Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Тайвань. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 15 января 2024 > № 4563519 Алексей Маслов

Победный Лай. На Тайване выбрали нового главу администрации

Александр Ленин

На Тайване прошли выборы главы администрации. Победу одержал кандидат от правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП) Лай Циндэ, который набрал около 40,05 процента голосов. Его соперники признали поражение. После подведения итогов волеизъявления народа Лай Циндэ отметил, что готов к переговорам с Китаем "на основе достоинства и паритета", и собирается нести ответственность за стабильность ситуации в Тайваньском проливе.

При этом он выразил решимость защищать остров от "угроз и запугивания со стороны Китая". После чего некоторые эксперты заговорили о возможном обострении ситуации в Тайваньском проливе. В Пекине спокойно отреагировали на состоявшиеся выборы. "Эти выборы не поменяют основной обстановки и направления развития отношений на двух берегах, не поменяют общего желания соотечественников по две стороны пролива становиться ближе, не остановят общей тенденции к тому, что родина будет воссоединена", - уточнил представитель канцелярии Госсовета КНР по делам Тайваня Чэнь Биньхуа.

США намеренно приучают жителей Тайваня к мысли о том, что война с Китаем неизбежна

В свою очередь в посольстве Китая в США предупредили, что власти Поднебесной решительно выступают против официальных контактов Вашингтона с Тайбэем. "Тайвань является неотъемлемой частью Китая", - сказал пресс-секретарь дипмиссии КНР в Вашингтоне Лю Пэнъюй.

Однако в СМИ появилась информация, что спикер палаты представителей США Майк Джонсон намерен попросить председателей профильных комитетов законодательного органа возглавить делегацию в Тайбэй. Такой визит может состояться уже в мае после инаугурации новоизбранного руководителя острова. Президент Джо Байден выступил в примирительном ключе. По словам хозяина Белого дома, США не поддерживают независимость Тайваня. А госсекретарь Энтони Блинкен отметил, что Вашингтон рассчитывает на сотрудничество с Тайбэем в соответствии с политикой "одного Китая".

Комментарий

Алексей Маслов, директор Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор исторических наук, профессор:

- Результаты выборов на Тайване были предсказуемыми. Реальная интрига исчезла недели за две до голосования. Тогда стало понятно, что в гонке побеждает Лай Циндэ, кандидат от Демократической прогрессивной партии (ДПП), которая идет на окончательный разрыв с материковым Китаем. Важно понимать, что ни одна из трех партий, чьи кандидаты боролись за кресло руководителя острова, не выступала за возвращение Тайваня под юрисдикцию КНР. Это, пожалуй, произошло впервые за многие годы. Судя по всему, на Тайване вообще исчезли силы, которые предлагают пересмотреть столь жесткую позицию по отношению к КНР. Нынешние три партии отличались только тем, насколько они готовы пойти на эскалацию с Китаем или насколько они готовы смягчить свою позицию по отношению к КНР.

В свою очередь Лай Циндэ предлагал несколько тезисов, которые ему, по всей видимости, теперь придется осуществлять. Во-первых, это максимальное сближение Тайваня с США. И мы видим, что госсекретарь Энтони Блинкен поздравил победителя, подчеркнув, что итоги электорального процесса служат хорошей почвой для развития нового типа отношений между Тайбэем и Вашингтоном. Во-вторых, Лай Циндэ предлагал максимально декларировать независимость острова. Он не разъяснил, как собирается это делать. Но мы можем предположить, что речь про референдум о независимости острова или изменение названия Тайваня, который официально именует себя Китайской республикой.

Такая ситуация, безусловно, приведет к самой серьезной конфронтации Тайваня с КНР, вплоть до военных действий. Но вместе с тем следует понимать, что реальные боевые действия не просто обрушат экономику Тайваня. Остров просто пойдет под списание. США в случае войны будут помогать Тайваню только вооружениями, по украинской модели. Кроме того, следует учитывать, что в конфликте на Украине, например, участвует и Европа, на плечи которой ложится часть расходов. В случае с Тайванем этого не произойдет. Кроме того, любые военные действия вокруг Тайваня приведут к еще одному обрушению мировой торговли, не только китайско-тайваньской и не только тайваньско-американской, а мировой.

Вполне очевидно, что Лай Циндэ придется постоянно маневрировать и выкручиваться из сложившейся ситуации. То есть постоянно поддерживать глубокий накал отношений с КНР, но при этом не пересекать "красную черту". Вопрос заключается в том, дадут ли ему это сделать. Потому что в случае обострения ситуации и начала военных действий между Китаем и Тайванем меньше всего пострадают США. Начало войны приведет к падению китайского юаня. И на этом фоне американский доллар будет укрепляться. Но все равно будет нанесен и очень серьезный удар по американской экономике. Если Китай в качестве ответных мер наложит, скажем, эмбарго на поставки американской сельхозпродукции, то за этим последуют огромные потери фермеров из США. Убытки будут исчисляться десятками миллиардов долларов ежегодно. Главный вопрос заключается в том, что Тайвань - это часть удара по модели развития КНР со стороны США, а не просто попытка напугать Китай. Развитие ситуации вокруг острова в будущем во многом будет зависеть от того, как глубоко следующий американский президент будет готов идти в эту ситуацию.

Тем не менее мы видим, что общество Тайваня проголосовало за резкую риторику в отношении КНР. На это есть несколько причин. Как ни странно, здесь сработала американская пропаганда, которую США ведут по всему миру. Тайвань живет в едином информационном поле с Вашингтоном. В отличие от Китая, который имеет свое информационное поле. И нагнетание тезиса о том, что Пекин вот-вот начнет войну, конечно, сыграло свою роль. Жителей острова намеренно и планомерно приучают к мысли о том, что война с Китаем неизбежна, что это нормально и она должна произойти. Вторая причина заключается в постоянном напитывании Тайваня со стороны американских и европейских политиков тезисами о возможной самостоятельности острова без нарушения нынешнего статус-кво.

Тайвань. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 15 января 2024 > № 4563519 Алексей Маслов

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389657 Сергей Агафонов

Тайваньская матрёшка

Уравнение с 23 миллионами неизвестных

СЕРГЕЙ АГАФОНОВ

Журналист, в прошлом собственный корреспондент газеты «Известия» в Японии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Агафонов С.Л. Тайваньская матрёшка // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 192–207.

До недавнего времени, пока геополитика окончательно не изуродовала здравый смысл, о современном Тайване говорили как о серьёзном экономическом игроке, крупном финансово-инвестиционном резервуаре и феномене социального развития, на примере которого многим и многому стоит поучиться.

Тайваньское благополучие, что интересно, и теперь никуда не делось (и ковидные испытания превозмогли, и от стагнации увернулись). Но всего за пару последних лет в восприятии Тайваня внешним миром случился слом: сторонних наблюдателей перестали интересовать размеры местной экономики и роль в ключевых производственных цепочках, зато неясный политический статус территории, прежде мало кого волновавший, и стратегическое положение острова перевесили в оценках все прочие объективные параметры. Эта деформация – прямое следствие растущей американо-китайской конфронтации и предвзятости обслуживающих её экспертов, хотя очевидно: специфика социума, без которой успешное развитие невозможно, никуда не делась. Более того, чем выше градус неопределённости вокруг Тайваня, тем она важнее.

Неединое целое

Самая яркая особенность, делающая Тайвань неповторимым, – фрагментарность и «мелкоячеистость» элементов, составляющих основу человеческого общежития. В фундаменте тайваньской жизни (социальной, политической, экономической, этнической) заложен не монолит и не крупные «цивилизационные блоки», а нечто экзотичное – мелкопористая структура семейных, клановых и групповых связей, гибкая и чуткая к изменениям среды, но при этом чрезвычайно стойкая к любым формам внешнего давления.

При плотности населения более 660 человек на квадратный километр (один из самых высоких показателей в мире) Тайвань столь же плотно заселён и разнообразными формами самоорганизации социума – гильдиями, ассоциациями, культовыми союзами и братствами, сектами, землячествами, сообществами и обществами, часть которых являются закрытыми, а некоторые и вовсе тайными (знаменитые триады, например, набрали силу и расцвели именно здесь, как и многие другие почтенные институции, возникшие сотни лет назад и благополучно пережившие все исторические коллизии и катаклизмы). Каждая функционирует по своим неписаным законам, но при этом все связаны друг с другом традициями сосуществования и условностями общежития.

Невидимое постороннему глазу взаимодействие и взаимовлияние этих структур и в былые времена, и в наши дни определяет внутренний градус островной жизни, расставляет акценты, формирует одни векторы общественного движения и гасит другие.

При обсуждении тайваньского случая в современных дискуссиях детали такого рода не звучат, хотя должны были бы рассматриваться и оцениваться в первую очередь. Без них ориентация в тайваньском пространстве просто невозможна, а любой прогноз (электоральных предпочтений, трендов, перспектив) далёк от действительности. Ведь демократические «фантики» в виде политических партий, движений и объединений – всего лишь декорация для Тайваня, причём (по историческим меркам) совсем свежая, отстроенная только после окончания Тихоокеанской войны и далеко не сразу. Более того, сам процесс «демократического строительства» был тернист и небезупречен, а вопросов к прошлому у самих тайваньцев не меньше, чем к будущему.

После полувекового японского колониального правления, за время которого Тайвань превратился из захолустья в процветающий и экономически развитый край с населением, отнюдь не забитым зловредными колонизаторами, а серьёзно интегрированным в жизнь метрополии, остров вместо избавления от «иноземного ига» (в период которого, к слову, даже выборы в местные органы власти проводились) испытал нечто иное. Тайвань накрыла волна «белого террора» (так в современных учебниках трактуется кровавое подавление гоминьдановцами, которые пришли на смену японцам, массовых выступлений населения в 1947 г.), после чего последовал сорокалетний период чрезвычайного положения – с жесточайшей цензурой, запретом любой политической активности и поражением в избирательных правах большинства жителей. Первая оппозиционная партия (демократическая прогрессивная – ДПП – правящая сегодня) была разрешена властями только в 1986 г., первые свободные парламентские выборы случились в 1991-м, а прямые президентские и того позже – в 1996-м. И хотя сегодня Тайвань воспринимается за рубежом как образец «зрелой демократии» и витрина «политической толерантности» (официально зарегистрированы и действуют 220 партий, в парламенте заседают две пятипартийные коалиции), иллюзий по поводу реального веса и потенциала «партийных единиц» у местных избирателей, в отличие от внешних обозревателей, немного. А попытки выстраивать проекции тайваньского политического будущего в рамках упрощённой биполярной схемы (один полюс – сторонники независимости Тайваня из ДПП, другой – представители Гоминьдана, убеждённые в том, что остров и материк неделимы) выглядят забавно, поскольку ни однозначного представления о независимости, ни чёткого понимания неделимости на самих полюсах не существует – это величины переменные, зависимые от толкований и изменчивой конъюнктуры.

Предвижу возражения: согласно опросам тайваньского Фонда общественного мнения (за 2020 г.), 54% респондентов однозначно высказались за скорейшее объявление независимости от Китая, 23,4% поддержали статус-кво и только 12,5% хотят объединения с материком. Разве эти цифры не рифмуются с прогнозируемым всеми сценариями ростом сепаратистских настроений? Увы, они из того же разряда, что и суждения о «зрелой демократии» на Тайване. В лучшем случае выраженные в процентах «ощущения» иллюстрируют степень разогрева электората, но изюминка в том, что на результатах выборов это никак не сказывается – голоса «ложатся» совершенно иначе. Тяжёлое поражение ДПП на местных выборах осенью 2022 г., вынудившее президента Тайваня Цай Инвэнь уйти с поста лидера партии, подтверждает это в полной мере: ожидали укрепления позиций борцов за независимость и свободу, а получили от избирателя жёсткую «обратку» – радикалам подрезали крылья, несмотря на обострение напряжённости в контактах с материком и беспрецедентную (на грани подстрекательства) поддержку, оказанную им внешними силами, американцами прежде всего (достаточно вспомнить эпопею с визитом в Тайбэй спикера нижней палаты Конгресса США Нэнси Пелоси, который едва не довёл до большой беды).

Заниматься политическим моделированием по чёрно-белой схеме, конечно, удобно, но налицо проблема: такие упражнения не учитывают массу деталей и нюансов, комбинация которых не просто влияет на местные реалии – она их создаёт.

Точка на карте

Точного времени заселения территории острова людьми никто не знает. Археологические находки отсылали исследователей и на 6–8, и на 25–30 тысяч лет назад, и в этой вилке учёным открывалась картина, политически не безупречная. Выходило, что Тайвань, несмотря на географическую близость к материку, генетически вовсе не китайский (ханьский) «филиал», а элемент чужеродный – прародина целой австронезийской языковой семьи (куда и пигмеи, по одной из гипотез, входили), потомки которой рассеяны нынче по океанским просторам от побережья Африки и Мадагаскара до Филиппин, Новой Зеландии и Гавайев. Такого рода подробности тайваньского первобытного прошлого в доминировавшую долгие годы концепцию неделимого Китая категорически не вписываются, но с очевидным приходится мириться, тем более что совсем недавно (в 2015 г.) в тайваньские рыболовные сети попал окаменевший обломок челюсти, в очередной раз изменивший картину прошлого. Выяснилось, что находка принадлежит неизвестному прежде подвиду человеческой расы, вымершему где-то около 55 тысяч лет назад, когда не то что китайцы или австронезийцы, а человек разумный ещё не появился ни в этой местности, ни на материке…

Похожий на табачный лист немаленький (почти 36 тысяч квадратных километров) остров, по прихоти создателя осевший на тропике Рака на приличном (от 130 до 250 км) отдалении от южного китайского побережья, первыми из европейцев (в 1544 г.) разглядели португальцы (в прямом смысле – без высадки, с воды) и нарекли Формоза, что значит прекрасный остров. Название прижилось на несколько веков, хотя родилось явно в романтическом порыве – это место трудно назвать райским при более близком знакомстве: почти на 70% остров покрыт горами (местами высотой под 4 тысячи метров, что сравнимо с Фудзиямой), с непроходимыми (по сей день) зарослями, где даже тигры когда-то обитали, с нездоровым климатом (малярия, кишечные и прочие инфекционные прелести), неспокойной сейсмикой и свирепыми аборигенами (сегодня их на Тайване более 500 тысяч, официально признаны 16 племён, разделяемых на равнинные и горные, еще 12 существуют без формального признания, но с традициями, в которые посторонним вникать не стоит – навыки охоты за головами живут и ныне).

Материковые жители с живописным уголком познакомились задолго до романтичных португальцев, но своим не считали и даже именем наделили не сразу. Устойчивый интерес к Тайваню материковых властей приходит только на рубеже XV–XVI вв. – в китайских записях остров начинает упоминаться с растущей периодичностью, но с плохой коннотацией (вплоть до ассоциаций с «вратами ада») и чаще всего в тревожном контексте.

Причина тревог – стремительное превращение ещё недавно дикого, ничейного и никому не интересного клочка суши в неподконтрольную территорию, где процветает нелегальный коммерческий (аграрный и рыболовецкий), криминальный (пиратский) и запрещённый торговый промыслы, в которые вовлечён постоянно растущий числом и дерзостью «несистемный» интернационал: выходцы из прибрежных китайских провинций (в первую очередь Фуцзянь и Гуандун), японские головорезы, филиппинцы, малайцы и прочие народы. Пираты и торговцы, что в ту пору часто означало одно и то же, закрепились в удобных гаванях на севере (тут на старте стихийной колонизации, согласно ряду исследований, тон задавали японцы) и юге (здесь ключевыми игроками были фуцзяньские торговые кланы, трудноотделимые от разбойничьих братств, знакомых по классическому китайскому роману «Речные заводи»); рыбаки и аграрии (преимущественно из Гуандуна) активно осваивали плодородную береговую линию на юго-западе и в центральной части, постепенно отжимая аборигенов в предгорья, а потом и в горы.

Пришельцы чаще враждовали с местными племенами, чем торговали, и не очень ладили друг с другом, но эмпирически нащупали некий алгоритм сосуществования, который всех (кроме непримиримых горцев) устраивал. «Берегового братства» а-ля Тортуга, описанного Рафаэлем Сабатини в «Хронике капитана Блада», у тайваньских колонистов первой волны, правда, не сложилось (реальная жизнь всё же отличается от приключенческого романа), зато появилось нечто куда более ценное – навык адаптации к чужому и непохожему. А это крайне важно для азиатских широт, в которых вековые традиции, этнические различия и внутриэтнические перегородки составляют не внешний фон, а становой хребет социальных, групповых и межгрупповых отношений.

В итоге возникла поначалу хрупкая, но с годами ставшая устойчивой, а потом и традиционной именно для Тайваня модель общественного бытия, основанная на принципе матрёшки, слоёного пирога или (это кому как понравится) коктейля, составленного по знаменитой формуле Джеймса Бонда – смешать, но не взбалтывать.

В ограниченном островными пределами пространстве каждый региональный, этнический и/или клановый сегмент занимал (в соответствии с формируемой по факту «нормой представительства») узкую нишу, в которой действовал привычный уклад, иерархия и даже свой пантеон почитаемых божеств, что привносило эффективный порядок в замкнутый периметр «ячеек общества» (семей, групп, кланов, а позже ещё и сект и тайных обществ). Упорядоченность во внешнем контуре обеспечивал баланс, который менялся постоянно (сила и степень влияния сегментов весьма подвижны), оставаясь неизменным в основе – отсутствии абсолютной доминанты. Проще говоря, даже крупные общины были не настолько велики и сплочены, чтобы подмять под себя остальных, а в руках средних и мелких всякий раз при возникающих непонятках оказывалась «золотая акция», восстанавливающая нарушенную гармонию. Избавляли от беспредела и цементировали мирное (относительно) сосуществование прагматичные надобности повседневной жизни, в соответствии с которыми поддерживать отношения с соседями было безопаснее и полезнее, чем враждовать.

Попытки внешних сил разрушить эту противоречащую существующим канонам мироустройства фрагментарную общность и привнести в неё элементы жёсткого администрирования, стандартизации и однообразия, имевшие место в истории Тайваня многократно и с участием разных акторов, облик острова и жизнь на нём, конечно же, меняли (как правило, силком и кроваво), но радикальных трансформаций в саму модель тайваньского общежития, вызревшую естественным путём в ходе первой (стихийной) волны колонизации, не внесли. Объяснить эту жизнестойкость привычным научным инструментарием невозможно, хотя в современных исследованиях фигурируют ссылки на теорию «придуманного общества креольского типа», которое вроде как приводит к формированию особого рода «протестной идентичности», возникающей в условиях постоянного внешнего давления. Спору нет, теория сама по себе хороша, вот только тайваньский случай в неё не очень встраивается. Не потому, что креолов на острове сегодня нет (хотя во времена не слишком протяжённой испанской и сорокалетней голландской колонизации даже такая категория на Тайване существовала), а потому, что тайваньский общественный уклад сложился не на протестной основе и не в условиях внешнего давления, а задолго до постороннего вмешательства и на добровольных началах самоорганизации. Пришельцы (в любом изводе) всегда оказывались на Тайване неубедительным меньшинством, которому система островного общежития оказывалась не по зубам: перестроить инфраструктуру, переориентировать экономику, изменить надстройку, реформировать образование – всё это, опираясь на властные возможности, они могли, а вот разрушить неединое тайваньское целое не получалось.

Капризы государственности

При всей внешней простоте темы к разговору об особой тайваньской идентичности подступиться трудно, поскольку это не понятийный массив, а всё та же матрёшка: один сюжет переходит в другой, разваливаясь по ходу на слои и фрагменты. Каждый из них имеет свою «родословную», погружение в которую сродни спуску в шахту – чем глубже, тем темнее.

Вопрос государственной идентичности, к примеру, чрезвычайно актуален и политизирован, он возникает сегодня в дискуссиях чаще других, но дискурс молод и беспомощен, как сама тайваньская государственность, которая по большому счёту неизвестно что собой представляет. Неясности с политическим статусом острова (то ли Китайская Республика (Тайвань), то ли просто Китайская Республика, то ли административное образование по формуле «один Китай – два правительства», то ли широкая автономия по модулю «одно государство – две системы») усугубляются мутной юридической историей с самой принадлежностью Тайваня Китаю.

Дело в том, что Япония, получившая остров по договору с цинским правительством и владевшая им с 1895 по 1945 гг., после капитуляции отказалась от прав на Тайвань, но без указаний, в чью пользу. На этом, как утверждает молва, настоял неутомимый Черчилль, искавший рычаги влияния одновременно и на Чан Кайши, и на Мао, но генезис не столь важен. Важно, что щекотливый сюжет, закреплённый в нескольких правовых документах, обрёл юридический вес, а в дипломатических и политических играх получил статус правового аргумента. В редакции Госдепа США (от 1971 г.) это было сформулировано иезуитски: «Так как Тайвань и Пескадоры не определены никакими существующими международными договорённостями, суверенитет над этой областью является нерешённым вопросом, который должен быть урегулирован будущим международным решением». Год спустя (на встрече президента США Ричарда Никсона и премьера госсовета КНР Чжоу Эньлая, положившей начало нормализации американо-китайских отношений) тема возникла вновь, но уже в адаптированном к текущему моменту виде: США признают Тайвань частью Китая, но не КНР. Двусмысленность сохранилась и после установления дипломатических отношений между Пекином и Вашингтоном: официальное коммюнике от 1 января 1979 г. вроде как фиксировало американское признание правительства КНР единственным законным правительством Китая, что, по логике, должно подразумевать и признание Тайваня частью КНР, но логический вывод – это не официальный документ, а в нём-то как раз об этом прямо ничего не сказано. В этой недосказанности, как выясняется теперь, – легитимно обоснованный повод для вмешательства в ситуацию: если с правовой точки зрения принадлежность Тайваня спорная, то существующее на острове политическое образование – бесспорно, и любыми путями его надо пестовать, укреплять и оберегать.

В эту кашу свои «специи» подбрасывает и Пекин, что привносит во внутреннюю полемику о тайваньской государственной идентичности одновременно и остроту, и смятение. В феврале уже 2023 г. глава канцелярии комиссии по иностранным делам ЦК КПК и член Политбюро Ван И, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, отметил, что остров является частью Китая с древних времён, и подчеркнул: «Тайвань никогда не был государством и никогда не станет суверенным государством в будущем. Это положение дел на сегодняшний день, это статус-кво. Не Китай хочет его изменить, а сепаратистские силы Тайваня. Тайвань должен соблюдать основные принципы китайского порядка – это условие для сохранения мира». Ответ из Тайбэя последовал незамедлительно: Совет по делам материкового Китая (уполномоченный административный орган при исполнительном юане – правительстве) выступил с протестом, в котором подчёркнуто, что Китайская Республика (Тайвань) – это суверенная нация, которая никогда не была и не будет частью Китайской Народной Республики.

Тезис о суверенности, вброшенный официальной инстанцией, вызвал ожидаемый всплеск «сепаратистской активности» в тайваньских соцсетях и вновь привлёк внимание к истокам проблемы.

Тем более что в глубоком прошлом занятных аргументов оказалось значительно больше, чем в тревожном настоящем: остров не появлялся ни на одной карте имперских владений до 1683 г., а в официальных хрониках до 1684 г. (до аннексии, после которой Тайвань был включён в провинцию Фуцзянь административно) как китайская территория никогда не упоминался. Понятное дело, фанатов независимости это сильно «заводит»: о какой «неотъемлемой части Китая» после всего изложенного может идти речь? Нет сомнений, весь этот набор аргументов и на внешнем периметре, и во внутреннем контуре прозвучит ещё не раз, но принципиально важна не риторика, а реакция на неё прагматичного тайваньского социума: куда качнётся баланс настроений (а потом и действий), определять будет именно этот фактор.

Культурный ералаш

Проблема культурной идентичности на Тайване в сравнении с идентичностью государственной тоже полна сюрпризов, хотя и менее свежа по историческим меркам. Первыми на ниве культурных инициатив отметились ещё в XVII в. голландцы, попытавшиеся не столько изучить местную специфику, сколько привести к общему знаменателю туземный интернационал для улучшения коммуникаций и повышения качества управления. Затем (в конце XIX – начале XX в.) культурным аспектом последовательно занимались сначала японцы (особенно велика была роль крупного мыслителя и реформатора Симпэя Гото, который считал, что Тайванем должны править «биологические принципы», то есть надо сначала понять привычки тайваньского населения, а также причины их существования, прежде чем разрабатывать соответствующую политику), потом пришедшие им на смену с материка китайские националисты (Гоминьдан), а теперь и националисты уже доморощенные, тайваньские.

При всей разности установок, правда, мотивация и вектор действий у организаторов «культурных мероприятий» были схожими – последовательные попытки создать в культурном сегменте некий доминирующий мейнстрим и привнести элементы единообразия в пёстрый и фрагментарный внутренний мир тайваньского общества. Цивилизаторские инициативы, однако, эффект неизменно имели половинчатый – достичь вожделенной бескомпромиссной унификации так и не удавалось. Причины неудач дежурно искали в изъянах исполнения задуманного (недостатке рвения, нехватке то кнута, то пряника), хотя стоило бы, как кажется, признать главной уязвимостью саму постановку задачи. Этого, однако, не происходило и не происходит – упражнения по созданию монохромной идентичности на «культурном фронте» продолжаются и в наши дни.

Сегодня в перетягивании каната состязаются с упорством и редкой изобретательностью сторонники китаизации (это главным образом Гоминьдан) и тайванизации (ДПП и ей сочувствующие). Усилия поискать нечто косметически среднее тоже предпринимались: концепция «общей судьбы» и попытка сформировать на базе традиционных китайских ценностей «нового тайваньца» – самые известные из такого рода инициатив, предложенные в начале 1990-х гг. Ли Дэнхуэем, первым уроженцем острова, достигшим властных вершин в Гоминьдане. Выдвинутые на старте тайваньской перестройки (от авторитарной модели к либеральной), эти инициативы должны были смикшировать разворот в политике (формальным началом стала отмена чрезвычайного положения), уберечь управленческую машину от «заносов» и сохранить политический контроль над ситуацией. На деле вышло иначе: попытка мягкого отхода от жёсткого «китаецентризма», практиковавшегося Гоминьданом в течение десятилетий, помогла автору идеи дважды стать президентом, но дала мощнейший импульс росту «тайванецентризма», монополия на власть была утрачена, внутренние противоречия и острые углы не сглаживались – ни в политическом, ни в культурном сегменте однообразную массу склеить не получалось.

