Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Сергей Собянин: «Раньше города боролись за землю и заводы, а сейчас — за людей»

По просьбе «Афиши Daily» журналист Александр Баунов встретился с Мэром Москвы Сергеем Собяниным в кафе и обсудил с ним реконструкцию улиц, снос ларьков, отношение москвичей к приезжим, а также электрички и авангардный театр.

Кто хочет ходить по Москве пешком

Александр Баунов: Вы ожидали, что идея Москвы как пешеходного города встретит отпор со стороны части прогрессивных горожан, которым изменения в сторону современности, «как во всём мире», должны нравиться в первую очередь?

Сергей Собянин: Как вам кажется, почему так?

Александр Баунов: Я писал статью по этому поводу. Например, есть картина мира, где в России не может быть слишком хорошо, есть правильные места и неправильные, и Россия в ней относится к разряду неправильных, к сожалению. И во-вторых, это то, что городская реформа приходит не от своих. Если бы то же самое делали свои или в «нормальных странах», тогда да.

Сергей Собянин: Мне кажется, что критика очевидно позитивных вещей, скажем благоустройства, — это именно политика. Не содержательная история, а идеологическая. Смотрите, про идею пешеходного города: это был редкий случай, когда все пришли к консенсусу, что развиваться по старому сценарию Москва больше не может. Она становилась абсолютно невыносимой: перекошенные бордюры, кривые тротуары, тёмные улицы, избыточная реклама, машины повсюду, пробки, сомнительные ларьки и так далее. Мы ведь не с укладки гранита начали. Сначала надо было победить сумасшедшую рекламу, из-за которой неба не было видно. Настоящая война в городе шла: к счастью, мы все о ней благополучно забыли. Дальше вторая стадия — навести порядок в мелкорозничной торговле. Ларьками была застроена вся Москва, это было что-то кошмарное. От метро пройти было невозможно.

Александр Баунов: Ну скажет недовольный горожанин: «Где это мы видели, чтобы Мэр Москвы ходил по улицам от вокзала до метро. Он ларьками не пользуется, а мы пользовались».

Сергей Собянин: Я ходил — и достаточно много. Хочется всё-таки нашу программу до конца изложить. Дальше была борьба с незаконными парковками: даже в ПДД толком не было сказано, что заезд на тротуар — это серьёзное нарушение. Сначала нужно было законодательство изменить. И по незаконной рекламе нужно было принять федеральные законы. Мы шаг за шагом шли к тому, чтобы создать комплексный проект обустройства городской среды.

Первые пешеходные улицы появились в 2013 году: Никольская, Столешников переулок, Кузнецкий Мост и так далее. К нынешнему лету у нас был опыт реконструкции порядка 140 улиц, плюс мы 50 новых парков каждый год делаем. Оказалось, что это востребовано. В парках у нас количество посещений увеличилось в 10 раз. Число пешеходов на улицах после реконструкции увеличивается от двух до четырёх раз. И, что важно, меняется настроение у людей, появляется ощущение своего города. Создается демократическая атмосфера.

Александр Баунов: Ну тут как раз я слышал претензии, что город выглядит слишком богато и люди, недостаточно обеспеченные, чувствуют себя некомфортно. Гранит и фонари — это роскошь. А ларьки вроде как были нужны людям с маленьким достатком.

Сергей Собянин: Но на деле-то совсем небогатые люди приходят в центр на городские фестивали. Мороженое за 80 рублей купить всё-таки легче, чем пойти в красивый ресторан или любое другое коммерческое учреждение.

Цветочный ларёк или хлам

Александр Баунов: Раз уж заговорили о ларьках. История сноса — что это было?

Сергей Собянин: Мы убрали почти 3000 объектов самостроя. Это рутинная работа: появляется незаконный объект, мы его убираем.

Александр Баунов: И город теряет налоги.

Сергей Собянин: Никто не платил налогов, что вы! Когда нам говорят о том, что предприниматели потеряли миллиардный бизнес, компенсируйте им потери, — пожалуйста, мы готовы. Только предъявите ваши доходы, уплаченные налоги — ничего ведь показать не могут. Это был на 90 процентов теневой бизнес.

Александр Баунов: Но компенсации какие-то были или нет?

Сергей Собянин: 55 000 рублей за квадратный метр — компенсация, если сам собственник добровольно сносит этот объект и если этот объект числился в реестре прав на недвижимое имущество.

Александр Баунов: А если он нигде не числился, но его сломали, то и компенсации никакой владелец не получил?

Сергей Собянин: Послушайте, ну если вы у себя на даче обнаружили какой-то построенный соседом объект, вы что, платите компенсацию? Вы выбрасываете его и забываете. Если кто-то у вас дома поставил свой чемодан, вы просто выставляете его за дверь. Если на нашей городской земле появляется какой-то объект «ни здрасьте ни до свидания», никаких разрешений, ничего — мы его вывозим на штрафплощадку.

Александр Баунов: Не все согласны с решениями чиновников о том, что на этой «нашей земле» должно быть.

Сергей Собянин: Есть закон, соблюдайте его — и никаких проблем не будет. Но если у тебя нет договора на аренду этой земли, нет у тебя её в собственности, если ты не получал разрешение на строительство, если ты не получал разрешение на ввод, если твой объект на уличной дорожной сети или в опасной зоне инженерно-технических коммуникаций. Извините, какие варианты нам остаются?

Александр Баунов: Просто пугает сама эстетика сноса, когда в одну ночь приезжают десятки экскаваторов.

Сергей Собянин: В одну ночь — понятно почему.

Александр Баунов: Нет, не очень понятно. Это было почти как военная операция.

Сергей Собянин: Все были заранее предупреждены, до этого долго судились. Не было соответствующей нормативной базы. Новый федеральный закон упростил процедуру. Сносим ночью, чтобы не мешать прохожим и не усугублять пробки на дорогах.

Александр Баунов: Понятно ещё, что в центре ларьки избыточны, потому что есть первые нежилые этажи, которые можно занять тем самым малым бизнесом. Там его уже полно. Но возьмём, например, метро в спальных районах, где стояли крупные павильоны с кафе. Без них теперь местами морозная советская пустыня.

Сергей Собянин: Тут не соглашусь. Вокруг станций метрополитена сосредоточено огромное количество торговых центров и больших магазинов. Торговлю можно развивать только одним способом — дать нормально работать. Когда вдоль торгового центра выстраивают целый ряд ларьков, магазины в нём самом просто умирают. Таких примеров более чем достаточно. Можно, конечно, организовать на улицах торговлю только с лотков, заставить весь город этим хламом. Но мы стараемся киоски ставить только там, где это необходимо — где нет стационарной торговли. И ещё одна проблема — почти никто не приходит в спальные районы торговать. Все хотят поставить киоск именно возле метро.

Александр Баунов: А есть такая опция, например на сайте Мэрии, где жители могут сообщить, что им всё-таки нужен цветочный ларёк возле какой-нибудь автобусной остановки?

Сергей Собянин: Мы предлагаем местному самоуправлению района провести общественные слушания по поводу размещения сети мелкорозничной торговли. Чтобы люди сами решили, где и какие ларьки им нужны. Если альтернативы в виде стационарных магазинов в шаговой доступности нет, тогда палатка включается в схему. В любом случае этот вопрос надо решать с местными депутатами. Нам в Мэрии разобраться, нужен ли цветочный ларёк у конкретной остановки, достаточно сложно. Одному нужно, десяти не нужно. Я наблюдал такую ситуацию: стоит новый киоск возле остановки, молодые люди покупают телефоны или что-то подобное. В этот момент бабушки хватают меня за лацкан и кричат: «Какое безобразие, немедленно снесите!»

Александр Баунов: Нет ещё у населения традиции общаться с местными депутатами.

Сергей Собянин: Так ведь москвичи их выбирают, голосуют за них. Соответственно, ничто не мешает с них и спрашивать.

Сколько стоят московские улицы

Александр Баунов: Хорошо, вернёмся к концепции Москвы как пешеходного города. Итак, рекламу и ларьки убрали. А большая идея в чём?

Сергей Собянин: Идея заключается в том, что в древние времена города боролись за территорию: чем у тебя больше земли, тем лучше — ведь на ней можно сеять и пахать. Потом города начали бороться за заводы: чем больше труб в городе, чем больше работает ремесленников, тем лучше. Сегодня города борются за людей. Можно сделать так, что у нас будет одна сплошная промзона, но все люди, которые создают новый продукт, творческие люди, — они просто уедут из этого города. Мы конкурируем с Лондоном, Парижем и Нью-Йорком как минимум. Для этого нужно создать более качественную городскую среду.

Александр Баунов: Вот не верится, что мы конкурируем с Лондоном, Парижем и Нью-Йорком. В этом-то, собственно, и причина конфликта.

Сергей Собянин: Конкуренция идёт по нескольким направлениям. Одно из них — это деньги, экономика. Другое — это городская среда, насколько она комфортабельна. Я не могу сказать: что-то экономическая обстановка в стране не очень, стабильности нет, поэтому давайте в Москве ничего улучшать не будем. Моя обязанность — привести город в порядок и сделать так, чтобы люди не убегали, а, наоборот, говорили: «Москва — лучший город на планете». Разве это плохо?

Александр Баунов: Это отлично. Но сколько это стоит? Программа «Моя улица» — это какая часть бюджета московского?

Сергей Собянин: Доля расходов на «Мою улицу» составляет 1,5 процента годового бюджета (22,4 миллиарда рублей в 2016 году, по данным агентства новостей «Москва». — Прим. ред.).

Александр Баунов: А общая стоимость проекта известна?

Сергей Собянин: Общую стоимость сложно посчитать, потому что многие улицы реконструировали ещё в 2012 или 2013 году, до начала «Моей улицы». Вообще, обустройство, капитальный ремонт улиц — это базовая задача любого города. Любая улица за 50 лет устаревает, ладно, пусть будет 100 лет. В Москве 3500 улиц. Поделите на 100. И сколько в год придётся делать улиц?

Александр Баунов: То есть ремонт — это процесс перманентный, просто сейчас им занялись массово?

Сергей Собянин: Массово потому, что мы за последние 30 лет сильно отстали в этом графике. Конечно, надо было это делать и в 85-м, и в 95-м. Можно делать по одной улице, тогда мы будем делать капитальный ремонт 3500 лет. Можно по 10 улиц, тогда 350 лет и так далее. Это простая арифметика.

Московская агломерация — самая большая в Европе и одна из самых больших в мире. Исходя из этих масштабов нужно оценивать затраты и цифры, которыми мы оперируем.

Александр Баунов: Опять же есть социальные претензии вроде тех, что мы помним по Олимпиаде в Сочи или Рио. Не лучше ли эти деньги потратить непосредственно на людей, раздать в виде дотаций, финансировать медицину.

Сергей Собянин: Сам проект «Моя улица» я считаю абсолютно окупаемым в силу того, что мы притягиваем к городу людей. Собираем в Москве самое лучшее, что есть в нашей стране, и не отдаём другим городам мира. И это всё прямым образом влияет на развитие науки, образования в России в целом. Плюс это притягивает огромный объём туристов и таким образом прямо влияет на экономику города и страны. Фестивали, которые мы проводим, окупаются полностью. Увеличивается торговый оборот, развивается малый и средний бизнес, налоги платятся. Что касается социальных программ, мы на социальную сферу тратим около триллиона рублей в год. Это несопоставимые деньги. По памяти назову цифры: 322 миллиарда — на здравоохранение вместе с программой ОМС. 264 миллиарда — на образование. 360 миллиардов — на социальную поддержку, по несколько десятков миллиардов — на культуру и спорт.

Александр Баунов: Это, конечно, бюджеты государств целых.

Сергей Собянин: Я бы понял претензии к расходам на благоустройство, если бы всё остальное совсем бросили. Как-то там развивается само по себе образование, ну и ладно. А мы займёмся газончиками и тротуарчиками. Но ведь по факту всё наоборот. Мы главные реформы проводили в образовании, здравоохранении. Помните, сколько шума было?

Объём финансирования образования и здравоохранения за последние годы вырос в 1,5 раза. И нам говорят: «Ну подумаешь — и чего вы добились?» Мы попросили коллег из ОЭСР провести исследование в Москве: надо понять, где мы находимся по сравнению с европейскими странами по математике, по грамотности, развалили мы образование или не развалили. Мы проверили Москву по системе PISA и вот что выяснили.

Мы входим в десятку лучших образовательных систем мира. Причём в Европе только Финляндия нам конкурент. В Америке — только Канада. А всё остальное — это Сингапур, Гонконг, Шанхай, Япония, Южная Корея. Мы видим, что количество москвичей, победивших на международных олимпиадах, увеличилось вдвое. На всероссийских — вдвое за пять лет. Это же конкурентность каждого человека. Если вы получили классное образование и у вас высокие баллы по ЕГЭ, это прямой путь в хороший университет, а если вы победили на международных олимпиадах, можете поступать в любой университет мира.

В какой театр ходит Мэр Москвы

Александр Баунов: Если мы конкурируем с Лондоном, Парижем, Нью-Йорком, если заявляем, что мы современный город, как тогда быть с определённым консервативным давлением на культуру под предлогом того, что Россия — православная страна с традиционными ценностями? Есть люди, которые говорят, что современное искусство, авангардный театр, экспериментальная музыка — нам это всё не нужно. И совершенно искренне считают, что защищают культуру. Но город, который претендует на конкуренцию с Нью-Йорком по качеству жизни, не может не быть многокультурным. То есть Мэрия в таком случае должна охранять культурное разнообразие. Вы как Мэр Москвы готовы его защищать?

Сергей Собянин: Во всём мире никто не занимается экспериментальным искусством за бюджетные деньги. Есть определённые гранты, льготы какие-то. Но так, чтобы финансировать из бюджета напрямую театры в таком количестве, в том числе авангардные театры, — нигде в мире этого нет. На сцене создаются настоящие авангардные постановки, для кого-то слишком смелые. Но мы же эти театры не закрываем, тот же «Гоголь-центр» прекрасно себе работает. И недавно грант получил от Департамента культуры на новую постановку. И ради бога. Не должно быть только явной порнографии, явного экстремизма за бюджетные деньги.

Александр Баунов: Порнографию на сцене ещё никто не показывал.

Сергей Собянин: Это вы так считаете. Есть эксперты, которые определят, как на самом деле.

Александр Баунов: Я этого и боюсь. Вы сами в какие-нибудь театры ходите?

Сергей Собянин: В авангардные точно не хожу, мне неинтересно. В «Современник» хожу. Мне Бернард Шоу больше нравится, чем экспериментальная постановка в «Гоголь-центре».

Александр Баунов: «Современник» был когда-то авангардным, тоже говорили: «Вот что творят, безобразие!» А в «Гоголь-центре» приходилось бывать вообще?

Сергей Собянин: В нынешнем виде — нет.

Александр Баунов: Там совершенно не всё так страшно, как кажется некоторым экспертам. В том числе дают современные версии той же классики.

Сергей Собянин: Я мог бы прикинуться завзятым театралом, но это не так. Я в театр хожу раз в год.

Александр Баунов: А музыка? Что слушаете дома?

Сергей Собянин: Дома я тот человек, который выключает музыку. Просто хочется немножко тишины. В машине слушаю радио «Классик». Есть же такое?

Александр Баунов: Да, но оно фоновое скорее. А в школе Вы слушали что?

Сергей Собянин: В школе мне педагоги говорили: «Сергей, тебе на ухо наступил медведь, двойка, ты свободен».

Александр Баунов: Но это же было время, когда по радио было одно, а дома все слушали The Beatles, The Rolling Stones и Элвиса Пресли. Я себя помню мальчиком достаточно антисоветским, к окружающей действительности я был настроен критически. А Вы?

Сергей Собянин: Конечно, много чего мне не нравилось, но чтобы власть сменить, всех разогнать — такого не было. Дело в том, что я с 25 лет ношу пиджак и галстук. Я работал в партийных советских органах и видел, как пахали люди. Я работал в основном на севере. Постоянная гигантская стройка, постоянное движение, постоянно работа на износ. Не было ощущения, что это деградирующая система. На моих глазах создавались огромные предприятия, строились города.

Ксенофобия и колбаса

Александр Баунов: А когда Вы в первый раз в Москву попали? Помните этот момент?

Сергей Собянин: У меня сохранилась школьная фотография на фоне Кремля с группой туристов. Потом студентом я ездил в Москву из Костромы два раза в год. Ходил с друзьями в бар «Жигули». Казалось, что там было дорого.

Александр Баунов: Ну, мы ездили за едой из Ярославля регулярно.

Сергей Собянин: Электрички, которые ходили из Рязани, Костромы и Иванова, назывались «колбасные». Большая, зелёная и пахнет колбасой — что это? Такие были загадки.

Александр Баунов: А вообще ксенофобия москвичей даёт о себе знать? Что всё-таки к чужим относятся настороженно, не принимают, какие-то прозвища дают. Вот это всё чувствовалось тогда и сейчас?

Сергей Собянин: В советское время этого было гораздо больше. Москва была замкнутым городом — с ограниченной пропиской, ограниченным приёмом на работу. Сейчас к нам приезжают со всего мира и со всей страны. Нет той ксенофобии, которая была при СССР. Тогда это было действительно жёстко. Помню ругань в тех же в очередях за колбасой: откуда вы понаехали, катитесь отсюда.

Александр Баунов: Ну потому, что была конкуренция за еду. Сейчас есть такое ощущение: не любят, не понимают, потому что чужой?

Сергей Собянин: Есть попытка разыграть такую карту: не москвич, непонятно откуда приехал, мы тебя не понимаем. Бери чемодан и вали обратно. Всё это очень легко в интернете написать. А когда я встречаюсь с людьми, им всё равно, откуда я приехал. Они задают конкретные вопросы: почему у нас двор не убран, почему капитальный ремонт не произведён. Никто не спрашивает: а Вы где, вообще-то, родились?

Почему нельзя создать ВВП, клацая на компьютере в деревне

Александр Баунов: Есть у Вас какая-то идея зафиксировать рост населения, остановить рост Москвы?

Сергей Собянин: Во все времена, включая советское, были очень жёсткие попытки ограничить рост города, и все они провалились. Город рос до Бульварного кольца, потом до Садового, потом МКАД, но реальная Москва ушла далеко за МКАД. Попытки искусственно ограничить население Москвы ни к чему не приведут: очертишь радиус в 100 километров — будут жить на 101-м. Количество транспорта на дорогах просто увеличится, делая город ещё более неэффективным с точки зрения экономики. Есть такой индекс, называется агломерационный индекс. Мировой банк подсчитал: чем дальше человек находится от центра города, тем ниже производительность труда.

Александр Баунов: Устаёт ездить?

Сергей Собянин: Не только. Просто за время, которое он тратит на дорогу — например два часа, — он мог что-то полезное сделать: получить услуги или сам поработать, давая городу и стране свой труд. Поэтому и получается, что чем дальше человек живет, тем ниже производительность. Вообще я вам должен сказать, что наличие такой крупной агломерации, как Московская, с 25 миллионами человек, — это одно из самых больших конкурентных преимуществ России.

Александр Баунов: Многие считают бедой России, что каждый десятый у нас живёт в одном городе, а Вы думаете, что это благо?

Сергей Собянин: Не только я так думаю, все мировые эксперты считают, что будущее за крупными агломерациями. Сегодня крупные агломерации производят 60 процентов мирового ВВП, Московская агломерация производит где-то 25 процентов ВВП России. Причём в Москве нет доходов от нефти и газа. Тут как раз та экономика будущего, о которой мы мечтаем, — экономика услуг, технологий, образования, науки, инноваций. Чем крупнее город, тем больше эффективность экономики, больше возможностей, и весь мир развивается именно так. Все басни о том, что в будущем кто-то будет жить в деревне, клацать на компьютере и давать прирост экономики — это просто басни. В Китае наметили создание 20 агломераций численностью больше 20 миллионов человек, которые через несколько лет уже будут производить две трети ВВП страны.

Александр Баунов: Ну да. В маленьком городе приходится работать на том, что есть, а в большом можно найти свою нишу, свою работу, на которой и производительность выше.

Сергей Собянин: Вы подняли важнейший вопрос развития мировых регионов: чем выше концентрация, тем выше производительность, тем больше ВВП страны; это работает как часы. Поэтому не совсем корректны сравнения с Европой — когда говорят о том, что там живут не в больших городах и не стремятся в большие города. Дело в том, что в Европе такая плотность населения, что вся Европа как один большой город.

Кого прогоняют через полиграфы

Александр Баунов: Невозможно говорить о крупных городских проектах без разговора о том, как там пилят или не пилят и кому достаются подряды.

Сергей Собянин: В Москве создана система конкурентных торгов и процедур, которую ФАС признала самой лучшей в России. Она предполагает работу на всех этапах подготовки госзаказа, начиная от экономического обоснования, проекта, экспертизы, проведения торгов и исполнения тендера. В год мы на всех стадиях процесса экономим порядка 150 миллиардов рублей, это огромная сумма, которая как раз нам и позволяет инвестировать больше в развитие города. А кроме этого, есть специальный Департамент по конкурентной политике, есть открытые аукционы и конкурсы, 90 процентов проводится в электронном виде. Всегда можно зайти и посмотреть, какие торги и контракты заключаются. Плюс целая цепочка контрольных органов.

Александр Баунов: Но та же ФАС и пресса выявляют нарушения.

Сергей Собянин: Постоянно выявляют. В год заключаются десятки тысяч контрактов — не от имени Мэрии, а от имени государственных заказчиков, департаментов, госпредприятий и учреждений, которых тысячи.

Александр Баунов: ФАС выявляет нарушение — и дальше что?

Сергей Собянин: Штрафуется руководитель департамента или тот, кто занимается закупками, освобождается от занимаемой должности и так далее.

Александр Баунов: Были случаи в прошлом году?

Сергей Собянин: За те или иные нарушения уволены тысячи работников, которые занимались закупками. Всех, кто участвует в конкурсной комиссии, мы прогоняем через полиграфы. Но главная задача — мы в принципе должны создать систему, которая позволит эффективно распоряжаться средствами. Мы в течение нескольких лет не наращиваем расходы, несмотря на инфляцию, при этом не уменьшаем физический объём того, что мы делаем: дороги, метро и так далее.

Александр Баунов: А может случиться, что Москве перестанет хватать денег на те городские программы, которые уже начаты? Денег у государства будет меньше, бюджет хуже пополняется, санкции…

Сергей Собянин: В прошлом году мы снизили расходы на пять процентов. Но, к счастью, доходы бюджета за прошлый год не снизились, а увеличились процентов на шесть. Москва не зависит от нефти. Раньше доля нефти в бюджете составляла 16 процентов, сейчас — в районе четырёх. Главное в Москве — налоги предприятий, малый и средний бизнес, крупные компании, традиционно работающие в Москве.

Жизнь на колёсах

Александр Баунов: Если Вы сами говорите, что реальная граница Москвы — это не МКАД, тогда получается, что подмосковный транспорт — это московский транспорт.

Сергей Собянин: Александр, есть такой проект, называется Московский транспортный узел, МТУ, который включает в себя железные дороги, метро, областные, московские, федеральные дороги. Мы рассматриваем пригородные электрички как наземное метро. Для того чтобы поезда быстро и часто ездили, нужно реконструировать существующие и проложить новые магистральные пути. Можно построить дополнительный путь, как на Октябрьском направлении. Либо можно увеличить на 25 процентов количество поездов за счёт улучшения организации движения, как на Киевском направлении. А в городе мы открываем пассажирское движение по Московскому центральному кольцу.

Александр Баунов: Понятно, чтобы человек пересел с машины на электричку или автобус, общественный транспорт должен быть как айфон.

Сергей Собянин: Абсолютно. И за шесть лет мы обновили 37 процентов подвижного состава пригородного сообщения. Другой вопрос, что даже новый подвижной состав не очень. Но с этого года приходят уже принципиально новые электрички.

Александр Баунов: Мои друзья жаловались, что пропали маршрутки. Раньше, говорят, доезжали за 20 минут, теперь за сорок. С одной стороны, маршрутки — это транспорт третьего мира, но и мы не совсем первый ещё.

Сергей Собянин: Мы долго анализировали, как едут частные автобусы. Маршрутки подъезжали к остановке, собирали людей и только потом двигались. Среднее время в часы пик было 10 минут. Там, где они ходили через 10 минут, сейчас ходят автобусы через семь минут. Маршрутка среди прочего двигалась быстрее, потому что нарушала все мыслимые и немыслимые правила. Но действительно, жалобы есть. За две недели идеально настроить все маршруты невозможно. По каждому случаю мы разбираемся и быстро реагируем.

Бульдозеры и архитектура

Александр Баунов: Есть проблемы с защитой архитектуры. Случился громкий снос дома 1905 года на 1-й Тверской-Ямской, дома Кольбе на Большой Якиманке, были и другие утраты.

Сергей Собянин: У нас самое жёсткое законодательство в мире насчёт памятников архитектуры. Но есть здания, которые в теории являются историческими и градообразующими, но не признаны таковыми комиссиями и постановлениями Правительства Москвы. В случае нарушения инвестор отделывается мелкими штрафами. Так произошло с Capital Group и зданием Кольбе. В конце концов мы настояли на том, чтобы инвестор восстановил фасад, хотя бы в реплике сделал. Хотя изначально на месте здания Кольбе планировалось здание в виде огромной стекляшки. Сейчас же оно выглядит как реплика здания в стиле модерн.

Такой же безобразный случай — на 1-й Тверской-Ямской. Несмотря на все гарантии, в одну прекрасную ночь фасад исчез. Инвестор начал рассказывать, что фасад сам упал. Мы отменили решение о начале строительства и пошли с инвестором в суд. В результате долгих тяжб суд принял компромиссное решение, по которому нас обязал всё-таки выдать разрешение на строительство, но при этом по объёму новое здание должно быть точно таким, как старое, а инвестор хотел его в полтора раза увеличить. В результате инвестор потерял 800 миллионов рублей чистого дохода, это уже серьёзное наказание.

И я должен сказать, что мы отменили около 1000 инвест-контрактов, которые были в исторической части города с плотной жилой застройкой.

Александр Баунов: И заодно про парк Дружбы — там была какая-то прекрасная поляна, которую местные жители пытались защитить. Я так и не понял, смогли они или нет.

