Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Наотмашь…

Константин Черемных — о сценариях мировой политики

"ЗАВТРА". Константин Анатольевич, в апреле мы чуть не задели "крылом" третью мировую…

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Нам всё время кажется, что то, что происходит в мире, сосредоточено вокруг нас. Но если говорить о случае, когда мир был ближе всего к третьей мировой войне, то это было в январе, когда некий гражданин Гавайских островов объявил тревогу, решив, что по островам производится ракетный удар.

"ЗАВТРА". А есть ли какой-то общий принцип, объединяющий многие события последнего времени?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Сначала замечу, что сегодня то, что говорится вслух политическими фигурами, — это одно, а то, что происходит на самом деле, — это другое.

Если говорить об общем принципе или методе… Думаю, что он есть, и, более того, он описан. В 2014-2015 гг. Йоэль Регев, выступая в Ельцин Центре, в Перми и т. д., излагал собственную теорию мировой революции, хотя и в завуалированных философской фразеологией оборотах. Тогда ещё ни Брексита не произошло, ни Трампа не избрали, и обычные информационные технологии ещё использовались в политических играх. Например, "Фейсбук" и его владелец Марк Цукерберг были тогда в полном "авторитете".

А Регев уже говорил о том, что период, когда социальные сети используются для собирания активистов и масс, заканчивается. Новый метод, о котором он говорил от имени некоего субъекта, а не только от себя, он назвал коинцидентальным (англ. “coincidence” — "совпадение").

Главный сквозной термин у него — "удар прямой наводкой", который должен наноситься в момент сочетания обстоятельств, делающих врага и его потенциальных союзников наиболее беспомощными.

"ЗАВТРА". Я думаю, что такие условия можно создавать.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и ещё я хочу пояснить, что Регев — это человек, который имеет три образования: Московский литературный институт, Иерусалимский университет и Католический университет в Лёвене. Он начинал с Ницше, потом перешёл к чтению французских философов и психологов, особенно тех, кто одновременно ставил фильмы и высказывался как общественный деятель.

И когда Регев говорит о каком-то "ударе", то, на самом деле, речь идёт о режиссёрской постановке. Он отталкивается от мысли, высказанной известным левым французским философом Бадью, — о расхождении между фактом и новостью. Ещё раз повторяю, на тот момент понятия “fakenews” в обиходе не было!

"ЗАВТРА". Но был Ги Дебор с "обществом спектакля".

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, это определённая традиция. Регев этой традицией заинтересовался. Любопытно, что, говоря о том, что нужно сделать, чтобы достичь эффекта, он после сложной витиеватой фразы вдруг даёт чёткую формулировку, например: если вы хотите поразить вожака стаи, вам нужно знать, где он находится в данный момент. А дальше опять — сугубо специфический философский язык, например, такой термин, как "поднятие искр святости" — каббалистический термин, причём изложенный нетрадиционно: обычно говорят "собирание искр".

Но основной посыл Регева состоит в том, как достичь разъединения или раскола в стане врага.

И то, что мы видим сейчас, действительно, очень напоминает то, о чём он говорит. Первый "удар прямой наводкой" на глобальной политической сцене — это "вброс" 10 января 2017 года так называемой папки Стила — доклада бывшего агента британской разведки Кристофера Стила о "глубоких связях" Трампа с Россией. Почему? Не только потому, что это касалось очень крупной фигуры и могло касаться, например, и пересмотра результатов выборов в США. Там была очень сложная юридическая ситуация, когда президент уже избран, а инаугурация ещё не произошла, а тут "вброшено" что-то и не понятно, какой орган должен решать: Конгресс, Верховный суд? То есть момент был очень точно выбран, и все обстоятельства, сложные для Трампа и его людей, были просчитаны буквально до одного дня.

В этой и других историях заметно образование мета-групп из представителей разведки и прессы. Там могут быть, конечно, какие-то чиновники из правительства, но это мелкие люди. А люди, которые действительно в курсе и управляют процессом, — это разведка и СМИ. То, что "записано" в новости, становится поводом для событий, которые могут касаться миллионов людей. Например, введение санкций против какой-то страны на основании новости о событии, которого в реальности могло не быть.

"ЗАВТРА". С чего мы и начали — что до мировой войны дело чуть не довели.

А мы можем этот метод рассмотреть на примере громких отставок в США — госсекретаря Тиллерсона и советника по национальной безопасности Макмастера?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Есть одно событие как раз из той самой серии "ударов прямой наводкой".

22 февраля человек по фамилии Кеттерфилд, которого Тиллерсон назначил заниматься очень чувствительными вопросами между Турцией и Ираком, между Ливаном и Израилем, в частности, пограничным вопросом, в том числе шельфа, вдруг возвращается оттуда, поскольку ему там говорят, что мы с вами не хотим иметь дело.

Почему? В этот день, 22 февраля, ливанская газета "Аль-Ахбар" опубликовала распечатку неких тайных переговоров, похищенных из электронной почты одного из их участников, англичанина. Первоначально это было опубликовано в маленьком швейцарском издании. Его главный редактор, малоизвестный персонаж, этот текст "рассовывал" каким-то делегатам Конференции по безопасности, открывшейся в Мюнхене 16 февраля. Результатом этого "рассовывания" стало появление этого текста в арабских странах.

В тексте говорилось о том, что существует некая узкая группа под названием "Малая группа по Сирии", о которой ничего официально не сообщается. В неё входят сам этот человек, англичанин, а также помощник госсекретаря США и люди из Франции, Саудовской Аравии и Иордании. В узком кругу они обсуждают, на какие части делить Сирию, и как этот план тихонько подсунуть Стаффану Де Мистуре, да ещё его материально "простимулировать", короче — дать взятку.

"ЗАВТРА". Стаффан Де Мистура — это представитель ООН в Сирии?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. И эта группа хочет перетянуть переговорный процесс, который происходит в Астане или в Сочи, в Женеву. Там ещё цитируется некий спор по этому поводу и говорится о том, что Турцию, Германию и Египет мы приглашать не будем. Причём с Турцией объясняется, что там есть "курдский вопрос", а мы решили так поделить Сирию, что вот здесь будут курды, здесь будут алавиты, пока временно с Асадом, и этим мы как бы учитываем интересы русских; и будет ещё подконтрольное американцам арабское ополчение. А Турции там не будет. Но француз возражал против этого плана.

И всё это "вбрасывается" как раз после того, как Тиллерсон вёл переговоры с турками и вроде бы договорился о том, что они выводят часть войск из Африна, что-то передают курдам и так далее.

В результате "вброса" этот процесс через два дня закончился. Весьма уместно предположить, что не просто турецкие спецслужбы, а любой рядовой турок, открыв газету, всё это увидел, и дальше уже было принято решение не доверять ни Тиллерсону, ни его представителю, Кеттерфилду.

Интересно, что Кеттерфилд был протеже Кондолизы Райс. А сама Кондолиза Райс буквально в тех же самых числах занималась подбором кандидатуры на пост Макмастера. Она предлагала человека по имени Стивен Бигун. Это вице-президент Ford, представляющий интересы бизнеса, в том числе в нескольких американо-российских структурах.

В то же время Райс предлагала спецпрокурору Мюллеру, который занимается расследованием связей Трампа с Россией, свернуть этот RussiaGate в интересах американского реноме, престижа и т. д. И тут протеже этой дамы, Кеттерфилд, оказывается в такой неприятной истории!

"ЗАВТРА". С подоплёкой увольнения Тиллерсона кое-что прояснилось. А что с Макмастером?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Были две причины для того, чтобы убрать генерала Макмастера. С одной стороны, он что-то пытался сделать в Иране, но из этого получился один смех. С другой стороны, он очень сильно "толкался локтями", когда продвигал свои кадры, и очень обидел некоторых людей, например, Сионистскую организацию в Америке, миллиардера Адельсона, и вообще правую ортодоксальную часть. Например, он убрал с поста директора по разведке СНБ Коэна-Ватника только потому, что тот был человеком Флинна — предшественника Макмастера на посту советника по национальной безопасности.

Речь идёт о процессах, которые происходили в августе перед оглашением Афганской доктрины. Тогда была большая перепалка между двумя группами влияния. И это был момент, когда Адельсон защищал, не прямым образом, Стива Бэннона, поскольку тогда одной из главных мишеней Макмастера был Стив Бэннон — бывший главный стратег Белого дома.

"ЗАВТРА". Да, я думаю, его ещё помнят…

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Сказался и традиционный для консерваторов и их спонсоров настрой на то, чтобы Израиль и Турция были в дружественных отношениях. Макмастер этому как раз мешал. По совокупности обстоятельств они добивались его отставки и в то же время предлагали на его место своего человека, даму по имени Сафра Кац, которая представляла компанию Oracle.

В итоге ни то, ни другое предложение принято не было. О предложении Кондолизы Райс я уже сказал: оно оказалось сомнительным, в том числе в связи с делом Скрипаля, поскольку уж слишком Стивен Бигун связан с Россией. С другой стороны, к Райс возникли вопросы в связи с её протеже Кеттерфилдом — из-за публикации, о которой мы говорили. И в итоге появился Болтон.

"ЗАВТРА". Компромиссная фигура?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Думаю, что здесь сказалось еще тайваньское лобби и стоящий за ним Lockheed, поскольку Lockheed заинтересован в выходе на Тайвань со своими истребителями-бомбардировщиками F-35. И это вполне уложилось в ту торговую войну, которая была адресована в первую очередь Китаю, хотя и другим тоже.

"ЗАВТРА". А теперь хотелось бы перейти к Терезе Мэй и к Скрипалю.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Тереза Мэй оказалась в сложной ситуации. Опять приходится упоминать Францию, но это факт: человек, который возглавлял и возглавляет группу по Брекситу в Еврокомиссии — это француз Мишель Барнье. Причём он не просто делегирован Францией, он ещё имеет собственные амбиции на пост председателя Еврокомиссии, поэтому для него важен некий результат.

За неделю до того, как произошло что-то странное со Скрипалём, Барнье "выкатил" документ, из которого следовало, что если бы на него согласилась Тереза Мэй, то Северная Ирландия после Брексита оставалась бы как бы в составе Британии, но с другой стороны — в составе Таможенного союза Евросоюза. На что Мэй заявила публично, что ни один премьер Британии никогда на это не согласится.

В это время на неё происходило давление изнутри — и слева, и справа, где обозначилась фигура Джейкоба Рис-Могга, более харизматичного, в отличие от Мэй, человека Консервативной партии.

Итак, предстоял саммит Евросоюза, на котором Мэй должна была либо сдаться, либо хлопнуть дверью. Хлопнуть дверью — это значит Брексит без договора, после чего Евросоюз может действовать вообще как угодно. То есть вокруг неё смыкались стены. И тут произошла ситуация со Скрипалями, которая тоже поначалу начала играть против неё. Если посмотреть медиа-мейнстрим типа леволиберальной газеты Guardian, то первые несколько дней после этого события критика была направлена против Мэй, а не против России.

"ЗАВТРА". Я обратил внимание на это, я даже говорил: не американцы ли вообще стоят за этой историей с самого начала?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, это была очень распространённая мысль. И к вопросу о мета-группах: на портале The Hill ещё в феврале, задолго до всей этой ситуации, писали, что не бывает агента КГБ, который не был бы связан с КГБ до конца жизни; и с британской МИ-6 — то же самое. Тогда имелся в виду Кристофер Стил, автор той самой "папки" о связях Трампа с Россией. Но там был очень интересный вывод о том, что Стил был нужен изначально как "инструмент", который помог бы Хиллари Клинтон пройти в Белый дом, но после этого она бы зависела всё время своего правления от той, вероятно, британской группы, которая Стилу эту "папку" подсунула.

Странно, что не звучит на наших телеканалах имя Алекса Янгера, главы МИ-6 — той самой службы, которой Скрипаль и был завербован. Что бы этот человек ни делал до сих пор, соответствовало скорее позиции газеты Guardian, чем Консервативной партии. Он играет и в собственные игры. Он раньше работал в Афганистане, и у него был заместителем Чарльз Гарретт, который потом стал послом Великобритании в Македонии. И события в Македонии, которые происходили с 2015 года, начались с того, что этот господин стал там раскручивать ситуацию. В общем, то, что приписывали Соросу, на самом деле, происходило в офисе…

"ЗАВТРА". В офисе Гарретта?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Можно ещё отметить мета-группу, связанную с Атлантическим советом, — это люди, которые работали в основном у Маккейна. Эта группа приводила к власти и поддерживала Саакашвили в Грузии, поддерживала Филата в Молдове и так далее. В последнее время они продолжали заниматься Балканами, причём то, что они там делали, касалось не только российских интересов, но и турецких в равной степени.

Профессор Иван Крастев, живущий в Софии и печатающийся на Западе, по этому поводу писал, что есть опасность, что вслед за Сирией Россия и Турция начнут делить Балканы, и этого допустить ни в коем случае нельзя.

Возвращаясь к Британии… У нас достаточно много говорили про Cambridge Аnalytica. Это зарегистрированная в Великобритании компания, основным спонсором которой был американец Роберт Мерсер — тот самый, который был спонсором изначально Стива Бэннона и его группы. А эта группа, когда она ещё работала не на Трампа, а на Теда Круза, занималась, в смысле медиа-подготовки и политтехнологий, кампанией Брексита. По этому поводу ещё в прошлом году начался скандал, который стал частью RussiaGate, то есть идеи о том, что Россия сама этот Брексит придумала и через этих людей "протащила".

Эта тема в разных вариациях продолжает звучать в Штатах в контексте Цукерберга и его "Фейсбука", который оказался "пришпилен" к делу Cambridge Аnalytica. И она выходит на совершенно другой уровень, связанный с постановкой задачи в идеологическом масштабе. Получается, что Cambridge Аnalytica — это часть конгломерата, работавшего на правых, на Трампа и, одновременно, на Брексит; и всё, что они делают, они делают для того, чтобы Владимир Владимирович Путин обрушил цивилизацию в Европе.

"ЗАВТРА". Атлантическую цивилизацию.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Не дал прийти к власти правильным демократическим политикам в США, повредил меньшинствам, дикой природе Америки и так далее.

Любопытно, что Бен Шапиро, автор газеты Daily Wire, пишет: а разве не та же самая Guardian хвасталась в 2012-м, что когда Барак Обама шёл на выборы, то у него, благодаря замечательной компании Facebook, были возможности узнать о каждом человеке — данные о его семье и так далее.

"ЗАВТРА". И тогда это было хорошо!

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Просто замечательно! Дальше он пишет, что в США разрешён "левый расизм". То есть такой сомнительной фигуре, как Луис Фаррахан (негр-мусульманин), можно даже говорить плохо про Израиль. А какому-нибудь белому республиканцу нельзя сказать и десятой доли того. Шапиро пишет, что происходит переворот в политтехнологии, какая-то другая эра наступает.

"ЗАВТРА". А как всё это можно проследить на примере "дела Скрипаля"?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. То, что Великобритания оказалась в таком уязвимом положении из-за Брексита, совпало с очень неприятным событием и для Великобритании, и для команды Трампа. Дело в том, что Трамп потерял ту "галочку", которая могла бы действительно войти в его…

"ЗАВТРА". Список хороших дел?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, то, что каждый президент США делает. Для Трампа это был мир в Афганистане, то есть примирение с талибами. 14 февраля талибы прислали письмо, и вроде бы что-то такое намечалось, оставалась только одна проблема — решить вопрос с губернатором Балха (северной провинции Афганистана). На этот пост был претендент от Британии. В Афганистане много таких фигур, британских назначенцев — министров с британским образованием и так далее. Британия получила бы там очень большие преимущества, поскольку она занимались организацией этих переговоров с талибами. Но всё провалилось, и не просто из-за действующего губернатора Балха, Мухаммади Нура, лидера афганских таджиков, но и из-за дальнейшего, всё больше расширявшегося конгломерата вокруг него. В итоге Терезе Мэй не удалось провести на место губернатора своего человека. И талибы отказались вести переговоры.

То есть Мэй столкнулась не только с Евросоюзом и внутренней оппозицией, но и оказалась в ситуации, когда она что-то пообещала Трампу и оскандалилась.

Более того, стало очевидным, что команда Байдена и Керри и руководство МИ-6 и их люди в Атлантическом совете действуют вместе. Вплоть до того, что главный специалист по Афганистану в Атлантическом совете Джавид Ахмад написал специальную статью в поддержку вышеназванного губернатора, с которого и началось постепенное обваливание попытки англичан помочь Трампу получить заветную "галочку".

Эту "галочку" Трамп не получает. Но он получает много других "галочек". Северная Корея вынужденно пошла на уступки. Почему? Потому что Китай согласился пойти на уступки, чтобы избежать каких-то неприятных вещей, вплоть до конкретной ситуации с пошлинами на автомобили.

Теперь Европа. Как Евросоюзу удалось отсрочить введение тарифов? Госпожа Вестагер, еврокомиссар по вопросам конкуренции, одобрила приобретение компании Monsanto компанией Bayer. Это серьёзный удар по Франции. Приободрилась Германия, приободрилась и та часть американской политологической общественности, которая была заинтересована в том, чтобы работать именно с Германией. Более того, Германия будет работать теперь и с Турцией; и постарается там выступить в эксклюзивном качестве, которого Британии достичь не удалось. То есть роль Германии после этой сделки повысилась.

"ЗАВТРА". Получается, у Трампа уже три "галочки"?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, а с Россией не получается. Россия не идёт навстречу. А чтобы "галочка" была, очень бы хотелось, чтобы Россия что-то сделала. И есть одна важная деталь: прошла информация, что Макрон заявил в разговоре с Трампом — если Трамп сам не начнёт, то начнёт Макрон…

"ЗАВТРА". Наносить удары по Сирии?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. И надо иметь в виду, что Сирия — бывшая подмандатная территория Франции. И интерес к этой территории у Франции был, есть и будет. И поэтому в том "вбросе", о котором я говорил и который для Тиллерсона оказался одной из проблем, не зря фигурировало особое мнение французов. Позднее автор этого "слива", швейцарский француз, написал о том, что главное, чего они хотят — это не допустить Pax Russica, то есть "мира по-российски".

И второй момент, который мне показался очень интересным: он сослался на человека по имени Пьер Жокс. Это левый автор, с одной стороны, с другой стороны — пророссийский; но ссылка на Пьера Жокса — это ссылка не только на соцпартию, это ещё и масонская ссылка, это человек из ложи Великого Востока.

И если вернуться сейчас к господину Регеву и его любви к французам, французской режиссуре, французской левой общественности…

"ЗАВТРА". Творческой среде, типичной для Франции…

Константин ЧЕРЕМНЫХ. …И присутствию в ложах людей из творческой элиты, творческой богемы. Поэтому, когда мы говорим о том, к кому или к чему, к какому центру ближе всего нынешний субъект самых интересных интриг, мишенями которых становятся самые большие политики мира, самые крупные системы отношений мира…

"ЗАВТРА". Франция?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, находится во Франции… Это не значит, что я говорю про президента Макрона или про французскую нефтегазовую компанию Total, я говорю про определённую сеть, определённую систему. Если говорить о людях, близких к ней, часто упоминают Аттали как человека этой системы. Он высказывался очень негативно не просто о Трампе — а обо всей англо-саксонской цивилизации. Была очень интересная статья в январе на эту тему — что они не выучили своих уроков и по-прежнему считают себя…

"ЗАВТРА". Пупами земли?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Могу процитировать: "Англо-саксы среди других недостатков, усвоенных с прежних времён, когда они были всемогущими, сохранили заблуждение веры в свою безнаказанность". Буквально так Аттали пишет.

Есть геополитические претензии стран, которые вынашивают военные. Есть претензии, которые вынашивают политики. А есть претензии групповые, отчасти и этническо-групповые. Обратите внимание, что после победы Макрона в истеблишменте зазвучала положительная оценка такого события 1870 года, как "Декрет Кремьё". Это был декрет о признании сефардов, живущих в Алжире, гражданами Франции.

"ЗАВТРА". Аттали оттуда как раз!

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, из алжирской сефардской семьи. И оттуда не только Аттали. Оттуда большая часть наиболее активного окружения Макрона, значительная часть членов клуба Le Cercle и так далее. Это старая история, связанная с Миттераном.

"ЗАВТРА". И вроде бы не тайна, что Миттеран тоже был членом масонской ложи.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и использование каббалистических образов — это очень симптоматичный момент.

"ЗАВТРА". Подытоживая, отметим, что то, о чём рассказывал Регев, пересекается с таким понятием, как “smart power”. Раньше мы говорили о soft power — информационном воздействии; а теперь всё, по сути, происходит по режиссёрскому сценарию: вы заранее задумываете ход, реакцию на этот ход, контрход и последующие события.

Второй момент — некие каббалистические вещи. Это следующий слой противостояния, которое происходит. Ведь оно находится уже не на уровне коммерческих интересов, о которых можно договориться, и даже не на уровне геополитических, потому что и об этом можно договориться! Но это такое экзистенциональное противостояние, где одни черпают смыслы и ещё что-то из каббалы, а наша сторона черпает смыслы из христианской традиции. Это очень серьёзный момент, на самом деле.

Как в этой новой ситуации, ситуации smart power, правильно вести себя в условиях информационной войны?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Прежде всего, не надо делать лишних вещей. Я не понимаю, что нам дают, например, какие-то добрые слова в адрес лидера лейбористов Джереми Корбина. Если он сказал что-то миротворческое — конечно, это замечательно, но, на мой взгляд, с миротворцами нужно быть как можно осторожнее. Вот я привёл пример с франко-швейцарской публикацией-"вбросом". Эта левая среда, не только французская, вообще левая среда европейская, имеет двойное дно.

Прежде чем иметь дело с каким-то пацифистом, который сразу же готов услужить, когда возникла ситуация, близкая к войне, надо понять, что за этим стоит и действительно ли добра хочет этот персонаж? Либо его цель относится совершенно не к нам, а к каким-нибудь "перестановочкам" в другом месте, в других кабинетах, которые нам абсолютно не нужны.

"ЗАВТРА". Да, у них есть чёткий режиссёрский сценарий, которому следуют, а у нас сценария и контрсценария нет, их никто не продумывает и не просчитывает, хотя в каких-то структурах это, по идее, должно было бы делаться.

Дмитрий Перетолчин Константин Черемных

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 8 мая 2018 > № 2616272 Дмитрий Перетолчин, Константин Черемных

Америка меркнет

"новое платье короля" с биркой "America Great Again!"

45-й президент США Дональд Трамп заявил о возможности вывода американских войск из "объединённой Кореи" и о прекращении финансирования сирийской неправительственной волонтёрской организации гражданской обороны "Белые каски".

Сто лет назад, в 1918 году, вышла в свет книга немецкого мыслителя Освальда Шпенглера "Der Untergang des Abendlandes" ("Гибель Запада"), известная в русском переводе как "Закат Европы". Скорее всего, переводчики не мыслили историософскими категориями самого автора, поэтому не увидели в причинах и итогах Первой мировой войны никаких признаков близкой смерти всей западной цивилизации. Европа? Да, возможно, однако по ту сторону Атлантического океана уже поднималась гигантская (особенно на фоне "павшей" старушки-Европы) фигура дяди Сэма.

И вот теперь, век спустя, впору продолжать размышления Шпенглера, описывая уже "Закат Америки", ставший абсолютно очевидным при президентстве Дональда Трампа. За доказательствами далеко ходить не надо. Дело ведь не только в том, что "товарищ волк" явно обломал свои загнившие зубы о маленькую Северную Корею. И не только в том, что теперь американский Конгресс будет разбираться, на что же всё-таки в реальности оказались потрачены миллионы долларов, которые были выделены на финансирование "Белых касок", не сумевших даже как следует организовать имитацию "химической атаки режима Асада против гражданского населения" в сирийской Думе.

Наверное, куда важнее то, что впервые за всю послевоенную историю Германия отказалась от выплаты дани США. Бундесканцлерин Ангела Меркель не только заявила ещё в прошлом году, после встречи "Большой семёрки": "Мы слишком долго надеялись на американцев и принимали наши решения с учётом того, что скажет Америка. Мы должны наконец научиться действовать самостоятельно", — и не только добилась возврата части немецкого золотого запаса из Форт-Нокса и решения ЕС о создании европейской армии, но и отстояла на переговорах с Трампом 28 апреля в Вашингтоне "Северный поток-2", отказавшись от поставок американского сжиженного "сланцевого" газа. А также не дала согласия на увеличение взноса ФРГ в бюджет НАТО на 3 млрд долл. в год. Конечно, и ей не удалось добиться от 45-го президента США согласия на смягчение Берлином режима антироссийских санкций, но в данной связи, наверное, имеет смысл напомнить, что Германия де-факто даже сегодня, через 73 года после окончания Второй мировой войны, как и Япония, является оккупированной страной, на территории которой размещены американские военные базы, её финансово-экономическая система полностью подконтрольна американским банкам…

Что же тогда говорить о Франции? Эммануэль Макрон, посетивший Вашингтон чуть раньше Ангелы Меркель, на фоне Трампа выглядел более чем сомнительно, и посаженный двумя президентами саженец французского дуба буквально на следующий день после завершения визита исчез с лужайки у Белого дома. Но теперь Макрон вовсю посылает сигналы Кремлю, собираясь на Петербургский международный экономический форум и заявляя, что Париж больше не настаивает в Сирии на обязательном отстранении Башара Асада от власти. Что, ошиблись 14 апреля, "приняв участие" в совместном с США и Великобританией ракетном ударе по Сирии, — но так, что никто этого не заметил?

И что там, в конце концов, с "делом Скрипаля", которое Тереза Мэй и Ко, явно предприняли с подачи своих американских союзников, а потому — специально или нет — не озаботились даже созданием мало-мальски достойного "антуража" этого "преступления века"?

В общем, где тонко, там и рвётся… А таких "тонких" мест у Америки становится всё больше и больше. До каких лохмотьев она доведёт своё, недавно ещё безусловное и неоспоримое, глобальное лидерство, активно выдаваемое за "новое платье короля" с биркой "America Great Again!", сказать сложно. Но вопрос о дяде Сэме теперь не в том, "голый" он уже или ещё нет, а в том, когда об этом начнут кричать во всех закоулках современного мира.

Алексей Гордеев

США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 8 мая 2018 > № 2616264 Алексей Гордеев

Идея об уникальности криптовалют дискредитируется. Комментарий Владимира Левченко

Биржевой аналитик Business FM, официальный представитель криптобиржи Codinhood в РФ объясняет, почему интерес к криптовалютам может серьезно упасть, а цены на них — оказаться в зоне стагнации

В конце прошлой недели произошло, возможно, одно из важнейших событий на рынке криптовалют. Райан Коффи, один из инвесторов в Ripple, подал иск против компании, обвинив ее в «бесконечном ICO» и выпуске монет из воздуха. Случилось это после того, как Ripple отчиталась о двукратном росте продаж криптовалюты в апреле. Почему это так важно?

Весь хайп вокруг криптовалют начался после того, как основные мировые центральные банки запустили свои печатные станки, чтобы остановить падение стоимости активов после кризиса 2008 года. Этот факт привел к росту цен на золото и очередной волне недоверия к фиатным валютам. Именно жесткий лимит на эмиссию биткоина и является основным фактором инвестиционной привлекательности криптоиндустрии.

При этом, как всегда в подобных случаях, криптоэнтузиасты оставляли без комментариев возможность выпуска кем угодно бесконечного количества самих криптовалют. Сейчас этот факт уже стал более заметен, но пока что не оказывает особого влияния на их стоимость. Если же в умах криптоэнтузиастов появится сомнение, что новые биткоины, эфиры, рипплы и прочее нельзя больше «печатать», то их цена может рухнуть не то что в разы, а в десятки раз. Напомню, что биткоин вырос почти в миллион раз.

Учитывая доказанный факт, что львиная доля всех криптовалют находится у очень ограниченного круга лиц и что они откровенно используют СМИ для нагнетания истерии вокруг этого сегмента с целью продать свои бит- и прочие коины как можно дороже страждущим, которые «повелись» на их пропаганду, новая эмиссия Ripple, если она будет доказана, способна кардинально изменить крипторынок.

Но участникам рынка — кроме, конечно, ждущих роста биткоина еще в миллион раз — все равно, куда пойдет цена. Важно направление тренда. И здесь мы близки к очередному моменту истины. Фьючерс на биткоин на Чикагской товарной бирже (CME) вновь торгуется дешевле, чем сама криптовалюта на криптобиржах. Если последний рост биткоина захлебнется и цена выйдет вниз из треугольника с закреплением ниже 7500 долларов, то следующие цели падения — 5000 и 3000 долларов. Но главное в том, что такое развитие событий впоследствии приведет к серьезному падению интереса к криптовалютам и стагнации их цен на длительный период времени. Так что нужно использовать существующие возможности сейчас.

США. Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bfm.ru, 8 мая 2018 > № 2597849 Владимир Левченко

Отдых во имя ВВП

Георгий Бовт о том, действительно ли в России слишком много выходных

Примерно раз в полгода, когда приближаются очередные «длинные выходные», под Новый год и на майские, непременно вылезет какой-нибудь полузабытый политик и предложит их сократить. Мол, надо работать, страна недодает ВВП «на-гора», не время гулять, время работать, беря пример с отцов и дедов. И вообще в мире тревожно. Надо ковать щит, вести битву за урожай, повышать нефтедобычу и KPI офисной выработки оп перекладыванию бумаг.

Послушаешь таких – и подумаешь, что мы живем в стране всеобщей лености и отдыхаем чуть ли не больше всех в мире. И оттого у нас якобы бедность, недоразвитая «социалка», отставание в развитии от «трудолюбивых стран» и много чего еще нехорошего. А вот если мы будем пахать от зари до зари, то будет нам всем счастье. Но опять не нам именно, конечно, а будущим поколениям. Которым в свое время даже коммунизм целый обещали, если они план перевыполнять будут регулярно. В канун этих майских праздников тоже кто-то подобным образом отметился, не станем его «пиарить». Потому что этот человек сказал благоглупость, в очередной раз показав, сколь далеки «политические чиновники» от жизни.

Потому что по жизни (надо учить матчасть) мы как раз далеко не самая «праздная нация», если, конечно, брать за критерий праздности и трудолюбия количество выходных, оплачиваемых по закону дней.

Заметим – именно по закону, что актуально лишь для тех, кто строит свои отношения с работодателем «в белую». Что-то подсказывает, что существенная часть тех, кто работает на просторах нашей родины, строят их совсем по-другому.

Так вот, «гуляем» мы 32 дня в году, если учитывать ежегодный отпуск (он составляет 20 рабочих дней, а не 24, как многие думают, 24 – это календарных) и 12 праздничных дней. Что, по мировым меркам, не самый плохой показатель для любителей свободного времени, но и далеко не самый выдающийся (здесь и далее количество дней отдыха не учитывает, разумеется, обычные выходные при пятидневной рабочей неделе).

Да, мы отдыхаем больше, чем в Америке. Там на государственном уровне законом гарантируется продолжительность отдыха длительностью 0 (ноль) дней, в том числе это касается и федеральных праздников. Все – на усмотрение работодателей. 77% их (данные Бюро статистики США) предоставляют оплачиваемый отпуск на время национальных праздников, которых в Америке 8 штук. Некоторые не дают никаких оплачиваемых отпусков и каникул.

В среднем, среди тех компаний, где есть оплачиваемые отпуска, их продолжительность составляет 10 дней после 1 года работы, 14 - после 5, 17 - после 10 и 20 дней после 20 лет. Для «ветеранов труда» получается, таким образом, 28 дней. Ровно столько же – в Великобритании, но уже на основании закона. В Канаде «гуляют» жалкие 16 дней, но в некоторых провинциях больше. Столько же в Китае, где отпуск – 5 дней, а 11 – общенациональные праздники. Будем брать пример с Китая? А где мы возьмем тогда столько китайцев в нашей стране, чтобы следовать по такому «шелковому пути»? Мы и так у них уже много чего заимствуем, чего не надо бы (например, пытаемся слабать на коленке отечественный firewall в интернете).

Давайте лучше брать пример с Европы, где знают толк не только в работе, но и в отдыхе. При этом заметим, что, если судить по количеству «красных дней календаря», то корреляция весьма слаба — между производительностью труда, уровнем жизни и числом свободных от работы дней. Во многих европейских странах и уровень жизни, и производительность труда повыше будет, чем в Канаде, не говоря уже о Китае. Эту простую мысль стоило бы запомнить тем, кто предлагает нам все время, без сна и отдыха, вкалывать на благо ВВП. На его рост оказывают куда более благоприятное воздействие совсем другие факторы, нежели сокращение числа выходных и праздничных дней в году. Называется такая штука термином «инвестиционный климат». Регулируется мудрыми законами и снижением излишнего «трудолюбивого» вмешательства чиновников.

Вот, скажем, в бедном Афганистане отдыхают 35 дней, а в благополучной Австрии — 38. В Аргентине довольствуются 21 днем, но это не помогло стране вылезти из стагнации в развитии, длящейся уже, кажется, не одно десятилетие. В Камбодже в среднем (в зависимости от стажа) отпуск составляет всего 15 дней, зато оплачиваемых праздничных дней – еще аж 27. Куба десятилетиями живет под санкциями, однако «пупок не надрывает»: 22 дня отпуска плюс 9 праздников. Карнавалы, танцы, «Куба-либре», то-се.

В большинстве европейских стран общая продолжительность отдыха (напомню – это все не считая обычных выходных) длиннее, чем в России. В Чехии – 33 дня, в Дании – 36, в Венгрии – 33, в Исландии – 36, Испании – 36, на Кипре – 34 и на Мальте - 39, в Финляндии – 36, столько же во Франции, в Словакии – 35, Словении- 33. Меньше, чем у нас, только в Германии – 28, Нидерландах- 31, Норвегии – 27 и в Греции — 24. Можно еще, конечно, приводить в пример Японию, где на весь отдых отпущено 10 дней, но для этого надо стать японцами.

Но и это даже не главный изъян тех упреков, которые бросают в народ отдельные «трудолюбивые» политики. А в том, что наш так называемый «отдых» — это часто тоже работа. И притом весьма производительная. Сколько там у нас «теневая экономика» составляет? 20%? 30%? И трудятся там то ли 15, то ли 30 млн человек.

Никто даже толком не знает, что там, кто и сколько всего производит в условных гаражах. Без всяких праздников и выходных. Слава богу, где производят, тоже не знают. А то бы налетели контролеры и регуляторы. И всех бы передушили, как Шариков котов. Причем часто «теневики» – это одни и те же люди, которые еще что-то там поделывают «в белую». Эти люди тоже производят ВВП. Как и те, кто занят, скажем, в садово-огородных товариществах, в «подсобных хозяйствах» или на «огородах». Это порой такая хитрая форма избежать пристального взгляда государственных контролеров и фискалов. Но именно там производится большая доля очень многих отечественных сельскохозяйственных продуктов, а некоторых – так и подавляющая доля. Например, картофеля.

Существенную долю в нашем ВВП по-прежнему сохраняет добыча полезных ископаемых: примерно четверть экономики. Эта отрасль живет в условиях непрерывного цикла, так что такой показатель, как «количество выходных дней», к ней не относится. Однако фактически в условиях такого же непрерывного цикла живут и такие сектора экономики, как торговля (около 15%) и услуги, включая операции с недвижимостью (еще более 15%). К другим таким же относятся отрасли строительства (около 5%), транспорта и связи (примерно 7%). Это уже намного больше половины всей экономики.

Если в той же Германии, где вроде отдыхают меньше нашего, большинство магазинов наглухо закрыты по воскресеньям, а по субботам едва дотягивают до обеда, то у нас работа супермаркетов круглосуточно или до 23 часов – вполне обычное дело. Плюс миллионы гастарбайтеров, которые работают вне всякого Кодекса о труде, не знают никаких праздников и выходных, во всяком случае в таком количестве, как «белые люди».

Все стенания насчет того, что мы «слишком много отдыхаем», основаны на представлениях об офисной работе, а также в госучреждениях. Однако применительно что к первым, что ко вторым, возможно, наилучшим вариантом было бы, чтобы они отдыхали еще больше. Раз эдак в десять. И будет только лучше.

И вообще уже в ближайшем будущем такое понятие, как регулярный отпуск, отойдет в прошлое. Труд станет все более ненормированным, все большее число людей будут работать «на удаленке», присутствие по 8 часов в том же офисе для многих попросту не потребуется. И дешевле, и эффективнее. Все меньше будет «рабочих мест» в нынешнем их понимании, и все больше функций, которые надо будет просто выполнить к соответствующему сроку. Хоть ты из Москвы работай, хоть из Патайи.

А пока всяким радетелям за рост ВВП и нашу производительность труда из числа политиков и чиновников можно посоветовать на себя оборотиться. На снижение ВВП или его стагнацию больше «работают» подчас безумные законы и усердие «трудолюбивой» бюрократии.

Учитывая структуру нашей экономики, если мы станем еще меньше (официально) работать и больше как бы «отдыхать», то, возможно, станет только лучше. А если еще почаще отправлять в долгосрочный отпуск всяких горе-законотворцев, которые то одно запретят, то другое «отрегулируют», то третье заблокируют, то росту ВВП вообще удержу не будет. Так что главный лозунг дня – всем отдыхать! Но еще важнее – всем расслабиться.

США. Канада. Евросоюз. Россия > Госбюджет, налоги, цены > gazeta.ru, 7 мая 2018 > № 2597477 Георгий Бовт

Особенности национального законотворчества. Комментарий Георгия Бовта

Страшилка или все по-настоящему? Правовое управление Госдумы поддержало концепцию законопроекта об ответных мерах на санкции США, но указало, что в документе серьезные проблемы с терминологией

Правовое управление Госдумы поддержало концепцию законопроекта об ответных мерах на санкции США, однако сделало к нему целый ряд замечаний. Одновременно концепцию поддержал и комитет Думы по международным делам. Но в специальном заявлении данный комитет выразил обеспокоенность тем, что запрет на ввоз зарубежных лекарств плохо отразится на положении людей, страдающих тяжелыми хроническими заболеваниями.

Как на основании этого можно прогнозировать прохождение документа через Думу полного состава? С комментарием — Георгий Бовт.

Первое чтение законопроекта об ответных санкциях России в адрес США и других стран, поддерживающих санкции против нас, намечено на 15 мая. Законопроект был внесен пару недель назад. Многие ожидали, что его рассмотрение будет стремительным.

То, что рассмотрение было отложено на целый месяц, некоторыми было воспринято как знак того, что с Америкой ведется некий закулисный торг, поэтому с антиамериканским законом решили не спешить. Теперь, впрочем, более обоснованной видится другая версия: рассмотрение законопроекта просто отложили до момента формирования нового правительства. Тем более что, согласно концепции данного проекта, конкретные списки товаров и услуг, подлежащих контрсанкциям, будет составлять кабинет министров, а Дума лишь составит рамочный закон.

Наибольшие возражения вызвало намерение парламентариев наложить эмбарго на американские и другие западные лекарства. Теперь думцы вроде бы реагируют на эту обеспокоенность, что, впрочем, не отрицает того, что в той или иной форме возможность запрета лекарств под предлогом якобы наличия у них полноценных отечественных аналогов будет в законопроект включена.

Что касается заключения правового управления Думы, то этот рутинный документ, сопровождающий обычно любой законопроект, рассматриваемый в парламенте, на сей раз может показаться любопытным даже стороннему обывателю. То, что правовое управление одобрило концепцию законопроекта, который был внесен от имени всех четырех думских фракций и поддержан лично спикером нижней палаты Вячеславом Володиным, совершенно не удивительно. Дума под руководством нынешнего председателя работает, как большое и слаженное министерство, подчиненное единому руководству. Поэтому ожидать, что одно из управлений министерства будет перечить министру по сути предлагаемых им мер, было бы странно.

В то же время заключение правового управления содержит такие замечания, которые наглядно показывают, каким образом у нас пишутся законы. В частности, управление попросило уточнить терминологию, поскольку ряд терминов, употребленных в законопроекте, не используется в российском законодательстве, то есть это юридически неопределенные термины. Они могут быть истолкованы по-разному в зависимости от намерений исполнителя. В частности, законопроект не раскрывает такие термины, как «экономические санкции», «ракетно-двигательная отрасль», «умаление территориальной целостности», «безопасность России», «экономическая дестабилизация», «аналог лекарственного средства или лекарственного препарата».

В принципе, для парламента, если он намерен создавать закон, который применяется в жизни без того, чтобы к нему исполнительная власть писала регламенты и подзаконные акты, такое небрежение терминологией недопустимо. Так неряшливо можно писать политические декларации, и то не все. Законы так в принципе не пишутся.

То, что общественность обратила внимание на намерение легко и непринужденно запретить ввоз иностранных лекарств, это лишь часть айсберга под названием «законотворческая деятельность». Политического творчества в ней хоть отбавляй. А вот за то, как на практике будет работать та или иная законодательная новелла, депутаты вроде как не в ответе.

Однако проблема в том, что такие творческие, так сказать, документы воспринимаются как в России, так и во внешнем мире вполне серьезно. Впрочем, может быть, основная цель данного законопроекта заключается вовсе не в том, чтобы быть примененным на практике дословно, а в том, чтобы стать своего рода страшилкой. С этой задачей он вполне справится.

Впрочем, как показывает опыт применения законов из известного «пакета Яровой» касательно попыток заблокировать мессенджер Telegram на основании технически неисполнимого условия предоставить ключи шифрования, и с данным законопроектом может создаться такая же ситуация — когда страшилки, вроде бы не предназначенные для прямого применения, ретивые исполнители все равно будут пытаться применять. Посему, как говорил известный сатирик, тщательне?е надо тексты законов писать.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > bfm.ru, 4 мая 2018 > № 2593159 Георгий Бовт

САМЕЦ

Перхоть, стёб и поцелуи: вожак западного прайда Трамп принудил Макрона к подчинению

Самец - особь животного мужского пола. Самец во главе стада. О чрезмерно чувственном мужчине.

С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка.

Визит Макрона в Вашингтон 23-25 апреля в первую очередь запомнился недодипломатическим казусом или сверхдипломатическим демаршем, который произошёл на встрече президентов США и Франции. Во всяком случае, это событие явно выбивается из всех известных дипломатических протоколов и значительно перешибает любые хрущёвские ботинки, поцелуи Брежнева с Картером или слабоумные высказывания Буша-младшего.

История с перхотью развивалась так. Трамп сказал Макрону: «Все говорят, какие у нас отличные отношения. Это правда, это не фейковые новости, действительно, это не фейковые новости. Это большая честь, что ты здесь. Кстати, я стряхну этот небольшой кусочек перхоти, этот маленький кусочек», – сказал Трамп и действительно стряхнул перхоть с левого плеча Макрона, очень напористо и агрессивно. И добавил: «Нам нужно сделать его совершенным. Он совершенен. Итак, это действительно большая честь быть с тобой, ты особенный друг. Спасибо».

Что это было? Проявление грубости, нецивилизованности, дипломатической неопытности Трампа? Или, наоборот, он сознательно сыграл роль простака-ковбоя и поставил виртуозным стёбом своего французского коллегу «на место», обеспечив себе таким образом как бы позицию сверху в переговорном процессе?

Экспертные оценки

Сергей Михеев

Если в трёх словах, то история с перхотью Макрона — это лицо современного Запада. И нам очень полезно ещё раз посмотреть на то, чем же Запад и его лидеры являются на самом деле с человеческой точки зрения. Потому что, к сожалению, в отечественной традиции много-много лет, я бы даже сказал — веков, установилось необъяснимое, совершенно иррациональное обожание Запада и приписывание Западу тех черт, которых у него никогда и не было. Даже в позднесоветское время прозападная мифология присутствовала среди многих. То есть западный человек в глазах наших обывателей стал чуть ли не полубогом. Если это западные специалисты, то они, видимо, специалисты во всём; если это западные политики — то это вроде как политики высшего сорта. Эту чушь нам и раньше вбивали люди заинтересованные, конечно, вбивают и теперь. Но мы и сами этому поддаёмся, тоже сочиняем мифы на базе совершенно обывательских и невежественных представлений о том, чем Запад является на самом деле.

Так что хорошо посмотреть на такие моменты, как общение лидеров США и Франции. Во-первых, президент Трамп, на мой взгляд, явно бескультурный человек. Посмотрите и почитайте его высказывания по самым разным вопросам. Если честно, то это высказывания человека, не блистающего мудростью. Не то что каким-то тактом или манерами — а просто даже не показывающего элементарных признаков нормального ума. И вообще с риторикой и способностью говорить у Трампа есть большие проблемы. Поэтому я думаю, что он вполне искренне делает заявления вроде спича о перхоти и совершенстве, потому что это его бытовой, обычный язык. Он так, видимо, обращается и со многими другими людьми. То есть как куртуазными манерами не блещет, так и умом.

С другой стороны, это его взгляд на то, как надо выстраивать отношения с партнёрами. Он показывает, что считает себя несомненно выше партнёра. Он считает нужным вот так — прошу прощения за лексику — «опустить» собеседника на глазах у всех, чтобы унижение было видно публично. В стиле альфа-самца из стала человекообразных американский президент общается даже не с врагами и не с какими-то нейтральными странами — он общается так в первую очередь со своими союзниками. Кстати говоря, это вообще весьма характерно для позиции американцев. Те, кто считает, что у американцев много друзей, а у России этих друзей нет — посмотрите, как президент Америки общается с одним из своих друзей. Причём Макрон — друг не из какого-то там второго, третьего, четвёртого десятка, это друг из числа первых. Даже союзникам из числа первых американцы публично, при всех указывают на их место, причём в грубой, хамски-уличной манере. «Ты парень-то неплохой, только писаешься и глухой» — есть такая уличная присказка. Демарш Трампа из этой сферы. Так американцы видят свои союзнические отношения. Что уж говорить обо всех остальных претендентах на американскую дружбу — поляках, литовцах, украинцах и чего-то в этом роде, если даже на встрече, посвящённой 250-летию отношений между США и Францией, президент США считает необходимым начать общение со скабрезной то ли шутки, то ли с попытки унизить и показать, кто есть кто на этой встрече. Очень важно замечать такие мелочи, потому что в них и проявляется реальная философия отношения американских президентов к окружающему миру.

Пару слов о Макроне. Он в последнее время показывает очень высокую степень внешнеполитической активности. С технологической точки зрения это правильный ход. Я думаю, что он отдает себе отчет, что ему не хватает политического веса, что в значительной степени он является пиар-продуктом, чёртиком из табакерки. Да, провели хорошую, агрессивную, напористую, но в значительной степени манипулятивную кампанию, сделали его президентом Франции. А теперь Макрон чувствует собственную пустоту, ему надо вес, ему надо становиться кем-то. Не просто чьим-то пиар-проектом, а настоящим политиком. Вероятно, он отдаёт себе отчёт в этих проблемах и пытается набрать вес за счёт внешнеполитических акций.

Кроме всего прочего, у него сейчас непростая внутриполитическая ситуация во Франции, идёт ожесточённая дискуссия, переходящая в уличные потасовки по поводу изменений в трудовом законодательстве. И, во-первых, он переводит стрелки на внешний контур, на контур внешнеполитической активности, а во-вторых (я думаю, это главная его задача), он пытается использовать сложившуюся ситуацию для того, чтобы стать чем-то большим, чем просто случайный политтехнологический проект. И для этого складываются, в принципе, относительно благоприятные условия.

Во-первых, Великобритания выходит из Евросоюза и полностью погружена в проблемы Брекзита. Будучи как бы по умолчанию основным партнёром США в Европе, сейчас Великобритания поставила себя в странное положение. Да, она основной партнёр США исторически, но выходит из Евросоюза. А всё-таки Евросоюз на сегодняшний день — это и есть основное интеграционное объединение в Европе. При этом Великобритания сталкивается с большим количеством проблем, она как бы немножко вне игры.

Второе. Германия некоторое время назад вроде бы тоже номинировалась на место основного партнёра США в Европе, особенно при Обаме, когда Меркель проявляла довольно серьёзную активность. Но после прихода Трампа между Германией и США наметились совершенно очевидные разногласия и похолодания, всевозможные экономические скандалы, наезды американцев на германские автогиганты, многомиллиардные иски, штрафы. И, ко всем прочему, в личностном плане у Меркель и Трампа явно не установился контакт, они друг друга не воспринимают.

И третье. Существуют очевидные проблемы в отношениях с Россией, для которых нужен некий переговорщик. И Макрон двинулся в эти освободившиеся ниши. Хотя понятно, что у Франции нет такого ресурса, как у Германии. Германия всё равно, что бы Макрон не делал, будет оставаться основным действующим лицом в Европе. Тем не менее, Макрон пытается стать главным визави американского президента со стороны Европы. «Вот я, — говорит Макрон, — фактически представляю Европу, давайте со мной и вести все переговоры, Англия со своими делами возится, Меркель — вообще особенная бабушка, а я — молодой, перспективный и так далее».

Вспомним недавние высказывания Макрона, просочившиеся то ли случайно, то ли не случайно в прессу насчёт того, что Макрон считает себя ровней с Путиным. Но он понимает, что Россия — это очень важный игрок, он предлагает сейчас себя и Европе, и США как возможного переговорщика с Россией. Одновременно Макрон, прислоняясь то к Путину, то к Трампу, решает проблему чисто технологического набора собственного политического веса. Есть такой приём — если вам не хватает известности, авторитета, веса на политической публичной сцене, вы должны или найти себе более мощного союзника; или вступить в дискуссию, может быть, даже в агрессивную дискуссию, с более мощным противником. Потому что и в первом, и во втором случае от них к вам перетекает часть политического веса. И этим сейчас занимается Макрон. Я думаю, что он действует с его субъективной точки зрения совершенно правильно. Вопрос только в том — насколько хватит ресурса у Франции и лично у него для того, чтобы действительно занимать подобную позицию?

Теперь к конкретным вопросам — о чём пытался спорить Макрон с Трампом? Это тоже укладывается в вышеизложенную стратегию. Макрон, с одной стороны, приехал к Трампу и предлагает себя как визави от лица Европы. Но, с другой стороны, он понимает, что Трамп сейчас будет с ним делать — и, действительно, случились перхоть, обидные шутки, клоунские целования взасос. Макрон понимает, что Трамп будет демонстрировать всем, кто хозяин на этой планете, и в том числе в отношениях с Европой. Макрон сознаёт, что ему надо сейчас потерпеть. Но, с другой стороны, он не может быть абсолютно на поводке у Трампа. И он пытается демонстрировать свою точку зрения, в том числе по вопросу, который в США серьёзно дискутируется — по иранской ядерной проблеме. Трамп говорит о том, что ядерная сделка с Ираном — это плохое соглашение, из него надо выйти, но Макрон говорит, что, да, соглашение, конечно, не совершенно, но выходить не надо, потому что надо подготовить альтернативу. То есть он пытается найти компромисс между позицией Трампа и тем, что всё-таки соглашение с Ираном нужно сохранять. Почему? В том числе, чтобы продемонстрировать способность быть самостоятельным политиком. Также у Европы в целом есть интерес в сохранении этой сделки. Потому что всё-таки Иран близко находится к Европе, а не к США. Если кому-то от Ирана исходит потенциальная угроза, то в первую очередь Израилю, а во вторую очередь Европе. А кроме всего прочего, у Европы есть экономическая заинтересованность в проектах с Ираном. Иран недавно окончательно перешёл на сделки в евро (он уже много лет опирается именно на евро из-за санкций). Европейские компании имеют виды на сотрудничество с Ираном. Европе это выгодно. Поэтому Макрон пытается обозначить некую особую позицию не только от своего лица, но и от лица консолидированного интереса Европы в этой ситуации.

И, как это не странно, мне кажется, что примерно так оно и будет — по Макрону. Даже если Трамп возьмёт и выйдет из ядерной сделки с Ираном, это означает только то, что совсем без некой договорённости с Ираном Европа и Запад в целом жить не смогут, то есть это будет означать работу по выработке нового соглашения. Макрон, видимо, прочувствовал эту ситуацию, и этим объясняется его позиция на переговорах с Трампом.

Что касается торговых отношений ЕС и США, то ясно, что Евроатлантическое торговое соглашение Европе не подходит. Но, тем не менее, сейчас Европа (в данном случае не только Макрон, но и Меркель) пытается играть на китайской теме, предлагая американцам помощь в давлении на Китай, но при этом — в обмен на преференции на американском рынке. То есть соглашение, которое навязывалось в Европе при Обаме, в Европе расценили как невыгодное. Сейчас на противоходе, особенно учитывая проблемы Трампа на внутриполитической арене, европейцы пытаются вернуться к этому вопросу, но с более выгодной для себя позиции, пытаясь обыграть Трампа в его же координатах — например, в ситуации с Китаем. Но это будет сложно сделать, потому что при всей коллизии с Китаем, основная задача у Трампа, как он её декларирует — это создание рабочих мест в США, возрождение производства. Нужна ли ему здесь Европа, которая хотела бы пробиваться на американские рынки и отстаивать при этом свои права? — не уверен.

Что бы не долдонили про евроатлантическое единство, на самом деле сам по себе факт существования Евросоюза в потенциале имеет для американцев опасность создания конкурирующего западного центра. Что такое Евросоюз? Если посмотреть вдаль и предположить, что он будет развиваться по наилучшему для Евросоюза сценарию (а это создание альтернативного геополитического центра глобального значения), то это — раздвоение Запада. Чем сильнее будет Евросоюз, чем более он будет внутренне консолидирован, тем меньше у Евросоюза будет потребности в зависимости от США, в том числе и в оборонной сфере. Я думаю, американцы это понимают, они никогда, кстати говоря, особого энтузиазма по поводу Евросоюза не испытывали. Не испытывали они энтузиазма и по поводу появления евро. Конечно, американцам тенденция слишком сильного укрепления Евросоюза как автономного геополитического полюса не интересна. А попытаться растащить единую европейскую позицию на отдельные позиции стран, которым могут быть предоставлены преференции — почему бы и нет? Я думаю, что это вполне укладывается в голову Трампа, для него это как для человека, которому приписывают характер авантюрного бизнесмена, очень понятная бизнес-логика.

О ситуации в Сирии. Тут Макрон выступает даже большим ястребом, чем президент США. И именно Макрон приписывает себе, что он уговорил Трампа остаться в Сирии после победы над ИГ для того, чтобы противодействовать Ирану. Я думаю, что макроновскую позицию по Сирии надо рассматривать в комплексе с разговорами про ядерные сделки, потому что я думаю, что это чистой воды игра Макрона. С одной стороны, он говорит, что не надо отказываться от существующей ядерной сделки, можно подумать над её усовершенствованием, подготовкой какого-то апгрейда. И ясно, что эта его позиция входит в противоречие с позицией Трампа. И Трамп, между прочим, совершенно чётко это обозначил, он высказывался по иранской сделке гораздо более жёстко, агрессивно. Ясно, что здесь некое конфликтное поле. И для того, чтобы это компенсировать, Макрон включил максимальную степень агрессивности по поводу Сирии — «вот, мол, я против разрыва ядерной сделки с Ираном, но, вообще-то, я, конечно, за ограничение Ирана, за его сдерживание, за то, чтобы Иран имел меньше влияния на Ближнем Востоке, и в частности, в Сирии». Я думаю, что это чистой воды игра, потому что на самом деле у Франции нет никаких особых возможностей действительно играть серьёзную игру в Сирии, она может быть только на подхвате у американцев. Это показал, в том числе, и недавний странный удар ракетами. Поэтому я думаю, что здесь Макрон просто пытается сбалансировать ситуацию по Ирану, несомненно, подыграв в том числе и Израилю, который обеспокоен иранским присутствием в Сирии.

Хотя мне кажется, что никакого рецепта, кроме бесконечного продолжения гражданской войны, у западных стран по поводу Сирии нет. Да, можно говорить о том, что иранцы там играют неоднозначную роль. У нас тоже с иранцами по сирийской ситуации не на 100% совпадающая позиция, есть определённые разногласия, это так. Но придумать ситуацию, при которой иранцы вот так возьмут и по щелчку пальцев исчезнут из Сирии или из Ливана — тоже невозможно. Нравится это, не нравится — это просто невозможно. В конце концов, Израиль пытается это долгое время сделать, но у него не получается. Если давить на педаль газа, то это будет означать только одно — продолжение гражданской войны в Сирии. А какой выход? Он может быть в поиске компромисса, в частности, такого, как наши Сочинские встречи. Что бы про них не говорили, но, тем не менее, в Сочи удалось собрать такое количество самых разных людей, которых ни в Женеве, ни даже в Астане собирать не удавалось. Поэтому надо продолжать двигаться по пути поиска компромисса. Но Запад никаких конструктивных рецептов по поводу Сирии не имеет. Всё, что Трамп и Макрон наговорили по Сирии, как раз внушает только опасения, потому что их взгляд на вещи будет только репродуцировать гражданскую войну в Сирии. И это, как мне кажется, самый опасный результат вашингтонской встречи.

США. Франция > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 2 мая 2018 > № 2616408 Сергей Михеев

БУРБОН

Гутерреш объявил холодную войну и призвал к реформе СБ ООН

Бурбон - презрительно о человеке: грубый, невежественный, некультурный, заносчивый и властный; обычно о военных – солдафон. По названию королевской династии Бурбонов. Американский виски из смеси кукурузы с пшеницей, рожью или ячменем. Вначале изготовлялся в североамериканском округе Бурбон (штат Огайо), откуда и произошло название.

М. Г. Блау. Судьба эпонимов. 300 историй происхождения слов (2010).

23 апреля весь мир обсуждает громкие заявления, которые принадлежат генеральному секретарю ООН Антониу Гутеррешу. Он объявил в интервью шведскому телеканалу SVT: «Идёт новая холодная война, Москва и Вашингтон не контролируют всех, как это было тогда. В регионе Ближнего Востока и в раздираемой гражданской войной Сирии активны многие страны – Турция, Саудовская Аравия, Иран и прочие. Двух однородных контролируемых блоков больше нет, равно как нет и механизмов для диалога, контроля и коммуникации. Сейчас в условиях новой холодной войны нет гарантий того, что события не прорвут рамки контроля».

Гутерреш продолжил: «Между Российской Федерацией и странами Запада есть серьёзный конфликт, и мировое сообщество должно приложить все необходимые усилия, чтобы восстановить диалог, чтобы стороны могли преодолеть напряженность, ведь кризис на прошлой неделе достиг апогея».

И ещё фрагмент высказываний Гутерреша, может быть, самый важный для нас: «Совбез ООН испытывает структурную проблему, представляя мир таким, как он выглядел сразу после окончания Второй мировой войны. Но не представляет мир таким, каким он стал сегодня. Вето стало инструментом, который используется слишком часто. Существует дискуссия о реформах, чтобы СБ больше соответствовал нынешнему миру. Как я уже неоднократно говорил – без реформы Совета безопасности не будет полной реформы ООН».

Экспертные оценки

Александр Домрин

Направлено ли то, что мы услышали от Антониу Гутерреша о холодной войне и реформировании ООН, конкретно против России? Явствует ли из этих слов, что реализуется американский план по лишению России права блокирующего голоса в Совете безопасности? Как это выглядит с точки зрения международного права?

Разговоры о необходимости реформирования Организации Объединённых Наций идут с 1980 годов. В значительной степени эти разговоры абсолютно оправданы. Смотрите, насколько мир 1945 года, когда ООН возникла, отличается от мира уже 80-х, а тем более от нынешнего мироустройства. Я очень хорошо это знаю, потому что в конце 80-х я возглавлял молодёжную комиссию тогда ещё даже не российской — советской Ассоциации содействия ООН. Конечно, Гутерреш сейчас отражает действительность: мир другой. В значительной степени то, во что сейчас превратилась ООН — это шутка, это анекдот. Один из примеров. На четырёхлетний срок с нынешнего года (с 2018 до 2022 года) в комиссию по правам женщин в ООН избрали представителя Саудовской Аравии. Ну, если есть какие-то несовместимые вещи, то это права женщин и Саудовская Аравия. Это совершенно откровенное свидетельство того, что ООН не всегда понимает, чем она должна заниматься и какой мир сейчас существует. И какой мир сама ООН представляет.

Но самый главный вопрос тут, конечно, в другом. В значительной степени Гутерреш мне очень напоминает Горбачёва. Он начинает стелить мягко — «да, мир другой, да, ООН должна быть реформирована», — а в конечном итоге всё сводится к тому, что нужно отнять право вето у одной конкретной страны. Эта конкретная страна называется Российская Федерация. К этому всё сейчас и сводится. Как бы скептически я не относился к наследию ООН, в нём нужно отделять зёрна от плевел. Знаете, в английском есть такое выражение «a mixed bag», описывающее следующее: у тебя есть какая-то сумка и в этой сумке столько всего лежит, что ты не знаешь, что хорошо, а что плохо. То есть таково наследие ООН, оно в значительной степени спорное. Но совсем иное дело, когда за рассуждениями о том, что «нужно реформировать ООН», совершенно откровенно прослеживается единственная цель — лишить Российскую Федерацию права вето. Это самая главная тема и это самое важное, что я увидел в заявлении Гутерреша.

Полгода назад небезызвестный украинский министр Климкин, которого многие считают клоуном (клоун Климкин или нет — он озвучивает интересы своих хозяев) сказал важную вещь: «Нужно пройти сложный путь ради лишения России права вето в ООН. Что к этому может привести? Во-первых, реформа ООН, а Россия её блокирует. Второе — возможное решение международного суда, для чего и работаем в суде ООН».

Есть такое выражение: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Тем более, когда этот пьяный опоен американским бурбоном. Это тот самый случай, менторы и его кукловоды дали понять Климкину, о чём нужно сказать. Но он не знает, как сказать, и в словах просто проявляется его хищная и политически нетрезвая сущность. Конечно, есть Международный суд в Гааге. Это единственная судебная инстанция ООН. Чего Климкин, наверное, не знает, несмотря на то, что он министр иностранных дел вроде как такой большой страны, как «нэзалэжна» — того, что в середине 80-х был судебный процесс между Никарагуа и США в Международном суде ООН. Вы помните сандинистов, вы помните интервенцию США, осуществлённую через контрас, этих абсолютных ублюдков, бандитов — предтеч нынешнего АТО, нынешних майданутых. Никарагуанцы на абсолютно свободных, демократических выборах избрали своим лидером Даниэля Ортегу — социалиста, сандиниста. Американцам очень не хотелось, чтобы в Латинской Америке появилась вторая Куба, поэтому они всё сделали для того, чтобы подавить это совершенно неожиданное правительство Никарагуа. Тогда никарагуанцы взяли и подали в Международный суд ООН на Соединённые Штаты. Когда США поняли, что проигрывают этот процесс, они сделали официальное заявление (причём сделала официальное заявление страна, которая является одной из основательниц ООН): «США отказываются признавать обязательную юрисдикцию решений Международного суда ООН». Сейчас, когда Климкин нам грозит, он должен в первую очередь знать, что его любимые США не признают юрисдикцию Международного суда ООН.

В международном праве нет легальных юридических оснований лишить Российскую Федерацию права вето в СБ. Международное право, конечно, в нынешних условиях превратилось в ситуацию, когда мы садимся играть с «нашими партнёрами» в шахматы, а партнёры приходят с бейсбольной битой — это очевидно. Но всему есть предел. Легальных оснований лишить Российскую Федерацию права вето не существует. Даже если придумать какой-то непонятный новый суд, какой-то небывалый трибунал, то не только Россия, против кого этот трибунал или этот суд может быть направлен своими решениями, а в значительной степени и международной сообщество такую новацию не поддержит. Механизма реформирования ООН, не смотря на желание многих стран (и это касается, кстати, не только права вето в Совбезе и не только самого членства в Совете безопасности постоянных членов), нет.

Иногда некоторые мыслители призывают изучать американские планы по голливудским фильмам и компьютерным играм. Существует очень популярная компьютерная игра FallOut, в которой описывается пост-ядерное человечество. Там даже назван срок, когда произойдёт атомная война — это октябрь 2077 года. О России там нет ни слова, враг — только Китай. Исходя из этого, можно ли судить, что конечным адресатом всего того тревожного, что сейчас происходит в мире, является всё-таки не Россия, а Китай? Может быть, холодная война идёт на самом деле у западного мира с Китаем, где есть идеологическое противостояние, а Россия используется только как инструмент, как запал для сначала холодной, а потом горячей войны?

Наблюдение о Китае как о конечной цели агрессии Запада абсолютно справедливо. Совершенно понятно, что есть выкладки американцев в отношении Китая, и они пытаются перетащить на свою сторону Россию. Но когда они это делают крайне неграмотно, вводя санкции против России, тем самым ещё больше подталкивая нас к Китаю — в этом есть некоторый логический диссонанс.

Но самое главное, что нам всё равно. Поскольку мы живём в России, нужно признать, что против нас ведётся война. Не в контексте «Америка против Китая» — нам, России объявлена война. То, что сегодня не 23 апреля, а 21 июня — на мой взгляд, очевидно. Российское руководство, похоже, этого не понимает, в значительной степени находясь на территории противника и действуя в интересах противника. Для меня сейчас это самое главное. Давайте не будем думать про 2077 год, а подумаем про то, что у нас будет завтра. Боюсь показаться Кассандрой, но, если сегодня 21 июня, то я смею предположить, что будет завтра...

Хватит ли соединённой воли Китая и России для того, чтобы остановить пагубную для мира во всём мире реформу ООН? Конечно, в отличие от ситуации между Россией и Беларусью, когда мы союзные государства, отношения между Россия и Китаем несколько иные. Мы не союзные государства. Китай прекрасно понимает, Россия прекрасно понимает, США прекрасно понимают, что международные проблемы в наше время решает этот самый треугольник: Россия — США — Китай. Будут постоянно продолжаться попытки устанавливать более тесные отношения между какими-то двумя углами этого треугольника против третьей стороны. Сейчас Америка всё делает для того, чтобы в этом треугольнике более близкие отношения установились между Россией и Китаем.

Это, кстати, не сейчас придумали в международной политике. Во время президентства Никсона была совершенно классическая ситуация, когда США начали работать в этом треугольнике именно для того, чтобы за счёт усиления двух углов третья сторона (СССР) проиграла. Поэтому в данной тактической ситуации, конечно, Россия и Китай заодно против Америки. В данной ситуации Россия и Китай играют на одной стороне, несмотря на то, что у Китая с США куда как более тесные экономические и торговые отношения, чем между Китаем и Россией. Но так как это не союзные государства, стратегия может меняться.

Пока же реформирования Совета безопасности не будет. Россия в контексте международного права, в контексте своих полных прав и полномочий в Совете безопасности и в целом в ООН такого «реформирования» не позволит. Гутеррешу не позволят стать Горбачёвым в том смысле, что Горбачёв довёл свою страну до распада, а Гуттереш прикончит ООН. И в данной конкретной ситуации Китай прекрасно понимает, что сегодня будут лишать права вето Россию — завтра лишат его.

США. Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 2 мая 2018 > № 2616246 Александр Домрин

Дмитрий Журавлев: "В Казахстане не будет американских баз"

О том, может ли Казахстан стать военным партнерам США, рассказал "НИ" член-корреспондент РАЕН, директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлёв.

Постсоветское пространство занимает большую часть Евразии. Страны, образовавшиеся на месте распавшегося Советского Союза, представляют собой естественные транспортные коридоры на огромном пространстве между Тихим, Индийским, Атлантическим и Северным Ледовитым океанами. Это даёт им уникальные возможности для развития. Но одновременно ставит подчас в крайне рискованное геополитическое положение.

О возможных проблемах мы и решили поговорить с известным российским политологом, членом-корреспондентом РАЕН, директором Института региональных проблем Дмитрием Журавлёвым.

- Дмитрий Анатольевич, расположение на пересечении мировых транспортных потоков – это благо страны или излишний риск с точки зрения геополитики?

-Испокон веков наиболее процветающими городами и странами были те из них, которые создавались на перекресте региональных и мировых торговых путей. Не только производить и продавать самим, но и помогать продавать другим, контролировать и обеспечивать поставку товаров и услуг через свою территорию – такова была в течении тысячелетий формула процветания народов и стран. Это риск лишь в том смысле, что кто-то захочет отнять у вас столь прибыльное место, занять его самому. И конечно, там всегда есть опасность претензий и взаимного недоверия.

-В последние дни мы стали свидетелями претензий, которые некоторые российские СМИ высказали в адрес Казахстана как раз в связи с его готовностью предоставить свои транспортные системы в распоряжение американцев. Вы знакомы с ситуацией - в чём там дело? Не является ли этот случай примером того, как транспортная функция страны может привести к появлению претензий со стороны соседей?

-В действительности это довольно давняя история, которая никого не пугала. Ещё в 2010 году было заключено соглашение о возможном транзите американских грузов в Афганистан через территорию Казахстана. Причем речь идет не о военном присутствии США в Казахстане, а именно о перевозке грузов для снабжения военной группировки США в Афганистане. Напомню, что подобный договор был на тот момент у США и с Россией. США перевозило свои грузы в Афганистан через Ульяновск. И поэтому заключение данного соглашения не воспринималось и не было нарушением союзнического долга со стороны Казахстана. Скорее наоборот, Казахстан объединял свои усилия с Россией в обеспечении американского транзита.

Сегодня, когда мы от этого транзита отказались и готовимся повысить цену пролета американских самолетов над нашей территорией, некоторым в России кажется, что Казахстан как наш союзник обязан сделать то же самое. Но это не так. Наши действия это ответ на американские санкции, ответный удар в развернувшемся противостоянии. А против Казахстана санкций не кто не вводил, и у него даже нет повода отказаться от подписанных договоров и соглашений, заключенных, кстати, одновременно с аналогичными соглашениями США и России.

-Значит, речь не идёт о создании военных баз, о чём писали наши СМИ. Но даже это может не избавить страну-транзитера от претензий соседей?

-Ни о каких военных базах речь не идет, речь идет только о транзите грузов. Более того, действия Казахстана не как не ущемляют наши интересы. Даже если казахского транзита не будет, американская группировка в Афганистане все равно останется. Если она будет выведена, то произойдет это не потому, что группировку стало трудно снабжать, у США в любом случае хватит на это ресурсов, а потому, что её вывод нужен самим американцам. Поэтому казахский транзит, по сути, ни чего не меняет, а значит, ничьих интересов не ущемляет.

Наше недовольство и раздражение вызвало не ущемление наших интересов, а наше не всегда адекватное понимание союзнического долга. Некоторые у нас почему-то чувствуют себя обманутыми коварным союзником.

Мы всегда воспринимали союз как братство, когда интересы союзников превыше собственных. В голодные 40-е мы гнали эшелоны с продовольствием братьям китайцам, а в 60-е и 70-е безвозмездно помогали всему миру. Но как показали 90-е, союзы, построенные на благотворительности, непрочны. Когда нам стало плохо, мы остались одни. Сегодня мы стараемся строить союзы на взаимовыгодной основе. Но психологически продолжаем требовать от союзников бескорыстной и чистой любви – отказа от своих интересов во имя наших. И страшно обижаемся, когда не получаем требуемого. Что, собственно, и демонстрируют наши СМИ.

Но в том то и дело, что для обид нет оснований, союз это не семья и строится он не на любви, а на выгоде.

Казахстан самостоятельное государство со своими интересами. И для нас, кстати, никогда не была секретом многосторонность казахстанской внешней политики, принцип открытости, лежащий в основе внешнеполитической доктрины Казахстана.

Но когда мы сталкиваемся с этой многосторонностью, часть нашего общества воспринимает это как супружескую измену. Эта позиция не рациональная, а эмоциональная. Действия Казахстана не наносят ущерба России. Но вот восприятию Казахстана как корабля, обязанного идти в нашем фарватере, это наносит ущерб. И это вызывает обиду.

Но может быть это и хорошо. Восприятие союзников как младших братьев это иллюзия и опасная иллюзия. Чем быстрее вы расстанетесь с ней, тем меньше вы пострадаете, тем эффективней будет ваша политика.

-В приведённом примере с Казахстаном речь идёт об использовании сложной системы коммуникаций, пролегающих по территории бывших республик СССР: портах Грузии на Чёрном море, железных и шоссейных дорог Грузии и Азербайджана, каспийских портах Азербайджана и Казахстана, железных и шоссейных дорог Казахстана и Узбекистана. Россия сегодня совершенно не контролирует эти транспортные пути. Но ужасно обижается, когда ими пользуются третьи страны. Вам не кажется, что мы сами проспали возможность вложиться в эти коммуникации, а главное – отладить отношения со странами-транзитерами?

-Да вы правы. Это все та же проблема иллюзий. Мы очень долго думали, что страны постсоветского пространства обречены двигаться в нашем фарватере, и для этого нам не потребуется особых усилий. Вот мы эти усилия не прилагали, зато их прилагали другие. И в первую очередь сами страны, которым нужно было выстраивать свою политику и экономику. И теперь, когда они выстроили это без нас, мы удивляемся, что они не учитывают наши интересы. А между тем это естественно. Как систему выстроили, так она и работает. Нам не обижаться нужно, а работать в первую очередь с этими странами. И пустые обиды здесь только мешают.

Михаил Чумалов

Казахстан. США. СНГ. Россия > Транспорт. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 2 мая 2018 > № 2594256 Дмитрий Журавлев

Россия и Китай: сбывшийся кошмар США

Тимофей Бордачев о том, как действия США сплотили Россию и Китай

Тимофей Бордачев

25-26 апреля в Шанхае состоялась очередная российско-китайская конференция дискуссионного клуба «Валдай». В колонке для «Газеты.Ru» программный директор клуба по Азии и Евразии Тимофей Бордачев объяснил, что происходит с отношениями стран «Большой тройки» в составе России, Китая и США.

Россия, Китай и США составляют ведущую тройку мировой политики хотя бы в силу масштабов своих ядерных арсеналов. При этом отношения в рамках этой тройки всегда отличались. Россия для США, как и США для России –- вторая мессианская держава, претендующая на особую духовность, и неизбежный конкурент.

Поэтому российско-американское противостояние разворачивается в первую очередь на рынке идей и поэтому оно так истерично.

Китай, со своей стороны, исторически строил политику в отношении США из расчета на то, что рано или поздно он станет настолько силен и влиятелен в мире, что для победы над Америкой ему уже не понадобится с ней напрямую конфликтовать.

Судя по настроению в китайском экспертном сообществе, которые озвучивались в ходе очередной китайско-российской конференции клуба «Валдай» на прошлой неделе, эта ситуация начинает меняться. Заслуга принадлежит, без сомнения, энергичной политике президента Дональда Трампа.

В США, как отмечают все специалисты, традиционно исходили из убеждения, что по мере своей рыночной трансформации Китай будет становиться для Вашингтона все более удобным партнером.

Это должно было произойти либо вследствие неизбежной, при повышении уровня жизни населения, демократизации, либо в результате того, что державническая внешняя политика будет для Поднебесной просто невыгодна. Слишком велика окажется интеграция Китая в мировую экономику для внешнеполитической устойчивости.

При этом у части американских китаистов всегда были сомнения в правильности такой гипотезы. Но их слушали мало. Тем более, что вплоть до 2013 года сами китайские лидеры по большому счету продолжали «копить силы, держаться в тени», осознанно или нет поддерживая у американцев либеральные заблуждения.

Забавно, что похожие убеждения –- США не станут давить на Китай, поскольку слишком с ним экономически переплетены –- действительно разделяли и многие в самой КНР. Исходя при этом из вполне марксистской веры в безусловное доминирование таких материалистических понятий как выгода, над эфемерными гордостью и престижем. В этом вопросе, казалось бы, противоположные по содержанию либерализм и марксизм, практически полностью сходились.

Нельзя забывать, что именно США сыграли колоссальную роль в успехе политики открытости и экономических реформ, инициированной уже почти 40 лет назад великим Дэн Сяопином.

Он сам ездил в Америку, ходил там в ковбойской шляпе и всячески затягивал инвесторов из США на беспрецедентно дешевый тогда китайский рынок труда. При этом, по-прежнему, собственно китайская добавочная стоимость составляет, например, в айфонах, не более 10%. Многие коллеги в китайских мозговых центрах не верили, что США будут «прессовать» страну, которая для них экономически настолько выгодна.

Еще больше многих в Китае воодушевил конфликт России и Запада, вступивший в активную фазу военно-дипломатического противостояния с весны 2014 года. При том, что все эти годы именно Китай был самым последовательным, фактически, союзником Москвы, поддерживая ее значительно больше, чем многие могли ожидать.

Достаточно вспомнить, как в мае 2015 года президент Си Цзиньпин стоял плечом к плечу с главой российского государства на трибуне во время юбилейного парада Победы, на который не явился ни один лидер западных государств.

Значительным достижением стало тогда решение о сопряжении важного для Москвы Евразийского союза и Экономического пояса «Шелкового пути». Но нельзя отрицать, что противостояние Запада и России создавало для Китая, в теории и на практике, более комфортные условия в общении с обоими партнерами.

«Новой большой игры» не получилось

Ситуация начала меняться по мере разрастания международного могущества Китая, в основе которого лежат колоссальные экономические возможности. После провозглашения стратегии «Одного пояса и одного пути» –- колоссальной инвестиционной инициативы –- в Пекин потянулись просители из малых и средних государств Азии и Евразии.

Этому, кстати, в США изначально радовались, поскольку рассчитывали, что движение Китая вглубь континента неизбежно столкнет его с Россией.

По замыслу коллег в Вашингтоне, в ответ на китайские заходы в страны бывшего СССР Москва должна была с маниакальной решимостью вступить с Пекином в борьбу за влияние. В первую очередь –- в Центральной Азии.

Неизбежности начала такой борьбы были посвящены десятки книг, сотни журнальных и газетных статей. При этом мало кто задумывался над вопросом: а, собственно, почему Россия должна цепляться за центрально-азиатские страны так, как будто это ее собственность?

Рискну предположить, что имела, и имеет место элементарная проекция собственных поведенческих установок на Россию и недооценка рациональности Москвы.

Но ожидаемой реакции не последовало. Более того, Россия официально приветствует китайские инвестиции в постсоветских республиках и заинтересована в расширении китайского присутствия там в области безопасности.

Причина проста –- Китай не ставит в этих странах задачу смены режимов на националистически-антироссийские, как это делают США и их союзники. В этом отношении у Москвы и Пекина полностью совпали ценностные установки –- идеальная ситуация для сотрудничества. А китайские инвестиции могут чисто теоретически способствовать социально-экономической стабильности в Центральной Азии и хотя бы частично облегчить ношу России и нагрузку на ее рынок труда.

Сбывшийся кошмар США

По мере повышения геостратегического влияния Китая настороженность по отношению к нему в США также росла. Ее выражением стали многочисленные заявления и публикации о якобы неустойчивости китайской экономики и политической системы.

США все более активно заигрывали с Индией, которая явно жаждет внимания и таит обиду на Китай за военное поражение 1962 года. В ответ на это Пекин выступал со все более громкими декларациями и призывами.

Китайцы сами долго верили, что ужесточение американской риторики – это часть переговорной тактики.

Еще летом прошлого года в Китае господствовало убеждение, что от Трампа можно будет элементарно откупиться. В конце 2017-го Россия и Китай были официально объявлены противниками в программных внешнеполитических и стратегических документах США. Весной же 2018 года США начали против Китая торговую войну и ввели санкции в отношении таких гигантов китайской индустрии, как, например, производитель электроники «Хуавэй».

Окончательный перелом в политике США произошел на фоне событий съезда Коммунистической партии Китая (КПК) в октябре 2017 года и заседания китайского парламента в марте уже этого года. На этих мероприятиях были, во-первых, провозглашены исключительно амбициозные цели развития и повышения роли Китая в мировых делах, и, во-вторых, внесены изменения в порядок занятие высших должностных постов.

Эти изменения фактически ликвидировали созданную еще Дэн Сяопином систему, при которой верховный лидер не мог занимать свой пост более двух пятилетних сроков.

Все совпало по времени с приходом в Белый дом Дональда Трампа и общей радикализацией американской внешней и внутренней политики. Кстати, совершенно не случайно, поскольку именно возвышение Китая стало одной из важнейших причин того, что в Америке перешли к более эгоистической и наступательной политике, чем когда-либо после Второй мировой войны.

Произошло самое страшное для США – Китай стал предлагать третьим странам альтернативу –- независимый от институтов Запада источник ресурсов для развития и колоссальный рынок.

За громкими декларациями китайских властей о «сообществе общей судьбы» и «одном поясе, одном пути» стоят вполне конкретные деньги и возможности существовать и развиваться вне зависимости от того, нравится это США или нет.

Выступая с привычных для себе позиций мирной экспансии и сотрудничества Китай, намеренно или нет, поставил под удар самую важную основу американского могущества –- контроль над мировой экономикой. Китайские армия и флот еще долго не будут представлять проблему для вооруженных до зубов США.

А вот китайские деньги –- это уже прямой и непосредственный вызов стратегического характера.

В Америке поняли, что Китай не только сам не собирается становиться удобным младшим партнером, но и собирается повышать степень относительной самостоятельности других государств. Можно сколько угодно говорить, что зависимость малой или средней страны от Китая ничем не лучше зависимости от США.

Но факт в том, что само наличие выбора означает больше свободы. В этом можно прекрасно убедиться на примере тех же государств постсоветского пространства, вполне успешно использующих отношения с Россией, Китаем или США для усиления своей самостоятельности не делая однозначного выбора в пользу одного из могущественных партнеров.

Не проблема для России

Что касается России, то для нее растущее экономическое влияние Поднебесной проблемой совершенно не является. Дело в том, что Россия извлекает доход не из контроля над рынками и торговыми путями, как это делают США, а из продажи своих собственных энергоресурсов, и того, что может произвести ее земля и инженерная мысль. Например, пшеницы и хорошего доступного по цене оружия.

Новая политика США в отношении Китая окончательно ставит наши страны по одну сторону баррикад. Как выражаются китайские эксперты «спина к спине».

Но для того, чтобы выстоять в той односторонней «холодной войне», которую против них ведут, обе державы должны делать свое сотрудничество лучше, совершенствовать законы, создавать общие институты и развивать человеческие связи.

Средний российский и китайский предприниматель-инвестор все еще читает о России и Китае в англоязычных газетах –- не лучший источник с точки зрения достоверности информации. Информационные рынки России и Китая по-прежнему в существенной степени закрыты друг для друга.

В Китае издается в 20 раз больше русских книг, чем в России — китайских. Но Россия — уже не первая литературная держава в Китае, хотя и входит в первую пятерку.

Не говоря уже о том, что китайская литература в России вообще почти не представлена. Чтение современных и старых писателей Поднебесной остается уделом ничтожного количества специалистов и эстетов.

А ведь на уровне большинства населения симпатия и готовность сотрудничать возникают именно на уровне восприятия людей в стране-партнере, их культуры и истории. В России по-прежнему лучше знают и с большей симпатией относятся к США или странам Европы, которые пытаются давить ее санкциями.

Негативно влияют на двусторонние отношения и многочисленные барьеры для входа предприятий на рынки России и Китая. Все эти проблемы –- предмет долгосрочной работы правительств, бизнеса и лидеров общественного мнения двух стран. Тем более, что новый стратегический контекст их отношений с США не оставляет Москве и Пекину другого выбора для того, чтобы сохранить самостоятельность своей внешней политики.

Россия. Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 2 мая 2018 > № 2590702 Тимофей Бордачев

Как развязать корейский узел

Развитие ситуации в регионе по-прежнему вызывает тревогу у мирового сообщества.

В этом году исполняется 65 лет с момента, как закончилась корейская война 1950–1953 годов. Закончилась не миром, а перемирием. И эта ситуация сохраняется до сих пор, временами накаляясь, временами переходя в стадию разрядки. Почему так происходит и есть ли реальные пути решения корейской проблемы? На эту тему наш обозреватель беседует с руководителем Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН Александром ЖЕБИНЫМ.

– Александр Захарович, ситуация на Корейском полуострове и вокруг него находится, без преувеличения, в фокусе внимания всего мира. И это понятно: наблюдаемые здесь резкие обострения напряжённости чреваты самыми серьёзными последствиями не только для стран Восточной Азии, но и для других регионов. Напомните с позиций эксперта читателям, как завязался корейский узел?

– Конфликтная ситуация на Корейском полуострове порождена расколом Кореи в результате Второй мировой войны и продолжающимся после корейской войны 1950–1953 годов противоборством двух корейских государств. Каждое из них стремится к доминированию на полуострове и объединению его на собственных условиях. Это составляет внутренний аспект корейской проблемы.

Вместе с тем геополитическое положение Корейского полуострова, примыкающего к Китаю, России и находящегося рядом с Японией, всегда привлекало к себе внимание внешних сил. В частности, США никогда не стремились добиться действительной разрядки напряжённости и примирения в Корее. Для американцев было и продолжает оставаться выгодным поддержание определённого уровня напряжённости на полуострове. Это позволяет им оправдывать «северокорейской угрозой» сохранение уже на протяжении более полувека сил передового базирования вдоль границ России и КНР на Дальнем Востоке, держать в узде младших союзников – Японию и Южную Корею, а теперь и развёртывать в регионе элементы американской системы глобальной ПРО.

Весь этот комплекс факторов и породил один из острейших очагов международной напряжённости.

– В ходе прошедших Олимпийских игр две Кореи выступили единой командой, наметился межкорейский диалог. О чём, по-вашему, это свидетельствует?

– Север и Юг Кореи заинтересованы в том, чтобы снизить напряжённость, к которой привели угрозы США нанести удар по КНДР. Новая война стала бы катастрофой для обеих частей Кореи. Любое применение ядерного оружия на Корейском полуострове чревато превращением его в зону, непригодную для проживания человека. Это может случиться даже без использования оружия массового уничтожения. Например, в Южной Корее, площадь которой около 99 тыс. кв. километров, на АЭС работают 25 атомных реакторов. Если в случае войны часть из них будет разрушена обычными бомбами и ракетами, даже непреднамеренно, – ведь, как утверждают на Западе, северокорейские ракеты очень неточны, – то последствия появления на столь ограниченной территории (примерно равна нашей Ростовской области) 5–6 Чернобылей и Фукусим будут ужасающими. Кроме того, РК – страна с развитой химической индустрией. Разрушение крупных химических комбинатов теми же обычными боеприпасами также приведёт к страшной катастрофе.

А опасность такого развития ситуации, особенно во второй половине прошлого года, была. Причём настолько очевидной, что вынудила президента РК Мун Чжэ Ина заявить, что никакая война в Корее не может быть начата без согласия его страны. Более того, южнокорейский лидер призвал Вашингтон к прямому диалогу с Пхеньяном.

В свою очередь лидер КНДР Ким Чен Ын выступил инициатором проведения межкорейских переговоров. В новогоднем обращении к народу он пожелал успеха зимней Олимпиаде в южнокорейском Пхёнчхане, выразил надежду на участие в ней северокорейских спортсменов и допустил возможность проведения по этому вопросу переговоров между Пхеньяном и Сеулом.

Последовала череда различных встреч, в ходе которых была достигнута договорённость о проведении межкорейского саммита.

– Он состоится уже в эту пятницу в находящемся в демилитаризованной зоне между Севером и Югом местечке Пханмунджом, в расположенном в его южнокорейской части Доме мира. Причём для главы северокорейского государства это станет его первым визитом на южнокорейскую территорию с момента окончания войны между двумя странами в 1953 году. К чему, по вашему мнению, может привести эта встреча?

– Прежде всего хочу отметить, что возобновление диалога между Сеулом и Пхеньяном свидетельствует о том, что корейцы хотели бы играть более самостоятельную роль в определении своей судьбы. Правда, видят они её совершенно по-разному. Сеул уверен, что объединённая Корея будет представлять собой либеральную демократию с рыночной экономикой. Там рассчитывают добиться «мягкой посадки» северокорейского режима без широкомасштабного конфликта.

Пхеньян выступает за постепенное сближение двух систем в рамках конфедеративного государства. Причём решение этой проблемы северокорейские лидеры видят в условиях предоставления Вашингтоном гарантий безопасности их стране.

Южная Корея в конституции объявила весь полуостров своей территорией. А в Пхеньяне нередко именуют Южную Корею «временно оккупированной южной частью республики», то есть КНДР.

Естественно, свести эти подходы воедино тяжело, но возможно при наличии у сторон готовности к диалогу и поиску компромиссов. А они её в последнее время демонстрируют весьма активно. Во всяком случае, такое стремление декларируется публично и на высшем уровне.

– Сюда, несомненно, следует отнести решение Пхеньяна отказаться от ракетно-ядерных испытаний, которое совершенно неожиданно для многих было принято в прошедшую субботу…

– Я не сказал бы, что неожиданно. Это вполне ожидаемая мера, ведь ещё с прошлого года нет ни запусков ракет, ни ядерных испытаний. КНДР заявила, что будет вести себя как ответственное ядерное государство, в частности не передавать ядерное оружие третьим странам. Обещание не испытывать также очень важно, оно означает, что КНДР не будет совершенствовать свои ядерные заряды. В целом северокорейцы дают понять, что они будут соблюдать Договор о нераспространении ядерного оружия, оставаясь формально вне этого договора.

Президент Южной Кореи приветствовал северокорейское решение как «крупный шаг» на пути к денуклеаризации полуострова. По его словам, в настоящее время Пхеньян демонстрирует международному сообществу свою волю к полному отказу от ядерного оружия, а Республике Корея – свою готовность к проведению активного диалога. Мун Чжэ Ин подчеркнул необходимость положить конец режиму перемирия на Корейском полуострове, опубликовать декларацию о прекращении войны и двигаться к заключению мирного договора. Саммит покажет, согласятся ли с таким подходом северокорейцы, которые уже несколько десятилетий настаивают на заключении мирного договора с США, а не с Южной Кореей, так как последняя в 1953 году отказалась подписать соглашение о перемирии в Корее.

Естественно, пойдёт речь и о том, как возродить межкорейское экономическое сотрудничество. И это сложная задача, учитывая введённые в отношении КНДР санкции СБ ООН, которые фактически блокируют не только всю внешнеэкономическую деятельность этой страны, но и серьёзно затрудняют даже её гуманитарные и спортивные обмены.

Следует также отметить, что свобода рук официального Сеула сильно ограничена негативным отношением части южнокорейской элиты и особенно военных к самой идее улучшения отношений с Пхеньяном. Антикоммунистические предубеждения в РК настолько сильны, что согласие Мун Чжэ Ина откликнуться на мирные инициативы КНДР дало основание этим кругам открыто обвинить президента РК в том, что он является «розовым» и даже «красным».

Реагируя на эти выступления, Мун Чжэ Ин призвал своих оппонентов прекратить все спекуляции относительно предстоящего межкорейского саммита. «Весь мир следит за ситуацией, и весь мир надеется на успех. Поэтому прошу политические круги также остановить свои «боевые действия» по крайней мере на это время. Мы стоим на перекрёстке, где открывается путь к денуклеаризации не военными мерами, а мирным способом», – подчеркнул он.

Кроме того существуют ещё требования старшего союзника – США продолжать политику «максимального давления» на КНДР. Не учитывать в выстраивании диалога с Пхеньяном эту позицию США Мун Чжэ Ин не может.

Так что обеим сторонам на пути к миру, равноправному сотрудничеству и объединению предстоит устранить немало политических, правовых и институциональных барьеров и достичь взаимоприемлимого видения будущего единого государства.

– Вы сказали о позиции США. Её учитывает не только Сеул, но и Пхеньян. Ведь Северная Корея создавала свой оборонный потенциал, достаточный для нанесения противнику неприемлемого ущерба или угрозы самой возможности нанесения такого ущерба, чтобы не допустить повторения на полуострове иракского и ливийского сценариев смены неугодных Западу режимов. Да и нарушивший все нормы международного права, предпринятый без санкции Совета Безопасности ООН недавний ракетный удар США, Англии и Франции по Сирии наверняка добавил Пхеньяну аргументов в пользу его подходов к решению этой задачи. Тем не менее он пошёл на отказ от ракетно-ядерных испытаний. Почему?

– По большому счёту ответ на этот вопрос дали сами северокорейские власти. Как было объявлено в Пхеньяне, стране больше не требуется проводить ядерные испытания, а также испытания межконтинентальных баллистических ракет и ракет средней дальности, поскольку поставленные в этой области цели успешно достигнуты. Тем самым и миссия северного ядерного полигона также подошла к концу.

Отныне Северная Корея, как подчёркивается в сообщениях из Пхеньяна, сосредоточит все усилия на создании сильной социалистической экономики и мобилизации людских и материальных ресурсов страны, чтобы резко повысить уровень жизни людей.

Было также отмечено, что Пхеньян не будет использовать ядерное оружие, если против КНДР не будет ядерных угроз или провокаций. То есть можно предположить, что, отказавшись от новых испытаний, северокорейцы намерены сохранить (полностью или частично) уже созданный ими ракетно-ядерный потенциал, который и призван сдерживать возможные в будущем «ядерные угрозы и провокации».

Наконец, приняв такое решение, Пхеньян как бы сработал на опережение. Теперь Мун Чжэ Ин и тем более Дональд Трамп, требовавшие, чтобы КНДР практическими шагами подтвердила своё намерение денуклеаризироваться, стоят перед необходимостью сделать какой-то ответный ход, пойти на какие-то встречные шаги.

– И чего теперь следует ожидать от Вашингтона?

– Как известно, Дональд Трамп принял приглашение Ким Чен Ына на личную встречу. И сделал это практически единолично, без должного обсуждения с помощниками, за что его уже критикуют. Во всяком случае, отставка Рекса Тиллерсона с поста госсекретаря США и замена его директором ЦРУ Майклом Помпео была связана, как объявлено Белым домом, с желанием Трампа создать новую команду в преддверии переговоров с Ким Чен Ыном. А они, как сообщается, могут состояться в мае или начале июня.

О чём может пойти речь на этих переговорах? Предположения на этот счёт высказываются разные. Есть даже такие радикальные, как, например, то, что Трамп попытается включить КНДР в антикитайский альянс, формируемый Вашингтоном в Восточной Азии. И тем самым взять КНР в «клещи» – от Южно-Китайского до Жёлтого морей. В подтверждение возможности такого поворота говорится о том, что нынешняя ситуация, когда Северная Корея оказалась под мощнейшим внешним давлением, подталкивает Пхеньян к разыгрыванию любых кажущихся ему спасительными внешнеполитических комбинаций вроде предполагаемого «замирения» с США.

Конечно, учитывая нетрадиционные действия Трампа, от него можно ожидать всего. Тем более что он пообещал заключить с Ким Чен Ыном «величайшую сделку», не расшифровав, что он под ней понимает. Нельзя также не заметить, что в последние дни США демонстрируют некоторую динамику в выстраивании отношений с Пхеньяном. Так, установлен канал секретной связи между разведкой США и КНДР, появились сообщения о встрече представителей Вашингтона и Пхеньяна. Причём ключевую роль в подготовке встречи президента США Дональда Трампа и лидера КНДР Ким Чен Ына с американской стороны играет не госдепартамент, а ЦРУ.

Москва полностью поддержала отказ Пхеньяна от ядерных испытаний, считая, что это решение ведёт к снижению напряжённости между Пхеньяном и Сеулом

В частности, в северокорейской столице с тайным визитом побывал директор ЦРУ Майкл Помпео. Кстати, этот визит состоялся буквально накануне принятия Пхеньяном решения об отказе от ракетно-ядерных испытаний. По словам американского президента, визит прошёл успешно. В его ходе прорабатывались детали саммита, главной темой которого станет денуклеаризация.

И всё же вряд ли Трамп сможет пойти на подписание мирного договора между США и КНДР и предоставить Северной Корее такие гарантии безопасности, которые будут сочтены в Пхеньяне убедительными. Американский президент не откажется и от требований, закреплённых в формулировке о «полном, проверяемом и необратимом демонтаже» всех ядерных программ КНДР. Ведь в этом случае на Трампа обрушится такая волна критики, с которой, несмотря на весь негатив, который сегодня приходится преодолевать его администрации, ему до сих пор ещё не пришлось сталкиваться. Да и конгресс не пропустит хотя бы близкое к тому соглашение.

– Есть ещё один важный игрок в регионе. Это КНР. Какова, на ваш взгляд, специфика китайского подхода к проблеме двух Корей?

– Для КНР, как по военно-стратегическим, так и престижно-политическим соображениям, ликвидация КНДР, тем более силовым путём, совершенно неприемлема. Такое развитие событий привело бы к выходу вооружённых сил США и их союзников на 1360-километровую сухопутную границу с Китаем, серьёзно подрывало бы престиж и внешнеполитические позиции КНР в Азии и во всём мире, практически ставило бы крест на планах Пекина вернуть в «лоно родины» Тайвань.

В то же время Китай недоволен ядерными амбициями КНДР, которые дали американцам предлог для давления на Пекин. Китай также опасается, что если КНДР станет ядерной державой, то это может привести к появлению такого оружия у Японии, Южной Кореи и самое худшее – у Тайваня.

Но было бы крайним упрощением считать, что главным объектом затеянного американцами очередного «крестового похода» в Азии является КНДР. Ситуацию вокруг этой страны следует рассматривать в контексте геополитических амбиций США в АТР.

И в Пекине, уверен, прекрасно понимают, что главной целью геополитических комбинаций США в регионе является Китай. Тем более что Вашингтон всё откровеннее сползает в сторону «сдерживания» и неприкрытого силового давления на Китай, о чём свидетельствуют те же действия ВМС США в Южно-Китайском море.

Беседовал Александр ФРОЛОВ

Корея. КНДР. США. Весь мир. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 27 апреля 2018 > № 2613116 Александр Жебин

Эпоха незащищенности

Может ли демократия себя спасти?

Рональд Инглхарт – профессор демократии, демократизации и прав человека Мичиганского университета.

Резюме За последнее десятилетие многие слабо демократические страны стали авторитарными. А авторитарные, ксенофобские популистские движения укрепили свои позиции настолько, что представляют угрозу здоровью демократии в некоторых богатых демократических странах. Стоит ли нам беспокоиться о перспективах демократии?

За последнее десятилетие многие слабо демократические страны стали авторитарными. А авторитарные, ксенофобские популистские движения укрепили свои позиции настолько, что представляют угрозу здоровью демократии в некоторых богатых демократических странах, включая Францию, Германию, Нидерланды, Швецию, Великобританию и США. Стоит ли нам беспокоиться о перспективах демократии?

Хорошая новость в том, что с момента своего появления представительная демократия распространялась и продвигалась силами модернизации. За прорывом следовал откат, но в сухом остатке – увеличение количества демократий с десятка в XIX веке до почти 90 сегодня. Плохая новость – мир переживает самый тяжелый демократический откат после подъема фашизма в 1930-е годы.

Непосредственная причина роста популярности авторитарных, ксенофобских популистских движений – реакция на иммиграцию (а в США – на расовое равенство). Эту реакцию усугубляют быстрые культурные изменения и сокращение рабочих мест, с которым сталкиваются многие в развитых странах. Из-за культурных и демографических сдвигов у старшего поколения избирателей возникает ощущение, что они уже не живут в стране, в которой родились. Страны с высоким доходом переходят на технологии, заменяющие рабочие места, – искусственный интеллект, который потенциально сделает людей богаче и здоровее, но экономика начнет работать по принципу «победитель получает все».

В упадке демократии нет ничего неизбежного. Растущее благосостояние по-прежнему направляет развивающиеся страны к демократии, хотя траектория отнюдь не линейная. В развитом мире нынешняя волна авторитаризма будет нарастать, только если общество и правительства не смогут справиться с драйверами этого процесса. Если появятся новые политические коалиции, способные остановить тенденцию к неравенству и обеспечить справедливое распределение благ автоматизации, демократия вернется на свои позиции. Но если развитый мир будет двигаться по нынешнему пути, демократия может погибнуть. В возрождении демократии тоже нет ничего неизбежного.

По требованию народа

На протяжении двух столетий распространению демократии способствовали силы модернизации. Страны проходили урбанизацию и индустриализацию, люди переезжали из сельской местности в города и начинали вместе работать на заводах. Это позволило им общаться друг с другом и создавать организации, индустриализация обеспечивала экономический рост, в результате люди стали здоровее и богаче. Экономическая и физическая защищенность позволила целым поколениям не беспокоиться о выживании и сосредоточиться на нематериальных ценностях, например свободе слова, и у граждан возникла потребность в демократии. Экономический рост сопровождался распространением образования, люди стали более информированным, научились формулировать свои идеи и создавать собственные организации, таким образом эффективно продвигая демократию. Наконец, когда индустриальное общество достигло зрелости, большая часть рабочих мест перекочевала из сферы производства в сектор знаний. Новые сферы занятости предполагали меньше рутины и больше независимости. Работники вынуждены были думать самостоятельно, и эта модель распространилась на их политическое поведение.

Кроме того, демократия обладает важным преимуществом перед другими политическими системами: она обеспечивает ненасильственную смену руководства. Демократические институты не гарантируют избрания мудрых и добродетельных правителей, но они обеспечивают регулярную и ненасильственную смену неумных лидеров со злыми намерениями. Смена недемократических лидеров обходится дорого и может привести к кровопролитию. Поскольку демократия позволяет людям выбирать своих лидеров, она уменьшает необходимость репрессивных мер. Эти преимущества помогли демократии выжить и распространиться по миру.

В последние десятилетия самую впечатляющую альтернативу демократическому пути предложил Китай. После катастрофических экспериментов Мао Цзэдуна страной управляла невероятно компетентная авторитарная элита. Здесь стоит упомянуть политический гений преемника Мао Дэн Сяопина. Он не только направил Китай к рыночной экономике, но и разработал нормы, ограничивающие полномочия высшего руководства двумя 5-летними сроками, и установил возрастной предел – 70 лет. Затем он отобрал самых компетентных 60-летних управленцев в правительство и наметил группу 50-летних специалистов им на смену. В течение 20 лет после ухода Дэн Сяопина Китаем управляли люди, которых отобрал он. В 2012 г. эта группа выбрала новое поколение лидеров. Несмотря на рост кумовства и коррупции новая когорта также выглядит компетентной, хотя ее лидер Си Цзиньпин ведет себя как диктатор и совершает маневры в нарушение системы предсказуемой ненасильственной смены власти. Если Си Цзиньпин добьется успеха, правительство Китая может стать менее эффективным.

Однако большинство авторитарных государств управляется не так эффективно, как современный Китай (как и Китай при Мао). На ранних этапах индустриализации авторитарные государства могут добиться высоких показателей экономического роста, но экономика знаний нуждается в открытом обществе. В конечном итоге демократия – лучший вариант управления развитыми странами.

Подъемы и спады

Демократия в своей истории переживала подъемы и спады. В начале XX века существовало всего несколько демократий, но даже они не являлись полноценными демократиями по сегодняшним стандартам. После Первой мировой войны количество демократий резко увеличилось, следующий скачок произошел после Второй мировой, третий – после окончания холодной войны.

Самый тяжелый откат демократии случился в 1930-е гг., когда фашизм распространился по Европе, и отчасти был обусловлен экономическим спадом. В относительно стабильных условиях в 1928 г. немецкие избиратели посчитали нацистскую партию безумцами и отдали им менее 3% голосов. Но в июле 1932 г. на фоне Великой депрессии нацисты набрали 37% голосов и стали крупнейшей партией в рейхстаге, а через год возглавили правительство. Каждый период упадка демократии сопровождался идеей о том, что распространение демократии завершилось и тенденцией будущего станет какая-то другая система – фашизм, коммунизм, бюрократический авторитаризм. Но количество демократий никогда не опускалось до первоначального уровня, и за каждым спадом следовало восстановление.

Поражение держав «оси» во Второй мировой войне дискредитировало авторитарные партии в развитых странах: с 1945 по 1959 г. они набирали в среднем 7% голосов в 32 западных демократиях, где имелась хотя бы одна подобная партия. В 1960-е гг., когда наступил беспрецедентный период послевоенного процветания, их показатели упали до 5% и оставались на этом уровне на протяжении 1970-х годов.

Однако после 1980-х гг. поддержка авторитарных партий начала расти. К 2015 г. они набирали в среднем более 12% голосов в 32 демократиях. В Дании, Нидерландах и Швейцарии авторитарные партии стали крупнейшими или вторыми по величине политическими блоками. В Венгрии и Польше они пришли к власти. В некоторых странах их позиции еще укрепились. В ходе президентских выборов в США в 2016 г. республиканский кандидат Дональд Трамп строил свою кампанию на ксенофобии и симпатии к авторитаризму. В итоге ему удалось набрать 46% голосов населения (и голоса коллегии выборщиков). На президентских выборах в Австрии в 2016 г. Норберт Хофер, кандидат от крайне правой Партии свободы, набрал 46% и упустил победу. Во Франции лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен получила 34% голосов на президентских выборах в прошлом году, почти вдвое превысив предыдущий максимум своей партии. После Второй мировой немецкие избиратели всегда отторгали авторитарные, ксенофобские партии, которые на протяжении десятилетий не могли преодолеть 5-процентный барьер. Но в 2017 г. авторитарная, ксенофобская «Альтернатива для Германии» получила 13% и стала третьей крупнейшей партией в Бундестаге.

Период нехороших ощущений

В значительной степени сдвиги между демократией и авторитаризмом можно объяснить тем, насколько люди чувствуют себя защищенными. На протяжении истории выживание всегда оставалось под вопросом. Когда количество пищи увеличивалось, росло и население. Если пищи не хватало, население уменьшалось. И в тощие, и в тучные времена люди жили чуть выше уровня недоедания. В период нехватки ресурсов ксенофобия становилась реалистичной стратегией: если территория проживания племени давала необходимое количество пищи, появление еще одного племени могло означать смерть для аборигенов. В таких случаях люди объединялись вокруг сильных лидеров. В современных условиях этот рефлекс ведет к поддержке авторитарных, ксенофобских партий.

В богатых странах после Второй мировой войны многие стали воспринимать свое выживание как должное. Это происходило благодаря беспрецедентному экономическому росту, системе социального обеспечения и миру между ведущими державами. Ощущение защищенности привело к межпоколенческому изменению ценностей: люди уже не отдавали приоритет экономической и физической безопасности и не считали необходимостью следование групповым нормам. Главным стал индивидуальный свободный выбор. Это вызвало радикальные культурные изменения: рост антивоенных движений, распространение расового и полового равенства, толерантность к ЛГБТ-сообществу и другим нетрадиционным группам.

Эти изменения спровоцировали реакцию у старшего поколения и тех, кто занимал менее защищенное положение в обществе (менее образованные, менее состоятельные): люди почувствовали угрозу из-за подрыва привычных ценностей. В последние 30 лет ощущение отчужденности усилилось из-за притока иммигрантов и беженцев. С 1970 по 2015 г. испаноговорящее население США выросло с 5 до 18%. В Швеции, где в 1970 г. проживали исключительно этнические шведы, сегодня население иностранного происхождения составляет 19%. В Германии – 23%, в Швейцарии – 25%.

Все эти перемены поляризовали современное общество. С 1970-х гг. исследования в Соединенных Штатах и других странах демонстрируют разделение общества на «материалистов», для которых важна экономическая и физическая защищенность, и «постматериалистов», которые воспринимают защищенность как должное и подчеркивают значимость нематериальных ценностей.

В ходе Всемирного исследования ценностей в США в 2017 г. респондентам задавали шесть вопросов, в каждом из которых требовалось выбрать, какая из двух целей более важна для страны. Тех, кто выбирал такие цели, как стимулирование экономического роста, борьба с ростом цен, обеспечение правопорядка и обуздание преступности, определили как материалистов. Тех, кто отдавал предпочтение защите свободы слова, участию граждан в принятии решений и большей автономности в работе, назвали постматериалистами.

На последних президентских выборах в США это разделение серьезно повлияло на голосование, уменьшив эффект других демографических аспектов, включая социальные классы. Сравните: на выборах 2012 г. те, кто отдает предпочтение материальным ценностям, в 2,2 раза чаще голосовали за республиканца Митта Ромни, а приверженцы постматериальных ценностей в 8,6 раза чаще голосовали за демократа Барака Обаму. Картина стала еще более показательной в 2016 г., когда Дональд Трамп с откровенно расистской, сексистской, авторитарной и ксенофобской риторикой соперничал с либеральной и космополитичной Хиллари Клинтон, к тому же первой женщиной-кандидатом от ведущей партии. Чистые материалисты в 3,8 раза чаще голосовали за Трампа, а чистые постматериалисты в 14,3 раза чаще отдавали свой голос Клинтон.

Экономическая незащищенность может усилить культурное давление, провоцирующее движение к авторитаризму. В 2006 г. общество в Дании было настроено толерантно, когда в нескольких странах с преимущественно мусульманским населением были подожжены датские посольства после публикации карикатур на пророка Мохаммеда в датской газете. На пике кризиса в Дании не наблюдалось исламофобии. На следующий год антимусульманская Датская народная партия поучила 14% голосов. В 2015 г. на фоне Великой рецессии партия набрала уже 21% голосов и стала второй по величине в Дании. Непосредственной причиной роста популярности партии стал кризис с мигрантами в Европе, а экономическая незащищенность усугубила реакцию.

Богатые и бедные

Экономическая незащищенность необязательно должна становиться абсолютной проблемой, чтобы подорвать демократию. В литературе о демократизации эксперты высказывают диаметрально противоположные точки зрения, но в одном они согласны: экстремальное неравенство несовместимо с демократией. Неудивительно, что рост поддержки авторитарных партий в последние 30 лет идет параллельно с увеличением неравенства.

По подсчетам экономиста Тома Пикетти, в 1900 г. во Франции, Германии, Швеции и Великобритании на долю самых богатых 10% населения приходилось 40-47% доходов без учета налогов. В США – 41%. К 1970 г. ситуация улучшилась, во всех пяти странах к 10% самых богатых уходило от 25 до 35% доходов. После 1980 г. неравенство доходов вновь стало увеличиваться. В США 10% самых богатых забирали себе уже почти половину национального дохода. Во всех странах-членах ОЭСР, по которым есть данные, кроме одной, неравенство доходов выросло в период с 1980-го по 2009 год.

Хотя практически во всех развитых странах неравенство идет по U-образной траектории, существуют различия, отражающие влияние политической системы. Выделяется Швеция: в начале XX века уровень неравенства там был выше, чем в США, но к 1920-м гг. неравенство доходов оказалось ниже, чем в четырех других странах из исследования Пикетти, и эта тенденция сохраняется до сих пор. За это стоит благодарить социал-демократов, которые создали в стране систему социального обеспечения. Консервативная политика, которую в 1980-е гг. проводили американский президент Рональд Рейган и британский премьер Маргарет Тэтчер, напротив, привела к ослаблению профсоюзов и ограничению государственного регулирования, в результате неравенство доходов в Соединенных Штатах и Великобритании оказалось выше, чем в других странах.

Пока все становятся богаче, неравенство доходов никого особенно не беспокоит. Чье-то благосостояние растет быстрее, но в целом все движутся в одном направлении. Но сегодня не все становятся богаче. На протяжении десятилетий реальный доход рабочего класса в развитых странах падал. 50 лет назад крупнейшим работодателем в США была компания General Motors, работники которой получали в среднем $30 в час (в долларах 2016 г.). Сегодня крупнейшим работодателем является Walmart, сотрудники которого в среднем зарабатывают $8 в час. Менее образованные люди имеют сомнительные перспективы занятости и лишены доступа к благам роста, которые ушли к более богатым.

Растущее неравенство и стагнирующий рабочий класс нельзя считать неизбежным результатом капитализма, утверждает Пикетти. Они отражают этапы развития общества. Переход от аграрной экономики к индустриальной создает спрос на рабочих, соответственно они получают возможность диктовать свои условия. Переход к экономике услуг оказывает обратный эффект, уменьшая возможности организованных работников, поскольку человека заменяет автоматизация. Сначала теряют способность диктовать условия индустриальные работники, а затем, с переходом к доминированию искусственного интеллекта, это происходит и с высокообразованными профессионалами.

Эпоха машин

К проблемам культурных изменений и неравенства в богатых странах добавляется рост автоматизации. В результате может сформироваться экономика, в которой все блага будут уходить к самой богатой верхушке. Поскольку большинство товаров в экономике знаний, включая программное обеспечение, очень дешево производить и распространять, продукты высокого качества можно продавать по той же цене, что и низкокачественные. Поэтому можно покупать только самый популярный продукт, который захватит весь рынок, и все доходы уйдут его производителю, оставив других ни с чем.

Принято считать, что важнейший элемент экономики знаний – сектор высоких технологий – создаст огромное количество хорошо оплачиваемых рабочих мест. Но в США, например, доля этого сектора в общем количестве рабочих мест не меняется последние 30 лет, с момента ведения статистики. Высокотехнологичный сектор в Канаде, Франции, Германии, Швеции и Великобритании демонстрирует аналогичную тенденцию. В отличие от перехода от аграрной экономики к индустриальной и затем к экономике знаний, искусственный интеллект не обеспечивает большого количества стабильных, высокооплачиваемых рабочих мест.

Компьютеры очень быстро могут заменить даже высокообразованных профессионалов. Искусственный интеллект уже вытесняет человеческий труд при анализе юридических документов, диагностике пациентов и даже написании компьютерных программ. В результате, хотя американские политики и избиратели обычно винят в экономических проблемах странах глобальную торговлю и офшоризацию, с 2000 по 2010 г. 85% рабочих мест в производственном секторе США были ликвидированы вследствие технологических преобразований и лишь 13% - из-за торговли.

Искусственный интеллект действительно быстро заменяет рабочие места, но эффект виден не сразу: глобальная экономика растет, безработица остается низкой. Эта позитивная статистика скрывает тот факт, что 94% роста рабочих мест в США с 2005 по 2015 г. – низкооплачиваемые охранники, уборщики, консьержи и т.д. А из данных по безработице просто выпало огромное количество людей, у которых нет перспектив трудоустроиться. Уровень безработицы в США составляет 4,1%. Но доля работающих или активно ищущих работу взрослых достигла самого низкого уровня за 30 лет. В 2017 г. на каждого безработного американца в возрасте 25-55 лет приходилось еще трое, которые не работали и не искали работу. Уровень занятости женщин стабильно рос до 2000 года, затем он тоже стал падать.

Жить без перспектив трудоустроиться очень непросто. Мужчины трудоспособного возраста, оказавшиеся в такой ситуации, говорят о плохом эмоциональном состоянии. По данным Национального бюро экономических исследований, почти половина из них – 3,5 млн – ежедневно принимают обезболивающие. В итоге они рано умирают. С 1999-го по 2013 год вырос уровень смертности белых мужчин неиспанского происхождения, имеющих только школьное образование. В основном рост связан с так называемыми смертями от отчаяния: самоубийствами, циррозом печени, передозировкой. С 1900-го по 2012 г. продолжительность жизни в США увеличилась с 47 до 79 лет, затем не менялась, а в 2015-2016 гг. стала падать.

Внести коррективы

Окажется ли нынешний упадок демократии перманентным, зависит от того, сможет ли общество решить проблемы, которые требуют вмешательства власти. Если в развитых странах не появятся новые политические коалиции, представляющие 99% населения, их экономики продолжат сокращаться и все больше людей будут ощущать экономическую незащищенность. Ради политической стабильности и экономического здоровья общества в странах с высоким доходом следует обратить внимание на перераспределительную политику, которая доминировала в XX веке. Социальная база «нового курса» Рузвельта и его европейских аналогов исчезла, но концентрация богатства у 1% населения создает потенциал для новых коалиций.

В Соединенных Штатах карательный подход к 1% самых богатых окажется контрпродуктивным, потому что в эту группу входят самые ценные люди страны. Но можно двигаться к прогрессивному налогу на доходы. В 1950-е и 1960-е гг. 1% самых богатых американцев отдавал гораздо больше своих доходов в виде налогов, чем сегодня. И это не мешало экономическому росту. Два самых состоятельных американца Уоррен Баффетт и Билл Гейтс выступают за повышение налогов для богатых. Они также говорят, что налог на наследство – относительно безболезненная мера, которая позволит привлечь средства, необходимые в сфере здравоохранения, образования, НИОКР и развития инфраструктуры. Но влиятельное консервативное лобби толкает США в противоположном направлении – резкое уменьшение налогов для богатых и сокращение госрасходов.

С 1989 по 2014 г. в рамках Всемирного исследования ценностей респондентов спрашивали, какое утверждение им ближе: «Доходы должны быть более равными» или «Разница доходов должна быть больше, чтобы стимулировать устремления индивидуума». Сначала большинство в 52 из 65 стран поддерживало разницу доходов как стимул для человека. Но в последние 25 лет ситуация изменилась. По последним данным, большинство в 51 из 65 стран, включая США, считает, что доходы должны быть более равными.

Распространение автоматизации делает общество богаче, но правительства должны вмешиваться, чтобы перераспределять новые ресурсы и создавать значимые рабочие места в здравоохранении, образовании, инфраструктуре, защите экологии, исследовательской работе, культуре и искусстве – там, где требуется участие человека. Приоритет государства должен заключаться в улучшении качества жизни общества в целом, а не в максимальной прибыли корпораций. Поиск эффективных путей достижения этой цели станет главным вызовом в ближайшие годы.

Демократия переживала откаты в прошлом, но восстанавливалась. Нынешний спад удастся преодолеть, только если богатые страны займутся проблемой растущего неравенства и смягчат последствия перехода к автоматизированной экономике. Если гражданам удастся создать политические коалиции, чтобы остановить тренд растущего неравенства и сохранить возможность широкой, значимой занятости, можно вполне обоснованно ожидать, что демократия продолжит движение вперед.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 3, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 апреля 2018 > № 2911832 Рональд Инглхарт

После размежевания

Как достичь российско-украинского согласия?

Сергей Куделя - доцент департамента политических наук Бейлорского университета (США).

Резюме В сохранении российско-украинского антагонизма заинтересованы многие западные политики, которые видят в Украине важный плацдарм для сдерживания «ревизионистской» России. Поэтому они будут поощрять евроатлантическую риторику киевских политиков, несмотря на иллюзорность ее членства в НАТО или ЕС.

Революционные события зимы 2014 г. стали встряской для украинского политического класса, но не смогли изменить устоявшиеся правила украинской политики. Сегодня Украиной продолжают править элиты, которые приобрели капиталы, а затем и политический вес в первое десятилетие украинской независимости. Их отличает отсутствие ценностных и идеологических рамок, отношение к государству как к источнику обогащения, стремление к монополизации государственной власти и восприятие общества исключительно в качестве объекта манипуляций. Во многом фрагментация государства и экономический коллапс 2014 г. стали следствием затяжного внутриэлитного противостояния, в которое вовлеклась и часть общества. Этот конфликт активно подпитывался извне и сделал невозможным создание стойкой государственной модели, учитывающей разнообразие внутриукраинских предпочтений. Попеременная ориентация Киева на Запад и Россию обострила региональную поляризацию, усилила влияние внешних игроков и завершилась масштабным протестным всплеском.

Старые элиты сохранили власть и после революции благодаря в первую очередь значительной ресурсной асимметрии между ними и новыми политическими игроками. С высокой долей вероятности этот дисбаланс позволит им доминировать в ближайшем избирательном цикле. Однако он обещает стать последним для политического поколения 1990-х годов. Облик Украины к 2030 г. будет формироваться преимущественно теми, кто пришел в политику уже в текущем десятилетии. Событиями, которые наиболее сильно повлияли на формирование их политических воззрений, стали потеря Украиной части территорий в результате агрессии извне и разжигание военного конфликта внутри государства. Поэтому первоочередной целью для них будет восстановление Украины в границах 1991 г. или как минимум нейтрализация внешних и внутренних угроз для ее целостности. Пути, которые будут избраны для решения этих задач, определят как новый формат российско-украинских отношений, так и будущее устройство украинского государства.

Метаморфозы гибридного режима

С момента формирования украинский политический режим традиционно находится в «серой зоне», где формальные демократические процедуры и конкурентная борьба за власть сосуществуют с авторитарным контролем политических процессов и нарушением базовых гражданских свобод. До последнего времени главным препятствием к ликвидации политической конкуренции были существенные различия в региональных предпочтениях, высокий мобилизационный потенциал части общества и диверсификация ресурсов между разными финансово-политическими группировками. Попытки предыдущих украинских президентов консолидировать свое авторитарное правление приводили к открытому противодействию контрэлиты и активному общественному сопротивлению. Таким образом, ценой сохранения действующих демократических институтов становилась постоянная внутренняя нестабильность и повышенная уязвимость для внешнего вмешательства.

Если ранее такие издержки казались приемлемыми, то в условиях затяжного военного конфликта традиционные способы противодействия авторитаризму теряют привлекательность. Это создало благоприятные условия для распространения авторитарных практик. В последние четыре года на Украине системно нарушается свобода слова и собраний, ограничиваются гражданские права и политическая конкуренция, правосудие используется в политических целях. Нормой стало и безнаказанное применение силовыми органами внесудебного преследования политически неблагонадежных лиц, особенно тех, кого подозревают в сотрудничестве с сепаратистами или российскими спецслужбами. Борьба с «пятой колонной», как показало дело Михаила Саакашвили, используется и для расправы над наиболее яркими оппонентами.

Все эти нарушения широко освещаются в отчетах международных организаций, но вызывают минимальную критику западных государств. Если во времена Леонида Кучмы и Виктора Януковича похожие действия становились основанием для замораживания отношений, то Петру Порошенко удается избегать серьезных репутационных потерь. Это может повлечь за собой дальнейшую деградацию политических институтов и новые попытки добиться общественного согласия с помощью принуждения. Выборы в таких условиях окончательно потеряют значение единственного реального способа контроля общества над властью. Если это и поможет действующему президенту остаться на второй срок, то существенно усилит его личные риски при передаче власти.

Еще одним отклонением от практики предшествующих двух десятилетий является внедрение на Украине этноцентричной гуманитарной политики. Ее составляющими стали введение языковых квот в СМИ, ограничения на реализацию российской книжной продукции и дискриминационные новации в среднем образовании, направленные, по выводам Венецианской комиссии, преимущественно против русского меньшинства. Новая политика памяти основывается исключительно на националистическом нарративе, закрепленном юридически принятием «декоммунизационных законов». Статус героев признается только за теми, кто любыми способами боролся за независимое украинское государство, а весь исторический процесс подчиняется логике «национального освобождения». В таком подходе нет места не только представителям других этнических групп, но и миллионам украинцев, которые не придерживались националистической идеологии и отстаивали будущее Украины в составе других государственных образований. Навязывание эксклюзивной интерпретации истории впервые сопровождается введением уголовной ответственности за публичное несогласие с официальной догмой. Криминализация негативных высказываний в адрес участников Организации украинских националистов (ОУН) и бойцов Украинской повстанческой армии (УПА) лишает общество возможности вести открытый диалог и расширять знания об одном из наиболее трагических и противоречивых периодов истории.

Нативизм власти в гуманитарной сфере с предоставлением преимуществ «коренному» этносу прямо связан с авторитарным поворотом в политическом развитии. Демократические протесты на постсоветском пространстве были успешны лишь в тех случаях, когда оппозиции удавалось изобразить власть как угрозу национальному строительству. Этноцентризм Порошенко, несвойственный ему до прихода к власти, должен помочь предотвратить массовую протестную мобилизацию под лозунгами предательства элитами национальных интересов. Хотя антикоррупционные лозунги за время его правления стали еще более актуальными, их недостаточно для организации сколько-нибудь массового протестного движения. В то же время такая культурная политика используется еще и для разделения общества и сталкивания между собой представителей различных оппозиционных лагерей. Ее следствием является не только обострение внутренних противоречий и межэтнической нетерпимости, но и ограничение возможностей для мирного урегулирования вооруженного конфликта в Донбассе. Это, в свою очередь, обещает дальнейшее обострение напряженности в отношениях Киева и Москвы.

Внешние вызовы для Украины

С первых лет независимости украинские власти воспринимали Российскую Федерацию как основной источник военной угрозы и искали баланс в международных гарантиях безопасности. Уже в 1992 г. президент Леонид Кравчук предложил американской администрации предоставить Украине гарантии, равные по силе пятой статье Североатлантического договора, в обмен на отказ Киева от ядерного арсенала. Однако смягченные формулировки Будапештского меморандума 1994 г. лишили Киев возможности рассчитывать на военную поддержку западных государств в случае агрессии. Поэтому все украинские президенты воспринимали военно-политическое сотрудничество с альянсом как единственный доступный инструмент нейтрализации внешних угроз. Россия при этом оставалась ключевым экономическим партнером Украины и главным источником ренты для ее финансово-политических групп. Украинская «многовекторность» была, таким образом, способом получать максимум экономических дивидендов от связей с Россией и при этом минимизировать сопутствующие им издержки для национальной безопасности.

Молниеносная аннексия Крымского полуострова стала яркой демонстрацией недальновидности такой стратегии. С одной стороны, она позволила России кооптировать значительную часть украинской элиты, которая использовалась для влияния на общественное мнение в отношении ЕС и НАТО. С другой стороны, не создала каких-либо существенных рычагов обеспечения безопасности Украины за исключением преимущественно декларативного партнерства с Североатлантическим альянсом и получения символической военной помощи от США. Отказ администрации Барака Обамы от прямого вмешательства в российско-украинский конфликт в 2014 г. и даже от поставок вооружения стал горьким откровением для многих украинских политиков. В то же время активное содействие сепаратистам в Донбассе превратило Россию из потенциальной угрозы в непосредственного военного противника. И если аннексия Крыма свидетельствовала об ограниченных территориальных претензиях России, то скрытое участие российских военных в боевых действиях на стороне «ополченцев» и поддержка ею непризнанных «республик» создает более фундаментальные вызовы для украинского государства.

Первым таким вызовом является дальнейшая фрагментация Украины и ослабление государственной монополии на насилие действиями парамилитарных структур. Вторая угроза – милитаризация украинской экономики, создающая новые источники ренты для силовых органов, но препятствующая интенсивному экономическому развитию. Дальнейшая концентрация ресурсов государства в обороне означает рост бедности, ухудшение качества образования и здравоохранения, отток профессиональных кадров за рубеж. Третья угроза связана с окончательным выхолащиванием демократических институтов, ликвидацией плюрализма и установлением более жесткой формы авторитарного правления.

Угроза распада украинского государства остается главным вызовом как для украинской власти, так и для ее западных партнеров. Именно поэтому большинство антироссийских санкций были введены США и Евросоюзом лишь с началом активных военных действий в Донбассе. Одновременно с этим Вашингтон с помощью финансового рычага начал определять не только приоритеты реформ новой украинской власти, но и ее кадровую политику. Вместе с тем объемы американской помощи сектору безопасности достигли беспрецедентных для Украины масштабов. Всего с 2014 г. американцы предоставили Украине военную помощь на сумму около 1 млрд долларов. Она заключалась как в инструктаже украинских военных, так и в обеспечении их современными средствами связи и наблюдения. Это превышает объемы предоставленной Украине помощи в предыдущие два десятилетия. Недавнее решение администрации Дональда Трампа о продаже Киеву летального оружия свидетельствует о том, что Соединенные Штаты остаются основным донором Украины в сфере безопасности. В то же время существенная активизация Вашингтоном посреднических усилий в разрешении конфликта в Донбассе повышает роль США и в дипломатическом процессе, где ранее ключевыми были Германия и Франция.

Противоречия российской политики Киева

В целом новая стратегия Украины в отношении России состоит из пяти взаимосвязанных компонентов. Первым является давление на Москву с помощью сохранения и ужесточения санкционного режима странами Запада. При этом важно держать западных союзников в неопределенности по поводу военно-политических целей российского руководства, особенно в отношении стран Балтии и Центральной Европы. Второй компонент заключается в демонстративном выходе Украины из российского культурного и информационного пространства, что должно ослабить влияние Кремля на общественное мнение внутри Украины. Третьим компонентом является отказ от прямых поставок энергоносителей из России и ограничение, таким образом, возможностей Кремля не только для геополитического шантажа власти, но и для подкупа украинской политической элиты. Четвертый компонент – замораживание двустороннего политического диалога и проведение встреч на высшем уровне только при участии западных союзников. При этом круг затрагиваемых на таких встречах тем ограничивается главным образом вопросами восстановления территориальной целостности украинского государства. Пятый компонент – дискредитация России на международной арене как государства-агрессора и подрыв ее репутации с помощью международно-правовых исков, информационных кампаний и гражданских акций.

Каковы конечные цели этой стратегии? В первую очередь это повышение издержек Кремля, связанных с дальнейшим вмешательством в дела Украины, до уровня, когда России станет выгоднее уважать ее территориальную целостность. Другая цель – демонстрация маловероятности разделения или ликвидации украинского государства, находящегося под западным патронатом. Это должно сделать нерациональной любую попытку расшатать украинское государство.

Однако, провозглашая вступление в НАТО своей «путеводной звездой», президент Порошенко одновременно увеличивает уровень долгосрочных угроз для России, исходящих от независимой Украины. Этим он нивелирует собственные попытки заставить Кремль переоценить выгоды от дальнейшего военного вмешательства в Донбассе. Стратегическая несостоятельность такой политики была отмечена даже американскими исследователями, указавшими на выгодность получения Украиной нейтрального статуса для снижения напряженности вокруг украинского вопроса по оси Запад-Восток. И все же курс на вступление в альянс является безальтернативным с точки зрения действующего украинского руководства.

Таким образом, Украина будет сохранять стратегическую уязвимость в отношениях с Россией, которую невозможно преодолеть с помощью западных военных инструкторов или поставок американского оружия. В то же время перспективы урегулирования конфликта в Донбассе оказываются зависимы от состояния российско-американских отношений, которые уже вошли в стадию «второй холодной войны». Об этом свидетельствует и новая оборонная стратегия Пентагона, определяющая «долгосрочную стратегическую конкуренцию» с Россией и Китаем как главный вызов национальной безопасности и благополучию США. В результате Украина рискует стать заложницей большого геополитического противостояния, в котором ей будет отведена незавидная роль «вечной жертвы». Поддержка такого курса приведет к окончательному разрыву с Москвой, сохранению неразрешенных территориальных конфликтов и закреплению Украины в сфере неформального западного покровительства без твердых гарантий безопасности.

Все это может обернуться катастрофическими последствиями как для долгосрочных двусторонних отношений, так и для региона в целом. Главным риском видится постепенное разрастание зоны военного конфликта за пределы Донбасса и дальнейшая дестабилизация на разных участках российско-украинской границы. Такая эскалация окончательно превратит Украину в территорию опосредованного военного противостояния России и Соединенных Штатов и очаг нестабильности в регионе. Украина также лишится возможности устойчивого экономического развития, что гарантирует ей ранг беднейшей страны Европы. Это, в свою очередь, делает перспективы вступления в Евросоюз в ближайшее десятилетие еще более призрачными.

В то же время поддержание тлеющего конфликта с крупным соседним государством соответствует интересам украинской элиты, оправдывая экономическую отсталость, ограничение гражданских свобод и преследование оппонентов. Незавершенность конфликта также позволяет исключить из избирательного процесса значительную часть граждан, наиболее оппозиционно настроенных к действующему режиму. Для общества же цена дальнейшего противостояния измеряется не только потерянными жизнями, но и усугублением внутренней нетерпимости, деградацией социальных сфер, ростом преступности и оттоком человеческого капитала за рубеж.

Принципы новой разрядки

Хотя предпосылок для восстановления российско-украинских отношений еще не создано, уже можно определить контуры политики «разрядки». Она сводится к пяти принципам, которые должны обеспечить устойчивость двусторонних отношений.

Во-первых, признать общность интересов безопасности двух стран и отказаться от использования силы для решения двусторонних проблем. Это позволит не только избежать каких-либо действий, ущемляющих или подрывающих безопасность другой стороны, но и сделать шаги, направленные на достижение обоюдного доверия. Асимметрия силового потенциала между Украиной и Россией означает, что существенный ущерб российским интересам Киев может нанести лишь в союзе с третьими странами. Именно поэтому заявления украинского руководства о стремлении вступить в НАТО усугубляют проблему безопасности и препятствуют мирному разрешению конфликта в Донбассе. Очевидно, что восстановление доверительных отношений с Москвой требует от Украины принятия статуса нейтрального государства при сохранении приверженности курсу на вступление в Европейский союз. В то же время пересмотр Киевом евроатлантических устремлений невозможен, пока Россия сохраняет военное присутствие на части территории Украины. Это означает, что урегулирование отношений в сфере безопасности потребует одномоментных взаимных уступок, закрепленных многосторонними договоренностями.

Вторым принципом должен стать отказ от использования торгово-экономических связей в политических целях. Дальнейшая интеграция Украины в экономическое пространство ЕС обещает новые выгоды и для российских компаний на украинском рынке. Она создает благоприятные условия не только для реализации продукции, но и для инвестиций, обмена передовыми технологиями и экономического партнерства как с украинскими, так и с европейскими компаниями. Однако российские производители уже не смогут претендовать на гегемонию и будут конкурировать за украинского потребителя на равных условиях с компаниями других стран. При этом они должны отказаться от политического давления или финансирования отдельных партий и общественных организаций. России также следует признать как данность отсутствие Украины в евразийских интеграционных проектах и искать способы взаимовыгодного экономического сближения, уважая европейский выбор Киева.