Иного поворота, впрочем, трудно было ожидать. Тема «вхожденчества» Гоминьдана на остров была жёстко табуирована в период ЧП, но как только ослабла удавка цензурных ограничений, вырвалась в публичную сферу мгновенно: припомнили и то, что волнующего «воссоединения с Родиной» для тайваньцев с приходом новых администраторов с материка осенью 1945 г. не случилось (остров был для них территорией чужой и враждебной), и то, что пришельцы первым делом занялись дележом оставшейся от депортированных в начале 1946 г. японцев собственности, а к местному населению относились подчёркнуто высокомерно, как к лишенцам (что полностью соответствовало установленным политическим порядкам) и людям второго сорта в культурном аспекте – с предубеждением и презрением.

Демократические преобразования, продвигаемые сверху, эту въевшуюся во все поры тайваньской жизни «пересортицу» не устранили, а внутреннюю гармонию восстановить не могли – её изначально не было.

Как результат, вместо конструктивного поиска объединяющей культурной идентичности Тайвань в начале 2000-х гг. вступил в полосу конфликтного прошлого: новую интерпретацию получили протестные выступления в 1947-м (вместо мятежа – восстание, вместо умиротворения – карательная операция), предметом обсуждений стали былые несправедливости и обиды, а в поле зрения стали попадать и вовсе немыслимые прежде в открытом доступе сюжеты, как, например, решение Чан Кайши направить на Тайвань своих сыновей перед массовой высадкой с материка для зачистки плацдарма (старший – Цзян Цзинго – углублённо занялся нейтрализацией неблагонадёжных, возглавив тайную полицию и репрессировав всю тайваньскую интеллигенцию; младший – Чан Вэйго – выпускник Мюнхенской военной академии и офицер вермахта, принимавший участие в аншлюсе Австрии, прибыл на остров вместе с танковой дивизией, которая обеспечила контроль периметра). К культурной сфере всё это прямого отношения не имело, зато соответствовало общественным чаяниям – так восстанавливалась «связь времён».

Погружение в некогда запретные исторические пласты затягивало, однако приходило и понимание: если продолжать спуск в историческую «шахту» без оглядки на последствия, то неудобств и неприятностей возникнет больше, чем преимуществ. Скажем, причастность к репрессиям того же Цзян Цзинго ещё можно было уравновесить в дискуссии неоценимым вкладом, который он внёс в либерализацию тайваньской жизни (ЧП отменил именно он в 1987 г.) и в экономическое развитие острова. Но «безлимитное» знакомство с его биографией для широкой общественности было уже травматичным: оно неизбежно влекло признание в том, что внедрённая на острове экономическая модель имеет советские корни (Тайвань не случайно называют иногда страной победившего нэпа), а инициатором реформ был не просто Цзян Цзинго, а гражданин СССР китайского происхождения Николай Владимирович Елизаров, член ВКП(б), выпускник университета при Коминтерне, слушатель Академии РККА, участник коллективизации в Подмосковье, главный редактор заводской многотиражки Уралмаша, ответственный сотрудник Свердловского горсовета, за плечами которого было и публичное отречение от отца на страницах советской печати, и арест органами НКВД в 1937 г. (по обвинению в связи с троцкистами). И всё это неумолимо выводило уже на другую цепочку взрывоопасных для местной стабильности подробностей – полную недомолвок историю отношений Гоминьдана с Москвой (в целом) и Чан Кайши со Сталиным (в частности).

К подобным перспективам ни Гоминьдан, ни оппозиция готовы не были. И потому итогом поиска культурной идентичности стала мутация – первичным оказался не сам поиск, а процесс: на первый план вышли креативные инициативы, нестандартные пиаровские ходы и прочие малосущностные элементы (вроде изменений в календаре памятных дат, перемен в дизайне паспортов и поиске особого «тайваньского цвета» для брендирования острова), которые поддерживали градус внутренней дискуссии, но избавляли неокрепшую тайваньскую демократию от «перегрузки знаниями».

Этнические заморочки

«На Тайване фактически отсутствует единая позиция относительно того, что собой представляет государственное образование, руководство которого находится в Тайбэе, каковы его название и границы, кто его жители, к какому этносу принадлежат и на каком языке разговаривают (диалекте китайского или каком-то особом тайваньском). Представители различных политических сил, приходя к власти, интерпретируют эти вопросы по-разному, а их практическая политика сводится к тому, что при власти Гоминьдана упор делается на единство китайской нации, изучение истории, культуры и достижений всего Китая, в то время как при ДПП система образования ориентируется на изучение истории и культуры преимущественно Тайваня, связи с материком сокращаются, и вся государственная идеология строится на восприятии КНР как другой страны, а материковых китайцев – как другой нации. Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами».

Эта пространная цитата из исследования Андрея Дикарёва «“Тайваньская нация”: от мифа к реальности», опубликованного пару лет назад, отражает сложившуюся на острове ситуацию достаточно точно, вот только последнее предложение в приведённом пассаже представляется не то чтобы неверным, а… недописанным. Вместо точки в конце последней фразы напрашивается продолжение: «Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами» семьи, клана, общины и/или этнической группы, которые влияют на этот выбор. Если бы на самом деле на Тайване торжествовала свобода индивидуальных предпочтений, то главной движущей силой общественных процессов были бы настроения и эмоции атомизированных индивидов, в то время как на деле ключевой регулятор – «ячейки» социума, которые ориентируются не на политические полюса, а подчинены гравитации иного рода. В дискуссии о тайваньской идентичности это выводит на самый интересный и одновременно самый сложный сюжет – этнический.

В презентациях внешнему миру островные власти этот щепетильный нюанс стараются всячески обходить. Например, в последней версии брошюры «Знакомьтесь: Тайвань» (опубликованной местным МИД в 2021 г.) этнический состав населения острова представлен так: 95,4% китайцы (хань), 2,4% аборигенные народности и 2,2% новые иммигранты (их «значительный приток» в последние годы тайваньское ведомство объясняет как «результат смешанных браков» и настаивает, что «в настоящее время число новых иммигрантов составляет более 530 тысяч»). Однако в такую картинку решительно не верят прежде всего сами тайваньцы. В многочисленных научных работах, посвящённых проблеме, местные исследователи берут за основу положение о существовании на острове четырёх основных этнических групп: потомков выходцев из Фуцзяни (хокло) и переселенцев из Гуандуна (хакка), «людей из внешних провинций» (тех, кто прибыл с материка после 1945 г.) и аборигенных племён. В структуре населения они составляют (по усреднённой выкладке учёных), соответственно, 68%, 16%, 14% и 2% (результаты «смешанных браков» в расчёт не берутся совсем), и у каждой – свои традиции, историческая память, культурный код и язык.

В политизированной дискуссии о тайваньской идентичности эти подробности, подрывающие тезис об общих «китайских корнях», представители Гоминьдана стремились всячески обойти, а оппоненты из Партии прогресса и демократии – подчеркнуть. Но при столкновении позиций неизменно возникал клинч, который заставлял оппонентов искать компромисс. Похоже, в итоге он был найден, хотя и не слишком изящный: серьёзный анализ межэтнического напряжения, исторически существующего на острове в нескольких плоскостях, фактически подменён в официальной повестке дискурсом о перспективах формирования в будущем некоей «общей этничности нового типа», которая возникнет при разрешении «конфликта идентичностей» на уровне индивидов.

Такой концепт, однако, не объясняет кульбиты в настроениях электората, который голосует не в логике «конфликта идентичностей», а в рамках совершенно иной парадигмы. В ней нет биполярности, а трещины и разломы идут по всему внутреннему периметру: и выходцы из Фуцзяни не едины, и переселенцы из Гуандуна не монолитны, и перебравшиеся на Тайвань после 1945 г. «люди из внешних провинций», хоть и спаяны общей «перемещённой» судьбой, но вовсе не однородны (в этой среде существовали и существуют свои братства и землячества со своим внутренним кодексом, ритуалами и жёсткой дисциплиной).

Погружение в тонкости открывает пласты, вникать в которые тревожно – придётся вступать на зыбкую почву родоплеменных и клановых отношений с тяжёлым обременением в виде неписаных норм и правил сосуществования явных, полутайных и тайных структур, веками поддерживающих установленный в дремучие года порядок островного бытия. Но только с такой оптикой, как представляется, взгляд на тайваньскую идентичность получают глубину и объём. И становится очевидным, что процентное представительство отдельных групп в составе населения, как бы убедительно оно ни выглядело, на самом деле ни о чём не говорит – большинство, отражённое в цифрах, эфемерно, а суждения о том, что происходит в этническом котле, всегда обманчивы: внутри постоянно что-то бурлит, вариативность создания временных союзов (равно как и возникновение поводов для вражды) учёту не поддаётся.

И речь ведь не только о политике, но и об экономике.

Фундаментом и главным ресурсом тайваньского экономического драйва выступают не крупные финансово-промышленные конгломераты, а мелкие и средние компании, на долю которых приходится более 90% островного ВВП.

По сути, всё это изначально семейный, клановый или групповой общинный бизнес, развившийся в полном соответствии с тайваньской исторической практикой, а вовсе не по прихоти властей, сделавших ставку на мелкое дробление экономических единиц. Распределение компетенций и размер ниши, которую каждая «ячейка» занимает, конъюнктурны, а вот положение обособленного анклава в этнической «карте местности» – постоянно.

Мелочь, казалось бы, но характерная: при обмене визитными карточками в Японии деловые люди обращают внимание прежде всего на принадлежность к фирме, а на Тайване предмет первоочередного интереса – фамильная предыстория. Объясняется просто: на острове не положение в бизнесе гарантирует надёжность партнёра, а происхождение и связь с традиционными институтами и глубинным социумом. Вопрос «ты чьих будешь?» в тайваньской версии всегда актуальнее вопроса «ты на кого работаешь?». И в контактах с той же Японией, к слову, эта особенность сыграла ключевую роль в выстраивании особых экономических отношений, которые развивались без участия официальных структур: именно по каналам старинных связей, налаженных не только в колониальную, но и в доколониальную эпоху, японские инвестиции и технологии сначала пришли на Тайвань, а затем через него (по линии кланов, братств и землячеств) – на материк.

Эта сторона тайваньской жизни никогда не регулировалась административными методами и оставалась вне политики, но на политику всегда влияла. Не только на острове – за его пределами тоже. Неформальные связи с разветвлённой «тайваньской сетью» помогли Сунь Ятсену пережить эпоху гонений (он боролся с цинским режимом и потому был поддержан тайваньскими структурами и в Макао, и в Токио, и даже в Лондоне, где островные братства сумели вытащить его из лап цинской охранки после похищения). В 1927 г. прописанные на Тайване ещё с XVII в. триады помогли и Чан Кайши, благословив свои шанхайские филиалы на активное участие в резне коммунистов, учинённой Гоминьданом (после высадки на остров, к слову, генералиссимус этой услуги не забыл – «белый террор» не затронул тайных обществ, с которыми Гоминьдан отношений не прерывал).

Каждая частица этнически пёстрого тайваньского глубинного мира множеством капилляров связана и с материком, и с диаспорами за рубежом. Юго-Восточная Азия, Океания, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия – в любом уголке неформальные тайваньские каналы исправно работают на благо общин, кланов и групп, объединённых традициями, родовыми связями и интересами, главный из которых – сохранение баланса, который был и остаётся основой общественного уклада. И есть ощущение, что именно этот фактор, а вовсе не контакты между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая, внесёт решающий вклад в поиск «формулы будущего» для Тайваня.

Можно возразить: степень вовлечённости неофициальных структур в политико-экономические и социальные процессы на Тайване трудноуловима и наукой не описана – разве допустимо полагаться на неё в оценках? Намеренно не замечать явления – вот это недопустимо. Ведь многие необъяснимые формальной логикой события станут восприниматься иначе, если принять «тайваньскую матрёшку» за основу островной идентичности. Геополитика её упорно не признаёт и пишет для Тайваня свои сценарии, но итоговый баланс будут сводить всё же не посторонние игроки, а сами обитатели острова. Их сегодня 23 миллиона, и все они – часть неединого тайваньского целого. В чужом уравнении в расчёт не берутся, что печально: любой школьник знает, что с таким числом неизвестных задачка не решаема…

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389657 Сергей Агафонов

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 12 марта 2023 > № 4321452 Владимир Овчинский

Третий срок Си Цзиньпина и Тайвань

экзистенциональная проблема председателя Китая

Владимир Овчинский

Для председателя КНР Си Цзиньпина проблема Тайваня на самом деле является экзистенциональной, составляющей один из главных смыслов его нового срока правления. Именно поэтому вопрос о «воссоединение Родины» был в центре внимания ХХ съезда КПК и Всекитайского собрания народных представителей, на котором Си Цзиньпин был вновь избран главой государства.

Американский правящий класс, военные руководители и интеллектуальная элита осознают это. Поэтому ни одно обсуждение Китая в Белом доме, Конгрессе, Пентагоне, в крупнейших аналитических центрах не проходит без всестороннего обсуждения ситуации вокруг Тайваня.

1. Американская элита строит планы по удержанию Тайваня в зоне своего влияния

Из многих публикаций на эту тему, вышедших в после съезда ВСНП, следует выделить статью бывшего конгрессмена, председателя Подкомитета Палаты представителей по иностранным делам по Восточной Азии Шейя Стаутца «Американская мощь и оборона Тайваня» на сайте Института исследований внешней политики (09.03. 2023):

«Американские официальные лица всё больше обеспокоены растущей мощью и напористостью Китая. В то время как воздушные шары-шпионы над континентальной частью Соединённых Штатов могут быть нынешним кризисом, Вашингтон должен сосредоточиться на наиболее вероятной горячей точке в двусторонних отношениях: возможности китайского вторжения на Тайвань».

Тайвань представляет критический интерес для обеих сверхдержав

«Председатель Китая Си Цзиньпин ясно дал понять, что воссоединение Тайваня с материковым Китаем является главным приоритетом. Он приказал своим военным быть готовыми к успешному вторжению на остров к 2027 году (к 100-летию создания Коммунистической партии Китая и Народно-освободительной партии Китая)».

«Тем не менее, - полагает автор, - любое такое вторжение будет далеко не лёгким. Чтобы завоевать Тайвань, Китай должен вторгнуться на остров, расположенный на расстоянии 100 миль через исторически опасные воды и высадить огромные силы на удивительно ограниченном количестве хорошо защищённых пляжей — и всё это при предотвращении или ограничении вмешательства со стороны вооруженных сил США. Осознавая эти проблемы, вооруженные силы Китая вложили значительные средства в возможности, которые позволили бы им выполнить мандат Си, создав крупнейший в мире военно-морской флот, всё более современные военно-воздушные силы и тысячи ракет, некоторые из которых предназначены для атаки американских баз и авианосцев. Эти силы могли бы проявиться, в частности, если бы Тайвань явно стремился к независимости. В 2016 году Си сказал: «У нас есть решимость, способность и готовность справиться с независимостью Тайваня, и если мы не справимся с этим, мы будем свергнуты».

Американские лидеры всё больше осознают решающую роль Тайваня в глобальных интересах США. Географическое положение Тайваня в Восточной Азии закрепляет Первую цепь островов, стержень американской защиты Японии, Южной Кореи и Филиппин. Кроме того, пандемия продемонстрировала миру важность тайваньского производства почти всех передовых полупроводниковых микросхем в мире. На остров приходится 37 процентов всех новых вычислительных мощностей в мире — каждый год. Эти факторы делают все более нереалистичным тот факт, что Соединённые Штаты могут избежать защиты Тайваня, даже если бы они этого захотели. Если Вашингтон надеется избежать конфликта с Пекином из-за Тайваня, он должен действовать сейчас, чтобы усилить сдерживание Китая».

Беспокойство в Вашингтоне растёт

«Обеспокоенность по поводу возможного китайского вторжения на Тайвань в последнее время резко возросла. В мае 2022 года Центр новой американской безопасности провел военную игру о китайском вторжении на Тайвань в 2027 году, в которой участвовали члены Конгресса. Через три недели после начала конфликта игра завершилась относительным тупиком после сокрушительных взаимных потерь.

В начале 2023 года Центр стратегических и международных исследований опубликовал результаты собственной серии военных игр о китайском вторжении на Тайвань в 2026 году. Его интригующий подход трижды запускал базовый сценарий и серию вариаций базового сценария, в общей сложности двадцать четыре сценария, показывая, что, хотя Соединённые Штаты и Тайвань одержали победу, это обошлось огромной ценой, включая потерю двух американских авианосцев.

Сценарии предполагали некоторые ключевые требования для победы США, в том числе то, что они должны в полной мере использовать японские авиабазы и иметь соответствующие противокорабельные ракеты большой дальности (достаточное их количество) для уничтожения флота вторжения Китая за пределами установленного им периметра вокруг Тайваня. Тайвань, со своей стороны, также должен был энергично сопротивляться — иметь то, что ему нужно, до начала вторжения, так как пополнение запасов будет невозможно».

Время Тайваня на исходе

«Опасения по поводу планов Китая в отношении Тайваня неотложны. В 2021 году бывший министр обороны Тайваня заявил, что к 2025 году способность Китая организовать «полномасштабное» вторжение на Тайвань будет «зрелой». Также в 2021 году тогдашний командующий Индо-Тихоокеанским командованием США заявил, что Китай может «попытаться захватить Тайвань» в ближайшие шесть лет (к 2027 г.). Эту оценку он подтвердил несколько недель назад . Ее поддержал, по крайней мере косвенно, его преемник адмирал Джон Аквилано, который свидетельствовал, что « эта проблема ближе, чем мы думаем». В сентябре 2022 года заместитель директора ЦРУ Дэвид Коэн сообщил, что Си приказал своим военным разработать способность захватить Тайвань к 2027 году. Всего несколько недель назад министр иностранных дел Тайваня Джозеф Ву предупредил, что, по его мнению, Китай с большей вероятностью «нажмёт на курок» против Тайваня. «Для меня 2027 год — это год, на который следует обратить внимание», — предполагая, что Си может использовать вторжение 2027 года в качестве политического отвлечения у себя дома и в попытке продемонстрировать как «достижение» в пятилетнюю годовщину своего недавнего переутверждения в качестве лидера Коммунистической партии Китая ещё на пять лет.

Совсем недавно, 27 января 2023 года, четырехзвездный генерал ВВС Майк Минихан, командующий Воздушно-мобильным командованием, в меморандуме приказал своим офицерам готовиться к войне Соединённых Штатов с Китаем через два года. Генерал Минихан предположил, что отвлекающие факторы, связанные с президентскими выборами как в Соединённых Штатах, так и на Тайване, вполне могут предоставить Китаю необходимую ему возможность. Он добавил: «Моя интуиция подсказывает мне, что мы будем драться в 2025 году». Хотя Пентагон дистанцировался от комментариев генерала Минихана, примечательно, что много различных официальных лиц делают публичные заявления, предупреждающие о намерениях Китая в отношении Тайваня».

Китай считает, что Америка находится в упадке, и видит возможности

«Си считает, что Соединённые Штаты переживают предельный упадок, что потенциально открывает возможность для наступления на Тайвань. Мировой финансовый кризис 2008 г. сильно повлиял на восприятие Коммунистической партией Китая меняющегося баланса сил. Раш Доши, в настоящее время директор по Китаю в Совете национальной безопасности, написал в своей книге «Долгая игра», что кризис 2008 года ознаменовал собой отход Китая от стратегической доктрины Дэн Сяопина «прятаться и ждать», призванной наращивать потенциал Китая, избегая при этом провоцирования американской сверхдержавы. Си явно отказался от этого подхода. Доши отмечает, что «китайские стратеги предпочли бы, чтобы Соединённые Штаты милостиво приняли свой упадок» и что Соединенные Штаты «духовно истощены, физически слабы и больше не могут руководить миром». Восприятие Китаем слабой Америки резко подрывает сдерживание в Тайваньском проливе».

Защитит ли Америка Тайвань?

«Есть признаки того, что Америка и её союзники понимают свои интересы и будут защищать их. Президент Джо Байден прямо заявил, что Америка будет защищать Тайвань. Конгресс также демонстративно поддержал тайваньскую демократию, когда осенью прошлого года на Тайвань нанесла драматический визит бывший спикер палаты представителей Нэнси Пелоси. Новый спикер Палаты представителей от республиканцев Кевин Маккарти должен встретиться с президентом Тайваня Цай Инвэнь, когда она посетит Соединённые Штаты в апреле 2023 года, и, возможно, в какой-то момент сам отправится на Тайвань. Опросы показывают, что американцы всё больше поддерживают защиту Тайваня от Китая.

Союзники Америки в Восточной Азии осознают растущую угрозу со стороны Пекина и понимают, что любое китайское вторжение на Тайвань может спровоцировать более крупный региональный конфликт. В результате Соединённые Штаты укрепляют свою приверженность защите других своих союзников, подтвердив в начале марта 2023 года, что они «будут ссылаться на взаимные оборонительные обязательства» в ответ на агрессию Китая, направленную против Филиппин. Министр обороны Австралии Питер Даттон сказал The Australian в ноябре 2022 года, что «немыслимо, чтобы мы не поддержали США, если США решат принять меры» в отношении Тайваня. Японские лидеры заявили, что знают, что будут вовлечены в любой кризис в Тайваньском проливе. В 2021 году Кёдзи Янагисава, бывший заместитель министра обороны, признал, что Япония не может избежать участия. «Рано или поздно чрезвычайная ситуация на Тайване превратится в чрезвычайную ситуацию в Японии».

Стратегические интересы Америки заставят ее защищать Тайвань, и ее союзники понимают, что их ставки в таком конфликте может их втянуть в него».

Поставки американского оружия Тайваню

«Что ещё могут сделать Соединённые Штаты, чтобы удержать Китай от нападения на Тайвань? Центр стратегических и международных исследований рекомендовал ключевые шаги по результатам военной игры в январе 2023 года. Эти меры включают в себя:

крупные инвестиции в морские высокоточные ударные системы большой дальности;

усиление планирования на случай непредвиденных обстоятельств с американскими союзниками;

увеличение инвестиций в укрепление укрытий для самолетов в регионе от китайских ракетных ударов, особенно на Гуаме.

Самая важная рекомендация заключается в том, что Соединённым Штатам следует энергично поддерживать тайваньскую «стратегию дикобраза», представленную бывшим начальником тайваньского генерального штаба Ли Хи Мином в 2017 году в качестве Общей концепции обороны. Это требует от Тайваня сделать его неприступным для морского вторжения, вооружившись тысячами мобильных противокорабельных и зенитных орудий, морских мин, ударных систем беспилотников и других более мелких мобильных систем. Хотя Тайбэй добился определенного прогресса в реализации этой стратегии, он по-прежнему сталкивается с двумя проблемами: постоянным предпочтением дорогостоящих систем обороны и задержками США с поставками оружия, которое тайваньцы уже заказали.

Предпочтение тайваньских вооруженных сил дорогостоящим оборонительным системам, таким как истребители, танки и большие корабли, исторически понятно, но со стратегической точки зрения оно больше не является жизнеспособным. До начала этого века Тайвань использовал технологическое преимущество, полученное за счёт закупок оружия, но это преимущество быстро ухудшилось в 2000-х годах перед лицом китайской военной модернизации.

Хэл Брэндс и Майкл Бекли отмечают в книге «Опасная зона: грядущий конфликт с Китаем», что Тайвань «продолжает тратить более четверти своего годового оборонного бюджета на корабли и подводные лодки отечественного производства, которые не будут развернуты в течение многих лет, истребители, которые могут не подняться в воздух во время войны, и танки, которые не могут легко маневрировать на берегу».

Военная игра, проведенная Центром стратегических и международных исследований, показала, что почти все тайваньские истребители и все тайваньские корабли будут уничтожены в результате ракетного обстрела Китаем Тайваня и региональных авиабаз».

Автор полагает, что «американские официальные лица должны убедить руководство Тайваня переориентироваться на живучие оборонительные системы (например, противокорабельные, противовоздушные, противотанковые беспилотники, морские мины и ракетные катера). Например, в январе 2022 года Тайвань попросил Соединённые Штаты изучить способы ускорить выполнение их заказа на 8 миллиардов долларов на шестьдесят шесть истребителей F-16V, которые должны быть поставлены к 2026 году. Чтобы усилить сдерживание, Вашингтону следует вместо этого поощрять Тайвань инвестировать в крупные заказы систем «дикобраз».

Есть некоторые признаки того, что Тайвань движется в правильном направлении. Би-хим Сяо, представитель Тайваня в Вашингтоне, заявил в феврале 2023 года, что Тайвань пытается перейти на распределенное менее технологичного оружия «как можно скорее». Даже несмотря на то, что Соединённые Штаты и другие союзники истощают мировые запасы вооружений, вливая такое оружие в Украину на миллиарды долларов для активной борьбы там, Сяо отметил, что «наши друзья в Соединённых Штатах уверяют нас, что Тайвань является очень важным приоритетом».

В то время как некоторые из этих невыполненных работ представляют собой дорогостоящие элементы, которые менее применимы к стратегии дикобраза, некоторые из этих элементов также являются именно тем типом систем и платформ, которые нужны Тайваню. Со своей стороны, администрация Байдена одобрила продажи ещё на 1 миллиард долларов, в первую очередь для увеличения количества «Гарпунов». «Джавелины», «Стингеры», ATACMS, SLAM-ER, «Гарпуны» и другие беспилотные системы, такие как «Switchblade», — это как раз те системы, которые Тайвань может приобрести, но только в том случае, если Соединённые Штаты смогут преодолеть отставание в заказах и предоставить их вовремя.