Сергей Собянин: Мы на этой поляне строим не торговый центр, а футбольное поле. Футбольные поля построены, например, в «Сокольниках», и парк прекрасно с ними существует.

Некоторые жители высказались за то, чтобы поля в парке Дружбы не было. А родителям, наоборот, нужна спортивная площадка, чтобы дети не шарахались по подъездам, а играли в футбол. Ничего в этом особенного нет. Подобные конфликтные ситуации возникают регулярно, и их приходится разрешать городским властям. Иначе власти не будет, а будет царство, где кто громче крикнул и бросился под бульдозер — тот и победил. Так же не бывает.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > mos.ru, 7 сентября 2016 > № 1915205 Сергей Собянин

На американский гиперзвук у нас есть свой «Калибр»

Сегодня все чаще всплывает тема возможного нанесения Америкой военного молниеносного удара по России. Причем новым видом вооружений - гиперзвуковым. О чем идет речь? Об этом «Миру Новостей» рассказал президент Центра геополитического анализа генерал-полковник Леонид Ивашов.

- В январе 2004 года Буш подписал директиву о концепции быстрого глобального удара, что означало коренное изменение американской военной стратегии, - говорит наш собеседник. - Главная задача США - одновременно с ударами по нашим пунктам управления вывести из строя до 70% наших стратегических ядерных сил. Туда входят средства наземного базирования, подвижные грунтовые комплексы, авиация и атомные подлодки, находящиеся на поверхности и в пунктах базирования.

В основе американской военной стратегии против России и других стран лежат быстрый - в течение нескольких часов - удар и принуждение к вывешиванию белого флага. Если мы отказываемся, удар повторяется. Если же после нанесения удара мы решим нанести ответный или ответно-встречный удар (военная доктрина России это предусматривает), они будут защищаться при помощи уже существующей системы глобальной противоракетной обороны. Речь идет в основном о перехвате наших ракет силами 90 кораблей, каждый из которых оснащен сотней противоракетных установок.

- За изменениями в военной стратегии наверняка последовали и новые решения, связанные с оружием, которым должен будет наноситься глобальный удар?

- До принятия директивы-2004 основную ставку американцы делали на превентивный ядерный удар, но теперь стратегическим ядерным силам придали функцию сдерживания и вывели их на второй план. Основным же ударным компонентом стало высокоточное оружие различных видов базирования - морского (крылатые ракеты), воздушного (авиационные средства поражения) и космического. План быстрого глобального удара предполагает удар по ключевым объектам России сразу несколькими тысячами высокоточных крылатых ракет, в том числе гиперзвуковыми, находящимися на кораблях и авиационных носителях. В ближайшие годы Америка планирует разместить на своих подлодках порядка 30 тыс. таких ракет. Провокационный повод для нанесения удара найдут. Когда турки сбили наш самолет, США ждали, что мы нанесем ответный удар по турецким аэродромам. Мы пока сохраняем выдержку, но учитывая, что любая военная машина работает в автоматическом режиме, любой прецедент-провокация с кораблем или самолетом может вылиться в конфликт.

- Звучит жутковато... Если удар будет нанесен, мы готовы его парировать и нанести ответный?

- У нас еще недостаточно средств не только для поражения гиперзвукового оружия, но и для его обнаружения. С-300 и другие аналогичные им комплексы могут, конечно, поразить такие высокоточные ракеты, но только при наличии сплошного радиолокационного поля. Его у нас нет - Северное арктическое поле и другие направления разрушались десятилетиями. Задача перехвата в основном возложена на средства подвижного морского базирования и воздушно-космическую оборону, но последняя только сейчас получила развитие, а радиолокационное поле восстановить в короткие сроки невозможно.

- Нельзя же просто сидеть и ждать, когда нас атакуют.

- Сегодня важно сделать правильный стратегический выбор: строить сплошное радиолокационное поле или найти другие способы нейтрализации угрозы. Гораздо правильнее, с моей точки зрения, было бы взять под прицел территорию США и важные американские военные объекты. Для этого надо работать над увеличением скрытности и защиты наших субмарин, находящихся в поле досягаемости Америки, и оснастить их дополнительным числом ударных крылатых высокоточных ракет типа «Калибр». Это можно сделать быстро и менее затратно по сравнению с выстраиванием защитного поля от американских крылатых ракет. Удары «Калибрами» по боевикам в Сирии продемонстрировали их возможности, и теперь мы должны дать понять Штатам, что в случае агрессии эти ракеты могут полететь и в их сторону. Такие противоходы могут сдержать планы США по осуществлению быстрого глобального удара по России.

Гиперзвуковое оружие - это крылатая ракета, которая идет на сверхзвуковой скорости, имеет дальность полета до 6 тыс. км и способна огибать местность.

Елена Хакимова

США. Россия > Армия, полиция > mirnov.ru, 6 сентября 2016 > № 1889053 Леонид Ивашов

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова изданию Совета по внешней и оборонной политике, Москва

Вопрос: Сергей Викторович, добрый день. Хотел задать Вам несколько вопросов, прежде всего, по поводу азиатского направления внешней политики России. Как Вы оцениваете его состояние? Что еще требуется, чтобы по-настоящему превратить этот вектор в приоритетный? Иногда складывается ощущение, что при всей важности Азии, наши западные направления вызывают больший интерес и азарт.

С.В.Лавров: В дипломатии такие категории, как азарт, неприменимы. Дипломатия по определению основывается на расчете, выверенных шагах, которые позволят двигаться более эффективно к обеспечению национальных интересов страны.

Что касается азиатского направления нашей внешней политики, то оно неизбежно присутствует, и никакой азарт здесь не нужен. Мы евразийская держава, большая часть нашей территории находится в Азии, причем эта часть наименее освоена и развита по сравнению с европейской. Так сложилось исторически, и не потому, что мы недооценивали Азию, а потому, что в период, когда формировались нынешние основные структурные компоненты нашей экономики, вся активность – экономическая, технологическая, новаторство – все было сконцентрировано в Европе и США. Азия лишь совсем недавно стала демонстрировать свои качества нового «локомотива» экономического роста в мире, источника новейших технологий, инноваций и того, что называют «экономикой знаний». 60% ВВП приходится на Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), включая США и, конечно, все азиатские страны. Половина мировой торговли – это тоже АТР. Смещается центр развития, и это происходит объективно. Невозможно представить ситуацию, когда только один регион, одна точка на земном шаре будет генерировать все хозяйственные и технологические процессы в мире.

Диалектически мир становится многополярным. Это проявляется в появлении новых экономических центров роста и финансовой мощи, с которыми приходит, естественно, политическое влияние. Это в полной мере соответствует нашей философии, опирающейся на учет этой объективной тенденции в нашей работе. Сейчас, когда у нас открываются новые экономические возможности на Востоке, что совпало с принятием российским руководством принципиальных решений об ускоренном развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока, как говорится, «сам Бог велел» максимально использовать предоставляемые Азией возможности. Тем более что, помимо объективного экономического аспекта, о котором я сейчас сказал, при перемещении центра роста мировой экономики на Восток, есть и политический фактор: Европа сама сейчас хочет «обрезать» свои отношения с нами под диктовку США. Однако в Европе есть немало стран, которые делают это абсолютно осознанно, прямо заявляя, что в данном случае политика (наказания России) должна довлеть над экономикой. Это полностью противоречит тому, что всегда исповедовал Запад.

На Востоке есть огромное количество структур, в которых членствует Россия, где не может быть никаких дискриминационных подходов по отношению к нам. Это Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), включая ежегодные саммиты, а также Восточноазиатские саммиты (ВАС), которые являются относительно молодой структурой, но уже стали популярны и занимаются сопряжением экономических, геополитических и военно-политических вопросов в этом регионе. Создано немало структур, опирающихся на АСЕАН, в которых есть формат диалогового партнерства. Россия – один из партнеров, наряду с США, Китаем, Индией, ЕС. АСЕАН ежегодно проводит региональные форумы по проблемам безопасности. Есть еще Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), которое в свое время было инициировано президентом Казахстана, а также ряд других механизмов, как, например, Диалог по сотрудничеству в Азии (ДСА). Этих механизмов много, и мы считаем их весьма полезными. Стоит вопрос о том, чтобы упорядочить такую многосторонность в данном регионе. В Европе есть такая организация, как ОБСЕ, в Латинской Америке – Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), а в Африке – Африканский союз (АС). В Азии такого универсального «зонтика» не существует. Наверное, не стоит искусственно пытаться его создать.

Пожалуй, естественный ход вещей подведет в какой-то момент к тому, чтобы гармонизировать все эти различные процессы. Рассчитываю, что это произойдет на основе осознания необходимости открытости в современном мире, потому что противоборствуют две тенденции: одна – это открытость, а вторая – возвращение к блоковой психологии, когда создаются закрытые военно-политические блоки.

В Азии существуют разные «тройки» с участием США и их союзников. Там же создается Транстихоокеанское экономическое партнерство, которое является закрытым блоком, поскольку присоединиться к нему тем, кто не включен в состав первоначальных участников, можно будет только, когда эти привилегированные участники определят свои правила игры. Инициаторы по определению руководствуются зачастую неравноправной логикой.

Мы этому противопоставляем открытые подходы. В рамках ВАС около шести лет назад мы предложили начать диалог без каких-либо обязательств, чтобы найти общие внеблоковые подходы, которые будут опираться на принцип инклюзивности и обеспечивать равные безопасность и экономические возможности. Интересно, что это предложение было поддержано всеми участниками Восточноазиатских саммитов, включая наших американских партнеров. Прошло уже пять раундов такого диалога, в том числе в Индонезии, Брунее, Камбодже, Китае. Это, правда, неспешный процесс, но в Азии спешить с оформлением правовых рамок не принято. Нужно уважать традиции, которые существуют в том же АСЕАН.

Совокупность факторов, собственные нужды в развитии нашего Востока, экономический подъем Азии и АТР и политическая предвзятость Европы обусловили ситуацию, которую мы сейчас имеем и которая дает нам дополнительные шансы сократить разрыв в развитии различных частей нашей страны.

Вопрос: Вы только что отметили роль Азии как «локомотива» развития и нового экономического центра мира. Что мы вкладываем в термин «Евразия»? Что это значит для нас? Каковы ее перспективы?

С.В.Лавров: Я еще из школьных учебников по географии помню, что Евразия – это тот самый континент, на котором расположена вся Европа, Россия и еще целый ряд таких стран, как Китай, Индия, Пакистан, Бангладеш и многие другие. Помимо географического названия, конечно же, Евразия сейчас обрела смысл и с точки зрения обозначения интеграционных процессов. У нас создан Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Это результат многолетней работы по сохранению всего того позитивного, что дала экономика Советского Союза ныне независимым государствам, включая взаимозависимость, сравнительные преимущества, разделение труда и многое другое. Также существует Таможенный союз (ТС). К ЕАЭС сейчас проявляется большой интерес. Уже пять государств являются его членами. Другие наши соседи также активно размышляют над этим. Помимо непосредственных и потенциальных членов существует огромный интерес к тому, чтобы договариваться с Евразийским экономическим союзом о свободной торговле. Уже заключено первое соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Целый ряд других стран АСЕАН, включая Сингапур, проявляют такой же интерес. На саммите Россия-АСЕАН в Сочи в мае этого года речь шла о том, чтобы подумать о начале консультаций по созданию зоны свободной торговли между Россией и всей Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии в целом. Еще не один десяток стран, в том числе из Латинской Америки и Азии, заинтересованы в переговорах о либерализации торговли с ЕАЭС. С двенадцатью из них уже подписаны меморандумы о начале таких консультаций. Еще с пятью готовится подписание соответствующих документов.

Мы понимаем, что Евразийский экономический союз – это огромный рынок (180 миллионов человек), экономически мощный блок с природными ресурсами, очень интересным и привлекательным рынком труда, с высокообразованной рабочей силой. Он представляет самоценность для всех нас. Однако также есть понимание, что развиваться в изоляции от всех остальных государств, расположенных в Евразии, было бы неправильно. Именно поэтому с самого начала формирования ЕАЭС его создатели держали в уме необходимость сохранить открытость для сотрудничества с другими структурами, тем более что в этом регионе расположены организации, членство в которых перекликается с составом участников Евразийского экономического союза.

Очень хороший пример тому – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Сейчас, как Вы знаете, наряду с Евразийской экономической интеграцией Китай продвигает свою концепцию Экономического пояса «Шелкового пути», предполагающую развитие экономических, инвестиционных связей и особенно – транспортной и логистической инфраструктуры. Это вещи, напрямую затрагивающие наши интересы, интересы других членов Евразийского экономического союза и членов ШОС. Логика, которая была применена, прямо противоположна попыткам конкурировать (хотя конкуренция – это вещь, от которой трудно уйти). Очевидно, что если бы мы стали рассматривать эти различные проекты – Евразийский экономический союз, Шанхайскую организацию сотрудничества, китайскую инициативу по созданию Экономического пояса «Шелкового пути» – в разрезе противостояния и пытаться извлечь односторонние выгоды, то ничего хорошего это бы нам не дало. Наша логика и курс, который был взят по решению Президента России В.В.Путина, заключается в необходимости искать компромиссы, обоюдно выгодные, общеприемлемые подходы.

Президент России В.В.Путин провозгласил концепцию Большой Евразии, которая может быть реализована через диалог всех заинтересованных в этом государств. Между ЕАЭС и Китаем уже начат разговор о создании документа об экономическом сотрудничестве. Уже идет процесс, инициированный на саммитах Президентом России и Председателем КНР, который занимается сопряжением Евразийской экономической интеграции и китайской концепции Экономического пояса «Шелкового пути». Более того, мы считаем важным обозначить уже на этом этапе, когда пока еще неясно, в какие формы выльется этот процесс, готовность к дальнейшему расширению числа участников этих консультаций и переговоров. Президент России В.В.Путин выступил с инициативой подумать о том, как развивать самое широкое экономическое, торговое, инвестиционное, транспортно-логистическое партнерство с участием государств ЕАЭС, ШОС, включая потенциальных членов (Индию, Пакистан, Иран), а также с участием государств-членов АСЕАН.

Вернусь к самому началу Вашего вопроса. Евразия – это не только Азия, это еще и Европа. Волею судеб, геологии и географии они оказались на одной «плите» современного мира. Несмотря на то, что в наших политических отношениях с Евросоюзом сейчас не самый лучший период, мы не собираемся вставать в позу обиженных. Убеждены, что надо исходить не из каких-то сиюминутных скандалов, а из долгосрочных интересов. Нет никаких сомнений, что в долгосрочном плане необходимо, чтобы Евросоюз, другие страны Европы и государства, расположенные в азиатской части этого огромного континента, наводили между собой больше мостов и более предметно занимались сотрудничеством. Россия по своему геополитическому, геоэкономическому расположению – страна, которой сам Бог велел способствовать этим процессам. Проект Большой Евразии, о котором мы сейчас говорим, абсолютно не противоречит, а наоборот вписывается и усиливает концепцию Европы от Атлантики до Урала, которая выдвигалась много десятилетий назад еще Ш.де Голлем. Теперь Президент России В.В.Путин сформулировал ее уже как пространство от Лиссабона до Владивостока. Все это остается актуальным. Когда политическая, в том числе и внутриполитическая, конъюнктура в западных странах мешает двигаться в этом стратегическом, обоюдно выгодном направлении – это аномалия. Надеюсь, что постепенно лидеры на Западе поймут, что, конечно, важно каждые четыре или пять лет бороться за то, чтобы тебя избрали, но пытаться нарастить свою популярность на русофобии – это тупиковый путь.

Вопрос: Насколько важным является для Вас выстраивание личных отношений с партнерами? Можете ли Вы сказать, что многие вопросы лучше решаются в неформальной обстановке, когда есть атмосфера взаимного доверия. Если да, то каким партнером для Вас является Госсекретарь США Дж.Керри как личность?

С.В. Лавров: Я считаю, что древнейшей профессией в мире является дипломатия, кто бы что ни говорил про другие профессии. Дипломатия – это по определению отношения между людьми. В первобытно-общинном строе было необходимо как-то договариваться: кто сегодня идет убивать мамонта, кто разводит огонь в пещере, кто охраняет женщин. Это на самом деле так. Дипломатия мало отличается от обычных отношений между друзьями, между людьми, которые прохладно друг к другу относятся. Есть ситуации, когда люди вынуждены общаться, решать вопросы с теми, кого они рассматривают в качестве своих противников. То же самое между странами. Здесь все зависит от того, насколько один человек способен услышать другого. Необязательно с ним соглашаться, но, услышав его, ты сможешь гораздо более эффективно выстроить свою линию по достижению того, чего тебе хочется и требуется. Это самое простое объяснение того, чем мы занимаемся. Конечно, когда разговариваешь с человеком, которого ты слышишь и который слышит тебя, особенно когда это происходит без видеокамер, вспышек фотоаппаратов, журналистов и вообще без большого скопления людей, гораздо проще понимать друг друга и находить прагматичные решения, которые будут определяться балансом интересов. Как эти решения «упаковать», как их «продавать» на публику – это, как говорится, уже дело дипломатической техники.

Конечно, мы вынуждены следовать традициям. Когда встречаются руководители государств, министры иностранных дел, принято сидеть за большим столом, чтобы стояли флаги, чтобы глав делегаций обрамляли министры или их советники, в случае министров иностранных дел – директора департаментов и так далее. Эта форма переговоров имеет свое значение, потому что позволяет официально фиксировать протоколы, чтобы потом никто не забыл, о чем шло обсуждение. Однако реальные договоренности в подавляющем большинстве случаев достигаются, когда после такого публичного заседания главы делегаций с одним-двумя помощниками удаляются, уединяются и говорят уже без оглядки на то, как это будет воспринято журналистами или станет предметом спекуляций.

Убежден, что публичность обязательно должна присутствовать в дипломатии (без этого ее не бывает), но сочетание публичности и доверительности, наверное, дает наилучший результат. Это в полной мере относится к моим отношениям с Госсекретарем США Дж.Керри, которого я знаю очень давно, когда еще он был сенатором и даже не помышлял о том, что станет Государственным секретарем. Тогда он боролся за право стать Президентом США, но не Госсекретарем. Мы с ним общались в самых разных ситуациях, включая абсолютно неформальные. Есть такая форма работы, когда собираются политические деятели, дипломаты, парламентарии без какого-либо объявления где-нибудь в укромном месте на берегу озера или где-то еще и просто проводят полтора дня вместе: жарят шашлыки, разговаривают, знакомятся. У нас с Дж.Керри, честно скажу, никогда не возникало проблем с взаимопонимаем. Мы далеко не всегда соглашаемся друг с другом, но уважаем ту позицию, которую каждый из нас должен отстаивать. Это, кстати, помогает договариваться. Не случайно мы с Госсекретарем США только с января этого года беседовали, как подсчитали мои помощники, около 40 раз. Это беспрецедентно, я такого не помню. Не то, чтобы мы хотели ставить какие-то рекорды, но такого на самом деле никогда не было в отношениях между министрами иностранных дел не только России и США, но и любых других двух государств. С начала года Дж.Керри дважды был в России, а если брать период с мая прошлого года, это был уже четвертый его визит. Каждый раз у нас получается больше или меньше продвигаться вперед по тем вопросам, которые мы обсуждаем. Поэтому личные отношения, конечно, очень важны. Это не единственный мой коллега, с которым я установил такие взаимоотношения. Не хочу никого обидеть, но такие отношения у меня с очень многими, включая министров иностранных дел Германии, Франции, Венгрии и целого ряда других стран. Естественно, очень близкие отношения с нашими коллегами из Египта, многих стран Персидского Залива. Именно личные отношения и помогают лучше понимать достаточно серьезные противоречия, существующие между нами, скажем, по Сирии.

Вопрос: В последнее время ведется много разговоров о том, где мы: в новой «холодной войне» или в «холодном мире»? Риторика, которую мы слышим, иногда просто зашкаливает. Если мы в «холодной войне», то это значит, какие бы договоренности ни были, они могут попросту не соблюдаться. Если мы в «холодном мире», то, наверное, больше шансов соблюдения достигнутых договоренностей. Или я концептуально ошибаюсь? Как Вы охарактеризуете состояние наших отношений сейчас?

С.В.Лавров: Это, конечно, не «холодная война», а что-то другое. С одной стороны, ситуация сложнее, чем «холодная война», с другой – понятнее. Сложнее потому, что мир уже не биполярен и не существует «палочной дисциплины». Есть попытка ее сохранить, но дается это весьма непросто. Всё больше государств понимают, что при всей важности глобализации и общечеловеческих ценностей, блоковости и солидарности в рамках структур, созданных в период «холодной войны», есть ещё и национальные интересы.

То, что сейчас происходит в Евросоюзе, весьма показательно. Я говорю об этом без тени злорадства, потому что текущие процессы обусловлены тем, что принципы солидарности и «круговой поруки» воплощены в бюрократию, которая начинает не просто выполнять функции, делегированные государствами-членами, но и тянет на себя то «одеяло», которое пока еще прикрывает эти страны-члены, не дает им «замерзнуть» и позволяет чувствовать себя уютно. В СССР бюрократия тоже довлела над cоюзными республиками. Но Евросоюз «перещеголял» всех, даже НАТО, где дискуссия выстраивается более демократично, хотя русофобское меньшинство спекулирует самым беспардонным образом на принципе консенсуса и блоковой солидарности. Бюрократия Евросоюза пытается запретить странам поступать по своему усмотрению в тех сферах, которые никто Брюсселю не делегировал. Таких примеров очень много. Я надеюсь, этот «перегиб» будет осознан и исправлен, потому что мы заинтересованы в том, чтобы ЕС не раздирали внутренние противоречия, чтобы он был вменяемым партнером и руководствовался экономическими интересами стран-членов, а не какими-либо геополитическими условиями, не имеющими ничего общего со здравым смыслом и экономикой.

Наши коллеги из Евросоюза, например, говорят нам о готовности возобновить энергетический диалог. Будто это нужно только России, а они милостиво согласились обсуждать «Северный поток – 2» и другие возможные маршруты при условии, что транзит через Украину будет обязательно сохранен. Почему? Давайте обсудим то, что экономически более выгодно и надежно с учётом того опыта, который мы уже пережили с этим транзитом и многим другим.

Что касается нынешнего периода в наших отношениях, то стоит сказать, что мы уже обжигались не раз на обещаниях, которые нам давали и не выполняли, начиная с устных заверений не расширять НАТО и не продвигать его инфраструктуру на Восток вплоть до неразмещения военной структуры НАТО на территории бывшей ГДР. Все это было зафиксировано в беседах, но никаких политических или тем более юридических документов с нашей стороны, к сожалению, никто даже не пытался заключить. Все это воспринималось как данность. Мы находились в состоянии эйфории, что теперь идеологические противоречия в прошлом. Ничего подобного – интересы остаются и, к сожалению, что неизбежно, не могут совпадать на 100%. Другое дело, что интересы, которые сейчас отстаивает Североатлантический альянс под воздействием США, мы не можем признать законными с точки зрения национальных интересов каждого государства, потому что налицо попытки нас демонизировать. Нас есть за что критиковать, так же, как и любую другую страну. У нас были диалоговые механизмы с США и ЕС, в ходе которых мы обменивались озабоченностями в отношении того, что происходит в США, России, Европе. При всем несовершенстве этих диалогов, они были равноправными и позволяли решать многие вопросы по-человечески или, по крайней мере, если не решать, то обсуждать.

Сейчас все эти диалоги закрыты, как и многое другое. Страны НАТО с разной степенью интенсивности (по крайней мере, многие из них) выносят вердикты в отношении того, чем является Российская Федерация и как квалифицировать существующий в ней режим. На мой взгляд, это делается, во-первых, для того, чтобы сохранить Североатлантический альянс. В Афганистане была предпринята попытка отстоять смысл существования этой структуры, которая, к сожалению, привела к тому, что ситуация в стране в разы ухудшилась после того, как там «поработало» НАТО (наркоугроза возросла в несколько раз, террористическая угроза никуда не делась – наряду с талибами появился ИГИЛ), Афганистан был использован как объект приложения коллективных усилий, как общая цель. Сейчас это не работает, потому что теперь в Афганистан никого уже не заманишь. Там будет ограниченная миссия НАТО, в основном американцы. Нужен новый предлог для сохранения Североатлантического альянса. Более того, для укрепления американской роли и влияния на европейские страны, придумали угрозу со стороны России, воспользовались тем, что произошёл переворот на Украине, который был немедленно активнейшим образом поддержан Западом, несмотря на все их принципы. Двойные стандарты налицо. Никому из наших западных партнеров не пришло в голову сказать про Украину то, что сейчас говорится по поводу попытки переворота в Турции – что перевороты неприемлемы. А ведь в отношении Турции не было никаких обязательств наподобие тех, которые подписали Франция, Германия и Польша 20 февраля 2014 г., заручившись поддержать договорённость между В.Ф.Януковичем и оппозицией. Наутро все это рухнуло, они «умыли руки», сказав, что «так получилось, извините». Когда мы пытались их пристыдить, сказав, что заключённая сделка была ими гарантирована, они «ушли в тень», «спрятались в кусты», смутились. Американцы просили нас поддержать эту договорённость, а когда мы это сделали, и соглашение уже наутро было «растоптано», тоже стыдливо промолчали. То есть были обязательства со стороны ЕС, стояли подписи. Это двуличие. То, что так произошло, однозначно показывает, что Запад был заинтересован в этом перевороте. Они говорят, что не готовили его, что народ просто восстал, но мы-то знаем, что это не совсем так. То, что западные страны были заинтересованы в этом перевороте и потом фактически разрешили пришедшему к власти после путча 21 февраля режиму использовать армию против Донбасса и других восточных частей Украины, которые не поддержали этот антигосударственный переворот, является «медицинским» фактом. У нас есть документы, в которых ещё во время кризиса НАТО требовало от В.Ф.Януковича не применять армию против народа, а сразу после переворота, когда была объявлена т.н. антитеррористическая операция, прозвучали призывы к новым властям на Украине при наведении конституционного порядка использовать силу пропорционально. Тут даже не нужно объяснять, как это называется.

