце висел долг за полученный небольшой надел земли, который он не мог сам выплатить. Чтобы помочь ему и всей своей семье, 13-летний Касем, едва окончив пять классов начальной школы, отправился на заработки в столицу провинции. Там он устроился разнорабочим на строительной площадке школы на улице Хаджу, на окраине города. После того, как он помог выплатить долг отца, Касем устроился в местный водоочистительный департамент, где через короткое время, благодаря своей хватке и способностям, стал помощником главного инженера.

После неоконченной начальной школы Касем Сулеймани учился только однажды — после начала войны с Ираком он закончил полуторамесячные курсы молодого бойца. А дальше, в течение десятилетий и вплоть до гибели, его университетами были только каждодневное, длительное самообразование, крестьянская смекалка и внимательность прирождённого разведчика.

Исламская революция 1978-79 годов стала его революцией — революцией в защиту обездоленных и угнетённых: таких же, как он сам. Поэтому Сулеймани очень быстро стал искренним, до мозга костей, революционером — записался в Корпус стражей исламской революции. Когда началась война с Ираком, который тогда поддерживался не только Советским Союзом, но и Соединёнными Штатами, Европой и всем контрреволюционным арабским миром, Касем Сулеймани проявил все свои задатки талантливого, умного организатора и разведчика, в том числе — работая в глубоком тылу противника. И уже в тридцать лет он командовал дивизией КСИР.

В 1999 году Сулеймани был назначен командиром «Аль-Кудс» («Аль-Кодс»), элитного подразделения Корпуса стражей исламской революции. Что представляет собой «Аль-Кудс», какова его структура, каковы его реальные функции, цели и возможности, — мало кто знает вплоть до настоящего времени... Это одна из наиболее закрытых военно-политических структур в мире! Например, Сулеймани в 1990-х годах командовал частями КСИР на юго-востоке Ирана. Через эти иранские провинции, вдоль границ Афганистана, пролегал наркотрафик до Азербайджана и Турции, и далее в Европу. Но военный опыт Сулеймани помог ему наладить успешную борьбу с наркоторговлей.

Именно Касем Сулеймани руководил тайными операциями против американской армии, которая вторглась в Ирак в 2003 году. В результате погибли сотни американских оккупантов.

…Если бы Трамп спросил Максима Горького, что тот думает о нём, о его судьбе, то, наверняка бы услышал ироническое: «А вы на земле проживёте, как черви слепые живут. Ни сказок про вас не расскажут, ни песен про вас не споют!»

Дональд Трамп родился в 1946 году в семье нью-йоркского миллионера. Там же закончил престижную военную академию. Но в армии не прослужил ни дня: при помощи денег отца «отмазался по полной» от военной службы. Хотя в те годы Америка вела войну во Вьетнаме, и военнослужащие, убывающие в Юго-Восточную Азию, считались «истинными патриотами» США. Трамп в их числе не значился. Вместо опасного военного дела и выполнения своего патриотического долга, он предпочёл пойти по стопам отца и занялся бизнесом: сначала в сфере недвижимости, а затем — масштабными шоу-представлениями, включая проведение конкурсов «Мисс Вселенная», игорным бизнесом и так далее.

Назвать Трампа очень успешным бизнесменом язык не повернётся: он несколько раз полностью прогорал, и его объявляли банкротом, но за счёт финансов своего клана и налоговых махинаций «Большой Дональд» вновь и вновь оставался на поверхности. Возможно, именно поэтому свои последние налоговые декларации нынешний президент США демонстрировать абсолютно не хочет.

Пока трудно сказать, когда именно истрёпанная в многочисленных бизнес-аферах и передрягах психика миллионера Дональда Трампа стала по-настоящему сдавать. Возможно, в тот момент, когда он пристрастился к наркотикам, или когда ему пришлось заплатить огромные деньги, чтобы избавиться от этой привычки.

А может быть, тогда, когда он ещё с юности нырнул в море весьма странных сексуальных «забав». Словно какая-то неведомая, внутренняя сила толкала его на это! Практически в каждом городе по всему миру, где оказывался Трамп, такие «забавы» происходили сплошь и рядом. В том числе, как говорят злые языки, и в Москве. По мнению очень известного эксперта по «трамповедению» из МИ-6, только с женщинами пониженного социального статуса Дональд Трамп «оказывался способен преодолевать свои мужские комплексы».

Великая американская демократия позволяет сейчас избирать в президенты США патологических лгунов, извращенцев, трусов, лицемеров и т.д. и т.п. И это, несомненно, ярчайший пример победы либерализма! Но тогда люди, которые голосуют за таких трампов, тоже должны нести ответственность! Предельную ответственность!

Конечно, единоличное решение Дональда Трампа убить посредством террористического акта одного из высших руководителей Исламской Республики Иран для самого американского президента является попыткой поднять свой избирательный рейтинг. Причём не только среди своего традиционного электората и правых республиканцев-«ястребов».

Возможно, убийство Сулеймани — это ещё и пример ритуального жертвоприношения, которое возможно посоветовал Трампу его зять Кушнер или каббалисты из кушнеровского окружения.

Впрочем, и сам он уже полностью готов к тому, чтобы стать объектом аналогичных оккультных практик.

…Касема Сулеймани хоронили миллионы иранцев, потому что он был настоящим народным героем. И в памяти народа Ирана он останется надолго! Его не забудут, потому что он воевал и погиб за всех иранцев и за каждого из них. Как сказал мне один из суровых, но рыдающих в этот миг мужчин в центре Кермана: «Кровь моя вскипает… и хочу только одного — стать таким же шахидом, как и Сулеймани…в борьбе с американскими преступниками…»

Иран. США. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 9 января 2020 > № 3254564 Шамиль Султанов

Политолог Рамис Юнус: «США и Иран третью мировую не начнут. Невыгодно никому»

Очередной геополитический кризис на Ближнем Востоке по просьбе «Новых Известий» прокомментировал американский политолог Рамис Юнус.

Ликвидация генерала Касема Сулеймани давно планировалась спецслужбами США, так как это был тот самый человек, который на протяжении последних 20 лет успешно занимался продвижением интересов Ирана в регионе Ближнего Востока, включая диверсии и нападения, в результате чего погибло много как американцев, так и их союзников в этом регионе. Генерал Сулеймани был тем самым представителем Ирана, который лично летал к президенту Владимиру Путину и уговорил его вмешаться в конфликт в Сирии совместно с Ираном. Генерал Сулеймани руководил всеми операциями и в конфликте в Йемене, где Иран также усилил свое влияние. А в последнее время он усиленно занимался дестабилизацией обстановки в Ираке, дабы выдавить США и из этой страны. Нападение перед Новым Годом на американскую военную базу, в результате чего погиб американский контрактник, а вслед за этим атака на посольство США в Багдаде стали последней каплей, после чего и была дана команда из Белого Дома на его ликвидацию, так как в памяти американцев еще свежи события как 1979 года с захватом посольства США в Тегеране, так и атака на американское консульство в Бенгази и убийство посла США в Ливии в сентябре 2012 года.

Безусловно, ликвидация генерала Сулеймани, самого близкого человека Али Хаменеи, духовного лидера Ирана, и считавшимся вторым по значимости в стране политиком, усилит напряжение как во взаимоотношениях США и Ирана, так и в целом в регионе. Ирану и особенно его духовному лидеру нужно сохранить лицо и показать своему обществу решимость, что на словах они и демонстрируют.

Учитывая, что у Ирана нет прямых возможностей давления на США на их территории, то, вероятно, можно ожидать нападений на их союзников в регионе, таких как Саудовская Аравия, что мы недавно уже видели. Под прицелом может находиться и Израиль, хотя Иран прекрасно осведомлен о возможностях ответа со стороны Тель-Авива. Кроме этого, Иран будет продолжать выдавливать США из Ирака, дабы окончательно стать лидером в этом важном нефтегазоносном регионе мира.

Что же касается того, как эти угрозы будут претворяться в жизнь, то скажу сразу, что никакой Третьей Мировой войны не будет, и не стоит слушать всякие спекуляции на эту тему, так как силы Ирана и США несопоставимы. Россия также не заинтересована в дальнейшей эскалации, так как худо-бедно Кремль добился своего в Сирии и потому сегодня Москва внимательно наблюдает за развитием событий и в случае, если обе страны дойдут до красной черты, то Кремль всегда может включить свои рычаги влияния на Иран, параллельно получая выгоду от этого, торгуясь при этом и с США в вопросах американских санкций против России.

Так что, эта ближневосточная партия только началась и говоря шахматным языком, сегодня уже начинается миттельшпиль и как говорил классик: "Игрок должен обладать выдержкой и при проигрыше не опрокидывать шахматной доски."

США. Иран. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 9 января 2020 > № 3254559 Рамис Юнус

Ирак может стать «стратегическим провалом» США на Ближнем Востоке

На территории Ирака Иран может воевать с США с помощью проиранских формирований самих иранских шиитов, считает руководитель центра «Европа-Ближний Восток» института Европы РАН, доктор политических наук Александр Шумилин.

Ирак может стать настоящим «стратегическим провалом» Вашингтона на Ближнем Востоке, отмечает эксперт. Именно поэтому госсекретарь США Майк Помпео отказался от запланированных поездок в европейские и азиатские страны и занялся ситуацией в Ираке. Под угрозой провала старания нескольких администраций в части осуществления трансформационной модели преобразования арабской страны из диктатуры в демократию. При работоспособности иракских демократических институтов опасения вызывают внутриполитические кризисы. Тем более, что многие из них вызваны растущим влиянием со стороны Ирана, считает Шумилин.

- Силовые структуры США и Ирана сталкиваются на территории третьей страны – Ирака, - пишет Александр Шумилин.

Так, в конце декабря боевики шиитской группировки «Катаиб Хизбалла» («Батальоны Хизбаллы») проверли обстрел ракетами американской военной базы Ат-Таджи к северу от Багдада. В ответ ВВС США нанесли удары по пяти базам «Катаиб» на территории Ирака и Сирии. После американский контингент снова был обстрелян, а посольство США в Багдаде начало частичную эвакуацию персонала. 31 декабря 2019-го по призыву шиитской группировки «Аль-Хадж аш-Шааби» активисты-единоверцы начали захват посольства США в Багдаде. Все закончилось на сожжении двух помещений. Из-за отпора охраны была дана команда удалиться.

В Ираке множатся чисто шиитские группировки. Это происходит на фоне поэтапного вывода войск США в 2010-2011 годах. Как и в Диване, в Ираке была создана военно-политическая группировка Хизбалла. Главным творцом этих ответвлений силовых структур Ирана в арабских странах стала организация «Аль-Кудс», подразделение Корпуса стражей исламской революции (КСИР), действовавшее под командованием ныне убитого американскими силовиками генерала Кесима Сулеймани. Эксперт отмечает, что послами «в три ключевые для иранских аятолл страны региона – Ирак, Сирия, Ливан – назначаются в последнее десятилетие главным образом генералы КСИР, а не сотрудники МИД».

Влияние Ирана, становящееся все шире и очевиднее, раздражает иракцев, чему свидетельствуют волны протестов.

- Нередко протестующие обвиняют спецслужбы Ирана в коррумпировании иракских чиновников и правительства в Багдаде в целом. И с этим связывают провалы политики правительства. Еще больше возмущает протестующих открытое вмешательство проиранских группировок в подавлении массовых протестов в Ираке. Не случайно Дональд Трамп призвал недавно иракцев выступить решительно против присутствия Ирана в их стране. А иранским аятоллам пообещал столь же решительно ответить на прорыв шиитских группировок на территорию посольства США в Багдаде, - пишет Александр Шумилин.

Эксперт указывает на то, что ответ США, обещанный главой «Белого дома», едва ли станет решительным, как и когда после обвинения Тегерана в ракетной атаке на нефтяные объекты Саудовской Аравии ответа так и не последовало. А вот лидеры КСИР подтверждают свои угрозы против США реальными шагами.

- Тем более в данной ситуации: почему бы и не повоевать с американцами на территории Ирака и с помощью проиранских формирований самих иракских шиитов, - заключает Шумилин.

Иран. Ирак. США > Армия, полиция > newizv.ru, 3 января 2020 > № 3251121 Александр Шумилин

Мировая гражданская война

2019-й: малый народ, климатический психоз, остервенелая пропаганда

Константин Черемных Елизавета Пашкова

"ЗАВТРА". Константин Анатольевич, в этом году было много разных событий, но такого ажиотажа, как вокруг Греты Тунберг, мы не видели давно. С чем это связано?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. В западных мейнстримных СМИ Грете Тунберг посвящались целые оды. Примеру этой девушки, прогуливавшей уроки под экологическими лозунгами, последовали миллионы школьников. В Нью-Йорк она отправилась на подчёркнуто королевской яхте. В ведущих мировых СМИ, в том числе "Гардиан", было принято распоряжение не употреблять больше словосочетание "глобальное потепление", а говорить только о "климатической катастрофе", и никак иначе.

В связи с этим мне хотелось бы процитировать Огюстена Кошена, французского историка конца XIX века, автора термина «малый народ». В статье «Предвыборная кампания в Бургундии в 1789 году» он писал: «Эта армия без командования марширует с удивительной слаженностью. Мы видим, как одни и те же действия производятся во всех провинциях, отделённых разностью нравов, интересов, укладов, даже диалектов, не говоря уже о таможне и плохих дорогах… В ноябре 88-го года вся Франция потребовала удвоения числа мест для третьего сословия, в январе – поголовного голосования, в марте – вся Франция посылает в Генеральные штаты до того похожие друг на друга наказы, что можно подумать, будто их составлял по одному плану один и тот же памфлетист-философ…»

"ЗАВТРА". Да, очень показательная цитата. А почему именно сейчас такими слаженными действиями климатический психоз доведён до крайней степени?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Дело в том, что у климатического саммита ООН, на котором выступала Грета, в этом году была профильная тема, которая касается сельского хозяйства. А именно, обсуждался вопрос, сколько так называемых парниковых газов выпускает в атмосферу агросектор. Писали, что «во всём мире растёт понимание того, что животноводство также играет важную роль в ускорении изменения климата. Крупный рогатый скот и другие домашние жвачные животные имеют четырёхкамерный желудок, включая ферментационный чан. И этот процесс ферментации создаёт метан, который увеличивает температуру воздуха в 25-84 раза по сравнению с углекислым газом»… И далее «отрыжка скота и испускание из кишечника составляет по оценкам от 14 до 18 процентов от общего числа антропогенных парниковых газов».

Когда-то над этим смеялись, в ходу была шутка, что корова пукнула и выделила столько же, сколько Роллс-Ройс. Но в этом году известная конгресс-вумен Александрия Окасио-Кортес внесла законопроект под названием «Зелёный новый курс», где прямо говорится о вреде газов, которые выпускают коровы. И здесь становится очевидной подоплека всей этой истерии. Ведь что такое агросектор? В США это та часть населения, которая голосует за Трампа.

"ЗАВТРА". Белые фермеры, придерживающиеся традиционных ценностей.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и это одна из самых важных причин раскрутки климатического психоза. Хотя есть и другая сторона вопроса. Почему волна пошла из скандинавских стран? Если посмотреть на состоятельные семьи этого региона, входящие в мировую элиту, то стоит обратить внимание на один эпизод, практически не освещённый в мейнстримных СМИ. О нём было упомянуто только на узкоспециализированных экономических порталах. Речь идёт о сделке, которую компания Roсkefeller &Co., управляющая собственными семейными финансами Рокфеллеров, заключила с хедж-фондом Viking Global Investors. В результате сделки создано содружество Rockefeller Capital Management, в котором Рокфеллерам принадлежит меньшая доля. А большая доля принадлежит норвежцу Оле Андресу Хальворсену. Именно этому человеку семья Рокфеллеров доверила распоряжаться своими средствами. Думаю, что это достаточно серьёзный повод для того, чтобы Норвегия и соседние скандинавские страны стали особым центром пропаганды, которую Рокфеллеры ведут уже не одно десятилетие.

"ЗАВТРА". В 1952 году Рокфеллеры стояли у основания Population Council ("Совета по народонаселению") — структуры, которая занимается темой сокращения численности населения.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и многих других структур, связанных с планированием семьи. Кстати, это только у нас говорят "планирование семьи". На самом деле, в этом выражении нет слова «семья»: Planned Parenthood переводится как "планируемое родительство". Причём не важно, какое родительство, обычное или извращённое.

Важно, что эта международная сеть существует не только за счёт Рокфеллеров или кого-то из их партнёров, но и за счёт американских граждан. Так, например, в 2016 году почти 50% взносов в Population Council поступило от правительства США через USAID (Федеральное агентство по международному развитию), центры по контролю и профилактике заболеваний и Национальный институт здравоохранения.

"ЗАВТРА". И Трамп поднял вопрос об этом?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Эту проблему консерваторы поднимали и раньше, но только сейчас у Трампа появилось большинство в Верховном суде США. А это даёт возможность пересмотреть не только законы, принятые при Обаме, но и многие положения, которые касаются финансирования этих структур, занимающихся, в первую очередь, абортами. Трамп намерен добиться того, чтобы Population Council существовал как частная организация и не финансировался из бюджета разных штатов.

"ЗАВТРА". А разве само руководство этих штатов не стремиться избавиться от такого финансового бремени?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Всё не так просто. Оказывается, что слишком многое зависит от целого ряда давно сложившихся грантовых дочерних структур. В этой разветвлённой сети существует своя внутренняя система «вращающихся дверей». Под этим мы обычно имеем в виду, что, допустим, какой-то американец служит в администрации при демократах, потом администрация меняется, он уходит в частный бизнес, потом возвращается, когда приходят снова демократы. В Population Council и связанных структурах своя система «вращающихся дверей». Одни и те же персонажи переходят из одной структуры в другие, а иногда одновременно выполняют функции, на первый взгляд, трудно совместимые. Например, есть человек по имени Дмеймс Сейлер, который в Population Council занимает должность главы Центра биомедицинских исследований в Университете Рокфеллера. Это главная лабораторная база для испытаний разных средств предупреждения беременности и всего, что с этим связано. В соответствии с профилем Центра он же руководит комиссией по управлению интеллектуальными активами Population Council, которая сотрудничает с фармацевтическими компаниями для организации производства и распространения разработанных Центром контрацептивов и других продуктов на мировом рынке. Но одновременно Сейлер несколько лет назад возглавил структуру, которая называется InsideNGO. Это методический центр для обучения, а точнее, натаскивания 340 неправительственных организаций.

"ЗАВТРА". Всё в одних руках!

Константин ЧЕРЕМНЫХ. И ещё один парадокс – это совмещение частного владения и государственного вовлечения в этих структурах. Есть, например, организация с очень бюрократическим названием «Партнёрство по управлению цепочками поставок».

"ЗАВТРА". О каких поставках идёт речь?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Не только презервативов, шприцов и противозачаточных таблеток. Партнёрство занимается поставками продовольственных товаров и обычных лекарств, но только определённых, избранных компаний. Всё это поставляется, скажем так, в несостоятельные или бедные государства. Партнёрство считается общественной организацией, но на самом деле оно представляет собой маску, вывеску, за которой скрывается частная структура John Snow, Inc. (JSI), собственником которой является Джоэл Ламштейн.

"Завтра". Получается, что человек одновременно как бы и общественный деятель, и бенефициар?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Именно, но почему-то никогда по этому поводу вопросов никто не задавал.

Ещё одна структура — «Коалиция поставок средств для охраны репродуктивного здоровья». Это межгосударственная структура учреждена в 2004 году по итогам Стамбульской конференции по охране репродуктивного здоровья и существует в основном за счёт двух государственных ведомств: американской USAID и британского Департамента международного развития. И то, и другое – это, вообще говоря, растрата бюджетов США и Великобритании. И это при Трампе и Болтоне было поставлено под вопрос. Этим и объясняется то остервенение, накачка и мобилизация всевозможных агитационных ресурсов, которые мы наблюдаем.

А если вспомнить теорию классов, то у любого класса есть такая характеристика, как форма присвоения. Трамп, а потом и Джонсон, когда стал премьером Великобритании, поставили под вопрос форму присвоения класса, который и создаёт ту идеологическую надстройку, которую мы условно называем прогрессизмом.

"ЗАВТРА". Получается, что отставка Джона Болтона, который выступал против многих международных структур, была неким подарком Трампа этим структурам?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Он доставил, конечно, им удовольствие, но не только потому, что ушёл Болтон. В Совете по национальной безопасности вместе с Болтоном работал человек по имени Уильям Хеппер, профессор Принстонского университета. Человек, у которого есть собственные взгляды на тему углекислоты. Он измерял, вычислял и пришёл к выводу, что углекислоты не только не в избытке, а недостаточно! Хеппер готовил некоторые проекты внесения поправок в законы, касающиеся именно этой сферы.

Я думаю, что поскольку Трампу действительно незачем было делать этот подарок прогрессистам, верна версия о том, что Джон Болтон ушёл сам.

"ЗАВТРА". Из-за того, что ему стали приписывать все провалы во внешней политике США?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, на Болтона валились все шишки. Например, за Венесуэлу. Но при этом надо понимать, что вся эта история с Гуайдо — в чистом виде инициатива Майка Пенса. Но Болтона можно отправить в отставку, а Пенса – нельзя, он вице-президент, то есть выбранный человек.

За Северную Корею тоже отвечал не Болтон, а Помпео. А Помпео — человек комформный, не настолько идеологизированный, он действует по принципу лавирования.

"ЗАВТРА". Что вы имеете в виду?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Например, выдвижение Сэма Браунбэка на пост главы офиса по религиозным вопросам и поддержка его со стороны Помпео, хотя тот подход к религии, которого придерживается Браунбэк, абсолютно не соответствует подходу Трампа.

"ЗАВТРА". А подход Браунбэка изложен в принятой в июле 2018 года Потомакской декларации о религиозной свободе, в которой все культы, даже ведьминские, были приравнены к защищаемым религиям.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Совершенно верно. И ведь Помпео должен был знать, откуда он берёт Браунбэка. А брал он его из команды Вулси. Причём не просто из команды Вулси, а из Фонда защиты демократии, который изначально был структурой двухпартийной.

"ЗАВТРА". Это так называемые джексоновские демократы …

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Не только джексоновские демократы. Там, например, была Донна Бразил, которая руководила кампанией Хиллари Клинтон. Эта афро-американка тоже была у Джеймса Вулси.

Возвращаясь к Болтону, надо заметить, что как только он ушёл, пошли разговоры о том, что надо прекратить раздвоение внешнеполитических функций.

"ЗАВТРА". Как когда-то Киссинджер их объединил в своём лице, будучи одновременно госсекретарем и советником по национальной безопасности?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, но очень показательно, что против этого выступила Кондолиза Райс. Кстати, человек, который сменил Болтона, Роберт О'Брайен — её протеже. Он работал под её руководством в структуре, проводившей в Афганистане правовую реформу. Дело в том, что в Афганистане крайне сложно верифицировать итоги выборов, хоть в провинциях, хоть в целом в Афганистане. То есть, попросту говоря, сколько там реально людей, никто не знает. Это во-первых. А во-вторых, сам по себе Афганистан был одной из основных тем непосредственно перед уходом Болтона.

"ЗАВТРА". Речь идёт о разногласиях по поводу переговоров с талибами?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, причём сам президент Афганистана Ашраф Гани не стремился к тому, чтобы какое-то соглашение было достигнуто. А Трампу нужно было создать видимость победы, когда другой победы нет. Ведь до этого он потерял Италию. А Италия – это не просто страна НАТО, это ещё и страна, которая имеет зону территориальной ответственности в Западном Афганистане, то есть в ключевых, пограничных с Ираном провинциях. И тот, кто при власти в Италии, тот соответственно контролирует и итальянские вооружённые силы, и то, что происходит в Афганистане. И с самого начала Трампу было бы выгоднее, если бы образовался альянс Сальвини и Берлускони. Тем более что Берлускони вместе со специальным представителем президента США по Афганистану Залмаем Халилзадом когда-то приводили к власти Хамида Карзая. Поэтому отставка Сальвини в сентябре прошлого года была большой неудачей для Трампа. Мог ли Болтон предотвратить это, сказать сложно. После катастрофы Боинга…

"ЗАВТРА". Корпорации, с которой Болтон тесно связан…

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и после заключения Китаем контракта с французской компанией Аэрбас, а не с Боингом, Болтон выглядел уже совсем не так, как раньше. Тем более что в то время в мейнстримных СМИ стоял просто вой по поводу тех или иных проблем, которые не смог решить Боинг. То что-то с вертолётами, то отвалилась дверь у лайнера модели 777Х. Причём это не серийная проблема, но из этого сделали целый скандал.

И не удивительно, что уже на следующий день после отставки Болтона было принято решение о поставке 32-х единиц продукции конкурента Боинга...

"ЗАВТРА". Локхид?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, F-35 в Польшу. Те, кто хотел что-то получить, дождались момента. Другое дело, что они на место Болтона прочили не О'Брайена. Предпочтительным кандидатом для них был, конечно, Хук, поскольку он курировал созданный Ларри Хиршем «Центр европейского политического анализа» — американо-польскую лоббистскую структуру, находящуюся в партнёрских отношениях с Локхид. Кстати, к ней принадлежит бывший спецпредставитель Госдепартамента США по Украине Курт Волкер. И все они старались протолкнуть Хука. Кто же сказал слово против? Журналист портала The Hill Джон Соломон, тот самый, который занимается разоблачением Рашагейт. Соломон напомнил о том, что Хук занимался сбором подписей против Трампа в начале 2016 года, в том числе среди военных.

"ЗАВТРА". А мог ли Болтон что-то сделать в Венесуэле?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Как я уже говорил, история с Венесуэлой — дело рук Пенса, но есть и ещё один момент: структура, которая брала на себя подготовку смены власти в Венесуэле, — Oslo Freedom Forum, тоже находится в Норвегии, как и вышеупомянутый хедж-фонд Viking Global Investors. Изначально Oslo Freedom Forum был правой организацией...

"ЗАВТРА". Но в последнее время идёт её трансформация в жёсткую прогрессистскую структуру.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Так в том-то всё и дело! Недавно у них было очередное ежегодное мероприятие. Перед его началом был анонсирован список участников, и среди них мы видим гонконгскую ЛГБТ-активистку, кенийского трансгендера и тому подобных персонажей. Мероприятие проходило на Тайване, который сейчас, вместе с Таиландом, является пионером «опрогрессировавливания» Азии.

"ЗАВТРА". И политический кризис в Израиле, где Биньямин Нетаньяху не смог сформировать правительство, тоже ставилась в вину Болтону? Мог ли он там реально повлиять на ситуацию?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Повлиять было можно, но это потребовало бы специальной медиаоперации. Я имею в виду раскрутку дела Джеффри Эпштейна. Ведь бывший премьер Израиля Эхуд Барак ездил к Эпштейну на тот самый остров греха (остров Сент-Джеймс в США). Туда же, куда ездил и Билл Клинтон, и многие другие. Мало того, что Барак ездил туда, он ещё зачем-то постоянно посещал дом, принадлежащий брату Эпштейна, Марку. Часть этого дома использовалась как апартаменты для дам соответствующего поведения, а в другой части находились частные апартаменты людей, очень близких к Эпштейну. То есть одно из двух: либо Барак ходил, так сказать, заниматься этими дамами, либо он там вёл дела, которые касались финансирования его политики. Второе весьма вероятно, поскольку Барак объявил о создании своей новой партии "Демократический Израиль" за две недели до ареста Эпштейна в июле 2019 года и успел привлечь на свою сторону довольно много солидных людей. В какой-то момент стало казаться, что он может перехватить весь левый спектр и стать основным соперником Нетаньяху. Но чтобы раскрутить тему связи Барака с Эпштейном в пользу Нетаньяху, требовалось участие американских СМИ. И затронуть надо было не только самого Барака, но и Билла Клинтона и людей из его окружения. В том числе и тех, которые работали в Израиле. Помимо Барака, который в чистом виде был креатурой Клинтона, можно было сказать и о политтехнологах клинтоновской команды, которые оказались теперь в команде Кахоль-лаван — партии, которая была основным соперником партии Нетаньяху на досрочных выборах в Израиле.

"Завтра". Коснемся теперь событий, связанных с нашей страной. В ноябре в Санкт-Петербурге проходил Международный культурный форум. В этом году его главная тема была сформулирована так: "Культурные коды в условиях глобализации". Что бы вы отметили из повестки форума?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Наиболее интересным был спор об архитектуре, точнее о том, что делать с Санкт-Петербургом и, вообще, с городами. То ли всё заморозить и ничего не трогать из фонда старых построек, то ли, наоборот, всё сносить и строить новое. В этом споре, казалось бы, больше правды за теми, кто отстаивает неприкосновенность старого Петербурге. Но когда охранители ссылаются на организацию под названием ЮНЕСКО, то они сталкиваются с внутренним противоречием этой организации. Потому что часто звучащий в этой полемике документ, который называется Венецианская хартия, подразумевает, что не просто ничего трогать нельзя, но даже если у вас что-то развалилось, то эта развалина так и должна остаться.

"ЗАВТРА". То есть реставрация не должна проводиться?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Реставрация – слово уже плохое, сомнительное, а реконструкция — запретное. А самое запретное – это воссоздание. Вот этого делать нельзя ни в коем случае с точки зрения Венецианской хартии. Критики хартии говорят, что этот документ составлялся в пику сталинской архитектуре, потому что она слишком повторяла… классику! И не только в форме фасадов, но и в форме ансамблей. И с точки зрения Венецианской хартии, всё то, что делали советские реставраторы, архитекторы, восстанавливая пригороды Санкт-Петербурга, его ансамбли после Великой Отечественной войны...

"ЗАВТРА". Делать было нельзя, надо было оставить руины?!

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да! Надо было оставить руины, а если кто-то хочет сделать рядом музей, то его надо строить в современной архитектурной форме, например, хай-тек. Как в Европе. Например, вокруг Кёльнского собора не осталось ничего от его архитектурной среды, одни коробки. И очень большой контраст с Веймаром или Потсдамом, которые оказались на территории ГДР, где была архитектурная политика, не следовавшая Венецианской хартии.

В 2008 году мне в качестве переводчика довелось присутствовать на встрече в Союзе архитекторов Петербурга, где обсуждались изменения в Генеральном плане города. Приехали архитекторы из Вашингтона, и один из американцев, когда речь зашла о Венецианской хартии, сказал, что принц Чарльз (сын королевы Елизаветы) не признаёт эту хартию. Более того, он создал специальный фонд воссоздания и реставрации классической архитектуры. Мне показалось это очень интересным, ведь получается, что английское королевское семейство вдруг оказалось бунтующим в отношении этой парадигмы в целом.

"ЗАВТРА". Кстати, недавно другой британский принц, Эндрю, стал предметом критики в связи с делом уже упомянутого Эпштейна.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и газета "Гардиан" после этого написала о том, что нужно, наконец, избавиться от этого атавизма…

"ЗАВТРА". Монархии?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Монархии. А теперь давайте посмотрим: есть две страны, в которых в этом году происходили схожие политические процессы, Великобритания и Италия. Причём в Италии Сальвини был гораздо популярнее, чем Джонсон в Британии. И что же спасло Британию от того, что случилось в Италии? Монархия. Существование при королеве Тайного совета, аналога которому в Италии нет.

В итоге в Италии теперь по каждому предмету в школе внедряют тему глобального потепления. А в Англии Джонсон добился досрочных выборов в парламент и увеличил представительство консерваторов до рекордного числа за последние 30 лет.

"ЗАВТРА". И это несмотря на то, что Джонсону до этого пришлось отложить Брексит?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Его никто за это не заклевал потому, что в Брюсселе тогда было ещё меньше порядка, чем в Лондоне. Было не ясно, когда вообще соберется Еврокомиссия. Провалилась концепция еврозоны, которую предлагал Макрон, и в итоге её бюджет был урезан на два порядка.

Источником этих решений была та же самая команда, которую Макрону в своё время удалось обыграть. Это группа, связанная с международным медиаконцерном "Бертельсман", штаб-квартира которого находится в Германии. Кстати, "Бертельсман" имеет давние связи с Соросом.

Помимо этого, когда начался острый период франко-германского соперничества за контроль над Еврокомиссией, Ангела Меркель оказалась в Вашингтоне в компании бывшего мэра города Нью-Йорка по имени Майкл Блумберг.

"ЗАВТРА". И вскоре Блумберг заявил о своем решении идти на президентские выборы от Демократической партии, хотя мэром он стал, баллотируясь от республиканцев?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. На элитном уровне было принято решение, что идёт Блумберг, а на Байдене поставлен крест.

Когда началось разоблачение Байдена, о котором написал американский журналист Бен Шрекингер в газете Politico, я подумал, что это какой-то поворот в редакционной политике этой газеты. Там поменялся главный редактор (он пришёл из The Wall Street Journal). Но где-то в начале октября выяснилось, что и The Wall Street Journal, и портал Politico с таким же рвением, как они до сих пор истязали Байдена, начали истязать Джулиани и его команду, работая изо всех сил на импичмент Трампа и озвучивая те же версии, буквально, которое озвучивало агентство Блумберг.

А другой журналист, Джон Соломон – человек, который занимался расследованием деятельности команды Хиллари Клинтон, оказался за воротами портала The Hill, на котором он работал, будучи там вице-президентом по видео — человеком, который создал телеканал. Руководство портала перед кем-то «присело»…

"ЗАВТРА". Перед кем?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Перед тем, чьи позиции выражает Шрекингер, который уличил Соломона в том, что он имеет общих юристов с Дмитрием Фирташем.

"ЗАВТРА". Если не русский, так украинский след!

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, хотя до этого у того же Фирташа был общий юрист с Хиллари Клинтон. Но это никого не интересовало. А теперь портал The Hill встал на задние лапки и очень сильно изменил редакционную политику. Чтобы хоть как-то выдерживать двухпартийность, там оставили только двух журналистов, которые заведомо выражают прореспубликанскую линию.

Один из них недавно написал о том, что странным образом дело Эпштейна вдруг заглохло. О нём в течение двух месяцев писали только три совершенно немейнстримных ресурса, а весь остальные СМИ молчали в тряпочку, как будто кто-то сапогом наступил сверху. И только когда вдруг потребовалось по нужде большой, в Лондоне всплыла эта тема.

"ЗАВТРА". С принцем Эндрю?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и то только после того, как он дал то самое неудачное интервью. Но опять же молчат о том, что к Эпштейну 29 раз летал Билл Клинтон. Более того, всё, что писал о Клинтонах Соломон, теперь ставится под сомнение, раз у него оказался не тот юрист.

А работает это всё на человека, которому сообщество сказало «Надо!»

"ЗАВТРА". На Майкла Блумберга?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и он пошёл. Уже видно, что он пошёл окончательно, обратно дороги нет.

А если посмотреть на фондовые связи Блумберга, то мы увидим фонд Oceana — личный фонд Дэвида Рокфеллера младшего, которого считают главной фигурой в семье (а у Ротшильдов такая центральная фигура — Давид Рене де Ротшильд).

В этой инициативе по защите океанов помимо Рокфеллера и Блумберга участвовал скончавшийся в июне 2019 года Герберт Сандлер — главный спонсор Международного центра журналистских расследований со всеми так называемыми папками, из которых самая известная — Панамская, а также ресурсов, публикующих множество неподтверждённых слухов о Трампе и "утечек" из Белого дома.

Ещё стоит отметить, что у Блумберга есть собственный именной форум Bloomberg New Economy. Первый раз он проводился в Нью-Йорке в рамках одной из Генеральных ассамблей ООН ровно в то же время и в том же элитном пространстве, где раньше проводились мероприятия клинтоновского фонда. Затем было решено, что следующий форум будет в Пекине. Но в этом году Блумберг туда не поехал. Потому что он уже демократ. А раз ты демократ, то любить Китай по понятиям, принятым летом этого года, — не правильно. А кто это, собственно, сказал? Ещё одна большая фондовая фигура – партнёр многих вышеназванных лиц, Джордж Сорос. В двух больших, обстоятельных текстах, один из которых был напечатан в The Wall Street Journal, Сорос сказал совершенно конкретно, что «моя борьба с этим [китайским] режимом – это вопрос больше, чем вопрос США». После чего Пекин, наконец, убедился, насколько верны обращённые к китайцам слова Трампа о том, что «если вы собираетесь меня пересидеть и дождаться, думая, что придут демократы и с ними будет лучше, то вы глубоко заблуждаетесь».

"ЗАВТРА". А чем объясняется недовольство Сороса Китаем?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Неполным соответствием прогрессистским установкам. Вдруг выяснилось, что Китайская Народная Республика в 2019 году урезала поддержку возобновляемой энергетикой с 8,1 миллиарда до 5,6 миллиарда. Вдруг оказалось, что КНР возобновила строительство нового атомного реактора на острове Хайнань, который три года замораживался. Вдруг обнаружилось, что общее число проектов в китайской угольной энергетике таково, что их хватило бы на всё отопление Франции. Хотя согласно прогрессистским установкам, Китай должен был на 40% урезать угольную промышленность. Этот проявившийся сдвиг в китайской политике я считаю очень важным.

"ЗАВТРА". Ещё один момент из событий этого года хотелось бы обсудить. Это гибель в ноябре при загадочных обстоятельствах Джеймса Ле Мезюрье — основателя организации «Сирийская гражданская оборона», известной как «Белые каски».

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Я не могу сказать определённо о причинах его смерти, но с Ле Мезюрье связана история с большой растратой денег. И это не удивительно, ведь он принадлежал к фондовому истеблишменту, а в фондовом сообществе в последние четыре года случаи беспрецедентного воровства идут один за другим. Началось с человека, который заведовал климатом, а точнее, возглавлял The Intergovernmental Panel on Climate Change. О том, что председатель этой организации Раджендра Пачаури совмещает множество общественных и деловых постов, говорилось давно, но в конце концов он попался на харассменте, и его выгнали с главной климатической должности. Потом был скандал в ЮНЕП — ведомстве ООН по делам природы. Исполнительный директор ЮНЕП Эрик Сольгейм в 2018 году попался на воровстве. С тех пор там два раза поменялось руководство.

Ещё в двух историях был замешан Куми Найду, глава правозащитной организации Amnesty International.

"ЗАВТРА". Ранее он был главой Гринпис…

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Совершенно верно. И в Гринпис был скандал с воровством, и в Amnesty International на него написали «телегу» ближайшие сотрудники.

То же самое происходит с руководством Transparency International, причём с двумя последними руководителями...

"ЗАВТРА". Организации, борющейся с коррупцией, что очень показательно!

Константин ЧЕРЕМНЫХ. И везде одно и то же, один и тот же стиль отношения топ-менеджмента к рядовым работникам как к рабам. Такова вообще модель фондового управления. Всех этих добровольцев, которые на них работают, фондовый истеблишмент рассматривает с точки зрения классовой, зачисляя в рабскую категорию. А когда к среднему менеджменту начинают так же относиться, он начинает бунтовать, писать жалобы и т.д. Тем не менее, фондовая пропаганда продолжает утверждать, что согласно неким опросам «большинство респондентов ожидают, что богатейшие семьи будут играть всё более активную роль в решении таких глобальных проблем как изменение климата и экономическое неравенство». Это называют экономическим прогнозом и печатают в журнале «Форбс». Наши девочки, работающие в «Форбс.ру», аккуратненько всё это перепечатывают, публикуют и так далее. Я не буду комментировать классовое происхождение этих прогнозов.

"ЗАВТРА". В завершение нашей беседы хотелось бы спросить: каковы шансы у Трампа?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. На Трампа всерьёз реагируют фондовые структуры. Об этом говорит та истерика, которую они устроили с его импичментом. Но главное, что фондовый истеблишмент начал поиски новых форм присвоения. К примеру, они отдали в аутсорсинг создание своей криптовалюты. Но говорить определенно, что власть этих структур слабеет, можно будет только тогда, когда будет подорван их пропагандистский ресурс. Когда миллионы прогульщиков им в следующий раз собрать не удастся.

"ЗАВТРА". Будем надеяться, что так и будет. Спасибо большое, Константин Анатольевич, за беседу!

Беседовала Елизавета Пашкова

США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 31 декабря 2019 > № 3254575 Константин Черемных

Инерция антироссийских настроений в США слишком велика

«Событием года» в российско-американских отношениях я бы назвал выход США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Решение о выходе было принято администрацией Трампа вопреки многочисленным призывам этого не делать со стороны не только российского руководства, но и американских союзников в Европе, а также влиятельных политиков и экспертов внутри самих США. Не поддержали в Белом доме и призыв России ввести мораторий на размещение новых ракетных систем в Европе.

Развал ДРСМД стал самой серьёзной угрозой для международного контроля над ядерными вооружениями. Сегодня никто не может с уверенностью предсказать, удастся ли добиться продления СНВ-3, что произойдёт с Договором о нераспространении ядерного оружия, какой окажется судьба Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

Кроме того, Соединённые Штаты продолжали вводить против России новые экономические санкции. И если в отношении контроля над вооружениями инициатива исходила от Белого дома, то инструменты санкций чаще всего использовали в конгрессе США. Американские конгрессмены ухитрились даже вписать санкции против «Северного потока-2» и «Турецкого потока» в раздел нового федерального бюджета на 2020 год, касающийся военных ассигнований. Вообще санкции на наших глазах превращаются чуть ли не в главный механизм американской внешней политики – не только в отношении России, но и применительно ко многим другим странам, включая союзников США.

Если говорить о позитивных моментах, то они складываются преимущественно из того, чего в уходящем году удалось избежать. Например, удалось избежать принципиального расхождения позиций по ситуации на Корейском полуострове, острого конфликта в связи с событиями в Венесуэле, прямого российско-американского столкновения в Сирии. Даже антироссийские санкции, введённые в 2019 году, оказались не столь масштабными и разрушительными, как многие эксперты предсказывали ещё год назад. Сохранились, пусть в ограниченном виде, каналы коммуникации между политическими лидерами двух стран.

Продолжаются контакты по военной линии. Они поддерживаются на уровне министров обороны, начальников генштабов, других представителей военных ведомств двух стран. Обсуждаются вопросы, представляющие взаимный интерес в контексте ситуации в Сирии и стратегической стабильности, а также меры предотвращения инцидентов в ходе военной деятельности сторон. Такие контакты позволяют лучше понять намерения друг друга, и потому чрезвычайно полезны.

Но, разумеется, этих усилий недостаточно для того, чтобы начать возвращать отношения двух ведущих ядерных держав в конструктивное русло. Увы, но год президентских выборов в США, которым будет 2020-й, – не самое лучшее время для налаживания диалога между Вашингтоном и Москвой. Инерция антироссийских настроений слишком велика, чтобы возлагать надежды на смену политического тренда в ближайшем будущем. Скорее всего, кандидаты от демократической партии будут по привычке обвинять нынешнего хозяина Белого дома в избыточной «мягкости» по отношению к Москве, а саму Москву – в продолжении вмешательства в политические процессы внутри США.

Никуда не денутся и санкции – можно с уверенностью предсказать новые законы и президентские распоряжения в этой сфере; вопрос лишь в том, насколько серьёзными они окажутся.

Разногласия России и США по многим важным для обеих сторон региональным проблемам, например по Ирану и по Украине, также сохранятся, и главной задачей, как мне представляется, станет не их преодоление, а недопущение нежелательной эскалации. Пока даже неизвестно, удастся ли провести в наступающем году полноценный российско-американский саммит, или же – что, на мой взгляд, вероятнее, – лидеры двух стран ограничатся контактами «на полях» многосторонних мероприятий и международных форумов.

Завершая ответ на позитивной ноте, хочу выразить надежду, что у руководства США хватит здравого смысла и политической воли обеспечить продление СНВ-3 на следующие пять лет, не допустить полного провала запланированной на 2020 год Обзорной конференции по ДНЯО и начать содержательный диалог с Москвой по вопросам стратегической стабильности. Хочется также надеяться, что американские лидеры не пойдут на такую эскалацию санкций в отношении России, которая может поставить под угрозу стабильность международной экономической и финансовой системы в целом. Можно рассчитывать на продолжение двустороннего сотрудничества в тех немногих сферах, где оно пока сохраняется, например по вопросам Арктики. Возможен некоторый прогресс в визовых вопросах. Однако какой-то принципиальный сдвиг в отношениях Вашингтона и Москвы, к сожалению, находится далеко за горизонтом наступающего года.

Андрей Кортунов генеральный директор Российского совета по международным делам.

Россия. США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 28 декабря 2019 > № 3253174 Андрей Кортунов

Газовая Цусима современной России

К концу первого квартала 2019 г. стало очевидно наличие трехуровневой системы противодействия проекту «Северный поток — 2», причем как в США, так и непосредственно в Европе.

В рамках сдерживания проекта на первом уровне, который можно назвать европейским, принимались неблагоприятные для «Газпрома» законодательные инициативы по распространению правил Третьего энергетического пакета на газопровод. В рамках второго, датского уровня — задержка выдачи лицензии на проведение строительных работ. Задержка, опирающаяся на регламент работы датских разрешительных органов, позволила выиграть время для подготовки основных действий по сдерживанию проекта. И, наконец, третий, на данный момент трудно проходимый со стороны России уровень, — это санкции США в отношении компаний, предоставляющих услуги трубоукладочного флота «Газпрому».

Известие, что США ввели санкции в отношении подрядчиков «Газпрома», предоставляющих услуги по укладке труб, не должно было быть неожиданным ни для самой российской компании, ни для Allseas. То, что санкции готовятся, стало известно еще в первой декаде января нынешнего года, летом уже появились первые официальные документы на этот счет на открытых информационных порталах законодательной власти США.

Отчетливо были понятны и цели, которые преследовали США: продвижение на европейский рынок в будущем своего СПГ и принуждение России к заключению контракта на транзит газа через территорию Украины.

И если американский СПГ — это в основном вопрос среднесрочного будущего, то транзит российского газа через Украину — вопрос почти решенный.

При этом нужно отметить, что время для удара США по проекту было выбрано самое оптимальное, когда оставалось всего три недели работы и, следовательно, основной объем капитальных вложений, в том числе с участием кредитных средств иностранных партнеров «Газпрома», уже осуществлен. После ввода санкций и ухода судов компании Allseas из Балтийского моря многомиллиардный газопровод лежит на дне Балтики, и каковы перспективы его достройки и в какие сроки — пока не ясно.

С точки зрения региональной политики американские санкции усилили переговорную позицию Украины и теперь Украина в случае заключения контракта на транзит газа получит деньги не только благодаря ЕС, но и благодаря США.

В этой связи следует задать вопрос, а что на практике было сделано, чтобы избежать такого развития событий? Ведь времени было достаточно для того, чтобы организовать эффективное противодействие потенциальной угрозе сразу несколькими способами. Очевидно, что можно и нужно было сыграть на опережение и завершить проект. И даже в современных условиях не все возможности представляются упущенными.

Однако кроме бравурных заявлений, что газопровод в любом случае будет построен, и напоминаний о том, что проект осуществляется в интересах Европы, практических действий по защите интересов России не последовало.

Впрочем, и теперь звучат бодрые заявления по поводу того, что на помощь проекту в скором времени (месяца через 2-3) придет трубоукладочное судно «Академик Черский». Которое, правда, находится на другом конце России, в порту Находка и на данный момент не готово к выходу в море.

И здесь вновь возникает ряд неприятных вопросов.

Если Россия обладает своим флотом, который способен решать такие задачи и против которого не могут быть применены санкции, зачем нужно было брать риск контрактования компании, пусть опытной в деле строительства морских газопроводов, но чрезвычайно уязвимой перед санкциями в условиях когда США показали, что готовы сметать всех, включая европейских партнеров, на пути great again? Ответ «так дешевле» в современных условиях тотального давления на Россию во всех областях — от экономики до спорта — выглядит по крайней мере наивно.

А способен ли «Академик Черский» завершить строительство газопровода или, как и в случае с трубоукладочным судном «Фортуна», в последний момент окажется, что отсутствует какое-нибудь крайне необходимое оборудование или это оборудование не соответствует датским стандартам? Такое вполне может случиться и корабль просто может быть не допущен по этой причине на датский шельф. Если угроза применения санкций в отношении Allseas воспринималась всерьез, то почему «Академик Черский» находится в порту Находка, а не в полной готовности к возобновлению строительства в Калининграде или, в крайнем случае, в Мурманске, откуда до Балтийского моря гораздо ближе, чем от тихоокеанского побережья России? И опять мы имеем дело с отсутствием дальновидности в управлении проектом.

Из-за ограниченности в части анализа происходящих в мире экономических и политических изменений и недальновидности принятых управленческих решений остается только пожинать плоды в виде подсчета убытков от задержки ввода газопровода в эксплуатацию. А потом, возможно, и из-за невозможности достроить газопровод до отмены санкций.

Надежда на Германию как на эффективного защитника не оправдалась, поскольку представители США в объяснении причин ввода санкций сослались и на Европейский парламент, и на ОБСЕ, и на мнение 15 стран ЕС. По данному вопросу Германия оказалась в политической изоляции.

Американский удар по немецкому самолюбию и по нескрываемым амбициям Германии быть экономическим и политическим лидером Европейского союза выглядит достаточно болезненным.

Можно взять на себя смелость и попробовать спрогнозировать дальнейший ход развития событий, отложив в сторону уверения бодрых голосов о том, что ничего страшного не произошло и «Академик Черский», оснащенный всем необходимым оборудованием, уложит необходимое количество труб и во второй половине 2020 г. и в конце концов газопровод «Северный поток — 2» будет введен в промышленную эксплуатацию. Хорошо, если на этот раз позитивный прогноз оправдается. А если нет?

Если нет, то прогноз выглядит малоутешительным. Подождав какое-то время (вероятнее всего, около полугода) и убедившись в том, что реализация проекта маловероятна, европейские компании-кредиторы (именно кредиторы, а не акционеры, как в случае «Северного потока-1») потребуют вернуть назад те 4,5 млрд евро, которые они предоставили «Газпрому» для строительства газопровода.

Высока вероятность, что «Газпром» не станет спорить, ведь среди кредиторов — его ключевые партнеры в Европе, и предпочтет «худой мир» добрым судебным процессам.

Второй момент заключается в том, что лежащие на дне Балтийского моря трубы не оставят равнодушными экологов. Скорее всего, через некоторое время (год-полтора) проектная компания столкнется с какой-либо поднятой европейскими «зелеными» экологической проблемой, причиной которой будет назван пустой газопровод на дне моря. Проектная компания может быть втянута либо в судебные процессы с экологическими организациями, либо вообще может столкнуться с требованием одной из стран, в чьей исключительной экономической зоне находится газопровод, демонтировать лежащую на дне груду ненужного железа. Почему-то думается, что на острие этих требований будут датские экологи, которые станут добиваться от своего правительства и парламента ликвидации уложенного неработающего газопровода или выплат по суду штрафов за негативный эффект в отношении окружающей среды. И тогда масштабный проект «Северный поток — 2» по праву может претендовать на звание «газовой Цусимы».

Станислав Рогинский, доцент НИУ ВШЭ

США. Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 24 декабря 2019 > № 3257551 Станислав Рогинский

Урок Гайдара показывает, что в России всегда побеждает бюрократия

Со смерти реформатора Егора Гайдара прошли уже десять лет, а страсти вокруг деяний его самого и его команды до сих пор не утихают

В радикально непримиримую бурю споров неожиданно, в последние годы, добавилась смиренная нота, причем, из уст тех, кто больше всего пострадал от ельцинско-гайдаровских реформ: «Наверно, иначе было нельзя, другого пути не было…»

Сергей Баймухаметов

В социальных сетях, в прессе снова кипят страсти по Гайдару - в связи с прошедшим десятилетием со дня его смерти. Егор Гайдар исполнял обязанности премьер-министра правительства России с июня по декабрь 1992 года.

В дискуссиях все то же, из 90-х годов, накаленное противостояние: Гайдар ограбил страну или спас ее от голода, холода и распада? Приватизация по Гайдару и Чубайсу – это рыночная экономика или раздача всенародного достояния приближенным лицам?

В радикально непримиримую бурю споров неожиданно, в последние годы, добавилась смиренная нота. Причем, из уст тех, кто больше всего пострадал от ельцинско-гайдаровских реформ, кто больше всех был разорен, унижен, оскорблен, придавлен «новой» жизнью. Я имею в виду уже вымирающую советскую интеллигенцию: «Наверно, иначе было нельзя, другого пути не было…»

К этому тезису вернемся непременно, ответ на него – самый существенный. А заодно спросим соратника Гайдара, нынешнего главу корпорации «Роснано» Анатолия Чубайса, который в блоге на «Эхе Москвы»утверждает: «Главное и важнейшее завоевание тех лет – появление рыночной экономики... И обязаны мы этим Егору Гайдару».

В оценках тех лет, в тогдашней и нынешней их критике или апологии, в общественном восприятии удивляет некая непонятность, парадокс, несообразность, если не сказать – нелепость. Вот уже почти 30 лет страна идет путем Гайдара. Он начал с отпуска цен, приватизации, а затем уже, после его отставки с поста и.о. премьер-министра, в России провели залоговые аукционы - с раздачей советской промышленности и недр назначенным лицам. Возникли олигархи, ненавидимые населением.

Но ведь в 1999 году к власти пришел Владимир Путин. После изгнания из страны Бориса Березовского и Владимира Гусинского новый президент в глазах народа сразу же стал и поныне считается борцом с олигархами, защитником обездоленных простых людей. Путин - автор определения «Лихие 90-е», равнозначного бандитскому клейму.

Однако за 20 лет правления Путина тот самый курс продолжался и развивался, да так, что олигархический капитализм принял циклопические формы и масштабы. Получается, «Гайдар» – всего лишь некий «стрелочник», имя его используется для выплеска народного недовольства? Спецмальчик для битья? Пусть народ, общественность на нем душу отводят?

Другая несообразность восприятия гайдаровских реформ – устоявшееся мнение, будто они делались по американской указке. С целью развалить экономику России.

Да, в 1991-93 годах группой экономических советников президента Ельцина руководил американский экономист Джеффри Сакс. Имя его не сходило со страниц газет. Однажды летним вечером 1993 года (уже полным ходом шла массовая приватизация) мы с членом правительства штата Нью-Йорк обедали в первой американской Pizza Hut на Кутузовском проспекте в Москве. Через столик от нас сидел Джеффри Сакс с компанией. Увидев моего собеседника (они вместе учились в Гарварде), он быстро, порывисто подошел к нам, поздоровался, громко, восторженно воскликнув: «О! Всюду - Америка!» Он был весел, энергичен, воодушевлен: как же, Россия реформируется по его предначертаниям!

Через 5 лет, поняв и разобравшись, как и чем обернулись его американские теории в российско-чиновной практике, он вынес обвинительный приговор:

«Российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства - служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег, и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».

Не менее категорично выступил обозреватель, владелец и главный редактор журнала U.S. News&World Report Мортимер Закерман:

«Широкие массы россиян теряют все... У них украли их страну... Это был грабеж, величайшее разграбление богатств в истории... Небольшая группка людей, захватившая благодаря коррупции государственную собственность, бездумно щеголяет своим богатством, словно они цари. Эти люди - олигархи... Налоги от природных ресурсов при советской власти обеспечивали 75% поступлений в государственную казну. Сейчас эти ресурсы контролируют магнаты, и они используют свои политические связи, чтобы не платить налоги, вывозя из страны значительную часть прибылей: по данным Интерпола и Министерства внутренних дел России, из страны вывезено таким образом свыше 300 миллиардов долларов».

(Свыше 300 миллиардов вывезенных долларов - это на 1999 год. С тех пор прошло еще 20 активных лет.)

И, наконец, безусловный авторитет, американский экономист Джозеф Стиглиц, лауреат Нобелевской премии:

«В результате раздачи природных богатств... кучка друзей и сподвижников Ельцина превратилась в миллиардеров… Даже «разбойничьи бароны» дикого американского Запада умножали богатство страны, хотя и отхватывали от него себе немалый кусок. Российские олигархи разворовывали и проедали имущество, оставляя страну еще беднее... По степени социального неравенства Россия сравнима с латиноамериканскими обществами, которые считаются в этом отношении рекордсменами… Большевистский подход к рыночным реформам. Радикальные реформаторы использовали стратегии большевиков».

Здесь еще один парадокс. Большевики в 2017-18 годах ограбили богатых, чтобы облагодетельствовать бедных. Ельцин и Гайдар в 1993-м – ограбили всех россиян, 148 миллионов, чтобы создать кучку сверхбогачей. Стиглиц сопоставлял российское социальное неравенство с латиноамериканским – уже давно, еще в начале века. А с 2016 года и поныне Россия занимает первое место в мировом рейтинге неравенства. По данным Высшей школы экономики и Института исследований иэкспертизы Внешэкономбанка, 3% (!) самых богатых россиян владеют 89,3% всех финансовых активов, 89% всех наличных сбережений, 92% всех срочных вкладов

Ельцин и Гайдар мгновенно превратили в нуль сбережения 148 миллионов россиян! То, что копилось трудом трех поколений за 45 послевоенных лет.

И потому рассмотрим еще один миф в защиту тех реформ. Нам говорили и говорят: советские рубли превратились в ничто, в бумажки - из-за коммунистической экономики, они не были обеспечены товаром. Но, по любым законам экономики, те деньги обеспечивались всем имуществом СССР - каким-то количеством выпускаемых товаров, месторождениями полезных ископаемых, скважинами, трубопроводами, заводами, станками, машинами, алмазами, золотом и т.д. Обесценить деньги до нуля – значило отнять у людей эти материальные ценности. Вот так государство Ельцина и Гайдара захватило несметные богатства, созданные трудом сотен миллионов.