Имеются противоречивые расчёты истинного размера отставания США от поставок вооружений Тайваню, но во всех оценках он достаточно велик, чтобы создать огромную проблему для сдерживания агрессивных действий Китая. Член комитета Палаты представителей по делам вооруженных сил, член палаты представителей Дон Бэкон сослался на отставание в продажах оружия почти на 19 миллиардов долларов, заявив, что «США отстают в том, что им нужно для обеспечения Тайваня». В то время как некоторые утверждают, что эти поставки, как сообщается, задерживаются из-за переадресации на Украину, другие, такие как Дженнифер Кавана и Джордан Коэн, убедительно доказывают, что это больше проблема промышленного производства. В любом случае, поставки американских вооружений на Тайвань зависят от поставок вооружения Украине. «Задержки между продажей и поставкой от двух до пяти лет являются нормой для поставок систем вооружений США».

Автор пишет, что «норма» хороша в периоды отсутствия срочности, но в стратегически нестабильных обстоятельствах правила должны быть упрощены. «Соединённые Штаты должны сделать всё возможное, чтобы ускорить этот процесс в свете возросшей вероятности конфликта в Тайваньском проливе.

Американское оружие на Тайвань доставляется в основном после того, как тайваньские запросы рассматриваются Министерством обороны, Государственным департаментом и Конгрессом США. За этим громоздким процессом следуют переговоры о подписании контракта, которые могут занять годы. Эти задержки угрожают способности Тайваня защищаться и подрывают сдерживание Китая. Таким образом, совершенно ясно, что, когда Тайвань ищет типы вооружений, подходящие для реализации стратегии «дикобраза», Соединённые Штаты должны поощрять это, усердно ликвидируя отставания, задержки в производстве или неотложные отклонения этих систем, даже за дополнительную плату в сравнении с обычными затратами на такие системы. Это вопрос, в решении которого Конгресс может помочь».

«К счастью, пишет автор, Конгресс начинает сосредотачиваться на этом вопросе. Председатель комитета Палаты представителей по иностранным делам Грегори Микс сказал, что комиссия «сейчас работает над законопроектами, чтобы помочь ускорить и сократить бюрократическую волокиту, чтобы быстрее получить необходимые оборонные товары». Это включает в себя даже определение Тайваня в качестве основного союзника, не входящего в НАТО, как это предусмотрено в предложенном последним Конгрессом Законе о политике в отношении Тайваня, который был принят Сенатом в сентябре 2022 года. Многие из его положений, в том числе основные - обозначение Тайваня союзником НАТО не сохранилось, когда элементы Закона о политике в отношении Тайваня были включены в законопроект о полномочиях на оборону на 2023 финансовый год, который был подписан в декабре 2022 года».

Автор считает, что «Белый дом и новый Конгресс должны удвоить усилия по поддержке Тайваня, в том числе сохранить вместе двухпартийную коалицию в Сенате, которая отстаивала Акт о политике в отношении Тайваня, и сосредоточиться на том, что необходимо сделать в отведенное новому Конгрессу время. Эта коалиция должна сотрудничать с союзниками в Палате представителей, включая новый специальный комитет Палаты представителей по стратегическому соперничеству между Соединёнными Штатами и Коммунистической партией Китая.

Чтобы удержать Китай от агрессии, американские лидеры должны работать вместе над реализацией реформ, необходимых для ускорения поставок Тайваню вооружений для его эффективной защиты, а также для защиты американских стратегических интересов в регионе».

2. Американские военные готовятся к реальной войне с Китаем за Тайвань

Морские сражения за Тайвань

По словам командующего Тихоокеанскими военно-воздушными силами США генерала Кеннета Уилсбаха, американским военным придется сосредоточиться на потоплении китайских кораблей, если над Тайванем разразится война.

Это один из уроков, которые генерал извлек из схватки с военными действиями Китая, сопровождавшими визит бывшего спикера палаты представителей Нэнси Пелоси на остров в августе 2022 года.

«Вы видели, когда спикер Пелоси отправился на Тайвань, что Китай сделал со своими кораблями», — сказал Уилсбах журналистам на военном симпозиуме Ассоциации воздушно-космических сил в Авроре, штат Колорадо, 8 марта 2023 года (Military.com, 08.03.2023).

«Они разместили их на восточной стороне Тайваня» — стороне, противоположной Китаю, — «как своего рода блокаду».

Ракеты класса «земля-воздух» на борту кораблей дадут китайским военным возможность создать то, что Вильсбах назвал «зоной поражения, препятствующей доступу/запрещению зоны» — зоной, в которой враги Китая могут не захотеть лететь из-за риска быть сбитыми.

В то время как официальные лица США продолжают отдавать приоритет сдерживанию Китая от попыток вторжения на Тайвань, остается вопрос, что делать, если сдерживание не сработает, сказал Вильсбах.

«Мы должны потопить корабли, — сказал Вильсбах. «Затопление кораблей — главная цель не только PACAF [Тихоокеанских ВВС], но и любого, кто будет вовлечен в подобный конфликт».

По словам Уилсбаха, чтобы подготовиться к потенциальному конфликту в регионе, США и их международные военные партнеры планируют и проводят гораздо больше совместных учений. Подразделения под его командованием часто практикуют стратегию ВВС по рассредоточению экипажей и самолетов по «многим-многим островам».

В 2022 году произошла эскалация боевых действий между США и Китаем, кульминацией которой стал воздушный шар-шпион, который пересек Северную Америку, прежде чем был сбит у атлантического побережья Южной Каролины.

При перехвате американского самолета-разведчика RC-135 в декабре 2022 года китайский истребитель «подошёл очень опасно близко… где этот пилот не обеспечил клиренса «хвост-наше крыло», и наш самолёт фактически должен был маневрировать, чтобы предотвратить столкновение», — сказал Вильсбах.

До этого в мае 2022 года австралийский морской патрульный самолет P-8 имел столкновение с китайским истребителем, и китайский истребитель «выбросил мякину, которая вышла из строя, а затем также отскочила от передней кромки крыла», повредив Р-8.

В феврале 2022 года, по словам Вильсбаха, китайская береговая охрана произвела «обстрел» самолета филиппинской береговой охраны «военным лазером, который вполне мог нанести физический вред экипажу».

По словам Вильсбаха, США могут «сосредоточить огневую мощь» в регионе, вооружая беспилотники, а грядущий новый бомбардировщик B-21 Raider, который только что выкатился из ангара, чтобы его впервые увидели в декабре 2022 года, может «быть полезным в борьбе с Китаем».

Подводная война за Тайвань

Военно-морской флот США планирует создать в Австралии центр подводных лодок, из которого служба сможет контролировать весь спектр подводной деятельности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, от производства лодок до ремонта и миссий, заявил в феврале 2023 года глава службы Карлос дель Торо.

Его комментарии, сделанные перед важным объявлением о сотрудничестве между США, Великобританией и Австралией в области подводных лодок, получившем название AUKUS, показывают, как Вашингтон рассматривает свои будущие отношения с Австралией как ключевой плацдарм в непосредственной близости от конкурирующего Китая.

Bloomberg сообщил в начале мата 2023 года, что президент Джо Байден, премьер-министр Великобритании Риши Сунак и премьер-министр Австралии Энтони Альбанезе обсудят дальнейшие шаги в пакте 13 марта 2023 года в Сан-Диего, штат Калифорния.

Поскольку большая часть планов флота атомных лодок для Канберры всё ещё находится в проектах, морская служба США смотрит на краткосрочную выгоду от возможности базирования и ремонта американских ударных подводных лодок класса «Вирджиния» в австралийских портах.

Дель Торо сказал Defense News в феврале 2023 года, что цель AUKUS — «иметь возможность ремонтировать наши подводные лодки гораздо дальше, а также строить их в Австралии, а также расширять свое присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе там, где это необходимо».

Позже он сказал в Национальном пресс-клубе, что «способность ВМС США выполнять ремонт и техническое обслуживание на передовой имеет для нас решающее значение. Это часть того, почему мы на самом деле идём по пути AUKUS, а также в отношении возможностей подводных лодок в будущем».

Это связано с тем, что ВМС США провели вспомогательный ремонт кораблей в Индии и теперь присматриваются к верфям на Филиппинах и в Сингапуре для будущих периодов ремонта кораблей ВМС, сказал Дель Торо. В феврале 2023 года Соединённые Штаты объявили о расширении соглашения с Филиппинами, которое обеспечивает более широкий доступ к тамошним базам для обучения и предварительного размещения оборудования для определенных миссий, таких как гуманитарная помощь и помощь при стихийных бедствиях.

Ожидается, что вскоре лидеры трёх стран-партнеров объявят, как именно они представляют подводную часть пакта AUKUS. Есть также отдельный трек для обмена прорывными технологиями.

Во время 18-месячного этапа изучения, объявленного в начале пакта в сентябре 2021 года, стало ясно одно: могут пройти десятилетия, прежде чем Австралия получит свои атомные подводные лодки.

Агентство Reuters сообщило 8 марта 2023 года, что конечный проект подводной лодки будет британским, а американские лодки класса «Вирджиния» до этого момента предназначались для заполнения пробелов. Варианты эксплуатации американских подводных лодок предполагают развертывание двойных американо-австралийских экипажей на американских подводных лодках и строительство до пяти новых лодок.

Местные законодатели уже несколько месяцев говорят о том, что перспектива продажи американских подводных лодок Австралии ещё больше обременит и без того перегруженную промышленную базу.

Промышленная база подводных лодок также страдает от нехватки рабочей силы. После встречи с исполнительным директором компании General Dynamics Electric Boat, которая ищет более 5 тыс новых сотрудников, сенатор Ричард Блюменталь заявил, что расширение мощностей по строительству подводных лодок потребует увеличения федеральных расходов на программы обучения навыкам.

В настоящее время ВМС США имеют 49 ударных подводных лодок — три класса Seawolf, 25 класса Los Angeles и 21 класса Virginia — по сравнению с заявленной потребностью от 66 до 72, согласно последнему опубликованному анализу будущих потребностей флота.

Промбаза подводных лодок отставала в поставках ещё до пандемии COVID-19, и с апреля 2020 года по февраль 2022 года промбаза не поставила ВМФ новых подводных лодок по сравнению с запланированным графиком поставок два раза в год.

Между тем, у британцев три программы атомных подводных лодок находятся на стадии строительства или проектирования, но только одна из них рекламируется как возможный участник AUKUS.

Атомные ракетные подводные лодки класса «Дредноут», которые к началу 2030-х годов должны обеспечить Королевский флот ядерным сдерживанием, и новые ударные катера класса «Астьют», которые всё ещё находятся на вооружении, по-видимому, не учитывались.

В феврале 2023 года Королевский флот принял пятую из семи лодок класса Astute, а передача оставшихся двух лодок запланирована на 2026 год.

По словам лондонских аналитиков, замена этих подводных лодок, которую планируется ввести в эксплуатацию в 2040-х годах и концептуально получившая название «Ядерная замена подводных кораблей», является вероятным претендентом на AUKUS.

В сентябре 2021 года производитель платформ BAE Systems и поставщик атомных электростанций Rolls-Royce получили контракты на сумму 85 миллионов фунтов стерлингов (101 миллион долларов США), чтобы начать трехлетнюю работу по определению подхода к замене лодок Astute.

Миллиарды для обороны Тайваня

Командование США в Индо-Тихоокеанском регионе изложило новые потребности в расходах для усиления сдерживания Китая, включая миллиарды долларов на новое оружие, новое строительство и более тесное сотрудничество между военными с союзниками Америки в регионе.

Согласно распоряжению Конгресса, сделанному командованием 8 марта 2023 года, расходы в период с 2024 по 2028 год составят более 87 миллиардов долларов. $15,4 млрд только за 2024 финансовый год. Это представляет собой значительный скачок по сравнению с прошлогодним запросом на 9 миллиардов долларов на 2023 финансовый год и прогнозируемыми расходами на пять лет в размере 77 миллиардов долларов.

В отчёте, подготовленном главой INDOPACOM адмиралом Джоном Акилино, содержится призыв к новым космическим средствам, ракетам и средствам противовоздушной обороны, радиолокационным системам, плацдармам, центрам обмена разведданными, складам снабжения и полигонам по всему региону, а также к учениям с союзниками и партнерами.

«США должны сосредоточить наши усилия на развертывании постоянных, смертоносных и интегрированных объединенных сил к западу от [международной линии перемены дат], что может привести к непропорциональным затратам и осложнить способность любого противника эффективно конкурировать с вооруженными силами США, одновременно демонстрируя приверженность США. и решимость нашим союзникам и партнерам», — говорится в несекретном резюме, полученном Defense News (09.03.2023).

Миллиарды для войны с Китаем за Тайвань

Командование продолжает призывать к постоянному комплексному комплексной противовоздушне обороне «на 360 градусов» на территории США Гуам к 2026 году, поскольку Акилино заявил, что его приоритетом №1 является создание там системы Aegis Ashore.

Япония 8 марта 2023 года официально одобрила планы США по созданию новых сил быстрого реагирования морской пехоты на Окинаве.

Учитывая планы Пентагона по более рассредоточенным силам в Тихом океане, наибольшая часть оценки — 10,8 млрд долларов — будет направлена на «улучшение позиции и присутствия» в регионе. Более 2 миллиардов долларов пойдут на строительство стоянок для самолетов, складов топлива и других объектов на острове Тиниан, Пулау и Гуаме, куда Корпус морской пехоты перебрасывает 5 тыс морских пехотинцев 3 - го экспедиционного корпуса морской пехоты, базирующегося на Окинаве, Япония.

В отчёте говорится, что более 8 миллиардов долларов будут выделены на исследования и разработки в различных службах, в том числе 1,3 миллиарда долларов на прототипирование космических технологий и более 400 миллионов долларов на «наступательную кибернетику».

Проект «Постоянная осведомленность о боевом пространстве» стоимостью 5,3 миллиарда долларов, программа Космических сил «Постоянное инфракрасное излучение следующего поколения», предложит орбитальную систему предупреждения о ракетном нападении, которая включает в себя Арктику. Ещё 1 миллиард долларов пойдет на создание сети датчиков космического базирования для защиты от ракет воздушного, морского и наземного базирования.

2,8 миллиарда долларов в плане «интегрированных морских боев» включает сотни миллионов долларов на морские ударные ракеты «Томагавк» для флота и армии, а также морские мины и для противокорабельной ракеты большой дальности ВМФ. Также включены 170 миллионов долларов на систему перехвата экспедиционных кораблей морской пехоты, предназначенную для использования новыми прибрежными полками морской пехоты для наведения на корабли и контроля над морем.

Поскольку Пентагон работает над улучшением альянсов в регионе в качестве противовеса Китаю, Индо-Тихоокеанское командование также видит потребность в 700 миллионах долларов для «наращивания потенциала обороны и безопасности, потенциала и сотрудничества союзников и партнеров». Львиная доля этого предложения, примерно 530 миллионов долларов, пойдет на программы Агентства по сотрудничеству в области безопасности и обороны.

3. А если захват Тайваня произойдёт мирным путём?

Эксперты The Economist (11.03.2023) считают, что Тайвань не готов воевать. После десятилетий снижения расходов на оборону его армия сократилась до жалких 163 тыс активных солдат (против 2 млн у Китая). У него более 2 миллионов резервистов, но он может обучать только 110 тыс из них каждый год. Тайваньские призывники часто сравнивают свое обучение с «летним лагерем», шутя о подметании полов и выдергивании сорняков, а не о том, как научиться стрелять из оружия.

Американские официальные лица и отставные тайваньские военачальники обеспокоены оборонной стратегией Тайваня. Его генералы тратят слишком много своего оборонного бюджета на истребители, танки и линкоры, которые могли быть полезны 30 лет назад против более слабого Китая, но теперь уязвимы для китайских ракет. Тайваньское правительство повторяет американские рассуждения об асимметричной войне, о том, что маленькая страна должна сражаться, чтобы защитить себя от более крупного врага, но ее армия ещё не приняла на себя обязательств. Объявленная президентом Тайваня Цай реформа призыва и обучения являются шагом вперед, но недостаточным.

Самая опасная атака Китая на Тайвань может быть психологической. С тех пор, как начался военный конфликт на Украине, тайваньские СМИ были наводнены китайской пропагандой, вызывающей недоверие к Америке. Главный лейтмотив – «Тайвань должен остерегаться Америки, подталкивающей его к тому, чтобы стать следующей Украиной».

Такие истории удивительно широко распространены на Тайване. Когда Китай начал военные учения вокруг Тайваня после визита Пелоси, многие обвинили тайваньское правительство и американских политиков в провокации, а не Китай в угрозе острову.

Опросы 1992 года показали, что только 17,6% респондентов идентифицировали себя как тайваньцы, 25,5% - как китайцы и 46,4% - как те и другие. К 2022 году аналогичный опрос, проведенный Центром изучения выборов при Национальном университете Чэнчи, показал, что 61% респондентов идентифицируют себя как тайваньцы, 2,7% - как китайцы и 32,9% - как те и другие. Молодое поколение, родившееся после отмены военного положения, обладает особенно сильной тайваньской идентичностью. Тем не менее, меньшинство старшего поколения Тайваня всё ещё идентифицирует себя с Китаем и надеется однажды стать частью метрополии.

Следующие президентские выборы должны состояться в начале 2024 года. Кандидаты должны будут предложить новое видение будущего Тайваня в мире углубляющейся китайско-американской враждебности. Глядя на опросы идентичности, может показаться, что Демократическая прогрессивная партия Цай, выступающая за независимость ( ДПП ), должна легко победить.

Но идентичность — не единственный фактор тайваньской политики. Многие тайваньцы не определились ни с партийной принадлежностью, ни с независимостью против объединения. Около 57% респондентов в недавних опросах поддерживают де-факто «статус-кво» независимости и отсутствия войны. Тем не менее, избирателям, возможно, придется выбирать между одним или другим: бороться за суверенитет или капитулировать ради мира. Коммунистическая партия Китая распространяет пораженческие заявления о том, что Америка манипулирует тайваньскими «сепаратистскими» лидерами, чтобы спровоцировать Китай, и это будет их вина, если Китай будет «вынужден» атаковать. Вместо этого «тайваньцам следует тихо сотрудничать с Китаем против лживого Запада».

Тайваньская молодежь может привыкнуть к такой пропаганде. Но это группа с самой низкой явкой избирателей. Самая высокая явка среди тех, кто в возрасте 55-75 лет, среди которых есть консерваторы, которые, скорее всего, выступают за умиротворение.

«Голосуйте за ДПП, и ваша молодежь пойдёт на поле боя. Голосуйте за Гоминьдан, и войны между двумя сторонами пролива не будет», — заявил Ма Ин-цзю, бывший президент и лидер Гоминьдана , перед местными выборами в ноябре 2022 года, на которых победил Гоминьдан.

***

Какова будет реакция США на победу Гоминьдана? Любой – вплоть до диверсионного уничтожения тайваньских заводов полупроводников ( о чем прямо пишут в американских СМИ и обсуждают в социальных сетях эксперты по Тайваню), естественно, с обвинением в этом Китая.

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 12 марта 2023 > № 4321452 Владимир Овчинский

Китай. Украина. Тайвань. Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 27 февраля 2023 > № 4321450 Владимир Овчинский

Китайцы учатся на уроках СВО

и сами готовятся к военным действиям

Владимир Овчинский

Пока американские и европейские «эксперты» поливают грязью действия российской армии на Украине, китайские военные стратеги внимательно изучают боевой опыт в ходе проведения СВО.

Об этом любопытный материал опубликовали американские исследователи Лайл Гольдштейн и Натан Вехтер в The Diplomat (24.02.2023) – о том, как Китай извлекает уроки из военного конфликта на Украине.

«Нет никаких сомнений в том, - пишут авторы, - что при формировании моделей будущих боевых действий военные всего мира будут стремиться усвоить ключевые уроки российско-украинской войны, начиная от использования танков и заканчивая использованием противокорабельных крылатых ракет и вездесущих беспилотников».

Для китайских военных эти уроки могут иметь даже большее значение, поскольку Народно-освободительной армии (НОАК) не хватает крупного недавнего боевого опыта. А также потому, что они ранее в значительной степени полагались на российское оружие и российские доктрины для своей быстрой модернизации за последние несколько десятилетий.

Китайские СМИ широко освещают войну на Украине. Тесный характер китайско-российского «союза» означает, что китайские военные аналитики не занимались безжалостной критикой российских военных действий, которая была обычным явлением на Западе. Тем не менее, китайские военные анализы глубоко извлекают уроки, чтобы понять форму современной войны. Они проявляют особый интерес к использованию США нового оружия и стратегий.

Чтобы полностью понять масштабы и глубину этих китайских анализов, важно получить оценки от всего спектра китайских военных СМИ, которые являются более обширными, чем это часто считается на Западе. Эти статьи, как правило, связаны с научно-исследовательскими институтами, которые имеют непосредственное отношение к военно-промышленному комплексу Китая.

Статья в The Diplomat представляет собой первую систематическую попытку западных аналитиков оценить эти китайские оценки войны в Украине по всему спектру боевых действий, включая наземные, морские, воздушные и космические, а также информационные области.

«Хотя Китай довольно критически относится к политике США и НАТО в войне на Украине, Пекин до сих пор не направил прямую помощь военным усилиям Кремля, но ситуация может измениться». Похоже, правительство США считает, что Китай пересматривает свою позицию. Независимо от того, выберет ли Пекин более непосредственную роль в поддержке России, ясно, что китайские стратеги работают сверхурочно, чтобы извлечь военные уроки из этого наиболее острого случая высокоинтенсивной межгосударственной войны со времен Второй мировой войны.

На протяжении всей войны в Украине НОАК в основном воздерживалась от открытой критики военных действий России. Тем не менее, статья в PLA Daily от 12 января 2023 года о предлагаемых Россией военных реформах раскрывает редкую степень критики действий российских военных в Украине. Эта газета является ведущим официальным военным периодическим изданием Китая.

Увидев просчёты российской армии за последний год, сухопутные силы НОАК настаивают на возобновлении инвестиций и увеличении численности войск. В 2019 году Деннис Дж. Бласко, ведущий американский эксперт по НОАК, оценил, что сухопутные силы Китая стали «самым большим проигравшим» от радикальной реформы вооруженных сил Си Цзиньпина как «сейчас, так и в далеком будущем». Бласко сообщил, что в период с 1997 по 2018 год сухопутные войска НОАК сократились на 55 процентов. В этот период соответственно больший упор был сделан на развитие китайских военно-морских, воздушных, космических и ядерных сил.

Сухопутные войска НОАК могут маневрировать, чтобы изменить эту тенденцию в свете анализа НОАК военного конфликта на Украине. «Исход сухопутного сражения по-прежнему является ключом к исходу войны», — провозглашается в статье.

НОАК не смотрит на СВО сквозь розовые очки. Китайцы признают, что гипотетическое вторжение на Тайвань будет далеко не простым делом. Это также может повлечь за собой высокие потери личного состава и техники, не говоря уже о риске для престижа, которым сейчас пользуются китайские вооруженные силы как дома, так и в некоторой степени за рубежом.

Восстановление армии

Оценка в статье действий российских вооруженных сил на Украине нехарактерно для Китая прямолинейна. В анализе делается вывод о том, что основные недостатки российской армии характеризуются отсутствием достаточного количества сил, особенно в живой силе, а также недостатками совместных боевых возможностей.

Согласно этой оценке китайских военных, наибольшая критика заключается в том, что боевые подразделения батальонной тактической группы не соответствовали поставленной задаче. В отчёте отмечается: «Были выявлены недостатки российских тактических групп уровня батальона, такие как отсутствие у них способности к самообеспечению в бою и то, что они слишком слабы, чтобы быть эффективными».

Возможно, с прицелом на потенциальный конфликт из-за Тайваня в докладе бригада называется «неспособной эффективно бороться с затяжными и интенсивными конфликтами на истощение». Предлагаемая реформа заключается в «преобразовании бригады обратно в дивизионную систему».

В дополнение к возврату к системе дивизий в отчёте подчеркивается, насколько значительно сократилась численность сухопутных войск России перед войной. В нем отмечается, что миллионная армия в настоящее время «едва способна выполнять задачи по мобильной обороне страны и гарнизонным операциям за границей».

Это снова может указывать на возможные опасения НОАК по поводу того, что сухопутные силы Китая также могут быть недоукомплектованы, если принять во внимание их собственные внутренние задачи по обеспечению безопасности, а также потенциальные непредвиденные обстоятельства на Тайване. В качестве шага, который может быть связан с учётом трудностей российской военной силы на Украине, Всекитайское собрание народных представителей недавно приняло новый Закон о резервистах.

В этом китайском военном анализе также отмечается, что Россия сократила свои воздушно-десантные войска и морскую пехоту. Для Китая оба этих типа специализированных сил будут ключевыми элементами тайваньского сценария. Они, вероятно, примут на себя основную тяжесть начальных боевых действий. Чтобы справиться с общей нехваткой военной силы, Россия принимает корректирующие меры, «улучшая систему призыва на военную службу» и «совершая системы материально-технического обеспечения».

Усиление важности совместных операций

В китайском анализе российские ВВС критикуются за то, что они «выполнили слишком мало боевых вылетов», и говорится, что «эффективность точечных ударов была недостаточной, а взаимодействие с армией было ограниченным». Предполагается, что предложенное Россией средство будет заключаться в придании каждой группе армий «смешанных авиадивизий и бригад армейской авиации» для улучшения «комплексных операций воздух-земля».

Китайские стратеги также проявляют большой интерес к концепции информатизации войны. В этом анализе НОАК также оценивается, что «информатизация боеспособности российской армии недостаточна».

На основе своих исследований американских войск, дислоцированных на Балканах и Ближнем Востоке в 1990-х и 2000-х годах, НОАК пришла к выводу, что будущие боевые действия будут основываться на информации, в значительной степени опираясь на «бесконтактную войну». На практике это означало применение дальних высокоточных ударов с периферии зон конфликта.

