Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

9 ИЮНЯ. ИНТЕРВЬЮ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ МАКСИМА СОКОЛОВА РАДИОСТАНЦИИ «ЭХО МОСКВЫ»

А. Венедиктов – В Москве 20.05. Добрый вечер. Это программа «В круге Света». Сегодня в круге света Максим Соколов, министр транспорта России. Добрый вечер.

М. Соколов – Добрый вечер.

А. Венедиктов – Напомню, что работает получение ваших вопросов +7-985-970-45-45. Не забывайте подписываться. Я собирался по-другому построить нашу беседу, но большинство вопросов, которые пришли по интернету, они про Крым. Первый же вопрос в 16:28 пришел: почему бы не пустить паром из Ростова в Крым? Дальше: когда будет реально построен мост через Керченский пролив? Как обстоят дела со строительством в Крыму автомобильной трассы «Таврида»? И так далее. Будет построен подводный гибкий туннель в Крым? Давайте про Крым.

М. Соколов – Давайте. Тем более каждое утро я начинаю именно с информации о состоянии перевозок в Крым.

А. Венедиктов – То есть сводка какая-то?

М. Соколов – Я получаю два отчета. Один по количеству сделанных рейсов, как паромами, так и авиацией. А второй – сравнительную характеристику по пассажиропотоку по сравнению с предыдущим и 2013 годом. Давайте начнем с того, что точно не будет. Точно не будет у нас ни гибкого, ни какого-то туннеля в Крым в ближайшей перспективе.

А. Венедиктов – Почему?

М. Соколов – Этот вопрос был решен еще в прошлом году. Перед принятием решения о строительстве Керченского транспортного перехода, именно перехода, а не моста, потому что это масштабное сооружение, длиной более 19 километров, было проанализировано более 70 различных вариантов соединения Крымского и Таманского берегов. Тоннель является технически возможным вариантом, но реализовать этот проект в установленные сроки – до конца 2018 года – сложно. Движение по переходу через Керченский пролив будет открыто в декабре 2018 года. Реализовать проект туннеля в том объеме, в котором это необходимо, то есть 4-полосная дорога автомобильная первой категории и двухпутная железная дорога, невозможно не только по временным, но и по технологическим причинам. Во-первых, Керченский пролив это зона тектонических разломов – продольного Керченского и поперечного Еникальского. В таких местах в соответствии с нашими нормативами и правилами строить туннели категорически запрещено. Во-вторых, грунты, особенно на Таманском берегу, настолько зыбкие, на глубину до 60 метров, что строить туннели просто нецелесообразно, надо опускать не на глубину самого пролива порядка 8 метров, 9 метров, а уходить вглубь на 60. И, таким образом, выход, особенно железнодорожный, будет на несколько десятков километров вдали от непосредственно уреза воды. Наконец, мы должны помнить не только геологические, но и сейсмические риски, которые связаны с тем, что эта зона сейсмической активности. Наверное, все помнят классиков Ильфа и Петрова, знаменитое Ялтинское землетрясение, 1927 года…

А. Венедиктов— Провал. Чтобы не очень проваливалось.

М. Соколов – Сейсмичность там 9 баллов. Это тоже сыграло свою роль при определении выбора строительства. Итак, это будет мост, мост я бы не сказал какой-то уникальный. Мост очень надежный с точки зрения технологии строительства, хотя он будет опираться на достаточно глубокие слои, опираться мы должны на грунты твердые.

А. Венедиктов – То есть на те же 60…

М. Соколов – На те же 60 метров.

А. Венедиктов – Вглубь. А мы строили подобные мосты?

М. Соколов – Это, наверное, будет один из самых сложных объектов в истории нашего мостостроения. Но мы накопили достаточно опыта, начиная от строительства уникальных мостов в период подготовки саммита АТЭС во Владивостоке…

А. Венедиктов – Остров Русский.

М. Соколов – Да. Еще в прошлом году мы ввели самый большой в мире арочный мост сетчатой структуры через реку Обь в Новосибирске. Не говоря уже о совмещенной железнодорожной автомобильной магистрали в Сочи. Все это позволяет говорить о том, что мы накопили достаточные компетенции, поэтому с этой задачей наша транспортная отрасль, наши подрядчики справятся.

А. Венедиктов – В связи с этим два вопроса. Почему паром не пустить из Ростова в Крым?

М. Соколов – Опять же все упирается в экономику. Наверное, красиво проехать на пароме, а еще лучше на круизном судне из Ростова, из Симферополя, из Сочи. Но экономика перевозок, особенно водным транспортом, такова, что чем короче плечо, тем дешевле перевозка. Таким образом, Керченская переправа, которая существует сегодня из порта Кавказ на Таманском берегу с косы Чушка до порта Крым, который расположен на Керченском берегу, составляет всего 20 минут. И это время не является критичным для всех, кто путешествует в Крым на своем автомобиле или на общественном транспорте. Кстати, сегодня открыто порядка 60 ежедневных автобусных маршрутов. Или же перевозят грузы большими траками. Если мы пойдем из Ростова, то путь займет порядка суток. Поэтому экономика не справится, нет удобной логистики для передвижения пассажиров или грузов.

А. Венедиктов – Я вернусь к этому вопросу. Цена моста.

М. Соколов – Цена моста сегодня зафиксирована предельной контрактной ценой.

А. Венедиктов – Что такое «предельная»?

М. Соколов – Она не может вырасти вне зависимости от того, какие проектные решения будут в окончательном виде определены государственной экспертизой. То есть подрядчик заранее подписался на то, что этот мост будет не дороже для государства, чем 228 млрд рублей.

А. Венедиктов – Хочется спросить, по какому курсу. С учетом того, что оно все прыгало.

М. Соколов – По нашему российскому курсу. Валютные риски тоже учтены в этой цене. С другой стороны, мы выходим на надежные технологии импортозамещения и не будем, по понятным причинам, использовать никакие импортные материалы при строительстве этого моста.

А. Венедиктов – — Ну как это, не поверю, Максим…

М. Соколов – Мы уйдем от всех этих рисков.

А. Венедиктов – Какие-нибудь турки?

М. Соколов – Нет, турецкие материалы тоже импортные материалы. Все технологии и используемые материалы рассчитаны на то, что мы будем исходить только из возможностей нашей российской промышленности.

А. Венедиктов – Давайте вернемся к потоку. В чем необходимость этого моста и какой сейчас поток существует через паром в Крым?

М. Соколов – Сейчас мы идем выше потоков прошлого года. Хотя, как вы знаете, с января у нас нет железнодорожного сообщения и мы в Крым добираемся только на автомобилях через Керченскую переправу либо авиатранспортом. Сегодня перевозки по сравнению с прошлым годом выросли процентов на 20.

А. Венедиктов – Перевозки авиа…

М. Соколов – В целом, поскольку нет железнодорожного транспорта, то они перераспределились между авиационным и автомобильным.

А. Венедиктов – В смысле паром?

М. Соколов – Там не только паром, есть еще и автобусы. Есть также единый железнодорожный билет, его можно купить абсолютно в любой железнодорожной кассе страны: покупаешь билет до Краснодара или до Анапы, одновременно к нему дается купон на автобус, который тоже следует через Керченскую переправу, до одного из семи городов Крыма: Ялта, Евпатория, Керчь, Севастополь, Симферополь. И эта перевозка стоит столько же, она субсидируется государством, сколько до этого стоил прямой пассажирский билет из Москвы в Симферополь поездом. Это удобно для всех наших пассажиров.

А. Венедиктов – Как делятся потоки, давайте посмотрим.

М. Соколов – Давайте. Чтобы четко обозначить все цифры, откроем статистику, например, вчерашнего дня.

А. Венедиктов – 8 июня, понедельник.

М. Соколов – Итак, по авиации. В Крым у нас пассажиропоток составил 213% по отношению к 2014 году.

А. Венедиктов – То есть в два раза больше.

М. Соколов – А с начала года авиатранспортом прибыло в Симферополь в три раза больше. 295% рост.

А. Венедиктов – Подождите. А с 2013 годом, если можно, когда Крым был украинским…

М. Соколов — С 2013 — 365%.

А. Венедиктов— То есть увеличение в 3,5 раза.

М. Соколов – Это в 3,5 раза по отношению ко всем рейсам, которые тогда прибывали. Если мы возьмем только российские авиакомпании, здесь, наверное, будет увеличение раз в 6.

А. Венедиктов – Понятно.

М. Соколов – Сегодня не самый пик, он будет в августе. В Крым летают самолетами из 34 городов России. В программе субсидирования участвуют 8 авиакомпаний, но в целом будут задействованы более 20. Практически все российские авиакомпании летают из разных городов в Крым. Помимо Москвы, конечно, и Санкт-Петербурга.

А. Венедиктов – А в 2013 году? Не помните.

М. Соколов – Помню, была только Москва и Санкт-Петербург.

А. Венедиктов – Таким образом добавилось 32 города?

М. Соколов – Да.

А. Венедиктов – Тогда понятен рост.

М. Соколов – — Это также за счет программы субсидирования. В этом году более 600 миллионов мы направим на субсидирование билетов из регионов, конечно, не из Москвы и Санкт-Петербурга…

А. Венедиктов – Это только авиа.

М. Соколов – Да.

А. Венедиктов – С авиа мы разобрались.

М. Соколов – Теперь переправа. Если брать июнь, рост есть, хотя он не такой существенный. 116% – это на 16% больше, правда обратно едет на 32%. То есть увеличилась мобильность.

А. Венедиктов – Надо признать, что большинство тогда ехало через Украину железнодорожным транспортом.

М. Соколов – Конечно. Сейчас у нас этой возможности нет и мы видим, что и переправа и авиация полностью переключили на себя потоки…

А. Венедиктов – Давайте на новостях. Какая главная проблема, Максим, сейчас для путешествий из Крыма и в Крым для транзита, для транспорта. Потому что мы постоянно слышим – очереди на переправу. Сутки.

М. Соколов – Это мы слышали в прошлом году, сейчас этих очередей нет. На Керченской переправе в этом году будет работать 10 паромов. Уже пришло три новых больших парома, один из которых, кстати, получил звучное название «Победа», поскольку пришел в мае. И они обрабатывают весь пассажиропоток оперативно, что называется, с листа или с колес. Помимо этого за зимние месяцы была коренным образом преобразована портовая инфраструктура, отремонтированы, реконструированы новые причалы. Созданы новые перехватывающие парковки для удобства граждан. Причем со всеми коммунальными удобствами.

А. Венедиктов – Имеется в виду на Таманском.

М. Соколов – На Керченском берегу такая парковка строится. У нас еще есть время до августа, когда основной поток пассажиров пойдет в обратную сторону. Там идет процесс. Хотя такие первичные перехватывающие парковки на старом заброшенном Керченском аэродроме уже существуют и нормально функционируют. И для грузового сообщения у нас организована парковка на дальних подступах в городе Славянск-на-Кубани. Недалеко от Краснодара, чтобы распределять потоки как на Керченскую переправу, так и для тех, кто выстроил логистику через Новороссийск в Новороссийский порт.

А. Венедиктов – Возвращаясь к Керченскому мосту, который уже в народе получил название мост Ротенберга, имени Ротенбергов я бы сказал. Какова будет пропускная способность по плану этого моста автомобильным транспортом и железнодорожным. Насколько он решит проблему по сравнению с сегодняшней?

М. Соколов – Он решит проблему на многие десятилетия вперед.

А. Венедиктов – Это на время, а по потоку?

М. Соколов – По потоку, поскольку это будет дорога первой категории, автомобильная 4-полосная, она будет пропускать 40 тысяч автомобилей в сутки.

А. Венедиктов – Сколько сейчас автомобилей через паром, не помните?

М. Соколов – Порядка тысячи в сутки.

А. Венедиктов – А при наличии моста?

М. Соколов – При наличии моста 40 тысяч автомобилей в сутки пропустит эта дорога совершенно спокойно и проблем с этим не будет.

Вчера 1639 автомобилей было привезено в Крым, а соответственно из Крыма 810. То есть чуть больше 2 тысяч автомобилей легковых.

А. Венедиктов – 2500.

М. Соколов – Можно добавить, чтобы была полная картинка у радиослушателей, грузовиков 73, это до 7,5 тонн, более 7,5 тонн — 46 и автобусов 37. Вот вы можете четко получить информацию по количеству провезенных автомобилей. Кстати по пассажирам, вчера было перевезено 5 тысяч 682 человека в Крым и 4 тысячи 189 человек из Крыма.

А. Венедиктов – Плюс тысяча. Мы вернемся к этой теме. Вторая тема, хочу спросить вас, тема номер два горячая, пока присылают вопросы. По электричкам. Уже дальше некуда. Уже Президент занимается электричками. А губернаторы говорят, что вот здесь мы будем, здесь не будем. В чем проблема?

М. Соколов – Проблема в недостатке средств у региональных бюджетов для компенсации выпадающих доходов пригородных компаний. Может быть, не все знают, с 1999 года в соответствии со 184 законом у нас перевозки пригородным железнодорожным транспортом относятся к исключительной компетенции субъектов. Так же как и любой городской транспорт, автобусы, трамваи, троллейбусы.

А. Венедиктов – Тарифы устанавливаются в субъектах, и налоги платятся в субъекты.

М. Соколов – Тарифы и налоги, есть конечно федеральные налоги в виде НДС, правда, сейчас мы приняли решение и что называется обнулили НДС, чтобы помочь субъектам снизить финансовую нагрузку. Но тарифы – это исключительно компетенция субъектов. Субъекты не хотят повышать тарифы, понятно, это социальная напряженность. Но кто заказывает музыку, музыка это такая же услуга, как и перевозка, тот и должен оплачивать что называется банкет. Тогда если ты устанавливаешь тариф ниже экономически обоснованного, то должен соответствующим образом компенсировать убытки перевозчику, который является частной абсолютно компанией. Ведь пригородные компании это далеко не РЖД.

А. Венедиктов – Как не РЖД?

М. Соколов – Многие из них наполовину принадлежат субъектам. Это ОАО, которые принадлежат где-то наполовину РЖД, где-то наполовину субъектам. Это точно абсолютно свободные частные компании. Естественно субъекты, в чьей ответственности находится этот вид перевозок, должны компенсировать убытки из бюджета. Но регионы предположили, что перевозчики будут осуществлять эту функцию бесплатно по традиции, как они делали это раньше. Перевозчики сказали, что нет, и начали отменять те пригородные поезда, которые не были оплачены из субъектового бюджета.

А. Венедиктов – То есть не были дотированы, чтобы было понятно нашим слушателям.

М. Соколов – Скажем так. Таких поездов накопилось за прошлый и начало 2015 года более 300. Народ стал возмущаться. Понятно, что наш Президент принял соответствующее правильное решение… Правительство решает, вместе с главами субъектов, как должны быть профинансированы эти перевозки… Правительство обнулило НДС, то есть, оно отказалось от федерального налога, который собирало за счет пригородных перевозок.

А. Венедиктов – И сколько это?

М. Соколов – Это почти 8 млрд. рублей.

А. Венедиктов – Грубо говоря, правительство дотировало пригородные перевозки на 8 млрд. рублей.

М. Соколов – Да. А есть еще 8,8 млрд. прямой дотации. До этого федеральное правительство, понимая, что все равно субъектам надо помогать и пригородные перевозки поддерживать, платило ежегодно по 25 млрд. рублей. Компенсируя так называемый инфраструктурный тариф, то есть инфраструктуру железных дорог. Но этого было недостаточно, так как всего лишь компенсировало 75% реальных расходов. Мы практически полностью до одного процента добавили денег. То есть сегодня пригородные компании платят всего лишь 1% от того тарифа, который должны были бы платить российским железным дорогам за использование федеральной инфраструктуры. И это дополнительно еще стоило правительству 8,8 млрд. рублей. То есть прямые бюджетные инвестиции или дотации из бюджета составили почти 17 млрд. рублей.

А. Венедиктов – Мне как человеку, который ездит на электричках на дачу, мне ваши разговоры все равно. Вот вы там с компаниями, субъектами, с Воробьевым разбирайтесь. А, собственно говоря, электрички где-то отменены, а где-то возвращены.

М. Соколов – Во-первых, москвичей эта проблема практически не коснулась. Это единственный регион, может быть еще Санкт-Петербург, где модель пригородных перевозок не дотационная. Там такой объем пользователей, что компенсирует все расходы.

А. Венедиктов – То есть, вы хотите сказать, что в Москве и Санкт-Петербурге этот узел в нуле, он не дотационный.

М. Соколов – В нулях. В Москве даже в прибыли немножко. Чем меньше населения проживает на территории, тем больше эта проблема является обузой для субъектового бюджета. Например, взять Забайкалье. Там народу проживает мало, а территория большая. Расходы железнодорожного транспорта одинаковые, а может быть еще меньше, чем в московском транспортном узле. И соответственно уровень дотаций там превышает 400 миллионов рублей. Для Москвы вроде как ни о чем. А для Забайкальского края это неподъемные средства.

А. Венедиктов – И никакого другого сообщения, кроме пригородных поездов, невозможно наладить в Забайкалье…

М. Соколов – Где было безальтернативное сообщение, электрички все были восстановлены.

А. Венедиктов – Все восстановлены?

М. Соколов – Абсолютно. Это было сделано буквально в недельный срок после поручения Президента. Мы ведем сейчас адресную работу с субъектами федерации и практически ее закончили, чтобы сбалансировать финансовую модель в каждом субъекте. В ручном режиме для каждого субъекта разрабатываем и транспортный план перевозок, чтобы там, где есть возможность заменяем электрички автобусами, лишь бы пассажирам это было удобно.

А. Венедиктов – Правильно ли я понял, что вопрос отмененных электричек решен тем, что они были восстановлены для пользователей?

М. Соколов – Острый вопрос решен. Но в целом проблема требует еще своего кардинального решения.

А. Венедиктов – 20.35 в Москве. Министр транспорта РФ Максим Соколов у нас в прямом эфире. Пошли вопросы к нашей передаче. Сергей Булавский спрашивает: сколько штормовых и ветреных дней в году в Керченском проливе, не придется ли останавливать движение из-за погоды так же, как и паром? Хороший вопрос.

М. Соколов – Такая проблема действительно есть. В среднем, штормовых дней бывает порядка 50 в год. В основном этот период приходится на осень и зиму. Буквально недавно, уже в летние дни, было два штормовых дня, мы даже на некоторое время останавливали паромное сообщение. Это стихия …

А. Венедиктов – А когда будет мост?

М. Соколов – Когда будет мост, проблемы не будет. Конечно, такие ветровые нагрузки бывают не только в Керченском проливе. Где-то временно ограничивается движение разных транспортных средств, вплоть до легковых. Но все-таки это гораздо более надежно, чем передвижение на пароме.

А. Венедиктов – То есть не 50 в году будет.

М. Соколов – Уверен, что нет.

А. Венедиктов – Еще вопрос из Москвы: надо ли спрашивать разрешение на строительство моста на Керчь у Украины, потому что совместное пользование морского пространства. Я, честно говоря, не знаю, но вот вопрос.

М. Соколов – Все необходимые процедуры сделаны в соответствии с международным законодательством, требованиями ИМО, это международная морская организация. И поскольку здесь связь между двумя берегами территории, находящейся под юрисдикцией России, то каких-либо дополнительных разрешений запрашивать ни у кого бы то ни было не нужно. В качестве примера могу привести территорию с другим проливом, Босфорским. Турция тоже совсем недавно построила и туннель, и новый мост. И, несмотря на то, что Черное море тоже является внутренним, на берегах которого расположено сразу несколько других государств, в том числе Россия, разрешение ни у кого не запрашивалось.

А. Венедиктов – Понятно. Если еще будут вопросы по этой теме, присылайте. +7-985-970-45-45. А я хотел чуть вбок уйти. В свое время я видел проект, который делала по заказу или нашего правительства или сами по себе французская фирма, это туннель под Беринговым проливом. Который должен был соединить США и Россию. Этот проект закопан? Это я видел весь проект.

М. Соколов – Мы еще и копать-то не начали. На юбилейном форуме железнодорожников 1520 Президента РЖД Владимира Якунина спросили о том, какую он видит повестку этого форума через 10 лет, он, не моргнув глазом, ответил, что это будет вопрос по соединению берегов Евразии и Америки. Давно говорил о необходимости сооружения такого туннеля. Но пока мы железной дорогой дошли только до Якутска. Так что впереди еще как минимум 3, может быть даже чуть больше тысячи километров.

А. Венедиктов – Понятно. Не ухожу с железной дороги, хочу спросить про скоростные… Что у нас стоит в плане, в связи с кризисом и санкциями не пересмотрены планы строительства скоростных железных дорог в России.

М. Соколов – Я думаю не скоростных, а высокоскоростных. Потому, что скоростные уже есть. Кстати, один из скоростных маршрутов мы откроем совместно с РЖД на рубеже 2015-16 годов. Это маршрут Москва-Минск-Варшава-Берлин, где будет курсировать поезд Тальго с автоматически изменяющейся колеей, он будет ходить со скоростью до 160 километров в час.

К сожалению, высокоскоростных дорог в нашей стране пока еще нет. Но тот проект, который уже активно обсуждается и не только в прессе, он уже вышел на международный уровень, это проект строительства высокоскоростной магистрали Москва-Казань длиной 770 километров. С учетом подписанного в мае Меморандума с нашими китайскими партнерами между министерствами транспорта, реформ и развития Китая и России, железными дорогами России и Китая, мы уже позиционируем эту дорогу как первый участок, первый этап скоростного коридора Москва-Пекин.

А. Венедиктов – То есть вы хотите сказать, что до Казани можно доехать за три часа?

М. Соколов – С учетом остановок в пределах 3,5 часов. А без остановок в ночное время даже быстрее.

А. Венедиктов – Как далеко продвинулся этот проект и определена ли его стоимость?

М. Соколов – Сейчас идет проектирование. Даже в этот непростой экономический период мы изыскали средства, как в бюджете Российских железных дорог, так и в федеральном бюджете, для начала проектирования этой дороги. Мы предполагаем, что стоимость, даже с учетом инфляционных процессов, будет в пределах триллиона рублей.

А. Венедиктов – Весь целиком?

М. Соколов – Это участок 770 километров, это вполне укладывается в характеристики стоимости одного километра высокоскоростных магистралей. Китай — лидер высокоскоростного строительства, поэтому неслучайно мы подписали этот меморандум с нашими китайскими партнерами. Уровень локализации проекта достаточно высок – до 80%. Это касается не только подвижного состава. В первую очередь, речь идет о самих конструкциях, сооружениях, рельсах, мостах. Все деньги будут потрачены в нашей стране и создадут определенный мультипликативный эффект, который займет не только работой наших граждан в этот период, но и позволит покупать российские материалы, щебень, песок, бетон, металл, рельсы и мостовые сооружения.

А. Венедиктов – А насколько подобные проекты окупаемы?

М. Соколов – Если говорить об эксплуатационных расходах, то они, как правило, выходят на уровень самоокупаемости достаточно быстро, в течение двух, максимум трех лет.

А. Венедиктов – Инвестиции?

М. Соколов – Это серьезные линейные сооружения, протяженные. Здесь нужна поддержка с федерального бюджета, так как задача государства связывать территории. Есть модель 70 на 30, то есть 70% бюджетный грант на капитальное строительство, 30% — средства инвесторов. И этот проект мы тоже предлагаем строить на принципах государственного частного партнерства. Может быть, добившись даже более лучшей для государства пропорции за счет выпуска гарантированных государством ценных бумаг, использования средств Фонда национального благосостояния, где процент по кредитным ресурсам будет не такой высокий. Я не знаю ни одного проекта, который был бы реализован на сегодняшний момент без серьезной бюджетной поддержки.

А. Венедиктов – Два года назад встречался с Владимиром Якуниным, он рассказывал о плотном сотрудничестве с немецкими и французскими компаниями. Насколько быстро можно железным дорогам возместить потери, которые возникли из-за санкций?

М. Соколов – Я бы не сказал, что РЖД в связи с санкционным режимом понесли какие-то прямые убытки. Сотрудничество – да. И здесь, конечно, потеряли все стороны. Но как раз за счет развития отношений с новыми партнерами РЖД могут получить даже некое новое качество в своем развитии не только в части этого железнодорожного коридора, но и использование нашего транзитного потенциала. Реконструкции, развитие БАМа и Транссиба получили средства поддержки из Фонда национального благосостояния. И сейчас строительство уже идет в активной стадии.

А. Венедиктов – Нас догоняют. Сергей спрашивает, он не понял, будет ли Пекин софинансировать скоростную дорогу Москва-Казань.

М. Соколов – Да, наши китайские партнеры готовы войти в уставной капитал специально создаваемой проектной компании.

А. Венедиктов – Значительно?

М. Соколов – Модель будет определена окончательно к концу этого года. Но сейчас мы имеем подтверждение о желании китайской стороны строить взаимоотношения на принципах 50 на 50.

А. Венедиктов – Нас китайцы не отпускают. Виктория из Москвы: кому пойдет прибыль от китайской дороги. Москва-Казань?

М. Соколов – Прибыль пойдет акционерному обществу.

А. Венедиктов – То есть 50 на 50?

М. Соколов – Да.

А. Венедиктов – Как оправдывается мост на остров Русский, — спрашивает нас Виталий Авилов. Может быть, это не финансовый вопрос. Понятно, что финансово вряд ли, но с точки зрения передвижения?

М. Соколов – С точки зрения наработки компетенций, он себя уже полностью оправдал. На Острове Русский расположен Дальневосточный федеральный университет. И вообще вся территория будет развиваться с учетом недавних решений по приданию Владивостоку статуса свободного порта. Мы активно будем продвигать наше Приморье как очень привлекательную туристическую, как говорят профессионалы, дестинацию. На острове будет развиваться территория для туризма и, конечно же, для бизнеса. Это касается не только портовой инфраструктуры, но и развития производств и вообще всех видов бизнеса, который будет ориентирован на страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

А. Венедиктов – Нельзя сказать, что там едет одна машина в день по этому мосту?

М. Соколов – Уверен, что не одна. Потому что сегодня у нас даже многие студенты передвигаются на машинах, поэтому движение там достаточно активное, хотя конечно не такое, как в Москве.

А. Венедиктов – Это понятно. Мы начали говорить про автомобильные дороги. Как вы относитесь к тому, что скоростные дороги в России должны быть платными?

М. Соколов – Я отношусь к этому абсолютно нормально. Те исследования, которые проводят инвесторы, в том числе и государственная компания Автодор, показывают, что население достаточно спокойно и адекватно относится к тому, что должно платить деньги за услугу более высокого качества.

А. Венедиктов— Мне кажется это странным, вы сказали, что население относится спокойно. Потому что если ты раньше не платил, а тут вдруг раз и шлагбаум.

М. Соколов

— Не платил… А иногда не едешь по дороге, стоишь и не платишь. А тут едешь и платишь. По крайней мере, тот опыт проектов, как федерального в Москве и на трассе М-4 Дон, так и регионального уровня, например, проект Западный скоростной диаметр, две очереди из которого работают в Санкт-Петербурге, показывают, что каких-либо волнений или напряжения введение платности на новых и качественных дорогах не вызывало. Наоборот, я лично получал достаточно много откликов от коллег из Санкт-Петербурга, положительных, позитивных.

А. Венедиктов – Антон из Москвы: когда ждать платной автотрассы Москва-Санкт-Петербург?

М. Соколов – Хороший вопрос. Могу достаточно уверенно на него ответить, что в наших планах ввод в эксплуатацию этого проекта, длиной практически 670 километров, в 2018 году. В следующем году будет введен шестой участок по территории Новгородской области от Вышнего Волочка до Великого Новгорода.

А. Венедиктов – В этой связи очень часто спрашивают, и на этот вопрос отвечал Игорь Евгеньевич Левитин, когда сидел в этой студии, почему так дорого стоит километр хорошей дороги в России. Сравнивают с Канадой, где соответствующий климат более-менее и показываются разные цифры. Большие разрывы, это правда. Формально.

М. Соколов – Давайте все-таки действительно коснемся цифр. Я не буду сейчас залезать в айпед и смотреть статистику.

А. Венедиктов – Я думаю, что вы помните наизусть. Вопросы задают каждый раз.

М. Соколов – На самом деле это один из расхожих мифов в части строительства дорог.— Давайте назовем сначала цифры, а потом я скажу, из каких параметров они складываются. Средний километр стоимости дороги в РФ федерального значения, это поднять несложно, данные находятся в открытом доступе, составляет 59 миллионов рублей.

А. Венедиктов – Можно сказать миллион 200 долларов.

М. Соколов – Примерно так. Если мы говорим о США, то там эта цифра на память 127 миллионов, Канада, по-моему, еще дороже — 160 …

А. Венедиктов – Это в рублях вы считаете?

М. Соколов – Естественно. Умножаем на сегодняшний курс и получаем соответствующую цифру.

А. Венедиктов – Вы хотите сказать, что километр дороги в Штатах и в Канаде в 2,5 раза дороже, чем в России?

М. Соколов – Это правда. Если брать Китай, то там дороги дешевле и, наверное, в 2, может быть даже чуть больше раза. Но есть свои особенности. Это чистые приведенные цифры. Когда говорят о том, что в России дороги дорогие, то не предоставляют все расходы, которые связаны с дорожным строительством. Это и расселение, вынос инженерных коммуникаций, зачастую их реконструкция и переустройство, это налоги, в частности НДС, которого в США в дорожном строительстве нет.

А. Венедиктов – То есть вы хотите сказать, что в Канаде инфраструктурные расходы просто не учитываются в статистике?

М. Соколов – Не учитываются. Так сложилось исторически, что сегодня эти расходы сконцентрированы в одном ведомстве, называется Федеральное дорожное агентство Росавтодор, которое занимается и расселением, освобождением территорий.

А. Венедиктов – Всеми вопросами.

М. Соколов – В США, например, федеральная власть не потратит ни одного доллара, пока муниципалитет не предоставит ей чистого участка, свободного от обременений…

А. Венедиктов – И это деньги муниципалитета?

М. Соколов – Да, они никак не связаны с дорожным строительством. А у нас зачастую выкуп земельных участков, особенно в центре в Москве, вокруг любого мегаполиса может составлять порой до 30% от стоимости дороги.

А. Венедиктов – То есть на самом деле надо либо вычесть у нас, либо прибавить к ним.

М. Соколов – Еще есть определенные различия в налоговой нагрузке.

А. Венедиктов – Наверное, в конце можно задать несколько вопросов про метро. Насколько метро перспективно в 21 веке, и конечно про метро в Новой Москве?

М. Соколов – Метро конечно удобный вид транспорта. И там, где оно есть, в первую очередь в Москве, конечно, надо развивать метрополитен. Хорошо, что Москва концентрирует свои финансовые усилия на этих проектах. Но сегодня мир идет в основном по пути строительства так называемого легкого метро или легкорельсового транспорта. Это дешевле, только это не совсем трамвай. Это длинные составы длиной 60 и более метров, с хорошей провозной способностью. Порядка 17-20 тысяч человек в час перевозит, со скоростью движения, приближенной к метрополитену.

А. Венедиктов – Это навесные?

М. Соколов – Да, на выделенном полотне. Современные двигатели, кондиционированные. Это все называется сегодня ЛРТ – легкорельсовый транспорт. Московская область приступила совместно при поддержке Министерства транспорта РФ к реализации этого проекта. Буквально на днях завершился конкурс по выбору подрядной организации проектировщика, который будет проектировать линии легкорельсового трамвая. В Московской области есть целая программа, как стратегическая, перспективная, так и тактическая. Уже в следующем году первый проект с точки зрения проектной документации будет готов и представлен инвесторам для его начала реализации.

А. Венедиктов – То есть это будущее.

М. Соколов – Достаточно близкое будущее. Здесь проблем с климатом никаких нет. Вот монорельс работает плохо, а обычные трамвайные технологии достаточно надежны.

А. Венедиктов – Максим Соколов. Приходите чаще. Многое не успели. Министр транспорта в эфире «Эхо Москвы».

М. Соколов – Спасибо за приглашение. Всего доброго.

А. Венедиктов – До свидания.

Россия > Транспорт > mintrans.gov.ru, 9 июня 2015 > № 1404709 Максим Соколов

Выступление С.В.Лаврова на открытии заседания Делового совета при Министре иностранных дел Российской Федерации, Москва, 5 июня 2015 года

Уважаемые коллеги,

Спасибо, что откликнулись на наше приглашение принять участие в очередном заседании Делового совета, который мы договорились посвятить перспективам сотрудничества России с государствами Латинской Америки и Карибского бассейна, включая инвестиционную и технологическую сферы.

Наш интерес к этому региону носит последовательный, долгосрочный характер. Выступаем за сильную, политически сплоченную и экономически устойчивую Латинскую Америку, которая сегодня утверждается в качестве одной из основных опор формирующегося полицетричного мироустройства. С удовлетворением отмечаем, что страны региона нацелены на отстаивание своего законного места в мировых делах на основе принципов равноправия, баланса интересов и взаимного уважения. Мы такой курс всемерно поддерживаем.

Россия не рассматривает регион через призму геополитического противостояния с кем-либо – в этом не заинтересованы ни мы, ни наши латиноамериканские партнеры. Укрепление со странами региона взаимовыгодных отношений во всех областях имеет для нас самоценное значение.

Несколько соображений перед началом сегодняшней дискуссии. Практически не вызывает сомнений, что в перспективе продолжится тенденция к укреплению влияния и повышению удельного веса латиноамериканского региона в мировой политике и глобальной экономике. При этом ясно, что его динамичное развитие будет проходить на фоне движения большинства стран в сторону центризма, их приверженности прагматичным подходам, без привязки к какой-то одной идеологии и ориентации только на «избранных» союзников во внешнеполитических делах.

В регионе снижается конфликтный потенциал, по большому счету, нет серьезных межгосударственных противоречий. Наоборот, налицо заинтересованность в совместной работе по укреплению общего «латиноамериканского дома» в рамках как региональной (по линии Сообщества латиноамериканских и карибских государств (СЕЛАК), так и субрегиональной интеграции. В последнем случае наиболее перспективными представляются Южноамериканский общий рынок (МЕРКОСУР), Тихоокеанский альянс и Центральноамериканская интеграционная система (ЦАИС). Идет поиск путей использования региональных интеграционных механизмов для стимулирования социально-экономического развития, в том числе за счет активизации отношений с партнерами за пределами региона.

В последние годы Россия успешно активизировала политический диалог с латиноамериканскими партнерами. Наши подходы к ключевым международным проблемам во многом совпадают. Солидарно выступаем за строгое соблюдение норм международного права, решение любых проблем на многосторонней основе путем переговоров при уважении суверенитета всех государств, без вмешательства во внутренние дела, давления и диктата.

Латиноамериканские страны искренне заинтересованы в расширении и диверсификации взаимодействия с Россией как на двусторонней основе, так и в многосторонних форматах. В очередной раз убедился в этом в ходе поездки в марте этого года по региону. С целым рядом стран, как, например, Аргентиной, Бразилией, Венесуэлой, Кубой, Никарагуа, Эквадором, отношения вышли или выходят на уровень стратегического партнерства. Тесно взаимодействуем с Бразилией и в рамках объединения БРИКС, который утверждается в качестве влиятельного участника системы глобального управления. Как вы знаете, в июле будем принимать саммит БРИКС в Уфе. Последовательно укрепляется механизм политического диалога и сотрудничества Россия-СЕЛАК. Развиваются отношения с Центральноамериканской интеграционной системой. В марте мы обратились с просьбой о получении статуса внерегионального наблюдателя при ЦАИС.

В последние годы объем товарооборота устойчиво сохранялся на отметке порядка 16-18 млрд. долл.США. Однако номенклатура взаимной торговли остается пока традиционной – преобладают сырьевые товары и продукция сельского хозяйства. Задача, видимо, заключается в том, чтобы предпринять конкретные шаги для преодоления сложившейся ситуации в торгово-экономических отношениях с государствами Латинской Америки и Карибского бассейна. Думаю, что следует ориентироваться, прежде всего, на долгосрочные проекты сотрудничества в тех областях, где российские позиции традиционно сильны, исходить из их экономической выгоды для всех участников.

Необходимо по максимуму использовать фактор взаимодополняемости экономик наших стран, выстраивать интегрированные высокотехнологичные проектные и производственные цепочки. В том числе по таким наиболее востребованным направлениям, как энергетика (по самой широкой номенклатуре – нефтегазовая, гидро- и атомная), машиностроение, прежде всего, авиа- и вертолетостроение, инфраструктура, транспорт. В последнее время есть интересные наработки в сфере биофармацевтики и информационных технологий. Успешные примеры взаимодействия у нас есть – построение «технологических альянсов» с Аргентиной и Бразилией, реализация проектов в сфере мирного атома в Аргентине, различные энергетические проекты в Венесуэле и Эквадоре.

Конечно, ничто не заменит установление прямых контактов между нашими деловыми кругами. Хорошие возможности для этого предоставляют крупные экономические дискуссионные площадки в России, включая Петербургский международный экономический форум. В этом году в его рамках запланирована латиноамериканская секция. Думаю, что многие из присутствующих примут в ней активное участие.

Апробированные механизмы взаимодействия – межправительственные комиссии и комиссии высокого уровня. Считал бы важным активнее использовать потенциал деловых советов, торгово-промышленных палат, Национального комитета содействия экономическому сотрудничеству со странами Латинской Америки. Сегодня было бы интересно услышать мнение представителей этих структур, которые участвуют в нашем заседании. Надеемся также из первых рук подробнее узнать об инициативе создания на постоянной основе российско-латиноамериканского форума. Знаю, что она вами активно продвигается.

В фокусе внимания должно оставаться межрегиональное сотрудничество. Его договорно-правовая база наработана, есть конкретные примеры успешной реализации совместных взаимовыгодных проектов с участием российских и латиноамериканских регионов.

Существенный элемент взаимодействия – контакты между региональными интеграционными механизмами и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Сейчас продолжается согласование проекта меморандума о сотрудничестве по торгово-экономическим вопросам между ЕАЭС и странами-участницами Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР).

Думаю, что предстоящее сегодня обсуждение позволит выработать новые предложения и инициативы, которые будут способствовать дальнейшему наращиванию торгово-экономических отношений между Россией и странами Латинской Америки и Карибского бассейна. Ожидаю оживленной и предметной дискуссии.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 5 июня 2015 > № 1407151 Сергей Лавров

Нурсултан Назарбаев дал интервью ведущей телеканала "Россия 24" Эвелине Закамской

Глава государства Нурсултан Назарбаев дал интервью ведущей телеканала "Россия 24" Эвелине Закамской.

В ходе беседы Президент Казахстана ответил на вопросы о реализуемых в стране программах, ключевых направлениях дальнейшего развития страны, перспективах сотрудничества государств-членов ЕАЭС, значимых аспектах развития глобальной экономики, а также укрепления взаимодействия с зарубежными государствами.

Так, Глава государства обратил внимание, что вопрос инфраструктурного развития, ставший одним из основных на прошедшем Астанинском экономическом форуме, имеет важное значение для экономики Казахстана, не имеющего прямого выхода к морю.

Нурсултан Назарбаев подчеркнул, что наша страна в своем развитии подошла к определенному уровню, когда требуются новые пути для дальнейшего роста.

– В этом контексте модернизация инфраструктуры означает не просто строительство дорог, а создание мультипликативного эффекта: обеспечиваются заказами предприятия, появляются новые населенные пункты, граждане получают работу и источник дохода, в бюджет направляются поступления. Мы верим, что это даст Казахстану возможность поддержать экономический рост, – сказал Глава государства.

Также Президент Казахстана отметил, что наша республика активно использует потенциал соседних стран: Китайской Народной Республики и Российской Федерации. В частности, Казахстан практически включился в конфигурацию "экономического пояса" Шелкового пути, прокладывая автомобильные и железнодорожные маршруты по своей территории.

Глава государства напомнил, что "экономический пояс" Шелкового пути предусматривает развитие деловой активности вдоль новых транспортных маршрутов. В этой связи, создание Азиатского банка инфраструктурного развития предоставляет большие возможности для Казахстана, России и всего Евразийского экономического союза.

Касательно опасений по поводу усиления китайского влияния в экономике, Нурсултан Назарбаев назвал их "фантомными страхами". Он отметил, что Казахстан сегодня стоит на пороге заключения с КНР договора на строительство целого ряда предприятий. Президент Казахстана отметил, что осуществление Россией совместно с Китаем крупных проектов в нефтегазовой сфере, строительстве коммуникаций позволит подключить к российской экономике азиатский регион, что также окажет лишь положительное воздействие на дальнейшее развитие.

Президент Казахстана также обратил внимание, что обмен санкциями между западными странами и Россией стал результатом смешения политики и экономики. Он отметил, что в данной ситуации страдает не только Россия, но и другие государства.

Нурсултан Назарбаев отметил, что прилагает все необходимые усилия для содействия разрешению ситуации вокруг Украины.

– Когда меня просят посредничать, я не жалею ни времени, ни сил, провожу встречи, призываю стороны к переговорам. В данной ситуации руководители стран всегда могут найти общий язык на условиях компромисса. Не вижу здесь неразрешимых проблем. Я сейчас наблюдаю, как и российская, и украинская стороны подошли к тому периоду, когда данный вопрос следует решать, разрубив создавшийся узел противоречий. Необходимо, чтобы это случилось как можно скорее, этого хотят и европейские лидеры. Время для такого шага сейчас подходящее, – сказал Президент Казахстана.

Говоря о причинах текущих сложностей в финансовой системе, Нурсултан Назарбаев отметил устаревшую глобальную валютную архитектуру.

Глава государства подчеркнул, что зависимость мировой резервной валюты от одного эмитента представляет большой риск для остальных государств. В настоящее время о создании своих региональных валют говорят в Латинской Америке, арабском мире, что отражает стремление снизить влияние доллара. Вместе с тем, на сегодняшний день доллар остается основной мировой валютой и США являются крупнейшей экономикой мира.

В этой связи Президент Казахстана отметил, что международные площадки, подобные Астанинскому экономическому форуму, создают условия, чтобы мировые институты и международные организации находили общий язык в финансовых вопросах.

Нурсултан Назарбаев обратил внимание на реализацию в стране таких важных проектов, как проведение международной выставки "ЭКСПО-2017", на базе которой будет создан финансовый центр "Астана". Для участников нового центра будут созданы исключительные условия, включающие судебную систему на принципах британского права с применением английского языка.

Говоря о трехъязычии в отечественном образовании, Глава государства подчеркнул, что в перспективе Казахстан намерен перейти к тому, чтобы в старших классах и в университетах по естественным наукам обучение велось на английском языке. В целом предпринимаемые в сфере образования меры должны сформировать слой англоговорящей молодежи, которая может быть задействована в деятельности финансового центра в Астане.

Президент Казахстана также отметил важность пяти институциональных реформ, для четкой и последовательной реализации которых была создана Национальная комиссия по модернизации.

Глава государства подчеркнул, что масштабные изменения, предложенные в рамках пяти институциональных реформ, получили широкую поддержку со стороны населения, что продемонстрировали итоги состоявшихся президентских выборов.

Ак орда

Казахстан > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 31 мая 2015 > № 1386815 Нурсултан Назарбаев

Первые контуры Большой Евразии

Профессор Сергей Караганов — о «Большой Евразии», переносе столицы во Владивосток, демографии Дальнего Востока и «желтой опасности»

Сергей Караганов — ученый-международник, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Василий Авченко - российский писатель и журналист, живущий во Владивостоке.

Резюме Ситуация в мире абсолютно непредсказуемая. Усиление флота остро необходимо. В Азии уже и без нас началась гонка вооружений: Индия, Китай, другие страны наращивают свои военно-морские силы. Американцы придерживаются стратегии замыкания Китая в его внутренних морях, а китайцы хотят иметь возможность защищать свою безопасность на более удаленных рубежах…

На вопросы «Новой во Владивостоке» ответил Сергей Караганов — один из ведущих российских ученых-международников, декан факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике. Он принял участие в прошедшей во Владивостоке конференции по международному содействию развитию Сибири и Дальнего Востока (организаторами с российской стороны выступили ВШЭ и Институт истории, археологии и этнографии ДВО РАН).

— Сергей Александрович, что делать с дальневосточной демографией? Перераспределять российское население, хотя лишних людей у нас нет, или привлекать мигрантов?

— В первую очередь нужно использовать местное население. Здесь отличный, лучший, чем в среднем по России, человеческий капитал. Нужно, чтобы эти люди не работали только охранниками. Следует реструктурировать экономику с помощью введения максимальной свободы — по крайней мере, на уровне малого, среднего и нового бизнеса. Нужно делать Сибирь и Дальний Восток в целом зоной действия более либеральной экономической политики, но не в стиле 90-х, а в более современном. Уже одним этим мы дадим возможность огромному числу молодых людей оставаться здесь, а не искать счастья на Востоке, Западе или в центре России.

Если ввозить рабочую силу, то под конкретные проекты. Завозите хоть из Китая, главное, чтобы они потом уезжали. Перераспределение населения внутри России — не очень сильная идея по той простой причине, что традиционно русское население не очень мобильное. К тому же у нас действительно сейчас нет, как было больше века тому назад, когда проходило добровольное заселение Сибири, излишнего человеческого ресурса. Тем не менее я думаю, что если будут создаваться экономические условия, то какое-то число молодых людей потянется сюда. Плюс нужно внимательно смотреть на огромные ресурсы бывших республик СССР, имею в виду прежде всего русскоязычное население. Надо, чтобы российские региональные власти начали массовое привлечение людей с Украины. Украинский кризис — не только опасность и война, но еще и возможность. Нужно вести системную работу и в Молдове — почему мы этих людей выталкиваем на Запад?

Но никто не предлагает заселить Дальний Восток так же, как центральную Россию. Нужно думать не о массовом заселении в стиле, не дай бог, сталинских времен, а о разумном использовании человеческого капитала.

— Как оцениваете новые инструменты развития региона — особые зоны, ТОРы, свободный порт Владивосток?

— Мы долгие годы подобные идеи продвигали, поэтому теперь я рад. Да, поздно, но лучше поздно, чем никогда. Однако нужно менять общеэкономические условия в рамках всей страны, вводить максимальную свободу для экономической деятельности, снимать барьеры — бюрократические, административные, коррупционные. А все дополнительные инструменты очень полезны, но они дадут результат только через несколько лет.

У Сибири и Дальнего Востока сегодня есть уникальные конкурентные преимущества, которых не было никогда: рынок азиатских стран. Обилие воды, энергии, способность производить продовольствие, энергоемкие и водоемкие товары для этого огромного и практически ненасытного рынка. Мы только сейчас начинаем понимать, что Сибирь и Дальний Восток — не тыл в противостоянии с Западом, а земля новых возможностей именно потому, что для нас открылась Азия. Российская элита чрезвычайно европоцентрична и в хорошем, и в плохом смысле слова. Но в последние два-три года, слава богу, дело пошло, а кризис в отношениях с Западом этот процесс ускорил.

— Что должно быть основой развития Дальнего Востока?

— Производство тех товаров, которые пользуются наибольшим спросом в АТР. Кроме того, нужно подтягивать логистику — порты, транспортные коридоры, причем не только «Восток — Запад». Мы по стратегическим соображениям боялись строить железные дороги в Китай, как будто китайцы будут по ним наступать. Да не собираются они на нас наступать! Не говоря о том, что железную дорогу легко перебить и войска по ней не пойдут. А товары по ней ходят хорошо.

— Время возрождать КВЖД?

— И возрождать КВЖД, и строить по всей Сибири систему горизонтальных и вертикальных путей. Нужно связывать Читу с Монголией, с Китаем, Западную Сибирь через Казахстан и Алтай — с Ираном и западным Китаем, который будет развиваться быстрее остального Китая.

Опять же обострение отношений с Западом заставило наше руководство действовать быстрее. То, что произошло на днях, — Си Цзиньпин и Путин подписали документ о согласовании ранее конкурировавших проектов — Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути, — это огромный прорыв. Еще несколько месяцев назад китайцы вообще не хотели об этом говорить, они хотели поддерживать двусторонние связи с Россией и ее союзниками, а не с ЕАЭС. Однако китайское руководство пошло нам навстречу, понимая, что это стратегически выгодно Китаю.

— Вы в докладе Валдайского клуба «К Великому океану» предлагали передать Владивостоку часть столичных функций…

— Мы решили, что символически новую столицу нужно делать в районе Владивостока. Мы изучали опыт всех стран, которые перенесли столицу. Всем им (их с десяток — Казахстан, Турция, Бразилия, Германия…) это принесло огромные выгоды. Вряд ли в России можно перенести столицу полностью, но что какие-то функции нужно переносить, переходить к полистоличности — это очевидно. Наряду с Москвой и Петербургом должна появиться сибирско-дальневосточная столица или даже сибирская и дальневосточная столицы — Красноярск и Владивосток. Сначала наши идеи высмеивали, но позже было заявлено о переносе офисов ряда министерств и госкорпораций на Дальний Восток (правда, потом это завязло — нужно толкать). Путин заявил о возможности появления новой сибирской столицы… Это было бы очень правильно — притянуло бы молодежь, амбициозных энергичных людей, дало бы возможность местным элитам развиваться. Это огромная возможность, которую у нас недопонимают. Та же Астана: невозможно было бы удержать страну, если бы Назарбаев не перенес туда столицу Казахстана. Одновременно в значительной степени обновилась управляющая элита. Часть элиты, которая не хотела уезжать, осталась в Алма-Ате, а кому хотелось новой карьеры, новой жизни, поехали, причем смена элит прошла безболезненно. То, что нам нужно менять, обновлять элиты, абсолютно очевидно. Мы уже застаиваемся, стагнируем, проводим экономическую политику прошлых десятилетий.

— «Желтая угроза» для России — реальность или миф?

Нет никакой «желтой угрозы». Мы еще в советские времена сами создали эту угрозу, сами начали бояться, а потом ее сознательно и довольно умело нагнетали американцы.

— «Желтая угроза» — реальность в той мере, в какой мы сами слабы и глупы. Это миф, который нам, кстати говоря, сознательно навязывают наши заокеанские соседи. Китай исторически не вел экспансионистских войн, он завоевывает влияние мягкими способами. Если вы хотите быть придатком Китая, работайте плохо, а если не хотите, работайте хорошо, вот и вся история. Нет никакой «желтой угрозы». Мы еще в советские времена сами создали эту угрозу, сами начали бояться, а потом ее сознательно и довольно умело нагнетали американцы.

— Как может разрешиться «ядерный кризис» Кореи?

— Пока никак не может разрешиться, потому что для КНДР это вопрос сохранения режима. Если он рухнет, там будет даже не германский вариант.

Объединения Кореи я пока представить не могу, но в нашем мире ничего невозможного нет. Южная Корея с энтузиазмом рвется к евразийскому пространству, хочет подключиться к процессам, идущим в Евразии. Может быть, в этих рамках и можно будет решать корейский вопрос.

Видимо, в ближайшее десятилетие будет создаваться некое «Сообщество Большой Евразии». Когда мы начинали говорить об этом несколько месяцев назад, это казалось фантазией, а теперь это уже происходит. На сегодняшней конференции идея «Сообщества Большая Евразия» прозвучала впервые, но ее сразу восприняли всерьез. На первом этапе я выдвигал эту идею как такую декларацию: в мире создаются большие блоки, одним из них станет «Большая Евразия», которую нужно оформлять, видимо, вокруг ШОС, создавать систему диалогов… Оказалось, идея настолько созрела, что ее мгновенно подхватили все. Отрадно, что наши друзья из Азии, раньше мыслившие менее свободно, стали мыслить более творчески, выдвигать новые идеи. Не хочу ругать наших европейских друзей, но там новых идей давно нет. Кстати, мы считаем, что «Большая Евразия» должна быть открыта и для стран Европы. Европа — часть Евразии.

— Япония усиливает военно-морской флот, не снят с повестки и «курильский вопрос»…

— Япония хочет быть более самостоятельной державой, в том числе в военно-политическом отношении. Как военная угроза она рассматриваться нами все-таки, слава богу, не может. Она хочет играть более независимую роль и к тому же опасается ослабления надежности американских ядерных гарантий. Как историк холодной войны могу сказать, что стоят эти гарантии почти ноль. Хотя они используются и Японией, и европейскими странами для того, чтобы экономить на обороне.

— В АТР — множество неурегулированных территориальных споров. Ожидать ли здесь стабильности?

— Вот еще почему нужен диалог в рамках «Большой Евразии»: Азия становится регионом «вестфальской системы», то есть регионом независимых, мало связанных друг с другом государств. Здесь пока нет единой системы безопасности. Государства, которые раньше были слабы либо были чьими-то колониями, сейчас поднимаются, и нужна система диалогов, чтобы смягчать имеющиеся противоречия. Россия может сыграть роль одного из организаторов этой системы, которая, повторяю, может быть открыта и для западноевропейских стран. Все проблемы европейской безопасности, которые мы злостным образом проспали и проговорили, скорее всего, надо решать уже в евразийских рамках, а не в собственно европейских. Для самой Азии тоже необходима система диалогов, которой нет. Что-то пытается делать Китай, нужно вести диалог вокруг ШОС. Очевидно, что противоречия существуют и будут нарастать, к тому же их «подкачивают». США де-факто проводят политику дестабилизации регионов, откуда они уходят или полууходят, чтобы потом играть на противоречиях. Вот откуда украинский кризис. А посмотрите, что творится на Ближнем Востоке! Мы знаем, что трения вокруг островов и рифов по периферии Китая подкачиваются извне.

— ТОФ так и не получил французских «мистралей». Насколько адекватно защищены восточные рубежи России?

Усиление флота (в разумных рамках, чтобы не разорить страну) остро необходимо

— Поскольку мы все-таки ядерная держава, прямой военной угрозы нет. Другое дело, что ситуация в мире абсолютно непредсказуемая. Думаю, усиление флота (в разумных рамках, чтобы не разорить страну) остро необходимо. В Азии уже и без нас началась гонка вооружений: Индия, Китай, другие страны наращивают свои военно-морские силы. Американцы придерживаются стратегии замыкания Китая в его внутренних морях, а китайцы хотят иметь возможность защищать свою безопасность на более удаленных рубежах…

Нужно просто эффективно тратить деньги. «Мистраль» был не самым эффективным способом вложения денег, поэтому, опять же, нет худа без добра. Это был жест доброй политической воли: мы с Францией — страной НАТО — создаем оружие. Ну нет так нет. Думаю, что лучше занимать своих рабочих и свои верфи.

Россия. Азия. ДФО. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > globalaffairs.ru, 29 мая 2015 > № 2913924 Сергей Караганов

Подписано Соглашение о свободной торговле между ЕАЭС и Вьетнамом.

По итогам заседания Евразийского межправительственного совета было подписано Соглашение о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и его государствами – членами и Социалистической Республикой Вьетнам.

Заявления Дмитрия Медведева и Виктора Христенко для прессы после подписания Соглашения.

Стенограмма:

В.Христенко: Уважаемые руководители правительств! Уважаемые дамы и господа! Сегодня произошёл исторический факт – подписание первого соглашения о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом, государствами – членами Евразийского экономического союза и Социалистической Республикой Вьетнам – республикой, которая является давним, многолетним партнёром всех стран, входящих в Евразийский экономический союз. Это соглашение призвано обеспечить режим свободной торговли по более чем 90% всех товарных позиций, находящихся в сферах нашего регулирования, причём по половине из них обнуление пошлин, освобождение режима доступа на рынки происходит с момента вступления в силу соглашения, по оставшейся половине – в течение короткого переходного периода. Соглашение охватывает не только преференциальные торговые режимы, но также вопросы управления правами на интеллектуальную собственность и целый ряд других направлений. Всё это в целом (реализация соглашения) направлено на то, чтобы существующие объёмы товарооборота между странами Евразийского экономического союза на уровне 4 млрд долларов к 2020 году увеличились как минимум до 10 млрд долларов. Это соглашение является первым соглашением для Евразийского экономического союза и открывает направления работы не только с Республикой Вьетнам, но и с Вьетнамом как региональным центром, с большим регионом АСЕАН, который насчитывает более 600 млн жителей. Таким образом, вступление в силу этого соглашения позволит участникам экономической жизни стран Евразийского экономического союза выйти на новые рынки и получить взаимную выгоду. Спасибо.

Д.Медведев: Уважаемые коллеги! Это очень важное этапное соглашение, к которому наши государства, государства Евразийского экономического союза и Социалистическая Республика Вьетнам, шли длительное время, хотя не такое долгое, как, может быть, к другим документам.Была проделана большая работа. Ещё совсем недавно, буквально месяц назад, когда я был с визитом в Социалистической Республике Вьетнам и общался с нашими вьетнамскими друзьями, мы обсуждали параметры этого соглашения. Удалось достичь всех необходимых решений, компромиссов, как того требовали обстоятельства. Поэтому, действительно, это этапное соглашение и для государств, входящих в ЕврАзЭС, и, надеюсь, для наших партнёров из Социалистической Республики Вьетнам. Уверен, что оно принесёт пользу экономикам наших стран и в конечном счёте народам государств, которые входят в Евразийский экономический союз, народу Социалистической Республики Вьетнам.

Мы считаем, что это первое соглашение такого рода, но, очевидно, не последнее. В настоящий момент около 40 государств высказались в пользу того, чтобы провести переговоры о заключении подобного рода соглашений. Естественно, мы будем относиться к ним максимально внимательно, чтобы эти соглашения были полезны для наших стран. А наших товарищей и по Евразийскому экономическому союзу, и из Социалистической Республики Вьетнам я хотел бы поблагодарить за большую, серьёзную работу, а также поблагодарить нашу комиссию, которая много работала на соответствующем направлении. Ещё раз всех поздравляю с этим важным событием!

СНГ. Вьетнам. ЕАЭС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 29 мая 2015 > № 1384774 Дмитрий Медведев, Виктор Христенко

«Нурлы Жол Транзит»: Транзитный поток в два этажа

О новом проекте двухъярусной перевозки контейнеров транзитного грузопотока Китай – ЕС рассказывают Председатель совета директоров ТОО "Контейнерные перевозки" Бекмырза Игенбердинов и член совета директоров, директор ТОО "Контейнерные перевозки" Маргулан Бурамбаев.

Chinalogist (Ch.): Как развиваются железнодорожные перевозки из/в/через Казахстан в китайском направлении? Как Вы оцените уровень развития железнодорожных грузоперевозок между странами (Китай, страны ЕАЭС), - грузооборот, контейнерооборот?

Бекмырза Игенбердинов (Б.И.): Развитие железнодорожных перевозок в Казахстане в целом имеет положительную динамику в связи со строительством новой приграничной с Китаем станции Алтынколь, а также ввода в эксплуатацию новых участков железной дороги по направлениям: Жезказган – Бейнеу, Узень – Горган, Аркалык – Шубарколь. Это позволяет Казахстану увеличить объемы переработки грузов на границе, а также обеспечивает дополнительную загрузку в направлении порта Актау, в Иран и далее на Персидский залив, страны Ближнего Востока.

О новом проекте двухъярусной перевозки контейнеров транзитного грузопотока Китай – ЕС рассказывают Председатель совета директоров ТОО "Контейнерные перевозки" Бекмырза Игенбердинов и член совета директоров, директор ТОО "Контейнерные перевозки" Маргулан Бурамбаев.

Chinalogist (Ch.): Как развиваются железнодорожные перевозки из/в/через Казахстан в китайском направлении? Как Вы оцените уровень развития железнодорожных грузоперевозок между странами (Китай, страны ЕАЭС), - грузооборот, контейнерооборот?

Бекмырза Игенбердинов (Б.И.): Развитие железнодорожных перевозок в Казахстане в целом имеет положительную динамику в связи со строительством новой приграничной с Китаем станции Алтынколь, а также ввода в эксплуатацию новых участков железной дороги по направлениям: Жезказган – Бейнеу, Узень – Горган, Аркалык – Шубарколь. Это позволяет Казахстану увеличить объемы переработки грузов на границе, а также обеспечивает дополнительную загрузку в направлении порта Актау, в Иран и далее на Персидский залив, страны Ближнего Востока.

Например, строительство автобана Западная Европа – Западный Китай имеет огромный потенциал роста транзита в автомобильном сообщении. Уверены, что в ближайшие годы эта магистраль станет востребованной и будет приносить доход. К тому же такие дороги имеют повышенную безопасность и крайне низкий уровень смертности.

Значимость эффективного регулирования и беспрепятственного проезда транзитного автотранспорта через наши государства по таким автомагистралям позволит снять все существующие нефизические барьеры и, соответственно, увеличить объемы автоперевозок в разы. Эффект от такого скоростного автомобильного моста, соединяющего Китай и Европу, понимали главы государств и Всемирный банк, хотя при этом обычных автодорог в данном направлении в принципе достаточно. Порой правильное политическое решение является интуитивным пониманием точки дальнейшего роста.

Ch.: Какие существуют проекты железнодорожного сообщения с участием Казахстана и Китая?

М.Б.: Все новые проекты в железнодорожном сообщении, как грузовом, так и пассажирском, активно продвигает китайская сторона, имеющая технологии, специализированную рабочую силу и возможность профинансировать соответствующие проекты. Среди них: строительство скоростной пассажирской железнодорожной магистрали Пекин – Москва через Казахстан и скоростной железнодорожной магистрали (евроколея) из Китая в Актау (Казахстан).

Ch.: Какие железнодорожные проекты особенно активно продвигает Китай в Казахстане (либо через Казахстан)? Как вы оцените эти проекты, их полезность, реальную перспективность для Китая и для Казахстана?

Б.И.: Как уже говорилось выше, сегодня Китай продвигает идею строительства узкой колеи из КНР до порта Актау. Для Китая любая возможность вывода своих экспортных грузов имеет первостепенное значение. Вместе с тем в числе основных условий при финансировании внешних инфраструктурных проектов Китай ставит привлечение своей рабочей силы, а также дальнейшую эксплуатацию новых инфраструктурных проектов. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. Соответственно, Китай в данном случае имеет прямую выгоду, и от своих инвестиций, и в обеспечении их возврата.

Несомненным плюсом данного проекта для Казахстана является возможная дальнейшая загрузка и, соответственно, плата за проезд, к тому же снизит степень обязательств для республики по возврату денежных средств и обяжет китайскую сторону стремиться к увеличению грузооборота в целом по указанному участку.

Очевидные минусы. Существующие и построенные в последнее время железнодорожные сообщения колеи 1520 автоматически исключаются в загрузке того товаропотока, который был планово сконцентрирован на Запад Казахстана и Иран. Следовательно, это обеспечит невозвратность привлеченных средств по данным проектам. Казахстан, интегрируясь с Россией и Беларусью, в том числе и для обеспечения транзитного грузопотока, исключает с таким проектом основные цели. Вместе с тем порт Актау может оказаться бутылочным горлышком для китайского грузопотока, сконцентрированного по новой железнодорожной ветке. Значит – либо мы работаем над дальнейшим развитием КНР либо в первую очередь развиваем себя.

Ch.: Какие существуют совместные (если существуют) железнодорожные проекты между Казахстаном и Россией?

М.Б.: На сегодняшний день совместных инфраструктурных железнодорожных проектов в грузовом сообщении между нашими странами, имеющих глобальное значение – нет. Имеются логистические проекты. Это – создание совместных предприятий по перевозке зерна и контейнеров.

Ch.: Ваш проект «Нурлы Жол Транзит»: в чём причины и необходимость создания Вашего проекта?

Ответ: Основной причиной является возрастающая потребность в ускоренной перевозке транзитных грузов по маршруту Китай – Европа. При этом наблюдается тенденция ежегодного роста контейнерооборота на уровне 7 процентов. Учитывая данное обстоятельство, а также активность китайской стороны по выводу своих экспортных грузов на рынки Европы, сегодня согласована позиция причастных глав государств по созданию Экономического пояса Шелкового пути посредством организации транзитных грузопотоков, что позволит нашей стране занять одну из лидирующих позиций на рынке железнодорожных транзитных перевозок Китай – Европа благодаря своему географическому положению…

Chinalogist (Ch.): Кто организатор, разработчик проекта?

Бекмырза Игенбердинов (Б.И.): Организаторами и разработчиками проекта являются Бекмырза Игенбердинов и Маргулан Бурамбаев, а также члены инициативной группы проекта, специалисты высокого уровня соответствующих профильных направлений.

Ch.: Цель, основные характеристики, особенности Вашего проекта, в частности, в сравнении с другими проектами.

Маргулан Бурамбаев (М.Б.): Основная цель – занять позицию крупного участника сухопутного транзита Китай – Европа в сочетании Китай – Средняя Азия, Ближний Восток, являясь при этом Центром евразийского транзита. Дополнительно – обеспечение доходности для Республики Казахстан на уровне 20 млрд долларов в год.

Резюме проекта – это строительство и эксплуатация железнодорожной скоростной магистрали для перевозки в два яруса контейнеров транзитного грузопотока Китай – ЕС, своего рода нового железнодорожного моста.

Проект предусматривает строительство новой железнодорожной двухпутной дороги, соединяющей казахстанско-китайскую границу с белорусско-польской через территорию России, без перегруза и перестановки колесных пар на казахстанской границе, так как ширина колеи будет неизменной от Китая до Жезказгана (Казахстан).

В Жезказгане будет образована узловая сортировочно-перегрузочная станция с дальнейшим переходом на колею 1520. Данная колея будет заканчиваться на польской стороне в окрестностях Варшавы. Далее грузы будут распределяться на Восточную и Западную Европу с переходом на морские порты.

Отдельно построенная магистраль обеспечит синхронность движения грузов и, соответственно, доставку точно в срок без снижения динамики существующего грузового сообщения в целом (основной фактор негативного воздействия ускоренных поездов в настоящее время). Перевозка контейнеров в два яруса обеспечит снижение расходов по транспортировке грузов на 30-50 процентов, а также обеспечивать доставку из Урумчи в Варшаву за 3 суток. Кроме того, пропускная способность данной магистрали позволит обрабатывать до 7 миллионов контейнеров в год. Вместе с тем, соединение новой ветки с Жезказганом интегрирует планы Китая по транзиту на Актау.

Необходимо отметить, что перевозка грузов в контейнерах является самым экологичным видом транспортировки грузов. Строительство новой магистрали и дальнейшая ее эксплуатация позволит применять инновационные технологии в инфраструктуре и организации перевозочного процесса. При этом для запуска данной линии будут задействованы предприятия металлургии, вагоностроительные комбинаты, профильные предприятия, испытывающие нехватку заказов. Будут созданы новые рабочие места, задействовано незанятое население со среднетехническим уровнем образования.

Будет обеспечен пассивный доход для стран – участниц данного проекта, что позволит рационально использовать прибыль, в том числе и для субсидирования социально значимых сопутствующих проектов. Таким образом, можно будет решить основные институциональные задачи выстраивания стратегии опережающего развития.

Скорость передачи информации неразрывно ведет за собой потребность в ускоренном физическом движении. Рост производства, а также рост населения являются важными факторами для совершенствования темпов движения всех объемов, особенно в совершенствования торговой политики.

Существующие проблемы в организации транзитных грузопотоков и удовлетворении потребностей клиента неразрывно связаны с политикой ценообразования, в скорости работы денег и синхронизации транспортных продуктов, в чем также заинтересованы операторы для обеспечения стабильного дохода и возврата инвестиций. Только в железнодорожном направлении, учитывая возможность перевозки большой партии товара, можно обеспечить синхронность и график поставки, так как при морских перевозках зачастую возникают форс-мажоры различного характера, а воздушным транспортом большую партию перевезти невозможно, да и стоимость тарифа будет в десятки раз больше.

Ch.: Какие препятствия существуют при реализации проекта?

Б.И.: Отсутствие баланса экономической политики и производственных мощностей. Несформированность вертикально интегрированного понимания причинно-следственной связи в организации долгосрочных пассивных доходов для общества в целом.

Ch.: Является ли организация финансирования проблемой?

М.Б.: В целом организация финансирования проблемой не является, потому что наличие грамотно проработанной проектно-сметной документации и технико-экономического обоснования являются основными драйверами в выборе альтернативного источника финансирования. Максимальная публичность, корректность данных есть основа для привлечения средств от источника, предложившего самое оптимальное условие.

При этом основная стратегия финансовых институтов закладывается в финансировании, в первую очередь, именно тех инфраструктурных проектов, которые способствуют снижению логистических издержек, повышению уровня ВВП и обеспечению стабильных доходов в долгосрочной перспективе.

Ch.: Какие сроки реализации проекта в случае, если начнётся реализация?

Б.И.: Исходя из опыта работы с бюрократическим механизмом нашей системы, считаем, что на разработку ПСД и ТЭО уйдет, в среднем, полтора-два года. Это в лучшем случае. Конечно же, комплексный подход и постоянный контроль со стороны глав государств обеспечил бы срок от шести до девяти месяцев.

Параллельно проводилась бы работа по внедрению технологий производства вагонов-платформ с пониженным центром тяжести на заводах ЕАЭС, согласовывались бы заказы на поставку продукции для строительства и эксплуатации железнодорожной ветки, возможные объемы работ и так далее.

Если начать в текущем году, то в 2017 году развернется строительство магистрали, и к 2020 году можно было бы обеспечить запуск новой скоростной большегрузной железнодорожной магистрали по территории ЕАЭС длиной в 4500 км. Необходимо отметить, что все инвестиционные вложения не потребуют привлечения внешних физических и товарных ресурсов, за исключением инновационных решений и технологий.

Ch.: Какая выгода для Казахстана, для России?

М.Б.: Раз уж мы интегрировались в новое сообщество под названием ЕАЭС, то нельзя исключать глобального значения в этом проекте и Беларуси, а также тех стран, которые намерены вступить в это сообщество. Выгода очевидна, и она заключается в обеспечении постоянного ежегодного дохода в миллиардах долларах для каждой страны – участницы, через которую проходят транзитные грузы.

Объем капиталовложений с первой стороны достаточно высок, но тот оборот груза в виде движения денежных средств, который позволит обеспечить весь процесс, несравним с ситуацией, связанной с колебанием цен на природные ресурсы, являющиеся на сегодняшний день основной статьей наших доходов.

Ch.: На каком этапе проект сейчас?

Б.И.: Проект получил широкую огласку в социальных сетях. С января текущего года с ним ознакомились десятки тысяч пользователей в Казахстане. Инициативной группой были проведены презентации проекта в профильных ведомствах. Негативных отзывов на сегодняшний день по указанному проекту нет.

Единственная проблема, о которой говорят многие, это отсутствие денежных средств в странах – участницах ЕАЭС на финансирование проекта, учитывая снижение деловой активности и санкций, проводимых в отношении России, сказавшиеся на экономических показателях стран – партнеров.

Хотелось бы отметить, что данный проект определяет эффективность вложения средств, как на первоначальном этапе, так и в перспективе. Сегодняшняя ситуация с экономическим спадом не является проблемой последующего развития и достижения цели по дальнейшему экономическому росту.

Развитие человечества в целом и совершенствование технологий не останавливают ни форс-мажоры, ни эпидемии, ни экономические санкции, но они являются скоростным драйвером переориентации и перевооружения для достижений. Самое темное время суток сменяется рассветом. Поэтому главная человеческая ценность в ее оптимизме и амбициозности планов путем их свершений.

Беседу провёл Евгений Новожилов

На схеме представлены ж.д. маршруты Шелкового пути и железная дорога по проекту "Нурлы жол транзит"

Китай. Евросоюз > Транспорт > chinalogist.ru, 26 мая 2015 > № 1383878 Бекмырза Игенбердинов

Александр Мурычев: «Шок от кризиса прошел»

О комфортном для бизнеса уровне ключевой ставки, политике Центробанка, российской экономике, возможностях ЕАЭС и пользе экономических форумов рассказал исполнительный вице-президент РСПП Александр Мурычев. // Наталия Трушина, Bankir.Ru

- Александр Васильевич, 30 апреля 2015 года Центробанк России понизил ключевую ставку до 12,5%. Как оценивает политику мегарегулятора в 2015 году предпринимательское сообщество? Довольны ли бизнесмены очевидной тенденцией на снижение ставки?

- Снижение ключевой ставки в третий раз за прошедшие почти пять месяцев текущего года стало хорошей новостью для всех. Нужно отметить, что это было ожидаемым событием. Аналитики накануне заседания совета директоров Банка России практически единодушно были уверены в том, что произойдет снижение ставки. Расходились только в прогнозах, на сколько процентов она будет снижена. Подобные настроения в профессиональной среде свидетельствуют о том, что сегодня решения регулятора в целом понятны для рынка, чего нельзя было сказать еще несколько месяцев назад.

- Вы говорите о том, что случилось в декабре 2014 года?

- Резкое повышение ставки до 17% в декабре 2014 года стало полной неожиданностью для предпринимательского сообщества. Я до сих пор считаю, что это было спорное решение. Если перед регулятором стояли задачи стабилизировать курс национальной валюты и успокоить инфляцию в нашей стране, то в результате предпринятых мер они не были решены. А само по себе резкое повышение ставки было уже ударом «по хвосту» проблемы, а не купирование ее на начальном уровне. Понятно, что решение принималось из лучших побуждений: регулятор стремился успокоить, стабилизировать общую ситуацию. Но, как жизнь показала, такое решение создало проблемы для реального сектора экономики, прежде всего, в области кредитования, пополнения оборотных средств, обслуживания обязательств. Стоимость денег увеличилась на фоне отсутствия альтернативных источников заимствования. Россия находится под внешними санкциями и у нас отсутствуют источники дешевого фондирования в банковской системе за счет западных кредитов.

РСПП является одной из немногих организаций, которая с самого начала всей этой истории выступала за снижение ключевой ставки до приемлемого уровня.

- Банк России поднял ставку не просто так: это было ответным шагом сразу на несколько негативных явлений. В частности, натиск на депозиты в банках был в тот момент огромный. Спекулятивная активность била рекорды. Хороших решений уже не осталось, и Центробанк выбирал лучшее из худших, разве не так?

- Варианты действий в тот момент были разные. Регулятор руководствовался финансовыми соображениями в западном понимании: в духе рассуждений либеральной экономической общественности. Но РСПП всегда призывал работать на перспективу, а если не осталось хороших решений, то из двух зол выбирать меньшее.

Нам нужно, прежде всего, делать ставку на отечественную экономику. Сегодня, правда, Банк России наконец-то начал всерьез задумываться о защите интересов национальных производителей. Регулятор понимает, что необходимо не только таргетированием инфляции заниматься. Мы видим, что Центробанк последовательно снижает ключевую ставку. И, по всей видимости, этот курс будет продолжен. Уровень инфляции в России потихонечку стал снижаться, цена на нефть стабилизировалась и далее понемногу начала расти, курс рубля достиг определенного равновесного значения, как утверждают эксперты. Отток капитала продолжается, но я в подобных случаях призываю проводить сравнительный анализ. Отток капитала из Британии за 2014 год составил $350 млрд., к примеру. У нас почему-то не любят приводить подобные аналогии. На этом фоне отток капитала из России в $160 млн. за прошлый год выглядит не такой уж большой цифрой.

Но мы немного отвлеклись, давайте вернемся к анализу политики Банка России. РСПП поддерживает взятый регулятором курс на снижение ключевой ставки. Мы считаем, что снижение этого важного для экономики показателя должно идти за снижением инфляции, а для этого сейчас есть все условия. Мы предполагаем, что на последующих заседаниях совета директоров Центробанка будут приняты решения по дальнейшему снижению ключевой ставки. Теперь логика действий регулятора для представителей бизнес-сообщества стала намного более понятной. Сегодня можно выстраивать среднесрочные планы, что еще некоторое время назад делать было затруднительно.

Что нужно бизнесу в сложных экономических условиях? Четкие ориентиры. Сейчас они появились, и можно говорить о том, что ситуация стала управляемой. Подчеркиваю, что положение остается сложным. Существует угроза дефицита бюджета. В целях предотвращения усугубления проблем правительству приходится использовать накопленные запасы. Принято решение до 60% средств из Фонда национального благосостояния направлять на инфраструктурные проекты. С нашей точки зрения это совершенно правильное решение, которое поддержит государственное инвестирование и оживление инвестиционного процесса в стране. Следует понимать, что частный бизнес не пойдет развивать новые направления, если ему не будут понятны действия государства в обозначенной предметной области.

По прогнозам Министерства финансов, ожидается, что инфляция по итогам текущего года будет составлять около 11,9%. В 2014 году, напомню, была зафиксирована инфляция в размере 14,6%. Это в годовом выражении, разумеется. При сохранении выявленных тенденций я предполагаю, что в 1 квартале 2016 года индекс потребительских цен может снизиться до 8–9% по отношению к показателям 1 квартала 2015 года, конечно же. Достижение такого показателя инфляции вполне реально. Мы надеемся на то, что ситуация останется управляемой, макроэкономические условия будут относительно прогнозируемыми, курс рубля, вероятно, нашел свое равновесное значение и сохранит его в дальнейшем.

Критика Банка России, которую высказывали представители бизнеса, в целом была справедливой. Ведь в конце прошлого года сложилась ситуация, при которой регулятор сначала на 4 трлн. рублей оказывает финансовую поддержку банкам, а они берут эти деньги и бегут на биржу скупать валюту у этого самого Центробанка. Такое поведение участников рынка содействовало ослаблению рубля. Сегодня, конечно же, ситуация совершенно иная.

- Какая ставка была бы комфортной для российской экономики? В целом, как чувствуют себя предприниматели сегодня?

- Откровенно говоря, комфортной была бы ставка в 2–3%. Думаю, что со мной все предприниматели согласятся. Но мы живем в России, поэтому давайте рассуждать реалистично. Ставку в 2–3% можно рассматривать как долгосрочную цель, для достижения которой предстоит проделать еще большой путь. А вот достичь размера ключевой ставки в 9% к марту-апрелю 2016 года вполне реально. И это уже будет достаточное ощутимое продвижение вперед. Если правильно расставлять акценты, то и эта цифра является высокой, ведь при ключевой ставке в 9% банки будут выдавать кредиты предприятиям реального сектора экономики, с учетом всех рисков и необходимой маржи, где-то под 12%. Но ключевая ставка на таком уровне станет ощутимым результатом, значимым достижением.

- А как работают сегодня программы поддержки малого и среднего бизнеса через МСП-банк, через АКГ и другие структуры?

- Крупный бизнес, конечно же, при любых условиях будет чувствовать себя относительно комфортно, поскольку масштаб предполагает иные возможности, в том числе и в области государственной поддержки. Конечно, проблема малого и среднего предпринимательства особенно острой стала в последние десять месяцев. Удивительные события происходят. Тонны бумаги исписаны с целью поддержать этот сегмент, разработаны антикризисные меры, выпущены распоряжения со стороны официальных ведомств, да только малому и среднему бизнесу все хуже и хуже – он постоянно сокращается в объемах. А это значит, что реальной поддержки он не получает.

Реальная поддержка для сегмента МСБ включает в себя три ключевых фактора. Во-первых, доступность кредита должна быть высокой. Во-вторых, система налогообложения для этой категории предпринимателей должна быть облегченной. И в третьих – отсутствие административных барьеров. Всего три ключевых параметра. И что мы видим при предметном анализе? Административные барьеры во многих регионах как были, так и остались. Тарифы, арендная плата, стоимость подключения к электросетям в отдельных регионах даже увеличились. Кредит сейчас мало кому доступен. Так что сокращение сегмента МСБ в России в последние несколько месяцев – закономерное явление.

Появилась надежда, связанная с рассмотрением проблем малого и среднего предпринимательства на заседании Госсовета в апреле текущего года под председательством президента России. Приняты решения: создать единый институт развития малого и среднего бизнеса на базе Агентства кредитных гарантий и МСП-банка; ввести патент для самозанятых граждан; повысить размер получаемого МФО дохода, по достижении которого налогоплательщик утрачивает право на применение специальных налоговых режимов, увеличить до 3 млн. рублей предельные суммы займа, предоставляемого МФО субъектам МСП и т.д. Комплекс мер направлен на максимальную поддержку бизнеса через упрощение процедур на стадии открытия, снижение административной и налоговой нагрузки, расширение доступа к муниципальному и государственному заказу. В целом предстоит к 2020 году добиться увеличения доли предпринимательства в ВВП России до 45%, увеличить занятость до 35 млн. человек в этом сегменте. Так что поживем – увидим.

- Не первый год вы в своих выступлениях и интервью говорите о проблемах малого и среднего бизнеса в России. Когда же ситуация изменится в лучшую сторону?

- Изменения произойдут, когда наступит государственная ответственность чиновников. Будет работать система, в которой каждый служащий осознает, что, чем больше он поддерживает подотчетный ему бизнес, тем больше у него возможностей для развития своего муниципального образования или региона, и тем успешнее он сам как представитель власти. Но для этого нужно иметь государственное мышление, а оно не у всех в наличии, к сожалению. А лучше привести можно формулу – «не помогать и не мешать».

Хочу подчеркнуть, что в России есть регионы, где малый и средний бизнес чувствует поддержку – это и Белгород, и Республика Татарстан, и Калужская область. Между прочим, в Чечне и Ингушетии сегодня достаточно комфортный деловой климат, и там начинает развиваться малое и среднее предпринимательство. В ряде регионов бизнесмены могут позвонить главе региона напрямую и обсудить возникающие проблемы. Но это исключения из правил.

Способствует улучшению ситуации в регионах так называемый «Рейтинг регионов», который рассчитывает комитет по рейтингам при участии РСПП и Агентства стратегических инициатив (АСИ). Считаю, что это документ оказывает определенное стимулирующее воздействие на чиновников. Однако только подобного информационного воздействия недостаточно для того, чтобы помочь малому и среднему бизнесу в России.

Вызывает беспокойство недостаточный объем государственных гарантий и поручительств по кредитам для бизнеса. Проблема настолько серьезная, что ее рассматривали на последнем заседании рабочей группы в Центробанке. Регулятор озаботился проблемами МСБ – это можно назвать беспрецедентным случаем в практике нашего взаимодействия.

Если говорить в целом, то ситуацию в российской экономике сегодня можно назвать управляемой и прогнозируемой. Я не могу сказать, что есть какие-то особенные тревоги, в том числе даже по выплатам внешних долгов. В России очень низкий государственный долг по сравнению с другими странами. При всем при этом есть корпоративный долг, который еще иногда называют квазигосударственным. И хотя здесь существуют проблемы по выплатам, но они сегодня осуществляются в соответствии с планом, и ситуация управляемая.

- На многих конференциях вы рассказываете о едином евразийском экономическом пространстве. В каком состоянии находится проект ЕАЭС? Какие возможности он открывает перед предпринимателями?

- Нужно понимать, что в связи с реализацией нового проекта мы часть национальных полномочий передали в Евразийский экономический союз. С 1 января 2015 года мы работаем в рамках единого экономического пространства, куда с самого начала входили Россия, Казахстан и Белоруссия, затем присоединилась Армения, а в конце мая ее примеру последует Киргизия. В конце мая представители РСПП будут подписывать в Астане соглашение о создании Делового совета ЕАЭС, куда войдут представители бизнеса всех стран объединения, и эта структура будет взаимодействовать с Евразийской экономической комиссией. По всем направлениям деятельности в рамках строительства общего экономического пространства создана «дорожная карта». Напомню, что к реализации нового крупного наднационального объединения мы шли постепенно. Сначала, в 2010 году, был создан Таможенный союз. В 2012 начало работать единое экономическое пространство. Наконец, с 1 января 2015 года заработал ЕАЭС, на территории которого проживает порядка 200 млн. человек. Новый союз представляет из себя емкий рынок и открывает совершенно иные возможности для предпринимательской деятельности. Разумеется, в ЕАЭС входят совершенно разные по уровню экономического развития страны. Наиболее развитой является российская экономика, конечно же. Но в основу ЕАЭС положен принцип взаимодополнения, поэтому подобное наднациональное объединение выгодно для всех участников. Создан огромный рынок сбыта для российских предприятий и корпораций. Объединив наши усилия с партнерами, ЕАЭС выходит на первое место в мире по добыче нефти и газа, на второе место по объему производства минеральных удобрений и по длине железнодорожных путей, на третье место по производству электроэнергии, стали, чугуна, пшеницы и угля. ЕАЭС обладает огромным потенциалом мирового масштаба.

- И как этот потенциал использовать предпринимателям тех стран, которые входят и ЕАЭС? Ведь везде разные ключевые ставки, банковские системы, валюты, в конце концов?

- Для бизнеса важно воплощение в реальность нескольких важных тем: свободного движения товаров, услуг, рабочей силы и капитала. Интересы предпринимателей адекватным образом должны быть защищены в любой из стран ЕАЭС.

Конечно, нужно признать, что в течение последних 25 лет во всех странах, входящих в новый экономический союз, по-разному формировалась законодательная база, свои особенности имеет банковская система. Но к 2025 году должно быть создано унифицированное финансовое пространство, свою работу должен начать осуществлять мегарегулятор наднационального уровня. Лицензия на банковскую деятельность, полученная, допустим, в России, будет признаваться и в других государствах, входящих в ЕАЭС, без всяких переаттестаций. Произойдет закономерное снижение административных барьеров. Согласно «дорожной карте», общий энергетический рынок ЕАЭС должен быть создан к 1 июля 2019 года. Общий рынок газа планируется создать до конца 2015 года. В полной мере соглашение о едином обращении лекарственных средств будет действовать с 1 января 2016 года, и можно будет говорить уже об общем фармацевтическом рынке. Со временем предполагается проводить единую валютную политику. Стремиться к этому нужно уже сейчас – ведь к 2015 году по всем дорожным картам все виды объединений должны быть выстроены. Ну а дальше можно уже будет рассматривать и переход на единую валюту. Но для этого нам необходимо хотя бы постепенно отказываться от расчетов в долларах США и евро. Следует активизировать товарный оборот друг с другом. Должны осуществляться мультивалютные расчеты. И со временем, я уверен, что так и будет. Но предстоит проделать еще большой путь для достижения наших целей. Для сравнения, хочу напомнить, что европейские страны к единому интеграционному пространству шли более 50 лет, и до сих пор, несмотря на проделанную работу, у них существуют проблемы, связанные с объединением рынка и введением единой валюты. Мы внимательно изучаем их опыт.

- Грядет Питерский экономический форум – событие, которое привлекает внимание многих специалистов на мировом уровне. Какие проблемы будут обсуждать эксперты в этом году в рамках мероприятия?

- Если я буду выступать на этом форуме, то расскажу о том, как чувствует себя бизнес при взаимодействии с банками, какие антикризисные инструменты были предложены правительством и Центральным банком и почему многие из них попросту не работают. Необходимо разобрать вопрос о том, почему, когда есть денежное предложение, то оно ни бизнесу, ни банкам просто неинтересно. Нам следует подробно изучить накопленный опыт. Из 27 банков федерального уровня только 7 рассматривают возможность использования государственной поддержки. Не все банки готовы идти на требования государства при оказании помощи. К примеру, в тех кредитных организациях, где государственная помощь все же будет использована, вводится мораторий на повышение зарплат сотрудникам и ряд других непопулярных мер. Представители банков на это отвечают, что в таком случае им непонятно, как мотивировать персонал приносить большую прибыль. Неудивительно, что многие банки считают, что с кризисными явлениями они лучше сами справятся. Шок от кризиса прошел. Деньги на счетах вроде бы есть, поэтому многие банки решили обойтись без помощи государства. Между прочим, в случае использования предложенных средств возникают и репутационные риски: раз нужна помощь, значит что-то не в порядке. Банки не хотят рисковать своим имиджем и предпочитают самостоятельно справляться с проблемами.

Самое позитивное заключается в том, что государство готово поддержать бизнес. Сам факт предоставления финансирования умиротворяет рынок, оказывает оздоравливающее, можно сказать, психологическое воздействие.

Аналогичная ситуация и у крупных предприятий. Далеко не все готовы получать государственные средства поддержки на предлагаемых условиях. Тема, касающаяся взаимодействия государства, бизнеса и банков, очень актуальна сегодня, и ее, конечно же, обязательно нужно обсудить с экспертами на форуме.

- Как вы оцениваете состояние программы импортозамещения? Что говорят предприниматели?

- Существенные позитивные сдвиги заметны в сфере производства продуктов питания. Конечно, нас не все устраивает пока. В первую очередь, хочу отметить, что не по всему перечню продовольственных товаров мы преуспели. Изначально программа строилось по принципу замены одного импортера другим. К примеру, вместо литовского молока покупаем белорусское и т.д. Однако суть этой инициативы в том, чтобы поддержать отечественного производителя. Если в этом мы преуспеем, то это будет настоящее достижение. Мы последние 25 лет даже не задумывались о том, насколько это важно. А сейчас, благодаря санкциям, начали происходить долгожданные изменения. Я хочу подчеркнуть, что у этой программы по-прежнему много трудностей. Но крен в сторону поддержки своего производителя начал происходить, и все заинтересованы в том, чтобы тенденция усиливалась в дальнейшем.

Конечно, в машиностроении и оборонной отрасли пошли очевидные подвижки. Производители почувствовали ответственность. Предприятия, входящие в РСПП, почувствовали на себе влияние программы по импортозамещению и активно в ней участвуют.

Заявлена очень важная федеральная программа по реанимации станкостроения. В СССР, напомню, производили огромное количество станков как для легкой, так и для тяжелой промышленности. Большой перечень этой продукции поставлялся за рубеж. Мы соревновались с американцами за первые места по выпуску и поставкам нашего оборудования. Сегодня, конечно, мы в лучшем случае имеем лишь 10% от того объема рынка станкостроения, который был у СССР. А может быть, и того меньше. В СССР огромные научно-исследовательские институты вели свои разработки в этой области. Благодаря постоянной модернизации мы и имели такую долю рынка.

Сейчас все это нужно восстанавливать, и процесс займет не одну пятилетку, полагаю. Кстати, свою положительную роль в реанимации станкостроения может сыграть как раз Евразийский экономический союз. В рамках этого наднационального проекта планируется создать единый инжиниринговый центр по реанимации станкостроения. Сейчас идет изучение того, какие возможности есть в наших странах, и на базе чего мы можем начать развитие. По всему перечную станкостроения мы не сможем создать свою продукцию: на это требуются огромные деньги, да и не нужно это все в таком количестве. Важной частью программы является восстановление станкостроения для тяжелого машиностроения. Оно просто необходимо для дальнейшего развития машиностроения в целом.

- Дайте свою оценку антикризисному плану правительства. Как реализуются меры поддержки предпринимателей?

- Можно приветствовать локальные меры поддержки предприятий, готовность их частично субсидировать со стороны государства и т.д. Однако хочу подчеркнуть, что РСПП всегда выступала за системные меры поддержки. Во-первых, мы считаем, что должна быть на практике согласована денежно-кредитная политика Центробанка и планы правительства по экономическому развитию страны. Как пример можно рассмотреть следующую ситуацию, которую мы все наблюдали: в середине декабря 2014 года было принято решение экстренно повысить ключевую ставку. А антикризисные меры правительство стало реализовывать только через 3–4 месяца. Мы считаем, что работать следует в другом режиме. В случае наступления кризисных явлений одна мера должна следовать за другой в логической связке. Согласованность должна быть в действиях, чтобы рынку были понятны цели властей.

Вторая инициатива связана с необходимостью отложить введение дополнительных налогов и сборов на бизнес в 2015 году. Мы не должны утяжелять возможности ведения бизнеса тем компаниям, которые и так уже платят налоги и в бюджет. Правительство рассматривает наше предложение. Премьер-министр Дмитрий Медведев дал поручение оптимизировать перечень новых налогов и сборов для того, чтобы облегчить жизнь отечественному бизнесу.

- Вы почетный гость Сочинского банковского форума. Скажите, пожалуйста, о каких проблемах вы планируете рассказать на этом мероприятии в 2015 году?

- Полагаю, что самое главное – это оценить состояние банковского сектора: что за год произошло, как мы проходим через кризис, посмотреть на себя со стороны с учетом международного опыта и т.д. На Сочинском банковском форуме мы пытаемся заглянуть в завтрашний день: предупредить те проблемы, которые пока не ясны, но далее могут стать новыми вызовами, разработать меры по разрешению кризисных явлений. Трудный 2015 год не закончится осенью. Я думаю, что относительная стабилизация экономики в России последует только в 2016 году. Уменьшение объемов ВВП в 2015 году будет существенным, но мы надеемся, что по итогам следующего года отечественная экономика стабилизируется.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 22 мая 2015 > № 1378975 Александр Мурычев

Статья первого заместителя начальника Главного управления организации таможенного оформления и таможенного контроля ФТС России Сергея Амельяновича газете «Гудок» от 20 мая 2015 года «По одним правилам»

На единой территории нужен унифицированный порядок организации таможенного оформления

Система таможенного оформления постепенно реформируется - это касается как законодательства, так и внешнеторговой перевозки. Правительство внесло на рассмотрение Государственной думы законопроект, подготовленный ФТС, о применении процедуры свободного склада.

Сергей Амельянович, первый заместитель начальника Главного управления организации таможенного оформления и таможенного контроля ФТС России

Результаты показали работоспособность предложенной модели электронного взаимодействия

- Какие главные изменения произошли в законодательстве, регламентирующем электронный документооборот между таможней и железной дорогой?

- Главная цель, которая стоит перед ФТС России, - внедрение перспективных технологий в повседневную жизнь таможенных органов. Они повысят эффективность и скорость взаимодействия таможенных органов и перевозчиков, а также сократят время проведения таможенного оформления и контроля.

Для решения этой задачи ФТС России внедрила электронный документооборот между таможенными органами и предприятиями РЖД.

Начиная с 2010 года в целях совершенствования технологий и процедур, направленных на упрощение и ускорение совершения таможенных операций и таможенного контроля в железнодорожных пунктах пропуска через Государственную границу России, ФТС России и РЖД реализуют проект по переходу на электронный документооборот.

Предполагается, что его реализация состоится в два этапа. На первом этапе эксперимента таможенные операции и соответствующий контроль с использованием документов и сведений в электронном виде осуществлялся на объектах пилотной зоны и лишь в отношении железнодорожных составов и товаров, убывающих с таможенной территории Таможенного союза (ТС). Далее аналогичный эксперимент прошёл в отношении товаров, прибывающих в Россию.

Предварительные результаты показали работоспособность предложенной модели электронного взаимодействия.

На данный момент ФТС России подготовил проект приказа "Об утверждении порядка совершения таможенных операций в отношении железнодорожных транспортных средств и перемещаемых ими товаров в международном грузовом сообщении при представлении документов и сведений в электронном виде", который проходит внутриведомственное согласование.

Утверждение приказа позволит осуществить полномасштабный переход на электронный документооборот между таможенными органами и предприятиями железной дороги.

- Каков принцип работы электронного документооборота между предприятиями железнодорожного транспорта и таможенными органами на данный момент? Что ещё требует доработки?

- Существует несколько элементов (этапов) информационного взаимодействия.

Начинается процесс с направления в электронном виде в РЖД информации о декларациях на товары, по которым принято решение о выпуске. Получение компанией сведений становится основанием для совершения операций, связанных с погрузкой и перемещением товаров по территории России.

Далее в автоматическом режиме происходит отправка документов и сведений в таможенный орган, откуда убывают товары, а также информирование РЖД о предварительных решениях, принятых ведомством до момента фактического прибытия товаров в пункт пропуска.

Однако действующее законодательство пока предполагает дублирование всех электронных документов и сведений на бумажных носителях. После прибытия груза в пункт пропуска и по результатам таможенного контроля принимается окончательное решение об убытии состава.

В рамках эксперимента (временного порядка) при ввозе грузов происходит аналогичное электронное взаимодействие между таможенными органами и представителями РЖД. В частности, это касается совершения операций по регистрации прибытия, помещения товаров под таможенную процедуру таможенного транзита и, соответственно, завершения такой процедуры, помещения на временное хранение и выдачи товаров и транспортных средств, а также оформления временного ввоза транспортных средств международной перевозки.

- Активное электронное взаимодействие ФТС России и РЖД длится довольно долго, о каких итогах совместной работы уже можно говорить?

- Электронное взаимодействие таможенных органов и предприятий РЖД при осуществлении международных перевозок товаров железнодорожным транспортом позволяет существенно сократить сроки подготовки документов, необходимых для экспорта и импорта товаров, а также избавляет участников Внешнеэкономической деятельности (ВЭД) от необходимости доставки бумажных документов на железнодорожные станции для получения или отправки вагонов.

Например, в марте 2015 года на погранпереходе Кивиярви Октябрьской железной дороги совершение таможенных операций и проведение контроля в отношении грузового железнодорожного состава (60 вагонов), убывающего с таможенной территории ТС в установленном порядке, занимало 60 минут.

В свою очередь время, которое тратится на аналогичный железнодорожный состав, оформленный в рамках эксперимента, составляет уже 29 минут.

- Каким образом железнодорожные предприятия узнают об изменениях, как они попадают в пилотные проекты, проводимые ФТС России, по отработке тех или иных новых принципов?

- Для координации вопросов взаимодействия с предприятиями РЖД, внедрения новых информационных технологий, включая электронный документооборот, в 2011 году ФТС России совместно с РЖД организовала рабочую группу по вопросам совершенствования таможенных операций и процедур под руководством заместителя руководителя ФТС России Руслана Давыдова и вице-президента ОАО "РЖД" Салмана Бабаева.

Однако, помимо представителей РЖД, к работе привлекаются и представители бизнес-сообщества, осуществляющие железнодорожные перевозки, а также федеральные органы исполнительной власти, например ФНС России.

Что касается участия заинтересованных лиц в различных пилотных проектах, то перечень их участников формируется на основании предложений РЖД по согласованию с ФТС России. Основное условие для участия в работах по электронному взаимодействию - наличие договора об электронном обмене документами с применением электронно-цифровой подписи между РЖД и грузоотправителями, грузополучателями. Такая мера нужна для обеспечения юридической значимости передаваемых в процессе информационного взаимодействия электронных сведений и документов.

- Какая работа проводится с белорусскими и казахстанскими партнёрами?

- Взаимодействие осуществляется в рамках заседаний экспертов Объединённой коллегии таможенных служб государств - членов ТС. В ходе встреч обсуждается необходимость обеспечения унифицированного порядка организации таможенного оформления и контроля товаров и транспортных средств на единой таможенной территории ТС, а также единообразного применения профильного законодательства ТС в пределах своей компетенции.

В рамках этой работы участники обмениваются опытом для дальнейшей разработки, совершенствования и внедрения информационных систем и технологий.

- Армения и Киргизия присоединяются к ЕАЭС (Евроазиатский экономический союз. - Ред.). Каким образом будут выстраиваться взаимоотношения российской таможни с железнодорожными перевозчиками?

- Ведомство постоянно участвует в заседаниях рабочих и экспертных групп по совершенствованию таможенного законодательства России и ЕАЭС, в которых также присутствуют представители национальных железных дорог.

К примеру, решение Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) "О введении обязательного предварительного информирования о товарах и транспортных средствах, ввозимых на единую таможенную территориюТаможенного союза железнодорожным транспортом" от 17 сентября 2013 года № 196 - это результат работы, проведённой в тесном взаимодействии с таможенными службами государств - членов ТС, специалистами РЖД и железными дорогами Белоруссии и Казахстана.

Оповещение представителей иностранных железных дорог о введении обязательного предварительного информирования о товарах, ввозимых железнодорожным транспортом, проводилось на площадках РЖД. В частности, такие встречи при участии должностных лиц ФТС России проводились с представителями финских и польских железных дорог.

- Кстати, система электронного документооборота с Финляндией хорошо себя зарекомендовала, планируется ли что-то ещё совершенствовать?

- В настоящее время мы запустили эксперимент по осуществлению экспортных поставок исключительно с использованием электронного документооборота на полигоне Костомукша (Россия) - Коккола (Финляндия) через погранпереход Кивиярви - Вартиус.

По сути, таможенным представителям не нужно сверять электронные и бумажные документы при перевозках окатышей железорудных (ОАО "Карельский окатыш"), а также сопровождать товары документами на бумажных носителях.

Отмечу, что в конце 2014 года были внесены изменения в статью 165 части 2 Налогового кодекса России, которые утвердили порядок подтверждения налогоплательщиками права на применение нулевой ставки по НДС.

Если ранее для подтверждения обоснованности применения налоговой ставки 0% и налоговых вычетов плательщик мог представить реестр таможенных деклараций, транспортных (перевозочных), а также иных документов вместо их копий, то с 1 октября 2015 года формировать и представлять одновременно с налоговой декларацией указанные реестры можно в электронной форме.

В рамках реализации безбумажной технологии обмена данными между ФТС России, ФНС России и РЖД при подтверждении применения нулевой ставки НДС при вывозе товаров железнодорожным транспортом эксперты подготовили план мероприятий по проведению эксперимента по реализации и обмену данными.

Проект плана включает в себя, в частности, разработку технологии информационного взаимодействия между всеми участниками процесса и доработку альбома форматов электронных документов.

Таким образом, начало информационного обмена данными между ФТС России, ФНС России и РЖД в рамках эксперимента запланировано на II квартал 2016 года.

Совместный проект с РЖД - один из самых прогрессивных, передовых и перспективных. Проводимые эксперименты позволили достичь конкретных результатов - за счёт упрощения, автоматизации различных операций в ходе перевозки товаров железнодорожным транспортом сократилось время обработки документов, что позволило сэкономить реальные средства перевозчика.

Однако мы стремимся охватить весь процесс государственного регулирования, связанный с внешнеторговой перевозкой, не только со стороны таможенных органов, но и совместно с ФНС России. У нас есть понятные и чёткие цели и задачи, которые при успешном взаимодействии решатся в намеченные сроки.

Беседовала Дарья Белоглазова

Россия > Таможня > customs.gov.ru, 21 мая 2015 > № 1385080 Сергей Амельянович

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в рамках «Правительственного часа» в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Москва, 20 мая 2015 года

Уважаемая Валентина Ивановна,

Уважаемые члены Совета Федерации,

Рад возможности вновь выступить в верхней палате Федерального Собрания Российской Федерации. Мы рассматриваем тесное взаимодействие между Министерством иностранных дел и Парламентом как важный ресурс в работе по продвижению национальных интересов, укреплению авторитета и влияния нашей страны на международной арене.

В международных отношениях продолжается накопление факторов нестабильности и конфликтности. Объективный процесс формирования более справедливой и демократической полицентричной системы, отражающей географическое и цивилизационное многообразие современного мира, проходит через очень непростую фазу. Мы, к сожалению, продолжаем сталкиваться со стремлением США и их ближайших союзников повернуть вспять эту тенденцию, навязать свою волю, подходы, ценности другим участникам международного общения.

Ставки подняты высоко. Ради утверждения одностороннего мирового порядка систематически нарушаются основополагающие принципы Устава ООН, широко применяются двойные стандарты, осуществляется вмешательство во внутренние дела суверенных государств. Для несогласных припасен широкий набор мер – от односторонних нелегитимных санкций до прямого военного вторжения. Считаем такой подход не только противоправным, но и близоруким, не учитывающим, что сегодня судьбы мира не могут определяться одним государством или одной узкой группой стран.

Россия будет и далее твердо отстаивать правду и справедливость в мировых делах, права наших соотечественников. Никому не удастся заставить нас поступиться своей принципиальной позицией по ключевым вопросам. Как неоднократно подчеркивал Президент России В.В.Путин, не мы портили отношения, и главное условие их восстановления – уважение к России, ее законным интересам.

В основе нашего подхода – приверженность коллективным методам решения актуальных проблем современности при опоре на международное право, центральную координирующую роль ООН, подлинно партнерское взаимодействие основных центров силы и влияния, уважение права народов самим определять свою судьбу.

Только объединение усилий способно сдвинуть с «мертвой точки» решение наиболее сложных и запутанных международных проблем. Это наглядно проявилось в ходе успешного урегулирования ситуации с сирийским химическим оружием, на переговорах по иранской ядерной программе, где благодаря конструктивному настрою всех участников сформирован серьезный потенциал для выхода на всеобъемлющую договоренность. Главное – не сорвать эту возможность возвратом к методам давления.

Взвешенная внешняя политика России становится все более востребованной, привлекает партнеров в различных регионах. В праздничных мероприятиях в Москве в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне приняли участие руководители и делегации почти четырех десятков стран и международных организаций. Признательны всем, кто разделил с нами и радость, и печаль этого святого праздника.

Ключевым приоритетом остается продвижение евразийских интеграционных процессов. Деятельность Евразийского экономического союза (ЕАЭС), к которому 8 мая с.г. присоединилась Киргизия, призвана обеспечить не только повышение конкурентоспособности и дальнейшее социально-экономическое развитие наших стран, но и укрепление региональной стабильности. За последние полгода взаимный товарооборот стран-участниц вырос почти на 20 млрд. долларов США, улучшилась инфраструктура торговли, возросла доля товаров с высокой добавленной стоимостью.

Наилучшими за всю историю являются отношения России с Китаем, которые продолжают наполняться новым содержанием. По итогам визита в Москву Председателя КНР Си Цзиньпина подписан внушительный пакет документов. Отмечу особое долгосрочное, концептуальное значение двух совместных заявлений – об углублении всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия и о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути.

Мы привержены дальнейшему расширению привилегированного стратегического партнерства между Россией и Индией, углублению многоплановых связей с Вьетнамом, другими странами АСЕАН, реализации совместных торгово-экономических проектов, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.

Важный вектор наших усилий по продвижению инициативы создания в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) на внеблоковой основе надежных механизмов обеспечения региональной стабильности. Эта инициатива была оформлена совместно Россией и Китайской Народной Республикой и сейчас является предметом уже нескольких раундов консультаций в рамках механизма Восточноазиатских саммитов.

Президент России В.В.Путин неоднократно отмечал, что для нас взаимодействие с АТР носит стратегический характер на весь XXI век. При этом мы хотим развивать этот вектор своей политики не за счет, а в дополнение к западному, если, конечно, Запад готов сотрудничать честно, взаимовыгодно, без ультиматумов и попыток добиться односторонних преимуществ.

Уделяем возрастающее внимание работе Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и объединению БРИКС, которые проведут свои саммиты в июле нынешнего года в Уфе. Рассчитываем, что саммит ШОС подтвердит способность Организации гибко реагировать на меняющиеся реалии, станет важным этапом в реализации зафиксированного в ее основополагающих документах принципа открытости, даст старт процессу приема новых членов.

Председательство России в БРИКС нацелено на дальнейшую трансформацию объединения в механизм стратегического взаимодействия, его утверждение в качестве влиятельного участника системы глобального управления. Расширяется спектр областей сотрудничества – межпарламентскому измерению в деятельности БРИКС даст старт Парламентский форум, который пройдет 8 июня с.г. в Москве.

Намерены и далее активно способствовать мирному урегулированию кризисных ситуаций, в частности, в ряде стран Ближнего Востока и Северной Африки, где они приобрели характер братоубийственных конфликтов. Продолжим усилия, включая предоставление московской «площадки», в интересах содействия общенациональному миру и согласию в Сирии через диалог между властями и оппозицией.

Продолжим необходимую поддержку странам Ближнего Востока и Севера Африки в повышении их способности противодействовать угрозам экстремизма и терроризма, которые уже ощущаются и за пределами этого региона. Борьба с терроризмом, в том числе с так называемым «Исламским государством», должна вестись последовательно, без двойных стандартов и при координирующей роли ООН.

Особое значение мы придаем защите христиан, в частности, на Ближнем Востоке. Считаем также важным не допустить перерастания межконфессиональных трений внутри ислама в открытое противостояние.

На евроатлантическим пространстве сегодня ближайшая задача – преодолеть кризис на Украине. Его генезис всем хорошо известен, не буду повторяться. Реалистичный путь политического урегулирования пролегает через полное и последовательное выполнение Минских договоренностей от 12 февраля с.г., которые закреплены резолюцией СБ ООН и носят международно-правовой характер.

Такой подход подтвердил и Госсекретарь США Дж.Керри в ходе переговоров 12 мая в Сочи, которые, как представляется, позволили лучше осознать необходимость избегать шагов, способных нанести долгосрочный вред отношениям и сотрудничеству двух стран в различных областях – ведь от совместных усилий России и США на международной арене зависит решение множества острых проблем.

США участвуют в делах Украины давно, но не всегда конструктивно. Рассчитываем, что в свете итогов сочинских переговоров Вашингтон использует свое значительное влияние на киевские власти, чтобы удержать их от новых военных авантюр, будет побуждать Киев к неукоснительному осуществлению «Минска – 2», прежде всего, обязательства наладить устойчивый прямой диалог с Донецком и Луганском.

Несмотря на все сложности и препоны такой диалог становится реальностью. По предложению России созданы и начали функционировать рабочие подгруппы по различным направлениям урегулирования. 14 мая собиралась подгруппа по экономическим вопросам, вчера прошли две встречи – по вопросам безопасности и по гуманитарной проблематике. На 22 мая намечено заседание подгруппы по политическим вопросам.

Если говорить о глубинных проблемах в Евро-Атлантике, нерешенность которых и спровоцировал украинский кризис, то главной общей задачей всех стран этого обширного региона должно стать формирование на практике системы равной и неделимой безопасности, построенной на внеблоковой основе. Мы используем в этих целях начатый в рамках ОБСЕ процесс «Хельсинки плюс 40». Убеждены, что интересам всех народов, живущих и на востоке, и на западе европейского континента, отвечала бы поэтапная гармонизация интеграционных процессов с целью формирования единого экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока. В качестве первого шага предлагаем диалог между Евросоюзом и ЕАЭС.

Роль гуманитарной опоры европейской безопасности и сотрудничества призван играть Совет Европы, конечно же, при условии уважения всеми лежащих в его основе принципов равноправия, без попыток нагнетать конфронтацию, как это происходит в ПАСЕ ­­– консультативном органе Совета Европы. Полностью поддерживаем принципиальную позицию российской делегации в Парламентской ассамблее СЕ.

Продолжаем совершенствование инструментария внешней политики. Повышенное внимание уделяем парламентской и экономической дипломатии, углублению взаимодействия с гражданским обществом. Важнейшей частью внешнеполитической деятельности будет и впредь защита прав и законных интересов российских граждан и наших соотечественников за рубежом.

Мы открыты для наращивания сотрудничества с сенаторами, готовы оказывать необходимое содействие представляемым вами субъектам Российской Федерации в повышении эффективности их внешних связей. В свою очередь заинтересованы в активном задействовании потенциала регионов при решении внешнеполитических задач, в том числе через координационный механизм Совета глав субъектов Российской Федерации при МИД России. На помощь развитию международных и внешнеэкономических связей российских регионов, в том числе новых субъектов – Республики Крым и Севастополя – ориентированы все российские загранучреждения и территориальные представительства Министерства.

Утвержденный руководством страны внешнеполитический курс носит долгосрочный, стратегический характер, не подвержен сиюминутным колебаниям политической конъюнктуры. Магистральным направлением работы Министерства остается создание благоприятных внешних условий для обеспечения безопасности и внутреннего развития страны во всех сферах, а тем самым – повышения качества жизни народов России.

В заключение хотел бы поблагодарить вас за постоянное внимание к нашим контактам. Естественно, в своем вступительном слове я не коснулся многих региональных и секторальных направлений внешнеполитической деятельности. По многим этим аспектам были подготовлены письменные ответы на поступившие от членов Совета Федерации вопросы. Готов отреагировать на дополнительные вопросы, комментарии и замечания.

Вопрос: Вы сделали важный акцент на стратегическом характере наших отношений на Востоке, на Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). 22 мая во Владивостоке на базе «Евразийского диалога» мы проводим форум совместно с объединением азиатских парламентских партий. Mногим интересно знать наше отношение именно к этому направлению сотрудничества. Есть ли в данном вопросе какие-то «подводные камни» и скрытые резервы?

С.В.Лавров: «Подводные камни», наверное, есть почти в любом вопросе, потому что современная внешняя политика и дипломатия таковы, что пересекаются интересы очень многих игроков, особенно с учетом возрастания взаимозависимости в эпоху глобализации. По общему признанию, АТР – это локомотив современного мирового экономического развития. Там формируются мощные центры экономического роста, финансового влияния, а с экономикой и финансами, конечно, приходят возможности расширения политического влияния.

В этом регионе противостоят друг другу значительные силы, много разговоров о нарастании противоречий между США и Китаем. Мы отмечаем повышенный интерес американцев к налаживанию устойчивого диалога с Китаем. Сразу после своего визита в Сочи Госсекретарь США Дж.Керри направился в Пекин, где обсуждались, как мы слышали, экономические проблемы, вопросы, касающиеся безопасности в регионе, в частности, на Северо-Востоке и Востоке Азии. Мы исходим из того, что экономические, политические и военно-политические вопросы здесь, как и в любой другой части мира, необходимо решать на внеблоковой основе, на основе принципов открытости и инклюзивности.

Приведу два примера, которые, на мой взгляд, заслуживают повышенного внимания. Мы работаем на этих направлениях. Первый касается экономической интеграции. Соединенные Штаты выступили с инициативой создания Транстихоокеанского партнерства (ТТП), для участия в котором приглашены страны региона, включая Японию, Южную Корею, страны АСЕАН, Австралию, Новую Зеландию, но не приглашены, например, Китай и Россия. Повторю, мы с КНР подписали совместное заявление лидеров о сопряжении процессов развития интеграции в рамках ЕАЭС и китайской концепции Экономического пояса Шелкового пути. Параллельно с этими процессами Китай также выдвигает инициативу создания других экономических интеграционных группировок, в частности, Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Это весьма интересная инициатива, к которой уже присоединились около 70 стран, включая Российскую Федерацию. Наша страна – один из 23 региональных членов в этом процессе. Китайская инициатива является открытой для всех желающих. Именно такой подход мы считаем более перспективным, потому что если будут создаваться закрытые региональные торгово-интеграционные структуры (я уже упоминал об инициативе создания ТТП, на евроатлантическом пространстве американцы продвигают идею Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства), то существуют опасения, что в таких закрытых инвестиционных объединениях инициаторы могут вольно или невольно вести дело к тому, чтобы универсальные принципы ВТО обесценивались, и «центр тяжести» переносился в такие узкие форматы. Это большая концептуальная проблема. Мы считаем, что, как и в Европе, нужно вести разговор о гармонизации интеграционных процессов, в том числе через налаживание связей между ЕС и ЕАЭС, так и в АТР важно обеспечивать открытость стремлений, повысить эффективность экономического и инвестиционного взаимодействия.

То же самое относится и к военно-политической сфере. В АТР есть несколько закрытых военных блоков с участием США, Японии, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии. Явно ощущается дефицит безопасности. Не существует общей структуры, которая бы охватывала весь этот регион и обеспечивала бы принцип равноправия в деле обеспечения безопасности для каждого участника. Мы вместе с КНР некоторое время назад предложили начать дискуссии по согласованию базовых принципов обеспечения безопасности в АТР на внеблоковой основе. В рамках механизма Восточноазиатских саммитов (ВАС) мы вместе с Китаем, Брунеем-Даруссаламом, Малайзией, Индонезией уже организовали для всех участников ВАС, в том числе и США, несколько раундов консультаций по внесенному российской делегацией проекту, который содержит базовые принципы такого открытого равноправного взаимодействия. Это актуально не только для АТР, но, если говорить о безопасности, и для Европы. Все помнят нашу инициативу о Договоре о европейской безопасности, актуальность которой сохраняется. Повторю, что для АТР характерна множественность различных диалоговых механизмов, в том числе созданных вокруг деятельности АСЕАН. Там есть Региональный форум по безопасности, механизм встреч министров обороны, упомянутый мной ВАС, парламентские структуры, о которых Вы сказали. Все они имеют свои сравнительные преимущества. Но для того, чтобы они действовали гармонично, в скоординированном ключе в экономической и в военно-политической сферах напрашивается какая-то «зонтичная» договоренность, которая обеспечивала бы непротиворечивость всех этих процессов. Рассчитываю, что упомянутый Вами форум, который соберется послезавтра во Владивостоке и будет объединять азиатские парламентские партии, также внесет свой вклад в эти дискуссии.

Вопрос: В 2013 г. мы переживали, когда велись разговоры об интеграции Украины в ЕС. Мы ощущали это как трагедию и предвещали не меньшие разрушения, чем при распаде СССР. Насколько реально вступление Украины в Евросоюз и НАТО? Это элемент информационной войны, политических игр или реальная перспектива в обозримом будущем?

С.В.Лавров: Мы не рассматриваем стремление наших соседей к укреплению связей с ЕС как трагедию. Хотя для того, чтобы всё это проходило в позитивном русле, необходимо, развивая связи с Европейским союзом, не подрывать законные интересы России и других стран, соседствующих с тем или иным государством-претендентом на развитие связей с ЕС. Касаясь пространства СНГ (и об этом неоднократно говорил Президент России В.В.Путин, в том числе, выступая в МИД России лет десять назад), мы всегда выступали за то, что это наши ближайшие партнёры, союзники, но у нас нет монополии на деятельность на этом пространстве. Мы признаём права наших соседей – бывших советских республик, а ныне суверенных государств – на многовекторную внешнюю политику. Такую политику ведёт и Россия, поэтому мы с пониманием относимся к их связям с другими игроками в Европе, Америке, в других регионах. Единственное, на чём мы настаиваем, чтобы все эти процессы были открытыми, не имели никаких скрытых замыслов, потаённых схем и в полной мере учитывали открытые и честно предъявляемые нами законные национальные интересы Российской Федерации. Иными словами, мы готовы гармонизировать все эти процессы и искать баланс интересов.

Вся проблема с украинским кризисом возникла из-за того, что Украина стала осуществлять сближение с ЕС в ситуации, когда Евросоюз категорически не принимал наши аргументы о необходимости согласовать зону свободной торговли, которую Украина хотела создать с ЕС, с обязательствами Киева по другой зоне свободной торговли – в рамках СНГ (которая с недавним присоединением Узбекистана насчитывает девять участников). Зона свободной торговли СНГ была создана, прежде всего, по настоятельной просьбе Украины в период правления В.А.Ющенко. Россия пошла на это, исходя из желания поддержать наших соседей, либерализовать торговлю со странами СНГ, хотя мы далеко не первая страна, которая получает от этого выгоду. Повторю, это была украинская инициатива.

Когда на этапе подготовки подписания Соглашения об ассоциации и о создании зоны свободной торговли между Украиной и ЕС стало понятно, что многие его положения затрагивают обязательства Украины перед странами СНГ, и когда мы предложили срочно провести трёхсторонние консультации, чтобы гармонизировать и согласовать нормы, на основе которых Украина торгует с Россией и другими членами СНГ, с тем, что записано в Соглашении об ассоциации, из Брюсселя нам сказали, что это не наше дело, и отказались от каких-либо контактов. Потом, когда Президент Украины В.Ф.Янукович не отказался принимать это Соглашение, а только попросил отложить его подписание, чтобы лучше понять, как можно преодолеть возникавшие противоречия между обязательствами Украины перед СНГ и теми, которые она принимала бы на себя перед ЕС, ему устроили обструкцию, был «майдан». Дальше вы всё знаете. Потом появилось Соглашение от 21 февраля 2014 г., которое наутро «растоптали». На наши призывы к европейцам, которые поддержали и даже засвидетельствовали это Соглашение, возвысить голос, вернуть ситуацию к договорённостям и выполнять то, о чём условились, нам сказали, что события уже перешли в другую фазу, словом, «поезд ушёл».

Далее прозвучали заявления Д.Яроша о том, что русские никогда не будут украинцами, в Крыму никогда не станут праздновать день рождения С.Бандеры и говорить по-украински, поэтому русских нужно выгонять из Крыма или обеспечивать украинизацию полуострова другими способами. Вы знаете всё это лучше меня – «поезда дружбы», попытка захвата здания Верховного совета, референдум.

Мы рады, что народ Крыма сделал свой выбор, который мы поддержали, несмотря на оголтелую кампанию, которая была раскручена с целью поставить под сомнение свободу этого выбора. Хотя всем прекрасно известно, что он был однозначный, делался не под дулами автоматов, а от души. Те, кто были в тот день в Крыму или видели прямые репортажи, не могут испытывать никаких сомнений в искренности решения крымчан.

Всё это не означает, что сейчас надо закрываться в собственном «мирке», отказываться от контактов с окружающим миром, в том числе с ЕС. Осознание этого постепенно приходит и к нашим партнёрам в Брюсселе, которые поначалу отреагировали односторонними санкциями и угрожающими заявлениями на наш отказ поддержать антигосударственный переворот в Киеве и призыв поддержать тех, кто в Крыму и на Юго-Востоке отказались от участия в этом государственном перевороте. Приходит осознание, что всё это должно остаться позади, и возвращаться нужно к той точке, откуда мы пытались начать, а именно – к диалогу, переговорам, в том числе в трёхстороннем формате: Россия, Украина, Европейский союз, а в более широком плане – ЕС и ЕАЭС.

На днях в Брюсселе состоялись министерские встречи, в которых от России участвовал Министр экономического развития А.В.Улюкаев, от Украины – Министр иностранных дел П.А.Климкин, от Еврокомиссии – соответствующий комиссар по торговле. Они обсуждали и по-деловому рассматривали конкретные проблемы, которые совершенно оправданно возникли у России в связи с обязательствами, вытекающими для Украины из её Соглашения об ассоциации с ЕС. Не буду вдаваться в детали, но они договорились совершенно конкретно, предметно, профессионально работать над определёнными вопросами, касающимися таможенных, фито-санитарных аспектов, технического регулирования. Лучше поздно, чем никогда. Это правильный, полезный шаг. Если бы такой подход был принят Еврокомиссией ещё в октябре-ноябре 2013 г., то, возможно, не было бы «майдана», удалось бы избежать кровопролития на Юго-Востоке Украины, разрушения социальной, гражданской инфраструктуры.

Иными словами, сейчас мы пришли туда же, где были полтора года назад, когда предлагали эти трёхсторонние консультации, но тогда Брюссель категорически отказался. Сегодня мы в том же самом месте, наше предложение теперь уже считается приемлемым, а разница между двумя ситуациями – тысячи убитых, десятки тысяч раненых и разрушенный Юго-Восток Украины.

Очень надеюсь, что здравый смысл будет и дальше преобладать, и параллельно с урегулированием экономических аспектов ситуации все другие договорённости, достигнутые в рамках одобренного 12 февраля 2015 г. в Минске «Комплекса мер по выполнению Минских соглашений», будут соблюдаться. Прежде всего, в том, что касается снятия блокады, решения гуманитарных вопросов, недопущения нарушения прекращения огня, отвода тяжёлых вооружений, но особенно в отношении политического процесса, определения особого статуса провозглашённых ДНР и ЛНР, закрепления этого особого статуса в конституции, проведения по согласованию с Луганском и Донецком местных выборов и всех остальных записанных там вещей, в том числе и конкретных аспектов децентрализации полномочий. Всё это есть в Минских договорённостях, одобренных СБ ООН, и это надо выполнять.