Нынешняя ситуация отражает стремление США сохранить дисциплину и своё влияние в Европе. Их сильно тревожили разговоры, которые начались несколько лет назад по инициативе Германии и Франции о том, что ЕС необходимо иметь свою военную структуру, чтобы больше обеспечивать безопасность Евросоюза собственными силами. После того, как украинские события были достаточно беспардонно использованы для наращивания военного присутствия в Европе, американцы в четыре раза (практически до 4 млрд. долл.) увеличили расходы на эти цели, прежде всего, в Восточной Европе. Вторая причина, наверное, состоит в том, что неплохо бы обновить вооружения, дать заработать ВПК. Я даже не знаю, как назвать это состояние. После авантюры М.Н.Саакашвили в августе 2008 г., когда мы потребовали созвать Совет Россия – НАТО (СРН), чтобы рассмотреть эту ситуацию, К.Райс, являвшаяся на тот момент Государственным секретарем США, категорически отказалась, и по её настоянию работа Совета была «заморожена». Потом этот шаг был признан ошибкой. Наши коллеги из НАТО заявили, что СРН должен работать в «любую погоду», тем более, когда «штормит». «Заштормило» на Украине, а они закрыли Совет Россия – НАТО. Теперь пытаются снова его собрать.

В июне состоялось заседание, на котором наши военные, наряду с нашим представителем в НАТО, внесли целый ряд предложений по укреплению доверия. Во-первых, мы поддержали инициативу Президента Финляндии С.Нийнистё о выработке механизма обеспечения безопасности при полётах военной авиации России и НАТО. Во-вторых, представили целый ряд совместных действий, включая анализ военной ситуации в Европе, не просто с точки зрения избежания инцидентов, но и рассмотрения сложившейся ситуации и определения путей обеспечения интересов каждого государства. Мы пригласили наших коллег из НАТО на военные учения, которые будут проводиться, в частности, на Кавказе, на международный форум «Армия – 2016», на Армейские игры. Со стороны Североатлантического альянса никаких идей не прозвучало. Создалось впечатление, что Совет Россия – НАТО собирали только для того, чтобы ещё раз «оттоптаться» по украинской тематике. Это означает, что Североатлантический альянс превратился в какую-то идеологическую организацию, где его члены пытаются друг перед другом показывать свои способности и выискивать антироссийские аргументы. Конечно, этим занимаются далеко не все, там есть люди, которые понимают, что это путь в никуда, и что нужно возвращаться к нормальным, уважительным отношениям, потому что делать вид, что только твоя логика и подходы должны быть восприняты всем остальным миром – это колониальное мышление. Оно, к сожалению, проявляется у некоторых политиков, прежде всего, в странах, которые никак не могут смириться с тем, что империя распалась. Надо быть скромнее и объективно подходить к тому, что ты из себя представляешь в современном мире.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 сентября 2016 > № 1908141 Сергей Лавров

История одного сбежавшего робота: глава Promobot рассказал о пути к успеху

О том, чем уникальны эти роботы, и как молодые основатели пермского стартапа проснулись знаменитыми, на Восточном экономическом форуме Business FM рассказал глава компании Олег Кивокурцев

Как «с нуля» создать в России производство инновационных роботов и за три года выйти с ними на мировой рынок? Об этом рассказал в интервью Business FM в кулуарах Восточного экономического форума глава компании по производству «умных» роботов Promobot Олег Кивокурцев. Promobot взорвал российские соцсети, когда в начале июня робот сбежал с тестовой площадки и устроил пробку на одной из дорог Перми. С Олегом Кивокурцевым беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.

Компания замечательна тем, что вы производите роботов. Что они делают, как это назвать?

Олег Кивокурцев: Мы производим абсолютно автономных сервисных роботов для бизнеса. Они могут общаться на любые темы, передвигаться, избегая столкновений, двигать руками, головой, транслировать различные промоматериалы на своем дисплее и работать в качестве администратора, промоутера, хостеса, гида в местах повышенного скопления людей: в кинотеатрах, бизнес-центрах, торговых центрах.

То есть они встречают людей и направляют их туда, куда им нужно?

Олег Кивокурцев: Да. Разгружают административный персонал от одинаковых вопросов, которые каждый, кто заходит, им задает, и таким образом увеличивают продажи, лояльность клиентов, качество сервиса и основные показатели любого бизнеса.

Сколько лет компании?

Олег Кивокурцев: Три года.

И вам удалось выйти на международный рынок, причем произошло это не благодаря, а вопреки, и это очень важная и интересная бизнес-история, реальный кейс.

Олег Кивокурцев: Мы на сегодняшний день уже продали 156 роботов, и у нас еще подписано около 100 контрактов на поставку. Мы поставляем роботы в США, Чехию, Великобританию, наш самый крупный иностранный заказчик — это Китай. На одной из выставок в Японии мы познакомились с китайским бизнесменом, он представляет компанию, которая производит микроэлектронику. Он анализировал, какие есть решения на рынке сервисных роботов, что может помочь его бизнес-центру, что может помочь в торговых центрах, которые находятся рядом, и сравнивал. Увидел европейские разработки — они относительно хорошие по качеству, но ценник нереальный. Увидел роботов из США — та же самая история. Из Китая наоборот — качество и функционал достаточно низкий, цена доступная. И увидел наши решения. У нас золотая середина: по функциональным характеристикам многие решения наши роботы превосходят, а по цене мы в пять, а то и в шесть раз дешевле. Тут же на этой выставке мы подписали контракт на поставку, было все достаточно торжественно, и на сегодняшний день выполняем этот контракт. Выполнять его достаточно непросто, потому что у экспорта в Китай особые правила, но как бы то ни было мы потихоньку работаем, и все больше и больше наших роботов появляется в Китае.

К чему привела прекрасная история, когда робот оказался на улице и пошел погулять?

Олег Кивокурцев: Недавно мы тестировали новую систему позиционирования и передвижения роботов, один из инженеров забыл закрыть ворота на тестовом полигоне, робот этим воспользовался и выехал в эти ворота. Примерно через 40-50 минут мы обнаружили пропажу робота и нашли его на проезжей части. К тому моменту он уже успел отъехать достаточно далеко, порядка 100 метров, остановился на проезжей части и вызвал небольшой затор.

Он сам остановился? Понял, что вышел из зоны контроля?

Олег Кивокурцев: Он не был рассчитан на такой длинный промежуток, у него села батарея. Остановился на проезжей части, создал затор. Мы его нашли в окружении полицейских. Приехала машина, кто-то, видимо, предупредил, что робот. Эта история получила очень широкую огласку.

Как все дальше развивалось?

Олег Кивокурцев: Сначала написали местные СМИ, потом подхватили федеральные. Из российских взяли уже международные.

Под названием «Робот вышел на дорогу».

Олег Кивокурцев: Да, Russian Robot Escaped Testing Area — робот сбежал с завода. Через три дня об этой новости уже знали в Северной Америке, Южной Америке, Австралии, Японии, Китае. Все об этом написали, и это вызвало необычайный интерес. По факту повторился сценарий фильма «Короткое замыкание», когда робот тоже сбежал от своих создателей. Люди начали изучать, что за компания, каких роботов они делают, начали приходить к нам на сайт, и одна из компаний из Великобритании, которая занимается тем, что внедряет интерактивные решения в бизнес, стала нашими дистрибьюторами. Тут же они закупили у нас пять роботов, ровно в тот же день, как они написали нам письмо: «Здравствуйте, видели, читали, изучили, что вы делаете».

Видели фотографию вашего робота на дороге.

Олег Кивокурцев: Да. Видели фотографию, изучали видео, почитали ваш сайт. Мы хотим быть вашими партнерами, давайте заключать договор, высылайте нам пять роботов. Тут же подписали и таким образом открыли для себя рынок Великобритании. Многие компании стараются, офисы открывают, на выставки едут, маркетинг какой-то, рекламу закупают и так далее. А мы вот таким образом, просто на особенности нашего производства...

А в первый момент не было желания наказать того инженера, который не закрыл ворота?

Олег Кивокурцев: Да, я на самом деле очень злился первое время. Мне было крайне неприятно писать объяснительную полицейским. Они сказали, по факту это хулиганство и мы имеем право задержать вас на 15 суток.

Или робота.

Олег Кивокурцев: Да, или робота, или вместе с роботом. Но поскольку вы занимаетесь вроде бы хорошим делом и это сделали непреднамеренно, мы вас на данном этапе отпустим, но больше такого не допускайте. Было очень неприятно, хотелось наказать этого человека, но в итоге это сыграло нам в плюс.

Ведь не могли предположить тогда, что так произойдет.

Олег Кивокурцев: Да, не могли предположить, и очень рады, что так получилось.

Теперь немножко о бизнесе. Как это все началось?

Олег Кивокурцев: У нас на сегодняшний день предприятие находится в Перми, мы на нем осуществляем производство. Технологическая линия разбита на пять циклов: производство пластика, производство металла, производство электроники, сборка, покраска. Мы активно используем субподрядчиков, и на нашем предприятии мы осуществляем только сборку и пуско-наладку. Практически все комплектующие, кроме электроники, у нас отечественные, российского производства, что нам дает определенное преимущество в цене. На сегодняшний день наше предприятие — это 500 квадратных метров — находится в центре Перми.

Но здесь же главное разработка. Вы совсем молодой человек. Откуда взялось и сколько времени потребовалось, чтобы создать этот бизнес?

Олег Кивокурцев: На пятом курсе мы с однокурсниками начали думать, чем заниматься. Хотелось сделать что-то свое. Отметили тенденцию робототехники, что это активно развивающийся рынок, нужно в этом направлении идти, и чем скорее, тем лучше.

Студенческая компания, в общем.

Олег Кивокурцев: Да. И с пятого курса начали уже потихоньку производить, ездить по выставкам. На одном научно-техническом конкурсе мы познакомились с Алексеем Ужаковым. Он пришел выступить перед студентами с напутственным словом — он к тому моменту уже восемь лет занимался инновационным бизнесом, внедрял системы «умный дом» в различные здания, торговые центры, бизнес-центры. Мы подошли к нему и предложили посотрудничать. У нас на тот момент был немного другой робот — мы производили снегоуборочную роботизированную технику, а он нам ответил, что есть сейчас большой спрос и его часто спрашивают клиенты о роботе для сервиса, чтобы разгрузить административный персонал. Давайте, ребята, сделаем: с меня — деньги, с вас — разработка. И будем партнерами.

Вы все студенты были Пермского политехнического университета?

Олег Кивокурцев: Да, разных кафедр. Я сам учился на инженера-конструктора, еще один наш товарищ Максим Утев учился тоже со мной на инженера-конструктора, был лучшим студентом на курсе. Игорь Еремеев учился на кафедре автоматики и телемеханики и как раз разрабатывал программно-аппаратную часть. Алексей Ужаков был такой бизнес-ангел. Мы начали работать. Через четыре месяца мы выкатили первый прототип, Алексей показал его тем клиентам, которые спрашивали, показал другим, и у нас получилось продать десять роботов. Цена на тот момент была 300 тысяч рублей. Десять роботов, 300 тысяч рублей — это было 3 млн. На тот момент это было 100 тысяч долларов. Вот они, сидовые инвестиции, посевные инвестиции. На эти деньги мы смогли пойти дальше, доработать первую модель, начали участвовать в различных стартап-мероприятиях, конкурсах и в 2014 году стали лучшим индустриальным стартапом по версии конкурса GenerationS — победили в номинации Industrial. Нас признали, что у нас сильная команда, хороший сбыт, перспективная технология. Действительно, на тот момент, когда мы начали делать, мы проанализировали, что все существующие роботы — это удаленно управляемые людьми машины, а наш робот абсолютно автономный — включил кнопку и ушел. Он сам ездит, сам общается и сам выполняет функции.

Главное ворота закрывать.

Олег Кивокурцев: Да, главное ворота не забывать закрывать, и все будет хорошо. После чего мы выиграли в конкурсе и получили 1,25 млн рублей. На эти деньги мы создали вторую версию нашего робота и начали активно ее продвигать и продавать. Написали заявку в Фонд «Сколково», нас приняли в резиденты. У Фонда «Сколково» есть такое направление, как выставки: они арендуют на международных выставках площади и позволяют стартапам, которые их резиденты, участвовать там бесплатно. Мы начали ездить, и на одном из форумов Slush 2015 — это крупнейшая технологическая конференция в Европе, проходит в Хельсинки, туда приезжают ежегодно порядка 20 тысяч человек — мы начали принимать участие в конкурсе Slush 100. Это такой конкурс, где разные технологии борются за приз в 500 тысяч долларов. Попасть на этот конкурс было крайне тяжело, было 16 тысяч заявок, из них отобрали только 100. Одни из них были мы. Всего из России были только две компании, которые приняли участие. Мы начали выступать в номинации Hardware и раскрывать свои финансовые показатели. К тому моменту у нас уже были подписаны длинные контракты, и оборот составлял порядка 1 млн долларов. В жюри был редактор европейского Forbes. У них как раз-таки в тот момент формировался впервые в истории список предпринимателей младше 30 лет. Написали об этом, пошел огромнейший информационный шум, и у нас увеличилось количество дилеров после этого в 2,5 раза: было на тот момент семь, стало около 20. Нам начали доверять. Начали писать люди из Европы: а что вы делаете, если вас журнал признал такими успешными? Наверное, с вами стоит иметь дело. И это послужило следующим толчком к нашему развитию. Сейчас уже сентябрь 2016 года. Мы дважды выполнили объем, который реализовали в 2015 году, хотя еще только девятый месяц, а мы уже дважды выполнили тот объем и по производству, и по финансам. Сейчас мы активно разрабатываем третью версию нашего робота. Будет большая презентация на форуме «Открытые инновации» в октябре в Москве.

Кому и за что вы бы сейчас хотели сказать спасибо за то, что так все получилось? Не случайным обстоятельствам, как то что робот выкатился за ворота и это имело такой неожиданный эффект, что о вас узнали и к вам пришли, а у вас, оказывается, есть,что предложить. Кому всерьез хотите сказать спасибо, что все так получилось? Может, родной школе, может быть, институту, Ужакову, Фонду «Сколково»?

Олег Кивокурцев: Хотелось бы сказать большое спасибо Российской венчурной компании, их конкурсу GenerationS — они решают огромнейшую проблему российских технологий. Они доносят до ученых, до молодых специалистов то, что знания и разработки можно коммерциализировать, это не так сложно, они эти знания дают, что, собственно, когда-то нам очень помогло, и мы этими знаниями пользуемся до сих пор. Спасибо хотелось бы сказать им. Но и, соответственно, нашему Пермскому политехническому университету, который дает одно из лучших технических образований на сегодняшний день в России.

Вы откуда знали про все, как делать роботов? Это совсем передовая вещь. Оттуда знали?

Олег Кивокурцев: Именно оттуда знали, изучали, брали базу знаний и читали очень много зарубежной технической, научной литературы и применяли эти знания. Конечно же, всего знать заранее не получается, разработка технологических продуктов — это сложный процесс, требует огромнейшего терпения, усилий и финансов. Но мы с этим пока справляемся и останавливаться не планируем. Естественно, я бы хотел сказать огромнейшее спасибо российским СМИ. Они всегда очень открыты, и всегда нравится с ними сотрудничать.

Вы сами создаете повод. Робот на улице — нарочно не придумаешь.

Олег Кивокурцев: Благодаря тому, что СМИ такие инфоповоды берут, у нас получается очень активно развиваться.

Я правильно понимаю, что от государства денег вообще не брали?

Олег Кивокурцев: Мы единственный раз выиграли в конкурсе GenerationS 1,25 млн рублей.

Такая стипендия для компании.

Олег Кивокурцев: Но мы уже трижды выплатили эти деньги в качестве налогов. И все, в принципе, больше от государства денег не просили, не брали. Бывает, предприниматели говорят: почему государство нам не дает денег, мы такие передовые. Это никогда работать не будет. Нужно просто идти и делать. У государства совсем другие функции: есть специальные институты, которые дают деньги. Нужно этим и пользоваться.

На Восточном форуме вы зачем?

Олег Кивокурцев: Здесь мы представляем наши разработки в рамках стенда Сбербанка.

Это уже ваш клиент?

Олег Кивокурцев: Это наш клиент.

Вы поставляете свои роботы за границу. А в России есть спрос?

Олег Кивокурцев: Пока мы еще только начали поставлять роботов за границу: экспорта менее 30%, остальное — это все Россия. Наши роботы на сегодняшний день расположены по всей России от Крыма до Якутска. Пока на Дальнем Востоке наших роботов нет, но я думаю, что это вопрос времени. Дальневосточный форум может нам в этом помочь. Здесь мы представляем наши технологии на стенде Сбербанка, это наш клиент. Мы потихонечку начинаем внедрять туда наших роботов. Они повышают сервис и лояльность клиентов. На форуме наших роботов можно найти, с ними пообщаться. Они расскажут про все продукты, какие делает Сбербанк, ответят на любые вопросы. Я думаю, что в будущем, лет через 20, а может, даже меньше, наш робот будет стоять во многих отделениях Сбербанка.

Спасибо и удачи.

Илья Копелевич

Россия. ПФО > СМИ, ИТ > bfm.ru, 2 сентября 2016 > № 1884980 Олег Кивокурцев

«Ислам Гюлена говорит о демократии»

Что такое ислам согласно теории Фетхуллаха Гюлена

Александр Братерский

Между Анкарой и Вашингтоном продолжается спор вокруг Фетхуллаха Гюлена, исламского проповедника, которого президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган считает организатором недавнего путча в стране. Анкара требует экстрадировать Гюлена из США, где тот находится в эмиграции. О том, как видят ситуацию сторонники Гюлена, «Газете.Ru» рассказал исполнительный директор гюленистской организации «Альянс объединенных ценностей» доктор Альп Асландоган.

— Как вы оцениваете ситуацию вокруг Гюлена?

— Договор об экстрадиции между США и Турцией очень четкий.

В нем прописаны условия, которые необходимо соблюсти. Преступление, которое должно повлечь экстрадицию, должно считаться таковым в обеих странах, должны быть прямые доказательства причастности того или иного лица.

В деле также не должно быть политического мотива.

Правительство страны в случае экстрадиции не должно предъявлять лицу, которое высылают, обвинения в других преступлениях. Кроме этого, экстрадируемый должен рассчитывать на справедливый суд. При этом окончательное решение по этому поводу выносит глава Госдепартамента США. Мне представляется, что турецкая сторона вряд ли сможет удовлетворить эти требования. Однако США следуют процедурам и не отказывают в праве Турции, ожидая от нее формального запроса.

— Видите ли вы возможности для экстрадиции Гюлена? Ведь это будет означать, что целый ряд правозащитных организаций не будут больше рассматривать США как безопасную страну.

— Я думаю, что США рассматривают ситуацию и в таком свете. У Америки есть репутация, и я полагаю, что они хотели бы сохранить эту репутацию.

Понятно, что если Гюлен будет экстрадирован, он не сможет рассчитывать на справедливый суд.

Отправить его в Турцию сейчас — то же самое самое, что подписать ему смертный приговор.

— Может ли США попросить Гюлена переехать в другую страну?

— Технически такое возможно, однако я не рассматриваю такой вариант как возможный.

— Движение «Хизмет» очень популярно среди сторонников Гюлена, однако есть и те, кто считает его сектой.

— «Хизмет» — это социальное движение, которое черпает свое вдохновение из религии. Однако его нельзя назвать чисто религиозным. «Хизмет» берет свое начало из небольшой религиозной общины, однако оно открыто для людей разных вероисповеданий. Эти ценности носят общечеловеческий характер, поэтому они привлекают разных людей.

В недавней книге, соавтором которой я являюсь, мы рассказываем об истории одного отца в Румынии, который хотел, чтобы его ребенок учился в школе «Хизмет» просто потому, что там детей активно защищали от воздействия наркотиков.

В Турции 99% мусульман, но всех их нельзя назвать активно соблюдающими мусульманами. Движение открыто для всех: как для соблюдающих мусульман, так и для не соблюдающих, открыто оно и для курдов. Когда движение стало развиваться в других странах, в его работе стали принимать участие и немусульмане. Быть турком и мусульманином никогда не было условием для того, чтобы быть членом движения «Хизмет».

Ислам играет роль, так как большинство членов движения — мусульмане, но членство открыто для всех.

Те, кто называет движение «сектой», не ссылаются на мнения известных ученых, которые говорят, что во взглядах Гюлена нет ничего, что противоречило бы традиционному исламу. Многие ученые отвечают, что это учение несет немало позитивного. Люди испытывают большое уважение к Гюлену, и если это может напоминать о секте, на этом сравнения заканчиваются.

— Некоторые видят Гюлена своеобразным реформатором вроде Мартина Лютера Кинга. Считаете ли вы, что исламу нужна реформация и такие люди, как Гюлен, могут стать лидерами этого движения?

— В мире есть группы мусульман, чей образ далек от современности. Напротив, движение Гюлена тесно связано с современностью. Эта одна из вещей, которая привлекла в движение лично меня. В работах Гюлена я увидел, что ислам говорит о демократии, рационализации, равенстве полов. Он интегрирует символы современности с исламскими традициями.

При этом собственные корни учения лежат в исламе, оно ничего нового туда не вносит. Движение Гюлена просто говорит людям, что смысл исламской религии не противоречит модернизации.

Читая Коран внимательно, можно увидеть, что нет противоречий между исламом и целями современного общества.

— Как Гюлен воспринимает ситуацию вокруг него?

— Он очень опечален и много времени проводит в молитвах. Будучи человеком чувствительным, он очень переживает за события в Турции и в мире. Его печалят гуманитарные катастрофы вне зависимости от того, где они происходят. Для Гюлена это все тяжело, у него и раньше было подорвано здоровье, а сейчас оно стало хуже. Он следует советам докторов и призывает своих сторонников действовать в рамках закона и не прибегать к насилию.

— Есть ли возможность у президента Эрдогана полностью подавить движение сторонников Гюлена?

— Сегодня в Турции гуманитарная катастрофа. После попытки переворота десятки тысяч людей были схвачены, это напоминает охоту на ведьм. Журналисты, судьи, учителя, сотрудники «Турецких авиалиний», которые вообще не имеют никакого отношения к происшедшему. Все они подверглись преследованию. Их вина лишь в том, что они связаны с движением. Вместо того чтобы оставаться в статусе невиновных, пока их вина не доказана, напротив, они были объявлены виновными — пока не доказано обратного.

Эрдоган практически уничтожил движение в Турции, было закрыто 500 гюленовских школ. Правительство страны, неоднократно заявлявшее о поддержке беженцев, закрыло благотворительные организации, которые помогали палестинцам в Газе. Однако турецкие власти не могут разбить людям сердца, в которых сохраняются симпатии к движению Гюлена.

— Каковы шансы примирения между президентом Эрдоганом и Гюленом?

— Многие неправильно оценивают отношения между ними. Их отношения никогда не были близкими. Они встречались два-три раза — и все до того, как Эрдоган стал премьер-министром Турции.

Поддержка, которую Гюлен оказал Партии справедливости и развития (ПСР) Эрдогана, была предоставлена в обмен на его обещание направить Турцию в сторону ЕС, поддержать свободы и демократические реформы.

Первое время договор соблюдался, но позже правящая партия отвернулась от своих первоначальных обещаний. После 2011 года ПСР свернула с пути демократического развития. Если раньше говорилось о конституции, которую напишет гражданское общество, то после выборов ПСР начала говорить о президентской форме правления. В ней нет ничего плохого, она есть во Франции и в США, — но где система сдержек и противовесов?

Построенная Эрдоганом система дала ему возможность избавиться от парламента, уничтожая весь политический баланс. Это и стало основной причиной разрыва с Гюленом.

Возможно ли их сближение? Только если Эрдоган вернется на путь демократии. Насколько это возможно — это вам решать.

— Видите ли вы какое-то давление со стороны США на деятельность гюленовского движения «Хизмет»?

— Со стороны Анкары идет большое давление. Турецкие власти привлекли большое количество лоббистов. У нас есть информация о том, что они готовятся закрыть американские институты, которые были основаны сторонниками движения «Хизмет». Лоббисты также пытаются давить на Вашингтон, чтобы гарантировать нужное решение по экстрадиции Гюлена.

— Каким вы видите будущее президента Эрдогана и его политического режима?

— Трудно понять, какой в реальности поддержкой он пользуется. 99% СМИ находятся под его контролем. Под вопросом и результаты опросов общественного мнения. Оппозиция очень слаба и не представляет угрозы для Эрдогана.

Власти используют движение «Хизмет» как козла отпущения, для того чтобы укрепить власть президента. После коррупционного скандала (речь идет о проверке прокуратурой фактов коррупции нескольких министров из правительства Эрдогана в 2014 году. — «Газета.Ru») Эрдоган взял под контроль юридическую власть. После попытки военного переворота 15–16 июля под контроль были взяты военные. Со СМИ это произошло давно. Сегодня я очень беспокоюсь за будущее Турции.

Турция > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 25 августа 2016 > № 1877709 Альп Асландоган

Кристиан Бракель: "Отворачиваться от НАТО сейчас не в турецких интересах"

Орхан Саттаров

Вчера в войну, ведущуюся несколько лет на территории Сирии, впервые вмешалась Турция. Анкара отправила танки и спецназ для поддержки наступления сирийской оппозиции против последнего оплота ДАИШ на турецкой границе. Это наступление поддержала авиация США, нанося удары по целям ДАИШ. Подоплеку произошедшего в интервью "Вестнику Кавказа" раскрыл руководитель стамбульского представительства Фонда Генриха Белля, эксперт Германского общества внешней политики (DGAP) по Турции, Сирии и курдскому вопросу Кристиан Бракель.

- Господин Бракель, военная интервенция Турции в Сирии очевидно была согласована с Россией, США и Ираном. Какие рамки эти державы поставили Турции для проведения военной операции?

- Полагаю, что рамки, поставленные Анкаре, довольно узкие: борьба против ДАИШ, создание замка в Джараблусском коридоре против «Сирийских демократических сил» СДС. При этом не будет допущено оказание поддержки сирийским боевикам в регионе Алеппо, а также дальнейшие боевые действия против курдской группировки YPG в Африне и Джазире. Как долго продлится военная операция, сказать сложно. Предположу, что цель заключается в том, чтобы поддерживаемые Турцией арабские формирования удерживали регион, а в среднесрочной перспективе турецкие войска будут отведены назад. Одновременно Турция могла бы использовать это пространство для того, чтобы расселить там беженцев, как Анкара и заявляла в последние годы. Это стало бы грубым нарушением гуманитарного права.