Согласно китайскому анализу, с учётом недостатков России в информатизации войны, в НОАК приоритет будет отдан трём областям:

- более широкому использованию автоматизированных систем управления с приоритетом оснащения боевых подразделений ниже уровня батальона терминалами системы автоматизации управления;

- более широкому внедрение беспилотных летательных аппаратов. Беспилотные летательные аппараты (БПЛА) будут использоваться на уровне отделения и взвода для улучшения ситуационной осведомленности на поле боя, передачи информации в режиме реального времени и улучшения «разведывательно-ударного цикла»;

- оснащению низших уровней войск и командиров платформами разведки для ускорения обнаружения целей, разведки и атак.

Разыгрывание ядерной карты

Примечательно, что в статье также уделяется пристальное внимание неоднократным ядерным предупреждениям России. В анализе НОАК отмечается, что, хотя Россия отстает в силе обычных вооружений, она полагается на свои ядерные средства сдерживания, чтобы уравновесить США и НАТО. Утверждается, что Россия противостоит коллективному давлению Запада, «проводя ядерные учения, повышая уровень боевой готовности ядерных сил и предупреждая, что третья мировая война будет ядерной войной».

В статье также говорится, что использование Россией обычных гиперзвуковых ракет имеет сдерживающий эффект против НАТО, и говорится, что «гиперзвуковые ракеты «Кинжал» демонстрируют решимость и силу и удерживают НАТО от прямого военного вмешательства».

Этот вывод может отражать уверенность НОАК в потенциальной способности своих стратегических ракетных сил сдерживать вторжение США в Индо-Тихоокеанский регион. Как и у России, у Китая есть ракеты, которые можно использовать как для обычных, так и для ядерных ударов, и, таким образом, они по своей природе также имеют «двойное назначение».

«Китай иногда удивительно прозрачен», - пишут американские аналитики. В указанной статье PLA Daily, в основном воздерживающейся от критики военных действий России на Украине, содержится откровенная оценка российских военных просчётов.

Американские аналитики делают три вывода.

Во-первых, НОАК внимательно наблюдает за российскими военными уроками на Украине и учится на них.

Во-вторых, сухопутные силы НОАК могут использовать эти уроки, чтобы добиваться усиления роли в межведомственной борьбе Китая за ресурсы и влияние.

В–третьих, этот анализ показывает, что НОАК очень чётко понимает, что война на Украине не была легкой прогулкой для России.

Главный урок Пекина вполне может заключаться в том, что «интенсивные войны, которые на бумаге выглядят благоприятными, могут легко увязнуть в затяжных изнурительных войнах на истощение, сопряженных с большими рисками эскалации».

«Ясно, что пекинские стратеги работают день и ночь, чтобы устранить пробелы, которые, по мнению НОАК, выявила война на Украине».

Китай. Украина. Тайвань. Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 27 февраля 2023 > № 4321450 Владимир Овчинский

США. Китай. Тайвань. АСЕАН > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 28 ноября 2022 > № 4233776 Андрей Виноградов

Имперские амбиции США чреваты конфронтацией

Азиатско-Тихоокеанский регион нуждается не в милитаризации и военных угрозах, а в добрососедстве и равноправном диалоге.

На полях совещания министров обороны стран – членов АСЕАН с диалоговыми партнёрами в городе Сиемреап (Камбоджа) во вторник, 22 ноября, прошла встреча глав военных ведомств КНР и США, на которой министр обороны КНР Вэй Фэнхэ заявил, что Соединённые Штаты своими действиями усугубляют напряжённость в Тайваньском проливе.

«В течение определённого периода времени США безостановочно выхолащивали, опустошали и искажали принцип «одного Китая», неоднократно осуществляли поставки вооружений на Тайвань, оказывали помощь в подготовке тайваньских военных, а также направляли на остров высокопоставленных чиновников, что ещё больше усугубило напряжённость в Тайваньском проливе», – процитировал министра обороны КНР на специальном брифинге официальный представитель оборонного ведомства КНР Тань Кэфэй, слова которого приводит китайское издание «Хуаньцю шибао». «За каждым повышением американской стороной уровня эскалации в вопросе о Тайване обязательно последуют решительные и мощные контрмеры, им будет дан отпор», – процитировал министра обороны КНР официальный представитель китайского военного ведомства Тань Кэфэй.

«Тайваньский вопрос является ядром ключевых интересов Китая, а также первой красной линией в китайско-американских отношениях, которую нельзя пересекать», – приводятся слова Вэй Фэнхэ в сообщении министерства обороны КНР в соцсети WeChat. Министр обороны КНР подчеркнул, что Тайвань – часть Китая, а урегулирование тайваньского вопроса является «личным делом китайского народа». «Никакие внешние силы не имеют права вмешиваться», – указал он.

По словам министра обороны КНР, у вооружённых сил Китая есть всё необходимое, чтобы обеспечить объединение страны. «Народно-освободительная армия Китая обладает твёрдостью духа, силой, уверенностью и всеми необходимыми возможностями для того, чтобы решительно отстаивать объединение родины», – заявил Вэй Фэнхэ согласно сообщению военного ведомства КНР.

Предыдущая встреча глав оборонных ведомств Китая и США прошла в июне в Сингапуре на полях регионального форума по безопасности «Диалог Шангри-ла». Однако после визита спикера палаты представителей конгресса США Нэнси Пелоси на Тайвань в августе отношения между Пекином и Вашингтоном резко обострились, а диалог между оборонными ведомствами был фактически приостановлен.

Удастся ли сторонам разрядить ситуацию или конфронтация между ними будет только усугубляться? И что в этом плане показала недавняя встреча председателя КНР Си Цзиньпина и президента США Джо Байдена, состоявшаяся в рамках саммита «двадцатки» на индонезийском острове Бали? На эти и другие вопросы отвечает политолог Андрей Виноградов, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, доктор политических наук.

– Андрей Владимирович, на ваш взгляд, каково сегодня состояние китайско-американских отношений?

– Я бы коротко определил их как стабильно напряжённые или напряжённо сдержанные. Главная причина тому – имперские амбиции США, которые не терпят рядом с собой равных по мощи государств. А Китай является растущей державой, последовательно и твёрдо отстаивающий свою внешнеполитическую линию. В Вашингтоне прекрасно понимают и опасаются, что, если не остановить Китай, в мире может быть установлен другой порядок и место США в нём будет другим. Тем более что Китай выступает за это вместе с Россией, странами БРИКС, другими государствами, которые заявляют о своём желании строить отношения на принципах взаимного уважения, мирного сосуществования и взаимовыгодного сотрудничества, не вмешиваясь в их внутренние дела.

Поэтому Соединённые Штаты предпринимают все возможные и невозможные меры, чтобы сдержать развитие Китая. Они развязали против него торговую вой­ну, оказывают давление на другие страны, пытаясь противопоставить их Поднебесной, активно проводят милитаризацию региона, как наращивая с этой целью своё военное присутствие в нём, так и создавая антикитайские, по сути, военные блоки и альянсы, всё более широко задействуют в сдерживании Китая Североатлантический альянс.

– И тем не менее на встрече с Си Цзиньпином, состоявшейся на индонезийском острове Бали, Джо Байден выразил надежду, что Китай и Соединённые Штаты могут справиться со своими разногласиями и не допустят, чтобы конкуренция переросла во что-то близкое к конфликту…

– Напомню: страны G20 контролируют 85 процентов мирового ВВП, 75 процентов мировой торговли, почти 70 процентов мирового населения, 60 процентов суши. КНР играет в G20 далеко не последнюю роль, с чем приходится считаться США. Это с одной стороны, а с другой – Вашингтон, организовав украинский конфликт, а ныне затягивая его как можно дольше с целью ослабления России, надо полагать, понимает, что Соединённым Штатам не под силу вести борьбу на два фронта. Да ещё в условиях, когда сама Америка переживает не лучшие времена – не успела страна оправиться от коронавируса и массовых беспорядков, как им на смену пришли рост цен на топливо и продовольствие, замедление экономического роста и прочие внутренние проблемы. Плюс к тому палату представителей в конгрессе возглавят республиканцы, которые будут вставлять палки в колёса везде, где расходятся во мнениях с демократами.

Возможно, в этих условиях Байден и решился заговорить о необходимости восстановления диалога с Пекином и организации совместной работы в решении мировых вызовов, включая глобальное потепление и продовольственный кризис. Естественно, Китай, значительная часть экономики которого ориентирована на тесное сотрудничество с США, не имеет ничего против нормализации отношений с Соединёнными Штатами. И об этом Си Цзиньпин заявил перед встречей с Байденом, подчеркнув, что развитие отношений между Китаем и США требует взаимного уважения политических систем каждой из сторон. Ни Пекин, ни Вашингтон не должны пытаться изменить другое государство по своему подобию.

При этом я не исключаю, что за три с лишним часа, в течение которых длился «честный и глубокий обмен мнениями по вопросам стратегической важности», Си Цзиньпин хорошо понял, что в действительности стоит за риторикой Байдена.

Тем более что незадолго до их встречи администрация Байдена ввела для Китая значительные экспортные ограничения. В частности, запретила поставку в КНР оборудования для производства микросхем и использования иностранных чипов в производстве. При этом Белый дом обязал американских поставщиков оборудования для выпуска чипов отозвать из Китая своих сотрудников под угрозой лишения гражданства США. По сообщению агентства «Блумберг», эти нововведения должны, по замыслу Вашингтона, поставить китайскую ИТ-сферу, как и экономику в целом, на колени, поскольку она всё ещё зависит от иностранных микросхем.

Поэтому никаких прорывов на встрече не произошло, да, по большому счёту, их никто и не ожидал. Единственное, о чём договорились Байден и Си Цзиньпин, так это о создании совместных американо-китайских рабочих групп для разрешения конкретных вопросов, а также анонсировали визит госсекретаря США Энтони Блинкена в Китай. И ещё неизвестно, насколько эти договорённости будут эффективны. Тем более что буквально на следующий день после встречи лидеров двух стран из Вашингтона начали поступать сообщения о намерении США наращивать противостояние с Китаем.

– В том числе используя в этих целях Тайвань…

– Следует отметить, что тема Тайваня, несомненно, была одной из центральных на встрече американского и китайского лидеров. Судя по сообщениям, Байден неустанно повторял, что США признают принцип «одного Китая», согласно которому Тайвань является неотъемлемой частью КНР, и не поддерживают ни «независимость Тайваня», ни «два Китая», ни «один Китай и один Тайвань». В свою очередь Си Цзиньпин предупредил своего визави, что тайваньский вопрос является ядром основных интересов Китая, политической основой и первой красной линией, которую нельзя пересекать в китайско-американских отношениях. Китайский лидер также заявил, что «китайский народ никогда не согласится с кем-то, кто захочет отделить Тайвань от Китая».

Однако это не помешало конгрессу США буквально на второй день после встречи лидеров двух стран инициировать рассмотрение вопроса о предоставлении Тайваню нового многомиллиардного пакета вооружений. По сообщению газеты «Вашингтон пост», конгрессмены стремятся избежать повторения ситуации на Украине и надеются превентивно вооружить тайваньские силы. Для этого планируется поставить Тайбэю ПТУР «Джавелин» и ПЗРК «Стингер», противокорабельные крылатые ракеты, комплексы ПВО, барражирующие боеприпасы, морские мины…

Совершенно очевидно, что, вооружая Тайвань, Вашингтон тем самым усиливает сепаратистские настроения в политических кругах Тайваня, подталкивает власти острова к провозглашению независимости, а Китай ставит перед нелёгким выбором: либо расписаться в своём бессилии, либо перейти к самым жёстким ответным мерам, чреватым крупномасштабным военным столкновением в Тихоокеанском регионе. В любом случае это затормозит поступательное развитие державы, которая вышла на роль второй экономики мира, оставив позади Евросоюз и Индию.

– На это направлены и усилия США по милитаризации Азиатско-Тихоокеанского региона…

– Безусловно. Причём Соединённые Штаты не только наращивают и совершенствуют группировку своих вооружённых сил в регионе, но и всё больше втягивают в этот процесс другие страны. Так в прошлом году они создали военный блок AUKUS, в который, кроме них, входят Австралия и Великобритания. А сегодня Вашингтон намерен завлечь в него ещё и Новую Зеландию, Канаду и Японию.

Новым содержанием наполняют США и QUAD – объединение, изначально образованное Австралией, Индией, США и Японией для ведения стратегического диалога по проблемам безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе, стремясь придать ему характер военного блока. С подачи Соединённых Штатов всё заметнее становится присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе и Североатлантического альянса. Так, на мадридском саммите НАТО было заявлено, что альянс отныне несёт ответственность и за Индо-Тихоокеанский регион. Там же подчёркивалось, что НАТО официально объявляет КНР державой, которая «бросает вызов нашим интересам, безопасности и ценностям и стремится подорвать международный порядок, основанный на правилах».

– И это не может не учитывать Китай в обеспечении своей безопасности…

– Вы правы. Отмечу, что если ранее планировалось завершить модернизацию Народно-освободительной армии Китая лишь к 2035 году, но на ХХ съезде КПК эти сроки сократили на восемь лет. Причём не только сокращены сроки, но и предпринимаются меры по значительному повышению боевых возможностей НОАК. Так, в этом месяце Китай впервые продемонстрировал противокорабельную гиперзвуковую ракету с маркировкой 2PZD-21 под крылом тяжёлого бомбардировщика H-6K. По мнению военных экспертов, она способна поражать цели на расстоянии двух тысяч километров и предназначена для поражения авианосцев.

В свою очередь, ВВС НОАК показали на Китайской международной аэрокосмической выставке, которая проходила с 8 по 13 ноября в городе Чжухай, сразу несколько новых самолётов и БпЛА, которые в ближайшее время поступят на вооружение. Например, внимание многих посетителей выставки привлёк высокоточный высотный беспилотник «Гунцзи-2», который не только может нести вооружение различного назначения, но и находиться в воздухе весьма длительное время.

В начале ноября Си Цзиньпин в ходе инспекции объединённого оперативного центра командования Центральной военной комиссии КПК заявил, что НОАК должна повышать свою боеспособность и быть готовой к военным действиям. По его словам, командование НОАК должно содействовать внедрению инноваций в армии, формировать надёжные механизмы для того, чтобы китайские войска могли с высокой эффективностью участвовать в сражениях. «В мире всё быстрее происходят эпохальные изменения. В связи с этим усиливается неопределённость и дестабилизирующие факторы, отражающиеся на безопасности КНР, – подчеркнул Си Цзиньпин. – Нужно твёрдо защищать национальный суверенитет, безопасность и интересы развития нашей родины».

Уместно будет также отметить, что при прогнозировании перспектив и возможных сценариев решения «тайваньского вопроса» следует учитывать специфику Востока. Западные военные эксперты ставят во главу угла соотношение авианосцев, дальнобойных крылатых ракет и т.д., размышляют о вариантах десантных операций в парадигме Второй мировой войны на Тихом океане. Но у великой державы Азии свой менталитет, иная, чем у англосаксов, стратегическая культура. Там по-прежнему чтут заветы Сунь-цзы, который учил побеждать в войне, добиваться политических целей без боевых действий. «Высшим совершенством является не достижение победы в каждом сражении, а нанесение поражения противнику, даже не начиная битвы. <…> Опытный стратег наносит поражение врагу без развязывания сражения, захватывает города без их осады, сваливает государства противника без продолжительных войн», – наставлял он.

Олег Фаличев, «Красная звезда»

США. Китай. Тайвань. АСЕАН > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 28 ноября 2022 > № 4233776 Андрей Виноградов

Китай. США. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 26 октября 2022 > № 4196554 Кирилл Зайцев

Придушили "комсомольцев"

Си пошёл на третий срок, что в перспективе обеспечит ему рекорд продолжительности нахождения у власти среди всех председателей КНР

Кирилл Зайцев

В прошлом номере «Завтра» был опубликован материал, посвящённый открытию XX съезда Коммунистической партии Китая. Там среди прочего говорилось о мутных особенностях экспертизы западной и российской прессы относительно КНР, которая придаёт съезду черты мистической драмы о звездочётах. Рассказы о мандате Неба, о потере Си Цзиньпином своего Мяньцзы, о факторе Хэ У, апеллирования к конфуцианству и легизму, отсылки к философии дзен-буддизма и народным верованиям... Концовка саммита показала, что всё намного проще, но и одновременно намного сложнее.

Начнём с простого. Всё, о чём предупреждали эксперты (настоящие, а не ищущие в китайских клановых стычках отсылки к Лао-цзы и положение планет), сбылось. Си пошёл на третий срок, что в перспективе обеспечит ему рекорд продолжительности нахождения у власти среди всех председателей КНР. В Постоянном комитете Политбюро увеличилась доля его сторонников и, как следствие, уменьшилось число представителей определённого направления. В прессе это направление принято называть «комсомольцами», но куда правильнее было бы рассматривать источник их подъёма не в молодёжной организации КПК, а в кадровом ресурсе, появившемся вследствие экономического сотрудничества с США. Этих людей принято считать отцами китайского экономического чуда, нацеленными на взаимодействие с Вашингтоном.

Что же мы видим? Из семи членов Постоянного комитета Политбюро четверо не вошли в новый состав ЦК. Во всех случаях это тихое увольнение (ожидается, что после невключения в состав ЦК премьер Госсовета КНР Ли Кэцян, председатель постоянного комитета Собрания народных представителей Ли Чжаньшу, председатель комитета Народного консультативного совета Ван Ян и первый замглавы правительства страны Хань Чжэн уйдут со своих постов уже весной) при всём желании нельзя связать с возрастом — все они ровесники Си Цзиньпина. То есть причинами этой чистки стало избавление от компромиссных фигур и людей, тяготеющих ко внутрипартийным группам, враждебным Си. Вместо них в состав ЦК вошли новые лица: Ма Синжуй, партийный секретарь Синьцзяна; мэр Пекина Чэнь Цзинин; Чжан Гоцин, партийный секретарь Ляонина и бывший глава промышленного холдинга Norinco; Юань Цзяцзюнь, секретарь парткома Чжэцзяна и глава китайской космонавтики; Лю Гочжун, партийный секретарь провинции Шэньси. Все они — инженеры со специальностями или опытом работы, завязанным на военную либо околовоенную сферы.

Наиболее яркой иллюстрацией вышеназванного тезиса стал эпизод с бывшим председателем КНР Ху Цзиньтао. Многие обозреватели сделали из этого настоящую катастрофу: по их словам, в китайской культуре не принято показывать результаты внутренних разборок. Никакой особенности конкретно китайской культуры в этом нет: никто, будь то китайцы, русские, американцы или любые иные папуасы, не хочет выносить сор из избы и делать результаты внутрипартийной конкуренции достоянием общественности. Но скандал с Ху Цзиньтао, которого вывели под белы рученьки прямо из зала заседаний, очевидно, не относился к простым играм престолов внутри КПК. Очевидно, это был показательный жест, потому что из Китая ничего просто так не просачивается и вариант с непреднамеренной утечкой абсолютно исключён. То есть этим жестом Си Цзиньпин собирался что-то показать миру. Что именно?

Часто можно было встретить мнение о внутреннем перевороте, о смещении акцентов в пользу определённой группы элит — об этом говорилось выше. Но интереснее представляется другая трактовка. Согласно ей, заполучивший на недавнем съезде всю полноту власти Си вторит Мао. Если второй основал китайское государство, то первый преобразовал его в сверхдержаву, причём подтолкнули его к этому именно враждебные действия извне. Время компромиссных фигур, одной из которых был Ли Кэцян, прошло во многом из-за концентрации рычагов глобального управления в американских руках. С этим связано как недавнее решение Байдена задушить китайскую микроэлектронную промышленность, так и многочисленные санкции против закупки оборудования в западных странах наряду с постепенным выдавливанием китайских денег из экономики стран Юго-Восточной Азии. Китай радикализирует свои действия параллельно с риторикой: помимо плавного, но очень заметного вывода средств из облигаций ФРС США (в чём многие видят причину резкого ответа американцев в виде указа о микрочипах) в китайскую конституцию внесли пункт о противодействии обеспечению независимости Тайваня, вместе с чем Си произнёс речь о том, что воссоединение — исторический вопрос (читай: дело принципа), и что оно будет реализовано.

В связи с усилением группы Си, который всегда опирался на армию, а также на фоне ужесточения риторики по тайваньскому вопросу многие на Западе заговорили о перспективах незамедлительного военного вторжения. Так, командующий флотом США адмирал Майк Гилдей на прошлой неделе предупредил, что вторжение может произойти уже в этом или следующем году.

Едва ли стоит всерьёз воспринимать слова морского волка, ревнующего бесконечный денежный мешок Вашингтона к сухопутным крысам и жаждущего получить и свой кусок пирога. Но тревога по поводу радикального решения тайваньского вопроса всё же присутствует, и она не столь безосновательна. Эта тревога — реальный инструмент в руках Пекина, а её градус будет повышаться или понижаться в зависимости от враждебности действий США. Эпопея с микрочипами в очередной раз показала миру стратегическую уязвимость Штатов — уязвимость, которую им точно не удастся устранить до 2026–2027 годов. Именно с желанием нагнать страху, а не с реальной подготовкой вторжения связаны резкие шаги вокруг Тайваня. Но обнадёживаться не стоит: после того, как Штаты заполучат свои фабрики по производству современных микропроцессоров (сегодня это видится вопросом времени), Тайбэй, который окажется более не нужен Америке, сам захочет воссоединения. Забавным историческим кульбитом окажется, если во главе этого желания выступит партия Гоминьдан — та самая партия Чана Кайши, что воевала с Мао, была изгнана на Тайвань, а сегодня парадоксальным образом является главным лоббистом интересов Пекина.

Китай. США. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 26 октября 2022 > № 4196554 Кирилл Зайцев

Китай. США. Тайвань > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 10 августа 2022 > № 4139752 Сергей Печуров

Вашингтон играет с огнём

Китайская сторона вправе принимать меры, необходимые для защиты своего суверенитета и территориальной целостности в тайваньском вопросе.

На прошлой неделе мировое сообщество стало свидетелем очередных безответственных действий представителей Демократической партии США, которые во имя своих внутриполитических целей готовы спровоцировать серьёзный военный конфликт в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Речь идёт о визите спикера палаты представителей конгресса США Нэнси Пелоси на Тайвань, состоявшийся 2–3 августа вопреки предостережениям КНР о самых серьёзных последствиях этой поездки для китайско-американских отношений. На эту тему наш обозреватель побеседовал с известным политологом и военным аналитиком доктором военных наук Сергеем Печуровым, членом научного совета при Совете Безопасности РФ.

– Сергей Леонидович, какие цели преследовал визит 82-летней Нэнси Пелоси на Тайвань и каковы его итоги?

– Прежде всего хочу отметить, что он состоялся в духе англосаксов. «Стань рабом или умри» – это главная формула политики господства их элиты, и они стремятся применить её, судя по всему, в отношении Китая, которого они страшатся как независимого полюса многополярного миропорядка, возникающего на наших глазах. А посему англосаксы пытаются не только сдержать его развитие, но и заставить жить по придуманным ими и выгодным им правилам.

Визит Пэлоси на Тайвань должен был показать, что в Вашингтоне не намерены принимать во внимание все предостережения Китая на этот счёт и готовы поступать так, как им вздумается. Однако Китай не та страна, которая будет безропотно смотреть на подобные действия Соединённых Штатов. Тем более, когда речь идёт о нарушении территориальной целостности и угрозе национальной безопасности. А именно так расцен или в Пекине этот визит, исходя из того, что считают Тайвань одной из своих провинций и что посещение её американским высокопоставленным политиком может подать неверный сигнал сепаратистским силам острова, осложнить процесс его воссоединения с материковой частью страны, и тем самым серьёзно подорвать мир и стабильность в регионе.

Поэтому в Китае очень жёстко отреагировали на этот визит и пообещали принять соответствующие ответные меры. Об этом заявила официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин, подчеркнув, что Китай примет все необходимые контрмеры, чтобы решительно защитить национальный суверенитет и территориальную целостность.

Наша справка. Тайвань управляется собственной администрацией с 1949 года, когда туда бежали остатки сил Гоминьдана во главе с Чан Кайши, потерпев поражение в гражданской войне в Китае. Удержаться на острове им помогла военная поддержка США. С тех пор остров сохраняет флаг и некоторые другие атрибуты прежней Китайской Республики. Согласно официальной позиции Китайской Народной Республики, поддерживаемой большинством стран, Тайвань является одной из провинций КНР.

– Посол КНР в США Цинь Ган, в свою очередь, в своей статье в американской газете The Washington Post отметил, что поездка Пелоси на Тайвань, а также другие действия Вашингтона нарушают принцип «одного Китая»…

– Следует сказать, что принцип «одного Китая» – это консенсус, к которому пришло международное сообщество, а также основное правило международных отношений. Согласно ему, в мире существует только один Китай. Тайвань – это неотделимая часть Китая. Правительство Китайской Народной Рес­публики является единственным законным правительством, представляющим весь Китай. На основе принципа «одного Китая» с момента образования КНР в 1949 году 181 страна установили дипломатические отношения с ней.

Соединённые Штаты также признали этот принцип, что закреплено в «Совместном коммюнике об установлении дипломатических отношений между КНР и США» от 1979 года. В нём Вашингтон чётко заявил, что США признают, что правительство КНР является единственным законным правительством Китая. С тех пор американские официальные представители постоянно подчёркивали незыблемость этого принципа. Вот и недавно, кстати, буквально накануне визита Пелоси, президент США Джо Байден в телефонном разговоре с председателем КНР Си Цзиньпином заявил, что США придерживаются принципа «одного Китая» и не поддерживают независимость Тайваня.

Но это на словах. На деле США уже давно поддерживают сепаратистские настроения Тайбэя, активно накачивают остров всевозможным вооружением, усиленно готовят тайваньскую армию. И очередным подтверждением тому стал вояж Пелоси, который посол КНР в США Цинь Ган в своей статье назвал «открытым нарушением обязательств Америки не развивать официальные отношения с Тайванем». «Это чрезвычайно безответственные, провокационные и опасные шаги», – указывается в публикации.

