Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Заявление Президента России в связи с односторонним выходом США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности

1 февраля 2019 года Соединённые Штаты Америки заявили о начале процесса выхода из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Полугодовой срок, предусмотренный процедурой выхода из указанного Договора, истёк. После того как одна из сторон выходит из Договора, он прекращает своё действие автоматически. Таким образом, со 2 августа 2019 года ДРСМД больше нет. Он списан американскими коллегами в архив и остался лишь в истории.

Россия вынуждена с сожалением констатировать, что односторонний, под надуманным предлогом, выход США из Договора о ракетах средней и меньшей дальности, разрушение одного из основополагающих документов в сфере контроля над вооружениями серьёзнейшим образом осложнили ситуацию в мире, породили фундаментальные риски для всех. Подчеркну, ответственность за случившееся полностью лежит на американской стороне. Вместо вдумчивого обсуждения проблем международной безопасности США просто перечеркнули многолетние усилия, направленные на снижение вероятности масштабного военного конфликта, в том числе с использованием ядерного оружия.

Мы не можем игнорировать сложившееся положение дел, довольствоваться ничем не обеспеченными со стороны американских коллег и их союзников декларациями о миролюбии.

В этой связи, учитывая возникшую ситуацию, поручаю Министерству обороны и Министерству иностранных дел, Службе внешней разведки России внимательно, самым тщательным образом наблюдать за дальнейшими шагами США по разработке, производству и размещению ракет средней и меньшей дальности.

В случае получения достоверной информации о том, что США завершили разработку и приступили к производству соответствующих систем, Россия будет вынуждена приступить к полноформатной разработке аналогичных ракет. Естественно, для этого потребуется время. До поступления таких систем на вооружение Российской армии реальные угрозы, возникающие для России в связи с выходом США из Договора о ракетах средней и меньшей дальности, будут надёжно парироваться уже существующими у нас средствами: ракетами воздушного базирования «Х-101» и «Кинжал», морского базирования «Калибр», а также перспективными комплексами, включая гиперзвуковые системы типа «Циркон». При этом мы не отказываемся от взятых на себя односторонних обязательств, все наши действия будут носить исключительно ответный, зеркальный характер. Это касается разработки, производства и размещения ракет средней и меньшей дальности наземного базирования. Мы не будем их размещать в тех регионах и до тех пор, пока там не будут развёрнуты ракеты средней и меньшей дальности американского производства.

Несмотря на произошедшее, мы всё же рассчитываем на здравый смысл, на чувство ответственности американских коллег и их союзников и перед своими народами, и перед всем международным сообществом. По нашему мнению, действия США, которые привели к ликвидации Договора о ракетах средней и меньшей дальности, неизбежно повлекут за собой девальвацию, расшатывание всей несущей конструкции глобальной безопасности, включая Договор о стратегических наступательных вооружениях и Договор о нераспространении ядерного оружия.

Такой сценарий означает возобновление ничем не сдерживаемой гонки вооружения. И, чтобы избежать хаоса, в котором нет никаких правил, ограничений и законов, нужно ещё раз взвесить все возможные опасные последствия и начать серьёзный диалог без двусмысленностей и по существу.

Россия считает необходимым, не откладывая, возобновить полноценные переговоры об обеспечении стратегической стабильности и безопасности. Мы к этому готовы.

В.Путин

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 5 августа 2019 > № 3076621 Владимир Путин

Медицина не лечится

Владислав Иноземцев об искаженной реальности в здравоохранении

Относительно недавно в публичное пространство выплеснулось сразу несколько массивов данных, заставляющих усомниться в правдивости радостных отчетов чиновников об успехах отечественного здравоохранения. Выяснилось, например, что долгое время выглядевшая «пристойной» статистика смертности во многих регионах и по многим причинам смерти была попросту «рисованной».

В результате показатели смертности в 2019 году стали увеличиваться на десятки процентов, а население страны за первые пять месяцев этого года сократилось на 180 тыс. человек.

К тому же стало известно, что эпидемия ВИЧ оказалась не слишком восприимчивой к нарастанию духовности, и порог заражения в 1% сегодня превышен уже в 13 российских регионах. (Для сравнения — в мире такой показатель отмечается в 44 странах из 190, причем только 5 из этих 44 не находятся в Африке, а соответствующая по инфицированности, например, Иркутской области Ангола имеет номинальный подушевой ВВП 4 тысячи долларов). Иначе говоря, никакого «прорыва» в сфере охраны здоровья граждан в России не заметно. Скорее наоборот, очевидно нарастание проблем.

Если суммировать причины подобной ситуации, я бы сказал, что проводимые в стране реформы или все очевидные тренды указывают на полное непонимание государственными «менеджерами» как проблем российского здравоохранения, так и проверенных в мире методов их преодоления.

Начал бы я с темы, которая не обсуждается практически никогда — со статистики. В отличие от западных стран, в России сегодня сплошь и рядом манипулируют диагнозами и причинами смертности — в зависимости от того, что именно нужно показать «начальству». Захотели где-то осуществить «прорыв» по борьбе с инфарктами, закупили неплохого оборудования для ангиографии и стентирования — и вот вам падение смертности на 20% за пять лет. Но только на бумаге: потому что на уровне департамента здравоохранения, видимо, успешно внедрена система подмены причины смерти от запущенных сердечных заболеваний на, например, анемию — и она обеспечивает намного бóльшую долю успеха, чем все новые медицинские технологии.

Кроме того, сегодня по всей России начата замена бумажных карт пациентов электронными — это, несомненно, облегчит в будущем манипуляции со статистикой (я не говорю о том, что данный процесс может быть незаконен, так как многие не заморачивается получением у пациентов согласия на электронную обработку их персональных данных).

Сейчас, в условиях, когда приоритеты государства в здравоохранении смещаются на онкологию, боюсь, мы столкнемся там с подобными же подходами. Статистика в российской медицине вообще «вещь в себе»: например, у нас вообще нет четкой статистики ожидания медицинских операций, как и потребности во многих видах таковых — то есть врачи вообще не знают, что нужно тяжелым пациентам, пока те не попадают к ним (часто в критическом состоянии). Про статистику в регионах можно говорить бесконечно.

Нельзя не коснуться и диагностики. Сегодня все говорят о диспансеризации, превентивной медицине и т.д. Замечу, однако, что национальный проект «Здоровье» требует не стопроцентного охвата населения диспансеризацией, а «стопроцентного информирования граждан» о доступности таковой. Но сама диспансеризация «по-российски» оценивалась Минздравом на 2018 год в диапазоне от 930 до 1390 рублей (столько платится поликлиникам, ее проводящим, в расчете на человека). При том, что подобная ежегодная проверка имеет смысл, если включает в себя развернутый анализ крови, УЗИ брюшной полости, МРТ всего тела и магниторезонансную ангиографию сосудов, тесты на раннее обнаружение различных видов рака и подробное дерматологическое обследование. Процедуры, каждая из которых в России оценивается в 700 – 25000 рублей.

Учитывая действующие параметры (я не говорю о «гениальных» идеях проводить обследования в передвижных вагончиках), диспансеризация обречена оставаться формальной, и диагностирование тяжелых заболеваний по поздней стадии вряд ли станет редкостью.

Хотя именно диагностика и развитие превентивной медицины по всем признакам становятся основой прогресса мирового здравоохранения.

При этом принцип недофинансирования остается базовым для «страховой» медицины в России: нормативы ОМС на лечение, например, острой пневмонии, не осложненного инфаркта или стеноза сонных артерий составляют соответственно 15, 43 и 120 тыс. рублей при средней цене соответствующих процедур в США в среднем в $4,4 тыс., $18,5 тыс. и $20,5 тыс. Это означает, что либо подобная помощь не может оказываться качественно, либо в ее расценки заложены повышенные нормативы оплаты других услуг, либо и то, и другое. Естественным следствием этого являются очереди на оказание высокотехнологичной медицинской помощи (чреватые потерей драгоценного времени), квоты или вообще отказ в такой помощи из-за недостаточного финансирования ряда секторов здравоохранения.

Стоит также заметить, что последние крупные закупки медицинского оборудования для государственных и муниципальных клиник осуществлялись в рамках предыдущего нацпроекта «Здоровье» в 2008-2011 годы. Этот парк потребует обновления и замены уже в ближайшие годы. Про низкую зарплату врачей я и не говорю: поставленная задача довести доходы врачей в 200% от средней зарплаты по соответствующим регионам, даже если она будет выполнена не только на бумаге, не только не сблизит зарплаты этой категории работников с соответствующим контингентом в западных странах (годовой доход человека со степенью Medical doctor в США составляет $294 тыс., а в Германии – Є58 тыс.), но и сохранит отставание доходов специалистов в бюджетных клиниках от работающих в коммерческом здравоохранении, что обусловит продолжение их перетока и сохранение низкого качества обслуживания для большинства населения. Иначе говоря, без существенного, в 2-3 раза, т.е. с нынешних 3,2% ВВП [3,32 трлн руб. по итогам 2018 года] до 5,5-7,5%, роста бюджетных расходов на медицину у России практически нет будущего.

Следующей важной проблемой является, если так можно сказать, проблема масштаба. Каким бы «очеловеченным» видом деятельности ни была медицина, она является сегодня по сути индустриальным производством. Чем больше диагностики или операций делает специалист, и чем больше в стране мест, где такая помощь оказывается, тем лучше будут результаты. Сегодня принято считать, что в России имеются оборудование и специалисты, позволяющие проводить лечение любых болезней любой сложности. Это во многом так – но вопрос в том, насколько массовым такое лечение является.

В 2016 году в России было проведено 32,8 тыс. операций аортокоронарного шунтирования и 60 тыс. замен тазобедренных и коленных суставов; в США в том же году их было сделано соответственно 303 тыс. и 1,45 млн.

Рутинизация высокотехнологичной помощи подталкивает ее распространение в регионах — в России же сама статистика, подчеркивающая место этого «высокотехнологичного» лечения, приводит к сосредоточению его в ряде региональных центров и, по сути, действует против общемирового тренда.

В подобной ситуации современные методы лечения остаются исключением, и это существенно снижает востребованность западных протоколов лечения и новейших препаратов (характерно, что самые известные ежегодно издаваемые в США handbooks по основным направлениям медицины не переводились на русский язык ни разу).

Если немного добавить драматизма, проблемой медицины в России является то, что она продолжает восприниматься как искусство, в то время как во всем мире она во многом превратилась в ремесло. За исключением, разумеется, передовой медицинской науки.

Не менее значим фактор лекарственного обеспечения, которое становится с каждым годом все большей проблемой – причем в трех аспектах.

Во-первых, многие применяемые в России лекарства таковыми в принципе не являются (фуфломицины, которые нигде в мире не считаются лекарствами, присутствуют на рынке исключительно благодаря связям их производителей с высокопоставленными отечественными чиновниками).

Во-вторых, монополизация огромного сектора поставки лекарств в государственные/муниципальные организации здравоохранения обеспечивает невиданное завышение цен на них (в среднем более чем на треть по сравнению с розницей в развитых странах). Это приводит к ограниченности закупок, недообеспеченности больных (что хорошо видно, например, на доступности антиретровирусных препаратов, поддерживающих состояние ВИЧ-инфицированных пациентов, но не только), невозможности провести полный курс лечения и т.д.

В-третьих, дополнительный драматизм ситуации придает стремление к «импортозамещению». Учитывая, что зависимость от импортных поставок составляет около 70% по лекарствам (в стоимостном выражении) и до 80% по медицинскому оборудованию, стоит предположить, что качество применяемых препаратов и техники в перспективе будет лишь снижаться. Как то принято в России, правительство ценит «национальных производителей» заведомо выше, чем национальных потребителей.

Наконец, сложно пройти мимо проблемы подготовки медицинских кадров. Я не могу компетентно судить об уровне профессорско-преподавательского состава в медицинских вузах, но общая коммерциализация (формальная и неформальная) российского образования заметна и в этом секторе. Приводит она к серьезной коррупционной составляющей в обучении врачей и к стремлению «отбить» понесенные затраты в ходе последующей практики (в том числе через сотрудничество с поставщиками лекарственных препаратов, потребление которых пациентами может быть бесполезным, если не вредным).

Следствием становятся, с одной стороны, снижение профессионального уровня врачей (сегодня поступление в ординатуру сразу же по окончании медицинского вуза стало обыденным явлением, чего не случалось даже в Советском Союзе), и, с другой, стремительно распространяющееся нежелание «связываться» с пациентами, которые вряд ли могут стать источником дополнительного дохода. Последний подход распространяется на целые социальные группы – прежде всего пожилых граждан, число случаев отказа в предоставлении которым помощи или оказания некачественных услуг увеличивается.

Следует заметить также, что растущая роль «правоохранительных» органов, а также отсутствие какой-либо системы страхования медицинских рисков подчас парализует волю врачей и заставляет их скорее не предпринимать необходимых действий в критической ситуации, чем пытаться до последнего шанса бороться за жизнь пациента.

Последний момент, о котором и без меня сказано достаточно – это бюрократизация современного российского здравоохранения, а также катастрофическое влияние на него процесса исполнения так называемых «майских указов». Если в тех же Германии или США на одного квалифицированного врача приходится в среднем 1,2 и 3,4 работника, обеспечивающих ведение учета и документации, то в России заполнение форм и составление обязательной отчетности занимает значительную часть рабочего времени специалиста. При этом заявленные в последние годы реформы, которые якобы должны привести к повышению средней зарплаты врачей, воплощаются в хорошо всем известное перемещение специалистов в более низкие разряды или в масштабные сокращения персонала. Это позволяет отчитаться на бумаге о проделанной работе, но в реальности еще больше загружает врачей и создает в коллективах крайне напряженную обстановку.

Я не говорю здесь о том, что российская бюрократия все сильнее регулирует (зачастую выдвигая абсурдные и бессмысленные требования) частную врачебную практику, поднимая расценки на услуги коммерческих организаций здравоохранения и снижая доступность медицинской помощи.

Сегодня продолжительность жизни россиян (72 года по последним данным ВОЗ, 102-й показатель в мире), смертность от онкологических заболеваний (например, 57-процентная выживаемость в течение первых пяти лет после диагностирования рака груди против 85-90% в Европе и США), распространенность ВИЧ (1,2% населения старше 15 лет, по данным ВОЗ, 155-я позиция) позволяют говорить о том, что россияне сталкиваются с очевидной невозможностью обеспечить для себя качественное медицинское обслуживание. На этом фоне я считаю поставленную в очередном «Национальном проекте» задачу доведения объемов экспорта медицинских услуг до $1 млрд к 2024 году заведомо «кощунственной», а общий вектор эволюции российского здравоохранения — тупиковым.

К концу 2010-х годов Россия исчерпала потенциал повышения продолжительности жизни и укрепления здоровья нации за счет традиционных экстенсивных факторов (включая сюда и статистические манипуляции). В ближайшее время мы скорее увидим регресс по большинству показателей, чем их улучшение.

Чтобы предотвратить это, необходимы радикальные реформы, призванные повернуть медицину лицом к пациенту через использование лучших мировых практик. Самыми насущными шагами являются введение европейских и американских протоколов лечения; резкое повышение расходов на профилактику и диагностическое обслуживание через связку их со стоимостью страховок и объемом бесплатной медицинской помощи; допуск на российский рынок всех лекарственных препаратов, сертифицированных в ЕС, США, Канаде, Австралии и Японии при запрете основной доли «псевдолекарств» и масштабной демонополизации рынка лекарственных препаратов; дебюрократизация работы врачей, автоматическое признание медицинских дипломов развитых стран и тотальная переаттестация работающих в России врачей и медицинского персонала из постсоветских стран; введение практики финансовой ответственности за врачебные ошибки в сопоставимом с европейским объеме.

Эти предложения, разумеется, не решат всех проблем российского здравоохранения, но, возможно, остановят его деградацию, становящуюся сегодня важной угрозой национальной безопасности, скрывать которую за оптимистичными отчетами скоро станет окончательно невозможным.

Россия. США > Медицина > gazeta.ru, 2 августа 2019 > № 3075407 Владислав Иноземцев

Окружающая среда, а не геополитика

Томас Мини — независимый журналист, сотрудник Американского Совета по Германии, Берлин

Резюме Сегодня Россия успешно использует наследие советского периода не только во внутренней политике – например, государственный жилой фонд, но и во внешней – поддерживая репутацию неустрашимого бойца холодной войны.

Статья опубликована в спецвыпуске, изданном в рамках выполнения проекта «Россия глазами зарубежных лидеров нового поколения», при реализации которого используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с Распоряжением Президента Российской Федерации от 19 февраля 2018 года N 32-рп и на основании конкурса, проведенного Фондом президентских грантов (http://svop.ru/wp-content/uploads/2019/07/rimG.pdf).

В статье 1990 г. «Почему мы скоро начнем скучать по холодной войне» американский политолог Джон Миршаймер советовал Вашингтону как можно дольше сохранять конфронтацию с Россией. Он правильно предсказал, что насилия в Европе будет больше спустя 10 лет после ухода СССР, чем за 10 лет до этого. С характерной провокационностью Миршаймер советовал Вашингтону расширять распространение ядерного оружия на континенте и побуждать только что объединенную Германию к разработке оружия массового уничтожения. Миршаймер полагал, что американские войска вскоре покинут Европу, но в интересах США поддерживать баланс сил на континенте с минимальными затратами. В такой ситуации что может быть эффективнее 20-летних немцев, сооружающих ядерные шахты в Фульдском коридоре?

К счастью, этот сценарий не был воплощен в жизнь. Так и не появилась вновь вооруженная Германия, сдерживающая ослабленного постсоветского колосса, пока США отдыхают в задних рядах. Вместо этого Германия, никогда не обладавшая богатыми природными ресурсами, продолжала искать для себя удобную нишу в глобальной системе поставок. Позиции Германии в 1990-2000-х гг. можно считать продвинутой версией Китая: Германия производила оборудование, на котором делали станки для производства футболок в Гуандуне. Россия в это время не имела возможности «выгрызть» собственный кусок мирового хозяйства. Вместо этого Москва просто наращивала продажу природных ресурсов, которые оставались главной опорой советской экономики в период ее предсмертной агонии. Нефть, газ, древесина и другие сырьевые товары теперь принадлежали частным или частично приватизированным компаниям, которые не осознавали социальной ответственности перед обществом. Эти компании управлялись новым олигархическим классом, который изо всех сил старался следовать постулатам Уолл-стрит, включая повышение стоимости акционерного капитала.

С точки зрения гипотетической военной конфронтации между ЕС и Россией, вряд ли можно представить что-то, хотя бы отдаленно напоминающее столкновение США и Китая из-за Тайваня, который американские ВМС уже не в состоянии защитить. На фоне действий России в Крыму и на Украине позиции Москвы в Восточной Европе остаются достаточно слабыми. Так называемая попытка переворота в Черногории в 2016 г. провалилась. Приписываемые Москве усилия вмешаться в спор Скопье и Афин из-за названия также не увенчались успехом. Большинство «побед» России остались символическими. В качестве примера можно вспомнить танец Путина и главы МИД Австрии Карин Кнайсль на ее свадьбе: Вена практически ничего не сделала для укрепления позиций России на континенте, не говоря уже об ослаблении санкций и других мер экономического давления. Осознавая силу символизма, группа, вынудившая вице-канцлера Хайнца-Кристиана Штрахе уйти в отставку после скандального видео с Ибицы, понимала: достаточно просто произнести «Россия», чтобы добиться смены режима, чего пока не удается самой Москве.

Сегодня Россия успешно использует наследие советского периода не только во внутренней политике – например, государственный жилой фонд, но и во внешней – поддерживая репутацию неустрашимого бойца холодной войны. Вмешательство России в выборы в США в 2016 г. скорее всего не повлияло на результаты, но сам факт, что это делала именно Россия, провоцирует национальную истерию, которой Китай с его кибератаками пока не добивался.

Полагаю, что любое гипотетическое вмешательство России в Прибалтике – под любым предлогом – отразится бумерангом. Объявленные Трампом учения НАТО в Прибалтике призваны еще раз подчеркнуть очевидное: вмешательство России в регионе станет подарком для любого американского президента, потому что это конфронтация, которую Запад умело выиграет. Путин, вероятно, это понимает. Гораздо любопытнее, собирается ли Москва закреплять фактический контроль над Приднестровьем, хотя результат предсказуем: Евросоюз будет кричать о нарушении прав человека, а затем последует молчаливое согласие. Никого в Европе не беспокоит вмешательство России на территориях, присоединение которых к Евросоюзу не рассматривает сам Брюссель. Процесс вступления в ЕС Албании и Македонии, о котором недавно говорил Дональд Туск, скорее всего замедлится под воздействием сил внутри союза, а не из-за вмешательства Москвы.

Оставим в стороне проблему Украины и рассмотрим два других вопроса. Во-первых, Москву не нужно злить разговорами о европейской армии. Дискуссии на эту тему не вызывают реального интереса в самой Европе. Никто не верит, что она появится на самом деле. Немцы понимают, что Макрону иногда нужно «бросить косточку», поэтому потворствуют его идеям – и своим собственным. Если такая армия все же появится, Heckler & Koch будет поставлять ей HK416, которые уже стали стандартным оружием французских солдат. Если посмотреть на нынешнее размещение европейских сил, лишь несколько действительно направлены против России. Самый крупный европейский контингент – это операция «Бархан» в Сахеле, в которой задействовано около 3500 военнослужащих, в основном французских. Они пытаются справиться с хаосом в Северной Африке после падения режима Каддафи, потому что в ночных кошмарах Брюсселя главный монстр – это африканский мигрант, а не русский танк.

Протесты, проходящие по всей Европе по пятницам – «Пятницы во имя будущего» – серьезная проблема, если говорить с точки зрения геополитики. Возможно, Владислав Сурков мог бы использовать внешнеполитическую доктрину России, которая включает защиту естественной окружающей среды, в качестве основополагающего принципа работы. В мире, где моральные и социальные ценности меняются быстрее, чем раньше, можно предположить, что США, Европа и Китай вскоре будут соперничать за предоставление лучших, самых чистых естественных условий жизни для своих граждан. Такой вариант трудно представить, но и исключать его нельзя. Новая «зеленая» сделка американских демократов скорее всего не имеет перспектив в Конгрессе, немецкие «зеленые» уже давно отказались от экологического радикализма, но сегодня «зеленая волна» в Европе является самой морально обоснованной силой, более мощной, чем религия, и совместимой – по крайней мере теоретически – с новыми формами милитаризма. Самые радикальные элементы европейских правых придерживаются «зеленых» взглядов в отношении местообитания. Не стоит также забывать, что в Пекине стратег, запустивший термин «китайская мечта», разработал «зеленую» повестку для Китая в начале 2000-х годов. А что делает Россия в этих условиях? Пренебрежение к экологии при Путине можно сравнить только с вырубкой лесов в Турции при Эрдогане. Вопрос – как бы наивно и футуристично он ни звучал – в том, когда нетерпимость к «зеленым» начнет наносить геополитический ущерб Кремлю.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 августа 2019 > № 3095824 Томас Мини

Война и мир для Ирана

Исламская Республика не стремится стать региональной сверхдержавой, обладающей ядерным оружием

Саид Гафуров

Напряжение в Персидском заливе нарастает — Великобритания заявила, что её военный флот будет сопровождать проходящие через Ормузский пролив суда под "Юнион Джеком". После задержания 4 июля иранского танкера Grace I властями британского Гибралтара Вашингтон пытается сформировать коалицию для патрулирования Ормузского пролива. Тегеран, в свою очередь, прилагает усилия "по обеспечению безопасности не только в Персидском заливе и Ормузском проливе, но и в Баб-эль-Мандебском проливе и Индийском океане".

Рассуждая о динамике текущей военно-политической ситуации на Среднем Востоке, начинать, по всей видимости, следует с концепции политических целей войны, изложенных Карлом фон Клаузевицем: "Первоначальные политические намерения подвергаются в течение войны значительным изменениям и, в конце концов, могут сделаться совершенно другими именно потому, что они определяются достигнутыми успехами и их вероятными последствиями". И такие изменения мы наблюдаем в позициях всех участников конфликта. Важно понимать, что внешняя и внутренняя политика стран Среднего Востока — точно так же, как американская, российская, китайская и любая иная, — является результирующей от усилий множества самых разнообразных сил, имеющих часто противоположные интересы. И подковёрная внутренняя борьба за влияние на внешнюю политику бывает очень жёсткой.

О чём думают в Тегеране?

Через влиятельные, но ангажированные СМИ: и на Западе, и на Востоке, — идёт массовая пиар-кампания, инициированная, в основном, Саудовской Аравией, что Иран якобы поддерживает восстания в арабских странах, планируя создание "шиитского полумесяца" в западной части Азии.

В мировом общественном мнении ставится вопрос о способности Ирана оказывать решающее влияние в регионе после "арабской весны". Но если весь мир воспринимает Исламскую Республику в качестве мощного участника Большой игры, то в самом Иране, к удивлению автора этих строк, в общественном мнении, и даже во взглядах государственных деятелей широко распространено довольно унылое позиционирование своей страны как государства Третьего мира, не способного быть самостоятельным субъектом глобального развития и мировой политики. Конечно, иранцам лучше известны их проблемы, но ведь, с другой стороны, большие объекты, как говорил поэт Сергей Есенин, лучше видны на расстоянии.

Тут очевидна и ошибка в модальности: фраза "может оказывать влияние на ситуацию в других странах" вовсе не тождественно выражению "оказывает влияние" или "хочет оказывать влияние". Конечно, по Бисмарку, для политики важны не намерения, а потенциал той или иной страны. Но, странным образом, вопрос об интенциях и мотивациях Исламской Республики на нынешнем этапе забывается. Американцев и разных прочих саудовцев пугает сама возможность такого влияния.

В Иране, как и везде, нет "единой политической воли". Это демократическое государство, в котором существуют различные политические тенденции, в том числе — связанные с поддержкой (или с отказом от поддержки) шиитских движений во всем мире, причём действующий президент Хасан Рухани считается представителем умеренной линии, тогда как существует много более радикальных политических сил, полагающих, что Тегеран должен гораздо активнее поддерживать и защищать своих единоверцев по всему миру.

Иран давно отказался от самой идеи экспорта исламской революции, которая даже изначально предполагала не столько внешнеполитические акции, сколько построение в Исламской Республике такого общества, которое стало бы примером, образцом государственного и общественного устройства для мусульман всего мира.

Помимо прочего, война, в том числе и прокси-война, — дело весьма дорогое, не столько для национальной экономики (давно известно: "война повышает кредит"), сколько для бюджета воюющей страны. Поэтому в Иране, переживающем ситуацию финансового и бюджетного кризиса, войны категорически не хотят, хотя и не боятся её.

Конечно, навязывать шиитскую версию ислама суннитам — это абсурд, но глупо спорить, что стремления к лидерству в мусульманском мире у Ирана и ряда других исламских стран, включая Саудовскую Аравию, отсутствуют. Но это вопрос идеологии, а не вооружённой борьбы. В Иране, кстати, есть свои сунниты, хотя их не очень много, но нет никаких свидетельств о каких-либо нарушениях их прав.

Пройдя через множество расколов, обеспечивая религиозное обоснование самым разным социальным течениям: от революционных, до ультрареакционных, — шиизм встретил XXI век не только государственной религией Ирана, но и важнейшим элементом конфессиональной ситуации в Ливане, Азербайджане, Ираке, а в других странах обеспечивая религиозной идеологией социальное недовольство многих угнетённых или считающих себя угнетёнными этнических и социальных групп.

Конечно, когда шииты на протяжении истории приходили к власти, особо справедливого и прекрасного общества им построить не удавалось, но, тем не менее, правы те аятоллы, которые говорили, что шиизм — это "добрый ислам, терпимый ислам, равновесный ислам, умеренный ислам". Трудно пережить столько веков гонений (устойчиво расширяя своё влияние) — и не обладать этими качествами.

Исторически главным союзником Тегерана в регионе была Сирия. Сближению двух стран способствовали геостратегические причины: и Иран, и Сирия граничат с Ираком, который при Саддаме Хусейне проводил агрессивную политику по отношению к своим соседям. Президент Сирии Хафез аль-Асад не был согласен с претензиями Саддама на роль лидера "левого блока" арабских государств, подкреплёнными военной мощью Ирака. Правящие сирийское и иракское крылья общеарабской Партии арабского социалистического возрождения (Баас или ПАСВ) враждовали не на шутку, обвиняя друг друга в предательстве. С Ираном Ирак бессмысленно и кроваво воевал 8 лет только для того, чтобы подписать мир на условиях возвращения к довоенной ситуации.

После оккупации Ирака странами НАТО Тегеран стал проводить умную и тонкую политику, нацеленную, в конечном счёте, на возвращение мира в Ирак. Немаловажную роль в этом играла и взвешенная политика сирийского руководства.

Политическое фиаско США в Ираке открыло двери для усиления иранского влияния в этой стране. При этом ни один духовный лидер иракских шиитов не призывал к перенесению в Ирак персидской модели общественного и государственного устройства. Ирану также нужен дружественный Ирак, а не уменьшенный клон самого себя.

В результате к концу второго десятилетия XXI века Иран стал одним из наиболее влиятельных внешних игроков в богатом нефтью Ираке, что, помимо всего прочего, даёт Исламской Республике сухопутный коридор для выхода к Средиземноморью через сирийские порты.

Помимо требований realpolitik, важное значение имел тот факт, что важная часть сирийского руководства принадлежала к алавитам, а для межобщинных отношений в исламе, начиная, наверное, с конца XVIII века, характерно сближение разных течений шиизма. Таким образом, сирийско-иранский союз приобретал дополнительное религиозное измерение, способствующее политическим договорённостям о благоприятном региональном балансе сил.

Этот альянс впоследствии расширился за счёт включения "Хезболлы", которую создали наиболее обездоленные массы шиитов южного Ливана. Ирония истории заключается в том, что западные страны сначала радовались созданию "Хезболлы", считая своим главным врагом в арабском мире левые, секулярные силы, которые чаще всего возглавлялись немусульманами.

"Хезболла", опираясь на поддержку Сирии и инструкторов иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР), сформировала мощную базу в Баальбеке в непосредственной близости от сирийской границы.

Союз Ирана, Сирии и "Хезболлы" был основан на поддержке Палестинского движения сопротивления режиму в Тель-Авиве. Успехи "Хезболлы", отразившей в 2006 году очередную агрессию израильской военщины, вторгшейся в Южный Ливан, придали этому союзу беспрецедентное чувство веры в себя, которое нашло отражение и в союзе с фракциями Палестинского сопротивления, не поддерживающими ФАТХ. С другой стороны, именно в Палестине саудовская пропаганда наиболее сильна, и иранские бизнесмены при экспорте своих товаров вынуждены учитывать антииранские настроения палестинцев.

Влияние Исламской Республики в мусульманском мире на протяжении последних двух десятилетий носит мирный по своей природе характер, основанный на экономическом сотрудничестве. Даже американская разведка и Пентагон подчёркивают, что "иранская угроза" носит невоенный характер, поскольку оборонные расходы Ирана ниже, чем аналогичные расходы остальных стран региона; военная доктрина Исламской Республики является оборонительной по своему характеру, а потому Иран имеет "ограниченные возможности для ведения военных действий за пределами страны".

Нужна ли Ирану атомная бомба?

На Западе хорошо понимают, что ядерного оружия (ЯО) у Ирана не только нет, но и нет возможности его создать даже в среднесрочной перспективе. Американские и европейские спецслужбы многократно это подтверждали.

Если проанализировать региональное расположение Ирана, находящегося на стыке Ближнего Востока, Южной и Центральной Азии, то нельзя не заметить, что он с четырёх сторон окружён ядерными странами. На севере это Россия, к востоку — Индия и Пакистан, создавшие уже не только ядерные боеприпасы, но и баллистические ракеты для их доставки. На западе от Исламской республики у Тель-Авива, отказавшегося подписать Договор о нераспространении ядерного оружия, есть несколько сотен различных ядерных боезарядов, а в Катаре расположена база ВВС США, где размещаются бомбардировщики, способные нести ЯО.

Военные ядерные исследования везде направлены на разработку не только ЯО, но и средств защиты от него. Оборонные (включая и гражданскую оборону) разработки в этой области гораздо важнее, чем собственно бомба, они должны вестись и ведутся повсюду. ДНЯО против этого не возражает.

Стремление Ирана реализовать в атомной области свои права как участника Договора о нераспространении ядерного оружия вызывают на Западе опасения в возможности двойного использования ядерных технологий, производства компонентов для создания ЯО. Но возможность и её реализация — это очень разные вещи.

В качестве стратегического оружия сдерживания атомная бомба Тегерану просто не нужна — для неё нет целей. В то же время, Иран является региональной супердержавой в сфере конвенционального оружия, а его технологические достижения только увеличивают отрыв от соседей.

Страны НАТО (за исключением малообжитой части Турции) расположены слишком далеко, и без массового производства безумно дорогих для не очень большой страны баллистических межконтинентальных ракет или стратегических бомбардировщиков Иран не сможет угрожать потенциальным противникам. Россия, с нашей огромной территорией и редким населением, — вообще для применения иранского ЯО цель сомнительная (до крупных центров от Ирана далековато). Остаются Индия и Пакистан, но с ними, учитывая наличие у них ЯО, воевать, во-первых, дело безнадёжное, а во-вторых, хиндустанцам выходить за пределы своего великого полуострова не свойственно — слишком они самодостаточны.

Однако есть один очень важный момент, довольно трудный для понимания русского человека. Люди, конечно, везде одинаковые — мы один биологический вид. Где бы человек ни жил — повсюду он от боли плачет, а от радости улыбается, везде детей женщины рожают в муках. Но условия, в которых существуют разные человеческие сообщества, влияют на мировоззрение, мироощущение и миропонимание, а опосредованно и на оборонную политику разных стран.

Так сложилась российская история, что мы живём тонким слоем, распластанным по огромным равнинам, которые мало подвержены стихийным катаклизмам, где самым страшным природным бедствием являются холода зимой, речные наводнения и пожары. Редкость населения и благостность жизни на равнинах порождают в нашем национальном сознании ощущение (ложное) возможности одолеть чудовищные титанические силы, порождённые природой и человеком.

Но есть и другие страны — например, Япония или Иран, — где люди постоянно, ни на секунду не переставая, живут в страхе перед возможным стихийным бедствием. Цунами или землетрясения для них — не картинка из телевизора, а реальность, часто пережитая лично и, безусловно, ставшая частью национального мировоззрения. Они гораздо сильнее опасаются могущества природы, чем мы. Так что не следует забывать — в этом отношении персы от нас отличаются очень сильно.

И поэтому речи иранских политиков об имманентном зле, заключённом в военном атоме, следует понимать именно в этом контексте — человек в тщете своей возомнил себя богоравным и пытается разбудить чудовищные силы материального мира, подтолкнуть стихию.

Они не лукавят, когда предостерегают от чрезмерной горделивости бесхвостых приматов вида хомо сапиенс. Для нас такие особенности миропонимания звучат парадоксально, для японцев же или иранцев не менее удивительно то, что нам такие элементарные вещи нужно разъяснять. Любой ядерный взрыв в горах Ирана породит тектонические подвижки такого масштаба, что мало не покажется никому.

Даже если допустить, что кто-то в Тегеране задумывается о создании ЯО, то следует признать, что рационально мыслящие лица, принимающие решения, прекрасно понимают, что стоит только один раз попробовать применить атомную бомбу против соседей (даже купленную на мировом "чёрном рынке" — что дешевле), — тут же последует такое возмездие, что даже представить страшно.

Лишь бы не было войны

Сейчас первоочередной задачей американской администрации, если не считать предвыборных аспектов, является решение внутренних экономических проблем США в условиях экономического кризиса и безнадёжной торговой войны с Китаем. Открытие нового фронта, при наличии уже имеющихся в Ираке, Сирии и Афганистане, — это, в нынешних условиях, верный рецепт провала на выборах, что американский президент очень хорошо понимает.

Реальный прогресс в решении ядерной проблемы Ирана может начаться только тогда, когда США сменит приоритет со "смены режима в Иране" на конструктивное взаимодействие с Исламской Республикой: контроль над ядерной программой параллельно поэтапному снятию санкций и, прежде всего, возвращение Тегерану замороженных в банках США финансовых активов Ирана. Но в состоянии ли это сделать Вашингтон, не вызвав монетарного и бюджетного коллапса (замороженные иностранные активы вкладываются в считающиеся "безрисковыми" долговые обязательства США)?

В условиях санкционного режима против Ирана, с его вековыми традициями караванной торговли, спекулянты потирают руки от радости. От западных санкций простой народ может, конечно, и пострадать, но на практике в реальных условиях мировой торговли они просто не работают. Например, в Пекине сделали вид, что забыли об имеющихся с Тегераном торгово-экономических проблемах, и сориентировали китайский бизнес на расширение торговли с Ираном, пользуясь возможностью вышибить оттуда южнокорейских и европейских конкурентов. После победы на выборах правительство Индии тоже столкнулось с давлением США по ряду торговых вопросов.

Верно, что в отношениях с Западом у Ирана нет большого простора для манёвра. Условия realpolitik дают преимущество тому, кто сильнее. Но Тегеран — защищающаяся сторона, и там научились, как говорят боксёры, "держать удар".

Тем важнее становится роль России. Дело даже не в том, что Иран является важнейшим партнёром нашей страны в Каспийском регионе и на Среднем Востоке в целом, — дело в том, что наши народы веками жили рядом, а нашим детям и внукам предстоит рядом жить и дальше.

Мы можем и обязаны проводить самостоятельную политику, а политика независимого игрока на международной арене не должна быть чрезмерно практичной и даже, можно сказать, циничной — в плане получения сиюминутной выгоды, но в ущерб долгосрочным отношениям с соседями или применения столь любимых Западом двойных стандартов. Если Россия — страна, с которой должны считаться везде и всегда, то нам нужны решительные действия и уверенная политика. И дело тут вовсе не в кадровых назначениях, а в наличии политической воли.

Нам пора возвращаться в Иран в полном объёме. Верно, что, кроме самих иранцев, никто нашему возвращению туда не обрадуется. Но нас там ждут. И мы можем открыть новому иранскому правительству возможность выбора, которого он пока фактически лишён.

Иран. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 31 июля 2019 > № 3076130 Саид Гафуров

Глобус Российской Федерации: новая попытка

Андрей Десницкий о том, что энциклопедии не бывают суверенными

«Никогда такого не было, и вот опять», – бессмертная цитата из Черномырдина вспоминается всякий раз, когда появляется эта новость (обычно раз в полгода). В правительстве обсуждают выделение средств на создание «общенационального интерактивного энциклопедического портала». И заниматься этим должна редакция «Большой российской энциклопедии».

Что имеется в виду – оцифровка и публикация в интернете этой самой энциклопедии, вышедшей в свет в 2016 году? Но это уже сделано. В любых новостях подобного рода тут же всплывает догадка: на замену «Википедии».

Опыт по импортозамещению популярных сетевых ресурсов у нас уже есть. Вот, к примеру, энциклопедия «Кругосвет» или православная социальная сеть «Елицы». Уверен, что они мало кому известны из читателей этой статьи и что совершенно точно никто не видит в них серьезных конкурентов той же «Википедии» или фейсбуку.

И вполне понятно, почему. «Дайте чернила для шестого класса и глобус Грузии», – так обращался в старом советском анекдоте к продавцу школьных товаров наивный покупатель (впрочем, могла быть упомянута и другая союзная республика). Смешно, потому что чернила для всех классов одинаковы, а на глобусе представлены все страны мира.

Как только мы пытаемся в глобальном информационном создать что-то свое, закрытое, где чужие не ходят, – мы неизбежно проигрываем уже на старте.

Но ведь главная претензия к «Википедии» состоит в том, что это такой глобус, где каждый рисует, что хочет. И нет никакой достоверности. Разве не лучше будет создать некую солидную энциклопедию, где каждая статья проверена экспертами в данной области, и которая к тому же будет совершенно суверенной, без всех этих западных русофобских штучек? Только эта энциклопедия уже есть, в том числе и в сети. Называется «Большая российская».

Можно только приветствовать предложение, чтобы бюджетные средства тратились не на помпезное украшательство городов или борьбу с интернетом, а на авторский и редакторский коллектив Большой российской энциклопедии – там действительно много достойных специалистов. Многих знаю лично. Но невозможно ожидать, чтобы они создали какой бы то ни было суверенный аналог «Википедии», а уж тем более – импортозаместили ее.

«Википедия», действительно, крайне ненадежна. Любой специалист (и я в том числе) наверняка убеждался не раз, что в его узкой области она приводит довольно случайный набор фактов, притом нередко с ошибками. Ссылать на «Википедию» в научной статье и вовсе немыслимо.

Но, с другой стороны, когда мне нужно уточнить какую-то мелочь вроде даты рождения или отчества исторического персонажа или когда нужно получить самое общее представление о каком-то предмете, в котором не разбираюсь и который не хочу изучать специально, я заглядываю именно туда. Я знаю, что на 90% полученная мной информация будет точной и достоверной, а большего мне в данном случае и не надо.

В этом вообще состоит парадокс новейших сетевых технологий: они не дают даже близко стопроцентной точности, но в силу огромного объема побеждают человека.

Представим себе программу, которая продает и покупает акции на бирже. Допустим, она совершает успешную операцию всего в 51% случаев, а в 49% – ошибается. Но поскольку она совершает тысячу операций в секунду, в итоге приносит огромную прибыль в сравнении с безошибочным брокером, который совершает всего одну. Насколько мне известно, именно по этой причине биржи стремятся удостовериться, что во всех случаях в торгах участвуют люди, а не программы.

Итак, чтобы получить информацию в первом приближении, мне хватает «Википедии». А если, допустим, я заинтересовался той или иной темой и хочу изучить ее подробнее? Конечно, тут будет бесполезна и она, и даже большинство приведенных в ней ссылок. Но надо сказать, что и классическая энциклопедия в стиле XIX – XX веков будет не особенно полезна (в том числе «Большая российская»). Дело в том, что информация в нашем мире стремительно устаревает. В моем детстве в книжном шкафу стояла Большая советская энциклопедия, которая начинала издаваться в 1949 году, при Сталине, а последний том был выпущен в разгар оттепели, в 1958 году. Мои дедушка с бабушкой аккуратно вложили в тома дополнительные страницы с «исправленной» информацией: например Берия из «верного ленинца» превратился в шпиона и врага народа, так что статью о нем предлагалось вырезать, заменив ее пространным рассказом о Беринговом море.

И тут возникает еще одна проблема: большая государственная энциклопедия, даже если обновлять ее каждый день, как «Википедию», неизбежно будет отражать текущее мнение правительства, с которым не каждый читатель готов согласиться, которая далека от объективности.

Наверное, с Британской энциклопедией это не так, но в России свои суверенные традиции. В «Википедии» субъективностей еще больше… но в том-то и дело, что их там много, что обсуждение статей приводит к столкновению мнений, сравнению оценок и при желании всегда можно отследить эту борьбу.

Неужели в XXI веке мы обречены на сетевую субъективность и приблизительность, и никакое профессиональное мнение не будет конкурентоспособным? Вовсе нет. В качестве примера профессиональной энциклопедии XXI века назову философскую энциклопедию Стэнфордского университета. Заметим, это не «Большая американская энциклопедия» обо всем на свете с точки зрения правительства США (кстати, какого правительства – Обамы или Трампа?), а место, где профессионалы в конкретной области делятся своими знаниями с читателями в интерактивном режиме. Статьи регулярно обновляются. По сути – перед нами большая группа постоянно действующих семинаров при большом и уважаемом университете.

Человеку, который из «Википедии» узнал о существовании Платона или Хайдеггера и об основных связанных с ними понятиях, я бы рекомендовал начать подробное изучение их трудов именно со статьи в этой энциклопедии, а дальше – перейти к трудам и ссылкам, приведенным в библиографии.

Но не все читают на английском. Более того, англоязычные ресурсы мало внимания обращают на собственно русское наследие. Например, о Бердяеве в этой энциклопедии нет отдельной статьи, он упомянут лишь мельком, один раз. Так может быть вместо вавилонской башни под названием «суверенная Википедия» следовало бы создать подобный портал, посвященный русской истории, литературе, искусству, философии и всем иным областям русской культуры (или даже культур всех коренных народов Российской Федерации)? Просто потому, что никто другой за нас этого не сделает.

Так это устроено в нашем мире, но слишком многим начальникам в России хочется, чтобы было иначе, чтобы интернет был суверенным, а всякое знание – патриотичным. Казалось бы, переставь всего одну палочку – и тревожный, непонятный XXI век мигом обратится в уютный и привычный XIX. Ан нет, не выходит.

Россия. США. Великобритания > Образование, наука. СМИ, ИТ > gazeta.ru, 25 июля 2019 > № 3066749 Андрей Десницкий

Ипотека по-русски: возможно ли повторение кризиса в США?

Как модель развития ипотечных ценных бумаг защищает рынок

В рамках нацпроекта «Жилье и городская среда» Россия ставит задачей наращивание темпов вводимого жилья до 120 млн кв. м в год, чему в том числе должно способствовать снижение ипотечных ставок. Где еще ипотека может быть драйвером, почему можно считать надежными ипотечные облигации с поручительством ДОМ.РФ и в чем были национальные особенности кризиса в США в 2007 году, «Газете.Ru» рассказал доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой «Ипотечное жилищное кредитование и страхование» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Александр Цыганов.

— Стала ли в России ипотека драйвером экономики?

— Ипотечное кредитование за последние пять лет прочно заняло одно из центральных мест в экономической и социальной повестке страны.

Программа субсидирования ставок по ипотечным кредитам для покупки строящегося жилья оказалась одной из наиболее эффективных антикризисных мер, реализованных правительством в 2015-2016 годах. Программа помощи ипотечным заемщикам в 2016-2018 году предотвратила массовые дефолты по кредитам в иностранной валюте и обеспечила мягкий переход рынка к рублевым кредитам: доля кредитов в иностранной валюте на сегодня составляет 0,4% от совокупного портфеля задолженности. Ипотечное кредитование используется и как инструмент демографической политики и поддержки рождаемости: с 2018 года во исполнение поручений президента Российской Федерации Владимира Путина действует программа 6-процентной ипотеки для семей с детьми, а с 2019 года при рождении третьего или последующего ребенка государство выделяет субсидию 450 тысяч для погашения задолженности по ипотечному кредиту.

Ипотечное кредитование – это и основной инструмент достижения национальных целей в жилищной сфере. Анализ паспорта национального проекта «Жилье и городская среда» показывает, что по сравнению с 2017 годом власти планируют к 2024 году за счет развития рынка ипотечного кредитования обеспечить прирост количества семей, улучшающих жилищные условия, на 1,2 млн семей – это 80% от необходимого прироста за период.

Главный механизм поддержки ипотечного кредитования, предусмотренный паспортом национального проекта «Жилье и городская среда» – однотраншевые ипотечные ценные бумаги (ИЦБ) с поручительством ДОМ.РФ.

— Можно ли говорить о том, что механизм ИЦБ несет в себе риск надувания пузыря на рынке ипотечного кредитования?

— В условиях растущей значимости ипотеки дискуссии об оптимальных путях и рисках развития рынка ипотечного кредитования выходят за границы ответственных ведомств и профессиональных рыночных игроков, привлекая широкие круги участников, являющихся носителями полярных, а порой и противоречивых точек зрения. Впрочем, и противоречивые, основанные на «мифах» и популярных заблуждениях, мнения несут определенную пользу, активизируя обсуждение реальных механизмов работы сектора жилищного финансирования.

Так, 18 июля рейтинговое агентство «АКРА» опубликовало исследование «Как избежать ипотечного кризиса в России», выступив с критикой решений по развитию ипотечного рынка, реализуемых Минфином России и Банком России в рамках национального проекта «Жилье и городская среда».

Лейтмотив исследования – это ожидание ипотечного кризиса, связанного, по мнению агентства, с моделью поддержки жилищного финансирования посредством выпуска стандартизованных, однотраншевых ипотечных ценных бумаг, обеспеченных поручительством ДОМ.РФ, по аналогии с облигациями государственных ипотечных агентств США, а в качестве «лекарства» предлагается развитие многотраншевых ипотечных облигаций с рейтингами кредитных агентств. Оставляя за скобками вопросы этики и возможного конфликта интересов у рейтингового агентства, исследование заслуживает детального анализа и разбора, в первую очередь как первая попытка оспорить и пересмотреть модель развития рынка, принятую и реализуемую на государственном уровне.

— Есть ли аналогия с печально известным кризисом в США, который создал эффект домино на мировых финансовых рынках?

— Кризис на ипотечном рынке в США 2007-2009 годов породил множество мифов о том, что причиной кризиса и утраты финансовой стабильности послужила деятельность государственных ипотечных агентств. В той или иной форме большая часть этих мифов нашла отражение в представленном исследовании.

В действительности, фундаментальная причина кризиса была связана с первичным активом, а точнее – двумя особенностями американского ипотечного рынка образца 2005-2007 годов: высокая доля кредитов с низким или нулевым первоначальным взносом и широко распространенная практика «долг в обмен на ключи», позволяющая заемщику списать долг в обмен на жилье в любой момент времени. В момент снижения цен на недвижимость это привело к массовым дефолтам по ипотечным кредитам либо отказу от обязательств со стороны платежеспособных заемщиков с возвратом банку потерявшего стоимость жилья. Отметим, что в России доля кредитов с низким первоначальным взносом минимальна, в том числе благодаря последовательной политике Банка России, а односторонний отказ от исполнения обязательств по кредитному договору в обмен на предмет залога невозможен.

Это в принципе делает невозможным повторение у нас американского сценария кризиса.

— Но ведь в США был большой объем производных ценных бумаг, которые почти вмиг обесценились…

— Справедливости ради, рынок ипотечных облигаций действительно сыграл роль «триггера» — дефолты по кредитам, лежащими в покрытии ипотечных ценных бумаг привели к существенным убыткам инвесторов и стали причиной глобального финансового кризиса. Но как на самом деле осуществлялась секьюритизация ипотеки в США?

Исторически основным механизмом секьюритизации являлись однотраншевые ипотечные облигации с поручительством государственных агентств Fannie Mae и Freddy Mac, которые за более чем 50 лет создали одну из самых эффективных систем жилищного финансирования в мире. Благодаря этой модели был создан сверхликвидный рынок ипотечных облигаций, который позволил банковской системе кратно увеличить объемы ипотечного кредитования за счет передачи процентного риска профильным долгосрочным инвесторам.

Вместе с тем, по мере роста рынка «subprime» кредитов, не отвечавших стандартам качества государственных агентств, развитие получили многотраншевые бумаги, обязательства по которым обеспечивались не за счет кредитного качества агентства и ипотечного покрытия, а за счет разделения на так называемые «старшие» и «младшие» транши с присвоением им рейтингов международных агентств.

В 2006 году, в преддверии кризиса, доля многотраншевых бумаг без поручительства агентств достигла своего пика (55% в объеме выпуска) и именно такие бумаги послужили «триггером» для развития глобального финансового кризиса. Особую роль в этом сыграли рейтинговые агентства, присваивавшие высокие рейтинги в структурах, обеспеченных субординированными классами выпусков, концентрировавших на себе риски дефолта, которые в период системного спада цен на недвижимость перестали одновременно поддерживать старшие классы.

— Кто давал добро на выпуск этих облигаций? Почему в них верили?

— В ходе расследования специальной комиссии, созданной Конгрессом США в 2009 году (National Comission on the Causes of the Financial and Economic Crisis in the United States (Financial Crisis Inquiry Commission (FCIC), The financial crisis inquiry report), было установлено, что кредитные рейтинговые агентства абсолютно провалились в выполнении своей главной задачи — обеспечении качественных рейтингов по ценным бумагам в интересах инвесторов. Так, согласно отчету, агентство Moody's c 2000 по 2007 год присвоило наивысший рейтинг AAA 45 тысячам (!) выпусков ипотечных облигаций, из которых к 2008 году у 83% был снижен кредитный рейтинг. По результатам расследования «большая тройка» международных кредитных агентств была вынуждена выплатить миллиардные штрафы и компенсации.

В целом, вызывает сомнения экспертиза любых рейтинговых агентств, включая национальные, в области оценки кредитного риска в ипотеке. Так, предлагаемые «АКРА» методы анализа относятся к так называемым полипараметрическим скоринговым картам, применявшимся еще на заре рейтинговой деятельности международных рейтинговых агентств. Напротив, современные технологии, доступ к большим данным, развитие машинного обучения систем, принимающих кредитные решения позволяют первичным держателям кредитного риска (банки и ипотечные агентства) обеспечить значительно более полный и точный предиктивный анализ риска и доходности.

Отметим, что инвесторы в однотраншевые ипотечные облигации с поручительствами государственных агентств избежали каких-либо потерь в ходе финансового кризиса в США.

Все обязательства перед ними были выполнены в полном объеме. После кризиса основу рынка США составляют именно такие облигации, а доля сложных инструментов сократилась до 3% в 2012 году.

— Развитие этого рынка может спровоцировать повторение такой ситуации в России?

Ошибки американских коллег были хорошо изучены и учтены при разработке дизайна российского ипотечного рынка. В качестве основного инструмента поддержки ипотечного кредитования Минфином России и Банком России в соответствии с паспортом национального проекта «Жилье и городская среда» выбраны однотраншевые ипотечные облигации с поручительством ДОМ.РФ. При этом секьюритизация кредитов с первоначальным взносом менее 20% у нас законодательно запрещена, а в отношении ДОМ.РФ с 2020 года планируется введение нормативов финансовой устойчивости – это послужит дополнительной гарантией для инвесторов.

Секьюритизация является важным и мощным инструментом, способным преобразовать первичный рынок ипотеки, вывести риск из банковской системы, предоставляя банкам ликвидность и возможность для роста объемов кредитования, придать импульс развитию жилищного сектора и экономики в целом, необходимый для достижения национальных целей в жилищной сфере, поставленных президентом Владимиром Путиным.

Россия. США > Финансы, банки. Недвижимость, строительство > gazeta.ru, 25 июля 2019 > № 3066740 Александр Цыганов

США развязали против РФ визовую войну - Посол России в США А.И.Антонов

Соединенные Штаты развязали против России визовую войну. Об этом заявил в среду на встрече с журналистами посол России в США Анатолий Антонов.

"Американская сторона развязала против нас визовую войну", - подчеркнул российский дипломат. При этом он уточнил, что публично комментировать данную проблематику его вынудили действия должностных лиц США, которые перенесли обсуждение двусторонних визовых сложностей в плоскость общественной полемики. "Вообще, мы не являемся сторонниками решения такого рода деликатных проблем через средства массовой информации. Сегодня мы просто вынуждены обратиться к этой теме", - сказал Антонов.

В связи с этим он категорически опроверг утверждения об отказе России выдать визы американским учителям, работающим в Москве. "То, что Россия отказала в визах учителям - это ложь, ни одного отказа сделано не было, - подчеркнул посол. - Появившаяся вчера статья "Нью-Йорк таймс" вызывает большое огорчение, я к вашим коллегам американским хотел бы обратиться: где компетентность, где честность, где порядочность? Почему публикуются ложные новости? Вчерашняя статья вся соткана из лживых утверждений в отношении истинной позиции Российской Федерации, в отношении министерства иностранных дел и российского посольства". "Если бы американские коллеги обратились к нам за разъяснениями, мы были бы рады с ними встретиться и объяснить им", - добавил он.

Как рассказал посол, США после выдворения в 2018 году большой группы российских дипломатов и членов их семей фактически установили систему визовых разменов с Россией. "Они ввели систему разменов: за каждого российского дипломата мы должны будем давать визу американскому дипломату, за каждого сотрудника административно-технического состава мы также должны будем давать визу американцу. Что ж, это решение американской стороны, хотя я твердо убежден, что мои коллеги в американском посольстве в Москве, равно как и мы, испытывают серьезные трудности от того, что нам не хватает дипломатического состава, административно-технического состава для решения главной проблемы - выправления российско-американских отношений", - заявил Антонов.

"Несколько раз я ходил в Госдепартамент, мои коллеги ходили в Госдепартамент, мы предлагали различного рода развязки, - рассказал Антонов. - Очень простой вариант, понятный всем: давайте выведем административно-технический состав из системы разменов. А что такое административно-технический состав? Это учителя, подчеркну, это повара, садовники, водители". Однако, по словам российского посла, готовности к таким развязкам у американской стороны нет.

Политика давления Соединенных Штатов на российскую сторону в визовом вопросе не даст результатов. Об этом заявил в среду на встрече с журналистами посол России в США Анатолий Антонов.

"В последние недели мы сталкиваемся с ситуацией, когда при решении даже визовых схем мы выдаем американцам визы, а они - нет. Это заставляет нас задуматься очень серьезно о возможных наших дальнейших шагах", - сказал он. "Используются информационные средства, чтобы просто надавить на нас, выломать нам руки, заставить нас двигаться вперед без ожидания, без расчета на то, что мы получим какую-то взаимность с американской стороны", - добавил российский дипломат.

"Это нечестно, некорректно, и вряд ли политика нажима на российскую сторону даст какие-то результаты", - подчеркнул Антонов.

"Недавно в Госдепартаменте в беседе с одним из высокопоставленных сотрудников я предложил вариант: а что будет, если российская сторона сделает жест доброй воли и смягчит свою позицию в вопросе выдачи виз административно-техническому составу, можем ли мы ожидать какой-то взаимности с американской стороны? Вы знаете, ответ меня просто поразил: "Нет, вы обязаны выдать визы нашим сотрудникам, что касается озабоченности российской стороны, то мы, может быть, рассмотрим эту возможность осенью". Вопрос: непонятно, почему осенью, и еще раз - может быть", - рассказал он.

"Никакой готовности к каким-то развязкам нет", - отметил Антонов. "Мы заинтересованы в нормальных, прагматичных отношениях с Соединенными Штатами Америки, мы заинтересованы в нормальной ситуации в области визовых проблем, мы готовы к движению, неоднократно предлагали несколько вариантов американской стороне", - подчеркнул он. "Но можем ли мы рассчитывать на взаимность с американской стороны? А ответа здесь никакого нет", - добавил дипломат. По его словам, следующий шаг должна сделать именно американская сторона.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 июля 2019 > № 3075095 Анатолий Антонов

Интервью Оливеру Стоуну

Владимир Путин ответил на вопросы американского кинорежиссёра, сценариста и продюсера Оливера Стоуна. Запись интервью состоялась 19 июня в Кремле.

О.Стоун (как переведено): Итак. Я брал интервью у господина Виктора Медведчука. Это было в Монте-Карло, он очень интересное интервью дал, он там поделился своим мнением об Украине. Я полагаю, Вы с ним близки?

В.Путин: Я бы не сказал, что очень близки, но мы знакомы хорошо. Он был руководителем Администрации президента Кучмы, и тогда, в том качестве попросил меня поучаствовать в крещении его дочери. В нашей православной традиции отказываться нельзя.

О.Стоун: Отказаться нельзя? А я думал, что это было большой честью для Вас – стать крёстным отцом его дочери.

В.Путин: Быть крёстным отцом всегда большая честь.

О.Стоун: А скольким детям Вы являетесь крёстным отцом?

В.Путин: Я не буду называть число, но несколько человек.

О.Стоун: Это 100? 300?

В.Путин: Нет, нет, ну что Вы, конечно нет. Единицы.

О.Стоун: В таком случае я попросил бы Вас стать крёстным отцом моей дочери.

В.Путин: Она хочет быть православной?

О.Стоун: Мы сделаем её.

В.Путин: Но надо её спросить.

О.Стоун: Если только она будет состоять в церкви.

В.Путин: Конечно. Сколько ей лет?

О.Стоун: 22 года.

В.Путин: Она имеет отношение к какой-то конфессии?

О.Стоун: Да, она верующая, воспитана в христианской традиции.

В.Путин: Понятно.

О.Стоун: Вы знаете, молодые люди в Америке сейчас немного другие порой.

В.Путин: Молодые люди везде другие.

О.Стоун: Да, они в некотором смысле испорчены.

В.Путин: Как сказать. Старшее поколение всегда так говорит о молодом поколении.

О.Стоун: Да, я знаю. Это правда. То, что происходит в американской культуре сейчас, это очень странно.

В.Путин: А есть американская культура?

О.Стоун: Как Вы знаете, я всегда был бунтовщиком и по-прежнему им являюсь. Должен сказать, что шокирован тем, как мыслит молодое поколение. Они очень многое принимают как должное. Мышление, парадигма, очень много комментариев на телевидении – всё посвящено гендеру, полу. Люди постоянно сейчас идентифицируют себя по-разному в социальных сетях: «я – тот», «я – тот», «я – трансгендер» или «цисгендер» – и непонятно вообще, что происходит. Очень много сейчас на этом зациклено.

В.Путин: Слишком хорошо живут. Нечем заниматься.

О.Стоун: Но это нездоровая культура.

В.Путин: Да.

О.Стоун: Несколько лет назад, когда мы с Вами говорили о гомосексуальности, Вы сказали, что в России это не пропагандируется.

В.Путин: Не совсем так. У нас принят закон, запрещающий пропаганду среди несовершеннолетних.

О.Стоун: Да, об этом я говорю. Я полагаю, что это разумный закон.

В.Путин: Это направлено на то, чтобы дать возможность человеку достичь зрелости и потом самому принимать решение о том, кто он такой, как он хочет жить. И после этого нет никаких ограничений.

О.Стоун: Господином Медведчуком был предложен план относительно того, каким образом можно было бы разрешить напряжённость между востоком и западом на Украине. Вам известно об этом плане?

В.Путин: Я скажу честно, мы не так часто с ним общаемся. У него больше свободного времени, чем у меня. Но время от времени мы встречаемся, особенно в связи с его работой в направлении освобождения удерживаемых лиц. Он посвящает этому много времени.

Он говорил мне что-то и о своих планах, касающихся Донбасса. Но я не знаю его деталей. Во всяком случае, мне кажется абсолютно правильным, что он призывает вести прямой диалог с людьми, которые живут в Донбассе. Потому что нет ни одного примера в новейшей истории, когда были бы урегулированы кризисные ситуации без прямого контакта между конфликтующими сторонами.

Так, как он говорит, он считает необходимым полностью выполнить минские соглашения, с чем я тоже не могу не согласиться. Поэтому эти элементы его предложений мне, конечно, известны. Он об этом говорит публично, я с этим согласен.

О.Стоун: У них новый президент теперь. Что-то на Украине изменилось или по-прежнему всё так, как было?

В.Путин: Пока нет. Ведь то голосование, которое прошло, было явно протестным голосованием. Достаточно много людей вновь избранного президента поддержали в центральных районах Украины, на востоке, на юге. А это всё люди, которые действительно искренне стремятся и желают, во всяком случае, урегулирования. Поэтому и вновь избранный президент господин Зеленский в ходе избирательной кампании постоянно говорил о том, что готов сделать всё для урегулирования этой кризисной ситуации. Но буквально вчера, будучи, по-моему, в Париже, он вдруг заявил, что не считает возможным вести переговоры, как он сказал, с сепаратистами. Это явно противоречит тому, что он говорил в ходе избирательной кампании.

О.Стоун: То есть никаких изменений?

В.Путин: На сегодняшний день пока, к сожалению, нет.

О.Стоун: Я помню, что Вы говорили об Украине, о России. Как Вы считаете, есть ли какие-то причины, объясняющие эту ненависть на Украине по отношению к России?

В.Путин: Вы знаете, отношения на сегодняшний день непростые, это спровоцировано вот этими тяжёлыми событиями, связанными с госпереворотом.

И вторая часть этой истории – это пропаганда действующих властей на сегодняшней Украине, которые выставляют Россию виновницей всех последовавших за этим трагических событий.

О.Стоун: В исторической перспективе Вы можете себе представить, чтобы две эти страны – Украина и Россия – вновь сошлись вместе?

В.Путин: Я думаю, что это неизбежно. Во всяком случае, неизбежно строительство нормальных, дружеских, я бы даже сказал, более чем дружеских, союзнических отношений.

О.Стоун: Господин Медведчук мог бы сыграть хорошую роль связного лица.

В.Путин: Думаю, да. Но у нас во многом разные позиции, разные точки зрения. Ведь господин Медведчук родился в семье человека, который был осуждён во времена Советского Союза за, как говорили, националистическую деятельность. Он же родился в Сибири, где его семья, отец находились, по сути, что называется, в изгнании.

О.Стоун: А какова связь?

В.Путин: Связь между чем и чем?

О.Стоун: Этой историей и моим вопросом.

В.Путин: Связь заключается в том, что у него свои представления об Украине, об украинском народе. Я, например, считаю, что русские и украинцы – это вообще один народ.

О.Стоун: Две нации, но один народ.

В.Путин: По сути, это одна нация.

О.Стоун: Одна нация?

В.Путин: Конечно. Смотрите, ведь когда эти земли, которые являются ядром Украины, присоединялись к России, это всего три области были: Киев, Киевская область, северные области и южные. Никто не считал себя чем-то другим, кроме как русскими. Потому что в основе лежало что? Религиозная принадлежность. Все были православными и называли себя русскими. И они не хотели быть частью католического мира, куда их «подтаскивала» Польша.

Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что со временем идентичность этой части России как-то определилась, и люди имеют на это право. Это позднее начало использоваться для раскачки самой Российской империи. Но в основе своей и по истории, и по той же религии, по огромному количеству связей, причём близких родственных связей, – это, по сути, один мир, по традициям, очень многому.

Но при этом если часть людей, значительная часть, которые проживают на Украине сегодня, считают, что они должны подчёркивать свою идентичность, бороться за это, у нас, в России, никто против этого ничего не имеет, и я тоже. Но просто мы, имея в виду, что у нас много общего, можем использовать это как конкурентные преимущества при определённых интеграционных процессах, это совершенно очевидный факт. Но сегодняшние власти этого явно не хотят. Но я думаю, что здравый смысл восторжествует в конце концов. И в конечном итоге всё-таки мы придём к состоянию, о котором я сказал: сближение неизбежно.

О.Стоун: Я думаю, что господин Медведчук не согласился бы. Он сказал бы, что две нации.

В.Путин: Он с этим и не соглашается. Я и говорю.

О.Стоун: Я говорю, он с этим не согласен.

В.Путин: Да, конечно. Я и говорю, что у нас в некоторых вещах, причём существенных, разные позиции. Но в то же время он выступает за то, чтобы были налажены хорошие отношения с Россией, чтобы мы использовали эти конкурентные преимущества в экономике. Он показывает, как на сегодняшний день разрушена экономика Украины в связи с тем, что она потеряла российский рынок и потеряла самое главное – кооперацию в промышленности. Промышленные товары Украины на западных рынках никому не нужны. Да и сельхозпроизводство – тоже ограниченное количество товаров, которые покупают. Круглый лес нужен, но скоро леса вообще на Украине не останется. Это же не сибирские просторы.

Скажем, в Европе часто связывают некоторые шаги навстречу Украине, до недавнего времени, во всяком случае, с тем, чтобы, например, так они разрешили поставку круглого леса. Это только один пример. На самом деле их гораздо больше.

О.Стоун: Кто-то мне сегодня сказал, что партия господина Медведчука набирает 12 процентов по опросам. Иными словами, он набирает сторонников.

В.Путин: Если так, хорошо. Я, честно говоря, этого не знаю. Но если так, это хорошо.

Если так, то это мы можем только приветствовать именно в силу того, что он и его партнёры по партии выступают за восстановление отношений с Россией. Разве мы можем этого не приветствовать? Конечно, мы приветствуем. Я знаю его уже давно, он человек слова. Если он что-то говорит, он это делает.

О.Стоун: Он очень мужественный человек. Он всё время находится под угрозой, но при этом он выстоял и остаётся в стране, никуда не уезжает.

В.Путин: Да, правда, потому что у него есть убеждения.

Вот я говорил про то, что его отец был украинским националистом, был осуждён советским судом за это. Но основатели, многие из основателей украинского национализма, как это ни странно звучит, выступали за хорошие отношения с Россией, потому что говорили, что нужно иметь добрые отношения, чтобы обеспечить хорошее развитие самой страны, Украины.

О.Стоун: А когда это было?

В.Путин: Это было в XIX веке.

Они выступали за независимость Украины, но при этом говорили о том, что Украина при этом должна сохранить добрые, хорошие отношения с Россией. Примерно таких же мыслей придерживается и господин Медведчук. У него есть убеждения, в этом всё дело. Я, допустим, могу с чем-то не соглашаться, но это не может не вызывать уважения.

О.Стоун: Когда я слышу слова «украинский национализм», я сразу же чувствую обеспокоенность, потому что я сразу думаю о Бандере и о других.

В.Путин: И я тоже.

О.Стоун: Украинский национализм опасен.

В.Путин: Вообще национализм – это признак ограниченности. Но я не хочу обидеть Виктора Владимировича Медведчука.

О.Стоун: Это слова.

В.Путин: Да, но, во всяком случае, он относится к такой категории людей, которая выступает за независимость, за укрепление независимой Украины, но в то же время считает, что этого эффективнее добиваться путём развития сотрудничества с Россией. И я думаю, что он в значительной степени прав.

О.Стоун: Да, совершенно ясно.

Вы говорили о coup d’Etat [государственном перевороте]. Проводились дополнительные исследования. Исследования показали, что были снайперы, стрелки на майдане. Криминалистическая экспертиза изучила угол стрельбы, тела протестующих. И тогда расследование почти не проводилось. Но говорят, что были стрелки из Грузии. Вы что-то слышали ещё с российской стороны?

В.Путин: Нет. Я знаю о том, о чём Вы сказали. Знаю о том, что действовавшие тогда власти во главе с президентом Януковичем не использовали армию и не были заинтересованы в том, чтобы давать хоть какой-то повод для действий силового характера со стороны оппозиции. И, как мне неоднократно говорил господин Янукович, у него даже в голове не укладывалось применить силу и вооружённые силы против гражданского населения, даже против тех людей, которые уже взяли в руки оружие. Я полностью исключаю, что это он мог сделать. А вот те, кто искал повод для госпереворота, – те, конечно, вполне могли.

О.Стоун: Вы говорили мне о телефонном разговоре с президентом Обамой о том, что вы договорились, что не будет никакой стрельбы, и что он обещал Вам, что он добьётся этого.

В.Путин: Вы знаете, Обама уже не президент, но тем не менее есть определённые вещи, о которых мы публично не говорим. Во всяком случае, могу так сказать, что наши договорённости, которые были достигнуты в этом телефонном разговоре, с американской стороны не были исполнены. Я бы на этом ограничился, не стал бы в детали вдаваться.

О.Стоун: В последнее время Россию постоянно обвиняют во вмешательстве в выборы в 2016 году. Насколько я знаю, никаких доказательств нет, они так и не были продемонстрированы. Но в Штатах сейчас есть даже расследование о вмешательстве Украины в выборы. Это какая-то очень непонятная ситуация, оказывается, Порошенко вроде как выступал против Трампа и за Клинтон.

В.Путин: Да, здесь секрета никакого нет.

О.Стоун: Вы думаете, было вмешательство со стороны Украины?

В.Путин: Я не думаю, что это можно трактовать как вмешательство со стороны украинского государства. Но точно совершенно, что украинские олигархи передавали деньги оппонентам Трампа. Делали они это самостоятельно либо с ведома властей – я не знаю.

О.Стоун: Они давали какую-то информацию для кампании Клинтон?

В.Путин: Я не знаю этого. Честно говорю. Не буду говорить того, чего не знаю. У меня своих проблем хватает. Они исходили из того, что госпожа Клинтон победит, и всё делали для того, чтобы продемонстрировать свою лояльность будущим американским властям. Здесь ничего такого особенного нет. Пытались создать уже благоприятное о себе мнение у будущего президента. Поэтому они позволяли себе нелицеприятные выражения в отношении Трампа, всячески поддерживая демократов. Здесь секрета никакого нет, они почти публично действовали.

О.Стоун: Вы не хотите больше вдаваться в детали? У Вас больше нет информации?

В.Путин: Вы знаете, это было бы с моей стороны некорректно. Если бы я сейчас сказал что-то более конкретное, я должен был бы положить на стол какие-то документы, бумаги.

О.Стоун: Да, но Вы понимаете, что это имело бы и колоссальные последствия, потому что господин Трамп был бы Вам очень признателен.

В.Путин: Я и тогда не вмешивался, и сейчас не хочу вмешиваться, и в будущем не собираюсь вмешиваться.

О.Стоун: Это благородный мотив. Но, к сожалению, за последние два года мир стал куда худшим местом. Постоянно бросаются обвинения в лицо, используются грязные правила игры.

В.Путин: Вообще без правил, бои без правил.

О.Стоун: У Вас есть правило, Вы говорите: никакого вмешательства.

В.Путин: У меня есть принципы.

О.Стоун: Да, но я так понимаю, что на этих принципах основаны правила.

В.Путин: Ну хорошо, да.

О.Стоун: То есть Вы сейчас ведёте борьбу, и одна Ваша рука связана за спиной.

В.Путин: Почему? Вот этими принципами, что ли?

О.Стоун: Да. Если бы Вы знали что-то о выборах, это могло бы, например, изменить равновесие в какую-то сторону очень сильно.

В.Путин: Я думаю, что это просто нереалистично. Я уже много раз по этому поводу говорил.

О.Стоун: Что нереалистично?

В.Путин: Менять что-то. Если Вы опять хотите вернуться к выборам в США. Слушайте, это огромная страна, огромный народ со своими собственными проблемами, со своими представлениями о том, что такое хорошо, что такое плохо, с пониманием того, что для среднего класса за предыдущие несколько лет, десять лет, допустим, при огромном росте благосостояния правящего класса и богатых людей для среднего класса ничего не поменялось в лучшую сторону. И именно это обстоятельство поняли те, кто вёл предвыборную кампанию господина Трампа, и он сам понял, и он отработал на этой площадке.