Что касается конкретного вопроса о перспективах членства Украины в НАТО и ЕС, то сами европейские страны говорят об этом весьма неохотно. Недавно прошел саммит Украина-ЕС в Киеве, на котором были приняты итоговые документы – в них нет ни слова даже о перспективе членства Украины в Евросоюзе. Они предпочитают говорить о том, что есть Соглашение об ассоциации, которое было подписано, его вступление в силу в экономической части отложено до 1 января 2016 г., и они, как там сказано, привержены этим решениям. Вот и всё.

На днях в Брюсселе прошла Комиссия Украина-НАТО. Принят документ с «филиппиками» в адрес Российской Федерации. Но кроме риторики и заверений в том, что будут поддерживаться проводимые на Украине реформы сил безопасности, армии, никаких конкретных обещаний о каком-либо процессе присоединения к НАТО там не содержится. Из этого можно делать соответствующие выводы. Такие оценки подтверждаются нашими контактами.

Вопрос: В последнее время США запустили в Интернете информационную войну против России, рассказывая т.н. «правду» о развитии ситуации на Украине, действиях России, а также о событиях в мире. На этом фоне уже после Вашей встречи с Дж.Керри состоялась поездка заместителя Госсекретаря США по делам Европы и Евразии В.Нуланд вместе с Послом США в России Дж.Теффтом по российским регионам с известной целью. Они начинают активно действовать против нас. А что мы можем противопоставить? Каким образом МИД России реагирует на это? Какие меры планирует? Как Вы видите развитие этой ситуации?

С.В.Лавров: Да, наверное, можно назвать это информационной войной. Она идёт не только в Интернете, но и в других электронных СМИ – на телевидении и по радио, в более традиционных средствах массовой информации – в газетах. Американцы бьют тревогу, в Конгресс вносится предложение, что перед лицом российской «информационной агрессии» нужно повышать финансирование соответствующих структур, вещающих на Европу и Евразию. Они обвиняют правительство США в том, что оно проигрывает информационную войну с Россией. Мы не интересуемся войнами. Ответ на вопрос «хотят ли русские войны?» очевиден и касается любых войн, в т.ч. информационных.

Если говорить об Украине, то наши журналисты единственные, кто постоянно работает на Юго-Востоке страны и показывает в прямом эфире колоссальные разрушения, которые являются результатом действий вооружённых сил Украины, батальонов «Национальной гвардии», «Правого сектора» и прочих формирований, которые не подчиняются официальному Киеву. Кстати, разрушений, подобных тем, что мы видим на Юго-Востоке Украины, даже близко нет на территориях, контролируемых украинцами. Не помню, чтобы в сводках, приходящих с фронта и сообщающих о потерях украинских вооружённых сил, упоминалось о жертвах среди гражданского населения. Они всё время дают данные об убитых солдатах, бойцах «Национальной гвардии», но гражданское население не страдает от того, как ополчение отвечает на нападения вооружённых сил Украины.

Наши журналисты делают огромную работу, многие из них поплатились жизнями или были ранены. Я не вижу никаких оснований, чтобы мы что-то меняли, пытались запрещать им там работать или навязывать им какие-либо искусственные аргументы для противопоставления неправде, которая «льётся» со стороны Запада в связи с украинскими делами. Как мне кажется, самый сильный ответ – это продолжать говорить правду. Здесь мы не будем вмешиваться в работу наших СМИ.

Ну, а то, что государство делает для поддержки средств массовой информации не только в связи с Украиной, а в принципе, Вы знаете лучше меня. Это отдельная тема.

Вопрос: Сегодня каждому думающему человеку понятно, что меняются методы борьбы за мировое господство. Решающими становятся не дипломатия и даже не армия, а спецслужбы, экономические и информационные войны. Американские эксперты пишут, что спецслужбы США работают и занимаются подрывной деятельностью в более чем 120 странах. Мы видим, как легко меняются режимы, как экономически слаборазвитые страны становятся зависимыми от США. Это новые методы ведения войны. Создан БРИКС и другие структуры, которые являются альтернативой американскому господству. Но если мы все не поймём и не изучим эти методы, не найдём «противоядие» их делишкам, нам будет очень трудно. Это нужно делать и озвучивать. Есть ли у России точки соприкосновения с другими странами по этому вопросу?

С.В.Лавров: Наша принципиальная позиция заключается в том, что нельзя какими бы то ни было способами вмешиваться во внутренние дела, поощрять, а тем более провоцировать государственные перевороты. Не буду сейчас всё перечислять. Эта позиция всё чаще, причём по инициативе даже не России, а наших партнёров, формулируется и закрепляется в документах БРИКС, ШОС. Мы внесли в ООН предложение (которое, по понятным причинам, встречает сопротивление, но мы его будем продвигать, и число его сторонников растёт) о принятии декларации, которая не просто подтвердит положение Устава ООН о недопустимости вмешательства во внутренние дела и неуважения суверенитета государств, но и подчеркнёт неприемлемость государственных переворотов как метода смены власти. Кстати, такой принцип есть в Африканском союзе – они не общаются с режимами, которые пришли к власти в результате переворота. Это не всегда выдерживается на практике, но такой пункт закреплён в уставе Организации. Такой же принцип действует и в Латинской Америке после серии государственных переворотов, которые случались десятилетия назад.

Это отстаивание своей позиции в классической, политической плоскости и в международной дипломатии. Но мы, безусловно, делаем и практические выводы из того, что происходит. Президент России В.В.Путин уже приводил пример, на который у наших оппонентов нет никакого ответа. Почему, когда президент А.Хади сбежал из Йемена в Саудовскую Аравию, весь прогрессивный западный мир требует, чтобы его вернули и с его участием искали какие-то компромиссы? Напрашивается очевидная аналогия с тем, как обошлись с такой же ситуацией на Украине. Причём, в отличие от А.Хади, бывший президент Украины В.Ф.Янукович не сбежал в момент переворота за границу, а был в Харькове, а потом несколько дней находился на территории своей страны. Мы учитываем это. Сейчас нечто похожее пытаются организовать в Македонии, где очень неконструктивно и спекулятивно пытаются использовать албанский фактор. Это тоже очень непростая история.

В заключение соглашусь с Вами, что эти процессы требуют не только методов классической дипломатии, но и работы спецслужб, специальных информационных операций, о чём я, по понятным причинам, говорить не буду, т.к. это не моя компетенция. Но смею Вас заверить, что всему этому уделяется достаточное внимание.

Вопрос: Совсем недавно Украина в одностороннем порядке, без согласования с российской стороной включила свой долг перед Россией в перечень долгов, подлежащих реструктуризации. Вчера Верховная Рада поразила весь мир, когда стремительно приняла решение предоставить правительству страны право не платить по внешним долгам. Как, по Вашему мнению, на такое решение отреагирует цивилизованный мир? Каковы будут наши шаги, если это произойдёт?

С.В.Лавров: Думаю, цивилизованный мир отреагирует в том же ключе, что и мы – т.е. с точки зрения восприятия этой ситуации как полной дискредитации режима, на который делалась ставка. Цивилизованный мир давно понял, с кем имеет дело, понял, что украинская власть не держит или не может держать своё слово. У нас есть ощущение, что Президент Украины П.А.Порошенко искренне идёт на то, о чём договаривались в рамках минских переговоров и «нормандского формата». Есть много суждений о том, почему не получается воплощать их в жизнь, о противоречиях в Киеве между различными ветвями власти. Не буду это комментировать, это достаточно подробно описывается в СМИ и политологами. Беда в том, что, понимая всё это, цивилизованный мир, по-моему, договорился в своём кругу не критиковать украинскую власть публично. Правда, некоторые критические нотки уже прорываются, уже невозможно делать вид, что всё в порядке и публиковать по итогам различных саммитов бравурные заявления с выражением солидарности. Наверное, скоро цивилизованный мир должен нарушить этот «обет молчания».

Что касается конкретной реакции на решение Верховной Рады, то это печально. Есть оценки, что это шаг говорит уже даже не о неизбежности дефолта, а о том, что он призван его спровоцировать, чтобы потом можно было недорого раскупить всё, что останется от собственности в условиях, когда котировки упадут ниже низкого.

Мы не будем сейчас предпринимать никаких юридических действий. Есть конкретные сроки погашения тех 3 млрд. долларов США, что были предоставлены Украине путём покупки государственных облигаций этой страны. Мы не стали – хотя имели на то право – требовать досрочной выплаты денег. Но в любом случае обычный срок проплаты наступает в конце года. Мы не меняем своей позиции.

Вопрос: Путь правды в Европу, к потребителям правды, от которых зависит принятие решений, становится все более кровавым. Достаточно ли сегодня мы привлекаем ресурсов, в том числе финансовых, для защиты исторической справедливости, роли России в истории каждой отдельной страны – и не только в Европе? Если мы не будем уделять этому сегодня необходимого внимания, то наши внуки в будущем столкнутся с ситуацией, когда правда, с точки зрения человеческих жизней, будет дорожать.

Существует ли международный юридический механизм защиты исторической правды, основанной на архивах? Если такого механизма нет, не считаете ли Вы целесообразным его создать, приравняв переписывание истории к преступлениям против человечности?

С.В.Лавров: Чтобы приравнять в международном масштабе переписывание истории к преступлению, нужно договориться о том, что такое история и что такое переписывание. Это сделать невозможно – у каждой страны будут свои нюансы, даже если мы выйдем на какие-то общие оценки. Не думаю, что это правильный путь – он будет только нагнетать конфронтацию.

Добиваться того, чтобы правда не предавалась забвению и, тем более, не извращалась – наша святая обязанность, в том числе Министерства иностранных дел, других структур, Правительства России, нашего государства в целом. Есть специальные механизмы, которые призваны этим заниматься.

С очень многими странами у нас налажено архивное сотрудничество. Мы методично и последовательно издаем сборники архивных документов. Недавно я присутствовал на церемонии выпуска очередных таких сборников, которые мы подготовили с целым рядом государств Латинской Америки. Кроме того, со странами, у которых несколько иное прочтение истории, мы по своей инициативе достаточно давно сформировали (хотя не всегда встречали энтузиазм со стороны партнеров) совместные комиссии историков, которые работают. Как правило, их возглавляют наши академики. Хотел бы отметить особую работу А.О.Чубарьяна – директора Института всеобщей истории РАН. Такие комиссии существуют с Австрией, Германией, Латвией, Литвой, Румынией, Польшей, Чехией, Казахстаном. Была создана и существовала такая комиссия с Украиной, ее формально никто не закрывал.

Недавно в качестве пилотного проекта мы с немцами выпустили совместное учебное пособие по истории между двумя мировыми войнами. Из 15 глав 12 – получились совместные тексты, по трем главам не было возможности унифицировать наши подходы и подходы немцев, но там даны альтернативные статьи: они не конфронтационные, просто излагают некоторые нюансы в оценках. Это важный шаг вперед. Такую работу мы предлагаем проводить и с другими государствами, с которыми у нас существуют комиссии историков.

В целом говоря о том, достаточно ли на это выделяется денег, скажу, что, если мы возьмем любую область жизнедеятельности государства, то те, кто отвечают за свой участок, наверняка скажут, что средств можно было бы выделять и побольше. Надо соизмерять приоритеты. При всей важности этого направления я не могу сказать, что здесь обязательно необходимо добавить денег, а где-то надо урезать.

Вопрос: СМИ не так давно распространили сведения о том, что комитет по иностранным делам Европарламента опубликовал доклад в антироссийском ключе, в котором подчеркивается важность последовательной политической и финансовой поддержки независимых, по мнению ЕП, организаций, активистов гражданского общества, СМИ и неправительственных организаций в России и установления контактов с российскими организациями и официальными лицами, которые склонны развивать альтернативное видение политических и дипломатических отношений с ЕС. Также содержится призыв к Европейской комиссии незамедлительно выделить на это денежные средства. Это «попахивает» попытками вмешательства во внутренние дела Российской Федерации. Планирует ли Министерство иностранных дел реагировать на это? Может быть стоит отреагировать на эти действия Европарламента на уровне Совета Федерации? Какого мнения придерживаетесь Вы?

С.В.Лавров: В принципе, решения Европейского парламента не являются обязательными для Европейской комиссии. Мы знаем об этой рекомендации (или решении) – она не имеет юридического характера в смысле обязательности выполнения. Посмотрим, как на это отреагирует Европейская комиссия. Твердо рассчитываем, что там все-таки есть разумные люди.

Это не единственный пример вмешательства во внутренние дела через финансирование тех, кто выступают против действующей власти. В американском Конгрессе был принят подписанный Президентом США Б.Обамой акт «О поддержке свободы на Украине», в котором, среди прочего, есть раздел, посвященный Российской Федерации и сформулированный примерно в таком же духе. На эту деятельность выделены конкретные ассигнования в объеме почти 60 млн. долларов США. Мы уже предупредили наших американских партнеров, что не допустим эту деятельность и считаем такие попытки просто разрушительными для наших отношений.

Законодатели вносят свой вклад в нейтрализацию подобной активности. У нас принимаются соответствующие законы в отношении финансирования неправительственных организаций, если они занимаются политической деятельностью. Эти законы подвергаются на Западе суровой критике и осуждению, хотя там контроль за подобного рода действиями похлеще, чем у нас. Все происходящее, в том числе то, о чем Вы сказали, меня лично убеждает в том, что мы абсолютно правильно делаем, когда ставим под контроль подобного рода действия.

Вопрос: Какова перспектива наших отношений с Кубой, Никарагуа и Венесуэлой?

С.В.Лавров: Наши отношения в очень хорошей форме. Я не буду перечислять примеры того, как они постоянно наполняются новым содержанием. Перспективы у этих отношений весьма неплохие. Руководители государств, представители министерств, ведомств, палат Федерального Собрания наносят регулярные визиты в эти страны.

Наши отношения, по большому счету, всеохватные. Они касаются торгово-экономических связей и военно-технического сотрудничества, взаимодействия в сфере безопасности, гуманитарных, образовательных контактов. Сейчас очень предметно рассматривается немало экономических проектов с прицелом на практический результат на Кубе. Там создаются зоны свободной торговли, особые экономические зоны, мультимодальный транспортный хаб. Наши компании к этому активно присматриваются. В Никарагуа, где я совсем недавно побывал, тоже ведется большая работа. Экономические контакты, которые у нас активно развиваются, все больше переходят от форм помощи к взаимовыгодному сотрудничеству, причем по инициативе наших никарагуанских коллег.

Президент Венесуэлы Н.Мадуро недавно посетил Россию, мы на различных уровнях общались с министрами этой страны. У нас также много инвестиционных, торговых проектов, планов по сотрудничеству по линии вооруженных сил. Все это отвечает укреплению стабильности в этом регионе, расширению векторов нашей внешней политики.

Куба, Венесуэла и Никарагуа – три страны, которые нас активно поддерживают на международной арене, и мы это ценим. Мы также отмечаем, что эти три страны пользуются авторитетом и уважением в Латинской Америке. Единогласными были решения целого ряда латиноамериканских структур против санкций, которые американцы пытались ввести в отношении правительства Венесуэлы, против американского решения объявить Венесуэлу чуть ли не угрозой национальной безопасности США. Солидарность Латинской Америки с Венесуэлой, подобно тому, как была проявлена солидарность с Кубой в период, когда американцы «душили» этот остров санкциями, говорят о многом.

Очень важно, что эти три страны являются одними из политических лидеров, в том числе в том, что касается объединения всех стран Латинской Америки. Несколько лет назад они создали Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК). Впервые все страны Северного и Южного американских континентов собрались в единую организацию без США и Канады. До этого была Организация американских государств с участием США и Канады, а теперь есть СЕЛАК, в котором участвуют только латиноамериканцы.

Я рассматриваю перспективы нашего сотрудничества весьма и весьма оптимистично.

Вопрос: В Македонии фактически новая «цветная революция». Украинский сценарий, начальная стадия. Скажите, пожалуйста, не наступило ли время более активно противодействовать этим революциям в Европе? Может быть на предварительной стадии государственных переворотов следует задействовать международные механизмы – ОБСЕ, СБ ООН, чтобы это не стало нормальной практикой смены власти в государствах?

С.В.Лавров: Я с Вами полостью согласен. Нас это очень тревожит. Македонские события достаточно грубо направляются извне. Делаются попытки обвинить правительство Н.Груевского в некомпетентности, в том, что он не выполняет обязательств перед населением, ему вменяется многое другое. Но за всем этим стоит желание на него воздействовать в связи с отказом присоединиться к санкциям против России. Мы твердо знаем, что такие нажимы на него осуществлялись и в связи с тем, что в свое время он поддержал «Южный поток», активно на него рассчитывая в македонских интересах. Сейчас он выражает готовность сотрудничать по реализации других вариантов доставки энергоносителей из России на юг Европы, в том числе «турецкого потока». Очень печально и опасно, что для достижения цели подрыва правительства Н.Груевского пытаются задействовать албанский фактор.

Много лет назад, действительно, были очень острые противоречия между славянами и албанцами. Тогда было заключено Охридское соглашение, которое установило мир и согласие. Потом, когда в контактах с Евросоюзом поднималась тема прав русских и русскоязычных в Эстонии и Латвии, мы спрашивали: «Почему вы, поддержав Охридское соглашение и предоставив албанцам в Македонии достаточно серьезный объем прав, не можете сделать то же самое для русских в Эстонии и Латвии?». Ответа не было. Но, тем не менее, конфликт в Македонии был урегулирован.

А сейчас уже идут разговоры, что Македонию надо еще глубже «федерализировать», сделать «гибкую федерацию», может быть, «конфедерацию». Даже высказываются идеи, почему бы ее не расчленить как искусственное государство – часть отдать Болгарии, а часть – Албании. Безотносительно Македонии, в более широком плане в Тиране Премьер-министр этой страны провозглашает лозунги «Великой Албании». В Тирану ездят лидеры албанских партий Македонии, получают там инструкции. Параллельно американский посол в Скопье вызывает к себе лидеров политических партий и оппозиции. В конце апреля с.г. была даже организована поездка постоянных представителей ряда западных стран и Евросоюза при ОБСЕ: человек 5-6 без мандата Постоянного совета ОБСЕ поехали в Скопье, назвались «миссией ОБСЕ», излагали там какие-то рецепты и требования Н.Груевскому. Чтобы подобная самодеятельность не повторялась, мы запросили штаб-квартиру, Генерального секретаря, Председателя ОБСЕ (нынешнего Министра иностранных дел Сербии И.Дадича), чтобы они с этим разобрались и нам доложили, как такое могло произойти.

Учитывая подобное количество самоназначенных посредников, я вчера, выступая в Комитете министров Совета Европы, предложил, чтобы Генеральный секретарь Совета Европы, возможно вместе с Генеральным секретарем ОБСЕ, посетили Скопье, поговорили со всеми участниками этих процессов и внесли свои рекомендации на рассмотрение межправительственных структур.

Мы воспринимаем это очень серьезно. Я считаю, что Вы правы, и впредь надо так же, а может, и более оперативно действовать в упреждающем ключе, требовать, чтобы международные организации направляли независимых экспертов, представителей секретариатов и потом докладывали. Чтобы решения принимались коллегиально, в легитимных структурах, а не как-то «под ковром».

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 20 мая 2015 > № 1407225 Сергей Лавров

Торгпред РФ: в торговле с Белоруссией перспективы расчета за рублями

О возможности увеличения товарооборота РФ и Белоруссии в условиях санкционных мер Запада и целесообразности перехода на доллары или евро в торговле двух стран в интервью РИА Новости рассказал торговый представитель РФ в Белоруссии Константин Артюшин.

— Готов ли российский бизнес переходить в расчетах с Белоруссией на доллары или евро для того, чтобы избежать рисков в связи с нестабильностью обеих национальных валют? В какой валюте в настоящее время преобладают расчеты?

— Я полагаю, что евро сейчас нельзя отнести к стабильным валютам. Думаю, что вопрос о переходе в расчеты на доллары в условиях санкционного режима — это не очевидный тренд. В тот краткосрочный момент, когда у нас было значительное колебание валют, возможно, это могло быть оправданно. Сейчас у нас достаточно стабильный курс как российского, так и белорусского рубля относительно евро. На сегодняшний день половина российского экспорта в Белоруссию осуществляется в рублях, половина — в долларах, а белорусский экспорт в Россию на 70% обеспечивается рублевыми расчетами. Российский рубль является преимущественным платежным средством. Сегодня, когда выровнялись курсы, полагаю, что тренд — оставаться в российской валюте — будет укрепляться. При этом и белорусский рубль является средством расчета, может быть в меньшей степени. Перспективы в расчетах все же, считаю, за рублями.

Более того, сегодня активно работает банковская система России в Белоруссии. Существует много банковских продуктов и в России, и в Белоруссии, ряд документов, по которым белорусы компенсируют часть процентной ставки российским покупателям белорусской продукции, делают это через российские банки. Я считаю, это замечательно. По сути, мы работаем над финансовыми инструментами, которые позволяют внутри площадки осуществлять расчеты, не используя мировые финансовые центры, удешевляя, упрощая и в какой-то степени делая их более безопасными.

— В полной ли мере российский и белорусский бизнес воспользовались возможностью нарастить товарооборот после введения в отношении России санкций и введения Россией ответных мер в отношении ряда стран ЕС?

— Очевидно, что такая возможность действительно существует, и было бы неправильно ей не воспользоваться. Работа, безусловно, идет. Может быть, не всегда очевидная. К примеру, официальная статистика ведется в долларах, и это правильно, такова мировая тенденция. Но мы подсчитали, как будет выглядеть в физических объемах, если учесть, что основная валюта расчетов — рубль. Получилось совершенно не катастрофично, как это могло бы показаться. Все говорили, что на 40% упал товарооборот России и Белоруссии в январе. Выяснилось, что если взять в физических объемах, то есть сколько поставлено комбайнов, тонн нефти, килограммов сыра, падение товарооборота есть, но оно составляет 10%. А по февралю еще меньше — 5%. Есть предположение, что поскольку народ справляется с этим шоковым эффектом, то в физических объемах все будет хорошо.

— То есть к концу года ситуация исправится?

— Думаю, да. Кроме того, при расчетах в рублях вообще получается рост. То есть в данном случае надо ориентироваться на физические объемы, которые показывают, что снижение товарооборота есть, но оно не критическое.

— МАЗ, "Горизонт" и ряд других предприятий Белоруссии сильно теряют позиции на российском рынке. Причина только в сужении емкости рынка или Минск перестал использовать инструменты поддержки экспорта?

— Минск использует инструменты поддержки экспорта. Не скажу про "Горизонт", а вот МАЗ — это продукт совместной кооперационной деятельности: машина с ярославским мотором, с волжской трансмиссией, в его структуре стоимости есть и значительное количество российских комплектующих. Не сказал бы, что они теряют рынок. Другое дело, что сегодня происходит если не затишье, то некий этап переосмысления, связанный с изменившимися экономическими условиями. Не думаю, что происходит ломка доверия к белорусским товарам, наоборот, в связи с санкционным режимом у них перспективы хорошие.

Другое дело, сама ситуация сегодня определяет необходимость применения других схем, их мы ищем, когда говорим о развитии кооперации, о поставках в третьи страны. Мы не говорим, что все это в прошлом.

— Существует ли необходимость создания совместной товаропроводящей сети Белоруссии и России для конкуренции на рынке ЕАЭС с производителями из третьих стран?

— Необходимо четко определиться в термине "товар ЕАЭС". На сегодняшний день есть термин "товар Таможенного союза", который предполагает любой товар, выпущенный в свободное обращение на территории Таможенного союза. Здесь и у нас, и у белорусов есть много работы, чтобы сформулировать идеи, как должен выглядеть термин "товар ЕАЭС" или "товар отечественный". А совместные торговые сети — это предмет бизнеса. Если это будет выгодно бизнесу, то почему бы и нет.

— Какие инструменты поддержки взаимной торговли со стороны правительств Белоруссии и России хочет видеть бизнес в настоящее время?

— Любой бизнес хочет, чтобы ему создали комфортные условия. Если со стороны правительства будет поддержка, то бизнес будет только за. Такие меры оказываются. И у нас, и у белорусов есть совместный план действий по развитию взаимной торговли, в том числе нацеленный на то, чтобы прежде всего оказать поддержку бизнесу. Есть государственные программы, много союзных программ, связанных именно с обеспечением возможности для бизнеса. На сегодняшний день эта работа ведется.

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 8 мая 2015 > № 1371434 Константин Артюшин

Торгпред: Россия присутствует в Армении практически во всех отраслях

О тенденциях в развитии сотрудничества России и Армении, а также о проведении экспортно-импортных операциях в национальных валютах в интервью РИА Новости рассказал торгпред РФ в Армении Андрей Бабко.

— Каковы тенденции в развитии сотрудничества Армении с Россией в рамках ЕАЭС?

— Сегодня российский капитал и так плотно присутствует в Армении: добывающая промышленность, практически вся энергетика, газовые компании, РЖД, российские телекоммуникационные монстры. То есть Россия присутствует в Армении практически во всех отраслях. Сейчас тенденция — обеспечение России продуктами питания, теми товарами, которые мы перестали брать из некоторых стран и обратили взгляд к нашим партнерам по ЕАЭС. Армения — страна, где 350 дней в году солнце, это возможность производства высококачественных продуктов — помидоров, огурцов, картофеля, баклажанов, фруктов. За прошлый год одна из крупнейших компаний увеличила поставки в российские сетевые магазины практически в 3,5 раза. Это существенно. Кроме того, российской стороне необходимы продукты питания в то время, когда они не выращиваются, а в тепличном хозяйстве выращиваются недостаточно. Сейчас начато строительство теплиц на территории Армении. В результате есть надежда, что к следующему году произойдет увеличение поставок продукции.

— В каких российских товарах есть заинтересованность?

— На сегодняшний день у стран СНГ востребована российская машинотехническая продукция — комбайны, "Нивы", микроавтобусы "Газели", автобусы ПАЗ, ЛиАЗ. Та система кредитов, финансирования, которую мы изучаем, позволяет нашему экспортеру поставить свой товар, сразу получить расплату от банка, страховку на экспортный кредит, а покупатель в Армении сразу получает товар "под ключ". Таким образом, у нашего экспортера появляется возможность сделать еще одну поставку.

Россия большей частью для Армении — это инвестор. "Роснефть" очень широко вошла в Армению, "Русал". Россия добывает золото, серебро, а продукт направляет в Европу. Мы надеемся на облегчение связей, контактов, чтобы не было препон на таможне. Главная проблема, которая существует, — это пока еще транспортная блокада. Армянские экспортеры зависят от дороги, которая идет через КПП "Верхний Ларс", где происходят частые природные катаклизмы, которые сводят на ноль торговлю: если фрукты, овощи простоят на переходе несколько суток, они портятся. Поэтому нужно политическое решение и строительство небольшого участка железной дороги через территорию Грузии в Абхазию.

— Готовы ли армянские компании проводить экспортно-импортные операции с российскими предприятиями в нацвалютах?

— Перспектива расчета в нацвалютах есть и очень большая. Например, Армения стабильно покупает у нас товары. А армянский товар в России тяжелее продается, потому что цена осталась в рублях, а они сравнивают ее с долларом. Поэтому экспорт немного сократился. Но это временно. Возможный приход к единой валюте позволит закрыть эту диспропорцию.

— Выиграла ли Армения из-за антироссийских санкций?

— Конечно, выиграла. Если одна из компаний нарастила поставки продукции в 3,5 раза!

Россия. Армения > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 8 мая 2015 > № 1371409 Андрей Бабко

Встреча глав государств – участников СНГ.

В Кремле состоялась неформальная встреча глав государств – участников Содружества Независимых Государств. Саммит посвящён празднованию 70-летия Победы в Великой Отечественной войне.

В.Путин: Уважаемые коллеги, друзья!

Искренне признателен за то, что в эти знаменательные дни вы здесь вместе с нами, в Москве, чтобы отметить 70-летие Великой Победы, отдать дань уважения нашей общей истории, ветеранам, памяти всех павших в боях с нацизмом.

Хотел бы, пользуясь случаем, поздравить Нурсултана Абишевича Назарбаева с переизбранием на пост Президента Казахстана. Мы уже имели удовольствие поздравить Президента Узбекистана [Ислама Каримова] с этим же событием раньше. Хотел бы выразить надежду на то, что и между Узбекистаном и Россией, и между Казахстаном и Россией будут активно развиваться отношения – так, как это было и в последние годы.

Искренне признателен за то, что в эти знаменательные дни вы здесь вместе с нами, в Москве, чтобы отметить 70-летие Великой Победы, отдать дань уважения нашей общей истории, ветеранам, памяти всех павших в боях с нацизмом.

Отмечу также, что Казахстан в этом году председательствует в СНГ. В Содружестве реализуется комплексный план мероприятий, посвящённых 70-й годовщине окончания Великой Отечественной войны, и он включает в себя порядка 60 масштабных проектов. Среди них проведение в столицах Содружества и в городах-героях военных парадов, организация Эстафеты Победы вдоль внешних границ СНГ, переиздание при поддержке органов Содружества наиболее значимых мемуаров, художественных произведений, публицистических материалов.

Цель проводимых нами общих мероприятий – напомнить всем гражданам наших стран, прежде всего, конечно, молодым людям, о мужестве и героизме защитников Отечества, о решающем вкладе народов Советского Союза в разгром врага, в спасение Европы и мира от фашистского порабощения.

В качестве важного направления совместной работы отмечу продвижение на международной арене, прежде всего в Организации Объединённых Наций и ОБСЕ, инициатив по увековечиванию памяти о войне. Благодаря скоординированным усилиям стран СНГ, дружественных государств стало возможным принятие резолюции Генассамблеи ООН от 26 февраля 2015 года и Декларации Совета министров иностранных дел ОБСЕ от 5 декабря 2014 года в связи с 70-й годовщиной окончания Второй мировой войны.

Особую важность имеет и принятое осенью прошлого года Обращение глав государств – участников СНГ к народам Содружества и мировой общественности в связи с юбилеем Победы. В этом документе подчёркнута значимость нерушимой дружбы и высочайшего патриотизма наших народов, завоевавших в едином строю общую победу, выражено стремление чтить память о павших, поддерживать в достойном состоянии воинские захоронения и мемориальные комплексы.

Необходимо сделать всё для того, чтобы сохранить историческое наследие Победы, не допустить возрождения нацистской идеологии, идей расовой и религиозной нетерпимости.

К сожалению, сегодня мы часто сталкиваемся с попытками политизировать итоги Второй мировой войны, с попытками переписать её. Думаю, что все мы прекрасно знаем и понимаем, это покушение, как говорят, с негодными средствами. Необходимо сделать всё для того, чтобы сохранить историческое наследие Победы, не допустить возрождения нацистской идеологии, идей расовой и религиозной нетерпимости. Мы все в неоплатном долгу перед ветеранами и обязаны проявлять постоянную заботу о них, быть очень внимательными к их проблемам, житейским нуждам.

Нынешний год объявлен в Содружестве Годом ветеранов. В наших странах приняты дополнительные меры по улучшению социально-экономических условий их жизни, материального положения и медицинского обслуживания, и, конечно, важно продолжить эту работу.

Символом нашего уважения к поколению победителей стало решение о выпуске юбилейных наград к 70-й годовщине Победы. Эта работа проведена успешно и в срок. Всего выпущено порядка 115 тысяч медалей, причём они вручены ветеранам, проживающим как на территории государств Содружества, так и за его пределами.

Уважаемые коллеги! Неформальный характер встречи даёт нам возможность обсудить широкий круг вопросов, представляющих взаимный интерес. В следующем году мы будем отмечать 25-летие СНГ. Это рубежный этап в деятельности Содружества, хороший повод объективно оценить результаты совместной работы, наметить ориентиры на отдалённую и среднесрочную перспективы.

Хочу подчеркнуть, Россия заинтересована в дальнейшем повышении эффективности разностороннего и взаимовыгодного сотрудничества стран СНГ. Уверен, что в полной мере это отвечает стратегическим интересам наших стран и наших народов.

Большое спасибо вам за внимание.

СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 8 мая 2015 > № 1364344 Владимир Путин

Будущее Центральной Евразии

Новый вектор международной стратегии России

Резюме Подъем Центральной Евразии должен быть одной из трех составляющих новой глобальной стратегии России, наряду с отношениями с Европой и уже начавшимся поворотом к тихоокеанской Азии. Внутреннее развитие должно быть содержательно привязано к основным векторам внешней политики.

Материал излагает основные положения доклада «К Великому океану-3. Создание Центральной Евразии. Транзитный потенциал России, “Экономический пояс Шелкового пути” и приоритеты совместного развития евразийских государств». Подготовлен под эгидой Международного дискуссионного клуба «Валдай» научным коллективом во главе с С.А. Карагановым. Руководитель проекта по подготовке доклада – Т.В. Бордачёв.

Для России 2014 г. ознаменовался настоящим «поворотом на Восток», становлением подлинно стратегического партнерства с Китаем и не менее радикальной трансформацией отношений с Западом. Эти исторические сдвиги совпали с выходом на новую ступень процесса евразийской интеграции и выдвижением ряда стратегических инициатив Пекином. Важнейшей из них стала предложенная в 2013 г. концепция Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) – масштабного инвестиционного и транспортно-логистического проекта.

Первые шаги по практической реализации инициативы сделаны уже в ноябре 2014 г., когда создан инвестиционный «Фонд Шелкового пути» с капиталом в 40 млрд долларов. Цель китайского проекта – превратить регион в один из мировых центров экономического роста и глобального влияния. «Шелковый путь» призван связать северо-западные районы Китая с рынками Европы и Передней Азии. Однако значимость проекта не исчерпывается перевозкой грузов, в нем заложен стратегический план развития региона через создание новой инфраструктуры, промышленности, торговли, сферы услуг.

Москве нужна активная позиция по этой инициативе КНР, поскольку ее реализация повлияет и на перспективы сохранения за Россией лидерства в регионе, и в целом на ее положение в мире. Необходимо сотрудничество России и Китая по совместному творческому развитию ЭПШП и расширению его возможностей за счет взаимодействия с проектом евразийской интеграции. На этой основе Россия не только придаст новый импульс развитию собственной экономики, но и укрепит Евразийский экономический союз (ЕАЭС), используя приток в Казахстан и Центральную Азию китайских инвестиций, работающих на социально-экономическую стабильность.

Географически российские и китайские интересы пересекаются, а серьезных противоречий между странами нет. Политика США и их союзников толкает Москву и Пекин друг к другу, приближает страны Центральной Евразии к осознанию того, что для обеспечения долгосрочной безопасности и устойчивого роста им нужно работать вместе. Возникает «момент Центральной Евразии» – уникальное стечение международных политических и экономических обстоятельств, позволяющих реализовать потенциал сотрудничества и совместного развития государств этого макрорегиона.

Фундамент евразийского будущего

Евразия – колыбель множества народов и цивилизаций, место зарождения и триумфа нескольких великих империй – китайской, монгольской, империи Тамерлана и российской. Несмотря на славную историю, в XXI веке Евразия не является целостным политико-экономическим образованием. Она разрывается между Европой и Азией, не обрела собственного лица и наднациональной идентичности, а многие воспринимают ее как пространство конкуренции между ведущими державами региона – Россией и Китаем.

Это провоцирует внешние силы на усилия по дестабилизации, попытки вбить клин между Москвой и Пекином, поставить другие государства Евразии перед выбором между якобы взаимоисключающими альтернативами. Однако ни одно из обсуждаемых в политических и научных кругах противоречий не является объективным либо непреодолимым. Более того, древняя земля Евразии предлагает уникальные возможности для развития безопасных и высокорентабельных транспортно-логистических хабов и коридоров, которые соединяют производственные и потребительские потенциалы таких важнейших центров мирового развития, как Европа и Азия.

Стратегическая задача регионального многостороннего взаимодействия – превратить Евразию в зону совместного развития, не менее интенсивного, чем в Европейском союзе. Субъектность Евразии в мировых делах может быть основана только на реализации масштабных экономических проектов, которые свяжут континент воедино. Сотрудничества требует и необходимость противодействия общим трансграничным и внерегиональным угрозам. Это перепады на рынках углеводородов, санкции как феномен новой политико-экономической реальности, наркотрафик, экологическая миграция и общие угрозы в связи с ухудшением обстановки в Афганистане, фактором «Исламского государства», общей угрозой исламизма, которая для Китая сопряжена с сепаратистскими настроениями в Синьцзяне. К решению этих проблем Россия, Китай, страны – участницы ЭПШП могли бы более активно подключать уже существующие механизмы ОДКБ и ШОС.

Естественный центр Евразии – Сибирь, Казахстан, регион Центральной Азии, западные провинции Китая. Здесь расположены колоссальные природные ресурсы, включая такие важные, как нефть, газ, редкоземельные цветные металлы, через эти регионы проходят кратчайшие, наиболее рентабельные и безопасные транспортные маршруты, соединяющие два колосса современной мировой экономики – Европу и Восточную/Юго-Восточную Азию.

С точки зрения государств, которые участвуют в региональном взаимодействии (в первую очередь Россия, Китай, Казахстан), Центральная Евразия – это территория сотрудничества и гармонии, а не конкуренции моделей развития или направлений экономической ориентации. Чтобы создать условия для собственного роста и процветания, все стороны готовы искать взаимоприемлемые компромиссы, учитывать интересы друг друга в любых сферах сотрудничества. Подобная договороспособность является важным гарантом международно-политической стабильности региона – основы долгосрочного межгосударственного сотрудничества.

Учитывая все эти преимущества, центр Евразии способен стать новым центром притяжения капитала и инвестиций, а в геополитическом и геоэкономическом смыслах – ключевым элементом Большой Евразии, включающей в себя Европейский союз, собственно сам центр Евразии, Восточную и Юго-Восточную Азию, Южную Азию и регион Персидского залива.

Пространство совместного развития

Главными движущими силами трансформации Евразии в макрорегион совместного развития должны стать наиболее перспективные и взаимодополняющие межгосударственные проекты: Евразийская экономическая интеграция и масштабное партнерство в рамках Экономического пояса Шелкового пути.

Евразийская интеграция и ее институциональная оболочка – Евразийский экономический союз (ЕАЭС), начавший действовать с 1 января 2015 г. – поможет формировать рамочные правовые условия для совместного рывка, превратившись в эффективный инструмент предупреждения и разрешения межгосударственных споров. Кроме того, участие в ЕАЭС Казахстана и Киргизии создает условия, при которых Китай и рынок Евросоюза будет разделять всего одна таможенная граница. Функционирование единого таможенного и тарифного пространства дает евразийскому проекту соразвития неоспоримые преимущества.

В то время как ЕАЭС будет формировать правовые условия для создания транспортно-логистической инфраструктуры и совместного развития, ЭПШП придаст ему колоссальный торгово-инвестиционный импульс. Опыт Китая по развитию экономических поясов внутри страны пригодится при создании новых международных и трансконтинентальных экономических зон, обеспечивающих связь между ресурсами, производствами и рынками сбыта.

Учитывая исключительную роль этих двух начинаний, важнейшим фактором успешности евразийского проекта является синергия российских и китайских усилий в деле экономического возвышения центра Евразии. Опыт двусторонних отношений показывает, что Москва и Пекин способны воплощать в жизнь множество направлений кооперации на основе «игры с позитивной суммой».

Интересы России, вступившей в период продолжительного ухудшения отношений с США и их союзниками, состоят в том, чтобы обеспечить себе возможности, в наименьшей степени зависимые от Запада. Россия нуждается в дальнейшем укреплении евразийского интеграционного проекта и присоединении к нему новых стран, создании региональных институтов развития, дополняющих уже существующие международные финансово-экономические институты, обеспечении свободы от военных вызовов и угроз по своему юго-восточному периметру, особенно в регионе Казахстана и Центральной Азии. Важнейшая задача – ускорение курса на подъем экономического и политического значения Сибири и Дальнего Востока, а также создание условий для придания стратегическому партнерству с Китаем необратимого характера.

Интересы Китая состоят в постепенном формировании такой системы международного торгово-экономического и политического взаимодействия в Евразии, которая позволила бы обеспечить относительно независимый от традиционных морских путей транспортный коридор между КНР и европейскими рынками. Пекину важны благоприятные политические условия для инвестиционных проектов в Казахстане, Центральной Азии, Сибири и на Дальнем Востоке, он стремится минимизировать риски и угрозы исламского экстремизма и оптимизировать усилия по развитию западных районов собственной страны.

Внешние факторы пока скорее способствуют, нежели препятствуют реализации масштабного евразийского проекта соразвития. Давление, которому Россия подвергается с запада, а Китай – с востока, делают их сотрудничество наиболее рациональной стратегией. Инициативы Китая (экономические) и России (институционально-правовые) различны по своей природе и, следовательно, взаимодополняемы. Государства Центральной Евразии – Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Монголия, а также отчасти Азербайджан, Афганистан и Пакистан – могут обеспечить свою международно-политическую субъектность и социально-экономическую стабильность только через участие в масштабных трансграничных проектах.

Транспортно-логистический потенциал региона колоссален, как и потенциал соразвития государств Евразии (создание трансграничных инвестиционных кластеров и регионов опережающего развития). Реализация ЭПШП позволит сократить путь транспортировки грузов по сравнению с маршрутом через Суэцкий канал. Длина трассы составляет 8400 км, из которых 3400 км уже проложено по территории Китая, а 2800 км и 2200 км строятся или модернизируются в Казахстане и России соответственно.

На сегодняшний день наиболее разработан транспортный коридор Западный Китай – Западная Европа, проходящий через города Ляньюнган, Чжэнчжоу, Ланьчжоу, Урумчи, Хоргос, Алма-Ату, Кызылорду, Актобе, Оренбург, Казань, Нижний Новгород, Москву и Санкт-Петербург с выходом к портам Балтийского моря. Этот маршрут – единственный из всех – уже действует, и большая часть транзитного потока идет именно через него. Важным его преимуществом является наличие лишь одной таможенной границы – между Китаем и Казахстаном.

Перенос сюда основных торговых потоков позволит существенно снизить издержки и страховые расходы за счет повышения уровня безопасности транспортно-логистических маршрутов, сокращения фактора угрозы природных катастроф и международно-политической нестабильности, присущей акватории южных морей. Переориентация существенной части российского экспорта энергоресурсов на растущие азиатские рынки также будет способствовать повышению рентабельности инвестиций в сопутствующие инфраструктурные проекты.

Евразийская стратегия России

Важность экономического возвышения центра Евразии для России очевидна и предоставляет не только прямые, но и косвенные выгоды для государства, бизнеса и страны в целом.

Во-первых, проект обустройства центра Евразии экономически наиболее перспективен. С одной стороны, он объединит интересы государства и частного бизнеса в развитии российских регионов, а с другой – создаст долгосрочную инфраструктуру для прибыльной деятельности многочисленных частных компаний, заинтересованных в производстве и торговом сотрудничестве с другими странами региона.

Во-вторых, экономически сильный и инвестиционно привлекательный центр Евразии – необходимое условие подъема российских регионов – Сибири и в определенной степени Дальнего Востока. При этом Сибири, располагающей масштабным человеческим и ресурсным потенциалом, участие в Шелковом пути не только и не столько позволяет расширить транзит, сколько обеспечивает интеграцию региональной экономики в открытую международную систему.

Главными объектами первичных инвестиций (со стороны государств и специализированных финансовых институтов, таких как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд развития Шелкового пути и пр.) станут транзит и ресурсодобывающая отрасль. На втором этапе они будут дополнены перерабатывающей промышленностью и другими производствами, вплоть до высокотехнологичных. Здесь требуется активное привлечение частных инвестиций, способных дать быстрый экономический эффект ввиду высокого потенциала и пока еще низкой конкуренции в регионе. Создание новых транспортных маршрутов не противоречит российским инициативам, таким как Северный морской путь.

Проект обустройства центра Евразии – важная опора России в мировой политике, фактор ее становления и укрепления в качестве международного центра силы, связанного с игроками, нацеленными на стабилизацию, а не расшатывание региона. Для России укрепление международного сотрудничества вокруг центра Евразии полностью отвечает задаче становления Евразийского экономического союза в качестве состоявшегося межгосударственного объединения с элементами наднациональной интеграции, а для целого ряда небольших государств Евразии снимает проблему выбора.

Кроме того, политическое усиление России в контексте экономического развития центра Евразии позволит «развернуть» многие другие государства, находящиеся в поисках своего места в мире или же не удовлетворенные этим местом, навстречу большому евразийскому проекту. Москва сможет предложить выгодную кооперацию в большом экономическом проекте странам Восточной Европы и Кавказа (а также некоторым другим партнерам, таким как Турция и Монголия). В случае успеха проекта и запуска ускоренного экономического развития Центральной Евразии, можно будет ожидать преумножения человеческого капитала и возникновения новой евразийской идентичности, о которой, кстати, так много писали и говорили русские философы: Николай Трубецкой, Георгий Флоровский, Петр Савицкий и другие. В 20-х гг. прошлого века это казалось умозрительными размышлениями, но теперь под ними может оказаться реально существующий геополитический и экономический фундамент.

Экономическое развитие центра Евразии на условиях максимального соблюдения российских интересов и реализации отечественного потенциала – дело не только государства, но и деловых кругов. Стимулирование частной инициативы, превращение Зауралья в «российский фронтир», территорию неограниченных возможностей, должно стать неотъемлемой частью процесса. Если бизнесу и государству удастся оперативно выработать необходимую повестку, Россия имеет все шансы стать лидером этого возвышения – сосредоточением ресурсных, производственных и интеллектуальных потоков.

Особое место в национальной стратегии евразийского соразвития должно занять раскрытие уникального потенциала Западной Сибири, которая располагает не только богатыми природными ресурсами и развитой промышленной базой, но и великолепным человеческим капиталом. Развитие в рамках большого евразийского проекта не только широтных, но и меридиональных транспортных путей способствует решению проблемы, связанной с удаленностью Сибири от внешних рынков.

Великие сибирские города, в первую очередь Красноярск и Новосибирск, имеют все предпосылки для того, чтобы стать крупнейшими евразийскими транспортно-логистическими узлами, а также центрами региональных проектов развития, включая научно-технологическую, производственную и образовательную составляющие. Велик экономический потенциал водных ресурсов Сибири и ее сельскохозяйственных земель. Поэтому евразийская стратегия России, нацеленная на использование не только ее транзитного потенциала, но и в первую очередь стабилизацию и долгосрочное развитие всей центральной Евразии, должна предусматривать международное позиционирование Западной Сибири и ее лидерство в целом ряде трансграничных проектов.

Многообещающей является и тема общего рынка электроэнергетики. Большая зона покрытия, число генерирующих мощностей и их сопряженность обеспечивают его эффективность. К этому стоит прибавить решение проблемы зимнего и летнего энергоснабжения в Центральной Азии за счет поддержки гидроэнергетики атомной энергией. Возможно, уже на нынешнем этапе необходимо проработать возможность подключения к общему энергорынку запада Китая с 22 млн населения. В будущем правомерен вопрос о создании кольцевой энергосистемы, включающей Сибирь, Казахстан, страны Центральной Азии и западные районы Китая.

Чтобы не упустить «евразийский момент», России следует обсудить с основными региональными партнерами, в первую очередь Китаем, новую стратегию совместного развития в Евразии. Необходимо сформировать комиссию высокого уровня по вопросу взаимодействия в сфере развития транспортно-логистических коридоров в Евразии и реализации проектов соразвития. Требуется создание Рабочей группы ЕАЭС по транспортно-логистической, включая авиатранспортную, инфраструктуре с возможным подключением представителей Киргизии. А самой Евразийской экономической комиссии следует выступить с инициативой (Белая книга) транспортно-логистической стратегии ЕАЭС – единой позиции стран-участниц. Целесообразно подготовить совместный российско-казахстанско-китайский стратегический документ «Энергетический пояс Евразии», определяющий долгосрочные приоритеты международного взаимодействия в торговле энергоресурсами с учетом объективных трансформаций этого рынка.

Новая программа «Диалог Центральной Евразии» содействовала бы созданию политического формата системного взаимодействия между институтами евразийской интеграции и региональными партнерами (Китай и остальные не участвующие пока в ЕАЭС государства). На экспертном и политическом уровнях пора проработать долгосрочную программу укрепления других институтов международного сотрудничества, таких как ШОС и ОДКБ в новом контексте региональной кооперации.

Также стоит инициировать экспертно-аналитическую проработку проекта международного сотрудничества по реке Иртыш, которую делят и активно используют Китай, Казахстан и Россия, на основе принципа «общая река», по аналогии с Меконгcкой инициативой, включая создание эффективной бассейновой комиссии и привлечение пакетного инвестора.

Воплощая в жизнь проекты совместного развития в Евразии, Россия, Китай, государства Центральной Азии, Монголия и в перспективе Индия, Турция, Иран и Южная Корея смогут найти ответ на целый ряд внутренних и международных вызовов, заложить основу устойчивого развития региона и исключить возможность его «взрыва изнутри». Центральная Евразия должна стать безопасным и крепким домом для населяющих ее народов, стабильно развивающимся общим тылом России и Китая, необходимым для решения стратегических задач их внешней политики.

Подъем Центральной Евразии – одна из трех составляющих новой глобальной стратегии России, другими опорами которой являются отношения с Европой как наиболее цивилизационно близким регионом, по-прежнему важным источником технологий и социального опыта, и уже начавшийся поворот к тихоокеанской Азии. Внутреннее развитие России должно быть содержательно привязано к основным векторам ее внешней политики. Именно это наряду с модернизацией государственного управления, изменением выработавшей свой потенциал модели экономики и увеличением военно-политических возможностей позволит упрочить позиции России как мировой державы XXI века.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363832 Сергей Караганов

Какофония вместо «европейского концерта»

Владимир Чернега

Диалектика отношений России и Запада

В.Н. Чернега – консультант Совета Европы, доктор юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посланник.

Резюме Посткоммунистическая Россия повторила опыт России петровской. Петр I взял в Европе военно-техническую составляющую и некоторые аспекты административного управления. Социальный же опыт он проигнорировал.

Жесткая конфронтация между Россией и Западом из-за Украины, напоминающая худшие времена холодной войны, побуждает экспертов и политиков задуматься о причинах такой ситуации. Некоторые из них лежат на поверхности, другие носят глубинный характер. В любом случае, речь идет не о простом столкновении геополитических интересов двух сторон. По сути, Россия и Запад переживают очередной момент истины, подводящий итог их взаимоотношений после распада Советского Союза. Анализ этого периода и выводы, которые сделает каждая сторона, определят, на каких основах будут строиться связи в дальнейшем.

Отношения между Россией и Западом отличались противоречивостью даже в то время, когда Российская империя хотя бы формально считалась частью тогдашнего, в основном европейского, Запада. Это сложная тема, которой посвящены десятки, если не сотни трудов, и она не может быть исчерпана в настоящей статье. Ограничусь лишь одним примером. В свое время мне пришлось работать над документами внешней политики России периода Священного союза. Современному россиянину трудно представить, насколько Российская империя была тогда вовлечена, причем на главных ролях, в дела «европейского концерта государств». Вплоть до решения вопроса о назначении Португалией вице-короля Бразилии. Но это не мешало российской власти настороженно, а то и просто враждебно относиться к идейному влиянию Запада, а определенной части западных элит – критически оценивать внутриполитическое и социальное устройство России, в частности крепостное право и безраздельное доминирование абсолютистского государства над обществом и индивидом.

Уже тогда это противоречие питало пропагандистские схватки, особенно в моменты обострения геополитической борьбы, когда России приходилось противостоять одной из западных держав или их союзу. Ответ на известную и сегодня, весьма критическую книгу Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году», явившуюся своего рода предчувствием Крымской войны, стал в России государственным делом. Нужно признать, что основания для этого имелись, поскольку книга была переведена на основные европейские языки и долго считалась на Западе своего рода учебным пособием для понимания России.

Стоит упомянуть и о том, что образ злобного медведя как символа враждебной и дикой России был создан британской пропагандой в XIX веке, когда две империи соперничали за контроль над Средней Азией.

Правда, были и периоды, к примеру, во время существования Антанты, когда во Франции и Великобритании образ России был почти позитивным (в Германии и Австро-Венгрии все было, естественно, наоборот). Но даже тогда определенная часть интеллектуалов и политиков этих стран ставила под сомнение принадлежность России к «цивилизованной» Европе.

Октябрьская революция 1917 г. и образование советского государства в числе прочего были попыткой создать идейно-политическую антитезу Западу, парадоксальным образом основанную на идеологии, пришедшей с Запада. В 1991 г. эта попытка была признана неудачной, и Россия вновь повернулась к капиталистическому Западу. На этот раз, как казалось, у нее было больше шансов если не интегрироваться в западный мир, то по крайней мере преодолеть прежние противоречия и создать единое идейно-политическое и геополитическое пространство. В отличие от Российской империи, в которой к 1914 г. современная промышленность еще только начала по-настоящему развиваться, а 80% населения составляли неграмотные в массе своей крестьяне, новая Россия унаследовала от СССР мощную, пусть в основном и устаревшую индустрию, развитую науку и представляла собой одно из самых образованных обществ в мире. Нынешняя конфронтация показывает, что «брачный союз» между Россией и Западом не сложился и откладывается на неопределенное время. Но это не означает, что у отношений нет перспективы. Чтобы понять, каким образом, когда и на каких условиях возможно сближение, необходимо выявить основные причины сложившейся ситуации.

Европейский путь в противоположном направлении

И российские, и западные исследователи в основном видят эти причины в сфере геополитики. Но есть и исключения. Так, французский эксперт Филипп Лефор полагает, что недостаток коммуникации привел к деформированному восприятию друг друга, появлению взаимного непонимания и все более глубоких «недоразумений».

Оба подхода дополняют друг друга. Недостаток коммуникации, неадекватное восприятие, несомненно, негативно сказались на отношениях в геополитической сфере, но, конечно, не были первопричиной нынешней конфронтации. В то же время они усугубляли «недоразумения», порожденные разнонаправленностью общественного развития в России и в странах Запада после 1991 года. Все вместе, геополитическое соперничество, упомянутые «недоразумения» и недостаток коммуникации, создало кумулятивный эффект.

Главное из «недоразумений» связано с непониманием на Западе последствий российских реформ 90-х гг. для развития страны и, в частности, для ее политической и идеологической эволюции после 2000 года. Хотя на Западе признают, что реформы не были достаточно продуманы и достигли своих целей лишь частично, в целом их результаты оценивают положительно. В качестве иллюстрации можно привести опубликованную в прошлом году статью Строуба Тэлботта, бывшего советника президента США Билла Клинтона, в которой тот не жалеет комплиментов в адрес Бориса Ельцина, «ведшего Россию в правильном направлении, в том числе пытавшегося покончить с ее имперскими амбициями».

По этой причине большинство западных экспертов и политиков считали приход к власти Владимира Путина результатом случайного совпадения обстоятельств. Некоторые говорили о внутрикремлевском заговоре, вдохновлявшемся Борисом Березовским, или даже о спецоперации российских спецслужб. Но в любом случае почти никто не ожидал, что Путин надолго задержится у власти. Имела место недооценка не только его личности, но и той политической и социально-экономической ситуации, которая сложилась в России в значительной мере вследствие упомянутых выше реформ.

О них в России написано очень много. Оценки варьируются от однозначно негативных до более взвешенных. Однако очень редко указывается на то, что в конечном итоге в России сформировалась и продолжает функционировать социально-экономическая система, противоположная даже по своим базовым принципам европейской модели. Молодые реформаторы, вдохновлявшиеся прежде всего идеями американского экономиста Милтона Фридмана, выбрали ультралиберальную, монетаристскую модель, абсолютно противоречившую традициям российского общества. Европейская модель, основанная на тщательно выверенном балансе государственного интервенционизма и рыночных начал, на тесном увязывании экономической и социальной политики, даже не рассматривалась.

Результатом стало разрушение большей части производственного сектора, деградация науки и образования, обнищание огромной части населения и все возрастающий разрыв между бедными и богатыми, политическая чехарда, а также угроза дезинтеграции страны. Но самым, наверное, печальным и недопонимаемым на Западе последствием 90-х гг. явилась дискредитация самой идеи демократии. В массовом сознании россиян не закрепилась связь между демократическим устройством и процветанием. Как отмечалось в докладе Совета Европы 1999 г., посвященном России (а также Украине), «население страны утратило веру и в рынок, и в государство».

Эта ситуация, естественно, не способствовала осознанию важности личных прав и свобод для общественного и социально-экономического развития, основанного на индивидуальной инициативе и гражданской ответственности. Ненависть к новому классу богатых, выросшему, по мнению большинства, на воровстве и коррупции, не позволяла утвердиться принципу незыблемости частной собственности, необходимому для становления подлинно рыночной экономики.

В этом контексте приход к власти лидера типа Путина был если не неизбежным, то весьма вероятным. То, что, как пишут на Западе, он смог постепенно сократить «пространство демократии и свободы», не встретив особого сопротивления, было закономерно. Для подавляющего большинства населения они не были приоритетом. Напротив, повышение на протяжении ряда лет жизненного уровня, снятие угрозы распада государства и политическая стабильность были оценены достаточно высоко.

Однако, став более дееспособным, российское государство начало все активнее подминать под себя гражданское общество. Растущая ориентация на государственный капитализм, увеличение веса бюрократического аппарата усугубляли тенденцию. По сути дальнейшее развитие все меньше определялось институтами гражданского общества, политическими партиями и частным капиталом и все больше – чиновничье-номенклатурной прослойкой, распоряжающейся, в том числе и в своих личных интересах, ее основными ресурсами (академик РАН Юрий Пивоваров, исследовавший эту «новую номенклатурную революцию», назвал данный феномен «властесобственностью»).

В свою очередь большая часть жителей страны после утраты прежних идеологических ориентиров довольно быстро сдвинулась в сторону консервативно-традиционалистских ценностей. Этому способствовало и возрождение православной церкви. Постепенно считать себя православным стало даже для многих неверующих россиян частью новой национальной идентичности. В условиях духовного вакуума это было закономерным и поначалу скорее позитивным явлением. Однако в более долгосрочном плане тенденция к традиционализму должна была рано или поздно привести (и привела) к значительному ослаблению влияния либерально-демократических идей.

Российская власть, нуждающаяся хоть в каком-то идеологическом обрамлении политического курса, также не осталась в стороне от этого процесса, все более воспринимая и афишируя консервативно-традиционалистские установки. При этом в России все же не появилась системная господствующая идеология, которая обычно играет роль общественной идейной скрепы. Попытки некоторых властных и околовластных кругов продвинуть осовремененную версию формулы «православие, самодержавие, народность» большого успеха не имели. Во-первых, это не вызывало и не вызывает энтузиазма у большей части элит, исповедующих культ денег и в целом деидеологизированных. Во-вторых, официально сохранялся курс на развитие демократии, и само существование этой установки ограничивало возможность принятия на вооружение откровенно авторитарной идеологии.

Между тем на Западе все происходило ровно наоборот. В то время как российские элиты успешно строили общество, где росла дистанция между богатыми и бедными, в Европе предпринимались все более значительные усилия по укреплению социальной сплоченности. Политика продвижения социальной сплоченности началась еще в 1960-е гг., причем уже тогда она рассматривалась как непременное условие устойчивого развития экономики и способности государства противостоять внешним и внутренним угрозам.

Отталкиваясь от этой установки, в 1970–1990-е гг. развитые европейские страны пришли к тому, что получило название «европейской социальной модели». Отличительная ее особенность – переход от политики «социальной благотворительности» (поддержка бедных с помощью тех или иных пособий) к созданию таких социально-экономических координат, при которых подавляющее большинство граждан, особенно уязвимые категории (инвалиды, многодетные семьи, дети в трудной жизненной ситуации, мигранты, национальные меньшинства, пожилые люди) имели бы реальный шанс интегрироваться в общество как его полноценные члены.

В более широком плане европейская социальная модель характеризуется следующими чертами: тесное увязывание экономической и социальной политики; мощные системы социальной солидарности; доступность качественного жилья, образования и здравоохранения; уменьшение бедности и сокращение разрыва между бедностью и богатством (главным образом через дифференцированную систему налогообложения и взносов в социальные фонды).

Разумеется, модель эта очень затратная, поскольку требует значительных социальных инвестиций. Однако эти затраты себя оправдывают, обеспечивая беспрецедентно высокий уровень социальной сплоченности в европейских обществах. Справедливости ради нужно отметить, что в последние годы в связи с экономическим кризисом и необходимостью жесткой экономии эти вложения несколько снизились. Однако, к примеру, в Германии или Франции они все же в среднем остались на уровне 40% ВНП. Для сравнения: в России даже до кризиса 2008–2009 гг. этот показатель не превышал 23%.

Европейская социальная модель стала одной из составляющих «мягкой силы» Евросоюза, источником его привлекательности для других стран. Российская власть, двигавшаяся в другом направлении, серьезно недооценила этот фактор на Украине и в других постсоветских странах.

В Соединенных Штатах ситуация в этом плане была и остается менее однозначной. С одной стороны, они заимствовали некоторые элементы европейской модели. С другой – за последние десятилетия разрыв между бедными и богатыми здесь значительно вырос. Но США все же удается сохранять достаточно высокий уровень социальной сплоченности, прежде всего благодаря тому, что большинство населения, как и в Западной Европе, составляет так называемый средний класс.

Устойчивости западных обществ также способствуют стабильно функционирующие демократические институты, независимая судебная власть и, соответственно, достаточно высокий уровень правовой защищенности индивида, гражданских институтов и бизнеса от государственного произвола.

Социальная сплоченность, в свою очередь, явилась важнейшим фактором усиления идейного единства этих обществ. Либеральная демократия и права человека и ранее были там фетишизированы некоторыми интеллектуалами (типа Андре Глюксмана во Франции) и политиками. Но после фактического исчезновения соперничающей идеологии, какой был коммунизм, она превратилась в своего рода светскую религию, которая успешно вытесняла и продолжает вытеснять религию настоящую.

С учетом этого вполне закономерно, что геополитическое соперничество с Россией на Украине, например, в освещении западных СМИ преподносится как борьба Добра и Зла. С одной стороны, Запад, в частности Евросоюз, который несет «социальную защищенность, демократию, права человека, правовое государство и процветание», с другой – «деспотическая, агрессивная и погрязшая в коррупции» Россия. Сложные проблемы молодого украинского государства, связанные, например, с трудным сосуществованием западной и восточной частей страны, олигархическим типом экономики и обнищанием населения, практически игнорировались, поскольку подразумевалось, что установление «подлинно демократического» режима будет панацеей от всех бед.

Цивилизационный разрыв между Россией и Западом имел серьезные последствия. Во-первых, он дал повод активно заняться «отторжением России от Европы» под предлогом, что россияне как народ чуть ли не на генетическом уровне отвергают демократию и права человека, что они могут жить только в условиях деспотического правления, которое пытаются насаждать и в соседних странах.

Во-вторых, в России не учли, что существенно более идеологизированной стала внешняя политика западных стран. Конечно, она содержала значительную идеологическую компоненту и в годы холодной войны. Однако триумфализм, возникший в результате победы над коммунизмом и символом которого можно считать известную публикацию Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории и последний человек», придали этой идеологизированности новое измерение. Этим, кстати, объясняется и значительное увеличение доли политических активистов среди американских послов, которое отмечает глава вашингтонского Центра глобальных интересов Николай Злобин: если при Билле Клинтоне эта доля не превышала 30%, то при Бараке Обаме она достигла 60. Идейно-политическая ангажированность, недостаток профессионализма этих дипломатов привели к ошибкам, допущенным США в Ираке, Ливии, Сирии и на Украине.

Чрезмерная идеологизация является одной из причин того, что прагматический подход российской внешней политики не всегда находит понимание на Западе, в частности в Соединенных Штатах. Ведь американская внешняя политика, хоть и обслуживает вполне прагматические интересы, одновременно содержит сильный мессианский элемент. Официально афишируемая ею задача распространять по всему миру универсальные ценности демократии и прав человека хоть и носит подчиненный характер по отношению к этим интересам и используется в качестве одного из инструментов их реализации, все же не является сугубо пропагандистской установкой. В определенной степени это характерно и для внешней политики западноевропейских государств. Это явилось одним из факторов того, что они вопреки своим экономическим интересам присоединились к антироссийским санкциям в связи с кризисом на Украине. Российская власть с изумлением обнаружила, что экономическая выгода не всегда является абсолютной ценностью.

Кто кого победил?

Еще одним источником «недоразумений» между Россией и Западом, особенно между Россией и США, стал миф о том, что Советский Союз развалился в результате проигранной им холодной войны. Этот миф глубоко укоренился в западных странах. Он прижился и в определенных кругах России. При этом игнорировался тот факт, что холодная война, по существу, закончилась за несколько лет до распада СССР и что большинство западных лидеров начиная с определенного момента поддерживали Михаила Горбачёва. На самом деле советско-коммунистический строй проиграл прежде всего экономическое и идейно-политическое соревнование с Западом и был обречен независимо от того, была холодная война или нет. Последняя лишь только ускорила развязку.

Это объясняет, почему население России в своем громадном большинстве не чувствовало себя побежденным кем бы то ни было. Оно не было враждебно Западу, но при этом продолжало считать Россию великой державой, с которой следует обращаться как с равным партнером. Это умонастроение, хотя и очень робко, пытался иногда дать почувствовать западным партнерам даже Ельцин. Но по-настоящему оно стало выражаться внешней политикой России при Путине.

Однако западные государства, как особенно хорошо видно сейчас, ожидали от России поведения именно побежденной страны, которая заняла бы отведенное ей место в новом международном порядке, создававшемся Соединенными Штатами их союзниками. Это противоречие рано или поздно должно было привести к напряженности и конфликтам, что и случилось после прихода к власти Путина, который еще в своей известной речи в Мюнхене в 2007 г. без обиняков обозначил проблему западного, прежде всего американского диктата.

Напряженности прибавляло и другое «недоразумение», связанное с различным восприятием роли НАТО и натовской экспансии на Восток. В мае прошлого года автор наблюдал за дискуссией ряда экспертов и политиков на французском телевизионном канале France 5 по поводу украинского кризиса. В какой-то момент ведущий воскликнул: «Ну почему русские так боятся НАТО? Ведь это всего лишь дискуссионный клуб, который безуспешно добивается от нас повышения военных расходов». Конечно, это была шутка, но она отразила достаточно позитивное видение НАТО большинством западноевропейцев.

Вопреки утвердившемуся в России представлению о ненужности НАТО после холодной войны, западноевропейские страны считают эту организацию полезной уже только потому, что она как раз позволяет им экономить на военных расходах и тем самым несколько компенсировать экономическое отставание от США. Они ведь тратят значительно больше, чем Соединенные Штаты, на поддержание социальной сплоченности, причем основное бремя расходов ложится на экономический сектор. Даже в последнее время, несмотря на распространяемые западными СМИ и многими политиками и военными предостережения по поводу «возрастающей русской угрозы», Великобритания, Германия и Франция продолжали сокращать свои армии. После варварского нападения экстремистов на журнал «Шарли Эбдо» и поднявшейся в связи с этим волны страха перед воинствующим исламизмом президент Франсуа Олланд лишь «замедлил» на один год программу сокращения сухопутных войск Франции на 2009–2019 гг. (с 314 тыс. человек, включая гражданский персонал, до 234 тыс.).

Если для большинства россиян НАТО – это военно-политический союз, контролируемый США, которые применяли и продолжают применять военную силу каждый раз, когда, по их мнению, этого требуют геополитические интересы, и который бомбил Сербию в 1999 г., то на Западе население в своей массе искренне верит, что альянс несет не только своим членам, но и соседним государствам «безопасность, стабильность и условия для процветания».

Конечно, большую роль здесь сыграло и то, что расширение НАТО сопровождалось и продолжает сопровождаться мощной пропагандистской поддержкой, которая усиливалась по мере приближения блока к границам России и на определенном этапе переросла в настоящую информационную войну против нее.

Эта пропаганда сумела навязать общественному мнению Запада образ России как псевдокапиталистической копии Советского Союза с той разницей, что копия выглядит значительно хуже оригинала. Если СССР вызывал не только страх, но и определенное уважение и интерес, а главное, его считали «предсказуемым», то сегодня Россия представляется как страна малоинтересная, а после российско-грузинской войны 2008 г. еще и «непредсказуемая» и «агрессивная».

Вот почему поддержка США и их союзниками «майданного» переворота в Киеве, приведшего к власти откровенно прозападное правительство, в целом воспринята политическим сообществом, СМИ и общественным мнением Запада как «естественная». Напротив, реакцию России (отделение Крыма, поддержка «антимайданного» восстания на юго-востоке Украины) сочли «неожиданной» и «неадекватной» и восприняли как грубое посягательство на существующий международный порядок.

Конечно, геополитического столкновения Запада и России по поводу Украины в нынешней острой форме можно было избежать, но нельзя сказать, что оно было непредсказуемым. Это признают и некоторые западные специализированные издания. Например, французский журнал «Национальная оборона» отмечает, что опасность такого столкновения предопределена прежде всего внешнеполитической стратегией США в отношении России, принятой еще в начале 90-х годов. Речь идет о современной версии политики «roll back» (отбрасывание), которая, как известно, была выдвинута государственным секретарем Джоном Фостером Даллесом во время президентства Дуайта Эйзенхауэра и носила более агрессивный характер, чем принятая до этого стратегия «containment» (сдерживание). Она предполагала, в частности, «вытеснение» противника, то есть СССР, из оспариваемых стратегических регионов. Применительно к современной России особое значение в этой связи отводилось установлению западного контроля над Украиной через принятие ее в Евросоюз и НАТО. При этом самой России полноценной «европейской» или «евроатлантической» перспективы не предлагалось.

Окно вместо двери

Конфликт между Россией и Западом высветил наличие системного кризиса в их отношениях, объясняющегося переплетением взаимного идейно-политического отчуждения и геополитического соперничества. С одной стороны, Россия, которая в 1992 г. в заявке на вступление в Совет Европы искренне говорила о стремлении продвигать у себя «европейские ценности», то есть демократию, права личности и верховенства права, на деле все медленнее и со сбоями двигалась по этому пути. После 2000 г. наметился даже явный регресс, в концептуальном плане выразившийся в идеях «управляемой» или «суверенной» демократии. В стране так и не сформировались полноценные институты гражданского общества, а власть окончательно приобрела патерналистский характер. Российская судебная машина не разорвала пуповину зависимости от власти и в значительной степени осталась институтом административно-репрессивной системы, а не правосудия. Правоохранительные органы поражены коррупцией. В социально-экономическом плане Россия вообще двигалась в противоположном Европе направлении.

С определенной долей условности можно утверждать, что Россия в 90-е и последующие годы в какой-то степени повторила опыт петровской России. Петр I «прорубил окно в Европу», но при этом, как заметил русский историк Василий Ключевский, в основном взял от нее военно-техническую составляющую и те или иные аспекты модели административного управления. Социальный же опыт Европы (фактическое исчезновение крепостного права, ставка в развитии экономики на свободного человека) он проигнорировал. Современные российские элиты, как и значительная часть населения страны, после крушения коммунистического строя также в основном восприняли внешнюю сторону европейского образа жизни, связанную прежде всего с «обществом потребления». В то же время указанные «европейские ценности» должного укоренения пока не получили ни в государственной политике, ни в массовом сознании.

С другой стороны, Запад, начавший отторгать Россию еще в 1990-е гг., впоследствии усиливал это отторжение по мере своей геополитической экспансии на восток. Стратегическая ошибка, заключавшаяся в том, что при этом самой России не предлагалось никакой альтернативы, кроме как подчиниться интересам Запада, сегодня усугубляется антироссийскими санкциями, вписывающимися в логику все той же стратегии «roll back». Усилившаяся антироссийская риторика идет в том же русле.

Обида на Запад, наблюдающаяся сейчас в России, имеет, таким образом, реальные основания. Однако это не должно заслонять тот факт, что сама Россия уже давно отдалялась от Запада и что в результате это вело к ее идейно-политической самоизоляции и усугублению проблем внутреннего развития.

Нужно также признать, что Запад повел себя так уверенно и напористо не только потому, что не сомневается в своей «исторической правоте». Россия позволила себе быть слабой, так и не сумев создать прочную современную диверсифицированную экономику и эффективную социальную систему, а со слабыми в международных отношениях, как это было всегда, считаются мало. Модный сейчас в России конспирологический тезис о том, что Запад всегда ополчался на Россию, когда она усиливалась, с исторической точки зрения некорректен, а применительно к сегодняшней ситуации просто ошибочен. Россия в прошлом сама не раз объединялась с другими государствами против какой-то чрезмерно усилившейся державы (достаточно вспомнить наполеоновскую Францию). Сегодняшняя же ситуация в значительной мере объясняется тем, что Россия пытается вести себя как великая держава, не располагая необходимыми для этого ресурсами и не имея достаточно сильных и надежных союзников. В этой связи уместно вспомнить слова министра иностранных дел Российской империи, канцлера Александра Горчакова: «Величие не провозглашается, его вынуждены признавать».

Осознание этого факта важно для выхода из системного кризиса. Экономически сильная, социально сплоченная и демократическая Россия, интегрированная в систему «европейских ценностей», вряд ли подверглась бы такому геополитическому нажиму.

На сегодняшний день у России нет альтернативы возобновлению сотрудничества с Западом, в первую очередь с Европейским союзом. Ее экономическая слабость не позволяет рассчитывать на победу в конфронтации «на измор». «Поворот к Азии» (не первый в истории России), расширение сотрудничества с Китаем, проект ЕАЭС, сами по себе полезные и нужные, такой альтернативой быть не могут. Во-первых, азиатские партнеры, включая Китай, не в состоянии заменить Запад в качестве источника передовых технологий и инвестиций, без которых невозможна модернизация и реальная диверсификация российской экономики.

Во-вторых, Россия при любых обстоятельствах останется на европейском континенте, где проживает более 80% ее населения и где сосредоточена основная часть ее экономического потенциала. Несмотря на нынешнюю конфронтацию, между Россией и ЕС сохраняется глубокая торгово-экономическая взаимозависимость. Между ними (как и в целом между Россией и Западом) нет того идеологического противостояния, которое существовало во времена СССР, а российское общество, несмотря на отмеченный выше диссонанс с Евросоюзом в общественно-политическом развитии, в целом принадлежит к европейской культуре, и эту данность не под силу изменить никому.

К счастью, ЕС, да и Запад в целом, также не заинтересован в длительной конфронтации. Обе стороны, как и прежде, нуждаются в сотрудничестве по многим направлениям. Даже США, все более озабоченные проблемой сдерживания Китая, вряд ли желают «вассализации» России азиатским гигантом.

На нынешнем этапе необходимо как можно скорее достигнуть компромисса по украинской проблеме. С точки зрения Realpolitik даже «замораживание» конфликта в его нынешнем виде представляется меньшим злом, позволяющим не только прекратить гибель людей, но также если не устранить, то существенно ослабить угрозу «большой войны». Вместе с тем «замороженный конфликт» дает возможность постепенно перейти от конфронтации к восстановлению сотрудничества.

В более же длительной перспективе России рано или поздно придется выбирать: идти «другим путем» вне русла общеевропейского развития, что неизбежно ведет в тупик, или начать поиск путей реального сближения с Евросоюзом. Имеются в виду не только расширение и углубление сотрудничества в разных областях, но также принятие принципиальной установки на включение России в процесс «евроинтеграции», затрагивающий не только экономику, образование, науку, культуру, но и законодательную сферу, правоприменительную практику, а в конечном счете и политическую систему. Демократия, независимый суд, незыблемость частной собственности, права личности неразрывно связаны между собой, а без них у России нет будущего. Ссылки на успех китайской модели, популярные в определенных российских кругах, не должны обманывать. Китай, как в свое время Южная Корея и ряд других азиатских стран, неизбежно достигнет стадии, когда дальнейшее развитие потребует демократических реформ. Уже сейчас официозные китайские СМИ с тревогой пишут о «вестернизации» среднего класса страны и опасности распространения «гонконгского вируса».

Что касается самого Евросоюза, там всегда было понимание, что без России невозможно обеспечить безопасность на континенте. Сейчас появляются также первые признаки осознания того, что ЕС без России не будет иметь стратегической глубины, необходимой для достижения большей самостоятельности. Конечно, сегодняшний контекст не лучший для продвижения этой установки, но со временем она будет проявляться сильнее. Во всяком случае, давление США на Европу в вопросе антироссийских санкций, воинственная риторика в американском Конгрессе привели к активизации тех европейских кругов, которые считают, что взаимное удаление Европейского союза и России выгодно Америке, но невыгодно Европе.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363831 Владимир Чернега

Обновление себя и мира

Михаил Коростиков

Участие в БРИКС бросает России интеллектуальный вызов

Резюме БРИКС даёт России шанс уйти от затягивающего все глубже украинского омута, занявшись интеллектуальным обновлением себя посредством обновления мира. Поле для работы огромно.

Объединение России, Бразилии, Индии, Китая и Южной Африки (БРИКС) за шесть лет уже сделало полный круг председательств, и в июле 2015 г. саммит возвращается в Россию. Зачем нам этот формат? Получили ли мы от него то, что хотели? В России исследователи проблематики БРИКС в целом едины в оценках задач, стоящих перед организацией. Исполнительный директор Национального комитета по исследованиям БРИКС Георгий Толорая в статье «Зачем России БРИКС?» указывал, что первая цель объединения – реформа международных финансовых институтов, вторая – создание совместных механизмов безопасности, третья – выработка новой парадигмы развития человечества. Для России же БРИКС в настоящий момент – главная поддержка в условиях резко ухудшившихся отношений с Западом. На последний тезис делают упор другие известные сторонники идеи БРИКС в России, депутат Госдумы Вячеслав Никонов и координатор в МИДе по вопросам БРИКС и G20 Вадим Луков.

БРИКС, однако, пока не выступил с официальным и согласованным видением своего будущего. Клуб выражает озабоченность различными проблемами, обсуждает отдельные прикладные аспекты сотрудничества и проводит закрытые приватные переговоры. Является ли это должным форматом отношений для пяти стран, претендующих на лидерство в рамках целых континентов? Задействован ли в полной мере потенциал объединения, дал ли БРИКС миру то, чего от него ждут? Многие полагают, что нет. На первый план в БРИКС должен выйти политический аспект взаимодействия, разработка программы построения более справедливого и менее конфликтного мира.

Россия в этом случае получила бы отличную возможность повысить свой международный престиж и решить внутренние проблемы, связанные с кризисом самоопределения. Обида на недостаток уважения, изоляционистские лозунги об импортозамещении, «особом пути», «духовных скрепах» и «русском мире» маскируют боязнь признать очевидное: страна нуждается в радикальном идеологическом обновлении, она неспособна на основе прошлого опыта воспроизвести практически ничего привлекательного. Европейские страны, которые на протяжении всей истории России были основным источником средств модернизации, свернули сотрудничество и ввели санкции. Даже ближайшие партнеры России по ОДКБ и ЕАЭС, Белоруссия и Казахстан, периодически устраивают демарши, пытаясь играть на противоречиях Москвы с ЕС и с Китаем, и во внутренней политике часто используют антироссийскую риторику. Наконец, кульминацией снижения авторитета России стала окончательная потеря в 2014 г. Украины как дружественного государства, что вызвало радикальное изменение внутреннего и внешнего курса. К сожалению, не в лучшую сторону: речь теперь идет не о развитии и росте, а о стабилизации и экономическом выживании.

БРИКС дает шанс уйти от затягивающего все глубже водоворота, не просто сохранив самоуважение, но и нарастив международный вес через решение актуальных проблем человечества. Поле для работы огромно. По сути, пять государств собрала вместе не позитивная, а негативная повестка: перед ними встают угрозы, преодолеть которые можно только сообща. Они носят комплексный и долговременный характер: устаревшая система международного управления; не отвечающая внутренним запросам стран мировая финансово-экономическая система; структурные проблемы глобального экономического развития; экологическая деградация; искаженное в пользу группы западных стран информационное поле. Эти вопросы будут основными на повестке дня в XXI веке, и государство или сообщество государств, способное предложить их оптимальное решение, вправе рассчитывать на поддержку большинства стран мира. Будущая международная система должна быть максимально инклюзивной и отвечающей нуждам нового большинства активных участников мировой политики. При ее разработке необходимо избежать конфронтации с Соединенными Штатами и Евросоюзом, предложив им достойное место, соответствующее их потенциалу, но не предоставляющее никаких экстраординарных преимуществ, которыми они обладают сегодня.

Остановимся подробнее на том, почему именно вышеперечисленные аспекты современного мироустройства нуждаются в реформировании.

Глобальное управление

Устаревшая система международного управления сложилась по итогам Второй мировой войны и давно не отвечает современным реалиям. Основной целью ООН на момент создания было предотвращение конфликта между сильнейшими участниками международных отношений. В 1945 г. совокупное население стран, входивших в Совет Безопасности ООН (включая зависимые территории), составляло приблизительно 66% населения планеты. Объем ВВП этих государств и территорий равнялся 59% совокупного ВВП земного шара. Они были победителями в войне и впоследствии стали единственными обладателями ядерного оружия. В 2014 г. совокупный ВВП стран Совбеза был равен 44% от общемирового, а доля в населении планеты опустилась до 26%. Ядерным оружием сейчас обладают еще как минимум Индия, Пакистан, Израиль и КНДР, около 20 стран являются «пороговыми», то есть могут создать его в течение 3–6 месяцев с момента принятия такого решения. Все это говорит не о необходимости включить их в мировые управляющие органы, но лишь о том, что данная технология не так уж сложна в производстве и обладание ею является личным выбором государства, а не правом на членство в элитном клубе.

У человечества есть два варианта выхода из этой ситуации. Первый – начать еще один мировой конфликт для определения относительного веса каждого из центров силы. Другой – попробовать реформировать ООН таким образом, чтобы учесть новый мировой расклад. Именно это должно стать одной из главных задач БРИКС на ближайшее десятилетие. Отсутствие представительности в Совбезе ООН подрывает доверие к этому уникальному международному институту, который по набору функций безальтернативен. Понятны все связанные с этим риски. Совбез должен быть достаточно компактен для сохранения работоспособности, но при этом отражать актуальный мировой расклад. Постоянные члены, среди которых два государства БРИКС, делиться властью не стремятся. БРИКСу нужен консенсус по этим вопросам внутри группы, чтобы стать агентом и адвокатом изменений вне ее.

В качестве одной из мер Россия могла бы предложить институт совместного открытого обсуждения определенных вопросов из повестки ООН внутри БРИКС вне зависимости от ротации в Совбезе. Если какое-то решение критически важно для Индии, Бразилии и ЮАР и при этом не затрагивает российские или китайские национальные интересы, отчего не предоставить им вето России или КНР либо как минимум активную поддержку. По факту в большинстве вопросов страны БРИКС и так голосуют солидарно, поэтому открытое выдвижение принципа совместного обсуждения, к примеру, вопросов международного развития позволило бы нарастить вес России, не меняя структуру Совбеза. В этом случае официально ответственными за сохранение его устаревшей конфигурации стали бы США, Великобритания и Франция.

Мировая финансово-экономическая система в настоящий момент является главной темой обсуждения внутри группы БРИКС как на ее саммитах, так и в рамках кооперации пятерки на платформе G20. Работа Бреттон-Вудских институтов была тщательно проанализирована в 2001 г. комиссией под руководством Алана Мельцера, которая впоследствии представила Конгрессу Соединенных Штатов развернутый отчет в том числе и о том, почему деятельность МВФ оказалась неэффективна в период латиноамериканского долгового кризиса 1980-х гг., азиатского финансового кризиса 1997 г. и дефолта в России в 1998 году. В отчете комиссии было указано, что ведущие промышленно развитые страны используют МВФ в своих целях, а степень и форма контроля Фонда над экономикой должников подрывает их демократическое развитие. МВФ и Всемирный банк продолжают зачастую действовать в качестве проводников интересов США и Западной Европы, в частности, в механизме «покупки голосов» в Совбезе и Генассамблее ООН (исследования Иляны Кузиемко и Эрика Веркера), а также позволяют развитым странам «поощрять» и «наказывать» развивающиеся через варьирование количества условий при выдаче кредитов. Неспособность Конгресса США с 2010 г. поддержать одобренную остальными членами G20 реформу МВФ наглядно показывает пределы согласия Вашингтона на изменение системы. Всемирная торговая организация с 2001 г. не может продвинуться в Дохийском раунде переговоров, так как стороны не способны договориться о субсидиях на сельхозпродукцию. Наконец, рейтинговые агентства в начале 2015 г. понизили рейтинг России ниже инвестиционного несмотря на стабильную макроэкономическую ситуацию и значительные золотовалютные резервы.

«Давить на совесть» и требовать более справедливого распределения управляющих ролей в этих институтах с высокой долей вероятности бесполезно. Потеря рабочих мест, рынков и сжатие экономики всегда будут более серьезной угрозой для стран развитого мира, чем обвинения в двойных стандартах и несправедливости. Ситуация даже немного комична: незападные страны пытаются добиться большего представительства в институтах, созданных с целью структурирования мира по модели западных государств. Целью БРИКС должно стать создание параллельных структур, которые отражали бы интересы их долгосрочного развития. Подписание соглашения о Банке БРИКС и заключение договора о валютных свопах в 2014 г. – шаги в верном направлении, как и заявление в начале 2015 г. о возможности создания собственного рейтингового агентства. Тем не менее очень важно, чтобы инициативы не превращались в карго-культ, имитирующий уже имеющиеся институты с единственной целью выразить несогласие с Западом. В обновленном банке развития и валютном фонде есть реальная потребность, которая связана с возникновением вызовов, не существовавших в эпоху становления Бреттон-Вудской системы. Развертывание широкой программы инфраструктурных, «зеленых» и высокотехнологичных инвестиций (особенно в странах глобального Юга) является необходимой предпосылкой для расширения рынков, которое необходимо для мирного и сбалансированного развития планеты.

Хорошим примером нового типа институтов может стать Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный Китаем в 2014 г. и уже получивший поддержку большинства азиатских и крупных европейских государств несмотря на скрытое противодействие США. Россия после некоторых раздумий (годом ранее решение было отрицательным) также решила в него вступить. Сомнения понятны: как и Экономический пояс Шелкового пути, АБИИ – чисто китайский проект, в котором Россия может играть только вторую, а то и третью скрипку. В конце концов Кремль, похоже, смирился с тем, что имеющий первую или вторую (по разным критериям) экономику мира Китай естественным образом возьмет на себя руководство новыми финансовыми институтами.

Россия взамен может и должна претендовать на роль политического центра объединения, но для этого ей необходимо сделать свой курс более глобальным, перестать опираться на понятные только внутри страны локальные ценности и продемонстрировать готовность работать ради общего блага. Внутренний дискурс в государстве должен стать менее конфликтным и более ориентированным на поиск возможностей сотрудничества со всеми участниками мировых процессов, но в особенности – странами БРИКС.

Структурные экономические проблемы

Структурные проблемы экономического развития мира в целом и стран БРИКС в частности – другой объединяющий фактор, изучению и изменению которого следует посвятить время и силы. Страны имеют совершенно разные экономики, но существует общая черта: их «формулы роста» социально и экологически неустойчивы даже в среднесрочной перспективе. Фактически все пять моделей построены вокруг форсированной эксплуатации основного преимущества и негласном общественном консенсусе относительно того, что ради быстрого обогащения можно пожертвовать некоторыми вещами вроде экологии, социальной справедливости и политических свобод. Природные ресурсы в Бразилии, России и ЮАР, а также трудовые ресурсы Индии и Китая сделали возможным повторение за 20–40 лет пути, на который у западных стран ушло 200–300 лет. Однако старые капиталистические государства ядра мир-системы в 1970-е – 2000-е гг. экспортировали социальные, экологические и иные издержки в страны БРИКС и другие развивающиеся государства. Смогут ли повторить этот путь новые центры силы? Очевидно, что нет, издержки выводить просто некуда, последним индустриализируемым таким образом регионом станет, по всей видимости, континентальная Юго-Восточная Азия.

Перефразируя Льва Толстого, модель каждой из стран БРИКС неустойчива по-своему. В BRICS Report, вышедшем в 2012 г., авторы указывали следующее. Основной проблемой Бразилии является слабый финансовый сектор и недостаток конкурентоспособных товаров; России – недостаточная скорость реформы сырьевых монополий и плохой инвестиционный климат; Индии – неудовлетворенность базовых социальных потребностей населения и неразвитая инфраструктура; Китая – неравенство и недостаток внутреннего потребления; ЮАР – безработица и исключенность больших групп населения из процесса модернизации. Между тем вне зависимости от конкретных проблем результат приблизительно схож: рост неравенства и деградация окружающей среды. Согласно Книге фактов ЦРУ, коэффициент Джини в странах БРИКС составляет от 36,8 в Индии до 63,1 в Южной Африке, втором из самых неравных обществ на планете. Несмотря на беспрецедентное развитие последних 20 лет и принесенные на алтарь благосостояния жертвы, страны БРИКС (в особенности Индия и Китай) вряд ли когда-нибудь смогут добиться стандартов потребления развитых стран: на это просто не хватит ресурсов.

В настоящий момент конфликты внутри каждой из стран БРИКС сдерживаются консенсусом создания общего экономического «пирога», когда общественное мнение сходится на том, что гораздо выгоднее создавать прибавочный продукт, чем его перераспределять. Замедление темпов роста, которое уже некоторое время имеет место в Бразилии и России и начинается в Индии и Китае, неизбежно сместит общественный запрос от создания капитала к его перераспределению, так как сопоставимый с западным уровень индивидуального потребления не будет достигнут к моменту замедления роста экономики. Странам БРИКС необходимо сконцентрироваться на интеллектуальном поиске новой экономической модели, которая позволит предотвратить конфликты и сделать рост более равномерным и менее экстенсивным. Для этого необходимо налаживание тесной кооперации на базе уже существующего BRICS Think Tank Council и расширение научных связей внутри других исследовательских институтов. Работа над этой задачей могла бы вдохнуть новую жизнь в российскую гуманитарную школу, которая в XX веке была одной из наиболее влиятельных в мире. Для этого России придется преодолеть преобладающий сейчас курс на консерватизм и автаркию, которые вряд ли найдут сторонников в странах, где большинство населения младше 40 лет, а прошлое чаще всего означает отсталость, диктатуру и колониализм.

Экологическая деградация и информационное отставание

Экологическая деградация стран БРИКС достаточно хорошо описана в исследовательской литературе. Четыре изначальных члена БРИКС стабильно занимают позиции в первой шестерке по выбросам метана и углекислого газа. Экологические проблемы уже, по некоторым оценкам, стоят Китаю до 15% ВВП и наносят существенный ущерб другим странам БРИКС. Связано это прежде всего с массированной добычей ресурсов в России, Бразилии и Южной Африке и экспоненциальным ростом их потребления в Китае и Индии. Осознавая важность этой проблемы и связанных с ней рисков, Chatham House в декабре 2012 г. выпустил подробный доклад с описанием проблемы и предложил создание так называемой Resource 30 (R30), диалогового формата тридцати главных поставщиков и потребителей ресурсов, которые совместно решали бы возникающие трудности.

Идея заслуживает внимания, и начать можно как раз с обсуждения вопроса в рамках БРИКС. Пять стран совокупно представляют более 40% мирового населения, на их территории находятся наиболее экологически пострадавшие места: озеро Карачай, города Норильск и Дзержинск в России, река Ямуна и город Вапи в Индии, Тяньин и Линфен в Китае, Рондония в Бразилии и Витбэнк в Южной Африке. Помимо солидарных усилий в рамках конференций по климату и взаимодействия в формате BASIC, странам БРИКС стоит задуматься о финансировании через Банк развития БРИКС проектов обновления наиболее пострадавших от загрязнения районов.

Недостаток таких инициатив на национальном уровне связан как с боязнью потерять конкурентоспособность из-за роста стоимости производимой продукции, так и с тем, что долгое время эти издержки считались приемлемыми в период модернизации. Сейчас внимание к проблеме все более выражено, особенно в Китае, где 24 апреля 2014 г. принят новый закон о защите окружающей среды, который министр назвал «объявлением загрязнению войны». В широком смысле задачей становится создание в странах БРИКС целых отраслей экономики, связанных с переработкой отходов, восстановлением почв, вод и качества воздуха. Без сомнения, решение этой проблемы без ущерба для экономического роста найдет поддержку в других развивающихся странах.

Искажение информационного поля связано с тем, что в мире в целом и в странах БРИКС в частности наблюдается доминирование источников развитых стран, и значительная часть информации доходит до жителей государств пятерки через западные каналы. Результат – недостаток информации и ее зачастую предвзятый характер. ВВС и CNN транслируют только то, что считают интересным западному зрителю в соответствии с его сформировавшимися стереотипами. Проблемой является даже не столько искажение информации, сколько то, что ее в принципе недостаточно.

В сложившейся ситуации немало вины самих стран БРИКС. К примеру, ведущий российский иновещательный телеканал RT ведет трансляцию на английском, испанском и арабском языках, RTVi – только на русском. Лучше обстоят дела у интернет-проекта RBTH, который имеет версии на всех языках БРИКС. К сожалению, согласно исследованию TNS Global, телевидение все еще популярнее интернета во всех странах сообщества, его регулярно смотрят 66% зрителей КНР, 73% россиян, 78% индусов, 82% бразильцев, 85% жителей ЮАР, а это означает, что до большинства населения БРИКС информация просто не доходит. Точно так же не ведут вещание на других национальных языках БРИКС каналы Индии, Бразилии и ЮАР. Примером может служить китайская вещательная сеть CCTV, которая имеет действующие каналы на русском и английском и собирается запустить трансляцию на португальском. Тем не менее из-за универсальности английского языка глобализированное население стран БРИКС неизбежно обращается к англоязычным источникам.

Число изучающих языки друг друга в странах БРИКС несопоставимо меньше изучающих английский. Прочные межцивилизационные связи в XXI веке создаются не встречами на высшем уровне, а миллионами низовых контактов между предпринимателями, учеными, студентами и туристами. Пока представители всех стран БРИКС предпочитают учиться в ЕС, Японии и США, писать научные статьи в тамошних журналах и инвестировать в другие места. Доминирование Запада проявляется не столько в преобладающей военной и экономической мощи, сколько в том, что он стал, в терминологии Антонио Грамши, интеллектуальным гегемоном.

Среди мер усиления гуманитарного сотрудничества стоит отметить инициативу создания Университета БРИКС, который, скорее всего, будет в законченном виде представлять собой обмен студентами для прохождения магистерских программ. Тем не менее эта мера явно не в состоянии качественно продвинуть сотрудничество. Ее необходимо дополнить резким расширением количества квот на обучение иностранцев из БРИКС в вузах стран сообщества; организацией больших культурных мероприятий, связанных с БРИКС; увеличением объема издания литературы стран БРИКС на их территории; тематическими передачами на центральных каналах телевидения и многим другим. Хороший пример подала ЮАР, решившая выдавать руководителям компаний из стран БРИКС визы сразу на 10 лет. Впрочем, прежде всего необходимо понимание того, что БРИКС – осознанный долговременный выбор России, которая хочет стать одним из лидеров мира будущего, а не разменная карта в период ухудшения отношений с Западом.

Конечно, проблемы не ограничиваются этими пятью. Есть простор для кооперации в сфере безопасности, борьбы с бедностью, исследования космоса и многих других вещей, но данные пять направлений сотрудничества должны послужить фундаментом для всех остальных. Позиции по этим вопросам внутри пятерки схожи, поэтому достичь консенсуса и выступить адвокатом изменений на международной арене будет проще. Именно смелость в решении этих задач способна сплотить вокруг БРИКС мировое общественное мнение. Россия должна взять на себя роль рулевого, задающего кораблю пяти государств направление в будущее, а также поставить БРИКС и взаимоотношения с участниками объединения в центр своей внешнеполитической повестки.

Преобладающий последний год фокус на украино-российских отношениях, составной частью которого является необходимость постоянно давать отпор Вашингтону и Брюсселю – не то, чего заслуживает Россия в эпоху тектонических сдвигов в мировой политике и экономике. Интеллектуальное строительство нового мира способно благотворно повлиять и на внутреннюю политику, которая наконец-то получит новый формат развития, не предполагающий бесконечных попыток добиться признания от западных государств. Этот курс не подразумевает отказ от западных ценностей или европейской цивилизации, он позволит стране стать самодостаточным и влиятельным субъектом, который без сомнения сможет претендовать на более достойное место в том числе за европейским столом. Фраза Александра Михайловича Горчакова «Россия сосредотачивается» должна обрести новое продолжение: Россия сосредотачивается на БРИКС, чтобы вернуться обновленной.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363828 Михаил Коростиков

На столе у премьера в достатке бизнес - и инвестпроектов, заявил в эксклюзивном интервью "ГА" министр экономики Армении Карен Чшмаритян

- Карен Юрьевич, сложившиеся на сегодня экономические реалии вновь со всей остротой вывели в актуальную повестку дня необходимость диверсификации торговых и инвестиционных отношений Армении, поиск и нахождение новых рынков сбыта. И в этом плане начать следует, по-видимому, с Китая, где не так давно с государственным визитом побывал глава нашего государства. Каковы результаты?

- Этот визит знаменателен прежде всего тем, что содержал весомую экономическую составляющую. Примечательно, что в прошлом году взаимная торговля с КНР существенно выросла, причем преимущественно за счет экспорта из Армении. При этом любопытно, что в Китай отправились армянские товары, которые прежде не экспортировались в эту страну. Например, 30 тонн обсидиана! Воодушевляет то, что наши бизнесмены начали находить новые рынки сбыта для армянских товаров. А диверсификация как экспорта, так и импорта делает экономику страны более гибкой, устойчивой и конкурентоспособной. Ведь на сегодня две ведущие товарные группы нашей экономики – металло- и пищепродукты – как раз-таки наиболее слабо диверсифицированы, ориентированы в основном на один рынок: в первом случае - на Евросоюз, во втором – на Россию.

Так вот: предварительная работа с китайской стороной привела к тому, что в ходе визита президента Армении на различных, в том числе самом высоком, уровнях уже обсуждались конкретные направления активизации сотрудничества. И первым, наиболее важным для нашей страны направлением, безусловно, стало обсуждение проекта строительства железной дороги Иран-Армения в контексте выдвинутой главой КНР глобальной инициативы восстановления экономического пояса Шелкового пути. Китайцы выразили готовность принять участие в реализации этой программы, так что остается это пожелание формализовать и вывести на конкретные точки.

Второе – участие КНР в нашей программе строительства автомагистрали Север-Юг, в связи с чем президентами дано поручение межправкомиссии обсудить конкретику сотрудничества с Китаем в реализации этой программы. Третье важное направление – предложение армянской стороны принять участие в строительстве в нашей стране медеплавильного комбината, проект которого давно готов. Этот вопрос также будет обсуждаться в рамках заседаний армяно-китайской экономической межправкомиссии. Четвертое направление – это уже предложение китайской стороны, конкретно премьера КНР, перевести в Армению технологические комплексы по производству листового стекла и цемента. Таких комплексов в КНР в избытке, поэтому, учитывая наиболее либеральную в нашем регионе экономику Армении с благоприятным налоговым полем и бизнес-климатом, китайцы предлагают перевести часть своих производственных мощностей в нашу страну.

Сейчас мы должны проанализировать вопросы рынка для этой продукции и новых технологий, которые способны повысить мощность производства. Возможно, речь зайдет о каких-то формах взаимодействия с уже существующими в означенных сферах армянскими предприятиями. Мы также предложили китайским компаниям развернуть деятельность в наших двух СЭЗах, причем в отношении товаров, которые в нашей стране не производятся, будет применяться особый режим. Хочу подчеркнуть: важным компонентом переговоров, что красной нитью проходит и в выступлении президента Сержа Саргсяна в Боао, стало наше предложение китайским и, шире, азиатским крупным корпорациям и ТНК перевести или открыть свои региональные центры в Армении, поскольку, находясь на стыке Европы и Азии, именно наша страна представляет собой удобную площадку для развертывания деятельности в широком регионе. Не хочу забегать вперед, но это наше предложение уже нашло отклик и в других странах, компании которых, возможно, откроют свои центры даже раньше китайских, и скоро мы узнаем о новых мировых игроках, которые появятся в нашей стране.

Ну и, наконец, мы подняли вопрос открытия прямого авиасообщения между Ереваном и Пекином, проект соглашения которого сейчас находится в стадии обсуждения. Мы готовы предоставить китайской стороне режим 5-й свободы, что предполагает, к примеру, возможность для китайских авиакомпаний прилететь в Ереван, забрать отсюда пассажиров и доставить их, скажем, в Европу и обратно. Кстати, до сентября с.г. будут организованы визиты китайских туроператоров в нашу страну с тем, чтобы вместе с открытием нового авиарейса активизировать взаимные потоки туристов.

Общим же настроем этих переговоров стали необходимость активизации взаимного экономического сотрудничества, устранение возможных барьеров на этом пути, а для нас еще и открытие этого огромного, со своими особенностями, рынка. Думаю, эти договоренности уже в краткосрочной перспективе дадут конкретные результаты. На днях я уже встречался с послом КНР в Армении, и мы ставили конкретные задачи по всем направлениям, добавив, кстати, сюда ИТ и хай-тек, сотрудничество в области пищевой перерабатывающей промышленности, в производстве стройматериалов.

" У нас есть рост промышленности"

- Как бы вы охарактеризовали нынешнюю непростую ситуацию в экономике страны?

- Пожалуйста, давайте поговорим об этом. Вот у нас сегодня есть объективный спад экспорта, и даже с учетом того, что данные в части ЕАЭС неполные, это не может не настораживать. И наше присоединение к ЕАЭС тут ни при чем, ведь если идет спад на нашем традиционном рынке, то это не может не влиять на Армению. Если твой покупатель обеднел, как это может не влиять на тебя? Другое дело, что этот спад не такой значительный, как некоторыми тиражируется. Надеюсь, в ближайшие месяц-два Нацстатслужба вместе с Минфином РА восполнит пробел по части торговли в рамках ЕАЭС, и тогда можно будет говорить о реальных данных, ведь даже вступление в такой организованный союз, как ЕС, требует периода адаптации, уже не говоря о ЕАЭС, где мы находимся всего 3,5 месяца, причем из них январь и февраль независимо от года традиционно экономической активностью никогда в глаза не бросались.

Падение трансфертов не могло не сказаться на оборотах торговли, так как покупательная способность населения упала. Но при этом у нас даже в нынешних непростых условиях есть рост промышленности – в частности, обрабатывающей. Просто наши статистики промышленность считают вместе с энергетикой, а последняя объективно (из-за теплой зимы) упала. Если говорить конкретно, то, к примеру, компания "ГеоПроМайнинг" существенно увеличила производство, производит продукцию на экспорт "Техут", которого в прошлом году не было и т.д. Думаю, об этом мы еще поговорим далее.

Правительство Армении в ежедневном режиме и по конкретным отраслям работает над тем, чтобы выработать комплекс мероприятий, которые предотвратят либо по возможности ослабят негативное воздействие на нашу экономику, идущее из внешней среды. Эти мероприятия касаются и частичного изменения законодательства в сторону упрощения, и реализации определенных инфраструктурных проектов с целью оживления экономики и улучшения инвестиционного климата, то есть речь идет о мероприятиях, в которых участвуют все министерства и ведомства страны. Еще 17 декабря 2014 года создана специальная рабочая группа, возглавляемая вице-премьером РА, и скоро она выдаст свои наработки по всему комплексу мер. Кроме того, на столе у премьера в достатке бизнес- и инвестиционных проектов – и инфраструктурных, и промышленных, и аграрных, и строительных, которые также в ближайшем будущем скажут свое слово.

Однако все правительственные усилия должны быть поддержаны нашими бизнесменами. Чего сегодня им не хватает? Самое главное, что они должны наконец понять: необходимо делиться своими доходами с теми, кто умеет торговать. И 1000, и 2000 лет назад существовали торговцы, купцы, которые продавали товары во всех уголках света. Производитель же сам не пересекал весь мир со своим товаром в руках или всю Евразию в поисках покупателя. Это отдельная специальность, профессия. Собственник и директор не может одновременно быть и инженером, и экономистом, и юристом, и торговцем. Должна сформироваться бизнес-культура работы производителя с дистрибьюторами, селз-менеджерами, коммивояжерами – как хотите их назовите. После распада Союза были сломлены под порочным лозунгом прямых связей между предприятиями даже имевшиеся прежде сбытовые организации и структуры. А ведь даже " Мерседес Бенц" не сможет продать свои автомобили без дистрибьюторских организаций.

Ноль с палочкой или палочка с нулем?

- Авторитетные международные организации простой жизни нам в этом году не сулят, прогнозируя в лучшем случае нулевой рост либо "ноль с палочкой" , а при неблагоприятном развитии событий во внешнем мире чуть ли не рецессию. Ваш же взгляд, насколько мне известно, гораздо оптимистичнее…

- Понимаете, международные организации, делая свои прогнозы, применяют свои методики и, скажем так, несколько перестраховываются – с тем чтобы при неблагоприятном развитии событий сказать: вот видите, а мы ведь вас предупреждали, что надо было сделать то-то и то-то. Такая их позиция мне понятна. Замечу, что негативные прогнозы международных организаций сбываются крайне редко: обычно по факту мы имеем лучшие результаты. Но плохо то, что эти прогнозы настораживают и сдерживают инвесторов, которые уже готовы были развернуть здесь свою деятельность. В этом плане предпочтительнее даже иметь плохие результаты, нежели плохие ожидания. В этом смысле экономика очень чувствительна, и снежный ком плохих ожиданий непосредственно воздействует на все начинания и проекты, которые готов был реализовать бизнес. Те же, кто смотрит на реальную экономику, продолжают действовать. У нас есть конкретные примеры: это и Амулсарский проект Lydian International, это те же "ГеоПроМайнинг" и " Техут" , который в этом году еще прибавит свои инвестиции, это Зангезурский медно-молибденовый комбинат, это предприятия по производству строительных материалов.

Кстати, такая солидная международная организация, как OECD (ОЭСР – Организация экономического сотрудничества и развития. – Ред.), созданная, как известно, только развитыми странами, недавно впервые в независимой истории Армении опубликовала подробный доклад о перспективных и привлекательных для инвестиций отраслях. Для нашей страны это переработка сельхозпродукции и отмеченное мной производство стройматериалов, и теперь эти две отрасли, как говорится, на устах у всех международных организаций, банков и институциональных инвесторов. Там огромное поле работы, и мы должны сделать все, чтобы развивать эти сферы. В нашем сельском хозяйстве производительность труда раза в 3 ниже, чем в промышленности.

Что же касается промышленности строительных материалов, то я приветствую строгий подход нашего Министерства энергетики и природных ресурсов в отношении компаний, которые взяли лицензии на недропользование и ничего не делают. Необходимо привести их в чувство, а кто, скажем так, не приведется, то должен будет освободить место для нормальных инвесторов и эффективных собственников. Это же никуда не годится, когда соотношение взятых лицензий и фактически работающих компаний, если не ошибаюсь, всего 25%!

- Правительство вроде и не собирается пересматривать основные макроэкономические показатели, заложенные в государственном бюджете на текущий год, а ведь там, к примеру, красуется цифра в 4,1% экономического роста…

- А нет для этого никакой необходимости. Пересмотра бюджета у нас не будет, так как после активизации экономики в результате принятых мер, о которых я уже сказал, наши показатели еще до конца года значительно улучшатся. Это не оптимистический, а реальный подход, потому что мы больше знаем, что происходит в реальном секторе.

Ким Кардашян и армянская поэзия

- И последний – возможно, несколько неожиданный вопрос. Как вам Ким Кардашян, ведь вы ее видели, как сейчас меня? Какое впечатление она производит?

- Она очень серьезная. Первое, что она сказала при встрече с премьером, это сожаление по поводу того, что не владеет армянским. Она была в хорошем смысле ошеломлена своей исторической родиной и все время повторяла "моя страна", "наша страна", "моя родина", "наш народ", то есть Ким Кардашян полностью отождествляет, идентифицирует себя с Арменией. Она приехала специально с целью посещения своей исторической родины и, по ее же словам, это первый, но не последний ее визит в Армению. И с этим были согласны ее сестры – особенно та, которая армянка, то есть ее родная сестра: другие были двоюродными, то есть кузинами Ким. Под конец она попросила премьер-министра сфотографироваться с ним на фоне нашего государственного флага.

Я не хочу говорить о каких-то эмоциональных вещах, которые, безусловно, присутствовали, но вот это ее стремление, зов крови, так сказать, очень позитивен и сыграет свою роль на благо нашей родины. Это, в частности, напоминание тем нашим соотечественникам, которые никогда не были в Армении или уехали отсюда и забыли или стараются забыть о своих корнях, что наша страна все равно лучшая. То есть я лично воспринимаю все это только с позитивной стороны. Добавлю, что прием у варчапета стал следствием инициативы самих сестер Кардашян. Мы их ни о чем не просили. Просто был обычный человеческий разговор – например, на вопрос Ким, в какое время года Армения особенно привлекательна, Овик Абрамян ответил, что у нас самый хороший сезон начинается с июня и длится до конца осени. То есть никакой политики, никакой экономики, никаких цифр и инвестпроектов.

Гостья, в частности, заметила, что в Армении безопасно, интересовалась армянской поэзией. У меня она спросила, есть ли армянские поэты в английском переводе, и мы, конечно, отправили ей книжки. Ну и сестры обязались взяться за изучение армянского языка и в следующий раз постараются блеснуть им. В целом это хорошая встряска для общества, которое порой не совсем обоснованно погружается в депрессию, ноет и стонет. А в отношении тех, кто переводит все это в непозволительную плоскость, переходит границы дозволенного – в особенности если это журналист мужского рода, – могу сказать, что у них, по-видимому, имеются какие-то комплексы и изъяны.

Армения > Госбюджет, налоги, цены > ved.gov.ru, 17 апреля 2015 > № 1345244 Карен Чшмаритян

До анонсированного 9 мая присоединения Кыргызстана к Евразийскому экономическому союзу остается чуть больше трех недель. Советник премьер-министра Олег Панкратов рассказал, успеем ли мы к назначенному сроку стать полноправными членами альянса.

- Действительно ли 8 мая будут сняты таможенные барьеры?

- Скорее да, чем нет. Эта дата была обозначена еще в конце декабря, когда подписывалась первая часть договора по присоединению к ЕАЭС. Сейчас прикладывается максимум усилий, чтобы выполнить договоренность, которая была достигнута между президентами. Кроме того, такое намерение было закреплено на уровне высшего экономического совета ЕАЭС. По некоторым вопросам, правда, до сих пор идет согласование с нашими партнерами. Но в ближайшие дни все это должно быть урегулировано.

- А мы уложимся в столь сжатые сроки, ведь договор должен еще и пройти ратификацию в парламенте?

- Сейчас вопрос не в нас, а в наших партнерах. Существует технический момент, который создает препятствия. Речь идет о заседании, в ходе которого должны были обсудить несогласованные моменты второй части договора. Оно должно было состояться 1 апреля, потом оно было перенесено на 15 апреля, а затем на 29 апреля. Мы, конечно, надеемся, что удастся намного раньше провести обсуждение и завершить согласование документов. Во всяком случае, уже сегодня есть информация о том, что на 8 мая намечено проведение саммита на уровне глав государств, на котором, по всей вероятности, будет принято решение о снятии барьеров. По крайней мере, этот вопрос планируется включить в повестку дня. В общем, мы рассчитываем успеть, хотя есть определенные риски, что подписание будете перенесено.

- Ранее мы обсуждали с вами спорные вопросы, включая систему санитарного контроля. Удалось ли добиться послаблений по этому направлению?

- Да, некоторые моменты договора должны были обсуждаться на уровне президентов. И, насколько мне известно, такой разговор между главами государств состоялся, были даны соответствующие поручения. Теперь над этим работают правительства. И уже на этом уровне будет решаться вопрос о том, по какому направлению какое будет принято решение.

- Какова техническая готовность таможенной инфраструктуры?

- На данном этапе идет активная работа. Фактически определен полномочный оператор, определены перечни оборудования на обустройство таможенной инфраструктуры и инфраструктуры качества. Все соглашения подписаны и в ближайшие дни уже ожидаются поставки оборудования. То, что мы могли сделать самостоятельно, мы сделали. Теперь все зависит от российской стороны: как быстро они завезут нам все требуемое оснащение.

- Означает ли наше присоединение к альянсу, что на внешних его границах будут работать какие-то смешанные таможенные группы. Или все функции будут осуществлять наши таможенники?

- Существующая договоренность не предполагает никакого общего совершения таможенных процедур в зоне ответственности внутри страны. Там, где наши границы являются внешними границами ЕАЭС, стоим мы, где российские – россияне, где белорусские – белорусы. Никто друг к другу не едет и не подменяет. Тем более, что это невозможно практически. Общие правила таможенных процедур определены наднациональным органом, но порядок их реализации определен национальным законодательством. Соответственно, представитель казахской или российской таможни, не относящийся к субъектам права КР, эти процедуры де юре выполнять не может. То есть проводить совместные мониторинги, знакомиться с работой, обмениваться опытом они, конечно, могут – в этом проблемы нет. Но выполнять все процедуры по таможенному оформлению, по контролю будут исключительно национальные таможенные органы.

АКИpress

Кыргызстан. Белоруссия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 15 апреля 2015 > № 1345303 Олег Панкратов

Стенограмма выступления руководителя ФТС России А.Ю. Бельянинова на «Правительственном часе» в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 01 апреля 2015 года

Переходим к рассмотрению вопроса "правительственного часа" – "О задачах Федеральной таможенной службы в условиях функционирования Евразийского экономического союза".

На нашем заседании присутствует Штогрин Сергей Иванович, аудитор Счетной палаты.

Предлагаю традиционный регламент, который у нас предусмотрен, и хочу предоставить слово руководителю Федеральной таможенной службы Андрею Юрьевичу Бельянинову.

Андрей Юрьевич, прошу Вас.

А.Ю. Бельянинов. Уважаемая Валентина Ивановна, уважаемые члены Совета Федерации! Несмотря на сегодняшний день – 1 апреля, настроены на самое серьезное обсуждение той темы, которая вынесена на повестку дня.

Запуск работы Евразийского экономического союза происходит в условиях существенного ухудшения мировой экономической конъюнктуры.

Одним из ключевых условий обеспечения экономического роста является развитие внешней и взаимной торговли.

Организация таможенного контроля в связи с присоединением к нашему интеграционному сообществу Республики Армения и предстоящим вступлением Киргизской Республики и дальнейшее совершенствование таможенного администрирования являются основными задачами таможенных органов в целях повышения эффективности функционирования Евразийского экономического союза.

С начала текущего года перемещение товаров Таможенного союза между Российской Федерацией и Республикой Армения осуществляется в соответствии с таможенной процедурой таможенного транзита, в порядке, который является аналогичным порядку перемещения товаров между территориями Калининградской области и нашего объединения.

В связи с планируемым вступлением в силу в мае 2015 года договора о присоединении Киргизской Республики к Таможенному союзу и к единому экономическому пространству мы оказываем содействие таможенной службе Киргизии в адаптации ее деятельности к новым условиям. Это оборудование, техническое оснащение пунктов пропуска на внешней границе, предоставление во временное пользование программных средств, обучение должностных лиц.

Отмена таможенного контроля на казахстанско-киргизском участке границы возможна только после оснащения основных пунктов пропуска необходимым оборудованием. В этом направлении ФТС России проводит серьезную работу, в том числе и по линии Межправительственной российско-киргизской комиссии.

В последние годы ФТС России проведены масштабные реформы в области таможенного администрирования.

Последовательно реализовываются планы мероприятий, так называемые "дорожные карты" национальной предпринимательской инициативы.

Введено обязательное предварительное информирование таможенных органов о товарах, ввозимых автомобильным и железнодорожным транспортом. 98 процентов предварительной информации подается до прибытия товаров и транспортных средств, что позволяет нам заранее провести ее анализ с использованием системы управления рисками.

С 1 января 2014 года таможенные органы перешли на обязательное декларирование товаров в электронной форме. Сегодня это 99,9 процента от всего декларационного массива. Развитие электронного декларирования стало основой для реализации таких перспективных таможенных технологий, как удаленный выпуск товаров и автоматическая регистрация деклараций на товары.

Обеспечено право декларантов подать таможенную декларацию в виде электронного документа в уполномоченный таможенный орган вне зависимости от места нахождения декларируемых товаров.

С мая 2014 года на 97 таможенных постах в рамках пилотного проекта реализуется технология автоматической регистрации деклараций на вывозимые товары. С применением этой технологии зарегистрировано свыше 47 тысяч деклараций. Применение такой технологии исключает возможность несвоевременного принятия поданной декларации и участие должностного лица таможенного органа в принятии решения о регистрации деклараций либо в проверке сведений.

Внедрена система межведомственного электронного взаимодействия. Она предназначена для обеспечения получения таможенными органами через эту систему всех документов, содержащихся в базах данных федеральных органов исполнительной власти и необходимых таможенным органам для выпуска товаров. Всего разработано 45 технологических карт межведомственного взаимодействия, зарегистрировано 34 электронных сервиса. В перспективе такая система должна стать основой для реализации механизма "единого окна", одного из основных интеграционных инструментов, который будет способствовать совершенствованию государственных процедур и бизнес-процессов, связанных с внешнеэкономической деятельностью.

Благодаря проводимым мероприятиям на сегодняшний день значительно сокращен перечень документов, представляемых при декларировании товаров. Отменены требования о предоставлении паспорта сделки, документов, подтверждающих полномочия лица, подающего декларацию на товары в электронной форме, уплату или обеспечение уплаты таможенных платежей, соблюдение требований в области валютного контроля, транспортных перевозочных документов для вывозимых товаров, не облагаемых вывозными таможенными пошлинами. Кроме этого, отменено требование о предоставлении ряда документов, подтверждающих соответствие требованиям технических регламентов и соблюдение запретов и ограничений.

Дальнейшую работу по сокращению количества разрешительных документов мы будем проводить по мере обеспечения бесперебойного функционирования информационной системы между федеральными органами исполнительной власти.

В результате проводимых мероприятий среднее количество документов, требуемых для пропуска товаров через границу при экспорте, составляет шесть единиц, при импорте – восемь. Минимальное количество документов составляет при экспорте – три, а при импорте – пять.

Сроки прохождения таможенных операций и таможенных процедур для товаров, не идентифицированных как рисковые поставки, по итогам 2014 года при экспорте – 1 час 33 минуты, при импорте – 5 часов 41 минута. С полутора часов до 30 минут сократилось время совершения таможенными органами операций, связанных с осуществлением государственного контроля в автомобильных пунктах пропуска.

В соответствии с планом совершенствования таможенного администрирования одним из основных мероприятий, которые позволят сократить сроки совершения таможенных операций на этапе декларирования и выпуска товаров, является смещение акцентов таможенного контроля на этап после выпуска товаров.

Для участников внешнеэкономической деятельности, деятельность которых характеризуется низкой степенью риска, предусмотрено обеспечение выпуска товаров в течение четырех рабочих часов с момента регистрации таможенной декларации. Для этого уже сформирована соответствующая методологическая и нормативно-правовая база.

В перечень организаций, относящихся к категории низкого уровня риска, включено 2328 участников внешнеэкономической деятельности, на долю которых приходится 42 процента от общего количества оформленных импортных таможенных деклараций и 56 процентов от уплаченных таможенных платежей. Хочу обратить ваше внимание на эти цифры, речь идет об очень большом количестве участников бизнеса, которые освобождаются от такого рода процедур. Время выпуска таких товаров на сегодня уже составляет 3 часа 40 минут.

Учитывая проводимые мероприятия по упрощению порядка совершенствования таможенных операций, особую роль играет качество выбора объектов таможенного контроля. В настоящее время в таможенных органах применяется субъектно-ориентированный подход к анализу и управлению рисками на основе отраслевого и автоматического категорирования участников ВЭД. Это позволило существенно сократить случаи проведения дополнительных проверочных мероприятий при декларировании товаров участниками внешнеэкономической деятельности, которые относятся к категории низкого уровня риска.

Доля товарных партий с таможенным досмотром сократилась в девять раз, с таможенной экспертизой – в три раза, с запросом дополнительных документов и сведений – в пять раз. Средний срок выпуска товаров при импорте для таких внешнеэкономических операторов сократился в три с половиной раза.

Проводится масштабная работа по внедрению перспективных технологий уплаты таможенных платежей. Внедрены удаленная оплата таможенных платежей, централизованный учет на уровне ФТС России всего обеспечения, принятого таможенными операторами, институт генеральной финансовой гарантии. Сроки доведения информации о поступлении денежных средств на счета государственных таможенных органов сокращены до двух часов.

Работе ФТС России по совершенствованию таможенного администрирования уделяется особое внимание и со стороны руководства страны. Данные вопросы регулярно рассматриваются на заседаниях Экономического совета при Президенте Российской Федерации. Лучшими практиками совершенствования таможенного администрирования, реализованными таможней России, признаны ускорение прохождения товаров в автомобильных пунктах пропуска за счет введения предварительного информирования, уменьшение количества документов, запрашиваемых у декларантов в бумажном виде, ощутимое сокращение сроков информирования участников внешнеэкономической деятельности о движении уплаченных ими денежных средств и категорирование таких участников на основе системы управления рисками.

Результативность работы таможенных органов имеет первостепенное значение для пополнения доходной части бюджета. По состоянию на сегодняшний день нами собрано 1213,4 млрд. рублей, или это 21,2 процента от суммы прогнозного задания на этот год. В том числе сумма таможенных платежей, взимаемых при вывозе товаров, составила 791,2 млрд. рублей, по импорту – 501,5 млрд. рублей.

В дальнейшем в рамках плана мероприятий "Совершенствование таможенного администрирования" нам предстоит сократить сроки совершения таможенными органами операций, связанных с осуществлением государственного контроля в пунктах пропуска, в автомобильных – до 20 минут, в железнодорожных – до двух часов; сократить сроки осуществления таможенного контроля при выпуске товаров, перевозимых воздушным, автомобильным и железнодорожным транспортом до двух часов, морским транспортом – до разгрузки судна.