Цинь Ган также заявил, что тайваньская администрация добивается независимости при помощи США, пытаясь разорвать исторические и культурные связи с материком, стереть национальную идентичность и спровоцировать конфронтацию. Визит Пелоси, считает посол, подтолкнёт силы, выступающие за независимость Тайваня, идти дальше по опасному пути в то время, когда мир и стабильность в регионе Тайваньского пролива, по его словам, «висят на волоске». «Тайвань был неотъемлемой частью китайской территории на протяжении 1800 лет», – указал Цинь Ган и предупредил, что КНР «приложит максимум усилий для достижения мирного воссоединения, но Китай не позволит отделить от него Тайвань в той или иной форме».

– В эти дни Народно-освободительная армия Китая провела у берегов Тайваня учения с боевыми стрельбами…

– Они начались буквально сразу же после отлёта Пелоси с острова и проходили в шести зонах акватории вокруг Тайваня. В учениях были задействованы практически все виды вооружённых сил Китая и самое современное оружие, в том числе истребители пятого поколения, стратегические бомбардировщики, эсминцы и корветы новых проектов, авианосная ударная группа, баллистические ракеты малой и средней дальности. По оценке западных экспертов, нынешние манёвры по своим масштабам превзошли аналогичные учения, проводившиеся во время кризиса в Тайваньском проливе 1996–1997 годов.

Центральное телевидение Китая сообщило в воскресенье, что Народно-освободительная армия Китая с настоящего времени будет регулярно проводить учения к востоку от условной срединной разграничительной линии в Тайваньском проливе. Как отмечается, пять из шести зон нынешних учений НОАК вокруг Тайваня находятся к востоку от срединной линии.

– Срединная разграничительная линия… Как она появилась?

– Срединная линия была впервые закреплена в китайско-американском договоре о взаимной обороне, который был заключён между США и Тайванем в 1954 году. Провести её предложили представители командования ВВС США. Эта линия разделяла Тайваньский пролив по середине и служила условной морской и воздушной границей между материковым Китаем и Тайванем. Договор о взаимной обороне между США и Тайванем потерял силу в 1979 году, когда Вашингтон официально разорвал дипломатические отношения с островом. Но несмотря на неофициальный статус этой разграничительной линии стороны на протяжении десятилетий в целом продолжали соблюдать эту условную границу, чтобы избежать инцидентов.

– Объявлено, что КНР предпринимает также шаги в экономической сфере?

– В Пекине принято решение запретить ввоз с территории Тайваня ряда продовольственных товаров, которые являются важной статьёй его экспорта: цитрусовых, замороженных побегов бамбука, замороженной скумбрии, охлаждённой угольной рыбы… Кроме того, запрещён ввоз песка на остров, что является весьма существенным ударом по индустрии Тайваня. Прежде всего по строительной, так как 90 процентов песка, используемого при возведении жилых домов и других объектов, поставлялось с материковой части Китая.

Кроме того, песок является основой всей современной электроники и сложных устройств. Именно из его кварцевого варианта производят чипы, микросхемы, компьютеры, оптоволоконные кабели и т.д. А Тайвань, как известно, является главным мировым производителем микрочипов для электроники.

Надо также отметить, что сейчас в западных бизнес-кругах весьма обеспокоены возможными перебоями поставок полупроводников из Тайваня. На днях газета немецких деловых кругов Handelsblatt привела примечательное мнение президента федерального объединения оптовой, внешней торговли и услуг Дика Яндуры: «В нашем высокотехнологичном мире практически в каждый электронный продукт встроен компонент из Тайваня. Поэтому эскалация тайваньского конфликта будет иметь далеко идущие последствия». Согласно данным французского инвестиционного банка Natixis, на которые ссылается Handelsblatt, 80 процентов современных полупроводников в параметрах семь нанометров и менее экспортируются из Тайваня. Помимо него, есть только одна страна – поставщик таких компонентов – Южная Корея. Таким образом, Тайвань играет решающую роль в глобальной цепочке поставок.

– Если вернуться к целям поездки Пелоси, зачем она всё же побывала на острове? Ведь она – опытный политик и не могла не понимать, что подскочит градус напряжённости в американо-китайских отношениях…

– Прежде всего уместно будет напомнить, что Пелоси как спикер палаты представителей конгресса является третьим человеком в структуре власти США после президента и вице-президента. В случае их гибели или недееспособности именно она становится временно во главе ядерной державы № 1. Так определено конституцией США и актом о преемственности президентства 1947 года.

Исходя из этого, не трудно предположить, что идея посетить остров родилась в Вашингтоне не спонтанно. Есть ряд причин, которые подтолкнули Пелоси к этому авантюристическому поступку. В ноябре – промежуточные выборы в конгресс. На них будут избираться все 435 членов палаты представителей и треть сената. Сейчас в нижней палате большинство удерживают демократы, а в сенате – паритет. И у демократов, и у республиканцев – по 50 мест. В связи с ухудшением социально-экономической ситуации в стране и растущим недовольством избирателей внутренней политикой Байдена Демократическая партия может утратить контроль над обеими палатами. А роль конгресса в американском политическом механизме весьма велика. Внешней активностью пытаются компенсировать провалы во внутренней политике.

Во-вторых, на Тайване в ноябре тоже пройдут промежуточные выборы в органы власти на местах. Правящая на острове Демократическая прогрессивная партия опасается уступить свои позиции в городах и уездах оппозиционному Гоминьдану, который выступает за сближение с материковым Китаем. ДПП, напротив, держит курс на независимость острова. Глава его администрации Цай Инвэнь к тому же является сторонницей легализации однополых браков, а в глазах вашингтонского истеблишмента это сегодня большой плюс.

Пелоси, возможно, хотела поддержать тайваньских демократов в глазах местных избирателей, подбодрить Цай Инвэнь. Но многие китаеведы уже высказали сомнение, что её визит поможет островным демократам в борьбе за голоса избирателей с учётом негативных последствий для местной экономики. Так что, скорее всего, Пелоси оказала медвежью услугу своим единомышленникам на острове. В Тайбэе представители оппозиции прямо заявляют, что она нанесла вред Тайваню и американцы используют остров в качестве пешки, не предоставляя никаких «существенных гарантий безопасности Тайваня».

В-третьих, новый кризис вокруг Тайваня мог потребоваться Белому дому, чтобы оправдать наращивание своего военного присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Об этом, кстати, говорится в опубликованном в воскресенье заявлении министра иностранных дел КНР Ван И. «США имеют обыкновение сначала создать проблему, а потом использовать её для реализации своих стратегических замыслов. Имеются признаки, которые свидетельствуют о том, что США при планировании необъявленного визита Пелоси опять пустили в ход старый трюк и в настоящее время пользуются возможностью для наращивания военного присутствия в регионе», – приводятся слова Ван И в сообщении МИД Китая.

Наконец, в кругах экспертного сообщества бытует и мнение, что правящие круги США сейчас, так сказать, пробуют на прочность руководство КНР, пытаются вскрыть диапазон его возможных ответных действий, в том числе в военной сфере. В Вашингтоне самоуверенно считают, что они остаются военной державой номер № 1. Ядерный потенциал у американцев действительно внушителен, а вот что касается неядерных вооружений, то здесь у военных аналитиков есть вопросы.

– А насколько американские вооружённые силы готовы сегодня к «обычной» большой войне в Азиатско-Тихоокеанском регионе? Ведь известно, реформы в сухопутных вой­сках и корпусе морской пехоты пока не завершены, не всё благополучно в плане технического состояния вооружений в авиации и на флоте…

– Это отдельная большая тема. Давайте прибережём её для отдельного разговора. Ограничусь пока замечанием, что США стремятся, с одной стороны, нарастить своё военное присутствие в регионе, а с другой – усиленно сколачивают военно-политические блоки, такие как АУКУС, с помощью которых надеются всё же сдержать развитие Китая. Но нельзя не видеть, что баланс сил в АТР меняется не в пользу американцев, и они зря самоуверенно играют огнём.

Об этом, в частности, заявил в ходе уже упоминавшегося выше телефонного разговора с Байденом председатель КНР Си Цзиньпин. «Решительная защита национального суверенитета и территориальной целостности Китая – это твёрдая воля более чем 1,4 млрд китайцев. Общественному мнению нельзя бросить вызов», – подчеркнул он. И добавил, что тот, кто «играет с огнём, обожжётся».

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Китай. США. Тайвань > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 10 августа 2022 > № 4139752 Сергей Печуров

США. Китай. Тайвань. НАТО. Россия > Армия, полиция > redstar.ru, 13 июля 2022 > № 4121389 Владимир Жарихин

НАТО берёт под прицел Тихий океан

США при опоре на союзников готовы к новым военным авантюрам, чтобы продлить доминирование на планете.

О том, что Россия для НАТО враг № 1, общеизвестно. В принципе этот военно-политический блок и существует с целью для противостояния с нашей страной. Это сегодня наглядно видно по практическим действиям коллективного Запада. Но в перекрестии прицела НАТО оказался и Китай, хотя он и находится за тысячи километров от стран Североатлантического альянса на другом конце земного шара. Почему? Об этом наш обозреватель побеседовал с известным политологом Владимиром Жарихиным, заместителем директора института стран СНГ.

– Владимир Леонидович, на мадридском саммите НАТО, состоявшемся в конце июня, впервые официально было заявлено, что Китай представляет собой «системную угрозу» альянсу, и что организация должна быть готова к противостоянию ей. Что вы скажете по этому поводу?

– Прежде всего хочу отметить, что в том, что Североатлантический альянс отныне нацелен и на Китай, нет ничего неожиданного. Дело в том, что Китай – страна не только самобытной древней цивилизации, культуры, но с недавних пор и с сильнейшей экономикой мира. Его ВВП давно превысил ВВП США. КНР теснит американцев и по многим другим показателям, проводит независимую внешнюю политику…

И это не может не раздражать Америку, которая не любит сильных и предпочитает доминировать в мире безраздельно. Ей не нужны равноправные партнёры – нужны вассалы. А посему любая страна, посмевшая поднять голову и укрепить свой экономический, военный потенциал, обрести подлинный суверенитет, автоматически становится врагом США.

В этом плане Вашингтон уже давно активно проводит «политику сдерживания» Китая, стремится не допустить роста его влияния как на региональном, так и на глобальном уровне. Поскольку же США продолжают доминировать в НАТО, то они решили привлечь к противостоянию Китаю и весь Североатлантический альянс.

– А что, Вашингтону мало его азиатских союзников и партнёров, тех военно-политических блоков, которые созданы в Индо-Тихоокеанском регионе и острие которых направлено против Китая?

– Ну почему же, думаю, что по большей части устраивают. Да и сами США накопили в регионе огромную силу и продолжают наращивать её мощь. Так в составе Индо-Тихоокеанского командования они держат почти 300 тысяч военнослужащих, которые размещены на свыше 200 американских военных объектах. Основу наземной группировки составляет личный состав соединений корпуса морской пехоты (около 85 тысяч человек), а также части и соединения сухопутных войск (свыше 60 тысяч). При этом ежегодно Пентагон выделяет значительные средства на усиление этой группировки, проведение учений, создание военной инфраструктуры в регионе. Так, командование вооружённых сил США в Индо-Тихоокеанском регионе предложило выделить до 2027 года финансирование в размере 1,02 млрд долларов для улучшения логистики, технического обслуживания и предварительного размещения оборудования для своей ориентированной на Китай «Инициативы тихоокеанского сдерживания».

Что касается военно-политических альянсов во главе с США в Индо-Тихоокеанском регионе, то они растут как грибы. Буквально в прошлом месяце США вместе с Великобританией, Австралией, Японией и Новой Зеландией создали новую организацию по сотрудничеству в Тихом океане – Partners in the Blue Pacific (PBP, «Партнёры в Тихоокеанском регионе»). По сообщению из Вашингтона, тем самым запущен «всеобъемлющий неформальный механизм для более эффективной и действенной поддержки тихоокеанских приоритетов». И хотя в сообщении не указывается, в чём заключается главная цель нового альянса, нет никаких сомнений, что он будет направлен прежде всего против Китая, на снижение его влияния в регионе.

А годом ранее Австралия, Великобритания и США заключили трёхсторонний договор о партнёрстве в сфере обороны и безопасности. Этот союз получил название АУКУС (AUKUS – аббревиатура названий трёх стран-участниц) и должен способствовать более глубокой интеграции научных технологий, промышленных баз и цепочек поставок вооружений в целях опять-таки сдерживания Китая.

Кроме того, существует QUAD (Quadrilateral Security Dialogue – КВАД) – четырёхсторонний диалог между Австралией, Индией, США и Японией по проблемам безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе. Как говорится в документах альянса, он предназначен для углубления экономических, дипломатических и военных связей между четырьмя странами. При этом США не скрывают, что намерены использовать его против Китая. С этой целью Америка предпринимает немалые усилия по активизации КВАДа и по втягиванию в него других азиатских стран.

В частности, это было продемонстрировано в ходе майского саммита КВАДа , который состоялся в Токио. Под давлением США на нём было принято несколько инициатив по противодействию влиянию Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Так, страны-члены этого блока обязались решать задачи по обеспечению морского порядка, основанного на так называемых правилах, в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также выступать против любых односторонних действий, направленных на изменение статус-кво.

Учитывая всё это, действительно не может не возникнуть вопрос, а зачем тогда Соединённые Штаты расширяют деятельность Североатлантического альянса на Индо-Тихоокеанский регион. На мой взгляд, в этом свою роль сыграли несколько факторов. Во-первых, не все азиатские страны горят желанием плясать под американскую дудку, жить по правилам, установленным Соединёнными Штатами. Многие из них стремятся развивать сотрудничество и взаимодействие с Китаем и России.

Кстати, это убедительно показала встреча глав внешнеполитических ведомств стран «двадцатки», которая прошла на этой неделе на Бали. Как не старались США и их ближайшие союзники, но им не удалось добиться от участников встречи поддержки ни антироссийского курса коллективного Запада, ни «политики сдерживания» Китая.

Во-вторых, объявляя КНР противником НАТО и тем самым противопоставляя европейские страны Китаю, США ещё крепче пристегивают их к себе. По сути это превращает союзников США по НАТО, которые в своём большинстве и так из-за украинского конфликта утратили свой суверенитет, в полных американских вассалов.

В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, нацеливая НАТО на Китай и Индо-Тихоокеанский регион, США намерены придать этому альянсу глобальный характер с расчётом на то, что он поможет им добиться мировой гегемонии. И не исключено, что США планируют поставить под знамена своеобразного глобального НАТО все региональные альянсы и выступить единым фронтом против Китая и всех других стран, которые не хотят жить по американским правилам. Во всяком случае на мадридский саммит были приглашены лидеры Японии, Южной Кореи, Австралии и Новой Зеландии, и с ними обсуждались вопросы координации совместных действий в Индо-Тихоокеанском регионе.

– И как Китай реагирует на всё это?

– Как всегда, сдержанно. В соответствии со своей древней национальной традицией, он не делает резких движений, сохраняя при этом свою независимость и самодостаточность. Так, официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь в ходе пресс-конференции заявил, что документы, принятые на мадридском саммите НАТО, очерняют внешнюю политику Китая и поощряют конфронтацию и противостояние. «НАТО сама является системным вызовом миру и стабильности во всём мире», – подчеркнул Лицзянь. И добавил, что НАТО своей политикой в отношении Китая протягивает «свои щупальца в Азиатско-Тихоокеанский регион, тщетно пытаясь экспортировать менталитет холодной войны и блоковое противостояние». В связи с этим Китай выражает серьёзную обеспокоенность и решительный протест.

Уместно будет пояснить, что Китаю требуется выиграть время. Дело в том, что в стране идёт процесс расширения внутреннего рынка, внутреннего потребления. Китай становится всё более независимым от своего экспорта, а значит от США и Евросоюза. Но он ещё не достиг того уровня, когда основная часть произведённой продукции идёт на внутреннее потребление. Поэтому ему важно максимально отсрочить активное противостояние с Западом, которое выльется в жёсткие экономические санкции, а, возможно, и в военные шаги альянса конфликт.

– А есть ли у Китая «красные линии», пересекать которые он не даст ни США, ни НАТО, ни кому-либо другому?

– Естественно, есть. Прежде всего, это – Тайвань. Как известно, Китай считает остров частью своей территорий и намерен вернуть его в родное лоно. Как недавно отметил министр обороны КНР Вэй Фэнхэ, воссоединение – это великое дело китайской нации, и это историческая тенденция, которую никто и никакая сила не может остановить.

«Мирное воссоединение является величайшим желанием китайского народа, и мы обладаем предельной искренностью и готовы приложить максимальные усилия для достижения этого. Мы всё ещё прилагаем все усилия с величайшей искренностью, чтобы обеспечить мирное воссоединение сейчас», – сказал Вэй Фэнхэ. И подчеркнул, что китайские вооружённые силы будут сражаться до самого конца, если кто-нибудь осмелится отделить Тайвань.

Пока США придерживаются «политики двусмысленности» в отношении Тайваня. С одной стороны, они на словах признают принцип одного Китая, а с другой – фактически подстрекают тайваньские власти к отделению от Китая, поставляют на остров современную военную технику, оказывают помощь в строительстве вооружённых сил. Одновременно устраивают провокации в форме направления американских боевых кораблей к острову.

– В этой связи напрашивается вопрос, как вы оцениваете потенциал НОАК, которой, кстати, 1 августа 2022 года исполняется 95 лет со дня образования?

– Её потенциал по сумме всех параметров достаточно высок. Более того, КНР ведёт мощнейшую работу по совершенствованию боевых возможностей своих вооружённых сил. По словам министра обороны КНР, Китай наращивает свои оборонные возможности для обеспечения национальной безопасности и мира. Развитие вооружённых сил Китая никогда не было направлено на то, чтобы угрожать другим странам. «Китай никогда не представлял угрозы и никогда не угрожал никому другому. Китай не будет хулиганом», – подчеркнул Вэй Фэнхэ.

Говоря о развитии НОАК, нельзя не заметить, что при этом особое значение придаётся совершенствованию военно-морских сил. Сейчас идёт мощное строительство надводных и подводных кораблей, что уже в ближайшее время сделает флот КНР одним из мощнейших в Индо-Тихоокеанском регионе.

Недавно там сошёл со стапелей новый авианосец, получивший название «Фуцзянь» в честь восточной провинции страны. Водоизмещение – 80 тысяч тонн. Он построен только на основе китайских технологий. Ожидается, что в ближайшее время авианосец отправится в испытательное плавание. Прежде в составе ВМС НОАК было два авианосца. По данным гонконгской газеты South China Morning Post, Китай в прошлом году приступил к строительству четвёртого авианосца, предположительно, с ядерной силовой установкой.

Успешно китайцы развивают и свою противоракетную, противокосмическую оборону. В 2021 году им удалось поразить на орбите потерявший управление спутник. Это – высочайший уровень математического обеспечения и технического исполнения, качества ракетно-космической техники. Недавно Китай испытал и свою гиперзвуковую ракету.

У китайцев, я бы сказал, происходит полное переосмысление и изменение самих подходов к созданию продукции ОПК. Сегодня они производят свои микрочипы – так необходимые в радиоэлектронике, ракетостроении… В результате НОАК, по признанию даже американских аналитиков, теперь получают новые виды вооружений и военной техники в пять-шесть раз быстрее, чем Соединённые Штаты.

Так что у НОАК есть всё необходимое, чтобы противостоять любому противнику. Соединённым Штатам не следует недооценивать решимость Китая защищать свой суверенитет и территориальную целостность, заявил министр иностранных дел КНР Ван И на встрече с госсекретарем США Энтони Блинкеном, которая состоялась на упоминавшейся выше встрече глав внешнеполитических ведомств «двадцатки» в Индонезии.

– Поскольку Россия и Китай сегодня обозначены коллективным Западом в качестве его главных противников, то в интересах наших стран объединять свои усилия для противостояния ему…

– Вне всяких сомнений. Противостоять блоку НАТО и коллективному Западу в целом значительно легче и эффективнее сообща. Наши страны являются стратегическими партнёрами, и они углубляют сотрудничество практически по всем направлениям. И в этом отношении нельзя не выделить взаимодействие двух стран в военной и военно-технической областях, которое не только отвечает коренным интересам двух государств и способствует региональной стабильности и развитию, но и является важной гарантией поддержания стратегического баланса.

Олег Фаличев, «Красная звезда»

США. Китай. Тайвань. НАТО. Россия > Армия, полиция > redstar.ru, 13 июля 2022 > № 4121389 Владимир Жарихин

США. Китай. Тайвань. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 25 мая 2022 > № 4064381 Федор Лукьянов

США стремятся выстроить хитроумную политику мобилизации азиатских партнеров

Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

Президент США Джо Байден посетил Южную Корею и Японию - его первый визит в Восточную Азию за время нахождения в Белом доме. Важность поездки не подлежит сомнению. Вашингтон прилагает значительные усилия, чтобы собрать в кулак то, что принято называть "коллективным Западом". Европа благодаря боевым действиям на Украине на данный момент консолидирована, дело за Азией. Там готовность строиться в один ряд скромнее. Меры воздействия на Россию безоговорочно поддержали Токио и Сеул, из стран АСЕАН к ним присоединился только Сингапур. Индия не хочет следовать в американском фарватере, несмотря на заметный нажим.

Украинская тема небезразлична азиатским государствам, особенно в свете ее влияния на мировую экономику. Однако естественно, что события в Восточной Европе не являются для Азии столь же будоражащими, как для европейцев и части американцев. Там в центре внимания Пекин, и Соединенные Штаты стремятся выстроить хитроумную политику мобилизации азиатских партнеров против России, имея в виду Китай, но так, чтобы преждевременно его не провоцировать. Сложная задача.

На пресс-конференции в Токио Байден утвердительно ответил на вопрос, намерена ли Америка защищать Тайвань в случае атаки со стороны КНР. Это вызвало переполох. Американские комментаторы как официального, так и неофициального толка настаивают на том, что Байден "оговорился". Интерпретация Белого дома заключается в том, что речь шла о помощи по украинской модели - снабжение острова оружием, чтобы он мог сам себя защитить. Оговорки у Байдена, как известно, случаются, но в данном случае на нее совсем не было похоже. И по форме высказывания, и по существу. В Вашингтоне ведь постоянно говорят о том, что Китаю надо четко и ясно обозначить: Америка не будет безучастным наблюдателем, если Пекин замыслит повторить на Тайване то, что Россия сделала в отношении Украины. Аргумент: с Китаем нужна твердость.

Твердость - дело хорошее, но осознанная "сложносочиненность" (можно даже сказать намеренная невнятность) американской политики на тайваньском направлении делает ее проявление почти невозможным.

Стратегическая двойственность по отношению к Тайваню (тесно сотрудничаем во всех областях, признавая частью КНР) уходит корнями в начало семидесятых, когда Ричард Никсон и Генри Киссинджер признали коммунистический Пекин легитимным представителем Китая, отказав в таком признании националистическому Тайбэю. Это был поистине исторический разворот, который внес немалый вклад в дальнейшую победу Соединенных Штатов в холодной войне. А еще он дал возможность обеим сторонам (США и КНР) полвека стричь богатые экономические купоны, избегая конфликта.

Но сейчас выгодное дело оборачивается оборотной и довольно опасной стороной. Стратегическое противостояние Вашингтона и Пекина - факт не только свершившийся, но и доктринально закрепленный. Соперничество носит комплексный характер, однако, как и в случае американо-российских отношений, есть наиболее взрывоопасная тема. У нас это Украина, у них - Тайвань. И здесь возникает практически неразрешимая дилемма. Официально Соединенные Штаты подчеркивают приверженность принципу "одного Китая", но подтверждают гарантии безопасности тому, что признают частью другого государства. Как совместить две эти взаимоисключающие позиции - непонятно. Отсюда и попытки дезавуировать слова президента, который явно произнес именно то, что имел в виду.

Глядя на такие метания, китайское руководство может решить, что американцы запутались в своих желаниях и намерениях, сами в себе не уверены, а это только подстегнет интерес к действию, если таковой в Пекине появится. В замешательстве пребывают и те самые региональные партнеры Вашингтона, которых он желает побудить к единству. Для Японии, Республики Корея, Сингапура, Филиппин и пр. Тайвань - индикатор решимости США выполнять свои обязательства в сфере безопасности. Индикатор ненадежный - именно в силу двойственности статуса и потому крайне высокого риска вмешательства. Однако судить все равно будут именно по нему. И если Вашингтон не решится на активные действия, остальные обладатели его "векселей" по гарантиям безопасности задумаются. Разворота их политики в сторону Китая ждать не стоит, но и готовность включаться в американские стратегические инициативы поутихнет.

Проблема для Соединенных Штатов еще и в том, что они, несмотря на заинтересованность в укреплении союзов, скупы на позитивные предложения. Например, призывы к Индии и Китаю присоединиться к бойкоту России сопровождаются не выгодными экономическими предложениями, а предостережениями о "цене" за нахождение на "неправильной стороне истории". Объявленное же Байденом в пику Китаю Индо-Тихоокеанское экономическое соглашение - рамочная платформа без расширения доступа к интересующему все страны американскому рынку.

Как бы то ни было, Азия в целом превратилась в основную и наиболее интересную арену международной политики. Для России тем более, поскольку европейская сцена закрылась нам на неопределенное время, а от отношений с восточными партнерами теперь зависят формирование и успешность нашей новой внешней политики. 

США. Китай. Тайвань. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 25 мая 2022 > № 4064381 Федор Лукьянов

США. Китай. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 февраля 2022 > № 4046486 Картер Малкасян

Мастер сдерживания

КАРТЕР МАЛКАСЯН

Руководитель кафедры военного анализа Высшей школы ВМС США, с 2015 по 2019 гг. был ведущим советником генерала Джозефа Данфорда, который являлся председателем Объединённого комитета начальников штабов. Автор книги “The American War in Afghanistan: A History”.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Малкасян К. Мастер сдерживания // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 2. С. 152-157.

ОПУБЛИКОВАНО НА САЙТЕ ЖУРНАЛА FOREIGN AFFAIRS В ФЕВРАЛЕ 2022 ГОДА.