И какие бы наши блогеры, я не знаю, кто там работает в интернете, как бы ни высказывали свою точку зрения по поводу ситуации в США, это не могло сыграть ключевой решающей роли, это чушь собачья.

Но наши симпатии были на его стороне, потому что он говорил о том, что хочет восстановить нормальные отношения с Россией. Чего здесь плохого? И конечно, мы не могли не приветствовать такой позиции.

О.Стоун: Например, кампания Клинтон собирала всевозможную информацию, вот это «Досье Стила». Затем они собирали поддержку со стороны спецслужб. Джеймс Коми, Джон Бреннан, Джеймс Клеппер – все они, казалось бы, были вовлечены.

В.Путин: В их руках был административный ресурс, здесь ничего такого нет. Они использовали этот административный ресурс. Он всегда даёт преимущество в таких странах, как США, некоторых странах Западной Европы, где-то в среднем два процента как минимум.

О.Стоун: Два процента?

В.Путин: Да. Это мнение экспертов о том, что те, кто обладают административным ресурсом, у них всегда есть фора в два процента.

Можно по-разному оценивать. Некоторые эксперты считают, что в разных странах по-разному, но в таких странах, как США, некоторых странах Европы по два процента. Это эксперты, они могут ошибаться.

О.Стоун: Я слышал об одном проценте. Мне кажется, что вообще двенадцать может быть.

В.Путин: Может быть, смотря как использовать.

О.Стоун: Но Вы не опровергаете это? Вы не опровергаете то, что, возможно, в самом деле была попытка помешать Дональду Трампу стать президентом, провести своеобразный «мягкий» государственный переворот.

В.Путин: В США?

О.Стоун: Да.

В.Путин: Так это до сих пор происходит.

О.Стоун: Государственный переворот планируется людьми, у которых есть власть.

В.Путин: Нет, я не это имею в виду. Я имею в виду неуважение к решению избирателей. Это, по-моему, впервые произошло в истории Штатов.

О.Стоун: Что впервые произошло?

В.Путин: Произошла впервые ситуация, при которой проигравшая сторона не хочет признавать своего поражения и не уважает в этой связи выбор избирателей.

О.Стоун: Не соглашусь. Я бы сказал, что такое уже происходило, например в 2000 году, когда республиканцы потерпели поражение, в частности потеряли Флориду. Но они отказались признать это и в итоге провели своеобразный «мягкий» государственный переворот и Буша привели к власти.

В.Путин: Но это всё-таки было решение суда, насколько я помню.

О.Стоун: Это было немножко не так. Там было голосование, и начались своеобразные беспорядки. Республиканские избиратели бросились на участки в Майами в одном из округов и помешали проведению голосования. Это, конечно, было не как русская революция, но тем не менее это такое серьёзное событие. И это изменило динамику, я помню. И затем уже это было передано на рассмотрение в Верховный суд.

В январе 2017 года, практически накануне инаугурации президента Трампа, разведывательные агентства опубликовали информацию, которая фактически говорила о том, что они подозревают Трампа в сговоре с Россией, и тогда у коллегии выборщиков ещё была возможность обратить вспять решение и убрать господина Трампа с его поста, что фактически было бы равносильно перевороту.

В.Путин: Это называется бессовестное, в данном случае, использование административного ресурса.

О.Стоун: Похоже, что это случается куда чаще, нежели мы знаем о том.

Я не видел Вас с тех пор, как произошли события в Керченском проливе. Какие-то комментарии по этому вопросу у Вас будут?

В.Путин: У меня нет, мы уже много раз об этом сказали. Бывший президент господин Порошенко устроил эту провокацию специально в ходе предвыборной кампании. Он знал, что его на востоке, на юге страны не поддержат избиратели. Он использовал эту провокацию для нагнетания обстановки, а потом введения там особого положения. У меня есть основания полагать, что он хотел вообще ввести особое положение по всей стране, а может быть, отложить выборы в этой связи. В общем, хотелось во что бы то ни стало удержать власть, и он искал любые средства для того, чтобы эту идею реализовать. Элемент агонии правящего режима.

Сейчас, недавно, по-моему, новый начальник генерального штаба украинской армии сделал заявление, согласно которому всё это примерно так и трактуется, может быть, в более мягких выражениях.

О.Стоун: Кто это был?

В.Путин: Начальник генерального штаба украинской армии.

О.Стоун: Но за Порошенко стояла тень Соединённых Штатов, они знали, что он делает, и поддерживали его.

В.Путин: Конечно.

О.Стоун: Они поддерживали эту стратегию нагнетания напряжённости, и это меня очень беспокоит, потому что это может произойти во многих местах. Я, мне кажется, в понедельник читал о том, что российские самолёты Су-57 сопровождали, кажется, бомбардировщик Б-52.

В.Путин: Су-57 у нас только сейчас поступает на вооружение, это самолёты пятого поколения, а речь шла о Су-27.

О.Стоун: Вам кажется это нормальным?

В.Путин: В принципе, это печально, может быть, но это обычная практика. Американские самолёты не заходили в наше воздушное пространство, а наши самолёты не совершали опасных манёвров.

Но вообще-то это не очень хорошо. Посмотрите, где находится Балтийское море или Чёрное море и где находятся Соединённые Штаты. Не мы прилетели к американским границам, а американские самолёты прилетели к нашим границам. Лучше бы, конечно, такие практики прекратить.

О.Стоун: В русле этой же стратегии нагнетания напряжённости. На прошлой неделе я читал заметку в «Нью-Йорк Таймс», где говорилось, что, прежде чем уйти со своих постов, администрация Обамы поместила какое-то устройство ведения кибервойны в российскую инфраструктуру. Это было в январе 2017 года.

В.Путин: Об этом практически чуть ли не вслух говорится. Говорилось о том, что Россия будет наказана за вмешательство в предвыборную кампанию. Поэтому здесь ничего необычного, неожиданного для нас нет. Надо внимательно за этим следить. Это первое.

И второе. На мой взгляд, надо просто договариваться, как нам жить в современном высокотехнологичном мире, выработать какие-то единые правила и способы контроля за поведением друг друга. Мы неоднократно предлагали провести переговоры на эту тему и прийти к каким-то соглашениям, обязывающим соглашениям.

О.Стоун: Продолжая, опять же, говорить об этой стратегии нагнетания напряжённости, как на Россию влияет конфронтация между США и Ираном?

В.Путин: Нас это очень беспокоит. Потому что вблизи наших границ это происходит. Это может дестабилизировать ситуацию вокруг Ирана, затронуть некоторые страны, с которыми у нас очень тесные, близкие отношения, вызвать дополнительные волны беженцев в большом количестве, может нанести существенный ущерб мировой экономике и мировой энергетике. Всё это не может не беспокоить. Поэтому мы приветствовали бы любое движение вперёд навстречу друг другу между США и Ираном. Простое нагнетание обстановки никому на пользу не пойдёт. Мне кажется, и самим Соединённым Штатам. Это только на первый взгляд будут одни плюсы, но будут и минусы. Надо посчитать, сколько плюсов, сколько минусов.

О.Стоун: Страшно.

В.Путин: Нет, не страшно.

О.Стоун: Кажется, что Вы в куда худшем настроении, нежели когда мы в прошлый раз с Вами говорили?

В.Путин: В прошлый раз не было такой ситуации вокруг Ирана. В прошлый раз никто не говорил, что кто-то залез в наши энергетические и другие сети. В прошлый раз ситуация всё-таки развивалась положительно.

О.Стоун: То есть сейчас ситуация хуже?

В.Путин: Смотрите, Северная Корея тоже немножко откатилась назад, торговые войны разворачиваются.

О.Стоун: Венесуэла.

В.Путин: Венесуэла тоже. То есть ситуация, к сожалению, лучше не стала, поэтому радоваться особенно нечему.

С другой стороны, мы чувствуем себя спокойно, уверенно. У нас проблем нет.

О.Стоун: Вы оптимист и всегда им были.

В.Путин: Точно.

О.Стоун: И Вы миротворец.

В.Путин: Абсолютно точно.

О.Стоун: Конечно, нужно объединяться с США, с китайцами, с иранцами.

В.Путин: Только не говорите, что мы в этом виноваты. А то в последнее время что ни происходит – всё мы виноваты.

О.Стоун: Ирония заключается в том, что президент Трамп в ходе предвыборной кампании говорил, что против вмешательства в дела третьих стран. И он был против войн. Но проблема в том, что сейчас становится всё только хуже, и начинаешь задаваться вопросом: президент ли Трамп принимает решения или кто-то ещё?

В.Путин: Я думаю, что он и сейчас против. Но жизнь сложна и многообразна. Для того, чтобы принять верное решение, нужно, конечно, бороться за свою точку зрения.

О.Стоун: Да, убеждения.

Это четвёртый Ваш срок. Вы не устали?

В.Путин: Нет. Если бы я устал, я бы не пошёл на четвёртый.

О.Стоун: Можем мы прерваться ненадолго? Я спрошу у продюсера, хочет ли он задать ещё вопросы по Украине.

В.Путин: У продюсера всё время нужно что-то спрашивать – директор есть директор, он самый главный.

О.Стоун: Спасибо.

Мне кажется, всё.

В.Путин: Хорошо. Закончили?

О.Стоун: Спасибо.

В.Путин: Вы назад, в Штаты?

О.Стоун: Я очень беспокоюсь о Вас.

В.Путин: Почему?

О.Стоун: Я вижу, сколько проблем, которые не могут не угнетать Вас. Это просто грустно. Непростая ситуация.

В.Путин: Ничего страшного. Бывало и хуже.

О.Стоун: Российские бомбардировщики в Сирии…

Что случилось со Скрипалём? Где он?

В.Путин: Понятия не имею. Он же шпион, он всё время прячется.

О.Стоун: Говорили, что он вернётся в Россию, что у него была какая-то информация.

В.Путин: Да, мне говорили, что он хочет написать бумагу, попроситься вернуться.

О.Стоун: Говорили, что он собирался вернуться сюда и какую-то информацию предоставить прессе.

В.Путин: Сомневаюсь. Он уже вышел из обоймы. Какая у него могла быть информация?

О.Стоун: Кто же его отравил? Говорят, что это могли сделать британские спецслужбы, потому что не хотели, чтобы он вернулся в Россию.

В.Путин: Я, честно говоря, не очень в это верю. Я не верю.

О.Стоун: Но это было бы логично. Вы не согласны?

В.Путин: Если бы хотели отравить, отравили бы.

О.Стоун: Но кто же тогда это сделал?

В.Путин: Это же, в принципе, в современных условиях несложно сделать. Конечно. Там, я не знаю, миллиграмма хватает. Но если он находился в их руках, это вообще не представляет никакой сложности. Нет, здесь что-то не так. Может быть, просто скандал нужен был.

О.Стоун: Я думаю, всё гораздо сложнее. Вы знаете, я верю в теорию заговора.

В.Путин: Я не верю.

О.Стоун: А я верю.

В.Путин: Не надо. Берегите себя.

О.Стоун: Можно сфотографироваться?

Реплика: Это большая честь для нас. Можно сделать фотографию с Вами?

В.Путин: С удовольствием.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 19 июля 2019 > № 3062857 Владимир Путин

Глупость — это болезнь

о том, до чего доводит политкорректность в западном научном сообществе

Анатолий Клёсов Андрей Фефелов

Андрей ФЕФЕЛОВ. Анатолий Алексеевич, на Западе, при всей их декларируемой свободе слова, на самом деле действует жесточайшая идеологическая цензура. Эту идеологию они называют "прогрессизмом", хотя на самом деле это идеология регресса. Вы как человек, много лет живущий и работающий в США, знаете ситуацию в западной науке изнутри. Действует ли там такая цензура?

Анатолий КЛЁСОВ. Конечно! И в качестве примера могу привести скандальную историю с Джеймсом Уотсоном, одним из величайших лауреатов Нобелевской премии, получившим её за открытие структуры молекулы ДНК. Казалось бы, всё это далеко от интересов и привычных повседневных людских дел, но, на самом деле, вопросы генетики, теории происхождения жизни намного ближе к людям, чем многие думают.

Так вот, их было четверо, начавших ещё в 1950-е годы работу со структурой ДНК: сам Джеймс Уотсон, а также Фрэнсис Крик, Моррис Уилкинс и Розалинд Франклин. Последняя умерла в 1958 году, за четыре года до получения оставшимися тремя Нобелевской премии, которую, как известно, не дают посмертно. Франклин занималась рентгеновской дифракцией, и именно она получила самые чистые снимки, которые показали, что молекула ДНК представляет собой двойную спираль.

Самый эксцентричный в этой четвёрке — Джеймс Уотсон, которому сейчас 91 год.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А в чём проявляется его эксцентричность?

Анатолий КЛЁСОВ. Пожалуй, наиболее известным скандалом, связанным с его именем, был скандал 2007 года, когда Уотсон объявил, что чернокожие интеллектуально менее развиты, чем белые. Сразу включились силы политкорректности, с их стремлением к тотальной унификации человечества. Никакая вменяемая дискуссия на эти темы ведь в принципе невозможна на Западе! Поднялся, естественно, шум, и Уотсона убрали с поста главы лаборатории Колд Спринг Харбор в штате Нью-Йорк, в которой он занимался проблемами генома.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Обвинили в расизме?

Анатолий КЛЁСОВ. Да, и убрали из директоров, посчитав, что, раз начальник такие вещи вытворяет, значит, и весь институт запятнался в глазах инвесторов — сторонников строгой политкорректности. Мы все знаем прекрасно, что Америка помешана на скандалах: сплошь и рядом поднимаются какие-то секс-истории сорокалетней давности, когда кто-то кого-то ненароком потрогал. Там это просто в порядке вещей… Короче, сняли с него часть почётных званий.

Звание нобелевского лауреата оставили, его никто не вправе отнять. Есть ещё титул "профессор эмеритус" — профессор, достигший пенсионного возраста, имеющий право иметь офис (кабинет) в институте, работать своего рода консультантом, хотя и — формально — без прежнего статуса. В общем, откуда-то его попросили, кое-где он остался…

И вдруг недавно он опять выступил с тезисами на прежнюю нашумевшую тему. Устроившие ему выступление в телеэфире Public Broadcasting Service думали, что это выступление его несколько реабилитирует, что Джеймс Уотсон покается, а он с ещё большей "пролетарской" прямотой повторил прежние тезисы, да ещё и добавил кое-что посильнее. Вновь разразился скандал, на этот раз увенчавшийся радикальным результатом. Против Уотсона выдвинули 11 пунктов обвинения, по итогам которых он не может отныне ни руководить чем-либо, ни иметь кабинет — ни-че-го!.. И он попал в тяжёлое положение, потому что у него роскошный дом, за который надо платить высокие налоги… А ему перекрыли финансирование.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Что это за 11 пунктов, по которым его обвинили?

Анатолий КЛЁСОВ. Первый — его "сексистское отношение" к Розалинд Франклин… Можете оценить всю глубину и низость его "проступка": он смел называть её Рози, а ведь она себя так никогда не называла! Даже в отношении давно уже покойного человека это посчитали сексизмом!

Андрей ФЕФЕЛОВ. Странно, словно они решили, что это кличка собаки! А ведь это просто нежное, ласковое обращение к человеку.

Анатолий КЛЁСОВ. К тому же, они сочли, что он тем самым принизил её вклад в науку.

Ещё ему вменили в вину штрих из воспоминаний о ней, где он говорит, что она не лишена была приятности, симпатичности, хотя никогда не пользовалась косметикой, стараясь подчеркнуть чёрные волосы. И ещё один момент, где он говорит о том, что она вела себя как "синий чулок". Поднялся опять шум по поводу прав человека и так далее…

Андрей ФЕФЕЛОВ. В общем, бешеные феминистки на него накинулись, свора была спущена "с замка".

Анатолий КЛЁСОВ. Да, конечно. А второе обвинение состояло в том, что в 1997 году на страницах газеты "Сандей Телеграф" он объявил о том, что "женщины имеют право на аборт, если исследование показало, что родится гомосексуалист".

Аборт в большинстве штатов США запрещён. Поднялся жуткий крик. Он же объявил, что у него есть основание так считать, потому что ему написала письмо мать одного гомосексуалиста. Она, естественно, была крайне огорчена тем, что у неё никогда не будет внуков. Аж 22 года назад Уотсон с этим высказыванием выступил! И по новой восстали активисты, выступающие против абортов, но на этот раз "в смеси" с представителями ЛГБТ-сообщества…

Третий пункт обвинения был связан с тем, что в 2000 году на лекции в Калифорнийском университете (Беркли) он объявил, что худые более работоспособны, чем толстые. Об этом написали тогда в ежедневнике "Сан-Франциско кроникл".

Андрей ФЕФЕЛОВ. Похоже, что он "троллил" всех. В США ведь существовали и существуют организации защиты прав толстых и так далее…

Анатолий КЛЁСОВ. Да, учитывая, что он объявил, что тощие, субтильного телосложения люди в отличие от толстых, часто бывают несчастными и потому более активно работают, чтобы компенсировать эту жизненную "несчастность" и обделённость… Толстые же благодушны, успешны и не нервничают по пустякам.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Неслучайно есть такое особое слово русское — "раздобреть"…

Анатолий КЛЁСОВ. Да, эти раздобрели, а те — нет.

Но главный криминал был в том, что он объявил, что толстые работают хуже! Он, более того, написал, что когда вы "интервьюируете" на собеседовании толстых людей, то понимаете, что на работу брать их не хочется… Уотсон даже куда более сильно выразился, с американской точки зрения: что ему жалко толстяков, потому что судьба их незавидна, так как всем-де известно, что они плохо работают. Разумеется, поднялся жуткий вой по поводу этого "преступления", и ему вменили в вину дискриминацию толстых людей.

Четвёртым пунктом обвинения стал тезис Уотсона (из всё той же лекции в Беркли) о наличии связи между солнечной активностью и сексуальным поведением людей, живущих в различных регионах земного шара. Он имел в виду, что смуглые люди в этом смысле активнее белых. И даже употребил такое понятие, как "латинские любовники", пояснив, что, например, об "английских любовниках" никогда не говорят — только об "английских пациентах"… Уотсон тем самым напомнил о получившем "Оскара" фильме "Английский пациент".

Эта корреляция тоже шокировала аудиторию и, как отмечалось в прессе, "огорчила студентов и заставила ряд профессоров объявить, что он пересёк "красную линию""…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Ряд профессоров обиделся…

Анатолий КЛЁСОВ. Да. Пятый пункт суммарного обвинения касался 2003 года. В интервью, прозвучавшем в эфире британского телеканала "Чэннел фор", Уотсон заявил, что неплохо было бы заняться корректировкой генов, дабы все женщины были красивыми. Он, в частности, сказал: "Люди говорят почему-то, что это было бы ужасно, если бы все(!) девушки были бы красивые, а я думаю, что это было бы просто замечательно!" Политкорректному обществу это, естественно, не понравилось. Оно ратует за то, что все должны быть одинаковыми. Красивы ли, некрасивы ли люди — об этом неприлично говорить.

Тут, конечно, кроется немалая доля лицемерия, так как современные женщины-модели на подиумах в качестве навязываемых ориентиров "красоты" выглядят откровенно ужасно.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Красота в современном обществе перевернулась, оказалась нивелированной…

Анатолий КЛЁСОВ. Да. Смотришь показы мод и ловишь себя на мысли, что идут просто какие-то "вешалки", и это считается нормальным, это хорошо… Так что эта борьба за политкорректность действительно переворачивает всё с ног на голову, и любой естественный объект восхищения объявляется на Западе вне закона.

Шестой пункт обвинения — тезис Уотсона о глупости в одном из документальных фильмов. Он утверждал, что глупость — это болезнь, которую нужно лечить, и что почти 10% людей в любом обществе, ещё даже со школы, имеют с этим вопросом проблемы.

Вот что сказал Уотсон: "Большинство людей говорит, что во всём виновата бедность или что-то в этом роде. Но это, вероятно, не так. И я бы избавил эти 10% от такого заблуждения".

Андрей ФЕФЕЛОВ. И каким образом?

Анатолий КЛЁСОВ. Он говорил, что хотел генетическими методами попытаться излечивать глупость. Эти слова вызвали всплеск негодования в научном обществе. Вновь была пересечена "красная черта".

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть он сказал, что существует 10% (так генетически сложилось) не очень умных людей — немного умственно отсталых? И их можно лечить, не "подкручивая" гены, а что-то активизируя в процессе жизни. Так?

Анатолий КЛЁСОВ. Не совсем, он же всё как генетик воспринимает.

Там ещё была одна промежуточная история… В 2007 году вышла в свет его книга "Избегайте скучных людей", она содержит своего рода уроки из жизни Уотсона в науке.

Тут в вину ему поставили определение "скучные люди". Люди ведь должны быть все одинаковыми, не может быть скучных!

Андрей ФЕФЕЛОВ. Дискриминация по настроению?

Анатолий КЛЁСОВ. По поведенческому критерию.

Седьмой пункт обвинения касался уотсоновского неутешительного вывода относительно перспектив Африки. Он сказал, что вся социальная политика базируется на том, что все люди одинаковы независимо от их расовой принадлежности, но на самом деле "тестирование показывает, что они не одинаковые". Тут общество буквально взорвалось, заклеймив его словами типа "негодяй" и так далее. Тем более, что далее он продолжил свою мысль, возражая сторонникам теорий об одинаковости людей: "Любой, кто нанимал на работу чернокожих, знает, что это не так". Эти слова привели к его удалению с поста советника в большой лаборатории. Однако он всё ещё имел научный кабинет и обладал рядом званий и титулов.

Настал 2007 год, и тут — восьмой пункт обвинения. В интервью журналу "Эсквайр" он заявил ни много ни мало, что "в чём-то антисемитизм оправдан". А мысль свою он продолжил так: "Точно так же имеют право на существование антиирландские настроения. Очень опасный симптом для общества, когда существуют люди, которых нельзя критиковать". И всё равно, можете себе представить, что тут поднялось, хотя Уотсон имел в виду всего лишь обычную борьбу мнений!..

Андрей ФЕФЕЛОВ. Замахнулся на "священных коров", так сказать.

Анатолий КЛЁСОВ. Да. А я подхожу к девятому пункту обвинения в адрес Джеймса Уотсона. Он сказал, что богатым нужно платить за то, что те имеют детей. Потому что богатые — толковые люди, раз они стали богатыми. Значит, надо им приплачивать за детей…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Евгеническая идея…

Анатолий КЛЁСОВ. Потому что, по его мнению, существует корреляция между жизненным успехом и генами. Поэтому, рассуждает он, если детей у успешных людей будет немного, это приведёт к понижению уровня интеллектуальности общества. И это вызвало огромное негодование, особенно в научном сообществе.

Десятый пункт обвинения настиг Уотсона по поводу его замечания о том, что мужчинам приятно, когда рядом с ними женщины, но работают женщины куда менее эффективно. Это, конечно, не могло не вызвать шума и осуждения, ведь такие вещи нельзя говорить.

И, наконец, одиннадцатый пункт, инкриминированный Уотсону. В январе 2019-го он сообщил об имеющемся различии в среднем уровне коэффициента IQ между белыми и чернокожими людьми.

Как выразился Джеймс Уотсон, "я сказал бы, что это различие генетическое". Тут его погнали отовсюду, со всех остальных постов. А за несколько лет до того он продал нобелевскую медаль за 4 миллиона долларов. Её приобрёл не кто иной, как Алишер Усманов, который летом 2015 года подарил (вернул) её учёному.

Оговорюсь сразу. Я, будучи нейтральным, отнюдь не являюсь сторонником политкорректности. Но не могу не сказать, что Уотсон несколько перебрал в отношении того, что коэффициент IQ у чёрных ниже, потому как это генетически обусловлено. Далеко не все из наших читателей, полагаю, проходили тесты на IQ, пусть и формальные…

Андрей ФЕФЕЛОВ. А как реально проводится это тестирование на интеллект?

Анатолий КЛЁСОВ. Вам дают квадрат, состоящий из девяти ячеек. И нужно каждую из них заполнить ответом на вопрос. На заполнение ячейки даётся минута. Языка знать не нужно. Например, в качестве вопроса даётся задание — написать результат в примере 5+7=х… Надо сообразить, что х=12. Далее, идёт задание: x+y=18. Но мы уже знаем, что х=12, значит, у=6. А третье задание там, например, х+у+2. Итого девять вопросов, по минуте — на каждый. Начисляются очки. Это — один из типов тестов.

Андрей ФЕФЕЛОВ. На быстроту ума рассчитан…

Анатолий КЛЁСОВ. Да, чтобы сориентироваться и понять смысл. Получить икс и игрек, конечный ответ.

Во втором тесте задействуются квадраты, треугольники, кружки?. И надо распределить их по девяти ячейкам. Если совсем упростить, то во втором ряду, например, пусть будет квадрат и треугольник. Предлагается сообразить, чего не хватает. Понятно, что кружка?. Но я упрощаю, потому что, на самом деле, и не такими простыми бывают задания…

Тестируемому человеку нужно найти пропущенное звено, догадаться, в чём состоит система и так далее.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Это уже тест на сообразительность.

Анатолий КЛЁСОВ. Да, на сообразительность. Так вот, если исходить из того, что наивысший показатель, допустим, 160 баллов, то средний белый американец по итогам таких тестов набирает 100 очков, а средний чернокожий — 90. Средний австралийский абориген набирает 60. Это научные факты, они многократно доказаны. Для того и созданы были эти тесты, чтобы узнать, кто всё-таки быстрее соображает.

Но можно ли это назвать интеллектуальным коэффициентом, приравнять к нему? Лично я не очень уверен…

Ну, представьте себе, садится за такой тест чернокожий, который бросил учёбу после третьего класса школы… Что такое икс, он, может, вообще не знает! И что это за палочки, которые ему показывают, требуя что-то с ними сообразить? Этот человек не схватывает сути, потому что подобного рода вещей просто не было в его непосредственном опыте.

Поэтому я сомневаюсь, что коэффициенты, полученные таким способом, дают "на выходе" свидетельство наличия или отсутствия интеллекта.

Подойдём и с другой стороны… Если мы с вами, белые люди, вздумаем забраться на банановое дерево, чтобы сорвать плод, мы явно потерпим неудачу. По параметрам быстроты, причём намного, нас переиграют местные темнокожие жители, которые вполне могут считать сноровку в данном вопросе показателем интеллекта. И они будут по-своему правы, потому что мы не справились с их простым заданием.

Кстати, у Уотсона не было данных, что это заложено генетически. Он сказал, что "я думаю, что это генетически". И вот этого ему не простили, на нём, если так можно выразиться, поставили крест.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Он оттоптался на каждой из "болевых точек" современной западной цивилизации и сделал это, по-видимому, абсолютно осознанно…

Анатолий КЛЁСОВ. Ну, может, подразнил…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Да, подразнил гусей… И это — его интеллектуальный выбор. Мне кажется, что в этом смысле он добился своего.

Анатолий КЛЁСОВ. Есть ещё одна маленькая, но важная деталь, чтобы наши читатели ещё раз почувствовали отличие российской и американской систем. На самом деле, его фраза о разнице в IQ-показателях была высказана им не публично, его "заложила" одна дама!

Андрей ФЕФЕЛОВ. Так это вообще его приватное высказывание было?

Анатолий КЛЁСОВ. Да, это было сугубо частное высказывание, сделанное в присутствии одной молодой женщины, которая год жила у него дома. И вот он сказал ей, что "я думаю, что это генетически". А она тут же на него настучала.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Отсюда можно вывести и ещё одну "мораль"…

Анатолий КЛЁСОВ. Естественно. В интервью он чуть ли не плакал: "Я же к ней, как к дочери, относился… Вот как меня подставили!" Это, к сожалению, неотъемлемая часть бытия в американском обществе: настучат, глазом не моргнут.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Этот по всем параметрам важный скандал почти не освещался российскими медиа, хотя он очень показателен. Анатолий Алексеевич, спасибо вам за очень интересную беседу!..

США. Россия > Образование, наука. Химпром > zavtra.ru, 15 июля 2019 > № 3060746 Анатолий Клесов

Война и миф

военные интеллектуалы в тисках идеологий - круглый стол с участием Виктора Мураховского и Алексея Рамма

Владислав Шурыгин

Владислав ШУРЫГИН, заместитель главного редактора газеты "ЗАВТРА".

Коллеги, тема нашего обсуждения сегодня — военные мифы. В основе любой национальной военной системы находятся представления, а часто — даже иллюзии о противнике, о том, в каком состоянии он находится, каков его характер, психологическая устойчивость. Как он будет себя вести в ходе конфликта? И это не только вопрос разведки, добычи той или иной информации, о количестве танков, о его военных планах. А это оценка противника на гуманитарном уровне. На уровне национальных особенностей, привычек, пристрастий, традиций. Можно вспомнить, например, ошибочную уверенность части советского политического руководства в том, что в случае вооружённого конфликта с Германией, немецкие рабочие откажутся воевать с первой страной рабочих и крестьян и перейдут на сторону СССР. Вспомним и высокомерную уверенность американцев, считавших, что необразованные, плохо обученные и слабо вооружённые вьетнамцы будут быстро разгромлены. Эти ошибки дорого обошлись и СССР, и США. И в связи с этим, Виктор Иванович, первый вопрос к вам. Насколько, вообще можно говорить о точных оценках морально-психологического состояния противника в мирное время?

Виктор МУРАХОВСКИЙ, главный редактор журнала "Арсенал Отечества".

Ну, наверное, только гипотетически. Вы правы — есть разведка: различные технические средства, агентурная разведка и прочая. И они добывают некие объективные данные о количестве танков, самолётов, технических параметрах военной техники, системе организации военной службы, военных планах и так далее. Но эти данные всё же не дают полного представления о реальной боеспособности вооружённых сил противника. Она проверяется только практикой, реальными боевыми действиями. Причём, надо понимать, что характер боевых действий может быть совершенно разным: от широкомасштабной войны до каких-то локальных столкновений. Мы неоднократно видели, что прогнозы относительно реального хода и результата боевых действий — особенно те, которые публикуются в СМИ, — как правило, абсолютно не оправдываются. Мне запомнилось недавнее выступление командующего американскими войсками в Афганистане генерала Миллера, которое он сделал на некоем семинаре по стратегическому планированию в Вашингтоне, где собрались эксперты, аналитики с хорошим бэкграундом, экспертным и научным. Он сказал: "Вы тут, не знаю, какие планы и стратегические прогнозы пишете, а в реальности мы 18 лет воюем в самой малонаселённой и пустынной местности в мире. И ничего не можем сделать". "И мы вынуждены", — так он сказал, — "отступать". Это реальная оценка боеспособности противника — афганских талибов — со стороны генерала, который командует коалиционной группировкой, американскими войсками в Афганистане…

Поэтому я, например, стараюсь вообще не делать такого рода прогнозов и оценок в отношении каких-то вероятных боевых действий. Никакие симуляторы, тренажёры и командо-штабные учения не дадут реального понимания того, что же за противник нам противостоит. Насколько он мотивирован, насколько устойчив, насколько боеспособен.

Владислав ШУРЫГИН.

Алексей, перейдём к разговору о военных мифах. Ими заполнена медийная околовоенная среда. Их множество. Есть миф, что американские солдаты во время войны во Вьетнаме отказывались идти в бой, не поев мороженого. Что американцы не воюют лицом к лицу с врагом, только дистанционно. Что русская армия — технически отсталая, поэтому русские воюют людьми и не берегут своих солдат. Что британская армия давно закостенела и не отвечает современным требованиям. И это даже не уровень пропаганды, а уже некий штамп массового сознания. Откуда возникают такие мифы? Американцы действительно отказываются воевать без мороженого?

Алексей РАММ, редактор отдела армии газеты "Известия".

Да нет, конечно! Это пропагандистский штамп, который за годы настолько укоренился, что вот, американцы — это избалованные солдаты, а мы дисциплинированные и неприхотливые. Есть хороший документальный сериал — телегруппа провела год с американцами 173-й воздушно-десантной бригады в Афганистане. И там вполне ясно видно, что американцы неприхотливы и вполне стойко переносят все трудности. Там нет такого, что "мы сегодня без мороженого не пойдём", наоборот — ограниченное количество продовольствия, воды, периодические проблемы с амуницией, с формой. Впечатление, что ты смотришь фильм не об американцах, а про советский Афганистан. И техника изношена, и оружие затёртое, и выглядят солдаты явно не как на картинке вербовочного пункта. Но они продолжают выполнять свои боевые задачи.

У американцев — свои штампы, связанные с нами. Там тоже полно публикаций и рассуждений о том, что русские, по меркам армии США, недисциплинированны, что у нас творится анархия, что мы им уступаем. Но не надо путать такие штампы массового сознания с реальной оценкой состояния нашей армии. Тут уже всё совершенно иначе. В серьёзных справках и исследованиях нашей армии даются очень высокие оценки…

Виктор МУРАХОВСКИЙ.

Поддержу Алексея. Большая часть мифов — это продукт пропагандистской работы. Её цель — выработать в солдатах и офицерах чувство морального превосходства над противником, убеждённости в своей силе и, как следствие — в неизбежной победе. Что мы лучшие, мы можем вытерпеть большие лишения и трудности военной службы, чем противник. Но в реальной боевой подготовке, конечно, такого пренебрежения отнюдь нет. Я вспоминаю, как в годы службы в Германии у нас при каждой части фактически, на каждом полигоне были специальные городки, где были выставлены либо макеты, либо реальные образцы иностранного вооружения, в том числе — американского, где тщательно изучались их слабые и сильные стороны. Отрабатывались приёмы борьбы. На командирской подготовке мы тщательно изучали американские боевые документы.

Поэтому давайте различать две практически не пересекающиеся между собой сферы. Во-первых, это пропаганда и медийная сфера, в том числе — и художественная литература, как, например, произведения Тома Клэнси, или современная британская серия книг про войну с Китаем и Россией. Этакое военное фэнтези. Есть там, кстати, и достаточно качественные работы. Например "Ризингшторм", написанная на основе командно-штабного симулятора. Но, в то же время, есть и другой пласт, профессиональный. Рассчитанный на экспертное сообщество, на военных специалистов. Там очень высокого качества работы. Вот недавно я читал изданную в США книгу по обобщению советского боевого опыта в Афганистане "Когда медведь переходит горы". Очень профессиональная работа! Видно, во-первых, глубокое понимание нашей военной организации, того, как вообще работает наша военная машина. Каким образом проходит обучение, воспитание, прохождение службы офицеров. Проанализирована система управления боевыми действиями, с глубоким пониманием и видно, что с уважением. В частности, там отмечается некоторое преимущество нашей системы подготовки и ведения боевых действий. Но также вскрываются и недостатки.

Так что есть две сферы оценки противника. Профессиональная и вульгарно-пропагандистская. К сожалению, второй подход тоже проникает в некоторые руководящие документы армии США. Когда читаешь, например, сочинённое штабом армии США руководство по особенностям боевых действий российской армии, то просто поражаешься невежеству авторов. В этом руководстве американских военнослужащих всерьёз предупреждают: "вы не должны ни в коем случае на средства медицинской эвакуации наносить красные кресты, потому что это сразу станет первоочередной целью для русских военных, чтобы сбить этот вертолёт или уничтожить эту санитарную машину". Смотрю авторов, а там сержанты, сержанты, и самый старший какой-то капитан. То есть вот этот бред на таком уровне вылезает.

Алексей РАММ.

Виктор Иванович вспомнил книгу "Когда медведь переходит горы". Книга действительно очень профессиональная, но нужно добавить, что основой для неё стал наш советский сборник боевых примеров офицеров-участников боевых действий в Афганистане, написанный в Академии имени М.В.Фрунзе. У меня как раз есть оригинальная советская работа и, конечно, американское переиздание тоже есть. Они его, конечно, доработали, многие примеры пояснили для американского уровня понимания. Я поддержу Виктора Ивановича — в профессиональной среде никаких глупых штампов нет. Нас американцы оценивают очень высоко. Пожалуй, как никого другого. Вот интересный пример. Один из командиров "спецназа" "Дельта", очень уважаемый в армии США офицер с богатой боевой карьерой. Он вспоминал, в своих мемуарах, как в 2001-м году развёртывал первые разведывательные группы в Афганистане, ещё до ввода войск. И как одна из разведывательных групп, укрывшись в одной горной пещере, обнаружила следы пребывания там советского спецназа — закопанные баночки сухпайка, ещё что-то… И командир "Дельты" делает вывод: значит, это очень хорошая позиция, если русские её занимали, мы здесь можем себя чувствовать спокойно.

Владислав ШУРЫГИН.

Оценивая боеспособность той или иной армии, можно ли опираться на некую историческую перспективу? То есть, насколько армия себя воспроизводит и повторяется в своей морально-психологической матрице на протяжении, допустим, ста лет? Можно ли в этом промежутке сформировать некий общий психологический портрет той или иной армии?

Алексей РАММ.Я не считаю такой подход продуктивным. С одной стороны — да, есть устойчивая историческая связь поколений. Традиции, форма одежды, награды, ритуалы — они по замыслу призваны демонстрировать преемственность со всеми предыдущими поколениями. Но, с другой стороны, меняется социальная структура общества, меняется образование, меняется менталитет самого народа. Между русской императорской армией 1914 года и советской армией 1945 года — всего тридцать лет. Едва одно поколение. И даже форма советская, после введения погон, стала похожа на форму русской армии. Но ведь это две совершенно разные армии! С разным менталитетом, моралью и мотивацией. Такая же картина и в армии США. Армия 1917-го — это не армия в 1945-м и уж, тем более, не армия 2000 года. Что такое американская армия до начала 80-х годов? Это армия белых христиан, протестантов с отчётливыми мессианскими комплексами: "Мы спасём мир от коммунизма!" А сейчас американская армия — это интернациональный коктейль. Процент афроамериканцев и латиноамериканцев подбирается к половине. Даже в таких элитных частях, как полк рейнджеров, "Дельта", 6-я команда "Тюлени". Это уже не армия белого большинства.

Армия — это слепок общества. Меняется общество — меняется и армия.

Виктор МУРАХОВСКИЙ.

Это так! Армия, несмотря на свою консервативность как структуры, непрерывно меняется. Да, есть историческая преемственность — она выражается в праздновании определённых дат: битв, дней родов войск, юбилеев части. Но это — внешнее, а внутри у каждого поколения — свои герои, свои кумиры, свои цели в жизни, свой сленг, свои привычки. В 60-е годы американский флот был печально знаменит своими пьянками и драками, а теперь за это можно легко вылететь с флота, в моде спорт и "зож", не говоря уже о том, что в составе большинства экипажей служат женщины. Это уже другой флот, хотя название у него — то же, и задачи — те же самые.

Владислав ШУРЫГИН.

А есть ли штампы, которые соответствуют реальности? Мифы о других армиях, о вероятном противнике или о союзнике, неважно? Если возвращаться к Великой Отечественной войне, то многие ветераны вспоминают о немецкой пунктуальности. Есть множество рассказов о том, что немцы воевали по часам. Я разговаривал с участником боёв подо Ржевом генерал-лейтенантом Михаилом Титовым, ныне покойным. В ту пору он был капитаном. И он рассказывал, что наши солдаты почти наизусть знали немецкий распорядок: что в 10 утра немцы откроют огонь, в час они пойдут на обед, в два часа они опять начнут, в 17 закончат. Даже бомбардировщики налетали по часам…

Виктор МУРАХОВСКИЙ.

Как отслуживший в Германии офицер, могу подтвердить: миф о знаменитом немецком ordnung'е, оказался реальностью. Я в этом убеждался не раз. Одна только история. Котельные в наших полках топились углем. Его доставляли вагонами из Советского Союза. Однажды я убыл старшим на разгрузку. Немецкий кран скрепером зачерпывает уголь и высыпает в кузов подъезжающего самосвала. И вот в очередной раз кран набрал своим скрепером кучу угля и начал поворачиваться к подъехавшему самосвалу, и вдруг замер. После чего из его кабины вылез немец и ушёл на обед. На часах 13.30. Ровно через час — минута в минуту! — он продолжил работу.

Алексей РАММ.

Я скажу немного о другом, но близком к теме вопроса. Плохо, когда мифы кладутся в основу политических решений о применении Вооружённых сил и вдвойне плохо, когда эти мифы повторяются из раза в раз. Давайте вспомним, зачем США влезли во Вьетнам? Их главной задачей было остановить коммунизм и защитить демократию. А зачем они начали войну в Югославии? Тоже для защиты демократии. И вот этот миф: о непрерывной защите Америкой демократии, — является самым стойким американским мифом последних лет пятидесяти! Причём чаще всего именно он становился причиной их военных поражений. Что в Афганистане, что в Ираке, что в Сирии.

Давайте сравним ведение боевых действий в Афганистане СССР и США. Если прочитать мемуары советских военнослужащих, посвящённых войне, посмотреть отчёты и доклады того периода, то становится очевидно, что 40-я армия вела активные боевые действия, отыскивая и уничтожая бандформирования по всему Афганистану. Например, полк, развёрнутый под Кабулом, мог побывать за месяц на всей территории Афганистана, проведя целую серию операций и при этом иметь ещё свою зону ответственности, которую был обязан контролировать. Но наша главная задача была — обеспечивать нормальное функционирование общества. Мы помогали правительству, открывали школы, строили заводы.

А чем занимаются американцы в Афганистане? Американцы придумали себе мессианскую задачу: сделать из Афганистана Афганскую демократическую республику. И каким же способом? Типовая тактика —занимаем определённый район и контролируем его, не допуская туда талибов. Создаём так называемый "пузырь безопасности". При этом главная задача — провести за это время выборы, набрать местную полицию и отойти в сторону. Всё! Задача выполнена! Мы уходим. Теперь дело за местными. А у тех ничего нет. Ни денег, ни заводов, ни фабрик, ни тракторов — ничего! И район тут же снова занимают талибы.

Владислав ШУРЫГИН.

Но всё то же самое проходили и мы. Но только мы, как говорится, на 20 лет раньше…

Алексей РАММ.

Нет. Во-первых, при нас Афганистан был полноценным государством. У него была экономика, работали предприятия. Вспомните, Афганистан поставлял в СССР ткани, каракуль, овощи и даже газ в Узбекистан с местного месторождения, о чём сегодня мало кто знает. При нас был самый низкий за всю афганскую историю уровень производства наркотиков, а те, что производились, выращивались только на тех территориях, которые контролировали душманы.

Но, главное, нам в Афганистане противостоял целый интернационал: США, Пакистан, Китай. Оружие душманам шло со складов НАТО. И, тем не менее, страна развивалась. И после нашего ухода ещё три года правительство Наджибуллы сохраняло контроль над страной, пока Ельцин полностью не прекратил ему помощь.

А кто помогает талибам? Никто! Разве что тайно Пакистан. И, тем не менее, американцы уже восемнадцать лет сидят в этом капкане. Капкане своего мифа.

Виктор МУРАХОВСКИЙ.

То же самое мы видим и в Ираке. Там американцы тоже сбросили существующий режим Саддама Хусейна, который им никак не угрожал. А дальше взялись строить там демократию. Проводить выборы, делать "демократический Ирак" — и в итоге получили антиамериканское правительство. Потом взялись было за Сирию, с теми же лекалами. Но тут пришли мы…

Алексей РАММ.

Я с Виктором Ивановичем полностью согласен, вторжение в Ирак — это было абсолютно политическое решение. Как думали тогда американцы? Народ измотан санкциями и не любит диктатора Саддама. Если его свергнуть, сразу наступит демократия. А дальше союзное США государство сможет само себя кормить и будет всячески американцев поддерживать. Нужен был только повод. И они его нашли. Атака 11 сентября 2001 года. Разведка быстро выяснила, что Усама бен Ладен скрывается в Афганистане, но тут же включились политические советники Буша: мол, давайте привяжем сюда ещё и Хусейна, чтобы ударить и по нему. Есть очень хорошая книга, "Не лучший день для смерти" — про вторжение США в Афганистан в 2001 году. Там есть очень интересный момент. Почему, например, элитная 82-я парашютно-десантная дивизия не принимала участие в этом вторжении, а была отправлена 10-я горная и 101-я десантно-штурмовая? Да потому, что в этот момент 82-я уже вовсю готовилась к вторжению в Ирак. И как только была совершена террористическая атака, так сразу же был запущен план вторжения в Ирак. При этом военных особо не спрашивали. Всё решало политическое руководство. Мы принесём демократию в Ирак! И понесли!

Это и есть главный американский миф — вера в неизбежное торжество демократии по-американски во всём мире. Ни на какие объективные доказательства она не опирается. Жертвы этого мифа исчисляются уже миллионами человек.

Владислав ШУРЫГИН.

А дальше — как в рекламе: "Тогда мы летим к вам!"

Виктор МУРАХОВСКИЙ.

Да, и летят! К сожалению, вот эта тенденция веры без опоры на объективные факты проникает не только в политику, но и в американское военное дело. Если мы посмотрим на ключевую военную программу противоракетной обороны, прочитаем их отчёты, то увидим, что там всё опирается на слепую веру. На миф! Миф, что можно создать непроницаемую систему ПРО национальной территории США. Этому мифу скоро уже сорок лет! Его ещё при Рейгане выдумали! И с упорством, достойным лучшего применения, американцы снова и снова берутся за его реализацию и каждый раз, потратив впустую сотни миллиардов долларов, оказываются в точке "зеро". Сейчас идёт очередная реинкарнация этого мифа. Сначала разработчики обещали прикрыть США от ракет к 2010 году, потом — к 2020-му. Теперь это отнесено на период после 2027-го года. Но миф так и остаётся мифом. А отношения с Россией из-за этого безнадёжно испорчены.

Владислав ШУРЫГИН.

Насколько должно учитываться такое мифотворчество в нашем военном планировании?

Алексей РАММ.

Виктор Иванович очень правильно отметил: в оборонные структуры сегодня всё чаще проходят не профессиональные военные, а политики. И они приносят в них своё видение и политическую конъюнктуру, что влияет на боевое планирование, на применение войск, сил и средств. Невозможно себе представить, чтобы у нас в стране командующий войсками Центрального военного округа будет выступать перед Госдумой и объяснять депутатам, что вот тут он правильно врага сдерживает, поэтому ему нужно выделить ещё денег. А в США всё происходит именно так! Каждое командование — это отдельная строка финансирования. И для того, чтобы оно могло нормально функционировать, командующий вынужден выступать перед Конгрессом, доказывать, что те стратегии, которые он принимает для сдерживания врагов демократии, верны и нуждаются в финансовом обеспечении. И тут снова рождаются мифы. На этот раз те, о которых мы говорили в самом начале, — мифы о русской угрозе, которыми начинают пугать Конгресс генералы. И конгрессмены на всё это ведутся. Генералы же не могут врать! Русские — настоящая угроза! Вот это сейчас реальная проблема. И мы должны её учитывать.

Владислав ШУРЫГИН.

А как же защититься от таких ошибочных решений?

Виктор МУРАХОВСКИЙ.

Это очень сложный вопрос. Понятно, что у нас нет инструментов для того, чтобы как-то повлиять на США. Там в военном деле всё сильнее рулит конъюнктура и мифы. Сегодня уже хорошо известно, что, например, фейковые сообщения в СМИ повлияли на решение президента Трампа в апреле 2017 года нанести удар крылатыми ракетами по одному из военных объектов Сирии, аэродрому Шайрат. Можно ли исключить такое влияние? Практически нет. А вот из нашей военной среды, я думаю, мифотворчество надо выкорчёвывать железной рукой, не жалея ни пропагандистов, ни агитаторов, которые несут чушь, клише и штампы.

Американским мифам мы должны противопоставить объективность, выдержку и беспристрастность.

Они сильнее любых мифов — потому что позволяют принимать взвешенные и правильные решения.

Алексей РАММ.

Я с Виктором Ивановичем полностью согласен. Как говорится: одежду должен шить портной, а готовить еду — повар. Поэтому подпускать к военному делу дилетантов, а тем более — политических конъюнктурщиков, категорически недопустимо. За пропаганду пусть отвечают пропагандисты, а вот за боевое планирование должны отвечать профессиональные военные. Потому что они хорошо понимают цену ошибок и могут прогнозировать, каким будет итог тех или иных политических решений. Когда же в этот процесс управления вмешивается политика, тем более — мифологизированная, то это превращается в то, что мы сегодня видим в США.

США. Афганистан. Ирак. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 13 июля 2019 > № 3060743 Виктор Мураховский, Алексей Рамм

Посол России в США А.И.Антонов ответил на вопросы российских СМИ

ТАСС: Идут ли между Россией и США какие-либо консультации/переговоры с целью преодоления противоречий, вызванных утверждениями РУМО о возобновлении Россией ядерных испытаний?

А.И.Антонов: Россия не обсуждает с Соединенными Штатами спекуляции разведывательного управления Министерства обороны США (РУМО) о возможном проведении нами ядерных испытаний свыше «нулевой мощности». Вашингтону была обозначена наша позиция – мы считаем неприемлемыми голословные обвинения и категорически их отвергаем.

Примечательно, что соблюдение нами Договора было подтверждено заявлениями исполнительного секретаря Подготовительного комитета Организации ДВЗЯИ Л.Зербо. Однако в Вашингтоне не слышат голоса профессионалов. Здесь предпочитают хлесткие обвинения, не представляя никаких доказательств. Хотя мы неоднократно говорили о том, что открыты к серьезному разговору по любой проблеме, включая и ДВЗЯИ. К слову, нельзя не напомнить и то, что Россия ратифицировала этот Договор еще в 2000 году, а США, подписав данное соглашение, никогда не делали конкретных шагов по его ратификации.

Обвинения РУМО вызывают у нас обеспокоенность в связи с возможными мотивами начала антироссийской кампании. Уж очень ситуация напоминает, как все развивалось в отношении ДРСМД. Сначала – заявления о необходимости обладания потенциалом, запрещенным Договором, затем – поиск «виновников», и как итог – выход из Соглашения. Не являются ли действия военной разведки частью американского плана «прикрытия» для отзыва подписи США под ДВЗЯИ и возобновления собственных полномасштабных ядерных испытаний?

Не случайно, в 2017 году Белый дом впервые с 1993 года издал распоряжение о сокращении сроков подготовки ядерных полигонов США к испытаниям с 2-3 лет до 6 месяцев. Кроме того, серьезную обеспокоенность вызывает увеличение числа экспертных публикаций, призывающих к отказу от моратория на проведение ядерных испытаний.

Таким образом, еще один международный договор оказался заложником деструктивной политики США по разрушению архитектуры соглашений в сфере контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения.

ТАСС: Произошла ли активизация двустороннего диалога после майских переговоров госсекретаря США в Сочи?

А.И.Антонов: Главным событием в российско-американских отношениях, безусловно, стала встреча президентов в Осаке. Они рассмотрели широкий спектр тем и согласились с необходимостью расширять взаимодействие по различным каналам.

При этом необходимо отметить, что, несмотря на объективные трудности в отношениях, диалог никогда не прекращался. Как представляется, администрация Д.Трампа, при всем мощном давлении со стороны вашингтонских русофобов, понимает важность конструктивного взаимодействия с Россией. Постепенно приходит осознание невозможности игнорировать мнение нашей страны при решении ключевых мировых проблем.

В 2018-2019 гг. состоялось несколько встреч секретарей совбезов двух стран. К слову, Н.П.Патрушев и помощник президента США по нацбезопаности Дж.Болтон провели переговоры 24-25 июня в Западном Иерусалиме. Поддерживаются контакты на уровне спецпредставителей по Афганистану, КНДР и Сирии. Общаются наши военные, в том числе по каналам «деконфликтинга» в Сирии, эксперты по стратстабильности и контртеррору. Только что в Вашингтоне прошли экспертные консультации по вопросам разоружения и нераспространения.

Хотя, разумеется, потенциал нашего взаимодействия намного шире. Именно об этом и говорили В.В.Путин и Д.Трамп в Осаке. Хотелось бы рассчитывать на долгосрочный позитивный эффект от этих переговоров для дальнейшего развития контактов. Надеемся, что нашим странам все же удастся преодолеть накопившиеся разногласия. Наша страна к этому полностью готова. Выступаем за стабилизацию российско-американских отношений, которые, безусловно, играют ключевую роль в поддержании глобальной безопасности и стабильности в мире.

ТАСС: Готовятся ли на ближайшие месяцы визиты кого-либо из российских министров в США/Вашингтон (не считая возможного приезда главы МИД на ГА ООН)?

А.И.Антонов: Пока конкретики нет. Безусловно, мы рассчитываем, что встреча президентов России и США в Осаке и их позитивный настрой благоприятно скажутся на расширении контактов, в том числе на министерском уровне. Тем более, что переговоры в Японии продемонстрировали наличие широкого спектра вопросов, по которым мы можем найти точки соприкосновения. Вместе с тем, для проведения подобных визитов в Вашингтоне должна сложиться благоприятная атмосфера, отражающая конструктивный настрой американских коллег. Пока, к сожалению, в конгрессе продолжают доминировать антироссийские настроения, которые подсекают попытки Д.Трампа нормализовать отношения с нашей страной.

РИА/Sputnik: Какой импульс российско-американским отношениям, по Вашей оценке, дала встреча президентов России и США на саммите G20?

А.И.Антонов: В последние годы между Россией и США накопился целый ворох серьезных проблем. Возникли раздражители, которые могут решить лишь лидеры двух великих держав. Именно поэтому мы придаем особое значение контактам между президентами России и США. Встречи в таком формате необходимы и востребованны. Они определяют вектор двустороннего взаимодействия, подают сигнал международному сообществу о том, как будут развиваться отношения между нашими странами в ближайшее время.

В этом контексте можно с удовлетворением констатировать, что встреча президентов России и США «на полях» саммита «двадцатки» в Осаке прошла в деловой и прагматической атмосфере. В.В.Путин и Д.Трамп обсудили наиболее важные проблемы, среди которых стратегическая стабильность, контроль над вооружениями, региональные конфликты, а также активизация экономического взаимодействия.

Российский президент пригласил Д.Трампа в Москву на празднование 75-летия Победы 9 мая 2020 года. Мы будем рады вместе с американскими друзьями отметить это торжество. Напомним миру о боевом братстве наших армий в годы Второй мировой войны, об общей победе над фашизмом.

Сегодня, когда мир сталкивается с новыми вызовами и угрозами безопасности, как никогда важно, чтобы две великие державы, постоянные члены Совета Безопасности ООН – Россия и США сотрудничали на всеобщее благо. Решали бы существующие проблемы на основе международного права, взаимоуважения, учета интересов? без вмешательства во внутренние дела друг друга. Мы надеемся, что та позитивная атмосфера, которая доминировала на встрече в Осаке, будет конвертирована в конкретные дела, в поручения ведомствам о выправлении кризисной ситуации в российско-американских отношениях.

Нынешнее торгово-экономическое сотрудничество между США и Россией явно не отвечает интересам наших стран. Объем товарооборота – чуть больше 25 млрд.долл. – говорит об огромном неиспользованном потенциале. Разумеется, мы понимаем, что на ситуацию влияют санкции. Однако есть множество сфер для сотрудничества. Крайне важно развивать региональное взаимодействие, расширять контакты по линии «городов-побратимов». Мы заметили примечательную тенденцию - чем дальше от Вашингтона, тем меньше русофобии, тем больше стремления властей штатов развивать связи с российскими регионами. Это подтвердили мои недавние поездки на Аляску, а чуть раньше – в Солт-Лейк-Сити и Сан-Франциско.

Подчеркну, что мы не питаем иллюзий. Прекрасно понимаем внутреннюю ситуацию в США. В Вашингтоне ясно видно, что желание американского президента «поладить» с Россией наталкивается на категорическое неприятие русофобских сил. Стало модным разыгрывать «российскую карту» во внутриполитической борьбе. Мы допускаем с высокой долей вероятности, что небылицы о «российском вмешательстве» в демократические процессы будут множиться, особенно с учетом начала предвыборной борьбы.

Хотел бы выразить надежду на то, что здравые силы в США возьмут верх. Российско-американские отношения стабилизируются, а потом начнут улучшаться. Со своей стороны, готовы пройти свою часть пути. Ждем шагов навстречу со стороны администрации.

РИА/Sputnik: Присутствует ли еще тема ДРСМД в переговорах США и России? Мы говорили, что первыми не будем напрашиваться, поднимает ли тему Вашингтон?

А.И.Антонов: Вынуждены признать, что Вашингтон последовательно, невзирая на международно-правовые и стратегические последствия, продолжает линию на слом архитектуры безопасности. Сначала США вышли из Договора по ПРО, нанеся сокрушительный удар по системе договоров в области стратегической стабильности, сейчас – близок к слому ДРСМД. Видим активные действия «по подрыву» ДВЗЯИ. Абсолютно не ясны перспективы в отношении ДСНВ, срок которого истекает в 2021 году.

Ситуация вокруг ДРСМД остается тяжелой. Американцы не хотят решать проблему профессионально. В феврале 2019 года, США запустили процедуру выхода из ДРСМД, которая должна завершиться 2 августа (в день истечения шестимесячного срока с момента уведомления одной из сторон Договора о выходе из него). Мы не видим готовности США вести конструктивный разговор по сохранению ДРСМД. Коллеги отказываются предметно обсуждать российские озабоченности по соблюдению этого соглашения Соединенными Штатами. Развернули мощную пропагандистскую кампанию критики российских действий, якобы направленных на создание и развертывание ракеты, выходящей за параметры Договора.

Долгое время мы призывали разрешить кризис вокруг ДРСМД. Выдвинули беспрецедентные меры транспарентности, далеко выходящие за рамки Договора. Несмотря на эти усилия, Вашингтон продолжал свою линию на его одностороннее разрушение, имея для этого собственные причины. Неоднократно официальные лица США указывали на так называемый «китайский фактор», - по сути, стремление США к военному доминированию в Индо-Тихоокеанском регионе, на пути которого, по мнению американских военных, стояли ограничения ДРСМД.

3 июля Президент России В.В.Путин подписал Закон о приостановлении действия ДРСМД. Это вынужденный ответный шаг на действия США по выходу из Договора. При этом ни в коем случае нельзя рассматривать действия США и России в одной плоскости. Мы только реагируем на решение Вашингтона по выходу из Договора. При этом наш ответный шаг адекватен и представляет собой лишь, подчеркну, приостановку действия Договора.

Готовы вернуться к конструктивному диалогу с США. Однако «бегать» ни за кем не намерены. Наши предложения на столе переговоров. Судьба ДРСМД в руках США. Конечно, вызывает сожаление, что эта важнейшая договоренность в области ликвидации двух классов ракет канет в лету, и мир окажется перед ситуацией начала гонки вооружений в сфере ракет средней и меньшей дальности.

Важно уже сейчас думать о том, что будет после того, когда по вине США исчезнет ДРСМД. Напомню о заявлении Президента России В.В.Путина от 2 февраля, согласно которому Россия не будет размещать ракеты средней и меньшей дальности, если такое оружие у нас появится, ни в Европе, ни в других регионах мира до тех пор, пока в соответствующих регионах мира не будет развернуто подобное оружие американского производства. Рассчитываем на позитивную реакцию американской стороны.

РИА/Sputnik: Есть ли какое-то практическое развитие по итогам встречи Рябкова и Томпсон в Праге, идет ли подготовка очередного раунда переговоров по контролю над вооружениями?

А.И.Антонов: Упомянутая вами встреча заместителя министра иностранных дел С.А.Рябкова со старшим заместителем госсекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности А.Томпсон стала прологом к возобновлению контактов по тематике стратегической стабильности. Она носила конструктивный характер – стороны обменялись мнениями по ключевым вопросам контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения. Разумеется, в ходе разговора были обозначены и расхождения.

Исходим из того, что по итогам встречи президентов России и США в Осаке американские чиновники получили необходимые указания от своего президента по активизации разговора по стратегической стабильности.

Рассчитываем, что 17-18 июля в Женеве состоится встреча между С.А.Рябковым и А.Томпсон. Такой разговор востребован, необходим и актуален. Стороны с участием экспертов заинтересованных ведомств проведут обстоятельные дискуссии и наметят конкретные шаги по полноценному восстановлению диалога, который важен не только в интересах наших стран, но и всего международного сообщества.

RT: Каковы перспективы сохранения существующего режима контроля над стратегическими вооружениями, в том числе договора СНВ-3, после выхода США из ДРСМД?

А.И.Антонов: Ситуация с продлением ДСНВ, безусловно, вызывает беспокойство. После выхода США из ДРСМД, что в нынешней ситуации представляется неизбежным, ДСНВ останется единственным юридически обязывающим документом, ограничивающим стратегические наступательные вооружения двух стран. Срок его действия истекает в 2021 г.

Мы обозначили свою готовность работать над продлением Договора, в т.ч. над устранением определенных озабоченностей в связи с его выполнением Соединенными Штатами. Сейчас инициатива на стороне Вашингтона. Ситуация осложняется тем, что администрация посылает неоднозначные сигналы о намерениях в отношении ДСНВ.

Кроме того, беспокойство вызывают периодические выпады США в наш адрес с голословными обвинениями. Несмотря на отсутствие доказательств, Вашингтон использует их – как в случае с ДРСМД и ДВЗЯИ – в качестве поддержки создаваемого ими ложного нарратива о том, что наша страна не соблюдает международные договоренности в области контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения.

Мы такие спекуляции категорически не приемлем. Предлагаем американской стороне прекратить политизацию проблематики контроля над вооружениями, отказаться от «мегафонной дипломатии» и перейти к практическому диалогу на экспертном уровне. После встречи президентов России и США на саммите «Группы двадцати» появились определенные предпосылки для активизации этого процесса. Главы государств поручили профильным ведомствам начать консультации по продлению ДСНВ. Будем надеяться, что этот вопрос, касающийся безопасности не только наших стран, но и всего международного сообщества, будет решен. Это даст нам время для углубленных обсуждений возможной архитектуры будущих договоренностей в сфере стратегической стабильности.

RT: Федеральное бюро тюрем США подтвердило информацию о том, что срок заключения осуждённой в США россиянки Марии Бутиной сократили, и теперь она выйдет на свободу 25 октября. Можно ли надеяться, что американская сторона отпустит Бутину или есть опасность того, что под надуманным предлогом ей дадут новый срок?

А.И.Антонов: Действительно, срок заключения М.В.Бутиной был пересчитан в сторону уменьшения на 10 дней. Дата ее освобождения – 25 октября. Это в первую очередь связано с проводимой в США реформой уголовно-исполнительной системы.

Хочется надеяться, что американские власти не будут чинить препятствий своевременной депортации соотечественницы на Родину. Со своей стороны продолжим оказывать ей всестороннюю консульскую помощь и поддержку. Проследим за тем, чтобы процесс её возвращения прошел без задержек и проволочек.

RT: Что на сегодня происходит с российской дипломатической собственностью в США, которую наши дипломаты были вынуждены освободить по требованию американских властей?

А.И.Антонов: Нам продолжают без объяснения причин отказывать в допуске к нашей дипломатической собственности. Одновременно с этим госдепартамент по-прежнему не предоставляет нам никаких отчетов о ее сохранности. Как бы то ни было, будем и дальше добиваться восстановления наших прав на дипобъекты всеми доступными законными способами.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 июля 2019 > № 3075090 Анатолий Антонов

Статья Посла России в США А.И.Антонова в журнале The National Interest: «Историю нельзя переписывать - её нужно чтить»

В следующем году исполняется 75 лет со дня разгрома нацистской Германии. Встречаясь на различных мероприятиях с американской молодежью в университетах, на семинарах, я обратил внимание на то, что мои собеседники не только помнят о приближающейся дате, но и рассуждают на тему того, как можно использовать исторический опыт для преодоления существующих трудностей, для улучшения российско-американских отношений.

Подрастающее поколение в США в целом знает о том, что во время Второй мировой войны советские и американские солдаты и офицеры были братьями по оружию и что решающий вклад в разгром фашистских орд внесла Красная армия. Мы, со своей стороны, рассказываем, что и Россия ценит вклад союзников и помнит о сотнях тысяч погибших в те годы американцах.

В США есть немало мест, которые напоминают об общей для наших народов истории борьбы с нацизмом. В ходе недавней поездки на Аляску мне посчастливилось присутствовать на освящении обновленных памятников на могилах советских летчиков в Анкоридже. Дипломаты Посольства почтили память похороненных рядом русских, американцев, британцев и канадцев. Эти пилоты доставляли так необходимые Красной Армии самолеты по самой опасной трассе – через Аляску в Сибирь. В Фэрбенксе мы совместно с мэром города возложили венок к замечательному, но единственному пока в США мемориалу нашему союзничеству. Надеемся, наступит день, когда монумент в честь героев-летчиков появится и на восточном побережье – в Элизабет-Сити, штат Северная Каролина, откуда в СССР взлетали американские гидропланы со смешанными экипажами.

Ежегодно 25 апреля – в день встречи советских и американских войск в Германии в победном 1945 г. – на Арлингтонском кладбище проходит трогательная церемония. К знаку «Дух Эльбы» несут венки дипломаты посольств стран СНГ и их американские коллеги из госдепа. Слова благодарности звучат в адрес присутствующих ветеранов-победителей. Также торжественно отмечают этот день и в Москве.

Другая замечательная традиция, получающая все большее распространение – шествия «Бессмертного полка», приуроченные ко Дню Победы (в Европе) 9 мая. Потомки воинов Красной Армии, живущие в США, проходят по улицам американских городов с портретами своих отцов и дедов. Они помнят и гордятся теми, кто не щадил себя в борьбе с коричневой чумой и победил ее. Интересно, что с каждым годом к маршам присоединяется все больше коренных американцев.

Мы не можем не помнить о жертвах самой кровавой войны за всю историю человечества. Только в Советском Союзе она унесла жизни 27 миллионов человек. В память о погибших наши соотечественники в США совместно с неравнодушными американскими гражданами проводят 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны, акцию «Свеча памяти».

Россия всегда решительно реагировала на попытки переписывания истории и прославления нацизма и будет так поступать и впредь. МИД России подготовил доклад о ситуации в мире в области борьбы с героизацией нацизма. В 21 веке нельзя позволить существовать таким позорным явлениям, как марш нацистов и коллаборационистов на улицах европейских городов. Нужно добиться прекращения сносов памятников воинам-антифашистам на Украине, в странах Балтии и Польше. Политика толерантности по отношению к неонацистам недопустима.

Не может не вызвать глубокого разочарования то обстоятельство, что и в Америке вольготно себя чувствуют неонацистские организации, «прячущиеся» за первой поправкой к Конституции США, устанавливаются памятники «героям», виновным в этнических чистках, нацистским пособникам, причастным к Холокосту (Р.Шухевич, С.Бандера, А.Раманаускас и др.).

Ежегодно Россия инициирует в ООН принятие резолюции о борьбе с героизацией нацизма, неонацизмом и другими практиками, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости. Во всем международном сообществе осталось только две страны, которые голосуют против – США и Украина. Канада нашла в себе силы пересмотреть свою позицию, очередь – за Вашингтоном.

Общая история должна играть роль объединяющего фактора. Мы никогда не должны забывать о том, за что совместно боролись наши народы в годы Второй мировой войны, память о жертвах нацизма должна навеки остаться в сердцах и умах грядущих поколений. Мы будем рады отметить 75-летие Победы 9 мая 2020 года вместе с американцами. Российский президент пригласил Д.Трампа в Москву на празднование этого торжества.

Перед лицом общей беды СССР и США, государства с разным общественным строем, смогли забыть о политических противоречиях. В Антигитлеровской коалиции нас объединил враг, представлявший угрозу всему миру. Сейчас между нами нет идеологических противоречий. Но есть новые глобальные вызовы, исторический опыт союзничества и ответственность перед человечеством.

https://nationalinterest.org/feature/america-should-support-russia%E2%80%99s-efforts-against-glorifying-nazism-66256

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 10 июля 2019 > № 3075089 Анатолий Антонов

Александр Новак в интервью Bloomberg TV: “Продление Соглашения на девять месяцев позволит нам достичь оптимального результата”

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак в интервью Bloomberg TV рассказал о достижении баланса спроса и предложения на рынке нефти, причинах продления Соглашения о сокращении добычи до марта 2020 года, а также важности кооперации с Королевством Саудовская Аравия.

Накануне 6-ой Министерской встречи в Вене участникам Соглашения пришлось вносить значительные изменения в свои прогнозы по спросу и предложению на рынке в 2019 году, отметил Александр Новак.

“Если ранее многие считали, что спрос в 2019 году вырастет на 1.3-1.4 млн баррелей в день, то теперь прогнозы заметно ниже - это уже 1-1.2 млн барр. в день. Во многом на это повлияла встреча в Осаке - на ней стало ясно, что мы наверняка уже не увидим каких-либо дополнительных факторов неопределенности, что дает нам надежду на то, что мы сможем все-таки ориентироваться на определенный уровень спроса”, - сказал Министр.

В то же время он подчеркнул, что на рынке все еще остаются действующие на мировую экономику факторы неопределенности, поэтому странам Соглашения ОПЕК+ необходимо сохранять осторожность в принятии решений.

“Мы должны быть готовы к анализу тех решений, которые мы приняли на последней встрече. Как вы заметили по прошлому 2018 году, дефицит на рынке все равно может появиться. Мы будем смотреть на все факторы и учитывать все особенности нашего партнерства для вынесения верных решений”, - заверил Министр.

Александр Новак пояснил, что решение о продлении корректировки добычи на девять месяцев было воспринято положительно всеми участниками Соглашения, хотя обсуждались и менее продолжительные периоды.

“Мы говорили и о шести, и о девяти месяцах продления. Тем не менее, остановились на девяти, так как считаем, что продление Соглашения на девять месяцев позволит нам достичь оптимального результата, избегая перепроизводства на рынке в сезон низкого спроса на нефть в начале года”, - пояснил Александр Новак.

Значительную роль в достижении общих договоренностей, по словам Министра, сыграла определенная накануне лидерами России и Саудовской Аравии общая позиция по сделке,подчеркнул глава Минэнерго России.

“Для нас, России и Саудовской Аравии, как для двух крупнейших производителей нефти, вполне логично обсуждать ситуацию на рынке для того, чтобы прийти к общему пониманию совместных действий. Наши лидеры пришли к выводу, что наиболее логичным решением было бы предложить продление на девять месяцев. Хотел бы подчеркнуть, что это дало очень сильный сигнал для рынка, показывающий что два наиболее крупных производителя имеют общиевзгляды на будущее рынка”, - отметил Александр Новак.

По его словам, исполнение Соглашения не станет причиной снижения добычи нефти Россией в 2019 году.

“В течение года мы, как и планировали, выйдем на уровень добычи в 556-558 млн тонн, что соответствует условиям Соглашения”, - подчеркнул Министр.

США. Саудовская Аравия. Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > minenergo.gov.ru, 8 июля 2019 > № 3061389 Александр Новак

Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний: очередная жертва ядерной политики США?

Григорий Берденников – Чрезвычайный и Полномочный Посол, Центр энергетики и безопасности (ЦЭБ); Глава российской делегации на переговорах по ДВЗЯИ (1993–1996 гг.), Постоянный представитель Российской Федерации при международных организациях в Вене (2001–2007) и при Конференции по разоружению в Женеве (1993–1998).

Ася Шаврова – Научный сотрудник ЦЭБ; участник Молодежной группы ПК ОДВЗЯИ.

Резюме В разгар целого ряда кризисов международного режима ядерного нераспространения и контроля над вооружениями, вопросы Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний долгое время находились на втором плане актуальной ядерной проблематики. Пока США не обвинили Россию в несоблюдении Договора.

В разгар целого ряда кризисов международного режима ядерного нераспространения и контроля над вооружениями (ядерная проблема Корейского полуострова, иранская ядерная сделка, ДРСМД), вопросы Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) долгое время находились на втором плане актуальной ядерной проблематики. Пока США не обвинили Россию в несоблюдении Договора.

29 мая 2019 г., выступая на мероприятии американского исследовательского центра Hudson Institute, директор Разведывательного управления Министерства обороны США генерал-лейтенант Роберт Эшли заявил, что существует вероятность того, что «Россия осуществляет испытательную деятельность, 
не соответствующую стандарту принятого «нулевого порога», тем самым модернизируя собственный ядерный арсенал». Никаких конкретных данных
в поддержку этого высказывания приведено не было, а отвечая на вопросы, генерал разъяснил, что, по оценке его ведомства, Российская Федерация лишь «располагает возможностями проведения такого рода испытаний»[1]. Тем не менее, после выступления генерала Эшли ряд американских СМИ запустил новую волну антироссийской риторики, интерпретируя слова генерала таким образом, что США обвиняют Россию в несоблюдении своих обязательств по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ).

Ситуация вокруг ДВЗЯИ 

Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний был открыт к подписанию 24 сентября 1996 г. По состоянию на 1 июня 2019 г. его подписали 184 государства, из которых 168 ратифицировали. В соответствии с Договором «каждое государство–участник обязуется не производить любой испытательный взрыв ядерного оружия и любой другой ядерный взрыв, а также запретить и предотвращать любой такой ядерный взрыв в любом месте, находящимся под его юрисдикцией или контролем»[2]. Для того, чтобы контролировать соблюдение этого запрета, Договором предусматривается создание верификационного механизма, в основе которого лежит формирование Международной системы мониторинга (МСМ) – сети станций, которые, используя целый набор технологий (сейсмическая, радионуклидная, инфразвуковая и гидроакустическая), позволяют осуществлять глобальный контроль. Помимо МСМ, Договор предполагает создание Международного центра данных (МДЦ), где проводится обработка и анализ данных МСМ, а также механизма Инспекций на месте (ИНМ). Для реализации Договора, включая контроль за его соблюдением, также предусмотрено создание соответствующего координирующего органа – Организации по ДВЗЯИ (ОДВЗЯИ) – со штаб-квартирой в Вене.