В соответствии с поручениями Президента Российской Федерации и Председателя Правительства Российской Федерации планы мероприятий национальной предпринимательской инициативы должны быть реализованы до 1 декабря 2015 года. На основе предложений, которые даны были АСИ (Агентство стратегических инициатив) совместно с Минэкономразвития, разработан комплекс дополнительных мероприятий, направленных на совершенствование процедуры таможенного транзита, технологий обеспечения уплаты и возврата таможенных платежей, установление упрощенного порядка декларирования некоторых категорий товаров и дальнейшее сокращение сроков получения разрешительных документов.

В рамках плана мероприятий "Поддержка доступа на рынки зарубежных стран и поддержка экспорта" проводятся мероприятия по стимулированию производства несырьевых экспортно ориентированных товаров и созданию более благоприятных условий для осуществления экспорта малыми производственными предприятиями.

Кстати, хочется отметить, что в связи с экономической ситуацией, которая сейчас у нас сложилась, есть очень хорошие ростки, связанные с экспортом из России: часть продовольственных товаров теперь идет в такие страны, как, допустим, Азербайджан и Казахстан, куда мы давно не экспортировали наше продовольствие.

Мы также проводим мероприятия по развитию интернет-торговли. Прорабатывается возможность создания института экспортного таможенного представителя. Соответствующие предложения подготовлены и направлены в Евразийскую экономическую комиссию.

Кроме этого, в целях создания благоприятных условий для ведения бизнеса на территории Российской Федерации нами в инициативном порядке разработан проект федерального закона, направленный на урегулирование вопросов, связанных с применением таможенной процедуры "свободного склада". По сути, "свободный склад" является точечным аналогом особой экономической зоны и наравне с особой экономической зоной может стать одним из механизмов привлечения инвестиций в экономику нашей страны. При этом "свободный склад" имеет ряд преимуществ перед особой экономической зоной в части финансовых, организационно-технических и временных затрат.

Одним из основополагающих документов Евразийского экономического союза является таможенный кодекс. Мы также принимаем самое активное участие в подготовке проекта Таможенного кодекса Евразийского экономического союза.

Необходимо отметить, что в проекте этого документа учтены многочисленные предложения российского, белорусского и казахстанского бизнес-сообщества. Подготовленная редакция таможенного кодекса предусматривает существенное упрощение порядка совершения таможенных операций с учетом международных стандартов и мировой практики. Предусмотрены нормы, позволяющие таможенным органам передавать предварительную информацию о ввозимых товарах иным государственным органам с целью осуществления иных видов государственного контроля.

Важным шагом на пути к реализации основного принципа ЕАЭС – свобода движения товаров на нашем общем, едином рынке – является отмена с 1 января 2020 года принципа резидентства. Отмена принципа резидентства предусматривает возможность таможенного декларирования товаров в любом государстве – члене ЕАЭС независимо от места регистрации юридических и физических лиц. Предполагается, что это облегчит осуществление внешнеторговых операций с учетом выстраивания оптимальных логистических цепочек, а также сокращение финансовых и других издержек.

В этих целях сформированы предложения по созданию единой системы идентификации участников внешнеэкономической деятельности на территории ЕАЭС. В дальнейшем возможна интеграция системы идентификации с аналогичной системой идентификации ЕАЭС EORI. При этом для обеспечения учета интересов Российской Федерации очень важно установление постоянного консолидированного обмена таможенной информацией, который позволил бы более тщательно отслеживать товарные потоки во взаимной торговле.

Одним из важнейших инфраструктурных интеграционных элементов функционирования Единого экономического пространства является создание единой системы таможенного транзита, развиваемой одновременно с единой системой гарантий. Это подтверждается опытом Европейского союза, который реализовал единую систему таможенного транзита товаров, так называемую NCTS, послужившую ускорению и упрощению перемещения товаров во взаимной и внешней торговле Европейского союза.

Перспективой этой работы может стать интеграция единой транзитной системы Таможенного союза с европейской транзитной системой, что позволит транспортным компаниям осуществлять перевозочную деятельность на всем протяжении, от Западной Европы да Дальнего Востока, сведя к минимуму таможенные и иные формальности. Такая система сократит зависимость транзита по территории Евразийского экономического союза от действий иностранных государств и международных организаций. В настоящее время ФТС России совместно с Евразийской экономической комиссией и партнерами по Евразийскому экономическому союзу проводится такая работа.

Необходимо также отметить, что таможенное законодательство Евразийского экономического союза содержит широкий перечень инструментов, позволяющих транспортным компаниям предоставлять обеспечение уплаты таможенных пошлин и налогов при транзите товаров, такие как поручительство, денежные средства, банковская гарантия. При этом сами перевозчики и другие заинтересованные лица имеют возможность выбрать наиболее удобный и наименее затратный способ такого обеспечения, в том числе предоставив избранное ими обеспечение до фактического ввоза товаров на территорию нашей страны.

Мы прилагаем все усилия для создания благоприятных условий осуществления внешнеэкономической деятельности с учетом соблюдения баланса интересов бизнеса и государства. Доклад закончен. Спасибо за внимание.

Армения. Кыргызстан. Россия > Таможня > customs.gov.ru, 7 апреля 2015 > № 1385164 Андрей Бельянинов

 Встреча с интернет-предпринимателями.

Владимир Путин провёл встречу с интернет-предпринимателями, чьи проекты получили финансовую и экспертную поддержку Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ).

Фонд развития интернет-инициатив – некоммерческая организация, созданная с целью содействия молодым специалистам и предпринимателям, работающим в сфере информационных технологий, и для формирования благоприятных условий реализации новых высокотехнологичных онлайн-проектов.

* * *

В.ПУТИН: День добрый, уважаемые друзья!

Мы с вами, по-моему, в третий раз уже встречаемся. В 2013 году возникла идея создать фонд поддержки инициатив в интернете, и понятно почему: потому что эта сфера деятельности набрала уже такой колоссальный оборот, для нашей страны очень заметный: у нас интернет-зависимого бизнеса сегодня в стране – примерно 10 процентов ВВП, это очень солидный процент. И по количеству людей, которые пользуются услугами интернета, вы знаете это лучше, чем я, Россия уверенно занимает первое место в Европе: 60 миллионов ежедневно пользуются услугами так или иначе. И бизнес развивается всё активнее и активнее.

Мне приятно отметить, что эта инициатива, которая возникла в 2013 году и начала осуществляться в 2014 году, оказалась не мертворождённым ребёнком, а, наоборот, очень активно развивающимся. 150 проектов и компаний уже прошло через этот Фонд, и даже, по некоторым данным, наш с вами Фонд является наиболее активным и успешным в Европе среди тех, кто занимается так называемой посевной деятельностью. Это говорит о том, что те, кто организует эту работу, организуют её на хорошем уровне. И за это надо поблагодарить вас.

Чтобы лишних слов не говорить, времени не терять, давайте мы обратимся к тому, что сейчас происходит, что сделано, ещё раз поговорим об этом, и что нужно сделать для того, чтобы эта деятельность Фонда активно дальше развивалась, какая нужна дополнительная помощь и поддержка. Кстати говоря, в целом сейчас Фонд, по-моему, контролирует так или иначе бизнесы в объёме 6 миллиардов рублей – сумма такая заметная.

Пожалуйста.

К.ВАРЛАМОВ: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Меня зовут Варламов Кирилл, я директор Фонда развития интернет-инициатив. И вначале я хочу рассказать Вам о нашем новом начинании.

Фонд развития интернет-инициатив вместе с ведущими общественными организациями учредили Институт развития интернета. Помимо Фонда в него вошли такие ассоциации, как Российская ассоциация электронных коммуникаций во главе с Сергеем Плуготаренко, Медиа-Коммуникационный Союз, объединяющий операторов связи, во главе с Сергеем Петровым, и ассоциация РОЦИТ, объединяющая интернет-пользователей, с председателем совета этой ассоциации Левиным Леонидом Леонидовичем, который возглавляет также Комитет Госдумы по информационным технологиям. Возглавил Совет учредителей лично Герман Сергеевич Клименко, один из корифеев российского интернета, создатель и владелец ресурса LiveInternet. Я бы хотел предоставить возможность сказать пару слов Герману Сергеевичу – рассказать о целях и задачах Института развития интернета.

Г.КЛИМЕНКО: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!

Интернет существовал достаточно долго, он жил отдельно от государства, были чатики, форумы, поисковые системы. Пока мы жили сами для себя, не было никаких проблем ни с государством, ни внутри индустрии.

За последние несколько лет, примерно в то время, когда ФРИИ был создан, интернет начал внезапно вступать в чужие отрасли. Мы практически уничтожили – это я сейчас не как успехи докладываю, это констатация: практически нет бумаги. Сейчас, наверное, легче найти снежного человека, чем найти инвестора на бумажную газету: таких стартапов у нас просто нет сейчас, никто не приходит за стартапами. Пачками падают банки, которые уходят полностью в интернет; следом уходят страховые компании, брокеры; начинает медицина потихонечку уходить в интернет.

И соответственно возникло две проблемы. Первая проблема – то, что даже внутри нашей индустрии. Я недавно разговаривал с интернет-банкиром и пытался познакомить его с обычным, классическим банкиром – вы знаете, у женщины и мужчины больше общего, чем у них. Они, действительно, даже найти общих разговоров не могут.

Вторая проблема возникает с государством. Когда 27-летний молодой человек является руководителем крупнейшего интернет-магазина (7 тысяч поставок в день, он легальный долларовый миллионер – наверное, что хорошо, мне кажется, потому что мы же должны заботиться о богатых), общение с государством очень затруднено. Потому что у него даже нет никакого опыта, который бы возникал, который мог бы подсказать ему, как с государством общаться.

В июне 2014 года на встрече с ФРИИ – я там тоже был, но сидел в зале – Вы общались с Дмитрием Гришиным и с Аркадием Воложем. И там как раз возник очень интересный диалог, когда Вы предложили интернету «вылезти из-под коряги». Вопрос был, на самом деле, связан с тем, что между государством и интернетом так: из точки А в точку Б вышел поезд, и из точки Б в точку А вышел поезд, и не встретились: не судьба. Мы никак не можем найти общий язык.

Единственный путь, который мог бы быть возможен, – это создание некого института, который бы объединил все интересы. Проблема заключается именно в том, что у нас сам интернет… – вот есть отрасль телевидения, она как была, так и осталась, а интернет стал проникать везде, и, по сути, начал нарождаться новый бизнес, который теоретически должен стать какой-то опорой экономики, которая у нас будет в ближайшие 10–15 лет.

Соответственно мы пришли к выводу, что единственный путь – это создание института, в котором будут в учредителях стоять РОЦИТ (это общественная организация, где каждый человек – пользователь интернета может попробовать попасть в экспертный совет и пытаться инициировать любые инициативы, которые могут быть поддержаны институтом), МКС. МКС – это Медиа-Коммуникационный Союз, это телеком.

Понятно, что внутри нашей индустрии возникают противоречия. Пользователи, например, хотят [получать услуги] как можно дешевле – операторы, естественно, хотят как можно дороже, и у всех есть свои доводы. Операторы хотят развиваться, чтобы у пользователей было всё лучшее, но пользователи, естественно, любят как можно дешевле, больше получать. Институт попробует взять на себя ту роль, которая есть у всех отраслей (у металлургов, у банков есть): попытаться скоординироваться и договориться с разными противоречиями.

Буквально позавчера на площадке Комитета по информации и СМИ Государственной Думы, который возглавляет Левин Леонид Леонидович (благодаря ему мы достаточно быстро смогли собрать индустрию, а она же у нас вся умная, поэтому очень спорная – например, насколько я в курсе, уже почти все отрасли воспользовались возможностью импортозамещения, а по программному обеспечению в государственных компаниях, в бизнес-историях ничего не было сделано), ­– мы позавчера наконец смогли посадить за один стол 20 представителей крупнейшего бизнеса и, несмотря на их серьёзные противоречия (у них там хватает своих историй), смогли договориться, чтобы они согласовали то, что на весенней сессии Дума, возможно, вынесет законопроекты, которые будут приняты. Это то, что мы сделали.

Второй вопрос, который я хотел бы тоже осветить: у нас отрасль развивается даже для кризиса совершенно ненормальными темпами – мы действительно растём. Понятно, часто отрасль растёт за счёт того, что умирает классическая торговля: у нас растёт электронная коммерция, – это нормальная, естественная причина.

Хороший пример – «Яндекс. Такси». В Москве было 200 диспетчерских, где работали массы людей, и невозможно было достать такси. Сейчас просто поменялась парадигма управления производительными процессами: 20 тысяч таксистов, которыми управляют 35 человек. Это мало того что потрясающая эффективность, самое главное – огромное количество выполненных заказов. Это то, к чему надо стремиться. Но это говорит о том, что на протяжении следующих 10–15 лет, все футурологи говорят, у нас произойдут взрывы в биомедицине, в хайтеке.

Однажды в 1970-х годах – у меня образование военное, конечно, но я системный программист, – в 1970-х годах мы совершили ошибку: перешли на технику ЕС, отказались от развития своих «Эльбрусов». Сейчас, к счастью, у нас осталось хоть что-то, что является процессорами. Мы выбрали решение не импортозамещения, а экспортозамещения. Мы приняли решение адаптировать и воровать чужое, и в результате у нас сейчас нет своей «железной» базы.

В течение ближайших 10–15 лет произойдёт, на мой взгляд, взрыв технологий, и мы должны быть к этому готовы, и для этого у нас всё есть. Вся Европа, как Вы справедливо сейчас заметили, сдалась: у них нет своих поисковиков, у них нет своих сервисов социальных сетей – все «лежат» под Америкой. Это ни плохо, ни хорошо – они просто сдались.

Мы умудрились, несмотря на то, что у нас не было никогда не то что налоговых преференций, мы всегда стояли в худшей позиции: у нас никогда не было денег как у индустрии как таковой, и тем не менее мы смогли оказывать достойное сопротивление на протяжении последних 15 лет. Сейчас ситуация достаточно критическая, и очевидно, что без помощи государства мы не сможем преодолеть этот разрыв. Сейчас опять можем попасть в историю, когда вместо наших «Эльбрусов» и БЭСМ–6, которые совершенно чудесным образом работали, мы перешли на технику ЕС, которая сейчас просто ушла из обращения, она нам ничего не дала.

Мы собираемся в Институте развития интернета разработать некую концепцию, вариант дорожной карты, как следующие 10–15 лет постараться не просто устоять, но и удержаться в лидерах, а мы можем это сделать. Единственное, хотелось бы Вашей поддержки: без государства и без его внимания к этой проблеме у нас ничего не получится.

Спасибо!

В.ПУТИН: Только нужно сформулировать, какая нужна поддержка, что конкретно.

Г.КЛИМЕНКО: В некотором роде аналоги есть в АСИ – Агентстве стратегических инициатив, которое было создано при Вашем участии. Они создают большие дорожные карты, где участвуют две стороны: и бизнес, и государство.

Мы можем написать всё что угодно, но если мы не обяжем чиновников следовать вместе с нами одним путём, то есть мы не поставим себе единой цели, – мы ничего не добьёмся. Тут, наверное, должна быть президентская программа по развитию российского интернета. Потому что это не просто программа, чтобы у пользователя всегда был интернет 10 мегабит, – это вопрос, который связан и с автомобилями, которые скоро будут ездить и управляться сверху, и с ГЛОНАСС. И здесь без сотрудничества государства с бизнесом, мне кажется, ничего не получится.

В.ПУТИН: Давайте готовьте тогда предложения. И мы в Администрации, и Правительство попрошу – обсудим. И необходимые решения для вашей поддержки постараемся сформулировать и принять с вашим участием.

Г.КЛИМЕНКО: Хорошо. Спасибо.

В.ПУТИН: Обратили внимание, как коллега сказал: «Образование у меня было, конечно, военное»? Поэтому и выстояли.

К.ВАРЛАМОВ: Коротко хочу рассказать об итогах работы Фонда. Нам за прошедший период удалось создать практически все необходимые инструменты для поддержки интернет-предпринимателей. И сейчас фактически любой гражданин России, независимо от того, какая у него профессия: будь он программист, дизайнер или специалист по логистике, или он частный инвестор, – может принять участие либо в развитии своих проектов, либо как консультант, либо как эксперт, либо, если он инвестор, вложить свои деньги. То есть мы создали все необходимые для этого механизмы.

Немного цифр. Как Вы уже сказали, мы проинвестировали 150 проектов, это те проекты, которые уже получили деньги, получили инвестиции и интенсивную программу поддержки в Москве на площадке в течение трёх месяцев. Помимо этого мы поддержали по программе обучения и консультаций около 4 тысяч проектов в 75 регионах России. Это реально показывает, что уже действительно все, кто хотел, приняли участие. Порядка 300 проектов приняли участие в заочной акселерации, такая тоже достаточно интенсивная программа развития своих бизнес-проектов, в восьми городах России.

Нам удалось объединить на площадке коллективных инвестиций больше тысячи частных инвесторов. Мы их квалифицировали, и они начинают работать с нашими проектами, начинают инвестировать. Более 300 из них мы обучили в своей школе частных инвесторов. Всего же только за прошлый год через различные программы обучения, консультаций, поддержки прошло больше 20 тысяч человек. Это то, что Фонд сделал.

Дальнейшей нашей ключевой работой я считаю организацию плотного взаимодействия с крупными компаниями, со стратегическими заказчиками, как мы их называем. Мы уже довольно хорошо работаем с такими компаниями, как «Ростелеком», «Йота», «Рамблер», «Интер РАО». У нас уже есть проекты, которые работают на площадках этих компаний, внедряют свои продукты там. Это необходимо для того, чтобы замкнуть экосистемы интернет-предпринимательства, чтобы не только появились механизмы ранней поддержки, которые мы даём, инвестиции, обучение, но чтобы появились деньги на рынке и людям было интересно это делать.

С другой стороны – компании получают новые технологии, новые продукты, интересные команды. Мы делаем ставку на стратегию, когда мы выбираем такие передовые с мировой точки зрения технологические ниши, такие как обработка больших данных, кибербезопасность, и инвестируем в группы проектов, в кластеры проектов, но одновременно ищем интересы среди крупных заказчиков к таким группам проектов.

В.ПУТИН: Вы назвали практически смежные или даже предприятия, по сути, одной отрасли. Но у нас есть ещё энергетика – скажем, «Росатом». У нас есть стабильно финансируемая оборонная отрасль (коллега вспоминал свою первую профессию), там же реально серьёзные средства вкладываются – 20 триллионов [рублей], даже на переоборудование ОПК 3 триллиона предусмотрены, и эти деньги все в бюджете, они все есть.

Я буквально позавчера встречался с молодыми учёными и исследователями, которые добились блестящих результатов в оборонной сфере. Они мне говорили: «Мы пришли туда лет 8 назад, молодёжи практически не было, – мы создали новые коллективы». И они добились результата мирового класса, и это скоро многие поймут. Уже понимают, но скоро поймут ещё, так сказать, более осязаемо. Я к тому, что и с ними надо работать. Нам нужно, чтобы оборонка, в которую вкладываются большие деньги, имела выход и на гражданские сферы. Это даёт замечательный синергический эффект, когда всё это вместе функционирует. Поэтому вы на них тоже выходите.

К.ВАРЛАМОВ: Конечно. Я перечислил тех, с кем мы уже работаем. Мы, конечно, расширяемся, много с кем ведём переговоры.

В.ПУТИН: Роскосмос тот же.

К.ВАРЛАМОВ: С удовольствием будем работать с Роскосмосом, с «Росатомом».

Сегодня мы привезли проекты уже не начальных стадий, как мы показывали на прошлых встречах, а ребят, компании которых с нами уже поработали некоторое время и вышли на рынок. Начинаются и продажи, делаются первые шаги. И я хотел бы Вам представить несколько проектов.

И первый проект – Poiskstroek, Айсин Ринат Рафикович. Ребята умудрились объединить огромное количество информации по строительству, за счёт чего даже небольшая компания, которая поставляет строительные материалы, может найти себе покупателя, что важно сейчас в текущей экономической ситуации.

В.ПУТИН: Вы знаете, обязательно поработайте с компанией, которую мы пытаемся создать, очертания уже есть, – в области судостроения, в области авиации. Мы вчера только об этом говорили: по сути, приняли решение вчера опять докапитализировать нашу гражданскую составляющую по авиации, ОАК наш, еще на 100 миллиардов рублей.

Но гражданская часть авиастроения всегда в Советском Союзе немножко была на втором месте после боевой авиации, а нам нужно развивать гражданскую часть, они должны развиваться вместе. И, если вы включитесь в эту работу, будет тоже очень большая польза и для тех, кто занимается интернетом, и для тех, кто занимается конкретными отраслями, в том числе теми, которые я сейчас назвал: судостроение, авиация.

Р.АЙСИН: Добрый день, Владимир Владимирович! Меня зовут Ринат Айсин, я строитель из Сургута. 15 лет назад Вы были в нашем городе, с тех пор многое изменилось к лучшему.

Я хотел презентовать Вам проект Poiskstroek. Строительная отрасль является локомотивом развития нашей страны. Государство, как Вы только что сказали, вкладывает огромные средства, колоссальные средства в развитие данной отрасли, и хотелось бы, чтобы данные средства расходовались эффективно и прозрачно. Предприятия строительной индустрии, поставщики строительных материалов, вся индустрия в целом и предприятия смежных отраслей – это порядка 700 тысяч компаний, и, по большому счету, все они постоянно ищут подряды, заказчиков и партнёров.

Государство создало сайт для этого, это сайт госзакупок. Для того чтобы им пользоваться, нужно содержать большой штат сотрудников, которые каждый день мониторят его для того, чтобы найти себе подряды. Моя компания отошла от этого. Для того, чтобы снизить затраты, мы решили создать сервис, этот сервис – Poiskstroek.

Определённым образом по определённой уникальной технологии мы с портала госзакупок забираем информацию о подрядчиках, о подрядах, систематизируем её и предоставляем нашим пользователям и клиентам в разбивке регионов, городов, заказчиков, кто выиграл и, самое главное, какая стоимость той или иной работы. Сейчас у нас в базе подрядов и контрактов на 3 триллиона рублей – всё до последней копейки. Мы удивительную информацию получили, которую не ожидали: наши клиенты, например, компания из Липецка, которая торгует металлопрофилем на всю территорию Российской Федерации через филиальную сеть, к своему удивлению нашла подряды и куда она может поставить свою продукцию в соседнем регионе.

Совсем удивительный случай: компания, которая поставляет игрушки, получила информацию через наш сервис относительно всех строящихся детских садов на территории Российской Федерации. Кстати, сервис, как мы потом узнали, когда разработали, позволяет выявить все детские сады, стоимость одного места, стоимость самого сада – для того, чтобы информация эта была видна.

Таким образом, мы сфокусировались на поддержке малого и среднего бизнеса в строительной отрасли для того, чтобы предприятия могли эффективно работать и свою производительность труда увеличить.

Мы достаточно долго топтались на месте, не могли никак выйти на реализацию данного сервиса. Узнали о ФРИИ, подали туда документы, и нас сразу же подхватили. Сначала в Сургуте в заочном акселераторе дистанционно нас обучали эксперты ФРИИ, потом они нас пригласили сюда, в Москву. И вот здесь, в Москве, три месяца в прошлом году мы проходили обучение, и я удивился всему увиденному, потому что люди разговаривали на другом языке совершенно. Я им про сметы, про ростверки – они мне сугубо айтишные термины.

По большому счету, создана среда, где мы можем общаться, и мы для кого-то уже являемся экспертами, а они нам тоже помогают какие-то вещи реализовывать. ФРИИ, как магнит, собирает проекты со всей страны, доводит их до ума, и, самое главное, это суперскоростной лифт для доведения этих проектов до практической реализации. Самое главное – практическая реализация на территории Росси и всего мира. Поэтому Кириллу Викторовичу и всей команде огромное спасибо, и Вам, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Уже настоящий администратор.

Р.АЙСИН: Самое главное, наши пользователи, которые начали уже использовать этот сервис, не останавливаются на достигнутом, постоянно что-то новое просят, просят [учесть] внебюджетные стройки и увеличить горизонт планирования.

В этой связи мы сейчас совместно с Фондом отрабатываем возможность обращения в Министерство строительства и ЖКХ на предмет систематизации всех выданных в Российской Федерации разрешений на строительство. Это позволит простым фирмам узнать, что будет строиться торговый центр или будет строиться магазин, то есть там, где не участвует бюджет. Это дополнительно позволит им увеличить свою эффективность.

И хотим обратиться в крупнейшие банки для того, чтобы понять, где и какие инфраструктурные кредитные ресурсы размещены, чтобы тоже туда можно было разместить своё производство и поставлять свою продукцию.

В.ПУТИН: К Владимиру Леонидовичу [Богданову] обратитесь в «Сургутнефтегаз», он богатый, у него самый большой банк. Только он очень консервативно работает со своими активами. Правда, много делает и для развития вашего города. Вы предложите ему свои продукты – может быть, он заинтересуется. Там есть над чем поработать.

Р.АЙСИН: И хотим обратиться в Министерство финансов и Министерство экономического развития. В принципе, государство много создало для того, чтобы строительная отрасль развивалась: и 44-й ФЗ, и 223-й, и в прошлом году Вы подписали 172-й Федеральный закон о стратегическом планировании. И самый большой административный барьер для строителей сейчас, я считаю, это отсутствие понимания планирования.

То есть я, допустим, заработал деньги и хочу их вложить куда-то: построить бетонно-растворный узел или купить производственную базу, тот же каток приобрести, – и я должен в конечном итоге окупить эти активы. Если я буду понимать, что 172-м законом о стратегическом планировании предусмотрен до 2030 года государственный план, каких-то инвесторов планы, – когда мы всё это дело совмещаем, я понимаю для себя, что будет строиться стадион или будет строиться перинатальный центр в этом городе. Естественно, я туда начинаю инвестировать. Поэтому я считаю, что строители, инженеры XXI века истосковались уже по Госплану, чтобы видеть, какие объекты будут строиться.

В.ПУТИН: То есть нужна стабильность?

Р.АЙСИН: Да. И в заключение хотел сказать, что импульс строительная отрасль – новый импульс развития – я думаю, получит как раз таки с помощью IT-технологий, поддерживаемых Вами. Спасибо.

В.ПУТИН: Вам спасибо.

Но, без всяких шуток, надеюсь, Владимир Леонидович Богданов нас услышит и с Вами встретится – встретьтесь с ним, поговорите. Огромная компания, одна из ведущих в стране, с огромными инвестиционными планами. Реально вы можете оказать им хорошую помощь – и им будет полезно, и вам тоже. И потом они много в регионе работают и по всей стране.

К.ВАРЛАМОВ: Владимир Владимирович, много говорили о развитии внутреннего туризма. У нас в Фонде есть проект, который нашёл весьма оригинальную модель резкого снижения стоимости проживания в гостиницах. Я бы хотел дать слово Андрею Алексеевичу Шевелёву.

А.ШЕВЕЛЁВ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Андрей Шевелёв, я из Красноярска. Мы создали проект «Турбазар».

Внутренний туризм сейчас переживает очень интересные времена – на подъёме, во многом, как ни странно, благодаря санкциям и росту курса доллара. С одной стороны, это помогает людям сориентироваться в большей степени на отдых внутри страны, но с другой стороны – остаются проблемы.

Проблемы связаны с доступностью местного отдыха как в информационном плане, так и в финансовом. По этой причине часто объекты отдыха нашей страны: турбазы, дома отдыха, отели – недогружаются, простаивают. Наше решение помогает объектам увеличить загрузку номеров, а туристам – отдохнуть дешевле. При этом туробъекты на нашей площадке выставляют свой товар лицом в удобном для информационного потребления виде.

В.ПУТИН: А за счёт чего дешевле?

А.ШЕВЕЛЁВ: У нас уникальное решение, не имеющее аналогов в России и даже в мире, мы мониторили специально.

В.ПУТИН: Не заплатить и уехать? (Смех.)

А.ШЕВЕЛЁВ: Мы придумали продавать туризм по модели аукциона: туробъекты свои свободные номера выставляют у нас в качестве лотов по начальной цене один рубль.

В.ПУТИН: Здорово.

А.ШЕВЕЛЁВ: Такая цена привлекает внимание людей, они заинтересовываются продуктом отеля, делают ставки, соревнуются между собой – и побеждает тот, кто сделал максимальную ставку. При этом ему после победы приходит на почту путёвка, он её оплачивает прямо на сайте и довольный едет отдыхать по цене, как правило, в три раза дешевле, чем по прайсам.

С другой стороны – откуда такой аттракцион невиданной щедрости? Дело в том, что объекты отдыха получают рекламу. У нас такой механизм работает на сайте, ноу-хау: чтобы принять участие в промоаукционе, пользователь должен разместить у себя в социальной сети рекламу объекта: «Я еду в дом отдыха «Дружба» по цене 4 рубля». Соответственно такое сообщение привлекает внимание друзей пользователя, они заходят по ссылке: куда же там поехал мой друг? И, в общем, вовлекаются в торги, также узнают про места отдыха.

В.ПУТИН: Интересно. А география у вас какая?

А.ШЕВЕЛЁВ: На сегодняшний момент мы охватили 15 регионов: в 15 регионах пользователи могут уже поторговаться. Стартует сейчас механизм, который позволяет не только принять участие в аукционе, а ещё просто поторговаться с отелем, предложив ему свою цену. Но при этом надо выполнить условия, выгодные для отеля, то есть поехать в «низкий сезон», большой компанией. Вот такой у нас проект.

В.ПУТИН: Здорово. Сколько человек примерно прошло через вашу компанию?

А.ШЕВЕЛЁВ: Около 60 тысяч человек, несмотря на то что нам всего четыре месяца. Во многом, конечно, помогли нам во ФРИИ с бизнес-моделью. До этого мы полтора года занимались тем, что создавали систему онлайн-бронирования, которая помогает оцифровать как раз туристический продукт для малоизвестных туробъектов.

В чём проблема на сегодняшний день? Я говорил про информационную доступность туризма: по нашим оценкам, оцифровано всего где-то 20 процентов туристического продукта, тогда как Европа вся оцифрована – любой хостел, любой мини-отель можно купить из любой точки земного шара.

У нас есть конкретное предложение, Владимир Владимирович, для государства, для развития отрасли. Мы разработали уникальную систему бронирования, которую мы можем буквально подарить, бесплатно отдать России, в каком-то частно-государственном партнёрстве развить, и помочь оцифровать.

В.ПУТИН: Вы с нашим [Федеральным] агентством по туризму в контакте или сами по себе?

А.ШЕВЕЛЁВ: Нет, хотели Вас попросить свести нас.

В.ПУТИН: Сделаем, конечно, обязательно.

А.ШЕВЕЛЁВ: Для сравнения, в Европе больше 60 процентов туристических услуг продаётся через интернет, а в России хорошо если двадцать, то есть есть куда расти. И здесь можно очень быстро сделать рывок, буквально за год при нормальном сотрудничестве с Федеральным агентством по туризму мы можем сделать хороший результат.

В.ПУТИН: Давайте. Обязательно вас состыкуем с ними и соответствующее административное сопровождение обеспечим.

А.ШЕВЕЛЁВ: Спасибо, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Спасибо Вам. Удачи!

К.ВАРЛАМОВ: Дальше я хотел бы рассказать о проекте, который мы уже показывали Вам, привозили сюда, и было по нему поручение, довольно успешно выполненное.

Но прежде чем его представить, хотел бы рассказать о другом поручении, которое Вы дали 10 июня в прошлом году на встрече с интернет-предпринимателями, оно касалось законодательных инициатив.

Законодательные инициативы прошли все необходимые чтения и были Вами подписаны 8 марта. Они касались опционных соглашений и ряда других условий. И хочется сказать большое спасибо и объяснить, что на самом деле это фундаментальные изменения для российского законодательства, которых ждали с 2007 года. Только благодаря Вашему поручению удалось их сдвинуть. Они очень важны, потому что позволяют повысить привлекательность Российской Федерации как юрисдикции для структурирования сделок, чтобы наши инвесторы и предприниматели создавали компании здесь, а не на Кипре или ещё где-то в другом месте. Это фундаментальный действительно сдвиг и позволяет как раз привлечь сюда компании.

Но неправильно было бы сказать, что всё сделали. Нужен ещё ряд изменений, в частности необходимо такое понятие, как конвертируемый заём, чтобы инвестор мог быстро в качестве кредита предоставить деньги предпринимателю, а потом по понятным условиям конвертировать их в долю. Сейчас это довольно сложно сделать в текущем законодательстве.

В.ПУТИН: В чём сложность?

К.ВАРЛАМОВ: Сложность в понятных правилах, чтобы все риски и у инвестора, и у предпринимателя были застрахованы...

В.ПУТИН: Я не очень пока понимаю, о чём Вы говорите, давайте разберёмся, потому что банк если даёт кредит, он всегда может конвертировать это потом в долю в бизнесе, финансовое учреждение может...

Г.КЛИМЕНКО: Речь идёт о фиксированной части, а на самом деле, на практике в зависимости от результатов доля может меняться. То есть можно дать, условно, 200 миллионов рублей с правом конвертировать в 10 процентов. Но у нас нет возможности, если команда отработает лучше, чтобы доля изменилась.

В.ПУТИН: Но это же по договорённости сторон можно.

К.ВАРЛАМОВ: В суде невозможно это доказать сейчас. Могут не выполнить договорённости, и потом в суде это не доказать.

В.ПУТИН: Можно же всё это прописать: в зависимости от такого-то результата будет то-то – можно прописать в договоре всё. Если кто-то не исполняет, это можно оспорить в суде, если написано на бумаге. Но если Вы считаете, что этого инструментария недостаточно, – предлагайте.

К.ВАРЛАМОВ: Также необходимо расширить механизм привилегированных классов акций, для того чтобы более тонко можно было бы прописывать отношения между инвесторами и предпринимателями. Опять же недостаточно механизма в законодательстве. Прошу Вас дать поручение Правительству, Администрации Президента, для того чтобы рассмотреть в установленном порядке и внести в Государственную Думу.

В.ПУТИН: Давайте, только Вы оформите, пожалуйста, это, чтобы было понятно, о чём идёт речь, до деталей.

К.ВАРЛАМОВ: Я сейчас хотел бы предоставить слово Глебу Ерохину, проект «Все эвакуаторы России». Он расскажет о том, что за полтора года им удалось сделать.

Г.ЕРОХИН: Добрый день, Владимир Владимирович!

Мы с Вами встречались в ноябре 2013 года, я рассказывал о том, что ехал из города Астрахани в Москву, сломался и не смог вызвать эвакуатор, и из этого родился проект «Все эвакуаторы России». Суть его достаточно простая – это вызов эвакуатора в любой точке мира с минимальным временем подачи эвакуатора и с минимальной стоимостью. В 2014 году мы закончили акселератор совместно с Фондом, привлекли частных инвесторов и проработали достаточно активно эти два года. Сейчас хотелось бы обозначить свои результаты.

Прежде всего мы на текущий момент спасли уже более 13 тысяч машин, которые попали либо в ДТП, не дай бог, либо сломались просто на трассе, либо ушли в кювет, причём это машины как легковые, так и грузовые. Кроме этого, мы снизили стоимость этой услуги для населения на 14 процентов по сравнению с рынком, это в денежном выражении порядка 1400–1500 рублей, то есть из-за того, что внутри нашей системы заложен механизм торгов, за каждый заказ ответственные исполнители торгуются между собой.

Мы расширили географию и запустили аналогичные сервисы на Украине, в Белоруссии, в Казахстане. Причём на Украине мы обрабатываем заказы в основном частного сектора, в Казахстане это у нас B2B-сегмент.

В этом году была проведена плотная работа совместно с Министерством по чрезвычайным ситуациям под руководством министра Пучкова и замминистра Степанова. В результате совместно мы сформировали методические рекомендации для службы 112 и уже практически начали её внедрять с Курской, Калужской областями и Республикой Татарстан. То есть теперь при звонке в службу 112, кроме спасения гражданина и направления ему полиции, возможно ещё вызвать автопомощь для его транспортного средства, если она ему необходима, если, не дай бог, конечно, с ним что-то случилось.

Кроме этого мы проработали с системой «ЭРА-ГЛОНАСС», провели стыковку наших систем взаимодействия. Мы знаем, что в этом году запускается система «ЭРА-ГЛОНАСС», направленная на спасение граждан при ДТП, на мгновенную реакцию: через девять секунд получают данные МЧС, скорая помощь, полиция, и также мы эти данные получаем, для того чтобы туда направить транспортные средства в виде эвакуатора либо технической помощи – освободить дорогу и, соответственно, не производить заторы на дороге.

На наш взгляд, это такой глобальный проект, который фактически на самом деле изменит рынок помощи на дороге и автомобильный рынок в России, как нам кажется. Мы подготовили достаточно интересные предложения по коммерциализации ОАО «ГЛОНАСС». Ожидаем сейчас запуска системы, для того чтобы дальше развернуть работу. Также мы сделали предложение для АвтоВАЗа и КамАЗа для оказания сервисных услуг: например, если вдруг какое-то транспортное средство ломается в течение гарантийного срока, чтобы его эвакуировать абсолютно бесплатно для потребителя.

В.ПУТИН: А при чём здесь производитель?

Г.ЕРОХИН: Такая практика присутствует для иностранных производителей. Мы сделали такое предложение нашим производителям и будем ждать, какая от них будет реакция. Тем более мы знаем, что они интегрируют систему «ЭРА-ГЛОНАСС» в транспортные средства, поэтому было бы логично, чтобы потребитель нажал кнопочку SOS в машине и получил весь спектр услуг, которые ему положено получать от автопроизводителя в виде гарантии.

Наши европейские партнёры, с которыми мы работаем в России и заказы которых обрабатываем, рекомендовали нам посмотреть Китай. Мы, конечно, удивились в плане принятия нашего сервиса в Китае – там 19 миллионов машин продаётся в год, он достаточно большой. Мы решили, что там все уже вопросы решены с автопомощью. Но, оказалось, нет. В начале этого года мы провели переговоры и демонстрацию нашей системы в Китае, и китайские партнёры проявили интерес к нашему программному и техническому решению и к бизнес-модели. Мы договорились, что запустимся в ближайшее время в виде «пилота», как они сказали, в небольшом региональном городе в 3–5 миллионов человек, для того чтобы отработать там…

В.ПУТИН: Маленький такой, деревня такая.

Г.ЕРОХИН: Да, сказали: сделаем небольшой «пилот».

То есть фактически благодаря Фонду за два года мы шагнули от идеи, когда я замерзал на трассе, до возможности создания компании и выхода её на международный рынок именно в области программного обеспечения.

В.ПУТИН: Для того чтобы придумать что-то хорошее, надо замёрзнуть.

Г.ЕРОХИН: Вероятно, в этот момент времени мозг активно работал. Поэтому хотел бы сказать спасибо…

В.ПУТИН: У нас есть такая международная организация – Шанхайская организация сотрудничества, и там есть бизнес-форум, где встречаются предприниматели и между собой обговаривают все проекты. Вам нужно туда подключиться, к этой работе.

Г.ЕРОХИН: Обязательно подключимся.

В.ПУТИН: Там, кроме контактов между собой, у бизнеса есть ещё и такая панель, как контакты с первыми лицами правительств и государств. Так что там можно это всё попробовать изложить.

Г.ЕРОХИН: Мне это очень интересно в рамках развития сервиса вне нашей страны.

В.ПУТИН: Давайте так и сделаем.

К.ВАРЛАМОВ: Ещё один интересный сервис, довольно актуальный в текущее время, – сервис для трудовых мигрантов, чтобы люди могли искать работу, и там много разных полезных вещей. Представляет Наталья Вадимовна Хмельницкая.

Н.ХМЕЛЬНИЦКАЯ: Я представляю наш сервис, это интернет-проект «Тутждут» по адаптации и социализации трудовых мигрантов. Понимая остроту этой проблемы и оценивая правильно экономический потенциал этой аудитории, мы решили предложить наше решение именно для неё.

Каждый день мы слышим в СМИ словосочетание «проблемы миграции», и мы решили разобраться, проведя исследование, какое решение мы можем предложить для упрощения этой проблемы. Наше решение и новизна его состоят в том, что на одной площадке мы объединяем все заинтересованные стороны: это мигранты, заинтересованные в них работодатели и органы управления, – помогая в рамках нашего сервиса решать общие задачи.

Задачи простого человека, который переезжает в другой город, а тем более в другую страну, понятны. Он хочет получить информацию в доступной форме о правилах нахождения в стране, найти работу в соответствии с имеющейся квалификацией, недорогое жильё и земляков, готовых помочь ему в тяжёлый период первичной адаптации. Всё это мы учли в нашем функционале. С другой стороны, в этой аудитории заинтересованы работодатели, потому что трудовые ресурсы – это «бензин» для нашей экономики. Тем более, понимая те задачи, которые стоят, в том числе инфраструктурные, мы должны снижать издержки на привлечение необходимых специалистов, при этом помогать повышать эффективность бизнеса, что тоже важно. Мы создали бесплатный функционал для работодателей по размещению вакансий, в том числе по поиску специалистов по соответствующим критериям.

Что касается органов управления, мы помогаем им осуществлять доступ к аудитории, чтобы они могли доносить новости по изменениям в законодательстве, по правовому положению иностранных граждан. Также являемся хорошим инструментом мониторинга изменений миграционных процессов.

Наша аудитория разнообразна. Порядка 40 процентов – это россияне, которые переезжают в поисках лучшей работы в другие города. Летом 2014 года мы получили достаточно большой всплеск интереса со стороны граждан Украины, понятно почему. Мы им объясняли, как правильно легализоваться и оформиться и в качестве беженцев, и в качестве трудовых мигрантов.

На сегодняшний день в поддержку инициатив государства для граждан стран СНГ, в поддержку нового закона мы создали функционал, который позволяет бесплатно протестировать онлайн знание истории России, а также русского языка, узнать о всех необходимых документах, которые нужно собрать, чтобы получить патент на работу в Российской Федерации.

Благодаря фонду интернет-инициатив, который помог и поддержал нас на самой начальной стадии, мы получили поддержку и оценку лучших экспертов в области интернет-технологий, которые научили нас на самом деле делать этот интернет-бизнес. В области телекоммуникаций мы получили доступ к консультантам по финансовым услугам, что позволило нам по-другому взглянуть на потенциал нашего проекта. И именно благодаря ФРИИ сегодня мы готовы перейти к новому уровню взаимодействия, в том числе и с региональными органами управления, по актуализации вакансий в регионах, а также по работе в области мониторинга миграционных процессов.

В.ПУТИН: Хорошо.

Вы про Украину вспомнили. Из 2,5 миллиона мигрантов из Украины миллион 300 тысяч – это мужчины призывного возраста. Понятно, по каким причинам они здесь находятся, но им тоже нужно работать, деньги зарабатывать легальным путём, поэтому, конечно, для этой категории очень важно, но и в целом важно для всех.

Я понимаю, термин, но всё-таки лучше не употребляйте «как бензин для нашей экономики». Люди всё-таки, и люди нам не чужие, это всё бывшие республики Советского Союза.

Н.ХМЕЛЬНИЦКАЯ: Да, я сама родилась, выросла в Ташкенте и в возрасте 16 лет приехала в Россию. Считаю, что и другие люди могут реализовать свой потенциал, если правильно предоставить им возможность.

В.ПУТИН: Конечно, важно только, чтобы всё это было цивилизованно. У вас, я посмотрел, здесь и медстраховка, и вакансии, и социальные проблемы – всё это очень важно. Когда люди попадают в нормальную среду, тогда они и ведут себя по-другому. Поэтому это важно и для них, и для местных граждан, которые, конечно, озабочены ростом преступности и всякими другими проявлениями негативного характера. Но такие проекты, конечно, будут сглаживать и нивелировать все проблемы. Очень хорошо.

К.ВАРЛАМОВ: Следующий проект – это TakeBus, сервис по продаже билетов на междугородные автобусы, на пригородные автобусы, Олег Мифтахов .

О.МИФТАХОВ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Олег Мифтахов, я представляю сервис TakeBus. Это сервис по покупке билетов на междугородные автобусы через интернет для пассажиров, которые хотят купить билет без очереди и с гарантией места.

Несколько лет назад мы были студентами, учились в Челябинске и на выходные ездили домой к родителям. Часто эти поездки были сопряжены с определёнными трудностями: чтобы купить билет заранее, приходилось ехать на автовокзал, стоять там в очереди. Иногда случались совсем неприятные истории, когда, отстояв очередь, слышали от кассира, что билетов на ваш рейс уже нет, и приходилось переносить поездку.

Сейчас, повзрослев, набравшись опыта, мы сформировали команду и взялись за решение этой проблемы. Ведь проблема достаточно широкая – более 100 миллионов людей в год пользуются этим видом транспорта и попадают в те же самые проблемы: очереди, надо ехать заранее за билетом и так далее. Сейчас мы активно развиваем покрытие нашего сервиса. Мы подключили все автовокзалы нашей родной Челябинской области. За время прохождения программы развития в Фонде мы заключили соглашения с московскими автовокзалами.

Для нас вообще покрытие является основным драйвером развития. Важно, допустим, то, что мы уже сделали в Москве: человек может купить билет из Москвы в регионы. Но он не может купить билет обратно, потому что автовокзалы в регионах пока ещё не автоматизированы в этом плане. Здесь мы сталкиваемся с небольшой трудностью, процесс заключения договора с автовокзалом достаточно длительный для нас. Если мы техническую сторону вопроса освоили очень хорошо и делаем за неделю-две, то процесс заключения договора, обсуждение всех формальных вопросов может затягиваться на 3–6 месяцев.

Очевидно, если двигаться такими темпами, то можно наш проект строить 10 лет. Мы бы хотели это сделать значительно быстрее и хотели бы обратиться в Министерство транспорта с инициативой о том, чтобы они более внимательно посмотрели на ту схему, которую мы используем технически, которая позволяет нам это делать быстро, и помогли с масштабированием её в рамках страны.

В.ПУТИН: Я министру скажу обязательно, это хорошая идея. Реально, казалось бы, такая мелкая вещь, а на самом деле людям жизнь будет облегчать, конечно. Поэтому я обязательно скажу Максиму Юрьевичу Соколову. Надо будет вам встретиться и поговорить, ладно?

О.МИФТАХОВ: Спасибо.

К.ВАРЛАМОВ: Следующий проект – сервис «Рентмания». Это сервис для сдачи вещей, как прокат раньше существовал, сейчас они почему-то пропали, и ребята возрождают. Людмила Булавкина расскажет про свой проект.

Л.БУЛАВКИНА: Здравствуйте, друзья! Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Людмила Булавкина, и я действительно хочу рассказать о том, как мы задумали возродить популярную некогда тему проката в нашей стране.

Мы делаем сервис, который соединяет между собой людей, желающих сдать на время «скучающие» вещи и заработать на этом, с теми, кто отказался от покупки в пользу временного пользования за счёт существенной экономии на этом.

Для тех, кто берёт вещи на время, мы, конечно же, предлагаем возможность сэкономить. Приведу несколько примеров. Сейчас, на пороге велосипедного сезона, кто-то задумается купить велосипед, это минимально обойдётся в 10 тысяч рублей. Кто-то, возможно, возьмёт велосипед напрокат в парке – это 250–300 рублей в час. А если обратиться на нашу площадку, то можно найти предложения за ту же стоимость, но уже на целые сутки или на выходные. Для семьи из четырёх человек такая возможность – это уже ощутимая экономия семейного бюджета.

Есть случаи, когда аренда выступает не просто способом сэкономить, но действительно избежать лишней покупки вещи, которая требуется лишь однажды. Недавно у нас был случай: мужчине после травмы ноги была рекомендована терапия на велотренажёре. Он сначала, возможно, рассматривал идею покупки, потом искал абонемент в фитнес-клуб, в итоге нашёл нас и арендовал велотренажёр за три тысячи рублей на месяц, то есть ровно на тот период, когда ему врачом было рекомендовано. В дальнейшем ему этот товар может не понадобиться.

Есть ещё более экзотические случаи, когда вещь действительно нужна уникальная. Например, такой случай: иногда детям прописывают психологическую терапию с редкими животными. Понятно, что содержать такое животное, покупать его тоже не стоит, лучше обратиться, взять его на время – от одного дня до месяца.

Всё-таки главный аргумент воспользоваться арендой – это экономия. Как правило, стоимость вещей – это лишь 10 процентов от стоимости их покупки. Что мы предлагаем тем людям, которые сдают у нас в аренду – а это может быть любой гражданин нашей страны, у которого «скучает» на балконе велосипед, хлебопечка, любая кухонная утварь, – это, естественно, возможность дополнительного заработка, при этом заработка удобного и безопасного. То есть на нашей площадке мы помогаем соединиться арендатору с арендодателем, подсказываем, как правильно оформить договор, как провести безопасный платёж, в том числе сейчас рассматриваем вопрос, как сделать процедуру уплаты налога с дохода, полученного от сдачи в аренду, более комфортной.

Мы видим, что часть граждан тем или иным образом уже на самом деле сдают [вещи] в аренду, не называя это никаким бизнесом, не выступая в роли предпринимателей, скажем так, полуиграючи. Мы хотим, чтобы благодаря нам этот теневой сектор стал более легальным и люди чувствовали себя полноценными предпринимателями, сдавая вещи в аренду.

Нашему сервису чуть более года, сейчас у нас представлено более тысячи предложений.

В.ПУТИН: Вы просто соединяете людей или вы имеете какие-то помещения производственные дополнительные?

Л.БУЛАВКИНА: Нет, у нас нет складов, мы сами небольшая прокатная компания. То есть у меня за спиной тысяча велосипедов, они на самом деле есть, но не мои, не наши. Любой гражданин приходит со своим предложением, размещает этот товар…

В.ПУТИН: А потом из рук в руки передают.

Л.БУЛАВКИНА: Возможно помочь и с доставкой. Пока мы работаем только в Москве, но этот город сам по себе настолько огромный, что у нас здесь много возможностей. В планах, конечно, выйти во все крупные города России, предложения к нам уже поступают, то есть нас хотят видеть в других городах.

Первые сделки у нас начались как раз год назад, когда мы попали в ФРИИ и научились, собственно, брать комиссию со сделок. Помогая людям, соединяя их, мы берём комиссию со сделок. Очень надеемся, что проект будет народным, любимым и поможет многим в непростое время сберечь средства.

В.ПУТИН: Это в любое время полезно, это точно абсолютно.

Л.БУЛАВКИНА: Спасибо за поддержку.

К.ВАРЛАМОВ: Следующий проект помогает решать проблему блокировки пиратства, и его представит Андрей Константинович Клименко, проект «Oppty», пожалуйста.

А.КЛИМЕНКО: Добрый день, Владимир Владимирович! Здравствуйте, уважаемые гости!

Меня зовут Андрей Клименко, я руководитель технологической компании из города Перми. С 2011 года мы занимаемся борьбой с пиратством в интернете. Я думаю, что Вы в курсе, знакомы, наверное, с проблемой пиратства в интернете, и многие находящиеся в зале знакомы, особенно в российском сегменте.

Примерно год назад я наблюдал за тем, как моя семилетняя племянница искала мультфильмы в интернете. Первый же десяток ссылок, который она нашла, вёл исключительно на пиратские сайты. И это само по себе уже плохо, потому что эти пиратские сайты отбирают доходы у артистов, у мультипликаторов, у режиссёров. Но там, на этих сайтах, мультфильм был буквально окружён баннерами с совершенно непристойным содержанием, совершенно недетским. И примерно с половины сайтов на компьютер пыталась установиться какая-то шпионская программа или вирус. Так, получается, пираты зарабатывают, с одной стороны, действительно отбирая доходы, а с другой стороны, впихивая какую-то непотребную рекламу.

Как с этим быть? У нас недавно принят ФЗ–187 о борьбе с пиратскими сайтами, и к нему даже уже есть поправки, например, недавно подписанный ФЗ–364. Хотя не все правообладатели ещё научились им пользоваться, он уже начинает работать, и Роскомнадзор более или менее эффективно начинает блокировать сайты. Но я предлагаю посмотреть на то, как это происходит, глазами обычных пользователей.

У нас есть небольшая доля пользователей, которую условно можно назвать «квалифицированные, убеждённые, уверенные пираты». Что бы мы ни делали, они всегда будут пользоваться нелегальным ресурсом и очень редко будут заходить на легальные. Есть другая часть, в противовес. Она ещё пока не очень большая, но растёт, это очень хорошо. Это такие убеждённые пользователи легальных ресурсов, они квалифицированные пользователи интернета, они знают, чем отличаются легальные ресурсы от нелегальных, они очень редко попадают на пиратские сайты.

Но большая часть людей – по исследованиям, это две трети пользователей – вообще в принципе не отличают пиратский сайт от непиратского. И в итоге они заходят в поисковик, набирают название фильма, им также, как моей племяннице, выводятся ссылки. Заходят на первую – ссылка заблокирована, и они видят какую-то техническую заглушку, на которой информация: сайт заблокирован в соответствии с законом номер такой-то. Информации полезной ноль, а ведь потребность-то не удовлетворена. Он возвращается в поисковик, набирает ещё раз, переходит на вторую ссылку, на третью ссылку, и так ходит по кругу, пока в конце концов всё равно не находит пиратский сайт.

Мы считаем, что это нелогично, несправедливо, и это нужно решать. Более того, правообладатели нас тоже поддержат, потому что они понимают, что сама по себе блокировка сайта им пользователей не приводит, нужно сгенерировать поток этих пользователей к ним, на легальную платформу.

Мы благодаря ФРИИ уже установили контакты с различными государственными органами, например с ФОИВом, который ответственен за выполнение блокировки, – это Роскомнадзор. Но нам требуется ещё и дополнительная поддержка, для того чтобы реализовать наши идеи в жизнь. У нас есть набор уникальных идей и набор уникальных технологий. Надо сказать, что мы за три года полноценной работы обнаружили, что наши подходы действительно являются уникальными не только для России, но и для зарубежья. У нас, например, есть клиенты в Индии, это продюсеры, которые производят фильмы в Болливуде и заказывают у нас услуги по защите своего контента от пиратства.

И наша первая просьба. Мы на самом деле очень хотим расширяться именно в азиатский регион. Китай, например, нас интересует с точки зрения очень крупного потенциального рынка. И поэтому, если бы мы могли представить свои предложения, и они могли бы быть поддержаны по линии Минэкономразвития, то мы могли бы помочь нашим китайским коллегам, в том числе решить их проблему с пиратством, которая в Китае тоже присутствует.

Но, кроме китайского рынка, конечно, у нас приоритетный рынок – это Россия. И здесь мы тоже видим одну из ключевых своих задач в поддержке именно отечественных производителей кино. Мы знаем, что Вы следите за работой Минкульта, Фонда кино по поддержке отечественного производства. У нас есть конкретное решение, как помочь Минкульту и Фонду кино повысить сборы российского кинопроизводства. И мы хотели бы эти предложения Вам представить.

В.ПУТИН: Давайте, интересно.

А.КЛИМЕНКО: Спасибо большое. Я бы хотел, чтобы Вы по возможности дали свою оценку нашим предлагаемым инициативам.

В.ПУТИН: Я должен их увидеть. Вы их сформулируйте, отдайте. Обязательно и с Минкультом переговорим, и постараемся через наши соответствующие международные службы помочь вам выйти на азиатские рынки, закрепиться там.

А.КЛИМЕНКО: Спасибо большое.

К.ВАРЛАМОВ: Следующий проект – это проект Forecast NOW, и представит его Александр Александрович Грицай. Это интеллектуальные системы управления складскими запасами. Как раз я говорил, что специалист по логистике может принять участие в нашем проекте.

А.ГРИЦАЙ: Добрый день, Владимир Владимирович!

Меня зовут Александр Грицай, я из Твери. Вот уже пять лет мы занимаемся темой управления товарными запасами и разработали систему прогнозирования потребительского спроса и оптимизации товарных запасов для малых и средних торговых предприятий.

В.ПУТИН: Как Вы вообще вышли на эту тему?

А.ГРИЦАЙ: Это очень долгая была история, она началась ещё в университете.

В.ПУТИН: Здесь, понятно, коллега замёрз на дороге – думал, как бы эвакуироваться, и придумал и для себя, и для всех. А Вы как к товарным запасам подобрались?

А.ГРИЦАЙ: Учился в Тверском государственном университете, и мне была очень интересна тема машинного обучения, нейронных сетей, все эти разные сложные термины, и хотелось решать какую-то практическую задачу.

У моего научного руководителя была возможность получить доступ к базе продаж ларька, одного обыкновенного ларька. И мы занялись прогнозированием продаж батончиков – «сникерсов», «марсов» – и вышли на потрясающую точность, которая просто не шла в сравнение ни с какими другими, зарубежными. Мы сравнивали-сравнивали и в итоге вышли на потрясающую точность.

Но путь от этой технологии до конечного продукта был огромный: мы и без зарплаты четыре месяца работали, и инвестиции с трудом поднимали. И в результате мне пришлось и закупщиком поработать, чтобы реально понять, в чём состоит эта проблема и как её решать. И вот я оказался здесь. Соответственно, сейчас мы уже глубоко в этой теме разбираемся.

В чём состоит задача? Нередко покупателю приходится обойти много магазинов в поисках нужных товаров и не найти их все в одном месте, а при этом у предпринимателя склады могут быть забиты под завязку. Предприниматель теряет прибыль, а покупатель уходит недовольным. Как это получается? Всё дело в неэффективном управлении товарными запасами, когда одних товаров на складе много, других недостаток и дефицит.

Крупные компании, конечно, имеют решение для подобной задачи. Маленькие справляются либо просто просмотром помещения, того, что уже закончилось – соответственно, они уже теряют прибыль, либо используют какие-то примитивные алгоритмы, они им как-то помогают.

Не все знают, что на этом можно экономить и оптимизировать запасы. Для примера: клиенты, которые используют наши решения, экономят порядка 20–30 процентов склада. Был у одного из наших клиентов склад в 100 миллионов рублей, стал 70 миллионов, и это притом что у него выросли продажи, он смог расширить свой бизнес за счёт того, что он понял, в какой ассортимент ему нужно вкладывать деньги.

Мы работаем уже три года, соответственно, продукт на рынке где-то года полтора, и сотни торговых точек по всей России используют наши решения, не только Россия, но это и Казахстан, и Белоруссия. В основном это не продуктовый сегмент, а строительные материалы, электротовары. Во ФРИИ мы пришли совершенно без понимания того, как продукт можно продавать, потому что он у нас сам продаётся.

Для малого и среднего бизнеса особых решений нет, потому что они очень сложные и громоздкие, ориентированные для крупного бизнеса. И даже если подарить малому бизнесу такую систему, он ею не сможет пользоваться эффективно, потому что либо ему нужно нанимать штат аналитиков, которые ещё больше затрат ему принесут, либо система будет просто стоять. Мы с такими случаями сталкивались.

Наша разработка уникальна, заключается в том, что мы создали систему, которая по эффективности сопоставима с системами для крупных игроков, но позволяет с ней работать и неспециалисту. За этим стоит много наших алгоритмов, которые автоматически оптимально определяют для пользователя какие-то настройки, благодаря этому система доступна малому и среднему бизнесу. Но она сама как-то продавалась, через сайт нас находили. Только благодаря ФРИИ мы смогли осознать этот процесс продаж, выстроить его и действительно понять, как нужно продавать, и буквально в два раза увеличить оборот.

Особенно актуальна эта тема сейчас, в нелёгкие времена, когда бизнес реально задумался о том, что лежит на складе. Если раньше лежало 100 лишних миллионов – пусть они лежат, ничего страшного, то теперь эта проблема особенно актуальна. Поэтому нас все спрашивают, как сказывается кризис на нас, интернет-предпринимателях. На нас он сказывается: люди задумываются об этом.

В.ПУТИН: Одна из важнейших составляющих любой экономики – это понимание того, как работает реальный сектор и каков объём запасов. От этого зависит потребление, от этого в конечном итоге зависит и эффективность работы многих предприятий. Нам надо соединить вас с Минэкономразвития.

А.ГРИЦАЙ: Да, к сожалению, не все предприятия вообще знают об этом, многие путают понятие «автоматизировать» и «оптимизировать».

В.ПУТИН: Пусть Алексей Валентинович [Улюкаев] встретится, поговорит, просто посмотрит эти возможности.

А.ГРИЦАЙ: Спасибо.

К.ВАРЛАМОВ: Следующий проект представит Алексей Игоревич Ремез, проект обеспечивает удалённую диагностику рака.

А.РЕМЕЗ: Добрый день, Владимир Владимирович!

Меня зовут Алексей Ремез, я основатель компании Unim. Компания специализируется на онкологической диагностике.

Во всём мире, в том числе и в России, существует дефицит на высококвалифицированных специалистов-патоморфологов, а это ключевое звено онкологической диагностики, от которого напрямую зависит качество и успешность лечения пациентов. Наш продукт, наш сервис позволяет объединять компетенции ведущих специалистов и предоставлять доступ пациентам из любого региона, в том числе самого отдалённого, к онкологической диагностике самого высокого уровня, а это означает – самой высокой точности и в самые короткие сроки.

Например, жители Архангельской области уже имеют возможность консультации с ведущими российскими и зарубежными специалистами без необходимости ехать в Москву, Санкт-Петербург или за рубеж. Буквально в этот вторник девочке девяти лет с лимфомой было выдано заключение ведущими российскими специалистами через нашу систему. Девочке скорректировали диагноз, отменили нецелесообразный курс химиотерапии, это заняло менее суток. Консультировали случай врачи из Москвы и Ростова-на-Дону, и не потребовалось ехать в другой регион. Это сэкономило деньги, но, самое главное, время.

Компания существует менее года, но уже сейчас сервисом пользуются врачи из России, Германии, Великобритании, США, Норвегии и Украины. Это, несомненно, будущее всей мировой системы оказания онкологической помощи, потому что система не только качественно меняет диагностику, но и является инструментом для накопления статистики и информации об онкозаболеваниях, а это является основой разработки новых методик лечения рака. Если проводить аналогии, то это сотовая связь, которая меняла коммуникации между людьми в начале 90-х годов.

Медицинской базой для нас является Онкологический центр имени Дмитрия Рогачёва, созданный по Вашей инициативе. Я искренне считаю этот центр не только лучшим в России, но и лучшим в Европе, это абсолютно уникальное медицинское учреждение.

В условиях Российской Федерации с огромными территориями, большой численностью населения только широкое внедрение подобных сервисов позволит качественно изменить онкологическую диагностику, а значит, спасти жизнь и здоровье тысячам пациентов. Мы знаем, как это делать, и уже делаем это. Я прошу Вас поддержать наши инициативы по введению стандартов дистанционной диагностики в систему оказания онкологической помощи жителям Российской Федерации, включая ФФОМС, например, что позволит обеспечить самой высококвалифицированной помощью необеспеченных или малообеспеченных жителей России.

Второе узкое наше место – это закупка сканеров, необходимых для работы с подобным программным обеспечением. К сожалению, не во всех регионах – более чем в половине, но не во всех регионах Российской Федерации подобные сканеры есть. Они недорогие, но их, к сожалению, нет. Они позволят дать доступ к самой качественной диагностике жителям Владивостока, Калининграда, Крыма или любого другого субъекта Федерации.

В.ПУТИН: Сканеры берут, допустим, кровь или что?

А.РЕМЕЗ: Нет, если говорить про специфику, ключевым звеном онкологической диагностики, после того как у человека обнаружено какое-то новообразование, является биопсирование с последующим морфологическим исследованием. Конечный продукт морфологического исследования – это стекло, которое врач изучает под микроскопом. Это стекло можно оцифровать, получается большой графический файл, это самая большая data, которая есть в медицине, – несколько гигабайт. Снимок КТ и МРТ – это сотни гигабайт. Таким образом, оцифровав его и отправив через нашу систему на консультацию, можно в самые короткие сроки получить мнение узкоспециализированного либо очень опытного специалиста. Кроме того, это возможность действительно анализировать в автоматическом режиме эти данные, накапливать статистику, и это будет, безусловно, прорывом всей мировой системы лечения онкологии.

В.ПУТИН: Онкозаболевания у нас тоже чуть-чуть сокращаются, но меньше, чем все другие заболевания, поэтому это один из приоритетов. Оформите это реально как предложение, коллегам отдайте, чтобы до меня дошло, ладно? Мы и Минздраву тоже соответствующее поручение сформулируем, и поработаем с регионами, с тем чтобы они поддержали эту программу.

А.РЕМЕЗ: Спасибо.

К.ВАРЛАМОВ: Владимир Владимирович, у нас ещё порядка десяти проектов, которые мы хотели бы показать. Но коллеги подсказывают, что у нас время заканчивается.

В.ПУТИН: Давайте ещё хотя бы пару-тройку проектов послушаем.

К.ВАРЛАМОВ: Тогда ещё Алексей Викторович Дёмин, проект GetNewCar.ru, пожалуйста.

А.ДЁМИН: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Алексей Дёмин, я основатель и директор компании GetNewCar. Мы помогаем людям купить действительно качественный подержанный автомобиль.

На сегодняшний день существует простая проблема: подержанный автомобиль – это, по сути, «кот в мешке», абсолютно непонятно, какие в нём есть скрытые дефекты, и выявить их невозможно, не обладая необходимыми навыками и профессиональным оборудованием. Кроме этого, на рынке много мошенников, которые пытаются наживаться на доверчивости наших с вами сограждан.

Рынок, надо сказать, распределён таким образом, что наилучшие предложения по соотношению цена–качество находятся в Москве и Санкт-Петербурге. К примеру, из проданных в Москве в прошлом году автомобилей – их было более 500 тысяч, подержанных автомобилей, – больше половины уехало в регионы. Между тем для человека, например, из Кирова покупка автомобиля в Москве связана с гораздо большими сложностями, нежели для москвича. В объявлении указана одна информация, а когда он приезжает на место, выясняется, что автомобиль совсем другой, приходится тратиться на гостиницу, в спешке искать какие-то другие варианты. Покупает в итоге не то, что хотел изначально, потом в автомобиль приходится вложить существенную сумму денег, потому что там были скрытые дефекты, да и вообще эксплуатация такого средства может оказаться просто опасной.

Чтобы эту проблему решить, мы и создали нашу компанию. Сейчас человеку достаточно в режиме онлайн оставить заявку и рассказать, какой автомобиль он хочет купить. Наши эксперты – это люди с профессиональным оборудованием, с многолетним опытом – выезжают на осмотры автомобилей, подходящих под эти критерии, и присылают человеку подробный отчёт об их реальном техническом состоянии, юридической чистоте, бывших ДТП и делают настоящие фотографии машин – они зачастую очень сильно отличаются от того, что в объявлении описано. Впоследствии человек покупает действительно качественный автомобиль в день приезда, то есть полностью отсутствует эмоциональный стресс и экономятся время и деньги человека.

Таким образом мы помогли подобрать уже более 100 автомобилей. На этом решили не останавливаться. Дело в том, что существуют интернет-магазины фотоаппаратов, интернет-магазины домашних животных, но интернет-магазина автомобилей до сих пор не было. Мы совместно с экспертами Фонда развития интернет-инициатив разработали концепцию первого в России онлайн-автосалона. И теперь человек из любой точки страны может купить понравившийся ему автомобиль, который будет гарантированно качественным, максимально удобным и по наиболее привлекательной стоимости.

Надо сказать, что данная услуга доступна также жителям Таможенного союза. При этом мы добиваемся этого за счёт внедрения современных технологий. Также у нас отсутствуют затраты на содержание собственных площадей, большого штата персонала. Покупка к тому же выгодна для продавца автомобиля, потому что мы убираем всех посредников в цепочке «купля–продажа», плюс их, соответственно, не беспокоят перекупщики, мошенники и недобросовестные покупатели.

В целом видим свою миссию – делать автомобильный рынок более честным, прозрачным, выгодным для всех участников сделки, а также поставили своей задачей вывести из «серой» зоны ценный кадровый резерв. Это высококвалифицированные автоэксперты, которые сейчас порой вынуждены работать в незарегистрированных автомастерских. Мы даём им «белую» достойную оплату труда.

В целом получается хорошо справляться со своей работой. Единственное, что много времени уходит на проверку юридической чистоты автомобиля. Проблема заключается в том, что до сих пор не существует единой базы залогового имущества. Довольно тяжёлая работа – понять, находится автомобиль в залоге в банке или нет. В связи с этим хотелось бы предложить такую базу создать. Мы, соответственно, готовы участвовать в этом очень активно.

В.ПУТИН: Как это можно сделать?

А.ДЁМИН: Здесь, наверное, требуется от Центробанка указ такой – делиться информацией. Она может быть неперсонализированной, то есть нам главное понимать, чтобы не было мошенничеств.

В.ПУТИН: Да, надо посмотреть, это никаких прав людей не ущемляет? Но идея хорошая.

А.ДЁМИН: Можно как-то сделать так, что она будет обезличена.

В.ПУТИН: Я переговорю с Эльвирой Сахипзадовной. Нам надо понять, не нарушит ли это каких-то элементов, связанных с какой-то банковской тайной, и так далее, а в целом абсолютно правильно. Всего хорошего, успехов.

К.ВАРЛАМОВ: Следующий проект LookMedBook, Евгений Сергеевич Максим. Это интернет-сервис, помогающий гражданам находить клинику и специалистов в удобном для них месте.

Е.МАКСИМ: Владимир Владимирович, здравствуйте!

Меня зовут Евгений Максим, и я представляю проект LookMedBook.

LookMedBook – это медицинский интернет-сервис, помогающий людям находить врача или клинику в удобном месте и записываться на приём в удобное время. В глобальном смысле наш проект ориентирован на предоставление полной информации о медицинских услугах и здоровье. Мы помогаем гражданам решать вопросы, предоставляя развёрнутый выбор медицинской помощи. На сегодняшний день мы работаем с коммерческими клиниками и с коммерческими отделениями государственных медицинских учреждений.

Идея создать проект к нам пришла не случайно: мы узнали, что каждый третий гражданин России, испытывающий проблемы со здоровьем, занимается самолечением, обращается за решением в интернет или идёт покупать лекарства в аптеке, которые он увидел в рекламе, и только в последнюю очередь он обращается к врачу. И лишь потому, что он не знает, к какому врачу ему стоит обратиться. Также мы знаем, что людям действительно важно получать полную информацию о специалистах, услугах, медицинских центрах. Именно поэтому мы уделяем особое внимание сбору и обработке информации по каждой клинике для предоставления её на нашем ресурсе.

На сегодняшний день мы развиваемся, мы в основном работаем в московском регионе. В наших планах, безусловно, расширение географии и развитие функциональных возможностей для наших пользователей, для нашей аудитории.

Уникальность нашего проекта заключается в том, что помимо сотрудников из области информационных технологий, которые работали над нашим проектом, также работают и высококвалифицированные врачи. Это помогает нам должным образом оказывать клиентский сервис и быть внимательными к каждому клиенту, к каждому пациенту.

В заключение я хотел бы сказать большое спасибо Фонду развития интернет-инициатив. Благодаря совместным усилиям мы не только становимся лучше, но и стимулируем развитие отрасли в целом и медицины, это очень хорошо.

Спасибо.

В.ПУТИН: Здорово. А Вы как чувствуете, насколько это востребовано? Сколько людей через вас прошло в последнее время?

Е.МАКСИМ: На сегодняшний день ежемесячно к нам обращаются более полутора тысяч человек. Это число растёт, безусловно.

В.ПУТИН: Но ведь люди у нас имеют какую-то привязку к районным поликлиникам, к больницам и так далее.

Е.МАКСИМ: Мы говорим только о коммерческом секторе в данном случае, поэтому зачастую мы получаем запрос о некой проблематике человека, что у него есть какая-то проблема, либо о том, что ему нужен врач в таком-то районе и в такое-то время. Соответственно, мы либо решаем её путём предоставления информации на сайте, либо call-центр также информирует человека, в какое время и в какую клинику он может обратиться для решения этого вопроса.

Также немаловажным фактором является цена, потому что в коммерческом секторе очень большой разброс по стоимости однотипных услуг. Поэтому благодаря нам человек может выбрать не только удобное время в удобном месте, а также будет подбирать по оптимальной цене.

В.ПУТИН: Это то, к чему мы стремимся и в коммерческом, и в некоммерческом секторе медицины: медицинская услуга – хотя врачи не любят говорить, что они оказывают услуги, но тем не менее – должна быть качественной, и деньги должны идти туда, где оказываются качественные услуги.

К.ВАРЛАМОВ: Проект «НДФЛка», Михаил Иванович Лапушинский. Веб-сервис для консультации и оказания услуг по заполнению и подаче налоговой декларации.

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Налоги напоследок оставили. Меня зовут Михаил Лапушинский, я из Краснодара. Мы развиваем проект «НДФЛка.ру», помогаем всем гражданам России заполнять декларацию, сдавать эту декларацию, возвращать налоги либо уплачивать налоги. Мы работаем по всей стране, 24 часа в сутки.

ФНС прогнозирует где-то 150 миллиардов возврат налогов за прошлый год. Мы помогли вернуть уже полмиллиарда налогов, это раз. Второе – 30 миллионов рублей помогли заплатить налогов, и сейчас обрабатываем около 500 обращений граждан в день. Они нам звонят, они нам пишут, мы вникаем в их проблемы.

В.ПУТИН: Это в основном физические или юридические лица?

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Нет, только физлица.

На этом рынке существуют две основные проблемы. Первая проблема: к сожалению, граждан никто не защищает. Большой бизнес может нанять налогового адвоката, у них есть всякие торгово-промышленные палаты и прочее. За последние 5–10 лет практически не было никаких подвижек со стороны государства в лице ФНС в сторону увеличения размеров налогового вычета, налоговые вычеты сейчас в России ужасно маленькие. Например, за обучение мы имеем размер вычета всего 50 тысяч рублей в год, с него 13 процентов возврат – 7–10 тысяч максимум, маленький очень.

В.ПУТИН: Есть налоговые вычеты для семей с детьми.

М.ЛАПУШИНСКИЙ: С детьми – всего 4 тысячи рублей в месяц. То есть мы можем вернуть по итогам года всего 4 тысячи. По обучению и по лечению совокупный вычет всего 120 тысяч. Самый большой вычет – это по недвижимости, но его зачем-то ограничивают сверху 2 миллионами. Это такая, я бы даже сказал, очень серьёзная «палка» в плане государственного управления. На самом деле у людей нет стимула требовать с работодателя «белую» зарплату. Банки на самом-то деле кредитуют и по «серой» зарплате, и бизнесу не очень выгодно платить «белую». Почему? Потому что у них есть «палка» с одной стороны – со стороны государства. А снизу, со стороны их наёмного персонала, – нет.

Если мы повысим и расширим размер вычета, то люди будут заинтересованы и будут постоянно требовать у работодателя, у всех институтов власти именно «белую» зарплату. У них будет мотивация изучать налоговое законодательство, коммуницировать с налоговой службой, поднимать больший объём деклараций. Например, такая статистика: ежегодно количество деклараций увеличивается примерно на миллион, и сейчас около 10 миллионов сдают. Но мы смотрели с другой стороны: возможность получить налоговый вычет существует примерно у 15 миллионов граждан России, но они им не пользуются по двум причинам: потому что нет мотивации и, во-вторых, они не знают об этом.

В.ПУТИН: И, в-третьих, у нас один из самых низких налогов на доходы физических лиц.

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Один из низких, но в то же время, например, в США 300 миллиардов долларов [налогов] возвращаются. У нас – 150 миллиардов рублей.

В.ПУТИН: Там и 300 миллионов человек, а у нас – 146. Общая нагрузка там всё-таки выше, чем у нас.

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Да, но при этом, если посмотреть динамику, налог с физлиц постоянно растёт. И, например, на 1 декабря прошлого года он превысил уже налог на прибыль, приблизился к НДС и приближается уже к НДПИ. То есть нужно как-то более внимательно в эту сферу смотреть.

И вторая проблема – очень сложная техническая возможность сдать налоговую декларацию. Мы сейчас ещё по старинке, хотя уже все декларации делаются через компьютер, но по старинке печатаем, идём в налоговую. Причём нельзя послать по доверенности своего консультанта в налоговую, либо через нотариуса. Невозможно сейчас налоговую декларацию сдать через интернет, это просто сложно, это очень проблемно.

В.ПУТИН: Это сложно или невозможно?

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Теоретически её возможно подать через ЭЦП, но за ЭЦП нужно ежегодно платить. И ФНС летом, по-моему, с 1 июля, запускает возможность через свой личный кабинет сдать налоговую декларацию. Но хотелось бы, чтобы они также подключили независимых провайдеров, таких как мы, к своему кабинету, потому что мы-то принимаем на себя большую нагрузку по обслуживаю физлиц. То есть мы сейчас [обслуживаем] 500 человек в день, мы можем без проблем обслуживать 5 тысяч, 10 тысяч человек, но потом начинается очень сложный процесс сдачи. То есть мы можем их быстро, качественно обслуживать, мы работаем 24 часа в сутки сейчас, но нам же нужно так же быстро их сдавать. Надо продумать эти пороги по сдаче декларации.

В.ПУТИН: Давайте я состыкую Вас с руководством ФНС.

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Давайте, мы готовы общаться, у нас есть предложения.

В.ПУТИН: Я состыкую, и Вы свои предложения им сформулируете.

Абсолютно востребованная вещь, и Вы во многом правы из того, что сейчас было сказано. И такая прямая помощь людям, прямая помощь гражданам – она и для рядовых граждан очень полезна, и для государства, потому что это дисциплинирует и выводит действительно всё это в абсолютно «белую» сферу, легальную.

М.ЛАПУШИНСКИЙ: Да, это дисциплина, и потом это некий более цивилизованный диалог между гражданином и государством, плюс все эти налоги всё равно возвращаются через соцстрах, потому что «обеляется» всё, через Пенсионный фонд, потому что они никуда не деваются.

В.ПУТИН: Конечно, согласен. Спасибо.

К.ВАРЛАМОВ: Хочу сказать ещё раз большое спасибо от всех проектов. На самом деле это «спасибо» не нам – то, что они говорили, – а Вам, Владимир Владимирович, за создание Фонда и за такую замечательную инициативу.

В.ПУТИН: Знаете, мне действительно очень приятно, что такая идея в голову пришла – и замерзать не пришлось. А пришла она в голову исходя из того значения, которое приобретает, конечно, интернет в жизни общества, и исходя из тех возможностей, которые он предоставляет. Очень приятно ещё, что нашлись люди, которые смогли это реально взять в свои руки, организовать и создать такой живой инструмент поддержки всем, кто с удовольствием работает в этой сфере.

Даже очень короткий обзор того, что вы делаете, говорит о том, что, по сути, нет ограничений по сферам применения, его просто не существует, этого ограничения. И, безусловно, согласен с теми, кто здесь сегодня сказал – вот коллега и начинал с этого, – что в ближайшей перспективе влияние этих технологий, если, конечно, мы сможем и будем их грамотно использовать, будет просто колоссальным.

Безусловно, для нас с вами, для нашей страны это колоссальный ресурс развития. И прежде всего потому, что у нас, слава богу, есть фундаментальные основы. Мы критикуем многое в сфере образования, но тем не менее фундаментальная образовательная база у нас очень солидная, и у нас очень хорошие традиции научных школ. Поэтому всё, что вы делаете, безусловно, должно быть основано на этих фундаментальных основах наших достижений прежних лет, и двигаться надо вперёд, исходя из этих возможностей. Они у нас, безусловно, есть.

Я хочу вас поблагодарить и пожелать вам всем успехов, заверить вас в том, что мы будем и дальше предпринимать усилия, для того чтобы поддержать не только те проекты, которые представлены сегодня здесь, но и все другие, которые будут возникать и в рамках нашего Фонда, и вне каких бы то ни было рамок, просто будем поддерживать отрасль.

Спасибо вам большое.

Россия > СМИ, ИТ > kremlin.ru, 27 марта 2015 > № 1327373 Владимир Путин

Валютный союз в ЕАЭС: начало пути

Ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры условий и сокращение традиционных источников экономического роста стали вызовом для российской экономической, в том числе денежно-кредитной политики и серьезным стимулом для развития экономической интеграции.

Александр Мурычев, вице-президент РСПП, председатель совета Ассоциации региональных банков России, председатель совета директоров Национального платежного совета

Президент России поручил Банку России совместно с правительством во взаимодействии с центральными (национальными) банками государств – членов Евразийского экономического союза определить дальнейшие направления интеграции в валютной и финансовой сферах в рамках Евразийского экономического союза с проработкой целесообразности и возможности создания в перспективе валютного союза.

Действительно, углубление интеграции стран России, Белоруссии, Казахстана, Армении, а также других стран приведет к созданию так называемого экономического валютного союза. Валютным союзом принято называть форму международной интеграции, предусматривающую следующее:

- введение единой валюты,

- осуществление единой денежно-кредитной политики, включая создание межнациональных или наднациональных эмиссионных центров,

- согласованность и координация экономической политики.

Создание валютного союза в условиях развития торговых отношений, а также единого рынка капиталов и трудовых ресурсов позволит обеспечить дальнейший рост скорости движения капиталов и инвестиций, снижение валютных рисков и издержек в сделках между корпорациями стран – участниц ЕАЭС, а также создать возможность построения единой наднациональной платежной системы.

При этом созданию валютного союза должна предшествовать реализация определенных задач в национальных экономиках, прежде всего повышение доли расчетов в национальных валютах между резидентами стран – участниц ЕАЭС, в том числе за счет снижения взаимных расчетов в валюте третьих стран. Законодательных барьеров на территории стран-участниц для организации расчетов в национальных валютах нет. Поэтому для расширения использования национальных валют во взаимных расчетах, в первую очередь, требуется системная работа по снижению валютных рисков, повышению ликвидности валют, увеличение востребованности расчетов в национальных валютах со стороны государства и бизнеса, а также мероприятия по сокращению транзакционных издержек в операциях с национальными валютами.

В настоящее время основной валютой во взаимных расчетах корпораций стран – участниц ЕАЭС является российский рубль. Его доля во взаимных расчетах находится в интервале 50–60%. Задачей валютной интеграции является постепенное замещение в качестве валюты платежа доллара США и евро, которые по удельному весу во взаимных расчетах государств – членов ТС и ЕЭП занимают второе и третье места.

Действенной мерой в этой области может стать внедрение практики использования национальной валюты платежа той страны, резидентом которой является экспортер, при осуществлении внешнеторговых операций в рамках ЕАЭС. Это обусловит необходимость заключения соглашений о валютных свопах между странами – участницами ЕАЭС, а также позволит отказаться от использования кросс-курсов национальной валюты к доллару США для установления курсов валют стран – участниц ЕАЭС.

Помимо увеличения доли расчетов внутри Евразийского экономического союза в национальные валютах, подготовка к созданию валютного союза потребует решения ряда текущих и перспективных задач национальных экономик стран – участниц ЕАЭС, в том числе:

- осуществление согласованной бюджетной, в том числе и фискальной политики;

- установление единой валютной политики по отношению к третьим странам;

- создание инфраструктуры общего платежного пространства, а также обеспечение совместимости национальных платежных систем стран – участниц ЕАЭС.

Тем не менее опыт европейской интеграции показывает, что переход на единую валюту достаточно многоаспектный и длительный процесс, требующий оперативного решения различного рода задач. Так, идеи единой Европы возникли в конце 40-х годов ХХ века, а первая единая европейская валюта, экю, появилась только в 1979 году, спустя 30 лет. При этом она не имела наличной формы. Полноценная же единая европейская денежная единица возникла спустя еще 20 лет – в 1998 году с появлением евро.

Думаю, надо настраиваться на долгий и серьезный путь.

Россия. Казахстан > Финансы, банки > bankir.ru, 20 марта 2015 > № 1322234 Александр Мурычев

Алексей МАЛАШЕНКО

Заметки по национальному и иным вопросам

Алексей Всеволодович Малашенко — востоковед, исламовед, политолог, профессор Московского государственного института международных отношений (МГИМО). Сопредседатель программы «Межнациональные отношения в России и СНГ», член научного совета Московского Центра Карнеги.

Почему я определил этот материал как «заметки»1? Поверьте, автор в силах написать нормальную статью с введением, заключением и, как это теперь модно делать в зарубежной научной литературе, с рекомендациями — что и кому надлежит делать в сложившемся положении. Таких статей написано много, большинство похожи друг на друга, и читать каждую до конца не всегда интересно.

Жанр же заметок позволяет, перескакивая с одного сюжета на другой, порой игнорируя логику, высказываться безответственнее. Мне нравится читать именно заметки, в которых больше парадоксов и дерзостей.

Предложенная журналом для разговора тема звучала так: «Формирование межнациональной и межконфессиональной толерантности и воспитание чувства взаимодействия между народами России». Правильная тема. Но есть два изъяна: во-первых, она обсасывается четверть века — писать и говорить принялись еще в канун развала Советского Союза. Далее — тема стала слишком пафосной. Впрочем, не только в России. Лет 10 тому назад я оказался на евромусульманском диалоге в Гааге. Был зал в огромном храме, в нем долгие ряды столов… можно было курить. Веяло добром и миролюбием. В первый день все любили и даже каялись друг перед другом. На следующий — переругались. Да-да, светочи терпимости перешли на взаимные оскорбления типа «ты экстремист», «сам ты экстремист». Встречи такого рода ритуальны и в большинстве своем бессмысленны.

Во-вторых, советами и директивами (в нашей стране все официальные советы директивны) по улучшению состояния отношений между народами и религиями положения не поправить. Говорим, говорим, а воз и ныне там. Даже не там, а в еще более глубоком, со скользкими краями овраге. Выбираться надо, дело делать надо. А как?

Как говорил устами Сатина (пьеса «На дне») Максим Горький, «человек — это звучит гордо». «Это не ты, не я, не они… нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном». Так что мы человеки, а не толпа на площади и даже не «электорат». Каждый из нас отвечает за себя. Следовательно, ведет свой собственный диалог с другим человеком. Или не ведет.

Но прежде чем говорить об отношении к другому, подумай, как ты относишься к себе. Ты себя уважаешь? Кем ты себя полагаешь? Не разобравшись в себе самом, не выстроишь нормальных отношений с другим.

Чем гордиться русскому человеку? Тем, что он русский? Сталинградом, Куликовской битвой, Гагариным? Но тогда надо проклинать себя за поражения, за варварство, за Сталина. Сын за отца не отвечает. Или все-таки русский сын отвечает за русского отца? Отвечать надо только за себя — так порядочнее и разумнее.

Можно гордиться газом и нефтью. Например, в арабском мире придерживаются мысли, что нефть в неимоверных количествах ниспослана арабам Всевышним за то, что они первыми приняли ислам. В России тоже много углеводородов, так может и это есть «божий дар» за наше православие?

Еще можно гордиться тем, что Россия спасла Европу от кочевников — пожертвовала собой. Но вот что интересно: Европу спасли, заложили ее грядущее процветание, обеспечили ей славную жизнь. Теперь же европейцев, нами же спасенных, проклинаем.

За границей нас любят каждого по отдельности, но всех чохом… не получается. В связи с украинским кризисом эта любовь иссякает быстрее. Это напоминает Чехословакию после 1968 г.: до оккупации русских в этой стране искренне любили, после — стали искренне не любить. Чехам не понравилось, что их приехали учить, как надо жить, на танках.

В 2014 г. в четырехзвездочный отель «Бриони» в чешском городе Острава русских туристов не пустили. За это хозяина судили местным чешским судом. (Но ведь и в Москве в объявлениях пишут — сдам квартиру только русской семье.) Неужто лицам русской национальности в Европе теперь придется пояснять, что, дескать, мы — «хорошие русские», ни в кого не стреляем, чужого, в том числе землю, не отбираем?

Есть мнение, что в последние годы нас полюбили за то, что мы вдруг стали богаты и денег не считаем. С другой стороны, аборигены в Европах, как в Китае, и даже на признавшем независимость Абхазии и Южной Осетии острове Тувалу, над русскими пальцами врастопырку посмеивались. Ведь любят не русских, а наши деньги. Деньги любили всегда и везде. Тем более, что наши приезжают за кордон не с рублями и евразийскими таньгами, а с евро и долларами. Как там у Маяковского — «я достаю из широких штанин…» (далее текст мой. — А.М.) «пачку зеленых тугриков, чтоб разом увидели все вокруг, я — из Российской республики». В конце 2014 г. рубль упал так, что гордиться содержанием широких штанин не приходится.

Первый, кто обязан критиковать русских, — сами русские. «Скучно все вокруг, солнца нет, люди все невеселые, улыбаются редко, смеются еще того реже, ходят лениво, нехотя. В полях везде растут розги. Везде много пьяных». Это — Максим Горький. Подмечено в 1914-м году. Почему я привел именно это высказывание? Да потому, что сто лет спустя, спускаясь в московское метро, вижу те же самые неулыбчивые лица. И еще тяжелые взгляды.

Слава богу, у нас еще с советских времен сохранилась самоирония. Помните песенку «Зато мы делаем ракеты…»? Без скепсиса относительно самих себя мы останемся «великим», но пошлым антиподом Запада, мессией верхом на «жигулях».

Вот Антон Павлович Чехов всю жизнь смеялся над нашей «физиологиче-ской» любовью к власти, сочетавшейся с животным страхом перед нею. Сходу назову десяток рассказов, хотя бы из школьной программы — «Смерть чиновника» и «Хамелеон» и далее — «Торжество победителя», «На гвозде» (где муж терпит ухажеров жены, потому что все они его начальники), «Водевиль». Представляете, что бы писал Антон Павлович о советской, да и о нынешней нашей любви к власти? Он же отмечал две самые распространенные в нашем отечестве болезни: злая жена и алкоголизм. Русофоб, понимаашь.

У Юлиана Семенова в старинной книжке «ТАСС уполномочен заявить…» есть замечательный диалог. Советский разведчик Виталий Славин спрашивает у прогрессивного американского журналиста Пола Дика:

— Слушайте, а почему вы меня зовете Иваном?

— Для меня все русские Иваны. Это же замечательно, когда нацию определяют именем. Нас, например, Джонами не называют, а жаль.

— Почему?

— А потому что мы идем враскосяк, каждый за себя, в нас нет общей устремленности. Вы же монолит, как вам скажут, так и поступаете.

Советский разведчик начинает, ссылаясь на Толстого и Достоевского, оправдываться, дескать, русские такие разные, но делает это как-то лапидарно и не убедительно.

Интересно другое: устами этого журналиста читателю внушается, что его (уже народа, а не читателя) сила именно в том, что он — ведомый начальством монолит, и в этом его преимущество перед американцами. Без этого монолита мы — ничто. Кто бы в 1980 г., когда был издан юлиан-семеновский роман, мог подумать, что советский монолит рухнет в одночасье? Но вот что интересно: спустя четверть века после его обрушения обществу стараются внушить, что он возродился, но уже на русской основе.

На Русском Соборе, в 2014 г. состоявшемся сразу после праздника народного единения 4 ноября, патриарх Кирилл заговорил о величии русского народа, о его особой роли по сравнению со всеми прочими. Он покусился на понятие «россияне», противопоставив его слову «русские». Потом на том же Русском Соборе все выступавшие после патриарха светские политики, в том числе спикер госдумы Сергей Нарышкин, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, микшируя патриарший пафос, настаивали на том, что Россия все-таки многонациональная, поликонфессиональная страна. Контраст очевиден. Была ли речь патриарха спонтанной или все-таки осознанной, знаковой?

Владимиру Михайловичу Гундяеву не откажешь в последовательности. Еще будучи митрополитом, занимая пост главы Отдела внешних церковных связей (ОВЦС), он утверждал, что Россия — «православная страна с национальными религиозными меньшинствами». Предположим, Кирилл прав. Но тогда, попадая на Северный Кавказ, в Чечню или Дагестан, надо признать, что оказываешься вообще в другой, мусульманской стране со своим собственным национальным и религиозным меньшинством, то есть русскими. Когда-то я определил Северный Кавказ как «внутреннее зарубежье», за что неоднократно подвергался критике. Однако получается, что и я, и патриарх — мы оба правы, только, так сказать, с «разных концов», он — с русско-православного, я — с кавказско-мусульманского.

Проблему своей идентичности автор упростил: я — москвич, причем не только коренной, но даже потомственный. Знаю людей, которые считают себя прежде всего питерцами, казанцами, иркутянами, парижанами, каирцами, и эта городская идентичность им роднее, чем этническая или конфессиональная. А вам не приходило в голову, что идентичность можно и выбрать, или отказаться от неприемлемых для себя черт своей, так сказать, исконной, «родовой» идентичности?

Отступление: в условиях изоляции России и ухудшения ее экономического положения на церковь возлагается трудная миссия — подготовить людей к наступлению еще более тяжких времен. На праздничных мероприятиях в честь дня единения народа обращение патриарха для меня ассоциировалось со сталинским текстом сорок первого года, начинавшимся с испуганного «Братья и сестры…». «Человек особенно напряженно начинает думать о своем благополучии, когда возникают экономические трудности. <…> Нет денег, работы. <…> Курс (доллара. — А.М.) растет…» Это — из «Слова Святейшего в праздник Казанской иконы Божией Матери». «Нужно сделать нравственный выбор: повернуться от себя к ближним <…> служить другим сейчас, жертвуя чем-то»/ Это уже из патриаршего послания ко Дню народного единства.

Накануне 4 ноября 2014 г. в Пятигорске члены Общественного совета Северо-Кавказского федерального округа обсуждали вопрос о формировании у местного населения «общегражданской идентичности в обстановке противостояния враждебным влияниям западного глобализма и восточного фундаментализма». Почему, чтобы сформировать идентичность, надо обязательно чему-то и кому-то противостоять? Тем более, что отвергать глобализм невозможно, ибо в противном случае можно закиснуть в беседке своей идентичности.

С «восточным фундаментализмом» тоже не все так просто. По сути дела речь идет об исламском фундаментализме, который многолик, амбивалентен и вместе с членами Общественного совета СКФО также противостоит «западному глобализму». И еще как противостоит!

На том же мероприятии полпред президента в СКФО Сергей Мерзликов предложил провести ревизию музейных экспозиций и поддержал унификацию учебников истории. Ныне в соответствии с последними идеологическими установками чиновники и близкие к ним профессора эту идею заобожали. Но ведь ясно, что впоследствии этот единый учебник будут менять и переписывать. Было в прежних советских, тоже единых, учебниках «татарское иго»? Было. Потом оно стало татаро-монгольским, потом ордынским, похоже, в очередном едином учебнике никакого «ига» вообще не останется. Вместо него пропишут «средневековые цивилизационные основы евразийской интеграции». Дарю эту формулировку составителям новейшего учебника истории.

Государство всеми этими проблемами крайне обеспокоено, выделило 7,2 млрд. руб. на принятую в 2013 г. федеральную целевую программу «Укрепление единства российской нации и этнополитического развития народов РФ до 2020 г.» и будет еще выделять деньги. В октябре 2014 г. в Ярославле на заседании Совета по национальной политике предлагалось создать патриотический молодежный телеканал, поддержать интернет-портал «Этнорадио», объявить для СМИ конкурсы на лучшее освещение вопросов по укреплению межнациональных отношений. Но, пока суд да дело, по признанию директора Центра политических исследований Майи Аствацатуровой, в конфликтных ситуациях «этническая и конфессиональная принадлежность, как правило, берет верх».

Действительно, сплочение быстрее происходит при наличии внешнего врага. Так оно понятнее. Звучит как-то неловко: нынешняя антизападная в определенном смысле ксенофобия позитивна, потому что консолидирует еще не сформировавшиеся и российскую нацию, и русский этнос. Ни реформы, ни то, что у нас принято именовать демократией, народ не сплотили, а только рассорили. Неужели мы обречены воссоединяться только на основе неприязни, вражды к чему-то, в «боевой обстановке»? Не приведет ли это в конце концов к одиночеству нас, «сплоченных»? Не опасна ли такая консолидация?

Любая авторитарная власть заинтересована в ксенофобии. А российская с ее претензиями на сверхдержавность и вечной боязнью потерять свои позиции, — тем более. Величия в истории ищут только идеологи с комплексом неполноценности, с неуверенностью в нем (величии).

На ум приходит вдруг совсем уж кощунственный вопрос: а что, Великая Отечественная война привела к абсолютному сплочению советского народа, как нам многократно показывали в художественных фильмах? Ответ-то непростой. Полтора миллиона советских граждан сражались на стороне немцев; сколько миллионов сочувствовало оккупантам, сколько надеялось, что немцы сломают советскую власть? Никто и никогда не считал.

Из письма немецкого солдата: «Здесь царит страшная нужда. Два столетия здесь терзали и угнетали людей. Нет уж, лучше умереть, чем принять муку и нищету, выпавшую на долю этого народа»2. Были немцы, которые нас жалели. Гуляют рассказы о шоколадке, которую Ганс и Курт протянули маленькой русской девочке.

Еще война привела к этническим катастрофам. Чеченцы, балкарцы, ингуши, крымские татары свою депортацию в «мертвых вагонах» не забудут никогда. Даром такое не проходит. После аннексии Крыма на местных татарских кладбищах появилось несколько свежих могил. В них похоронили тех, кто помнил высылку 1944 г. и боялся, что она может повториться. Историческая память намного сильнее, чем может показаться, особенно если ее реанимации способствует политика. «Пепел Клааса стучит в мое сердце».

Философ Александр Неклесса, перечисляя имеющиеся в наличии у России «цивилизационные ресурсы», называет: 1) христианство как таковое, которое связывает нас с Европой, 2) православное христианство, которое «дает возможности для взаимодействия, особенно в таких острых горячих точках как Грузия, Украина и — в перспективе, учитывая некоторые наметившиеся трещинки — в ситуации с Белоруссией», 3) «евразийский капитал»5. Теоретически Неклесса, возможно, прав. Но на самом деле все происходит с точностью до наоборот. Сегодня эти самые «цивилизационные ресурсы», точнее, то, как они используются государством, отдаляют Россию от остального христианского мира. Тверды различия между западным и восточным христианством. Одно из них, возможно, не самое важное, но в чем-то символическое, упоминает в своей работе «Восток-Запад в споре вер» архиепископ Русской православной церкви в Западной Европе при Вселенском Патриархате священник Владимир Зелинский. Западные христиане, пишет он, «удивляются нашей постоянной озабоченности потусторонним, тому наваждению страха перед загробной судьбой, присущему если не всякой "восточной" душе, то всей нашей духовной, молитвенной, литургической традиции. Зачем сорок раз взывать "Господи, помилуй!", если Бог и так нас любит?»4.

Что касается «евразийского капитала», то его еще придется «капитализировать». В 2014 г. выяснилось, что сделать это очень непросто. Украинский кризис выявил зыбкость этого капитала. Тем более искусственным представляется евразийство как некая общая культура, принадлежность к которой дружно признают «евразийские народы». Вы слышали от нормального «среднего русского» (Александр Дугин не в счет), казаха, белоруса, узбека, армянина, что он, дескать… евразиец, тем более «неоевразиец»?

Ну а как заговорим о миграции, на нас, русских, да и нерусских, а вообще на коренных жителей, обрушиваются цифры. Я цифры не люблю. Я им не полностью доверяю. Хотя бы вот почему: в свое время накануне прихода к власти в Иране аятоллы Хомейни какие-то умники провели опрос среди местного населения. И выяснили, что а) никакой исламской революции в этой «мусульманской Франции» быть не может и б) никакому Хомейни там ничего не светит. А он, наплевав на социологические проценты, взял да и стал тем, кем он стал. Про учиненную им революцию можно спеть советскую песню с припевом — «есть у революции начало, нет у революции конца».

Но полностью игнорировать социологические опросы не надо, особенно если они проводятся систематически. Так вот, по данным Фонда общественного мнения, положительно относятся к мигрантам из Закавказья 19% россиян, Средней Азии — 16, Северного Кавказа — 14. Опросы ВЦИОМ выявили, что 53% требуют ужесточения закона миграции, и только 6% предлагают облегчить въезд. По данным «Левада-Центра», 73% — за выдворение мигрантов, причем с 2006 г. число таких ответов выросло на 20%. Согласно данным Исследовательского центра портала Superjob.ru, 52% уверены, что иммигранты повышают уровень преступности. (Впрочем, среди 587 тыс. заключенных России мигранты составляют лишь 4,5%.)

По мнению аналитиков из Института национальной стратегии, подготовивших материал «Социальные риски миграции», мигранты подкладывают под российские города «демографическую бомбу». Наиболее активную часть мигрантов составляют молодые мужчины; среди мигрантов-киргизов их 30,1%, среди таджиков (и вьетнамцев) — 31%, среди узбеков (и афганцев) — 32%. Кровь бурлит, поведение становится чересчур активным. Спрос рождает предложение. В результате, если в 2000 г., по данным МВД, число проституток в России колебалось от 267 до 400 тыс. штук, то сейчас их 1 млн. Еще одним печальным следствием омоложения миграции стал рост количества изнасилований.

У пожухшего юмориста Михаила Задорнова в одном концертном номере был такой текст: «…но тут пассажир из Узбекистана (дело происходит в самолете) снял ботинки…» После этого сообщения все понимающе смеялись. Прошли годы. И вот на Первом канале в программе «Жить здорово» ее ведущая Елена Малышева объясняет телезрителю, с представителями каких народов и рас не следует пить водку, в частности, по ее мнению, не следует садиться за алкогольный стол с «узкоглазыми» и «луноликими». Тема, с кем пить, всегда была приватна. Тем более выносить ее на обсуждение с расовым уклоном во всю ширь федерального телевизора как-то неприлично.

Помните песенку из «Иронии судьбы...» — к нам «ходят в праздной суете разнообразные не те»? Ну, прямо про иммигрантов. И все же без паники! Мы не одни такие. Есть Европа, где ситуация — кто говорит, лучше, кто — хуже. Далее, попробуйте отнестись к миграции… ну, как к неизбежным изменениям климата. Слышу в ответ: нашел, с чем сравнивать, климат-то от Солнца, от космоса, от Бога наконец. Но, заметьте, и человеческая история тоже есть в немалой степени следствие климата, рельефа местности, природы. Кочевники шли туда, где больше травы, мигранты едут туда, где больше денег.

Взглянем на миграцию чуть шире, отрешившись от бытовых стереотипов (понимаю, как это трудно). Тогда легче догадаться, что миграция — не только перемещение людей в поездах, на самолетах и лодках, но это еще и движение народов, причем не обязательно самых, как теперь модно говорить, креативных. Вспомните гуннов и их вождя Атиллу. Радуйтесь, что киргизы с узбеками — не гунны, разломавшие Римскую империю, и не монгол Тимур, которого в современном Узбекистане почитают родоначальником тамошнего государства.

История покатилась вспять: то мы осваивали их, теперь они — нас. А может, она пошла по кругу: в средние века шли с Востока на Запад, потом Запад шел и осваивал Восток, теперь освоенный или полуосвоенный им Восток потянулся на Запад? Есть в этом движении смирение, признание восточной неполноценности, но есть и вызов: мы будем жить у вас, но по нашим правилам, а коли получится, то и вас заставим жить по нашим. Некоторые мусульманские богословы, например, знаменитый теолог Юсуф Карадави, говорят о европей-ском шариате для меньшинств, полагая при этом, что шариат для меньшинства когда-нибудь обернется и шариатом для большинства. В России в 2014 г. адвокат Дагир Хасавов заявил, что в России попытки помешать выполнению решений

шариатского суда приведут к насилию и «Москву зальет море крови». «Мусульмане, — развивал он впоследствии свою мысль, — не хотят ввязываться в многоступенчатую судебную систему, она им чужда». За это высказывание его, конечно, осудили российские имамы и муфтии, но в чьей-то памяти хасавовский эпатаж сохранится надолго.

Задуматься о том, что миграционный процесс необратим, диалогизировать с входящими в нашу жизнь новыми этнокультурными социумами все равно придется. Не нам, так внукам, правнукам уж точно придется. Да и правнуки эти будут более «полиэтничными».

Самая многочисленная и проблемная миграция — мусульманская. Раньше к нам устремлялись несчастные, просто узбеки и таджики, исподволь пившие водку. Теперь в Россию на работу приезжают не узбеки-таджики-киргизы, но мусульмане, и как мусульмане они ощущают себя уже по-иному. Чем отличается средний мигрант 2014 г. от мигранта десятилетней давности? Тем, что он молится по несколько раз в день, что ему нужна мечеть. Социологических опросов сам не проводил. Но наблюдаю, как творят мусульмане на моем участке молитву, и я отхожу в сторону… чтоб не отвлекать. В Москве 4 мечети на — по разным данным — от одного до полутора миллионов мусульман. По мнению чиновников, если город будет строить мечети, то получится, что — для «чужих», еще больше поощряя их приезжать. Но они и так будут приезжать. При мизерном количестве мечетей на праздник Курбан-байрам вокруг Московской соборной мечети, что вВыползовом переулке, собирается до 100 тыс. верующих. Это создает напряженность, вызывает раздражение у окрестных жителей, которые не могут пройти к своим домам. Возникают нелицеприятные межэтнические и межконфессиональные диалоги.

Сами москвичи в своем большинстве против строительства новых мечетей. Конфликты в этой связи уже случались. Например, на митинг против строительства мечети в районе Митино вышла одна тысяча человек. Митинг был почти спонтанным. Много это или мало? Не знаю. Зато коммунистам, чтобы собрать 200 чел. пришлось проводить длительную идейно-организационную работу.

В России складываются самостоятельные, живущие по своим законам «параллельные» этнорелигиозные ареалы. В 2011—2013 гг. поговаривали о возможности появления «мусульманских гетто». Между прочим, на опасность такого развития событий указывал Совет муфтиев России. Россия и Европа, при всех исторических различиях, сталкиваются с одной и той же проблемой — как вписать мигрантов в свою страну и общество. Механизм пока не найден. Не сработала ни адаптация, ни ассимиляция, ни даже мультикультурализм, на который еще недавно так сильно уповали.

Ситуация архитревожная. Правда, по данным Центра изучения национальных конфликтов и федерального агентства «Клуб регионов», с апреля по сентябрь 2014 г. проявления межнациональной вражды сократились на 35% (притом, что интернет-экстремизм вырос на 24%5). Однако такое понижение не слишком утешает, поскольку произошло оно в результате переориентации ксенофобских настроений с внутренних «врагов» на внешних — Запад и Украину. В российском лексиконе утвердилось подленькое «укры», или «укропы». Раньше, чтобы обидеть, говорили «хохлы». «Хохлы» не обижались, и киевские друзья моего папы именовали матч 1964 г. между киевским «Динамо» и «Селтиком» из Глазго (киевляне были первой командой, участвовавшей в Кубке европейских чемпионов) «Хохляндия-Шотландия». И все смеялись.

Проведенный в декабре 2014 г. опрос Фонда общественного мнения засвидетельствовал: плохо к Украине относятся 59% россиян, и рост враждебности только за минувший год составил 33%. Да что проценты! Покупаю водку в рыночной палатке. Вижу, стоит украинская «перцовка». Прошу две бутылки. Тетка дает одну и говорит, что это — последняя, и продолжает: «Больше ее не будет, мы у них не покупаем, вы ж знаете, что они нам отравленную водку продают».

Я обозвал ее дурой и ушел с одной бутылкой. А тетка-то не виновата. Даже при голосовании среди либеральных слушателей «Эха Москвы» (22 дек. 2014 г.) обнаружилось, что более 20% считают, будто Украина готовит теракты в России.

Однако переориентируя свою ненависть на американцев и «укров», неприязнь к «азиатам» мы все же сохраняем. Лидер объединения «Русские» Дмитрий Демушкин на Русском марше, в ноябре 2014 г. напомнил, что от борьбы с миграцией националисты отказываться не собираются.

Признаем и признаемся, что в России происходит интенсивное проникновение национализма в гражданское общество или как у нас там эта штука называется. Гражданское общество считалось панацеей от всех бед. Но это не совсем так. Государство заражает это наше хлипкое гражданское общество национализмом, а противопоставить этому нечего. Нет у нас нужного иммунитета.

Делать-то что? Будет ли найден оптимальный, «один на всех» выход, чтобы раз и навсегда установилась дружба народов? Сомневаюсь, что ООН или «Всемирный совет мудрецов» изобретет идеальную модель человеческого общежития. Последней такой попыткой была Вавилонская башня. Но испуганный консолидацией созданных им же по своему образу и подобию творений Всевышний конструкцию обрушил, а людей разделил так, что они до сих пор не могут договориться между собой.

Между делом мы ищем выход сами, на подсознательном уровне. Два года тому назад в нашем дачном кооперативе, что под городом Наро-Фоминск, появился мужчина из Узбекистана по имени Али. Мигрант как мигрант, только обращался он к моей жене не иначе как «сестра Наташа». Мы посмеялись, стали называть его брат Али. Брат Али честно и хорошо выполнял разного рода ремонтные работы, начал трудиться на благо всего кооператива. Он стал своим. Если хотите, «своим мигрантом», но все же упор я бы сделал на прилагательном — «свой». Мы и ругаемся с ним по-свойски, но мы притерлись психологически. Наш сосед по московскому дому под Новый год притащил дворникам-киргизам шампанское. Не подумайте только, что наша семья представляет символ «дружбы народов», а «брат Али» — идеальный образчик мигранта. Скорее всего, у обеих сторон, так сказать, оказался пониженным порог ксенофобии. Впрочем, как и у многих других людей.

Кстати, по дороге между нашим кооперативом и Наро-Фоминском года три тому назад построили очень добротную и солидную по меркам Московской области мечеть, в этом году на нее водрузили небольшой купол с полумесяцем. И никому не стало от этого хуже.

Что такое толерантность? Это когда ты терпишь другого, даже того, кто тебе малосимпатичен. Василий Розанов в «Опавших листьях» говорит: «Есть дар слушания голосов и дар видения лиц. Ими мы проникаем в душу человека»8. Проникать в душу не обязательно, но слушать и пытаться понять… Чем сильна Америка? Там все изначально были приезжими. И привыкли к тому, что нужно терпеть соседа. С индейцами и неграми промашка вышла, их за людей не считали. Обстановка немного разрядилась благодаря романам Гарриет Бичер-Стоу и Фенимора Купера. Но ведь и индейцам все эти ирландцы, немцы, англичане и прочие «шведы» виделись наглыми и жестокими «гастарбайтерами».

Ты меня терпишь, я — тебя. Приучаться к терпению нужно, начиная с себя, с семьи. Если не воспитывать человека с раннего детства, то еще до школы ребенок быстро усвоит, кто свой, кто чужой, кто плохой. Но помимо семейного воспитания существуют и школа, и улица, и пропаганда — раньше советская, а теперь постсоветская, которая упорно навязывала и навязывает ксенофобию коренным жителям — славянам и не только. Известно, что для наших татар иной незваный гость из Центральной Азии или Северного Кавказа «хуже татарина».

С другой стороны, и «гости» слишком часто ведут себя неадекватно. И потому, когда я говорю о необходимости воспитывать уважение к иному, то имею в виду все семьи, к какому бы народу они ни принадлежали. Молодых выходцев с гор их отцы, матери, набравшиеся житейского опыта старшие братья должны предупреждать, что Москва и Санкт-Петербург — не большой аул, а нечто другое. В противном случае гласный и негласный запрет на вход кавказцев в бары и ночные клубы, что практикуется в Москве, Орле, Санкт-Петербурге, Саратове, Твери, Якутске будет иметь свои оправдания.

По данным ВЦИОМ, в 2014 г. 33% россиян признавали, что за последние годы люди друг к другу стали более нетерпимы9, и кривая нетерпимости растет2.

Терпимость, однако, имеет свои границы. Где они проходят, сказать трудно. Терпимость — обоюдоострый инструмент, поскольку порой терпимость одной стороны воспринимается другой стороной как слабость. В сознании российских граждан сохраняется убежденность, что «Кавказ признает только силу».

В СССР с диалогом культур дело обстояло сравнительно просто. Мы вступали в него по официальным праздникам и декадам советских народов. Приезжали на юбилейные даты местные творческие коллективы — плясали, пели на родном языке (в основном, конечно, плясали). Злобный Михаил Веллер об этом писал так: «Во Дворце съездов шло супердейство "Великому Октябрю — пятнадцать декад национального искусства пятнадцати братских республик!". И республики прогибались и пыжились счастьем будьте спокойны (пунктуация и синтаксис оригинала. — А.М.). Плясуны выкаблучивали, хористки вскрикивали, музыканты лязгали, граждане выключали телевизоры и шли чистить зубы перед сном»6. В советском просторечье народная среднеазиатская музыка именовалась «один палка, два струна». Впрочем, и русская гармошка не встречала понимания у декхан Ферганской долины. «Этнические танцы» — дело скучное, нудное, если, конечно, самому в них не участвовать.

Однако был и иной диалог. В Махачкале стоит памятник русской учительнице — молодая женщина в сапогах, с раскрытой книгой в одной руке, другой опирается на глобус. Я говорил со многими моими дагестанскими друзьями, они помнят, как звали их учительниц.

Коллега-этнолог поведала мне историю о «русской среднеазиатке», которая, вернувшись на свою историческую родину, зашла в церковь и попросила священника помолиться за ее родных. «Батюшка был выпивши, стал ругаться. А у нас (в Таджикистане. — А.М.) как хорошо было — зайдешь к мулле, дашь ему рубль, он и помолится». Отдельным людям разных религий куда проще договориться между собой, чем самим религиям.

Диалог происходил и при очень печальных обстоятельствах. Писатель Георгий Пряхин рассказал, как в село Николо-Александровское (на границе Калмыкии и Дагестана) большевики пригоняли тысячи азиатов, по большей части узбеков — «баев», «басмачей» и их «пособников»7, а на самом деле самую обыкновенную бедноту, как потом та же власть гнала сюда уже русских «кулаков» и «подкулачников». Как гнобили и тех и других — «смерть усердно прореживала и узбеков, и русских». И как поддерживали, спасали люди друг друга. В общем, создали большевики все условия для диалога цивилизаций. Потом «прощенные» советской властью узбеки вернулись домой. От них осталось кладбище, в котором лежат кости семи тысяч человек. Кладбище превратилось в пустырь. Нельзя ли узбекским властям, состоятельной диаспоре обратить внимание на эту, по выражению Пряхина, «акупунктурную» точку на безбрежном российском пространстве?

Думаю, что позаботиться об остатках кладбища обойдется не дороже, чем монумент Тимуру.

«Официальный» диалог религий и цивилизаций больше выглядит фикцией. Каким может быть диалог между религиями, если каждая заведомо уверена, что она мудрее и «истиннее», чем та, что напротив. Ислам — последняя религия, протестантизм — самая успешная, православие — самая духовная, буддизм — тот вообще вобрал в себя все религии… Мы — за мир, вы — за мир, они тоже за мир. Но мы за мир больше, чем вы. Может, правильнее говорить о монологе цивилизаций, каждой цивилизации? «Монолог цивилизации» звучит естественнее.

Религии — конкурирующие системы в борьбе за человека, за общество и за государство. Они схожи своим стремлением присутствовать на мирском — социальном и политическом — пространстве, они борются за место под солнцем.

В Евангелии от Матфея приводятся слова Христа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел Я принести, но меч» (Мф., 10:34). Сказано честно. Можно давать разные теологические и «светские» толкования этому месседжу, но суть высказывания не изменится. Николай Бердяев писал, что «самая крайняя реакционность и самая крайняя революционность одинаково готовы оправдать себя христианством»8. А в исламе разве не так? А в других монотеизмах? Да, сегодня крайности наиболее ярко обозначены в исламе. Хотя что здесь неожиданного? Ислам всегда был самой обмирщенной, самой политизированной религией. Пророк Мухаммад был политиком, ставившим перед собой политические задачи и добивавшимся на этой стезе успеха.

Исламское государство есть, а христианского нет, исламская экономика тоже есть, есть исламский банк, а православной (хотя есть придуманная в РПЦ православная бизнес-этика) и буддийской экономик нет, как нет и католического банка. Впрочем, ошибаюсь: пока готовился материал, в РПЦ додумались и до православного банка. В декабре 2014-го, в самый канун Нового года председатель Синодального отдела по взаимодействию церкви и общества Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что «у группы российских финансистов есть конкретный план по развитию православного банкинга». Бог им всем судья, но зато какие перспективы для партнерства с Исламским государством!

Другой вопрос, что исламского государства, как исламской экономики, никто в глаза не видел. Зато борьба за него идет и будет идти вечно, что в Иране, что в Афганистане, что на Ближнем Востоке, что на Северном Кавказе.

Диалог подразумевает желание понять другого, в данном случае — целую цивилизацию, в том числе разобраться, в чем она может оказаться лучше твоей собственной. А оно нам нужно? Без знакомства с другой цивилизацией, без уразумения ее преимуществ жить спокойнее. Конечно, кое-какая потребность в чужом опыте имеется. Каждому нужна передовая технология, изобретать которую одни цивилизации научились, а другие нет. Во всех цивилизациях люди хотят иметь iРad’ы и компьютеры. Зато не хочется заимствовать чужие цивилизационные ценности. Это правильно, ибо научиться стучать пальцем по клавишам проще, чем разобраться, в чем причины успеха обитающего по соседству создателя клавиш. Вдруг придется признать, что одна из глубинных — культурных, исторических — причин материального успеха — это религиозное реформаторство или приоритет личности над общиной, или контроль общества над государством. Вдруг придется признать, что твоя цивилизация «попроще» «ихней», что она заметно отстает!

Скрепя сердце приходится соглашаться, что самой успешной является еврохристианская (западная) цивилизация, ныне без устали проклинаемая идеологами Исламского государства и российской телепропагандой. Кстати, и исламские халифатисты, и кремлевские идеологи вовсю пользуются результатами западных достижений.

Запад «прорезает» Восток. Под его воздействием с начала XIX века медленно, а затем все быстрее там формируются вестернизированные элиты, которые становятся локомотивами развития Востока. Восток, конечно, тоже проникает в Запад. Но делает это куда в меньших масштабах, точечно, что ли. Счет принявшим ислам европейцам идет на тысячи (число русских оценивается от 6 до 10 тыс.), в ислам перешел, например, великий океанолог Жак-Ив Кусто, кто-то увлечен буддийскими штудиями, кто-то — китайской философией. Но речь идет, скорее, о любопытстве, о тяге к экзотике. Говорить о серьезном количественном внедрении Востока в Запад я бы не стал.

Экспансия Запада привела к обострению обстановки внутри Востока, где непонимание, трения между частью общества, погруженной в традицию, и «модернизаторами» становятся все более заметными. Напрашивается, пусть и зыбкое, сравнение с «западниками» и «славянофилами» в России.

Введение демократических норм в мусульманском обществе в некоторых случаях способствует усилению в нем фундаменталистских сил. На выборах в Иране, Палестине, Тунисе, Египте, да мало ли где еще, победу одерживали фундаменталисты. И кто знает, каких успехов они могли бы достичь в других мусульманских странах, если бы там существовали демократические нормы. Однажды в 2002 г. имам одной мечети в Ферганской долине, проникшись ко мне доверием, сказал, что, если бы выборы в его стране были честными, то Бен Ладен победил бы уже в первом туре. Преувеличение, конечно, но, если серьезно, то в те годы мусульманские радикалы пользовались в Центральной Азии, и особенно в Узбекистане, значительной популярностью. Вот ведь как получается: именно с утра до ночи нарушающие права человека авторитарные режимы оказываются последней инстанцией на пути исламистов.

Следствием — понятно, не единственным — разногласий между модернистами и «арабофилами» оказалась «Арабская весна», в ходе которой главной атакующей стороной стали приверженцы радикального ислама, сторонники исламской альтернативы. Это был прежде всего внутрицивилизационный конфликт, что было признано в принятой в начале 2013 г. «Концепции внешней политики РФ», где арабская весна трактовалась как «стремление [арабов. — А.М.] вернуться к цивилизационным корням» и констатировалось, что «политическое и социально-экономическое обновление общества зачастую проходит под лозунгом утверждения исламских ценностей»9. Впрочем, главным тезисом российской официальной идеологии остается то, что арабские революции есть продолжение «революций оранжевых» и спланированы они Западом.

Каждая отдельная цивилизация лепится из этносов, конфессий, локальных и региональных культур, и противоречия внутри нее не менее остры, чем «столкновение между цивилизациями». Только два примера: Варфоломеевская ночь 1572 года и неприязнь между суннитами и шиитами. Внутри христианства диалог между протестантами и католиками состоялся, в исламе возникшее в Средние века взаимное отторжение сохраняется, а в некоторых случаях переходит в нескрываемую ненависть. Внутрицивилизационный конфликт поставил на повестку дня внутрицивилизационный диалог, который не менее важен, чем «общение» между цивилизациями.

Что случится, если в отношениях между цивилизациями вдруг возникает равенство материальных сил? Очевидно, в исторически короткое время такое может произойти между Западом и Китаем. Внутренний валовой продукт КНР уже превзошел американский. Китай не только страна, это цивилизация, единственная полноценная цивилизация, имеющая государственные границы. Китай как был загадкой, так ею и остался. Возникает чувство, что между китайцами и всеми прочими стоит Великая Китайская стена, за которую можно заглянуть, но которую нельзя пересечь. Китай, китайцы настолько самодостаточны, что никакой диалог им вообще не нужен. Они без него обошлись. Я имею в виду не экономическое сотрудничество, сборку в Китае «пежо», «фольксвагенов», а теперь еще и аэробусов. За китайцами можно подсматривать, но не

более того.

Что отделяет китайцев от некитайцев? Иероглифы. Вот именно ими и выложена Китайская стена. Понравится вам сия метафора или нет, не знаю. Но может ли не-китаец мыслить иероглифами? Можно думать по-французски, по-английски, даже по-арабски, но чтоб иероглифами…

И уж коль речь зашла о языке, точнее, о языках. Никогда не мог уразуметь, для чего Бог устроил смешение языков? Наказать публику за гордыню, конечно, следовало. Но вводить такие жесткие санкции… Останься для всех один-единственный язык, было бы проще верить в Единого творца. И диалог упростился бы, да и на переводчиков, этих «ямщиков литературы», не надо было бы тратиться. А так ведь что получилось? Во французском языке есть слово «l’amour». Амур он и есть Амур, голый нагловатый человечек с большим луком, посредник между мужчиной и женщиной, секс-провокатор. Во франко-русском словаре против «amour» написано русское слово «любовь». Слово тяжелое, не в меру «филозофичное». В разных языках слова «стул», «стол», «шкаф», «кровать» разного рода — где мужского, где женского. И получается, что, разбирая перед сном кровать, одни разбирают ее, а другие его. Лично мне приятнее спать на ней, а не на нем.