И здесь перейдем к главному в этой статье - к некоторым нынешним робким, смиренным (привыкли уже!) высказываниям разоренных, униженных и оскорбленных: «Наверно, иначе было нельзя, другого пути не было…»

Во-первых, всегда есть «иначе». Экономист Алексей Михайлов утверждал: «Средства населения много раз могли эффективно быть использованы на благо рыночных реформ… Предложить людям собственность (от мелких розничных точек до акций крупных предприятий) в обмен на деньги, под которые нет товарной массы. Это позволило бы рассосать «денежный навес» до либерализации цен, чтобы цены не прыгнули слишком высоко. Программа «500 дней» в целом предусматривала аналогичный подход… Массовая приватизация началась только с 1993 года. Парадокс: приватизация проводилась как бесплатная, потому что у населения не было денег».

Так в том и суть, наверно. Вначале уничтожили, обесценили деньги населения (инфляция в 1992 году – 2508%!), а потом уже начали приватизацию.

Во-вторых, предположим, что «иначе было нельзя, другого пути не было». То есть согласимся с потерей сбережений - во имя реформ. «Жила бы страна родная, и нету других забот». Отняли деньги у нас – зато направили их на переустройство экономики. Чтобы уйти от уродского социализма РФССР. Чтобы воздвигнуть светлое будущее – капитализм.

Прошло почти 30 лет. Где светлое будущее? Где страна? Сравним РСФСР 1988 года и РФ 2018 года по показателям собственного производства.

В 2018 году молока, картофеля, яиц произведено меньше, чем 1988-м.

В 2018 году дорог с твердым покрытием построено в 3,2 раза меньше, чем в 1988-м.

В 2018 году электроэнергии, стали, чугуна, проката, нефти, грузовых автомобилей произведено меньше, чем в 1988-м.

А в чем прогресс?

Больше добыли природного газа: в 1988-м – 590 миллиардов кубических метров, а в 2018-м – 733.

Больше вырастили зерна: в 1988-м - 102,8 миллиона тонн, а в 2018-м – 113,2.

Больше произвели мяса: в 1988-м – 9,8 миллиона тонн, а в 2018-м – 10,7.

Это весь рост за 30 лет.

Если говорить о промышленности, то развитые страны давно уже перешли к тому, что называется «высокими технологиями». В России о них только слышали. 10 декабря 2019 года правительство РФ констатировало, что у нас нет собственной базы для производства микроэлектроники. «Мы даже отсутствуем в мировой статистике», - сообщил вице-премьер Юрий Борисов. Как отмечал еще три года назад директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев: «За годы в стране не построено почти ни одного нового предприятия… По объему экспорта конечной индустриальной продукции мы в 2015 году серьезно отстали от… Словакии. Россия — страна третьего мира, зависящая от экспорта ресурсов».

Повторим слова соратника Гайдара, нынешнего главы корпорации «Роснано» Анатолия Чубайса: «Главное и важнейшее завоевание тех лет – появление рыночной экономики». И спросим: все вышеперечисленное – «рыночная экономика»?

Вот итог 30 лет и отъема всех сбережений у 148 миллионов граждан. Вот на что ушли деньги 148 миллионов граждан.

Ну и, разумеется, на благополучие вышеупомянутых 3% наших соотечественников и аффилированного с ними класса чиновников.

«Иначе было нельзя»?

Теоретически – можно. Но история показывает: что бы ни случалось в России, в конечном счете всегда побеждает и выигрывает бюрократия.

Россия. США > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции > newizv.ru, 19 декабря 2019 > № 3237279 Сергей Баймухаметов

Андрей Мовчан: «В России растет только один бизнес - выкачивание денег из населения»

В нашей стране успешно развиваются две индустрии: «Даньтех» - бизнес по взиманию дани с населения; и «Следтех» - ужесточение контроля за всем и всеми

Известный российский экономист Андрей Мовчан задался целью кратко описать экономическую ситуацию в мире и России. Вот что у него получилось:

Китай – США

Переговоры могут быть вечными – кого волнует, обе страны с небольшой долей экспорта в ВВП. Си думает, что знает все лучше всех (это неправда) и Трамп думает про себя то же самое (и это неправда). Китай ждет что Трампу нужно будет решить вопрос к выборам, но это не так – антикитайская поддержка в американском обществе очень высока, американцы готовы «страдать». Трамп ждет, что в Китае замедлится рост ВВП и китайцы сдадутся, но и это не так, тут вопрос принципа и кроме того запас у Китая большой. Для Китая торговая война это проблема пяти экспортных провинций – никакой мобильности рабочей силы не хватит, если экспорт сильно упадет. Для мира эта война - проблема во всей цепочке импорта в США из-за китайского звена. По факту сегодня в США рушится система кооперации с Китаем, ФБР и ЦРУ буквально выгоняют китайских профессоров; университеты отказываются от спонсорства китайских компаний; с «Хуавэй» отказались работать все. Долгосрочно это – формирование двух независимых и не совместимых технологических центров в мире, совершенно новая перспектива, в которой можно попробовать поискать свое место и половить рыбку в мутной воде. Но глобально это очень плохо.

Кризис – Рецессия

У всех предыдущих кризисов есть триггер-имя - причина. Сегодня мы не видим ни одной значимой причины для кризиса. Без триггера бывают только soft landings. Но все же если фантазировать, триггером может (не сегодня, но завтра) стать: 1) Конфликт США – Китай если выйдет на новый уровень; 2) Новая Греция в Европе – но кто это будет?; 3) Война в Заливе; 4) Крах какого-то суперединорога (например из-за массивного фрода с отчетностью); 5) Европейские банки – если вдруг будет принято решение не спасать; 6) Значительная ошибка китайского руководства; 7) Действия нового (не Трампа) президента США – например ужесточение налоговой политики; 8) Рост ставки ФРС накануне рецессии.

А пока все замечательно. PMI в сервисах существенно выше 50, в промышленности – немного выше. Ставки низкие, но есть серьезный задел для снижения, сегодня движение на -0,25 спасает рынки и экономику. Нынешняя политика США – нет кризису. Пока ставки вышли на плато, видимо до середины 2020 года ждем 1-2 снижения, до 1 – 1,25. Накопленный с момента кризиса добавленный ВВП в 2 раза ниже, чем в предыдущих циклах – еще большое расстояние до «насыщения» и кризиса спроса.

Рынки акций торгуются с риск премией 2,5 – достаточно далеко от критических; рынки облигаций дороги, но денег много и кредитное качество в целом высокое. Поведение рынков стандартное, никаких новостей. Выходим на «горячее плато» - рост ограничен, причин для падения нет. Впрочем – рынки умеют находить причины для падения.

Кредитные объемы в США ниже, чем в 2008, качество намного лучше. В Китае хуже и больше, но управляемо. В Европе нулевые ставки, что позволяет иметь бесконечное плечо. Так что кредитный кризис нам не грозит.

Нефть – Газ

США добавили 2,2 млн баррелей в день – абсолютные лидеры и нетто экспортеры. Число буровых падает, но добыча растет и будет расти потому что они быстро совершенствуют технологии. Новые огромные месторождения с низкой себестоимостью в Норвегии и Бразилии и, видимо, в Восточной Африке – Петробрас становится крупнейшей нефтяной компанией мира. Так что предложение упорно опережает спрос. У ОПЕК нет хорошего ответа – все ждут что в 2025 году будет пик потребления и далее падение спроса и хотят продать свои запасы как можно скорее. IPO Aramco – как раз попытка «продать cash flow». Тем не менее решено сократить еще 500 т баррелей в день. Россия хочет вывести газовый конденсат за рамки соглашения чтобы максимизировать добычу. Плюс для России – после 2025 года у нас добыча будет так и так падать, не придется ее сокращать.

Если будет рецессия – цена на нефть упадет вплоть до 40-45 долл. за баррель. Но будет ли рецессия?

Газ – цены в Европе к лету упадут до американского уровня, СПГ легко поставляется в убыток, а его производство растет быстрее спроса. Потребление газа в Европе стагнирует, но импорт пока растет т.к. снижается собственное производство. Цены в Европе приближаются к себестоимости «Газпрома». При этом у России есть огромное преимущество – карбоновый след от СПГ намного больше, чем от газа в трубе, а Европа борется за снижение выбросов. Но Европа планирует переходить на потребление водорода в недалеком будущем, так что у наших преимуществ тоже очень ограниченный срок жизни. В перспективе 10 – 15 лет Европа принимает закон о высоких пошлинах на товары из стран, где налогообложение не дискриминирует грязные производства. На сегодня Россия – среди наиболее «чистых» стран, но у нас развитие альтернативных технологий не идет и как раз через 20-25 лет мы войдем в число наиболее грязных. В Китае темпы роста спроса на газ падают, больших перспектив на направлении нет, так как Китай получает все больше СПГ. Наша «Сила Сибири» вряд ли когда-то окупится.

Россия

Новость 2019 года – крайне жесткая бюджетная политика, сильно недовыполнены планы по финансированию всего. На этом фоне (но не поэтому) стагнация, падение инвестиций, доходы не растут.

Рост ВВП на уровне 1,1% если верить Росстату, но есть причины не верить; в + к ВВП: увеличение продаж углеводородов на экспорт; высокий урожай; рост потребления домохозяйств в кредит (ипотека +19%, потребительский кредит +20%). Инвестиции в минусе, госпотребление в минусе. Корпоративное кредитование +5%, при средней ставке процента более 10%, по факту это падение объема кредитов.

В регионах инвестиции идут только в Москве и области, СПб, Тюменской области (плюс микроскопические в Крыму, на Северном Кавказе и еще в паре мест). Точно то же самое с ростом ВВП. Реальные доходы населения растут в 2019 году на 0,9% - за счет того, что в Московской области и Москве они выросли на 5,5% - рост зарплат чиновников и силовиков + фондовый рынок. В остальной части России доходы населения в минусе.

На фоне падения ставки по доллару курс рубля умеренно рос в 2019 году и видимо будет стабилен/чуть расти в 2020 (направление движения ставки ФРС не изменилось). Но бюджету не выгоден сильный рубль и ЦБ способен манипулировать курсом. Падение цен на нефть будет использовано для снижения курса. Пока идет существенная девалютизация (в резервы ЦБ).

Судя по всему, в 2020 году бюджет будет платить существенно больше и за счет госрасходов будет поддержан рост ВВП; ЦБ РФ видимо удержит ставку на уровне 6%, инфляция умеренно вырастет. Конец 2020 года – начало периода проверки «нацпроектов» на валидность, видимо будут заливать деньги. Будут так же готовиться к выборам 21го года – значит индексировать и субсидировать.

Перспективы в России

Внутренний негосударственный спрос стагнирует и будет падать. Целевое количество банков через несколько лет – 300, и это даже много с учетом падающего кредитования и гиперцентрализации экономики. Из страны идет отток кадров и бизнесов, особенно на уровне стартапа. В противовес выстраивается финансирование госсистемой малоэффективных новых бизнесов и спорных стартапов. Есть большой государственный заказ на автономию – но нет финансирования реальной работы. Будет реализовываться кусками, большая часть так и не будет внедрена. В Кремле нет понимания того, что технологии – это не говорящая кукла и не он-лайн банкинг для частных клиентов, они у нас могут быть лучшими в мире, а мы останемся бедной страной. Все, что касается реальных технологий, не интересно и не развивается.

В то же время российские суперконгломераты типа «Сбербанка» или «Роснефти» создают запрос на системы управления и генерируют кэш для его оплаты; однако SAP и пр. международные платформы могут быть объявлены нежелательными – лобби IT-патриотов агрессивно и пользуется поддержкой; В России растут два вида своих национальных технологических бизнесов: «Даньтех» - бизнес по технологичному взиманию дани с населения и бизнеса (маркировки товаров, платон, отслеживание НДС и пр.) и «Следтех» - технологичное ужесточение контроля за всем и всеми. Туда и в оборонку будут закачиваться деньги, соответственно обе индустрии будут выкачивать деньги из населения и бизнеса.

В перспективе уже просматривается идея попытки интегрироваться в развитие Китаем независимой технологическо/информационно/финансовой платформы в роли партнера; получится (если получится) только в роли ресурса кадров и технологий...»

США. Китай. Евросоюз. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 12 декабря 2019 > № 3229371 Андрей Мовчан

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Государственным секретарем США М.Помпео, Вашингтон, 10 декабря 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Хотел бы выразить признательность Государственному секретарю США М.Помпео за возможность встретиться здесь, в Вашингтоне. Мы приняли приглашение посетить США с ответным визитом после того, как М.Помпео находился в Российской Федерации, в Сочи, в мае этого года, где состоялись встреча с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным и наши с ним достаточно подробные переговоры.

Мы регулярно встречаемся и говорим по телефону, когда возникает такая необходимость. Сегодняшняя встреча подтвердила, что общаться полезно. При всей сложности нынешнего периода в наших отношениях и на мировой арене общение всегда лучше, чем его отсутствие.

Подробно обсудили ситуацию в двусторонних делах. Обменялись мнениями по вопросу контроля над вооружениями, по региональным конфликтам. Говорили по-деловому, откровенно, стараясь не только слушать, но и слышать друг друга.

Не секрет, что у нас разные взгляды на некоторые вещи. Наивно полагать, что можно в одночасье добиться взаимопонимания по ключевым вопросам, но так, наверное, было всегда, в большей или меньшей степени. Никогда нет стопроцентного совпадения позиций. Дипломатия в том и заключается, чтобы искать такие решения, которые без ущерба для принципиальных интересов каждой из сторон будут все-таки позволять избегать конфликтов и, наоборот, будут продвигать конструктивное взаимодействие.

Конечно, мы согласны с нашими американскими партнерами, об этом только что сказал М.Помпео, что ситуацию, когда между двумя ведущими ядерными державами накапливаются противоречия, нельзя назвать приемлемой. Это не на пользу ни нашим странам, ни мировому сообществу, а создаёт дополнительное напряжение на международной арене и в мире в целом. Поэтому мы будем продолжать диалог. У нас для этого есть обоюдная готовность вместе искать возможности нормализации двусторонних отношений. Мы понимаем, что совместной работе мешало и, как видите, продолжает мешать, волна подозрений применительно к России, которая буквально захлестнула Вашингтон. Сегодня вновь подчеркнули, что все спекуляции относительно нашего мнимого вмешательства во внутренние процессы США безосновательны. Никаких фактов, которые это подтверждали бы, мы не видели. Никто нам их не предъявил, наверное, просто потому что их не существует.

Напомню, что, когда появились первые высказывания на эту тему (это было еще накануне выборов президента США в 2016 г.), мы по каналу, который тогда существовал между Москвой и Вашингтоном с администрацией Б.Обамы, много раз запрашивали американских партнеров о возможности разобраться в подозрениях, высказывавшихся в октябре 2016 г. и вплоть до инаугурации Д.Трампа. Ответов никаких не было. На все наши обращения по поводу того, что если вы нас подозреваете, давайте сядем и поговорим, положите «факты на стол» – ноль реакции. Все это продолжалось после инаугурации Президента США Д.Трампа и назначения новой Администрации. Мы предложили нашим коллегам, чтобы развеять все эти ни на чем не основанные подозрения, опубликовать переписку по этому закрытому каналу с октября 2016 г. по январь 2017 года. Для многих тогда все стало бы ясно. К сожалению, уже нынешняя Администрация отказалась это делать. Но, еще раз повторю, мы готовы придать гласности те обмены, которые состоялись по этому каналу. Я думаю, это многое прояснило бы. Тем не менее, мы ожидаем, что возникшие на абсолютно пустом месте страсти понемногу улягутся, как в 1950-е гг. сошел на нет маккартизм, и появится возможность вернуться к более конструктивному сотрудничеству. Кстати, мы не раз предлагали, а сегодня в очередной раз об этом напомнили - зафиксировать взаимное обязательство о невмешательстве во внутренние дела друг друга по образцу обмена личными нотами, который состоялся в 1933 г., когда возобновлялись дипломатические отношения между Советским Союзом и США. Американская сторона предложила, и мы согласились обменяться письмами между Президентом США Ф.Рузвельтом и Министром иностранных дел СССР М.М.Литвиновым, в которых было зафиксировано обязательство не допускать какого-либо вмешательства во внутренние дела друг друга. Это была инициатива американской стороны. Мы готовы сделать что-то подобное и на нынешнем, весьма важном этапе.

В любом случае мы согласились, что неправильно ставить отношения «на паузу», приостанавливать и откладывать на более поздний срок взаимодействие по актуальным проблемам современности. Мы готовы к такой практической работе по всему спектру вопросов, которые представляют взаимный интерес, и с той степенью интенсивности, которая будет сегодня удобна нашим американским партнерам.

Одной из центральных тем бесед была стратегическая стабильность. Мы обратили внимание на отрицательные последствия выхода США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Подчеркнули, что в нынешних условиях, после того как Договор прекратил свое существование, мы заинтересованы в том, чтобы не пускать эту сферу стратегической стабильности на самотек. Как вам известно, Президент Российской Федерации В.В.Путин в своих посланиях главам ведущих государств, включая США и других членов НАТО, сказал, что Россия объявляет односторонний мораторий на развертывание таких ракет и не будет их развертывать до тех пор и в тех регионах, пока там не появятся аналогичные системы американского производства. Предложение было сделано нашим западным партнерам, включая США, о том, чтобы такой мораторий стал взаимным. Это предложение остается «на столе».

Сегодня мы говорили о судьбе еще одного Договора, действие которого автоматически заканчивается в феврале 2021 г., если он не будет продлен. Имею в виду Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Россия подтвердила свое предложение уже сейчас принять решение о том, что этот Договор будет продлен. Президент Российской Федерации В.В.Путин буквально на днях подтвердил такую позицию в своем публичном выступлении.

Мы также подтверждаем предложение о том, чтобы опять же по примеру Советского Союза и США принять на уровне президентов заявление о недопустимости развязывания ядерной войны. Это предложение также остается «на столе».

Из региональных дел говорили сегодня об Украине. Я подробно пробрифинговал Госсекретаря США М.Помпео и его делегацию о состоявшихся вчера переговорах в рамках «нормандского формата» в Париже, о принятых там решениях, о тех вопросах, которые еще предстоит урегулировать, чтобы полностью двигаться в направлении выполнения Минских договоренностей. Принципиально важно, что итоговый документ, одобренный вчера президентами России, Украины, Франции и канцлером Германии, подтверждает незыблемость Минских договоренностей и требует их полного выполнения. Это абсолютно стопроцентно наша позиция.

Говорили мы и о необходимости продолжать дискуссии о путях преодоления кризиса вокруг иранской ядерной программы. Вы знаете нашу позицию. Мы считаем, что необходимо сделать все, чтобы спасти Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) по обеспечению мирного характера иранских ядерных исследований.

Мы, конечно, очень обеспокоены ситуацией, складывающейся в Персидском заливе и Ормузском проливе. Выступаем за то, чтобы все страны, которые хотят обеспечивать безопасность судоходства и мореплавания, рассмотрели предложение, которое внесла российская сторона. Оно касается налаживания диалога о создании системы коллективной безопасности в районе Персидского залива. В сентябре этого года мы уже провели в Москве специальный семинар на уровне политологов, экспертов, научного сообщества. В нем приняли участие представители многих стран региона, включая арабские страны Персидского залива, и ряд европейских ученых. Мы приглашали также представителей США. Надеемся, что в следующий раз они примут участие в таком мероприятии.

Говорили о ситуации вокруг Венесуэлы. Россия неизменно выступает за то, что именно сам венесуэльский народ должен определять свое будущее, и те ростки диалога, которые сначала наблюдались в т.н. «формате Осло» (к сожалению, он был подвешен), а сейчас наблюдаются в рамках круглого стола между правительством и умеренной оппозицией, дадут нужный результат, и кризис будет урегулирован исключительно мирным способом.

Говорили о ситуации на Корейском полуострове. Мы выступаем за его денуклеаиризацию. В этом контексте рассматриваем весьма важными контакты между США и КНДР. Надеемся, что наша позиция, которую мы с М.Помпео тоже обсудили, - позиция Россия и Китая (мы с ними координируем подходы к этим вопросам) будет полезна для определения Вашингтоном своей дальнейшей линии в условиях нынешнего пока тупика в переговорном процессе. Убеждены, что для преодоления этого тупика необходимо двигаться на основе встречных действий – действие за действие. На таком направлении мы готовы всячески активно помогать преодолению нынешней ситуации.

Говорили про Сирию. Резолюция 2254 СБ ООН охватывает все рамки, которые должны определять движение по урегулированию во всех его аспектах. Подчеркнули необходимость дальнейшего сотрудничества России, США и других игроков по окончательному искоренению терроризма на сирийской территории, необходимость решения гуманитарных проблем и, конечно же, устойчивого конструктивного политического процесса, который был начат в Женеве в рамках Конституционного комитета, в рамках которого сирийские стороны должны договориться о будущем своей страны.

Говорили и о других очагах напряженности на Ближнем Востоке и Севере Африки – там их немало. В частности, по-моему, у нас есть общая заинтересованность в более тесном диалоге по ливийскому урегулированию. Мы сотрудничаем и по ситуации вокруг Йемена. Конечно, очень важно держать в поле зрения палестино-израильское урегулирование, которое откровенно буксует и находится в критическом состоянии.

Говорили и о двусторонних делах. В.В.Путин и Д.Трамп еще на саммите в Хельсинки в 2018 г., а затем в июне этого года в Осаке «на полях» саммита «Группы двадцати» договорились о целом ряде конкретных шагов. В качестве одного из результатов год назад возобновлен контртеррористический диалог, уже состоялось несколько раундов. Он позволяет делать более эффективной борьбу с этим злом для России, США и всего мирового сообщества. Рассчитываем, что этот формат сохранит высокую интенсивность и после смены американского сопредседателя – как мы понимаем, Дж.Салливан завтра будет на слушаниях в Сенате по вопросу о назначении послом США в России. Мы знаем его как высокопрофессионального, опытного дипломата, будем рады с ним сотрудничать. Разумеется, исходим из того, что и наш Посол в Вашингтоне будет получать такую же поддержку.

Что касается экономики, несмотря на санкции, которые, как известно, вредят всем, двусторонняя торговля при президентстве Д.Трампа уверенно росла. С уровня в 20 млрд долл.США, на который этот объем торговли низвел Б.Обама, Д.Трамп по итогам этого года помог достичь уровня в 27 млрд долл.США. Увеличение почти на одну треть означает новые рабочие места в обеих странах, рост прибыли производителей. Думаю, что если придать такой кооперации дополнительный стимул, результаты будут еще более взаимовыгодны.

Мы согласились продолжать искать пути снятия различных раздражителей в двусторонних отношениях. Это и ситуация с арестом российских граждан за рубежом, в визовой сфере как для наших делегаций, участвующих в международных мероприятиях на территории США, так и для дипломатов, ситуация с дипломатической недвижимостью. Договорились, что наши заместители продолжат по всем этим вопросам конкретный разговор, который мы хотим сделать конструктивным, а самое главное – результативным.

В целом в завершение скажу, что при всех трудностях и разногласиях потенциал у нашего сотрудничества большой как в экономике, так и в других областях. В интересах обеих стран использовать его на полную силу и развивать отношения во благо себе и всему мировому сообществу. Мы на это настроены. Сегодня почувствовали аналогичный взаимный настрой американской стороны. Признателен М.Помпео. Мы хотим продолжать диалог. Приглашаю его в удобное время посетить Россию.

Вопрос (адресован М.Помпео, перевод с английского): Вы удовлетворены санкционным давлением со стороны России и других стран на КНДР? На прошлой неделе КНДР предупреждала о «рождественском подарке» Соединенным Штатам. Готова ли Администрация к тому, что КНДР вернется к более жесткой позиции и, может быть, окончательно свернет переговоры?

С.В.Лавров (добавляет после М.Помпео): Речь идет о санкциях, которые ввел Совет Безопасности ООН. Санкции являются инструментом, которым пользуется Совет Безопасности ООН, но резолюции, о которых идет речь, санкциями не ограничиваются. Каждая из этих резолюций предполагает необходимость активизировать политический процесс. Эта часть как-то уходит на второй план в усилиях по освещению нынешней ситуации.

Убеждены, что этот политический процесс необходимо активно поддерживать. Ключевую роль играет прямой диалог между Вашингтоном и Пхеньяном. Мы выступаем за его возобновление и уверены, что диалог может принести результат исключительно, если он будет развиваться на основе встречных шагов. Нельзя требовать от КНДР сделать все и сразу, и лишь потом вернуться к решению вопросов обеспечения ее безопасности, снятия санкций и прочего.

Гуманитарная ситуация в КНДР требует срочных шагов, которые позволили бы понять готовность мирового сообщества не только требовать выполнения условий резолюций, но и его готовность реагировать на абсолютно легитимные экономические, гуманитарные нужды КНДР. Сейчас даже те товары, которые не охвачены никакими санкциями – ни ооновскими, ни американскими – очень трудно доставлять в КНДР, потому что компании-производители и транспортные фирмы просто боятся, что их могут опять наказать за одно только упоминание о том, что они имели пусть и легитимный бизнес, но все-таки с КНДР. Эта ситуация и завела нас примерно в тот тупик, в котором мы сейчас находимся. Конечно, мы призываем руководство КНДР к сдержанности и рассчитываем, что условия для возобновления диалога будут созданы.

Вопрос (перевод с английского): В ходе обсуждения ситуации вокруг П.Уилана, удалось ли России и США приблизиться к ее разрешению? Идет ли речь об его освобождении?

С.В.Лавров: В сентябре было завершено следствие. Обвинительное заключение находится у него на ознакомлении. Сейчас только от него зависит, когда он со своими адвокатами закончит знакомиться с этим документом. Тогда состоится судебный процесс, который позволит поставить точку в этом деле, после чего можно будет уже на основе имеющихся между нами официальных двусторонних соглашений в правоохранительной сфере принимать те или иные решения.

Отмечу, что много разговоров о здоровье П.Уилана. Мы относимся к этому вопросу с полной серьезностью. Наши врачи регулярно его осматривают. Он жаловался на паховую грыжу. Ему было предложено ее прооперировать, он отказался от операции. Хочу отметить, что П.Уиллан (может быть, это тактика, которую выбрали его адвокаты) ведет себя вызывающе. Он угрожает сотрудникам Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), грозит просверлить им головы дрелью, делает многие другие аррогантные высказывания. Наверное, адвокаты должны ему советовать, как себя вести. Если цель этих действий заключается в том, чтобы создать себе образ мученика, то это, наверное, неправильно и нечестно. Повторю еще раз, мы действуем в полном соответствии с нашим законодательством и с теми международными нормами, которые в данном случае применимы.

Вопрос (перевод с английского): Считаете ли Вы, что Украина вмешивалась в президентские выборы в США в 2016 году? Обсуждали ли Вы непосредственно этот вопрос с Госсекретарем США М.Помпео?

С.В.Лавров: Этот вопрос к нам не имеет никакого отношения. Это вопрос между двумя суверенными государствами. Косвенно он, наверное, позволяет лучше понять абсурдность тех обвинений, которые выдвигались в наш адрес - будто бы мы вмешивались в выборы 2016 года. Я уже говорил о том, что мы готовы предать гласности переписку между нами и американской Администрацией по поводу обвинений во вмешательстве. Будем готовы, как только Вашингтон даст подтверждение своего согласия, предать гласности эти важные для общественности документы.

Вопрос: Стала ли яснее после сегодняшней встречи судьба Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3)? Будет ли он продлен? Как Вы относитесь к аргументу США о необходимости привлечь Китай? Действительно ли это искреннее желание вовлечь КНР в переговоры или то, что здесь называют «red herring», – поиск причины, чтобы не продлевать соглашение?

С.В.Лавров: Россия устами Президента В.В.Путина на днях в очередной раз подтвердила свою готовность уже сейчас договориться о продлении СНВ-3, чтобы снять напряженность в мировом сообществе по поводу того, что последний инструмент контроля над вооружениями между Российской Федерацией и США перестанет действовать. Мы готовы на это хоть сегодня – здесь слово за нашими американскими коллегами.

По теме Китая также не раз высказывался Президент России В.В.Путин. Если КНР готова присоединиться, мы поддержим такой подход. Разумеется, в этой ситуации нужно будет посмотреть и на другие ядерные державы, как официальные, так и неофициальные. Но Китай ясно сказал, что не будет участвовать в каких-либо переговорах, потому что и по количеству своих ядерных вооружений, и по структуре своего ядерного арсенала КНР серьезно уступает и России, и США. Сегодня мы говорили об этом, смотрели статистику, которую предоставил Стокгольмский институт исследования проблем мира (СИПРИ) по китайскому ядерному арсеналу - в сопоставлении с российским и американским он отличается в разы.

Но, повторюсь, если КНР будет готова, то и мы будем готовы рассматривать многосторонний процесс в сфере ядерного разоружения. Тем не менее, как сказал Президент России В.В.Путин Госсекретарю США М.Помпео в мае этого года в Сочи, эта ситуация требует переговоров, потому что наши американские коллеги еще даже не внесли формально никакого конкретного предложения на бумаге. Это займет какое-то время. А тем временем, чтобы не создавать вакуума, Россия и США как две по-прежнему крупнейшие ядерные державы могли бы объявить о продлении СНВ-3 и тем самым успокоить мировое общественное мнение. Это было бы неплохо.

Вопрос (адресован М.Помпео): Если не получится привлечь Китай к обсуждению СНВ-3, учитывая цели Пекина, которые обозначил С.В.Лавров, будете ли Вы готовы продлить Договор хотя бы в ограниченном формате, без участия КНР?

С.В.Лавров (добавляет после М.Помпео): Отвечая на этот вопрос, М.Помпео сказал, что, предлагая расширить круг участников переговоров по контролю над стратегическими ядерными вооружениями, США имеют в виду, как он сказал, набор условий – «set of conditions» – а не предельные уровни каждого из участников. Такое пояснение сделано официальным представителем США впервые. Именно поэтому я и упомянул, что и нам, и другим адресатам американской идеи было бы легче рассматривать ее, если бы она обрела какой-то сформулированный вид.

Вопрос: Вы отметили, что хотели бы получить от США дополнительную информацию о вмешательстве России в американские выборы. Почему бы просто не прочесть доклад специального прокурора Р.Мюллера? В нем много подробностей в том, что касается обвинений США в адрес Москвы по вмешательству в выборы 2016 г.

С.В.Лавров: Мы ознакомились с этим докладом. В нем отсутствует подтверждение какого-либо сговора. Повторю в четвертый раз наше предложение - опубликовать те данные, которые показали бы, как Россия реагировала по специальному каналу, созданному для того, чтобы рассматривать угрозы в сфере киберсетей, как Россия была готова обсудить это конфиденциально, и как все эти предложения администрация Б.Обамы отвергла. Мне кажется, публикация этих данных не повредила бы ни транспарентности всего процесса, ни самому спецпрокурору Р.Мюллеру в том, чтобы его доклад отражал всю полному картины, и, уж наверное, это было бы интересно почитать журналистам. Подтверждаю свое предложение.

Вопрос: Есть ли прогресс в формировании Российско-американского делового совета?

С.В.Лавров: Сегодня мы обсуждали наше экономическое сотрудничество, в том числе возможность его усовершенствования в организационном плане, в развитие тех дискуссий, которые Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп имели в Гамбурге, в Хельсинки и недавно в Осаке.

Вопрос: С учетом массовой высылки российских дипломатов, которая произошла несколько лет назад, очевидно, что работа консульских служб обеих стран – и в России, и в США – затруднена, включая выдачу виз официальным делегациям. Обсуждался ли этот вопрос? Планируете ли вы восстанавливать работу консульств?

С.В.Лавров: Насчет целесообразности эффективной работы консульских служб, мы полностью с этим согласны. Сегодня мы говорили про визы. Хочу привести такую статистику: в дипломатических учреждениях США в Российской Федерации дипломатов на 155 человек больше, чем в наших дипломатических учреждениях, которые работают на двустороннем треке. 155 – количество наших представителей при ООН. Когда мы уравнивали дипломатические уровни, мы не стали вычитать из общей квоты тех дипломатов, которые не занимаются двусторонними отношениями и не имеют право ими заниматься. Поэтому у нас здесь дипломатов на 155 человек меньше, чем у США в России.

К сожалению, наши граждане вынуждены ждать собеседования перед получением визы в Москве – 300 дней, во Владивостоке – 40, в Екатеринбурге – более 30 дней. Это только для того, чтобы пройти собеседование. Наши американские коллеги объясняют это тем, что после того, как были установлены квоты, у них уехали все консульские сотрудники. Наверное, это право каждой страны определять структуру своего дипломатического представительства. Нам тоже пришлось «резать по живому», и многие консульские сотрудники уехали. Но в нашей ситуации ни одного случая удлинения сроков выдачи виз не произошло. Все визы выдаются точно так же, в те же сроки, что и до этого неприятного развития ситуации в наших двусторонних отношениях. Считаем принципиально важным поддерживать именно такой подход, учитывая значение контактов между людьми – спортивных, культурных, межпарламентских и любых других. Чем больше американцы и россияне будут друг к другу ездить, чем легче будут такие поездки, тем лучше для упрочивания наших отношений и партнерства, у которого, как я уже сказал, колоссальные перспективы.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 декабря 2019 > № 3245360 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам визита в США, Вашингтон, 10 декабря 2019 года

Завершаем визит в США по приглашению Госсекретаря М.Помпео. В дополнение к переговорам с М.Помпео и его командой, по итогам которых мы провели пресс-конференцию в Государственном департаменте США, состоялась встреча в Белом доме с Президентом США Д.Трампом, которая прошла, я считаю, в атмосфере взаимопонимания, прежде всего, в том, что касается ответственности России и США за положение дел в мире.

Констатировали наличие целого ряда серьезных проблем, от них никуда не деться. Мы понимаем специфику нынешней ситуации, прежде всего, внутриполитической обстановки в США, но с обеих сторон есть нацеленность на то, чтобы в тех областях, где мы можем взаимовыгодно и результативно работать, делать больше, прилагать больше усилий для того, чтобы достигать конкретных результатов.

Особое внимание мы уделили стратегической стабильности, глобальной безопасности, положению дел в сфере контроля над вооружениями и нераспространения. Ситуация очень серьезная. Остался только один действующий договор между Россией и США – имею в виду Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, т.н. CНВ-3. Подтвердили наше предложение о том, чтобы этот Договор был продлен. Причем принять решение о таком продлении мы считаем важным чем раньше, тем лучше - уже до конца этого года, как недавно предложил Президент Российской Федерации В.В.Путин.

Мы, естественно, принимаем во внимание ситуацию вокруг Договора о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД). Напомнили предложение Президента Российской Федерации В.В.Путина ввести взаимный мораторий на создание и развертывание тех вооружений, которые были запрещены ДРСМД. Будем готовы обсуждать это с американскими коллегами, если они проявят к этому интерес. Если нет, то тут ничего не поделаешь. Как подчеркивал В.В.Путин, наша безопасность надежно обеспечена. Но мы понимаем нашу ответственность за то, чтобы все-таки сохранять и укреплять какие-то инструменты в сфере разоружения, контроля над вооружениями и распространением. По нашей инициативе на тему сохранения таких инструментов и их укрепления была 174 голосами принята резолюция ГА ООН. Никто не голосовал «против». «За» голосовали все западные страны, включая США. Это, по крайней мере, создает небольшую, но все-таки надежду на то, что понимание не допустить развала всей этой системы в Вашингтоне сохранилось.

В целом ряде других областей у нас есть возможность полезно сотрудничать и для наших отношений, и для международной стабильности. Имею в виду диалоги, которые продолжаются, механизмы, которые работают по Сирии, Афганистану, ядерной проблеме Корейского полуострова.

Говорили сегодня о том, что необходимо все-таки предпринять какие-то шаги, чтобы не допустить усугубления кризиса в Персидском заливе, а также по решению проблем, возникших из-за одностороннего выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной программы.

В завершение говорили о перспективах экономического сотрудничества. Объем взаимной торговли вырастает за этот год примерно на 25% по сравнению с 2016 годом. Мы понимаем, что, хотя этот рост происходит в условиях санкций, конечно же, это не предел для наших потенциалов. Есть интерес бизнеса с обеих сторон развивать взаимовыгодное сотрудничество.

Вопрос: Удалось ли еще раз пригласить Президента США Д.Трампа в Москву на юбилей Дня Победы? Был ли от него какой-нибудь ответ? Обсуждалась ли тема возможной полноформатной встречи президентов России и США?

С.В.Лавров: Президент России В.В.Путин пригласил Президента США Д.Трампа на торжества по случаю Дня Победы 9 мая 2020 г. в Москве на их встрече в Японии «на полях» «Группы двадцати» в июне этого года. Сегодня по поручению В.В.Путина я подтвердил это приглашение. Д.Трамп его рассматривает.

Мы надеемся, что, если такая возможность представится, конечно же, можно будет провести полноформатный двусторонний разговор.

Вопрос: Накануне Конгресс США согласовал проект военного бюджета, в который включены возможные санкции против «Северного потока-2» и «Турецкого потока». Затрагивалась ли эта тема? Если ограничения будут введены, а Конгресс настроен весьма решительно, насколько это повлияет на достройку наших проектов?

С.В.Лавров: По-моему, Конгресс сейчас буквально обуреваем желанием сделать все, чтобы разрушить наши отношения. Дело, начатое администрацией Б.Обамы, продолжается. Как я уже сказал, мы привыкли к такого рода нападкам. Мы знаем, как реагировать на них. Уверяю Вас, что ни «Северный поток-2», ни «Турецкий поток» не остановятся.

Вопрос: Сегодня Вы имели возможность пообщаться с М.Помпео и Д.Трампом. Скажите, жаловался ли Вам Д.Трамп (возможно, в частной беседе) на демократов, которые начали процесс импичмента? С Вашей точки зрения, случайно ли, что Д.Трамп принял Вас в Белом доме сегодня – как раз в тот день, когда демократы начали новую стадию импичмента?

С.В.Лавров: Отвечая на первый вопрос, я уже упомянул, какие темы мы обсуждали. Во вступительном слове также сказал, что больше ни о чем речь не шла. Насчет расписания заседаний Конгресса, честно говоря, им не интересовался. Вы думаете, они назначали заседание, когда узнали, что я сегодня приезжаю?

Вопрос (перевод с английского): В ходе обсуждения с Д.Трампом и М.Помпео ситуации в Сирии отметили ли Вы какую-либо новую позицию, которая способствовала бы политическому урегулированию в этой стране?

С.В.Лавров: Мы обсуждали с М.Помпео проблемы сирийского урегулирования. У нас общая позиция, которую мы сегодня подтвердили: военного решения нет, нужно продвигать инклюзивный общенациональный диалог, используя для этого, прежде всего, политический процесс в рамках начавшего работу в Женеве Конституционного комитета и обязательно изыскивая пути вовлечения в политический процесс курдов, прежде всего, через налаживание их контактов (это уже наша убежденность) с центральным правительством Сирии. Мы с ними об этом разговариваем, показывая, что это единственный надежный путь обеспечить интересы и курдских, и других этнических и конфессиональных групп в САР. У нас с США по Сирии есть канал диалога, который развивается, прежде всего, по линии военных ведомств в рамках «деконфликтинга». Есть контакты по линии министерств иностранных дел.

Вопрос (перевод с английского): Каковы Ваши оценки происходящего в Ливане и Ираке?

С.В.Лавров: У нас есть позиция, которая заключается в том, что преодолеть нынешние кризисные явления в этих странах возможно исключительно через национальный диалог с вовлечением всех политических и этноконфессиональных групп. В Ливане – с уважением тех принципов, на которых зиждется ливанская Конституция. Считаем это принципиально важным. Необходимо не допускать ситуации, когда та или иная этническая группа будет отстранена от этих процессов, в том числе под предлогом необходимости формирования неких технических органов власти. Это будет серьезно отклоняться от тех традиций, которые позволяли ливанскому обществу сохранять свою целостность и обеспечивать суверенитет своей страны.

Мы солидарны с Правительством Ирака, которое вынуждено бороться с остатками террористических группировок и одновременно добиваться консолидации общества на той же межэтнической и межконфессиональной основе с участием и шиитов, и суннитов и с учетом того места, которое в иракском государстве занимает Курдистан. Недавно я был в Ираке, посещал Багдад и Эрбиль. Мы выразили солидарность с усилиями иракского руководства на этом направлении.

Надеюсь, ни в ливанском, ни в иракском случае не будет деструктивного вмешательства внешних сил, а все внешние игроки будут настраивать и ливанцев, и иракцев именно на достижение согласия на национальном уровне. Только так можно стабилизировать эти страны, да и регион в целом.

Вопрос: Госсекретарь США М.Помпео, выступая на совместной с Вами пресс-конференции, высказался в том смысле, что США, несмотря на все разногласия, настроены на расширение сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом и торговлей наркотиками. Не могли бы Вы привести детали этой части дискуссии? Были ли достигнуты договоренности о восстановлении полноценной и регулярной работы двусторонней рабочей группы по борьбе с терроризмом или других форм взаимодействия правоохранительных органов двух стран?

С.В.Лавров: Президент Российской Федерации В.В.Путин и Президент США Д.Трамп, когда встречались в Хельсинки еще летом прошлого года, поддержали наше предложение о налаживании контртеррористического сотрудничества. Оно осуществлялось в рамках рабочей группы при администрации Б.Обамы. Потом в разгар антироссийских решений, которые принимались в США, было заморожено по инициативе Вашингтона, наряду со многими другими направлениями наших контактов. В нынешнем году по решению президентов В.В.Путина и Д.Трампа мы возобновили диалог в этом формате – регулярные консультации на уровне заместителей Министра иностранных дел и Госсекретаря. От нас эти консультации ведет заместитель Министра О.В.Сыромолотов, от США его партнером был Дж.Салливан, который завершает процедуру слушаний перед назначением Послом в Российскую Федерацию. Надеемся, что замену руководителю делегации США подыщут оперативно. Между прочим, и наша, и американская делегации имеют межведомственный характер – там представлены и дипломаты, и военные, и службы, которые имеют прямые обязанности бороться с террористической угрозой. Это очень полезный механизм, который позволяет всесторонне подходить к объединению наших усилий в этой злободневной сфере.

Вопрос (перевод с английского): Похоже, что вы не сильно продвинулись в переговорах с США по продлению срока действия СНВ-3. Вы как-то «подвесили» идею о том, что Москва может пойти и на продление СНВ-3 на на срок менее пяти лет. Вы предлагали это в ходе Ваших бесед с Госсекретарем США М.Помпео и Президентом США Д.Трампом? Получили ли Вы положительный ответ?

С.В.Лавров: Мы предложили Вашингтону любые варианты продления СНВ-3. Вот так коротко отвечу - это охватывает смысл нашей дискуссии.

Вопрос (перевод с английского): Какие санкции в отношении КНДР надо отменить, чтобы переговоры между Пхеньяном и Вашингтоном продолжились?

С.В.Лавров: Мы считаем, что санкций против КНДР было принято уже предостаточно. Может быть, даже больше, чем достаточно, если еще иметь в виду односторонние санкции, которые были приняты сверх решений Совета Безопасности ООН. Мы считаем, что, поскольку в каждой резолюции, которая вводила санкции по линии Совета Безопасности ООН, содержалась констатация необходимости и политического процесса, то здесь надо проявить гибкость. Помимо всего прочего, есть гуманитарные вещи, которые так или иначе затрагиваются действующим санкционным режимом.

Показательный пример, который я сегодня обсуждал с М.Помпео, и он обещал вникнуть в эту ситуацию. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО), которая расположена в Риме, имела проект по доставке гуманитарной помощи абсолютно легально, открыто в КНДР. Номенклатура этой помощи никоим образом не нарушала запретов, введенных Советом Безопасности ООН, и никаким «боком» не затрагивала односторонние санкции, которые ввели еще и американцы дополнительно. Но попытки ФАО найти поставщика и, главным образом, того, кто доставит эту помощь в КНДР, натолкнулись на серьезную проблему, потому что все просто боятся подписываться на операцию, которая никем и ничем не запрещена. Отказ от этого «дамоклова меча» надо было бы каким-то образом оформить. Наши американские коллеги понимают эту проблему. Надеюсь, они также понимают необходимость стимулировать КНДР к сотрудничеству путем принятия шагов навстречу Пхеньяну в ответ на то, что он уже сделал, заморозив на долгое время испытания и не дождавшись каких-либо позитивных действий в ответ. Мы будем продвигать план действий, который Россия разработала вместе с КНР с учетом тех комментариев, которые мы получили от американской стороны, от Республики Корея. Надеемся, что этот план действий поможет сторонам возобновить прямые переговоры и не пытаться выдвигать друг другу ультиматумы.

Я говорил и скажу еще раз: нереалистично ожидать, что КНДР сделает все, чего хотят американцы, завершит денуклеаризацию и только потом получит какие-то выгоды в плане облегчения ее экономического положения, снятия санкций и гарантий ее безопасности. Термин, который используют американские коллеги – денуклеаризация КНДР – неаккуратен и неточен, потому что речь во всех договоренностях идет о денуклеаризации Корейского полуострова. Как вы понимаете, это немного разные вещи. Будем продолжать побуждать стороны к тому, чтобы они все-таки возобновили диалог, но для этого необходимо обеспечить встречные шаги в ответ на те действия, которые КНДР уже предприняла.

Вопрос: Сегодня М.Помпео сказал, что в ближайшее время Белый дом готов сделать некое большое заявление об экономическом сотрудничестве с Россией. Знаете ли Вы, о чем идет речь? Обсуждалось ли это?

С.В.Лавров: Мы обсуждали сегодня, как идет рассмотрение принципиальной договоренности президентов наших стран, которая была достигнута в Хельсинки в прошлом году по предложению В.В.Путина. Имею в виду создание Консультативного делового совета, в который вошли бы лидеры частного бизнеса - по семь-десять человек с каждой стороны, который бы пользовался поддержкой и Москвы, и Вашингтона и вырабатывал бы прагматичные, ориентированные на взаимную выгоду договоренности о проектах в экономической и инвестиционной сферах. Наши коллеги сказали, что поддерживают эту идею. По поручению Д.Трампа они сейчас формируют свою конкретную реакцию на нее. Наверное, М.Помпео это имел в виду.

Вопрос (перевод с английского): Вы уже три года наблюдаете Д.Трампа на посту Президента США «в действии». Считаете ли Вы, что он для России – надёжный партнер, на которого можно положиться, который делает то, что Вы хотите, чтобы он делал и что он обещает делать.

С.В.Лавров: Судить о деятельности Президента США Д.Трампа – прежде всего американскому народу. Что касается отношений с Российской Федерацией, у нас нет оснований сомневаться, что Д.Трамп искренне понимает выгоду для американцев, американского бизнеса, США в целом и для ситуации в мире от добрых отношений между Российской Федерацией и США. От отношений, которые не должны содержать элемент одолжения чего-то кому бы то ни было, в одну или в другую сторону, которые должны опираться на баланс интересов, на прагматизм и обоюдную выгоду. Это наше впечатление о Президенте США Д.Трампе. Мы знаем, что далеко не все в США разделяют его настрой, пытаются всячески затормозить нормализацию наших отношений, «обкладывать» нас все новыми и новыми санкциями. Я слышал, что в Конгрессе сенатор от Демократической партии Р.Менендес требует ввести санкции уже за то, что российский народ «страдает» от олигархов. Это интересная юридическая новелла. Повторю, у нас нет сомнений в искренности Президента США Д.Трампа и в его понимании выгоды для США от нормальных отношений с Россией.

Вопрос (перевод с английского): В свете импичмента и давления, которому подвергаются американо-украинские отношения, дает ли это России какой-либо рычаг воздействия в ее диалоге с Украиной по вопросу прекращения конфликта между двумя странами?

С.В.Лавров: Я не понял, какое отношение мы имеем к связям между США и Украиной, и какой рычаг воздействия может быть здесь применен. Это отношения между двумя суверенными державами. В качестве таковых мы их и рассматриваем.

Вопрос (перевод с английского): Вселили в Вас переговоры в Вашингтоне большую надежду на продление СНВ-3 по сравнению с той, с какой Вы приехали сюда? В какой момент, на Ваш взгляд, наступит точка невозврата, когда будет уже слишком поздно продлевать соглашение?

С.В.Лавров: Такой датой является 5 февраля 2021 г. До этого момента все остается в наших руках и в руках США. Наши предложения – «на столе». Нас услышали – это я понимаю. Теперь решать Вашингтону.

Вопрос (перевод с английского): Белый дом выпустил заявление по итогам Вашей встречи с Д.Трампом, в котором говорится, что он предостерег Россию от вмешательства в выборы в США, а также призвал к скорейшему разрешению конфликта с Украиной. Обсуждали ли Вы эти вопросы? Могли бы Вы подробнее рассказать об этой дискуссии?

С.В.Лавров: Выборы мы вообще не обсуждали. Что касается Украины, я рассказал Д.Трампу и М.Помпео о моих впечатлениях от вчерашнего саммита «нормандской четверки», который состоялся в Париже. Эти впечатления основаны на итоговом документе саммита, который был принят и распространен, в том числе среди СМИ.

Вопрос (перевод с английского): Как Вы оцениваете подходы США к ситуации в Сирии? Готова ли Администрация Д.Трампа к сохранению у власти режима Б.Асада? Критиковалась ли российская позиция по Сирии, российские бомбардировки Идлиба? Обсуждалась ли возможность открытия посольства США в Дамаске? Каково, на Ваш взгляд, отношение США к режиму Б.Асада?

С.В.Лавров: О том, как США относятся к законному правительству САР, нужно спрашивать у американских властей. По крайней мере, поддержка, которую США оказали – правда, не сразу – процессу работы Конституционного комитета в Сирии, который, как Вы знаете, состоит из трех частей: одна часть представляет интересы правительства, вторая – оппозиции, третья сформирована из представителей гражданского общества, - говорит о том, что США воспринимают и принимают реалии, которые существуют в САР. Именно на этих реалиях и сформирован Конституционный комитет. Сегодня я услышал заинтересованность Госсекретаря США М.Помпео в том, чтобы Комитет достиг результата в работе над конституционной реформой, как это и предусмотрено резолюцией Совета Безопасности ООН.

Что касается Идлиба, я сам рассказывал М.Помпео, что город стал рассадником терроризма. К сожалению, наши турецкие коллеги пока не могут выполнить своего обязательства отделить вооруженную оппозицию, которая не запятнана террористическими действиями, от «Джабхат ан-Нусры», которая сейчас мимикрировала в «Хейят Тахрир аш-Шам», как они обязались это сделать в сентябре прошлого года. Мы понимаем, что дело сложное. В свое время администрация Б.Обамы заверяла нас, что они отделят боевиков, которые готовы к политическому диалогу, от террористов «Джабхат ан-Нусры». Это обещание не материализовалось - администрация Б.Обамы не смогла этого сделать. У нас тогда еще возникали сомнения насчет отношения Вашингтона к «Джабхат ан-Нусре» и были подозрения, что эту группировку берегут, чтобы использовать ее против законного правительства Б.Асада. Как бы то ни было, в отличие от «Исламского государства», которое понесло тяжелые потери и сохраняется пока в виде разрозненных группировок, «Джабхат ан-Нусра» взяла под свой контроль зону деэскалации Идлиб и наносит оттуда удары по позициям сирийских войск, гражданской инфраструктуре и российской военно-воздушной базе «Хмеймим». На каждый из таких ударов мы отвечаем. Конечно, невозможно бесконечно сохранять такую ситуацию. Конечным итогом развития ситуации должно быть полное освобождение этой зоны от террористов и восстановление контроля законного правительства над всей этой территорией. Тревожным фактом является то, что террористы, которые засели в этой зоне, расползаются по региону, в том числе большое их количество замечено в Ливии, где они «подливают масло в огонь» тех боестолкновений, которые препятствуют возобновлению политического диалога.

Мы подробно обсудили сирийскую ситуацию, а также то, что происходит на восточном берегу Евфрата, где США во главе своей коалиции, которую никто в Сирию не приглашал, активно занимаются обустройством жизни местного населения с опорой на курдские формирования, в целом ряде случаев вызывая конфронтацию между курдами и арабскими племенами, на традиционные земли проживания которых курды порой приходят и желают там остаться. Мы предложили США решать вопросы восточного берега через реализацию суверенитета и территориальной целостности САР, как записано в резолюции СБ ООН, за которую голосовал Вашингтон.

Вопрос: Не прошло и нескольких часов с окончания Вашей встречи с Д.Трампом, но американскими журналистами и политиками уже высказывается много критики в связи с форматом этой встречи – закрытая, без прессы. Глава Комитета по разведке Палаты представителей А.Шифф назвал встречу «успехом российской пропаганды». Вы почувствовали успех?

С.В.Лавров: Во-первых, там не было не только американской, но и российской или какой-либо другой прессы. Если А.Шифф так характеризует элементарные для любой другой страны контакты на уровне министров иностранных дел и факт приема министра иностранных дел президентом страны-хозяйки, если он считает это «триумфом российской дипломатии», может быть, и наших дипломатов вслед за спортсменами обвинят в том, что мы принимаем допинг и потребуют привлекать нас к уголовному наказанию. Абсурдность этой позиции А.Шиффа для меня совершенно очевидна, как и, убежден, для любого здравомыслящего человека.

Вопрос (перевод с английского): Когда в последний раз Вы были в США, Президент Д.Трамп во время встречи раскрыл Вам секретную информацию. Как Вы думаете, из того, что вы обсуждали сегодня, что можно квалифицировать как секретную информацию?

С.В.Лавров: Ответ на Ваш второй вопрос я могу узнать только из того, что Вы напишете. Что касается нашей первой встречи с Д.Трампом, там никакой секретной или конфиденциальной информации никто друг другу не раскрывал, об этом уже многократно говорилось. Если кто-то считает иначе, то мы хотели бы знать, о какой конкретно информации идет речь в этой истории, которая уже обретает сюрреалистическое измерение.

Я не знаю, что Вы сочтете секретной информацией. Мы говорили о вещах, которые я вам честно, практически дословно изложил. Подумайте. Найдете там какой-то секрет – сделайте сенсацию.

Вопрос: В Великобритании разгорается скандал в связи с публикацией досье, в котором излагаются детали переговоров между Лондоном и Вашингтоном о национальной системе здравоохранения. Некоторые политики, в частности Дж.Корбин, уже обвинили Россию в том, что публикация этого досье является частью вмешательства в британские выборы. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров: Я этого не слышал, но совершенно не удивлен. Про этот конкретный здравоохранительный аспект нашего вмешательства якобы в отношения между США и Великобританией я не слышал. Слышал, что мой бывший коллега, ныне Премьер-министр Великобритании Б.Джонсон открыто заявил, что никакого вмешательства России в британские дела ни во время «брекзита», ни сейчас не происходит. В данном случае я ему верю.

Вопрос: Ваш визит по времени пришелся на обсуждение сразу нескольких санкционных законопроектов в Сенате. Учитываете ли Вы санкционные риски при реализации внешнеполитических решений? Предупреждаете ли Вы руководство страны о таких рисках?

С.В.Лавров: Так совпало, что наша делегация приехала в Вашингтон в тот день, когда обсуждались новые санкции. Перед этим был вопрос о том, что наш приезд совпал с обсуждением темы импичмента. Мне кажется, какой день ни выбери для приезда в Вашингтон, обязательно совпадешь либо с санкциями, либо с импичментом, либо еще с чем-либо.

Вопрос (перевод с английского): В комментарии Белого дома отдельно сказано, что Президент Д.Трамп предупредил Вас от вмешательства в выборы в США. Вы утверждаете, что подобного предупреждения не прозвучало?

С.В.Лавров: Я не читал комментарий, сделанный Белым домом о нашей беседе. Мы сделали свой – почитайте. Госсекретарь М.Помпео на пресс-конференции в Госдепартаменте упомянул, что США предупреждают, чтобы Россия не вмешивалась в выборы, я на это ответил. Я сказал Д.Трампу, что М.Помпео упомянул это публично. В ответ я публично напомнил, что мы предложили нынешней администрации предать гласности переписку, которая осуществлялась между Москвой и Вашингтоном с октября 2016 г. по январь 2017 г. по каналу, специально установленному на случай появления рисков в киберпространстве. Из нее станет ясно, что мы были готовы сотрудничать по любому вопросу, связанному с подозрениями США о нашем вмешательстве в выборы. Администрация Б.Обамы категорически отказывалась наладить такое сотрудничество. Если прямое изложение готовности обсуждать любые американские озабоченности отвергается, если и нынешняя администрация отказывается предать гласности эту переписку (не знаю, из каких соображений), что еще мы можем предложить? Об этом публично шла речь на пресс-конференции в Госдепартаменте.

Вопрос: Какое Ваше впечатление от личной беседы с Президентом Украины В.А.Зеленским? Возможно, катализатор решения вопроса конфликта на Донбассе находится не только в Киеве и в Москве, но и в Вашингтоне? Может быть, США нужно присоединиться к «нормандскому формату»?