В связи с особой важностью этого Договора для поддержания безопасности государств и исключения получения кем-либо односторонних военных преимуществ в Договоре предусмотрен особый порядок его вступления в силу. Для этого необходимо, чтобы его ратифицировали все государства, обладающие ядерным оружием или потенциалом его создания (в Договор включён список из 44 таких стран). К сожалению, через 23 года после открытия ДВЗЯИ к подписанию, этого так и не произошло. К настоящему моменту из «списка 44-х» восемь государств не ратифицировали Договор: Египет, Израиль, Индия, Иран, Китай, КНДР, Пакистан и США[3]. Россия ратифицировала Договор в 2000 году; так же из ядерных держав поступили Великобритания и Франция.

Следует отметить, что уже после открытия ДВЗЯИ для подписания три страны провели ядерные испытания – Индия, КНДР и Пакистан. Каждая из пяти официально признанных Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) ядерных держав ещё до открытия ДВЗЯИ для подписания объявила о моратории на ядерные испытания. Такие национальные моратории, однако, не являются правовыми обязательствами и не должны подменять собой ДВЗЯИ. Только со вступлением Договора в силу запрет на ядерные испытания приобретёт силу международного правового обязательства бессрочного действия, а верификационный механизм ДВЗЯИ станет универсально применимым для целей Договора[4].

Позиции Вашингтона и Москвы

США совместно с Россией являлись основными инициаторами переговоров по ДВЗЯИ, внесли главный вклад в их успешное завершение, одними из первых подписали Договор[5]. Президент США Уильям Дж. Клинтон тогда назвал этот Договор «самым большим призом в области контроля над вооружениями»[6]. Однако, ситуация, сложившаяся после отказа Соединенных Штатов Америки от ратификации Договора, вызывает особую озабоченность, т.к. Вашингтон обладает одним из крупнейших ядерных арсеналов и без его участия Договор теряет своё значение (слушания в Сенате США по ратификации ДВЗЯИ провалились в 1999 г). Президент США Барак Обама провозгласил ратификацию ДВЗЯИ в качестве одной из задач «нераспространенческой» повестки своей администрации, которые были обозначены в Пражской речи[7], однако прогресса в её решении не последовало. В вышедшем в феврале 2018 г. Обзоре ядерной стратегии США – Nuclear Posture Review – было прямо заявлено, что Соединенные Штаты не будут стремиться к ратификации ДВЗЯИ, хотя и продолжат оказывать поддержку ПК ОДВЗЯИ, Международной системе мониторинга и Международному центру данных [но не механизму Инспекций на месте – прим. авт.][8].

Показателем малой значимости для Конгресса США вопроса о ДВЗЯИ стало выступление в марте 2019 г. в Вашингтоне на крупном форуме по ядерной политике Председателя комитета по вооруженным силам Палаты представителей. Когда его спросили о перспективах формирования двухпартийной поддержки ДВЗЯИ, он не смог вспомнить, что означает аббревиатура «ДВЗЯИ»[9].

Ситуацию усугубляет и то, что тематика ДВЗЯИ практически не представлена в программе работ влиятельных научно-исследовательских центров в США, о чем неоднократно публично и на полях различных мероприятий отмечается американскими специалистами. Это, во-первых, отрицательно сказывается на уровне экспертизы американских специалистов-разоруженцев, а во-вторых, снижает шансы попадания ДВЗЯИ в повестку дня органов законодательной и исполнительной власти США.

Российская Федерация прилагает значительные усилия по продвижению Договора и содействию вступлению его в силу. Проблематика ДВЗЯИ регулярно затрагивается в двусторонних контактах, в том числе со странами, от которых зависит вступление Договора в силу. На территории России завершается создание объектов МСМ (28 станций уже сертифицировано). Подготовительная комиссия Организации по ДВЗЯИ (ПК ОДВЗЯИ) неоднократно давала высокую оценку России как государству, подписавшему, ратифицировавшему и соблюдающему ДВЗЯИ. Об уровне поддержки ДВЗЯИ в России говорит и тот факт, что в 2016 г. Президент Российской Федерации В.В. Путин сделал заявление в связи с двадцатилетием открытия Договора для подписания[10]. Заместитель Министра иностранных дел России С.А. Рябков в соавторстве с исполнительным секретарем ПК ОДВЗЯИ Лассиной Зербо опубликовал две развёрнутые статьи в мировых СМИ, посвященные важности вступления Договора в силу[11].

Что дальше?

Возникает вопрос: почему США, которые не ратифицировали ДВЗЯИ и не планируют связывать себя юридическими обязательствами по запрету ядерных испытаний, формируют впечатление, что Россия, ратифицировавшая ДВЗЯИ почти 20 лет назад, не соблюдает Договор? Почему вообще появился сюжет ДВЗЯИ, не пользующийся особенной популярностью ни в Белом Доме, ни на Капитолийском холме?

Очевидно, что ситуация вокруг ДВЗЯИ на самом деле является лишь частью более глобального среза состояния дел в области контроля над вооружениями и ядерного нераспространения в целом. Ни для кого не секрет, что с начала века Соединенные Штаты взяли курс на слом существующих договоренностей в ядерной сфере. Можно напомнить о судьбе Договора по ПРО, ДРСМД, СВПД. Нельзя исключать, что в скором времени этот список может пополниться и ДВЗЯИ, тем более что в США все громче звучат предложения о необходимости отозвать подпись США под этим Договором.

В течение ближайших двух лет ДВЗЯИ ждет, возможно, самая серьезная проверка на прочность – удастся ли Договору и режиму, сформированному им, выстоять под давлением деструктивных действий со стороны США? «Поводов» для новых таких действий будет немало. Ближайшие из них: 74-я сессия Генеральной ассамблеи ООН (откроется 17 сентября 2019 г.), где будет приниматься ежегодная Резолюция по ДВЗЯИ, которую, США, вероятно, в очередной раз не поддержат; Конференция по Статье XIV ДВЗЯИ (25 сентября 2019 г.)[12], участие США в которой под вопросом (что, тем не менее, может предоставить «окно возможностей» для остальных участников выступить с Итоговой декларацией по ее итогам, осуждающей курс США на дискредитацию Договора); встреча «ядерной пятерки» в Лондоне, запланированная на начало 2020 г., где вряд ли можно рассчитывать на согласование единой позиции по вопросу ускорения вступления ДВЗЯИ в силу.

Дальнейшие шаги США по подрыву Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний могут иметь крайне негативное влияние как на перспективы продления ДСНВ и предстоящую в 2020 г. Обзорную конференцию по рассмотрению действия ДНЯО, так и будущее режима ядерного нераспространения в целом. Связь между ДВЗЯИ и ДНЯО очевидна: в преамбуле последнего прямо поставлена цель «достичь навсегда прекращения всех испытательных взрывов ядерного оружия»[13]. ДНЯО, в свою очередь, является важнейшей опорой системы международной стабильности – за 50 лет своего существования Договор в целом выполнил задачу предотвращения расползания ядерного оружия по карте мира. Если США пойдут до конца в своем курсе на разрушение существующего режима ядерного нераспространения и контроля над вооружениями, то это нанесет серьезнейший удар по международному миру и безопасности.

Россия. Евросоюз. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 6 июля 2019 > № 3069861 Григорий Берденников, Ася Шаврова

СВПД строился на явном признании взаимного недоверия

Министр иностранных дел Ирана Мохаммед Джавад Зариф заявил, что соглашение о ядерной программе 2015 года, известное как Совместный всеобъемлющий план действий, было основано на явном признании взаимного недоверия, добавив, что это было наилучшее возможное соглашение по ядерной проблеме.

В эксклюзивном интервью New York Times, которое было опубликовано в четверг, Зариф сказал, что вопреки публичным заявлениям своих противников со всех сторон, СВПД не был основан на доверии, однако он все еще остается наилучшим возможным соглашением по ядерной проблеме.

Вот часть интервью:

NYT: Ядерная сделка, о которой вы договорились, также известная как Совместный комплексный план действий, сейчас находится под угрозой. Вы сожалеете о том, что доверяли США и Западу?

М.З.: Я считаю, что СВПД был и остается лучшим ВОЗМОЖНЫМ соглашением по ядерной проблеме. Никто из участников не был доволен всеми элементами сделки, но она решала основные проблемы всех. Все обсуждали с открытыми глазами, что было возможно, а что нет. Мы не пренебрегали ничем. Мы приняли реальность, что мы не смогли разрешить все наши разногласия в этой сделке, и мы согласились оставить их.

Также важно отметить, что вопреки публичным заявлениям своих противников со всех сторон, СВПД не было построено на доверии. Оно действительно было основано на явном признании взаимного недоверия. Пункт 36 СВПД является ярким примером того, что мы договорились об этой сделке с полным пониманием того, что мы не можем доверять обязательствам Запада. Мы реализуем этот вариант в рамках сделки прямо сейчас, что действительно может предотвратить полный крах сделки, что нанесет ущерб интересам всех, включая Соединенные Штаты.

(Пункт 36 предоставляет механизм для разрешения споров и позволяет одной стороне, при определенных обстоятельствах, прекратить соблюдение соглашения, если другая сторона не соблюдает требования.)

NYT: Вы думаете, что ядерное соглашение может быть спасено? Или вы ожидаете продолжения эрозии после того, как президент Трамп вышел из соглашения?

М.З. Мы будем оставаться приверженными соглашению, пока остальные участники (ЕС, Франция, Германия, Великобритания, Россия и Китай) соблюдают это соглашение. Выживание или крах СВПД зависит от способности и желания всех сторон инвестировать в это начинание. Одним словом, многостороннее соглашение не может быть осуществлено в одностороннем порядке.

NYT: Не повлиял ли этот поворот событий на вашу карьеру главного дипломата Ирана?

М.З. Моя любимая карьера всегда была - преподавание. Я возобновлю ее рано или поздно, чтобы поделиться со своими учениками.

NYT: Чиновники администрации Трампа говорили о том, чтобы назначить вас объектом экономических санкций. Что это будет означать, если Вашингтон санкционирует вас?

М.З.: Каждый, кто знаком со мной, знает, что я или моя семья не владеем какой-либо собственностью за пределами Ирана. Лично у меня даже нет банковского счета за пределами Ирана. Иран - это вся моя жизнь и мое единственное обязательство. Так что у меня нет личной проблемы с возможными санкциями.

Единственное влияние - и, возможно, единственная цель - возможного санкционирования будет ограничение моей способности общаться. И я сомневаюсь, что это послужит кому-либо. Конечно, это ограничит возможность принятия обоснованных решений в Вашингтоне.

Иран. США > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 5 июля 2019 > № 3058129 Мохаммед Джавад Зариф

Националисты и Европа

Какой Евросоюз нужен России, а какой США

Дмитрий Буневич – кандидат исторических наук, директор Института русско-польского сотрудничества.

Резюме Нельзя дискредитировать себя заигрыванием с популистами и крайними националистами – париями европейской политики. Они являются внутренними «исключенными Другими» ЕС, и их союзник может стать внешним «исключенным Другим», неприятие которого скрепляет сообщество. Пусть им станет не Россия.

В своем знаменитом эссе 2008 г. Юрген Хабермас, роль которого в развитии современной европейской идеи сложно переоценить, задавался справедливым вопросом: как создать наднациональную публичную сферу, без которой Евросоюз никогда не сможет стать по-настоящему единым политическим образованием, во всех смыслах бóльшим, чем простая совокупность государств? Обостряя проблему, философ не побоялся упомянуть и о формировании «европейского народа», предположив, что нет рациональных оснований полагать, будто чувство политической сопричастности граждан останавливается на национальных границах и принципиально не может перейти на общеевропейский уровень.

После провала референдумов о европейской конституции во Франции и Нидерландах само обсуждение этих тем могло показаться чрезмерно идеалистичным и не слишком-то серьезным делом – столь далеки были европейцы от намерения углублять интеграцию и усиливать чувство единения.

Прошло десять лет, и выборы в Европарламент в мае 2019 г. – сама кампания и ее результат – ознаменовали перемены, о необходимости которых говорил Хабермас. Активность обсуждения предвыборной гонки внутри ЕС показала, какие глубокие изменения произошли в сравнении с прошлыми годами. Разумеется, на росте интереса к выборам сказалась череда кризисов, с которыми столкнулся Евросоюз и весь мир за прошедшие годы: миграционный кризис, обострение отношений с Россией, приход к власти в США националистической администрации Дональда Трампа, спровоцировавшей начало трансатлантического стратегического отчуждения, успехи популистов в ряде европейских стран, Брекзит и его долговременные последствия. Но, вопреки прогнозам скептиков, популистов и националистов, а также их многочисленных симпатизантов за рубежом, твердивших о «закате ЕС», европейцы побили рекорды явки за последнюю четверть века и en masse проголосовали за Евросоюз – более понятный, справедливый, участливый и экологичный.

Рост явки и результаты выборов стоит трактовать как голосование за обновление и развитие ЕС, от которого граждане хотят большего внимания, поддержки и реального участия в их жизни. Миллионы европейцев пошли на выборы и поддержали в том числе новые партии (удвоение мандатов «зеленых», заметный рост числа либералов), именно потому, что для них важна Европа и ее будущее, а сам Европейский союз теперь отчетливо воспринимается как ценность, которую нужно сохранять и совершенствовать. Печальный опыт голосования за Брекзит и трагикомичного обсуждения условий выхода Великобритании показали, как дорого обходится безответственная демагогия националистов в борьбе с Брюсселем. Конечно, пошатнулось и исчезло правящее большинство лево- и правоцентристов, задававшее тон в Европарламенте с 1979 года. Но что из того? Со своей новой раздробленностью Европарламент стал лишь больше напоминать среднеевропейский парламент, которому не свойственна жесткая двухфракционность. Можно сказать, парламент наконец стал местом для дискуссий. Такой состав понятнее и позволяет большему числу граждан сказать, что там есть именно их представители.

Даже относительный успех ультраправых, увеличивших свое раздробленное представительство до менее чем четверти мест, не кажется столь уж значимым событием на фоне главного результата: в Евросоюзе начала складываться та самая наднациональная публичная сфера, привлекающая миллионы европейцев к все более осознанному участию в политической жизни Европы. А это уже шаг к формированию новой гражданско-политической общности, будущего «европейского народа». Именно в этом заключается историческое значение выборов-2019.

В дебрях правого популизма

Для формирования любой политической общности важнейшую роль играет фактор ««исключения Другого»». Иными словами, чтобы почувствовать единство, членам группы наравне с формированием общих ценностей и принципов важно понять, кого они точно никогда не примут в свой круг, кто является для них своеобразным «конституирующим Другим». Таким путем, например, в позапрошлом столетии формировались европейские нации. Окситанцы, нормандцы и даже бретонцы становились французами через четкое понимание того, что все они – не немцы, никогда ими не станут и не хотят стать. Аналогичным путем и сами немцы формировались из сообществ баварцев, пруссаков, саксонцев и других. Впрочем, игра в национализмы, обеспечив стремительное преображение Европы в XIX веке, вскоре обрушила Старый Свет в пучину двух чудовищных мировых войн.

После 1945 г. европейцам (во всяком случае – западноевропейцам) стало понятно, что концепция единой Европы на основе иерархии национализмов с Германией во главе пирамиды не только не работает, но и ведет к катастрофическим последствиям. С понимания этого началась инкарнация европейской идеи, известная сегодня как Евросоюз. Этот проект, созданный на пепелище Второй мировой войны, конечно, тоже имел «исключенного другого». Европейские консерваторы, либералы, социал-демократы и коммунисты могли до хрипоты спорить о методах и принципах объединения Европы, но всем было понятно одно: все они – не националисты, а сам феномен национализма – главная экзистенциальная угроза проекту объединения.

Этот базовый принцип посредством информационных каналов и системы образования уже несколько десятилетий настойчиво и достаточно эффективно транслируется европейским гражданам.

Поэтому неудивительно, что некоторый рост популярности националистов в ряде стран в последние годы вызвал такую острую, эмоциональную и почти болезненную реакцию политиков, интеллектуалов, журналистов, гражданских активистов и простых избирателей – зловещий «исключенный Другой», чей образ неразрывно связан с памятью о Третьем рейхе и катастрофических последствиях попытки построить европейское единство на авторитарно-националистической основе, вознамерился выйти на сцену и включиться в политическое сообщество, которое не желает и не может его принять, поскольку это будет означать отказ сообщества от самого себя.

В том числе в связи с этим какое-то время назад в экспертных кругах стало модно с долей алармизма говорить о появлении двух путей внутри ЕС – «Европе Макрона» и «Европе Орбана». Первый путь декларировал необходимость дальнейшего укрепления единства Евросоюза, его централизации и «наднационализации», второй предлагал свято чтить национальный суверенитет, оберегая его от вмешательства Брюсселя. Подспудно подразумевалась и конкуренция либерально-прогрессивистского мировоззрения французского президента с национализмом и «христианским традиционализмом» венгерского премьера. Закономерно, что сам Орбан, в котором попытались персонифицировать этот «альтернативный путь», имеет скверную репутацию в Брюсселе, являясь своеобразным enfante terrible ЕС – политик, начавший играть на поле «конституирующего другого», не мог оказаться в ином положении. Фактическое полуисключение Орбана и его весьма популярной в Венгрии партии «Фидес» из легитимного консервативного объединения «Европейская народная партия» стало доказательством этого правила.

Впрочем, уже в момент своего создания концепция «двух путей» казалась слишком комплиментарной по отношению к венгерскому лидеру и представляемому им европейскому региону. Ни персональные качества Орбана, ни скромные ресурсы десятимиллионной Венгрии, ни даже определенная поддержка рыхлой Вышеградской группы не могли сделать из него фигуру, которая олицетворяла бы серьезную альтернативу предложенной Макроном линии на углубление евроинтеграции и реальный вызов европейскому политическому сообществу.

Несколько больше шансов занять эту позицию имели польские национал-клерикалы из партии «Право и справедливость», которые с 2015 г. безраздельно господствуют на политической сцене Польши. Они представляют почти сорокамиллионное государство и шестую (после Брекзита) экономику ЕС, а в идеологическом смысле пытаются опираться на интеллектуальное наследие и авторитет папы – поляка Иоанна Павла II. Подвело «ПиС» отсутствие харизматичного лидера, которым не мог стать ни молодой и все еще малоопытный президент Анджей Дуда, ни тем более мрачный мизантроп Ярослав Качиньский, лидер партии и подлинный архитектор польского национал-консервативного поворота, имеющего заметные авторитарные тенденции. Впрочем, и сами польские национал-клерикалы кажется не готовы открыто объявить себя националистами и стремятся балансировать на грани между легитимным в глазах ЕС консерватизмом и правым национализмом с религиозной основой. Кроме того, встать во главе противников «плана Макрона» полякам помешала их уж чересчур хорошо известная европейцам американофилия. Столь ярые атлантисты во главе националистического лагеря слишком очевидно демаскировали бы стратегическое значение всего движения, о котором еще предстоит поговорить.

Восточноевропейцы не возглавили новый национализм еще и потому, что сам «правый популизм» имеет в регионе общий упаднический, малопривлекательный дух. Это национализм уставшего и разочарованного региона, мечтавшего, что «возвращение в европейский дом» разом покончит с отставанием от передовых держав Западной Европы, чего ожидаемо не произошло. Рационально местные лидеры и их избиратели понимают, что без дотаций ЕС, программ «выравнивания» и развития страны Восточной Европы не смогут двигаться вперед. Но иррационально они протестуют против проникновения западноевропейских социальных и культурных новаций. Деньги из Брюсселя хотелось бы оставить, а от советов и поучений отказаться. Этот откровенно периферийный, если не сказать – провинциальный, национализм носит преимущественно оборонительный, а не наступательный характер и, очевидно, лишен какой-либо привлекательности за пределами региона. В итоге некоторые неконвенциональные националистические тенденции многих восточноевропейских лидеров скрепя сердце принимаются в Брюсселе именно потому, что они – восточноевропейцы. Предполагается, что их оборонительный национализм не представляет большого риска для единства европейского политического сообществам и является лишь проявлением общего отставания от стран Запада континента, которое рано или поздно будет преодолено.

Одним словом, ни польские национал-консерваторы Качиньского, ни Орбан, несмотря на поддержку внутри своих стран, никак не годились на роль «фронтменов» правого популизма и национализма – особенно на фоне «евроинтеграторов».

Ось Сальвини – Ле Пен

По многим соображениям, не последнее место среди которых занимают культурные особенности Европы и сама история создания ЕС, в сознании членов европейского политического сообщества настоящей угрозой для единства Евросоюза и планов по его укреплению могли стать только лидеры, представляющие «ядро». Закономерно, что во главе общеевропейского движения национал-популистов и ультраправых оказались представители Франции и Италии, Марин Ле Пен и Маттео Сальвини.

Прошедший накануне выборов в Европарламент митинг крайне правых в Милане зафиксировал это положение с небольшим креном в сторону хозяина мероприятия, занимающего пост вице-премьера итальянского правительства. Младшими партнерами по отношению к итало-французскому тандему выступили националисты из «Альтернативы для Германии», «Австрийской партии свободы», «Партии свободы» из Нидерландов, чешской «Свободы и прямой демократии» и других более мелких объединений. Лейтмотивом миланского митинга, на котором европейские националисты представили главные программные лозунги, были хорошо знакомые российскому читателю и зрителю призывы сохранить «духовные скрепы» и сплотиться перед наступающим глобализмом, чтобы защитить христианскую цивилизацию. Отдельным и наиболее эмоциональным пунктом программы, который тоже был увязан с религиозным контекстом, стали резкие антиисламские выпады и требования прекратить миграцию в Европу.

Декларация приверженности христианским корням – аспект очень важный, который нельзя рассматривать исключительно как риторический и демагогический прием националистов. Апеллирование к христианству и стремление выставить себя его защитниками, во-первых, призвано вывести их из положения «исключенного Другого», поскольку христианско-демократическая идея является одним из легитимных столпов европейского проекта наравне с социал-демократической и либеральной. Даже флаг ЕС – двенадцать звезд на синем фоне – в христианской традиции является символом Девы Марии (Богородицу часто изображают с двенадцатью звездами в виде нимба вокруг головы – в соответствии со строками из Откровения апостола Иоанна Богослова: «…явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». – Ред.).

Во-вторых, акцент на христианстве и борьбе с «исламофашизмом» (термин европейские националисты позаимствовали у неоконсерваторов из администрации Джорджа Буша, активно продвигавших его после терактов 11 сентября) должен предложить европейцам иного кандидата на роль «исключенного другого» – мусульман вместо самих националистов. Заявляя о единстве европейских националистов и общности христианских народов, «построивших Нотр-Дам-де-Пари и Миланский дуомо», Ле Пен и Сальвини фактически говорят европейцам: националисты – легитимная часть вашего политического сообщества, поскольку абсолютное зло для нас всех – ислам, который теперь и есть тот самый «исключенный Другой», представляющий экзистенциональный вызов для Европы.

Но, несмотря на то, что ультраправые и националисты часто пытаются представить себя защитниками христианских ценностей, в действительности они не пользуются поддержкой Римско-католической церкви. Более того, папа Франциск не единожды выражал противоположные взгляды на проблему миграции, солидаризируясь не с правыми, а скорее с либералами и левыми и указывая на христианский долг помощи страждущим. Неслучайно итальянский епископ Доменико Могаверо в ходе предвыборной кампании публично заявил, что Сальвини в принципе не может называть себя христианином, поскольку его слова и поступки несовместимы с евангельским учением о любви и милосердии. За месяц до выборов другой влиятельный прелат, глава комиссии конференции епископов Европейского союза, архиепископ Жан-Клод Холлерих, также обрушился на правых популистов, указав, что они ведут совершенно «бесчестную игру» со страхами людей.

Идеологическая подмена пока не удалась, но Сальвини и Ле Пен на протяжении всей кампании продолжали настаивать, что именно они и есть главные сторонники Европы – Европы национальных государств, государственного суверенитета, закрытых границ и христианского традиционализма, от которого, кажется, при понтификате папы Франциска все дальше становится сам Ватикан.

Несмотря на попытки итало-французского тандема националистов вырваться из маргинального статуса «исключенного другого», им это пока не удалось. Больше 77% французов и 70% итальянцев не проголосовали за них. Некоторый рост числа крайне правых депутатов никак не повлияет на их маргинальный статус внутри Европарламента, потому что для всех других групп, от левых до правых центристов и консерваторов, они по-прежнему остаются за пределами политического сообщества.

Произошло, однако, другое – более значимое – событие. Активность националистов, их стремление преодолеть маргинальность создали в европейском обществе ощущение нарастающей экзистенциальной угрозы, способной пошатнуть базовые демократические принципы ЕС. Поэтому ни за одной выборной кампанией в Европарламент медиа и простые граждане не следили с таким участием и интересом, как за гонкой 2019 года. А кооперация националистов и попытки создания «националистического интернационала» заставили граждан заглянуть за пределы национальных границ: никогда прежде встревоженные европейцы столь живо не обсуждали ход кампании и результаты голосования в Европе в целом.

Открытость границ, новые возможности современных медиа и технологий сделали эти общеевропейские выборы первыми по-настоящему общими, а дебаты о будущем Европы (не отдельных стран ЕС!) впервые из тиши кабинетов переместились на городские площади. Возглавленный Ле Пен и Сальвини натиск крайне правых – «исключенных Других» Европы – был не только отбит политическим сообществом, но и включил в это сообщество более широкие слои европейских граждан.

Недобрые советчики

Не только европейцы пристально следили за выборами в Европарламент. Важной, хотя и не слишком публичной фигурой кампании стал Стивен Бэннон, идеолог американских альт-райтов, руководивший предвыборным штабом Дональда Трампа в 2016 г. и работавший затем в его администрации. После отставки он переместился в Европу и основал в 2018 г. в Брюсселе организацию «Движение», которая провозгласила себя ни много ни мало интеллектуальным и организационным штабом, призванным консолидировать и координировать крайне правых политиков по всей Европе в преддверии выборов в Европарламент. Визави и внимательными слушателями Бэннона стали уже упомянутые выше Орбан, Ле Пен и Сальвини. Зачем американскому ультрапатриоту, к тому же близкому к администрации Трампа, было тратить время, силы и финансовые ресурсы на поддержку европейских крайне правых? Где же здесь американский national interest – эта «священная корова» для всех альт-райтов в Соединенных Штатах?

Ответ и проблема заключаются в том, что европейские национализмы сами по себе не кажутся США экзистенциональной угрозой. Скорее – напротив. Первое историческое пришествие американцев в Европу, случившееся в конце Первой мировой войны, как раз и ознаменовалось строительством «Европы Вильсона» – созданием на месте наднациональных европейских империй целой россыпи суверенных национальных государств, фактических этнократий, которые вскоре отказались от предложенной им демократической парламентской модели и быстро трансформировались в авторитарные националистические режимы полуфашистского типа, люто ненавидевшие друг друга. Восточная Европа середины 1930-х гг. – вот блестящий образец работы американской стратегии в Европе.

Конечно, не только американцы после Первой мировой войны говорили о праве наций на самоопределение, в значительной мере это было интеллектуальным мейнстримом того времени. Но и политическая программа Владимира Ленина, и план Рихарда Куденхове-Калерги при всех их фундаментальных различиях наряду с признанием права наций на свою государственность провозглашали необходимость нового всеевропейского наднационального единства. Президент США Вудро Вильсон, напротив, полагал, что никакого единства Европе не требуется – достаточно создать Лигу Наций, которая будет отвечать за поддержание мира, то есть за сохранение status quo между этими малыми национальными государствами.

Разумеется, ответственность за эту политику и ее последствия для Европы несет не только президент Вильсон, которого в американской традиции принято считать либеральным идеалистом. Вильсоновская линия на национальное раздробление вполне вписывается в американскую историческую и политическую традицию. Соединенные Штаты начали как восставшие против империи колонии, но затем образовали новую нацию, и все страны они желали видеть такими же независимыми государствами-нациями. Нюанс заключается в том, что уникальное географическое положение позволило США расшириться от Атлантики до Тихого океана и превратиться в великую державу, оставшись при этом государством-нацией. Другие страны лишены этой возможности: они вынуждены либо вечно оставаться малыми или средними суверенными государствами-нациями, либо, если хотят стать великими державами, выходить на наднациональный уровень и строить ту или иную форму интеграции, демократической или имперской.

Подозрительное отношение американцев к различным формам наднациональных объединений объясняется как историко-культурными особенностями возникновения Соединенных Штатов, так и их эгоистичными устремлениями: в мире раздробленных национальных государств США будут бесспорно доминирующей – разделяющей и властвующей – силой, в то время как появление успешных и мощных наднациональных объединений создает потенциальных конкурентов Америки. Именно по этой причине Вашингтон всегда с таким подозрением сморит на любые формы неподконтрольной ему наднациональной интеграции или кооперации, будь то Евразийский экономический союз или проект «Один пояс и один путь».

Из этого проистекает двойственное отношение Вашингтона к европейской интеграции. С одной стороны, в годы холодной войны она была важным механизмом конкуренции с Советским Союзом, контроля и управления Западной Европой, а с другой – всегда воспринималась США как потенциальная угроза. Отсюда и знаменитая пренебрежительная фраза, приписываемая Генри Киссинджеру: «По какому номеру звонить, если я хочу поговорить с Европой?». Американское чувство обеспокоенности и раздраженности европейской консолидацией усугубилось после 2003 г., когда лидеры ЕС, Франция и Германия, заручившись аккуратной поддержкой России, позволили себе прямо выступить против американской авантюры в Ираке. Тогда Вашингтон открыто сделал ставку на восточноевропейские государства, чтобы ослабить единство Европы.

За время, прошедшее с 2003 г., европейская интеграция продвинулась и вширь, и вглубь. Конечно, это движение сопровождалось многочисленными трудностями и противоречиями. Но авторы исследования 2015 г. «Провал с продвижением? Кризис евро и неполный характер европейской интеграции» Софи Менье, Даниэль Келемен и Эрик Джонс, наглядно показали, что кризис в ЕС – это механизм развития евроинтеграции, так как именно через преодоление бесконечной череды кризисов, предопределенных неполнотой европейских реформ, и происходит консолидация континента.

Многолетние усилия по централизации ЕС наряду с очевидной недостаточностью социальных программ, помноженные на недавний миграционный кризис, породили те противоречия, на которых попытались сыграть в ходе выборов-2019 принципиальные враги единства ЕС – европейские националисты и их давние союзники из числа американских правых, эмиссаром которых выступил Бэннон. А за регулярными повторениями в СМИ очевидной нелепости о готовящемся «российском вмешательстве в выборы» скрывался куда более очевидный и пугающий факт. Идеолог и руководитель кампании Трампа открыл в центре Брюсселя офис организации, которая прямо продекларировала своей целью вмешательство в европейские выборы на стороне националистов, которые именно в Трампе, а вовсе не во Владимире Путине, видят своего патрона. Выборы 2019 г. важны еще и тем, что американцы окончательно обнаружили свое подлинное отношение к ЕС.

Европейское единство и реальная многополярность

Несправедливо, впрочем, говорить, что США всегда отрицательно смотрели на проект европейской интеграции. В период триумфализма и надежд на создание американоцентричного глобального мира Вашингтон был более снисходителен к идее укрепления Европейского союза. В Вашингтоне надеялись, что он просто займет место у трона единственной сверхдержавы, став инструментом американского контроля и доминирования на западе Евразии. Однако по мере того, как все яснее становилась принципиальная неспособность США создать и возглавить новое мироустройство, отношение к ЕС менялось от настороженного к враждебному. Политика последних пяти администраций на европейском направлении хорошо показывает динамику этих изменений.

Провал гегемонистских претензий Соединенных Штатов, не готовых к сколько-нибудь равноправной кооперации с другими (пусть и более слабыми) игроками, привел к тому, что все еще самая мощная держава сделала ставку на хаотизацию мирового процесса. За прошедшие годы Вашингтон взорвал Ближний Восток, попутно растоптав и дискредитировав авторитет ООН, надменно оттолкнул новую Россию, почти два десятилетия настойчиво сигнализировавшую о стремлении наладить партнерство, развязал торговую войну с Китаем и изготовился к нападению на Иран. При этом не были решены и даже ухудшились такие общемировые проблемы, как загрязнение окружающей среды, нищета, голод и сопутствующий им рост религиозного фундаментализма и терроризма. С приходом Трампа США, окончательно отказавшись от претензий и на гегемонию в неконсервативном духе, и на «консенсусное лидерство» в трактовке Барака Обамы, сделали ставку на полное разрушение глобальной стабильности. Расчет, очевидно, на то, что в новом мире «войны всех против всех» в выигрыше окажется игрок с самым большим силовым ресурсом.

В этом нарастающем мировом беспорядке лишь по-бюрократически тихий Евросоюз долгое время казался островком стабильности, верным принципам гуманизма, просвещения и прогресса. Но минувшие выборы в Европарламент показали, что и этой идиллии приходит конец. Ведь платой за создание общеевропейской публичной сферы стало усиление националистов, открыто поддержанных американскими альт-райтами, которые тесно связаны с Белым домом. Представляется, что и дальше основные удары по ЕС будут наноситься именно с этого направления. Погружая мир в хаос, США менее всего хотят допустить, чтобы Европа спокойно реформировалась и усиливала влияние. «Движение» Бэннона – лишь первая ласточка, перелетевшая через Атлантику, чтобы свить гнездо, где будут выращиваться враги единства Старого Света.

В России, к сожалению, достаточно тех, кто по наивности или умышленно примеряет на себя трамповскую логику: пусть порядок окончательно рухнет, и в хаосе мы будем заключать «честные сделки». Именно эти люди обычно симпатизируют европейским ультраправым и сладострастно потирают руки, читая прогнозы о скором коллапсе ЕС. Хаос, однако, нужен только Соединенным Штатам, которые не готовы смириться с крахом своих планетарных претензий. Россия же, напротив, нуждается в мире и безопасности, а также в понятных и взаимовыгодных правилах глобальной игры, при которых она могла бы спокойно заниматься внутренним развитием и участвовать в строительстве и эксплуатации новой трансъевразийской торговой системы.

Наиболее дальновидные и мудрые российские политики, такие как академик Евгений Примаков, уже в конце прошлого века осознавали эту необходимость. Сейчас самое время вспомнить, что многополярность, о которой они тогда говорили, отнюдь не равна хаосу и раздробленности мира. Стратегическим интересам России не отвечает также и то, чтобы на место американской гегемонии пришла гегемония Китая или какой-либо иной державы. Исторический опыт показывает, что целью Москвы, почти избавившейся за последние годы от «фантомных болей» и «имперского синдрома», может быть только строительство мира без доминирующей державы, диктующей свои правила остальным. Нам требуется создание такого мирового порядка, при котором не будет в принципе возможно (и необходимо!) существование какой-либо сверхдержавы.

Лучшего союзника, чем ЕС, на этом пути сложно себе и представить. Ведь Европа, пройдя через эпоху колониального господства над большей частью мира, период страшных мировых войн и разделения континента, отказалась от силовых, насильственных методов доминирования и сделала ставку – внутри и вовне – на привлечение, сотрудничество и мягкое культурное влияние. Подобно тому, как в ЕС Франция и Германия лидируют, но не господствуют, в будущем многополярном мире усилившийся Евросоюз смог бы выступать только посредником и партнером, но не доминирующей над другими эгоистичной силой. Именно в этом и заинтересована Россия.

* * *

Если мы хотим не бездумно подыгрывать американцам в их игре против ЕС через партнерство с крайне правыми, а реализовывать собственную стратегию, пора готовиться к возобновлению полномасштабного сотрудничества с единой Европой. Это, конечно, произойдет не сегодня и не завтра, но рубеж, кажется, примерно понятен. Это 2024 г., когда должна закончиться реализация масштабной реформы ЕС, объявленной президентом Макроном в сентябре 2017 г., в Брюсселе будет сформирован новый состав Еврокомиссии, а в России пройдут президентские выборы. К этому времени необходимо создать основу новой инфраструктуры диалога, избавиться от пустых взаимных страхов и начать осознавать общность российско-европейских интересов по строительству многополярного, но стабильного и развивающегося пространства безопасности и демократического сотрудничества в Евразии.

Чего точно нельзя делать в это время, так это дискредитировать себя заигрыванием с популистами и крайними националистами – париями укрепляющегося европейского политического сообщества. Подобно тому, как они являются внутренними «исключенными Другими» ЕС, их союзник может стать внешним «исключенным Другим». Пусть им станет не Россия. Ведь у нас много исторических заслуг перед европейской цивилизацией и историей, и одна из них – решительный вклад в победу во Второй мировой войне, что, помимо прочего, означало отказ от идеи строительства Европы на основе иерархии национализмов с германским рейхом во главе. В этом смысле мы тоже являемся сооснователями нынешней Европы, демократической и солидарной, так не будем же разменивать наше первородство на чечевичную похлебку.

Евросоюз. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2019 > № 3069856 Дмитрий Буневич

Новая эра России и Китая. Спасибо США

Сян Ланьсинь – профессор мировой истории и политики в Академическом Институте международных исследований и проблем развития в Женеве.

Резюме Долгое время западные комментаторы не воспринимали российско-китайские отношения всерьез. В аналитических выкладках они исходили из традиционного представления об их хрупкости.

Долгое время западные комментаторы не воспринимали российско-китайские отношения всерьез. В аналитических выкладках они исходили из традиционного представления об их хрупкости. У России есть Евразийский экономический союз, который считается эфемерным и конъюнктурным образованием. В Китае со времен коммунистической революции существует большое недоверие к России, олицетворением которого является отчуждение, зародившееся между Мао и Сталиным. Но в нынешних обстоятельствах такая логика уже не выдерживает критики.

Визит президента Си Цзиньпина в Россию в июне 2019 г. ознаменовал начало новой эры всестороннего стратегического сотрудничества. Каково ее содержание? В соответствии с официальной совместной декларацией оно включает необходимость защиты многосторонности, мировой системы торговли, престижа ООН и суверенных прав государств. Но более интересно, что обе стороны впервые решили сотрудничать в целом ряде областей – не только в торгово-инвестиционной сфере, но и в разработке технологий, в том числе информационных, чтобы покончить с монополией, которую в этой области уже долго удерживают США. Кроме того, понятие «новая эра» отражает основополагающие изменения в международной системе, начавшиеся в связи с осуществлением стратегии «Америка прежде всего», выдвинутой президентом Дональдом Трампом.

Углубление китайско-российского сотрудничества приходится на самый разгар торговой войны, которую развязал с Китаем американский президент. Появление концепции «новой эры» – своего рода призыв к возрождению ключевых ценностей, воплощенных в «старой» системе. Винить в собственных проблемах других – один из старейших приемов, бытовавший еще в седой древности и доживший до наших дней. Это эффективный способ отвлечения от внутренних политических сложностей. Его типичные признаки – использование полуправды, неточных данных и сфабрикованных примеров. Такую тактику с успехом применял Адольф Гитлер, чтобы обеспечить народную поддержку своим авантюрам. Во всех бедах Германии он винил Версальский мирный договор. Но Гитлер хотя бы поносил «неравноправный» договор, навязанный Германии иностранными державами. Дональд Трамп же нападает на Бреттон-Вудскую систему, созданную самими США. Вопрос в том, помогут ли поиски козла отпущения справиться с внутренними проблемами Америки? Ответ зависит от того, насколько правилен экономический диагноз «доктора Трампа».

Антикитайский «лагерь убийц дракона» возглавляют иррациональные экономисты вроде Питера Наварро и отъявленные ястребы из служб нацбезопасности. Наварро, которого Трамп сделал советником по торговле, давно пропагандирует идею о том, что США уступили превосходство Китаю ради краткосрочных экономических выгод. Но такое обвинение абсурдно!

В другом лагере – «любителей обниматься с пандами» – предавались разным фантазиям в отношении Китая вроде теории «конвергенции»: им хочется верить, что две системы – Китай и Запад – в итоге станут двигаться в одном направлении. Только Китай открылся миру уже четыре десятилетия назад, а все как оставалось на своих местах, так и остается. Впрочем, «обнимающие» хотя бы имеют представление об истории и культуре Китая и национальном унижении, которое выпало на его долю. Поэтому, как они считают, Китай следует рассматривать в качестве «особого случая»: это развивающаяся держава, извлекшая уроки из своего недавнего прошлого и потому озабоченная обеспечением национальной безопасности.

Что касается России, то с ней администрация Трампа не только разорвала большинство договоров в области контроля над вооружениями, но также считает одним из основных своих соперников. Американская команда специалистов по нацбезопасности, возглавляемая идейными ястребами вроде Майка Пенса и Майкла Помпео, изо всех сил старается возродить политику стратегического сдерживания, применявшуюся в начале холодной войны. Этот курс зиждется на двух идеях: 1) необходимости смены режима в авторитарных государствах и 2) доктрине упреждающего удара и подготовки к войне с Россией и Китаем задолго до ее начала; война при этом считается неизбежной.

В такой обстановке китайско-российское сотрудничество в масштабах всей планеты остается единственным мощным ограничителем, стоящим на пути опасной тенденции американского государственного эгоизма.

Но есть и хорошие новости. Стратегия Трампа «Америка прежде всего» создала колоссальные проблемы и в рамках трансатлантических отношений. Учитывая, что Запад теперь распался на две половины – шовинистический «Новый Рим» и миролюбивую «Новую Грецию» – на планете обязательно должна возрасти поддержка китайско-российской позиции по миропорядку.

Дональд Трамп не любит практически всё, что связано с ЕС. Теперь, когда затеянная Трампом торговая война натыкается на все более серьезные препятствия, в сознание тех, кто занят выработкой политики, похоже, начинает возвращаться чувство реальности. Новая эра китайско-российских отношений совпадает с быстрым упадком авторитета США во всем мире. Америка растранжирила едва ли не все запасы международных неосязаемых активов и мягкой силы, копившиеся на протяжении более семи десятков лет.

Россия. Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2019 > № 3069851 Сян Ланьсинь

Чисто американская неразбериха

Что Мюллер обнаружил — и что он так и не обнаружил — насчет России и Путина.

Стивен Коткин – профессор истории и мировой политики в Принстонском университете и научный сотрудник Гуверовского института при Стэнфордском университете.

Резюме Теоретическое сравнение Горбачева с Трампом, поможет понять, как контрразведывательное расследование ФБР по своей сути превратилось в уголовное расследование действий предвыборного штаба Трампа (а затем и самого президента), по результатам которого в конечном итоге и был подготовлен доклад Мюллера.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2019

Автор «Форин афферс» считает прокурора Мюллера истинным патриотом США, который оказался вынужден копаться в грязи: якобы реальной попытке России «украсть выборы» и подробностях недостойного поведения афериста Трампа в этой ситуации. Автору кажется, что Мюллер спас США: мол, попадись Трамп на крючок «КГБ», он сделал бы с США то же, что Горбачев — с СССР. Но непонятно: если США так хороши, почему там столько ненависти, а Трамп оказался главой государства?

Роберт Мюллер играл в лакросс и учился в Принстоне по специальности «Госуправление». Он окончил университет в 1966 году и вскоре после этого стал добровольцем и был принят в морскую пехоту. За героизм во Вьетнамской войне он был награжден медалью «Бронзовая звезда», а затем учился на юридическом факультете Университета Виргинии. С тех пор он почти полвека занимался частной юридической практикой или работал в правоохранительных органах — в том числе 12 лет на посту директора ФБР. Мюллер является типичным представителем старого истеблишмента белых англо-саксов протестантского вероисповедания.

Дональд Трамп окончил Уортонскую школу бизнеса Университета Пенсильвании в 1968 году. Он сделал так, чтобы его не отправили воевать во Вьетнам, якобы попросив ортопеда выдать ему фиктивную справку о наличии у него пяточных шпор. Трамп добился славы и богатства в частном секторе, начав работать у своего отца в успешной компании недвижимости, которую он перевел из районов на окраине Нью-Йорка в более процветающие, роскошные и связанные с большим риском районы Манхэттена и в столицу казино Атлантик-Сити. Он пробовал свои силы в управлении авиакомпанией и быстро разбогатевшим университетом, после чего, наконец, нашел свое истинное призвание — исполнять роль фантастической версии самого себя в реалити-шоу. Трамп — типичный американец, такой же символ «истинных США», как традиционный американский яблочный пирог.

Эти два человека — «столп общества» и предприниматель-выскочка — столкнулись в мае 2017 года. Именно тогда Министерство юстиции США назначило Мюллера специальным прокурором для расследования (как говорилось в распоряжении, определявшем данное ему поручение и сферу его полномочий) «любых связей и/или взаимодействия между российским правительством и лицами, связанными с предвыборным штабом президента Дональда Трампа», а также «любых фактов, которые были выявлены или могут быть выявлены в результате расследования». За два последующих года Мюллер и его следователи опросили около 500 свидетелей, выдали около 2800 повесток и около 500 ордеров на обыск и арест, предъявили обвинения 34 российским физическим лицам и трем компаниям. Кроме того, они получили признания вины или добились осуждения, в частности, бывшего председателя предвыборного штаба Трампа и бывшего советника Трампа по национальной безопасности.

В марте этого года Мюллер представил в Министерство юстиции 448-страничный доклад в двух томах, отредактированную версию которого несколько недель спустя обнародовал генеральный прокурор Уильям Барр. В первом томе подробно рассматриваются доказательства возможного преступного сговора между предвыборным штабом Трампа и российским правительством. Россия, как говорится в докладе, вмешивалась в американские президентские выборы 2016 года «масштабно и систематически» путем распространения дезинформации в социальных сетях, а также путем кражи и распространения личной электронной переписки высокопоставленных лиц из предвыборного штаба Хиллари Клинтон, оппонента Трампа. Во втором томе рассматриваются доказательства возможного воспрепятствования правосудию со стороны президента в отношении расследования — то есть, возможность нарушения Трампом закона в попытке затруднить Мюллеру поиск истины.

В первом томе сделан более или менее однозначный вывод. «В рамках расследования было установлено, что российское правительство считало, что избрание Трампа президентом будет ему выгодно, и действовало с тем, чтобы добиться этого результата. Было также установлено, что предвыборный штаб рассчитывал, что в плане выборов он извлечет пользу из информации, похищенной и опубликованной благодаря действиям России. Однако расследование не установило, что члены предвыборного штаба Трампа были в сговоре или взаимодействовали с российским правительством в его деятельности, осуществлявшейся с целью вмешательства в выборы». Своими многочисленными контактами с россиянами предвыборный штаб закона не нарушал. Но, как ясно следует из доклада, Трамп и его главные советники, включая членов его семьи, знали, что Кремль пытается им помочь, и, вместо того, чтобы забить тревогу и сообщить властям США, они очень радовались этой помощи.

Выводы, сделанные во втором томе, оказались не столь однозначными. В силу мнения, давно сложившегося в Министерстве юстиции о том, что обвинения действующему президенту предъявляться не могут, Мюллер решил, что юридических полномочий обвинять президента у него нет. В результате традиционное прокурорское решение относительно воспрепятствования правосудию со стороны Трампа в докладе отсутствует. Совершил ли Трамп преступление, можно толковать по-разному. После получения доклада Барр и его заместитель Род Розенстайн, который назначил Мюллера и контролировал весь ход расследования, кроме последних двух месяцев, решили, что действия Трампа не были препятствием для совершения правосудия. И все же доступно изложенный Мюллером перечень подтвержденных фактов позволяет вынести в отношении действий Трампа во время избирательной кампании и президентства однозначное этическое обвинение.

Представленное Мюллером документированное изложение событий, сопровождавшихся уловками, лавированием, неэтичным поведением и некомпетентными действиями со стороны Трампа, производит удручающее впечатление. А вот то, как Мюллер беспристрастно и жестко излагает юридические аргументы и строго соблюдает правоприменительную практику и процессуальные нормы, воодушевляет. Документ подобно рентгену выявляет продажного политика и коррумпированную политическую систему. В то же время он воплощает в себе многие ценности, которые делают США великими: честность, педантичность, профессионализм, гражданский долг и верховенство права.

Конечно, среди черт, благодаря которым Америка стала такой, какая она есть, также следует назвать умение показать себя и привлечь к себе внимание, дух авантюризма, бесшабашность и умение идти ва-банк. Трамп в свойственной только ему манере назвал доклад Мюллера «полным оправданием» и «абсолютной чушью». Трамп — феноменальная личность. Только по-настоящему сильный человек мог выдержать такое огромное, неослабевающее давление со стороны следствия и враждебность, даже если он в немалой степени сам их на себя навлек. Трампу не хватает умения эффективно управлять, но он знает, как привлечь внимание высокообразованных людей и быть в центре новостей. Есть причина, по которой он оказался способным за один избирательный цикл победить давно существующие династии Бушей и Клинтонов. Недостатки и проступки Трампа теперь хорошо задокументированы. И все же он своими действиями не вызвал катастрофу, даже отдаленно напоминающую по масштабам войну в Ираке или глобальный финансовый кризис.

В докладе отчетливо видно, что Трамп-политик напоминает Трампа-бизнесмена. До того, как стать президентом, всякий раз, когда он попадал в неприятности (в которые он попадал постоянно), он подавал в суд, добиваясь заключения соглашения, чтобы выпутаться из сложной ситуации. Он и его компании участвовали примерно в 3500 судебных процессов, в большинстве из них — в качестве истца. Если никакие другие методы не действовали, Трамп объявлял о банкротстве. В период с 1991 по 2009 годы его компании пережили шесть корпоративных банкротств в соответствии с главой 11 (Кодекса США о банкротстве). Но хотя ему пришлось отказаться от многих своих активов, он избежал необходимости подавать заявление о личном банкротстве.

Его президентство фактически является седьмым банкротством. Но опять же, оно, возможно, не личное. Зато оно может быть банкротством Америки, что для страны является шансом сократить свои потери и начать все заново.

Для этого потребуется, чтобы сторонники Трампа признали, что его портрет, нарисованный Мюллером, является изобличительным. Что же касается противников Трампа, им пришлось в этом случае бы признать, что их портрет Трампа как единственной угрозы республике не имеет ни контекста, ни и перспективы. (Представьте себе, например, что специальный прокурор расследовал бы действия предвыборных штабов президента Линдона Джонсона и годы, проведенные им в Белом доме, когда Джонсон еще занимал свой пост — результаты были бы неутешительными).

Кампания Трампа и его президентство так же, подобно рентгену, раскрывают многое из того, что в последние годы пошло не так в американской политике и обществе. На фоне последствий его некомпетентности и неблаговидных действий у США может появиться возможность проявить себя лучше, чем Трамп, и, что еще более важно, быть выше, преодолеть те условия, в которых он победил и остается у власти.

Доклад подробный, но не полный

В докладе Мюллера подтверждается, что президент немало постарался в деле разрушения устоев демократии и принципов элементарной порядочности, но эта деградация началась задолго до него, и это повторяют многие из его политических противников. Трамп вписывается в более длинную и широкую шеренгу лиц, скрытых под красноречиво уничижительным ярлыком «популизм». Его образ карнавального зазывалы, самоуверенного человека отнюдь не чужд Соединенным Штатам. Его выдающиеся способности в сфере маркетинга, примененные к политическому миру, умопомрачительно «хороши». Возьмите его мнение о расследовании Мюллера, которое он выразил в «Твиттере» в июне 2017 года: «Они сфабриковали фальшивую историю о сговоре с русскими, не нашли никаких доказательств, и теперь нацелились на препятствование правосудию по этой фальшивой истории. Молодцы». Сильно сказано и в своем роде пророчески — и в своих интересах.

Восхождение Трампа выглядит как большая американская затея, несмотря на его международные связи. Кандидат Трамп, похоже, отчаянно хотел построить в Москве высокоприбыльную башню Трамп-тауэр — во всяком случае, не меньше, чем своего избрания президентом. В докладе Мюллера также зафиксированы совершавшиеся в это время дела бесчисленных болтунов, прихлебателей и мошенников, которые потянулись к Трампу и его предвыборному штабу. Подобно криминальному триллеру, доклад переполнен сомнительными персонажами, и некоторые из них, как им и свойственно, избежали наказания (или, по крайней мере, пока). Но им это сошло с рук не благодаря их криминальному таланту. «Доказательств, достаточных для того, чтобы обвинить какого-либо членов предвыборного штаба Трампа в сговоре с представителями российских властей о вмешательстве в выборы 2016 года, не обнаружено», — говорится в докладе, но только потому, что это было просто за рамками их возможностей. Как зять и советник Трампа Джаред Кушнер сказал стажерам Конгресса в июле 2017 года, «они думали, что мы были в сговоре, но мы не могли сговориться даже с нашими местными службами». Это жалкое, но точное оправдание: невиновны по причине неспособности.

Более того, как я утверждал в течение многих лет, российским спецслужбам и не нужно было вступать в сговор со штабом Трампа, в котором царила полнейшая неразбериха. Они вполне могли самостоятельно взламывать электронную почту, подыскивать для распространения компрометирующих материалов такие сайты, как «Викиликс», выдавать себя за американцев в социальных сетях и изучать имеющиеся в открытых источниках результаты элементарных исследований о колеблющихся штатах и неопределившихся избирателях. Доклад Мюллера это подтверждает, несмотря на некоторую по-прежнему существующую неясность в отношении связей штаба Трампа с «Викиликс», который для России является действительно ценным ресурсом.

Что же касается воспрепятствования правосудию, которое Трамп открыто пытался чинить нескольких месяцев подряд, в докладе говорится, что «попытки президента повлиять на расследование были в основном безуспешными, но во многом это объясняется тем, что люди из окружения президента отказались выполнять приказы или удовлетворить его просьбы» (обратите внимание на фразу «в основном»). Многие чиновники администрации знали, что Трамп подталкивает их к незаконным действиям или, по крайней мере, к «сумасшедшим действиям», как выразился Дональд Макган, бывший юрист Белого дома, невольно ставший «звездой» доклада. Но на примере ряда захватывающих эпизодов Мюллер демонстрирует, что Трамп является просто потенциальным гангстером, который страшно боится, что его бандиты-подчиненные носят на себе «жучки». Но не думайте, что он закатывает своих врагов в бетон. Трамп, в отличие от настоящего криминального босса, не внушает страха, не говоря уже о чувстве преданности. На самом деле он вновь и вновь упрашивает сотрудников аппарата выполнять его приказы, а потом, когда те тянут время, не решается их наказывать. Оказывается, действительно есть «закулиса», оппозиция в государстве, которая мешает Трампу, но ее представители являются не якобы либеральными ненавистниками Трампа в ФБР, а назначенцами Трампа в его администрации. И когда им тайно удается помешать ему, они защищают его от тюрьмы.

В том, что касается, разоблачения всего этого, доклад Мюллера — документ, безусловно, подробный и обстоятельный. Но при этом вызывает тревогу то, что он не является полным. Мюллер решил не выдавать повестки для дачи показаний, когда они, казалось, гарантированно привели бы в суд. Очевидно, он учитывал необходимость вести расследование быстро, не затягивая, чтобы закончить его до начала избирательной кампании 2020 года. В докладе отмечается, что некоторые полученные Мюллером доказательства были неприемлемыми, а некоторые свидетели ссылались на свое право не давать невыгодных для себя свидетельских показаний, предусмотренное Пятой поправкой, уничтожали улики или рассчитывали на то, что зашифрованные сообщения долго не хранятся. Мюллер также приводит примеры того, что может быть истолковано как давление на свидетелей. Трамп, отмечается в докладе, «участвует в действиях», направленных на то чтобы «предотвратить предъявление доказательств [специальному прокурору], в том числе путем публичных и частных контактов с потенциальными свидетелями». Ложные показания, данные людьми, связанными с предвыборным штабом Трампа, — говорится в докладе — «в существенной степени негативно сказались на расследовании вмешательства России в выборы».

Доклад является неполным и в другом отношении: основное внимание в нем уделяется уголовному расследованию вмешательства России, а не контрразведывательному расследованию, которое параллельно проводило ФБР — с которого и началась вся история. Россия осуществила кибератаку на американскую демократию, продемонстрировав другим потенциальным противникам (не говоря уже о потенциальных «имитаторах» американцев), что это возможно. Это явная и реальная опасность. Но когда следователи обнаружили попытки работников предвыборного штаба Трампа взаимодействовать с людьми, действовавшими в интересах России, возникла необходимость начать уголовное расследование, что осложнило проведение контрразведывательного расследования.

Те разделы доклада, в которых говорится о том, что Россия намеревалась сделать, и что ей удалось сделать, были отредактированы больше всего. В общедоступной версии доклада вмешательство осуществлялось по приказу российских властей «самого высокого уровня», а не конкретно президента Владимира Путина. В этом смысле доклад Мюллера не имеет почти никакого сходства с последним подробным докладом о преступлении, совершенном зарубежным противником против Соединенных Штатов, подготовленном национальной комиссией 9/11 по поручению правительства США. В том докладе был представлен тщательный анализ того, как «Аль-Каида» (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.) планировала и осуществляла теракты, проанализирован характер сбоев в системе безопасности США и изучены по-прежнему существовавшие уязвимости, а также было дано множество рекомендаций по их устранению. Публичная версия доклада Мюллера ничего подобного не содержит. Многие разделы, посвященные роли технологии, обеспечившей возможность российского вмешательства, в значительной степени отредактированы: почти две трети текста, посвященного действиям России в киберпространстве, замазаны черными чернилами. В итоге он дает ограниченное представление о связях, если таковые были, между многими различными лицами с российской стороны, не все из которых были государственными служащими.

Возьмем, к примеру, печально известный случай, который произошел 27 июля 2016 года, когда Трамп в своей предвыборной речи попросил Россию помочь ему ослабить позиции Хиллари Клинтон, разыскав ее личную электронную переписку, которую она отказалась предоставить во время расследования по поводу использования ею личного почтового сервера в бытность госсекретарем. «Россия, если вы слушаете, я надеюсь, вы сможете найти 30 тысяч пропавших электронных писем», — сказал Трамп. Мюллер показывает, что в течение примерно пяти часов офицеры российского военного разведывательного управления впервые совершили кибератаку на компьютерную систему в кабинете Клинтон, отправив скрытое в электронных письмах вредоносное ПО на 15 адресов, связанных с ее кабинетом. «Неясно», загадочно отмечается в докладе, как они смогли «идентифицировать эти адреса электронной почты, которые не были предназначены для общего пользования».

«Правдоподобная гиперболизация»

Как и когда Соединенные Штаты оказались в «сумеречной зоне», описанной в докладе Мюллера, и как реагировали на это? В некотором смысле это началось с двух фантазий, существовавших одновременно во времена холодной войны.

Первой была фантазия ЦРУ. Хотя американский дипломат Джордж Кеннан в своей «Длинной телеграмме» предложил проводить политику сдерживания, которая в конечном итоге приведет к внутренней эволюции или к краху советского коммунизма, ее смысл поняли не все. ЦРУ мечтало о чем-то другом. Многие лица и группы в правительстве США и за его пределами, включая разведывательные службы, пытались свести на нет советскую угрозу, поддерживая вооруженных мятежников, которые стремились свергнуть советский режим и привести к краху его союзников. Эти меры обычно приводили к обратным результатам.

Но потом, в 1985 году, в Москве появился волшебник по имени Михаил Горбачев. Находясь на вершине власти в стране со сверхцентрализованной системой правления, советский лидер ослабил цензуру, чтобы добиться поддержки реформ. Это стало стимулом для советских журналистов, и они начали публиковать одну за другой запрещенные до этого разоблачительные статьи, что изрядно портило имидж режима. Горбачев ввел правовые механизмы свободного рынка, расшатав плановую экономику, а также конкурентные выборы, позволив населению продемонстрировать недовольство монополией коммунистической партии. Он также потребовал от государств-сателлитов СССР в Восточной Европе провести реформы, что дестабилизировало всю империю. Чтобы защититься от государственного переворота, он даже саботировал централизованный контроль над всей системой, осуществлявшийся партийным аппаратом — единственное, что позволяло не допустить распада федерального государства. Другими словами, он невольно создал добровольный федеральный союз государств, которые при желании могли из него выйти. Генеральный секретарь Коммунистической партии сделал то, о чем ЦРУ мечтало, но так и не смогло добиться: он разрушил эту систему.

У КГБ тоже была мечта. Во время холодной войны его оперативники фантазировали, предаваясь мечтам об ослаблении и, возможно, даже распаде НАТО и разрушении сплоченности Запада. А еще агенты КГБ хотели ослабить альянсы США в Восточной Азии, пытаясь вбить клин между Соединенными Штатами и Южной Кореей или Японией. КГБ работал сверхурочно, пытаясь дискредитировать политическую систему США, распространяя информацию с тем, чтобы разуверить американцев в беспристрастности американских судов и судей, подорвать доверие к американским СМИ и внушить американской общественности мысль о том, что политическая система США нечестная и коррумпированная. Москва стремилась разобщить американцев на «племена» в надежде на то, что недовольство перерастет в кризис, а может даже и в социальный коллапс. Но США отличаются разнообразием политических взглядов, и ее значительные политические различия являются нормальными и не представляют угрозы, поскольку в стране есть демократические институты, обеспечивающие возможность их выражения и конкуренции. И как бы ни старались КГБ и его постсоветские преемники, они не смогли разрушить американскую систему извне.

Потом появился Трамп. Очевидно, что сравнение Горбачева с Трампом не самое удачное. США — не коммунистический режим, а страна, в которой существует конституционный строй с верховенством права, динамичной рыночной экономикой и открытым обществом. Действительно, большинство республиканцев не пришли в ярость из-за действий Трампа отчасти потому, что они считают (и совершенно правильно), что американские институты устойчивы. (Это объясняется еще и тем, что они согласны с политикой Трампа, боятся поражения на выборах без его поддержки и рассчитывают на то, что он не допустит демократов к руководству Белым домом — эту цель поддерживает почти половина электората). Однако чисто теоретическое сравнение Горбачева с Трампом, вероятно, поможет понять, как контрразведывательное расследование ФБР по своей сути превратилось в уголовное расследование действий предвыборного штаба Трампа (а затем и самого президента), по результатам которого в конечном итоге и был подготовлен доклад Мюллера.

Трамп озвучивал строки прямо из установок КГБ: пресса — это враг народа, американские правоохранительные органы коррумпированы, НАТО устарела, торговые партнеры США — пройдохи и мошенники. Все это время члены семьи и соратники Трампа тайно встречались с русскими и лгали — сначала о факте этих встреч, а затем об их сути. Эти встречи проходили в контексте многолетних попыток Трампа заняться бизнесом в России и других странах на постсоветском пространстве. Завышенные цены на недвижимость в какой-то степени являются бизнесом, основанным на отмывании денег, при этом все покупатели, расплачивающиеся только наличными, должны отмывать средства сомнительного происхождения и искать партнеров, которые не предпринимают необходимых мер предосторожности. Любое серьезное расследование в отношении Трампа с выдачей повестки для дачи свидетельских показаний и проверкой деятельности его компаний, означало бы серьезную угрозу привлечения к юридической ответственности его и членов его семьи. (В докладе Мюллера коротко говорится о попытках Трампа заключить сделки с недвижимостью в Грузии и Казахстане. Остается неясным, учтены ли эти факты или факты, связанные с ними, в тех 12-ти текущих уголовных расследованиях, которые канцелярия специального прокурора передала в другие органы. И подробности проведения которых в версии доклада, имеющейся в открытом доступе, вымараны.)

Связи Трампа с Россией во время президентской кампании вряд ли были для кого-то секретом. В июне 2016 года Кевин Маккарти из Калифорнии, который был в то время лидером республиканского большинства в Палате представителей и теперь является лидером меньшинства и верным сторонником Трампа, сказал за закрытыми дверями однопартийцам во время тайно записанной встречи: «Есть два человека, которым, как я думаю, платит Путин: Рорабейкер и Трамп». (Дана Рорабейкер был на удивление пропутинским представителем Республиканской партии от штата Калифорния.) Когда некоторые из присутствовавших засмеялись, Маккарти добавил: «Клянусь Богом!»

Самым показательным примером связи команды Трампа с Россией была печально известная июньская встреча в Трамп-тауэр в 2016 году с группой россиян, которые заявили, что у них есть компромат на Хиллари Клинтон. Встреча была организована Дональдом Трампом-младшим, и на ней присутствовали Кушнер и Пол Манафорт, который в то время возглавлял предвыборный штаб. Стив Бэннон, бывший председатель совета директоров новостного сайта «Брайтбарт» (Breitbart), который через несколько месяцев после этой встречи стал председателем предвыборного штаба Трампа и который позже был главным стратегом Белого дома, сказал журналисту Майклу Вольфу, что встреча была «предательской». Бэннон добавил: «Даже если [они] не считали, что она была предательской, или непатриотичной, или мерзкой, а я считаю, что она такой и была, [они] должны были немедленно позвонить в ФБР». Бэннон был прав, несмотря на то, он продолжал настаивать не на том, что от встречи следовало отказаться, а на том, что ее надо было устроить подальше («в „Холидей Инн" в Манчестере, Нью-Гэмпшир»). И что полученные во время встречи материалы, если они могли скомпрометировать Клинтон, надо было «слить „Брайтбарту" или куда-нибудь в этом роде, или, возможно, какому-то другому, более легитимному изданию».

Учитывая факт таких контактов, нет сомнений в том, что независимое расследование кампании Трампа было более чем оправдано. И все же история о связах Трампа с Россией заставила большую часть СМИ пуститься во все тяжкие, что было сумасшествием даже по нынешним невысоким меркам. В своем освещении этой темы противники Трампа в комментариях иногда опускались до его уровня. «Я играю на фантазиях людей, — писал Трамп в книге „Искусство заключать сделки" (The Art of the Deal). — Люди хотят верить, что нечто является самым большим, самым лучшим и самым зрелищным. Я называю это правдоподобной гиперболизацией». В последние два года основным источником «правдоподобной гиперболизации» был не только Трамп, но и элитные медиа-персоны, такие как Рэйчел Мэддоу из MSNBC, которые подогревали желание либералов, хотевших, чтобы история о связях Трампа с Россией была самым большим, самым лучшим и самым зрелищным политическим скандалом в истории США.

Среди наиболее смешных обвинений было утверждение, согласно которому русские еще больше поляризовали американцев. В действительности же во время президентской кампании 2016 года граждане США создавали и распространяли в интернете материалы, гораздо более способствующие обострению разногласий, чем это могли бы сделать русские. А еще больше таких материалов распространяли американские журналисты. Точно так же в гневной риторике в отношении того, насколько беспрецедентным было столь наглое вмешательство враждебной иностранной державы в выборы в другой стране, как бы случайно сбрасываются со счетов бесчисленные примеры того, как то же самое делают другие страны. КГБ делал это в США в годы холодной войны. Британцы делали это в США еще раньше, в 1939 году, даже получив доступ к конфиденциальным данным опросов. А США делают это во всем мире. Великие державы вмешиваются в дела других стран, потому что могут, и они будут делать это до тех пор, пока не заплатят за это дорогую цену.

Иллюзия всемогущего, все контролирующего, безнадежно злобного Кремля отвлек слишком много внимания от собственных недостатков американцев и их обязанностей по их исправлению. Сегодня в России все еще существует множество теорий заговора, согласно которым ЦРУ развалило Советский Союз, а Горбачев на самом деле невольно (а, возможно, и сознательно) был агентом американцев. Неважно, что Горбачев был достойным гордости продуктом советской системы. И горбачевский реформированный коммунизм тоже был полностью доморощенным. Если бы российское общество признало все это, а не цеплялось за слухи о Горбачеве, оно могло бы в более полной мере понять те внутренние факторы, которые привели к развалу советской системы. Точно так же и в США зацикленность на вмешательстве России и сумасбродные спекуляции о том, что Трамп является агентом Кремля, способствовали тому, что американцы закрыли глаза на многие внутренние проблемы, из-за которых стала возможной победа Трампа.

А тем временем сторонники Трампа распространяют конспирологическую теорию, утверждая, что расследование действий предвыборного штаба Трампа было зловещим заговором, спланированным в ФБР. Эти две альтернативные выдумки, согласно которым Трамп является российским агентом, а ФБР — закулисной оппозицией государству, служат зловещими копиями друг друга и продолжают формировать политику. Как будто Мюллер никогда и не писал своего доклада.

Сбывшиеся и несбывшиеся ожидания

Лидеры больше не привлекают достаточного внимания историков. Очень немногие в этой области пытаются лучше понять, когда и как люди находят способы трансформировать политическую конъюнктуру — понимать и использовать возможности, которые другие не замечают, превращать невыносимое положение в прорывы. В немалой степени этому способствует везение, но решающее значение имеет видение будущего и высочайшая тактическая ловкость. Кроме того, эти прогрессивно мыслящие, способные к преобразованиям личности обычно занимают самые высокие посты в политической и общественной жизни: президенты (Рональд Рейган), госсекретари (Джордж Маршалл), председатели совета управляющих Федеральной резервной системы (Пол Волкер), лидеры движения (Мартин Лютер Кинг-младший). Канцелярия специального прокурора (временного сотрудника Министерства юстиции) не обладает полномочиями осуществлять такие преобразования. Те, кто надеялся, что Мюллер спасет республику, преувеличили его роль и не учли его возможности. И, все-таки, имеют ли налогоплательщики право ожидать большего, чем то, что сделал Мюллер?

Редко когда американцам предоставляли столько правдивой (и характерной) информации о работе исполнительной власти их правительства. Несмотря на всю нечистоплотность СМИ, в докладе Мюллера подтверждается большая часть материалов, собранных в результате расследований, проведенных журналистами изданий «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times), «Вашингтон Пост» (The Washington Post) и «Уолл-стрит Джорнел» (The Wall Street Journal). В отличие от этих изданий, Мюллер не был обязан защищать свои источники, гарантируя им анонимность. Кроме того, несмотря на наличие средств оказания значительного давления, связанных с возможностью вызывать свидетелей для дачи показаний и предъявлять обвинения в совершении преступлений, специальный прокурор всячески старался быть справедливым по отношению к Трампу. Он предоставлял не только уличающие, но и оправдательные доказательства, а также предъявлял высокие требования при определении того, что будет считаться «взаимодействием» уголовного характера. Мюллер также не стал вменять президенту коррупционные мотивы, хотя Трамп не выполнил многочисленные обещания дать показания лично, а затем впал в состояние невероятно тяжелой амнезии, отвечая на письменные вопросы. Возможно, из-за этой беспристрастности картина поведения Трампа становится еще более изобличающей.

Доклад Мюллера служит образцом гражданских добродетелей, благодаря которым американские лидеры смогли бы обновить страну. Инструменты, которые им понадобятся, находятся под рукой в виде солидных демократических институтов страны и твердых основополагающих принципов умеренности, честности, порядочности и здравомыслия. Это, конечно же, не произойдет в ближайшем будущем. Пока что политика берет верх над технократией. Мюллер действовал как сдержанный профессионал в условиях звучащей со всех сторон необъективной болтовни. Но, как оказалось, искусным тактиком он не является. В отличие от него, Барру удалось опубликовать почти весь доклад (разделы об отвратительном поведении Трампа отредактированы меньше всего), не вызвав гнева президента, который вместо этого обвинил Мюллера в компрометирующих его разоблачениях. Публичная версия отчета не знаменует собой ни победу сторонников Трампа, ни победу его противников. И, что действительно вызывает разочарование, доклад не предполагает возможности примирения этих двух сторон. В основном появление доклада привело к тому, что тупиковая ситуация стала еще более безвыходной.

Возможно, сделать нечто большее не позволяли обстоятельства. С самого начала Мюллеру было поручено осуществить уголовное преследование, осуществить которое невозможно. Вполне предсказуемо, что любое решение не предъявлять Трампу обвинения большинство республиканцев воспримут как оправдание, хотя в докладе буквально говорится, что он «он его не оправдывает». Не менее предсказуемо было и то, что явный отказ Мюллера оправдывать Трампа будет воспринят большинством демократов как фактическое обвинение. Мюллер сделал и кое-что еще. Он обратился к Конгрессу, сделав то, о чем в положении о действиях специального прокурора не говорится. В докладе содержится 21 страница текста, в котором речь идет об исполнительной власти президента, разделении властей и Конституции, а также совершенно очевидная рекомендация: «Вывод о том, что Конгресс может применить законы, препятствующие злоупотреблениям при осуществлении президентом полномочий, соответствует нашей конституционной системе сдержек и противовесов и принципам, согласно которым никто не может быть выше закона». Некоторые демократы и критики Трампа ухватились за это как за «предложение рассмотреть вопрос об импичменте».

Однако сегодняшнее противостояние разыгрывается между хранящим молчание и оказывающим сопротивление Белым домом и чрезмерно ревностной Палатой представителей, контролируемой Демократической партией, по поводу налоговых деклараций Трампа и многих других важных документов и свидетельств, которые в конечном итоге будут обнародованы, к чему и стремится Конгресс. Основанные на принципах состязательности политическая и правовая системы будут осуществлять надзор и в случае необходимости привлекут президента к ответственности в рамках средств правовой защиты, предусмотренных Конституцией, и, прежде всего, с учетом мнений избирателей.

Один большой сюрприз

О чем мы в конечном итоге узнали? Может показаться, что в докладе лишь перечислено, хотя и более подробно, то, что нам уже известно. Но на самом деле, в нем содержится огромный сюрприз. Некоторые наблюдатели, включая меня, давно предполагали, что во время избирательной кампании 2016 года русские, которые действовали по приказу Кремля (или пытались угодить ему), не стремились вступать в сговор с представителями предвыборного штаба Трампа. Они скорее пытались получить беспрепятственный доступ к внутренней переписке членов штаба, чтобы получить оперативные секреты и компрометирующие материалы (компромат) на Трампа и его людей. Или вовлечь их в незаконные действия. Я счел реальную историю связей Трампа с Россией историей внедрения и предположил, что российская разведка прослушивала мобильные телефоны не только Манафорта и его заместителя Рика Гейтса, но и самого Трампа и членов его семьи. Я предположил, что российские спецслужбы установили устройства в проводке под башней Трамп-тауэр и внутри нее, и задался вопросом о тех принадлежащих русским квартирах, расположенных наверху недалеко от кабинета Трампа. (Первые семь месяцев своего президентства Трамп не приезжал в башню, словно там было небезопасно. А в 2017 году, когда он обвинил администрацию Обамы в прослушивании телефонов в башне, я воспринял это как типичную ложь Трампа о чем-то, что было правдой, но несколько иначе). То, что такая слежка велась во время избирательной кампании, казалось само собой разумеющимся. Ведь чиновники в России, которых я давно знаю, хвастались этим, и такие методы работы были элементарными.