Нашел о чем писать, только бумагу переводит, — возмутится читатель и будет прав. Но я заранее предупредил, что текст этот не более чем заметки. Это раз. А два — это то, что наша национальная традиция, культура каждого народа формируется не только на базе великих побед и поражений, но также из мелочей, к которым мы привыкли, на которые не обращаем внимания или обращаем, когда они вдруг попадают в перекрестье политики и их подкармливают конфликты. Ну, посмотрите хотя бы на оказавшуюся в центре диалога (да и не диалога, а целого скандала) цивилизаций проблему головного платка или хиджаба — что носить, кому носить, где носить…

Но продолжим о языке, теперь уже только о русском языке. Разве селившиеся в Средней Азии, Прибалтике русские стремились хоть как-то выучиться местным языкам? Пришельцы, простите за выражение, иммигранты (внутренние, разумеется), относились к коренному языку снисходительно. Существовал некий «комплекс колонизатора». Сразу оговорка: комплекс был условным; «наши колонизаторы» не разгуливали в колониальных шлемах. Как-то в середине 1970-х попал я на ташкентский шинный завод, где, трудясь на вредном производстве, губили здоровье русские бабы. Лучше уж носить хиджаб…

Отстраненность от местного мира была естественной. В разных регионах это было обусловлено разными причинами. Например, в Средней Азии русские были заняты почти исключительно в современном секторе экономики, тогда как местные жители работали в традиционных секторах — аграрном, в торговле. Бесконечно долго можно говорить о культурных различиях. Но была и общая причина, состоявшая в том, что советская власть, главными носителями которой были русские, навязывала свою волю силой, разрушала существовавшие до нее социальные, человеческие связи. С этой точки зрения, уничтожение в 1930-х гг. до полутора миллионов кочевников-казахов, а до того сотни тысяч декхан-«басмачей», высылки латышей (126 тыс. человек), литовцев (130 тыс.), эстонцев (20 тыс.) — явления однопорядковые. Это можно считать и формой колонизации, но прежде всего это была советизация, под нож которой попадали не столько по этнической, сколько по социальной принадлежности.

Итак, советизация приводила к естественному отторжению русских, но, с другой стороны, столь же естественной была и русификация, главным аспектом которой было распространение русского языка. Знание языка «метрополии» стало обязательной ступенькой для карьеры. В восточных и южных регионах СССР для местной молодежи русский язык открывал новые культурные пространства, через русский в местную культуру вводились новые термины и понятия. В какой-то степени его миссию можно сопоставить с миссией английского языка.

Вот и не было у «понаехавших» русских мотивации изучать местный язык. Не было даже простого интереса к овладению местными «наречиями». Редкие попытки обучить русских чужому языку оказались безуспешны. Однажды это попробовал сделать Сергей Довлатов, решив познакомить русских детей с эстонским языком. Он организовал в «Вечернем Таллине» «Эстонский букварь», где напечатал такое стихотворение:

У опушки в день ненастный

Повстречали зверя (на картинке был изображен мишка. — А.М.).

Мы ему сказали: «Здравствуй!»

Зверь ответил: «Тере!»

И сейчас же ясный луч

Появился из-за туч.

Инструктор местного Центрального комитета партии назвал это «шовинистической басней», в которой намекается на то, что эстонцы — звери. Довлатову дали по шапке, и дело тем кончилось.

В трудные годы царизма работавшим в Туркестане русским чиновникам за знание местных языков полагалась доплата к жалованью, если не ошибаюсь, до 15%. Спросите теперь, сколько сотрудников российского посольства в Казахстане знают казахский язык, в Узбекистане — узбекский, а в Азербайджане — азербайджанский. А ведь, не зная языка, не поймешь, до конца не прочувствуешь, где живешь, где работаешь. Классиком было отмечено, что русские вообще «не любопытны». Образцом нелюбопытности мне долго служил один трудившийся в Алжире полковник, гордившийся тем, что в городке, где он проживал, дальше рынка нигде не был. К тому же он призывал своих подчиненных.

Был совершенно не любопытен и не способен к диалогу коммунизм, на котором воспитывалось три советских поколения. Позиционировавший себя как религия, как совершенная общественная цивилизация советский коммунизм был агрессивен больше, чем любая другая религия, но все равно уверял, что именно он и есть «религия мира». Вот характерные высказывания советских политиков: «мир капитализма обречен», «у нас с вами (Западом. — А.М.) главное разногласие по земельному вопросу — кто кого раньше зароет», «мы еще покажем последнего попа». Нас систематически отучали от диалога, да и просто не пускали за границу, для чего существовала так называемая «выездная виза».

Коммунизм схож с атеизмом, последователи которого честно заявляют, что Бога нет, что они не нуждаются в этой «гипотезе». Дело, однако, в том, что при советской власти атеизм из частного убеждения превратился в государственную политику и стал почти таким же страшным, как и коммунизм.

«У советских собственная гордость», и далее: «на буржуев смотрим свысока». Но смотрели свысока не только, и даже не столько на буржуев — своих истребили, а до чужих было не доехать. «Свысока» смотрели вообще на все. Официально смотрели. Неофициально всему чужому, «буржуйскому» завидовали.

Как долго сами приучались, приучали и приучили остальные народы СССР к тому, что русские им старшие братья! Мы и китайцев к этому чуть не приучили, но Хрущев нарвался на Мао Цзэдуна, который живо объяснил Никите Сергеевичу, что его, китайца, учить не надо. После одной из встреч с Никитой Сергеевичем Мао говорил своим приближенным: «Их истинные намерения контролировать нас. Они пытаются связать нас по рукам и ногам, но ведут себя как идиоты…» Интересно, что бы сказал председатель КНР о нынешних российско-китайских отношениях?

В Восточной Европе почему памятники советским солдатам крушат и передвигают с глаз долой? Потому что у местных жителей эти памятники вызывают ощущение, будто «старший брат» навсегда у них обосновался в роли надзирателя. Да к тому же еще до сих пор назойливо требует благодарности за совершенное 70 лет тому назад. В 1968 г., когда СССР оккупировал Чехословакию, появился анекдот: что думает чех, когда утром видит под своими окнами танк? — Брат приехал.

И будто в наказание за советское политхамство, при Путине, «встав с колен», Россия превращается в младшую сестру Китая.

Когда братья-славяне от имени РСФСР, УССР и БССР в 1991 г. подписывали в Беловежской Пуще известный договор, они, как потом выяснилось, не хотели разрушать Советский Союз. Они были уверены, что не разваливают страну, но просто ее переделывают, а все прочие неславяне (короче — «чурки») прибегут, приползут и подпишут все, что им повелят. Но не приползли.

Между прочим, есть мнение, что стань в то тяжелое время президентом лежавшего в коме СССР неславянин Назарбаев, недавняя история могла оказаться иной. Не хочу ни с кем на этот счет спорить, но что-то подсказывает реальность «назарбаевского сценария» выживания Союза.

Образ «старшего брата» намертво встроен в отечественную политическую культуру. Порой он переносится на другие культуры и народы. Как страстно убеждает Кремль французов с немцами, у них тоже есть старший, «большой брат» — американцы! Потребность европейцев в «большом брате» оригинально истолковал национал-подросток и большевик Эдуард Лимонов, однажды утверждавший, что Запад обожал Сталина, «его сапоги, усы, трубку, фуражку и звезды генералиссимуса и (западники. — А.М.), как нашкодившие дети, грезили о наказании, чтобы суровый отец народов снизошел до их порки». И далее: «Запад зайдется в экстазе, если в России восторжествует суровый и красивый, молодой, стройный хищный зверь без лишних мышц»10. Ошибся писатель. Пришел и суровый, и стройный, но мазохистских настроений в Европе и Америке незаметно. Да, в паре рейтингов «сурового и стройного» поставили на первое место среди мировых политиков. Но ведь это первое место «со знаком минус».

Обидно другое. По лености Россия теряет свое культурное, как принято называть, русскоязычное пространство. Она оказалась неспособной защитить эту культуру, точнее, правящий класс не захотел ее защищать. Ведь пользы для его личного кармана от этого никакой. Разговоры на эту тему на девяносто девять процентов остаются формой популизма и пропаганды одновременно. Произносимые словеса благородны, но за ними ничего не стоит, не считая парадных мероприятий и награждений. Понятно, противостоять натиску английского, этого тарана западной культуры и западных технологий, невозможно. Да и незачем. А вот сохранить заповедник, лучше сказать, оазис русской культуры, было возможно. Что стоило повысить за счет федерального бюджета зарплату преподавательницам русского? Понятно, что это смотрится не так помпезно, как оказавшийся неподъемным мост через Керченский пролив. Не то обидно, что через 30 лет наши постсоветские внуки будут общаться между собой на английском. Плохо, если русский останется совсем уж маргинальным, ненужным.

Пока что русский где-то сохраняется как второй официальный, где-то — как язык межнационального общения. Практика показывает, что договориться о статусе языка всегда возможно. Другое дело, что этот вопрос оказывается инструментом политической интриги. Его разыгрывают как местные националисты, так и российские «патриоты», включая тех, кто состоит в политическом истеблишменте. В результате русский становится каким-то «обиженным», вечно нуждающимся в защите языком, а то и «языком оппозиции», в чем также мало хорошего.

Правда, в какой-то мере русский язык поддерживают мигранты, которые, с одной стороны, овладевают им в рамках производственной необходимости, зато с другой, будут нуждаться в его освоении по мере того, как какая-то их часть оседает на российских просторах. И посылает своих детей в московские, санкт-петербургские, саратовские и прочие школы.

Заметки подходят к концу. Они далеко не эвристичны. Я ничего не открыл, нового ничего не предложил. Однако выводы делать придется, хотя я этого не люблю. Выводы эти относятся к лицам всех национальностей, включая азиатскую, кавказскую, русскую и пр.

Вывод первый. Сосуществование народов, культур, религий — вечная и всеобщая проблема. Мы — не враги, мы просто разные.

Вывод второй. Берегитесь собственных фобий, этнических и религиозных. Да, фобии заложены в человеческой натуре. Но учитесь сдерживать их. Одергивайте «своих» ксенофобов.

Вывод третий. Меньше верьте политикам и нынешней телепропаганде, вдалбливающим, что вокруг нас одни враги и американцы.

Вывод четвертый. Не проклинайте миграцию. Движение народов было, есть и будет, ибо оно — один из движителей нашей общей цивилизации.

Вывод пятый. Не брезгуйте чужим. Заимствуйте то, что вам подходит. Когда-нибудь оно станет вашим.

Вывод шестой. Воспитывайте в себе любопытство, интерес к чужому. Попробуйте понять, почему одни тянутся к хиджабу, а другие к мини-юбкам. Почему одна цивилизация запрещает вино, а для другой — выпивка неизбежная часть культуры общения.

Вот видите, как все просто…

И все же…

P.S. Несмотря на всю мою терпимость, есть на постсоветском пространстве один народец, который мне (и не только мне) несимпатичен. Он держится сплоченно, ведет себя вызывающе и постоянно дает тебе понять о своем превосходстве. Я сталкивался с выходцами из него в Казахстане, Азербайджане, Кыргызстане, Таджикистане, в Москве, в Казани — словом, повсюду. Несмотря на дисперсность, у этого «этноса» единые поведенческие нормативы, психология и даже одежда. Это — гаишники. Про российских даже не говорю. Но однажды я переезжал из Алматы в Бишкек, а спустя несколько дней обратно. Шофера-казаха сразу остановили киргизские «полиционеры», на обратном пути шофер-киргиз был схвачен их казахстанскими коллегами. Оба водителя отозвались о стражах порядка одинаково — «ну и народ!».

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2015, №3

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 10 марта 2015 > № 1458925 Алексей Малашенко

Приручить дракона

Александр Габуев

Как использовать финансовые амбиции Китая в ШОС

Александр Габуев - руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги.

Резюме На саммите ШОС в Уфе следует согласиться на создание Банка развития с доминированием КНР в уставном капитале и органах управления, но согласовать принципы инвестирования на наиболее выгодных для себя и партнеров условиях.

Россия уже несколько лет блокирует создание Банка развития Шанхайской организации сотрудничества. В Москве полагают, что тем самым мягко сдерживают финансовую экспансию Китая в Центральной Азии. Однако китайское финансовое присутствие в регионе растет в силу естественных причин, а из-за политики Кремля этот процесс протекает в самой неприятной для России форме. Страны региона напрямую занимают деньги у Пекина на его условиях, в результате кредитная экспансия КНР становится не только неподконтрольной, но и полностью непрозрачной. Растет и недовольство партнеров, которые из-за действий Москвы лишаются возможности брать взаймы на более выгодных условиях при меньших рисках.

Россия может использовать председательство в ШОС в 2015 г., чтобы изменить эту ситуацию. На саммите в Уфе следует согласиться на создание Банка развития ШОС с доминированием КНР в уставном капитале и даже органах управления, но оговорить принципы инвестирования на наиболее выгодных для себя и партнеров условиях. Тем самым Банк можно превратить в успешную модель «обуздания» финансовых амбиций восходящей сверхдержавы, используя китайскую же концепцию «гармоничного мира» и заверения Пекина не копировать в международных финансовых институтах поведение США.

Шанхайская организация соперничества

С момента создания ШОС в июне 2001 г. российские и китайские чиновники неустанно твердят, что никакой конкуренции за влияние в организации между Пекином и Москвой нет и быть не может. В публичных выступлениях лидеры двух крупнейших стран – членов ШОС вообще не затрагивают тему возможного соперничества в организации или в Центральной Азии. А в официальных документах (например, в обновленной в феврале 2013 г. «Концепции внешней политики РФ») ШОС всегда приводится как пример региональной организации, учитывающей интересы всех участников. Дипломаты среднего ранга на публике всегда опровергают даже саму мысль, что Китай и Россия могут быть конкурентами в этом регионе. Характерный пример – выступление и.о. директора департамента Европы и Центральной Азии МИД КНР Гуй Цунюя перед российскими журналистами 21 ноября 2014 года. «Россия и Китай не являются конкурентами в Центральной Азии и ШОС. У нас широкие общие интересы в Центральной Азии, нашей целью является укрепление стабильности в этом регионе и помощь региональным государствам в развитии их национальных экономик, – заявил китайский дипломат. – Мнения о конкуренции в ШОС – результат работы западных СМИ, злонамеренно желающих вбить клин в отношения между странами».

Впрочем, в неформальных беседах и российские, и китайские чиновники признают, что в Центральной Азии интересы двух крупнейших соседей далеко не всегда совпадают. Это неизбежно отражается на работе ШОС. Разногласия между Москвой и Пекином отмечают и представители других участников организации: эти противоречия нередко называют главным тормозом для ее развития. Учитывая, что решения принимаются консенсусом, негласные споры Москвы и Пекина могут парализовать работу на целом ряде направлений.

Лучше всего удается сотрудничество в сфере безопасности. После того как пограничные вопросы между КНР и республиками бывшего Советского Союза были успешно решены, именно эта сфера открывала наиболее широкое пространство для совместных усилий. Интересы всех стран здесь либо совпадают, либо очень близки. Москва заинтересована в сохранении военного присутствия в Центральной Азии как инструмента воздействия на дела региона и сдерживания влияния Соединенных Штатов на южных рубежах России, а также из-за угрозы проникновения исламского радикализма из Центральной Азии. Для Китая основные вызовы безопасности связаны с неспокойным Синьцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР), поэтому Пекин заинтересован в стабильности внешней периферии и борьбе с исламистами в Центральной Азии. Кроме того, регион становится важным источником природных ресурсов для экономики КНР, здесь проходят важные пути коммуникации (нефтепроводы из Казахстана, газовая труба из Туркмении, железные и автомобильные дороги), и Китаю важна безопасность этих объектов. Авторитарные правители Центральной Азии видят в исламистских организациях угрозу внутренней стабильности и собственной власти. Для противодействия им нужна поддержка мощных внешних союзников, не имеющих «демократической повестки».

В этой конструкции ведущую роль удается играть России с ее региональными военными базами. И это не вызывает возражений других игроков. Ведь у стран Центральной Азии просто нет ресурсов, чтобы эффективно поддерживать безопасность самостоятельно (кроме Казахстана, и то лишь на своей территории). Китай с радостью готов переложить финансовое бремя защиты своих интересов на российский бюджет. Кроме того, Пекин пока без энтузиазма относится к перспективе создания баз за рубежом, особенно в Центральной Азии, не желая усугублять и без того сильные антикитайские настроения. ШОС же с ее Региональной антитеррористической структурой и концепцией борьбы против «трех зол» (терроризм, экстремизм, сепаратизм) служит площадкой согласования интересов между Китаем и Организацией договора о коллективной безопасности, где доминирует Москва. Не случайно военные учения под эгидой ШОС – всегда маневры российских и китайских частей при символическом участии военных из других стран.

Зато в тех областях, где интересы Москвы и Пекина не совпадают, сотрудничество идет гораздо медленнее или не идет вообще. Так, попытки оживить «экономическое измерение» ШОС за последние годы успехом не увенчались. Россия, опасающаяся масштабной экономической экспансии Китая, всегда стремилась отложить в долгий ящик идеи создания зоны свободной торговли (ЗСТ) ШОС, выдвигаемые Пекином с начала 2000-х годов. Например, указывая на то, что обсуждение преждевременно, пока все члены ШОС не вступят во Всемирную торговую организацию (Казахстан, Таджикистан и Узбекистан в нее не входят). В качестве противовеса китайскому проекту ЗСТ Москва укрепляла сначала ЕврАзЭС, потом Таможенный союз, а теперь – Евразийский экономический союз. Но, пожалуй, ничто так не иллюстрирует противоречия, как дискуссия вокруг Банка развития ШОС.

Банк преткновения

Предложение создать Банк развития выдвинул в ноябре 2010 г. на встрече глав правительств ШОС в Душанбе тогдашний премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао. Идея обсуждалась и прежде. В середине 2000-х гг. стороны пытались наполнить организацию экономическим содержанием, чтобы уйти от позиционирования ее как исключительно политической структуры. Не продвинувшись по вопросу ЗСТ, перешли к поиску совместных проектов. К 2009 г. отобраны около 100 проектов, поступившие через Деловой совет ШОС и Торгово-промышленные палаты стран-членов. Однако затем встал вопрос о финансировании. Именно тогда в Пекине и возникла концепция Банка развития ШОС.

Вдохновителем проекта с китайской стороны стал тогдашний глава Банка развития Китая (БРК) Чэнь Юань, который руководил БРК беспрецедентные для китайских госкомпаний 15 лет (1998–2013). Крепкие позиции Чэнь Юаня во главе главного политического банка КНР с активами около 8,2 трлн юаней (свыше 1,3 трлн долларов) во многом объяснялись тем, что его отец Чэнь Юнь (1905–1995) был одним из ключевых лидеров КНР в 1980-е гг., по сути вторым в партии и государстве человеком после Дэн Сяопина. По словам китайских финансистов и дипломатов, Чэнь Юань во многом готовил проект Банка развития ШОС под себя, рассчитывая возглавить международную структуру после ухода с поста главы БРК. Учитывая формальный и еще больший неформальный вес Чэня в китайской иерархии, лидеры КНР начали активно продвигать его инициативу.

В посткризисном 2009 г. председатель КНР Ху Цзиньтао на саммите ШОС в Екатеринбурге пообещал выделить странам организации льготные кредиты на 10 млрд долларов. Оператором должен был как раз стать Банк развития ШОС. Помимо возможности кредитовать конкретные проекты, китайцы предлагали создать под управлением банка и антикризисный фонд для покрытия дефицита бюджета или платежного баланса любого государства ШОС, если такая помощь понадобится. По сути, речь шла о миниатюрной копии Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ). Формировать уставной капитал Банка развития китайские переговорщики предлагали за счет пропорциональных взносов участников. Размер взноса должен отражать размер экономики (по номинальному ВВП или с учетом паритета покупательной способности). В соответствии с взносом будут определяться и доли сторон в капитале банка, и число голосов при принятии решений (похожим образом выстроена система управления в МВФ). Принятие подобных правил обеспечивало бы Китаю полное доминирование в новом институте. По данным Всемирного банка за 2013 г., номинальный ВВП КНР составил около 9,24 трлн долларов, в то время как совокупный номинальный ВВП России, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Киргизии едва достигает 2,4 трлн долларов (из них у России – около 2 трлн). Пекин при таком раскладе получил бы около 80% голосов. Расчет по паритету покупательной способности незначительно меняет картину, а учитывая, что экономика КНР продолжает расти, пусть и медленнее, чем раньше (7,4% по итогам 2014 г. против 10,5% в среднем в 2000-е), тенденция явно не в пользу постсоветских стран.

Россию предложения КНР в таком виде не устраивали с самого начала – их реализация полностью отдавала бы контроль над новым банком в руки Китая (тем более что штаб-квартиру предлагалось разместить в Пекине или Шанхае). В качестве альтернативы Москва предлагает использовать как площадку для создания новой финансовой структуры уже существующий Евразийский банк развития (ЕАБР), созданный в 2006 г. с уставным капиталом в 7 млрд долларов (из них оплачены 1,5 млрд долларов). В ЕАБР доминируют Москва и Астана – на долю России сейчас приходится 65,97%, Казахстана – 32,99%. Штаб-квартира в Алма-Ате, а председатель правления – россиянин. Москва предлагает Пекину войти в капитал банка, о размере доли стороны договорятся (но при сохранении Россией хотя бы блокирующего пакета). Именно таково официальное предложение на сегодняшний день. «Наши финансисты считают наиболее эффективной схему учреждения Банка развития ШОС на базе успешно действующего в регионе Евразийского банка развития», – заявил Сергей Лавров по итогам заседания глав МИД стран ШОС в Душанбе 31 июля 2014 года. Однако Китай такой вариант отвергает. Формальный повод – членами ЕАБР являются Армения и Белоруссия, не входящие в ШОС (Белоруссия имеет лишь статус партнера по диалогу).

Вопрос о создании Банка развития ШОС не решается уже пять лет, а пункт о необходимости запустить такой институт кочует из одного документа в другой без каких-либо последствий. У российской бюрократии есть два объяснения подобной линии. МИД, администрация президента и правительство полагают, что эффективно сдерживают кредитную экспансию Китая в Центральной Азии, которая может подорвать позиции России. Не менее важный игрок – Минфин, не желающий резервировать средства под проект, который ведомство Антона Силуанова считает политическим. В любом случае, статус-кво Москву удовлетворяет.

Долгое время устраивал он и партнеров в Центральной Азии. В июне 2011 г. глава Банка развития Казахстана Нурлан Кусаинов говорил газете «Коммерсантъ», что Астана не будет занимать какой-либо позиции, а предпочтет дождаться договоренностей между двумя крупнейшими экономиками ШОС. Подобной точки зрения придерживались и представители других стран. Однако начиная с 2012 г. недовольство позицией России нарастает, периодически прорываясь в публичное пространство – чаще всех вопрос поднимает президент Киргизии Алмазбек Атамбаев. В неформальных же разговорах раздражение «неконструктивной позицией» Москвы выражают многие чиновники и банкиры других стран Центральной Азии, в особенности – Казахстана.

Причина понятна. Торпедирование Москвой идеи Банка развития ШОС не только не тормозит кредитную экспансию Пекина в Центральной Азии, но и переводит ее в самую неприятную форму. В условиях отсутствия многостороннего института с четкими правилами, каким мог бы быть Банк развития ШОС, страны региона вынуждены напрямую обращаться к КНР и вести переговоры с Пекином один на один. Китай не связан никакими рамками и может жестко продавливать свои условия. Особенно активизировался этот процесс после глобального кризиса 2008–2009 годов. При этом начинающийся экономический кризис в России и влияющее на всех падение цен на нефть и сырьевые товары делает вопрос об условиях доступа к китайским кредитам все более важным для региона.

Юань на марше

После распада СССР на протяжении многих лет Москва была главным экономическим игроком в Центральной Азии. Сказывались инфраструктурная привязка региона к России, сложившиеся в советские годы производственные цепочки, схожие бизнес-практики и накопленная экспертиза, а также низкие мировые цены на сырьевые товары, что делало регион не самым привлекательным для иностранных инвесторов. К 2001 г., когда была создана ШОС, Россия для всех стран региона оставалась крупнейшим кредитором и торговым партнером.

Однако в 2000-е гг. ситуация начала меняться. Мировые цены на сырье, в том числе на углеводороды, пошли в рост, обеспечив устойчивый интерес к региону со стороны крупных потребителей, прежде всего Китая. Если раньше единственным выходом на глобальный рынок для центральноазиатских энергоносителей были трубопроводы через Россию, то с начала 2000-х гг. Пекин приступил к прокладке своих труб. В 2006 г. запущен нефтепровод из Казахстана, в 2009 г. сдана первая нитка газопровода Туркмения – Китай. Россия наблюдала за этим спокойно. Стремясь сохранить свою долю на энергетическом рынке ЕС, Москва была заинтересована в том, чтобы потенциальные конкуренты не имели стимулов тянуть трубы в Европу в обход России. Появление у стран Центральной Азии альтернативного китайского рынка тогда казалось выгодным. В результате товарооборот региона с Китаем начал расти.

Настоящий перелом произошел в 2009 г. в разгар мирового финансового кризиса, вызвавшего временное падение цен на нефть. Россия, пережившая спад ВВП в 7,9% и острый кризис ликвидности, была не в состоянии кредитовать партнеров в Центральной Азии. На выручку пришел Китай, с тех пор постоянно увеличивающий свою долю в торговом балансе центральноазиатских государств, а также наращивающий кредитование экономик региона. Самый характерный пример – Казахстан, крупнейшая экономика Центральной Азии и третья в ШОС после Китая и России. Доля Китая в товарообороте Казахстана растет. По данным Минэкономики Казахстана, последние пять лет КНР стабильно остается вторым торговым партнером страны после России (если не считать Евросоюз единой экономикой). Так, в 2013 г. доля России составила 17,9%, а Китая (с учетом Гонконга и Тайваня) – 17,2% (данные китайской статистики дают большие объемы торговли, согласно которым в 2012 г. КНР была для Казахстана партнером номер один).

При этом в кредитной сфере Пекин уже заметно опережает Москву. «В Казахстане была не столь критичная ситуация, как в некоторых странах постсоветского пространства, но нам было тяжело. И резервный фонд был использован. Мы пришли к российским и китайским институтам развития. До этого у нас с китайцами почти не было общения в кредитной сфере. До 2009 г. с китайскими банками был один маленький проект на 100 млн долларов. А сейчас это 13–15 млрд долларов», – так описывал в августе 2011 г. ситуацию министр экономики Казахстана Кайрат Келимбетов (сейчас – глава Нацбанка) в интервью «Коммерсанту». По данным Нацбанка Казахстана на 30 сентября 2014 г., казахстанский государственный и корпоративный долг перед КНР составлял 15,75 млрд долларов, а перед Россией – 4,98 млрд (общий объем внешнего долга – 155,16 млрд долларов). В основном сумма сложилась благодаря нескольким крупным нефтегазовым проектам с участием китайской госкомпании CNPC. Хотя официальная статистика может недостаточно точно отражать реальность (по расчетам Евразийского банка развития, настоящий объем российских кредитов достигает 7 млрд долларов), увеличение китайского присутствия в казахстанской экономике, в том числе в кредитной сфере, прослеживается четко, тем более учитывая перспективы развития экономик России (прогнозируется спад на 4–5% ВВП) и КНР (рост свыше 7%). Более того, уже есть примеры, когда китайские кредиты в Казахстане вытесняют российские. Так, кредиты на строительство третьего блока Экибастузской ГРЭС-2 должен был выдавать российский ВЭБ, однако в 2013 г. он договорился о привлечении в этот проект средств Банка развития Китая – собственных ресурсов у ВЭБа уже не было (во многом в результате кредитования строек в Сочи).

Национальные банки Киргизии, Таджикистана и Узбекистана не приводят статистику по объемам долга перед конкретными иностранными партнерами. Однако взаимодействие с Китаем в кредитной сфере в целом может развиваться по казахстанскому сценарию, учитывая растущий объем торговли с КНР, заявленные инвестпроекты с китайским участием и ухудшающееся состояние экономики нынешнего крупнейшего партнера – Российской Федерации.

Китайские кредиты становятся все более важным фактором и для российской экономики. Банк России не публикует статистику по задолженности китайским финансовым организациям и компаниям, однако, судя по публичным объявлениям о сделках, объем долгов российских компаний исчисляется десятками миллиардов долларов. Причем, как и в случае со странами Центральной Азии, катализатором был финансовый кризис 2008–2009 годов. Знаковой стала нефтяная сделка 2009 г., по условиям которой Банк развития Китая предоставил «Роснефти» и «Транснефти» кредит в 25 млрд долларов под залог поставок 15 млн тонн нефти в год в течение 20 лет. С тех пор кредитная зависимость от Китая росла, причем еще до начала кризиса на Украине и введения санкций, фактически закрывших для российских компаний привычные рынки капитала в ЕС и США. Так, в 2013 г. та же «Роснефть» договорилась с CNPC о предоплате в 60 млрд долларов за будущие поставки нефти. Кредитные линии с госбанками КНР увеличивали и крупнейшие российские банки, в особенности ВЭБ и ВТБ. Теперь же санкции сделали Китай едва ли не единственным источником внешних средств, причем, учитывая крайнюю настороженность китайских и гонконгских частных инвесторов в отношении России, речь идет прежде всего о госбанках КНР.

Опыт общения с китайскими кредитными организациями нельзя назвать простым. Российские чиновники и менеджеры госкомпаний в частных разговорах отмечают крайнюю жесткость китайских переговорщиков. А в условиях санкций, увеличивших потенциальные риски для кредиторов и уменьшивших пространство для маневра российских заемщиков, Пекин может диктовать практически любые условия. Получается, что в нынешних обстоятельствах Москва должна быть больше других заинтересована в формировании прозрачного механизма доступа к китайским кредитам при понятных правилах игры. Именно таким механизмом мог бы стать Банк развития ШОС.

Такой банк нужен самому

Негативных эффектов от дальнейшего блокирования Россией создания Банка развития ШОС заметно больше, чем мнимых выгод. Кредитная экспансия Пекина в Центральной Азии нарастает. В условиях отсутствия общего для стран ШОС Банка развития многие проекты в Центральной Азии финансируются Китаем напрямую – Москва не может не только проконтролировать этот процесс, но даже узнать о деталях соглашений.

При этом стоит трезво понимать, что КНР не согласится войти в Евразийский банк развития в статусе младшего или даже равного России партнера. Так что при создании Банка развития ШОС придется согласиться на ключевые условия – китайское доминирование в капитале, размещение органов управления в Пекине или Шанхае, а соответственно большое число граждан КНР среди сотрудников банка. Дипломатические усилия следует направить не на изменение этих базовых для Китая параметров (все равно не удастся), а на написание нормативных документов, максимально соответствующих интересам России и ее партнеров в Центральной Азии. Этого можно добиться, если настаивать на включение в Положение о банке и Руководство по инвестированию лучших практик Всемирного банка, Азиатского банка развития, ЕБРР и других подобных институтов, которые позволяют максимально учитывать интересы страны – реципиента кредита. В документах прописать порядок формирования льготных ставок, обязательное наличие местных подрядчиков при реализации проектов (и установление минимального объема работ, выполняемых местными компаниями), жесткое соблюдение экологического законодательства, уровень передачи технологий и многие другие детали, которые позволят России и странам Центральной Азии извлечь из китайских кредитов максимальную выгоду.

Вероятность того, что Пекин согласится на совместную выработку правил игры, учитывающих интересы партнеров, достаточно высока. Сейчас Китай создает многочисленные платформы доступа к своим кредитным ресурсам для зарубежных стран: это и Банк развития БРИКС, и Азиатский банк развития инфраструктуры, и Фонд финансирования проектов в рамках создания Экономического пояса Шелкового пути. Пекин пока не позиционирует эти платформы как альтернативу Бреттон-Вудским институтам, однако китайские чиновники и эксперты часто говорят о том, что в этих создаваемых с нуля структурах Китай не будет диктовать свои условия, как делают это США в МВФ и Всемирном банке. Таким образом власти КНР пытаются продемонстрировать преимущества «пекинского консенсуса» по сравнению с «вашингтонским консенсусом», доказав партнерам действенность выдвинутой еще предыдущим председателем КНР Ху Цзиньтао формулы «гармоничного развития».

Россия может и должна использовать подобный настрой Китая при создании Банка развития ШОС. Позиция Пекина как «старшего брата» в рамках такого многостороннего клуба будет даже выгодна остальным участникам. Жесткое и агрессивное продавливание китайцами своих условий, заметное всем в рамках многосторонней структуры, будет означать «потерю лица» и поставит под вопрос привлекательность других создаваемых КНР многосторонних институтов. Можно ожидать, что Китай заинтересован играть по созданным общими усилиями правилам, выступая в роли «мудрого старшего». Россия же займет в Банке развития ШОС комфортную позицию выразителя коллективных интересов всех младших партнеров, к которым старший по конфуцианским понятиям обязан прислушиваться.

Россия. Китай. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363821 Александр Габуев

Евразия справа налево

Александр Воронцов

Взгляд с Корейского полуострова

А.В. Воронцов – заведующий отделом Кореи и Монголии Института востоковедения РАН

Резюме В понимании Сеула Южная Корея с ее развитыми портами становится естественными тихоокеанскими воротами, открывающими доступ на весь Евразийский материк до Атлантики.

Евразийская инициатива президента Республики Корея Пак Кын Хе, озвученная осенью 2013 г., – заявка на новый мегапроект не только в Восточной Азии, но и на значительно более широком пространстве. Официальное название: «Открытие и отказ от ядерного оружия Северной Кореи через мирное процветание Евразии». «Евразийская инициатива» – амбициозный план, предусматривающий изменение основ глобальной экономики, дипломатии и географии национальной безопасности, воссоздание истории «одного континента» и продвижение мира во всем мире с помощью одного экономического блока и рынка. Это «креативная организация» глобальной деревни, планы создания которой ни один мировой лидер прежде никогда не рассматривал. Президент Пак назвала свой план мирного процветания Евразии «Воскрешение Шелкового пути».

Чей путь более великий

Вполне возможно, что одна из функций такой подчеркнуто броской инициативы состояла в том, чтобы переключить на себя внимание международной общественности, заинтригованной аналогичной идеей председателя КНР Си Цзиньпина.

Китайский лидер обрисовал контуры глобальной стратегии – выстраивание сухопутного, а затем и морского «Великого Шелкового пути» с Востока на Запад. Россия, которая представляет собой естественный и наиболее территориально протяженный евразийский коридор, продвигает собственную концепцию евразийской интеграции. Неудивительно, что в Москве возникли вопросы относительно того, насколько стыкуются элементы национальных стратегий трех стран.

Сейчас параметры стали проясняться. Пекин, начиная грандиозные дела, не любит спешки и слишком подробных деталей. Проработкой конкретных вопросов занимается специальный экономический комитет, который скоро представит миру результаты наработок. Пока ясно одно – при любых вариантах развития ориентирами мегапроекта станет комплекс приоритетных задач, решение которых нацелено на скорейшее реформирование и подъем западных провинций КНР. Этот регион, с одной стороны, является аутсайдером в хозяйственной сфере, а с другой – на протяжении многовековой истории (по мнению некоторых китайских ученых, отсюда следует исключить короткий период советской власти в Средней Азии) служил естественным мостом, связующим китайскую цивилизацию не только с Центральной Азией, но и с исламским Востоком в целом. Видимо, в таких расчетах всерьез делается попытка учесть и тот факт, что в последние годы сопредельные центральноазиатские районы напоминают ворота, широко раскрытые перед экономической экспансией КНР в западном направлении. Но одновременно они превратились в один из постоянных источников исламской, в том числе вооруженной, экспансии в Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая.

Вполне понятны и геополитические императивы китайского разворота на Запад – обезопасить себя от морской блокады со стороны США в случае возможного обострения отношений. Данная вероятность влияет на стремление Китая ускорить и разнообразить свою активность, а также сформировать средства ее обеспечения в различных направлениях. Во всяком случае китайские стратеги не скрывают, что хорошо помнят уроки Тихоокеанской войны и осознают возможности современных американских ВМС по «закрытию» КНР.

Россия уже долгие годы не только углубленно разрабатывает, но и претворяет в жизнь собственную евразийскую стратегию. Пройдя ряд последовательных этапов, она достигла в настоящее время уровня Евразийского экономического союза. Насколько известно, китайские представители убеждают Кремль, что не стремятся приобрести односторонние выгоды на данном стратегическом направлении, приоритет сотрудничества для них очевиден. История рассудит, но позитивный опыт взаимодействия в рамках ШОС и БРИКС дает надежду, что геополитический разворот Пекина на запад с неизбежной активизацией экономической и политической экспансии будет сбалансирован не только декларациями, но и адекватной конструктивной деятельностью, подкрепленной практическими позитивными шагами Китая в отношении соседей, в том числе и в сфере взаимовыгодной инвестиционной, логистической и иной активности.

«Третья стрела» стратегического вторжения на евразийский материк направлена из наиболее неожиданного угла, казалось бы, самым географически удаленным игроком. Поражает масштаб задумки. По замыслам южнокорейских разработчиков, предстоит объединить и осуществить то, что пока никому и не снилось.

«Экономические блоки Евразии – ЕС и Россия на Западе и Северо-Восточная Азия, включая Китай, на Востоке – будут охвачены интеграцией Северной экономики, исключая Америку. Евразийское общество может быть объединено с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (AСЕАН) на юге, что будет способствовать соединению Южной и Северной экономики. Кроме того, через Тихий океан оно может включать НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле). В результате возникнет гигантский рынок, объединяющий более 90% мировой экономики». Логично, что при таком подходе Корейский полуостров из «медвежьего угла» Евразии превращается в ее «ворота».

Президент Пак подчеркнула, что энергетическая инфраструктура, в которую войдут электрические магистрали и нефтегазовые трубопроводы, должна быть объединена, исходя из географических характеристик, присущих наиболее крупным странам – производителям и потребителям. Кроме того, сланцевый газ Китая, а также нефть и газ Восточной Сибири будут разрабатываться совместно с целью обеспечения Евразии успешной стратегией энергетического сотрудничества.

Однако главная несущая опора всей грандиозной программы – это «Экспресс Шелкового пути (SRX)», курсирующий между Южной Кореей (г. Пусан), Северной Кореей, Россией, Китаем, Центральной Азией и Европой. Как только запустят SRX, время, которое доставки грузов сократится до 14 дней в отличие от сегодняшних 45 через Суэцкий канал. Кроме экономической выгоды, решаются проблемы, возникающие в связи с частыми морскими грабежами и политической нестабильностью в Египте, Сирии и других районах. В ходе российско-южнокорейского саммита осенью 2013 г. «президент Пак рассказала президенту Путину о том, что она мечтает об экспрессе, курсирующем из Пусана в Европу через Россию – об “Экспрессе Шелкового пути”. Маршрут Северного полюса, о котором она говорила на Евразийской конференции, дополняет проект в качестве “морского Шелкового пути”... Путин предложил проект прокладки газовых трубопроводов по Восточному морю вместо Северной Кореи. Президент Путин также ответил на предложение Пак по поводу Евразийской инициативы, а именно построения “энергетических и логистических магистралей”», отметил Хен Кюн-дэ (исполнительный вице-председатель Консультативного совета по мирному и демократическому объединению. – Ред.).

На что опирается Южная Корея

Есть ли у Сеула потенциал для таких глобальных устремлений? Да, есть. Экономическое чудо, которое зародилось на берегах реки Ханган, уже оказывает существенное влияние на региональную и отчасти мировую экономику. Амбиции растущей державы, превращающей в том числе крупнейшие порты своей страны в международные суперцентры, – тоже реальность. Отрезанность Южной Кореи от евразийского материка (в силу военно-политических обстоятельств), за 70 лет превратившая ее в остров, – гримаса истории.

Многие россияне в последние 20 с лишним лет прилагали политические, научно-теоретические, административные и практические усилия к разработке и реализации «большого» проекта. Речь о воссоединении железных дорог Севера и Юга Кореи с Транссибом и дальше в любую точку Европы. Первым шагом явился пилотный проект в виде успешно завершенного в 2013 г. и запущенного в эксплуатацию 35-километрового отрезка железнодорожного пути от города Хасан на российско-северокорейской границе до порта Раджин в КНДР. Так что идеи главы южнокорейского государства найдут отклик в сердцах многих в России.

В понимании Сеула Южная Корея с ее развитыми портами становится естественными тихоокеанскими воротами, открывающими доступ на весь евразийский материк до Атлантики. Реалистичны ли подобные амбиции? Объективности ради, нужно учитывать долгую и в целом успешную историю экономического, культурного сотрудничества Республики Корея со странами Центральной Азии. Вот и минувшим летом президент РК, возможно, опережая пекинского коллегу, совершила визит в три государства Центральной Азии (Узбекистан, Казахстан, Туркмению), в каждом из которых подписаны контракты на миллиарды долларов.

Среди наиболее важных – газовый проект и решение построить в Узбекистане трубопровод в области Сургиль вблизи Аральского моря, а также возвести тепловой завод в Талимарджане в 440 км к юго-западу от Ташкента. LS Group подписала соглашение о стратегическом альянсе на сумму около 500 млн долларов с целью продажи Узбекистану тракторов, электро- и телекоммуникационной инфраструктуры, а также автозапчастей и промышленных материалов. Korea Hydro & Nuclear Power подтвердила планы увеличения закупок урана на Навоийском горно-металлургическом комбинате. Южная Корея также подписала контракт на 300 млн долларов по строительству 100-мегаваттной солнечной электростанции в Самарканде. Корейское агентство международного сотрудничества выделит 250 млн долларов для инвестиций в проекты, связанные с развитием данного завода. Корейцы надеются, что успех проекта облегчит Сеулу задачу приобретения ведущей роли в создании солнечной электростанции (мощностью 4 гигаватта) в Узбекистане до 2030 года. Одной из главных задач визита Пак Кын Хе было обеспечить участие Южной Кореи в строительстве газоперерабатывающего завода и развитии газодобывающих проектов стоимостью 4 млрд долларов в Бухарской области Узбекистана, где консорциум узбекских и российских фирм уже разрабатывает месторождение газа Кандым. Общие запасы оцениваются в 150–180 млрд кубометров, из которых 8 млрд кубометров, как ожидается, будет ежегодно разрабатываться в рамках этого проекта. Безусловно, насыщенность турне подтверждает серьезность намерений Сеула.

Нельзя не учитывать фактор многочисленной (особенно в Узбекистане) корейской диаспоры Центральной Азии, с представителями которой президент РК встречалась. Часть соотечественников успешно помогают южнокорейскому бизнесу.

И о самом насущном

Насколько встреча на евразийском пространстве трех (российского, китайского, южнокорейского) проектов, ориентированных на широкие интеграционные задачи, может быть бесконфликтной? Россия и Китай сотрудничают в Центральной Азии уже достаточно давно и, как представляется, сумели выработать «модус вивенди». Дальнейшие процессы пойдут, скорее всего, постепенно и прогнозируемо. Естественно, немаловажную роль будет играть и близость политико-стратегических оценок происходящего в мире.

Столь стремительное проявление на евразийском поле южнокорейского фактора (не будем при этом забывать, что РК – военно-политический союзник Вашингтона), с одной стороны, ожидаемо, с другой – несет больше позитивных, чем потенциально беспокоящих моментов.

Конечно, не наше дело, сколько миллиардов южнокорейских инвестиций в 2014 г. ушли (точнее, были обещаны) в Центральную Азию. Главное в другом: «железнодорожный Шелковый путь», другие традиционно важные маршруты, проекты развития инфраструктурной, энергетической логистики и индустрии перекликаются с планами развития российских Восточной Сибири и Дальнего Востока. Это, а также готовность президента РК поддержать намерения России по созданию инновационной экономики, объективно способны создать эффект синергии.

В названии концепции, которое использовал официальный представитель правительства РК Хен Кюн-дэ, вторая основная задача была сформулирована так: «Добьемся мирного процветания Евразии через открытие и денуклеаризацию Северной Кореи». В последние годы скорейшее объединение Корейского полуострова (естественно, на «демократических», то есть южнокорейских, условиях) стало сверхзадачей правящих кругов РК. Сеул считает необходимой максимально возможную мобилизацию поддержки международного сообщества. В том числе и в контексте евразийской инициативы. Собственно, данная цель формулируется в ней откровенно. «Идея “континента мира” включает все ценности экономики, дипломатии и национальной безопасности, которые могут изменить будущее Корейского полуострова. Главной целью является создание гигантской волны мира и процветания в евразийских обществах, которая прокатится из Европы, Юго-Западной Азии и Среднего Востока – как лейтмотив для перестройки, открытия и отказа от ядерного оружия Северной Кореи и улучшения человеческих прав на Севере. Чтобы оказать влияние на Северную Корею, мы можем использовать евразийские страны в качестве рычага. Однако если Пхеньян откажется, мы увеличим на него давление, чтобы принудительно соединить евразийскую линию с Северной Кореей, на которой прерывается линия евразийского процветания. Может ли Пхеньян остановить локомотив евразийского сообщества, кардинально продвигающий революцию мировой истории?» – заявил Хен Кюн-дэ.

Справедливости ради подчеркнем, что в версии выступления президента Пак, распространенной пресс-службой Голубого дома – официальной резиденции главы РК, – эта мысль изложена в более мягкой, дипломатичной форме, где средства воздействия на КНДР ограничиваются методами убеждения.

Москве в любом случае хотелось бы избежать излишней политизации фактора Северной Кореи и не оказаться в ситуации, когда нас в очередной раз пытаются вовлечь в исключительно двустороннюю и чрезвычайно деликатную внутрикорейскую тему. Что касается ядерной проблемы, Москва по-прежнему уверена, что лучше шестистороннего переговорного механизма пока ничего не изобретено.

Можно сделать вывод, что главному российскому проекту – Евразийскому экономическому союзу – со стороны южнокорейского начинания ничего не угрожает, но нет и особых перспектив. Разве что в регионе Центральной Азии возможны точки соприкосновения интересов.

Однако в перспективе не исключено насыщение двух грандиозных программ новым содержанием и возникновение между ними взаимного притяжения. Так, возможны трехсторонние (Россия – Северная Корея – Южная Корея) проекты как в КНДР, так и на территории Российской Федерации. Ну и конечно, евразийская инициатива президента Пак Кын Хе вполне совпадает с решением долгосрочных задач реконструкции и подъема Восточной Сибири и Дальнего Востока, их интеграции в экономику Северо-Восточной Азии.

Россия. Корея > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363819 Александр Воронцов

Глобализация в головах

Иван Сафранчук

Центральная Азия и евразийская интеграция

Иван Сафранчук – кандидат политических наук, доцент кафедры мировых политических процессов МГИМО(У) МИД России.

Резюме Москва предлагает региональную интеграцию с укреплением внешних экономических границ, которые стимулировали бы реиндустриализацию. Государства Центральной Азии заинтересованы в Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве, но границы укреплять не хотят.

В экспертных и политических кругах Центральной Азии было принято говорить, что у России отсутствует стратегия в отношении стран региона. После того как в 2007 г. свою стратегию принял Европейский союз, этот тезис приобрел дополнительный оттенок: «Даже у ЕС есть, а Россия…». Продолжали фразу по-разному, но смысл не менялся – у Москвы нет долгосрочного политического и экономического плана для региона.

Действительно, долгое время официальные тезисы о «приоритете стран постсоветского пространства» (в том числе и Центральной Азии) оставались преимущественно декларативными. Сейчас, однако, можно уверенно говорить, что оформленный курс появился – проект Евразийской экономической интеграции, воплощенный в Таможенном союзе, Евразийском экономическом союзе и Едином экономическом пространстве. И роль стран Центральной Азии в нем чрезвычайно высока.

Каков вклад Центральной Азии

Регион способен придать ЕЭП качественно иной масштаб – Казахстан (203,5 млрд долларов ВВП и 16,8 млн населения), Киргизия (6,4 млрд и 5,5 млн соответственно), Таджикистан (6,9 млрд и 8 млн), Узбекистан (51,1 млрд и 29,8 млн). Таким образом, общий вклад Центральной Азии мог бы составить 267,9 млрд долларов ВВП и 60,1 млн населения, что прибавило бы к российской экономике более 13% ВВП (а по паритету покупательной способности около 20%) и более 40% населения. Без Узбекистана цифры скромнее, но все равно значимы: за счет остальных стран Центральной Азии к российской экономике прибавилось бы около 15% ВВП (по паритету покупательной способности) и более 20% населения.

Но регион важен не только абсолютными масштабами ВВП и населения. Развитие экономики неминуемо должно включать значительный элемент реиндустриализации. Это нужно для того, чтобы иметь несырьевые сферы экономического роста, а также обеспечить необходимое количество рабочих мест в условиях, когда предполагается рост населения. Для промышленного возрождения необходимо снизить конкуренцию со стороны КНР.

Значит, ключевая предпосылка дальнейшего экономического роста – укрепление экономической границы с Китаем. Опыт ТС показал, что на практике таможенные пошлины повышаются. Пока это компенсируется тем, что на таможенной границе Казахстана и КНР остаются значительные «дыры». Статистика двух стран по товарообороту через границу отличается кратно (и это нельзя объяснить только разными методиками подсчета и другими техническими причинами вроде «товарной пересортицы»). «Прорехи» имеются и на границе Казахстана и Киргизии.

Сразу после начала функционирования ТС в 2011 г. на казахстанско-киргизской границе можно было наблюдать дикие картины, когда через пограничные переходы перегружались фуры с товарами. Для облегчения жизни населения, занятого в мелком бизнесе, разрешили беспошлинно перемещать через границу до 50 кг груза для личных нужд. В результате из Китая в Киргизию прибывали фуры с товарами, заранее расфасованными в 50-килограммовые мешки. На границе Казахстана машины останавливались, и груз в мешках перемещался через границу организованными группами местных жителей. На казахстанской стороне товар сразу загружался в новую фуру. Таким образом, китайская продукция попадала на территорию ТС не по новым, более высоким пошлинам, а вообще без пошлин. Зимой 2011/2012 гг. киргизско-казахстанская граница была перегружена такими операциями. Потом, правда, ситуация нормализовалась, теперь там не видно бесконтрольной и беспошлинной перегрузки грузовых фур. Правда, китайский экспорт в Киргизию в эти годы только рос, а адекватного повышения таможенных сборов на границе Таможенного союза не произошло. Остается вопрос – куда же делись ввезенные в Киргизию товары? Не секрет, что Киргизия стала перевалочным пунктом для транспортировки китайской продукции в Таджикистан и Узбекистан. Однако значительная часть товарного потока по-прежнему идет в Казахстан, то есть пересекает границу Таможенного союза. «Дыры» остаются.

Очевидно, что граница ТС с Китаем будет постепенно укрепляться, а объем контрабанды через нее – сокращаться. Это вопрос времени. Но развитие проекта будет включать и расширение границы ТС с КНР за счет вхождения Киргизии и Таджикистана.

Переговоры Бишкека о присоединении шли весь 2013 и 2014 гг. и завершились подписанием 23 декабря 2014 г. соглашения о вступлении в 2015 году. Вопрос с Таджикистаном относится к более отдаленной перспективе. Но в обоих случаях проблема, по сути, одна и та же. За годы независимости две страны стихийно пришли к модели экономического выживания и развития, которую придется очень серьезно пересматривать, чтобы принять решение о членстве в ТС.

Основной доход в бюджет Киргизии дают главные сектора официальной экономики – горнорудная промышленность и гидроэлектроэнергетика. Однако они не создают достаточного количества рабочих мест. 47–48% населения заняты в сельском хозяйстве. Но крупнейший неформальный сектор – торговля и посредничество. Киргизия быстро нашла свою нишу в региональной торговле. Этому способствовали либеральное законодательство, слабая правоприменительная практика и высокая коррупция. Товары поступают из Китая и дальше транспортируются в Казахстан, Узбекистан и Таджикистан.

По экспертным оценкам, оборот двух крупнейших рынков «Дордой» (Бишкек) и «Кара-Суу» (Ош), через которые проходит большая часть реэкспорта китайской продукции, превышал в годы их расцвета официальный ВВП страны (в 2014 г., по предварительным данным, рыночный объем снизился). Таким образом, реэкспорт китайских товаров давал второй ВВП – теневой. Объем этого бизнеса сравним со всей легальной экономикой (ВВП – 6,4 млрд долл.) и переводами от трудовых мигрантов (примерно 4 млрд долл.). Реэкспорт китайских товаров стал системным фактором для Киргизии.

Соответственно, в стране распространена концепция «транзитного будущего». Предполагается, что Киргизия находится на перекрестке крупных торговых маршрутов и должна укреплять позиции регионального транспортно-торгового узла. В реальности узел ориентирован на товары китайского производства, что плохо стыкуется с базовыми идеями Таможенного союза. В результате на переговорах о присоединении Киргизии была выработана «дорожная карта», предполагающая выделение длинного списка групп товаров (в общей сложности более тысячи наименований), в отношении которых будут действовать преференции, чтобы смягчить сокращение реэкспорта китайской продукции. Но даже при предоставлении таких преференций вступление в ТС – непростое решение для местной элиты, которая состоит из множества группировок. Требуется смена парадигмы мышления. Не так легко осознать и принять тезис, что будущее – не в перепродаже китайских товаров, а в реиндустриализации.

Вступление Таджикистана в ТС – не перспектива ближайших нескольких лет. Но когда до этого дойдет, Душанбе также будет сложно принять решение. Ведь придется ужесточить таможенный режим на границе с Китаем (то есть подорожают товары широкого спроса), но главное – потребуется серьезное ужесточение режима с Афганистаном. Между тем последние 10 лет огромные усилия вложены в развитие торговли в южном направлении. Через реку Пяндж в Афганистан построены пять мостов, открыты пункты пропуска людей и товаров. В этих местах создаются свободные экономические зоны для стимулирования торговли. Торговля идет не только с самим Афганистаном, но через него с Пакистаном. Уже сейчас более половины цемента на таджикский рынок поступает оттуда. Пакистан – еще и крупный поставщик некоторых групп сельскохозяйственной продукции (например, картошки).

Постепенно в Душанбе обрели популярность идеи «разворота на юг» и интеграции в южное экономическое пространство. Конечно, нестабильность в Афганистане оставляет некоторую неопределенность. Но в целом среди таджикских политиков, чиновников и экспертов преобладает точка зрения, что Афганистан – это в первую очередь возможность, хотя признаются и риски.

Казахстану было легче сделать выбор в пользу Таможенного союза. Еще в середине 2000-х гг. Нурсултан Назарбаев сориентировал политическую элиту и чиновничество на реиндустриализацию. При всем богатстве природными ресурсами 16,8 млн населения не проживут только на природную ренту. В Казахстане крупная база металлургической и горнорудной промышленности. Назарбаев видит будущее страны как конкурентоспособного индустриального государства. Жителей в Казахстане слишком много, чтобы всем жить только на природную ренту, но недостаточно, чтобы работать только на внутренний рынок. Казахстану с его программами реиндустриализации нужны внешние рынки, прежде всего близкие – Россия, Белоруссия.

Таким образом, ТС – союз тех, кто ориентирован на реиндустриализацию, кому нужен расширенный рынок и общие экономические границы для увеличения масштабов экономики. Для тех же, кто привык за 25 лет к торгово-посреднической парадигме развития, решиться на присоединение тяжело.

Узбекистан в этом смысле должен был бы быть заинтересован в Таможенном союзе. Эта страна проводит на постсоветском пространстве одну из самых успешных и амбициозных программ реиндустриализации. Запуск и первые этапы ее возможны за счет внутреннего рынка почти в 30 млн населения. Однако этот потенциал будет рано или поздно исчерпан. Значение экспорта промышленной продукции повышается с каждым годом. И уже в обозримой перспективе настанет момент, когда доступ на внешние, но близкие и достаточно емкие рынки станет для Ташкента абсолютным приоритетом.

Открытая и закрытая интеграция

Формирование регионального интеграционного объединения укладывается в общемировую тенденцию, где регионализация приходит на смену глобализации.

В последние 20 лет идеи глобализации обрели чрезвычайную популярность в Центральной Азии. Были иллюзии, что страны региона повторят путь «азиатских тигров», на которых в 1990-е гг. смотрели как на пример для подражания. Однако все эти государства находятся внутри континента. Есть товары, такие как нефть, газ, золото, которые даже из глубины Евразии выходят на мировой рынок и становятся частью мировой торговли. Но по широкой номенклатуре несырьевой продукции рынок для производителей ограниченный, и он региональный, а не глобальный (доступ на который слишком дорог и который слишком конкурентный) и не страновой (у всех стран маленький по своим масштабам).

С 2008 г. начался тренд на сворачивание глобализации. Все больше протекционистских мер, ограничений для движения людей, капиталов, товаров. ВТО в кризисе. Одновременно формируются крупные области активной экономической жизни с интенсивной торговлей внутри региона, со своими правилами, которые становятся важнее глобальных. И регионы начинают конкурировать между собой.

Формирование ТС и ЕАЭС укладывается в общий тренд. Но тем, кто возлагал основные надежды на глобализацию и сотрудничество с внерегиональными игроками, сложно изменить базовые подходы. Как после стольких лет упований на глобализацию пойти на укрепление экономических границ регионального интеграционного объединения? Поэтому даже представители Казахстана, страны, которая очень заинтересована в ТС и ЕЭП, постоянно говорят о том, что интеграция не должна быть закрытой с установлением непроницаемых границ, а Астана поддерживает «открытую модель».

Казахстанские чиновники в данном случае повторяют американские тезисы. Именно Соединенные Штаты в последние годы делают ставку на «открытую модель» интеграции в Центральной Азии. В США доминирует точка зрения, что основная проблема региона – недостаточная взаимосвязанность (connectivity). Страны Центральной Азии мало торгуют и сотрудничают между собой. Соответственно, нужно снижать барьеры для торговли и передвижения людей, в идеале – совсем снять внутренние границы, но с сохранением полных национальных суверенитетов. Также нужны прозрачные экономические границы в сторону Китая, Афганистана и Ирана. Получается, что идеал – открытый регион с активной внутренней торговлей и вовлеченный в торговый обмен с Южной Азией, Китаем и Ближним Востоком. Такое транзитно-транспортное видение будущего Центральной Азии, впрочем, предполагает, что эта часть мира в основном экспортирует природные ресурсы и импортирует промышленные товары. Это оставляет открытым вопрос о создании достаточного количества рабочих мест, чтобы обеспечить приемлемый уровень занятости для растущего местного населения.

Сейчас проблема занятости во многом решается за счет массовой трудовой миграции в Россию, где общее число приезжих, по неофициальным оценкам, составляет 4–5 млн человек, то есть почти 10% всего населения Центральной Азии. Для Киргизии и Таджикистана этот фактор особенно значим. Однако Россия, очевидно, будет ужесточать доступ мигрантов на свой рынок труда, обставлять это дополнительными условиями. К тому же экономический кризис уже привел к оттоку рабочей силы.

Таким образом, Москва пытается сформировать новый проект региональной интеграции через ТС к ЕЭП с укреплением внешних экономических границ, которые стимулировали бы реиндустриализацию, а значит, были бы достаточно жесткими. Этот подход резко контрастирует с американскими планами для Центральной Азии, которые предполагают, что регион должен быть экономически полностью открыт. Государства же там заинтересованы в ТС и ЕЭП, но внешние экономические границы укреплять не хотят.

Россия. Казахстан. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363818 Иван Сафранчук

Вдвоем на «хартленде»

Петр Стегний

Россия и Турция углубляют стратегическую глубину

П.В. Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Резюме Не окажется ли Турция для России второй Украиной? Спекуляции преждевременны. Сегодня выбор новой страны-транзитера для энергоносителей в Европу выглядит стратегически обоснованным.

Визит Владимира Путина в Турцию в декабре 2014 г. едва ли не день в день совпал с первым в истории визитом президента России в Анкару в декабре 2004-го и увенчал десятилетний цикл беспрецедентно активного периода в российско-турецких отношениях «эпохи Путина–Эрдогана». Итоги показывают, что достигнутый уровень многопланового партнерства не предел, в нем заложен запас прочности, позволяющий говорить о появлении элементов стратегического взаимодействия.

Это, разумеется, не означает, что в отношениях царит тишь да благодать. Проблем – и старых, и новых, связанных с возрастанием объемов сотрудничества, – хватает. Две страны занимают контрастные позиции по таким вопросам, как размещение на турецкой территории элементов американской ПРО, сирийский кризис, воссоединение Крыма с Россией. Список можно продолжать – было бы странно, если бы Турция, член НАТО, действовала, игнорируя фактор блоковой солидарности.

Важнее, однако, другое. Москва и Анкара научились уважать интересы друг друга, даже если они расходятся. Это, собственно, и показала итоговая пресс-конференция Владимира Путина и Реджепа Эрдогана, в ходе которой президенты не стремились публично демонстрировать разногласия по Сирии или Украине. Более того, выразив заинтересованность в расширении объемов поставок сельскохозяйственных и потребительских товаров в Россию, Турция подчеркнуто дистанцировалась от санкционного давления Евросоюза и США. С учетом этого решение о переориентации газопровода «Южный поток» с Болгарии на Турцию воспринято в мире как стратегический ход, который может иметь важные последствия не только для энергетики, но и для архитектуры безопасности в обширном регионе Евразии.

«Стратегическая глубина» российско-турецких отношений

После 1991 г. российско-турецкие отношения прошли большой и сложный путь, в котором четко выделяются два этапа – до и после прихода к власти в Турции Партии справедливости и развития (ноябрь 2002 г.). Качественные позитивные сдвиги наметились после распада Советского Союза и коренного перелома геополитической ситуации в мире. Возникли (и были частично реализованы) предпосылки для перехода от многовекового политического соперничества к добрососедству и взаимовыгодному сотрудничеству. Встречное движение сдерживалось рядом факторов, прежде всего дефицитом взаимного доверия, обусловленного инерцией подозрительности холодной войны. В Москве нервно реагировали на попытки Анкары в 1990-е гг. заполнить вакуум власти на постсоветском пространстве (активность в Средней Азии, Пакт стабильности на Кавказе Сулеймана Демиреля, деятельность «гюленовских школ» в Поволжье). В Турции опасались возрождения российских имперских рефлексов, что выразилось, в частности, в фактической поддержке сепаратистов во время первой чеченской войны. Стабилизирующую роль сыграли два обстоятельства: стратегическая договоренность 1997 г. о строительстве газопровода «Голубой поток» и нараставшая активность турецкого и российского бизнес-сообществ, сыгравших ведущую роль в создании прочного фундамента межгосударственного сотрудничества.

Характер второго этапа отношений Москвы и Анкары определила прежде всего схожесть подходов как к двусторонним отношениям, так и к базовым параметрам миропорядка, основанного на поиске самостоятельных путей в быстро меняющемся многополярном мире. Активно развивается политический диалог, в т.ч. в формате Совета сотрудничества высшего уровня, Совместной группы стратегического планирования во главе с министрами иностранных дел, сформирован Форум общественности, регулярно проводятся заседания Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и культурно-гуманитарному сотрудничеству. С 2002 г. в пять раз (с 6,8 до 34 млрд долларов) вырос объем товарооборота, развивается сотрудничество в ключевых отраслях экономики, включая энергетику, растет объем взаимных инвестиций.

Ключевое значение имеет достигнутый уровень координации на постсоветском пространстве, в Черноморском регионе, на Ближнем и Среднем Востоке. Пожалуй, главное достижение – устойчивость связей, выдержавших ряд непростых проверок на прочность: от реакции на американское вторжение в Ирак в 2003 г. и грузино-осетинский конфликт 2008 г. до воссоединения Крыма с Россией.

Главной особенностью современной системы глобальной безопасности турки считают отсутствие согласованного международного понимания ее базовых аспектов. Противодействие новым вызовам и угрозам происходит прагматически, в рамках тактических договоренностей ведущих держав. Перспективу выхода на уровень глобального взаимодействия Анкара связывает со становлением многополярного мира, обновлением концепции евроатлантической солидарности в сторону большей самостоятельности стран-членов. Турция не считает себя фланговой страной НАТО и исходит из того, что ее стратегический союз с Западом совместим с самостоятельной ролью в вопросах обеспечения безопасности в Черноморском регионе, в отношениях с Ираком, Ираном, Афганистаном, процессе ближневосточного урегулирования. По той же логике выстраиваются отношения с Россией, в т.ч. в вопросах поддержания стабильности в Причерноморье, на Южном Кавказе и в Центральной Азии, которые турки считают сферой исторически сложившихся общих интересов.

В ноябре 2013 г. после трехлетнего перерыва возобновились переговоры о членстве Турции в Евросоюзе, начатые в 2005 году. До настоящего момента завершены консультации только по одной из 14 обсуждавшихся глав («Наука и исследования»). Формальные камни преткновения – проблема Кипра, геноцид армян и курдский вопрос. На деле Турция воспринимает «Восточное партнерство» как проект, перечеркивающий ее европейскую перспективу.

Турецкая внешнеполитическая концепция «стратегической глубины» соединяет элементы умеренно-исламистских и современных западных подходов. Поставлена задача: к 2023 г., столетию кемалистской революции, Турция должна войти в десятку наиболее развитых экономик мира, стать лидером технологической модернизации в регионе. Анкара говорит о предпочтительности системного подхода перед кризисным реагированием, призывает выработать единые критерии урегулирования региональных конфликтов, приоритета использования «мягкой силы» при сохранении потенциала экономического и военного воздействия – реальная площадка для взаимодействия, в т.ч. в сфере превентивного миротворчества.

Вместе с тем турецкая внешнеполитическая практика далеко не всегда соотносится с объявленной стратегией. Если в теории турки, скорее, доктринеры, то на практике – жесткие прагматики, готовые отстаивать свои интересы и на противоходе с союзниками как на Востоке, так и на Западе.

Евразия с турецкой точки зрения

Для Турции, как и для России, характерно выраженное понимание своего уникального стратегического положения на стыке двух континентов и цивилизаций (своего рода евразийском «хартленде») как фактора, в значительной мере определяющего их роль в глобальной политике. Турки, однако, несколько иначе, чем мы, определяют границы евразийского пространства, входящего в сферу их непосредственных интересов. Наряду с традиционно важным для них Южным Кавказом и Центральной Азией сферой своих жизненных интересов они считают Ближний и Средний Восток. Китай и Восточная Азия, являющиеся для России перспективными евразийскими партнерами как в сфере безопасности, так и в экономике, имеют для Турции меньшее значение.

В отношении Кавказа и Центральной Азии правительство Эрдогана отошло от жестких националистических схем предшественников. Российские попытки стимулировать интеграционные процессы на постсоветском пространстве в Анкаре рассматривают под углом взаимодополняющих интересов двух стран. Вместе с тем сохраняются и элементы конкуренции, связанные с усилиями турок по развитию интеграционных структур, основанных на идее тюркского единства. В 2008 г. создана Парламентская ассамблея тюркоязычных стран, в 2009 г. – Совет сотрудничества тюркоязычных государств (Тюркский совет), объединивший под своей крышей все ранее имевшиеся тюркские организации. Одновременно Турция внимательно наблюдает за практическими шагами по созданию Евразийского экономического союза, деятельностью Шанхайской организации сотрудничества, в которой получила статус партнера по диалогу.

В Центральной Азии наиболее динамично развиваются отношения Турции с Казахстаном, который (наряду с Киргизией и Азербайджаном) является участником всех международных тюркских объединений. Отношения с Туркменистаном и Узбекистаном осложнены закрытостью этих государств, с Таджикистаном – этническими различиями. Турецкие интересы в Центральной Азии пересекаются с интересами Китая, хотя различные весовые категории позволяют избегать прямого соперничества. Примером могут служить китайская и турецкая концепции Шелкового пути. В качестве потенциального конкурента в ЦА турки рассматривают и Иран, предлагающий исламскую альтернативу влиянию Турции.

Специфика турецкого подхода не мешает Москве и Анкаре договариваться о решении общих задач в сфере безопасности, в частности, в связи с выводом из Афганистана американских войск.

Турция исторически глубоко вовлечена в ситуацию на Кавказе, имеет особые отношения с Азербайджаном («два государства – один народ»), болезненно воспринимающим любые попытки Анкары сблизиться с Арменией или Ираном. Нормализации турецко-армянских отношений препятствует вопрос о геноциде армян, по которому Ереван занимает непримиримую позицию, несмотря на компромиссные шаги турецкой стороны, а также проблема Нагорного Карабаха, в отношении которой Анкара испытывает сильное давление Азербайджана. Турция поддерживает тесные связи с Грузией в рамках инфраструктурных проектов, таких как нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (2006), газопровод Баку – Тбилиси – Эрзурум (2007), строящаяся железная дорога Баку – Тбилиси – Карс. Турция опасается втягивания в региональные конфликты, а в случае с Грузией чувствует себя зажатой между Россией и западными союзниками. В ходе российско-грузинского конфликта 2008 г. Анкара воздержалась от антироссийских заявлений, не позволила военным кораблям США войти в Черное море.

Потенциал российско-турецкого взаимодействия велик в вопросах поддержания стабильности в Черноморском регионе. Успешно развивается сотрудничество в сфере безопасности в рамках БЛЭКСИФОР и операции «Черноморская гармония», в основе которой единство подходов России и Турции к необходимости сохранения конвенции Монтрё. Принципиально важно, что подходы Анкары к обеспечению безопасности в Черноморском регионе силами прибрежных государств без внешнего вмешательства сохранились и после воссоединения Крыма с Россией, существенно изменившего стратегическую ситуацию в Черном море.

Турция категорически не приемлет американскую концепцию «Большого Ближнего Востока», усматривая в ней опасную угрозу передела региональных границ. Вместе с тем после начала «арабской весны» Анкара солидаризировалась с Западом в поддержке демократической трансформации Ближнего и Среднего Востока. На начальном этапе массовых народных выступлений в арабских странах правительство Эрдогана поддержало смену авторитарных режимов в Ливии, Йемене, Египте, Сирии, создало базы оппозиции на своей территории. Однако, когда «весна» начала трансформироваться в шиитско-суннитский конфликт, противостояние Ирана и Саудовской Аравии, обернувшись притоком боевиков-джихадистов в соседние с Турцией районы, Анкара предпочла вернуться к традиционному амплуа посредницы. Свою роль сыграли и не оправдавшиеся ожидания продвижения «турецкой модели» в качестве образца для стран победившей «весны».

Поддержка усилий Запада и регионалов по смене режима в Сирии связана, как представляется, со стремлением турок удержать контроль над курдской проблемой, для них прежде всего внутриполитической. Продолжая считать приоритетом устранение от власти Башара Асада, Анкара осторожно ведет себя в отношении сколачиваемой американцами коалиции по борьбе с «Исламским государством». После переворота в Египте в 2013 г. и провала «Братьев-мусульман» серьезно обострились отношения Анкары с Каиром.

Турция, в которой проживает почти 15 млн алевитов, против разрастания суннитско-шиитских противоречий, хотя реальное развитие ситуации вовлекает ее в обостряющееся противоборство между лидерами суннитского и шиитского мира – Саудовской Аравией и Ираном. На критическом этапе развития обстановки вокруг Ирана в 2013 г. Анкара демонстративно дистанцировалась от возможного израильского удара. Это еще более осложнило затянувшийся конфликт Анкары с Тель-Авивом.

В целом конфликта стратегических интересов России и Турции на Южном Кавказе, в Центральной Азии, да и на Ближнем и Среднем Востоке, нет. Более того, российско-турецкие интересы совпадают в главном – поддержании политической стабильности в Евразии при недопущении или хотя бы ограничении проникновения в эти регионы внерегиональных сил.

Вызов «Южного потока»

Главный сюрприз декабрьского визита Путина – заявление о переориентации газопровода «Южный поток» с Болгарии на Турцию – особой неожиданностью для специалистов не стал. Решение, принятое президентами России и Турции, логично вытекает из острых перипетий многолетней войны за пути доставки энергоносителей из Прикаспийского региона, Ближнего и Среднего Востока в Европу. Масштаб и остроту борьбы, от исхода которой во многом зависит геополитический облик Евразии, определили стратегические интересы ведущих глобальных игроков – России, Евросоюза и США, в меньшей степени – Китая. Смысл ее состоял в том, что контроль над газопроводами Восток – Запад стремились монополизировать Соединенные Штаты, со временем поддержанные ЕС. Задача формулировалась просто: энергоносители из Прикаспия и региона Ближнего и Среднего Востока должны проходить в обход территории России, которой оставлялась возможность прокладки новых трубопроводов по линии Север – Юг. Сложившуюся еще в советские времена систему доставки российского природного газа в Европу, которая шла в основном через Украину, ни Вашингтону, ни Брюсселю из прагматических соображений трогать до поры до времени было невыгодно. Отсюда, конспективно говоря, и возникла геоэнергетическая подоплека кризиса вокруг Украины.

Существенно, что первые крупные сбои в поставках российского газа в Европу через Украину совпали с первым киевским Майданом 2004 года. Среди стран, пострадавших от несанкционированного использования Киевом российского газа, проходящего через Украину, стала и Турция, часть поставок в которую шли через систему Трансбалканского газопровода. Следствием ряда кризисов и стала идея прокладки газопроводов в обход Украины. Строительство «Северного потока», в котором была заинтересована такая мощная страна, как Германия, прошло не без трудностей, но завершилось успешно, обезопасив cевер Европы от капризов Киева. С «Южным потоком», решение о строительстве которого принято в 2007 г., параллельно с северной веткой, дело обстояло значительно сложнее. Его мощность должна была составить 63 млрд кубометров в год (примерно столько требовалось, чтобы избавиться от необходимости использовать украинский транзит). Имелось в виду, что трубопровод позволит диверсифицировать маршруты доставки российского газа в Европу, снизить зависимость поставщиков и покупателей от стран-транзитеров, в первую очередь от Украины.

ЕС, ссылаясь на принятый им Третий энергопакет, с самого начала создавал искусственные сложности для строительства «Южного потока». Их подоплеку раскрыл в январе 2011 г. еврокомиссар по энергополитике Гюнтер Эттингер, прямо заявивший, что суммарная пропускная способность газопроводов «Северный поток» и «Южный поток» составит 118 млрд кубометров, что позволит России поставлять газ в Европу без помощи Украины. Таким образом, образовался еще один узелок в цепи, плотно привязавшей украинский кризис к западным интересам в сфере энергетики.

Между тем еще на этапе принятия решения в России обсуждались два основных варианта маршрута «Южного потока», один из которых мог пройти через территорию Турции. Но в то время, в 2006 г., на пике наших отношений с Евросоюзом, подошедших к стадии создания четырех «общих пространств», приняли «проевропейское» решение, продиктованное в первую очередь попыткой застраховать сотрудничество с Европой от колебаний политической конъюнктуры на Украине. Полемизируя с евроскептиками, российские руководители в тот период говорили, что поставки энергоносителей не могут рассматриваться в качестве средства политического давления хотя бы потому, что в случае прямых поставок поставщик газа в той же мере зависит от потребителя, что и потребитель от поставщика.

Однако после того как в ноябре 2013 г. Виктор Янукович отложил подписание соглашения об интеграции Украины с ЕС, Европа и стоящие за ней американцы перестали воспринимать рациональные аргументы. В апреле 2014 г. Европарламент высказался против строительства «Южного потока», а в сентябре принял резолюцию «Положение на Украине и состояние отношений между Европейским союзом и Россией», в которой призвал переосмыслить отношения с Россией, отказаться от концепции стратегического партнерства и отменить запланированные соглашения в энергетической отрасли, в т.ч. по «Южному потоку». За три месяца до этого премьер-министр Болгарии после встречи с американскими конгрессменами сообщил о приостановке работ по строительству газопровода.

В этих условиях заявление Путина в Анкаре о том, что Россия отказывается от строительства «Южного потока» в связи с неконструктивной позицией Евросоюза, носило вынужденный и, по существу, безальтернативный характер. В тот же день «Газпром» и турецкая корпорация «Боташ» подписали меморандум о взаимопонимании по строительству газопровода через Черное море в направлении Турции. Пропускную способность решено сохранить на прежнем уровне – 63 млрд кубометров в год, из которых 14 млрд получит Турция, а остальной объем будет доставляться на границу Турции и Греции, где предусмотрена «точка сдачи». Предполагается, что продолжение трубопровода построят европейские компании в каждой заинтересованной стране по отдельности. Тем самым соблюдается требование Третьего энергопакета, принятого Еврокомиссией.

Эксперты указывают, что в наибольшей степени от переориентации «Южного потока» выигрывает Анкара. Это верно. Турция, имеющая нефтяной узел в порту Джейхан на побережье Средиземного моря, становится основным транзитером и «голубого топлива». По ее территории пройдет Трансанатолийский газопровод (ТАНАП), по которому в Европу будет поставляться газ с месторождения Шах-Дениз в Азербайджане, а в перспективе, возможно, и из Туркменистана. Уже действуют газопроводы Баку – Тбилиси – Эрзерум и Киркук – Джейхан, по которому газ идет из иракского Курдистана. В перспективе можно будет говорить о транспортировке через Турцию и иранского, и катарского газа. Российский газ, который может начать поступать в Турцию по третьему газопроводу из России (наряду с «Голубым потоком» и Трансбалканским газопроводом), способен превратить Турцию в крупнейшего газового транзитера с соответствующим увеличением ее регионального, да и глобального веса.

Не окажется ли Турция для России второй Украиной? Спекуляции на этот счет преждевременны. Пока принято только политическое решение о прекращении строительства «Южного потока» через Болгарию. Остальное зависит не столько от России, сколько от ее партнеров в Европе. В любом случае, однако, выбор Турции как страны-транзитера для доставки российских энергоносителей в Европу выглядит стратегически обоснованным.

Россия. Турция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363817 Петр Стегний

Диспетчерская для всей Евразии

Станислав Притчин

Как преодолеть энергетический клинч России и ЕС

Станислав Притчин – кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН.

Резюме С вводом в строй восточных проектов российская газотранспортная система даст возможность направлять газ как в Европу, так и в АТР. Открытость же инфраструктуры превратит Россию в Евразийский распределительный центр.

Украинский кризис до предела обострил российско-европейские отношения, в том числе и в энергетической сфере. Россия в ответ на откровенное противодействие со стороны Евросоюза отказалась от строительства «Южного потока». В свою очередь Еврокомиссия разрабатывает очередной план снижения зависимости от Москвы. В числе прочих рассматривается идея энергетического союза ЕС и единых закупок сырья европейскими компаниями. Выходом из непростой ситуации в отношениях соседей могло бы стать заключение некоего энергетического пакта о ненападении, фиксирующего текущей уровень сотрудничества и предусматривающего начало обсуждения нового формата взаимодействия на будущее.

Увы, два фактора пока не дают повода рассчитывать на нечто подобное: все еще достаточно острая фаза украинского кризиса, а также желание нового состава Еврокомиссии оправдать возложенные на него ожидания. По опыту предыдущих лет, по крайней мере на первом этапе своей работы, еврочиновники предлагают и реализуют самые решительные антироссийские шаги в энергетике. Тем не менее у России есть возможность без потери стратегических позиций сделать шаг навстречу. С одной стороны, Москва решила сменить глобальный подход во взаимоотношениях с Евросоюзом и сосредоточиться в будущем на доставке газа только до границы единой Европы. С другой, еще более усилить позиции России мог бы частичный доступ центральноазиатских и южнокавказских партнеров к российской газотранспортной инфраструктуре. В таком случае Россия, не нарушая требований ЕС, могла бы стать не только главным поставщиком газа для Европы, но и полноценной энергетической диспетчерской для Евразии.

Регулирование и ограничение в свободе поставщиков – инструмент ЕС

Отношения России и Евросоюза в вопросах энергетического сотрудничества всегда были сложными. Каждая из сторон считала, что ее ресурс (у России – газ, у Европы – потребитель) ценнее, чем актив партнера. Украинский кризис перевел относительно конструктивный диалог в формат игры с нулевой суммой, когда обе стороны готовы нести потери и убытки, лишь бы было хуже соседу. Тем не менее взаимозависимость в энергетике остается очень высокой. Так, в энергетическом балансе ЕС 2013 г. доля поставок газа из России составила 30%, максимум за несколько лет. «Газпром» поставил в Европу и Турцию 162,7 млрд куб. м газа. Всего же, по оценкам российской компании, европейский рынок в 2013 г. составил 476 млрд куб. м., вместе с Турцией 541 млрд куб. м, в 2012 г. потребление Европы и Турции достигло 529 млрд куб. метров. Столь высокая зависимость от одного поставщика весьма беспокоит европейских чиновников. В течение многих лет Евросоюз ищет эффективные инструменты снижения зависимости.

Главным юридическим орудием стала Энергетическая хартия, призванная ограничить монополизацию и соответственно рост политического влияния поставщиков. Учитывая, что именно «Газпром» является главным партнером ЕС в энергетике и традиционно проводил довольно активную политику по наращиванию поставок и выходу на конечного европейского потребителя, несложно догадаться, что целью хартии всегда было обуздание амбиций российской компании.

Руководствуясь нормами документа, Брюссель сдерживает всякие попытки Москвы выстроить газотранспортную инфраструктуру в обход транзитных стран. Противодействие «Южному потоку» в конечном итоге привело к отказу России от его строительства, но и с «Северным потоком», несомненно выгодным для Евросоюза, все также неоднозначно. «Газпрому» так и не удается использовать трубопровод на полную мощность из-за юридических препон. Согласно нормам хартии, российская компания может задействовать только 50% мощности специально построенного газопровода OPAL, соединяющего «Северный поток» с внутриевропейской инфраструктурой. А ведь других поставщиков для данного трубопровода физически нет. Европейский союз отказался разрешить продление трубопровода до Великобритании из-за опасений повысить зависимость от «Газпрома». В настоящее время «Северный поток» при проектной мощности 55 млрд куб. м используется лишь наполовину. В 2013 г. объем прокаченного газа составил 23,77 млрд кубометров.

С российской стороны политика Евросоюза выглядит более чем странной. В недавнем интервью «Коммерсанту» министр энергетики Александр Новак заявил: «Мы предложили европейцам свои услуги по строительству газопровода в центр Европы, в том числе за счет средств “Газпрома”. К сожалению, наши европейские коллеги не понимают, что такие крупные проекты нельзя регулировать так же, как строительство своей собственной газораспределительной сети». То есть Россия без финансового участия Евросоюза осуществляет газотранспортные проекты для обеспечения его энергетической безопасности, а Брюссель не только не приветствует такой подход, но и активно противодействует. И главный мотив европейских чиновников – слишком высокая зависимость от России.

Необходимо оговориться, что с точки зрения реального обеспечения независимости от России политика Еврокомиссии, мягко говоря, слишком прагматична. ЕС сам не является инициатором проектов, не выделяет средства на их реализацию, а ограничивается лишь морально-политической поддержкой. Так, заводы по регазификации СПГ строятся европейскими странами самостоятельно. Амбициозный проект «Набукко», несмотря на высокую политическую заинтересованность в его осуществлении, так и остался на бумаге именно из-за отсутствия реальных шагов со стороны исполнительных органов и европейских компаний. А среди новых проектов, которые реализуются или планируются, нет ни одного, который бы строился при прямом участии и по инициативе ЕС. Южный энергетический коридор, фигурирующий в официальных документах и заявлениях Еврокомиссии, базируется на азербайджанских трубопроводах через Грузию, Турцию, Грецию до Италии, которые SOCAR (Государственная нефтяная компания Азербайджана) сооружает с партнерами.

После отказа России от «Южного потока» европейские чиновники в очередной раз вспомнили о Транскаспийском газопроводе, который должен соединить туркменскую газовую систему с инфраструктурой Азербайджана, чтобы обеспечить возможность поставок туркменского газа в ЕС и таким образом снизить зависимость от газа российского. В Еврокомиссии заявили, что Транскаспийский проект должен стать частью Южного энергетического коридора. Но эта идея напрочь лишена экономической целесообразности. Во-первых, строящаяся из Азербайджана до границы между Турцией и Евросоюзом инфраструктура рассчитана только на газ с месторождения «Шах-Дениз-2». Если допустить, что найдутся инвесторы на сам Транскаспийский газопровод, придется значительно увеличивать мощности Трансанатолийского проекта и участка Азербайджан – Грузия – Турция. Во-вторых, переизбыток газа, проходящего через Турцию: азербайджанский газ, российский с перенаправленного «Южного потока», создадут ситуацию, когда появление даже 5 млрд туркменского газа будет не выгодно ни России, ни Азербайджану, так как обострит конкуренцию за потребителя. Более того, даже американские аналитики отмечают экономическую эффективность поставок через Турцию именно российского, а не туркменского газа. Более того, никто из представителей ЕС ни разу не говорил о рентабельности гипотетической поставки туркменского газа в Европу. Себестоимость центральноазиатского сырья будет огромной, учитывая плечо доставки и объем необходимых инвестиций в строительство. Подходы официального Брюсселя к Транскаспийскому проекту лишний раз демонстрируют, что Евросоюз предпочитает любой самый дорогой газ, полученный не из России или в обход ее.

При реализации энергетической политики европейцы в первую очередь делают упор на регулирование, а не на реальное создание независимой инфраструктуры, и для России как ключевого поставщика возникает множество проблем. Каждый новый состав Европейской комиссии начинает работу с откровенно антироссийских шагов, так было и с предыдущим еврокомиссаром по энергетике Гюнтером Этингером, который, впрочем, по мере включения в работу стал вполне конструктивным партнером и переговорщиком. Новая Еврокомиссия формировалась в разгар украинского кризиса, и этот фактор повлиял на выбор кандидатов. В довольно запутанной системе распределения полномочий главным распорядителем энергетической политики стал представитель Словакии Марош Шефчович в статусе вице-председателя Еврокомиссии. Создание специального поста в высшем руководстве ЕС само по себе говорит о важности энергетического вопроса. В новом составе Еврокомиссии еще несколько чиновников, которые в той или иной степени курируют связанные с энергетикой вопросы.

Одной из главных задач Шефчовича станет координация работы коллег, реализация идеи энергетического союза ЕС, проект которого должен быть представлен в феврале 2015 года. Смысл инициативы заключается в создании в Евросоюзе единой, устойчивой, стабильной энергетической системы за счет установления правил и процедур по организации системы взаимопомощи и поддержки на случай проблем с поставщиками энергоресурсов. Предусматривается создание газовых хранилищ и развитие широкой сети внутриевропейских газопроводов, а также стимулирование использования «зеленой» энергетики. Следующим этапом должна стать выработка единой закупочной политики. Инициативы ЕС в первую очередь нацелены на укрепление позиции единой Европы на переговорах с поставщиками энергоресурсов и прежде всего с Россией. Даже частичная реализация мер по созданию энергосоюза серьезно сократит пространство для маневра для всех без исключения поставщиков.

Россия меняет подходы к европейскому рынку

Российское руководство и менеджмент «Газпрома» довольно неожиданно для западных партнеров серьезно изменили подходы к европейскому рынку. Если до нынешнего кризиса российская компания вела политику активной экспансии и выхода на конечного потребителя, добивалась эксклюзивного положения главного поставщика газа в ЕС, то все изменилось 1 декабря 2014 г. во время визита Владимира Путина в Анкару. После переговоров с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом российский президент объявил об отказе от строительства газопровода «Южный поток» по дну Черного моря через Болгарию и переориентации проекта на Турцию. Главной же сенсацией стало решение строить инфраструктуру лишь до границы с Евросоюзом, оставляя самим европейцам право на дальнейшее развитие газопроводов и доставку сырья конечному потребителю. Несколько позже глава «Газпрома» Алексей Миллер и министр энергетики Александр Новак продемонстрировали, что это был не экспромт, а взвешенный шаг, согласованный российским руководством и менеджментом компании.

Таким образом, Москва пошла навстречу требованиям Третьего энергопакета ЕС. Неприятной стороной российского решения для Еврокомиссии является не столько необходимость самостоятельно вкладывать значительные средства в развитие внутренних газопроводов (хотя и это фактор), а существенное повышение роли Анкары в вопросах энергобезопасности Европы. В случае реализации всех российских и азербайджанских проектов через Турцию может пойти до десятой доли всего газа, потребляемого сегодня Евросоюзом.

Вместе с тем, отказ от такого дорогого проекта, как «Южный поток», с высокими политическими рисками – продуманное решение не только из-за неблагоприятной для России финансовой ситуации. Есть дополнительные мотивы, такие как усиление переговорных позиций с Брюсселем по вопросу расширения «Северного потока» и использования внутреннего европейского газопровода OPAL. Не случайно спустя несколько дней после визита Путина в Анкару официальный представитель «Газпрома» Сергей Куприянов заявил, что компания, несмотря на задержку разрешения Еврокомиссии на освоение 50% мощностей газопровода, все же рассчитывает получить право использовать весь ресурс проекта, чтобы максимально задействовать возможности «Северного потока». Параллельно «Газпром», опять же выполняя требования Энергетической хартии, заявил об отказе от обмена активами со своим немецким партнером холдингом BASF, который предполагал получение российской монополией пакетов акций в компаниях по торговле и хранению газа в Европе.

Вместе с тем итоги первого визита вице-президента Еврокомиссии Мароша Шевчовича в Москву и результаты его переговоров с главой «Газпрома» Алексеем Миллером и членами российского правительства демонстрируют, что большая игра вокруг «Турецкого потока» и будущего энергетического сотрудничества между Евросоюзом и Россией только начинается. Так, глава российской монополии заявил по итогам встречи с Шевчовичем, что турецкое направление экспорта уже к 2020 г. позволит перенаправить все транзитные потоки российского газа, которые сейчас идут в ЕС через Украину, а европейцам нужно будет просто построить инфраструктуру к границе с Турцией, чтобы получать газ из России по текущим контрактам. На что представитель Еврокомиссии с удивлением заявил, что Россия рискует потерять статус надежного поставщика, так как по существующим договорам российское сырье должно поступать в Центральную Европу, а, характеризуя поставку 50 млрд куб. м газа через Турцию, он сказал, что следует найти «экономически более обоснованное решение».

В нынешних условиях обмена резкими заявлениями и демаршами для «Газпрома», несмотря на демонстративную независимую от Европейского союза политическую линию, все-таки крайне важно найти взаимопонимание с партнерами в первую очередь по вопросу расширения «Северного потока». Приняв решение о строительстве газопровода через Турцию, Россия допускает появление дополнительных политических рисков. Российско-турецкое сотрудничество на примере взаимодействия по «Голубому потоку» имеет негативный опыт одностороннего пересмотра Анкарой достигнутых договоренностей. Учитывая амбиции Турции стать масштабным энергетическим хабом, риски политического использования вентиля со временем возрастут. Важно также учитывать, что к 2018–2020 гг., сроку окончания работ по строительству «Турецкого потока», на рынки Южной Европы должен начать поступать азербайджанский газ с месторождения «Шах-Дениз-2» в объеме 10 млрд куб. метров. В среднесрочной перспективе через Турцию в Европейский союз с высокой долей вероятности может прийти иракский и иранский газ. В условиях не очень простых отношений Брюсселя и Анкары газовый транзит в какой-то момент превратится в инструмент турецкого давления.

В этой связи акцент россиян на «Северный поток» понятен. Но следует предпринять еще ряд мер, чтобы снизить риски – транзитные со стороны Турции и ограничительные со стороны Евросоюза.

Учитывая высокий уровень личного доверия между российским и азербайджанским президентами, целесообразна неформальная координация между Москвой и Баку практически одновременного выхода на рынок Южной Европы, а также выработка совместных шагов на случай использования Турцией транзитных возможностей в качестве политического инструмента.

Для серьезного укрепления позиций на европейском и мировом рынке можно использовать активно развивающиеся в России проекты СПГ. Широкая сеть регазификационных терминалов в Европе позволяет без серьезных вложений в трубопроводную инфраструктуру загрузить российские этим мощности, в первую очередь ямальские. Координирующая роль Минэнерго позволит избежать конкуренции между отечественными поставщиками и дополнить существующие трубопроводы поставками СПГ.

Газовый пульт Евразии

Как уже отмечено, перспективы формирования энергосоюза ЕС создают для России совершенно новые условия, и чтобы сохранить сильные переговорные позиции с Брюсселем, понадобятся нестандартные решения. Помимо уже отмеченных возможных мер (развитие СПГ, расширение «Северного потока») предлагается открытие российской газотранспортной инфраструктуры для центральноазиатского и азербайджанского газа. Несколько лет назад, еще до появления газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум, компания SOCAR предложила «Газпрому» прокачивать азербайджанский газ через Россию в Европу в таких объемах и направлениях, чтобы не составлять прямую конкуренцию российской компании.

Естественно, на тот момент предложение было отвергнуто. Сейчас для его реализации есть все предпосылки. С одной стороны, если посмотреть на динамику изменения закупок центральноазиатского газа, который «Газпром» покупает по рыночной цене, можно увидеть постепенное снижение объемов. В 2007 г. Россия приобрела 42,6 млрд кубометров газа в Туркменистане, 9,6 – в Узбекистане, 8,5 – в Казахстане. В 2013 г. туркменского газа в Россию поступило 10,95 млрд куб. м, узбекского – 5,66, казахстанского – 11,87, азербайджанского – 1,38 (поставки из Азербайджана начались в 2010 г. с 0,8 млрд кубометров, пик пришелся на 2012 г., когда закуплено 1,6 млрд кубометров). То есть незначительная положительная динамика наблюдается только в отношении Казахстана. Более того, в российской прессе в октябре 2014 г. появилась информация, официально, правда, не подтвержденная, что «Газпром» в ближайшие годы вовсе откажется от закупок газа в Узбекистане и Туркменистане. Одной из причин резкого снижения поставок, в частности из Туркмении, является отрицательная рентабельность центральноазиатского газа при переходе на рыночные цены. То есть, покупая у центральноазиатских стран газ по рыночной цене, «Газпром» практически за свой счет его перекачивает европейским потребителям. В такой ситуации предоставление Россией части своих мощностей центральноазиатским республикам выглядит экономически выгодным, так как гарантирует стабильные и предсказуемые транзитные сборы за использование газотранспортной системы. Естественно, чтобы избежать конкуренции между российским сырьем и газом из региона, необходимо в рамках долгосрочных контрактов предварительно согласовывать возможные объемы и направления экспорта.

Для ЕС, особенно в условиях создания энергетического союза, возможность заключения прямых контрактов со странами Центральной Азии – момент однозначно позитивный, и с правовой точки зрения он позволит снять существующие претензии к российским проектам, таким как «Северный поток», так как появятся альтернативные поставщики. Предсказуемая транзитная политика России позволит в долгосрочном плане снять с повестки дня строительство дорогостоящих и политизированных обходных газопроводов, таких как Транскаспийский проект из Туркменистана в Азербайджан.

С другой стороны, в стратегии деятельности «Газпрома» в Центральной Азии зафиксировано намерение компании укреплять свои позиции в регионе. На практике мы видим колоссальное усиление Китая за счет активной системной работы в Центральной Азии. Так, летом 2014 г. запущена уже третья ветка газопровода Центральная Азия – Китай с проектной мощностью 25 млрд куб. метров. В настоящее время КНР покупает в регионе бóльшую часть газа. При этом ценовые параметры сделок остаются закрытыми. Но поскольку подписание соглашений о поставках газа в Китай проводилось на фоне выделения Пекином многомиллиардных кредитов странам региона в кризисные годы, можно с высокой долей уверенности предполагать, что цена эта значительно ниже рыночной.

Текущее положение – лишь этап в китайской экспансии. Уже начато строительство новой ветки «D» проектной мощностью 25 млрд кубометров из Туркменистана через Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. Этот проект и вовсе грозит перекроить региональный газовый рынок, позволив Китаю стать полноценным координатором энергетических потоков. Так, например, в случае строительства газопровода Киргизия и Таджикистан смогут получать туркменский газ и тем самым лишить Узбекистан серьезного рычага давления. Как отмечают китайские эксперты, на фоне масштабного экономического сотрудничества Ташкент не сможет отказать Пекину, и ему придется согласиться пропустить через свою территорию транзитный газопровод.

Таким образом, складывается ситуация, когда российское северное направление экспорта становится возможностью для стран Центральной Азии диверсифицировать риски, связанные с наличием одного мощного покупателя в лице Китая. Возможность заключить прямые соглашения со странами ЕС и начать поставки позволит Казахстану, Узбекистану и Туркмении, с одной стороны, диверсифицировать экспортные риски, а с другой – наладить прямой экономический диалог с Евросоюзом в газовой сфере.

С вводом в строй восточных проектов российская газотранспортная инфраструктура даст возможность направлять газ как в Европу, так и в Азиатско-Тихоокеанский регион, и реализация идеи открытости инфраструктуры позволит России превратиться в настоящий Евразийский газовый узел.

Россия и Европа: общие интересы

Очевидно, что и Россия, и Евросоюз жизненно заинтересованы в прозрачном и предсказуемом, обоюдно неполитизированном сотрудничестве в энергетической сфере. При этом страны-транзитеры (Украина, Турция) имеют собственные интересы и лишь усложняют и без того непростые отношения между Брюсселем и Москвой.

России и ЕС необходимо в конце концов осознать, что их соседство – данность, которую не изменить, то же самое можно утверждать и про энергетическую взаимозависимость. Естественно, обе стороны заинтересованы в снижении уровня этой зависимости, но в одночасье ситуацию не изменить, и уж тем более невозможно построить новый «железный занавес», отгородиться друг от друга и прекратить сотрудничество. В период холодной войны Россия и Европа успешно взаимодействовали в энергетической сфере, даже вопреки неприятию США. Сегодня России и Европе жизненно необходимо вернуть прагматизм, позволивший начать сотрудничество в энергетике в прошлом веке, и начать поиск оптимального взаимовыгодного и взаимоуважительного формата взаимодействия. Без этого отношения между соседями будут переживать один кризис за другим со все большим возрастанием недоверия и антагонизма.

Россия. Евросоюз. Азия > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363816 Станислав Притчин

Как Россия потеряла Германию

Штефан Майстер

И как она может ее вернуть

Штефан Майстер – руководитель исследований Восточной Европы, России и Центральной Азии Германского общества внешней политики.

Резюме Растущая политизация и секьюритизация всех областей германо-российских отношений знаменуют конец Восточной политики, которую Германия проводила после холодной войны.

Кризис на Украине высветил три основополагающих факта, касающихся внешней политики Евросоюза.

Во-первых, ЕС в целом не является ключевым игроком, способным справиться с урегулированием, сдвинуть мирный процесс с мертвой точки или вести переговоры с Россией. Переговоры скорее двигает коалиция отдельных стран-членов. До сих пор единственным исключением был энергетический сектор, где Еврокомиссия играла ключевую роль посредника между Украиной и Россией относительно поставок газа зимой этого года. Однако это в основном заслуга бывшего комиссара ЕС по энергетике Гюнтера Эттингера.

Во-вторых, основные западные игроки при разрешении данного кризиса – не Соединенные Штаты или НАТО. Президент Барак Обама сделал краеугольным камнем своей политики санкции против России и выражение символической поддержки союзникам в Европе, особенно балтийским странам и Польше, а также новому правительству Украины. Но Вашингтон считает, что ответственность за разрешение кризиса лежит на Евросоюзе в целом и на Германии в частности. Однако санкции не подменят собой активную политику. Незаинтересованность Обамы в переговорах с Владимиром Путиным показывает, что он рассматривает этот кризис скорее как средство демонстрации соотечественникам своей жесткости во внешней политике. Экономические издержки и риски для безопасности США гораздо ниже, чем в случае с Евросоюзом. С точки зрения Соединенных Штатов, Европе следует больше думать о собственной безопасности и наращивать оборонный бюджет. НАТО приостановила сотрудничество с Россией и снизила взаимодействие до минимального уровня. В этом смысле альянс скорее можно рассматривать как инструмент защиты европейских стран от российских провокаций, нежели как платформу для поиска выхода.

В-третьих, Германия с самого начала взяла на себя роль лидера во всех переговорах. В феврале 2014 г. она реанимировала Веймарский треугольник, пытаясь вместе с Францией и Польшей остановить раскручивание спирали насилия между украинскими силами безопасности и Майданом. В июне во время празднования 70-летия высадки союзников в Европе она сыграла главную роль в создании Францией, Россией и Украиной «нормандского формата». Кроме того, канцлер Ангела Меркель и министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер регулярно поддерживают контакты с президентом Путиным и министром иностранных дел Сергеем Лавровым. В то же время канцлер одобрила санкции против России после аннексии Крыма и поддержки войны на части территории Донбасса. Именно Меркель объединила страны Европейского союза в их решимости ужесточить давление после незаконных выборов в Донецкой и Луганской областях в ноябре 2014 года.

Новая роль Германии в мире

Конфликт на Украине разворачивается в то время, когда политическая элита Германии активно формулирует более эффективную и творческую внешнюю политику не только в Европе, но и в мире. Сигналом послужили выступления Штайнмайера, президента Йоахима Гаука и министра обороны Урсулы фон дер Лейен на Мюнхенской конференции по безопасности в начале 2014 года. Пересмотр внешней политики стал одной из главных задач Штайнмайера во время его нынешнего пребывания на посту министра иностранных дел.

Вне всякого сомнения, растущая экономическая и политическая мощь на фоне общего экономического и институционального кризиса Евросоюза усилила позиции Берлина в Европе. Хотя Германия всегда определяла себя как экономическую державу, в последние годы активизировалось обсуждение и ее внешнеполитического профиля. Политическая элита осознает: страна должна брать больше международной ответственности за урегулирование кризисов и миротворчество. Это связано и с экономическими интересами Германии, которой для процветания нужны стабильные и открытые рынки, власть закона и функционирующая государственность. Тот факт, что переосмысление внешней политики происходит на фоне растущего скептицизма немецкой общественности относительно участия Германии в международных конфликтах или даже военных миссиях, является вызовом внешнеполитическому истеблишменту.

Нелишне обратить пристальное внимание на общественное мнение. Опрос, опубликованный Фондом Кёрбера в мае 2014 г., показывает, что 60% немцев против более активного участия Германии в мировой политике, тогда как 37% поддерживают такую роль. Это почти прямо противоположно тому, что выявил опрос 1994 г., когда 62% граждан выступали за большую активность Германии во внешней политике, а 37% возражали. Отвечая на вопрос о приоритетах немецкой внешней политики, респонденты сейчас поставили на первое место защиту прав человека (66%), на второе – охрану окружающей среды и борьбу с изменением климата (59%), на третью позицию – обеспечение энергетической безопасности (57%). Отстаивание экономических интересов Германии оказалось лишь на 13-м месте (25%), после поддержки более слабых стран в случае внешней агрессии против них (26%).

За исключением вопросов, связанных с обеспечением энергетической безопасности, исследование свидетельствует о явном неодобрении российской политики. Опрос Алленсбаха в апреле 2014 г. для газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung продемонстрировал резкое снижение поддержки более тесного сотрудничества с Россией (32% по сравнению с 55% в 2009 г.). Он также показал все более негативное восприятие Владимира Путина, популярность которого в немецком обществе достигла самого низкого уровня с 2000 г. (65% опрошенных высказались о нем отрицательно).

Почему меняются взаимоотношения

Пересмотр политики в отношении России стал частью текущей ревизии, проводимой Министерством иностранных дел Германии, но эмоциональный тон дискуссии показывает, как важны отношения с Москвой и до какой степени они поляризованы. Отчуждение начало расти после окончания президентского срока Дмитрия Медведева, став особенно явным с возвращением Владимира Путина в президентское кресло в 2012 году. Когда в 2005 г. канцлером Германии вместо Герхарда Шрёдера стала Ангела Меркель, изменилась не только атмосфера. Важность России для немецкого руководства заметно снизилась. Отчасти это было вызвано весьма скромными успехами в улучшении делового климата в России, застоем в борьбе с коррупцией и отсутствием прогресса по установлению верховенства закона, а также растущим напряжением в странах, являющихся соседями России и Германии. Но в первую очередь именно кризис на Украине и аннексия Крыма положили конец российской и восточной политике Германии, проводившейся после холодной войны. Провал «партнерства ради модернизации» – поражение политических наследников Вилли Брандта, которые продолжали его восточную политику 1970-х гг., служившую их политическим целям еще четверть века после падения Берлинской стены. «Перемены через сближение» – ключевой лозунг, призванный поддерживать демократизацию, правовое государство и интеграцию России в Европу через экономическое сотрудничество.

Полная утрата доверия к нынешнему российскому руководству и особенно ухудшение личных отношений между Меркель и Путиным сильно повредили двусторонним связям. Для немецкой политической элиты катаклизм на Украине стал кризисом отношений с Россией – проверкой всех существующих предположений суровой реальностью. Украина превратилась в лакмусовую бумажку, показывающую общее состояние отношений с Россией. В результате даже самый убежденный немецкий социал-демократ вынужден признать, что по фундаментальным вопросам Москва и Берлин не разделяют общих ценностей и интересов. Внутренняя и внешняя политика современной Германии опирается на правовой подход, при котором во главу угла ставится верховенство закона и защита международного права. Для немецкой политической элиты, остро реагирующей на уроки нацистского прошлого, нарушение Россией международного права и посягательство на суверенитет другой страны, как это произошло в случае с аннексией Крыма, неприемлемы. Это ключевой посыл, даже если некоторые слои общества и деловые круги не вполне согласны с последовательной политикой Меркель.

Пересмотр Германией курса в отношении России

В такой проверке реальностью есть и положительный момент: Германия избавилась от наивных ожиданий и после многих лет заблуждений уяснила, в чем заключаются интересы России. При этом долгосрочная цель сохраняется: поддержка стабильности и процветания в Европе. Нельзя и дальше пытаться «помочь России стать похожей на нас». Оглядываясь назад, мы понимаем, что эта политика не соответствовала целям Путина: защищать любой ценой сферу влияния Москвы, даже если это противоречит экономической логике и выгоде.

Сегодня налицо все основания для более прагматичного курса. Переосмысление германским политическим истеблишментом отношения к России прошло три этапа. Во-первых, отказ Дмитрия Медведева от второго президентского срока и возвращение Путина в 2012 г. разочаровали немецкую элиту, возлагавшую большие надежды на риторику Медведева о модернизации. Во-вторых, аннексия Крыма вызвала глубокий шок, заставивший германское внешнеполитическое ведомство переоценить политику Кремля и собственные предположения (т.е. растет осознание того, что российский президент совершенно иначе видит будущее европейского порядка). В-третьих, с ноября 2014 г. Германия приступила к третьему этапу разработки новой российской и восточной политики, отражающей изменившиеся условия, одновременно помогая Украине преодолеть последствия кризиса.

Пять важных моментов предопределят развитие событий в будущем.

Первый состоит в признании того, что Россия – не единственная страна на Востоке. Существуют также Украина, Белоруссия, Молдавия и другие постсоветские государства. Немцы, по сути, впервые рассматривают украинцев отдельно от россиян как народ, заинтересованный в европейской интеграции и разделяющий европейские ценности. Это по-своему всколыхнуло память о нацистских преступлениях в Европе: жертвами бесчеловечной кампании против Советского Союза были не только евреи и русские, но также украинцы, белорусы и многие другие народы. Такой взгляд подводит черту под восточной политикой Берлина последних двух десятилетий, которую можно охарактеризовать как «Россия превыше всего». Ей на смену приходят более сбалансированные отношения с другими постсоветскими странами. Следовательно, политика в отношении соседних с ЕС государств и, в частности, «Восточное партнерство» станет важнее для Германии – не в последнюю очередь потому, что Берлин заинтересован в стабилизации стран, являющихся непосредственными соседями Евросоюза.

Во-вторых, одна из мантр немецкой внешней политики заключалась в том, что мир и стабильность в Европе возможны только с Россией, но никак не против России. Теперь же немцы поняли, что в настоящий момент мира в Европе не может быть ни с Россией, ни против нее. Это означает, что Германия и другие страны Европейского союза должны иначе оценить риски. Им необходимо наращивать оборонный бюджет, чтобы защитить себя. В то же время среди политиков имеется четкий консенсус, что прямая военная поддержка Украины или интервенция ухудшат отношения с Москвой и не помогут в разрешении конфликта. Государствам Евросоюза придется разработать планы совершенствования самообороны с НАТО и без НАТО на случай различных жестких и мягких рисков безопасности. США продолжат играть важную роль в Европе в контексте альянса, но с их стороны заметно все меньше желания компенсировать ограниченные оборонные бюджеты стран – членов ЕС.

В-третьих, с учетом новых рисков безопасности подход Германии к отношениям с Россией в дальнейшем будет заключаться в «сотрудничестве там, где это возможно; снижении рисков и активной обороне там, где это необходимо», как выразился Карстен Фогт, в прошлом один из ведущих советников в области внешней политики. Это означает сочетание кооперации и сдерживания. Сотрудничество и взаимодействие с Россией всегда останется важной частью восточной политики Германии, но, как Меркель и Штайнмайер выяснили в последние месяцы, с российским руководством чрезвычайно трудно найти общий знаменатель, когда дело касается общих соседей. У немецких лидеров нет российских визави, которые были бы правомочны и заинтересованы говорить о том, как уменьшить урон. В то же время асимметричные войны на территории стран, являющихся и соседями Европы, российские пропагандистские кампании против многих государств – членов ЕС (в том числе и Германии) и нарастающая рецессия внутри России – угрозы европейской безопасности и стабильности, которые требуют новой реакции Берлина и Евросоюза.

Преимущественно внутренний экономический кризис в России видится особенно серьезной угрозой для стабильности. Вызван он не столько санкциями Евросоюза, сколько утратой рынками веры в способность Кремля реагировать на внутренние экономические и политические вызовы (в сочетании с растущей зависимостью экономики от падающих цен на нефть).

В-четвертых, с немецкой точки зрения, инструменты коллективной безопасности будут играть все более важную роль. Немцы исключают военное решение текущего конфликта. Нам придется заново договариваться с Россией о безопасности в Европе и совершенствовать инструменты, при помощи которых можно строить доверительные отношения. Но для Германии (и Евросоюза) это означает восстановление принципов Будапештского меморандума с акцентом на целостность границ, согласие с суверенитетом государств и отсутствие нового раздела Европы. Германия использует год председательства Сербии в ОБСЕ (2015 г.) и особенно собственное председательство в 2016 г. для укрепления роли этой организации в поддержании мира в Европе. Как указал министр иностранных дел Штайнмайер на совещании Совета министров ОБСЕ в декабре 2014 г., в краткосрочной перспективе Берлин воспользуется всеми имеющимися инструментами ОБСЕ для прекращения эскалации военных действий в Донбассе и обеспечения безопасности украинско-российской границы с помощью контактной группы и миссии мониторинга. В среднесрочной же перспективе ОБСЕ должна снова стать похожей на Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе: актуальным форумом для организации диалога, сотрудничества и принятия мер по укреплению доверия. ООН со своей стороны не может играть ключевую роль в этом конфликте, поскольку работа ее Совета Безопасности нередко блокируется его постоянными членами – Россией и США. Кроме того, было бы удивительно, если бы Москва согласилась на миротворческую миссию ООН, предполагающую размещение солдат из стран НАТО в непосредственной близости от российско-украинской границы.

Также возрастет роль НАТО как оборонительного альянса, призванного защищать своих членов от любых провокаций или угроз со стороны России и обеспечивать безопасность в соседних странах (также от имени государств, не входящих в альянс). В то же время Совет НАТО – Россия должен стать антикризисным форумом для общения, практического сотрудничества и выстраивания доверительных отношений, а также платформой для обмена между НАТО и ОДКБ.

В-пятых, Германии/ЕС придется заново определить свои интересы в Восточной Европе и научиться ориентироваться в новых условиях, установить, в каких областях сотрудничество с Россией возможно, а в каких нет. Это касается как Европы и наших общих соседей, так и остального мира. Целями остаются поиск совместного решения по Ирану, стабилизация обстановки в Сирии и Афганистане, а также борьба с исламистским террором. На этом фоне государства, соседствующие с Евросоюзом и Россией, становятся главной ареной столкновения и конфликта с Москвой. Интересы в этом регионе расходятся, хотя плодотворное сотрудничество в других местах возможно. В то время как Германия и ЕС стремятся к либерализации и демократизации таких стран, как Украина, Молдавия и Грузия, Россия хочет защищать свою сферу влияния и, похоже, предпочитает иметь вдоль своих границ непрозрачные и слабые государства.

Евразийский экономический союз (ЕАЭС) мог бы послужить инструментом взаимодействия между Брюсселем и Москвой. Но до тех пор, пока Россия будет рассматривать эту организацию в качестве протекционистского инструмента, направленного против стандартов Евросоюза и свободного рынка, трудно выработать общую позицию по зоне свободной торговли от Лиссабона до Владивостока. Не имеет смысла возрождать в рамках Евросоюз – ЕАЭС столь же бессмысленный инструмент, каким зачастую оказывались в недавнем прошлом саммиты ЕС – Россия. Нужна платформа для конкретных переговоров. Но для этого необходимо общее видение и планы.

Новое временное соглашение

Величайший вызов для обеих сторон – восстановить доверие и достичь нового временного соглашения. Целью правительства Германии не может быть новая Ялта. Это не сдерживание, основанное на очередном разделе Европы, а новые Хельсинкские договоренности, предусматривающие одинаковую безопасность для всех и признание суверенитета и границ каждого государства. Ялтинский тип соглашения еще больше изолирует Россию, ускорит ее экономический упадок и превратит наше общее окружение в хрупкую и опасную зону – едва ли это в интересах Германии. С другой стороны, отстаивание ценностей Хельсинкского акта будет отражать реалии XXI века, способствовать экономическому развитию и взаимозависимости в Европе, обеспечивать безопасность для всех и свободу передвижения.

Быть может, именно этого больше всего и боится нынешнее российское руководство: открытое общество и свободный обмен людьми, идеями и товарами. Для российских граждан это, вероятно, куда более привлекательно, чем экономический упадок, снижение благосостояния и безопасности на родине и в Европе.

Первый шаг для достижения этих целей – выполнение Минского соглашения. Москве, Киеву и сепаратистам следует предпринимать конкретные и видимые шаги для деэскалации конфликта на востоке Украины. Это означает отвод тяжелых вооружений с обеих сторон, четкую демаркацию границ сепаратистских регионов, размещение международных наблюдателей по обе стороны новой границы и прекращение поставки российских вооружений сепаратистам. Временное замораживание конфликта и сохранение Украиной нейтрального статуса по отношению к НАТО – приемлемые условия, если Москва прекратит свою асимметричную войну и военную помощь мятежникам. Все это могло бы положить конец второму и третьему этапу санкций, введенных как реакция на российские действия на востоке Украины. Конкретные и видимые шаги по деэскалации дали бы возможность укрепить или выстроить платформу для обсуждения будущего безопасности в Европе с Россией, а не наоборот. Принципы, которые должны лежать в основе всех нынешних переговоров, определены в Будапештском меморандуме 1994 г.: территориальная целостность и суверенитет Украины.

В давно ушедшем прошлом, в годы холодной войны, важными факторами укрепления доверия было сотрудничество в экономике и особенно энергетике. Сегодня они снова могли бы улучшить отношения в контексте консультаций с Евразийским экономическим союзом. Но без ясно выраженной готовности Москвы снизить градус противостояния на востоке Украины и прекратить провокации в других странах, которые являются нашими общими соседями, экономическое сотрудничество останется ограниченным. Растущая политизация и секьюритизация всех областей германо-российских отношений знаменуют конец восточной политики, проводившейся Германией после холодной войны. Возврат к практике отношений «как раньше» невозможен для обеих сторон. Но общей целью должна стать выработка прагматичного решения по Украине и новая модель для ЕС и России. Только это принесет мир, безопасность и благополучие во все регионы Европы.

Германия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363812 Штефан Майстер

Европа: поражение из рук победы?

Сергей Караганов

Демоны прошлого и поиск новой идеи

Сергей Караганов — политолог, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Резюме Двадцать пять лет потрачены почти попусту. Мир стал опаснее, Европа стоит перед угрозой нового раскола и ослабления, а то и большой войны. Без новой объединяющей идеи, украинский кризис и его демоны будут распространяться.

Выиграв в холодной войне (возможно, в первую очередь благодаря мужеству и готовности рисковать россиян, скинувших коммунистическую диктатуру), Европа, похоже, проигрывает мир после нее. И вступает в следующую фазу международных отношений разъединенной и ослабленной, стоящей на грани конфронтации, а то и большой войны. А прекрасные лозунги об «общем европейском доме» (Горбачёв), о «Европе единой и свободной» (Буш-старший), о наступлении «новой эры демократии мира и единства» (Парижская хартия для новой Европы 1990 г.), казавшиеся достижимыми четверть века назад, вызывают невеселую усмешку.

И это на фоне радикализации ислама и беспрецедентной дестабилизации Ближнего и Среднего Востока, нерешенности традиционных глобальных вызовов, по-прежнему крайне уязвимой международной финансовой системы, подъема новых очагов соперничества между Китаем и США, тенденции к деглобализации, фактического развала прежней системы международного общежития и права… Мощный тренд к ренационализации мировой политики неизбежно охватит и островок стабильности – ЕС, тем более в условиях системного замедления роста и в России, и в Евросоюзе.

Список вызовов можно продолжать. А Западная Европа и Россия, самая мощная держава континента, – в раздрае и почти на грани цивилизационного «развода». Конечно, Западная Европа может попробовать вновь забраться под крыло Соединенных Штатов, а Россия – де-факто заключить стратегический союз с Китаем. И то и другое будет концом надежд на единую Европу, которую хотели построить, завершая холодную войну.

Есть ли еще шанс не проиграть мир? Думаю, да. Но сначала надо разобраться, как мы дошли до жизни такой.

Основных причин четыре. Во-первых, неспособность осознать, что направление социально-экономического и морально-психологического движения России, с одной стороны, и большинства других стран континента – с другой были и есть перпендикулярны, разновекторны. Во многом мы жили в разных эпохах. Во-вторых, неспособность и нежелание выработать общую цель долгосрочного соразвития. Вместо нее, в-третьих, получилась борьба за советское наследство, попытка геополитически дожать Россию, которая кончилась сначала войной в Южной Осетии, а теперь междоусобицей на Украине. Холодная война де-факто оказалась неоконченной и дала рецидив. И, наконец, в-четвертых, отсутствие на протяжении почти четверти века серьезного, систематического диалога. Вместо него звучали либо поучения, либо весьма поверхностные заверения об общем будущем. Речь Владимира Путина в Мюнхене в 2007 г., задуманная как приглашение к серьезному диалогу, была воспринята в штыки. А прислушайся европейцы к тому, что говорил российский президент, многих проблем удалось бы избежать, в том числе нынешней украинской трагедии.

Для России отношения с Европой не только и даже не столько вопрос геополитической ориентации или экономических связей. Это – проблема идентичности. Откажется ли страна, раздраженная политическими разногласиями и отходом значительной части европейских элит, от того, что в России понималось под европейскими ценностями, от тысячелетней культурной ориентации, уходящей корнями в Византию? Вероятность велика. Впервые в истории появилась геополитическая и экономическая альтернатива – поднимающаяся Азия. А нынешние разногласия с Западом становятся мощным аргументом в пользу не только экономической, но и политической переориентации на Восток.

Сложна ситуация и для Европы. Без союза с Россией она обречена на утрату своего пятисотлетнего политического, экономического, а затем и культурного лидерства. Что это будет означать для самоощущения многих, если не большинства европейцев, для возможностей сохранения европейской идентичности?

Россия и другая Европа

Вопреки иллюзорным надеждам начала 1990-х гг., Россия и Европа внутри ЕС развивались на разных скоростях и в разных направлениях. Эти процессы носили во многом объективный характер, но почти не осмысливались и не обсуждались, что является ошибкой всех европейских элит. Они не хотели и не смогли увидеть правду. И поэтому нынешний кризис грянул для них как гром среди ясного неба. И одни судорожно пытаются сатанизировать Путина, другие – обвинить «предательницу Меркель».

Надежды на то, что Россия пойдет по «европейскому» пути, не сбылись. Но и Европа становится не той, к которой стремились вернуться россияне, совершившие свою революцию. Русская нетерпеливость, почти полное отсутствие реального, а не книжного опыта построения капитализма и демократии, да и неблагоприятное стечение обстоятельств сыграли злую шутку на заре новейшей русской истории.

Чтобы сломать хребет коммунизму и побыстрее покончить с его опостылевшей серятиной, была предпринята попытка ударной приватизации, которую подавляющее большинство россиян восприняли как акт расхищения. Возник один из самых неприглядных вариантов олигархического квазикапитализма. Крупная частная собственность до сих пор воспринимается в России как нравственно нелегитимная.

Еще хуже то, что из-за необразованности и стремления сделать все побыстрее российские реформаторы не поняли (или предпочли проигнорировать) главное: собственность без права – фикция. Те, кто пришел им на смену, объявили «диктатуру закона», но права не ввели. Сначала оно мешало приватизации, затем перераспределению. В результате собственность, несостоятельная морально, оказалась еще и не защищена законом. Это глубинная причина замедления развития, бегства капитала. В Россию рискованно вкладывать средства и даже держать здесь активы. Отсюда – непатриотизм элит, с которым только сейчас начинают бороться, отказываясь признать его глубинные причины. Здесь и корень системной коррупции – собственность можно сохранить, только «поженив» ее с властью.

Таков итог нашего переходного периода. Но часть Запада рукоплескала ему, умиляясь внешними признаками «европеизации» России или надеясь поучаствовать в раздаче собственности и власти. Между тем Россия шла совсем не европейским путем, который в первую очередь подразумевает строительство общества и экономики на основе права.

Стратегическая ошибка допущена и при проведении политических реформ. Либеральные коммунисты и антикоммунисты считали, что народу не хватает демократии. Ее создали сверху, выбрав парламенты, губернаторов, мэров. Но не озаботились главным – выращиванием ответственного гражданина, основы человеческого капитала любой нации. Питательная среда для его появления – низовое, муниципальное, земское самоуправление, которое взялись строить только недавно, да и то нерешительно.