С.В.Лавров: Атмосфера переговоров и в «нормандском формате», и между президентами России В.В.Путиным и Украины В.А.Зеленским была конструктивной, взаимоуважительной и прагматичной. Не было идеологизации проблем, существующих на Украине, как это принято публично делать многими украинскими политиками. Деловой, предметный настрой, нацеленный не на то, чтобы сделать громкое заявление, отметиться в своем избирательном округе, а на то, чтобы искать решения, был абсолютно очевиден с обеих сторон.

Что касается столиц, в которых стоит искать дополнительный ресурс для решения украинских проблем, для выполнения Минских договоренностей, то я бы упомянул после Киева не Москву и Вашингтон, а Донецк и Луганск. Это суть всей проблемы, «стержень» Минских договоренностей – прямой диалог между Киевом, Донецком и Луганском. Сейчас националисты, ультрарадикалы и неонацисты на Украине устраивают шоу, требуя от В.А.Зеленского не «сдавать родину», не «капитулировать», не допускать госизмены, не вступать ни в какой прямой диалог с Донецком и Луганском. Причем чуть ли не во главе этого процесса стоит П.А.Порошенко, который подписывал Минские договоренности. Это нацелено на то, чтобы не допустить никакого урегулирования, чтобы дальше пытаться следовать пословице «Кому война, а кому мать родна». Это прискорбно.

Мы рассчитываем, что В.А.Зеленский будет строго следовать своим предвыборным обещаниям: остановить войну, прекратить гибель людей, обеспечить мир на всей территории Украины. Это можно сделать, выполнив Минские договоренности. Об этом и шла речь в Париже, прежде всего. Именно безальтернативность Минских договоренностей подтверждена в первом же пункте документа, одобренного вчера президентами России, Украины, Франции и канцлером Германии. Любая страна, включая и США, и другие западные и не западные, может помочь, если будут настраивать ту украинскую сторону, на которую они влияют (в данном случае, если мы говорим о США, речь идет о Киеве) на добросовестное выполнение Минских договоренностей.

Если США будут оставаться на тех позициях, которые исповедовал и проповедовал К.Волкер, бывший спецпредставитель по Украине, то дело добром не кончится. Напомню, он предлагал ввести в Донбасс оккупационные войска под флагом ООН, распустить все структуры, обеспечивающие сейчас жизнедеятельность самопровозглашенных Донецкой и Луганской Республик, создать там международную администрацию, ввести туда международную полицию, и тем самым урегулировать кризис, а потом провести выборы. Понятно, что после ввода оккупационных сил для оккупационной администрации выборы станут уже «косметическим» делом. Надеемся, что наша работа по разъяснению ситуации вокруг Минских договоренностей не будет бесполезной. Наши зарубежные коллеги будут помогать неукоснительно выполнять резолюцию 2202 СБ ООН, которая утвердила единогласно Минские договоренности.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 декабря 2019 > № 3245359 Сергей Лавров

Ситуация с Ассанжем критическая

Защитник основателя WikiLeaks рассказал "РГ", как его пытаются спасти

Текст: Константин Волков

Координатор международной защиты и представитель интересов основателя сайта утечек WikiLeaks Джулиана Ассанжа, известный судья Бальтасар Гарсон, который в свое время вел процессы против Пиночета, Франко, Джорджа Буша-младшего, приехал в Москву для участия в международной конференции "От неравенства к справедливости: мировой опыт и решения для России". Она организована Общественной палатой РФ. В ходе работы на конференции он рассказал "РГ", как будет строиться защита Ассанжа.

Когда могут пройти слушания по делу Ассанжа, который, как сообщают СМИ, чувствует себя неважно?

Бальтасар Гарсон: Мы надеемся, что слушания с участием Ассанжа пройдут уже на следующей неделе - после 15 декабря. Они инициированы испанским судом, который рассматривал нарушения в плане обеспечения безопасности Ассанжа во время его пребывания в посольстве Эквадора в Великобритании. Возможно, слушания будут устроены в формате видеоконференции с Ассанжем.

Кроме того, сейчас идет процесс об экстрадиции Ассанжа в США. Надеемся, что в феврале 2020 года состоится слушание в британском суде об удовлетворении или неудовлетворении просьбы об отмене экстрадиции Ассанжа в США. Там, кстати, уже потребуется личное присутствие нашего подзащитного. И если просьба об отказе в его выдаче Вашингтону не будет удовлетворена, мы планируем обжаловать это в Верховном суде Великобритании. В ходе процесса мы также привлечем внимание к крайне плохому состоянию здоровья Ассанжа.

Что с ним?

Бальтасар Гарсон: Ситуация с господином Ассанжем критическая. Мы считаем, что его экстрадиция в США не имеет оснований и незаконна. Ассанж содержится в лондонской тюрьме в условиях, которые противоречат основным правам человека, что подтвердил и представитель по правам человека ООН.

В чем выражается строгость?

Бальтасар Гарсон: Например, 23 часа в сутки ему запрещены любые способы коммуникации с внешним миром. На один час в день позволяют выйти на прогулку, но и там контакт с окружающими запрещен. Его психологическое и физическое состояние очень тяжелые.

Что можно противопоставить намерению экстрадировать Ассанжа в США?

Балтасар Гарсон: Экстрадиция Ассанжа в США не имеет под собой оснований. И те преступления, которые вменяются ему в вину, такие как шпионаж, информационное пиратство, - не имеют под собой реальной базы. Информация полученная им, либо предоставленная ему законным путем, была предъявлена всему миру, и здесь нет состава преступления. Ассанж через WikiLeaks распространял информацию. Точно так же это делали многие известные издания, однако их никто ни в чем не обвиняет.

Кроме того, весь процесс в отношении Ассанжа в США, а также пребывание Ассанжа в течение нескольких лет в здании посольства Эквадора в Лондоне - все это является нарушением прав человека и нарушением правил судебного процесса. Мы уже доказали в испанском правосудии, что компания, которая занималась обеспечением безопасности посольства Эквадора в Великобритании, проводила незаконную фиксацию всех действий Ассанжа, его переговоров с адвокатами и всеми людьми, которые приходили к нему. Собранная таким образом информация затем передавалась властям США для дальнейшего использования.

Все это доказывает, что процесс в отношении Ассанжа незаконен. Собранные нами свидетельства незаконных действий со стороны США в отношении Ассанжа можно будет предоставить как британскому, так и эквадорскому суду. Кроме того, в дальнейшем мы надеемся предоставить эти сведения американскому суду, чтобы доказать нарушение основных процессуальных норм и аннулирование права на защиту.

США. Великобритания. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 11 декабря 2019 > № 3226481 Бальтасар Гарсон

Совещание с руководством Минобороны и предприятий ОПК

Президент провёл заключительное из серии совещаний по вопросам развития Вооружённых Сил и оборонно-промышленного комплекса.

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Сегодня – наша заключительная встреча в рамках декабрьских совещаний с руководством Минобороны и других ведомств, а также предприятий ОПК. В ходе работы были рассмотрены ключевые направления развития Военно-Морского Флота. С руководителями оборонных организаций мы обсудили вопросы выполнения заданий гособоронзаказа, прежде всего в части строительства, модернизации, ремонта и сервисного обслуживания вооружения и техники ВМФ.

Особое внимание уделили исполнению поручений, которые были даны в ходе майских совещаний этого года, в том числе о наращивании состава и возможностей орбитальной группировки космических аппаратов военного и двойного назначения.

Сегодня в нашей повестке – вопросы, связанные с разработкой и внедрением перспективных технологий, включая технологии с использованием искусственного интеллекта. Как уже отмечал, в наши дни они широко применяются для создания современных видов вооружения и техники, робототехнических комплексов, оружия на новых физических принципах, которые во многом определят будущее нашей армии и флота.

Необходимо всесторонне проанализировать, оценить результаты испытаний перспективных систем вооружения. Отмечу, что успешные исследования и разработки в названных высокотехнологичных областях имеют важнейшее значение и для развития гражданского сектора, для повышения конкурентоспособности науки, для создания передовых производств и инфраструктуры цифровой экономики.

Сегодня мы также обсудим меры по парированию потенциальных угроз, связанных с выходом Соединённых Штатов Америки из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

Подчеркну ещё раз: Россия не заинтересована в развязывании гонки вооружений и развёртывании ракет там, где их сейчас нет. Как известно, мы объявили односторонний мораторий на размещение таких ракет и предложили нашим коллегам в Европе и Соединённых Штатах присоединиться к нему. Пока нам ответил только Президент Французской Республики господин Макрон. От других партнёров реакции нет. Это вынуждает нас предпринимать меры для противодействия указанным угрозам.

Кстати, напомню, все мы это хорошо знаем: в 2002 году Соединённые Штаты вышли в одностороннем порядке из другого важнейшего договора – об ограничении систем противоракетной обороны. Тогда, правда, они поступили прямо, взяли на себя ответственность за этот шаг и на Россию даже не пытались ничего перекладывать, но и достаточно трудно было это сделать, как тогда казалось.

Сейчас, в этом случае тоже вышли в одностороннем порядке, но, как выясняется, как мы это видим, предпринимаются попытки переложить ответственность на нас. Ничем не подтверждена такая позиция, но тем не менее такие попытки предпринимаются.

Есть и другой аспект разоруженческой повестки дня – это СНВ-3. Он истекает скоро. Все наши предложения по продлению этого договора – на столе. Никакой реакции пока мы от партнёров не получили. В этой связи хочу ещё раз подтвердить позицию Российской Федерации: Россия готова незамедлительно, как можно быстрее, прямо до конца текущего года, без всяких предварительных условий продлить договор СНВ-3. Чтобы не было потом никакого двойного, тройного толкования по поводу нашей позиции, говорю это официально.

Мы сегодня обсудим, что мы могли бы противопоставить всем недружественным шагам, какие оперативные решения были бы наиболее приемлемы и наименее затратны.

Давайте перейдём к работе.

Россия. США > Армия, полиция > kremlin.ru, 5 декабря 2019 > № 3219729 Владимир Путин

Образ желаемой современности

Шансы России в постамериканском мире

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Все преимущества России могут проявиться и сохраняться до тех пор, пока она остается самостоятельным центром силы многополярного мира, имеющим свободу маневра и открытым для развития партнерских отношений с разными игроками. Получается, что Россия должна быть везде и ни с кем.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2010 год.

Советский Союз еще был жив, хотя и дышал на ладан, когда торжествующая победу в холодной войне Америка начала гонку триумфалистских манифестов. В одних декларировалась историческая необратимость американоцентричного миропорядка; авторы других были более осторожны, как, например, Чарльз Краутхаммер, который ограничил временной горизонт глобального доминирования США тремя-четырьмя десятилетиями. Но едва миновала половина этого срока, как аналитики и обозреватели принялись соревноваться, делая заявления с обратным знаком.

Фарид Закария, автор модной книги «Постамериканский мир», видит главную проблему не в упадке Америки, а в «подъеме остальных», что стало возможным благодаря американскому экономическому, политическому, военному и культурному лидерству. Вместе с тем он откровенно говорит об ошибках и провалах, которые привели к сокращению периода абсолютного американского доминирования после окончания холодной войны. Книга Закарии была опубликована в первой половине 2008 г., еще до того, как разразился глобальный финансовый кризис. Но именно он стал точкой невозврата в процессе «постамериканизации». Благодаря кризису международные отношения обретают новое качество, адаптироваться к нему придется всем их участникам. В том числе, разумеется, и России.

Мир многополярный, постамериканский – это то, к чему Москва стремилась, начиная по крайней мере со знаменитого разворота Евгения Примакова над Атлантикой. Но теперь, когда желанный миропорядок становится реальностью, впору задать вопрос: а готова ли к нему Россия? Благодаря эрозии американской гегемонии открываются не только возможности, но и риски, связанные с силовым полицентризмом. Ведь после окончания холодной войны Россия испытывала не только горечь от приниженного положения в системе международных отношений и страх перед минимизацией ее влияния на постсоветстком пространстве, но и комфортное чувство пребывания в нише крупнейшего экспортера энергоносителей. И хотя последнее можно рассматривать как признак экономической деградации и дискриминации в системе мирохозяйственных связей, Владимир Путин с успехом использовал «тучные годы» для терапевтического лечения социальных травм, вызванных посткоммунистическими трансформациями. Он также сумел сконцентрировать ресурсы, достаточные, чтобы позволить себе в Мюнхене «откровенный разговор» с западными партнерами. Теперь же эти «преимущества дискриминации» постепенно уходят, а за реализацию новых возможностей еще только предстоит бороться, и, по всей видимости, бороться упорно.

Для России американская гегемония была тягостна, неприятна, в иные моменты – едва выносима. Но все-таки стоит признать: раз уж какой-то державе было суждено на время достичь глобальной гегемонии, то в американской версии она оказалась меньшим из зол. Гегемония, исходящая от любого европейского или азиатского государства, была бы, наверное, и вовсе непереносимой. И если представить себе другой исход холодной войны, то советская глобальная гегемония была бы, вероятно, одним из худших видов гнета, а едва ли не главной его жертвой стали бы народы самой державы-гегемона.

Об исторических уроках однополярного мира еще будут написаны целые библиотеки, но несколько выводов для международной политики наступающей эры многополярности могут быть сделаны уже теперь:

– постамериканский мир – это пока не завершенное состояние, но необратимый процесс, имеющий свои стадии;

– на следующих стадиях процесса «постамериканизации» нужно стремиться к максимальному снижению его конфликтного потенциала;

– необходимо предотвратить возникновение в будущем любой новой глобальной гегемонии, от кого бы она ни исходила;

– следует найти механизмы стабилизации многополярного мира и предотвращения холодной войны всех против всех.

Эти выводы не являются специфическими и тем более исчерпывающими для России. Они скорее позволяют увидеть, что в рамках нового миропорядка появятся возможности для согласования интересов самых разных акторов международных отношений. И в этом – шанс для России. Но далеко не единственный.

Возвышение Китая как риск

«Подъем остальных» как движущая сила «постамериканизации» означает появление множества национальных «историй успеха» и, соответственно, множества игроков, претендующих на значительное укрепление своего международного статуса. Но на нынешней стадии становления многополярного мира все просто заворожены Китаем. Глобальный экономический и финансовый кризис способствовал тому, что китайская модель все чаще рассматривается в качестве альтернативы «Вашингтонскому консенсусу», а обостряющееся соперничество между Китаем и Западом представляется как неизбежная схватка цивилизаций или идеологий.

Российский взгляд на Китай неизбежно будет отличаться от западного. Еще в позапрошлом веке русский философ Константин Леонтьев предостерегал: «Россия может погибнуть только двояким путем – или с Востока от меча пробужденных китайцев, или путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской федерацией». «Пробуждения» Китая ждали и опасались у нас на протяжении десятилетий. Не случайно при всех зигзагах российской (советской) внутренней и внешней политики стремление к «нормализации отношений», а затем и к стратегическому партнерству оставалось внешнеполитической константой со времен Юрия Андропова. И нельзя не признать, что нынешний уровень российско-китайских отношений представляет собой ценнейшее достижение, которое, правда, не гарантирует от осложнений в будущем.

Сейчас, когда Китай «пробудился», рассуждения об угрозе могут быть более опасны, чем сама «угроза». В подъеме Китая следует видеть не угрозу России, а риск, то есть ситуацию, в которой возможен как проигрыш, так и выигрыш. Тактический выигрыш для российского политического режима уже очевиден. Прежде всего в том, что сопоставление исторического опыта двух стран дает властям дополнительные аргументы в пользу модернизации под жестким государственным контролем: путь Дэн Сяопина был правилен, путь Горбачёва – ложен; сильно (скорее всего – безнадежно) отстав от восточного соседа, Россия возвращается на правильный путь. При этом достижения Китая меняют и шкалу политических ценностей, поскольку успех и эффективность перестают однозначно отождествляться с либеральной демократией.

Потребность в устойчивом присутствии России в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) – ключевой части мира XXI века – сегодня не вызывает никаких сомнений. Поворот на восток требуется «всерьез и надолго». При этом, сохраняя и наращивая преимущества добрососедства с Пекином, необходимо избежать превращения Москвы в его сателлита. Иначе говоря, фактическая слабость нынешних позиций России в АТР должна компенсироваться за счет активной политики, направленной на максимальную диверсификацию экономических и политических возможностей.

Среди причин, по которым для России предпочтителен вариант стабильного, но несколько дистанцированного партнерства с Китаем, далеко не только гигантская разность демографических потенциалов с двух сторон общей границы. Угроза китайского заселения Сибири и Дальнего Востока – это скорее «бумажный тигр», во всяком случае, в среднесрочной перспективе. Гораздо серьезнее опасность закрепления структурного дисбаланса в двусторонней торговле, быстрого скатывания к положению ресурсного придатка новой «всемирной мастерской». Однако выход из сырьевой ниши – это важнейший вопрос модернизации российской экономики, а не только торговых отношений между Москвой и Пекином.

Пожалуй, самая серьезная проблема, из-за которой России следует избегать слишком тесной привязки к китайскому локомотиву – это его скорость. Казалось бы, поддерживаемые уже не первое десятилетие двузначные (или близкие к двузначным) темпы экономического роста являются именно тем, чего нам так не хватает для успеха модернизации. Но чем дольше длится китайское экономическое чудо, тем больше нарастают экономические, социальные и региональные диспропорции, и тем более опасными могут быть последствия резкого торможения. Соответственно, для России усиливается актуальность поиска страховочных механизмов, запасных вариантов и новых возможностей.

Прежде всего, важно сохранять позицию открытости к более тесному сотрудничеству с Японией как в сферах экономики и научно-технической деятельности, так и в вопросах региональной безопасности. Однако неурегулированность территориального спора не позволяет видеть в сотрудничестве с Токио противовес китайскому фактору. Более многообещающей может стать интенсификация связей с региональными акторами второго порядка – Южной Кореей, Тайванем, Вьетнамом, Индонезией и другими странами АСЕАН. Ни одна из этих стран в одиночку не способна служить альтернативой континентальному Китаю, но в совокупности их можно рассматривать как множество потенциальных опорных точек на периферии Срединной империи.

В общеазиатских масштабах ценнейшим партнером является Индия. Отсутствие конфликтного потенциала и восходящая к истокам индийской независимости традиция дружественных двусторонних отношений составляет прочную основу стратегического взаимодействия Москвы и Дели в XXI веке. Однако есть и трудности, главным образом психологического характера. В России еще не вполне освоились с тем, что Индии уже не пристало быть ведомой, что по ряду ключевых показателей страна способна стать равновеликим партнером, а в скором будущем – более мощным полюсом постамериканского мира, чем Россия. Но в любом случае Дели как раз тот самый собеседник, с которым в числе первых следует обсуждать и растущую китайскую мощь, и любую другую серьезную проблему Евразии. При этом надо учитывать, что в Индии с ее опытом военного конфликта 1962 г. подъем Китая вызывает большую настороженность, чем в России, которая сумела урегулировать пограничные проблемы с КНР.

Российская стратегия «поворота на Восток» должна в полной мере учитывать американское влияние в АТР. США и Россия осознают ключевое значение региона для их будущего в XXI веке, равно как и отсутствие здесь сколько-нибудь серьезного конфликта интересов двух сторон. И если говорить о расстановке сил и тенденциях региональной безопасности, то надо признать, что и военное присутствие Соединенных Штатов в АТР вовсе не противоречит российским интересам. Ситуация здесь существенно отличается от обстановки на западных и южных рубежах России, где укрепление позиций США и НАТО представляет собой как минимум фактор дискомфорта. Во всяком случае, Москве едва ли имеет смысл вливаться в число энтузиастов лозунга «Окинава без американцев», который столь неудачно пытался воплотить в жизнь бывший японский премьер Юкио Хатояма.

Сказанное не означает, что России следует очертя голову формировать вместе с Америкой новые схемы региональной безопасности, в которых Пекин неизбежно усмотрел бы угрозу своим интересам. Важно видеть грань между поиском оптимального для Москвы баланса сил и созданием реальных или виртуальных антикитайских коалиций, участие в которых для России недопустимо. В то же время именно раскрытие потенциала российско-американского взаимодействия в АТР могло бы стать основанием для будущих отношений между Москвой и Вашингтоном, для сохранения и развития крайне хрупких результатов «перезагрузки».

Отношения с державой № 1 постамериканского мира

Звучит иронично и одновременно банально: державой №1 постамериканского мира остаются Соединенные Штаты Америки. Ослабление американского могущества продолжается, но не следует думать, что этот процесс бесконечен. Во-первых, неуклонный подъем основного конкурента – Китая – также не предопределен. Во-вторых, даже если вторая волна кризиса нанесет новый, еще более мощный удар, можно ожидать, что Америка, в конце концов, выкарабкается на более или менее стабильное плато, и дальнейшее (относительное) снижение ее глобальной роли приостановится. С другой стороны, проблемы США как нисходящей сверхдержавы поистине глобальны, поскольку любой вариант их решения будет иметь последствия для всего мира. Кризис показал не просто зависимость всех остальных стран от Америки как международного центра финансового могущества и главного источника дестабилизации мировой экономики, но и огромную социальную цену, которую придется рано или поздно заплатить всем за санацию этой системы.

Вполне понятно стремление России не платить за оздоровление американоцентричной глобальной экономики больше, чем требуется. Уже одно это соображение – стимул к конструктивному участию во всех международных институтах и механизмах антикризисного управления. Москва заинтересована и в том, чтобы способствовать «мягкой посадке» Вашингтона в постамериканский мир, предотвратить стратегически безнадежные, но рискованные для России попытки восстановить ускользающую глобальную гегемонию Соединенных Штатов. Не менее важно создать в обозримом будущем благоприятные предпосылки для конструктивного и стабильного партнерства с США.

По всей видимости, перезагрузка как важный внешнеполитический проект администрации Барака Обамы составляет один из компонентов комплексной переоценки глобальной роли США в контексте мирового кризиса. Всем, очевидно, было понятно, что в XXI веке совсем не Россия будет представлять для Америки основную проблему. Но чем же обернулась перезагрузка на деле?

С началом глобальных экономических потрясений многие в России с торжеством возвестили «закат Америки», тогда как в самой Америке немало обозревателей приветствовали «падение России с небес на землю». Таким образом, поначалу перезагрузка немногим отличалась от российско-американских интеракций постсоветской эпохи, характеризующихся столкновением ресентимента с высокомерием. Между тем в результате кризиса обе страны оказались в рядах проигравших, и именно это обстоятельство должно было стать реалистичной основой для диалога на основе баланса интересов. Но и здесь ситуация оказалась парадоксальной.

Например, Сергей Караганов вместе с рядом коллег из Совета по внешней и оборонной политике сформулировал весьма радикальную программу «большой сделки» – компромисса, нацеленного на нахождение баланса интересов России и Соединенных Штатов. По всей видимости, к ней с пониманием отнеслись близкие к администрации Обамы сторонники реалистического подхода, а динамика двусторонних отношений весь последний год создавала впечатление, что стороны негласно следуют основным параметрам «большой сделки». А именно: Россия конструктивно подходит к американским интересам в различных регионах Азии и проявляет сдержанность на постсоветском пространстве, а США, в свою очередь, не предпринимают попыток еще больше ослабить позиции России в странах СНГ и создать еще более дискриминирующую ее архитектуру безопасности в Европе. Но именно негласно. На официальном уровне эти параметры невозможно даже облечь в словесную форму, не говоря уже об их переводе в статус комплексных формальных договоренностей.

В результате даже после подписания Пражского договора СНВ-3 и поддержки Россией санкций против Ирана в Совете Безопасности ООН все по-прежнему выглядит как избирательное улучшение двусторонних отношений. Каждый, пусть даже незначительный, шаг по пути перезагрузки сопровождается заявлениями или действиями, призванными сгладить их эффект, продемонстрировать локальный характер, доказать, что Вашингтон по-прежнему следуют курсу на «продвижение демократии» и отвергают любые претензии на «сферы влияния», от кого бы они ни исходили. Но если перезагрузка пока нисколько не повлияла на доминантный дискурс двусторонних отношений, едва ли стоит удивляться, что при первом же серьезном внутриполитическом повороте в Америке почти весь достигнутый позитив может быть скомкан, а то и вовсе отброшен в угоду электоральным перспективам одной из влиятельных групп политического истеблишмента.

Значит ли это, что идеи перезагрузки или тем более «большой сделки» в принципе неработоспособны? В качестве селективного подхода перезагрузка едва ли может рассчитывать на успех, но если под ней понимать кропотливую и целенаправленную работу по формированию устойчивой основы российско-американских отношений в XXI веке, то у нее неплохие шансы. В этом смысле азиатский фокус поиска взаимного баланса интересов может иметь решающее значение. Однако сам этот баланс должен в конечном счете зафиксировать изменение общего соотношения сил, в котором Соединенные Штаты – все еще наиболее мощная держава постамериканского мира, а Россия – один из полюсов нового мирового порядка. Политические следствия такого баланса интересов должны быть вербализованы, проговорены на самом высоком политическом уровне, а затем и трансформированы в совокупность формальных и неформальных обязательств.

Насколько далеко могут (и должны) идти эти обязательства? Основным контекстом выстраивания российско-американского партнерства является возвышение Китая и возникающая в связи с этим новая сфера близости интересов России и Америки. Учитывая «низкий старт» двусторонних отношений, Москва заинтересована в том, чтобы в обозримой перспективе уровень ее партнерства с Вашингтоном оказался сопоставимым с нынешним уровнем российско-китайских отношений. Но если двигаться в этом направлении дальше, то плюсы все быстрее начнут меняться на минусы, и Россия окажется втянута в игру, в которой в лучшем случае останется на вторых ролях, а в худшем – превратится из игрока в фигуру, которой основные игроки при случае могут и пожертвовать.

По всей видимости, во втором десятилетии XXI века разговоры об интеграции России в НАТО или какую-либо другую форму военно-политического союза с участием США и стран Европейского союза будут только активизироваться. Пока такие разговоры далеки от конкретики, но они начались, и начались не случайно. Суть динамики процесса можно понять и по характеру обсуждения проекта Договора о европейской безопасности (ДЕБ), предложенного президентом России. Саму идею не решился отвергнуть никто, и в Москве уже третий год слышат вежливые заявления о намерении «тщательно изучить» и «всесторонне рассмотреть». Несколько реже звучат фразы о принципиальной поддержке предложенного Договора и о солидарности с его базовым постулатом о неделимости европейской безопасности. «Изучение» проекта может продолжаться неопределенно долго, если только в какой-то момент партнеры в Вашингтоне и Брюсселе не захотят обнаружить, что Договор, в сущности, предлагает единую систему безопасности не только для Европы, но для индустриально развитого Севера в целом, и исключает из этой системы Китай и другие страны быстро развивающегося Юга.

Вероятно, что кошмарный сон российской внешней политики – дальнейшее расширение НАТО на восток – так и не станет явью. В принципе, в этом состоит основное достижение мюнхенского курса Владимира Путина, хотя скорее всего экспансия альянса на постсоветском пространстве окончательно утратит актуальность в контексте общей динамики «постамериканизации». Проект ДЕБ также призван блокировать расширение НАТО, но если это произойдет, то лишь как международно-правовая фиксация fait accompli (уже свершившегося факта. – Ред.). Следовательно, это уже не тот приз, за который стоит платить любую политическую цену. Гораздо важнее сама возможность равноправного участия в определении правил игры и в вопросах европейской безопасности, и в том, что касается более широкого спектра отношений в Большой Европе.

В поисках Большой Европы

С Европой связаны фундаментальные интересы России. Но ситуация здесь почти патовая. Похоже, что чем дольше Россия и Европейский союз взаимодействуют, тем больше их взаимное отчуждение. Сам институциональный дизайн ЕС фактически блокирует сколько-нибудь существенное сближение с Москвой. И ожидать качественных прорывов в отношениях между Россией и институциями Евросоюза (если, конечно, не относить к числу прорывов велеречивые декларации о партнерстве и долгосрочные планы действий) в ординарных обстоятельствах едва ли приходится.

Хуже всего то, что участие в Европейском союзе неизбежно ограничивает свободу политического маневра отдельных его членов, включая и самых мощных, с которыми Россия стремится развивать привилегированные отношения на двусторонней основе. В этих условиях особое значение имеет способность Москвы максимально использовать возможности, связанные с перемещением центра глобальной финансовой и индустриальной мощи в АТР. Только утвердившись там в качестве активного и влиятельного игрока, Россия сможет более уверенно вести диалог с другими европейскими странами. И главное: российские территории к востоку от Урала должны быть задействованы в качестве резерва национального развития, а не пространства демографического и индустриального вакуума.

В конце концов, ничто не вечно, включая и застой в отношениях Россия–Евросоюз. И в этом смысле важно не отворачиваться от еэсовской машины, а продолжать разговор и с ее функционерами, и с европейской общественностью, той силой, от выхода которой на политическую арену Юрген Хабермас и Жак Деррида относительно недавно ожидали «второго рождения Европы». Надежды двух философов оказались преждевременными. Но европейская публичная сфера все-таки играет очень важную роль в том, что касается определения ситуации, буквально соответствуя теореме Томаса: «Если ситуация мыслится как реальная, то она реальна по своим последствиям». Интересам России могла бы соответствовать фиксация того, что Европейский союз неравнозначен Европе и что другая архитектура Большой Европы возможна.

Даже если Россия определяет свою собственную роль как участие в «подъеме остальных», то открытость к широкому диалогу с отдельными странами ЕС и с Евросоюзом в целом должна сохраняться. Особенно важна способность генерировать нестандартные идеи и ходы, задающие направления дискуссии. В этом смысле можно только приветствовать идею «Союза Европы», которую намерен продвигать Сергей Караганов. Будучи весьма проблематичной в качестве конечной цели, она очень важна процессуально, поскольку может серьезно расширить пространство маневра для России, государств – членов Европейского союза, других европейских или полуевропейских стран.

Международные отношения и цивилизационный выбор в эпоху «междуцарствия» модерна

При обсуждении перспектив России в многополярном мире нельзя обойти вниманием и аргументы более общего порядка. Зигмунт Бауман, анализируя динамику модерна в начале XXI века, обращается к термину «междуцарствие» (Interregnum), с помощью которого Антонио Грамши описывал ситуацию ожидания радикальных перемен, вызванных социальными потрясениями эпохи Великой депрессии. Грамши вкладывал в это понятие особый смысл, имея в виду приближение одновременных и глубоких изменений социального, политического и юридического порядка. Сегодня, как и во время заточения Грамши в туринской тюрьме, многие глобальные концепции, институты и механизмы демонстрируют прогрессирующую дисфункциональность. В то же время полноценной замены этим столпам современности пока не видно.

Процесс «постамериканизации» также вписывается в эту картину «междуцарствия», но не исчерпывает ее. На кону нечто большее. Несколько успокаивающий термин Фарида Закарии «подъем остальных» на деле означает, что пятисотлетний «момент однополярности» западной цивилизации близится к завершению. При этом с каждым днем множатся факты, опровергающие представления о некой единой и неповторимой европейской (западной) версии модерна.

Как известно, теория множественности модернов была выдвинута Шмуэлем Эйзенштадтом. Он подчеркивает, что структурная дифференциация неевропейских обществ совсем не обязательно воспроизводит европейскую модель. По его мнению, европейская модель стимулирует появление различных институциональных и идеологических паттернов за пределами Европы. При этом «наилучший путь понимания современного мира… состоит в рассмотрении его как повествования о непрерывном конституировании и реконституировании разнообразия культурных программ». В контексте теории Эйзенштадта метафора междуцарствия могла бы означать, что западная версия модерна в основном исчерпывает свою миссию «перенастройки» незападных культурных программ и вступает в период сосуществования и конкуренции с другими, возникшими на основе этих программ версиями модерна. Но это сосуществование означает ни больше ни меньше, как признание плюрализма ценностей, институтов и моделей политического устройства вслед за признанием плюрализма культурных программ.

Динамика системы международных отношений воспроизводит многочисленные манифестации тех же самых сдвигов. Достаточно указать на феномен БРИК и, в частности, на быстрый переход российских руководителей от гордости за почти полноправное членство в западном клубе G8 к энтузиазму соучредителя клуба, в который входят новые лидеры глобального экономического роста. Активность России в этом качестве принимается далеко не всеми, хотя среди тех, кто наиболее жестко ставит под сомнение обоснованность присутствия России в БРИК, по странному стечению обстоятельств почти не звучат голоса из Китая, Индии или Бразилии. Стоит отметить, что автор термина «мягкая сила» Джозеф Най, крайне сдержанно отзывающийся о феномене БРИК в целом, умалчивает, что эта конструкция, даже оставаясь преимущественно виртуальным объединением, уже становится новым источником «мягкой силы», начинает продуцировать и консолидировать нормативную власть. Нормативное послание БРИК выражается не только в отстаивании вестфальских принципов суверенитета и стремлении к многополярности, но в принципиальном признании плюрализма ценностей, культурных программ и моделей политического устройства. В сущности, нормативное послание БРИК есть перевод теории множественности модернов Эйзенштадта на язык глобальной политики.

Процесс становления постамериканского мира побуждает корректировать преобладающие концептуализации международных отношений. Один из вариантов корректировки состоит в том, чтобы отделить качественные характеристики международного порядка от изменения глобальной роли США. Так, Джон Айкенберри готов говорить лишь о «кризисе успеха» западного проекта модерна, но не о кризисе представлений о его единственности и неповторимости. Согласно этой логике, движущей силой единого проекта модерна выступает общий интерес ведущих международных акторов к воспроизводству либерального порядка, который, по крайней мере теоретически, приносит блага всем и каждому. При этом получается, что, согласно Айкенберри, потребности и интересы незападных держав могут быть удовлетворены благодаря еще большему распространению принципов и практик западного либерализма.

Международный порядок – вещь инерционная, и в условиях «междуцарствия» трудно ожидать его быстрого переформатирования. Скорее всего, многие устойчивые глобальные взаимозависимости в сферах безопасности, торговли, финансов и охраны окружающей среды будут трансформироваться гораздо медленнее, чем изменение экономического и политического веса ведущих глобальных игроков. Однако фундаментальной особенностью либерального международного порядка является установление иерархических отношений, которое в долгосрочном плане несовместимо с «подъемом остальных».

Неудивительно, что реакция западного экспертного сообщества на возвышение незападных держав характеризуется растерянностью и даже алармизмом, когда в этих государствах видят представляющих угрозу чужаков. В то же время раздаются призывы рассматривать усиливающиеся страны незападного мира как «нам подобных», нуждающихся в социализации и в обучении правилам. Как отмечает Тим Данн, в контексте современной международной политики обе стратегии, по сути, постулируют безальтернативность западной версии модерна, причем такой подход останется востребованным даже несмотря на его прогрессирующую неадекватность.

Означает ли это, что и Россия «обречена» адаптироваться к постамериканскому миру, упорно сохраняя верность догме о сингулярности модерна? Оправданно ли в эпоху «междуцарствия» форсировать цивилизационный выбор, или по крайней мере связывать себя жесткими внешнеполитическими обязательствами, которые свидетельствовали бы о приверженности западной версии модерна?

Вопрос не в том, что цивилизационный выбор в пользу Запада невозможен или неприемлем, а либеральные ценности на российской почве прорастают какими-то уродливыми сорняками. Одной из причин взаимного разочарования России и Запада было как раз то, что зона совпадения или близости ценностей очень велика, тогда как различия казались в конечном счете преодолимыми. Но в итоге в России сформировалось стойкое убеждение, что дискуссии о ценностях направлены на подрыв российских интересов, тогда как многие на Западе от неоправданных иллюзий периода горбачевской перестройки и ельцинских реформ перешли к уверенности в «неисправимости» России. В этих условиях единственным конструктивным решением может быть перевод политических дискуссий на язык интересов; споры о ценностях лучше оставить для научного сообщества и активистов неправительственных организаций.

Хотя двадцатилетие распада СССР уже не за горами, преждевременно говорить о том, что в России сформировалась новая политическая нация, а посткоммунистические трансформации окончательно завершены. Сам факт провозглашения линии на модернизацию свидетельствует по крайней мере о частичной неудаче всей постсоветской социально-экономической политики, основной вектор которой даже в период воссоздания «вертикали власти» оставался либеральным и вестернизаторским. Ясно, что требуется поворот, серьезная коррекция курса. И если уж решено называть этот поворот «модернизацией», то следует исходить из того, что модернизация в эпоху междуцарствия модерна должна быть сугубо прагматическим действием.

В сущности, это все та же кошка Дэн Сяопина, единственным значимым качеством которой является эффективность в ловле мышей, а не соответствие стандартам породы западного модерна. Если экономика России, ее государство и общество начнут «ловить мышей», то локализация российского модерна в созвездии современностей не заставит себя ждать, а вопрос о его совместимости с западной версией модерна может затем сколь угодно долго оставаться предметом академической дискуссии.

В конечном счете речь идет о том, чтобы во втором десятилетии XXI века Россия выработала эффективную модель решения социальных и экономических проблем, используя при этом в интересах своего внутреннего развития новые возможности, открывающиеся в контексте становления постамериканского мира. Россия слишком долго пребывала на периферии западной цивилизации, чтобы теперь, на излете ее доминирования, присоединяться к ней и делить ответственность за все ее грехи. В конце концов, у России слишком много своих собственных грехов. Главное же, Россия обнаруживает, что у нее есть выбор, что заповедь Владислава Суркова «не выпасть из Европы, держаться Запада» не означает отказа от участия в «подъеме остальных» и формировании институтов и механизмов нового миропорядка. А появление такового будет свидетельствовать о завершении эпохи междуцарствия модерна.

Незаменимый полюс и свобода выбора

Будучи крупнейшим осколком Советского Союза, Россия объективно все еще имеет немало оснований претендовать на статус одного из полюсов в многополярном мире. Однако общая динамика на протяжении двух последних десятилетий в случае России была понижательной, а для периода 1990-х – обвальной. Даже стабилизация и нефтегазовый бум в период президентства Владимира Путина пока могут рассматриваться лишь как временное торможение на крутом спуске вниз. Иными словами, Россия по инерции остается одним из полюсов мировой политики, но сохранение в этом качестве потребует от российской власти способности привлекать все больше дополнительных ресурсов.

Вполне вероятно, что вскоре мы услышим голоса, настаивающие на новом понижении позиции России во всемирной табели о рангах. В качестве аргументации будет предъявлена непозволительность затраты значительных ресурсов на сохранение высокого международного статуса, а также то, что вхождение в зону притяжения какого-то другого полюса позволит оптимизировать риски существования в турбулентном многополярном мире. Отвергать эту позицию только потому, что Россия должна быть великой, могучей и никакой иной, по меньшей мере недальновидно. При определенных обстоятельствах у нас в самом деле может не оказаться другого выбора. Но несомненно, что любая власть в России должна стремиться к предотвращению подобной ситуации.

У России имеются и специфические основания к удержанию статуса одного из полюсов многополярного мира. Многовекторность и высокая маневренность российской внешней политики в нынешних условиях выступают важными механизмами компенсации слабостей, обусловленных структурой экономики, демографической динамикой, низким качеством управления, коррупцией и технологическим отставанием. Однако помимо решения тактических задач, маневренности требуется и «сверхзадача»: не принадлежа к первой тройке основных центров силы постамериканского мира, Россия должна быть тем полюсом, полномасштабное партнерство с которым способно обеспечить несомненный и решающий перевес для любого из основных центров силы.

Но опять-таки: все эти преимущества могут проявиться и сохраняться до тех пор, пока Россия остается самостоятельным центром силы многополярного мира, имеющим свободу маневра и открытым для развития партнерских отношений с самыми разными глобальными игроками. Как только Россия окажется вовлеченной в какие-либо жесткие союзы или интеграционные механизмы с участием более мощных центров силы, преимущества будут утрачены. Получается, что Россия должна быть везде и ни с кем.

Сохранение за Россией статуса самостоятельного глобального игрока, даже если для этого потребуется привлечь серьезные дополнительные ресурсы, окажется менее затратным и рискованным, чем вхождение в зону притяжения одного из более мощных полюсов. В последнем случае затраты ресурсов и риски будут обусловлены усиливающимся внутренним напряжением, вызванным необходимостью удерживать развитие страны в русле, общее направление которого задано извне. Вполне понятна логика сторонников этого подхода, стремящихся через жесткие международные обязательства подтолкнуть запаздывающие внутренние изменения. К сожалению, более реален сценарий, при котором подгоняемые под импортный шаблон внутренние изменения приведут к новой волне имитации институциональных практик правового государства и к запуску цепной реакции вполне реальных дестабилизирующих сдвигов в сфере межнациональных и федеративных отношений.

Совокупность возможностей, открывающихся перед Россией в процессе становления постамериканского мира, должна быть использована для создания благоприятных условий внутреннего развития страны, а не для их усложнения, связанного с вовлеченностью в жесткие союзы и поспешной ориентацией на одну из нескольких актуальных версий модерна. В то же время российское общество нуждается в подлинной открытости миру, в широком диалоге с носителями самых разных культурных программ, в готовности воспринимать извне все, что может способствовать практическому решению внутренних проблем. То, что действительно имеет высокую цену в эпоху многополярности – это свобода выбора. Не только выбора стратегических партнеров, но также путей и методов модернизации и даже образа желаемой современности.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259995 Дмитрий Ефременко

И тут лазер ударил по «Челленджеру»

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Эта история долгое время хранилась под грифом «совершенно секретно»

Милитаризация космоса, объявленная недавно американским президентом («США теперь считают космос отдельным потенциальным театром военных действий»), интенсивные работы по надпланетным проектам означают драматическое втягивание мира в новую масштабную гонку вооружений во внеземном пространстве. Это серьезный вызов для России. Впрочем, такое уже с нами случалось.

— Не лучший сценарий, в том числе и для самих Соединенных Штатов, — говорит один из организаторов отечественной ракетно-космической промышленности, экс-министр, Герой Социалистического Труда Борис Бальмонт, принимавший активное участие в противостоянии Советского Союза и Америки в годы холодной войны. — Похоже, уроки истории быстро забываются. Напомню о сокрушительном провале громкого проекта «звездных войн», который обошелся американцам, по оценкам, в 100 млрд долларов и через десяток лет был по-тихому закрыт из-за бесперспективности. И вот через четверть века кто-то хочет вновь наступить на те же грабли...

Вспоминая советский период, Борис Владимирович упомянул о переполохе в Вашингтоне, вызванном лазерным облучением американского космического корабля с астронавтами на борту. Долгое время эти материалы были под грифом «совершенно секретно», но теперь самое время приоткрыть завесу тайны.

... 10 октября 1984 года на военном полигоне для испытаний противоракетного оружия Сары-Шаган в Казахстане, в каменистой пустыне Бетпак-Дала к северо-западу и западу от озера Балхаш, советские боевые расчеты готовились к проведению эксперимента с использованием научно-экспериментальной лазерной боевой установки «Терра-3». Планировалось с ее помощью отследить полет американского космического корабля. В начале 1980-х шаттлы «Колумбия» и «Челленджер» пролетали над территорией СССР, в том числе и в зоне секретного военного полигона Сары-Шаган. Над этим же полигоном проходили и траектории разведывательных спутников США: испытания противоракетного оружия особо интересовали американцев. Министр обороны Дмитрий Устинов предложил командующему войсками противоракетной и противокосмической обороны ПВО Юрию Вотинцеву использовать для обнаружения и сопровождения очередного шаттла не только систему контроля космического пространства, но и лазерный комплекс.

Разумеется, режим обнаружения предусматривал минимальную мощность излучения, не представлявшую опасности для шаттла и его экипажа. Задача — лишь обнаружить корабль и сопровождать, удерживая его в поле зрения. «Челленджер» STS-41G стартовал 5 октября 1984 года с западного побережья США с семью астронавтами на борту: пятеро мужчин и две женщины. Пилотом был Джон Макбрайд. Эксперимент наших военных был запланирован на пятый день полета. В расчетное время «Челленджер» подошел к полигону у озера Балхаш на высоте 365 км. Радиолокационный измерительный комплекс выдал лазерной установке координаты появившегося объекта, после чего был включен лазерный локатор, предназначенный для измерения траектории. Он сопровождал корабль, удерживая его до тех пор, пока «Челленджер» не удалился на 800 км от полигона. Отчет об эксперименте был отправлен в Минобороны.

Но ставить точку в этой истории было рано. Оказывается, даже не очень-то мощный измерительный лазерный луч ощутимо воздействовал на корабль и на экипаж. На «Челленджере» отключилась связь, забарахлила аппаратура, астронавты почувствовали дискомфорт. Об этом наши специалисты никогда бы не узнали, не заяви американцы официальный протест. Как янки сделали вывод об облучении? Да очень просто. Когда в NASA установили, что неприятности произошли при пролете «Челленджера» над полигоном у озера Балхаш, все сомнения у них отпали. Впрочем, документальных доказательств у американцев не имелось. На этом основании, как говорят, советский МИД отклонил протест. После чего и в США решили спустить на тормозах этот неприятный инцидент. И сегодня в интернете можно прочитать про «слухи об облучении шаттла».

— Никакие это не слухи, я хорошо помню ту историю, — усмехается Бальмонт. — Ситуация обсуждалась не только в Минобороны и в МИДе, но и в нашем ведомстве. Тогда пришли к общему мнению: не стоит повторять подобных экспериментов. Для обнаружения и сопровождения шаттлов вполне хватало системы контроля космического пространства. Но тот инцидент интересен как один из примеров работ по созданию противоракетного оружия.

В СССР тогда существовало немало перспективных разработок. Например, на выходе был уникальный космический аппарат тяжелого класса с мощным лазерным вооружением «Скиф». Он предназначался для уничтожения спутников, ракет и боеголовок. Для испытаний 37-метровый макет «Скифа» — 77 тонн! — был в 1987-м отправлен в космос на сверхтяжелой ракете «Энергия», которая являлась гордостью нашей космонавтики. Тот «Скиф» из-за нештатной работы бортовых систем не вышел на запланированную орбиту, однако готовился к запуску уже и реальный аппарат. Но началась перестройка, и программа была закрыта, как и другие перспективные проекты.

Впрочем, школа, мощный задел у России остались. Этот фундамент пригодится, если гонку вооружений в космосе не удастся остановить...

Россия. США > СМИ, ИТ. Армия, полиция. Авиапром, автопром > trud.ru, 29 ноября 2019 > № 3214166 Борис Бальмонт

Внешняя политика всегда в центре импичмента

Особо тяжкие преступления от Средневековья до эпохи Трампа

Фрэнк Бауман – профессор Школы права в Университете Миссури, приглашенный профессор Джорджтаунского университета. Автор книги High Crimes and Misdemeanors: A History of Impeachment for the Age of Trump.

Резюме Импичмент в отношении президента США всегда связан с внутренней политикой. Процедура импичмента Билла Клинтона началась из-за лжи по поводу сексуальных домогательств. Ричард Никсон ушел в отставку, чтобы избежать импичмента после Уотергейтского скандала...

Импичмент в отношении президента США всегда связан с внутренней политикой. Процедура импичмента Билла Клинтона началась из-за лжи по поводу сексуальных домогательств. Ричард Никсон ушел в отставку, чтобы избежать импичмента после Уотергейтского скандала. А в 1868 году Палата представителей выдвинула 11 пунктов для отрешения от власти Эндрю Джонсона из-за противостояния с возглавляемым республиканцами Конгрессом.

Нынешнее разбирательство в отношении Дональда Трампа – иной случай. В декабре президент США впервые может быть подвергнут импичменту за использование своих внешнеполитических полномочий в личных политических интересах. Согласно данным, собранным в ходе слушаний в комитете Палаты представителей по разведке, в обмен на оказание уже одобренной Конгрессом военной помощи Украине Трамп требовал, чтобы Киев начал расследование в отношении его главного политического оппонента – бывшего вице-президента Джо Байдена и признал, что Украина, а не Россия вмешивалась в президентские выборы в США в 2016 году.

Неудивительно, что действия стали поводом для импичмента. Внешняя политика часто оказывалась в центре импичмента с момента появления этой практики в средневековой Англии и до ее переноса в США. Многовековая история показывает, насколько внешняя политика подвержена злоупотреблениям со стороны лидеров. Сенат вряд ли отстранит Трампа от должности, но это не говорит о неэффективности импичмента как инструмента. Напротив, это отражает особенности трансформации американской политической культуры, которая позволяет президенту дистанцироваться от последствий злоупотреблений.

Импичмент по-английски

Включая в Конституцию США пункт о том, что президент и другие «гражданские должностные лица» могут быть лишены своего поста за «государственную измену, взяточничество или другие важные преступления и мисдиминоры (в уголовном праве США и Великобритании категория наименее опасных преступлений, граничащих с административными правонарушениями. – Ред.», авторы документа брали за основу практику британского парламента, которая к 1787 г. уже насчитывала несколько веков.

Импичмент был придуман в английском парламенте в 1376 г. как инструмент, с помощью которого представленная в представительном органе элита – наследная аристократия, религиозные деятели, землевладельцы, а со временем профессиональные юристы и состоятельный класс – могли ограничивать власть короны. Европейские монархии по своей природе склонны к семейным альянсам и бесконечным конфликтам из-за территориальных и династических претензий, поэтому международные отношения регулярно оказывались в центре национальной политики. Участие Англии в религиозных войнах после Реформации, близость к континенту и необходимость управлять империей способствовали повышению значимости внешней политики для правящего класса. Поэтому ошибочные шаги в международных отношениях нередко становились поводом для импичмента в отношении королевских министров, судей и других должностных лиц.

Парламент подвергал импичменту королевских чиновников после крупных поражений на международной арене. Так, в 1450 г. герцог Саффолк, главный министр короля Генриха VI, был обвинен в предательстве интересов Англии в пользу Франции, включая договоренность о браке Генриха с Маргаритой Анжуйской. Англичане потеряли огромные территории во Франции, и Саффолка обвинили в сговоре с французами. Король пытался спасти герцога от заключения в тюрьму и казни (наказание в случае импичмента тогда было более суровым, чем прописано в Конституции США), позволив ему бежать. К сожалению для герцога, в Ла-Манше его похитили пираты и в итоге обезглавили.

В 1625 г. герцог Бекингэм, доверенное лицо короля Карла I, начал дорогостоящую и в итоге провалившуюся осаду испанского порта Кадис. Через год парламент начал процедуру импичмента в отношении Бекингэма. Один из пунктов обвинения был связан с предоставлением английских кораблей французскому королю-католику для использования против протестантов-гугенотов в Ла-Рошели. Английские парламентарии негодовали, поскольку Бекингэм способствовал подавлению протестантов на континенте. Чтобы не допустить импичмента, король Карл распустил парламент.

В 1667 г., после дорогостоящей и ненужной войны с Нидерландами, граф Кларендон был подвергнут импичменту, в том числе за попытку занять деньги у Франции, чтобы избежать контроля королевских финансов со стороны парламента. В 1715 г. парламент подверг импичменту лордов Оксфорда, Болингброка и Страффорда, поддержавших Утрехтский мир, – фактически этот шаг демонстрировал отказ от прокатолической политики.

В свете нынешних событий, возможно, особенно интересен случай 1678 г. – граф Данби был лишен должности за требование – от имени короля Карла II – взятки от короля Франции Людовика XIV в обмен на нейтралитет Англии во франко-голландской войне. Король распустил парламент, чтобы защитить Данби, но через несколько лет его вновь подвергли импичменту, на этот раз за получение взятки от Британской Ост-Индской компании.

Последний значимый импичмент в отношении генерал-губернатора Бенгалии Уоррена Гастингса начался в Лондоне, когда делегаты стали прибывать на конституционный конвент в Филадельфии в 1787 году. Процесс продлился несколько лет, привлек внимание по обе стороны Атлантики и, по сути, касался выстраивания правильных отношений Великобритании с ее индийскими владениями, а также с примыкающими государствами. Обвинение возглавил консервативный политик Эдмунд Берк, который утверждал, что, хотя действия Гастингса прямо не нарушали существующие законы, тем не менее это преступления «против вечных законов справедливости, которые являются нашим правилом и правом по рождению: его действия не на формальном, техническом языке, а в реальности, по сути и эффекту представляют собой особо важные преступления и мисдиминор».

Дело Гастингса – яркая иллюстрация британских импичментов по внешнеполитическим основаниям: процедура не ограничивалась вопросами криминальности и нарушения закона. Парламент претендовал на то, чтобы принимать окончательное решение при определении фундаментальных интересов Великобритании во внешней политике, а также право отстранять должностных лиц, которые искажают эти интересы, несмотря на поддержку короны.

Американская версия

К моменту написания Конституции США в 1787 г., термин «особо важные преступления и мисдиминор», впервые использованный в 1386 г., был уже хорошо знаком и в Британии, и в американских колониях и относился к поведению должностного лица, которое, по мнению парламента, подлежало импичменту. Делегат от Виргинии Джордж Мэйсон предложил включить слова об особо важных преступлениях и мисдиминорах сразу после государственной измены и взяточничества, чтобы не допустить нарушений, аналогичных действиям Уоррена Гастингсом. Вписав эту фразу в американскую Конституцию, отцы-основатели автоматически перенесли и британские прецеденты импичмента за предательство международных интересов нации.

Некоторые отцы-основатели предлагали открыто увязать злоупотребления во внешней политике с импичментом. За это выступал Джеймс Мэдисон, который полагал, что президент «может предать оказанное ему доверие в интересах иностранных держав. Поэтому на ратификационном конвенте в Виргинии он заявил, что по новой Конституции президент должен подвергаться импичменту за соглашения, «нарушающие интересы нации». Джеймс Айрделл, один из первых судей Верховного суда, на конвенте в Северной Каролине заявил, что президент должен подвергаться импичменту за лживую информацию о соглашении, внесенном в Сенат на ратификацию.

Сегодня эти заявления могут показаться странными, но поколение отцов-основателей понимало международные отношения именно как отношения по официальным соглашениям между национальными государствами. Они дали Сенату право ратифицировать международные договоры, так как считали, что таким образом законодатели будут играть важную роль в принятии внешнеполитических решений. Поэтому заявления об импичменте резиденту за недобросовестное поведение при заключении договоров отражает фундаментальную точку зрения британского парламента: законодательный орган остается главным гарантом соблюдения национальных интересов, а угроза импичмента будет удерживать президента от злоупотреблений в международных делах.

Положение о публикации поступлений и расходов государственных средств (статья 1, раздел 9) – еще одно следствие опасений, что другие страны могут подкупить президента. Эдмунд Рэндольф настаивал на конвенте в Виргинии, что президент может быть подвергнут импичменту за «получение вознаграждения от иностранных держав».

Имперский президент

Легитимность импичмента из-за злоупотреблений во внешней политике не оспаривается, однако довести до конца процедуру в отношении Трампа будет невероятно трудно. Нужно не только доказать, что его поведение в соответствии с Конституцией подлежит импичменту, но и убедить общество, – к чьему мнению обязаны прислушиваться законодатели, – в том, что его поведение абсолютно недопустимо и заслуживает отстранения законно избранного главы исполнительной власти. А поскольку полномочия президента во внешней политике вышли далеко за рамки представлений отцов-основателей, понять их намерения сегодня обществу будет сложно.

Отцы-основатели полагали, что, закрепляя за Конгрессом полномочия принимать бюджет, ратифицировать международные соглашения, утверждать высших должностных лиц, в том числе военных, регулировать торговлю с другими странами, формировать армию, содержать флот и т.д., они позволят законодательному органу контролировать самых авантюрных президентов. Но в последние десятилетия рост влияния исполнительной власти, укрепление военной мощи и роли США в мире, а также нежелание Конгресса использовать свои конституционные полномочия превратили президента в практически несдерживаемого актора международных отношений.

Отцы-основатели посчитали бы современную президентскую власть аномалией, но американское общество не знает другой реальности. Имперская президентская власть стала формироваться во времена «нового курса» Рузвельта и Второй мировой войны. Тех, кто помнит прежние политические реалии, не осталось в живых. Односторонние действия президента во внешнеполитической сфере – даже издевательства над слабыми государствами – сегодня кажутся нормой. Поэтому невероятно трудно отличить легитимные действия президента (например, увязывание оказания помощи с реальной борьбой с коррупцией) от нелегитимных злоупотреблений властью (например, оказание помощи как рычаг воздействия для получения личных политических выгод).

В последние годы американское общество стало более изоляционистски настроенным, скептически относится к обязательствам защищать другие страны и игнорирует рациональные доводы. Поколения, воевавшие во Вторую мировую войну и выдержавшие противостояние холодной войны с Советским Союзом, верили, что мирная, демократическая Европа заслуживает защиты, а экспансионизм Кремля – серьезная проблема, требующая ответной реакции США. Несколько десятилетий назад проблема с поведением Трампа в отношении Украины была бы очевидна большинству в обеих палатах Конгресса. Сегодня она очевидна только внешнеполитическому истеблишменту. Но для многих простых американцев, эти эксперты, напоминающие об ужасах давнего прошлого, говорят на непонятном языке.

Приход к власти Трампа усугубил этот тренд. Трамп одержал победу на выборах во многом благодаря упрощенному подходу к роли Соединенных Штатов в мире и собственной роли как президента. Внешняя политика под лозунгом «Америка прежде всего» предполагает следование собственным узким интересам. Альянсы подозрительны. Другие страны должны подстраиваться под нужды сильного лидера самого сильного государства. Ни Республиканская партия, ни поддерживающая ее экосистема СМИ не готовы и не способны отвергнуть эту авторитарную пародию на государственного деятеля.