Поэтому представьте мое удивление, когда я прочитал в докладе Мюллера, что русские, пытавшиеся выйти на штаб Трампа, не могли понять, с кем связаться, кто был главным, или кто именно играл значительную роль. Российские оперативники и посредники выходили на членов штаба со всех сторон, изучая каналы связи с помощью людей, которые не имели никакого влияния на политические позиции, поскольку штаб вообще не имел никакого влияния. Дело в том, что никто, кроме Трампа, не был главным, и никто не играл значительной роли. А он в своем исполнительном кресле в зависимости от своего настроения метался из стороны в сторону. Но русские не смогли получить к нему доступ, даже когда штаб и Белый дом распахнули двери. (В докладе говорится, что тогдашний посол России в США Сергей Кисляк отверг предложение Кушнера общаться в безопасном месте в российском посольстве в Вашингтоне.) Я ошибался, и это важно.

Петр Авен, директор крупнейшего в России частного банка и бывший чиновник российского правительства, рассказал следователям специального прокурора о том, что впервые после избрания Трампа Путин созвал свою очередную ежеквартальную встречу, на которой присутствовало около 50 главных российских олигархов. В докладе приведены слова Авена, который сказал: «Путин говорил о трудностях, с которыми сталкиваются российские власти в налаживании контактов с пришедшей к власти администрацией Трампа». По словам Авена, Путин сказал, что не знает, с кем вести официальные переговоры, и что он вообще не знает людей из окружения избранного президента. Конечно, это могли быть слова, вводящие в заблуждение, дезинформация, которую Путин хотел повсеместно распространить. Но Мюллер воспринимает это иначе. «Как только стало известно, что Трамп избран президентом, российские правительственные чиновники и видные российские бизнесмены начали пытаться наладить отношения с новой администрацией, — говорится в докладе. — Судя по всему, у них до этого не было контактов, и они всячески пытались наладить связь с высокопоставленными чиновниками из окружения избранного президента».

Это поразительное открытие, следующее из доклада: Путин, предположительно, мог помочь Трампу победить на выборах, но не мог поговорить с ним, несмотря на публичные высказывания Трампа о своем желании и желании своих людей наладить контакты и заключать сделки.

Справедливости ради следует отметить, что русским удалось передать членам семьи Трампа «планы заключения мира» на Украине, только эти предложения лежали в папках для входящей почты, пока русские неоднократно просили узнать — от имени «босса» (Путина) — продвигаются ли дела в этом направлении. Как оказалось, действительно важные игроки в команде, такие как Дональд Трамп-младший и Кушнер, были не в восторге от внешней политики и не понимали, как добиться каких-то действий от правительства.

Похоже, что Путин и его оперативники были так же не готовы к победе Трампа, как Трамп и его люди. Безусловно, по-прежнему не исключается, что российская разведка действительно следила за внутренними звонками и перепиской в окружении Трампа. Но если это так, то собранная ими информация не представляла особой практической ценности, во всяком случае, с точки зрения налаживания полезного диалога для продвижения интересов России. Вполне возможно, что «мир Трампа» был слишком неорганизованным, чтобы им можно было манипулировать. Но не исключено, что российская разведка в своих действиях была не столь профессиональной, какой ее обычно изображают, особенно при попытке действовать на территории США и под наблюдением контрразведки ФБР, а не анонимно и издалека через компьютеры.

Покончить с этим и забыть

Американская общественность должна понять не только то, что сделали русские, но и то, чего они не сделали. Россия не выбирала кандидатов в президенты от соответствующей партии и не изобретала коллегию выборщиков. Клинтон провела единственно возможную кампанию демократов, которая могла закончиться поражением, а Трамп провел единственно возможную кампанию республиканцев, которая могла закончиться победой. Какими бы незначительными ни были последствия действий России, они стали возможными только благодаря решающим действиям и бездействию, в которых Россия никогда не участвовала. Прежде всего, не Россия была автором нелепой путаницы и уязвимостей избирательной системы США.

Более того, не Путин внедрил спящего агента в общежитие Гарварда в 2002 году, а затем заставил его изучать психологию и информатику, разрабатывать алгоритмы социальных сетей, бросить учебу в 2004 году, проникнуть в Силиконовую долину и создать частную компанию, которая получает феноменальную прибыль, монетизируя любовь американцев к чрезмерному обмену информацией и постоянную потребность чувствовать себя оскорбленными. И не Путин заставлял те самые СМИ, которые компания этого российского спящего агента помогла вытеснить с рынка, вознося этого агента до небес. И не он заставлял инвесторов вкладывать деньги в это скрытое российское оружие, расширяя тем самым сферу его влияния и укрепляя его власть. Нет, «Фейсбук» сам попал в руки Путина в 2016 году и по-прежнему там находится. В докладе Мюллера американские технологические фирмы действительно привлекают к себе внимание: один раздел называется «Операции с использованием «Фейсбука», другой — «Операции с использованием «Твиттера». Но в нем ничего не говорится о том, что должны сделать власти, чтобы минимизировать уязвимости, которые создают социальные сети.

По-прежнему неясно, узнает ли когда-нибудь общественность подробности важного контрразведывательного расследования ФБР в отношении российского вмешательства. Сотрудники ФБР сотрудничали с офисом Мюллера и получали от него информацию, «не вся из которой содержится в этом томе», говорится в докладе. Но в докладе ничего не говорится о том, что стало с этой информацией. Если контрразведывательное расследование продолжается, и к нему привлекаются секретные источники, а также и используются секретные методы, то вполне возможно, что Барр был прав, отказавшись выполнить требование Конгресса предоставить полный текст доклада Мюллера и лежащие в его основе материалы. Из-за этого отказа Палата представителей пригрозила ему обвинением в неуважении к Конгрессу.

В конечном счете, доклад Мюллера не дает ответа на вопрос о том, что служит причиной подобострастного отношения Трампа к России. Там, где речь идет о болезненной реакции Трампа на любое упоминание о российском вмешательстве и о его странных публичных заявлениях, в которых он соглашается с Путиным, отрицающим причастность России к вмешательству, в докладе говорится о неуверенности Трампа, связанной с тем, что его избрание могут признать нелегитимным. И о его желании построить башню Трамп-тауэр в Москве, которая принесет ему неожиданный доход. В докладе нет раздела, в котором приводится анализ давней зависти Трампа к сильным правителям. Не рассматриваются в докладе и общие неудачи в российско-американских отношениях. Три президента, которые предшествовали Трампу, которые находились на президентском посту по два срока, не могли понять, как регулировать американо-российские отношения в долгосрочной перспективе. Каждый из них пытался наладить взаимодействие или «перезагрузить» отношения, после чего следовала некая версия попытки изоляции, кульминацией которой были санкции и никакого видимого пути для продвижения вперед. Вмешательство России во внутреннюю политику США во многом было результатом этих неудач, так же, отчасти, как и примирительные жесты Трампа. Но Трамп даже не дошел до своей «перезагрузки»: несмотря на его чрезмерное выражение восхищения Путиным, его администрация сразу же перешла к фазе санкций и взаимных обвинений.

В этом свете нападение России на американскую демократию нельзя считать даже тактическим успехом. Вместо того чтобы добиться юридического признания нарушения целостности территории Украины или отмены санкций, Путин получил дополнительные санкции. Кибератаки и специальные операции по распространению похищенной электронной переписки были техническим успехом, но их вклад в победу Трампа был самым незначительным. Кремль заставил Вашингтон патологически зациклиться на России, и действия Москвы способствовали началу расследования в отношении президента США, которое вызывало негодование. Но в США есть устойчивые институты (в отличие от коррумпированных российских), мощная экономика (в отличие от российской средней экономики) и в значительной степени самоорганизованное гражданское общество (в отличие от российского общества, подвергающегося преследованиям). Именно поэтому высокообразованные, предприимчивые россияне по-прежнему уезжают в США.

И поэтому, несмотря на несбывшиеся и оторванные от действительности ожидания, связанные с докладом Мюллера, «момент Трампа» — это возможность. Необходимо заново открыть Соединенные Штаты в самом лучшем из их воплощений и переориентировать на решение тех проблем, которые стоят перед страной сегодня: дилемм, связанных с биоинженерией, повышением уровня мирового океана и экстремальными изменениями климата, чрезмерной концентрацией экономической мощи и геополитическим соперничеством с Китаем. Прежде всего, стране необходимы огромные внутренние инвестиции в человеческий капитал, инфраструктуру и в систему эффективного управления. То, что Трамп инстинктивно воспользовался недавними неудачами Вашингтона в своих интересах, служит ярким напоминанием о том, что страна должна уделять внимание тем качествам, которые составляют величие Америки. Несмотря на высокую цену, которую приходится платить, Трампа все же можно считать «даром», настоящей находкой, если его правильно понять.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2019 > № 3069862 Стивен Коткин

Теперь все по-другому

Почему внешняя политика США никогда не восстановится

Дэниел Дрезнер – профессор международной политики Школы права и дипломатии имени Флетчера, обозреватель The Washington Post.

Резюме Новый президент может запустить общественную дискуссию о роли США в мире. Не помешает прислушиваться к компетентному мнению экспертов и не забывать о мудрости народа. А продвигая верховенство закона за рубежом, не стоит забывать об уважении демократии дома.

Общепризнанно, что внешнеполитическое сообщество, обладающее большой властью, должно пребывать в душевном равновесии. Изменение климата, Ближний Восток, терроризм, торговля, нераспространение ядерного оружия – специалистам в сфере международных отношений всегда есть чем заняться. Если вы полистаете старые выпуски Foreign Affairs, то найдете очень мало статей, провозглашающих полное решение той или иной проблемы. Даже после мирного завершения холодной войны страницы издания были заполнены бурными дебатами о столкновении цивилизаций.

Поэтому было бы слишком просто отмахнуться от тревог из-за действий президента США Дональда Трампа, посчитав их очередными радениями «церкви вечного беспокойства». Эксперты не в первый раз ставят под сомнение жизнеспособность глобального порядка, возглавляемого Соединенными Штатами. Угроза Западу никогда не была больше, чем в период, начавшийся запуском советского спутника и завершившийся, когда президент Ричард Никсон фактически остановил работу Бреттон-Вудской системы. Нефтяной шок 1970-х гг. представлял серьезную опасность для либерального международного порядка, а в 1980-е гг. началось раздувание американского бюджета, возник дефицит торгового баланса. Организаторы терактов 11 сентября казались экзистенциальной угрозой для системы – до финансового кризиса 2008 года. Теперь Трамп. Возникает вопрос: можно ли считать нынешние тревоги чем-то принципиально новым? Ведь за предыдущие десятилетия небеса так и не рухнули на землю.

Но на этот раз все действительно по-другому. Многие источники американской мощи истощились, а нормы внешней политики страны обветшали. Можно связывать упадок с Трампом и его ретроградными внешнеполитическими взглядами, но процесс эрозии начался задолго до его прихода к власти. Постоянные колебания в обсуждении и реализации внешней политики только усложнят управление кораблем в ближайшем будущем. Внешнеполитический дискурс оставался последним бастионом двухпартийной системы, но политическая поляризация добралась и до него. Будущие президенты попытаются возродить классическую версию американской внешней политики, но вряд ли они в этом преуспеют.

Созданный американцами фундамент, на котором зиждется либеральный международный порядок, находится в серьезной опасности. Представьте нынешнюю ситуацию как игру «Дженга» – когда множество элементов убрали, а башня все еще стоит. Вот почему некоторые эксперты полагают, что конструкция остается прочной. На самом деле в ней не хватает многих важных составляющих, а если приглядеться, видно, как она слегка раскачивается. Как и башня «Дженга», миропорядок будет стоять, пока не рухнет. Нужно предпринять максимум усилий для сохранения либерального международного порядка, но в то же время пора задуматься о том, что придет ему на смену.

Некоторые представители внешнеполитического сообщества уже осознают серьезность проблемы. Прогрессисты обсуждают, как они будут продвигать либеральные ценности за рубежом, если вернутся к власти, и стоит ли это делать. Консерваторы дискутируют, является ли популизм новой константой, с учетом которой следует рассматривать внешнюю политику США. Однако ни тот ни другой лагерь не пытается восстановить разрушенное равновесие. Вопрос не в том, что американская внешняя политика сможет сделать после Трампа. Главное, существует ли жизнеспособная внешнеполитическая стратегия, которая выдержит новый электоральный цикл.

Добрые старые времена

Во внешней политике провалы привлекают больше внимания, чем успехи. В годы холодной войны потеря Китая, возведение Берлинской стены, война во Вьетнаме, энергетический кризис, захват заложников в Иране затмили последовательную эффективную внешнеполитическую стратегию сдерживания. Но только когда Советский Союз мирно распался, внешнеполитический курс США времен холодной войны стали считать исключительно успешным. После этого в дискуссии доминировали войны в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, а также финансовый кризис 2008 года и подъем популизма. Слишком просто прийти к выводу, что американская внешняя политика последнего времени – это полный провал.

Но одновременно с этими негативными событиями основополагающие тенденции развивались в благоприятном направлении. Число войн между государствами и гражданских войн резко снизилось, как и другие проявления международного насилия. Демократия распространялась, освобождая людей от тирании. Глобализация ускорилась, бедность сократилась. Эти достижения Соединенные Штаты могут занести в свой актив, поскольку поддерживаемый и укрепляемый ими либеральный порядок заложил основы для десятилетий относительного мира и процветания.

Конечно, Вашингтон совершал ошибки, включая вторжение в Ирак и принуждение стран снять ограничения на трансграничные потоки капитала. Эти шаги не имели смысла и оттолкнули союзников, но они не ослабили позиции США в мире. Мягкая сила пострадала в краткосрочной перспективе, однако быстро восстановилась при Обаме. Американцы по-прежнему привлекали союзников, а в случае с интервенцией в Ливию в 2011 г. именно союзники по НАТО просили Вашингтон применить силу, а не наоборот. Сегодня у Соединенных Штатов больше союзников, связанных договорами, чем у любой другой страны мира, и даже больше, чем у любой другой страны в истории.

Америке удалось пережить собственные ошибки благодаря тому, что американское доминирование базируется на прочном фундаменте. США обладают огромными географическими преимуществами: богатые природные ресурсы, два океана на востоке и на западе плюс два ценных партнера на севере и на юге. Страна была мощной так долго, что многие ее возможности воспринимаются как нерушимая константа, а не случайность. США обладают самыми мощными вооруженными силами в мире с 1945 г., а экономика страны, если оценивать по паритету покупательной способности, стала крупнейшей в 1870 году. Немногие пишущие сегодня о международной политике могут вспомнить времена, когда Соединенные Штаты не были самой богатой и влиятельной страной мира.

Длительная гегемония еще больше укрепляет преимущества США. Строя либеральный международный порядок, Вашингтон создал целый ряд многосторонних институтов – от Совета Безопасности ООН до Всемирного банка – и вместе со своими союзниками получил в них привилегии. Глобальные правила игры шли на пользу всем, но содержание этих правил приносило выгоду прежде всего США. Интернет возник как инициатива Пентагона, и в результате Вашингтон получил ведущую роль в его управлении. Американские вузы привлекают лучших из лучших со всего мира, как и Кремниевая долина и Голливуд, и приносят экономике миллиарды долларов. Иммигрантская культура приумножает демографическую мощь страны и помогает Соединенным Штатам избежать проблем старения, с которыми столкнулись Европа и Тихоокеанский регион.

США извлекли пользу и из своего финансового доминирования. Американский доллар пришел на смену британскому фунту стерлингов в качестве мировой резервной валюты 75 лет назад, открыв обширные и самые ликвидные рынки капитала и расширив охват и эффективность экономической политики. В последние десятилетия финансовая мощь Вашингтона только возрастала. Хотя финансовый кризис 2008 г. начался на американском рынке недвижимости, в итоге Соединенные Штаты стали играть еще более значимую роль на мировом рынке капитала. Американский рынок капитала доказал, что является более глубоким, ликвидным и лучше регулируемым, чем какой-либо другой. И хотя экономисты потеряли сон из-за растущего дефицита бюджета страны, это оказалось некритично. Многие утверждают сегодня, что американская экономика в состоянии выдержать больший госдолг, чем предполагалось ранее.

В дипломатическом плане все эти факторы привели к тому, что независимо от стоящего на повестке дня вопроса США всегда рассматривались как надежный лидер. Плотная сеть альянсов и партнерств свидетельствует, что обязательства, которые берет на себя Вашингтон, надежны. Американская гегемония вызывала недовольство в некоторых частях мира, но даже великие державы-соперники доверяли тому, что Соединенные Штаты заявляли на международных переговорах.

Пока мировая система цементировала структурную мощь США, внутренняя политика помогала поддерживать стабильный внешнеполитический курс. Ключевым фактором было равновесие различных школ международных отношений. Существовал баланс между сторонниками интервенционизма и теми, кто хотел экономно расходовать национальные ресурсы, между теми, кто поддерживал многосторонние подходы, и теми, кто отдавал предпочтение односторонним позициям. Если один лагерь получал преимущество, другой, выискав ошибку, требовал скорректировать курс. Сторонники сдержанности указали на избыточность расходов на иракскую кампанию, чтобы добиться ее свертывания. Сторонники интервенционизма обратили внимание на взрывоопасность ситуации в Сирии, чтобы обосновать более жесткую позицию.

Благодаря разделению властей в американской системе госуправления ни один внешнеполитический лагерь не получал чрезмерного влияния. Когда администрация Никсона стала прямолинейно использовать realpolitik в отношении Советского Союза, Конгресс внес в повестку дня вопросы прав человека. Когда администрация Обамы колебалась относительно введения санкций против Центробанка Ирана, «ястребы» в Конгрессе заставили ее прибегнуть к более агрессивным действиям. Вновь и вновь американская внешняя политика возвращалась к золотой середине. За неумеренностью в конце концов следовала сдержанность. Периодическое перекладывание ответственности обеспечивало лидерство. Результаты такого пересекающегося давления не были идеальными, но оно позволяло американской политике не слишком отклоняться от статус-кво. Старые обязательства оставались надежными.

На протяжении десятилетий такая динамика – и на глобальном, и на внутриполитическом уровне – удерживала кризисы под контролем, не позволяя им превратиться в катаклизмы. Американская внешняя политика возвращалась к равновесию. Что же изменилось? Сегодня равновесия уже нет, а структурные опоры американской мощи зашатались.

Новая норма

Несмотря на последовательность внешней политики, американская мощь по некоторым аспектам начала сдавать позиции. Несколько лет назад США перестали быть крупнейшей экономикой мира по паритету покупательной способности. Руководящая роль в глобальных делах ослабевает из-за асимметричного расширения возможностей Китая и России. Рост числа нескончаемых войн и тлеющих конфликтов сказался на вооруженных силах.

Внешняя последовательность курса скрывала развивающуюся дисфункцию системы внутренних сдержек внешней политики. Сначала общественное мнение перестало быть сдерживающим фактором для лиц, принимающих решения. Парадоксально, но ключевые аспекты, обеспечившие национальную безопасность США – географическая изоляция и подавляющая мощь, – позволили многим американцам не думать о внешней политике. Тенденция наметилась после перехода на полностью контрактную армию в 1973 г. – общество перестали волновать вопросы войны и мира. После окончания холодной войны апатия только возросла. А сегодня, как показывают опросы, американцы очень редко учитывают внешнеполитические аспекты, решая, за кого голосовать.

Рынок идей тоже развалился. Исчезли барьеры для безрассудных внешнеполитических концепций, потому что американцы утратили доверие к экспертам. Сегодня в США идут дебаты о том, должна ли стена вдоль южной границы быть сделана из бетона, нужны ли прозрачные вставки и стоит ли ее оснащать солнечными батареями. Эксперты уже не в состоянии уничтожать дурные идеи так, как делали это раньше. Знатоки полагают, что их экспертное мнение подкрепит действия Белого дома, но на самом деле они уже давно действуют на враждебной территории.

Стоит отметить, что враждебность к экспертам-международникам небезосновательна. Интервенции в Афганистан, Ирак и Ливию оказались серьезными промахами. Несмотря на прогнозы экспертов, глобализация не превратила Китай в джефферсоновскую демократию. Безупречные рекомендации, закрепленные вашингтонским консенсусом, не сработали, что вызвало ряд финансовых кризисов. Экономисты и советники по внешней политике выступали за сокращение расходов, несмотря на последствия для бедных слоев населения и среднего класса, и регулярно предрекали повышение ключевой ставки, которое так и не произошло. Неудивительно, что и Обама, и Трамп с удовольствием наносили удары по вашингтонскому истеблишменту.

Институциональные сдержки внешнеполитических привилегий президента тоже ослабели – в первую очередь потому, что две другие ветви власти добровольно от них отказались. Принятие закона о тарифах Смута–Хоули в 1930 г., только усугубившего Великую депрессию, показало, что Конгресс не в состоянии ответственно осуществлять свои конституционные полномочия в торговле. По закону о взаимных торговых соглашениях 1934 г. многие из этих полномочий были делегированы президенту. Так началось постепенное уменьшение надзора со стороны Конгресса. В последнее время политическая поляризация превратила Конгресс в неработающее, вздорное сборище, и Белый дом воспользовался этим, существенно расширив возможности исполнительной власти. Судебная власть тоже не справляется со сдерживающей ролью. Верховный суд все чаще уступает президенту в вопросах национальной безопасности – как, например, в 2018 г., когда он поддержал запрет на въезд иностранцев.

Эксперты в сфере внешней политики приветствовали концентрацию власти исполнительной ветви, и до избрания Трампа их логика не вызывала вопросов. Они указывали на невежество общества и отсутствие интереса к международным отношениям у Конгресса. В ситуации политического тупика и поляризации демократы и республиканцы рассматривали внешнюю политику как игрушку, которую можно использовать в борьбе за переизбрание. Поэтому внешнеполитическая элита склонна была считать президента «последним взрослым в комнате».

Однако они не предусмотрели избрания президентом человека с эмоциональным и интеллектуальным уровнем дошкольника. В ходе предвыборной кампании Трамп отказался от услуг экспертов по внешней политике, заявив, что добьется лучших результатов, полагаясь на интуицию. Став президентом, он в основном руководствовался своим настроением. Он начал торговые войны, которые не дали особых результатов, кроме ущерба американской экономике. Он заявил, что доверяет президенту Путину больше, чем собственным спецслужбам. Его администрация вышла из ряда международных соглашений и раскритиковала оставшиеся. Постоянные нападки на ЕС и НАТО – более серьезная стратегическая ошибка, чем вторжение в Ирак. Отобранные лично Трампом советники по внешней политике спешат юридически закрепить решения, прежде чем президент сорвет их импульсивным твитом. Даже если у администрации возникали разумные идеи, Трамп использовал их наихудшим образом.

Большинство внешнеполитических шагов были противоречивыми, контрпродуктивными, но абсолютно законными. Пользуясь правом проводить внешнеполитический курс, Трамп разрушил то, что его предшественники сохраняли на протяжении десятилетий. Остальные ветви власти наделили Белый дом возможностью вести внешнюю политику с мощью Ferrari, но нынешний его хозяин полагает, что у него в руках игрушечная машинка, а живет он в придуманном мире.

После Трампа новый президент безусловно постарается вернуть здравый смысл в американскую внешнюю политику. Он или она отменит запрет на въезд иностранцев, откажется от враждебной риторики в адрес давних союзников и прекратит атаки на мировую торговую систему. Но эти «заплатки» не скроют и не разрешат более глубокую проблему. Политическая поляризация подорвала уверенность в том, что президент должен находиться в центре системы госуправления. Эта идея выхолощена Трампом. На смену нынешнему президенту, вполне вероятно, придет левый популист, а потом пост займет архиконсерватор. Слабые ограничения исполнительной власти только ухудшат ситуацию. Конгресс не хочет играть конструктивную роль в вопросах внешней политики. Общество же не включено в дискуссию по внешнеполитическим вопросам. Из-за обветшавших норм и президентов с крайних флангов политического спектра внешняя политика США может внезапно обнаружить себя где-то между «Америка прежде всего» и новым Вторым Интернационалом. Сама концепция последовательной, долгосрочной внешнеполитической стратегии окажется нежизнеспособной.

В таких условиях только легковерные станут считать американские обязательства надежными. Альянсы будут распадаться, а другие страны смогут бросить вызов глобальным нормам. В любом случае шрамы, оставленные администрацией Трампа, не исчезнут. Капризы нынешней администрации уже вынудили многих ведущих дипломатов покинуть Госдепартамент. Этот человеческий капитал сложно заменить. За последние два года число иностранных студентов в американских университетах сократилось в связи с ростом нативизма. Придется приложить усилия, чтобы убедить иностранцев, что это временное явление. Выйдя из ядерной сделки по Ирану, администрация Трампа заставила SWIFT, частную систему международных финансовых транзакций, выполнять односторонние американские санкции против Тегерана. Китай, Франция, Германия, Россия и Великобритания вынуждены создавать альтернативную платежную систему. Сейчас это не имеет особого значения, но в дальнейшем и союзники, и соперники США научатся обходиться без доллара.

Но, возможно, самое главное – администрация Трампа в одностороннем порядке отказалась от идеалов, которыми руководствовались американские политики на протяжении десятилетий. Можно дискутировать о том, насколько важно для Соединенных Штатов продвижение прав человека, демократии и верховенства закона в мире. Но целесообразность продвижения этих ценностей за рубежом и их укрепление в самой Америке не подлежит обсуждению. Уродливая риторика Трампа – насмешка над этими ценностями. Следующий президент, вероятно, по-другому будет отзываться об этих идеалах, но союзники и соперники запомнят нынешние высказывания. Семена сомнений посеяны, и однажды они взойдут.

Факторы, которые обеспечили Соединенным Штатам преимущества в международной системе – емкие рынки капитала, либеральные идеи, высшее образование мирового уровня – работают по принципу «победитель получает все». Другие акторы не захотят переключаться с доллара, Уолл-стрит, демократии и Лиги Плюща на что-то другое. Эти сектора выдержат несколько ударов. Однако чрезмерное использование финансовых инструментов, альянсы с зарубежными популистами и продолжение антииммигрантской истерии заставит даже ближайших союзников задуматься об альтернативах. Америка станет банкротом в этих сферах так же, как Майк Кэмпбелл в романе Хемингуэя «И восходит солнце»: «постепенно, а потом как-то вдруг». Сейчас американская башня «Дженга» еще стоит. Но если убрать еще несколько элементов, раскачивание станет заметно невооруженным взглядом.

Как будет выглядеть обрушение? США, конечно, останутся великой державой, но рядовой и менее богатой. Предпочтения по некоторым вопросам будут иметь все меньше значения, Китай и Европа начнут руководствоваться другими правилами. Внутриполитическая поляризация заставит ближневосточных союзников (Израиль и Саудовскую Аравию) поддерживать республиканцев, а европейским союзникам (Германии и Великобритании) будут ближе демократы. В отсутствие всеобъемлющей внешнеполитической стратегии Латинская Америка может стать ареной новой «большой игры» – другие державы начнут бороться за влияние в регионе. Демографические факторы также будут воздействовать на Америку, падение рождаемости еще больше осложнит ситуацию. Торговые блоки замедлят глобальный экономический рост. Из-за снижения взаимозависимости возрастет вероятность войны между великими державами. Проблема изменения климата будет решаться на национальном, а не глобальном уровне, что хуже для всех.

О чем тревожиться?

Я буду рад, если через 10 лет критики назовут эту статью так и не сбывшимся предсказанием конца света. Состояние американской внешней политики казалось плачевным и десятилетие назад, в разгар финансового кризиса и войны в Ираке. Но это было незначительное отклонение, а не тренд. Возможно, преемнику Трампа удастся устранить нанесенный им урон. Не стоит также забывать, что при всех недостатках американской внешнеполитической машины другие великие державы тоже не всесильны. Внешнеполитические успехи Китая и России вызывают негативную ответную реакцию, включая затягивание инфраструктурных проектов в Азии и враждебность Украины, что затруднит достижение ими реваншистских целей.

Рассуждая о том, что будет «после Трампа», нужно помнить, что 45-й президент является одновременно и причиной, и симптомом болезней, поразивших внешнюю политику США. Да, Трамп существенно ухудшил ситуацию. Но система, лишенная формальных и неформальных ограничений президентской власти, досталась ему в наследство. Поэтому следующему президенту придется заниматься не только мелким ремонтом. Он будет вынужден пойти на политически неудобные меры, стимулируя вовлеченность Конгресса во внешнюю политику, даже если большинством обладает не его партия. Не каждая внешнеполитическая инициатива должна проходить через Пентагон. Новый президент, воспользовавшись своим положением, может запустить общественную дискуссию о роли США в мире. Не помешает вернуться к старой практике: прислушиваться к компетентному мнению экспертов и не забывать о мудрости народа. Кроме того, продвигая верховенство закона за рубежом, не стоит забывать об уважении демократии дома.

Все эти шаги серьезно осложнят политическую жизнь следующего президента. В большинстве статей в Foreign Affairs в этом месте автор обычно призывает лидера проявить политическую волю и сделать правильные шаги. Это всегда звучало неубедительно, но в данном случае просто смешно. Мы все надеемся, что «церковь вечного беспокойства» не превратится в апокалиптический культ. Но сейчас небеса действительно могут рухнуть на землю.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2019 > № 3069848 Даниел Дрезнер

Конец гордыни

И новый век американской сдержанности

Стивен Уолт – профессор мировой политики Школы имени Кеннеди Гарвардского университета, автор книги «Ад добрых намерений: внешнеполитическая элита Америки и конец превосходства США».

Резюме Несмотря на стагнацию во внешнеполитическом истеблишменте, перспективы более реалистичной и сдержанной внешней политики США более радужные, чем за многие годы. При всех его недостатках Трамп облегчил предложение альтернатив либеральной гегемонии, выражая презрение к консенсусу элиты.

Современный мир полон нескончаемых вызовов: более могущественный и самонадеянный Китай, новые угрозы из киберпространства, нарастающий поток беженцев, возрождение ксенофобии, неослабевающий экстремизм с его жестокостью и насилием, изменение климата и многое другое. Но чем сложнее и запутаннее обстановка в мире, тем больше Вашингтон нуждается в ясном понимании своих жизненно важных интересов и внешнеполитических приоритетов. Прежде всего успешная большая стратегия США должна определить регионы, в которых стране следует готовиться к войне, и цели, которые эти военные действия должны преследовать.

При всех разговорах о том, что внешняя политика Соединенных Штатов и их место в мире никогда не будут прежними после президентства Дональда Трампа, оптимальная стратегическая дорожная карта нам хорошо знакома. Лучшим выбором остается реализм – сугубо практичный и трезвый подход, которым страна руководствовалась на протяжении большей части XX века. И он позволил ей стать великой державой. Четверть века назад после окончания холодной войны внешнеполитические элиты отказались от реализма в пользу либеральной гегемонии, ослабившей страну и причинившей США значительный ущерб на родине и за рубежом. Чтобы вернуться на правильный путь, следует снова взять на вооружение реализм и сдержанность, которые исправно служили в прошлом.

Если бы Вашингтон заново открыл для себя реализм, Соединенные Штаты стремились бы к сохранению безопасности и процветанию американского народа, а также к защите главной ценности США – свободы. Политики признавали бы важность военной силы, но учитывали бы и выгодное географическое положение страны, а заодно соблюдали принцип сдержанности в применении силы. Америка взяла бы на вооружение стратегию «офшорного балансирования» и воздержания от крестовых походов с целью переделать мир по своему образу. Вместо этого они бы сосредоточились на сохранении баланса сил в нескольких ключевых регионах. Там, где это возможно, Вашингтон воодушевлял бы иностранные державы нести основное бремя ответственности за собственную оборону и брался бы защищать лишь те регионы, где у Соединенных Штатов имеются жизненно важные интересы и где их мощь все еще необходима. Дипломатия вернулась бы на свое законное место, и американцы отстаивали бы свои ценности за рубежом, прежде всего демонстрируя ценности демократии у себя на родине.

Если все хорошо работает…

В XIX веке, когда США были слабы, лидеры страны – от Джорджа Вашингтона до Уильяма Маккинли – старались избегать участия в зарубежных конфликтах, наращивали экономическую мощь и возможности внутри страны, расширяя ее влияние в Северной Америке. В конце концов Соединенным Штатам удалось вытеснить крупные европейские державы из западного полушария. В первой половине XX века президенты Вудро Вильсон и Франклин Рузвельт использовали мощь, которую страна накопила к тому времени, чтобы восстановить баланс сил в стратегически важных регионах за пределами Западного полушария. Но при этом они позволили другим крупным державам выполнить большую часть тяжелой работы. По этой причине Соединенным Штатам удалось избежать серьезных последствий участия в двух мировых войнах, опустошивших Азию и Европу. США вышли из этих войн сильнее, чем когда-либо. Соединенные Штаты не могли не разделить с другими странами бремя холодной войны, поэтому они активизировались и возглавили альянсы, сдерживавшие Советский Союз.

Американские лидеры на словах пропагандировали демократию, права человека и другие идеалистические устремления; однако в своей основе политика была реалистичной. Посредством Бреттон-Вудской системы и ее последующих модификаций США также помогли создать более открытую мировую экономику, уравновешивая экономический рост стремлением к финансовой стабильности, национальной автономии и внутриполитической легитимности. Попросту говоря, на протяжении большей части истории страны американские лидеры остро ощущали баланс сил, перекладывали ответственность на других, когда это было возможно, и брали на себя решение трудных задач, если это было необходимо.

Но когда Советский Союз распался и США оказались, как выразился бывший советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт в 1998 г., «в одиночестве на вершине власти и силы… с редчайшей возможностью формировать новый мир», они отвергли реализм, который так хорошо служил Америке на протяжении нескольких десятилетий. Они попытались перестроить мировую политику в соответствии с американскими ценностями. Новая стратегия под названием «либеральная гегемония» преследовала цель распространения демократии и открытых рынков по всему земному шару. Эта цель была красной нитью, которая связала политику «взаимодействия и расширения» президента Билла Клинтона, «повестку свободы» президента Джорджа Буша и теплое приветствие президентом Бараком Обамой арабских восстаний 2010–2011 гг., когда он заявил, что «у граждан нет более фундаментального права, чем право выбирать своих лидеров и определять свою судьбу». Подобное мышление нашло широкую поддержку в обеих партиях, среди федеральных чиновников, занимающихся мировой политикой, а также в большинстве исследовательских центров, у лоббистов и представителей СМИ, составляющих внешнеполитический истеблишмент.

По своей сути либеральная гегемония – крайне ревизионистская стратегия. Вместо того чтобы добиваться сохранения благоприятного расклада сил в нескольких регионах, где сосредоточены их жизненно важные интересы, Вашингтон попытался трансформировать режимы во всем мире и включить новых членов в организации экономического сотрудничества и безопасности, в которых доминируют США. Последствия оказались удручающими: неудачные войны, финансовые кризисы, ужасающее неравенство, распадающиеся альянсы и осмелевшие недруги.

Гегемонистская гордыня

Когда в 1993 г. Клинтон стал президентом, Соединенные Штаты имели хорошие отношения с другими мировыми державами, включая Китай и Россию. Демократия распространялась повсеместно, Ирак удалось разоружить, а у Ирана не было возможностей для обогащения урана и других ядерных материалов. Соглашения в Осло, похоже, стали предвестником окончания палестино-израильского конфликта, а Вашингтон вполне был в состоянии взять на себя руководство этим процессом. Европейский союз принимал новых членов и продвигался к вводу единой валюты. Американская экономика динамично развивалась. Американцы считали терроризм второстепенной проблемой, а армия казалась непобедимой. Попутный ветер дул в спину, и жизнь была хороша.

Но эти обстоятельства породили у элит опасную самонадеянность. Убежденные в том, что США – «незаменимая страна», как заявила в 1998 г. госсекретарь Мадлен Олбрайт, они уверовали в то, что обладают правом и мудростью, чтобы формировать политическую систему в любой стране мира и что на них лежит такая ответственность. Этот план оказался высокомерной фантазией. Все попытки быть посредником на мирных переговорах между израильтянами и палестинцами провалились, а решение проблемы через создание двух независимых государств, к чему стремились три американских президента, больше не представлялось жизнеспособным вариантом. «Аль-Каида» нанесла удар по Соединенным Штатам 11 сентября 2001 г.; реакцией Вашингтона стало объявление глобальной войны с терроризмом, включая вторжение в Афганистан и Ирак. Эти кампании обернулись дорогостоящим фиаско, разрушив ауру непобедимости армии США. Сегодня конфликты бушуют почти по всему Ближнему Востоку. Жестокие экстремисты проводят операции на огромной территории от Африки до Средней Азии и за ее пределами. Тем временем Индия, Пакистан и Северная Корея испытали и развернули ядерное оружие, а Иран потенциально является ядерным государством. Крах жилищного ипотечного рынка в США в 2008 г. обнажил проблему повсеместной коррупции в финансовых учреждениях и запустил самый тяжелый экономический кризис со времен Великой депрессии. От этого потрясения мировая экономика еще полностью не оправилась.

В 2014 г. Россия захватила Крым и с тех пор осуществляет вмешательство во внутренние дела других стран, а ее отношения с Западом сегодня хуже, чем когда-либо после окончания холодной войны. Мы видим рост мощи и амбиций Китая; при этом сотрудничество Пекина и Москвы углубляется. Кризис еврозоны, решение Великобритании выйти из Евросоюза и энергичные популистские движения породили сомнения в будущем ЕС. Демократия отступает по всему миру; по мнению Freedom House, 2018 г. стал 13-м годом сворачивания свобод во всем мире, и это тревожная тенденция. В Венгрии и Польше у власти находятся нелиберальные лидеры, а аналитический отдел журнала The Economist в ежегодном «Индексе демократии» понизил статус США с «полноценной» демократии до демократии «с изъянами». Америка не единственная страна, несущая ответственность за эту неблагоприятную динамику, но она внесла немалую лепту.

Корнем многих из перечисленных выше неудач стало то, что Вашингтон взял на вооружение политику либеральной гегемонии. Для начала она расширила обязательства Соединенных Штатов в сфере безопасности, но не предусмотрела добавления новых ресурсов и средств для их исполнения. Политика «двойного сдерживания», нацеленная на Иран и Ирак, вынудила США держать многотысячный воинский контингент на Аравийском полуострове. Это было дополнительным бременем и убедило Усаму бен Ладена в том, что настал благоприятный момент для нанесения удара по Америке. Расширение НАТО заставило Вашингтон взять на себя обязательства по защите слабых и уязвимых новых членов альянса, в то время как Франция, Германия и Великобритания допустили полную атрофию своих вооруженных сил. Не менее важно и то, что усилия США по укреплению демократии, по сути бесконечное расширение НАТО и вынесение миссии альянса далеко за рамки его первоначальных параметров отравили отношения с Россией. А опасения некоторых стран, что Соединенные Штаты могут взять на себя руководство по смене находящегося у власти режима, побудили их обзавестись ядерными средствами сдерживания. Особенно преуспела на этом поприще Северная Корея. Когда США удавалось побеждать внешнего противника, как в Афганистане, Ираке и Ливии, это приводило не к появлению новых процветающих демократий, а к дорогостоящей оккупации, краху государственности и сотням тысяч погибших гражданских лиц. Если американские лидеры ожидали чего-то другого, то это было самообманом: создание функциональной демократии – тяжелый процесс даже при наличии благоприятных условий; но пытаться это сделать в расколотом обществе, культуру которого ты плохо знаешь и понимаешь, – миссия для глупцов. Наконец, глобализация не принесла обещанных результатов. Открытие рынков для торговли и инвестиций оказалось выгодно для бедного населения и среднего класса Китая, Индии и других развивающихся стран. Глобализация еще более выпукло высветила и без того невообразимое богатство одного процента богатейших семей мира. Однако доходы беднейших слоев и среднего класса США и Европы не росли, рабочие места в некоторых отраслях утекали за рубеж, а мировая финансовая система стала гораздо менее устойчивой.

Вот почему, когда Трамп в 2016 г. назвал американскую внешнюю политику «полной катастрофой», обвинив неприкасаемые и никому неподотчетные элиты в этом крахе, – многие согласились с подобной оценкой. Эти люди не были изоляционистами; они просто хотели, чтобы правительство прекратило попытки управлять миром и уделяло больше внимания внутренним проблемам. Похоже, что предшественники Трампа слышали эти призывы, по крайней мере когда баллотировались на президентский пост. В 1992 г. главной мантрой Клинтона была фраза «все дело в экономике, глупыш». В 2000 г. Буш высмеял попытки Клинтона заниматься «национальным строительством» за рубежом и призвал проводить «сильную, но скромную» внешнюю политику. Обама пообещал положить конец войнам за рубежом и сосредоточиться на «национальном строительстве на родине». Эти выражения сдержанности были понятны, поскольку опросы общественного мнения говорили о том, что большинство американцев против того, чтобы их страна играла роль мирового жандарма и помогала другим больше, чем должна это делать с учетом ее реальных возможностей. Согласно данным Исследовательского центра Pew, в 2013 году 80% американцев полагали, что «нам не следует так много думать о мировых проблемах и в большей степени сосредоточиться на решении внутренних, национальных проблем, наращивании силы и благополучия у себя на родине». А 83% участников опроса высказали пожелание, чтобы президенты больше внимания обращали на внутренние проблемы, а не на внешнюю политику. Клинтон, Буш и Обама прекрасно понимали, чего хочет американский народ, но не смогли удовлетворить его желания.

То же касается и Трампа. Хотя в Твиттере и публичных выступлениях он часто ставит под сомнение знакомые идеологические догмы и установки, США по-прежнему защищают богатых союзников по НАТО, сражаются в Афганистане, преследуют террористов по всей Африке, безоговорочно поддерживают проблемные, но дружественные страны на Ближнем Востоке и по-прежнему надеются свергнуть некоторые одиозные режимы.

Президентский стиль Трампа резко отличается от стиля его предшественников, но по сути его политика удивительно похожа на политику прежних президентов. В итоге мы имеем худшее из возможного: Вашингтон продолжает реализовывать бессмысленную, ничем не обоснованную большую стратегию, но при этом данным процессом руководит некомпетентный парвеню в Белом доме.

Реализм на практике

Четыре президента воплощали национальную стратегию, нацеленную на достижение американской гегемонии, и все они выглядели бледно. Как я доказывал ранее на страницах данного издания вместе с Джоном Миршаймером, пора уже Соединенным Штатам вернуться к традиционному подходу под названием «офшорное балансирование». Эта стратегия начинается с признания того, что США остаются самой защищенной державой в современной истории. У них имеются тысячи ядерных боеголовок и могущественные обычные вооруженные силы, так что в Западном полушарии у них нет серьезных соперников. Атлантический и Тихий океаны по-прежнему изолируют страну, защищая ее от многих угроз и давая огромный простор для маневра и правильного выбора, где и когда воевать. Для сохранения гегемонии в Западном полушарии американские политики стараются не допустить, чтобы другие великие державы доминировали в своих регионах, подражая Соединенным Штатам. Любая конкурентоспособная страна, не имеющая серьезных соперников поблизости, считала бы себя вправе проецировать силу по всему миру, что Вашингтон и делает на протяжении нескольких десятилетий. С точки зрения американцев лучше, чтобы евразийские державы пристально следили друг за другом, поскольку в этом случае им труднее вмешиваться в события, происходящие у берегов Америки. США вступали в мировые войны, чтобы не позволить Германии эпохи Вильгельма, нацистской Германии и императорской Японии доминировать в Европе и Азии. Тот же принцип вдохновил Америку взять на вооружение стратегию сдерживания в годы холодной войны, хотя в этом случае американцы не могли переложить ответственность на других и вынуждены были сами нести большую часть расходов. Сегодня, когда в Европе нет потенциального регионального гегемона, европейским странам следует постепенно взять на себя всю полноту ответственности за собственную оборону. В странах Евросоюза проживает свыше 500 млн человек, а его совокупный ежегодный ВВП превышает 17 трлн долларов, в то время как в России, считающейся главной внешней угрозой для стран ЕС, население менее 145 млн при годовом ВВП всего 1,6 трлн долларов. Более того, европейские члены НАТО вместе ежегодно тратят на оборону в три с лишним раза больше, чем Россия. Поэтому мнение, будто ЕС (в составе которого две ядерные державы) не имеет достаточного потенциала, чтобы защитить себя от угроз страны, экономика которой меньше итальянской, просто смехотворно.

У НАТО все еще много пламенных защитников по обе стороны Атлантики, но они живут в прошлом. Альянс сыграл бесценную роль в сдерживании СССР и недопущении возврата агрессивной, экспансионистской Германии. Но Советского Союза давно нет, а Германия сегодня – либеральная демократия, твердо приверженная нынешнему статус-кво. Лидеры блока работали сверхурочно, чтобы придумать новые задачи для альянса после падения Берлинской стены, но попытки национального строительства на Балканах, в Афганистане и Ливии не увенчались успехом. Если европейские члены блока не поддержат усилия США по уравновешиванию Китая (неясно, будут ли они это делать и следует ли им этим заниматься), Соединенным Штатам следует постепенно дистанцироваться от НАТО и переложить на европейцев ответственность за безопасность в Европе. Одновременно нужно начать согласованный вывод американских вооруженных сил из Европы и позволить европейскому офицеру стать верховным главнокомандующим НАТО. Нужно ясно дать понять, что Соединенные Штаты больше не будут первой линией обороны Европы. Вашингтону следует предпринять эти шаги без обиды, раздражения или негодования, но с чувством выполненного долга и обязательством сотрудничать в тех областях, где интересы американцев и европейцев совпадают. Это прежде всего изменение климата, борьба с терроризмом и управление мировой экономикой.

Вашингтону также следует вернуться к традиционному подходу на Ближнем Востоке. Чтобы обеспечить доступ к поставкам энергоносителей, от которых зависит мировая экономика, Соединенные Штаты давно уже стремятся не допустить доминирования какой-либо страны в богатом нефтью Персидском заливе. Но до конца 1960-х гг. они это делали, полагаясь на помощь Великобритании. После ее ухода Вашингтон опирался на страны-сателлиты в регионе, такие как Иран, Израиль и Саудовская Аравия. Вооруженные силы США не вторгались в страны региона до января 1991 г., они сделали это через несколько месяцев после того, как лидер Ирака Саддам Хусейн захватил Кувейт. Реагируя на эти действия Саддама, администрация Джорджа Буша-старшего собрала коалицию стран, которая освободила Кувейт, уничтожила армию Ирака и восстановила баланс сил в регионе.

Сегодня главная цель Вашингтона на Ближнем Востоке остается без изменений: не допустить, чтобы какая-либо страна препятствовала свободному поступлению нефти на мировые рынки. Мы видим глубокий раскол в регионе по нескольким линиям при отсутствии доминирующей державы. Более того, нефтедобывающие страны зависят от экспорта энергоносителей, поэтому они жаждут продавать их. Следовательно, поддержание регионального баланса сил не должно быть слишком трудным делом, особенно если США прекратят контрпродуктивные попытки изменить местную политику. Американские вооруженные силы должны быть полностью выведены из Ирака и Сирии, хотя Соединенные Штаты могут продолжать сбор разведданных, сохраняя ранее размещенное здесь оборудование, заключая соглашения и предпринимая меры на тот случай, если придется вернуться сюда в будущем. Но, как это делалось с 1945 по 1991 гг., так и сегодня Вашингтону нужно рассчитывать на то, что местные державы будут поддерживать региональный баланс сил сообразно своим интересам.

Как внешняя стабилизирующая сила, США должны установить нормальные отношения со всеми странами региона вместо «особых отношений» с некоторыми и глубоко враждебных с другими. Нет на Ближнем Востоке таких добродетельных или важных стран, которые заслуживали бы безусловной поддержки Соединенных Штатов, так же как и нет настолько омерзительных стран, чтобы считать их изгоями. США следует брать пример с Китая, Индии, Японии, России и ЕС, которые поддерживают нормальные рабочие отношения со всеми государствами региона, в том числе и с Ираном. Помимо прочего такая политика побудила бы соперничающие региональные державы конкурировать друг с другом за поддержку Соединенных Штатов вместо того, чтобы считать ее само собой разумеющейся. В данный момент Вашингтону также следует ясно дать понять, что он уменьшит поддержку местных партнеров, если они будут вредить интересам США или действовать вопреки их основным ценностям. Если возникнет угроза доминирования какой-либо страны в регионе, Соединенным Штатам следует помогать другим государствам в противодействии этому влиянию, корректируя уровень своих усилий и присутствия сообразно с опасностью.

После рационального пересмотра отношений с Европой и Ближним Востоком Соединенные Штаты как внешняя стабилизирующая сила могли бы сосредоточиться на той единственной стране, которая потенциально может на равных конкурировать с ними и быть единственным другим гегемоном, – на Китае. Если КНР станет региональным гегемоном в Азии, ей будет легче проецировать силу по всему миру и распространить влияние на Западное полушарие. Для противодействия такому развитию событий Соединенным Штатам следует поддерживать и углублять нынешние связи в сфере безопасности с Австралией, Японией, Филиппинами и Южной Кореей, а также продолжать развивать стратегическое партнерство с Индией, Сингапуром и Вьетнамом. Если США прекратят субсидировать богатых европейских союзников и транжирить триллионы долларов на дорогостоящие затяжные операции на Большом Ближнем Востоке, они смогут позволить себе содержание необходимого воинского контингента для сдерживания Китая.

Однако поддерживать действенную коалицию в Азии будет нелегко. Азиатские союзники Вашингтона отделены друг от друга водными просторами и большими расстояниями, а также не горят желанием ставить под угрозу торговые связи с Китаем. Тесное сотрудничество Японии и Южной Кореи затрудняется непростой историей отношений этих двух стран. У местных держав будет сильное искушение переложить на Вашингтон большую часть необходимой работы, и от американских политических лидеров потребуется тонкое и мудрое руководство, чтобы эта коалиция не распалась и чтобы каждый ее член вносил справедливую лепту в сотрудничество. Опрометчивые шаги Трампа – отказ от Транстихоокеанского партнерства, начало торговых споров с Японией и Южной Кореей и непрофессиональный флирт с Северной Кореей – не помогли.

Действия за рубежом – офшорное предприятие

Защитники сложившегося статус-кво, вне всякого сомнения, назовут такой курс возвратом к изоляционизму. Это полная чушь. В качестве внешней стабилизирующей силы Соединенные Штаты будут тесно взаимодействовать с миром по дипломатическим и экономическим каналам, а в некоторых регионах прибегать к военной силе. У них сохранятся самые мощные в мире вооруженные силы, даже если на них будет тратиться меньше денег. США продолжат работу с другими странами над решением серьезных мировых проблем, таких как изменение климата, терроризм и киберугрозы. Но Вашингтон больше не станет брать на себя главную ответственность за оборону богатых союзников, которые могут сами себя защитить; не станет субсидировать зависящие от него страны, если они не действуют в интересах Соединенных Штатов, и не будет стараться распространять демократию посредством смены режимов, тайных операций или экономического давления. Вместо этого Америка будет использовать свою силу, прежде всего для поддержания баланса сил в Азии, где все еще требуется существенное присутствие США, и уделит больше времени, внимания и ресурсов восстановлению американской силы на родных берегах. Подавая пример, который снова будет приводить в восхищение другие страны и которому те станут подражать, Соединенные Штаты будут лучше защищать и пропагандировать свои политические ценности в качестве внешней стабилизирующей силы.

При таком подходе страна будет меньше полагаться на силу и принуждение и придавать больше значения дипломатии. Военная мощь останется главным столпом в деле обеспечения национальной безопасности, но применяться она будет как самая крайняя мера, а не по первому побуждению. Стоит помнить о том, что некоторые из величайших внешнеполитических достижений Вашингтона – план Маршалла, Бреттон-Вудская система международных отношений, мирный договор между Египтом и Израилем и мирное воссоединение Германии – были дипломатическими достижениями, а не победами на поле боя. Однако в последние годы демократическая и республиканская администрации пренебрегали подлинной дипломатией; слишком многие американские официальные лица стали считать даже умеренные уступки противникам равноценными капитуляции. Поэтому они пытаются диктовать свои условия и прибегать к санкциям или мечу всякий раз, когда какая-то страна отказывается подчиниться. Но даже слабые страны неохотно уступают шантажу, а навязывание другим односторонних договоренностей повышает вероятность того, что они начнут жульничать или нарушать обещания, как только появится такая возможность. Чтобы дипломатия приносила плоды, обе стороны должны получить хотя бы что-то из того, к чему они стремятся.

Более того, офшорное балансирование требует тонкого понимания региональной политики, которым обладают лишь компетентные специалисты и эксперты по конкретному региону. В частности, создание действенной коалиции для сдерживания амбиций Китая в Азии – это не столько военная миссия, сколько дипломатическая задача, и успех ее зависит от наличия достаточного числа специалистов, хорошо знакомых с историей, языками, культурами и болевыми точками региона.

Возвращение к стратегии офшорного балансирования также должно сопровождаться серьезными усилиями в области профессиональной подготовки дипломатов и укрепления дипломатического корпуса. Послами в других странах должны быть квалифицированные дипломаты, а не ВИПы или спонсоры. Государственному департаменту необходимо развивать, совершенствовать и корректировать дипломатическую доктрину – способы применения ненасильственных методов влияния – подобно тому, как вооруженные силы постоянно совершенствуют военные доктрины и боевую тактику. Следует существенно увеличить число сотрудников во внешнеполитическом ведомстве, и по мере развития их карьеры профессиональные дипломаты должны получать те же возможности для повышения квалификации, которые имеются у старших армейских офицеров.

Покончить со старым мышлением

Несмотря на разочарования последних 25 лет, американская внешнеполитическая элита по-прежнему убеждена, что глобальное лидерство – неотъемлемое право США и что Вашингтон должен и дальше пытаться заставить другие страны подчиняться их диктату. Эта точка зрения – своего рода символ веры почти всех вашингтонских центров исследования внешней политики, на который опираются авторы обзорных статей, аналитических записок и докладов целевых рабочих групп. Аналогичное групповое мышление характерно для средств массовой информации, в которых закоренелые неоконсерваторы и необузданные либеральные интернационалисты занимают монопольное положение в качестве экспертов, а сторонники реализма, сдержанности и невмешательства появляются крайне редко.

В итоге внешнеполитические дебаты перекошены в пользу бесконечных интервенций. Чтобы вернуться к более реалистичной большой стратегии, необходимо расширить параметры дебатов и бросить вызов сложившимся интересам, из-за которых провальная внешнеполитическая повестка упорно продвигается и отстаивается. Клубный характер внешнеполитического истеблишмента также приводит к тревожному отсутствию отчетности. Хотя в дипломатическом сообществе имеется немало преданных своему делу, творчески мыслящих и уважаемых людей, первую скрипку играет каста инсайдеров, тесно связанных друг с другом и не желающих критиковать друг друга по принципу «рука руку моет». В результате лица, допускающие промахи, получают повышение по службе и возможность повторять прежние ошибки. Подумайте об официальных лицах, виновных в срыве мирного процесса на Ближнем Востоке (и о политических обозревателях, приветствовавших их действия), непродуманном расширении НАТО, бездарных войнах в Афганистане и Ираке, пытках, которым офицеры ЦРУ подвергали задержанных во время войны с терроризмом. Подумайте о слежке АНБ за американцами без санкции суда, провальной интервенции НАТО в Ливии и американских махинациях на Украине, которые дали России предлог для захвата Крыма. Никто из официальных лиц или политических обозревателей не понес профессиональной ответственности или наказания за свои ошибки и должностные преступления. Все они до сих пор занимают видные должности в правительстве, исследовательских центрах, СМИ или научных институтах.

Конечно, все ошибаются, и можно переусердствовать в стремлении призвать конкретных людей к персональной ответственности. Политики часто учатся на прошлых ошибках и со временем начинают работать более профессионально. Но когда одни и те же люди допускают те же самые грубые промахи и при этом не признают их и не выражают сожаления, пора искать новых людей с более конструктивными идеями.

Несмотря на стагнацию во внешнеполитическом истеблишменте, перспективы более реалистичной, более сдержанной внешней политики США сегодня более радужные, чем за многие годы. При всех его недостатках Трамп облегчил предложение альтернатив либеральной гегемонии, выражая презрение к консенсусу элиты. Молодые американцы более скептично настроены в отношении имперских притязаний своей страны, нежели старожилы внешнеполитического ведомства, а некоторые новые конгрессмены, похоже, настроены на то, чтобы частично вернуть под контроль внешнюю политику, которую американские президенты прибирали к рукам последние 70 лет.

Кроме того, могущественные структурные силы работают против либеральной гегемонии, продвигая повестку офшорного балансирования. Усиление Китая и частичное возрождение российской мощи вынуждают Соединенные Штаты уделять более пристальное внимание политике баланса сил, особенно в Азии. Трудноразрешимые проблемы Ближнего Востока остужают горячие головы, и в будущем наши президенты вряд ли захотят проливать там кровь американцев или транжирить средства налогоплательщиков – особенно под пение сирен о продвижении демократии. Вряд ли уменьшится давление на военный бюджет, особенно если придется вкладывать большие средства в борьбу с изменением климата, а также триллионы долларов в давно назревшие национальные проекты.

По этим причинам внешнеполитическая элита, в конце концов, заново откроет для себя ту самую национальную стратегию, которая помогала наращивать и сохранять американскую мощь на протяжении большей части нашей национальной истории. Пока неясно, каким образом мы вернемся к нашим корням, и вполне вероятно, что на это уйдет больше времени, чем следует. Но направление пути очевидно.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2019 > № 3069847 Стивен Уолт

Ловушка для России

Текст: Яков Миркин (заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН)

Вот свежий доклад американской корпорации "Рэнд" ("Исследования и разработка" ). Это известнейший мозговой центр, власти США - его ключевой клиент. А тема - как перенапрячь и разбалансировать Россию, конкурируя с ней на выгодных для американцев позициях.

Заказчик - Министерство обороны США. Больше 300 страниц текста, холодного, хладнокровного - как сделать Россию слабее, как максимально обременить ее при минимальных издержках и рисках США. Все публично, доступно каждому с первой же попытки, если не полениться зайти в интернет.

Только не гневайтесь! Не включайте эмоции - лучше спокойно обсудить, а как, собственно, собираются "перенапрячь"? В каких слабых, уязвимых местах?

Геополитика? Обсуждаются: поставки летального оружия Украине; смена режима в Беларуси; использование напряженности на Южном Кавказе. А дальше - вызовы России в Молдове, Центральной Азии, по всей границе. Мы уже знаем, на собственном сердце, сколько озлобления, горечи и крови может это вызвать.

А военные меры? Везде - на морях, в воздухе, на земле и в космосе. Каких только идей нет в этих 300 страницах! Расширение наземных сил США и НАТО в Европе; рост числа учений НАТО в Европе; манипулирование нашей чувствительностью к военным рискам, чтобы понудить к избыточным военным расходам, как в рейгановских 1980-х. Приблизить к российским "целям" воздушные и военно-морские силы. Придвинуть к границам ядерное оружие. Увеличить присутствие в Черном море.

Массированно вложиться в исследования - особенно в новые виды оружия, в создание все больших угроз для главных компонентов Вооруженных сил России. Особо - в космосе. Но - без реальных конфликтов. Втягивать в гонку вооружений, в страхи и издержки, чтобы год от году изнемогали.

А что еще? Ответ - влиять на внутреннюю ситуацию в России. Меры "идеологические и информационные". Сеять сомнения в законности властей, в том, что они действуют в интересах всего народа, поощрять протесты и другое "сопротивление" в пределах закона. Подрывать международную репутацию России - там целая программа.

Все эти формулы - дословный, точный перевод с английского. Какое возмущение поднялось бы на Западе, если бы что-то подобное, по заказу властей, было опубликовано в России! А это разве не вмешательство во внутренние дела?

Мы знаем, какие потери живых душ, какие кризисы и слезы могут стоять за всеми этими "мерами". Наше прошлое написано кровью. Нам так желают? Пожелайте себе! Мы же себе желаем - эволюции, развития, спокойных мирных лет. И, конечно, играть на усиление в свободном, открытом, рыночном пространстве. Быть запертыми в крепости - значит, заведомо проиграть в поддавки.

А знаете, какие меры "Рэнд" считает самыми эффективными - c точки зрения издержек, затрат, рисков? Думаете, "придвинуть бомбардировщики к границам"? Или что-то подобное? Нет, конечно. Лучше всего, по мнению "Рэнд", давить на экономику.

Почему? Экономика, по мнению экспертов "Рэнд", что она у России - самое слабое, уязвимое место! Повторим, медленно, неторопливо: самое слабое место России, ее ахиллесова пята - это экономика.

И что именно предлагает "Рэнд", чтобы ее "перенапрячь"? Что - без околичностей, в ясной, прямой речи? Сделать все, чтобы ограничить российский экспорт углеводородов, снизить на них мировые цены, препятствовать созданию новых трубопроводов.

А самим США - стать экспортером сжиженного газа в европейские страны. Воздействовать торговыми и финансовыми санкциями. Всячески поощрять утечку мозгов из России.

А теперь внимание, важная цитата: "В каком-то смысле Россия помогает США и их союзникам в усилиях перенапрячь себя. Плохая экономическая политика России препятствовала росту, и, скорее всего, они будут продолжать в том же духе...

Российская экономическая политика в конце 2000-х годов и в 2010-х годах была часто контрпродуктивной. Ничего не делая, не предпринимая никаких активных мер со стороны Соединенных Штатов Америки, просто позволим им продолжать свое плохое регулирование, свой контроль со стороны государства, свои расточительные инвестиции, все то, что будет и дальше лимитировать их экономический вес и военный потенциал".

Замечательно! Просто сидеть и ждать, пока мы будем и дальше ошибаться в своей экономической политике, слабеть. Сидеть и ждать!

Абсолютное большинство российских экономических показателей января - мая 2019 года хуже, чем в том же периоде 2018 года. Заранее известно, что модель роста, вся сконцентрированная вокруг российского бюджета и его преференций, не даст темпов в 4-5 процентов. Заранее! Национальные проекты? Разве это новые ресурсы на развитие, вдобавок к старым? Многие позиции в них - из уже ранее принятых федеральных целевых программ.

Все меры по стимулированию сверхбыстрого роста давно известны в международной практике. О них много писала "Российская газета". Критически важно, чтобы рядом с текущей операционной структурой была создана администрация развития, с особыми полномочиями, подчиненная президенту. Так же, как это делалось в странах "экономического чуда". Ставка Верховного главнокомандующего - в экономике.

Тогда это будет достойный ответ на вызовы.

Все стимулы - кредиты, процент, валютный курс, налоговые и любые другие льготы, ножницы для административных барьеров - под инвестиции, под рост. Только тогда начнется игра на опережение по-взрослому. "Перенапрягаться"? Никак нет - расти, развиваться, конкурировать в открытом мире.

Россия. США. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 2 июля 2019 > № 3144007 Яков Миркин

Потерянное искусство американской дипломатии

Можно ли спасти Государственный департамент?

Уильям Бёрнс – президент Фонда Карнеги за международный мир и автор книги «Неофициальный канал: мемуары американской дипломатии и доводы в пользу ее обновления». 33 года служил кадровым дипломатом в Государственном департаменте США, а с 2011 по 2014 гг. был заместителем госсекретаря.

Резюме Неуважительное отношение Трампа к дипломатии причинило ей существенный ущерб, но высветило и безотлагательность серьезных усилий по ее обновлению с учетом современной конкурентной мировой политики, которая часто не прощает ошибок.

Возможно, дипломатия – одна из старейших профессий в мире, но суть ее зачастую понимается неправильно. Дипломатия не терпит шума и бахвальства, действуя по тайным каналам вне поля зрения посторонних. Пренебрежительное отношение президента Трампа к профессиональной дипломатии наряду с его склонностью к импровизированному заигрыванию с авторитарными лидерами вроде Ким Чен Ына вывело эту профессию из тени, сделав очевидной необходимость ее обновления. Высокомерное отношение к американской дипломатии и искажение ее сути – не изобретение Трампа. Соединенные Штаты эпизодически практиковали такой подход с момента окончания холодной войны. Однако администрация Трампа намного усугубила проблему. Дипломатические оплошности пагубны в любое время, но одностороннее дипломатическое разоружение, инициированное администрацией, происходит в самое неподходящее время – когда дипломатия важнее, чем когда-либо, для продвижения американских интересов. США уже не единственный крупный игрок на геополитической сцене и больше не могут получать все, что им захочется, за счет силы или влияния.

Хотя эра одностороннего доминирования на мировой сцене закончилась, у Соединенных Штатов пока еще больше козырей, чем у соперников. Остается окно возможностей, чтобы закрепиться в роли стержневой державы, способной наилучшим образом формировать быстро меняющийся мировой ландшафт, пока другие не начали делать это первыми. У США есть для этого все необходимое. Но чтобы воспользоваться такой возможностью и защитить свои ценности и интересы, придется перестроить американскую дипломатию и сделать ее инструментом первой инстанции, усиленным экономическими и военными рычагами и силой примера.

Другая эпоха

Я хорошо помню момент, когда видел американскую дипломатию и силу на самом пике. Это была осень 1991 года. Моя карьера дипломата началась менее чем десятью годами ранее, но я оказался за спиной госсекретаря Джеймса Бейкера на открытии Мадридской мирной конференции. Она была созвана по инициативе администрации Джорджа Буша-старшего для достижения прогресса в разрешении израильско-палестинского конфликта. За огромным столом в испанском королевском дворце в присутствии многих иностранных лидеров впервые встретились представители Израиля, Палестины и основных арабских стран. Их объединила не столько убежденность в возможности достижения мира между израильтянами и палестинцами, сколько общее уважение к США. Ведь Соединенные Штаты только что отпраздновали победу в холодной войне, руководили процессом воссоединения Германии и одержали впечатляющую победу над Саддамом Хусейном в Ираке.

Тогда в Мадриде казалось, что мы находимся в преддверии периода продолжительного доминирования США в мире. Мы надеялись, что либеральный порядок, построенный после Второй мировой войны под руководством Америки, втянет в свою орбиту бывшую советскую империю, а также бывшие колонии, за лояльность которых конкурировали обе стороны. Россия была повержена на обе лопатки, Китай все еще занимался внутренними проблемами, а американцы и их союзники в Европе и Азии не сталкивались с серьезными региональными угрозами и не имели экономических конкурентов. Глобализация набирала ход под руководством Вашингтона, содействуя большей открытости в торговле и инвестициях. Завораживали перспективы грядущей информационной революции, а также выдающихся прорывов в медицине и науке. Факт неотвратимого наступления эры прогресса лишь усиливало ощущение, что формирующийся американский мир («Пакс Американа») будет незыблемым и долговечным.

Триумфальные реляции той головокружительной эпохи тем не менее уравновешивались некоторыми трезвыми размышлениями. Как я писал в меморандуме в связи с передачей полномочий новому госсекретарю Уоррену Кристоферу в начале 1993 г., «наряду с глобализацией мировой экономики, в международной политической системе наблюдается тенденция к большей раздробленности, что иначе как шизофренией не назовешь». Победа в холодной войне вызвала всплеск демократического оптимизма, но «это не стало концом истории и не сделало все страны похожими друг на друга в смысле идеологии».

Демократии, не способные приносить экономические и политические плоды, будут пробуксовывать. Хотя впервые за полстолетия у Соединенных Штатов нет военного противника, «вполне можно представить, что возврат России к авторитаризму или враждебный Китай могут стать новой глобальной угрозой». Следовательно, вопрос был не в том, должны ли США воспользоваться однополярным моментом, а каким образом и с какой целью это сделать. Следует ли Соединенным Штатам направить свою уникальную и неоспоримую силу на расширение доминирования в мире? Или же вместо одностороннего формирования контуров нового мирового порядка нужно с помощью дипломатии создать порядок, в котором старые противники получили бы свое место и в котором были бы заинтересованы быстро усиливающиеся державы? Буш и Бейкер выбрали второй вариант, используя беспрецедентные возможности Америки для формирования нового порядка по окончании холодной войны. Они предпочли сочетание скромности, честолюбивого ощущения возможностей лидерства и дипломатическое мастерство в тот момент, когда их страна имела беспрецедентное влияние.

Дипломатический дрейф

Однако сохранить приверженность дипломатии оказалось непросто. Государственные секретари, сменявшие друг друга, а также сотрудники внешнеполитического ведомства упорно работали и добивались заметных успехов. Но ресурсы истощались, и возникали новые приоритеты. Убаюканные до состояния полного благодушия внешне более благоприятной международной обстановкой, Соединенные Штаты стремились получить как можно больше дивидендов от воцарившегося мира и спокойствия, но при этом их дипломатические мышцы атрофировались и стали дряблыми. Бейкер открыл дюжину новых посольств в бывших советских республиках и при этом не попросил Конгресс выделить дополнительные средства на эти цели, а давление на бюджет в те годы, когда госсекретарем была Мадлен Олбрайт, привело к заморозке новых финансовых поступлений для внешнеполитического ведомства. С 1985 по 2000 гг. его бюджет сократился почти вдвое. Шокированный событиями 11 сентября 2001 г., Вашингтон сделал ставку на военную силу, а не на дипломатию в еще большей степени, чем прежде, и совершил колоссальную ошибку, начав вой-

ну в Ираке. Официальные лица внушали себе, что практикуют «принудительную дипломатию», но в результате получили много принуждения и мало дипломатии.

На протяжении длительных войн в Афганистане и Ираке американские дипломаты занимались социальным инжинирингом и национальным строительством, но эти задачи оказались не под силу Соединенным Штатам (как и любой другой иностранной державе, к слову сказать). Стабилизация, борьба с повстанцами, противодействие экстремизму и все прочие туманные понятия, возникшие в эту эпоху, порой искажали главную миссию дипломатии: кнутом или пряником убеждать другие правительства и политических лидеров проводить политику, отвечающую интересам США, а если потребуется, подталкивать их к этому угрозами. Нередко казалось, что Госдепартамент пытается играть ту же роль, какую в XIX веке играла Британская колониальная служба.

Во время двух президентских сроков Барак Обама стремился обратить вспять эти тенденции и вернуть дипломатии надлежащее место в американском искусстве государственного управления. Дипломатия Обамы, опиравшаяся также на экономический и военный рычаги, и усиливающий ее фактор разных альянсов и коалиций, принесла плоды, включая восстановление отношений с Кубой, ядерную сделку с Ираном, создание Транстихоокеанского партнерства и Парижское соглашение по климату.

Но преодолеть зависимость от военного инструментария оказалось нелегко. Число ударов боевыми беспилотниками и спецопераций росло в геометрической прогрессии. Зачастую они оказывались чрезвычайно успешными в военном смысле, но осложняли политические отношения и непреднамеренно приводили к жертвам среди мирного населения, а это помогало террористическим организациям вербовать новобранцев. На полях бюрократической политики Вашингтона Госдепартамент зачастую оказывался на втором плане: помощники госсекретарей, отвечающие за критические регионы, вытеснялись из Зала оперативных совещаний, где на задних рядах уже сидели сотрудники Агентства по национальной безопасности (АНБ).

Приверженность администрации Обамы дипломатии все чаще становилась заложницей токсичной партийной лояльности на родине. Конгрессмены вели язвительные баталии относительно бюджета Госдепа и устраивали публичные спектакли, как это было во время крайне политизированных слушаний о терактах, унесших жизнь четырех американцев в ливийском Бенгази.

Когда «арабская весна» превратилась в «арабскую зиму», Соединенные Штаты снова засосало в ближневосточную трясину, а долгосрочные усилия Обамы по выравниванию стратегии страны и внешнеполитического инструментария пали жертвой постоянных краткосрочных вызовов. Президенту становилось все труднее избежать своего наследия: нарастающей массы проблем, которые нельзя было решить за счет мощи США в мире, где Америка сравнительно реже могла эффективно использовать эту силу.

Одностороннее дипломатическое разоружение

Потом пришел Трамп. Он вступил в должность с твердым убеждением, что США оказались заложниками того самого порядка, который создали. Америка – Гулливер, уверенно говорил Трамп, и пора уже ему разорвать путы лилипутов. Альянсы были жерновами на шее, многосторонние соглашения – ограничениями, а не рычагами, а ООН и другие международные организации только отвлекали внимание, если вообще не утратили актуальность. Лозунг Трампа «Америка превыше всего» породил тошнотворную смесь односторонних действий, меркантилизма и неконструктивного национализма. Всего за два года его администрация уменьшила влияние США в мире, выхолостила силу их идей и углубила раскол в американском обществе по поводу роли страны в мире.

Перевернув с ног на голову разумный эгоизм, который во многом вдохновлял внешнюю политику Соединенных Штатов на протяжении 70 лет, администрация Трампа использовала жесткую риторику и не основанные на фактах заявления, чтобы замаскировать отступление. В течение короткого отрезка времени она объявила о выходе из Парижского соглашения о климате, ядерной сделки с Ираном, Транстихоокеанского партнерства, а также отказалась от целого ряда других международных обязательств. Иногда появлялись проблески реальных возможностей, включая давно назревшие попытки принуждения союзников по НАТО больше тратить на оборону или улучшения условий торговли с соперничающими державами, такими как Китай. Кадровые дипломаты продолжали выполнять впечатляющую работу в трудных регионах мира. Однако более широкая картина вызывает тревогу: разрыв связей словно бы становится самоцелью; при этом никто не думает о том, что будет после. В целом подход Трампа не просто импульсивен, он является четким отражением его гоббсова мировоззрения. Однако ни о какой продуманной стратегии говорить не приходится.