В последние месяцы американские политики не раз оказывались перед лицом опасности, которая, казалось, отправилась на свалку истории вместе с холодной войной, – перед перспективой войны с противником, обладающим ядерным оружием. Столкновение с Китаем из-за Тайваня кажется всё более вероятным – самолёты и корабли США и КНР увеличивают присутствие в Тайваньском проливе. А в последние недели из-за украинского кризиса возник риск эскалации с Россией, что вытеснило другие внешнеполитические темы.

Эти вызовы в свете многолетней рефокусировки американской оборонной стратегии на соперничество с Китаем и Россией вновь вывели на первый план вопросы сдерживания. В ближайшие недели и месяцы администрация Джо Байдена должна представить Стратегию национальной безопасности, Стратегию национальной обороны и обзор конфигурации ядерных сил. Сдерживание, особенно ядерное, скорее всего, будет присутствовать во всех документах. Глава Пентагона Ллойд Остин говорит об «интегрированном сдерживании», которое включает в себя весь спектр военных возможностей Соединённых Штатов (ядерные, обычные, космические и киберпространство), а также дипломатические и экономические инструменты. Другие аналитики указывают, что сдерживание зависит от мощных, способных противостоять любой агрессии вооружённых сил, от «сдерживания путём отрицания» или от накладывания санкций на противника.

Новому поколению специалистов по национальной безопасности необходимо адаптировать сдерживание к нынешнему моменту, возможно, более опасному, чем холодная война (учитывая изменение технологий, спад американской экономической мощи и увеличение количества ядерных держав). Поэтому им стоит изучить работу Роберта Пауэлла, он служил профессором политологии в Калифорнийском университете в Беркли до своей смерти в минувшем декабре. Экономист по образованию, Пауэлл занимался принципиально новыми исследованиями теории игр, открывшими аспекты сдерживания, которыми часто пренебрегают в современных дискуссиях. Как и в период холодной войны, политикам и экспертам следует объединить усилия.

Пауэлл объяснил, почему риск эскалации становится базовым фактором сдерживания. Вероятность, что ситуация выйдет из-под контроля, может стать движущей силой поведения ядерных держав в момент кризиса или войны, причём в гораздо большей степени, чем баланс военной и экономической мощи. Пауэлл считал, что баланс интересов – у какой стороны ставки выше – влияет на способность сдерживать противника. Сторона с более обширными интересами лучше готова к риску эскалации, поскольку на кону у неё стоит слишком многое. Современных американских политиков этот фактор неизбежно ставит в невыгодное положение при попытках удержать Китай и Россию от действий, касающихся их критически важных интересов, Тайваня и Украины.

Суровая реальность в том, что США были бы лучше подготовлены к конфронтации с Россией и Китаем, если бы она приблизилась к американским границам, где национальные интересы выше и, соответственно, выше готовность пойти на риск эскалации.

Выше интересы – выше готовность к риску

Хотя большинство современных офицеров, военных экспертов и аналитиков знакомы с рудиментами теории игр, им не хватает знаний о продвинутых методиках, разработанных с 1960-х гг., которые помогли бы им принимать здравые стратегические решения с учётом таких факторов, как динамическое взаимодействие, большое количество игроков, различное восприятие рисков и неполнота информации. Джон Нэш, Томас Шеллинг, Джон Харсаньи, Рейнхард Зельтен и Роджер Майерсон получили Нобелевскую премию за открытия, связанные с новыми возможностями применения теории игр. Пауэлл одним из первых применил теорию игр в международных отношениях. В книге 1990 г. “Nuclear Deterrence Theory: The Search for Credibility” («Теория ядерного сдерживания: в поисках убедительности») он исследует балансирование на грани войны, введение санкций, противодействие и риск неожиданной атаки – все эти аспекты актуальны и сегодня. В книге 1999 г. “In the Shadow of Power: States and Strategies in International Politics” («В тени власти: государства и стратегии в международной политике») Пауэлл моделирует фундаментальные проблемы международных отношений, исследуя дипломатический торг, балансирование внутренних и оборонных расходов и сдвиги в распределении власти и военных технологий. Он доработал результаты этих экспериментов в серии статей, вышедших в период с 2004 по 2020 год. В 2015-м Пауэлл представил одну из первых моделей, способных сочетать динамику обычной войны с динамикой ядерной эскалации.

Темы риска и баланса интересов постоянно встречаются в работах Пауэлла. Он задавался вопросом о степени соответствия обычных военных возможностей в современной войне между противниками, способными прибегнуть к ядерному оружию. Соединённые Штаты могут успешно отразить нападение Китая на Тайвань, например, но это не удержит Пекин от эскалации посредством ядерных ударов.

Пауэлл неоднократно возвращался к концепции балансирования на грани войны, сформулированной пионером теории игр в США Томасом Шеллингом. Балансирование на грани войны, как писал Шеллинг, «это соперничество в принятии на себя рисков. Оно предполагает действия, которые могут выйти из-под контроля, запустив процесс, несущий в себе риск непреднамеренной катастрофы»[1]. Пауэлла впечатлила идея, что войну между странами, способными нанести ответный ядерный удар, можно свести к соперничеству в принятии на себя рисков. У государства, сделавшего большую ставку, писал он в 2015 г., «есть стимул принять доктрины и разместить войска так, что применение силы станет более рискованным, таким образом соперничество военных потенциалов превратится скорее в проверку уровня решимости».

Модели Пауэлла сфокусированы не на определении относительной военной мощи, а на том, ставка какой из сторон выше в конкретной ситуации. Государство может блефовать, демонстрируя более высокую заинтересованность, чтобы заставить противника отступить, но сторона, для которой ставки действительно высоки, пойдёт на больший риск и будет готова проявить стойкость. Эта логика прослеживается в закамуфлированной угрозе, которая содержалась в словах китайского генерал-лейтенанта Сюн Гуанкая, который сказал помощнику министра обороны США Чезу Фриману во время кризиса в Тайваньском проливе 1996 г.: «Американцев Лос-Анджелес беспокоит больше, чем Тайвань».

В Стратегии национальной обороны 2018 г. подчёркивается, что «самый верный путь предотвратить войну – быть готовым её выиграть». Пауэлл в своих работах рекомендует совершенно иной подход к предотвращению войны. Сдерживания, отмечает он, лучше достичь, подавая чёткий сигнал, что любой конфликт повлечёт за собой более высокий риск эскалации, на который противник не захочет пойти.

Суть в том, что ни одну военную стратегию невозможно реализовать без риска эскалации, и это является базовым фактором сдерживания. Китай и Россия должны осознавать, что Америка готова выдержать риск эскалации, если они совершат агрессию.

В рамках укрепления альянсов, ослабленных вследствие пандемии COVID-19, и действий экс-президента Дональда Трампа, администрация Байдена могла бы усилить этот сигнал, ясно дав понять, что готовность выдержать риск относится и к союзникам Вашингтона. Укрепление американских альянсов повышает риски для России и Китая, потому что альянсы нельзя разрушить без существенных внутри- и внешнеполитических затрат. Так называемая стратегия растяжек – размещение американских войск в местах, уязвимых для агрессии Китая или России, – делает столкновение с Америкой неизбежным и демонстрирует приверженность обязательствам. Пауэлл подчёркивает, что медленное нагнетание рисков с помощью селективных санкций, дискриминационных некинетических противоспутниковых возможностей и точечных ударов обычными вооружениями также может быть эффективным способом сдерживания. Подобный постепенный подход, отмечает он, более безопасен, чем некоторые реактивные стратегии (полномасштабная блокада, беспорядочное уничтожение спутников или решительное контрнаступление), которые толкали президентов на грань войны.

Важность вопросов самим себе

Возможно, самое важное – работы Пауэлла требуют от политиков задаться вопросом об американских интересах и целях, тщательно изучить их и определить, действительно ли ставка США выше, чем у их противников. Против противника, настроенного решительно, риски балансирования на грани войны высоки. Балансирование на грани войны, которое требует размещения ударных систем на Украине или Тайване, как некогда советский лидер Никита Хрущёв сделал на Кубе, будет демонстративно опасным. Лучшее решение – не балансировать на грани войны, а укреплять обычные вооружённые силы. Нужно оценить политические цели и стремиться к укреплению собственных оборонительных возможностей и готовности идти на риск для защиты жизненно важных интересов.

Соединённые Штаты могут расширить возможности сдерживания, укрепляя альянсы, размещая войска в соответствии со стратегией растяжек и определяя возможности для нагнетания рисков. Однако ни один из этих шагов не изменит дисбаланс интересов. Для новой оборонной стратегии администрации Байдена нужен детальный анализ этих интересов и чёткое представление о том, где они реально находятся.

Сдерживание будет более надёжным, если США не станут соперничать с Россией в борьбе за Украину и Чёрное море.

Конфронтация с Китаем по поводу Тайваня – более сложный вопрос из-за стратегического положения острова. Тем не менее нужно трезво признать: готовность Соединённых Штатов к конфронтации с Китаем по поводу Японии, Южной Кореи или Филиппин будет гораздо выше. Любая стратегия, которая вынуждает США идти на больший риск ядерной войны, чем того реально требуют американские интересы, никому не принесёт пользы.

Будущее, которое уже вырисовывается, кардинально отличается от биполярного противостояния холодной войны. Работы Пауэлла дают нам важную информацию для безопасной навигации в этом будущем. Немногие специалисты сегодня могут соперничать по масштабам знаний с Пауэллом, который умел сочетать теорию, математику и статистику. В новом, быстро развивающемся технологическом контексте мы опять столкнулись с вопросами ядерного и обычного сдерживания, и будет очень жаль, если мы не воспользуемся идеями Пауэлла.

Опубликовано на сайте журнала Foreign Affairs в феврале 2022 года.

--

СНОСКИ

[1] Schelling T. Arms and Influence. Yale University Press, 2008. 336 p.

США. Китай. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 февраля 2022 > № 4046486 Картер Малкасян

США. Китай. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 ноября 2021 > № 3935979 Дмитрий Косырев

США готовят "крымский сценарий"

Дмитрий Косырев

Для начала накануне этого события нам объясняли, что называть его "саммитом Китай — США" не стоит: это виртуальная встреча — долгий разговор по видео. В качестве продолжения нас предупреждали, что результаты этой беседы могут сразу и не обозначиться, то есть главные договоренности, если они появятся, станут выполняться постепенно и не скоро.

И вот разговор вчера состоялся, был очень долгим — три с половиной часа. Обе стороны ожидаемо сообщили своим домашним аудиториям, что проявили жесткость, прочитав друг другу лекции о неправильности поведения другой стороны. Джо Байден, как и положено, был пожестче, а вот Си Цзиньпин добавил доброты: сказал, что мир достаточно велик для обеих сверхдержав и надо проявлять уважение друг к другу.

Однако понятно, что этого недосаммита не было бы, если бы его участникам не нужны были какие-то вполне определенные договоренности. И таковые готовились всерьез — в том числе долгими усилиями глав внешнеполитических ведомств и не только их. Известно ведь, что любые международные контакты такого уровня тщательно репетируются большими командами дипломатов, а оба их ведущих актера знают общий сценарий предстоящей беседы.

Есть подозрения, что нынешний разговор Джо Байдена и Си Цзиньпина при поверхностном взгляде будет восприниматься исключительно как разговор о Тайване. По крайней мере, и в Пекине, и в Вашингтоне постарались, чтобы мир воспринимал происходящее именно так.

С Тайванем мы видим до боли знакомый сюжет — черноморский, украинский, крымский. Сначала из США доносятся разговоры о подозрительной концентрации российских вооруженных сил на украинских границах. Затем мы наблюдаем вполне реальную невиданную концентрацию сил НАТО в Черном море. Понятно, что Черноморский флот реагирует на это повышением своей активности. Не говоря об эскалации грозных заявлений с обеих сторон. Одновременно из Киева слышатся истеричные голоса, зовущие к войне или пугающие войной. Хотя на самом деле цель США вовсе не в том, чтобы воевать, а в создании очага напряженности. Температуру в нем повышают и понижают по мере надобности. Сейчас ее понизили и в Черном море, и в Тайваньском проливе.

Если вместо "Киева" подставить "Тайбэй", то будет ровно то же, хотя тайваньские лидеры куда более вменяемы в выражениях. В любом случае понятно, что захватывать силой Тайвань Пекину никоим образом не нужно, что США лишь регулярно используют чувствительность для китайской публики и руководства всего сюжета с "альтернативным Китаем". И испытывают на прочность пекинское утверждение, что провозглашение независимости Тайваня (и признание острова в таком качестве Америкой) — это "красная линия", которую не надо пересекать.

Так или иначе, тайваньскую проблему отбросили в сторону, Байден признал, что США продолжают придерживаться принципа "одного Китая", а паникеров в очередной раз успокоили.

Еще накануне нынешнего разговора Си и Байдена знающие люди с обеих сторон объяснили нам, что причина встречи — вовсе не тайваньские дела. Дело в том, что Байдену нужно совместить ежа с ужом: проявить твердость, чтобы порадовать одну часть политического спектра, и одновременно прекратить американо-китайскую торговую войну, чтобы удовлетворить свои деловые круги, да что там — спасти США от больших неприятностей. То есть для того чтобы помириться, надо сначала сильно поругаться: это же Америка с ее фирменным стилем поведения на международной арене. Тайвань — это та самая ругань и не более того.

Американское издание Politico обозначает ситуацию так: нужно решить вопросы по части соблюдения прав на интеллектуальную собственность, а также о торговле сталью, алюминием и солнечными батареями. Ну и заново начать разговор насчет ракетных программ Северной Кореи, ядерных программ Ирана и других — вдруг США и Китай тут смогут что-то сделать вместе. В целом же обеим сторонам предстоит признать, что разрыв в общении между двумя сверхдержавами во времена Дональда Трампа был большой ошибкой. И теперь предстоит много работы для самых разных комиссий и подкомиссий, чтобы эту ошибку исправить. А результаты этой работы (смотри выше) проявятся не сразу, но недосаммит может запустить или ускорить такие механизмы. И заодно обозначить общие правила общения двух держав.

Что и произошло. Два лидера "обсудили пути продолжения сторонами переговоров по ряду других вопросов, при этом президент Байден подчеркнул важность предметных и конкретных консультаций".

В принципе, это означает, что Америка проиграла экономическую войну с Китаем, начатую при Трампе. Но у того внутренняя ситуация была прочной, а вот то, что сейчас творится у Байдена (достаточно пройтись по заголовкам любого издания США): падение рейтингов президента, пустые полки магазинов, инфляция, склоки внутри Демократической партии. Ну а что касается положения Си Цзиньпина, то у него таких проблем и в помине нет. Тайвань, впрочем, может их создать — одинаково опасно будет как реагировать, так и не реагировать на всяческие провокации в Тайваньском проливе. Но, вообще-то, это Байдену нужен Китай, а не Китаю Байден.

Накануне этого разговора было сколько угодно попыток — в США, в Китае — определить суть ситуации. То ли идет выработка правил конкуренции — таких, чтобы она не переросла в драку. То ли это любимое американское упражнение — одновременно соперничать и сотрудничать там, где Америке сотрудничество выгодно.

Что же касается Тайваня, то никто и не ожидал, что США согласятся раз и навсегда урегулировать эту проблему (как и проблему с Украиной, собственно). Максимум ожидавшегося — что стороны и здесь выработают какие-то общие правила поведения, которые уберегут от неконтролируемого развития ситуации, то есть от незапланированных инцидентов. Так что война в Тайваньском проливе даже не откладывается — ее и не планировалось.

США. Китай. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 ноября 2021 > № 3935979 Дмитрий Косырев

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 февраля 2021 > № 3632154 Чез Фриман

ВОЙНА С КИТАЕМ ИЗ-ЗА ТАЙВАНЯ?

ЧЕЗ ФРИМАН

Старший научный советник Института мировой и публичной политики имени Уотсона в Университете Брауна, в прошлом – высокопоставленный дипломат и сотрудник Пентагона, переводчик.

Тайвань – известная история американского внешнеполитического успеха, срок годности которой, похоже, приближается к концу. Управление тайваньским вопросом всегда было ключом к войне, даже ядерной войне, или миру между Соединёнными Штатами и Китаем. Теперь дверь для мирного исхода может захлопнуться.

Суть тайваньского вопроса в том, какие политические отношения две стороны, разделённые Тайваньским проливом, должны и могут иметь друг с другом? Этот вопрос – наследие Китайской гражданской войны, холодной войны, сближения между Вашингтоном и Пекином, продиктованным стратегическими соображениями; привычной для США подмены дипломатии военным сдерживанием, а также приверженности Америки внешней политике на основе ценностей при отсутствии какой-либо стратегии. Поскольку ставки для американцев высоки, вопрос о том, как лучше всего сбалансировать отношения между Тайванем и требованиями материкового Китая, влиял на наши суждения и государственное строительство.

Однако история вопроса, по большому счёту, забыта или превратно истолковывается, а дилеммы, которые в нём сокрыты, почти не привлекают внимания. Похоже, что у американцев развился коллективный иммунитет и к ситуационной осведомленности, и к стратегической логике. США рискуют незаметно для самих себя вступить в войну с Китаем, которой не хотят и в которой теперь уже не могут победить. Такая война, вероятно, положила бы конец американскому превосходству в Восточной Азии. Она, конечно, подорвала бы перспективы сотрудничества между великими державами с целью решения планетарных проблем мирными средствами.

Тайвань – это остров, площадь которого лишь немного превышает площадь штата Мэриленд, хотя живёт там в четыре раза больше людей. Когда Япония захватила его в 1895 г., он был провинцией Китая в эпоху династии Цин. Китайская Республика Чан Кайши отобрала остров у Японии в 1945 году. Потерпев поражение в Китайской гражданской войне 1949 г., Чан убежал в Тайвань и перенес столицу китайского правительства из Нанкина в Тайбэй.

Когда в 1950 г. разразилась Корейская война, Соединённые Штаты осуществили военную интервенцию, чтобы не позволить Чану или его коммунистическим противникам в материковом Китае нападать друг на друга, пересекая Тайваньский пролив. Идея была в том, чтобы не допустить выхода конфликта за пределы Корейского полуострова. Наша интервенция помешала немедленному вторжению коммунистов на остров, но не положила конец Китайской гражданской войне, поскольку военно-политическое противостояние длилось ещё очень долго.

Пекин по-прежнему смотрит на Тайвань через призму этой неоконченной гражданской войны.

В течение двух десятилетий Соединённые Штаты поддерживали Чан Кайши, выступали за смену режима в материковой части Китая и настаивали на том, что не Пекин, а Тайбэй является законной столицей Китая, имеющей право представлять страну на международной арене. То, что это искажённое представление действительности сохранялось так долго, свидетельствует как о престиже США в годы холодной войны, так и об искусстве американских дипломатов. В 1971 г. мир восстал против этого абсурда, преодолев противодействие Америки, не желавшей признавать Пекин вместо Тайбэя в качестве представителя Китая в Совете Безопасности ООН и других международных организациях. В 1972 г. президент Никсон попытался сделать Пекин партнёром Америки в сдерживании Советского Союза.

Именно с этой целью в 1979 г. США последовали примеру союзников, перенеся дипломатическое признание с Тайбэя на Пекин. Для осуществления такого манёвра мы пошли на условия Пекина вывести американские войска и военные объекты с территории Тайваня, а также расторгнуть наш оборонный договор с этим островом. Однако при неохотном согласии материкового Китая мы сохранили все другие «неформальные» отношения с Тайванем, не предавая их широкой огласке. Одновременно Пекин отказался от своей громко провозглашённой решимости «освободить» Тайвань силой и стал прилагать последовательные усилия, чтобы положить конец разделению Китая мирным путем.

Долгосрочные последствия этих тонких и изящных дипломатических сделок между Китаем и Америкой были поистине удивительными, хотя успех, как всегда, породил новые проблемы. Солидарность Пекина с Вашингтоном помогла последнему низложить советскую империю и систему. Китай открыл себя для Америки и для мира. Спустя какое-то время он стал главным локомотивом роста мировой экономики.

Обеспокоенность по поводу бедности и слабости Китая сменились тревогой о том, что он переигрывает нас на нашем же капиталистическом поле.

Тем временем ослабление напряжённости в американо-китайских отношениях дало возможность Тайваню развиваться политически и экономически, вследствие чего это островное государство стало самым свободным и процветающим китайским обществом за долгую историю Китая, а также единственной демократией, когда-либо пускавшей корни на китайской земле.

Этот выдающийся успех был построен на целом ряде дипломатических фикций. Юристы в нашей аудитории знакомы с понятием «правовая фикция». Это средство недопущения споров или их разрешения, когда стороны договариваются, что нечто заведомо неверное с фактической точки зрения следует считать неопровержимой истиной в каких-то целях. Наглядный пример – это усыновление или удочерение ребёнка. Закон в данном случае ставится выше биологии, делая приёмных родителей ребенка его законными родителями в правовом отношении. В то же время биологическая мать и отец объявляются чужими людьми для этого ребёнка. Так и дипломатическая фикция способна устранить проблему, объявляя нечто фактически не соответствующее действительности неопровержимой «истиной». Такого рода уловки не ограничиваются судами или дипломатией; они могут также использоваться в эмоционально заряженном социальном контексте.

Например, когда корреспондент Time Тедди Уайт, работавший в Чунцине военного времени, наконец-то, получил приглашение на обед от Чжоу Эньлая, о чём давно мечтал, то обнаружил, что Чжоу приготовил банкет с запечённым молочным поросёнком в качестве главного блюда. Будучи ортодоксальным иудеем, Тедди чувствовал, что ему придётся сказать хозяину пира, что по религиозным убеждениям он не употребляет в пищу свинину. В ответ на его извинения Чжоу сказал ему: «Это не свинина, это утка. Ведь вы едите утку, не так ли?». Как только все решили, что поросёнка на столе нет, Уайт смог по достоинству оценить гостеприимство хозяина и насладиться трапезой без угрызений совести.

Но я уклонился от главной темы. Поддержка Америкой Чан Кайши в годы холодной войны в качестве законного правителя всего Китая, включая внешнюю Монголию, была чрезвычайно полезной дипломатической фикцией для Соединённых Штатов, когда мы пытались изолировать фактических правителей Китая – коммунистов, победивших в гражданской войне, и помочь Чану удержать контроль над Тайванем в качестве бастиона против них. Однако для патриотов в материковом Китае политика Вашингтона была унизительным продолжением иностранного угнетения прошлых лет, когда стремление китайского народа к национальному единству решительно подавлялось. С их точки зрения, часть Китая была насильственно отсечена Седьмым флотом США, включена в американскую сферу влияния и взята под охрану американским воинским гарнизоном. Что ещё хуже – в 1950-е гг. американские официальные лица, например, Джон Фостер Даллес, открыто заигрывали с идеей постоянного отделения Тайваня от материкового Китая. Чан Кайши заблокировал этот политический манёвр и отправил письмо Чжоу Эньлаю, приписав себе заслугу сохранения единого Китая.

В итоге дипломатическая фикция о том, что Тайбэй – столица Китая, уступила место неумолимому реализму международного сообщества.

Нам нужен был новый механизм, чтобы не допустить возобновления Китайской гражданской войны. Де-факто Китай был разделён между Тайбэем и Пекином, но обе стороны твёрдо настаивали на том, что должен и может быть только один Китай, частью которого является Тайвань. В начале 1970-х гг. этот консенсус был переработан американской дипломатией в положение об «одном Китае». Когда президент Никсон посетил Пекин с официальным визитом в 1972 г., он торжественно заявил в письменном виде, что США не «оспаривают» консенсус в этом вопросе, сложившийся по обе стороны Тайваньского пролива.

Пекин принял заявление Никсона как отказ от любых намерений в будущем разделить Китай с помощью таких схем, как «один Китай, один Тайвань», «один Китай, два правительства», «два Китая», «независимый Тайвань», или же путём отстаивания мнения, согласно которому «статус Тайваня ещё только предстоит определить». Спустя почти семь лет, в конце 1978 г., подтверждённая приверженность Соединённых Штатов принципу единого Китая, сопровождавшаяся признанием очевидного факта, что столица его находится в Пекине, а не Тайбэе, позволила нам заключить соглашение о нормализации отношений между США и Китаем и в то же время сохранять неформальные, но полноценные отношения с Тайванем.

Отказ американцев де-юре от попыток расчленить Китай дала КПК возможность переключить внимание с противодействия американскому вмешательству во внутренние дела Китая к исследованию возможности мирных переговоров с главным противником времён гражданской войны – Китайской националистической партией Чан Кайши, по-китайски Гоминьдан.

Условие «одного Китая» и единого «китайского» суверенитета, принятое по обе стороны пролива, сняло безотлагательность решения тайваньского вопроса. Оно позволило Пекину вести себя так, как будто воссоединение Китая неизбежно, а Тайбэю делать вид, будто он либо согласен с этим тезисом, либо его можно будет рано или поздно склонить к воссоединению. Как и ожидалось, Пекин отложил решительные действия, а Тайбэй выиграл нужное ему время.

Тот факт, что Соединённые Штаты официально исключили действия по «расчленению Китая», снизило опасения Пекина, что ему, возможно, придётся воевать, чтобы не допустить подобное расчленение. В свою очередь, это уменьшило для США необходимость сдерживания нападения материкового Китая на Тайвань. Несмотря на пару недоразумений, напряжённость в Тайваньском проливе сошла на нет. Дипломатическая фикция «одного Китая», в конце концов, позволила двум сторонам избежать споров о суверенитете и в то же время облегчила торговые отношения, путешествия и другие связи Китая с Тайванем.

В 2005 г., опираясь на прецедент переговоров до бегства Чана в Тайвань, председатели Компартии и Националистической партии встретились в Пекине. Они согласились с принципом «одного Китая» и договорились о широком круге практических связей между двумя сторонами, разделёнными Тайваньским проливом. К 2009 г. авиакомпании двух стран совершали 370 регулярных рейсов в неделю между городами в Тайване и материковым Китаем, хотя всего пятьдесят лет назад в этом же воздушном пространстве между ними шли авиабои. В 2015 г. тогдашний президент Тайваня Ма Ин-цзю встретился в Сингапуре со своим коллегой из материкового Китая Си Цзиньпином. Печально, что та встреча, похоже, стала кульминацией разрядки между двумя сторонами.