В результате резкий уклон в односторонние действия президента во внешней политике совпал с изоляционистскими настроениями и разочарованием в обеих партиях. Поэтому значительная часть электората готова принять беспрецедентные злоупотребления властью со стороны президента. Если не произойдет нечто непредвиденное, Сенат оправдает Трампа. Отказавшись использовать инструмент, придуманный английским парламентом в XIV веке и перенесенный американскими отцами-основателями в XVIII веке, Конгресс превратит действия Трампа в норму и подорвет претензии США на роль морального лидера в XXI веке.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 ноября 2019 > № 3260006 Фрэнк Бауман

Жить или не жить

кризис мира или кризис «элит»?

Джульетто Кьеза, Екатерина Глушик

"ЗАВТРА". Господин Кьеза, мир сегодня зашёл в определённый тупик, нарастает хаос в отношениях между странами, внутри стран. В чём особенности современной европейской политики, есть ли кардинальные изменения, в чём они заключаются?

Джульетто КЬЕЗА, публицист, политолог. Никаких кардинальных изменений нет. Всё идёт, как и шло. Правда, можно отметить некоторые появившиеся особенности.

Первое — Америка перестала быть указующим перстом. Ведь последние 45-50 лет Соединённые Штаты, по существу, управляли Европой, как своей колонией. И против такого положения не было возражений со стороны Европы, не было реальных противоречий или признаков неповиновения, стремления к самостоятельности. Это был один блок, который создавался под руководством США. И то, что Европа не самостоятельна, что ею управляют, конечно, маскировали. Вот это изменение — уход Америки с поста руководителя Европы, оно очевидно. Той Америки, которая была до 2016 года, уже нет. Сейчас — иная Америка.

"ЗАВТРА". То есть с избранием Трампа Америка стала другой?

Джульетто КЬЕЗА. Другой, безусловно. Это — Америка Трампа. И это явствует не из заявлений самого Трампа. Об этом можно судить по реакции, поведению предыдущих руководящих элит: оно яростное, непримиримое. Почему они упорно хотят сместить Трампа? Потому что он представляет другую Америку. Не говорю – она лучше. Говорю — другая. Резюмировать всё можно ключевой фразой, когда Трамп откровенно сказал: мы должны прекратить наше существование как экспортёров доллара и гарантировать наше мировое лидерство через экспорт товаров и услуг. Наша сила была в этом, но мы превратились в производителя долга, а долг не только меняет мир не лучшим образом, он меняет Америку и делает её хуже. Она — не производитель. Трамп — настоящий капиталист, и только капиталист.

"ЗАВТРА". Америка становится хуже для мира или для самой себя?

Джульетто КЬЕЗА. Для самой себя. Трамп не учитывает мнение мира. Он видит мир как подчинённых себе, зависимых. Он — носитель идеологии доминирования, он стремится доминировать. Но он видит, что Америка ослаблена, действительно ослаблена. Раньше Америка могла доминировать, потому что была империей. И вдруг появляется не один враг, а сразу два. Первый — это Россия, она до сих пор не принимает на себя роль абсолютной зависимости, подчинённости. Держит удар и свои позиции. С трудом, но держит. А другой противник, совершенно непредвиденный — Китай.

"ЗАВТРА". Вы ещё много лет назад предвидели, что Китай станет таковым.

Джульетто КЬЕЗА. Я предвидел. Но и я не ожидал такого подъёма Китая. Китай — это иная мировая фигура, величина. Они, похоже, сами не предвидели такого своего рывка. Когда я начинал говорить о том, что Китай вырастет в важнейшего мирового игрока и сможет соперничать с Америкой, дискуссии на эту тему в Штатах в тот период были такого характера: сколько времени нам надо, чтобы подчинить Китай, подмять его под себя? В том, что это получится, у американцев сомнений не было. Они рассуждали так: поскольку китайцы пойдут по капиталистическому пути, то рано или поздно они должны сделать всё так, как сделали мы, американцы, то есть создать демократию по западному подобию, а после этого система рухнет, и мы всё поглотим. Это единственная мысль в отношении Китая, которую Америка вынашивала в течение 30 лет.

Но вот всё идёт не так. Китай развивается по капиталистическому образу, но с Америкой он тоже непримирим, он является антагонистом Америки, потому что у него другая история: другая культура, другая планетарная система мышления.

Кризис, в котором сейчас находятся американцы, — это кризис империи, о чём я давно говорил. Парадоксально можно сказать, что Трамп — более умён, чем предыдущие президенты, поэтому его хотят отстранить или даже устранить и вернуться к прежнему типу правления. Но что это означает? Во что это выльется? В войну. Если оппоненты Трампа одержат верх, будет война. Трамп не хочет войны, она ему не нужна, для его проекта это противоестественно. Он не пацифист, но он против войны, потому что война не интересна и не нужна ему и той Америке, которую он представляет.

И если вернуться к вопросу об изменениях в политике, то кардинальные изменения в Америке влияют на Европу, которая существовала как бы в тени Америки. Европейские политики лишились американского руководства. И что делать? Раньше им говорили, что надо бороться против России. И было ясно, что делать. А сейчас больше никто из Вашингтона не даёт указаний. Они надеялись, что скоро Трампа устранят, и всё пойдёт по-прежнему. Но этого не происходит, потому что реально у Трампа есть поддержка народа, а это не шутка.

Поэтому сейчас европейцы находятся в растерянности: к кому обращаться, кому подчиняться? Америка — уже не та, перспектива устранения Трампа — дело не ближайшего будущего. Вероятность его переизбрания реальна, и он может пробыть на посту президента США до января 2025 года. За это время может произойти всё, что угодно. И они боятся, что их власть будет ослаблена.

Так что ваш вопрос об Европе относится к Америке. Европа не изменилась, она сейчас колеблется между разными тенденциями. Ещё не сформировалась новая европейская элита, её не предвидится и в ближайшем будущем. Новую элиту, которая способна осуществить ту революцию, которую, по сути дела, совершает Трамп в Америке, будет трудно сформировать. И происходящее с общественным мнением Европы будет сюрпризом, не для всех приятным. Потому что существует и другая Европа. Она пока не видна, не очень заметна, но она есть. Раньше её не было. Процесс формирования был очень длительным: 15-20 лет новой Европы не было заметно, и вот вдруг она вышла на поверхность. И это проявляется в суверенных настроениях Европы.

"ЗАВТРА". Народа или элиты?

Джульетто КЬЕЗА. Народа. Никаких самостоятельных суждений у элиты нет! Они заблокированы интеллектуально, у них нет теории, нет идеи. Предыдущая — не действует, новой — не существует. Её ищут. Но формирование суверенных настроений происходит именно в народной среде, и это очень явно. Ещё пару лет назад данной тенденции вообще не было видно. А сейчас она очень заметна. Я вижу это не только в Европе.

И что происходит? Воинственный капитализм, новый либерализм одержим идеей — грабить без ограничения. В этом вопросе у людей, исповедующих эти взгляды, нет никакой сдержанности. И эта система сама собой ведёт к созданию очень поляризованного общества. Число богатых уменьшается, но они с каждым днём становятся всё богаче. А число бедных увеличивается. И новая особенность состоит в том, что средний класс становится беднее.

Раньше богатые, руководящая элита могли бы сохранить власть, потому что в каждом развитом обществе была существенная масса людей, которые имели достойный уровень жизни. Социал-демократическая система позволила достичь благополучия определённой — и немалой! — части населения. Вот эти благополучные люди действовали как подушка, как прослойка между бедными и богатыми, препятствуя столкновениям самых богатых и самых бедных. То есть в центре общества, между его полярными слоями, был средний класс, который жил так хорошо, что не мог соединиться с бедными ни ментально, ни фактически. У них было больше общего с богатыми, когда возникали какие-то вопросы, они могли быть более солидарными именно с богатыми. И они консолидировали общество. Это великолепная конструкция. Но сейчас эгоизм и жадность властителей мира достигли таких масштабов, что они не способны понимать, что угрожают сами себе. Уничтожая средний класс, они сделали многих представителей благополучного класса бедными, увеличив число бедных, то есть тех, кто настроен против них. И защитная подушка исчезает! Таким образом, богатые, убирая этот экран, эту ширму, открывают себя, выставляя на обозрение большинства людей то, что они — другие люди, другой мир, и с ними вести дело невозможно.

Что происходит сейчас и в Латинской Америке, и в Европе — везде? Это очевидное беспокойство людей, которые не имеют пока никакой теории, никакого руководства. Теория суверенности сама по себе очень слаба, она недостаточна, убеждает очень малое число людей из тех, которые не хотят прежнего положения и состояния. Пока есть только спонтанная реакция.

В первой главе моей книги "Русофобия" я писал, что реакция людей на ситуацию напоминает реакцию собак на приближающееся землетрясение. Некоторые люди обижаются на такое сравнение. Но оно верно в той части, что собаки не знают о приближении именно землетрясения, однако они чувствуют нечто опасное, тревожатся и лают. И реакция людей на приближающийся кризис — это словно лай собак на близкое землетрясение. Мы находимся в такой фазе, где реальные революционные сдвиги не видны, потому что у общества нет новой теории. Единственный, кто создавал теорию, это Александр Зиновьев. Он предвидел, что эта система порождает сверхобщество, которое будет контролировать всё. Которое будет решать за людей всё. Которое лишит людей всей собственности. Но это не коммунизм, при котором уничтожалась частная собственность. Люди сверхобщества будут всем владеть. Если их никто не остановит, они будут захватывать всё, даже самих людей: их тела, мысли. И люди, ещё не понимая этого, но чувствуя, реагируют — лают. Пока лают.

И вот ситуация: руководящие элиты Европы не понимают, что делать, у них нет альтернативной теории, Америки нет, руководить ими некому. А люди начинают реагировать. Поэтому следуют социальные землетрясения. Брюссель думал, что последними выборами в Европарламент они спасли себя: еле-еле, но спасли. Но это — иллюзия, они лишь временно отодвинули проблему. Поскольку в Европе средний класс ещё более-менее представлен, в отличие от Америки, где средний класс уже исчезает, он спас Европу. Пока. Но он тоже начинает исчезать: в Италии это уже заметно, в Испании…

Но реакция людей, эта тревога, лай, принимает разные формы. Где-то превалирует идея независимости, как в Каталонии. В Италии, например, превалирует путаница, разнобой, но видно, что это тоже — всё-таки просто "лай" миллионов людей. В других государствах иначе. В Голландии, например. Германия сейчас идёт на выборы и голосует за правых, потому что она не видит альтернативы.

В Италии была иллюзия, что партия “Движение пяти звёзд” приведёт страну к какому-то желательному для большинства результату. Но оказывается, что лидеры движения абсолютно не подготовлены к выпавшей им роли — и тоже абсолютно без идеологии, не оснащены ею.

"ЗАВТРА". Тоже только лают?

Джульетто КЬЕЗА. Лают, просто по-другому. Сейчас, после того, как они хотели войти в парламент и провалились, миллионы людей отворачиваются от них, ищут другой вариант. Пока его нет. Ситуация очень нестабильна.

"ЗАВТРА". Люди голосовали за правых, за прежних политиков, наверное, чтобы, по крайней мере, не было ухудшения, хотя бы по-прежнему всё оставалось.

Джульетто КЬЕЗА. Да, конечно. Это реакция. Ищут стабильности, что очевидно. В сознании людей стабильность — лучше всего. Правые партии люди считают левыми. И правильно считают. Клинтон, Обама — левые по своему менталитету, это — революционеры. Для руководящих элит они — революционеры.

Люди идут вправо, это совершено естественно — они ищут стабильности. Но, поскольку от правых стабильности не получат, то будут опять потрясения, потому что придёт понимание, что и с правыми ничего не выйдет. Но не хватает теории. Повторю вновь и вновь: нам нужна новая теория общества.

"ЗАВТРА". Мы с вами уже вспоминали слова Сталина "без теории нам смерть, смерть!" А ведь когда Советский Союз уничтожали, главной претензией разрушителей к нему была именно стабильность нашей жизни, которую назвали застоем: космос, БАМ — всё это был застой. То есть парадоксально: основное недовольство заключалось в том, что СССР был стабилен. А сейчас и наши повелители, то есть Запад, поняли, что стабильность — хорошее дело?

Джульетто КЬЕЗА. Абсолютно.

"ЗАВТРА". А на чём, по-вашему, основана нынешняя европейская русофобия? Мы ни на кого не нападаем, мы своими туристами и покупками недвижимости на Западе, вкладами в банки укрепляем их экономику, даём работу обслуге наших сбежавших туда воров и олигархов; за время демократии выкачали из России и вкачали в своих "партнёров" триллионы долларов…

Джульетто КЬЕЗА. Европа враждебна, потому что на Западе следуют прежней идеологии в отношении России и продолжают действовать, как раньше. Поскольку у них не сформировалось новое мышление, новое отношение (его и не будет), то они продолжают думать, как раньше, и соответственно себя вести.

Но есть определённые сдвиги, которые диктуются реальностью: вот Дания согласилась на "Северный поток 2". А кто это разрешил? Дания? Нет, не Дания, это — Европа, это Брюссель, который сказал: давайте "добро", нам нужны энергоресурсы. Это — не стратегическое решение, оно диктуется очевидной необходимостью: нужна энергия, надо её покупать. Американцы предлагают свою, но в Европе решили покупать не её, а русскую. Это ещё не сдвиг, а только показатель, что они находятся в неловкой ситуации: не знают, что делать, и импровизируют. Пока кардинальных изменений не будет.

Я много раз говорил и повторяю: их надо напугать. Надо объяснить: что вы хотите? Мы всё равно будем отстаивать свои интересы. Это с одной стороны. Но с другой стороны, и это моя любимая идея: Россия должна говорить во имя мира. Жаль, что только Путин думает об этом, а другие вокруг него не понимают, как это необходимо. В выступлениях Путина явно звучит тезис о том, что Россия ни над кем не хочет доминировать, главенствовать, подавлять никого не собирается. В одном его выступлении прозвучала фраза: есть проблемы, которые в настоящий момент никто не может решить в одиночку, самостоятельно. В любом случае не важно, кто победит, и даже не понятно, что означает в настоящий момент "выиграть, одержать победу". Одно ясно: надо отодвинуть как можно дальше опасность возникновения войны. И в этом Путин полностью согласен с китайцами. Они не хотят никакого столкновения, они хотят только выиграть время, чтобы отодвинуть эту опасность как можно дальше. Ни Россия, ни Китай не хотят увеличивать скорость развития событий, они хотят затормозить процесс.

Думаю, Путину необходимо донести до народов, которые боятся Россию, идею, что от России никакой угрозы не исходит. "Не верьте вашей пропаганде. Мы не хотим защитить только себя. Мы знаем, что сейчас защита России связана с защитой вас. Если Россия не защитит и не обезопасит себя, будет война в Европе. И вы, и мы погибнем. Поэтому мы выступаем в духе спасения человечества: и себя, и вас".

Донести эту идею до народов важнее, чем до элит. И если люди поймут, что именно таковы намерения России, если их успокоить в отношении России, то поведение многих будет совсем другое, это благоприятно повлияет на общую ситуацию. Я не вижу другого варианта. А этот выход очень прост: надо объяснить, что Россия защищает всех: "Мы — ваша защита".

"ЗАВТРА". Как это донести, если на зарубежные СМИ не дают выхода?

Джульетто КЬЕЗА. Россия должна инвестировать в информационные ресурсы. Пока это идёт не слишком активно. Ведь многие из российских кадров, в том числе в руководстве, тоже переживают непонимание. Они: и либералы, и консерваторы, — продолжают думать, что Запад ещё таков, каким был. Не понимают, что Запад — уже не тот. На Западе сейчас идёт большая борьба. Надо включиться в эту борьбу. Искать в ней союзников. А как можно убедить массу людей, не используя систему массовой информации? Те, кто противостоят России на Западе, всегда будут препятствовать этому. Надо понимать, что это армия офицеров, которые не могут изменить своё мышление, пересадить себе другую голову. Они — русофобы, воспитаны в русофобии. Этих людей бесполезно убеждать. Поэтому надо убеждать людей, которые находятся не в высшем эшелоне, а ниже. Значит, надо произвести скачок, сделать ход конём.

"ЗАВТРА". Может, поэтому и демонизируют Россию, возбуждая русофобию? Ведь чтобы повести за собой мир, возглавить движение за спасение мира, ты должен иметь авторитет, люди должны тебе верить. Понимающие люди осознают, что когда Россия приобретёт авторитет, это будет их конец. Им неважно, что придёт — так или иначе — конец всем, если они продолжат вести такую политику.

Джульетто КЬЕЗА. Понятно, это — их спасение. У них нет другой идеи, поэтому они будут стоять на этом. Путин говорит: "наши партнёры". Но это совершенно не ваши партнёры, а ваши противники. А ваши партнёры — это народы, которые пока "лают", предчувствуют, тревожатся. И, чтобы говорить с ними, нужно, чтобы Россия имела свою собственную информационную систему. Например, Россия не может выиграть эту борьбу, не имея собственного интернета. Пока миллионы российских людей работают на Америку, даже не зная об этом, на её носителях. Фейсбук насчитывает два с половиной миллиарда пользователей, и там 80, если не больше, миллионов — россияне.

"ЗАВТРА". Вы говорили, что богатые ищут варианты, как спастись. А вы знаете, как спастись во всемирном апокалипсисе? Есть такие пути? Или спастись можно только всем вместе?

Джульетто КЬЕЗА. Расчёт на индивидуальное спасение — это глупость и наивность. Если будет реальное столкновение: даже не мировая война, а что-то похожее, — как в этих условиях снабжать город с миллионным населением? Где взять молоко для детей? Кто будет его производить, если по улицам ходят вооружённые люди? Куда бежать? Некуда! Даже самые богатые, которые думают, что могут спастись, ошибаются. Они будут окружены массой озверевших, агрессивно настроенных людей, которые будут убивать всех.

"ЗАВТРА". Мы видели пример Ирака, когда офицеров армии Саддама Хуссейна вышвырнули, и они стали самыми отпетыми террористами.

Джульетто КЬЕЗА. Именно так. И такая ситуация будет всеобщей. Каждый будет бороться за себя, и это будет уже не государство. Все разделятся на группы, каждая группа — группа самозащиты.

"ЗАВТРА". Хаос.

Джульетто КЬЕЗА. Полнейший. Это даже можно видеть по настроению современных фильмов. Писатели, художники чувствуют: они лают, предвидя катастрофу. Мы очень уязвимы! Этого многие не понимают, не отдают отчёт, насколько мы все уязвимы. Мы очень зависимы. От всего. От благ цивилизации. Подумайте, что произойдёт, если не будет подаваться электричество? Что будет в Москве, если не действует хотя бы только метро? Африканцы будут менее уязвимы в такой ситуации. Они не столь зависимы от технологий, и могут спасаться.

Молодое поколение попросту начнёт убивать само себя, будут стреляться, потому что у них будет депрессия. С кем поговорить, о чём говорить, когда речь идёт о том, найти место, где спать в тепле, что поесть? Они же не подготовлены к трудностям.

"ЗАВТРА". Мы говорили с вами в беседе много лет назад, что постоянно будут проводиться провокации одна за другой, чтобы дискредитировать Россию и отвлечь внимание от её успехов или бросать на них тень. И вот операция по уничтожению Аль-Багдади. Его действительно уничтожили — или это приём для отвлечения внимания, например, от успехов России в Сирии, договорённостей с Турцией, Ираном.

Джульетто КЬЕЗА. Всё это — спектакль, диверсия: люди будут думать о другом. Постоянно проводятся такого рода отвлекающие операции. ИГИЛ* — это спектакль в определённом смысле. ИГИЛ никогда не смог бы захватить государства. Сами так называемые "властелины вселенной" создали эту ситуацию, образовав ИГИЛ. Видимо, они думали: пока создадим с их помощью проблемы для России, для Сирии, а потом их остановим, в какой-то момент уберём со сцены политической. Или уничтожим. Спектакль устраивали. Но всё вышло из-под контроля. Этот спектакль — показатель глупости, они повторяют комедию, которую разыграли с Бен Ладеном. Это одно и то же.

"ЗАВТРА". Один политолог заметил, что если англосаксы удачно провели операцию, схема сработала, они другую и не придумывают, а действуют по уже отработанному сценарию.

Джульетто КЬЕЗА. Да, повторяют. У них есть оружие, есть люди, которые, получив указания, могут всё исполнить.

"ЗАВТРА". Вы говорили о том, что человечество создаёт новые химические элементы, соединения, которых нет в природе, и та не знает, как с ними взаимодействовать, как, например, их в своей экосистеме обработать. И этот конфликт накапливается, ситуация критическая. А когда смотришь новости из Европы, и у нас на это мода пошла, то проблемы, которые обсуждаются, проблемой для нормального человека не являются и никакой роли в жизни не играют. Смена пола, однополые браки, мужчина приставал к женщине, права животных... Акценты делаются на вещи, которые не задевают большинство.

Джульетто КЬЕЗА. Это приём отвлечения, превращения проблемы в развлечение. Ведь у людей есть естественное желание уйти от проблемы, переключиться. Почему человек идёт в кино, в театр? Потому что хочет отвлечься от жизненных проблем, хочет развлекаться.

"ЗАВТРА". Сталин говорил, что для военных самыми важными школьными предметами являются русский язык и литература, поскольку в жизни одного человека — не так много событий, как их было у человечества, и знание прошлого опыта поможет сориентироваться в той или иной ситуации, послужит подсказкой. И мне кажется, что когда без конца показывают фильмы про инопланетян, фантастику, нам сокращают возможность напитаться реальным опытом. Чтобы мы не знали, как себя вести, не могли изучить опыт людей, которые уже сталкивались с такими ситуациями. Мы лучше знаем, как себя вести, если инопланетянин прилетит, или бочка заговорит, но как общаться с человеком в той или иной ситуации — не знаем.

Джульетто КЬЕЗА. Думаю, проблема даже глубже. Есть книга Ги Дебора "Общество спектакля". Он говорит, что это структурная проблема такого общества. Они должны производить спектакль. Потому что настоящее производство этого общества — развлечение. Спектакль — это товар, и политика стала спектаклем, то есть товаром. Демократия умерла из-за того, что на первый план вышло телевидение. А телевидение — это спектакль. И он ничего общего не имеет с дискуссией, с обменом мнениями, с возможностью высказать своё мнение. Даже информационные телевизионные передачи — это спектакль! Реклама захватывает большинство времени информационной программы. "Оставайтесь с нами!", а внутри информационной программы — реклама! И через 3 минуты снова "оставайтесь с нами". Информационные передачи раньше не содержали рекламу, и это уже показатель — везде спектакль. Политики уже нет, а только повсеместный спектакль. Поэтому абсолютно логично, что они устроили спектакль с Аль Багдади. Как объяснить, что надо не бороться с терроризмом, а заняться другими делами? Надо устроить спектакль. Убьём Аль Багдади! Отличный спектакль! Весь мир будет неделю только этим заниматься. Это всё на 100% фикция. И те, кто всем управляет, знают, что это фикция, поскольку сами и устраивают её.

Они повторяют те же самые действия, по той же схеме. У них нет фантазии. Да и зачем? Всё и без неё прекрасно действует. Люди на это реагируют. Ведь и авторитетные газеты: "Вашингтон пост", "Нью-Йорк таймс", — дают информацию, анализируют. Даже кретины, которые пишут, верят сами в это, убеждённо говорят: вот прямой эфир. Автор статьи или передачи себя убеждает, что всё происходит в действительности. Потом и ваши СМИ показывают то же самое. И мы получаем в итоге мир, который потерял чувство реальности. Поэтому для миллионов людей происходит когнитивный диссонанс. Это факт, который не могут контролировать и регулировать даже те, кто всё это устроил. Когда вам показывают только спектакль, а этот спектакль не совпадает с ежедневной жизнью, то человек чувствует дискомфорт. Происходит что-то не то. Раздвоенность мышления. Есть те, кто размышляет и понимает, но большинство — сходит с ума. Человек видит, что в жизни не то происходит, что ему показывают СМИ, и он думает: может, я сошёл с ума? Но если человек теряет разум, он не может работать, не способен адекватно оценивать окружающее, что приводит к большим трагедиям.

"ЗАВТРА". Вы сказали — "спектакль". Давний принцип: "хлеба и зрелищ!" — сейчас хлеба всё меньше, зато зрелищ всё больше. Но одно не компенсирует другое. Почему-то государство заботится и поставляет только спектакль, а хлеб должен добывать человек.

Джульетто КЬЕЗА. Я собираю в Италии группу людей, которые способны и готовы размышлять о происходящем и предлагать пути выхода. Я попросту написал обращение, назвав это письмо созданием центра моральной и интеллектуальной тяжести, и послал его, словно бросая в бутылке в море. Это было личное обращение моим друзьям. "Я чувствую, что в этом есть необходимость. Если вы считаете, что не можете поддержать меня, то остаёмся друзьями. Но те, кто понимает, что я хочу сказать, откликнитесь!"

Максимум, на который я рассчитывал, — 20 человек. Но уже на первом собрании — мы общались дистанционно — было около 40 очень хорошо подготовленных интеллектуалов: научные работники, философы, историки, химики, физики. Первый выступающий, который меня хорошо знал, сказал примерно следующее: "Мы сидим виртуально за одним столом вместе с господином Кьеза, у него история совершенно противоположна моей. Я — антикоммунист. Нельзя сказать, что я фашист, — просто я был вне политики, она меня не интересовала, но моё презрение к коммунистам было очень сильным. И вдруг я сижу с ним, Джульетто Кьезой. Почему? Потому что происходят вещи, возможности которых я никогда не допускал. Я — профессор университета, 15 лет назад у меня было много друзей, с которыми я мог поговорить о науке, политике, театре, кино. А сейчас я иду на работу, говорю с окружающими, коллегами, и обнаруживаю, что многие из них попросту не понимают, что я говорю".

То есть в течение его жизни произошло такое изменение, что уважаемые люди, которые раньше его окружали, с которыми он мог поговорить, обменяться мнениями, — сейчас уже не понимают его. Что это означает? Два ответа: или он с ума сошёл, или все с ума сошли. Он это осознал и решил, что надо что-то предпринимать.

В течение трёх месяцев группа выросла до 140 человек, что стало для меня большой неожиданностью. Я сказал, что нам нужно придумать новое видение общества будущего, иначе мы не выйдем из кризиса. И надо понимать, что против нас действует беспрецедентно большой и могущественный Левиафан. А если у нас нет идеи, как бороться с ним, то как это делать? Для этого мне нужны люди, по-своему компетентные, люди, которые знают, о чём они говорят, когда идёт речь о чём-то. Не дилетанты, не болтуны. Честные, сохранившие ценности. И — смелые.

Я сказал: "Вы — интеллектуалы, иначе я бы не обратился к вам. Вы — не политики, зараза политики вас не затронула. Значит, вы искренни и честны. Но я не знаю, достаточно ли вы смелы? Если вы оцениваете себя как человека недостаточно смелого, то лучше не заниматься этим делом. Потому что будет неприятная борьба — ведь те, кому мы будем противостоять, будут смотреть на вас как на противника или даже врага. И если вы не решаетесь на такую жизнь, лучше даже не пробовать".

Скоро увидит свет первый открытый документ — итог наших дискуссий и идей. И в начале февраля планируем создать всеобщую итальянскую национальную встречу интеллектуалов, на которую соберётся человек 200. Таким образом, мы сделаем первый шаг, первую ступень определённой интеллектуальной деятельности.

Можно сказать, что Кьеза — сумасшедший. Но если 200 человек: учёные высокого ранга, авторитетные специалисты в своих областях, — будут со мной, то сказать, что Кьеза — сумасшедший, станет намного сложнее. Мы будем работать над определённой повесткой дня, что объединит всех этих людей общей задачей. Будем создавать "дорожную карту" на базе этой повестки дня. Второй шаг: эта идея не может быть итальянской — она должна стать европейской. А потом — и мировой, это третий шаг.

Для всего этого необходимы финансы. Происходящее в мире волнует многих, и они хотели бы что-то сделать. Но надо разумно управлять этим процессом. Нужен меценат, но с таким уровнем понимания, что он должен стать членом команды. Он должен говорить не "я даю тебе деньги", а "я иду с тобой вместе, это наше дело общее". Смогу ли я найти людей таких — не знаю, но пытаюсь.

"ЗАВТРА". Если даже руководители крупнейших стран мира не знают, что делать и как спасать мир от катастрофы, если и у них нет плана действий, то надо быть либо сумасшедшим, либо столь самонадеянным, чтобы вести страну туда не знаю куда ,— к пропасти, возможно. В такой ситуации вы сами согласились бы перескочить уровень создаваемого вами сообщества и стать президентом Италии, например?

Джульетто КЬЕЗА. Вы задаёте вопрос о том, что в принципе невозможно. Но отвлечённо скажу, что если бы я находился на каком бы то ни было месте, где требуется большая ответственность за людей. то я не вижу другого выхода, чем сказать правду: всё, что я вижу, без всякой дипломатии. Уже не время для дипломатии. Человек, на котором лежит высокая ответственность, не может позволить себе только дипломатию — нужно иметь ещё и духовность, глубокое чувство ответственности. На высоком уровне каждое политическое решение — это вопрос жизни и смерти, а это уже не политическое решение, это духовное решение. Я — неверующий, но осознаю, что это уже духовное решение. Я говорю с вами, и знаю, что и ваша жизнь, и моя одновременно, вот сейчас, — находятся в опасности, и здесь ни о какой политике речь не идёт. А речь идёт о том, быть или не быть. Поэтому требуется другое видение политики. Не той политики, где выигрывает самый сильный. Мы должны с такого пути уйти. Вот я выиграл. И куда я иду после победы? Нет никакого места спасения для тебя, для меня.

"ЗАВТРА". Странным образом самой прогрессивной считается страна, у которой самые беспощадные средства уничтожения людей.

Джульетто КЬЕЗА. Я всю жизнь жил с пониманием того, что наука, технологии — это прогресс, это хорошо. А сейчас мы находимся в такой фазе, когда прогресс может стать смертельным. Значит, слово "прогресс" изменило своё значение и получило новое, которое мы раньше в него вкладывали. А если старый словарь уже не отражает реальности — значит, нужен новый. А значит, надо повернуться к другим ценностям и создать другие ценности. Это — большая операция. Более того — цивилизационный скачок, который невозможно экспортировать, приобрести. Ты должен сделать это сам. Другие не могут за тебя это сделать. Новое видение мира нельзя экспортировать. Должно быть собственное производство культуры и морали. Это тоже задача. И не только политическая.

"ЗАВТРА". А вы оптимист или пессимист?

Джульетто КЬЕЗА. Пессимист. Властелины мира думают, что они дальновидны. Но смотрите, Илон Маск, человек неглупый, способный, он создал гигантскую индустрию, управляет ею. Но такие люди не понимают сложности ситуации, они останавливают своё внимание на деньгах. "Я инвестирую 10 миллиардов и получу 20, потом их вложу и получу 30. Завтра буду иметь ещё больше". Они не могут думать шире, потому что у них отсутствует гуманитарная составляющая сознания.

"ЗАВТРА". Блокирован переход мышления с уровня денег на уровень духовности.

Джульетто КЬЕЗА. Верно. Потому что у них нет другой ценности, кроме денег. А человек для них — всего лишь средство получения денег, не более того. Они считают себя элитой, высшим светом, бедные люди им не интересны. Но и среди них есть люди, которые сохранили определённый уровень гуманности. Эти люди могут быть очень полезны в изменении мира. Мы с вами не имеем рычагов и сил для этого. Имеем знания, но рычагов нет. Нам нужен определённый механизм, и важно понимание массы людей, интеллектуальной элиты. Она ещё есть, она может объединить знания и выстроить систему для человечества, путь, который спасёт всех. Ещё не поздно. Через 20 лет будет уже поздно.

"ЗАВТРА". То есть вопрос стоит так: "Жить или не жить?"

Джульетто КЬЕЗА. Именно так. И это нужно осозгнать всем.

На фото: Европа - похищенная и потерянная. 8 января 2016 года, «голая акция» швейцарской «концептуальной художницы» Мило Муаре у Кёльнского собора, где в новогоднюю ночь мигранты массово насиловали немок. Надпись на плакате: «Уважайте нас! Мы не беззащитные жертвы, даже если мы обнажённые!!!»

* — террористическая организация, запрещённая в России

США. Италия. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 28 ноября 2019 > № 3211103 Джульетто Кьеза

Кризис не придет, если...

Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц о рисках для мировой и российской экономики

Текст: Роман Маркелов

Будущее мировой экономики довольно туманно, а ключевое слово в отношениях между ведущими экономиками планеты - неопределенность. Скорее всего, в XXI веке мир ждет еще большая многополярность, а текущую версию капитализма - трансформация. Об этом рассказал в интервью "Российской газете" на VI Международном форуме Финансового университета при правительстве РФ американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 2001 года Джозеф Стиглиц.

Господин Стиглиц, разговоров о новом мировом экономическом кризисе становится все больше. Когда, по вашему прогнозу, он может начаться?

Джозеф Стиглиц: Я, честно говоря, не вижу, что на мировую экономику надвигается кризис. Как и многие другие специалисты, я пока замечаю только лишь замедление ряда мировых экономик. В Германии рецессия, вероятно, уже началась. Но, например, в США экономический рост составляет 1,9%. Замедление прослеживается и в китайской экономике, но даже при нем 5-7% роста ВВП в год, которые показывает Китай, это гораздо лучше, чем ноль.

Можно ли тогда сказать, что начало кризиса откладывается: ведь время для циклического спада в любом случае уже пришло?

Джозеф Стиглиц: Мое мнение: теория о неизбежности того, что кризисы обязательно должны повторяться каждые 6-8 лет, ни на чем не основана. Гораздо вернее, что к началу кризиса могут привести случайные события - например, политические. Они всегда отражаются на мировой финансовой системе. Но нет, кризис не может начаться только потому, что его не было уже шесть, восемь или одиннадцать лет.

Торговую войну между США и Китаем можно назвать политическим событием, теоретически ведущим к мировому кризису?

Джозеф Стиглиц: Торговая война сильно сказывается на мировой экономике. Ее самое главное последствие в том, что она сильно повышает градус неопределенности. Вполне возможно, что одна из сторон может предпринять в торговой войне действия, которые приведут к гораздо более серьезным последствиям для мировой экономики, чем мы наблюдаем сейчас.

Но думаю, более вероятно, что пока статус-кво в торговой войне сохранится, и она продолжит влиять на показатели мировой экономики, скорее, косвенно.

Как вы думаете, сильно ли изменятся экономические отношения между людьми в XXI веке, какая трансформация может ждать капитализм?

Джозеф Стиглиц: Хочется надеяться, что появится некая форма "прогрессивного" капитализма. Крайности рыночного капитализма приводят к весьма неприятным явлениям - вспомните хотя бы неравенство в мире, которое только растет и ширится. Это означает, что у людей может возникнуть желание найти лучший подход к управлению структурой экономики. Скорее всего, речь будет идти о "горизонтальной" организации взаимодействия.

Как в ближайшие десятилетия поменяется расклад экономических сил?

Джозеф Стиглиц: Скорее всего, в будущем мир станет более многополярным. Точнее предсказать сложно: мы живем в условиях основополагающей, фундаментальной неопределенности. Она есть практически во всех регионах мира - Европе (период затяжных отрицательных ставок в евро, уход Великобритании из Евросоюза), США (здесь прослеживается тенденция на изоляцию и глобализацию одновременно), Китае (не очень понятно, в какую сторону развивается местная политическая система). Все это крайне затрудняет любое прогнозирование, тем более долгосрочное.

Существует мнение, что пик многополярности в истории был перед Первой мировой войной и закончился он явно не очень хорошо.

Джозеф Стиглиц: Полагаю, что мы смогли извлечь уроки из истории и ничего подобного больше не повторится. Не думаю, что существование в мире различных альянсов и блоков приведет к таким последствиям, как 100 лет назад. Тем более сейчас существуют международные организации - ООН, ВТО, МВФ, Всемирный банк.

Они справляются со своей ролью, или международным институтам нужны реформы?

Джозеф Стиглиц: Им действительно есть к чему стремиться. Проблема еще и в том, что в условиях многостороннего взаимодействия процесс принятия решения всегда непростой. То есть он затягивается просто в силу природы самих организаций - они же международные. Поэтому "единоголосия" нет, всегда различные точки зрения.

Какое место в мировом масштабе будет занимать российская экономика, нуждается ли она в диверсификации экспорта?

Джозеф Стиглиц: Да, я считаю, что российской экономике обязательно нужно диверсифицироваться. Если Россия этого не сделает, то может столкнуться с существенными рисками.

Почему они возникнут? Основные статьи российского экспорта - все же нефть и газ. Одновременно мы говорим о климатических изменениях - так, многие страны берут на себя обязательства снизить до минимума количество углеродных выбросов в окружающую среду к 2050 году. На таком фоне стоимость ископаемого топлива точно будет снижаться. Одновременно стоимость энергии, получаемой с использованием возобновляемых источников, тоже будет снижаться. Поэтому считаю, что своевременная диверсификация российской экономике просто необходима.

Россия. США. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > rg.ru, 28 ноября 2019 > № 3210659 Джозеф Стиглиц

Война нон-стоп

Россию опять выставляют «империей зла»

Владислав Шурыгин

Мы уже привыкли к тому, что наше информационное пространство всё сильнее засоряется ложными новостями, "фейками". Почти каждый день возникают очередные инфоповоды, которые на поверку оказываются обычным враньём и дезинформацией. И в девяти случаях из десяти источником этой лжи становится интернет. Сегодня его русскоязычный сегмент буквально переполнен различными информационными сайтами, агрегаторами, порталами, блогер-аккаунтами, "качающими" негатив о России и распространяющими фейки о жизни здесь.

Механизм запуска фейка предельно примитивен и идеально отработан — "новость" размещается на одном из тысяч анонимных агрегаторов, каналов или сайтов, её тут же "обнаруживает" одно из крупных агентств, соответствующей (обычно либеральной) направленности и выводит в медиапространство, как инфоповод, не утверждая, но и не опровергая, а лишь поднимая по вертикали публичности. И уже на этом уровне она тут же подхватывается целой армией "блогеров", комментаторов и просто соответствующей интернет-средой и становится "топовой" новостью, которую бесконечно тиражируют, используя уже как "бесспорный факт" вплоть до момента её разоблачения и опровержения. После чего она бесследно исчезает в прошлом. И в этом исчезновении есть своя логика: разоблачённый фейк, словно метеор, уже прочертил свой яркий след по информационному небу. Дело сделано! Ведь именно там, на всех "этажах" раскрутки фейка с ним знакомились тысячи интернет-пользователей. И для многих из них, тех, кто не следил потом за этой новостью, канувший в информбездну фейк так и останется реальным фактом, который осел где-то в памяти, став информзанозой. Именно эти "занозы" по мере их накопления и начинают шаг за шагом расшатывать гражданскую лояльность их носителей. У человека исподволь, постепенно начинает нарастать неудовлетворённость окружающей его реальностью, возникает зацикливание на негативе, он всё меньше доверяет официальной информации и всё сильнее проявляет критическое отношение к собственному государству, доходящее потом иногда до полного его отрицания. При этом человек совершенно утрачивает критическое восприятие собственной позиции и превращается в ещё одного либерального зомби, живущего ненавистью к собственной стране, и не понимающего, что разрушение "проклятой рашки" станет и его собственным концом.

Считавшаяся ещё десять лет назад ключевой в информационном пространстве роль телевидения непрерывно падает. Об этом сообщила в своём выступлении на "Эхе Москвы" главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян: “Аудитория телевидения умирает со скоростью один миллион человек в год в России, а аудитория, не знакомая с телевидением, с такой же примерно скоростью взрослеет и, в том числе, становится избирателями… Сейчас на смену телевидению пришёл YouTube, но власти долгое время игнорировали этот процесс. Всё это привело к тому, что в России выросло целое поколение, которое "никогда не видело и не слышало" Путина. Представители этого сообщества видят главу государства только "в мемасиках и карикатурах"”.

Очевидно, что это поколение — идеальная среда для вброса всякого рода фейков и манипуляций. И если раньше информационные атаки были сравнительно редкими — пара случаев в месяц, — то сегодня это уже ежедневная, непрерывная реальность. Достаточно просто зайти в сеть, чтобы на вас буквально обрушился мутный поток фейков. Причём, на любую тему: от появления "чудо-лекарств" и обнаружения морских чудовищ, до вполне "политических" сюжетов о тайных жёнах высших чиновников, их заграничных миллиардах и проч. Это обычный "фон", на который уже никто не обращает внимания. В "топ", в фокус общественного внимания вытаскиваются уже иные "новости". Например "вброс" о "новом Чернобыле" под Северодвинском, мгновенно ставший главной новостью и едва не приведший к массовой панике. Или "вброс" о якобы сотнях детей, погибших при пожаре в торговом центре в Кемерово, которых "прячет власть". Все они буквально взрывали общество, и все на поверку оказывались ложью.

Есть и настоящие "фабрики лжи", которые просто "заточены" под распространение "фейков" и непроверенных данных. Так, "рупор" радикального либерализма "Новая газета" постоянно попадается на фабрикациях ложных сведений. Например, в октябре 2018 года "НГ" выпустила статью "Особо важное убийство", в которой без каких-либо доказательств содержалось обвинение в организации убийства следователя Евгении Шишкиной предпринимателем Андреем Якуниным. Спустя некоторое время они были вынуждены опубликовать опровержение, так как материал был банальным фейком.

Ещё один случай датируется апрелем 2017 года, когда "журналисты" того же издания рассказали о шокирующих преследованиях и пытках геев в Чечне. По версии "НГ", к созданию статьи был причастен основатель проекта GayRussia.ru Николай Алексеев и его активисты. В итоге и этот материал оказался вбросом, а Алексеев подал в суд на издание.

Такое "водопадное" нарастание потока "фейк-ньюс" невозможно объяснить случайным совпадением или особенностью российского сегмента интернета, якобы нацеленного на негатив. И, при внимательном изучений причинно-следственных связей, того, как построены "вбросы", через кого распространяются и раскручиваются, почти сразу утыкаешься в тщательно выстроенную информационно-пропагандистскую сетевую структуру, управляемую из единого центра. За всем этим девятым валом лжи и дезинформации торчат вполне конкретные уши. И уши эти — американские.

Ещё три года назад Палата представителей США приняла законопроект, который предусматривает создание специального разведывательного общества по выявлению скрытого влияния России. Документ предусматривает бюджет в 70 млрд. долл. в год. В группу вошли сотрудники национальной разведки США, Госдепартамента и ФБР. В поддержку этого законопроекта высказались 390 конгрессменов, только 30 были против его принятия.

В 2019 году конгресс США выделил 250 млн. долл. с целью "противостояния российскому влиянию и поддержки демократии в России". На 2020 год конгресс США запросил уже 280 млн. долл. на финансирование Фонда противостояния российскому влиянию (Countering Russian Influence Fund) Собственно, эти деньги и являются теми дрожжами, на которых растёт и пухнет русскоязычный антироссийский информационный монстр, создавая всё новые и новые сетевые информационные структуры, нацеленные на борьбу с "режимом Путина".

И в этом смысле США всего лишь копируют самих себя, образца 70-х — 80-х годов, только на новом технологическом уровне и в условиях новой информационной реальности. Если раньше СССР по периметру окружался станциями радиовещания ("Свобода", "Свободная Европа", "Голос Америки" и проч.) на русском языке и языках союзных республик, а в нашу страну всеми правдами и неправдами забрасывалась антисоветская и диссидентская литература, то теперь всё это соединил в себе интернет.

Достаточно сказать, что за пять лет количество сайтов и аккаунтов, "качающих" негатив против России, выросло в 250(!) раз. Теперь уже некогда дружественные страны восточной Европы и бывшие республики СССР стали "базой" для основных редакций, ведущих подрывную работу в России. Особенно много их развёрнуто в Чехии и Прибалтике, ставших просто идеальной "платформой" для этой работы, и на Украине. Здесь действуют десятки "редакций", являющихся "крышами" для профессиональных команд информационных "киллеров". Разработаны сотни методичек по работе с населением России, учитывающих национальные, социальные, территориальные и даже возрастные особенности различных групп населения.

Вот как описывают эту работу те, кто там работал.

Елена, 37 лет, редактор сайта Московского бюро "Радио Свобода" (СМИ признано иноагентом, финансируется из американского бюджета через Агентство США по глобальным медиа).

— Коллектив у нас на "Свободе" не сказать чтобы очень большой, порядка 100 штатных сотрудников. А наши читатели — это так называемая демшиза. Если выходит статья, в которой, например, автор ругает Владимира Путина, её могут кликнуть до 100 тыс. человек. А так, если заметка про судьбу инвалида, которому не помогают региональные власти, или про обиженного полицейскими гражданского активиста, эти статьи могут за сутки на сайте прочитать от силы тысяч пять-десять.

Но посещаемость сайта директора русской службы "Радио Свобода" Андрея Шарого, офис которого расположен в штаб-квартире радиостанции в Праге, не очень-то волнует. Главное, чтобы ежедневно на сайте Московского бюро "Радио Свобода" публиковались материалы о проблемах российской власти, о недовольстве в регионах политикой федерального центра и, конечно, правозащитные тексты об "ущемлении свободы слова в России", о протестах и их участниках. Работа очень спокойная, да и платят за неё неплохо — в среднем больше 100 тыс. рублей.

Главное — найти вменяемых региональных авторов, которые знают, где у них в губернии водятся оппозиционеры, которые раскачивают протестные темы.

Пётр, 30 лет, сотрудник телеканала "Настоящее время" (СМИ признано иноагентом, финансируется из американского бюджета через Агентство США по глобальным медиа).

— Надо начинать с образов. Штаб-квартира в Праге, где находятся "Радио Свобода" и телеканал "Настоящее время", — огромная стекляшка. Говорят, но это неточно, что под ней — бункер, который может выдержать ядерный удар. Когда ты туда заходишь, понимаешь, что попал не в редакцию, а в какое-то суперское ведомство, корпорацию будущего. Досмотр жёстче, чем при переходе границы: ты проходишь несколько металлодетекторов, паспортный контроль, обыск службой безопасности.

В отличие от какой-нибудь "Медиазоны" или "Дождя", где народ работает за идею, тут ты служишь эйчару и за хорошую зарплату. Как мне кажется, цель каждого человека, работающего на телеканале "Настоящее время", — продлить контракт сначала на год, а потом дождаться, когда его сделают бессрочным. И тогда ты можешь совсем перестать париться о будущем. Но в какой-то момент ты понимаешь, что если уже сейчас начал жить, чтобы обеспечить себе старость, то отсюда надо валить.

Тем не менее, мало кто хочет уволиться, потому что условия там действительно крутые для постсоветского человека. Нормальная зарплата, соцпакет, все получают вид на жительство в Европе, а через десять лет — американский паспорт по упрощённой системе".

Особое внимание — работе с социальными сетями. Здесь под видом независимых "блогеров" или просто пользователей работают сотни групп местных "наёмников", которых на гонорарной основе нанимают и объединяют. В зависимости от темы и информации, они выдают себя за представителей различных слоёв населения: медработников, дедушек, бабушек, лиц любой национальности и вероисповеданий, многодетных мам и пап, учителей, врачей, пенсионеров и т.д.

Для них "кураторы" готовят искажённую, но с виду правдивую информацию по самым "горячим" темам: ЖКХ, пенсиям, медицине, образованию, безопасности и так далее.

Работа этих групп заключается в том, чтобы формировать негативный фон и искажать всё, что происходит в России, подавляя в соцсетях любую положительную информацию, дискредитируя существующую власть.

И не понимать это, не вести с этой информационной гидрой борьбу — значит обречь Россию на повторение того, что произошло с нашей страной 28 лет назад, на медленное самоубийство, когда ослеплённое антисоветской пропагандой, оболваненное население Советского Союза само, своими руками разрушило собственный дом, считая, что разрушает "Империю зла", и на десятилетия погрузилось в распад и ничтожество.

Россия. США > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 27 ноября 2019 > № 3211094 Владислав Шурыгин

Никита Масленников: «Токсичность доллара не помешала росту торгового оборота с США»

Сергей Глазьев, министр Евразийской экономической комиссии и бывший экономический советник президента РФ, заявил о токсичности доллара США.

Цитата: "Необходимо отказаться от использования доллара в качестве мировой валюты. Мы сегодня это делаем в рамках евразийской интеграции. Доллар больше не является для России полноценной валютой, потому что это токсичный инструмент. Транзакции в долларах опасны для российских предприятий".

Почин известного экономиста по просьбе «Новых Известий» оценил Никита Масленников, руководитель направления финансы и экономика Института современного развития.

«Финансовая международная система – довольно щекотливая и деликатная вещь. Неосторожное слово может привести к нежелательным последствиям, прежде всего, для нашей экономики. Что значит, доллар – токсичный актив для наших предприятий? Избавляйтесь? Пожалуйста, а на что вы будете покупать, когда практически сегодня импортозамещение закончилось из-за того, что нет адекватного по цене и качеству ни сырья, ни полуфабрикатов. По отраслям предпочтение на импорт от 60% до 80% для продолжения технологических циклов. На что они будут покупать? На рубли? У китайцев? У китайцев можно, но предприятия, которые работают на перспективу склонны покупать на американском и европейском рынках. Китай пока ещё не слишком конкурентоспособен.

Санкции санкциями, а торговый оборот с США за 9 месяцев этого года вырос на 7,7%. Если мы торгуем с США и рост торгового оборота на лицо – значит, это кому-нибудь нужно.

Я не сторонник подстёгивать процесс дедолларизации. Идёт очень тяжёлый, трудный процесс обретения финансово-валютной системы нового облика. Она становится многоцентричной. Хоронить доллар раньше времени – не слишком правильная позиция. Идет перегруппировка в зависимости от того, как страны набирают вес. Естественно, их позиции в международной экономике усиливаются, меняются. Доллар потихоньку сокращается. Американцы тоже были бы рады снизить роль доллара, но пока не слишком получается. На финансовом рынке займы происходят в долларах.

Когда происходят курсовые колебания, а долги номинированы в долларах, появляется токсичность. Но для этого есть искусство управления валютными рисками. А что, с евро нет таких проблем? В торговле с Китаем мы больше рассчитываемся в евро, чем в рублях и юанях.

Сегодня, если вы начинаете переходить с одной валюты на другую, в среднем по рынку транзакции в евро стоят на 4% дороже, чем в долларах.

Если говорить о длинном тренде, роль доллара сокращается в международных платежах и подрастают другие валюты. Кроме того, появились криптовалюты, которые идут натиском. Здесь токсичности нет никакой? Не понятно. Это сфера вызывает серьёзные опасения».

Россия. США > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 13 ноября 2019 > № 3194386 Никита Масленников

«Государства не хотят оказаться в ситуации, когда все деньги ушли в Facebook»

Выпуск собственных криптовалют компаниями Facebook и Telegram мог бы стать поворотным моментом не только в развитии криптоиндустрии, но привести к изменению привычной нам системы проведения платежей.

Борис Соловьев

Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) фактически заблокировала ICO сначала Facebook, а не так давно и Telegram. Об этом «Финансовая газета» поговорила с президентом АНО «Центр защиты вкладчиков и инвесторов» профессором, доктором экономических наук Артемом Генкиным.

– Так в чем же причины такой позиции SEC? Неужто американский регулятор испугался конкуренции криптовалютчиков в платежной сфере с классическими банками?

– Причин несколько, и опасность и ненужность для властей конкуренции с банками – лишь одни из них. Но давайте все по порядку.

Сочиняя свою сагу о похождениях Лемюэля Гулливера, Джонатан Свифт наверняка не предвидел тонкой иронии, которую его потомки спустя много столетий сразу считывают в описании летающего острова Лапута. Население этого летающего острова составляли свободолюбивые граждане, не желавшие платить налоги «родным» государствам. В конце XX – начале XXI века, когда виртуализация всего и вся может укрыть в «облаке», в том числе и детали финансовых транзакций, «лапутянами» потенциально может стать все население Земли.

«Налоговые термиты» подрывают фискальный суверенитет государств. Те вяло обороняются, пытаясь привязать к налоговой «твердой земле» участников операций путем фиксации их календарного пребывания на территории того или иного государства. Наиболее продвинутые миллиардеры отвечают на это приобретением собственных яхт, болтающихся целый год в экстерриториальных водах одного из океанов. Попытки привязать фискализацию к местонахождению устройства, с которого совершались финансовые операции, тоже достаточно лукавы, ведь большинство девайсов, дающих нам доступ в Интернет, нынче мобильны. Геолокации доверять нельзя. Знаю по своему туристическому опыту, что даже в Центральной Европе она допускает ошибки, путая, где начало одной страны и окончание территории другой.

Верить самим пользователям в правдивой идентификации собственной гражданской принадлежности… хм, тоже можно только с оговорками. Известен случай, когда прокурор одного американского штата, где гемблинг, то есть игра на деньги, был на тот момент запрещен, в порядке эксперимента при входе на сайт островного гемблинг-оператора так заполнил чекбокс, что сказался резидентом штата, разрешающего своим жителям поиграть… Собственник гемблинг-оператора потом оказался в американской тюрьме.

– Одной из причин жесткой позиции SEC называют возможность использования криптовалют для незаконных операций, финансирования преступности и терроризма. Фактически криптоплатежи выпадают из-под контроля какого-либо антиотмывочного законодательства. Что вы думаете по этому поводу?

– Да, это так, но я не демонизирую американских регуляторов финансового рынка. У них сложная задачка, решать которую приходится в весьма специфическую историческую эпоху. Мы стали одновременно первым поколением «граждан страны Интернетии» и первым поколением, которое познало вкус полностью внедренной в мире системы комплексного антиотмывательного регулирования. KYC, AML, RICO, FATCA – у этой сущности много имен, но суть одна.

Итерация номер один: анализ всего массива финансовых (и не только) операций в потенциале – в масштабах всего человечества. Это доказывает пример многих стран, сначала не исполнявших требования FATF и из-за этого попавших в их скорбные списки, а затем «взявшихся за ум» и теперь возглавляющих ряды поборников AML.

Итерация номер два: выявление на этом круглосуточном и глобальном конвейере так называемых подозрительных операций и их удаление с конвейера с двумя дальнейшими исходами – возможным возвращением на конвейер «реабилитированных» транзакций или криминализацией и дальнейшим комплексным преследованием инициаторов «подтвержденно подозрительных» операций, причем градус репрессий может варьироваться от уголовного наказания до блокировки или ареста счетов, иногда сочетая в себе сразу несколько видов.

При всех стопроцентно благотворных для общества последствиях выявления подозрительных операций второго рода такая система массового обслуживания в масштабах всего человечества вызывает к жизни огромные транзакционные издержки. Их порождает как растущий контрольный аппарат, так и сам процесс обработки потока, в котором от 98% до 99,9% составляет «белый шум» – операции, возвращающиеся после проверки на конвейер.

– Так все-таки монетарные власти боятся конкуренции криптовалютной системы расчетов?

– Еще один болезненный для регуляторов аспект проблемы состоит в том, что по количеству своих «виртуальных подданных» оба эмитента новых криптовалют (как Facebook, так и особенно Telegram) в сравнении с самыми густонаселенными странами мира уверенно входят в первую десятку. А это сравнимо со статусом крепкой региональной державы-лидера, причем с продолжающимся приростом населения.

К чему это может привести?

В Европе широкими шагами внедряется вторая банковская директива, призванная устранить населению всякие преграды при желании моментально сменить обслуживающий банк. Так что банк со стабильной клиентской базой поутру к вечеру может оказаться всеми покинут. И наоборот. Так вот… национальные государства не хотят оказаться в аналогичной ситуации, когда «все деньги ушли в Facebook…».

– Такое в самом деле может произойти?

– Вполне! Что такого предложил бы им Facebook, чего нет в (условных) США?

Прежде всего это гибкое «гражданство» без привязки к географии и фискализации. Это удобная криптовалюта без эмитентских «фокусов» с гиперэмиссией и «порчей монеты».

Наконец, экстерриториальное комфортное сообщество людей с (весьма условно) общими паттернами поведения, менталитетом и даже квазиидеологией. Я уверен в нижеприведенном тезисе, но обозначил его как «условный», поскольку не встречал ему эмпирического экспериментального подтверждения: два случайных пользователя одной соцсети с большей вероятностью вступят между собой в информационное, финансовое, иное социальное взаимодействие, чем два случайных жителя одного мегаполиса.

По Курту Воннегуту, сообщества людей бывают ложные («гранфаллон») и подлинные («карраск»). Куда отнести США, а куда – Facebook и Telegram? Похоже, SEC сделал тот же самый вывод, что и мы с вами. Тем больнее Дурову и Цукербергу.

Что дальше? Мир как лоскутное одеяло удельных национальных государств, местных бюрократий и локальных правовых систем противостоит идее безграничной транснациональности корпораций, а значит, и дезавуирует глобальность их криптоэмиссий. А где национальные границы, там и правовой арбитраж, с одной стороны, и «качели толерантности» на местах – от полной до нулевой.