- Целями Турции в Сирии является борьба не только против ДАИШ, но также и против курдской группировки YPG. Означает ли турецкое вмешательство в Сирии, что перспектива создания курдского государства Рожавы исчезла?

- Намерения курдов очень сильно зависят от того, какое решение сирийского конфликта будет достигнуто в целом. Решение в виде создания федерации или какого-либо другого вида разделения страны сделало бы цель курдов (создать свое государство – прим. ред.) осязаемой. Но сейчас говорить что-либо по этому поводу чересчур рано. Поскольку турецкая армия не может ликвидировать YPG, проект Рожава будет оставаться на повестке. Возможно, не как территориальная единица, а как две раздельные части.

- В последние дни наблюдается смягчение риторики турецкого правительства относительно будущего Башара Асада. Смирилась ли Турция с тем, что Башар Асад останется у власти?

- Смирился ли Эрдоган с тем, что Асад останется у власти, является решающим вопросом. До сих пор у меня не сложилось подобного впечатления. Но все же у него есть готовность идти на компромиссы, чтобы защитить собственные границы. Очевидно, сейчас проходят переговоры между Анкарой и Дамаском, но цели Турции еще очень сложно совместимы с целями Башара Асада и его спонсоров в Тегеране. Хотя бы потому, что турки не могут себе позволить разозлить саудовских партнеров.

- Какие внутриполитические последствия для Турции может иметь военная кампания в Сирии?

- Эта военная операция еще больше разожжет конфликт с РПК на турецкой территории, следует ожидать дальнейших диверсий.

- С недавних пор Анкара взяла курс на сближение с Москвой и Тегераном. Вы разделяете мнение, что Турция отворачивается от Запада?

- Во-первых, разворот к России объясняется в первую очередь экономическими интересами. В последние девять месяцев санкции оказались чересчур тяжелыми для хромающей турецкой экономики. Во-вторых, Турция хочет послать тем самым сигнал Западу, что у нее есть альтернативы, но это, скорее, шоу. Потому что Россия не может ни экономически, ни в военном отношении предложить Турции то, что могут предложить ЕС или НАТО. Военное присутствие России к северу, востоку и югу от турецких границ сильно ограничивает стратегическое пространство Турции. Отворачиваться от НАТО сейчас не в турецких интересах.

Турция. Сирия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 25 августа 2016 > № 1870845 Кристиан Бракель

Жириновский: «Мы с удовольствием потребуем, чтобы Армения отозвала такого посла»

Лидер ЛДПР Владимир Жириновский заявил, что больше не будет давать комментарии журналистам из Армении. Радикалы-националисты смогли рассердить до глубины души и удивить своей неблагодарностью даже такого невозмутимого политика как Жириновский, который позиционировал себя как «великого защитника великого армянского народа». «Вестник Кавказа» предлагает читателям ознакомиться со статьей EurAsia Daily, где изложена суть конфликта.

Лидер ЛДПР Владимир Жириновский заявил, что «с удовольствием потребует», чтобы Армения отозвала посла в Москве Олега Есаяна. Дипломат ранее потребовал, чтобы Жириновский принес извинения за свои «несерьезные и циничные» высказывания в адрес Армении. «Я всю жизнь защищал Армению. Откуда он взял, что я что-то плохое сказал об Армении? Меня спросили о захвате полицейского участка и о том, что может случиться в этой стране. Я ответил, что такое может случиться во всех странах: везде оранжевые революции происходили. Слава Богу, все разрешилось, все сдались. Жириновский тут при чем? Я что ли путч устроил? В 1991 году меня спросили, кому передать Карабах. Я на весь мир сказал — Армении. Никто из других политических партий так не отвечал. Только я», — сказал российский депутат, передает Rusarminfo.

Как заметил Жириновский, он говорил, что Армения маленькая страна, вокруг нее горы, а в таких условиях трудно развивать экономику.

«Я также говорил, что большинство армян живут за пределами Армении. Я сказал какую-то ложь? Всем известно, что большинство армян живут в Иране, России, Франции, Ливане, США. Я сказал, что если в Армении не будет российской военной базы, то ее уничтожат турки и азербайджанцы. Я дал прогноз. Также даю прогноз, что если не будет России, то Сирию уничтожат. Мне и перед послом Сирии извиниться? Я дал прогноз, а Олег Есаян не в состоянии давать прогноз. Он думает, что Армения очень дорога Азербайджану или Турции? Журналист спросил меня, что произойдет, если в Армении будет другое правительство, и оно откажется от российской военной базы? Я и дал прогноз: Армении — конец… Если послу Есаяну не нужна Россия, то от того, что она не будет держать своих солдат далеко от своих границ, ей будет только лучше. Пусть великая, мощная, процветающая Армения сама разговаривает с Азербайджаном и Турцией. Мы не возражаем», — сказал лидер ЛДПР.

По словам парламентария, в своих недавних высказываниях о ситуации в Армении он как востоковед сделал прогноз, который не является официальной позицией Москвы.

«Я не Кремль и не президент России. Я востоковед. 50 лет занимаюсь Кавказом, Турцией, Ираном. Если вы сильная и мощная страна, то вам не нужны ни чьи военные базы и ни чья помощь. Вот великой Турции, с населением 70 миллионов, нужна помощь России, и Эрдоган едет в Москву договариваться о взаимодействии. Если Армении не нужна помощь, то Россия не будет вмешиваться. Я не президент и не министр иностранных дел России. Моя позиция — это позиция лидера одной из партий. Когда президент что-то скажет, тогда это мнение российского государства. Я всегда с уважением относился к Армении и защищал ее на всех мировых площадках», — подчеркнул он.

При этом Жириновский заявил, что больше не будет давать комментарии журналистам из Армении: «Если вам и Олегу Есаяну надоел великий защитник великого армянского народа, то я больше не буду комментировать вопросы, связанные с Арменией. Решайте все вопросы с Владимиром Путиным и Сергеем Лавровым. Если армяне в Армении обиделись на меня, то они меня больше не услышат».

EurAsia Daily

Россия. Армения > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 23 августа 2016 > № 1870868 Владимир Жириновский

Две недели назад на главу самопровозглашенной Луганской народной республики Игоря Плотницкого было совершено покушение. Об этом, а также о ситуации в республике и ее взаимодействии с Украиной, перед началом проходящего в пятницу в Луганске международного круглого стола "Жизнь республики: общественно-политические и социально экономические аспекты" он рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Луганске Олесе Потаповой.

— Какова, по-вашему, была основная причина покушения? Могло ли это быть как-то связано с планируемыми выборами в республике?

— Я думаю, причин могло быть несколько. Это и попытка дестабилизировать ситуацию в республике, и бессильная злоба от того, что при всех внешних трудностях и угрозах ЛНР восстанавливается и развивается, а на Украине, как на острове Невезения, "что они ни делают, не идут дела". А главное, вероятно, это провокация, чтобы получить повод отказаться от минских договоренностей. Однако мы на провокацию не поддались. Наш ответ будет в современных русских традициях — расчетливым, своевременным и асимметричным.

— Задержаны ли подозреваемые в покушении?

— Оставим подозрения и версии компетентным органам. Тем более что мы строим нашу республику по российским образцам. А это предполагает разделение полномочий. Я не имею права вмешиваться в ход следствия и комментировать его.

Скажу только одно. Еще в ноябре 2014 года я предложил нынешнему президенту Украины встретиться и решить все проблемы в честном поединке. Это сохранило бы тысячи жизней и неисчислимые ресурсы, которые надо использовать для мирного процветания народа. Причем выбрать оружие я предложил ему. Порошенко вместо этого погнал свои войска в Дебальцевскую мясорубку…

Я уверен, если бы он тогда решился встретиться со мной, мы бы сейчас уже восстановили Донбасс. И на Украине была бы совершенно иная ситуация.

Но Порошенко выбрал путь войны чужими руками. И потому ответственность за все, что творилось и в прошлом и в этом году, — вся ответственность на нем. Поэтому и обстрелы наших городов, и взрыв моей машины, и зверства карательных батальонов в тылу, в украинском тылу, и попытка вторжения в Крым — это все его вина. И вся кровь по эту и ту сторону линии разграничения — на его руках. И очень скоро он в ней захлебнется. И мне его по-человечески, по-христиански жаль.

— Будет ли вопрос покушения подниматься на контактной группе в Минске?

— Покушение на меня стало звеном в цепи провокаций, цель которых — сорвать минский процесс. В их число входят и эскалация обстрелов, и вторжение киевских диверсантов в Крым. Наверняка последует и что-нибудь еще. Поэтому мы обязательно используем все возможности, чтобы побудить мировую общественность и международные организации активнее одергивать и вразумлять Порошенко.

— Планирует ли глава ЛНР оставаться на посту после покушения?

— Если мы с вами встретились в явно рабочей обстановке, значит, ответ очевиден. Кроме того, после покушения я получил столько самых разнообразных пожеланий выздоровления — письма, видеоролики, детские рисунки, молодежь проводила флешмобы, были даже с Украины, хотя для каждого из них это реально опасно. Так вот, после такого моря добрых чувств, которое люди подарили мне в очень трудный для меня период, после всего этого я просто не могу уйти. Я должен работать. Хорошо работать.

— Когда планируются местные выборы в республике? Будет ли ЛНР ждать изменения законодательства Украины для их проведения?

— Конституционный срок местных выборов — октябрь 2015 года. Мы четырежды их переносили, чтобы дать Киеву время внести необходимые изменения в выборное законодательство. ЛНР и ДНР были готовы к выборам год назад и зимой, и весной, и сейчас. Получается, мы готовы всегда, а Киев — никогда. Ясно, что традиционный минский инструментарий себя исчерпал, нужны свежие подходы к реализации подписанных в столице Беларуси договоренностей. И одна из задач сегодняшнего международного круглого стола в Луганске — найти эти новые средства, которые помогут реанимировать минский процесс, перевести его из виртуального в реальный формат.

Хорошим примером такой "вежливой силы", которая деликатно подталкивает Порошенко в нужном направлении, являются так называемые праймериз, предварительный отбор кандидатов, публичная репетиция выборов. Мы демонстрируем свою способность самостоятельно провести полноценный избирательный процесс от начала до конца. Активисты гражданского общества из целого ряда европейских стран заявляют о готовности стать наблюдателями на наших праймериз. Если Киев и после этого продолжит тянуть резину, мы просто проведем реальные выборы и поблагодарим всех за внимание.

— Как вы оцениваете военную ситуацию на линии соприкосновения?

— Ситуация стабильно тяжелая и опасная. Вчера ночью опять обстреляли Стаханов, а он ведь находится не близко от линии соприкосновения. Есть разрушения. Очевидно, что специальная мониторинговая миссия ОБСЕ по безопасности не может или не хочет контролировать перемещения тяжелой техники ВСУ. Поэтому на сегодняшнем круглом столе мы обсудим предложение о досрочной ротации нынешнего состава миссии. Не смогли эти, пусть мониторят другие. Не выйдет у других — потребуем заменить их на третьих. Больше церемониться со слепоглухонемыми миссионерами мы не станем.

— Какой реакции ждет ЛНР от мировой общественности после передачи петиции в ООН о невыполнении Киевом минских соглашений?

— Под этим обращением подписалось около полумиллиона жителей ДНР и ЛНР. То есть это уже требование не отдельных лиц, а народная воля. Отмахнуться от нее не получится. Мы понимаем, что лидеры ведущих держав и международных организаций живут в особом мире, где не слышен вой мин и плач испуганных детей. Для того чтобы политики высокого ранга всерьез занялись умиротворением киевской военщины, необходимо серьезное давление общественного мнения их стран. А для того чтобы его вызвать, нужна серия нестандартных и заметных акций. Народное обращение в Совет Безопасности ООН с требованием заставить Порошенко выполнить минские соглашения — одна из таких акций. За ними обязательно последуют другие.

— Каковы основные приоритеты развития республики? Каким вопросам планируется уделять наибольшее внимание?

— Сегодня наш главный приоритет — дистанцироваться от нацистского шабаша, который продолжается на Украине, от украинских СМИ, которые сеют ложь и ненависть, от ВСУ, обстреливающих те самые города и поселки, которые лицемерно называют своими, от СБУ, которая преследует людей за "непатриотичные комментарии в социальных сетях" и даже за "неправильные" лайки к постам. При этом мы, в отличие от Киева, придерживаемся тех обязательств, под которыми подписались в Минске.

Восстанавливать нормальную жизнь в условиях полувойны-полублокады очень сложно. Я надеюсь, что в уточнении программ развития нам помогут международные эксперты, которые приехали на круглый стол. Это уже второе подобное мероприятие. В этот раз, наряду с нашими историческими друзьями из России и Южной Осетии, принимают участие эксперты из Австрии, Италии, Финляндии, Франции. Мы ожидаем плодотворного обсуждения основных проблем республики, ожидаем, что оно воплотится в новые проекты противоблокадного развития.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 августа 2016 > № 1866139 Игорь Плотницкий

Сергей Собянин рассказал о развитии города в эфире «Говорит Москва»

В прямом эфире на радиостанции «Говорит Москва» Сергей Собянин рассказал о благоустройстве города, основных строительных проектах и культурной жизни столицы.

Работы по программе «Моя улица» в Москве идут с опережением графика, рассказал Сергей Собянин в эфире радиостанции «Говорит Москва». «Вообще, по контракту благоустройство большинства улиц, не всех, но большинства, должно было закончиться 25 августа. Как вы видите, основные улицы открыты уже сегодня, идут буквально мелкие работы. Большинство улиц, наоборот, благоустраивают с опережением графика», — сказал он.

Благоустройство — одна из самых главных городских функций, отметил Мэр Москвы: «На обустройство улиц мы расходуем около двух процентов городского бюджета. Согласитесь, это не так много для такого города, хотя необходимо расходовать гораздо больше».

Впервые решение взять на себя благоустройство города власти приняли 130 лет назад. До этого обустройство набережных, мостовых, тротуаров было обязанностью домовладельцев.

«Чиновники поехали по всему миру, в первую очередь, конечно, в Европу, начали изучать опыт. Приехав, сделали доклад о том, что лучше, чем шведский и финский камень (гранит), ничего нет и что надо гранитом обустраивать улицы. Самое поразительное, что в первую очередь были намечены именно те улицы, которые мы сегодня обустраиваем», — уточнил Сергей Собянин.

В городе продолжается работа по созданию зон отдыха. Так, в 2018 году будет полностью готов парк «Зарядье». «Полностью завершим в 2018 году, основные работы — в 2017-м, в 2018-м также подтянем строительство филармонии, с которой связан ландшафт. Он переходит на кровлю филармонии — там будет сформирована стеклянная кора, куда запустят воздух из метрополитена и создадут микроклимат для ландшафтных зон», — рассказал Мэр Москвы.

Влияет на облик столицы и состояние фасадов домов. «Мы приняли решение о том, чтобы в систему капитального ремонта включить и ремонт фасадов. Для этого выделяем из бюджета дополнительно субсидии Фонду капитального ремонта, чтобы выполнить эти работы, поэтому при капитальном ремонте мы будем ремонтировать и фасады», — отметил Сергей Собянин. Уже в этом году в Москве отремонтируют около двух тысяч домов.

Продолжаются работы и по реконструкции исторических памятников. За пять лет количество аварийных памятников в Москве уменьшилось в два раза.

«Мы восстановили 600 памятников старины. Это действительно памятники, которые стоят на учёте как объекты культурного наследия. 40 процентов памятников Москвы было либо руинировано, либо находилось в таком состоянии, что через какое-то время мы бы их просто потеряли. 40 процентов памятников Москвы! За пять лет мы это число уменьшили в два раза — отреставрировали 600 памятников. Никто никогда за всю историю города не реализовал такой объём работ по восстановлению памятников архитектуры Москвы», — сказал Сергей Собянин.

Помимо работ по благоустройству и созданию комфортного общественного пространства, в столице сейчас реализуются несколько крупных транспортных проектов. В частности, строятся Северо-Западная и Северо-Восточная хорды.

«Северо-Западная хорда от Бусиновки и до Рябиновой, в районе Рябиновой, — это хорда, которая проходит рядом с вами, и вот мы заканчиваем один из ключевых объектов — это пересечение улиц Народного Ополчения и Берзарина. Это винчестерный тоннель уникальное сооружение, мы его закончим в этом году, а все основные работы по хорде будут закончены в 2018 году. 30 километров разрезают город по диагонали. С дублёрами это около 100 километров, что сопоставимо по протяжённости улично-дорожной сети с МКАД», — отметил Мэр Москвы.

Северо-Восточная хорда протяжённостью 26,6 километра соединит крупные автомобильные магистрали северо-восточной части Москвы.

«Эта хорда строится за счёт не только государственных, но и за счёт частных инвесторов. У города в полном объёме денег на такое сооружение нет. Это тоже около 30 километров, то есть с дублёрами это тоже около 100 километров», — заявил Сергей Собянин.

Большое строительство идёт и на территории Троицкого и Новомосковского округов: «В настоящее время, по сути, заново строятся и Калужское шоссе, и поперечная связка между Калужкой и Киевским шоссе, пришло метро уже. Мы планируем продолжить его до Коммунарки. То есть там идёт реально большая стройка. Восполняем проблемы, связанные с соцкультбытом, которого хронически там не хватало. Строились дома в чистом поле без школ и детских садов».

За то время, когда ТиНАО вошло в границы Москвы, на присоединённых территориях появилось 80 тысяч новых рабочих мест, что делает эти округа новыми точками притяжения.

Во время прямого эфира также затронули вопросы, касающиеся культурной жизни столицы. Преимущественно речь шла о московских фестивалях, входящих в цикл «Московские сезоны».

«Что касается московских фестивалей, кому-то они не нравятся, но это выражается не в том, что кто-то в сетях что-то сказал, а в том количестве москвичей и гостей столицы, которые приходят на эти фестивали. На “Путешествие в Рождество” пришли более восьми миллионов человек, на фестиваль “Московское мороженое” — пять миллионов человек, на “Московское варенье”, летний фестиваль, — восемь миллионов человек», — подчеркнул Сергей Собянин. Причём две трети посетителей фестиваля — москвичи, остальные — туристы и жители ближайшего Подмосковья.

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Госбюджет, налоги, цены > mos.ru, 18 августа 2016 > № 1915182 Сергей Собянин

Нана Погосова: С начала года диспансеризацию в Москве прошли почти 400 тысяч человек

Главный городской специалист по профилактической медицине Нана Погосова — о том, какие медицинские обследования помогут сохранить здоровье.

По итогам первых шести месяцев диспансеризации этого года, 26 процентов обследованных горожан абсолютно здоровы, у 16 процентов есть риск возникновения инфарктов и инсультов. Остальные же 58 процентов жителей Москвы, прошедших диспансеризацию, уже имеют выявленные или хронические заболевания.

Главный специалист по профилактической медицине Нана Погосова рассказала в интервью mos.ru, какие виды бесплатных медицинских обследований существуют, чем полезны центры здоровья при поликлиниках и кто активнее занимается профилактикой заболеваний — москвичи или москвички.

— Нана Вачиковна, сколько человек за первое полугодие 2016 года успели пройти диспансеризацию?

— В Москве за первое полугодие 2016 года прошли диспансеризацию почти 400 тысяч человек.

— И какая часть обследованных пациентов абсолютно здорова?

— Мы всегда выделяем три группы пациентов: одна группа — люди, имеющие заболевания — впервые выявленные или хронические, вторая — лица с высоким риском сердечно-сосудистых осложнений и третья — те, у кого на данный момент нет отклонений в состоянии здоровья.

По результатам первого полугодия 2016 года, из всех прошедших диспансеризацию более 50 процентов — группа людей с заболеваниями, 26 процентов — это здоровые люди и около 16 процентов — те, кто находится в зоне высокого риска развития сердечно-сосудистых катастроф: инфарктов миокарда и мозговых инсультов. За последней группой нужен особый контроль, потому что в ближайшие годы они могут перейти в категорию людей с заболеваниями. Очевидно, что профилактические мероприятия в этой группе должны быть очень активными.

— В 2015 году самой активной возрастной группой, которая прошла диспансеризацию, стали москвичи от 39 до 60 лет. За ними группа от 21 года до 36 лет. Изменилось ли сейчас это соотношение?

— Нет, не изменилось. Дело в том, что молодые люди в возрасте от 21 года до 36 лет гораздо реже обращаются к врачам. Они не ассоциируют свой возраст с неполадками в организме, считают, что они молоды, сильны и у них всё отлично. Не всегда это так. Сейчас уже не редкость получить инфаркт миокарда или инсульт в возрасте 35–40 лет. Именно поэтому я хочу сказать, что не только людям в возрасте 40 плюс, но и молодёжи в возрасте от 21 года до 36 лет обязательно стоит пройти диспансеризацию.

— Какие заболевания наиболее характерны для молодых москвичей и для тех, кто старше 50 лет?

— У молодёжи, в том числе по результатам диспансеризации, достаточно часто выявляются нарушения обмена веществ метаболического характера. Речь идёт об избыточной массе тела, ожирении. Нередко обнаруживается нарушенная толерантность к глюкозе (преддиабет) и эпизодически повышенное артериальное давление. Что касается пациентов в возрасте 50 плюс, то самое часто встречающееся у них заболевание — это артериальная гипертония. Ею страдает каждый второй взрослый москвич. На втором месте — ишемическая болезнь сердца. И конечно, онкологические заболевания, которые линейно связаны с возрастом. Чем старше человек, тем выше вероятность развития у него онкологического заболевания.

— В прошлом году говорилось о том, что диспансеризацию прошли 67 процентов женщин и 43 процента мужчин. Как вы считаете, почему женщин больше?

— К сожалению, мужчины традиционно менее активно пользуются ресурсами здравоохранения, и так происходит в любой стране. Женщины более ответственно относятся к своему собственному здоровью и здоровью своей семьи. Такое соотношение в пользу женщин сохраняется и вне рамок диспансеризации. Если мы проанализируем, кто чаще посещает поликлиники по разным поводам за любой отрезок времени, то увидим, что женщин среди посетителей будет больше.

Мужчины дольше работают, не берут отпусков по уходу за ребёнком, поэтому у них и меньше времени на собственное здоровье. К тому же и работодатели не всегда с радостью отпускают сотрудников на прохождение каких-то профилактических обследований. Сейчас активно обсуждается вопрос о том, чтобы выделить один день в году на прохождение диспансеризации для тех, кто работает. Это, конечно, было бы большим подспорьем именно для привлечения мужчин.

— Кто может проходить диспансеризацию и какие другие профилактические сервисы доступны горожанам?

— Москвичам доступны три профилактических сервиса. Они бесплатны. Это диспансеризация, которую может пройти любой гражданин в возрасте от 21 года и старше. Диспансеризацию могут пройти все, чей календарный возраст в данном календарном году делится на три, причем не важно, 21 тебе или 99. Исключение составляют ветераны Великой Отечественной войны и некоторые другие категории граждан, которые проходят диспансеризацию в соответствии с нормативными документами каждый год. Ещё один доступный для москвичей сервис — профилактический медицинский осмотр, его можно проходить начиная с 18 лет. И третий сервис — это центры здоровья. Они есть как для детей, так и для взрослых.

— А как в Москве решается вопрос приписок при проведении диспансеризации?

— Случаи приписок со стороны врачей были. Но уже в течение полутора лет финансирование многопрофильных поликлиник осуществляется по душевому принципу и абсолютно не зависит от объёма услуг. Приписки просто бессмысленны как при диспансеризации, так и при любой другой работе врачей с пациентами. Мы ставим во главу угла именно качество диспансеризации. Инстанций, контролирующих его, немало. Это и главврачи, и медицинская инспекция Департамента здравоохранения города Москвы, и центр медицинской профилактики Департамента здравоохранения. Проводится регулярный контроль со стороны Роспотребнадзора и территориального фонда ОМС (ФОМС).

Но важно, что и у самих пациентов есть инструменты контроля качества оказываемых медицинских услуг и работы врача. Для пациентов создан сервис «Личный кабинет» на сайте ФОМС, где они могут оставлять отзывы и получать обратную связь.

— Сейчас на портале «Активный гражданин» идёт голосование: москвичей спрашивают, какими мерами можно популяризовать диспансеризацию. На ваш взгляд, какие меры действительно необходимы?

— Да, действительно, на сайте «Активный гражданин» запущен опрос по теме диспансеризации, который состоит из двух пунктов. Вопрос первый — что необходимо сделать, чтобы популяризировать диспансеризацию. Из предлагаемых ответов — подключить диспансеризацию к Единой медицинской информационно-аналитической системе (ЕМИАС), дать больше информации в поликлиниках, наладить сервис-оповещение через ЕМИАС, организовать дополнительную рассылку через СМС. Подавляющее большинство тех, кто уже проголосовал, придерживаются мнения, что лучше всего ввести эту опцию в систему ЕМИАС. Каждый пятый москвич считает, что необходимо предоставлять больше информации о диспансеризации в обычных городских поликлиниках.

Второй вопрос — о том, как лучше доносить информацию о диспансеризации. Большинство проголосовавших москвичей считают, что наиболее эффективный вариант — приглашать людей через СМИ. Многие также полагают, что надо предоставить больше информации на сайте Департамента здравоохранения города Москвы, на информационных стендах поликлиник и даже задействовать социальные сети.

И мы уже идём этим путём: практически во всех городских поликлиниках на стендах размещена информация о диспансеризации. Такая работа ведётся с 2013 года, мы постоянно следим за тем, чтобы вся актуальная информация была предоставлена. Кроме этого, на панельных мониторах в поликлиниках постоянно показывают ролики о том, как пройти диспансеризацию и почему, собственно, человек должен потратить время и пройти это обследование. Мы используем любую возможность для того, чтобы рассказать о профилактических сервисах, о которых люди не знают и поэтому пользуются ими не в полной мере.

— Рассматривается ли возможность оповещения пациентов о необходимости пройти диспансеризацию через рассылку информационных сообщений?

— Вы знаете, очень сложный вопрос, в том числе с правовой и этической стороны дела. Люди очень по-разному реагируют на нарушение их личного пространства. Мы с этим уже столкнулись: участковые медицинские сёстры обзванивают тех людей, которым в этом году положено пройти диспансеризацию. Люди зачастую реагируют достаточно неоднозначно на такие приглашения, тем более когда им звонят на мобильный телефон. К тому же нужно определить, кто должен эти СМС рассылать, как эту работу оценивать. Пока эти вопросы не решены.