На протяжении почти пятидесяти лет с тех пор, как администрация Никсона впервые приняла идею «одного Китая», эта концепция была важным фундаментом мира между КНР и Америкой и предпосылкой для отсутствия вооружённого конфликта в Тайваньском проливе. Однако этот фундамент постоянно подтачивался и размывался противниками нормализации китайско-американских отношений, сторонниками самоопределения Тайваня, американскими активистами решения одной проблемы; чиновниками и бюрократами – сторонниками нечистоплотных и непорядочных договорённостей за спиной у китайцев, антикоммунистами, а в последнее время – сторонниками теории соперничества великих держав и конфронтации с Китаем. От изначальной конструкции и договорённостей мало что осталось. Трудно понять, как эта гениальная уловка сможет и дальше поддерживать построенные на ней многочисленные полезные сделки и компромиссы.

Существует, по меньшей мере, три причины «усыхания» ключевой договорённости об «одном Китае». Каждая из них понятна, но они опираются на всё более сомнительные предпосылки.

Во-первых, большинство жителей Тайваня решили, что не хотят политически ассоциировать себя с коммунистическим режимом по другую сторону пролива и предпочли бы либо длительную автономию, либо полную независимость. Материковый Китай не предлагает им привлекательного представления об общем будущем. Какой бы вдохновляющей ни была поначалу мысль о связи с остальным Китаем, она становится всё более отталкивающей и неприятной по мере того, как материковый Китай ускоренно превращается в жестокое, полицейское государство. Подобно митингующим в Гонконге, приверженцы независимости Тайваня воображают, будто сочувствие всего мирового сообщества и его солидарность с их правым делом гарантирует интервенцию Запада, который поможет им реализовать свою мечту, несмотря на неистовое противодействие со стороны материкового Китая. С их стороны это, по меньшей мере, крайне рискованная ставка в затеянной ими азартной игре.

Во-вторых, большинство американцев находят устремления к самоопределению привлекательными и не сознают или не обращают должного внимания на риски, с которыми связана попытка Тайваня обрести эту независимость. Как явствует из нашей собственной истории и войны за независимость, народы редко добиваются отделения от более крупного государства без упорной борьбы за неё. И очень часто их усилия оказываются бесплодными. Спросите об этом конфедератов американского Юга, басков, чеченцев, представителей народности Игбо из непризнанной республики Биафра, курдов, палестинцев или жителей Тибета.

В стремлении жителей Тайваня к самоопределению нет ничего удивительного: оно вполне естественно. В 1895 г. Китай, как ни в чем не бывало, передал эту провинцию Японской империи. На протяжении пятидесяти лет японцы жестоко обращались с тайваньцами и частично ассимилировали их. Когда Чан Кайши и его двухмиллионный контингент рекрутов и пришлых варягов укрылись на Тайване, они стали жестоко угнетать жителей острова, подвергнув их процессу китаизации, которая проходила ненамного мягче, чем то, что сегодня испытывают в Синьцзяне угнетаемые уйгуры. Коренные китайцы Тайваня были задействованы в качестве участников американской политики сдерживания Китая и Советского Союза на передовом рубеже, но затем США отреклись от них в дипломатическом отношении.

Жители Тайваня установили у себя в стране власть закона и демократию, которой они сегодня наслаждаются сами по себе, хотя и при тихом признании и поддержке американцев. Они знают, что такое контроль со стороны чужестранцев, и у них нет ни малейшего желания снова его испытать. С другой стороны, они могли бы долгие десятилетия осуществлять стратегию сближения с материковым Китаем, который сохранял бы их автономию без военной поддержки со стороны Америки. Но они этого не сделали. Вместо того, чтобы смотреть в лицо неотвратимой реальности своей неразрешимой дилеммы, они рассчитывают на спасение в голливудском стиле от военно-морского эквивалента кавалерии США.

Сепаратисты Тайваня знают, что им не удастся убедить материковый Китай предоставить им независимость и не удастся победить в войне за отделение от него. Поэтому они убедили себя, что могут положиться на Соединённые Штаты, которые вмешаются, чтобы защитить их дерзкий вызов принципу «единого Китая» или помочь им легализовать разделение на два государства, которое имеет место де-факто. Эта убеждённость позволяет Тайваню сохранять расходы на оборону на низком уровне и переносить риски провоцирования кровавого рандеву с китайским национализмом на Соединённые Штаты. Однако Китай – великая держава, и в Тайване Пекин будет воевать за то, что весь мир, включая Вашингтон, формально признает его китайской территорией, а не в какой-то третьей стороне типа Кореи или Вьетнама.

Американцы могли бы дважды подумать, прежде чем ввязываться в войну с ядерным Китаем для отторжения его законной территории.

В-третьих, способность материкового Китая силой принудить Тайвань к воссоединению всегда была ограничена его собственной военной недееспособностью, убедительными возможностями сдерживания, которыми обладает Америка, а также готовностью Тайваня организовать действенное сопротивление вторжению и оккупации. Однако, начиная с 1995 года, всё более решительное самоутверждение со стороны лидеров Тайваня, заявляющих о своём стремлении отделиться от Китая, а также сочувствие к этим устремлениям со стороны американских политиков дали старт серьёзной программе модернизации Народно-освободительной армии Китая (НОАК) с прицелом на завоевание острова, несмотря на военное противодействие Америки.

По оценкам некоторых экспертов из армии и разведывательного сообщества США, НОАК могла бы сегодня уничтожить Тайвань по своему желанию и захватить весь остров за три дня. Чтобы отвоевать остров, если это вообще возможно, придётся пожертвовать многими десятками тысяч американских солдат и офицеров. Это также потребовало бы ракетных и бомбовых ударов с воздуха по китайским целям на материке, что оправдало бы контрудары Китая по нашим целям. Если Соединённым Штатам удастся отвоевать Тайвань, материковый Китай будет просто выжидать благоприятного момента и укреплять свою военную машину, чтобы предпринять вторую попытку. Как и в случае с Ханоем, Пекин – решительно настроенный противник с националистическими устремлениями, сдерживающий свой пыл и рвение в борьбе за то, чтобы положить конец разделению своей страны, которое американцы негласно поддерживают.

Для нормализации отношений с Пекином сменявшие друг друга президенты США дали конкретные обещания в трёх тщательно согласованных совместных коммюнике. Эти документы, изданные в 1972, 1979 и 1982 гг., служат фундаментом китайско-американских отношений. В них Вашингтон обещал, что больше не будет поддерживать официальных отношений с Тайбэем, что на острове не будет американских войск и военных сооружений и что он будет продавать Тайваню лишь тщательное отобранное оборонительное оружие, притом в ограниченных объёмах. В третьем коммюнике содержалось согласие ограничить качество и уменьшить количество продаваемых Тайваню вооружений.

На протяжении последующих десятилетий Вашингтон последовательно размывал суть этих строгих ограничений или вовсе от них отказывался. Официальные лица из правительства США сегодня встречаются с официальными представителями Тайваня и совершают поездки в Тайвань. Там им оказывает поддержку недавно построенное за 250 миллионов долларов «как бы» посольство под охраной морских пехотинцев. Соединённые Штаты снова поддерживают установление Тайбэем дипломатических отношений с третьими странами, наказывая тех, кто переключается на отношения с Пекином. Появились сообщения о возвращении на Тайвань американского воинского контингента, обучающего местные вооруженные силы проведению операций против материкового Китая. Тайвань снова стал одним из главных покупателей американского оружия. А 12 ноября 2020 г. (через девять дней после того, как президентские выборы сделали его босса хромой уткой) госсекретарь Майк Помпео завершил выбрасывание на помойку истории условие о едином Китае, заявив (ошибочно), что Тайвань «никогда не был частью Китая».

В 1979 г., как отмечалось в Законе об отношениях с Тайванем (ЗОТ), США «прекратили отношения с властями Тайваня на государственном уровне». ЗОТ был принят для того, чтобы американцы поддерживали связи с народом Тайваня, не устанавливая с островом «межправительственных отношений». Но трудно оспаривать тот факт, что во многих аспектах такие отношения сегодня восстановлены.

Политика, закреплённая в ЗОТ, сводилась к гарантиям того, что «будущее Тайваня будет определяться мирным путём». Однако, уклонившись от достигнутого взаимопонимания, которое было ключевым для достижения этой задачи, Соединённые Штаты всё делают для того, чтобы никто в материковом Китае не верил в осуществимость исключительно мирного решения.

В ЗОТ говорится, что США должны предоставлять Тайваню «оружие оборонительного характера». Однако вооружения, продаваемые сегодня острову, не проходят через такой фильтр. ЗОТ, принятый как внутренний закон, а не договор между сторонами, призывает сохранять способность сдерживать «обращение к силе или другим формам принуждения», которые «ставят под угрозу безопасность жителей Тайваня». Однако у Соединённых Штатов больше нет стопроцентной уверенности в своём огневом превосходстве для защиты Тайваня против применения силы материковым Китаем, и военный баланс всё больше смещается в сторону коммунистического Китая.

КНР, Тайвань и США обрекли себя на непрерывную демонстрацию военных возможностей и политической воли.

Логика складывающейся ситуации подразумевает готовность к эскалации – от демонстрации силы к отдельным столкновениям, а затем и к крупномасштабному сражению. Давно уже опасность войны за Тайвань не была столь высока.

Ирония в том, что договорённости между Вашингтоном и Пекином, достигнутые в 1979 г. с целью сохранения мира, включая одностороннее принятие Соединёнными Штатами ЗОТ, сработали гораздо лучше, чем на это могли надеяться их авторы. После переключения тумблера в дипломатических отношениях напряжённость в отношениях с материковым Китаем уменьшилась, а безопасность Тайваня повысилась. Остров смог покончить с законами военного времени и демократизировать политическую жизнь. Тайвань стал одним из самых процветающих обществ на нашей планете. ВВП на душу населения у них чуть меньше нашего, но медианное богатство на 4 тысячи долларов с лишним выше, чем у нас – 70 191 доллар против наших 65 904 долларов. Схема единого Китая, позволившая добиться столь выдающихся успехов, не была полностью «сломана»; однако сменявшие друг друга администрации в Тайбэе и Вашингтоне, тем не менее, «поправляли» её, и сегодня по ней нет консенсуса.

Последовательно отказываясь от своих слов и обещаний, Вашингтон создал себе в Китае репутацию вероломного переговорщика, поэтому там никто больше не доверяет американским обещаниям. Формальные возражения, что США, мол, по-прежнему уважают принципы, изложенные в «трёх совместных коммюнике», сегодня уже не могут одурачить никого, кроме американцев, страдающих амнезией. Возникающее в результате недоверие не позволяет выйти на новый уровень взаимопонимания по поводу того, как управлять своими разногласиями по Тайваню. Но без такого взаимопонимания нарастающие противоречия между китайским национализмом и политикой идентичности и самоопределения Тайваня ведут нас к конфликту.

Все три стороны – Пекин, Тайбэй и Вашингтон – приближаются к той точке, в которой избежать очень неприятного выбора нам больше не удастся. Сегодня Пекин не видит реальной перспективы разрешения проблемы выстраивания отношений между Тайванем и материковым Китаем мирными средствами без элементов военного принуждения, к которому ему рано или поздно придётся прибегнуть. Военный баланс в Тайваньском проливе всё больше складывается в пользу НОАК, что сдерживает вмешательство со стороны США. Но даже при этом перед китайским политическим руководством стоит непростой выбор между применением силы и отказом от вековой мечты о едином Китае, свободном от иностранных сфер влияния. Принимая решение, Пекин должен будет взвесить риски дорогостоящей войны с Соединёнными Штатами, в которую может втянуться Япония, с её возможной эскалацией до обмена ядерными ударами. Положив высокую вероятность такого развития событий на одну чашу весов, Пекин неизбежно положит на другую чашу внутриполитические последствия молчаливого согласия с унижением по стержневому вопросу китайского национализма.

До тех пор, пока жители Тайваня будут верить, что Вашингтон даёт им карт-бланш или чек на предъявителя, который можно заполнить кровью американских солдат, они будут чувствовать себя вправе занимать выжидательную позицию. Устранение двусмысленности в приверженности США идее защиты свободы островитян просто поощрило бы их к ещё большему превышению своих реальных возможностей, чем они это уже делают. Между тем военный баланс в регионе всё больше смещается не в их пользу, какой бы выбор они ни сделали.

Поэтому Тайбэю необходимо решить, стоит ли стремиться к примирению с китайцами по другую сторону пролива на переговорах или идти на риск войны, которая, даже при поддержке со стороны Америки, уничтожила бы демократию и процветание на острове, но не дала бы ему гарантий независимости.

Делая ставку исключительно на военное сдерживание без дипломатических усилий для достижения разрядки, сближения и примирения сторон по обе стороны Тайваньского пролива, США делегируют выбор войны и мира Пекину и Тайбэю. Никогда не было полной ясности, блефует ли Вашингтон или он всерьёз намерен вступать в войну с Китаем из-за Тайваня. Оказавшись перед выбором между потенциально губительным противостоянием с КНР и молчаливым наблюдением за тем, как демократический противник авторитарного Китая, теперь уже официально объявленного нашим противником, становится жертвой агрессии, что предпочтут сделать Соединённые Штаты?

Если заявить о нашем намерении воевать, это побудит Тайбэй идти на неоправданный риск. Но если мы скажем о нежелании воевать, это поощрит Пекин к авантюрному поведению. Поэтому никаких выгод избавление от нынешней двусмысленности не сулит. Однако, вне всякого сомнения, мы должны управлять тайваньской ситуацией на основе взвешенного суждения о том, на что мы готовы, а на что нет для снижения опасности войны за остров, даже если мы оставим это суждение при себе.

Смещающийся баланс сил, упёртый национализм в Пекине, иллюзии безопасности и защищённости в Тайбэе, странная смесь бравады и беспечности в Вашингтоне – всё это предвестники трагедии. Я не вижу лёгких ответов для участников этой игры на вопрос о том, как остановить их неумолимое приближение к катастрофе. А тех, кто принимает ответственные решения в этой сфере, прошу лишь об одном: прежде чем предлагать какие-то действия, задайте себе вопрос, который дипломатов и профессионалов в военном искусстве учат задавать: «И что тогда?».

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 февраля 2021 > № 3632154 Чез Фриман

Китай. США. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 7 мая 2020 > № 3515772 Юрий Тавровский

Китайская асимметрия

Тайваньский костёр для американского «бумажного тигра»

Юрий Тавровский

Глобальный эпидемиологический кризис из-за COVID-19 может перерасти в глобальный военный кризис из-за Тайваня. В рамках многопрофильной холодной войны против Китая, Америка активизирует поддержку властей Тайбэя, которые в последние месяцы заявляют о "состоявшемся суверенитете Китайской Республики на Тайване". Президент США Дональд Трамп в конце марта подписал закон, грозящий разнообразными санкциями странам, которые будут наращивать связи с Китаем в ущерб имевшимся контактам с Тайванем. Число таких стран в последнее время растёт, что истончает претензии "Китайской республики" на суверенитет. С 2016 года 8 стран разорвали дипломатические отношения с Тайбэем в пользу Пекина и сейчас среди лоялистов остаются 15 преимущественно мелких государств.

Поддержать сепаратистские надежды островитян призваны далеко не только законодательные акты. В августе 2019 года в США была одобрена продажа Тайваню новой партии оружия. Тайваньские вооружённые силы сейчас получают 66 модернизированных истребителей "F-16", танки "Абрамс", зенитные ракеты "Стингер" и другую военную технику.

Вдохновлённые благосклонностью Белого Дома и Пентагона, тайваньские генералы стали интенсивно устраивать военные игры по сценарию "отражения крупномасштабного вторжения". Несколько месяцев назад в Тайваньском проливе состоялись самые крупные за пять лет учения ВМФ с боевыми стрельбами, в которых участвовало 20 новых современных кораблей. Затем в дело вступили наземные соединения и части ВВС, которые также имитировали отражение массированной атаки с материка. Истребители "F-16", "Mirage-2000", а также самолёты собственного производства провели боевые стрельбы. Через пару недель развернулись масштабные учения ВВС Тайваня по отражению электронной войны, а также бомбовых ударов авиации НОАК с наземных аэродромов и с авианосца "Ляонин".

В 2018 году прошли крупномасштабными манёвры 7-го флота США в Тайваньском проливе и Южно-Китайском море. Они были явно скоординированы с военными из Тайбэя, которые практически одновременно провели свои учения. Параллельные действия тайваньцев и американцев призваны доказать Пекину готовность к масштабному военному противодействию.

На другом берегу Тайваньского пролива тоже не собираются шутки шутить. Созданный за десятилетия вооружённого противостояния наступательный потенциал в провинции Фуцзянь в июле 2018 года был приведён в полную готовность. В самых крупных за минувшие годы учениях с боевыми стрельбами участвовали все рода войск из разных военных округов КНР. Китайские эксперты рассказывали мне в те дни в городе Сямэнь, расположенном как раз напротив Тайваня, что молодые офицеры буквально рвутся в бой и мечтают повторить российскую "операцию Крым". Терпение менее пылких старших военачальников тоже тает под воздействием действий Тайбэя и Вашингтона.

"Партия крепко держит винтовку и случайного выстрела не последует", — уверяли меня коллеги. В то же время никто не отрицал возможности досрочного решения "тайваньской проблемы" если сдерживание Китая будет нарастать и принимать угрожающие формы. "Дэн Сяопин вернул Китаю Гонконг и Макао, — говорил один опытный политолог. — Си Цзиньпин, провозгласивший великое возрождение китайской нации, до конца своего правления непременно вернёт Тайвань". В подтверждение своего прогноза он дал такие объяснения: "Военная мощь КНР достигла самого высокого в истории уровня. США в ходе ракетно-ядерного кризиса с Северной Кореей и в противостоянии с Ираном показали себя "бумажным тигром". В новых условиях экономической нестабильности в мире и внутренних нестроений китайский народ нуждается в объединяющем всех священном деле".

Мой собеседник не слишком далеко отклонился от линии руководства страны. "Необходимо осуществить воссоединение Родины, и оно непременно осуществится, — заявил по случаю китайского Нового года в феврале 2019 года Си Цзиньпин. — Это исторический вывод, к которому приводят 70 лет развития отношений между двумя берегами Тайваньского пролива и обязательное условие для великого возрождения китайской нации в новую эпоху", — процитировало агентство Синьхуа главу государства, партии и верховного главнокомандующего.

В данной связи стоит привести также слова министра обороны КНР Вэй Фэнхэ, сказанные 21 октября 2019 года на Сяншаньском форуме, ежегодной международной встрече в Пекине по вопросам безопасности. "Китай — единственная большая страна в мире, которая до сих пор не полностью воссоединена. Разрешение тайваньского вопроса с тем, чтобы осуществить полное воссоединение Китая, — это непреодолимая тенденция времени, величайшая национальная задача Китая. Её справедливое решение — это желание всего китайского народа. Мы никогда не позволим сепаратистам, призывающим к независимости Тайваня, добиться своего и не допустим вмешательства со стороны любых внешних сил", — подчеркнул главный китайский военачальник.

Необходимо особо отметить активизацию военных игр по обе стороны Тайваньского пролива в последние недели, уже на фоне кризиса с COVID-19 и глобальной антикитайской информационной войны, развязанной администрацией Трампа. В феврале-марте китайские и тайваньские лётчики демонстрировали друг другу своё искусство, не только выполняя фигуры высшего пилотажа, но также задействовав новейшую электронику в ходе операций по разведке и раннему предупреждению. Отрабатывались групповые воздушные бои в условиях 36-часовых непрерывных столкновений.

Тлеющий уже несколько десятилетий тайваньский очаг напряжённости всё сильнее дымит и явно готов вспыхнуть по любому поводу. Таким поводом может стать, например, новое заявление из Тайбэя о "состоявшемся суверенитете". Но, кроме поводов, есть и глубинные причины для нарастания конфликтного потенциала. К числу таких причин я бы, прежде всего, отнёс активизацию антикитайских сил в Вашингтоне. Поданные несколькими штатами судебные иски к КНР в связи с эпидемией COVID-19, при всей их несостоятельности с точки зрения международного права, способны подтолкнуть Белый дом на самые отчаянные шаги. Были же арестованы суверенные авуары Ирана и Казахстана. Арест китайской собственности, включая долговые расписки Федерального казначейства на 1.1 триллиона долларов, стал бы фактически объявлением войны США против Китая. О стремлении воспользоваться эпидемией для "наказания Китая" говорит призыв Уилбура Росса, экономического советника 45-го президента США, к американским компаниям воспользоваться остановкой производства на некоторых принадлежащих им предприятиях и "пересмотреть производственно-сбытовые цепочки с Китаем, вернуть в Америку производства и рабочие места". Президент Трамп тоже ужесточает свою позицию и уже объявил о готовности отказаться от достигнутой с таким трудом первой фазы торгового соглашения США — КНР. Он всерьёз рассуждает даже о направлении в Ухань следственной бригады…

В случае материализации этих сценариев или даже одного из них у Пекина не останется причин для сдержанности в отношениях с Америкой. Асимметричных ответов на экономическую войну может быть несколько. Но "решение тайваньского вопроса" видится как самый очевидный.

Такое решение станет наказанием для самого Трампа — "потеряв Тайвань", он продемонстрирует свою слабость и подтвердит репутацию Америки как "бумажного тигра". А потому с высокой долей вероятности лишится шансов на второй президентский срок.

Такое решение вряд ли приведёт к военному столкновению с Америкой — американцы струхнули даже в недавних "наездах" на Пхеньян и Тегеран. На всякий случай китайцы продемонстрировали пару месяцев назад свою новейшую гиперзвуковую ракету, способную со скоростью в 18 махов донести до американской территории оружие возмездия без шансов на перехват. До сих пор именно сохраняющаяся зависимость от американского рынка и американских технологий была гарантом сдержанности Пекина в спорах и конфликтах. Уничтожив эту зависимость, Вашингтон собственными руками устраняет остающиеся тормоза.

Такое решение вызовет прилив патриотизма в КНР, укрепит позиции её руководителя в непростой экономической и социальной обстановке. Воссоединение может стать главным подарком к 100-летию образования Компартии Китая, который даже затмит обещанное до конца 2020 года искоренение нищеты в масштабе всей Поднебесной.

Нагнетая антикитайские настроения из-за коронавируса, активизируя торговую войну и провоцируя конфликты на периферии Китая, США разрушают не только основы своих отношений с КНР, но и устои международного мира.

Китай. США. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 7 мая 2020 > № 3515772 Юрий Тавровский

Тайвань > СМИ, ИТ > bfm.ru, 27 мая 2019 > № 3002797 Джейсон Чен

СЕО Acer Джейсон Чен: «Наша задача — заставить мир сказать «Вау!»

По его словам, в индустрии происходит много интересного, главное — найти перспективные технологии, которые позволят компании выделиться

Исполнительный директор и председатель совета директоров корпорации Acer Джейсон Чен (Jason Chen) в интервью Денису Самсонову и Кире Альтман для Business FM рассказал о перспективных технологиях в индустрии ПК, о том, как понять новое поколение пользователей и почему необходимо концентрироваться на преимуществах, а не на проблемах.

Четыре года назад, только возглавив компанию, вы говорили, что хотите вывести Acer за пределы рынка персональных компьютеров, в сферу портативных устройств. Что вы сейчас думаете о центральном бизнесе Acer? Вы все еще воспринимаете себя как компанию по производству компьютеров? Нравится ли вам быть CEO компьютерной компании?

Джейсон Чен: Мы уже давно работаем в сегменте персональных компьютеров и приложим все усилия, чтобы остаться на этом рынке в долгосрочной перспективе. Вместе с тем внутри нашей компании прямо сейчас происходят изменения: на наших глазах идет эволюция от традиционного ПК к новым устройствам. Acer продолжит производить персональные компьютеры, но также мы планируем выпустить множество новых продуктов, которые уже сейчас находятся в разработке.

Некоторые люди считают, что персональные компьютеры превратились в commodity: все используют одни и те же платформы, те же операционные системы, примерно тот же дизайн и так далее. Как вы считаете, на этом рынке все еще можно выделиться? И если да, как это делает Acer?

Джейсон Чен: Вы задаете правильный вопрос правильному человеку. Я начинал в индустрии полупроводников. Тогда все компании по производству компьютеров были моими клиентами. Они использовали одни и те же чипы: Intel, AMD, Nvidia — только брендирование было разным. Теперь я оказался на их месте.

При этом сейчас на рынке есть два основных тренда: гейминг и мобильные решения. В обоих случаях огромную роль играют производительность и распределение тепла, потому что, когда полупроводниковый прибор работает быстро, он быстро нагревается. Благодаря своему опыту в производстве полупроводников я знаю один очень важный принцип: нужен компромисс производительности и температуры. Поэтому мы внедряем огромное количество инноваций и зарегистрировали почти 300 патентов в области технологий охлаждения — это больше, чем у любой другой компании. В частности, мы разработали систему охлаждения AeroBlade™ 3D с металлическими вентиляторами. Вентиляторы с металлическими лопастями на 45% эффективнее по сравнению с пластиковыми аналогами. За счет этого продукты Acer получают серьезное преимущество в плане производительности.

Какие технологии станут главными драйверами индустрии ПК и портативных компьютеров в обозримом будущем?

Джейсон Чен: Происходит много интересного, но наша задача — найти перспективные технологии, микротренды, которые позволят нам выделиться. Chrome-устройства, гейминг сейчас актуальны как никогда, и до уровня мейнстрима они выросли из нишевых продуктов. Мы внимательно отслеживаем ситуацию на рынке: сначала находим области, в которых можно достичь прорыва, затем — подходящие технологии, и оцениваем, насколько эти решения подходят нашему бренду.

И самый важный момент — это построение бренда. Хорошим примером будет Predator, ориентированный на хардкорных геймеров. Тут дело не только в том, чтобы создать продукт с определенным программным обеспечением и продавать его под своим брендом как игровой компьютер. Важно соответствовать духу и вписываться в культуру киберспорта. Тогда продукт взлетит и станет успешным, а с ним и бренд. Именно это произошло с Predator, и теперь, когда люди видят продукт Predator, они понимают, что это устройство именно для гейминга.