В результате появилась «преждевременная» верхушечная демократия, которая только тормозила развитие. К 1999 г. страна фактически превратилась в failed state, и случись в Москве маленький майдан, она посыпалась бы окончательно. Не устану повторять: из всех объяснений чуда спасения России единственно правдоподобным мне кажется, что Всевышний простил России грех коммунизма.

Внешние обстоятельства также были не слишком благоприятны. Бывшие противники не добивали. Но и не помогали (кроме гуманитарных посылок 1990–1992 гг. и 11 млрд марок, выданных ФРГ на вывод войск из Германии). А когда «помогали», давали вполне коммерческие кредиты, обуславливая их реформами, которые большинство населения встречало в штыки. Российская элита приняла предлагавшиеся правила «вашингтонского консенсуса» и провалилась. Как теперь известно – успех развивающихся государств, как правило, основан в том числе на отказе играть по этим правилам.

К России, главными национальными идеями которой всю ее историю были оборона и защита суверенитета, относились свысока, порой даже пытаясь диктовать состав кабинета министров (это делали не европейцы) и открыто поддерживая казавшиеся выгодными фигуры. Западный курс в отношении Москвы объективно был мягким подобием версальской политики, хотя такую цель никогда четко не формулировали, а большинство в Европе, вероятно, и не осознавало, что это именно так. Без прямых издевательств, аннексий и контрибуций, но проводилась линия «победителей», которые систематически теснили «побежденного», посягая на сферы его экономических, политических и военных интересов. Между тем русские себя побежденными не считали, а курс, символом которого стало расширение НАТО, порождал веймарский синдром. Первая его волна была погашена только тяжелой победой во второй чеченской войне, сделавшей Путина национальным лидером.

Европа в составе Европейского союза

Повторю, в чем суть концептуального расхождения. Россия восстанавливала суверенитет и государственность, Евросоюз пытался преодолеть суверенитет, государственный национализм, построить наднациональную общность. Эта разновекторность проявилась в почти единодушном осуждении европейскими странами чеченской войны.

Ценностные системы развивались едва ли не противоположным образом. Большинство россиян стремились восстановить уничтожавшуюся при коммунизме традиционную мораль, тянулись к ранее запретному христианству. В обществе сформировался запрос на государственный патриотизм, не основанный на коммунистическом мессианстве, на новую национальную идентичность, на консерватизм как антитезу революционным идеям, которые принесли столько бед и потрясений нации в ХХ веке. При этом считалось, что так Россия возвращается не только к себе, но и к Европе, от которой ушла в 1917 году.

Между тем европейская элита, пресытясь этими ценностями, все больше считала их устаревшими или даже реакционными. Старый Свет поставил цель преодолеть национализм и даже национальный патриотизм, отвергал многие традиционные моральные устои и все больше отходил от христианства. Неизвестно, насколько долгосрочен этот тренд последних тридцати лет, возможно, в конце концов он будет частично отвергнут. Но пока российские и западноевропейские общества находятся в противофазе. А стремление Кремля сделать своим знаменем традиционные ценности вызывает у передовых и правящих европейских элит откровенное неприятие и опасения. Ведь они знают, что этим ценностям привержено большинство и их населения.

Обжегшись на верхушечной демократии, которая чуть не привела страну к гибели, а у большинства населения вызывает стойкую ассоциацию с развалом, нищетой и унижениями 1990-х гг., российская элита совершила малоприятный, но неизбежный поворот к демократии «управляемой» – полуавторитарному, лидерскому режиму.

Практически в то же время европейские элиты сделали ставку на продвижение европейской модели и опыта демократии как основы своей «мягкой силы». Где-то с начала 2000-х гг. в брюссельской политике стал нарастать демократический мессианизм, ранее свойственный лишь заокеанским родственникам Европы.

Российские и европейские элиты снова оказались в состоянии дисгармонии. Тому есть и еще одно объяснение. Большинство обществ и правящих кругов западных стран давно забыли свои революции. Российская же верхушка панически боится повторения фатальных потрясений – демократического февраля 1917 г., за которым последовал ужас, и даже демократической революции 1991 г., которая пока ужасом не закончилась, но чуть не привела к развалу государственности. (Разумеется, в российской элите есть и меньшинство, бывшее в 1990-е гг. большинством, которое консервативных установок не разделяет и даже хочет новой революции. Но общество, пока во всяком случае, таких желаний явно не обнаруживает.)

Европейские политики твердили, что объединение Старого Света возможно только на основе общих ценностей. Сначала это говорилось, чтобы отвязаться от рвавшихся в Европу русских, но постепенно ораторы сами поверили в собственную мантру. С учетом описанной выше идейной противофазы это означало, что объединение с участием России просто невозможно. Между тем такой подход в корне противоречил европейской политической традиции, когда страны, их лидеры и общества сплошь и рядом объединялись «по интересам». Иначе во Второй мировой войне победила бы фашистская Германия. А сейчас, если следовать этой логике, ВЕРХ должны взять антиевропейские силы, например исламский радикализм или неевропейские конкуренты.

Свою роль в провале идеи «большой Европы» сыграли и несовпадающие системы приоритетов. Сначала Евросоюзу было просто не до России, на волне эйфории после холодной войны он увлекся безудержным расширением, созданием евро. К 2000-м гг. выяснилось, что чрезмерное расширение без политического союза расшатывает объединение. Расширение без границ ухудшило управляемость. К середине первого десятилетия XXI века стало очевидно, что ЕС вступил в длительный системный кризис. А между тем началась серия обидных, а то и унизительных поражений Запада – и Евросоюза, и особенно флагмана в лице США.

Кризис, с одной стороны, отвлекает Европу от любых сложных внешних проектов, в т.ч. российского, с другой – подспудно толкает к поиску внешнего импульса для объединения, а то и внешнего врага. Когда-то им был СССР, противник осторожный, поэтому на деле не очень опасный, а значит удобный. К тому же к Европейскому союзу присоединились страны с почти генетическим стремлением отомстить за поражения и унижения прошлых веков. И с 2011–2012 гг. из России стали ваять врага.

В России шел встречный процесс, который уверенно вел в никуда. Элиты не хотели или не могли признать прежние ошибки и начать новый тур реформ. Отсюда – оправдание тупикового положения либо желание выйти из него через традиционный поиск внешнего врага и нагнетание конфронтации, чтобы как минимум заткнуть недовольных и объединить общество, как максимум – заставить себя проводить мобилизационную модернизацию. Иное у русских получилось только один раз – во второй половине XIX века.

В результате набирает обороты новое противостояние, и Европа, вместо того чтобы стать третьей несущей опорой будущего миропорядка (наряду с Соединенными Штатами и Китаем), может оказаться даже проблемой для него.

И странам ЕС с его дисбалансами, и России с ее отчасти ошибочной, отчасти незавершенной трансформацией придется идти на глубокие реформы, чтобы выжить и сохранить значение в новом мире. Если работать совместно, в режиме взаимного дополнения, необходимые перемены могут оказаться более легкими и эффективными. В случае отчуждения – выше шанс так и не начать их или не добиться успеха. Это – еще один аргумент в пользу нового издания «большого европейского проекта». Пока он не сработал. При этом под угрозой и проект ЕС, и российский проект.

Отношения Москвы и Брюсселя

Энтузиазм первых лет после русской революции (российский премьер даже говорил о желательности вступления в Евросоюз, в 1994 г. было подписано Соглашение о партнерстве и сотрудничестве) сменился постепенно усугубляющейся отчужденностью, а потом и подспудным взаимным раздражением. В Евросоюзе с 1990-х гг. доминировало представление о том, что Россия должна оставаться младшим учеником. Россия же стремилась восстановить суверенитет и установить равноправные отношения. В этом был смысл смелых предложений, выдвинутых в 1999–2000 гг. премьер-министром, затем президентом Владимиром Путиным.

Они, как и многие подобные, были проигнорированы. Россияне предлагали ту или иную форму союза, а брюссельские бюрократы видели Россию только как одну из стран европейской периферии. В результате так и не подписан новый договор, который должен был прийти на смену СПС. Саммиты два раза в год, призванные служить знаком особого статуса России, теряли содержание. Повестку заполняли третьестепенные вопросы типа оплаты транссибирских перелетов, запретов поставок из Польши реэкспортированного мяса или ограничений на продажу Финляндии леса-кругляка. Свидетельством провала стала неспособность наладить массовые обмены в области образования, интеграцию научных комплексов. Результат известен: квалифицированные кадры покидают и Евросоюз, и Россию.

Реалистическое понимание и поиск общих интересов замещался ритуалами бессодержательных встреч или лозунгами. (Один из худших ритуалов – пустопорожний, в духе ГДР – СССР, Петербургский диалог, от которого Берлин отказался в итоге не из-за его бессмысленности, а чтобы уколоть Россию.) Последний лозунг – «партнерство во имя модернизации». Российская верхушка болтала о нем, пальцем не шевеля, а европейские партнеры прикрывали им либо старое желание направить Россию по пути ученичества, либо отсутствие внятной линии, либо стремление поддержать «приятного» лидера (Дмитрия Медведева). Результат – пустота и еще один источник взаимного раздражения.

Последнюю попытку сблизиться на равноправной основе Россия предприняла, предложив ЕС не только наладить диалог с Таможенным/Евразийским экономическим союзом, но и построить его на нормативной базе Европейского союза, чтобы в том числе облегчить дальнейшую интеграцию. Брюссель отказался, пытаясь продолжить одностороннее расширение своей зоны влияния. И согласился только после украинской трагедии.

Среди всех причин неудачи российско-европейских отношений важнейшими были нежелание и неспособность поставить перед ними стратегическую цель. Без нее они увяли в бюрократической борьбе и мелочной, хотя порой и очень острой конкуренции. Евросоюз стремился распространить свой мягкий контроль на территории, которые Россия считала зоной своих интересов. Постепенно разыгралась игра с нулевой суммой, которая привела к украинскому кризису, хотя и не была его главной причиной.

Но основная конфликтообразующая проблема взаимоотношений Россия–Евросоюз лежала вне их. Экспансия ЕС сопровождалась наступлением НАТО. А вот эта организация однозначно виделась потенциально враждебной, если не угрожающей, особенно после потрясших даже российских западников трехмесячных бомбардировок Югославии в 1999 году.

Расширение НАТО воспринималось как вероломство, прямое нарушение гласных и негласных договоренностей, достигнутых, когда СССР пошел на прекращение конфронтации, вывел войска из стран Варшавского договора, согласился на объединение Германии и даже содействовал этому. Две волны расширения НАТО Россия проглотила (может быть, это было ошибкой). Но распространение на Украину, которое создавало бы абсолютно неприемлемую ситуацию 2000-километровой незащищенной границы с блоком, показавшим способность к агрессии, было неприемлемо, воспринималось почти как причина для большой войны. А Киев пытались втянуть в НАТО в 2007–2008 годах. Стремление видеть Украину в альянсе зафиксировано в его Бухарестской декларации 2008 г., а в последние годы все чаще подтверждалось.

На этом фоне поддержка Западом майдана, свержение Януковича послужили спусковым крючком для упреждающего удара России. Похоже, что для Москвы присоединение Крыма, поддержка повстанцев в Донбассе – действия, нацеленные на предотвращение гораздо более масштабной катастрофы. Удар наносился по логике расширения НАТО, но пришелся и по пустым, конкурентным, но вполне мирным отношениям с Европейским союзом.

Берлин – Москва

Крупным провалом европейской политики является растущая отстраненность, если не скрытая враждебность между Москвой и Берлином. Под вопросом одна из главных несущих опор мирного порядка в Европе – особые дружеские отношения двух стран и народов, построенные Брандтом–Шмидтом–Колем–Шрёдером и их советскими и российскими партнерами. Вторая несущая – Евросоюз, слабеющая ось которого – Берлин – Париж – пока держится, но дает все более заметные трещины. И неизвестно, как и насколько они углубятся, если подрубить российско-германскую опору.

Германия, не отказываясь полностью от национального эгоизма, иногда участвуя в сомнительных акциях – бомбардировки Югославии, Афганистан – построила новую идентичность на защите и продвижении своих интересов преимущественно «мягкой», экономической силой. И преуспела в этой политике, став ведущей силой в ЕС. Помогает и созданная на руинах Третьего рейха, пожалуй, наиболее эффективная в мире политическая система, обеспечивающая развитие и лояльность большинства граждан своему государству.

Россия, вынужденная восстанавливать государственность и идентичность, шла по пути, чуть ли не противоположному современному германскому – старому германскому, в духе Бисмарка. Серьезных попыток разобраться в этом различии исторических опытов и траекторий развития не предпринималось.

Столкновение с Германией вокруг Украины воспринято в российской элите и обществе либо (в наипростейшем варианте) как то, что Агентство национальной безопасности США «подцепило канцлера на крючок», либо – в более утонченном – что Берлин строит Старый Свет под себя и спасает таким образом «германскую Европу», либо, что все более очевидно в желтых СМИ и особенно в блогосфере, что немцы решили создать «четвертый рейх» и считают Украину его частью.

В Берлине полагают, что российская политика в отношении Крыма и Украины продиктована почти исключительно соображениями удержания власти нынешним режимом. А Германия должна вернуть status quo ante, чтобы сохранить европейский мирный порядок, гарантом которого себя считает. В России, стране с более широким, нежели европейский, кругозором полагают, что безрассудство и беззаконие в Югославии, Ираке, Ливии, поддержка Западом самоубийственной «арабской весны» разрушили международный порядок и законность и его либо нужно восстанавливать, либо играть по правилам «закона джунглей». Справедливы или нет существующие представления, роли сейчас не играет. В отсутствии серьезного диалога и попыток разобраться это – доминирующая реальность.

Была ли коллизия неизбежной? В чем-то да, страны и общества не сближались, как в те годы, когда СССР шел к преодолению прошлого режима, а расходились. Но во многом она – продукт провала элит, не захотевших и не сумевших понять друг друга и наметить общие и реалистические цели соразвития.

На кону не только вторая несущая колонна европейского мирного порядка, но и историческое сближение двух народов. Ведь русские простили немцев за чудовищные преступления Второй мировой. Если прошлое вернется, оно вернется и в остальную Европу, где уже нарастает вал антигерманских настроений, континент морально окажется отброшенным на полвека назад. Перед Владимиром Путиным и Ангелой Меркель, несмотря на отсутствие взаимных симпатий, перед русскими и немцами стоит поистине исторический вызов – не допустить возвращения истории.

Перспективы выхода

Разумеется, можно попробовать вернуться в чистом виде к холодной войне – укрепить НАТО, выдвинуть ее передовые силы к российским границам, развернуть новые российские ракеты, восстановить элементы системной конфронтации. Попытаться вооружить Украину или ограничить не только экономическое, но и человеческое взаимодействие между Россией и Западом, еще усугубить, если это возможно, накал взаимной клеветы, лжи.

Отличие от прошлой холодной войны в том, что нынешняя российская элита помнит, как повел себя Запад, после того как Михаил Горбачёв и его соратники решили с достоинством выйти из нее. Иллюзий у нее не осталось. К тому же позиции России, несмотря на разразившийся кризис, прочнее, чем позднего СССР. Накормить население проблем не составит. А противостоит Москве не единый поднимающийся Запад фактически в союзе с Китаем, как тогда, а Запад, оказавшийся в кардинально другой исторической парадигме. Китай же и весь резко усилившийся «не-Запад» скорее симпатизирует Москве. И ожидать, пока все еще более сильный Запад попытается дожать Россию, Кремль вряд ли будет. Так что, если не удастся остановиться и договориться, впереди еще более жесткий кризис.

Украину задушат, а в случае предоставления ей военной помощи, скорее всего, разгромят. А дальше будут смотреть: не вразумятся ли западные лидеры и народы, увидевшие, что нынешние и прошлые руководители привели Европу и мир к войне. Если политика не изменится, возможна дальнейшая эскалация. Она, впрочем, может произойти и из-за очередного «черного лебедя» – непредвиденной катастрофы или провокации.

Но какой будет Европа после столкновения, даже если Россия не выйдет из него «победителем», не хочется даже думать. Все усилия европейцев по построению мирного континента после Второй мировой войны пойдут прахом. Как уже готовы пойти прахом надежды начала 1990-х годов. На таком фоне благонамеренные попытки разрешить украинский кризис, не устранив фундаментальных причин его возникновения, обречены.

Выход, разумеется, есть.

Во-первых, он в совместном открытом и честном анализе интеллектуальных и политических ошибок, сделанных за последние четверть века, и извлечении уроков.

Во-вторых, в признании легитимности различия ценностных установок при общности базовой культуры. Российское и другие европейские общества должны иметь возможность развиваться по своим траекториям и скоростям. Вероятно, что европейцы за пределами России станут под влиянием международной конкуренции более реалистичными и даже консервативными. А российское общество в нормальных условиях двинется к правовому государству, а затем к развитой и полноценной, хотя и своей, демократии.

В-третьих, необходимо понимание, что курс на конфронтацию даже в «лучшем» варианте, без прямого столкновения, обойдется очень дорого. Он будет отвлекать ЕС от необходимой для его выживания внутренней модернизации. А сплотить европейское общество объявлением России общим врагом не получится – оно слишком не хочет конфронтации.

Для России возрастет угроза нежелательно высокой зависимости от Китая, пусть и полусоюзного. Многие в России верят, что конфронтация даст толчок внутреннему развитию. Но пока признаков этого немного. Наоборот, она отвлекает и от внутренних реформ, и от давно назревшего экономического поворота к Азии через развитие Зауралья.

И, в-четвертых, понимание того, что открытие экономического, человеческого, энергетического пространств между ЕС и ЕАЭС, от Лиссабона или Дублина до Владивостока, хоть и не решит всех проблем сторон, но даст импульс к развитию.

В принципе, это и предполагалось российскими предложениями по институциализации ОБСЕ, по вступлению России в НАТО, по подписанию нового договора о европейской безопасности, по созданию Союза Европы, по сближению ЕС и ЕАЭС на основе диалога и выравнивания правовых и регулятивных норм, поступательного открытия рынков. Такие идеи не противоречат особым отношениям Евросоюза и Соединенных Штатов, а России с Китаем, если не пытаться их намеренно противопоставлять, как крайне недальновидно делали до сих пор.

Представляю, что нужно предлагать, но предлагать стоит совместно. Но уже сейчас нужно напомнить, чего делать не стоит.

Нельзя возвращать в центр отношений ограничение вооружений. Оно возродит блоковое мышление и ремилитизирует европейскую политику, как это уже было в конце 1980-х годов.

Не надо обходить существующую общеевропейскую организацию – ОБСЕ. Но нельзя поручать ей, несущей печать холодной войны и собственную институцинальную память, саму себя реформировать. Эта реформа должна идти в рамках ОБСЕ, но исходить извне. ОБСЕ – важный практический инструмент, незаменимый для того, чтобы распутывать узлы локальных конфликтов, использовать отработанные механизмы для снижения напряженности и стабилизации ситуации в очагах противостояния, если таковые возникают. Это достаточно важная миссия, чтобы сосредоточиться на ней, а не пытаться «нагрузить» ОБСЕ еще более масштабными функциями европейского управления.

Не стоит повторять хельсинкский процесс. Он может на долгие годы привести к блоковой дипломатии с неочевидным результатом. Лучше поручить подготовку нового договора группе экспертов. Тексты можно потом утверждать на высшем уровне.

Стоит подумать и вот о чем. Европа – не центр мира и не изолированная территория, где решается его судьба. Ее проблемы сегодня – часть сложной глобальной системы, где все влияют на всех. И пытаться рассматривать Европу отдельно от Евразии, от Ближнего Востока невозможно, слишком переплетены процессы. Возможно, как когда-то частью общеевропейского процесса стали США и Канада, сейчас стоит подумать над тем, чтобы вовлечь в обсуждение Китай и другие ключевые страны Центральной и Восточной Евразии.

В новой архитектуре должно найтись место и странам, расположенным в зоне между Россией и ЕС/НАТО, и признанию части непризнанных государств, и координируемым усилиям по решению замороженных конфликтов и, что немаловажно, – совместным и согласованным усилиям по удержанию Украины от социального и государственного распада, по превращению ее в территорию сотрудничества, а не борьбы.

Разумеется, в условиях нынешнего зашкаливающего недоверия такая перспектива кажется иллюзорной. К тому же политика США пока, похоже, нацелена на углубление раскола Европы. Но именно отсутствие перспективы по-настоящему совместной работы на протяжении последних двадцати лет было одним из ключевых факторов, приведших к нынешнему провалу.

Когда архитекторы европейской интеграции и поддержавшие их дальновидные американцы выдвинули в конце 1940-х – начале 1950-х гг. идеи, приведшие к созданию Европейского объединения угля и стали, затем ЕЭС и ЕС, страны и народы Европы почти сплошь ненавидели друг друга и все – Германию. Но отцы-основатели имели мужество выдвинуть прорывные идеи. И они привели к созданию мирного порядка на значительной части территории Европы.

Двадцать пять последних лет были потрачены почти что попусту. Мир стал опаснее, Европа стоит перед угрозой нового раскола и ослабления, а то и большой войны. И она лишена возможности единого влияния на этот мир. Без новой большой идеи, объединяющей европейские народы на пути к пусть далекой, но осязаемой, а главное – общей цели, Европа неизбежно начнет колоться по линиям старых и новых разделов. Украинский кризис и его демоны будут распространяться.

Если лидеры России, остальной Европы, Соединенных Штатов, тех, кто захочет к ним присоединиться, поставят перед собой такую цель, будет неизмеримо легче работать и в минском, и в нормандском, и в любом другом формате, чтобы ограничить и прекратить конфликт на Украине, а потом помочь ей строить будущее. Без общей цели, боюсь, мы обрекаем на худшее и народ Украины, оказавшейся на границе нового разлома, и всю Европу.

Трудности велики, многие возможности упущены. Но пробовать надо. Иначе и русские, и другие европейцы откажутся от еще одной общей ценности – веры в разум.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2015 > № 1363809 Сергей Караганов

ШОС пугает Запад Ираном

Летом в Уфе состоится саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), основанной в 2001 году лидерами России, Китая, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана. Наблюдателями и партнерами по диалогу ШОС являются восемь стран, и количество соискателей соответствующих статусов растет. А на вступление в ШОС, численность населения которого составляет два миллиарда человек, подали заявки Пакистан, Индия и Иран. Как ожидается, вопрос расширения организации будет рассмотрен на уфимском саммите. Но прогнозировать, станут ли эти три страны полноценными членами организации уже в текущем году – сложно. Особенно это относится к Ирану, наиболее заинтересованному в членстве в ШОС.

Отношение к этой стране внутри ШОС двойственное, поскольку против нее действуют санкции ООН, и вопрос разрешения иранской ядерной программы завис в воздухе. К тому же для вступления в ШОС требуется согласие всех его участников, но, вероятно, не все они хотят видеть Иран в своих рядах.

Хотя для политических тяжеловесов ШОС – России и Китая – членство Ирана видится более чем желательным. Россия, кстати, дала понять, что поддержит на саммите в Уфе заявку на членство Ирана в организации. Неизвестно, однако, как поступит Казахстан. А для Запада, и, в первую очередь, для США полноправное участие исламской республики в ШОС сродни региональному геополитическому перевороту. Это означает, что Запад торгуется или вскоре начнет торговаться, в основном, с Россией и Китаем, по вступлению – не вступлению Ирана в ШОС.

Чего, собственно, опасается Запад? В первую очередь, того, что участие Ирана в организации, в которой представлены два постоянных члена Совета безопасности ООН, будет способствовать созданию новой региональной архитектуры безопасности, сильно снижающей шансы США на усиление своего влияние в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Кроме того, со вступлением Ирана в Шанхайскую организацию она, так или иначе, приобретет имидж регионального антизападного блока, и идея Запада по продвижению "цветных революций" в государства – члены ШОС, станет труднореализуемой.

Запад, вероятно, также отдает себе отчет в том, что участие Ирана в ШОС может оказаться полезным для отношений этой организации с исламским миром, где Тегеран пользуется определенным авторитетом. И вообще, членство Ирана в ШОС означает усиление экономического потенциала этой организации и его энергетической безопасности. Напомним, что Иран по запасам природного газа занимает второе место в мире, а по запасам нефти – пятое. К этому следует добавить, что стратегически важное географическое положение Ирана делает его, среди прочего, региональным транспортным центром – логистическая инфраструктура здесь довольно хорошо развита.

Но почему Иран так рвется в Шанхайскую организацию? Вероятно, для него участие в ШОС означает защиту от военной интервенции, в первую очередь, со стороны США, хотя Шанхайская организация официально и не является военно-политической структурой. Между тем одним из основных направлений ее деятельности провозглашена борьба с терроризмом, сепаратизмом, наркотрафиком и обеспечение безопасности государств-членов.

Для этого в Ташкенте была создана Региональная антитеррористическая структура (РАТС). При этом ШОС заявила, что, хоть и не планирует стать военным блоком, но повышение угрозы терроризма, экстремизма и сепаратизма делает необходимым "полномасштабное вовлечение военных сил". Организация также подписала соглашение с ОДКБ по вопросам безопасности. Выводы из этого можно сделать разные, вплоть до обещания государств ШОС не дать друг друга в обиду – времена-то "брутальные".

Следующим стимулом для Ирана в контексте ШОС является экономический. Если в организацию вступит Индия, что ожидаемо, Иран станет участником огромного рынка – не будем забывать о колоссальных возможностях России и Китая. О том, что в составе ШОС Иран станет участником выстраивания новой архитектуры безопасности, сказано выше, равно как об усилении его влияния в регионе с параллельным снижением влияния США. Собственно, дивиденды от вступления в ШОС для Ирана налицо, тем более, что его ядерная программа, с одной стороны, повышает его авторитет в регионе, а с другой – делает уязвимым и находящимся в позиции постоянной защиты от внешнего вмешательства.

А что даст Иран Шанхайской организации и, в первую очередь, России? Во-первых, он имеет большой опыт борьбы с наркотиками, распространяемыми из Афганистана. Во-вторых, Иран может быть использован государствами ШОС, в частности, Россией, как средство давления на США. А если загадывать на отдаленную перспективу, Иран может усилить исламский сегмент организации и несколько сдержать активность Китая на евразийском пространстве.

Участие Ирана в ШОС также позволит контролировать его внешнеполитическую деятельность, то есть отдалить от Запада, который хочет править балом в Тегеране, что смешало бы все геополитические расчеты Москвы.

Касаясь темы необходимости Ирана для ШОС, Iran.Ru, в частности, пишет: "… Участие Тегерана в качестве полноценного члена ШОС позволит сгладить возникшие в этой организации противоречия вокруг реализуемой Китаем грандиозной программы "нового экономического пространства Шелкового пути".

И далее: "Сегодня членство Ирана необходимо, в первую очередь, самой этой организации. Для Тегерана это шанс активного участия в наиболее реальной из существующих интеграционной площадок. Для ШОС – возможность реализовать действительно прорывные проекты, позволяющие, к тому же, перевести российское недовольство "несправедливым мироустройством" в весьма практическую плоскость".

"Несправедливость мироустройства" в последнее время стало для России темой не менее актуальной, чем для Ирана – обе страны функционируют в условиях санкций, и совместное участие "отверженных" в ШОС может дать хороший политический и экономический эффект. Но Россия и Казахстан все же, видимо, склонны расценивать Иран не столько в качестве партнера, сколько конкурента, что, в некотором роде, понятно. И тут важно решить: принимать Иран в ШОС, уравновешивая его внутри организации и используя все его плюсы, или не принимать, прикрывшись санкциями, и дав возможность Западу насладиться провалом стратегического вектора Москва-Тегеран-Пекин, которого он крайне опасается.

Пока же генеральный секретарь ШОС Дмитрий Мезенцев обещает, что на саммите в Уфе "примут ряд политических решений, которые касаются расширения организации". По его словам, юридических препятствий для вступления в ШОС Индии, Пакистана и Ирана не существует.

Заявление это звучит для Ирана достаточно обнадеживающе. Но если Запад действительно доторгуется с государствами ШОС по участию – не участию Ирана в этой организации, в государствах Центральной Азии и во взаимоотношениях России с Ираном наступит новый и вряд ли удачный этап. В таком случае с большой долей вероятности можно прогнозировать, что особой близости с ШОС будет добиваться Турция, не скрывающая вообще, а в контексте ШОС и Евразийского союза – в частности, претензии на расширение своего влияния в тюркском мире.

Но, надо думать, на данном этапе Иран может придать ШОС гораздо больше веса и авторитета, чем Турция, что не исключает тесные связи Анкары с Шанхайской организацией сотрудничества.

Ирина Джорбенадзе

Иран > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 19 февраля 2015 > № 1299295 Ирина Джорбенадзе

Нурсултан Назарбаев: “В казахстанской экономике кризиса нет”

Мы ощущаем влияние глобального кризиса, в казахстанской экономике кризиса нет, уверен Президент республики Нурсултан Назарбаев. В среду в ходе расширенного заседания правительства глава государства выразил уверенность в том, что страна способна выдержать все внешние негативные влияния, при этом обновляя и модернизируя свою экономику. Вместе с тем казахстанский лидер призвал правительство и акимов к экономии денежных средств, попутно подчеркнув, что доверяет каждому члену нынешнего Кабинета министров, и призвав казахстанцев верить официальным лицам, а не распространителям слухов.

Открывая расширенное заседание, глава государства подчеркнул, что в казахстанской экономике как такового отдельного кризиса нет. “Глобальный кризис имеет внешний фактор. Первый отрицательный фактор - это снижение в мире цен на нефть более чем в два раза, снижаются мировые цены на наши основные экспортные товары: металлы, удобрения и другое, - сказал г-н НАЗАРБАЕВ. - Второй важнейший фактор - это экономический кризис, обесценение российского рубля, рецессия в России”, - добавил он. И тут же предложил сопоставить ситуацию в Казахстане с положением в странах - участницах Организации по экономическому сотрудничеству и развитию, куда входят наиболее развитые страны и где тем не менее зарегистрировано 43 миллиона безработных. “В Еврозоне безработица 11,5%. Видите? Общая мировая такая ситуация, а мы часть всего мира и на нас не влиять это все не может. Вот мы и ощущаем”, - пояснил Президент. По его оценке, несмотря на мировой кризис и политические проблемы в мире, Казахстан завершил 2014 год с положительным результатом.

“Я поручил принять ряд мер антикризисного характера. Активизировано было в прошлом году партнерство с международными финансовыми организациями, которые полностью поддерживают нашу страну, заключены рамочные соглашения больше чем на $8 миллиардов. Была проведена широкомасштабная реформа системы государственного управления”, - констатировал г-н Назарбаев.

Президент обратился к национальным компаниям и холдингам с призывом поддержать тенге путем продажи иностранной валюты. Одновременно он призвал крупные предприятия не сокращать рабочие места либо в случае увольнения предлагать сотрудникам альтернативную работу. “Для рабочего человека самое главное - сохранить его рабочее место, я как бывший рабочий говорю. Нужно для заработка направить его на это время куда-то, если он добровольно уйдет. Но я обращаюсь ко всем руководителям компаний, если будете вынуждены снижать производство и вынуждены сокращать людей, то сохраните рабочее место, пока они будут работать, может быть, в другом месте… Это для человека, для его семьи принципиально важно”, - подчеркнул он. После чего с докладами о текущей ситуации и принимаемых правительством мерах выступили члены Кабинета министров. В частности, первый вице-премьер Казахстана Бакытжан Сагинтаев сообщил, что правительство ведет переговоры с российской стороной по ситуации, сложившейся во взаимной торговле, где из-за снижения курса российского рубля продукция казахстанских производителей стала неконкурентоспособной в сравнении с подешевевшими российскими товарами.

Он также сообщил, что с учетом кризисных явлений в России и снижения цен на нефть предприниматели дополнительно поднимают вопросы, требующие оперативных решений со стороны правительства в этом году. “Первый из них касается точечной поддержки предприятий через предоставление понижающих коэффициентов на тарифы на электроэнергию и железнодорожные перевозки, предоставление льгот на объекты торговли. Эти вопросы прорабатываются в рамках плана мероприятий по поддержке промышленных предприятий на 2015 год”, - уточнил г-н САГИНТАЕВ. По его словам, оперативно были приняты решения по предоставлению льготных тарифов на железнодорожные перевозки, электроэнергию для отдельных предприятий, продление запрета на вывоз лома и золотосодержащего сырья на 5 месяцев. “Далее - это обеспечение сбыта продукции через усиление требований по местному содержанию, заключение долгосрочных контрактов с нацкомпаниями и системообразующими предприятиями”, - добавил он.

По информации вице-премьера, с отечественными предприятиями заключен 121 меморандум на сумму Т960 миллиардов по расширению местного содержания нацкомпаниями, системообразующими предприятиями и акиматами. “Это без учета Т800 миллиардов по заключенному в декабре прошлого года меморандуму между акиматом Алматы и “Самрук-Казыной” на 2015 год, - уточнил он. - Третий вопрос касается доступа к финансированию и кредитования банками оборотных средств по действующим проектам.

По этому вопросу правительством совместно с Нацбанком принимаются меры по увеличению тенговой ликвидности для банковской системы и других финансовых институтов”, - добавил г-н Сагинтаев. А министр по инвестициям и развитию Асет Исекешев сообщил, что правительство совместно с акиматом Карагандинской области и руководством АО “АрселорМиттал Темиртау”, объявившего недавно о снижении заработной платы своим сотрудникам, но затем отказавшегося от этого, ищут варианты увеличения сбыта продукции этой компании на внутренних и внешних рынках.

По сведениям главы Министерства по инвестициям и развитию, до конца текущего года в Казахстане планируется сохранить объемы производства цинка, свинца, меди. “Небольшой рост мы ожидаем по аффинированному золоту, ферросплавам. Остаются риски по меди из-за снижения цен, по железнорудному сырью - из-за снижения спроса в Китае, - продолжил г-н ИСЕКЕШЕВ. - По меди, по “Казахмысу”, остановлены два низкорентабельных рудника, но физический объем производства будет сохранен. Рабочие специалисты будут направлены на новые объекты, которые будут введены в этом году, или на переподготовку кадров. По ССГПО (Соколовско-Сарбайское горнопроизводственное объединение. - Прим. авт.) контракты, которые есть, даже если будет небольшое снижение по сравнению с прошлым годом, позволят обеспечить стабильную работу предприятия на год”, - добавил он. В химической промышленности, согласно его утверждению, благодаря мерам поддержки, принятым государством, ожидается сохранение производства на уровне прошлого года. “Есть небольшие риски по “Казфосфату” из-за ситуации в Европе и России, но даже при снижении по сравнению с прошлым годом также сохраняется коллектив и рабочие места”, - добавил глава МИР.

Он также сообщил, что в настоящее время Казахстан ведет переговоры с иностранными инвесторами об их участии в проектах, реализуемых в рамках второй пятилетки ГПФИИР. “Это около ста компаний с проектами на сумму более $40 миллиардов, 60 из них уже находятся в карте (карте индустриализации Казахстана. - Прим. авт.), - сказал г-н Исекешев.- С председателем КНР проработаны свыше 40 проектов. Работу проводим с инвесторами из Турции, ОАЭ, России и других стран. Продолжается точечная работа по привлечению крупных компаний из Южной Кореи, США, Великобритании, Франции”, - заключил он. А министр энергетики Владимир Школьник сообщил, что его ведомство до конца марта текущего года обещает принять меры по оптимизации налогообложения нефтедобывающих компаний. По его словам, в связи с этим возможна также корректировка рабочих программ недропользователей.

После небольшого перерыва в совещании глава государства поручил правительству сократить расходы республиканского бюджета на 2015 год на Т700 миллиардов, призвав к “жесткой бюджетной политике и экономии во всем, где это возможно”. “Когда было хорошо, продукты и металлы продавались, мы хорошо жили и расползлись. Тратили налево и направо. Надо жить по средствам. В эти сложные времена надо ужаться немножко. Один из главных элементов антикризисных мер - оптимизация. Предложения и инициативы давайте отложим до лучших времен, а доведем до конца то, что уже начали. Это касается госорганов, акиматов, нацхолдингов и нацкомпаний, госпредприятий”, - подчеркнул г-н Назарбаев. При этом он отметил, что не должны быть задеты социальные обязательства перед народом. И дополнительно поручил кабмину создать резерв для срочных оперативных мер в объеме Т250 миллиардов, а также дополнить программу “Нурлы жол” новыми антикризисными мерами. “Это поддержка отечественного машиностроения, наших экспортеров, подведение инфраструктуры для МСБ, увеличение государственной поддержки АПК, меры по защите внутреннего рынка и другие”, - отметил президент, дав на выполнение этого поручения членам Кабмина месяц. Одновременно президент подчеркнул, что Казахстан способен выдержать любой кризис. “Кризис мы говорим, да? А мы опять используем кризис для создания сов-ременной инфраструктуры и ввода многомиллиардных активов, - заметил глава государства. - В мире будут останавливаться заводы, освобождаться рабочие места, кризисная ситуация, а мы глобально строим Казахстан за это время. В 2007-2009 году кризис был жестким, но кризисы долгими не бывают, последний кризис 2007-2009 годов был два года, и этот кризис будет максимум 2-3 года. У нас есть все возможности выдержать, выйти, построить эти объекты более мощными. Это все мы делаем потому, что Казахстан способен на эту работу, имеет силы, возможности и ресурсы. Все необходимые инструменты поддержки государство предоставляет, средства выделены, условия созданы, необходимо всем немедленно приступить к работе”, - добавил он и подсказал правительству, где именно и на чем можно сэкономить. “Можно ужаться в мегапроектах, всяких юбилеях, которые мы проводим, и нормально учить детей и лечить, - считает г-н Назарбаев. - Юбилеи у нас - такая любовь всеобщая, как юбилей, так все туда: участвовать в собраниях, сидеть на банкетах - где в мире так проводят юбилеи, как мы проводим?! Надо отмечать великие даты, говорить в печати, на телевидении, организовывать научно-практические конференции. Но организовывать вселенские тои, тысячи юрт в степи ставить - это что юбиляру дает, скажите мне?”, - обратился он к членам правительства.

По его мнению, в современных условиях “через СМИ так можно память этих людей знаменитых, наших предков чтить, что ничто с этим не может сравниться”. “Поэтому, Бердибек, ты посмотри на это дело, я за то, чтобы так проводить”, - обратился президент к вице-премьеру Бердибеку Сапарбаеву. После чего вернулся к вопросу вытеснения с внутреннего рынка казахстанской продукции подешевевшей российской: по его мнению, необходимо возобновить практику проведения форумов по казахстанскому содержанию и запустить акцию “Сделано в Казахстане”. “Во всех торговых сетях надо, чтобы появилась секция казахстанских товаров - акимам областей за этим проследить. Давайте обратимся ко всем казахстанцам в этой сложной ситуации быть патриотами и покупать наши товары. Косвенно это будет помощь нашей экономике”, - сказал г-н Назарбаев. При этом он особо подчеркнул, что трудности, возникшие в настоящее время у казахстанских производителей, не связаны с функционированием Евразийского экономического союза. “Сегодня на фоне ослабления рубля и нарастающего давления товаров наносится ущерб нашим производителям. Это ничего общего не имеет с ЕАЭС. Это наше стратегическое направление. Создавая союз, мы говорили, что жизнь будет вносить коррективы. Сейчас такое случилось, и считать, что это вина Таможенного союза и ЕАЭС - это полное дилетантство”, - сказал он.

Глава государства отметил, что сейчас Россия в связи с санкциями “в тяжелом состоянии оказалась”. “Эти варварские санкционные дела никому не помогают. Европа теряет $25 миллиардов, Россия - $41 миллиард. Я уверен, мы уверены, что Россия выйдет с честью из этой ситуации и будет развиваться и процветать, а мы вместе с ней”, - пояснил Назарбаев. По его мнению, складывающаяся ситуация “сравняется” во втором-третьем квартале текущего года. В связи с чем призвал казахстанцев не верить слухам о якобы совсем тяжелом положении экономики. “Я еще раз объявляю казахстанскому народу - ничего мы скрывать не будем, будут трудности - вместе с народом будем переживать и скажем, что надвигается. И никто другой не скажет вам, который не отвечает ни за что, болтает языком как помелом. Надо доверять официальным лицам, а не слухам, которые ходят вокруг нас, - сказал он.

Он также призвал чиновников не превращать работу в бизнес и раздачу государственных денег своим фирмам, знакомым, друзьям и родственникам. “Сегодня, к большому моему сожалению и огорчению, должен говорить о том, что три акима области находятся под следствием именно по этой причине. Ряд руководителей министерств, ведомств также привлекается к уголовной ответственности”, - напомнил он, потребовав, чтобы при приеме на государственную службу соблюдался закон и соответствующие процедуры. “Говорят, команду собираем. Команда потом превращается в банду, как в Атырауской области. Сейчас мы работаем в новых условиях административной реформы, реформы государственной службы. Там есть специальный порядок, там есть резерв, только оттуда назначать, и не смейте кого-то со стороны назначить на работу. Делайте, как в законе написано! - отрезал президент. - Когда руководители себя подводят и приходится их привлекать к ответственности, мне лично больно. Ладно, меня подвели, потому что я растил, выдвигал, но они и себя подвели. Сегодня от исполнительной власти граждане ждут конкретные, эффективные дела. Давайте их покажем. Задача каждого акима и члена правительства - работать, засучив рукава”, - отметил он, подчеркнув, что доверяет каждому члену нынешнего кабмина.

По окончании заседания в интервью журналистам председатель Национального банка Казахстана Кайрат КЕЛИМБЕТОВ заявил, что казахстанский центробанк сохранит существующий коридор колебаний курса тенге по отношению к доллару США, а в случае изменений на внешних рынках капитала не допустит одномоментной девальвации. Министр же национальной экономики Ерболат ДОСАЕВ сообщил, что вместе со снижением расходной части бюджета правительство готовит и снижение экспортной таможенной пошлины - с $80 до $60 за тонну. А глава Минсельхоза Асылжан МАМЫТБЕКОВ заявил журналистам, что Казахстан будет наращивать объемы экспорта мяса. После обеда в среду Премьер-Министр Казахстана Карим Масимов провел оперативное заседание правительства, в ходе которого дал ряд поручений по реализации задач, поставленных президентом на расширенном заседании правительства, сообщила пресс-служба главы Кабмина. “Глава государства ждет от нас четкого исполнения всех поручений, которые были даны. Сейчас мы должны засучив рукава продолжать работать”, - сказал г-н Масимов, обращаясь к членам Кабмина. Оксана Кононенко

Казахстан > Госбюджет, налоги, цены > panoramakz.com, 12 февраля 2015 > № 1341194 Нурсултан Назарбаев

Глава Росстандарта: «Нельзя просто взять и ввести европейский стандарт».

В 2015 году в России должна заработать новая версия законодательства, описывающего стандарты и стандартизацию. Руководитель Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии (Росстандарт) Алексей Абрамов рассказал в интервью «Коммерсанту» о том, что изменится с его принятием и для чего правительству потребовались реформы в этой сфере.

– Что сейчас происходит с законом?

– Первое чтение закона прошло, сейчас идет активная подготовка ко второму. Есть некоторые вещи в тексте, которые мы обязательно должны откорректировать, улучшить те правовые институции, которые там закреплены, и, самое главное, учесть пожелания других участников согласительных процедур, в том числе бизнеса, с тем чтобы мы получили максимально сбалансированный и рабочий документ, с которым нам предстоит жить. Закон разрабатывался Росстандартом и Минпромторгом. Мы широко обсуждали его со всеми заинтересованными экспертами, научными и бизнес-сообществами. Обсуждение законопроекта показало, что он поддержан всеми фракциями Госдумы. Он был принят единогласно в первом чтении.

– В чем необходимость принятия нового закона о стандартизации уже после завершения реформы техрегулирования?

– Во многом это придаст новый правовой смысл национальной стандартизации, поскольку мы больше десяти лет жили по правилам только технического регулирования и воспринимали стандартизацию как элемент технического регулирования. Но техническое регулирование – лишь одна из областей применения стандартов, и не самая основная. Мы продолжаем обеспечивать задачи технического регулирования, как национального, так и наднационального, в рамках Евразийского экономического союза. Уже принято более 50% стандартов в обеспечение техрегламентов. Но мы считаем, что передовые государства – если они заинтересованы в будущем, в развитии отраслей промышленности, в развитии секторов экономики, – должны думать о стандартах, не только связанных с минимальным уровнем безопасности, но и о тех, что позволят предприятиям развиваться.

Методологически неверно слепо копировать зарубежный опыт. Мы должны его учитывать, но должны и понимать наличие внутренних технологических ограничений в национальной экономике на импорт внешних наработок. Нашу промышленность, наше сельское хозяйство и другие отрасли экономики необходимо обеспечивать стандартами, которые последовательно позволят этим отраслям прийти к должному уровню оснащения, должному уровню организации технологических процессов. Нельзя просто взять и ввести, например, европейский стандарт в какой-то области, не оценивая экономических рисков, которые могут быть. Можно просто убить работающего в этой области российского производителя, если сообщить ему, что с завтрашнего дня он должен отвечать этим требованиям. Но нельзя и бесконечно долго смотреть на использование устаревшего стандарта, рассчитывая, что без внешнего воздействия производитель решит сам вылезти из ямы.

Очень многим нужно помогать не только деньгами, но в том числе и выставляя определенные планки развития. Стандарт — в том числе такая планка.

– Что закон о стандартизации поменяет для госсектора, в котором следование стандартам всегда строже, чем в частном секторе экономики?

– Две ключевые вещи, которые вытекают из закона о стандартизации. Первое – это решение проблемы необязательности стандартов при сохранении у государства возможности включения государственного регулирования в этой сфере. Законопроект создает конкретный правовой институт в этой сфере – допустимость ссылок на национальные стандарты в нормативных актах правительства и нормативных актах ведомств. Законом определено: когда госведомство является в конкретной области экономической активности регулятором, оно может не придумывать ничего нового, а брать за основу национальный стандарт.

Чем заканчивается у нас обычно сейчас разработка любых нормативных актов с технической составляющей? В эту техническую составляющую начинают погружаться юристы, экономисты, бухгалтера и так далее, не понимая сути вопроса, они начинают выправлять новые нормы стилистически, лингвистически – и в итоге просто искажают смысл этого регулирования. Мы хотим эту процедуру изменить и сделать возможным для любого министерства или правительства в целом включение прямых ссылок на конкретный национальный стандарт. Мы считаем, что это ускорит процедуру разработки нормативных актов и позволит юристам сконцентрироваться на юридических вопросах, инженерам – на технических. ГОСТ – это продукт взаимного непротивления большого количества технических специалистов. Его не надо создавать заново вне этой системы.

Вторая важная вещь в пакете законопроектов по стандартизации – две поправки к законодательству о госзакупках, ФЗ-44 и ФЗ-223. Согласно этим поправкам, заказчик в документации о госзакупке должен преимущественно ссылаться на конкретные стандартные показатели ГОСТа. Если же это невозможно – а это действительно объективная реальность, может закупаться какая-то продукция, не вписывающаяся в рамки ГОСТа – просто нужно объяснить, почему стандарт неприменим. Если вы не используете ГОСТ, напишите почему.

Это позволит немного повысить дисциплину госзакупок. Мы же видим – то, что государство заказывает, описывается в миллиметрах, в тоннах, в описании фигурируют какие-то непонятные функции закупаемого предмета. А проще взять и указать ГОСТ на этот объект.

Когда государство закупает автомобиль или скрепку, то ГОСТ на эти объекты уже существует. Стандарты можно рассматривать просто как интерфейс для обеспечения закупок.

– Сейчас бизнес активно сопротивляется любым новым видам госрегулирования, видя в этом дополнительные административные издержки. Может ли в антикризисной логике быть отменено принятие законопроекта?

– Напротив, закон можно рассматривать как часть антикризисного пакета. Сегодня мы, по сути, находимся в стартовой позиции, когда нужно начинать «с нуля» – и при этом догнать и перегнать конкурентов. Чтобы быстро – и даже очень быстро – двигаться в этом направлении, нужно оптимизировать не только ресурсные, но и временные издержки. Это позволят сделать стандарты. Новый закон о стандартизации даст возможность использовать готовые решения, быстро адаптировать их под текущие потребности и запускать в режиме непрерывного производственного процесса. В этом смысл реформы на текущий момент. И реальная возможность преодолеть экономические последствия вызовов текущего времени, возродить отечественную экономику в новом качестве.

Уместно провести аналогию с новой экономической политикой начала XX века. Перед страной стояли столь же амбициозные задачи: запуск новых производств, модернизация всей промышленности, борьба за рынок. Но если их решать «нестандартизированными» способами – поисками новых решений, экспериментальными технологиями и т. п., требуемого эффекта в короткие сроки не получить.

– То есть бизнес не может избежать новых издержек в этой сфере?

– Где-то мы стимулируем работу по стандартизации деньгами, где-то уговорами. Наша долгосрочная задача – сместить акценты с государственного финансирования системы стандартизации на бизнес-финансирование. В конце концов, государство в сфере стандартизации должно финансировать только то, что нужно именно государству.

– Правительство с 2016 года запускает реформу экологических платежей, в основе которой – стимулирование перехода производителей в РФ на наилучшие доступные технологии. Насколько закон о стандартизации связан с этой реформой?

– Наши задачи скоординированы с этими программами. По той же теме НДТ Минпромторг будет двигать определенную промышленную политику, мы будем инструментом реализации ее через наши возможности – через справочники НДТ отсекать в определенном временном отрезке применение устаревших технологий.

Как центральное звено разработки справочников НДТ Росстандарт видит и технические рабочие группы, аналоги технических комитетов по стандартизации, в которых будет организована работа по конкретным отраслям производства. На выходе должны появиться те самые справочники по НДТ, которые и будут положены в основу государственной промышленной политики и экологической политики.

Естественно, современное государство в современной экономике не может жестко диктовать, как предприятию нужно организовывать технологический процесс. Государство будет лишь показывать то, что оно готово стимулировать. Лишь там, где мы говорим о каких-то совсем устаревших технологиях – например, это может касаться энергетики, – такие предприятия будут вынуждены закрываться. Там же, где стандарты являются некоторой планкой, которую мы устанавливаем, то есть где государство не будет использовать стандарты как инструмент стимулирования и давления, дальше – дело бизнеса, каким образом бизнес эти стандарты применяет на практике.

Но не стоит забывать: юридическая и правовая природа стандарта – это соглашение, исполняющееся добровольно. Во всем мире стандарты – это документы добровольного применения. Во всем мире не государство, а сам бизнес выступает главным разработчиком стандартов. В России он также должен делать стандарты под себя. Лидер в отрасли заботится о своем рынке, работает в сфере стандартизации и тем самым продолжает экспансию на этом рынке – ему это выгодно, это совершенно нормальная практика.

– Кто из российских компаний сейчас активно инвестирует в стандартизацию по предложенной схеме?

– Самый яркий пример – наша трубная промышленность. Они же – передовые разработчики стандартов, заинтересованные не только в национальной стандартизации, но и в международной. Можно делать сколько угодно хороших классных стандартов в России, но это не будет позволять предприятиям-разработчикам выходить на зарубежные глобальные рынки.

Росстандарт, в свою очередь, является проводником, который обеспечивает взаимодействие интересов наших предприятий на международных площадках – в таких организациях, как ISO, Международная электротехническая комиссия, европейские органы по стандартизации.

– Традиционно Россия – технологически часть Европы и ее инженерной культуры. В какой степени сейчас европейские институты стандартизации воспринимают Россию как «свою» территорию?

– Естественно, Европа заинтересована в России как в огромном рынке, и основная задача ЕС в этой сфере – добиться того, чтобы европейские стандарты применялись в России. При этом, как показывает практика взаимодействия Евросоюза с Украиной, позиция европейских стандартизаторов довольно однозначна: «Если кто-то с нами работает и кто-то хочет применять европейские стандарты, других стандартов в этой области быть не может». Для них это абсолютно точно захват рынка, именно так они и воспринимают Россию. Поэтому наше мнение о применении в России стандартов ЕС – осторожное. Мы готовы применять в РФ европейские нормы стандартизации. Есть компании, которые работают в России – и с российским капиталом, и с привлеченным в Европе – мы готовы им такие возможности дать. Но это не значит, что мы должны отсекать тех, кто по разным причинам не готов пока перейти полностью на другую технологию, предполагаемую стандартами ЕС. Это действительно не везде экономически обосновано.

– В последнее десятилетие мир довольно сильно приблизился к единому торговому пространству. В какой степени Росстандарт готов к тому, что за этим последует и всеобщая гармонизация технических стандартов?

– Наша программа по развитию стандартизации напрямую связана с программой социально-экономического развития страны. Мы не можем разрабатывать то, что считаем по каким-то причинам важным и нужным, в отрыве от конкретных экономических потребностей страны. Если Росстандарту будут поставлены задачи в рамках каких-то новых интеграционных процессов, мы эту задачу готовы выполнять.

Если говорить о разных «центрах силы» в мире, их подходах к гармонизации стандартов и их влияния на внешнюю торговлю – мы проводили анализ с этой точки зрения и знаем точно, что в России степень гармонизации стандартов с международными – раза в два выше, чем аналогичные показатели в США. Наши американские коллеги даже стратегически не видят в качестве цели установление субординации с международными документами. В США центров стандартизации огромное количество, они сами стали мировыми центрами стандартизации в разных областях – например, в области нефтегазового оборудования. Их стандарты во многом являются уже стандартами, которые действуют везде. Мы, честно говоря, на это смотрим прагматично. Если будет сохранен статус-кво, мы будем работать в условиях интеграции с теми традиционными торговыми партнерами, которые у нас сейчас есть. В целом сохранился и такой действенный инструмент принятия единых стандартов, как механизмы внутри СНГ.

– Стандартизация в СНГ работает только в теории, как наследство постсоветской интеграции?

– На практике мы сейчас больше половины стандартов из годового объема их производства как раз делаем на площадке СНГ. Это где-то тысяча стандартов в год, они обеспечивают потребности технического регулирования. Это также важно для Таможенного союза – не только страны ЕАЭС, но и, например, Украина тоже участвует в этой работе, у всех стран СНГ есть право голоса и право применять стандарты на своей территории. Это важно для торговых операций между странами.

– При создании Таможенного союза в России многие опасались, что практика импорта европейских принципов техрегулирования может открыть рынок РФ для Европы в большей мере, чем этого желало бы правительство. Насколько эта проблема актуальна для института стандартизации?

– Мне кажется, что Казахстан в этом смысле для транзита европейских товаров и трансфера европейских технологий – не самая удобная территория, даже чисто с географической точки зрения.

– Китай также неудобен для этого, тем не менее это работает.

— В Китае нет проблем произвести что угодно. По факту это сейчас мировой производитель, который может сделать что угодно по любым правилам.

– А другие страны Таможенного союза?

– Белорусы очень сильно ориентированы на Европу, у них тоже очень много есть документов, которые, по сути, являются копией с европейского законодательства. Впрочем, много стандартов РФ тоже сделаны на базе европейских. Ничего неверного в этом нет. Мы просто не хотим делать это вслепую, «методом замены обложки».

– В целом, видит ли Росстандарт себя возможным проводником протекционистской политики?

– На этот вопрос нельзя точно ответить «да» или «нет». Мы не протекционисты и не либералы. В силу специфики нашей работы мы не просто являемся национальным органом по стандартизации, каких много в мире, мы – государственный орган по внедрению стандартов. Вопрос сокращения зависимости российской промышленности от импортного давления будет поставлен и перед нами. Но это совершенно не значит, что мы его будем решать неправовыми методами и выстраивать технические барьеры в торговле, за которые мы будем потом подвергнуты критике на площадке ВТО. Мы этого, естественно, делать не будем. Но ориентиры, которые перед нами ставит наше руководство, мы должны видеть.

– Российские строительные компании никогда не скрывали, что стандарты в сфере строительства и производства стройматериалов для них – эффективная мера защиты российского рынка от иностранных конкурентов. Собираетесь ли вы в этом что-то менять в ближайшее время?

– Прежде чем отвечать на этот вопрос, мне кажется, что надо просто в понятиях разобраться. Некоторые строители используют понятие стандартов как собирательное: это в целом вообще все регулирование, которое есть в России и которое заточено на решение конкретной задачи допуска или недопуска каких-то компаний к конкретным рынкам. На старте реализации строительного проекта вы всегда сталкиваетесь в первую очередь с большим клубком различных нормативно-технических документов. К большей их части Росстандарт имеет косвенное отношение или вообще никакого.

В начале 2014 года было, в частности, поручение премьер-министра Дмитрия Медведева по поводу ускоренного внедрения в России так называемых еврокодов. Но эта задача прежде всего касается Минстроя, который является основным регулятором в этой области. Минстрой готовит документы, а именно так называемые «своды правил», это по сути дела замена старых СНиПов, – а Росстандарт регистрирует своды как документ, который принят Минстроем. Мы стоим в конце этой цепочки.

Понятно, что в процедуре обсуждения принятия этих документов должна участвовать вся строительная отрасль, все национальные объединения, которые имеют к этому отношение. Я считаю, что с точки зрения норм проектирования особо ничего страшного для нашей строительной отрасли в принятии в России иностранных стандартов нет. Это может коснуться архитектурных бюро, проектировщиков, поскольку внедрение европейских правил увеличит конкуренцию именно на рынке проектных услуг. Но абсолютно нельзя говорить, что это влияет на выбор подрядчиков и субподрядчиков.

Что касается нашей компетенции – мы принимаем отдельные ГОСТы, национальные стандарты, в том числе на строительные материалы. Профессиональное обсуждение конкретно с экспертами из этих отраслей ведется. Пока мы не договоримся с ними по всем ключевым позициям будущего документа, мы новый стандарт не принимаем.

Это общемировое правило, оно как раз и обеспечивает добровольную природу стандартов – стандарт принимается консенсусом. Нельзя кого-либо затягивать в регулирование помимо его воли. В этом случае смысл стандартизации теряется.

Если есть какие-то компании в России, которые чувствуют себя уязвимыми и обеспокоены изменением правил на рынке – они должны участвовать в процедурах разработки и принятия стандартов. Мы не хотим из-за них писать правила, нам достаточно управлять инфраструктурой и быть тем внешним арбитром, который позволит эту работу организовать.

– Что изменило в работе Росстандарта создание Росаккредитации и реформы 2012–2014 годов в сфере метрологии?

– Вообще, метрология – это очень узкоспециализированный вопрос. Под этим в целом люди, как правило, понимают очень простые вещи – например, что часы в стране должны ходить правильно, чтобы существовали эталоны веса и так далее. Мы в этом смысле являемся той системой, которая обеспечивает единство измерений. Есть эталоны, которые мы содержим. Эти эталоны и являются вершиной айсберга – от этих эталонов идут цепочки через несколько опосредованных этапов практически до каждого средства измерения, которое так или иначе влияет на жизнь и здоровье людей, торговые отношения.

Росаккредитация – федеральный орган власти, который также действует в системе российского правительства и обеспечивает подтверждение компетентности. Она возникла в результате реформы, которая проводилась, это наши коллеги, мы с ними взаимодействуем, у нас четко разделена компетенция. Росаккредитация – это тот орган власти, который принимает решения о компетенции лаборатории проводить метрологические работы. В том числе эти разрешения в Росаккредитации получают структуры, которые входят в систему Росстандарта. У нас по всей стране есть региональные центры по стандартизации и метрологии, они проходят аккредитацию в установленном порядке наравне с частными компаниями.

Есть только одно изъятие – по определенному перечню средств измерений установлена государственная монополия на проведение проверочных услуг, работ в отношении закрытой группы средств измерений. Это все, что касается безопасности, здоровья, жизни людей и так далее.

Ранее эти все полномочия находились и в системе Росстандарта, и в нескольких системах аккредитации в разных органах власти. Основная была в Росстандарте. Все эти полномочия были изъяты, объединены и переданы Росаккредитации как единому национальному органу по аккредитации. У нас функций в этой сфере не осталось.

– Как повлияло на возможности и практику Росстандарта присоединение России к ВТО?

– Мы участвовали в переговорах по ВТО на всех этапах присоединения России к этому клубу. Около десяти лет назад нами создан справочный центр, который обрабатывает запросы от других стран – участниц ВТО о применяемых технических нормах в России. В нашей сфере последствия вхождения России в ВТО минимальны, у нас нет ни субсидий, ни каких-то особых изъятий из общих правил.

– Традиционно контрольные структуры – такие как Роспотребнадзор, Росздравнадзор – активно критикуются в ВТО как проводники «геополитических» шагов во внешней торговле. Может ли в этом качестве рассматриваться Росстандарт?

– Наверное, это было бы очень привлекательно: чувствовать себя «влиятельными персонами», но мы не хотим. В рамках ВТО есть два абсолютно самостоятельных раздела – один связан с техническими барьерами, другой – с санитарным и фитосанитарным регулированием. Это абсолютно разные подходы с точки зрения возможностей национальных юрисдикций в рамках ВТО. У коллег действительно руки более свободны. Нам же в рамках соглашений ВТО, прямо скажем, сложно придумать какие-то заградительные барьеры, которые мешали бы продвижению на наши рынки зарубежных товаров. Это практически нереально. Стандарты не имеют селективного характера – любой конкурент может соответствовать стандарту. Даже если по каким-то причинам какие-то компании не могут быстро адаптироваться под национальный стандарт, это всего лишь вопрос времени.

– Традиционно в России на рынке интересы крупных компаний представлены лучше, и стандартизация – всегда удел крупных компаний. Видит ли Росстандарт свою задачу в управлении процессом дефрагментации рынков, в ограничении власти крупных компаний в этой сфере?

– Отвечу так: наверное, в разных областях ситуация может различаться радикально. Есть действительно практически неконкурентные рынки, где одна-две-три крупные компании по сути дела определяют вообще все правила игры. Естественно, от их пониманий технологических вопросов и зависят основные выходные параметры, которые используются в инструментах стандартизации.

Впрочем, у нас много крупных компаний, которые недооценивают инструменты стандартизации или вообще не знакомы с такой технологией защиты своих интересов. При этом в этой сфере всегда достаточно много игроков средней руки, которые зачастую имеют совершенно разные представления о том, как тот или иной объект можно стандартизировать. И как раз в таких областях у нас наиболее динамично, активно развивается стандартизация. В России вся процедура стандартизации завязана на так называемые «технические комитеты» – площадки для обсуждения и принятия решений, которые открыты для участия неограниченного количества компаний. Иногда нам приходится сегментировать по конкретным узким областям огромные технические комитеты, так, например, это сделано в сфере железнодорожного транспорта.

Мы всегда приветствуем участие средних компаний в технических комитетах – при их участии мы получаем более сбалансированные, более качественные документы.

Нельзя забывать и про малые компании. Конечно, ожидать, что сейчас они все дружно ринутся со своим мощным экспертным потенциалом в работы по стандартизации, было бы наивно. Мы считаем, что, если такие компании будут пользоваться результатами стандартизации, они тем самым увеличат свою рентабельность.

Повышение рентабельности от простого применения базовых стандартов, в том числе стандартов системы менеджмента качества, приводит, по оценкам, к росту рентабельности на 5–7% без серьезных инвестиций. Это же как просто навести порядок у себя в квартире: вещи прибрать, поставить все, как должно быть. Есть шаблоны ведения бизнеса, проработанные огромным количеством специалистов-профессионалов, – а наши люди иногда в малый бизнес просто приходят, не понимая, с чего начинать. Стандарты в этой сфере – это просто способ поделиться знанием, которое обязательно должно найти применение. Мы себя видим носителями предпринимательской и управленческой культуры, которую мы хотим транслировать в широкие массы предпринимательства.

– И при этом вы не готовы видеть себя только продолжателем советской промышленной культуры, как многие воспринимают ваше ведомство?

– К сожалению, сейчас развитие промышленной культуры – не самый ключевой показатель при конкурентной борьбе: каждому важно, какая в итоге будет маржа, вопросы качества продукции, которая выпускается, и вопросы качества менеджмента внутри компании уходят на второй план. Главное – заработать денег, это бич нашей экономики.

– Обычно средние компании уходят от этой логики, немного заработав – через несколько лет после старта бизнеса, обеспечив выживание, они начинают искать старых специалистов, которые знают, как технологический процесс должен быть устроен на самом деле…

– Проблемы с инженерными кадрами всем известны. И, слава богу, у нас в системе еще сохраняются люди, которые действительно знают, как из кустарного производства сделать нормальное. Просто если мы кадрами не будем заниматься, в определенный момент нужного специалиста просто не найдется.

– Еще несколько лет назад российские компании довольно активно сертифицировали свои управленческие стандарты по ISO. Сейчас же эта практика практически никого не интересует. Почему?

– ISO для нас – рабочая площадка для взаимодействия. Россия является членом руководящего органа совета ISO, мы входим в комитет по финансовой политике ISO. Но для того чтобы международные стандарты у нас воспринимались и бизнес хотел эти стандарты имплементировать, мы должны вовлекать бизнес в разработку стандартов. Как только мы станем соавторами стандартов серии 9000, 18000, 28000, возобновится и применение стандартов, и сертификация по ISO. Я вообще считаю, что менеджерская культура глобальна – есть национальные особенности бизнеса в Японии, в Африке, в Южной Америке, но в целом организация технологического процесса едина везде.

Кажется, главное, почему управление в рамках стандартов ISO плохо приживается, – это проблема руководителей компаний. Если каждому просто доходчиво показать и объяснить преимущества этих стандартов, и менеджмент, и собственник компании будет каждый день заниматься этим вопросом. Поскольку знаем, для чего это нужно, я такую работу провожу здесь, на работе – мы в Росстандарте будем внедрять систему менеджмента качества. Естественно, мы нигде сертифицировать систему не будем, для Росстандарта это было бы странно.

– Сертификация российской госструктуры по ISO была бы интересным прецедентом…

– А он есть, глава ФАС Игорь Артемьев сделал это несколько лет назад, антимонопольная служба в России сертифицирована по ISO. Сертификат им выдала организация, которая входит в систему Росстандарта.

– Вместо ISO правительство несколько лет назад увлеклось гораздо более локальной задачей – внедрением KPI, да и с ними сейчас гораздо меньше активности, чем в 2012 году.

– Эти разработки просто спустили на уровень ниже, многие руководители как раз подхватили эту практику и самостоятельно ее развивают. Для меня это инструмент повышения нашей внутренней эффективности, элемент системы менеджмента качества. У нас должна быть стратегия как головная политика в любой системе качества, у нас должны быть показатели эффективности, мы должны соответственно постоянно улучшать инструменты реализации этой политики. Ничего сложного в этом нет, на этом построена основа всех систем качества и систем менеджмента.

Системы менеджмента ISO 9000 являются бизнес-ориентированными, госорганы просто не вписываются в те рамки, которые установлены такими системами. Сейчас проходит обсуждение проект стандарта, в котором будет как раз определяться, что собой может представлять система управления качеством в государственном органе.

– Как скоро этот проект будет завершен?

– Это лишь один из проектов, который мы ведем по стандартизации, и вряд ли основной. У нас принимается порядка 2000 стандартов ежегодно в разных абсолютно областях. Мы бы никогда это не смогли сделать, если бы у нас не было поддержки со стороны бизнеса, научных организаций, то есть это просто сложно скоординированный процесс.

– Одной из больших проблем правительства всегда была проблема объединения и координации работы информационных систем. Намерен ли Росстандарт корректировать эту часть корпуса стандартов – ведь во многом советские стандарты информатизации выглядят как одна из причин происходящего?

– Я очень подробно этот вопрос изучал и, честно говоря, как и вы, скептически относился к стандартам на информационные технологии, которые у нас действуют. В итоге мы выяснили, что довольно мощная система стандартов, принятая в конце 1980-х – начале 1990-х годов, по которым заказываются и создаются государственные информационные системы, – даже по мнению абсолютно сторонних экспертов, – в мире аналогов не имеет, и большая часть этих стандартов актуальна. Есть определенные моменты, которые мешают внедрению современных IT-технологий, мы эти проблемы видим и в ближайшее время будем проводить ревизию этих документов, а современные практики, которые по разным причинам в России оказались за бортом, постараемся имплементировать в наше техническое поле.

– В последние годы довольно важную роль в продвижении в России стандартизации играла экспансия на рынок крупных мировых машиностроительных компаний. Насколько ограничивает и насколько расширяет возможности Росстандарта это обстоятельство?

– Я же воспринимаю стандарт как инструмент поддержки лидерства. Что же удивительного в том, что крупные иностранные компании действуют в этой же логике?

Крупные зарубежные компании со своими стандартами работают везде. С этим можно мириться там, где мы заинтересованы в получении конкретных технологий. Там, где мы имеем амбиции развиваться, нужна предметная работа. Если начнем ремонт во всей огромной квартире со скромным бюджетом, мы будем сто лет жить на одной большой стройке. Лучше все делать по порядку.

Три фактора научно-технического прогресса известны с давних времен: это патенты, это лицензии на импортируемые иностранные технологии и это стандарты. Научно-технический прогресс движется творческой работой, которая так или иначе должна закончиться чем-то коммерчески применимым.

Вот ключевые вещи, и они друг без друга не могут быть. Это по сути дела элемент повышения производительности труда, есть задача по созданию большого количества высокопроизводительных рабочих мест, вот это в том числе про это и про то, что есть люди, есть какие-то ресурсы, чтобы построить нормальную экономику, но должен быть конкретный интеллектуальный продукт. Стандарт – тоже интеллектуальный продукт и во всем мире охраняется не хуже любого другого авторского права.

У нас немножко другие традиции, другая история, у нас стандарт – это общенародное достояние. Но это все равно не мешает использовать стандарт как элемент продвижения вперед.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 12 февраля 2015 > № 1294404 Алексей Абрамов

Михаил Валентинович КОВАЛЬЧУК

Директор Национального исследовательского центра «Курчатовский институт»

Российская наука в век конвергенции

8 февраля – День российской науки. Не раз говорилось о том, что нынешняя реформа РАН – один из необходимых этапов изменения устройства всей отечественной науки. Наш собеседник принадлежит к академическому сообществу (член-корреспондент РАН, профессор, доктор физико-математических наук), известен как один из сторонников реформы, но при этом категорически против некоторых новшеств, которыми обросла российская наука именно в последние годы.

В частности, Михаил Валентинович не одобряет идею исключительно грантового финансирования науки и скептически относится к используемым сегодня наукометрическим показателям эффективности научной деятельности. Ленинградец по рождению, сегодня Михаил Ковальчук возглавляет Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт». Но и в нашем городе бывает нередко: он декан физического факультета СПбГУ, который в свое время и закончил.

– Михаил Валентинович, как вы в целом оцениваете состояние дел в российской науке?

– Сегодня очень много мифов в отношении нашей науки, ее состояния и перспектив. Надо попытаться понять объективную картину.

Система организации советской науки на определенном этапе была успешной и общепризнанной в мире: мы в кратчайшие сроки реализовали атомный проект, первыми начали развивать атомную энергетику, вышли в космос – именно эти направления сегодня определяют лицо цивилизации.

Для многих стран советская система организации науки была примером. Японцы, когда создавали свой город науки в Цукубе, за образец брали Академгородок в Новосибирске, американцы многое заимствовали из нашей системы.

Мощная фундаментальная наука сосредотачивалась в АН СССР и ряде государственных академий – медицинских, сельскохозяйственных наук. В системе министерств было множество очень эффективных отраслевых институтов. Система вузов бесперебойно кадрово подпитывала науку, и отраслевую и фундаментальную, но при этом наука замыкалась почти исключительно на военно-промышленный комплекс (ВПК). Эта замкнутость на ВПК вела к огромным издержкам, ведь административная система не заботилась о коммерциализации, о перетоке научных результатов в другие отрасли, промышленность, медицину. В советской промышленности действовала мощная отраслевая наука, но она не была ориентирована на рынок, управлялась административно. Приведу лишь один пример с «шаттлом», запустив который американцы каждый вложенный доллар превращали в десять, используя созданные технологии в гражданских областях. У нас же космический корабль «Буран», который по целому ряду характеристик непревзойден до сих пор, после первого успешного автоматического полета просто стал на прикол. Но это было связано уже с распадом Советского Союза, от которого, естественно, очень пострадала и научная сфера. Это то, из чего надо извлекать уроки.

Глубина падения после распада Советского Союза была связана помимо всего прочего и с очевидными стремлениями наших так называемых партнеров ослабить нас. Конкуренция – это одна из черт капитализма, борьба за ресурсы, рынки, потребителя.

– Российскую науку тоже вытесняли с рынка?

– Наука отражает то, что происходит в обществе. Начался спад промышленности – значит проваливается и наука, потому что нет заказа. Когда рухнула наша промышленность, исчез заказ, некоторые (либо наивные, либо лукавые) считали, что сейчас мы выйдем со своими разработками на мировой рынок. Но мировые рынки давно поделены, заняты другими игроками! Мы должны либо иметь свой внутренний рынок, как было в СССР и странах советского блока, либо создавать принципиально новые товары, которые будут формировать новые, еще не существующие рынки.

Надо отдавать себе отчет в том, что основным двигателем развития технологий, инженерной мысли всегда было стремление обеспечить собственную безопасность. Это касается и строительства крепостей, дорог, каменного топора с кольчугой, и атомной бомбы, чтобы защититься.

Именно создание атомного оружия привело к цивилизационному прорыву, двинуло экономику, технологии, энергетику. Отсюда развились ядерная медицина, мегаустановки, информационные технологии.

Компьютер возник, так как надо было рассчитывать траектории полета ракет и тепловые характеристики нейтронных реакторов и ядерных устройств различного назначения. Тестирование ядерных зарядов переместилось в суперкомпьютер, который возник в ответ на запрет испытаний ядерного оружия. Военные технологии обеспечивают научно-технический прогресс потому, что они требуют немедленного и эффективного сверхрезультата. Если вы не сможете защитить себя, то вам нет смысла развивать другие технологии, например, медицинские, поскольку может произойти так, что просто некого будет лечить. Варианта два: либо вы встаете за спину того, кто сможет вас оборонять, – как Европа встала в тень Америки; либо остаетесь суверенными, но только если гарантированно сможете защитить свой суверенитет.

Вспомните, как было с Югославией: большая, достаточно благополучная многонациональная страна, армия, наука, промышленность, десятки миллионов жителей – ее разбомбили, рассыпали на куски, превратив в набор маленьких государств, которыми легко манипулировать. Очевидно, что нам готовили ту же участь. Мы уцелели как единое суверенное государство только потому, что у нас было атомное оружие и средства его доставки – в этом надо отдавать себе отчет.

Вернемся к науке, где в 1990-е годы начался массовый отток ученых либо за границу, либо в другие сферы деятельности внутри страны. Государственное финансирование науки упало до критического. По моему мнению, только принцип организации нашей науки, основанный на традиционных научных школах, стал тем каркасом, благодаря которому российская наука смогла выжить в те тяжелые годы. При этом сохранили свою конкурентоспособность, так как оставались востребованными, атомный и космический комплексы. Наши ученые, уехавшие работать в зарубежные научные центры, тоже, как ни странно, стали показателем конкурентоспособности российской науки. Как показало время, процесс утечки мозгов, казалось бы, негативный фактор, сыграл затем важную роль в развитии научных мегапроектов уже XXI века.

– Вы состоите в Совете по науке и образованию при президенте РФ с самого начала – 2001 года. Поэтому вам логика реформ научной сферы известна, наверное, как никому другому...

– В Советском Союзе наука – в первую очередь фундаментальная – была сосредоточена в АН СССР и в академиях наук союзных республик. Интересный факт: при этом была АН СССР, но не было АН Российской Федерации, а каждая из остальных республик имела свою национальную академию наук. Они располагали значительными средствами, строили институты, создавали уникальные технологии, и каждая из республик имела свое научное лицо. Например, в Узбекистане и Казахстане были построены сильные институты ядерной физики с очень высоким уровнем исследований. В Эстонии, в Тарту был великолепный институт физики. В Литве – мощная полупроводниковая школа, лазерная физика. В Латвии – целый ряд химических и биохимических институтов.

Когда с распадом Советского Союза отпали бывшие советские республики, мы лишились огромной части науки. Можно сказать, что отечественная наука сжалась тогда как шагреневая кожа, сосредоточилась лишь в десятке мест на всю огромную страну. Поэтому с начала 2000-х годов началось построение новой российской системы организации науки. В первую очередь стала активно развиваться университетская наука, поскольку вузы по своей сути имеют большую динамику, молодые люди более мотивированы, активны и восприимчивы к новому. Здесь тоже не обошлось без рыночной «пены» – все стали готовить юристов и экономистов, менеджеров, появилось огромное количество платных вузов. Сейчас, как известно, происходит наконец «санация» вузов – должны остаться действительно достойные.

В результате была создана сеть крупных университетов: Московский, Санкт-Петербургский университеты, имеющие особый статус, плюс десять федеральных университетов, распределенных практически по всем округам страны. Они все получили современную исследовательскую инфраструктуру. То есть на образовательном поле создан хороший задел, туда уже вложены огромные средства. У молодежи появились условия роста в правильной инфраструктуре, с отличным оборудованием.

Для Курчатовского института кадровый вопрос был и остается одним из важнейших. Мы решали его поэтапно. Сначала создали кафедры для междисциплинарной подготовки в Московском университете, потом в Санкт-Петербургском. Основной наш посыл в том, что мы в нашем учебном процессе не специализируем студентов все уже и глубже, а интегрируем. Читаем, скажем, курсы химии – для «не-химиков», физики – для «не-физиков». Затем мы создали первый в мире НБИК-факультет в Московском физико-техническом институте, но на базе Курчатовского института. Состоялось уже несколько выпусков магистров, и очень радует, что большинство выпускников пришли работать в Курчатовский институт. Эта молодежь уже по-другому мыслит и работает.

– Федеральные вузы мыслятся как дополнительные опорные точки для науки?

– Да. И кроме этого в жестком конкурсе было выбрано около 40 университетов, получивших статус «национальный исследовательский» и соответствующие средства на инфраструктуру. Так появилась распределенная сеть новых исследовательских учреждений по всей стране. Они оснащены самым современным оборудованием, я могу судить об этом по СПбГУ, МГУ, МИФИ, МФТИ.

Во всех странах финансирование науки складывается из двух основных блоков – государственного бюджетирования и денег бизнеса. Могу ответственно утверждать, что за последние десять лет государственное финансирование российской науки увеличилось многократно и достигло уровня ведущих научных держав. Однако второй блок – бизнес-составляющая – только формируется, и процесс этот затянулся. Тогда государство предприняло очень удачный, на мой взгляд, шаг. По инициативе президента В. Путина была создана госкорпорация «Роснано», которой были выделены большие бюджетные средства, которые федеральным законом по возможностям их инвестирования были «превращены» в деньги бизнеса. На определенное время был создан инструмент для замещения исчезнувшей отраслевой науки и развивающегося бизнеса.

– «Курчатовский институт» как Национальный исследовательский центр – тоже ведь пилотный проект.

– Да, институт стал, по сути, первой национальной лабораторией страны. Объединились четыре крупнейших ядерно-физических института – Курчатовский, петербургский Институт ядерной физики в Гатчине, московский Институт теоретической и экспериментальной физики и Институт физики высоких энергий в Протвине. Более 10 тысяч человек в итоге сегодня работают в НИЦ «Курчатовский институт». Междисциплинарная научная программа нашей национальной лаборатории утверждается правительством.

Наш «пилот» был признан успешным, сейчас создана вторая национальная лаборатория, в области авиастроения – Национальный исследовательский центр «Институт имени Н. Е. Жуковского». Обсуждается образование подобных национальных лабораторий по стратегическим направлениям, которые обеспечивают национальную безопасность и технологическую независимость страны.

Фактически к прошлому году мы уже пришли с существенно обновленным ландшафтом науки и образования: появились новый тип научно-образовательных учреждений и находящаяся в стадии реформирования сеть академических институтов. Добавлю, что решением правительства создано около 35 технологических платформ. Каждая платформа объединяет десятки организаций, у них есть общая программа, нацеленная на выход в промышленность, на коммерциализацию.

– Вы – известный сторонник реформы Академии наук...

– Многим, включая в первую очередь самих членов РАН, было давно очевидно, что следует менять сложившуюся систему академии, которая была создана в прежние «командно-административные» времена и попросту не соответствует современным реалиям экономики, промышленности, всего общественного устройства, наконец. Еще в начале 1990-х годов были первые предложения о реформе. Но все попытки блокировались определенной частью руководства РАН.

Сегодняшняя реформа академии – это глубокое системное решение. Один из ее важнейших шагов – административный перевод академических институтов «под крышу» вновь созданного органа исполнительной власти «Федерального агентства научных организаций». Соответственно, уже не президиум РАН, а ФАНО распоряжается государственным федеральным имуществом, то есть, как сказал президент, ученые избавлены от не свойственных им функций: содержания зданий, ремонта, охраны, закупок.

Академия – это прежде всего мозговой центр, который должен проводить экспертизу, анализ и сопровождение всех крупнейших проектов и готовить перспективный научный прогноз. К сожалению, роль академии в решении этих задач существенно ослабла в последнее время.

В процессе реформы было проведено также объединение трех академий (РАН, медицинской и сельскохозяйственной) в одну. Это очень правильный, принципиальный шаг, на мой взгляд. Потому что XXI век – век междисциплинарности, слияния, конвергенции наук и технологий. Для создания базы под эти тектонические процессы необходимо, не теряя времени, провести объединение соответствующих академических институтов в крупные междисциплинарные исследовательские центры, нацеленные на решение конкретных приоритетных задач. И я с радостью могу сказать, что этот процесс уже начался. Первой ласточкой стало отделение нанотехнологий и информационных технологий РАН (ОНИТ), возглавляемое академиком Е. П. Велиховым: большинство объединяющихся сейчас институтов и их директоров именно отсюда. Это абсолютно естественно, поскольку наше отделение ОНИТ формировалось изначально именно по такому междисциплинарному принципу. В нем активно работают ученые самых разных специальностей – от биологов и физиков до технологов и математиков. Это и есть научная основа, база для нового конвергентного технологического уклада.

– То, что вы воплощаете сегодня в Курчатовском НБИКС-центре?

– Наш институт изначально занимается атомной энергетикой, ядерными энергетическими устройствами для флота, космоса, мегаустановками, фундаментальными исследованиями в различных областях – легче сказать, чем не занимаемся. Это все развивалось еще из атомного проекта, где мы были научным руководителем. Из атомной бомбы возникла атомная энергетика. Следующий шаг – от процесса деления атомного ядра к синтезу, термоядерной энергетике, управляемому термоядерному синтезу, для которого начали развиваться новые материалы со свойствами сверхпроводимости. Родившийся из атомной бомбы атомный реактор стал основой первой в мире АЭС, а затем был установлен на подводную лодку и первый в мире атомный ледокол. Для атомного проекта было необходимо научиться выделять и работать с различными изотопами, и мы создали промышленность по разделению изотопов. Сегодня это основа ядерной медицины и диагностики, позитронно-эмиссионной томографии, лучевой терапии и т. д. Под все эти работы требовалось обрабатывать огромные массивы данных, создавать модели – появился суперкомпьютер.

Так складывалась современная междисциплинарная база Курчатовского института: синхротронный и нейтронный источники, плазменные и термоядерные установки, суперкомпьютер, технологический комплекс микроэлектроники и многое другое. Затем к этому мы стали достраивать биологический блок, подключили к работе известных российских биологов, начали развивать геномное направление, создали белковую фабрику. Расшифровка генома человека в Курчатовском НБИКС-центре в 2009 году стала восьмой в мире.

Потом мы начали модернизировать, наращивать мощности нашего суперкомпьютера, активно развивать технологии распределенных вычислений GRID, моделирования, обработки и анализа данных с мегаустановок. Следующим направлением в развитии НБИКС-центра стали когнитивные науки, изучающие принципы функционирования мозга, память, эмоции. К ним позднее добавилось социогуманитарное направление как некая надстройка над материальным базисом.

Эти процессы шли параллельно, логически друг из друга вытекая, в чем-то даже самоорганизуясь. Цель конвергенции наук и технологий вообще и нашего НБИКС-центра в частности – соединить новейшие технологические достижения с конструкциями, подобными живой природе, то есть научиться их воспроизводить.

– Что принесет глобально такой переход к новому технологическому укладу?

– Это даст возможность создавать гибридные, природоподобные системы, в том числе с качественно иными механизмами производства и потребления энергии. Такие гибридные системы станут основой для новой медицины, строительства, многих отраслей промышленности, принципиально новой энергетики, а глобально – нового технологического уклада, новой техносферы.

Переход к природоподобным технологиям приведет к колоссальному изменению глобальных рынков, прежде всего это касается традиционных энергетических ресурсов. То есть сегодняшние страны – лидеры в этой сфере могут оказаться не у дел. Рывок в развитии природоподобных технологий приведет к коллапсу целых отраслей современной промышленности.

Сегодня, повторю, разворачивается конкурентная борьба за интеллект. Но главное, что мы видим сейчас на международной арене, – идет борьба за доступ к ресурсам и передел рынков сбыта. Причем если сегодня это касается в основном нефти и газа, то завтра борьба развернется уже за питьевую воду, биоресурсы, лес, посевные площади. Наша страна – один из мировых лидеров по всем этим показателям, поэтому нам надо уметь охранять наши богатства. Это первое. И второе – эксплуатировать их надо с умом, то есть с высокой добавленной стоимостью. Следующий этап – переход к новому технологическому укладу. А это конвергентные НБИКС-науки, которые мы развиваем.

Говоря глобально о междисциплинарности, конвергенции наук и технологий – только те страны, которые осознают, что именно на эти направления надо делать ставку в развитии науки и образования, сумеют перестроить существующую узкоспециализированную систему, смогут занять лидирующие позиции.

– Михаил Валентинович, сейчас эффективность российской науки измеряют «по-западному»: количество научных публикаций, индексы цитирования и т. д. Вы не сторонник таких методов...

– XXI век – век интеллекта и экономики знаний, идет борьба за головы. Сегодня в США большинство защитивших диссертации – это приезжие из разных стран мира. Америка создала совершенную систему для привлечения умов. Поэтому очевидно, что, когда нам начинают объяснять, как у нас должно быть все устроено, руководствуются при этом отнюдь не заботой о преуспевании российской науки, а прежде всего ищут выгоду для себя, создавая систему удобного мониторинга нашей науки и выкачивания кадров и идей.

Это отнюдь не шпиономания, а различные формы все той же конкурентной борьбы.

Один из элементов, работающих на эту схему, – наукометрия, рейтинги, всевозможные индексы: если печатаешься в «этом» журнале – ты прекрасный ученый, в «том» – всего лишь хороший....

– ...а если печатаешься в российских научных журналах, тебя вообще не берут в расчет?

– Да. Это ведь коммерческий проект и инструмент давления одновременно. Поясню очень схематично – за рубежом давно существует устоявшаяся система научной периодики и, соответственно, рейтинга научных изданий. Получение там грантов на научные исследования было всегда привязано к наукометрическим показателям, основанным на индексах цитирования прежде всего. В то же время в Советском Союзе существовала своя хорошо развитая система научных журналов и их иерархия. Хочу подчеркнуть, что существенная часть наших журналов переводилась на английский язык и фактически являлась высокорейтинговыми и в западном понимании. Из физических упомяну: «Успехи физических наук», «ЖЭТФ» и «Письма в ЖЭТФ» и многие другие.

После распада Советского Союза и резкого уменьшения государственного финансирования науки и образования была сформирована система западных грантов, направленная на поддержку российских ученых. Безусловно, это сыграло свою положительную роль в те непростые годы, позволив многим ученым продолжить свою научную работу. Однако была и вторая сторона медали – выдача грантов была привязана к наукометрическим показателям, естественно, тех стран, которые гранты выдавали, в первую очередь США. При этом попадание в высокорейтинговые зарубежные журналы для наших ученых возможно, как правило, в соавторстве с зарубежными учеными. Фактически все это приводит в конечном итоге к уничтожению русскоязычной научной периодики. Нам говорят: нужны наукометрические показатели, индекс Хирша, индекс цитирования... А ведь наука, особенно фундаментальная, – это сфера, где оценка эффективности – очень тонкое, многофакторное дело.

Или еще одна «популярная» идея: якобы не надо финансировать институты, а надо давать гранты отдельным научным группам. Я считаю, что это приводит к распылению сил, кадров и средств, в конечном итоге к утрате общего научного поля и уходу от стратегических направлений к мелкотемью.

Когда я был директором академического Института кристаллографии, в конце 1990-х – начале 2000-х годов и мы в буквальном смысле боролись за выживание в науке, нам тогда сильно помогали небольшие по размеру гранты российских и зарубежных фондов. Но сегодня распыление научного потенциала институтов на гранты делает очень трудной переориентацию института на крупную задачу, зато дает большие возможности для переманивания кадров и научных тематик. Очевидно, что для полноценной научной работы коллектива любого института нужно и бюджетное финансирование, и гранты.

У нас изначально германская модель организации науки и образования, что объяснимо – первыми российскими академиками были, как известно, немцы. Характерной особенностью этой модели являются научные школы, о чем я упоминал уже в начале. Когда я воспитываю студента, аспиранта, кандидата, он дальше может оставаться работать со мной либо ехать работать в другой город, но при этом продолжает мою научную школу, расширяет ее.

В Америке практики подобных научных школ нет. Там наука движется за счет создания жесткой конкурентной среды. Прекращается финансирование проекта, направления, института – и люди разбегаются, тематика исчезает, преемственности не существует. Но такая система не имеет устойчивости. Когда наша наука была почти в коллапсе в 1990-е годы, коллективы сокращались с тысяч человек до десятков, но тем не менее носители традиций научных школ оставались, и многие из этих школ впоследствии смогли возродиться. Такая «школьность» создает преемственность и устойчивость, что мы уже доказали на своем примере. Не надо быть квасными патриотами, но нужно знать себе цену. Сейчас эпоха экономики знаний, и самый дорогой товар – интеллект, а мы находимся в поле жесткой конкурентной борьбы, в науке в первую очередь.

– Вы производите впечатление очень оптимистичного человека. Даже в утечке мозгов можете найти позитивную сторону...

– Знаете, это диалектика – в любом явлении, процессе не может быть только плюсов или только минусов. То же самое касается и утечки мозгов. Я бы назвал это свободной миграцией интеллектуального потенциала из России – то, чего не существовало в СССР. Наши ученые, уезжая в другие страны, и там продолжали заниматься прежними разработками. При всей неоднозначности процесса оттока научных кадров за границу в итоге присутствие российских ученых, их идей в мировой науке значительно возросло – ведь наши научные школы, интеллектуальный потенциал всегда очень высоко ценились. Так возникла целая российская научная диаспора, мы стали частью мирового научного ландшафта.

Поначалу в таких международных проектах, как CERN, мы выступали довольно разнородно – каждый из участвующих институтов, министерств и отдельных ученых работал на себя, не было четкой государственной координации. Постепенно и в этой сфере навели порядок, мы усилили свое присутствие практически во всех глобальных научных проектах: CERN, ITER, XFEL, FAIR, BOREXINO, но уже не как частные лица и организации, а системно проводя политику Российского государства. И сегодня наши отношения в международных проектах строятся на новых принципах – активного интеллектуального, административного и финансового участия.

Назову четыре международных мегапроекта, которые реализуются усилиями нескольких стран и в каждом из которых Россия играет значительную роль. Это Большой адронный коллайдер в CERN в Швейцарии, термоядерный реактор ITER во Франции, рентгеновский лазер на свободных электронах XFEL в научном центре DESY в Гамбурге и ускоритель тяжелых ионов FAIR в Дармштадте, тоже в Германии. Все это уникальные, очень сложные, дорогостоящие проекты, в которых участвуют целые международные коллаборации.

Один из самых показательных – проект лазера на свободных электронах XFEL, в основе принципа работы которого лежат разработки советских физиков. Участие России в проекте XFEL было инициативой Курчатовского института, и сегодня мы – научный координатор российских участников этого проекта. Международный термоядерный реактор ITER базируется на установке управляемого термоядерного синтеза – ТОКАМАК, который был впервые в мире создан в Курчатовском институте. Для удержания плазмы магнитным полем понадобилось создать и развить целую наукоемкую отрасль сверхпроводникового материаловедения. «Росатом» и Курчатовский институт выиграли в жестком международном конкурсе на производство сложнейшего сверхпроводящего кабеля.

Визитная карточка CERN – Большой адронный коллайдер (БАК). В 27-километровом кольце коллайдера установлены четыре сложнейших детектора размером с многоэтажный дом – для двух из них десятки тонн кристаллов вольфрамата свинца были разработаны и произведены в России. На мегадетекторе ALICE, одним из основных создателей и участников которого является Россия, ведутся исследования нового состояния вещества – кварк-глюонной материи. В этом проекте участвует целый ряд российских научных центров: НИЦ «Курчатовский институт», ОИЯИ (Дубна), РФЯЦ ВНИИЭФ (Саров), ИЯИ РАН (Троицк), БИЯФ СО РАН (Новосибирск), СПбГУ (Санкт-Петербург), МИФИ (Москва и др.).

Все международные проекты, в которых участвует Курчатовский институт, продолжают развиваться, мы продолжаем в них участвовать. Так, 10 февраля отмечает свой десятилетний юбилей российское представительство Ассоциации имени Гельмгольца – германского научного сообщества, которое объединяет под своей эгидой крупнейшие физические, биологические, медицинские институты. В этот день мы принимаем руководство ассоциации и ведущих ученых у себя, в Курчатовском институте, проводим с ними научный семинар. Во второй половине дня состоится торжественное заседание, где будут присутствовать посол Германии в России господин фон Фрич, помощник президента РФ по науке Андрей Фурсенко и где планируется подписать целый ряд соглашений о сотрудничестве. Наука, как и культура, – общемировое достояние. Они должны стоять над политикой – это мое глубокое убеждение.

Россия > Образование, наука > spbvedomosti.ru, 6 февраля 2015 > № 1613597 Михаил Ковальчук

Доклад Председателя Счетной палаты Татьяны Голиковой на расширенном заседании Коллегии Счетной палаты, приуроченной к 20-летию контрольного органа

Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги!

20 лет назад, с принятием Федерального закона «О Счетной палате Российской Федерации», открыта новая страница в истории российского государственного контроля.

Счетная палата занимает особое место в общей системе управления государством.

Ее деятельность не связана с узковедомственными интересами и осуществляется самостоятельно и независимо.

Счетная палата анализирует и формирует значительный массив информации об использовании государственных ресурсов, которым не обладает ни один другой государственный орган.

Это, в сочетании с профессиональной работой всего коллектива, имеет исключительное значение для эффективности внешнего государственного контроля в современных условиях.

За минувшие два десятилетия была проведена значительная работа по укреплению бюджетной дисциплины в стране.

Счетной палатой проведено почти 8 тысяч выездных проверок и свыше тысячи – камеральных проверок.

По итогам проведенных проверок предприятиям и организациям, включая органы исполнительной власти, вынесено почти 9 тысяч представлений и предписаний.

В 1995-2014 годах Счетной палатой выявлены нарушения законодательства в финансово-бюджетной сфере на общую сумму около 4,6 трлн. рублей, в том числе в 2013-2014 годах – на сумму свыше 1 трлн. 120 млрд. рублей.

Но только количество проведенных проверок не может свидетельствовать о масштабности нашей работы. Необходим поиск новых подходов, концентрация усилий в тех областях и на тех объектах, где есть риски или признаки финансовых нарушений, в первую очередь с целью их предупреждения.

Что же мы предприняли для этого?

Прежде всего, это изменение качества законодательной базы внешнего государственного аудита, которое должно соответствовать требованиям современного этапа государственных и социально-экономических преобразований.

В этом направлении уже проведена значительная работа.

Внесены изменения в Бюджетный кодекс, приняты новая редакция закона о Счетной палате, закона о парламентском контроле, закон о стратегическом планировании. Это позволило выйти на качественно новый уровень в развитии государственного контроля в России – переход от финансового контроля к государственному аудиту. При этом бюджетное законодательство и законодательство о государственном финансовом контроле приведено в соответствие с лучшей международной практикой.

Новым законом «О Счетной палате» значительно расширены виды аудита, контрольные полномочия и перечень объектов проверок.

Введена новая функция по проведению экспертизы проектов федеральных законов и иных нормативных актов, которые влекут за собой либо дополнительные доходы либо дополнительные расходы бюджета, а также государственных программ.

В 2014 году были подготовлены экспертные заключения по 1300 проектов законов.

Полномочия Счетной палаты значительно расширены, при этом, особо позволю себе подчеркнуть – без увеличения численности. Задача не простая, так как нагрузка возросла, но нас это не пугает.

Впереди – дальнейшее совершенствование нашей деятельности, а также развитие государственного аудита на региональном и муниципальном уровнях.

Хочу отметить, что предстоит достаточно сложная и масштабная работа, которая потребует как от сотрудников Счетной палаты, так и от наших коллег из региональных и муниципальных контрольно-счетных органов полной отдачи.

Ключевой отправной пункт внешнего государственного аудита –это контроль за формированием и использованием средств федерального бюджета.

Давайте посмотрим, как это выглядит на примере 2014 года.

За год выявлено более 2,5 тысяч нарушений на общую сумму 488 млрд. рублей, что составляет 8,2% от общего объема проверенных средств – 5 трлн. 945 млрд. рублей. В том числе:

· 394 млрд. рублей - нарушения в ходе использования бюджетных средств,

· 94млрд. рублей –прочие нарушения объектами аудита.

Давайте посмотрим, как выглядит статистика применительно к федеральному бюджету 2014 года. Из общей суммы проверенных средств 5 трлн. 256 млрд. рублей – это исключительно средства федерального бюджета, то есть 37,8% от общего объема расходов, которые были утверждены на 2014 год.

Таким образом, если предположить, что проверками был бы охвачен весь объем бюджета, сумма нарушений в использовании бюджетных средств могла бы достигнуть 1 трлн. 43 млрд. рублей или 7,5% расходов бюджета.

Основные нарушения связаны с несоблюдением «принципа эффективности и результативности средств бюджета».

Среди ведомств, где выявлены значительные объемы нарушений:

· в Федеральном агентстве лесного хозяйства -18,5% (к общему объему бюджетных средств 2014 года),

· в Федеральном агентстве водных ресурсов – 17,9%

· в Федеральной службе по экологическому, технологическому и атомному надзору – 16,2%.

Среди основных объектов аудита – это, конечно, министерства и ведомства, а также их подведомственные организации, по которым выявлено почти 2 тысячи нарушений на сумму более 250 млрд. рублей. Это говорит о многом. Видимо, руководители министерств и ведомств пока до конца не чувствуют всю полноту ответственности за использование доверенных им государственных ресурсов или недостаточно информированы о ситуации в подведомственных им организациях.

По акционерным обществам в 2014 году выявлено также значительное количество различного вида нарушений на общую сумму порядка 130 млрд. рублей, или более четверти общей суммы нарушений.

В рамках новых законодательных полномочий Счетной палаты в 2014 году начата работа по составлению протоколов об административных правонарушениях. К этой работе подходим очень аккуратно, но в тоже время чрезвычайно требовательно.

По состоянию на 23 января 2015 года составлено 92 протокола об административных правонарушениях, завершено производство по 56 административным делам.

Особое внимание в работе Счетной палаты уделялось сотрудничеству с правоохранительными органами, поскольку нормы законодательства в этой части подверглись значительным изменениям.

В следственные органы и Прокуратуру в 2014 году направлено 158 материалов. Следственными органами возбуждено 24 уголовных дела по выявленным нарушениям. По 14 материалам МВД и Следственный комитет проводят доследственную проверку. По направленным материалам также приняты меры прокурорского реагирования, а именно: внесено 152 представления, возбуждено 34 дела об административном правонарушении и направлено 80 исковых заявлений в арбитражные суды и суды общей юрисдикции.

Владимир Владимирович, Вы обратили внимание на многочисленные нарушения бюджетной дисциплины, по которым Счетной палатой направлены предписания, и указали на то, но кардинальных изменений пока не происходит.

В этой связи в 2014 году мы предложили изменить норму закона «О Счетной палате» в этой части. Теперь Счетной палате законом предоставлено право, в случае если после двукратного направления представлений и однократного направления предписаний, проверяемый объект на это не реагирует, обратиться в Государственную Думу, которая может принять решение о приостановлении всех видов финансовых операций по тому объекту аудита, который допустил неисполнение предписания. В совокупности с этой нормой будет применяться норма Кодекса об административных правонарушениях:

в частности, привлечение должностных лиц, не исполнивших предписания Счетной палаты, к административной ответственности, как в виде штрафа от 20 до 50 тысяч, так и до дисквалификации должностного лица от одного года до двух лет, соответственно в судебном порядке.

Хочу отметить еще одну новеллу 2014 года. При проведении внешнего государственного аудита Счетная палата начала широко использовать современные информационные технологии.

С учетом удаленного доступа к государственным информационным системам федеральных органов государственной власти значительно повышена эффективность деятельности Счетной палаты, расширен масштаб аудита и возможность его непрерывного проведения.

Сейчас Счетной палатой реализован удаленный доступ к более чем 25 федеральным государственным информационным системам.

На слайдах наглядно показаны примеры фактически выявленных нарушений в 2014 году с применением удаленного аудита, когда инспекторы не выходили на объекты контроля.

Современные технологии аудита направлены также на обеспечение публичности и максимальной прозрачности его проведения.

Таким образом, появляется возможность общественного контроля, что в совокупности с административной и уголовной ответственностью будет стимулировать проверяемые организации к снижению нарушений и повышению финансовой дисциплины.

Результаты нашей работы свидетельствуют о наличии значительных резервов повышения качества бюджетного планирования и организации исполнения федерального бюджета, эффективности использования его средств.

Счетной палатой систематически, на протяжении многих лет отмечается неравномерность исполнения расходов федерального бюджета в течение года и низкий уровень исполнения отдельными главными распорядителями. При этом, если ситуация и улучшается, то крайне медленными темпами.

В 2014 году продолжилась практика контрактации во второй половине года. В IV квартале 2014 года заключались контракты со значительными объемами исполнения и, как правило, на исполнение контракта отводилось либо месяц или половина месяца, что свидетельствует о сговоре на рынке.

Продолжалась практика позднего принятия решений и доведения субсидий, иных межбюджетных трансфертов до регионов, не позволяющая им выполнять в срок намеченные мероприятия. Последствия – это остатки бюджетных средств в регионах, которые возвращаются в федеральный бюджет и потом снова в течение определенного периода требуют подтверждения для их возврата, чтобы снова начать работу по этим деньгам.

Не могу не сказать о дебиторской задолженности, объем которой по оперативным данным, на начало 2015 года приблизился к 4 трлн. рублей, т.е. только за один год она возросла на 1,7 трлн. рублей. Если мы соотнесем это с объемом бюджета в 15 трлн. рублей, то мы увидим, какой значительный объем средств у нас по сути не задействован до конца.

Это ведет к отвлечению значительных бюджетных средств без достижения целевых показателей, снижает эффективность исполнения, а также говорит о постоянном фактическом скрытом субсидировании федеральным бюджетом отдельных отраслей экономики.

В структуре дебиторской задолженности основную долю составляет задолженность по выданным авансам (69,8%). Ее основной объем сформирован в результате авансовых платежей по контрактам организаций оборонно-промышленного комплекса и строительных организаций.

В настоящее время в рамках антикризисного плана Правительства по отдельным проектам предусмотрено авансирование до 80% от суммы контракта. Наверное, эта мера оправдана, но она возможна только при жесточайшем контроле использования, в том числе целевого, средств со стороны министерств, Минфина и Федерального казначейства, которые к этой работе уже активно подключились.

Кратко остановлюсь на проблемах установления государственных заданий и исполнении всем хорошо известного 83-ФЗ.

В 2014 году по результатам проверок установлено, что базовые (отраслевые) перечни государственных услуг несвоевременно разрабатывались и утверждались рядом федеральных органов исполнительной власти (Минсельхоз России, Минпромторг России, Минэнерго России, Минприроды России, Минкомзвязь России, Минфин России, Минтранс России, Минэкономразвития России, Минтруд России, МЧС России, Минюст России, Минстрой России, Роскосмос, Ростехнадзор).

В ряде случаев отдельные ведомства переводили «государственные услуги» в категорию «государственные работы» без наличия достаточных обоснований, чтобы бесконтрольно использовать финансовые ресурсы.

Затраты по аналогичным услугам (работам), выполняемым различными федеральными государственными бюджетными учреждениями, подведомственными одному ведомству, существенно различались. Например, по учреждениям Минсельхоза России установлены отклонения в 108 и 57,5 раз(услуги в сфере правового обеспечения и в сфере продовольственных рынков), Минприроды России в 3,5 раза.

Есть примеры, когда государственное задание устанавливалось таким образом имеет явно заниженные показатели, за выполнение которых бюджетные учреждения отчитываются уже в 1 квартале.

Таким образом, несовершенство правового регулирования и методологического обеспечения порядка нормирования государственных (услуг) работ способствует образованию необоснованных остатков бюджетных средств на конец финансового года и возникновению рисков невыполнения установленных госзаданий. К сожалению, ответственность министерств и ведомств за создание подобной ситуации в нормативных актах не конкретизирована, а, наверное, это требует изменения законодательства.

Еще одна проблема – бюджетные инвестиции, причем не только на стадии исполнения Федеральной адресной инвестиционной программы, но и на стадии ее формирования.

Правительством и регионами, конечно, принимаются меры по упорядочению процедур в этой сфере, но, к сожалению, проблемы остаются.

Среди них:

- срыв ввода объектов в эксплуатацию (в 2013 году из запланированных к вводу 897 строек и объектов, введено – 528);

- рост объёма незавершенного строительства (только за 2013 год увеличение составило 183 млрд. рублей). Общий объем незавершенного строительства на 1 января 2014 года составлял 485 млрд. рублей или почти половину общего объема адресной инвестиционной программы на 2014 год;

- включение в Программу объектов не обеспеченных утвержденной в установленном порядке проектно-сметной документации или с иными ограничениями в использовании бюджетных ассигнований;

- позднее заключение соглашений с регионами по предоставлению субсидий на софинансирование строительства объектов региональной и муниципальной собственности и др.

Итоги исполнения Федеральной адресной инвестиционной программы 2014 года пока не подведены, но по предварительным данным, кассовое исполнение Федеральной адресной инвестиционной программы за 2014 год составило 89% (план – 886 млрд. рублей, исполнение – 786,5 млрд. рублей). Неисполненный объем бюджетных назначений – 99,5 млрд. рублей. Это свидетельствует о повторении ситуации 2013 года. Счетная палата планирует проконтролировать ситуацию в этой сфере, сконцентрировав внимание на объектах незавершенного строительства.

Владимир Владимирович сегодня уже акцентировал внимание на проблеме госзакупок.

Безусловно, полноценное внедрение в Российской Федерации контрактной системы в сфере закупок должно стать важнейшим инструментом эффективного и результативного расходования средств.

Новый закон действует всего один год, но уже видны серьезные проблемы.

Первое – это прозрачность закупок. В соответствии с новым законом, это должна обеспечивать Единая информационная система в сфере закупок.

Второе. Постоянно откладывается на законодательном уровне внедрение системы обоснования и нормирования закупок (последние изменения законодательства от 31 декабря 2014 года переносят вступление этих норм с 2015 на 2016 год).

С момента вступления в силу нового законодательства о контрактной системе мы наладили тесное взаимодействие с нашими коллегами из правительственных структур, а также общественными организациями, такими как Общероссийский Народный фронт, чей проект «За честные закупки» активно участвует в осуществлении общественного контроля. Коллеги присылают нам факты, и мы их включаем в контрольные мероприятия.

Существенный блок вопросов, безусловно, связан с контролем эффективности расходов региональных бюджетов. Это достаточно большой объем долга (по состоянию на 01.01.2015 – 2047 млрд. рублей, увеличение за год составило более 310 млрд. рублей). С учетом наличия ежегодных значительных объемов остатков межбюджетных трансфертов в бюджетах субъектов можно говорить о проблемах в бюджетном процессе, по которым нужно принимать решение совместно с региональными контрольно-счетными органами.

(справочно – остатки межбюджетных трансфертов на счетах субъектов РФ на 01.01.2014 – 199,1 млрд. рублей, на 01.01.2015 – 109,4 млрд. рублей.).

В своих заключениях Счетная палата неоднократно отмечала нереалистичность прогнозов консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации в связи с отсутствуем реальной оценки налоговых и неналоговых доходов в разрезе субъектов Российской Федерации, что в свою очередь создает риски искажения объективно складывающейся ситуации в регионах, а также объема необходимой финансовой помощи из федерального бюджета.

Это, конечно, не исчерпывающий перечень проблемных вопросов.

Текущая ситуация ставит перед нами новые задачи. Сегодня, в начале 2015 года, в условиях новых экономических вызовов, роль и значение государственного контроля за каждым рублем возрастает. И мы понимаем свою ответственность и готовы к этой работе.

В настоящее время Правительством развернута работа по внесению изменений в федеральный бюджет 2015 года.

Бюджетные ограничения 2015 года, по мнению Счетной палаты, не должны сводиться к механическому, пропорциональному сокращению статей расходов бюджета. Уравниловки в этой ситуации быть не должно. Принципиально важно, чтобы все решения об оптимизации бюджетных назначений принимались с учетом оценки эффективности расходования бюджетных средств, выбранных экономических приоритетов, во избежание рисков, с пониманием конечного результата, тем более, как уже было отмечено, 7,5% расходов федерального бюджета в 2014 году - это неэффективные расходы. Было бы целесообразным прежде чем обращаться к использованию накопленных резервов разобраться с эффективностью запланированных трат внутри госпрограмм, сосредоточив усилия на создании прозрачных и четких механизмов использования бюджетных средств и их оперативного доведения до получателей.

Необходимое условие качественной подготовки изменений в федеральный бюджет, особенно в сегодняшних условиях, – повышение точности прогнозирования основных макроэкономических показателей, используемых в бюджетных расчетах, их тщательное обсуждение и проработка.

Полагаем, что при корректировке Федерального закона «О федеральном бюджете на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017 годов», такие подходы будут учтены, а мы готовы к совместной работе с Правительством.

Уважаемый Владимир Владимирович, Вы уже обратили внимание на необходимость осуществления Счетной палатой мониторинга хода выполнения антикризисного плана Правительства.

Мы понимаем, что эта крайне сложная и ответственная работа, и видим в ней качественно новое содержание в части выстраивания конструктивного взаимодействия с Правительством по минимизации рисков невыполнения мероприятий антикризисного плана.

При этом полагаем, что все мероприятия плана должны найти свое отражение в государственных программах.

В 2014 году мы провели экспертизу и аудит государственных программ. К сожалению, по мнению Счетной палаты, принятые госпрограммы пока еще не стали полноценным инструментом экономического и бюджетного планирования, но, надеемся, что сейчас, в ходе их корректировки, будут четко установлены отраслевые приоритеты, определено взаимовлияние госпрограмм, выделены важнейшие мероприятия в условиях ограниченных финансовых ресурсов.

При проведении мониторинга антикризисного плана и экспертизе госпрограмм мы уделим особое внимание вопросам повышения внутренней и внешней конкурентоспособности российских товаропроизводителей, в первую очередь, по учету мероприятий политики импортозамещения.

Каков бы ни был широк спектр направлений деятельности Счетной палаты, мы никогда не останемся в стороне от решения задач государственной важности, касающихся улучшения условий жизни наших граждан.

Это проблемы и занятости, и пенсионного обеспечения, и социального обслуживания и так далее. Проводимая федеральными и региональными органами исполнительной власти оптимизация бюджетной сети в сфере образования, здравоохранения, культуры не должна приводить к ухудшению обслуживания и снижению объемов предоставляемых населению услуг. К сожалению, начали проявляться отдельные перекосы в решении этих важнейших задач.

Свою работу мы тоже настроим с учетом концентрации имеющихся ресурсов на выявлении системных проблем с акцентом на упреждение финансовых нарушений, сократив точечные проверки. В этой связи план работы Счетной палаты на 2015 год будет откорректирован.

Не могу не сказать еще об одном знаковом сегменте нашей работы. За двадцатилетний период с момента создания Счетная палата достигла значимых результатов в сфере международного сотрудничества. В настоящее время Россия является единственной страной в мире, чей высший орган финансового контроля представлен в Управляющих советах Международной, Европейской и Азиатской организаций высших органов финансового контроля, что свидетельствует о высоком авторитете Счетной палаты России в мировом аудиторском сообществе.

В настоящее время мы активно подключились к реализации договора о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), являясь координатором деятельности по институированию органов аудита и контроля. На базе наработок, имеющихся у Российской Федерации, формируется предложения по созданию законодательной базы деятельности высших органов финансового контроля этой организации.

В заключение выступления хочу поблагодарить коллектив Счетной палаты за проводимую работу, базирующуюся на принципах профессионализма, объективности и ответственности. Соблюдение этих принципов абсолютно необходимо при выполнении такой важной и сложной функции, как государственный аудит.

Наш коллектив проводит большую организационную, контрольно-ревизионную, аналитическую и методологическую работу. За двадцатилетний период деятельности Счетная палата справедливо заслужила общественное признание, уважение коллег в государственных органах.

И в этом большая заслуга коллектива и Председателей Счетной палаты Хачима Мухамедовича Кармокова и Сергея Вадимовича Степашина.

Однако впереди сложное, напряжённое время, когда решение текущих и перспективных задач социально-экономического развития и обеспечения национальной безопасности во многом будет зависеть от каждого из нас на своём рабочем месте.

Заверяю Вас, уважаемый Владимир Владимирович, что коллектив Счетной палаты выполнит все поставленные Вами задачи, оправдает оказанное доверие и подтвердит свой профессиональный уровень.

Безусловно, сотрудники Счетной палаты ощущают личную ответственность за качество выполняемой работы, за принимаемые решения.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > ach.gov.ru, 28 января 2015 > № 1418375 Татьяна Голикова

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе ежегодной пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2014 году

Уважаемые дамы и господа,

Приветствую вас на нашем традиционном мероприятии, подводящем итоги 2014 года.

Ситуация была более сложной, чем в предыдущие годы – к хроническим конфликтам, которые давно уже тлели и горели, добавились новые опасные очаги напряженности. Особое беспокойство вызывает ситуация на Ближнем Востоке и в Северной Африке, нарастание в регионе угроз со стороны сил экстремизма и терроризма, которые выплескиваются за его пределы и на которые Россия давно обращала внимание своих партнеров. Сохраняются риски углубления межконфессиональных и межцивилизационных разломов. Ситуация в мировой экономике далека от определенности.

Мы исходим из того, что все события последних лет убедительно говорят о том, что решения проблем глобальной безопасности и стабильности можно добиться только сообща. Налаживанию совместных солидарных действий мирового сообщества препятствует ряд негативных тенденций. Среди которых, прежде всего, отмечу фундаментальные противоречия между объективным процессом рассредоточения глобальной мощи, процессом формирования более демократического полицентричного мироустройства, с одной стороны, и настойчивыми попытками «исторического Запада» любой ценой удержать лидерство в мировых делах, навязать, в том числе и силовым путем, свои подходы и ценности остальным участникам международных отношений – с другой. Такая линия, как в зеркале, отразилась в ситуации на Украине.

Не буду подробно останавливаться на наших оценках (вам они известны) того, как это все случилось в соседнем, близком для нас братском государстве. Скажу, что Россия твердо привержена всеобъемлющему и исключительно мирному урегулированию украинского кризиса. Реалистичной основой такого урегулирования являются минские договоренности, достигнутые в том числе благодаря инициативной роли Президента Российской Федерации В.В.Путина. Сегодня самой насущной необходимостью является запуск прямого общеукраинского диалога. В его рамках необходимо предметно обсудить и согласовать конституционное устройство страны, чтобы в ней было комфортно и безопасно жить всем без исключения украинцам. Отрадно, что безальтернативность такого подхода, по-моему, начинают осознавать и наши западные партнеры. Надеюсь, что предстоящие в обозримом будущем контакты на разных уровнях и в различных форматах позволят продвинуться на этом направлении.

Только народ Украины, без вмешательства извне, должен сам определять свое будущее. В этом контексте, учитывая остроту кризиса на Юго-Востоке Украины, прямые контакты между Киевом и представителями провозглашенных Донецкой и Луганской народных республик принципиально важны. Все другие форматы с участием «внешних игроков», включая «нормандский» и многие другие, а также деятельность ОБСЕ должны быть нацелены на содействие прямому устойчивому диалогу по всем вопросам, которые необходимо урегулировать для преодоления кризиса. По крайней мере, Россия будет и далее оказывать содействие созданию благоприятных условий именно для такого решения стоящих перед Украиной масштабных проблем.

Мы слышим немало заявлений со стороны наших западных партнеров о том, что Россию необходимо и далее изолировать. Примерно об этом же счел возможным заявить во вчерашнем послании нации Президент США Б.Обама. Такие попытки не дадут результата. Несмотря на подобную линию наших западных партнеров, в Послании Федеральному Собранию Президент России В.В.Путин подчеркнул и достаточно ясно дал понять, что Россия никогда не пойдет по пути самоизоляции, подозрительности, поиска врагов. Мы проводим активную внешнюю политику, последовательно отстаивая наши национальные интересы, но при этом не ищем конфронтации, всегда готовы к разумным компромиссам, опирающимся на баланс интересов, стремимся воздействовать на международную обстановку в интересах ее оздоровления, укрепления безопасности и продвигаем мирную, устремленную в будущее повестку дня. Мы настаиваем, что только коллективные усилия могут дать ответы на вызовы и угрозы, которые стали общими для всего человечества. При этом необходимо опираться на международное право, центральную координирующую роль ООН.

За истекший год Россия активно работала в различных многосторонних форматах, включая «Группу двадцати», БРИКС и ШОС, саммиты которых в этом году мы принимаем на российской территории, в г.Уфа. Будем использовать председательство России в этих форматах для придания нового импульса их деятельности. В рамках БРИКС, прежде всего, речь идет о согласовании важных документов в экономической сфере – стратегии экономического партнерства и «дорожной карты» инвестиционного сотрудничества. Планируется подписать соглашение о культурных связях, открыть новые треки взаимодействия. Будет запущен виртуальный секретариат БРИКС.

Подписание Договора о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), который начал полноформатно функционировать с 1 января 2015 г., стало крупным шагом в продвижении интеграции на постсоветском пространстве. Со 2 января полноправным членом ЕАЭС стала Армения. В ближайшее время завершится оформление членства в этом союзе Киргизии. Безусловно, весьма показателен интерес, который мы ощущаем к этому процессу со стороны многих наших партнеров. Мы приветствуем стремление различных государств подключиться к сотрудничеству с ЕАЭС. Уже несколько десятков стран высказали пожелание начать консультации на предмет возможности заключения с этим объединением соглашения о свободной торговле.

В прошлом году Россия как страна – председатель ОДКБ уделяла серьезное внимание дальнейшему повышению эффективности, совершенствованию механизмов оперативного реагирования и миротворческого потенциала Организации.

Что касается европейского направления, то линия Брюсселя в связи с украинским кризисом привела к существенному спаду в нашем взаимодействии с ЕС, обострению в нашей повестке дня ряда проблемных моментов в политической и экономической областях. Считаем необходимым вести дело к преодолению этих проблем на системной основе, через равноправную взаимоуважительную работу. Мы по-прежнему заинтересованы в поступательном развитии равноправного взаимовыгодного сотрудничества с Евросоюзом. Не первый год призываем партнеров начать предметную работу над проектом «интеграция интеграций», имея в виду выстраивание последовательности шагов по формированию единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана с опорой на принципы неделимости безопасности и широкого сотрудничества. Мы внесли такое предложение в ОБСЕ в рамках ее деятельности по второй, «экономической корзине» и не услышали отторжения. Надеюсь, что сможем начать работу. По нашему убеждению, согласование таких стратегических ориентиров помогло бы обеспечить гармоничное развитие всех государств «Большой Европы», как входящих, так и не входящих в различные интеграционные объединения. Первым шагом на этом пути мог бы стать запуск переговоров о заключении соглашения о зоне свободной торговли между ЕАЭС и ЕС – соответствующую инициативу, которая сохраняет свою актуальность, выдвинул на саммите Россия-ЕС в январе прошлого года в Брюсселе Президент России В.В.Путин.

На американском «фронте» отношения между Москвой и Вашингтоном серьёзно обострились. Администрация США свернула двусторонний диалог по большинству направлений. Призываем американских партнеров вернуться на путь конструктивного взаимодействия как по двусторонним вопросам, так и на мировой арене, где наши страны несут особую ответственность. Такой диалог возможен только на основе равноправия и учета интересов друг друга.

Вслед за действиями США настрой на конфронтацию возобладал в НАТО – альянсом принято абсолютно политизированное решение о приостановке сотрудничества по военной и гражданской линиям, заморожены практически все проекты. Это не наш выбор, мы не хотим и не допустим никакой новой «холодной войны». Наши западные партнёры должны понимать, что обеспечение безопасности в современном мире невозможно через попытки односторонних действий и давления на партнёров в совместной работе, которая серьёзно от этого страдает.

Продолжали усилия по дальнейшей интеграции России в Азиатско-Тихоокеанский регион. Президент России В.В.Путин неоднократно отмечал, что взаимодействие в АТР имеет для нас стратегический, приоритетный характер на весь XXI век, что важно, в том числе для подъема восточных регионов России. В то же время мы подчёркивали и подчёркиваем, что хотим это делать не в качестве альтернативы связям с Европой и Западом в целом, а одновременно с их углублением, разумеется, при наличии встречной заинтересованности со стороны европейских партнеров.

Поступательно расширялись российско-китайские связи. В ходе визита Президента России В.В.Путина в мае прошлого года было заключено около полусотни соглашений, о которых вы были подробно информированы. Наше партнерство с Китаем на международной арене прочно утвердилось в качестве важного элемента поддержания глобальной и региональной стабильности и безопасности.

Мы наращивали стратегическое партнёрство с Индией, Вьетнамом, взаимодействие с другими государствами региона, расширяли участие в деятельности многосторонних механизмов в АТР. Продолжали углубляться наши отношения с государствами Латинской Америки и Африки, с развивающимися в этих регионах интеграционными объединениями и региональными структурами.

Россия самым активным образом старалась содействовать урегулированию различных конфликтных ситуаций. При непосредственном участии нашей страны удалось успешно завершить химическую демилитаризацию Сирии – была такая совместная российско-американская инициатива, показывающая, что, когда руководствуешься базовыми интересами, а не конъюнктурными соображениями, вполне возможно переступать через себя и находить пути для плодотворного взаимодействия. Предпринимали последовательные усилия в интересах содействия политическому урегулированию внутрисирийского кризиса через создание условий для прямого диалога между представителями сирийского правительства и всеми значимыми оппозиционными группами.