— Есть ли планы по популяризации диспансеризации через соцсети?

— Мне кажется, что здесь всё более перспективно. У нас есть совместный проект Департамента здравоохранения города Москвы и сайта odnoklassniki.ru. На площадке сайта специалисты Департамента обсуждают вместе с пользователями наиболее актуальные вопросы здравоохранения. Одной из тем была профилактика заболеваний, в том числе диспансеризация. Я была удивлена, насколько большой отклик мы получили по данной теме. Во время моего онлайн-интервью с ответами на вопросы пользователей социальной сети было такое количество обращений, что мы даже не на все успели ответить за отведённое время и давали дополнительные разъяснения.

— А чем профилактический медосмотр отличается от диспансеризации?

— Он намного уже, чем диспансеризация. Диспансеризация предлагает такие обследования, как, например, УЗИ брюшной полости, которые не входят в профилактический медицинский осмотр. А в профилактический медицинский осмотр входят такие исследования, как измерение артериального давления, антропометрия, анализ крови на холестерин, анализ крови на глюкозу, общий анализ крови, флюорография и маммография. Чтобы пройти профилактический медосмотр, не нужно направление терапевта. В отличие от диспансеризации его можно проходить каждый год.

— Давайте поговорим о центрах здоровья. Какие обследования там могут пройти москвичи?

— Центры здоровья полноценно работают с 2010 года, сегодня в Москве функционирует 65 центров здоровья, 47 из них созданы для взрослого населения и 18 — для детей. Что такое центры здоровья? Это обособленная структура в поликлинике, где, пройдя скрининг, можно узнать базовые характеристики здоровья. По времени процедура занимает не более 40 минут. И сразу же после обследования вы узнаете результаты. Комплексное обследование в центре здоровья позволяет выявить 25 базовых показателей. В скрининг входят анализ крови на содержание глюкозы и холестерина, измерение жизненной ёмкости лёгких и содержания монооксида углерода в выдыхаемом воздухе, измерение роста и объёмов тела, измерение давления, взвешивание, определение состава тела человека (биоимпедансометрия), оценка состояния сердца и сосудов, измерение внутриглазного давления и остроты зрения, оценка гигиены полости рта и состояния зубов.

После обследования пациент сразу же идёт на консультацию к врачу, который даёт разъяснения по каждому показателю и рекомендации, если есть отклонения от нормы. Если отклонения серьёзные и есть подозрение на заболевание, то врач центра здоровья направляет пациента к терапевту. Бывает, что у пациента при обследовании выявляются настолько серьёзные отклонения, что его экстренно госпитализируют. Но это происходит достаточно редко. В центрах здоровья нет очередей, они нацелены именно на создание комфортной среды для пациентов. Здесь врач может более подробно пообщаться с пациентом, дать советы в отношении его образа жизни: как правильно питаться, как отказаться от курения, какая физическая нагрузка необходима, как оптимизировать массу тела. Это очень важно, потому что зачастую участковый врач очень загружен, и не всегда пациенты получают ответы на все волнующие их вопросы.

— И сколько москвичей ежегодно посещают центры здоровья?

— Примерно полмиллиона москвичей каждый год. Полмиллиона пациентов центров здоровья — это те люди, у которых ничего не болело, но они тем не менее приняли решение пройти профилактическое обследование. Это совершенно другая идеология обращения за медицинской помощью, чем визит к терапевту. Ваш поход в центр не вызван какими-то жалобами, а вы сознательно сочли, что вам нужно проверить своё здоровье. Это ещё пока не совсем прижившаяся в нашей стране точка зрения. Мы ведь привыкли, что надо проверять состояние автомобиля, а вот проверять, как функционирует наш организм, мы зачастую не любим. Предпочитаем оставлять всё до того момента, когда уже грянет гром.

— Как часто нужно проходить профилактические обследования?

— Я бы рекомендовала проходить обследование в центрах здоровья раз в год. Например, процедура биоимпендансометрии, измерения соотношения жировой массы, воды и мышечной массы в организме, очень востребована во всех фитнес-центрах и стоит от двух тысяч рублей. А в центрах здоровья она делается бесплатно для москвичей. Конечно, комплексное обследование в центре здоровья — это скрининг, но никакой необходимости в проведении ежегодного глубокого обследования нет. Если скрининг выявит имеющиеся отклонения, тогда уже имеет смысл дальше идти к специалистам и проверяться. Раз в год желательно проходить и профилактический медосмотр, который даст более глубокие сведения о состоянии здоровья, чем скрининг. Диспансеризация — это более детальное и масштабное профилактическое обследование, которое достаточно проходить раз в три года.

— Средний показатель жизни в Москве — 77 лет. Поставлена задача, чтобы к 2020 году увеличить его до 79 лет. Какими средствами будет достигаться эта цель?

— Это такой глобальный вопрос. Средняя ожидаемая продолжительность жизни — это интегральный показатель, который зависит не только от системы здравоохранения и качества оказания медицинской помощи, но и от очень большого числа факторов, в том числе социально-экономического характера. Что касается медицинской помощи, то здесь важно отметить, что сейчас москвичи могут пользоваться всеми современными методами диагностики и лечения заболеваний, которые приняты во всём мире. Кроме технической оснащённости поликлиник и высокой квалификации специалистов, важно отметить и мероприятия, направленные на создание среды, благоприятной для ведения здорового образа жизни в Москве. Я имею в виду ту культуру здорового образа жизни, которая сейчас внедряется в городе. В частности, создание велосипедных дорожек и условий для активного проведения досуга, спортплощадок во дворах и парковых зонах, зелёных зон. Человек, который проезжает несколько километров в день на велосипеде, автоматически решает проблему низкого уровня физической активности.

Ведь избыточная масса тела, ожирение вследствие низкой физической активности — это бич не только взрослых жителей Москвы, но и нашего подрастающего поколения. По нашим исследованиям, примерно у 10–12 процентов московских школьников уже наблюдается ожирение. Мы будем продолжать развивать наши профилактические программы, всё шире информировать людей о правилах здорового питания и жизненной необходимости отказа от курения. Некурящий человек живёт на семь лет дольше курящего, это доказано во всём мире и не вызывает у специалистов вообще никаких сомнений.

— А есть возраст, когда уже поздно бросать курить?

— Нет такого возраста. Через пять лет после отказа от курения уровень риска развития инфаркта миокарда у бывшего курильщика приближается к уровню риска развития этого заболевания у никогда не курившего человека. То есть никогда не поздно бросить курить. Если курильщик перенёс инфаркт миокарда, но бросил вредную привычку, то риск следующего инфаркта миокарда снижается в ближайшие годы на 50 процентов. Бытует мнение, что заядлому курильщику расставаться с сигаретой поздно. Но это неправда.

— Расскажите, пожалуйста, о факторах в повседневной жизни, которые наиболее опасны для здоровья горожанина?

— Крайне серьёзный вопрос для нас сегодня — это высокий уровень потребления соли в Москве. Дело в том, что многие жители мегаполиса в силу нехватки времени покупают полуфабрикаты. А в них содержится большое количество соли, причём часто это не видно или нигде не написано. И человек не знает, сколько он съел соли, а это очень важно, в том числе и для здоровых людей. Москвичи сегодня потребляют примерно 12–14 граммов соли в день, а норма, в соответствии с рекомендациями Всемирной организации здравоохранения, — пять-шесть граммов.

— То есть москвичи употребляют соли в два раза больше нормы?

— Да, причём это не значит, что все москвичи не расстаются с солонкой и всё время досаливают пищу. Нет, ничего подобного. Эти 12–14 граммов мы потребляем в составе разных продуктов, потому что соль входит в состав хлеба, копчёностей, готовых блюд и полуфабрикатов, соусов. Чем это опасно? Между потреблением соли и артериальной гипертонией существует прямая связь. Чем больше человек потребляет соли, тем выше у него риск развития гипертонии и мозговых инсультов. Если мы уменьшаем потребление соли с 12 до пяти граммов, наше давление снижается на семь — 10 миллиметров ртутного столба, а это немало. Таким образом, людям с небольшим повышением артериального давления ограничения в потреблении соли бывает достаточно для нормализации ситуации.

Если нам удастся снизить потребление соли в городе, то число людей с гипертонией и мозговыми инсультами постепенно уменьшится. Совместно с Московской городской Думой мы сейчас проводим акцию: в течение всего лета мы выезжаем в парки, измеряем москвичам артериальное давление, рассказываем о том, что нужно ограничить соль в рационе. Объясняем, насколько это важно — соблюдать принципы здорового питания, поддерживать достаточный уровень физической активности. Надо сказать, что смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в Москве — одна из самых низких в России. Летальность от инфаркта миокарда у нас снизилась: сегодня восемь процентов пациентов, которые попадают с инфарктом миокарда в стационар, умирают. Совсем недавно этот показатель был гораздо выше. Но есть ещё показатель общей смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Сейчас в Москве на 100 тысяч населения приходится 534 таких случая. Это один из самых низких показателей в стране, но он выше, чем в западных странах. Опыт многих стран, таких как Финляндия, Япония, Великобритания, показал, что увеличить продолжительность жизни людей и снизить смертность от сердечно-сосудистых заболеваний невозможно без активной профилактики. Поэтому нам есть над чем работать.

Россия. ЦФО > Медицина > mos.ru, 4 августа 2016 > № 1846353 Нана Погосова

Уроки эсминца Donald Cook

О пользе «величайшей осторожности» и о вреде политизации

Павел Гудев – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова.

Резюме: Осуществление тех или иных видов военной деятельности со стороны России трактуется сейчас зарубежными контрагентами как полностью нелегитимное. Это, однако, не только не соответствует истине, но и является бесспорной политической провокацией.

11 и 12 апреля 2016 г. американский эсминец Donald Cook (корабль ПРО, оснащенный несколькими десятками крылатых ракет «Томагавк» с дальностью полета до 2,5 тыс. км и способный нести ядерные заряды) был обнаружен примерно в 70 км от г. Балтийска (Калининградская область). Военные самолеты Су-24 и вертолет Ка-27 Балтийского флота совершили несколько облетов эсминца, причем на предельно близком расстоянии к корпусу корабля.

Госсекретарь США Джон Керри был вынужден обсудить правомерность таких действий с главой российского МИДа. Его позиция для СМИ сформулирована так: «Мы осуждаем такого рода поведение. Это безрассудно. Это провокационно. Это опасно. И в соответствии с правилами ведения боевых действий (они) могли быть сбиты… Необходимо понимать серьезность данной ситуации, а также того, что США не намерены подвергаться запугиванию в открытом море».

Главные вопросы, которые возникают относительно произошедшего, состоят в следующем:

насколько законно нахождение американского эсминца в такой близости от базы Балтийского флота ВМС России;

являются ли действия российских летчиков провокацией, была ли реальная имитация атаки или же они преследовали абсолютно другие цели и задачи;

какими международными документами и соглашениями регламентируется поведение такого рода и были ли допущены нарушения с той или иной стороны.

Раздражающе, но легитимно

Прежде всего присутствие американского, как и любого другого, военного корабля в водах Балтийского моря абсолютно легитимно. В отличие от правового режима черноморских проливов (Конвенция Монтрё) режим прохода из Северной Атлантики в акваторию Балтийского моря через проливы Зунд, Большой и Малый Бельты хотя и регулируется специальными конвенциями (Копенгагенский трактат и Конвенция 1857 г.), но не предусматривает ограничений по времени пребывания кораблей небалтийских стран, их классу и тоннажу. Единственным исключением является требование, закрепленное на уровне национального законодательства Швеции и Дании как припроливных государств, о необходимости в тех или иных случаях как уведомительного (не менее чем за трое суток), так и в некоторых строго определенных ситуациях – разрешительного порядка прохода военных кораблей.

США, со своей стороны, оспаривают эти ограничения, считая, что проход военных кораблей и пролет военных самолетов через Зунд и оба Бельта основаны на праве транзитного прохода, квалифицируемого ими в качестве нормы обычного права, или же на «праве свободного и беспрепятственного плавания», поскольку право транзитного прохода носит более ограниченный характер, нежели «свобода плавания», гарантированная конвенциями 1857 года. Они исходят из того, что действие вышеупомянутых конвенций никогда не распространялось на военные корабли, и, соответственно, Дания и Швеция не могут модифицировать их путем развития своего внутреннего законодательства – «право транзитного прохода является независимым от вмешательства прибрежного государства».

Такая позиция полностью совпадает с интересами России, для которой беспрепятственный выход кораблей Балтийского флота в Северную Атлантику является одним из приоритетов государственной морской политики.

Нахождение Donald Cook в 70 км от Балтийска позволяет говорить о том, что он был в исключительной экономической зоне (ИЭЗ) России, то есть за пределами внешней границы 12-мильного территориального моря нашей страны, на которое, включая воздушное пространство над ним, распространяется полный государственный суверенитет.

В пределах же ИЭЗ, в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., прибрежные государства, в данном случае – Россия, наделены суверенными правами действовать в «целях разведки, разработки и сохранения природных ресурсов как живых, так и неживых, в водах, покрывающих морское дно, на морском дне и в его недрах, а также в целях управления этими ресурсами…» (ст. 56).

Но и все другие государства также имеют определенные права в ИЭЗ. Ст. 58 (1) Конвенции по этому поводу: «В исключительной экономической зоне все государства, как прибрежные, так и не имеющие выхода к морю, пользуются… указанными в статье 87 свободами судоходства и полетов, прокладки подводных кабелей и трубопроводов и другими правомерными с точки зрения международного права видами использования моря, относящимися к этим свободам...».

Соответственно, из шести свобод открытого моря три, не имеющие отношения к разработке ресурсов, – свобода судоходства, полетов, прокладки кабелей и трубопроводов – применимы к ИЭЗ. Форма реализации тех свобод открытого моря, которые применимы в отношении ИЭЗ (в частности, свобода судоходства и полетов), не может отличаться от формы их реализации в открытом море. Свобода судоходства и полетов должна быть одинаково применима как к гражданским судам, так и к военным кораблям и самолетам. Таким образом, свобода военного мореплавания в пределах ИЭЗ прибрежного государства напрямую никак не ограничена в рамках Конвенции 1982 года.

Позиция США по вопросу осуществления военно-морской деятельности в пределах ИЭЗ максимально конкретизирована: в ИЭЗ «все государства могут реализовывать свободы открытого моря – свободу судоходства и полетов, а также все другие виды законного использования морских пространств, которые относятся к этим свободам, включая в частности осуществление военной деятельности, такой как постановка на якорь, взлет и посадка воздушных судов и других военных устройств… сбор разведывательной информации (выделено мною. – Г.П.), ведение наблюдения, проведение рекогносцировки и военных исследований».

С позиции Соединенных Штатов формулировка ст. 58 Конвенции о том, что «государства при осуществлении своих прав… в исключительной экономической зоне должным образом учитывают права и обязанности прибрежного государства и соблюдают законы и правила, принятые прибрежным государством», не дает прибрежным государствам дополнительных полномочий, ограничивающих военную деятельность США в ИЭЗ.

На сегодняшний день не все государства согласны с такими трактовками. Некоторые из них, например, полагают, что конвенционная формулировка «исключительно в мирных целях», применимая как в отношении открытого моря (ст. 88), так и ИЭЗ (ст. 58 (2)), является юридическим обоснованием для запрета на проведение тех видов военной деятельности, которые не связаны с обеспечением права свободы судоходства (например, сбор разведывательной информации). В частности, правительство КНР запрещает сбор разведданных в своей ИЭЗ, так как эта информация может быть использована в ходе вооруженного конфликта, а значит этот вид деятельности наносит непосредственный ущерб национальной безопасности страны.

С одной стороны, в рамках Конвенции 1982 г. прибрежные государства не имеют в ИЭЗ какой-либо компетенции по обеспечению собственной безопасности. С другой – современное расширительное толкование понятия «безопасность» предполагает наличие таких ее видов, как ресурсная, продовольственная, экологическая и т.д. В результате их обеспечение также постепенно начинает рассматриваться как экономически детерминированное. Так, Пекин доказывает, что использование гидролокаторов военными кораблями иностранных государств оказывает негативное воздействие на морских млекопитающих и состояние рыбных ресурсов в ИЭЗ КНР, а значит наносит ущерб экономическим интересам Китая. Экологический императив – необходимость защиты морской среды и ее биоразнообразия – все чаще используется для ограничения или запрета военной деятельности, хотя это и противоречит положениям Конвенции.

Похоже, наиболее взвешенная точка зрения состоит в том, что военно-морская деятельность в ИЭЗ недопустима лишь тогда, когда она мешает реализации законных прав прибрежного государства в эксплуатации и разработке ресурсов ИЭЗ, судоходства или же защиты морской среды. Если в ИЭЗ находятся рыбопромысловые суда или же сооружены какие-либо конструкции, то при осуществлении военно-морской деятельности должны учитываться риски угрозы человеческой жизни и причинения вреда таким конструкциям/сооружениям. Кроме того, особое внимание должно быть уделено ситуации, когда прибрежное государство в рамках ст. 211 (6а) установило в своей ИЭЗ т.н. «четко обозначенный район» для предотвращения загрязнения с судов или же сформировало морской защищенный район в пределах 200-мильной ИЭЗ. В целях обеспечения безопасности человеческих жизней и защиты и сохранения морской среды государства, готовящиеся к осуществлению любых видов военно-морской деятельности, как минимум должны проводить консультации с прибрежными странами по этому вопросу.

Таким образом, нахождение корабля ВМС США в пределах ИЭЗ России, равно как проведение им разведывательной деятельности, а также взлета и посадки польского вертолета, является хоть и раздражающим фактором для нашей страны и руководства ВМФ, но в полной мере соответствует нормам и положениям международного права. Более того, Россия имплементировала в свое национальное законодательство положения Конвенции ООН по морскому праву, касающиеся свободы судоходства и полетов в ИЭЗ. Систематическое нарушение этих положений Конвенции может привести к тому, что в соответствии со ст. 60 «Прекращение договора или приостановление его действия вследствие его нарушения» Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. другие страны могут посчитать себя не обязанными их исполнять в отношении нашей страны.

Россия как морская держава, имеющая интересы в различных районах Мирового океана и ставящая перед собой цель возрождения океанического флота, способного решать задачи в любых акваториях, заинтересована в единых и унифицированных подходах к трактовке и исполнению норм и положений Конвенции 1982 года. Именно поэтому соблюдение права свободы судоходства и полетов как в открытом море, так и в ИЭЗ является для России столь же важным, как и для США.

Необоснованные упреки в «имитации атаки»

В пресс-релизе Европейского командования ВС Соединенных Штатов относительно инцидента с американским кораблем говорится, что эсминец, осуществлявший деятельность в международных водах Балтийского моря, несколько раз столкнулся с многочисленными и «агрессивными облетами российских самолетов», которые происходили в непосредственной близости от корабля. 11 апреля это привело к приостановке действия союзнического вертолета на палубе корабля, так как командование признало полеты российских самолетов Су-24 «небезопасными». 12 апреля «небезопасными и непрофессиональными» были охарактеризованы действия российского вертолета КА-27, совершившего несколько облетов эсминца на низкой высоте. Затем на предельно низкой высоте и вблизи от корабля СУ-24 в режиме «имитации атаки» совершил 11 облетов. Кроме того, отмечено, что российские самолеты не реагировали на повторяющиеся радиопредупреждения о необходимости соблюдения мер безопасности, транслирующиеся на английском и русском языках.

Именно формулировка об «имитации атаки» позволила американским дипломатам заявить, что российские самолеты могли быть сбиты по решению командира корабля. Однако существует целый ряд принципиальных обстоятельств, напрямую или косвенно свидетельствующих о некоторых преувеличениях, допущенных американской стороной.

Во-первых, практика облета иностранных военных кораблей, их сопровождения в воздушном и водном пространстве – традиционный вид взаимодействия между ВКС/ВВС и ВМФ/ВМС России/СССР и США еще со времен холодной войны. Она позволяет продемонстрировать не только оперативную готовность авиации Балтийского флота, но и играет важную роль в подготовке боевых экипажей. Более того, одной из ключевых задач такого рода сопровождения является не «имитация атаки», а проведение разведки, равно как и тестирование того или иного оборудования. Во всяком случае, для «имитации атаки», если только она не предполагает столкновения лоб в лоб, нет никакого смысла так близко приближаться к корпусу корабля.

Единственное, что остается не выясненным до конца, это какие модификации СУ-24 были задействованы в данном инциденте: СУ-24М (фронтовой бомбардировщик) или же СУ-24МР (тактический разведывательный самолет), на котором отсутствует наступательное вооружение. Обе версии имеются на вооружении Балтийского флота. Тем не менее даже эти нюансы представляются не столь существенными в силу нижепредставленных обстоятельств.

Во-вторых, пролет российских самолетов в непосредственной близости от палубы американского военного корабля, без всяких сомнений, позволил большинству наблюдавших за этим американских моряков установить, каким вооружением оснащены Су-24 и есть ли среди последнего противокорабельные ракеты. Судя по предоставленным фотографиям, кроме двух подвесных баков с топливом, на крыльях самолета не было никаких бомб и ракет, прежде всего класса «воздух-поверхность», для использования которых, кстати, нет никакой необходимости так близко приближаться к цели, что существенным образом дискредитирует американские заявления.

В-третьих, из представленных видеозаписей видно, что экипаж корабля не занял по тревоге боевых позиций, а находился в том числе на верхней палубе, спокойно наблюдая за облетами достаточно продолжительное время. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что командование корабля на тот момент не воспринимало действия российских летчиков настолько серьезно, как это было преподнесено впоследствии.

В-четвертых, Су-24 представляет собой военный самолет с крылом изменяемой стреловидности (от 16 до 69 градусов), что позволяет ему достигать околозвуковых и сверхзвуковых скоростей. То, что на опубликованных фотографиях и видеозаписях российские самолеты шли с прямым крылом, свидетельствует об использовании пилотами такого его положения, которое обеспечивает не самую высокую скорость. По предположениям экспертов, она составляла около 800–900 км/час, в то время как максимальная стреловидность крыла позволяет достичь 1300–1400 км/час. Данные факты также косвенно свидетельствуют о достаточно аккуратном проходе российских самолетов вблизи американского эсминца.

В-пятых, мы не знаем, что стало катализатором действий со стороны Балтийского флота. Была ли такая реакция вызвана самим фактом приближения американского эсминца к берегам России или же «мощный предупредительный сигнал» был дан в ответ на какую-либо еще деятельность США/НАТО на Балтийском море или под его поверхностью? Можно предполагать, что реакция командования Балтийского флота была бы намного более спокойной, если бы о деятельности американского эсминца и ее характере вблизи российской военно-морской базы было сообщено заранее.

Наконец, нет очевидных фактов, свидетельствующих о том, что российские СУ-24 облетали палубу американского эсминца не только в продольном, но и в поперечном направлении, когда действительно могли быть задеты, например, мачты корабля.

Губительная политизация

Инцидент подобного рода случился в разгар холодной войны: в 1968 г. ТУ-16 пролетел на бреющем полете над американским авианосцем Essex и упал в море. Эта катастрофа привела к тому, что 25 мая 1972 г. в Москве было заключено соглашение между СССР и США о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним, которое вплоть до сегодняшнего дня остается в силе. Последние консультации в его рамках состоялись летом 2015 г. после двухгодового перерыва.

В ст. IV Соглашения 1972 г. говорится, что: «Командиры экипажей самолетов каждой из Сторон должны проявлять величайшую осторожность и благоразумие при приближении к самолетам другой Стороны, действующим над открытым морем, и кораблям другой Стороны, действующим в открытом море, в частности к кораблям, занятым выпуском или приемом самолетов, и в интересах взаимной безопасности не должны допускать: имитации атак путем имитации применения оружия по самолетам, любым кораблям, выполнения различных пилотажных фигур над кораблями и сбрасывания вблизи них различных предметов таким образом, чтобы они представляли опасность для кораблей или помехи для мореплавания».

Трактовка норм и положений этого соглашения американцами предусматривает, что «самолеты должны соблюдать максимально безопасную дистанцию от российских кораблей и самолетов, совершающих операции взлета и посадки, с целью не допустить нанесения ущерба». Кроме того, «при работе в непосредственной близости от российских судов или самолетов капитаны и командиры воздушных судов должны с максимальной степенью возможности использовать соответствующие сигналы…, чтобы указать о намерениях своего маневрирования российским командующим офицерам… Для связи между военными кораблями или же кораблями и военными самолетами может быть использована радиосвязь».

Исходя из вышеизложенного, действия российских самолетов можно считать в той или иной степени нарушающими как минимум дух этого двухстороннего соглашения.

Во-первых, пролет российских самолетов на таком близком расстоянии действительно мог представлять определенную опасность для американского корабля и его экипажа, и дело здесь не только в продемонстрированном профессионализме российских летчиков. Вероятность ошибки или сбоя техники остается всегда.

Во-вторых, полет российских самолетов привел к тому, что полеты польского вертолета, который, вероятно, был задействован в разведывательной/противолодочной деятельности, пришлось временно отложить, поскольку в присутствии российской авиации продолжать их было небезопасно.

В-третьих, по заверениям американской стороны, российские пилоты не отвечали на радиосообщения на частотах безопасности.

Все это вместе дало Соединенным Штатам основания на довольно жесткую реакцию, которая, однако, вряд ли соответствовала допущенным нарушениям. Как правило, обсуждение таких инцидентов ведется на уровне военно-морских атташе, а обмен информацией между сторонами никак не является выражением дипломатического протеста. В данном же случае вынесение вопроса на высокий дипломатический уровень свидетельствует о значительной политизированности проблемы.

Обвинения в имитации атаки, как уже было указано выше, безосновательны. А заявление главы Госдепартамента о возможности применения оружия для предотвращения таких инцидентов больше похоже на серьезную спекуляцию. Последнее связано с тем, что Россия и США не находятся в состоянии войны, а применение оружия американским кораблем автоматически могло быть квалифицировано как нападение на российский военный самолет.