Третьим принципом должен быть свободный доступ к информационному, культурному и образовательному пространству двух стран, свобода трансграничного передвижения граждан, а также обеспечение прав религиозных общин, связанных с материнскими церквями в России или на Украине. Дискриминационные практики в гуманитарной политике двух государств будут неизменно возрождать противоречия, нарушающие стратегическую стабильность отношений. Таким образом, Киеву следует вернуться к инклюзивной политике, гарантирующей соблюдение культурных прав и удовлетворение образовательных потребностей русского меньшинства, а также значительной части русскоязычных граждан. Равное уважение к идентичности и исторической самобытности региональных общин со стороны центральной власти является непременным условием для поддержания мира в Донбассе. Хотя сейчас эти цели труднодостижимы, прогресс в урегулировании вопросов безопасности будет способствовать пересмотру Киевом этноцентричной политики и возобновлению гуманитарного сотрудничества.

Четвертый принцип основывается на утверждении плюрализма в вопросах исторической памяти и стремлении к примирению вокруг наиболее спорных вопросов общей истории двух народов. Это касается событий не только минувших столетий, но и новейшей истории, в первую очередь революционных протестов в Киеве, аннексии Крыма и вооруженного конфликта в Донбассе. Необходимым условием успеха новой политики памяти будет отказ от ограничения общественных дискуссий на исторические темы или попыток навязать «единственно правильный» нарратив регионам и этническим группам с разным историческим опытом. Особенно важны для межгосударственных отношений символические шаги политиков и общественных деятелей двух стран по примирению и взаимному прощению. Как свидетельствуют сложности украинско-польского исторического диалога, после столетий противоборства поиск взаимопонимания обещает быть долгим и болезненным процессом. Принятия неизбежности различий во взглядах на некоторые события истории может быть достаточно для того, чтобы они не препятствовали общему будущему.

Наконец, пятым принципом должна стать деперсонализация сотрудничества с помощью создания постоянных институтов взаимодействия как на государственном (через отдельное министерство или специальные комиссии), так и на общественном и региональном уровнях. Такой диалог должен способствовать установлению доверия, разрешению оставшихся противоречий и быстрому реагированию на появление спорных вопросов. Создание ряда коммуникационных площадок с широким общественным представительством поможет деполитизировать отношения, вывести их из зависимости от отдельных личностей в руководстве двух стран и ограничить влияние провокационных и подрывных элементов с обеих сторон.

Сценарии для Украины

Очевидно, что главными препятствиями на пути восстановления двусторонних отношений остаются конфликт в Донбассе и территориальный спор вокруг Крыма. За ними кроются разногласия в более широких геостратегических вопросах по поводу способов обеспечения безопасности двух стран. Без скорого прогресса в решении спорных проблем появятся новые препятствия, преодолевать которые будет куда сложнее.

Одним из них может стать дальнейший авторитарный реверс украинского политического режима, особенно если ему будет сопутствовать приход к власти национал-радикалов из ультраправых сил. Хотя их электоральная поддержка остается низкой, лидеры этих партий пользуются покровительством высших лиц в государстве и беспрепятственно формируют широкую сеть парамилитарных группировок по всей стране. Их постепенное слияние с правоохранительными структурами позволит остановить уличные выступления в случае отмены или фальсификации выборов. Уже сейчас они делают ставку на силовое навязывание обществу новой националистической повестки под лозунгом установления «украинского порядка». Даже если поддержка Украины Западом сократится, такое развитие событий неизменно повлечет эскалацию российско-украинского конфликта. Таким образом, национал-авторитарный режим на Украине создаст для Кремля новые риски. Главным из них является провоцирование Москвы на начало открытых военных действий, что может привести к новым санкциям, существенным экономическим потерям, более активному военному вмешательству США и политической дестабилизации внутри России.

Другой сценарий предполагает сохранение гибридного режима, при котором политический плюрализм поддерживается борьбой олигархических группировок, а демократические институты выполняют роль ширмы для элитных сделок по разделу ренты. Именно такой режим был наиболее удобен Кремлю на протяжении двух десятилетий украинской независимости. Он позволял использовать внутренние противоречия и продажность украинских политиков для продвижения своих интересов. Однако в новых условиях большая часть элиты переориентировалась на Запад, а ограничение двусторонних экономических связей снижает возможности для коррупционных сделок. Поскольку антироссийская риторика стала единственным способом сохранения власти, гибридный режим будет способствовать углублению существующих противоречий и препятствовать мирному разрешению конфликта.

При третьем сценарии смещение действующей власти будет сопровождаться переходом к парламентской форме правления и консолидацией ключевых демократических институтов. Именно такая трансформация поможет ликвидировать систему, в которой «победитель получает все» и затем становится доминирующим игроком на весь срок правления. Ее целью будет создание консоциональной модели распределения исполнительной и законодательной власти между политическими силами, представляющими интересы разных этнокультурных групп и регионов. При этом часть полномочий центральной власти делегируется региональным общинам, которые получат эксклюзивные компетенции не только в экономической, но и в гуманитарной сферах. Эта модель представляет собой приемлемую альтернативу «федерализации», в которой многие на Украине видят угрозу распада государства. Она позволит сбалансировать предпочтения разных групп избирателей и привлечь их к процессу управления на всех уровнях. Такая модель также создаст институционную основу для реинтеграции Донбасса на равных условиях с другими регионами и откроет возможности для более широких договоренностей между Москвой и Киевом.

Первые шаги к согласию

Последние четыре года российская политика по отношению к Украине воспринимается украинским обществом как реализация доктрины «ограниченного суверенитета», отказывающая стране в праве самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Это отражается на отношении к российскому государству в целом. Только 18% украинцев в конце 2017 г. признавались в теплых чувствах к России. В то же время в сознании рядового россиянина Украина твердо ассоциируется с враждебным американским влиянием. Почти треть респондентов в РФ (29%) в декабре 2017 г. назвали ее врагом, поставив на второе место среди неприятельских государств сразу следом за США. Такие настроения подпитываются официальной пропагандой двух стран и создают крайне негативный фон для любых попыток начать российско-украинское примирение. В сохранении антагонизма заинтересованы и многие западные политики, которые видят в Украине важный плацдарм для сдерживания «ревизионистской» России. Поэтому они будут поощрять евроатлантическую риторику киевских политиков, несмотря на иллюзорность ее членства в НАТО или ЕС.

В таких условиях инициатива возобновления более содержательного диалога может исходить только от Москвы. Первыми признаками такой готовности с ее стороны будет изменение информационной политики официальных СМИ, направленной сейчас на дискредитацию украинского государства и противопоставление разных частей украинского общества. Одним из способов демонстрации Россией доброй воли станет освобождение около полусотни украинских заключенных, осужденных по политическим причинам. Это может дать толчок к достижению компромисса по вопросам размещения миротворческой миссии ООН и установлению временного международного контроля над территориями, подконтрольными сепаратистам.

С началом урегулирования конфликта в Донбассе оба государства должны расширить повестку переговорного процесса, направленного на поиск формулы обеспечения взаимной безопасности и принципов построения долгосрочных отношений. Хотя быстрое разрешение проблемы статуса Крыма маловероятно, англо-ирландское соглашение 1985 г. служит примером начала урегулирования отношений без окончательного решения спорных территориальных вопросов. При этом обе стороны могут существенно облегчить поиск компромисса. Одним из таких способов является прекращение российскими властями преследований активистов крымско-татарской общины и амнистия Украиной части заключенных, осужденных по «сепаратистским» статьям. Для дальнейшего укрепления доверия стороны могут создать механизмы двустороннего мониторинга соблюдения прав человека в Крыму и Донбассе. Переговорному процессу должно сопутствовать и сотрудничество по восстановлению экономической и социальной инфраструктуры Донецкой и Луганской областей. Для придания переговорам большей легитимности к ним можно привлечь представителей крупных политических сил с фракциями в парламенте. Очевидно, что ключевым вопросом после заключения нового российско-украинского договора будет предоставление гарантий его выполнения. Именно для подкрепления таких гарантий договор должен быть одобрен на референдумах в двух странах, а его главные принципы должны получить конституционное закрепление.

Реализация всех шагов по примирению и сближению потребует многих лет и, вероятнее всего, сможет увенчаться успехом только после смены поколений в управленческой элите двух стран. Впрочем, это не делает решения действующих политиков менее значимыми или судьбоносными. Именно они в конечном итоге могут заложить фундамент для достижения согласия или же еще больше запутать клубок российско-украинских противоречий.

Украина. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 апреля 2018 > № 2634774 Сергей Куделя

«“Война по доверенности” на Украине станет катастрофой»

Джереми Шапиро – директор по исследованиям Европейского совета по международным делам (ECFR), ранее работал в Институте Брукингса и Государственном департаменте США, признанный специалист по трансатлантическим отношениям и стратегическим вопросам.

Резюме На Украине происходит фундаментальное столкновение интересов России и Запада. Не доверяя друг другу, подозревая противоположную сторону в намерении использовать Украину против оппонента, они просто не могут найти взаимоприемлемых договоренностей, полагает Джереми Шапиро.

– В Национальной стратегии безопасности, опубликованной в конце 2017 г., США объявили, что, с одной стороны, будут защищаться от угроз Америке (в том числе и «сдерживая» Россию), а с другой – по-прежнему способствовать «развитию демократии и свободы в мире». Украину в этом контексте можно рассматривать (что Вашингтон, похоже, и делает) как страну, которая борется за свободу против (или по крайней мере от) России. Означает ли это, что США будут однозначно и последовательно поддерживать Украину против России?

– Продвижение политических свобод – не новая цель для США. Это основа американской политики, по крайней мере в плане риторики и в контексте национальных стратегий безопасности. Практическое воплощение ее можно обсуждать, но в плане деклараций это постоянный элемент. Думаю, Соединенные Штаты действительно считают, что Украина борется за свободу – и это касается как внутренних событий в стране, так и ее противостояния с Россией. Значит, продолжат поддерживать Украину в ее борьбе. Но это не говорит о том, как именно. Смысл американских деклараций в том, что США будут последовательно поддерживать стремление Украины к укреплению ее демократии, законности и порядка, суверенитета. Но это не обязательно должно быть направлено, как предполагает ваш вопрос, против России.

Не говорят эти заявления что-то конкретное о мере и форме, в которой будет выражаться американская поддержка Украины; грубо говоря – сколько денег, какие усилия будут на это направлены, на какие риски готова пойти американская администрация, подразумевает ли эта поддержка вхождение Украины в НАТО или прямую военную помощь. Американское продвижение демократии в мире может включать и такие вещи, как, скажем, вторжение в Ирак, и такие, как чисто риторические упражнения.

– Но нам же известны конкретные примеры активного участия США во внутренних процессах – например, история 2016 г. о смене генерального прокурора Украины. Это вполне можно посчитать прямым вмешательством во внутренние дела суверенного государства…

– Русские любят рассуждать о подобных вещах так, как будто существует четкая разграничительная линия между вмешательством во внутренние дела и, скажем, поддержкой. Честно говоря, такое утверждение представляется абсурдным – и для российской внешней политики, и для американской. И США, и Россия, и любая другая мощная держава всегда вмешивались, вмешиваются и будут вмешиваться во внутренние дела других государств – особенно так, как вы упомянули. Россия делает это в Сирии, в Белоруссии. Соединенные Штаты делают это в десятке стран по всему миру.

Мы живем в глобальном мире – все так или иначе вмешиваются во внутренние дела друг друга. Честно говоря, вопрос в том, возможно ли этого не делать. Какого рода последствия вызывает такое «вмешательство» – а я бы сказал даже «вовлечение» или «участие», мне эти термины нравятся больше – какие отношения формируются вследствие этого.

С точки зрения США, Америка помогает Украине укрепить демократию и правопорядок. А это означает, что они имеют право на свое мнение о том, как развивается ситуация в этих сферах. А поскольку они тратят деньги налогоплательщиков и идут на геополитические риски, не высказаться по этому поводу, не выразить своего отношения было бы по меньшей мере безответственно. Опять же, обозначить условия, на которых оказывается поддержка – совершенно нормально. И так, похоже, поступают все страны.

Сама идея о «вмешательстве во внутренние дела» не представляется мне полезной. Конечно, некоторые виды… вовлечения во внутреннюю политику… незаконны или плохи с точки зрения развития отношений между странами. Это происходит сплошь и рядом – США и Россию часто можно обвинить в этом не без оснований. Но просто заклеймив какое-то действие «вмешательством во внутренние дела», вы вряд ли сделаете его ipso facto незаконным или дурным.

– Давайте тогда вернемся к г-ну Трампу. Как вы считаете, переизберут ли его на второй срок?

– Не рискну дать однозначное предсказание, но у него неплохие шансы. Для действующего президента переизбрание – норма. Конечно, положение Трампа не настолько хорошо, как у большинства действовавших – и переизбранных – его коллег в плане рейтингов и проблем внутри страны. Он в уязвимом положении, но… я бы сказал, что шансы переизбраться больше, чем 50 на 50. Хотя не удивлюсь и обратному исходу.

– Оценки американской политики (внешней прежде всего) двойственны. Одни считают, что Трамп – своего рода аберрация, и после его ухода все вернется на круги своя, к парадигме глобального лидерства США. Другие же полагают, что Трамп – это окарикатуренная, гиперболизированная версия неизбежной смены приоритетов, перехода Америки к более «интровертной» политике.

– Вы точно определили одну из самых важных тем, вокруг которой ведутся самые горячие дебаты. Мне больше нравится вторая версия (мне нравится и то, как вы ее определили). Трамп вполне отдает себе в этом отчет, и в этом можно увидеть даже определенную преемственность от Обамы к Трампу. И тот и другой по-своему признают, что американская публика не вполне довольна текущим уровнем участия США в мировой политике, этот уровень кажется им чрезмерным, и его надо снизить в долгосрочной перспективе. Такую политику можно, конечно, назвать «интровертной», но это не говорит об изоляционизме. Речь идет о сокращении внешних обязательств в контексте глобализованного мира и интернационализированной политики. Америка всегда останется интернационализированной державой, она всегда будет международным «экстравертом», в отношениях с любой другой страной.

Да, Соединенные Штаты не будут вести войны одновременно, скажем, с восемью странами. Возможно, будет меньше зарубежных поездок, чем сейчас. США не придется дислоцировать войска, например, на Корейском полуострове. Барак Обама пытался сократить международные обязательства Америки так, чтобы это не дестабилизировало обстановку, постепенно, эволюционным путем. У него возникало множество проблем с исполнением этой затеи. Трамп критиковал Обаму за нерешительность и недостаточную жесткость, но и он начинает понимать достоинства эволюционного пути. При этом на фоне гиперболизированной риторики Трампу за первый год удалось добиться меньшего, чем в свое время Обаме.

Однако независимо от фактического прогресса в международной политике все кандидаты в президенты обнаружили, что в стране постепенно складывается ощущение: Америке нужно уменьшить объем международных обязательств. И эти настроения будут оказывать влияние на то, как будет формироваться внешняя политика в течение ближайших 10–15 лет.

– Дональд Трамп, как известно, не слишком доверяет институтам, предпочитая двусторонние договоренности – «сделки», как он сам их называет. Как в этом контексте выглядят перспективы дальнейшего расширения НАТО на восток и вступления Украины в НАТО? Стратегическая цель? Некоторая вероятность, возможная в результате цепочки неожиданных совпадений и влияния непредвиденных факторов, геополитических «черных лебедей»?

– Конечно, расширение НАТО на восток само по себе остается стратегической целью – как указано в документах Бухарестского саммита Альянса. Там же говорилось и о перспективах присоединения Украины к НАТО как о стратегическом решении.

В то же время практически на каждой стадии своего существования НАТО заявляла: мы, мол, будем очень осторожны, мы не собираемся расширяться, но на каждой стадии расширялась как бы сама по себе, а причины этого никто толком не понимал. Яркий пример этого – судьба программы «Партнерство во имя мира», созданной как альтернатива расширению. Она же так и не заработала, и большинство стран, пожелавших присоединиться к НАТО, в конце концов присоединились.

Сейчас в Вашингтоне и в Европе преобладает мнение о том, что присоединение Украины к НАТО – не слишком богатая идея. И такое мнение сохранится долго по нескольким причинам. Прежде всего потому, что Украина в силу своего политэкономического положения просто не готова вступить в НАТО; во-вторых, из-за войны на востоке Украины. На Западе не любят говорить об этом как о причине, но она есть. Конечно, не единственная. Как бы то ни было, присоединение Украины к НАТО – долгосрочная цель, и делаются конкретные шаги с тем, чтобы ее приблизить. Хотя в США достоинства этой идеи все еще серьезно оспариваются. Но вряд ли от нее откажутся в ближайшее время как от стратегической задачи. И пока она таковой остается, ваше предположение о цепочке случайностей будет весьма обоснованным. И такую цепочку несложно, в общем, представить. Конечно, эти события – а это должны быть очень серьезные события – маловероятны, но как «черные лебеди»… все возможно.

– А возможно ли формирование двухстороннего альянса вне НАТО? Может ли Украина стать «восточноевропейским Пакистаном»?

– Боже упаси! Пакистан – это кошмар. Было бы наихудшим исходом для всех. Но, если взглянуть на проблему с другой стороны – а я так понимаю, вы именно для этого задаете этот вопрос, – в каком-то смысле это уже происходит. Может, и не на столько формальном уровне, как с Пакистаном, но правительства США и Украины уже имеют достаточно близкие геополитические и геостратегические отношения – к добру ли то или к худу.

То, что Украина не входит в НАТО, означает, что ее отношения с Америкой (и с Западом в целом) более уязвимы в долгосрочной перспективе, что они могут измениться в ближайшие 10 лет, как они менялись, например, за прошедшее десятилетие. То есть является ли Украина членом альянса или нет – важно. Но Соединенные Штаты выстраивают союзнические отношения на самых разных уровнях. Технически союзник – это страна, с которой у вас подписан соответствующий договор. Но на самом деле термин гораздо шире. Это страна, с которой вы можете продуктивно взаимодействовать по ряду вопросов. Думаю, что Украина входит в эту категорию. И опыт подсказывает, что все восточноевропейские страны, входившие в эту категорию, рано или поздно становились членами НАТО.

В контексте Восточной Европы сильный союзник вне НАТО – не слишком устойчивая конструкция. Конечно, в случае, допустим, Швеции или Финляндии она стабильна. Но для большинства стран Восточной Европы – нет, поскольку союзник такого типа всегда будет хотеть больше – больше помощи и участия, повышенных обязательств со стороны патрона. А вступление в НАТО и есть форма таких обязательств, особенно с учетом возможностей США и представлений внешнеполитической элиты таких стран о том, что расширение НАТО является механизмом стабилизации и демократизации. Так что они всегда будут поддерживать эту идею. В случае с Украиной я не ожидаю этого в ближайшем будущем, но если существующие тенденции сохранятся, она будет стремиться к этому.

– Наиболее последовательным союзником США из всех восточноевропейских стран всегда представлялась Польша. Могут ли США как-то использовать опыт польско-американского сотрудничества в отношениях с Украиной?

– «Модельный» подход к странам Восточной Европы уже сложился, и частично с учетом опыта взаимодействия с Польшей. В контексте расширения Евросоюза и НАТО. И в каком-то смысле он влияет на то, как США выстраивают отношения с Украиной. Польша, в свою очередь, активно «лоббирует» Украину, что также влияет на политику США в этом вопросе. Но между Польшей и Украиной есть важные различия, и даже если подход к Украине кажется похожим – или слишком похожим, – это на значит, что он эти различия не учитывает. Это и внутренняя ситуация на Украине, которая гораздо хуже даже той, что была в Польше после роспуска Варшавского договора. И позиция России – восприятие Москвой политики Запада в отношении Польши и Украины. Эти различия уже спровоцировали войну на востоке Украины и аннексию Крыма. То есть российская агрессия в данном случае – это прямой ответ на действия, предпринимаемые Западом в отношении Украины.

Конечно, американские политики очень любят заявлять во всеуслышание, что, дескать, российская агрессия на Украине не повлияет на то, как мы пытаемся интегрировать Украину в Запад. Но это абсурд. Войну нельзя игнорировать – это невероятно важный фактор.

– Если США примут решение поддержать Украину в военном отношении (а, как мы знаем, они уже это делают с «Джавелинами»), то как? Поставка летальных вооружений, посылка инструкторов, размещение воинского контингента, прямое участие в военных действиях, наконец?

– Вы спрашиваете о том, что Америка может сделать, или о том, что она должна сделать?

– И о том и о другом, если вы не против.

– США уже поставляют на Украину летальное оружие. Но даже поставка нелетального оружия (хотя это, конечно, несколько иной коленкор) означает прямую военную поддержку. Так что Вашингтон давно такую поддержку оказывает. И американские инструкторы там есть, я уверен. Конечно, Соединенные Штаты не размещают там войска, и я не думаю, что до этого дойдет. Правда, инструкторы – такая категория, которая в глазах неопытного наблюдателя имеет тенденцию масштабироваться драматически и выглядеть уже не совсем корпусом советников… Но я не думаю, что у США есть желание выходить далеко за пределы поставки обычных вооружений и командирования конкретных специалистов.

Решение о направлении войск на Украину стало бы очень… ну очень непопулярным в Америке. В российско-американских отношениях больше всего разочаровывает то, насколько легко стороны вернулись к мышлению холодной войны. Обе стороны искренне считают, что модели и практики того времени лучше всего подходят для решения сегодняшних проблем. На Украине происходит ровно это – противоборствующие державы, не вступая в прямое соприкосновение, поддерживают опосредованный конфликт. Но в такой ситуации, когда одна сторона – Россия – непосредственно в этот конфликт вовлечена с военной точки зрения, у ее оппонента возникает благоприятная возможность, не прикладывая особенных усилий, очень осложнить ей жизнь – теми же поставками оружия, отправкой инструкторов и так далее.

Во время холодной войны обе стороны занимались этим с безрассудным пренебрежением ко всем остальным, что наносило огромный урон странам, «попадавшим под раздачу». Если США все же решат увеличить уровень своего непосредственного вовлечения в войну на Украине, там начнется полноценная «война по доверенности» в так хорошо знакомом нам духе второй половины ХХ века. Это станет катастрофой для России. Катастрофой для Соединенных Штатов. Но больше всего катастрофой для Украины, которая станет полем боя для решения вопросов, относящихся в большей степени ко взаимоотношениям России и Америки, чем к самой Украине.

– Каково стратегическое значение Украины для США?

– С точки зрения чисто геополитической Украина, пожалуй, значит совсем немного. Она слишком далеко, у Соединенных Штатов и Украины нет истории взаимоотношений, нет существенного экономического интереса, украинская тема не слишком важна для внутренней политики США.

Но, очевидно, есть гораздо более широкий политический контекст – американский проект по стабилизации и развитию демократии в Европе. Соединенные Штаты считают это своей исторической миссией с 1941 года. И есть, конечно, российский фактор. Во времена холодной войны интереса одной стороны к какой-то стране было достаточно, чтобы другая также начинала испытывать к ней интерес. И это никогда не было особенно благоприятным ни для кого.

Точка зрения США на Украину во многом формируется в рамках дискурса о России: мы, дескать, не можем позволить России нанести урон суверенитету Украины, вести агрессию безнаказанно и извлекать из нее выгоды. Российский фактор остается важнейшим элементом американо-украинских отношений. С другой стороны, эти отношения за последние 20 лет складывались так, что в американском профессиональном сообществе, занимающемся международной политикой, сложилось твердое убеждение: успех Украины важен для США, не совсем понятно почему, но факт остается фактом. Это устойчивое мнение.

– Одним из ключевых вопросов государственного и национального строительства на Украине является вопрос децентрализации – и внутренний конфликт вокруг этого вопроса. Как, по вашему мнению, к этой проблеме относятся американцы?

– С идеологической точки зрения американцы не видят проблемы в децентрализации. Сами Соединенные Штаты – изрядно децентрализованная страна, а федерализм – правильный подход к госуправлению. Он создает хороший баланс. Так что в каком-то смысле США будут приветствовать идею. Но не в их интересах (и это не их задача, в общем-то) определять внутреннее конституционное устройство Украины. В американских интересах – чтобы на Украине наконец нашли такую – неважно какую – модель, которая устроила бы всех. Проблема с децентрализацией на Украине состоит в том, что эта децентрализация на деле – не то, что под этим подразумевается. И то, что в таком виде она может представлять угрозу украинскому суверенитету.

Любая децентрализация несет риски целостности государства, а в нашем случае очевидно намерение России добиться такого соглашения, которое позволяло бы использовать децентрализацию для влияния на Киев. Причем таким способом, что действительно возникает вопрос – является ли оно вмешательством во внутренние дела страны или нет. Но такой уровень вмешательства может по понятным причинам показаться неприемлемым людям в Киеве. Если, допустим, в восточной части Украины возникает региональное правительство, которое на деле является марионеткой Москвы, и оно получает право вето или иную возможность напрямую влиять на политику центральной власти Украины, для последней это становится серьезнейшей проблемой. В Киеве очень боятся децентрализации, и частично этот страх обусловлен простым нежеланием делиться властью с регионами, подобное наблюдается во многих странах. Но частично это и опасения, что Россия злоупотребит такой децентрализацией. США, вероятно, будут солидаризироваться с позицией Киева по этому вопросу. И не будут пытаться навязать децентрализацию, которая, по их мнению, могла бы нанести ущерб суверенитету Украины.

– Могут ли США или Европа принять серьезное, непосредственное участие в затяжном процессе государственного и национального строительства на Украине, чтобы трансформировать его в безупречную историю успеха в европейском стиле? Инициировать смену элит, например? Каков предел такого участия и связанных с этим обязательств?

– Европейцы (и до некоторой степени американцы) уже довольно активно участвуют в проекте. Не думаю, что это означает, что они готовы непосредственно менять правящие элиты. Скорее, цель в том, чтобы сделать систему власти на Украине настолько открытой, что элиты менялись бы сами, если у населения будет такое желание. И по приходе к власти элиты не использовали бы ее для личного обогащения и не плодили бы коррупцию. В процессе гос- и нацстроительства на Украине Европа и Америка, по сути, участвуют уже четверть века. Конечно, нельзя сказать, что этот проект удался… все это время, говоря об Украине, повторяют одно и то же – раньше все было плохо, но теперь мы нащупали необходимую формулу внутренних реформ. Это говорили и 20 лет назад, и 15, и 10. После 2014 г. Украина добилась некоторого прогресса, но все согласятся, что впереди еще долгий путь, успехи проекта национального строительства на Украине по меньшей мере сомнительны. Конечно, здесь есть влияние и российского фактора… Но нацстроительство – очень тонкий и хрупкий процесс; уничтожить или глубоко дестабилизировать нацию гораздо проще, чем построить. И если США и Европа пытаются реализовать свой проект национального и государственного строительства на Украине, а Россия пытается его разрушить – это неравный бой, поскольку дестабилизировать Украину гораздо проще, чем стабилизировать ее. Я смотрю на перспективы без оптимизма.

Что же до степени участия или объема обязательств – со стороны США этот уровень уже гораздо выше, чем можно было себе представить. Я не думаю, что такое участие может преодолеть серьезное противодействие, но участие эластично, оно легко восстанавливает утраченные в результате такого противодействия позиции. Уровень вовлечения Европы отличается от американского, конечно, поскольку Украина – в Европе, и Европа не может «вернуться домой», как могли бы американцы. Один из постулатов политики ЕС в том, что каждый новый член Евросоюза хотел бы иметь своими соседями других членов Евросоюза. Конечно, такой подход не лишен своих ограничений, но страны, соседствующие с Украиной, по понятным причинам хотели бы, чтобы Украина была стабильной и демократичной. И чтобы она была членом ЕС. И мне такая политика представляется достаточно мудрой. Она сложна для исполнения, конечно, но в этом и состоит гений Евросоюза, стимулирующего каждую страну способствовать стабильности и развитию демократии в соседских странах.

В случае с Украиной противодействие со стороны России затрудняет этот процесс, который с самого начала был очень непростым. И я не уверен в конечном успехе этого предприятия, но уверен в том, что Европа будет в него вовлечена очень серьезно.

– Возможна ли ситуация win-win для всех участников этого процесса?

– Безусловно. Ее нетрудно обозначить – независимая, стабильная Украина, имеющая эффективные взаимоотношения с обеими сторонами, не входящая в союзы, которые каждая из сторон считает угрожающими для себя. Это известная схема, и описать ее просто. Но совсем непросто реализовать на практике. Поскольку для этого каждая сторона должна быть уверена, что Украину не используют против нее. Москва уверена, что если Киев станет чем-то вроде западного форпоста, это поставит под угрозу способность России проводить свою политику и в ближайшем международном окружении, и внутри страны.

Таким образом, создать образ действительно независимой и стабильной Украины, который удовлетворил бы Россию, чрезвычайно сложно. К сожалению, практически то же самое можно сказать и о другой стороне. Мы видели реакцию Запада на действия считавшегося более или менее пророссийским киевского режима до событий на Майдане 2014 года. Менее параноидальную, чем российская, но, по совести, лишь немногим менее.

Это большая трагедия. На Украине происходит фундаментальное столкновение интересов России и Запада. Не доверяя друг другу, подозревая противоположную сторону в намерении использовать Украину против оппонента, они просто не могут найти таких договоренностей, которые устроили бы обе стороны в равной степени. Особенно печально это для Украины, на которой противостояние сказывается крайне неблагоприятно. Вместо того чтобы стать источником и средой построения доверия между Россией и Западом, Украина превратилась в источник и среду конфликта. И все те проблемы, которые мы обсудили, способны лишь обострить конфликт, взаимное недоверие и страхи.

При этом мы с парадоксальным спокойствием и даже комфортом воспринимаем подобный уровень противостояния держав – мы жили (и выжили) в таких условиях во время холодной войны, мы до некоторой степени мифологизировали память о ней. Но на деле это же был кошмар. И то, что США и СССР не закончили ядерной войной – результат и политической прозорливости, и глубокого понимания роли ядерного оружия. Но в какой-то мере это случилось и благодаря чистому везению. Не хотелось бы повторять такой эксперимент. Но мы неотвратимо стремимся к этому. И это очень печально.

Беседовал Александр Соловьев

Украина. Евросоюз. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 апреля 2018 > № 2634779 Джереми Шапиро

«После кризисов Россия стала терять свое место в мире»

Глава РСПП: бизнес ждет новое правительство и не торопится с инвестициями

Петр Нетреба

Предприниматели ждут поддержки от государства на фоне ужесточения санкций США. Соответствующие переговоры с премьер-министром Дмитрием Медведевым начались 30 марта и продолжились 12 и 17 апреля. Бизнес настаивает на предсказуемой экономической политике и очередном моратории на изменение налоговой системы до 2024 года, рассказал в интервью «Газете.Ru» основной участник этих переговоров, глава РСПП Александр Шохин.

— Насколько сильный «запас прочности» у российского бизнеса перед внешними вызовами? Почему последние санкции США, объявленные 6 апреля, и эскалация российско-американских отношений по сирийской проблеме не нанесли глубокую травму экономике?

— Внешние вызовы сказываются на российских компаниях по-разному. Разумеется, вся российская экономика страдает из-за чрезвычайно высокой неопределенности и волатильности рынков, связанных с действиями ряда иностранных государств и, в частности, США. Так, курс рубля за последние несколько дней сначала испытал десятипроцентную девальвацию по отношению к евро и доллару США, а затем частично отыграл падение. Существенно снизились индексы ключевых российских фондовых площадок. Так, с 6 по 12 апреля 2018 года индекс РТС снизился с 1236,5 до 1125,1 пункта, максимально опустившись за указанный период до 1083,5 пункта. За аналогичный период индекс Московской биржи опустился с 2281,2 до 2210 пунктов при минимальном уровне в 2090,9 пункта.

В результате в «водоворот» попали даже те компании, в отношении которых новые ограничения не были введены, но которые были в той или иной форме связаны с соответствующими секторами экономики.

Кроме того, из-за новых санкций существенно осложнился трансферт технологий из-за рубежа. Так что я бы не стал говорить о том, что последние санкции остались не замеченными российской экономикой, по крайней мере, в краткосрочном периоде.

Впрочем, на сегодняшний день в условиях высокой зависимости бюджетных поступлений от углеводородов подпадание под санкции металлургов сказывается на пополнении российского бюджета не настолько сильно, как было бы в случае распространения аналогичных ограничений на нефтегазовый сектор. Так, министр финансов Антон Силуанов в конце 2017 года прогнозировал долю нефтегазовых доходов в бюджете России в 2018 году в 37%.

Что касается отдельных компаний, то их устойчивость перед внешними вызовами и точечными санкциями связана со значимостью в их бизнесе внешних рынков в целом и рынков государств, введших санкции, в частности. Немаловажна и зависимость бизнеса от доллара США. Для попавших под санкции компаний исполнение контрактов в долларах будет крайне затруднено, если вообще возможно. Соответственно, особенно актуальной становятся задачи выхода на новые рынки и заключение контрактов в иных иностранных валютах или в рублях.

Кроме того, последние санкции привели к дополнительному росту неопределенности ввиду разрыва между реальной стоимостью акций попавших под санкции компаний в соответствии с рыночными условиями и показателями их деятельности, с одной стороны, и фактической оценкой компаний на основе спекулятивных действий и опасений рынка, с другой. При этом последние события не слишком сильно сказались на волатильности рынков сырья и продукции, производимой бизнесом, пострадавшим от санкций.

Это говорит о том, что после некоторого успокоения рынков цена акций компаний может постепенно вырасти. Соответственно, в выигрыше могут оказаться те инвесторы, которые не поддадутся панике и приобретут ценные бумаги российских компаний.

— Стоит ли сейчас относиться к задаче, повторно поставленной президентом, по увеличению экономического роста до среднемировых 3—4% как к реалистичной? Тем более, что эта задача ставилась неоднократно и ни разу не была выполнена. А к 2018-му году мы подошли с ростом всего 1,5%, что, скорее, похоже на стагнацию …

— Действительно, президент уже не первый и даже не второй раз ставит задачу о темпах роста. Еще в 2007 году, перед кризисом 2008 - 2009 годов, стояла задача догнать и перегнать по душевому ВВП Португалию и стать пятой экономической державой в мире. Многим из этих задач уже второй десяток лет. А после двух кризисов, 2008 — 2009 годов и 2015 — 2016 годов, Россия стала терять свое место в мировой экономике и торговле.

Но дело не только в цифрах. Мне кажется, более важно то, что президент в последнем послании Федеральному собранию акцентировал внимание, прежде всего, на необходимости технологического развития.

Хроническое отставание России в технологиях, какие бы темпы роста ни были, все равно не позволяет сохранить свое место и влияние в глобальной экономике, в глобальном разделении труда, в глобальных цепочках добавленной стоимости.

Отсюда одновременно и такие добавки, если можно так выразиться, к этим макроэкономическим сюжетам: мы обязаны не только в экономике, но и в цифровизации управления, в подготовке кадров выходить на рубежи передовых стран. А для этого нужен рывок.

— Как его обеспечить?

— Еще десять лет назад можно было полагаться на углеводороды. И за счет этих ресурсов какие-то задачи можно было решать, потихонечку трансформируя экономику, снижая зависимость от экспорта нефти и сырья. Сейчас таких возможностей все меньше и меньше. Сырьевые экспортные товары, прежде всего, нефть, подешевели, и перспектив выйти на цифры, которые еще недавно казались незыблемыми, нет.

Ситуация нас подталкивает к тому, чтобы двигаться как можно быстрее. Прежде всего, это надо делать в высокотехнологичных производствах. Двигаться надо, основываясь на притоке инвестиций в основной капитал. Не случайно появилась еще одна задача — выйти на уровень инвестиций в основной капитал не ниже 25% ВВП. И здесь мы наталкиваемся на нашу традиционную проблему — уровень инвестиций у нас намного ниже уровня сбережений. То есть деньги в экономике, у населения есть, но инвестиций мало.

Поэтому необходимо создать условия для трансформации сбережений в инвестиции и на основе этого сделать рывок в экономическом росте. Эту задачу надо немного по-другому, может быть, переформулировать, чтобы было понятно, что речь не идет об установке роста в 1,5% ВВП или 3,8%. Это только внешний индикатор. По существу нужно, действительно, сделать рывок на основе более активного инвестиционного процесса.

Он, в свою очередь, возможен только на основе расширения пространства экономической предпринимательской свободы, на основе частной собственности и частной инициативы.

Если мы выстроим эту цепочку правильно, то выйдем на ту траекторию, которая нам позволит развиваться именно темпами между Германией и Китаем.

— Где можно взять деньги на инвестиционный рост: в федеральном бюджете, у корпораций или населения?

— Бюджет не должен быть основным инвестором, он должен быть соучастником процесса. Государство должно создавать нормальные условия для того, чтобы и население, и корпорации, и малый бизнес, а не только крупные компании и корпорации, инвестировали в развитие производства.

Наши исследования показывают, что бизнесу и населению не хватает уверенности в завтрашнем дне. Неясно, какая будет экономическая политика, будут ли повышаться налоги, будут ли страховые платежи оставаться страховыми или через бюджет будут приходить в виде неких пособий. Даже в чисто экономическом поле есть много развилок и вопросов, на которые пока нет ответов. Эти ответы нам обещают дать «как только — так сразу».

Вот, прошли выборы, пройдет инаугурация, будет сформировано новое правительство — и оно ответит на все эти вопросы. Коль скоро это так — можно подождать. Подождать и не торопиться с теми или иными проектами, планами развития компаний и так далее.

Многим корпорациям до сих пор непонятна не только конкретная конструкция тех или иных видов налогов, таких как, например, НДС или налог на прибыль. Разговоры о налоговом маневре подзатихли, но я думаю, что точка не поставлена. В мае эта дискуссия начнется, может быть, с новой силой. Но бизнесу до конца не понятны окончательные решения по донастройке налоговой системы, даже безотносительно к налоговым маневрам.

Возьмем неналоговые платежи. Мораторий некоторый на их повышение был объявлен. Тем не менее, креатив и федеральных, и региональных, и муниципальных органов власти, и бюджетных учреждений различного уровня таков, что можно обложить этими неналоговыми платежами бизнес так, что мало не покажется. Даже стабильность налоговой системы здесь не поможет. Не случайно, что бизнес последнее время сконцентрировал свой диалог с правительством именно на теме неналоговых обязательных платежей.

Например, те же экологические и утилизационные сборы. Мы понимаем, что экология важна. Но очень плохо, когда нет определенности в том, как соотносится экологическая компонента с фискальной. Если эти платежи будут переданы в Налоговый кодекс и будут администрировать ФНС, то это будет еще с большей очевидностью фискальным компонентом системы, нежели экологическим.

Далее, страховые взносы. Ликвидируют ли все страховые фонды, по сути дела, и будет эта система частью бюджетной? Или сохранится страховое начало в деятельности того же Фонда социального страхования? Что будет с накопительной пенсионной системой? Таких вопросов, к сожалению, очень много.

Последнее время мы часто упражняемся в разработке стратегических документов. Но окончательных ответов на многие, на первый взгляд, частные вопросы нет.

А таких частных вопросов так много, что это, вообще-то, превращается в системную проблему отсутствия предсказуемости экономической политики.

— До выборов президента многие ждали тот или иной вариант социально-экономической программы, а получили краткое поручение администрации президента разработать «национальные цели развития РФ на период до 2024 года». Как вы будете определять приоритеты?

— Это вы ждали. На самом деле, раньше середины мая 2018 года ждать этой программы не стоит. Экономическая программа действующего президента и одновременно кандидата в президенты не может быть чересчур конкретной. Слава богу, что в ней не было популистских обещаний решить те или иные вопросы, как предлагали другие его соперники по выборам.

Возьмем пример другого рода. Есть такой непредсказуемый президент Дональд Трамп. Он, действительно, импульсивный и непредсказуемый. Тем не менее, он одно из своих ключевых предвыборных обещаний реализовал, принял налоговую реформу, даже несмотря на то, что ее не так просто было провести через Конгресс. То есть даже наиболее чувствительные реформы можно быстро не только объявить, но и реализовать.

Честно говоря, мы хотели бы жить не в сослагательном наклонении. Мы не имеем права тратить время понапрасну. И так его много потеряли.

Кроме того, у нас пакет тех или иных реформ уже есть. Даже если взять наработки Центра стратегических разработок, то многие из них можно реализовывать с колес. Например, предложения по судебной реформе. Некоторые изменения в процессуальных нормах, в УПК, в КОАПе, в процессуальном кодексе Верховный Суд сейчас вносит в Госдуму. Безусловно, ничто не мешает еще дальше продвинуться на пути снижения правоохранительного давления на бизнес.

РСПП еще пару лет назад выдвинул такие предложения. Так, мы давно ставили вопрос о том, чтобы члены органов управления хозяйственных обществ применительно к уголовному преследованию рассматривались как предприниматели. Есть такая гуманная норма в законодательстве, что нельзя предпринимателей арестовывать до суда. Но в реальности предпринимателями оказывались индивидуальные предприниматели, предприниматели без регистрации юридического лица и так далее. Сейчас в Государственной Думе уже в первом чтении рассмотрен вопрос о поправках, согласно которым, председатели советов директоров и члены советов директоров, наблюдательных советов, члены правления будут приравнены к предпринимателям. Тогда их нельзя будет закрывать до суда, а придется использовать другие формы — домашний арест, залог или поручительство. Хотя понятно, что от новой формулировки до имплементации этой нормы дистанция огромного размера.

Мы также считаем, что надо больше использовать механизмы чисто фискального наказания. Если возмещается ущерб, платится штраф в бюджет, то по определенным составам преступлений надо освобождать от уголовной ответственности. Такая финансовая ответственность уже достаточно сильное наказание. Есть целый ряд других предложений, которые мы обсуждаем, в рамках созданной два года назад рабочей группы по мониторингу правоприменительной практики в отношениях бизнеса и правоохранительных органов. Если этот набор обсуждаемых и лежащих на поверхности предложений будет не только обсужден, но и доведен до поправок в законодательство, а эти поправки может внести президент, то их можно принять уже в рамках весенней сессии Думы. Это будет серьезный шаг в направлении создания большей определенности и предсказуемости деловой среды.

Безусловно, какие-то вещи нужно делать, если угодно, показательно. Я имею в виду не показательные процессы и возбуждение дел против членов списка российского Forbes. Я имею в виду показательные действия, например, по снижению доли государства в экономике. Но пока что мы видим, что доля государства в экономике все время растет. Так расчистка банковского сектора тоже привела к увеличению доли государства.

Конечно, мы видим заявления ЦБ, что все, по сути, национализированные через Фонд консолидации банковского системы банки будут продаваться. Но вопрос в том, кто их будет покупать. Иностранных инвесторов особо нет, и в ближайшее время, наверное, не будет. Стало быть, деньги нужно искать внутри. Но для этого должна быть определенность в том, что банковский бизнес будет доходным, перспективным и маржинальным. Выставить на продажу легко, а продать не так просто.

Поэтому очень важно государству определиться, что важнее, фискальная компонента от сокращения доли государства, от приватизации либо структурно-институциональная.

Мы считаем, что ожидания продать подороже привели к тому, что доля государства в экономике вдвое увеличилась. Кроме того, мы видим, что фискальный интерес реализовать очень сложно. Поэтому нужно идти через структурный интерес. Расширять поле частной инициативы и частного капитала. И за счет этого рассчитывать, что в будущем мы получим дополнительный эффект от сокращения расходов государства и бюджета на поддержку госкомпаний и в расчете на расширение налоговой базы. Такие демонстрации очень нужны как показатель того, что государство начинает двигаться в этом направлении.

— А нужна ли бизнесу реформа надзорных и карательных органов власти, например, создание аналога ФБР — структуры, совмещающей в себе функции СК, ФСБ и МВД?

— В конце 1991 года, когда развалился СССР и полномочия перешли к российскому правительству, возникла идея создать министерство государственной безопасности, слив МВД и остатки КГБ. Просуществовала эта объединенная конструкция очень недолго. Потому что сразу возникло ощущение, что это будет структура-монстр с концентрацией всей власти в одних руках.

И сейчас объединять в одном месте силовые функции достаточно опасно.

Но нужно ли держать в каждом правоохранительном органе свои следственные подразделения — это тоже вопрос. Можно говорить о необходимости большего прокурорского надзора за следствием. И, в этом смысле, считаю, что можно поддержать генерального прокурора Юрия Чайку, который недавно как раз говорил о том, что часть полномочий прокуратуре неплохо было бы вернуть, которые при реформе, связанной с созданием СКР, прокуратура потеряла.

Речь идет, прежде всего, о том, чтобы прокуратура представляла интересы государства, в том числе в судебном процессе. Когда я говорил о том, что в ряде случаев по экономическим преступлениям надо расширить перечень составов, при которых возмещение ущерба и штраф являются достаточным наказанием, здесь мы должны больше ориентироваться на оценку интересов государства. А так у нас обвинительный уклон: следователь начал, прокурор поддержал. Судье деваться некуда, лучше поддержать и тех, и других, а то, глядишь, следователь придет выяснять, почему судья такой добренький. В результате у нас нет в этой системе защиты интересов именно государства, а не конкретных ведомственных интересов. Может быть, какая-то реформа здесь в ближайшее время и имеет право на существование, но не в виде концентрации всех следственных действий в одних руках.

— Так ли остра, по-вашему, в бизнес-среде проблема наследования, как об этом говорят эксперты?

— Мы считаем, что многие элементы англосаксонского наследственного права не мешало бы инкорпорировать в российскую правовую систему. В частности, условное наследство. Когда наследство передается наследникам при условии, что они выполнят какие-то обязательства. Например, не распылять тот или иной пакет акций. Наше законодательство не позволяет это делать. В итоге богатые и не очень богатые, средние предприниматели обращаются к англосаксонскому праву, к их наследственным фондам, трастам и так далее. Не потому, что они бегут из России, а потому, что наше законодательство несовершенно. И мы поддерживали инициативы депутатов, в частности, председателя комитета по госстроительству Госдумы Павла Крашенинникова, что законодательство нужно усовершенствовать и повысить привлекательность российской юрисдикции для наследственных дел. Вот недавно один из ведущих предпринимателей заявил, что он уже готовится к тому, что придется передавать бизнес наследникам. Но он выставил условие, что распыления акций не будет. Но это условие по российскому законодательству не проходит. Значит, придется регистрировать все эти наследственные фонды или соответствующие условия «на той стороне».

Мы уже много сделали для повышения привлекательности российской юрисдикции. И решение еще и наследственного вопроса, может, не главный, но очень важный, на мой взгляд, шаг. Это не значит, что мы должны переходить с континентальной системы права на англосаксонскую. Но многие элементы англосаксонской системы вполне можем инкорпорировать в российско-континентальную, по сути дела, правовую систему.

— Как долго еще стоит продолжать обсуждать варианты изменений налоговой системы? Вы говорите о том, что до сих пор толком не известно, в каком объеме бизнес несет налоговую нагрузку: «Надо сначала все посчитать и, когда правительство предложит налоговый маневр, придерживаться этого объема, не допуская роста налогов». Почему Вы опасаетесь, что базовое предложение Минфина налогового маневра по формуле 22% на 22% все же приведет к росту налоговой нагрузки?

— Общая конструкция такова, об этом министр финансов неоднократно говорил, что любой такого рода маневр обладает фискальной нейтральностью. То есть повышения ставок не будет. Нам нужно, оценивать последствия не только макроэкономические, что доля налогов в ВВП не увеличится, а если будет увеличиваться, то только с точки зрения улучшения собираемости, как это произошло в 2017 году.

Нас сейчас больше интересует роль налогов, стимулирующая инвестиционный процесс. В этой связи надо дать ответ на многие вопросы. Например, должна ли в современной цифровизирующейся экономике снижаться цена труда? Труд у нас дефицитный ресурс. Главный ли фактор то, что экономика находится в тени и у нас высокие затраты на труд, в связи с чем многие работодатели, как считается, платят в конверте? Поэтому суммарный платеж страховых платежей в 30% — это тормоз для того, чтобы обелить экономику? А снижение до 22% — это уже стимул выходить из тени или нет? У нас же ведь сейчас суммарная ставка страховых платежей 34%. А 30% – это, вообще-то, льготная временная ставка.

Я считаю, что если мы зафиксируем 30% как постоянную ставку страховых взносов, это уже бы повысило предсказуемость этой системы.

Если же мы повысим НДС или введем налог с продаж, то это приведет к сужению спроса. У нас только-только начали расти реальные доходы населения. До этого они несколько лет только снижались. Теоретически можно перераспределить нагрузку в сторону косвенных налогов, но сейчас для этого не самое подходящее время.

Поэтому идет спор о том, можем ли мы в ближайшие годы сделать рывок на основе этого налогового маневра, либо нам что-то другое нужно. Улучшение предпринимательского климата и деловой среды может сыграть более существенную роль, чем такое перераспределение налоговой нагрузки.

Я не считаю, что наша налоговая система совсем уж неэффективная. Она по многим параметрам лучше налоговых систем, существующих в ряде других стран. Донастраивать ее, безусловно, нужно. Мы как раз и предлагаем правительству думать на эту тему. Могут быть использованы механизмы селективной, выборочной поддержки, не отраслей и регионов, а инвестиционных процессов. Например, есть специнвестконтракт. Сейчас готовится закон о развитии этого механизма. Главная идея в том, что инвестор, принесший свой миллиард рублей, получит гарантию от всех регуляторов в том, что условия реализации проекта не будут меняться весь период его окупаемости. Мы должны открыть всем, кто готов инвестировать, возможность это сделать и получить предсказуемость на разумный период. Это же ответ и на вопрос о том, как использовать инвестиционный ресурс компании.

Сейчас ликвидность есть, а предсказуемости нет.

— То есть решение по налоговой модели может быть отложено…

— Нет, я считаю, что его не надо откладывать, надо принимать решение.

— И это решение не должно нарушить действующую модель?

— Принципиально не трогая нынешнюю модель.

А решение, на самом деле, состоит в том, что какое бы решение или отсутствие решения ни имело место, нам лучше его заморозить не на год-два, а до 2024 года как минимум.

— Вам удалось добиться от правительства исчерпывающего перечня неналоговых платежей?

— Такой перечень мы в принципе, имеем. У нас есть версия бизнеса из 70 с лишним платежей обязательных платежей. И есть версия Минэкономразвития и Минфина, в которых около 50 платежей. Даже если считать, что эти 50 позиций предмет для обсуждения, то уже сейчас мы договорились о том, что мы их рассортируем. Некоторые из этих платежей носят характер государственной пошлины. Их можно смело убрать в тот раздел Налогового кодекса, который так и называется «Государственные пошлины». А некоторые платежи носят характер коммерческих услуг. В этом случае проблема, оказывается, связана не только с неналоговыми платежами, а со всей бюджетной системой.

Многие функции федеральные региональные и муниципальные органы исполнительной власти перекладывают на бюджетные учреждения, которые они создают. Чтобы получить то или иное решение федерального органа, предприниматели вынуждены идти по указанному им адресу и за деньги получать ту или иную экспертизу. Например, в одном из регионов требуется такая спецоценка условий труда, когда вы должны оценить к какой категории относятся условия труда, там высокие риски, низкие, по заболеваемости, профессиональные и т.п. Компании делают этот аудит за деньги и, казалось, получают результат. Но в регионе вводится платеж за экспертизу качества выполненных экспертиз условий труда. И опять бизнес платит.

То есть, можно придумывать многочисленные пирамидальные системы неналоговых платежей, которые никто не контролирует. И если мы переводим неналоговые платежи в закон, что-то надо делать с этими бюджетными учреждениями, которые работают на своеобразном хозрасчете. Если мы им устраняем возможность зарабатывания денег на бизнесе, то их нужно финансировать из бюджета. Но если мы их в свободный полет пускаем, они будут резвиться сколь угодно долго.

Сейчас мы договорились с правительством, что часть неналоговых платежей будут отражены в Налоговом кодексе, а часть — в отдельном законе. В этом законе самый важный пункт будет о том, что реестр платежей будет устанавливаться на федеральном уровне. Лезть в этот перечень можно только через закон. Это такой минимум, о котором мы договорились. Но многое зависит от того, что мы включим в Налоговый кодекс. Для бизнеса включение неналоговых платежей в Налоговый кодекс дает плюс в том, что это высокий уровень законодательства. А минус в том, что сейчас за неуплату этих неналоговых платежей грозить только административное наказание. Но если они попадут в Налоговый кодекс, наказание станет уголовное. Поэтому нам важно посмотреть, а являются ли эти платежи налогами, как нас убеждают некоторые наши оппоненты. Например, экологический сбор, утилизационный, «Платон», и так далее, когда их вводили, говорили о сугубо целевом характере этих взносов.

Поэтому лучше сделать первый шаг, понимая, что потребуется и второй: принять универсальный закон о неналоговых платежах и механизме их введения, пересмотра ставок, который бы поднял бы уровень принятия решений. Спор с правительством еще идет, но теперь по деталям. Сейчас мы смотрим по каждому виду платежей куда лучше их перевести: в Налоговый кодекс или в отдельный закон, или вовсе отменить. Мы считаем, что начинать надо с того, чтобы часть их отменить. Потому что они явно являются результатом креатива органов власти и тех бюджетных учреждений, которых расплодилось чересчур много.

-Какой реформы институтов социальной поддержки вы ждете? Надо ли объединять ПФР, ФОМС и ФСС «физически» или достаточно оцифровать их данные в единую базу?

— Мы 15 с лишним лет выстраивали систему страховых платежей, и не случайно все эти фонды называются страховыми. Если их сейчас все погрузить в бюджет и сделать просто «мешками», через которые проходят платежи, с администрированием через ФНС, наверное, можно что-то сэкономить. На численности, на зданиях и сооружениях. Но я бы не торопился их объединять в одно ведомство. Системы по-разному функционируют. Например, ФОМС страховым принципам особо не следует. В ряде случаев мы видим, что регионы, уплачивая взносы за неработающее население, несут нагрузку в меньшем объеме, чем работодатели, платящие за своих работников. А стандарты обязательного медицинского страхования равнозначны — что для работающих, что для неработающих.

Но что касается Фонда социального страхования, то он на 95%, если не больше, страховой фонд. Там не страховых платежей всего два: единовременное пособие при рождении ребенка и пособие женщинам, ставшим на ранний учет при небольших сроках беременности. Если эти два платежа отдать в бюджет, все остальное — страховое.

Конечно, многие вещи можно реформировать.

Но лучше, если принципы совершенствования страховой системы будут обсуждаться с социальными партнерами — работодателями и профсоюзами, как это делается, например, в Германии. Государство не вмешивается в эту систему, оно создает только базовые условия, и даже тарифы не обсуждаются.

Мы считаем, что вполне можем выйти на такой же механизм. Изъять Фонд социального страхования из государственной системы и сделать его публично-правовой компанией, с особым регулированием, со своим фондом и самостоятельным определением тарифов. Это все могут делать социальные партнеры. Это и предмет коллективных договоров, и отраслевых тарифных соглашений, генерального соглашения социальных партнеров. Государству туда лезть, в принципе, незачем.

Россия. США > Приватизация, инвестиции. Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 19 апреля 2018 > № 2575695 Александр Шохин

«Волкеру нужно прекращать мегафонную дипломатию»

Алексей Чеснаков о том, почему откладывается новая встреча Суркова и Волкера

Игорь Ветров

Прошло уже почти три месяца после дубайских переговоров Владислава Суркова и Курта Волкера. И пока нет никаких сообщений о подготовке новой встречи. Поставлен ли процесс «на паузу» из-за серьезных противоречий или это всего лишь результат отсутствия договоренностей по техническим деталям. «Газета.Ru» поинтересовалась у директора Центра политической конъюнктуры Алексея Чеснакова.

— Что на самом деле происходит с подготовкой новой встречи Сурков-Волкер? Есть самые разные предположения и версии…

— Во-первых, после дубайской встречи Россия ждет предложения от американцев. Возможно, они «зависли» потому, что требуется учесть позицию европейских партнеров, но пока нет никакой версии, выверенной между США и ЕС.

Предложения России всем давно известны. Они изложены в проекте резолюции Совбеза ООН, который был внесен в сентябре. Соответственно, американские предложения должны быть сделаны в форме проекта поправок к этому документу. Это было бы логично и корректно.

Во-вторых, что более существенно, за время после январской встречи значительно изменился контекст переговоров. Президент Порошенко подписал пресловутый закон о т.н. «реинтеграции Донбасса». К сожалению, этот закон поддержала и американская сторона. Хотел бы напомнить, что Владислав Сурков сразу же после дубайской встречи отметил, что закон вводит ряд положений, которые ухудшают возможности для урегулирования конфликта.

Например, закрепляются насильственные практики, ограничивающие свободу передвижения и т.д. По ряду позиций этот закон делает невозможным выполнение Минских соглашений.

В-третьих, к большому сожалению, продолжается мегафонная дипломатия со стороны и США, и лично господина Волкера. Появляются заявления и обвинения в адрес России. Это, естественно, не добавляет Москве возможностей для нахождения компромисса. Также господин Волкер продолжает активно поддерживать и лоббировать поставки летального вооружения Украине. Все это вместе стимулирует «партию войны» на Украине, укрепляет эту партию в ее стремлении выдвигать неприемлемые условия для развертывания миссии ОНН.

Некоторые публичные высказывания Волкера мешают реализации Минских соглашений.

Например, его заявление в Гудзоновском институте о том, что «ЛНР и ДНР созданы для поддержания конфликта» и «должны быть расформированы», очень затруднило консультации с республиками по мандату миссии ООН и, возможно, стало главной причиной переноса встречи с Сурковым на неопределенный срок.

Волкеру нужно прекращать эту мегафонную или, если хотите, митинговую дипломатию, тем более, что Минские соглашения предусматривают не ликвидацию, а трансформацию республик в отдельные автономные районы. Достаточно посмотреть приложение к Минскому Комплексу мер, чтобы это понять.

Наконец, сыграли свою роль и кадровые изменения в американском Госдепартаменте. В Москве очевидно хотят посмотреть, какую позицию займет новый глава Госдепа Майкл Помпео. Совокупность этих факторов и привела к тому, что встреча пока откладывается.

— Возникает вопрос в связи с этим — что будет дальше. Процессы, происходящие в регионе, идут своим ходом: Украина готовится к выборам президента и Рады, республики — к выборам глав и Народных Советов. Это делает стороны еще дальше друг от друга.

— Естественно, республики намерены провести выборы в установленные своими конституциями сроки. Было бы странным, если бы они заморозили этот процесс.

Основные кандидаты на пост глав республик известны. В ДНР это Александр Захарченко. В ЛНР — Леонид Пасечник. Судя по их заявлениям и различным сигналам из республик они к выборам уже готовы. В Донецке также видна активность Александра Ходаковского. Да и в Луганске, судя по всему, еще будут кандидаты.

Эксперты нашего Центра неоднократно отмечали, и год и два назад, что пока Украина ничего не будет делать для выполнения Минских соглашений, политическая жизнь в республиках будет идти своим ходом. А Украина ничего не сделала. Это факт.

В условиях отсутствия шагов украинской стороны по политическому урегулированию, республики продолжают жить по своим законам. Они не могут допустить правового вакуума в условиях торможения Киевом процесса урегулирования.

Необходимо подчеркнуть — к созданию отдельных районов Донецкой и Луганской областей должно привести выполнение Минских соглашений. Пока они не выполнены, существуют Донецкая и Луганская народные республики. Со своими политическими планами. И это тоже факт. С ним нужно считаться.

— Чем дольше республики существуют отдельно от Украины, тем меньше вероятность из возвращения в единое с Киевом политическое и культурное поле. Да и социальные процессы на каждой территории идут своим ходом. Чтобы это понять, можно проанализировать уровни средних зарплат, минимальных пенсий, уровни жизни. Даже дискуссии об этом показывают принципиальную разницу подходов сторон. Будет ли Россия продолжать оказывать поддержку республикам Донбасса?

— Люди плохо живут по обе стороны линии соприкосновения. К сожалению, война по вине Украины продолжается. И пока она идет тяжело будет всем. Что касается зарплат. Сравнительный мониторинг показывает, что уровень заработной платы больше зависит от отраслей, предприятий и профессиональных категорий, а не территорий. У одних выше, у других ниже. У проходчиков, например, зарплаты на одном уровне, а у чиновников украинских существенно выше. В среднем, зарплаты на территории, контролируемой Киевом, действительно повыше.

По ценам. Сравнение по отельным показателям может быть в пользу каждой из сторон. Хлеб, яйца и непродовольственные товары дешевле в республиках. Молоко, сахар и кофе – на украинской территории. В республиках дешевле многие лекарства. ГСМ намного дешевле. Проезд на транспорте — в разы дешевле. Минимальные пенсии сравнивать бессмысленно. В целом они примерно равны.

Тарифы на услуги ЖКХ в ДНР и ЛНР гораздо ниже, чем в оставшихся под контролем Киева частях Донецкой и Луганской областей. По некоторым тарифам разница в пользу республик весьма существенна — до пяти раз.

Если же сравнить стоимость потребительской корзины, которая включает продовольственные и непродовольственные товары, услуги ЖКХ и проезд в общественном транспорте в ДНР дешевле чем в Донецкой области Украины более чем на 30 процентов.

В среднем в экономическом соревновании двух система пока ничья. Что же касается России, то здесь видят свою задачу в том, чтобы республики Донбасса жили лучше.

Украина. США. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 18 апреля 2018 > № 2575755 Алексей Чеснаков

«Цены на российские акции могут упасть еще очень существенно»

Очередные американские санкции в отношении России вызвали не только обвал отечественных акций, но и панику на валютном рынке. Многие начали сравнивать текущую ситуацию с 2014 годом. О том, стоит ли в таких условиях покупать рублевые активы, рассказывает аналитик ГК «ФИНАМ» Алексей Коренев.

Борис Соловьев

– Что вы ждете от российского рынка акций и курса рубля во втором квартале?

– В нынешней ситуации трудно что-либо прогнозировать. С макроэкономической точки зрения перспективы как фондового рынка, так и курса рубля выглядят хорошо: нефть дорогая, инфляция и процентные ставки низкие, наблюдается даже некоторый экономический рост. Но сейчас на первый план выходят политические факторы, прежде всего – новый виток санкций. Добавляет неопределенности и ситуация на мировых фондовых рынках: в случае эскалации торговой войны США и Китая они вполне могут перейти в пике.

– Какие основные события будут влиять на российский фондовый рынок и рубль?

– Среди факторов, оказывающих негативное влияние на динамику отечественных биржевых индексов, следует выделить две основные категории. Первую можно отнести к факторам немедленного действия. Таковы, например, недавно введенные западные санкции в отношении ряда российских компаний, в том числе «Русала». Это уже нашло отражение в виде обвального падения и последующего небольшого отскока стоимости акций отечественных металлургических компаний, а также Сбербанка, являющего кредитором «Русала».

Второй фактор, который имеет куда более долгосрочный характер и который может оказаться в итоге гораздо более существенным, – это страновые риски, касающиеся всей экономики государства и, соответственно, инвестиционной привлекательности российских активов. Становится совершенно очевидным, что угрозы США насчет введения существенных санкций в отношении целого ряда российских компаний материализуются уже в конкретные действия. Причем, судя по всему, администрация президента Трампа настроена очень решительно и, скорее всего, не ограничится разовыми шагами.

– Как долго еще может продлиться распродажа на российском рынке акций?

– Давление на рынок будет сохраняться как минимум до окончания майских праздников. Дело здесь в следующем. В соответствии с решением американского Минфина установлен срок, в течение которого резидентам США, как физическим, так и юридическим лицам, разрешается передать долги, капитал или иные активы в «Русале», En+ Group и Группе ГАЗ и других попавших под санкции компаний третьим лицам вне юрисдикции США. Это необходимо сделать до 7 мая 2018 года. Довольно сжатые сроки, предписанные Минфином США для выхода из российских активов, вынуждают западных инвесторов спешить с их продажей, что крайне негативно сказывается на динамике цен акций российских компаний.

– В отношении каких еще компаний могут быть, по-вашему мнению, введены санкции?

– Трудно сказать. Но здесь важнее не конкретные действия, а сама возможность подобных решений. Эксперты и инвесторы понимают, что ограничения, введенные сейчас в отношении компаний Олега Дерипаски – «Русала» и En+ Group, – могут оказаться лишь первым ударом, за которым последуют новые, касающиеся еще целого ряда российских корпораций, широко представленных на мировых рынках.

В такой ситуации большинство иностранных инвесторов и инвестиционных фондов начнут сокращать, а то и вовсе закрывать лимиты на работу с Россией. В подобных случаях держатели активов, ставших чрезмерно рискованными, предпочитают как можно скорей избавиться от них, чтобы минимизировать свои риски на будущее. Именно поэтому распродажи наблюдаются не только в сегменте акций металлургических компаний и кредитующих их банков, но и практически по всему фронту.

– Какие финансовые инструменты вы бы рекомендовали к покупке частным инвесторам в текущей ситуации?

– С тактической точки зрения частному инвестору сейчас лучше держаться подальше от рынка – если, конечно, он не профессиональный спекулянт, зарабатывающий на краткосрочных движениях котировок. Пока не будет совершенно четко видно, что дно падения уже пройдено – а таких признаков пока нет – покупка бумаг очень рискованна. Цены могут упасть еще очень существенно; очевидно, что игру на понижение ведут крупные западные хедж-фонды и они могут сильно продавить рынок.

В стратегическом же плане в условиях значительной неопределенности первый рецепт очевиден – перекладывать средства с рынка акций на рынок облигаций. Причем не только рублевых, но и валютных – с целью диверсифицировать риски и застраховаться от снижения курса рубля.

Вместе с тем такой вариант хорош для консервативных инвесторов, которым достаточно «обыграть» ставки по банковским вкладам, что рынок облигаций сейчас вполне позволяет сделать. Но он вряд ли устроит тех, кто привык работать на рынке акций, рассчитывая – пусть и при более существенных рисках – на гораздо больший потенциальный доход, нежели на облигационном рынке.

Последним можно порекомендовать снизить риски путем перераспределения вложений в пользу акций с высокой дивидендной доходностью. Такие бумаги более устойчивы к колебаниям рынка, к тому же в случае неблагоприятного развития событий инвестор получает компенсацию в виде щедрых дивидендов. Ну а если ситуация нормализуется – зарабатывает и на росте курсовой стоимости бумаг, и за счет дивидендов.

Россия. США > Финансы, банки. Приватизация, инвестиции. Внешэкономсвязи, политика > fingazeta.ru, 15 апреля 2018 > № 2931602 Алексей Коренев

Павел Пахомов: «Ожидаю роста рынка США на 10%»

Американский фондовый рынок остается эталоном для всего мира. Но в последние месяцы он испытывал повышенную волатильность, и возникли предположения, что в США начал сдуваться очередной «пузырь». О ближайших перспективах этого рынка рассказывает Павел Пахомов, руководитель аналитического центра Санкт-Петербургской биржи, предоставляющей доступ к американским акциям в российском правовом поле.