Вы хорошо понимаете, кто такие геймеры и какой продукт они хотят видеть. А что насчет обычных пользователей? Расскажите, что вы думаете о дизайне для них?

Джейсон Чен: Я очень требовательный человек, но понимаю, что ничто не совершенно. При этом мы всегда можем двигаться к следующей ступени и расширять границы возможного.

В любой сфере мы должны оптимизировать продукт до такой степени, чтобы люди говорили: «Вау!» Если продукт до «Вау!» не дотягивает, значит, он недостаточно хорош. Мы продолжаем стремиться к лучшему. Дважды в год Acer проводит глобальную пресс-конференцию. В этом апреле в Нью-Йорке была анонсирована продуктовая линейка на будущий сезон. В сентябре-октябре на выставке IFA в Берлине мы запустим линейку на праздничный сезон — на Рождество и Новый год. Вся работа компании подстраивается под эти два ключевых события.

Многие скажут, что Apple — инновационная компания. Но если посмотреть на цифры, то с точки зрения дизайна и инноваций мы намного обогнали Apple. И это при том, что раньше компьютеры Acer относились к категории open price point — «компьютеры стартовой цены» — так вежливо называют дешевые компьютеры. А теперь Acer — признанный эталон дизайна и инноваций.

То есть вы хотите победить в этой игре?

Джейсон Чен: Конечно. И не только в этой — в любой другой игре, которую мы затеем. Хорошим примером будет тот поезд, в который мы запрыгнули пару лет назад, — игровые компьютеры. Тогда многие говорили: «Это небольшая ниша». А теперь Goldman Sachs опубликовал исследование, в котором заявлено, что киберспорт — это мейнстрим. Аналогичная ситуация с Chromebook’ами. Ими мы занимаемся пять-шесть лет. В самом начале рынок Chromebook’ов был небольшого размера, а сейчас он серьезно растет — быстрее, чем рынок компьютеров в целом. И он выглядит по-разному в зависимости от сегмента — образовательного, потребительского или делового. Acer выигрывает в бизнес-сегменте Chromebook. За счет чего? За счет наших решений. Например, у нас есть сервис поддержки для тех, кто меняет операционную систему и переходит на Chrome, — с этим сервисом пользователю не нужно беспокоиться о приложениях и драйверах. Получается, что мы способствуем превращению так называемого микротренда в мейнстрим.

А если заглянуть в будущее, как бы вы описали идеальный компьютер для бизнеса 2020 года?

Джейсон Чен: Это по-настоящему защищенный компьютер. Конечно, производительность и дизайн важны, но надежность и безопасность должны быть в приоритете. Более того, дело не только в компьютере — дело в офисной среде в целом. Хорошо ли она защищена? Сколько у нее уровней защиты? Существует ли стандарт поведения менеджмента в условиях чрезвычайных ситуаций и кризисов? Разработана ли методология восстановления утерянной информации? Я думаю, это самое важное для компьютеров, используемых в бизнесе.

Изучаете ли вы поколение миллениалов и пытаетесь ли спрогнозировать, какими будут их потребности через пару лет, когда они станут вашими главными покупателями?

Джейсон Чен: Я почти 60-летний мужчина, принимающий важные решения для этой компании. Но наша целевая аудитория — это миллениалы 20-30 лет. Для того чтобы понять запросы молодого поколения, я применяю подход, который использовался в моей предыдущей компании, в Intel. У меня есть молодой ассистент, который сопровождает меня почти на каждой встрече. И это не наставничество — это процесс взаимного обучения. Для него это возможность изучить мой подход к решению проблем, к принятию решений, а я учусь у него понимать, как думает молодое поколение, как его представители чувствуют, что им нравится. Разница с моим поколением бывает значительной. Больше того, сегодня считается, что каждые три года приходит новое поколение, которое по-другому использует продукты и сервисы. Поэтому ассистенты меняются ежегодно. Затем они отправляются на реализацию рискованных инициатив, но у них всегда есть возможность со мной проконсультироваться.

Технологические компании регулярно выпускают все новые и новые устройства, зачастую дезориентируя покупателей, которым все труднее сделать выбор. Что вы думаете об этой проблеме и за счет чего отдельно взятый производитель может выиграть в такой жесткой конкурентной борьбе?

Джейсон Чен: Во-первых, наша задача — выбирать нужные решения для покупателей, чтобы на них не давил избыток новинок. Во-вторых, меня не очень беспокоят проблемы: я осознал, что проблемы существуют всегда, но мы должны концентрироваться на своих сильных сторонах, на преимуществах, а не на слабостях.

Когда я работал в Кремниевой долине, возглавляя Intel Worldwide Service and Marketing, я осознал одну вещь. В обычной азиатской семье, когда ребенок (а у меня двое детей) приносит из школы табель с оценками и у него одна тройка, мы нанимаем репетитора, чтобы сделать тройку четверкой или, если получится, даже пятеркой. Но когда я говорил с коллегами, они рассказывали о другом подходе: они начинают работать над предметом, по которому уже есть пятерка, чтобы сделать ее пятеркой с плюсом. Это необходимо потому, что в будущем человек сможет использовать именно этот предмет, чтобы зарабатывать на жизнь. Если постараться, из тройки можно сделать четверку. Но как с четверкой конкурировать с людьми, у которых пять с плюсом? Поэтому, придя в компанию, я провел аудит, инвентаризацию, чтобы понять, какими компетенциями мы располагаем. Затем осознал наши сильные и слабые стороны и сфокусировался на сильных. Я стремился максимизировать их, чтобы стать лучшей инновационной компанией. Теперь мы опережаем Apple по инновациям и креативности и прокачаны до уровня, позволяющего обогнать лучших из лучших. Такой подход касается и самой компании и нашего образа действий.

Тайвань > СМИ, ИТ > bfm.ru, 27 мая 2019 > № 3002797 Джейсон Чен

Тайвань. Россия. Китай. ЦФО > Образование, наука > ras.ru, 18 января 2018 > № 2466473 Андрей Островский

Тайвань о мировом китаеведении

В 2017 году на Тайване наконец был реализован длительный дорогостоящий проект, посвященный состоянию мирового китаеведения в настоящее время. В результате Исследовательский центр по изучению континентального Китая и отношений между двумя берегами Тайваньского пролива Института политики Тайваньского университета опубликовал «Устные истории» ведущих мировых китаеведов об их жизненном пути, о том, как они учились китайскому языку, изучали Китай, стажировались и работали в Китае, готовили свои основные работы по Китаю.

Этот проект начинался более пяти лет тому назад. Для участия в нем на основании общего количества публикаций и оценок различных экспертов было отобрано 362 участника проекта – ведущих мировых китаеведов, которые на протяжении нескольких часов наговаривали на магнитофон историю своей жизни – как они пришли в профессию и как они достигли вершин.

Для данного проекта больше всего китаеведов было выбрано из России – 48 человек, далее следует Тайвань – 30 человек, Вьетнам – 26 человек, Япония – 25 человек, США – 21 человек, Индия – 19 человек, Сингапур – 17 человек, Республика Корея – 16 человек. Среди европейских ученых больше всего было отобрано для интервью ученых из Германии, Голландии и Бельгии – всего 26 человек.

Поскольку проект был долгосрочным и длился свыше пяти лет, практически все представленные в нем ученые довольно преклонного возраста – 60 лет и старше, многие из них не дожили до его завершения, а некоторые по разным причинам ушли из профессии.

Это в полной мере относится и к российскому списку участников проекта. Всего в этом списке участников проекта от России – 48 ученых, из которых и поныне работают в Институте Дальнего Востока РАН 11 ученых (С.Тихвинский, В.Шабалин, Л.Кондрашова, В.Мясников, В.Портяков, О.Завьялова, С.Горбунова, Б.Надточенко, Л.Переломов, А.Островский, Э.Пивоварова), а всего Институт представляют 18 ученых, часть из которых уже ушла из жизни (М.Титаренко, П.Кожин), часть – эмигрировала (Н.Боревская, С.Торопцев), а часть – ушла на пенсию и полностью прекратила работать по специальности (А.Ларин, А.Желоховцев, В.Усов).

Также в этот список вошли 8 ученых Института востоковедения РАН (Ю.Чудодеев, З.Каткова, А.Бокщанин, С.Кучера, Ю.Гарушянц, Л.Васильев, А.Кобзев, Э.Синецкая), 3 ученых из Института стран Азии и Африки при МГУ (Д.Воскресенский, В.Гельбрас, З.Лапина), 2 ученых с восточного факультета Санкт-Петербургского университета (Б.Доронин, Б.Новиков), 1 ученый из Института философии РАН (В.Буров), 1 ученый из Института истории, археологии и этнографии ДВО РАН (В.Ларин). Кроме того в список вошли 2 ученых из Казахстана (К.Сыроежкин, К.Хафизова).

Из текстов интервью и возрастов интервьюируемых (всем более 60 лет) очевидно, что все успехи российской школы китаеведов связаны с советским периодом обучения и становления китаеведов как профессионалов в те годы, несмотря на весьма ограниченные возможности для поездок в КНР в 60-80-е годы. Тем не менее, значительная часть опубликованных работ пришлась как раз на эти годы, наиболее сложные для китаеведения не только советского, а затем и российского, но и всего зарубежного китаеведения.

Результаты данного проекта наглядно показывают высокий уровень школы советского китаеведения, которая пока еще неплохо выглядит на уровне мирового китаеведения в рамках данного проекта. Но для сохранения этих позиций необходимо заметно усилить внимание к развитию российского китаеведению в настоящее время.

Подробнее о проекте – на сайте Исследовательского центра по изучению континентального Китая и отношений между двумя берегами Тайваньского пролива Института политики Тайваньского университета.

Заместитель директора ИДВ РАН по научной работе, доктор экономических наук, профессор А.В. Островский

Тайвань. Россия. Китай. ЦФО > Образование, наука > ras.ru, 18 января 2018 > № 2466473 Андрей Островский

Китай. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 5 ноября 2015 > № 1541335 Дмитрий Косырев

Главный итог предстоящей в субботу в Сингапуре первой в истории встречи высших лидеров КНР и Тайваня понятен заранее. Итог этот имеет отношение даже не к затянувшейся на столетие китайской гражданской войне, а к тому, понравится ли ее завершение Америке.

Оставить все как есть

Встреча глав двух Китаев, Си Цзиньпина и Ма Инцзю, произойдет на нейтральной, но весьма китайской территории (три четверти населения Сингапура — этнические китайцы). Заранее объявлено, что никаких коммюнике и даже заявлений не планируется. То есть смысл — в самой встрече как таковой. Ведь лидеры сторон, противостоявших друг другу в гражданской войне, не встречались с момента ее фактического окончания (с 1949 года), да и раньше пообщались только однажды (безрезультатные переговоры противостоявших друг другу Мао Цзэдуна и Чан Кайши осенью 1945 года, к которой Мао буквально вынудил товарищ Сталин).

В любом случае речь о событии мирового значения — даже если речь лишь о каком-то символическом шаге по сближению и примирению двух сторон. В конце концов, в истории нашего времени что-то не видно гражданских войн, которые формально не кончаются в течение целого столетия, да еще с учетом того, что это гражданский конфликт внутри одной из двух мировых сверхдержав.

Когда эта война формально началась, сказать так же трудно, как когда она формально закончится. Хаос и развал Китая, драка всех против всех постепенно нарастали после революции 1911 года — свержения монархии. Военное противостояние двух сил, коммунистов и националистов, стало фактом в 1927 году, и его не остановила даже японская агрессия и опять же формальный союз двух враждовавших Китаев против оккупантов. Остров Тайвань стал последним прибежищем проигравших в 1949 году.

С этого же момента началась ситуация, когда каждая сторона на уровне конституции признает Китай единым, то есть считает законным правителем такового только себя. Что, впрочем, не мешает нынешней экономической интеграции "двух Китаев", не отменяет того факта, что в реальной жизни существование Тайваня без обширных деловых связей с континентом попросту невозможно.

Но жизнь — это жизнь, а юридический статус — совсем другое дело. Так что начиная с субботы, даже если два лидера просто поговорят о погоде, формальный финал гражданской войны в Китае окажется ближе. Может, она и дотянется до столетнего юбилея (2027 год), но китайцы — народ в таких ситуациях неторопливый.

В четверг тайваньский лидер Ма провел пресс-конференцию, на которой было обозначено множество акцентов, вплоть до того, что он и Си будет называть друг друга просто "господин Си и господин Ма", без президентских и прочих титулов. Появилось и множество комментариев с обеих сторон Тайваньского пролива, из которых ясно, что, вообще-то, если не мерить вечностью, то суть встречи всего лишь в том, чтобы не дать оппозиционной, но берущей в следующем году власть Демократической партии Тайваня спровоцировать конфликт в этой части света. Лучше оставить все как есть, да вдобавок этого явно хочет и Вашингтон: вот общая мысль комментаторов.

Никаких больше Саакашвили

А причем здесь Вашингтон, не считая того факта, что с 1949 года США поддерживали Тайвань в качестве непотопляемого авианосца для борьбы с тогдашними, коммунистическими, властями Китая?

Здесь дело в том, что кроме вечности — то есть формальных актов по завершению гражданской войны — есть проблемы сиюминутные, политические. Название этой проблемы — тайваньские демократы, или Демократическая прогрессивная партия. Она уже побывала у власти, со скандалом ее потеряла, но, по итогам выборов января 2016 года, почти наверняка вернется. И партия президента Ма — то есть Гоминьдан, та самая партия, что боролась с Мао в той гражданской войне, — окажется в оппозиции.

Тайваньские демократы — типичное дитя 90-х, родственник Демократической партии США, глобалисты, сторонники "общечеловеческих ценностей" и т.д. И у них есть одна особенность: они (и их избиратели) сторонники провозглашения независимости Тайваня от Китая, в то время как до сего дня, напомним, Тайвань, как и Пекин, считают, что Китай един, вопрос только в том, какой из двух режимов "правильный". Пекин уже столько раз грозил военными акциями в случае формального отделения Тайваня, что намек нельзя было не понять. Да хватило бы и акций невоенных, чтобы тайваньский бизнес, завязанный на Китай, погиб бы и таким образом ввергнул остров в глубочайший кризис.

Ма Инцзю согласен с Вашингтоном, замечает пекинский комментатор, говоря об американском "подозрительном отношении как к провокационной независимости, так и к сближению" двух Китаев. То есть нынешней встречей с Си Цзиньпином Ма подыгрывает не только Пекину, но и Вашингтону, и наносит удар по тайваньским демократам. Он хочет выставить демократов в виде опасных провокаторов и, кто знает, повлиять на избирателя. Пекин это тоже вполне устраивает, для того и историческая встреча в Сингапуре.

То, что Пекин и партия Гоминьдан на Тайване равны в патриотизме, — понятно так же, как и то, почему тайваньские демократы не такие патриоты. Но почему Вашингтон должен радоваться удару по демократам и огорчаться уходу гоминьдановцев от власти? Разве США не заняты постоянными провокациями с целью ослабить Китай, разве не для этого они направляют свои военные корабли в спорные воды Южно-Китайского моря, провоцируя Пекин? Не говоря о том, что, как уже сказано, тайваньские демократы — типичное дитя 90-х, идейные дети тогдашней администрации Билла Клинтона?

Но в том-то и дело, что сейчас не 90-е. То, что тогда было нужно США, сейчас выглядит для них опасным. Китай только что обогнал Канаду в качестве первого торгового партнера США, его военно-морская мощь именно в Азии заметно выросла. В этой ситуации для США не должно быть никаких "новых Саакашвили", которые играли бы в свою провокационную игру, сталкивая ядерные сверхдержавы.

Одно дело — постоянно поджаривать геополитического конкурента на маленьком огне, твердо держа при этом руку на контрольных приборах, другое — когда вот такой Саакашвили с Тайваня просовывает руку туда же. Или когда Саудовская Аравия с Катаром берут Америку в заложники своих акций на Ближнем Востоке. Эти две истории не нравятся в Вашингтоне ни республиканцам, ни даже демократам.

Вы спросите, а как же тогда Саакашвили как таковой оказался на Украине? Так в том-то и дело, что Восточная Европа и даже Ближний Восток — не Китай. Китай больше и важнее.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

Китай. Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 5 ноября 2015 > № 1541335 Дмитрий Косырев

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > chinapro.ru, 7 апреля 2014 > № 1055930 Сергей Цыплаков

Тайваньский Майдан

Пока внимание в мире было приковано к событиям в Украине и присоединению Крыма к России на далеком китайском острове Тайвань продолжают происходить события, во многом напоминающие евромайдан в Киеве. 18 марта, т.е. в тот самый день, когда Крым присоединился к России группа студентов в Тайбэе захватила здание тайваньского "парламента" и в течение уже двух недель продолжает удерживать его. По острову прокатилась волна студенческих забастовок и антиправительственных демонстраций, в ходе которых предпринимались попытки захвата не только здания "парламента", но и резиденции "правительства".

30 марта в Тайбэе прошла массовая антиправительственная демонстрация, в которой приняли участие по различным оценкам от 250 000 до 500 000 человек. В общем, Тайвань столкнулся с весьма острым политическим кризисом, пожалуй, самым крупным за последнее десятилетие.

Поводом к началу событий стало соглашение между Тайванем и континентальным Китаем о торговле услугами. Правда, в отличие от Украины, где участники Майдана требовали от властей скорейшего подписания договора об евроинтеграции, на Тайване, наоборот, протестующие выдвигали лозунги пересмотра либо отказа от соглашения с континентальным Китаем.

Для тех, кто недостаточно хорошо осведомлен об отношениях между КНР и Тайванем, коротко напомню их историю. В 1949 г. после поражения в гражданской войне руководство Гоминьдана во главе с Чан Кайши бежало из континентального Китая на Тайвань, куда также перебрались несколько миллионов беженцев с континента. Чан Кайши рассматривал свое пребывание на Тайване, как временное. Долгие годы его мечтой (а умер он в 1975 г.) продолжала оставаться "контратака на континент". Установившийся на Тайване режим официально именовался и продолжает называться до настоящего времени "Китайская республика". За минувшие более чем 60 лет отношения между двумя берегами тайваньского пролива прошли сложный и извилистый путь, от вооруженной конфронтации к постепенному сближению, прежде всего в экономической сфере. Все эти годы для руководства КНР принцип единого Китая, включая Тайвань, оставался одним из основополагающих политических принципов.

Новый этап в отношениях между материковым Китаем и Тайванем начался в 2008 г., когда на "президентских" выборах на острове победу одержал кандидат от партии Гоминьдан Ма Инцзю. Он объявил основными принципами своей политики в отношении континента "не провозглашать независимости, не использовать силу, не объединяться". Своим партнерам на континенте Ма Инцзю предложил "сначала говорить об экономике, а потом о политике". Пекин не на шутку встревоженный существующими на Тайване сепаратистскими настроениями фактически принял эти условия.

В результате доброй воли, проявленной с обеих сторон, за последние 6 лет отношениями между двумя сторонами пролива сделали большой шаг вперед. За это время было подписано более 20 соглашений о сотрудничестве в различных областях. В частности, было восстановлено морское, воздушное и почтовое сообщение между континентальным Китаем и Тайванем. В настоящее время китайские и тайваньские авиакомпании ежедневно выполняют порядка 120 рейсов через пролив. Начал бурно развиваться туризм. По сравнению с 2008 г. число туристов с материка, посещающих Тайвань, выросло в 10 раз и достигло 2,85 млн человек.

Прошедшие годы характеризовались также беспрецедентным ростом торговых и инвестиционных связей. В 2013 г. объем торговли между КНР и Тайванем достиг $197,28 млрд, при чем Тайвань имеет значительное положительное сальдо. Его экспорт на континент был равен $156,64 млрд, а импорт - $40,67 млрд. Суммарный объем накопленных тайваньских инвестиций в экономику континентального Китая на конец прошлого года превысил $59 млрд. Развитию торгово-экономических обменов во многом способствовало подписанное в 2010 г. "Рамочное соглашение об экономическом сотрудничестве" (ECFA), в котором содержались договоренности о поэтапном создании зоны свободной торговли. Для этого стороны должны были подписать еще четыре соглашения: "О торговле товарами", "О поощрении и защите капиталовложений", "О механизмах разрешения споров" и "О торговле услугами". Три первые соглашения уже подписаны и вступили в силу. Соглашение о торговле услугами было подписано в июне 2013 г., но его вступление в силу откладывалось до прохождения внутренних процедур утверждения на Тайване. На момент подписания обе стороны высоко оценивали достигнутые договоренности. Для Тайваня, более 70% ВВП которого занимают услуги, получение доступа на рынок Китая, в том числе в такие сектора, как банковское дело, страхование, финансовые услуги, электронная торговля, медицинское обслуживание, образование и т.д., сулило большие перспективы. Например, Ма Инцзю говорил о том, что соглашение поможет тайваньским бизнесменам в борьбе с их главными конкурентами - южными корейцами. В свою очередь представитель КНР, бывший министр коммерции Чэнь Дэмин, который в настоящее время отвечает за переговоры с Тайванем и подписывал данное соглашение, отмечал, что в настоящее время отрасли сферы услуг в Китае пока являются отсталыми и привлечение в них тайваньского капитала станет катализатором развития.

Именно поэтому в процессе переговоров Пекин пошел на значительные уступки, предоставив тайваньскому бизнесу более льготный режим, чем предусматривается соглашением ВТО по услугам (ГАТС). Для него предполагается открыть 80 отраслей сферы услуг, в то время как Тайвань обязуется открыть для предприятий с континента только 64 отрасли. Казалось бы, в такой благоприятной ситуации особенно раздумывать нечего и нужно скорее вводить соглашение в силу, тем более что еще несколько месяцев назад по данным опросов общественного мнения его поддерживало около 70% жителей острова. В этих условиях тайваньское руководство было намерено провести упрощенную процедуру утверждения соглашения. Именно в этот момент в события вмешались студенты.

Поначалу они выступали не столько против самого соглашения, сколько против процедуры его утверждения. Власти критиковались за то, что они проводят политику "черного ящика", пытаются навязать обществу некие секретные договоренности, действуют в авторитарной манере и т.д. Студенты требовали подробной и объективной экспертизы текста соглашения, постатейного голосования при его утверждении, выражали озабоченность тем, в достаточной ли мере защищены рабочие места на Тайване, не нанесет ли соглашение ущерба малому бизнесу. В общем, выдвигались, так сказать, общедемократические требования, находившие сочувствие у широких кругов тайваньской общественности, которой импонировали заявления организаторов протестов об их политической незаангажированности, отсутствии связей с какими-либо политическими партиями, стремлении руководствоваться исключительно интересами народа. При этом однако как-то упускалось из вида, что протестующие в своем большинстве самого текста соглашения в глаза не видели, хотя он давно уже был опубликован. В Пекине на все это реагировали очень сдержанно. Отмечалось, что содержание соглашения - это одно дело, а порядок его утверждения - совсем другое, поэтому пусть тайваньцы сами с ним разбираются и решают, какая процедура утверждения их устраивает.

Тем временем, масштабы протестов все увеличивались, выдвигаемые требования становились все более радикальными. В рядах демонстрантов появились лозунги: "Не хотим превращаться во второй Гонконг", "Защитить экономику и безопасность Тайваня". Несмотря на все заявления о политической незаангажированности, протестующих активно поддержала главная оппозиционная сила Тайваня - Демократическая прогрессивная партия. Между тем хорошо известно, что мечтой лидеров этой политической группировки является отказ от принципа "одного Китая" и превращение Тайваня в независимое государство. Стало понятно, что вопрос о судьбе соглашения о торговле услугами всего лишь только повод, основная цель заключается в том, чтобы торпедировать или, по крайней мере, поставить под сомнение всю политику постепенного сближения с континентальным Китаем.

Это и есть главное содержание политического кризиса на Тайване. Я осознанно в начале статьи провел параллель между тайваньскими протестами и событиями в Украине. При всех различиях в них просматриваются отнюдь не только чисто внешние аналогии. Подобно Украине перед Тайванем встал исторический выбор: какой путь развития избрать, на что ориентироваться. С одной стороны, объективные экономические интересы подталкивают к расширению сотрудничества с континентальным Китаем, а с другой - есть страх утратить свое благосостояние, образ жизни, "тайванскую специфику" если хотите. Общество расколото, оно мечется и не знает, какой выбор ему сделать. С этой точки зрения нынешний внутриполитический кризис на Тайване был неизбежен. Тайвань и континентальный Китай в своих отношениях достигли некого поворотного пункта, когда диалог об экономике нужно дополнить диалогом о политике. Первые осторожные шаги в этом направлении были уже предприняты. В феврале текущего года прошла первая встреча на министерском уровне (до этого все переговоры велись исключительно по линии неправительственных организаций, либо между представителями КПК и Гоминьдана). В политических кругах активно обсуждалась возможность проведения встречи между Си Цзиньпином и Ма Инцзю. В качестве возможного варианта рассматривалась встреча глав АТЭС, которая должна состояться осенью текущего года. Однако в свете последних событий строить какие-либо прогнозы на этот счет вряд ли было бы уместно. Политическое противостояние на Тайване пока продолжается.

В то же время, как видится, вне зависимости от того, чем закончится тайваньский "майдан", Пекину придется серьезно переосмыслить свою тайваньскую политику. Есть ощущение, что ее базовый постулат "одно государство, две системы", который был апробирован в Гонконге, применительно к Тайваню не срабатывает. Так как Китай ни при каких условиях не согласится на любую форму независимости острова, а нынешний статус-кво не может продолжаться бесконечно, то китайскому руководству придется прибегнуть к "политической инновации" и предложить обновленный вариант решения тайваньского вопроса. Однако пока это не более чем ощущение.

Сергей Цыплаков

Торгпред России в Китае (2001-2013 гг.)

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > chinapro.ru, 7 апреля 2014 > № 1055930 Сергей Цыплаков