Лет 15 назад я с интересом обнаружил, что, зайдя на сайт известной платежной системы и указав страну своего местоположения, я в зависимости от ответа перебрасывался на страничку с офертой американского, люксембургского или ирландского подразделения этой структуры. Причем три правовых режима для работы с одной транснациональной корпорации – это далеко не рекорд. Telegram в пакете документов для инвесторов первого этапа при запуске TON в своей оферте сделал индивидуальные оговорки для резидентов 26 (!) различных юрисдикций. Зная неутешительный тем не менее итог, вспоминаешь русскую поговорку насчет «обжегшись на молоке…». Да что там Telegram! Мы все помним, как недавно вошли в клинч утвержденные, казалось бы, раз и навсегда на территории всей планеты правила деятельности международных карточных платежных систем с требованиями отечественного Закона «О национальной платежной системе» в части недопущения трансграничной передачи персональных данных российских кардхолдеров без соблюдения определенных требований.

– Что в нынешней ситуации делать Facebook и Telegram?

– На месте Дурова и Цукерберга я бы сейчас мощно инвестировал в юристов, подбирая команду лучших в мире. Тех, кому будет под силу сдвинуть камень, лежащий на пути любого прогресса в развитии криптоинструментов, решив сразу три непростые задачи.

Первая – модифицировать (вплоть до частичного демонтажа) нынешнее антиотмывочное законодательство как избыточное и вместе с тем неэффективное (заменой может стать система на основе «деклараций добросовестности» типа «зеленого коридора» и выборочных проверок с использованием искусственного интеллекта и машинного обучения).

Далее нужно устранить выморочную претензию многих ключевых нормативных актов законодательства США на экстерриториальность и глобальную обязательность соблюдения.

И третий момент – это попытаться изменить господствующую правовую доктрину, определяющую местом оказания дистанционных финансовых услуг домициль клиента – потребителя. Эта неоднозначная доктрина идет к нам из Евросоюза, и ее устранение вместе с отсутствием в Штатах и наличием в Европе не менее сомнительного по эффективности законодательства по защите персональных данных (пресловутый GDPA) может вернуть Америке глобальные конкурентные преимущества, а господам Дурову и Цукербергу – миллиардную криптопаству.

США. Евросоюз > СМИ, ИТ. Финансы, банки > fingazeta.ru, 10 ноября 2019 > № 3198733 Артем Генкин

Военная сила и геоэкономика

Какие изменения ждут мир в наступающее десятилетие

Текст: Сергей Караганов (научный руководитель - декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ)

Глубинная, хотя и почти никогда не называемая причина небывало быстрого сдвига мирового соотношения сил в том числе и в экономике от Запада и от Европы к Китаю и Азии - коренное изменение военно-политического фундамента, на котором в конечном итоге базируется миропорядок.

Мир был "многополярным" до XVI века, когда Европа получила военное превосходство, послужившее основой ее территориальной, политической, экономической и культурной экспансии, способности перекачивать мировой ВНП в свою пользу, собирать своего рода "военную ренту". Ситуация начала меняться после обретения СССР, затем Китаем ядерного оружия, что по нарастающей начало лишать Запад возможности навязывать свои интересы военной силой. Россия, обеспечивая коренные интересы своей безопасности, стала "повивальной бабкой истории", во многом обеспечила основу для нынешнего исторического сдвига.

***

Пять веков тому назад Европа начала приобретать военное превосходство над другими странами и цивилизациями. До того большая часть мирового ВНП производилась вне европейского субконтинента. Там же - в Китае, в Центральной Азии, арабском мире, на территории нынешней Индии - был главный источник как бы теперь сказали инноваций, научно-технологического прогресса. Порох, как известно, был изобретен в Китае. Пушки тоже, но в их использовании больше преуспели европейцы. Постоянные междоусобные войны на скученном субконтиненте выковали и лучшие военные технологии, и лучшую военную организацию.

Военное превосходство позволяло не только захватывать, но и навязывать выгодные политические порядки, правила торговли, культурные стереотипы. А поток ресурсов, шедший в Европу, потом и в США содействовал развитию науки, образования, культуры, закрепляя господство в мировой системе.

Сначала основанная на военном превосходстве экспансия Европы была просто грабежом, затем эксплуатацией колоний, потом навязыванием зависимым заведомо невыгодных условий товарообмена. Позже была "свободная торговля", выгодная прежде всего Великобритании, обладавшей военно-морским превосходством и систематически блокировавшей страны-соперники. В середине ХХ века была создана Бреттон-Вудская система с доминированием доллара в несоциалистической части мира и способностью Вашингтона с помощью печатного станка покрывать собственный бюджетный дефицит. В конце ХХ века после краха СССР эта система распространилась на весь мир. Казалось, навсегда.

Военное превосходство, военная сила была и остается крайне выгодным вложением чисто экономически. Если, разумеется, не начать вкладывать в нее чрезмерные средства. Что не раз разоряло страны. Последний раз - СССР.

Военная же слабость почти всегда разорительна. Хотя экономия на обороне поначалу и кажется экономически целесообразной. Разобщенность и военная слабость древней Руси позволили монголам на два с половиной века поставить ее в полуколониальное положение, высасывая ресурсы.

Другой пример. Китайская империя, переварив и интегрировав или вытеснив к XV-XVI веку завоевавших ее в XIII веке монголов, разгромив племена, атаковавшие ее с северо-запада и успокоившись доминированием Срединного царства в Восточной Азии, перестала уделять серьезное внимание своим вооруженным силам. Поговорка или древняя мудрость "Хороший человек в солдаты не пойдет" стала общенациональной политикой. И Китай поплатился в XVIII-XIX веках, когда небольшие флотилии западных держав легко громили слабые и плохо организованные китайские войска, навязывали невыгодные торговые соглашения, грабительскую торговлю опиумом, производившимся в колониальной Индии, массовую наркоманию.

В конце 1940-х СССР, позже Китай создали ядерное оружие. Большие войны стало невозможно выигрывать. А значит, невозможным стало и угрожать ими, в том числе эскалацией конфликтов. Началась эпоха завершения военного превосходства Запада.

И США не решились применить ядерное оружие в Корейской и Вьетнамской войнах. За войсками Ким Ир Сена стоял не только Китай со способностью бросить в бой сотни тысяч солдат, но и СССР, ядерную мощь которого американцы, к счастью, преувеличивали.

За Вьетнамом стояли и помогали ему уже две ядерные державы.

Появление балансирующего фактора в международной системе расширило свободу маневра для очень многих стран. Ускорился крах колониальных империй. Образовалось движение неприсоединения.

Реакцией на вьетнамский провал, усугубленный введенным осмелевшими арабами нефтяного эмбарго 1970-х годов, стала рейгановская политика. Ее ключевой составной частью была попытка не только восстановить американскую экономику, ослабленную чрезмерными зарубежными вовлечениями, но и военное превосходство, чтобы сделать угрозу применения военной силы для поддержания позиций в иных сферах более достоверной.

Вернуть военное превосходство было, наверное, уже невозможно. Но на историческую секунду показалось, что оно достижимо.

Выход СССР из конфронтации, а затем его развал не только остановил начавшуюся деградацию позиций Запада, но и позволил добиться его, как казалось, окончательной "победы".

Доминирование Запада в 1990-2000-х годах позволило обеспечить огромный переток ВНП и других ресурсов из России и стран бывшего социалистического лагеря. Пользуясь российской слабостью, ей навязывали (а часть ее элиты с этим соглашалась) невыгодные условия торговли, жестко вытесняли с рынков. Дело доходило до курьезов - пытались диктовать внутренние цены на бензин, чтобы еще уменьшить конкурентоспособность российской продукции. Уже в 2000-е годы ЕС навязывал России экспорт леса-кругляка, пытаясь поддерживать свою лесоперерабатывающую промышленность и ограничить развитие российской.

Ослабевшая в результате революции 1991 года и деморализованная Россия политически прекратила сдерживать и уравновешивать западную военную мощь. Стремясь продемонстрировать и закрепить ее, Запад пошел на серию интервенций и агрессий - в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии.

Они встряхнули российскую элиту, многие в которой верили, что западные демократии являются более справедливыми и миролюбивыми.

Пришедший к власти на рубеже веков В.В. Путин еще пытался договориться, маневрировал, даже предлагал дружбу - первым заявил о готовности прийти на помощь США после трагических сентябрьских событий 2001 года. Но в российской элите уже созрело убеждение, что военное превосходство США недопустимо, прямо угрожает безопасности страны и мира в целом. Россия была еще бедна. Но после 2002 года, когда США вышли из Договора по ПРО, продемонстрировав таким образом стремление вновь обрести военное превосходство, была принята серия решений, которые через полтора десятилетия привели к созданию ряда систем, призванных покончить с этой надеждой. С 2007-2008 годов была запущена успешная военная реформа.

В 2014 году Россия, воссоединившись с Крымом и поддержав восставших в Донбассе, положила конец расширению НАТО на близлежащие к ней страны. Это вызвало взрыв ненависти на Западе. Но новая военная мощь России не позволила даже задуматься о прямых угрозах. В ход пошли информационная истерика и санкции. На жесткое противостояние возможностей у Запада уже не было.

Еще один удар по представлению о его всесилии был нанесен после 2015 года, когда Россия, руководствуясь стремлением остановить террористическую угрозу как можно дальше от своих границ, продемонстрировать свою новую военную мощь и потренировать своих военных, пришла на помощь законному режиму в Сирии и помогла ему выстоять. Заодно был положен предел еще одному типу западной экспансии - "цветным революциям". Западная модель развития, геополитическое и геоэкономическое равнение на него перестали выглядеть безальтернативными.

Москва, не стремилась прямо ко всем этим изменениям. Главной целью было обеспечение безопасности и суверенитета самой России, выгодное ей положение в международной системе.

Но, объективно, своим военным, политическим и моральным возрождением она качественно изменила соотношение сил в мире, обеспечив десяткам стран более благоприятные условия для свободного развития, в том числе для использования их конкурентных преимуществ, для увеличения их доли в мировом ВНП. Было покончено с "рентой", которую обеспечивало военное превосходство.

Эта свобода является глубинной причиной ярости части западных элит в отношении нашей страны.

Вряд ли тенденцию к деградации, особенно заметную в Европе, сможет остановить "контрреволюция" Трампа. Силовое крыло американской элиты уже со времен Б. Обамы пытается повторить "успех" Р. Рейгана. Он, как убедили себя американцы, жестким давлением и угрозой гонки вооружений и достижения стратегического превосходства через создание системы глобальной ПРО - "звездных войн" - развалили Советский Союз. Но он, мы знаем, развалился из-за внутренней слабости.

Сейчас положение России лучше. Народ по сравнению с прошлым веком сыт, место угасшей коммунистической идеологии начинает занимать более дееспособный государственный национализм.

Не получится, видимо, повторить с Китаем опыт с Японией 1980-1990-х годов, когда той, пользуясь ее военно-политической зависимостью, навязали ревальвацию йены, квоты в торговле и в результате стагнацию на 30 лет. Китай независим в военно-политическом отношении, может опираться на стратегическую мощь России, и вряд ли торговая война, развязанная против него (а заодно и против старой либеральной торгово-экономической системы в целом) может качественно замедлить его развитие.

Создание нового глобального порядка займет время. Пока не создастся его новый фундамент - военно-силовой баланс. Пока Запад не приспособится к новому положению вещей, а возрождающиеся державы и цивилизации, в том числе и Россия, не выработают - вместе с тем же Западом - привычки и инструменты ответственного глобального управления в новых условиях.

Это приспособление уже началось. Слышны даже обсуждения желательности вновь пригласить Россию в давно ненужную ей "большую семерку", разговоры о возобновлении движения к общему европейскому пространству от Лиссабона до Владивостока. Жесткая российская политика, подстегнувшая мировые макротенденции последних лет, начала давать позитивные результаты. Но военное усиление нужно подкреплять экономическим ростом. Иначе мы сумеем "вырвать поражение из рук победы", на которую работало несколько поклонений россиян, советских людей, строивших оборонный щит, затем восстанавливавших его и страну в 2000-2010-х годах, и который обеспечивает свободу выбора и суверенитет для десятков прежде зависимых стран. И главное - мир.

А общее пространство строить, разумеется, стоит, но, учитывая прошедшие изменения, уже в евразийских рамках. И на равноправной основе, без опоры на военное превосходство. И правила для него будут писаться не в Вашингтоне или Брюсселе, но и в Москве, Пекине, Дели, Токио, Сеуле, Джакарте, в столицах ведущих европейских государств.

Тем временем

НАТО более не способно эффективно функционировать из-за отсутствия координации по стратегическим решениям между США и их союзниками. По оценке президента Франции Эмманюэля Макрона, которую он озвучил журналу The Economist, из-за этого Североатлантический альянс "сейчас переживает смерть мозга".

Осложняют ситуацию в блоке отношения Вашингтона с Анкарой, что проявилось в ходе недавней турецкой военной операции на северо-востоке Сирии.

По словам Макрона, Европа "стоит на краю пропасти", а потому "настало время проснуться" и не уповать в оборонных вопросах на Вашингтон, который зачастую ведет себя грубо.

Французский лидер напомнил, что Америка, в отличие от европейских государств, находится далеко от РФ. Поэтому Макрон посоветовал странам Старого Света пересмотреть отношения с Россией. По его мнению, выстраивание конструктивного диалога с Москвой позволит установить мир в Европе и вернуть стратегическую независимость.

"У нас есть право быть автономными, не повторять американские санкции, переосмыслить стратегические отношения с Россией без всякой наивности", - резюмировал Макрон.

Подготовил Александр Ленин

США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 8 ноября 2019 > № 3187800 Сергей Караганов

Заглянуть за Трампа

Текст: Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

Американская политика продолжает радовать замысловатыми поворотами. Формальное начало слушаний в рамках процедуры импичмента президента Трампа придает происходящему налет сенсационности. Всякую информацию из палаты представителей мусолят в СМИ, оппоненты изо всех сил стараются подать ее в выгодном для своего лагеря свете.

Хотя официальные праймериз начнутся только в феврале, избирательная кампания в США уже запущена. Цель демократов - превратить ее в разбор персонального дела "комсомольца Трампа". Это позволит избежать дискуссии по существу, к которой Демократическая партия не особенно готова. Идет сражение между умеренным и левым крылом, причем левые явно задорнее, хотя заведомо неизбираемы на федеральном уровне.

Ну а еще важнее - демократы не извлекли уроков из поражения 2016 года, сосредоточившись на "русском следе" и усилиях по дискредитации Трампа лично. В результате к 2020 году партия пришла без привлекательной повестки, которая убедила бы разочарованных американских избирателей в ее готовности отвечать на их чаяния. И без кандидата, умеющего зажечь массы, как в свое время Билл Клинтон и Барак Обама.

Главный критерий годности кандидата - способность победить Трампа, а это не то, что предложить яркую программу.

Соответственно, кампания будет грязная и крайне персонифицированная - демократические претенденты обрушатся на хозяина Белого дома, за ним, как водится, не заржавеет. Согласно свежему опросу The New York Times, 84% американцев утверждают, что уже знают за кого будут голосовать и не собираются менять мнение. То есть, чтобы сместить баланс, понадобятся бронебойные информационно-пропагандистские усилия.

Увлекшись внешней мишурой, нельзя упустить сущностное. Реальное осознание перемен в Соединенных Штатов происходит, и выводы делаются. Автор этих строк с интересом послушал дискуссию на американскую тему в ходе заседания Совета по глобальному будущему, он собирается раз в год под эгидой Давосского форума.

Это, конечно, не пресловутое "глубинное государство", о борьбе с которым громогласно сообщает Дональд Трамп. Но представительная палитра из разных профессиональных страт и политических лагерей. Симпатии и антипатии, которые раздирают общество, участники в основном вынесли за скобки, постаравшись сосредоточиться на сути.

В сухом остатке следующее. Трампа американская элита уже "переварила", то есть на деле он не вызывает шока и трепета, скорее желание осмыслить дальнейшее. Шоу, которое будет продолжаться весь предстоящий год, имеет отношение к борьбе за власть и по-своему важно.

Но те, кто анализирует процессы, смотрят на период после Трампа, когда бы он ни наступил - в 2021 или 2025 году. По распространенному мнению, президент свое дело вольно или невольно сделал. Даже если он проиграет в 2020 году, возвращения к тому, что было до Трампа, невозможно.

Трампизм - период мучительной и уродливой, но неизбежной самокоррекции американской системы, которая оказалась в состоянии кризиса не сейчас, а шла к нему последовательно. Нужно восстановление обратной связи с населением. В частности, это и залог успеха на международной арене.

Главной силой Соединенных Штатов всегда была не военная и даже не экономическая сила, а восприятие образа страны как наиболее приспособленной для успеха и самореализации, способность привлекать к себе самый ценный человеческий капитал. С этим возникли проблемы, нужны внутренние преобразования, и действующий президент США стал катализатором перемен.

Дональд Трамп вызывает едва ли не физиологическое отторжение подавляющего большинства внешнеполитического истеблишмента США. Но уже почти никто не спорит, что во внешней политике не обойтись без новой концепции американского присутствия в мире.

Прежние лидерские амбиции неактуальны, зато растет потребность в таком курсе, который станет гарантией защиты не просто меркантильных интересов, а определенной системы выгодных для Соединенных Штатов правил. Это непросто, потому что а) "либеральный мировой порядок" в прежнем виде невосстановим; б) общество сильно остыло к внешней политике.

В элите консенсус относительно Китая - сдерживать и тормозить. Есть разночтения по поводу средств, но цель разделяют все. Любопытны разные виды мотивации. Протекционисты и противники глобализации, естественно, видят в экономическом симбиозе с КНР антинациональную модель. Силовики оценивают растущий потенциал и бьют тревогу.

Но и сторонники глобализма, активного участия США в мировых делах не прочь использовать китайскую угрозу для того, чтобы мобилизовать население на интерес к действиям за пределами собственной территории. Мол, нужно давать отпор, иначе угроза придет сюда. По сути, желание воспроизвести модель холодной войны с КНР вместо СССР, чтобы преодолеть инстинктивный изоляционизм значительной части американцев.

Любопытно, что во всей этой насыщенной дискуссии Россия практически отсутствовала. Ко всей шумихе последних трех лет участники относятся как к обстоятельству сугубо внутриполитическому.

В плане внешней политики они не сочли Россию стратегически приоритетным и, главное, долговременным фактором. Нам надо для себя понять, хорошо это или плохо, но общая картина на сегодняшний день такова.

США > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 8 ноября 2019 > № 3187799 Федор Лукьянов

XXI век будет проходить под китайским лидерством!

кондратьевские циклы, научно-техническое развитие и мирохозяйственный уклад

Александр Айвазов

Большинство западных и прозападных экономистов постоянно пытаются доказать мировой общественности, что "китайское экономическое чудо" это не навсегда, что китайская экономика очень скоро сдуется и все вернется на круги своя. Запад во главе с США как был, так и останется лидером мирового экономического развития и никакой Китай ему не страшен. Вот и достаточно авторитетный западный эксперт Ф. Уильям Энгдаль присоединился к этому хору западных макроэкономистов, предсказывающих скорый кризис китайской экономики.

В своей статье "Почему мотор китайской экономики скоро заглохнет?" Энгдаль попытался убедить нас в том, что ускоренное развитие Китая последних 30 лет уже выдыхается, и китайскую экономику в ближайшее время ожидает мощный структурный кризис, который сведет на нет его достижения. Свои выводы он основывает на предсказании демографического кризиса, который ожидает Китай в следствие проводимой с 1979 года непродуманной политики "одна семья - один ребенок".

В чем неправ Уильям Энгдаль

Но почему Уильям Энгдаль решил, что эта политика непродуманная? Эта политика вводилась для того, чтобы сократить огромную проблему Китая по опережающему росту населения страны, за которым не поспевала китайская экономика, погружавшаяся все глубже в нищету и отсталость. Важнейшей целью китайского государства в постмаоистский период, поставленной лидером Китая Дэн Сяопином, была задача построить к 2020 году общество СЯОКАН, т.е. общества экономического процветания, основу которого составляет средний класс, то что на Западе называется "обществом всеобщего благосостояния".

При опережающем росте населения страны достичь этого было бы просто невозможно, поэтому политика "одна семья - один ребенок" стала сдерживать бесконтрольный рост китайского населения. В результате проводимой КПК мудрой экономической политики, как отмечал в своем докладе Си Цзиньпин, из бедности выведены более 740 млн. человек, а ее уровень среди населения КНР сократился почти на 95%. Полная ликвидация бедности в деревнях Китая ожидается к 2020 году.

Таким образом, планы построения в Китае общества среднего достатка СЯОКАН будет выполнена к столетию создания КПК в 2021 году, не только благодаря бурному развитию в последние 30 лет экономики Китая, но и в значительной степени, благодаря политики "одна семья - один ребенок". Но чтобы не ухудшать демографическое положение Китая дальше, в 2016 году КПК приняло решение о разрешении китайским семьям заводить второго ребенка, т.к. это не приведет к обеднению этих семей, как это происходит в России благодаря, мягко говоря, не очень мудрой экономической политики российского руководства.

Поэтому мы можем дать вполне однозначный ответ на вопрос Уильяма Энгдаля, поставленный им в начале статьи: "Сможет ли Пекин пережить проблему старения населения без серьезных социальных и экономических потрясений?". Безусловно, сможет. Но с другой стороны, не могу не согласиться с утверждением Уильяма Энгдаля, что "китайское экономическое чудо... вступает в структурный кризис", и что "годы бума в Китае сменяются годами резкого замедления". Но вот проблемы китайской демографической политики тут совершенно ни при чем. Тут вступают в дело законы циклично-волнового развития всей мировой экономики, которые, к сожалению, Уильяму Энгдалю, как и большинству современных макроэкономистов просто неведомы.

Проректор Финансового университета при Правительстве РФ, д.э.н. А.Зубец как-то совершенно справедливо заметил: "Задача макроэкономики в том, чтобы понять законы производства и потребления товаров и услуг, а также построить модели этого процесса... В коллекции Всемирного банка собрано более 1500 социально-экономических индикаторов по каждой стране мира. Специалистам достаточно трудно понять, какие из них больше влияют на развитие производства, а потом еще надо смешать ингредиенты в правильной пропорции по специальной зависимости, чтобы построить математическую модель. Словом, алхимия в чистом виде. Философский камень макроэкономистам пока получить не удалось".

Уильяму Энгдалю также не получилось с помощью экономической алхимии сделать правильный вывод, почему тормозится китайская экономика, т.к. он взял не те "ингредиенты", да еще смешал их в неправильной пропорции, поэтому и получил в результате абсолютно неверный результат. Вот если бы он был не макроэкономистом, а политэкономом и владел бы теми знаниями, которыми обладает, к примеру, академик РАН С.Ю.Глазьев, то он смог бы сделать правильный анализ ситуации с китайской экономикой и грамотно определить, почему она замедляется.

Китай скоро станет лидером научно-технического развития

Более того, он чётко увидел бы, что "мотор китайской экономики" не только не заглохнет, но уже к 2030 году выведет ее в лидеры мирового экономического развития, который будет создавать примерно треть мирового валового продукта - больше, чем все западные страны вместе взятые. Но для этого он должен был бы овладеть закономерностями циклично-волнового развития, которые разработали такие выдающиеся учёные, как Н.Д.Кондратьев, Й.Шумпетер, П.Сорокин, Э.Валлерстайн, Дж.Арриги, С.Ю.Глазьев и другие.

Если бы Уильям Энгдаль владел этими знаниями, то он бы понимал, что торможение в темпах развития китайской экономики обусловлены не выдуманными им демографическими причинами, а тем, что кризис 2008 года обусловил вхождение мировой экономики в понижательную волну большого Кондратьевского цикла, каковые мировая экономика переживала только в ХХ столетии дважды: в 1970-80х гг. и между двумя мировыми войнами. И ещё дважды она переживала их в XIX веке (изучайте труды Н.Д.Кондратьева).

Н.Д.Кондратьев примерно 100 лет тому назад заметил, что в экономической конъюнктуре происходят повторяющиеся процессы, которые он назвал понижательными и повышательными волнами большого цикла экономической конъюнктуры. На повышательной волне мировая экономика росла относительно быстрыми темпами, а кризисы происходили редко и были не очень глубокими и продолжительными. На понижательной волне происходило все наоборот: начиналось торможение экономики, а кризисы были частыми и глубокими. Причин происходившего Н.Д.Кондратьев раскрыть не смог, но отметил это явление и предсказал Великую депрессию.

Причину происходивших изменений в мировой экономике через 70 лет после Кондратьева открыл наш соотечественник академик РАН С.Ю.Глазьев. Она заключалась в формировании в рамках Кондратьевских циклов технологических укладов (ТУ). Научные открытия и изобретения не внедряются в экономику регулярно, они образуют определенные кластеры соответствующих технологий, которые формируются на понижательной волне. А на повышательной волне они начинают массово внедряться в производство, благодаря чему и происходит бурный рост мировой экономики.

Когда потенциал роста данного ТУ полностью исчерпывается мировая экономика начинает тормозиться и переходит с повышательной волны на понижательную, в рамках которой формируется новый ТУ. К 2008 году был полностью выработан потенциал роста V ТУ, который сформировался на предыдущей понижательной волне 1970-80-х гг. Мировая экономика снова вошла в понижательную волну Кондратьевского цикла, на которой будет сформирован кластер базисных инноваций VI ТУ.

Сейчас уже абсолютно понятно, какие технологии сформируют новый ТУ. Это нано-, био- и аддитивные технологии, искусственный интеллект, новая энергетика и робототехника. Формирование этих технологий завершится к середине 2020-х гг., и мир перейдет с понижательной на повышательную волну.

Уже сейчас Китай вышел на второе место по затратам на НИОКР и намерен в ближайшее время обогнать США по этому показателю. В Китае больше, чем в какой-либо другой стране мира регистрируется международных патентов, огромное количество китайских студентов учится в университетах США и Европы. А китайские корпорации массово скупают, а иногда и просто воруют (во всяком случае американцы постоянно обвиняют Китай в технологическом шпионаже) самые современные технологические разработки. Так что нет сомнения в том, что к середине 2020 гг. Китай овладеет VI ТУ и выйдет в мировые лидеры научно-технического развития.

Стоит отметить, что политика "Сделано в Китае 2025", так напугавшая американцев, датируется именно серединой 2020-х гг., когда китайское руководство планирует достичь технологического превосходства над западными странами и к 2030 году обойти по совокупной экономической мощи, не только США, а США и ЕС вместе взятые. Эксперты из Китая, России и Швейцарии независимо друг от друга приходят, примерно, к одним и тем же цифрам в соотношении ВВП Китая и Запада в 2030 г. Так что "мотор китайской экономики" еще далеко не достиг своей максимальной мощности.

Китай - лидер Интегрального МХУ

С другой стороны, нынешняя понижательная волна Кондратьевского цикла совпала со сменой вековых циклов накопления капитала, теорию которых на основе исследований выдающегося французского историка Ф.Броделя и мир-системного анализа Э.Валлерстайна разработал американский учёный итальянского происхождения Дж.Арриги в своей монографии "Долгий ХХ век".

Дж.Арриги являясь убежденным последователем Ф.Броделя, заметил в его исследованиях повторяющиеся вековые циклические процессы, которые он назвал системными циклами накопления капитала (СЦНК). В рамках СЦНК мировым гегемоном в накоплении капитала выступала конкретная территория или государство. Первоначально Дж.Арриги отметил четыре СЦНК: Генуэзский, Голландский, Британский и Американский.

Но в начале XXI века в монографии "Адам Смит в Пекине" он отметил нарождающийся переход с Американского к Азиатскому СЦНК, который начал формироваться еще в 1970-80-х гг. в Японии, потом к его формированию подключились "азиатские тигры" (Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур), а в начале XXI столетия эстафету у них перехватил Китай. В настоящее время к ним присоединились страны Юго-Восточной Азии и Индия. Но лидером Азиатского СЦНК все равно выступает Китай, хотя в целом все эти страны противостоят совокупному Западу, который, благодаря колониальным захватам, более 200 лет поддерживал свое господство в мировой экономике.

Но СЦНК это исторический период, в течение которого происходят процессы формирования определенной системы социально-экономических и политических отношений под эгидой лидера мирового развития на данном этапе исторического развития. Мировой лидер или гегемон, как называет его Дж.Арриги, формирует соответствующие институты, сохраняющие и укрепляющие его лидерство.

Так после Великой депрессии и второй мировой войны в Бреттон-Вудсе, Ялте и Потсдаме сформировались институты, сохраняющие и укрепляющие лидерство США в мире: МВФ, ВБ, ВТО, ЕБРР, оформившие господство доллара США в мировых расчетах, ООН, НАТО, и т.д., оформившие лидерство США в мировой политике. Эту систему социально-экономических и политических отношений и выражающих их институтов академик Глазьев назвал мирохозяйственным укладом (МХУ), выдвинув и обосновав научную гипотезу о формировании МХУ в рамках соответствующих СЦНК.

Научная гипотеза, выдвинутая С.Ю.Глазьевым, позволяет четко определить те институты и отношения, которые формируют соответствующий СЦНК, их сущность и движущие силы. Последний МХУ, сформировавшийся после второй мировой войны в рамках Американского СЦНК академик Глазьев назвал Имперским МХУ, в котором господствовали две основные империи: Американская (Pax Americana) и Советская.

В конце ХХ века произошел распад Советской империи, ставшей достоянием истории, а в начале XXI века начались процессы, свидетельствующие не только об угасании, но даже и о распаде Pax Americana. Академик Глазьев увидел эти процессы и спрогнозировал, что на смену Имперскому МХУ придет новый МХУ, который он назвал Интегральным.

Этот прогноз он сделал опираясь на исследования Дж.Арриги о переходе с Американского к Азиатскому СЦНК и научный прогноз выдающегося американского социолога, российского происхождения П.Сорокина, о том, что на смену капитализму и социализму придет не коммунизм, а новый интегральный строй, который соединит в себе лучшие черты социализма и капитализма. Свои идеи академик Глазьев изложил в монографиях: "Экономика Будущего" и "Рывок в Будущее".

Но США очень не хочется уступать свое лидерство в мировой экономике, и поэтому они всемерно пытаются посеять сомнения в истинности тех научных исследований, которые показывают объективную картину неизбежности перехода лидерства с Запада на Восток и переходу к Интегральному МХУ. Именно этому посвящена и статья Ф. Уильям Энгдаль "Почему мотор китайской экономики скоро заглохнет?". Но как говорил Воланд в романе М.Булгакова "Мастер и Маргарита": "Аннушка уже пролила масло" и процесс смены США, в качестве лидера мирового экономического развития на Китай, невозможно остановить, а можно только немного притормозить.

Точно такой же исторический период мировая экономика переживала между двумя мировыми войнами, когда Британский вековой цикл накопления капитала сменялся Американским, и на смену одного лидера мирового развития - Британии, пришел другой - США. Поэтому политики и экономисты замечают много похожих черт в том, что происходит сейчас и происходило в 1930 гг.

Самое интересное, что и тогда, и сейчас своего "сменщика" создает сам предыдущий лидер. В конце XIX - начале XX веков именно Британия своими инвестициями развила американскую экономику настолько, что США смогли в начале ХХ века составить конкуренцию своему "патрону". Но поставив под свой финансовый контроль американскую экономику за счет создания в 1913 г. ФРС, Британия, увлеченная стравливанием России и Германии в Европе, успокоилась, и к концу войны неожиданно для себя оказалась крупнейшим должником США.

Тот же самый процесс происходил и в конце ХХ - начале XXI вв., когда американские ТНК развили китайскую экономику в погоне за снижением издержек и получением дополнительной прибыли за счет перенесения своих производств в Китай с его дешевой рабочей силой. Но при этом США стали основным должником Китая и сейчас с помощью торговых войн и санкций пытаются ликвидировать постоянно растущую задолженность перед КНР.

Заключение

Уильям Энгдаль абсолютно прав, утверждая, что Китай смог развить свою экономику за счет завоевания рынков "золотого миллиарда" развитых стран с помощью дешевой рабочей силы, но к настоящему времени этот источник роста Китай практически полностью исчерпал. Поэтому после кризиса 2008 года КПК провозгласила ориентацию на развитие внутреннего рынка, для чего низкие зарплаты китайских рабочих являлись серьезным тормозом.

Рост заработных плат и необходимость вводить в Китае государственную систему пенсионного обеспечения для пожилых людей отнюдь не является сдерживающим моментами его дальнейшего развития, как это утверждает Уильям Энгдаль. Наоборот, это его стимулирующие факторы. Чем выше будут зарплаты китайских рабочих, и чем больше пожилых людей будет охвачено пенсионным обеспечением, тем выше будет уровень платежеспособного спроса в китайской экономике.

Этому же способствует и построение в Китае общества СЯОКАН - построение общества средней зажиточности. Тогда платежеспособный потребительский рынок для мощностей китайской промышленности может вырасти в два раза, т.к. к "золотому миллиарду" развитых стран приплюсуется миллиард собственных платежеспособных потребителей.

Но китайское руководство смотрит вперед на десятки лет, поэтому оно и выдвинуло инициативу "один пояс - один путь", которая позволит ему осуществить в рамках Азиатского СЦНК огромные инвестиции в развитие транспортной инфраструктуры и экономики Азиатского континента, население которого составляет 4 млрд человек.

За счет реализации инициативы "один пояс - один путь" китайская экономика сможет получить не менее двух млрд. потенциальных потребителей товаров китайского производства. Так что к 100-летнему юбилею основания КНР, который Китай будет отмечать в 2049 году ему нужно будет увеличить свои производственные мощности, как минимум в 2 раза. Вот и попробуй хотя бы притормозить "мотор китайской экономики", когда такое планов громадьё!

Если бы российское руководство было такое же мудрое, как китайское, то в своей экономической политике оно опиралось бы не на экономических алхимиков и макроэкономистов из правительства и ЦБ, которые постоянно используют неверные социально-экономические индикаторы (таргетирование инфляции) и смешивают их в неправильной пропорции, о чем свидетельствует десятилетнее стагнирование российской экономики. Оно опиралось бы на истинно научные знания таких российских учёных, как академик РАН С.Ю.Глазьев. Тогда и наша экономика развивалась бы в правильном направлении с темпами не ниже китайских. Но нет пророка в своем Отечестве!

Китай. США. Весь мир. ЦФО. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > zavtra.ru, 4 ноября 2019 > № 3198680 Сергей Глазьев

Властный популизм

Борьба между Путиным, Трампом и либеральной элитой

Мэттью Кросстон – профессор Американского военного университета, директор Школы безопасности и глобальных исследований.

Резюме Жизнь в мире постправды формирует народные массы и условия, опасные для реальных целей и функций легитимного и процветающего общества. Популистская постправда создает мир не просто более глупой политики, но и, возможно, более глупых людей.

Данный материал – сокращенный и переработанный вариант академической статьи автора, которая будет опубликована на английском языке в журнале Russia in Global Affairs в №4 за 2019 год.

Если исходить из классического понимания популизма, власть должна спуститься с верхних этажей к фундаменту. Популизм обычно рассматривается как вера в возможности простых людей. «Простые люди» определяются в качестве группы, изолированной от власти и элиты, хорошо если не лишенной избирательного права. В этой статье мы рассмотрим феномен современных России и Америки, где подобные традиционные представления буквально перевернуты с ног на голову. Популизм возник как движение против политической элиты, но сегодня в США и России та самая элита присвоила популизм себе и выступает с позиции избранных представителей обездоленных.

Новый вид властного популизма весьма странен. Вместо ограничения власти государства в интересах масс он базируется на укреплении глобальной позиции этого самого государства, а либеральная интеллектуальная элита общества, где обычно есть сторонники традиционного популизма, игнорируется и подвергается нападкам. Прежде всего, отличия новой формы властного популизма от традиционных касаются сфер акцентированного внимания: вместо создания более справедливого общества и обеспечения более легкого доступа к внутренней политике властный популизм охвачен стремлением добиться успеха, повысить мощь и престиж государства в мире.

Краткое изложение идей популизма

С момента появления в XIX веке популизм как политическую концепцию захватывали, направляли или уводили в сторону различные группы, политики, организации и страны. Колебания были столь значительны, что в академических кругах периодически звучали призывы отказаться от термина из-за его непоследовательности и противоречивости. Несмотря на обоснованную критику, следует отметить и наличие традиционного представления о популизме, которое доминировало на политической сцене более 100 лет. Согласно этому представлению, популизм как идейная сила всегда рассматривает «народ» в качестве морально правильной основы общества в противовес «элите», которая представлена «плохими парнями», эгоистичными и коррумпированными. Таким образом, главная цель популизма – создать политические и социальные условия, при которых власть не была бы сконцентрирована в руках злонамеренной элиты, а перешла к народу, людям с благородными и храбрыми сердцами.

Проблема в отсутствии четких определений критически важных терминов – «народ», «элита» и «власть». Поскольку консенсуса по этим понятиям никогда не было, возникла вышеупомянутая несогласованность. Дело не в том, что популизм как концепция не вызывает восторга и одобрения. Просто каждая группа в той или иной степени позиционирует себя в качестве «народа» и называет собственную повестку благородной и праведной. Несмотря на проблему терминологии, популизм как политическое движение всегда поддерживал «маленького» человека и резко выступал против «больших» людей с их интересами. Вопрос в первую очередь стоял о строительстве более честного, справедливого, равного и процветающего общества для всех, а не только для верхушки (неважно 1, 3 или 5% на протяжении десятилетий вызывали ярость и презрение в этом проекте).

Почему популизм ассоциируется с демократией – понятно. Принципы равного представительства, открытого участия, прозрачности и верховенства закона сформировали политический импульс традиционного популизма. Как уже говорилось, популизм ведет борьбу против привилегированных слоев с большими связями, которые часто создают систему для собственной выгоды, продолжая эксплуатировать подавляющее большинство. Несколько запутаннее ситуация становится (и далее мы увидим, что это ключевой момент манипуляций с популизмом), если попытаться понять, как популизм – даже его традиционная, ориентированная на массы форма, – выдвигает харизматичных вождей. В отличие от эгоистичных, самовлюбленных шутов, а именно так популисты обычно изображают лидеров элиты, популистские вожди не пекутся о себе, но пытаются быть бескорыстными проводниками истинных желаний и интересов людей. Поэтому популизм часто оказывался на левом фланге политического спектра.

В последнее время популизм разделился на правое и левое крыло, но по-прежнему изображает своих приверженцев истинными блюстителями интересов народа. В той динамике, которую мы наблюдаем в зрелых западных демократиях, в частности в Европе и США, правый популизм придерживается стандарта борьбы простых людей против элиты. Инновация (не позитивная) заключается в переосмыслении сути элиты: теперь это не богатая и влиятельная коррумпированная клептократия, а ставшие идолами либеральные интеллектуалы с их вечными благородными целями, которые де-факто игнорируют тревоги и гнев народных масс. Многие правые одобряют такую характеристику, в то время как левые называют ее деформацией истинного популизма или попыткой скрыть расизм, сексизм, шовинизм и национализм, которые буйствуют на правом фланге. В ходе анализа современного популизма в России и Америке мы разберем контекст этой эволюции и поймем, насколько серьезными могут оказаться политические последствия для всего мира.

Очень-очень краткая история российского популизма в XX веке

Прежде чем рассматривать политические проявления популизма в современной России, стоит обратиться к советскому наследию. Критики и русофилы, скорее всего, ударятся в лирику и будут рассуждать о все еще существующем наследии прошлого, берущем начало в русском средневековье, но в связи с нашей темой более уместно вспомнить о русской революции (ленинской). Главной инновацией Владимира Ленина (если бы вы спросили Карла Маркса, он вряд ли назвал бы ее позитивной) была концепция создания народного авангарда. Можно по-разному объяснять значимость этой концепции, но для нашего исследования важно понять, почему четко выраженным элементом современного российского общества стала идея, что для достижения идеальной формы и эффективности популизм должен управляться сверху. Маркс, конечно, отверг бы и возненавидел эту мысль, поскольку его учение основывалось на том, что рабочий класс должен подняться естественным образом и сбросить ярмо эксплуататоров. С его точки зрения, авангард – волк в овечьей шкуре, где элита продолжает контролировать народные массы.

Но Ленин и его соратники считали подобный контроль жизненно необходимым, учитывая практически всеми признанную тогда идею, что российское общество, так называемые массы, совершенно неспособно организоваться и достичь такой благородной цели, как истинно коммунистическое устройство. Нет смысла перечислять коммунистических вождей, которые либо принимали эту исходное условие, либо гротескно искажали его в пользу контроля элиты, но факт остается фактом: Россия / Советский Союз на протяжении всего XX века учили свой народ тому, что широкие массы волшебным образом набирают мощь, если их рост контролируется в коридорах власти. Борис Ельцин, первый президент Российской Федерации после распада СССР в 1991 г., очень быстро перенял стиль и церемонии контроля сверху.

Даже при беглом взгляде на эволюцию президентской власти в России от Бориса Ельцина до Владимира Путина можно заметить некоторые нюансы в концепции властного популизма: его важность не вызывает сомнений, его легитимность углубляется и укрепляется сверху. Путину удалось успешно отстоять свое временное президентство после неожиданной отставки Ельцина 31 декабря 1999 г., хотя на деле легитимность власти в Российской Федерации находилась под угрозой.

Ельцина критиковали по многим пунктам, но главным было обвинение в том, что государством управляют олигархи. Мы не собираемся защищать Ельцина, но следует отметить, что 1990-е гг. были десятилетием государственной и демографической деградации в России: ослабление международного влияния, внутренняя нестабильность, прямое неповиновение и плачевная статистика в сфере здравоохранения. Некоторые эксперты на Западе даже стали сомневаться в том, что Россия выживет как государство. Поэтому альянс Ельцина с влиятельными олигархами отчасти может быть оправдан, хотя вряд ли одобрен.

Именно такая ослабленная и израненная Россия досталась в наследство Путину. Поворот, который он осуществил (хотя сегодня западные эксперты часто иронизируют по этому поводу) – от своекорыстных олигархов к послушной элите из сферы безопасности, воспринимался рядовыми гражданами как необходимый и огромный шаг в правильном направлении – причем для всех россиян, а не только для России как абстрактного государственного образования. Таким образом, нюанс заключается в том, что в 1990–2000-е гг. российский демократический популизм выражался в двух совершенно разных, даже противоречащих друг другу, формах, прежде чем приблизился к популизму западного образца. Будь то контроль олигархов или ФСБ, наследницы советского КГБ, обе группы провозглашали своей целью служение народу и обеспечение безопасности государства. Обе сначала получали искреннюю поддержку населения. Поэтому при рассмотрении основ современного популизма России – с инновации Ленина и до поворота, совершенного Путиным, – один факт неизменен: лидеры определяют и контролируют, что такое популизм, в чем он выражается и в каком направлении будет развиваться.

Путин – современный российский популист

Большинство западных экспертов считают гиперпрезидентскую систему в России прикрытием авторитарной диктатуры (или, по крайней мере, стремления к ней), поэтому игнорируют популистские маневры Путина, полагая, что большинство россиян разгадают уловку, как и они сами. Но проблема в том, что западные эксперты мыслят иначе, чем обычные российские граждане. Не потому, что россияне глупы и их легко обвести вокруг пальца (хотя это уничижительное мнение практически открыто звучит в дискуссиях о российском обществе на Западе). Просто очень сложно сделать выбор между безопасностью/стабильностью и грубым меркантилизмом, в котором отсутствуют какие-либо эгалитаристские черты. Когда западные эксперты включают эту дилемму в свои расчеты, народная легитимность Путина становится более понятной.

Как уже говорилось выше, деградация России как государства воспринималась многими как прямое следствие слабости Ельцина, который чрезмерно сблизился с западными экономистами и позволил олигархам распоряжаться страной как собственной игровой площадкой. Учитывая психологический настрой и научный багаж западных аналитиков, неудивительно, что появление Путина в 2000-е гг. с его гиперболизированным акцентом на безопасность и стабильность очень быстро заклеймили как реваншизм старой советской школы. Но для обычных граждан все выглядело иначе: Путин появился как трезвый лидер (в прямом и переносном смыслах), и его идея создания демократии, управляемой государством, совпала с тем, о чем задумывались в то время многие. Рекомендованная Западом демократия вышла из-под контроля, как показали 1990-е гг., и разрушала жизнь подавляющего большинства простых россиян. Классический вопрос, которым задавались тогда люди (и который игнорировался западными экспертами): «Что хуже? Деньги в кармане и пустые полки в магазинах или пустые карманы и заполненные полки?». По каким-то причинам на Западе полагали, что единственно возможный ответ – первый. Но для большинства россиян правильным казался как раз второй вариант. Быть окруженным богатством и товарами, символами демократической свободы, но не иметь возможности удовлетворить базовые нужды – это не просто жизненные невзгоды. По мнению многих простых жителей России, это унижение. Если кто-то забыл, тогда практически в каждом городе и даже в каждой деревне по всей России появились люди безмерно богатые и влиятельные. Но их число оставалось очень небольшим, а путь в группу богатых – очень узким, если не закрытым. По мнению рядовых россиян, именно такой была Россия, когда Путин пришел в Кремль. Эта Россия нуждалась в реформировании сильным лидером, который не будет игнорировать простых граждан.

Западные эксперты неспособны увидеть, насколько привлекательными были действия Путина и почему они воспринимались как истинный популизм. Путин не создавал собственный культ, не ставил себя выше обычных россиян. Наоборот, возвеличивание президента произошло потому, что его команде удалось убедительно доказать народу, переживавшему трудные времена: глава государства понимает проблемы людей и считает их критически важными для будущего российского государства. Западные эксперты, конечно, презрительно усмехнутся. Некоторые станут иронизировать над наивностью и легковерием россиян. Но это будет ошибкой. Нежелание принимать усилия Путина всерьез позволило в дальнейшем сделать эти меры еще более рельефными. Путин приобрел международный авторитет, к которому отчаянно стремился, его стали воспринимать как истинного демона, могущественного и несущего угрозу.

Этот феномен стал особенно заметен перед саммитом G20 в 2019 г., когда Путин в интервью The Financial Times уверенно заявил: «Современная так называемая либеральная идея себя просто изжила окончательно. <…> Вот когда началась проблема с миграцией, многие признали, что да, это, к сожалению, не работает, и надо бы вспомнить об интересах коренного населения». В качестве примера он привел проблему с миграцией в США и подчеркнул, что «руководящие элиты оторвались от народа».

Тогда общим ответом Запада стали насмешки и барственное предостережение: Путину, мол, не стоит забывать, что Россия – чрезвычайно многообразная страна с этнической и религиозной точки зрения, и было бы неразумно копировать политику Дональда Трампа. Стремление выдавать желаемое за действительное вновь помешало Западу правильно проанализировать ситуацию. Путин не копирует политику Трампа, он идет по пути, который сам выбрал для России еще в 2000 году. Большинство здесь всегда составляли русские, и, хотя все этнические группы принимаются, они должны уважать тот факт, что Российская Федерация – в первую очередь государство русских. Для русских это означает признание их фундаментальной этнической роли, а не неуважение к другим группам. После унижения и деградации на протяжении почти целого поколения трудно найти россиянина, который не согласен с этой идеей.

Гораздо важнее в приведенной выше цитате ловкий сдвиг в определении элиты. В данном случае не важно, копирует Путин Трампа или наоборот, либо оба лидера используют идеи Стивена Бэннона – трамписта-идеолога, который сделал себе карьеру на противоречиях между американским рабочим классом и так называемой интеллектуальной элитой побережий, которая управляет такими городами, как Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Путин своим выступлением в контексте G20 узурпировал эту американскую идею и интернационализировал ее. Он уже давно, почти 20 лет, говорит о том, что американская модель – не единственная и отнюдь не идеальная форма выражения демократии. Тот факт, что в западных академических кругах просто игнорировали подобную мысль как авторитарную пропаганду, говорит о слабых аналитических способностях. Иногда важно не то, что фактически верно, а то, во что верит и что принимает значительная часть населения. Когда речь идёт о глобальных делах и национальной безопасности, понимать эту разницу и ее значение жизненно необходимо.

Путин всегда знал это на примере российской политики. Предвзятость западных аналитиков и умелая пропаганда России – вот причины множества примеров неточного анализа ситуации в Российской Федерации. Как мы увидим ниже, в разделе о Трампе, умение лидера перенаправить фокус внимания – это важный, недооцененный талант, характерный для правого популизма. В отличие от традиционных концепций исторического популизма, в которых централизация власти считалась опасной, команды, стоящие за Путиным и Трампом, подталкивают общество к нужному определению элиты, а потом возлагают на нее вину. Оказалось, что главная угроза для простых людей исходит не от богатых и влиятельных, а от либеральной элиты с ее интеллектуальным снобизмом и презрением к обычным гражданам. Команда Трампа подняла это умение до беспрецедентных высот, а команда Путина успешно глобализировала этот феномен, распространив понятие снобистской интеллектуальной элиты и за пределы Российской Федерации.

Трамповский бренд популизма

Первые ростки нового популизма немного увяли – по крайней мере в саду Трампа. Это не значит, что он обречен проиграть выборы 2020 года. Демократы не добились после его победы в 2016-м значимых результатов, которые убедили бы нужные группы населения в том, что их проблемы поняты, и таким образом помогли завоевать доверие. На сегодняшний день – к концу 2019 г. – в законодательной деятельности Трамп показал себя, скорее, республиканцем старой школы (когда-то таких называли «демократами Рейгана»), чем революционным новым правым популистом. Но сама вероятность того, что он может быть лидером популизма нового типа, обеспечила его неожиданную, шокирующую победу осенью 2016 года.

Либеральная интеллигенция в Америке с трудом отказывается от позиции высокомерного аналитика. Так произошло в ходе президентской кампании 1968 г., когда Джорджа Уоллеса, баламута-южанина, посчитали неотесанным расистом, не имеющим шансов за пределами Глубокого Юга. Либеральные аналитики и тогда, и теперь проигнорировали аналогичное географическое и культурное распространение недовольства, которым эффективно распорядился Трамп. В 1968 г. за пределами Глубокого Юга нашлись группы избирателей, которым понравилось отношение Уоллеса к таким вопросам, как принудительный басинг (перевозка автобусами детей определенной этнической группы из одного квартала в другой, имеющий иной этнический состав, с целью достижения этнического или «расового» равновесия в школах – ред.), культурный либерализм, выступления левых против войны во Вьетнаме, и к тому, как это отразилось на американской армии.

Здесь есть некая связь с электоральной платформой Трампа: избиратели «ржавого пояса» отдали предпочтение ему, а не Хиллари Клинтон. Либеральные аналитики ухватились за уродливую расистскую и квазирасистскую риторику, которую периодически использовал Трамп, но значимые группы избирателей гораздо больше тронули его слова об экономической изоляции, высокомерии интеллектуалов, которые сочли их «убогими» и не признали важным сегментом общества (Клинтон фактически не вела кампанию в тех районах, что в итоге оказалось стратегической ошибкой).

В России Путин, умело используя недовольство простых людей, сумел с мощных правых позиций переформатировать собственный имидж и стать действительно народным лидером, противостоящим крайне левой элите, которую обвинили в игнорировании судьбы обычных граждан. Стоит разъяснить, что в случае Путина крайне левая элита – это глобальное сообщество, охватывающее, в частности, Америку и интеллигенцию из некоторых крупных российских университетов. Трамп (или, по крайней мере, члены его команды) сделал то же самое: умело позиционировал себя как популиста-аутсайдера, не реагирующего на высокомерие левой элиты, этой Лиги плюща обоих побережий, которая провозгласила огромную территорию Америки между Восточным и Западным побережьем глухоманью, а ее население – нерелевантными гражданами.

Как уже говорилось в разделе о России, неважно, основано ли такое восприятие на фактах. В конечном итоге политическую повестку определяет политический нарратив. А значит, самое главное – эффективность формирования восприятия у избирателей. Путин делает это лучше, чем западное сообщество, настроенное против него, а Трамп – лучше, чем Национальный комитет Демократической партии и Хиллари Клинтон. Неспособность оппозиции признать собственную слабость и искать пути к совершенствованию означает, что Путин и Трамп продолжат обладать преимуществом, когда речь идет о народной поддержке. В обоих случаях оппозиционная элита никак не может поверить, что большая часть населения поведется на дешевую манипуляцию и пустую политическую риторику. Эта логика подпитывает критику, которую Путин и Трамп обрушивают на оппозицию: элита не воспринимает простых людей серьезно, а если ей что-то не нравится, она атакует или просто игнорирует рядовых граждан. Естественно, либеральная элита утверждает, что не делает этого и не стремится производить подобного впечатления. Но в обоих случаях ее переигрывают, в том числе и в пропаганде.

Сегодня, в преддверии выборов 2020 г., неспособность американских левых (демократов) вернуть свою традиционную электоральную базу очевидна. И это притом, что Трамп в первые годы президентства не преуспел по части популистских инноваций в законотворческой деятельности. Было вообще очень немного законодательных инициатив, касающихся улучшения жизни простых американцев – представителей рабочего класса. Казалось бы, это должно вызвать недовольство и раздражение базового электората, который обеспечил ему президентство, но вполне стабильные рейтинги Трампа, видимо, определяются его непрекращающейся популистской риторикой. И в этих условиях проблема заключается не в легковерии и невежестве избирателей, а в упрямом высокомерии и снисходительном отношении элиты, которая даже не пытается вернуть себе базовые группы Демократической партии. Поэтому усилия левых в основном направлены на то, чтобы добиться явки избирателей в 2020 г., то есть обойти по численности «убогих». Возможно, так и будет. Но в равной степени вероятно, что политическое высокомерие вновь нанесет разрушительный удар по левым силам политического спектра США.

Политика постправды и конкуренция в современном популизме

Сегодня принято сетовать на появление правого популизма и манипулирование с определениями элиты. Жалобы в основном звучат с либеральной стороны, поскольку инновации в популизме и их воздействие на современную политику явно лишили левых преимуществ и дезавуировали их традиционные представления о популизме. Однако проблема в том, что популизм с самого начала был концепцией, открытой к адаптивным изменениям, которую по-разному интерпретировали различные акторы.

Поэтому можно считать пустыми и безосновательными заявления, что ни в одной стране правые не должны иметь дело с популизмом. Уже давно доказано, что популизм не является исключительно левой идеологией. Но в этой статье, наверное, особенно важно подчеркнуть, что сдвиг от левых к правым не стал ключевым фактором негативного подъема так называемых правых популистских движений. На самом деле сдвиг полностью совпал с распространением политики постправды. Оба явления оказались пугающе действенны и продемонстрировали свои худшие стороны, что в итоге и привело к новой опасной эре соперничества в современном популизме.

Политика постправды распространилась по всему миру, но появление этой концепции удивляет людей. Оксфордский словарь назвал слово «постправда» словом года в 2016-м, аккурат после Брекзита и избрания Дональда Трампа президентом США, хотя сам термин был придуман еще в 1992 году. Тогда (в статье «Правительство лжи» для журнала The Nation – ред.) американский драматург сербского происхождения Стив Тесич заинтересовался долгосрочными поведенческими и установочными последствиями для американского поколения, выросшего после Уотергейтского скандала. И хотя это было не академическое исследование, а, скорее, эзотерически-философское эссе, автор пришел к интригующим выводам. Американские граждане после Уотергейта решили, что не хотят знать плохих или депрессивных новостей, даже если они правдивы и их необходимо обнародовать по политическим причинам или в интересах национальной безопасности. Правда часто связана с горьким разочарованием, поэтому, предположил Тесич, американцы предпочитают, чтобы им лгали. Такая циничная позиция имеет оговорку: ложь должна соответствовать заранее сформированным интересам, идеям и предпочтениям людей. Иными словами, продвижение обмана превратилось в философско-социальный ксанакс (популярный транквилизатор – ред.): Америка как свободное общество и американцы как свободный народ решили свободно жить в мире постправды.

Справедливости ради отметим: вряд ли кто-то мог представить, что термин обретет вторую жизнь в XXI веке. Возникнув как реакция на политическую коррупцию, с которой столкнулось поколение икс, сегодня он применим к нескольким поколениям, живущим в цифровую эпоху, и касается политического настоящего. В 2005 г. в своей сатирической передаче комик Стивен Кольбер популяризировал этот термин, использовав слово «правдоподобие» (truthiness – выдуманное слово, нечто похожее на правду, но не соответствующее реальности), чтобы объяснить склонность администрации Джорджа Буша – младшего в период глобальной войны против терроризма тщательно подбирать основанную на фактах и похожую на факты информацию, но со здоровой долей партийной субъективности, и все это ради формирования политической повестки. Слово настолько точно описывало современную политическую обстановку, что в 2006 г. издательство «Мерриам-Уэбстер» назвало его словом года (а десять лет спустя Оксфордский словарь, как уже говорилось выше, повторил эту же процедуру с похожим термином «постправда»).

Чтобы никто не думал, что академическое сообщество проигнорировало все эти разговоры о релевантности квазиправды и ее политическом значении, в 2011 г. в книге «Думай медленно… Решай быстро» (Thinking Fast and Slow) психолог и нобелевский лауреат Даниэль Канеман предложил концепцию «когнитивной легкости». Она обобщила идеи драматургов и комедиографов, но на более серьезной основе. Когнитивная легкость описывалась как превалирующая склонность людей избегать фактов, которые не соответствуют их представлениям. Иными словами, наука подтвердила, что человеческий мозг запрограммирован отвергать попытки заставить его думать по-другому или сомневаться в ранее полученных фактах.