С самого начала администрация Трампа со свойственным ей презрением к идеологии и грубой некомпетентностью видела в Госдепартаменте сборище упрямцев, работающих на так называемое «глубинное государство». Белый дом пошел на самое большое сокращение бюджета в современной истории департамента, стремясь урезать его финансирование на треть. Государственный секретарь Рекс Тиллерсон снизил бюджет внешнеполитического ведомства более чем на 50%, выгнав наиболее дееспособных служащих старшего и среднего звена в ходе безнадежно ущербной «перестройки». Ключевые вакансии в зарубежных посольствах и Вашингтоне остались незаполненными. И без того неприемлемо медленный тренд в направлении большего гендерного и расового разнообразия обратился вспять. Наиболее пагубной стала практика внесения в черный список отдельных госслужащих только из-за того, что они работали над вызывавшими споры вопросами в администрации Обамы, такими как иранская ядерная сделка. В результате моральное состояние и дисциплина упали до самого низкого уровня за несколько десятилетий. Преемник Тиллерсона на посту госсекретаря Майк Помпео сумел наладить отношения с президентом, но был не столь успешен в исправлении структурного ущерба.

Стоя возле российского президента Владимира Путина во время саммита в Хельсинки в июле 2018 г., Трамп заявил, что отстаивает «гордую традицию смелой американской дипломатии». Но у Трампа не институциональные взгляды на дипломатию; скорее они продиктованы его нарциссизмом. Когда такие диктаторы, как Путин, наблюдают его маниакальную тягу к лести и вниманию, его нападки на предшественников и политических оппонентов, а также его привычку импровизировать на встречах высокого уровня, они видят слабость Трампа и то, что им можно манипулировать.

Инструмент первой инстанции

Несмотря на ущерб, который Америка нанесла себе в последние годы, пока еще есть возможность посодействовать формированию нового и более устойчивого мирового порядка. Хотя сегодня Соединенные Штаты – уже не тот доминирующий игрок, которым были после окончания холодной войны, они тем не менее остаются стержневой державой мира. Каждый год США тратят на оборону больше, чем следующие семь стран по величине военного бюджета вместе взятые. У них больше союзников и потенциальных партнеров, чем у любой другой дружественной или недружественной державы. Экономика, несмотря на риск перегрева и вопиющее неравенство в обществе, остается крупнейшей, самой инновационной в мире, способной лучше других адаптироваться к происходящим переменам. Энергетика, которая когда-то была ахиллесовой пятой, теперь дает Соединенным Штатам существенные преимущества. Новые технологии открыли для добычи огромные месторождения природного газа; прогресс в области чистой и возобновляемой энергии ускоряется. Сегодня задача в том, чтобы использовать эти преимущества и во время оставшегося исторического окна, когда США все еще будут иметь превосходство над другими странами, обновить мировой порядок в соответствии с новыми реалиями. В свою очередь, это потребует восстановления утраченного искусства дипломатии.

Начинать нужно с восстановления основ дипломатического ремесла: здравое политическое суждение, языковые навыки, хорошее понимание стран, в которых служат дипломаты, а также внутриполитических приоритетов, которые они продвигают. Джордж Кеннан называл дипломатов «садоводами», кропотливо пестующими партнеров и возможности, а также готовыми в любой момент выпалывать сорняки, решая возникающие проблемы. Такое прозаическое описание, наверно, не лучший текст для объявления о наборе новых сотрудников, но оно и сегодня звучит актуально и верно. Дипломаты – это переводчики мира для Вашингтона и Вашингтона для мира. Они – радары раннего оповещения об угрозах и возможностях; дипломаты строят отношения, а в случае необходимости осуществляют их ремонт. Все эти задачи требуют тонкого понимания истории и культуры стран, прагматизма на переговорах и способности объяснять интересы США таким образом, чтобы другие правительства поняли их совместимость с национальными интересами их стран, по крайней мере чтобы они четко осознали издержки альтернативного образа действий. Это потребует умеренного расширения внешнеполитического ведомства, чтобы, подобно военным, дипломаты могли выделять время и персонал для обучения сотрудников, не жертвуя при этом готовностью к выполнению миссии и результативностью в работе.

Необходимо вновь заявить о фундаментальных основах американской дипломатии, но этого недостаточно для того, чтобы она была действенной в новую эпоху с ее новыми требованиями. Государственному департаменту также придется адаптироваться так, как никогда прежде, чтобы быть в силах пройти важные испытания завтрашнего дня, а не только улавливать сегодняшние веяния в большой политике. Для начала можно взять пример с американской армии, имеющей обыкновение анализировать свои действия. Пентагон давно осознал ценность разборов конкретных ситуаций и проделанной работы, а также формализовал культуру профессионального образования. В отличие от военных кадровые дипломаты больше гордятся своим умением быстро подстраиваться под меняющиеся обстоятельства, чем систематическим вниманием к полученным урокам и перспективному мышлению.

Следовательно, в рамках реорганизации дипломатического корпуса Госдепартаменту нужно акцентировать внимание на искусстве дипломатии, заново открыть историю американской дипломатии, оттачивать навыки ведения переговоров, а полученный опыт, как удачный, так и неудачный, делать доступным для практических работников. Для этого нужно в полной мере осознать потенциал новых инициатив, таких как Центр изучения дипломатии при Институте внешнеполитического ведомства, где дипломаты могли бы рассматривать последние наглядные примеры.

Правительству США также необходимо обновить и расширить дипломатические возможности относительно проблем, имеющих значение для внешней политики XX века, таких как новые технологии, экономика, энергетика и изменение климата. В моем и предшествующем ему поколении было много специалистов по контролю над ядерными вооружениями и по традиционной энергетике; они понимали, что такое вес полезной нагрузки ракет и как формируются цены на нефть. Однако в последние годы работы в правительстве я тратил много времени на совещания, проходившие на седьмом этаже Госдепа и в оперативном штабе Белого дома. При этом ни я, ни мои умные и преданные делу коллеги ничего не понимали в хитросплетениях кибервойн или геополитике больших данных.

В предстоящие годы темп новых открытий и прогресса в искусственном интеллекте, машинном обучении и синтетической биологии будет только возрастать, опережая возможности государств и обществ изобретать способы максимизации выгод от их использования, минимизации их недостатков и выработки работающих международных правил их применения. Госдепартаменту следует взять на себя руководство по отводу потенциальных угроз, как он это сделал после наступления ядерного века, выстраивая правовые и регуляторные схемы и заботясь о том, чтобы каждый новый сотрудник был сведущ в этой сложной проблематике.

Департаменту придется также искать новые таланты. Пытаясь привлечь и удержать кадры технологов и специалистов в разных областях, Госдепартамент столкнется с жесткой конкуренцией со стороны Пентагона, ЦРУ и АНБ, не говоря уже о частном секторе. Как и всей исполнительной ветви власти, Госдепу придется быть более гибким и творчески подходить к делу, чтобы привлекать таланты из среды технократов. Ему следует создать временные должности и специальную программу найма сотрудников среднего звена для восполнения критических пробелов в знаниях. Новые стипендии могут поддержать проверенную временем тактику использования престижа в качестве рекрутингового инструмента; но для накопления и поддержания компетентности Госдепу нужны более радикальные перемены в практике вознаграждения и найма.

Государственному департаменту также придется стать более расторопным. Отдельные дипломаты могут быть на удивление изобретательными и предприимчивыми, но в целом Госдепу явно не грозит обвинение в излишней живости или инициативности. Дипломатам нужно стать искусными садоводами и продемонстрировать навыки быстрого и ловкого удаления сорняков.

Кадровая политика Госдепартамента слишком жесткая и архаичная. Процесс аттестации совершенно не способен обеспечить правдивую оценку работы или создать стимулы для ее улучшения.

Продвижение по службе происходит слишком медленно; талантливые люди долго остаются на одной позиции, а механизмы облегчения карьеры для работающих родителей устарели. Внутренний совещательный процесс в Госдепе слишком вялый и консервативный; принятие решений наталкивается на множество проволочек и согласований.

В последние месяцы пребывания в должности заместителя государственного секретаря я получил служебную записку на полстраницы по рутинному вопросу внутренней политики; к документу прилагалось полторы страницы допусков и разрешений. Практически все управления департамента просматривали эту записку, включая даже те, которым вряд ли было интересно ее содержание. Серьезные усилия по сокращению числа инстанций и уровней в департаменте, делегирование большей ответственности рядовым сотрудникам в Вашингтоне и послам в разных странах – все это могло бы существенно упростить бюрократические процедуры, которые часто мешают оперативному принятию важных решений.

Возможность, а не погребальная песнь

Какие бы реформы ни предпринял Государственный департамент, обновление американской дипломатии будет невозможно без внутриполитического договора – разделяемого большинством американцев понимания миссии США в мире и связи между глобальным лидерством и интересами среднего класса на родине. Все три предшественника Трампа начинали работу с акцента на «национальном строительстве внутри страны», выражая решимость ограничить зарубежные обязательства. Но у всех слова в большей или меньшей степени расходились с делами. В итоге они брали все больше и больше обязательств в мире, которые не приносили стране очевидных выгод. Большинство американцев инстинктивно понимают связь между упорядоченным лидерством за рубежом и благополучием американского общества; просто они сомневаются в способности вашингтонского истеблишмента реализовывать такой стиль руководства, преодолев партийные разногласия.

Отправной точкой для обращения вспять этой тенденции должна стать откровенность президента и его подчиненных относительно целей и пределов вовлеченности США в мировые дела. Необходимо также привести более убедительные доводы о том, что мировое лидерство выгодно простым американцам. Когда Госдеп играет важную роль в заключении больших сделок за рубежом, он редко говорит о своей роли в создании тысяч рабочих мест в американских городах. У дипломатов все больше возможностей тесно взаимодействовать с губернаторами и мэрами по всей стране, многие из которых все активнее пропагандируют зарубежную торговлю и инвестиции. Политикам нужно лучше объяснять, что умная дипломатия начинается на родине в виде сильной политико-экономической системы и там же заканчивается, улучшая качество рабочих мест, обеспечивая процветание, более здоровый климат и большую безопасность для американцев.

У следующей администрации будет небольшое окно возможностей, чтобы предпринять творческие преобразования, которые введут Государственный департамент в двадцать первый век и переориентируют американскую дипломатию на решение наиболее насущных задач. Неуважительное отношение Трампа к дипломатии причинило существенный ущерб, но также и высветило безотлагательность серьезных усилий по ее обновлению с учетом современной конкурентной мировой политики, которая часто не прощает ошибок.

За свою долгую дипломатическую карьеру я уяснил для себя, что дипломатия – один из главных активов США и одна из самых сокровенных тайн. Как бы ее ни принижали и ни преуменьшали в эпоху Трампа, никогда еще она не была более необходимым инструментом первой инстанции для обеспечения влияния Америки в мире. Понадобится жизнь целого поколения, чтобы преодолеть последствия недофинансирования, чрезмерного перенапряжения и бичевания, которые ослабляли американскую дипломатию в последние десятилетия, не говоря уже об активном саботаже последних лет. Но возрождение дипломатии жизненно важно для стратегии нового века, изобилующего опасностями, но сулящего Америке еще более впечатляющие перспективы.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 июля 2019 > № 3069846 Уильям Бернс

Игра престолов: упражнения в сказочной геополитике

А.В. Соловьев – заместитель главного редактора журнала “Россия в глобальной политике”.

Резюме Почему политическая система порождает «антисистемных» деятелей? И так ли они на самом деле «антисистемны»? Не является ли тот же популизм своеобразной попыткой самоочищения политической системы через профанацию самой идеи политической власти и демократизации участия – то есть расширения народного представительства – в отправлении этой власти?

Зима близко!

Предупреждение, к которому

не прислушались – а стоило бы

Шоу «Игра престолов» – прекрасная метафора современных политических реалий. Интерпретаторы могут усмотреть в нем отображение практически любых процессов современного «общества спектакля» – от эрозии системы ядерного сдерживания до перипетий «Брексита», от извивов гендерной политики до проблемы популизма. Эпическое полотно сверхпопулярной саги позволяет адептам любой школы ТМО самовыражаться с равным успехом.

Сериал «Игра престолов» – не первое эпическое фэнтези, ставшее чем-то большим, чем развлекательное чтиво или зрелище. Толкина с Мартином объединяет не только полное совпадение инициалов – Дж. Р. Р. – но и присущий любому настоящему писателю талант отражать в литературе нерв исторического момента. Поклонники «Властелина колец» до сих пор спорят, с кого Джон Рональд Руэл списывал противостоящий светлым силам Запада Мордор – с фашистской Германии или со сталинского коммунизма. Исторические (и политические) прототипы персонажей Джорджа Реймонда Ричарда, сошедшихся в битве Пяти королей за Вестерос, с одной стороны, подревнее будут, а с другой – особенно в трактовке канала HBO – вполне претендуют на самую современную актуальность. Психологи, социологи, политологи, изголодавшись, видимо, по такой яркой фактуре, буквально набросились на сагу о борьбе за Железный трон. Политики – от маргинальных радикалов до вполне мейнстримных тяжеловесов – активно используют образы «Игры престолов». Реалии Вестероса оказались невероятно созвучны реалиям сегодняшнего дня.

Одна из главных таких реалий оказывается и самой тревожной, особенно в контексте набравших в последнее время популярность рассуждений о бессмысленности системы ядерного сдерживания. Все чаще в статьях как западных, так и отечественных авторов звучит идея возможности – а то и полезности – ограниченной ядерной войны. Очень уж их беспокоит затянувшийся период «долгого мира» – совсем как период «долгого лета» у Мартина, заставивший забыть о страхе перед «долгой зимой».

Более того, когда зима становится реальностью, выясняется, что никакая экзистенциальная угроза не способна заставить великие (или претендующие на статус великих) державы отказаться от борьбы за власть. Будь то реальное нашествие армии зомби во главе с Королем ночи или фантастическая перспектива перерастания ограниченного ядерного конфликта в неограниченную ядерную войну с гарантированным взаимным уничтожением. Национальные интересы (особенно если они персонифицированы в фигуре харизматического лидера) всегда будут доминировать над «всеобщим благом». Международная политическая система всегда стремится к анархии, а гоббсовская борьба всех против всех останется главной движущей силой истории. Апологеты школы неореализма могут быть довольны: в конце концов, творение Мартина и HBO – это история борьбы за политическую власть.

Немощь государственной мощи

Вооруженные проповедники побеждают.

Никколо Макиавелли. «Государь»

В такой борьбе рассчитывать приходится только на себя. Милость к падшим и слабым не в чести ни в брутальном Вестеросе, ни в человечном XXI веке. Муаммар Каддафи и Тайвин Ланнистер могли бы подтвердить эту горькую истину, не будь один растерзан беснующейся толпой, а другой – замочен в сортире (буквально) собственным сыном. Единственным беспроигрышным вариантом представляется собственное Wunderwaffe.

Более того, Wunderwaffe может быть только и исключительно собственным. «Игра престолов» безапелляционно утверждает, что, во-первых, суверенитет обеспечивает только сила, а во-вторых, купить суверенитет – то есть силу – за деньги невозможно. Вместе с чужим «чудо-оружием» ты приобретаешь кучу проблем, поскольку это оружие контролирует тот, кто его создал, а не тот, кто его купил. Даже если это холодильники, которые прилетают чинить в Венесуэлу российские военспецы. Или дракон-подросток, который подчиняется истинной хозяйке и ему плевать на незадачливого покупателя. Иными словами, мировому сообществу стоит беспокоиться не столько по поводу ядерных программ Ирана и КНДР, сколько по поводу разработки таких программ Тайванем, Бразилией или сомалийскими пиратами. Идея о том, что демонстрация силы способствует защите суверенитета, восходит к временам даже не античным, а, скорее, палеонтологическим. Другое дело, что на каждого гиперзвукового дракона у потенциального противника найдется ледяное копье или, на худой конец, баллиста.

Конечно, военная сила остается «последним доводом королей» и сегодня. Как показывает практика, подавляющее превосходство в воздухе и огневой мощи очень способствует продвижению демократии – или просвещенного абсолютизма. Куда как проще залить политических противников-ретроградов напалмом – или скормить их дракону. Ощущение исторической правоты обеспечивает хорошо вооруженному прогрессисту не только военную победу, но и моральную индульгенцию.

Вообще идея о том, что уверенность в собственной правоте – чувство иррациональное по природе своей – может служить вполне рациональным мерилом эффективности политики, не вызывает, похоже, никакого диссонанса не только у поклонников сериала, но и у политиков. В ситуации, когда внешняя и внутренняя политика сливаются практически до неразличимости, основанный на такой уверенности экстремизм – в том числе религиозный – занимает все более значимое место в арсенале «легитимных» политических приемов. А уж когда ревнители веры объединяются с популистами, они становятся реальными претендентами на верховную власть – хоть на Ближнем Востоке, хоть в Королевской гавани. Правитель, заигрывающий как с маргинализированными, так и с мейнстримными религиозными группами, склонными к политическому ресентименту, замешанному на оскорбленных чувствах верующих, сильно рискует – Серсея Ланнистер не даст соврать. Правда, триумф религиозно-политических пуристов долгим не бывает и заканчивается, как правило, большой кровью. Показательная порка очередного Савонаролы легко оборачивается массовым жертвоприношением, практически обнуляя победу реалистов над моралистами. И если у правоверных еще может быть надежда на то, что «господь узнает своих», то куда деваться тем, кто просто мимо проходил?

Миропорядок, основанный на правилах, и Soft Power по-вестероски

Референдум в стране с парламентской

системой – очень большая ошибка.

Фрэнсис Фукуяма, интервью для New Statesman

В чем Вестерос – при всей анархии перманентной борьбы за власть – дает безусловную фору современному миру, так это в беспрекословном исполнении правил, на которых основан миропорядок. Благо, правил этих немного, а нарушение их карается всегда одинаково. За нарушение вассальной присяги – смерть. За небрежение долгом сюзерена – смерть с особой жестокостью и цинизмом. Лекарство от политической наивности – казнь или покушение. Разве что за верность идеалам не всегда приходится платить собственной жизнью. Но всегда – чужими.

Примечательная деталь – незавидная судьба политических интриганов и манипуляторов. До кульминации истории доживает только один из них, но и его в конце концов губит пристрастие к подковерным играм. Складывается ощущение, что одной из задач «Игры престолов» было проиллюстрировать высказывание Авраама Линкольна о том, что небольшой группой людей манипулировать можно почти бесконечно долго, но манипулировать народом можно лишь очень короткое время.

Стоит добавить, что для соблюдения установленных Мартином правил миропорядка его героям совершенно не нужны надгосударственные институты и метаюридические декларации – вполне хватает харизмы и традиции. Правда, сила традиции порой ставится под сомнение самими же ее хранителями. При этом на собственных ошибках они, похоже, не учатся, но эта черта свойственна и многим современным политикам. Казалось бы, провалившаяся с треском попытка экспортировать на крыльях драконов более гуманное мироустройство должна была подсказать главным героям, что транзит в светлое будущее через разрушение основополагающего общественно-политического уклада – пусть это и ужасное рабовладение – не приведет облагодетельствованный социум к золотому веку, а наоборот, вызовет экономический хаос, правовой нигилизм и закономерно закончится бунтом.

Однако же реформаторский зуд обуревает некоторых героев до последнего – и как они ухитрились дожить до финальной серии при таком авантюризме? Впрочем, для главного культуртрегера приверженность идее глобальной либерализации оборачивается фатальными неприятностями. Но менее радикальным прогрессистам все же удается протолкнуть свою повестку. И если идея прямой демократии вызывает у феодальных лордов закономерное неприятие, то прочувствованная речь о преимуществе «хорошей истории» перед армиями, золотом и гербами превращает Вестерос из наследственной монархии в нечто вроде выборной (последнего законного наследника трона при этом технично командируют в дикую глушь). Заменив кровнородственную легитимность трансфера власти на аристократическое представительство, создатели сериала в целом заканчивают историю модерного нациестроительства в Вестеросе. Однако, как и прежде в этой саге, это совсем не похоже на happy end, ибо новообретенное единство немедленно рушится, поскольку Север мгновенно объявляет о сецессии – и, в отличие от незадачливых англичан, северяне Вестероса осуществляют Norxit быстро и эффективно. Сторонники идеи о том, что авторитарная власть более действенна, чем либерально-демократическая, получили дополнительный аргумент. Резонно будет предположить, что на пути общественного прогресса Семи – теперь уже Шести, видимо – королевствам придется столкнуться со множеством препятствий.

Пробьет ли дракон стеклянный потолок

Все действия и поступки знаменитостей

являются лишь ролевыми, они не свободны,

а значит банальны.

Ги Дебор. «Общество спектакля»

Политическая культура традиционного общества всегда консервативна. «Игра престолов» прекрасно демонстрирует роль культурных стереотипов в формировании политики. Так, для северян самыми главными «чужими» оказываются вовсе не южане (которых они, конечно, презирают и считают изнеженными деградантами) и даже не Белые ходоки (в которых поначалу никто особо и не верит), а самые ближние соседи – Одичалые, живущие совсем рядом, но за Стеной. Причем отчуждение это взаимно, правда роль «чужого» для Одичалых никто, кроме северян, исполнить не может: других людей рядом просто нет.

Символично, кстати, что стену, отделяющую мир цивилизованный от мира дикого (привет горячий Дональду Трампу от Ангелы Меркель, призвавшей выпускников Гарварда «разрушать стены»), уничтожает «перевербованный» мировым злом дракон – символ и атрибут абсолютной монаршей власти в Семи Королевствах, по крови чуждой местным лордам. Правда, толпе агрессивных нелегальных иммигрантов так и не удается повергнуть Семь Королевств в хаос. Впрочем, с этой задачей аборигены Вестероса прекрасно справляются и сами. Кстати, желающие могут воскресить совершенно противоположный образ, который отмечает в этом году тридцатилетний юбилей – падение Берлинской стены.

На фоне временами даже гиперболизированного традиционализма выделяются разрушители стереотипов. Дважды отсидевшего по расстрельным политическим статьям гуманиста-алкоголика Тириона Ланнистера можно смело считать архетипом диссидентствующего «кухонного интеллигента» брежневских времен. Но самыми сильными персонажами, безусловно, являются женские. Вообще гендерный вопрос в «Игре престолов» обнажен до рейтинга 18+ и заострен до предела. По сути, все ключевые политические решения принимают женщины. Женщина спровоцировала оставшийся во многом за кадром мятеж против тирании Безумного короля, с которого и началась буря realpolitik в Вестеросе. Самые мощные антагонисты саги – женщины, так похожие друг на друга в своей безжалостной целеустремленности. Женщины Мартина легко принимают на себя «мужские» роли и с блеском их исполняют, не чураясь при этом и традиционно «женских» – что предсказуемо вызывает гневные протесты либерально-феминистической аудитории.

В этом контексте примечательна эволюция образа одной из центральных героинь – Арья Старк, харизматичная пацанка, поклявшаяся отомстить за смерть отца и брата, идет на все, чтобы попасть в орден «Безликих», лучших тайных убийц Вестероса, способных менять обличья. Но для того чтобы преуспеть в этой безусловно «мужской» роли таинственного мстителя, ей сначала приходится преуспеть в различных чисто «женских» ипостасях – от уличной торговки до малолетней шлюхи. А политическую победу в итоге – пусть и не абсолютную, но вполне весомую – одерживает женщина, на которую вряд ли кто-то ставил в самом начале: уж больно инфантильной, капризной и беспомощной выглядела в первых сезонах сериала Санса Старк. Вообще режиссеры и сценаристы «Игры престолов» – совершенно безжалостные люди: как теперь быть тысячам родителей, назвавших дочерей в честь Бурерожденной Кхалиси, Матери драконов, которая в конце концов натурально оказалась «не матерью, а ехидной»?

Впрочем, сериал ставит и гораздо более серьезные вопросы, связанные со столь популярной сегодня темой идентичности и политического представительства. Необходимо ли в современной версии деборовского «общества спектакля» играть роль, чтобы преуспеть в политике? Являются ли политические роли «гендерно недетерминированными»? Или, наоборот, они предельно гендерны и политически успешен будет гей, лесбиянка, трансгендер или какой-нибудь гендерквир именно за счет своей инаковости? Если признаком групповой идентичности является половая принадлежность, сколько таких групп может быть? Иными словами, дает ли та же сексуальная ориентация достаточные основания для политических амбиций в рамках политики идентичности? И если дает, то как далеко они могут простираться – только ли во внутреннюю политику или во внешнюю тоже? И можно ли сопрячь эти (или любые другие) инаковости в какое-то конструктивное сотрудничество – хоть на внутренней, хоть на международной арене?

Можно также задуматься о том, почему политическая система порождает «антисистемных» политических деятелей. И так ли они на самом деле «антисистемны» – не является ли тот же популизм своеобразной попыткой самоочищения политической системы через профанацию самой идеи политической власти и демократизации участия – то есть расширения народного представительства – в отправлении этой власти?

* * *

Кстати, о народе. Несомненной заслугой создателей сериала стало обнаружение того самого «глубинного народа», который измыслил себе на потеху Владислав Сурков. Вообще-то народа как такового в сериале практически нет. Он появляется, как правило, в виде толпы, либо приветствующей низвержение одного кумира и триумф нового, либо панически мечущейся и гибнущей в процессе насильственной смены одного кумира другим. Или же в виде своих отдельных представителей, смиренно умоляющих просвещенного и в целом либерально настроенного монарха вернуть прежние порядки благословенного рабовладельческого строя, когда все было в гармонии и ничто не мешало «доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами».

Как и в сурковской России, народ Вестероса живет где-то в собственной глубине, на поверхность особенно не показывается, в политику не лезет – его туда затаскивают. И всегда с очень неприятными последствиями.

Соглашаясь с Чарли Карпентер в том, что истории и сказания обладают мощнейшей политической силой, заметим, что ее восприятие «Игры престолов» и уроков, которые можно извлечь из этой саги, предложенное в 2012 г. в журнале Foreign Affairs и развитое там же в 2019-м, представляется все же несколько романтизированным. «Игра престолов» ужасающе реалистична. Более того, самые фантастические допущения творцов Вестероса пугают не столько полетом фантазии, сколько мрачной близостью к реальности – если не сегодняшней, то завтрашней уж наверняка.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 июля 2019 > № 3069845 Александр Соловьев

Армии, золото, гербы – и истории

Что «Игра престолов» говорит о поп-культуре и международных отношениях

Чарли Карпентер – профессор политологии Массачусетского университета «Амхерст» и автор двух книг о защите гражданского населения.

Резюме Мы можем и должны внимательно рассмотреть воздействие выдуманной истории на реальный мир: как концепции из вымышленного мира воздействуют на процесс разработки политики и как поп-культурные артефакты или нарративы влияют на политический дискурс и политические решения в реальности.

Восьмилетняя история культурного феномена, созданного каналом НВО, завершилась 18 мая 2019 года. Железный трон сгорел в драконьем пламени, а былой кумир – королева Дейенерис – убита. Последний сезон «Игры престолов» вызвал вал комментариев. Какой должна быть основа политической власти? Может ли Дейенерис быть одновременно героиней-феминисткой и военным преступником? Правда на стороне сильного? Особенно во время войны?

Толкование сериала «Игра престолов» (и книг Джорджа Р. Р. Мартина, на которых он основан) стало увлекательным занятием не только интеллектуалов-международников, но и общества в целом. Едва ли не каждый политолог, историк или теоретик предложил свою версию внешнеполитических уроков, которые можно извлечь из этой истории. Энтузиазм, безусловно, свидетельствует о реальном воздействии шоу на политику: поклонники и создатели спорят об «Игре престолов» именно потому, что сама возможность интерпретации дает любой стороне достаточно аргументов в пользу ее представлений о добре и зле и о том, кому дано право выбора.

В 2012 г. и я присоединилась к этому хору, опубликовав на страницах журнала Foreign Affairs статью о том, что общая нить повествования «Игры престолов» согласуется скорее с конструктивистским взглядом на мировую политику, чем с реалистским – она разрушала устоявшиеся и затасканные формулы, благоволила маргиналам и учила, что власть держится на уважении к справедливости. Развязка последней серии в значительной степени подтверждает эти положения. Среди оставшихся в живых есть и женщины, и калеки, и незаконнорожденные, и «трусы». Глобальные коллективные действия способны вызывать значимые и необходимые институциональные изменения. Грубая сила, лишенная моральных ограничений, не приносит окончательной победы.

Больше того, «Игра престолов» несет глубокое конструктивистское послание о силе нарратива, его способности вести за собой или вводить в заблуждение. Обращаясь к элите Вестероса в финале саги, Тирион резюмирует этот урок: «Что объединяет народ? Армии? Золото? Гербы и флаги?» Реалист ответил бы Тириону, что армии: войны создают государства, а государства ведут войны [как сказал бы Чарльз Тилли]. Но это утверждение в сериале постоянно опровергается. Либерал отдал бы предпочтение золоту, но и этот аргумент живет недолго, несмотря на потрясающие эпизоды с Бронном и финансистами Железного банка. Поверхностный конструктивист отстаивал бы преимущество гербов и флагов – наряду с другими символами, нормами и лозунгами, но в конечном итоге они скорее обеспечивали антураж «Игры престолов», чем вели сюжет.

Тирион же заявил, что «нет в мире ничего сильнее хорошей истории». Эта точка зрения основана на более глубоком, критическом конструктивизме, который подчеркивает продуктивную силу политического нарратива. Повествование, сказание (storytelling), добавил бы сторонник критической теории МО, осмысляет политическую реальность, формирует политическое сообщество, порождает восстания, провоцирует геноцид и предотвращает войны. «Игра престолов» начинается с того, что сила однажды изреченной лжи, передающейся из уст в уста, свергает с престола короля Эйериса и запускает Войну пяти королей. А в конце сериала красноречие Тириона спасает Вестерос и «ломает колесо» бесконечных войн между великими домами.

На протяжении всего шоу авторы «Игры престолов» используют сторителлинг как в качестве темы повествования, так и в качестве инструмента развития сюжета, побуждая зрителей задуматься о том, как истории влияют на нашу готовность терпеть политическое насилие. В четвертом сезоне Тирион рассказал своему брату Джейме о том, как еще ребенком он отчаянно пытался понять, почему их кузен Орсон маниакально убивает жуков. Монолог Тириона о том, как наделить безумие смыслом, предвосхищал ощущения зрителей сериала, обреченных всю неделю между предпоследней и последней сериями восьмого сезона на мучительные попытки понять, почему Дейенерис в Королевской Гавани могла жечь невинных людей, словно насекомых.

Тирион и сам, безусловно, этого толком не понимал, поскольку несколько предыдущих сезонов рассказывал самому себе историю о Дейенерис собственного сочинения. И лишь к финалу он постиг суть безумия – не только кузена Орсона, но и своей королевы. Задавая вопросы, твердит Тирион, ты обретаешь смысл. Как отмечали аналитики в журнале Variety, уделяй мы внимание фактам, а не повествованию, мы бы поняли, что собой представляет Дейенерис, задолго до финала. Позиционируя себя справедливым правителем, она все время «давит жуков» – будь то колдуны, рабовладельцы, дотракийские вожди, мятежники или пленные солдаты противника. Она проявляет предрасположенность к жестокости с первого сезона. История о Дейенерис, которую Тирион рассказывал себе, ослепила его, поэтому он не видел истинной природы Дейенерис. В конце концов, неважно было даже, почему она устроила геноцид. Важно было остановить ее, и Тирион понял, что для этого нужно рассказать другую историю.

Глубокое и выразительное переосмысление сюжетной линии Дейенерис в диалоге Тириона с Джоном Сноу в последнем эпизоде полностью меняет исход повествования. Не рациональный анализ – Варис пытался логически убедить Джона. Не факты – все происходило на глазах у Джона. Не увещевания – родственники Джона быстро осознали их тщетность. Убедительная история, рассказ – вот что заставило Джона полностью изменить поведение, изменив, таким образом, ход самой истории.

Представления Тириона о силе нарратива совпадают с тем, что многие политологи и педагоги начинают постигать влияние вымышленных историй на политические действия в реальном мире. Политическая власть лежит там, где ее видят люди, а сегодня они обнаруживают ее в области фэнтези и научной фантастики с той же готовностью, что и в области фактов. Вот почему массовая культура дает представление о ценностях общества, которые должны быть важны для тех, кто формирует внешнюю политику. Внешнеполитические аналитики тоже должны учитывать эти представления: раз сторителлинг способен наделить политической силой, мы должны понимать, как эта сила работает.

Сила историй

Люди любят истории, и, как отмечает Пол Масгрейв в журнале Foreign Policy, сторителлинг в определенной степени формирует восприятие политической реальности. Хорошо известные сказочные аллегории могут задавать политическую повестку или «продавать» политические идеи. Так, Маньяна Милкорейт в статье «Pop-cultural Mobilization: Deploying Game of Thrones to Shift US Climate Change Politics» пишет о том, как активисты движения за охрану окружающей среды используют популярность «Игры престолов» в борьбе с изменением климата. Не столь важно, что в «Игре престолов» изменение климата – лишь побочный сюжет; речь о том, что политические деятели использовали культурный мем в своих интересах. Политологам необходимо лучше понимать, как люди это делают и как это работает.

Но даже если поп-культурные аллегории не используются целенаправленно в стратегических целях, они, как утверждает автор книги «Психология развлекательных медиа (The Psychology of Entertainment Media)» Л. Шрам, могут дать представление о том, как аудитория воспринимает реальную политику, причем зачастую даже вопреки воле их авторов. Так, исследования под руководством политолога Энтони Гьерзински показали, что молодые зрители «Игры престолов» верят в справедливость мира существенно меньше, чем их ровесники, которые не смотрели сериал (с учетом остальных искажающих переменных). Этот вывод имеет политическое значение, поскольку верящие в справедливый мир также с большей вероятностью верят, что люди, как правило, в жизни получают именно то, чего заслуживают. Поэтому они с меньшей вероятностью поддержат государственные меры корректировки недостатков рыночной экономики вроде программ борьбы с бедностью или позитивную дискриминацию. Иными словами, независимо от намерений создателей сериала исследование предполагает, что «Игра престолов», вероятно, способствовала развитию политического нонконформизма у его аудитории.

Наконец, извлекая уроки из «Игры престолов», эксперты по внешней политике должны помнить, что зрители важнее создателей шоу. Как и опросы общественного мнения, реакция на явления масскульта может отображать умонастроения народа. Так, сам факт резкого недовольства зрителей кровавой баней в Королевской Гавани и обвинения в адрес сценаристов должны быть более интересны политическим аналитикам, чем то, что в конечном итоге авторы сериала наказали Дейенерис.

После побоища в Королевской Гавани опросы показали, что большинство американских зрителей – как демократов, так и республиканцев – перестали сочувствовать Дейенерис; объектом их симпатий стал Джон Сноу. Такое смещение предпочтений свидетельствует, что американских зрителей глубоко волнует вопрос о том, справедлива ли война и защищено ли гражданское население. Они хотят, чтобы правители не запытывали пленных до смерти, чтобы они заботились о беженцах и окружающей среде, чтобы они были верны союзникам, но при этом могли привлечь военных преступников к ответственности. Хотя все больше из них, похоже, верят, что мир несправедлив (и это, может быть, к лучшему), они хотели бы верить, что ход истории по крайней мере склоняется к справедливости и что правители не предадут их доверие и не опозорят их убийствами невинных людей. Отклик, который подтверждение этих основных ценностей нашло у зрителей сериала, говорит о том, как американцы будут оценивать действия своих политических лидеров.

Если «Игра престолов» учит нас тому, что истории важны, то внешнеполитическое сообщество должно серьезно и профессионально отнестись к политической фантастике, воспринимая ее не с точки зрения поклонника или литературного критика, а с точки зрения политолога. Политологу незачем мучительно размышлять, что именно имели в виду авторы, или высокомерно судить о том, гениальны создатели сериала, бездарны или вовсе сумасшедшие, как Таргариены – этим можно заняться на досуге. Скорее, мы можем и должны внимательно рассмотреть воздействие этой истории на реальный мир: как концепции из вымышленного мира воздействуют на процесс разработки политики и как поп-культурные артефакты или нарративы влияют на политический дискурс и политические решения в реальном мире. Тогда, как и Джон Сноу, мы можем использовать эти знания для принятия трудных решений при выборе тех или иных политических действий.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 2 июля 2019 > № 3069844 Чарли Карпентер

"Адмирал Горшков" пригрозил Америке "Калибром"

26 июня настроение американских адмиралов было сильно испорчено

Владислав Шурыгин

26 июня настроение американских адмиралов было сильно испорчено. В порт Гаваны прибыл отряд российских кораблей во главе с новейшим фрегатом «Адмирал Горшков», вошедшем в состав Северного флота в прошлом году. Это один из самых современных боевых кораблей российского ВМФ. Фрегат, имеющий водоизмещение 5400 тонн с экипажем 180 моряков, имеет на своём борту самое современное вооружение: противолодочные средства, зенитно-ракетные комплексы, но его главный калибр это 16 крылатых ракет 3М14 «Калибр» с дальностью полёта 2000 км. Учитывая, что от порта Гаваны до побережья США менее 200 километров, было от чего испортиться настроению американских адмиралов. Тем более, что корабль носит имя легендарного главкома ВМФ СССР адмирала флота Сергея Георгиевича Горшкова, командовавшего советским флотом в эпоху «холодной войны» и добившегося паритета с ВМС США.

«Горшков» прибыл на Кубу в сопровождении многофункционального судна «Эльбрус», среднего морского танкера «Кама» и спасательного буксира «Николай Чикер».

Группа кораблей, выйдя в феврале из Североморска, прошла за четыре месяца расстояние свыше 28 000 морских миль, сделав остановки в Китае, Джибути, на Шри-Ланке и в Колумбии. В пресс-службе ВМФ сообщили, что корабли должны по плану зайти ещё в несколько портов Карибского моря, не уточняя при этом, в какие именно.

Группу кораблей у входа в бухту Гаваны салютом из 21 орудия встретили кубинские войска. «Горшков» ответил собственным салютом.

Надо сказать, что это не первое появление в ХХI веке наших боевых кораблей у берегов Кубы. В 2008 году после визита сюда российского президента Дмитрия Медведева группа российских кораблей вошла в кубинские воды с первым, как сообщили СМИ Кубы, визитом с 1991 года.

За тем, в 2010 году здесь побывали наши сухогрузы, доставившие в порт Сьенфуэгос, груз пшеницы.

Но самым представительным был визит в 2013 году отряда российских кораблей в составе ракетного крейсера "Москва", большого противолодочного корабля Северного флота "Вице-адмирал Кулаков" и большого морского танкера "Иван Бубнов"

Российских моряков встречают на Кубе с неизменным радушием. Как отметили кубинские СМИ, заход российских кораблей осуществляется "с миссией мира и братства с кубинским народом". Заходы российских военных кораблей вызывают неизменный интерес со стороны кубинцев. На открытые для посещения суда обычно выстраивается очередь, а на набережной у порта, где пришвартованы корабли, всегда многолюдно.

Почти каждый такой визит становится поводом для многочисленных комментариев в американской прессе. И главная тема, это обсуждение того, вернутся русские на Кубу на постоянной основе или нет. Появятся ли здесь их военные базы или нет?

Напомним, с начала 60-х годов прошлого века и до 2002 года здесь находилось несколько наших военных баз. Самой важной из них являлась база Лурдесе - Центр радиоэлектронной разведки в южном пригороде Гаваны. Он был сдан в эксплуатацию в 1967 году. Расположенный всего в 250 километрах от границ США, центр позволял перехватывать данные радиоэфира практически по всей американской территории. Оборудование центра несколько раз модернизировалось. Также ВМФ СССР имел на Кубе пункт базирования в порту Сьенфуэгос и узел связи "Прибой" в местечке Эль-Габриэль.

Во времена СССР аренда баз была бесплатной, но, в 1992 году администрация Ельцина, прекратив всякую экономическую помощь Кубе, разорвав с ней все экономические отношения, фактически, присоединилась к блокаде острова. В ответ на это правительство Кубы ввело для России арендную плату за пользование базами - 160 миллионов долларов в год, в 1996 году сумма выросла до 200 миллионов. Еще 100 миллионов в год тратилось на техническую поддержку и содержание персонала. Число сотрудников в последние годы существования базы снижалось с 3 до 1,5 тысячи.

Американцы не раз обращались в Ельцину с просьбой закрыть разведцентр, но военные доказывали ему его необходимость и Ельцин продлевал аренду.

В 2001 году, в начале своего первого президентского срока Владимир Путин, надеясь выстроить особо доверительные отношения с Соединенными Штатами, приказал военным закрыть на Кубе базу электронной разведки и слежения Лурдес, а также военно-морскую базу Камрань во Вьетнаме. И в феврале 2002 года, несмотря на все возражения российского Генерального штаба, база Лурдес была закрыта.

Сегодня очевидна ошибочность этого шага. И не только нам. Поэтому каждый визит наших военных на Кубу порождает в США очередную волну обсуждения – вернутся сюда русские базы или нет.

Летом 2014 года прошла информация, что Россия и Куба достигли согласия по этому вопросу. Но прошло уже пять лет, а база так и не появилась.

Специалисты утверждают, что современные технические возможности наших средств разведки позволяют получать информацию, не разворачивая свои электронные системы вблизи территории США. Но никаких официальных комментариев на эту тему не было...

Пока на Кубе регулярно появляются лишь наши корабли. И то с дружескими визитами.

Куба. США. СЗФО > Армия, полиция > zavtra.ru, 2 июля 2019 > № 3041925 Владислав Шурыгин

Трамп-шоу продолжается

кто заставил помириться лидеров США и КНДР?

Александр Нагорный

30 июня президент США Дональд Трамп и председатель Госсовета КНДР Ким Чен Ын провели встречу в демилитаризованной зоне на границе Северной и Южной Кореи.

"Чудны дела божьи", — наверняка сказал про себя папа Римский Франциск, обращаясь к толпам верующих 1 июля, в связи с почти неожиданной встречей президента Трампа и северокорейского лидера Ким Чен Ына, которые совершили своего рода политический кульбит. Надо напомнить, что на своей заключительной пресс-конференции после саммита G20 — Трамп неожиданно обратился к журналистам с размышлениями о предстоящей поездке в Южную Корею, сразу после заседаний в Осаке (Япония). И она, эта предстоящая поездка, не давала ему никаких особенных плюсов. И здесь следует вспомнить всю трамповскую эпопею с КНДР. Ведь сразу после своей инаугурации 45-й президент США стал обругивать молодого северокорейского вождя разными нехорошими прозвищами и словами. "Вонючка" — это был ещё не самый жёсткий термин. А Ким отвечал возрастному Трампу не менее обидными словечками, параллельно усиливая испытания своих межконтинентальных ракет и ядерных устройств. Трамп в ответ очень скоро, разъярившись, направил сразу три авианосных соединения с угрозами "порвать" Пхеньян. Корабли в объёме десятков и сотен шли и шли к берегам Корейского полуострова, но потом вместо удара куда-то свернули, и Трамп явно потерял своё политическое лицо. Затем, чтобы выбраться из этой северокорейской ямы, Трамп и его соратники начали мирные увертюры с предложениями договориться и урегулировать конфликт. Этот манёвр удался. Ким откликнулся на американские предложения, поскольку был фактическим победителем в этой изначально неравной дуэли. Произошли встречи и переговоры с некими обещаниями. Но Трамп не пошёл на отмену санкций, изолирующих КНДР. А Ким остался при своих, с тайным ракетно-ядерным потенциалом. Всё замерло. Трамп переключился на угрозы Ирану. Но и там последовал "облом". И теперь, после встречи в рамках "двадцатки", ему надо было ехать в Сеул и что-то говорить, а никаких успехов у него не было.

Надо сказать, что Трамп и его окружение уже на "двадцатке" стали применять весьма мягкие и хвалебные характеристики в отношении всех своих потенциальных противников: от КНР и РФ вплоть до КНДР и Ирана. Было очевидно, что Трампу и его компании надо готовиться к избирательной кампании и предъявлять позитив своему избирателю. И вот на завершающей пресс-конференции в Осаке Трамп, в глубоком раздумии, вдруг озвучил своё желание повидаться с Ким Чен Ыном на его территории. Если, конечно, сам Ким того пожелает. И северокорейский лидер ответил позитивно, хотя в текущей ситуации мог выдвинуть какие-то свои условия. И пошло-поехало.

Трамп прилетает в Сеул, видится с южнокорейским президентом, после чего они вместе мчатся в демилитаризованную зону, где американского президента встречает Ким с дружескими объятиями и совершается символический переход границы. Сенсация состоялась. А политическое лицо клоуна-президента Трампа — спасено.

Казалось бы, всё это развивалось и происходило само собой. Но нет. Мы присутствовали на заключительном этапе работы китайской дипломатии. Ведь ларчик открывался очень просто: Си Цзиньпин и его сотоварищи, в рамках подготовки к Осаке и решающей встрече с Трампом по тарифам и прочим претензиям Вашингтона, осуществили блиц-поездку в Пхеньян, где китайская сторона буквально выломала руки своему младшему партнёру по всему спектру вопросов, которые Вашингтон ставил перед Пхеньяном. Именно такой "подарок" китайцы сделали Трампу. В ходе секретных переговоров с Ким Чен Ыном ему были сказаны жёсткие слова, и гости из Пекина имели все на то основания, поскольку экономическая жизнь и энергетика КНДР всецело зависят от Китая. Так вот, на закрытой части переговоров в Осаке Пекин дал понять Вашингтону, что-либо США отказываются от 25%-ного повышения тарифов и технологического контроля за промышленностью КНР — и тогда КНДР примет условия США, либо Ким Чен Ын своим "плохим поведением" будет разрушать избирательную компанию Трампа в содружестве с демократической партией США, которая максимально использует "позор Трампа" на Корейском полуострове с ядерным разоружением Пхеньяна. Вот такой подарок и одновременно "рычаг принуждения" Пекин подготовил и осуществил для Вашингтона. И механизм сработал. США пошли на перемирие в "торговой войне". Именно это — с учётом, опять же, избирательной кампании — китайские коммунистические стратеги выложили на стол, предложив Трампу убавить пыл своего давления и взамен получить послушную Северную Корею. Гениальный ход.

Но как показали последние события, искусники из ЦРУ также не остались в долгу, подняв студенческий бунт в Гонконге. Вот такая "веселуха" пошла. То ли ещё будет?!

США. КНДР. Корея > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 2 июля 2019 > № 3041917 Александр Нагорный

Павел Пахомов: самому длинному восходящему тренду в истории уже более 10 лет

В первом полугодии все американские фондовые индексы выросли на 10-20%. О причинах столь серьезного подъема и дальнейших перспективах американского фондового рынка «Финансовой Газете» рассказывает руководитель аналитического центра Санкт-Петербургской биржи Павел Пахомов.

– Если посмотреть аналитические отчеты авторитетных финансовых компаний полугодовой давности, то мало кто прогнозировал такой рост – больше говорили о коррекции. В чем причина взлета американского рынка?

– Согласен с вами. В первых числах января мало кто мог предположить, какой фейерверк мы увидим на фондовом рынке в первые месяцы 2019 года. В начале года настроение было хуже некуда. Все лишь радовались, что удалось хоть чуть-чуть оторваться от дна после 20-ти процентного октябрьско-декабрьского падения, которое стало самым большим с момента начала этого цикла роста 9 марта 2009 года. Собственно, этот долгосрочный, почти 10-летний растущий тренд (самый длительный в истории американского рынка, между прочим!) в конце декабря все уже фактически похоронили. Ведь снижение более чем на 20% – это уже явно не коррекция растущего тренда, а его слом. Да, так думали фактически все, но реалии оказались гораздо более интересными.

Сильное падение на рынке привело к тому, что многие акции (особенно технологического сектора), такие как Micron Technology (MU), Applied Materials (AMAT), Square (SQ) и многие другие, потеряли отнюдь не по 20, а по 50 и более процентов от того, что они стоили в августе-сентябре прошлого года. Огромная перепроданность в сочетании с сильными макроэкономическими данными по американской экономике, а также с позитивом, который непрерывно источали министр финансов США Стивен Мнучин и вице-премьер КНР Лю Хэ – главные участники переговоров по заключению торгового договора между США и Китаем, стали детонатором взрывного роста.

В конечном итоге мы увидели обновление исторических максимумов в индексах NASDAQ и S&P 500 в конце апреля – начале мая. Правда, максимумы были переписаны чисто номинально – на десятые доли процента – и дальнейшего развития рост, к сожалению, не получил. И все же итоги этого роста были очень даже впечатляющие: за первые четыре месяца года индекс широкого рынка S&P500 вырос на гигантские по американским меркам 25%! А индекс NASDAQ Composite показал еще более фантастическую доходность в +32%. Такое резвое начало года последний раз на американском рынке наблюдалось в далеком 1987 году, то есть более 30 лет назад.

Но говорить исключительно о росте было бы все же не честно. Все было не так гладко, как хотелось бы. Где-то в марте у участников рынка уже начали проявляться первые признаки беспокойства по поводу складывающейся ситуации. Причем тревожила не столько ситуация в экономике США, сколько все чаще и чаще проявляющиеся первые признаки явного замедления мировой экономики. Нет, обвала нигде не было, но и в европейских странах, и в странах Восточной и Юго-Восточной Азии раз за разом стали выходить макроэкономические данные, свидетельствующие об ухудшении экономической ситуации. Причем это касалось не только так называемых слабых звеньев, таких как, например, Бангладеш или Мьянма, но и вполне успешных стран – Южной Кореи и Китая. Естественно, всех особенно беспокоил и продолжает по сей день беспокоить Китай, поскольку замедление его развития однозначно приведет к негативным последствиям по всем мире. Тем не менее верилось в лучшее и, главное, верилось в то, что США и Китай в конце концов смогут договориться об условиях взаимной торговли и подпишут-таки об этом договор.

– Но этого так и не случилось…

– Да, стороны фактически одновременно обвинили друг друга в срыве переговоров, и президент Трамп ввел новые пошлины на китайские товары. Китай, естественно, ответил тем же. А тут еще и нефть подсобила биржевым «медведям», цена которой синхронно росла с рынком акций, начиная с начала года.

В результате 1 мая «лафа» закончилась. Весь май котировки акций на американском фондовом рынке непрерывно снижались, и на минимумах это падение достигло почти 10% от максимумов. Опять впереди планеты всей были акции ведущих технологических компаний, где потери были гораздо более внушительными.

События конца мая развивались по явно негативному сценарию, в какой-то момент даже показалось, что настрой у участников рынка стал совсем уж похоронным. Вполне возможно, что мы бы действительно увидели «начало конца», о котором уже несколько лет говорят наиболее отъявленные пессимисты. Но тут на счастье пришла на помощь ФРС, которая в лице ее председателя Джерома Пауэлла начала «подмигивать и намекать» на то, что возможно скорое снижение процентной ставки. «Ура!» – закричали на рынке и опять бросились покупать все подряд.

– Американский рынок опять рванет вверх?

– Далеко не факт. Вопросы остаются, и все они глобального свойства. Если отбросить все спекулятивные составляющие, пока аналитики до конца не «переварили» итоги встречи Трампа с Си Цзиньпином на полях G20 в Осаке, можно констатировать следующее.

Во-первых, мировая экономика действительно стала неровно дышать, и этот «сбой дыхания» слышен уже не только в Европе и в Азии, но и в США, где опережающий индикатор PMI неуклонно снижается уже несколько месяцев подряд. Здесь же наблюдается инверсия на рынке казначейских облигаций (доходность по 10-летним бумагам ниже доходности 3-месячных казначейских векселей), что является достаточно точным признаком наступающей депрессии на периоде в 12–18 месяцев. И в США же, наконец, стали проявляться первые признаки повсеместного падения прибыли в бизнесе.

Во-вторых, все ярче стали проявляться пагубные последствия торговой войны между США и Китаем. Как нарывы на теле мировой экономики, они начали вызревать один за другим. Наиболее яркий пример – это американские санкции против ведущего китайского производителя электроники компании Huawei. Доля этой компании на рынке смартфонов составляла до введения санкций 14%. В начале июня Huawei объявила, что в ближайшие годы ее потери от сокращения выпуска смартфонов составят более $30 млрд. Это заявление повлекло за собой резкую переоценку аналитиками продаж микрочипов в сторону понижения, что тут же привело к снижению цен акций всех главных американских чипмейкеров, начиная от Intel и Cisco, и заканчивая все тем же Micron Technology и Broadcom.

Неровно дышат и американские промышленные гиганты, такие как Caterpillar и Deere&Company, чья строительная техника массово используется на китайских строительных площадках. И далее можно продолжать и продолжать… Поэтому риски развертывания полномасштабной торговой войны никуда, к сожалению, не ушли с повестки дня. Также не надо сбрасывать со счетов, что Америка хочет «воевать» не только с Китаем, но еще и с Европой, и даже с Мексикой. Ну и никто, конечно, не забывает, что самому длинному в истории восходящему тренду уже более 10 лет и всему, как известно, тоже когда-то приходит конец.

– Так что ждет американский рынок во втором полугодии?

– Картина вырисовывается не очень оптимистичная. Вторая половина года явно не будет столь же радостной, как первые месяцы этого года. На данный момент можно констатировать, что участники рынка в целом не знают, что делать. Долгосрочные инвесторы и так называемые smart money (деньги крупных институциональных инвесторов) пока просто ушли с торгов и заняли выжидательную позицию. Остальные же пытаются зарабатывать на краткосрочных трендах. Возникла фактически патовая ситуация: рынок падать не хочет, но и расти уже сил нет, да и поводов для этого нет. Более того, многие сомневаются, что, даже в случае начала снижения ставок ФРС, рынок вдруг почувствует силу и рванет наверх. Здесь работает еще один негативный фактор – инвесторы, что называется, «по уши» в акциях: доля кэша в портфелях составляет сейчас менее 15%, что является минимумом с 2011 года. Поэтому получается, что и покупать-то особо не на что.

Однако это совсем не значит, что все плохо и надо «ломать подкидную доску и уходить из большого спорта». Прежде всего, надо помнить, что американский рынок большой и разнообразный, и поэтому, даже в случае всеобщего «Армагеддона», найдутся акции, которые будут расти и стабильно выплачивать своим акционерам хорошие дивиденды.

– На таком не радужном фоне вы можете посоветовать покупать какие-то акции?

– В первую очередь следует обратить внимание на защитные акции. К этой категории обычно относят бумаги компаний, которые работают с населением и оказывают ему какие-либо услуги на основе тарифов и регулярных платежей. Это акции коммунальных и энергетических компаний, а также компаний, работающих в сфере недвижимости и в телекоммуникационном секторе. От большинства этих эмитентов не стоит ожидать слишком стремительного роста курсовой стоимости, но зато в кризисных ситуациях они и снижаются гораздо меньше, чем рынок в целом. Кроме того, такие компании чаще всего выплачивают очень хорошие дивиденды, а это, между прочим, может быть более 5% годовых в долларах США.

Но и это еще не все. Конечно же, даже в случае снижения рынка нужно присматриваться к наиболее интересным акциям, особенно, если их котировки действительно сильно уйдут вниз. Основное внимание нужно уделить акциям технологического и биотехнологического секторов. В этих секторах можно найти очень много интересных и перспективных кандидатов в ваш средне- и долгосрочный портфель и надо пользоваться моментом.

В заключение хочется напомнить, что осторожность не помешает. Поэтому в условиях высокой волатильности и неопределенности точно не стоит лезть на рожон и брать на себя излишние риски. Тогда холодный расчет позволит вам остаться на коне в любом случае, при любом развитии событий.

Борис Соловьев

США. Китай > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > fingazeta.ru, 30 июня 2019 > № 3110332 Павел Пахомов

Развал США произойдёт руками Британии

политолог Игорь Панарин о глубинном государстве, сталинисте Трампе и современных центрах гибридной войне

Дмитрий Перетолчин

"ЗАВТРА". Игорь Николаевич, недавно у вас вышла новая книга "Крах доллара и распад США 2.0".

Игорь ПАНАРИН. Да, более десяти лет назад вышла моя первая книга с тем же названием. Теперь — версия 2.0. За это время, к сожалению или к счастью, США не распались на шесть частей, как я предсказывал. Сама гипотеза о распаде Соединённых Штатов возникла у меня в 1998 году, когда я готовился к докладу на Международной конференции под названием "Информационная война", проходившей тогда в Линце (Австрия). Примерно за месяц до этого я узнал, что из 400 участников этой конференции 150 будут гражданами США. И, естественно, у меня возникла идея заинтересовать их информацией об их родной стране.

В то время в наших СМИ США преподносились однозначно — как ведущее демократическое и самое успешное государство в мире. Я стал изучать ситуацию в США. И она во многом оказалось неожиданной для меня. Возьмём для примера только один факт: аварийность в американских ВВС того времени (хотя налёт часов у их лётчиков оказывался в 10 раз больше, чем у российских) была в шесть раз выше! Cначала я не поверил людям, давшим мне эту информацию, но она оказалось правдой. В Линце, где я привёл эту статистику, находившийся в зале начальник колледжа ВВС США не опроверг эти данные, а в кулуарах он подтвердил их.

Вот тогда у меня и родилась идея, что США не очень устойчивое государство. И встал вопрос: а как именно они могут распасться? По моей модели, Аляска должна отойти России, Гавайи — китайцам и японцам (последние в восторге были от этой идеи, неоднократно на международных форумах говорили: "Спасибо за половину Гавайев!"). Отколются и Техас, где уже более 50% латиноамериканцев и четыре крупнейших нефтеперерабатывающих завода, и Нью-Йорк, этот центр спекулятивного финансового капитала, и Калифорния с её информационной составляющей. Останется депрессивный центр страны, который никогда не показывают по российскому телевидению.

Эта карта распада США, которую я придумал и впервые озвучил в ходе доклада в Линце 9 сентября 1998 года, появилась в "Уолл-стрит джорнэл" в 2008 году как иллюстрация к моему интервью этому крупнейшему изданию мира. Это имело большой эффект: статью с этой картой прочитали 11 миллионов человек, сама же карта находится на 11-м месте в рейтинге 50 самых знаменитых политических карт США. Более того, её изучают в американских вузах.

"ЗАВТРА". А основания для такого распада есть?

Игорь ПАНАРИН. Во-первых, это финансово-экономический фактор: когда я выступал в Линце, внешний долг США составлял 2 трлн. долл., а сейчас — 22 (динамика красноречива!). Во-вторых, это, конечно, этнический раскол — растущее число афроамериканцев и "латинос". Только один пример: 95% афроамериканцев голосовало за Обаму, сходная ситуация была и на выборах 2016 года, когда афроамериканцы и "латинос" голосовали за Клинтон.

"ЗАВТРА". Политический раскол там точно есть.

Игорь ПАНАРИН. Да, 7 мая 2019 года был опрос, согласно которому Трамп набрал наибольший рейтинг доверия за всё время своего президентства: 91% республиканцев его поддерживают и 12% демократов. Налицо раскол, который проявлялся и при Обаме. Тот предложил страховку социальным низам, среди которых много афроамериканцев, белые же на это отреагировали возмущением, что у них просто заберут деньги и отдадут их нежелающим работать.

"ЗАВТРА". И этот раскол носит системный характер?

Игорь ПАНАРИН. Конечно! Приведу пример: в 2009 году я был в Техасе, где меня пригласили на одно из мероприятий "Движения чаепития". В основном там были белые американцы: средний уровень работников спецслужб, учителя, преподаватели вузов. Этот слой, конечно, никто не смог бы "оседлать", кроме Трампа. Принадлежащие к нему люди мне говорили, что они ратуют за крепкую семью, здоровые нравственные ценности, что они ненавидят Нью-Йорк и Калифорнию.

Моё выступление произвело на них сильное впечатление и 28 раз прерывалось бурными аплодисментами (так подсчитали американские журналисты). К слову, в зале в это время находились генконсул России, сотрудники ЦРУ, ФБР, "Голоса Америки"; выступление, естественно, снималось; я был немножко "зажат" в смысле прямого высказывания, но, тем не менее, сказал, что мне не нравится, что в центре Сан-Франциско, столицы нетрадиционных ориентаций, есть район, огороженный флагами, — все всё поняли, это вызвало бурю восторгов в зале. И, далее, сказал я, мне нравится, когда мужчины любят женщин, а женщины любят мужчин (эти слова тоже вызвали бурю восторгов).

Эти мои простые тезисы за крепкую семью с детьми — то, что всегда поддерживала коренная Америка, "ядерный электорат" Трампа. И оба Майка (Пенс и Помпео) тоже были выдвинуты этой частью американского общества. Многие пытались оседлать патриотические тенденции Америки, но именно Трампу суждено было это сделать, поэтому он и стал президентом.

Раскол Америки и борьба против "глубинного государства", на которую решился нынешний президент США, желающий "осушить вашингтонское болото", чрезвычайно важны. Я полагаю, что это "болото" представляет собой определённый механизм, который создан британскими политическими и финансовыми кругами для контроля над американским разведсообществом.

"ЗАВТРА". А когда был создан этот механизм?

Игорь ПАНАРИН. Это 1891 год. Тайное британское общество "Круглый стол" поставило своей целью выстраивание всемирной британской империи со всемирным британским парламентом. Для воплощения этой концептуальной идеи оно, во-первых, запланировало уничтожить Российскую и Германскую империи, что им удалось в ходе Первой мировой войны, а во-вторых, вернуть под свой контроль Соединённые Штаты, превратив их снова в колонию. Для этого они в 1913 году создали Федеральную резервную систему.

Но это были финансовые инструменты, а надо было ещё и поставить под контроль американские спецслужбы. Это удалось Черчиллю — он и был во многом архитектором, создателем "глубинного государства" в США. Опасность эту тогда увидел Дуайт Эйзенхауэр, командующий американскими войсками в Европе. Он впервые почувствовал угрозу для американской государственности, идущую от старательно "обработанного" военно-промышленного комплекса …

То есть Черчилль через механизмы внедрения на ключевые посты в американском разведсообществе своих людей, ключевым из которых был, конечно, Уильям Донован, заложил основы "глубинного государства" в США.

"ЗАВТРА". Донован руководил Управлением стратегических служб (УСС) — это была первая объединённая разведывательная служба США, созданная во время Второй мировой войны.

Игорь ПАНАРИН. Да, причём у Рузвельта была своя кандидатура на пост её руководителя, но Черчилль организовал внешнее давление и фактически заставил Рузвельта назначить Донована.

"ЗАВТРА". Какие у них были инструменты — заставить? Видимо, это непростая история.

Игорь ПАНАРИН. Вспомним, кем Донован был изначально…

"ЗАВТРА". Юристом.

Игорь ПАНАРИН. Не просто юристом, а офицером связи при штабе адмирала Колчака, который в то время был сотрудником британской военно-морской разведки, и его задачей было вывезти русское золото, воспользовавшись мятежом чехословацкого корпуса. Золото было вывезено, а Колчак — устранён как лишний свидетель. Донован же длительный период времени находился под британским, так сказать, куполом. Под присмотром английских спецслужб он совершил поездку по странам Западной Европы и выступил (наряду с одним из руководителей МИ-6) уже после Второй мировой войны создателем тайной диверсионной сети НАТО "Гладио", о которой стало известно лишь в 1991-92 годах после расследований, проведённых на территории Италии в отношении масонской ложи П-2.

Диверсии совершались "под ложным флагом", террористические акции списывались в основном на коммунистов. Сеть эта была создана Донованом не только на территории Германии и Италии, но и в США, то есть Донован создал там основу для "глубинного государства".

"ЗАВТРА". Связка британцев и Донована оказалась фатальной для США. Поражает уровень проведенной операции, если вспомнить британское Управление спецопераций и поддельную карту, показанную Рузвельту Донованом, — карту якобы планируемого захвата и раздела Соединённых Штатов немцами.

Игорь ПАНАРИН. Это была глобальная дезинформационная ловушка для Рузвельта — уровень хай-тек в области гибридной войны. И наша задача теперь эти механизмы вскрывать, учить наших людей противостоять британцам.

Ведь борьба с Британией, собственно, начинается с момента, когда Русь стала православной цивилизацией (Москва стала Третьим Римом) — мощным геополитическим и духовным центром мира. Набиравшая мощь Британия специализировалась на выстраивании методов тайной войны как основного инструмента достижения политической власти: сначала подавила Голландию, затем устроила масонскую революцию во Франции, далее лорд Пальмерстон организовал серию революций в Европе и, собственно, Крымскую войну. О военном и духовно-религиозном значении очага напряжённости в Крыму и британских методах гибридной войны в советское время мало говорилось. Хотя в 1975 году в издательстве "Международные отношения" была издана прекрасная книга Ефима Черняка "Секретная дипломатия Великобритании", но она осталась практически незамеченной.

Я бы назвал нескольких достойных наших разведчиков того "рубежного" периода. Это, во-первых, граф Николай Павлович Игнатьев, российский посол в Стамбуле, которого все называли вице-султаном Турции из-за его политических возможностей; он был блестящим разведчиком, и, работая в Лондоне, многое узнал и многое сделал для нашего Отечества. Впоследствии он стал отличным министром внутренних дел Российской империи…

Во-вторых, Алексей Ефимович Вандам (Едрихин), который, побывав на Бурской войне, произнёс знаменитую фразу, что хуже войны с англосаксом только дружба с англосаксом.

В-третьих, Андрей Евгеньевич Снесарев — настоящий титан отечественной военной мысли, который закладывал основы теории гибридной войны, был востоковедом, знал 14 языков, руководил три года Памирским отрядом, работал в Индии, в Китае…

"ЗАВТРА". Там-то он точно с британцами сталкивался…

Игорь ПАНАРИН. Не просто сталкивался — он побывал и в Англии, изучал источники в течение четырёх месяцев и, вернувшись в Петербург, на рубеже веков занял одну из ключевых должностей в разведке Российской империи. На протяжении следующих лет он предупреждал императора о том, что определённым силам в стране выгоден союз с Англией, но этому необходимо противостоять.

В итоге его, руководителя стратегической разведки, отправили заведовать штабом казачьей дивизии в Каменец-Подольский!.. Это было делом рук мощных пробританских сил в окружении Николая II. К ним, в первую очередь, следует отнести министра иностранных дел Российской империи Сергея Сазонова — бывшего посла России в Лондоне. Джордж Бьюкенен, бывший посол Британии в России, в мемуарах, изданных в 1924 году, писал о Сазонове, что лучшего друга Англии он не встречал нигде и никогда: тот выполнял все его просьбы, и именно Сазонов втянул Россию в губительный союз — фактически в западню…

"ЗАВТРА". Англия однозначно это делала! Георг Хальгартен, немецкий историк, описывал, как Россию втягивали в эти союзы через долги. У нас был зерновой кризис, и мы брали займы, условиями которых были союзы с Англией и Францией, в том числе — военные.

Игорь ПАНАРИН. Но были люди, которые на практике убеждались в том, что англичане — наши глобальные враги. Это были достаточно умные люди. И возникает вопрос: почему к мнению этих умных людей, которые занимали достаточно весомые позиции в разведывательной системе Российской империи, не прислушивались? Результатом чего и явилась "цветная" революция февраля 1917 года — фактически масонский пробританский государственный переворот.

"ЗАВТРА". И развал Соединённых Штатов произойдёт тоже благодаря усилиям Британии?

Игорь ПАНАРИН. А они стоят теперь перед дилеммой. Трамп — сталинист, Хиллари — троцкистка, между этими течениями идёт борьба… И давайте вспомним ситуацию во время президентства Рузвельта, которого, с моей точки зрения, отравили. Так вот, когда вице-президент США Генри Уоллес выступил за союз со Сталиным, с Советским Союзом, за диаметрально противоположные для Запада ценности, и его поддержали на съезде демократической партии, где за него было 97%, британская разведка провела в 1944 году своеобразную спецоперацию, установив "наружку" (наружное слежение) за Уоллесом, а затем смогла кардинально изменить ситуацию. Естественно, Донован, британский агент, находившийся во главе американской разведки, этому содействовал, прикрываясь соглашением, подписанным между МИ-6 и УСС якобы для борьбы с фашистской угрозой.

Абсолютно та же схема была применена против Трампа — незаконная слежка за кандидатом в президенты США, начавшаяся на основании дезинформационного досье русского отдела МИ-6…

"ЗАВТРА". То есть, ничто не ново…

Игорь ПАНАРИН. Да, налицо повторение событий 1944 года. Более того, тогда ставилась задача убрать Рузвельта, поладившего со Сталиным.

"ЗАВТРА". Он стал реальным союзником СССР, это было очевидно.

Игорь ПАНАРИН. Да, появилась возможность построения мира без войн после Второй мировой войны, но Рузвельт мешал — и его убрали. На место президента США продвинули ставленника Черчилля — Трумэна, а Уоллеса отодвинули. Делали это постепенно, Уоллес ещё лет пять-шесть активно боролся, требовал изменений. Его сторонников называли "партией изоляционистов"…

"ЗАВТРА". Так их называли в соответствии с британскими методичками…

Игорь ПАНАРИН. Да, именно, хотя Уоллес перед получением поста вице-президента добился, будучи министром сельского хозяйства, огромных успехов. Рузвельт пригласил его на пост, так как он пользовался необычайной популярностью среди американцев, ведь после голода 1933-34 гг., после всех депрессий и потрясений, Уоллес совершил колоссальный рывок — накормил американцев и предложил им реальный путь экономического взаимодействия с нашей страной.

Но британцам нужнее был Трумэн, внявший Фултонской речи Черчилля. В ней архитектор будущего мира Черчилль задал курс на начало холодной войны. То есть был исключён сценарий, что Рузвельта заменит "второй Рузвельт" — Уоллес, при котором, конечно, совершенно по-иному разворачивались бы события в мире.

Трамп, как мне представляется, учитывает, видит эту историю — если не в деталях, то, по крайней мере, концептуально.

"ЗАВТРА". Карикатурист Бен Гаррисон постоянно изображает Трампа, осушающего болото, выметающего вон Сороса, Клинтон и так далее.

Игорь ПАНАРИН. А первое, что сделал Трамп, придя в Белый дом, это удалил с сайта президента США…

"ЗАВТРА". …ЛГБТ-страницу?

Игорь ПАНАРИН. Да. И затем он продолжил эту линию, — сейчас данную публику убирают и из американских вооружённых сил.

Я напомню, почему армия поддерживает Трампа. Об этом мало кто знает у нас, но когда в ходе одного из выступлений (а в зале тогда присутствовали члены конгресса и высокопоставленные военные) Обама заговорил о либерализации, о необходимости внести демократические перемены в военный уклад, в конце его речи ни один из военных не встал и не аплодировал — все демонстративно остались сидеть на местах!

И по закрытым соцопросам, насколько мне известно, 95% американских военнослужащих голосовали за Трампа и только 5% — за Клинтон. Дело в том, что большинство, костяк офицерского корпуса в американских вооружённых силах — это, конечно, белые. В этом смысле Трамп пытается, опираясь на свои идеологические подходы, построить национальное американское государство. И, чтобы не оказаться застреленным, как Джон Кеннеди в 1963 году, ему приходится лавировать, делая разные заявления. Напомню, за сутки до инаугурации телеканал CNN выступил c "вбросом" о том, что Трамп будет убит во время этой церемонии.

Но Трамп повёл себя мужественно. Он, конечно, выдающийся президент в истории США, хотя у него пока и нет исторического "разбега" по сравнению с тем же Рузвельтом.

"ЗАВТРА". А он выиграет следующие выборы?

Игорь ПАНАРИН. С вероятностью 75%. На сегодня из десяти своих предвыборных обещаний Трамп уже выполнил девять, Обама же из десяти выполнил всего одно — подарил пуделя своим дочкам…

Хорошо это или плохо для нас? В тактическом плане это неплохо, в стратегическом отношении к нему есть вопросы, если вернуться к теме гибридной войны… Мы свой "Анти-Фултон" выпустили в свет 1 марта 2018 года, когда Владимир Путин в ходе послания Федеральному собранию показал, как сказали западные критики, "мультики". На самом деле оказалось, что это были не мультики, ибо командующий нашими Ракетными войсками стратегического назначения Каракаев объявил, что "Авангарды" поступят в Оренбургскую дивизию, а 23 апреля 2019 года была спущена на воду крупнейшая в мире атомная подлодка "Белгород", предназначенная для аппаратов "Посейдон". Вспомним и гиперзвуковой комплекс "Кинжал", который Путин посмотрел перед недавней встречей с Помпео в мае 2019 года — то есть вся военная составляющая у нас "на ходу".

Аналитики США теперь задают вопрос: что делать в ситуации, когда военный потенциал русских способен уничтожить их прибрежные города всего лишь одной подлодкой? Их новый подход к этой теме обозначился в феврале 2019 года — в ответ на наши новейшие разработки они создали доктрину "принудительной силы". Это отдельная концепция, как и "мягкая сила", "жёсткая сила"…

"ЗАВТРА". Есть и smart power, "умная сила", о которой говорила Хиллари Клинтон.

Игорь ПАНАРИН. Это — лишь подпункт "сил", названных мною ранее. В "умной силе" — как раз слабость Трампа, отнюдь не мастера в информационных технологиях. Но в предвыборную кампанию советники ему порекомендовали, и он на соцсети выделил в пять раз больше средств, чем Клинтон. Хотя, казалось бы, Клинтон больше погружена в сферу теневых интернет-стратегий и внедрений с помощью механизмов цветных революций… Парадокс!..