В уходящем году главную угрозу региону Ближнего Востока и Севера Африки (БВСА) представляло «Исламское государство». Рассматриваем противодействие терроризму в качестве одного из главных приоритетов нашей деятельности. Мы предложили провести под эгидой СБ ООН комплексный анализ угроз на пространстве БВСА во всей их совокупности. Нам никто не возражал. Продолжаем работать над реализацией этого важного мероприятия.

Российские усилия в рамках «шестерки» способствовали прогрессу в урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы. Несмотря на сохраняющиеся сложности, работа продолжается. У нас есть все основания рассчитывать на результат.

В числе приоритетов нашей работы неизменно оставались защита прав и интересов соотечественников, проживающих за рубежом, расширение международных гуманитарных и культурных обменов. Активно содействовали нашему бизнесу в его деятельности на мировых рынках, привлечению новых экспортеров товаров и услуг, расширению географии рынков для российской продукции. Уделяли особое внимание информационной работе, сопровождали внешнеполитическую деятельность широкими контактами со СМИ и мировой общественностью.

В целом делали максимум возможного с целью создания благоприятных условий для комплексного развития страны и повышения благосостояния наших граждан – задач, которые зафиксированы в качестве приоритетных в Указе Президента № 605 от 7 мая 2012 г. «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» и являются главными в Концепции внешней политики Российской Федерации, требующей от нас сделать всё для создания максимально благоприятных внешних условий для всестороннего развития нашей страны, повышения благосостояния граждан, их защищённости на международной арене.

На этом я завершаю своё вступительное слово. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Как ожидается, сегодня вечером в Берлине возобновятся переговоры в «нормандском формате». При этом в последнюю неделю мы наблюдаем усиление обстрелов на юге Украины, а предыдущий раунд переговоров, который прошел 12 января, не принес желаемых результатов. Какие именно противоречия сейчас мешают сторонам договориться? Каковы ожидания Москвы от сегодняшней встречи в Берлине?

С.В.Лавров: Мы очень озабочены очередной вспышкой насилия на Юго-Востоке Украины. Ей предшествовали грозные заявления из Киева, объявление Президентом П.А.Порошенко новых волн мобилизации, начиная со ста тысяч человек. К Юго-Востоку за период относительного затишья, которое держалось до недавнего времени, подтягивались новые вооружения, военная техника, воинские контингенты. То есть в воздухе «висела» подготовка очередной попытки подавить сопротивление силой и отказаться от политического урегулирования проблем, возникших в результате государственного переворота на Украине 22 февраля прошлого года. Когда «искра» была высечена, и нынешний раунд противостояния вновь перешел в военную фазу, мы делали все необходимое для того, чтобы прекратить кровопролитие. Мы по-прежнему твердо выступаем за это. Необходимо перестать пытаться отбивать то один, то другой населенный пункт. Самое главное – нужно немедленно прекратить обстрелы, в том числе с воздуха, из тяжелых вооружений, населенных пунктов, включая Донецк и другие крупные города в этом регионе.

Уверен, наши иностранные коллеги (будь то журналисты из зарубежных СМИ, которых здесь немало, и особенно дипломаты, которые работают в Москве) уж точно смотрят прямые репортажи российского телевидения, включая «Россию-24» и другие наши телеканалы, сделанные непосредственно с мест обстрелов. Не видеть ужаса происходящего невозможно! Я понимаю, что не все телекомпании и другие СМИ рискуют направлять своих журналистов в такую горячую точку, но картинка прямого эфира российского телевидения все-таки доступна. Давайте больше показывать правду.

Мы будем добиваться незамедлительного прекращения огня. В том числе об этом мы в качестве главного приоритета будем говорить сегодня в «нормандском формате» для того, чтобы наши западные партнеры – в данном случае Франция и Германия, участвующие вместе с Россией и Украиной в этих переговорах – возвысили свой голос и призвали украинское руководство в очередной раз не допускать скатывания к военному сценарию. Это самая главная задача.

Далее важно предпринять шаги, которые будут создавать какие-то гарантии невозобновления военных действий. Для этого необходимо, прежде всего, отвести от линии соприкосновения тяжелые вооружения сторон. Об этом договаривались в Минске. После этого по просьбе Президента Украины П.А.Порошенко был создан Совместный российско-украинский центр координации и контроля, в котором работают наши и украинские офицеры и с которым сотрудничают представители ополчения и ОБСЕ. Это профессионалы, которые «на земле» должны были согласовать конкретные шаги по разведению тяжелых вооружений сторон. Долгое время этого не удавалось сделать, прежде всего, потому что линия соприкосновения, зафиксированная в Минском меморандуме от 19 сентября (2014 г.), отличается от сложившейся де-факто «на земле». Определенные территории, находящиеся по линию киевских властей, контролируются ополчением. Вся энергия на этих переговорах направлялась на приведение фактической линии соприкосновения «на земле» в соответствие с тем, что написано в приложении к минским договоренностям.

Учитывая безуспешность этих попыток (возникли в том числе и объективные причины), а также то, что мы стараемся урегулировать конфликт при сохранении территориальной целостности Украины и при обеспечении прав населения Юго-Востока в составе украинского государства (для этого нужно начать политический процесс), а также исходя из того, что все признают необходимость восстановить территориальную целостность Украины, Президент Российской Федерации В.В.Путин внес предложение, чтобы сейчас не продолжать вязнуть в спорах о линии соприкосновения, а отвести тяжелые вооружения от той самой линии, которая обозначена в минских договоренностях, а не от фактической. С этим очень трудно спорить. Кстати, если бы это произошло, ситуация «на земле» была бы нормализована. Украина настаивает на линии, зафиксированной в приложении к Минскому меморандуму от 19 сентября, и мы поддерживаем такую позицию.

Мы использовали наше влияние на руководство ДНР и ЛНР, и они с этим тоже согласны. Поэтому сейчас необходимо заниматься ровно этим. Будем ставить данный вопрос сегодня на встрече в Берлине, чтобы и Германия, и Франция, а вместе с ними и Евросоюз также поддержали такой подход. По пока еще устной реакции Президента Украины П.А.Порошенко на послание Президента России В.В.Путина от 15 января с.г., мы почувствовали, что он в принципе готов это обсуждать, но выдвигает какие-то вопросы, некоторые из которых носят достаточно технический характер и вполне подлежат согласованию «на земле» представителями, которые работают в Совместном центре координации и контроля.

Однако в разговоре с Послом России на Украине М.Ю.Зурабовым Президент П.А.Порошенко вроде бы упомянул, что в своем послании Президент России В.В.Путин предлагает сторонам отвести тяжелые вооружения, но без уточнения от какой линии. Это неправда. Линия была упомянута предельно конкретно. Это та самая линия соприкосновения, которую признает и на которой настаивает украинская сторона. С ней согласны и ополченцы, мы этому активно способствовали. Она никем сейчас теперь не оспаривается, от нее теперь отводить тяжелые вооружения несложно. Все остальное согласовано: на сколько километров отводить артиллерию, ракетные системы залпового огня и т.д. Это будет одним из важнейших вопросов, которые мы сегодня обсудим в Берлине. Естественно, речь не идет о конкретных военных аспектах данной темы, а о необходимости принятия в Киеве политического решения поддержать такой подход.

Мы будем также говорить о вопросах, касающихся политических аспектов урегулирования, которые всегда нами обсуждаются в самых разных форматах. Конституционная реформа – системная задача, которая заматывается украинскими властями вопреки многократно дававшимся обещаниям, и это также вопросы, которые описаны в минских договоренностях, как особый статус территорий провозглашенных ДНР и ЛНР. По всем этим темам есть наработки, у нас имеются свои предложения сторонам. Задача непростая, учитывая высокую степень политизированности и эмоциональности всего происходящего. Но мы будем последовательно добиваться рассмотрения и этого блока вопросов, потому что только через политическую реформу сможем обеспечить спокойствие на Украине и урегулировать этот кризис.

Вопрос: Польские власти считают, что Польша также должна принимать участие в процессе политического урегулирования на Украине, может быть, даже в качестве пятого участника «нормандской четверки. Возможно ли это, на Ваш взгляд, и могло бы это дать положительный импульс переговорам?

С.В.Лавров: Решать не мне. Мы поддержим любой формат, который будет приемлем Киеву и ополчению. Плодить форматы – не самое главное. Я не против того, чтобы допускать возможность расширения числа участников переговоров. Важно понимать, какую добавленную стоимость принесет каждый из них.

В контексте других конфликтов предложения о новых форматах поступают в ситуации, когда одна из сторон чувствовала себя неуютно в существующих конфигурациях. Главное, чтобы предложения об изменении форматов не использовались для отвлечения внимания от сути проблемы, которая, конечно же, заключается в том, что Украина стоит перед необходимостью преодолеть глубочайший кризис, вызванный государственным переворотом, последствия которого мы ощущаем до сих пор.

Также важно, чтобы Украина становилась единой нацией. Это очень непростой вопрос. Мы не зря постоянно возвращаемся к конституционной реформе и привлекаем внимание к первопричинам, которые лежат в основе этого кризиса.

Я освежил в памяти несколько цитат, когда готовился к сегодняшней пресс-конференции. Сразу после государственного переворота новая Верховная Рада (точнее «старая», просто там кого-то выгнали, а кого-то не пустили) одним из первых, если не первым, решением одобрила закон о языках. В итоге он был принят, но исполнявший тогда обязанности президента, спикер Верховной Рады А.В.Турчинов его не подписал.

Когда мы говорим о том, что все это – переворот, действия против русского и других языков – взбудоражило общество и послужило толчком к сопротивлению путчистам, нам отвечают, что этот закон в силу не вступил. Хотя формально это так, но «осадок» остался. Данная инициатива Верховной Рады показала, чего хочет эта власть – унитарного государства в самом жестком исполнении. Так вот, 1 марта (2014 г.) Д.Ярош, ныне заседающий в Верховной Раде в качестве депутата, лидер «Правого сектора», один из исполнителей государственного переворота (непосредственно его боевики творили бесчинства на «майдане», сжигали бойцов «Беркута» и т.д.), заявил: «Мы против русских в Крыму. Русские не будут славить С.Бандеру, уважать греко-католическую веру, повстанческую историю и наш язык. Русских невозможно ассимилировать. Значит, для процветания Украины русский должен быть уничтожен или изгнан из Крыма». Это слова одного из «героев» той самой «революции», которую поддержали наши западные коллеги. Я не хочу играть на каких-то национальных «струнах», но С.Бандера знаменит тем, что публично призывал уничтожать поляков, все мужское население Польши.

Самое главное, не кто будет сидеть за столом переговоров. С этой точки зрения, мы готовы к любым форматам, которые приемлемы для Киева и представителей Юго-Востока. Самое главное, что мы будем обсуждать? Как заявил недавно Президент Украины П.А.Порошенко, его главная цель восстановить на всей территории Украины «украинство». Мы хотим понять, о каком «украинстве» идет речь. О чем говорит Д.Ярош или о чем-то еще? Потому что он произносил и другие вещи, например, слова по случаю событий в Южной Осетии в августе 2008 года (цитирую): «Хочу заметить, что и Кавказский регион, и Украина, и Беларусь, и Прибалтийские республики, как и вся Восточная Европа обречены на постоянное напряжение, пока существует «московская империя». Единственным залогом мирного цивилизованного развития народов, которые перестраивают свою жизнь рядом с Россией, есть полная ликвидация «империи» и построение на ее территории национальных государственных образований» (конец цитаты).

Я не хочу привлекать слишком много внимания и делать рекламу этому человеку, но вынужден это делать. Потому что, когда мы предостерегали от потакания «Правому сектору» и «Свободе», чей лидер О.Тягнибок публично ратовал за «этнически чистую Украину, без москалей и жидов», наши «просвещенные» западные партнеры говорили, что эти люди настроены «немного националистически, чуть правее мэйнстрима». Это очень опасное попустительство.

Украине нужна конституционная реформа, которая примирила бы очень националистически настроенный Запад, Центр и Юго-Восток, у которых разное понимание истории и цивилизационного предназначения, разные герои и праздники. Это нельзя откладывать в «долгий ящик». Но, конечно же, главная задача – остановить кровопролитие. И все, что может сделать Польша и другие и страны Евросоюза в качестве государств или в качестве членов ЕС (необязательно в качестве участника какого-то нового формата), мы будем только приветствовать.

Вопрос: Президент России В.В.Путин не приедет на мероприятия в бывшем концлагере Аушвиц? По Вашему мнению, должен ли он быть там?

С.В.Лавров: В адрес Президента В.В.Путина официальное приглашение не поступало. Было письмо директора музея или комитета, который проводит мероприятия по случаю годовщины Холокоста, на имя Посла России, в котором сообщалось, что будет проводиться такое мероприятие: хотите – приезжайте; если захотите – сообщите, кто приедет. На такое приглашение можно и не отвечать.

Мы обязательно будем представлены. Никогда не забудем трагические и одновременно героические страницы Второй мировой войны. Очень ценим, как в Польше, в Варшаве и особенно Кракове недавно отмечалась годовщина нашей совместной борьбы, Варшавского восстания, освобождения Красной Армией польских городов и столицы. Несколько лет назад в связи с предыдущим юбилеем мы совместно с польскими коллегами в лагере Освенцим сформировали российскую экспозицию, которая достойно отражает вклад нашей страны в освобождение этого концлагеря. Мы признательны руководству музея за бережное отношение к нашей общей исторической памяти. Мы будем представлены на торжествах в Освенциме.

Вопрос: Вчерашнее выступление Президента США Б.Обамы не очень настраивает на позитивную ноту с точки зрения установления широкого диалога Россия-США. Как Вам видятся подобные перспективы с учетом Ваших интенсивных контактов с Госсекретарем США Дж.Керри? Будет ли в наступившем году какая-то динамика в российско-американских отношениях?

С.В.Лавров: Как я уже говорил, американцы взяли курс на конфронтацию и абсолютно некритично оценивают свои собственные шаги. Вчерашнее выступление Президента Б.Обамы показывает, что в центре философии стоит только одно – мы – номер один, и все остальные должны признать это – что несколько несовременно и не отвечает нынешним реалиям. Внешнеполитическая философия США еще более агрессивна – они хотят быть даже не первыми среди равных, а доминировать в мире. Мне кажется, это пройдет, хотя перемены займут немалый период времени. Американцам придет осознание того, что эту позицию невозможно поддерживать бесконечно. Они уже вынуждены обращаться за помощью, будучи не в состоянии решить в одиночку ту или иную проблему. США формируют коалиции, как это было в Ираке, и сейчас происходит в их борьбе с т.н. «Исламским государством», «выстраивают» Европу, в том числе по российскому вопросу.

Философия «мы – номер один» у американцев в крови. Она формировалась не один год и не одно десятилетие. Поэтому изменить эту философию и «генетический фон» будет непросто. Но само объективное развитие мира, появление мощных центров экономического роста и финансового влияния, а вместе с этим и центров политического влияния, безусловно, объективный процесс, и его нельзя не учитывать. Я бы предпочел, чтобы все страны перешли на философию сотрудничества, а не диктата, который завуалирован в дипломатические формы, но порой все-таки прорывается наружу.

К примеру, это было, когда Вице-президент США Дж.Байден заявил, что именно США «нагнули» Европу на антироссийские санкции, а Президент Б.Обама в своем предыдущем выступлении по итогам года, в одном из интервью причислил к главным достижениям американской внешней политики то, что США заставили Европу делать то, что они хотели в отношении нашей страны. Я бы счел это не вполне приличным для великой державы. Но убежден, что возобладает логика партнерства и коллективных действий, основанных не на чьем-то видении ситуации, а на выработке общих подходов. Мы последовательно выступаем именно за это. Когда наши партнеры соглашаются действовать таким образом, у нас многое получается. Химическое разоружение Сирии, серьезный прогресс по иранской ядерной программе (ИЯП) – тому подтверждение.

Вопрос: Традиционно в Армении почитали и уважали образ русского военного. Но случилась трагедия в г.Гюмри, где российский солдат убил целую семью. Как такое стало возможным? Всё ли Россия сделала, чтобы урегулировать этот конфликт? Не слишком ли политизирована позиция в этом вопросе?

С.В.Лавров: Во-первых, в очередной раз хочу подтвердить наши глубочайшие соболезнования по поводу ужасного преступления, совершённого в отношении семьи Аветисян. Погибли абсолютно невинные люди. Вчера скончался и шестимесячный Серёжа. По этому поводу я специально позвонил моему коллеге Э.А.Налбандяну и ещё раз выразил в наши чувства.

Важно, что обвиняемый задержан, он уже дал признательные показания. Состоялся телефонный контакт между президентами наших стран, глава Следственного комитета России А.И.Бастрыкин выехал в Ереван и вчера встречался с Президентом Армении С.А.Саргсяном. Мы подтверждаем, что совместное, максимально открытое судебное разбирательство будет осуществляться на территории Армении. Уверен, что суд быстро вынесет объективный вердикт, адекватный этому ужасному преступлению.

Что касается общего контекста наших отношений, то скажу так – «в семье не без урода». Именно такое отношение сейчас проявляют и демонстрируют все военнослужащие и командование российской военной базы в Армении. Не буду приводить примеры, когда люди сходят с ума по совершенно непонятным причинам и творят невообразимое. В других ситуациях и странах таких примеров множество.

Мы видим попытки политизации этой ситуации, которые исходят не от руководства Армении и России. Немало желающих использовать эту трагедию, чтобы получить какие-то геополитические преимущества. Это отвратительно, недопустимо и недостойно гордого армянского народа, который, я знаю, никогда не поведётся на подобного рода провокации.

Мы скорбим вместе с Арменией и сделаем всё, чтобы это преступление не осталось безнаказанным, виновный понёс самое суровое наказание и чтобы подобное впредь не происходило. Естественно, застраховаться на сто процентов от любых трудновообразимых эксцессов невозможно, но всё необходимое будет сделано. Убежден, что союзнические российско-армянские отношения стратегического партнёрства не пострадают.

Вопрос (неофициальный перевод с английского языка): В последние дни на Украине происходят всплеск насилия и рост числа убитых. Россия настаивает на выполнении Минского протокола. Хотелось бы у Вас спросить, какие конкретно шаги предлагает Москва для того, чтобы обеспечить их выполнение? Возможно, мои слова прозвучат несколько критически, но готова ли Ваша страна прекратить поток войск и вооружений через границу России на Украину, чтобы остановить там насилие?

С.В.Лавров: Что касается «потока войск и вооружений», то мы постоянно это слышим. Каждый раз я говорю: «Если вы это утверждаете с такой уверенностью, покажите факты». Но их никто не может или не хочет предъявить, так же как не могут предъявить якобы имеющиеся у наших партнёров, прежде всего, украинских и американских, факты относительно произошедшего с «Боингом» малайзийских авиалиний в июле 2014 г. Никто никому не предоставлял данные переговоров украинских диспетчеров, американских спутников и самолётов «АВАКС», которые работали в тот день в небе над Украиной. Поэтому прежде чем спрашивать нас, когда мы прекратим что-либо делать, предъявите, пожалуйста, доказательства, что мы это сделали.

Минский протокол от 5 сентября 2014 г. – рамочный документ, в котором перечислены 12 назывных пунктов: прекращение огня, отвод тяжёлых вооружений и т.д. – каждый из них требует конкретизации и расшифровки. Минский меморандум от 19 сентября 2014 г. был посвящён расшифровке задачи прекращения огня и отвода тяжёлых вооружений от линии соприкосновения. Это непростое дело, и не зря согласование этих вопросов до сих пор не завершено.

Но сейчас мы вплотную подошли к тому, чтобы независимо от сохранения спорного участка на линии соприкосновения, который ополченцы не хотят освобождать, решить главную проблему – обезопасить мирное население городов и других населённых пунктов. Для этого надо отвести тяжёлые вооружения. Этому посвящено послание Президента России В.В.Путина Президенту Украины П.А.Порошенко от 15 января с.г., о котором я уже говорил. Этим необходимо заняться максимально быстро и конкретно. Мы будем готовы помогать такого рода договорённостям и уже заручились согласием ополченцев отвести тяжёлые вооружения не от фактической линии, а от той, на которой настаивает Киев. Теперь – слово за украинскими властями.

Это то, что мы делаем конкретно для выполнения минских договорённостей. Но в них есть и другие пункты, которые пытаются отложить «на потом». Мы с этим не согласны. Прежде всего, это касается выполнения обязательства согласовать особый статус провозглашённых Донецкой и Луганской народных республик и подтверждения в минских договорённостях обязательства Киева начать инклюзивный общенациональный диалог. Вот за это мы выступаем.

Есть и другие аспекты, которые предстоит решать, в том числе мониторинг по линии ОБСЕ проблемных участков российско-украинской границы – видимо, это Вас интересовало больше всего. ОБСЕ действует на двух контрольно-пропускных пунктах, там же работают украинские таможенники и пограничники, которые имеют возможность смотреть, что происходит на КПП, и инспектировать гуманитарные грузы, идущие из России на территорию ДНР и ЛНР.

Вопрос о мониторинге по линии ОБСЕ других участков российско-украинской границы в нынешних условиях может быть решён. Если ОБСЕ в этом заинтересована, ей придётся разговаривать с теми, кто на данный момент контролируют соответствующие КПП с украинской стороны. Если же этого сделать не получается, то решать вопросы о всей протяжённости российско-украинской границы, а также то, кто и как будет её контролировать, можно только после окончательного политического урегулирования и выполнения ещё одного положения минских договорённостей о том, чтобы избранные представители органов власти в ДНР и ЛНР получили гарантии особого статуса этих территорий и безопасности как структур, представляющих их население. Такой акт должен быть принят Киевом в соответствии с минскими договорённостями, но пока к этому никто даже не приступал.

Сейчас самое главное – отвод тяжёлой артиллерии, согласование вопросов, связанных с особым статусом, решение проблем безопасности и, конечно же, начало инклюзивного процесса конституционной реформы. Это тревожная тема, потому что, судя по всему, украинские власти пытаются её «заболтать». Даже упоминание слов типа «федерализация», «автономизация», «децентрализация» уже становится неприличным с точки зрения украинских властей. Хотя есть множество примеров – южнотирольский вопрос, Квебек. Имеется масса примеров, когда страны уважительно по отношению ко всем проживающим на их территории национальностям решали проблему государственного устройства. А Украина почему-то должна быть унитарным государством, независимо от интересов русских, венгров, румын и представителей других населяющих эту страну национальностей.

Вопрос: В нынешнем году отмечается 70 лет Победы над фашизмом. Главы каких стран уже подтвердили участие в торжествах на Красной площади? Вы неоднократно говорили о важности контроля за проявлениями фашизма в Европе и мире в современных условиях. Как мир должен защищать итоги Второй мировой войны? Как мы должны противодействовать проявлениям фашизма и милитаризма в современных условиях?

С.В.Лавров: Приглашения на торжества в Москве 9 мая с.г. по случаю празднования 70-летия Победы направлены главам многих иностранных государств, в том числе стран-участниц СНГ, БРИКС, ШОС, Евросоюза, государств-членов антигитлеровской коалиции, руководителям ряда международных и региональных организаций. Около 20 руководителей, среди которых Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин, уже подтвердили своё участие в праздничных мероприятиях. Времени до этого дня ещё немало, подтверждения об участии продолжают поступать. Будем вас информировать.

Что касается более широкой проблемы недопущения возрождения фашизма и нацизма, то, прежде всего, необходимо сохранить историческую память о том, как 70 лет назад совместными усилиями удалось положить конец преступной идеологии человеконенавистничества, которая грозила самому существованию человеческой цивилизации. Эти усилия необходимо наращивать потому, что «вакцина» от нацистского «вируса», которая была выработана ещё на Нюрнбергском процессе, в некоторых государствах, прежде всего Европы, начинает ослабевать. Не буду называть, но, к огромному сожалению, это ряд стран Евросоюза и желающих в него вступить, которые заявляют, что, даже оставаясь за его пределами, они несут миру европейские ценности. Не могу не упомянуть Украину. Я уже цитировал некоторых её нынешних политических деятелей, которые призывали очистить эту страну от «русских, москалей и жидов».

Мы каждый год принимаем на сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцию со сложным, но понятным названием «Борьба с героизацией нацизма, неонацизмом и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости». Каждый год эта резолюция принимается голосованием. США всегда голосуют против, Евросоюз в прошлом году солидарно воздержался и впервые против резолюции проголосовала Украина, которая до сих пор всегда воздерживалась. Таким образом, против проголосовали всего четыре страны – США, Канада, Украина и Палау.

Исходим из того, что итоги Второй мировой войны незыблемы. Они закреплены в Уставе ООН, в частности, в Статье 107, которая подчёркивает, что не подлежат пересмотру все решения держав-победителей. Попытки подвергнуть это сомнению должны пресекаться жёстко и незамедлительно. В любом случае работа по противодействию попыткам героизации нацизма будет продолжена в ООН, ОБСЕ, Совете Европы и в других форматах.

Вопрос: Есть ли перспектива улучшения отношений между Россией и НАТО или тенденция исключительно негативная? Что нам и партнёрам можно сделать для налаживания отношений? Планируются ли контакты с представителями альянса, в частности, возможна ли Ваша встреча с Генеральным секретарём НАТО Й.Столтенбергом и Госсекретарём США Дж.Керри «на полях» Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности?

С.В.Лавров: Как я уже сказал, НАТО выбрала конфронтационный путь. Скорость, с которой натовцы обрубили все контакты с Российской Федерацией, по сути «заморозив» многочисленные и отвечающие взаимным интересам проекты по линии Совета Россия-НАТО (СРН), показывает, что менталитет «холодной войны» никуда не исчез из голов наших натовских партнёров. Они по-прежнему видят альянс как инструмент продвижения односторонних интересов. Мы многократно привлекали к этому внимание.

Совет Россия-НАТО, замышлявшийся не как «НАТО плюс Россия» или «НАТО против России», а как Совет, в котором каждый член альянса и Россия будут иметь один голос, несмотря на многие полезные начинания, не стал форумом, где можно вести равноправный диалог. На заседаниях натовцы постоянно повторяли одно и то же, а Россия на это каким-то образом реагировала. И всё равно мы видели смысл существования СРН – реализовывались очень полезные практические проекты в антитеррористической сфере, в борьбе с наркотрафиком, подготовке кадров для Афганистана, Центральной Азии, Пакистана, в правоохранительной сфере, в области безопасности и другие хорошие проекты. Сейчас это принесено в жертву идеологии. НАТО не может смириться с тем, что госпереворот на Украине пока ещё не привёл к подчинению всей украинской нации тем, кто осуществил этот переворот и сохраняет власть в Киеве. Это печально и является мышлением прошлого и даже позапрошлого века. Не мы обрывали контакты.

Напомню, что после кавказского кризиса, когда М.Саакашвили отдал преступный приказ напасть на Южную Осетию, развязав пятидневную войну, Россия в первый же день той агрессии потребовала созыва Совета Россия-НАТО. Тогдашний Госсекретарь США К.Райс запретила своему постпреду в Брюсселе соглашаться на это мероприятие. Совет был «заморожен». Не получилось обсудить эту кризисную ситуацию. Потом, где-то к концу года, НАТО признала свою ошибку, сказав, что это было неправильно, и нужно было встречаться. Высказывалось даже мнение, что Совет Россия-НАТО должен быть «всепогодным», особенно в «грозовую погоду», собираться и обсуждать те или иные ситуации. Сейчас же они повторили ту же ошибку, отказываясь, по сути, работать совместно и равноправно, обсуждать все аспекты сложившейся ситуации, её истоки и первопричины. Работа практически «заморожена». Они для вида оставили возможность периодически собирать послов в Брюсселе, но не более того.

Россия не была инициатором такой ситуации. Считаем, что при всех перипетиях и катаклизмах в мире ведущие государства, имеющие решающее воздействие на состояние глобальной стабильности и безопасности, не могут позволить себе роскошь перестать разговаривать друг с другом. Поэтому, если партнёры образумятся и всё-таки подтвердят готовность взаимоуважительно и равноправно разговаривать, то мы к этому всегда готовы.

У нас есть сведения, что новый Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг был бы заинтересован организовать контакт «на полях» каких-то международных мероприятий. Мы виделись накоротке в Базеле, если не ошибаюсь, «на полях» СМИД ОБСЕ. Буквально «на ногах», поздоровались друг с другом. Мы знакомы, не будем уходить от возможных контактов и, естественно, послушаем, что могут сказать наши коллеги.

Что касается Госсекретаря США Дж.Керри, то я с ним встречаюсь чаще, чем с кем бы то ни было из моих коллег, не говоря о многочисленных разговорах по телефону. В последний раз мы беседовали вчера поздно вечером. Так что, если на каком-то международном форуме мы окажемся рядом, я не исключаю, что сядем и поговорим ещё раз. Главное, чтобы эти разговоры давали результат.

Вопрос: Ясно, что предстоящая в Москве встреча по Сирии не по душе некоторым региональным и международным «игрокам», хотя не всегда об этом говорят вслух. Вы сами, г-н Министр, неделю назад заявили, что те, кто не будут участвовать в этом мероприятии, потеряют свои позиции во всем переговорном процессе. С Вами согласен Министр иностранных дел Сирии В.Муаллем, который вчера вечером заявил, что если США хотят бороться с террористами из «Исламского государства» («ИГ»), то они должны сотрудничать с сирийской армией. Но они вместо этого продолжают подготовку вооруженных боевиков против Сирии. Хотел бы узнать Вашу точку зрения по всем аспектам сирийского кризиса.

С.В.Лавров: Ну, если по всем аспектам сирийского кризиса, то мы, наверное, никого больше не сможем выслушать. Вы знаете нашу позицию, мы очень подробно ее излагаем. Президент России В.В.Путин регулярно обращается к этой теме. Мне бы не хотелось повторяться. Главное – растущая убежденность, в том числе на Западе, что политический процесс неизбежен. И, что особенно важно, сейчас задача номер один – борьба с «ИГ».

Мы давно говорили, что искоренение терроризма, недопущение превращения Сирии в террористическое государство и реализации планов по созданию «халифата» в этом регионе являются неизмеримо более важными задачами, чем смена режима и создание какого-то органа лишь бы только объявить, что Президент Сирии Б.Ассад ушел. Кстати, в июне 2013 года на саммите «восьмерки» в Лох-Эрне единогласно было записано, что ее лидеры призывают Правительство Сирии и оппозицию объединить усилия в борьбе с терроризмом. Тогда еще не было «Исламского государства». Призыв «восьмерки» не был обставлен условиями, что кто-то должен уйти со своего поста, а кто-то должен его заменить. Абсолютно без всяких условий. Понимание того, что данный лозунг должен перейти в практическую фазу, меня обнадеживает.

Возвращаясь к вчерашнему выступлению Президента США Б.Обамы, этот кусок про задачу борьбы с «Исламским государством» сформулирован довольно по-новому. Задача борьбы с этими террористами названа главной по сравнению со всем остальным, связанными с преодолением сирийского кризиса. Хорошо, что такое понимание растет. Главное – поскорее перевести это на язык практических действий. Кстати, вчерашняя статья в «Нью-Йорк таймс» об эволюции позиции США по сирийскому кризису весьма примечательна. Кто ее не читал – рекомендую. Это интересно. Может быть, имеет смысл перевести ее на русский язык. Возможно, МИА «Россия сегодня» это сделает?

Что касается московской встречи, то мы с самого начала говорили, что хотим помочь подготовить новый раунд переговоров, учитывающий ошибки предыдущих женевских мероприятий. Ошибок, я считаю, было две. Первая – была приглашена только одна часть оппозиции, «Национальная коалиция», базирующаяся в Стамбуле. Все другие группировки, не только внутрисирийские, но и те, которые находятся в других частях мира, были проигнорированы. Вторая – то, что это мероприятие в Монтрё, где начинался женевский процесс, было обставлено большим пиаром: более 50 министров, открытая дискуссия в присутствии прессы. Все это способствовало только одному – поляризации позиций и неизбежному впаданию в диаметрально противоположную риторику. А нужен спокойный, без рекламы разговор прямых участников процесса – правительства и различных групп оппозиции.

Оппозиция должна быть представительной. Делая это, мы выполняем одно из ключевых положений Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года, в котором сказано, что национальный диалог в Сирии должен охватывать весь спектр сирийского общества. Наша задача, чтобы оппозиционеры, которые друг с другом не всегда разговаривают, оказались в одном помещении. Не будет никаких официальных представителей от России. Наши ученые, которые лично знают этих оппозиционеров многие годы, просто будут помогать, давать слово, но вести весь разговор должны сами сирийцы. У нас есть определенная надежда, что по итогам такого разговора (так как не планируется принятия какого-то документа) участники достигнут понимания, что они хотят жить в суверенной, территориально-целостной Сирии, в которой все этнические, конфессиональные группы одинаково защищены и в которой действуют дополнительно ко всему иные правила. Это должна быть очень простая констатация. Здесь не может быть придумано каких-то сложных конструкций. И потом – контакты с правительством абсолютно неформально. Если будет вскрыта какая-то «химия», не в буквальном, а в политическом смысле, то может быть это поможет специальному представителю Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистуре подступаться к организации более формального процесса, который не должен быть нацелен на публику.

Очень часто проводились мероприятия, к примеру, конференция в Монтрё, которая оказалась таким публичным «выхлопом», за которым последовали определенные контакты, но они ни к чему не привели. Так было и в Аннаполисе еще при Президенте США Дж.Буше младшем по палестино-израильскому урегулированию. Провели мероприятие с помпой, присутствовали около 70 министров, и тоже все кончилось ничем – никак не можем найти выход из тупика в палестино-израильском конфликте.

Вот с таких позиций мы будем подходить к предстоящим контактам, обеспечивая площадку и используя то обстоятельство, что Москва оказалась местом, куда готовы приехать большинство представителей оппозиции и Правительства Сирии. Однозначно отказавшихся от участия – единицы. Есть те, кто думают. У них еще есть время подумать. Надеюсь, что число участников пополнится, а когда окончательно сформируются списки, мы, конечно, объявим, кто участвует в этой встрече.

Вопрос: В прошлом месяце США и Куба объявили о намерении восстановить дипломатические отношения. Сегодня представитель Госдепартамента уже находится на острове с официальным визитом. Россия же в последнее время уделяла большое внимание налаживанию контактов и сотрудничеству со странами Латинской Америки, Азии и Африки. Может ли этот шаг Вашингтона быть ответом на стратегию Москвы и попыткой удержать влияние в латиноамериканском регионе?

С.В.Лавров: Надеюсь, что нет. Рассчитываю, что США исходят из своих национальных интересов, а не из желания кому-то насолить. Хотя бывают примеры иного рода. Просто сейчас вспомнилось, когда осенью (2014 г.) Президент США Б.Обама по пути на саммит НАТО неожиданно заехал в Эстонию. Тогда представитель Администрации США объявил, что остановка Б.Обамы – это сигнал русским, что их поведение неприемлемо. Представляете, как надо оскорбить Эстонию, чтобы заявить, что мы к вам заедем, только чтобы «нагадить» русским! Извините за грубое слово. Поэтому надеюсь, что это был эпизод, который не станет повторяться, и что США будут, в том числе особенно в лице своего Президента, общаться с другими странами не назло кому-то, а в интересах своих партнеров.

Что касается прорывного «потепления» в отношениях между Кубой и США, то мы давно говорили, что политика изоляции Кубы бессмысленна, контрпродуктивна и не отвечает интересам тех, кто такую политику проводят. Хорошо, что США одумались и приняли подобное решение. Мы его приветствовали. Сделано это было на паритетных началах. Кубинская сторона не поступилась принципиальными вопросами с точки зрения своего государства. Мне кажется, это взаимовыгодный, взаимоприемлемый процесс. Он уже начал осуществляться. Предпринимаются шаги, готовятся контакты, обсуждение конкретных вопросов восстановления дипломатических отношений и т.д. Мы не видим в этом ничего плохого. Наоборот, это полезно для кубинского народа. И это никаким образом не скажется негативно на российско-кубинских стратегических отношениях. Об этом заявили кубинские руководители на всех уровнях, мы это чувствуем по нашим повседневным контактам.

Вопрос: В прошлом году Вы подписали в Москве Договор о границе между Россией и Эстонией. Но до сих пор он не ратифицирован. В Госдуме нам сказали, что в настоящее время просто не подходит политический климат. Когда, по Вашему мнению, состоится ратификация?

С.В.Лавров: Уверен, что Договор будет ратифицирован. В Эстонии ведь тоже процесс ратификации не завершен. Ваши парламентарии, как я понимаю, тоже смотрят на Государственную Думу. У нас процесс предполагает решение Правительства, которое направляет материалы в Госдуму. Рассчитываю, что мы в самое ближайшее время этот процесс начнем. Безусловно, наши парламентарии правы, когда говорят, что политическая атмосфера в наших отношениях не самая хорошая. Но мне кажется, что вопрос о границе никем сомнению не подвергается. Поэтому мы процесс этот начинаем и посмотрим, как дальше пойдет дело. С предыдущим Министром иностранных дел Эстонии У.Паэтом, который перешел на работу в Европарламент, планировали, что для обмена ратификационными грамотами может состояться мой визит в Таллин – чего бы я очень хотел – но вот тут уже вопрос политической атмосферы будет играть более существенную роль.

Вопрос: В условиях, когда отношения России и Запада довольно напряжены, ведет ли Россия обмен разведывательной информацией с западными странами, чтобы бороться с терроризмом? В частности, у всех на слуху последние теракты во Франции. Сотрудничает ли Россия с Францией, чтобы помочь найти тех, кто виновны в этом преступлении? Вчерашний арест российских граждан вызвал во Франции большой интерес.

С.В.Лавров: Пока мы выясняем все подробности задержания пятерых граждан, судя по всему, они - российские граждане. Не буду вдаваться в детали, наши специальные службы остаются в контакте по двусторонним каналам с французскими коллегами. Так происходит и в отношениях с другими странами, которые выражают интерес к взаимодействию с нами по специальным каналам в сфере антитеррора, борьбы с организованной преступностью, наркотрафиком и т.п.

Вопрос: Последнее время участились нападки на российские компании, такие как «Лукойл», «Транснефть», «Роснефть», работающие на территории Украины. Как Вы считаете, нападки на эти компании носят политический или экономический оттенок? Или речь идет об интересах каких-то частных лиц, которые намерены под прикрытием военных действий на Украине просто забрать определенные активы? Будет ли МИД России в данной ситуации как-то защищать интересы данных компаний?

Второй вопрос по иранской ядерной программе. Ранее глава МИД Ирана М.Дж.Зариф заявил, что очередной раунд переговоров мог состояться 6-7 февраля. Могут ли они сразу выйти на министерский уровень?

С.В.Лавров: Нет, это не может произойти сразу на министерском уровне. Видимо, Министр иностранных дел Ирана имел в виду, что в эти сроки будет проводиться Мюнхенская конференция по безопасности, в которой, по совпадению, планируется участие министров «шестерки» и самого М.Дж.Зарифа. Я тоже планирую там быть. Но встречаться просто потому, что мы оказались в одно время и в одном месте, не факт, что правильно. Посмотрим, насколько продвинется работа политдиректоров к тому времени и насколько встреча министров будет полезна с точки зрения необходимости подтолкнуть некоторые остающиеся вопросы, чтобы их техническое решение получило политический и практический импульс. Пока такого решения никто не принимал.

Что касается российских компаний на Украине, то они и в лучшие времена испытывали серьезные проблемы. Мы многократно и с правительством Премьер-министра Украины Н.Я.Азарова, и с Ю.В.Тимошенко ставили вопросы о дискриминационном, порой рейдерском отношении к нашим компаниям. Эти вопросы «висели» годами. Большинство из них так и не решилось. Но с другой стороны, когда я разговариваю со своими товарищами с Украины, в том числе среди них есть и те, кто этими темами владеют, есть понимание, что это наиболее логичные партнеры. Украинцы и россияне имеют опыт совместной работы, есть взаимоприемлемый опыт решения проблем. На уровне государства мы будем оказывать всяческую поддержку российским компаниям на Украине, собственно и в любой другой стране. Но на Украине, Вы правы, они в нынешней ситуации сталкиваются с особо непростой ситуацией. В принципе, я считаю очень важным всячески лелеять и наращивать ростки взаимодействия в экономической сфере, которые сейчас пробиваются по итогам договоренностей Президента России В.В.Путина и Президента Украины П.А.Порошенко, прежде всего, в сфере энергетики: уголь, газ, электроэнергия. Надо эту практику развивать, в том числе стимулируя возобновление экономических связей между Востоком и остальной Украиной, укреплять этот фундамент совместного проживания в своей стране, по ходу дела корректируя идеи, которые Президент Украины П.А.Порошенко высказывал в развитии минских договоренностей об особом статусе, в том числе экономическом, этих регионов. Чем плотнее будет экономическая «подушка», тем проще потом договариваться по политическим вопросам общего государства.

Вопрос: Вы всегда говорите, что российских войск на Украине нет, и Россия не помогает боевикам на Донбассе. Как Вы можете объяснить наличие современных российских систем вооружений, в том числе тяжёлых, убивающих граждан Украины на нашей земле. Эти вооружения не могли быть захвачены или приобретены, поскольку Россия их не экспортирует.

Украинская сторона говорит, что донецкий аэропорт по линии разграничения должен остаться за Украиной, Россия говорит – за боевиками. Как получается, что после перемирия размеры территорий, контролируемых пророссийскими боевиками, выросли на гигантское количество километров? После того, что устроила Российская Федерация на Донбассе, показав всей планете, что Русский мир – это, на самом деле, смерть и война, как вы будете реабилитировать это словосочетание?

С.В.Лавров: Насчёт вооружений мне нечего сказать. Президент России В.В.Путин неоднократно заявлял, что на всей Украине нет никакого оружия, кроме советского и российского. Так было до недавнего времени, пока некоторые соседи Украины из стран НАТО и ЕС не начали поставлять вооружения. Считаем, что поставки вооружений в зоны конфликтов противоречат кодексам Евросоюза и ОБСЕ. Повторю, доказательством будет только предъявление вещдоков и больше ничего – если есть намерение вести серьёзный разговор.

Какие нужны доказательства того, что происходит с мирным населением Донбасса? Здесь сидят представители СМИ, чьи коллеги работают там под градом пуль, снарядов и ракет. Об этом нельзя спорить, но спорят. Говорят, что это не так, террористы сами себя обстреливают. Не буду вдаваться в детали по поводу донецкого аэропорта, но я сказал то, что было согласовано, и то, что не отрицается в практических, предметных деловых контактах на военном уровне между представителями ополчения и Совместного центра по контролю и координации. Все про это знают. Тогда уж нужно было публиковать все закрытые приложения. Просто кто-то, наверное, по неизвестной мне причине, не хотел этого делать. Если речь о какой-то секретной дипломатии, то мы не сторонники такого рода секретов. Лучше, чтобы люди знали правду: чей аэропорт, кто в данный момент его контролирует, правильно ли это, договаривались ли об этом или нет. Надо, чтобы работал созданный по предложению Президента Украины П.А.Порошенко Совместный центр по контролю и координации. Там сидят профессионалы. Украинские военные стеснялись, им было политически некомфортно напрямую говорить с ополченцами. Попросили нас создать этот Центр, который служит своего рода «приводным ремнём». Там работают наши офицеры, мы привлекли для участия и ОБСЕ.

Что касается уже упомянутого мною вопроса, то после подписания документов о линии соприкосновения (ополченцы по-прежнему говорят, что не подписывались под этими координатами, но это не важно) ополченцы готовы к тому, чтобы сейчас эту линию соприкосновения взять за точку отсчёта для отвода тяжёлых вооружений.

Ещё продолжались боевые действия, а настоящее перемирие наступило гораздо позже. В промежутке между Минским меморандумом от 19 сентября 2014 г. и наступлением более-менее настоящей тишины прошло какое-то время. Этот промежуток привёл к тому, что определённый участок ополченцы дополнительно взяли под свой контроль. Если всё это в любом случае – территория Украины, то отсюда и наше предложение, сделанное Президентом России В.В.Путиным в адрес П.А.Порошенко, согласиться, что линия именно та, которая зафиксирована в приложении к Минскому меморандуму от 19 сентября. Независимо от того, кто в какую сторону от этой линии сейчас отошёл, нужно убрать от этой признаваемой Киевом линии тяжёлое вооружение, включая системы залпового огня. Насколько отводить – там согласовано. Вот и всё. А дальше, поскольку это будет уже гораздо менее смертоносным противостоянием, можно будет говорить о политическом и экономическом процессе. После этого, надеюсь, что очень скоро будет безразлично, кто в какую сторону сдвинул эту линию, потому что надо будет налаживать экономическую жизнь и политический процесс. Должны пройти муниципальные выборы, и мы будем это поддерживать. Здесь есть почва для того, чтобы украинские власти и руководство регионов договорились.

Вопрос: Насколько мы сейчас близки к возвращению к полномасштабному конфликту на Украине? Насколько критична ситуация?

С.В.Лавров: Смотря что понимать под полномасштабным конфликтом. Для меня было достаточно вчерашних и позавчерашних телевизионных кадров бомбёжек Донецка, чтобы решить, что дальше так продолжаться не может. Надеюсь, возобладают здравый смысл, инстинкт самосохранения и просто человечность. Мы делаем всё для того, чтобы это прекратилось. Сегодня вечером будем говорить на этот счет с Министром иностранных дел Украины П.А.Климкиным. Надеюсь, он и по своему каналу донесёт нашу глубочайшую озабоченность происходящим.

Вопрос: У Премьер-министра Японии С.Абэ сложились тесные отношения с Президентом России В.В.Путиным. После победы партии С.Абэ на выборах он сможет остаться на посту Премьер-министра на следующие четыре года. Какие возможности для укрепления отношений двух стран открываются в этой связи? Как будут развиваться дипломатические контакты между странами в 2015 г.? Является ли смягчение санкций условием для визита в Японию Президента России В.В.Путина?

С.В.Лавров: Мы очень дорожим отношениями с нашим соседом – Японией, японским народом. У нас непростая история, но очень хорошие перспективы. Бизнес двух стран демонстрирует взаимную заинтересованность в реализации крупных, полезных, интересных совместных проектов. Нас многое объединяет: культурные, гуманитарные обмены, ежегодные фестивали, проводимые в Японии и России, научно-техническое сотрудничество. Печально, что в прошлом году эти отношения были «подморожены», прежде всего, из-за того, что Японию тоже вынудили следовать антироссийским санкциям, хотя, может быть, не в столь агрессивном исполнении, как у некоторых других членов западного мира.

Жертвами того, что Японию вынудили построиться в антироссийскую колонну, стали контакты на различных уровнях. Главы наших государств встречались «на полях» различных мероприятий, но тема обмена визитами была подвешена. Так же, как и давно согласованный визит в Российскую Федерацию Министра иностранных дел Японии, который должен был состояться в апреле 2014 г., но до сих пор не произошёл. Мы относимся к этому спокойно, хотя, конечно же, хотели бы возобновить работу Межправительственной комиссии. У нас работал формат «два плюс два». Были бы рады принять Министра иностранных дел Японии, но это зависит не от нас.

Вы спросили о том, является ли отмена санкций условием визита. Поскольку мы вежливые люди, то условием является только одно – получение приглашения. Оно в принципе было передано Президенту России В.В.Путину, он его в принципе принял. Как только в развитие полученного приглашения из Токио поступят конкретные сроки, мы на них отреагируем.

Вопрос: На днях Израиль в очередной раз нанес бомбовый удар по территории Сирии, что в принципе по Уставу ООН является агрессией. Целью стали военные специалисты из Ливана и Ирана, которые оказывают поддержку сирийским правительственным войскам в противостоянии террористическе группировкой «Джабхат ан-Нусра» в той части Голанских высот, которые находятся под контролем Сирии. С рабочим визитом Москву вскоре посетит Министр иностранных дел Израиля А.Либерман. Будет ли поднят этот вопрос, и какие еще темы планируется обсудить?

И еще. Вчера состоялся рабочий визит в Иран Министра обороны Российской Федерации С.К.Шойгу, в ходе которого были подписаны ряд соглашений. Из Тегерана поступила информация, что, скорее всего, будет возобновлена работа по поставкам системы С-300 в Иран. Как известно, этот «больной» вопрос для Израиля. Будет ли он обсуждаться с А.Либерманом? Как Вы смотрите на перспективу отношений между Россией и Ираном? Можно ли назвать эти отношения стратегическим партнерством?

С.В.Лавров: Что касается борьбы с террористами, то она должна вестись исключительно на основе международного права. Бомбардировки территории суверенного государства, в том числе бомбардировки под предлогом уничтожения террористических групп, без согласия этого государства или без прямой санкции Совета Безопасности ООН нелегитимны. Тем более, квалифицировать группировку, как террористическую, имеет право только СБ ООН, если мы хотим, чтобы эта квалификация имела обязательный характер для всех государств. Это относится к необходимости соблюдать суверенитет Сирии, Ливана. Идет ли речь о борьбе с «Джабхат ан-Нусрой» или с «ИГ» по линии коалиции, которую «сколотили» США, работающей на территории Ирака с согласия иракского правительства, а на территории Сирии – без такого согласия.

Мы убеждены, что это нужно обсуждать. В данном случае, если говорить о Сирии и о борьбе с терроризмом, Правительство САР является естественным союзником в такой борьбе.

Договоренность можно достичь очень быстро, и она будет эффективной и полностью соответствовать тому, о чем я сегодня уже говорил – решению саммита «восьмерки» в Лох-Эрне, принятому по инициативе Премьер-министра Великобритании Д.Кэмерона, о том, что сирийское правительство и оппозиция должны объединиться в борьбе с терроризмом. Поскольку в данном случае появился новый «игрок» – коалиция, нужно, наверное, эти силы объединять. Повторю, Правительство Сирии является здесь надежным союзником. Говорить о том, что мы не можем сотрудничать с сирийцами – это от лукавого, потому что процесс химической демилитаризации Сирии доказал, что Правительство САР очень ответственно относится к своим международным обязательствам и может быть надежным и дееспособным партнером. Подобная отговорка уже не работает.

Во время визита в Москву Министра иностранных дел Израиля А.Либермана мы будем говорить по многим темам, в том числе о положении дел в регионе, в Сирии и не только. В регионе много стран, которые находятся в состоянии, требующем лучшего понимания и обсуждения с партнерами, обмена информацией. Будем говорить и о ситуации в палестино-израильском урегулировании, которое сейчас находится в глубоком тупике.

Мне было бы интересно знать, какие взгляды у нашего израильского коллеги, в том числе под углом, по-моему, назревшей необходимости возобновления работы «квартета» и отказа сторон от дальнейших попыток предпринимать односторонние действия.

Иран – наш сосед. С этой страной мы развиваем очень тесные отношения по развитию двустороннего экономического и военно-технического сотрудничества в областях, которые не подпадают под резолюции СБ ООН. У нас растущие гуманитарные и образовательные связи и сотрудничество по каспийской проблематике.

Я не слышал сообщений о том, что во время визита в Тегеран обсуждалась тема С-300. Она имеет свою историю и является предметом наших двусторонних отношений с Ираном, в рамках которых она и будет рассматриваться. В целом будем эти отношения развивать.

Иран – крупная держава с богатой историей, без участия которой невозможно долгосрочное устойчивое решение проблем региона, включая сирийскую, иракскую и афганскую. Чем скорее это осознают другие участники процессов вокруг этих стран и в целом в регионе, будут руководствоваться соображениями прагматизма и максимальной эффективности, а не идеологизированными подходами, тем полезнее будет для наших общих усилий по стабилизации обстановки в этом важном районе мира.

Вопрос: Возможно, данный вопрос не стоит на повестке дня для России, но для Азербайджана он не закрыт. Речь о судьбе этнического азербайджанца, гражданина России Г.Аскерова, задержанного на оккупированной территории Азербайджана. Он до сих пор находится в тюрьме в Армении. Почему Россия не заинтересовалась судьбой своего гражданина? Чем руководствовалась Россия, не сделав ни одного заявления в пользу освобождения Г.Аскерова?

С.В.Лавров: Как Вы сказали, он российский гражданин и задержан армянской стороной? Тогда данный вопрос мы будем обсуждать с ней. У нас немало российских граждан, задержанных в различных странах мира. Их судьбой мы интересуемся постоянно. С учетом необходимости получения информации о причинах задержания и на основе сведений, оценки тяжести обвинений, выдвигаемых в адрес наших граждан, понимания, в каких условиях они содержатся, каковы планы в отношении российских граждан у страны, которая его задержала, мы принимаем соответствующие решения по каналам, существующим для этих целей в рамках двусторонних отношений России с соответствующим государством.

Вопрос: Россия подписала многочисленные двусторонние и многосторонние соглашения, в которых признала территориальную целостностью Украины. С прошлого года Россия де-факто контролирует полуостров Крым. Какова дальнейшая судьба Будапештского меморандума 1994 г. и Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной от 1997 г., ратифицированного Государственной Думой Федерального Собрания в 1998 г.? Будут ли эти документы денонсированы или продолжат действовать?

Уточните, пожалуйста, означает ли, что предложение Президента России В.В.Путина, сделанное им через 2 часа после теракта в Париже, о продолжении сотрудничества против терроризма, принято Францией?

С.В.Лавров: Я не понял, что Вы хотите уточнить. Я сказал о сотрудничестве спецслужб, и что их работа не терпит суеты и публичности. Давайте пока на этом и остановимся.

Что касается суверенитета Украины, то Президент России В.В.Путин, другие российские представители неоднократно подтверждали, что мы - за решение проблем Юго-Востока этой страны строго в рамках уважения ее суверенитета и территориальной целостности. Эта позиция остается в силе. Вопрос о Крыме был решен на основе международного права. Как разъяснила Генеральная Ассамблея ООН в 1970 г. в специально принятой декларации, главным принципом Устава Всемирной организации является право народов на самоопределение. Принцип территориальной целостности должен уважаться в отношении тех государств, которые обеспечивают на своей территории право проживающих там народов на самоопределение, уважают это право и не применяют силу для воспрепятствования его реализации. Произошедший на Украине переворот подорвал право украинского государства претендовать на территорию, которая в полном соответствии с международным правом, по решению избранного еще до переворота парламента, провела референдум, в ходе которого подавляющее число населения высказалось за независимость и последующее присоединение к Российской Федерации. Рекомендую посмотреть точные формулировки декларации ГА ОНН от 1970 г., касающиеся вопросов соотношения территориальной целостности и самоопределения народов.

Что касается Будапештского меморандума, то в этом документе мы обязались уважать суверенитет и территориальную целостность Украины. Это тоже имеет отношение к только что сказанному. Мы не подписывались под тем, чтобы поддерживать вмешательство извне в дела Украины, прямое подстрекательство «майдана» к силовым действиям и антиконституционным шагам. Вы знаете, что министры уважаемых стран Евросоюза этим занимались напрямую, участвуя в манифестациях. Тем более в Будапештском меморандуме мы не подписывались соглашаться с результатами вооруженного государственного антиконституционного переворота. Там таких слов нет. Единственным правовым обязательством этого документа является обязательство России, США и Великобритании не угрожать Украине применением ядерного оружия и не использовать его против нее. Никто таких угроз в адрес Украины не выдвигал.

Замечу, что при подписании Будапештского меморандума было также принято заявление руководителей России, США, Великобритании и Украины, в котором подтверждалось обязательство противодействовать агрессивному национализму и шовинизму и которое является неотъемлемой частью Будапештского меморандума. Процитированные мною слова Д.Яроша, призвавшего выгнать из Крыма или уничтожить там русских, и О.Тягнибока, высказавшегося за то, чтобы убрать из Украины «москалей и жидов», по-моему, как раз и демонстрируют проявление в запредельных объемах агрессивного национализма и шовинизма новыми руководителями Украины.

Говоря о переворотах, хотел бы привести еще одну цитату. «Во время акции протеста применение насилия не может быть оправдано. Это преступные действия, и совершающие их люди должны быть привлечены к ответственности. Поджогом зданий, автомобилей, уничтожению собственности, угрозе жизни людей нет оправдания». Угадайте, о чем это? Это слова Президента США Б.Обамы о событиях в Фергюссоне. Никто на Западе не сказал ничего подобного про творившееся на «майдане». Никто. А там были и поджоги зданий, и поджоги людей. Еще одна цитата. «Соединенные Штаты категорически осуждают любую попытку захвата власти неконституционным путем». Не догадаетесь, о чем это - о попытке государственного переворота в Гамбии. Про Украину подобного сказано не было, а было заявлено, что народ восстал против ненавистного правительства и совершил «демократическую революцию».

Когда мы обсуждаем различные аспекты международной жизни, давайте все-таки иметь какие-то критерии и общие принципы, чтобы всем было понятно, что, если в одних случаях государственный переворот неприемлем, то он должен быть неприемлем и в других. Кстати, на последней сессии ГА ООН мы предложили принять документ, в котором был бы подтвержден принцип невмешательства во внутренние дела суверенных государств и неприемлемость государственных переворотов как методов изменения власти. По сути, то же самое, что американцы готовы сказать в отношении Гамбии, но почему-то не по поводу Украины.

В Африканском союзе существует норма, в которой оговорено, что страна, совершившая государственный переворот, перестает участвовать в заседаниях этой Организации. Чтобы пересмотреть это решение, нужно предпринимать какие-то меры, доказать, что страна вернулась на демократический путь. Такие же нормативы имеются и в Латинской Америке. Почему не придать этому универсальный характер? Если мы будем один критерий применять к Гамбии, а другой – ко всем остальным, то это нечестно и недостойно.

Договор о дружбе (с Украиной) действует, и мы его не собираемся денонсировать. Мы, в отличие от нынешних украинских руководителей, никаких слов про братский украинский народ, которые могли бы его обидеть, не говорили.

Вопрос: В середине декабря прошлого года Пресс-секретарь Президента России Д.С.Песков подтвердил направление руководителю КНДР приглашения на празднование 70-летия Победы. Помощник Президента России Ю.В.Ушаков сообщил, что получены «первые сигналы и позитивный ответ». Прокомментируйте, пожалуйста, ответ северокорейской стороны.

С.В.Лавров: В качестве первого сигнал позитивный. Как я уже сказал, мы направили несколько десятков приглашений, порядка 20 гостей подтвердили свое участие, подтверждения продолжают поступать из других стран. Мы будем держать вас в курсе.

Вопрос: В этом году Россия принимает саммиты ШОС и БРИКС. Можно ли ожидать смену статуса Ирана и Турции в рамках ШОС? Какие еще прорывные решения могут быть приняты на саммите БРИКС?

С.В.Лавров: Если говорить о саммите ШОС, вопрос о расширении станет одним из основных. Мы долго шли к этому рубежу, но, наконец, на саммите в Душанбе осенью прошлого года был сформирован окончательный пакет документов по основным критериям членства в Организации. Первыми рассмотрим заявки Индии и Пакистана. Для этого в Организации складывается достаточно широкий консенсус. Иран также обратился с просьбой о приеме в члены ШОС. Думаю, это вполне реально, особенно если будет достигнут прогресс в урегулировании ИЯП, учитывая, что критерии членства в ШОС предполагают необходимость отсутствия санкций ООН в отношении государства-претендента. Есть целый ряд стран, имеющих статус партнера по диалогу, которые хотят стать наблюдателями. Интерес к повышению статуса различных стран в ШОС существенный. Уверен, что в Уфе будет зафиксирован прогресс. В какой конкретной форме, пока сказать не могу.

Помимо расширения состава, у нас есть и содержательная повестка дня, прежде всего, касающаяся активизации экономического сотрудничества, создания условий для расширения торгово-инвестиционных связей, внедрения взаимных расчетов в национальных валютах и в целом - выработки оптимальных форм финансирования проектной деятельности. У нас имеется целый набор планов, которые могут стать весьма перспективными в области транспорта, энергетики, сельского хозяйства. Мы формируем единое научно-культурное и образовательное пространство. Начинает работу Сетевой университет ШОС, функционируют такие важные гуманитарные структуры, как Молодежный совет и Гражданский форум ШОС.

Одной из ведущих тем на саммите в Уфе станет 70-летие Победы во Второй мировой войне. У нас достаточно обширная программа председательства – предусмотрено более 100 мероприятий: встречи министров, конференции, семинары, фестивали, бизнес-форумы. Нас ожидает насыщенное председательство по линии ШОС. То же самое относится и к БРИКС. В прошлом году, наконец, было принято этапное решение об учреждении нового Банка развития и пула условных валютных резервов. Прежде всего, обсудим, как на практике мы будем реализовывать эти договоренности.

Еще один момент. По линии ШОС и БРИКС возрастает внешнеполитическая координация. У нас общие взгляды на необходимость выстраивания дел в мире на основе коллективных действий, уважения международного права, центральной роли ООН. В рамках БРИКС выработана позиция о недопустимости односторонних санкций в международных делах.

Я смотрю на эти два мероприятия с оптимизмом. Ответственность, конечно, большая, но я убежден, что мы достигнем новых качественных результатов.

Вопрос: Президент России В.В.Путин в ходе прошлогодней традиционной пресс-конференции сказал, что иранское руководство проявило большую гибкость для решения вопросов, касающихся своей ядерной программы, и непонятно, почему до сих пор не достигнуто согласие по этому вопросу. В то же время несколько дней назад Президент США Б.Обама заявил, что в действительности Иран не предпринимает никаких действий в этой сфере и, на взгляд американского лидера, возможность достижения соглашения составляет ниже 50%. Каково Ваше мнение на сей счет? Есть ли прогресс на переговорах стран «шестерки» с Ираном или отмечается некое отступление назад?

С.В.Лавров: Отвечая на другие вопросы, я уже говорил, что прогресс есть, и он подтверждает, что когда все ключевые «игроки» начинают руководствоваться реальными интересами, интересами преодоления реальных проблем, то всегда можно договариваться и двигаться вперед. Я не буду вдаваться в детали – этим занимаются профессионалы, которые дают интервью после всех встреч «шестерки» с Ираном. Согласованы все вопросы, подлежащие окончательному утверждению, намечен вектор движения практически по каждому из них. Сейчас во многом дело за тем, чтобы окончательно принять политическую рамочную договоренность для решения технических задач, которых там немало, учитывая предмет дискуссий. Отвечая коротко на Ваш вопрос, скажу: прогресс есть. У нас имеются основания полагать, что мы продвинемся в рамках тех параметров, которые были согласованы в ноябре и предполагают закрытие всей темы до конца июня текущего года.

Вопрос: Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини заявила, что, несмотря на сохранение санкционного режима в отношении России, необходимо оставить возможность продолжать переговоры с Москвой. Тем не менее, многие в Брюсселе высказались против сказанного ею. Какие перспективы восстановления диалога с Европейским союзом Вы видите?

С.В.Лавров: У нас нет никаких предубеждений в отношении Европейского союза. Наоборот, мы заинтересованы, чтобы отношения, охарактеризованные как стратегическое партнёрство, соответствовали данному термину. Печально, что ЕС пошёл в известной степени по конфронтационному пути, последовав за США в продвижении санкций в отношении Российской Федерации. Более того, лидеры Евросоюза в ответ на жалобы и призывы европейского бизнеса не идти подобным курсом заявили, что ЕС исходит из того, что в отношениях с Россией по вопросу украинского кризиса политика должна преобладать над экономикой. Это поразительное заявление, которое о многом говорит.

Мы знаем, что в Европейском союзе высказываются различные точки зрения, но нынешняя стадия, когда около половины стран-членов уже начинают выступать за снятие санкций, показывает, что, принимая подобные, основанные на круговой поруке инерционные решения вслед за американскими партнёрами, потом «отрулить» очень трудно. Напомню русскую пословицу «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Видимо Евросоюз на ранней стадии украинского конфликта решил один раз отрезать, а потом начать отмерять.

Мы не станем соглашаться на призывы согласовать некие критерии оценки поведения России, по которым Евросоюз будет иметь возможность постепенно ослаблять санкции. Это несерьёзное предложение, и те в Евросоюзе, кто с ним выступают, явно не имеют опыта работы на российском направлении. Мы за то, чтобы продолжать диалог, даже в нынешних условиях. Мы от него не отказываемся, это ЕС «заморозил» многие направления сотрудничества. Возобновление диалога может быть только на равноправной основе.

Конечно, мы знакомы с тем, что звучало в Брюсселе на Совете ЕС по иностранным делам, и тем, что утекало в прессу накануне подготовки к этому мероприятию. Если Европейский союз решит, что отсутствие нормального диалога по секторальным вопросам – энергетике, сельскому хозяйству и другим направлениям – является неправильным, мы не будем спорить с ЕС. Но если он хочет, как это проявилось на «Зелёной неделе», сохранить санкции и убедить Россию сделать какие-то изъятия из мер по защите наших сельскохозяйственных производителей, прежде всего, с точки зрения возможностей кредитования российскими банками, то «в одни ворота мы тоже не будем играть». Это должно быть понятно. Данная дискуссия в ЕС полезна, она в любом случае важна для того, чтобы сам Евросоюз понял, чего он хочет.

Мы ничего не можем навязать нашим европейским партнёрам, они должны исходить из своих интересов, а не из преобладания политики над экономикой. Иначе у нас ничего не получится. Хотя и в политике мы многое теряем, например, эффективное взаимодействие по целому ряду реальных, а не вымышленных угроз. У нас общие вызовы и риски с южного направления и многое другое.

И, конечно, мне было бы интересно услышать позицию Евросоюза в отношении свободы слова, когда украинские власти официально, не стесняясь, громогласно объявляют о закрытии вещания российских каналов, а руководитель соответствующего надзорного органа на Украине заявляет, что украинскому зрителю необязательно видеть другую точку зрения, Евросоюз почему-то молчит, как и американцы. Когда произошёл скандал с Sony Pictures и боевиком «Интервью» (оставлю в стороне совершенно не вызывающий никакого уважения сюжет, избранный для этого фильма и представляющий собой отсутствие какого-либо такта и вкуса), Администрация Б.Обамы надавила на кинокомпанию, чтобы в каком-то формате всё-таки организовать трансляцию этой ленты. То есть свобода слова для такой политической провокации, как фильм «Интервью», должна быть обеспечена, а для вещания российских каналов на Украине никто из тех, кто радеет за свободу слова, вообще ничего не делает.

Вопрос: В связи с тем, что сегодня объявлено об официальном визите Президента России В.В.Путина в Венгрию 17 февраля, как Вы оцениваете роль и значение среднеевропейских стран в российской внешней политике в контексте нынешних проблем в отношениях России и Европы - украинский кризис, отказ от строительства газопровода «Южный поток», санкции со стороны ЕС?

С.В.Лавров: Да, такое приглашение имеется, оно было принято. Так что визит намечается, и сейчас согласовываются конкретные детали.

Мы не делим страны на «большие», «маленькие» и «средние», а стараемся относиться уважительно к любому партнёру. С Венгрией нас связывают давние отношения дружбы, хотя были и непростые периоды. Но взаимные симпатия и понимание того, что отношения весьма перспективны и взаимовыгодны, присутствуют у обеих сторон.

Недавно я принимал моего коллегу, Министра иностранных дел Венгрии П.Сиярто. Мы с ним находимся в контакте и по телефону по разным аспектам украинской ситуации и «Южного потока». Эту тему мы обсуждаем постольку – поскольку, т.к. есть министры и руководители компаний, которые напрямую этим занимаются. Ситуация с «Южным потоком» предельно ясна: проект, к сожалению, закрыт, прежде всего, потому что был предметом дискриминационного отношения со стороны Еврокомиссии. Те изъятия из Третьего энергопакета, которые делались для других проектов, подтверждают, что при наличии политической воли и элементарного желания всё можно было решить.

В 2013 г. Еврокомиссия освободила Трансадриатический газопровод от требований Третьего энергетического пакета в том, что касается доступа третьих лиц к инфраструктуре и регулирования тарифов. Кстати, азербайджанская нефтяная компания «Socar» - участник трансадриатического проекта в качестве экспортёра газа - приобрела греческую компанию «Desfa» и стала оператором газовых сетей Греции, чего нельзя делать по условиям Третьего энергопакета. Но такое исключение было сделано, как оно было сделано и для морских участков целого ряда других газопроводов по дну Средиземного моря, таких как «Transmed», «Greenstream» и других. Есть масса примеров, когда Еврокомиссия делала исключения из Третьего энергопакета, а той же Болгарии запретили. Не буду вдаваться в детали проблемы - тема с «Южным потоком» закрыта. По нашим обязательствам мы не могли больше тянуть, а нас по большому счёту водили за нос. Сейчас предложен альтернативный проект, «Турецкий поток», к которому уже проявляют интерес в Европе. По этому поводу сейчас идут конкретные дискуссии и обсуждения. Рассчитываю, что он будет реализован и позволит повысить энергобезопасность Европы, оградив её от проблемных транзитёров.

Что касается Венгрии, то мы готовы развивать с ней отношения в самых разных областях, и энергетика - только одна из них. У нас есть планы в сфере инвестиций, высоких технологий. Убеждён, что в ходе предстоящего визита Президента России всё это будет обсуждаться, и конкретные результаты будут.

Вопрос: В своём недавнем выступлении Президент России В.В.Путин сказал, что НКО должны участвовать в решении социальных вопросов. Наша молодёжная организация активно развивает такую деятельность, в частности, мы работаем с соотечественниками, участвуем в международных форумах. Нужно ли нам и далее развивать это направление, и как, в свете последних геополитических событий, молодёжь может в этом помочь?

С.В.Лавров: Молодёжь может помочь нам вне зависимости от геополитических событий. Как бы ни складывалась ситуация в мире, молодёжь – будущее нашей страны и всего человечества. Мы заинтересованы в том, чтобы вы максимально развивали контакты со своими коллегами за рубежом, знали друг друга лучше, понимали особенности жизни каждого народа, его традиции, культуру, обычаи. Иначе мы будем постоянно иметь дело с риском межцивилизационного столкновения и культурного разлома.

Если говорить о соотечественниках, у нас работает Правительственная комиссия по делам соотечественников, проживающих за рубежом. Мне поручено её возглавлять. Совсем недавно глава Росмолодёжи С.В.Поспелов был введён в состав Комиссии. По его инициативе в декабре 2014 г. мы сформировали при Комиссии Межведомственный совет по делам молодёжи. Если ваша структура заинтересована, то можете обратиться в этот Совет, и, я уверен, будет найдена возможность либо включить вас в состав этого Совета, либо наладить взаимодействие в других формах. Нас это будет поддерживать и подкреплять, и мы только «за».

Вопрос: Вы участвовали в Республиканском марше в Париже против террора и за свободу прессы. Но после публикации карикатуры на Пророка Мухаммеда во Франции Россия, можно сказать, встала против «Шарли Эбдо», если учесть недавнюю демонстрацию в Чечне. Поддерживаете ли Вы такие акции? Каково Ваше мнение по поводу публикаций карикатур на Пророка Мухаммеда во Франции? Считаете ли Вы, что французские журналисты зашли слишком далеко?

С.В.Лавров: Здесь несколько аспектов ситуации. Во-первых, терроризм неприемлем ни в каких формах независимо от мотивов, обличия и т.д. Это - международно-правовая позиция, закреплённая в многочисленных резолюциях Совета Безопасности ООН. Террор не может быть оправдан ничем. На этом, считаю, с террором в данном случае мы закончили.

Во-вторых, в том, что касается карикатур и вообще поведения журналистов в связи с религиозными контекстами, обозначу свое личное отношение – карикатура безвкусна. Есть и международно-правовая ситуация, описанная в целом ряде конвенций, включая Международный Пакт о гражданских и политических правах. В нём сказано: «Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом». Там же говорится, что право на свободное выражение мнения налагает особые обязанности и особую ответственность. Такое право может быть сопряжено с некоторыми ограничениями, которые должны быть установлены законом и являются необходимыми для уважения прав и репутации других лиц, для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения.

Так что, когда уважаемые коллеги говорят мне, что нет никаких ограничений на свободу слова, я с этим не согласен. Ограничения есть, причём, как я уже цитировал, они прямо касаются недопустимости выступлений, которые подстрекают религиозные противоречия.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 января 2015 > № 1336446 Сергей Лавров

Юрий Слюсарь: Россияне полетят в отпуск на новом самолете.

Когда россияне полетят на новом пассажирском самолете, превзойдет ли он своих конкурентов «Боинг» и «Эйрбас», что ждет в 2015 году авиапром, можно ли привлечь в отрасль малый бизнес и есть ли в России спрос на дроны и беспилотники? На эти и другие вопросы «Российской газеты» ответил заместитель министра промышленности и торговли Юрий Слюсарь. Накануне публикации было объявлено о том, что Юрий Борисович будет назначен руководителем Объединенной авиастроительной корпорации.

– Юрий Борисович, 2015 год уже в полете. Чем удивит нас авиапром?

– 2015 год будет богат на события. С нетерпением ожидаем изготовления первого летного экземпляра нового российского ближнесреднемагистрального гражданского самолета МС-21, это должно произойти в декабре. Конечно, продолжим продвигать на глобальный рынок отечественный региональный самолет «Сухой Суперджет 100». Будем сертифицировать новые многоцелевые вертолеты Ми-38 и Ми-171А2. Программы их испытаний должны завершиться в 2015-м – к началу 2016 года, после чего мы сможем начать их серийное производство. Сейчас проводятся летные испытания четвертого предсерийного опытного образца Ми-38 и уже начата сборка фюзеляжа первой серийной машины. Средний вертолет Ми-171А2 – одна из самых ожидаемых новинок российского вертолетостроения, машина идет на замену популярного во всем мире Ми-8, но это будет более современный, эффективный и экономичный вертолет. Покупатели и эксплуатанты любят Ми-8 за простоту, дешевизну. Важно эти плюсы сохранить, но сделать продукт соответствующим современным запросам. А если мы сделаем дорогой, «навороченный», слишком сложный в эксплуатации вертолет, то старых покупателей растеряем, а новых, скорее всего, не приобретем.

Предстоит совместная работа с китайскими партнерами по разработке широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета. В этом году хотим перейти от концептуальных разработок к оформлению эскизно-технической документации. В 2015 году ожидается самый значительный объем гособоронзаказа, и мы планируем его полностью выполнить. В наступившем году стартует новый этап госпрограммы «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы», что, как мы планируем, также даст дополнительный импульс для движения отрасли вперед.

– А когда на борт МС-21 поднимутся первые пассажиры?

– Пассажирские перевозки начнутся в 2018 году. МС-21 – приоритетный проект в гражданской авиации, мы рассматриваем его как локомотив передовых технологических новинок в аэродинамике, двигателестроении, бортовых системах. По своим летно-техническим характеристикам, комфорту и, что очень важно, экономическим показателям самолет превзойдет своих конкурентов, будет более эффективным, даже чем те модернизированные варианты зарубежных авиалайнеров, которые еще только готовятся к серийному производству.

В нашем самолете – новые весовые характеристики, технология изготовления крыла из легких и прочных композитных материалов. Комфорт пассажиров обеспечивают более широкие проходы в салоне, что позволит увеличить скорость пассажирских потоков при посадке и высадке. Только благодаря высокой оборачиваемости воздушного судна на аэродроме выигрыш перевозчиков сможет достигать порядка двух миллионов долларов за год эксплуатации. В салоне емкие полки, которые позволят разместить больше ручной клади. Давление воздуха в полете будет ближе к привычному, больше размер окон. С точки зрения комфортабельности, эргономичности – очень интересная машина.

Но самое главное – самолеты семейства МС-21 с их вместимостью от 130 до 211 пассажиров нацелены на самую массовую нишу авиаперевозок, в которой сегодня в основном и работают зарубежные лайнеры. Самолет будет соперничать с Боингом 737 и Эйрбасом А320.

– Укладываетесь в график?

– Да. Первый летный образец самолета будет готов в конце 2015 года. Первый полет намечен на 2016 год. Сертификат Межгосударственного авиационного комитета, подводящий итог испытаниям, должен быть получен в конце 2017-го – начале 2018 года. Далее – поставки клиентам. В графике идет и работа по двигателю ПД-14, который, помимо установки на МС-21, станет основой большого семейства двигателей различного назначения.

– Какова доля отечественных компонентов в этом самолете?

– К началу серийного производства она составит более 50 процентов. Остальное делается нашими зарубежными партнерами, которые выполняют свои обязательства. Мы будем со временем увеличивать долю российских комплектующих. В то же время международное сотрудничество в гражданском авиастроении – явление закономерное и всегда носит взаимовыгодный характер. Кстати, российские высокотехнологичные компоненты сегодня устанавливаются и на многих новых зарубежных лайнерах, включая «Боинги» и «Эйрбасы».

– Какие риски поджидают отрасль в этом году?

– 2015 год будет непростым в силу того, что многие издержки у авиакомпаний долларовые. В парке – в основном иностранные самолеты. Лизинговые ставки в долларах, и, соответственно, затраты в рублях будут выше. Впрочем, острее встал вопрос стоимости денег и для лизинга воздушных судов отечественного производства.

– В итоге произойдет всплеск цен на авиабилеты?

– Думаю, что авиакомпании не смогут переложить рост валютных расходов в рост цен на билеты, ведь тогда существенно сократится спрос, меньше пассажиров будет летать.

– В этой ситуации авиакомпаниям помогут субсидии?

– Этот вопрос, скорее, в зоне ответственности Минтранса, нежели нашей. Мы являемся разработчиками авиационной техники. Но наши производственные успехи зависят от «здоровья» ключевых российских авиакомпаний.

С «ЮТэйр» недавно обсуждали подписанные контракты на покупку «Суперджетов». Готовые машины уже стоят в Жуковском, авиакомпания их должна принять. Но пока контракт «заморожен» из-за финансовых проблем авиакомпании.

– Сколько всего «Cуперджетов» уже летает в авиакомпаниях?

– Порядка сорока, что соответствует нашим планам. Со следующего года выйдем на темп производства в пятьдесят машин в год.

Дальше – сколько продадим. Свои производственные планы мы готовы подстраивать под нужды и планы авиакомпаний. У промышленности есть возможности для производства Ту-204, турбовинтовых самолетов и даже Ил-96. Но для этого нужны заказы.

– С Минтрансом это обсуждается?

– Да. Задача, которую мы обсуждаем с Министерством транспорта, – увязать, или, как мы говорим, «гармонизировать», показатели двух государственных программ – по развитию транспорта и по развитию авиапрома. В нашей госпрограмме по развитию авиационной промышленности есть показатель «количество поставленных гражданских самолетов на внутренний рынок», а в госпрограмме Минтранса такого показателя нет, что вызывает диссонанс.

Авиапроизводители должны вместе с авиакомпаниями решать общие задачи. Все-таки это правильно, когда национальные перевозчики опираются на парк отечественных воздушных судов. Так происходит во всех тех немногих странах, где есть собственная авиационная промышленность. Мы признательны «Аэрофлоту» за готовность взять дополнительные «Суперджеты» и рассчитываем на продолжение диалога и по другим воздушным судам. При этом, конечно, есть четкое общее понимание, что российский авиапром должен выпускать конкурентоспособные продукты.

– Как на авиастроительной отрасли отражаются санкции?

– В гражданском авиастроении ощутимого влияния санкций мы, честно говоря, не почувствовали. И зарубежные поставщики наших авиационных предприятий, и покупатели воздушных судов выполняют контрактные обязательства.

Санкции касаются воздушных судов военного и двойного назначения. Импортозамещение шло и до санкций, а сейчас мы скорректировали эти планы. Начиная от замещения украинских вертолетных двигателей и заканчивая зарубежной элементной компонентной базой, которая у нас используется.

Существенное влияние сегодня имеет ценовой фактор: конкурентоспособность отечественных самолетов, тем более разработанных и производимых в России, выросла. Среднемагистральный пассажирский самолет Ту-204, который в небольшом количестве продолжает производиться, может продаваться по более конкурентной долларовой цене. И в этом смысле возникают новые возможности.

– В этих условиях не пришлось отложить какие-то проекты?

– Нет. По поручению президента обсуждаем бизнес-план модификации пассажирского самолета Ил-114 – это пока скорее условное название. Двигатель, крыло, бортовую электронику, большую часть систем берем с легкого военно-транспортного самолета Ил-112, который разрабатывается по контракту с Минобороны. Вся «начинка» российская.

– А сейчас пассажирские «Илы» у нас летают?

– В Узбекистане есть несколько пассажирских машин Ил-114, но они с иностранными двигателями и больше стоят, чем летают.

Но Ил-114 как проект – достаточно перспективный, потому что в России турбовинтового регионального самолета нет. Он будет соперничать с «европейцем» АТR-72 и канадским Бомбардье Q400.

По предварительным подсчетам, цена у обновленного Ил-114 получается в районе миллиарда рублей. Но одно дело – миллиард при курсе 35 рублей за доллар, другое дело – при нынешнем курсе. В этом смысле ситуация нашу конкурентоспособность повышает.

– Где сейчас главный нерв мировой конкуренции?

– Она сейчас разворачивается не столько по техническим и качественным характеристикам продукта – они все на рынке более-менее унифицированные в области систем, двигателей, интерьера – сколько по условиям финансирования, господдержки.

Но, конечно, если наши коллеги-конкуренты будут получать кредиты под 3-4 процента годовых, а наши производители – под 25 процентов, будет трудно что-либо реализовать. Поэтому остро стоит вопрос о получении доступа к кредитам по приемлемым ставкам.

– Какое может быть в таком случае решение для отрасли?

– Либо субсидирование ставки, либо целевые кредиты для предприятий авиапрома.

– Остаются ли в силе основные амбициозные цели – закрепление позиции России на мировом рынке в качестве третьего производителя авиационной техники?

– Цели остаются в силе. Сокращение финансирования, конечно, есть, но пока для отрасли оно незначительное.

Зато нам удалось убедить правительство в необходимости внедрения новых запланированных видов господдержки: введение гарантии остаточной стоимости, помощи в создании сервисных центров. Причем на гарантию остаточной стоимости часть денег удалось перенести с 2017-го на 2015 год, то есть результат мы увидим уже в ближайшее время. Принятые ранее меры поддержки также продолжат работать.

Тем не менее будет стоять задача за счет внутренней оптимизации реализовать максимум проектов меньшим количеством ресурсов. Не хотелось бы, чтобы нашим ответом на кризис стало «замораживание» инновационных проектов, которые на самом деле могут помочь из этого кризиса выйти.

– Как сказались на качестве финальной продукции уже проведенные проекты по импортозамещению?

– Импортозамещение в итоге зачастую ведет к улучшению продукта.

Произведенные в России двигатели ВК-2500 отличаются лучшими характеристиками, что позволяет заметно повысить их надежность и безопасность. А в целом становятся лучше летно-технические характеристики вертолета, увеличенный ресурс российских двигателей приятно скажется и на стоимости эксплуатации.

Импортозамещение дает и другие важные бонусы: развитие производства, возобновление компетенций, создание добавленной стоимости внутри страны, рабочие места, рост налогооблагаемой базы.

– Какие контакты с зарубежными партнерами лучше сохранить?

– Там, где пока разумнее продолжать сотрудничество с зарубежными партнерами, – сотрудничаем.

Например, украинское участие в кооперации по строительству пассажирских самолетов Ан-158 с повышенной пассажировместимостью составляет сейчас порядка 40 процентов, 60 процентов компонентов поставляет Россия. Взаимные поставки по-прежнему идут. По гражданской продукции обстановка вообще спокойнее. Та же украинская компания «Мотор Сич» продолжает поставки двигателей для российских коммерческих вертолетов в соответствии с заключенными контрактами.

Кстати, новые экономические реалии открывают и новые возможности для цепочек поставщиков: за счет курсовой разницы могут стать выгоднее продажи комплектующих на экспорт.

– В авиапроме есть место малому бизнесу?

– Чтобы быть конкурентоспособным, российскому авиапрому стоит взять из мирового опыта все лучшее в достижении эффективности. Одна из важнейших вещей – формирование так называемых «финалистов», а за ними – поставщиков 1-го, 2-го, 3-го уровня. Так работают те, с кем мы соревнуемся – «Боинг», «Эйрбас».

Три кита ключевых компетенций должны оставаться внутри крупных корпораций: разработка, финальная сборка, продвижение продуктов. Все остальное в значительной степени имеет смысл передавать на аутсорсинг, решая тем самым задачу повышения производительности труда. На «Боинге» – огромный оборот и как результат – высокая производительность.

С помощью кооперационных цепочек на заводе-финалисте относительно небольшим количеством людей выпускается по самолету в день. Хотя по размеру этот завод сопоставим с нашими авиационными заводами в Ульяновске или в Воронеже. Поэтому мы планируем переводить в режим кооперации с крупными авиастроительными заводами некоторые производства, например металлообработку, изготовление металлических изделий и нормалей.

Крупные производители также нуждаются в партнерах, которые бы помогали им после выпуска продукта: в системе послепродажного обслуживания, поддержании складов и сервиса. Здесь малый и средний бизнес любого размера сможет себя проявить.

– Есть ли особенности сотрудничества с Китаем? Ведь разработка широкофюзеляжного самолета – это первый совместный проект?

– Мы абсолютно удовлетворены тем, как развиваются отношения ОАК и китайской COMAC. Новый самолет может занять около 10 процентов рынка в своем сегменте и стать конкурентом Boeing 787 Dreamliner и Airbus А350.

Принят за основу вариант, предусматривающий создание двухдвигательного лайнера на 250–300 пассажиров, более чем наполовину состоящего из композитных материалов и способного выполнять полеты на расстояние до 12 тысяч километров.

– Что даст нам этот проект?

– Для России сотрудничество с КНР – важный и нужный шаг, и по финансам, и по рыночным, и по технологическим соображениям.

Потенциал российских специалистов с точки зрения научных, конструкторских возможностей, конечно, больше – у нас есть научные знания и база. Эти составляющие являются залогом успешной совместной работы.

А формат рабочих групп и совместной деятельности по подготовке бизнес-концепции широкофюзеляжника показал, что мы можем много друг у друга взять и в технологическом смысле, и с точки зрения организации производства, и в маркетинге.

– Как вы оцениваете китайский потенциал с точки зрения ноу-хау?

– Китайцы не стоят на месте: создали мощный научный центр, работают в кооперации с мировыми лидерами, получают конкретные технологии, которые те им предоставляют. И если раньше Китай делал самолеты с использованием в значительной степени задела других стран, то сейчас во многом опирается на собственные разработки.

– Есть еще аналогичные крупные потенциальные международные партнеры?

– Есть, конечно: Индия, Турция, страны Персидского залива. На самом деле многие страны проявляют интерес к возможному сотрудничеству. Именно не к покупке самолетов, а к участию в кооперации, в производстве, в сервисной поддержке, в обслуживании.

С Индией у нас есть два базовых совместных проекта в самолетостроении. Это истребитель пятого поколения и «ЭмТиЭй» – многофункциональный транспортный самолет.

Во время недавнего визита в Индию делегации во главе с президентом России речь шла также о поставках вертолетов типа Ми-17, об организации производства легкого вертолета Ка-226Т. Сейчас подготовлены все необходимые материалы для передачи в тендерный комитет Индии.

Предварительно анализ тендерных требований показывает, что Ка-226Т из всех машин, представленных другими участниками, наиболее подходящий. Прежде всего благодаря высотным характеристикам, которые позволяют этому вертолету работать в самых высоких горах мира – Гималаях. При этом на его работоспособность не влияет то, что вертолету приходится вылетать из жаркого и влажного климата равнинных районов Индии в высокогорье, где господствуют низкие температуры, сильные ветра и снег. Выбор вертолета Ка-226Т станет следующим этапом в развитии двустороннего сотрудничества России и Индии. Российские предложения предусматривают максимальное задействование индийских предприятий в производстве, а также передачу партнерам многих ключевых технологий и ноу-хау.

– Какие еще есть проекты?

– «Гражданские самолеты Сухого» обсуждают с индийскими партнерами возможности промышленной кооперации, которая будет включать размещение производства компонентов «Суперджета» на индийских предприятиях. Сотрудничество могло бы происходить в рамках их государственной программы Make in India («Делай в Индии». – Ред.), а партнерами ГСС могли бы стать в том числе корпорации Hindustan Aeronautics Limited и Tata.

Сейчас все чаще получается, что привлекательные доли мирового рынка можно завоевать, только выстраивая производственно-кооперационные цепочки с местными производствами. Эту же политику стремится проводить и Россия: вместо того, чтобы завозить импорт, давайте ввозить технологии и строить заводы.

– В России в авиационном секторе работают сегодня 250 предприятий, создано более 350 тысяч рабочих мест. Будет рост в отрасли и приток кадров?

– Общеизвестно, что авиапром – это генератор инноваций для других отраслей экономики, он по определению создает высокотехнологичные рабочие места с высокой производительностью труда.

Большинство предприятий осознали дефицит кадров и активно работают над их привлечением. Конечно, необходимо большее взаимодействие с Минобразования, с профсоюзами.

Помимо этого, если, как написано в госпрограмме развития отрасли, мы хотим к 2025 году повысить производительность труда в 10 раз по сравнению с 2011 годом, нам жизненно необходимо совершенствовать многие процессы, включая применение бережливого производства, улучшение промбезопасности, профобразования.

Кадровая революция назрела не меньше, чем происходящая сейчас технологическая с композитными материалами.

– Производство зарубежных самолетов в России возможно? Как в автопроме?

– В авиастроении – в меньшей степени. Заниматься локализацией «Боингов» или «Эйрбасов» экономически невыгодно, наши попытки по кооперации с «Боингом» это показали.

– В США объявили о начале работы над программой, в рамках которой будут созданы дроны нового поколения, которым, в отличие от нынешних, не нужен будет пилот. Аппараты будут самостоятельно ориентироваться в незнакомом пространстве со скоростью 72 километра в час. А для России такие летательные аппараты актуальны?

– Тема очень актуальная, на дроны и беспилотники есть спрос и со стороны гражданского сектора, и со стороны военного.

Минобороны подписало ряд контрактов на разработку беспилотников. В гражданской сфере большое количество разработок предлагается для нефтегазовой сферы, для городских служб, для экологического мониторинга, для картографов. Кстати, в такого рода разработках участвует довольно много самых разных частных предприятий.

Россия. Весь мир > Авиапром, автопром > minpromtorg.gov.ru, 15 января 2015 > № 1273652 Юрий Слюсарь

Интервью заместителя Министра иностранных дел России В.А.Небензи информагентству ТАСС

Вопрос: Василий Алексеевич, каковы основные итоги года для СНГ с точки зрения развития экономического взаимодействия между странами Содружества? Как сказались на этих процессах украинский кризис, введение санкций в отношении России? Как в целом украинский кризис повлиял на товарооборот России со странами СНГ? Каковы дальнейшие перспективы развития интеграционных процессов в экономической сфере на постсоветском пространстве?

Ответ: Уходящий год отмечен рядом знаковых с точки зрения развития экономической интеграции событий. 29 мая 2014 года в Астане президентами России, Белоруссии и Казахстана был подписан Договор о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), который вступит в силу с 1 января 2015 года. В следующем году его членами помимо государств Таможенного союза – России, Белоруссии и Казахстана – станут Армения и Киргизия.

Начало работы нового интеграционного объединения – событие исторического значения для всего евразийского пространства, важный элемент его стабильного и устойчивого развития. Создаются условия для экономического роста и модернизации экономик входящих в Союз государств, повышения их конкурентоспособности на глобальных рынках. Наша общая с партнерами задача – эффективно реализовать потенциал и перспективы, которые открывает перед нами этот интеграционный проект.

Экономическое направление, как и прежде, оставалось одной из ключевых сфер взаимодействия и в Содружестве Независимых Государств. В прошлом году к зоне свободной торговли в рамках СНГ присоединился Узбекистан, став таким образом ее девятым участником. Удалось существенно продвинуться в согласовании проектов других важных документов, в частности, соглашения о свободной торговле услугами и протокола о правилах и процедурах регулирования государственных закупок.

Что касается Украины то, объем ее экспортно-импортных операций с партнерами по Содружеству, по данным Статкомитета СНГ, сократился почти на треть по сравнению с прошлым годом. На мой взгляд, это не только следствие глубочайшего кризиса в этой стране, но и во многом результат непродуманных и недальновидных действий киевских властей.

Украина, выступавшая в свое время одним из самых активных проводников режима свободной торговли на постсоветском пространстве, фактически самоустранилась от участия в работе по дальнейшей либерализации экономического сотрудничества между странами СНГ. Киев без оглядки на свои обязательства в рамках СНГ с подписанием Соглашения об ассоциации с Европейским союзом (кстати, выходящим далеко за рамки стандартной зоны свободной торговли) фактически приступил к демонтажу существовавшего между Украиной и другими государствами СНГ режима ЗСТ. Это так же и в отношении Молдавии.

Отвечая на Ваш вопрос о перспективах, скажу лишь, что с запуском Евразийского союза перед нашими странами действительно открываются большие возможности. Как мы ими воспользуемся зависит от нас всех – и от партнеров, и от самой России. Интеграция – это живой процесс. Надо посмотреть, как Союз начнет функционировать на практике, постараться избежать ошибок других схожих интеграционных объединений.

Вопрос: 23 декабря в Москве состоялось заседание Высшего евразийского экономического совета. Каковы основные итоги этого заседания, приняты ли какие-то решения, способные положительно повлиять на экономику России?

Ответ: Основной темой встречи глав России, Белоруссии, Казахстана, а также Армении и Киргизии стала подготовка к началу полноформатного функционирования с 1 января 2015 года Евразийского экономического союза.

В ходе саммита был подписан Договор о присоединении Киргизской Республики к ЕАЭС. Зафиксирована схема, по которой он вступит в силу не позднее 8 мая 2015 года. Соответственно, с этого момента Киргизия станет полноправным членом Союза.

Члены ВЕЭС приняли решение о том, что в 2015 году председательствовать в органах Союза – Высшем Евразийском экономическом совете, Евразийском межправительственном совете и Совете Евразийской экономической комиссии – будет Республика Беларусь.

Утверждены перечни секторов, в которых единый рынок услуг ЕАЭС начнет функционировать с 1 января 2015 года или будет гармонизирован поэтапно, а также национальные перечни соответствующих ограничений и изъятий. В соответствии с данными перечнями будет проводиться работа по осуществлению взаимного признания лицензий, разрешений на осуществление предпринимательства, предоставления национального режима и режима наибольшего благоприятствования без изъятий. Это даст импульс для экономического роста государств-участников Союза, в том числе и России.

К числу пока остающихся изъятий относится рынок медицинских изделий. 23 декабря были подписаны два решения в этой сфере, которые обеспечивают условия для формирования к 2016 году общего рынка лекарственных средств и медицинских изделий. Его функционирование должно привести к понижению цен на лекарства и медицинские изделия в связи с усилением конкуренции на рынке. Кроме того, за счет более высоких требований, обновления производства и технологий и наращивания промышленного потенциала должно произойти повышение качества лекарственных средств.

С созданием общего рынка лекарственных средств и медицинских изделий новые перспективы откроются также и перед представителями бизнеса. На практике белорусский или казахстанский производитель сможет возить свою продукцию в Россию и продавать её здесь, не получая дополнительно российской регистрации на препарат.

Вопрос: Взаимодействие в рамках ЕАЭС (Евразийского экономического союза), ЗСТ (зоны свободной торговли) СНГ в условиях обострения ситуации на Украине и действия экономических санкций в отношении России (но не других стран СНГ и ЕАЭС) вызывает целый ряд вопросов. Насколько соответствуют существующим договоренностям действия Белоруссии, объявившей о намерении перевести расчеты с Россией в доллары и евро? Возможно ли расширение расчетов с ними с использованием национальных валют, а не долларов? Как Россия расценивает подобные действия? Как осуществляется обеспечение продовольственного эмбарго, введенного Россией, в условиях существования соглашений о ЗСТ и ЕАЭС с Белоруссией, не позволяет ли это белорусам ввозить запрещенные продукты?

Ответ: Хотел бы подчеркнуть, что мы полностью удовлетворены взаимодействием с партнерами в рамках ЕАЭС. Они, кстати, солидарны с нами в том, что введенные в отношении России ограничительные меры противоречат нормам и принципам международного права и не являются эффективным методом достижения целей в современном мире.

Думаю, что не стоит драматизировать ситуацию вокруг идеи о переводе расчетов между Россией и Белоруссией в доллары и евро. Очевидно, что она возникла спонтанно в свете того, что мировая финансовая система переживает сейчас непростой период. Естественно, это отражается, в том числе, и на функционировании экономик стран-членов Таможенного союза.

Кстати, по данным ЕЭК, сейчас расчеты между государствами – участниками Таможенного союза и Единого экономического пространства осуществляются в следующих ориентировочных пропорциях: 50 процентов – в рублях, 40 – в долларах, 8-9 – в евро, около одного – в других национальных валютах.

Развитие общей валютно-финансовой системы – один из важных элементов формируемого Союза, а одной из задач формирования и развития ЕАЭС является расширение использования национальных валют во взаимных расчетах государств-членов. Для этого в Договоре о Союзе уже заложена соответствующая база – это формирование (к 2025 году) единого рынка финансовых услуг и создание в Алма-Ате наднационального органа по регулированию финансового рынка.

Но для расширения использования национальных валют необходима системная работа по снижению валютных рисков, повышению ликвидности. Также важно и увеличение востребованности расчетов в национальных валютах со стороны государства и бизнеса. ЕЭК уже прорабатывает вопросы о расширении использования национальных валют во взаимных расчетах и создании единой платежной системы в рамках ЕАЭС.

Что же касается соблюдения Белоруссией и Казахстаном обязательств по недопущению поставок в Россию запрещенной продукции из стран ЕС, то в условиях единого рынка достаточно сложно полностью исключать возможные недобросовестные действия отдельных западных экономоператоров, которые могут решить подзаработать на контрабандном ввозе в Россию запрещенной продукции. Вместе с тем руководители Белоруссии и Казахстана заверяют нас в том, что такие действия будут пресекаться, и мы признательны им за оказываемое содействие.

Вопрос: Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в ходе визита в Киев обещал поставлять Украине уголь из Экибастуза. Правильно ли можно понять, что технически такие поставки возможны только через территорию России? Как Россия расценивает подобные действия Казахстана, ведь это позволит Киеву отказаться от экономического диалога с Донбассом, который неоднократно заявлял о готовности поставлять свой уголь? Не скажутся ли последние заявления Белоруссии и Казахстана на интеграционных процессах с Россией в рамках ЕАЭС?

Ответ: Россия никогда не отказывалась от последовательной линии на поддержку народа Украины, об этом неоднократно говорил наш Президент. С учетом катастрофической ситуации, в которой сегодня находится экономика этой страны, как вы знаете, Россия по просьбе киевских властей согласилась начать поставки угля и электроэнергии на Украину по внутренним российским ценам, которые, кстати, ниже украинских. И мы естественно, не собираемся препятствовать реализации упомянутых вами договоренностей с Президентом Казахстана Н.А.Назарбаевым по поставкам угля.

Что касается работы с партнерами в рамках ЕАЭС, то она строится на равноправной, взаимовыгодной и максимально прозрачной основе. Минск и Астана самостоятельно формируют свою внешнюю политику, в том числе и в отношении украинского кризиса. И мы не собираемся навязывать им свои подходы. Другое дело – разъяснять, как мы видим ситуацию и пути выхода из нее. Диалог между Киевом и Донбассом не зависит ни от Казахстана, ни от Белоруссии. Пока киевские власти не согласятся на прямые переговоры с руководством юго-востока страны, результата не будет.

Возвращаясь к ЕАЭС, хотел бы отметить, что концепция формирования Союза предполагает долговременный характер осуществляемых в его рамках целей и задач. Отдельные несостыковки, которые неизбежны в такой масштабной работе, вряд ли способны существенным образом повлиять на общий ход евразийских интеграционных процессов. У нас позитивная повестка дня, и любые проблемы мы готовы решать сообща, что было еще раз продемонстрировано в ходе заседания ВЕЭС 23 декабря 2014 года в Москве.

Вопрос: Насколько реальны перспективы в такой обстановке выхода Украины из ЗСТ СНГ и из СНГ вообще?

Ответ: Исходим из того, что выходить из состава СНГ или нет – это выбор самой Украины, поэтому данный вопрос, наверное, следовало бы адресовать непосредственно украинской стороне.

Со своей стороны, полагаем, что подобный шаг ударил бы, прежде всего, по самой Украине и ее гражданам. По подсчетам специалистов, выход Украины из Содружества, включая действующий в его рамках Договор о зоне свободной торговли, обернется для нее существенными экономическими потерями.

Самые серьезные последствия может иметь пересмотр участия Киева в многосторонних договорах в области пенсионного обеспечения, охраны здоровья. Что станет с гарантиями и правами выезжающих на работу в Россию и другие страны-участницы СНГ миллионов украинцев, которые регулируются договорно-правовой базой Содружества? На сегодняшний день это около 450 соглашений, в половине из которых участвует Украина.

С учетом тяжелого социально-экономического положения, в котором сегодня находится страна, надеемся, что здравый смысл возобладает, и этого не произойдет.

Вопрос: В непростой экономической ситуации, в которой оказалась Россия, Китай уже выразил готовность поддержать Москву. Можно ли ожидать подобных действий от партнеров по СНГ и ЕАЭС?

Ответ: Наши отношения с партнерами по СНГ и ЕАЭС исторически носят стратегический характер, базируются на уважении взаимных интересов и не подвержены влиянию текущей конъюнктуры международных отношений.

При этом, естественно, более глубокое экономическое взаимодействие мы осуществляем с участниками евразийской экономической интеграции. Сам факт нахождения в одном интеграционном объединении уже свидетельствует о взаимной поддержке государств-членов ЕАЭС. Поскольку наши экономики тесно связаны, в интересах каждого из членов оказывать необходимую посильную помощь другим участникам Союза.

Вопрос: Как обстоит дело с переходом к расчетам в национальных валютах с внешнеторговыми партнерами сегодня? Не утрачено ли доверие к рублю в результате колебаний его курса в последнее время?

Ответ: Вопросы перевода экспортно-импортных операций на рубли, а также осуществления сделок в рамках двустороннего торгово-экономического сотрудничества в национальных валютах с настроенными на конструктивное взаимодействие партнерами рассматриваются нами в качестве важной задачи на перспективу.

Но вы сами понимаете, что в период высокой волатильности курса рубля это делать не только затруднительно, но и нецелесообразно.

Вопрос: Насколько реален в ближайшей перспективе переход на расчеты в национальных валютах за поставки энергоносителей?

Ответ: Что касается перспектив перехода на расчеты в национальных валютах за поставки энергоносителей, то хотелось бы отметить, что работа на данном направлении ведется, однако это долгоиграющий вопрос. Изменение валюты расчетов по твердым нефтегазовым контрактам потребует полного обновления контрактной базы путем получения согласия каждого потребителя российского сырья. Данная процедура является не только предметом долгих переговоров, но и может потребовать серьезных усилий договаривающихся сторон. Мы готовы к такой работе и, надеюсь, будем постепенно выходить на торговлю энергоносителями за рубли, пусть сначала с отдельными странами.

Вопрос: Есть ли какое-то продвижение в деле согласования интересов России и Евросоюза в экономических отношениях с Украиной? Как Россия видит судьбу соглашения о ЗСТ при имплементации соглашения о ЗСТ между Украиной и ЕС в конце 2015 года? Каково видение Москвой ситуации в этой сфере в 2016 году?

Ответ: С июля по сентябрь 2014 года в формате Россия-ЕС-Украина состоялось несколько раундов консультаций по реализации экономических положений Соглашения об ассоциации (СА), в том числе два – на министерском уровне. Напомню, что с января 2014 года такие консультации велись в двустороннем – Россия-ЕС – формате. Предлагали мы такое обсуждение еще осенью 2013 года, с аналогичными предложениями выступало и украинское руководство, однако это не находило поддержки в Брюсселе. Партнеры из ЕС говорили нам о неприемлемости обсуждения с третьей стороной – Россией, их двустороннего соглашения с Украиной.

Главным результатом министерской встречи 12 сентября 2014 года стало решение Европейской комиссии отложить временное применение правил «глубокой и всеобъемлющей» зоны свободной торговли (ГВЗСТ) в рамках СА ЕС-Украина до 31 декабря 2015 года и, соответственно, готовность Российской Федерации сохранить преференциальный режим торговли с Украиной в рамках Договора о зоне свободной торговли СНГ на время указанной отсрочки и на условиях неизменности действующего торгового режима.

Это решение Еврокомиссии мы со своей стороны рассматриваем как признание наличия рисков для наших торгово-экономических отношений от реализации данного документа, прежде всего в части создания между Украиной и ЕС «глубокой и всеобъемлющей» зоны свободной торговли.

Решение Януковича отложить подписание привело к Майдану, госперевороту и гражданской войне. В конце концов уже новое украиское правительство отложило применение экономических разделов Соглашения на один год, то есть сделало то же самое, о чем просил Янукович. Риторический вопрос: разве это стоило рек пролитой крови на Украине и угрозы раскола страны?

Как воспользоваться предстоящим периодом – вопрос не только к нам. Прежде всего, необходимо проявить готовность к поиску решений по указанным озабоченностям, а не повторять раз за разом, что СА ЕС-Украина выгодна и России тоже. Понимаем, что в ЕС и на Украине до конца года продолжался процесс формирования новых управляющих и рабочих структур. Еще в сентябре мы передали партнерам предложения по внесению изменений в соглашение для снятия наших озабоченностей в пяти областях (тарифная либерализация, техрегулирование, санитарные и фитосанитарные меры, таможенное администрирование, энергетика). Пока ответов на них дано не было.

Не дожидаясь результатов переговоров, украинская и есовская стороны в ускоренном порядке приступили к ратификации СА. Уже 17 сентября 2014 года кабинетом министров Украины было принято распоряжение об имплементации СА ЕС-Украина и утвержден подробный План мероприятий по имплементации СА. 11 декабря 2014 года Верховная Рада утвердила предложенную кабмином Программу деятельности на 2015-2016 годы, одним из основных ориентиров которой является имплементация СА. Кроме того, в декабре кабмином одобрены отраслевые планы ведомств по реализации СА. В непрозрачном для нас режиме действует «Группа по поддержке» ЕС Украины, одна из задач которой – трансформация Украины по есовским стандартам и помощь с внедрением СА. На нас оказывается санкционное давление и одновременно звучат призывы обеспечить Киеву дополнительные экономические и торговые преференции, чтобы вывести Украину из экономического и политического тупика, куда его завело следование советам «консультантов» из ЕС.

Мы были вынуждены наладить мониторинг действий партнеров по практическому применению или имплементации экономической части СА с ЕС, чтобы в случае необходимости своевременно защитить российские экономические интересы.

В 2015 году рассчитываем продолжить контакты, будем пытаться убедить партнеров, возможно, выйдем и на какие-то результаты. В любом случае с определенностью еще раз могу подтвердить, что Россия будет твердо отстаивать в диалоге как с Киевом, так и с Брюсселем свои торгово-экономические интересы и готова предпринять решительные действия по их защите. Готовы к проведению новой встречи в трехстороннем формате на министерском уровне, которая должна была бы дать экспертам-переговорщикам новые установки в духе сентябрьских договоренностей. Это представляется более логичным, чем начинать новый переговорный этап с экспертных дискуссий.

Вопрос: Как обстоит дело с проведением консультаций в формате Россия-Украина-ЕС, а также между ЕАЭС и ЕС? Может ли планируемый визит Федерики Могерини ускорить этот процесс?

Ответ: На первую часть вопроса, полагаю, я только что ответил. Что касается второй части, то в качестве долгосрочной цели взаимодействия между ЕАЭС и ЕС мы видим создание зоны свободной торговли (ЗСТ), которая должна стать основой единого экономического пространства от Атлантического до Тихого океана. Эта стратегическая инициатива призвана обеспечить гармоничное развитие всех государств региона, как входящих, так и не входящих в различные интеграционные объединения. Должны признать, что существующие реалии пока нам не позволяют приступить к ее реализации.

Вместе с тем отрадно, что идея налаживания контактов между ЕС и ЕАЭС находит все больший отклик и в ЕС. Приветствуем прозвучавшие в последнее время заявления ряда европейских политиков о поддержке идеи прямого диалога ЕС с ЕАЭС.

Для начала целесообразно было бы наладить рабочие контакты на уровне экспертов Евразийской экономической комиссии и Европейской комиссии. Это облегчило бы урегулирование текущих торгово-экономических проблем, способствовало бы пониманию озабоченностей, связанных с соглашениями об ассоциации в рамках «Восточного партнерства» ЕС, в том числе и с Украиной. Сотрудничество между ЕЭК и Еврокомиссией, включая сферу сближения систем технического регулирования и снижения нетарифных барьеров, позволило бы создать благоприятные предпосылки для возможного запуска в будущем переговоров о зоне свободной торговле ЕАЭС-ЕС.

Позитивным сигналом можно считать состоявшуюся в начале декабря 2014 года в Москве по инициативе Представительства ЕС в России встречу представителей ЕЭК с делегацией ЕС, в ходе которой наши есовские партнеры обозначили заинтересованность в поиске формата и средств взаимодействия на данном этапе.

Нужен предметный разговор о перспективах налаживания сотрудничества между ЕАЭС и ЕС. В любом случае игнорирование Евросоюзом новой евразийской реальности политически недальновидно.

Вопрос: Россия и Белоруссия подготовили соглашение о признании национальных виз на территории друг друга при въезде граждан третьих стран. Готовятся ли подобные соглашения со странами СНГ, в первую очередь с Казахстаном?

Ответ: Россия и Белоруссия действительно обсуждают вопросы формирования единого визового пространства. В условиях отсутствия пограничного контроля между нашими странами это было бы логичной мерой. И взаимное признание виз может стать хорошим первым шагом. Однако говорить, что такое соглашение будет заключено «вот-вот», было бы преждевременным.

Что касается проработки подобных соглашений с другими государствами Содружества, данный вопрос на повестке дня пока не стоит. Вместе с тем, по мере становления Евразийского экономического союза, предусматривающего, помимо прочего, свободу передвижения рабочей силы, он может стать в перспективе актуальным.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 января 2015 > № 1336498 Василий Небензя

Мурат Иманалиев: в евразийской интеграции есть дефицит ценностных ориентиров

Аркадий Дубнов

Аркадий Дубнов – политолог, международный обозреватель, на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Резюме Нам повезло, что кому-то пришла идея создать СНГ, обеспечившее цивилизованный процесс распада, все еще продолжающийся, причем весьма драматично

Мурат Иманалиев – министр иностранных дел Киргизской ССР в 1991–1992 гг., Республики Кыргызстан в 1997–2002 гг., генеральный секретарь Шанхайской Организации сотрудничества в 2010–2013 годах.

- Господин Иманалиев, в 1991 г., когда рассыпался Советский Союз, вы уже были министром иностранных дел советской Киргизии или стали им после распада?

- Я уже был министром. С феврале 1991 года. За полгода до ГКЧП.

- Тогда главой Киргизской Республики уже был Аскар Акаев. Он вас выбрал?

- Разумеется.

- А было тогда, в феврале 1991-го, ощущение, что дело катится к финалу?

- Если и были, то не совсем внятные: приближается конец чего-то… Приближалось что-то неизвестное, на наших глазах разваливалась страна, экономика, коммунистическая партия, советская идеология, все, что называлось советским строем. Никто не мог понять, каким окажется конец.

- Тем не менее, вы вступили на пост министра. Чем занимались до ГКЧП, до августа 1991-го? Выстраивали новую дипломатию еще советской Киргизии?

- Говорить о полноценной, полнокровной дипломатической работе, более того, о внешней политике Киргизской ССР, конечно, говорить не приходилось. Наши усилия сводились большей частью к экономическим, культурно-гуманитарным формам сотрудничества с зарубежными странами без политики.

- Вас курировал советский МИД, Смоленская площадь?

- Естественно, в советском МИДе был специальный куратор, который помогал нам, оказывал содействие. Нас собирали на разного рода собрания в Москве. Иногда, впрочем, не в Москве, а в какой-нибудь из столиц, это было достаточно интересно. Я очень хорошо помню мои встречи с Александром Александровичем Бессмертных, с Владимиром Федоровичем Петровским, многими другими руководителями советского МИДа. Но ни в Москве, ни в союзных республиках не представляли, что можно именовать внешнеполитической деятельностью союзных республик.

В основном, союзные республики добивались того, чтобы иметь своих представителей в посольствах, которые работали бы в дипмиссиях, но через черточку им был бы добавлен еще один специальный статус представителя союзной республики. Шли разговоры о некотором расширении торгово-экономического сотрудничества союзных республик, но не более того. Украина и Белоруссия имели не то, что больший опыт, но более широкое международное пространство для сотрудничества с другими странами. Они были членами ООН, у них было постпредство в Нью-Йорке в штаб-квартире ООН. Это позволяло украинцам и белорусам владеть более активным разговорным дипломатический жанром, нежели устанавливать истинные деловые отношения с зарубежными странами. Наверное, были свои нюансы, особенности у республик на Кавказе. В Центральной Азии тоже не все везде было одинаково. Президент Акаев считал, что у Киргизии есть достаточно неплохие шансы и возможности для развития своей внешнеполитической деятельности, конечно, с учетом того, что союзная республика является субъектом Союза.

- Киргизия, несмотря на некую провинциальность в ряду советских республик, в конце 80-х – начале 90-х, представляла собой примечательное явление, потому что единственная возглавлялась не партийным функционером. Акаев был, конечно, завотделом киргизского ЦК, но считался, в первую очередь, ученым. И в отличие от прочих республик Киргизия сразу отказалась подчиниться указаниям ГКЧП в августе 1991-го.

- Да, это абсолютно справедливо. Но появление президента Акаева в нашей стране не было случайным явлением. Уже в 1990 году в Киргизии были достаточно активны так называемые продемократические силы. Нашу республику называли «молчаливой», но это было не так. Массовые протестные движения разного рода на севере и на юге предопределили появление такого человека, как Акаев. К тому моменту было совершенно понятно, что выдвигать и назначать на должность руководителя республики человека с номенклатурным партийным прошлым практически невозможно. Поэтому парламент Киргизской ССР не дал возможность первому секретарю ЦК Компартии Киргизии господину Масалиеву стать президентом.

Появление Акаева воодушевило практически всех. Было ощущение, что открывается новая эпоха, новые возможности, республика начнет двигаться в понятном, позитивном, демократическом русле развития.

- А уже были настроения в пользу суверенной Киргизии? Вряд ли кто-то тогда предполагал, что СССР может распасться…

- Нет. Подобного рода разговоров даже на кухне я никогда не слышал, имею в виду, кулисы парламента, правительства. Никто из политиков, с которыми я был очень близко знаком, никогда, ни при каких обстоятельствах не заводил речь о выходе из состава СССР, приобретении независимости, поиске контактов с зарубежными правительствами, организациями, чтобы добиться того, чтобы Киргизия стала суверенным государством. Я не припомню таких людей.

- И не было националистических движений в Киргизии, подобных тем, что возникли в соседнем Казахстане после событий декабря 1986 года? И того, что происходило в Узбекистане в среде исламских радикалов-националистов? Тем более, в Таджикистане, где к этому моменту вспыхнули кровавые столкновения антикоммунистов и исламистов, с одной стороны, и партийно-государственными структурами – с другой стороны. В Киргизии вызревало какое-то ядро националистического движение?

- Я не помню на тот момент в Киргизии каких-либо проявлений национализма. Да, были люди, и до сих пор они живы, которые говорили об специфике развития киргизского народа, культурных, цивилизационных особенностях истории. Это было процессом объективным, потому что реформы Горбачева освободили место для дискуссий, осмысления, что такое киргизский народ, как он двигался и что получил в результате исторических событий. Но чтобы это приобретало характер жесткого национализма, который ставил задачи, связанные с формированием идеологии превосходства, либо изгнания не-киргизов из нашей республики, такого абсолютно тогда не было. Это позже появилось.

- Здесь нельзя обойти кровопролитные Ферганские события 1990 г. на юге Киргизии, столкновения между киргизами и киргизскими узбеками. Стали ли они отправной точкой для роста национализма, который мог сначала быть этническим, а потом, уже после распада Союза, перерасти в этатистский, государственный национализм?

- Если говорить о событиях 1990 г. как о некоей мотивационной кампании для формирования киргизской национализма, безусловно, они сыграли негативную роль. Та ситуация, равно как и ситуация 2010 г., так и не проанализирована до конца. Проблема не в возбуждении узбекского или киргизского национализма и не в столкновениях, как тогда писали, киргизской партийной номенклатуры, настроенной очень националистически, и узбекской торгово-ростовщической организации. Это только видимая часть айсберга.

Корни уходят вглубь того, что называется коллективизацией, советской национальной политикой. Это столкновение разных поселенческих культур узбеков и киргизов. И для понимания причин, нужен серьезный научный анализ.

- Вернемся к теме распада Союза. В августе 1991 г. Киргизия отказались исполнять распоряжения ГКЧП. Выдающуюся роль в этом сыграл не только президент Акаев, но и вице-президент Феликс Кулов. Власти в Бишкеке уже понимали, что точка невозврата пройдена и перевороту в Москве не суждено быть победным?

- По большей части осознание всего, связанного с СССР, а на тот момент, с ГКЧП, было скорее, эмоциональным восприятием. Я помню, что президент Акаев, его окружение в Доме правительства Киргизии не очень уверенно, но говорили, что ГКЧП – структура мертвая, максимум месяц продержится и потом погибнет. В СССР наступит эпоха демократии, и мы начнем хорошую жизнь.

- Когда ГКЧП был повержен, государственное руководство Киргизии, дипломаты, каким-то образом предощущали ближайшие события – распад Союза?

- 21 августа никто даже не помышлял, не было разговоров о том, что Советский Союз закончился, все разрушается. Конечно, смутные тревожные ощущения появились. Я хорошо помню, в конце августа 1991 г. была какая-то тусовка президентов союзных республик, заговорили о том, что надо создавать нечто похожее на то, что было создано Великобританией – Содружество наций. Но это были осторожные предположения, не подкрепленные дальнейшими рассуждениями. Большей частью люди говорили о том, что договор об обновленном Союзе, подписание которого 20 августа в Ново-Огарево было сорвано путчем ГКЧП, все равно должен быть подписан с более широкими полномочиями для союзных республик, с урезанными функциями союзного правительства. Я хорошо помню, говорили, кто будет премьер-министром, кто министром иностранных дел в этом правительстве.

- Кого тогда называли?

- Премьер-министром Назарбаев, про нашего президента говорили – мне это казалось практически невозможным и невероятным – что он станет вице-президентом. И так далее.

- А место Горбачева и Ельцина?

- Речь шла о том, что Горбачев сохраняет за собой пост президента СССР, а Ельцин остается руководителем России. Но уже чуть позже, в течение августа-сентября стало понятно, что между Горбачевым и Ельциным в Москве идет схватка не на жизнь, а на смерть. И было понятно, что Михаил Сергеевич эту схватку проиграет.

- В сентябре это уже казалось ясным?

- Да.

- Была какая-то политика, которая предписывалась вам в то время со Смоленской площади, из аппарата центрального, советского МИДа?

- Нет, абсолютно никаких директив, предписаний, указаний, даже рекомендаций.

- То есть, вы варились в собственном соку, исходили из собственного понимания проблемы.

- Да, получали информационные материалы по нашему запросу, либо по инициативе союзного МИДа, Москва нас не забывала, достаточно щедро снабжала какими-то материалами, которые нам были нужны. Понятно, что нам их передавали с купюрами, в усеченном варианте, тем не менее, это было очень полезно и понятно. Мы работали уже с посольствами иностранных государств в Москве, даже вели переписку, например, пытались очень наивно на тот момент, может быть, простодушно, наладить контакт с Австралией как с государством, которое считали образцом овцеводства.

- Это было мило. Но вот, наступил декабрь 1991-го. Как восприняли Беловежскую Пущу, насколько неожиданными были принятые там решения о роспуске СССР? Затем встреча лидеров республик в Алма-Ате, которая практически формализовала договоренности между славянскими лидерами в Беловежье…

- 8 декабря, Беловежье, было достаточно неожиданным. Возникали подозрения, что нечто происходит, процесс отъема власти вот-вот завершится, но что это будет означать распад СССР никто и не смел думать.

- Отъем власти Ельциным у Горбачева?

- Да. Мы все уже хорошо понимали, что судьба Горбачева как президента СССР будет печальна, Ельцин займет это место. Но что этот вопрос будет решен так, как это сделано в Беловежской Пуще, мало кто себе представлял. И это уже после появились рассказы очевидцев, аналитиков о том, что все именно так и должно было произойти. Это либо лукавство, либо попытка выдать желаемое за действительное. То, что произошло 8 декабря было сногсшибательной новостью, но сначала ее государственно-правовые последствия не внушали тревоги, которая возникла позже. Хорошо, пусть СССР называется СНГ. Когда госсекретарь США Бейкер спрашивал у Козырева, кто будет представлять СССР в Совете Безопасности в качестве постоянного члена, Козырев ответил СНГ, на что Бейкер сказал, что в США такую страну не знают, и, скорее всего, речь должна идти только о России. Если это соответствующим образом оформить. Поэтому СНГ все-таки больше рассматривался как некий вариант Советского Союза, но более продвинутый, более демократический.

- В тот момент вы не предполагали, что получите в руки скатившееся яблоко независимости?

- Об этом никто и не помышлял. Здесь, в Киргизии, говорили о суверенитете в рамках советского государства, обновленного Союза. Собственно, что случилось 21 декабря? Если говорить простым крестьянским языком, то Киргизию просто-напросто выгнали из Советского Союза.

- Сильно! Это так воспринималось среди киргизского руководства? Либо вы транслируете ощущение снизу, народное восприятие?

-Нет, народ-то вообще ничего не понимал, был вне игры, никто народу ничего не объяснял. Не знаю, как это происходило, допустим, на Кавказе либо на Украине, но в Киргизии вообще никто ничего не мог объяснить, потому что сами ничего не понимали. Вообще осознание того, что мы стали независимым государством, пришло, пожалуй, году в 93-м…

- Даже так? То есть спустя год-два...