Чтобы завершить рассмотрение эволюции постправды как концепции в глобальном обществе, давайте вспомним слова Дмитрия Киселева, кремлевского пропагандиста/московского журналиста, который в 2016 г., характеризуя «дух времени», предупредил всех, прежде всего американцев, об опасностях эпохи неограниченного доступа к информации. Он высмеял саму идею «нейтральной журналистики». По мнению Киселева, нейтральная журналистика, если она когда-либо существовала, фактически умерла. Мировое сообщество ошибочно предполагало, что мгновенный массовый доступ к информации в цифровую эпоху обеспечит объективность информации. Киселев подчеркивает, что информация, которую люди выбирают в интернете, уже субъективна, политически ангажирована и, следовательно, мотивационно предвзята. Это мнение привносит новые черты в понимание постправды.

Изначально казалось, что это самообман, стремление людей защититься от горькой правды, но сегодня ясно, что это активно продвигаемое, генерируемое цифровой машиной воздействие с целью заставить людей бездумно придерживаться специально созданной, предопределенной правды.

К сожалению, постправда влияет не только на общество и простых людей. Под ее ударом оказываются элита и интеллектуалы. Вредоносное воздействие постправды можно обнаружить в таких сферах, как охрана окружающей среды, глобализация, образование, разведка. Опасность велика: в мире постправды информация обесценивается, торжествуют эмоции, отвергается компетентность, объективная интеллектуальность рассматривается как элитарная пропаганда. Эти тенденции могут стать проклятием для академических дисциплин и интеллектуальных профессий, но особенно губительны они для целостности политики и легитимности низовой активности. Принципы обоснованных доказательств, объективности, аполитичности, высокой компетентности и рациональной интеллектуальности должны оставаться фундаментом, на котором строится политика и активность и который всегда обеспечивал релевантность, репутацию и воздействие на общество.

Одно дело, когда малоизвестные авторы малочитаемых журналов пишут о слабо распространенных теориях, которые подрывают академическую науку ради произвольных социальных конструктов, – они не оказывают особого воздействия и не должны беспокоить большинство граждан. Но в мире высоких технологий ученые и рецензируемые журналы в глазах глобальной аудитории также уступают мгновенному обмену информацией, что создает идеальный фундамент для роста и распространения популистской постправды. Очень важно понимать, что этот феномен не стал персонифицированным, привязанным к конкретным личностям. Хронология развития постправды доказывает, что тема возникла еще до того, как Дональд Трамп и Владимир Путин укрепили свои позиции на политической арене. Постправда не зависит от того, кто занимает руководящие посты в США и России. Оба лидера умело манипулируют этим феноменом в собственных целях, но они являются симптомом, а не причиной постправды.

Отстаивать то, во что человек верит, и обосновывать то, что он думает, – разные вещи. Но иногда мы игнорируем разницу между «верить» и «думать». Отстаивать убеждение – субъективный процесс, основанный на эмоциях, реже – на аналитике. Обосновывать мысль – процесс объективный, в котором отсутствуют эмоции, зато присутствует анализ. Исход этого интеллектуального противостояния зависит от того, одержит ли постправда победу или потерпит поражение в глобальном обществе. Жизнь в мире постправды важна и для политики, и для популизма, потому что она формирует народные массы и условия, опасные для реальных целей и функций легитимного и процветающего общества. Популистская постправда создает мир не просто более глупой политики, но и, возможно, более глупых людей.

Оглупление необязательно происходит намеренно, иногда оно является следствием двойственности. Мир не просто становится невежественным и дезинформированным. Он становится и более опасным. Ставки повышаются, поскольку реальное воздействие властного популизма в сочетании с политикой постправды проявляется медленно. Дело не только в том, насколько точная и непредвзятая картина складывается в социальных медиа страны и насколько справедливы ее лидеры. Под мощным влиянием сегодня российско-американские отношения. А в дальнейшем это может стать решающим фактором, определяющим, почему страны остаются союзниками или становятся противниками, поддерживают мир или вступают в войну.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201303 Мэттью Кросстон

Тоталитаризм больших данных

Яша Левин – американский писатель и журналист.

Резюме Опасение, что распространение баз данных и компьютерных сетей приведет к обществу тотального надзора, где каждый под колпаком, возникло не сейчас, а более 50 лет назад. Об этом беспокоились не только левые активисты и студенты-демонстранты, а почти все социальные слои. Люди боялись слежки – как государственной, так и корпоративной.

Данный материал представляет собой отрывок из его книги «Интернет как оружие. Что скрывают Google, Tor и ЦРУ», которая только что вышла в русском переводе в издательстве «Индивидуум паблишинг». Текст публикуется с любезного разрешения издателя.

На закате 1960-х гг. началась американская золотая лихорадка компьютеризации, когда отделения полиции, федеральные правительственные агентства, военные и разведывательные службы, а также крупные корпорации принялись оцифровывать свою деятельность. Они приобретали, устанавливали и связывали через коммуникационные сети компьютеры, создавали базы данных, вели расчеты, автоматизировали обслуживание. Все спешили перейти на цифру, подключиться к сети и стать частью великой компьютерной революции. <…>

Возглавляло этот тренд, естественно, Федеральное бюро расследований. Оно приступило к созданию централизованной цифровой базы данных еще в 1967 г. по приказу Джона Эдгара Гувера. База стала называться Национальным информационно-криминологическим центром, охватила все 50 штатов и была доступна государственным и местным правоохранительным органам. <…> По мере роста база данных ФБР сливалась с базами местных правоохранительных органов, возникавшими то тут, то там <…>. В то же время прилагались активные усилия по организации общенациональных банков данных, которые связали и централизовали бы разного рода сведения. <…>

Корпоративная Америка тоже с энтузиазмом внедряла цифровые базы данных и подключенные к сети компьютеры ради повышения производительности труда и сокращения издержек. Кредитные компании, банки, рейтинговые агентства, авиалинии – все они начали оцифровывать свои операции, создавать централизованные компьютерные базы данных и запрашивать информацию через удаленные терминалы. <…>

Рост всех этих баз данных не остался незамеченным. Сильнее всего в то время опасались, что распространение корпоративных и правительственных баз данных и компьютерных сетей приведет к обществу тотального надзора, где каждый под колпаком, а политическое инакомыслие искоренено. Об этом беспокоились не только левые активисты и студенты-демонстранты, а почти все социальные слои. Люди боялись слежки – как государственной, так и корпоративной.

Эти страхи иллюстрирует заглавная статья выпуска Atlantic Monthly за 1967 год, написанная Артуром Миллером, профессором права Мичиганского университета. В тексте жестко критикуется стремление бизнеса и правительственных учреждений централизовать и компьютеризировать сбор данных. <…> В статье подробно рассказывалось об одной предлагаемой федеральной базе данных – Национальном дата-центре, который должен был сосредоточить личные данные в одном месте и присвоить каждому человеку в системе уникальный идентификационный номер. Миллер предупреждал, что такая база данных серьезно угрожает политической свободе. После запуска она неизбежно будет расти и постепенно охватит все стороны человеческой жизни. Современный компьютер – нечто большее, чем хитроумная индексирующая или счетная машина либо миниатюрная библиотека; это краеугольный камень новых средств связи, чьи возможности и последствия мы только начинаем осознавать. В обозримом будущем компьютерные системы будут связаны вместе посредством телевидения, спутников и лазеров, и мы начнем передавать большие объемы информации на огромные расстояния за ничтожно малое время…

Само существование Национального дата-центра может вдохновить некоторых федеральных чиновников на использование сомнительных методов слежения. Например, оптические сканеры – устройства, способные с фантастической скоростью читать различные виды шрифтов или почерка – могут применяться для контроля за нашей почтой. В результате подключения их к компьютерной системе считанная сканером информация сможет быть преобразована в понятную для машины форму и добавлена к досье человека в Национальном дата-центре. Затем, благодаря сложному программированию, можно будет нажатием одной кнопки получить досье на всех, кто переписывался с объектом слежки, и пометить их соответствующей записью, скажем, «общается с установленными преступниками». В результате человек, просто обменявшийся рождественскими открытками с тем, чья почта проверяется, может сам оказаться под наблюдением, или его не возьмут на работу в госучреждение, или откажут в государственной субсидии либо другом виде помощи. Он был помечен непроверенной, безличной и ошибочной компьютерной записью – «общается с установленными преступниками» – и теперь бессилен исправить ситуацию. Более того, он, вероятно, даже никогда не узнает о существовании такой записи.

<…> Разоблачительная статья Кристофера Пайла произвела эффект разорвавшейся бомбы. Новость о CONUS Intel была на первых полосах. <…> Самое напористое расследование провел сенатор Сэм Эрвин <…> Он имел репутацию умеренного демократа-южанина: систематически отстаивал «законы Джима Кроу», сегрегацию жилья и школ и боролся против равноправия женщин. Его часто называли расистом, но сам он считал себя сторонником строгого соблюдения Конституции. Он ненавидел федеральное правительство, а значит – и внутренние программы наблюдения. В 1971 г. сенатор Эрвин организовал ряд слушаний по разоблачениям Пайла, а также обратился к самому Пайлу за помощью.

Первоначально расследование касалось только армейской программы CONUS Intel, но очень скоро оно охватило гораздо более масштабную проблему – распространение правительственных и корпоративных компьютерных баз данных и систем слежения. «Эти слушания были назначены по той причине, что из жалоб, полученных Конгрессом, стало очевидно, что американцы из самых разных слоев озабочены ростом количества правительственных и частных записей об отдельных лицах, – сообщил Эрвин Сенату в своем эффектном вступительном заявлении к расследованию. – Они обеспокоены нарастающим сбором информации о них, информации, которая этих сборщиков не касается. Создается огромная телекоммуникационная сеть, в которой компьютеры ежедневно передают данные со всех концов страны… Опираясь на помощь системных аналитиков, правительства штатов и местные власти придумывают способы, как соединить свои банки данных и компьютеры с федеральными, а федеральные чиновники стараются инкорпорировать данные штатов и муниципалитетов в свои информационные системы»?.

Первый день слушаний (которые получили название «Федеральные банки данных, компьютеры и Билль о правах») привлек очень большое внимание СМИ. «Сенаторы рассматривают угрозу „диктатуры досье“» — гласил заголовок на первой странице New York Times, где также была размещена вторая статья – о бомбардировках в Лаосе, проведенных южновьетнамской армией?: «Частная жизнь среднестатистического американца является объектом 10–20 личных досье в архивах и компьютерных банках данных правительственных и частных агентств… Большинство американцев имеют лишь смутное представление о том, насколько пристально за ними наблюдают».

Следующие нескольких месяцев сенатор Эрвин с пристрастием допрашивал верхушку Пентагона, но встречал упорное сопротивление. <…> Сенатор пригрозил публично осудить программу слежения армии как антиконституционную и использовать свои полномочия по вызову свидетелей и сбору доказательств, чтобы законным путем принудить Пентагон дать показания, если его представители и дальше будут отказываться сотрудничать. В конечном итоге <…> комиссия выяснила, что армия США ведет очень активную разведывательную деятельность внутри страны и «развернула обширнейшую систему для мониторинга практически всех политических протестов в Соединенных Штатах Америки». В стране насчитывалось свыше 300 «центров документации», многие из которых хранили более 100 тысяч карточек на «людей, представлявших интерес». К концу 1970-х гг. в одном национальном центре военной разведки было 25 миллионов файлов на отдельных лиц и 760 тысяч файлов на «организации и инциденты». В этих файлах было полно пикантных подробностей (сексуальные предпочтения, внебрачные связи и особенно – предполагаемые гомосексуальные наклонности), никак не связанных с официальной целью – сбором улик о возможных контактах людей с иностранными правительствами и их участии в преступных заговорах?. И, как установила комиссия, разведывательное командование сухопутных войск имело несколько баз данных, способных сверять эту информацию и устанавливать отношения между людьми и организациями.

Комиссия сенатора Сэма Эрвина подтвердила еще кое-что: программа слежения армии была прямым продолжением более общей американской стратегии противоповстанческой борьбы, разработанной для зарубежных конфликтов, но незамедлительно примененной на внутреннем фронте. «Офицеры, работавшие во внутренних оперативных центрах, вели записи, очень схожие с теми, что ведут их коллеги в компьютеризированных оперативных центрах в Сайгоне», – отмечалось в итоговом отчете о расследованиях сенатора Эрвина?. Действительно, армия говорила об активистах и демонстрантах так, будто те были организованными вражескими боевиками, внедренными в ряды местного населения. Они «квартировались», планировали нападения на «цели и объекты» и даже включали «организованное снайперское звено». Армия использовала стандартные для военных учений цвета: синим обозначались «дружеские силы», а красным – «негритянские кварталы». Однако, как ясно указывалось в отчете, находившиеся под наблюдением люди были не боевиками, а обычными гражданами: «Армейская разведка не просто проводила рекогносцировку местности на предмет расположения биваков, подъездных путей и арсеналов „Черных пантер“. Она собирала, распространяла и хранила большие объемы информации о частных и личных делах законопослушных граждан. Комментарии, касающиеся финансового положения, сексуальных связей и историй психических заболеваний лиц, не связанных с вооруженными силами, обнаруживаются в различных системах документации». Таким образом, армия шпионила за огромной частью американского общества без достаточных на то оснований. «Гипотеза о том, что за правозащитниками и антивоенными движениями могут стоять революционные группы, определяла ход операций против них, – объяснял сенатор Эрвин в итоговом отчете, составленном его сотрудниками по результатам расследования. – Демонстранты и участники беспорядков рассматривались не как американские граждане со своими заботами, а как „диссидентские силы“, стремящиеся разрушить статус-кво. Исходя из этой концепции, неудивительно, что армейская разведка собирала информацию о политической и частной жизни оппозиционеров. Этого требовали военные доктрины контрразведки, противоповстанческой борьбы и операций по гражданским вопросам»?.

Организованные сенатором Эрвином слушания привлекли большое внимание и пролили свет на распространение федеральных надзорных баз данных, создававшихся бесконтрольно и в обстановке секретности. Армия пообещала уничтожить архивы наблюдений, но Сенату не удалось получить убедительных доказательств, что они были полностью ликвидированы. Напротив, всплывали все новые свидетельства того, что армия намеренно утаила и продолжила использовать собранные данные.

США > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201302 Яша Левин

Лига свободного интернета

Ричард Кларк – председатель и исполнительный директор Good Harbor Security Risk Management. Был специальным советником президента США по безопасности в киберпространстве, помощником по глобальным вопросам, национальным координатором по безопасности и борьбе с терроризмом.

Роб Нейк – старший научный сотрудник Совета по международным отношениям и Института глобальной устойчивости Северо-Восточного университета. Директор по киберполитике в Совете по национальной безопасности с 2011 по 2015 год.

Резюме Западу пора перестать беспокоиться о рисках авторитарного разделения интернета. Нужно отделить его самим, создав цифровой блок. В его рамках данные, сервисы и продукты станут перемещаться свободно, а страны, не уважающие свободу слова и частную жизнь, занимающиеся подрывной деятельностью и привлекающие киберпреступников, окажутся исключены.

Ричард Кларк, Роб Нейк - Авторы книги The Fifth Domain: Defending Our Country, Our Companies, and Ourselves in the Age of Cyber Threats (Penguin Press, 2019), на основе которой подготовлена эта статья.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Еще на заре существования интернета появилась возвышенная мечта о том, что авторитарные государства, оказавшись перед дилеммой – присоединяться к новой системе глобальной коммуникации или остаться вне ее, выберут первое. А затем, согласно утопической логике, в эти страны хлынет поток информации и идей из внешнего мира, что неизбежно подтолкнет к экономической открытости и политической либерализации. В реальности все иначе. Вместо распространения демократических ценностей и либеральных идей интернет способствовал укреплению авторитарных государств. Режимы в Китае, России и других странах используют инфраструктуру интернета для создания собственных национальных сетей. Кроме того, они устанавливают технические и юридические барьеры, чтобы ограничить гражданам выход в интернет и блокировать западным компаниям доступ на свои цифровые рынки.

Но, несмотря на панические заявления Вашингтона и Брюсселя об авторитарных схемах блокировки интернета, Пекин и Москва не хотят оказаться в изоляции собственных сетей, отрезанными от глобального интернета. Им нужен доступ ко Всемирной паутине для кражи интеллектуальной собственности, пропаганды, вмешательства в выборы в других государствах и для возможности угрожать ключевым объектам инфраструктуры в странах-соперниках. В идеале Китай и Россия хотели бы создать интернет по собственному вкусу и заставить мир играть по своим репрессивным правилам. Но такой возможности у них нет, поэтому приходится прилагать максимум усилий для жесткого контроля внешнего доступа на свои рынки, ограничивать возможности граждан выходить в интернет и использовать уязвимость Запада, обусловленную цифровой свободой и открытостью.

Соединенным Штатам, их союзникам и партнерам пора перестать беспокоиться о рисках авторитарного разделения интернета. Нужно отделить его самим, создав цифровой блок, в рамках которого данные, сервисы и продукты станут перемещаться свободно, а страны, не уважающие свободу слова и частную жизнь, занимающиеся подрывной деятельностью и привлекающие киберпреступников, окажутся исключены. При такой системе страны, которые убеждены в пользе действительно свободного и надежного интернета, будут и дальше пользоваться его преимуществами, а тем, кто не разделяет это убеждение, не позволят нарушить его работу. Целью должно стать создание цифровой версии Шенгенского соглашения, которое защищает свободное движение людей, товаров и услуг в Европе. 26 стран Шенгенской зоны придерживаются определенного набора правил и механизмов, остальные просто исключены.

Именно такая система необходима для сохранения свободного и открытого интернета. Вашингтон должен сформировать коалицию пользователей интернета, компаний и демократических государств, уважающих верховенство закона и равноправной цифровой торговли – нечто вроде Лиги свободного интернета. Вместо того чтобы предоставлять странам, не разделяющим эти правила, неограниченный доступ к интернету, западным цифровым рынкам и технологиям, новая коалиция должна разработать условия, при которых они сохранят доступ к интернету, но их возможности, а также ущерб от вероятной подрывной деятельности будут ограничены. Лига не опустит цифровой «железный занавес» – по крайней мере на начальном этапе интернет-трафик между членами и нечленами продолжится. Лига станет блокировать не страны, а компании и организации, содействующие киберпреступникам. У правительств, в принципе принимающих идею открытого, толерантного и демократического интернета, но пока не соответствующих всем стандартам, появится стимул улучшить ситуацию, чтобы присоединиться к Лиге и обеспечить доступ в интернет для компаний и граждан. Авторитарные режимы в Китае, России и других странах, скорее всего, продолжат отвергать эти идеи. Вместо того чтобы уговаривать их вести себя хорошо, США и их союзники установят закон: следуйте правилам или будете отключены.

Крах мечты о безграничном интернете

В 2011 г. администрация Барака Обамы представила международную стратегию по киберпространству. В ней говорилось о глобальном интернете, который должен быть «открытым, обеспечивающим взаимодействие, безопасным и надежным». Китай и Россия пытались навязать свои правила. Пекин, например, хотел, чтобы любая критика китайского правительства, которая незаконна в Китае, была бы запрещена и на американских сайтах. Москва настаивала на договорах по киберпространству, аналогичных контролю над вооружениями, и одновременно наращивала активность собственных кибератак. КНР и Россия стремятся воздействовать на глобальный интернет. Но более важным они считают создание собственных закрытых сетей и использование открытости Запада в собственных целях.

Стратегия Обамы предупреждала, что «альтернативой открытости и взаимодействию может стать фрагментированный интернет, и огромная часть населения планеты будет лишена доступа к совершенствуемым приложениям и богатому контенту из-за политических интересов отдельных стран». Несмотря на усилия Вашингтона предотвратить такой исход, сегодня мы пришли именно к этому. Администрация Трампа не горит желанием менять стратегию США. В национальной киберстратегии, опубликованной в сентябре 2018 г., президент Дональд Трамп призывает к «открытому, обеспечивающему взаимодействие, надежному и безопасному интернету», как мантру повторяя стратегию Обамы и лишь меняя порядок слов.

В стратегии Трампа разъясняется необходимость расширения свободы в интернете, которая определяется как «реализация прав человека и фундаментальных свобод, таких как свобода слова, свобода объединений и мирных собраний, вероисповедания и убеждений, а также право на частную жизнь в онлайн-пространстве». Это достойная цель, но в стратегии не упоминается, что во многих государствах, где граждане не имеют таких прав ни офлайн, ни тем более онлайн, интернет из безопасного пространства превращается в инструмент репрессий. Режимы в Китае и других странах используют искусственный интеллект, чтобы следить за гражданами, и создали огромные базы данных, включающие изображение с камер безопасности, финансовые сведения и информацию транспортных систем. Двухмиллионную армию интернет-цензоров в Китае учат собирать данные, которые затем используются в системе «социального кредита», – каждый житель получает бонусы или наказание за свои действия онлайн и офлайн. Так называемая Великая межсетевая стена, не позволяющая китайцам получить онлайн-доступ к материалам, которые компартия страны считает опасными, стала моделью для других авторитарных государств. По данным Freedom House, китайские специалисты проводят тренинги по созданию систем интернет-наблюдения для представителей 36 государств. В 18 странах Китай помогал строить собственные сети.

Цифровая торговля как рычаг воздействия

Как США и их союзники могут ограничить ущерб, который способны нанести авторитарные режимы, и помешать им использовать интернет для подавления недовольства? Было предложение поставить перед ВТО или ООН задачу по разработке четких правил, обеспечивающих свободный поток информации и данных. Но любой подобный план обречен на провал, поскольку для его одобрения нужна поддержка тех самых стран, против которых он направлен. Только создав блок государств, внутри которого будет обеспечен свободный поток информации, и лишив опасные страны доступа к этой информации, Запад получит рычаг воздействия на недобросовестных акторов в интернете.

Шенгенская зона в Европе предлагает реальную модель, в которой люди и товары свободно перемещаются, не проходя таможенный и миграционный контроль. Попав в Шенгенскую зону после всех процедур безопасности на границе одной из стран-членов, человек получает доступ ко всем остальным государствам блока без дополнительных проверок (есть некоторые исключения, ряд стран ввел ограниченный контроль на границе после миграционного кризиса 2015 г.). Шенгенское соглашение стало частью правовых норм ЕС в 1999 г., Исландия, Лихтенштейн, Норвегия и Швейцария, не входящие в Евросоюз, присоединились к Шенгену. Ирландия и Великобритания остались вне соглашения по их просьбе.

Для присоединения к Шенгенской зоне нужно выполнить три требования, которые могли бы стать образцом для соглашения по цифровому пространству. Во-первых, страны-члены должны выдавать единые визы и надежно обеспечивать безопасность внешних границ. Во-вторых, демонстрировать способность координировать правоохранительную деятельность с другими странами-членами. В-третьих, использовать единую систему отслеживания въездов и выездов из Шенгенской зоны. Соглашение устанавливает правила пограничного контроля и условия объявления подозреваемых в международный розыск. Кроме того, прописана процедура быстрой экстрадиции подозреваемых в уголовных преступлениях.

Соглашение способствует сотрудничеству и открытости. Европейское государство, если оно хочет, чтобы его граждане имели право путешествовать, работать или жить в любой точке Евросоюза, должно привести пограничный контроль в соответствие со стандартами Шенгена. Четыре члена ЕС – Болгария, Хорватия, Кипр и Румыния – не допущены в Шенгенскую зону отчасти потому, что не соответствуют этим стандартам. Но Болгария и Румыния работают в этом направлении. Иными словами, побудительные мотивы действуют.

Таких стимулов не хватает, когда дело касается объединения мирового сообщества в борьбе с киберпреступностью, экономическим шпионажем и другими пороками цифровой эры. Самая успешная попытка – Конвенция Совета Европы по киберпреступности (известная как Будапештская конвенция). В ней прописаны все действия, которые государства должны предпринимать для борьбы с киберкриминалом. Разработаны модели законов, механизмы координации, процедуры ускоренной экстрадиции. 61 государство ратифицировало документ. Но найти защитников Будапештской конвенции сложно, потому что она не работает: она не предлагает реальных преимуществ за присоединение и не предусматривает реального наказания за нарушение обязательств.

Чтобы Лига свободного интернета по-настоящему заработала, она должна избежать подобных просчетов. Самый эффективный способ привлечь страны – пригрозить лишить их продуктов и услуг таких компаний, как Amazon, Facebook, Google и Microsoft, а также доступа к кошелькам сотен миллионов потребителей в США и Европе. Лига не будет блокировать весь трафик для не членов – так же, как Шенгенская зона не закрывает поток товаров и услуг. Во-первых, сейчас нет технологической возможности фильтровать весь вредоносный трафик на национальном уровне. Кроме того, власти должны иметь возможность дешифровать трафик, а это нанесет больше вреда безопасности интернета и ударит по праву на частную жизнь и гражданским свободам. Но Лига может запретить продукты и услуги компаний и организаций, которые содействуют киберпреступникам, и блокировать трафик нарушающих правила интернет-провайдеров из стран – нечленов.

Например, представьте, что Украину, известное прибежище киберпреступников, пригрозят лишить доступа к сервисам, к которым привыкли ее граждане, компании и правительство и от которых зависит ее дальнейшее легитимное технологическое развитие. У украинских властей появится мощный стимул начать жесткую борьбу с процветающим в стране киберкриминалом. Такие угрозы не дадут возглавляемой Соединенными Штатами коалиции рычагов давления на Китай и Россию: компартия Китая и Кремль уже достаточно далеко продвинулись в ограничении доступа своих граждан к глобальному интернету. Однако задача Лиги свободного интернета не в том, чтобы изменить поведение закоренелых злоумышленников, гораздо важнее уменьшить наносимый ими ущерб и воздействовать на такие страны, как Украина, а также Бразилия и Индия, побуждая их к более активной борьбе с киберпреступностью.

Гарантии свободы в интернете

Основополагающим принципом работы Лиги должно стать обеспечение свободы слова в интернете. Однако члены Лиги должны иметь возможность делать исключения в определенных случаях. Например, США не придется принимать ограничения свободы слова, введенные Евросоюзом, но американским компаниям нужно будет приложить усилия, чтобы не продавать или не демонстрировать запрещенный контент европейским интернет-пользователям. Этот подход в значительной степени обеспечит статус-кво. Кроме того, он обяжет западные страны более активно противодействовать попыткам таких государств, как Китай, утверждающих, что некоторые формы свободы слова представляют угрозу национальной безопасности, использовать оруэлловскую идею об «информационной безопасности». Например, Пекин регулярно обращается к правительствам других государств с просьбой удалить контент с серверов, зарегистрированных на их территории, если речь идет о критически важной для китайского режима информации или о запрещенных в стране группах (как Фалуньгун). США отвергают такие обращения, но другие могут пойти на уступки, особенно после того, как в ответ на отказы Соединенных Штатов Китай начал наглые кибератаки на источники оскорбительных материалов. Лига свободного интернета даст странам стимул отвергать подобные требования Китая: это будет нарушением правил, а другие страны-члены защитят их от возмездия Пекина.

Лиге понадобится механизм мониторинга соблюдения правил странами-членами. Сбор и публикация данных по каждому государству станет мощным инструментом порицания или одобрения. А модель более детальной оценки можно позаимствовать у FATF, организации по противодействию отмыванию денег, которая была создана G7 и Европейской комиссией в 1989 г. и финансируется ее членами. На 37 стран – членов FATF приходится большая часть финансовых транзакций в мире. Эти государства приняли ряд мер для противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма и требуют, чтобы банки следили за операциями своих клиентов. Вместо тяжелого централизованного мониторинга FATF использует систему, при которой одна страна изучает действия другой на основе ротационного принципа и затем дает свои рекомендации. Страны, не выполняющие необходимых требований, попадают в так называемый серый список FATF и подвергаются более тщательной проверке. В случае повторных нарушений можно попасть в черный список, при этом банки обязаны начать детальный анализ, что может привести к замедлению или даже прекращению транзакций.

Как Лига свободного интернета будет предотвращать вредоносную деятельность в странах-членах? Пример для подражания существует – международная система здравоохранения. Лига должна создать и финансировать институт по аналогии со Всемирной организацией здравоохранения, который будет идентифицировать уязвимые онлайн-системы, предупреждать владельцев этих систем и работать над их укреплением (так работают кампании ВОЗ по вакцинации); выявлять и нейтрализовывать новые вирусы и ботнеты до того, как они нанесут серьезный ущерб (так работает мониторинг вспышек заболеваний); брать на себя ответственность за реагирование, если предотвратить атаку не удалось (так работает ВОЗ в случае пандемий). Члены Лиги также должны воздерживаться от кибератак друг на друга в мирное время. Разумеется, это обязательство не помешает Соединенным Штатам и их союзникам предпринимать кибератаки на противников, которые, скорее всего, останутся за пределами Лиги, например, против Ирана.

Преодоление барьеров

Создание Лиги свободного интернета потребует изменения мышления. Мечта о том, что интернет-свобода в конце концов трансформирует авторитарные режимы, еще жива. Но этого до сих пор не произошло и не произойдет. Нежелание принять эту реальность – главный барьер, мешающий альтернативному подходу. Но со временем станет очевидно, что технологический утопизм предыдущего периода сегодня неуместен.

Западные технологические компании, вероятно, будут сопротивляться созданию Лиги свободного интернета, потому что приложили огромные усилия, чтобы умилостивить Пекин и получить доступ на китайский рынок, а их цепочки поставок зависят от китайских производителей. Но издержки отчасти компенсирует тот факт, что, отключив Китай, Лига защитит их от конкуренции с китайскими компаниями.

Лига свободного интернета, созданная по образцу Шенгенской зоны, – единственный способ защитить свободу в интернете от угроз со стороны авторитарных государств и других злонамеренных акторов. Такая система, конечно, будет менее глобальной, чем интернет сегодня. Но только ужесточив наказание за вредоносное поведение, США и их союзники смогут уменьшить поток киберпреступлений и ограничить ущерб, который Пекин, Москва и аналогичные режимы способны нанести интернету.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201300 Ричард Кларк, Роб Нейк

Николай Иванов: Новости о замедлении роста сланцевой добычи похожи на медийный способ давления на компании

За прошедшие годы развития сланцевой добычи всякое бывало. Однако рост этого сектора всегда был обусловлен сочетанием факторов конъюнктуры, инфраструктуры, технологий, бизнес-процессами — слияниями и поглощениями. Каждый год эти факторы в каком-то сочетании влияют на добычу сланцевой нефти, поэтому сейчас ничего особенного не происходит. Цена устраивает. Инфраструктура развивается: готовятся к вводу в строй новые трубопроводы из бассейна Permian к Мексиканскому заливу. Реализуются новые технологические решения — например, новые мощности по производству пропанта (гранулообразный материал, который используется для повышения эффективности отдачи скважин с применением ГРП — прим. «НиК») вводят в строй в Техасе. Другое дело, что в этот сектор в настоящее время стали больше приходить крупные игроки, такие как ExxonMobil и Chevron. Причем ExxonMobil не сам по себе, а через свою дочернюю компанию.

Активизировались процессы поглощения малых компаний более крупными, кто-то банкротится. Но это естественный фактор, он присутствовал все эти годы.

На рынке присутствуют ожидания возможных ресурсных ограничений, которые скажутся и на темпах роста добычи сланцевой нефти, однако пока ограничений в том же Permian нет. Сейчас в бассейне Permian осваивается два горизонта из восьми, и только на начальном этапе. Есть огромные, еще не лицензированные площади в штате Нью-Мексико. Поэтому у сланцевого сектора нет ресурсных и технологических ограничений, а то, что инвесторы всегда предъявляют претензии в связи с несбыточными ожиданиями, — это вечная борьба между финансистами и нефтяниками. Всегда были требования со стороны финансистов, чтобы нефтяные компании старались работать в рамках положительного операционного денежного потока, генерировали этот cash flow, который бы использовали для собственного развития. Компании в какой-то момент выдерживали эту финансовую дисциплину. Однако затем они все равно поддавались соблазну, поскольку приходили другие финансисты, которые давали им кредиты на еще более соблазнительных условиях, и компании уходили в минус в чистом денежном потоке, так как покупали новые лицензионные участки.

Участки на сланцевых месторождениях дорожают, у крупных игроков есть преимущества, поскольку они заранее успели скупить многие земли. Кроме того, и финансирование для них обходится втрое дешевле.

В этом бизнесе всегда будут победители и проигравшие, довольные и недовольные — как со стороны промышленников, так и со стороны финансистов.

Публикации о замедлении роста сланцевой добычи время от времени появляются, это похоже на какой-то медийный способ давления на компании, чтобы они вернулись в рамки операционного денежного потока, не уходили в минус и понимали, что им эти деньги нужно возвращать.

Что касается новых климатических стандартов, сланцевый бизнес предполагает множество способов обеспечения финансирования, вплоть до создания временных совместных предприятий, которые образуются для бурения одной скважины. Однако речь идет о действительно крупных фондах, например пенсионных фондах США или Норвежском нефтяном фонде, а также о других крупных инвесторах. Для них это такой PR-ход. Тем не менее выгодный бизнес найдет средства. Денег на рынке много, и они ищут применение.

Думаю, что ни последний президент США от американской Демократической партии Барак Обама, ни действующий лидер Соединенных Штатов Дональд Трамп никак не способствовали и не препятствовали развитию сланцевого бизнеса. Сначала Обама пытался не одобрять сланцевую добычу хотя бы на эмоциональном уровне. Он говорил, что будущее за возобновляемыми источниками энергии, а нефтегазовые ресурсы из прошлого века. Но когда пришла пора переизбираться на второй срок, во время теледебатов с Миттом Ромни он очень громко заявлял, что Штаты «добились энергетической независимости, добились роста сланцевой нефти и газа». Все эти достижения Обама приписывал своей мудрой энергетической политике, хотя ее не было, поскольку сланцевая добыча — это инициатива частного бизнеса и региональных властей. В ряде американских штатов, например в штате Нью-Йорк, гидроразрыв был запрещен как при Обаме, так и при Трампе. В каждом штате свои подходы к этому, от центральной федеральной власти зависит мало.

Напомню, Дональд Трамп изменил ставку налога на прибыль для крупного бизнеса и тем самым содействовал всему сектору, не только нефтегазовому.

Он пытается снять ограничения по качеству моторного топлива и фактически сразу же взялся за разрушение федерального Агентства по охране окружающей среды, чтобы оно не мешало развиваться угольному бизнесу. Однако это никак не повлияло на выживание угля, который умирает по чисто экономическим причинам, так как не выдерживает конкуренции с газом в энергетике.

Николай Иванов

Заведующий сектором «Энергетические рынки» Энергетического департамента Института энергетики и финансов

США > Нефть, газ, уголь. Финансы, банки. Экология > oilcapital.ru, 31 октября 2019 > № 3182402 Николай Иванов

Может ли Америка по-прежнему защищать своих союзников?

Как заставить сдерживание работать

Майкл О’Хэнлон – старший научный сотрудник и директор отдела внешнеполитических исследований Института Брукингса, автор книги «Парадокс Сенкаку: риск войны великих держав по незначительному поводу» (The Senkaku Paradox: Risking Great Power War Over Small Stakes, Brookings Institution Press, 2019).

Резюме США в своем военном планировании все еще слишком сфокусированы на классических концепциях и, по всей видимости, избыточно склонны к эскалации, что неприемлемо в мире, где война между ядерными державами считается крайней мерой.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, №5, 2019. © Council on Foreign Relations, Inc.

После окончания Второй мировой войны в стратегическом мышлении доминировала доктрина сдерживания. В простейшем виде сдерживание – это способность государства угрозами убедить другую страну в том, что издержки каких-либо действий – допустим, вторжения на территорию соседнего государства – перевесят выгоды. Именно такой была логика, лежавшая в основе концепции гарантированного взаимного уничтожения, разработанной в годы холодной войны: противник всегда способен нанести ответный ядерный удар, который приведет к полному уничтожению обеих стран. Делая издержки военных действий неприемлемо высокими, стороны надеялись таким образом сохранить мир.

Но для Вашингтона сдерживание никогда не сводилось исключительно к защите собственной территории. Выстроив послевоенную систему альянсов, которая составляет сегодня существенную часть мирового порядка, Соединенные Штаты разработали стратегию расширенного сдерживания. Согласно ей, США используют свою мощь, включая ядерный арсенал, для защиты союзников, среди которых особо выделяются Япония, Южная Корея и страны НАТО. Задача заключалась не только в том, чтобы удержать Советы от опрометчивых действий в Азии и Европе, но и успокоить союзников США. Германия и Япония (если привести лишь два примера), будучи абсолютно уверены, что Вашингтон гарантирует их безопасность, не станут предпринимать действий в сфере обороны, вроде создания собственной ядерной бомбы, которые могут дестабилизировать систему международных отношений.

Сегодня советской угрозы нет, но стратегия расширенного сдерживания остается краеугольным камнем глобальной силы Соединенных Штатов. Вашингтон по-прежнему – по крайней мере, на бумаге – рассматривает оружие (и, если потребуется, ядерное) как главное средство защиты своих союзников от агрессии.

Размещение вооруженных сил США за рубежом придает дополнительный вес американским обязательствам, поскольку любое нападение на союзника, вероятно, приведет к гибели американских солдат, что гарантирует военный ответ со стороны Соединенных Штатов. Сегодня два главных геополитических противника Вашингтона – Китай и Россия. Китай – усиливающаяся держава, бросающая вызов экономическому и технологическому превосходству Америки, а Россия при президенте Владимире Путине все больше настроена на подрыв возглавляемого США мирового порядка. Признавая угрозу, исходящую от Пекина и Москвы, лица, ответственные за оборону в администрациях Барака Обамы и Дональда Трампа, подчеркивали, что Вашингтону нужно поддерживать и даже укреплять традиционные стратегии сдерживания.

Однако вопрос в том, сдержат ли эти стратегии те виды агрессии, с которыми американцы могут столкнуться в XXI веке. Китай и Россия – не сверхдержавы наподобие СССР, который мечтал о мировом господстве; это ревизионистские державы, желающие бросить вызов существующему мировому порядку под руководством Соединенных Штатов и изменить его. Маловероятно, что Китай, например, станет помогать Северной Корее, если та попытается вторгнуться на территорию Южной Кореи и завоевать ее, как в годы Корейской войны. Куда более правдоподобно, что Китай будет потихоньку прощупывать решимость США. Например, отберет у Японии один из спорных (и необитаемых) островов в Восточно-Китайском море, которые известны в Китае как Дяоюйдао, а в Японии как Сенкаку. Хотя Соединенные Штаты формально обещали защищать эти острова, у КНР есть основания подозревать, что США не пожелают развязывать войну между двумя великими державами из-за каких-то никчемных скал в море. Но если Вашингтон не может твердо пообещать нанести удар возмездия, расширенное сдерживание становится бессмысленным. И последствия такой нерешительности окажутся более серьезными, чем потеря одного из островов гряды Дяоюйдао/Сенкаку.

Сомнения в надежности Вашингтона как союзника усугубились после избрания Дональда Трампа президентом в 2016 году. Он свёл на нет ценность альянсов, пренебрежительно отзывался об основных союзниках. Иногда Трамп прямо ставил под сомнение логику расширенного сдерживания: в июле 2018 г. он возмутился тем, что обязательство защищать Черногорию, члена НАТО, может привести к Третьей мировой войне. Подобная риторика не только придает больше смелости противникам США, но и подрывает доверие союзников, лишая их спокойствия. И чем больше союзники будут сомневаться в готовности Соединенных Штатов защищать их, тем больше будут стремиться обеспечить собственную безопасность самостоятельно. Это чревато распространением ядерного оружия и увеличением риска упреждающей или профилактической войны, не говоря уже о других последствиях.

С Трампом или без него насущные проблемы безопасности Соединенных Штатов не решаются только традиционным военным сдерживанием. Вашингтону необходимо заверить союзников, что он готов и способен выполнить договорные обязательства. Что еще важнее, ему нужно расширить подход к сдерживанию в свете меняющегося характера угрозы, исходящей от таких соперников, как Китай и Россия. Прежде всего, американским политикам следует разработать стратегии, сочетающие военные элементы с экономическими санкциями и другими формами несилового наказания. Такая стратегия снизила бы риск катастрофической войны, убедив неприятелей в том, что США готовы осуществить угрозы даже в эпоху, когда Китай и Россия не только разрабатывают более мощные вооружения, но и проявляют все больше желания применить их на практике.

Друг в беде

То, что США сталкиваются с проблемами восстановления доверия союзников, в общем, неудивительно. Заручиться доверием не так просто. На самом деле в вестфальском мире национальных государств такое даже противоестественно. Убедить одну страну доверить другой обеспечение своей национальной безопасности и, быть может, даже выживания – это противоречит интуиции, здравому смыслу и историческому опыту человечества. Хотя риторика Трампа подчас неблагоразумна, он просто вслух говорит о том, о чем многие уже давно подозревали: насколько ненадежно на самом деле зависеть от Соединенных Штатов.

Обнадежить других трудно еще и потому, что обещания защищать союзников не должны быть безоговорочными. Союзникам США не следует вести себя безрассудно, полагаясь на то, что Вашингтон придет на помощь, даже если они сами накличут на себя беду. В 1960-е гг. Южная Корея разработала планы так называемых обезоруживающих ударов для уничтожения лидеров Северной Кореи. Соединенные Штаты пытались снизить агрессивно-наступательный пыл своего союзника. А в 1965 г. Пакистан напал на Индию, веря в то, что защищен гарантиями США в области безопасности. Сейчас некоторые опасаются, что Саудовская Аравия может пойти на такую же авантюру в отношении Ирана. Как указал Трамп, критикуя недостаточные военные расходы стран НАТО, безусловная поддержка может поощрить иждивенчество союзников, поскольку те решат, что Вашингтон в любом случае оплатит счета на коллективную оборону.

И сдерживание, и доверие союзников требуют ясного и четкого сигнала о том, когда и как Соединенные Штаты их поддержат. Учитывая непоследовательность Трампа и его склонность к конфронтационной риторике, главное беспокойство вызывает поведение Вашингтона. Трамп ждал до июня 2017 г. (почти полгода после вступления в должность президента), чтобы подтвердить приверженность обязательствам по взаимной обороне в рамках НАТО. Он усомнился в том, что США придут на помощь союзнику, не выполняющему норматива 2% ВВП на оборонные нужды. По словам анонимных сотрудников Белого дома, процитированным The New York Times, Трамп сказал в приватной обстановке, что не видит смысла в НАТО и хотел бы выйти из этой организации. В июне он также назвал взаимные обязательства в сфере безопасности между Соединенными Штатами и Японией «несправедливыми». Еще раньше, в конце президентской кампании, он высказался в том духе, что Японии и Южной Корее лучше иметь собственное ядерное оружие, чтобы не зависеть от ядерных сил США.

До сих пор слова Трампа, к счастью, не причинили большого или непоправимого ущерба. Опрос, проведенный Центром общественного мнения Pew, выявил растущие сомнения союзников в надежности Соединенных Штатов (только 10% опрошенных немцев и 9% французов уверены, что Трамп будет «разумно вести себя в мировой политике»). Однако тот же опрос показал, что подавляющее большинство респондентов по-прежнему предпочитают США, а не Китай в качестве ведущей мировой державы. Непохоже, что мировой порядок под руководством Америки разваливается. Ни один из союзников не вышел из Договора о нераспространении ядерного оружия и не грозился это сделать. Никто из них не приступил к серьезному военному строительству или наращиванию вооружений. С 2014 г. НАТО немного выравняла распределение военных расходов. Однако большинство партнеров США в сфере безопасности все еще тратят скромные 1–2% ВВП на свои вооруженные силы – намного меньше, чем в годы холодной войны. Польша и страны Прибалтики увеличили оборонные расходы до двух процентов ВВП, но не предприняли мер по укреплению границ, чего можно было ожидать, если бы они действительно боялись российского вторжения. Союзники, может, и нервничают, но не впадают в панику и не меняют стратегий безопасности.

Более того, несмотря на риторику, Трамп укомплектовал администрацию чиновниками, приверженными идее присутствия за рубежом. Государственного секретаря Майка Помпео или помощника по национальной безопасности Джона Болтона (находившегося в должности с 9 апреля 2018-го по 10 сентября 2019 года – ред.) при всем желании невозможно причислить к «голубям» или сторонникам американского изоляционизма. Оборонный бюджет только нарастал в годы пребывания Трампа в Белом доме, президент направлял запросы в Конгресс о выделении дополнительных средств на разработку передовых вооружений. Размер американского воинского контингента за рубежом оставался неизменным, а в некоторых местах, таких, как восточный фланг НАТО, его численность даже выросла. Трамп провел в Вашингтоне встречи на высшем уровне с лидерами большинства стран (Японии и Южной Кореи, Польши и стран Балтии), занимающих передовые рубежи борьбы с Китаем и Россией, и заверил их, что они не окажутся в одиночестве в случае кризиса. В этом отношении, как это ни странно, в переходе власти от Джорджа Буша к Бараку Обаме, а затем к Дональду Трампу больше преемственности, чем перемен.

Это были правильные шаги. Однако и сдерживание, и сохранение доверия союзников – искусство, требующее постоянного внимания, поскольку и те, и другие усилия находятся под наблюдением. Соединенным Штатам следует не только избегать легкомысленных угроз, касающихся выхода из альянсов, но и сделать свои военные обязательства более надежными, используя способы, не требующие размещения дополнительного воинского контингента за рубежом. Например, Вашингтон мог бы повысить свои возможности в Польше, укрепив материально-техническую базу и штабы (по недавней рекомендации Атлантического совета), а также договорившись о размещении американских войск на постоянной, а не ротационной основе. Но наиболее назревшие политические изменения находятся не в сфере планирования военного присутствия министерством обороны. Они связаны с искусством государственного управления – необходимо объединить экономические и военные инструменты для разработки новой и более реалистичной концепции сдерживания.

Новая разновидность сдерживания

В двух главных стратегических документах администрации Трампа, Стратегии национальной безопасности (СНБ) 2017 г. и Стратегии национальной обороны (СНО) 2018 г., подчеркивается: соперничество Соединенных Штатов с двумя великодержавными конкурентами – Китаем и Россией – обостряется. В СНО обе эти страны названы ревизионистскими державами, которые хотят сформировать миропорядок согласно своей авторитарной модели. Наиболее примечательно, что Трамп увеличил ежегодный оборонный бюджет США примерно на 100 млрд долларов с тех пор, как стал президентом, включив в него щедрое финансирование модернизации высокотехнологичных вооружений в числе прочих приоритетных направлений.

Но в рамках усилий по укреплению сдерживания важно задаться вопросом, а каков сценарий начала войны с Китаем или Россией. Иными словами, где и каким образом может провалиться доктрина сдерживания и, в частности, расширенного сдерживания?

Китай и Россия знают, что в военном отношении они слабее Соединенных Штатов. Поэтому маловероятно, что кто-то из них начнет масштабное и неожиданное наступление на американского союзника, которое потребовало бы от США ударов возмездия. Трудно представить себе, например, что Китай вторгнется на основные острова Японии, где дислоцирован 50-тысячный американский контингент, или что Россия попытается аннексировать страну НАТО, пусть даже небольшое прибалтийское государство. И Пекин, и Москва в курсе, что подобная открытая агрессия встретит решительный отпор Вооруженных сил Соединенных Штатов.

Намного легче представить себе, что Пекин или Москва совершат акт ограниченной агрессии, прощупывая решимость Вашингтона. Россия может, как она это уже делала на Украине, отправить так называемых «зеленых человечков» – солдат в армейской униформе без опознавательных знаков – в небольшой город на востоке Эстонии под предлогом защиты этнических русских жителей. Путин заявил о праве защищать русскоговорящее население, где бы оно ни находилось, особенно на территории бывшего СССР, что обеспечивает ему подходящий предлог для агрессии. Однако в действительности он может мечтать «откусить» кусок территории страны – члена НАТО, тем самым поставив альянс перед непростым выбором. Должны ли силы альянса нанести контрудар, как того требует пятая статья Североатлантического договора, гарантирующая коллективный ответ в случае нападения? Путин, возможно, предположит, что 29 стран НАТО будут ломать голову над выбором надлежащей реакции. Если члены блока, надеясь избежать войны между крупными державами из-за небольшого локального вторжения, не выполнят обязательства согласно пятой статье, это породит сомнения относительно ключевой цели альянса.

Или, как говорилось выше, Китай оккупирует один или более островов Сенкаку/Дяоюйдао. На никчемные островки претендуют Китай и Япония. Соединенные Штаты не заняли официальной позиции по этому вопросу, но признают, что сейчас островами управляет Япония, и что, следовательно, их договор о безопасности с Токио относится и к защите островов. Такая сложная и запутанная ситуация способна обернуться крахом политики сдерживания. Пекин может попытаться захватить один из островов, чтобы, не переходя к серьезной агрессии, послать сигнал Японии и США, что недоволен некоторыми аспектами послевоенного порядка в Тихоокеанском бассейне. Он может понадеяться на то, что ему удастся принудить Японию к переговорам и некоему унизительному компромиссу либо вбить клин между Токио и Вашингтоном. Это поставило бы Японию в более уязвимое положение и лишило бы уверенности при разрешении других проблем в предстоящие годы. Тем самым был бы расчищен путь для китайского доминирования в Восточной Азии и западной акватории Тихого океана.

Ограниченные наступления неприятеля поставят трудные вопросы перед американскими политиками. Я бы назвал это «парадоксом Сенкаку». Следует ли Вашингтону из-за сравнительно бесполезных территорий ради сохранения репутации втягивать в потенциальный ядерный конфликт крупные державы? Или лучше признать, что ставки слишком малы для оправдания подобных рисков? В случае ограниченной агрессии неприятеля в отношении, по сути, ничтожной цели полномасштабный ответ, который диктуется логикой традиционного расширенного сдерживания, представляется совершенно непропорциональной реакцией. С другой стороны, неприемлемо и отсутствие ответа, поскольку это противоречит договорным обязательствам Америки.

Выходом из парадоксальной ситуации является стратегия асимметричной обороны. Соединенным Штатам не следует формально отказываться от возможности полноценного военного ответа на ограниченную (и, вполне возможно, не катастрофическую) агрессию против союзников. На самом деле генерал-лейтенант Джон Висслер, который командовал Третьим экспедиционным корпусом морской пехоты США в Японии, был прав, когда утверждал в 2014 г., что, если потребуется, две страны совместными усилиями справятся с изгнанием китайцев с островов Дяоюйдао/Сенкаку. Однако на практике Соединенным Штатам нужны другие альтернативы – как до возникновения кризиса, так и после него.

Осуществляя стратегию сдерживания, Вашингтону в первую очередь следует по возможности избегать пролития крови в противостоянии с другой державой. Соединенным Штатам нужно готовить ответы на мелкомасштабную агрессию, делая акцент на экономическую войну и особенно санкции. Прежде всего вооруженные силы США должны создать оборонительный периметр, чтобы у Китая или России не разыгрался аппетит в отношении дальнейшей агрессии. В случае усугубления кризиса Вашингтон и его союзники могут попытаться применить меры косвенного военного воздействия – например, нанести удар по танкерам в Персидском заливе, везущим нефть в Китай. Такая реакция, по крайней мере, поначалу, позволит локализовать конфликт на значительном расстоянии от берегов любой крупной державы, чтобы дать враждующим сторонам больше времени для отказа от дальнейшей эскалации. Однако стержнем должна быть экономическая война, а военная сила может ее лишь поддерживать.

Такой подход поможет убедить потенциального противника, что он больше потеряет, нежели приобретет в случае применения силы, особенно если США и союзники примут надлежащие подготовительные меры, позволяющие любые ответные действия. Суть подхода в том, чтобы наказание за непослушание было соизмеримо с начальной агрессией, но сохранялся потенциал для эскалации в случае необходимости.

Чтобы санкции были экономически действенными, Соединенным Штатам и союзникам предстоит выявить уязвимость своих цепочек поставок, финансовых сделок и других экономических связей. Им нужно разработать стратегии снижения уязвимости – например, за счет наращивания запасов основных минералов и металлов, необходимых для оборонной промышленности, многие из которых сегодня поступают в основном из КНР. США следует предпринять шаги по снижению чрезмерной зависимости от Китая в плане ключевых производственных элементов и товаров. Вашингтон мог бы ограничить импорт в критически важных отраслях конкретным процентом. Европейским государствам надо совершенствовать инфраструктуру, необходимую для импорта сжиженного природного газа из США и других стран в качестве запасного варианта, если поступление энергоносителей из России прервется во время острого кризиса.

Стратегия, основанная на санкциях, была бы благоразумной, пропорциональной и отнюдь не слабой мерой. Если Пекин или Москва откажутся отступить или иначе разрешить спор после ввода санкций Соединенными Штатами и их союзниками, Вашингтон может поднять ставки. Поняв, что стратегические цели государства-агрессора становятся фундаментально враждебными или подозрительными, Вашингтон может попытаться не только наказать виновника за конкретные действия, но и ограничить рост его экономики в будущем. Со временем контроль над экспортом и постоянные санкции заменят временные карательные меры. Такая стратегия потребует поддержки со стороны основных союзников, и это еще одна причина, по которой Вашингтону нужно реагировать на подобные кризисы благоразумно, терпеливо, избегая эскалации, чтобы укрепить коалицию, а не отпугнуть ключевых партнеров.

Поддержание мира

В своей книге «Все меры, кроме войны» (All Measures Short of War), изданной в 2017 г., Томас Райт убедительно доказывает, что мировые порядки не терпят крах в одночасье. Они оспариваются, ослабевают и размываются в ключевых регионах, где непосредственно сталкиваются интересы соперничающих держав. Западная акватория Тихого океана и Восточная Европа – именно те регионы, где подобная динамика сегодня наиболее вероятна.

Но Китай и Россия не настолько безрассудны, чтобы атаковать территорию союзника, имеющего большое значение для США. Американская политика сдерживания пока еще не деградировала до такой степени – даже в эпоху Трампа. Опасные сценарии будут развиваться в так называемых серых зонах конфликта, где концепции ведения классических войн вряд ли применимы. Насколько можно судить со стороны, США в своем военном планировании все еще слишком сфокусированы на классических концепциях и, по всей видимости, слишком склонны к эскалации, что неприемлемо в мире, где война между ядерными державами считается крайней мерой. Лишь тактика сдерживания, в которой принимается во внимание это требование современности и планы разрабатываются с учетом всего инструментария государственного управления, а не только военной силы, способна ответить на вызовы конкуренции крупных держав и сохранить непоколебимость системы альянсов под американским руководством.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201297 Майкл О'Хэнлон

Дочь посла

Записки Мисс Икс

Грейс Кеннан-Варнеке – председатель совета Национального комитета по американской внешней политике. Дочь Джорджа Кеннана, американского дипломата и исследователя международных отношений, автора основополагающей статьи «Истоки советского поведения».

Резюме «Позвольте представить вам Грейс Кеннан. Она дочь Джорджа Кеннана, руководителя отдела политического планирования в Госдепартаменте». Отец только что написал статью для Foreign Affairs, но по правилам Госдепартамента подписал ее просто «Икс».

Данный текст – отрывок из книги воспоминаний Daughter of the Cold War – A Memoir, которая вышла в издательстве Pittsburgh University Press в 2018 году. Публикуется с любезного разрешения издательства.

В декабре неожиданно позвонила мама: «У нас большая новость. Твоего отца назначили послом в Советском Союзе. Мы переезжаем в Москву». Это означало, что наш дом в Принстоне будет сдан в аренду, Джоан останется жить у друзей, чтобы закончить учебный год, а у меня больше не будет родительского дома. Новость очень меня взволновала.

2 апреля 1952 г. мы с родителями встретились в Вашингтоне на церемонии приведения посла к присяге. Это было первое официальное мероприятие, на котором я присутствовала. The Washington Post опубликовала фотографию нашей семьи: у меня испуганный вид, как у оленя, ослепленного автомобильными фарами, зато мама выглядит очень оживленной и привлекательной. В подписи под фото нас перепутали – к моему огорчению и маминой радости. Я оказалась миссис Кеннан, а она – Грейс. Кстати, беременность моей матери тогда была уже заметной, но фотографу удалось это скрыть.

С того назначения отца меня начали представлять как его дочь: «Позвольте представить вам Грейс Кеннан. Она дочь Джорджа Кеннана, руководителя отдела политического планирования в Госдепартаменте». Отец только что написал статью для Foreign Affairs, но по правилам Госдепартамента подписал ее просто «Икс», хотя вскоре авторство было раскрыто. Продвинутые друзья называли меня Мисс Икс, чтобы подчеркнуть, что знакомы с материалом о политике сдерживания СССР. Позже ее перепечатали в журнале Life, и она привлекла еще больше внимания. Стыдно признаться, но тогда я даже не читала знаменитую статью, а вот называться Мисс Икс было приятно.

Учитывая возраст матери (ей был 41 год) и примитивные условия в советских больницах в то время, родители приняли решение, что в начале мая отец поедет в Москву один, а мама с трехлетним Кристофером останется в Бонне, в Германии, до рождения ребенка. Новая беременность матери меня шокировала. Как это может быть, если я учусь уже на втором курсе колледжа? Матери моих однокурсников не рожали детей. Мои друзья признавали, что считают это странным, но никто из нас не говорил вслух о щекотливом моменте – оказывается, мои родители занимаются сексом.