"ЗАВТРА". Они к тому времени посчитали, что всё у них уже под полным контролем.

Игорь ПАНАРИН. Разумеется, и британские, и все крупнейшие масс-медиа США были на стороне Клинтон. Трампу оставалась только узкая щель, в которую он прорвался и вышел на оперативный твиттер-простор; он был вынужден это сделать, чтобы доносить избирателям свою информацию.

Для нас такая ситуация — тоже проблема. Приведу две не очень хорошие для нас цифры из недавнего доклада "Рэнд корпорейшен", где есть две части, открытая и закрытая…

В открытой части доклада было сказано, что из семи крупнейших банков мира четыре — американские, а также, что 95% доходов от средств массовой информации имеют Соединённые Штаты Америки! Если мы посмотрим даже на российские государственные телеканалы и их бюджеты, то государство выделяет на них менее 50%. Остальное — реклама. Чья реклама? Примерно понятно. И так далее…

У нас ряд каналов принадлежат, собственно говоря, не российским представителям, и это большая проблема.

К тому же, не надо забывать и об их огромных разведывательных возможностях, о чём открыто более пяти лет назад на слушаниях в конгрессе проговорился директор ЦРУ Бреннан: в каждую микроволновку и почти любой иной бытовой прибор устанавливается подслушивающее устройство.

"ЗАВТРА". В своё время китайцев ловили с утюгами… Получается полное "покрытие всего", не говоря уже о телефонных разговорах?

Игорь ПАНАРИН. Система глобальной радиоэлектронной разведки "Эшелон" имеет базы на территории Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, США, Канады. Крупнейшая база "Эшелона" находится в Баварии, недалеко от Аугсбурга и базы АВАКСа (AWACS, Airborne Warning and Control System — "авиационная система предупреждения и контроля". — ред.). Они контролируют очень многое, и это даёт им гигантские возможности. Сноуден приоткрыл лишь какую-то щёлочку во всём этом "процессе".

К документу о "принудительной силе" нужно отнестись очень серьёзно. Наши ВКC и спецназ в ходе cирийской кампании совершили гигантский рывок вперёд по сравнению с августом 2008 года, но в информационной сфере ситуация несколько запаздывает. Мы можем и должны концентрироваться на соцсетях.

По рейтингу цитируемости в российских соцсетях на первом месте — американское правительственное радио "Свобода" и портал "Медуза, на втором — "Эхо Москвы", на третьем — "Голос Америки". То есть в российском информационном поле доминируют западные, американские медиа-проекты. После киберцентра НАТО в Таллине создали ещё один центр гибридной войны в Риге, и там доминируют даже не США, а напрямую — Великобритания.

Обращу внимание только на один факт: сайт "Медуза" появился ровно через месяц и 10 дней после создания натовского центра гибридной войны в Риге. Выделили финансирование — и центр открылся, начался проект. Они внедряются в наше пространство, влияют на умонастроения молодёжи через социальные сети. Нам необходимо этому противодействовать, должны быть созданы наши информационные "Посейдоны"!

"ЗАВТРА". Игорь Николаевич, большое спасибо за беседу!

США. Великобритания. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. Армия, полиция > zavtra.ru, 27 июня 2019 > № 3034824 Игорь Панарин

Иран и США: десять минут до войны

когда ждать вторжения американцев и их союзников в Иран

Шамиль Султанов Андрей Фефелов

Андрей ФЕФЕЛОВ. В связи с новым обострением конфликта между США и Ираном, поводом для которого стал сбитый иранцами беспилотник, всё чаще задаётся и обсуждается вопрос о том, возможно ли вторжение американцев и их союзников в Иран, возможно ли в ближайшее время начало масштабной войны между двумя этими странами. Ведь это будет война, в которой никто, включая Россию, не сможет остаться в стороне. Тем более, что в ряде западных масс-медиа прошла информация о том, что президент США Дональд Трамп даже отдал приказ атаковать Иран, но отменил его буквально за считанные минуты до начала операции. Не приучают ли нас тем самым к мысли сначала о возможности, а затем — и о неизбежности такой войны?

Шамиль СУЛТАНОВ. Ответ на эти вопросы я хотел бы начать с констатации того, что сбитый беспилотник является не причиной, а следствием ухудшения отношений между Вашингтоном и Тегераном, которые обострились в связи с победой Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года в США. Трамп обещал выйти из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по Ирану, который 2 апреля 2015 года был подписан в Лозанне официальными представителями Ирана, РФ, США, КНР, Соединённого Королевства, Франции, Германии и Европейского Союза, — и сделал это, как только ему представилась такая возможность. Буквально через несколько дней после своей инаугурации он ввёл новые санкции против Ирана, а 8 мая 2018 года он заявил, что Соединённые Штаты выходят из СВПД, поскольку эта "атомная сделка", заключённая при Бараке Обаме, — не в интересах США и не препятствует Ирану продолжать разработку ядерного оружия… 21 мая того же года госсекретарь США Майк Помпео огласил фактически ультиматум Тегерану из 12 пунктов, где, помимо собственно ракетно-ядерных ограничений, были прописаны такие вещи, как прекращение поддержки шиитских движений за пределами Ирана, вывод иранских вооружённых формирований из Сирии, освобождение всех граждан США и так далее.

Никто из участников СВПД позицию США не поддержал и их примеру не последовал. Сами иранцы заявили о том, что после такого оскорбительного демарша они также считают себя свободными от ряда обязательств по этому соглашению, но, тем не менее, международному соглашению этому они остаются привержены и будут продолжать его соблюдение — так сказать, откликаясь на просьбу европейцев, Китая и России.

Так продолжалось до мая нынешнего года, когда в Персидском заливе были атакованы четыре танкера, и Соединённые Штаты обвинили в этом Иран, грозя начать военные действия. В Тегеране свою причастность к данным инцидентам категорически отвергли, после чего события стали развиваться в рамках известной стратегической игры "Цыплёнок", когда каждая из сторон повышает ставки, и проигрывает тот, у кого не выдерживают нервы и кто первым выходит из этого противостояния. Тогда все тяготы поражения ложатся на него одного.

В конце мая американцы как будто пошли на попятную, когда Трамп заявил, что он, в общем-то, совсем не собирается воевать с Ираном или сменить политический режим в Тегеране, а желает только улучшить условия "атомной сделки", в том числе — для пользы самого Ирана. Речь, мол, идёт только о том, чтобы не допустить превращения Ирана в державу, обладающую ядерным оружием. 1 июня последовало сенсационное заявление госсекретаря США Майка Помпео, который заявил, что Соединённые Штаты готовы начать переговоры с Ираном без всяких предварительных условий. То есть о выполнении прошлогоднего ультиматума речь уже не шла.

Однако иранцы почувствовали эту слабину и ответили в том духе, что не намерены вести отдельные переговоры с США, когда есть прекрасный СВПД, признанный всем международным сообществом, к выполнению которого американская сторона может вернуться. То есть в Тегеране поняли, что пойти до конца их вашингтонские "партнёры" не решатся, что у них немного трясутся поджилки.

Происходит это, прежде всего, потому, что в следующем году пройдут очередные выборы президента США, а любая более-менее серьёзная и длительная война, да ещё с массовыми жертвами, очень непопулярна в американском обществе. И если действующий президент США сейчас отдаст приказ атаковать Иран, и ему не удастся добиться быстрой победы малой кровью, а лучше — совсем без крови, то он, скорее всего, просто не будет переизбран.

В этой связи сразу вспоминается Джимми Картер, который тоже должен был переизбираться в 1980 году, но в апреле случилась известная операция "Орлиный коготь", которая вместо освобождения заложников из американского посольства в Тегеране завершилась полным провалом. И Картер в значительной степени из-за этого проиграл выборы Рональду Рейгану. А для Трампа переизбраться в 2020 году крайне важно, потому что если этого не случится, то на него обрушится целый ряд, так сказать, преследований, в том числе — и уголовного характера…

Кроме того, в Иране, как и во всём мире, прекрасно знают, что внутри США, внутри американской элиты сейчас нет единства по поводу того, что делать дальше. Пентагон категорически против войны с Ираном, поскольку там считают — и вполне обоснованно, — что эта война будет длительной, а шансы на победу — минимальными. Для начала наземной операции против Ирана, американцы должны сосредоточить группировку численностью приблизительно в 130-150 тысяч военнослужащих. А сейчас на всём Ближнем Востоке, включая Ирак, Катар, Турцию и т.д., у них не более 60-70 тысяч. Значит, нужно перебросить туда ещё столько же, а это не такое простое дело. Если вспомнить операцию американцев против Саддама Хусейна в 2003 году, то американцы готовились к ней полтора года. Полтора года подтягивали силы, создавали резервы, договаривались с союзниками и т.д. Силы вторжения тогда составили в целом более 100 тысяч человек — и то без подкупа иракского генералитета победа была бы под очень большим вопросом. А ведь Иран сегодня с военной точки зрения намного сильнее Ирака образца 2003 года, и там в четыре раза больше населения. Поэтому все заявления со стороны США, что вот-вот "мы ужо им покажем, этим иранцам!", — несерьёзны, за ними в действительности ничего не стоит.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть США сейчас к большой войне против Ирана не готовы?

Шамиль СУЛТАНОВ. Да, не готовы. Но и отступать они не собираются. Поэтому, можно сказать, события пошли по второму кругу. 13 июня в Оманском заливе произошла новая атака на танкеры, в которой американцы опять обвинили Иран, и опять Иран эти обвинения отверг. То есть эта игра в "Цыплёнка", у кого нервы крепче, — она продолжается, и, похоже, что американцы здесь проигрывают. Взять хотя бы ситуацию с ударным беспилотником Global Hawk, сбитым иранцами 20 июня. В США утверждают, что атака произошла в международном воздушном пространстве, а иранцы — что этот дрон пересёк их границу в провинции Хормозган. Более того, они добавляют, что сбитый беспилотник сопровождался американским разведчиком-истребителем, который они также могли сбить, но не стали этого делать, чтобы не было обострения, поэтому ограничились только беспилотником. А ведь Global Hawk — это не какая-то детская игрушка, которая на руке помещается. Это большой самолёт, предназначенный для нанесения бомбовых ударов, стоимостью, кажется, больше ста миллионов долларов. То есть такой пощёчины США не получали уже давно. И всем была интересна их реакция. Потому что любой вариант ответа был не в их пользу. Если Трамп начинал войну в условиях, когда американцы к этой войне не готовы и её не хотят, то он проигрывал. А если Трамп воевать не начинал, то проигрывали — психологически и политически — Соединённые Штаты. Трамп вой­ну не начал. И все эти сказки по поводу того, что он сначала отдал приказ начать бомбардировку Ирана, а потом передумал и отменил этот приказ, чтобы не было множества человеческих жертв, — на мой взгляд, не имеют никакого значения. Трамп не стремился к каким-либо военным операциям. Иначе к ним бы шла реальная подготовка. То есть к территории Ирана нужно было подтянуть огромные силы. А здесь ограничились тем, что вроде отдали приказ подтянуть АУГ во главе с авианосцем "Авраам Линкольн" в Персидский залив, но он туда даже не дошёл. Потом было заявлено, что американцы перебросят на Ближний Восток несколько десятков тысяч своих военнослужащих. Перебросили только тысячу человек, то есть чисто символический контингент.

Поэтому я исхожу из того, что никакого ночного совещания относительно удара по Ирану не было, а вся информация по этому поводу — просто некий вариант для того, чтобы сохранить лицо при выходе из данной ситуации, да ещё и представить Трампа в образе некоего миротворца.

Но проблема остаётся. Потому что сейчас США оказались в таком положении, что они проиграли в Сирии, проиграли в Северной Корее, проиграли в Венесуэле… Весь мир это видит и, соответственно, меняет своё отношение к Америке. Поэтому в Вашингтоне должны что-то предпринять. Что конкретно это будет и когда, пока точно сказать нельзя. Более того, если спросить об этом, предположим, у соответствующих специалистов в самом Вашингтоне, то они наверняка тоже пожмут плечами, поскольку этого ещё не знают. То есть здесь стоит большой знак вопроса. Но это будет не война против Ирана, совершенно точно.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Хорошо, США не готовы и не готовятся к войне с Ираном. А что же тогда случилось с этими танкерами в Оманском заливе 13 июня? Кто их атаковал? Ведь, собственно говоря, все полагали, что эта атака предпринята с целью создания повода для войны, что это провокация типа Тонкинского залива. Но если такая провокация была не нужна американцам для развязывания войны, то кому она была нужна?

Шамиль СУЛТАНОВ. Во всяком случае, в рамках вот этой стратегической игры "Цыплёнок", о которой я уже сказал, иранцы продемонстрировали, что полностью готовы к дальнейшей эскалации событий. Ведь они сбили американский супердрон, они поддерживают хуситов в Йемене, которым поставили свои беспилотники и тем самым помогли нанести удары по аэропортам в Саудовской Аравии. То есть они постоянно показывают американцам, что готовы к любому варианту дальнейшего развития событий, как бы говоря американцам: "Мы готовы, сможете ли вы сделать ответный шаг?" И вот уже второй раз подряд оказывается, что американцы к дальнейшей эскалации конфликта не готовы.

Надо сказать, что Иран очень умело ведёт эту игру. Ведь пока там никто не погиб, ни один человек. И американская версия о всплывающих магнитных минах, при помощи которых были повреждены танкеры 13 июня, — она далеко не случайна. Ведь если иранцы имеют возможность насытить акваторию Персидский залив такими минами, то любое выдвижение туда американского флота окажется для США безвыходной ловушкой. Поэтому я не исключаю варианта, при котором атаку на танкеры 13 июня действительно провели какие-то связанные с Ираном вооружённые формирования. Они тем самым как бы говорят: "Эй, ковбои, давайте проверим, чьи нервы крепче!" И оказывается, что у иранской стороны нервы как минимум ничуть не слабее, чем у американской.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Какими, на ваш взгляд, могут оказаться последствия нынешнего американо-иранского конфликта для США и для всего мира?

Шамиль СУЛТАНОВ. Ещё лет девять тому назад те правящие США круги, которые сейчас известны, как Deep State, "глубинное государство", приняли решение постепенно уходить с Ближнего Востока и сконцентрироваться на противостоянии с Китаем. Но сейчас Америка, благодаря Трампу, вновь оказывается чрезвычайно сильно вовлечённой в ближневосточные дела. То есть американцы, условно говоря, должны вести войну сразу на нескольких фронтах: на Ближнем Востоке, с Китаем и с Россией. Со стратегической и геополитической точек зрения это абсолютно проигрышный вариант.

Поэтому сейчас все противники Трампа объединяются против него, утверждая, что 45-й президент США действует против национальных интересов Америки и представляет собой чуть ли не главную угрозу для её безопасности. Ещё раз скажу о том, что в Соединённых Штатах уже фактически началась новая президентская гонка, и на старте Трамп уже проигрывает. Он проигрывает Джозефу Байдену 10 пунктов. Если бы сейчас началось американское вторжение в Иран, то уверен — сразу на улицы Вашингтона, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и других городов США вышли бы десятки или даже сотни тысяч людей, протестуя против этой войны. И протесты бы шли по нарастающей, дело могло дойти и до импичмента, о котором мечтают демократы в американском конгрессе.

Поэтому Трамп так осторожничает и не принимает какого-то окончательного решения относительно Ирана.

Всё это ведёт, конечно, к дальнейшему системному снижению авторитета США на международной арене и к уменьшению их реального геополитического потенциала. Когда в этом процессе количественные изменения приведут к качественным сдвигам, сказать трудно, но, на мой взгляд, это может произойти достаточно быстро.

Иран. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 27 июня 2019 > № 3034822 Шамиль Султанов

Косово — это Сербия!

доктор политических наук Елена Пономарёва о недавнем конфликте на Балканах

Андрей Фефелов

Андрей ФЕФЕЛОВ. Елена Георгиевна, 28 мая бойцы спецназа полиции «Республики Косово» вторглись на территорию северных районов Автономного края Косово и Метохия, где проживают преимущественно сербы, и учинили спецоперацию с участием 73 бронированных автомобилей. В результате президент Сербии Александр Вучич отдал приказ привести Вооружённые Силы Сербии в состояние полной боевой готовности. В чём суть произошедшего?

Елена ПОНОМАРЕВА. Балканы никогда не переставали быть особой зоной мировой политики. Это «стыковой регион», где пересекаются интересы ведущих мировых игроков: и государств, и транснациональных корпораций, и иных наднациональных структур. В настоящий момент огромную роль здесь играют нелегальные участники мировой политики. Это, прежде всего, международный криминал и международный терроризм.

Внимание к этому региону никогда не ослабевало, что связано, в частности, с тем, что здесь до конца не решены спорные политические вопросы. Поэтому, когда мы анализируем произошедшее 28 мая, нужно помнить слова выдающегося политика XX века Рузвельта: «В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так и было задумано».

Некоторые горе-политологи о событиях конца мая говорят, что это была лишь очередная провокация… Это не так. Данная акция тщательно готовилась и преследовала цель осуществить давление на Белград с целью ускорения процесса изменения баланса сил в регионе.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А откуда «есть пошёл» этот современный виток балканского кризиса?

Елена ПОНОМАРЕВА. Косовский вектор (есть еще боснийский и хорватский – они заслуживают отдельного разговора) балканского кризиса был активизирован 20 лет назад. 24 марта 1999 г. под предлогом борьбы за права человека началась агрессия стран-членов НАТО против суверенного европейского государства – Союзной республики Югославия. Это был первый в истории военный удар, нанесенный по суверенному государству в ответ не на внешнюю агрессию, а на внутренний конфликт. Эскалация косовского конфликта до масштабов «гуманитарной интервенции» поставила острый вопрос не только о контурах и принципах мировой системы XXI века, но и о границах функционала наднациональных, прежде всего, силовых структур. Необъявленная война НАТО против Югославии и сербов с многочисленными жертвами и разрушениями длилась 78 дней и привела к отторжению от Сербии её исторической родины – автономного края Косово и Метохия, албанское население которого в феврале 2008 г. объявило о создании собственного государства.

То, что в последние несколько месяцев происходит на Балканах, в частности, протесты против политики Вучича в самой Сербии, осложнение ситуации в Македонии, новый виток косовского кризиса, — все эти события всё время отодвигают с повестки дня вопрос о последствиях агрессии 1999 года, о том, будут ли, в конце концов, наказаны виновники этой агрессии.

В том, что на территории сербского края было создано ещё одно албанского государство – протекторат США – есть и косвенная вина тогдашнего руководства РФ. 3 июня 1999 года Скупщина (парламент) Сербии одобрила документ «по достижению мира», представленный представителями ЕС и России – Мартти Ахтисаари и Виктором Черномырдиным. Широкой общественности документ впервые был представлен лишь 7 июня, когда он был зарегистрирован в СБ ООН под номером S/1999/649. Сербия брала на себя обязанности вывести из Косово и Метохии (далее – КиМ) все военные и полицейские силы и соглашалась на размещение в крае международных сил безопасности. Как свидетельствуют многочисленные участники переговоров, именно под давлением российской стороны сербы были вынуждены пойти на условия, которые диктовала страна-агрессор – США.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть мы сказали, что не будем вмешиваться?

Елена ПОНОМАРЕВА. Да, получилось так. Именно Черномырдин уговорил Милошевича пойти на переговоры, а по сути капитулировать.

Что же обещалось в результате этого мирного соглашения? Документ предполагал, что согласованному числу югославских и сербских военнослужащих будет разрешено вернуться в край для разминирования, обеспечения охраны сербских святынь и несения службы на ключевых погранзаставах. Что же касается политического процесса, то План мирного урегулирования предусматривал «существенное самоуправление для Косово, при всестороннем учете соглашений, заключенных в Рамбуйе, и принципов суверенитета и территориальной целостности СРЮ и других стран региона и демилитаризации Освободительной армии Косово». Однако «добрые» намерения так и остались на бумаге.

Здесь самое время вспомнить Иосифа Виссарионовича Сталина, который в апреле 1944 г. в разговоре с Тито сказал следующее: «В этой войне не так, как в прошлой, а кто занимает территорию, насаждает там, куда приходит его армия, свою социальную систему. Иначе и быть не может». В современных условиях ничего не изменилось – правила устанавливает та сторона, армия которой находится на территории конкретного государства, конкретной территории. Косово после событий 1999 года было разделено на пять секторов, в которых были размещены многофункциональные оперативные группировки НАТО под командованием США, Франции, Германии, Италии и Великобритании. Российские миротворцы там находились до 2003 года. Мы знаем про этот выдающийся…

Андрей ФЕФЕЛОВ. …Приштинский бросок.

Елена ПОНОМАРЕВА. Да. Операция сводного батальона ВДВ, проведенная в ночь с 11 на 12 июня 1999 г. по взятию под контроль аэропорта «Слатина» в Приштине и обеспечению российского присутствия на Балканах, по праву считается одной из самых успешных. Показательно, что в западной журналистике и литературе эту операцию называют исключительно – приштинский инцидент. Акцентируя тем самым внимание на случайном характере акции, подавая ее как неприятное недоразумение. Натовцам неприятно вспоминать, что российский батальон не только красиво и технично обыграл мощнейшую группировку, но и то, что на всем пути следования наших десантников сербы встречали цветами как героев-освободителей.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Об этом снят фильм «Балканский рубеж».

Елена ПОНОМАРЕВА. Совершенно верно. Хотя, как говорит Л. Ивашов – непосредственный участник тех событий – в жизни всё было гораздо трагичнее. Кстати, свою очередную книгу о процессах в регионе я назвала «Балканский рубеж России. Время собирать камни»…

Однако героические действия российских десантников остались лишь эпизодом в событиях 1999 года... Планы отторжения Косово, формирования на этом кусочке сербской земли полностью подконтрольной политии и создания там крупнейшей американской военной базы были очевидны еще до начала агрессии. Сценаристы вторжения хорошо усвоили урок начальника Генерального штаба вооруженных сил Австро-Венгрии (с 1881 по 1906 гг.) Ф. Фон Бек-Ржиковского: «Ключ к Балканам находится скорее в Косово и в Македонии, чем в Константинополе». После подписания мирных соглашений, руководство Косово, следуя стратегическому плану Вашингтона и ЕС, постепенно, шаг за шагом усиливало свои позиции как независимого от Сербии игрока. 17 февраля 2008 г. Приштина провозгласила независимость, которую сразу же признали ведущие западные страны, а первым это сделал Афганистан, по всей видимости, отдавая таким образом дань своим собратьям по мафиозно-террористической деятельности. С этого момента перед косовскими албанцами и их кураторами остро встал вопрос полного признания. Под сильнейшим давлением в 2013 году Белград согласился на подписание Брюссельских соглашений, которые правильнее было бы называть «Брюссельским сговором» — по аналогии с Мюнхенским сговором, потому что именно тогда были подписаны документы из 15 пунктов, согласно которым Сербия фактически отказалась от своего влияния в регионе. В частности, Белград признал действительность на всей территории КиМ полномочий и прав полиции Косова, его министерства внутренних дел, судебной и административной систем Приштины (п. 7). За Сообществом районов с сербским большинством в Косово сохранялась возможность заниматься вопросами экономического развития, образования, здравоохранения, городского и сельского планирования (п. 4). Далеко не только большинство сербов оценили этот текст как полную капитуляцию Сербии перед албанскими властями Косово, как открытие пути к созданию «Великой Албании». Сербская православная церковь (СПЦ) выступила резко против соглашения. В распространенном 22 апреля 2013 г. заявлении Священного архиерейского синода СПЦ, в частности, отмечалось: «Этот документ устраняет присутствие сербской государственной власти в Косово и Метохии. Это похоже даже не на продажу нашей самой важной в духовном и историческом плане территории, а на безоговорочную капитуляцию». Действительно, Брюссельский сговор привел к фактическому признанию Косова Белградом – он признал все косовские документы, выделил интернет-домен, телефонный код и всё, что необходимо для самостоятельного функционирования государственных структур.

Поэтому с формальной точки зрения приштинские власти ничего не нарушили – полицейский спецназ ROSU 28 мая провел спецоперацию в рамках «борьбы с коррупцией и организованной преступностью в рядах полиции». В общинах Звечан и Зубин-Поток спецназовцами были арестованы 28 человек, из которых 19 – сербские полицейские, служащие в результате Брюссельского сговора в косовской полиции. Другое дело то, какими методами проводилось задержание. Боевики ROSU использовали шумовые гранаты и открыли огонь из боевого оружия по молодым людям, забросавшим их камнями на одной из улиц Косовской Митровицы. Полицейские намеренно разбивали припаркованные у обочин автомобили. При арестах и обысках в частных домах были выбиты все окна и серьёзно испорчено имущество. «Правоохранители» разгромили местное кафе, где люди пытались укрыться. О том, как проводились аресты, можно судить по состоянию задержанного российского сотрудника миссии ООН – УНМИК Михаила Краснощёкова. Не спецоперация, а максимально жестокие боевые действия! Вообще, удивительно, когда правительство самопровозглашённой республики, во главе которой сидят криминальные авторитеты, наркодилеры и торговцы человеческими органами, вдруг объявляет официально о борьбе с криминалом. Это вообще, конечно, нонсенс…

Что же касается истинных причин и последствий этой акции устрашения, полагаю, что она непосредственно связана с процессом окончательного признания «Республики Косово».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Но ведь западные страны признали Косово уже давно?

Елена ПОНОМАРЕВА. Конечно, когда мы говорим «окончательное признание», речь идёт именно о том, что это новообразование может признать Сербия. Кстати, не все страны ЕС и не все страны — члены НАТО признали «Республику Косово». Греция, Испания, Словакия и Румыния – не признали, не говоря уже о таких гигантах мировой политики, как Россия, Китай, Индия, Аргентина, Израиль. Даже Украина в этом вопросе солидарна с Москвой и Белградом, хотя понятно, по каким соображениям. Как видим, не только в международном сообществе в целом, но и в евроатлантическом лагере нет полного единства. Кстати, за последние месяцы 13 государств отозвали свое признание. Тем не менее, вопрос окончательного признания предполагает достижения нового соглашения между Белградом и Приштиной по урегулированию вопросов жизнедеятельности именно северных общин Косово и Метохии, где все еще проживает несколько десятков тысяч сербов. Поэтому акция устрашения была предпринята именно там.

Буквально за две недели до событий 28 мая группа наших политологов под руководством О. Бондаренко опубликовала доклад, где были рассмотрены три возможных сценария решения косовского вопроса. Один из них – силовое решение. Не случайно Приштина в противоречие с резолюцией ООН 1244 и при явном одобрении ЕС и США наращивает военную мощь.

Напряженность в регионе ощущалась уже давно. Когда приезжаешь на Балканы, неважно, кстати, куда именно: в Албанию, Болгарию, Боснию и Герцеговину или в Сербию, то некое состояние тревожности не покидает.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Явно зреет что-то…

Елена ПОНОМАРЕВА. Да, балканский порох в очередной раз нагрет до опасных пределов горения. Крайне сложная социально-экономическая ситуация накладывается на недорешённые геополитические вопросы, которые не позволяют развиваться дальше, при всём стремлении балканских политиков в евроатлантику.

Но вернемся к сценариям развития региона.

Первый, самый мирный: статус-кво — всё остаётся по-прежнему, а ситуация разрешится, когда придёт время. Есть ведь случаи, когда в течение десятилетий не признаются те или иные государства и вполне нормально существуют. В то же время нужно понимать, что статус-кво уже не удовлетворяет и запросы официального Белграда, который испытывает все усиливающееся давление со стороны Брюсселя (как ЕСовского, так и НАТОвского).

На данный момент Россия, не участвуя непосредственно в балканских переговорах, фактически, поддерживает этот сценарий. В ходе визита в Сербию 17 января 2019 г. В. Путин сказал именно то, что хотела услышать сербская общественность. Президент тогда заявил, причем неоднократно, о необходимости следовать букве Резолюции 1244, которая гарантирует территориальную целостность Сербии. Приведу лишь одну цитату из речи В. Путина: «Иногда складывается впечатление, что принимавшиеся ранее решения принимались только для того, чтобы растащить сербский народ по разным государственным квартирам. И все эти решения вряд ли будут жизнеспособными, если они не будут справедливы. Мы все вместе должны будем убедить наших партнеров в том, что если мы хотим добиться стабильности в регионе, то мы должны, конечно, уметь находить компромиссы, но когда они найдены, мы должны их соблюдать».

Второй сценарий — так называемое разграничение. «Разграничение» или как любит говорить Вучич – «компромисс» – означает не просто раздел КиМ на сербскую и албанскую часть, а обмен территориями. Обсуждается, что Северное Косово, населенное преимущественно сербами, отойдет к Сербии, а населенные преимущественно албанцами и прилегающие к Косово южно-сербские общины Буяновац и Прешево отойдут к РК (т.н. «пакетный план» президента Косова Х. Тачи).

По мнению Тачи, «если небольшая коррекция границы является ценой для окончательного мирного соглашения, то это должно быть приемлемым». Соответствующий документ, по его мнению, должен быть подписан «при поддержке США», а Россия «похоже, готова принять соглашение, которое будет достигнуто» между сторонами.

Вучич был согласен на раздел Косово с возвращением Белграду контроля над северными районами края с внимательным обсуждением их обмена на южно-сербские общины Прешевской долины. Такая позиция стала одним из триггеров антиправительственных протестов. Длительность (с 8 декабря 2018 г. по н/в, в Пионерском парке Белграда разбит палаточный лагерь оппозиционеров) и массовость протестных выступлений (включая попытки захвата ТВ-центра и президентского дворца) серьезно напугали руководство страны. Однако не столько эти протесты, сколько непримиримая позиция клана Харадиная и стоящих за ним сил – они категорически против передачи Сербии Северного Косова – сделали на данный момент идею «разграничения» нереализуемой.

Германия и Франция (более осторожно – у Макрона своя игра) с самого начала заявляли о неприятии территориальных разменов как таковых, поскольку это может привести к эскалации напряженности в Македонии и Боснии. Ангела Меркель по данному вопросу высказалась предельно ясно: «Территориальная целостность государств Западных Балкан уже сформировалась и не может быть изменена. Предпринимаются некоторые попытки начать разговоры о границах, но мы не можем этого делать».

В свою очередь Донадьд Трамп и ЕС настроены в пользу возможной сделки Приштины и Белграда, даже если она предполагает изменение границ. Такое соглашение, если оно будет достигнуто, по мнению Комиссара ЕС по вопросам расширения и политике соседства Й. Хана, станет уникальным, но «не должно быть использовано как пример в случае решения других проблем».

Россия до сих пор не высказала отношения к идее «разграничения», что в сложившейся ситуации выглядит наиболее верным шагом. Дело в том, что результат «разграничения» может быть только один. После признания Косово сначала станет частью албанского Шенгена, затем войдет в «Великую Албанию» (название условное), а поскольку Албания уже член НАТО, то территория сербского края автоматически станет частью альянса. К этому следует добавить членство в НАТО Черногории и скорое вступление в организацию Македонии.

В таких условиях Вучич скорее всего заявит, что имеющееся окружение не позволяет Сербии сохранять свой нейтралитет и поэтому страна вынуждена будет вступить в НАТО. После этого в соответствии с внешней политикой ЕС, куда стремится Сербия, могут быть введены санкции против РФ. Иными словами, для России может повториться история с Черногорией, где М. Джуканович до последнего клялся в дружбе и считался надёжным партнером, но одним из первых в 2014 г. ввел санкции против нашей страны и за год перед вступлением в НАТО обвинил Москву в попытке «государственного переворота».

Однако вернемся к идее разграничения. Главным её оппонентом и «самым большим сербом» в сложившейся ситуации оказался премьер-министр Косово Рамуш Харадинай. Почему? Здесь мы подходим к еще одному важному уточнению: ни Тачи, ни Харадинай не являются самостоятельными фигурами. За ними стоят крупные мировые игроки…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Такие как США и Германия?

Елена ПОНОМАРЕВА. Учитывая сложность внутриполитической ситуации в самих США, нельзя сказать, что Вашингтон полностью поддерживает Тачи или Харадиная. Американские элиты имеют различные, иногда прямо противоположные цели в регионе. Однако, если не вдаваться в нюансы, Соединённые Штаты, естественно, на стороне Приштины.

Показательны в этом смысле недавние слова Харадиная: «США, независимо от обстоятельств, будут всегда на стороне Приштины, даже в случае нарушения ею всех основ международного права».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Дерзкое заявление…

Елена ПОНОМАРЕВА. Не просто дерзкое, а откровенное и крайне показательное. Даже если Пентагон, частные американские военные компании, ЦРУ и ТНК ведут на площадке Косово игру друг против друга, они в любом случае рассматривают эту территорию как зону своих интересов, как свой протекторат. Тем не менее, американцы не единственные игроки.

На территории Косово столкнулись интересы США как кластера транснациональных компаний, ЕС и отдельных европейских государств. Харадиная, как уже отмечалось, поддерживают Германия и Франция (с определёнными оговорками). Думаю, провал встречи лидеров Сербии, Косово и Албании в Берлине 29 апреля в определенной степени был связан именно с этим.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Еврогранды считают, что если произойдёт процесс признания в новых границах, может «посыпаться» весь ЕС?

Елена ПОНОМАРЕВА. Да, ведь тогда, например, в Испании или Италии могут заявить: раз вы можете на Балканах менять границы, то чем мы хуже …

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть им в принципе идея признания через размен территорий кажется опасной?

Елена ПОНОМАРЕВА. Признание через так называемые компромиссы или разграничение действительно опасно. Прежде всего для Балкан. В такой ситуации очевидно активизируется Республика Сербская. Баня-Лука может провести референдум, по итогам которого воссоединиться с Сербией или создать своё собственное государство… Тем более, что Босния и Герцеговина (далее – БиГ) — это сложный и бесперспективный в плане мирного урегулирования европейский анклав.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть прецедент опасен?

Елена ПОНОМАРЁВА. Очень. Но пока политики обсуждали эту идею, проверяли общественную реакцию, она, по сути «выветрилась» и потеряла для Приштины свою актуальность. Косовары решили не только не отдавать никаких территорий Сербии, но и забрать у неё населенные албанцами. На днях Тачи пригрозил Брюсселю (!) начать процесс объединения территорий, где проживает достаточное количество албанцев, если Евросоюз срочно не решит визовый вопрос косоваров. «Мы можем провести это [решение] через парламентскую работу или через референдум в Косово и в Албании, подключив жителей Прешевской долины. Если Евросоюз не хочет принять две албанские страны с двумя флагами, значит, пусть принимает только одну». Идея «исправления исторической неправды — присоединения Прешево, Буяноваца и Медведжи к Косово — сейчас как никогда близка к реализации». По сути это – ультиматум. На такие угрозы Приштина никогда бы не пошла, не имея существенной внешней поддержки. В то же время это говорит об ощущении албанцами собственной силы и значимости.

Здесь нужно сделать небольшой исторический экскурс. Албанцы, и в этом смысле надо им отдать должное, от своих идей не отказываются на протяжении веков. В 1878 году ими была создана Призренская лига, первая институциональная форма албанского национализма, в программе которой было зафиксировано в качестве главной цели создание государства, которое будет объединять всех албанцев, проживающих на Балканах.

Вот откуда проистекает идея так называемой Великой Албании. Я не люблю использовать слово «великая», потому что величие должно быть прежде всего в делах. Говоря же о данной территории, правильнее использовать понятие «Большая Албания».

Создание Призренской лиги было продиктовано недовольством решениями Сан-Стефанского мирного договора. В 1879 г. Пашко Васа Шкодрани сформулировал и зафиксировал главный слоган всех албанцев, который актуален по сей день: «Религия албанцев – это албанизм». Албанцы – вне зависимости от вероисповедания, а среди них есть не только мусульмане, но католики и православные, много атеистов – всегда остаются верными идеям албанизма, которые выражаются в объединении всех земель с большинством албанского населения. Показательно, что на эту цель диаспора по всему миру отчисляет процент от любого заработка. Албанизм – это не мечта, это конкретная цель – создание некоего целостного конгломерата, общеалбанского государства.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть существует перспектива включения сербской территории внутрь «Республики Косово» и, соответственно, вместе с этим сербским анклавом вхождение в некую албанскую общность? Транзит своего рода…

Елена ПОНОМАРЕВА. Очередной этап по пути к Большой Албании. Но закономерен вопрос: почему на территории исторической сербской государственности проживает, по словам косоваров, почти два миллиона албанцев (по данным ЦРУ – 1 900 тыс.)? На самом деле – это очень завышенная цифра, которая позволяет манипулировать общественным мнением. Никто не проводил в крае перепись с момента распада Югославии. Отток населения идёт из края постоянно. Только в 2015 г. – на пике миграционного кризиса в Европу под видом сирийских беженцев проникло почти 200 тыс. албанцев. По потребляемой воде, электроэнергии и продуктам эксперты называют цифру в 850-900 тыс., что тоже не мало. Особенно в сравнении с сербами, которых по разным оценкам в крае осталось от 90 до 120 тысяч. Разница колоссальная. Такая картина не могла сложиться за последние десятилетия. Как так получилось? Дело в том, что превращение КиМ в албанский анклав произошло не в период турецкого господства, а во времена СФРЮ. Начиная с XIV века, с момента завоевания турками Балканского полуострова, происходило отуречивание местного населения, что давало ему социально-экономические возможности (торговля, военная и государственная служба). Принятие ислама было своего рода социальной лестницей. Значительная часть современных албанцев — этнические сербы, принявшие ислам. С момента существования Османской Турции много времени прошло, и всё можно было бы изменить десять раз…

Андрей ФЕФЕЛОВ. И с хорватами такая же ситуация?

Елена ПОНОМАРЕВА. Конструированием хорватской нации активно занимались Вена и Ватикан. Это очень интересный вопрос, заслуживающий подробного разговора. Что же касается Косово и Метохии, то самый большой удар был нанесён по сербской государственности и сербской идентичности применительно к Косово именно в социалистический период. В России бытует некая идеализация Югославии, которая была достаточно успешным проектом в условиях биполярной системы.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Балансируя между Западом и Советским Союзом…

Елена ПОНОМАРЕВА. Это было многонациональное государство, во многом построенное по советской модели федерализма, но с точки зрения сербской государственности это был шаг в пропасть. Потому что за счёт именно сербских земель возникло такое новое образование, как Босния и Герцеговина. Исторически государственности Боснии и Герцеговины и Хорватии в современных границах никогда не существовало – это наследие административного деления социалистического периода.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Иосип Броз Тито, который был инициатором этих процессов, сам ведь был хорватом, таким образом…

Елена ПОНОМАРЕВА. Тито по отцу был хорват, по матери – словенец. Кстати, в этом году об этом партизане и бонвиване, австрийском разведчике и деятеле Коминтерна талантливого вышла интереснейшая книга историка Н. Бондарева – «Русские тайны Иосипа Броза Тито». Рекомендую. Тито фактически заложил бомбу, которая взорвала Югославию в 1992 году: войны в Хорватии, Боснии и Косово стали следствием изменения границ проживания сербов. Собственно Сербия была расчленена дважды. Сначала от нее отрезали огромные куски в пользу новоявленных союзных республик. Хорватия, например, получила всё побережье, которое к ней исторически не имело никакого отношения. Про Боснию мы уже сказали. Вторым и самым страшным ударом для Сербии было образование двух автономных краёв: Воеводины и Косово и Метохии.

И ещё важный момент: после Второй мировой войны албанизация славянских земель происходила под четким руководством Компартии Югославии и лично Тито. 6 марта 1945 г. было принято постановление «О временном запрещении возвращения колонистов в места их прежнего проживания». Площадь земель невернувшихся сербов составляла, по некоторым сведениям, около 25 тыс. га – все это было отдано албанцам. Кроме того, после 1948 г. в край были переселены тысячи беженцев из Албании.

В Югославии происходил процесс, очень похожий на то, что происходило на Украине. Только там украинизация, а тут — албанизация. Любого мало-мальски грамотного человека, который хоть плохонько, но умел писать, сразу принимали в партию, назначали руководителем муниципалитета, выдвигали на другие руководящие должности.

Словом, албанцы имели куда больший приоритет в занятиях интеллектуальной и общественно-политической деятельностью на территории Косово и Метохии, чем этнические сербы. Оценивая последствия такой политики, один немецкий профессор на международной конференции совершенно справедливо назвал Иосипа Броза Тито последним Габсбургом на Балканах: «Он [Тито] доделал то, чего не смогли сделать Габсбурги – уничтожил сербское могущество, лишил Сербию стратегически важных территорий и выхода к морю».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Но демографический фактор мы тоже не можем сбрасывать со счетов. Когда одни рожали, а другие (сербы) — не рожали…

Елена ПОНОМАРЕВА. Это так. Одним из самых действенных способов албанизации новых территорий стала стратегия интенсивной рождаемости и даже так называемая «демографическая война» – закрытыми решениями албанского руководства рекомендовалось албанским семьям рожать как можно больше детей. Высокие темпы рождаемости как одна из социокультурных и религиозно-традиционных особенностей албанского мусульманского населения привели к интенсивной концентрации албано-мусульманского населения и к постепенной исламизации-албанизации и геттоизации (замкнутости).

Андрей ФЕФЕЛОВ. Как у них всё просто: порекомендовали, и они сразу побежали рожать!

Елена ПОНОМАРЕВА. Это стало возможным потому, что албанская семья глубоко патриархальна и до сих пор живёт по средневековым законам. Семьи объединены в кланы. Мужчины приносят особую клятву верности (беса) на совете клана. За нарушение бесы есть одно наказание – смерть. Руководит кланом уважаемый всеми и требующий безусловного подчинения «крюе». Важные вопросы могут выноситься на совет группы – байрак, но окончательное решение все равно остается за крюе. Законы чести, которыми руководствуются все члены албанских общин, во многом основаны на хорошо знакомом каждому албанцу «Кануне» – формальном своде правил жизни и поведения, составленном еще в XV в. самым почитаемым албанским князем – Леке III Дукаджини.

Понятно, почему для албанцев ценности семьи и нации превыше всего. Такое отношение формирует устойчивый и кране закрытый клановый характер албанского общества. Согласно имеющимся данным, «независимое» Косово поделено на 10-12 наркокланов или фисов, каждый из которых насчитывает от трехсот до тысячи членов. В самой Албании насчитывается до 30 фисов. На сегодняшний день в регионе существует два самых сильных клана – это фис Тачи в Косово и фис Бериша на севере Албании.

Так вот, главари кланов поставили перед собой задачу «состряпать» два дельца на пути к многовековой мечте. Это, во-первых, добиться полного признания независимости Косово. Во-вторых – воссоединиться с Албанией. 25 мая Хашим Тачи сделал сенсационное заявление о курсе Приштины не только на слияние Косово и Албании в единое государство, но и о претензиях на территории собственно Сербии. Цитата: «Прешевская долина должна присоединиться к Косово, как Косово к Албании – с ЕС или без него – это не важно». Если это сложится, то будут обязательно, в-третьих, четвертых и т.д.

На наших глазах реализуется один из двух возможных сценариев развития региона – процесс расширенной албанизации. Второй – развивается в рамках исламистского экстремизма (преимущественно, это ваххабитское движение), проводники которого активно работают над созданием т. н. «Балканского халифата» (БХ). Достижение данных проектных целей предполагает тесное взаимодействие их инициаторов и организаторов со структурами транснациональной организованной преступности и международного терроризма. В результате в регионе формируется регионально-глобальный монстр, несущий угрозу безопасности и территориальной целостности балканских стран, а также существованию населения, не исповедующего ислам.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Первый сценарий реализуется в местах компактного проживания албанцев на территории Сербии?

Елена ПОНОМАРЕВА. Нет, не только Сербии. Реализация сценария «Албанизация» возможна в двух вариантах.

Первый вариант: создание «Большой Албании». Территории, которые предполагается включить в паналбанское федеративное государство: Албания, Косово, Западная Македония (Республика Илирида), Юго-Восточной Черногория (Малесия), Северо-западная Греция (Чамерия).

Второй вариант: объединение албанских территорий через ассоциацию исламских областей, которая должна стать мостом между Ближним Востоком, Турцией и Санджаком (юг Сербии). Этот проект фактически является частью более широкой стратегии Аль-Каиды. Также, совпадет с неоосманскими целями современной Турции и частично пересекается со сценарием «Балканский халифат».

Опасность реализации указанных вариантов сценария заключается не в том, что албанцы хотят создать некое новое государство, а в том, какими методами оно будет создаваться. Косово, впрочем как и Албания, не только плотно вписаны в международный криминал, но в последние годы стали зоной рекрутинга и передислокации для международного терроризма. Не случайно Голландия, страна всех мыслимых и немыслимых свобод, направила Европейской Комиссии Резолюцию Генеральных штатов о возвращении визового режима для граждан Албании из-за «повышения уровня албанской преступности в регионе».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Но, видимо, речь пойдёт и обо всём Евросоюзе? Не может же быть так, что Голландия по новому принципу с албанцами будет взаимодействовать, а другие страны Европейского союза — по старому.

Елена ПОНОМАРЕВА. Конечно, этот вопрос будет обсуждаться в Брюсселе. И я думаю, всё будет по принципу домино: остальные страны тоже понимают, что визовый режим с албанцами необходим…

Но в течение очень долгого времени в Европе мирились с албанским криминалом, пока не возникли вещи пострашнее, а именно — терроризм! Некоторое время назад авторитетное издание The Economist провело исследование о росте экстремизма в 22 европейских странах. Вывод говорит сам за себя: по количеству джихадистов на душу населения Косово занимает первое место. Босния и Герцеговина – второе, Албания – четвёртое. В настоящее время ситуация ещё хуже, потому что значительное количество уезжавших воевать из Косово в горячие точки вернулось в регион. Более того, ширится опасная тенденция: с боевиками в горячие точки уезжают жёны с детьми. Включение в террористические цепочки детей — это самое страшное. Почитайте романы Гранже, например, «Лонтано» или «Конго реквием»…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Так воспитывается новая формация.

Елена ПОНОМАРЕВА. Да. Боевики возвращаются семьями, практически не подвергаясь преследованиям, за исключением редких случаев, когда за человеком идут явные факты убийств мирных жителей, что очень сложно в условиях существования террористических сетей отследить и доказать.

На Балканах существует разветвленная сеть лагерей по подготовке террористов. Так, по данным спецслужб, в настоящее время на территории БиГ активно действуют 46 военно-террористических лагеря, хорошо известных в исламском сообществе как параджматы (деревни, где не соблюдаются законы БиГ). В Косово на границе с Албанией и Македонией (районы Джаковицы, Урошеваца, Дечани, Призрена и Печа) оборудованы пять тренировочных баз ИГИЛ. Сюда попадают люди, прошедшие первичную обработку в мечетях, частных школах, на занятиях НКО. В лагерях происходит окончательное закрепление идейных позиций радикального ислама, параллельно следует закрепление навыков владения оружием и ведения боевых действий. Обязательное военное обучение включает такие курсы, как «городская герилья», «системы вооружения», «обработка взрывчатых веществ». После двухмесячного обучения молодые моджахеды получают оклад в размере 500-700 долларов (внушительная сумма для бедных балканских стран), а после трехмесячного курса получают униформу и оружие, и ждут приказа на выдвижение.

Как мне рассказывали сербы, проживающие в КиМ, а также сербы из Белграда, если приезжает такой ваххабит в Албанию или Косово, его даже местные албанские головорезы побаиваются. То есть даже визуально заметно, что он в другом мире живёт, где применить оружие и сделать всё, что ему захочется, не составляет никакого труда…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Получается, европейские страны, включившись в эту американскую, а не свою, историю, допустив у себя эту базу исламского терроризма, подписали себе смертный приговор?

Елена ПОНОМАРЕВА. Похоже на то. Это, конечно, страшно. Я думаю, наиболее адекватные европейские политики отдают себе отчёт в том, что надо сдержать эту ситуацию, замедлить процесс «полного признания» Косово.

Но есть же и другие политики, которые сидят на американских деньгах и знают, что в ЦРУ есть компромат практически на любого балканского политика.

Почему, например, президент Черногории Мило Джуканович, который буквально несколько лет назад клялся в вечной любви к России, теперь чуть ли не целует ботинки Столтенберга? Потому что есть серьёзный компромат на Джукановича.

На Балканах в условиях очень сложной социально-экономической ситуации криминал перманентен, присущ всем уровням. Поэтому американцы находятся в двойном или тройном выигрыше. Они не только покупают, но и обеспечивают за счет компромата сервильность балканских политиков по многим политическим вопросам. Решают свои экономические и военно-стратегические задачи. По последнему пункту скажу лишь одно: в 2000 г. компания Hallibarton (ее связывали с именем министра обороны США при Буше-старшем – Д. Чейни) построила в Косово «крупнейший американский город в Европе» - военную базу, названную в честь стафф-сержанта Джеймса Бондстила, удостоенного высшей военной награды США – медали Почета – за участие во Вьетнамской войне. Месторасположение (база находится в зоне стратегически важных старых энергетических коридоров № 8 и № 10, что позволяет практически в любой момент «перекрыть вентиль» и оставить Европу без энергоресурсов) и оснащение военной базы, а также задачи, которые она призвана решать, рождают в экспертном сообществе уверенность, что Бондстил может стать столицей нового военно-криминального квази-государства, которое объединит территории Македонии, южной Сербии, Черногории, населенные албанцами, РК и собственно Албанию.

Таким образом, Республика Косово является центром балканской политики США. Американцы контролируют и энергетические поставки, и деятельность албанских политиков.

Хотя… когда Буш-младший в 2007 г. посетил деревню в 30 км от Тираны, живущую на американские деньги, «добрые» албанцы его так благодарили, что у того пропали наручные часы! Позже Белый дом выпустил утешительное сообщение, что часы были дешевыми – «Timex» за 50 долларов. Но суть ведь не в стоимости, а в факте кражи.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А Россия? Вспомним сотрудника миссии ООН Михаила Краснощёкова, сильно избитого в ходе этой странной полицейской операции 28 мая…

Елена ПОНОМАРЕВА. Характер его травм показывает, что это не задержание спецназом. Его избивали так, чтобы нанести особо тяжкие травмы.

Андрей ФЕФЕЛОВ. И что нам делать в этой конкретной ситуации, потому что это не просто частное оскорбление, а куда более серьёзные вещи?

Елена ПОНОМАРЕВА. Сейчас уже, наконец, к разбирательству этого дела подключилась Организация Объединённых Наций, и миссия Kosovo Force высказала своё сожаление. Сербы тоже требуют расследования. 10 июня Совет Безопасности ООН по итогам заседания в Нью-Йорке, на котором обсуждалась ситуация в Косове, не принял никаких документов. Предложенный Россией проект заявления, в котором содержалось осуждение действий властей Косова, был отвергнут. Таким образом, западное сообщество в очередной раз попустительствует и даже поощряет косоваров. Западный блок СБ ООН в очередной раз продемонстрировал, что ни судьба представителя главной международной организации, если он гражданин РФ, ни судьба десятков тысяч людей, если они сербы – их не волнует. При таком подходе аппетиты албанской ирреденты будут только расти и новые эксцессы не за горами.

Что делать в такой ситуации? Необходимо создавать иную площадку, где Россия сможет выступить с новыми инициативами. Наращивать сотрудничество не только с Белградом, но и с Баня-Лукой, активизировать контакты с Сербской Православной Церковью.

Мы особо не вмешивались в эти дела, но сам случай подталкивает нас к тому, чтобы мы действительно поняли, что пришло «время собирать камни». И если Россия хотя бы один вагон из несущегося под откос поезда сможет отцепить, это будет очень хорошо…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Елена Георгиевна, большое спасибо! Пусть не оптимистичная, но очень полезная и интересная беседа…

Сербия. Косово. США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 20 июня 2019 > № 3026693 Елена Пономарева

Националисты и Европа

Какой Евросоюз нужен России, а какой США

Дмитрий Буневич – кандидат исторических наук, директор Института русско-польского сотрудничества.

Резюме В своем знаменитом эссе 2008 г. Юрген Хабермас, роль которого в развитии современной европейской идеи сложно переоценить, задавался справедливым вопросом: как создать наднациональную публичную сферу, без которой Евросоюз никогда не сможет стать по-настоящему единым политическим образованием, во всех смыслах большим, чем простая совокупность государств?

В своем знаменитом эссе 2008 г. Юрген Хабермас, роль которого в развитии современной европейской идеи сложно переоценить, задавался справедливым вопросом: как создать наднациональную публичную сферу, без которой Евросоюз никогда не сможет стать по-настоящему единым политическим образованием, во всех смыслах большим, чем простая совокупность государств? Обостряя проблему, философ не побоялся заговорить и о формировании «европейского народа», предположив, что не существует рациональных оснований полагать, будто чувство политической сопричастности граждан останавливается на национальных границах и принципиально не может перейти на общеевропейский уровень. Тогда, после совсем провала референдумов о европейской конституции во Франции и Нидерландах, само обсуждение этих тем могло показаться чрезмерно идеалистичным и не слишком-то серьезным делом – столь далеки были европейцы от намерения углублять интеграцию и усиливать чувство единения.

Прошло десять лет, и выборы в Европарламент мая 2019 г. – сама кампания и ее результат – ознаменовали перемены, о необходимости которых говорил Хабермас. Активность обсуждения предвыборной гонки внутри ЕС показала, какие глубокие изменения произошли в сравнении с прошлыми годами. Разумеется, на росте интереса к выборам сказалась череда кризисов, с которыми столкнулся Евросоюз и весь мир за прошедшие годы: миграционный кризис, обострение отношений с Россией, приход к власти в США националистической администрации Дональда Трампа, спровоцировавшей начало трансатлантического стратегического отчуждения, успехи популистов в ряде европейских стран, Brexit и его долговременные последствия. Но, вопреки прогнозам скептиков, популистов и националистов, а также их многочисленных симпатизантов за рубежом, твердивших о «закате ЕС», европейцы побили рекорды явки за последнюю четверть века и en masse проголосовали за Евросоюз – более понятный, справедливый, участливый и экологичный.

Рост явки и результаты выборов стоит трактовать как голосование за обновление и развитие ЕС, от которого граждане хотят большего внимания, поддержки и реального участия в их жизни. Миллионы европейцев пошли на выборы и поддержали в том числе новые партии (удвоение мандатов «зеленых», заметный рост числа либералов), именно потому, что для них важна Европа и ее будущее, а сам Европейский союз теперь отчетливо воспринимается как ценность, которую нужно сохранять и совершенствовать – печальный опыт голосования за Brexit и трагикомичного обсуждения условий выхода Великобритании показали, как дорого обходиться безответственная демагогия националистов о борьбе с Брюсселем. Конечно, пошатнулось и исчезло правящее большинство лево- и правоцентристов, задававшее тон в Европарламенте с 1979 года. Но что из того? Со своей новой раздробленностью Европарламент стал лишь больше напоминать среднеевропейский парламент, которому не свойственна жесткая двухфракционность. Можно сказать, парламент наконец-то стал местом для дискуссий. Такой состав понятнее и позволяет большему числу граждан сказать, что там есть именно их представители.

Даже относительный успех ультраправых, увеличивших свое раздробленное представительство до менее чем четверти мест, не кажется столь уж значимым событием на фоне главного результата: в Евросоюзе начала складываться та самая наднациональная публичная сфера, привлекающая миллионы европейцев к все более осознанному участию в политической жизни Европы. А это уже шаг к формированию новой гражданско-политической общности, будущего «европейского народа». Именно в этом заключается историческое значение выборов-2019.

В дебрях правого популизма

Для формирования любой политической общности важнейшую роль играет фактор «исключения Другого». Иными словами, чтобы почувствовать единство, членам группы наравне с формированием общих ценностей и принципов важно понять, кого они точно никогда не примут в свой круг – кто является для них своеобразным «конституирующим Другим». Таким путем, например, в позапрошлом столетии формировались европейские нации. Окситанцы, нормандцы и даже бретонцы становились французами через четкое понимание того, что все они – не немцы, никогда ими не станут и не хотят стать. Аналогичным путем и сами немцы формировались из сообществ баварцев, пруссаков, саксонцев и др. Впрочем игра в национализмы, обеспечив стремительное преображение Европы в XIX веке, вскоре обрушила Старый Свет в пучину двух чудовищных мировых войн.

После 1945 г. европейцам (во всяком случае, западноевропейцам) стало понятно, что концепция единой Европы на основе иерархии национализмов с Германией во главе пирамиды не только не работает, но и ведет к катастрофическим последствиям. С понимания этого началась инкарнация европейской идеи, известная сегодня как Евросоюз. Этот проект, созданный на пепелище Второй мировой войны, конечно, тоже имел «исключенного Другого». Европейские консерваторы, либералы, социал-демократы и коммунисты могли до хрипоты спорить о методах и принципах объединения Европы, но всем было понятно одно: все они не националисты, а сам феномен национализма – главная экзистенциальная угроза проекту объединения.

Этот базовый принцип посредством информационных каналов и системы образования уже несколько десятилетий настойчиво и достаточно эффективно транслируется европейским гражданам. Поэтому неудивительно, что некоторый рост популярности националистов в ряде стран в последние годы вызвал такую острую, эмоциональную и почти болезненную реакцию политиков, интеллектуалов, журналистов, гражданских активистов и простых избирателей – зловещий «исключенный Другой», чей образ неразрывно связан с памятью о Третьем рейхе и катастрофических последствиях попытки построить европейское единство на авторитарно-националистической основе, вознамерился выйти на сцену и включиться в политическое сообщество, которое не желает и не может его принять, поскольку это будет означать отказ сообщества от самого себя.

В том числе в связи с этим какое-то время назад в экспертных кругах стало модно с долей алармизма говорить о появлении двух путей внутри ЕС – «Европе Макрона» и «Европе Орбана». Первый путь декларировал необходимость дальнейшего укрепления единства Евросоюза, его централизации и «наднационализации», второй предлагал свято чтить национальный суверенитет,оберегая его от вмешательства Брюсселя. Подспудно подразумевалась и конкуренция либерально-прогрессивистского мировоззрения французского президента с национализмом и «христианским традиционализмом» венгерского премьера. Закономерно, что сам Орбан, в котором попытались персонифицировать этот «альтернативный путь», имеет скверную репутацию в Брюсселе, являясь своеобразным enfante terrible ЕС – политик, начавший играть на поле «конституирующего Другого», не мог оказаться в ином положении. Фактическое полуизгнание Орбана и его весьма популярной в Венгрии партии «Фидес» из легитимного консервативного объединения «Европейская народная партия» стало доказательством этого правила.

Впрочем, уже в момент своего создания концепция «двух путей» казалась слишком комплиментарной по отношению к венгерскому лидеру и представляемому им европейскому региону. Ни персональные качества Орбана, ни скромные ресурсы десятимиллионной Венгрии, ни даже определенная поддержка рыхлой Вишеградской группы не могли сделать из него фигуру, которая олицетворяла бы серьезную альтернативу предложенной Макроном линии на углубление евроинтеграции и реальный вызов европейскому политическому сообществу.

Несколько больше шансов занять эту позицию имели польские национал-клерикалы из партии «Право и справедливость», которые с 2015 г. безраздельно господствуют на политической сцене Польши. Они представляют почти сорокамиллионное государство и шестую экономику ЕС, а в идеологическом смысле пытаются опираться на интеллектуальное наследие и авторитет папы-поляка Иоанна Павла II. Подвело «ПиС» отсутствие харизматичного лидера, которым не мог стать ни молодой и все еще малоопытный президент Анджей Дуда, ни тем более мрачный мизантроп Ярослав Качиньский – лидер партии и подлинный архитектор польского национал-консервативного поворота, имеющего заметные авторитарные тенденции. Впрочем и сами польские национал-клерикалы кажется не готовы открыто объявить себя националистами и стремятся балансировать на грани между легитимным в глазах ЕС консерватизмом и правым национализмом с религиозной основой. Кроме того, встать во главе противников «плана Макрона» полякам помешала их уж чересчур хорошо известная европейцами американофилия. Столь ярые атлантисты во главе националистического лагеря слишком очевидно демаскировали бы стратегическое значение всего движения, о котором еще предстоит поговорить.

Восточноевропейцы не возглавили новый национализм еще и потому, что сам «правый популизм» имеет в регионе общий упаднический, малопривлекательный дух. Это национализм уставшего и разочарованного региона, мечтавшего, что «возвращение в европейский дом» разом покончит с отставанием от передовых держав Западной Европы, чего ожидаемо не произошло. Рационально местные лидеры и их избиратели понимают, что без дотаций ЕС и программ «выравнивания» и развития, страны Восточной Европы не смогут двигаться вперед, но иррационально они протестуют против проникновения западноевропейских социальных и культурных новаций. Деньги из Брюсселя хотелось бы оставить, а от советов и поучений отказаться. Этот откровенно периферийный, если не сказать провинциальный, национализм носит преимущественно оборонительный, а не наступательный характер, и очевидно, лишен какой-либо привлекательности за пределами региона. В конечном итоге, некоторые неконвенциональные националистические тенденции многих восточноевропейских лидеров скрепя сердце принимаются в Брюсселе именно потому, что они – восточноевропейцы. Предполагается, что их оборонительный национализм не представляет большого риска для единства европейского политического сообществам и является лишь проявлением общего отставания от стран Запада континента, которое рано или поздно будет преодолено.

Одним словом, ни польские национал-консерваторы Качиньского, ни Орбан, несмотря на поддержку внутри своих стран, никак не годились на роль «фронтменов» правого популизма и национализма в противостоянии с «евроинтеграторами».

Ось Сальвини – Ле Пен

По многим соображениям, не последнее место среди которых занимают культурные особенности Европы и сама история создания ЕС, в сознании членов европейского политического сообщества настоящей угрозой для единства Евросоюза и планов по его укреплению, могли стать только лидеры, представляющие «ядро». Закономерно, что во главе общеевропейского движения национал-популистов и ультраправых оказались представители Франции и Италии, Марин Ле Пен и Маттео Сальвини.

Прошедший накануне выборов в Европарламент митинг крайне правых в Милане зафиксировал это положение с небольшим креном в сторону хозяина мероприятия, занимающего пост вице-премьера итальянского правительства. Младшими партнерами по отношению к итало-французскому тандему выступили националисты из «Альтернативы для Германии», «Австрийской партии свободы», «Партии свободы» из Нидерландов, чешской «Свободы и прямой демократии» и других более мелких объединений. Лейтмотивом миланского митинга, на котором европейские националисты представили главные программные лозунги, были хорошо знакомые российскому читателю и зрителю призывы сохранить «духовные скрепы» и сплотиться перед наступающим глобализмом, чтобы защитить христианскую цивилизацию. Отдельным и наиболее эмоциональным пунктом программы, который тоже был увязан с религиозным контекстом, стали резкие антиисламские выпады и требования прекратить миграцию в Европу.

Декларация приверженности христианским корням – аспект очень важный, который нельзя рассматривать исключительно как риторический и демагогический прием националистов. Апеллирование к христианству и стремление выставить себя его защитниками, во-первых, призвано вывести их из положения «исключенного Другого», поскольку христианско-демократическая идея является одним легитимных столпов европейского проекта наравне с социал-демократической и либеральной. Даже флаг ЕС – двенадцать звезд на синим фоне – в христианской традиции является символом Девы Марии (Богородицу часто изображают с 12-ю звездами в виде нимба вокруг головы – в соответствии со строками из Откровения апостола Иоанна Богослова: «…явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». – Ред.).

Во-вторых, акцент на христианстве и борьбе с «исламофашизмом» (термин европейские националисты позаимствовали у неоконсерваторов из администрации Джорджа Буша, активно продвигавших его после терактов 11 сентября) должен предложить европейцами иного кандидата на роль «исключенного Другого» – мусульман вместо самих националистов. Заявляя о единстве европейских националистов и общности христианских народов, «построивших Нотр-Дам-де-Пари и Миланский дуомо», Ле Пен и Сальвини фактически говорят европейцам: националисты – легитимная часть вашего политического сообщества, поскольку абсолютное зло для нас всех – ислам, который теперь и есть тот самый «исключенный Другой», представляющий экзистенциональный вызов для Европы.

Но, несмотря на то, что ультраправые и националисты часто пытаются представить себя защитниками христианских ценностей, в действительности они не пользуются поддержкой Римской католической церкви. Более того, папа Франциск не единожды выражал противоположные взгляды на проблему миграции, солидаризируясь не с правыми, а скорее с либералами и левыми, и указывая на христианский долг помощи страждущим. Неслучайно итальянский епископ Доменико Могаверо в ходе предвыборной кампании публично заявил, что Сальвини в принципе не может называть себя христианином, поскольку его слова и поступки несовместимы с евангельским учением о любви и милосердии. За месяц до выборов другой влиятельный прелат, глава комиссии конференции епископов Европейского союза архиепископ Жан-Клод Холлерих, также обрушился на правых популистов, указав, что они ведут совершенно «бесчестную игру» со страхами людей.

Идеологическая подмена пока не удалась, но Сальвини и Ле Пен на протяжении всей кампании продолжали настаивать, что именно они и есть главные сторонники Европы – Европы национальных государств, государственного суверенитета, закрытых границ и христианского традиционализма, от которого, кажется, при понтификате папы Франциска все дальше становится сам Ватикан.

Несмотря на попытки итало-французского тандема националистов вырваться из маргинального статуса «исключенного Другого», им этого пока не удалось. Больше 77 % французов и 70 % итальянцев не проголосовали за них. Некоторый рост числа крайне правых депутатов никак не повлияет на их маргинальный статус внутри Европарламента, потому что для всех других групп, от левых до правых центристов и консерваторов, они по-прежнему остаются за пределами политического сообщества.

Произошло, однако, другое – более значимое – событие. Активность националистов, их стремление преодолеть маргинальность создали в европейском обществе ощущение нарастающей экзистенциальной угрозы, способной пошатнуть базовые демократические принципы ЕС. Поэтому ни за одной выборной кампанией в Европарламент медиа и простые граждане не следили с таким участием и интересом, как за гонкой 2019 года. А кооперация националистов и попытки создания «националистического интернационала» заставили граждан заглянуть за пределы национальных границ: никогда прежде встревоженные европейцы столь живо не обсуждали ход кампании и результаты голосования не в той или иной стране, а в Европе в целом.

Открытость границ, новые возможности современных медиа и технологий сделали эти общеевропейские выборы первыми по-настоящему общими, а дебаты о будущем Европы, а не отдельных стран ЕС, впервые из тиши кабинетов переместились на городские площади. Возглавленный Ле Пен и Сальвини натиск крайне правых – «исключенных Других» Европы – был не только отбит политическим сообществом, но и привел к его, сообщества, распространению с элитарных групп на более широкие слои европейских граждан.

Недобрые советчики

Не только европейцы пристально следили за выборами в Европарламент. Важной, хотя и не слишком публичной фигурой кампании стал Стивен Бэнон – идеолог американских альт-райтов, руководивший предвыборным штабом Дональда Трампа в 2016 г. и работавший затем в его администрации. После отставки он переместился в Европу и основал в 2018 г. в Брюсселе организацию «Движение», которая провозгласила себя ни много ни мало интеллектуальным и организационным штабом, призванным консолидировать и координировать крайне правых политиков по всей Европе в преддверии выборов в Европарламент. Визави и внимательными слушателями Бэнона стали уже упомянутые выше Орбан, Ле Пен и Сальвини. Зачем американскому ультрапатриоту, к тому же близкому к администрации Трампа, было тратить время, силы и финансовые ресурсы на поддержку европейских крайне правых? Где же здесь американский national interest – эта «священная корова» для всех альт-райтов в Соединенных Штатах?

Ответ и проблема заключаются в том, что европейские национализмы сами по себе не кажутся в США экзистенциональной угрозой. Скорее напротив. Первое историческое пришествие американцев в Европу, случившееся в конце Первой мировой войны, как раз и ознаменовалось строительством «Европы Вильсона» – созданием на месте наднациональных европейских империй целой россыпи суверенных национальных государств, фактических этнократий, которые вскоре отказались от предложенной им демократической парламентской модели и быстро трансформировались в авторитарные националистические режимы полуфашистского типа, люто ненавидевшие друг друга. Восточная Европа середины 1930-х гг. – вот блестящий образец работы американской стратегии в Европе.

Конечно, не только американцы после Первой мировой войны говорили о праве наций на самоопределение, в значительной мере это было интеллектуальным мейнстримом того времени. Но и политическая программа Владимира Ленина, и план Рихарда Куденхове-Калерги при всех их фундаментальных различиях наряду с признанием права наций на свою государственность провозглашали необходимость нового всеевропейского наднационального единства. Президент США Вудро Вильсон, напротив, полагал, что никакого единства Европе не требуется – достаточно создать Лигу Наций, которая будет отвечать за поддержание мира, то есть за сохранение status quo между этими малыми национальными государствами.

Разумеется, ответственность за эту политику и ее последствия для Европы несет не только президент Вильсон, которого в американской традиции принято считать либеральным идеалистом. Вильсоновская линия на национальное раздробление вполне вписывается в американскую историческую и политическую традицию. Соединенные Штаты начали начав как восставшие против империи колонии, затем образовали новую нацию, и весь мир они желали видеть такими же независимыми государствами-нациями. Нюанс заключается в том, что уникальное географическое положение позволило США расшириться от Атлантики до Тихого океана и превратиться в великую державу, оставшись при этом государством-нацией. Другие страны лишены этой возможности: они вынуждены либо вечно оставаться малыми или средними суверенными государствами-нациями, либо, если хотят стать великими державами, выходить на наднациональный уровень и строить ту или иную форму интеграции, демократической или имперской. Подозрительное отношение американцев к различным формам наднациональных объединений объясняется как историко-культурными особенностями возникновения Соединенных Штатов, так и их эгоистичными устремлениями: в мире раздробленных национальных государств США будут бесспорно доминирующей – разделяющей и властвующей – силой, в то время как создание успешных и мощных наднациональных объединений создает потенциальных конкурентов Америки. Именно по этой причине Вашингтон всегда с таким подозрением сморит на любые формы неподконтрольной ему наднациональной интеграции или кооперации, будь то Евразийский экономический союз или проект «Один пояс и один путь».

Из этого проистекает двойственное отношение Вашингтона к европейской интеграции. С одной стороны, в годы холодной войны она была важным механизмом конкуренции с Советским Союзом, контроля и управления Западной Европой, а с другой – всегда воспринималась в США, как потенциальная угроза. Отсюда и знаменитая пренебрежительная фраза, приписываемая Генри Киссинджеру: «Кому мне звонить, если я хочу поговорить с Европой?». Американское чувство обеспокоенности и раздраженности европейской консолидацией усугубилось после 2003 г., когда лидеры ЕС, Франция и Германия, заручившись аккуратной поддержкой России, позволили себе прямо выступить против американской авантюры в Ираке. Тогда Вашингтон открыто сделал ставку на восточноевропейские государства, чтобы ослабить единство Европы.

За время, прошедшее с 2003 г., европейская интеграция продвинулась и вширь, и вглубь. Конечно, это движение сопровождалось многочисленными трудностями и противоречиями. Но авторы исследования 2015 г. «Провал с продвижением? Кризис евро и неполный характер европейской интеграции» Софи Менье, Даниэль Келемен и Эрик Джонс, наглядно показали, что кризис в ЕС – это механизм развития евроинтеграции, т.к. именно через преодоление бесконечной череды кризисов, предопределенных неполнотой европейских реформ, и происходит консолидация континента.

Многолетние усилия по централизации ЕС наряду с очевидной недостаточностью социальных программ, помноженные на недавний миграционный кризис, родили те противоречия, на которых попытались сыграть в ходе выборов-2019 принципиальные враги единства ЕС – европейские националисты и их давние союзники из числа американских правых, эмиссаром которых выступил Бэнон. А за регулярными повторениями в СМИ очевидной нелепости о готовящемся «российском вмешательстве в выборы» скрывался куда более очевидный и пугающий факт: идеолог и руководитель кампании Трампа открыл в центре Брюсселя офис организации, которая прямо продекларировала своей целью вмешательство в европейские выборы на стороне националистов, которые именно в Трампе, а вовсе не во Владимире Путине, видят своего патрона. Выборы 2019 г. поэтому важны еще и тем, что американцы окончательно обнаружили свое подлинное отношение к ЕС.

Европейское единство и реальная многополярность

Несправедливо, впрочем, говорить, что США всегда отрицательно смотрели на проект европейской интеграции. В период триумфализма и надежд на создание американоцентричного глобального мира Вашингтон был более снисходителен к идее укрепления Европейского союза. В Вашингтоне надеялись, что он просто займет место у трона единственной сверхдержавы, став инструментом американского контроля и доминирования на западе Евразии. Однако по мере того как все яснее становилась принципиальная неспособность США создать и возглавить новое мироустройство, отношение к ЕС менялось от настороженного к враждебному. Политика последних пяти администраций на европейском направлении хорошо показывает динамику этих изменений.

Провал гегемонистских претензий Соединенных Штатов, не готовых к сколько-нибудь равноправной кооперации с другими (пусть и более слабыми) игроками, привел к тому, что все еще самая мощная держава сделала ставку на хаотизацию мирового процесса. За прошедшие годы Соединенные Штаты взорвали Ближний Восток, попутно растоптав и дискредитировав авторитет ООН, надменно оттолкнули новую Россию, почти два десятилетия настойчиво сигнализировавшую о стремлении наладить партнерство, развязали торговую войну с Китаем и изготовились к нападению на Иран. При этом не были решены и даже ухудшились такие общемировые проблемы как загрязнение окружающей среды, нищета, голод и сопутствующий им рост религиозного фундаментализма и терроризма. С приходом Трампа США, окончательно отказавшись от претензий и на гегемонию в неконсервативном духе, и на «консенсусное лидерство» в трактовке Барака Обамы, сделали ставку на полное разрушение глобальной стабильности. Расчет, очевидно, на то, что в новом мире «войны всех против всех» в выигрыше окажется игрок с самым большим силовым ресурсом.