Борис Соловьев

– Каким вы видите рынок акций США во втором квартале?

– Несмотря на то что ситуация в мире нестабильная, американская экономика показывает хорошие результаты и раз за разом подтверждает, что идет правильным курсом. Ожидания от начинающегося сезона отчетностей компаний чрезвычайно позитивны и это станет хорошей поддержкой рынку. Поэтому если не будет серьезных внешнеполитических конфликтов, то во втором квартале мы увидим постепенное восстановление рынка к уровням начала года. Думаю, что от текущих уровней основные фондовые индикаторы США прибавят процентов 10%.

– Какие события будут больше всего влиять на динамику акций?

– На фондовый рынок будут влиять те факторы, которые уже присутствуют и ничего нового пока не предвидится.

Во-первых, это взаимоотношения США и Китая по вопросам заградительных тарифов на товары, услуги и интеллектуальную собственность. Эскалация напряженности здесь негативно скажется на рынках. Однако есть уверенность, что США и Китай смогут договориться и тогда – мир, дружба, жвачка и… фондовый рынок будет счастлив.

Во-вторых, это наличие и отсутствие широкомасштабных военных конфликтов. И здесь, прежде всего, имеется в виду Сирия. К чему приведет эскалация конфликта, сложно предсказать. Но будем надеяться, что у всех стран, задействованных в решении сирийского вопроса, хватит ума не доводить конфликт до полноценной войны. В противном случае это, бесспорно, всколыхнет мир в целом и фондовые рынки в частности.

В-третьих, на фондовый рынок будут влиять отчетные данные компаний по итогам первого квартала. Как было сказано, ожидания очень позитивные и аналитики прогнозируют рост прибыли у большинства компаний.

– Какие отрасли и бумаги более всего привлекательны для покупок, а какие – нет?

– Что касается отраслевого среза, то ситуация здесь остается неизменной. Наиболее привлекательными по-прежнему остаются акции технологических и биотехнологических компаний, а также компаний, связанных с военно-промышленным комплексом. А вот компании сырьевого сектора, скорее всего, продолжат находиться в «загнанном» состоянии. Ожидать, что цена на сырье, и особенно на нефть, полетит вверх, сейчас не приходится. В связи с этим сырьевые компании будут испытывать трудности в своем развитии и оставаться привлекательными скорее со спекулятивной точки зрения, но никак не инвестиционной.

Что же касается отдельных акций, то в настоящее время стоит прежде всего обратить внимание на акции таких компаний, как Micron Technology, First Solar и Applied Material из технологического сектора. Кроме того, очень мощно смотрятся сейчас акции Apple и, если на рынке в целом будет все хорошо, то эти акции будут явно лучше рынка.

В биотехнологическом секторе следует обратить внимание в первую очередь на акции таких компаний, как Celgene, AbbVie и Gilead Sciences. У всех у них очень хороший потенциал для роста. Ну а среди акций ВПК следует внимательно следить за акциями авиастроительного гиганта Boeing и Lockheed Martin. К вышеперечисленному можно добавить также акции автопроизводителей Ford и General Motors. Мир стоит сейчас на пороге революции в автомобилестроении, и лидеры этой отрасли получат максимальные бонусы от перехода от двигателей внутреннего сгорания к электротяге, а также перевода автомобилей на беспилотный режим.

– Какие бумаги могут быть интересны для покупок под дивиденды с точки зрения долгосрочного инвестора?

– Акции, которые стабильно приносят своим владельцам дивиденды, всегда в цене. И на американском рынке можно сформировать очень хороший, широко диверсифицированный, портфель из таких акций. Что наиболее интересно? Ну, во-первых, конечно же, нельзя пройти мимо двух дивидендных аристократов – лидеров телекоммуникационного сектора – AT&T и Verizon Communication. Дивидендная доходность по этим акциям 5,69% и 5,03% соответственно в долларах.

Также выше 5% процентов дивидендная доходность у акций Ford и сети супермаркетов Macy’s. К этому «джентельменскому набору» можно также добавить такие акции, как Qualcomm (4,27%) – лидера в области разработок сетей 5G, акции табачной компании Philipp Morris (4,25%) и акции одного из лидеров коммунального сектора – электроэнергетическую компанию Duke Energy (4,54%). Все эти акции можно держать долго и стабильно получать доход в виде дивидендов от их деятельности.

США > Финансы, банки. Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции > fingazeta.ru, 14 апреля 2018 > № 2931603 Павел Пахомов

Заявление Президента Российской Федерации Владимира Путина.

14 апреля США при поддержке своих союзников нанесли ракетный удар по объектам вооружённых сил и гражданской инфраструктуры Сирийской Арабской Республики. Без санкции Совета Безопасности Организации Объединённых Наций, в нарушение Устава ООН, норм и принципов международного права совершён акт агрессии против суверенного государства, которое находится на переднем крае борьбы с терроризмом.

Вновь, как и год назад, когда США атаковали в Сирии авиабазу «Шайрат», в качестве предлога использована инсценировка применения отравляющих веществ против гражданского населения – на этот раз в Думе, пригороде Дамаска. Российские военные эксперты, побывав на месте мнимого инцидента, не обнаружили следов применения хлора или другого отравляющего вещества. Ни один местный житель не подтвердил факт химической атаки.

Организация по запрещению химического оружия направила в Сирию своих специалистов для выяснения всех обстоятельств. Но группа западных стран этим цинично пренебрегла, предприняв военную акцию, не дождавшись итогов расследования.

Россия самым серьёзным образом осуждает нападение на Сирию, где российские военнослужащие помогают законному правительству в борьбе с терроризмом.

Своими действиями США ещё больше усугубляют гуманитарную катастрофу в Сирии, несут страдания мирному населению, по сути потакают террористам, семь лет терзающим сирийский народ, провоцируют новую волну беженцев из этой страны и региона в целом.

Нынешняя эскалация ситуации вокруг Сирии оказывает разрушительное воздействие на всю систему международных отношений. История расставит всё по своим местам, и она уже возложила на Вашингтон тяжёлую ответственность за кровавую расправу с Югославией, Ираком, Ливией.

Россия созывает экстренное заседание Совета Безопасности ООН для обсуждения агрессивных действий США и их союзников.

США. Сирия. Россия. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены. Армия, полиция > kremlin.ru, 14 апреля 2018 > № 2569150 Владимир Путин

Алексей Груздев: ответ России на санкции США не нарушит норм ВТО

Торговые споры уже перестали быть предметом разбирательств отдельных стран, а достигли планетарных масштабов. Ужесточение тарифной политики США и объявленные ответные меры Китая затрагивают интересы многих государств, в том числе и России. Почему эскалация торговой войны между КНР и США приведет к дисбалансу в мировой торговле, как Россия может ответить на новые американские санкции и почему члены ВТО не должны прикрываться национальной безопасностью в экономических интересах, в интервью РИА Новости рассказал замглавы Минэкономразвития Алексей Груздев. Беседовали Диляра Солнцева и Дарья Станиславец.

— В прошлую пятницу США обнародовали новые санкции, которые затронули конкретные крупные компании России и бизнесменов. Это фактически обрушило рынок акций и капитализацию компаний и банков, даже тех, кто не был включен в список. Нарушают ли новые санкции США нормы ВТО?

— Если говорить про новые индивидуальные (персональные) санкции США, то это элемент нерыночной конкуренции, таким образом усугубляется положение игрока на рынке. Ведь любое решение сказывается на капитализации компаний. Поэтому первый эффект от санкций — это нанесение экономического ущерба конкретной компании без подтверждения факта ущерба, который наносила или не наносила Соединенным Штатам ее деятельность. Считаем эти санкции необоснованными и нарушающими принципы здоровой конкуренции.

— Премьер-министр поручил правительству проработать ответные меры. Как Россия может ответить США, не нарушая международное законодательство?

— Мы приверженцы норм и правил ВТО, такие механизмы есть. Убежден, что при выполнении поручения председателя правительства будет в максимально возможной степени учитываться этот фактор, а также, несомненно, приоритет защиты национальных интересов.

То, что происходит сейчас с эксплуатацией термина "национальная безопасность", это пограничная тема. Традиционно члены ВТО старались оберегать статью XXI ГАТТ (GATT, Генеральное соглашение по тарифам и торговле — ред.) и не использовать ее для получения экономических преимуществ. Сейчас говорится об обратном — раз есть обвинения в недобросовестном поведении, то задействуется двадцать первая статья. Это может раскрутить маховик, когда и другие страны начнут оправдывать свои экономические шаги этой статьей.

— Но ведь Россия также использовала эту статью, когда вводила продэмбарго в 2014 году…

— Это другое, это была ответная реакция на введенные санкции со стороны Евросоюза.

— США фактически обвинили Москву и Пекин в несоблюдении ключевых обязательств в рамках ВТО, Китай ответил зеркальными мерами. Эксперты уже говорят, что торговые войны между Китаем и США сильнее ударят по российской экономике, чем новые санкции США. Согласны ли вы с такой позицией?

— Есть признанная площадка по урегулированию споров трактовки того или иного решения — ВТО. Мы — последовательные сторонники использования именно ее для проведения консультаций и урегулирования разногласий.

Что касается отношений США и Китая, обе страны являются ключевыми игроками в системе международной торговли, и любые напряженности отражаются на самой системе в целом. Явно, что такое развитие событий будет приводить к определенным дисбалансам, и здесь будут вызовы для других стран.

Оценивать конкретно, чем закончится спор США и Китая, пока преждевременно, потому что сейчас идет взаимный обмен упреками, уже инициированы первые встречные споры. Мы, как участник ВТО, следим за развитием ситуации.

Есть альтернативная — экспертная — точка зрения, что сложившаяся ситуация создаст дополнительные стимулы для наращивания торгово-экономических связей России и Китая, и если определенные ограничения будут введены, то возникнет возможность для российских экспортеров компенсировать выпадающие ниши.

Если помните, когда началось санкционное давление на Россию, были замещены отдельные позиции, которые попали под контрмеры, за счет поставок из других стран. Поэтому и такое развитие ситуации возможно.

— А в чем в данной ситуации вызов именно для России?

— Здесь сложно предсказать, как будет развиваться эта ситуация, какие еще сектора будут затронуты. Один из судьбоносных вызовов в этой истории — это отступление от норм и правил международного торгового права, за соблюдение которых всегда выступала Россия, как бы ее ни обвиняли. То, что сейчас происходит, и те инструменты, которые задействованы, не укладываются в эту логику.

Этот маховик, если он будет раскручиваться дальше, на следующем этапе приведет к очередной волне и так нарастающего протекционизма, закрытию рынков, перетоку товаров, которые не могут поставлять на закрытые рынки, а это уже может означать дополнительное давление на Россию и весь рынок ЕАЭС. Будем надеяться, что разум возобладает.

— Вы, как человек, долго проработавший в Китае и знакомый с их менталитетом и тонкостями ведения переговоров, ожидаете ли, что Китай пойдет на некие уступки США? Или же будет настаивать на своей позиции до конца? Чем может закончиться торговый спор двух гигантов?

— Могу высказать лишь свою экспертную оценку, я не могу говорить за Китайскую Народную Республику. Я исхожу из того, что Китай принципиально не согласен с теми выводами, которые делают Соединенные Штаты, с теми мерами, которые принимаются, они явно носят односторонний характер и не укладываются в правила ВТО. США нарушают тарифные обязательства, если мы говорим про конкретные решения по отдельным товарным позициям.

При этом Китай и США — партнеры настолько масштабные и настолько взаимно увязаны с точки зрения торговли и инвестиций, что, я думаю, в интересах обеих стран найти продуктивное решение. Я не думаю, что Китай заинтересован в разворачивании торговых войн.

— История конфликта между Китаем и США началась с введения заградительных импортных пошлин на сталь и алюминий, которые были введены и для России. Какие возможные ответные шаги разрабатывает Россия, будет ли обращаться в ВТО по этому вопросу?

— Мы следим за ситуацией, это очень серьезное решение США, мы уже официально в конце марта на площадке ВТО обозначили свое несогласие с этими мерами. В рамках Совета по торговле ВТО, который проходит каждый месяц, мы обозначили, что считаем такие шаги нелегитимными и юридически необоснованными, и просили дать разъяснения, но таких разъяснений нами получено не было.

— Это было самостоятельное заявление России? Или вместе с другими странами?

— Совет устроен так, что там высказываются страны-члены ВТО. Россия свое несогласие высказала. С аналогичной позицией выступил еще целый ряд стран.

В настоящее время процесс пересмотра ставок пошлин США на сталь и алюминий не завершен, отдельные страны проводили двусторонние переговоры с целью получения так называемых страновых изъятий — и эти изъятия были анонсированы. Поэтому окончательно ситуация пока не урегулирована. Она анализируется в правительстве РФ, я убежден, что необходимые шаги будут предприняты. Все возможные механизмы реагирования — это и ответные меры или разбирательство на площадке ВТО — рассматриваются, и будет выбран оптимальный вариант.

Россия. США. Китай > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 12 апреля 2018 > № 2567296 Алексей Груздев

США: конец гегемонии

против объединённой мощи России и Китая у Америки нет стратегии выигрыша

Сегодня наш собеседник — Джон Росс, британский экономист, действительный член Чунъянского института финансовых исследований при Народном университете Китая.

"ЗАВТРА". Господин Росс, первый вопрос: как вы оцениваете стартовавшую недавно торговую войну между США и КНР?

Джон РОСС. Я думаю, что эта война мало пользы принесёт для США и вряд ли чем-то сможет реально повредить Китаю. Связано это с тем, что повышение таможенных тарифов на китайские товары бьёт по самим США: во многие производственные цепочки, которые формально принадлежат американским компаниям, встроены китайские товары или сырьё, подпадающие под санкции. Итогом действий администрации Трампа скорее станет не улучшение конкурентной среды, а рост внутренних американских цен. Именно против такого сценария предостерегала Дональда Трампа Национальная ассоциация промышленников США, предлагая во взаимоотношениях с Китаем добиваться нового торгового соглашения, а не идти путём банальной конфронтации.

Столь же негативным образом на действия Белого дома, скорее всего, отреагируют и американские фермеры, которые уже понимают, что ответные меры Китая будут направлены против них. Например, Китай может просто обрушить американский рынок сои, на котором он выступал крупнейшим покупателем в последние годы, что вызовет массовые банкротства в отрасли.

Ну и, конечно, момент для начала торговой войны в целом выбран очень неудачно: экономика США так и не оправилась от длящегося мирового кризиса, а торговый конфликт с Китаем может иметь и обратный результат: вместо оживления национальной экономики США может завязнуть в стагнации ещё очень надолго.

"ЗАВТРА" А каково ваше общее впечатление от нынешних тенденций развития мировой экономики и сопровождающих их политических процессов?

Джон РОСС. Вначале я бы хотел чётко разделить два процесса, которые мы сегодня наблюдаем в мировой экономике. Первый из них — это обычный бизнес-цикл или же цикл инвестиций и потребления, который хорошо изучен и который определяет текущую динамику "небольшого улучшения", объективно присутствующего в мировой экономики. Второй процесс, который пока что ещё не исследован до конца и с которым мировая экономика столкнулась впервые — это то, что я называю "Великой стагнацией": ситуацию, в которой рост ведущих западных экономик так и не вернулся к уровням, которые были характерны для них до кризиса 2008 года и, в целом, для всей новейшей экономической истории ХХ века.

Термин "Великая Стагнация" неплохо подходит для описания сегодняшней ситуации в странах "Большой семёрки" и, шире того, во всех странах ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития, в СМИ часто именуемых "развитыми западными странами"). В отличие от классической Великой депрессии, которая началась в 1929 году, Великая стагнация имеет совсем иную динамику. Во время Великой депрессии экономика западных стран очень резко вошла в глубокий кризис, но и столь же быстро из него выкарабкалась. Достаточно упомянуть, что уже через десять лет после "чёрного четверга" 24 октября 1929 года западные страны не только отыграли всё падение, но и обеспечили рост своих экономик на 17%.

А вот после финансового кризиса 2007-08 годов дела пошли совсем иначе. Вместо резкого падения и быстрого восстановления экономик ведущих стран мы увидели десятилетний период "нулевого роста", за который экономики западных стран смогли добавить от уровней 2007 года только 11% совокупного роста — около 1% в год, в пределах ошибок оценки инфляции и статистических погрешностей.

Отсюда, кстати, следует и разница в течении политических кризисов, сопровождавших Великую депрессию 1930-х и Великую стагнацию 2010-х. В ХХ веке все политические процессы и изменения прошли очень быстро: уже в 1931 году стартовала кровавая японо-китайская война, в 1933 году к власти в Германии пришёл Гитлер, а к 1939 году, через десять лет после "чёрного четверга", мир погрузился в пучину Второй мировой войны.

С другой стороны, нынешние политические кризисы — ближневосточный, "правый поворот" в Европе, "Брекзит" в Великобритании или же неожиданное избрание Трампа президентом США — выглядят как слабая тень потрясений, которые постигли мир после Великой депрессии.

Пока что мир наслаждается небольшим улучшением экономики, которое связано с обычным оживлением в очередной стадии классического бизнес-цикла; однако это не более, чем очередное затишье перед бурей. Этот "бумажный" рост не должен нас вводить в заблуждение. Как пример, экономика США выросла на 1,5% в 2016 году, но на 1,4% за этот же год выросло и американское население! А это означает очевидный факт: простые люди даже в США отнюдь не стали жить лучше, максимум — остались "при своих". При этом большая часть "критических вещей": образование, здравоохранение, даже еда, — в США подорожали отнюдь не пропорционально росту ВВП.

"ЗАВТРА". А каким образом Великая стагнация влияет на другие страны, не входящие в ОЭСР? На Россию или на Китай?

Джон РОСС. Здесь надо подчеркнуть, что и российская, и китайская модель развития в 1990-2000 годы были экспортно-ориентированными моделями. Эти модели позволяли и Китаю, и России расти даже быстрее западных стран. В ситуации же мирового кризиса и Великой стагнации этот подход перестал действовать: развитые страны перестали быть для остального мира бездонным рынком для сбыта или источником капитала. В такой ситуации каждая страна стала искать свой выход из сложной ситуации в мировой экономике.

Для Китая таким выходом стал переход к национально-ориентированной модели. Понимая, что единовременно невозможно переключить громадный глобальный спрос, за счёт которого жил Китай, на потребление внутри страны, китайское руководство пошло на очевидную экономическую хитрость: сразу же после кризиса 2007-2008 годов Китай направил огромные инвестиции в инфраструктуру и в модернизацию собственной экономики. На сегодняшний день около 40% китайского ВВП уходит на инфраструктуру, что, даже с учётом неизбежной амортизации и замены основных средств, приводит к удивительной цифре — около 20% инвестиций в ВВП. Условно говоря, за десятилетний период Великой стагнации китайская экономика уже два раза полностью обновилась! Для сравнения, уровень чистых инвестиций в экономике США в это же время составил всего 3,5% от американского ВВП.

Конечно, бесконечно инвестировать только в дороги, фабрики или порты не получится даже у Китая, в силу чего в последние годы китайским руководством был выработан второй, дополняющий первый, подход — постепенное поднятие стандартов потребления внутри страны, переход к экономике "высокого дохода и потребления", называемой в самом Китае подходом "новой социальной нормы".

В рамках этой концепции уже за последующие пять лет, к 2022-23 годам, Китай должен выйти по уровню подушевого дохода населения (и, как следствие, по уровню потребления) на одну ступеньку с Польшей, Венгрией или Россией — странами, традиционно считающимися в последнее время "нижним стандартом" мировой экономики потребления.

Тем не менее, эта задача отнюдь не так проста, как это может показаться на первый взгляд. Во-первых, для Китая это будет означать увеличение ВВП ещё в полтора-два раза и, во-вторых, для мировой экономики такое изменение станет и вовсе радикальным. Нынешнее население "стран коллективного Запада" (ОЭСР) составляет около 16% от общемирового. А население сегодняшнего Китая — ещё 18%! То есть для выполнения задач, поставленных перед китайской экономикой, человечеству надо где-то "приобрести" вторую такую же планету, какая у нас имеется, — и ресурсов вполне хватит на такой амбициозный китайский план. Можно сказать, что человечество ранее никогда не стояло перед потрясениями такого масштаба.

"ЗАВТРА". Но как будет смотреть нынешний мировой гегемон, США, на такое запланированное и неизбежное возвышение Китая? Ведь, включив логику, можно сказать, что их интересы неизбежно войдут в противоречие и вызовут столкновение?

Джон РОСС. Проблема США на сегодняшний момент состоит в том, что вот уже полвека они находятся в состоянии угасания и практически предопределённого ухода с роли мирового гегемона. Во многом это скрадывается тем, что на протяжении всей второй половины ХХ века и первых десятилетий XXI века США достаточно успешно разрушали стратегические наработки и "опускали" своих цивилизационных противников — Германию в 1960-е, Японию в 1970-е, затем — СССР в период его кризиса 1980-х годов и новую Россию в 1990-е.

Однако основная проблема США состоит не в их конкурентах, а в объективной слабости американской экономики. "Золотой век" Америки пришёлся на 1940-1950 годы, когда американская экономика была впереди всей мировой практически по всем параметрам — уровню накопления, инвестиций, лидировала в технологиях и вкладывалась в передовую науку. Но с тех пор "американская звезда" стала клониться к горизонту — и к началу 2000-х годов этот процесс стал совершенно очевиден. Ну и, конечно же, сыграло свою роль то, что с Китаем у США не получилось успешной геополитической игры "на выбывание": китайцы смогли блокировать практически все планы США, направленные против них и обеспечить себе собственную "зону комфорта".

Поэтому у США сейчас есть только две принципиальных возможности: или согласиться со своим медленным угасанием и перейти на роль "младшего партнёра", или же начать некую геополитическую авантюру, в которой им, скорее всего, придётся действовать в одиночку, на свой страх и риск.

Особенно наглядно это видно по ситуации вокруг самого Китая. На сегодняшний момент США могут лишь демонстрировать флаг в Южно-Китайском море, в то время как все сопредельные страны, ещё недавно бывшие чуть ли не враждебными Китаю, сейчас предпочитают вести нейтральную, а то и прокитайскую политику. Вьетнам, Филиппины, Индонезия — все они видят в Китае союзника, а не врага. Такая же ситуация складывается на Корейском полуострове, в Средней Азии, а на севере безопасность Китая обеспечена стратегическим союзом с Россией.

"ЗАВТРА". Будет ли в таких сценариях США пытаться нарушить российско-китайский союз?

Джон РОСС. Безусловно, наличие российско-китайского союза всегда воспринималось и воспринимается в США как "прямая и явная угроза". Связано это, опять-таки, не с намерениями или декларациями, но с возможностями. Китай — это, пожалуй, одна из самых быстро развивающихся мировых экономик на сегодняшний день и страна одной из самых эффективных дипломатий мирного времени; но его слабость — военное строительство. Россия — это, возможно, не самый лучший пример "экономического чуда" (и, скорее, даже наоборот), однако Россия очень сильна в военном и политическом плане. Достаточно увидеть, насколько легко она добилась в Сирии желаемого результата, используя уникальное сочетание военной силы и "дипломатии войны", которую, я думаю, в будущем будут изучать в качестве примера во всех военных академиях. Второй факт — несмотря на западные санкции, число "друзей России" в Восточной Европе и в мире только растёт.

Против такого тандема США мало что может противопоставить, так как мировая торговая война неизбежно приведёт к конфронтации с Китаем, а мировая "горячая" война тут же очень быстро скатится к ситуации взаимного обмена термоядерными ударами и уничтожению всей цивилизации. Поэтому мы пока и видим от США скорее практику мелких провокаций и уколов против России и Китая, нежели масштабную конфронтацию. Поэтому я скорее склоняюсь к тому сценарию, что США не пойдут на геополитические риски и эскалацию, предпочитая жить в той самой Великой стагнации, с которой мы начали этот наш разговор.

Алексей Анпилогов

Россия. Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 апреля 2018 > № 2580281 Джон Росс

РЫЧАГИ

Трамп грозит Путину за «химатаку» в Думе, Израиль бомбит войска Асада, Россия держит паузу

Рычаги - от рычаг: жердь, шесть, для подъёма тяжести, на упорной точке; подъём. Рычаг подводят под тяжесть, упирают во что, поближе к тому же концу, а за другой нагнетают его; или подводят глубже, упирают концом в землю, повыше этого в кромку тяжести, и вздымают другой конец. Языком, что рычагом. Рычаг: мысленная черта, в которой отличают точки упора, силы и сопротивленья; в сем значении большая часть машинного строенья приводится к началам рычага; и колесо рычаг.

В. И. Даль. Толковый словарь живаго великорусского языка.

Дональд Трамп на своей странице в соцсети Twitter написал 8 апреля: «Многие погибли, включая женщин и детей, в бездумной химической атаке в Сирии. Зона поражения оцеплена и окружена армией Сирии, которая делает ее совершенно недоступной извне. Президент Путин, Россия и Иран ответственны в поддержке животного Асада. Придется заплатить большую цену».

9 апреля Министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что не исключает «никаких действий» против Сирии из-за сообщений о применении химического оружия в населенном пункте Дума, передаёт телеканал CNN. «Я ничего не исключаю на данный момент», — сказал Мэттис, отвечая на вопрос, исключает ли он возможность нанесения «удара по Асаду». «Первое, на что мы должны обратить внимание, — почему химическое оружие все еще используется, когда Россия была гарантом ликвидации всего химического оружия в Сирии», — добавил министр.

«Сообщения из Думы, подвергшейся атаке и бомбардировкам силами режима и его союзниками, свидетельствуют о том, что большое количество гражданских лиц было убито вчера вечером, включая семьи, которые погибли в укрытиях, где они прятались», — передаёт ТАСС текст заявления внешнеполитической службы ЕС.

9 апреля специалисты арабского «Красного полумесяца» сообщили, что не нашли никаких следов применения отравляющих веществ в городе Дума. Более того, по словам врача организации Мохаммеда Аднан Тбанга, за время его работы, с 2012 по 2018 годы, никаких доказательств применения отравляющих веществ в Сирии не было.

В ночь на понедельник, 9 апреля, израильские ВВС атаковали авиабазу Тифор. По данным российского Минобороны, удар нанесли два истребителя F-15. Погибли сирийские и иранские военные. Российские советники при атаке не пострадали. Израильские военные эту информацию комментировать отказались. В Кремле заявили, что Россия обсудила с Израилем этот инцидент «по соответствующим каналам».

Иллюстрация: Владимир Стенберг.

Экспертные оценки

Леонид Ивашов

Если американцы что-то запланировали — а именно они спланировали и даже частично профинансировали уничтожение очередного арабского государства, близкого к России, — то они это сделают. Причём работают они, не мудрствуя лукаво — как прошло у них с пробиркой с отравляющими веществами, которую госсекретарь США Колин Пауэлл демонстрировал в Генеральной Ассамблее ООН. И уничтожили государство Ирак. С тех пор фальшивое химическое оружие стало реальным политическим оружием. Как только они говорят о применении химоружия — значит, считай, что будут бомбить. Они ничего доказывать не собираются, они считают себя господами. И ничего в поведении Запада не изменилось. Они просто какое-то время, когда Советский Союз был силён, учитывали нашу силу, говорили о «демократии», «сдерживании коммунизма». Но те же фашистские методы, которые всемирные ростовщики породили в Германии, в Италии, сегодня опять востребованы, применяются. И делается это лишь потому, что, во-первых, никто не даёт отпор, и, во-вторых, Россия действует непоследовательно. Противник понимает, что наша элита вся в у них петле со своими вкладами, недвижимостью и так далее.

Поэтому мне пришлось говорить 17-го февраля на Общероссийском офицерском собрании именно о таком варианте: они не изменят своим планам. Дали России немножко порезвиться, дали Путину высказаться в отношении своих современных, перспективных вооружений. Но, тем не менее, своего добиваются: реализуют план по расчленению Сирийской Арабской Республики, не уходят с территории Сирии. Не исключено, что добьют президента Башара Асада и поставят марионеточное правительство. Или в провинциях будет несколько правительств, как, например, в Ливии.

А мы на словах грозные, но когда дело касается действительно реального отпора по любому поводу — по поводу Скрипаля, по поводу химического оружия в Сирии и так далее, — всего лишь ограничиваемся заявлением Марии Захаровой. И западники этим пользуются. Первым британский министр иностранных дел Борис Джонсон заявил, что, «если мы обнаружим в Сирии химическое оружие — нанесём удар». Трамп взял на себя миссию развития провокации, заявил, что «асадовцы применили газовую атаку в 30-ти километрах от Дамаска». Это сумасшествие: если оно так было, любой ветерок — и смертоносное облако пошло на Дамаск. Но им не нужно правдоподобия. Израиль взял на себя бомбардировки. Трамп заявляет, Израиль бьёт, и сейчас мы увидим, что те же англичане — возможно, и французы, ещё кто-то — начнут уничтожать те результаты, которых добилась сирийская армия при поддержке российских ВКС.

И следующее, о чём я говорю: обязательно вспыхнет Донбасс. Порошенко подсохнет немножко — и обязательно начнёт эту атаку. Потому что наша власть двуликая. С одной стороны, громкие пафосные речи, президент апеллирует к тому, что у нас есть грозное оружие. А когда приходится давать какой-то отпор и отстаивать свои интересы и интересы наших союзников, мы ограничиваемся или молчанием, или овечьим блеянием в виде протестов, неудовольствий и так далее.

У меня есть обратный пример, как мы отвечали (Министерство обороны) на каждый шаг Запада, когда начали бомбить Союзную Республику Югославию. Первое — выставили все натовские структуры, которые были в России. Второе — запретили военным атташе посещать любой орган Министерства обороны, мы нигде их не принимали. Отозвали всех наших военнослужащих, которые были на учёбе в западных странах, в командировках, на конференциях, и даже представительство в НАТО. Всё отозвали, кроме разведки, из этих стран. И вообще никакого общения не стало. И плюс действовали в соответствии с нормами международного права — правом на коллективную и индивидуальную оборону. Нужно было — бросили батальон на Приштину, нужно было — выдвинули войска к определённым местам, задействовали спецназ, корабли. И тогда американцы стали трезветь. И Клинтон звонил Ельцину — «надо, чтобы военные встречались где-то», и Олбрайт попросила включить переговорный процесс. Наше условие было — прекращение бомбардировок, только потом садимся за стол переговоров.

А сегодня мы заявлять заявляем — и депутаты, и члены правительства, и МИД, и президент, — а делать ничего не делаем. Где реализация заявления, что мы будем сбивать ракеты? Американцы, как и все западники, как Израиль, сейчас просто отстреливают свои старые боеприпасы, старые «Томагавки». Поэтому не нужно радоваться, что многие ракеты не долетают до целей. Их так утилизируют, отстрелять по чужой территории дешевле — вот и всё.

Сейчас мы отступаем. Во всех армиях есть принцип— если противник отступает, то нужно наращивать усилия, его нужно преследовать, его нужно давить, бросать в бой новые силы. Что мы и наблюдаем сегодня на военно-политическом фронте.

А с чисто военной точки зрения можно ли было защитить сирийский аэродром, который сегодняшней ночью был подвергнут атаке? Конечно. Первое — нужно прогнозировать вероятные действия противника. Для этого существует разведка, существуют аналитические структуры, существуют штабы. Нужно понять, что будет делать противник, на каких направлениях, по каким объектам бить. Потом штабы планируют отпор. Плюс всегда нужно иметь в виду, что бить нужно не только по летящим на объект целям, а и по тем государствам, которые предпринимают этот акт агрессии. Вот Израиль атаковал Сирию. А что, у нас нет рычагов для давления? Даже если боятся бить «своих» под Тель-Авивом, посмотрите, какие у нас рычаги: немедленно прекратить безвизовый режим, выставить отсюда израильского посла, отозвать своего посла оттуда, прекратить всякие контакты. И в конечном счёте можно было нанести ответный удар по тем целям, с которых были запущены «Томагавки» и самолёты-бомбардировщики. То есть рычагов много, желая реального ответа, всегда реагируют комплексно. Политически — созыв Совет безопасности ООН, дипломатически — разрыв отношений и ограничения отношений со странами-агрессорами. Нужно смотреть, чем ответить экономически. И, конечно, реагировать военным путём. Вот тогда нас бы уважали, нас бы слушали. А агрессоры уверены, что, пока у наших депутатов, членов правительства, президентских структур есть недвижимость, огромные счета и в Израиле, и на Западе — ответа с нашей стороны не будет.

Иногда кажется, что мы сталкиваемся не с реальной холодной войной, перерастающей в горячую, а с каким-то грандиозным спектаклем. Не исключено, что представители высших властей России могут встречаться за чаепитием или коньякопитием с представителями так называемого Запада и хохотать над лохами, которых они развели. Западным обывателям втемяшивается в головы, что полковник Кошкина сбежала в «Новичком» в зубах из дома Скрипалей и отравила в Гуте миллиарды мирных сирийцев, перед этим потравив всю Англию, и вообще Россия — это Мордор и империя зла. Нам же внушают, что на нас ополчился прогнивший Запад (который, впрочем, слаб и скоро самоликвидируется), а мстит он нам за то, что мы «встали с колен». Результат на самом деле виден один — обнищание масс. Возможно, со временем по обе стороны, но пока особенно в России. Потому что какой-нибудь Греф, который служит непонятно какому лагерю, руководит банком, часть которого принадлежит как бы России, а часть JP Morgan Chase. И этот самый Греф всё время отчитывается перед президентом о рекордных прибылях. За чей счёт и кому — прибыли? Силуанов и Набиуллина отправляют из-за бюджетного правила в те же Штаты гигантские деньги. И как прикажете это понимать? Разве не как спектакль?

Мы с вами прекрасно знаем, что если страна вывешивает белый флаг, то победившая страна ставит свою администрацию. И если мы в 1991 году вывесили белый флаг, то поставлена была именно проамериканская администрация. И она находится под жёстким контролем хозяев. И если Путин пытается проявить какую-то самостоятельность, то ему просто не позволяют, если он хочет честно отстоять наши интересы. Посмотрите, президент правительству поручает, приказывает — правительство делает наоборот, потому что начальство Медведева и всей шайки, которая сидит в Белом доме на Краснопресненской набережной, находится не в Кремле, не Путин начальство. Начальство сидит в Белом доме на Потомаке. И «наши» министры безропотно выполняют указания оттуда.

У меня остаётся только один вопрос: Путин действительно хочет помочь России или он в этом спектакле также играет определённую роль? Роль как бы прикрытия — говорит добрые и красивые слова, обещает что-то. А мы видим, куда валится страна и как с ней поступают. И никакой адекватной реакции нет.

Посмотрите, задерживают самолёты Аэрофлота в Лондоне. Почему не арестовать немедленно пять британских самолётов в Москве? Почему высылают наших дипломатов, а мы ходим на рауты, на приёмы в западных посольствах? Почему не ввести жёсткие контроль, наружную слежку за западными дипломатами — и никаких контактов с ними не поддерживать!? Мы этого ничего не сделали. Если сегодня не реагируем, когда враги бьют по Дамаску, по Хомсу, завтра они приучат нас, что мы не будем реагировать, даже если начнут бить по Кремлю. Будет Мария Захарова заявлять протесты — и на этом всё закончится.

Эта власть продажная. Она была поставлена ещё при алкоголике Ельцине и продолжает наследовать ту традицию.

В этом же ряду история с керченскими рыбаками. Реального ответа России ведь так и не было. Люди страдают, люди мучаются в плену — а МИД «выражает беспокойство». А зачем тогда нам мощные вооружённые силы, спецназ, спецслужбы? Да уже бы три или пять украинских судёнышек стояли под арестом, если бы была воля, если бы власть действительно защищала национальные интересы, а не интересы американских банков. Мы вспомнили Грефа, а посмотрите на «Газпром», «национальное достояние». 27% акций принадлежат Bank of New York, а остальные, которые считаются государственными, расхватало питерское окружение президента. А мы причитаем — «национальное достояние»! Пока будет терпеть — с нами так и будут поступать. По многим направлениям мы оккупированная страна.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 апреля 2018 > № 2580279 Леонид Ивашов

Посол КНР в России Ли Хуэй опубликовал авторскую статью под заглавием "Торговый протекционизм наносит ущерб другим и не создает выгод для себя"

Посол КНР в России Ли Хуэй в среду опубликовал авторскую статью под заглавием "Торговый протекционизм наносит ущерб другим и не создает выгод для себя".

В статье китайский посол указал, что в современную эпоху в мире углубляется и развивается многополярность, экономическая глобализация уже стала объективной тенденцией и непреодолимым историческим трендом развития мировой экономики, придавшим мощные движущие силы ее росту. В процессе экономической глобализации своевременно возникла многосторонняя торговая система. Оглядываясь на историю последних 70 лет, видим, что многосторонняя торговая система, главной силой которой является Всемирная торговая организация /ВТО/, играла незаменимо важную роль в продвижении либерализации и упрощении глобальной торговли, содействии торговому и экономическому росту во всех странах, противодействии ударам со стороны экономических и финансовых кризисов, пользовалась в связи с этим широкой и активной поддержкой международного сообщества.

Ли Хуэй написал, что на саммите "Группы 20" /G20/ в Гамбурге было принято обязательство продолжать противодействие торговому протекционизму, был выражен протест против "несправедливых действий в области торговли"; саммит АТЭС в Дананге призвал все входящие в состав данного форума экономики к поддержке многосторонней торговой системы; страны БРИКС выступили в поддержку многосторонней торговой системы, достигли обширного консенсуса по усилению интеграции торговли, а также совместному развитию; опубликованное 11-м заседанием ВТО на уровне министров совместное заявление вновь подтвердило поддержку многосторонней торговой системы и т. д. Китай, являющийся крупнейшей развивающейся страной мира, неизменно участвует в экономической глобализации и многосторонней торговой системе, строит их и делает в них вклад. На крупных мероприятиях, включая экономический форум в Давосе, саммит G20 в Ханчжоу, а также первый Форум высокого уровня по международному сотрудничеству в рамках "Пояса и пути", Китай высоко держал знамя многосторонней торговли, играл ведущую роль ответственной крупной страны, решительно поддерживал открытый тип экономики, содействовал либерализации, упрощению торговли и инвестиций, способствовал развитию экономической глобализации в направлении большей открытости, инклюзивности, всеобщего благоприятствования, сбалансированности и общего выигрыша. Особенно позитивную роль для содействия процветанию и сбалансированному развитию мировой экономики сыграла выдвинутая Китаем инициатива "Пояс и путь".

По словам дипломата, Китай и США являются друг для друга наиболее важными торговыми партнерами, экономики двух стран взаимосвязаны. В 2017 году общий объем торговли Китая и США составил 3,95 трлн юаней, прирост по сравнению с позапрошлым годом составил 15,2 проц. Китай и США стали ведущими крупными двигателями восстановления глобальной торговли после международного финансового кризиса. Здоровое и гармоничное развитие торгово-экономических связей между двумя крупнейшими в мире экономическими субъектами -- Китаем и США -- способно не только принести реальные выгоды народам двух стран, но и обязательно даст импульс росту мировой экономики. Тем не менее, недавно президент США Дональд Трамп, основываясь на составленном во время "холодной войны" положении о защитных мерах, сделал первый выстрел в торговой войне против Китая. США объявили о введении больших пошлин на импортируемую из Китая продукцию, а также ограничили инвестиции, слияния и поглощения китайских предприятий в США. Китайская сторона решительно выступает против этого, считает действия США классическим образцом унилатерализма и торгового протекционизма, явным нарушением принципов ВТО, попранием и игнорированием многосторонней торговой системы. Сейчас на фоне по-прежнему хрупкой обстановки в мировой экономике, а также спада в торговле и инвестициях это решение американской стороны вызывает сожаление и в полной мере характеризует гегемонизм США в политике и их национализм в экономике.

Ли Хуэй указал, что Китай сейчас продвигает структурные реформы в сфере предложения, китайская экономика проходит ключевой период трансформации и совершенствования, экономика США проходит этап существенного восстановления. В этот ключевой момент дальнейшее укрепление двустороннего обмена и сотрудничества Китая и США крайне важно для двух стран. Вызывающие дисбаланс в китайско-американской торговле причины имеют много аспектов, эту проблему нельзя урегулировать путем закрытия дверей друг для друга, необходимо еще сильнее открыть двери, нарастить взаимную открытость, только так можно реализовать взаимную выгоду и общий выигрыш. Китай ранее многократно подтверждал решимость и искренний настрой на внешнюю открытость. В докладе на 19-м съезде Коммунистической партии Китая явно отмечается, что Китай поддерживает многостороннюю торговую систему, содействует строительству мировой экономики открытого типа. В связи с 40-й годовщиной политики реформ и открытости Китай проведет первую Китайскую международную импортную ярмарку, будет по собственной инициативе открывать миру свой рынок, делиться возможностями для развития.

В заключение посол отметил, что антиглобалистские действия США не соответствуют народным чаяниям, окажут негативное воздействие на восстановление мировой экономики. В качестве ответа китайская сторона заявила о введении дополнительных таможенных пошлин на 128 наименований импортируемой из США продукции. "Наша цель заключается в надежде на то, что американская сторона осознает свои заблуждения и вернется на правильный путь, будет следовать главному тренду мультилатерализма и глобализации, соблюдать правила международной торговли, совместно придавать позитивную энергию росту мировой экономики", -- подчеркнул Ли Хуэй.

Китай. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > russian.news.cn, 11 апреля 2018 > № 2564254 Ли Хуэй

Осталось только 2 года на реформы

На Московском экономическом форуме (МЭФ) ведущие экономисты обсуждали текущее экономическое положение России и пути дальнейшего развития. Большой интерес вызвала тема российско-китайского сотрудничества. Свою точку зрения высказал один из спикеров МЭФ, доцент кафедры финансовых рынков и финансового инжиниринга РАНХиГС при президенте России, советник по макроэкономике гендиректора брокерского дома «Открытие-брокер», Сергей Хестанов.

Борис Соловьев

– Как вы оцениваете текущее состояние российской экономики?

– Если суммировать происходящее в российской экономике, то это очень напоминает то, что называется застой. С одной стороны, наблюдается хотя и не очень большой, но экономический рост, с другой стороны, величина этого роста сопоставима с погрешностью измерений. Росстат еще не опубликовал точную цифру за 2017 год, но есть надежные оценки, которые свидетельствуют о росте ВВП порядка 1,5%.

Это, конечно, чуть выше, чем погрешность измерения, но для России любой рост менее среднемирового уровня 3% годовых – это де-факто стагнация. Слово «стагнация» многим не нравится, поэтому часто употребляется по аналогии с периодом позднего СССР термин «застой».

При этом сейчас, так же как и тогда, формальные показатели плавно растут, но с другой стороны уровень жизни населения также плавно снижается.

С точки зрения устойчивости российской экономики ситуация не так уж плоха, особенно если сравнивать с предыдущими годами, когда у нас наблюдался довольно существенный спад.

Беда только в одном: длительное нахождение экономики в таком состоянии ведет к тому, что в обществе растет так называемая социальная усталость – людям не нравится долго жить в таких условиях. Поэтому у правительства имеется около двух лет, чтобы за этот срок принять те или иные меры для проведения экономических реформ. Какие будут эти реформы – этот вопрос будет бурно обсуждаться сразу же после формирования нового правительства.

Пока же можно констатировать, что на краткосрочном временном горизонте – а это год-два – у нас довольно хорошо обеспечена устойчивость экономической системы государства. У нас положительный торговый баланс, у нас очень небольшой дефицит бюджета – менее 1,5%, у нас высокие международные резервы – они превышают $450 млрд. В значительной степени падение резервов с конца 2014 года преодолено: мы еще не доросли до предкризисного уровня, но значительную часть спада уже преодолели. У нас аномально низкая инфляция, которая удивляет всех. И эти условия позволяют спокойно и не торопясь без какого-то внешнего прессинга принимать решения о том, как и в какую сторону и как проводить реформирование российской экономики.

На дальнем горизонте не все так радужно. Года с 2020-го можно смело ждать очередного циклического кризиса. Резервы России, хотя и велики, но не бесконечны – пока они растут, но никто не может сказать, что будет с нефтью через год или два. Поэтому у России и есть 2 года, когда можно сделать в экономике что-то полезное и разумное, пока есть и хорошая управляемость, хорошие финансовые параметры и резервы достаточно велики.

– Какие преобразования следует ждать от нового правительства?

– Это пока большой вопрос. Есть несколько экспертных центров, которые выступают иногда с диаметрально противоположными предложениями – это так называемый Столыпинский клуб и Центр стратегических разработок Кудрина.

По некоторым проблемам их взгляды похожи. А по некоторым – полная противоположность. Но крайние решения в жизни встречаются редко. Поэтому, скорее всего, та новая программа действий, которую мы увидим, будет плодом довольно сложного компромисса.

Но пока, до назначения нового правительства, преждевременно пытаться понять, как это будет сделано.

– Достигнутый в России низкий уровень инфляции – это благо или зло для развития экономики?

– Сама по себе низкая инфляция скорее хорошо, но вот средства, которыми она достигнута, – мягко скажем, неоднозначны. Образно ситуация с низкой инфляцией напоминает следующую притчу: человек с сильным кашлем пришел к врачу и попросил его срочно излечить от кашля. Доктор накинул ему на шею удавку, хорошенько затянул ее так, что больной еще дышит, но кашлять уже не может.

Центральный банк победил инфляцию, прежде всего, сверхвысокой реальной положительной процентной ставкой: если вычесть из ставки ЦБ РФ инфляцию, у нас будет очень большая положительная величина, которой нет почти ни в одной стране мира. И это, кстати, привлекает иностранцев в наши ОФЗ.

Оборотной стороной такой политики является довольно сильный отток средств из реального сектора экономики. Зачем вкладывать в реальный сектор, если можно купить ОФЗ и получить хороший доход, который заметно превышает инфляцию? При этом из проектов в реальном секторе выходить долго и сложно, а продать ОФЗ на бирже можно за несколько секунд. В этой ситуации привлекательность вложений в госбумаги очень высока, и многие этим охотно пользуются. Скорее всего, такая политика Банка России некоторое время продолжится.

Отдельный и интересный вопрос – зачем ЦБ РФ так делает. Несмотря на некоторые мнения критиков регулятора, никакого злого умысла здесь нет. Центральный банк прекрасно понимает, что гораздо лучше иметь стагнацию экономики при низкой инфляции, чем ту же стагнацию при высокой инфляции. При низкой инфляции хотя бы управляемость многих процессов гораздо выше. Поэтому борьба с инфляцией – в чем-то вынужденное решение, и, вероятно, в обозримом будущем оно пересматриваться не будет.

– То есть вы хотите сказать, что надежд на то, что деньги из банковского сектора пойдут в реальную, а не «бумажную» экономику, нет? То есть по-прежнему деньги будут вкладываться в государственные обязательства?

– Именно так! В ОФЗ, в депозиты ЦБ РФ и подобные этому инструменты. Деньги не идут в реальный сектор не потому, что ставка Банка России высокая. Если бы ставка была низкая, деньги все равно не шли бы валом в реальный сектор.

Яркий пример этого – экономика США. Она очень непохожа на российскую, но проблема предпочтения инвесторами «бумажных» активов в Штатах точно такая же.

Инвесторы понимают, что идет стагнация потребительского спроса: в развитых странах люди купили почти все, что им надо, а у нас население просто не располагает ресурсами для покупок. В этой ситуации наращивать вложения в реальный сектор бессмысленно – выйти из него быстро нельзя, доходность там низкая, а риски довольно высокие.

В Штатах ставка долго держалась вблизи нуля, но деньги все равно не шли потоком в реальный сектор, а направлялись на рынок акций, облигаций и даже сырьевые активы. В реальный сектор финансирование шло слабо просто потому, что держатели денег не видят там платежеспособного спроса и, самое главное, потенциала его роста.

В таких условиях это вполне рациональное финансовое поведение инвесторов. Поэтому игры со ставкой никак не способны сподвигнуть бизнес вкладываться в реальный сектор. Кто-то из глав ФРС однажды сказал: «можно насильно привести лошадь на водопой, но нельзя заставить ее пить».

– Но у нас ситуация не такая, как в США. Наше производство нуждается в развитии и модернизации.

– Две трети покупаемых средним россиянином товаров – это местные товары. И это не связано с санкциями: до 2014 года была примерно такая же картина. Большую часть того, что не производилось ранее у нас, санкции не заставили производить. Если бы кто-то возобновил производство российских телевизоров «Темп 733» и начал бы их бесплатно раздавать на улице, я думаю, что эти телевизоры никто бы не взял.

По тем позициям, где Россия совершенно неконкурентоспособна, никакие санкции не заставят создавать производства. Может быть, западные товары мы заменим китайскими, но производство многих изделий, например, той же электроники полного цикла, в России просто нерентабельно.

– Сейчас внимание многих приковано к торговому конфликту США и Китая. Некоторые эксперты считают, что от этого конфликта выиграет Россия благодаря росту экономических взаимоотношений с Китаем. Вы поддерживаете эту точку зрения?

– Дело в том, что ход торговой войны между США и Китаем прямо сейчас находится на развилке. Стороны обменялись первыми ходами, а в характере дальнейшего развития событий есть интрига.

Было бы для всех лучше, и пока это более вероятный вариант, если бы США и Китай договорились. Многие помнят торговую войну между США и Японией, которая закончилась очень быстро – стороны достигли разумного компромисса. Японцы сознательно ограничили объемы экспорта в США прежде всего автомобилей, а за это им не стали повышать пошлины.

В ситуации с Китаем интриги гораздо больше. Нельзя исключить, что события будут развиваться так, как это было в годы Великой депрессии. Одна из причин ее возникновения как раз и заключается в том, что начались тарифные войны. Страны, защищая своего товаропроизводителя, поднимали таможенные пошлины, это вызывало встречные действия.

Самая большая война тогда разгорелась между Штатами и Европой. По многим товарным группам ставка пошлин дошла до 60–100%. В результате международная торговля по многим товарным группам упала в 5 раз.

Торговые войны деструктивны для всех, никому от них хорошо еще не стало. Касательно нынешнего торгового конфликта, было бы лучше, чтобы никто вообще никаких действий не предпринимал.

Китайцы настроены договариваться. Но во главе США сейчас довольно горячий президент, «ковбой», и тут надежда на парламент, который двумя третями голосов может преодолеть его решение.

Но в случае разрастания конфликта Россия проиграет. Если конфликт перейдет в серьезную стадию, то спад товарооборота приведет к снижению спроса на сырье и падению цен. А как падение цен на сырье влияет на российскую экономику, уже даже дети знают. Мы увидим кризис, подобный обвалу 1998 года. Ничего хорошего нам такая ситуация не несет.

Китайцы очень тяжелые покупатели, они не будут переплачивать и воспользуются спадом спроса, чтобы опустить цены на сырье.

Таможенные санкции США направлены на снижение перекоса сальдо торговли в пользу Китая, который достаточно четко продемонстрировал свою готовность к гибким и конструктивным переговорам. Китайцы готовы перенести часть производства в США и проявили желание закупать больше американских товаров, в том числе сланцевые нефть и газ, для чего уже построили сеть из 13 пунктов приема сжиженного газа на своем побережье. Но, к сожалению, президент Трамп не проявил достаточно терпения и начал махать шашкой.

Пока и с одной, и с другой стороны принятые пошлины некритические, но кусачие. Это пока лишь демонстрация силы и намерений. Но складывается впечатление, что обе стороны готовы к переговорам и поиску компромисса. Я очень надеюсь, что разум возобладает, а также, что американские парламентарии ограничат деятельность Трампа по подъему таможенных ставок. Иначе плохо будет всем.

Россия. США. Китай > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > fingazeta.ru, 9 апреля 2018 > № 2931605 Сергей Хестанов

Samsung готовит IoT-кадры

Анна Устинова

Компания Samsung Electronics расширяет образовательный проект "IoT Академия Samsung". С сентября 2018 г. 10 высших учебных заведений России будут готовить специалистов в сфере промышленного Интернета вещей (IIoT) при поддержке Samsung. Студенты технических специальностей получат возможность пройти годовое очное бесплатное обучение по этому направлению.

IoT Академия Samsung с нового учебного года (с сентября 2018 г.) запустится в Уральском федеральном университете (УрФУ), Национальном исследовательском университете "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ), Томском государственном университете систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР), Южно-Уральском государственном университете (ЮУрГУ), Новосибирском государственном техническом университете (НГТУ), Казанском федеральном университете (КФУ), Санкт-Петербургском государственном университете (СПбГУ) и Северо-Восточном федеральном университете (СВФУ).

Помимо перечисленных восьми вузов, образовательный проект продолжит свою работу еще в двух. Напомним, что в сентябре 2017 г. в Московском физико-техническом институте (МФТИ) и Московском институте радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА) уже запустилась аналогичная программа. Обучение проходят около 50 студентов, а в июне им предстоит защита проектов.

Годовое обучение будет строиться на изучении реальных индустриальных кейсов по внедрению технологий Интернета вещей в первом семестре и создании прототипов IoT-устройств - во втором. При этом, как ожидают в Samsung, в перспективе вузы смогут сами дополнять курс в соответствии с их спецификой и особенностями учебного плана.

Например, в МФТИ и МИРЭА по инициативе студентов и преподавателей в дополнение к основному курсу IoT Академии организовали занятия по программированию микроконтроллеров. Таким образом, по словам создателей программы, они не просто предлагают готовый курс обучения, а стимулируют вузы к развитию настоящих центров экспертизы в области Интернета вещей на базе учебных заведений.

Целевой аудиторией будут студенты третьих-четвертых курсов и магистранты технических специальностей. Создатели проекта ожидают, что с сентября 2018 г. наберут не менее 600 студентов.

По окончании обучения студент получит сертификат от Samsung. Выпускной работой станет проект собственного прототипа IoT-устройства. Студент сможет показать его на межуниверситетском конкурсе проектов, куда Samsung пригласит экспертов из индустрии и инвесторов. Лучшим выпускникам, которых определят по итогам конкурса проектов, компания может предложить стажировку в Московском исследовательском центре Samsung.

Как рассказали в компании, Samsung обеспечит вузы современным оборудованием для учебно-научных IoT-лабораторий, окажет методическую поддержку и поможет преподавателям в работе с оборудованием и доступом к электронной системе обучения. Эксперты Samsung будут проводить мастер-классы и дополнительные лекции.

"Обучение молодых ИТ-специалистов, знакомых с последними технологическими трендами, в частности с Интернетом вещей, - одно из важнейших направлений нашей деятельности. Подключенные устройства имеют ключевое значение в самых различных сферах, от транспорта до здравоохранения. Наша задача - подготовить специалистов, которые смогут развивать эти сферы и вместе с Samsung двигаться в цифровое будущее", - отметил директор департамента по корпоративным проектам и взаимодействию с органами государственной власти Samsung Electronics Сергей Певнев.

Samsung, развивая данный проект, преследует социальные цели. Как объяснили в компании, они стремятся внести вклад в развитие высокотехнологичных направлений и подготовить будущих специалистов в рамках национальных приоритетов по развитию Цифровой экономики. Напомним, что с 2014 г. специалисты компании учат школьников основам ИТ и программирования в ИТ-школе Samsung.

Другие крупные ИТ-компании также развивают свои образовательные программы в области IoT.

Например, курс "Интернет вещей" входит в программу Сетевой академии Cisco. Как рассказали в пресс-службе, академии Cisco предлагают различные учебные курсы в зависимости от квалификации слушателя. При этом учебный план выстроен таким образом, чтобы каждый следующий курс был логическим продолжением предыдущего и позволял постоянно повышать профессиональный уровень. Слушатели могут выбирать направление, в котором планируют развиваться: в новейшем учебном плане большое внимание уделяется таким сферам, как сетевые технологии, информационная безопасность и IoT.

Как добавили в пресс-службе, в данный момент в России 400 академий Cisco, в которых преподает более 650 сертифицированных инструкторов, а общее число выпускников превысило 75 тыс. человек. В 2017-2018 учебном году там учится около 25 тыс. россиян.

Компания ZTE сотрудничает с Московским государственным техническим университетом имени Н.Э. Баумана (МГТУ им. Н.Э. Баумана) и Московским техническим университетом связи и информатики (МТУСИ). "Данные вузы выпускают специалистов в области информационных технологий, радиотехники, телекоммуникаций и электроники, поэтому мы стараемся привлекать студентов этих университетов для прохождения практики с целью знакомства со всей линейкой продуктов и решений ZTE - проводной и беспроводной связью, информационными и облачными технологиями", - отметила представитель компании.

Компания SAP реализует программу SAP Next-Gen. Компания взаимодействует с более 70 вузами России. Для всех учебных заведений, с которыми сотрудничает SAP, доступна обширная библиотека учебных материалов, включая тему Интернета вещей, концепцию Индустрии 4.0. Преподаватели могут использовать при обучении облачную платформу SAP Cloud Platform (бесплатно в режиме прототипирования), а также "классические решения" - SAP S/4HANA, SAP IBP, SAP HANA. Компания регулярно проводит сессии для обучения преподавателей работе с новыми технологиями. SAP также открыло 6 лабораторий SAP Next-Gen Lab в Университете ИТМО, МИРЭА, НИУ ВШЭ, Российском экономическом университете (РЭУ) им.Плеханова, Российском государственном университете (РГУ) нефти и газа им. И.М. Губкина и Санкт-Петербургским Политехническим Университетом (СПбПУ) им. Петра Великого. А с 2018 г. эксперты SAP будут курировать курсовые и дипломные работы студентов в некоторых вузах.

"У SAP есть свой взгляд на сферу Интернета вещей, потому что мы сконцентрированы на отраслевых бизнес-сценариях в этой сфере для широкого набора индустрий – от нефтегазовой отрасли до ритейла и транспортной промышленности, с использованием наших платформ и технологий для Big Data, предиктивной аналитики, машинного обучения. Поэтому мы видим, что существует недостаток специалистов в разных индустриях. Для этого мы инвестируем в образовательные программы, в программы обучения педагогов вузов, в организацию хакатонов и мастер-классов для студентов, а также поддержку студенческих кейс-чемпионатов по релевантным тематикам", - сказал исполнительный директор SAP CIS Дмитрий Красюков.

В подтверждение своих слов Дмитрий Красюков рассказал, что в ближайшее время SAP закончит подготовку учебного пособия вместе с МГТУ им. Н.Э. Баумана по промышленному Интернету вещей на основе совместного научно-прикладного проекта по созданию облачной платформы для управления гибким распределенным производством. Также SAP работает с СПбПУ им. Петра Великого над сценариями в области Интернета вещей для управления производством будущего.

В одном из центров инноваций, в SAP Next-Gen Lab в Университете ИТМО, студенты по итогам хакатона по теме FashionTech (WEARable Future) придумали проект умного ботинка для людей с ограниченными физическими возможностями. Проект подразумевает использование датчиков и голосового управления, пояснил Дмитрий Красюков.

Представитель SAP CIS поделился результатами работы SAP Next-Gen Lab. В 2017 г. студенты создали более 10 проектов, которые оказались востребованы клиентами и партнёрами SAP. Всего в учебных курсах и программах SAP принимают участие несколько тысяч человек ежегодно.

Эксперты и представители вузов, опрошенные корреспондентом ComNews, сошлись во мнении, что на рынке существует недостаток в хороших специалистах в области IoT.

"Недостаток специалистов на рынке IoT существует, и IoT-специалисты будут востребованы дальше потому, что эта тема постоянно развивается, вбирая в себя новые отрасли, новые услуги, новые технологии. Поэтому определенный недостаток специалистов и востребованность профильного высшего и среднего профессионального образования будут иметь место", - сказала представитель МТУСИ.

Заведующий кафедрой информатики и прикладной математики Университета ИТМО Дмитрий Муромцев также отметил недостаток готовых специалистов в этом направлении.

В свою очередь, как МТУСИ, так и ИТМО готовы к сотрудничеству с Samsung и другими компаниями в направлении IoT и открыты к предложениям.

Как рассказали в МТУСИ, в вузе на ИТ-факультете преподают дисциплины, имеющие прямое отношение к IoT, однако пока отдельных курсов по обучению в направлении Интернета вещей нет.

Дмитрий Муромцев сообщил, что в данный момент ИТМО готовит новый блок курсов (содержательная часть) и инфраструктуру (подготовка помещений, закупка оборудования - для создания центра по обучению IoT). Вуз также ищет партнеров, заинтересованных в сотрудничестве.

Директор по развитию Национального центра Интернета вещей (НЦИВ) Валерий Геленава положительно оценил появление подобных образовательных проектов в вузах. По его словам, подобного рода активности от других партнеров уже несколько лет работают в Санкт-Петербургском государственном электротехническом университете (СПбГЭТУ "ЛЭТИ") и ИТМО. Образовательные и научные программы в области Интернета вещей также существуют в НИУ ВШЭ. "У нас есть некоторая практика сотрудничества с вузами, но в основном в части применения их научных наработок и совместных разработок", - добавил он.

Руководитель отдела маркетинговых коммуникаций Orange Business Services в России и СНГ Дарья Абрамова обратила внимание не только на дефицит кадров на рынке IoT, но и на нехватку хороших специалистов в смежных с Интернетом вещей областях.

Согласно исследованию Orange Business Services и iKS-Consulting, на данный момент объем рынка корпоративного IoT в России составляет 20,8 млрд руб. Эксперты прогнозируют, что к 2020 г. он увеличится до 30 млрд руб. при среднегодовом темпе роста около 12% в год. "Число профессионалов в индустрии растет медленнее, поэтому необходимо проводить работу по обучению молодежи и переквалификации уже занятых ИТ-специалистов", - отметила Дарья Абрамова.

Корея. Германия. США. ЦФО. УФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > comnews.ru, 9 апреля 2018 > № 2563954 Анна Устинова

Мы сползаем к войне

Георгий Бовт о том, чем россиянам грозят новые американские санкции

Объявленные в конце прошлой недели новые американские санкции против российской элиты, при всей «привычности» появления очередных рестрикционных списков, являются все же качественно новым этапом санкционного давления. И это толкает эскалацию напряженности в отношениях с Америкой по все более опасному пути.

Во-первых, Минфин США (формально санкции вводит он, а следит за их соблюдением его подразделение Office of Foreign Assets Management) не заморачивался на сей раз относительно конкретного повода для усиления санкционного давления. Хотя привязка к неким событиям на Украине и в Сирии в сопутствующем заявлении присутствует, все же в последнее время (особенно на Украине) там не происходило каких-то таких уж драматических событий, в которых можно было бы обвинить Москву и наказать за это санкциями. Например, главы России, Турции и Ирана буквально только что договорились о масштабном перемирии в Сирии, из которой также теперь собираются выходить американские подразделения. Казалось бы, надо поощрять за шаги в правильном направлении. Нет, вводят еще более жесткие санкции. Потому что –

Во-вторых.

Теперь даже какие-то относительные подвижки в мирном урегулировании что на Украине, что в Сирии не окажут того позитивного воздействия на налаживание отношений, как это могло бы произойти еще недавно.

Это, а также урегулирование северокорейской ядерной проблемы, перестает быть тем «ключом», которым мы бы открыли дверь, конечно, ни к какой не к разрядке и даже не к «перезапуску» отношений, но хотя бы к приостановке эскалации конфронтации. Она только усиливается.

Что касается Северной Кореи, то в Вашингтоне считают, видимо, что сами с ней теперь договорятся, а также надеются на Китай, который уже сыграл важную роль в том, что Ким Чен Ын пока заморозил свои ядерную и ракетную программы. КНДР станет одной из «разменных карт» в большой игре Америки и Китая (наряду с торговой войной), но не с Россией.

В-третьих. Санкции объявлены на сей раз, так сказать, по совокупности. Как сказано в отдельном заявлении Минфина США, в связи со «злонамеренным действиями» Москвы, направленными на подрыв западных демократий. Перечислено все «до кучи»: от вмешательства в выборы, до хакерских атак по другим поводам.

По сути, санкции вводятся и будут сохраняться «по факту» существования нынешнего российского режима и в связи с той внешней политикой, которую начала проводить Москва с начала 2000-х годов. Это делает их в контексте нынешней системы международных отношений «неотменяемыми» в обозримой исторической перспективе.

Впрочем, это было ясно уже в момент принятия соответствующего закона CAATSA 2 августа 2017 года. Было не вполне ясно, какие масштабы может принять санкционное давление. Теперь Вашингтон дает понять, что оно будет идти по нарастающей и практически вне зависимости от каких-то тактических действий и даже возможных договоренностей с Россией по каким-то вопросам. США будут ждать смены режима в России. Более того, фактически работать «на снос режима».

Поскольку закон предусматривает введение санкций и против контрагентов фигурантов «черных списков», то по мере расширения этих списков за счет российских олигархов и крупных государственных структур, под санкциями окажется почти вся российская экономика. Уже сейчас под ними оказалась значительная ее часть – причем далеко не только ВПК. Еще с пяток олигархов – и будет уже вся.

В-четвертых. Под санкции попали не только государственные структуры и новые госчиновники, не только люди, которые считаются на Западе членами «ближнего круга» президента Владимира Путина или его родственниками (можно предположить, что на каком-то следующей этапе санкции могут введены и лично против президента России), а также предприниматели, которые «совмещают» бизнес с работой на государство (как, к примеру, сенатор Сулейман Керимов или депутат Думу Андрей Скоч), но и крупные частные предприниматели Виктор Вексельберг и Олег Дерипаска, которые разбогатели еще в 90-х, и их в гораздо меньшей степени можно назвать «близкими Путину». Составители нынешнего списка исходили из того, что всякий крупный бизнес в России ведется с благословление государства и в тесном сотрудничестве с ним. Они не собираются разбираться в оттенках и тонкостях того, кого именно и насколько можно считать близким к российскому президенту, делая потенциально практически весь российский бизнес «токсичным» для его партнеров США и других странах.

Постепенно на бытовом уровне эта «токсичность» распространится на всех российских граждан, как она, скажем, распространилась на граждан Ирана или КНДР, которым в порядке проведения санкционной политики ряд государств отказываются выдавать визы.

В-пятых, некоторые фигуранты списка попали в него, похоже, не столько или не только за «близость» к Путину, сколько к Трампу. Фамилия Дерипаски в этом смысле давно «напрашивалась» в понимании американцев на включение в «черный список» потому, что он раньше имел деловые контакты с бывшим начальником предвыборного штаба Трампа Полом Манафортом, который проходит по делу о так называемом вмешательстве России в американские выборы (формально он обвиняется не в сговоре с русскими, а в отмывании денег).