- Да. Я отлично помню, когда мы стали независимыми, политики и так называемая элита не могла взять в толк, а что, собственно говоря, делать с этой независимостью? Ну, скажем, атрибутика – флаг, герб, гимн – понятно. А экономика? Как это теперь должно выстраиваться с точки зрения политики внешней и внутренней, региональные проблемы... Если сегодня более внимательно анализировать ситуацию, допустим, 1992 г., экономические проблемы, связанные с отношениями между центральноазиатскими государствами, то их пытались решать все еще по советским лекалам. Только в 1993 г. появляется идея Центральноазиатского союза, попытки перехода на рыночные отношения по энергетическим проблемам… Постепенно заговорили о необходимости делимитации границ, демаркации и всего прочего.

- Из ваших слов следует, что в 1992 г. все межгосударственные отношения внутри СНГ складывались все еще через бывший союзный центр, через Москву?

- Москва, конечно… Для большинства людей, живших на тот момент в Киргизии, она по-прежнему оставалась тем же самым центром, через который надо регулировать отношения с соседями, другими странами. Другой вопрос, что СНГ не состоялось как правопреемник СССР. Декларации стран СНГ о том, что это международная организация, тоже были несостоятельны, с моей точки зрения, СНГ – не международная организация, а скорее достаточно неплохо сконструированный процесс мирного развода бывших союзных республик. Содружество сыграло историческую роль прежде всего в этом качестве. Честно говоря, я не очень понимаю разговоры о необходимости его реанимировать.

- Тогда вы по-прежнему воспринимали Москву как союзный центр. А в Москве как воспринимали Бишкек? Или тогда еще столица оставалась Фрунзе?

- Нет, именно в 92 году мы вернули себе слегка изменив его, старое имя Бишкек. Режим взаимоотношения центра с союзной республикой на тот момент поддерживался всеми ведущими политиками Москвы. За редким исключением. Вспоминаю, как, по-моему, в 1992 г. Александр Руцкой, вице-президент России, прилетел в Бишкек без всякого запроса или уведомления. А у нас уже были люди, которые настраивали себя на независимость. Они говорили: кто он такой, почему прилетает без разрешения нашего, не предупреждает? Тогда таких случаев было немало, и не только в Киргизии.

- И как обошлись с Руцким тогда?

- Никак не обошлись. Самолет благополучно сел, потом кто-то помчался в аэропорт, встречали его, он тут поговорил некоторое время, я уже не помню точно, сколько. Улетел. Разговоры примерно такие были: да, СНГ, распад, это все временно, все вернутся на круги своя, восстановится. Может, по-другому будет называться, но это будет опять единое государств. Надо сказать, что апологетов этой идеи было достаточно и здесь, в Киргизии.

- Да, тогда еще разговоры шли о единых вооруженных силах, был маршал Шапошников, который их возглавлял.

- Да, были вооруженные силы, даже единая пограничная охрана и т.д.

- Дальше происходил процесс, видимо, начавшийся у вас даже раньше, чем у ваших соседей, – деидеологизация государственного устройства. Не было в Киргизии и такого сопротивления со стороны настроенного против президента парламента, как в России, что привело к трагедии 1993 г. – столкновению исполнительной и законодательной властей… Как вы вживались в новую постсоветскую реальность?

- Думаю, нужно иметь в виду, и это относится не только к Киргизии, периферийность политического сознания. А ему очень свойственна мимикрия истинных замыслов. Поэтому здесь и в советское время, могу с уверенностью сказать, истинных коммунистов никогда не было. Не припомню, чтобы в Средней Азии были известные теоретики научного коммунизма, как, например, в Москве или других союзных республиках, не только научного коммунизма, но и прочих теорий... Здесь в общем-то, все было достаточно просто, может быть даже, в какой-то степени, наивно. Некоторые любят говорить про каком-то качественном переходе от коммунизма к демократии, но, повторю, все это мимикрия и некие косметические ухищрения, а не истинный переход из одного состояния в другое. Если нечто подобное и происходило у нас, то не раньше конца 1990-х годов. Посткоммунистический период, из которого мы так и не вышли, – чрезвычайно тяжелый вариант развития. Чем быстрее выйдем, тем больше возможностей для развития. Но это очень непростой процесс.

- Насколько болезненным для Киргизии оказался процесс разделения союзной собственности, как он сказался на разрыве хозяйственных связей?

- Каких-то тяжелых форм, нервного характера, процесс не приобретал. Часть директоров предприятий союзного подчинения просто вывезли оборудование отсюда. Достаточно легко решился вопрос относительно имущества, принадлежащего союзному Министерству обороны. Россия попросила, и Киргизия быстро согласилась, тем более, что договоренность предполагала совместное использование имущества – либо Россия будет оказывать нам содействие, либо берет в аренду и т.п. Здесь проблем серьезных не было.

-Насколько я понимаю, отношения между Ельциным и Акаевым были достаточно теплыми

- Абсолютно.

- Я помню, как впервые оказался в Киргизии на саммите СНГ в 1992 году, мы тогда впервые с вами увиделись. Рассматривалось, в частности, предложение Акаева наделить Киргизию миротворческим мандатом СНГ по прекращению разгоравшейся в те дни гражданской войны в Таджикистане. Бишкек пытался играть активную роль в новом Содружестве, и в Москве пошли ему навстречу, отвечая на очевидную лояльность киргизского руководства к новой России.

-Да. Я думаю, что это абсолютно верная оценка взаимоотношений между Ельциным и Акаевым. Прежде всего, конечно, они воспринимали друг друга как истинных демократов. То есть люди, которые провели в своих странах демократические революции. И это их, конечно, отличало от других руководителей стран СНГ. Я помню, как Борис Николаевич еще в качестве председателя Президиума Верховного Совета приезжал в Киргизию, и здесь была очень теплая встреча между Акаевым и Ельциным, когда они обсуждали проблемы, связанные с будущим союзным договором, развитием советского государства и т.д.

- А как относились к процессу суверенизации Киргизии Китай, Евросоюз, Соединенные Штаты, а также региональные державы, Турция, Иран?

- США и Китай максимально быстро установили дипломатические отношения с нами, американцы первыми здесь открыли и посольство – еще во Фрунзе... На мой взгляд, стратегии по отношению к Центральной Азии тогда у американцев еще не было. Важно было застолбить присутствие здесь, в Центральной Азии, а затем уже обозначить приоритеты либо направления работы. Китай сделал, примерно, то же самое и очень быстро. Это было, по-моему, 4-5 января 1992 г. (установление дипломатических отношений), с визитом был китайский вице-премьер, буквально по одному дню, во всех центральноазиатских республиках… Для китайцев на тот момент, конечно, очень важным вопросом было наше отношение к Тайваню. Потому что они понимали, что тайваньская администрация тоже попытается каким-то образом подсуетиться в этом процессе, пока в бывшем Советском Союзе не пришли в себя. Тайваньцам почти удалось это сделать в Латвии, установить дипломатические отношения. В Киргизии мы сделали заявление о том, что Тайвань – неотъемлемая часть Китайской Народной Республики, мы признаем правительство КНР в качестве единственного законного правительства Китая и т.д. Были еще кое-какие проблемы, потому что сразу затормозился процесс делимитации границ между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой. У нас он вообще возобновился только в 1996 году, поскольку, честно говоря, не было ни специалистов, ни документов, мы вообще не представляли, как эти переговоры вести. И было предложено создать объединенную делегацию во главе с представителем Российской Федерации. Это здорово помогло решить многие вопросы. Пришлось на ходу учиться очень многому.

- Бывший премьер-министр Казахстана Акежан Кажегельдин рассказывал мне, что он был свидетелем того, как президент Назарбаев уговаривал президента Ельцина принять предложение Пекина подписать Шанхайский договор о гарантиях безопасности вдоль границы с отводом вооруженных сил и т.д.

- Я с глубоким уважением отношусь к президенту Казахстана, и, наверняка, Нурсултан Абишевич высказывался в пользу шанхайского и московского соглашений 1996 и 1997 годов. Оба соглашения были предопределены очень позитивным процессом переговоров, прежде всего между Китаем и Советским Союзом и далее, уже между объединенной делегацией СНГ, во главе которой стояли российские дипломаты. Многие эксперты ошибаются, считая, что эти два соглашения являются юридическими обоснованиями создания Шанхайской пятерки и особенно Шанхайской Организации сотрудничества. На самом деле они явились правовым фоном, историко-правовым обоснованием, но не более того. Они как соглашения, не вошли ни в хартию ШОС, ни в другие иные документы. Тем не менее, это были выдающиеся документы. Я помню, как ими интересовались очень многие страны, в том числе и страны АСЕАН, и Индия, и Пакистан. Их представители приходили на консультацию, спрашивали, а как, что имеется в виду, как это будет осуществляться, каков процесс наблюдения, контроля и т.д.

- Когда вы поняли, что киргизская государственность состоялась?

- В 95-м, может быть, 96-м. Укрепление этого чувства и переход в константу политического сознания – это уже 1997–1998 годы. Но было понимание того, что потребуется еще много работы, чтобы действительно сделать эту государственность зрелой, полноценной, способной защищать себя.

- Скажите, оглядываясь назад, были ли серьезные ошибки в процессе становления киргизской государственности? Либо все было предопределено и, в первую очередь, не вами, не Бишкеком?

- Прежде всего мы должны понимать одну важную вещь, связанную с историческим процессом. Я пытался все время вдолбить ее в голову других наших политиков, ученых: развал империи – непростой процесс, и он не начинается в одночасье, в одночасье и не заканчивается. Нам повезло, что кому-то пришла идея создать СНГ, обеспечившее цивилизованный процесс распада, все еще продолжающийся, причем весьма драматично. Чрезвычайно важно было осознание того, что независимость – штука скользкая, если она случайно возникла, может случайно и исчезнуть, выскользнуть из рук Я до сих пор уверен в том, что это было именно так. 21 декабря 1991 года Киргизию просто-напросто выгнали из Союза, ее поставили перед фактом, сказали: все, документ подписан, вы тоже доподпишите и идите домой. И никто не понимал, что делать, куда бежать с этой независимостью. Немало государств, которые добиваются независимости в результате какой-то национально-освободительной борьбы, возникновения политических партий освободительного толка, каких-то явных, очевидно сильных лидеров и всего прочего. То, чего, например, в Киргизии не было.

- Не было и национальной идеи.

- Конечно, не было. Поэтому когда говорят, что это вековая мечта киргизского народа, равно как, наверное, мечта других народов, я думаю, к этому нужно относиться с уважением, к такой позиции. Но вместе с тем, конечно, такой вековой мечты не было.

- Эти разговоры снова оживятся года через полтора-два, когда в 2016 г. будет отмечаться столетие восстания киргизов… Возвращаясь к строительству СНГ как к процессу размежевания. Сегодня Вы видите для Киргизии возможность сохранить полноценный государственный суверенитет в неизбежном процессе ее присоединения к Евразийскому экономическому союзу?

- В строительстве Евразийского союза ощущается очень серьезный дефицит, связанный с определением ценностных емкостей и ориентиров. Нельзя выстраивать настоящую международную организацию, особенно в условиях кризиса, без ценностных ориентиров. Правда, мои оппоненты говорят, что , например, Евросоюз создавался без всего этого. На самом деле это не так. Европейский союз – детище Второй мировой войны и осознание европейскими идеологами, философами, крупными политиками того, что Европе теперь уже надо строить взаимоотношения с другими государствами, другими регионами не в качестве атакующего континента, а, наоборот, обороняющегося. Это легло в основание того, что я называю ценностным подходом к формированию объединения в рамках молчаливого консенсуса. Об этом никто никогда не говорил, но все европейцы очень хорошо, на мой взгляд, понимали вот эту проблему. А экономический союз был уже прикладной составляющей. И оно действительно получило очень серьезное развитие. В Евразийском экономическом союзе очень важно было бы сформулировать нечто подобное. Не просто выстраивать союз на каких-то проектных решениях, связанных с развитием экономики, торговли, общих денег и т.д. Нужно иметь принципиально важные ориентиры. Стоит посмотреть, что позитивного мы можем заимствовать из прошлого и привнести в развитие Евразийского экономического союза. Я поддерживаю необходимость вступления Киргизии в ЕАЭС, но без ценностной базы экономический союз не сможет состояться как полноценное международное образование.

Кыргызстан > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 30 декабря 2014 > № 2905549 Мурат Иманалиев

Виктор Евтухов: «Масштабная евразийская интеграция – противовес однополярному миру».

23 декабря в Москве проходит заседание Высшего Евразийского экономического совета на уровне глав государств. ЕАЭС на современном этапе – интеграционное объединение с населением более 170 млн человек, один из самых значительных потребительских рынков планеты, а также крупнейший в мире экспортер энергоресурсов.

Статс-секретарь, заместитель министра промышленности и торговли РФ Виктор Евтухов, принимающий участие в работе совета, отметил:

«Мы были очевидцами, как после распада Советского Союза возникли проблемы самоидентификации и выбора пути развития государств. И уже вскоре были озвучены идеи интеграции. И это абсолютно правомерно, потому что у истоков евразийской идеи, рожденной в 20-х годах прошлого века на территории Европы (в Германии), были достойнейшие русские люди, эмигранты поневоле: Трубецкой, Савицкий, Вернадский. Это изначально русский проект! В наше время эту идею перенес великий мыслитель Л.Н. Гумилев. И ее воплощение началось уже в самом дебюте президентства В.В. Путина – в 2000 году. И вскоре лидеры трех стран – России, Казахстана и Белоруссии – увидели в евразийстве не просто противовес мировым гигантам, а возможность создания геополитической оси – от Лиссабона до Владивостока.

На мой взгляд, именно опора на исторический цивилизационный базис, на философско-политическое движение евразийства обеспечила сегодняшний успех экономической интеграции на евразийском пространстве.

Несложно догадаться, что евразийство неудобно для той модели однополярного мира, которую поддерживают некоторые страны евроатлантики. Евразийство лежит вне их видения мироустройства, оно возникало без них и без их ведома. Мы, Россия, наконец, действительно пошли своим путем!

О необходимости многополярного устройства современного мира неоднократно говорил президент Путин. Он справедливо отметил, что нарушение взаимодействия России с Евросоюзом отражается на экономиках многих стран. Президент считает, что бизнес не должен нести убытки в угоду несостоятельной политике. Серьезной альтернативой таким тенденциям со стороны стран евроатлантики он рассматривает именно масштабный евразийский интеграционный проект».

СНГ. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 23 декабря 2014 > № 1265713 Виктор Евтухов

Заседание Высшего Евразийского экономического совета.

В Кремле состоялось заседание Высшего Евразийского экономического совета.

Во встрече на уровне глав государств приняли участие Президент России Владимир Путин, Президент Белоруссии Александр Лукашенко, Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, Президент Армении Серж Саргсян, Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Виктор Христенко.

Заседание посвящено практическим аспектам начала функционирования с 1 января 2015 года Евразийского экономического союза и его органов. По итогам заседания подписан пакет документов.

По окончании встречи главы государств сделали заявления для прессы.

* * *

Выступление на заседании Высшего Евразийского экономического совета

В.ПУТИН: Уважаемые коллеги, добрый день!

Мы проводим заключительное в этом году заседание Высшего Евразийского экономического совета.

В углублении интеграции достигнуты хорошие, масштабные результаты. В сжатые сроки завершена подготовка Договора о создании Евразийского экономического союза. Мы подписали его в мае на саммите в Астане, а уже к нашей встрече в октябре в Минске Договор был ратифицирован парламентами России, Белоруссии и Казахстана и вступит в действие с 1 января 2015 года.

Таким образом, Евразийский экономический союз заработает в полную силу. Как мы уже неоднократно говорили, будет создан общий ёмкий рынок с более чем 170 миллионами потребителей, обеспечена свобода передвижения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Бизнес получит возможность вести дела по универсальным прозрачным правилам международной торговли, основанным в том числе на принципах Всемирной торговой организации.

Взаимная выгода от участия в интеграционных процессах очевидна. Успешная деятельность Таможенного союза, который мы создали в 2011 году, наглядно это подтвердила. Экономические связи внутри «тройки» укрепились и количественно, и качественно. Товарооборот вырос на 50 процентов. Что касается качества, то улучшилась структура взаимной торговли – за счёт повышения доли товаров с высокой добавленной стоимостью.

Начало функционирования Евразийского союза означает переход на более продвинутый этап интеграции. Убеждён, это придаст дополнительный импульс развитию экономик наших государств. Союз станет мощным центром роста всего региона, увеличатся торговые и инвестиционные потоки, будут укрепляться деловые связи и повысится благосостояние наших граждан.

Реализуемый нами интеграционный проект уникален не только по масштабу и содержанию, но и по духу. Он основан на принципах равноправия, доверия, взаимного уважения и учёта интересов друг друга. При этом его участники не отказываются от государственного суверенитета и сохраняют свою национальную самобытность.

Мы стремимся находить взаимоприемлемые развязки и компромиссы по самым различным вопросам, руководствуемся принципом консенсуса при принятии основополагающих решений. Наши страны в равной степени представлены в руководящих органах и Суде Союза.

Всё это делает евразийскую интеграцию привлекательной для соседей и партнёров по СНГ. Два месяца назад в Минске мы заключили Договор о присоединении к Союзу Армении. Процедуры его ратификации завершены, так что со 2 января будущего года Армения станет полноценным членом нашего объединения.

Сегодня подпишем Договор о вступлении в Евразийский союз Киргизии. Киргизские друзья совместно с правительствами «тройки», Евразийской комиссией прилагают серьёзные усилия для адаптации национального законодательства к требованиям Таможенного союза и Единого экономического пространства. Реализована большая часть соответствующих дорожных карт. Важно не снижать темпов и сообща завершить эту работу.

Интерес к наращиванию сотрудничества с Евразийским союзом проявляют и страны из других регионов. В финальную стадию вступила подготовка проекта соглашения о свободной торговле с Вьетнамом.

Аналогичные договорённости прорабатываются с Турцией, Индией, Израилем. Совсем недавно, я коллегам сейчас об этом рассказывал, в ходе поездки в Узбекистан договорились с Президентом Узбекистана о том, что начнём работу, создадим рабочую группу по работе над договором о зоне свободной торговли между нашим объединением и Узбекистаном.

Готовятся меморандумы о взаимопонимании с АСЕАН и МЕРКОСУР. Уверен, интересам нашего объединения одинаково отвечает расширение связей со всеми странами и организациями как на Востоке, так и на Западе – на основе равноправия и взаимной выгоды.

Суммируя, хочу подчеркнуть, что наше интеграционное взаимодействие успешно развивается, налицо его конкретные осязаемые результаты. Однако останавливаться на достигнутом, конечно, нельзя, впереди новые большие задачи. Предстоит на практике наладить стабильное и эффективное функционирование Евразийского союза, продолжить работу по укреплению его институциональных основ. Ряд важных решений в этом направлении мы примем уже сегодня. В их числе договорённость о порядке председательства в нашем объединении.

Среди других приоритетов вижу необходимость повышения конкурентоспособности и инвестиционной привлекательности Евразийского союза, запуск перспективных совместных проектов и создание высокотехнологичных рабочих мест в нефтегазовом комплексе, металлургии, химической промышленности, авиа- и машиностроении, космической отрасли.

Нужно снимать остающиеся барьеры, ограничивающие свободу передвижения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Предстоит реализовать планы по формированию с 2016 года общего рынка фармацевтической и медицинской продукции. Шагом к этому станет сегодняшнее наше решение об обороте лекарственных средств и медицинских изделий.

Мы также утвердим перечень секторов услуг, в которых единый рынок начнёт функционировать уже с 1 января 2015 года. От этого выиграют строители, предприятия оптовой и розничной торговли, туристического бизнеса. Важно также не затягивать с взаимным признанием лицензий на ведение этих видов деятельности наших стран, чтобы наши компании уже с первых дней работы Союза могли в полной мере воспользоваться преимуществами интеграции.

Рассчитываю, что наше заседание по традиции пройдёт в деловой и конструктивной атмосфере.

Благодарю вас за внимание.

СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 23 декабря 2014 > № 1262350 Владимир Путин

Акежан Кажегельдин: соседние государства исподволь устремляются к интеграции

Аркадий Дубнов

Аркадий Дубнов – политолог, международный обозреватель, на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Резюме Конечно, есть ощущение, что дезинтеграция исторически и философски оправданна. Но когда можно все-таки с выгодой сохранять какую-то общность, то ее надо сохранять

Акежан Кажегельдин – премьер-министр Казахстана в 1994 – 1997 годах.

- Акежан Макжанович, в 1991 г., когда разваливался Советский Союз, что вы делали?

- В 1991-м я был заместителем председателя Семипалатинского облисполкома Республики Казахстан, и у меня уже был опыт собственного бизнеса, который находился в России, – на разных территориях, но головной – в Москве. И все вопросы решались в Москве, осенью 1991 г., после ГКЧП, – тоже, но было удивительно, как все быстро-быстро разваливалось. И мы вдруг оказались в ситуации, когда страны большой не стало. Новый год наступил, но все продолжали ездить в Москву, решать там вопросы. И с каким-то осторожным недоверием относились к тому, что республики вдруг приобрели независимость после Беловежской Пущи.

Я как молодой государственный чиновник почему-то долго верил, что КПСС во главе с Горбачевым будет работать так, чтобы реформы проводить на манер китайских, то есть без потери управления. Но этого не произошло. Раз – и однажды мы проснулись независимыми. Очень интересный опыт.

- А когда наступило ощущение, что все, точка невозврата пройдена и вы уже в стране, которая не управляется из союзного центра? После декабря 1991-го, после Нового года, либо это чувство подкрадывалось незаметно уже раньше, после путча ГКЧП и всю осень того года, как вы об этом упоминаете?

- На всех нас сказывался фактор прибалтийских республик. Было очевидно, что они точно с нами не будут. Но готовности выживать по одному не было никакой – ни в одной из элит бывшего СССР за исключением Прибалтики. Но у них был опыт, исторический прецедент. Живое поколение, которое знало другой строй… А у нас этого всего не было. Был страх самостоятельности.

- А что по поводу Украины? Ведь сегодня все вспоминают, что распад СССР предопределил референдум на Украине 1 декабря.

- Да, сейчас все любят на это ссылаться, но тогда об этом не думали. Второй президент Украины Леонид Кучма, как и я, вышел из Союза промышленников и предпринимателей. Доброй памяти Аркадий Иванович Вольский вел с ним воспитательные беседы, он сделал очень много для того, чтобы союзная промышленность не развалилась так быстро, как могла. И при Кучме, которого поддерживали все промышленники Украины и России, не было очевидно, что Киев намерен совсем далеко отходить. Хотя Украина после балтийских республик была наиболее подготовлена к незалежности. Мы все должны помнить, что и народ, и республика, которые территориально принадлежали в разное время разным империям, для них идея незалежности была очень важной. Я думаю, что исторически они заслужили это право. Своей кровью, своей печальной историей. Они были, как никто готовы к этому. После объявления трех славянских стран о своей независимости, после того, как Союз объявили несуществующим, ускорение его распаду было придано новым правительством Российской Федерации. После неудачной денежной реформы, были созданы расчетно-кассовые центры, и мы, все независимые государства, находясь в рублевой зоне, вынуждены были выбирать: независимость, значит независимость. Давайте расходиться. Надо заметить, что правительство РФ ускорило процесс дезинтеграции Союза и образования на этой территории независимых государств.

- Это происходило не раньше середины 1992 года.

- Начало 1992 года, когда многие республики оказались в ситуации, когда на их территории была валюта – рубль, эмитентом являлся Центральный Банк РФ, но хождение рубля было страшно ограничено, таким образом, началась абсолютная дезинтеграция. Перестало существовать большое хозяйство. Многие предприятия, которые имели филиалы на территории других республик, просто оказались отрезаны друг от друга. Стало видно, что плановое хозяйство абсолютно не способно дальше выживать. Я думаю, что это было объективно правильное решение. Если бы его не было, жвачка тянулась бы еще несколько лет и ни к чему хорошему это не привело бы.

- Можно утверждать, что именно это решение гайдаровского правительства фактически оказалось окончательным условием размежевания, после которого стало ясно, что назад пути нет, и союзный центр не то что не может, но и не хочет управлять бывшими окраинами Союза?

- Не было союзного центра. Руководство Российской Федерации не считало себя обязанным нести на себе бремя еще и других территорий. Я прекрасно понимал логику поведения в то время Шохина, Гайдара, Федорова, я всегда пытаюсь в таких случаях ставить себя на место других. И как патриоты Российской Федерации, как руководители российского правительства они действовали правильно.

- Вы в принципе не видите альтернативы их действиям, если исходить из политического императива, заложенного Беловежскими соглашениями – Советский Союз пал, с этим надо развиваться дальше? Никакого другого решения вы не предполагали бы, окажись на их месте?

- Распад был определен не Беловежской Пущей, а абсолютно безграмотными, безвольными действиями правящей Коммунистической партии. Такой шанс, которым воспользовался Китай и Компартия Китая, КПСС просто упустила. На тот момент в Советском Союзе не оказалось Дэн Сяопина, а оказался Михаил Горбачев. Это был провал проекта КПСС, предполагавшего построение на этой большой территории нового строя. Идеология развалила большое государство. Если говорить упрощенно, большевики, развалившие Царскую Империю, развалили и Советскую.

- Казахстан провозгласил свою государственную независимость 16 декабря 1991 года, последним их всех бывших советских республик. Почему?

- Во-первых, надо признать: завоевания независимости не было, на территории Советского Союза случилась революция, лозунгом которой была дезинтеграция. По-настоящему за независимость, как только родилась такая возможность, боролась только элита прибалтийских республик. Все же остальные к этому были не готовы. Поэтому независимость, которая вдруг оказалась с декабря в наших руках, с одной стороны, приветствовалась, а с другой стороны, правящие элиты всех республик был растеряны: а как же дальше, как быть? Они же ничего не умели делать. Это была командная экономика, командно-административная система, все привыкли выполнять директивы, сами никогда не производили ни программ, ни стратегий, не видели вообще, как строить экономику, поэтому страх заставил всех обратиться к Москве и вместо Советского Союза был предложен проект Союза Независимых Государств. На самом деле, не договор о мирном разводе. Все надеялись, что это механизм, который поможет встать на ноги, не упав на спину.

- Тем не менее, руководство Казахстана во главе с Назарбаевым провозгласило независимость позже всех остальных бывших союзных республик. Например, Узбекистан провозгласил в сентябре, как и большинство других. Может быть, причина еще и в том, что в других республиках в спину партийным лидерам дышали оппозиционеры, которые могли перехватить лозунги национальной независимости? В Казахстане такое было? Движение «Желтоксан», родившееся на волне бурных событий декабря 1986 г., когда люди вышли протестовать против снятия Кунаева с поста руководителя республики и назначения вместо него присланного Москвой Геннадия Колбина уже оформилось к тому моменту в оппозицию?

- Не думаю, что была сложившаяся оппозиция, но настроение обрести, наконец, независимость, у народа было. Но даже если Узбекистан заявил в сентябре, а Казахстан в декабре, это не мешало лидерам продолжать ездить в Москву. Желание быть независимыми было огромное, но не было четкого понимания: а как дальше быть. Так, в 1992 г. было ясно, что руководство России предлагает нам больше брать на себя ответственности и самим заботиться о себе. Российский ЦБ являлся эмитентом валюты на всей территории, поскольку еще оставалась общая рублевая зона, однако руководство РФ приняло решение спасаться самостоятельно. По большому счету, казахские национальные деньги появились только в ноябре 1993 года.

- В других республиках они появились раньше.

- Да, но они ничем не были обеспечены. Оказалось, что часть серьезной, твердой валюты от экспорта предприятий, находившихся на территории Республики Казахстан застряла во Внешэкономбанке, процесс раздела проходил болезненно, но всем было понятно, что надо самим что-то делать. Я хорошо помню, как Союз промышленников и предпринимателей Казахстана и я лично обращались к Нурсултану Абишевичу, я беседовал с ним один на один, говорил: пора, надо создавать банк, надо строить свои предприятия, монетный двор, без этого у нас ничего не будет.

- Когда у вас состоялся такой разговор с президентом Назарбаевым?

- Летом 1992 года. Я был в должности заместителя председателя облисполкома и в это же время он меня своим указом назначил председателем Совета предпринимателей республики. И мы провели первый съезд Союза промышленников Республики Казахстан, на который приехали коллеги из Москвы.

- Казахстану достался старый советский бюрократический аппарат, серьезно зашоренный идеологией, а вам предстояло с ним строить новую властную вертикаль независимой страны.

- Обстоятельства нас всех двигали в правильном направлении. Простой пример: у меня к тому времени был опыт предпринимательской деятельности, я со своими коллегами в Москве занимался экспортом. Было время, когда чтобы заниматься экспортом, надо было иметь квоты, лицензии. Если вы получаете лицензии, потом идете за квотами. Вы получаете квоты и лицензии, начинаете искать товар или услугу, которую можно экспортировать и получить в обмен или твердую валюту или по бартеру товар, который можно потом на территории Советского Союза продать, выручить много рублей, часть из них обменять на валюту, а часть снова пустить в оборот. Простой механизм тогдашней экономики.

Как действовало правительство РФ? Были товары и услуги в перечне рынка, которые союзным правительством не лицензировались и не квотировались. Мы нашли такой список товаров и услуг, и довольно неплохо на этом зарабатывали. Чем кончилась наша рыночная практика? Тем, что новое правительство России, которое буквально сражалось с центральным советским правительством, ввело квоты и лицензии на эти виды товаров и услуг, которыми мы занимались.

- Вы получали квоты и лицензии от союзного, еще советского правительства, а сменившее его российское правительство их ограничило?

- Не совсем так. В советском правительстве получить квоты и лицензии было практически невозможно. Это была напрочь забюрократизированная система. Ваш покорный слуга хорошо знал, как открывались двери и в Госплане, как получить лимиты и прочее. Кстати, получение лимитов в свое время оказалось поводом для моего личного знакомства с Борисом Николаевичем Ельциным.

Мы со своими коллегами нашли перечень товаров и услуг, которые центральным советским правительством не квотировались. Они были за пределами интересов бюрократии. И мы получили свое удовольствие в течение года. Потом умные ребята из Москвы, создали абсолютно такое же российское министерство, каким было союзное, и быстренько ввели квоты и лицензии на товары, которыми мы занимались. Это повернуло меня и моих коллег в сторону Алма-Аты.

Я как человек, который в основном решал и привык решать все главные вопросы в Москве, тогда по-настоящему понял, что все всерьез и надолго. И поехал в Алма-Ату. А там про квоты и лицензии вообще не слышали, кроме предприятий, занимавшихся экспортом. И правительство быстро создало ведомство, которое тоже начало этим заниматься. Мы ведь, казахстанское правительство, первые годы независимости, зеркально повторяло все действия российского, такие же министерства, ведомства, абсолютно такой же тип и стиль поведения.

- Только не было уже идеологии.

- Не было абсолютно никакой идеологии, идея была такая: раз мы оказались в такой ситуации, давайте будем выживать. Самостийно – значит самостийно.

- При этом бюрократический аппарат оставался старым. Ведь должна быть какая-то служебная выучка, чтобы этим заниматься, независимо от того, были ли эти министерства или нет?

- Хочу привести пример современного Китая. Чем отличается стиль поведения и действия нынешнего китайского руководства от того, которое было два года назад?

- Си Цзиньпин по сравнению с Ху Цзиньтао?

- Китайское руководство вдруг поняло, что одним лишь тормозом развития и движения вперед является собственная бюрократия, которая заметным образом подверглась коррупции. Вот почему ничего не ломая, не переделывая, так же как в свое время сделал Дэн Сяопин, создали рядом очень мощный орган, который называется Государственная комиссия по развитию реформы. Этот институт пробивает вместе с новым руководством дорогу к будущему Китая. Невозможно бюрократию взять и всю распустить. Это почувствовали в свое время большевики. Потом они опустились до самого дна, остались без штанов и начали призывать бывших чиновников. С чиновниками надо обходиться нормально. Чиновник – это человек исполняющий функцию, а политика диктует ему задачу. Если вы сегодня чиновнику говорите: круглое нести, квадратное катить, он так и сделает. Если вы завтра ему скажете наоборот, он будет делать наоборот.

- В Казахстане как удалось решить эту проблему? Так, как китайцы ее сейчас решают, на переходе от четвертого к пятому поколению руководителей, либо как-то по-своему, по-казахски?

- Мы поступили очень похоже, как китайцы сейчас действуют. Я недавно обратился через прессу к президенту Назарбаеву, предложил к этому опыту вернуться. Мы создали нечто параллельное. И я так попал в правительство. А вопрос решался очень просто. Нурсултан Абишевич мне говорит: что не так?

- Это когда вы организовали Союз промышленников и предпринимателей?

- Да, я вместе с коллегами писал много интересных программ и какие-то аналитические записки. Он внимательно относился и задавал мне вопрос, это было время не такое, как сейчас, мы говорили очень по-мужски и прямо. Он задавал вопрос: что не так? А я ему говорил: вы как-нибудь включите телевизор и посмотрите на себя как зритель, когда вы проводите большое совещание. Посмотрите! У вас в правительстве сидят все бывшие директора и бывшие республиканские министры. Вы их призываете к реформам, они к ним в душе не готовы, они их не будут проводить. Они хотят директиву, а вы им говорите: нет, больше министерств таких не будет, предприятия отдадим в руки частника. А им это даже присниться не может, они вам не возражают, уважая вашу должность, но, по большому счету, они вам в новой стране не помощники. Ну что, значит надо их уволить? Не надо их увольнять, но что-то надо делать.

Или другой пример. Я очень хорошо помню, был у нас такой депутат, задиристый, потомок поляков, который в Целиноградской, нынешней Астанинской области долгое время работал, предприимчивый человек по фамилии Кучинский. Однажды на большом совещании он сказал: Нурсултан Абишевич, пока вы сами какую-нибудь пекарню или столовую не купите, никто не поверит в приватизацию. И надо было, как Нурсултан Абишевич любил часто повторять: пока мужика на край не поставишь, он шевелиться не будет. Мы были на краю экономически...

- Что сделал Назарбаев, чтобы доказать? Купил пекарню?

- Он пекарню не купил, но решительно поддержал мое правительство и мы сделали за 18 месяцев то, что не делалось ни у нас, ни у наших соседей. Это произошло до зимы 1993 года, когда началась просто галопирующая инфляция, Назарбаев все еще не решался расстаться с таким кабинетом. Ему казалось, что главное – дисциплина и идея, а этого можно достичь и тем составом. Но получалось, что прошлый состав, вольно или невольно, свои собственные решения саботировал.

- Как?

- Очень просто. Надо было решать вопрос с хлебом. Крестьяне производят зерно, сдают его на элеваторы, элеваторы продают его мукомольным комбинатам, мукомольные комбинаты продают муку производителям хлеба, цепочка работает. Никто не получал хлеб бесплатно, все его покупали, а крестьянин не получал свои деньги, заработанные, за зерно, сданное на элеватор. Решался вопрос: что делать? Есть два пути: или платить дотации из государственного бюджета крестьянам, или отпустить цены на хлеб. Выбора нет. Страна молодая. Золотовалютных резервов абсолютно никаких. Деньги, новая валюта, держалась на 700 килограммах серебра, которое лежало в хранилище ЦБ и на 200 млн долларов, занятых у МВФ под строительство новой экономики.

- Даже золота не было, только серебро?

- Не было никакого золота. Золото потом мы стали приобретать и сами производить, плавить на своем производстве. Казахстан производил очень много сырого материала, обогащенной руды для производства золота. Но золото плавили – у нас была плановая экономика, – руду добывали в Сибири, Казахстане, Узбекистане, плавили в Армении, а золотые цепочки производили под Ереваном, благодаря Анастасу Ивановичу Микояну. Это называлось социалистическое размещение производства.

- Возвращаемся к хлебу.

- Надо решать вопрос. Члены правительства говорят: Нурсултан Абишевич, народ взбунтуется, нельзя этого делать, это будет страшная ситуация.

- Отпустить цены на хлеб?

- Да. Абсолютно. На что наша группа возражает: Нурсултан Абишевич, возможно, первые несколько недель будет, а потом ситуация выровняется, но надо решаться. Мы же должны проводить реформы. Мы же это делаем не от сумасшествия или от каприза, мы оказались в этой ситуации и надо что-то делать. Есть два пути: или найдем деньги крестьянину, чтобы он следующей весной опять поехал на поле, вспахал его, посеял и все лето ходил за этим полем, а осенью получил хлеб и сдал его на элеваторы, или же давайте с другого конца запустим механизм, пустим цены на свободу и тогда крестьяне смогут продавать свою пшеницу по другим ценам, а не по установленным. Это очень сложно было решать, но если не решить, то никогда не решишь.

- И Назарбаев решился?

- Он решился. Постановление было принято, но оно не было выпущено. Правительство саботировало свои решения, боялось.

- И что пришлось сделать в итоге?

- Распустить это правительство.

- То есть это стало спусковым крючком к роспуску правительства? Это было, насколько я помню, правительство Терещенко.

- Да, именно так, президент, зажмурив глаза, сказал: ну хорошо, давай. Кто берет на себя ответственность? Ваш покорный слуга сказал: давайте я. Вы знаете, я за два дня до своего назначения написал заявление без даты о своем уходе в отставку. Мне был задан вопрос: что это такое? Я говорю: я вам даю такую возможность спокойно решать этот вопрос, чтобы вы не переживали, не мучились. Почувствуете, что мы не туда пошли или наши действия приводят к большому всплеску социального недовольства и подпишите мое заявление, я не в претензии.

- То есть перед тем, как стать премьером, вы уже написали бумагу о том, что вы подаете в отставку, да?

- Да. И пользуясь сегодня случаем, решим обнародовать этот факт.

- Понятно. И заявление лежало без употребления несколько лет, насколько я понимаю…

- Да, но потом уже опять написал. За все эти годы работы, до ухода в отставку, у меня лично к президенту не было никаких претензий. Как много раз он мне говорил, и у него ко мне не было никаких претензий. Это было время высокого доверия. Мы действовали все так, потому что верили: по-другому не получится. Тщательно все взвешивали. Выстроили базу той экономики, которая сегодня выживает в условиях нового кризиса.

- Первое российское правительство Гайдара называли правительством камикадзе, оно не имело никакого отношения к союзной советской вертикали власти, - «завлабы», как их пренебрежительно называли… А ваше правительство казахстанское во главе с Кажегельдиным – какого персонального качества оно было, кто в него входил? Эти люди тоже не принадлежали к правящей советской бюрократии Казахстана?

- Нет, наш кабинет, первый особенно, только потом, за счет ротации обновлялся в силу задач, которые стояли, и тогда пришли абсолютно новые люди. Это было как-то незаметно, мы обвально кабинет не меняли. Но нельзя было ничего не менять... Нужны были люди, которые вообще-то понимают, откуда ноги растут в неплановой экономике. И у меня был опыт работы в городе, области, понимание абсолютное новой экономики и опыт работы в ней. Мы внимательно смотрели, что происходило в Москве. По большому счету, правительству Гайдара работать не дали. Надо это признавать. Гирей висела на ногах агрессивная, ничего не понимающая Дума. У нас была ситуация немного получше. У нас тоже был не подарок Верховный Совет 12 созыва, Хорошо помню, как, будучи первым вице-премьером правительства Терещенко, потратил шесть недель на то, чтобы пробить бюджет на текущий год. Уже почти полгода прошло, а мы только утвердили бюджет. Но оно того стоило, потому что мы за счет этого длительного шестинедельного боя через парламент, в котором очень много было коммунистов, не понимающих, что такое неплановая экономика, сумели утвердить первую краткосрочную программу на 18 месяцев, которую полностью исполнили. Но надо понимать, что все-таки значительная часть нашего парламента, населения нам доверяли. Но это давалось знаете, каким путем? Мы часами находились на телевидении, объясняли, рисовали на доске мелом ситуацию, объясняли, что мы собираемся делать, каким образом и в какие сроки! Иначе было нельзя...

- Это был 1993 год?

- 93-94-95... Да все эти годы. Мы же очень быстро стали продвигаться – и пенсионная реформа, и реформа коммунального хозяйства, и приватизация угольных шахт...

- Интересно сравнить. Гайдаровское правительство как бы прикрывалось авторитетом, харизмой, популярностью Ельцина. То есть, он брал политическую ответственность на себя. В конце концов, это и надломилось к осени 1993-го. Недоговороспособность всех сторон привела к расстрелу парламента. У вас ничего подобного не было, хотя президент, видимо, тоже брал на себя полноту политической ответственности, прикрывая правительство. Либо вообще это было не нужно, поскольку общество ментально было устроено по-другому. Вы не ломали прежнее начальство, прежнее руководство, как это было в России, а только воодушевлялись, что называется, преподнесенной Москвой независимостью. Очевидно, это сильно способствовало вашему единству. Или я неправ?

- Нет, с одной стороны, была другая мотивация, это понятно, вы правильно говорите. Второе. Президент Назарбаев действительно в тот момент брал на себя ответственность... Вообще, он человек, способный это делать. У него есть одно очень хорошее качество: если он какое-то правительство приводит к присяге, с ним работает, доверяет, то не хочет никогда сдавать. Иногда такой подход с ним самим играет злую шутку, но это хорошая черта на самом деле. Неправильно с кабинетом чехарду устраивать. Но вы не совсем точно описываете тогдашнюю ситуацию. Помните захваты железных дорог в России, когда бастующие буквально садились на рельсы, парализуя движение? Так вот эта практика родилась у нас на Южной дороге, это делали женщины Кызыл-ординской области.

- Я этого не знал.

- У нас были свои шахтеры. Как только я был назначен вице-премьером, отвечающим за экономический блок, началась очередная, но очень массовая забастовка шахтеров в Караганде. У нас тогда в области был великолепный губернатор, который помог правительству преодолеть самое тяжелое время противостояния с угольными профсоюзами. Я ездил на встречу с бастующими шахтерами и наслушался всякого. Но что удалось сделать вовремя, так это добиться соглашения правительства и руководства области с профсоюзом шахтеров о программе приватизации. И с тех пор у нас не было ни одного крупного выступления шахтеров. Мы с ними осуществили эту программу.

- У вас, как и в России, бастовали не только шахтеры.

- Да, после шахтерских были очень многолюдные выступления на Карметкомбинате, он просто остановился в Караганде и все! Там требовали отставки президента Назарбаева, всего правительства. Через шесть месяцев это не помешало людям на очередном митинге, когда ситуация начала выправляться, целовать ему руки и говорить: родной ты наш! То же самое происходило на глиноземном заводе в Павлодаре, на Рудном были выступления, по сто тысяч человек неделями бастовали.

- Как удавалось сделать, чтобы они становились вашими союзниками или хотя бы переставали быть противниками?

- Мы к ним приезжали. Не прятались в центре, подписывали с ним соглашение, объясняя, что в таком виде предприятию не выжить. Говорили, что будем вам искать инвесторов вместе с вами. Хотите – из своей среды найдите. Был случай, когда в Караганде шахту купил директор за 1 миллион тенге, условная цена. Шахта зажила. Но мы взяли на себя больницы, поликлиники, детские сады... Всю социалку вытащили из баланса предприятий. Мы дали им возможность потихонечку жить, иначе было нельзя.

- Вы говорите, шахту выкупил ее руководитель. В России это было повсеместно, их называли «красными директорами», прибиравшими к рукам предприятия. Советская партийно-государственная номенклатура на местах.

- У нас было не совсем так. Многие экспортные предприятия возглавлялись директорами, назначенными из Москвы. Они, конечно, погуляли пару лет очень хорошо. Потом из страны убежали. И на их место были назначены местные кадры: директорами стали бывшие главные инженеры и прочие начальники. Впрочем, не все убежали...

- Убегали, как правило, не казахи, наверное?

- Да, не казахи. Хотя многие работали и продолжают сегодня работать. С другой стороны, когда директор покупал свою шахту, он покупал ее с согласия профсоюзной организации.

- Это не было формальностью?

- Был закон 1993 г., согласно которому проводился оценочный тендер. Мог любой другой прийти и сказать: я дам два миллиона и купить. Самый страшный вопрос, который задавал мне профсоюз горняков: а что, правительству больше уголь не нужен? На что мы отвечали: нет, правительству уголь больше не нужен в таких объемах. Купим ровно столько, чтобы отопить социальные объекты, все остальное на рынке, пожалуйста, продавайте, сколько сможете, это все ваше. Нам было чуть-чуть морально легче, вы должны понять. Я не относился к поколению людей, которые валили Советский Союз и плановую экономику. Мне это досталось. Я всегда разговаривал абсолютно откровенно. И еще у меня был личный опыт. Я с коллегами провел опытно-промышленную разработку и развил с нуля частное предприятие, добывающее уголь. Мы месторождение не приватизировали, мы его сами раскопали, и у людей на глазах был пример, когда частное предприятие в том хаосе строило железные дороги и производило уголь, а также умудрялось его продавать и получать прибыль. Мы просто имели опыт частной практики, знали ее преимущества. И это действовало на людей.

- А как у вас складывались отношения с Москвой в эти годы, начиная с 1993-го и позже, когда уже вы работали премьер-министром? Ведь у вас там и бывших коллег не было, поскольку вы работали раньше на других уровнях руководства и в частном бизнесе. Вы зависели от Москвы, что-то у них выбивали, что-то они от вас требовали?

- Готов прочитать лекцию, если кому-то понадобится, о том, что соседние государства исподволь устремляются к взаимной интеграции. Рынок действует так, что обязательно подвигает к этому элиты и политиков, если они только не сумасшедшие. Мы прекрасно понимали, что огромный российский рынок является и нашим рынком. По большому счету, нашей экономике и сейчас достаточно было бы России одной и Китая. Вполне достаточно. Можно работать на двух этих больших рынках и просто получать свое коммерческое удовольствие. Мы понимали свою зависимость, потому что все дороги проходили через Россию. Зависимость от самолетного парка, мы долгое время не могли приобрести другие большегрузные автомобили, тракторы и прочее. Кстати, нынешний Таможенный союз, о котором сейчас много говорят, вообще-то исторически на этой территории второй. Первый был подписан в 1995 г. Виктором Черномырдиным, мной и Михаилом Чигирем, белорусским премьером. Мы тогда уже хорошо понимали, что без этого будет трудно выжить и развиваться.

- Что с ним случилось?

- К нему потом присоединился Кыргызстан, но мы, к сожалению, дальше не смогли продвинуться. Таможенный союз тот задушила бюрократия, ее сопротивление было неимоверным, все ж понимали, что таможенная служба и таможенный контроль – источник серьезного обогащения и интереса. Были и другие ошибки. Нынешний Таможенный союз переживает те же проблемы. Первая проблема, которой мы тогда не придали значения, и сейчас налицо. Необходимо, чтобы люди поверили: это действительно надо. Больше телевизионного эфира этому уделять. Я внимательно смотрю, что делается внутри Европейского союза. На дебатах сражаются сторонники и скептики. Все обсуждается, каждый шаг. И, конечно, Таможенный союз будет работать. Он нужен, это не вопрос. Две вещи очень важные. Условия Таможенного союза и его открытость. Еще способность быстро отвечать на изменяющуюся обстановку.

- Важное замечание: людей нужно убеждать. Но сегодня этот процесс убеждения или дискуссии идут только в двух, может быть, в трех странах Таможенного союза, за исключением России. Здесь настолько к этому, на мой взгляд, относятся снисходительно, что значение этому не придают, мол, есть совершенно другие точки кристаллизации в политике, которые кажутся важнее.

- Нет, это очень важно.

- А как относились тогда к казахстанской независимости Соединенные Штаты, Китай?

- Америка вначале больше беспокоилась за судьбу ядерного оружия, дислоцированного в Казахстане, и очень спешила нас (за деньги) разоружить, добиваясь как можно более скорого перемещения арсеналов в Российскую Федерацию. Конечно, и мы отрабатывали новые возможности. Ваш покорный слуга был первым и единственным премьером, кто практически объездил весь кредитоспособный мир, в Америку аж дважды. Так мы вырвались. Тогда был создан совместный координационный рабочий орган Гор – Кажегельдин, по примеру Гор – Черномырдин, уже потом Назарбаев его переписал его на свое имя: Гор – Назарбаев. Он плохо переносил успехи своего правительства. После были Канада, Франция, Великобритания, Япония, Чехия, Венгрия…

Что касается Китая, то он присоединился к гарантиям в обмен на ядерное разоружение, это серьезная работа, проведенная Казахстаном, и в первую очередь, Назарбаевым. В интересах будущего он на моих глазах он убеждал Ельцина принять предложение Китая заключить Шанхайский договор по мерам доверия на границе, прежде всего это касалось сокращения вооруженных сил и расходов на них. Были более насущные задачи. Подходы к разрешению пограничных споров в рамках договора были классическим примером для всего мира после Хельсинского акта 1975 года. Это историческая заслуга Назарбаева, а мы все ему в этом активно помогали. А уже после этого, боясь потерять власть, лидеры новых постсоветских государств нагородили Шанхайскую организацию, и Россия там потерялась.

- Опасность сепаратистских настроений русскоязычного населения в Северном Казахстане тогда ощущалась?

- Нас меньше беспокоил сепаратизм русскоязычных земляков, больше волновались, что найдутся сумасшедшие, кто решится запалить фитиль. Нам, как никогда, нужен был мир для укрепления независимости, да и теперь нам не до войны. Опасения были верными. Как всегда, в такого рода конфликтах местные не участвуют, им есть, что терять.

- Сейчас, больше 20 лет спустя, есть ли ощущение, что что-то можно было сделать иначе? Были ли ошибки, скажем, в выстраивании отношений с бывшей метрополией выстраивались неправильно? Рефлексия на это счет кажется вам сегодня уместной?

- Конечно! Простой пример. Пришлось на самом деле и президенту Назарбаеву, и мне поработать очень активно, чтобы на белый свет появился КТК – Каспийский трубопроводный консорциум. Больше того, может быть, кому-то сейчас покажется странным, но нам – россиянам и казахстанцам – в кучу собраться и правильное решение принять помогли американцы, в частности, Гор, который использовал свои добрые отношения с Черномырдиным.

- Вице-президент Соединенных Штатов…

- Совершенно верно. Виктор Степанович, конечно, добрая память ему, величайший человек, таких людей природа производит мало, глыба большая, он был производственник, прекрасно все понимал. Но как это трудно нам давалось... Абсолютно близоруко вело себя руководство тогдашнего энергетического сектора России. Сейчас уже никто не помнит – мы в Москву ездили бесконечно и предлагали: давайте снабжать вашей нефтью Павлодарский нефтеперерабатывающий завод. Нам говорят – нет. И закрыли трубу. На Павлодарский НПЗ приходилось возить нефть колесами с запада. Почему Россия не участвовала, скажем, в приватизации Актюбинскнефти? Хотя главная поставка до сих пор в Орск, в Оренбург, в том направлении. Много было таких вещей. Понятно, у России самой не было денег. Но предлагались и другие варианты решения вопроса. Или, скажем, аренда Байконура. В Российской Федерации денег не хватало, нам хотелось сохранить Байконур в рабочем состоянии. Но в то же время – не из вредности, а из бедности – нам нужны были деньги. Первое время Российская Федерация нам не могла платить, зато мы получили огромный и хороший военный парк, самые современные военные самолеты. Я лично обратился и сказал: Виктор Степанович, нечем заплатить, я понимаю, плати самолетами. Заодно своим предприятиям дашь денег, работу, они же от тебя это требуют. Вот такая кооперация работала. Россия нам сильно тогда помогла.

- Понятно, что вопрос выживания – дело рук умирающих. Кто смертельнее себя чувствовал, тому нужно было предпринимать экстраординарные меры. Поэтому вы здесь, может быть, заинтересованы были больше, чем россияне. Россия страна большая и так или иначе, но выживала лучше…

- Знаете, в чем секрет был? Почему все-таки российское правительство было более расслабленное? «Газпром» великий нескончаемый, который спасал все. Всем казалось: ладно, проживем. А у нас такого не было. То трубы нет, то еще чего-то нет. Мы крутились, нам нужно было выжить, и мы выживали.

- Собственно, мало что изменилось. У нас так и осталось, по большому счету, «наше национальное достояние», и все сегодня зависит от того, в каком состоянии этот гигант.

- Я хорошо помню, как Виктор Степанович мне задавал вопрос: как вы решились на приватизацию шахт? Я ему отвечал очень просто: со страху.

- Возникает впечатление, что многое в контактах с Москвой зависело от личностных характеристик. Будь другой премьер, не Черномырдин, наверное, было бы не так легко. Вы можете себе представить, например, взаимопонимание с Егором Гайдаром. Когда вы были премьером, он уже был не у дел.

- Я с ним встречался. Великолепный профессионал. Уверен, что с ними сработался бы. Надо уважать людей, стоять твердо на защите своих интересов, не вредничать, не гадить, уважать партнера и все получится. Было очень трудно, но не было подлости во взаимоотношениях. Кто-то хитрил по-своему, как Рэм Иванович Вяхирев... Мы решали вопрос, договаривались. Пробили КТК, что позволило потянуть нашу нефтяную промышленность, а нефть потом у нас стала главной статьей экспорта и главным источником средств в бюджет. Не было бы КТК, и не было этого

- КТК был первым гигантским совместным проектом - не только казахстано-российским, но и с привлечением западных компаний.

- Совершенно верно. Никто бы не пришел на каспийский проект, если бы не КТК. Потому что люди, которые вкладывают деньги в развитие и разведку нефти, должны были видеть, есть ли возможность для экспорта. Россия сейчас член ВТО. А с момента, когда и Казахстан станет членом ВТО, я не устаю повторять этот тезис, для нас мировой нефтяной рынок начнется на границе Саратовской области. Нам не нужно будет трубу прокладывать так далеко. Это же не просто труба, надо тратиться еще на насосы, которые перекачивают нефть, надо закладывать деньги на страхование, на случай, если труба прорвется… По большому счету, на границе продавай свою нефть, получай по цене биржи минус уступка... Уступка всегда должна быть с учетом того, что кто-то дальше будет ее транспортировать и должен получать прибыль. У каждого должна быть своя маржа. И сегодня мировой рынок у вас за околицей. Все говорят: проклятие Казахстана, что он находится далеко от морских берегов. Ничего подобного. Проклятье, если те, кому положено видеть перспективу, ее не видят.

- Забавно, ведь принцип продажи своих углеводородов на своей границе всегда утверждало туркменское руководство. Их вообще не интересует, кто дальше за пределами их границы будет тянуть трубу, кто будет вкладывать инвестиции, создавать консорциум и т.д. Но там, наверное, другая причина.

- Думаю, они учатся у тех, кто это делает. Долго время у Катара было так: газ есть, а трубы нет. Не было другого способа транспортировки. Но дело ведь дошло до сжиженного газа. Всему свое время.

- КТК была ваша идея?

- Нет, она напрашивалась, но надо признать правду – идея была голландца Дойса, который работал с Оманом и сумел прикарманить проект. Вышло, что самыми большими выгодополучателями должны были быть Оман и г-н Дойс. Меньше всего приходилось на долю Казахстан и чуть-чуть – России . Конечно, мы все это пересмотрели. Дойса с Оманом не стало, остались Россия и Казахстан. И нефтяные консорциумы, заинтересованные построить трубопровод.

- Вы о чем-то жалеете? Было что-то потеряно в том переходном периоде, что сегодня выглядит невосполнимым, безвозвратно утраченным?

- Я родился и вырос в Советском Союзе. Проходил срочную службу в Европе, защищал социалистический лагерь. Мой отец закончил войну в 19 лет офицером на территории Румынии, был тяжело ранен. Отец моей супруги, наш дед Коля, вообще войну закончил в Вене, когда ему было 18 лет. Я бы очень хотел посмотреть, кто будет в этом году на параде в Москве. Если там не окажется украинцев, это будет неправильный парад. Величайшая заслуга Бориса Николаевича Ельцина в том, что он не допустил кровопролития. Мы все люди, мы же не апостолы, не боги, все можем ошибаться. Но это была фигура, глыба. И, мне кажется, что нынешний президент России Владимир Владимирович, мой ровесник, он во власти намного дольше, чем Петр Порошенко в Украине. Он мудрее, пережил огромную внутреннюю катастрофу – ужасную гражданскую войну на Северном Кавказе и к чести своей пережил правильно. Сохранил государство. Мне кажется, он пригласит Порошенко на парад Победы. Старшие, иногда поколотив младших, должны протягивать руку и говорить: подрались, а теперь давай жить дружно. Я боюсь, что у нас еще будет много вызовов, которые нас всех помирят. Они есть, их уже видно. Не надо думать, что это далеко от нашего дома. Это может завтра оказаться рядом за околицей. Конечно, есть ощущение, что дезинтеграция исторически и философски оправданна. Но когда можно все-таки с выгодой сохранять какую-то общность, то ее надо сохранять.

- Судя по тому, что вы сказали про парад будущего Дня Победы, война с нацистской Германий, пожалуй, единственный фактор, который еще как-то консолидирует бывшее советское пространство.

- Не думаю. Просто парад такой – очень приятно стоять на миру и праздновать общую победу. Я думаю, у нас есть и грустное общее – концлагеря сталинские, в которых погибли многие сотни тысяч наших людей, в Магадане, в Казахстане, у нас же был сплошной лагерь. Было и то, и другое. Важно все это не забывать.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 12 декабря 2014 > № 2905550 Акежан Кажегельдин

"Надо больше ума вкладывать в производство", - заявил в эксклюзивном интервью "ГА" министр экономики Армении Карен Чшмаритян

- Г-н министр, с 1 января 2015 года наши хозяйствующие субъекты окажутся в новой экономической реальности Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Какие плюсы и минусы им и в целом республике от этого ожидать, к чему нужно быть готовым?

- Вообще вхождение в любой экономический союз, любой интеграционный процесс дело само по себе полезное. Что может быть плохого в снятии различного рода барьеров и административных преград перед хозяйствующими субъектами? Еще с 1947 года, когда было заключено Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), преобразованное в 1995 году в ВТО, международная общественность пришла к однозначному выводу глобального, философского характера: торговля без барьеров содействует общему развитию.

В нашем случае положительным моментом является упрощение ряда процедур (таможенное оформление, наличие различных справок и других документов и др.), которые оставались в силе даже при режиме свободной торговли с Россией, Беларусью и Казахстаном и отнимали у предпринимателей ресурсы. Кроме того, если раньше импортеры сразу же по пересечении таможенной границы, скажем, России должны были выплачивать 18%-ный НДС, то есть еще до завершения торговой операции изымать из своего оборота немалые средства, то теперь этот налог можно выплачивать в течение 21-50 дней после проведения торговой сделки, то есть до 20-го числа следующего месяца. Таким образом, хозсубъект успевает получить ожидаемый доход и уже из него выплачивает налог.

Далее. В условиях свободной торговли в рамках СНГ та же Россия произвела изъятия (исключения. – Ред.) порядка 70 важнейших товаров, в том числе газа, нефти, алмазного сырья, металлопродукции, лесоматериалов и прочего, с вывоза которых продолжала взимать экспортную пошлину. В рамках же Евразийского экономического союза эти изъятия отменены, и пошлины более не будут влиять в сторону повышения на себестоимость продукции. Важным представляется также формирование в рамках ЕАЭС единого информационного блока, который обеспечит бизнесменам 4 стран союза доступ к общей базе данных, раскрывающих кооперационные возможности между хозсубъектами и позволяющих осуществлять эти связи более интенсивно.

Упомянутая вами новая экономическая реальность складывается из тарифного и нетарифного регулирования. В случае с последним все барьеры, а именно квотирование, лицензирование и иные так называемые разрешительные и заградительные меры нетарифного характера ликвидируются. Как известно, важным компонентом и одновременно стимулом для торговли является единство технических регламентов, взаимное признание сертификатов, требований по стандартам и т.д., что устранит при пересечении границы, скажем так, излишнее бумаготворчество. И еще важно понимать, что Армения вынуждена импортировать необходимые для развития своего реального сектора, промышленности сырьевые ресурсы (металлопродукция, лес и т.д.), доступ к которым имеет большое значение. А те же Россия и Казахстан богаты подобными сырьевыми ресурсами.

Теперь о минусах. Любой интеграционный процесс несет в себе и риски. Так, уже сегодня мы можем наблюдать, как неопределенность и нестабильность в странах-партнерах, с которыми имеем крупный товарооборот, воздействует на экономику Армении. И мы должны быть готовы к тому, что волатильность рынка, ощутимые колебания на нем могут влиять и на наше экономическое положение. К примеру, нестабильность рубля РФ приводит к сокращению экспорта из Армении и соответственно снижению торгового оборота, становится барьером перед инвестиционными проектами. Очевидно и влияние на нас сокращения частных трансфертов из России. Мы должны быть готовы к риску конкуренции на пространстве ЕАЭС, должны максимально либерализовать торговлю и добиться настолько высокой добавленной стоимости нашей продукции, чтобы она покрывала усложненную логистику, высокие транспортные издержки. Роль государства в этом плане состоит в готовности и способности нейтрализовать вышеизложенные риски, уберечь хозсубъекты от потерь, оказать содействие бизнесу посредством имеющихся у правительства инструментов, в том числе путем придачи законодательной базе большей гибкости.

Игра в открытые ворота

- Поменяем направление. В последнее время вы встречались с целым рядом высокопоставленных еврочиновников. Как, по вашим ощущениям, будет складываться сотрудничество с ЕС при том, что Армения избрала евразийский вектор экономической интеграции?

- Мы должны диверсифицировать наш экспорт и импорт, в том числе и путем углубления сотрудничества с ЕС, с которым Армения также имеет большой торговый оборот. Министерство в настоящее время работает, в том числе индивидуально, с основной частью наших экспортеров, выявляет их потребности, дискутирует, консультирует, побуждая увеличить активность на целевых рынках, будь то страны ЕАЭС, ЕС или АТР (Азиатско-Тихоокеанский регион. – Ред.). Наш потенциал в сфере продуктов сельского хозяйства и агропереработки, легпрома, товаров производственно-технического назначения и т.д. должен быть полностью реализован, так как, образно выражаясь, игра идет в открытые ворота.Так, с ЕС у нас сохраняется преференциальный торговый режим GSP+, США собираются восстановить с нами GSP, льготные режимы имеются у нас с Канадой, Японией. И плюс ко всему Армения состоит в ВТО. Так что от наших хозсубъектов сегодня требуются серьезная профессиональная работа на всех целевых рынках, включая арабские страны, Китай, Вьетнам и другие, максимальное расширение географии международной торговли.

Государство ведет в этом плане разъяснительную работу с хозсубъектами, мы содействуем им в плане участия в международных выставках и других форумах, получении сертификатов, делим с ними необходимые расходы, но и сами хозсубъекты должны проявлять активность. Нашим компаниям следует поработать над качеством продукции, непрерывно вести маркетинговые работы, присмотреться к своему менеджменту, усилить кадровый состав хорошими профессионалами, которые должны уметь в том числе вести переговоры с зарубежными партнерами. Повторяю, надо активно и упорно работать, чтобы завтра, утратив конкурентоспособность, не остаться за бортом рынка. Я гарантирую, что в этом случае успех неизбежен.

- Как бы вы оценили нынешнее состояние реальной экономики, промышленности Армении (уровень диверсификации, экспортный потенциал)? Насколько удачно воплощается принятая 3 года назад Стратегия экспортоориентированной промышленной политики, включившая 11 базовых отраслей?

- Знаете, после большого спада 2009 года восстановить все очень сложно. Негативная реакция, которая исходит все последующие годы, продолжает нести в себе волну недоверия и неопределенности. Кризис действует мгновенно, а вот после него выработка новых подходов, создание благоприятного инвестиционного климата, восстановление доверия на рынках и мотивации у хозсубъектов реинвестировать свои прибыли, будь то 50 тысяч драмов или 500 тысяч долларов, - все это требует времени и кропотливой работы. Мы ежемесячно проводим мониторинг, выявляем проблемы и причины замедления темпов роста, пытаемся помочь бизнесменам.

Сегодня, несмотря на негативные воздействия всех последних месяцев, из стран-партнеров мы имеем пусть скромный, но рост экономики, промышленности, сельского хозяйства. Свою лепту в это вносит и упомянутая вами стратегия при ощутимой поддержке государства. При этом надо признать, что уровень диверсификации нас никак устроить не может, причем не только в отраслевом аспекте, но и в плане географии рынков. Я уже отмечал, что у нас прекрасные торговые режимы с множеством стран, но серьезные проблемы с логистикой. Чем мы можем компенсировать эти трудности? Только увеличением интеллектуальной составляющей нашей экономики, увеличением добавленной стоимости. Грубо говоря, надо больше ума вкладывать в производство продукции и ее экспорт.

Крошечный человечек в ореховой скорлупе

- Раз уж вы заговорили о наукоемкой экономике, как бы вы оценили становление национальной инновационной системы? В частности, создание армянского центра превосходства в области лечения онкологических заболеваний (будет ли лечебная клиника или дело ограничится производством радиоизотопов и диагностикой?), финансирование инновационных стартапов со стороны венчурного фонда "Гранатус", ощущается ли отдача от запущенной в прошлом году СЭЗ "Альянс" (кстати, почему, несмотря на подписанные документы, отказались от идеи создания с/х СЭЗ в аэропорту "Звартноц"?), от Гюмрийского технопарка и представительства Армении в Силиконовой долине США?

- Физическая инфраструктура, сеть для эффективного функционирования национальной инновационной системы по сути создана, хотя отдельные объекты еще в стадии формирования. Онкологическая клиника будет обязательно: это действительно прорывный проект. Скоро будет объявлен тендер на строительство 2-го и 3-го блоков центра. Есть и заинтересованный инвестор – Айк Бакрджян из США.Создан и развивается "Гранатус". Гюмрийский технопарк не описать словами: это надо видеть своими глазами. Знаете, я могу привести вам пример, как соединяются детские фантазии и инженерные решения, как это сегодня происходит в Гюмрийском технопарке. Как-то раз в швейцарской компании по производству шоколада с орехом собрались лучшие инженерные умы, чтобы придумать, как в промышленном масштабе разбивать скорлупу ореха без повреждения внутреннего ядра. Вроде бы простой вопрос. Думали-думали, но так ни до чего путного не додумались, а проходящая мимо с кофе секретарша шепнула на ухо шефу, что хорошо бы, чтобы внутри ореха сидел крошечный человечек и разбивал скорлупу изнутри. Задача была решена: в орехе начали проделывать небольшое отверстие и под подаваемым в него давлением скорлупа аккуратно ломалась… Что касается с/х СЭЗ в аэропорту, то, как мне кажется, перевозка сельхозпродукции воздушным транспортом дорогое удовольствие. Не дай бог нам ситуацию 1993 года, когда, к примеру, мне приходилось организовывать разгрузку прибывающих самолетов с мукой…

Имеющиеся у нас физические ограничения по перевозке товаров - закрытые границы, непростая логистика, сложные транспортные схемы, ограниченность сырьевых ресурсов, - все это можно преодолеть только за счет большего вложения интеллектуального результата в свою продукцию. Есть ли у Армении подобный инновационный потенциал? Однозначно да, свидетельством чему является массовое вхождение в нашу страну мировых гигантов ИТ и хай-тек. Microsoft, IBM, D-Link, Dell, Oracle, National Instruments – все они представлены в нашей стране и работают не только сугубо в ИТ, но и в промышленности информационных технологий, сферах дизайна, инженерии. Не хочу перехваливать, но достижения на самом деле очевидны. Нам нужно таким образом настроить инновационную систему, чтобы у бизнеса и науки появилась мотивация идти навстречу друг другу.

Кстати, до конца года будет готова Стратегия стабильного экономического развития Армении. Это "зонтичный", вневременной документ, который очертит путь, по которому наша страна будет идти дальше. На его основе уже можно будет принимать конкретные программы со сроками. Мировой опыт в этом плане огромен и предусматривает в этом деле флагманскую роль государства и правительства. Сегодня мы изучаем опыт Израиля, Финляндии и т.д. У нас имеются договоренности с ЕС, ВБ, МВФ, АБР: все они будут нас поддерживать на этом пути. Не случайно же, что во всех международных докладах инвестиции в человеческий капитал идут первым пунктом, и это было вновь отмечено на годовом собрании ВБ.

- Не находите ли вы, что Армения сегодня крайне нуждается в прорывных проектах и кардинальных реформах? К примеру, в усилиях по разблокированию абхазской ж/д, строительству крупного медеплавильного комплекса и т.д.? Ощущается ли в республике нехватка свежих идей и проектов?

- Мы уже говорили об армянском онкологическом центре превосходства. В энергетической сфере считаю прорывным производство электроэнергии газопаротурбинными станциями. Опять же автомагистраль Север-Юг. Сегодня мы работаем с ВБ и ищем частных инвесторов с целью строительства очень нужной с точки зрения безопасности и скорости второй, более короткой дороги из аэропорта "Звартноц" в Ереван, сопряженной с рельсовым транспортом. Во всяком случае из аэропорта в столицу не может быть одной-единственной дороги.

"Единственный выход – перераспределение собственности"

- Чуть-чуть о другом, не менее важном. Не считаете ли вы, что для небольшой малоземельной Армении "замороженные" производственные мощности непозволительная роскошь? В свое время Минфин и Минюст подготовили концепцию, призванную решить вопрос неэффективных собственников, но дело дальше, как только упираемся в вопрос собственности, не двигается…

- Согласен и совершенно убежден, что единственным выходом из этого недопустимого положения является внесение изменений в Закон РА "О налоге на имущество", что приведет к более эффективному перераспределению собственности и новому витку экономической активности. Нам не нужны владельцы производственных активов, которые не вкладывают средства, а просто сидят и при случае распродают остатки средств производства и вообще все, что представляет хоть какую-то ценность.

Во времена Союза в Армении насчитывалось свыше 2200 промышленных предприятий. Это, между прочим, больше, чем, к примеру, в Канаде. Конечно, сегодня многие из них уже пришли в негодность, но у них осталась производственная инфраструктура, то есть подводка к объекту энергоносителей, воды, дорог, железнодорожных веток и т.д. Поэтому на их базе можно создавать новые промышленные площадки и пояса, СЭЗ по выпуску новой продукции. Кстати, скоро уже в 3-м чтении будет принят Закон РА "О промышленной политике", который касается всей этой проблематики. Но одним законодательством проблему не решить: нужны и административные рычаги, и четкие договоры с собственниками.

С каждым из неэффективных собственников мы будем заниматься отдельно, пытаться активизировать их. К примеру, скоро мы спросим с владельца "Арагац-перлита", который занимается торговлей, а не производством, причем привозит товар из третьих стран и далее реализует его. Это непозволительно! Нужно встроить в экономическую реальность новый корпус "Армэлектрозавода", Каракертский камнелитейный завод, решить вопросы со "Стекломашем", гюмрийским промкомплексом и т.д. Словом, работы уйма и будем заниматься каждым из проблемных предприятий по отдельности.

- И наконец, как вы относитесь к структурным изменениям в правительстве – образованию Министерства международной экономической интеграции и реформ, предложениям воссоздать отдельное Министерство промышленности (и торговли)?

- Новое министерство – это разумная необходимость, поскольку скоро ЕАЭС станет реальностью и нужно серьезно заниматься всей совокупностью вопросов, которые неизбежно будут вставать на пути интеграции. Что же касается воссоздания Минпромторга, то, думаю, это лишнее. Замечу, что после переименования в Министерство экономики его структура не изменилась. Тем же, кто ратует за возвращение в прошлое, напомню, что промышленность – это не просто заводы и фабрики, а индустрия. И не стоит сегодня руководствоваться представлениями о промышленности энных годов, которой сейчас нет. Просто той реальности уже не существует…

Армения > Госбюджет, налоги, цены > ved.gov.ru, 12 декабря 2014 > № 1259528 Карен Чшмаритян

Заявления для прессы по итогам российско-узбекистанских переговоров.

И.КАРИМОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые представители средств массовой информации!

Мне доставляет огромное удовлетворение искренне приветствовать сегодня Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, членов российской делегации и представителей средств массовой информации.

Мы рассматриваем настоящий визит Президента России как востребованное, закономерное продолжение узбекско-российского политического диалога и двусторонних встреч на различных уровнях, как яркое проявление готовности сторон проводить последовательную и плодотворную работу для укрепления, углубления двустороннего сотрудничества.

Актуальность и необходимость сегодняшних переговоров ещё больше возрастает, если учесть быстроменяющуюся ситуацию в окружающем нас мире, продолжающийся рост конфликтов, напряжённость и геополитическое соперничество на глобальном и региональном уровнях. Всё большее распространение угроз терроризма, воинствующего экстремизма, радикализма, которые, вне всякого сомнения, находят своё прямое или косвенное проявление и в регионе Центральной Азии.

В ходе только что завершившихся содержательных встреч, переговоров мы с Владимиром Владимировичем с присущей нашим отношениям атмосферой открытости и доверительности обменялись мнениями по самым острым, актуальным для нас вопросам региональной безопасности и международного развития. У нас была хорошая возможность критически оценить текущее состояние двусторонних отношений, наметить перспективные направления дальнейшего расширения нашего многопланового сотрудничества.

Хочу с удовлетворением отметить, что по большинству рассмотренных вопросов наши подходы и наши оценки к разрешению стоящих перед нами чрезвычайно важных задач близки или полностью совпадают.

Мы уделили особое внимание ситуации, которая складывается в соседнем Афганистане, где вот уже на протяжении 35 лет продолжается братоубийственная война. Мы были едины в том, что серьёзным испытанием для стран, которые граничат с Афганистаном, и других близлежащих территорий станет вывод миротворческих сил АСЕМ из Афганистана до конца текущего года и в следующем году и связанные с ним вызовы, угрозы региональной безопасности и стабильности. Хотел бы подчеркнуть, что в вопросах урегулирования ситуации в Афганистане наши позиции очень схожи, а по основным аспектам практически идентичны.

Присутствие России в Центральной Азии, несомненно, является важным фактором укрепления мира, безопасности и устойчивого развития, пресечения агрессивного наркотрафика, транснациональной организованной преступности и других сохраняющихся здесь вызовов. Мы согласились, что нашим странам необходимо продолжить совместные действия по своевременной нейтрализации этих опасных угроз, созданию атмосферы неприятия терроризма и идеологии экстремизма в любых формах и проявлениях, выявлению и устранению причин и условий их возникновения и распространения.

Заслуживает особой оценки продуктивный характер двустороннего взаимодействия, координации наших усилий в рамках ООН, СНГ, ШОС и других авторитетных международных организаций. Говоря о роли и значении СНГ, мы отметили, что эта организация в силу созданного в ней за истекшие годы правового поля и наработанных инструментов, механизмов сотрудничества сохраняет свою востребованность и поныне для каждого отдельного государства – участника Содружества, предоставляет широкую возможность для выработки взаимоприемлемых подходов, скоординированных практических мер, которые направлены на своевременное и адекватное реагирование на вызовы и угрозы устойчивому развитию, безопасности наших стран.

Думаю, нет необходимости подчёркивать ту огромную объединяющую, я бы сказал, стержневую роль, которую продолжает играть в Содружестве Российская Федерация. Я больше чем убеждён в одном: СНГ будет существовать до тех пор, пока видит в этом потребность Российская Федерация. Если Российская Федерация потеряет интерес к СНГ, значит СНГ не существует.

И, насколько я понимаю, это было бы не совсем правильно с точки зрения того, что в тяжёлых ситуациях СНГ во многом всегда было той площадкой, которая могла найти выход из тяжелейших положений, которые создаются. И поэтому, на мой взгляд, если мы говорим о ЕврАз, пока ЕврАз ещё встанет на ноги, пока оно будет действовать в тех направлениях, которые за ним предусматриваются, то потребуется достаточно много времени.

И в этом отношении, моё личное мнение, для СНГ надо продумать другую, так сказать, соответствующую программу, которая имела бы значение именно как программа для СНГ. Ни в коем случае не повторяя всё то, что обсуждается, принимается в составе ЕврАз. А когда заранее собирается ЕврАз и за день, за полдня решаются некоторые вопросы, а потом мы собираемся в составе СНГ и дублируем фактически всё, что уже договорено на площадке ЕврАз, то мы просто как бы стреляем из пушек по воробьям.

Мы дали позитивную оценку устойчивым темпам роста торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества между нашими странами. Россия стабильно занимает позиции важного торгового партнёра Узбекистана. На её долю приходится более пятой части внешнеторгового оборота республики и свыше половины со странами СНГ. Объём взаимного товарооборота в 2013 году превысил 7 миллиардов долларов. В Узбекистане функционирует около 900 узбекско-российских предприятий, и более 150 из них – со 100-процентным российским капиталом.

В республике успешно работают такие крупнейшие транснациональные компании России, как «ЛУКОЙЛ», «Газпром», «ВымпелКом», МТС и другие. Общий объём российских инвестиций в экономику Узбекистана, я прошу обратить на это внимание, за последние 15 лет составил более 8 миллиардов долларов.

Мы в Узбекистане всегда были и остаёмся открытыми для России. Общие интересы и совпадение долгосрочных целей сотрудничества во благо наших людей, исторически тесно связанных между собой, сближает и соединяет нас и сегодня. Именно эти непреходящие ценности обуславливают заинтересованность сторон в дальнейшем продвижении добрых традиций сотрудничества и широких контактов в культурно-гуманитарной сфере на основе долгосрочных программ и проектов.

В заключение мне хотелось бы выразить уверенность, что официальный визит Президента России Владимира Путина станет этапным событием в укреплении развития узбекско-российских отношений, а его результаты однозначно будут служить общим интересам наших стран и народов.

Благодарю за внимание и с удовольствием передаю слово Президенту России.

В.ПУТИН: Уважаемый Ислам Абдуганиевич! Уважаемые друзья, коллеги! Дамы и господа!

В ходе переговоров с Президентом Республики Узбекистан Исламом Абдуганиевичем Каримовым мы предметно обсудили широкий круг двусторонних вопросов, обменялись мнениями, как было уже сказано, по международной проблематике.

Отношения между Россией и Узбекистаном поступательно развиваются, носят подлинно дружеский, взаимовыгодный характер. В их основе – богатая общая история, тесные связи между нашими народами. В нынешнем году мы отметили десятилетие подписанного ранее межгосударственного договора о стратегическом партнёрстве, а в следующем году исполнится десять лет договору о союзничестве. На таком прочном фундаменте выстраиваем конструктивный политический диалог, укрепляем экономические контакты, расширяем гуманитарные связи.

Россия – ключевой деловой партнёр Узбекистана. На долю нашей страны (мы уже об этом говорили, вот только Ислам Абдуганиевич вспомнил об этом) приходится почти треть внешней торговли республики. За последние пять лет объём российских инвестиций превысил 6 миллиардов. Продолжает уверенно расти товарооборот: в прошлом году он достиг 4 миллиардов долларов. За январь–сентябрь текущего года увеличился на 8 процентов и составил более 3 миллиардов. Это положительная динамика, несмотря на всякую внешнюю конъюнктуру.

Показатели достойные, но есть и значительные резервы. Кстати говоря, мы сегодня в ходе переговоров отметили, что меняется, и меняется к лучшему, структура нашего товарооборота, в нём растёт доля товаров с повышенной добавленной стоимостью. Как я уже сказал, показатели достойные, есть и резервы. Вектор такой работы на расширение сотрудничества определён в подписанном по итогам переговоров соглашении об основных направлениях развития экономического сотрудничества на 2015–2019 годы. В нём намечены приоритеты взаимодействия на предстоящий период, включая механизмы поддержки совместных программ.

Видим серьёзный позитивный эффект от присоединения Узбекистана к зоне свободной торговли в СНГ. Протокол по данному вопросу вступил в силу в 2013 году. Таким образом, устраняются барьеры для передвижения товаров, налаживания крепких производственных цепочек, наращивания инвестиционных потоков.

Мы сегодня договорились о том, что мы начнём консультации по поводу возможного подписания договора между Узбекистаном и Евразийским экономическим союзом о зоне свободной торговли. Хочу подчеркнуть, это только консультации, начало работы, но, как сейчас Президент об этом сказал, чтобы не возникало никаких проблем, которые бы мешали нашему взаимодействию при развитии различных форм кооперации на постсоветском пространстве.

Расширению экономических связей послужит достигнутая к визиту договорённость об урегулировании взаимных финансовых требований. Мы долго на этот счёт вели переговоры и даже спорили: у Узбекистана была своя позиция, у России – своя. Но мы, как и подобает добрым друзьям и хорошим партнёрам, нашли все взаимоприемлемые развязки, и эта страница перевёрнута.

Ожидаем, что заметный вклад в углубление двусторонней торговли внесёт выполнение планов по увеличению поставок сельхозпродукции на российский рынок из Узбекистана. С этой целью в республике имеется в виду развивать инфраструктуру для переработки агросырья.

Нужно создавать хорошие, крупные предприятия, которые могли бы быть партнёрами для своих российских контрпартнёров и обеспечить долгосрочное и, как подчеркнул Президент Узбекистана в ходе наших переговоров, стабильное присутствие узбекских производителей на рынках Российской Федерации.

Подробно рассмотрели перспективы расширения кооперации в энергетике. Для этого созданы очень солидные заделы. В Узбекистане успешно работают российские нефтегазовые компании.

«ЛУКОЙЛ», например, вместе с узбекскими партнёрами осваивает группу газоконденсатных месторождений в Бухарской области. Проект рассчитан до 2039 года – за это время предполагается привлечь до 5 миллиардов долларов инвестиций. Будет также построен крупный газоперерабатывающий комплекс мощностью 8 миллиардов кубических метров в год.

Наращивает свою активность и «Газпром». За последние годы концерн инвестировал в геологоразведку в стране 390 миллионов долларов. Это уже принесло реальные результаты – открыто месторождение «Джел» (запасы газа – 6,4 миллиарда кубических метров). Это, безусловно, поднимает возможности Узбекистана не только в газодобыче, но и в целом в энергетике.

С удовлетворением хотел бы отметить продвижение сотрудничества в мирном атоме. Планомерно идёт работа по переводу узбекских исследовательских реакторов на низкообогащённое ядерное топливо. В апреле подписано межправсоглашение по вывозу в Россию облучённого ядерного материала ташкентского исследовательского реактора «Фотон». Эта программа начнётся в следующем году.

Хороший потенциал в промышленности, в частности в энергетическом машиностроении. Наша компания «Силовые машины» участвует в модернизации Чарвакской ГЭС рядом с Ташкентом. До конца этого года завершится техническое перевооружение двух блоков Сырдарьинской ТЭС мощностью по 300 МВт.

Российский бизнес проявляет заинтересованность в углублении кооперации в области новых технологий. В развитие телекоммуникационных сетей республики наши инвесторы вложили более 200 миллионов долларов.

В научно-техническом сотрудничестве наиболее важный проект – сооружение на территории Узбекистана международной радиоастрономической обсерватории «Суффа». Она будет оснащена крупнейшим радиотелескопом «РТ-70», который позволит осуществлять уникальные научные исследования, в том числе в сфере космической связи.

Подтверждён обоюдный настрой на расширение обменов в области культуры, спорта, туризма, в охране окружающей среды. В Ташкенте успешно работают филиалы ведущих российских вузов. В текущем году Узбекистану выделено 212 госстипендий, а общее число граждан республики, обучающихся в российских вузах (я уже говорил об этом в ходе нашего расширенного заседания), составляет 12 тысяч человек. Будем и далее повышать интенсивность контактов в области образования.

Насыщенная повестка дня у действующего в Ташкенте Российского центра науки и культуры. В ближайшее время планируется принять программу сотрудничества между министерствами культуры на 2015–2017 годы. Мы благодарны Президенту Узбекистана за поддержку этого направления нашей совместной работы.

Как уже было сказано, мы обменялись мнениями по вопросам наращивания внешнеполитической координации, прежде всего в рамках ООН, СНГ и ШОС.

Особую актуальность приобретает взаимодействие наших государств в обеспечении мира и стабильности в Центральной Азии. Мы не можем не разделять озабоченностей Президента Узбекистана по поводу событий в Афганистане. Вместе с тем отмечаем, что налажен эффективный механизм межведомственных консультаций высокого уровня по этой проблематике. В рамках этих консультаций приоритетное внимание уделяется проблематике борьбы с террористической угрозой, незаконным оборотом наркотиков.

Утверждённая сегодня Программа сотрудничества между министерствами иностранных дел России и Узбекистана на 2015 год также призвана повысить отдачу от совместной работы на этом направлении.

Обсудили и дополнительные возможности для укрепления торгово-инвестиционных связей, которые откроются с началом функционирования с 2015 года Евразийского экономического союза. О возможных консультациях по поводу заключения соглашения о зоне свободной торговли между этим объединением и Узбекистаном я уже сказал.

В заключение хотел бы ещё раз выразить признательность Президенту Узбекистана Исламу Абдуганиевичу Каримову за гостеприимство и радушный, я бы сказал, дружеский приём. Уверен, что результаты наших переговоров послужат дальнейшему продвижению российско-узбекского союзничества и стратегического партнёрства.

Благодарю вас за внимание.

Узбекистан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 декабря 2014 > № 1245067 Ислам Каримов

Россия и Украина: коридор возможностей

Сергей Маркедонов – доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.

Резюме Украинский кризис стал самым серьезным и опасным вызовом для европейской безопасности после распада Югославии и серии этнополитических конфликтов на Балканах

Сценарии развития кризиса

Украинский кризис стал самым серьезным и опасным вызовом для европейской безопасности после распада Югославии и серии этнополитических конфликтов на Балканах. Это событие соединило в себе наиболее масштабное противостояние России и Запада с момента окончания холодной войны, российско-украинские противоречия из-за Крыма и юго-восточных областей Украины, а также трансформацию украинского государственного проекта в сторону формирования более жесткого контура национальной идентичности. Вокруг Украины столкнулись интересы таких ключевых акторов, как Россия, ЕС, США, что обусловило выход этого, по сути, внутригосударственного кризиса на региональный и глобальный уровни.

Украинский кризис не открыл ничего принципиально нового в противоречиях между Россией, с одной стороны, и США и Европейским союзом – с другой. Но он подвел черту под двумя десятилетиями попыток России найти себя в процессе интеграции и кооперации с западным миром и преодолеть имеющиеся расхождения и разногласия. На смену этим попыткам пришла конфронтация, которая в отличие от периода холодной войны не носит идеологического характера, но предполагает жесткое отстаивание собственных геополитических и экономических интересов, включая военно-политическое вмешательство. На Западе это воспринимают как нарушение Москвой международного права и основ мирового порядка, а в России – как укрепление самостоятельности страны и защиту ее жизненно важных интересов.

В конце 2013 – начале 2014 гг. Украина, ранее в течение всего периода независимости балансировавшая между Западом и Россией, резко изменила вектор своей политики и взяла четкий евроатлантический курс. Это движение происходило параллельно с трансформацией украинского проекта национальной государственности. На протяжении всей постсоветской истории внутри Украины боролись два подхода – идентификационный, который основывался на идее новой политической идентичности, и рационально-бюрократический, ориентированный на создание бюрократического государства без акцента на «национальное» как инструмент общественного объединения и государственного строительства. В течение 2014 г. произошла безоговорочная победа первого подхода, что спровоцировало серьезные противоречия в Крыму и на юго-востоке страны с последующей сменой юрисдикции полуострова и вооруженным конфликтом в Донбассе. Выбор Украины в пользу проекта с мощным идентификационным стержнем, предполагающим жесткое противопоставление России, способствовал резкому обострению всех противоречий между двумя государствами, которые формировались в течение постсоветского периода.

Таким образом, в настоящее время украинский кризис имеет несколько измерений. Во-первых, это противоречия в отношениях между Западом и Россией, вызванные глобальными проблемами: конкуренцией на постсоветском пространстве, стремлением России не допустить глобального военного превосходства США и переформатировать американоцентричный мировой порядок. Во-вторых, это российско-украинские противоречия, в рамках которых Россия рассматривает Украину как свою сферу влияния, важный элемент своих интеграционных проектов, фактор, в значительной степени обеспечивающий консолидацию общества внутри России на основе эксплуатации тезисов об общей истории и общей исторической памяти. Украина, в свою очередь, стремится сформулировать и выстроить собственный государственный проект, видя в России тормоз для достижения этой цели. Наконец, в-третьих, это вооруженный конфликт в Донбассе и противоречия внутри украинских элит, которые затрудняют Москве поиск оптимальных партнеров для переговоров, ослабляют Украину изнутри и не способствуют сглаживанию и без того серьезных региональных различий в этой стране.

Исходя из этого, мы предлагаем несколько сценариев дальнейшего развития событий: децентрализационно-компромиссный, конфронтационно-силовой и сценарий «глубокой заморозки» (статус-кво). При этом учитываются возможные «непредвиденные обстоятельства». В рамках каждого из указанных разделов разбираются различные варианты возможных изменений. Каждый сценарий несет в себе положительные и отрицательные последствия для разных сторон, поэтому мы сознательно уходим от таких характеристик предлагаемых сценариев, как позитивный, негативный и нейтральный. Важно подчеркнуть: будущее развитие событий может сочетать в себе разные элементы из разных сценариев, что может несколько видоизменить их, но, на наш взгляд, не изменит их стержневую составляющую. Кроме того, в развитии украинского кризиса уже не раз проявлялись непредвиденные обстоятельства, приобретавшие серьезное политическое значение (например, инцидент с «Боингом» малайзийской авиакомпании). В будущем подобного рода сюжеты могут сыграть значительную роль. В качестве потенциально опасных сценариев с трудно прогнозируемыми последствиями можно рассматривать атаки на газопроводы из России в Европу (и любые действия, связанные с угрозами энергетическому транзиту), покушения на первых лиц Украины, самопровозглашенных республик юго-востока и государств, вовлеченных в разрешение украинского кризиса. Последствия таких инцидентов могут как подстегивать насилие, способствовать нарушению и срыву договоренностей, так и подталкивать к поиску компромиссов с целью недопущения сползания страны к хаосу и полному коллапсу.

Децентрализационно-компромиссный сценарий

Реализация этого сценария развития украинского кризиса наименее вероятна, особенно после саммита в Брисбене и введения Украиной экономической блокады Донбасса, даже принимая во внимание последние тезисы президента России В. Путина, высказанные им в интервью по итогам саммита, где он говорит о федерализации Донбасса и Луганщины. Тем не менее данный сценарий может быть осуществлен только как часть более широкого пакетного соглашения, затрагивающего, в том числе, и судьбу Крыма. Учитывая, насколько далеко зашел конфликт, а главное, насколько серьезен кризис доверия между всеми вовлеченными сторонами, мы можем сегодня говорить только о возможных алгоритмах и первых шагах, направленных на реализацию этого сценария.

С нашей точки зрения, децентрализационно-компромиссный сценарий предусматривает несколько стержневых параметров. Среди них – в краткосрочной перспективе успешные практические действия по поиску взаимоприемлемого решения в газовом вопросе при посредничестве европейских структур (подписание трехстороннего соглашения 30 октября 2014 г. можно отнести к первому важному шагу в этом направлении). В этом же ряду – эффективное обсуждение с западными партнерами и с самой Украиной ее внеблокового статуса при одновременном отказе от активного сопротивления европейскому вектору украинской политики. Крайне важно выработать приемлемое решение относительно будущего статуса «народных республик» Донбасса (ДНР и ЛНР). В отдаленной перспективе речь может идти о пересмотре форм взаимодействия с украинскими элитами и структурировании условно пророссийских сил на новой основе. В частности, это означает отказ от показного отношения к украинской государственности как к несостоявшейся и понимание необходимости системной работы как с представителями элиты, так и с перспективной молодежью. Такая работа предусматривает реализацию грантовых, образовательных, культурных проектов в рамках концепции «мягкой силы».

Этот сценарий предполагает сначала ограничение, а потом и отмену санкций со стороны США и ЕС и отказ Запада от инициации обсуждения вопроса о статусе Крыма на международных площадках. Таким образом, в обмен на приостановление санкций и снятие с повестки дня крымской темы (даже при условии, что Запад вряд ли официально признает факт присоединения Крыма) Россия соглашается на территориальную целостность Украины при условии широкой децентрализации, вероятно, с элементами федеративного устройства, но при сохранении де-юре Украины как унитарного государства.

Если обсуждение внеблокового статуса и поиск нового механизма работы с элитами – дело будущего, то газовая проблематика и статус ДНР и ЛНР – вопросы сегодняшней повестки дня. Наиболее позитивным сценарием для России было бы в этом контексте перевести конфликт в статус умеренно «замороженного», одновременно вынудив Киев к переговорам с ДНР и ЛНР об их статусе в составе Украины. Для этого необходимо, во-первых, политически нейтрализовать наиболее радикальных лидеров ополченцев и затем выдвинуть на первые роли умеренных, готовых к диалогу с Киевом, во-вторых, сформировать такую повестку дня со стороны ДНР и ЛНР на переговорах, которая бы предусматривала возможность вхождения этих регионов (причем не только тех территорий, которые контролируются ополченцами, но и в целом Донецкой и Луганской областей) в состав Украины на основе глубокой децентрализации с элементами федерализации. В перспективе это позволило бы Москве не брать на себя в полном объеме обязанности по восстановлению инфраструктуры, сформулировать более сильную позицию относительно внеблокового статуса Украины, минимизировать активность Украины в крымском вопросе, а также добиться смягчения позиции Киева в отношении Приднестровья.

На нынешнем этапе, учитывая различное понимание минских соглашений, вопрос о статусе республик приобретает ключевое значение. Сегодня становится очевидным, что, создавая элемент давления на Запад и Украину (в данном случае в виде двух самопровозглашенных республик), необходимо было четче понимать и оценивать, насколько их поддержка может обернуться ростом общих проблем, в том числе санкционного плана. Запад явно рассчитывает на «сдачу» Россией ДНР и ЛНР в обозримой перспективе. Москва, напротив, стремится легитимировать режимы в самопровозглашенных республиках. Пусть даже эта легитимация сомнительная и никогда не будет признана Западом, она имеет символическое значение и позволит объяснить наличие существующей в республиках власти. Очевидно, что консенсус в отношении ДНР и ЛНР быстро найти не удастся. С этой точки зрения выборы в ДНР и ЛНР до некоторой степени не дают воцариться полному хаосу и развязать войну полевых командиров друг с другом. Вместе с тем на признание ДНР и ЛНР в рамках данного сценария Россия не пойдет.

Реализация всех параметров децентрализационно-компромиссного сценария, который условно можно считать позитивным, сегодня вряд ли возможна. Он вероятен только в том случае, если в Киеве удастся начать реальное формирование нового проекта украинской государственности на основе европейской идентичности, отказаться от прежних коррумпированных моделей времен Л. Кучмы и В. Януковича, создать дееспособную коалицию и продолжить вектор на мирное разрешение проблемы. В противном случае любая попытка быстро решить ее военным путем в расчете на то, что Москва, находясь под санкциями, не пойдет на защиту ДНР и ЛНР, может обернуться не только поражением Киева и военным вмешательством России, а, возможно, и НАТО, но и хаосом во всем регионе. Это, очевидно, невыгодно ни Украине, ни России. В этом контексте соглашение по газу на зимний период представляется важным и позитивным шагом, пусть и не полной, но все же относительной гарантией невозобновления боевых действий этой зимой.

Таким образом, пока можно говорить о возможности реализации лишь отдельных элементов децентрализационно-компромиссного сценария, который в целом не лишен перспектив. Для России он представляется наиболее благоприятным в стратегической перспективе. Главный элемент этого сценария – воссоединение Крыма – должен быть вынесен за скобки переговоров и снят с повестки дня на долгие годы. При этом должны быть выработаны формы признания того положения Крыма де-факто в составе России, которое сложилось сегодня. Вторым элементом должны стать децентрализация юго-востока и одновременное содействие со стороны России реанимированию, переформатированию и постепенному укреплению всех политических сил на Украине, которые не выступают с антироссийских позиций. Проблема заключается в том, что даже в случае начала реализации основных положений компромиссного сценария России нужны будут гарантии по Крыму, т.е. закрепление его статуса в том виде, который позволил бы не говорить о нем как об украинской территории (на это Запад, видимо, пока пойти не может). Простыми устными обещаниями Москва вряд ли удовлетворится, учитывая негативный опыт последних десятилетий взаимодействия с Западом. Тем не менее подвижки в этом отношении возможны во многом вследствие больших потерей ряда стран ЕС от санкций и «информационной усталости» от украинского кризиса.

Конфронтационно-силовой сценарий

Этот сценарий предполагает нарастание военно-политического конфликта на юго-востоке Украины с возможным расширением прямого или косвенного участия в нем России, США и их союзников по НАТО. Здесь речь может идти либо о срыве «минского процесса», либо о частичном нарушении его пунктов. Крайне опасной представляется множественная интерпретация того, что считать следованием сентябрьским договоренностям между конфликтующими сторонами, а что рассматривать как противоречащие им пункты.

В рамках негативных трендов возможны как эскалация военных действий в Донбассе (с разным конечным результатом – от полного восстановления украинской юрисдикции над неподконтрольными территориями до военного поражения Киева), так и дестабилизация (одновременная и поочередная) по разные стороны условной линии противостояния, будь то третий Майдан в столице Украины и превращение Донбасса в «федерацию полевых командиров». В любом случае эскалация военно-политического насилия, разрастание конфликта и углубление противоречий между Россией и Западом выглядят практически безальтернативными. Как следствие, возможно ухудшение европейской безопасности в целом.

Нынешнее положение дел внутри Украины и вокруг нее характеризуется чрезвычайной хрупкостью всех имеющихся конструкций, начиная от самой украинской власти и непризнанных республик юго-востока страны и заканчивая взаимоотношениями внешних игроков по поводу перспектив разрешения опасного кризиса в центре Европы. В этой ситуации существует соблазн ускорить развитие событий и вместо скрупулезного распутывания узлов решительно разрубить их. Отсутствие единства в рядах украинской власти (усиленное итогами парламентских выборов, на которых пропрезидентский блок не смог одержать уверенную победу) может привести к попыткам ликвидировать этот дефицит при помощи наступательной операции против двух самопровозглашенных республик Донбасса.

Такое наступление будет подаваться не только как завершение начатой в апреле 2014 г. антитеррористической операции (АТО) и борьба с сепаратистами, но и как противодействие России, ее имперской политике и оккупации. Данное наступление может быть поддержано Западом, который сам не готов к открытому военному противостоянию с Москвой. При таком выборе развитие ситуации может пойти несколькими путями.

Первый путь – это повторение сценария «Сербская Краина-1995», когда хорватские вооруженные силы и добровольческие формирования при военно-политической и информационной поддержке США и их европейских союзников сокрушили инфраструктуру непризнанной Республики Сербская Краина и добились «восстановления территориальной целостности» страны без многолетних переговоров, уступок и компромиссов. Если Россия, опасаясь дальнейших санкций со стороны Запада или возможного втягивания НАТО в конфликт, примет подобный вариант, это будет означать самое мощное поражение Москвы на постсоветском пространстве, не сравнимое по своим последствиям с «цветными революциями». В отличие от событий 2003–2005 гг. в Грузии, Украине и Киргизии, оно станет не только политическим, но и военным поражением. Такой итог будет чреват снижением популярности государственной власти внутри страны и ростом недовольства действиями Кремля (в этом проявлении могут сойтись крайние позиции противников всякого вмешательства в украинские дела и «империалистов», заинтересованных в «марше на Киев»). Это поставит если не крест на проектах евразийской интеграции, то укрепит неопределенность в их конечной реализации. Ближайшие союзники Москвы (такие, как Армения и Таджикистан), видя ненадежность России, начнут интенсивные поиски геополитических компенсаторов. Такое развитие ситуации, в свою очередь, поставит вопрос о статус-кво в Закавказье (нагорно-карабахский конфликт, Абхазия, Южная Осетия), поскольку придаст дополнительные импульсы активности грузинской и азербайджанской дипломатии. Нельзя исключать, что «сценарий Краины» будет воспроизведен (в случае его реализации на юго-востоке Украины) и Азербайджаном.

Однако попытка быстрого силового решения в зоне АТО может привести совсем к другим последствиям, сравнимым не с событиями 1995 г. на Балканах, а с закавказским сценарием 2008 г. Тогда попытки грузинского президента Михаила Саакашвили при поддержке США установить контроль над непризнанной Южной Осетией привели к военному вмешательству России в конфликт и последующему признанию независимости двух бывших автономий Грузинской ССР. При этом реакция Запада на действия Москвы была крайне ограниченной и свелась скорее к демонстрационным мероприятиям. При таком развитии событий Киев рискует получить не просто втягивание России в вооруженное противостояние в Донбассе уже в открытом формате, но и значительную вероятность признания Москвой Донецкой и Луганской народных республик в качестве независимых государств или мультипликацию крымского опыта только на юго-востоке Украины. Это автоматически будет означать новые санкции и ухудшение экономического положения внутри России, поскольку к негативным последствиям санкций добавятся и значительные социально-экономические обязательства по восстановлению Донбасса. Между тем только в нынешней своей конфигурации две «народные республики» контролируют территорию, по площади вдвое превышающую Абхазию, а по населению почти вдвое большую, чем Крым и Севастополь. Военное поражение в Донбассе сил украинской армии и Национальной гвардии, скорее всего, приведет к третьему Майдану, в котором могут сойтись воедино как противники АТО, так и сторонники войны до победного конца. При этом в сегодняшней Украине нет той консолидации государственной власти вокруг первого лица, которая наблюдалась в Грузии 2008 г. и которая имеется сегодня в Азербайджане. Третий Майдан может способствовать дезинтеграции Украины, распаду ее на несколько отдельных центров силы, которые могут сохранять, а могут и не сохранять внешние атрибуты единства.

Данный сценарий не сулит значительных выигрышей Москве. Помимо приобретения «европейского Сомали» в качестве соседа она получает новые санкции Запада (как минимум, в краткосрочной и среднесрочной перспективе) и новые обязательства по обустройству Донбасса. Однако в отличие от сценария «Краина-2» Москва не потерпит сокрушительного поражения на внешнеполитическом и внутреннем фронтах. Тем не менее ее донбасский успех будет отягощен целым спектром серьезных проблем в экономике и на международной арене, усилением ее изоляции с возможным символическим причислением к «странам-изгоям».

Еще один вариант негативного развития событий – внутриполитическая дестабилизация как внутри Украины, так и на неконтролируемой Киевом территории юго-востока страны даже без военного наступления в Донбассе. Невозможность консолидации власти, формирование полицентризма при принятии решений увеличивают риски непредсказуемости украинской власти, а также попытки использования толпы для усиления той или иной группы влияния. В связи с этим возникают риски утраты эффективного управления, регионализации страны. При таком развитии событий Киеву будет уже не до АТО и удержания Донбасса.

Этим могут воспользоваться сторонники проекта «Новороссия» в ее более широких территориальных границах. Однако на сегодня среди его защитников, как и среди лидеров двух «народных республик» Донбасса, нет единства. Напротив, накоплен определенный конфликтный потенциал. И это также может привести к формированию режима «федерации полевых командиров», не способных к созданию по-настоящему де-факто государства (по примеру Абхазии, Нагорного Карабаха или Приднестровья) с дроблением территорий и вооруженным противоборством военных лидеров. Такой сценарий можно условно определить как «украинская Ичкерия». Не исключено, что нарастание хаоса в Киеве и в Донбассе будет происходить одновременно, и в этом смысле возникает опасность переформатирования конфликта по линии Киев – «народные республики» в войну всех против всех с превращением Украины в несостоявшееся государство. Для России и Запада эта ситуация чревата серьезной конфронтацией, хотя в итоге она может подтолкнуть Москву, Вашингтон и Брюссель к совместным действиям по недопущению экспорта украинской нестабильности в Европу и на российскую территорию.

В целом конфликтный сценарий представляется наименее выгодным для России, поскольку может привести к эскалации не только на Украине, но и на всем постсоветском пространстве. В его рамках только ощутимый военный успех позволит продемонстрировать (прежде всего, Европе) серьезность намерений России. Но Европа не пойдет на официальное признание Большой Новороссии, хотя заморозить конфликт, имея в качестве де-факто государства уже не ДНР и ЛНР, а большую территорию юго-востока, Россия сможет. Скорее всего, это поставит крест на Большой Украине и приведет к превращению Новороссии в большое буферное квазигосударство, существование которого позволит Москве говорить о своей региональной победе. Тем не менее с большой долей вероятности это приведет к глобальному столкновению с США и началу холодной войны на новых принципах и в новых условиях. К тому же России придется вкладывать в Новороссию еще более серьезные ресурсы (по сравнению с ДНР и ЛНР), как финансовые, так и кадровые, необходимые для восстановления инфраструктуры и поддержания лояльности населения.

«Глубокая заморозка» (статус-кво)

Учитывая общую направленность внешней политики России и Украины, а также США и ЕС, развитие ситуации на юго-востоке Украины, итоги украинских выборов, показавших преобладание проевропейских тенденций (даже несмотря на определенные успехи оппозиционного блока в восточных регионах), сценарий сохранения статус-кво представляется наиболее вероятным. Это не исключает его совмещения с более негативными трендами или компромиссными вариантами, но основным вектором будет, скорее всего, именно «глубокая заморозка» конфликта как в разрезе ситуации на юго-востоке Украины, так и в рамках российско-украинских отношений и отношений России и Запада.

Данный сценарный блок предусматривает замораживание решения вопроса о статусе ДНР и ЛНР. Заключенное соглашение по газу на ситуацию на юго-востоке Украины влиять практически не будет и, скорее всего, станет рассматриваться как передышка до весны 2015 г. ради обеспечения Европы. В рамках этого сценария Россия, признав выборы в ДНР и ЛНР, попытается сформировать властную вертикаль в этих непризнанных республиках и продолжит оказывать большое влияние на их внутриполитическую жизнь. Россия также станет донором республик, гарантируя выживание населения в зимний период и в течение 2015 г., и во многом возьмет на себя задачи по восстановлению инфраструктуры. Поддержка ДНР и ЛНР будет не просто элементом давления на Киев, но и попыткой выстроить политическую систему по приднестровскому образцу, с постепенным сокращением роли полевых командиров.

В рамках сценария «глубокой заморозки» Украина не пойдет на официальные переговоры с властями ДНР и ЛНР, а сосредоточится на выстраивании оборонительной линии, накапливании войск и военной реформе. Особое внимание будет уделено восточным регионам страны, в том числе украинским частям Донецкой и Луганской областей, с точки зрения экономической помощи и децентрализации. Это во многом будет соревнованием эффективности управления и восстановления инфраструктуры между Украиной при поддержке Запада и непризнанными республиками при поддержке Москвы.

В случае реализации этого сценария стоит ожидать обмена резкими заявлениями между сторонами, нового витка газового конфликта с конца весны 2015 г., общего экономического давления России на Украину. В украинских СМИ будет сохранен образ России-врага, а в российских – образ Украины как агрессивной антироссийской страны (теперь уже с меньшей риторикой о нацизме и бандеровщине, учитывая результаты украинских выборов). Следует также ожидать периодических обстрелов и проявлений снайперской активности на линии противостояния вооруженных сил Украины и ополченцев.

В рамках сценария «статус-кво» отношения России и Запада не претерпят кардинальных изменений. Уместно оценить их как вялотекущую холодную войну, которая уже не будет такой идеологически ориентированной, как в советские годы, а будет более локальной, определяющей общий фон отношений, но не исключающей сотрудничества по отдельным направлениям. Данный сценарий повлечет за собой серьезные изменения в политике России на постсоветском пространстве. Не исключены более решительные попытки превратить ЕАЭС в проект геополитического плана даже в ущерб его экономической составляющей.

Вместе с тем реализация всех глобальных проектов со стороны России будет затруднена санкциями и общими негативными тенденциями в экономике. В случае реализации данного сценария санкции не только сохранятся, но и, возможно, усилятся. При этом ставка на раскол в ЕС и отказ от санкций вряд ли оправдается, хотя это не исключает освобождения от санкций отдельных компаний и направлений по решению правительств ряда стран. Тем не менее общий санкционный курс будет сохранен, и российская экономика будет находиться под серьезным давлением.

В рамках формата «статус-кво» вероятен выход на повестку дня таких тем, как пересмотр отношений Россия–НАТО (Основополагающего акта) и дальнейшее усиление войск НАТО, в основном в виде сил быстрого развертывания вдоль российских западных границ, прежде всего, в странах Балтии.

В случае реализации сценария «глубокой заморозки» Россия окажется перед необходимостью ведения в условиях санкций долгого противостояния с Западом. Постепенно, используя различные форматы, в том числе в рамках ОБСЕ, она может постараться на основе работы контактных групп отстаивать свою позицию, добиваясь федерализации юго-востока, одновременно оказывая помощь Донбассу и выводя на первые роли в ДНР и ЛНР деятелей, готовых к компромиссу с Киевом, но на жестких федеративных условиях. Этот процесс может занять несколько лет, и все это время Россия будет находиться под санкционным бременем. Пересмотр санкционного режима в сторону ужесточения возможен не только из-за событий в зоне конфликта, но и в случае изменения общего внешнеполитического курса США, например, после ухода Б. Обамы с президентского поста. С международно-правовой точки зрения вопрос о Крыме останется нерешенным, и России в обозримой перспективе не удастся добиться от Запада уступок по Крыму. Во многом в силу долгосрочного характера сценария «глубокой заморозки» особое значение приобретает социально-экономическое положение России и Украины, причем как с точки зрения наличия возможности выделять достаточные ресурсы для решения задач, так и с точки зрения конкуренции украинского и новороссийского проектов с экономических, социальных и имиджевых позиций.

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2014 > № 2908028 Александр Гущин, Сергей Маркедонов

Виновные державы

Джон Миршаймер – профессор политологии в Чикагском университете.

Майкл Макфол - профессор политологии в Гуверовском институте, старший научный сотрудник Института международных исследований им. Фримена Спольи (оба – при Стэнфордском университете). Был специальным помощником президента в Совете национальной безопасности (2009–2012) и послом США в России (2012–2014)

Стивен Сестанович – старший научный сотрудник Совета по международным отношениям, профессор Колумбийского университета. Посол США по особым поручениям на постсоветском пространстве (1997–2001). Автор книги «Максималист: Америка в мире от Трумэна до Обамы»

Резюме Статья Джона Миршаймера, опубликованная в прошлом номере, вызвала оживленную полемику. Два бывших высокопоставленных чиновника критикуют позицию автора, он приводит свои аргументы

В этом году отношения России и США вновь в центре внимания в Вашингтоне – на сей раз из-за Украины. Опубликованная в прошлом номере журнала Foreign Affairs (и переведенная в прошлом номере «России в глобальной политике») статья профессора Чикагского университета Джона Миршаймера с упреками в адрес Запада и Соединенных Штатов вызвала бурную реакцию тех, кто отвечал за российскую политику Белого дома при Клинтоне и Обаме. Мы публикуем отклики Майкла Макфола и Стивена Сестановича, а также ответ Миршаймера.

Кто начал украинский кризис?

Майкл Макфол

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2014 год.

Джон Миршаймер («Почему Запад повинен в кризисе на Украине») – один из самых последовательных и убедительных теоретиков школы реализма в международных отношениях, но его объяснение кризиса на Украине демонстрирует пределы Realpolitik. В лучшем случае реализм Миршаймера объясняет лишь некоторые аспекты отношений США и России за последние 30 лет. А как политический рецепт он может быть иррациональным и опасным, что демонстрирует подход президента России Владимира Путина.

По мнению Миршаймера, Россия аннексировала Крым и вмешалась в события на востоке Украины в ответ на расширение НАТО, которое он называет «корневой причиной проблем». Российские государственные СМИ действительно указывают на расширение альянса, объясняя действия Путина. Но ни освещение ситуации российским телевидением, ни статья Миршаймера не объясняют, почему Россия не вводила войска на Украину на протяжении более 10 лет, которые отделяют начало расширения НАТО в 1999 г. и реальное вторжение на Украину в 2014-м. И дело не в слабости России – за это время она дважды воевала в Чечне, что потребовало значительно большей военной мощи, чем аннексия Крыма.

Еще труднее Миршаймеру объяснить так называемую перезагрузку российско-американских отношений – период сотрудничества, продолжавшийся с весны 2009 до января 2012 года. Президент США Барак Обама и тогдашний президент России Дмитрий Медведев согласовали действия, которые, по их мнению, отвечали национальным интересам обеих стран. Лидеры подписали и ратифицировали новый договор по СНВ, проголосовали в поддержку самого масштабного пакета санкций Совбеза ООН против Ирана и значительно расширили маршрут снабжения американских солдат в Афганистане, который теперь проходит по территории России. Благодаря их совместным усилиям Москва добилась членства во Всемирной торговой организации, была создана двусторонняя президентская комиссия по продвижению сотрудничества во всех сферах – от атомной энергетики до борьбы с терроризмом, а также введен более либеральный визовый режим. В 2010 г. опрос показал, что более 60% россиян позитивно относятся к Соединенным Штатам.

С начала нынешнего столетия Россия и сотрудничала, и конфликтовала с США. Единственный переменный фактор, выбранный Миршаймером, – расширение НАТО – не может объяснить обе политики. С точки зрения реальной истории нужно отбросить факторы, остававшиеся постоянными, и сосредоточиться на том, что изменилось – на российской политике.

Так себе стратег

Хотя реалисты предпочитают фокусировать внимание на государстве как предмете анализа, чтобы объяснить кризис на Украине, Миршаймер решил рассмотреть отдельных лидеров и их идеологию. Он описывает Путина как «первоклассного стратега», который вооружен правильным аналитическим инструментарием. «Путин и его соотечественники думают и действуют в соответствии с постулатами реализма, в то время как их западные партнеры придерживаются либеральных идей о международной политике, – пишет он. – В результате США и их союзники, не сознавая этого, спровоцировали крупный кризис вокруг Украины».

Вводя лидеров и их идеи в свой анализ, Миршаймер допускает возможность, что разные государственные деятели, руководствуясь разными идеологиями, могут проводить разную внешнюю политику. Миршаймер, по-видимому, считает, что для Соединенных Штатов и всего мира было бы лучше, если бы американские лидеры полностью придерживались Realpolitik. Я же считаю, что США и всему миру пошло бы на пользу, если бы Путин и будущие российские лидеры разделяли идеи либерализма. Гипотетически представлять, как выглядели бы эти отношения, нам не нужно – мы видели это в период президентства Медведева.

В первые месяцы президентства заявления Медведева очень напоминали его наставника-реалиста Путина. Он поддерживал российское военное вмешательство в Грузии и ввел термин вполне в духе реализма – «сфера привилегированных интересов», чтобы закрепить гегемонию России на бывшем советском пространстве. Обама отверг интерпретацию реализма, предложенную Медведевым. В апреле 2009 г. на встрече с Медведевым в Лондоне Обама заявил, что у Соединенных Штатов и России много общих интересов, в том числе на территории вблизи российских границ.

В то время администрация Обамы отчаянно пыталась сохранить американскую авиабазу Манас в Киргизии. За несколько недель до этого киргизский президент Курманбек Бакиев посетил Москву, где ему обещали экономическую помощь в размере 2 млрд долларов, и вскоре он заявил о намерении закрыть базу. На встрече с Медведевым Обама признал политику баланса сил, которую использовал Кремль, но потом спросил, действительно ли закрытие базы отвечает национальным интересам России. В конце концов через нее американские солдаты летели в Афганистан, чтобы вести борьбу с террористами, которых и США, и Россия считали врагами. Сохранение действующей базы, утверждал Обама, не является нарушением российской «сферы привилегированных интересов», напротив, это результат, выгодный и Вашингтону, и Москве.

Сторонник реализма отверг бы логику Обамы и настоял бы на закрытии базы – как в итоге сделал Путин в начале этого года. Однако через несколько месяцев после встречи Медведева и Обамы в 2009 г. киргизское правительство – при молчаливой поддержке Кремля – согласилось продлить право американцев на использование базы. Медведев постепенно принял подход Обамы к взаимовыгодным отношениям. Прогресс, достигнутый в период перезагрузки, отчасти обусловлен изменением российской внешней политики. Медведев оказался настолько убежден в полезности сотрудничества с Соединенными Штатами и поддержки международных институтов, что даже согласился воздержаться (вместо того чтобы наложить вето) при голосовании по резолюции Совета Безопасности ООН, разрешающей применение силы против режима Муаммара Каддафи в Ливии в 2011 г. – вряд ли такой шаг соответствует постулатам реализма. После своей последней встречи с Обамой в качестве президента России – в Южной Корее в марте 2012 г. – Медведев заявил прессе, что перезагрузка оказалась «весьма полезным делом». «В эти три года мы, возможно, добились лучшего уровня отношений между США и Россией, чем за все предыдущее десятилетие», – сказал он.

Вот чего он не упоминал – так это расширения НАТО. На самом деле за пять лет работы в администрации Обамы я присутствовал практически на всех встречах президента с Путиным и Медведевым, в течение трех из этих пяти лет, работая в Белом доме, я слышал все их телефонные разговоры, и я не припомню, чтобы расширение НАТО упоминалось хотя бы раз. Даже за несколько месяцев до аннексии Крыма я не помню ни одного громкого заявления высокопоставленных представителей России, в котором бы говорилось об опасных последствиях расширения альянса. Причина проста: в предыдущие несколько лет НАТО не расширялось на восток.

Другие реалисты, критикующие политику США, допускают похожую ошибку, утверждая, что администрация Обамы продемонстрировала Кремлю свою слабость и позволила Путину этим воспользоваться. Как и в случае с анализом Миршаймера, в этих аргументах неочевидна причинно-следственная связь. Например, неясно, каким образом отказ от подписания нового договора по СНВ или нежелание убеждать Россию голосовать за антииранские санкции могли бы уменьшить вероятность вторжения России на Украину. Кроме того, после 2012 г. Обама сменил курс и использовал более конфронтационный подход в ответ на поведение Путина. Он вышел из переговоров по ПРО, не подписал ни одного нового соглашения в сфере контроля за вооружениями, наложил санкции на нарушителей прав человека в России и отменил встречу с Путиным, намеченную на сентябрь 2013 года. Он пошел дальше, чем президент Джордж Буш-младший после вторжения России в Грузию в 2008-м: Обама совместно с союзниками США ввел санкции против отдельных российских руководителей и компаний. Он подтвердил обязательства НАТО по безопасности, оказал помощь Украине и сформулировал ответ Запада на российскую агрессию как необходимость охранять международные нормы и защищать демократические ценности.

Эти шаги вряд ли можно назвать слабыми или нереалистическими. Тем не менее они не помогли сдержать последнюю агрессию России, точно так же как ни одному президенту США с 1956 г. не удалось остановить вторжения России в Восточной Европе или в Афганистане. Реалистам, критикующим Обаму за неспособность противостоять Путину, следует привести более убедительные аргументы, показав, как другая политика могла бы привести к другому результату. Существует только одна альтернативная политика, которая, вероятно, могла бы заставить Россию остановиться: предоставить Украине членство в НАТО много лет назад. Но чтобы сделать этот аргумент убедительным, нужно всерьез пересмотреть историю. В последние несколько лет ни украинское правительство, ни члены альянса не хотели, чтобы Киев присоединился к нему в ближайшей перспективе. Даже до избрания Виктора Януковича на пост президента в 2010 г. украинские лидеры не стремились к членству в НАТО, так же как и украинский народ.

Реальная история

Внешняя политика России не стала более агрессивной в ответ на политику США, она изменилась в результате внутриполитической динамики. Изменение началось, когда Путин и его режим впервые оказались под ударом. После того как Путин объявил, что пойдет на третий президентский срок, в России в декабре 2011 г. прошли парламентские выборы, которые были такими же фальсифицированными, как и все предыдущие. Но в этот раз новые технологии и социальные медиа, включая смартфоны с видеокамерами, Twitter, Facebook и российскую соцсеть ВКонтакте, помогли раскрыть манипуляции власти и привели к протестам такого масштаба, какого не наблюдалось с последних месяцев существования СССР. Неодобрение манипуляций на выборах быстро превратилось в недовольство возвращением Путина в Кремль. Некоторые оппозиционные лидеры даже призывали к революционным изменениям.

Путин был возмущен неблагодарностью протестующих. С его точки зрения, он сделал их богатыми. Как они могли выступить против него? Но он также и опасался их, особенно на фоне «цветных революций» в Восточной Европе (прежде всего «оранжевой революции» на Украине в 2004 г.) и «арабской весны». Стремясь мобилизовать свою электоральную базу и дискредитировать оппозицию, Путин вновь представил Америку в качестве врага. Неожиданно государственные СМИ стали рассказывать, как Соединенные Штаты разжигают беспорядки внутри России. Российская пресса обвинила меня в том, что я – агент, направленный Обамой, чтобы руководить очередной «цветной революцией». Политика США в отношении России практически не изменилась в период с парламентских выборов и до избрания Путина на новый срок. Но к моменту инаугурации Путина в мае 2012 г. простой обыватель, слушая его выступления и смотря российское телевидение, мог подумать, что возобновилась холодная война.

Некоторые специалисты по российской политике надеялись, что волна антиамериканской пропаганды спадет после завершения президентской кампании в России. Многие – включая меня – считали, что рокировка в тандеме Медведев–Путин приведет к незначительным изменениям внешней политики, поскольку Путин все равно принимал основные решения, когда Медведев был президентом. Но со временем стало ясно, что Путин понимает национальные интересы России иначе, чем Медведев. В отличие от Медведева, Путин склонен воспринимать соперничество с США как игру с нулевой суммой. Чтобы поддерживать свою легитимность внутри страны, Путин по-прежнему нуждался в Соединенных Штатах в качестве противника. Он также искренне верил, что США представляют собой темную силу в мировых делах.

Затем начались потрясения на Украине. В ноябре 2013 г. украинцы вышли на улицы, после того как Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Правительство Соединенных Штатов не участвовало в раздувании протестов, но подталкивало Януковича и лидеров оппозиции к согласованию переходного плана, который обе стороны подписали 21 февраля 2014 года. Вашингтон также не причастен к тому, что Янукович неожиданно решил бежать из страны на следующий день.

Путин интерпретировал эти события по-своему, возложив на США вину за демонстрации, провал соглашения от 21 февраля и последующую смену правительства, которую он назвал переворотом. Идеология Путина заставляла его трактовать эти события как борьбу между Америкой и Россией. Руководствуясь этими аналитическими рамками, он отреагировал в одностороннем порядке, так, чтобы, как он считал, сдвинуть баланс сил в свою пользу – аннексировал Крым и поддержал вооруженных наемников на востоке Украины. Это не была реакция на давнее расширение НАТО.