Более того, даже в случае возникновения какого-либо ЧП такие ситуации должны быть урегулированы мирными средствами. Неслучайно даже в советско-американском Соглашении 1989 г. о предотвращении опасной военной деятельности говорится, что «стороны принимают меры, чтобы оперативно обеспечить прекращение и урегулирование мирными средствами, не прибегая к угрозе силой или ее применению, любых инцидентов, которые могут возникнуть вследствие опасной военной деятельности».

Таким образом, этот инцидент, как и целая серия других с момента начала украинского кризиса, еще раз подтвердил, что реакция наших зарубежных коллег на достаточно рутинное событие является зачастую излишне алармистской. К сожалению, регион Балтийского моря постепенно превращается в одно из центральных мест столкновения интересов России и стран НАТО. Вашингтон не откажется от показательных обвинений для демонстрации своей поддержки союзников, в особенности тех, кто традиционно склонен рассматривать Россию как угрозу. Укрепление же военно-технического потенциала альянса у границ России, включая увеличение американского военного присутствия, хотя и на ротационной основе, неизбежно вызовет ответные меры Москвы. Провокационные заявления о необходимости пересмотра внеблокового статуса Швеции и Финляндии также не способствуют деэскалации напряженности в регионе.

Все это осложняется тем, что двухсторонние договоренности, направленные на предотвращение инцидентов на море по типу советско-американского Соглашения 1972 г., заключены между СССР/Россией и лишь 10 странами – членами НАТО, среди которых: Великобритания (1986); ФРГ (1988); Франция (1989); Италия (1989); Норвегия (1989); Испания (1990); Нидерланды (1990); Канада (1991); Греция и Португалия. Большая часть членов альянса, включая балтийские государства, не имеют подобных соглашений с Россией, что, конечно же, вызывает определенное беспокойство. Необходимость такого рода документа о взаимопонимании между РФ и НАТО в области урегулирования опасных инцидентов очевидна. В конце концов, оценка любых действий должна носить строго правовой характер. Сегодня же зачастую осуществление Россией тех или иных видов военной деятельности трактуется нашими зарубежными «партнерами» как полностью нелегитимное, что не только не соответствует истине, но и является бесспорной политической провокацией.

Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850861 Павел Гудев

Вода и мир

Почему не нужно поворачивать сибирские реки, или что такое конкуренция за пресную воду

Анастасия Лихачева – кандидат политических наук, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме: Обязательным условием эффективного развития водоемких производств в Сибири и на Дальнем Востоке является экспорт в несколько стран АТР – тогда можно говорить об использовании водных ресурсов как стратегического политического ресурса.

Россия. СФО. ДФО > Экология > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850838 Анастасия Лихачева

Огонь, WADA и медные трубы

Сергей СЕРАФИМОВИЧ

На вопросы «Культуры» ответил директор НИИ спортивной медицины Российского государственного университета физкультуры, спорта и туризма (ГЦОЛИФК) Андрей СМОЛЕНСКИЙ.

культура: Сейчас нередко слышишь, что в ответ на то, как с нами поступили, нужно бойкотировать Олимпиаду.

Смоленский: И лишить наших спортсменов шанса участвовать в соревнованиях, к которым они готовились долгие годы? Категорически не согласен. К решению МОК о допуске российских атлетов к Играм отношусь, конечно же, положительно. Скажу честно, другого и не ждал: не мог себе представить, что можно отстранить целую державу, так много сделавшую для развития олимпийского движения.

культура: Политика все активнее вмешивается в спорт...

Смоленский: Это скверно. Вспомните историю с мельдонием. Шуму было много, а в результате пшик. Абсолютно бездоказательную версию Макларена раздула недружественная нам пресса, воспользовавшись нашей же, вынужден это признать, безалаберностью. Мы долгое время пользовались этим препаратом, наблюдали положительный эффект при восстановлении спортсменов с признаками перетренированности и перенапряжения. Но не удосужились подвести под это научную базу — ни одной статьи за сорок лет не опубликовали.

Раскручивание истории с милдронатом началось еще год назад. А мы прошляпили. Вот если бы по материалам исследований этого препарата были разработаны критерии назначения и терапевтического использования в спорте, и это легло бы в основу ряда диссертаций, думаю, его не удалось бы так запросто внести в список запрещенных. А тут Запад ухватился. Когда же шумиха с мельдонием не дала желаемого результата (как известно, WADA сочла допустимым обнаружение малой его концентрации в пробах до 30 сентября 2016 года), так сразу раздули другую — с подачи бегуньи Степановой и Григория Родченкова. Цель проста — закрыть нашим олимпийцам дорогу в Рио-де-Жанейро, ослабить конкуренцию и тем самым облегчить себе победу. Только вот насколько весомы будут медали, добытые такой ценой...

культура: Кстати, Вы Родченкова знали?

Смоленский: Был знаком, встречались на различных конференциях, где он часто выступал с научными докладами. Грамотный специалист. Что с ним случилось, не знаю. Что-то очень личное, может, обида, может, скажем так, заинтересовали. Очень сильно заинтересовали. То же и в отношении Степановой, чья история весьма поучительна: спортсменка рассказала все, что от нее хотели, созналась в употреблении стимуляторов, и какова награда — ее отстранили от участия в Олимпиаде. Очень показательно. Использовали и выкинули. Урок другим.

культура: Как думаете, под нас продолжат копать?

Смоленский: Несомненно. Иначе чем объяснить, что глава американского антидопингового агентства Тайгерт вместо того, чтобы заниматься своими спортсменами — а проблема допинга там стоит ничуть не менее остро, — до сих пор ищет запрещенные препараты у наших атлетов, что вообще вне его юрисдикции. Попробуйте провести проверки на допинг в профессиональных клубах США и Канады — да вас туда ближе, чем на километр, не подпустят. Идет очень жесткая политическая игра. Усугубляет положение и отсутствие наших экспертов в целом ряде международных организаций, в частности в WADA .

культура: Что же делать с допингом-то? Может, легализировать, коль скоро все его и так принимают?

Смоленский: Думаю, не все — как у нас в стране, так и в мире. Сотни именитых олимпийцев, и наших, и зарубежных, никогда не употребляли запрещенных препаратов. Лариса Латынина, Евгений Гришин, Лидия Скобликова, Елена Исинбаева, Майкл Фелпс... Легализовать допинг нельзя, это нанесет вред здоровью спортсменов, да и лишит соревнования интриги. Нет смысла даже обсуждать это. Просто нужно внимательно отслеживать списки запрещенных веществ и столь же тщательно изучать состав фармацевтических средств, рекомендуемых спортсмену: нет ли там недопустимых ингредиентов.

Медицинская составляющая в подготовке спортсмена, конечно, присутствует и играет значительную роль. Но нельзя это сводить к какой-то чудо-таблетке: съел — и порядок. Вот возьмите Китай, продемонстрировавший потрясающий успех на Олимпиаде в Пекине. Приходится слышать, дескать, все дело в том, что китайцы изобрели какие-то виды допинга, которые не ловятся известными методами контроля. Может, и есть истина в таких разговорах. Мы ведь практически ничего не знаем о тайнах восточного врачевания. Однако главное другое: в стране создана целая система спортивной медицины, построенная на основе советской, продумывается не только фармакология, но и питание, схема тренировок и восстановления после нагрузок, организация особого психологического настроя. На базе Пекинского университета физической культуры, кстати, у его истоков стояли специалисты ГЦОЛИФКа, открыт институт, работающий над поиском путей к достижению высоких результатов.

культура: А ведь когда-то приоритет в области спортивной медицины был у нас...

Смоленский: Научно обоснованная отечественная методика подготовки атлетов, точнее ее результаты, была продемонстрирована еще в 1952-м на Олимпиаде в Хельсинки, первой для СССР. Советская команда заняла второе место в общем зачете, выиграв золотые медали по спортивной гимнастике, тяжелой и легкой атлетике, стрельбе, академической гребле, борьбе. Нашими наработками заинтересовалась медицинская комиссия МОК, они получили международное признание. Мы первыми создали комплексные научные группы сопровождения для каждого спортсмена, куда вошли ортопеды, физиотерапевты, кардиологи, другие специалисты. К работе с атлетами привлекались выдающиеся ученые. Но спустя годы из-за недостаточного финансирования исследования сократились. У нас же привыкли экономить на науке. В результате сейчас мы отстаем лет на 15.

культура: Кто решает, давать ли спортсмену таблетку, — тренер или врач?

Смоленский: К сожалению, не всегда врачи, поскольку существует явная нехватка медицинских специалистов в спорте. Упрощенно говоря, у нас в этой паре главнее тренер. За рубежом не так — наставник может лишиться работы, если пренебрегает советами врача. Вообще же, существующая сейчас система подготовки спортсменов, разделенная на медицинскую и тренерско-организационную программы, мешает поиску путей к вершинам. Если такой подход сохранится, мы еще больше отстанем. Мало серьезных научных трудов. Ваш покорный слуга — член двух профильных диссертационных советов. Так вот, количество диссертаций по спортивной медицине составляет лишь около 5 процентов от общего числа работ, этого явно недостаточно. У нас отсутствует доказательная спортивная медицина, нет глубоких исследований по отдельным видам спорта. И, конечно, не хватает кадров. На подготовку грамотного спортивного врача должно уходить не менее 10 лет. Нами разработана концепция обучения таких специалистов, к ней проявляют интерес и за рубежом. Лучший кандидат — бывший атлет. Он получает дополнительные знания в области медицины, фармакологии, динамической анатомии, биомеханики, спортивной физиологии... Но опять же проблема упирается в финансирование.

культура: Как вышло, что в число запрещенных попадают препараты, которые запросто можно приобрести в аптеке, — тот же мельдоний, например?

Смоленский: Вот Илья Муромец сидел на печи 33 года. Будь такое на самом деле, он не то что меч держать, даже просто встать на ноги не смог бы. Ему потребовались бы средства для увеличения мышечной массы, что используются в клинической медицине. Вполне легально. Для спорта ничего особо не изобретается — берут то, что уже существует. Вопрос в обоснованности применения. Есть препараты, необходимые больному, но запрещенные спортсменам. И большая ошибка иных атлетов и их тренеров считать допинг панацеей для рекордов.

культура: То есть, по-Вашему, рекорды и без допинга возможны?

Смоленский: Разумеется. Главное — это грамотные тренировки, включающие все инновационные достижения, правильно подобранное спортивное питание. Некоторые считают его чем-то сродни допингу — это ошибка. В современном спорте невозможно в полной мере поддерживать суточную потребность в калориях только за счет пищевого рациона, поэтому существует необходимость в дополнительном специальном питании, восполняющем энергетический баланс, состав микроэлементов и витаминов. К сожалению, в этой области мы тоже уступаем.

Важное значение имеют также экипировка, качество инвентаря, уровень спортивной медицины. И такие субъективные факторы, как физические кондиции, общее состояние здоровья, психология. Не буду утверждать, что у нас никто не употребляет запрещенные препараты. Но еще раз подчеркну: ничуть не более, чем в других странах.

культура: Слышал, что продолжительность жизни у профессиональных атлетов резко снизилась, так ли это?

Смоленский: Не думаю. Однако организация жизненного режима после завершения карьеры в большом спорте — это действительно проблема, с которой не все справляются. Приведу пример собственного исследования. Мы пронаблюдали 120 спортсменов уровня мастеров международного класса и заслуженных мастеров спорта, занимавших призовые места на различных чемпионатах, включая Олимпийские игры, спустя 20 лет после того, как они закончили выступать. Оказалось, что те, кто перестал уделять внимание физическим упражнениям, страдали различными заболеваниями, в основном сердечно-сосудистыми, с высоким риском кардиальных осложнений. Те же, кто сохранил физическую активность в ветеранском спорте и вел здоровый образ жизни — плавал в бассейне, ходил на лыжах, — имели значительно меньшие риски.

Россия > СМИ, ИТ. Медицина > portal-kultura.ru, 28 июля 2016 > № 1847809 Андрей Смоленский

Рабочая встреча с временно исполняющим обязанности губернатора Тверской области Игорем Руденей.

Игорь Руденя информировал Президента о социально-экономической ситуации в регионе, планах по развитию Тверской области.

Речь шла, в частности, о восстановлении основной дорожной сети. В планах предусмотрено, что трассы свяжут основные точки развития в регионе: туристические и производственные кластеры, районные центры, федеральные магистрали, проходящие по территории региона.

Меры социального развития, принимаемые в регионе, предусматривают достройку нескольких школ, детской больницы. Основной задачей в этой сфере является приведение уровня заработной платы в соответствие с майскими указами. Среди приоритетных задач глава региона также назвал развитие сельского хозяйства, среднего и малого бизнеса.

Встреча состоялась перед началом совещания по развитию сельского хозяйства Центрального Нечерноземья.

* * *

В.Путин: Игорь Михайлович, несколько месяцев Вы уже здесь работаете.

И.Руденя: Да, скоро будет пять, 1 августа.

В.Путин: Время, если по–серьёзному говорить, небольшое, маленькое. Тем не менее Вы смогли, совершенно точно, осмотреться, оценить проблемы, которые предстоит решать, задачи по развитию региона, которые перед Вами стоят. Основные Ваши впечатления и ближайшие планы на среднесрочную перспективу.

И.Руденя: Интересная работа. Очень хорошие, трудолюбивые люди здесь трудятся. Очень профессиональная администрация, государственные служащие. Наши первоочередные планы (мы говорим про логистику, про коммуникации) – это дороги. Благодаря Вашему решению, которое было принято по целевому использованию дорожного фонда, мы планируем в два этапа – 2016–2017 годы и 2017–2020 годы – восстановить практически всю основную, опорную сеть дорог, привести в нормативное состояние и сделать не ямочный, а, как положено, нормальный качественный ремонт всего дорожного покрытия с гарантийным сроком не менее пяти лет.

Следующий основной момент – это, конечно, социалка. Мы сейчас должны достроить несколько школ, в том числе школу в городе Твери. Мы должны в следующем году, планируем участвовать в программе, планируем построить детскую больницу. И основная, конечно, наша задача – это, как Вы нам сказали, – привести зарплаты бюджетных социальных работников в соответствие с тем уровнем, который необходим в соответствии с указами.

Третья задача, которую мы видим, – это развитие сельского хозяйства, особенно средние и малые формы хозяйствования на селе. Об этом мы сегодня, если можно, на совещании Вам доложим.

Также для себя видим одну из очень важных перспектив – это, как Вам доложили, сделать «Тверь-сити», для того чтобы наша молодёжь в регионе закреплялась, а не в Москву уезжала на работу, учитывая количество вузов, у нас в Твери их несколько, и они являются знаковыми, приоритетными.

В.Путин: «Тверь-сити» – что это?

И.Руденя: «Тверь-сити» – это комплекс зданий, куда будут входить несколько офисных зданий, где мы планируем разместить крупные и средние компании, которые сейчас работают в Москве и Санкт-Петербурге, [они здесь] сделают свои так называемые бэк-офисы.

В.Путин: Планируете их сюда заманить.

И.Руденя: Да. Планируем заманить, чтобы они здесь разместили свои службы: бухгалтерии, юридические службы, консалтинговые, те, которые не работают непосредственно в производстве, а являются офисными. Мы планируем привлечь ценой арендной платы за офисы, профессиональной квалификацией рабочей силы, молодёжи, которая, мы хотим, чтобы работала в этих компаниях, ну и, конечно, более комфортным налоговым режимом, потому что мы сможем создать нормальный кластер для развития.

Кроме того, мы планируем ещё построить несколько так называемых дата-центров. Это центры хранения информации для крупных компаний. Например, будем предлагать свои услуги компании «Яндекс» и другим компаниям для хранения информации.

Также мы планируем построить гостиничную сеть, несколько гостиниц, это удобно около вокзала, там, где останавливаются «Сапсаны». И дальше – комплекс «Тверь-Экспо», такой же, как Вы видели в Санкт-Петербурге на экономическом форуме. Конечно, такого размаха пока не будет, может быть, в две-три очереди.

В.Путин: Он и не нужен.

И.Руденя: Да. Начнём с небольшого выставочного комплекса по той земле, которую Вы нам передаёте, по Вашему поручению передаёт Минобороны. Мы хотим, чтобы в Твери у нас был свой престижный выставочный комплекс, где могли бы и международные участники, и наши российские участники представлять свои экспозиции.

В.Путин: Вы мне рассказывали про планы развития инфраструктуры, дорожной сети.

И.Руденя: Владимир Владимирович, это в первую очередь. Эта сеть должна соединить основные точки развития – так называемые туристические кластеры, производственные кластеры – и связать основные районные центры с нашими тремя магистралями, это М9 «Балтия», М10 «Москва – Санкт-Петербург» и М11 – платная трасса, которая идёт от Москвы до Санкт-Петербурга. Таким образом, мы хотим восстановить транспортную доступность и привлекательность региона, чтобы у нас все районы развивались равномерно, а не только центр, город Тверь. У нас такой план.

В.Путин: С точки зрения экономики всё–таки упор на что Вы полагаете делать? Что сегодня есть из наработанного в предыдущие десятилетия? Какие–то конкурентные преимущества в чём видите?

И.Руденя: Конкурентное преимущество – по сельскому хозяйству, самое основное конкурентное преимущество. Мы, к сожалению, используем менее 50 процентов имеющихся земель, мы вам об этом отдельно на совещании сегодня доложим и о наших планах ввода в оборот. Земли у нас хорошие, в достаточном количестве, и очень удачное географическое положение Тверской области. До Москвы близко, до Санкт-Петербурга близко. Это две основные точки роста, которые мы видим для реализации готовой продукции, продовольственной продукции, – один мегаполис и второй мегаполис. Потому для Тверской области, наверное, лучше не придумать. Люди едут за тысячу километров, едут с юга, из Белгорода, из Краснодара, а у нас всё под рукой. Было бы неправильно не использовать своё географическое положение.

Вторая часть – это деревопереработка. Сегодня очень активно ведётся использование леса. Вы, наверное, видели, когда летели, у нас очень большие лесные массивы, которые вырубаются в ходе промышленной добычи. Теперь мы хотим сделать добавленную стоимость, чтобы не просто лес вырубался, а чтобы была первичная переработка на нашей территории, чтобы налоговая база у нас была.

В.Путин: Чтобы не «кругляк».

И.Руденя: Да. Третья тема – это туризм, наша основная дорога, Москва – Санкт-Петербург. И конечно, наши зарубежные гости. У нас есть водный туризм, у нас очень хорошая водная артерия, у нас туризм автомобильный, как мы планируем, и, конечно, экотуризм, сельскохозяйственный, благодаря тому, что мы хотим опорную сеть дорог привести в нормальное состояние.

И четвёртый момент – это высокотехнологичное производство, технопарки, то, что уже в Тверской области было начато. Здесь работает несколько компаний, в том числе Hitachi (по строительству эскалаторов), SKF, которая делает подшипники, и финская компания, которая делает теплоизоляционные материалы. И мы сейчас ведём переговоры с другими инвесторами, которые хотят здесь разместиться. Эти несколько основных направлений мы для себя видим приоритетными с учётом географии и рынков сбыта.

В.Путин: Хорошо.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 28 июля 2016 > № 1839871 Игорь Руденя

Мэр Москвы ответил на вопросы о проблемах и перспективах развития столицы.

В октябре этого года исполнится ровно шесть лет с того момента, когда мэром Москвы стал Сергей Собянин. По меркам таких многолетних столичных градоначальников, как Юрий Лужков, Владимир Промыслов или московский генерал-губернатор времён императоров Александров князь Владимир Долгоруков, это совсем немного. Но того объёма перемен, того бурления, что Собянин внёс в московскую жизнь, хватило бы на нескольких менее активных и амбициозных мэров. Кто-то в восторге от того, как Сергей Собянин железной рукой преобразовывает Москву. Кто-то относится к действиям мэра не столь однозначно. Нет в столице только одной категории людей: тех, у кого фамилия «Собянин» не вызывает никаких эмоций.

А вот как ситуацию видит сам Сергей Собянин? Что он думает о Москве, москвичах и о своей деятельности на посту мэра? Обычно руководитель столицы не сильно балует журналистов своими большими интервью. «МК» оказался в этом плане счастливым исключением.

— Сергей Семёнович, этим летом центр Москвы напоминает одну сплошную гигантскую пробку. Вы понимали, что вплоть до момента окончания реконструкции решение о её проведении будет, мягко говоря, не очень популярным?

— По поводу одной сплошной пробки: перед нашим интервью вы мне сказали, что доехали до Мэрии без всяких пробок. Так значит, нет её — одной сплошной пробки, так, что ли, получается?

— Эта моя поездка оказалась приятным исключением.

— Одна сплошная пробка — это, конечно, очень большое преувеличение. Но того, что есть серьёзные неудобства, отрицать, разумеется, нельзя. При таком объёме реконструкции, естественно, будут проблемы и для пешеходов, и для автомобилистов. Мы сознательно на это шли. Если мы хотим преобразовать центр города в комфортное пространство — комфортное для всех, и для пешеходов, и для автомобилистов, — то по-другому, к сожалению, не получится. Но главное, что в конечном итоге движение упорядочится. Как показала практика, после реконструкции оно не ухудшается, а улучшается.

Что касается непопулярных решений, то такая судьба у мэра: либо он ничего не делает, либо принимает решения, которые для кого-то будут проблемными. Все решения — от реконструкции вылетных магистралей и развязок до введения платной парковки и других реформ различного рода — всегда являются проблемой для отдельных категорий граждан, вызывают критику. Но если ты уверен, что это нужно делать, то такие решения необходимо принимать. Иначе город не будет развиваться, а те заскорузлые проблемы, которые копились в Москве годами и десятилетиями, будут только усугубляться.

— Я пока вас ждал, обратил внимание, что даже в этом помещении иногда слышны звуки ремонта. Признайтесь, вас — не как мэра, а как человека - это не раздражает?

— Наоборот, для меня эти звуки приятны. Они ведь свидетельствуют о том, что город строится и обустраивается. А вот когда ты вокруг себя видишь тишину и запустение, это действительно очень неприятно.

— Дмитрий Медведев недавно очень ёмко охарактеризовал ситуацию в сфере наших федеральных государственных финансов фразой «Денег нет». Как в этом плане дело обстоит в Москве? У нас тоже денег нет?

— Денег всегда бывает мало, это очевидно. Но в отличие от федерального бюджета городской бюджет ориентирован в большей степени не на нефтегазовый сектор. За последнее время доля нефтегазового сектора в бюджете Москвы упала с восемнадцати до четырёх процентов. И сегодня городской бюджет балансируется в основном за счёт предприятий, которые реально работают в Москве.

Поэтому, хотя, с одной стороны, мы видим падение налога на прибыль от ведущих крупных корпораций, с другой стороны, мы видим хороший, стабильный рост налога на прибыль от малых и средних предприятий. Одно балансирует другое. В целом бюджет, хотя все предыдущие годы его рост был ниже инфляции, в номинальном выражении не проваливается. И мы не имеем такого дефицита, как федеральный бюджет. Все эти годы мы проводили рачительную политику оптимизации текущих и инвестиционных расходов. Мы снижали расценки в строительстве, отказывались от дорогостоящих неэффективных решений, оптимизировали бюджетную сеть и так далее. Все это позволило нам сохранить инвестиционную составляющую. Вы видите, как мы работаем и по благоустройству, и на магистралях, и на метрополитене.

Очень важно для того, чтобы те программы, которые мы анонсировали москвичам, реализовались. И важно это в первую очередь для максимально быстрого выхода из кризиса. Самое лучшее лекарство от кризиса — это продолжение программ, продолжение развития, продолжение строительства, инвестиций, в том числе бюджетных. Бюджетные инвестиции ведь генерируют инвестиции от бизнеса. Именно поэтому ни в 2014, ни в 2015 году падения объёма инвестиций в Москве не было. Был даже небольшой рост.

— То есть дефицит бюджета столице пока не грозит?

— Давайте постучим! (стучит. — Прим. «МК») Если ситуация будет развиваться так, как она развивается сейчас, то даже в такой сложной обстановке, которая есть, бюджет Москвы тем не менее будет по-прежнему бездефицитным.

— То есть резать какие-то статьи бюджета, особенно социальные, не планируется?

— Наоборот, мы в этом году увеличили на 20 процентов доплату пенсионерам. Мы компенсировали инвалидам льготы по коммунальным платежам, которые оказались выпадающими в связи с принятием федерального закона. Мы ввели дополнительные льготы по капитальному ремонту. Был принят ещё целый ряд социальных решений. Я считаю, что в такой сложной ситуации, когда мы видим падение реальных доходов населения, надо поддерживать те группы москвичей, которые особенно сильно страдают от кризиса.

— В Москве проживает количество людей, сравнимое с десятой частью населения России. Нормальна ли, с вашей точки зрения, такая ситуация для самой большой страны в мире по территории?

— Москва в плане такой мощной концентрации населения отнюдь не является исключением. Возьмем, например, Великобританию и Францию. Около 14 процентов населения этих стран тоже сосредоточена в агломерациях (компактных скоплениях населенных пунктов) — в Париже, в Лондоне, других крупных городах. Такие агломерация являются не минусом, а плюсом, мотором экономического роста, средством привлечения иностранных инвестиций. Если говорить о Москве, то подобные нашей столице агломерации, конкурируют вовсе не с прочими российскими городами. В борьбе за инвестиции, за туристов, за человеческий капитал они соперничают с другими мировыми городами. Если бы в нашей столице не было такой концентрации человеческого капитала, то утечка мозгов из Москвы — отток из столицы креативных людей, учёных, бизнесменов — была бы гораздо больше, чем она есть.

Сегодня условия ведения бизнеса в Москве абсолютно сопоставимы с подобными условиями в других регионах планеты. Возьмите тот же известный рейтинг Doing Business. Россия сегодня находится в нём на 51-м месте из 189 фигурирующих в рейтинге стран мира. Измерения в рамках рейтинга проходит именно по Москве. Это первое. И второе: мир урбанизируется. И ничего с этим невозможно сделать. Именно в крупных городах зарождается новая экономика. Здесь больше возможностей предоставления качественных услуг в области образования, здравоохранения, занятий научной деятельностью. Здесь наибольший кадровый потенциал для создания высокотехнологичных производств.

Важно помнить о том, что Москва является колоссальным рынком сбыта для всего Центрального федерального округа. Свою продукцию области этого округа в очень большей степени — в некоторых регионах до двух третей — поставляют именно в Москву. Агломерации вроде Москвы являются серьёзным мотором развития не только самого нашего города, но и регионов, которые расположены вокруг него.