Согласно такой же логике в списке оказался и Виктор Вексельберг. Якобы за то, что его структуры давали взятки чиновникам в республике Коми, то есть за государственную коррупцию. На деле же за то, что один из топ-менеджеров компании, аффилированной со структурами Вексельберга, (гражданин США) был крупным жертвователем в избирательную кампанию Дональда Трампа, а сам Вексельберг был гостем на инаугурации нынешнего президента.

Аналогичным образом в списке оказался бывший сенатор, а ныне зампред Центробанка России Александр Торшин. Будучи сторонником либерализации права на владение в России оружием самообороны, он поддерживал связи с Национальной стрелковой ассоциацией США (а с кем еще, спрашивается, как не с ней надо было поддерживать связи по этому вопросу?) и встречался в Москве зимой 2015 года (до того, как Трампа стал кандидатом в президенты) с приезжавшей делегацией. Что породило в американских масс-медиа конспирологическую теорию о том, что якобы Москва через NRA финансировала кампанию Трампа. Притом, что NRA – одна из богатейших организаций, она потратила на политическое лоббирование с 1998 года более 3,5 млрд долларов. Ее собственные, задекларированные и отслеженные пожертвования на компанию не только Трампа, но и других республиканских кандидатов в 2016 году составили $416 млн. Зачем ей «русские деньги»? Однако никто не ищет доказательств. Попал в публикации в прессе, даже самые бредовые, — попадешь и под санкции.

В-шестых.

Для составителей «черных списков» США более неважно, принадлежит ли тот или иной фигурант к «умеренным» или «ястребам», с точки зрения его политических взглядов.

Скажем, глава комитета по международным делам Совета Федерации Константин Косачев до недавних пор избегал попадания под санкции по причине своей должности. Однако теперь, не будучи никаким «ястребом», попал. Заодно учли его заслуги на посту бывшего главы Россотрудничества в деле распространения российской «мягкой силы». Значит, под будущие санкции могут попасть и другие ее распространители.

В-седьмых.

Нынешний санкционный список подтверждает наличие секретной части опубликованного в начале февраля так называемого «Кремлевского доклада», про который некоторые наши политики и чиновники шутили, что это некая помесь телефонной книги кремлевской администрации со списком журнала Forbes.

Например, в «Кремлевском докладе» фигурировал знакомый Владимира Путина Аркадий Ротенберг, который попал под санкции еще в 2014 году и затем продал 79% акций компании «Газпром-бурение» сыну Игорю. Игоря Ротенберга в «кремлевском досье» как раз и не было, а теперь он попал под санкции вместе с принадлежащей ему компанией. Можно предположить, что в секретной части досье есть и другие фамилии родственников, жен и близких фигурантов открытой его части. Это еще более повышает токсичность для потенциальных партнеров тех, кто в ней находится.

В-восьмых.

Нынешние жесткие санкции окончательно закрывают тему якобы имеющихся расхождений в санкционной политике в отношении России между администрацией и Конгрессом США.

В Конгрессе на сей раз не оказалось ни одного политика, который бы критиковал Трампа за мягкость в отношении русских. Например, занимающий по этому вопросу традиционно «ястребиную» позицию сенатор-республиканец Марко Рубио, бывший соперник Трампа по республиканским праймериз, приветствовал действия администрации в отдельном заявлении.

В-девятых. Нынешние санкции объявлены на фоне острейшего скандала вокруг дела об отравлении Сергея Скрипаля и его дочери в Великобритании. Если бы не это дело, можно было бы надеяться, что Евросоюз проявит бОльшую сдержанность в своей санкционной политике на фоне американской, как это бывало раньше. Однако теперь ожидать таковой со стороны Европы возможно, уже не приходится. И если к июньскому саммиту Евросоюза в деле Скрипалей вдруг появятся некие обстоятельства и факты, которые могут быть истолкованы на Западе (а уж многие постараются именно так и истолковать) как изобличающие причастность России к этому преступлению, то новых санкций со стороны Евросоюза, причем тоже жестких, не миновать.

«Дело Скрипаля» разыгрывается сейчас именно таким образом, чтобы оно стало точкой невозврата в отношениях с Россией. Причем уже вне зависимости от того, чем оно кончится. Даже если его спустят на тормозах, например, по причине того, что просто не найдут конкретных улик против Москвы. Оно уже нанесло отношениям России с Западом непоправимый среднесрочном плане ущерб.

В-десятых. Данный санкционный акт со стороны Америки – точно не последний.

Вероятно, уже в обозримом будущем на обсуждение американских властей будет поставлен вопрос о введении против России секторальных санкций в нефтегазовой отрасли и в отношении экспорта энергоносителей, как это было сделано в отношении Ирана. Это не вопрос ближайших недель, однако такое обсуждение может начаться в течение ближайших месяцев.

Тему уже поднимал, в частности, сенатор Линдси Грэм, который был одним из закоперщиков и авторов закона 2 августа 2017 года об антироссийских санкциях наряду с Джоном Маккейном.

Рассуждения о возможных ответных мерах России, конечно, имеют некоторый смысл. Но мне кажется, что это уже частности. Набор экономических контрсанкций, имеющихся в нашем распоряжении, будем говорить прямо, ограничен. Хотя еще в прошлом году в правительстве начали разрабатывать законодательные меры относительно возможной конфискации в том числе американской собственности в России как ответной меры на санкционное давление. Это можно считать «ядерным оружием» в экономической сфере. Потому что дальше остается только воевать в буквальном смысле слова. К тому же российских авуаров в Америке будет, пожалуй, не меньше. Одних только казначейских обязательств Минфина США Россия накупила на начало текущего года $96,6 млрд. В самом худшем случае, и эти средства могут быть заморожены и даже конфискованы.

Можно еще предположить возможность новой взаимной высылки дипломатов. Однако идти по этому пути — дело совсем тупиковое. Мы и так перестали разговаривать по тем вопросам, по которым диалог не прекращался даже в самые свирепые годы «холодной войны».

Например, сведены практически на ноль контакты по военно-политической линии, что весьма опасно для двух крупнейших ядерных держав. Нынешний уровень диппредставительства России в США и наоборот уже настолько низок и деградировал, что скоро высылать уже будет физически некого, останется только отозвать послов, понизить статус диппредставительства и, наконец, разорвать дипломатические отношения.

Самым действенным ответом на все эти санкции было бы, конечно, проведение в России таких экономических, административных и судебных реформ, которые бы раскрепостили предпринимательские силы, привели бы к росту экономики, в том числе за счет привлечения иностранного капитала, который еще не боится сюда идти.

Можно было бы расписать, что примерно можно было бы сделать для стимулирования экономического роста и предпринимательской активности. А еще для развития отечественного образования, науки и технологий, для модернизации, без чего страна становится все менее конкурентоспособной – и все более уязвимой для новых санкций уже в обозримом будущем. Но я лично не верю в реалистичность такого сценария. Свободная (в отличие от мобилизационной и огосударствленной) экономика не видится у нас главным ключом противодействия санкционном удалению. Для реализации этого сценария с начала 2014 года, когда были введены первые ограничения, у правительства было достаточно времени. Однако все это время мы только что и делали, что приспосабливались и «выживали», никакого рывка и даже предпосылок к нему не просматривается. Будем приспосабливаться и выживать и дальше. Прозябать.

Теоретически, с точки зрения внутренних ресурсов, в нынешнем виде российская экономическая и политическая система может выдерживать санкционное давление годами, даже десятилетиями.

Однако все более актуальной задачей во внешней политике становится на сегодня остановить сползание, уже без преувеличения, к войне. Ведь ее никто не видит же главным вариантом и средством разрешения создавшихся проблем, не так ли? Или кто-то всерьез допускает такую возможность?

Похоже, пока мало кто из политиков по обе стороны Атлантики всерьез отдает себе отчет в том, что именно в этом опасном направлении мы и движемся.

Ничем хорошим, по определению, не может закончиться политика, с помощью которой многомиллионную страну, по сути, стараются сделать всемирным «изгоем», ожесточенно и, кажется, даже уже азартно загоняя в угол и распространяя методы, по сути, травли на все новые категории ее правящей и бизнес-элиты. Не хочется тут проводить аналогий с Веймарской Германией.

Тем более что многие из них были бы не вполне корректны. Простые обыватели тоже не будут оставлены в стороне, несмотря на все уверения, что санкции «не направлены против российского народа».

Опасность продолжения такой политики осознают немногие. И пока это осознание не придет, никаких серьезных переговоров и осмысления того, как же нам остановиться в дальнейшей эскалации, не будет. Если только это осознание не придет слишком поздно.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 9 апреля 2018 > № 2561568 Георгий Бовт

Илюмжинов: «Не собираюсь покидать пост президента ФИДЕ»

Президент Международной шахматной федерации заявил в интервью Business FM, что в сентябре снова будет баллотироваться. Досрочной отставки из-за санкций США потребовал президентский совет ФИДЕ

Кирсан Илюмжинов не только не уйдет в отставку с должности президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ), но и будет вновь баллотироваться на этот пост. Об этом он заявил в интервью Business FM.

Президентский совет ФИДЕ 8 апреля в очередной раз потребовал от Илюмжинова уйти в отставку, ссылаясь на финансовые проблемы из-за того, что он больше двух лет находится под американскими санкциями. Финансовый директор организации Адриан Сигель предупредил, что 30 апреля имеющиеся счета федерации будут закрыты, а банки в Швейцарии и за ее пределами отказываются сотрудничать с ФИДЕ, пока она не сменит своего главу. «Трудности при исполнении финансовых обязательств плохо отражаются на нашей репутации и подрывают доверие», — говорится в обращении к Илюмжинову от имени членов совета ФИДЕ.

В середине февраля появились сообщения, согласно которым швейцарский UBS — расчетный банк Международной шахматной федерации — может разорвать отношения с ФИДЕ.

На заседании президентского совета, которое прошло 7-8 апреля, за досрочную отставку Илюмжинова проголосовали 14 человек, один — против, воздержавшихся не было. Там также постановили в кратчайшие сроки закрыть московский офис ФИДЕ. Ситуацию Business FM прокомментировал сам Кирсан Илюмжинов:

Кирсан Илюмжинов: Никаких трудностей нет, шахматная деятельность везде проходит, все турниры, соревнования, я по миру езжу. Недавно завершился кандидатский турнир в Берлине. Два месяца назад казначей ФИДЕ сказал, что якобы закрыли счета UBS. Я сказал, что никаких счетов не закрыли, все работают. Все нормально прошло, со счета ФИДЕ все оплачивали, и кандидатский турнир в Берлине прошел, там играл Сергей Карякин, Владимир Крамник, все они получили призовые. На сегодняшний день счета работают. Я никаких бумаг от UBS не получал. В той бумаге, которая пришла в ФИДЕ, не сказано, из-за чего они хотят закрыть или закрыли. На самом деле они не закрыли. Они вынуждают, хотят, чтобы я подал в отставку из-за санкций. Я не собираюсь покидать пост президента ФИДЕ. В сентябре в Грузии, в Батуми состоится Генеральная ассамблея ФИДЕ, где я буду баллотироваться на пост президента ФИДЕ. В ФИДЕ входят 188 стран мира, но Америка, наверное, довлеет над всеми, и поэтому некоторые члены ФИДЕ боятся каких-то действий со стороны США. Я езжу, пропагандирую шахматы, развиваю. Им не нравится, что я не боюсь. Кстати, мне до сих пор не прислали, почему я оказался в санкционном списке. Пишут, из-за связи с руководством Сирии. Они законно избранные люди, я как президент международной организации езжу, встречаюсь со всеми.

У них нет таких рычагов, чтобы вас без вашей воли снять?

Кирсан Илюмжинов: По уставу ФИДЕ президент избирается на четыре года делегатами Генеральной ассамблеи. Меня избрали 11 августа 2014 года в Норвегии, тогда я победил Гарри Каспарова. 110 стран проголосовали за меня, 61 страна — за Каспарова. Для победы достаточно 94 страны. Следующие выборы состоятся в Грузии. Или я подаю в отставку, или выборы на Генеральной ассамблее, или не могу исполнять свои функции в случае болезни.

Что думаете по поводу того, что ФИДЕ решила закрыть московский офис?

Кирсан Илюмжинов: Это однозначно удар, закрыли ни за что, сократили Берика Балгабаева, директора представительства ФИДЕ по России и странам СНГ. Я думаю, они выполняют инструкции. Дипломатов же отозвали, посла. Под копирку работают, что ли.

Кирсан Илюмжинов возглавляет ФИДЕ уже 22 года. Исполком организации не впервые пытается сместить его с этого поста. По словам поддерживающих Илюмжинова, выступающие против него недовольны предстоящими реформами федерации, которые он планирует провести. Как заявлял действующий глава федерации в конце марта в интервью порталу «Р-Спорт», он готов уйти в отставку, если кто-то докажет, что он является препятствием для организации из-за санкций США.

Швейцария. США. Россия. Весь мир > СМИ, ИТ > bfm.ru, 9 апреля 2018 > № 2560937 Кирсан Илюмжинов

Мирзаянов: «Надо будет в любом случае историю закончить тем, чтобы «Новичок» поставить под международный контроль»

Специалист в области химического оружия, один из создателей вещества «Новичок» прокомментировал Business FM новости о том, что Сергей Скрипаль вслед за дочерью пошел на поправку

Отравленный экс-сотрудник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия приходят в себя после отравления «Новичком». Название «Новичок» появилось после того, как советский ученый Вил Мирзаянов эмигрировал в США в 1994 году, заявлял ранее руководитель лаборатории химико-аналитического контроля научного центра Минобороны Игорь Рыбальченко. Мирзаянов в США выпустил книгу «Государственные секреты. Хроники инсайдера о российской программе химического оружия», в ней и была размещена формула этого вещества.

Business FM поговорила с самим Мирзаяновым — со специалистом в области химического оружия, одним из создателем боевого вещества «Новичок». Вот что он рассказал радиостанции:

— Летальный случай «Новичка» — это миллиграмм на человека теоретически, двух миллиграммов хватит. Возможно, они не получили эту дозу. Во-вторых, думаю, что англичане оказывают им очень высокопрогрессивную помощь, то есть у них лечение на высоком уровне, они, наверное, все-таки вымыли значительную часть «Новичка» из их организма. А то, что они говорят, что без всяких последствий, ну это же не врачи говорят, а они говорят. Хорошо, что они такие оптимисты. Я полагаю, что это хорошо. Я им желаю выздоравливания.

— Есть какие-то антидоты, которые можно применять при установлении класса отравляющего вещества? Условно, будет ли корректно сказать, что при использовании любых нервно-паралитических ядов в качестве антидота эффективен атропин? Есть ли вообще антидот широкого спектра действия?

— Кроме атропина, это уже пройденный этап, есть более сильные, так что антидоты есть, но они необязательно успешны для «Новичка». Может быть, англичане все-таки сумели выработать антидот, который специфически годится для «Новичка».

— Последние новости в связи с этим инцидентом в Солсбери — проект закона американских конгрессменов, которые представили законопроект о санкциях против России. Означает ли то, что сейчас было озвучено, это не конец? На ваш взгляд, где может эта вся история закончиться, связанная с Солсбери, если Скрипаль выйдет из больницы здоровым и поправившимся?

— Это чисто политические вопросы, в которых я не силен. Я могу только предположить, высказать свое мнение. Видимо, тут история еще только-только раскручивается, потому что, скорее всего, нужно будет найти исполнителя, если он не пойман уже, конечно, и дает показания, скорее всего, похоже на это. Так что после этого надо будет в любом случае историю закончить тем, что «Новичок», эту серию отравляющих веществ «Новичок» надо будет поставить под международный контроль, включив в список запрещенных отравляющих веществ Конвенции по запрету химического оружия.

Как рассказывал Мирзаянов, в качестве первой помощи пострадавшим могут вводить атропин и афин (холинолитические средства, используемые в качестве антидотов фосфорорганических отравляющих веществ). По его словам, «были разработаны другие антидоты, более сильные».

Великобритания отказывается выдавать визу двоюродной сестре Юлии Скрипаль Виктории. Ранее она подтвердила это в беседе с Business FM.

Великобритания. США. Россия > Армия, полиция. Химпром > bfm.ru, 7 апреля 2018 > № 2560940 Вил Мирзаянов

Действительно ли началась новая холодная война?

Одд Арне Вестад – профессор Гарвардского университета

Спустя примерно четыре года с тех пор, как Россия оккупировала Крым, а Китай запустил свою инициативу «Пояс и путь», многие рассуждают о том, не стоим ли мы на пороге еще одой холодной войны между Востоком и Западом. Только за последний месяц были опубликованы статьи с красноречивыми заголовками «Новая холодная война началась», «Новая холодная война Путина», а также «Трамп готовится к новой холодной войне» (звучит как предупреждение). Мы действительно возвращаемся в прошлое? Современная политика полна ложных аналогий, и возвращение к временам холодной войны – одна из них.

Когда холодная война была в самом разгаре, в нее были втянуты многие страны, группировавшиеся вокруг Соединенных Штатов и Советского Союза. Она не определяла всего, что происходило в мировой политике, но влияла на многие процессы. В центре ее находилось идеологическое противостояние капитализма и социализма, продлившееся весь ХХ век. Каждая из сторон была пламенно предана своей экономической и административно-политической системе. Это была биполярная система тотальной победы или тотального поражения, в которой ни одна из главных противоборствующих сторон не надеялась на достижение продолжительного компромисса с другой стороной. Холодная война была напряженной, категоричной и чрезвычайно опасной: системы стратегического ядерного оружия создавались для уничтожения оппонирующей сверхдержавы, даже если для этого пришлось бы стереть с лица земли полмира.

Современная мировая политика полна вызовов и неясностей, но это не идет ни в какое сравнение с абсолютизмом времен холодной войны. Следовательно, называя трения между великими державами в XXI веке новой холодной войной, мы больше запутываем ситуацию, нежели разъясняем то, что сегодня происходит. Когда прошлые конфликты, хорошо известные большинству аналитиков, приравниваются к тем, что которые мы видим сегодня, это может свидетельствовать лишь о терминологической лености. Хотя отголоски и атавизмы холодной войны все еще остаются, изменились факторы, определяющие проведение мировой политики.

Воинственная и обструкционистская внешняя политика, проводимая Россией при президенте Владимире Путине, проистекает из осознания горечи поражения в холодной войне в 1980-е гг. и болезненных последствий этого поражения, которые наступили для страны в 1990-е годы. Многие россияне обвиняют Запад в том хаосе и упадке, в который их страна погрузилась при президенте Борисе Ельцине. Им не хватает уважения, которым пользовался Советский Союз как другая сверхдержава (хотя мало кто ностальгирует по тоскливой жизни в самом советском государстве) Они дорожат сильным президентом, который, как им кажется, вернул России самоуважение, как можно чаще вставляя палки в колеса Запада; они также приветствуют внутреннюю стабильность, которую, как им кажется, Путин дал России.

С другой стороны, Китай считает, что его беспрецедентный экономический рост дает ему статус господствующей державы в регионе – КНР больше не пешка в чужой игре, как это было в годы холодной войны. Если холодная война сдерживала Китай, то в эпоху, наступившую после ее окончания, Китай волен действовать по собственному усмотрению, как считают многие китайцы. Тем временем лидеры китайской Компартии одержимы изучением причин краха Советского Союза, чтобы избежать аналогичной участи для своей страны. Китай (и все другие) унаследовал от времен холодной войны очаг конфликта в лице Северной Кореи, а также глубокое отвращение к тому, что большинство китайцев воспринимает как мировую гегемонию США.

Что касается Соединенных Штатов, то главное эхо холодной войны – это ощущение, весьма распространенное среди сторонников президента Дональда Трампа, но присутствующее и в других сегментах американской общественности, что другие страны просто используют Вашингтон в своих целях. Согласно их аргументации, в годы холодной войны США обеспечивали безопасность остального капиталистического мира почти даром, тогда как американские союзники кормились на их деньги и получали рабочие места за счет Америки, почти ничего не давая взамен. Многие американские избиратели считают, что их страна, победившая в холодной войне, в итоге не получила почти ничего. Вот почему нынешняя администрация отказывается от системных обязательств в пользу более узких американских интересов.

Так холодная война породила тот мир, в котором мы сегодня живем. Но современная мировая политика вышла за рамки холодной войны.

Биполярного мира больше нет. Если сегодня и есть какая-то направленность в международной политике, то это движение в сторону многополярного мира. США становятся все менее могущественными и влиятельными в мировой политике. Китай усиливается, в Европе наблюдается застой. Россия – недовольный санитар и мусорщик на периферии нынешнего миропорядка. Но и другие большие страны, такие как Индия и Бразилия, становятся все более влиятельными в своих регионах.

Идеология больше не является определяющим фактором. Китай, Европа, Индия, Россия и США не могут достичь согласия по многим вопросам, но ни одна из этих стран не сомневается в ценности капитализма и рынков. И Китай, и Россия – авторитарные режимы, претендующие на создание представительных правительств. Однако они не спешат насаждать свои ценности и взгляды в отдаленных странах, как это они делали в годы холодной войны. Даже Соединенные Штаты, главный экспортер политических ценностей, похоже, менее склонны к этому с учетом повестки дня Трампа «Америка прежде всего».

Национализм также на подъеме. После опустошения и разрушительных последствий двух мировых войн, во многом вызванных националистическими настроениями, а также холодной войны, в годы которой ставка делалась на наднациональные идеологии, национализму было трудно вновь заявить о себе; однако сегодня все великие державы делают упор на свою самобытность и национальные интересы как главные особенности мировой политики. Интернационалисты времен холодной войны утверждали, что национальные различия и особенности будут постепенно стираться, но эпоха, наступившая после окончания холодной войны, доказывает, что они были неправы. Националисты процветают на обломках больших идеологических планов улучшения жизни человечества.

Какая бы система международных отношений ни создавалась в данный момент, в ней нет места холодной войне. Новое мировое сообщество, вероятно, раздирают конфликты, и конфронтация может достигать высокого накала, но не имеет никакого смысла навешивать ярлык или общий знаменатель «холодной войны» на все то, что нам не нравится. Вместо этого нам следует стремиться понять, как уроки прошлого влияют на наше мышление сегодня. Если мы хотим использовать в политике уроки истории, тогда нам следует замечать не только аналогии, но и различия эпох.

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 марта 2018 > № 2911788 Одд Арне Вестад

Санкционный парадокс: что угрожает России

Доклад РСМД о перспективах развития санкций против России

Иван Тимофеев (РСМД)

Антироссийским санкциям — четыре года. Какие цели преследуют США и Европа, сколько продлятся ограничения и к каким последствиям — экономическим и политическим — они приведут, говорится в докладе программного директора Российского совета по международным делам Ивана Тимофеева, который оказался в распоряжении «Газеты.Ru».

В 2014 году США, Евросоюз и ряд других стран ввели санкции против России. Их цель проста — нанести российской экономике ущерб, который заставил бы руководство страны кардинально изменить внешнеполитический курс.

Как минимум в ближайшие шесть лет следует ожидать развития санкционной политики против России.

Основная задача для Москвы в текущих условиях — предотвратить санкционную эскалацию против России, создать условия, при которых санкции не принесут ожидаемого результата для их инициаторов, а социально-экономическое развитие и интеграция в глобальную экономику сохранится для России на выгодных условиях.

США и ЕС хотят разного

Всего на сегодняшний день действуют антироссийские санкции, принятые 37 государствами. Ключевые из них — США и страны ЕС. При этом они обладают подавляющим экономическим превосходством над Россией.

США занимают доминирующую роль в мировой финансовой системе, что позволяет навязывать политику санкций даже тем странам, которые формально их не поддерживают.

Однако подходы США и ЕС к антироссийским санкциям существенно отличаются.

Прежде всего, ЕС и США, вводя ограничения против Москвы, преследуют разные цели. Санкции ЕС сфокусированы на украинском вопросе и привязаны к реализации Минских соглашений. Они используют санкции как механизм принуждения России к тому, чтобы повлиять на прекращение огня и выполнение других пунктов соглашения.

Однако эта позиция противоречива, так как выполнение Минских договоренностей, в основном, зависит от Украины, а Киев может намеренно стопорить их реализацию в своих внутриполитических интересах, а также с целью сохранения давления.

Кроме того, с точки зрения принятия решений по санкциям — ЕС каждые полгода ставит вопрос о продлении санкций, то есть политика ЕС в этом плане обратима и обладает пространством для маневра, или же — расширения и сокращения их объема.

Цели США значительно более широкие — дискредитация и изоляция политического руководства России, подрыв авторитета Москвы на международной арене, подрыв доверия инвесторов к России, укрепление американского влияния в Европе на фоне мнимой «российской угрозы».

По крайней мере, именно о таких целях можно сделать вывод, исходя из принятого конгрессом США законопроекта 3364, предусматривающий ограничительные меры в отношении России в финансовой и нефтегазовой сферах.

Американские санкции в большей степени базируются на идеологических установках (демократизация, права человека). Принятие решений по санкциям кардинально иное — оперативное изменение санкционного режима практически невозможно. Даже если допустить подвижки по украинскому вопросу, это может дать возможность только для частичных изменений или приостановки действия закона, но не его отмены, так как в законе собраны все возможные «грехи» России.

«Санкционный парадокс»: кто и от чего страдает

Данные российских аналитиков об экономическом ущербе от санкций расходятся как по количественным оценкам, так и по анализируемым параметрам. Помощник президента России Сергей Глазьев в марте 2016 года оценил потери в $250 млрд за два года. Евсей Гурвич и Илья Прилепский дают цифру потерь непосредственно от санкций в $170 млрд за 2014-2017 годы. Они же указывают на потери валового притока капитала в Россию — $280 млрд за 3,5 года существования санкций.

Западные оценки отличаются от российских как в большую, так и в меньшую сторону. Так, в подготовленном группой австрийских и немецких ученых для Европарламента отчете 2017 года есть информация, что ущерб российской экономике был нанесен совокупностью факторов — санкциями, падением цен на нефть и девальвацией рубля.

Также убытки понесла не только Россия, но и ЕС. Экспорт из ЕС и Россию сокращался на более чем на 20% ежегодно в период с 2013 по 2016 годы, тогда как в 2009-2012 годах этот же показатель ежегодно рос на 20%.

В долях экспорта ущерб в большей степени понесли соседи России в Центральной и Восточной Европе — Чехия, Австрия, Венгрия, балтийские и другие государства. С учетом всех потерь, ущерб от санкций для ЕС оценивался в €40 млрд (0,3% ВВП) в 2014 году и €50 млрд (0,4% ВВП) в 2015-м. Для сравнения, российский ущерб оценивался в 8-10% от ВВП в 2015 году, то есть в долевом отношении был гораздо более болезненным.

Экономические потери США от санкций против России значительно меньшие в сравнении с потерями ЕС. На Россию приходится менее 1% торговли США. С учетом уверенного экономического роста в США, ущерб от санкций для американской экономики оказался фактически незаметным.

Представленные оценки отличаются друг от друга, но они говорят о важных тенденциях. Во-первых, санкции нанесли заметный экономический ущерб России. Пострадала ее внешняя торговля, конкурентоспособность ее компаний, а также ее инвестиционная привлекательность. Санкции усилили негативное влияние сырьевой конъюнктуры на экономику, затормозили и без того вялый экономический рост. Во-вторых, санкции ударили по самому Европейскому союзу как основному торговому партнеру России.

Однако общий объем экономики ЕС позволяет переносить эти потери значительно легче.

Ущерб экономике ЕС оценивается в доли процента, тогда как экономике России — в единицы процентов.

Что касается политических эффектов, то внутренняя политика на фоне санкций привела к консолидации политической системы и общества в России перед лицом внешних вызовов. Это порождает «санкционный парадокс», когда усиление санкций против страны не приводит к политическим уступкам. Чем хуже политические отношения с такой страной, тем меньше вероятность, что санкции сработают даже в случае их наращивания. Тем не менее, экономический ущерб от санкций бьет по качеству жизни и сужает возможности для экономического развития. В долгосрочной перспективе это может создавать дополнительные риски для страны, особенно в условиях технологического отставания.

Санкции также усложняют и внешнюю политику. Введенные санкции сами по себе оказывают негативное влияние на перспективы международного сотрудничества даже в тех областях, где интересы стран-инициаторов и стран-целей объективно совпадают. Важны также имиджевые и репутационные издержки. Репутационные потери сохраняются или растут по мере усиления санкционного давления, но при этом соображения престижа страны диктуют необходимость «держаться до конца». В итоге страна и ее компании все равно несут потери.

Что еще может пойти не так

Во-первых, Евросоюз может расширить санкции — например, из-за «вмешательства в выборы». Однако явная натянутость обвинений, отсутствие фактов не приводит к «вирусному» распространению сюжетной линии о вмешательстве.

Кроме того, ЕС может расширить списки подсанкционных лиц и компаний по украинской теме.

Также ЕС будет использовать нормы ВТО для противодействия российским торговым санкциям и ограничениям продовольственного импорта.

Второе направление — экстерриториальное применение американских санкций. Они могут затронуть партнеров России из третьих стран, особенно в энергетическом и оборонном секторах. Государственный департамент США по линии посольств уже предупредил правительства зарубежных государств о возможности применения санкций в случае оборонного сотрудничества с Россией. Однако применение санкций против компаний из экономически сильных государства может вызвать серьезный протест и откровенный саботаж, что ударит по репутации США.

В-третьих, «не так» может пойти и развитие американского санкционного законодательства. Здесь США могут готовить и предоставлять конгрессу различные доклады о России. Пример такого документа — так называемый «Кремлевский доклад». Готовится следующий отчет, который касается любых незаконных финансовых операций связанных с Россией или осуществляемых россиянами. Каждый новый отчет может стать поводом для дальнейшего отчуждения России и США и эскалации санкций «вглубь» — то есть в рамках уже существующего законодательства.

Что делать

Первой принципиально важной задачей для минимизации ущерба от санкций становится «поворот на Восток», развитие торговых связей со странами АТР. Тем не менее, наращивание торговых связей с незападными странами не решает проблему санкций, так как наиболее чувствительными остаются финансовые санкции, а не торговые.

России следует сотрудничать со своими партнерами по БРИКС по вопросам создания альтернативных платежных и финансовых систем. Это соответствует их интересам, так как все страны БРИКС исторически подвергались санкциям США и могут стать их жертвами в будущем.

Второй рекомендацией является выделение отношений с ЕС в качестве безусловного приоритета, так как санкции США и ЕС носят разноскоростной характер. В этой связи необходимо избегать обострения отношений с ЕС, поддерживать открытый и откровенный диалог по сложным темам и общим вызовам.

Также важно сохранение связей с США на уровне бизнеса, университетов, НКО, исследовательских центров и экспертных организаций. Нужно восстановить межпарламентское связи. Но это все не отменяет четких, последовательных и тщательно спланированных ответов на конкретные враждебные действия против России в рамках санкционного законодательства США.

Кроме того, необходимо поднять вопрос о незаконности односторонних санкций в институтах ООН.

В 2014 году 134 страны высказались о незаконности односторонних санкций, при 53 голосах против и одном воздержавшемся. Это говорит о серьезном росте озабоченности возможностью применения односторонних санкций.

Наконец, самое важное — развитие российской экономики, ее диверсификация, углубление связей с мировым рынком и глобальным бизнесом. Санкции работают против экономически слабых и изолированных государств. России необходимо концентрироваться на вопросах собственного развития. Экономическое и технологическое отставание — главная угроза российскому суверенитету сегодня.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 29 марта 2018 > № 2549681 Иван Тимофеев

Гибридные войны

геополитика современного миропорядка и мобилизационный проект для России

Цивилизационная многополярность, предсказанная Н.Я. Данилевским ещё в 1869 году, сейчас, через полторы сотни лет, проявляется со всей очевидностью. Китай, Индия проявляют себя не только как динамично развивающиеся государства, но прежде всего — как мировые цивилизации. Чрезвычайно важный процесс трансформации происходит в России. Идёт формирование "центра силы" в Латинской Америке, в стадии переосмысления и поиска своей цивилизационной идентичности находится исламский мир. Как и прогнозировалось, не складывается строительство единой евроцивилизации — в силу кардинальных политических, культурных, религиозных, духовно-ценностных различий между странами, входящими в ЕС. Британия, также живущая своей колониальной рентой, уже попыталась выйти из Евросоюза.

Сегодня мы можем констатировать, что эпоха всемирно-исторического лидерства Запада завершается — вопрос только в том, чем именно она завершится: сменой лидера, или же попыткой сдающего лидера уничтожить всё человечество. Похоже, что такая попытка обязательно последует, поскольку она запрограммирована всей предшествующей историей "западной" цивилизации. И, в первую очередь, эта попытка будет направлена против нашей страны, что вызвано не только актуальными финансово-экономическими, политическими или военно-стратегическими, но и, что главное, системно-геополитическими причинами, исходя из которых "западная" цивилизация всегда обязана вести войну с Россией и стремиться к её подчинению и уничтожению.

Теории и стратегии западной геополитики

Для практической реализации законов и закономерностей геополитики лучшие умы отрабатывали теории, стратегии и доктрины. Остановлюсь лишь на некоторых, действие которых продолжается и сегодня. Начну с теории "хартленда" британца Х. Маккиндера. Рассматривая географию нашей планеты, он сделал вывод (1904 г.) о том, что центральным регионом мира является Евразия, Мировой остров, в центре которого находится "сердце мира", "хартленд" — самый выгодный для контроля над миром регион планеты. И отсюда следовала стратегическая установка, или формула мирового господства: "Кто контролирует Восточную Европу, доминирует над хартлендом; тот, кто доминирует над хартлендом, доминирует над Мировым островом; кто доминирует над Мировым островом, доминирует над миром". Итак, только контроль над Россией (ибо "хартленд" — это и есть Россия) даёт англосаксам контроль над Евразией и над всем миром. Потому-то Збигнев Бжезинский и объявил после крушения СССР, что "Евразия — приз победителю в холодной войне". То есть — добыча. Но вот проблема, которую "западники" пытались решить со второй половины ХIХ столетия: как установить контроль над российским континентом, "огромной континентальной массой" по выражению американского адмирала Альфреда Мэхэна. Некоторые пытались решать её методом военного вторжения, но с печальным для себя результатом.

Мэхэн предложил в 1890 году иную стратегию овладения Россией: "петлю анаконды", суть которой заключалась в блокаде российской территории, воспрещении выхода в мировой океан и к теплым морям, ограничении торговли, отхватывания ее прибрежных территорий и т.д. А конечную цель этой стратегии адмирал видел так: "Приступить к овладению всею полосой южной Азии между 30-м и 40-м градусами северной широты, и с этой базы постепенно оттеснять русский народ к северу. Так как, по обязательным для всего живущего законам природы, с прекращением роста начинается упадок и медленное умирание, то и наглухо запертый в своих северных широтах русский народ не избегнет своей участи". Очень гуманно, не правда ли? Но разве сегодня, или еще когда-либо, они нам другое предлагали?

Суть германской геополитики (основатель — Ф. Рацель): государство — живой организм, который, по мере своего развития, требует всё большего жизненного пространства, Lebensraum. Обретается это дополнительное пространство за счёт территорий "менее удачливых соседей". Гитлер в своей политике исходил именно из этой стратегической концепции, пытаясь захватить Lebensraum военным путём. Нынешнее руководство Германии делает то же самое, но с помощью "мягкой силы": покоряя пространство Европы экономическими методами. К России оно пока относится осторожно, памятуя уроки истории. Но сегодня складывается ситуация, для которой характерно наступление континентальных держав, прежде всего — Китая, ШОС и БРИКС, и заката США, Британии и Запада в целом.

Приход к власти в США Дональда Трампа как раз и стал попыткой отсрочить уход Запада во главе с Соединёнными Штатами с лидирующих позиций, но не более того. Это, прежде всего, внутриамериканский конфликт за право распоряжаться миропорядком и глобальными ресурсами. Схватились две глобальные силы: транснациональный финансовый капитал и национальная элита Америки, что сулит ряд глобальных потрясений и, возможно, переформатирование мирового политико-экономического пространства.

Приход в Белый дом Трампа, его предвыборные тезисы и первые президентские действия, говорят о том, что США примут и будут реализовывать новую геополитическую доктрину, опять же — с целью остановить развитие Востока, на стороне которого выступает сегодня и Россия. Но эта доктрина будет строиться на прежних теориях и принципах англосаксонской геополитики. Главной её целью, опять же, будет "сжатие в кольцах анаконды" и разрушение России. Санкции, информационные атаки, демонизация российской политики и руководства, лишение России внешнего и внутреннего пространства безопасности, включение Евразии в зону "жизненно важных интересов" Америки с назначением Центрального военного командования США ответственным за евразийский регион, — всё это и есть реализация классических американских геополитических теорий, концепций и доктрин. Альтернатив у них в этом отношении нет, и пока не предвидится.

Место и роль России в современном мире

Наиболее слабым звеном современной России является её система социального управления. Правящая "элита" неспособна выявить и определить адекватное и естественное целеполагание для нашего общества, а тем более — предложить обоснованную и эффективную методологию его достижения. Именно по этим причинам, Россия находится вне процесса культурно-цивилизационного созидания. Более того, из трёх матриц, синтезирующих русскую цивилизацию, одна, "советская", уже почти полностью разрушена, а две остальные: православно–славянская и евразийская (русско–тюрская), — активно разрушаются. Среди бывших постсоветских республик Центральной Азии и Кавказа растёт разочарование поведением российских властей и бизнеса, Россия не предложила развёрнутой взаимовыгодной геополитической концепции формирования будущего евразийского пространства. Православно–славянский ареал также не имеет ясной перспективы, кроме конфликта с Украиной и трагедии Донбасса. Единственный союзник на Балканах — Сербия движется в сторону ЕС и НАТО. В целом нынешняя власть РФ проиграла в процессе цивилизационного строительства всё, что могла. Наши надежды на формирование Евразийского союза, как культурно–цивилизационного фундамента, развитие ШОС, как регионально-политического образования, БРИКС — как объединения цивилизаций не-Запада и модели будущего мироустройства, — пока не оправдываются. Похоже, идёт искусственное торможение этого процесса. По крайней мере, Россия на этих направлениях утратила активность и наступательность, а культурно-цивилизационное строительство замещается попытками обыденной экономической выгоды, причём — на китайских условиях.

Гибридная война, как главный феномен ХХI века

Усложнение современного миропорядка затронуло и такую сферу как война. Из сферы традиционного вооруженного насилия, война перешла в новое, более сложное и многомерное пространство. Сначала такой переход обозначался термином "холодная война", сейчас — "гибридная война". Но ясной государственной теории, раскрывающей сущность этого явления, в России нет. В Академии геополитических проблем лет десять назад исследовались изменения в понятии "война". Ввели термин "геополитические операции". Предложили проект геополитической доктрины, направили в Совбез РФ. Но в беседе с одним из сотрудников аппарата Совбеза, услышав его понимание геополитики, как науки о фашизме, прекратили общение. Тем не менее, мы эти исследования продолжаем. Руководитель Уральского отделения Академии геополитических проблем, доктор политических наук Н.А. Комлева пишет: "Гибридная война представляет собой исключительно геополитическое явление, в своём полном объёме не определяемое в иных исследовательских парадигмах.

Гибридная война — это совокупность действий, направленных на разрушение всех основных геополитических пространств общества-соперника, то есть на его абсолютное сокрушение. При этом агрессия во всех основных типах геополитических пространств осуществляется одновременно.

Основными геополитическими пространствами автор… полагает следующие: географическое, экономическое, информационно-идеологическое и информационно-кибернетическое. В каждом типе геополитического пространства способы ведения гибридной войны различаются в соответствии с природой данного типа пространства.

Основные способы ведения гибридной войны в географическом пространстве:

1) локальные "традиционные" войны в ресурсных регионах страны–объекта агрессии, вовлечение данной страны в серию "конфликтов малой интенсивности" по периметру её границ; 2) "цветные революции", то есть государственные перевороты в стране–объекте агрессии и в государствах, являющихся её геополитическими союзниками; 3) поощрение сепаратизма в стране–объекте агрессии.

Все перечисленные технологии применяются против современной России. В конце 90-х—начале 2000-х гг. страны Запада и их союзники, включая страны Ближнего Востока (Саудовская Аравия, Иордания, ОАЭ), спонсировали террористическую войну на российском Северном Кавказе в финансовом отношении, поставляли в регион наёмников, военных советников, современное вооружение. Террористическая война была составной частью сепаратизма так называемой Республики Ичкерия, образованной на большей части Чеченской Республики в составе России, а также определенных сил в Республиках Ингушетия, Кабардино-Балкария, Дагестан (проект "Лакской республики"). Попытки осуществить "ромашковую революцию" в Российской Федерации наблюдались в 2003–2008 гг., а также в 2012 г. ("белоленточное движение"). "Цветные революции" прошли по Сербии, Украине (дважды), Грузии, Киргизии.

Основные способы ведения гибридной войны в экономическом пространстве:

1) санкции против отдельных отраслей экономики страны-объекта агрессии, в том числе — закрытие для неё международных рынков (или отдельных их сегментов) и блокирование доступа к определённым технологиям;

2) санкции против всех отраслей экономики страны-объекта агрессии в совокупности (экономическая блокада);

3) санкции против ключевых персоналий, определяющих содержание и ход экономических процессов в стране-объекте агрессии".

Дополню данные тезисы уважаемой Натальи Александровны. Гибридная война — это сочетание "мягкой силы", применяемой во всех жизненно важных сферах государства-объекта агрессии, с жёстким военным давлением и ограниченными военными действиями, операциями спецслужб и мощным информационным подавлением воли к сопротивлению.

Против России операция "гибридная война" ведётся на плановой основе. Она была запущена с момента введения санкций в 2014 г., 2 августа 2017 г. план операции был утвержден окончательно, с 2018 г. начинается активная фаза её реализации.

Замысел операции противника я бы сформулировал так: "Используя экономическую слабость России и отсутствие устойчивой системы государственного управления, полномасштабную многоуровневую коррумпированность органов государственной власти, самый высокий в мире разрыв доходов населения, разобщённость и апатию офицерского корпуса, склонность большого числа офицеров и чиновников высокого ранга к услужению кому угодно ради денег, комфорта и удовольствий, — осуществить наступательную операцию гибридного типа с целью ликвидации российской государственности и приведению остатков Российской Федерации под полный контроль правительства, Конгресса и Федеральной резервной системы США, главный удар нанести по системе госуправления, производственному сектору экономики и финансовой системе государства".

Цель — паралич управленческой деятельности, производства товаров и военной продукции, финансовых операций. Другими направлениями ударов (и здесь основной ударной силой будет выступать главное киберкомандование Пентагона) должны стать дезорганизация работы транспорта, связи, платёжной системы, медицинских учреждений, что должно вызвать массовые протесты среди населения, силовые захваты банков, учреждений, торговых сетей и т.д. И затем — организация всероссийского бунта с целью разрушения государства и организация вооружённой междоусобицы. После чего — в "благих целях" — взятие российского ядерного оружия под "международный" (читай — американский) контроль. Затем — "игрушечный" президент, и такое же, как сейчас, "либеральное" правительство. Попытки отдельных лиц и разрозненных организаций сопротивляться будут жестоко подавляться, как это было в 90-е годы. И всё это будет происходить на фоне усиления военной активности США и НАТО, включая непосредственное боевое соприкосновение и военные действия против российской военной группировки в Сирии. Весьма вероятно развёртывание широкомасштабного наступления украинских войск на позиции Донбасса и Луганска с целью их полного окружения. и уничтожения

Готова ли наша страна к отражению такой системной угрозы? Полагаю, что нет. Прежде всего — поскольку у нас нет теоретической основы для создания стратегии гибридной обороны, нет собственного Генерального штаба (не путать с Генштабом Вооруженных сил РФ — это другое), нет планов отражения гибридной агрессии.

Чем отвечать России?

Предоставим слово Н.А.Комлевой, предлагающей "контргибридный" ответ: "Для победы в гибридной войне, по нашему мнению, прежде всего, необходим "большой проект", то есть концептуально-системное изложение основ нового миропорядка, построенного на иных принципах, чем ныне существующий "однополярный" мир. Однако самого по себе глобального проекта, альтернативного существующему, недостаточно, даже если проект детально разработан. Необходим в той же мере проработанный механизм его реализации: ресурсы, акторы, технологии. Системная угроза требует и системного ответа.

Находясь внутри чужого глобального проекта, Россия так и будет оставаться "страной-мишенью", реагирующей на угрозы и вызовы в режиме "постфактум".

Какие системные геополитические выводы отсюда можно сформулировать сегодня? Они, на мой взгляд, примерно таковы:

— западная "постиндустриальная" модель развития человечества привела к глобальным, планетарного масштаба экологическому и нравственному кризисам;

— завершается фаза западного цикла истории человечества, начавшаяся в ХV веке Ренессансом, эпохой Великих географических открытий (колониальных захватов европейских держав) и последовавшим за ними индустриальным взрывом;

— глубочайшей геополитической ошибкой американских стратегов стала идея "конца истории" (Ф. Фукуяма);

— вестернизация превратилась в американизацию, а затем в глобальную диктатуру банков и финансового капитала, наступило тотальное разочарование в этом "образе будущего" и "дорожной карты" к нему в виде "вашингтонского консенсуса" со стороны подавляющего большинства народов и государств современного мира;

— возникло и усиливается тотальное сопротивление политике США, и прежде всего в культурно–цивилизационной среде (духовно–нравственной сфере);

— существует тенденция возврата глобального миропорядка к фундаментальной биполярности по оси Запад—не-Запад (Запад—Восток);

— ценностная система Востока характеризуется тремя основными идеями развития человечества: а) экологической, возвращающей человека и человечество к природе и космосу; б) глобальной постэкономической равновесности; в) нравственно-религиозного фундаментализма.

"Коллективный Запад" с удовольствием увидел бы на месте России свободную от любого государственного суверенитета (а в идеале — и от любого постоянного населения) "ресурсную территорию" типа севера нынешней Канады. "Коллективный Запад" будет всеми силами противодействовать любым попыткам усиления российского государства, под какими бы идеологическими лозунгами (или вообще без лозунгов) те ни происходили.

"Коллективный Запад" никогда не признает руководителей российского государства "своими" и не инкорпорирует их в свою глобальную систему управления на правах даже операторов среднего уровня (максимум здесь — судьба бывшего политического лидера мощнейшего советского геополитического блока, занимавшего добрую треть планеты, М.С.Горбачёва, которому за сдачу этого блока разрешили пожить и доверили рекламу пиццы с кожизделиями фирмы Louis Vuitton).

Всё это, вместе взятое, должно определять как главные задачи, так и фундаментальные параметры мобилизационного проекта для современной России, в рамках которого глобальный "коллективный Запад" является одновременно и основным противником, и "целью номер один".

Леонид Ивашов

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 28 марта 2018 > № 2580821 Леонид Ивашов

КОПЫТА

Тревожась за европейцев, США хотят спасти ЕС от российской агрессии «Северного потока-2»

Копыта - роговые образования на концах пальцев у некоторых млекопитающих (главным образом копытных); представляют собой видоизменённые когти. Широкие плоские копыта свойственны животным, передвигающимся преимущественно по относительно мягкому грунту (например, северным оленям); узкие, очень твёрдые по краю копыта связаны с плотным, скальным грунтом (например, у козлов).

Большая советская энциклопедия (1969-1978).

21 марта официальный представитель Госдепартамента США Хезер Науэрт заявила: «Мы как правительство США выступаем против «Северного потока-2», — приводит ее слова РИА «Новости». Науэрт заявила, что проект «подорвет в целом энергетическую безопасность и стабильность Европы» и «предоставит России еще одно средство для оказания давления на европейские страны, особенно на такие, как Украина». Представитель дипломатического ведомства также пригрозила России санкциями против компаний, работающих над строительством газопровода.

На прошлой неделе группа сенаторов от Республиканской и Демократической партий обратилась к американскому президенту Дональду Трампу с требованием заблокировать проект трубопровода «Северный поток-2». По мнению сенаторов, в случае реализации проекта «американские союзники и партнеры в Европе окажутся под еще большим злонамеренным влиянием со стороны России». Послание адресовано министру финансов Стивену Мнучину и заместителю госсекретаря Джону Салливану.

Ранее спецпредставитель Госдепартамента на Украине Курт Волкер называл проект «Северный поток-2» полностью политическим проектом.

Экспертные оценки

Анатолий Вассерман

Заявление Хизер Науэрт о противодействии «Северному потоку-2» — неприятное. Для начала мне хотелось бы понять, каким способом Соединённые Государства Америки могут заблокировать строительство газопровода?. Насколько я могу судить, Российская Федерация в целом и компания «Газпром» в частности располагают практически всей необходимой для строительства техникой и всеми необходимыми технологическими навыками. Так что это уже само по себе несколько затрудняет решение поставленной задачи, ибо, грубо говоря, не за что ухватиться, чтобы остановить.

Что касается хозяйственной, экономической стороны дела, то Западная Европа настолько остро нуждается в природном газе, что для неё остановка «Северного потока-2» — дело убийственное. Кстати, надо сказать, что тут в немалой степени приложили копыта разнообразные зелёные партии. Дело в том, что эти партии активно добиваются применения так называемой альтернативной энергетики, то есть всевозможных ветряков, солнечных батарей и так далее. Я уж не говорю о том, что при современных технологиях все эти альтернативные варианты за весь срок своей службы вырабатывают меньше электроэнергии, чем уходит на их создание, я не говорю о побочных эффектах, например, вроде агрессивной химии, выделяемой в окружающую среду при производстве солнечных батарей и тех хитрых пластмасс, которые используются в самых современных ветряках. Дело ещё и в том, что «зелёная энергия» крайне нестабильна. Она вырабатывается в соответствии с порывами ветра, движением облаков, поэтому по мере того, как мы включаем в энергосистему ветряки и солнечные батареи, приходится одновременно включать в те же энергосистемы больше компенсирующих мощностей. Чем больше «зелёной энергии» в энергобалансе, скажем, Германии, тем больше она потребляет природного газа. И, естественно, брать этот газ надо подешевле и по маршруту наиболее безопасному. Поэтому совершенно неизбежно и необходимо повышение потребления российского природного газа в той же Германии.

Понятно, что большая часть политиков Европы похожи на людей только внешне. И какие-нибудь особо фанатичные деятели могли бы всеми разумными доводами пренебречь. Смогли же террористы, захватившие Украину в феврале 2014 года, уничтожить практически всё её хозяйство — лишь бы от этого стало хуже русским (прежде всего, естественно, русскому большинству граждан самой Украины). Но товарищ Ульянов отмечал: «Политика — концентрированное выражение экономики». Экономика Европейского Союза сопоставима с экономикой Соединённых Государств Америки, а на некоторых направлениях даже превосходит их. В частности, из Европейского Союза выведена за пределы этого региона в места со сравнительно дешёвой рабочей силой заметно меньшая доля хозяйства, чем в Соединённых Государствах. Европейский Союз в большей степени заинтересован в сохранении и развитии своего собственного производства, и, соответственно, там силы, поддающейся экономическому шантажу, намного меньше, чем, скажем, на Украине, где уже давным-давно научились воровать с убытков. В одной из миниатюр Жванецкого упоминается фраза концертного администратора Одесской филармонии: «Чего вы воруете с убытков, вы воруйте с прибылей!» Так вот, на Украине, к сожалению, уже в незапамятные времена научились воровать именно с убытков, и именно поэтому там так легко согласились на экономическое самоубийство. А в Европейском Союзе, насколько я могу судить, таких людей пока всё-таки существенно меньше. На них, соответственно, существенно сложнее давить, добиваясь от них самоубийства.

Я уж не говорю о нынешней погоде. Как известно, в рамках «глобального потепления» нынешняя зима стала самой холодной за несколько десятилетий. И по этому поводу есть очень серьёзные сомнения, что даже отопление домов успешно получится без российского газа. Напомню, кстати, что и сами Соединённые Государства оказались вынуждены перекупить первую партию природного газа, вывезенную в сжиженном виде с нового месторождения на Ямале, чтобы не замёрзнуть в одночасье из-за небывалых холодов.

С учётом всего этого я совершенно уверен, что американцы будут очень долго и жёстко давить на Европейский Союз, но я совершенно не уверен, что там найдутся в товарных количествах люди, способные совершить самоубийственную уступку.

Главное в том, что ущерб в любом случае понесёт не Российская Федерация. Известно, что стремительно растёт потребление природного газа в Юго-Восточной Азии. Причём растёт уже не только в связи с экономическим ростом и ростом производства — это производство пока ориентировано в основном на экспорт в те же Соединённые Государства Америки и Европейский Союз, а потому принципиально неустойчиво. Этот экспорт может упасть, как только ослабнет коллективный Запад. Но сейчас экономический рост в этом бастионе дошёл уже до уровня, когда тамошний народ нуждается в элементарном комфорте. В Китайской Народной Республике переход на газ вызван в значительной степени тем, что в стране — совершенно катастрофический смог от местного каменного угля. Грубо говоря, люди хотят просто дышать. Одного китайского рынка вполне достаточно, чтобы заместить уже в самом ближайшем будущем даже полное прекращение поставок газа в Европу.

Полностью исключать такое прекращение нельзя. Политическая ситуация может довести и до такого. Как сказал когда-то Иосиф Виссарионович Джугашвили, «если это не исключено, то это возможно». Возможно, например, что нынешняя массированная миграция в Европейский Союз обернётся там межэтнической войной, которая убьёт большую часть экономики. Не исключаю ещё какие-то форс-мажорные и форс-минорные обстоятельства — только говорю, что даже такие катастрофы нам не повредят. И кроме того, раз уж я начал говорить о восточном рынке, замечу, что есть ещё рынок Индии, который тоже требует всё больше природного газа.

В своём письме Трампу сенаторы написали: «Мы настаиваем на том, чтобы администрация Трампа использовала все имеющиеся в её распоряжении средства для предотвращения строительства этого трубопровода». А какие это средства? Политические убийства, что ли? Или вызов на ковёр Меркель и других европейских лидеров, выкручивание им рук, пытки в секретных тюрьмах? Что именно имеется в виду за туманной фразой сенаторов?

А этого, по-моему, не знают даже сами сенаторы. Они действуют по формуле: не знаешь, что делать — делай что-нибудь. Но эта формула очень часто оборачивается против тех, кто надеется сделать что-нибудь, ибо в таком случае чаще всего делается что-нибудь, мягко говоря, ошибочное. И вообще американские пляски вокруг «Северного потока-2» чем дальше, тем больше напоминают старинный анекдот о рационе слона в зоопарке — съесть-то он съест, да кто же ему даст?

Что касается персоналий. Ангела Доротея Хорстовна Каснер, известная нам по фамилии первого мужа Меркель (потому что по-немецки это означает что-то вроде «яркий» — очень удобная фамилия для политика) известна помимо прочего ещё и тем, что её служебный телефон американцы прослушивали несколько лет. И когда это стало известно, она тут же отказалась от всех своих предыдущих возражений против различных аспектов американской политики. То есть она, несомненно, жертва американского шантажа. Соответственно, ей можно манипулировать довольно активно. Но сейчас она действует в составе коалиции с социал-демократами, настроенными значительно менее проамерикански. Уже и в предыдущем её правительстве было немало возражений против тех или иных проамериканских шагов, а в нынешнем правительстве условия коалиционного соглашения значительно жёстче, чем в предыдущем, и у Меркель, соответственно, ещё меньше возможностей действовать согласно американской диктовке. Поэтому она, даже если американцы прямо потребуют от неё удушить Германию экономически, вряд ли сможет это сделать.

Что касается главы нашего государства, то я знаю, что одно из правил, преподаваемых в любой разведывательной школе мира — поддаваться на шантаж нельзя ни при каких обстоятельствах. Потому что если поддашься, будут давить дальше, пока не выжмут из тебя всё. Соответственно, от него я тоже не ожидаю каких-либо действий, способных ослабить нашу страну. В частности, никоим образом не ожидаю возможности отказа России от «Северного потока-2» по «доброй воле». Ну, а если всё-таки наших европейских партнёров заставят отказаться от трубопровода, то, как я уже говорил, в отличие от жителей Западноевропейского полуострова, у нас альтернатива есть.

США. Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 28 марта 2018 > № 2580769 Анатолий Вассерман

Валентин Катасонов: "Тихие" санкции приведут к грабежу России"

После Второй мировой войны действовало неписанное правило, что международные активы Центробанков имеют самый высокий иммунитет от санкций любого рода. Сегодня это правило уже не действует. Российские деньги - под угрозой изъятия, считает известный экономист Валентин Катасонов.

Достаточно вспомнить замораживания международных активов центробанков Ирана и Ливии. А уж про замораживания, аресты и конфискации активов частных лиц и говорить не приходится. «Кремлевский доклад» — лишь первый шаг в формировании образа российского бизнеса как «бандитского». Через некоторые время может начаться процесс массовой «экспроприации экспроприаторов», т.е. лишения офшорной аристократии ее зарубежных активов.

Достаточно посмотреть на то, что происходит в Великобритании. В этом году там вступил закон о криминальных финансах. Закон «адресный», принят исключительно ради того, чтобы получить возможность накладывать аресты на банковские счета и другие активы российских беглецов, наивно воспринимавших Великобританию как «страну обетованную». Собственно, Западу не надо будет даже принимать какие-то специальные экономические санкции. Будет действовать рутинный механизм экспроприаций на основе «усовершенствованных» правовых норм. Это можно назвать «тихими» санкциями.

Видно невооруженным глазом, как Украина сегодня активно готовит почву для подобного рода «тихих» санкций. Через Стокгольмский арбитражный суд украинская компания «Нафтогаз» добилась решения о взыскании с российского «Газпрома» 4,63 млрд долл. якобы за нарушение условий контрактов по поставкам газа и его транзиту через территорию Украины. Решение весьма сомнительное. Чувствуется присутствие «субъективного» момента в данном решении. Вернее, его следует назвать «политическим» моментом. Не для кого нет сомнения, что за Киевом стоит Вашингтон. Именно он организует подобные иски и обеспечивает принятие «правильных» решений по ним.

Только что Верховная Рада приняла постановление о комплексе безотлагательных мер по практической реализации международно-правовой ответственности Российской Федерации за вооруженную агрессию против Украины. Одна из мер — создание межведомственного органа, ответственного за подготовку консолидированной претензии Украины как государства, подвергшегося агрессии, к России как государству-агрессору.

И этот орган должен досконально посчитать претензии Киева к Москве и по природному газу, и по «аннексированному» Крыму, и по «оккупированным» территориям Донецкой и Луганской областей и т. п. Я уже знакомился с набросками расчетов сумм претензий к России, который будет готовить указанный межведомственный орган. Общая сумма только по Крыму превышает 100 млрд долл. К чему, спрашивается, весь этот спектакль? А к тому, что Вашингтону нужно подготовить почву для проведения «тихих» санкций. Сценарий спектакля состоит из следующих действий (актов):

Акт 1. Межведомственный орган Украины готовит консолидированный иск в адрес России на сумму сопоставимую с ее зарубежными активами.

Акт 2. Киев направляет консолидированный иск во все международные «независимые» суды.

Акт 3. Суды принимают исковые заявления в работу и принимают по ним «положительные» (для Киева) решения.

Акт 4. Россия, естественно, отказывается от исполнения указанных решений, после чего Киев совместно с международными «независимыми» судами добиваются заморозки (ареста) российских активов.

Зарубежные активы России — как «белые», так и «серые» — оцениваются примерно в 3 трлн. долл. (то, что накоплено за последние четверть века). Конечно, ни правительство, ни Центробанк России такой статистики не имеют. Зато Запад имеет гораздо более полное и точное представление о том, что находится за пределами России и кому принадлежит. Взять ту же Финансовую разведку США. Она самым тесным образом связана с Федеральной резервной системой США входящими в нее частными банками. Все депозиты, принадлежащие нерезидентам, начиная от 50 тыс. долларов, фиксируются в базе данных Финансовой разведки США. Так что наши «партнеры» действовать будут прицельно.

Конечно даже консолидированное исковое требование Украины не сопоставимо с астрономической величиной зарубежных активов российского происхождения. Это не остановит Запад от 100-процентной экспроприации «русских» активов.

Во-первых, кроме Украины у Вашингтона еще есть на подхвате другие страны, которые занимаются таким же увлекательным делом — составлением исковых требований в адрес России как «оккупанта», «агрессора», «эксплуататора». Например, этим увлекательным делом заняты все прибалтийские республики, и в этом им моральную, политическую и даже финансовую помощь оказывает Вашингтон. Я об этом подробно пишу в своей книге «Россия в мире репараций» (М.: Кислород, 2015).

Во-вторых, сегодня уже на Западе не стесняясь могут арестовывать активы, которые в разы превышают максимальные исковые требования. В этом плане показательна история судебной тяжбы между молдавским бизнесменом Анатолием Стати и правительством Казахстана. Стати, который вел в свое время бизнес в Казахстане, выдвинул иск к правительству данной страны. Постепенно сумму иска он довел почти до 5 млрд долл. Опуская многие детали спора, скажу, что в октябре прошлого года голландский суд принял решение о заморозке средств Национального фонда Казахстана (НФК) на счетах голландского филиала американского банка Bank of New York Mellon. Самое удивительное в этой истории заключается в том, что заморозке подверглась сумма в 22 млрд долл. Это примерно 40% всех активов НФК. Эта история продемонстрировала: были бы активы (резервы), а нужное для их экспроприации судебное решение всегда найдется.

Одним словом, начинается время игры без правил. А в такой игре надо уметь защищаться и не подставляться. Еще раз повторю: в 2017 году вывод финансовых ресурсов из страны, согласно данным платежного баланса, оценивается в 106,6 млрд долл. Если экстраполировать показатели платежного баланса за первые два месяца на весь нынешний год, то 2018 год может существенно превзойти 2017 год по масштабам ограбления страны.

Статистика платежного баланса России показывает, что ни экономические санкции Запада, ни «кремлевский доклад» наших олигархов и чиновников в чувство не привели. Надо полагать, что в чувство они придут лишь тогда, когда начнутся массовые замораживания, аресты, конфискации и иные формы экспроприаций «русских» активов за рубежом.

Великобритания. США. Украина > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки. Миграция, виза, туризм > newizv.ru, 28 марта 2018 > № 2547019 Валентин Катасонов

Политолог Федор Лукьянов: «Запад может перейти уже на другой уровень эскалации»

Это только начало эскалации, дальше страны могут начать демонстрировать «военные мускулы», заявил эксперт в интервью Business FM

Беспрецедентная высылка российских дипломатов из-за «дела Скрипаля». Москва выражает решительный протест. В Кремле заявляют, что будут руководствоваться принципом взаимности.

Ранее 14 из 28 стран — членов Евросоюза решили выслать российских дипломатов в качестве меры солидарности с Лондоном по «делу Скрипаля». Об этом заявил глава Европейского совета Дональд Туск.

Как стало известно, Германия, Польша, Франция и Канада высылают по четыре дипломата, Чехия и Литва — по три, Дания, Италия и Нидерланды — по два, Финляндия, Латвия, Эстония, Румыния, Хорватия, Швеция — по одному. Присоединилась к этому лагерю и Украина, чей президент Петр Порошенко объявил о высылке сразу 13 дипломатов. Также о высылке четырех российских дипломатов объявила Канада. Кроме того, двум диппредставителям, скорее всего, придется покинуть Испанию.

В США заявили, что вышлют 60 российских дипработников — это 48 сотрудников дипмиссии и еще 12 сотрудников миссии ООН. Кроме того, Вашингтон закрывает российское генконсульство в Сиэтле. Посол США в Москве Джон Хантсман назвал высылку российских дипломатов из США крупнейшей в истории страны высылкой сотрудников спецслужб. Последний раз российские дипломаты были высланы из США перед Новым 2017 годом.

В декабре 2016 года администрацией Барака Обамы были высланы 35 российских дипломатов из Вашингтона и Сан-Франциско. Дипломатам было предписано покинуть страну за 72 часа, и они тут же столкнулись с тем, что не могут купить билеты в Россию из-за загруженности самолетов перед Новым годом. В мотивировке высылки дипломатов указывалось, что это «часть всеобъемлющего ответа на вмешательство России в выборы в США и на систематическое преследование американских дипломатов в Москве, а неофициально упоминалось о неких действиях российских дипломатов, которые в Госдепе считают «не соответствующими дипломатической практике».

Тогда Владимир Путин объявил, что Россия не станет «опускаться до уровня кухонной дипломатии и отвечать на провокации, а дальнейшие действия будут определяться политикой администрации президента Дональда Трампа». Однако через полгода российский ответ все же последовал. В июле 2017 года Москва объявила о высылке 755 американских дипломатов, закрытии доступа американцам к ведомственной даче в Серебряном Бору и посольскому складу на юге Москвы.

Решение России последовало непосредственно за принятием в конгрессе закона о новых санкциях против России. Июльское решение российских властей о резком сокращении численности американской миссии объяснялось необходимостью в паритете по дипломатическому и техническому персоналу: с тех пор последние полгода у США в России и у России в США было по 455 работников посольств и консульств.

Однако месяц спустя, 31 августа, Вашингтон анонсировал свои ответные меры. Они заключались в закрытии генконсульства в Сан-Франциско и дипломатических объектов в Нью-Йорке и Вашингтоне. После этого у России и США было по одному посольству и три консульства. Теперь у России еще минус одно консульство и минус 60 дипломатов, то есть 395 против 455.

Почему идет такая массовая высылка российских дипломатов, почему такое единение? Будет ли симметричный ответ со стороны России? Ведущий Business FM Алексей Пантелеев побеседовал об этом с председателем президиума Совета по внешней и оборонной политике, политологом, главным редактором журнала «Россия в глобальной политике» Федором Лукьяновым:

Федор Лукьянов: Нет, такого не было, конечно. И не было прецедентов, когда другие страны высылали бы дипломатов не из-за конфликта двустороннего, а из-за третьих стран. Поэтому это явление беспрецедентное. Это мне кажется, как раз вот яркое свидетельство этой самой новой холодной войны, которая идет. Она совсем другая, чем та, которая была. Но, тем не менее, она уже есть, и тут, конечно, любопытнее даже не кто и сколько выслал, хотя тот факт, что из Соединенных Штатов выслано больше людей почти в три раза, чем из пострадавшей Великобритании, наводит на мысль, кто, собственно, является главным дирижером и бенефициаром. Я так подозреваю, что дипломатия дипломатией, она сама по себе, вот эта вот война, она, конечно, действительно, беспрецедентная, но этим дело не ограничится. Я думаю, что теперь надо ждать каких-то других проявлений.

Да. Господин Туск уже сказал, что уже возможны в ближайшие дни и недели дополнительные меры. Вот будут ли эти меры, от чего они будут зависеть?