Проигрыш Путина

Пока слишком рано судить, является ли представление Путина о реализме рациональным с точки зрения национальных интересов России. Однако на данный момент достижения весьма ограниченны. Его якобы прагматичные и реалистические действия на Украине лишь способствовали укреплению мощной, более единой и более прозападной идентичности украинцев. Эти действия гарантировали, что Украина никогда не присоединится к такому ценному для него проекту – Евразийскому экономическому союзу, напротив, они подтолкнули страну к ЕС. В то же время Белоруссия и Казахстан занервничали и стали с меньшим энтузиазмом относиться к партнерству в рамках ЕАЭС. Кроме того, Путин усилил позиции НАТО, ослабил российскую экономику и подорвал международную репутацию Москвы как поборницы суверенитета и невмешательства во внутренние дела.

Дело не в России, НАТО и реализме, а в Путине и его беспредельном, непредсказуемом авантюризме. Называйте этот подход реалистическим или либеральным, но вызов для Запада заключается в том, как справиться с этим поведением – достаточно резко, чтобы его остановить, и одновременно достаточно аккуратно, чтобы не допустить дальнейшей эскалации кризиса.

Как Запад одержал победу

Стивен Сестанович

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2014 год.

Соединенные Штаты строили отношения с Россией настолько плохо, утверждает Джон Миршаймер, что именно они, а не Владимир Путин, несут ответственность за кризис на Украине. Пытаясь втянуть Украину в НАТО, пишет он, западные правительства бросили вызов ключевым интересам безопасности России. Кремль был вынужден дать отпор. В то же время глупый идеализм мешает лидерам США и Европы признать проблему, которую они сами и создали.

Чтобы понять, что не так с этой критикой, стоит вспомнить статью Миршаймера «Об украинском факторе ядерного сдерживания», опубликованную в 1993 г. в Foreign Affairs. Уже тогда Миршаймер беспокоился по поводу возможной войны между Россией и Украиной, которая, по его словам, станет «катастрофой». Но он не указывал на политику США как на источник проблем. «Россия, – писал Миршаймер, – господствовала над не желавшей этого и обозленной Украиной более двух столетий и пыталась уничтожить чувство идентичности украинцев». Учитывая эти исторические предпосылки, построить стабильные отношения между двумя странами безусловно трудно. «Гипернационализм» сделает ситуацию еще более неуправляемой, опасался Миршаймер. В 1993 г. его оценка ситуации (если не его политический рецепт) была верной. Она может послужить напоминанием, что нынешняя агрессивная политика России существовала задолго до ошибочной политики Запада, которая, по мнению Миршаймера, ее объясняет.

Перспектива вступления Украины в НАТО, конечно, могла бы еще больше усугубить ситуацию. В 2008 г., отмечает Миршаймер, представители альянса заявили, что Украина в какой-то момент присоединится к нему. Но он не пишет о том, что происходило дальше. На протяжении более пяти лет практически ни один украинский политик – не только пророссийские, как Виктор Янукович, – не затрагивал этот вопрос. Было признано, что идея членства в НАТО не имеет достаточной поддержки в обществе и при определенном развитии событий под угрозой может оказаться национальное единство. В альянсе эту тему тоже не поднимали. Присоединение Украины оставалось идеей-фикс для некоторых членов альянса, но большинство было против, и они твердо об этом заявляли. Администрация Обамы, в свою очередь, не обращала внимания на эту тему, и она фактически исчезла с повестки дня.

Как утверждает Миршаймер, ситуация изменилась, после того как Янукович потерял власть. Миршаймер поддерживает терминологию Путина, назвавшего это событие «переворотом»: провокация, устроенная при поддержке Запада, возродила опасения Москвы, и это оправдывает ее агрессивную политику. Но факты не подтверждают эту интерпретацию. Немногие избранные президенты полностью лишились легитимности так быстро, как Янукович. Во время протестов Евромайдана каждым своим шагом он подогревал конфронтацию, прибегая к насилию. Когда в феврале 2014 г. силами правопорядка были убиты несколько демонстрантов в центре Киева, вся страна повернулась против президента, и его политическая карьера была окончена. Парламент отстранил Януковича от власти единогласным решением, в голосовании участвовали все депутаты его партии. Вряд ли слово «переворот» подразумевает подобную ситуацию.

Падение Януковича было историческим событием, но оно, несмотря на заявления России, не вернуло вопрос о членстве Украины в НАТО на повестку дня. Украинские политики и чиновники вновь и вновь повторяли, что это не обсуждается. Крупной базе российского флота в Крыму тоже ничего не угрожало, несмотря на комментарии взбудораженных российских экспертов. То, что Путин выбрал этот аргумент – и обвинил «фашистов» в захвате власти на Украине – обусловлено не столько интересами национальной безопасности России, сколько его желанием реабилитироваться за политическое унижение. Москва публично призывала Януковича применить силу против протестующих. Когда украинский президент послушался, его власть рухнула, так же как и вся российская политика на Украине. Захват Путиным Крыма в первую очередь был попыткой взять реванш за собственные непоправимые ошибки.

Из-за этой извинительной подоплеки трудно доверять мнению Миршаймера, назвавшего Путина «первоклассным стратегом». Да, российская агрессия повысила рейтинг Путина. Но за успехом в Крыму последовал целый ряд серьезных просчетов – по поводу степени поддержки сепаратистов на востоке Украины, возможностей украинских военных, способности скрыть российское вмешательство, согласованности западных санкций и реакции европейских лидеров, которые когда-то симпатизировали России. И для чего все это? Путин культивирует загадочность, жесткость и профессионализм КГБ, и этот имидж работал на него. Но кризис на Украине продемонстрировал иной стиль принятия решений. Путин принимал импульсивные решения, и национальные интересы России оказались подчинены его личным политическим мотивам. Он действовал не как хладнокровный реалист.

Вызов и ответная реакция

Даже если вина за нынешний кризис лежит на Путине, некоторые ошибки можно найти и в политике США последних двух десятилетий. То есть, безусловно, русские чувствовали обиду из-за расширения НАТО и снижения статуса своей страны после холодной войны. По мнению Миршаймера, Запад без всякой нужды подогревал это недовольство. Он считает, что после распада СССР Россия просто потеряла значимость и не заслуживала сдерживания, поскольку представляла собой «переживающую упадок великую державу со стареющим населением и одномерной экономикой». Сегодня он называет ее армию «посредственной». Расширение НАТО было решением проблемы, которой уже не существовало.

Это было бы веским аргументом, если бы не один факт: в начале 1990-х Миршаймер сам считал ситуацию в мире после холодной войны более угрожающей. Тогда никто не знал, какие демоны вырвутся наружу после завершения конфронтации Востока и Запада. Только что объединившаяся Германия могла вновь пойти по пути милитаризма. Югославия переживала кровопролитный распад. Беспринципные политические лидеры могли возродить старые чувства неприязни и враждебности между народами Восточной Европы. Добавьте к этому риск, что Россия, восстановив силы, будет угрожать независимости своих соседей – и нетрудно представить себе период потрясений в Европе.

Миршаймер больше не упоминает о тех проблемах, но тогда он считал их очень серьезными. В статье, опубликованной в 1990 г. в популярном издании Atlantic Monthly, он прогнозировал, что скоро мы все будем «скучать по холодной войне». Чтобы сохранить мир, он даже предлагал набор экстремальных контрмер: например, разрешить Москве оставить свою огромную армию в Восточной Европе и позволить Германии и Украине стать ядерными державами. Сегодня эти инициативы кажутся странными, но проблемы, для решения которых они предназначались, не были воображаемыми.

Миршаймер уже давно высмеивает идею о том, что, как он пишет в недавней статье в Foreign Affairs, «Европу можно сохранить целой и свободной на основе таких либеральных принципов, как верховенство закона, экономическая взаимозависимость и демократия». Но, руководствуясь эмоциями, он упускает нечто фундаментальное. Цели западной политики действительно были именно такими иллюзорными и идеалистическими, как он говорит, но средства, используемые для их достижения – по крайней мере лидерами США, если не всеми их европейскими коллегами, – были гораздо более традиционными. Они напоминали лекарства, которое назначает доктор-реалист.

Соединенные Штаты защищали свою позицию после холодной войны не посредством пустых призывов к общим ценностям, а регулярно и эффективно использовали власть в старомодной манере. Президент Джордж Буш-старший, стремясь ограничить независимость внешней политики Германии, потребовал внести особый пункт в соглашение об объединении, по которому Германия оставалась членом НАТО. Президент Билл Клинтон, считавший, что войны на Балканах в 1990-х гг. подрывают мощь и доверие к США в Европе, дважды применял военную силу против Сербии, которую тогда возглавлял Слободан Милошевич. То, что президент Джордж Буш-младший продолжал принимать новые восточноевропейские демократии в НАТО, не означает, что в Вашингтоне считали: демократия сама по себе способна обеспечить мир. Это означает, что в Вашингтоне полагали: прочный либеральный порядок нуждается в якоре в виде обязательств США. (Можно даже сказать, это означало, что американские руководители на самом деле не верили, что демократия сама по себе может обеспечить мир.)

Никого, тем более Миршаймера, не должно удивлять, что внешняя политика США базировалась на расчетах соотношения сил. В своей книге 2001 г. «Трагедия политики великой державы» он объясняет, что политики и люди, принимающие решения, в либеральных демократических государствах часто оправдывают жесткие действия высокопарными фразами. Однако теперь он принимает слова политических лидеров – будь то благочестивые речи Обамы или ложь Путина – за чистую монету.

Получившийся в результате анализ только затрудняет понимание того, чья политика работает и что делать дальше. Миршаймер принимает как данность, что вызов, брошенный Путиным, доказывает полный провал американской стратегии. Но тот факт, что Россией руководит человек, стремящийся к завоеваниям, сам по себе не может являться обвинительным актом для Соединенных Штатов. Путин, безусловно, не первый такой российский лидер и, наверное, не последний. Точно так же нынешняя агония на Украине, при ее лихорадочности и ненужности, не лучший способ определить, к чему привело расширение НАТО. Два десятилетия американской политики стабилизировали Европу и сузили масштабы нынешнего кризиса. Если бы НАТО не расширилось до сегодняшних размеров и границ, конфликт России с Украиной был бы гораздо более опасным. Западные лидеры находились бы в состоянии, близком к панике, пытаясь вычислить в разгар конфронтации, какие страны Восточной Европы заслуживают гарантий безопасности, а какие – нет. В момент неожиданной напряженности они были бы вынуждены импровизировать. Искать золотую середину, выбирая между безрассудством и вынужденным молчанием, – значит действовать наугад, и прогнозировать окончательный исход невозможно.

Успокоить Европу

Большое число новых членов, вступивших в НАТО в последние годы, должно заставить альянс задуматься о том, как выполнить взятые на себя обязательства. Но обеспечить безопасность в Восточной Европе стало гораздо проще, потому что базовые стратегические рамки уже установлены. По иронии судьбы, даже Путин, несмотря на все его жалобы, получил от этого выгоду. Хотя его агрессия стала неожиданным ударом, западные лидеры напуганы гораздо меньше, чем могло бы быть без расширенных границ НАТО и относительно стабильного европейского порядка, созданного благодаря политике США. Путин столкнулся с менее резким отпором отчасти потому, что Соединенные Штаты успешно разрешили проблемы 1990-х годов.

Предлагая превратить Украину в «нейтральный буфер между НАТО и Россией», Миршаймер выдвигает решение нынешнего кризиса, которое игнорирует его истинные причины и может только усугубить ситуацию. Он вполне убедительно напоминает читателям, что у Украины нет неотъемлемого «права» на вступление в НАТО. Но хорошая стратегия учитывает не только правильное и неправильное, она рассматривает последствия. Главной причиной не спешить с принятием Украины в НАТО всегда было стремление избежать раскола страны. Заставив Киев отказаться от соглашения о свободной торговле с Европой осенью прошлого года, Путин вызвал самые крупные потрясения на Украине за все 20 лет независимости. Теперь, когда мир увидел результаты этого небольшого эксперимента, почему кто-то должен думать, что если провозгласить Украину перманентной серой зоной международной политики, это должно успокоить страну?

Украина ни в прошлом, ни сейчас не готова к членству в НАТО. Только Путин вернул этот вопрос на повестку дня. Сегодня главной целью разумных политиков должен стать поиск путей сохранения целостности Украины. Если великие державы попытаются предрешить ее будущее, это только усугубит нынешний кризис. Лучший способ избежать эскалации радикальной политической конфронтации внутри Украины – не решать крупные геополитические вопросы, а отсрочить их.

Основной объект анализа Миршаймера, разумеется, не Украина, а внешняя политика США. После напряженных усилий последних 10 лет некоторое ослабление было неизбежно. Однако это не означает, что Вашингтон был неправ, выбрав амбициозную и активную политику в Европе после холодной войны, или что ему не стоит переходить к более активному и амбициозному курсу сейчас. В «Трагедии политики великой державы» Миршаймер писал, что «неверно» для государства «упускать возможность стать гегемоном в системе только потому, что оно считает, что обладает достаточной мощью для выживания». Возможно, он забыл свой собственный совет, но Вашингтон, пусть не всегда последовательно и не без сбоев, следовал этому совету. Даже сегодня Запад находится в лучшем положении, потому что Вашингтон поступал именно так.

Ответ Миршаймера

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2014 год.

Неудивительно, что Майкл Макфол и Стивен Сестанович не согласны с моей оценкой причин кризиса на Украине. Политика, которую они помогали формулировать и проводить, работая в правительстве, а также их ответы на мою статью являются примером либерального внешнеполитического консенсуса, который в первую очередь и способствовал кризису. Соответственно, они оспаривают мои заявления о роли Запада, в основном выдвигая предположение, что я считаю расширение НАТО единственной причиной кризиса. Например, Макфол утверждает, что взятая мною «единственная переменная – расширение НАТО» – не может объяснить все перипетии российско-американских отношений последних лет. Оба также утверждают, что рост НАТО не стоял на повестке дня после 2008 года.

Но Макфол и Сестанович неверно представили мой основной аргумент. Я действительно назвал расширение НАТО «центральным элементом более масштабной стратегии по выведению Украины с российской орбиты и интегрированию ее с Западом». Да, я также отмечал, что стратегия имеет еще два ключевых элемента: расширение Евросоюза и продвижение демократии. В моей статье ясно дается понять, что расширение НАТО не стало непосредственной причиной кризиса, который начался в ноябре 2013 г. и продолжается до сих пор. Ситуацию воспламенило расширение ЕС в сочетании с переворотом 22 февраля 2014 года. Тем не менее то, что я называю «пакетом политики Запада из трех составляющих», в том числе включение Украины в НАТО, обеспечило топливо для пожара.

Утверждение о том, что вопрос о членстве Украины в НАТО, как пишет Сестанович, «фактически исчез» с повестки дня после 2008 г., тоже неверно. Ни один западный лидер не ставил под сомнение заявление альянса 2008 г. о том, что Грузия и Украина «станут членами НАТО». Пытаясь снизить остроту вопроса, Сестанович пишет: «Вступление Украины в НАТО оставалось идеей-фикс для некоторых членов альянса, но большинство было против, и они твердо об этом заявляли». Однако он не пишет, что США были одним из членов, поддерживавших проект, а Вашингтон по-прежнему обладает огромным влиянием в альянсе. И даже если некоторые члены НАТО выступали против присоединения Украины, Москва не могла рассчитывать на то, что их мнение всегда будет превалировать.

Кроме того, соглашение об ассоциации, к подписанию которого ЕС подталкивал Украину в 2013 г., не было «простым соглашением о свободной торговле», как пишет Сестанович. Одной из важных составляющих была сфера безопасности. Документ предполагал, что стороны будут «продвигать постепенное сближение в вопросах внешней политики и безопасности с целью более тесного вовлечения Украины в европейскую сферу безопасности», и призывал «максимально и своевременно использовать все дипломатические и военные каналы между сторонами». Это явно напоминает потайной ход к членству в НАТО, и ни один здравомыслящий российский политик не интерпретировал бы это иначе. Макфол и Сестанович могут считать, что расширение блока не стояло на повестке дня после 2008 г., но Владимир Путин и его коллеги воспринимали ситуацию по-другому.

Аргумент, что реакция России на расширение НАТО была основана на «обиде», как пишет Сестанович, упрощает мотивы страны. Страх лежит в основе российского противодействия превращению Украины в бастион Запада у ее границ. Великие державы всегда беспокоятся по поводу баланса сил вблизи их границ и дают отпор, когда другие великие державы строем подходят к порогу. Именно поэтому США приняли доктрину Монро в начале XIX века и не раз использовали военную силу и закулисную игру, чтобы повлиять на политические события в западном полушарии. Когда Советский Союз разместил ракеты на Кубе в 1962 г., президент Джон Кеннеди, рискуя начать ядерную войну, настоял на том, чтобы их убрали. Страх по поводу безопасности, а не обида определили его поведение.

Та же самая логика применима и к России. Как неоднократно давали понять ее лидеры, Россия не потерпит вступления Украины в НАТО. Этот исход пугает их, как пугал бы любого на месте России, а напуганная великая держава часто использует агрессивную политику. Неспособность понять, что отношение России к расширению НАТО было обусловлено страхом – а Макфол и Сестанович до сих пор пребывают в этом заблуждении – ускорила нынешний кризис.

Сотрудничество и конфликт

Макфол утверждает, что я не могу объяснить периоды сотрудничества и конфронтации между Россией и Западом, в то время как у него есть вполне убедительное объяснение. Эта критика строится на его заявлении, что я использую единственный аргумент, основанный на расширении НАТО, и один этот фактор «не может объяснить оба результата». Но я никогда не утверждал, что расширение НАТО, начавшееся в конце 1990-х гг., привело к состоянию постоянного кризиса. На самом деле я отмечал, что Россия сотрудничала с Западом по ряду важных вопросов – Афганистан, Иран, Сирия, – но политика Запада все больше затрудняла поддержание хороших отношений. Однако реальный кризис не возникал до переворота 22 февраля 2014 года.

Касательно самого переворота следует отметить два момента. Во-первых, Сестанович неправ, полагая, что президент Украины Виктор Янукович был отстранен от власти легитимно. В городе, охваченном насилием между протестующими и правительственными силами, 21 февраля было подписано соглашение, обязывающее Януковича провести новые выборы, по итогам которых он наверняка лишился бы власти. Но многие протестующие выступали против соглашения, настаивая на том, чтобы Янукович немедленно ушел в отставку. 22 февраля вооруженные отряды оппозиции, включая фашистов, захватили парламент и резиденцию президента. В тот же день в Верховной раде прошло голосование по отстранению Януковича, которое не соответствовало положениям Конституции Украины об импичменте. Неудивительно, что он покинул страну, опасаясь за свою жизнь.

Во-вторых, Макфол утверждает, что Вашингтон никак не связан с переворотом. «Правительство США никоим образом не участвовало в раздувании протестов», пишет он, «но оно подталкивало Януковича и лидеров оппозиции к согласованию переходного плана». Макфол не упоминает о многочисленных фактах, представленных мною, которые показывают, что Соединенные Штаты поддерживали оппозицию до и во время протестов. К таким действиям относится решение Национального фонда развития демократии поддержать группы, оппозиционные Януковичу, а также активное участие высокопоставленных американских чиновников (например, Виктории Нуланд, помощника госсекретаря по вопросам Европы и Евразии) в протестах в Киеве.

Эти события встревожили Путина не только потому, что угрожали его отношениям с Украиной; он мог подумать, что администрация Обамы попытается организовать переворот и против него. Как я отмечал в своей статье, Карл Гершман, президент Национального фонда развития демократии, заявил в сентябре 2013 г., что «украинский выбор в пользу Европы» будет способствовать демократии в России и в конечном итоге может привести к свержению Путина. И когда Макфол был послом в Москве, он открыто продвигал там демократию. Это поведение заставило российскую прессу, по его собственным словам, обвинить его в том, что он «агент, направленный Обамой, чтобы руководить очередной “цветной революцией”». Опасения вполне могли быть преувеличены, но вообразите реакцию американских лидеров, если бы представители влиятельной иностранной державы пытались изменить политический строй в США.

Макфол утверждает, что различия между конкретными лидерами России объясняют смену политики сотрудничества на конфронтацию: все прекрасно, когда на посту президент Медведев, проблемы начинаются, когда у руля становится Путин. Недостаток этого аргумента заключается в том, что у двух лидеров вряд ли есть разногласия по поводу внешней политики. Именно поэтому Путина воспринимают как «наставника-реалиста» Медведева, по выражению самого Макфола. Медведев был президентом, когда Россия вела войну против Грузии в 2008 г., и он полностью поддержал действия Путина на Украине в этом году. В сентябре он даже критиковал Путина за то, что тот не отреагировал более резко на антироссийские санкции Запада. И даже в период перезагрузки Медведев с горечью жаловался на «бесконечное расширение» НАТО, как он выразился в интервью в 2010 году.

Существует более подходящее объяснение колебаний в отношениях России с Западом. Когда Соединенные Штаты и их союзники принимают во внимание опасения Москвы, как это происходило в первые годы перезагрузки, кризисов удавалось избегать, и Россия сотрудничала по вопросам, вызывавшим озабоченность обеих сторон. Когда Запад игнорирует интересы Москвы, как это было перед украинским кризисом, наступает конфронтация. Путин открыто приветствовал перезагрузку, заявив Обаме в июле 2009 г.: «С вами мы связываем все наши надежды на продвижение отношений между двумя нашими странами». А спустя два месяца, когда Обама отказался от планов размещения элементов системы ПРО в Чехии и Польше, Путин заявил: «Я очень надеюсь, что за этим правильным и смелым решением последуют другие». Неудивительно, что когда Путин вернулся на пост президента в мае 2012 г., Макфол, который тогда был послом США в России, заявил, что ожидает продолжения перезагрузки. Иными словами, рокировка Медведева и Путина не стала переломным событием, как описывает Макфол, и если бы Медведев остался президентом, он, вероятно, отреагировал бы на развитие ситуации на Украине так же, как Путин.

Сестанович утверждает, что «нынешняя агрессивная политика России существовала» с начала 1990-х гг. и реакция Соединенных Штатов базировалась на «расчетах баланса сил». Но факты свидетельствуют, что расширение НАТО не является реалистической политикой. Россия была не в том положении, чтобы предпринимать наступательные действия в 1990-е гг., и хотя состояние ее экономики и вооруженных сил несколько улучшилось в следующие 10 лет, вряд ли кто-то на Западе мог думать, что она рискнет вторгнуться на территорию своих соседей, особенно Украины, до переворота 22 февраля. Неудивительно, что американские лидеры редко упоминали об угрозе российской агрессии, чтобы оправдать расширение НАТО, вместо этого они подчеркивали преимущества распространения зоны демократического мира на восток.

На самом деле, хотя Сестанович сейчас говорит, что «Россией руководит человек, стремящийся к завоеваниям», нет фактов, свидетельствующих о том, что он придерживался этой позиции до нынешнего кризиса. Например, в интервью о протестах на Украине, опубликованном 4 декабря 2013 г. – всего за три месяца до того, как Россия присоединила Крым, – он никак не раскрывал свои предположения, что Путин вторгнется на Украину (или в какую-то другую страну) или что расширение НАТО необходимо для сдерживания России. Напротив, обсуждая с репортером «Голоса Америки» продвижение альянса на восток в 2004 г., Сестанович полагал, что возражения России – это не просто политическая игра: «Русские, вероятно, чувствуют, что должны возражать, чтобы показать, что являются серьезной страной, которой нельзя помыкать».

Точка зрения Сестановича отражала либеральный консенсус того времени, когда расширение НАТО рассматривалось как умеренное средство. Суммируя мнения опрошенных им экспертов, тот же репортер «Голоса Америки» писал: «Большинство аналитиков согласны, что расширение НАТО и ЕС не должно представлять долгосрочную угрозу интересам России. Они отмечают, что наличие стабильных и безопасных соседей увеличивает стабильность и процветание России, а также способствует преодолению старых страхов холодной войны и помогает бывшим советским сателлитам вести с Россией более позитивный диалог в духе сотрудничества».

Чем дело кончится

Макфол и Сестанович утверждают, что реакция Путина была ошибочной и контрпродуктивной. Пока рано говорить, чем закончится эта сага, но есть веские причины полагать, что Путин добьется своей главной цели и не допустит превращения Украины в бастион Запада. Если так, то он победит, хотя Россия, безусловно, заплатит за это очень высокую цену.

Однако действительно проигравшими станут жители Украины. Сестанович пишет, что «главной причиной не спешить со вступлением Украины в НАТО всегда было стремление избежать раскола страны». Он прав. Но политика, которую поддерживает он и Макфол, привела именно к этому.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230712 Майкл Макфол

Мегасделка на фоне кризиса

Почему интеграцию Евросоюза и Евразийского экономического союза надо обсуждать уже сейчас

Е.Ю. Винокуров – доктор экономических наук, директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития.

Резюме Идея соглашения об интеграции между Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом кажется сегодня странной. Сотрудничество сворачивается на фоне обмена санкциями. Но новые устои часто зарождаются именно в кризисное время

Идея соглашения об экономической интеграции между Европейским союзом и Евразийским экономическим союзом кажется сегодня странной. Отношения Евросоюза и России – страны, на которую приходится 87% ВВП и 75% населения ЕАЭС, – в глубоком кризисе. Экономическое сотрудничество сворачивается на фоне обмена санкциями. Отчетливо осознавая трудность момента, вспомним об истоках Евросоюза и дискуссиях 1944–1945 годов. Тогда закладывались основы европейской интеграции (равно как и Бреттон-Вудской системы, то есть современного мирового торгового и финансового устройства). Новые устои часто зарождаются именно в кризисное время. Кто мог подумать в 1944 г., что буквально спустя 10 лет европейские сообщества начнут обретать осязаемые формы?

Лидеры стран и официальные лица уже выражают поддержку идее европейско-евразийской экономической интеграции. Президент России Владимир Путин на саммите ЕС–Россия 28 января 2014 г. предложил приступить к рассмотрению идеи зоны свободной торговли с Евросоюзом. 5 февраля это поддержал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. А 12 сентября комиссар по вопросам расширения ЕС и политики соседства Штефан Фюле высказался в пользу переговоров по свободной торговле. По мнению Фюле, настало время для официальных связей на уровне двух союзов – Европейского и Евразийского – для начала переговорного процесса. К европейцам приходит понимание, что без России проблему «Восточного партнерства» не решить. Кроме того, возник новый субъект, с которым нужно работать – ЕАЭС (несколько лет ЕС упрямо игнорировал Таможенный союз и Евразийскую экономическую комиссию). Впрочем, срок полномочий Фюле подходит к концу.

Экспертное сообщество уже несколько лет обсуждает тему интеграционного соглашения Евросоюза и Евразийского экономического союза. Из новейших работ обращу внимание на доклад Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития «Количественный анализ экономической интеграции ЕС и ЕАЭС: методологические подходы» (апрель 2014 г.) и доклад «Тупик борьбы интеграций в Европе», вышедший в мае 2014 г. под эгидой Комитета гражданских инициатив. Сейчас, в обстановке глубокого кризиса в отношениях, на будущее «европейско-евразийских» связей нужно взглянуть по-новому с учетом создания ЕАЭС и в максимально прикладном ключе.

Предполагаемое соглашение – или пакет соглашений – в силу огромного круга поднимаемых тем должно иметь характер «мегасделки». Компромиссы будут взаимоувязаны. Важность различных тем неравноценна для сторон. Уступая в одном, партнер будет просить «размена» по другой проблеме. Работа предстоит долгая, тяжелая, иной раз будет казаться, что перспектив выхода на финишную прямую нет. Но шансы на успех существуют. Особый вопрос – это, конечно, позиция США, не заинтересованных в мегасделке. Нащупывание точек соприкосновения с интересами этой страны представляет отдельную тему, критически важную для успеха проекта, но выходящую за рамки данной статьи.

По нашему мнению, в контексте соглашения проблемы общего соседства могут получить долгосрочное рамочное решение. Речь идет прежде всего об Украине и Молдавии, но также о Грузии и Азербайджане. Из этих четырех стран сохранение статус-кво относительно приемлемо только для Азербайджана – при условии благоприятной ценовой конъюнктуры на рынках нефти и газа. В Грузии и Молдавии без участия России потенциал развития экономики существенно ограничен. Для Украины же альтернативы просто нет. Последние три страны самым непосредственным образом заинтересованы в успехе мегасделки ЕС–ЕАЭС. Иначе странам общего соседства просто не выйти на траекторию устойчивого роста.

Естественная взаимозависимость

В 2003–2004 гг. возрос интерес к экономическому сотрудничеству и интеграции между Европейским союзом и Российской Федерацией. Однако переговоры по общим пространствам ЕС и России зашли в тупик, и тема перешла в разряд периферийных. Фундамент для взаимной заинтересованности объективно есть. Для формирующегося Евразийского экономического союза тесное сотрудничество с Евросоюзом чрезвычайно важно:

ЕС – крупнейший торговый партнер России и Казахстана, более половины товарооборота Российской Федерации приходится на Европейский союз (Россия в свою очередь является третьим по значимости торговым партнером Евросоюза).

ЕС мог бы сыграть ключевую роль в решении проблем модернизации стран Таможенного союза.

Зарождающийся Евразийский экономический союз инициирует ряд соглашений о свободной торговле с менее значительными по размеру экономики и значимости партнерами, например Вьетнамом и Израилем. Сам по себе факт переговоров полезен: они помогут уточнить приоритеты, сформировать компетенции и отточить переговорную тактику. Между тем именно Евросоюз следует рассматривать как основного долгосрочного партнера.

Проблема Украины в конечном счете может быть решена только в рамках глубокой экономической кооперации ЕС и ЕАЭС, что повышает важность такого сотрудничества.

Для ЕС тесное экономическое сотрудничество с ЕАЭС также представляет принципиальную важность:

ЕАЭС – третий по величине торговый партнер Евросоюза после США и Китая. Влияние российских ограничений на импорт продовольствия показало степень взаимозависимости в торговле и заинтересованности европейских производителей в нормальных коммерческих отношениях.

Проблемы безопасности, включая общее соседство, могут быть решены только в сотрудничестве со странами ЕАЭС.

Существует структурная зависимость от «евразийских» углеводородов.

В общем, режим свободной торговли даст возможность предприятиям Евросоюза не только укрепить конкурентоспособность на важном рынке, но и улучшить условия торговли на рынках, смежных с ЕАЭС. Сочетание конкурентных преимуществ двух союзов дает возможность максимально эффективно реализовать «двойную ренту» – технологическую (со стороны ЕС) и природную (со стороны ЕАЭС). В результате возможен значимый эффект роста конкурентоспособности на всех рынках, прилегающих к пространству от Лиссабона до Владивостока.

Растущий тренд межрегионализма в мире

В последние два десятилетия интерес к региональной интеграции резко возрос, увеличилось количество вновь созданных региональных торговых соглашений. Регионализм превратился в доминирующий фактор развития мировой торговли, инвестиций и потоков труда. Он оказывает влияние как на экономические, так и на политические отношения между странами, ставя их перед выбором: вступать ли в тот или иной торговый блок, какую из форм интеграции предпочесть, какие компетенции передать на наднациональный уровень, какие институты отвечают интересам страны?

Резко выросло число региональных торговых соглашений (РТС). На начало 2014 г. ВТО получила 583 уведомления о создании РТС, из которых 377 являются действующими. ЕС уведомил о создании 47 РТС, США являются участником 14, Япония – 17, Чили – 24, Китай – 15, Бразилия – 4. Согласно базе данных ВТО, большинство созданных в мире РТС являются зонами свободной торговли и только 17 относятся к таможенным союзам. При этом реально функционируют только шесть ТС, из них три полноценные (Евросоюз, ЕС–Турция и ТС Белоруссии, Казахстана и России). Остальные, включая МЕРКОСУР и Южно-Африканский таможенный союз, имеют 30% и более изъятий из единого таможенного тарифа.

Всплеск регионализма объясняли многими факторами. В частности, его связывали с тем, что прогресс в переговорах в рамках ВТО шел очень медленно, особенно это касалось Дохийского раунда. К тому же срабатывал и «эффект домино»: страны считали, что издержки нахождения за пределами торгово-экономических союзов могли бы быть выше, чем от вступления в них. Однако в целом желание стран образовывать РТС вызвано стремлением стимулировать экономический рост за счет получения улучшенного доступа к рынкам, использования эффекта масштаба, привлечения прямых иностранных инвестиций, трансфера технологий и так далее.

В настоящее время формы экономической интеграции постоянно развиваются, усложняются и дополняют друг друга. Например, зона свободной торговли и таможенный союз могут содержать элементы более высоких уровней интеграции, в частности, снижение нетарифных барьеров, снятие ограничений в торговле услугами, движении капитала и рабочей силы, механизмы разрешения споров, политики содействия торговле, механизмы защитных мер, создание институциональных механизмов и так далее. Это связано с растущим пониманием того, что с точки зрения воздействия на экономику устранение только торговых барьеров может приводить к гораздо меньшим положительным эффектам, чем более глубокая интеграция.

Существует несколько стадий коммерческой либерализации и разновидностей интеграционных моделей.

Первая модель – двусторонние соглашения о свободной торговле, которые заключаются между двумя экономиками – может быть относительно простой. Большинство подобных договоренностей касаются только свободной торговли товарами, значительная часть включает товары и услуги, и лишь некоторые ставят более амбициозную цель создания таможенных союзов.

Вторая модель заключается в формировании региональных интеграционных блоков, самым ярким примером является Евросоюз. В Южной Америке группа МЕРКОСУР предприняла попытку сформировать эффективный таможенный союз, но ее единая торговая политика содержит многочисленные изъятия и не продвигается вперед. Многообещающую попытку представляет собой состоящая из 10 стран группа АСЕАН в Юго-Восточной Азии, которая, однако, не является таможенным союзом. Соглашение НАФТА между США, Мексикой и Канадой – еще одна региональная интеграционная инициатива, но она достаточно умеренна в степени интеграции ее членов и также не является таможенным союзом. Из недавних и самых динамичных примеров можно назвать Таможенный союз Белоруссии, Казахстана и России.

Третья модель – межрегиональные интеграционные соглашения, у которых может быть несколько вариантов. Наиболее впечатляющий – межконтинентальные инициативы, среди которых в работе в данный момент находятся две. Первая – Транстихоокеанское партнерство (ТТП), объединяющее большую часть Восточной и Юго-Восточной Азии и западное побережье Тихого океана за исключением Китая. Вторая – Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), переговоры по которому ведутся между Соединенными Штатами и Евросоюзом. Вызывающее оживленное обсуждение ТТИП ставит целью более глубокую конвергенцию в вопросах регулирования, что идет значительно дальше обычной свободной торговли.

Работа над ТПП и ТТИП продолжается. Обе инициативы ставят целью глубокую либерализацию большого объема мировой торговли в регионах Тихого и Атлантического океанов, и предполагаемая степень их интеграции всеобъемлюща и глубока. Эксперты полагают, что шансы транстихоокеанской инициативы минимальны – уж слишком она рыхлая. Зато у европейско-американской ТТИП перспективы серьезные. В интеграционные процессы такого рода заложен потенциал как минимум эрозии и частичной подмены современного режима ВТО.

Еще одна разновидность потенциального межрегионализма подразумевает соглашения между блоками и требует наиболее сложных переговоров. До настоящего времени прецедентов не было. Европейский союз пытается вести переговоры с МЕРКОСУР, но слабая внутренняя сплоченность участников последнего осложняет процесс. Между тем именно эта разновидность интеррегионализма с большой вероятностью будет играть возрастающую роль, делая систему глобальной торговли и инвестиций еще более многоуровневой и усложненной.

Характеристики и содержание мегасделки ЕС–ЕАЭС

Мегасделка представляет собой именно идею межрегионального интеграционного соглашения, объединяющего два блока. Дело это новое, а значит непростое. Каковы могут быть основные характеристики этого соглашения?

Во-первых, стороной мегасделки, какую бы юридическую форму она ни приняла, будет не Россия, а Евразийский экономический союз. Национальные представители (соответствующие департаменты министерств экономики, МИДов и так далее), разумеется, будут присутствовать и в решающей степени влиять на ход переговоров и финальные договоренности, но формально вести переговоры будет ЕЭК. Это важная характеристика, новая и непривычная как для стран ЕАЭС, так и для Евросоюза.

Во-вторых, участники ЕАЭС заинтересованы не просто в договоре о свободной торговле, а в глубоком, всеобъемлющем соглашении с Евросоюзом. Причина проста: «голая» зона свободной торговли невыгодна России и Казахстану с их сырьевым экспортом. Из-за существующей структуры торговли Россия и Казахстан не заинтересованы в узко сформулированном режиме свободной торговли с Евросоюзом (это верно и для Белоруссии, хотя в меньшей степени). При этом очевидные проблемы, связанные с уступками в торговле, должны быть компенсированы выгодами в других сферах. Нужен существенный прогресс по другим направлениям экономического сотрудничества для того, чтобы идея зоны свободной торговли обрела смысл. Таким образом, особо актуален характер соглашения как мегасделки, охватывающей широкий спектр проблем. Договор должен быть всеобъемлющим и конкретным.

В-третьих, прототипы такого соглашения между ЕС и ЕАЭС, затрагивающего массу вопросов, многообразны – от глубокого и всеобъемлющего соглашения о свободной торговле (DCFTA) до всестороннего торгово-экономического соглашения (ВТЭС – comprehensive economic and trade agreement, CETA). Последнее выступает юридической формой принципиальной договоренности, достигнутой в 2013 г. Евросоюзом и Канадой. СЕТА и уже упоминавшееся Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство Соединенных Штатов и Евросоюза могут рассматриваться в качестве особо полезных образцов для мегасделки ЕС–ЕАЭС.

В-четвертых, следует отметить, что полноценные переговоры невозможны без членства всех стран Евразийского экономического союза в ВТО. Соответственно России следует оказать поддержку Казахстану и особенно Белоруссии на переговорах в Женеве. В принципе Россия должна стать локомотивом для этих двух стран на их пути в ВТО.

Однако членство в ВТО – это не только вопрос Евросоюза или России, но и в очень большой степени позиция Соединенных Штатов. В США отношения с Россией – тема внутренней политики и межпартийной борьбы. Вероятно, таковыми они и останутся. Ждать резких улучшений не приходится: вспомним о поправке Джексона–Вэника, отмена которой для России потребовала более 20 лет. Кстати, она продолжает действовать в отношении Белоруссии и Казахстана.

Отдельный вопрос, на который еще предстоит дать ответ: как будут соотноситься нормы ТТИП ЕС–США и соглашения Евросоюза с Евразийским экономическим союзом?

В-пятых, круг потенциальных вопросов, которые могут стать предметом мегасделки (а она может быть оформлена как одно соглашение или пакет соглашений), включает десятки позиций. Вот лишь некоторые из них:

1. Торговля товарами (отмена импортных пошлин с четко оговоренным кругом изъятий).

2. Устранение нетарифных барьеров в торговле.

3. Регулирование трансграничной электронной торговли.

4. Торговля услугами.

5. Либерализация доступа на финансовые рынки.

6. Свободное движение капитала.

7. Регулятивная конвергенция (нормы и стандарты).

8. Права интеллектуальной собственности.

9. Взаимное признание дипломов, включая профессиональное образование.

10. Безвизовый режим, включая пакет соглашений о реадмиссии.

11. Особый режим для Калининградской области (инвестиционный или торгово-инвестиционный).

12. Общие регионы соседства.

13. Массовые обмены в сфере образования (Erasmus Mundus и так далее).

14. Применение Третьего энергопакета Евросоюза к проектам российского газового экспорта.

15. Развитие международной транспортной инфраструктуры (автомобильные и железнодорожные коридоры).

16. Создание общего рынка электроэнергии ЕС–ЕАЭС.

17. Регулирование частичного взаимного доступа к государственным закупкам.

18. Правила конкуренции.

19. Механизмы разрешения споров.

В-шестых, работа по соглашению в базовом сценарии займет несколько лет, а само всестороннее соглашение может быть заключено в 2020-х годах. К определению желательной или возможной даты заключения соглашения можно и нужно применять два подхода. Первый из них отталкивается от потребностей стран ЕАЭС в модернизации. В недавней статье в журнале «Евразийская экономическая интеграция» Александр Широв и Алексей Янтовский задаются вопросом о сроках создания зоны свободной торговли двух интеграционных блоков. Они исходят из базового аргумента: в настоящее время свободная торговля невыгодна для стран ЕАЭС в силу низкой конкурентоспособности евразийских производителей и высокого уровня закрытости рынков Евросоюза скорее за счет технологических стандартов, нежели за счет импортных пошлин. Модернизационные усилия внутри ЕАЭС, прогнозы повышения эффективности использования первичных ресурсов и роста обрабатывающих производств позволяют авторам предположить, что самым ранним сроком для обсуждаемой ЗСТ могут быть 2021–2024 годы.

Мы разделяем это мнение, принимая во внимание и технические факторы. Даже после относительного разрешения украинского кризиса и появления возможности начинать содержательные переговоры, они – чисто технически, в силу чрезвычайной сложности и насыщенности круга вопросов – займут как минимум несколько лет. Понятно, что легкими эти переговоры быть не обещают. Продлятся они пять-восемь лет. Чтобы иметь возможность поднять бокал за подписанное соглашение в середине 2020-х, нужно садиться за стол переговоров, как только позволит политическая ситуация. А задача экспертного сообщества и ответственных государственных органов – определить перспективную повестку и предпосылки для будущих переговоров уже сейчас.

Евросоюз. Россия. Казахстан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. Таможня > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230706 Евгений Винокуров

Феномен «Исламского государства»

Причины и последствия кризиса на Ближнем Востоке

Р.М. Мухаметов – кандидат политических наук, заместитель директора фонда «Альтаир»

Резюме «Исламское государство» – квинтэссенция сложнейших и противоречивых проблем глобального развития в эпоху, когда разрушаются не только привычные принципы мироустройства, но и базовые категории международных отношений

Летом 2014 г., когда весь мир напряженно следил за событиями на Украине, в центр глобального внимания ворвалась организация «Исламское государство». Осенью эту структуру, отличающуюся беспрецедентной и демонстративной жестокостью, уже называли среди главных угроз мировой стабильности. Феномен «Исламского государства» – квинтэссенция сложнейших и крайне противоречивых проблем глобального развития в эпоху, когда разрушаются не только привычные принципы мироустройства, но и некоторые базовые категории международных отношений.

«Исламское государство» в цифрах

Численность – 10–20 тыс., попутчики – 15–20 тыс., мобилизационный потенциал – 15 тысяч. Точные данные о численности «Исламского государства» (оно же «Исламское государство Ирака и Леванта» или «Исламское государство Ирака и Шама», ИГИЛ или ИГИШ, араб. аббревиатура – ДАИШ) отсутствуют. Экспертные оценки сильно разнятся. Встречаются цифры от 10 до 80 тыс. человек.

Наиболее близкими к реальности представляются цифры в 10–20 тыс. профессиональных комбатантов, т.е. тех, кто на постоянной основе принимает участие в боевых действиях. Это подтверждают такие серьезные эксперты, как Колин Кларк, специализирующийся на изучении массовых волнений и международного терроризма, и Лорен Скуайрз из Института изучения войн.

Относительно небольшая численность объясняет то, что ИГ не вполне контролирует все занятые территории. Многие участки фронта остаются открытыми. Боевики заняли основные позиции, а в отдаленные районы периодически совершают рейды.

Проблема в оценке численности, помимо прочего, заключается в том, кого конкретно считать боевиком. В ИГ принято несколько ступеней своего рода посвящения. Политолог из Колумбийского университета и бывший советник многонациональных сил в Ираке Остин Лонг считает, что число «истинно верующих» не превышает нескольких тысяч. Чтобы стать полноценным членом организации, требуется кровью на поле боя или же в ходе расправ над пленными и населением оккупированных территорий доказать свою верность и профессиональные качества.

За ИГ воюют и те, кто предпочитает быть на стороне сильного и побеждающего. Тем более что это дает возможность неплохо заработать по меркам стран, разоренных многолетней гражданской войной. Количество попутчиков достигает 15 тыс., хотя цифра 20 тыс. тоже весьма вероятна. В случае дальнейших успехов организация располагает мобилизационным потенциалом еще примерно в 15 тыс. местных добровольцев.

Продолжается приток сторонников и из-за рубежа. ИГ начинает черпать поддержку не только у самых радикальных исламистов мусульманских стран и Европы, но и, например, в среде арабских футбольных ультрас. Если фанаты на Западе и в России зачастую испытывают симпатии к нацизму, то в исламском мире болельщики-радикалы разделяют аналоги этой идеологии, сформировавшиеся в ином культурно-цивилизационном ландшафте.

Дневной доход: от 1 до 4 млн долларов. Стабильный и крупный доход – одна из сильных сторон организации. Боевикам удается извлекать прибыль из множества различных источников.

В отличие от современной «Аль-Каиды», получающей большую часть финансирования от своих покровителей из стран Персидского залива, ИГ в основном генерирует доход самостоятельно. Группа действует как мафия. Не брезгует никакими средствами, приносящими прибыль. Нелегальная торговля нефтью, угон автомобилей, ограбления банков, вымогательство, похищение людей с целью получения выкупа – все это средства, которыми активно пользуются террористы.

Назвать конкретные цифры доходов ИГ довольно сложно. По некоторым оценкам, они составляют около миллиона долларов в день, по другим – от 25 до 30 млн долларов в год. Лорен Скуайрз и ее коллеги из Института изучения войн называют цифру от 2 до 4 млн долларов ежедневно. Но, какими бы ни были конкретные цифры, финансовые поступления в казну ИГ безусловно намного превосходят то, чем располагает «Аль-Каида».

Между тем усиление и расширение ИГ сопряжено с расходами. Организация растет, вербует новых членов, боевики получают зарплату (порядка 200 долл. в месяц) + «премии». Таким образом, деньги находятся в постоянном обороте.

Оружие и военная техника: порядка трех дивизионов. «Если сравнивать с обычными военными формированиями, то можно сказать, что они обладают примерно таким же количеством оружия и техники, что и три дивизиона западной армии, – говорит Скуайрз. – Но в руках террористов это оружие приносит гораздо больше жертв».

По мнению Кларка, более существенно даже не количество, а качество оружия. ИГ произвел ряд нападений на иракские военные склады, заполучив самые разные виды оружия, включая снайперские винтовки, минометы, тяжелые пулеметы, противотанковые орудия, гранатометы РПГ, танки и армейские вездеходы. Особое беспокойство внушают такие «приобретения» террористов, как ПЗРК, способные сбивать самолеты, летящие на высоте до 5000 метров. В Интернете пропагандисты ИГ уже хвастаются якобы уничтоженными американскими истребителями и тем, что на их вооружении скоро также появятся самолеты.

Территория под контролем: 90 тыс. кв. км. Эта цифра меняется чуть ли не каждый день, говорит Колин Кларк. Сейчас ИГ контролирует обширную территорию на севере и северо-востоке Сирии, закрепляется на сирийско-турецкой границе. Кроме того, ИГ держит важную часть границы между Сирией и Ираком. В Ираке под властью организации – северные и северо-западные регионы страны вплоть до городов Эль-Фалуджа и Киркук, периодически передовые части нависают над Багдадом. Таким образом, общая территория, находящаяся под полной или относительной властью ИГ, составляет около 90 тыс. кв. км, что сопоставимо с размером Иордании. Говорят также о захвате порядка трети Ирака и четверти Сирии.

Сеть ИГ: тысячи сторонников во всех ключевых точках региона. При удачном наступлении «спящие ячейки» готовы поднять восстание. Эмиссары разбросаны по всему Ближнему Востоку. Есть сообщения о попытках похищения людей в Турции. Ведется работа в соцсетях, экстремисты, вербуя единомышленников, не сразу раскрывают свою принадлежность.

«Исламское государство»: история, состав, идеи и практика. Происхождение. ИГ (тогда ИГИЛ) в Сирии появилось в 2012–2013 гг. и сразу заявило о себе как самая жестокая группа в ряду вооруженной оппозиции режиму Башара Асада. В основном рекрутировало членов в других организациях, чем внесло раскол и конфликт в ряды единого фронта.

Эта организация постепенно выделилась среди всех наиболее радикальных групп и вступила в вооруженную борьбу с ними, избегая крупномасштабных действий против армии, подконтрольной официальному Дамаску. Призывы лидеров «Аль-Каиды» (Айман Аз-Завахири и др.) вернуться под общее командование, разобрать разногласия на шариатском суде или же прекратить деятельность в Сирии и сосредоточиться на Ираке ИГ проигнорировало.

Объективно усиление ИГ в Сирии способствовало ослаблению оппозиции и сыграло на руку режиму Асада. Считавшаяся еще год назад самой перспективной исламистской структурой «Джабхат ан-Нусра» (ее Завахири назвал представительством «Аль-Каиды» в стране) сегодня в упадке – многие ее боевики перетекают в ИГ, а лидеры убиты, – равно как и «Исламский фронт». Также значительно дискредитирована и уязвлена светская «Свободная армия».

В Ираке ИГ вышла из группы Мусаба аз-Заркауи («Аль-Каида» в Ираке) во второй половине нулевых. Долгое время организация была известна борьбой с властями Багдада, оккупационными силами, шиитской вооруженной милицией и суннитским племенным ополчением.

ИГ Ирака и ИГ Леванта. Организацию условно можно разделить на две большие группы – ИГ Ирака и ИГ Леванта. В Сирии численность международных добровольцев выше, чем в Ираке, где преобладают местные. В основном добровольцы представлены арабскими странами, Турцией, но встречаются также приезжие из СНГ, в том числе с Северного и Южного Кавказа, из Средней Азии, Европы, индо-пакистанского региона и Юго-Восточной Азии.

Число кавказцев в ИГ составляет от нескольких сотен до тысячи человек, в основном чеченцев (среди них много кистинцев из грузинского Панкиси), но есть дагестанцы и азербайджанцы. Кавказцы приезжают на Ближний Восток также из Европы. Цифра продолжает расти. Второе лицо в организации Умар Шишани (он же Умар Грузини) – чеченец, выходец из Панкиси. Из-за слабого контроля Тбилиси джихадистские идеи получили серьезное распространение в этом районе.

Сегодня, когда две части ИГ имеют все возможности поддерживать полноценный контакт, грань между ними все больше стирается. Хотя определенные оттенки в подходах остаются. Так, в Ираке организация допускает союзные отношения с неисламскими, как она сама определяет, силами, а в Сирии за это же выносится такфир («провинившиеся» объявляются немусульманами, неверными) противникам, например, членам организации «Джабхат аль-Нусра».

Идеология. ИГ и «Аль-Каида». Формально в идеологии ИГ и «Аль-Каиды» разница едва уловима. Тот же доведенный до крайности джихадистский салафизм. Единственное – ИГ активно использует такфир. По сути, он поставлен на службу военным интересам организации. Неверным объявляется любой, если в этом возникает необходимость. Алькаидовские группы в Сирии к этому сегодня склонны меньше.

Информации об идеологии ИГ крайне мало. Есть основания предполагать, что организация, по крайней мере частично, заимствовала идеи и однозначно практику ранних хариджитов, наиболее жестких и непримиримых, тех, которые считали правыми и мусульманами только самих себя, даже в споре с халифом Али, и других аналогичных течений.

Ключевая разница в деталях, причем, скорее, не в идеологии, а в методологии. «Мелочи» и привели к разрыву и войне на уничтожение между двумя ветвями некогда единого фронта.

«Нусра» всегда считалась самой крайней в Сирии. Но выяснилось, что бывают еще более жестко настроенные. Учитывая исторический опыт того же хариджизма, можно предположить на новом витке возникновение силы радикальнее, чем даже ИГ. Процесс, по всей видимости, собственных пределов не имеет. «Нусра» (сирийская ветвь «Аль-Каиды») при всех оговорках и условности – это джихадистское развитие «ихванизма» (движение «Братьев-мусульман»), если совсем точно – экстремистское прочтение идей Саида Кутба, продолжение классического джихадизма XX века. Аз-Завахири, нынешний лидер «Аль-Каиды», в свое время руководил группой «Гихад» («Джихад»), отколовшейся от «Братьев-мусульман» по причине умеренности последних. При всех противоречиях с «братьями» у экстремистов осталась их методология, пусть и превратно понятая. Наряду с террористическими методами они сохранили склонность к политической интриге и своеобразному участию в политических процессах тех или иных государств посредством рационализированного насилия.

Иными словами, «Аль-Каида» поставила насилие на службу политике и идеологии. Для ИГ, напротив, политика второстепенна, первично насилие во имя «светлого будущего». Это предопределило разногласия относительно действий джихадистов в Сирии.

1. «Нусра» и другие, исходя из ситуации и политической целесообразности, откладывают до победы объявление шариата и халифата. ИГ вводит шариат (в своей интерпретации) сразу же по занятии территории.

2. «Нусра» идет на коалиционные отношения с умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман», а также суфиями и даже светскими демократическими группами, вроде «Свободной армии». Есть связи с западными и арабскими спецслужбами. Причем это оправдывается теологически с позиций исламского права. ИГ же объявило такие отношения вероотступничеством и развязало войну против «Нусры». Однако ИГ, скрыто и не оправдываясь никак публично, само в Ираке активно взаимодействует и с суфиями, и с арабскими национал-социалистами, и, по всей видимости, в Сирии с различными спецслужбами (в том числе шиитского Ирана).

3. И самое главное. «Нусра» при всей верности идеям глобального джихада воюет за исламское государство в Сирии (!), т.е. вовлечена в военно-политический процесс внутри определенного государства, в то время как ИГ сражается за трансграничный халифат, начало которому лишь по стечению обстоятельств было положено в Ираке и Сирии.

Если отбросить идеологическую надстройку, отношения между ИГ и «Аль-Каидой» можно сравнить с отношениями «красных кхмеров» Пол Пота и других коммунистических экстремистов или же, скажем, большевиков времен гражданской войны и левых эсеров. В этой логике «ихваны» – «братья-мусульмане» – будут умеренными европейскими социал-демократами. С позиций конфликтологии вообще выявляется общность в развитии всех радикально-революционных движений.

Принципы организации. В ИГ поддерживается строжайшая дисциплина. Вертикаль власти пронизывает всю военно-политическую структуру управления. Недопустимы самодеятельность, совещательность, несанкционированный героизм снизу. Жесткость компенсируется финансовыми премиями и фактическим поощрением со стороны руководства немотивированной жестокости, насилия над мирным населением и пленными, грабежами и участием низового состава в разделе военных трофеев. Лидер ИГ (халиф) Абу Бакр Багдади также не лишен чувства стяжательства – во время проповеди в мосульской мечети на его руке были сфотографированы швейцарские часы ценой в несколько тысяч долларов.

Ставка – на тотальное насилие, в которое вовлечены все полноценные боевики через систему круговой поруки, террор и запугивание мирного населения. Это сплачивает ряды и способствует эффективному управлению. Боевик связан с лидером (халифом ИГ) не только идейно, но и финансово, и корпоративно. Фактически они все несут свою долю ответственности за содеянное и поэтому заинтересованы друг в друге.

Фанатизм, возведенный в абсолют, служит внутренним обоснованием любых действий во имя ИГ и халифата. Принципы: «никаких полутонов, условностей, недоговоренностей, сложных объяснений и долгосрочных обещаний», «кто не с нами, тот против нас» (на языке ИГ: «кто не с нами, тот неверный, а значит, его жизнь и имущество открыты для посягательства» – т.е. человека можно убить и ограбить), «никаких политических маневров – шариат и халифат здесь и сейчас» – необходимы не только во имя продвижения власти, но и ради поддержания боеспособности собственных рядов. Оправдание грубой военно-политической целесообразности соображениями высшего порядка (религией в данном случае) снимает с низового состава любую моральную ответственность.

Цинизм и беспринципность в отношении противника, принципы «победа все спишет» и «цель оправдывает средства и жертвы» балансируются фактической легализацией для рядового состава любых действий. Так, в отчете ООН и в многочисленных сообщениях СМИ приводятся данные о функционировании самых настоящих рынков невольниц на подконтрольных ИГ территориях. Всего за 10–20 долларов боевики обзаводятся «наложницами» из числа пленных курдских женщин, принимавших участие в боевых действиях, или же мирных жителей.

Популизм. ИГ говорит и дает своим сторонникам то, что они хотят слышать и получать. Религиозная демагогия подкрепляется вполне конкретными земными «благами».

При всей экзотике именно эти принципы позволяли одерживать победу в таких конфликтах, как сейчас мы имеем в Сирии и Ираке. Пример жесткости, жестокости и железной последовательности большевиков в российской гражданской «войне всех против всех» хрестоматиен.

Тип организации. ИГ объединяет в себе элементы сетевой террористической организации, крупного незаконного вооруженного формирования, организованной преступной группировки, мафиозной сети, радикально-революционного движения и, конечно, тоталитарной сети. Это пока плохо изученный феномен.

ИГ также представляет собой очередной этап в развитии джихадизма. Это его ребрендинг. Новая версия джихадизма является одной из привлекательных сторон для новых членов организации.

Коалиционный потенциал. В Сирии ИГ противопоставило себя всем остальным группам, прежде всего оппозиционным. Ведется война на уничтожение. С правительственными силами до определенного предела поддерживается нейтралитет. В Ираке у ИГ ряд союзников: баасисты во главе с Иззатом Ибрагимом ал-Дури (крупный военный и государственный деятель саддамовского Ирака), армия последователей суфийского тариката «Накшбанди», ополчение суннитских племен, все недовольные шиитским правительством в Багдаде.

Коалиция представляет собой достаточно непрочное образование. Уже есть информация о недовольстве союзников жестокостью ИГ, о переходе части суннитских племен в оппозицию к нему (ранее именно они при поддержке США активно противодействовали укреплению ИГ и других джихадистов). Тем не менее это – серьезная сила, которая заставила весь мир вспомнить об Ираке.

«Исламское государство» наступает

Всплеск активности, факторы успеха. Весной-летом 2014 г. ИГ стремительно заняло обширные территории в Ираке. С тех пор об организации заговорил весь мир. Успех способствовал объединению двух ветвей ИГИЛ, и в итоге – провозглашение халифата во главе с халифом Абу Бакром аль-Багдади и переименование в ИГ.

Резкий всплеск активности ИГ в Ираке произошел на волне т.н. «суннитского восстания». Многие специалисты и политики, в том числе бывший вице-президент Ирака Тарик аль-Хашими, винят в произошедшем бывшего премьера Нури аль-Малики. При нем сунниты были окончательно вытеснены из органов власти и превратились в угнетаемое второсортное меньшинство. Волнения и восстания происходили регулярно (Анбар, Фаллуджа, Хавидж) все годы после свержения Саддама. Они жестоко подавлялись. Особенно выделяется резня 2005–2006 г., учиненная шиитской «Армией Махди».

Хашими, сам приговоренный Малики к смертной казни и бежавший из страны, приводит цифру в 1,6 млн пострадавших суннитов. «Крайне важно понять, что ситуация в Ираке сегодня не сводится исключительно к “Исламскому государству”. В стране сегодня есть два вида терроризма: суннитский крайний фанатизм, представленный ИГ, и шиитский крайний фанатизм, под знаменем которого находятся 15 военизированных формирований, связанных с Ираном. Последние используют те же методы насилия и подавления, что и ИГ. Почему Запад сфокусировал свою политику на том, что называют “суннитским терроризмом”? Почему никто не обращает внимания на терроризм шиитских групп?» – заявил политик в интервью в прессе.

Причины «суннитского восстания» косвенно признаны США и арабскими странами, которые надавили на Багдад, пытаясь отстранить от власти Нури аль-Малики и сформировать новое правительство, имеющее более широкое представительство. Однако новый премьер Хайдар аль-Абади принадлежит к той же партии, и серьезной смены курса не наблюдается.

В течение 2012–2014 гг. ИГ на неподконтрольных никому территориях сумело нарастить серьезный военный, людской и технический потенциал и воспользоваться глубочайшим кризисом в Ираке (Барак Обама публично признал, что США недооценили «Исламское государство»). Во многом организации удалось оседлать, по крайней мере пока, волну недовольства суннитов однобокой политикой багдадского правительства.

Организация оказалась в центре восстания, став его стержнем. Местами, по некоторым данным, ее бойцы не составляют большинства от всех суннитских ополченцев и не являются решающей силой. Если раньше суннитские племена не принимали ИГ, давали ей отпор, не пускали в свои населенные пункты, сотрудничая с властями, то сейчас они больше не доверяют американцам, багдадскому правительству и вообще никому. В результате политики Аль-Малики объединились все – от джихадистов до светских баасистов. Многие сунниты в самых разных странах злорадно поддерживают ИГ не из симпатий к организации, а из ненависти к шиитскому правительству в Багдаде.

В Сирии успехам ИГ способствовал кризис светской и исламистской оппозиции, отсутствие серьезных побед, усталость боевиков от прежних лидеров и недоверие им, а также привлекательная для многих люмпен-джихадистов новой волны (посталькаидовского поколения) идеология (точнее методология), даже по сравнению с «Аль-Каидой». Огромную роль сыграла неспособность различных сил договориться между собой на какой-то позитивной основе. Отсутствие единства спровоцировало фрустрацию.

Сейчас в рамках ИГ и родственных ей организаций в разных странах («Боко Харама» в Нигерии, «Аш-Шабаб» в Сомали, группы в Ливии, индо-пакистанском регионе, на Северном Кавказе, в Юго-Восточной Азии) находят себя те, кто оттеснены на вторые роли «ветеранами джихада». Последних упрекают в политических играх, тайных связях, коррупции, неискренности, подмене цели (халифат) – средством (борьбой во имя его). Т.е. старые лидеры обвиняются в том, что, став выгодоприобретателями джихада, они превратились в заложников процесса и перестали заботиться о конечной цели, т.к. в случае победы в них отпадает необходимость. Отступлением от прямого пути джихада объясняются все неудачи последних лет.

В итоге ИГ спутало карты всем ведущим в регионе игрокам. Общий язык на платформе борьбы с этой организацией нашли самые непримиримые силы – США, Иран, «Хезболла», Асад, «Аль-Каида».

Скрытые связи. Лидеры сирийской оппозиции (как исламисты, так и светские) публично заявляют о масштабной и разносторонней поддержке (финансовой, военной, технической, информационной) ИГ со стороны Ирана и режима Асада. Хасан Абуд, глава одной из крупнейших вооруженных исламистских групп в Сирии, незадолго до смерти в сентябре 2014 г. заявил, что боевиков ИГ тренировали инструкторы из Корпуса стражей исламской революции. Многие на Западе также исходят из того, что организация – проект Дамаска и Тегерана.

По этой версии, ИГ поддерживался и частично контролировался Асадом и Тегераном в целях разжигания внутри повстанческой борьбы и дискредитации оппозиции перед мировым сообществом. Однозначно утверждать это невозможно. Но не исключено, что договоренности о некоем разделе сфер влияния могли иметь место. Двойная игра на Ближнем Востоке сегодня – распространенное явление.

За время своего существования ИГ в основном вела боевые действия не против правительственных сил, а против «Нусры» и других сирийских оппозиционных групп. Более того, действия членов этой организации нередко давали режиму Асада повод представлять перед всем миром его противников безумными террористами, вырезающими христиан, и проч. В итоге помощь сирийской оппозиции сегодня действительно заметно сократилась.

Если версия о руке Тегерана и Дамаска в становлении и укреплении ИГ верна, то сегодня те, кого они считали почти своими марионетками, вышли из-под контроля. ИГ ударил по Багдаду, который, так же как и режим Асада, находится под плотной опекой Ирана. Тегеран в сложившейся ситуации активно помогает Багдаду. Естественно, это углубляет шиитско-суннитское противостояние в регионе, увеличивая угрозу перерастания его в большую войну.

Есть подозрения и относительно помощи ИГ со стороны Вашингтона. В Сирии – в рамках общей поддержки сирийской оппозиции, воюющей с Асадом (как минимум имеются данные о продаже вооружения, предназначенного светским силам, коррумпированными командирами «Свободной армии»). В Ираке – в рамках концепции раздела страны на три слабых и подконтрольных независимых государства (шиитское, суннитское и курдское). Согласно этой версии, одной рукой Вашингтон поддерживает шиитов, другой – суннитов. Аль-Хашими говорит, что сценарий раскола страны находит понимание у супердержавы. Обычно в этой связи вспоминают, что Аль-Багдади в 2009 г. был отпущен американцами из военной тюрьмы, т.к. его признали неопасным.

Со ссылкой на источники Эдварда Сноудена также распространяется версия, что изначально ИГИЛ являлся проектом ЦРУ и МОССАДа «Осиное гнездо». Его цель – собрать все наиболее крайние элементы, действующие в Сирии и Ираке, в одной организации с тем, чтобы контролировать и манипулировать ею.

Встречается конспирологическое объяснение возможных связей ИГ с американцами (в частности, Багдади с ЦРУ). Согласно ему, организация пользуется поддержкой неоконов, которые таким образом добиваются дискредитации Обамы. Публикация ужасающих роликов с резней западных граждан в Интернете призвана перечеркнуть все обещания президента «перезагрузить» испорченные при Буше отношения с исламским миром. Сегодня Обама оказался неспособен выполнить даже свое самое главное предвыборное обещание – прекратить войну в Ираке. Речь идет о возвращении американцев в страну.

В подтверждение этой версии в сеть вброшена фотография, на которой человек, похожий на Багдади, в окружении помощников изображен во время переговоров с сенатором Джоном Маккейном.

Есть информация об определенной поддержке ИГ со стороны Эр-Рияда и сочувствующих организации отдельных граждан королевства, в том числе членов королевской фамилии. Эр-Рияд мог пытаться делать ставку на ИГ в целях заполучить инструмент воздействия на ситуацию в Сирии, т.к. «Нусра» и светская оппозиция больше ориентируются на Катар, США и Турцию.

ИГ и массовое мусульманское сознание. Феномен ИГ хорошо укладывается в архетип коллективного сознания масс Большого Ближнего Востока. Сетевые технологии расширения влияния – создание, помимо территориального, надгосударственного пространства идей – часто встречаются в исламской истории (халифат Фатимидов, карматы, хашишины, радикальные хариджиты). Это «негативная легитимность», но тем не менее она усиливает организацию.

Вызов для России

ИГ и Северный Кавказ. С самого начала конфликт в Сирии привлек к себе значительное внимание мусульманской молодежи Северного Кавказа. Даже большее, чем палестино-израильский конфликт, который гораздо важнее с точки зрения ислама. Это объясняется довольно плотными историческими и современными связями северо-восточного Кавказа с Сирией.

Новый фронт джихада дал возможность реализации для горячих голов, которые уже не видели перспектив «лесной» войны с полицией у себя на родине. Что касается конфликта в Палестине, то он длится более 60 лет без видимых результатов. Отношение к нему во многом стало ритуальным, ненависть к Израилю имеет мало практического смысла. Тем более что ни ХАМАС, ни ФАТХ не занимаются рекрутингом иностранцев.

В 2011 г., когда начались волнения, большое число дагестанцев, вайнахов и других кавказцев находились в Сирии. Они прибыли туда в основном в качестве студентов, а потом осели. Некоторые имеют связи и родственников, переселившихся в страну еще после Кавказской войны XIX века. Часть кавказцев сразу оказалась в рядах оппозиции. Другие приехали специально для участия в боевых действиях. Отток радикалов в Сирию стал важной причиной спада джихадистской активности в Дагестане, Ингушетии и КБР в последние годы.

Раскол в рядах радикальной сирийской оппозиции нашел живой отклик в кавказской среде. Причем не только у тех, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, но и сочувствующих на родине. В соцсетях (равно как и в очном режиме) уже около года бурлят жесткие дискуссии, доходящие до угроз, обвинений и такфира. Этот конфликт несет значительный взрывоопасный потенциал. Ориентация на ИГ или «Нусру» определяется по преимуществу ситуативно, исходя из обстоятельств и личных предпочтений.

Популярность ИГ растет не только в среде т.н. «кухонных экстремистов». Можно говорить об известной усталости радикальной молодежи от прежних лидеров джихада, некоторого разочарования из-за отсутствия успехов «Имарата Кавказ» (ИК). Это и ощущение бесперспективности его многолетней борьбы, а также информация о вовлеченности в криминальные махинации, связи с местной элитой, коррупции и моральной нечистоплотности. Отклонениями от «истинного пути» объясняются неудачи и необходимость вернуться к «чистому джихаду».

Кстати, кризис ИК и необходимость внутренних реформ косвенно признал его новый лидер Али Абу Мухаммад Кебеков, пришедший на смену Доке Умарову. Он открыто провозгласил новую стратегию, которую можно оценить как более умеренную, чем та, что реализовывалась прежде. Сторонники же ИГ в качестве выхода из кризиса кавказского джихадизма предлагают, наоборот, линию ужесточить.

Если в Сирии раскол разделил кавказцев примерно поровну, то на самом Северном Кавказе сторонников ИГ пока не так много. Между тем появились слухи, что отдельные лидеры второго порядка (всего пять-восемь человек), в частности амир Центрального сектора Вилаята Дагестан ИК Абу Тахир Кадари и амир махачкалинского сектора Арсланали Камбулатов (Абу Мухаммад Агачаульский или Шамилькалинский) принесли присягу халифу Багдади. В ИГ не скрывают, что ведется работа с молодым поколением по безболезненной интеграции ИК в ИГ. Как считают противники, ИГ намерено склонить лидера ИК Али Абу Мухаммада Кебекова на свою сторону под давлением уже обработанных региональных амиров. Есть слух, что один из амиров уже предъявил ультиматум Кебекову.

Публичных подтверждений происходящего в «лесу» нет. Сторонники ИГ в основном скрывают принадлежность к организации. Считается, что эмиссаров Умара Шишани достаточно много в ИК, но действуют они скрытно, осторожно и хитро, чтобы избежать вооруженного конфликта и репрессий в свой адрес раньше времени, прежде чем они окрепнут, не брезгуя провокациями и любыми методами, если это необходимо для распространения власти и влияния.

В кавказском джихадистском Интернете действует ряд популяризаторов идей и практики ИГ. Очень активен некий Абу Баруд. Он переписывается с админами сайтов, ориентирующихся на ИК, общается с кавказскими диаспорами в Европе, собирает всех, кто настроен на изменение методологии ИК на более жесткую и такфиристскую. На форумах встречается информация касательно того, что этот Абу Баруд имеет прямой выход на отдельных боевиков ИК.

Пропагандисты ИГ вообще не пропускают происходящего на Северном Кавказе. Так, они пытались трактовать в свою пользу задержание в начале октября известного в Дагестане салафитского проповедника Надира абу Халида.

Большинство региональных амиров «Имарата Кавказ» радикально негативно относятся к ИГ. При его усилении в регионе возможна резкая дестабилизация по сирийскому сценарию, т.е. межджихадистская война. ИГ привлекает сторонников на Кавказе успешным брендом и возможностью получать серьезное и стабильное финансирование. Кавказцы нужны халифату в качестве кадрового боевого ресурса и дополнительного рычага воздействия на региональную геополитику.

Вряд ли само ИГ придет на Кавказ. Но стоит ожидать серьезных попыток «открыть» в регионе его филиал – привлекая новых сторонников или же переманивая боевиков ИК. Аналогичные заявки на «франшизу» уже прозвучали от различных групп в Африке, Пакистане, Афганистане, Юго-Восточной Азии. Тамошние группы второго порядка, в том числе те, кто ранее ориентировался на «Аль-Каиду», присягают амиру ИГ в надежде получить поддержку, в то время как лидеры уже зарекомендовавших себя структур во всех этих регионах, как правило, жестко выступают против притязаний ИГ и сохраняют верность «старой школе» джихада.

Наибольшее опасение вызывает неподтвержденная информация о присоединении к ИГ «Исламского движения Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана», ИДУ), официально признанного в России и во многих других странах террористической организацией. Вероятно, в ИДУ возник раскол из-за отношения к новой силе в Ираке и Сирии, чем объясняются противоречивые сообщения. Если присяга главы движения Усмона Гози халифу Аль-Багдади подтвердится, это означает, что ИГ уже непосредственно угрожает интересам России, как минимум в Центральной Азии.

Будущее «Исламского государства»

Перспективы ИГ в Сирии и Ираке. Крайне маловероятно, что авиаудары коалиции приведут к уничтожению ИГ. На полномасштабную же наземную военную операцию Запад вряд ли решится. В лучшем случае боевики под бомбардировками рассредоточатся, как талибы в Афганистане в 2001 г., чтобы в нужный момент напомнить о себе. Более того, по мнению бывшего вице-президента Ирака Аль-Хашими, это, а тем более военная интервенция, только увеличит приток иракских суннитов в группировку. Бомбардировки часто приводят к массовым жертвам среди гражданского населения. Но самое главное – иностранное давление в глазах многих делает ИГ меньшим злом.

Использование курдов против ИГ, как предполагает Запад, также малоэффективно. Курдское ополчение эффективно действует на своей земле, но не за ее пределами. С сирийской оппозицией перспективы еще более призрачны.

Иран, скорее всего, не пойдет на открытое вторжение, так как это будет означать агрессию шиитов против суннитов и резко увеличит угрозу глобальной шиито-суннитской войны. Турция сейчас балансирует на грани ввода войск в Сирию в целях защиты курдов. Если Эрдоган на это решится, то речь может зайти о реанимации проекта турко-курдской конфедерации, провалившегося в 2012–2013 годах. Эта идея вызывает значительное отторжение у националистического сектора турецкого общества и сопряжена с огромными рисками. Отказ же от введения войск вызывает волнения у турецких курдов. Сложившаяся с усилением ИГ обстановка серьезно дестабилизирует Турцию на длительный срок.

Таким образом, ИГ надо признать долгосрочным и серьезным элементом регионального ландшафта. Уход со сцены этого квазигосударства возможен только при урегулировании глубинных противоречий Ирака и Сирии. Вовлечение России в воздушную и наземную военную кампанию в этих странах бесперспективно и вредно.

ИГ в Сирии и Ираке. Перспективы для России. В краткосрочной перспективе наличие ИГ дает России определенные выгоды. Оттягивает силы Запада, расшатывает позиции сильных региональных игроков – Турции, Ирана, ослабляет фронт противников Асада – союзника Москвы, отвлекает мировое общественное мнение от событий на Украине, создает условия для возвращения цен на нефть на прежние высокие показатели. То есть появляется дополнительное пространство для геополитического маневра. В том числе есть повод говорить об улучшении испорченных отношений с Западом из-за общей необходимости борьбы с террористической угрозой.

Кроме того, война в Сирии и Ираке канализирует радикалов с Северного Кавказа с большой долей вероятности их невозвращения обратно – не только по причине смерти. Судя по Вазиристану (горный северо-западный Пакистан), большинство джихадистов из Центральной Азии и России оседают там и не стремятся на родину.

Однако в долгосрочной перспективе укрепление «Исламского государства» несет масштабную угрозу нашей национальной безопасности. Прежде всего потому, что, как показал опыт Ирана, США, Саудовской Аравии, любое попустительство и подыгрывание этой организации быстро доказывает свою ошибочность. Она выходит из-под контроля и ведет только ей понятную игру.

Ждать, пока организация дорастет до уровня хотя бы непризнанного государственного образования, с которым можно как-то работать, бесполезно. Ваххабитскому эмирату, который на начальной стадии был очень похож на ИГ, потребовалось 150 лет, чтобы превратиться в Саудовскую Аравию. России нужен вменяемый и сильный сосед, который мог бы стать в перспективе центром силы формирующегося в конфликте с США многополярного мира.

В среднесрочной перспективе в интересах России для стабилизации ситуации в Сирии и Ираке и противодействия ИГ представляется необходимым:

Способствовать расширению представительства суннитов и всех других меньшинств в органах власти Ирака, в том числе силовых; содействовать прекращению дискриминации суннитской общины; однозначно поддерживать единство иракского государства через реальный диалог всех общин и сил.

Содействовать реальному политическому урегулированию и мирному процессу в Сирии. Недопустимо самоустранение ведущих держав от «забытой войны» в этой стране.

Укреплять и расширять сотрудничество с кругами умеренных исламистов, которые сегодня разочарованы в политике Запада и находятся в поисках привилегированного партнера. Они обвиняют США и их союзников в поддержке их врагов в Ливии, Египте, Сирии, Тунисе и Йемене и вообще в срыве «арабской весны». Этот поворот на региональном поле дает Москве очередной шанс расширить зону своего влияния, повысить коалиционный потенциал, восстановить позиции, утраченные в ходе революций 2010–2012 гг., ослабить позиции Запада. Россия сможет держать руку на пульсе в еще одном центре ближневосточной политики и стимулировать позитивные и выгодные ей тенденции в среде умеренных исламистов.

«Исламское государство» – вызов исламской цивилизации

Успехи ИГ и цивилизационный кризис исламского мира. Провал «арабской весны» и в целом умеренно-исламистского проекта на данном этапе привел к появлению в исламском мире гиперрадикального «Исламского государства». Сегодня о чисто светских путях развития мусульманских стран речи не идет. Грубо говоря, альтернативой условно-коллективному Эрдогану (в арабских странах «Братьям-мусульманам» в широком смысле – не как организации, а мировоззрению) является даже не условно-коллективный бен Ладен, а Абу Бакр Багдади с его реальными головорезами. Ослабление одной тенденции будет неизбежно вызывать усиление другой. На смену ИГ придет еще более радикальная сила.

На Большом Ближнем Востоке почва для гиперрадикализации более чем подготовлена. Несколько поколений выросли в условиях бесконечного беспредела, войн, диктатуры, нищеты, угнетения и коррупции.

«Если мы скажем в нынешней ситуации: нет мира без возмездия, то, учитывая масштаб претензий, с которым мы имеем дело, о мире все могут забыть на долгое время, – говорит один из крупнейших в мире улемов, заместитель главы Всемирного союза мусульманских ученых Абдулла бин Байя. – Мир должен быть прежде всего установлен в наших сердцах. После этого можно начинать работать с накопленными обидами, питающими те или иные группировки».

Две магистральные тенденции в исламском мире подпитываются двумя глубинными социально-цивилизационными запросами: на интеграцию и коренные реформы в экономике, политике, культуре. По соцопросам, практически во всех мусульманских странах, в том числе в богатых, высок уровень критических оценок всех сторон организации жизни.

Интеграция и реформы могут пойти по гиперрадикальному сценарию, могут – по умеренно-исламистскому. Светские национально-социалистические или либерально-капиталистические альтернативы стали историей, частично растворившись в религиозных концепциях.

Исламский мир переживает сегодня масштабный цивилизационный кризис, сравнимый с временами Крестовых походов и монгольского нашествия, когда само его существование было поставлено под вопрос. Еще в конце XVII века Османская империя – стержень уммы – была лидирующим государством на планете (аналог США). В XX веке она была поставлена на грань колонизации Западом. А сегодня исламский мир отстает на несколько параметров не только от «языческой» Японии, но и от Южной Кореи и Китая. Массовое мусульманское сознание, крайне уязвленное происходящим, пытается нащупать выход. Мы имеем дело с проблемой глубинного залегания. Решение ее растянется на десятилетия и будет очень болезненным.

Россия заинтересована в успешном завершении интеграции и реформ в исламском мире, в том, чтобы он вышел из кризиса современным мощным межгосударственным объединением с сильной развитой экономикой, здоровым стабильным обществом, суверенной военно-политической стратегией. Такой «суннитский халифат» мог бы быть партнером в противодействии гегемонистской политике Запада, экспансии Китая и продолжению усиления неоперсидской империи, выступающей сегодня под флагом Исламской Республики Иран. Последняя далеко не всегда будет оставаться союзником Москвы. Уже сегодня ее отношения с США не могут не вызывать в России тревогу.

Политика Турции при умеренных исламистах на протяжении почти 15 лет, когда на несколько порядков поднялся уровень отношений с Россией во всех областях – от торговли до геостратегии, – дает основания полагать, что возможности для серьезного взаимодействия существуют. Эти отношения выдержали проверку южноосетинским, сирийским и украинским региональными кризисами.

Сирия. Ирак > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230702 Ринат Мухаметов

В преддверии запланированного на завтра, 10 октября 2014 года, в Минске заседания Межгосударственного совета Евразийского экономического сообщества и в связи с 14-й годовщиной подписания договора об учреждении ЕврАзЭС генеральный секретарь этой международной организации Таир Мансуров встретился в Москве с журналистами. Отвечая на вопросы, в том числе журналиста "ВБ", он рассказал о приходе на смену ЕврАзЭС Евразийского экономического союза (ЕАЭС), о дальнейших перспективах интеграционных процессов и, в частности, об участии в них Кыргызстана.

- Евразийский экономический союз, согласно договору, заключенному 29 мая 2014 года в Астане, начнет действовать с 1 января 2015 года. Что послужило импульсом к его созданию?

- Отправной точкой стала озвученная президентом Нурсултаном Назарбаевым в марте 1994 года во время выступления в МГУ имени Ломоносова идея евразийства. Тогда это заявление вызвало неоднозначную реакцию. На все вопросы о необходимости этого союза Нурсултан Назарбаев твердо отвечал, что мы к этому придем. Время подтвердило правоту такого утверждения.

- Кто был у истоков создания ЕврАзЭС?

- Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества был подписан 10 октября 2000 года в Астане главами Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана, а вступил в силу 30 мая 2001 года. Этому предшествовала большая совместная подготовительная работа, интенсивные дискуссии во всех пяти странах. Принятый документ заложил концепцию тесного и эффективного торгово-экономического сотрудничества для достижения целей и задач, определенных в дальнейшем договорами о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве. Я бы сравнил происходящее с ракетой евразийской интеграции, которая последовательно отрабатывает свои ступени: первая ступень – ТС, вторая - ЕЭП, третья, основная, – ЕАЭС.

- На какой стадии интеграции находится Кыргызстан?

- Концепция Таможенного союза была утверждена на саммите ЕврАзЭС в 2007 году. Но тогда к его созданию оказались готовы в силу своих экономического положения и нормативной и законодательной баз, лишь три страны – Беларусь, Казахстан, Россия. И было принято решение, что формировать Таможенный союз будут они, а Кыргызстан и Таджикистан станут готовиться к вступлению в него. При этом ЕврАзЭС обеспечит дальнейшую интеграцию в других сферах, кроме таможенной. Сегодня Кыргызстан уже подготовил "дорожную карту" по присоединению к ТС и сейчас работает над аналогичным документом применительно к ЕЭП.

- Но, судя по всему, Кыргызстан на пути вступления в Евразийский экономический союз опередит еще один его потенциальный участник – Армения.

- Да, соответствующая "дорожная карта" этой республикой уже подписана. И, возможно, на предстоящей 10 октября в Минске встрече президентов стран ЕАЭС окончательное решение по Армении может быть принято. Но в основу Евразийского экономического союза заложен принцип разноскоростной интеграции, так что тут никаких ограничений ни для какой из стран нет. И Кыргызстан сейчас активно работает в данном направлении, работает и с Евразийской экономической комиссией, и с каждым из государств ЕАЭС. Две эти республики наиболее близки к интеграции с союзом.

- А Таджикистан?

- Он, как одна из стран-основателей ЕврАзЭС, также готовится и, думаю, в ближайшее время свое мнение по этому поводу выскажет.

- Получит ли Кыргызстан какую-либо поддержку при вступлении в ЕАЭС?

- Уже известно о создании Российско-Кыргызского фонда развития, призванного оказать республике содействие в условиях евразийской экономической интеграции. Кроме того, Россия участвует в реализации в Кыргызстане и Таджикистане крупных гидроэнергетических проектов, стратегических для этих стран. А недавно Евразийский банк развития, участниками которого являются Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан, принял решение о финансировании реконструкции дорог в республике. И Россия, и Казахстан, которые учредили ЕАБР, активно поддержат Кыргызстан и на двусторонней основе, и на основе совместных структур и финансовых институтов.

- Некоторые называют ЕАЭС попыткой создания на постсоветском пространстве аналога Евросоюза. Так ли это?

- Нет, создается принципиально новая международная экономическая организация, нацеленная на интеграцию в экономической и гуманитарной областях. Но опыт ЕС для нас, безусловно, очень полезен, и не только положительный. К числу наиболее актуальных проблем президенты Беларуси, Казахстана, России относят готовность новых стран-партнеров к вхождению в ЕАЭС, к принятию его условий. И здесь мы помним о том, что многие нынешние трудности в ЕС возникли именно после того, как в него по политическим соображениям в 2004-2007 годах пакетом приняли 12 стран Центральной и Восточной Европы. Сложности теперь испытывают и сам Евросоюз, и некоторые из этих государств, лишившиеся преимуществ, которые могли бы получать, входя в ЕС единично. С учетом этого ЕАЭС станет пополняться новыми членами лишь по мере их реальной подготовленности. Пример тому – упоминавшая ситуация с Арменией и Кыргызстаном.

- Что бы вы отнесли к уже достигнутым результатам евразийской интеграции?

- Прежде всего, великое освобождение от таможенных процедур на единой таможенной территории. В том числе для колоссального количества людей, проживающих по обе стороны границы. И если граница Беларуси с Россией сравнительно небольшая, то протяженность казахско-российской - более 7 тысячи километров. И все таможенные посты на ней сняты, остался только обычный погранконтроль. А любые товары, заходящие, скажем, через западную границу, через Брест в Россию или из Китая в Казахстан, больше нигде на общем экономическом пространстве не проверяются, их перемещение осуществляется по единым унифицированным документам.

Перечень можно продолжать. Качественно новый уровень интеграции предполагает Евразийский экономический союз, который обеспечит свободу передвижения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Он будет способствовать проведению скоординированной, согласованной или единой политики в ключевых отраслях экономики. ЕАЭС, нацеленный на развитие и всего союза, и каждой страны, входящей в него. Союз способен стать полюсом, который может противостоять глобальным вызовам.

- Известно, однако, что уже сегодня между государствами, подписавшими договор о ЕАЭС, возникают разногласия.

- Разногласия - слишком громко сказано. Мы видим споры и внутри Евросоюза по тем или иным проблемам, но это обычная жизнь. Вот и в нашем случае каких-то фундаментальных противоречий между тремя странами нет, есть определенные вопросы рабочего взаимодействия. Когда государства интегрируются после развала такой колоссальной страны, как СССР, после многих лет самостоятельного существования, утраты огромного количества связей, то в период поиска, принятия, осуществления решений вполне допустимы шероховатости. Но все преодолимо, если есть добрая воля и механизмы, организационно-правовые инструменты реализации достигнутых договоренностей. Уже сегодня все решения Евразийской экономической комиссией принимается консенсусно. И если хотя бы одна сторона против, то документ не принимается, начинается выработка компромиссного варианта.

- Как сложится судьба ЕвраАзЭС после вступления в силу договора о ЕАЭС?

- Главы государств-партнеров уже заявили о предстоящем прекращении деятельности Евразийского экономического сообщества, учитывая подписание договора о ЕАЭС от 29 мая 2014 года, и об использовании потенциала ЕвраАзЭС в Евразийском экономическом союзе. Предполагается, что решение по данному поводу будет принято на заседании Межгосударственного совета ЕврАзЭС 10 октября в Минске.

- В рамках ЕврАзЭС инициировались важные межгосударственные программы, в которых участвует и Кыргызстан. Продолжится ли их реализация в формате ЕАЭС?

- Одна из таких, без преувеличения уникальных программ – инновационные биотехнологии. Она прорабатывалась всеми пятью странами в течение пяти лет и дает около 200 новых продуктов в сфере медицины, сельского хозяйства, промышленности. В 2015 году программа успешно завершается, но, конечно, сотрудничество на этих направлениях продолжится.

- А что будет с рекультивацией хвостохранилищ в Кыргызстане?

- Такие места есть и в России, и в Казахстане, но обе страны имеют средства, чтобы эти отвалы законсервировать, мониторить должным образом ситуацию. А вот Кыргызстану и Таджикистану потребовалась помощь. В результате появилась рассчитанная на пять лет международная программа ЕврАзЭС "Рекультивация территорий государств - членов ЕврАзЭС, подвергшихся воздействию уранодобывающих производств". Она предусматривает необходимые работы на двух хвостохранилищах в Кыргызстане (Мин–Кушское и Каджи–Сайское) и Табошар в Таджикистане. До 80 процентов ее финансирования обеспечит Россия, около 20 процентов Казахстан, небольшая часть затрат ложится на каждую из двух других республик. Для реализации программы, которая началась в 2013-м, создана совместная дирекция. Работы продолжаются по технологиям, необходимым для обеспечения безопасности. Уранодобывающих месторождений в Кыргызстане и Таджикистане еще десятки. И, может быть, спустя годы, когда истощатся определенные запасы урана, к этим объектам придется вновь вернуться. Поэтому все там сейчас очень аккуратно, грамотно делается.

- Ваши ожидания от того, что произойдет завтра в Минске?

- Любая встреча на высшем уровне – всегда большое событие, на котором вырабатываются и утверждаются важные решения. На сей раз в столице Беларуси пройдут саммиты СНГ, ЕврАзЭС, заседание Высшего Евразийского экономического совета, и они также будут результативны. В случае с ЕАЭС, как ожидается, будут приниматься определенные решения по поводу того, как сохранить и продолжить наработанное в рамках ЕврАзЭС. Чтобы, скажем, те же Антикризисный фонд ЕврАзЭС, Центр высоких технологий работали в режиме дальнейшего продвижения. То же касается, помимо экономического, и социально-гуманитарного блока, достигнутых договоренностей, подписанные соглашения должны сохраниться, а их цели - получить новые возможности для достижения.

«АКИ-press»

Кыргызстан. Белоруссия. ЕАЭС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 22 октября 2014 > № 1205339 Таир Мансуров

Армении нужна Россия, а России - Армения

Александр Искандарян – директор Института Кавказа (г. Ереван).

Резюме Как воспринимают в Армении в Таможенный и Евразийский союз, какие дискуссии идут в армянском обществе и что такое рациональный выбор

— Чем, на ваш взгляд, обусловлены митинги, которые спонтанно идут сейчас в Армении?

— Это, конечно, связано с осенним периодом активизации политической активности. Явление для Армении традиционное: лето — это обычно, мертвый сезон, сезон отпусков и так далее, а к осени происходит некоторая активизация политической жизни. Митинги, попытка влияния на политику с улицы — это достаточно традиционная для Армении форма политической жизни.

Но, конечно, есть и привязка к некоторым событиям. Из того, что сейчас происходит, наиболее остро воспринимается, является причиной обсуждений и активности присоединение Армении к Таможенному союзу.

Вообще в Армении публичный выбор между различными вариантами развития — достаточно традиционный способ позиционирования себя во внутренней политике. Это может иметь, а может и не иметь отношения к реальному выбору.

— А как это воспринимается в армянском обществе?

— Довольно долгий период — примерно три с половиной года — Армения готовила процесс по присоединению к ассоциативному соглашению с Евросоюзом, а в сентябре прошлого года прозвучало заявление Сержа Саргсяна о том, что Армения теперь идет на присоединение к Таможенному союзу. Так как это было довольно неожиданно, в обществе пошла реакция.

Я бы разделил эту реакцию на несколько частей. Во-первых, эта реакция элит. То решение, которое было принято президентом, а позже вообще армянскими элитами, в том коридоре возможностей, которые существовали у политической элиты, было рациональным выбором. Плохой, хороший, правильный, неправильный — это другой разговор. Он был рациональным, это был выбор из реальных возможностей.

Основания этого выбора довольно очевидны: первое — это безопасность. Как мы помним, в преддверии этого выбора, буквально летом, был визит президента России в Баку, было объявлено о серьезных поставках вооружений Баку из России, и были разговоры о довольно серьезном повышении цен на газ, на энергоносители в Армении. В общем, в таких условиях, в таком коридоре возможностей принимались решения на некой рациональной основе. Но это то, что касается политэлит.

Контрэлиты, то есть оппозиция, естественно, и это понятно, были против такого решения просто по факту того, что они находятся в оппозиции власти. Это решение они приняли в штыки.

Далее, есть так называемый "социальный центр Еревана", не географический, хотя иногда они совпадают. Это интеллигенция, это оппозиционно настроенные люди, некоторая часть студенчества, которые опять же по определению (так везде, во всех постсоветских странах, включая, кстати, Москву) более ориентированы на Европу, чем на Россию.

Причем при этой ориентации имеется в виду не настоящая Европа, потому что центральная часть ассоциативного соглашения с ЕС — Соглашение о глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли, — представляла собой, в общем, схему тарифных соглашений. Но речь в умах этих людей шла о неком цивилизационном выборе, а не о тарифных соглашениях. Соответственно, эти люди естественным образом выступали за выбор, который, скажем так, представляется им как европейский способ развития, а не российско-белорусско-казахстанский.

Я не думаю, что таких людей много, но они активны. Сторонники "евроцентричного" выбора более активны, чем сторонники "россияцентричного". Это совершенно очевидно. Это центральная часть антисистемной фронды, один из способов критиковать власть.

— А что вы скажете об общественном мнении?

— Главное в этом общественном мнении то, что общество не очень четко понимает, о чем идет речь. Сейчас по социологическим опросам около 70% высказываются за то, чтобы Армения входила в Таможенный союз/Евразийский союз. Но до 3 сентября 2013 года были и другие опросы, и порядка 60% тогда выступали за то, чтобы Армения заключила ассоциативное соглашение с Европой. Опросов "вы за то или за это?" не было.

Общество не очень четко понимает, что такое ТС (ЕАЭС). Общество воспринимает это как союз в целом, "быть с Россией", быть в тех координатах, в которых Армения и находится. А с Россией у нас довольно много связей. Во-первых, это люди, которые в Россию ездят работать, или ездили работать, или их родственники и друзья туда едут. Во-вторых, это люди старшего поколения, для которых Россия — страна хорошо знакомая, они владеют русским языком, у них личные биографии каким-то образом связаны. В-третьих, это некоторые ретронастроения, в которых Россия воспринимается не как реальная сегодняшняя страна, а как некий аналог СССР, то есть страны, в которой люди выросли. Все эти настроения работают на образ России, с которой надо дружить.

У людей есть и рациональные соображения. Россия — это безопасность, Россия — это энергетика, экономика. Но я не думаю (эмпирически, конечно, у меня нет данных исследования), что это занимает центральную часть. Центральную часть, скорее, занимает общее представление о России как о стране, которая является гарантом чего-то. С другой стороны, ведь к Европе тоже неплохо относятся: Европа — это благосостояние, Европа — это то, что дает какие-то хорошие модели развития.

Но тут, я бы сказал, есть серьезная разница между Ереваном и провинцией. Скажем, такой интересный факт: в Ереване вывески на ресторанах, магазинчиках, если они не только на армянском языке, то на армянском и английском. Как только вы пересекаете границу Еревана, выезжаете в провинцию, вывески на армянском и русском (исключая те районы, которые ориентированы на туризм, то есть чисто на западников). Две трети страны — это не Ереван.

Еще раз повторю, что люди не очень четко понимают, что такое Таможенный союз/Евразийский союз. Те 160 страниц документа, которые были опубликованы два дня назад, я закончил читать буквально недавно. Делал это с огромным трудом, четко понимаю, что многое я не понял. Я должен проконсультироваться с экономистами, потому что моих политологических знаний недостаточно. Я знаю, к кому я буду обращаться, кто мне сможет это объяснить. Но я думаю, что таких людей в стране очень мало. Для остальных людей ЕАЭС — это некий символ.

— Что в этих условиях сейчас необходимо сделать?

— Армении необходима рационализация дискурса. Говорить рационально, что мы выбираем, что такое Евразийский союз, что такое ассоциативное соглашение, в чем они совпадают и не совпадают, где тут место безопасности, где экономики, где энергетики, где политического позиционирования. Отрицает ли один выбор второй, или нет? На мой взгляд, абсолютно нет. У договора о присоединении к ЕАЭС есть ограничения, но он не отрицает другое.

Предположим, соглашение о реадмиссии и облегчении визового режим с Евросоюзом было подписано после 3 сентября 2013 года. С Европой продолжается взаимодействие, европейский выбор — это не тарифы, европейский выбор — это демократизация, строительство политической системы, свободная пресса, строительство институций и так далее. Это можно строить в стране безотносительно к экономическим соглашениям, которые с кем-либо будут заключаться.

Рационализация дискурса была бы очень нужна сегодня. Сейчас она эмоциональна: одни люди говорят "мы будем с Россией, потому что это хорошо, мы знаем Россию, привыкли к этому", другие — "мы будем с Европой, потому что Европа — это прогресс, развитие". И то и другое — некие упрощенные символические дискурсы, а серьезный разговор по-настоящему в Армении даже и не начинался.

— Какие шаги с российской стороны могут развеять скепсис и критическое отношение определенной части общества к вступлению Армении в ЕАЭС?

— С людьми нужно разговаривать. Россия как страна и российский бизнес тратят в Армении деньги, и эти деньги очень немаленькие. Это касается сферы безопасности, энергетики, вообще в экономике здесь довольно много российского капитала.

Западные страны тоже здесь тратят какие-то деньги, западного капитала меньше, чем российского, но торговый обмен достаточно большой. Но западные страны в силу традиций, которые там существуют, работают с обществом, и делают это очень разветвленно. Они объясняют, разговаривают, они находят людей, которые способны их идеи проводить в жизнь, они привозят сюда картинку своих стран, и это картинка благополучных демократичных обществ, в которых соблюдается закон, в которых существуют социальные преференции и льготы для разных групп населения. И эта картинка доходит как минимум до тех людей, которые могут читать и писать, и тех людей, которые способны это воспринимать.

Почти ничего из этого Россия не делает. Она в силу специфической традиции работает с государством, и государство ей отвечает. Там есть проблемы, случаются неполадки, могут быть конфликты, но какой-то консенсус все время находится. А общество не видит этой реальности.

Заметьте, все те чувства людей к России, которые я перечислял, практически не связаны с сегодняшней Россией. Люди лояльны, потому что они выросли в СССР, знают русский язык, потому что они ездили в Россию — миллион таких "потому что" — все из прошлого. Вот это слабое место России.

Россия не привыкла работать "мягкой силой", Россия привыкла работать, предположим, в таких сферах, как безопасность, "хард секьюрити", энергетика. Это все здорово, только вот для того, чтобы страна воспринималась положительно, нужно и другое тоже.

— Как будут выстраиваться отношения Армении с США и странами Европейского союза? Может ли Армения, как утверждают некоторые политики, на самом деле стать если не мостом, то неким буфером между Востоком и Западом в условиях нынешней напряженности?

— Армения всегда пыталась играть эту роль. И ей никогда не было легко это делать. Всегда к ней относились с известной долей подозрения и тут, и там. На Западе Армению всегда считали чересчур пророссийской, в России — чересчур прозападной.

Примерно такая же конфигурация существует в отношениях Армении с Грузией и с Россией. Опять же Армения взаимодействует и с Россией, и Грузией, и с Ираном, и с США. Это некий лейбл, некая этикетка армянской внешней политики. Даже официальный слоган армянской внешней политики — комплементаризм. Не ставить знак равенства между прозападным и антироссийским, или антизападным и пророссийским. Мы пытаемся связывать, а не разделять, фактически говорит армянская элита. Притом, что никогда не получалось нравиться всем, но нам удавалось избежать ненависти со всех сторон.

— В эти дни так называемая "непровластная тройка" проводит митинги, на 10 октября запланирован главный митинг в Ереване. Стоит ли ожидать крупномасштабных акций протеста в связи с предстоящим вступлением Армении в ЕАЭС?

— А что такое крупный масштаб по нынешним меркам, когда в Ереване собираются митинги, измеряемые не десятками тысяч, а тысячами людей, а иногда даже сотнями. Мы за последние полгода крупных митингов, в общем-то, не видим.

Поскольку есть повод, будет какая-то активность, но я совершенно не думаю, что она будет сколько- нибудь угрожающей нынешнему положению властей, так как социальная поддержка этого типа риторики сконцентрирована в социальном центре Еревана. Он, конечно, важен, но будет на этом митинге три тысячи, пять, семь или одна тысяча человек — не очень важно.

— То есть повторения украинских событий не может быть?

— Нет. Между Арменией и Украиной есть существенная разница. Я говорю об Украине времен майдана. Я как политолог следил за ситуацией, консультировался с коллегами, следил за социологией, и обратил внимание на интереснейший факт. Если я не ошибаюсь, порядка 80% погибших на майдане были родом из западноукраинских деревень. В Украине есть резерв людей, которые настроены прозападно априори, и это резерв не социальный, а этно-религиозный. Это многомиллионная Западная Украина, которая может поставлять человеческий материал для такого рода настроений.

Ничего подобного в Армении нет. В Армении это разделение социальное: городская интеллигенция, студенчество. Но нет какого-нибудь условного региона, из которого все сядут в автобус и приедут в Ереван, потому что они настроены прозападно. Это очень сильно отличает Украину от Армении.

— Каким вам видится будущее двусторонних армяно-российских отношений?

— Обычно, когда говорят о России, идет разговор о цивилизационном выборе: мы близкие, у нас культурная общность, у нас общая история, мы были вместе долгое время, мы похожи друг на друга, поэтому надо быть вместе. Это не очень убедительно в рамках реальной политики.

Это, конечно, правда, но я извиняюсь, у Грузии с Россией тоже общая история, общая религия, и они прожили в составе Российской империи дольше, чем армяне, а уж ближе народа, чем украинцы, русским найти невозможно, но на Украине сейчас идет война.

Соответственно, разговор о том, что это выбор, сделанный нашими предками, и он теперь существует, иногда бывают не очень убедительным.

А что, у нас нет общей истории с персами? Мы долгое время были в составе Ирана. Западная часть Армении была в составе Оттоманской империи чуть ли не тысячу лет.

Так что, опять же, нужна рационализация. Армения существует в таких отношения с Россией не потому, что мы знаем русский язык, а потому, что есть острая необходимость в этом — безопасность. Россия Армении нужна. Турция является членом НАТО, поэтому, в частности, заменить Россию в сфере безопасности для Армении, в сфере "хард секьюрити", невозможно. НАТО не может занять это место. Кто еще? Иран? Несерьезно это.

Наличие карабахского конфликта и нефтяного Азербайджана делают это императивом. Для России это не такой императив, как для Армении.

Конечно же, если Армения исчезнет с карты земли, Россия с карты не исчезнет. Но Армения тоже нужна России, и примерно по той же причине. Ни Грузией, ни Азербайджаном Армению заменить нельзя. Если Россия хочет представлять из себя что-то за пределами своих границ на юге, и это не только Кавказ, но и дальше в сторону Ирана, в сторону Турции и Ближнего Востока, то Армения незаменима.

Если убрать Армению из этой конструкции, то Россия уйдет из региона южнее своих границ. Соответственно, Армения нуждается в России, а Россия нуждается в Армении. Нет ничего или ужасного в том, что это взаимный прагматический интерес.

Армения. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 октября 2014 > № 2911868 Александр Искандарян

Саммит Содружества Независимых Государств.

В рамках рабочего визита в Республику Беларусь Владимир Путин принял участие в заседании Совета глав государств Содружества Независимых Государств. Обсуждались вопросы развития многостороннего сотрудничества в экономической, гуманитарной и правоохранительной сферах.

В заседании Совета глав государств СНГ в узком составе приняли участие Президент Азербайджана Ильхам Алиев, Президент Армении Серж Саргсян, Президент Белоруссии Александр Лукашенко, Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, Президент Молдовы Николай Тимофти, Президент Таджикистана Эмомали Рахмон, Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов, Президент Узбекистана Ислам Каримов, а также Председатель Исполнительного комитета – Исполнительный секретарь СНГ Сергей Лебедев.

Позже переговоры продолжились с участием членов делегаций. По итогам заседания подписан пакет совместных документов.

* * *

Выступление на заседании Совета глав государств СНГ в узком составе

В.ПУТИН: Уважаемый Александр Григорьевич! Уважаемые коллеги!

Прежде всего, хотел бы отметить, что белорусские друзья второй год подряд, об этом только что говорили коллеги, успешно выполняют председательские функции в Содружестве. Благодаря их усилиям удалось реализовать значительную часть ранее намеченных инициатив, сформировать насыщенную повестку дня на перспективу.

Особенно признательны белорусскому председательству за обеспечение всесторонней подготовки к предстоящему 70-летию великой Победы в Отечественной войне. Наш общий долг – вместе достойно отметить этот знаменательный юбилей. Пользуясь случаем, хочу подтвердить вам, уважаемые коллеги, приглашение посетить Москву в мае 2015 года для участия в торжественных мероприятиях.

Для России развитие многопланового сотрудничества в рамках СНГ было и остаётся приоритетом. Содружество объединяет наших самых близких партнёров и давно зарекомендовало себя в качестве ключевого инструмента укрепления добрососедских взаимовыгодных связей на постсоветском пространстве.

С каждым годом спектр практической деятельности Организации расширяется. На сегодняшний день совместная работа в рамках СНГ охватывает все значимые сферы межгосударственного общения. Особое внимание уделяется наращиванию взаимодействия в экономической сфере. Совокупный ВВП стран СНГ за январь–июль текущего года подрос на 1,1 процента. По итогам года, как прогнозируют во Всемирном банке, рост экономик государств Содружества составит 2,2 процента. Темпы развития в целом удовлетворительные, но не вполне отвечающие уникальному ресурсному, демографическому и транзитному потенциалу нашего региона.

Отмечаем также определённое снижение объёмов взаимной торговли внутри Содружества. В первом полугодии товарооборот между нашими странами снизился на 9 процентов – до 111 миллиардов долларов. За тот же период 2013 года он составлял 123 миллиарда долларов, объём торговли за весь прошедший год составил 235 миллиардов.

Эти цифры во многом объясняются неблагоприятной внешней конъюнктурой, но не только. Они также являются следствием смены экономических приоритетов некоторых участников Содружества. Здесь молдавский коллега говорил о действиях России в связи с подписанием Молдовой соглашения [об ассоциации] с Евросоюзом. Мы никогда не были противниками сближения с Евросоюзом и сами хотим сближаться. Вопрос – в условиях нашего сотрудничества. И проблемы создаются не в связи с ответными и защитными мерами Российской Федерации, а в связи с тем, что наши партнёры не считают нужным своевременно, открыто, полноформатно, предметно и профессионально обсуждать все риски, которые возникают для российской экономики и для других стран Содружества в связи с действием норм зоны свободной торговли после присоединения наших коллег к другим торгово-экономическим объединениям.

Ведь мы должны думать о том, какое воздействие окажут эти документы, подписанные с нашими коллегами в Европе, на наш собственный рынок. Как будут проникать европейские товары на наши рынки, какой объём товаров под видом местной продукции может оказаться на российском и других рынках зоны свободной торговли СНГ – вот о чём речь. И если бы мы это делали своевременно, то не было бы никаких проблем.

Это касается и Молдавии, это касается и Украины. Осуществить полноценную гармонизацию документов, подписанных нашими коллегами, с правовой базой СНГ, прежде всего с Договором о зоне свободной торговли от 18 октября 2011 года, – непростая задача. Со своей стороны готовы работать над её решением, чтобы не утратить сложившиеся в рамках Содружества партнёрские связи в промышленности, финансах, сельском хозяйстве и транспорте.

Руководствуясь этим подходом, Россия вела интенсивные консультации с Евросоюзом и Украиной. В итоге удалось договориться отложить до 31 декабря 2015 года применение экономической части Соглашения об ассоциации. А где же была Молдова, почему мы с Молдовой не могли выстроить такие отношения? Мы хотели и многократно обращались за этим, но, к сожалению, внятного ответа от наших молдавских друзей так и не получили.

К сроку, о котором я сказал, нужно урегулировать имеющиеся разногласия, найти компромиссные развязки. Считаем, что в этом заинтересованы все без исключения страны – участницы Договора о зоне свободной торговли Содружества.

В целом необходимо более активно использовать накопленный позитивный опыт многостороннего взаимодействия. Так, например, в последние годы свою эффективность доказала практика проведения тематических годов в СНГ.

В текущем году, который объявлен в Содружестве Годом туризма, предприняты шаги по унификации стандартов в туристической отрасли и развитию региональной инфраструктуры, сформированы новые трансграничные маршруты.

В 2015 году в Содружестве пройдёт Год ветеранов. Планируется осуществить ряд дополнительных мер, нацеленных на улучшение социально-экономических условий их жизни, материального положения и медицинского обслуживания.

Думаю, что на нынешнем саммите мы договоримся об объявлении 2016 года Годом образования в СНГ, рассчитываем на поддержку этой российской инициативы. Её реализация призвана способствовать дальнейшему развитию гуманитарных связей, сближению образовательных стандартов, академической мобильности на пространстве СНГ.

Отмечу, что российская система образования становится всё более открытой для партнёров по Содружеству. К примеру, в текущем году в России проходят обучение свыше 130 тысяч студентов из СНГ – на 19 процентов больше, чем в предыдущем, 2013 году. В шести странах Содружества: Киргизии, Узбекистане, Таджикистане, Армении, Казахстане, Туркменистане – открыты центры сдачи Единого государственного экзамена. Их число в будущем планируем увеличить.

По восходящей развивается взаимодействие и в правоохранительной сфере. К сегодняшнему заседанию подготовлен ряд документов, направленных на наращивание сотрудничества по линии погранслужб, органов финансовой разведки. Разработан комплекс коллективных мер в области противодействия незаконной миграции и торговле людьми.

Считаем необходимым усиливать координацию в борьбе с наркоугрозой, особенно в контексте роста производства опиатов в Афганистане. Мы признательны за поддержку российской инициативы принять на нынешнем саммите Заявление о сохранении и укреплении международной системы контроля над наркотиками.

Уважаемые коллеги, наша общая задача – сохранить и приумножить созидательный потенциал СНГ, о котором здесь уже коллеги говорили, обеспечить практическую отдачу от многостороннего сотрудничества для каждого участника Содружества. Убеждён, что следующий председатель, Казахстан, будет работать именно в таком ключе. Мы же со своей стороны, уважаемый Нурсултан Абишевич, намерены оказывать всяческую от нас зависящую поддержку и помощь нашим казахстанским друзьям.

Благодарю вас за внимание.

Белоруссия. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 октября 2014 > № 1198198 Владимир Путин

 Ответы на вопросы журналистов.

Владимир Путин ответил на вопросы российских журналистов по завершении работы саммита Шанхайской организации сотрудничества.

В.ПУТИН: Добрый вечер! Слушаю вас.

ВОПРОС: К саммитам ШОС всегда повышенное внимание, а учитывая нынешнюю международную обстановку, конечно, оно тем более пристально. На Ваш взгляд, каковы главные итоги саммита, на чём можно остановиться подробнее?

И мы, конечно, обратили все сегодня внимание на заявление лидеров некоторых стран СНГ по поводу Украины. Насколько подробно украинский кризис обсуждался на саммите и насколько позиции лидеров стран ШОС совпадают по этой проблеме?

В.ПУТИН: Прежде всего по самому саммиту. Считаю, что он был очень успешным, мы подвели итоги того, что делалось до сих пор в сфере экономики, в согласовании наших позиций на международной арене, поговорили в узком составе о наших оценках происходящих событий, об угрозах, которые мы видим и которые должны своевременно и грамотно купировать, имеется в виду, прежде всего, афганская проблема.

Я сейчас не буду подробно на этом останавливаться, но вы сами видели это наверняка, и в документах это есть, – говорили о других регионах мира, в которых неспокойно. Это Северная Африка, Ирак, конечно, другие страны. Упоминали и говорили, разумеется, и о ситуации на Украине. Я проинформировал своих коллег о том, что там происходит.

И наша общая позиция, а она является именно общей позицией, здесь у нас практически полное совпадение подходов и взглядов по этому вопросу, она отражена в соответствующем документе саммита ШОС. Можно с этим ознакомиться, там всё подробно изложено. Сказать, чтобы это выделялось в какую-то отдельную тему, я не могу, этого не было. Украина рассматривалась как одна из проблем сегодняшнего дня.

Много состоялось двусторонних встреч практически со всеми коллегами, они были очень конструктивными: и с Президентом Казахстана, и Узбекистана, и Киргизии, и Таджикистана – собственно, со всеми участниками и членами Шанхайской организации сотрудничества, с Президентом Китайской Народной Республики Си Цзиньпинем.

У нас с каждой из этих стран большой объём двусторонних отношений. С Китаем – вы знаете, самый крупный наш торгово-экономический партнёр – почти 90 миллиардов долларов оборот у нас будет в этом году, в страновом разрезе это наш самый крупный партнёр.

Говорили о наших планах по расширению Шанхайской организации сотрудничества, и, вы видели, мы приняли сегодня документы, связанные с порядком приёма новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Россия приняла на себя председательство в Шанхайской организации сотрудничества на следующий год. Мы планируем провести саммит в июле следующего года в Уфе. В это время, в ходе подготовки, планируем провести более 100 мероприятий различного уровня и характера – и экономических, и гуманитарных. И конечно, завершающим будет саммит, о котором я сказал, в июле следующего года. Но и, конечно, будем работать над вопросом принятия новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Желание присоединиться к ШОС изъявили Индия и Пакистан. Мы будем работать со всеми нашими партнёрами и коллегами, со всеми участниками Шанхайской организации. Посмотрим, к чему мы подойдём к июлю следующего года. В целом мы оцениваем, наша делегация оценивает работу на этом саммите как весьма успешную и плодотворную.

ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, хотелось бы в продолжение темы саммита ШОС всё-таки уточнить о некоторых результатах двусторонних переговоров – в частности, удалось договориться о чём-то новом с Китаем? И как прошли трёхсторонние переговоры с Председателем КНР и Президентом Монголии?

В.ПУТИН: У нас, я не упомянул об этом, прошу меня извинить, по инициативе монгольской стороны впервые была проведена трёхсторонняя встреча. Мы договорились о том, что будем этот формат поддерживать. Россия предложила, чтобы в таком трёхстороннем формате мы встречались на полях саммита ШОС, тем более что Монголия является там наблюдателем и регулярно присутствует.

Нам, конечно, есть о чём поговорить в этом трёхстороннем формате, потому что естественная географическая близость и географическое расположение Монголии между самыми крупными для неё торгово-экономическими партнёрами: между Китаем, с одной стороны, и Россией – с другой, – могут побудить нас к реализации целого ряда совместных проектов, прежде всего в области инфраструктуры, энергетики. Вот об этом мы и говорили. И договорились о том, что, может быть, по предложению монгольской стороны опять же мы повысим уровень такого постоянно действующего политического инструмента. Сегодня представители трёх стран встречаются регулярно на уровне руководителей департаментов министерств. Мы договорились приподнять этот уровень, скажем, до заместителей министров или, может быть, даже министров.

Но и с китайскими партнёрами у нас огромный пласт работы: там и энергетика, и машиностроение, и самолётостроение, и военно-техническое сотрудничество. Мы так прошлись по всей нашей двусторонней повестке дня, некоторые вещи выделили, договорились о том, что и как нам нужно подтолкнуть с политического уровня. В целом мы довольны тем, как развиваются наши отношения с Китаем.

ВОПРОС: Евросоюз принял новый пакет санкций. Как Вы их оцениваете? И насколько они чувствительны для России? Будут ли контрмеры, то есть контрсанкции, и какие, если будут? Новый санкционный список введён Евросоюзом, там политики Крыма, ДНР, ЛНР, депутаты Госдумы, Жириновский попал туда, Васильев. Как Вы к этому относитесь?

В.ПУТИН: Позиция России по применению санкций хорошо известна. Мы давно убедились в том, что применение санкций как инструмента внешней политики малоэффективно и практически никогда не приносит ожидаемых результатов даже в отношении малых стран. Что же говорить о такой стране, как Россия?

Конечно, санкционная политика всегда наносит определённый вред, в том числе и тем, кто использует этот инструмент. И в отношениях с Россией в данном случае это исключением не является. Мы с вами знакомы с теми цифрами потерь, которые понесёт, скажем, европейский бизнес, да и американский в торговых отношениях с нами в результате ответных мер со стороны России. Но, как мы в таких случаях говорим, это не наш выбор.

Что же касается этих санкций, которые ввели, это несколько странновато выглядит, даже на этом общем странном фоне, – использование таких механизмов. Почему? Вы знаете, некоторое время назад у меня состоялся телефонный разговор с Президентом Украины Порошенко. В развитие этого разговора мною был предложен план действий по переводу этого конфликта в мирное русло. Я тогда ещё сказал, говоря об этом, встречаясь с вами в Улан-Баторе, что в значительной степени наши позиции с Президентом Порошенко совпали. И в развитие этого разговора предложил свой план из семи пунктов, который, как мы с вами видим, практически лёг в основу мирных договорённостей, зафиксированных затем на встрече контактной группы в Минске.

Надо с удовлетворением отметить, что процесс-то начался, прекратились боевые действия, прекратились наступательные операции ополчения, украинская армия, надо отдать должное Президенту Украины, сделала соответствующие шаги в рамках договорённостей. Были отодвинуты, во всяком случае в некоторых местах, системы залпового огня и артиллерии от населённых пунктов с тем, чтобы не было возможности их обстреливать.

Начался мирный процесс, начались первые контакты, и, на мой взгляд, появилась возможность в ходе этого процесса достичь хотя бы временного, но всё-таки урегулирования политическими средствами. Вот это всё безусловный позитив в ситуации, которая сложилась на юго-востоке Украины.

Но я даже не понимаю, с чем связаны эти очередные санкционные шаги. Может быть, кому-то не нравится, что процесс пошёл по мирному сценарию. Ведь когда-то, я уже много раз об этом сказал, наши западные партнёры довели дело до антиконституционного переворота в Киеве, затем поддержали карательную операцию на юго-востоке, а теперь, когда эта ситуация выходит в русло мирного урегулирования, предпринимаются шаги, которые направлены фактически на срыв мирного процесса. Зачем?

Вы знаете, у меня в голову приходит такая крамольная мысль, согласно которой Украина-то никого не интересует, она просто используется как инструмент для какой-то раскачки международных отношений. Украина используется как инструмент, как заложник желания некоторых участников международного общения, скажем, реанимировать НАТО, и не столько даже как военную организацию, а как один из ключевых инструментов внешней политики Соединённых Штатов, для того, чтобы объединить вокруг себя своих сателлитов, напугать какой-то внешней угрозой. Но если это так, то это не может не вызывать сожаления, потому что фактически Украина оказалась заложником чужих интересов. И думаю, что это плохая практика.

Что касается наших ответных мер, то Правительство думает над этим. Но если они и будут применяться, то только с тем, чтобы создать лучшие условия для нас самих. Считаю, то, что было сделано по поводу и в связи с ограничениями завоза продовольствия, там минусы, конечно, тоже и для нас есть, но они минимальные – скорее, плюсов больше гораздо для того, чтобы стимулировать развитие своего собственного сельского хозяйства, освободить рынок от западных товаропроизводителей, которые наш рынок хорошо освоили, а между тем пользуются поддержкой, субсидированием в гораздо больших объёмах, чем наши сельхозтоваропроизводители.

Кто-то знает, а кто-то нет, ведь субсидии на гектар посевных площадей в Евросоюзе в шесть раз, хочу это подчеркнуть, больше, чем в Российской Федерации. Поэтому и конкуренция тут была не очень справедливой. Но если Правительство придумает нечто такое, что поможет нам как-то решать свои внутренние проблемы, то с этим, наверное, стоит согласиться. Но мы ничего не будем делать во вред себе. Это что касается ответа.

А по поводу списков, я приветствую это решение Евросоюза. Чем меньше наши должностные лица и руководители крупных компаний будут разъезжать по заграницам, и больше будут заниматься текущими делами, тем лучше. То же самое касается и депутатов Государственной Думы, которые чаще должны общаться со своими избирателями, а не греть брюхо где-нибудь на заграничных курортах. Тем не менее некоторые вопросы, некоторые фамилии там – они, конечно, как-то так странновато звучат. Не помню, один из депутатов – по-моему, там формулировка такая – Бабаков, по-моему…

РЕПЛИКА: За активы.

В.ПУТИН: Да, за активы в Украине и в Крыму. Но у сегодняшнего руководства Украины у самих много активов и в самой Украине, и в Крыму. Видимо, если идти этой логикой дальше, то их самих нужно занести в санкционный список. Это первое.

Второе, премьер-министр самопровозглашённой Донецкой Республики: наши и западные партнёры, и украинские партнёры настаивали на том, чтобы в участии в переговорном процессе, в мирном переговорном процессе приняли высшие должностные лица самопровозглашённых республик, обращались к нам с просьбой, чтобы мы повлияли на то, чтобы они приняли участие. Мы постарались это сделать. Премьер-министр принимает участие в этой работе, был акцептирован как участник переговоров. Его взяли, внесли в санкционный список. Это что, тоже как одна из попыток как бы сорвать этот мирный процесс? Или что, что это такое?

Не хочется так думать. Но логики здесь точно совершенно нет. А так, в общем, знаете, обмениваться тем, что они кого-то не пускают, мы кого-то не пускаем – я вообще противник таких вещей. Мы их приглашаем к себе, пусть приезжают и работают. Мы не собираемся ни от кого закрываться. Это и не наш выбор. Мы по этому пути не пойдём. Но всегда, если с нами кто-то не хочет работать, альтернатива всегда будет.

ВОПРОС: Вы сказали, что не будете ничего делать во вред себе по этим санкциям, тем не менее ограничения по продовольствию уже привели к росту цен.

В.ПУТИН: Вы, видимо, немножко отвлеклись, потому что я сказал: и там есть некоторые вещи, которые, безусловно, являются отрицательными, но если рассматривать проблему в комплексе, то позитива больше, чем негатива.

ВОПРОС: Вчера ваш помощник сказал, что по автомобилям могут быть, по лекарствам и…

В.ПУТИН: Послушайте, я в такую техническую работу на этом этапе не включаюсь – это Правительство сейчас действительно думает над этим, готовит какие-то предложения. Если мои коллеги из Правительства придут к выводу, что такие-то, такие-то, такие-то шаги соответствуют интересам нашей экономики, то мы будем это делать. А так, чтобы просто показать свою крутизну, обязательно огрызнуться и понести из-за этого какой-то ущерб, так мы делать не будем.

Собственно, я хотел донести наш подход, а какие конкретные шаги будут и будут ли они вообще, мы посмотрим. Пусть Правительство подумает и сделает предложения.

Спасибо большое.

Таджикистан. Украина. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 12 сентября 2014 > № 1174734 Владимир Путин