Однажды, вернувшись после морской прогулки, когда нашу лодку едва не перевернул огромный кит, я получила телеграмму. На желтом листе бумаги сообщалось, что в Бонне у меня родилась сестра Венди Антония. Родители не привыкли использовать телефон. Я была убеждена, что встреча с китом имеет космическую связь с рождением Венди, поскольку оба события в равной степени невероятны.

Мы с Джоан на пароходе отправились в Бремен, а потом поездом до Бонна, чтобы увидеть маму, Кристофера и маленькую Венди. А 1 июля впятером мы вылетели из Берлина в Москву на самолете правительства США. По дороге из аэропорта Шереметьево нас поразили огромные рекламные щиты. Поскольку все в Советском Союзе принадлежало государству, надписи были короткими: ПЕЙТЕ МОЛОКО, ЕШЬТЕ ХЛЕБ! ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КАССЕ!

Мы обосновались в Спасо-хаус – 50-комнатном особняке дореволюционной постройки, который служит резиденцией американского посла в Москве. Как сотрудник внешнеполитической службы, отец занимался его оборудованием после восстановления дипломатических отношений между США и СССР в 1933 году. В центральной части особняка располагался огромный беломраморный зал, все спальни размещались на втором этаже и выходили на балюстраду, откуда можно было наблюдать за теми, кто находился внизу, в чудесном бальном зале. О нас заботились дворецкий, повар, няня и горничные – нам не нужно было и пальцем шевелить. Кухня, а также многие помещения на нижнем этаже и в мезонине были для нас закрытой зоной. Как-то утром, открыв одну из дверей, я увидела женщину, которая на зингеровской машинке подшивала шелковые шторы. Я даже не подозревала о ее существовании. Джоан не понравилось в Спасо-хаусе, и ее отправили на лето к дедушке с бабушкой в Норвегию.

Я получила работу в посольстве США и была этим очень взволнована. Моей задачей было печатать входящие телеграммы по утрам и выполнять обязанности секретаря по протоколу днем. Разумеется, студентка Рэдклиффа – и к тому же дочь посла – разбиралась в протоколе. Работать с телеграммами было интересно. Они приходили со всего мира в зашифрованном виде, после расшифровки их отдавали мне, чтобы я их напечатала. Я ощущала причастность ко всем мировым кризисам.

Но протокольная работа! Я подписывала карточки сотрудников посольства и отправляла их в другие диппредставительства по случаю национальных праздников и особых событий. Например, когда умерла Эва Перон, я поставила на всех карточках буквы pc (pour condoler – «глубокие соболезнования») и отправила в посольство Аргентины. Когда прибыл новый посол Эфиопии и получил официальную аккредитацию, я спросила свою предшественницу, которая теперь выполняла другие обязанности, что делать. «Просмотрите файлы, найдите аналогичное письмо, сделайте копию и направьте в офис посла на подписание», – ответила она. Я выполнила инструкции. После этого посол Эфиопии неожиданно прибыл к нам, чтобы встретиться с отцом. Оказалось, что в файле было два разных поздравительных письма. Одно для дружественных государств, написанное от первого лица и заканчивающееся фразой: «Надеюсь на продолжение тёплых отношений, которые всегда были между нашими странами». Второе предназначалось для стран, с которыми таких отношений не было, оно было написано от третьего лица и не содержало последнего предложения. По незнанию я отправила эфиопскому послу второй вариант. Правительство Эфиопии решило, что США разрывают дружественные отношения с Аддис-Абебой, поэтому посол прибыл, чтобы выразить обеспокоенность неожиданным поворотом. Выяснилось, что письмо подготовила я, и по поручению отца замглавы миссии Элим О'Шонесси освободил меня от протокольных обязанностей. С этого момента я проводила послеобеденные часы, заполняя каталожные карточки в библиотеке посольства. Вот так работа для дочери посла!

Летом 1952 г. участие США в Корейской войне набирало обороты. По всей Москве были развешаны антиамериканские плакаты. На одном из них ухмыляющийся американский солдат шприцем вводил микробы съежившейся от страха кореянке. Но, несмотря на напряженную обстановку, Москва очаровывала. Цвели розы, в парках люди ели мороженое и наслаждались теплой погодой. Я познакомилась с молодыми сотрудниками британского и голландского посольств, мы встречались после работы, гуляли по аллеям парка Горького и иногда покупали мороженое. Сидеть на траве запрещалось. Мы также предприняли несколько поездок за город – иностранцам разрешалось перемещаться в пределах 25 миль (40 км) от Москвы. Однажды мы совершили ночную прогулку на катере по Москве-реке и недавно построенному Каналу имени Москвы, чтобы увидеть гигантскую статую Сталина. В этой поездке нам удалось немного пообщаться с русскими пассажирами. «Откуда вы?», – спрашивали они, а когда мы отвечали, они шептали: «Добро пожаловать! Мы рады, что вы приехали в нашу страну». Эта благожелательность резко контрастировала с официальной враждебной пропагандой, каждый раз такое общение было сродни провозу контрабанды.

Это была еще сталинская эпоха, и мы сталкивались с суровыми реалиями советской жизни. За пределами Спасо-хауса и посольства за моим отцом постоянно следили пять сотрудников КГБ в штатском – «ангелы-хранители», которые были выделены советским правительством для обеспечения его безопасности. Если отец отправлялся на прогулку, два агента шли по бокам, один сзади, еще двое следовали в машине.

Однажды вечером мы с родителями смотрели спектакль по пьесе Чехова «Дядя Ваня». Агенты, как обычно, заняли места позади нас, пятерым зрителям было приказано покинуть театр. Они безропотно встали и вышли. В антракте молодой человек, сидевший рядом, завел со мной разговор. Слушать его и практиковаться в русском было интересно. Я узнала, что он учится в МГУ. Во втором антракте студента вывели из зала суровые мужчины в серых костюмах. После того случая отец практически перестал ходить в театр.

Персона нон грата

Возвращение в Рэдклифф после бурной жизни в Москве казалось космической переменой. В моей голове постоянно всплывали образы Кремля. Я решила расстаться с Ли до возобновления занятий и отправилась в дом его родителей. Увидев его в гостиной, я сделала глубокий вдох и выпалила: «Думаю, нам не нужно больше встречаться. Мы слишком молоды». Он не стал меня уговаривать, но пригрозил самоубийством. Его реакция меня напугала. Я ощущала ответственность за его жизнь, но в то же время меня раздирали противоречивые чувства. Наверное, он очень меня любил и думал, что не сможет жить без меня. Но я не была готова к таким серьезным обязательствам. Поэтому мы расстались, я начала встречаться с новыми людьми, наслаждалась жизнью, каталась на лыжах, ходила в джаз-клубы и любительский театр.

Через несколько недель после начала семестра я отправилась с новым кавалером на концерт в центре Бостона. По пути мое внимание привлек мальчик, продававший вечерние газеты, – я услышала слово «Москва». Подойдя ближе, я разобрала, что он говорил: «Покупайте газету! Посол Кеннан выслан из Москвы!». Пораженная, я пролистала газету, но смогла понять только, что советский лидер Иосиф Сталин объявил моего отца персоной нон грата. Что произошло? Я побежала к телефону-автомату и набрала номер общежития, но никаких сообщений для меня не было. Я высидела концерт, но не слышала ни одной ноты. Что могло измениться так быстро? «Персона нон грата» – это звучало очень серьезно. Только на следующий день я получила телеграмму от отца из Женевы. Сообщение было коротким: он подтвердил новость и добавил, что мама с детьми скоро покинут Москву и присоединятся к нему в Германии.

Утренние газеты, к счастью, публиковали некоторые подробности. Факты были просты, хотя на самом деле все было гораздо сложнее. Мой отец покинул Москву 19 сентября 1952 г. на американском самолете, который должен был доставить его на конференцию НАТО в Лондоне. По маршруту была предусмотрена и остановка в Берлине. Поскольку любая информация из Москвы тогда была важной, немцы организовали пресс-конференцию прямо в аэропорту. В конце мероприятия молодой журналист спросил отца, как ему живется в Советском Союзе. Отец, разочарованный атмосферой холодной войны в Москве, где у него не было контактов с высшим руководством СССР, зато за ним постоянно следили агенты КГБ, ответил, что жизнь в советской столице напоминает ему пребывание в Бад-Наухайме в начале Второй мировой войны. Там он тоже был изолирован от местного населения, но тогда его вместе с другими американскими дипломатами содержали в охраняемом здании. Больше вопросов не было.

Отец посетил конференцию НАТО в Лондоне и вернулся в Германию. Но перед обратным перелетом в Москву в газете «Правда» 26 сентября была напечатана длинная статья, в которой отец подвергся нападкам, его назвали «клеветником», который «самозабвенно врет». Враждебность предвещала дальнейшее ухудшение ситуации, поэтому отец остался в Западной Европе и успел встретиться с моей сестрой Джоан, учившейся в Швейцарии. Именно там спустя неделю сотрудник американского консульства вручил отцу официальную бумагу, в которой говорилось, что в свете событий в берлинском аэропорту Темпельхоф советское правительство «объявляет г-на Кеннана персоной нон грата и настаивает на его отзыве с поста посла Соединенных Штатов Америки в Советском Союзе».

Официальной причиной высылки отца стало то, что он сравнил жизнь в Советском Союзе с жизнью в фашистской Германии – крайне недипломатичная ассоциация. Я не могла понять, как мой обожаемый отец, который всегда был для меня примером дипломатичности, мог допустить подобный промах. Вопросы роились в моей голове, но здесь, в Кембридже, никто не мог на них ответить. Друзья старательно делали вид, что ничего не случилось, а я чувствовала себя оторванной от семьи.

Объявленный персоной нон грата, бывший посол Кеннан не мог вернуться в Москву, а моя мать с младшими детьми оставалась в советской столице. Как я узнала позже, отъезд из Москвы стал звездным часом моей матери, но из-за природной скромности она никогда об этом не говорила. Госдепартамент проинформировал ее о высылке отца до публикации в прессе. До отъезда она продолжала выполнять свои обязанности: устраивала официальные ланчи и посещала торжественные приемы. После официального объявления у нее было всего три дня на сборы. При этом она постоянно занималась 4-месячной Венди и 4-летним Кристофером, хотя ей, конечно, помогала няня.

Госдепартамент получил разрешение, чтобы правительственный самолет доставил маму с детьми и няню-датчанку в Германию. Это был разгар холодной войны, весь западный дипкорпус собрался в аэропорту, чтобы попрощаться с Кеннанами, оказать поддержку моей матери и выразить негодование в связи с высылкой отца. Чтобы добавить драматизма, военные атташе некоторых стран явились в парадной форме, с орденами и медалями.

Секретарь моего отца, Дороти Хессман, комично описала тот эмоциональный отъезд в письме, которое я позже получила в Рэдклиффе. Тогда в аэропортах не было жестких мер безопасности, и провожающие стояли на поле, наблюдая, как семья поднимается в самолет и как грузят багаж. Когда все поднялись на борт, на земле остался только один член экипажа, который должен был следить за запуском двигателей. Поскольку США и СССР тогда были противниками, американские самолеты редко прилетали в Москву, так что, скорее всего, это был опытный, высокопоставленный офицер ВВС. Когда двигатели заработали, он подал сигнал опустить трап, чтобы подняться в самолет. «Нет, – сказал советский представитель, – это разрешено делать только один раз».

Самолет должен был улететь, но не мог этого сделать без офицера ВВС, поэтому он снова попросил трап. Но советский сотрудник, стоявший в окружении коллег в военной форме с каменными лицами, снова отказал. Идиотизм ситуации был очевиден. В итоге офицеру спустили веревку, и ему пришлось карабкаться вверх, что было довольно сложно – мешал лишний вес. Наконец ему удалось забраться в самолет. Все это происходило на глазах провожающих, которые хохотали, понижая пафос момента и подчеркивая глупость советской бюрократии.

В ноябре родители наконец вернулись в Штаты из Германии, и отец рассказал мне свою версию событий. Он думал, что пресс-конференция в аэропорту уже закончилась, когда привел то сравнение. Он утверждал, что замечание было не для публикации. По его мнению, определяющим фактором высылки стала его роль неофициального лидера дипкорпуса в Москве. Он говорил по-русски, активно читал советскую прессу и хранил тысячи карточек, на которых мелким почерком записывал перемещения и публичные заявления советских политических и военных руководителей. Эта система позволяла ему связывать воедино все точки. Тщательно изучая свои записи и вдобавок применяя интуицию, отец снискал репутацию провидца. В результате анализа советской прессы у него всегда складывалась более полная картина происходящего, чем у коллег-дипломатов, которые регулярно приезжали в посольство США, чтобы выслушать его идеи, прежде чем отправлять депеши. Поток визитеров в посольство, безусловно, заметили и в Кремле. Кроме того, отец был убежден: Сталин не забыл, что именно он вышел к толпе людей, собравшихся у американского посольства в день, когда в мае 1945 года закончилась война.

Отец также считал, что определенную роль сыграло его участие в обнаружении подслушивающего устройства КГБ в резиденции посла. Сотрудники дипмиссии подозревали, что жучок могли установить и в верхней гостиной в Спасо-хаусе, которую недавно перекрашивала бригада советских мастеров. Поскольку в огромном бальном зале было неуютно, семья обычно собиралась в гостиной наверху. Два техника прибыли из Вашингтона под видом продавцов меха. Один из них попросил отца позвонить секретарю, Дороти, и попросить ее приехать в резиденцию, чтобы он мог продиктовать депешу. Отец не хотел этого делать, поскольку главным для себя считал работу дипломата, а не участие в шпионских играх. Пока отец диктовал Дороти текст старой телеграммы, небольшое устройство – размером меньше карандаша – было обнаружено в деревянном изображении печати Соединенных Штатов, которое висело на стене в гостиной. Микрофон одновременно передавал и принимал сообщения и включался дистанционно.

Устройство не удавалось обнаружить раньше, поскольку КГБ выключало его при рутинных проверках на прослушку. Жучок технологически был более продвинутым, чем аналогичные американские приборы. Мне рассказали о прослушивающем устройстве, когда я жила в Спасо-хаусе, но запретили об этом говорить. Однако я не знала, что Госдепартамент попросил отца положить жучок в карман, когда он отправился на конференцию НАТО в Лондон, поскольку послов запрещено досматривать. Узнав, что это маленькое устройство (сейчас его можно увидеть в Международном музее шпионажа в Вашингтоне) стоило отцу его дипломатической карьеры, я была очень раздосадована необходимостью хранить молчание. Спустя восемь лет постпред США при ООН Генри Кэбот Лодж продемонстрировал жучок как доказательство советского шпионажа, и мы, Кеннаны, почувствовали, что справедливость все же восторжествовала.

Мои родители и младшие дети встретились в Германии, но им не разрешали вернуться домой. Госдепартамент потребовал, чтобы они остались в Бонне до ноябрьских выборов. Дуайт Эйзенхауэр бился с Эдлаем Стивенсоном. Отец писал в дневнике: «Как мое присутствие в стране может быть опасно для Демократической партии – я не мог себе представить ни тогда, ни сейчас. Но я был раздавлен случившимся и не мог бороться».

Родителей разместили в правительственных апартаментах в Бонне. Я узнавала об их жизни в основном из газет или редких писем. Родители по-прежнему считали, что телефон можно использовать только для вопросов жизни и смерти. Но из-за того, что им не разрешали вернуться домой, у меня сложилось ощущение, что случилось что-то постыдное. Будучи членом семьи Кеннанов, я думала, что публичное осуждение ляжет и на меня.

Сначала еще была надежда на новый пост. Каждую неделю The New York Times или The Washington Post писали о возможном назначении: Кеннан отправится в Швейцарию, или в Японию, или в Израиль. Я мечтала о катании на лыжах в Альпах, изучении японского и о том, что увижу Мертвое море. Возможно, опасаясь соперничества, госсекретарь Джон Фостер Даллес больше не хотел видеть моего отца в Госдепе. Спустя три месяца отец подал в отставку. Ему было всего 49 лет.

Наше будущее было неопределенным и пугающим. Во-первых, у нас не было постоянного дохода. Я заполняла заявку на стипендию в Рэдклиффе и в графе «Доходы» писала 00.00 долларов. К счастью, стипендию одобрили. Дома я всегда видела отца огорченным и злым. Он чувствовал, что его предали: не только Сталин, но и Госдепартамент, которому он посвятил жизнь. В его голосе стали звучать саркастические нотки, он начал жалеть себя. Мне было грустно видеть его таким, но делиться своей болью с друзьями казалось неуместным. Позже отец получил небольшую пенсию, но жизнь нашей семьи безвозвратно изменилась. Я перестала быть «дочерью посла».

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201296 Грейс Кеннан-Варнеке

Истоки китайского поведения

Начали ли Вашингтон и Пекин новую холодную войну?

Одд Арне Вестад – профессор истории и международных отношений Йельского университета, автор книги The Cold War: A World History.

Резюме По характеру противостояние США и КНР будет отличаться от того, что наблюдалось в годы холодной войны, но это не отменяет актуальности советов Джорджа Кеннана. Соединенным Штатам нужно сохранять и углублять отношения со странами Азии.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В феврале 1946 г., когда началась холодная война, поверенный в делах посольства США в Москве Джордж Кеннан отправил Государственному департаменту телеграмму из 5 тысяч слов, в которой попытался объяснить поведение СССР и в общих чертах описать правильные меры реагирования на него. Год спустя текст его знаменитой «длинной телеграммы» был дополнен и оформлен в виде статьи для журнала Foreign Affairs «Истоки советского поведения», подписанной псевдонимом Икс. Кеннан доказывал реальность марксистско-ленинской идеологии и утверждал, что это мировоззрение плюс глубинное сознание незащищенности являются движущей силой советского экспансионизма. Однако это не означает неизбежности прямой конфронтации, указывал он, поскольку Кремль «без сожаления может отступить под напором превосходящей силы». Следовательно, для обеспечения долгосрочной безопасности Соединенным Штатам следует сдерживать советскую угрозу. Если они будут это делать, советская держава рано или поздно рухнет. Иными словами, сдерживание было необходимой и достаточной мерой.

Постулаты Кеннана стали хрестоматийными для тех, кто пытался понять конфликт между США и Советским Союзом. Всегда противоречивая стратегия сдерживания, которую не раз пересматривали (в том числе и сам автор), определяла политику Вашингтона до окончания холодной войны. И, как предсказывал Кеннан, когда пришел конец, он стал следствием не столько силы и постоянства Соединенных Штатов и их союзников, сколько слабости и противоречий советской системы.

Сегодня, спустя более 70 лет, США и их союзники снова сталкиваются с коммунистическим соперником, считающим Соединенные Штаты недружественной страной, стремящимся к региональному доминированию и влиянию во всем мире. Для многих, в том числе в Вашингтоне и Пекине, аналогия слишком очевидна: поскольку между двумя государствами началась холодная война, американским политикам нужна обновленная версия стратегии сдерживания. В апреле этого года директор департамента политического планирования Госдепартамента Кайрон Скиннер (именно эту должность занимал Кеннан, когда была опубликована его «телеграмма») открыто заявила о необходимости подобной статьи на сей раз в отношении Китая.

Однако если рассмотреть вопрос в свете исследования Кеннана и предпринять серьезную попытку понять основные движущие мотивы другой стороны, различия станут столь же очевидными, как и параллели. Именно эти различия между мотивами Советов тогда и китайцев сегодня могут спасти мир от очередной холодной войны.

От богатства к влиянию

В современном Китае в глаза бросаются два факта. Первый заключается в том, что страна только что пережила период экономического роста, подобного которому мир ранее не видел. Второй – она все больше и больше напоминает диктатуру, поскольку управляется неизбираемой и несменяемой компартией, которая сажает людей в тюрьмы за убеждения и ограничивает все формы свободы слова, собраний и объединений. Все указывает на то, что при Си Цзиньпине Коммунистическая партия Китая (КПК) намерена свернуть даже те ограниченные свободы, которые народ обрел в эпоху реформ Дэн Сяопина. К тому же партия, возможно, хочет поставить на колени частный бизнес, откровенно вмешиваясь в управление предприятиями.

За подобной политикой стоят растущие идеологические притязания на то, что китайская модель развития превосходит западную. В 2017 г. Си заявил, что Пекин «прокладывает новый путь к модернизации для других развивающихся стран» и «предлагает новый вариант другим странам и народам, желающим ускорить свое развитие при сохранении независимости». По мнению КПК, разговоры Запада о демократии – лишь предлог для того, чтобы лишить более бедные страны суверенитета и экономического потенциала. А поскольку КНР для достижения экстремальных темпов экономического роста понадобилась диктатура, она может пригодиться и другим странам. Подобные утверждения не вызывают большого восторга за рубежом, но многие китайцы верят в партийную версию, считая вместе с Си, что благодаря руководству компартии китайское государство добилось совершенно новых позиций, уверенно и по праву заняло место ведущей державы Востока. Такие взгляды – следствие беспрецедентного повышения уровня жизни в Китае и роста китайского национализма. КПК ведет неустанную пропаганду величия и праведности Китая, а китайские граждане, небезосновательно гордящиеся достижениями, с энтузиазмом подхватывают эти лозунги. Партия также утверждает, что внешний мир, особенно США, всеми силами старается затормозить прогресс КНР и не допустить ее дальнейшего укрепления, как это прежде делала советская пропаганда.

Интерпретация истории Китая руководством КПК делает китайский национализм еще более зловещим. Нынешние лидеры внушают гражданам, что история с середины XIX века до прихода к власти коммунистов в 1949 г. – сплошная череда унижений иностранными державами. Хотя в этой трактовке есть доля правды, КПК также делает устрашающие заявления о том, что только компартия способна защитить китайцев от эксплуатации в будущем. Партийные боссы не решаются прямо сказать, что стране нужна диктатура, потому что китайцы совершенно не способны к самоуправлению, им приходится утверждать, что концентрация власти в руках верхушки необходима для защиты от притеснений со стороны иностранцев. Однако чрезмерная централизация может иметь тяжелые последствия. Как правильно отметил Кеннан, говоря о Советском Союзе, «если произойдет?нечто?такое,?что?нарушит?единство?и?эффективность?партии?как политического инструмента, то Советская?Россия?может?мгновенно превратиться из одной?из?сильнейших?в одну?из?самых?слабых и?жалких?стран мира».

Еще один тревожный аспект современного китайского национализма заключается в том, что, будучи де-факто империей, страна пытается вести себя так, как если бы она была государством одной нации. Более 40% территории Китая – Внутренняя Монголия, Тибет, Синьцзян – изначально населена народами, которые не считают себя китайцами. Хотя правительство предоставляет особые права национальным меньшинствам, их родные края стали частью новой концепции великой китайской нации и на 98% заселились этническими китайцами (или «ханьцами», как правительство предпочитает называть коренную нацию). Те, кто оказывают сопротивление, попадают в тюрьмы и лагеря, как и те, кто требовал подлинного самоуправления в советской империи.

Во внешней политике китайское правительство поддерживает худшие антиутопии мира – например, Северную Корею – и угрожает соседям, в том числе демократическому правительству Тайваня, который Пекин считает своей отколовшейся провинцией. Многие подобные действия не приносят Китаю ни политических, ни дипломатических дивидендов. Милитаризация Китаем отдаленных островков в Южно-Китайском море, споры с Японией по поводу островов Сенкаку/Дяоюйдао и попытки наказать Южную Корею за приобретение у США передовых систем противоракетной обороны рикошетом ударили по самому Китаю. Восточная Азия сегодня гораздо настороженнее относится к целям Пекина за рубежом, чем десятилетие назад. Например, согласно Центру исследования общественного мнения Pew, процент жителей Южной Кореи, благожелательно относившихся к росту влияния Китая, снизился с 66% в 2002 г. до 34% в 2017 году. Несмотря на такое падение популярности, подавляющее большинство жителей региона считают, что Китай в будущем будет доминировать в Азии и лучше им к этому готовиться.

Это предположение в основном опирается на впечатляющий экономический рост. Сейчас экономическая мощь Китая по отношению к США примерно в два-три раза превосходит сравнительную мощь Советского Союза. Хотя рост замедлился, те, кто считают, что КНР вскоре пойдет путем Японии и вступит в период экономического застоя, почти точно ошибаются. Даже если зарубежные пошлины на китайские товары останутся высокими, Китай еще по-настоящему не задействовал внутренний рынок, который может долгие годы подпитывать его экономический рост. А остальная Азия, которая сегодня является куда более крупным и экономически динамичным регионом, чем Западная Европа в начале холодной войны, слишком сильно опасается Китая, чтобы отгораживаться пошлинами от китайских товаров.

Конкуренцию между США и КНР труднее всего измерить с военно-стратегической точки зрения. Сегодня у Соединенных Штатов огромное военное преимущество: число американских ядерных боеголовок более чем в 20 раз превышает количество китайских; у США также значительное преимущество в воздухе, и при этом американский военный бюджет как минимум в три раза больше. У Вашингтона также имеются давние союзники (Япония и Южная Корея) и перспективные союзники по соседству с Китаем (Индия и Вьетнам), которые имеют развитые вооруженные силы, тогда как у Китая нет таких союзников в Западном полушарии.

Тем не менее в последнее десятилетие баланс сил в Восточной Азии заметно смещается в пользу Китая. У страны достаточно баллистических ракет наземного базирования, военных самолетов и кораблей для убедительных заявлений о военном превосходстве в регионе. Ракетные войска Китая представляют такой вызов для американских военно-воздушных баз и авианосцев в Тихоокеанском бассейне, что Вашингтон больше не может претендовать на превосходство в этой части мира. Проблема будет только усугубляться, поскольку в течение нескольких лет возможности Китая на море продолжат расти экспоненциально, а его военные технологии – особенно лазерное оружие, дроны, кибернетическое оружие и космический потенциал – стремительно догоняют по уровню развития американские аналоги. В настоящее время Соединенные Штаты имеют более значительное военное превосходство над Китаем, чем в свое время над Советским Союзом, но Пекин в состоянии намного быстрее сократить отставание по всем направлениям, чем СССР в эпоху, когда Кеннан делился своими мыслями.

Ничто не ново под луной

Сходство между сегодняшним Китаем и Советским Союзом, начиная с коммунистического правления, может показаться поразительным. Почти 40 лет, ослепленный развитием Китая на базе рыночной экономики, Запад замалчивал тот факт, что страна управляется коммунистической диктатурой. Несмотря на эпизодические напоминания о беспощадности китайских лидеров, как это случилось во время бойни на площади Тяньаньмэнь, консенсус на Западе сводился к тому, что КНР становится все более либеральной и плюралистической. Сегодня такие прогнозы выглядят глупо: КПК ужесточает правление и намерена навсегда остаться у власти. «Великий новый проект партийного строительства… набирает обороты и вступает в кульминационную фазу», – заявил Си в 2017 году. И добавил: «Мы должны упорнее работать над поддержанием авторитета и централизованного, единого руководства Центрального Комитета КПК… Партия всегда остается становым хребтом нашей нации».

Еще одно сходство в том, что Советский Союз стремился к доминированию в Европе, а Китай – в Восточной Азии, регионе, который сегодня не менее важен для США, чем Европа в начале холодной войны. Китай использует аналогичные методы: военно-политический шантаж и тактику «разделяй и властвуй» – только его возможности значительно шире. Если Соединенные Штаты не будут уравновешивать влияние Китая, к концу 2020-х гг. Пекин, вероятнее всего, станет безраздельно хозяйничать в Восточной Азии – от Японии до Индонезии.

Подобно советским лидерам, руководители КПК считают Америку врагом. Они аккуратны и вежливы в публичных высказываниях, часто декларируют приверженность нормам международного права. Однако во внутрипартийном диалоге неизменно звучит мысль о том, что американцы планируют помешать усилению Китая посредством внешней агрессии и подрывной деятельности внутри страны. «До тех пор, пока мы сохраняем лидерство КПК и социализм с китайской спецификой, – говорилось в одном коммюнике 2013 г., – позиция западных антикитайских сил, требующих безотлагательных реформ, не изменится; они будут и дальше нацеливать на Китай копье вестернизации, раскола китайского общества и цветных революций». Этот антиамериканизм поразительно напоминает тот, который Иосиф Сталин пропагандировал в конце 1940-х гг., включая открытые призывы к национализму. В 1949 г. Коминформ, находившийся под контролем Советов, провозгласил, что «главная цель Запада – это насильственное навязывание англо-американского доминирования в мире, порабощение зарубежных стран и народов, разрушение демократии и развязывание новой войны». Американцы, внушает руководство КПК своим приверженцам, ненавидят нас, потому что мы китайцы. Они желают управлять всем миром, и только Коммунистическая партия мешает им в достижении этой цели.

Тогда и сейчас

Но Китай – не Советский Союз. С одной стороны, советская идеология не допускала длительного сосуществования с Соединенными Штатами. Как Владимир Ленин, так и последующие советские лидеры смотрели на мир через призму игры с нулевой суммой: буржуазная демократия и капитализм должны проиграть, чтобы коммунизм восторжествовал во всем мире. Стратегические альянсы и даже периоды разрядки допускались, но в итоге советская разновидность коммунизма должна была победить во всем мире, чтобы СССР мог чувствовать себя в безопасности. КПК не разделяет подобных взглядов: ее мировоззрение основано на национализме, а не на интернационализме. Партия видит в Вашингтоне препятствие для реализации своих главных целей: сохранение власти и доминирующего положения в своем регионе. Но китайские лидеры не считают, что для достижения целей им нужно победить США или демонтировать их политический строй.

Более того, китайское общество больше похоже на американское, чем некогда советское. В Советском Союзе граждане в целом соглашались с социалистической экономикой и приспосабливались к ней. Китайцы же, напротив, больше всего заинтересованы в конкурентной, рыночно ориентированной экономике, которая позволяет быстро развиваться. Для подавляющего большинства китайцев «коммунизм» – просто название правящей партии, а не идеал, к которому следует стремиться. Да, некоторые одобряют усилия Си по централизации власти, считая, что Китаю нужно сильное и твердое руководство после того, как индивидуализм 1990-х гг. и начала XXI века зашел слишком далеко. Однако никто, включая самого Си, не желает возвращаться в ужасное дореформенное прошлое, когда китайское общество оставалось закрытым. Несмотря на маоистскую риторику, Си по своему мышлению и практическим действиям гораздо дальше отошел от Мао Цзэдуна, чем настроенный на реформы Михаил Горбачёв – от Ленина.

Кроме того, китайцы наслаждаются миром и спокойствием вот уже несколько десятилетий. В 1947 г. русские только-только пришли в себя после 30 с лишним лет непрерывных войн и революции. По словам Кеннана, они испытывали «физическую и нравственную усталость». У китайцев совсем другой опыт: примерно две трети населения не знают ничего, кроме мира и прогресса. Последняя военная интервенция во Вьетнам закончилась 30 лет назад, а последний крупный конфликт, война на Корейском полуострове, завершился почти 70 лет назад. С одной стороны, несколько десятилетий успешного развития наглядно продемонстрировали ценность мира, поэтому китайцы теперь опасаются войны и потери всего, что нажито в мирное время. С другой, отсутствие у нынешних поколений воспоминаний о войне порождает безответственные воинственные разговоры среди людей, не знакомых с ее ужасами. Сегодня все чаще можно услышать, как китайцы, особенно молодежь, высказываются в том духе, что их стране, возможно, придется воевать, чтобы не оказаться окруженной со всех сторон Соединенными Штатами. Си и его группа не склонны к чрезмерному риску, но во время кризиса китайцы будут походить на немцев в 1914 г., а не на русских после Второй мировой войны – скорее, воодушевленные, чем истощенные.

Баланс сил в мире со времен Кеннана также изменился. Сегодня он становится все более многополярным. Процесс это постепенный, но тенденция реальна, в этом нет сомнений. В отличие от периода холодной войны конфликт между двумя крупнейшими державами не приведет к фиксации двухполюсного мира; другим странам будет легче сократить отставание. В отсутствие идеологических штампов или ограничений преимущества в экономике гораздо важнее. Чем больше США и Китай будут изматывать друг друга, тем больше пространства для маневра появится у других стран. В итоге может сформироваться мир региональных гегемонов, притом в ближайшем будущем.

Внутренняя обстановка в Соединенных Штатах также отличается от той, какой она была в начале холодной войны. Тогда между избирателями существовали разногласия, а между разными фракциями в правительстве случались противостояния, но не было ничего и близко напоминающего поляризацию и тупик, которые характерны для современного американского общества. Похоже, что США заблудились и у себя дома, и за рубежом. Авторитет нашей страны в мире никогда еще не был таким низким, как при администрации Трампа, и даже близкие союзники больше не считают Вашингтон надежным партнером. Задолго до того, как Дональд Трамп был избран президентом, американские внешнеполитические элиты жаловались на угасание консенсуса, и им оказалось не под силу его восстановить. Весь мир сомневается в лидерских возможностях Соединенных Штатов для решения больших и малых проблем, включая вопросы, по которым в прошлом американское лидерство считалось незаменимым.

Экономика США тесно переплетена с китайской. Подобную взаимозависимость с СССР невозможно даже представить. Кеннану было хорошо известно, что в экономическом смысле не было необходимости сдерживать Советы – они сами себя сдерживали, отказываясь участвовать в мировой экономике. Китай – совсем другой случай, поскольку примерно треть роста его ВВП приходится на экспорт, а США – крупнейший торговый партнер Китая. Попытка «отвязать» американскую экономику от КНР политическими средствами (визовые ограничения, запреты на передачу технологий и торговые барьеры) ни к чему не приведет, если только реальная война не сделает экономическое взаимодействие невозможным. В краткосрочной перспективе пошлины способны выровнять игровое поле, но в долгосрочной они могут быть более выгодны Китаю, который сделает ставку на внутренний рынок, не говоря уже о неизбежном ущербе престижу США. Поэтому соперничество с Китаем придется регулировать в рамках экономической взаимозависимости.

Наконец, Пекин может разыгрывать некоторые международные карты, отсутствовавшие у Советов. В отличие от классовой политики, которую Москва пропагандировала в годы холодной войны, призывы Китая к объединению мирового сообщества для решения таких проблем, как изменение климата или неравноправная торговля, могут быть встречены с куда большим сочувствием за рубежом. В этом, конечно, есть доля иронии, если иметь в виду, как Китай загрязняет окружающую среду, проводит протекционистскую политику и поддерживает экономическое неравенство. Но поскольку США не желают брать на себя лидерство в решении этих проблем, коммунистическое правительство Китая, быть может, убедит иностранцев, что авторитарные правительства способны лучше справиться с их решением, чем демократии.

Собраться с мыслями и духом

Истоки китайского поведения, а также нынешняя роль США в мировом сообществе предопределяют соперничество, отличное от того, которое Кеннан предвидел в 1946 и 1947 годах. Риск внезапной военной конфронтации ниже, а вероятность ограниченного сотрудничества выше. Однако опасность, связанная с национализмом, который будет способствовать постоянному расширению конфликта, наверное, выше, а решимость Китая ослабить позиции Америки в Азии намного сильнее, чем аналогичная решимость Сталина в отношении Европы. Если Соединенные Штаты хотят быть конкурентными, им следует подготовиться к длительной борьбе за влияние, которая станет проверкой способности расставлять стратегические приоритеты и заниматься долгосрочным планированием. Это особенно верно, если учесть, что ускоряющиеся перемены в экономике и технологиях сделают невозможной традиционную политику сдерживания: информация перетекает намного легче, чем раньше, особенно в такую страну, как Китай, не намеревающуюся отгораживаться от мира.

Хотя по характеру противостояние США и КНР будет отличаться от того, что наблюдалось в годы холодной войны, это не отменяет актуальности советов Кеннана. С одной стороны, подобно тому, как он предвидел непрерывную вовлеченность Америки в дела Европы, сегодня Соединенным Штатам нужно сохранять и углублять отношения со странами Азии, которые боятся растущей агрессивности Китая. Для противодействия советской угрозе Вашингтон принял в 1948 г. План Маршалла (который частично был детищем Кеннана), а годом позже создал НАТО (относительно которой Кеннан был настроен несколько скептически). Точно так же и сегодня альянсы США в Азии должны не только иметь оборонный аспект и руководствоваться соображениями безопасности, но и включать экономическое измерение. Экономические факторы теперь даже важнее, чем 70 лет назад с учетом того, что Китай – это, прежде всего, экономическая держава. Отказ от поддержки Транстихоокеанского партнерства – то же самое, как если бы американцы вдруг решили выйти из НАТО вскоре после того, как выступили с инициативой создания этого блока. Быть может, решение администрации Трампа имело какой-то внутриполитический смысл, но с точки зрения внешней политики оно стало катастрофой, поскольку позволило Китаю утверждать, что Вашингтон – ненадежный партнер в Азии.

Кеннан признавал, что Соединенным Штатам придется конкурировать с Советским Союзом в течение нескольких десятилетий, поэтому искусство государственного управления должно опираться на переговоры и компромиссы не меньше, чем на боеготовность и разведывательные операции. Коллеги Кеннана лишь постепенно усвоили урок, но не может быть сомнений в том, что процесс развития взаимопонимания способствовал мирному окончанию холодной войны. Американские и советские официальные лица длительное время взаимодействовали друг с другом, чтобы оптимально регулировать опасную ситуацию и предотвращать войну, прежде чем Советы изменили подход к Соединенным Штатам и мировой политике в целом.

Китай с еще большей вероятностью, чем Советский Союз, изменит свою позицию. Нынешняя борьба – не столкновение цивилизаций и тем более не столкновение рас, хотя в апреле этого года Скиннер не преминула указать на то, что Китай – это «конкурент, который не принадлежит к белой расе». Скорее, налицо политический конфликт между великими державами. Значительное количество людей в Китае возмущены силовыми играми нынешних китайских лидеров. Они хотят жить в более свободной и справедливой стране, в мире с соседними странами и с Соединенными Штатами. Чем очевиднее изоляция Китая, тем громче будет звучать голос этих людей, который пока что тонет в ревущем океане националистической истерии. Как подчеркивал Кеннан, говоря о Советском Союзе, «требования к политике России должны выдвигаться таким образом, чтобы у нее оставался открытым путь к уступкам без ущерба для престижа». Соединенным Штатам также нужно создавать более благоприятную среду за пределами Азии. Пока продолжается подъем Китая, нецелесообразно отводить России роль обозленного отверженного на мировой периферии. Вашингтону следует попытаться стимулировать отношения сотрудничества между Москвой и Западом, открывая больше возможностей для партнерства и помогая в разрешении конфликта на востоке Украины. Если США отвергнут подобный вариант, реальностью может стать стратегический кошмар, преследовавший американцев в годы холодной войны, но так и не материализовавшийся: военный союз Китая и России. Сегодня сочетание природных ресурсов России с многочисленным населением Китая может стать гораздо более серьезным вызовом для Запада, чем действия СССР 70 лет назад. Как отмечал Кеннан в 1954 г., единственной реальной угрозой для американцев может стать «объединение значительной доли материальных ресурсов Европы и Азии с политической властью, враждебной Соединенным Штатам».

Однако одна из величайших мыслей Кеннана не имела ничего общего с внешней политикой, а касалась внутренней американской ситуации. В статье под псевдонимом Икс он предупреждал, что «проявления неуверенности, раскола и внутренней разобщенности» в США – величайшая опасность для страны за всю ее историю. Кеннан также предостерегал от экономии на финансировании общих целей и благ. Как и 70 лет назад, Соединенным Штатам нужно больше тратить (и это касается также богатых американцев и корпораций), чтобы обеспечить высококачественное обучение разным профессиям и навыкам, инфраструктуру мирового класса, а также передовые научные исследования и разработки. Конкуренция с Китаем – недешевое удовольствие. В конечном итоге, доказывал Кеннан, американская сила зависит от способности США производить впечатление страны, «которая знает, чего хочет, которая успешно справляется со своими внутренними проблемами и обязанностями великой державы и которая обладает достаточной силой духа, чтобы твердо отстаивать свои позиции в современных идеологических течениях». Лишь в этом случае Соединенные Штаты будут пользоваться уважением среди народов мира.

Хотя эту мысль можно выразить иначе, сегодня перед страной стоит именно такой вызов. Сможет ли конкуренция с Китаем заставить американцев собраться с мыслями и духом, чтобы преодолеть внутренние разногласия и достичь консенсуса? Если не будет найден какой-то объединяющий фактор, ослабление способности Соединенных Штатов к целенаправленным действиям проявится намного быстрее, чем большинство может себе представить, и приведет к формированию мира не просто многополярного, но неуправляемого. Мира, в котором страх, ненависть и амбиции сделают всех заложниками самых низменных человеческих инстинктов.

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201295 Одд Арне Вестад

Почему нельзя просто взять и уйти?

США и проблемы Ближнего Востока

Анатоль Ливен – профессор Джорджтаунского университета в Катаре; старший научный сотрудник фонда «Новая Америка» (New America), Вашингтон.

Резюме Несмотря на всю шумиху, Трамп уклоняется от реальной войны и начал прямые переговоры с северокорейцами и талибами, которые должны были быть инициированы Вашингтоном много лет назад. Но Трамп, кажется, неспособен проявить минимальную последовательность или понимание базовой динамики международных отношений.

Этот материал был написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в разделе «Аналитика» в октябре 2019 года. Остальные материалы раздела можно посмотреть по адресу http://ru.valdaiclub.com/a/

Трудно преувеличить степень провальности ближневосточной политики Соединенных Штатов за последние тридцать лет. В 1990-е гг. гегемония США не оспаривалась никакими внешними конкурентами и все факторы, лежавшие в основе стратегии холодной войны в этом регионе, исчезли. К концу десятилетия Ирак Саддама Хусейна оставался разве что раздражителем, а Ираном управляло реформистское правительство президента Мохаммада Хатами. Тем не менее президент Билл Клинтон, пойдя на поводу у израильтян (чему, по общему признанию, способствовали и некоторые катастрофические решения Организации Оосвобождения Палестины), не смог добиться мира между Израилем и палестинцами, хотя в тот момент Израиль не сталкивался с серьезными угрозами, а перспективы заключения мира были самыми благоприятными за всю историю еврейского государства.

Непримиримая ненависть Вашингтона к Ирану (в основном из-за кризиса с заложниками) не позволила администрации Клинтона воспользоваться шансами для примирения с Тегераном. Вместо этого была выбрана стратегия «двойного сдерживания» Ирака и Ирана, которая после 11 сентября 2001 г. легла в основу концепции «оси зла» администрации Джорджа Буша- – младшего. В результате из-за сохраняющейся напряженности в отношениях с Ираном Клинтон не смог установить дистанцию между США и Саудовской Аравией. Поддержка тесных отношений с Эр-Риядом дала ядовитые всходы во времена принца Мохаммеда бин Салмана. Наконец, как администрация Клинтона, так и администрация Буша (в первые семь месяцев правления), несмотря на многочисленные предупреждения, не оценили угрозу суннитского исламистского терроризма и не смогли эффективно противостоять ей.

Вторжение в Ирак при Буше создало условия для подъема?в этой стране «Аль-Каиды» и ее преемницы ИГ (запрещены в России – ред.),?превратив тем самым салафитский терроризм в полноценное повстанческое движение. Свержение древней арабской гегемонии суннитов в Месопотамии привело к межконфессиональному конфликту и увеличению иранского влияния, которое повергло в ужас другие государства региона. Таким образом, была подготовлена почва для разрушительных конфликтов в Сирии и Йемене.

Решение администрации Барака Обамы (возможно, некоторые сочтут, что это было решение Хиллари Клинтон, а не Обамы) рассматривать Россию и Иран как врагов, а не как союзников в борьбе с ИГ, привело к тому, что единственными возможными союзниками США против ИГ в Сирии стали курды. Результатом оказалось расширение влияния курдов, что неизбежно напугало и взбесило все слои турецкого истеблишмента, фактически вытеснило Турцию из Североатлантического альянса и в конечном итоге привело к нынешнему вторжению Турции в контролируемую курдами часть Сирии. При этом Эрдоган пригрозил дестабилизировать НАТО и ЕС новыми потоками сирийских беженцев.

Несмотря на печальный опыт в Ираке и Афганистане, показавший опасность уничтожения существующего государственного строя, Соединенные Штаты свергли режим Муаммара Каддафи в Ливии, что привело к краху государства, гражданской войне, потоку мигрантов через Средиземное море и, как следствие, к расцвету правого экстремизма в Европе. В то же время администрация Обамы откровенно обманывала Москву и Пекин, уничтожая то, что осталось от дипломатического авторитета Вашингтона в этих столицах. И США даже не смогли помешать одной группе своих союзников в регионе бойкотировать другого своего союзника – Катар, на территории которого расположена важнейшая американская авиабаза!

Сегодня часть американского истеблишмента предпочитает объяснять последние провалы поведением президента Дональда Трампа. Действительно, в истории американской дипломатии не было ничего, что может сравниться с недавними безграмотными, безответственными и просто глупыми заявлениями Трампа относительно Турции и курдов. Но в глобальном аспекте чутье Трампа оказывается позитивным. Несмотря на всю шумиху, он уклоняется от реальной войны и начал прямые переговоры с северокорейцами и талибами, которые должны были быть инициированы Вашингтоном много лет назад. Тем не менее, как показывают эти примеры, Трамп, кажется, неспособен соблюсти хотя бы минимальную последовательность или проявить понимание базовой динамики международных отношений.

Как бы то ни было, концентрация на обвинениях Трампа позволяет американскому и трансатлантическому истеблишменту оправдывать ряд катастрофических, а иногда и преступных решений (или их отсутствие) трех предыдущих демократических и республиканских администраций. Проблема коренится в упадке американской политической системы и политического истеблишмента внутри страны, включая влияние лоббистов и их денег на политику в ключевых областях. Свертывание изучения регионов в научных и аналитических центрах привело к полному незнанию ключевых стран, с которыми США имеют дело. Эгоцентризм, самолюбование и идеологическая мания величия, благодаря которым в каждом споре большая часть американского истеблишмента и средств массовой информации превращает Соединенные Штаты в силу абсолютного добра, а противников – в абсолютное зло. Эти три синдрома и привели к неразумному противостоянию с Китаем, Россией, Северной Кореей, Ираном, Турцией и к отчуждению в отношениях со странами ЕС.

Однако следует признать, что и сам Ближний Восток является причиной многих бедствий. Крайнее ожесточение, сложность и взаимосвязанность проблем ставят в тупик даже самых мудрых и дальновидных из потенциальных гегемонов. Дело не только в том, что почти каждая страна региона сталкивается с различными внутренними проблемами – провал социально-экономического развития, отсутствие политической легитимности, межрелигиозные раздоры и мятежи меньшинств. Но то, как эти вызовы преодолеваются, демонстрирует, что почти каждое государство представляет собой экзистенциальную угрозу для других государств или, по крайней мере, воспринимается как обладающее такой способностью. Эти страхи и враждебность можно счесть паранойей, но нельзя исключать, что во многих случаях они обоснованы.

Ближний Восток напоминает ситуацию на Южном Кавказе в середине 1990-х гг., но в гораздо более устрашающих масштабах. Тогда новые независимые государства погрузились в такой ужасающий хаос и развязали (и в основном проиграли) так много войн, что среди западных журналистов было широко распространено предположение, что результатом будет создание нового Pax Russica с согласия большинства измученных жителей региона. Но Москва так и не смогла решить проблему (которая, вероятно, фактически неразрешима), – как включить Азербайджан и Грузию в новую систему безопасности под эгидой России, не оттолкнув при этом армян, осетин и абхазов. Ввиду того, что страх перед российской военной мощью ослаблел из-за неудач в Чечне (так же, как и угроза американского вторжения в регион стала бессмысленной после катастрофы в Ираке), Pax Russica создать не удалось.

Учитывая свои интересы и риск новых войн, Россия никогда не сможет просто взять и уйти с Южного Кавказа. И, как обнаружили Обама и Трамп, США тоже не могут покинуть Ближний Восток, не вызвав новых бедствий. Решение, если оно есть, заключается в четырехсторонней стратегии Соединенных Штатов: искоренение враждебности и споров, берущих начало в прошлом; попытка, насколько это возможно, играть роль беспристрастного «честного посредника» в местных конфликтах; снижение зависимости Запада от нефти, что позволит дистанцироваться от Саудовской Аравии; стремление к объединению сил с Россией, Китаем и Индией для борьбы с терроризмом и сдерживания конфликтов.

Президент Обама отчасти попытался достичь первых двух целей, заключив ядерную сделку с Тегераном и публично признав, что Иран и Саудовская Аравия должны разделить влияние в регионе. Но возмутительная позиция преемника Мохаммада Хатами, президента Ирана Махмуда Ахмадинежада (2005–2013 гг.), вкупе с ожесточенным сопротивлением израильского лобби, Республиканской партии и многих демократов в Конгрессе привели к тому, что Обама достиг ядерного соглашения с Тегераном под самый конец своего президентства. Которое, впрочем, вскоре было разорвано Трампом. И не больше, чем любой другой президент США, Обама смог найти баланс в отношениях между израильтянами и палестинцами, турками и курдами.

Что касается сотрудничества с Россией и Китаем, то оно исключается – как из-за враждебности со стороны Вашингтона, так и из-за традиционной неспособности американского истеблишмента рассматривать любое другое государство как равное. На самом деле, нет доказательств того, что Китай хочет играть более значительную геополитическую роль на Ближнем Востоке. Один китайский чиновник однажды сказал мне, имея в виду как и неудачи США, и осознание китайцами отсутствия у них решений региональных конфликтов: «Зачем нам ввязываться в этот бардак?». Учитывая современную историю Ближнего Востока, с ним трудно не согласиться. Поскольку Москва теперь пытается распространить влияние на Ближнем Востоке и развивать хорошие отношения одновременно с Саудовской Аравией и Ираном, ей также следует помнить об этом.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201294 Анатоль Ливен

Всем миром

Война против «халифата»: долгий путь к победе

А.Л. Фролов – главный редактор журнала «Экспорт вооружений».

Резюме Феноменом войны против ИГ стало налаживание коммуникации между разными, действующими независимо друг от друга акторами в ходе ведения военных операций. Несмотря на отдельные инциденты, стороны сохранили хладнокровие и не допустили неконтролируемого роста конфликтности между собой.

Во второй половине нынешнего десятилетия в Сирии и вокруг нее развернулась беспрецедентная, по сути, военно-политическая кампания, которая вовлекла множество игроков разного уровня – от глобального до локального, от государственных до не- или квазигосударственных. Еще в 2012 г., когда невозможно было вообразить сегодняшнее развитие событий, Сергей Лавров объяснил, о чем, собственно, идет речь в сирийской коллизии. Российский министр заявил: от того, как будет разрешен этот конфликт, зависит модель подхода мирового сообщества к кризисам подобного рода. Можно обсуждать, насколько опыт Сирии применим для других регионов и обстоятельств, но он точно стал прекрасной иллюстрацией современного состояния международных отношений. И того, каким образом они сейчас функционируют, а каким нет.

Главным результатом стал разгром так называемого «Исламского государства» (запрещено в России. – Ред.) – террористического псевдогосударственного образования в Месопотамии. О нем недавно вновь напомнили две операции – американская по уничтожению Абу Бакра аль Багдади и турецкой армии против курдов «Источник мира». Из-за последней возник риск, что пленные террористы могут разбежаться из тюрем и лагерей, расположенных на территории, контролируемой курдами. Чтобы этого не допустить, необходимо наладить взаимопонимание между действующими лицами, преследующими свои очень разные интересы. В этом вообще заключается специфика борьбы, ведущейся мировым сообществом против самой могущественной террористической организации последнего времени. ИГ – «зонтичный бренд», под которым боевые действия ведутся фактически по всему миру. В данной статье мы рассмотрим основные фронты против группировки, а именно – противодействие ей в Ираке и Сирии.

Итак, особенностью борьбы против ИГ в данном регионе является значительное число противостоящих группировке оппонентов – от государств (включая четырёх постоянных члена Совета Безопасности ООН) до различных исламистских группировок, – каждый из которых двигался к своей цели. Это отчасти и обусловило столь длительный период активной борьбы с ИГ, но в то же время, по мере вовлечения в неё новых участников, не привело к конфронтации между ними. Если, конечно, не брать в расчет противоборство различных игроков, имевшее место еще до «расцвета» ИГ (например, гражданская война в Сирии между правительственными войсками и оппозиционными силами, не примкнувшими к радикальным исламистам – она продолжалась параллельно с противостоянием ИГИЛ, периодически переплетаясь с ним). В ходе боевых действий в Сирии случались и крайне опасные инциденты с вовлечением крупных военных держав (Россия, Турция, Израиль), которые не имели прямого отношения к войне против «Исламского государства», но существенно влияли на общую расстановку сил и интересов. Эта уникальная ситуация, впрочем, никуда не делась, она имеет все шансы видоизменяться вслед за происходящими в регионе переменами, с уходом одних и, возможно, приходом новых участников и в виду переформатирования состава антиигиловских коалиций. События, связанные с турецкой операцией на севере Сирии, лишний раз подтверждают неизбежность дальнейших сюжетных поворотов в этой истории.

Своеобразным феноменом стало и налаживание коммуникации между разными акторами в ходе ведения военных действий. Цель – избежать непосредственной конфронтации во время проведения каждым своих операций против ИГ (Россия, США), либо повысить эффективность собственных сил и средств (например, Информационно-координационный центр в Багдаде из представителей России, Сирии, Ирана и Ирака). Несмотря на отдельные инциденты, стороны сохранили хладнокровие и не допустили неконтролируемого роста конфликтности между собой. Наиболее показательной в этом аспекте выглядит прямая линия между военными ведомствами США и России, которая продолжала действовать, несмотря на глубокое охлаждение двухсторонних отношений с 2014 года.

Противники ИГ не сползли в противостояние между собой в том числе и потому, что сам театр военных действий был весьма обширен и позволял сторонам решать свои задачи с относительно небольшим риском задеть невольного союзника про антиигиловской коалиции. Кроме того, каждый из противников ИГ, пожалуй, за исключением западной коалиции, решал свои задачи «здесь и сейчас», не имея возможности оказывать на ИГ постоянное концентрированное давление. А авиационные и ракетные удары, которые наносились с моря и воздуха, сами по себе выиграть войну не позволяли.

В свете вышесказанного борьба против ИГ представляет несомненный интерес как необычный формат современной мировой политики, ранее наблюдаемый разве что в ходе Второй мировой войны.

История «халифата»

Вкратце стоит напомнить об основных этапах становления группировки. В октябре 2006 г. на основе объединения отрядов «Аль-Каиды» и ряда разрозненных групп в Ираке была создана новая террористическая организация «Исламское государство Ирак». На тот момент ее основными членами были бывшие сотрудники спецслужб и военнослужащие армии Саддама Хусейна, а также представители суннитских племен провинции Анбар. В мае 2010 г. организацию возглавил Абу Бакр аль-Багдади. В 2012 г., пользуясь разрастанием гражданской войны в Сирии, группировка укрепила позиции в Ираке, а в апреле 2013 г. слилась с «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в России. – Ред.) и взяла новое имя «Исламское государство в Ираке и Леванте» (ИГИЛ). 29 июня 2014 г. группировка ИГИЛ объявила находящиеся под ее контролем территории «халифатом» и вновь переименовалась, на сей раз в «Исламское государство» (ИГ).

В 2014 г. коалиция западных стран начала против ИГ операцию «Непоколебимая решимость» (Inherent Resolve). Если на первом этапе ее целью было остановить дальнейшее продвижение ИГ, то в 2015 г. акцент делался на восстановление боеспособности прежде всего иракской армии, а также других союзных акторов в регионе (в первую очередь курдских формирований и сирийской умеренной оппозиции). В 2016 г. началось контрнаступление против ИГ, спустя год западная коалиция смогла поставить задачу полного разгрома «халифата». В результате с июля 2016 г. по август 2017 г. у ИГ удалось отбить ряд крупных городов в Ираке, включая Мосул, а также Ракку в Сирии. К началу 2018 г. ИГ потеряло около 95% контролируемых на пике его могущества территорий, причем в Ираке под прямым контролем группировки не осталось ни одного участка. В Сирии же контролировалась территория вокруг Хаджина и Дашиша (восточная часть страны на восточном берегу Евфрата). Их захват в июне 2018 г. считается концом существования ИГ как цельной структуры.

По понятным причинам сложно оценить численность группировки. Так, марокканские власти полагали, что на стороне ИГ воюют порядка 1600–1700 марокканцев, в то время как французские спецслужбы утверждали, что их как минимум в два раза больше. В целом же начиная с 2012 г. в ряды группировки на территории Ирака и Сирии влилось около 40 тыс. только иностранцев, и это без учета местного контингента, который превалировал. Так, в соответствии с официальной оценкой западных спецслужб, в рядах ИГ воевали 4000–4500 россиян и выходцев из стран СНГ (преимущество из Центральной Азии), 2000–3000 тунисцев, 1600–3200 марокканцев (по разным оценкам), по 800 британцев и немцев, 700 индонезийцев, 600 египтян, 500 бельгийцев, 200–300 алжирцев, 250 испанцев, 200 американцев и 100 итальянцев. Интересно, что число выходцев из Европейского союза сопоставимо с таковым из стран бывшего СССР – порядка 5000, причем большая часть прибыла из Франции (около 1300 боевиков по состоянию на 2 марта 2018 г.).