Федор Лукьянов: Да меры будут. Я думаю, что и с нашей стороны сейчас будет какой-то ответ очень такой заметный. Будет что-то еще, кроме ответной высылки. Может, отзывы послов какие-нибудь. Я думаю, что вот сейчас должен что-то сказать президент. Уже это вещь такая, которая выходит за рамки госпожи Захаровой или там даже господина Пескова. Поэтому тут уже вопрос о мерах другого рода. Ну, например, просто гадаю навскидку. Что-то, что обсуждалось еще с 2014 года и всегда считалось исключенным практически, а именно, отключение российских банков от системы расчетов SWIFT, вот я сейчас бы уже не исключал, потому что уже другой уровень эскалации. Все, уже никакие доказательства никому не нужны. Поэтому доказательства, наверное, будут, но, скорее всего, они будут такого более риторического плана, чем, ну, как и в случае с хакерами, когда говорится, что, ну, это выявилось, мы все знаем, но предъявить не можем там по каким-то причинам. Все-таки все ведущие страны: Германия, Франция и даже Италия, которой я думаю, выкрутили руки, но, тем не менее, все-таки она со скрипом, но присоединилась, — это основные решающие игроки. Все прочие, в принципе, уже не важные.

Как это будет все развиваться? В какую сторону?

Федор Лукьянов: Пока я вижу только одну сторону — это в сторону эскалации.

До каких степеней эскалации может дойти?

Федор Лукьянов: Крайняя степень — это начнется просто демонстрация военных мускулов. И я, кстати, не исключаю, что до этого дойдет. Это крайне печально, но уже теперь, когда запущен такой мощный импульс, то, в общем, к сожалению, конфронтация имеет определенную собственную логику.

Великобритания. Евросоюз. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > bfm.ru, 26 марта 2018 > № 2546399 Федор Лукьянов

Радиация - это серьезней, чем мы думали

Что делать с лунным проектом: отложить или продолжать

Открытие ворот в глубокий космос для намечаемых длительных пилотируемых полетов, как показали последние исследования, может оказаться невыполнимой задачей или же потребует гораздо больше усилий, чем полагали специалисты до недавнего времени. Это следует из обнародованных данных, свидетельствующих о новых аспектах радиационного облучения при работе экипажей за пределами низких околоземных орбит.

Популярный интернет-сайт ScienceDaily опубликовал свежие материалы Космического научного центра при университете Нью-Гэмпшира. На основе обширной информации, полученной с борта американской автоматической межпланетной станции Lunar Reconnaissance Orbiter, ставшей искусственным спутником Луны, ученые обнаружили, что уровни радиации намного выше, чем измеренные ранее. И это может иметь серьезные последствия как для космонавтов, так и для спутниковых технологий.

«Дозы облучения, полученные в ходе измерений за последние четыре года, превысили значения, зафиксированные во время предыдущих солнечных циклов, по крайней мере, на 30%. Радиационная обстановка становится существенно более жесткой», — подвел итог Натан Швадрон, профессор физики и ведущий автор исследования, опубликованного в журнале Space Weather.

Большие потоки галактических космических лучей увеличиваются все быстрее и находятся на пути к превышению уровня, зарегистрированного в любой период космической эры. Исследователи напоминают: в сентябре 2017 года произошло одно из наиболее значительных событий в этой сфере — выброс в космос мощных солнечных высокоэнергетических частиц (SEP). Понятно, речь при этом идет и о весьма опасных дозах радиации в глубоком космосе не только для членов экипажа, но и для спутников.

«Незащищенные астронавты во время подобных ситуаций могут пережить острые эффекты, а затем — лучевая болезнь или другие серьезные долгосрочные проблемы со здоровьем: рак, повреждение органов, в том числе сердца, головного мозга, центральной нервной системы», — подчеркивается на сайте.

Уместно вспомнить, что почти полвека назад на Луну уже летали американцы. И ничего, остались живы-здоровы. Можно ли сегодня полагаться на тот опыт? Увы, что касается безопасности, тем более при длительных полетах, то ответ отрицательный. «Теперь мы знаем, что радиационная обстановка в глубоком космосе, куда мы могли бы отправить экипажи, совершенно отличается от того, что было в предыдущих пилотируемых лунных миссиях», — заявил Швадрон.

Другой аспект проанализировал член-корреспондент РАН, доктор биологических наук директор лаборатории радиационной биологии Объединенного института ядерных исследований Евгений КРАСАВИН. Выступая на заседании Совета РАН по космосу, Евгений Александрович рассказал об использовании мощных ускорителей заряженных частиц в Дубне, в частности нуклотрона, для изучения воздействия галактического космического излучения, тяжелых ядер на организм человека.

Заряженные частицы, эти невидимые космические «пули», пронзают многие органы, в том числе и головной мозг. Здесь очень уязвимым оказался гиппокамп — сравнительно небольшая парная структура, расположенная в правом и левом височных отделах. Не дай бог как-либо повредить гиппокамп, ибо от него зависят концентрация внимания, наша память (переход кратковременной, оперативной памяти в долговременную), ориентация в пространстве, формирование эмоций. Это очень чуткий, тонкий инструмент, работающий непрерывно, словно вечный двигатель. В гиппокампе постоянно образовываются новые нейроны. И для этого процесса особенно опасны космические лучи, ибо именно делящиеся клетки очень чувствительны к радиации. По словам ученого, воздействие тяжелых заряженных частиц на структуры головного мозга может приводить к нарушениям его интегративной целостности. Последствия несложно представить...

Доклад Евгения Красавина, как и результаты других исследований в российских и зарубежных научных центрах, выдвигает на первый план непростой вопрос: как же быть с реализацией пилотируемого лунного проекта, нацеленного на создание международной окололунной станции, если есть серьезные сомнения в том, что полеты будут безопасными для здоровья экипажей? Комментирует ситуацию авторитетный специалист в области защиты от ионизирующих излучений, участник многих международных научных конференций, руководитель отдела радиационной безопасности космических полетов Института медико-биологических проблем РАН Вячеслав ШУРШАКОВ:

— На сегодняшний день риск для астронавтов и космонавтов при полетах в окололунном пространстве, допустим, в течение месяца или двух достаточно большой, — говорит Вячеслав Александрович. — И речь даже не о мощных непрогнозируемых вспышках на Солнце (солнечных протонных событиях), потому что они кратковременны и экипаж может переждать какое-то время в специальном укрытии на корабле или станции. Наиболее опасными считаются сейчас тяжелые заряженные частицы в галактических космических лучах. Потоки эти, казалось бы, не столь велики, но достаточно существенные. Например, через квадратный сантиметр в глубоком космосе пролетает 100 тысяч тяжелых ядер в год. И это облучение вызовет критические повреждения в центральной нервной системе. Проводились опыты на животных. Они после облучения такими потоками тяжелых ядер были не очень активны, проявляли тревожность, при поиске своей норки делали много ошибок.

Понятно, такой риск неприемлем при дальних длительных пилотируемых полетах. Космические пилоты при повреждении гиппокампа просто не смогут выполнять свои обязанности. Но означает ли все это, что надо перенести проектирование и создание международной окололунной станции на неопределенное время, пока не удастся найти решения нынешних проблем? Я считаю, это было бы неверным решением. Станцию хорошо бы построить в намеченные сроки, что станет важным шагом на пути развития космонавтики. Но вот продолжительность полетов экипажей в окололунном пространстве следовало бы ограничить на первом этапе, скажем, одной — двумя неделями. Разумеется, это потребует дополнительных расходов. Однако речь идет об инвестициях в будущее, и значит, такие вложения вполне оправданны.

Думаю, излишне говорить, что сегодня требуется более широкое развертывание медико-биологических исследований и конструкторских разработок в области защиты экипажей от опасного излучения. Это сейчас одна из самых актуальных задач. Здесь важно и широкое международное сотрудничество, и поиск источников финансирования, и более энергичное использование для проведения экспериментов Международной космической станции.

В исследовательских центрах, лабораториях, конструкторских бюро работы ведутся по многим направлениям. Конструкторы ищут эффективные защитные материалы. Выяснилось, что традиционный для космических изделий металл — алюминий хуже защищает от радиации, чем, например, полиэтилен или вода. И появляется возможность усиливать защиту отсеков станции за счет дополнительных слоев этих материалов. Прототип такой защиты уже установлен и успешно работает в каюте Служебного модуля МКС. Это наша специальная «Шторка», где используются пропитанные водой резервные салфетки и полотенца космонавтов.

В свою очередь, медики и биологи пытаются улучшить человеческий организм, создавая биологическую защиту от радиации. Например, предлагается использовать фрагменты ДНК, гены, обеспечивающие устойчивость организма к облучению. Их можно перенести в геном космоплавателя с помощью генно-инженерных методов. Такие исследования ведутся, и хотя до финиша далеко, но уже есть некоторые интересные результаты...

Завершая свой комментарий, Вячеслав Шуршаков сказал, что, по его ощущениям, близятся интересные события. На смену длительному застою в пилотируемой космонавтике должны, наконец, прийти прорывные идеи. И они уже на подходе.

Кстати

К Марсу!

Владимир Путин в недавнем интервью, говоря об исследованиях дальнего космоса, упомянул и марсианский проект. Это совместная программа Роскосмоса и Европейского космического агентства (ЕКА) по исследованию Красной планеты, ключевой задачей которой выступает поиск следов существования жизни. Первый этап стартовал в 2016-м, реализация второго запланирована на 2020 год.

Вклад России здесь весьма существенный. В июле 2020-го на нашей ракете «Протон-М» к Марсу будет отправлен космический аппарат, состоящий из перелетного и десантного модулей и оснащенный передовым исследовательским оборудованием как российского, так и европейского производства. Десантный модуль с входящей в его состав посадочной платформой полностью разрабатывается российскими специалистами при участии Российской академии наук и изготавливается в НПО Лавочкина (входит в структуру гос-орпорации «Роскосмос»). ЕКА отвечает за перелетный модуль и марсоход. Стоит отметить, что марсоход будет оснащен российскими научными приборами, разработанными в Институте космических исследований РАН.

Перед входом в атмосферу Марса наш десантный модуль отделится от перелетного и совершит мягкую посадку на поверхность Красной планеты. Затем по трапу с посадочной платформы съедет европейский марсоход и начнет свою миссию. А платформа превратится в долгоживущую автономную научную станцию, которая будет проводить исследования в месте посадки.

— Все работы по проекту «ExoMars-2020» идут у нас строго по графику, — сообщил «Труду» генеральный директор АО «НПО Лавочкина» Сергей Лемешевский. — В этом году должна завершиться наземная экспериментальная отработка узлов, агрегатов и макетов десантного модуля. В декабре текущего года мы приступим к сборке летного изделия.

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Россия. США > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром. Медицина > trud.ru, 23 марта 2018 > № 2559082 Виталий Головачев

Дмитрий Тренин: «Личность царя в России является решающим качеством»

Директор Московского Центра Карнеги сделал прогноз на ближайшее будущее России и мира

Историк Дмитрий Тренин, возглавляющий аналитический Центр Карнеги в Москве, в интервью французскому журналу L’Express предрек, что новый срок Путина будет ознаменован ужесточением отношений России с Западом.

«Экспресс»: Вновь переизбранный президент России, Владимир Путин, столкнулся с очередным кризисом в отношениях с Западом на фоне отравления бывшего российского двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери в Великобритании. Каковы могут быть последствия?

Дмитрий Тренин: Единственное отличие заключается в том, что к гибридной войне между США и Россией теперь присоединилась и Великобритания. Теперь в отношениях между Лондоном и Москвой наступит продолжительное похолодание. Нужно будет понаблюдать за поведением других западных стран. Объявленная солидарность квартета США-Великобритания-Франция-Германия является обычным ответным шагом в рамках альянса.

Остается понять, готовы ли Франция и Германия заморозить отношения с Россией. На мой взгляд, это маловероятно. Другие страны, такие как Израиль, занимают осторожную позицию: они осуждают двойную попытку покушения, но отказываются называть виновного. Короче говоря, США и Великобритания усилят давление на Москву, по крайней мере, до тех пор, пока Владимир Путин находится у власти.

Со временем к ним могут присоединиться Канада и Австралия. Это укрепит «англосферу» в западном лагере. К ним можно добавить «фронтовые» страны в качестве партнеров: Польшу, страны Балтии, Украину, Грузию. В то же время я считаю, что ядро ЕС, особенно Германия, будет придерживаться другого подхода, сочетая критику и попытки диалога с Россией.

— На ваш взгляд, зачем Москве ликвидировать кого-то вроде Скрипаля?

— Поскольку расследование является секретным, нам остается только строить предположения. Не было представлено никаких доказательств происхождения отравляющего вещества и способа его доставки. Без вещественных доказательств все комментарии в прессе, основаны на убеждениях и предпочтениях. Я не участвую в этом балагане гипотез.

Тем не менее, я не вижу, каким образом такое преступление может служить интересам Кремля. Мобилизовать электорат накануне голосования, в котором и так было ясно, что главный кандидат получит не менее 70% голосов? Ликвидировать предателя спустя восемь лет после его освобождения из тюрьмы? Напустить ужас из-за границы на противников Путина, выбрав довольно сомнительную мишень и используя яд, — весьма экстравагантное и, как мы видим, неэффективное оружие? Чтобы британские официальные лица и королевская семья не присутствовали на чемпионате мира по футболу 2018 года? Чтобы подвергнуться возможному бойкоту или даже отменить это мероприятие? Заставить британское правительство оказать давление на богатых русских, живущих в Лондоне, чтобы подтолкнуть их вернуться обратно в Россию прямо в руки к Путину? Подвести Запад к ужесточению санкций, чтобы и дальше изолировать Россию, что только укрепит позиции Путина у него на родине? Все это не выдерживает никакой критики.

Как большой поклонник романов Джона Ле Карре (John Le Carré), я с нетерпением жду результатов полного и открытого расследования. До этого я не исключаю никаких вариантов.

— Как мы пришли к такой напряженности между Россией и Западом?

— США и Россия противостоят друг другу с середины 2014 года, после начала украинского кризиса. Но корень зла восходит к самому концу холодной войны, неспособности Запада включить Россию в евроатлантическую систему безопасности. История показывает, что если после войны не удается интегрировать важную страну, то, спустя годы, последняя начинает выступать против существующих порядков, навязанных победителем.

США восприняли окончание холодной войны как победу. Но когда выиграешь войну, следующий шаг — выиграть мир. После Первой мировой войны страны Антанты не смогли «выиграть мир» с Германией. Что было дальше, мы знаем. Однако после Второй мировой войны союзникам удалось интегрировать Западную Германию и Италию, что позволило сохранить мир по обе стороны Атлантики.

После окончания «холодной войны» Россия не приняла гегемонию США, потому что не в ее характере получать приказы из Вашингтона. Провал американцев заключается в том, что для них было немыслимо предоставить место России в их «американском мире».

— Еще буквально чуть более года назад казалось, что Трамп был готов найти общий язык с Путиным, чтобы бороться с общей угрозой терроризма и, возможно, договориться о новом мировом порядке…

— США затянул водоворот их внутренней политической жизни: истеблишмент недооценил возможность победы Трампа. Последний не только обошел Хиллари Клинтон, но и обыграл Республиканскую партию. Эта неспособность американских элит понять свою собственную страну напоминает мне первые слова Юрия Андропова на посту генерального секретаря ЦК КПСС, сменившего Леонида Брежнева в 1982 году. Человек, в течение пятнадцати лет возглавлявший КГБ, сказал членам ЦК: «Мы не знаем страну, в которой мы живем».

— Выигрывает ли Россия от ослабления позиции США?

— Для начала надо отметить, что речь идет об относительном ослаблении. США остаются ведущей державой, несмотря на то, что Китай, Индия и Россия укрепляют свои позиции. Дональд Трамп признает Россию великой державой, но это не он присудил ей эту заслугу; он просто констатирует факты. Россия сопротивлялась развитию украинского кризиса, завоевала позиции в Крыму и Донбассе, воевала в Сирии.

Все это вынуждает Вашингтон признать, что Россия является конкурентом, как это и указано в двух последних документах Государственного департамента и Министерства обороны США: Стратегии национальной безопасности и Стратегии национальной обороны. Позитивным моментом является то, что Россия часто выдает лучшие результаты, когда сталкивается с внешними вызовами, тем самым она только укрепляет и улучшает свои позиции. Но недостатком является то, что Америка ужесточит свои позиции и станет более агрессивной.

— Как вы оцениваете нынешнее состояние Америки?

— Я вижу страну, которая теряет уверенность в себе. Когда американцы говорят о вмешательстве в свои президентские выборы, они не так уж и ошибаются. В определенной степени оно имело место, но не будем преувеличивать. Сегодня некоторые американцы считают, что иностранная держава может изменить результаты выборов. Это что-то новое. Никогда прежде они не сомневались в себе.

— Вернемся к России. В принципе, это последний срок Путина, поскольку он не имеет права баллотироваться в 2024 году. Как вы видите развитие событий?

— Он организует своего рода передачу власти, не слагая при этом своих полномочий. Он не станет менять Конституцию, чтобы навсегда сохранить свое президентство. После 2024 года он останется влиятельным человеком, но без титула президента. К тому времени он создаст новое поколение руководителей, которые будут управлять выстроенной им системой.

— Почему он не может просто уступить свое место?

— Управлять Россией — это сложное дело, которое требует двух качеств: быть по-настоящему популярным и знать, как управлять элитой, этим безжалостным и опасным омутом. Людей элиты нужно уметь себе подчинить. Это чрезвычайно сложная задача. В России все или почти все зависит от царя. СССР рухнул, потому что Горбачев не справился с кризисом, когда еще ничего предвещало его распад. То же самое произошло с Николаем II в 1917 году. Другой царь с другим характером, возможно, смог бы сохранить империю. Это доказывает, что личность и темперамент «царя» являются решающими качествами. Например, Дмитрий Медведев не в состоянии завоевать голоса двух третей своих соотечественников и противостоять кровожадности крокодилов российской элиты. Он не может занять место Путина.

— Кто тогда?

— Я не знаю, но это должен быть кто-то с военным опытом, кто знает, как справляться с кризисами, кто имел успешный опыт управления каким-то регионом. Российские регионы, с их местными царьками и экономическими элитами, которые нужно контролировать — это Россия в миниатюре. Будущий лидер должен также нравиться общественности и средствам массовой информации. Здорово, если он играет в хоккей на льду. Все эти маленькие детали имеют значение. Вот почему некоторые считают, что бывший телохранитель Путина, Алексей Дюмин, который сыграл важную роль в Крыму и является сегодня губернатором Тульской области, может стать главой государства. Я говорю о нем, но есть еще много других сорокалетних губернаторов, за которыми Путин наблюдает. В любом случае будущий президент будет из регионов, а не из министерства. В России министры считаются просто московскими чиновниками…

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 21 марта 2018 > № 2536873 Дмитрий Тренин

Забыть «трофейную экономику».

Перспективы сохранения западных санкций на много лет вперед требуют от российских нефтяников воссоздания индустрии нефтесервисов и новых углеводородных технологий. О перспективах развития России в санкционный период в интервью «НиК» рассказал профессор НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев

Спустя четыре года после присоединения Крыма и последовавшего введения в отношении России санкций со стороны США и Евросоюза санкционная тема, безусловно, не утратила актуальности, но ее накал – по крайней мере в России – резко снизился. Об этом можно судить как минимум по недавнему посланию президента Федеральному Собранию, где само слово «санкции» было употреблено всего один раз, в контексте упоминания «тех, кто на протяжении последних 15 лет старается раздувать гонку вооружений, пытается получить в отношении России односторонние преимущества, вводит незаконные с международно-правовой точки зрения ограничения и санкции с целью сдержать развитие нашей страны».

Обозначенный промежуток времени – полтора десятилетия – можно легко распространить и на более отдаленное прошлое. В конечном итоге отсчет истории антироссийских санкций США можно начинать с принятия в 1974 году так называемой поправки Джексона – Вэника к американскому Закону о торговле, ограничившей торговлю США со странами, которые, по мнению американских законодателей, препятствовали эмиграции и нарушали другие права человека. Де-факто эта поправка действовала до перестроечного 1987 года, но де-юре благополучно дожила до 2012 года, после чего на смену ей тут же пришел «список Магнитского», а спустя совсем непродолжительное время и «крымский» пакет санкций.

Иначе говоря, санкции являются неким постоянным условием существования российской экономики в последние четыре с половиной десятилетия – если не в реальном, то в виртуальном виде, – и поиск адекватных ответов на этот вызов также оказывается константой экономической политики страны. Особенно актуальным этот ответ по-прежнему представляется для российской нефтегазовой отрасли, где, в отличие от ряда других сегментов национальной экономики, оказавшихся вполне устойчивыми к внешним шокам, потенциал санкций далеко не исчерпан. Об этом в интервью «НиК» подробно рассказал политолог и экономист профессор НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев.

«НиК»: Какой сценарий из типового набора («позитивный», «стабильный», «негативный») наиболее адекватно описывает последние четыре года, которые российская экономика провела в усиленном режиме санкций? Какие худшие опасения сбылись и какие, напротив, не оправдались?

– Я бы назвал сценарий «умеренно унылым». Никаких прорывов российская экономика не совершила, но и избежала резких падений. Главное, что не сбылось из негативных прогнозов, – развал финансово-экономической системы. Собственно, это и была цель санкций, в особенности первой их волны. На Западе прекрасно понимали уязвимость российской банковской системы, а в финансовом плане воспринимали нашу страну как финансового карлика.

Но именно в банковской сфере Россия совершила наибольший рывок вперед (да простят меня аграрии), практически за два года создав то, на что у других государств уходили десятилетия, – альтернативные системы финансовых коммуникаций, включая возможности автономного существования в условиях форс-мажоров на глобальных рынках.

Ведь наши новые финансовые инструменты и механизмы будут работать, не только когда против нас введут – если введут – новую волну санкций, но и в случае, если на мировых рынках начнется действительно глобальный кризис, вероятность которого постоянно растет.

«НиК»: Российское руководство неоднократно намекало на то, что западные санкции – это если не навсегда, то надолго. Тем не менее начиная с 2014 года Запад устанавливает санкционные режимы в отношении России на полгода (Евросоюз) или год (США) с последующим продлением. Есть ли в таком подходе некая содержательная логика или же это просто следование некой сложившейся практике? Почему санкции не вводятся с формулировкой в духе «до возврата Крыма Украине»?

– Российское руководство даже не намекало на то, что «санкции навсегда». Оно вполне открыто говорило об этом. Другой вопрос, что многие в российской элите в это «навсегда» не верили и рассматривали перестройку экономики и промышленности как временное и в целом ненужное решение. Осознание того, что импортозамещение в технологиях является долгосрочной политикой, а не мерами экстренного реагирования, направленными на закрытие наиболее критических технологических «дыр», пришло только к окончанию 2016 года. Но и после этого настроения в бизнес-элите сводились к тому, чтобы «напугать Запад импортозамещением», то есть возможностью некоторое время «жить без Запада». Не более того. То, что импортозамещение является среднесрочной политикой выстраивания новых технологических цепочек и обеспечения на этой основе качественного экономического роста в реальном секторе экономики, стало понятно только в 2017 году, когда надежды на возвращение к диалогу с США окончательно рухнули. В этом смысле для российской элиты развитие санкционной политики было неким постепенным, поэтапным прощанием с иллюзиями относительно возможности возврата к прежнему формату отношений с Западом. И, к сожалению, российская экономическая элита в вопросе о санкциях проявила куда меньше здравомыслия и стратегического видения, нежели власть.

Именно нежеланием российского бизнеса признавать долгосрочность санкционной политики, надеждой на то, что «вот-вот рассосется», а если и не рассосется, то с американцами можно будет договориться в «частном порядке» (а именно так пытались действовать российские бизнесмены в ходе маневров вокруг последнего «большого санкционного списка»), объясняется то, что уже в 2016 году не удалось превратить импортозамещение в устойчивый механизм поддержания достойных темпов роста реального сектора экономики.

Несмотря на абсолютно убедительные признаки того, что санкционная политика и вообще «санкционный» формат отношений между Россией и Западом будет существовать длительное время, почти единственным субъектом, который почти сразу же стал инвестировать «вдолгую» в формирование новой экономической системы, стало государство. Частный бизнес же проявил в массе своей почти все признаки отношения к российской экономике как к «трофейной». Инвестиционные процессы в российской экономике в последние три-четыре года держались только на активности государства. И это – опасный факт с точки зрения стратегического развития. Он говорит о том, что бизнес-элита в массе своей не осознает своей роли для страны.

С другой стороны, и Запад вел себя крайне непоследовательно. Эта непоследовательность была результатом глубокой неуверенности в своих возможностях и силах. На Западе были уверены, что вторая санкционная волна – это максимум, что может понадобиться, чтобы «сломать» Россию, заставить ее принять условия «непочетной капитуляции», а эти условия были не столько политические, сколько экономические. То есть полный демонтаж системы национального капитализма, причем как государственной ее составляющей, так и частной. У меня складывалось порой впечатление, что Запад, особенно Европа, был готов оставить России Крым, только бы произошла экономическая капитуляция. А поскольку Россия капитулировать не собиралась, неуверенность в себе на Западе нарастала, и в результате к концу 2017 года мы пришли к ситуации, когда на Западе и, прежде всего, в США уже не могли точно предсказать, насколько следующие санкции будут безопасны собственно для США. Как результат, вместо «экономической анаконды» мы получили ситуацию движения к политическому и военно-силовому обострению, которое мы наблюдаем сейчас в Сирии. Но это – при всей опасности ситуации – свидетельствует, с одной стороны, о том, что глобальная экономическая взаимозависимость существует, а с другой – что она действует на всех, обозначая пределы экономической неуязвимости даже самых мощных в экономическом плане государств.

«НиК»: В период предвыборной кампании в США в России часто говорилось о том, что «наш» Трамп начнет процесс отмены санкций, однако этого не только не произошло – вскоре после избрания Трампа санкционные меры только усилились. Можно ли утверждать, что ровно то же самое произошло бы и в случае победы Клинтон?

– Конечно, некоторая эйфория от избрания Трампа президентом существовала, но в основном это проявлялось на уровне политической массовки. Серьезные политики прекрасно понимали, насколько сложно будет изменить курс США в условиях откровенного нагнетания противостояния с Россией, которое было основой политики в последние годы президентства Барака Обамы. То есть все понимали, что сдвиги будут медленными, постепенными, а перспективы «большой сделки» бесконечно малы. Другой вопрос, что даже по сравнению с наиболее скромными ожиданиями реальность оказалась обескураживающей. В российско-американских отношениях нет не то что положительных сдвигов, но явно идет ухудшение.

Причин в данном случае много, но главные лежат во внутриполитической плоскости. Увы, борьба элит оказалась настолько жесткой, что вопрос об отношениях с Россией, который поначалу мыслился как всего лишь временная «разменная монета», инструмент поддавливания оппонентов, превратился в центральный элемент политики, который приобрел механизм саморазвития и самонакручивания, оказавшийся сильнее, чем политическая логика.

Надежды на то, что Трамп вспомнит о предвыборных обещаниях и начнет диалог с Россией, наивны.

Если только мир не столкнется с новым Карибском кризисом, в ходе которого механизмы политического сдерживания будут восстановлены, а американская элита поймет пределы своих возможностей устанавливать глобальную монополию.

«НиК»: Есть ли вообще в сегодняшнем американском политикуме силы, которые готовы говорить не на языке санкций?

– Вменяемые силы в американской элите есть. Просто они не могут сейчас даже головы поднять – не то что заявить о своем существовании. Такова сила «нового маккартизма». Что, кстати, свидетельствует о глубочайшем, именно институциональном, кризисе в американской политике. И тут все, что может сделать Россия, – ждать: вырулит американская политика из штопора или же этот кризис будет углубляться, побуждая США к большей агрессивности. Вероятно, в Кремле исходят из второго сценария и именно поэтому форсированно восстанавливают механизмы силового сдерживания США, что и продемонстрировало послание президента.

«НиК»: Оправдывает ли себя «азиатский поворот» в нефтяной отрасли? Можно ли оценить текущий баланс между упущенными выгодами в партнерстве с Западом и новыми приобретениями на Востоке?

– Как таковые санкции имеют вторичное отношение к азиатскому развороту в углеводородном экспорте. Интерес к азиатским рынкам возник до введения санкций и был связан с невозможностью расширения присутствия и влияния на европейских рынках, а также с нарастающим уровнем их политизации. Ключевым фактором, который обеспечил усиление позиций России на азиатском направлении, стала резкая активизация военно-силовой политики Москвы на Ближнем и Среднем Востоке, где она стала – впервые с 1984 года – ключевым игроком. Это еще раз подчеркивает теснейшую связь углеводородов и военной силы в различных форматах.

«НиК»: Сформировался ли «портфель» убедительных примеров обхода санкций в нефтяной отрасли? Какие возможности в этом направлении, на Ваш взгляд, еще недостаточно используются?

– Ключевым фактором уязвимости российского нефтегазового комплекса в 2014-2015 годах была кредитно-инвестиционная составляющая. По ней в рамках секторальных санкций и был направлен наиболее мощный удар. Конечно, за прошедшие годы удалось выработать меры противодействия. Однако общая картина такова: после почти каждого маневра российских нефтяников Запад – во всяком случае, некоторые его агрессивные круги – предпринимает меры по закрытию «окон уязвимости». И надо смотреть правде в глаза: возможности Запада по ужесточению санкций в отношении нефтегазовой отрасли далеко не исчерпаны. Особенно в отношении схем, где задействованы партнеры из других стран. Встает естественный вопрос: насколько имеет смысл в нынешних условиях продолжать тактику «времянок»? Особенно учитывая, что Запад уже пытается играть на опережение. Может быть, пришло время для проработки и апробирования некоторых других, более комплексных, инвестиционных схем для отрасли? В конечном счете инвестиционные ресурсы сейчас есть не только на Западе.

Скорее там назревает инвестиционный кризис, который поставит вопрос о спасении активов в надежных продуктах. А нефть, во всяком случае на ближайшие 75 лет, продукт надежный.

«НиК»: Насколько оправдались опасения, что российские компании не смогут заместить западные технологии в таких сферах, как добыча на шельфе, нефтесервис, производство ряда ключевых комплектующих для добычи и переработки? Насколько эффективно было налажено импортозамещение в этих сферах?

– Эти опасения вполне справедливы, тем более что являются продолжением стратегии, которую российские нефтяники исповедовали много лет в рамках концепции «трофейной экономики». Кстати, в нефтянке наиболее ярким представителем такого подхода был Михаил Ходорковский. Основа подхода заключалась в отказе от инвестирования в собственные технологические разработки и ориентации на покупку сервисной части услуг для отрасли, к которой относятся такие подотрасли, как геологоразведка, бурение и прочее, а также новых технологий на внешнем рынке, прежде всего у западных компаний. Ничего необычного в этом нет – стратегия глобального аутсорсинга нефтесервисов и новых технологий была мейнстримом в тогдашнем мире «нефтегазового гламура», где господствовало страшное слово «эффективность», которое в реальном секторе экономики в действительности не означает ничего, но с точки зрения стратегии противостоит слову «развитие». Над этим стоит задуматься.

Если говорить о технологиях, то технологии предпоследнего поколения и поколения «минус два» на рынке доступны в избытке, санкции – слабая помеха нашим нефтяникам к их получению. Но технологии последнего поколения для нас почти недоступны. «Почти» в том смысле, что получить их можно, но, во-первых, при прямом участии государства по «советской» модели, во-вторых, себестоимость их может не соответствовать желаемому уровню, а в-третьих, попытки получить их могут спровоцировать американцев на ужесточение санкций. Иными словами, получение доступа к технологиям последнего поколения может оказаться контрпродуктивным.

Встает вопрос: стоит ли игра свеч? Тут нужно подходить к вопросу очень аккуратно и не гнаться за Китаем, который скупает американские сланцедобывающие активы, часто банкротные, по ценам примерно вдвое больше реальных только для того, чтобы форсированно подготовить себя к роли крупнейшей нефтедобывающей державы. Китаю нужно выйти на этот уровень через 12-15 лет. Стоят ли перед нами такие же задачи, как перед Китаем, особенно по шельфовой арктической нефти? Особенно в нынешней ценовой конъюнктуре? Тут тоже есть над чем сильно задуматься, правда?

Мы находимся в начале пути к воссозданию на национальной базе индустрии нефтесервисов и новых углеводородных технологий. До того момента, как эта индустрия начнет давать серьезную отдачу, у нас есть пять-семь лет.

В наш плюс играют относительно низкие цены на нефть, предбанкротное состояние многих нефтесервисных компаний, общий кризис отрасли. Кстати, покупать нам надо не столько технологии, сколько людей. Причем везде. Как в 1930-е, годы первых пятилеток. В наш плюс играет то, что мы осознали, что санкции – это надолго. Поэтому, пожертвовав пресловутой эффективностью, нам нужно поставить задачу в рамках крупного национального частно-государственного «большого» проекта воссоздать в России весь комплекс отраслей – от машиностроения до отраслевой науки, – обеспечивающих развитие отрасли добычи традиционных и нетрадиционных углеводородов, но с прицелом на глубокую переработку, а не чистый экспорт, новый уровень нефтехимии и экологичность. И это – более чем возможно.

Евстафьев Дмитрий Геннадиевич. Биографическая справка

Дмитрий Евстафьев окончил Московский государственный университет (Институт стран Азии и Африки) по специальности «История», в 1993 году защитил диссертацию кандидата политических наук в Институте США и Канады РАН на тему «Политика США в конфликтах низкой интенсивности в 1980-х – начале 1990-х годов».

В настоящее время – профессор факультета коммуникаций, медиа и дизайна / департамента интегрированных коммуникаций НИУ ВШЭ. Автор десятков научных и публицистических статей, посвященных международным отношениям, проблемам мировой и российской экономики, глобальной безопасности.

Беседовал Николай Проценко

Россия. США. Евросоюз > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 20 марта 2018 > № 2685449 Дмитрий Евстафьев

Ответы на вопросы журналистов.

После завершения выборов Президента на территории Российской Федерации Владимир Путин ответил на вопросы российских и иностранных журналистов.

В.Путин: Добрый вечер!

Вопрос: Здравствуйте! Скажите, какая у Вас сегодня главная эмоция? Как настроение, какие планы на завтра?

В.Путин: Главная эмоция – благодарность избирателям за тот выбор, который они сделали, за доверие, которое они оказали. За оценку работы последних лет и за надежду, которую они явно продемонстрировали, за их надежду и расчет на то, что мы будем работать, вся моя большая, расширенная команда и я, ваш покорный слуга, так же напряженно, но с большим результатом, чем до сих пор. У нас есть все шансы добиться конкретных, больших результатов.

Вопрос: Пристально следим за выборами в России. В самый разгар предвыборной гонки случилась история со Скрипалем. Как Вы видите развитие отношений России и Европы в дальнейшем: это партнер или возможный главный оппонент?

В.Путин: Что касается той трагедии, о которой Вы сказали, я узнал о ней из средств массовой информации. И первое, что приходит в голову, что если бы это было боевое отравляющее вещество, люди, конечно, погибли бы на месте. Это очевидный факт, это просто надо понимать. Это первое.

Второе. У России просто нет таких средств. Мы все наше химическое оружие уничтожили под контролем международных наблюдателей, причем сделали это первыми в отличие от некоторых наших партнеров, которые обещали это сделать, но своих обязательств до сих пор, к сожалению, не сдержали.

Поэтому мы готовы к сотрудничеству, мы сразу об этом сказали, готовы принять участие в необходимых расследованиях, но для этого нужно, чтобы была заинтересованность и с обратной стороны. Мы пока этого не видим, но мы не снимаем с повестки дня возможность совместной работы.

Что касается ситуации в целом, думаю, что любой здравомыслящий человек понимает, что это полная чушь, бред, нонсенс: чтобы кто-то в России себе позволил подобные выходки накануне президентских выборов и чемпионата мира по футболу. Просто немыслимо. Тем не менее, несмотря на все эти сложности, мы готовы к совместной работе, готовы к обсуждению любых вопросов и к преодолению любых трудностей.

Вопрос: На выборах была большая явка по стране, но, к сожалению, у наших соседей на Украине были ограничения избирательных прав граждан России. Как Вы это оцениваете? И чем может Россия ответить?

В.Путин: Это – безобразие. Это – нарушение всех общепризнанных международных норм. А Россия отвечать ничем не будет. Для нас Украина и украинский народ – это братский народ. Я всегда об этом говорил. И мы не будем отвечать какими-то ограничениями, а, напротив, мы сделаем все, для того чтобы украинцы чувствовали себя в России, как дома.

Вопрос: Владимир Владимирович, вчера Вы поздравляли председателя Си Цзиньпина. Вы выразили уверенность, что двусторонние отношения будут наполнены новым содержанием. Каким будет это новое содержание?

В.Путин: Председатель Си Цзиньпин ставит перед собой и перед страной масштабные задачи развития Китая. Мы желаем удачи китайскому руководству и китайскому народу в решении этих задач. Есть некоторые вещи такого масштабного характера, например, идея председателя Си Цзиньпина – это Шелковый путь и экономическая составляющая Шелкового пути.

Вы знаете, я сейчас не буду говорить о конкретных направлениях нашего сотрудничества, но мы считаем, что это вполне сопоставимо с нашими проектами по строительству Евразийского экономического союза, строительству евразийского партнерства в широком смысле этого слова. Наши интересы здесь совпадают. У нас в этом смысле очень много конкретной совместной работы. И мы будем это делать.

Китай – наш стратегический партнер. Уровень отношений между Россией и Китаем беспрецедентно высокий. Мы этим очень дорожим. Мы поздравляем Председателя Си Цзиньпина с его переизбранием на новый срок в качестве Председателя КНР и выражаем уверенность, что под его руководством Китай, а с нашей стороны – Россия, безусловно, будут делать все, для того чтобы наращивать российско-китайское взаимодействие.

Вопрос: Когда стоит ждать изменений в Правительстве? До инаугурации или уже после?

В.Путин: Вообще-то все изменения в Правительстве должны осуществляться Президентом, вступившим в свои полномочия на новый срок. Поэтому сейчас я буду думать над тем, что и как нужно сделать. Думаю, что основные изменения, все изменения произойдут после инаугурации.

Вопрос: Уточнение вопроса коллеги: определились ли Вы уже с кандидатурой нового премьер-министра? Может ли это снова быть Дмитрий Медведев?

И второй вопрос: есть ли у Вас планы в течение Вашего нового президентского срока проводить какую-нибудь конституционную реформу, которая могла бы быть связана с перераспределением полномочий между ветвями власти?

В.Путин: Пока я никаких конституционных реформ не планирую.

Что касается Председателя Правительства и Правительства в целом, я уже сказал, конечно, я об этом думаю, предметно начинаю думать с сегодняшнего дня, потому что нужно было дождаться результатов выборов. Но все изменения будут объявлены после инаугурации.

Вопрос: Что Вы думаете по поводу возвращения доктрины Монро США в Латинскую Америку?

В.Путин: Мы знаем о всей предыстории взаимоотношений Соединенных Штатов и Латинской Америки. Это сложные отношения, основанные, как правило, на канонерках и определенном давлении политического, экономического характера. Но мне очень хочется надеяться на то, что у сегодняшней администрации есть возможность и эта возможность будет реализована, построить отношения XXI века на основе равенства, уважения интересов друг друга. Мы заинтересованы в том, чтобы отношения в мире между государствами на любых континентах, на всех континентах развивались позитивно, и из этого складывалась бы международная повестка дня.

Вопрос: Хотелось бы все-таки уточнить. Вы допускаете для себя возможность снова возвращения в президентский срок в 2030 году, если Вы не меняете Конституцию?

В.Путин: Послушайте меня. Мне кажется, то, что Вы говорите, немножко смешно. Давайте посчитаем. Я что, до 100 лет что ли здесь буду сидеть? Нет.

Вопрос: Скажите: планируете ли Вы проводить встречу с другими кандидатами на этот пост?

В.Путин: Да, планирую.

Реплика: И когда?

В.Путин: Планирую. Не знаю, посмотрим. Сейчас Администрация с ними свяжется, мы договоримся, и я их приглашу на встречу.

Реплика: Всех?

В.Путин: Всех.

Вопрос: Владимир Владимирович, в ближайшие шесть лет мы увидим какого-то нового Владимира Путина или прежнего?

В.Путин: Все течет, все меняется. Спасибо большое.

Реплика: В том числе и Вы?

В.Путин: Мы все меняемся.

Россия. Евросоюз. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 18 марта 2018 > № 2532829 Владимир Путин

Ким плюс Трамп равно что?

Константин Асмолов – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН и Международного учебно-научного центра корееведческих исследований Института стран Азии и Африки при МГУ.

Резюме В свете слухов про северокорейско-американский саммит многие эксперты решили, что пора открывать шампанское. Однако, как сказал автор в одном из интервью, по его мнению, рано даже не открывать шампанское, а идти в холодильник за бутылкой, и этому есть несколько причин.

Можно обратить внимание на то, что представитель Южной Кореи, объявивший в Вашингтоне о том, что Ким Чен Ын готов к денуклеаризации и хочет её, мягко говоря, выдал желаемое за действительное. Дело в том, что (и это можно обнаружить из материалов брифинга этого же человека в Сеуле) Ким, пусть и в завуалированной форме, высказал тезис, который Северная Корея отстаивала всегда: мы не против денуклеаризации вообще и готовы разоружиться, если исчезнет угрожающая нашей стране военная угроза. Когда окружающая Корейский полуостров геополитическая обстановка радикально изменится, мы будем готовы разоружиться. Проблема в том, что изменение обстановки, при котором у США полностью исчезает желание стереть КНДР с карты мира, это даже не научная фантастика, а фэнтэзи.

Однако это важное «если» при перелёте из Сеула в Вашингтон Чон Ый Ён куда-то дел. Да, возможно, таким образом, доверенное лицо Мун Чжэ Ина играло в свои сеульские игры. С одной стороны, президент РК не должен и не может отрываться от Вашингтона, с другой – его политические взгляды вынуждают его демонстрировать межкорейское сближение. Мун пытается выкрутиться, сближая Сеул и Вашингтон, и можно заметить, что при попытке объяснить действия Кима южнокорейский истеблишмент вторит американскому. Никаких жестов доброй воли. Северную Корею просто наконец-то прижали мудрой санкционной политикой, вот Ким и заюлил. Хотя из подобных данных, те, кого не устраивает не ядерный статус, а существование КНДР вообще, могут сделать вывод о том, что раз противник дал слабину, надо наоборот усилить хватку, продолжая «максимальное давление».

Собственно, уже понятно, что саммит саммитом, а санкции никуда не денутся. Хотя в Госдепартаменте проговорились, что Дональд Трамп «принял решение о саммите самостоятельно» (читай – никого не спросив), на следующий день пресс-секретарь Белого дома и ряд иных чиновников скорректировали заявление почти так же, как случилось после фразы Тиллерсона о возможности диалога с КНДР без предварительных условий: Северная Корея должна заслужить право на саммит и предпринять весомые и искренние шаги на ниве денуклеаризации, чтобы продемонстрировать, что в Пхеньяне не пытаются нас обмануть. Собственно говоря, это стандартный американский ответ на северокорейские предложения более раннего времени: сначала докажите свою искренность и разоружитесь (желательно совершив необратимые действия), а потом мы подумаем, разговаривать с вами или нет.

Добавим к этому, что американская бюрократическая машина на данный момент работает, как часы, которые стоят. Госсекретаря нет, потому что назначенному на его место бывшему главе ЦРУ потребуется время на то, чтобы принять дела. Помощника госсекретаря по вопросам Дальнего Востока Конгресс не утвердил. Посла США в Южной Корее тоже нет. И даже спецпредставителя по вопросам Севера вместо ушедшего в отставку Джозефа Юна ещё не назначили. Кто в такой ситуации будет серьёзно заниматься разработкой стратегии для саммита?

А между тем саммит не должен быть «пустым». Изрядная часть американского истеблишмента будет считать сам факт переговоров президента США и главы демонизированной «по самую маковку» страны-изгоя уступкой Силам Зла и съест Трампа с потрохами, если он не вернётся с капитуляцией или тем, что он сможет представить как выдающуюся дипломатическую победу, равную разрешению Карибского кризиса.

Трамп, если помнить его бизнес-модели, воспринимает диалог и компромисс как «вы согласны на мои условия и хотите обсудить детали». Ким, на которого давит статус сакрального вождя, не сильно от него отличается. Оттого возникает важный вопрос: что может сделать каждая из сторон для того, чтобы сделать шаг назад и при этом сохранить лицо.

Северянам, как ни странно, проще. Они могут приглушить звук своей пропаганды и вернуться к временам визитов в КНДР Картера или Олбрайт, когда Америку называли «Америкой», а не «американским империализмом». У них есть возможность сделать красивый жест, объявив односторонний мораторий на ракетно-ядерные испытания. Учитывая, что маршал уже объявил о завершении программы создания стратегических ядерных сил, это означает, что технически испытания можно уже не проводить, а политические демонстрации устраивать и впрямь несвоевременно. Всё это абсолютно ничего не стоит и при этом хорошо смотрится.

В обмен на бо?льшие уступки можно подумать о том, чтобы, как предлагал целый ряд российских учёных, отделить ядерную программу от ракетной. Если статус КНДР как ядерной державы вписан в конституцию, то про баллистические ракеты там не говорится. А красной линией для Трампа (и не только) является возможность Пхеньяна атаковать ядерным оружием не Сеул или Токио, а хотя бы Лос-Анджелес.

Но что Ким может потребовать взамен? Из вброса одной южнокорейской газеты известно, что северяне хотели осуществить то, что вообще-то должно было случиться ещё в девяностые: начало нормальных дипломатических контактов между странами. Программа-минимум – это установление горячей линии или официальных каналов связи на случай чрезвычайной ситуации. Программа-оптимум – дипломатические отношения и/или мирный договор либо другая форма соглашения, которые должны как-то закрыть проблему Корейской войны. А то КНДР вышла из Соглашении о прекращении огня в 2016 году, а Соединённые Штаты технически нарушили его ещё в 1958 году, когда, игнорируя запрет на размещение новых видов вооружений, поставили в Южной Корее своё тактическое ядерное оружие. Вопрос в том, насколько такое признание вынесет Вашингтон.

А ещё до мая произойдёт ещё очень много интересных событий. Совместные учения США и РК, масштаб и программа которых могут быть определённым знаком готовности Америки к уступкам; межкорейский саммит, у которого в целом те же проблемы, касающиеся необходимости конкретных итогов, но вероятность его проведения всё-таки выше; непременное ужесточение санкционного режима, смехотворное и не очень – то, как до сих пор не доказанная причастность Пхеньяна к отравлению Ким Чон Нама превратилась в «доказано, что Северная Корея использовала химическое оружие против собственных граждан» – автора весьма «порадовало».

Поэтому к разговорам про «грандиозный прорыв» автор относится со скепсисом. Да, есть вероятность, что Трамп и Ким поговорят, но поговорить – не значит договориться. И перерастёт ли «олимпийское потепление» во что-то большее – очень серьёзный вопрос.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

КНДР. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 марта 2018 > № 2906805 Константин Асмолов

Научно-технический потенциал России гарантирует ответ на любой вызов

Наша страна парирует любые попытки США, направленные на достижение военного превосходства над ней

Как изменилась глобальная расстановка сил после того, как 1 марта стало известно о созданном в нашей стране новейшем стратегическом ядерном оружии, подобного которому нет ни у одного, даже самого передового в техническом отношении, государства? Чем в этой связи смогут ответить США и сколько лет им для этого понадобится? Сохраняются ли перспективы у российско-американского Договора о стратегических наступательных вооружениях?

На эти и другие вопросы «Красной звезды» отвечает военный аналитик генерал-полковник в отставке Виктор ЕСИН, в 1994–1996 годах – начальник Главного штаба – первый заместитель главнокомандующего РВСН, в 1998–2002 годах – руководитель управления военной безопасности аппарата Совета Безопасности РФ.

– Выход в 2002 году США из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, продолжение американцами работ по созданию своей глобальной системы ПРО заставили нас искать адекватный ответ. И он был найден, о чём подробно говорится в Послании Президента России Владимира Путина Федеральному Собранию. Насколько благодаря новым системам усилится наш ядерный потенциал?

– Разработка стратегических ракетных комплексов «Сармат» и «Авангард», сверхдальней крылатой ракеты с малогабаритной ядерной энергоустановкой и океанской многоцелевой системы на основе беспилотного подводного аппарата скажется позитивно на российском стратегическом ядерном потенциале. Понятно, отечественному оборонно-промышленному комплексу предстоит и дальше напряжённо трудиться. Продемонстрировав свои возможности по созданию суперсовременных стратегических оружейных систем, наша страна показала всему миру, что она способна эффективно парировать любые попытки, направленные на достижение военного превосходства над ней. Мы способны обеспечить стратегический баланс в любых обстоятельствах.

– Если американцы – при их технологическом потенциале и финансовых ресурсах – до сих пор такого оружия не создали, значит, у них нет интеллектуальных возможностей для этого? Как вы думаете, сколь долго мы сможем обладать таким грозным оружием в одиночку?

– Интеллектуальные и технологические возможности оборонно-промышленного комплекса США не следует недооценивать. Он весьма щедро финансируется американским правительством и обладает существенным потенциалом. В настоящее время, согласно недавно опубликованному Обзору ядерной политики США, американцы приступают к серьёзному обновлению своих ядерных сил. На это до конца 2030-х годов будут затрачены громадные средства – более 1 триллиона долларов. Будут ли они при этом создавать такие грозные оружейные системы, которые разработаны у нас, я не знаю. Если решатся, на это им потребуется, по имеющимся оценкам, от четырёх до шести лет.

Создание ракетных комплексов «Сармат» и «Авангард» ведётся строго в рамках, которые очерчены российско-американским Договором СНВ-3

– Каковы, на ваш взгляд, перспективы договора о стратегических наступательных вооружениях?

– Создание ракетных комплексов «Сармат» и «Авангард» ведётся строго в рамках, которые очерчены российско-американским Договором СНВ-3. Разработка же других типов оружия, о которых было сказано Владимиром Владимировичем Путиным в его Послании Федеральному Собранию, сегодня ни одним из существующих международных соглашений в области контроля над вооружениями никоим образом не регламентируется. Полагаю, что после февраля 2021 года, когда истечёт срок действия Договора СНВ-3, его целесообразно пролонгировать на пять лет. Такая возможность этим договором предусмотрена. В противном случае существует большая вероятность нового витка гонки стратегических ядерных вооружений с непредсказуемыми последствиями для стратегической стабильности.

– Сделает ли наличие у нас нового стратегического оружия более сговорчивыми наших заокеанских партнёров?

– Россия настаивала и продолжает настаивать не только на сохранении существующего международного режима контроля над вооружениями, но и на расширении его рамок, которые охватывали бы количественно-качественные показатели обладания ведущими в мире государствами такими оружейными системами, которые ныне не подпадают под ограничения в соответствии с действующими международными соглашениями. Их неограниченное развёртывание способно подорвать стратегическую стабильность.

Сегодня понятие военно-стратегического баланса обрело более широкое содержание, чем раньше: оно вышло за прежние рамки, ограничиваемые одним лишь паритетом сторон по стратегическим ядерным вооружениям. Совокупный баланс военных сил сейчас складывается из многих факторов. Всё большее значение приобретают противоракетные технологии, потенциал быстрого глобального удара с применением обычных боезарядов, возможность выведения оружия в космическое пространство, нарастание количественного и качественного дисбаланса в обычных вооружениях.

– Нельзя, видимо, сбрасывать со счетов и постоянно нарастающие возможности кибероружия…

– О кибероружии – отдельный разговор. Противоборство уже перешло и в эту сферу – наряду с традиционными: суша, вода, воздух плюс космос. Если же говорить о мировом ядерном балансе, то Россия не может ограничиться ведением переговоров с США сугубо по ядерным вооружениям. Надо учитывать возможности и их ядерных союзников – Великобритании и Франции. Сделать это будет весьма трудно…

Александр ТИХОНОВ

США. Россия > Армия, полиция. Образование, наука > redstar.ru, 7 марта 2018 > № 2613073 Виктор Есин

Водораздел. США плодят нищету

Гудбай, Америка

1

Из Второй мировой войны США вышли сверхдержавой, гегемоном мировой капиталистической системы. Только война смогла решить для Америки ряд важнейших проблем – и тех, с которыми не справился разрекламированный Новый курс Ф. Рузвельта и его «ньюдилеров», и тех, которые этот курс создал. В частности, именно война решила проблему безработицы в США: 17% безработных в конце 1930-х годов и 4,2% в 1942 г.; ВНП за это время вырос с 124 млрд долл. до 158 млрд. К концу 1930-х годов американский правящий класс стоял перед выбором: либо серьёзные социальные реформы в пользу средних и части нижних слоёв общества, либо мировая война. Класс выбрал войну, её результатом стали сверхдержавный статус США и их гегемония в капсистеме.

1950–1960-е годы были расцветом, «золотым веком» Америки. Как заметил Л. Галамбос, автор книги «Америка среднего возраста» (Galambos L. America at Middle Age), именно в эти десятилетия страна достигла цветущей зрелости – со всеми её достижениями, но и со всеми проблемами, которые начинают давать о себе знать именно в этом возрасте. Проблемы нарастали постепенно, сначала почти незаметно – из-за внешнего блеска эпохи, из-за послевоенной эйфории, из-за стабильного экономического роста (в среднем 3,6% в год в 1950–1960-е годы), роста благосостояния (ВНП на душу населения вырос с 2342 долл. в 1950 г. до 3555 долл. в 1970 г.).

Война окончательно сформировала американскую систему, которую Л. Галамбос в противовес демократии называет триократией: бизнес (т.е. частный корпоративный капитал), администрация (штатовская и федеральная) и профсоюзы. Будучи далёкой от демократии, эта система обеспечила небывалую стабильность обществу, ещё не забывшему Великую депрессию. Важнейшую стабилизирующую роль играли профсоюзы. Да, они были коррумпированными, связанными с капиталом, властью и криминалом (мобстерами), но на тот момент они отражали силу американского рабочего класса. Последний рос в ходе индустриализации и окончательно сформировался в 1930–1940-е, чтобы в 1950–1960-е годы пожать плоды этого становления. Однако судьба ничего не даёт навечно. Именно с конца 1960-х позиции рабочего класса – а вместе с ним профсоюзов – начали постепенно слабеть; 1970-е стали кризисом триократии, её демонтаж стал вопросом времени. Неслучайно наступление администрации Рейгана на профсоюзы совпало и с окончательным демонтажом триократии, и с ухудшением положения работяг.

Катализатором всех этих процессов была в значительной степени война во Вьетнаме. Уже в 1968 г. главным образом из-за неё дефицит бюджета достиг 25 млрд долл. (ср. с дефицитом всего в 3,1 млрд долл. в 1950 г. и профицитом в 3 млрд долл. в 1960 г.). В 1970-е годы дефицит вырос ещё больше: в 1970–1974 гг. он составил 58,7 млрд долл. – чуть больше, чем за все 1960-е годы (57 млрд долл.). Неслучайно один обозреватель заметил, что вьетнамская война в известном смысле стала самым тяжёлым внешнеполитическим эпизодом в истории США ХХ в., более тяжёлым, чем Первая и Вторая мировые войны вместе взятые.

Ко всему этому добавлялись политические проблемы: Уотергейт, завершившийся импичментом Никсона и ставший финальной точкой в ползучем перевороте, стартовавшем убийством президента Кеннеди (результатом переворота стало превращение США из преимущественно государства в преимущественно кластер ТНК), разгул коррупции и многое другое. Недаром американские историки считают 1970-е годы худшим десятилетием в истории США; на втором месте 1870-е, на третьем – 1920-е.

В известном смысле Никсон оказался последним президентом США как преимущественно государства. Президенту не помогла его ставшая почти легендарной изворотливость. Недаром его звали Tricky Dick. Tricky означает «хитрый», «ловкий»; с Диком (Dick) ещё интересней. Это уменьшительное от имени Ричард на американском сленге означает одновременно «полицейский», «коп», но ещё чаще – «мужской половой орган». Так что Tricky Dick – это (в цензурном переводе) «хитрый/ловкий хрен».

Однако «ловкохреновые» качества не помогли. Как оказалось, Никсон бежал против времени: смотрел на мир сквозь государственную призму и говорил о том, что миром должны управлять договаривающиеся пять государств-великих держав именно тогда, когда корпоратократия, протоглобократия брала верх над государственно-монополистическим сегментом верхушки мирового (североатлантического) капиталистического и приступала к созданию мира с одним-единственным гегемоном – государством надгосударственного типа, Глобамерикой.

Пока корпоратократия боролась с государством и связанным с ним монополистическим капиталом, с их союзом в виде ГМК, она могла рассматривать СССР даже в качестве тактического союзника, тем более что СССР был одновременно государством и надгосударственной (мировой) системой «в одном флаконе». Однако как только корпоратократия одержала победу на верхних этажах капиталистической пирамиды, принудив гээмковскую буржуазию и правительства к компромиссу на своих условиях, именно указанные качества СССР сделали его лишним на будущем глобальном празднике жизни корпоратократии и воспрянувшего в результате её победы финансового капитала.

В 1910–1970-х годах, в отличие от XIX в., последний отступал под напором промышленного, производственного капитала, что наложило отпечаток на формирование североатлантического капиталистического класса в целом. В 1930–1940-е годы в США (и на Западе в целом) сложилась система, характеризующаяся двумя чертами: во-первых, доминированием производительного (промышленного) капитала над финансовым (кейнсианское подчинение денежных интересов производительному капиталу); во-вторых, фордистский компромисс – на базе этого подчинения – между трудом и капиталом при активном государственном вмешательстве. Эта система просуществовала до начала 1970-х годов. Однако постепенно финансовый капитал, особенно его британские круги, начал менять ситуацию. Этому поспособствовал и отказ США от золотого стандарта, и начало перевода как по экономическим, так и по классовым причинам производства в Третий мир. Этот перевод, как заметил автор работы о формировании североатлантического правящего класса Кис ван дер Пийл, разорвал территориальное единство массового производства и массового потребления. Автоматически это усиливало позиции финансового капитала, а также подрывало идущий от «Нового курса» компромисс между трудом и капиталом и роль государства.

Внешнеполитически финансово-экономические изменения самого начала 1970-х годов и стремление западных верхушек «вытащить» Америку привели – назовём вещи своими именами – к укреплению империалистического единства. Прежде всего это проявилось в сверхбыстрой (февраль – декабрь 1974 г.) смене конкретных руководителей капстран. Вслед за заменой Никсона на Форда Вильсон в Великобритании сменил Хита, Жискар д’Эстен во Франции – Помпиду, Шмидт в Германии – Брандта. Уже в середине декабря 1974 г. Форд и Жискар д’Эстен встретились на Мартинике и обсудили план совместных действий на международной арене. В ноябре 1975 г. прошла знаменитая, поворотная для коллективного Запада встреча в Рамбуйе (Франция), где новые лидеры сформулировали новую повестку дня: финансиализация капитала и скоординированное наступление на Второй и Третий миры. «Вишенками на торте» стали, во-первых, уход на второй план в семье Рокфеллеров Нельсона Рокфеллера и выход на первый план ориентированного на финансы Дэвида Рокфеллера; во-вторых, замена в качестве главы Федрезерва промышленника Миллера на банкира Волкера из Чейз Манхэттен-банка. Ну, а вскоре ставленник Трёхсторонней комиссии стал президентом США.

В 1976 г., в год двухсотлетия США (к этому времени доля США в мировом валовом продукте снизилась до 25%, в 1944 г. было 50%) в Белый дом вселился странный и, как оказалось, не очень компетентный тип, рекомендованный, как это ни удивительно, Авереллом Гарриманом, - бывший губернатор штата Джорджия Джимми Картер. Он был ставленником Трёхсторонней комиссии, а смотрящим за ним от комиссии поставили известного русофоба Бжезинского. Он пытался играть при Картере ту же роль, что при Никсоне играл смотрящий за ним от Рокфеллеров Киссинджер, но слабоват оказался.

Само создание в 1973 г. Трёхсторонней комиссии, треть членов которой представляла США, треть – Западную Европу, а треть – Японию, было реакцией мировой верхушки на слабость Америки, которой понадобились подпорки на уровне мировой капсистемы, с одной стороны, и ослабление напряжённости (передышка) в отношениях с мировой социалистической системой, с СССР – с другой. Это была именно передышка, т.е. тактический ход. Ещё до прихода Рейгана в Белый дом Трилатералы де-факто провозгласили своей задачей обеспечить Америке перехват исторической инициативы у Советского Союза и начать классовое наступление как внутри капсистемы, так и вне её. Как только корпоратократия встала на ноги, она (при Рейгане) развернула фронтальное наступление на СССР.

В 1980–1990-е годы в условиях финансиализации капитализма банкиры возьмут верх не только над промышленным ГМК, но и над корпоратократией. Разумеется, это упрощённая схема, однако она верно отражает тенденции. В любом случае после того, как в 1980-е годы корпоратократия во внутрикапиталистической борьбе оказалась «на коне», СССР, тем более сильный, ей уже не был нужен так, как в 1960–1970-е годы, и она начала наступление. Результатом этого наступления могло стать либо ослабление СССР, либо его разрушение, но это уже зависело от внутрисоветской ситуации – властной, экономической, идейно-психологической. Советское руководство американскую метаморфозу проморгало, за что в конечном счёте и поплатилось.

Наступление на СССР во внешнем мире сопровождалось внутри США наступлением на американский рабочий класс, в котором уже в течение двух десятилетий шли интересные процессы. Знакомство с социальными изменениями последних 50–60 лет в США мы начнём с нижней половины американского социума, используя отличный статистический материал, собранный Ч. Марри в его книге «Идя врозь. Состояние белой Америки в 1960–2000-е годы».

2

До начала 1960-х годов в США чётко различали бедноту и собственно рабочий класс. В частности, эту позицию недвусмысленно зафиксировал М. Харрингтон в знаменитой книге «Другая Америка» (1962 г.). Более того, бедных в то время, в отличие от рабочих, нередко вообще не рассматривали как класс. Беднотой считались те работяги, «пролы», как сказал бы Дж. Оруэлл, которые зарабатывали столь мало, что не могли содержать семью. На американском Юге таких неимущих, причём независимо от того, работали они или нет, называли white trash – «белый мусор». В 1960-е, пишет Марри, в Америке стало оформляться нечто новое – белый «низший класс», который составлял не малую, а большую часть того населения, которое раньше считалось рабочим классом, но постепенно обретало черты бедноты. Эту группу стали всё чаще называть «низшим классом» (lower class), хотя термин «низший класс» («низшие классы») использовался и раньше.

В белом «низшем классе» 1960–1970-х годов социологи выделяли две составные части. Одна – белая беднота; другая – главным образом молодые представители «среднего класса» и в меньшей степени даже «верхнего среднего класса» (upper middle class). Здесь необходимо пояснение. Словосочетание «средний класс» – в большей степени метафора, чем строгий научный термин. Классовая принадлежность определяется источником дохода. У буржуа это прибыль, у землевладельца – рента, у рабочего – зарплата, у лица «свободной профессии» (от адвоката до учёного и художника) – такая очень специфическая форма, как гонорар. Однако все эти различные социальные категории смешиваются в качестве представителей «среднего класса». Получается, что последний определяется не качественно, а количественно – по уровню дохода, который может быть одинаковым и у высокооплачиваемого рабочего, и у профессора, особенно – не имеющего tenure. Кроме того, словосочетание «средний класс» использовалось на Западе в идеологических целях затушёвывания классовой реальности, противостояния двух классов-антагонистов. Поэтому правильно пользоваться термином средний слой, а словосочетание «средний класс» я буду употреблять в кавычках.

«Выкидышей» из «среднего класса», которые приняли контркультуру как образ мысли и жизни, дёрнули в хиппи, в социальный низ, было много. Внизу большая часть их и осталась даже тогда, когда к концу 1970-х движение контркультуры сошло на нет, и Система успешно трансформировала его в моду. В «низшем классе» есть и небелая составляющая – негры, а теперь ещё и латино. Здесь необходимо сделать ещё одно отступление. Я сознательно, по крайней мере, по трём причинам не пользуюсь политкорректным в Америке и на Западе термином «афроамериканец» (African-American).

Во-первых, по этой логике белых американцев следует называть «евроамериканцами» (European-American), а индейцев, которые, как известно, пришли из Сибири, т.е. из Азии – «азиатоамериканцами» (Asian-American) – и так до маразма. Кроме того, выходит, негров дискриминируют и «афро-американскостью», указывая на их неполноценную «американскость».

Во-вторых, термин «афроамериканец» представляет собой нечто вроде компенсации, извинения (на мой взгляд, довольно неискреннего) за века эксплуатации чёрных рабов, негров. С этой целью убирается само слово. Но дело в том, что негров эксплуатировали белые американцы, а не европейцы и уж тем более не русские. Почему же и за что мы в России должны вместе с белыми американцами извиняться перед неграми? Почему мы вообще должны следовать чужим схемам? Эдак мы дойдём и до отказа от новогодней ёлки, и от слов «мама» и «папа», заменив их на «родитель № 1» и «родитель № 2». Французы называют подобные ситуации – «c’est un peu trop» («это немного чересчур»), но это уже не «un peu», а запредельно «trop».

В-третьих, любую попытку навязать политкорректный новояз нужно жёстко пресекать как тоталитарное поползновение. Политкорректный новояз есть не что иное, как контроль над мыслями, а следовательно – управление сознанием и подсознанием. Это похуже античного и североамериканского рабовладения. Политкорректность и её новояз призваны изъять из информационно-смыслового пространства образы, понятия и термины, опасные для верхушки Системы (в данном случае – американской, западной), чтобы у населения даже не было языка для определения целого ряда явлений реальности – таких, например, как «эксплуатация», «гнёт», «отчуждение»; чтобы жертвы даже не смогли сформулировать свои интересы, свою повестку дня. И неважно, какое меньшинство диктует свою форму, свой сегмент политкорректности, - важен принцип: меньшинство диктует свою волю большинству. Принцип вполне классовый, именно поэтому в последние полвека, когда духовные факторы производства становятся решающими, буржуазия активно навязывает политкорректность и субкультуры меньшинств, призванные уничтожить классовые и национально-государственные формы идентичности.

В сухом остатке: только негры, никаких афроамериканцев. Кстати, сами негры называют себя «ниггерами», а иногда ещё более обидным словцом – «пеканинни», за которое в принципе случается схлопотать, но неграм – можно. А вот Агате Кристи, выходит, нельзя, и роман «Ten Little Niggers» («Десять негритят») уже посмертно переименован в «И никого не стало». Не дадим в обиду Агату Кристи!