В этом нарастающем мировом беспорядке лишь по-бюрократически тихий Евросоюз долгое время казался островком стабильности, верным принципам гуманизма, просвещения и прогресса. Но минувшие выборы в Европарламент показали, что и этой идиллии приходит конец. Ведь платой за создание общеевропейской публичной сферы стало усиление националистов, открыто поддержанных американскими альт-райтами, которые тесно связаны с Белым домом. Представляется, что и дальше основные удары по ЕС будут наноситься именно с этого направления. Погружая мир в хаос, США менее всего хотят допустить, чтобы Европа спокойно реформировалась и усиливала влияние. «Движение» Бэнона – лишь первая ласточка, перелетевшая через Атлантику, чтобы свить гнездо, где будут выращиваться враги единства Старого Света.

В России, к сожалению, достаточно тех, кто по наивности или умышленно примеряет на себя трамповскую логику: пусть порядок окончательно рухнет, и в хаосе мы будем заключать «честные сделки». Именно эти люди обычно симпатизируют европейским ультраправым и сладострастно потирают руки, читая прогнозы о скором коллапсе ЕС. Хаос, однако, нужен только Соединенным Штатам, которые не готовы смириться с крахом своих планетарных претензий. Россия же, напротив, нуждается в понятных и взаимовыгодных правилах глобальной игры, при которых она могла бы спокойно заниматься внутренним развитием и участвовать в строительстве и эксплуатации новой трансъевразийской торговой системы, и – разумеется – в мире и безопасности.

Наиболее дальновидные и мудрые российские политики, такие как академик Евгений Примаков, уже в конце прошлого века осознавали эту необходимость. Сейчас самое время вспомнить, что многополярность, о которой они тогда говорили, отнюдь не равна хаосу и раздробленности мира. Стратегическим интересам России не отвечает также и то, чтобы на место американской гегемонии пришла гегемония Китая или какой-либо иной державы. Исторический опыт показывает, что целью Москвы, почти избавившейся за последние годы от «фантомных болей» и «имперского синдрома», может быть только строительство мира без доминирующей державы, диктующей свои правила остальным. Нам требуется создание такого мирового порядка, при котором не будет в принципе возможно (и необходимо!) существование какой-либо сверхдержавы.

Лучшего союзника, чем ЕС на этом пути сложно себе и представить. Ведь Европа, пройдя через эпоху колониального господства над большей частью мира, период страшных мировых войн и разделения континента, отказалась от силовых, насильственных методов доминирования и сделала ставку – внутри и вовне – на привлечение, сотрудничество и мягкое культурное влияние. Подобно тому, как в ЕС Франция и Германия лидируют, но не господствуют, в будущем многополярном мире усилившийся Евросоюз смог бы выступать только посредником и партнером, но не доминирующей над другими эгоистичной силой – именно в этом и заинтересована Россия.

***

Если мы хотим не бездумно подыгрывать американцам в их игре против ЕС через партнерство с крайне правыми, а реализовывать собственную стратегию, пора готовиться к возобновлению полномасштабного сотрудничества с единой Европой. Это, конечно, произойдет не сегодня и не завтра, но рубеж, кажется, примерно понятен. Это 2024 г., когда должна закончиться реализация масштабной реформы ЕС, объявленной президентом Макроном в сентябре 2017 г., в Брюсселе будет сформирован новый состав Еврокомиссии, а в России пройдут президентские выборы. К этому времени необходимо создать основу новой инфраструктуры диалога, избавиться от пустых взаимных страхов и начать осознавать общность российско-европейских интересов по строительству многополярного, но стабильного и развивающегося, пространства безопасности и демократического сотрудничества в Евразии.

Чего точно нельзя делать в это время, так это дискредитировать себя заигрыванием с популистами и крайними националистами – париями укрепляющегося европейского политического сообщества. Подобно тому, как они являются внутренними «исключенными Другими» ЕС, их союзник может стать внешним «исключенным Другим», полное неприятие которого скрепляет сообщество. Пусть им станет не Россия. Ведь у нас много исторических заслуг перед европейской цивилизацией и историей, и одна из них – решительный вклад в победу во Второй мировой войне, что, помимо прочего, означало отказ от идеи строительства Европы на основе иерархии национализмов с германским Рейхом во главе. В этом смысле мы тоже являемся сооснователями нынешней Европы, демократической и солидарной, так не будем же разменивать наше первородство на чечевичную похлебку.

Россия. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 июня 2019 > № 3037432 Дмитрий Буневич

Зима близко!

визит Си и форум в Петербурге

Юрий Тавровский

Эта фраза-рефрен из сериала "Игра престолов", пожалуй, лучше всего отражает суть происходящих в мире процессов. Слабеющая Америка дает свой "последний и решительный бой" остальному человечеству. Надежды "отсидеться на горе, наблюдая за схваткой тигров" слабеют на глазах. Мир находится на пороге очередной глобальной войны. К счастью, пока — только "холодной". Но избежать реального военного конфликта можно, только если Россия с Китаем смогут объединить свои усилия.

Похоже, именно данная тематика находилась в центре внимания президента РФ Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина во время их продолжительных бесед в Москве и Санкт-Петербурге. Экономические соглашения, многословные форумы и круглые столы, забавные зверюшки, концерты и прочие неизбежные виньетки встреч на высшем уровне не могут заслонить главное достижение трех дней в июне 2019 года. Российско-китайское взаимодействие поднялось на следующий, гораздо более высокий уровень.

Вечером 5 июня, в завершение целого дня переговоров в Кремле Си Цзиньпин, со сцены Большого театра, в кратком выступлении перед началом концерта впервые огласил характеристику нынешних отношений Пекина и Москвы: "стратегическое партнёрство новой эпохи". Тут надо отметить два момента. Во-первых, слова "новая эпоха" неразрывно связываются в Китае с самим Си Цзиньпином. После удачных первых пяти лет его управления страной XIX съезд партии в 2017 году добавил к привычной характеристике общественно-политической формации КНР "социализм с китайской спецификой" те же слова: "новой эпохи". Начавшийся под девизом "китайская мечта о великом возрождении китайской нации" путь Китая должен к 2049 году, году столетия образования КНР, превратить её в передовую, мощную, социалистическую мировую державу.

Приняв участие в апреле и мае сразу в двух важнейших внешнеполитических мероприятиях (Второй Форум "Пояс и путь" и "Диалог азиатских цивилизаций"), выслушав и проанализировав выступления Председателя Си Цзиньпина, я вынес оттуда главное впечатление: Китай не дрогнул под американским натиском и намерен продолжать выполнение программы "Китайская мечта". Провозгласив "новую эпоху" стратегического партнёрства и распространив, таким образом, свой "девиз правления" на отношения с Россией, Си Цзиньпин показал первостепенную важность всестороннего взаимодействия с Москвой как для своей политической судьбы, так и для будущего Поднебесной.

Не думаю, что решение повысить уровень китайско-российских отношений — пусть даже пока только на словах — далось легко. Китай недаром именует себя Срединным государством, по возможности избегая всякой там "вечной и нерушимой" с ближними и дальними "друзьями". Но развитие событий на международной арене не оставляет выбора. "На фоне кардинальных перемен, которые мир не видел последние сто лет, на нас возлагают большие надежды народы двух стран и международное сообщество", — сказал Си Цзиньпин в Москве.

Похоже, в Пекине пришли к выводу, что наступление Америки на торговом и финансовом фронтах, вытеснение с мировых высокотехнологичных рынков, рост военной напряженности в Тайваньском проливе и в Южно-Китайском море доказывают приближение открытой фазы холодной войны против Китая.

Антагонистический характер американо-китайских отношений объясняется не только текущими геополитическими и геоэкономическими противоречиями. Отвечающая за политическое планирование в Госдепартаменте США Кайрон Скиннер недавно заявила, что холодная война с Китаем будет похлеще той, что была с Советским Союзом. Советская Россия, мол, всё-таки принадлежала к белой расе, она исходила из одинаковых с Западом философских и этических ценностей. Китай же относится к жёлтой расе, у которой свой набор понятий о добре и зле. От слов американцы переходят к делу — пошло сокращение числа китайских студентов, выдавливание этнических китайцев из лабораторий и цехов ведущих технологических компаний. Воскрешаются отвратительные традиции дискриминации по расовому признаку. Так, с 1882 по 1943 год действовал "Акт об исключении китайцев", который запрещал иммиграцию и натурализацию в США выходцев из Поднебесной. "Не пущать!" было велено китайцев, и только китайцев.

Холодная война против Китая разворачивается по лекалам той, что уже много лет ведётся против России. Торговые и финансовые санкции, ограничения в доступе к технологиям, окружение военными базами стали для нас привычным фоном жизни. Неприятие в США всего исходящего из России: от самих русских до их товаров, достижений культуры и даже языка, — уже граничит с дискриминацией по национальному признаку. Как бы дело не дошло там до "Акта об исключении русских". В то же время, в правящих российских элитах, экспертном сообществе и СМИ до сих пор сохраняются иллюзии возможности примирения с Вашингтоном за счёт стратегических уступок.

Думаю, проамериканские "романтики" в Москве и Пекине связывают свои последние надежды со встречами Владимира Путина и Си Цзиньпина с Дональдом Трампом "на полях" саммита G20 в Осаке. Вероятность краткосрочного "перемирия" действительно существует — Трамп вступает в предвыборный период, и ему надо представить избирателям доказательства успеха своей тактики шантажа других стран ради "величия Америки". Но стоит ли подыгрывать нынешнему хозяину Белого дома? Ведь в случае победы на выборах он с новой силой развернёт противостояние с Россией и Китаем. Даже нынешнее непростое положение США будет осложняться необходимостью противостоять сразу двум ядерным державам с глобальными интересами. Перспектива сразу двух холодных войн напоминает о судьбе гитлеровской Германии, рухнувшей в ходе войны на два фронта под ударами с Востока и Запада. Новая ситуация может создать как новые угрозы, так и дополнительные преимущества для Москвы и Пекина в случае, если те сумеют быстро скоординировать свои планы и действия. Но уже сейчас правящим элитам наших стран самое время избавиться от остатков взаимного недоверия, которое тормозит повышение уровня стратегического партнерства, снижает эффективность взаимодействия экономических структур.

Пока непонятно, объединимся ли мы с Китаем в окопах новой холодной войны, будем ли мы союзниками в полном смысле слова? Или же останемся "стратегическими партнерами", пусть даже "новой эпохи". Я думаю, это главное, что обсуждали в Москве и Санкт-Петербурге и что предстоит обсуждать в Осаке.

Времени остается всё меньше и меньше. "Зима близится".

Россия. Китай. США. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 июня 2019 > № 3021088 Юрий Тавровский

Александр Новак в интервью Bloomberg TV: «Нами разработана «дорожная карта» по стимулированию добычи на старых месторождениях»

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак в интервью Bloomberg TV в кулуарах Петербургского Международного Экономического Форума рассказал о том, как прошла его встреча с Министром энергетики, промышленности и природных ресурсов Королевства Саудовская Аравия Халидом Аль-Фалихом, что происходит на мировом рынке нефти, а также какова ситуация на нефтепроводе «Дружба».

Говоря о результатах встречи с Халидом Аль-Фалихом, глава Минэнерго России отметил, что в рамках встречи удалось обсудить текущую ситуацию на мировом нефтяном рынке, а также актуальные прогнозы ситуации во втором полугодии.

«Наши оценки в целом сходятся. При этом есть ряд факторов абсолютно нам неизвестных, влияние которых мы предсказать не можем - в первую очередь, это отношения США и КНР, ситуация в Иране, Ливии», - отметил Министр.

Ряд подобных факторов в значительной степени влияет на принятие решения по дальнейшей судьбе соглашения ОПЕК+, продолжил Александр Новак.

«В этом году ситуация отличается от прошлогодней. Мы находимся в контакте с производителями, обсуждаем сделку со всеми компаниями, они заинтересованы в развитии, запуске новых месторождений, но при этом без ущерба для рынка, - отметил он. - Нами разработана «дорожная карта», которая позволила бы настроить налоговую систему так, чтобы стимулировать добычу на старых месторождениях. Мы считаем, что эту работу нужно довести до конца».

В то же время Минэнерго России ведет планомерную работу по улучшению ситуации с экспортными поставками нефти в западном направлении, подчеркнул Министр.

«В конце мая - начале июня у нас несколько выше объём исполнения соглашения ОПЕК+ - на 200 тыс б.с. больше, чем в соглашении. Это вызвано отчасти текущей очисткой нефтепровода «Дружба». Но ситуация носит краткосрочный характер, уже в июне мы вернемся к уровню соглашения», - заверил Александр Новак.

Россия. США. Саудовская Аравия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 11 июня 2019 > № 3016731 Александр Новак

Операция «Бодигард»

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Открытие Второго фронта сопровождалось одной из самых масштабных мистификаций в истории Второй мировой войны

Через несколько дней, 6 июня, в Нормандии отметят важную дату Второй мировой войны — 75-летие открытия Второго фронта в Западной Европе. Это была самая крупная в истории десантная операция, в ходе которой английские, американские и канадские войска, форсируя пролив Ла-Манш, день за днем высаживались на побережье Франции. И ее исход зависел от того, удастся ли союзникам обмануть немецких генералов...

Принципиальная договоренность об открытии Второго фронта была достигнута между СССР, США и Англией еще в 1942-м, но только через два года западные союзники начали вторжение в занятую немцами Нормандию. Эта операция под кодовым названием «Оверлорд» (в переводе «Повелитель») продолжалась почти три месяца. Из Англии во Францию были переправлены около 3 млн человек, а также танки, автомашины, орудия, инженерная и саперная техника, боеприпасы, топливо...

Самым трудным и чрезвычайно рискованным был, конечно же, первый день, 6 июня 1944-го. Десантникам предстояло атаковать немцев с моря, преодолевая под шквальным огнем ровные пляжи, где каждый солдат превращался в отличную мишень. Накануне высадки многоопытный английский фельдмаршал, начальник имперского генерального штаба Алан Брук написал (осталось неясным — в качестве дневниковой записи для себя или для будущих критиков): «Меня не покидает чувство тревоги по поводу всей этой операции. В лучшем случае она завершится результатами, очень далекими от ожидаемых: В худшем может оказаться самой ужасной катастрофой во всей войне».

Огромное напряжение, сомнения были и у верховного главнокомандующего экспедиционными силами американского генерала Дуайта Эйзенхауэра: 5 июня он счел необходимым положить в бумажник записку на случай провала операции. В ней он как бы уже из завтрашнего дня брал на себя всю ответственность за произошедшее: «Нашим десантам в районе Шербур — Гавр не удалось расширить приемлемый плацдарм (высадка, подчеркнем, еще не начиналась. — «Труд»), и я отвел войска. Мое решение атаковать в это время и в этом месте базировалось на лучшей доступной информации. Войска, воздушные и морские, сделали все, что могли сделать храбрость и преданность долгу. Если была допущена какая-либо вина или ошибка, то это только моя».

Для тревоги имелись веские основания. В близкой досягаемости от места высадки союзников находились две германские армии. Одна из них — 7-я полевая, численностью, по оценкам, 180-200 тысяч человек, обеспечивала береговую оборону Бретани и Нормандии. Другая — 15-я, мощная и боеспособная, в которой, по немецким источникам, насчитывалось 230 тысяч, занимала позиции вдоль пролива Ла-Манш в Нормандии, а также дислоцировалась частично в Бельгии.

Если бы на начальном этапе операции «Оверлорд» — в первые дни или недели — эти армии противостояли высаживавшимся на побережье экспедиционным силам, то с учетом огромного численного превосходства немцев разгром англо-американских подразделений был бы неизбежен. Такой исход мог стать катастрофической реальностью, если бы руководству вермахта удалось узнать о месте и времени вторжения.

Ключевые слова здесь — если бы немцам удалось узнать. Понятно, союзники ввели максимально жесткий режим секретности. Но можно ли скрыть от вражеской разведки концентрацию миллионной армии на юге Англии, подготовку тысяч транспортных кораблей, десантных судов, танков, другой техники? Невозможно. Значит, противника надо ввести в заблуждение. Судьба масштабной операции, жизни сотен тысяч военных — все зависело от сохранения в тайне плана вторжения.

Задача дезинформации была столь важной, что еще за полгода до начала операции «Оверлорд» Черчилль на Тегеранской конференции глав трех государств обсуждал со Сталиным взаимодействие военных штабов по введению в заблуждение Гитлера. Советский лидер был согласен на это. «Сталин объяснил, — вспоминал Черчилль в своих мемуарах, — что русские часто прибегали к обману противника, применяя для этого макеты танков, самолетов и аэродромов. Радиообман тоже оказался эффективным».

Взвесив все за и против, союзники приняли решение о высадке экспедиционных сил в Нормандии на северо-западе Франции. Сверхсекретный план дезинформации, получивший название «Бодигард» («Телохранитель»), имел целью убедить немцев в том, что полномасштабное вторжение произойдет не там, а в другом месте. Либо в той же Франции, но в районе Па-де-Кале, где расстояние между Англией и материковой частью Европы было кратчайшим, либо в Норвегии, либо на Балканах. Необходимо было через немецкую разведку довести до Гитлера такие «секретные сведения»: в Нормандии тоже будет высаживаться десант, причем самый первый, но это будет отвлекающий маневр. Цель — выманить немецкие дивизии и оголить оборону у Па-де-Кале. Потому что именно у Па-де-Кале через 45 суток после отвлекающего маневра и начнется настоящее вторжение. Произойдет это не раньше июля 1944-го...

Но как всю эту дезу передать немцам, чтобы они поверили? План «Бодигард» предусматривал масштабные операции по нескольким направлениям. Во-первых, использование немецких агентов, которые были ранее раскрыты, перевербованы британской и советской контрразведками, но в Германии об этом не знали. Под контролем англичан «добытые с огромным трудом секретные разведданные» передавали абверу югослав Душан Попов, испанец Хуан Пухоль, поляк Роман Чернявски и другие. Один из них за свои донесения был даже удостоен немецкого ордена «Железный крест». Из Советского Союза тоже шли дезинформирующие шифровки в абвер от ранее засланных к нам немецких агентов, обезвреженных Смершем.

Передаваемые сведения представляли чрезвычайный интерес для немецких генералов. Все, что можно было перепроверить с помощью немецкой воздушной разведки и иными путями, было проверено и полностью соответствовало действительности.

Другим серьезным каналом дезинформации стал радиоэфир. Днем и ночью шли переговоры между подразделениями союзных войск, часть из которых являлись реальными, но многих просто не существовало. Были, например, придуманы 55-я пехотная дивизия США, британский 7-й корпус, батальоны рейнджеров и многие другие. Действующие и вымышленные подразделения ежедневно заказывали боеприпасы, топливо, воду, продовольствие.

Мифическая 4-я британская армия собиралась высадиться в Норвегии. Также и Советский Союз как бы готовился к десанту на северное побережье этой страны. На севере советские стрелковые батальоны совместно с частями морской пехоты открыто проводили учения в рамках операции «Бодигард». В бухты Кольского залива прибывали десантные суда и боевые корабли. Наши самолеты бомбили немецкие военные объекты. В Норвегии немцы держали 200-тысячную армию, и союзникам было важно, чтобы она там оставалась.

Немецкая разведка докладывала: наиболее активно, судя не только по радиоперехвату, но и по скоплению военной техники на восточном побережье Англии, шла подготовка войск к вторжению во Францию в районе Па-де Кале. Скорее всего, это и есть главное направление, делали вывод в ставке фюрера. Англичане и американцы изготовили тысячи имитационных наземных транспортных средств, самолетов. Кроме них множество надувных резиновых танков, а также артиллерийских орудий, грузовиков разместили вблизи портов. На воде у берега покачивались на волнах сотни плавающих надувных десантных кораблей. На снимках все это представляло внушительную картину.

В итоге масштабнейшая операция «Бодигард» удалась в полной мере. Во-первых, немцы сильно переоценили численность войск, находившихся в Англии, — это тоже было важной задачей по дезинформации. Во-вторых, и это самое главное, Гитлер и верховное командование вермахта пришли к выводу, что десантные подразделения союзников готовятся к высадке именно в районе Па-де-Кале. Здесь немцы создавали мощные укрепления, здесь же держали полностью укомплектованную 15-ю армию. Достигнута была и третья цель операции «Бодигард»: в начале июня никто не ждал открытия Второго фронта (в агентурных сообщениях говорилось, напомним, о середине июля).

И вот как развивались последующие события. Накануне вторжения, 5 июня, немецкий генерал-фельдмаршал Роммель, командующий группой армий в Северной Франции, спокойно отправился из Франции в Баварские Альпы на рутинное совещание к Гитлеру в Берхтесгаден. Когда утром 6 июня пришли экстренные сообщения о высадке десанта в Нормандии, в Берхтесгадене была полная растерянность. Гитлер спал после ночного совещания, и его не решились будить. А военачальники спорили о том, перебрасывать ли четыре дивизии из резерва или не стоит всерьез воспринимать отвлекающий десант.

Между тем уже в первый день союзники направили для вторжения в Нормандию серьезные силы. Свыше 13 тысяч самолетов, 6939 кораблей. Высадились на побережье 132 тысячи человек. Чуть ранее спустились на парашютах 23 400 десантников.

А немцев было всего 40 тысяч. Но они находились в бетонных огневых точках. Высадка союзников происходила на пяти пляжах побережья. Там шли жаркие схватки. В тот первый день, 6 июня, были убиты, ранены или пропали без вести около 10 тысяч солдат союзников. В ставке Гитлера не было единого мнения, что делать в этой ситуации. Отвлекающий десант или главный удар? Проснувшись, Гитлер в категоричной форме не дал согласия на переброску в Нормандию подразделений 15-й армии. Ведь она прикрывала Па-де-Кале, где, как по-прежнему считал фюрер, готовилось мощное вторжение основных, причем немалых, сил.

Через пять дней численность войск союзников на французском берегу составляла уже почти треть миллиона. Кроме того, было переправлено свыше 50 тысяч единиц военной техники, более 104 тысяч тонн военного имущества и запасов.

А 15-я немецкая армия оставалась у Па-де-Кале — и через 10 дней, и через 20: Продолжала держать оборону, ожидая надувные корабли и танки. Только через 43 дня Гитлер разрешил снять эти войска и отправить в бой. Но битва была фактически проиграна. В боях за Нормандию, по некоторым источникам, около 200 тысяч немецких солдат были убиты или ранены и примерно столько же были взяты в плен. Потери союзников составили 209 тысяч.

Открытие Второго фронта стало важным этапом в борьбе с фашистской Германией. «Но сегодня невозможно не признать, — писал много позже известный британский историк и журналист Макс Хастингс, — что русские сделали решающий вклад в войне на Западе, разгромив лучшие силы немецкой армии, уничтожив около 2 млн солдат, прежде чем союзный солдат 6 июня 1944 года ступил на берег Франции». Об этом хорошо бы вспомнить и на предстоящем через несколько дней юбилее в Нормандии.

Россия. США. Германия > Армия, полиция > trud.ru, 31 мая 2019 > № 3060933 Виталий Головачев

ИНТЕРВЬЮ АЛЕКСАНДРА НОВАКА ГАЗЕТЕ “ASHARQ AL AWSAT”

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак в интервью газете “Asharq al Awsat” рассказал о роли Соглашения ОПЕК+ в балансировании мирового нефтяного рынка, преимуществах дальнейшей кооперации нефтедобывающих стран и о том, в чем состоят перспективы торговых и экономических отношений России и Саудовской Аравии.

В конце прошлой недели вы посетили Джидду. С какой целью вы посещали Саудовскую Аравию, какие итоги своего визита вы могли бы подвести?

Основной целью было участие в заседании Министерского мониторингового комитета, в рамках которого традиционно обсуждались вопросы стабилизации ситуации на нефтяном рынке, а также необходимые шаги для сохранения стабильности и предсказуемости. Этот вопрос является крайне важным, он всегда занимает одно из ключевых мест в мировой энергетической повестке. Тот успех, которого мы достигли за предыдущий период, оказался возможным благодаря коллективным решениям и их четкому выполнению всеми сторонами-участниками процесса.

Нашей основной задачей было оценить, как исполняется сделка в течение последних четырех месяцев и сделать оценки на второе полугодие. Все министры сошлись во мнении, что соглашение исполняет свою функцию в полном объеме - в апреле 2019 года уровень исполнения Декларации о сотрудничестве достиг рекордно высокого показателя в 168%.

Хотел бы подчеркнуть, что совместные действия продолжают оказывать положительное воздействие на конъюнктуру мирового нефтяного рынка. Совершенно очевидно, что наши адресные выверенные действия на декабрьской встрече позволили избежать перекосов на рынке, значительного превышения предложения над спросом и, как следствие, сокращения котировок.

В июне пройдет очередная министерская встреча, на которой мы обсудим ситуацию на рынке, в том числе с учетом ряда факторов неопределенности. В любом случае, считаю, что нужно продолжать кооперацию стран ОПЕК и не-ОПЕК.

Помимо участия в заседании мониторингового комитета мы провели также ряд индивидуальных встреч с коллегами из стран-участников соглашения, в том числе с Министром энергетики, промышленности и минеральных ресурсов Саудовской Аравии Халидом Аль-Фалихом.

Насколько вы удовлетворены уровнем экономики, торговли и инвестиционного взаимодействия между Россией и КСА сейчас и что думаете о будущем?

Взаимоотношения между Россией и Саудовской Аравией давно выходят за рамки чисто энергетического сотрудничества. Мы видим, большой потенциал для взаимодействия в сельском хозяйстве, в освоении космоса, в финансовой сфере. Торгово-инвестиционное сотрудничество между Россией и Саудовской Аравией последовательно расширяется. По итогам 2018 года товарооборот вырос на 15% и составил более 1 млрд долл. США. Это хороший показатель, подчеркивающий восходящую динамику последних двух лет. Тем не менее, полагаем, что перед нами открыты все возможности для дальнейшего наращивания торгового оборота.

Как вы могли бы оценить важность координации России и КСА в части нефтяной политики и ценовой стабильности? Почему вы считаете, что такую кооперацию стоит продолжать?

Трудно не согласиться, что Саудовская Аравия играет одну из лидирующих ролей в ОПЕК. И солидарность, которую демонстрируют Саудовская Аравия и Россия в рамках сотрудничества ОПЕК и не-ОПЕК, является решающим фактором в обеспечении баланса спроса и предложения на рынке нефти, поддержании инвестиционной привлекательности отрасли в долгосрочной перспективе, восстановлении стабильности нефтяного рынка и противодействии усилиям спекулянтов.

Однако отмечу, что работа в формате ОПЕК+ и двусторонние отношения с Саудовской Аравией являются параллельными процессами. Вне зависимости от решений, принимаемых в рамках ОПЕК+, мы с Саудовской Аравией будем продолжать развивать кооперацию в нефтяном секторе, в том числе в части реализации совместных проектов и двусторонних инвестиций, а также в других секторах экономики. В настоящий момент, к примеру, обсуждается возможность сотрудничества в области авиапромышленности, уже реализуются совместные проекты в сфере культуры.

В чем вы видите важность роста российских инвестиций в компании из КСА в контексте их постепенного выхода на биржу?

На данном этапе сформирована «дорожная карта» по совместному взаимодействию с саудовской стороной по всему комплексу сотрудничества, которую мы планируем подписать с сопредседателем межправительственной комиссии, Министром энергетики, промышленности и минеральных ресурсов Халедом Аль-Фалихом на предстоящем заседании Комиссии, которая состоится 10-11 июня 2019 года в Москве. Считаю, что реализация указанных проектов, в том числе и тех, что имеют потенциал для выхода на биржевые торги, станет большим шагом к укреплению нашего взаимодействия. Взаимное инвестирование всегда укрепляет взаимоотношения, дает возможность увидеть новые возможности, обменяться опытом.

Как вы считаете, с чем в первую очередь столкнется мировой нефтяной рынок в ближайшие несколько лет, каковы основные тенденции на нем?

По моему мнению, самые важные риски для спроса на нефть могут возникнуть из-за замедления мировой экономики в ближайшие несколько лет. Среди экономических факторов можно отметить начавшееся уменьшение темпов роста мировой торговли и эскалацию торговых конфликтов между США и Китаем. Эти факторы, совокупно с повышенной политической неопределенностью в ряде регионов мира, указывают на уязвимость мировой экономики к дальнейшим потрясениям. Отсутствие предсказуемости и понятных правил игры всегда приводит к ухудшению инвестиционного климата и снижению инвестиций, а этом в свою очередь приводит к понижению темпов роста экономики.

Это, что касается, глобальных факторов. Но есть, конечно, и чисто отраслевые факторы, энергетические. В первую очередь это усиления конкуренции, а также постепенного роста доли разработки нетрадиционных запасов, то есть запасов с большей себестоимостью добычи. Несмотря на то, что основным драйвером динамики предложения нефти, вероятно, станут страны Ближнего Востока, обладающие самой низкой себестоимостью, влияние добычи в США и, в первую очередь, сланцевой добычи, может усилиться.

Кроме того, свою роль на рынке будут играть и долгосрочные факторы экологичности, энергоэффективности и межтопливной конкуренции. К примеру, говоря об экологичности энергетики, стоит учитывать изменение норм по содержанию серы в морском судовом топливе с 3,5% до 0,5%, что обеспечит частичное замещение высокосернистого мазута дизелем, СПГ и прочими более экологичными топливами. Также быстро развиваются возобновляемые источники энергии – они пока не смогут заменить нефть и газ, но приведут к обострению конкурентной борьбы между источниками энергии.

Какова позиция Москвы относительно продления соглашения об ограничении добычи? Каковы будут ваши дальнейшие шаги вместе с ОПЕК?

Россия вышла на 100%-ый уровень выполнения Соглашения, и до конца июня мы планируем оставаться на как минимум на таком же уровне добычи в соответствии с договоренностями, достигнутыми ранее всеми участниками Соглашения.

В целом по ОПЕК+ в апреле мы наблюдали перевыполнение квот, средний процент исполнения составил 164% совокупно по странам ОПЕК и не-ОПЕК. Такой высокий процент был обусловлен, в первую очередь, перевыполнением сделки Саудовской Аравией. Поэтому можно сказать, что степень дисциплины выполнения очень высокая.

Что касается будущего соглашения, то стоит в первую очередь понимать, что рынок нефти очень динамичный. В последние месяцы реализовалось существенное количество геополитических рисков: усилилось санкционное давление на ряд стран, выросла нестабильность, интенсифицировались торговые войны. Эти геополитические факторы, как и пока еще не реализовавшиеся риски, будет необходимо оценить и учесть при принятии решения о сохранении или изменении условий Декларации о кооперации. Нам важно проработать комбинацию факторов: в каком положении будут находиться потребители, достаточна ли финансовая стабильность нефтяных производителей, для обеспечения стабильности поставок. Важно избежать существенных шоков со стороны предложения, которые негативно сказываются на всех участниках рынка. Мы должны учесть мнения всех стран-участниц и только затем принимать коллективное решение о дальнейшем будущем Соглашения.

Как уже повлияла эта сделка на мировой рынок, есть ли уже позитивные итоги?

Как вы знаете, целью соглашения ОПЕК+ всегда была стабилизация мирового рынка нефти, и мы объективно смогли достигнуть поставленной цели, несмотря на некоторый скепсис со стороны участников рынка, который мы наблюдали еще в самом начале пути. Для меня вполне очевидно, что сотрудничество, сложившееся между государствами ОПЕК и ведущими не входящими в ОПЕК государствами-производителями нефти, ведет не только к стабилизации мирового рынка этого энергоносителя, но и способствует укреплению нашего диалога в целом в энергетической сфере, открывает новые горизонты для взаимодействия, которое будет построено на уже сформировавшихся за период действия Декларации о сотрудничестве взаимном доверии и уважении. Это относится как к двустороннему взаимодействию со всеми странами кооперации в отдельности, так и к нашему энергодиалогу с самой ОПЕК.

Благодаря дисциплинированному исполнению, страны-участницы за 2017-2018 года недопоставили на рынок порядка 1 млрд баррелей. Сокращение добычи в ряде стран способствовало снижению затоваренности на мировом рынке: с конца 2016 года запасы нефти и нефтепродуктов в ОЭСР снизились на 150 млн барр. к 1 кварталу 2019 года, в марте 2018 года впервые за 3,5 года опустившись ниже уровня 5-летнего среднего.

Если помните, цена в начале 2016 года опускалась до $27 за баррель из-за перепроизводства и отсутствия понимания рынком перспектив развития. Отсутствие предсказуемости и низкие цены привели к лавинообразному падению инвестиций в нефтяную отрасль в мире, когда сектор за 2,5 года потерял почти $1 трлн инвестиций, что могло обернуться резким обвалом добычи в будущем из-за недоинвестирования. После заключения Соглашения эта ситуация изменилась кардинально: уже третий год подряд мы видим рост мировых инвестиций в нефтегазовый сектор, с порядка 430 млрд $ в 2016 году до 500 млрд $ в 2019 году. Волатильность цены достаточно низкая, что также стимулирует инвестиции и обеспечивает долгосрочный рост.

Наш анализ показывает, что в случае незаключения Соглашения переизбыток добычи в 2018 году составлял бы 0,6 млн барр. в сутки. При таком переизбытке нефти уровень цен с высокой вероятностью колебалась бы в диапазоне $30-50 за баррель, что могло привести к тяжелым социальным и экономическим последствиям в ряде стран.

Как влияет рост добычи сланцевой нефти в США на мировой рынок?

Добыча нефти в США продолжает расти, при это анализ структуры добычи указывает на то, что рост в среднесрочной перспективе продолжится.

При этом, не стоит забывать, что объем добычи сланцевой нефти в США довольно чувствителен к цене на нефть., хотя благодаря повышению эффективности добычи и совершенствованию технологий уровень безубыточности сланцевой добычи существенно упал.

Как по вашему мнению повлияли на мировой рынок ситуация в Венесуэле, введение санкций США на Иран и как рынок может минимизировать влияние этих факторов?

Санкции и другие геополитические факторы уже привели к тому, что нефтеперерабатывающий сектор испытывает нехватку тяжелой нефти, ранее импортируемой из Венесуэлы, и отчасти Ирана – особенно эта проблема актуальна для США. Трудно сказать, за чей счет будут восстановлены поставки тяжелых сортов нефти, но их дефицит подтверждают положительные премии Юралс и растущие дисконты WTI к Brent.

Я думаю, что только во втором полугодии 2019 года станет понятно, на каком уровне стабилизируется добыча и экспорт Ирана, Не ясной остается ситуация с добычей в Венесуэле, при этом мы ждем роста добычи в США после окончания периода инфраструктурных ограничений в Пермиан в 3-4 квартале 2019 года.

Как повлияли и влияют на рынок заявления Трампа относительно добычи нефти и цен на нее?

Влияние любых заявлений имеет ограниченный, и что важнее, временный эффект на рынок.

В первую очередь, на рынки влияет фундаментальный фактор - это баланс спроса и предложения. Если предложение превышает спрос, на рынке образуются излишки, растут остатки, рынки очень сильно реагируют при затоваривании в сторону снижения цен. Сегодня мы видим на рынке более-менее спокойную, стабильную ситуацию, невысокую волатильность и более-менее приемлемые цены, которые устраивают и экспортеров, и потребителей. Мы считаем, что благодаря сделке в первую очередь, достигнута такая стабильность.

Саудовская Аравия. Россия. США. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > minenergo.gov.ru, 22 мая 2019 > № 2992280 Александр Новак

В отпуск к лунному морю

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Космический туризм: еще экзотика, но уже не фантастика

Два недавних события представляют особый интерес в преддверии скорого открытия регулярных туристических внеземных рейсов. Одно — сугубо позитивное, касающееся испытаний новой космической техники. Другой сюжет, напротив, остроконфликтный, зато весьма поучительный.

В начале мая с частного космодрома в Западном Техасе стартовала 18-метровая многоразовая ракета, на вершине которой находилась пилотируемая кабина (тоже многоразовая) без экипажа. Весь комплекс считается единым кораблем, в котором ракета — просто длинный двигательный отсек. Корабль назван New Shepard и предназначен исключительно для туристических суборбитальных полетов. Создана космическая каравелла в американской компании Blue Origin, принадлежащей миллиардеру, основателю интернет-магазина Amazon.com Джеффу Безосу, страстно увлеченному космонавтикой еще с детства.

Работа над ракетно-космической системой началась в 2006-м. А всего через девять лет кабина поднялась на высоту более 100 км, где проходит условная граница космоса, затем плавно приземлилась. Это и есть суборбитальный полет — вертикальный подъем в космос и возвращение на Землю. Во втором испытательном полете той же осенью 2015-го благополучно совершила посадку и ракета.

С тех пор специалисты компании проделали огромную работу по совершенствованию корабля. Сегодня новый космический аппарат отвечает самым жестким современным требованиям. Что подтвердилось и в ходе недавнего полета, 11-го по счету, которым, похоже, завершается цикл испытаний в автоматическом режиме.

Blue Origin, в которой трудятся 2 тысячи специалистов и рабочих, демонстрирует высокую эффективность. Очень быстро был создан испытательный полигон — Безос разместил космодром на своем ранчо в Западном Техасе. А в общей сложности компания купила огромную пустынную территорию в 770 кв. км, примыкающую к горному хребту Сьерра Дьябло. Сама стартовая зона занимает 72 кв. км. На космодроме построили монтажный корпус, стартовую и посадочную площадки, башню обслуживания, небольшой ЦУП, испытательные стенды.

И вот с частного космодрома стартует частная ракета, выводящая за пределы земной атмосферы частный космический корабль! Все разработано в компании Джеффа Безоса. Он пригласил лучших специалистов, впечатлив их своим энтузиазмом и перспективами. Кроме туристического корабля здесь создают тяжелую 82-метровую ракету New Glenn, которая будет стартовать с космодрома во Флориде и сможет поднимать 45 тонн груза на околоземную орбиту. А еще компания после трех лет проектирования представила на днях модель лунного посадочного модуля Blue Moon.

Зарплаты в Blue Origin — от 67 до 150 тысяч долларов в год. Даже по американским меркам очень неплохо. А, к примеру, главный инженер по программному обеспечению получает 200 тысяч. С заработками на российских ракетно-космических предприятиях лучше не сравнивать: Девиз Джеффа Безоса в переводе с латыни звучит так: «Отважно, дерзко, но шаг за шагом».

Особое внимание уделено отработке системы аварийного спасения пилотируемой капсулы, она испытывалась в разных режимах.

Полет туристов в суборбитальном корабле будет весьма комфортным: шесть человек разместятся, не испытывая тесноты, в удобных креслах. Они расположены так, чтобы каждый пассажир мог видеть космос и Землю через один из нескольких огромных иллюминаторов. Объем кабины — 15 кубометров. Туристы на первом и завершающем этапах полета должны быть пристегнуты. В корабле не будет ни пилота, ни стюардессы, но волноваться не стоит: все управление, все процессы полностью автоматизированы.

Менее трех минут потребуется для подъема на 40 км. При разгоне до скорости 3600 км/ч туристы испытают трехкратные перегрузки, что весьма ощутимо. На 40-м километре кабина отделится от ракеты и продолжит движение вверх по инерции. Вскоре капсула преодолеет заветный 100-километровый рубеж — ту самую условную границу космоса. Это кульминационный момент. Туристы, отстегнув ремни безопасности, смогут несколько минут провести в невесомости, любуясь звездным океаном. А New Shepard развернется и, включая двигатели, возьмет курс на Землю. На высоте 7 км раскроются три парашюта. Кабина приземлится на том же космодроме в пустыне Западного Техаса. Весь полет продлится около 11 минут. Все шестеро туристов получат сертификат, подтверждающий, что они побывали в космосе.

Вернется на Землю и ракета. Она мягко опустится на круглую посадочную площадку, замерев на заранее выпущенных опорах...

«Мы собираемся осуществить пилотируемый полет корабля New Shepard с экипажем уже в этом году», — сказал на днях Безос. Конечно, перед открытием туристического сезона в космосе необходим еще как минимум один полет корабля с астронавтами-испытателями. Скорее всего, он состоится нынешним летом или осенью. После чего компания начнет продажу билетов. Их цена пока официально не разглашается, но, по слухам, составит 200-300 тысяч долларов. Первые туристы на корабле New Shepard могут отправиться в космос уже скоро. Говорят, желающих предостаточно:

А в это время

А эта история началась в 2012 году. Американская компания Space Adventures, занимавшаяся поиском туристов для полетов на российских кораблях, сообщила о возможности совершить беспрецедентный для непрофессионалов рейс вокруг Луны. «Мы планируем запустить корабль примерно через пять лет, — заявил тогда глава компании Эрик Андерсон. — После консультаций с РКК «Энергия» мы предложили внести изменения в конфигурацию корабля «Союз ТМА». Наиболее важным моментом наших предложений является добавление дополнительного жилого модуля для модификации корабля под облет Луны». Экипаж — три человека: российский космонавт и два туриста. Стоимость лунного билета — 150 млн долларов. Компания уверяла, что одно место уже продано, а со вторым туристом почти договорились.

Звучало все красиво. Но на самом деле, как говорили мне тогда опытные специалисты, план был рискованным и труднореализуемым. «Вряд ли Роскосмос пойдет на такую авантюру», — недоумевал мой собеседник.

Однако гражданин Австрии Гарольд Макпайк, миллиардер, финансист, а по совместительству страстный путешественник, загорелся лунной идеей. Он побывал в 70 странах, на собачьих упряжках добирался до Южного полюса, был на Северном полюсе, поднимался на Килиманджаро и другие вершины. А тут вдруг Луна! Гарольд страдает диабетом, но это его не остановило. «Жизнь измеряется только теми моментами, от которых захватывает дух», — сказал миллиардер в интервью.

Итак, будущий лунный турист подписал договор. Согласно одному из пунктов, необходимо было внести в первые три года невозвращаемые суммы в 7, 8 и 15 млн долларов. Первые 7 млн Гарольд внес 23 марта 2013 года. Но время шло, а не было ни туристов, готовых отдать 150 млн баксов, ни корабля. Когда стало ясно, что полета вокруг Луны не будет, Макпайк потребовал у компании вернуть 7 млн. И получил отказ со ссылкой на договор. Два года назад он обратился с иском в окружной суд США в Вирджинии. Вердикт должны были вынести присяжные в апреле нынешнего года. Но тут миллиардер и компания пришли к мирному соглашению. Условия его не разглашаются...

США > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > trud.ru, 17 мая 2019 > № 3060960 Виталий Головачев

Бывший аналитик ЦРУ: Будущее ядерного соглашения с Ираном не выглядит хорошо

Профессор Пол Пиллар, который был аналитиком разведки ЦРУ в течение 28 лет, заявил, что будущее ядерного соглашения с Ираном JCPOA (СВПД) выглядит не очень хорошо.

По словам Пиллара, "европейцы до сих пор просто не дали особых указаний на реализацию экономически значимого соглашения, которое было бы достаточно для иранцев, чтобы сказать, что сделка оправдывает их ожидания".

Он также добавил, что "экономическое влияние Соединенных Штатов таково, что администрация США все еще может напугать и запугать бизнес и правительства и предостеречь их от того, чтобы они имели что-либо общее с Ираном".

Ниже приводится текст интервью Пола Пиллара корреспонденту информагентства Mehr News Джаваду Хейранния:

Учитывая, что потребности Ирана не были удовлетворены ядерной сделкой, под которой я имею в виду снятие санкций, и в результате выхода США из этого соглашения и пассивности Европы, Иран объявил, что прекращает продажу обогащенного урана и тяжелой воды. Эта акция будет проводиться в течение 60 дней, чтобы привести стороны к столу переговоров. Как вы оцениваете эту проблему?

Пиллар: Иран говорит, что его терпение не безгранично. Он выполнял свои обязательства по JCPOA в течение всего года, несмотря на то, что США отказались от своих собственных обязательств. Президент Роухани говорит, что это должно измениться. Иранские лидеры разочаровались в администрации Трампа. Они по-прежнему надеются на изменение политики США по состоянию на январь 2021 года, но для иранских лидеров стало политически и экономически несостоятельным просто продолжать ждать изменения политики США. Роухани бросает вызов европейцам, в частности, для того, чтобы они сделали больше, чтобы компенсировать экономический дефицит из за выхода США.

Иранская ядерная сделка - это соглашение, основанное на ясности и приверженности обеих сторон. Обращая внимание на важную роль, которую США играют с другой стороны, и пассивность европейских стран по отношению к США, Иран остается приверженным этому соглашению. Учитывая текущую ситуацию, как вы оцениваете ее будущее?

Пиллар: Будущее JCPOA выглядит не очень хорошо. До сих пор европейцы просто не дали особых указаний на реализацию экономически значимого соглашения, которое было бы достаточно для иранцев, чтобы сказать, что сделка оправдывает их ожидания. Экономическое влияние Соединенных Штатов таково, что администрация США все еще может напугать и запугать бизнес и правительства и предостеречь их от того, чтобы они имели что-либо общее с Ираном. Если соглашение рухнет, будет трудно собрать его воедино, даже после смены администрации в Соединенных Штатах.

После неудачного государственного переворота в Венесуэле создается впечатление, что роль Джона Болтона в процессе принятия решений Трампа будет уменьшена. Есть ли вероятность того, что в результате агрессивной деятельности Болтона, которая не увенчалась успехом, роль агрессивной партии в администрации Трампа будет уменьшена?

Пиллар: Агрессивный характер политики США, особенно в отношении Ирана, действительно сильно зависит от будущего Болтона. А это, в свою очередь, зависит от импульсивных и трудно предсказуемых решений Дональда Трампа. Болтон, возможно, потерял некоторую благосклонность у Трампа из-за различий как в Венесуэле, так и в Северной Корее. Работа Болтона может оказаться под угрозой, если Трамп, который сейчас, вероятно, не хочет войны с Ираном, увидит, что Болтон ведет его к ней. Но Трамп может не видеть вещи таким образом, или сам Трамп, столкнувшись с большими внутренними политическими проблемами, может сам приветствовать военное столкновение с Ираном как отвлечение.

Президент Роухани назвал иранскую ядерную сделку выигрышной или проигрышной игрой. Какой смысл этого сообщения для другой стороны?

Роухани говорит, что если все соблюдают JCPOA, все выигрывают. И если соглашение нарушится, это никому не поможет. Иран явно проиграл бы в экономическом плане, но Соединенные Штаты и другие также проиграли бы, если бы на их руках был ядерный кризис, которого можно избежать. Точка зрения Роухани сильно отличается от точки зрения Дональда Трампа, который, похоже, видит в каждом соглашении вопрос победы одной стороны, и проигрыша другой.

Иран. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > iran.ru, 17 мая 2019 > № 3019129 Пол Пиллар

Алексей Лоза: Новые технологии существенно снизят себестоимость освоения ТРИЗ

Активное технологическое развитие нефтегазовой отрасли позволит повысить конкурентоспособность углеводородного сырья, существенно снизить себестоимость освоения трудноизвлекаемых запасов и увеличить объем предложения.

Стремление компаний к новым технологиям во многом было обусловлено обвалом нефтяного рынка в середине 2014 г. и, как результат, активным поиском способов снижения издержек. В результате отрасль достаточно быстро адаптировалась к изменениям и так называемой «новой нормальности».

Так, стоимость среднестатистической скважины на основных ТРИЗ-формациях снизилась примерно в 3 раза (до $4–6 млн).

Конечный эффект от внедрения передовых технологий зависит от ряда факторов, таких как сложность извлечения сырья, глубина залегания, география и т. д. Так, по оценкам ВР, в результате развития технологий затраты на добычу барреля нефти из сланцевых формаций США к 2050 г. могут сократиться на 28%, на добычу на арктическом шельфе — на 35%, тогда как добыча на зрелых месторождениях на суше подешевеет менее чем на 10%. Эффект от применения передовых технологий в газодобыче будет меньшим, но тоже существенным: издержки при добыче газа на шельфе Арктики могут снизиться на 28%, при добыче газа сланцевого газа США — на 22%, при добыче на традиционных месторождениях на суше — на 13%, при добыче метана угольных пластов — на 7%.

Благодаря реализации инновационных стратегий компаний и внедрению технологий уровень технически извлекаемых запасов нефти может вырасти почти на 50% к 2050 г. (без учета неразведанных ресурсов).

Это произойдет в большей степени за счет таких регионов, как Ближний Восток и Южная Америка (в совокупности около 60% прироста). По газу уровень таких запасов может увеличиться примерно на 25% (почти 50% прироста за счет Северной Америки и стран СНГ).

Наиболее значимыми технологиями для нефтегазовой отрасли на сегодня представляются инструменты искусственного интеллекта, применение которых в ближайшие годы будет особенно активно наращиваться. Напомним, что мировые «мейджоры» активно инвестируют в технологические разработки. Так, в 2017 г. BP приобрела компанию Beyond Limits, адаптирующую технологии NASA, предназначенные для разведки дальнего космоса, для сегмента «разведка и добыча». Chevron активно развивает графические процессоры визуализации сейсмических данных и создания трехмерных моделей месторождений с целью определения наиболее подходящих локаций для бурения. Компания Shell разрабатывает алгоритмы машинного обучения для проведения сейсмической разведки для автоматического обнаружения и классификации геологических структур на сухопутных и морских нефтегазовых месторождениях.

Крупнейшие российские ВИНК также разработали свои инновационные стратегии. «Роснефть» реализует комплексный план цифровизации всех областей деятельности. В последние два года компания анонсировала и начала применение ряда уникальных программных решений (таких как РН-ГРИД, РН-Геосим, РН-СИГМА). «ЛУКОЙЛ» разработал стратегию «Цифровой ЛУКОЙЛ 4.0», включающую такие аспекты, как цифровая экосистема, цифровой персонал, роботизация, цифровые двойники производственных объектов. «Газпром нефть» в рамках своей Программы инновационного развития до 2025 г. реализует стратегию развития цифровых проектов, которая охватывает все основные направления деятельности: геологоразведку, геологию, обустройство месторождений, бурение, разработку, добычу.

Резюмируя вышесказанное, отмечу, что будущее нефтегазовой отрасли зависит от того, насколько активно компании будут развивать инновационное направление.

Алексей Лоза

Руководитель направления по оказанию услуг компаниям ТЭК EY (Центральная, Восточная, Юго-Восточная Европа и Центральная Азия)

Великобритания. США. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь. СМИ, ИТ. Образование, наука > oilcapital.ru, 17 мая 2019 > № 3001977 Алексей Лоза

Без права на право?

Что противопоставить дискриминации «наших»

Александр Брод,

член Совета при Президенте РФ по правам человека

Наша страна вовлечена в масштабную конфронтацию с западным миром. Против нас применяются экономические санкции, ведутся информационные кампании по дискредитации внутренней и внешней политики, открыто проводится политика двойных стандартов.

На этом фоне в последние годы значительно возросло число нарушений прав россиян и соотечественников, которые проживают временно или постоянно за пределами России.

Они многоплановы и касаются широкого спектра проблем, включая незаконные задержания и аресты, создание препон для дипломатической, правозащитной и журналистской работы, вмешательство в частную жизнь, клевету и провокации.

31 октября 2018 года на VI Всемирном конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом, Владимир Путин констатировал: «Увеличиваются напряжённость и непредсказуемость. Подрываются основы международного права, рушатся многолетние договорённости между государствами. В ход идут русофобия и, к сожалению, другие формы крайнего, агрессивного национализма. На Украине, что греха таить, в странах Балтии, в ряде других государств переписывается история, ведётся борьба с памятниками, с русским языком. Людей запугивают и просто терроризируют. Естественное для каждого человека стремление сохранить свои национальные корни объявляется преступлением, сепаратизмом. Право на свободу слова, на сбережение своих традиций грубо попирается. Для некоторых наших соотечественников по политическим мотивам устанавливаются запреты на профессии. Последствия такого жёсткого давления многие ощущают на себе».

Без разрешения проблемы дискриминации «наших» невозможно подлинное равноправие в международных отношениях, как и их возвращение в правовое русло. Иначе дипломатия будет вытеснена культом грубой силы.

В последние годы получила распространение практика экстрадиции в США граждан России после их задержания или ареста в третьих странах.

Москва неоднократно заявляла: Россия не признаёт практикуемое Соединёнными Штатами применение американского права по всему миру вне норм международного права. Однако Вашингтон полностью это игнорирует – стоит только вспомнить резонансные дела Виктора Бута и Константина Ярошенко. Только после подачи трёх заявлений американские власти допустили нашего консула к Ярошенко, который жаловался на пытки, избиения, неоказание медпомощи.

Немалую известность получила история ареста в Вашингтоне в июле 2018 года Марии Бутиной. Её обвинили в «сговоре, направленном на совершение преступления или на обман в отношении Соединённых Штатов». Суд в Вашингтоне приговорил Бутину к 18 месяцам тюрьмы, из которых девять она уже отсидела. В Совете Федерации отметили, что этот приговор имеет антиправовой характер, доказывает, что США ради геополитических интересов готовы нарушать фундаментальные принципы собственной правовой системы.

Случаи высылки российских дипломатов превратились в кампании, нацеленные на дискредитацию России – создаётся образ страны, угрожающей международному праву и миропорядку. Совершенно очевидна и проблема нарушения прав детей и их родителей, проживающих за границей. Как правило, речь идёт о грубом вмешательстве в личную жизнь, нередко сопровождаемом «изъятием» детей из семьи, жёсткими приговорами в отношении родителей. Наиболее сложная ситуация – в Финляндии.

Конфликт на юго-востоке Украины, который Киев и его западные союзники преподносят как свидетельство вмешательства России во внутренние дела соседних государств, целенаправленно используется как повод для усиления давления на активистов русскоязычных неправительственных организаций и правозащитников за рубежом. Русский мир, под которым понимаются российские соотечественники и просто люди, симпатизирующие России, намеренно демонизируется. Его представляют как «пятую колонну» Москвы.

20 апреля 2018 года в Риге полиция безопасности задержала активиста штаба защиты русских школ, председателя «Конгресса неграждан», правозащитника Александра Гапоненко. Ему инкриминировали «деятельность, направленную против государственной независимости Латвийской Республики». 21 апреля суд принял как меру пресечения содержание его под стражей до двух месяцев. В августе застенки заменили подпиской о невыезде. Выйдя на свободу, Гапоненко заявил, что в тюрьме его пытались склонить к самоубийству. Аналогичные меры были предприняты против правозащитника Владимира Линдермана. Полиция безопасности Латвии провела обыск у журналиста и одного из инициаторов «Конгресса неграждан» Юрия Алексеева. Журналисту инкриминировали разжигание ненависти к латышам.

К сожалению, факты проявления русофобии, агрессивного антироссийского национализма, давления на правозащитников всё чаще встречаются и в тех государствах, которые связаны с Россией общими интеграционными проектами (Белоруссия, Казахстан).

Политика, нацеленная на приведение истории к некоему единообразному стандарту, представляет собой серьёзный вызов. Зачастую акции по переносу или сносу памятников, мемориальных знаков сопровождаются насилием в отношении тех, для кого эти символы представляют ценность. И ни для кого не секрет, что наиболее радикальными борцами с памятниками и историческим прошлым являются в первую очередь Польша, Украина, республики Прибалтики.

Ответные действия со стороны российского государства и общества не могут сводиться к спорадическим обличительным действиям. Они должны иметь системный характер. Необходимо поставить вопрос о создании действующего на постоянной основе механизма координации действий с зарубежными правозащитными структурами по проблемам защиты граждан России и российских соотечественников. Без этого задачу продвижения российской позиции до зарубежных партнёров выполнить очень трудно. Такой механизм особенно важен в плане информационного противодействия дискредитирующим Россию кампаниям, а также возникающим дискриминационным практикам. Отдельно стоит предусмотреть пути поддержки профильных неправительственных организаций, которые успешно оказывают россиянам правовую защиту за рубежом, способствовать развитию международной деятельности эти НКО, в том числе на различных международных площадках (ООН, Совет Европы, ОБСЕ).

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 15 мая 2019 > № 3223367 Александр Брод

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Государственным секретарем США М.Помпео, Сочи, 14 мая 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Прежде всего хотел бы еще раз приветствовать Государственного секретаря США Майка Помпео на российской земле. Это его первый визит в Россию в качестве главы внешнеполитического ведомства США, хотя он бывал здесь и в своих других ипостасях.

Сегодня мы провели переговоры в развитие обстоятельного полуторачасового телефонного разговора наших президентов, который состоялся 3 мая. По его итогам главы государств поручили нам заняться интенсификацией нашего диалога.

Мы начали выполнять эту задачу несколько дней назад в Финляндии, в Рованиеми, где «на полях» Министерского заседания Арктического совета провели очень полезную встречу. Сегодня в развитие того диалога подробно обсудили ситуацию в наших двусторонних делах и обменялись мнениями по наиболее актуальным международным и региональным проблемам. Прежде всего, по ситуации в Венесуэле, на Корейском полуострове, в Сирии и в целом в регионе Ближнего Востока и Севера Африки, на Украине, в Афганистане, по положению дел вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной программы (СВПД).

О результатах наших переговоров мы через некоторое время сегодня вечером доложим Президенту Российской Федерации В.В.Путину.

В целом могу сказать, что разговор получился откровенным и полезным.

Понятно, что наши отношения с США переживают далеко не лучшие времена. Потенциал взаимовыгодного сотрудничества во многом остаётся нереализованным. Не последнюю роль в этом играет доставшаяся нынешнему руководству США в наследство от предшественников антироссийская санкционная политика.

Поскольку речь идёт о двух крупнейших ядерных державах, напряжённость между Россией и США неизбежно негативно влияет на общую ситуацию в мире. Поэтому мы с М.Помпео сошлись на том, что нужно постараться предпринять практические шаги по исправлению сложившейся ситуации.

Россия заинтересована в нормализации нашего диалога. Убеждены, что это вполне возможно и реально, если вести дело на основе взаимного уважения и учета интересов.

Согласились с важностью восстановления каналов общения, которые в последнее время были заморожены, в том числе в немалой степени из-за волны безосновательных обвинений в наш адрес в попытках повлиять на исход американских выборов, даже в наличии некоего сговора с нами высокопоставленных должностных лиц нынешней Администрации США. Понятно, что подобная инсинуация – это полнейшая фикция. Надеюсь, что после опубликованного недавно доклада спецпрокурора Р.Мюллера страсти за океаном улягутся и можно будет, наконец, продвинуться вперёд в налаживании более конструктивного взаимодействия, профессионального диалога между Россией и США. Думаю, что для этого имеются базовые понимания, которые обсуждались нашими президентами на их встрече в прошлом году на саммите в Хельсинки, а затем несколько раз по телефону. Пока эти понимания реализуются не в полной мере.

Из позитивных результатов мы отметили возобновление в декабре прошлого года работы нашего двустороннего диалога по противодействию терроризму на уровне заместителей глав внешнеполитических ведомств. Это хороший шаг, но, конечно же, недостаточный.

Рассчитываем, что удастся воплотить в жизнь и другие идеи, которые рассматривались в Хельсинки, недавно между нами в Рованиеми и сегодня в Сочи.

Прежде всего я бы выделил целесообразность создания неправительственного экспертного совета из известных политологов, бывших военных, дипломатов, специалистов по двусторонним отношениям. Таким взглядом со стороны они помогли бы определить, как нам преодолеть накопившееся взаимное недоверие, прежде всего, для правильного толкования действий друг друга в оборонной сфере и для предотвращения гонки вооружений, но в перспективе - для выстраивания нормального, устойчивого сотрудничества в других областях.

Считаем также полезным учреждение двустороннего делового совета, который объединил бы представителей крупного частного бизнеса с обеих сторон. Они могли бы также вырабатывать рекомендации, которые нацелены на то, чтобы помочь правительствам формировать комфортные условия для взаимовыгодной экономической кооперации.

Обсудили шаги, которые способны дать импульс позитивному развитию российско-американских отношений. Мы передали памятную записку Государственному секретарю США М.Помпео. Надеюсь, что наши идеи будут рассмотрены в Вашингтоне.

Что касается международной повестки дня, мы откровенно поговорили по многим вопросам, включая ситуацию вокруг Венесуэлы. Россия выступает за то, чтобы именно народ этой страны определял свое будущее. В этом плане крайне важно, чтобы все патриотические, ответственные политические силы этой страны начали диалог между собой, к чему призывает и целый ряд стран региона в рамках т.н. «механизма Монтевидео». Как сказал Президент Венесуэлы Н.Мадуро, Правительство готово к такому диалогу.

По Сирии говорили о необходимости выполнения в полном объеме резолюции 2254 СБ ООН, ключевым положением которой является уважение суверенитета и территориальной целостности САР. Договорились о том, чтобы продолжать консультации на основе имеющихся у нас контактов. «Сверили часы» по ряду конкретных аспектов, в том числе связанных с окончательным искоренением терроризма на сирийской земле, обеспечением условий для возвращения беженцев, решением гуманитарных проблем и запуском политического процесса в контексте формирования Конституционного комитета. Надеемся, что этот орган в самое ближайшее время сможет начать свою работу в Женеве под эгидой ООН.

Говорили про Ближний Восток, про ситуацию, которая сложилась вокруг СВПД. Здесь у нас немало расхождений, но то, что мы говорим на эту тему и продолжим обсуждать эту ситуацию, дает нам надежду на то, что какие-то договоренности могут быть достигнуты при поддержке России и США.

Что касается ситуации на Украине, то здесь также есть резолюция СБ ООН, которая одобрила Минские договоренности. Мы рассчитываем, что новое руководство Украины сможет определить свою позицию по ним, основываясь на безальтернативности политического урегулирования внутриукраинского кризиса.

Из других вопросов отмечу ситуацию на Корейском полуострове, которую наши президенты подробно обсуждали в телефонном разговоре 3 мая. Президент России В.В.Путин рассказал Президенту США Д.Трампу о российско-северокорейском саммите, который состоялся 25 апреля во Владивостоке. Мы выступаем за развитие диалога между Вашингтоном и Пхеньяном. Готовы его поддерживать. Уверен, что в конечном счете мы должны стремиться к тому, чтобы формировать в Северо-Восточной Азии прочный механизм мира и стабильности. Отметили, что руководство КНДР ожидает соответствующие гарантии безопасности своей страны в ответ на шаги по денуклеаризации. Ясно, что она должна распространяться на весь Корейский полуостров.

Отметили очень полезное взаимодействие, которое уже осуществляется по Афганистану, в том числе в формате «тройки» – Россия, США и Китай.

Особое внимание уделили вопросам стратегической стабильности. Рассмотрели ситуацию, которая складывается вокруг Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Говорили о перспективах Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) в связи с тем, что первый срок его действия истекает в феврале 2021 года. Мы заинтересованы в том, чтобы возобновить профессиональный и конкретный диалог по всем аспектам контроля над вооружениями. Надеюсь, что эта договоренность будет позитивно воспринята нашими двумя народами и всем мировым сообществом.

В целом я еще раз хотел бы сказать, что разговор был откровенным, насыщенным, содержательным. Надеюсь, что визит Госсекретаря США М.Помпео будет способствовать не только улучшению атмосферы российско-американских отношений, но и позволит продвигаться, пусть небольшими, но реальными шагами в разрешении практических вопросов, которые того требуют на повестке дня двусторонних отношений, по региональной и международной проблематике.

Благодарю своего коллегу за хорошие переговоры.

Вопрос: Вы упомянули договор СНВ-3, который истекает в 2021 году. До сих пор неясно, будет ли он точно и однозначно продлён. Если США не снимут озабоченности российской стороны, будет ли Москва продолжать настаивать на продлении Договора?

С.В.Лавров: Что касается нашей позиции, то, действительно, у нас есть озабоченности, которые касаются заявленного США «переоборудования» пусковых установок подводных лодок «Трайдент» и тяжёлых бомбардировщиков из ядерного в неядерное оснащение. Договором предусмотрены конкретные процедуры, которые должны позволить второй стороне убедиться, что эта конверсия осуществлена таким образом, чтобы нельзя было вернуть ядерный потенциал соответствующих пусковых установок и бомбардировщиков. Эти вопросы обсуждаются в Двусторонней консультативной комиссии по Договору СНВ, наблюдающей за его выполнением. Мы рассчитываем, что это обсуждение в итоге даст позитивный результат.

На вопрос о том, что будет делать Россия, если эти озабоченности сохранятся, я предпочитаю не отвечать, потому что мы сейчас исходим из того, что сможем договориться в рамках упомянутой Двусторонней комиссии. Гадать, что будет или чего не случится, не задача дипломатов. Наша задача – достигать результата. Мы будем именно так и поступать.

Вопрос (перевод с английского): Почему российское Правительство настаивает в своей поддержке Н.Мадуро, хотя все демократические страны в латиноамериканском мире признали Х.Гуайдо легитимным временным главой Венесуэлы?

С.В.Лавров: Что касается того, почему Россия занимает именно такую позицию в поддержку диалога, рассмотрения всех вопросов самими венесуэльцами без ультиматумов и предварительных условий, мы исходим из того, что демократию силой не устанавливают. Угрозы, звучащие в адрес правительства Н.Мадуро из уст официальных представителей Администрации США и Х.Гуайдо, который постоянно напоминает о своем праве пригласить вооруженную интервенцию извне, не имеют ничего общего с демократией.

Мы помним, как в мае 2003 года Президент США Дж.Буш-младший на борту авианосца объявил об установлении демократии в Ираке. Мы помним, как в 2011 году было объявлено, что лидер Ливии М.Каддафи свергнут и в стране воцарилась демократия. Думаю, мне не надо более подробно останавливаться на том, как сейчас демократия ощущает себя в Ираке, Ливии и ряде других мест, где подобного рода попытки свержения режимов имели место и ни к чему хорошему не привели.

Вопрос: Поступает противоречивая информация о возможной личной встрече Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа. Например, в качестве места ее проведения звучит Осака. Могли бы Вы прояснить, состоится ли такая встреча? Если да, то когда и где?

С.В.Лавров: Естественно, мы слышали заявление Президента США Д.Трампа о том, что он рассчитывает провести встречу с Президентом России В.В.Путиным, в том числе в рамках их участия в саммите «Группы двадцати» в Осаке. Если такое предложение официально поступит, мы, конечно же, позитивно на него отреагируем. Мы с М.Помпео говорили об этом сегодня.

Вопрос (перевод с английского): Вы упомянули, что, несмотря на имеющиеся разногласия, отдельные договоренности по Ирану могут быть достигнуты. Вы не могли бы пояснить, какие точки соприкосновения вы видите с США по Ирану и как может развиваться ситуация?

С.В.Лавров: Что касается ситуации вокруг Ирана и СВПД, я надеюсь, что разум восторжествует и слухи о якобы планируемом направлении в регион 120-тысячной армии США - о чем мы сегодня говорили, и М.Помпео сказал, что это дело военных - не имеют под собой оснований, потому что регион и так перенапряжен различными конфликтными ситуациями. Кстати, замечу «в скобках», что мы говорили и о перспективах палестино-израильского урегулирования.

Когда я говорю, что мы надеемся на нахождение политического решения ситуации вокруг Ирана - мы действительно будем способствовать тому, чтобы ситуация не «свалилась» в военный сценарий. Как это сделать – уже задача дипломатов.

Я почувствовал, что у американской стороны тоже есть настрой на поиск политического решения. Ситуация сложная. Как вы знаете, мы не поддержали и считаем ошибкой решение США о выходе из СВПД. Правительство США принимает новые меры в отношении Ирана, объявляя санкции, запрещающие иметь какие-либо дела с ИРИ: теперь нельзя покупать нефть и вообще торговать с Ираном. Надеюсь, что мы вместе с нашими европейскими коллегами и китайскими партнерами, которые тоже являются участниками СВПД, в контактах с Вашингтоном будем искать пути выхода из этого кризиса. Пока нас только все глубже и глубже засасывает в эту воронку.

Касательно адресованного Вами Госсекретарю США вопроса об утверждениях о вмешательстве Российской Федерации в выборные процессы в США хотел бы сказать, что сегодня я передал М.Помпео копию статьи, которая была опубликована в США в 1987 году, с предупреждением о том, что Советский Союз будет пытаться повлиять на выборы Президента США, которые предстояли в 1988 году. В статье, между прочим, было впервые упомянуто о политических амбициях тогдашнего успешного предпринимателя Д.Трампа.

Эту тему можно обсуждать бесконечно, но пока у нас на столе не будет конкретных фактов, мы не сможем по-взрослому на эту тему разговаривать. Факты говорят о том, что никаких доказательств у тех, кто раздувает эту тему, нет. Мы неоднократно предлагали профессионально возобновить контакты по проблемам кибербезопасности, в рамках которых можно будет обсуждать любые озабоченности, возникающие у одной стороны по отношению к другой. Львиная доля атак на наши интернет-ресурсы приходится на источники на территории США. Поэтому есть что обсуждать.

Если говорить конкретно про последнюю президентскую кампанию в США, то у нас с 2013 года существует канал обмена информацией о возможных непреднамеренных рисках, возникающих в киберпространстве. С октября 2016 года (когда демократическая администрация США впервые подняла этот вопрос) по январь 2017 года (до инаугурации Д.Трампа) по этому каналу шел трафик запросов и ответов. Не так давно, когда нападки на Российскую Федерацию в связи с якобы имевшим место вмешательством в выборы достигли апогея, мы предложили опубликовать этот обмен сообщениями по линии двух структур, занимающихся избежанием инцидентов в киберпространстве. Напомнил сегодня об этом М.Помпео. Администрация теперь уже Д.Трампа отказалась это делать. Не знаю, кто принимал решение, но публикация этих данных была заблокирована американской стороной. Хотя, по нашему убеждению, придание ей гласности сняло бы очень большую часть распространяемых сейчас измышлений. Мы, безусловно, не будем в одностороннем порядке опубликовывать эти переговоры, но хотел бы зафиксировать сам факт.

Еще раз подтверждаю, мы хотим и готовы заниматься с нашими американскими партнерами возникающими в киберпространстве проблемами профессионально, без каких-либо эмоций, политизации, идеологизации и тем более без попыток делать эту тему чуть ли не главной во внутриполитической борьбе в США.

Кстати, я передал М.Помпео неофициальный меморандум, как у нас принято говорить по-английски «non-paper», в котором излагаются не вымышленные, а фактические подтверждения вмешательства США во внутреннюю политику Российской Федерации, включая печально известный закон «О поддержке свободы Украины», принятый Конгрессом, в котором Госсекретаря обязывают заниматься продвижением демократии в России напрямую и через работу с российскими НПО. На эти цели ассигнуется 20 млн долл. США ежегодно. Это не вымыслы, а документ, имеющий форму закона США. Так что мы готовы говорить на эту тему.

Здесь сидит уважаемый мной Посол США Дж.Хантсман, который знает, как непросто бывает работать в России. Наш Посол в США А.И.Антонов тоже знает о возникающих проблемах. Мы в принципе за то, чтобы снимать эти проблемы, устранить все нагромождения взаимных негативных действий – которые начали США и на которые мы должны были отвечать - и за то, чтобы дипломаты работали открыто, в соответствии с Венскими конвенциями о дипломатических и консульских сношениях и не создавали у противоположной стороны ощущения, что кто-то пытается влиять на внутриполитические процессы.

Сегодня мы привели в очередной раз пример, когда в 1933 году по инициативе США Президент Ф.Рузвельт и Народный комиссар по иностранным делам СССР М.М.Литвинов обменялись нотами, в которых обязались не вмешиваться во внутриполитические процессы друг друга. Подчеркну еще раз, США были инициаторами этого обмена нотами. Мы уже несколько лет, начиная с Администрации Б.Обамы, предлагаем нашим американским партнерам переподтвердить эту договоренность. Пока они на это не готовы, так что делайте выводы сами.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 мая 2019 > № 3015635 Сергей Лавров

Крайних ищут на огородах

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Как ответит Россия на лунные планы Америки и Китая?

В ближайшие месяцы завершится работа над долгосрочным проектом отечественной пилотируемой лунной программы, включающей подробные этапы, технические решения, экономические расчеты. Недавняя публикация в «Труде», в которой анализировались различные транспортные схемы полета экипажей на Луну («Расчеты и мечтания», 26 апреля с. г.), вызвала большой интерес у специалистов и у тех, кто имеет привычку заглядывать за горизонт. В развитие темы сегодня мы представляем различные взгляды на проблему, ищем ответ на остродискуссионный вопрос: не движемся ли мы по тупиковому космическому маршруту?

На пути к созданию пилотируемой базы на Луне просматривается, как считают некоторые специалисты в США и России, коварная ловушка, которая может иметь далеко идущие негативные последствия. Речь именно о космическом пути — трассе между Землей и Селеной.

Начнем с принципиального вопроса: почему космические экипажи должны лететь на ночное светило не напрямую, а используя в качестве промежуточного звена окололунную станцию? Может быть, потому, что это экономически выгоднее, технически проще и сокращает сроки реализации масштабного проекта? Нет, все как раз наоборот, считает известный американский аэрокосмический инженер, основатель Марсианского общества, доктор наук Роберт Зубрин. Он отлично разбирается в космической технике, изобретатель, автор патентов. Работая ранее в компании Lockheed Martin, участвовал в разработке сценариев освоения космоса. А в последнее время жестко критикует НАСА за, по его словам, «наихудший план» — решение использовать при будущих пилотируемых полетах широко разрекламированную лунную орбитальную станцию (Lunar Orbital Platform-Gateway).

«Идея глупая. Нет необходимости иметь космическую станцию, вращающуюся вокруг Луны, чтобы попасть на Луну, — пишет Зубрин в журнале The New Atlantis. — Остановка экипажей по пути на Селену на промежуточной станции не будет иметь никакой иной цели, кроме как оправдать существование самой этой станции. Но затормозит реализацию лунной миссии. Lunar Orbital Platform-Gateway — это бессмысленный проект». Инженер приводит подробные расчеты, подтверждающие, что полет экипажа на Луну напрямую, минуя лунную орбитальную станцию (ЛОС), экономически выгоднее и имеет другие существенные преимущества.