По другим оценкам, численность группировки в 2014–2017 гг. в конкретный момент времени не превышала 35 тыс. человек, причем большую ее часть составляли местные жители. Эта цифра выглядит более реалистичной, так как с учетом раненых, больных и так далее, число активных штыков вполне могло быть на этом уровне.

На примере выходцев из Франции можно оценить относительный уровень потерь. Так, сообщалось, что к марту 2018 г. из них погибло около 500 человек, или 38 процентов.

Западная коалиция в рамках операции «Непоколебимая решимость»

По официальным данным, в результате операции «Непоколебимая решимость», коалиция и партнеры освободили 110 тыс. кв. км и 7,7 млн человек. С августа 2014 г. по июль 2019 г. ВВС коалиции нанесли 34 тыс. 580 ударов по военной инфраструктуре «халифата». Потери боевиков оцениваются в несколько десятков тысяч человек. Потери западной коалиции к 23 марта 2019 г. составили 43 человека, иракских сил безопасности и курдского ополчения – тысячи человек. Кроме США, в действиях против ИГ принимали участие вооруженные силы Австралии, Бахрейна, Бельгии, Канады, Франции, Иордании, Саудовской Аравии, ОАЭ, Дании, Нидерландов и Великобритании.

В результате контрнаступления в первую очередь иракской армии и Сирийских демократических сил (неисламистская оппозиция Асаду) удалось также сократить пополнение ИГ иностранцами примерно с 1500 человек в месяц в июне 2014 г. до 50–100 в июне 2017 года. В качестве примера деятельности коалиции можно привести одну неделю, с 7 по 13 января 2019 г., когда в результате ударов с воздуха только в Сирии были уничтожены 200 боевиков, включая четырех полевых командиров, а в Ираке коалиция и партнеры за тот же период ликвидировали 730 самодельных взрывных устройств. Кроме того, за четыре года – с марта 2015-го по март 2019 г. – коалиция обучила около 200 тыс. военнослужащих иракской армии.

К 2018 г. численность группировки удалось сократить до 4–5 тыс. активных «штыков», что лишило «халифат» возможности проводить крупномасштабные операции. Впрочем, у террористов оставалось много пособников и «спящих ячеек» как в Сирии, так и в Ираке, что сковывало значительное число сил коалиции и при удачной ситуации позволяло наносить болезненные удары.

Действия иракской армии

Развертывание масштабной войны ИГИЛ против иракского правительства пришлось на 2013 г. с апофеозом в самом конце года в Рамади и Эль-Фаллудже. Связав в этом районе значительные силы иракской армии, летом 2014 г. ИГИЛ начало крупное наступление в провинции Найнава и в июне 2014 г. захватило главный город провинции. Начавшееся крупномасштабное наступление ИГИЛ оказалось для иракской армии, находившейся на этапе перевооружения, внезапным. В результате боевикам удалось захватить крупные города и даже целые провинции. В то время авиация США уже была выведена из страны и могла оказать иракцам только символическую поддержку. Западная авиация стала существенным фактором войны на иракском фронте с начала 2015 г., когда начала активно применяться в боях за Тикрит. Это позволило правительственным силам быстро взять его под контроль. 2015 г. стал переломным и в войне в целом, так как иракской армии удалось сначала остановить наступление ИГ, а затем приступить к отвоевыванию утерянных ранее территорий.

Символом перемен стало наступление на Мосул в марте 2016 – июле 2017 гг., в результате которого город был взят, несмотря на большие потери, а боевая мощь ИГ значительно подорвана. Знаковое событие – уничтожение иракскими ВВС колонны боевиков численностью около 2 тыс. человек, пытавшихся на 400 автомашинах вырваться из Эль-Фаллуджи в конце июня 2016 года. Колонна была разбита – по официальным данным, погибло 400 боевиков и сгорело 170 машин.

Следующие цифры, согласно данным ВВС Ирака, дают представление об интенсивности применения иракской авиации в боях против ИГ. С 10 июня 2014 г. по 31 декабря 2017 г. штурмовики Су-25 (в 2014–2016 гг. Ирак получил из России, Белоруссии и Ирана 22 самолета Су-25) совершили 3562 боевых вылета, в то время как истребители Lockheed Martin F-16IQ (c 2015-го по конец 2017 г. американцы передали Ираку 18 самолетов) – только 514 вылетов. 398 вылетов совершили легкие боевые самолеты L-159 (в 2015–2017 гг. поставлены из Чехии 13 самолетов). Еще 990 вылетов совершили шесть военно-транспортных самолетов Ан-32Б. Наконец, 3459 вылетов пришлось на долю легких разведывательно-ударных самолетов Cessna АС-208B Combat Caravan, при этом они выпустили 2660 ракет Hellfire. С учетом того, что именно на этот период пришлись самые активные боевые действия против ИГ, а до 2014 г. иракская авиация находилась в зачаточном состоянии, можно считать эти цифры репрезентативными и для всей кампании.

Действия Свободных демократических сил

Активные бои курдов и ИГ начались в 2013–2014 гг. на севере провинций Алеппо, Ракка и Хасака. К началу 2015 г. курдам удалось отбить значительную территорию в местах своего компактного проживания вдоль границы с Турцией. 10 октября 2015 г. было объявлено о создании на севере Сирии новой военной коалиции – Сирийских демократических сил, основу которых составили курдские Отряды народной самообороны. Главной задачей этого объединения стала борьба с «халифатом» на севере Сирии и захват Ракки. В результате к началу 2016 г. от ИГ были очищены все курдские районы на севере-востоке страны, а на северо-западе занята ГЭС «Тишрин» на реке Евфрат. Это позволило курдам взять под контроль восточный берег реки.

На сайте сената Франции была опубликована официальная информация, что к началу февраля 2019 г. в боях с курдами ИГ потеряло около 30 тыс. человек только убитыми. С мая по август 2019 г. курдские силы безопасности взяли в плен около 225 человек, подозреваемых в связи с ИГ. На начало турецкого вторжения в октябре 2019 г. число содержавшихся в плену у курдов боевиков и членов их семей оценивалось в 14650 человек.

Активные бои между ИГ и различными группировками сирийской оппозиции шли в различных провинциях Сирии. В конце 2013 г. ИГИЛ вело бои с такими группировками, как «Исламский фронт», «Джабхат ан-Нусра» (запрещена в России. – Ред.), «Сирийский революционный фронт», «Джейш аль-Муджахеддин» и другими. В то время коалиции исламистов на время удалось задержать продвижение ИГ и отбить территории в районе Алеппо, а в январе 2014 г. на несколько дней взять Ракку. В итоге за первые полгода 2014 г. «халифат» практически полностью взял под свой контроль провинции Ракка, Хасака и Дейр-эз-Зор.

Действия Сирийской арабской армии (правительство)

Как значительная сила в Сирии ИГИЛ стало проявляться в 2013 году. К осени 2013 г. группировка распространила контроль до Алеппо и начала проникать в районы с суннитским населением у Дамаска, Хамы и Хомса.

Масштабные бои правительственных войск против «халифата» начались летом 2014 г. в провинции Ракка, где ИГ сумело уничтожить отдельные гарнизоны сирийских войск и полностью взять провинцию под контроль.

В мае 2015 г. была захвачена Пальмира, что окончательно изолировало гарнизон Дейр-эз-Зора, который отныне мог снабжаться только по воздуху. Очевидно, что сирийская армия оттянула на себя значительные ресурсы ИГ, понесла немалые потери, но сумела нанести террористам значительный урон, в том числе и косвенно, не позволяя перебрасывать войска на другие фронты.

Действия Российской армии

Россия стала участником сирийского конфликта 30 сентября 2015 года. Практически сразу она начала наносить удары по ИГ, а для координации борьбы с группировкой в Сирии был создан единый международный центр России, Ирака и Ирана, размещенный в Багдаде. 7 октября корабли Каспийской флотилии атаковали 26 крылатыми ракетами «Калибр-НК» объекты группировки в районе Алеппо. Крупным поражением террористов в 2015 г. стало снятие блокады авиабазы Квайрес неподалеку от Алеппо.

В середине ноября 2015 г. произошел резкий рост активности российской армии, вызванный терактом 31 октября, когда над Синайским полуостровом был подорван авиалайнер Airbus А321 авиакомпании «Когалымавиа». ВКС России начали наносить удары по нефтяной инфраструктуре боевиков и парку топливозаправщиков. В атаках участвовали самолеты дальней авиации – стратегические бомбардировщики Ту-160 и Ту-95МС, а также дальние бомбардировщики Ту-22М3. Воздушная операция оказалась успешной. По официальным данным, за пять с половиной месяцев уничтожено 209 объектов нефтяной инфраструктуры, 2192 единицы нефтеналивного транспорта и убиты 2000 боевиков – только выходцев из России.

Следствием активного вмешательства российской армии в бои против «халифата» стал захват правительственными войсками Пальмиры в марте 2016 года. Российская авиация с 7 по 27 марта в интересах подразделений правительственных войск в районе Пальмиры выполнила около 500 боевых вылетов, в ходе которых по террористам было нанесено более 2000 авиационных ударов. Впрочем, в результате успешного контрудара ИГ в декабре 2016 г. Пальмира снова перешла под контроль группировки, причем в оборонительных боях также принимали участие российские военнослужащие (при этом погиб командир батальона майор Санал Санчиров), но уже в начале марта 2017 г. правительственные войска вернули город.

28 мая 2017 г. российские бомбардировщики Су-34 ВКС атаковали Ракку, где проходило совещание полевых командиров ИГ. По официальным данным, были ликвидированы высокопоставленные командиры группировки, входившие в состав так называемого военного совета ИГ, а также около 30 полевых командиров среднего звена и до 300 боевиков их личной охраны. Также в мае были нанесены удары четырьмя крылатыми ракетами «Калибр» по целям ИГ в районе Пальмиры.

Во второй половине 2017 г. благодаря активной российской помощи сирийским войскам удалось снять 28-месячную осаду Дейр-эз-Зора. Бои на подступах к городу шли с августа, сама операция была спланирована российскими военными, и к началу сентября, по данным Министерства обороны России, было уничтожено более 800 террористов, 13 танков, 39 пикапов, а также 9 минометов и артиллерийских орудий.

В сентябре в результате авиаудара фронтовых бомбардировщиков Су-34 по штабу боевиков уничтожено 40 человек, среди которых оказались несколько полевых командиров, включая «министра войны» ИГ, бывшего командира таджикского ОМОН Гулмурода Халимова, а также Абу Мухаммада аш-Шимали. В ноябре-декабре для поддержки сирийских войск, наступающих в провинции Дейр-эз-Зор на западном берегу Евфрата, ежесуточно совершалось 100 и более вылетов и наносилось до 250 ударов. Массированно применялась дальняя авиация. Бомбардировщики Ту-22М3, действовавшие с аэродромов на территории России, за ноябрь совершили 84 вылета и нанесли 14 групповых ударов. Самолеты ВКС России уничтожали позиции боевиков, склады с боеприпасами и вооружением, бронетехнику, пикапы с тяжелым вооружением. Только за пять дней декабря в ходе наступления сирийских правительственных войск, поддерживаемых авиацией ВКС России, в этом районе уничтожено более 550 боевиков, в том числе около 130 смертников, шесть танков, 14 «шахид-мобилей», 91 пикап с установленными на них крупнокалиберными пулеметами.

В этой операции также принимали участие бойцы Командования специальных операций, которые совместно с подразделениями народного ополчения Восточных племен Евфрата и курдскими формированиями ликвидировали отряды боевиков на восточном берегу Евфрата и вышли к иракской границе.

Действия Турции

Турецкая армия впервые непосредственно втянулась в боевые действия против ИГ в феврале 2015 г., когда провела операцию по эвакуации небольшого турецкого анклава на территории Сирии. Тогда удалось обойтись без потерь по причине отсутствия боестолкновений.

Это стало своеобразной прелюдией перед крупной турецкой операцией «Щит Евфрата», призванной создать зону безопасности в Сирии шириной 100 км и глубиной 30 км. Основной ударной силой, по замыслу турецкого командования, должны были стать отряды оппозиционной Сирийской свободной армии и туркоманы, поддерживаемые регулярной турецкой армией.

Операция началась 24 августа 2016 года. Турецкая армия надолго застряла под городом Эль-Баб. Город был взят только 23 февраля после решительного штурма.

Турецкая армия и союзники понесли существенные потери – по официальным данным, к февралю 2017 г. в боях с ИГ (и частично с курдами) погибли 68 турецких солдат и ранены 386. Потери разнородных протурецких отрядов оппозиции были выше – 470 погибших и 1712 раненых. Вероятно, потери террористов составили не менее 1000 человек, так как, например, в ходе февральского штурма был почти уничтожен гарнизон Эль-Баба.

Действия Ирана

Иран стал непосредственно втягиваться в войну с ИГИЛ летом 2014 г., когда отправил на помощь иракскому правительству, терпевшему одно поражение за другим, военнослужащих Корпуса стражей исламской революции (КСИР), которые стали отвечать за вооружение и обучение отрядов шиитских милиций. Иранцы также участвовали в боях – например, в 2015 г. в сражении за Байджи иракским силовикам помогал и иранский отряд, имевший на вооружении артиллерию и БЛА. Потери иранцев в Ираке, по некоторым данным, составили 44 человека.

В отместку за совершенные в Тегеране теракты иранская армия в июне 2017 г. атаковала ИГ баллистическими ракетами «Зульфакар». 18 июня 2017 г. пуски шести ракет были произведены с ракетных баз Аэрокосмических сил КСИР в иранских провинциях Курдистан и Керманшах в район Дейр-эз-Зора в Сирии.

Впрочем, по данным американской спутниковой разведки, четыре ракеты упали в пустыне в Ираке, а еще две в районе Дейр-эз-Зора, не поразив цели.

Заключение

Столь масштабные усилия по уничтожению «Исламского государства», в которых участвовали крупнейшие военные державы мира и основные региональные игроки, подчеркивает уникальный характер этого явления. Феномен устойчивости «Исламского государства» еще ждет своего исследователя, но некоторые выводы можно сделать уже сейчас. Группировке в течение нескольких лет удавалось противостоять коалиции ведущих стран, предпринимая активные наступательные операции. Она фактически создала государство с работающими институтами и даже валютой, а также контролировала значительную территорию и население в Сирии и Ираке.

С военной точки зрения успехи ИГ были обусловлены несколькими причинами. Нельзя отказать группировке в наличии предприимчивых и решительных командиров, способных планировать и осуществлять операции стратегического – по местным меркам – характера, а также готовить обученный и мотивированный личный состав. Не меньший интерес представляют активно применяемые ИГ асимметричные решения – как, например, массовое использование «шахид-мобилей» для прорыва обороны противника, активная и эффективная пропаганда в первую очередь в социальных сетях, а также умелое использование маскировки от господствовавшей в воздухе авиации противника.

Важным фактором успешности ИГ стало «центральное» положение захваченной территории по отношению к противникам, что позволяло громить врагов по частям, а также оперативно перебрасывать резервы с одного «фронта» на другой. Сопротивляющиеся опорные точки в тылу ИГ создавали для группировки определенные уязвимости, и то, что их взятию не было уделено достаточного внимания, можно отнести к стратегическим ошибкам руководства «халифата».

В то же время развитая дорожная инфраструктура региона, пустынная местность, высокий уровень автомобилизации – все это играло на руку группировке, повышая мобильность. Немаловажным фактором было и то, что каждый из противников ИГ вел свою войну, часто находясь в противоборстве с другим врагом группировки.

Тем не менее в условиях качественного и количественного превосходства противников, сокращения качественного и мотивированного личного состава ИГ постепенно стала утрачивать позиции. Это происходило по мере втягивания в войну против ИГ новых игроков, которые, несмотря на противоречия между собой, вместе работали на снижение интегрального потенциала «халифата». Вопрос о потерях группировки представляется открытым, но очевидно, что это никак не менее нескольких десятков тысяч человек убитыми и ранеными и не менее 30 тыс. пленными. Если исходить из известных данных по потерям среди различных «национальных контингентов» в ИГ, то уровень безвозвратных потерь в среднем мог достигать 40% от общей численности, хотя показатель может варьироваться в зависимости от уровня подготовки боевиков, противостоящего противника и конкретного «фронта».

Впрочем, несмотря на понесенные территориальные и людские потери группировка все еще сохраняет потенциал благодаря большому числу пособников и тайных ячеек на освобожденной территории. При малейшей возможности (ослабление центральной власти, разлад между бывшими союзниками, экономический и социальный кризис) ИГ может снова перейти к активным действиям с непредсказуемым результатом.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201293 Андрей Фролов

Далеко до Чикаго

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме Чикагскому бандиту 20-х-30-х годов прошлого века Аль Капоне приписывают высказывание: «Добрым словом и пистолетом вы добьетесь гораздо большего, чем одним только добрым словом». Сам гангстер, утверждают специалисты, ничего такого не произносил, это апокриф. Но выражение удачное, поэтому цитировали его многие, в том числе однажды и Владимир Путин.

Чикагскому бандиту 20-х-30-х годов прошлого века Аль Капоне приписывают высказывание: «Добрым словом и пистолетом вы добьетесь гораздо большего, чем одним только добрым словом». Сам гангстер, утверждают специалисты, ничего такого не произносил, это апокриф. Но выражение удачное, поэтому цитировали его многие, в том числе однажды и Владимир Путин. Если переводить на язык современных международных отношений, получится следующее: «мягкая сила» – это хорошо, но она сработает намного эффективнее, если убедительно подкрепить ее «жесткой».

События осени 2019 г. подтверждают эту мысль, но и подвигают к дальнейшим размышлениям. Концепт «мягкой силы», появившийся в момент окончания холодной войны с подачи американского дипломата и ученого-международника Джозефа Ная, сейчас отошел на второй план. Тридцать лет назад прогрессивно мыслящие комментаторы объясняли: эпоха, когда все решали военные потенциалы, закончилась, началось соревнование привлекательности и экономической дееспособности. Ну а поскольку само собой получалось, что «всех милее, всех румяней и белее» Соединенные Штаты, остальным предлагалось брать с них пример и тянуться за лидером (понятное дело, подразумевалось, что дотянуться не получится, но сам процесс уже благотворен).

Сегодня никому в голову не придет отрицать определяющее значение вооруженного потенциала. Равно как и его недостаточность для того, чтобы решать сложные проблемы современного мира, где социальные, политические, культурно-религиозные и военные проблемы сплетаются в тугой неразрывный узел. Сирийская коллизия, в которой недавно наступил очередной резкий поворот, наглядная тому иллюстрация. Там не удалось бы никуда продвинуться без решительного применения военной силы, но только в сочетании с изощренной дипломатией и точным пониманием культурно-исторических особенностей региона. Иными словами, классические силовые компоненты первичны и безальтернативны, но их недостаточно.

Есть, однако, и другой аспект. То, что в конце прошлого столетия описывалось в благостных категориях несилового, «правильного» влияния, ныне превращается едва ли не в самые опасные формы манипуляции и диверсий. Развитие коммуникационных технологий сильно повлияло на функционирование политических механизмов. От прорыва к власти представителей прежде пассивных и безмолвных слоев (так называемый популизм) до способности поточно производить фальшивую реальность для дезориентации обществ и геополитических конкурентов – все это меняет не только средства, но и цель. Так что объективная сложность мира усугубляется еще и субъективной неспособностью его корректно описывать и анализировать.

В этом выпуске у нас несколько разных тем, но они взаимосвязаны. Мировое устройство переживает перестройку, и его будущая модель не предопределена, полагает Ричард Саква. Сергей Лавров, размышляя о «мире на перепутье», предупреждает об опасностях ревизионизма. Андрей Фролов анализирует примечательный казус разгрома так называемого «Исламского государства» (запрещено в России. – Ред.). В этом принимали участие разные, в основном конфликтующие друг с другом силы, но результат был достигнут совместными, хотя и не скоординированными усилиями. Анатоль Ливен пишет о трудностях с пониманием и интерпретацией американской политики вокруг Сирии.

Действуют ли прежние схемы и рецепты? Одд Арне Вестад обращается к классической формуле сдерживания СССР, разработанной в 1940-е гг. Джорджем Кеннаном, дабы понять, применима ли она к Китаю. Вывод неоднозначный – в целом, применима, но оговорок и условий масса. Раз уж вспомнили о Кеннане, любопытно почитать отрывок из мемуаров его дочери Грейс Кеннан-Варнеке, посвященный периоду, когда выдающийся дипломат и теоретик внешней политики работал послом в Москве (1952 г.). Майкл О’Хэнлон развивает тему сдерживания, сетуя, что нынешняя американская политика отпугивает союзников США.

Новый, но отнюдь не прекрасный мир войн в информационном пространстве – тема специального раздела. С разных сторон его рассматривают Яша Левин (экскурс в историю), Грег Саймонс, Дмитрий Евстафьев, Ричард Кларк и Роб Нейк. Последняя статья особенно примечательна – американские эксперты предлагают ограничить недемократическим странам доступ в интернет в наказание за неправильный политический курс. Как замечает в комментарии к статье Полина Колозариди, «подобные инициативы, конечно, отлично играют на руку всем, кто хочет разъединиться», именно в тех странах, которые авторы мечтают «исправить».

Тема, обсуждаемая сейчас неустанно, – популизм и его влияние на государства. Вацлав Клаус считает, что это просто ярлык, сознательно навешиваемый правящей верхушкой на тех, кто указывает на ее эгоизм и жадность. Мэтью Кросстон рассматривает феномен популизма сквозь призму того, как политики непопулистского толка перехватывают запрос общества и оборачивают его себе на пользу, активно используя информационные инструменты. А участники круглого стола в редакции журнала подробно разбирают, насколько популистская волна присуща России и каковы ее особенности в нашей стране.

Доживи Аль Капоне до нынешних времен, он, наверное, сам бы запутался, где доброе слово вооружается пистолетом, который без разбору палит другими добрыми словами огромной разрушительной силы. В Чикаго времен сухого закона было проще. По крайней мере, понятнее.

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201290 Федор Лукьянов

Контуры нового мира

Китай и Россия: кто главнее?

Алексей Анпилогов

Российско-китайское сотрудничество на современном этапе становится весомым фактором, который меняет экономическую и политическую повестку не только на просторах севера Евразии, но и в целом в мире. Такое утверждение можно, безусловно, подвергать обоснованному сомнению — если рассматривать текущие взаимоотношения России и Китая исключительно в рамках существующей, "доллароцентричной" картины мира, основанной на глобальной гегемонии и доминировании США в мире.

Однако, в случае катастрофического краха или даже потери влияния западного политико-экономического проекта в мире, союз России и Китая станет одной из основополагающих конструкций нового мирового порядка, как бы парадоксально ни звучала латинская фраза Novus ordo seclorum в применении к русско-китайскому тандему.

Картина старого мира

До настоящего момента времени политическое мироустройство в той или иной степени держалось на трёх "китах" — международных договорах, авторами которых во многом были страны Запада, и которые отвечали за их соблюдение и распространение на весь окружающий их мир. Система, которая привычно воспринимается нами как "международные отношения", базируется на трёх основополагающих концепциях: суверенитете государств и невмешательстве в их внутренние дела (Вестфальская система), концепции баланса сил (Венская система) и ситуации формального раздела мира на зоны влияния (Ялтинская система).

Самая древняя из перечисленных концепций — Вестфальская, действующая ещё с XVII века. Возникшая буквально явочным порядком, как результат страшной Тридцатилетней войны, закончившейся в 1648 году, Вестфальская система была практически вынужденной мерой. Напомним, тогдашняя "война всех против всех" привела к тому, что попавшая в центр военных событий Германия просто обезлюдела — демографические потери в некоторых регионах страны достигли ужасающей отметки в 80%. Причём речь шла не только о гибели мужчин призывного возраста — противники просто вырезали неугодное им гражданское население, включая женщин, детей и стариков.

Неудивительно, что такая социальная катастрофа поставила вопрос ребром. Во-первых, у правящей элиты фактически забрали принцип исторического обоснования права, основанный на неких "божественно данных" привилегиях на те или иные территории. Во-вторых, сувереном в новых условиях стало государство, а не личность, чем был поставлен надёжный предохранитель от "роли личности в истории". Ну и, наконец, в-третьих, в практику был введён принцип действия международного права и применения дипломатии в международных отношениях. После этого соблюдение договоров между государствами стало важнейшим элементом такой практики, а международное право и регулярные дипломатические контакты — неотъемлемым атрибутом отношений между странами.

Вторая из названных систем, Венская, тоже достаточно стара. Возникшая после очередной порции глобальных войн, на этот раз связанных с фигурой Наполеона, Венская система ввела очередные "предохранители" в систему международных отношений. В рамках этой системы впервые было сформулировано понятие "великие державы", под которыми тогда понимали Россию, Австрию и Великобританию. Державы, в свою очередь, служили основой системы коллективной безопасности и создавали баланс сил. В пределах баланса сил государства могли изменять состав союзников для обеспечения собственных интересов, но не в нарушение существовавшей при этом общей структуры союзов. Ну и, наконец, последним следствием Венской системы стало создание понятия "гегемонии": великие державы не только получали рычаги контроля над системой международных отношений, но и фактически согласились с добровольным самоограничением свободы своих действий, подчинив их массе формальных правил. Впрочем, часть вопросов, например, колониальную политику, из Венской системы сознательно исключили — что и послужило основой будущих конфликтов начала ХХ века, включая и разрушительную тотальную Первую мировую войну.

Ну и, наконец, самая новая по времени формально закреплённая система — это Ялтинская, иногда именуемая Ялтинско-Постдамской. Ялтинско-Потсдамская эпоха стала историческим прецедентом, поскольку никогда раньше весь мир целиком не был искусственно разделён на сферы влияния между двумя государствами, приобретя фактически биполярный характер. Эта система ввела понятие "сверхдержавы", распределив весь мир по сферам влияния двух сверхгосударств как в Европе, так и на других континентах. Гегемония СССР и США стала практически абсолютной, но были созданы и мощные компенсационные механизмы — в частности, Организация объединённых наций (ООН). Несмотря на углубление системного противостояния и конфронтации, эти согласительные механизмы оказались на редкость успешными — балансирование на грани реальной войны шло десятилетиями, но итогом противостояния были лишь локальные конфликты.

Как видится, после 1991 года мы столкнулись с явлением, которое неофициально именуется "Вашингтонский консенсус", и связано с размытием сразу всех трёх предыдущих систем — Вестфальской, Венской и Ялтинской. С крахом СССР не была связана ни одна сколь-либо значимая война, а США фактически остались в роли единственного мирового гегемона и отнюдь не желали формального закрепления своего изменившегося и поднявшегося статуса. Как следствие, идущая мировая глобализация создала историческую ситуацию, до сих пор известную только во времена Римской империи: вся мировая Ойкумена оказалась критично зависящей от одного-единственного игрока. Причём каких-либо адекватных компенсирующих механизмов, как в рамках Вестфальской, Венской и Ялтинской систем, для "Вашингтонского консенсуса" так и не было создано — что и определило столь краткий век "мира по-американски".

Картина грядущего мира

Нынешний тупик "мира по-американски", определяемого Вашингтонским консенсусом, связан с тем, что все три прошлые концепции, Вестфальская, Венская и Ялтинская, понемногу перестают функционировать. Например, ситуация с переворотом 2014 года на Украине наглядно продемонстрировала, что государственный суверенитет для США и их союзников — не более, чем фикция в том случае, если это противоречит их интересам.

Трещит по швам и международная дипломатия — когда highly likely аргументы, которые применяются к России, приводят к реальным дипломатическим демаршам. При том, что уже через полгода выясняется, что основой для таковых были ни на чём не основанные слухи и ложные предположения.

Теоретически на смену разрушающимся системам международных отношений должна прийти иная мировая система. Таким проектом, в частности, была инициатива администрации Барака Обамы, который мыслил реформу "мира по-американски" через создание системы "сдержек и противовесов" уже внутри такого единого мира.

Проект раздела мира на глобальные конкурирующие и специализированные рынки-кластеры был предложен в виде двух торговых партнёрств: Транстихоокеанского (ТТП) и Трансатлантического (ТТИП). По задумке американских демократов, таким образом они надеялись вывести мир из кризиса, обеспечив для США гегемонию уже за счёт игры на противоречиях между двумя производственно-торговыми кластерами, а не с помощью грубой силы. Однако к настоящему времени партнёрства фактически торпедированы администрацией Дональда Трампа и их возрождение выглядит крайне маловероятным — время уже упущено.

В сложившейся ситуации отказа от ТТП и ТТИП ожидаемо возник другой проект ухода от неопределённости "Вашингтонского консенсуса": проект раздела мира на региональные валютные зоны. Этот проект несовместим со связкой ТТП/ТТИП и фактически ему противоречит. Однако, как видится, Россия и Китай делают свою ставку именно на проект региональных валютных зон, заранее согласуя с ним свою кредитно-денежную, инвестиционную, торговую и даже военную политику.

Для этого достаточно посмотреть на структуру золотовалютных резервов двух стран.

Согласно последней доступной информации, Центральный Банк России уже размещает в Китае 13,4% всех своих золотовалютных активов на конец марта 2019 года. Инвестиции в Китай только за последний год выросли на 8,7 процентных пункта, что позволило Поднебесной впервые занять первую строчку по иностранным вложениям России.

Банк России в последнее время преимущественно вкладывается в государственные облигации либо облигации с государственными гарантиями. Разговоры о том, что американцы могут заморозить российские долларовые резервы и каким-то насильственным образом ограничить Россию в мировой торговле после событий украинского кризиса 2014 года, шли постоянно. И Москва, судя по всему, решила не рисковать. Стоит напомнить, что пик российских вложений в государственные облигации США пришёлся на февраль 2013 года, а вывод резервов из американских государственных бумаг Россия начала в 2014 году, на фоне введённых санкций.

Кроме того, при анализе резервов наглядно видно, что фактически Москва сделала ставку не только на Китай, но и на физическое золото. И тут уже присутствует не только экономическая, но и политическая логика — ведь проект валютных зон, как уже было сказано, это не только экономика, но и, по сути, новое устройство мира, которое будет учитывать значительное ослабление Вестфальской, Венской и Ялтинской систем.

Поскольку на сегодняшний день США является крупнейшим мировым потребителем, а в долларах США номинированы валютные резервы большинства стран мира, то всю мировую экономику в случае американского дефолта или просто "управляемой" трансформации существующего мирового порядка ждёт коллапс. И вот тогда долларовые, а отчасти — и номинированные в других мировых валютах резервы во многом потеряют свою роль, а физическое золото сможет пусть и на короткий период, но стать нужным буфером в выстраивании взаимодействия уже внутри формирующихся валютных зон. И, как видится, Россия полностью готова к такой общемировой трансформации.

Китай после прихода в Белый дом администрации президента Дональда Трампа тоже находится в состоянии неопределённости, созданной усилиями США вокруг американо-китайских торговых отношений. Ожидаемо такая торговая война не ведёт ни к чему хорошему — вместе с ней обостряется масса вопросов в политическом взаимодействии двух стран, которые в последнее время всё больше напоминают состояние Холодной войны между СССР и США.

На этом фоне Поднебесная впервые пошла на беспрецедентный шаг и обнародовала подробный отчёт о своих резервах. Самый сенсационный вывод опубликованного в 2019 году доклада — это снижение доли американского доллара в структуре валютных резервов Китая, которое, впрочем, вполне ожидаемо в варианте развала мира на валютные зоны. Доля американских ценных бумаг в китайском валютном резерве снизилась с 79% в 1995 году до 58% в 2014 году. Кроме того, видно, что Пекин не только диверсифицирует свои валютные накопления, но и, подобно Москве, активно наращивает золотой запас. Как следует из того же отчёта, с 2005 по конец 2018 года объём золотого запаса страны вырос с 600 до 1852 тонн. Сегодня Китай занимает уже шестое место в мире по объёму золотого запаса и является крупнейшим в мире производителем золота, а также его основным потребителем.

Для нас же это означает ещё одно доказательство того, что Китай, как и Россия, активно готовится к уходу в обособленную валютную зону, а такое вложение в золото является наглядным маркером такого запланированного и подготовленного отхода.

"Китай+Россия" или "Россия+Китай"?

Рассматривая будущее взаимодействие России и Китая в рамках гипотетической валютной зоны, надо понимать, что это будет зона взаимодействия Китая и его будущих союзников, но не зона "России и её сателлитов". То есть, как это ни печально, Российской Федерации в новом проекте будет отведена роль младшего партнёра и ведомого, в то время, как Китай намерен выступать в этой валютной зоне как главный партнёр, причём не только для России.

Такое положение дел диктуется не просто желаниями элит Китая или России, так как каждая из них, безусловно, мыслит себя однозначно "имперски" и "самодержавно", но, в первую очередь, экономическими, технологическими и демографическими параметрами. Тут уже не до "великой истории" и не до "мы вас, дикарей, в начале ХХ века по КВЖД гоняли", как и не о "великом Китае и стране северных варваров". К счастью, в мире будущего в его варианте с разделом на валютные зоны важны не политико-исторические амбиции, а прагматичный и взвешенный подход и реальный вес страны.

Приведём наглядный экономический пример, который показывает всю связку этих экономических, технологических и демографических факторов, как и говорит о том, что России в будущем союзе с Китаем предстоит выполнять вторую роль.

Как было недавно объявлено, достройка судоверфи ССК "Звезда" на Дальнем Востоке будет передана из рук российских подрядчиков к китайской государственной корпорации, CSCEC. При этом российских подрядчиков никто с объекта не "выгонял": предыдущие десять лет постройки "Звезды" отметились лишь безобразным срывом сроков, постоянным увеличением планового бюджета строительства, банкротством сразу трёх российских генпродрядчиков и даже бегством одного из них с 4 миллиардами рублей в США. Как говорится, полный набор и экономических, и уголовных преступлений, да ещё и с сюжетом "с Потомака выдачи нет".

При этом ситуация тупиковая: на Дальнем Востоке просто нет трудовых ресурсов или компаний–подрядчиков, способных вести такое масштабное строительство. Интересно, что спрос на продукцию верфи не просто есть, а гарантирован: "Звезда" планировалась для постройки судов-газовозов и грузовых судов высокого арктического класса, которые до сих пор Россия строить не умела или же строила в единичных экземплярах.

Проект судоверфи изначально был разработан корейской компанией Daewoo, которая в 2009-2012 годах выступала партнёром проекта. Впрочем, даже проект корейцы прописали под себя: согласно их планам, верфь должна была заниматься лишь крупноузловой сборкой судов из присылаемых из Южной Кореи деталей и готовых секций. В итоге от сотрудничества с Daewoo отказались, и ещё 7 лет верфь достраивалась без генерального партнёра. Вариант с корейской интеллектуальной собственностью нашёлся только к 2019 году, когда было объявлено, что конкурент Deawoo, корейская компания Samsung станет технологическим партнёром проекта и передаст "Звезде" полную техническую спецификацию, а также права на проектную документацию необходимых проектов судов.

Специализация "Звезды" определяет и интерес к ней Поднебесной: данные типы судов критически важны для арктических проектов России, а Китай, в свою очередь, заинтересован в Северном морском пути, который представляет не просто маршрут вывоза российских энергоносителей в Китай, но и альтернативу морскому пути через Малаккский пролив и Суэцкий канал. Южный путь в смутное время "общемирового преобразования" — может внезапно стать ненадёжным.

Проект "Нового Шёлкового Пути", который сегодня осуществляет Китай — это ровно такое же порождение формирующегося мира валютных зон, в котором глобальная международная торговля будет не только прибыльным, но и во многом опасным занятием. Новая мировая нестабильность будет чем-то напоминать время распада старого Шёлкового Пути, когда традиционные маршруты между Китаем и Европой пришли в упадок и стали ненадёжны.

Вложения Китая в "новую стабильность" видны наглядно и на традиционных транспортных направлениях. Уже в 2017 году Россия впервые с начала 1990-х годов вышла на первое место по объёму железнодорожных грузовых перевозок, потеснив в этой позиции США. Значительную часть этого потока составил транзит китайских грузов и экспорт российских энергоносителей в Поднебесную.

Кроме того, совсем различным выглядит вес Китая и России в сфере высоких технологий. Ещё пятнадцать-двадцать лет тому назад российские технологические разработки шли с достаточным отрывом от китайских, однако эта сфера подвержена постоянным изменениям. Если ты не прикладываешь к ней усилия, то твоё технологическое преимущество постепенно исчезает. Именно это и произошло с Россией — на сегодняшний день Российская Федерация может предложить Китаю достаточно ограниченный экспорт технологий, так как большую часть новинок Китай уже либо делает сам, либо же готов пока что покупать в готовом виде у западных стран. По сути дела, у России осталось лишь несколько отраслей, в которых она выступает в ведущей роли — это атомные и космические технологии, исследования в фундаментальных дисциплинах.

Ну и, наконец, стоит сказать несколько слов о военном аспекте, так как защита своей валютной зоны и её экономического благополучия может стать одной из самых насущных задач в мире будущего. Согласно заявлению президента России, Владимира Путина, Россия сегодня помогает Китаю создать систему предупреждения о ракетном нападении. Фактически российский "зонтик безопасности" уже активно используется Китаем, хотя пока что речь и не идёт об официально оборонном союзе или, тем более, общем военном командовании. Впрочем, адресат таких оборонных инициатив вполне понятен — число стран, способных, кроме России или Китая, осуществить глобальный ядерный удар, достаточно невелико. Строго говоря, этот список включает лишь США и, с большой натяжкой, ещё две страны — членов НАТО: Францию и Великобританию.

Краткие выводы

Если резюмировать всё вышесказанное, можно предположить, что трансформация существующего мирового порядка уже в самое ближайшее время может вступить в активную фазу. И Россия, и Китай, судя по всему, готовятся к такой трансформации, заранее меняя свою денежно-кредитную, экономическую, транспортную и военную политику, шаг за шагом формируя "китайско-русский союз".

На существующем историческом этапе роль России в таком союзе объективно соответствует роли "младшего партнёра", как это ни печально осознавать в рамках любых имперских построений. Впрочем, Китай совершенно не заинтересован во внутренних делах России и никогда не будет в них вмешиваться — его интересы на российском направлении заключаются в обеспечении безопасности, доступе к российским природным ресурсам и инфраструктурным возможностям и включению российского экономического пространства в китайскую сферу влияния на достаточно равноправных условиях.

Конечно, такой формат взаимодействия достаточно неприятен с точки зрения традиционного взгляда на вещи и полностью соответствует китайскому прагматизму в отношении других стран — но, пожалуй, наиболее полно отражает как складывающуюся в мире ситуацию, так и реальные возможности России в мире ближайшего будущего.

Россия. Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 30 октября 2019 > № 3177757 Алексей Анпилогов

Не мир праху его

почему диссиденты-антисоветчики живут и умирают на Западе

Александр Проханов

В Англии умер диссидент Владимир Буковский.

В советское время он натерпелся: сидел в тюрьме, испытал превратности психиатрического лечения. Буковский ненавидел советский строй и делал всё для его сокрушения. Не он сокрушил красный строй, нашлись другие, более могущественные разрушители. Однако после кончины судьба антисоветчика и правозащитника заслуживает внимания.

Странное дело: все, кто так ненавидел советскую реальность и боролся за её смену, после того, как эта реальность пала и на смену ей пришла другая, наступила эра ельцинской России, за которую они так ратовали, практически никто из тех правозащитников не остался жить в этой России, предоставив нам, людям, потерявшим советскую Родину, хлебать эти окаянные дни.

Где правозащитник Сергей Адамович Ковалёв, который во время чеченской войны призывал русских офицеров сдаваться и идти в плен к чеченцам? В Америке. Где Елена Боннер, супруга диссидента-академика Сахарова, которая в своё время была символом свободомыслия? Её прах в Америке. Где Синявский, который, казалось бы, после осуществления его сокровенных мечтаний мог приехать в постсоветскую ельцинскую Россию и здесь наслаждаться плодами своей деятельности? Его прах на Западе. Где правозащитница Алексеева, которую либеральная общественность считает великой русской патриоткой и ревнительницей свободы? И её прах в Америке. Почему Евгений Евтушенко, так страстно отрицавший всё советское, всё, что связано со Сталиным, после краха красной державы не остался в России, а сразу уехал в Америку, в провинциальный заштатный колледж, и там преподавал русскую литературу?

Все эти люди сгинули. Они либо живут на Западе, в Америке, либо похоронены там. Места захоронений многих из них остаются для нас неизвестными, и не исключено, что имена их выбиты на погребальных плитах Арлингтонского кладбища под Вашингтоном, где хоронят офицеров американской разведки.

Всё это говорит о том, что кумиры и рыцари нашего правозащитного движения, нашего либерального сообщества не видят в России Родины, и их деятельность в качестве диссидентов и фрондёров определялась любовью к другой цивилизации, духовной принадлежностью к иной культуре и иной политической системе.

Кто будет приходить на могилу Буковского почтить его память? Должно быть, те, кто, будучи во здравии, откочевали за границу и оттуда, исходя негодованием, хулят ненавистную им Родину. Ксения Ларина, Юлия Латынина, Сергей Пархоменко с "Эха Москвы", Гарри Каспаров, Илья Пономарёв. Давайте следить, не окажутся ли и такие персоны, как Навальный и Соболь, за границей, "среди нечуждых им гробов".

Великобритания. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Миграция, виза, туризм > zavtra.ru, 29 октября 2019 > № 3177742 Александр Проханов

Российский разворот к Африке

к нынешнему саммиту Россия - Африка

Александр Тюрин

Африка к концу ХХI века станет наиболее населенным континентом планеты. Африка, несмотря на столетия её хищнической эксплуатации западным бизнесом, содержит крупнейшие запасы минеральных ресурсов. Африка - самый нищий, эксплуатируемый, униженный регион планеты.

В XVI веке естественное развитие Африки было прервано, на 500 лет она стала источником развития западного капитализма и непрекращающимся адом для ее собственных жителей. Африка тот пример, который наиболее выпукло показывает вампирический характер западной цивилизации. На протяжении более четырех веков существовала трансатлантическая работорговля и плантационное рабство, сделавшие огромный вклад в накопление западных капиталов, в экономическое развитие Запада и в, конечном счете, в его благополучие. Существовал, к примеру так называемый атлантический работорговый треугольник. Собственно без него не стало бы возможным освоение Европой Нового Света. Ведь Америка усилиями европейцев превратился в конвейер смерти для её коренного населения - уже за первые полтора века после прихода западных колонизаторов численность индейских народов была сокращена с 75 млн чел. до 9 млн чел. Индейцы слишком быстро вымирали, недолго задерживались на плантациях и белые рабы – были и такие, в основном из числа ирландцев, продаваемых в рабство после подавления английской короной восстаний, также ирландцев и англичан, которые сами продавали себя в рабство из-за нищеты, или просто похищались предприимчивыми бизнесменами. Невероятно прибыльное производство в Новом Свете было мотором западного капитализма и поддерживалось за счет рабской силы, привычной для жаркого климата. C побережья Западной Африки на атлантическое побережье обеих Америк доставлялись негры-рабы, способные работать на плантациях в тропиках и субтропиках; с американских плантаций в английские порты - круглогодично хлопок, сахарный тростник, табак, индиго и т.д, в общем дешевое сырье, раскручивающее маховик индустрии и прибылей; из английских портов на побережье Западной Африки ткани, ножи и всякие безделушки; с американских плантаций на африканское побережье ром, произведенный на сахарных плантациях.

"Рабопроводы" (помимо трансатлантического маршрута действовал ещё другой, также осуществляемый западными работорговцами, через Индийский океан) обошлись, в итоге, Чёрному континенту в 60-80 млн жизней. Ведь на каждого доставленного на американские плантации живого раба - а из было до 12 млн - приходилось 4-5 погибших при отлове и транспортировке. Поскольку работорговые караваны, доставлявшие новых рабов из глубины африканского материка на прибрежные фактории работорговцев, шли обычно в сухое время, пленники имели и крайне скудное питание, и пили стоячую воду из луж – их убивал не только голод, жажда, но и заразные болезни. Современники вспоминали, что караванные маршруты всегда обрамлены выгоревшими костями. Парусники-слейверы доставляли через океан до 100 тысяч негров в год, следом за судами плыли косяки акул, питающихся человечиной - больных и обессиленных рабов капитаны просто приказывали выбрасывать за борт. Учетные книги, которые вели западные работорговцы имели примерно такой вид: количество в «штуках» с указанием имени, телесных недостатков и рыночной цены. В конце списка находился самый неценный товар: «Ребенок, имя неизвестно, лежит при смерти и не может говорить…». Работорговля съела не только естественный прирост населения Африки за 4 века, но и сократило его со 120 млн до 90 млн человек.

И не принесли европейцы в Африку цивилизацию, а уничтожили её. О Бенине, до начала проникновения европейцев, путешественник сообщал: «Это огромный город. Входя в него, попадаешь на широкую улицу, не мощенную, в 7–8 раз шире улицы Вармус в Амстердаме… Королевский дворец — группа зданий, занимающих площадь, равную площади города Гарлема… Там находятся многочисленные квартиры министров и прекрасные галереи, большинство такой же величины, что на Бирже в Амстердаме». Работорговля разрушала существовавшие аборигенные государства в черной Африке, как например Конго в XVI веке. Аффонсо, король государства Конго, крестившийся и получивший прекрасное образование, в 1526 в письме португальскому "брату" Жоану III жалуется: «День за днем хватают и уводят торговцы людей нашего народа – детей этой страны, сыновей нашей знати и вассалов, даже людей из нашей собственной семьи… Эта порча и зло столь распространилось, что наша страна полностью обезлюжена…" Ответа на эту жалобу, конечно, не будет.

Работорговля была свернута лишь с окончанием промышленной революции на Западе и переходом Африки под прямое колониальное правление западных держав, когда масштабные перекачки африканской рабочей силы из Африки на другие континенты уже не были необходимы. Однако наступило не менее жестокое время, например та же территория бельгийского Конго или французской Экваториальной Африки на десятилетия стала огромным трудовым концлагерем, где все население было превращено в бесплатную и принудительно задействованную рабочую силу, что обошлось этим регионам в потерю половины населения. Для Конго эта цифра составила не менее 10 млн чел.

Основным принципом капитализма является максимизация прибыли, а вовсе не продажа рабочей силы на свободном рынке труда, как уверяют либералы и ортодоксальные марксисты. Так что бесплатная или почти бесплатная рабочая сила, работающая под страхом смерти, если можно обойтись неквалифицированным трудом - это очень эффективно. Если рабочей силы в избытке (или так кажется), то совсем не требуется поддерживать ее жизнедеятельность и воспроизводство. Высосал и выбросил. Вот типичные записи из дневника офицера бельгийских колниальных войск Force Publique Луи Леклерка в 1895. “21 июня 1895, прибытие в Ямбиси в 10.20. Отправили несколько групп солдат на очистку местности. Несколько часов спустя они вернулись с 11 головами и 9 пленными. Судно, которое было послано на преследование 22 июня, доставило еще несколько голов. На следующий день доставлено трое задержанных и три головы. Солдаты застрелили человека, который искал свою жену и ребенка. Мы сожгли деревню.” И так эти дневники заполнялись на протяжении многих месяцев и лет. В 1899 английский путешественник Grogan находит северо-восток Конго обезлюдевшим на пространстве 8 тыс кв. км: деревни были сожжены. “Когда я бегло исследовал местность то видел скелеты, повсюду скелеты. То, как они лежали, говорило о совершенных тут зверствах.” В 1903 году на 35 местах сбора натурального каучука концессионной компанией Anglo-Belgian India Rubber and Exporation Company было израсходовано 40335 патронов: и это означало многие тысячи убитых людей, захваченных и замученных заложников, отрубленных, "в назидание", рук, носов, голов.

Последние африканские государства были добиты картечью и пулеметами европейских колонизаторов на рубеже XIX-XX вв, как, к примеру, государство зулу, фульбе и малагасийское королевство. Практически все государственные образования, что существует сегодня в Африке - созданы искусственно, точно также как делилась Африка европейскими державами на берлинском конгрессе, линейкой. Единые этносы разрезались границами, а враждебные соединялись, причем одним этносам давались привилегии перед другими, как например тутси перед хуту - здесь причина, кстати, печально знаменитого руандийского геноцида и еще более кровавых конголезских войн на рубеже XX и XXI вв.

Не только оставленное колонизаторами примитивное сырьевое хозяйство, но и трайбализм, этническая рознь станет причиной постоянной слабости постколониальных государств и их нового неоколониального закабаления, когда более половины создаваемого национального богатства ежегодно уходит на Запад, а сотни миллионов людей живут в нищете, без медицины, даже без чистой воды на 2 доллара в день, и продают своих детей на плантации как и сто-двести лет назад. Поэтому мне смешно читать статьи западных журналюг и нашей либерды о том, как Запад облагодетельствовал Африку и как нехорошо, что скверная Россия сейчас лезет в африканские дела, которыми должны заниматься лишь джентльмены в пробковых шлемах.

Конечно, надо помнить, что все постколониальные государства Африки, едва только обращались к этатистским или социалистическим методам хозяйствования, либо становились жертвой переворота, проведенного ЦРУ и другими западными спецслужбами (а таких только в 60-х было около 20, начиная со свержения и убийства конголезского премьер-министра Патриса Лумумбы) или становились объектом длительной диверсионной и террористической войны со стороны Запада, как Ангола и Мозамбик, где погибло около 1,5 миллионов человек. Но сегодня Запад уже не тот, не те силенки, да и Китай стал мощной антизападной силой, действующей в Африке.

Если Путину, вслед за начатым им новым освоением Арктики, созданием транcъевразийских транспортных коридоров "Восток-Запад" и "Север-Юг", удастся завязать экономическое, военное, политическое взаимовыгодное сотрудничество с Африкой, то он подтвердит свою репутацию стратегически мыслящего руководителя. Африка обладает теми ресурсами, и демографическими, и минеральными, которые к середине XXI века поставят её в центр мировой политики. Притом у неё именно те минеральные ресурсы, которые необходимы для мирового технологического развития. В том числе и те, которых не хватает у нас, в частности марганца, хрома, кобальта, урана. Та же Конго дает 80% колтановой (тантал-неодимовой) руды, без которой не может существовать ни один мобильный телефон. И что характерно, официальные цифры добычи колтана в Конго ничтожны - все, что добывают лопатами малолетние добытчики попадает в руки банд, а потом уже в распоряжение транснациональных корпораций.

США. Евросоюз. Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > zavtra.ru, 24 октября 2019 > № 3177749 Александр Тюрин

Ушли в сеть

Стартует онлайн-магистратура по Data Science

Текст: Мария Агранович

В России стартует набор в первую англоязычную магистратуру по наукам о данных или Data Science. "Оператором" программы стала Высшая школа экономики, а лекционным залом и лабораторией - глобальная образовательная платформа Coursera. По окончании курса студенты получат дипломы магистра по направлению "Прикладная математика и информатика" от ВШЭ.

- По прогнозу экспертов, к 2020 году число рабочих мест для специалистов по данным только в США увеличится до 2,7 миллиона, - рассказывает заместитель руководителя Департамента больших данных и информационного поиска ВШЭ Евгений Соколов.

В Вышке уверены: магистратура - лучший способ войти в эту новую профессию. Учебный план программы - 32 курса, разбитых на блоки: математика, программирование, профессиональный блок, проектный блок. Что получат студенты? Научатся программировать и узнают базовые алгоритмы, познакомятся с культурой написания эффективного кода, поймут, что такое Data Science и современные методы машинного обучения. И, конечно, будут решать реальные задачи анализа данных. Старт - в феврале 2020 года.

Россия. США. ЦФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > rg.ru, 22 октября 2019 > № 3166510 Евгений Соколов

Сумбур

Текст: Леонид Радзиховский (политолог)

До очередных 59-х в истории США выборов президента еще больше года - они состоятся 3 ноября 2020 года.

Судя по первым репризам - "импичмент Трампу", "Украинский фронт" для Байдена - шоу пошло "слишком так". Если учесть, что по законам жанра самые крутые скандалы надо приберечь на финиш, то что же мы еще увидим?..

Я - не американист. Но, как и миллионы людей, испытываю определенный когнитивный диссонанс. Мы привыкли верить в эффективность "свободного политического рынка" США, видеть в нем определенный эталон ("а вот в США" - вечный убойный аргумент). "Американская мечта" - не какая-то идеальная утопия, а реальность. Ее адекватное самоопределение хорошо известно: "демократия - самый худший вид правления, не считая всех остальных". В отличие от вечно хвастающихся авторитарных режимов, не терпящих критики, демократия обожает и хвастаться (особенно американская - "сияющий город на Холме"), и одновременно ныть: "все пропало, гипс снимают, клиент уезжает". Обругать западную демократию злее, чем она сама это делает, - довольно трудно. Собственно, перманентная самокритика, "полное саморазоблачение" считается механизмом движения, саморазвития демократических Систем. Наконец - к вопросу о критике США - в моем поколении не забыли старый советский анекдот, когда русский и американец спорят, где свободы больше. Американец говорит: "Я вот могу подойти к Белому дому и сказать, что Рейган - дурак". Советский отвечает: "И я тоже могу выйти на Красную площадь и сказать, что Рейган - дурак".

Тем не менее я - не фанат "секты Свидетелей США". И если некоторые факты не ложатся в привычное представление о "несовершенной, но оптимальной" Системе, то нет причин их замалчивать.

О каких "смущающих фактах" речь?

Министерская чехарда - быстрые снятия-назначения, причем почти все без объяснений, обоснований. Назначение "родного зятя" старшим политическим советником президента. Невольно рождается образ "капризная президентская монархия"...

Странное впечатление производит и внешняя "твиттер-политика". Резкие "перемены настроения" в отношении Ким Чен Ына, то "толстенького человечка-ракеты", то "потрясающего лидера" - все это тоже больше смахивает на какой-то "капризно-царский" стиль, чем на Ответственного Лидера Сверхдержавы. Сумбур вместо политики... Практические результаты невелики: от КНДР или Ирана Трамп ничего не добился. Впрочем, и их "великая и ужасная" борьба против США - сплошной шумный пиар и ничего больше. Что ж, внешняя политика почти всех стран сейчас сводится к пиар-амбициям, прикрытым пустословием про "геополитические интересы". Так что, может быть, Трамп - не исключение, просто более откровенен?

Все эти действия Трампа в пределах закона, Конституции США. Просто вот такой Личный Стиль. Но мы наизусть знаем слова про "разделение властей при демократии", "контроль Конгресса". "Так вот он и есть - этот Контроль!", скажут "защитники США". Что ж, формально верно. Но "терзают смутные сомнения" в эффективности контроля. Не потому, что президенту не противостоят - еще и как противостоят! Вопрос в другом: "а контролеры - кто?"

Ну, вот из последних примеров. 15 октября встреча Президента с лидерами Конгресса. Поток взаимных... ну, скажем, "обвинений", в том числе в "провокациях", уход "с грохотом" лидеров Демпартии... А ведь речь-то шла о той же Общенациональной Повестке - внешней политике. При этом президент достаточно презрительно отозвался - на весь мир, понятно, - о своем недавнем министре обороны...

Дебаты кандидатов в президенты от Демпартии. Трамп пишет: "Наша рекордная экономика рухнет так же, как в 1929 г. (24 октября - 90 лет со дня "черного вторника", когда крахом на Уолл-стрит началась Великая депрессия. - Л.Р.), если любой из этих клоунов станет президентом".

Значит, вся "рекордная экономика США" - заслуга Д. Трампа? Бесспорно, есть успехи (темп роста ВВП вырос с 2,7% в 2015 г. до 5% в 2018!), есть и проблемы (снижение налогов взбодрило экономику, но увеличило госдолг за время правления Трампа почти на 14% - с 20 трлн на момент его инаугурации до 22,7 трлн долл. сейчас), но едва ли все держится "на нем лично". И что будет, когда он - пусть после 2-го срока - уйдет? "Если не Трамп, то КТО?"

А вот про "клоунов" - интересно. Многие - даже сторонники демократов! - тоже говорят о кандидатах именно так. Но разница в том, что они добавляют: "А Трамп - куда хуже!"

И тут возникает, пожалуй, главный вопрос: как же так? Почему в стране с 350 млн населения, с более чем 200-летней традицией выборов, со свободной политконкуренцией - ТАКОЙ отбор?! Почему политика редуцируется к чистому (грязному!) шоу, а знаменитые во всем мире американские СМИ - к "фейк-ньюс", как их называет Трамп? Что же подгнило в "королевстве"?

Я часто говорю об отсутствии "Проекта" у нашей страны. Но есть ли "Проект" у США? А ведь они по-прежнему - мотор мира, нравится это кому-то или нет...

И сегодня США тоже невольно задают нормы. Вот такие нормы - бестолковых пиар-склок и нарастающего отчуждения избирателя от "склочников" - "чума на оба ваши дома". А ведь проблемы вовсе не пиаровски-политические, а реальные, ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ вызовы перед Человечеством очень серьезные. И "отвлекающие шоу" тут мало помогут...

Не знаю ответа на эти вопросы. Как и на более общий вопрос: "Хорошо, пусть это даже Системный Кризис, хотя никаких "доказательств" этому нет. Но - допустим. И? Какова же АЛЬТЕРНАТИВА этой Системе?"

Ответа - НЕТ. А ВОПРОС - есть.

США > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 22 октября 2019 > № 3165617 Леонид Радзиховский