Но вернёмся к «новому низшему классу» американского общества и американских социологов. Речь идёт прежде всего о тех группах чёрного и «бронзового» населения, которые к началу 1980-х годов были настолько социально дезорганизованы и дезадаптированы, предпочитая жить не работая, что к ним напрочь приклеился термин уже не lower class, а underclass, т.е. класс ниже низшего. При том, что граница между «низшим классом» и «андерклассом» нередко пунктирна, к последнему в основном относится неработающая – полукриминальная и криминальная – публика.

В плане морали «новый низший класс», который начал формироваться именно в счастливые 1960-е, отделяет себя, как отмечает ряд социологов США, от традиционных американских ценностей (как мы увидим позднее, то же происходит со значительной частью «нового высшего» (upper) и «вышесреднего (upper middle class) классов». Речь идёт о таких ценностях, как трудолюбие, честность, вера и, конечно же, крепкая семья (отсюда – ценность брака и неработающая женщина в качестве жены, хозяйки и матери как идеал). В начале 1960-х годов приоритет этих ценностей, особенно семьи, был ярко выражен. Так, в 1962 г. журнал «Saturday Evening Post» опубликовал данные опросов Гэллапа по отношению женщин к браку и карьере. 1813 женщинам в возрасте от 21 года до 60 лет задавали вопрос: «Кто счастливее – девушка, ставшая женой, ведущая хозяйство и воспитывающая детей, или девушка, делающая карьеру?». 96% опрошенных высказались в пользу жены как матери и хозяйки – это при том, что в 1960 г. около 40% белых женщин уже вынуждены были работать. Идеальным возрастом для вступления в брак подавляющее большинство женщин назвали 21 год и только 18% – 25 лет. Сам же брак считался естественным состоянием людей.

С 1970-х годов ситуация начала меняться, число американцев, состоящих в браке, стало снижаться, а количество женщин, выбирающих карьеру в ущерб семье, – увеличиваться. Качественный скачок социологи фиксируют между 1977 и 1981 гг.: в эти годы число неженатых/незамужних достигло почти трети белого населения в возрасте от 21 года до 60 лет. Число работающих белых женщин к 1990 г. выросло до 74%, в 2008 г. эта цифра снизилась до 70% и с тех пор держится примерно на этом уровне. Отчасти всё это объясняется ухудшением экономической ситуации, заставившей женщин идти работать, отчасти – разгулом феминизма, отчасти феноменом, модой яппи.

Растёт и число разводов, равно как и детей, рождённых вне брака, особенно в небелом сегменте нижнего слоя – менее образованном, многие представители которого предпочитают жить на пособие даже тогда, когда можно получить работу. Ещё одно явление Ч. Марри и другие социологи называют unbelievable rise in physical disability. Речь здесь идёт не о физической неспособности (например, по инвалидности) к труду, а об ином – о неприспособленности/неспособности к трудовой деятельности по социальным и психологическим причинам. Жизнь на пособие, с одной стороны, и возможность подработки на криминальной или полукриминальной «ниве» породили целый слой лиц, семьи которых не работают уже в течение 2–3 поколений, т.е. нетрудовые или даже антитрудовые установки закреплены филетически (речь идёт о формировании устойчивого поведенческого типа на уровне социальных инстинктов, на стыке социального и биологического в результате систематического социального, политического и психологического воздействия на группу или даже на всю популяцию в течение нескольких десятилетий). Подрыв таких ценностей как труд, трудолюбие теснейшим образом связан с верой и честностью.

Когда рушится мораль, жизнь в нижней части общества становится борьбой за выживание без правил. В своё время это блестяще показал практически неизвестный у нас американский социолог Э. Бэнфилд. В середине 1950-х годов он написал книгу «Моральная основа отсталого общества» («Moral Basis of Backward Society»). Бэнфилд исследовал общества, переставшие быть крестьянскими, но оставшиеся аграрными, т.е. крестьяне, разорившись, лишившись земли и собственной общинной организации, превратились в арендаторов и батраков. Это – сельский аналог городского «низшего класса» Америки и других стран. Посткрестьянские страны расположены на обочине капиталистического мира, т.е. на его периферии и полупериферии. Бэнфилд исследовал Сицилию и ряд районов Ирландии и Мексики. Результаты своего исследования он оформил как описание Монтеграно – вымышленного городка в сельской местности.

Доминанту поведения и морали жителей городка Бэнфилд назвал «аморальным фамильизмом», т.е. установкой на максимальное увеличение краткосрочных материальных преимуществ семьи по отношению к другим семьям, в основе этой установки – уверенность в том, что все остальные руководствуются аналогичной «моралью». Иными словами, речь идёт о такой ситуации, когда люди в борьбе за выживание превращаются в некое подобие социальных крыс, крысолюдей, по сути, выталкивающих друг друга из жизни.

В последние 10–15 лет, особенно после кризиса 2008 г., на Западе начала формироваться новая группа – на грани «низшего класса» и «андеркласса» – прекариат (от «precarious» – хрупкий, случайный, рискованный, не имеющий под собой твёрдого основания, зыбкий). Речь идёт о большой группе лиц, получающих временную работу, иногда на несколько часов в день, причём далеко не каждый день. Иногда наём имеет целью подправить показатели занятости – в некоторых странах человек, отработавший хотя бы один день в месяц, уже не считается безработным. Прекариев, строго говоря, нельзя считать ни работающими, ни безработными, это политэкономический мутант эпохи позднего, умирающего капитализма. Это люди случайного заработка, возведённого, однако, в систему; в известном смысле, случайные люди – само их существование для Системы необязательно, и их бытие действительно обладает неизъяснимой лёгкостью, а точнее, хрупкостью. Прекарии существуют вне социального времени данной Системы.

По сути различные социальные группы вступают в свои отношения с временем. Это, в частности, проявляется и в различных формах заботы (или в отсутствии заботы) о детях. В исследовании «Град Небесный» («Heavenly City»), посвящённом стандартному городу американской глубинки, всё тот же Бэнфилд описал принципиальное различие тех или иных общественных групп в отношении к детям, а следовательно, к индивидуальному и групповому времени как социальному фактору. Представители «низшего класса», писал Бэнфилд, вообще не заботятся о детях; кроме того, их жизни настолько не зависят от них самих, что о них даже нельзя сказать, что с ними что-то происходит – на них всё обрушивается («things happen not with them but to them»). Рабочие заботятся только о том, чтобы накормить детей (тут вспоминается сразу и рассказ американского писателя Ринга Ларднера «Кусочек мяса», и тезис Дж. Оруэлла о том, что если для интеллектуала социализм – это проблема теории, то для работяги это вопрос лишней бутылки молока для его ребёнка). «Миддлы» идут дальше: они заботятся не только о том, чтобйы ребёнок был сыт, но и о его образовании. «But it is only aristocracy which thinks in terms of line», резюмирует социолог: «Но только аристократия думает в категориях линии, устремлённой в будущее», т.е. речь идёт о трансформации социальным верхом возможностей, которые обеспечиваются собственностью и властью, в надиндивидуальное время, о выходе за рамки настоящего.

Американские социологи подчёркивают: говоря о классах, мы неосознанно прибегаем к стереотипам, и это особенно так, когда речь заходит о «низшем классе». Внешне и по отдельности его представители могут не только не восприниматься в качестве социальной опасности, но даже вызывать жалость и симпатию, однако, пишет Марри, они – фактор разрушения социума: если мужчина живёт за счёт родителей, сестры или сожительницы, не работая и не заботясь о своих детях, как правило внебрачных, – это нагрузка на семью. Однако целый слой таких людей – это колоссальная нагрузка на общество, разъедающая его.

К сказанному Марри необходимо добавить: эта нагрузка создана самим американским обществом, живущим по законам капиталистической системы. Нижний слой есть в такой же степени фактор разрушения социума, как и саморазрушения; злокачественная социальная опухоль порождена самим общественным организмом.

Каковы размеры этой опухоли, какова численность этого слоя, каков «денежный вес» отдельного его представителя? На 2010 г. те, кто не мог заработать себе на жизнь, имели годовой доход 14 634 доллара. Столько может заработать на одного человека взрослый мужчина, работающий 50,5 недель за минимальную зарплату. В году, как известно, 52 недели; а что, если он должен обеспечивать жену и хотя бы одного ребёнка? Ясно, что такая ситуация рушит и американский проект, и американскую мечту. Социальная мечта, будь то американская или советская, связана с наличием двух вещей: высокой цели и самоуважения. Выживание на основе аморального фамильизма – это что, высокая цель? Ответ очевиден. Что касается самоуважения и уважения, то они не даются, а зарабатываются. Всё больше американцев задают следующие вопросы: могут ли уважать себя люди из того сегмента общества, который находится на полном содержании у правительства? Могут ли уважать их другие группы населения? Могут ли тотально зависимые от правительства претендовать на те же права и возможности, которые имеют люди, зарабатывающие своим трудом, а потому относительно самостоятельные? А ведь именно те, кто сидит на велфэре, вместе с агрессивными меньшинствами голосуют за демократов, навязывая свою волю большинству.

Ясно одно: будучи продуктом разложения американского общества в последние полвека, те, кого называют «новыми низами», становятся дополнительным фактором разрушения этого общества снизу. Впрочем, этот процесс идёт и сверху, его агентом, ударной силой становится слой, который, как и новые низы, формировался в 1970–1980-е годы, и расцвет которого пришёлся на «весёлое клинтоновское восьмилетие». Речь о так называемом «новом верхнем классе». Возникновение «новых низов» и «новых верхов» – две стороны одной медали. Более того, само возникновение «новых низов», «новой бедноты» – результат формирования «новых верхов».

Андрей Фурсов

США > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 марта 2018 > № 2580795 Андрей Фурсов

Михаил Балбус: «Продолжительность войны в Сирии зависит от США, Турции и курдов»

Интервью с экспертом по Ближнему Востоку Михаилом Балбусом: о курдских амбициях, безразличии России, сирийских операциях и перспективах исламистов.

Россия потеряла репутацию в глазах сирийских и иранских союзников, не отреагировав на атаку американцев на отряд наших солдат удачи и сирийцев?

Американские удары в Сирии не редкость: самый резонансный был в 2016 году во время осады Исламским государством (не разрешено в РФ) Дейр-эз-Зора. Была отбомблена важная высота, удерживаемая сирийцами, что способствовало наступлению исламистов, которые рассекли Дейр-эз-Зор на две части, вклинившись между гарнизоном на авиабазе и городскими кварталами. Но недавнее событие на отношениях между Россией, Сирией и Ираном, как я думаю, не скажется. Дамаск беспокоит не февральский удар США под Дейр-эз-Зором, а турецкая операция на севере Сирии в Африне. Россия больше понесла внутриимиджевый ущерб: её граждане погибли на территории другого государства, но почему нет парламентского расследования случившегося?

Сам инцидент все еще довольно неясный из-за отсутствия подробностей. МИД признал гибель 5 россиян, и присутствие среди десятков раненых граждан стран СНГ. Есть место, факт удара и спекуляции, которые сводятся к полярным позициям, из серии: ЧВК в России нет, или что погибло несколько сотен человек (самую абсурдную цифру в 300 россиян назвал Жириновский). Об остальном остается делать предположения. Возможно, имеют место последствия подковерной борьбы внутри российского рынка ЧВК, на фоне попытки принять закон о деятельности таких формирований. В России насчитывается несколько десятков ЧВК; для сравнения: в США таких компаний несколько сотен – они действуют, в основном, в Африке: охраняют или тренируют.

Гиркин назвал невероятные цифры потерь и делал заявления, что операции в Сирии проходят по схеме: ЧВК, спецназ Минобороны, а затем –«Хезболла» и САА...

Игорь Иванович сильно преувеличивает, хотя отдельные бои, по расписанному им шаблону, возможно, имели место быть. И мне не совсем понятно, с чего это грамотный в военном деле человек даёт странные комментарии. Первый раз его поймали на необъективности, когда проходила битва за Алеппо. Вся группировка войск, задействованная в операции, висела на объездной трассе из города Хама. Исламисты с провинции Идлиб и игиловцы часто устраивали рейды на трассу: набеги на блокпосты, минирования. Когда дорогу в ходе очередного набега перерезали, Гиркин заявил, что армия попала в огромный котёл и операция провалена. Поэтому все, что говорит Гиркин или блогер Эль-Мюрид, надо делить на пятнадцать, в том числе и о потерях ЧВК.

Муссируются слухи, что американцы консолидируют бывших боевиков Халифата и курдов, чтобы отбросить сирийцев из зоны Евфрата?

США в сирийской прессе обвиняют в том, что экс-игиловцы перешли в т.н. «Новую сирийскую армию», которая находится на юго-востоке Сирии в районе городка Ат-Танф. Американские инструкторы тренируют эту «армию», которую изначально создали в Иордании из различных боевиков для борьбы с ИГ. Игиловцы легко отбились от них, и по-факту американцы держат «НСА», чтобы иметь базу в Сирии, в рамках их политики против Дамаска.

По части курдов – из бесспорных фактов: когда они штурмовали Ракку, то боевики Исламского государства с семьями были вывезены по коридору, который им дали курды; любопытно, что один из арабов-адвокатов, посредник в переговорах между ИГ и курдами, был недавно убит в районе Дейр-эз-Зора. Еще занятный случай – один бородач, он заседал в городском совете при исламистах, ныне находится в сформированном курдами местном самоуправлении. Но сирийско-курдское противостояние на Евфрате в замороженном состоянии. Перерастет ли конфликт в горячую стадию? Пока это ни Дамаску, ни курдам не выгодно – идет война с исламистами у первых и обострился конфликт с Турцией у обеих сторон. Сирийская армия перебросила свои главные силы на операцию в Восточную Гуту. Курды же дислоцировали боеспособные части на север, в контексте турецкой агрессии против Африна и анонсированного наступления на город Манбидж.

Сирийские курды, создавшие самопровозглашенную автономию Рожава, в итоге стали инструментом расчленения и иностранного контроля над Сирией?

Курды – этническое большинство в трех своих кантонах: Африне, Джазире, разрекламированном Кобани, и в сельской местности провинции Хасаке, где в крупных городах преобладает арабское, ассирийское и, местами, армянское население. Претензия Дамаска в том, что курды претендуют на автономию в рамках всей освобожденной ими от Халифата территории, включая населенную не курдами. Грубо говоря, это почти половина Сирии. Также, в ходе наступления 2017 года курды вышли на нефтегазовое месторождение у Дейр-эз-Зора и теперь сидят на сирийской нефти, которая обеспечивала две трети довоенной нефтедобычи в стране. Курды, по техническим причинам, пока еще ее промышленно не выкачивают (разве частично кустарным способом). Собственно, завод «Коноко», где и произошел инцидент с ЧВК, был построен еще 1960-е американцами и затем национализирован баасистами. Теперь американцы вернулись туда.

Пока у курдов нет заявлений по поводу нефти и газа. Их официальная риторика сводятся к тому, что все переговоры будут после победы над Исламским государством, которое как государство уже не существует, но вот его анклавы еще держатся.

Способен ли Дамаск после победы над исламистами оттеснить курдов?

Если Россия и Иран отпишутся от наступления на курдов и на «Новую сирийскую армию», то – это будет трудно для Сирии. Вот если США не поддержат курдов, а Россия не уйдет из возникшей ситуации, то тогда все будет закончено в пользу сирийцев, так как у Дамаска есть все преимущества, включая тяжелое вооружение и авиацию.

Ситуация с курдским контролем над сирийской территорией уже вышла за местные рамки на уровень международных игроков: Турции, США, и России с Ираном. Россия пытается играть на американо-турецких противоречиях: Турция, с одной стороны – член НАТО и союзник США, но Вашингтон использует курдов для достижения своих целей в Сирии. Сейчас операция «Оливковая ветвь» играет на руку Москве, вынуждая Турцию встать на сторону России. Если американцы окончательно выберут сторону курдов, то это усложнит их отношения с Эрдоганом. Что-то прогнозировать трудно, так как не понятно, чьи позиции возобладают в администрации Трампа.

Какова ситуация на территории, контролируемой курдами? Говорят о дискриминации езидов и притеснениях арабов.

Проблема езидов с курдами есть в Ираке, в его части, контролируемой «Демократической партией Курдистана». В Сирии же курды препятствуют работе государственных учреждений: есть сообщения о давлении на арабские школы. Вне территории, занятой правительством, появилась арабская организация, которая позиционирует себя как вне гражданской войны занятую противостоянием с курдами.

Для правительства непроблемный курдский кантон – это Африн. В провинции Хасаке сирийские гарнизоны в городах находятся в состоянии шаткого мира с курдами. Курдские нападения на сирийские части в этом регионе сыграли злую шутку для Африна в контексте турецкой операции. Курды предложили Дамаску прислать гражданских служащих, чтобы очертить – это территория Сирии под защитой Дамаска. Правительство ответило, что отправит служащих, но под защитой военных, так как в связи с событиями в Хасаке оно не имеет гарантии их безопасности. Курды думали, как быть, а турки их атаковали.

Почему Турция, объявив поход против курдов, вторглась именно в Африн?

Де-факто, Россия дала зеленый свет: турки решили провести спецоперацию, когда вопрос с ИГ в Сирии был нивелирован, а курдский стал слишком острым для Анкары. Дамаск же добивался перехода территорий, занятых курдами, под свой контроль, а курдского ополчения – на свое довольствие, как это было сделано в Ираке центральным правительством с барзанистами. Но, опираясь на поддержку США, курды не пошли на это, и нависающий в виде Турции дамоклов меч был спущен. Пока курды продолжали торговаться с Дамаском, Кремль умыл руки, а в итоге, курды стали более сговорчивыми.

Но, напав на Африн, Турция обозначила не только позицию по курдам, но и линию против тех курдов, которые не пользовались напрямую поддержкой США. В силу своей изолированности от остальных курдских расселений и географического положения Африн был сильно связан с правительством. Благодаря обоюдным интересам и противостоянию с исламистами, проблеме Алеппо, у курдов Африна был тактический союз с Дамаском, без которого сторонам было бы одинаково плохо. Хотя, когда правительственные войска ушли из региона, то курды приютили некоторых экс-исламистов из бывшей «Свободной сирийской армии». Но курды помогали в зачистке Алеппо от исламистов, т.к. курдский квартал Шейх-Максуд в Аллепо экономически и политически связан с Африном.

Другие курдские кантоны не ведут боев с турками, и складывается впечатление, что «Рожава» умыла руки в вопросе защиты Африна?

Подкрепления пришли в середине февраля: 1800 человек с легким вооружением, фактически, полнокровная бригада. Для замедления наступления побеждающей турецкой армии этого достаточно, а для остановки ее – нет. Переброска бойцов была согласована с Дамаском, так как проходила по правительственной территории. Также поступают сообщения о погибших добровольцах из-за рубежа, которые приехали на защиту курдов еще в Кобани и оказались в Африне; в числе убитых есть участник ЛГБТ-батальона из европейских леваков (по-факту, не батальон, а несколько десятков бойцов). Впрочем, поставленные американцами курдам ПТРКа «Джавелины» в Африне не засветились.

Почему наступление турок, которые за месяц боев понесли скромные потери в пару сотен солдат, и исламистов проходят с черепашьей скоростью?

Турция довольно грамотно спланировала операцию: ее войска не рвутся наскоком к городу Африну, чтобы не застрять в горах и получить серьезные проблемы. Вперед пущено пушечное мясо из исламистов, чьи потери как-то не сказываются на турецком медийном пространстве – их не жалко, и турки, используя преимущество в артиллерии и авиацию, а также танки и спецназ, постепенно отхватывают высоты, сжимая удавку над Африном и методично «съедают» куски от кантона. Технологическое превосходство турок все решает, а задачи – сходу занять кантон, у них нет.

Курды пытаются использовать преимущество в знании местности и фактор гор. Ополчение, как у курдов, способно прекрасно держать территорию, где ополченцы являются представителями доминирующей этнической группы. Но когда ему противостоит нормально организованная армия, с техническим превосходством, что достигается только в государстве, – оно спасует. Если, конечно, подходить к боям с ополченцами адекватно, а не как было в Первой чеченской войне со штурмом Грозного; даже бои в Дамаске показали, что применение танков против иррегулярных подразделений делает их грозным оружием.

Доверять официозу о потерях в Африне не стоит. Турки преувеличивают курдские и преуменьшают свои потери, и наоборот. Ясно, что турки продвигаются осторожно. И я считаю, что у курдов потери больше, чем у атакующих сторон.

Что происходит на оккупированных частях кантона, и почему молчит Запад? Так, расстрел пленных курдских женщин не заметили даже российские СМИ.

Турки жестко цензурируют занятую зону, и информация в СМИ не просачивается. На этих территориях хозяйничает турецкая армия и исламисты из новоявленной «Джабхат Тахрир Сурия» – это итог объединения «Ахрар аш-Шам» и «Нур ад-Дин Зинки». Последняя группировка прославилась зверствами, в том числе и в Алеппо; в частности, они, в свое время, публично обезглавили палестинского подростка. Я уверен, что в тех поселках, на которые распространился режим оккупации, живется не очень хорошо.

Что до Европы, то ей невыгодно обострять отношения с Турцией. Это проявилось с уведомительной эксплуатацией в войне танков «Леопард», поставленных Германией в Турцию. Конечно, курды в медийном плане пытаются обыграть – мы боролись против Исламского государства, а теперь нас атакует Турция. Но это не дает ощутимого эффекта.

Эрдоган анонсировал этнические чистки в Африне, пообещав переселить туда из Турции беглые семьи исламистов. Регион будет отторгнут от Сирии?

Эрдоган много чего заявлял, например, что колонна сирийских ополченцев не зайдет в Африн, но она там, в итоге, оказалась. Но, так как турецкая армия плотно ввязалась в войну, то Анкара потребует себе определенных преференций от России и Дамаска в Сирии. Пока Турция создает буферную зону, выдерживая договоренности, достигнутые с Россией, но эти территории в итоге, так или иначе, перейдут под контроль Дамаска.

Курдская вольница в Африне подходит к завершению? Курды на улицах с портретами сирийского президента и Оджалана – это такая завуалированная порка для них?

Переговоры с Дамаском продолжаются: в Африн вошло сирийское ополчение, но еще не армия, что увеличивает шансы сирийско-турецкого столкновения. В Алеппо курды, в рамках торгов, отдали правительству кварталы не населенные курдами, но занятые ими во время операции по освобождению города от исламистов. В соседстве портретов Оджалана и Асада на митингах нет ничего странного: до конца 1990-х лидер «Рабочей партии Курдистана» жил в Сирии, пользовался покровительством правительства, и только из-за осложнений с Турцией Асад-старший был вынужден выдать его Анкаре.

Параллельно Турция проводит третью по счету интервенцию в Сирию – в провинцию Идлиб. В чем был смысл делить регион на зоны деэскалации?

Провинция Идлиб поделена на три зоны ответственности: иранская, российская и турецкая. Должно произойти размежевание договороспособных исламистов от недоговороспособных (официально – «умеренных» от неумеренных). Затем, в рамках нового раунда внутрисирийских переговоров введен режим прекращения огня. Дамаску это позволяет высвободить ресурсы для других фронтов: зачистить более важные анклавы исламистов, как Восточная Гута – это стабилизирует тыл и дает козыри в переговорах.

Боеспособных частей у исламистов становится меньше. Практически прекратился приток через турецкую границу подготовленных боевиков; это не заслуга Турции – просто стало меньше приезжать людей. Судя по фотографиям с юга провинции Идлиб, то в бой вступают плохо обученные новобранцы-подростки, которые прошли базовый тренировочный курс. Но взять и сразу так зачистить Идлиб, после Алеппо и наступления на востоке против ИГ, у Сирии нет сил. Страна много лет воюет и крайне истощена.

Кстати, полгода назад в провинции прошло уплотнение: мелкие группировки исламистов примкнули к крупным. Катар выбыл из игры в роли спонсора исламистов, и произошло размежевание между протурецкими («Нур ад-Дин Зинки» и «Ахрар аш-Шам»), просаудовскими группами и «Аль-Каидой». Просаудовских начали выдавливать и боевики стали перетекать в «Аль-Каиду» или к курируемым Турцией силам. Переход целых подразделений с одной стороны на другую – это практика любой гражданской войны. Люди, конечно, там постоянно кочуют из отрядов в отряды, но нынешнее деление соблюдается. И сейчас не все исламисты готовы видеть турок в Идлибе и бывшая «Джебхат ан-Нусра» и ее союзники воюют с «Ахрар аш-Шам». Да, бои турецкой армии с некоторыми исламистами возможны.

Почему сирийская армия будет освобождать Восточную Гуту, а не другие анклавы, например, контролируемые Халифатом?

Значимые анклавы Исламского государства находятся на востоке Сирии: в пустынях между Дейр-эз-Зором и Пальмирой и возле иракской границы. Менее крупные очаги с ИГ есть на юге, в провинциях Даръа и Эль-Кунейтра, что на границе с Израилем и Иорданией. Есть анклав в лагере палестинских беженцев Ярмук и кармашек на стыке провинций Идлиб и Хама, куда остатки ИГ прорвались с боями. Еще в Ярмуке засела «Нусра» и сохраняется анклав исламистов в провинции Хомс; и еще кое-где, но уже по-мелочи. Многие анклавы находятся в сельскохозяйственных областях и обеспечивают себя продовольствием или держатся на гуманитарной помощи. В правительстве обсуждались сразу две операции – по Восточной Гуте и в пустыне между Пальмирой и Дейр-эз-Зором. Но действовать сразу на двух фронтах войска не в состоянии, а Восточная Гута – главный козырь, кроме Идлиба, в руках у исламистов.

Как выглядит операция «Дамасская сталь» в Восточной Гуте?

Собраны наиболее боеспособные части САА и ополчения: 15-20 тысяч человек. Это немногим больше сил исламистов. Пятикратного превосходства, какое было у российской армии в городских условиях в ходе успешных операций в Чечне, у Дамаска нет. Полной осады Восточной Гуты, а блокада исламистов в Сирии достигалась только в ходе зачисток мелких анклавов, нет из-за распыленности правительственных сил по стране. Контрабанда, приток боеприпасов и обмен потоков гражданских людей в анклавы не прекращались. Кстати, несколько лез назад, люди спокойно садились в автобус в Дамаске и приезжали в Ракку, столицу Халифата.

В Восточной Гуте есть две, кроме кучи мелких, крупные силы исламистов: «Джейш Аль-Ислам» и «Фейлак ар-Рахман». Свои укрепления боевики строили годами: туннели в несколько слоев и траншеи позволяющие перемешаться по анклаву на «техничках» (пикапы) с минометами в кузове. Операция выглядит так – на разные стороны анклава успешно оказывают давление, чтобы выявить слабые участки обороны, вклиниться там и снова наступать, пока анклав не ужмется. С начала операции отбито 40 процентов территории анклава. Но более быстрое вгрызание невозможно – глубоко эшелонированные позиции боевиков находятся посреди гражданских объектов. Обвинять в этом исламистов глупо – им негде устраивать линию обороны в условиях города.

Прошлые атаки сводились к занятию пары домов или деревень. Нынешние бои затянутся на месяц и будут сопровождаться большими жертвами среди мирного населения в Дамаске и Восточной Гуте из-за традиционной для Сирии густоты населения городов. Исламисты продолжат бить по историческому центру города, а обстрелы мирных кварталов они не прекращали никогда. Мои сирийские родственники, проживающие в Восточном Дамаске, не стремятся выходить из дома из-за регулярных обстрелов из Восточной Гуты.

Зеленые автобусы в Идлиб из Восточной Гуты поедут?

Все успешные операции сирийской армии заканчивались для боевиков пониманием, что сопротивление бесперспективно: они складывали оружие, получали амнистию или садились в зеленые автобусы и оправлялись в Идлиб. В итоге, это создало напряженность в провинции, где начинались гражданские войны – эвакуированным боевикам нужно было что-то есть и кормить свои семьи. Теперь такой исход под вопросом.

После стабилизации в районе Дамаска прогнозируется наступление на юге. Как отреагирует Израиль?

Израиль попал в неприятную для себя стратегическую ситуацию. Поддерживая с самого начала исламистов, чтобы ослабить режим Баас, который противостоял Израилю, он, по итогам войны, получил усиление позиций «Хезболлы» в Ливане, и Ирана в Сирии. В обозримой перспективе от Израиля стоит ожидать, о чем уже говорят израильские военные комментаторы, ударов по сирийским войскам, теснящим исламистов, и военную операцию против «Хезболлы», которая затронет, возможно, даже и Ливан. Конфликт уже витает в воздухе, а вести переговоры с «Хезболлой» никто в Израиле не хочет.

Пока анклавы исламистов исчезают, что ждут в самой Сирии от будущего?

До войны оппозиция Башару Асаду была широкой и плюралистичной. Сегодня, у него огромная поддержка как единственной альтернативы исламистам и ранее не существовавший культ президента. И если провести прозрачные выборы, то Асад их выиграет.

В Сирии все устали от происходящего и люди ждут, когда исламистов зачистят. Страна в руинах, как и большинство цементных заводов, а строительный бизнес засох. Уже заключены соглашения с Россией, Ираном и Китаем о восстановлении инфраструктуры. Китай вложится в строительство технопарков, а российские компании и банки придут, как ни странно, с адекватными расценками в сферу реконструкции жилого сектора. Но вот сама продолжительность войны в Сирии зависит от США, Турции и курдов. Уйдут ли американцы с территории Сирии и будут ли курды договариваться с Дамаском? К сожалению, судьбу Сирии определяют внешние силы.

Беседовал Михаил Пустовой

Сирия. Турция. США. Россия > Армия, полиция > newizv.ru, 6 марта 2018 > № 2521934 Михаил Балбус

ЧТО НАС ЖДЕТ ПОСЛЕ ВЫБОРОВ?

Некоторые экономисты на днях выразили опасения, что сразу после выборов президента России начнут падать цены на нефть и повышаться курс доллара.

В связи с этим власть не сможет выполнить все социальные обязательства. Есть ли реальные предпосылки к этому?

Руслан Гринберг, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук:

- Некоторые отечественные специалисты принялись пугать сограждан повторением кризиса 2008 года. Напомним, что он начался, когда схлопнулся ипотечный пузырь в США, и впоследствии больно ударил по России.

В случае серьезных проблем в мировой экономике нас ждет падение рубля, значительный рост инфляции. Возрастет в несколько раз число безработных, которые хотели бы, но не могут найти работу.

Но фокус заключается в том, что кризис в мировой экономике в ближайшее время вряд ли наступит. А вот в отдельно взятой стране запросто - под воздействием таких факторов, как подстегивание инфляции, нарастание военных расходов и социальных выплат. И этот экономический кризис, как и прошлый, будет рукотворным, то есть не связанным с мировой экономикой. Во всяком случае я не вижу, чтобы кто-то во власти стремился переломить ситуацию.

Никита Исаев, директор Института актуальной экономики, лидер движения «Новая Россия»:

- Падение цен на нефть весьма вероятно. Однако связывать это с выборами было бы неправильно. Сейчас существует множество факторов, влияющих на цену черного золота: в США, например, был побит рекорд среднесуточной добычи нефти, который держался с 1970 года. А Саудовская Аравия и Ирак начинают предоставлять скидки на свое сырье. Эти факторы уже оказали влияние на котировки: баррель марки Brent за короткое время подешевел с 70 до 62 долларов.

Вот и рубль не стал дожидаться выборов: за несколько дней доллар подорожал более чем на 2 рубля. Основное же движение рубля должно начаться, действительно, после выборов.

Причина проста: так будет проще наполнять бюджет и выполнять социальные обязательства. Экономика падает, более трети ее находится в тени, а отток капитала из страны бьет все рекорды.

Для того чтобы пополнить бюджет заработанными, а не напечатанными деньгами, необходимо в первую очередь пересмотреть отношение к бизнесу: иметь право работать и зарабатывать должны не только госкомпании, заботливо окутанные привилегиями, но и частный сектор. Однако пока что все наоборот: более 70% ВВП приходится на госсектор.

Андрей Князев

США. Саудовская Аравия. Ирак. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. Нефть, газ, уголь > mirnov.ru, 6 марта 2018 > № 2521779 Руслан Гринберг, Никита Исаев

Наша страна вырвалась в лидеры военно- технического развития

Догоняя американцев в работах по гиперзвуку, мы их существенно перегнали.

Столь заметный военный акцент в Послании Президента России Федеральному Собранию – это, конечно, естественная реакция на новую ядерную доктрину, оборонную доктрину и стратегию национальной безопасности США, которые были оглашены американской администрацией за последние три месяца. Агрессивный характер заокеанских документов сильно обеспокоил и Кремль, и вообще наш народ, заставив со своей стороны заявить о доступных нам мерах противодействия новым угрозам. Такие оценки высказал в интервью «Красной звезде» руководитель Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений РАН академик Алексей АРБАТОВ.

– Наш народ особенно остро ощущает проблемы обороны и безопасности в силу своей весьма тяжёлой истории, эти струны у него очень чувствительны, – отметил Алексей Арбатов. – И Послание Президента РФ парламенту с представлением новейших систем вооружения, достижений военной науки и техники, несомненно, воодушевило российскую общественность. Не только элиту, собравшуюся в Манеже, но и, судя по отзывам, подавляющее большинство российских граждан, которые следят за этими вопросами.

– На Западе, да и кое-кто у нас, стали высказывать сомнения в реальности создания прорывных технологий, позволивших уже производить действующие образцы новейших вооружений. Как вы считаете, в России достаточно успешно проводились работы в данном направлении и получен именно тот результат, о котором было заявлено с высокой трибуны?

– Те, кто не являются специалистами в области вооружений, они, конечно, были удивлены. А на Западе были в чём-то шокированы. Там и общественность, и политические круги восприняли это как угрозу, как бряцание оружием. У нас широкая публика узнала об этом впервые, и была очень довольна такими достижениями. И успокоилась по части состояния нашей обороны.

Если же рассматривать объявленное с профессиональной точки зрения, то новые ракеты морского и наземного базирования, эффективность их системы преодоления ПРО не вызывают никакого сомнения. Причём не только у нас, это не вызывает каких-либо сомнений в профессиональных кругах и на Западе. Там наблюдают за нашими пусками. Кроме того, по Договору СНВ, который соблюдается обеими странами, идёт постоянный обмен данными, уведомлениями, то есть там детально все это знают. И там сознают, что для наших новых средств американская система ПРО – абсолютно несущественный компонент.

Но дело не только в ПРО, а ещё в том, что идёт соревнование по другим новейшим направлениям. И в этом плане заявленное президентом говорит о том, что наша наука и техника восстановились после тяжёлого для них периода девяностых и нулевых годов. Мы снова вышли на передовые рубежи военно-технического развития. Так что можно поздравить наших конструкторов, инженеров, учёных, военных, которые в сравнительно короткие сроки смогли вывести нас снова в лидеры самых продвинутых исследований и разработок вооружения, что соответствует нашему статусу великой ядерной державы.

– Только вот из госдепартамента США уже прозвучали в адрес России обвинения в том, что её новые вооружения нарушат положения договоров по РСМД и СНВ…

– Ну, к Договору по РСМД они не относятся ни с какого боку. Единственная система средней дальности, которая была обнародована в послании, – это гиперзвуковая крылатая ракета авиационного базирования «Кинжал», которая может пролететь чуть больше 2 тысяч километров. Но ведь она не является системой наземного базирования и, стало быть, не попадает под действие договора по РСМД.

А новая тяжёлая ракета «Сармат» чётко вписывается в рамки Договора СНВ. Ведь она пойдёт на прямую замену существующей ракеты Р-36М2 «Воевода», которая будет сниматься с вооружения. Заметим, что находящиеся сейчас на боевом дежурстве ракеты «Воевода» в составе около 50 единиц учтены Договором СНВ.

Теперь о гиперзвуковых средствах. В зависимости от того, какую они будут иметь дальность, они могут стать предметом следующего СНВ, если о нём начнутся переговоры. И это надо бы сделать, потому что такие гиперзвуковые средства (одно из них было заявлено в Послании Президента России – это «Авангард») у американцев готовились в соответствии с концепцией молниеносного глобального удара. С той только разницей, что их системы имеют неядерную боеголовку, а у наших пока не обозначено. В четверг об этом не было сказано, но, по доступной информации, она может иметь как ядерную, так и неядерную боевую часть.

– В начале 2012 года на заседании Военно-промышленной комиссии был высказан жёсткий упрёк в адрес руководителей военных НИИ и оружейных КБ: «Что, профукали гиперзвук? Американцы уже проводят испытания на натурных образцах – придётся догонять…» Прошло всего 6 лет, а мы уже не только догнали, но и существенно обогнали США. Как такое удалось и действительно ли удалось?

– Вообще, эта система у нас не новая. Она начала разрабатываться в середине 1980-х годов в качестве ответа на стратегическую оборонную инициативу США. Тогда наша система называлась «Альбатрос», проводили уже её испытания, устанавливая на ракеты УР-100.

Потом, когда СОИ сдулась, доработка «Альбатроса» тоже была отложена. Но когда американцы объявили о строительстве противоракетной обороны – уже не космической, а наземной – в 2003–2004 году, тогда об этой системе вспомнили. Её на сленге стали называть просто «птичкой». На баллистической ракете она выводится в околоземное пространство, потом ныряет из стратосферы с гиперзвуковой скоростью и летит всю положенную ей дистанцию. Данную разработку переименовали, стали называть «проект 4202», а вот сейчас его назвали «Авангард». И провели уже несколько новых испытаний. Судя по всему, доработанные планирующие гиперзвуковые блоки будут устанавливаться на «Сарматы».

Наша наука и техника восстановились после тяжёлого для них периода девяностых и нулевых годов. Мы снова вышли на передовые рубежи военно-технического развития

Мы вырвались вперёд, потому что имели всё-таки большой задел и вовремя возобновили по нему работы. А у американцев не было ничего подобного. И поэтому они начали с нуля разрабатывать систему HTV-2. После нескольких неудачных пусков от неё отказались. Затем другую стали делать AHW. Сейчас они на ней сосредоточились. Но в США изначально делали гиперзвуковые блоки под обычные боезаряды. И поэтому им нужна очень высокая точность попадания в цель. Потому что без ядерного заряда никакую серьёзную цель поразить нельзя, если нет высокой точности попадания. Между тем высокая точность для подобных средств – это весьма проблематичная штука. Ведь при гиперзвуковой скорости в атмосфере образуется то самое плазменное облако, которое при оглашении послания было показано в анимации, – такое красивое, как метеорит. Но оно делает практически неуправляемым подобный боеприпас, радиосигнал к нему извне – со спутников, например, – не проходит сквозь плазму, корректировать наведение практически невозможно.

А вот у ядерного боезаряда в плазменном облаке нормально работает автономная инерциальная система наведения. И она обеспечивает гарантированное поражение цели, поскольку отклонение, скажем, на сотню метров при ядерном взрыве никакого значения не имеет. Причём Президент России в своём выступлении не случайно упомянул композиционные материалы. Это значит, что чудовищный разогрев, который ведёт к образованию плазмы, не может повлиять на инерциальные системы наведения внутри гиперзвукового планирующего блока, они продолжают работать и выполнять свою программу.

Олег ВЛАДЫКИН, «Красная звезда».

США. Россия > Армия, полиция > redstar.ru, 5 марта 2018 > № 2597816 Алексей Арбатов

«Кузькина мать». Версия 2.0

Георгий Бовт о том, что военное противостояние с Америкой на годы неизбежно

Конфронтация с Западом, полная деградация отношений с Америкой рано или поздно должны были распространиться на военно-политическую сферу и на оставшиеся еще со времен «холодной войны» соглашения об ограничении вооружений. И это время настало.

Свою жесткую речь, которую в США окрестили «милитаристской», но весь пафос которой, похоже, еще не до всех там дошел, Владимир Путин мог произнести и вне избирательной кампании. И необязательно, теоретически, было включать «оборонно-наступательную» часть в ежегодное послание. Впрочем, предвыборный контекст все же имеется: рассказ о новых ракетах и «чудо-оружии», которое не даст нас в обиду врагам, был адресован и российской аудитории, конечно. Эта аудитория хочет видеть страну сильной и готовой «дать отпор». Что в космосе, что в хоккее. Нынешнее общественное мнение соответствующим образом давно подготовлено и мыслит преимущественно «силовыми категориями». Эта часть (его большинство) общества увидела и услышала то, что хотела, то, к чему ее готовили.

«Военно-политическую» часть послания уже сравнили с речами советских лидеров.

Хотя Путин не употреблял выражение «мы покажем вам Кузькину мать», как некогда Никита Хрущев, но по смыслу это была именно она, наша модернизированная «Кузькина мать 2.0». А временами он звучал, как Юрий Андропов той поры, когда Рейган объявил программу «Звездных войн» («Стратегическая оборонная инициатива»).

Советское руководство восприняло ее более чем серьезно (с тех пор мнение руководства страны, по большому счету, не менялось). И именно тогда были начаты разработки некоторых из тех систем вооружений, которые показывал Путин в московском Манеже. В этом смысле эстафета Юрия Владимировича передана в надежные руки. И если позднее советское руководство перед лицом рейгановских планов всерьез испугалось и тогдашнего технологического отставания СССР, и перспектив прямого военного столкновения с Америкой на фоне пустых полок магазинов и импорта зерна в больших объемах, как результат, начало «дергаться», искать пути «совершенствования социалистической системы», доискавшись-дометавшись, в конце концов до Горбачева и Перестройки, то нынешнее руководство страны не собирается повторять то, что оно считает ошибками прошлого.

Москва хочет показать, что она не только готова к новому военно-стратегическому противостоянию и не боится его, но и исходит из того, что нынешняя система управления страной не нуждается ни в какой перестройке, а достаточно ее «тонкой настройки» и расстановки правильных и эффективных людей на ключевые посты в рамках созданной вертикали власти.

Четырехлетний опыт жизни России под санкциями показал, что страна к ним адаптировалась, и ее экономика может функционировать в таких условиях без особых сбоев и кризисов достаточно долго (без рывков вперед тоже, но это другой вопрос). Противостояние с США и совокупным Западом практически в одиночку, без Варшавского договора за спиной и верных союзников (Китай таковым считаться не может) не привело ни к существенным уступкам со стороны Москвы по тем вопросам, по которым на нее давят, ни к нарастанию кризисных явлений внутри страны, ни к расколу правящей элиты, несмотря на ее «офшорные нравы». А со стороны тех, кто давит, обнаружилось понимание очевидных пределов, за которые они и сами не готовы пойти. Недавний отказ администрации США распространять санкции на суверенный долг России, поскольку она слишком интегрирована в мировую финансовую систему и это ударит по интересам самих же США и их союзников – тому подтверждение.

Мир изменился со времен Хрущева, Брежнева и Андропова. Сегодня все видят прямо в онлайн трансляции в соцсетях, что даже такая маленькая и слабая в экономическом смысле страна, как Северная Корея, которая вообще никуда не интегрирована, может бросать вызов могущественной Америке, а та в ответ, кроме все тех же санкций (которые пока не поставили маршала Ким Чен Ына на колени), ничего поделать не может.

Порог «неприемлемого ущерба» для привыкшего к комфортной жизни Запада существенно снизился по сравнению с 50-ми годами. Однако возросла степень безответственности политиков-популистов.

Грозные «твиты» Трампа – в духе «ща как врежу!» — отдаются эхом разве что на фондовом рынке, но не в Пхеньяне. А все потому, что у маршала Кима есть, как он утверждает, ядерная бомба. И это его главный «оберег» от повторения судьбы Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна. И война с ним станет себе дороже.

У России таких «бомб» более полутора тысяч, и она устами Путина дает понять, что, в принципе, если другой язык не понимают (а в Кремле исходят из того, что не понимают и не хотят), то и она готова перейти на тот же лексикон мирового хулигана, которым с Америкой разговаривает Ким Чен Ын. Кстати сказать, видеографика, на которой боеголовки летят в сторону полуострова, по очертаниям похожего на Флориду (примерно в район Мар-о-Ларго, зимней резиденции нынешнего президента) — это примерно из этого «лексикона». (Правда, у Кима боеголовки летели, то на город, похожий на Сан-Франциско, то на Вашингтон).

Совпавшее по времени объявление «Газпрома» о намерении разорвать соглашения с «Нафтогазом» Украины о поставках и транзите газа – из той же серии. Как и намеки на возможный выход России из Совета Европы и ЕСПЧ. То есть, если вы, господа «наши западные партнеры», до сих пор считали, что мы «плохие», то на самом деле мы покамест были еще в меру «белыми и пушистыми», — а вот «послушайте нас сейчас»». Короче, нечего тратить время на миролюбивую риторику, пора начать соответствовать тем описаниям России как чуть ли не «исчадия ада», которые в ходу в западных масс-медиа. Мы готовы, так можно понять российского президента, стать такими, какими вы нас так страстно хотите видеть, и «подстраиваться» под вас, как раньше, не станем. И для этого даже нам не надо будет нанимать никакое пиар-агентство «Кетчум». Воспитали свою RT в своих же рядах.

В конце концов, если ситуация не разрешается одними методами, то ее можно попробовать «взорвать», резко повысив ставки в игре и выйдя на другую орбиту. Путин вообще мастер такой тактики. Разговор с Америкой на тему отъема дипломатических зданий и сокращения численности дипперсонала скучен, мелок, вязок и бесперспективен. А вот разговор на языке ядерных боеголовок и новейших систем вооружений, полагают в Москве, будет более понятен «нашим партнерам» из Вашингтона. На него и перейдем, стало быть.

В конце концов, именно «Кузькина мать» в исполнении Хрущева, выведенная уже при Брежневе на качественно новый уровень глобального противостояния, верят в сегодняшнем руководстве страны, вынудила США пойти на переговоры по ограничению гонки ядерных вооружений. И вообще заставила с нами считаться.

Кстати, в ту пору, СССР вовсе не «надрывался» в этой самой гонке, а вполне сочетал достижение ядерного паритета с США с ростом благосостояния населения и едва ли не самыми высокими в советской истории темпами роста экономики, включая, что немаловажно, развитие технологий (почти все наши Нобелевские премии по естественным наукам – из той поры). Это было время расцвета советской модели. Те, кто усматривает противоречие между первой и второй частью послания Путина, отказывают ему в готовности такой опыт не только повторить, но и превзойти (да-да, «можем повторить»). Они расходятся с ним в понимании причин развала СССР: они думают, что он «надорвался», а он полагает, что произошла измена, помноженная на маразм поздних советских вождей. Я бы лично согласился с тем, что советская модель была «спасаема» при условии проведения определенных — не радикальных, не политических, но значимых – реформ, примерно до начала-середины 70-х.

А вот когда Горбачев «моргнул», пойдя в том числе на уничтожение ракет средней и меньшей дальности, то это дало толчок «наступлению» Запада ради закрепления итогов «холодной войны» как своей безоговорочной победы. Путин не собирается повторять «ошибок» Горбачева. А тем, кто сомневается, что все показанные новейшие виды вооружений действительно разработаны и скоро встанут на боевое дежурство или уже встали, ответ может быть примерно такой: «Сомневаетесь и хотите попробовать в деле? Ну, рискните. Или слабо?». Госдеп в свое время говорил, что у Кима тоже половина ракет не взлетает, однако другой половины вполне хватает, чтобы не воплощать страшные угрозы Трампа в военные действия на Корейском полуострове.

Можно предположить, что договор по РСМД 1987 года и падет скорой жертвой новой гонки вооружений.

Подписанный Горбачевым и Рейганом, он запрещал ракеты радиусом действия от 500 до 5 000 км наземного базирования (и только наземного). Это было сделано после психологически напряженного, порой на грани истерики противостояния, когда СССР и США разместили ядерные ракеты в Европе, фактически «приставив пистолет к виску» друг друга. Подлетное время сократилось до 20 минут. По договору СССР и США тогда уничтожили 2 692 ракеты (мы – 1846, они – 846).

При этом американцы оставили сами пусковые установки, которые сегодня, теоретически, пригодны для пуска ракет такого же класса, а также используют действующие ракеты средней дальности как «мишени» для испытаний. Эти «ракеты-мишени» имеют те же технические характеристики, которые запрещены договором РСМД.

Путин не раз давал понять, что считает тогдашнее решение Горбачева ошибкой. А впервые о том, что Россия может выйти из договора по РСМД, он заявил еще в июне 2000 года. При условии, если США выйдут из советско-американского Договора по ПРО 1972 года. Что они и сделали в 2002 году. После этого российские руководители и военные не раз рассуждали о выходе из РСМД, так что почва готовится давно. В то же время США до недавнего времени (до 2014 года) воздерживались от обвинений Москвы в нарушении данного договора. Эти обвинения идут в последние три года. Потому что, на самом деле, сегодня Америку вполне бы устроило, если бы мы первыми из договора и вышли, они и сами готовы это сделать. В новый бюджет Пентагона уже заложены $58 млн на разработку новой ракеты средней дальности именно сухопутного базирования (морского и воздушного базирования у Америки были и остались). Размещаемые в рамках развертывание системы ПРО в Румынии и Польше универсальные установки вертикального пуска MК-41 могут быть использованы для имеющихся ракет «Томагавк» с дальностью 2400 км. Кроме того, США заинтересованы, объективно, в выходе из договора 1987 года (у нас, кстати, такая же может быть мотивация) еще и потому, что ракеты средней и малой дальности были и есть у Китая, соперничество с которым в восточных морях нарастает. А также есть они у Индии, Пакистана, Израиля и Ирана.

Советско-американский договор 1987 года был двусторонним, хотя на тот момент в Европе подпадающие под него ракеты были у целого ряда стран.

На сегодня все постсоветские государства, а также страны НАТО из числа бывших членов Варшавского договора все такие ракеты также уничтожили. Последней страной стала Болгария в октябре 2002 года, кстати, уничтожение ее ракет профинансировали США. На сегодня именно на Европейском континенте никто за рамки договора по РСМД формально не выходит.

Американские обвинения в наш адрес в основном касаются ракет «Искандер» (мы говорим, что дальность полета — меньше 500 км). Другой объект критики — мобильная межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) РС-26 «Рубеж». Параллельно, кстати, Россия создала отсутствовавшие у нее в 1987 году ракеты соответствующего класса подводного и воздушного базирования, которые тоже под договор не подпадают. По данным, опубликованным в западной прессе, МБР «Рубеж» (дальность полета 5700 км, то есть не подпадает под договор) проходила пусковые испытания на дальность полета 2000 км. Еще «сомнения» США вызывает крылатая ракета Р-500, которая может быть запущена с пусковой установки «Искандер». Американцы утверждают, что ее истинная дальность полета намного более 500 км, что она на самом деле является модификацией советской ракеты «Гранат» с дальностью 2 600 км. «Гранат» предназначался изначально для подводного пуска, но был модифицирован. Все ракеты «Гранат» наземного базирования были уничтожены по договору 1987 года. Наши оправдание, что новые «Гранаты» (Р-500) прошли наземные испытания, а не подводные, из-за нехватки финансирования, но не предназначены быть наземными, американцами приняты не были. Дальность полета ракеты российской стороной не разглашается.

На прозвучавшие после выступления Путина обвинения со стороны США уже ответил российский посол в Вашингтоне Анатолий Антонов. Не зря после Сергея Кисляка на эту должность назначили человека, по сути, военного (до 2016 года он был замминистра обороны), — такой у нас теперь язык диалога с Америкой. Подчеркнув, что в послания Путина «речь шла стратегических вооружениях, которые не попадают под ограничения ДРСМД», Антонов еще раз перечислил претензии России по этой части к Америке: «Использование ракет-мишеней, по своим характеристикам аналогичных баллистическим ракетам средней и меньшей дальности, в рамках испытаний системы ПРО, производство и применение ударных беспилотных летательных аппаратов, а также развертывание на базах ПРО в Румынии и Польше универсальных пусковых установок, позволяющих, в том числе, запускать крылатые ракеты на дальность, запрещенную Договором».

Что дальше? Дальше будет то, что раньше называлось «балансированием на грани войны». Военное противостояние с США выходит на первый план в отношениях, делая тем самым откровенными и открытыми настроения определенной части российского правящего класса, который никогда не переставал считать Америку врагом, а никаким не «партнером». По ту сторону океана настроения по отношению к России были в этом смысле «симметричны».

Не будет больше (или они окончательно превратятся в пустую болтовню, которая ни одной стороной не воспринимается всерьез) содержательных переговоров по каким-то третьим, мирным или не очень мирным (типа противодействия терроризму) темам, «представляющим взаимный интерес», как говорят дипломаты. Не осталось, по сути, никакого взаимного интереса.

Мы возвращаемся к временам, когда «или мы, или они». На Большую шахматную доску (в терминологии Бжезинского) снова возвращается Игра с нулевой суммой. Открыто, не прикрываясь улыбками во время саммитов.

Следующим пунктом может стать отказ от Договора СНВ-3, что будет означать уже полный демонтаж системы ограничений вооружений. Подписанный Медведевым и Обамой и вступивший в силу в феврале 2011 года, он рассчитан на 10 лет с возможностью 5-летнего продления. Но и с возможностью выхода из него досрочно тоже. К началу-середине 2020-х годов, согласно серьезным ожиданиям, распространенным в российском правящем классе, США усовершенствуют свою глобальную ПРО настолько (в нее у нас по-прежнему, как и в СОИ во времена Андропова, верят всерьез), что смогут якобы претендовать на нейтрализацию российского ядерного «удара возмездия». Это можно воспринимать как своего рода решающий «дедлайн» в обостряющемся противостоянии. Идея, овладевшая правящими умами, состоит в том, что мы «должны успеть» подготовиться до этого «дедлайна». Это и станет основным содержанием нового президентского срока на внешнеполитической арене.

В течение ближайших лет мы, скорее всего, перейдем к состоянию, когда будем «держать пистолеты у виска» друг друга. Выход из договора по РСМД (де-факто, если не де-юре) может стать скорой реальностью. А если Европа не хочет выступать в роли потенциального «поля боя», то пусть она, как в конце 80-х «наставник» Ангелы Меркель Гельмут Коль, потрудится урезонить своих американских партнеров.

Эскалация противостояния может периодически выливаться и в локальные – хорошо еще, если «гибридные» — столкновения. Одно из наиболее вероятных «полей сражения» – Украина, поставки которой «летального орудия» начнутся буквально на днях. Подъедут и военные советники. Дойдет ли все это до нового «Карибского кризиса»? Нельзя исключать. С той разницей, что разрешать его придется политическим лидерам, которые сами войны не видели и в ней не участвовали, в отличие от Хрущева и Кеннеди. А видели они ее в виде компьютерной и видео-графики. Годы военно-политического противостояния с акцентом на военную составляющую с Америкой, — становится практически неизбежностью. И потом, изрядно потрепав друг другу нервы и силы, мы либо снова сядем за стол переговоров, либо не сядем. Но нового Горбачева с нашей стороны уже не будет. Мы пойдем другим путем.

Россия. США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 5 марта 2018 > № 2519396 Георгий Бовт

Сила есть, дипломатии не надо

На это всё откровеннее делает упор Вашингтон в поведении на международной арене

Риторика администрации Белого дома становится всё более жёсткой, а отдельные её практические шаги свидетельствуют, что политика силы всё чаще ставится на повестку дня. И это при том, что Дональд Трамп в начале своего президенства заявлял о том, что не намерен использовать во внешней политике США исключительно методы войны и агрессию. Почему так происходит, какие настроения берут верх в Вашингтоне? На эту тему наш обозреватель беседует с генеральным директором Российского совета по международным делам Андреем КОРТУНОВЫМ.

– Андрей Вадимович, вот что конкретно заявил Дональд Трамп 22 августа прошлого года во время выступления на военной базе Форт-Майер близ Вашингтона: «Мы больше не будем использовать американские вооружённые силы для построения демократии в дальних краях или пытаться восстанавливать другие страны по нашему образу и подобию». Эти слова во многом совпадали с предвыборными высказываниями Трампа. Естественно, они не могли не вызвать вопроса: действительно ли США откажутся от использования военной силы для продвижения американских интересов? Однако последующие заявления, а уж тем более практические дела администрации Трампа расставили всё по местам. Выходит, американский истэблишмент корректирует позиции, которые обозначает президент?

Трамп последовательно сдвигает американскую внешнюю политику в направлении узко понимаемого национализма, не желая обременять себя серьёзными обязательствами по поддержке существующего миропорядка

– О коррекции можно говорить только с большими оговорками, поскольку никакой целостной внешнеполитической или военно-политической стратегии Дональд Трамп во время избирательной кампании не сформулировал. Были броские популистские лозунги, иногда на грани эпатажа. Было стремление отмежеваться от стратегии Барака Обамы. Наверное, было и желание позлить вашингтонскую бюрократию. Но, повторяю, целостной стратегии не было. Трамп-кандидат говорил то, что нравилось его электорату.

А стратегию Трампа-президента его окружение начало разрабатывать уже после того, как он переехал в Белый дом. Поскольку же Трамп, судя по всему, больше доверяет военным, чем дипломатам или разведчикам, то и стратегия вырисовывается в целом такой, какой её хотели бы видеть в Пентагоне. Хотя и сейчас целостное представление о международных делах у Трампа отсутствует.

С одной стороны, мы видим определённые перемены по отношению к предшествующему курсу Хиллари Клинтон и Джона Керри. Например, отказ от участия в Транстихоокеанском партнёрстве, над которым США работали долгие годы. Изменилось в худшую сторону отношение Вашингтона к ООН, а из ЮНЕСКО американцы вообще вышли. Поменялись американские позиции по международному сотрудничеству в сфере климата и так далее. Общий вектор изменений очевиден: Трамп последовательно сдвигает американскую внешнюю политику в направлении узко понимаемого национализма, не желая обременять себя серьёзными обязательствами по поддержке существующего миропорядка.

С другой стороны, во многих случаях очевидно фактическое продолжение политики предыдущей администрации, инерция того, что было заложено ещё демократами. Например, если прочитать опубликованный месяц назад министерством обороны США очередной «Обзор ядерной политики», то в нём очень много осталось от старых установок – и не только Обамы, но даже и Джорджа Буша-младшего.

США намерены выделить в 2019 финансовом году 4,6 млрд долларов на инициативу по «сдерживанию РФ» в Европе

– Именно в этом ключе, очевидно, следует рассматривать также стратегию национальной безопасности, военную доктрину и другие документы, которые недавно обнародованы администрацией Трампа и которые среди других вопросов подтверждают курс на военное доминирование США. Причём главными соперниками США в них объявлены Россия и Китай. Что вы можете сказать в этой связи?

– Действительно в стратегии национальной безопасности открыто не отвергается стратегия бывшего президента Барака Обамы и его предшественников. Однако приоритеты Трампа излагаются несколько иначе. Обама делал основной акцент на вызовы лидерству США в мире, Трамп предпочитает говорить об угрозах непосредственным американским интересам. Нынешний президент не очень любит высокопарные выражения в духе «поддержки идеалов демократии», «борьбы за американские ценности» и прочие. Трампу ближе «приземлённая» риторика: о рабочих местах, о доступе американского бизнеса к рынкам и ресурсам, о защите американского суверенитета, о предотвращении иностранного вмешательства.

Чем продиктована эта позиция Вашингтона? Очевидно, что в недавнем прошлом Соединённые Штаты были безоговорочным лидером в мировой политике. Со временем ситуация стала меняться, и влияние США сузилось, тогда как роль других крупных стран – КНР и России выросла. Такая тенденция, как стало ясно ещё несколько лет назад, не устраивает Вашингтон, и он хотел бы обратить её вспять.

Нельзя также не видеть, что при президенте Трампе сломался «алгоритм отношений» Вашингтона и Москвы. Традиционно пос­ле смены американского лидера проходила встреча в верхах меж­ду сторонами, на которой делалась попытка улучшить отношения стран. Сейчас такая встреча даже не планируется, а если бы она даже состоялась, то мало чего дала бы. Это связано и с тем,

что США находятся в очень глубоком, беспрецедентном за несколько последних десятилетий внутриполитическом кризисе. Возможности президента проводить свою линию на российском направлении крайне ограничены, а общий настрой американской элиты – на противостояние России.

В Европе начинают понимать, что рассчитывать на последовательную, сбалансированную и предсказуемую политику США в ближайшем будущем не приходится

В частности, США намерены выделить в 2019 финансовом году 4,6 млрд долларов на инициативу по «сдерживанию РФ» в Европе. Эта инициатива впервые стала статьёй американского военного бюджета в 2015 финансовом году, тогда на неё потратили около 1 миллиарда долларов. Инициатива включает усиление военного присутствия США в Европе, расширение программы учений, укрепление военной инфраструктуры у российских границ. И такая политика в отношении России, как заявила на прошлой неделе пресс-секретарь Белого дома Сара Сандерс, будет продолжаться. Более того, она станет ещё «жёстче».

Естественно, мы не можем не учитывать этого и не принимать надлежащие ответные меры. Однако при этом нам крайне важно не допустить формирования глобальной антироссийской коалиции. Если мы будем вольно или невольно содействовать объединению всех наших оппонентов, то и шансы на улучшение отношений с США будут стремиться к нулю. Нужно добиваться того, чтобы, пытаясь изолировать Россию, Вашингтон сам оказался в изоляции. Первоочередная же задача состоит в том, чтобы не дать возможности развалить окончательно российско-американский режим по контролю за вооружениями. Чтобы окончательно не рухнул договор по РСМД, чтобы была догово­рённость о продлении договора СНВ-3. Ну и, конечно, надо сохранить сотрудничество России и Соединённых Штатов по проблемам нераспространения ядерного оружия – не позволить американским ястребам разрушить ядерную сделку с Ираном. Далее необходимо снизить уровень напряжённости вокруг северокорейской ядерной проблемы. Избежать новой эскалации в Сирии. И многое, многое другое.

– Недавно стало известно, что администрация Дональда Трампа приняла решение об усилении американского военного присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В частности, туда планируется перебросить дополнительно экспедиционные отряды морской пехоты, которые предназначены для быстрого реагирования на любые угрозы – от стихийного бедствия до обеспечения безопасности. По мнению некоторых наблюдателей, это решение направлено прежде всего против Китая. Вы разделяете его?

– Вполне. Особенно учитывая тот факт, что новая американская стратегия национальной безопасности определила, как говорилось выше, Китай одним из главных соперников США. Вместе с тем следует отметить, что это решение об усилении военного присутствия США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) вытекает из американской политики предыдущих администраций Белого дома. Именно при них было объявлено, что АТР всё явственнее становится ключевым регионом мира. В частности, выступая в 2016 году в Сингапуре на межправительственном форуме по безопасности в АТР, тогдашний министр обороны США Эштон Картер заявил, что, поскольку ситуация в регионе меняется и его страны экономически и политически становятся всё более зависимы друг от друга, необходимо создавать новую «сеть обеспечения безопасности». Понятно, что во главе этой сети должен стоять именно Пентагон.

После прихода к власти Дональда Трампа эта политика получила дальнейшее развитие. Тем более что к тому времени отчётливо проявилось стремление Китая занять лидирующие позиции в регионе. В этой связи в конце апреля прошлого года сенатор-республиканец от Аризоны Джон Маккейн призвал Белый дом запустить в качестве противовеса Китаю новую американскую инициативу сдерживания в АТР, схожую с той, что запущена в Европе для противостояния России. Инициатива, как заявил Маккейн в ходе слушания в сенатском комитете по вооружённым силам, предполагает новые военные расходы на передислокацию американских сил в регион, усиление их боевой мощи, улучшение баз и проведение большего количества манёвров. И можно предположить, что направление дополнительных американских военных контингентов в АТР является началом реализации этой инициативы.

Кроме того, США всё более активно стремятся противопоставить Китаю Индию. Сейчас в Вашингтоне вообще модно говорить не от АТР, а об «Индо-Пасифике». То есть о том, чтобы «зажать» Китай в четырёхугольнике США – Япония – Австралия – Индия. А по возможности, пятым углом встроить туда и Вьетнам. Это, конечно, пока только планы, но они непосредственно касаются и России. Фактически Вашингтон хотел бы поставить Москву перед выбором между партнёрством с Пекином и дружбой с Дели. Между Китаем и Вьетнамом. Разумеется, нас такой выбор совершенно не устраивает.

– Ещё одно место, где США могут потенциально применить силу, – это Корейский полуостров. Похоже, что состоявшееся перемирие между двумя Кореями перед зимней Олимпиадой, в которой они принимали участие одной командой, не понравилось Вашингтону. США вообще стремятся стереть Северную Корею с лица земли. Но Южная Корея, как представляется, против обострения отношений с Севером. Каким вам видится решение этой проблемы?

– Это очень интересный воп­рос. С одной стороны, Южная Корея – старый и верный союзник США, там находятся американские войска, с другой – цели у Вашингтона и Сеула всё больше расходятся. Для США главная задача – не допустить того, чтобы у Северной Кореи появились ядерные боеголовки и средства их доставки, способные долететь до тихоокеанского побережья Америки. Для Сеула главное – не допустить на полуострове военного конфликта, который будет иметь непредсказуемые последствия для обоих корейских государств. Да ещё Сеул при этом должен постоянно оглядываться на соседний Китай.

Поэтому мы видим нарастание проблем в американо-южнокорейских отношениях. Например, Сеул отказался от идеи трёхстороннего военно-политического соглашения с Вашингтоном и Токио, которое ему навязывал Трамп. Новое руководство Южной Кореи ограничило масштабы развёртывания на своей территории американских систем противоракетной обороны. Так что напряжённость в этих отношениях растёт.

К сожалению, на данный момент нельзя полностью исключить вероятность американского «хирургического удара» по военной и промышленной инфраструктуре КНДР. Думаю, что большинство американских экспертов не поддерживают такой вариант, но ведь и в случае вторжения в Ирак многие предупреждали президента Джорджа Буша-младшего о возможных последствиях этого шага.

– Нельзя не видеть, что сегодня главным изгоем или главным антагонистом США является Иран, способный оказывать влияние на своих сторонников в различных странах Ближнего Востока. Насколько, на ваш взгляд, США будут готовы вый­ти за пределы нынешней жёсткой политической риторики и перейти к силовому нажиму?

– В отношении Ирана у Трампа есть чёткая позиция: никаких уступок, никаких компромиссов, только усиление давления на Тегеран. И это не риторика. Иран становится объектом новых и новых американских санкций, против него США пытаются настроить соседние государства. Под угрозой оказалось даже многостороннее соглашение по ядерной программе Ирана от 2015 года, которое считалось одним из главных достижений администрации Обамы.

До открытого американо-иранского военного столкновения дело пока не дошло, но и его нельзя полностью исключить, например, в Сирии. Возможен и вариант военного конфликта между Ираном и Израилем, в котором Биньямин Нетаньяху будет опираться на всестороннюю американскую поддержку. Или вариант конфликта между Ираном и Саудовской Аравией, в котором Вашингтон будет помогать Эр-Рияду.