— Но всё-таки ни во Франции, ни в Англии нет такого разительного контраста между столицей и провинцией. Существует ли способ сгладить вот эту разницу в уровне жизни, не нанося ущерба Москве?

— Да, конечно. Нужно развивать другие крупные агломерации, вкладывать в их инфраструктуру, в их социальную сферу. Очевидно, что чрезмерно концентрировать в Москве население нецелесообразно. Такого, собственно, и не происходит. В последние годы население Москвы практически стабилизировалось. Мы прибавляем где-то около 100 тысяч человек в год. Для мегаполиса не так много.

Надо развивать другие регионы страны. И я считаю, что они и так в принципе неплохо развиваются. Я бываю в других городах и вижу, как они обустраиваются. Вижу, как увеличивается строительство жилья, как растёт население. Во всех мегаполисах-миллионниках России население растёт, практически во всех. Конечно, чтобы упорядочить движение населения в стране, нужно более активно заниматься развитием транспортной и инженерной инфраструктуры в крупных городах. Нужно, чтобы они развивались так, как сегодня развивается Москва.

Конечно, мы не должны забывать о том, что Россия — огромная страна. Помимо агломераций, в которых уже проживает больше 50 миллионов человек, есть ещё и так называемые ЗАТО — закрытые административные единицы. Там необходимо усиленными темпами создавать нормальные условия для жизни людей. Ещё есть стратегически важные территории, как Дальний Восток, юг, север, где тоже надо обустраивать города и населённые пункты. Но общие тенденции все равно ясны. И мир, и Россия движутся по пути урбанизации. Главное, чтобы эта урбанизация способствовала комплексному развитию городов. Чтобы эти города были обустроены, комфортны и давали синергию для развития экономики.

— Центр Москвы в последние годы преобразился и реально стал выглядеть по-европейски. Но не забывает ли городская власть про периферию? Не получится ли так, что мы будем иметь вылизанный центр и трущобные окраины?

— В Москве трущобных окраин нет. А вообще две трети наших ресурсов — а может быть, и больше — мы направляем как раз именно в периферийные округа и районы. Вы же помните, что мы начинали программу обустройства Москвы с дворов, парков и скверов, с реконструкции вылетных магистралей. В этом году в Москве обустраиваются 80 зелёных территорий. Из них, по-моему, только две находятся в центральной части города. Всё остальное на периферии, в том числе такой большой проект, как благоустройство территории вокруг МКЖД. Этот мегапроект находится в средней части Москвы. Обустройство въездных групп в Москву — это по МКАД. Создание новых народных парков — это в спальных районах. И так далее. Поэтому разговоры о том, что мы занимаемся центром и не занимаемся периферией города, я считаю совершенно несправедливыми и не соответствующим действительности.

— Стандартные претензии в адрес вашей программы благоустройства: ставят во дворе прекрасную детскую площадку. Через шесть месяцев сносят эту детскую площадку, ставят ещё более прекрасную. Ещё через шесть месяцев — снова то же самое.

— То, что мы каждые шесть месяцев сносим и ставим площадки, — это полная ерунда. Другой вопрос, что в своё время мы ремонтировали, пытались поддерживать старую инфраструктуру: старые детские площадки, морально устаревшие детские качели и так далее. Их, конечно, надо было менять. Это мы сейчас и делаем. А в дальнейшем очень важно поддерживать эту инфраструктуру. Хотя, конечно, если что-то из нового уже основательно разломано, то практичнее будет эту качельку снова поменять. Это не те конструкции, которые стоит капитально ремонтировать.

— Ещё в среде столичного креативного класса очень многие не одобряют нынешние украшения центральных улиц. Что вы можете сказать людям, которым не нравятся все эти зайцы и прочие элементы декора?

— Вы знаете, критика, которая сопровождала, например, фестиваль «Московская весна», лишь привлекла к нему ещё большее внимание посетителей. В результате «Московскую весну» посетило рекордное количество людей — в два с лишним раза больше, чем в предыдущие годы. Раньше этот фестиваль по большому счёту никто особо и не замечал. А в этом году его посетили более восьми миллионов человек. Количество сделанных на этом фестивале фотографий в «Инстаграм» просто зашкаливало.

Что касается отдельных объектов, то мы совершенствуемся: меняем и разрабатываем новый дизайн, учитываем критику тех, кому что-то не нравится. Процесс совершенствования бесконечный. Главное то, что мы вдохнули жизнь в московские улицы жизнь, и они не пустуют. Это не просто каменное, хорошо благоустроенное пространство. Это пространство, где постоянно проходят мероприятия, в которых участвует огромное количество москвичей — и малых, и старых. В городе появилось достаточно демократичное уличное пространство, по которому прохаживаются и очень богатые люди, и люди небольшого достатка. И все они находятся на одной площадке, вполне нормально общаются друг с другом. Мне кажется, что такая атмосфера, когда огромное количество людей не сидит в квартирах или во дворах, а гуляет по улицам, создаёт в Москве совершенно новое настроение.

— Столичную власть часто обвиняют в том, что она объявила войну автомобилистам. Что Вы думаете о такой точке зрения?

— На самом деле это полная чушь, Михаил. Посмотрите нашу инвестиционную программу. Да и собственно, просто невооружённым взглядом видно, что мы делаем. Все основные развязки на МКАД были реконструированы. Там из «лепестков» сделаны трёхуровневые развязки. Гигантские сооружения! Каждая из таких развязок — это мегапроект европейского уровня. Таких объектов в мире строится считаное число!

Все основные магистрали подверглись серьёзной реконструкции. Можайка — там сделана эстакада протяжённостью более полутора километров, на Дмитровке — около двух километров. Гигантские сложные сооружения!

В городе построено более 400 километров новых дорог, 118 разных инженерных сложных сооружений. Это всё для автомобилистов. Некоторые эксперты нас, кстати, наоборот, упрекают: «Вы слишком много тратите денег на дороги, слишком много! Вы должны больше тратить на метро, на общественный транспорт. Мы с этим соглашаемся и тратим деньги, инвестируем не только в дороги, но и в общественный транспорт. Но говорить о том, что мы воюем с автомобилистами, — это, конечно, полный бред.

Мы активно работаем с коллегами по вылетным магистралям за пределами Москвы. Началась реальная реконструкция магистралей за пределами МКАД. Это тоже большая работа. И я хочу сказать большое спасибо нашими коллегами - и из Московской области, и из Росавтодора. Усилий одной только Москвы было бы недостаточно. А эти «бутылочные горлышки» на выезде из столицы необходимо расширять.

— Я понимаю, что платная парковка — это неприятная необходимость. Но вот чего я не понимаю: почему количество парковочных мест в центре не увеличивается, а сокращается?

— Платная парковка — это ещё одно доказательство того, что мы не воюем с автомобилистами. Мы создаём для автомобилистов регулируемые пространства. После введения платной парковки: а) можно на большинстве участков припарковаться; б) город, наконец, поехал. Центральная часть города стала более просторной для автомобилистов, меньше стало машин на дорогах. А до этого мы все дружно стояли в пробках.

Теперь о том, почему в центре города не увеличивается число парковочных мест. Чем меньше парковок в городе и чем выше их цена, тем меньше людей поедут в центр на машинах и тем больше поедут туда на общественном транспорте. Чем больше парковок и чем меньше их цена, тем больше автомобилей едет в центр города. Это простая арифметика, действующая во всех мегаполисах мира. Учёт этой арифметики — основное ключевое условие решения транспортной проблемы.

В Москве четыре миллиона машин. Можете себе представить, что будет, если они все заведутся и поедут одномоментно? Город просто встанет в глухую единую пробку. А сегодня на дорогах Москвы обычно два с половиной миллиона машин. И то мы считаем, что это многовато. Но, по крайней мере, город движется. Если дать возможность ехать автомобилям столько угодно и парковаться где угодно и сколько угодно, никто никуда не поедет. Все будут дружно стоять и давить на клаксон.

Это непопулярное решение, Михаил. Но ничего другого в мире не придумали.

Для города Москвы тоже другого решения нет. Есть ещё более жёсткие решения, такие как платный въезд, ограничение покупки машин, разрешение въезда по чётным/нечётным номерам. Но мы ничего этого не делаем. Мы приняли самое простое и достаточно лояльное к автомобилистам решение.

— Однако количество подземных паркингов в центре Москвы и, скажем, в центре Лондона по-прежнему несопоставимо, разве не так?

— Здесь важную роль играет вопрос цены. В других странах стоимость наземной парковки как правило значительно выше, чем подземной. У нас пока другая ситуация: стоимость подземной парковки значительно выше стоимости надземной. Поэтому сегодняшние московские подземные парковки и заполнены только на 50–70 процентов. Никакой инвестиционной привлекательности у строительства подземных парковок сегодня не существует.

— В последнее время в Москве было сразу несколько случаев гибели людей в неисправных лифтах. Это цепь трагических случайностей или показатель неблагополучия в этой отрасли городского хозяйства?

— На самом деле общее количество таких трагических случайностей меньше, чем за предыдущие периоды. Но эти трагедии вызвали серьёзный резонанс. И это правильно. Мы кратно увеличили количество замен лифтов, заменили за эти годы порядка 20 тысяч лифтов. Осталось заменить ещё шесть тысяч. И в Москве не останется ни одного лифта со сроком жизни больше 25 лет. Раньше их, кстати, вообще не меняли, пытались ремонтировать.

Это самая крупная подобная программа в стране. И в Москве никогда такой программы не было. Но вот какая проблема появилась: изменились правила контроля за лифтами. К сожалению, в соответствии с федеральным законом эти полномочия отданы Росстандарту. А он в свою очередь распределяет их по конкурсу среди коммерческих организаций. На мой взгляд, такая система является неэффективной. Мне кажется, нужен жёсткий государственный контроль со стороны Ростехнадзора, как это было раньше. Тогда таких трагических случаев будет меньше.

— То, в какое состояние были приведены многие столичные парки, у меня вызывает искреннее восхищение. Но каждый раз, когда я гляжу на эту новенькую инфраструктуру, я задаю себе вопрос: а хватит ли сил, средств и терпения поддерживать это в приличном виде? Или это всё начнёт ветшать?

— Естественно, всё начнёт ветшать! Все нужно обновлять, поддерживать в нормальном состоянии, ремонтировать, заменять. Поэтому при планировании мероприятий по обустройству города мы всегда в первую очередь говорим: «Давайте мы сначала приведём в порядок то, что уже построено. Давайте мы дадим необходимые деньги на эксплуатацию всего, что уже сделано. И только потом оставшиеся деньги направим на новое строительство». Это касается и дворов, и парков, и дорог.

— А завершена ли уже программа переустройства парков и природоохранных зон? Недавно я прогулялся по природному заказнику «Долина реки Сетунь». С одной стороны реки там просто полная цивилизация, а с другой — запустение, горы мусора и сам конь не валялся. Это как понимать?

— Обустройство этого парка и природных зон пока не завершено. Мы планируем его завершить в 2017–2018 годах. Конечно, большая часть паркового пространства уже реконструирована и приведена в порядок. Тем не менее, работы в этой сфере ещё не початый край. В этом году мы делаем Братеевский парк, ряд территорий возле воды. Другие семь парков реконструируем, делаем 49 новых парков в спальных районах. Что касается Сетуни: часть этой территории ещё в эпоху моего предшественника была отдана известной компании «Интеко» и до сих пор находится в её ведении. Строить мы там запретили и ведём работу по расторжению этого договора. Город должен сам благоустроить эту территорию и следить на ней за порядком.

— Возможно, я ошибаюсь, но у меня сложилось устойчивое впечатление: на многих московских магистралях новый асфальт кладут с периодичностью раз в год. Прав ли я? И если да, то можно ли сделать так, чтобы асфальт служил, как на Западе, большее число лет?

— У нас нормативный срок службы асфальта — три года на магистралях. Почему у вас возникло впечатление, что реальный срок службы асфальта меньше? Так исторически сложилось, что на разных участках одной и той же магистрали срок годности асфальта заканчивается в разное время. Поэтому и создаётся ощущение, что на одной и той же дороге асфальт меняют по несколько раз в год. Но мы постепенно увеличиваем длину ремонтируемых участков с прицелом на то, чтобы в конце концов вся магистраль ремонтировалась одномоментно. Еще необходимо учитывать, что в Москве, очень жёсткие, абсолютно не сопоставимые с европейскими условия эксплуатации асфальта. У нас переход температуры через ноль иногда случается до ста раз в год. У нас огромное количество машин с шипами, дороги перегружены. Кроме того, в Москве ведётся постоянная реконструкция магистралей, замена инженерных коммуникаций. Это тоже накладывает свой отпечаток. Конечно, нужно минимизировать работы, делать их синхронно. Мы к этому стремимся. Но получается это пока не всегда.

— Три года — не маловато ли? Я подозреваю, что в северных странах типа Финляндии асфальт служит подольше.

— Мы все это проверяли. В Финляндии условия эксплуатации дорог гораздо мягче. У них нет таких переходов через ноль, как у нас. У них нет такого количества машин, как у нас. У них нет такой интенсивной загрузки дорог. И таких нюансов много. Даже при условии применения самых новых технологий, современных битумов, мы видим: на наиболее перегруженных магистралях трёхлетний срок службы оптимален.

— То есть дело не в том, что у нас не умеют качественно класть асфальт?

— Сегодня в Москве используются только асфальтобитумные смеси и щебень, изготовленные по европейским технологиям. У нас заводы немецкие стоят. Но то, что у нас в этой области были серьёзные проблемы, это правда. У нас было 300 подрядчиков на замене асфальта. Некоторые из них нарушали технологию работы и срывали гарантийные сроки. За это их приходилось наказывать. Если подрядчик сделал некачественный ремонт, то, естественно, он и должен за свой счёт перекладывать асфальт. Поэтому и возникали ситуации, когда только что сделанный участок дороги буквально через несколько месяцев снова приходилось переделывать. Но количество случаев брака с каждым годом уменьшается. Мы укрупнили организации, которые занимаются асфальтом. Большую часть работ по ремонту дорожного покрытия передали нашему ГБУ «Автомобильные дороги» — структуре, которая оснащена современной техникой, современными заводами. Сейчас в Москве существует тройной контроль качества изготовления дорожных смесей.

— Мы очень долго тешили себя надеждой, что бандитский беспредел 90-х остался в прошлом. Но не свидетельствует ли устроенное недавно различными группами мигрантов побоище на Хованском кладбище, что такая точка зрения — не более чем иллюзия?

— Не свидетельствует. Если раньше такие побоища устраивались раз в неделю, то сегодня это воспринимается как эксцесс, абсолютное исключение из правил. Еще мне кажется, что события на Хованском кладбище — некий отголосок Западного Бирюлёва, в котором некогда случилась очень похожая история. Другое дело, что в случае в Бирюлёве вся «прогрессивная общественность» встала на сторону тех националистов, которые пришли бить мигрантов. Эти люди были объявлены героями, которые защищали местное население от таджиков, узбеков и прочих мигрантов, которые там работали. В результате у некоторых и создалось ощущение, что такие поступки и правильны, и позволительны. Вылились такие настроения в то, что произошло на Хованском кладбище. Но теперь «прогрессивная общественность» встала на защиту «бедных мигрантов». А я вот считаю, что не надо защищать ни тех, ни других. Если идёт бандитский беспредел, разборки и хулиганство, то надо разбираться со всеми их участниками — разбираться вне зависимости от цвета кожи и того, где кто родился.

— Но как столичные органы власти смогли проглядеть нарастание негативных явлений в столичном кладбищенском хозяйстве?

— Столичные органы как раз ничего не проглядели. То, что на Хованском кладбище произошла разборка, — это чисто уголовная история. Что касается системы работы кладбищенского сектора, то мы в течение нескольких лет очень многое сделали для его возвращения в сферу легальной экономики. Например, после реорганизации ГУПа «Ритуал» удалось сделать прозрачной процедуру выделения участков. В результате на счета казначейства поступило три миллиарда рублей. Раньше мы этих средств не просто не видели — мы даже не знали о их существовании. Может быть, как раз из-за скукоживания теневых финансовых потоков на кладбищах и начались разборки.

Надо менять федеральное законодательство. Надо упорядочить работу системы, вводить лицензирование кладбищенской деятельность и давать в этой сфере больше прав регионам. Я считаю, что на кладбищах должны работать и оказывать все необходимые услуги именно наши городские учреждения. Туда не должны заходить все, кому не лень. Пожалуйста, организуй своё частное кладбище и делай там в ограниченных законом рамках все, что хочешь. Но вот управлять муниципальным кладбищем должны государственные структуры. Коммерческим полукриминальным организациям, которые потом еще и начинают друг с другом разбираться, там не место.

— А есть ли какая-то гарантия, что ничего подобного побоищу на Хованском кладбище больше не повторится?

— Гарантий никаких никто дать не может. Я вам могу лишь ещё раз сказать: из каждого случая должны быть сделаны выводы. По каждому случаю должно до конца доведено расследование с обязательным наказанием виновных.

— А много ли в Москве осталось зон, где реальная власть принадлежит не официальным, а полукриминальным или совсем криминальным структурам? У меня после побоища на Хованском кладбище осталось ощущение: его участники были уверены в своей полной безнаказанности.

— Это, конечно, поразительный случай, честно говоря. Откуда у этих людей в голове ощущение, что им все дозволено? Сегодня совершенно другая ситуация, другая эпоха и другое отношение ко всем этим вещам. Сегодня ни общество, ни правоохранительные органы совершенно не приемлют таких выходок. Поэтому и резонанс оказался таким громким. После событий в Западном Бирюлёве в городе были зачищены огромные территории полулегальной торговли. Это произошло и в самом Западном Бирюлёве, и на территории ярмарки «Славянский мир», в районе Дмитровки. Зачищены огромные территории, где с фур торговали, бог знает, как и чем, которые крышевались какими-то бандитскими образованиями. Всё это зачищено.

На Калужском шоссе построен мелкооптовый рынок «ФУД СИТИ» наподобие французского парижского рынка «Ранжиз». Это база, которая обеспечивает уже треть мелкооптовой торговли в Москве, маленькие ресторанчики, кафе. Торговля там осуществляется вполне цивилизованно и прозрачно, под контролем санитарных органов, полицейских, нашей торговой инспекции. Это уже совсем другое положение дел! Принятые меры не только улучшили криминальную ситуацию, но и привели к снижению диких торговых наценок, которые раньше достигали 200 процентов.

— А как вы оцениваете нынешнее состояние межнациональных отношений в столице?

— Если, скажем, пять лет тому назад в восприятии москвичей проблемы с мигрантами стояли на первом-втором месте, чередуясь с транспортными проблемами, то сегодня они ушли на шестое-седьмое место. Они уже не ощущаются столь остро. Это связано и с принятием нового федерального закона, поправок к закону о миграции. В результате были высланы сотни тысяч мигрантов, которым теперь запрещён въезд в Россию. Это коснулось в первую очередь тех, кто нарушал миграционное, административное и уголовное законодательство.

Такая чистка дала ощутимый результат. Сегодня по сравнению с предыдущими годами, почти на треть снизилась преступность среди мигрантов. Кроме того, мигранты начали платить в бюджет. Патенты, которые были введены в прошлом году, уже дали городскому бюджету за прошлый год 11 миллиардов рублей. Это больше чем сумма налога на прибыль, которую заплатили в казну Москвы зарегистрированные здесь нефтяные компании. Это существенный вклад.

Но даже не это главное. Главное то, что раньше мигранты были на рынке труда вне конкуренции потому, что не платили налогов. Сегодня они находятся если не в равных, то по крайней мере в приближенных условиях с россиянами, которые платят и подоходный налог, и взносы в социальные фонды, и так далее.

— То есть проблема нелегальной миграции, с Вашей точки зрения, ушла на задний план?

— Я бы не сказал, что она совсем ушла на задний план. В Москве по-прежнему работают сотни тысяч мигрантов. В этой сфере нужно обеспечивать постоянный контроль. С учётом передачи миграционной службы в систему МВД есть и определённые организационные проблемы. Но я думаю, это решение этих проблем — лишь вопрос времени. Контроль в этой области ещё больше ужесточится, и порядка будет больше.

— Ещё одна очень болезненная тема — реформа здравоохранения. У многих вызывает непонимание укрупнение медицинских учреждений. Что вы можете сказать на эту тему?

— Укрупнение медицинских учреждений вызвано в первую очередь тем, что в большинстве поликлиник не было полного спектра услуг: не было сложных лабораторных исследований, не было диагностического оборудования, не было многих узких специалистов. Если тебе повезло и ты прикреплён к крупной поликлинике, то там всё есть и ты в шоколаде. А если ты прикреплён к маленькой районной поликлинике, и там ничего этого нет, ты так и обречён обслуживаться на 50 процентов.

При объединении нескольких поликлиник в одно юридическое лицо возникает принципиально новая ситуация. Если нужных специалистов нет в твоей районной поликлинике, ты можешь получить весь спектр услуг в базовой головной поликлинике. Таким образом, возможности для населения при укрупнении не уменьшились, а увеличились. В маленькую районную поликлинику привезти КТ, МРТ, рентген-аппарат и оснастить её всеми необходимыми специалистами — физически невозможно. Я уже не говорю про финансовую сторону дела.

— И насколько вы довольны ходом реформы здравоохранения?

— Ход этой реформы в конечном итоге должно оценить население. Сегодня 80 процентов людей, которые получают услуги в поликлиниках и которые отвечают на запросы о качестве обслуживания, дают положительную оценку. Главврач опрашивает через электронную почту всех пациентов: «Марья Ивановна, вы довольны обслуживанием? Какое качество, какое отношение? Как санитарный порядок?» — и так далее. 80 процентов из ответивших говорят: «Да, мы довольны». Мы не утешаем себя этой статистикой. Мы понимаем, что там по-прежнему много проблем. Мы осознаем: сколько будет существовать здравоохранение, столько должно существовать и желание его улучшать и развивать.

Считаю, что здравоохранение сегодня является для московских властей приоритетом. Это касается и дальнейшего улучшения материальной базы, повышения квалификации врачей, повышения заработной платы медицинского персонала, нагрузка на который значительно возросла.

— В Москве есть категория людей, которые твёрдо убеждены: мэром столицы России может быть только коренной москвич. Что вы можете ответить этим людям?

— Этим людям ответили выборы мэра. Москвичи проголосовали за того, за кого посчитали нужным, вне зависимости от того, где он родился, где он жил. Это во-первых. А во-вторых, надо иметь в виду, что у 80 процентов москвичей либо он сам, либо один из родителей, либо дедушка или бабушка не москвичи. И в-третьих, поработав пять лет в Москве, погрузившись полностью в её проблемы, непрестанно ими занимаясь, я считаю себя уже москвичом в большей степени, чем жителем другого региона.

— Как человек, родившийся в Алма-Ате, я могу подтвердить, что жителям других регионов нашей страны всегда было свойственно, мягко говоря, скептическое отношение к москвичам. У Вас до переезда в Москву это было?

— Я считаю, что в Москве сосредоточен интеллектуальный и кадровый потенциал, который уникален не только для России, но и для всего мира. Такого сосредоточения научных работников, такого сосредоточения высокотехнологичных предприятий нет практически ни в одном другом городе мира. Поэтому Москвой и москвичами должны гордиться. Конечно, всегда в провинции говорят: вот там москвичи заелись! Вот они такие-сякие! Москвичи работают не меньше, чем люди в провинции, а порой значительно больше. Здесь совершенно другая интенсивность, совершенно другой ритм жизни. Я уж не говорю о том, что поездки с работы и на работу — это порой путешествие длиной не в один час.

— И всё-таки: лично Вам когда-нибудь казалось, что москвичи заелись?

— Мне — нет. Я работал на Крайнем Севере. И если Москва развивалась, то на Крайнем Севере, в нефтегазовых регионах стройка шла ещё большими темпами. И там был такой котёл людских судеб! И такое количество энергии и ресурсов туда вкладывалось федеральным центром, что нам обижаться было бы грех.

— Где труднее работать — в Москве или на Крайнем Севере?

— Это зависит не от места работы, а от отношения к труду, отношения к тому, чем ты занимаешься.

— Вы помните первую в вашей жизни поездку в Москву?

— Честно говоря, не очень, Михаил. Это было, кажется, в классе девятом. У меня даже сохранилась фотография на Красной площади, можем вам её презентовать. Для меня, конечно, был совершенным шоком вид Красной площади, Кремля, Мавзолея, в котором я побывал.

— Успели ли Вы полюбить Москву? Если да, то когда Вы впервые ощутили это чувство?

— Я всегда считал что Москва — лучший город земли. Говорю это искренне. Я рад, что Москва становится более демократичным, более комфортным городом. Последние два, три года люди гораздо чаще стали выходить из дома, посещать парки, гулять по улицам. Мне кажется, москвичи стали по-другому, более уважительно относиться к городу, больше любить свой город. Я тоже.

— Участь большого начальника — почти всегда находиться в окружении охраны, помощников, секретарей. Удаётся ли вам когда-нибудь избавиться от этого шлейфа и инкогнито погулять по улицам?

— Насколько это возможно, да. Я частенько выхожу на улицы и гуляю по ним. Это доставляет мне истинное удовольствие.

— А простые граждане имеют возможность подойти к Вам и что-то сказать, или охрана не пускает?

— Любой человек может ко мне подойти, сфотографироваться, поговорить. Никаких проблем с этим нет.

— Часто претензии высказывают типа тех, что звучали в ходе интервью?

— Ничего подобного. Нам иногда говорят: вот вы всё раскопали, это некомфортно, а еще вы дурацкие фестивали проводите! Но, общаясь с сотнями людей, я вижу их улыбки, их доброжелательное отношение к тому, что мы делаем. Реакция простых людей на нашу работу совершенно противоположна тому, что мы иногда читаем в блогосфере.

— Где по большей части живёт Мэр Москвы — в самой Москве или в загородной резиденции в соседней Московской области?

— Хороший вопрос. Мэр Москвы в основном живёт на работе.

— В 2013 году Владимир Путин высказался о Вас так: «Он не Робеспьер». Как вы поняли это высказывание президента, и не осталось ли у Вас чувства лёгкой обиды на него?