За прямой полет на ночное светило выступает и астронавт Базз Олдрин, второй человек, ступивший полвека назад на Луну.

Но почему же, спрашивается, в НАСА выбрали другой, окольный, путь? Есть весьма интересная версия. Космическая программа в США часто менялась в зависимости от предпочтений того или иного президента. На одном из этапов начали разработку нового корабля «Орион». Первый испытательный полет без экипажа состоялся в декабре 2014-го. Но «Орион» не предназначен для посадки на Луну. Он может облететь ее, совершать стыковку с другими аппаратами, возвращать экипажи на Землю. Сейчас встал вопрос о создании долговременной базы на Луне. И как быть с «Орионом»? Отправить в музей и делать новый корабль? А кто ответит за израсходованные миллиарды долларов? И возникла идея использовать лунную орбитальную станцию, с которой может стыковаться «Орион». А уж с ЛОС астронавты отправятся на Селену на взлетно-посадочном модуле. «НАСА предлагает построить космическую станцию на лунной орбите — это требует большого бюджета для создания бесполезного объекта», — написал Зубрин на сайте National Review.

Проблема, поднятая американским авиакосмическим инженером, очень актуальна и для России. Мы тоже намерены создать лунную базу. «Речь идет именно о создании долгосрочной базы, естественно, не обитаемой, а посещаемой», — сообщил РИА «Новости» руководитель Роскосмоса в ноябре прошлого года. И так же, как американцы, создаем новый корабль («Федерация»), который не сможет совершать посадку на Луну. Понятно, если мы не сумеем договориться с Соединенными Штатами об использовании Lunar Orbital Platform-Gateway, то для «обоснования» необходимости «Федерации» нам также придется строить еще и лунную орбитальную станцию. Это, по мнению многих экспертов, потребует колоссальных денег, новейших технических разработок и представляется нереальным даже в кооперации со странами БРИКС. Сегодня Роскосмос с гордостью сообщает о работах по созданию нового перспективного транспортного корабля и сверхтяжелой ракеты, но когда «Федерация» воплотится в реальность, могут появиться вопросы — зачем будет нужен этот дорогостоящий корабль?

Американцы собираются высадиться на Луну через пять лет, Китай — через 10. А что же мы? Если ошибемся с выбором пути, останемся далеко за бортом. Не дожидаясь этого, хотелось бы задать ряд вопросов руководителям Роскосмоса. Как мы ответим на лунные планы Америки и Китая? Как будем строить лунную базу? Подходит ли для этой задачи перспективный транспортный корабль? Не окажется ли он тупиковым вариантом, как это было с «Бураном», последняя стоянка которого оказалась в павильоне «Космос» на ВДНХ?

Южный полюс Луны, где, по мнению ученых, целесообразно строить базу, не такой уж большой. А уж участки со льдом вообще ограниченны. Не опоздаем ли мы? Готова ли Россия юридически и технически обеспечить свое присутствие на Селене?

Если отправлять на Луну экипаж, используя корабль «Федерация», через промежуточную ЛОС, одна только эта высадка, по оценкам, будет стоить как минимум 3 млрд долларов, а скорее всего, существенно больше. Есть еще и другой вариант: лететь, минуя ЛОС, через низкую окололунную орбиту по плану, озвученному на последних Королевских чтениях академиком Микриным. Потребуются две сверхтяжелые ракеты, «Федерация» и лунный посадочный корабль. В этом случае затраты будут меньше. Однако реализация плана обеспечит лишь прилунение, а к строительству лунной базы не будет иметь отношения. Еще один важный момент: как экипажу лунной базы возвращаться на Землю? Обходными путями через ЛОС? Наша экономика такой расточительности точно не выдержит.

Словом, сегодня ситуация в нашей космонавтике на лунном направлении напоминает полет на авиалайнере, который поднялся с аэродрома, но не знает, куда и как приземлиться. Между тем есть реальный выход из почти тупиковой ситуации. Речь о космической транспортной системе «Рывок», о которой в «Труде» рассказывалось не раз. В самой первой публикации («Итак, «Рывок»! И до Луны уже рукой подать:», 1 июля 2016 года) подчеркивалось: многоразовый корабль «Рывок-2», стартующий с орбитальной станции на околоземной орбите, сможет осуществлять посадку непосредственно на поверхность Луны в районе будущей лунной базы.

Но нет пророка в своем отечестве. Недавно Китай опубликовал рисунок многоразового лунного посадочного корабля массой 5 тонн. По сути, это успешно забытый нами «Рывок-2». Что ж, правильной дорогой идут китайские товарищи. Похожие схемы с использованием многоразовых буксиров обсуждаются уже и западными учеными, тем же Зубрином. Во всех этих схемах тоже используется орбитальная станция, но только на хорошо освоенной околоземной орбите. Не пора ли и в Роскосмосе, и на более высоком уровне рассмотреть ситуацию без розовых очков?

Голоса

Перед публикацией этой статьи текст был направлен в Роскосмос и эксперту по радиационной безопасности. Вот комментарии специалистов.

Евгений Микрин, генеральный конструктор пилотируемых программ России — первый заместитель генерального директора ПАО «РКК «Энергия», академик РАН

— Первое. Как мы ответим на вызовы? По дорожной карте российской лунной программы, представленной на последних Королевских чтениях, на первом этапе предусмотрено создание ракеты-носителя сверхтяжелого класса и корабля «Федерация». Это позволит начать разведку лунного маршрута. А после создания Лунного взлетно-посадочного комплекса (ЛВПК) — и высадку экипажа на поверхность ночного светила в районе будущей базы. Этот этап планируется осуществить к 2030 году.

Далее предполагается начать развертывание лунной базы путем ее оснащения необходимыми модулями для обеспечения постоянного присутствия экипажа. Транспортным средством на этом этапе будет связка «Федерация» — ЛВПК. Это потребует для краткосрочной высадки экипажа на поверхность Луны как минимум двух запусков сверхтяжелой ракеты! Но таковы реалии, именно столько стоит билет на Луну при использовании существующих технологий.

Второе. Будет ли «Федерация» тупиковым вариантом? История развития техники показывает, что новые технологии появляются не на пустом месте, а вызревают из уже отработанных изделий. Кто скажет, что корабль «Восток» — тупиковая ветвь? Нет, его успех дал возможность разработки более совершенной модели — корабля «Союз», который до сих пор успешно справляется с задачей транспортного обеспечения МКС. Что касается «Федерации», то большая часть отработанной на ней технологии (авионика, теплозащита, двигательный отсек) ляжет в основу последующих разработок. Корабль «Федерация» и в перспективе будет востребован для полетов в дальний космос, для экипажей лунной базы и окололунной пересадочной платформы.

Третье. А теперь про транспортную систему «Рывок». Следует напомнить, что на сегодняшний день это только красивая идея на перспективу. Пока это даже не проект. Поступательное развитие наших транспортных средств — наиболее приемлемый на сегодня путь.

Вячеслав Шуршаков, руководитель отдела радиационной безопасности пилотируемых космических полетов Института медико-биологических проблем РАН

— Сегодня, когда идет энергичная работа над российской лунной программой, очень важно выбрать оптимальную схему пилотируемых полетов на Селену. Вариант с использованием промежуточной лунной орбитальной станции вызывает вопросы. Я давно знаком с Робертом Зубрином, читал подаренные им книги и хотел бы подтвердить высокую квалификацию американского специалиста. Его критические замечания подтверждены расчетами. На мой взгляд, прямые полеты на Луну не только экономически более выгодны, но и предпочтительнее по радиационным условиям. На поверхности Луны экипажи будут защищены от радиации несравненно лучше, чем на окололунной орбите. И вообще, по многим параметрам многоразовый корабль «Рывок» имеет на лунном направлении существенные преимущества.

Россия. США. Китай > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > trud.ru, 7 мая 2019 > № 3060968 Виталий Головачев

Ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова перед началом и по итогам встречи с Государственным секретарем США М.Помпео, Рованиеми, 6 мая 2019 года

Вопрос: Господин Лавров, со сколькими Госсекретарями Вам довелось встречаться?

С.В.Лавров: Я перестал считать.

Вопрос: После которого?

С.В.Лавров: Давно уже…

***

С.В.Лавров: У нас состоялась очень хорошая, конструктивная беседа. Мы рассмотрели целый ряд региональных вопросов, которые находятся на актуальной повестке дня в ООН и в целом в международных отношениях. Обсудили темы, касающиеся стратегической стабильности. Считаю, что мы сделали очень неплохой шаг вперед в развитие тех дискуссий, которые состоялись между Президентом России В.В.Путиным и Президентом США Д.Трампом по телефону несколько дней назад.

Вопрос: Все уже обсудили произнесенную М.Помпео фразу «Russia must get out of Venezuela» и возможные варианты её перевода. Госсекретарь США позволил себе говорить что-то подобное в личной беседе с Вами? Может, Вы что-то сами ему ответили и услышали что-нибудь новое по поводу перспектив американской военной интервенции?

С.В.Лавров: Мы не старались концентрироваться на тех высказываниях, которые звучат в публичном пространстве, учитывая, что на них оказывают влияние чересчур многие вещи, как правило, не относящиеся к реальной политике. Мы старались концентрироваться на реальной политике, и нам это удалось.

Вопрос: Когда Вы были в пути на переговоры, М.Помпео, выступая перед камерами, сказал, что Россия «незаконно» требует от иностранных судов разрешения на проход через Северный морской путь, что Россия наращивает свою военную активность в Арктике. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров: Могу только повторить то, что сказал, отвечая на предыдущий вопрос: мы не обсуждали политические заявления, которые делаются публично для создания определённого эффекта, а концентрировались на реальных делах.

Мы не обсуждали Северный морской путь. Арктические вопросы мы будем обсуждать завтра на заседании Арктического совета. Северный морской путь – это российская национальная транспортная артерия. Мы как прибрежное государство в полном соответствии с международным правом отвечаем за безопасность функционирования этого маршрута так же, как канадцы отвечают за безопасность функционирования Северо-Западного прохода. В этом смысле мы будем делать всё, чтобы движение иностранных судов находилось в полном соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., со всеми международно-правовыми нормами, чтобы оно было абсолютно безопасным. За это мы несём ответственность.

Вопрос: Если Вашингтон решит начать военную интервенцию в Венесуэлу, какие рычаги или возможности имеются у России, чтобы остановить это?

С.В.Лавров: Некоторые называют Вашу компанию «Си-Эн-Эн» «фейк-ньюз», а Вы сейчас ещё делаете «fake question» («фейковый вопрос» - прим.).

Мы категорически против военных действий в нарушение международного права где бы то ни было. Применение силы может санкционировать только СБ ООН, либо она может быть применена в ответ на агрессию против суверенного государства. В Венесуэле ничего подобного ни в каких вариантах не наблюдается. Из моих контактов с американскими, европейскими и латиноамериканскими коллегами я не вижу сторонников безоглядного военного решения. Надеюсь, что это понимание, которое у всех присутствует, будет превращено и в практическую политику, что военного решения не будет, потому что оно будет катастрофическим.

Вопрос: И у американских дипломатов есть такое понимание?

С.В.Лавров: Да.

Вопрос: Обсуждали ли возможность встречи В.В.Путина и Д.Трампа?

С.В.Лавров: Наши президенты договорились встречаться, когда у них будет такая возможность. Уверен, что такая возможность представится. И вам об этом сообщат из Кремля.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 мая 2019 > № 3015638 Сергей Лавров

Оккупация

Западу нужно стабилизировать ситуацию с целью закрепления результатов разгрома этой части Русского мира

Сергей Глазьев

Прежде всего, стоит подвести итоги российского невмешательства в украинские дела. К таковым я, разумеется, не отношу ДНР и ЛНР, которые защитили свой суверенитет от марионеточного киевского режима. Именно последовательное и принципиальное невмешательство во внутренние дела Украины развязало руки американским спецслужбам и западным агентам влияния, которые руками выращенных ими же неонацистов совершили разгром Русского мира в Малороссии, Новороссии и Карпатороссии. Стоило «русскому медведю» повести хотя бы бровью, неонацистский сброд и их олигархические хозяева немедленно поджали бы хвост в страхе перед общенародным восстанием 20 миллионов проживающих на Украине русских людей. И не было бы тогда ни бомбёжек Донецка, ни массовых убийств жителей Донбасса, ни раскола Церкви.

Масштаб этого разгрома не меньше, чем учинённый гитлеровцами в 1941—44 годах. По оценкам экспертов Института экономики РАН, экономические потери из-за разрыва кооперационных связей между российскими и украинскими предприятиями и прекращения торговли составляет от 80 до 140 млрд. долларов для каждой из сторон. В сумме для Русского мира — не менее 200 млрд. долларов. Обесценение совместных инвестиций — около 50 млрд. долларов. Людские потери оцениваются убитыми и покалеченными вследствие карательных операций — не менее 100 тыс. человек с обеих сторон. Ещё столько же — жертв политических репрессий. Не менее 10 млн. человек вынуждены были покинуть оккупированную проамериканскими неонацистами Украину. И это лучшие её граждане: инженеры, учёные, врачи — продуктивная элита народа. И его генофонд — прекрасные девчата и крепкие хлопцы, используемые сегодня в качестве рабов в Евросоюзе. А те, кто за них сделал «европейский выбор», захватили институты государственной власти, скакнув из необразованных гопников в «вельможные паны»: депутаты Верховной Рады, руководители госпредприятий и силовых структур, — наживаются на разграблении оставшегося "державного майна". Наконец, идеологические потери. То, что не удалось сделать силой немецким фашистам, пытавшимся превратить народ оккупированной Украины в бандеровцев, американские кураторы сумели сделать путём промывания мозгов, превратив сотни тысяч украинских ребят в обезумевшее пушечное мясо, добровольно записывающееся в ВСУ для убийства своих же братьев.

Главный вывод: Русский мир понёс катастрофические потери, сдав почти без боя геополитическим противникам свою существенную и, не побоюсь сказать, по многим признакам (от климата до научно-технического потенциала) наилучшую часть. Пятилетняя оккупация Украины американскими спецслужбами под прикрытием марионеточного режима Порошенко стала завершающим этапом системной работы, которую они вели четверть века при попустительстве России. Нет сомнений, что вдохновлённые этим успехом, они используют захваченный в историческом центре Русского мира плацдарм для его дальнейшего разгрома. Я думаю, уже в ближайшее время следует ожидать переноса майданных технологий в крупные российские города, а также усиления американского давления на государства Евразийского экономического союза. Первые результаты усиления этого давления уже налицо: например, смена кириллицы на латиницу в Казахстане, которая призвана отсечь от Русского мира второе по площади и экономическому потенциалу после Украины постсоветское государство.

Ещё раз подчеркну, что оккупация Украины русофобскими силами стала возможной только вследствие нашего попустительства. Мы не только принципиально не вмешивались и не пытались противодействовать геноциду русского населения Украины, но и фактически подыгрывали преступлениям киевского режима — признавая Порошенко президентом, а узурпировавшую власть Верховную раду — парламентом. Некоторые наши СМИ интерпретировали действия этих преступников как политику легитимных властей Украины, не отдавая себе отчёта в том, что эта политика велась по указанию американских спецслужб вопреки воле и интересам подавляющей части народа. Тем самым в российском обществе провоцировались антиукраинские настроения, продолжающие дело необандеровцев. Вместо того чтобы помочь народу Украины развернуть освободительное движение против узурпировавших власть американских марионеток, мы "повелись" на их провокации, многократно ухудшив положение русского населения Украины. В ответ на антироссийские действия контролируемых США киевских властей мы вводили санкции против всей Украины, не понимая, что они бьют прежде всего по ориентированному на Россию населению южных и восточных областей "незалежной". Достаточно взглянуть на список попавших под российские санкции предприятий и граждан Украины, среди которых оказалось немало наших партнёров и союзников.

Сами по себе выборы нового президента Украины ситуацию не меняют. Вспомните, на оккупированных гитлеровскими фашистами территориях, включая Украину, тоже проводились выборы. Население "избирало" бургомистров, сельских старост. А в оккупированной западной и центральной Европе сохранялись даже национальные органы государственной власти. Очевидно, что в первой тройке кандидатов, набравших большинство голосов в первом туре президентских "выборов", не было ни одного кандидата, не присягнувшего на верность американским оккупационным властям.

Есть, конечно, нюансы, связанные с неоднородностью интересов западных «кукловодов». Возможно, ставка на Зеленского, сделанная задолго до этих выборов, связана с общим креном администрации Трампа в сторону крайне правых сил в Израиле. Вероятно, они поставят перед обновлённым киевским режимом новые задачи. Я не исключаю, например, возможности массового переезда на "зачищенные" от русского населения земли Юго-Востока Украины уставших от перманентной войны на Ближнем Востоке жителей Земли обетованной — так же, как бегущих из исламизирующейся Европы христиан. Это, кстати, в этом регионе уже было при Екатерине, основавшей родной для новых киевских руководителей город. Так что выдача украинцам российских паспортов может оказаться весьма кстати…

Могут быть и другие сценарии — в зависимости от расклада сил и интересов в западной политической, деловой и идеологической элите. Инвариантным останется русофобский характер оккупационных властей, своевременно меняющих одних марионеток на других. Порошенко своей радикально русофобской политикой противопоставил себя подавляющему большинству граждан Украины, о чём наглядно свидетельствуют результаты голосования во втором туре выборов. На продолжение этого безумия украинское общество могло ответить бунтом. Сейчас Западу нужно стабилизировать социально-политическую ситуацию с целью закрепления полученных результатов разгрома этой части Русского мира. Как говорится, мавр сделал своё дело — разрубил сердце Русского мира, разорвав гуманитарные, хозяйственные, религиозные узы, соединяющие Россию с Малороссией, Новороссией и Карпатороссией. Теперь мавр может уходить, предоставив своему преемнику закрепить и легитимизировать этот раскол. Преемник тут же подтвердил эту миссию, заявив, что у Украины с Россией осталась общей только граница.

Так что пока нет никаких оснований ожидать существенных перемен: американский оккупационный режим с марионеточным правительством сохранится и, скорее всего, укрепится, приобретая легитимный и респектабельный характер. Зеленского ничего не связывает с явными преступниками, которые узурпировали власть в результате госпереворота в 2014 году. На нём нет крови невинных жертв неонацистского режима, хотя его партнёры организовывали и массовое сожжение людей в Одессе, и карательные батальоны на Донбассе. Он, скорее всего, дистанцируется от них и при необходимости даже может сдать их международному трибуналу, если захочет пойти на второй президентский срок. У него есть уникальный шанс очистить органы государственной власти от бандитов, коррупционеров и помешанных на русофобии придурков. Попытаться «привнести» не только писсуары и гей-парады на улицах столицы, но и более привлекательные стороны "европейского выбора". Но делаться это будет силами западных хозяев. Они будут приватизировать украинские земли, скупать заводы, консультировать органы государственной власти, направлять СМИ, руководить культурой и образованием. В отношении России, возможно, будет сохраняться изоляция, а недовольным русским людям будет предоставлена возможность получить российский паспорт и покинуть свою землю.

В военной стратегии самое страшное — это недооценка противника. В отношении Зеленского абсолютно неуместными являются образы как клоуна, так и слуги народа. Он несомненно талантливый, умный, циничный и расчётливый политик. В ближайшие пару лет он будет стабилизировать ситуацию, помогая врагам Русского мира удержать достигнутые в геноциде русских на Украине результаты. И сам геноцид проголосовавших за Зеленского избирателей Юго-Востока Украины продолжится.

Но может случиться и чудо. Ведь изначально некоторые из взорвавших Российскую империю большевиков были не меньшими русофобами, чем поставленные американцами княжить в Киеве марионетки. Троцкий превратил русский народ в пушечное мясо и топливо для разжигания мировой революции. Но произошло преображение власти — из Джугашвили вырос Сталин, который в 1945 году благодарил русский народ за одержанную над европейским фашизмом Великую Победу. Но наш народ выстрадал это чудо ценой огромного количества жертв, лишений, экстремального напряжения всех духовных, творческих и физических сил.

Как и предупреждал Достоевский, бесы раздули в России пожар мировой революции, в котором, с учётом трёх войн, голода и разрухи, русский народ "потерял 100 миллионов голов". Сегодня бесы сталкивают между собой две части русского народа. Если мы и дальше будем попустительствовать этой бесовщине, ежедневно позволяя чертям всех мастей сталкивать нас между собой, то потеряем ещё 100 миллионов. Останется как раз 50 миллионов — оптимальное, с точки зрения многих влиятельных лидеров западного мира, от Гитлера до Олбрайт, количество русских для обслуживания интересов западного капитала.

Чтобы предотвратить разгром Русского мира, мы должны осознать своё неразрывное единство с той частью русского народа, который сегодня безмерно страдает от притеснений на Украине. Преступления, ежедневно совершаемые американскими марионетками в Киеве — это преступления против нас. Мы несём ответственность за судьбу миллионов русских людей, ставших жертвами геноцида со стороны выращенных спецслужбами государств НАТО необандеровцев.

Оккупация Украины — это военная операция, проведённая США и их союзниками против России. В этой гибридной мировой войне ставки столь же высоки, как и в мировых войнах прошлого века. В своей русофобии американские политики мало чем отличаются от гитлеровских стратегов. Методы они используют другие, соответствующие современным технологиям манипулирования сознанием, финансовыми рынками, политической ситуацией. Не нужно истреблять миллионы людей, если их можно подчинить "мягкой силой" и заставить вести себя должным образом вопреки собственным интересам. Мы не должны обольщаться видимостью благоприятных перемен в поведении врага. Нам нужно проводить системную политику освобождения Украины от русофобствующего неонацистского режима в интересах её собственного народа. Понятную, легитимную, открытую, последовательную и честную. И тогда может произойти чудесное преображение власти.

Украина. США. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 6 мая 2019 > № 3001677 Сергей Глазьев

Самое интересное в этой истории то, что она носит глобальный характер. Да, перед нами продолжение склоки между двумя половинами Америки по ключевому вопросу — кто такие американцы. Но стоит только вспомнить про мигрантов, хлынувших не так давно в Европу и вызвавших там идейный, политический, вообще системный кризис, или про любую другую страну мира, включая нашу, — и становится понятно, что четыре тезиса, предложенные автором одного из американских республиканских медиаресурсов, — это нечто такое, что касается всех. Вообще всех.

В России три из четырех тезисов выглядят очевидными до скучного: зачем об этом вообще писать, разве и так не понятно? Итак, первое: нужно уважать волю живущих в стране людей — никто не имеет права на американское гражданство без того, чтобы на это согласились те, кто уже американские граждане. Только они могут решать, кого звать в свой дом и на каких условиях.

Второе: границы должны быть на замке. В смысле, каждая страна имеет право как минимум знать, кто в нее въезжает. Третье: если ты становишься американцем, это значит, ты становишься патриотом своей новой страны. Да, она всегда прирастала миграцией, но при этом — вплоть до недавних времен — предполагалось, что въезжающие хотят и могут стать именно американцами, то есть, добавим, любить свою новую страну и приносить ей пользу.

Еще раз: тут нет, с точки зрения россиянина или кого угодно, ничего сенсационного, кроме очевидного. Но эти три пункта в последние годы подвергнуты яростной атаке не только в США, но и в Европе, вплоть до того, что произносить их вслух в "приличном обществе" уже нельзя, в таком обществе надо принимать без разбора и границ кого угодно миллионами.

И вот вам четвертый пункт упомянутой публикации: наши законодатели должны уважать закон. Они не могут награждать американским гражданством тех, кто въехал в страну нелегально.

Вот это действительно бомба: законодатели должны уважать закон? Да тут ведь настоящий удар по Демократической партии, которая всерьез и не первый год продвигает идею легализации всех нелегалов (и пускать новых). Потому что они не только будут голосовать за демпартию, но вдобавок навсегда изменят национальный баланс в США. То есть демократы тогда будут править вечно.

Джо Байден в своем первом выступлении в качестве кандидата в кандидаты в президенты на выборах 2020 года от демократов, обвинил на этой неделе своего возможного соперника Дональда Трампа, что он представляет не всех американцев, а только своих будущих избирателей. То есть, среди прочего, тех, кто против бесконтрольной миграции с последующим гражданством для всех желающих. В общем, ту, неправильную Америку.

Интересно, как демократы хотят говорить за всех американцев, если они готовы сделать таковыми всех нелегалов подряд. Они ждут, что вся страна единогласно это примет?

Но мы обо всем этом еще не раз услышим, особенно притом, что "трамповская" Америка сейчас разворачивает бодрую и задиристую пропаганду и прежде всего на темы миграции. Заметим, главным объектом этой кампании на данный момент оказываются мигранты из мусульманских стран, и тут особенно кстати оказались мегатеракты против христиан на Шри-Ланке. Что же касается "мигрантских караванов" через мексиканскую границу, то тут сложнее — латинское население США (большая часть которого вполне легальна) не выглядит таким уж удобным и безопасным объектом для информационных бомбежек.

Вот образцы этой пропаганды, рассылаемой по интернет-чатам и прочим каналам, с веселыми картинками. "Надо быть полным идиотом, чтобы думать, что въезд миллионов будущих получателей пособия, желающих уничтожить США, — это хорошая идея". Или: "Когда я закрываю двери в мой дом, я делаю это не потому, что ненавижу тех, кто снаружи, а потому что люблю тех, кто внутри". Или: "Пять самых богатых мусульманских стран не принимали вообще никаких сирийских беженцев, заявляя, что это увеличит угрозу терроризма. Их лидеры явно намного умнее наших".

Ответ "приличных людей" очевиден: вы ксенофобы, исламофобы, расисты, альтернативно правые и так далее. Классический для глобалистов прием: кто с ними не согласен, находятся за рамками цивилизованного общества и спорить с ними невозможно. Слова "миграцию можно и нужно контролировать" — они запретные.

Ответ трамповской команды: президент только что распорядился поменять правила предоставления убежища. Если у него все получится, то, во-первых, любой нелегально пересекающий границу не получит разрешения на работу, если за таковым обратится. То есть легально не сможет работать никогда. (А сейчас, значит, это возможно). И еще — суды, рассматривающие просьбы об убежище, будут обязаны вынести решения в течение 180 дней. (А при демократах, оказывается, они могли тянуть с решением вечно, а мигранты продолжали получать пособие; то есть можно быть легальным нелегалом).

Правда, непонятно, что у Трампа с этой инициативой выйдет. Его оппоненты сражаются с каждым его решением по миграции, используя для этого судебную ветвь власти или особые законы отдельных штатов.

На высоком языке политологии происходящее называется возвращением от глобализма к системе национальных государств. Вот только в одних обществах (либеральных США и Европе) этот процесс идет в виде бешеной, лютой драки без правил. И результат ее далеко не ясен — кто, например, сказал, что и на следующих выборах в США победят республиканцы?

Дмитрий Косырев.

Россия. США > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 6 мая 2019 > № 2976735 Дмитрий Косырев

Не БИМом единым

Пять основных технологических трендов 2019 года в строительстве

Темпы внедрения новых технологий в строительстве постоянно ускоряются. И компаниям, если они стремятся «оставаться в тренде» и повышать качество, эффективность и безопасность своих проектов, необходимо постоянно следить за инновациями. Автор этой статьи собрал самые интересные, на его взгляд, технологические тенденции 2019 года.

Интернет вещей

В последнее время в строительстве все шире используются технологии на базе данных. Различные встроенные сенсоры дают огромные возможности для сбора и управления данными о стройке, например, о безопасности, характеристиках материалов и рабочих процессах. Умные устройства, носимые технологии, сенсоры и камеры могут быть привязаны к программному обеспечению для управления строительством и давать более точное представление о ходе работ в режиме реального времени. Эта интеграция будет влиять не только на выполнение проекта, но и обеспечивать критически важные данные, которые после передачи объекта заказчику можно использовать на этапе эксплуатации и сделать частью системы управления. Особенно важны в этой области сенсоры, предоставляющие информацию по условиям окружающей среды и конструктивным характеристикам.

Искусственный интеллект

Поскольку интернет вещей продолжает активно внедряться в повседневную жизнь и с его помощью можно собирать все больше информации, строительным компаниям нужны инструменты для управления этим данными. В результате все большую значимость приобретает машинное обучение. Системы, умеющие собирать и обрабатывать данные о стройке, становятся очень важными, поскольку компании все больше нуждаются в решениях, способных предоставлять наиболее важную информацию в режиме реального времени для эффективного управления проектами.

Машинное обучение и искусственный интеллект станут основой для сравнения и анализа большого количества данных из интегрированного цифрового рабочего процесса. Правильно обученный искусственный интеллект может классифицировать информацию быстрее, чем человек, и экономить время, необходимое для получения четкой картины по проблемам на стройке. Машинное обучение уже создает возможности для новых вариантов использования технологии. Например, компания Smartvid.io собирает визуальную информацию с камер на стройке и использует искусственный интеллект для того чтобы идентифицировать потенциальную опасность и нарушение мер безопасности.

Предиктивная аналитика

Наряду с машинным обучением опережающее развитие получают системы, которые не только передают информацию в головной офис, но и могут «заглядывать» в будущее и делать прогнозы по вопросам безопасности, планирования или расчету бюджета. Предиктивная аналитика объединяет такие техники, как извлечение данных, статистика, моделирование, машинное обучение и искусственный интеллект для будущего прогнозирования. Ее цель — создавать новый подход к решению проблемы, используя собранные данные и предсказывая паттерны (схемы) рабочих процессов. Предиктивные системы могут определять проблемы и возможности, предоставляя руководителям проектов аналитику с подсказками по важным решениям.

Нереальная реальность

VR (виртуальная реальность) наряду c AR (дополненная реальность) — еще одна технология, которая находится на подъеме. Инструменты дополненной и виртуальной реальности для стройки становятся все более распространенными и удобными в использовании. Эти технологии позволяют в режиме реального времени сравнивать 3D-модели с физическим пространством, накладывать данные о местности и координаты точек во время монтажа, совершать виртуальный обход объекта с участниками проекта и многое другое. Инструменты VR и AR снижают уровень переработки и повышают безопасность. Например, шлем Daqri предлагает пользователям улучшенную ситуационную осведомленность, он может обращать внимание пользователя на такие факторы окружающей среды, как разница температур и небезопасные условия. Его также можно использовать для повышения точности сложного монтажа.

Автономное оборудование

Автоматизация и роботы, включая дронов, также помогают повысить безопасность и эффективность строительства. Отправка дрона для инспектирования стройки экономит время и позволяет техническим специалистам оставаться на земле вместо того чтобы забираться на леса и создавать потенциальные угрозы на строительной площадке. Автоматизированные вездеходы под руководством искусственного интеллекта из головного офиса также способны предоставлять информацию о состоянии стройки. Кроме того, развивается автоматизированное оборудование в виде беспилотных бульдозеров и самосвалов для применения в горнодобывающей промышленности и дорожном строительстве.

№16 от 26.04.2019

Автор: Адам ХИГГИНС, руководитель направления цифрового маркетинга Autodesk

США > Недвижимость, строительство. СМИ, ИТ. Экология > stroygaz.ru, 26 апреля 2019 > № 2993491 Адам Хиггинс

Пресс-конференция по итогам российско-северокорейских переговоров

По окончании переговоров с Председателем Государственного совета Корейской Народно-Демократической Республики Ким Чен Ыном Владимир Путин ответил на вопросы представителей СМИ.

В.Путин: Добрый день! Я предлагаю сразу же перейти к вопросам. Слушаю их и постараюсь на них ответить. Пожалуйста.

Вопрос: Владимир Владимирович, это была Ваша первая встреча с Ким Чем Ыном. Его личность в принципе вызывает большой интерес по всему миру. Не могли бы Вы в связи с этим рассказать, какое у Вас лично сложилось впечатление о нём как о человеке, политике и довольны ли Вы итогами переговоров с ним?

В.Путин: Да. Итогами переговоров мы все довольны – и я, и мои коллеги. Председатель Ким Чен Ын – человек достаточно открытый, ведёт свободную дискуссию. По всем вопросам, которые были в повестке дня: и по двусторонним отношениям, по вопросам, связанным с санкционными делами, с Организацией Объединённых Наций, со своими отношениями с Соединёнными Штатами и, конечно, по главной теме, по денуклеаризации Корейского полуострова, – мы с ним говорили очень подробно, затрагивая разные стороны всех этих проблем. Могу подтвердить, что он достаточно интересный и содержательный собеседник.

Вопрос: Владимир Владимирович, после сегодняшних переговоров, по Вашим ощущениям, какова перспектива реальной денуклеаризации Корейского полуострова и перспектива выстраивания отношений между Пхеньяном и Сеулом? Что для этого нужно сделать, какие шаги предпринять, какие барьеры, может быть, преодолеть и что мешает договориться?

В.Путин: Самое главное, и мы сегодня об этом говорили в ходе переговоров, – нужно восстановить силу международного права, вернуться к ситуации, когда международное право, а не кулачное право определяет положение, ситуацию в мире. Если мы этого добьёмся, то это будет первым шагом, важнейшим шагом на пути к разрешению подобных сложных ситуаций, как та, что сложилась на Корейском полуострове.

Конечно, что такое денуклеаризация? Это, в известной степени, разоружение Северной Кореи. Разумеется, – и я всё время об этом говорил, могу ещё раз подтвердить, об этом говорит и северокорейская сторона, – Корейской Народно-Демократической Республике нужны гарантии своей безопасности, сохранения суверенитета. Но какие это могут быть гарантии, кроме международно-правовых? Можно подумать, и, наверное, это будет правильно, о международных гарантиях, но они тоже лежат в сфере международного права. Поэтому ничего другого мы здесь не придумаем. Насколько будут эти гарантии существенными, насколько они будут отвечать интересам Корейской Народно-Демократической Республики – сейчас об этом рано говорить, но нужно сделать первые шаги к повышению доверия. И мне кажется, что в целом в конечном итоге это возможно.

Это было возможно ещё в 2005 году, когда между Соединёнными Штатами и Северной Кореей был заключён соответствующий договор, соглашение, но потом вдруг почему-то американским партнёрам показалось, что положения, заложенные и согласованные Соединёнными Штатами, не являются исчерпывающими, что нужно добавить туда ещё что-то. Эти вкрапления пошли в этот договор, и Северная Корея тут же из договора вышла.

Если мы будем действовать таким образом, шаг вперёд, два шага назад, то не добьёмся желаемого результата. А если будем двигаться постепенно, с уважением относясь к интересам друг друга, в данном случае имею в виду все вовлечённые стороны в решение северокорейской проблемы, или денуклеаризации Корейского полуострова, если будем двигаться аккуратно, относясь с уважением друг к другу и к интересам друг друга, то добиться этой цели в конечном итоге можно.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, Вы планируете рассказать о сегодняшней встрече Дональду Трампу или предпочтёте обсудить итоги переговоров с другими Вашими коллегами, которые завтра соберутся в Пекине? И вообще, насколько сочетаются усилия России и США на корейском треке и, главное, совпадают ли интересы наших стран по ситуации вокруг КНДР?

В.Путин: В чём-то совпадают.

Я, конечно, буду говорить и завтра в Пекине наверняка с руководством Китайской Народной Республики, но так же открыто, откровенно мы будем обсуждать этот вопрос и сегодняшнюю встречу с американским руководством. Здесь нет никаких секретов, позиция России всегда открыта, нет никаких заговоров. Более того, Председатель Ким Чен Ын сам просил нас проинформировать американскую сторону о своей позиции, о тех вопросах, которые у него возникают в связи с процессами, которые происходят на Корейском полуострове, и со всем, что вокруг этого происходит. Поэтому здесь нет никаких, повторяю, секретов. Мы это будем обсуждать и с американцами, и с китайскими друзьями.

Что касается того, совпадают ли у нас интересы в чём-то с Соединёнными Штатами здесь, – да, тоже это так. Мы, например, за полную денуклеаризацию, это правда. Мы вообще против распространения оружия массового уничтожения по планете. И именно поэтому значительная часть шагов в рамках Организации Объединённых Наций согласовывается. Правда, при принятии соответствующих решений – скрывать не будем, вы это хорошо сами знаете, – идёт часто борьба за определённые формулировки. Но что касается снижения угрозы ядерных конфликтов – это, безусловно, наш общий приоритет.

Но у меня сложилось впечатление, что и северокорейский лидер придерживается такой же точки зрения, им нужны только гарантии своей безопасности, вот и всё. Об этом нужно думать всем вместе.

Пожалуйста.

Вопрос: Ещё при Ким Чен Ире у России были планы по строительству газопровода в Южную Корею через территорию Северной Кореи и по модернизации железных дорог на территории КНДР. Но, видимо, из-за введения санкций против Пхеньяна многое из этого зависло в воздухе. Вы сейчас обсуждали с Ким Чен Ыном эти проекты? И вообще интересны ли российской стороне сейчас эти проекты?

В.Путин: Я говорил об этом. Мы уже говорим об этом не первый год. Это и прямое железнодорожное сообщение между югом Корейского полуострова, севером, Россией с выходом на Транссиб, это возможность прокладки трубопроводного транспорта, и можно и о нефти говорить, и о газе, и это возможное создание строительства новых линий электропередачи. Всё это возможно, более того, на мой взгляд, во всяком случае мне так всегда казалось, что это и в интересах Республики Корея, Южной Кореи. Но есть, видимо, дефицит суверенитета при принятии окончательных решений, есть какие-то союзнические обязательства у Республики Корея перед Соединёнными Штатами, и в какой-то момент всё останавливается. На мой взгляд, если бы эти проекты и подобные им были бы реализованы, то это создавало бы необходимые условия для повышения того самого доверия, которое так необходимо для решения проблем.

Вот недавно произошла стыковка железных дорог Севера и Юга. В принципе, есть уже выход, по сути, и в Россию. Но пока нам не удаётся хотя бы первые составы прогнать там в тестовом режиме. Будем над этим спокойно, напряжённо и терпеливо работать. Надеюсь, что когда-то мы сможем это сделать. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

Вопрос: Готов ли Ким продолжать контакты с Соединёнными Штатами Америки? И какой настрой у северокорейского лидера?

В.Путин: Прежде всего настрой на защиту своих национальных интересов и обеспечение своей безопасности. Но если со стороны северокорейских партнёров (имею в виду прежде всего американцев) будет проявлено желание к конструктивному диалогу, я думаю, что в конечном итоге без переговоров не обойтись. Мне кажется, что другого пути нет. Ну, а на что он согласен, на что не согласен, это лучше у него спросить.

Вопрос: Скажите, поднималась ли на переговорах тема северных корейцев, которые работают в России? Они же должны вроде покинуть нашу Родину, а они не хотят. Спасибо.

В.Путин: Да, мы говорили об этом. Здесь существуют разные варианты. Есть вопросы гуманитарного характера, есть и вопросы, связанные с реализацией прав этих людей. Есть спокойные, не конфронтационные решения. Надо сказать, что корейцы работают у нас хорошо, никаких проблем местная власть не фиксирует с ними. Это очень трудолюбивые люди, законопослушные, дисциплинированные. Мы это обсуждали.

Вопрос: В 2000-х годах существовал шестисторонний формат по урегулированию корейского вопроса, и стороны даже умудрялись договариваться. Однако, по понятным причинам, формат сейчас приостановлен. На Ваш взгляд, имеет ли смысл в нынешних условиях возобновить его?

В.Путин: Не знаю, нужно ли прямо сейчас возобновлять этот формат, но я глубоко убеждён, что если мы дойдём до ситуации, когда нужно будет вырабатывать какие-то гарантии одной из сторон, в данном случае гарантии безопасности Корейской Народно-Демократической Республики, то без международных гарантий здесь не обойтись. Вряд ли здесь будет достаточно каких-то договорённостей между двумя странами. Но это в конечном итоге дело страны, которой это прежде всего касается, это прежде всего дело Корейской Народно-Демократической Республики. Если ей будет достаточно гарантий только со стороны Соединённых Штатов или со стороны соседа с юга, Южной Кореи, Республики Корея, – ну хорошо. Если этого будет недостаточно, мне думается, что, скорее всего, так и будет, если вообще мы дойдём до этого, чего бы очень хотелось, то такой формат шестисторонних переговоров, он, конечно, будет очень востребован для того, чтобы разработать систему международных гарантий безопасности Северной Кореи.

Вопрос: Владимир Владимирович, вчера Вы подписали указ об упрощённом порядке выдачи российских паспортов жителям Луганска. Знаете ли Вы, насколько негативную реакцию это решение вызвало в мире и на Украине? И не провоцируете ли Вы таким образом нового президента этой страны, Владимира Зеленского?

В.Путин: Это вызвало какую-то негативную реакцию, да? Это странно, что у кого-то вызывают решения подобного рода негативную реакцию. И вот почему. Потому что, например, Польша уже в течение многих лет – чуть ли не 10 лет, по-моему, с 2009 года – выдаёт карты поляка. То же самое, даже больше: выдаёт паспорта Венгрия, паспорта выдаёт Румыния (соответственно венграм, румынам, полякам).

В этой связи у меня возникает вопрос: а чем же русские, проживающие на Украине, хуже румын, поляков или венгров, или украинцы, проживающие там же, но чувствующие свою неразрывную связь с Россией в силу разных обстоятельств (родственных связей, смешанных браков и каких-то других соображений)? Я здесь не вижу ничего необычного.

Более того, когда другие страны, соседи Украины, в течение многих лет уже это делают, почему Россия не может этого делать, тем более что люди, проживающие на территориях Донецкой Республики или Луганской Республики, находятся в гораздо более сложном положении, чем поляки, румыны или венгры на территории Украины? Потому что они лишены очень многого. Лишены элементарных человеческих прав с точки зрения получения образования, например. Им даже трудно передвигаться по территории Украины либо третьих стран, по территории России даже трудно передвигаться, им не купить билет даже часто на самолёт или на поезд. Это вообще запредельная ситуация.

Что же касается провоцирования, то мы далеки, и я лично далёк от того, чтобы кого-то провоцировать. Вопрос, связанный с паспортами, носит чисто гуманитарный характер. Что же касается ещё действующих, но уходящих от власти и приходящих на смену властей Украины, то и прежняя, и приходящая, насколько я себе представляю, и они публично же об этом говорят, например, не собирались и не собираются до сих пор подписывать соответствующие нормативные акты об амнистии. Они не собираются признавать особый статус ЛНР и ДНР. А это ключевые вопросы минских соглашений. Это означает, что они не собираются исполнять минские соглашения.

Ну а как же судьба людей, которые проживают на этих территориях? Они так и будут брошены? Они так и будут жить в полной изоляции? Ведь это не Россия установила этот режим изоляции, это сделали киевские власти, не мы же это сделали. А это, кстати говоря, тоже прямое противоречие минским соглашениям. Не восстановлено ничего: ни экономические связи, ни финансовые отношения – ничего. Ещё и гуманитарные проблемы создаются для людей подобного рода. Ну конечно, мы не можем на это спокойно смотреть. Но мы далеки от того, чтобы кого-то провоцировать. Если приходящие к власти люди в Киеве найдут в себе силы реализовать минские соглашения, то мы будем всячески этому содействовать и будем всё делать для того, чтобы нормализовать ситуацию на юго-востоке Украины.

Пожалуйста.

Вопрос: В продолжение темы. А как в целом оцениваете итоги президентских выборов на Украине? И как при новом президенте, на Ваш взгляд, будут складываться дальше российско-украинские отношения?

В.Путин: Этого я не знаю. Это будет зависеть от той политики, которую будет проводить новое политическое руководство Украины. Мы хотим, готовы к тому, чтобы восстанавливать эти отношения в полном объёме, но мы не можем делать это в одностороннем порядке.

А оценивать? Что здесь оценивать? Это полный провал политики Порошенко. Полный и абсолютный. И я уверен, что новые власти не могут это не понимать. Они прекрасно это понимают. Посмотрим хотя бы на первые шаги. Понимать – это одно, а выстроить реалистичную политику, отвечающую интересам своего народа, – это другое.

Вопрос: В продолжение темы Вашего указа. Порошенко сегодня пробует через партнёров собрать Совет Безопасности ООН. И что касается западной реакции, то используется такая терминология, как «территориальная целостность». Имеет ли отношение Ваш указ к территориальной целостности Украины, потому что президент, пока ещё действующий, говорит, что это попытка аннексии и создания русского анклава на территории Украины?

В.Путин: Послушайте, я уже, по-моему, ответил на этот вопрос. По поводу выдачи паспортов другими соседними государствами почему-то не предпринимались попытки вынести этот вопрос на уровень Совета Безопасности ООН. А здесь почему? Чем отличается эта ситуация? Да ничем. Только, ещё раз повторяю, люди, проживающие на территориях ЛНР и ДНР, находятся в гораздо более тяжёлом положении. Это вопрос гуманитарного характера. Ну, пускай выносит, пообсуждаем.

В своё время господин Порошенко выступил инициатором присутствия Организации Объединённых Наций на этих территориях для охраны, обеспечения безопасности наблюдателей ОБСЕ. Мы согласились. Тут же отказались наши украинские партнёры, потребовали большего, потребовали, чтобы там вообще всё было передано под контроль сил ООН. Это отдельная тема, это можно обсуждать. Но это не стремление к решению вопроса путём диалога с людьми, которые проживают на этих территориях. Это всё попытки так или иначе «нагнуть», «наклонить», с помощью каких-то силовых акций прямого характера либо косвенного решить эти вопросы, решить проблему, по сути дела, легитимности власти, источником которой является государственный переворот.

Спасибо. Всего хорошего.

КНДР. Корея. США. ООН. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 апреля 2019 > № 2964918 Владимир Путин

Терроризм трансграничен

Заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Александр Фомин о глобальной безопасности, экспансии НАТО и ситуации в Сирии.

В преддверии VIII Московской конференции по международной безопасности замглавы российского военного ведомства дал интервью RT, в котором, в частности, рассказал о негативных последствиях выхода США из ДРМСД, вмешательстве Вашингтона во внутренние дела Венесуэлы и реакции России на продвижение НАТО на восток. «Красная звезда» предлагает это интервью также вниманию своих читателей.

– Александр Васильевич, каковы задачи Московской конференции по международной безопасности?

– Это мероприятие проводится уже в восьмой раз. Растёт его популярность и число посетителей. Предыдущую конференцию посетили 30 министров обороны и 14 заместителей, 850 человек из 95 государств. В этом году мы ожидаем свыше одной тысячи гостей из 111 стран.

35 делегаций будут возглавлять министры обороны, 19 – заместители глав военных ведомств и начальники генеральных штабов. Цель конференции – проведение честного, равноправного диалога, свободного от каких-либо клише и идеологических штампов. Мы открыты для всех, кто хочет поделиться своими идеями по вопросам глобальной и региональной безопасности.

– Удалось ли США повлиять на своих союзников среди стран НАТО и Ближневосточного региона, чтобы они понизили уровень своего участия в конференции?

– Вашингтон оказывает давление на своих партнёров. К сожалению, эти шаги приносят свои плоды. Страны Североатлантического альянса и Европы примут участие в конференции в ограниченном составе – в основном будут делегированы представители оборонных ведомств, которые аккредитованы в Москве. При этом в мероприятии подтвердили участие 16 арабских государств, что говорит о многом.

– Какие основные темы будут обсуждаться на заседаниях и в кулуарах конференции?

– Вопросы глобальной и региональной безопасности на всех континентах – в Америке, Европе, Африке и Азии. Проблемы, связанные с противоракетной обороной и размещением вооружений в космосе. Основной темой конференции станет ситуация в Сирии и Ираке – этому вопросу будут посвящены пленарное заседание и специализированная секция. После уничтожения основных очагов терроризма в этих странах главная задача заключается в обеспечении гуманитарных операций, восстановлении экономики и инфраструктуры, возвращении беженцев.

– Сейчас динамично развивается ситуация на севере Африки – в Алжире, Ливии и Судане. Вопросы обеспечения стабильности в этом регионе будут обсуждаться на конференции?

– Да, в том числе.

– Что произошло с военной точки зрения в связи с недавним выходом США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД)?

– В 2001 году Вашингтон объявил о своём выходе из Договора по противоракетной обороне. Решение США по ДРСМД – это очередной очень серьёзный и безответственнейший шаг по дальнейшему разрушению архитектуры глобальной и региональной безопасности. Стоит сказать и о продвижении стран НАТО на восток, приближении к границам Российской Федерации, размещении дополнительных воинских контингентов и мощнейших систем вооружения. Москва будет вынуждена реагировать на эти шаги и даст адекватный ответ. Как сказал Президент России Владимир Путин, – в рамках выделенных бюджетных ассигнований.

– Что говорят страны – члены НАТО и ваши европейские коллеги по поводу таких действий США? Стоим ли мы на пороге новой гонки вооружений?

– Вашингтон и государства альянса постоянно выступают с заявлениями о «российской угрозе» и повторяют их как заклинание, как мантру. Эти штампы используют в первую очередь наши европейские партнёры. Они предназначены лишь для оправдания их агрессивных действий, направленных против России. При этом в ходе двусторонних контактов с европейскими странами и членами НАТО мы временами слышим другую, более объективную оценку ситуации. Наши партнёры понимают, откуда в действительности исходит угроза миру. Они осознают, что дальнейшее продвижение на восток, милитаризация приграничных с Россией стран не могут не привести к усилению гонки вооружений и эскалации обстановки в регионе. Наши партнёры готовы признать, что сейчас нужна деэскалация ситуации.

– Как складываются отношения между Россией и входящей в НАТО Турцией?

– Сейчас наши отношения с Турцией, нашим соседом и партнёром, находятся на подъёме по всем направлениям: в политике, экономике и в военно-техническом сотрудничестве. Мы взаимодействуем по Сирии. Турецкая сторона является одной из сторон – гарантов астанинского процесса. Без взаимодействия было бы невозможно решить ряд вопросов политического урегулирования в Сирии, таких как создание зоны деэскалации в Идлибе. В скором времени планируется поставка Турции первой части комплекса С-400. Мы активно взаимодействуем и по другим проектам.

– Как бы вы могли прокомментировать ситуацию с поставкой Турции С-400 и реакцией на эту сделку Вашингтона?

– Наши турецкие партнёры проявили потрясающую твёрдость духа, несмотря на мощнейшее давление США из-за проекта С-400.

По своей надёжности, тактико-техническим характеристикам и боевой эффективности этот ЗРК превосходит все существующие комплексы на Западе. С-400 предназначен для уничтожения всех современных и даже перспективных целей воздушно-космического нападения. Данный ЗРК способен поражать цели, летящие со скоростью 4800 м/c, которые ещё даже не созданы. Этот комплекс может сбивать все летательные аппараты, построенные по аэродинамической схеме, крылатые и баллистические ракеты, их отделяющиеся головные части.

У С-400 есть ещё одно преимущество – он конкурентоспособен по цене по сравнению с западными аналогами. Данный комплекс хотят приобрести не только страны Ближневосточного региона, но и другие государства. В этом направлении ведутся контакты.

– На какой стадии находится диалог с Турцией по Идлибу?

– Мы создали вместе с турецкими партнёрами в этой провинции так называемую зону демилитаризации. Она предназначена для вывода тяжёлых систем вооружений и боевиков. Мы ведём очень активную работу с Анкарой по организации силами военно­служащих РФ и Турции скоординированного патрулирования в этой зоне.

– США ранее объявили о победе над ИГ в Сирии. Есть ли у вас опасения по поводу того, что эта террористическая организация может вернуть под свой контроль ряд территорий на восточном берегу Евфрата?

– Тезис США об уничтожении ИГИЛ не в полной мере соответствует действительности. Это не совсем спокойный регион. В нём сохранилась инфраструктура боевиков, действуют остатки отдельных бандформирований. Мы считаем, что необходимо прекратить их поддержку и позволить правительственным войскам Сирии завершить операцию по освобождению своей территории от всех бандитских группировок. В противном случае угроза возвращения ИГИЛ останется.

– Вы не опасаетесь того, что боевики появятся на севере Африки, в районе Сахеля, или уйдут в Афганистан и Центральную Азию?

– Они перемещаются из одного государства в другое – к сожалению, такова реальность. Боевики уже переходили в район Северной Африки, в частности в Ливию, спускались в Центральную Африку, доходили до юга материка. Они также перетекают в Афганистан — одни закрепляются на афганской территории, другие направляются в Юго-Восточную Азию. Боевики представляют угрозу для стран Центральной и Средней Азии. В конце концов, они есть и в Европе – терроризм и экстремизм трансграничны.

– Готова ли Россия сотрудничать с Китаем по противодействию террористическим организациям в Центральной Азии?

– Мы взаимодействуем с КНР, в том числе и по вопросам борьбы с терроризмом. Проводятся активные контакты по линии наших специальных служб, деятельность которых направлена на противодействие сепаратизму и экстремизму. Кроме того, в рамках Шанхайской организации сотрудничества мы создали Региональную антитеррористическую структуру. Проводится очень активная работа, в том числе и по линии экспертной группы, которая была учреждена по инициативе Министерства обороны России.

– Вашингтон не скрывает своего намерения свергнуть режим в Венесуэле, затем – на Кубе и в Никарагуа. Как будет развиваться ситуация в этом регионе?

– Обстановка в Венесуэле остаётся очень сложной. Власти США объявили своим врагом руководство этой страны, на очереди новые жертвы – Куба и Никарагуа. Происходит полное игнорирование и попрание норм международного права, всех правил приличия. У США в запасе есть и силовой вариант действий, которым они пугают всех. Однако он не отвечает интересам самих Соединённых Штатов, поскольку может ещё больше сплотить население вокруг правительства Венесуэлы. Кроме того, этот шаг может негативно настроить против Вашингтона страны Латинской Америки.

США не гнушаются никакими инструментами: широко используют инструменты гибридных войн, цветных революций, готовят руководителей и функционеров радикальных движений. На вооружении – подкуп, угрозы, секторальные санкции. В общем, оказывают всевозможное давление на власти Венесуэлы. Проводится операция под названием «блэкаут» – плановое рукотворное отключение объектов энергетики, которое негативно влияет на обстановку в стране и обостряет экономический кризис.

Нынешнее законное правительство во главе с Николасом Мадуро контролирует ситуацию – вооружённые силы готовы отразить внешнюю агрессию. Мы оказываем поддержку Венесуэле в рамках военно-технического сотрудничества, в части восстановления вооружения и боевой техники. Между нашими странами действует ряд соглашений, которые мы соблюдаем.

– Какие шаги нужно предпринять, чтобы сделать мир более безопасным?

– Всем нам нужно объединить свои усилия в борьбе с терроризмом. Не делить боевиков на плохих и хороших. Не подпитывать терроризм всем необходимым – финансами, вооружением, техникой, материальными средствами.

Мария Томиленко, «Красная звезда»

Сирия. США. Венесуэла. Весь мир. Россия > Армия, полиция > redstar.ru, 24 апреля 2019 > № 2964727 Александр Фомин

Забор против хакеров: можно ли спрятать данные за периметром

Консультант по безопасности компании Cisco Алексей Лукацкий в интервью Business FM рассказал, чем опасна для бизнеса концепция «периметра» и какой авто бизнес-класса могла бы построить Cisco

Идея «защищенного периметра» — пространства с высоким забором с охраной, в котором можно чувствовать себя безопасно, — проникла из физической реальности в виртуальную среду. Сейчас «периметры» строят компании, желающие защитить свои данные. Однако полагаться на один лишь периметр неэффективно и зачастую даже опасно.

Если загородный дом обнести надежным забором с сигнализацией и поставить охрану, то он станет относительно защищенным от воров. Может ли компания таким же образом защититься от хакеров — создать некую безопасную среду, куда те не проникнут?

Алексей Лукацкий: Виртуальный мир копирует все, что происходит в физическом. Учитывая, что у многих есть загородные дома, в офисах есть охрана, есть заборы и ворота, логично, что эта идея «периметра» перешла и в киберпространство. Многие сети строятся именно по этой идеологии. К сожалению, сегодня эта концепция может дать сбой. Внутрь сети можно попасть десятками различных способов, минуя периметр или используя уязвимости, слабые места в нем, например, подбросив флешку перед офисом на парковке. Или через незащищенный Wi-Fi, который есть в любой компании. Или через сообщение в электронной почте, которое оказалось непроверенным различными антивирусными программами. То есть способов попасть внутрь сети существует огромное количество. И это если еще мы не говорим об инсайдерах — сотрудниках, которые работают против компании.

Как долго хакеры, пролезшие в сеть предприятия, могут оставаться незамеченными?

Алексей Лукацкий: По данным компании Cisco, среднее время необнаружения «плохих парней» или вредоносных программ внутри корпоративной инфраструктуры составляет семь месяцев. Так происходит именно потому, что мы думаем, что «периметр» нас отлично защищает. Но внутри находятся злоумышленники, они крадут информацию, они делают переводы средств на подставные счета.

Одна из наших концепций в том, что безопасность должна быть интегрирована в сетевую инфраструктуру. И сама сеть не только передает трафик из точки «А» в точку «Б», но и обеспечивает его защиту. По аналогии с нормальным автомобилем, который не обвешивается подушками для безопасности, а все механизмы защиты являются встроенными.

Не все сотрудники обладают одинаково ценной информацией. Понятно, что топ-менеджеры знают больше рядовых клерков. Но они же становятся желанной добычей для сетевых злоумышленников. Как защитить от хакеров главу компании?

Алексей Лукацкий: Любое первое или второе лицо в компании является привилегированным пользователем. И многие специалисты по безопасности не всегда могут повлиять на действия таких высокопоставленных сотрудников. И именно этим пользуются злоумышленники. На самом деле для защиты именно первых лиц особых решений — отличных от защиты рядового пользователя — не предусматривается. Концепция компании Cisco заключается в том, что безопасность должна быть незаметной. Поэтому мы устанавливаем средства защиты внутрь инфраструктуры — она не видна пользователям. Мы ставим защиту на рабочих местах, на смартфонах. При выходе в интернет такие средства защиты незаметны для пользователя, но обеспечивают эффективный мониторинг того, что происходит, и блокируют действия хакеров.

Можно ли застраховаться от хакерской атаки и спать спокойно? На Западе такая практика уже есть. А у нас?

Алексей Лукацкий: С одной стороны, это действительно кажется так: проще вообще ничего не делать и надеяться на то, что страховая компания выплатит возмещение в случае нанесения какого-то ущерба. Но последние примеры показывают, что, к сожалению, страховые компании рассматривают кибератаки как проявление кибервойн. Это является форс-мажором практически по любому договору. И, как следствие, компании отказываются возмещать ущерб, который нанесен хакерами той или иной корпорации. Это означает: «на страховку надейся, а сам не плошай» — необходимо выстраивать систему защиты предприятия.

Сегодня резко возросло число устройств, подключенных к интернету. И дальше их будет только больше. А значит, и количество уязвимостей неуклонно растет. Как с этим справляться компаниям?

Алексей Лукацкий: В компании Cisco есть идея, что сеть должна быть распределенной и интеллектуальной. То есть она должна сама обнаруживать проблемы, распознавать их и купировать, не доводя до какого-то ущерба. Когда мы занимаемся цифровой трансформацией — мы, разумеется, реализуем подходы в области информационной безопасности независимо от того, где находятся данные: в собственной сети, в чужой сети в облаке, на мобильных устройствах сотрудников.

Вернемся к аналогии «информационная система — как автомобиль». Если представить себе седан бизнес-класса, спроектированный и построенный компанией Cisco — каким он будет?

Алексей Лукацкий: Если это автомобиль, созданный Cisco, то безопасность закладывается на этапе архитектуры, на этапе проектирования самого автомобиля, всех его компонентов и всех его узлов. Если переложить это на корпоративную сеть и корпоративную инфраструктуру, то любой элемент, который делает Cisco — телефоны, серверы, средства сетевой инфраструктуры, средства безопасности, мобильные решения, облака и прочее — все они содержат огромное количество механизмов защиты, которые работают сообща, являются встроенными, позволяют снизить совокупную стоимость владения инфраструктурой, делать ее безопасной. Тем самым — работать на благо компании. Другими словами, мы даем возможность заказчикам сосредоточиться на развитии бизнеса, безопасность же этих процессов мы берем на себя.

США. Россия > СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > bfm.ru, 22 апреля 2019 > № 2969683 Алексей Лукацкий

Они готовы вновь встать на защиту отечества

Остров Свободы по-прежнему с уверенностью смотрит в будущее.

В апреле 1961 года США, стремясь свергнуть неугодное им левое правительство в Гаване, организовали высадку десанта на южное побережье острова. 19 апреля интервенты, несмотря на поддержку спецслужб и вооружённых сил США, потерпели сокрушительное поражение. О событиях тех лет и о том, как и чем сегодня живёт народ Острова Свободы, нашему корреспонденту рассказал Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Куба в Российской Федерации Херардо Пеньяльвер Порталь.

– Победа на Плая-Хирон стала первым великим поражением американского империализма в Западном полушарии. Победа революционных сил имела большое значение не только для Кубы, но и для всех передовых движений в Латинской Америке, которые в то время боролись против американской интервенции, за независимость и справедливость.

Несомненно, кубинскому народу пришлось тогда непросто: против полутора тысяч вооружённых наёмников для защиты своей родины храбро выступили не только подразделения Повстанческой армии, но и обычные рабочие. Утром 15 апреля 1961 года бомбардировщики противника нанесли удары по кубинским аэродромам с целью уничтожить авиацию. Далее последовала высадка десанта в районе залива Свиней, подкреплённая тяжёлой техникой и вооружением. По планам Вашингтона операция должна была занять несколько часов, однако они просчитались и не учли тот факт, что свои права и независимость будет отстаивать всё население.

Сражение длилось три дня. В итоге храбрые и самоотверженные кубинцы, вставшие на защиту своих революционных завоеваний, одержали победу над агрессором. Это стало ярким примером и для латиноамериканских стран, и для всего мира, убедило всех, что освобождение от американского империализма вполне реально даже для такого маленького острова, как Куба.

– Как это событие повлияло на дальнейшее развитие и становление Кубы как независимого государства?

– После продолжительной вооружённой борьбы против авторитарного режима Фульхенсио Батисты и окончательной победы над ним на Плая-Хирон Фидель Кастро впервые объявил республику социалистической. Прежде такие понятия, как социализм и коммунизм, не принимались населением, во времена холодной войны между СССР и США многие были против и того, и другого режима. Революция имела характер народной и антиимпериалистической.

Однако после американского вторжения кубинский революционер анонсировал новый тип государственного устройства, что встретило поддержку большинства граждан нашей страны. На Кубе начались преобразования по социалистическому образцу, во внешней и внутренней политике правительство Фиделя Кастро стало ориентироваться на своего союзника СССР.

Была принята военная доктрина под названием «Борьба всего народа», направленная на подготовку населения к защите революции. В образовательных учреждениях для учащихся проводили просветительные мероприятия и уроки истории, чтобы молодое поколение знало о событиях того времени, понимало угрозы для нашей страны и было готово предотвратить их.

В целом в случае необходимости весь кубинский народ был готов сплотиться в борьбе за свободу и независимость родины. И победа на Плая-Хирон стала тому подтверждением. Куба – это маленький остров, и вести борьбу против такой огромной державы, как США, мы только регулярными вооружёнными силами не можем. Надо защищать наших граждан, отечество не элитными солдатами, а силами всего населения. Но чтобы люди защищали революцию, их надо убедить, что она справедлива, что она – для простых людей, простых рабочих, которые подвергались жестокой эксплуатации во время диктатуры Батисты.

Современное общество высоко ценит и чтит завоевания кубинских революционеров, хранит память об их героических подвигах. Так, ежегодно 19 апреля на Кубе проходят памятные мероприятия и демонстрации, граждане посещают музей операции на Плая-Хирон и памятные обелиски, установленные в местах гибели солдат при бомбёжках.

– Куба идёт по пути, предложенному Фиделем Кастро 60 лет назад. Какие результаты достигнуты за это время, какие проблемы ещё есть?

– Я думаю, наше самое большое достижение заключается в том, что в очень непростых условиях мы смогли построить справедливое общество. Куба уже почти 60 лет подвержена торгово-экономической блокаде со стороны США, что создаёт для нас определённые трудности. Последствия блокады отражаются не только на нашей экономике, они не позволяют стране свободно развиваться. Примечательно, что на протяжении этих 60 лет сменилось 12 президентов США, и каждый из них имел задачу – уничтожить кубинскую революцию. Однако никому этого сделать не удалось.

Несмотря на все усилия нашего северного соседа диктовать нам свои условия, кубинское правительство неуклонно ведёт независимую политику, направленную на обеспечение прав, свобод и социальную защиту граждан. К примеру, среди всех латиноамериканских стран самый большой процент годового бюджета на социальные нужды отводится на Кубе – это пенсии, пособия, лечение, обучение и многое другое. Бесплатное здравоохранение распространяется абсолютно на всё население. Кстати, у нас одна из самых лучших систем здравоохранения в Латинской Америке и самая большая продолжительность жизни – около 80 лет. Кроме того, у нас самый низкий уровень детской смертности в регионе, после Канады мы на втором месте.

Стараемся развивать научно-технический сектор в области здравоохранения, регулярно проводим медицинские исследования и готовим высококвалифицированных специалистов. Образование у нас тоже бесплатное, учащимся бесплатно предоставляем школьные учебники и принадлежности.

Также могу сказать, что Куба – одна из самых безопасных стран, низкий уровень преступности позволяет туристам чувствовать себя спокойно. К слову, в прошлом году Остров Свободы посетили 138 тысяч туристов из России.

При этом нельзя не отметить, что и нерешённые проблемы имеются. Одна из них – диверсификация экономики, нам необходимо обеспечить её устойчивость к внешним факторам. Правительством разработан план развития социально-экономической сферы до 2030 года. Его реализация позволит в будущем не зависеть от кредитов, импорта топлива, питания. Пока же каждый год мы импортируем продукты питания на два миллиарда долларов. Я считаю, нам нужно увеличивать собственное производство, чтобы сделать экономику более эффективной, продуктивной и более мощной. Это и есть наша самая главная нерешённая задача.

– Недавно вступила в силу новая конституция Кубы. Какие изменения претерпел основной закон?

– Предыдущая конституция была принята в 1976 году, однако за последние десятилетия изменилось многое – и государство обязано адаптироваться в реалиям нового времени. 10 апреля национальная ассамблея народной власти Кубы провела заседание, посвящённое утверждению итогов референдума о внесении изменений в конституцию. После этого закон был опубликован в официальной газете республики и вступил в действие.

Отмечу, что голосование было народным, всё население принимало в нём участие, и процесс вызвал большое количество дискуссий. Было проведено около 135 тысяч собраний, на которых выступили более восьми миллионов человек, предложено более двух миллионов предложений об изменениях. В исходный проект было внесено множество поправок. Референдум носил по-настоящему демократический характер. Он состоялся 24 февраля, в нём приняло участие и проголосовало за изменения 86 процентов кубинских граждан. Это беспрецедентная ситуация. Люди чувствовали свою сопричастность к государственным делам, открыто выражали свою позицию. По моему мнению, это один из самых успешных внутренних политических процессов в истории нашей страны.

В числе ключевых изменений – частичное признание частной собственности, подтверждение важности иностранных инвестиций для экономического развития страны. Были официально признаны международные соглашения, в которых Куба принимала участие. Также учреждены посты президента и премьер-министра с ограничением пребывания на высшем государственном посту двумя пятилетними сроками.

– А как на Кубе оценивают ситуацию в Венесуэле в связи с проводимой Вашингтоном в отношении неё политикой?

– Венесуэла сейчас переживает сложное время – вторжение американского империализма с целью смены правительства на угодное Соединённым Штатам. Мы со своей стороны отвергаем все угрозы со стороны США и их союзников. Боливарианская Республика сегодня, так же как и Куба 60 лет назад, пытается строить справедливое независимое общество, однако Вашингтон всеми силами будет стараться помешать реализовать эти планы. США не хотят позволить свободно и суверенно развиваться стране с мощными ресурсами в данном регионе. Если нужно будет провести военную интервенцию, то они на это пойдут.

Куба, Россия и многие другие страны стремятся обратить внимание международного сообщества на то, что в Венесуэле и вокруг неё сейчас происходит. Это большая угроза для всего мира и для международного права. Официальные американские представители не раз открыто заявляли, что после того как они выполнят свои задачи в Венесуэле, настанет черёд Никарагуа и Кубы. Но я считаю, что они не смогут этого добиться, их намерения свергнуть власть в Венесуэле не увенчаются успехом. Большая часть населения этой страны, несмотря на все сложности, поддерживает действующее правительство во главе с президентом Мадуро. Кроме того, действующего главу республики поддерживает руководство страны, а также большинство глав государств Совета Безопасности ООН. Вместе мы не позволим Штатам вмешиваться во внутренние дела других государств.

Вашингтон неоднократно обвинял Кубу в присутствии на территории Венесуэлы представителей её спецслужб. Я хочу открыто заявить: кубинских военнослужащих там нет. На данный момент в Боливарианской Республике находится около 20 тысяч граждан Кубы, 95 процентов из них – медицинские работники. У нас налажено тесное сотрудничество во многих областях (здравоохранение, образование и т.д.), а все нападки со стороны Соединённых Штатов я расцениваю как пропаганду.

– И всё же, что вы можете сказать относительно угроз, прозвучавших со стороны США в адрес Кубы?

– США знают, что на Кубе невозможно организовать военную интервенцию, потому что для этого надо иметь международную поддержку нескольких стран, а чтобы заручиться ей, необходимо признать несоблюдение у нас прав человека, либо доказать, что мы представляем угрозу для национальной безопасности Америки. Ни тот, ни другой вариант нереален по ряду причин. Следовательно, создать условия для официального вторжения на Кубу не представляется возможным. Именно поэтому Вашингтон действует методом применения «мягкой силы» – к примеру, финансирует группировки для создания нестабильной ситуации в стране, обвиняет в совершении неправомерных действий в отношении своих дипломатов.

Другим примером политического давления являются санкции, которые с каждым разом становятся всё жёстче. Недавно был опубликован список, в котором под действие экономических ограничений попало более 200 кубинских предприятий. Более того, администрация Трампа утвердила третью статью «Закона о свободе и демократической солидарности на Кубе» Хелмса – Бертона. Она даёт американцам кубинского происхождения право подавать иски в американские суды на ряд кубинских компаний, контролирующих собственность на острове, которая была в прошлом веке национализирована кубинскими властями. Ни при одном президенте эта статья не вступала в силу, и сейчас Дональд Трамп впервые в истории её реализовал. Всё это означает, что экономическая, политическая и идеологическая борьба против Кубы усиливается.

– И что об этом думают кубинцы?

– Более 70 процентов кубинцев родились уже после революции. Сейчас наступило время, когда страной правит молодое поколение. Наш президент Мигель Диас-Канель, а также более половины парламентариев родились в послереволюционный период, и все они придерживаются тех основ, которые заложил Фидель Кастро. Народ полностью поддерживает своё правительство, а оно в свою очередь поддерживает демократию и свободу.

– На защите безопасности Кубы стоят её вооружённые силы. Что они собой сегодня представляют?

– После революции для Кубы начался очень тяжёлый и сложный период. Началась блокада мирового сообщества, остров был изолирован и все латиноамериканские страны, кроме Мексики, нарушили дипломатические отношения с нами. В то время мы получили поддержку СССР, и всё строительство государства происходило в интеграции со страной социалистического лагеря. Кроме того, после событий на Плая-Хирон пришло чёткое понимание, что стране необходимо развивать регулярную армию. Формирование первых соединений и частей Революционных вооружённых сил Кубы также происходило при поддержке Советского Союза. Более 70 процентов всего товарооборота мы имели с СССР. Это же касалось военного сотрудничества.

После революции прошло много лет, многое поменялось, неизменным остаётся желание кубинского народа защищать социализм. Несмотря на то что наши вооружённые силы не так велики, мы стараемся поддерживать высокий боевой дух и патриотизм наших военнослужащих. Большая часть вооружения и техники сохранились со времён СССР, но наши специалисты содержат её в исправном состоянии. Куба – маленькая страна, но если потребуется, готова всем народом вновь встать за свободу и независимость отечества.

– На протяжении десятилетий наши страны активно развивают двусторонние отношения. Что вы можете сказать о нынешнем их уровне?

– Отношения между Россией и Кубой – пример того, какими должны быть отношения между маленькой страной и великой державой. Россия – наш основной стратегический партнёр. Нас соединяют не только похожие принципы и взгляды на современное мироустройство, мы вместе выступаем за защиту суверенитета государств, мы защищаем международное право, мы совместно сотрудничаем в международных организациях – таких, как ООН. Мы открыто поддерживаем мир и выступаем против агрессии, поэтому на международном уровне мы очень близкие союзники. Во многих сферах – в транспорте, энергетике, туризме, технологиях, промышленности, металлургии – Россия и Куба имеют стратегические проекты.

Мы считаем, что сейчас наши отношения находятся в самой лучшей стадии за последние 28 лет. В ноябре прошлого года Россию посетил наш президент Мигель Диас-Канель. Он подтвердил курс на развитие двусторонних отношений. В этом году также планируется взаимодействие делегаций на высоком уровне. Я уверен, что со временем наши межгосударственные отношения будут только крепнуть.

* * *

Наша справка. Население Кубы – более 11,2 млн человек. Расстояние до США – 180 км, до острова Гаити – 77 км, до Мексики – 210 км. Республика занимает третье место в мире по запасам никеля, третье место в мире по объёмам добычи кобальта. В 2006 году началось освоение нефтегазового месторождения к северу от острова.

Мария Томиленко, «Красная звезда»

Куба. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 19 апреля 2019 > № 2963567 Херардо Порталь