– Иногда возникает странное впечатление, что Вашингтон сам создаёт себе проблемы. Например, Ирак был суннитским государством, при помощи США в нём к власти пришли шииты, которые симпатизируют Ирану. Теперь Вашингтону приходится прилагать усилия, чтобы не допустить сближение Багдада и Тегерана. Это что – отсутствие здравой политики или какая-то более сложная комбинация?

– В Ираке, конечно, США наломали немало дров ещё до Трампа. Американское вторжение в эту страну было проведено, судя по всему, без какого бы то ни было серьёзного анализа ситуации в Ираке, да и в регионе в целом. Почему-то считалось, что иракский народ – как шииты, так и сунниты, а также курды, христиане и другие – после «освобождения» незамедлительно создаст у себя либеральную демократию американского образца. Получилось совсем по-другому. А теперь многообразные печальные последствия американских действий проявляются не только в Ираке, но и в соседних государствах.

Что же касается того, чтобы не допустить сближения Багдада и Тегерана, то с этим американцы явно опоздали. За своё влияние в Ираке иранцы будут биться до конца. У них в отличие от американцев есть долгосрочная и комплексная стратегия в отношении Ирака. Не знаю, как можно вытеснить Иран из Ирака, не провоцируя в этой стране кровопролитной гражданской войны.

Да и Ирак не допустит, чтобы его территория использовалась для противостояния с Ираном. Кстати, на днях об этом сказал премьер-министр республики Хейдар аль-Абади. По его словам, Тегеран не позволит использовать территорию Ирака против Ирана никому, будь это НАТО или кто-либо ещё. Нетрудно предположить, что это заявление стало ответом на сообщения информагентств о стремлении США расширить военное присутствие на границе с Ираном и о давлении, оказываемом на Тегеран со стороны Вашингтона для продления миссии НАТО в стране.

– Мы не можем не обратиться к Сирии. ИГИЛ внешне разгромлена. Но сама страна пока ещё далека от мира и стабильности. Существует мнение, что во многом в этом винов­ны США, которые не заинтересованы в урегулировании конфликта в Сирии. На это направлено и намерение Вашингтона сохранить военное присутствие США в этой стране. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Судя по всему, американцы хотят закрепиться в Сирии надолго. Их цель какой была, такой и осталась: добиться смещения Башара Асада и вытеснения из Сирии России. А кроме того, поддержать своих израильских партнёров в борьбе с Ираном и шиитской «Хезболлой». Но это, так сказать, лишь общий контур политики, а в Сирии очень важны детали. Следует отметить, что Сирия – одно из тех направлений внешней политики США, где основные решения принимают военные. Требовать от Пентагона разработки политической стратегии нельзя, у него свои задачи, связанные с ведением боевых действий. А дипломатов к сирийским проблемам не очень-то и подпускают. Вот и остаётся всем – и противникам, и союзникам США – гадать: чего же всё-таки конкретно добивается Трамп в этой стране?

Отмечу также, что американское общество вообще устало от ближневосточной темы. В США растёт понимание того, что перекроить регион по своему образу и подобию не получится, и никакие военные успехи не гарантируют политической победы. К тому же в результате «сланцевой революции» США практически освободились от энергетической зависимости от Ближнего Востока, который теперь уже становится конкурентом американским компаниям на мировых рынках углеводородов. Поэтому опросы показывают, что большинство американцев хотели бы снижения, а не повышения активности США в регионе.

– Вернёмся к Европе. Наращивание военного присутствия США на этом континенте подаётся Вашингтоном как готовность американцев укреплять союзнические отношения. А европейцы сами готовы поддерживать силовую политику Вашингтона и тем более за пределами континента?

– Не все и не во всём. Многие направления политики Трампа вызывают вопросы, а подчас и нескрываемое раздражение в Европе. Например, жёсткое давление на Иран, или игра с огнём на Корейском полуострове. Многим в Старом Свете не нравятся новые санкции США в отношении России, которые негативно сказываются и на самих европейских странах. Зачем, например, отказываться от дешёвого российского газа и покупать дорогой американский? Это, конечно, не означает, что не сегодня-завтра развалится НАТО или американским военнослужащим предложат уйти из Европы. Но в Европе начинают понимать, что рассчитывать на последовательную, сбалансированную и предсказуемую политику США в ближайшем будущем не приходится. Значит, и безропотно следовать в фарватере внешней политики Вашингтона европейцы не будут.

– Нельзя не заметить, что силовая внешняя политика США всё больше подвергается внутренней критике. Некоторые СМИ утверждают, что страсть Трампа к армии напугала даже Пентагон. О чём это свидетельствует?

– В Вашингтоне сейчас идёт не всегда заметное, но очень упорное «перетягивание каната» между Дональдом Трампом и основной частью американского политического истеблишмента. Огромная армия чиновников, военных, конгрессменов, экспертов, журналистов и прочих обитателей города на Потомаке отчаянно старается вернуть внешнюю политику США на привычные рельсы. Трамп и небольшая группа его ближайших советников пытаются этого не допустить, отстаивая свой особый взгляд на мировую политику. Отсюда непоследовательность, постоянные сюрпризы, внутренние разборки и скандалы, неожиданные назначения и внезапные отставки. Пока позиционная война «глубинного государства» (Deep State) и президента-популиста не завершится, упорядочить и рационализировать американскую внешнюю политику едва ли удастся. Соответственно будут сохраняться повышенные риски – как для самих Соединённых Штатов, так и для всего остального мира.

Беседу вёл Александр ФРОЛОВ

США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция > redstar.ru, 2 марта 2018 > № 2613118 Андрей Кортунов

Ответный удар Трампа

Константин Черемных о «внутренней кухне» американской политики

Илья Титов Константин Черемных

«ЗАВТРА». Константин Анатольевич, в чём причина недавнего конфликта между президентом Трампом и его бывшим старшим советником, лидером белой консервативной Америки Стивом Бэнноном?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Этот конфликт нужно рассматривать с позиций психологии.Чтобы выиграть выборы в Соединённых Штатах, необходимо не только ораторское искусство, но и высокая степень стрессоустойчивости, доступная далеко не каждому, из-за чего в финал выходят только самые стойкие и выносливые.

«ЗАВТРА».Даже Хиллари Клинтон начала психологически ломаться в сентябре 2016 года.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, за два месяца до президентских выборов.

Что касается Трампа, то в США любят распространять слухи о его психической неуравновешенности или даже психической болезни. Основная мысль книги Майкла Вульфа «Огонь и ярость. Белый дом Трампа изнутри», поступившей в продажу в январе этого года и мгновенно ставшей бестселлером, в этом и состоит. Другое дело, что Вульф противоречит сам себе, одновременно пытаясь изобразить президента умственно отсталым и душевнобольным. Не сказать, что в природе такого не бывает – бывают случаи ранней шизофрении, – но в данном случае это слишком притянуто за уши.

Когда Вульф захотел показать Трампа ничтожеством, он переборщил в постановке задачи. Созданный им образ мог бы работать, будь сейчас самое начало предвыборной кампании, когда Трампа никто не знал, но сегодня это уже не работает.

Например, одним из главных месседжей книги Вульфа было то, что Трамп на момент выборов выигрывать не собирался, был уверен, что проиграет, и из этого проигрыша строил дальнейшие планы, видя в этом проигрыше плюсы. Бывший глава пресс-службы Белого дома Энтони Скарамуччивозразил Вульфу и напомнил, что за день до выборов Трамп совершил марш-бросок в Мичиган, бывший тогда демократическим штатом, чтобы поговорить с людьми из деиндустриализованного Детройта: с рабочим классом, с синими воротничками, имевшими совершенно справедливый зуб на Обаму, что было видно по предыдущим выборам 2014 года. Это был очень правильный шаг Трампа, сделанный силами работавшей тогда команды: там были и руководитель кампании Пол Манафорт, и глава национального комитета Республиканской партии РайнсПрибус – как люди, близкие к команде Бэннона, так и аппаратчики Республиканской партии. Это было совместное усилие. Об этом писали, это довольно известный факт. Стало быть, первый миф разбивается очень легко.

«ЗАВТРА». А в чём состоит второй миф?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Второй миф –что Трамп якобы ничего не читает и совершенно необразован. Но когда Трамп начал отбиваться от книги Вульфа, от этого образа неадекватного человека, он говорил о том, что все эти нападки на него очень напоминают историю с президентом Рональдом Рейганом, когда его во время второго срока подозревали в старческом слабоумии. Значит, если он знает это, то что-то он да читает.

Ещё пример. Один из эпизодов в книге Вульфа был о том, что однажды Трампу долго растолковывали какую-то поправку к Конституции, а когда, наконец, растолковали, то он сел и закатил глаза к небу. Но это вовсе не означает, что это было следствием невообразимой умственной перегрузки – ему могла прийти в голову какая-то идея по поводу этой поправки, мы не знаем. Но вот Вульфу захотелось представить это таким образом.

Книга Вульфа появилась не раньше и не позже, она появилась в определённый момент времени – на фоне очередного бюджетного клинча, на фоне решения о продолжении строительства пресловутой стены на границе с Мексикой в обмен на закон, который хотели принять демократы.

«ЗАВТРА». DACA(TheDeferredActionforChildhoodArrivals - отсроченные действия в отношении прибывающих детей)?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, верно. О возведении в закон директивы, легализовавшей детей нелегалов, которую подписал Обама. До настоящего времени это законом не было, а сейчас, когда истёк срок действия этой программы, нужно было либо продлевать обамовскую директиву, либо принимать закон. Демократической партией был предложен компромисс: и принять закон о легализации детей нелегалов, и продолжить строительство стены.

Очередное «зависание» этого вопроса связано с решением судьи, который заблокировал решение Трампа о завершении программы DACA, без чего новый закон не может быть принят. Дело в том, что в американской судебной системе судья, номинированный президентом, избирается пожизненно – республиканцы ничего не могут поделать с судьёй-демократом и наоборот.

На наших глазах разворачивается аналогичная ситуация с расследованием специального советника Департамента юстиции и бывшего директора ФБР Роберта Мюллера и сразу двумя контррасследованиями – по делу досье бывшего сотрудника MI-6 Кристофера Стила и возобновлению дела о сервере Клинтон.

Как ни странно, этому очень способствовала газета «Нью-Йорк Таймс», заявившая, что ближайший политтехнолог Хиллари Дэвид Брок незадолго до выборов организовал целую антирекламную кампанию по поводу жалобщиц наТрампа, которые говорили, что Трамп совершал с ними то, что называется «harassment» (домогательство). Казалось бы, с учётом шума, который наделала подобная история с кинопродюсером Харви Вайнштейном, обвинения Трампа тоже должны были вызвать грандиозный скандал. Тем более что это была проплаченная кампания конкретной фирмы Лизы Блум–адвоката, специализирующейся на делах о домогательствах. Оказалось, что всёэто не сыграло. Получилось так, что на тот момент госпоже Клинтон была дана дополнительная характеристика как человеку, занявшему второе место на конкурсе дураков. Почему второе? Потому что дурак.

«ЗАВТРА». Для чего газета «Нью-Йорк Таймс» это делает?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Можно предположить, что для тех сил и структур, которые сейчас стоят за Демократической партией, для тех центров, которые принимают решения о том, кто будет следующий президент и какие у него будут характеристики, для них Клинтон и её ближайшее окружение уже просто не нужны, они мешают, и превратить ихв ничто– сейчас нужно и полезно.

«ЗАВТРА». А почему книга Вульфа появилась именно сейчас?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, очень важно, что книга появилась именно сейчас, а не раньше. После того, как буквально с разницей в один голос в Сенате была проведена налоговая реформа. Это была победа Трампа, на которую очень позитивно отреагировали круги самых разных секторов бизнеса – от производства до банков. На этом фоне рейтинг президента начал расти, значит, надо было его загнать обратно в 32%. Вот они и загнали. Это результат книги, скандала с Бэнноном и скандала вокруг слова «shithole» («грязная дыра»), которым Трамп назвал некоторые страны Латинской Америки и Африки, откуда в США приезжают мигранты.Причём результат не самих событий, конечно, а медиакампании – американской и международной, созданной вокруг этих событий.

«ЗАВТРА». Фатальна ли история с Бэнноном, и обязательно ли появление книги грозило ему произошедшими последствиями?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Тут есть два момента. Первое:Бэннонв интервью Вульфу 20 декабряочень некрасиво прошёлся по родственникам президента – Дональду Трампу-младшему, дочери Иванке и зятю ДжаредуКушнеру. Причина у этого психологическая и конъюнктурная. Но проблема Бэннона не в том, что он что-то рассказывал Вульфу. Даже если представить, что эта книга вышла бы со всем тем, что там говорилось, могло бы оказаться, что Трамп не обвинил бы Бэннона в сумасшествии, как он это сделал в своём официальном заявлении. Трамп бы этого не сделал, если бы в штате Алабама на выборах в Сенат исход был другой. А исход выборов в Алабаме был не просто провалом Бэннона – это был провал целого идеологического направления. Ведь судья Рой Мур, который там проиграл, был не просто республиканцем.Он был символом трампизма как нового политического направления, совестью партии. Его победа открыла бы дорогу в Сенат таким же, как Мур, верующим христианам – традиционалистам, противникам гей-браков и прочей толерантности.

Естественно, это понимала противоположная сторона.И для того, чтоб снять сакральность, что делают с символом морали?

«ЗАВТРА». Обливают грязью?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, его дискредитируют именно в той части, которая касается морали. Именно отсюда появился сюжет не просто о каком-тохарассменте, а о девочках школьного возраста. Появилось это буквально накануне саммита АТЭС, и я не исключаю, что когда внезапно оказалось, что Трамп не готов встречаться с Путиным, - это было результатомвброса этой шокирующей информации.

После этого Мур проиграл в глубоко республиканском, глубоко консервативном штате, хотя накануне голосования его поддержали ведущие евангелистские авторитеты – Джерри Фолуэлл и Франклин Грэм. То есть ставка, которая была на него сделана, означала ход ва-банк: если проигрывает Мур, то вместе с ним проигрывает и то направление, которое он олицетворяет. И весь безудержный восторг противоположной стороны был связан именно с этим. Не просто какой-то республиканец проиграл какому-то демократу – проиграло самое романтическое и вместе с тем самое антиэлитарное направление в современном американском правом движении, именно в движении, а не в истеблишменте.

В этой ситуации Трамп показал свою психологическую устойчивость, даже не моргнув глазом после этого провала. В отличие от него Бэннон пережил это куда тяжелее, по понятным причинам. Он мог и наверняка должен был что-то искать, но искал он только виноватых. Ему пришло в голову или ему кто-то внушил, что та мощная поддержка, которая оказалась у соперника Мура демократа Дага Джонса, быласильной в том числе по той причине, что пресловутые Иванка Трамп и Джаред Кушнер оказались не на той стороне правды.

Но это было более чем натяжкой – как и в более ранней истории в апреле прошлого года, когда была разбомблена авиабаза в Сирии из-за приписываемых Асаду зарядов химического оружия. Тогда Бэннон тоже зациклился на сказанной довольно общей и совершенно банальной фразе Иванки Трамп об«ужасающей химической атаке», которая якобы повлияла на решение Трампа нанести удар по Сирии.

Так и здесь: не Иванка Трамп и не Джаред Кушнер накануне выборов в Алабаме реабилитировали внушительную группу афроамериканских заключённых из-за небольшого изменения в местном законе, позволившего голосовать недавно освобождённым лицам. Среди этих лиц была проведена целенаправленная кампания, где работало именно афроамериканское, если можно так сказать, лобби, организованные афроамериканские структуры. Достаточно известные лица: преподобный Эл Шарптон плюс его местный коллега в этом штате, а также же представитель Демократической партии Дэвид Брок, которому принадлежала идея вбрасывания третьего кандидата для раскола правых. Это самый простой способ, ведь американский закон позволяет вписывать в финальном голосовании кого-то, помимо основных кандидатов.

«ЗАВТРА». Как вписывали мормона ЭванаМакмаллина на президентских выборах?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, такое возможно и на выборах на местном уровне, начиная от губернатора, мэра и даже ниже, по всей системе.

В Алабаме произошёл тот случай, когда авторов поражения не оказывается, а после громких успехов победителей оказывается очень много, но кто сыграл большую роль – сказать сложно.

Госпожа Роулинг, автор книжек про Гарри Поттера, на вручении премии на следующий день после выборов в Алабаме произнесла такую фразу: «Рой Мур правильно сказал, что Господь решит исход этой кампании. Вот только он не понял, что Господь – чёрная женщина». Казалось бы, дама сидит в Лондоне, социологи ещё не подвели свои итоги. Позже, когда они их подведут, окажется, что в электоральном плане именно афроамериканки как по доле, так и по арифметическому количеству проголосовавших сыграли в голосовании решающую роль. А госпожа Роулинг каким-то телепатическим образом из своего Лондона почему-то это знает. О чём это говорит? Усилие, чтобы не пропустить Мура и нанести это идеологическое поражение, было не локальным алабамским и даже не американским – оно было международным.

Точно так же, если посмотреть на декабрьские или даже ноябрьские публикации, будет видна тема русского сговора, начиная с господина из MI-6, составившего досье наТрампа, и заканчивая причастностью русских не только к выбору Трампа, но и к голосованию по Брекситу. И всё это части одной кампании. В британской прессе упоминалась вполне конкретная структура – CambridgeAnalytica, обслуживавшая кампанию по Брекситу. А владельцами CambridgeAnalytica является семейство Мерсеров – Роберт Мерсер и его дочь Ребекка. Это те самые люди, которые вывели Стивена Бэннона в политику и порекомендовали его на роль руководителя избирательной кампании Трампа, когда предыдущий руководитель Пол Манафорт был вынужден уйти.

Другое дело, что на момент референдума по БрекситуМерсер и его дочь не работали наТрампа, они работали на республиканца Теда Круза, в том числе распространяя компромат, дискредитирующий не только Хиллари Клинтон, но и Трампа. И во время обсуждения книги Вульфа эта вещь снова всплыла.

Последней каплей в фиаско Бэннона стала публикация о том, что Бэннон и его новостной ресурс Breitbart на деньги Мерсеров распространяли слухи о связях Трампа с криминальными структурами. Именно после этого Бэннон ушел из Breitbart и с радио «Сириус», где он вёл программу. Ещё до этого он мог думать, что для него не всёпотеряно, поскольку он успел выступить с извинениями в адрес Дональда Трампа-младшего и его отца.

Но эти извинения не сработали, потому что вслед за ними сразу же последовал вброс с напоминанием, что Бэннон вместе сПитером Швайцером, с которым они писали книгу про Хиллари, во время кампании дискредитировал не только Хиллари, но ещё и Трампа, поскольку спонсорыБэннона с Швайцером –Мерсеры– работали не на Трампа, а на фаворита праймериз, сенатора-республиканца и главного соперника Трампа ТедаКруза. Теперь всё это вместе сработало.

Является ли этот конфликт исчерпанным? Вслух, на уровне пресс-службы Белого дома было сказано, что назад дороги нет и что Бэннона больше поблизости не ждут. Впрочем, свои фразы пресс-служба может взять назад на следующий день. А вот когда приклеивается слово «snoppy» (неряшливый) – это хуже. Это говорит о том, что претензии слишком серьёзные.

«ЗАВТРА». То есть, вероятнее всего, Бэннона мы больше не увидим?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Был ещё один момент. Согласно одному интересному сюжету,Бэннон ещё в ноябре, то есть до алабамского голосования, провёл встречу с казино-магнатом и донором Республиканской партии Шелдоном Адельсоном, которая продолжалась несколько часов. Речь шла, по всей видимости, о выделении средств на избирательную кампанию, планируемую Бэнноном и нацеленную на то, чтобы привести в Республиканскую партию к промежуточным выборам 2018 года как можно больше новых людей, очистив партию от шлака.

«ЗАВТРА». То есть от представителей так называемого DeepState («глубинного государства»)?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Я бы не относил этих людей к DeepState, это просто партийные аппаратчики. На самом деле, это можно сравнить с Культурной революцией в Китае. Это полезно в любой системе: хоть в китайской, хоть в американской, хоть в иранской – где угодно. Очистка партийной структуры от балласта, от конъюнктурщиков, от людей, для которых личные соображения давно стали важнее идеологических,- всегда полезна, и ничего радикального Бэннон не придумал. Другое дело, что был разговор с Адельсоном, который закончился для Бэннона плохо, то есть они не договорились. Пока содержание этой беседы не будет кем-то из её участников озвучено, мы многого не узнаем.

Там был какой-то фон, а сама тема очень деликатная. У нас, на российском телевидении, при разговоре о заявлении Трампа по поводу признания Иерусалима столицей Израиля была такая интерпретация, что это решение проталкивали евангелисты, поскольку у них есть собственное представление о важности Иерусалима как земли обетованной и места, где в итоге все евреи обратятся в христиан.

«ЗАВТРА». Это поверхностный взгляд?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, он исходит из того, что якобы та часть команды Трампа, что относится к евангелистам, и его сторонники в еврейских кругах составляли единое целое с самого начала. На самом деле, всё обстояло немного сложнее: были одни люди, были другие. Те самые евангелисты, которые его поддержали, были теми, кто изначально сделал ставку на Круза. Круз долго казался фигурой неслучайной и очень романтической в их представлении. Казалось, что именно в 2016 году должно произойти что-то ключевое, и именно Круз символизирует это своей фамилией, означающей «Крест».

До тех пор, пока не закончилась его кампания, а закончилась она в Индиане, где Круз очень сильно проиграл, - они держались за Круза. Те же самые Мерсеры только после Индианы поддержали Трампа. А если говорить о связи между этой командой и командой еврейской, которая ставила наТрампа, то это были абсолютно разные команды по своему менталитету и представлениям. Были общие вещи, но они лежат не на поверхности. Они касаются того же Адельсона, его личных проблем. Как у Бэннона могут быть свои сильные стороны и слабости, так сильные и слабые стороны могут быть и у самых влиятельных олигархов.

«ЗАВТРА». А какие проблемы у Адельсона?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. В первую очередь, семейные: два его приёмных сына стали наркоманами, и его вторая жена, израильтянка – врач-нарколог. Для него это очень больная тема – Адельсон финансировал во Флориде кампанию против легализации марихуаны. Это была одна из двух тем, на которых они сошлись с нынешним вице-президентом Майком Пенсом. Вторая тема касалась онлайн-казино, но это для Адельсона коммерческий вопрос, ведь он владеет реальными казино и онлайн-казино – его конкуренты.

Именно это были точки соприкосновения с Пенсом ещё в его предыдущем качестве губернатора Индианы и с нынешним генпрокурором и бывшим сенатором от Алабамы ДжеффомСэшнсом, выступающим против легализации марихуаны.

А что касается Индианы, то именно там произошла персонификация связи между этим штатом и еврейским сообществом. В кампании Трампа незадолго до голосования, в октябре, было мероприятие в Нью-Йорке, где присутствовали еврейские доноры, в числе которых были Харт и Симона Хэстен, основавшие Еврейскую академию в Индиане. Это говорит о связи между Пенсом и нью-йоркским еврейским сообществом.

«ЗАВТРА». А Майкл Вульф пишет об этом в своей книге?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Нет, Вульф и биографы Трампа то ли не добрались, то ли не сочли нужным трогать эти имена. Хэстен был советником премьер-министра Израиля МенахемаБегина, для которого связь между правыми и религиозными иудеями была чем-то естественным и необходимым. Та комбиниция, что возникла сейчас в Израиле, когда религиозная партия находится в коалиции с Ликуд, возникла первый раз именно при Бегине.

Поэтому сводить Пенса и сообщество евангелистов с этой кампанией и говорить, что именно им принадлежала идея с Иерусалимом, можно, но нужно раскладывать эту связь на детали. Следует понимать, что решение с Иерусалимом не было спонтанным. Другое дело, что левые активисты неоднократно заявляли, что то самое «глубинное государство» -это как раз евангелисты и те люди, которые евангелистов финансируют, а структуры евангелистов –это официальные структуры истеблишмента, причём не только публичные, но и скрытые, как, например, организация под названием TheFellowship.

«ЗАВТРА». А что она собой представляет?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Это структура, которая была родоначальником традиции молитвенных завтраков, возникшей в 1970-х годах. У них есть большой особняк-офис в Арлингтоне. Характерно то, что по религиозным основаниям о своих действиях говорить не принято – любые достижения TheFellowship приписываются местной организации, а само это название не упоминается. Поэтому организация считается чуть ли не тайной структурой, и неоднократно была предметом журналистских расследований.

Связь с Индианой здесь тоже есть, ведь Индиану в Палате представителей в своё время представлял человек, который сегодня является директором Национальной разведки, то есть руководит всем американским разведывательным сообществом. Этот человек, Дэн Коутс, состоит в TheFellowship.

«ЗАВТРА». Насколько он важен для Трампа?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. О его важности говорит хотя бы то, что именно ему было дано поручение по контррасследованию – сопротивлению давлению на Трампа, связанному с русскими. Это связано с тем, что называется unmasking – засветом и демаскировкой американских граждан, которое происходит, когда спецслужбы следят за иностранными гражданами, тем же российским послом.

Речь о том, что во многих материалах с ноября 2016 года фигурировало множество людей, которые не давали разрешения на то, чтоб о них писали. Это было результатом того, что спецслужбы по распоряжению Обамы занимались прослушкой и сбором материалов. Эта тема и является сейчас предметом контррасследования, которое, как было понятно ещё в декабре, имеет серьёзный потенциал. И если говорить о мотивах выхода книги Вульфа именно сейчас, то это тоже была одна из причин, наряду с бюджетным решением и посланием Трампа Конгрессу.

Для такого тайминга есть много поводов. Международный же аспект книги Вульфа состоит в том, что помимо общей направленности формирования образа Трампа и провоцирования ссоры между Трампом иБэнноном поднималась тема, что госсекретарь Тиллерсон назвал Трампа словом «moron» (идиот). Несмотря на то, что книга посвящена началу работы Трампа, это куда более позднее дополнение.

В это повествование зачем-то включено ещё и имя бывшего премьера Великобритании Тони Блэра. А если вспомнить публикации марта 2016 года, когда началась кампания по удалению советника по нацбезопасности Майкла Флинна, то на портале politico.com висели схемы за авторством эксперта Майкла Кроули, пользовавшегося как американскими, так и британскими источниками. Совместное творчество американских и британских «независимых» расследователей уместило в одну схему медиамагната Руперта Мёрдока, которому была посвящена предыдущая книга Вульфа, Тони Блэра и Джареда Кушнера. А уже через Кушнера пошла тема о зловещих хасидах, которые владеют Чукоткой.

«ЗАВТРА». Эта тема является приоритетной для Вульфа?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Нет, но так получается, что вместе с тем, как Бэннон ищет виноватых и находит среди них Кушнера, сам Кушнер попадает под ещё одно расследование. В нём называется имя миллиардера БениШтейнмеца, который находится под следствием американского Департамента юстиции и в то же время фигурирует в разоблачениях, связанных с «Бермудской папкой» или ParadisePapers, где оказался и Роберт Мерсер. Более того, за несколько дней до появления книги Вульфа Мерсер вышел из структуры, упоминавшейся в ParadisePapers, – компании Renaissance, имевшей там офшорные счета.

То есть то, что от Бэннона отвернулся не только Трамп, но и спонсоры, было результатом давления на этих спонсоров. Они оказались в обороне, были вынуждены отступать. Не думаю, что это им может нравиться. Думаю, они жизненно заинтересованы не просто в защите, но и в мести тем структурам, что за этим стояли.

За день до голосования в Алабаме тот же портал politico.com рассказал, что Даг Джонс поддерживается специально созданным фондом Highway 31, который финансируется достаточно известным набором демократических и продемократических фондов, в которые входит и фонд Сороса, про офшорные счета которого снова ничего не написано в «Бермудской папке», как ив предыдущих папках. Дело в том, что все эти папки построены на локализации, а у Сороса основная структура базируется не там.

«ЗАВТРА». Какимвы видите исход конфликта?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Думаю, что Бэннон, который больше не входит в ближайшее окружение Трампа, и структуры, которые пострадали, в том числе финансово, вряд ли оставят это дело просто так. Они постараются нанести ответный удар. И это произойдёт до промежуточных выборов в Конгресс США в конце этого года.

США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 28 февраля 2018 > № 2513542 Константин Черемных

«Пик могущества США остался в прошлом»

Экс-секретарь Совета безопасности РФ Андрей Кокошин о состоянии отношений России с США

Александр Братерский

Владимир Путин подписал госпрограмму вооружения. В документе учтены вводные, полученные из опыта операции в Сирии. Это происходит на фоне ухудшения отношений Москвы и Вашингтона, которые все больше напоминают эпоху «маккартизма». Как достичь стратегической стабильности, «Газете.Ru» рассказал экс-секретарь Совбеза России Андрей Кокошин.

— Последние действия США с так называемым «кремлевским списком» говорят, что санкционное давление, скорее всего, будет продолжаться. Какие инструменты есть у России, чтобы этому противостоять?

— Важно, в частности, продолжать вести работу с различными западными странами. Во многих странах Евросоюза сегодня зреет другое отношение к вопросу о санкциях, и наша политика может способствовать определенной эрозии санкционного режима со стороны ЕС.

Что касается США, тут дело сложнее. Признаюсь, что, хотя я давно занимаюсь Соединенными Штатами, такого уровня отрицательных эмоций в отношении нашей страны, которыми оказался, охвачен политический класс этой страны, в прошлом я что-то не припомню. Это похоже лишь на времена «маккартизма» (период с 1950 по 1957 годы, когда в США обострились антикоммунистические настроения и репрессии против «антиамериканским настроенных» граждан. — «Газета.Ru»), когда Америка была охвачена «охотой на ведьм».

— Трамп — лидер, не похожий на других американских президентов. С кем его можно сравнить как политика?

— Трамп — один из самых необычных американских политиков хотя бы тем, что он ворвался на вершину политического Олимпа, не пройдя никаких промежуточных стадий. Он не был ни сенатором, ни губернатором, он не имеет никаких глубоких связей с партийным аппаратом республиканцев. И мы знаем, что этот аппарат в значительной мере работал против него. Однако Трамп смог успешно апеллировать к определенным слоям американского общества и выиграл, используя, кроме всего прочего, сверхсовременные коммуникационные политтехнологии.

— Похож ли Трамп по риторике на Ричарда Никсона? Известно, что он называет его своим кумиром.

— Ответить на этот вопрос мне мешает то, что я хорошо помню Никсона. Он был прагматиком, как, наверное, и его помощник по национальной безопасности, а позже — госсекретарь — Генри Киссинджер. Но он действительно хотел крупных свершений в американской внешней политике и во многом добился их. И в вопросах международных отношений Никсон разбирался весьма неплохо, значительно лучше подавляющего большинства других американских государственных деятелей.

Он имел репутацию ярого антикоммуниста, но смог на деле провести довольно-таки деидеологизированную политику и в отношении СССР, и в отношении Китая.

Если говорить о Советском Союзе, то этому способствовал, конечно, и курс, выработанный в Москве, в соответствии с которым ставилась задача радикального улучшения отношений с США в политико-военной сфере, оставляя как бы за скобками глубочайшие разногласия в идеологической сфере и не отказываясь от соперничества во многих районах мира.

В чем сходство между Трампом и Никсоном? И того, и другого не любит вашингтонский истеблишмент. Если бы отношение к Никсону было другим, не раскрутился бы так уотергейтский скандал и Никсон не вынужден был бы уйти со своего поста досрочно.

Никсон был матерым, много раз битым политиком, он прошел много испытаний на пути к президентскому креслу. У Трампа ничего этого в биографии нет. Нет с ним рядом и людей, подобных Киссинджеру, у которых, кстати, была целая команда из таких профессионалов, как генерал Брент Скоукрофт, Уильям Хайленд (советолог), Гельмут Сонненфельд (заместитель секретаря совета по нацбезопасности в администрации Никсона. — «Газета.Ru»).

Трамп не раз говорил о своем желании свершить что-то очень крупное в международных делах, подобное тому, что сделал Никсон в наших отношениях с США. Для этого необходимо глубоко разбираться в вопросах войны и мира, в том числе в вопросах стратегической стабильности в ее политико-военном измерении... Пока заявления и действия Трампа, мягко говоря, не очень обнадеживают. Это относится, например, к недавно обнародованному «Обзору ядерной политики» США, который в целом носит ястребиный характер, полон надуманных претензий и обвинений и в адрес России и КНР.

— Прошел год с начала президентства Трампа. На него возлагались определенные надежды, которые не оправдались. Есть ли надежда на улучшение отношений в будущем?

— У меня не было никаких иллюзий относительно того, что в Белом доме сменится власть и что-то тут же изменится в лучшую сторону. Хотя бы, исходя из понимания того, как реально работает государственная машина США.

Этой машиной до прихода к власти Трампа была набрана весьма значительная антироссийская динамика.

Уже тогда соответствующие эмоции в Вашингтоне били через край, и они были свойственны обеим партиям. Зная возможности президента, с одной стороны, и обеих палат конгресса — с другой, нельзя было ни в коем случае ожидать, что президент, не оглядываясь на конгресс, будет заниматься улучшением российско-американских отношений. Такой взгляд был у тех, кто не очень хорошо понимает, как работает американская политическая система.

У Трампа, действительно, были намерения, касающиеся улучшения российско-американских отношений, но в то же время у него были идеи, которые толкали его и в противоположенном направлении. Это и лозунг «Америка превыше всего», и ставка на увеличение военного бюджета, и рост военных приготовлений, и желание разрушить соглашение с Ираном, в котором важную роль сыграла Россия, и другое.

Существует ряд позиций, которые не позволяли надеяться на быстрый разворот наших отношений в лучшую сторону. Сочетание острой поляризации американского общества и «политического класса» и устоявшегося антироссийского синдрома, создали ту реальность, в которой мы с вами находимся. И эта реальность в краткосрочной перспективе не внушает оптимизма. Хотя некоторые подвижки в российско-американских отношениях все же могут иметь место, если над ними целенаправленно и системно работать.

— Где вы видите возможные точки соприкосновения?

— Нам обязательно нужно заниматься вопросами стратегической стабильности, и об этом говорил президент России Владимир Владимирович Путин, обращаясь к Трампу накануне Нового года. Это важнейшая тема, которую нужно серьезно и профессионально обсуждать с американцами, сосредоточившись на краткосрочной и среднесрочной перспективе именно на тех политико-военных вопросах, где могут быть достигнуты результаты, уменьшающие опасность военного столкновения РФ и США.

В США нередко вспоминают, что Россия — единственная страна, которая может уничтожить Америку в течение 30 минут. Все больше появляется серьезных исследований, в которых говорится, что

высший интерес обеих сторон состоит в том, чтобы избежать катастрофической ядерной войны. Быстрого результата здесь ожидать не следует, но есть острая необходимость в предельно деловом рассмотрении трех-четырех тем, связанных с укреплением стратегической стабильности.

Россия в последние годы нарастила свои военные возможности после тяжелого периода 1990-х годов, и сейчас у нашей страны есть все возможности для ответных действий, которые могли бы иметь катастрофические последствия для Соединенных Штатов. С политико-военной точки зрения у России сейчас весьма сильные позиции для ведения переговоров, опираясь на свою реальную военную мощь, на значительные возможности обеспечения стратегического ядерного и неядерного сдерживания.

— И на академической должности, и на госслужбе вы занимались проблемами международной безопасности, военно-стратегическими проблемами. Сейчас вопрос ядерного сдерживания стоит достаточно остро — под угрозой судьба договора РСМД. Во времена «холодной войны», несмотря на враждебные отношения, переговоры по ядерным арсеналам велись. Есть ли надежда, что будем снова разговаривать?

— Например, в первой половине 1980-х гг., в период «холодной войны» ситуация была в чем-то хуже, но в чем-то лучше: помимо официальных переговоров, которые были в тупике, диалог с нами пытался наладить конгресс. В США были видные сенаторы и конгрессмены, которые негативно относились к рейгановской программе «Звездные войны». Это была широкомасштабная программа НИОКР, нацеленной на создание гигантской системы ПРО с космическими эшелонами, к наращиванию стратегических вооружений, к развитию противоспутникового оружия и прочее. В Западной Европе действовало довольно сильное антивоенное движение.

Сейчас ситуация иная, оппозиции воинственному поведению Трампа почти нет. В конгрессе многие — и республиканцы, и демократы — выступают даже с более жестких позиций, чем администрация.

Но нельзя не отметить появления в последнее время ряда серьезных докладов ученых, экспертов, которые предлагают набор мер по стабилизации российско-американских отношений в военно-политической сфере.

В целом, не надо идеализировать ни один из периодов «холодной войны». Были моменты, когда никаких переговоров не было, хотя формально диалог был и это могло длиться годами. При этом шли обмены достаточно нелицеприятными эпитетами. Президент США Рональд Рейган называл нас «империей зла», советских руководителей «лжецами и обманщиками». Обеими сторонами проводились гигантские военные учения, в том числе с имитацией использования ядерного оружия.

Но потом диалог возобновлялся, и были заключены весьма важные соглашения, которые стабилизировали обстановку. Опасность того, что у нас не будет договора по РСМД, безусловно, есть, но я считаю, что есть возможность урегулировать спорные вопросы по этому договору. Этому способствует, в частности, заявление нашего президента Владимира Путина на Валдайском форуме.

— У нашей стороны есть подозрения, что установки ПРО США в Европе могут быть использованы для пусков наступательных ракет. Как можно преодолеть взаимное недоверие?

— Американцы нам должны доказать, что установки системы «Иджис-Эшор», размещенные в Европе, не могут быть использованы для пусков крылатых ракет наземного базирования, запрещенных ДРСМД. Хочу отметить, что в прошлом мы не раз достигали соглашения относительно технических различий тех или иных систем вооружений, которые давали возможность относить их к тому или иному классу оружия. Например, по советскому бомбардировщику Ту-22М3 — что он будет лишен возможности дозаправки в воздухе и поэтому не будет обладать межконтинентальной дальностью. Этот тип бомбардировщиков не имел соответствующего оборудования, и по вполне четким внешним признакам можно было определить, что у него нет возможности дозаправки в воздухе.

— Вы много писали в свое время о внешней политике Рейгана. Тогда руководство США активно нас подталкивало к гонке вооружений, насколько сейчас ситуация может повториться?

— На этот счет есть четкие заявления президента России о том, что мы не дадим втянуть себя в новую гонку вооружений.

— Во времена Рейгана ВПК был большим драйвером американской экономики, насколько это так для Трампа?

— Заинтересованность ВПК США в поддержании определенного уровня политико-военной напряженности, безусловно, есть. И я не стал бы исключать зависимость Трампа от соответствующего сегмента американского «большого бизнеса». В нем доминирует американский капитал и, если Трамп будет должным образом направлять туда ресурсы — это поддержка американского производителя и дополнительные рабочие места.

Правда, доля ВПК в экономике США на протяжении определенного периода снижается за счет более быстрого развития ряда высокотехнологичных гражданских отраслей экономики США, и эта доля уже не такая, как была при Рейгане. При этом сегодня американский оборонно-промышленный комплекс, Минобороны США все более активно заимствуют достижения из гражданского сектора. В частности, динамика развития информационно-коммуникационных технологий в гражданском секторе значительно превышает то, что имеет место в военном.

— Сейчас мы значительно укрепились в военном отношении это признают все, но экономическая ситуация оставляет желать лучшего. Есть мнение, что с нами начнут считаться, тогда мы экономически станем достаточно сильными как, например, Китай. Насколько вы разделяете это мнение?

— Китай имеет совершенно иную политическую и экономическую систему. Трудно говорить сегодня об использовании многих элементов китайского опыта, хотя кое на что и следовало бы обратить внимание. Мы эту развилку давно проскочили. По подобному пути мы могли бы пойти при Юрии Владимировиче Андропове.

Сегодня России необходимо больше вкладывать в науку, образование, в здравоохранение, в развитие инфраструктуры, в те сферы, которые дают наибольший эффект в современной экономике знаний.

В свое время был выдвинут правильный тезис о реиндустриализации России, но пока здесь сделано мало. Если же говорить о китайском опыте, то я бы сделал ставку на развитие в России высокотехнологичных гражданских компаний — «национальных чемпионов», и тогда у нас будет гораздо лучшая структура экономики.

— США недавно назвали Россию и Китай «ревизионистскими державами», бросающими вызов США. Что это означает на практике. Нет ли здесь некого желания столкнуть Россию и КНР?

— Ни мы, ни Китай не хотим жить в миропорядке, который США захотели создать после распада СССР. Есть еще целый ряд государств, которые этого не хотят: Иран, Турция, крупные латиноамериканские страны — такие, как Бразилия, Индонезия, Индия. Хотя Трамп делает ставку на Индию, чтобы сбалансировать китайское влияние, Индия будет идти своим путем. Я думаю, ради интересов США в ущерб своим интересам и против Китая Индия действовать не будет.

Что же касается России и Китая, возможно, США с удовольствием бы нас столкнули, только пока они сделали все, чтобы получилось совсем наоборот. Соединенные Штаты способствовали еще большему сближению России и Китая, в том числе в военной сфере.

— Но нет ли в этом опасности?

— У Китая много своих проблем. Базовый интерес Китая укрепить свои позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе, имея при этом хороший тыл на границе с Россией и с другими странами СНГ.

Иметь надежного соседа, подлинного стратегического партнера, думаю, это искреннее настроение подавляющей части руководства Китая, в том числе китайских военных. Я много был раз в Китае и не сталкивался с другими настроениями.

Но у китайцев, безусловно, есть свои интересы в экономической сфере, которые не всегда совпадают с нашими и здесь не должно быть иллюзий. Китайцы — очень серьезные бизнес-партнеры, жесткие переговорщики, и это надо иметь в виду. В сфере безопасности у наc совпадений интересов и возможностей гораздо больше.

— Десять лет назад вы написали книгу «Реальный суверенитет в современной мирополитической системе», известную и у нас, и за рубежом. Насколько сейчас, когда глобализация наступает по всем фронтам суверенитет по-прежнему играет важную роль?

— Я написал эту книгу, так как я видел, что в 1990-е годы для нас возникла угроза утраты не формального, а реального суверенитета. Хорошо, что удалось сверхусилиями многое сохранить в оборонно-промышленном комплексе, чтобы позже восстановить свою военную мощь как необходимый компонент реального суверенитета. То, что сейчас есть ракеты «Тополь-М», «Ярс», подводные лодки «Борей», бомбардировщик Су-34, специальная военная электроника, высокоточное дальнобойное оружие — это потому, что нам удалось продвинуться вперед по этим направлениям в 1990-е годы. Я понимал, что

реальный суверенитет — это достояние небольшого количества государств, и он имеет особую ценность. За реальный суверенитет борются, и борются с точки зрения возможностей для нашей страны быть подлинно суверенным государством.

Я бы не сказал, что сегодня глобализация по-прежнему наступает по всем фронтам. В частности, Трамп нанес чувствительный удар по глобализации, отказавшись от участия США в таком мегапроекте, как Транстихоокеанское партнерство — ТТП. При Трампе практически ничего не слышно и о другом подобном проекте для евро-атлантической зоны.

— Сможем ли мы иметь партнерские отношения с США, но в то же время сохранять свой суверенитет?

— Я считаю, что улучшение российско-американских отношений в принципе возможно, но США придется признавать политико-военную роль России, в том или ином виде придется признавать особые интересы России на постсоветском пространстве. США придется адаптироваться к новым условиям. Большинство серьезных американских экспертов, ученых считают, что пик своего могущества США прошли. Признается, что Китай сегодня имеет равную с Соединенными Штатами экономику и, может, и превзойдет ее в скором времени.

Но адаптация США к новой реальности может быть очень болезненной, чреватой разными кризисными ситуациями, вплоть до серьезнейшей военной конфронтации — с тем же Китаем.

— На факультете мировой политики МГУ, который вы возглавляете, учатся люди, которые могут стать частью будущей элиты России. Кто сегодня те студенты, которые приходят к вам?

— У нас очень высокий конкурс, и мы видим, что сегодня есть много тех, кто заинтересован в получении серьезных знаний в области внешней политики, мировой экономики. Люди понимают, что мы живем в мире, в котором международные отношения играют огромную роль. Они приходят сюда не за абстрактными знаниями, а с надеждой получить багаж знаний для хорошей работы. Наши выпускники весьма успешно работают и в МИДе, и Минпромторге, в Администрации Президента России, в российских и западных компаниях, в СМИ.

К нам приходят те, кто хочет получить знания, которые могут быть применены не только в сфере «чистой дипломатии» и научной работы, но и важны в бизнесе, в государственном управлении в целом. Наша кафедра международной коммуникации учит не только языкам, но и тому, как общаться, имитируя, в том числе и реальные политические процессы. Наш факультет ведет и серьезную исследовательскую деятельность, публикует различные статьи, монографии, мы готовим немало аналитических записок для российских государственных органов и учим наших студентов быть полезными тем, кто принимает решения, а это на деле высокое искусство.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 26 февраля 2018 > № 2512333 Андрей Кокошин

«Отношения России и США — постылый брак»

Экс-посол США рассказал об отношениях России и Америки на Ближнем Востоке

Александр Братерский

Россия и США должны найти общий язык для решения ближневосточных конфликтов по целому ряду причин, считает бывший посол США в Ливии и Кувейте Дебора Джонс. Об ошибках администрации Барака Обамы в Ливии, и почему сложно предотвратить революции на Ближнем Востоке дипломат рассказала в интервью «Газете.Ru».

— Могут ли США и Россия найти возможности для сотрудничества по Сирии и на Ближнем Востоке, несмотря на нынешнее состояние отношений?

— Реальность современного мира такова, как ее демонстрировала «доктрина Обамы». Необходимы совместные действия, поскольку ни у одного государства — ни у США, ни России — нет возможности решать проблемы в одиночку.

Я не думаю, что у России есть ресурсы, да к тому же и желание, стать единственной державой, которая несет ответственность за то, что происходит на Ближнем Востоке. Участие — это другая вещь и думаю, что возможности для этого есть.

Возможно, это звучит иронично, но отношения России и США — это такой постылый брак, где люди живут вместе уже непонятно зачем, но при этом хорошо друг друга знают и это дает возможности если не для сотрудничества, то хотя бы для откровенного разговора друг с другом. Конечно, будут проблемы, но мы все выучили свои уроки, ведь все мы такие идеологически заточенные революционные державы, которые сегодня пытаются обеспечить стабильность.

— Вы упомянули президента Обаму, во время которого вы служили послом в Ливии. Незадолго до ухода с поста он назвал операцию в Ливии самой большой ошибкой своего президентства. Что вы думаете об этом?

— Он сказал «большое сожаление», и, думаю, отчасти это так. Люди думали, что это довольно просто: в Ливии 6 млн человек, она производит 1,2 млн баррелей нефти в день, что тут может быть не так. Но когда один из моих боссов сказал мне об этом, я ему ответила так: «Взяли двухлетнего малыша и посадили управлять миллионным трастом при отсутствии управляющего».

Конечно, его побьют, деньги отнимут и все прахом пойдет. Я думаю, что здесь еще не было понимания того, насколько там все фрагментарно, и я даже думаю, сами ливийцы этого не понимали.

При этом забывают о том, что было желание [начать силовые действия против Ливии — «Газета.Ru»] со стороны Лиги Арабских государств.

И многие ливийцы говорили, что когда Сюзан Райс (помощник президента США Барака Обамы по нацбезопасности — «Газета.Ru») проголосовала за интервенцию, она стала нашей «статуей свободы». Конечно, остался горький осадок, потом что началась битва за ресурсы, к тому же, в этой стране не было государственной структуры, и что-то построить очень тяжело. Не было институционного каркаса, Ливия ведь была сознательно построена как государство без государства и единственными институтами, которые функционировали реально, были ЦБ и нефтяная компания.

Да, конечно, такие ситуации — большая дилемма. Египет стал большой дилеммой для США, и не перестаю повторять, что предотвратить такие вещи невозможно. Всегда есть причины, почему это случилось там, но не случилось в другом месте.

— Я не хочу вдаваться в конспирологию, но многие вполне справедливо задают вопросы относительно того, что США приходят в страны Ближнего Востока разрушают их и ничего не делают?

— Не думаю, что кто-то на Ближнем Востоке будет отрицать, что вторжение в Ирак было стратегической ошибкой и будет выглядеть стратегической ошибкой XXI века.

Но если люди поймут, что к этому привело, и почитают Макса Бута (американский журналист и историк автор книг на военную тематику — «Газета.Ru») — они увидят вот такую связь.

Всегда, когда на США совершалось нападение, американская военная доктрина менялась. Когда случился Перл-Харбор, мы объявили войну Японии и Германии. Когда произошло 11 сентября, мы посмотрели на Ближний Восток. Президент и его люди решили: «Да, мы провалили свою работу по защите американцев, и мы должны понять, откуда исходит угроза».

Наивность или что-то еще привели к тому, что необходимо действовать на опережение — в Ираке, так как «неоконы» (представители республиканской администрации), сторонники «гуманитарных интервенций» увидели в этом государстве подходящую модель для трансформации.

Они считали, что в Ираке есть институты, развитое хозяйство, образованное население, и если какая-то страна и была готова к этому, то это был Ирак. Ирония произошедшего в Ираке в том, что у нас была два генерала в Госдепе — Колин Пауэлл и Ричард Армитидж, — которые были против вторжения, а гражданские — типа главы Пентагона (Дональда Рамсфельда — «Газета.Ru») выступали в поддержку этого.

— Вы были послом в Кувейте. Если говорить, например, о первой войне в заливе в 1991 году за освобождение Кувейта то она была более справедливой. Там США создали реальную коалицию, Саддама Хусейна вытеснили из Кувейта, был мандат ООН.

— Но там была фундаментальная разница. Освобождение Кувейта было восстановлением статус-кво, а вторжение в Ирак было провальным опытом по трансформации государства.

— На конференции («Россия на Ближнем Востоке», прошедшей в Москве) много говорилось об Иране. Многие в арабском мире считают, что Иран лезет в их дела. Есть те, кто считает, что Россия тоже активно взаимодействуя с Ираном, отталкивает от себя арабские государства.

--Не думаю так. Россия слишком важна, чтобы с ней избегали иметь дело — будь то арабы или израильтяне. Я думаю, что Иран занимается вот чем: он находит уязвимое место и начинает это использовать. Иран — мастер играть в такие игры по всему региону для ослабления государств. Посмотрите на главу МИД Ирана (Мохаммад Джавад Зариф) — очень приятный человек и говорит правильные вещи, но делают ли они то, о чем говорят?

Я иногда сравниваю это с ситуацией, которая была в нашем движении за гражданские права много лет назад. У нас были проблемы с этническими меньшинствами и сегрегацией чернокожего населения. СССР тогда видел в этом уязвимые места Америки и начал посылать к нам своих людей, которое встречались с лидерами чернокожих — такими, как Анджела Дэвис (активист за права чернокожих — «Газета.Ru»). ФБР видело в этом попытки советского вмешательства, но советские использовали реально существующие проблемы.

— Как вы считаете, если бы у власти в США были демократы, отношения с Ираном были бы лучше?

— Нет, у демократов были свои озабоченности, и если мы подписали ядерное соглашение с Ираном, это не значит, что мы закрыли глаза на все действия Тегерана. Но если посмотреть на ситуацию по ядерной сделке с Ираном, кроме нас, там участвовали другие страны, и поэтому США трудно в одиночку пересмотреть соглашение. Я думаю, Обама понимал, что нужно действовать совместно в таком деле.

Но я бы хотела, чтобы мы продолжали придерживаться соглашения. Я думаю, что большинство высокопоставленных советников президента Дональда Трампа — не все, конечно, но многие — не хотят конфликта и не хотят быть вовлечены в конфликт из-за Ирана.

США. Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 24 февраля 2018 > № 2509828 Дебора Джонс

Директор OCSiAl: В России сложнее транслировать идеи в бизнес.

Автор: Дмитрий Здорников

Академик РАН, научный руководитель и сооснователь OCSiAl Михаил Предтеченский рассказал РБК Новосибирск о том, как создать успешный бизнес, основанный на науке, горящем велосипеде и миграции ученых.

Компания OCSiAl, открытая в Академгородке в 2009 году, стала первой в мире, производящей одностенные углеродные нанотрубки в промышленных масштабах — до 10 тонн в год. В основе производства лежат идеи и исследования Михаила Предтеченского, которые также позволили значительно снизить цену производимых трубок, впервые сделав их применение в индустрии экономически доступным. Первая установка по синтезу была запущена в 2014 году. В текущем году Предтеченский рассчитывает запустить установку мощностью 50 тонн нанотрубок в год.

Про нанотрубки и легкие машины

— В истории были каменный век, бронзовый век, железный век и кремниевый век — все они определялись тем или иным материалом в своей основе. Я думаю, сейчас уместно использовать понятие «углеродный век». Сегодня остро стоят две проблемы: резкий рост потребления материалов и продуктов растущим населением планеты и, как следствие, увеличение выбросов углекислого газа.

Первоочередная задача нанотрубок — уменьшение количества потребляемых материалов. За счет чего это осуществимо? Берем материал, добавляем одну десятитысячную долю нанотрубок от всей массы и получаем фактически новый материал с уникальными свойствами.

Такие материалы с нанотрубками, к примеру, коренным образом изменят существующую технику. Представьте машину в два раза прочнее и в четыре раза легче современной. Она будет не только быстрее, но и экономичнее — в разы снизится расход топлива.

О науке как бизнесе

— Нанотрубки — это фундаментальное открытие. И сейчас идет спор о том, насколько значима такая наука. Я скажу так: нет фундаментальной науки, есть фундаментальные результаты. Если ученый занимается исследованиями, говорит об их важности, но при этом результаты никому не интересны — в чем здесь фундамент? Процесс может вести вникуда, и его можно называть хоть фундаментальным, хоть прикладным, если за это платят. Реальные результативные научные открытия, как правило, приводят к появлению нового продукта как, например, открытие графена.

В истории есть примеры, когда в некоторых высокотехнологичных странах государство не тратило деньги на науку. Развитие происходило за счет коммерческих компаний, которые спонсировали науку и занимались наукоемким бизнесом.

Например, наши лаборатории по оснащению превосходят многие лаборатории институтов, мы привлекаем специалистов из вузов. Что до стимулирования науки — это можно делать как деньгами, так и законами. Главное — браться за нее и делать.

Про торговлю тоннами

— Прелесть нанотрубок еще и в их чрезвычайно низких концентрациях, необходимых для кардинального изменения свойств материалов. Например, одного килограмма нанотрубок хватит, чтобы улучшить километр асфальтированной трассы — срок службы асфальта будет в четыре раза длиннее.

До нас торговали граммами, а мы производим и реализуем материал тоннами. Когда мы вышли с нашим продуктом на рынок, то отправили в несколько тысяч компаний бесплатные образцы по одному грамму. И ушло на это всего пару килограмм. Данное действие сразило всех.

Продукцию OCSiAlа можно использовать в аккумуляторных батареях для увеличения их емкости и срока службы, в смолах и красках для обеспечения проводимости электричества и улучшения механических качеств. В перспективе добавление нанотрубок в материалы позволит создавать более легкие конструкции с повышенной прочностью.

О миграции ученых

— Чтобы появлялись новые идеи, нужна уникальная среда, ведь с учеными людьми перетекают и образуются новые идеи. В Академгородке исторически сформирована уникальная атмосфера, сегодня представленная в виде Технопарка и различных бизнес-структур. А начинается все с физико-математической школы при НГУ. Она, как пылесос, всегда стягивала талантливых ребят и замыкала их на себя.

Большинство успешных инновационных компаний и институтов у нас сегодня возглавляют выпускники этой школы. Дальше шел университет. И здесь работа организована так, что большинство студентов заняты в реальном сегменте науки. Например, в прошлом году НГУ по инициативе OCSiAl открыли кафедру нанокомпозитных материалов. Это, по сути, новая отрасль. И мы уже готовим для нее специалистов. Надеюсь, эти ребята принесут пользу нашей стране.

Можно строить гостиницы и дороги — это вещи важные и полезные. Но если мы построим только их, то в конце пути никакой науки не возникнет. Сперва должно быть существо — уровень научных исследований, кадры и условия для создания нового бизнеса.

Это ключевые факторы, которые надо учитывать при формировании научной среды. Что это значит? В наш регион должна стекаться молодежь. Нужны благоприятные условия для их привлечения: возможность работать неподалеку от дома на мировом уровне, ну и, конечно, получать достойную зарплату. Хорошая зарплата и перспективы важны не меньше чем, дороги и гостиницы.

Про управление людьми

— Совмещение науки и бизнеса — это редкое явление. Если было бы иначе — подобных OCSiAl стартапов сейчас было множество. Когда я работал заведующим лабораторией, я осознал, что обычно люди рождаются с таким сочетанием характеристик, это просто невозможно привить. Следовательно, нужно обязательно помогать ученому их развивать.

Сегодня офисы компании, помимо России, присутствуют в Люксембурге, США, Китае, Гонконге, Корее и Индии. Общий штат составляет больше 350 человек.

Ученый — человек уникальный и творческий. И за свою жизнь людьми «не учеными» я не управлял. Если мы хотим создать технологичный бизнес, нам нужны соответствующие условия для привлечения людей: это возможность решать интересные задачи и трудиться в компании мирового уровня. Кажется, нам удается — никто из нашей компании сам не увольняется. Помимо этого необходима, конечно, и рука управленца.

Что до меня — я не политик, а полевой боец. Мне приходится постоянно быть на острие дел, контролировать весь процесс. Может, поэтому в коллективе меня считают жестким.

Про сложность работы в России

— Вот, допустим, у вас есть желание взяться за науку. Что нужно? Идея. От идеи до готового продукта долгая дорога, которая отсеивает слабых. Но самый опасный участок дороги для изобретения наступает после — это внедрение. Внедрять новые проекты сложно.

Есть много компаний, которые открывали производство и закрывались, не разработав должной стратегии. В этом плане в России даже сложнее транслировать идеи в бизнес. Эту ситуацию хорошо обрисовывает анекдот. Спрашивает мальчик у отца президента, каково это — быть главным в стране. Отец отвечает: «Несложно. Это как кататься на велосипеде. Только велосипед горит, и ты горишь, и все вокруг горит».

Про амбиции и извлечение прибыли

— Когда я понял, что идеи нужно воплощать в жизнь, я создал свой небольшой частный институт, много работал с иностранными корпорациями, выполнял для них заказы. Щелчком, который запустил наш проект, стало мое знакомство с Юрием Коропачинским и его друзьями-бизнесменами. Амбиции, которые у нас были при создании проекта, требовали высочайших компетенций по всем направлениям: от знания бизнес-стратегии до научных массивов в области нанотрубок.

Комплексный подход — это отличительная черта наукоемкого бизнеса. Здесь нет какой-то одной опоры. Цель — извлечение прибыли из идеи. Вопрос не в том, как создать успешный бизнес, основанный на науке, а в том, как его растиражировать.

Первым делом мы сформулировали требования к бизнесу: он должен быть высокотехнологичным, должен оказать существенное влияние на технологический уровень планеты, в разумные сроки сформировать рынок и быть коммерчески успешным. После того как мы сформулировали эти требования, начался процесс перебора идей. Мой взгляд зацепился за нанотрубки, и стало ясно, что отказываться от идеи такого стартапа — глупо, ведь они удовлетворяли всем критериям. То есть, в отличие от большинства других стартапов, мы сначала сформулировали задачу создать масштабируемое производство «одностенок» и снизить на них цену, а только затем начали искать пути ее решения.

Про дешевые нанотрубки

— Низкая стоимость трубок здесь, конечно, принципиальна, ведь ситуация, когда вам необходимо заплатить $200 за необходимый объем трубок, чтобы улучшить материал стоимостью в $10, абсурдна. Максимальная цена компонента должна быть $1–2.

И нам удалось достичь этой цели — мы опустили цену в сто раз, не потеряв в качестве. Это та цена, при которой становится возможно массовое использование нанотрубок в индустрии.

Кроме того, нам удалось добиться создания цветных проводящих пластиков и резины. Раньше из-за добавления технического углерода подобные материалы могли быть лишь черного цвета.

Про конкурентов

— В 2012 году Showa Denko закрыли свое производство нанотрубок. Они производили сотни тонн многостенных нанотрубок, которые по характеристикам значительно уступают одностенным. Видимо, на начальном этапе компания не смогла правильно проанализировать материалы и рынки. При этом, остановившие производство компании до сих пор уверены, что само по себе направление перспективное.

На рынке «одностенок» сейчас существует лишь две крупные компании: наша и японская Zeon. Вторая продает трубки по цене порядка $10 тыс. за килограмм и производят они около тонны. В этом плане у нас есть не только преимущество в цене, но и в масштабах производства. Считаю, что такого успеха нам удалось достичь из-за уникального подхода к совмещению науки и бизнеса.

Люксембург. США. Весь мир. СФО > Химпром. Приватизация, инвестиции > rusnano.com, 22 февраля 2018 > № 2511553 Михаил Предчетенский

Преступники голосуют за демократов

Как очередная стрельба в школе заставит США отказаться от основных свобод

В сентябре 1789 года, когда революция во Франции только набирала свою страшную мощь, а Екатерине Алексеевне оставалось править ещё семь лет, Джеймс Мэдисон, будущий четвёртый президент США, предложил Конгрессу первого созыва десять поправок к Конституции, принятой всего двумя годами ранее. Десять поправок стали неофициально именоваться Биллем о правах и в напоминающей религиозный культ вере в святость американских идеалов этот Билль, наряду с самой Конституцией и Декларацией независимости, стал священным текстом. Поправки закрепляли права и свободы граждан, а также накладывали ограничения на правительство любого уровня – от федерального до местного – на попытки эти права и свободы подавить. Сегодня положения девяти поправок Билля о правах никем не оспариваются, но нас интересует поправка, по мнению всех демократов и части республиканцев позволяющая убивать людей и являющаяся причиной ужасающе высокого уровня убийств. Поправка звучит как «Право народа на свободное хранение и ношение оружия не должно нарушаться, поскольку хорошо организованное ополчение необходимо для обеспечения безопасности свободного государства» и идёт под номером два, сразу после поправки, устанавливающей свободу слова, религии, печати и собраний.

Споры по поводу Второй поправки разгораются и утихают примерно трижды в год. Причиной этому, как несложно догадаться, массовые убийства, которыми так печально известны США. До этой недели последним таким случаем было страшное убийство в Вегасе, беспрецедентное по своему масштабу и тому хладнокровию, с которым оно было подготовлено и осуществлено. В эту же среду в городе Паркленд, что в солнечном штате Флорида, произошло очередное массовое убийство, которое хоть и не превзошло по числу жертв стрельбу в Вегасе, заняло своё место в череде происшествий столь обыденных, что они уже получили собственное название: school shooting – стрельба в школе. Бывший ученик, исключённый по дисциплинарным причинам, вошёл в школу с полуавтоматической AR-15 и несколькими магазинами. Несколько минут стрельбы унесли жизни 11 учеников и одного тренера, а ещё пятеро вскоре скончались в больнице, где до сих пор остаются 15 пострадавших, пятеро из которых находятся в тяжёлом состоянии. Убийца, девятнадцатилетний Николас Круз, вопреки общепринятым среди подобных преступников алгоритмам действия, не оставил последний патрон для себя, а спокойно сдался полиции. Неподтверждённые слухи в кампусе твердят, что после исключения Крузу был закрыт вход в школу, угрозы от него бывшим одноклассникам и учителям были обычным делом, а сам он проходил лечение у нескольких психиатров и входил в группировку белых националистов. Так это или нет – предстоит выяснить следователям, а пока городок с населением едва ли больше 30 тысяч человек в шоке пытается осознать масштабы произошедшего и справиться с навалившейся на него печальной славой, журналисты и политики всех мастей и рангов не замедлили воспользоваться трагедией 17 семей, которые уже никогда не соберутся вместе, чтобы продвинуть свою позицию.

Сегодня громадное количество личного оружия в США и вполне нормальный для страны таких размеров уровень преступности обеспечивается строгими правилами покупки, хранения и ношения огнестрельного оружия, чрезвычайно необходимыми для обеспечения безопасности – так, лицензия на покупку не выдаётся психически больным и имеющим судимость, а использование оружия строго запрещено в gun-free зонах, в число которых входят школы, больницы, административные здания и кампусы университетов. Именно это, по мнению многих, служит причиной такого количества жертв, ведь в случае наличия у учителя пистолета, можно было избежать не только множества убийств в результате стрельбы, но и самой стрельбы, ведь потенциальный стрелок трижды подумал бы, прежде чем войти в класс с винтовкой.

Вопреки тому, что можно было ожидать, демократы в большинстве своём не бросились подгонять сообщения о событии под тему необходимости запрета на ношение оружие: ждали уточняющих данных. Связано это с тем, что в прошлом году несколько случаев массовой стрельбы в школах были совершены чернокожими подростками с использованием незарегистрированного, по сути, нелегального оружия. Это никак не вписывалось в парадигму мироописания либеральных СМИ, потому об этих случаях быстро забыли как о досадных недоразумениях. О стрельбе же в Паркленде ещё долго будут говорить все СМИ страны. Стрелок – белый, психически неуравновешенный подросток, законно имевший полуавтоматическую винтовку. Следует отметить, что в школах по закону носить оружие запрещено, так что застрелить вооружённого безумца никто, даже при наличии квалификации, не мог бы. В условиях частоты подобных инцидентов, а за 2018 год это уже восьмая стрельба в учебных заведениях, выделившаяся лишь своим масштабом, будут хорошо слышны голоса тех, кто призывает отказаться от права носить оружие, изменить Вторую поправку так, чтобы она соответствовала неким абстрактным требованиям нового времени, под которыми обычно понимаются вполне конкретные личные взгляды призывающего. Если американцы дадут слабину, если уступят, то дело не ограничится лишь второй поправкой – к примеру, уже сейчас видны набирающие силу движения, призывающие отказаться от свободы слова, если задеты чувства меньшинств. Так, шаг за шагом, мелочь за мелочью, поправка за поправкой, страна, которая со времён своего основания превыше всего ставила свободу, окажется под гнётом тирании. Круз, что бы им ни двигало – безумие, хитрый расчёт или же чья-то злая воля, - послужит для создания в умах населения образа среднестатистического владельца оружия: сумасшедший расист, стреляющий в безоружных детей. С таким образом легко будет добиться чего угодно. Преступники, нелегально носящие оружие и совершающие с его помощью налёты, грабежи и убийства, охотно голосуют за демократов, одна из основных целей которых – лишить права носить оружие законопослушных граждан.

Илья Титов

США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 21 февраля 2018 > № 2507858 Илья Титов