— Да что вы! На мой взгляд, наоборот, это похвала. Робеспьер, во-первых, кончил плохо. Во-вторых, он был в большей степени трибуном, чем реальным хозяйственником. Должность мэра предполагает как раз меньше болтать, а больше делать.

— Осталась ли у вас какая-то мечта — как у мэра и как у человека?

— Пожалуй, осталась. Мне бы хотелось, чтобы, когда я оставлю эту должность, люди вспоминали обо мне хорошо.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > mos.ru, 21 июля 2016 > № 1846459 Сергей Собянин

Какой размах крыльев у «черного лебедя»?

Волны Брексита

Николай Вардуль

Рынками постепенно овладевает медвежья болезнь. Нарастает пессимизм. Возникают все новые болевые зоны, в большом фаворе всякого рода убежища: от доллара до золота и иены. Все это последствия Брексита. И слова о том, что он не отразится на российской экономике, выглядят как пустое и неуместное заклинание. Это новые вызовы, с которыми предстоит справляться всем.

Цепная реакция

Рынки только сейчас вступают в эру пост-Брексита. Сначала был шок, потом совсем короткий «отходняк» как у выживших после землетрясения, правда, песенка Ниф-Нифа и Нуф-Нуфа «Нам не страшен серый волк!» не раздавалась нигде, кроме России. А теперь наступают будни жизни после Брексита.

Спусковым крючком нового отката на рынках, естественно, стал фунт стерлингов. Даю слово Станиславу Клещеву, главному аналитику ВТБ24, он констатирует: «Простояв в консолидации в течение недели, британская валюта продолжила движение вниз». Мало того, фунт с 23 июня потерял относительно доллара США больше 13%, а по отношению к евро — больше 10%. 5 июля выступил глава Банка Англии Марк Карни, его заявление о том, что риски, связанные с референдумом по членству Великобритании в ЕС, считались и до его проведения самыми серьезными внутренними краткосрочными рисками для финансовой стабильности Великобритании, было прочитано рынком так, что все еще только начинается. Словечко «краткосрочные» все сочли, мягко говоря, неубедительным. 5 июля фунт пробил вниз минимальные значения, полученные сразу после референдума по выходу Великобритании из Евросоюза, и стоил дешевле 1,3 долл. И это далеко не предел. Агентство Bloomberg приводит слова главного валютного стратега Brown Brothers Harriman Масаши Мурата (Masashi Murata): «Удешевлению фунта и снижению доходности (по казначейским облигациям США. — Ред.) не видно конца. Какой ущерб понесет экономика Великобритании — еще предстоит увидеть, но это не является позитивным для фунта. Он будет дешеветь еще сильнее».

Судьба фунта была решена референдумом. Но на рынке всегда развиваются цепные реакции. Фунт «болен» не один. Вот новые болевые точки на рынках в изложении все того же Станислава Клещева: «Итальянские банки на грани падения, британские фонды не возвращают деньги, Deutsche Bank не проходит стресс-тестирование». Еще немного и будет звучать почти как «Все пропало, гипс снимают, клиент уезжает!». Хотя «клиенту» ехать некуда.

Слова Клещева стоит расшифровать. Проблемы итальянских банков — это старые проблемы перегруженных плохими активами банков, и не только Италии. В банках Италии накопленный объем безнадежных кредитов оценивается почти в 200 млрд евро, что требует их докапитализации на 40 млрд евро. Из-за снижения процентных ставок (вслед за доходностью госбумаг) существенно сокращается процентная маржа и прибыльность банков, что в условиях высокого госдолга усугубляет проблему плохих кредитов. В принципе те же проблемы и у Deutsche Bank. Что же касается «британских фондов», то речь идет прежде всего о фондах, инвестировавших в лондонскую недвижимость, которые прекратили выдачу средств своим пайщикам.

Иначе, впрочем, и не могло быть. Брексит — это классический «черный лебедь» (именно так охарактеризовала результаты британского плебисцита, например, председатель Банка России Эльвира Набиуллина), т. е. внезапно произошедшее событие с самыми широкими, и, как правило, негативными последствиями. В данном контексте упирать на то, что результаты референдума не так уж неожиданны, вряд ли стоит. Рынки оказались более рациональными по сравнению с британцами — они выхода Объединенного Королевства из Евросоюза явно не ждали.

Главное — последствия Брексита не стоит недооценивать. Как мы уже видели, он легко может перекинуться с британских морей до банков Южной Европы.

Чему учат «черные лебеди»?

«Черные лебеди» бывают, конечно, разными. Когда турки сбили наш СУ-24, в результате чего погиб российский пилот, с точки зрения экономики это тоже был «черный лебедь» — ничего подобного никто не ждал. Но тот лебедь, уже начинающий складывать крылья, затронул лишь российско-турецкие отношения. Брексит — это глобальный «черный лебедь». От него не укрыться никому.

Обратимся к России. Только за один день, 5 июля, индекс РТС потерял 1,66%. Бывали потери и больше, но в первом полугодии 2016 г., как напоминает Андрей Верников, замдиректора по инвестиционному анализу ИК «Цэрих Кэпитал Менеджмент», «наш рынок вошел в пятерку лидеров по росту среди развивающихся рынков». Чтобы рост акций восстановился, нужно проверенное средство — рост котировок нефти, но вот как раз этому Брексит никак не способствует. Скорее, наоборот. Прямо на цены на нефть Брексит не влияет. Но зато давит на них опосредованно. Я уже упоминал, что капиталы предпочитают бежать в надежные активы. Фунт и евро падают не в безвоздушном пространстве, а прежде всего по отношению к доллару. Рост же доллара — это давление вниз на цены на нефть. Нефть уже снижается.

Рубль какое-то время смог демонстрировать большую устойчивость, отрываясь от динамики цен на нефть. Но это стойкость оловянного солдатика, которому никуда не деться от огня нефтяных котировок. А в сторону снижения цен на нефть, увы, действует не только обусловленная Брекситом динамика курса доллара, но и замедление роста китайской экономики — крупнейшего потребителя нефти, а также тот факт, что текущие цены на нефть возвращают к жизни сланцевую добычу, о чем свидетельствует рост числа нефтяных вышек в США. Правда, есть и факторы, опять же связанные с Брекситом, которые могут подстраховать нефтяные цены. Как считает Андрей Верников, «ЕЦБ может ввести дополнительные стимулы для экономики, что повысит спрос на нефть или хотя бы отодвинет опасность рецессии».

Чему учат «черные лебеди»? В глобальной экономике уберечься от них невозможно. Значит, надо пытаться застраховаться. Руководствуясь старым надежным способом: готовься к худшему и надейся на лучшее. И тогда можно будет ответить на вопрос: по ком танцует «Лебединое озеро»?

Великобритания. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > fingazeta.ru, 20 июля 2016 > № 1963477 Николай Вардуль

Адыгея, ты прекрасна!

Александр Проханов

Изборский клуб отправился в Адыгею свить там гнездо, открывать свой филиал. Адыгея — чудесная земля, окружённая со всех сторон кубанским казачьим миром. Прекрасные ухоженные поля с белой пшеницей, золотыми подсолнухами. Стрёкот комбайнов, жаркие, красные от солнца лица хлеборобов, первые груды червонного зерна на токах с ожиданием великого урожая в 70 центнеров с гектара.

Столица Адыгеи Майкоп — город не шумный, низкорослый, без помпезных зданий, с утихшими, некогда громыхавшими советскими заводами, он словно притаился, приумолк в ожидании своей будущей доли.

Горы Адыгеи великолепны. Зелёные шапки лесов, водопады, гремучие реки, перекидные мосты, шумные ливни и сверкающие молнии. Когда повсюду начинают лить потоки и хрустят деревья, горе путнику, заплутавшему в этих горах.

Адыгея многоплеменна. Большинство — русские, адыги, греки, армяне — более сотни народов, которые сложились здесь, в Адыгее, в дружное общежитие. Они избегли потрясений, которые затронули многие народы Кавказа.

Памятники, в которых адыги, они же кабардинцы и черкесы, чтут своё давнее и недавнее прошлое. Величественный монумент: литые из чёрного чугуна русский витязь и адыгский воин держат могучими руками щит, вещают о стародавнем военном братстве русских и адыгов. В своё время царь Иван Васильевич Грозный взял себе в жёны прекрасную кабардинку.

Ещё один памятник — трагической майкопской бригаде. В часы великой беды, сотрясавшей основы России, в дни первой чеченской войны бригада двинулась из Майкопа в Чечню и почти вся полегла в первых боях за Грозный в ужасную новогоднюю ночь, когда на улицах и площадях Грозного горели и плавились боевые машины пехоты, погибавшие под ударами гранатомётов.

Вот памятник адыгам, которые в период русско-турецких войн на Балканах влились в ряды русской армии и отважно сражались в Карпатах. Казалось, всего несколько лет прошло после кровавой кавказской войны, после рейдов Ермолова, после горящих разорённых аулов, а адыги, присягнувшие на верность русскому царю, отправились сражаться и погибать за великое русское царство.

И ещё памятник — тем адыгам, кто в Первую мировую войну пошёл воевать с германцем и турком и сложил свою голову во славу русской империи.

Драгоценный памятник — молодому адыгскому поэту Хусену Андрухаеву, что в 1941-ом ушёл на фронт, попал в немецкое окружение и на крики фашистов "русс, сдавайся" встал во весь рост с гранатой — и с криком "русские не сдаются!" подорвал себя вместе с фашистами.

Все эти памятники, все эти писаные и неписаные свидетельства говорят о слиянии и братстве двух народов — огромного русского и малого адыгского, который под именем кабардинцев и черкесов населяет обширные пространства Кавказа.

На "круглый стол", что проходил в Майкопе под эгидой Изборского клуба, съехались интеллигенты Адыгеи, представители Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии, старейшины Абхазии, казаки Кубани. Разговор шёл о неповторимой кавказской цивилизации, где множество народов, культур, верований, обычаев, укладов сочетаются в драгоценное цветущее единство, подобно светоносной иконе, состоящей из сверкающих мозаик. Где каждый народ, каждая песня, каждое сказание, каждая молитва, возносимая к Аллаху или Христу, драгоценна и неповторима, является восхитительной частью великого Русского мира, наполняя его сотнями живительных красок, национальных оттенков, божественных напевов.

Когда кавказская цивилизация, собираемая веками усилиями русских князей, царей и вождей, после 1991 года оказалась расколотой, от неё отпали Грузия, Азербайджан и Армения. Это отпадение ощущается на Кавказе как мучительная, исполненная болью трещина. Абхазия и Южная Осетия кровью отстояли свою суверенность, восполнили часть случившихся утрат. Но разлом Кавказа, геополитический и культурный, продолжает сотрясать государство Российское угрозами и горячими войнами.

На первом заседании Изборского клуба было высказано пожелание, чтобы здесь, в Майкопе, создать общественный центр народной дипломатии. Из этого центра старейшины, мудрецы, носители высоких идеалов Кавказа направят свои стопы туда, где ещё не утихла боль недавних раздоров, где этой болью пользуются враги государства Российского, натравливая народ на народ, а весь Кавказ — на Россию. Эти посланцы — не политики, не военные, а художники, поэты, певцы — принесут с собой идеи неразрывного кавказского братства, образ мудрого, благородного, открытого сердцем горца. В этих встречах не будет места укорам и злым упрёкам. Все будут любоваться друг другом, славить друг друга, сочетать свои судьбы и судьбы своих народов в великое братство, где царят справедливость, красота и любовь.

На заседании Изборского клуба теоретические доклады и высокоумные суждения чередовались с простодушными упованиями, вменёнными человеку дружелюбием и любовью.

Мы сидели в щедрых застольях, подымали свои кипучие кубки за прекрасную Адыгею, за бесподобный Кавказ, за великую матушку-Россию.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 14 июля 2016 > № 1838727 Александр Проханов

Вступительное слово Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе переговоров с Министром иностранных дел Азербайджана Э.М.Мамедъяровым, Баку, 12 июля 2016 года

Только что завершилось заседание СМИД ОДКБ. Заседание прошло весьма продуктивно. Среди главных результатов – одобрение проекта Стратегии коллективной безопасности до 2025 года. Этот документ выносится на одобрение глав государств. Кроме того, были сделаны конкретные шаги в плане дальнейшего усовершенствования внешнеполитической координации действий стран-членов ОДКБ.

Были приняты документы, среди которых я в первую очередь отмечу новую редакцию Коллективных указаний постоянных представителей стран-членов ОДКБ в ООН и других международных организациях. Был принят Перечень тем для совместных заявлений, которые будут делаться на различных многосторонних площадках, уже согласовано пятнадцать таких тем. Кроме того, был одобрен План консультаций между министерствами иностранных дел стран ОДКБ.

Также на заседании СМИД было одобрено два заявления: по Сирии и по нагорно-карабахскому урегулированию. Я считаю, что мы здесь весьма неплохо поработали. Этому способствовала хорошая организация нашего заседания армянским председательством.

Вопрос: Президент России В.В.Путин заявил, что в случае вступления Финляндии в НАТО военнослужащие Российской Федерации не могут оставаться на прежних удаленных от границы позициях. Не могли бы Вы прокомментировать это заявление? О каких возможных ответных мерах идет речь?

С.В.Лавров: Это чисто военный и чисто технический вопрос. Понятно, что если к твоим границам приближается инфраструктура организации, которая объявляет тебя противником, ты должен реагировать. У нас накоплен достаточный опыт в этой сфере. Министерство обороны России и Генштаб, наверняка, знают, что нужно делать. Повторю, мы считаем, что наши отношения с Финляндией сегодня развиваются оптимально. Рассчитываем, что наши финские соседи не будут поддаваться на искушение присоединиться к антироссийским действиям.

Вопрос: Поступают ли из Вашингтона сигналы о готовности к реальной военной координации по Сирии в обмен на влияние на Дамаск с тем, чтобы тот не наносил удары по умеренной оппозиции? Готовы ли мы к такой увязке?

С.В.Лавров: Наши военные общаются ежедневно как путем видеоконференций между базой в Хмеймиме и американскими представителями в столице Иордании г.Аммане, так и в рамках круглосуточно работающего Центра оперативного реагирования на нарушения режима прекращения боевых действий, созданного Россией и США на базе Отделения ООН в Женеве. Обсуждаются сугубо конкретные вопросы, связанные с нанесением ударов по тем позициям, которые занимают террористы. В рамках этих механизмов мы активно добиваемся от наших американских партнеров выполнения давно данного ими обещания размежевать оппозиционные отряды, взаимодействующие с американской коалицией, от «Джабхат ан-Нусры» и ИГИЛ. Пока далеко не везде такое размежевание обеспечено, в т.ч. в районе Алеппо. Это нас беспокоит. Будем продолжать эту координацию и дальше в расчете на конкретные результаты.

СНГ. Армения. Россия > Армия, полиция > mid.ru, 4 июля 2016 > № 1835041 Сергей Лавров

Заявления для прессы и ответы на вопросы журналистов по итогам российско-финляндских переговоров.

С.Ниинистё (как переведено): Добрый день! Приветствую всех!

Мы провели очень интересную, очень хорошую, конструктивную беседу. Объём наших совместных дел и вопросов свидетельствует о том, что мы ещё собираемся продолжать за ужином. И я поднимал во время нашей беседы такую проблему: мы живём в таком мире, где наблюдается своего рода порочный круг, из которого достаточно сложно выйти.

Это касается как ситуации на Украине, так и тех вопросов, которые у нас наблюдаются здесь, в регионе Балтийского моря. Потому что на Украине сейчас идёт очень активная дискуссия по поводу исполнения минских соглашений, и проходит это, можно сказать, на двух направлениях.

Во–первых, по направлению безопасности, и потом по направлению политического урегулирования. Так что ни одно из этих направлений не продвигается, нет прогресса в одном направлении, если нет прогресса в другом направлении, и получается такой замкнутый круг, и дела не идут вперёд.

И, насколько мне известно, насколько мне понятно, сейчас для того, чтобы гарантировать соблюдение режима прекращения огня, делаются серьёзные усилия. И начиная с этого можно идти вперёд, двигаться по этому пути как в одном направлении, так и в другом, как по одному комплексу вопросов, так и по другому.

И почему я сказал о ситуации в регионе Балтийского моря – это потому, что нам известно, что в странах Балтии и в других местах тоже присутствует определённая боязнь или страх перед Россией, там боятся России. Это с одной стороны.

С другой стороны, в России НАТО рассматривается как большая угроза. И вот таким образом получается этот замкнутый круг. И чтобы разорвать этот круг, ключевое слово – это доверие. И для наращивания этого доверия важно, чтобы хотя бы маленькими шагами мы могли бы двигаться вперёд в правильном направлении.

И одними из таких небольших шагов, наверное, могла бы стать деятельность или работа по избеганию всякого рода негативных инцидентов или аварий, и поэтому я поднимал вопрос о полётах авиации с выключенными транспондерами.

Потому что нам всем известно, что такие полёты всё–таки связаны с определённым риском и достаточно большой опасностью. И поэтому я внёс предложение, чтобы в регионе Балтийского моря была достигнута совместная договорённость о том, что эти транспондеры всегда должны включаться при полётах в этом регионе.

И мы также обсуждали двусторонние отношения, двусторонние вопросы. Один из таких вопросов связан с полигоном опасных отходов «Красный Бор». Там действительно хранятся токсичные отходы, и существование такого рода объекта влияет на жизнь всех жителей нашего региона – региона Балтийского моря.

И мы будем продолжать обсуждение этой тематики за ужином. Там будут присутствовать министры экологии наших двух стран, и мы будем уже рассматривать, обсуждать такие прагматичные, практические шаги или мероприятия, которые могли бы предприниматься при этом. У нас, в Финляндии, есть компания «Экокем», которая уже обсуждала эту проблематику. Компания «Фортум», которая недавно купила компанию «Экокем», заинтересована в том, чтобы продолжать эту работу.

И потом, за ужином, мы также будем обсуждать наши торгово-экономические отношения и дела. В этих отношениях наблюдается известный спад, и, наверное, в основном он обусловлен международной конъюнктурой экономики, и практически за рамками тех ограничительных мер, которые действуют, которые существуют, ещё остаётся достаточно места для того, чтобы развивать эти отношения и таким образом противостоять мировой конъюнктуре.

Хочу ещё в заключение поблагодарить Президента Путина за такой откровенный и конструктивный разговор.

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Дамы и господа!

Действительно, в узком составе сейчас состоялась очень обстоятельная беседа. Надеюсь, в таком же деловом ключе продолжим переговоры с участием делегаций в расширенном составе.

Хочу ещё раз сказать о том, что считаем Финляндию нашим приоритетным партнёром. Наши отношения действительно опираются на прочный фундамент дружбы и добрососедства. Разные были периоды в истории наших отношений. Напомню, что Россия способствовала независимости Финляндии, первой признала эту независимость, 100-летие этого события будем отмечать в следующем году.

Мы продолжаем сохранять с нашим соседом политические контакты, вести партнёрский диалог, активно сотрудничать в торгово-экономической сфере. Правда, в связи с известными событиями мы несём в этой области значительные потери. Но прошедший только что в Петербурге Международный экономический форум подтвердил заинтересованность наших финских друзей в расширении взаимовыгодного экономического партнёрства.

Сейчас в России работает около семи тысяч финских фирм, и многие из них переходят к локализации продукции в России. Объём финских капиталовложений, инвестиций – почти семь миллиардов долларов, российских в финскую экономику – два с половиной миллиарда. Продолжаем осуществлять крупные проекты. Например, строительство на северо-западе Финляндии с участием нашего «Росатома» атомной электростанции. Общий объём капиталовложений превышает семь миллиардов долларов.

В России активно работают финские фирмы, я уже об этом сказал. Например, финский концерн «Фортум», о котором было здесь упомянуто, в апреле завершил масштабную инвестиционную программу объёмом четыре миллиарда долларов по модернизации теплоэлектростанций в российских регионах.

Продолжается сотрудничество в судостроительной сфере. Наша Объединённая судостроительная корпорация с 2014 года является собственником хельсинкского судостроительного предприятия. Здесь осуществляются хорошие проекты, в том числе высокотехнологичные. И в апреле этого года начаты ходовые испытания первого в мире ледокола, работающего на сжиженном газе и дизельном топливе.

Господин Президент упоминал об экологическом проекте. Это действительно острая проблема, и если её не решать своевременно, то она может стать не только региональной, но и межрегиональной, чего бы очень не хотелось. У нас хорошие отношения и наработанное партнёрство с финской стороной в сфере экологии.

Что касается вопросов безопасности, в том числе в регионе Балтийского моря, господин Президент обратил моё внимание на инциденты, которые там происходят, и на ситуацию, которая сложилась в регионе Балтийского моря, и выступил с инициативой разработать систему мер доверия, повышающую безопасность в регионе Балтийского моря.

Напомню, что не только российские самолёты летают над Балтикой, не включая соответствующие приборы опознавания, но и самолёты всех стран НАТО. Количество полётов стран НАТО над Балтикой в таком режиме в два раза превышает эффективность полётов российской авиации. Это не наша выдумка, это статистика.

Мы согласны с предложением Президента Финляндии, и более того, по возвращении в Москву дам поручение Министерству иностранных дел Российской Федерации и Министерству обороны поставить этот вопрос на повестку дня в ходе предстоящего заседания Краткая справка Совет Россия – НАТО (СРН, англ. NRC) Совета «Россия – НАТО» в Брюсселе, который должен состояться после саммита НАТО в Варшаве.

Вопрос: Владимир Владимирович, за то время, пока Вы не были здесь, три года, действительно, как Вы говорили в начале Вашей встречи, изменилась не только международная ситуация, изменилась и ситуация в торговых отношениях России и Финляндии, торговля фактически рухнула в два раза.

Несмотря на перечисленные Вами проекты, они всё больше в инвестиционной сфере, есть ли у президентов какие–то идеи, как исправить ситуацию в сфере торговой, или всё–таки придётся ждать просто изменения политической конъюнктуры в наших отношениях с Европейским союзом?

И уточнить у господина Президента Финляндии. Сегодня были продлены санкции Евросоюза в отношении России. Осознают ли европейские партнёры, что таким образом они могут окончательно лишиться российского рынка?

В.Путин: Что касается глобального «потепления». Думаю, что поскольку Финляндия является дисциплинированным, надёжным партнёром в рамках европейских структур, то глобальные изменения могут произойти только после принципиальных изменений в наших отношениях по этому вопросу с Евросоюзом.

Ущерб от взаимных рестрикций есть, но сокращение товарооборота не такое большое, как Вы сказали, не в два раза. Сокращение финского экспорта в Россию – 40 процентов; сокращение поставок сельхозпродукции на российский рынок – 72 процента.

Какой может быть выход в этих условиях, ничего не нарушая? Такой выход есть – локализация производства продукции на российской территории, и некоторые финские партнёры так и делают. Например, компания «Валио» 90 процентов продукции, которую продавала раньше на территории Российской Федерации и завозила из Финляндии, теперь локализовала на территории России.

И касаемо инвестиционной деятельности, о которой Вы сами сказали, она тоже – выход из ситуации, с тем чтобы минимизировать потери от сегодняшнего состояния дел. Есть и другие, более кардинальные решения. Но вы в Лондон обратитесь, они вам подскажут, что надо.

С.Ниинистё: За сокращением объёмов торгово-экономического сотрудничества между нашими странами стоит целый ряд причин, и, наверное, главная причина всё–таки заключается в международной, мировой экономической конъюнктуре. Конечно, повлияли, наверное, такие факторы, как снижение цены на нефть, снижение курса рубля. Они повлияли на покупательную способность.

И, конечно, так называемые санкции тоже играют свою роль, имеют определённое значение. Но при этом хочу чётко сказать о том, что Финляндия из–за своей дисциплинированности соблюдает те мероприятия, те требования, которые имеются в рамках Европейского союза. Финляндия принимала участие в выработке этих решений, принятии этих решений.

Исполнение требований минских соглашений представляет очень большое значение при этом и для торговли, и для экономики в том числе. Я благодарен за то, что уважаемый коллега подробно рассказал о своих мыслях, о своих соображениях по поводу того, как можно продвинуться в исполнении минских соглашений.

Вопрос (как переведено): Уже было упомянуто о ситуации безопасности в регионе Балтийского моря, но хотелось бы ещё задать вопрос Президенту Путину касательно военной обстановки в регионе Балтийского моря. После присоединения Крыма к России там ситуация напряжённости, в этом регионе, тоже выросла, и Россия открыто также заявляла о наращивании своего военного присутствия, в том числе в этом регионе. И хотелось бы задать такой вопрос: что это означает на практике и к чему стремится Россия при этом?

В.Путин: Хочу обратить Ваше внимание на то, что Россия никогда не провоцирует напряжение ситуации. Вы начали с Крыма – не Россия провоцировала государственный переворот на Украине и не Россия поставила под угрозу жизнь, здоровье и безопасность людей, проживающих на Крымском полуострове. Воссоединение Крыма с Россией произошло абсолютно бескровно, без одного выстрела, без единой жертвы, на основе волеизъявления людей, проживающих на полуострове, в полном соответствии с международным правом.

Сделав этот шаг, и я считаю, он абсолютно провокационный был со стороны тех, кто поддерживал госпереворот на Украине, потом предпринимаются и другие шаги, в том числе по нагнетанию напряжённости в других регионах мира, Европы, в том числе в регионе Балтийского моря. Военная инфраструктура НАТО подвигается к нашим границам.

Под надуманным предлогом противодействия иранской ядерной угрозе разворачивается система противоракетной обороны и, несмотря на то что угроза уже миновала, подписан договор с Ираном, тем не менее после этого в Румынии размещены радары и антиракеты, направленные на нейтрализацию нашего ядерного потенциала.

Хорошо известно, что пусковые системы «Иджис», в которых устанавливаются противоракеты, используются в основном для крылатых ракет средней дальности – две с лишним тысячи километров. И это может быть сделано абсолютно скрытно, незаметно, в течение нескольких часов, только достаточно поменять компьютерную программу. Всё это создаёт для нас очевидную угрозу, которую никто не хочет замечать. Диалога с нами по этой проблеме никто не хочет вести.

Теперь говорят о постановке такой же системы радаров и антиракет на территории Польши, а это уже регион Балтийского моря. Что нам делать? Как нам купировать эти угрозы? Мы должны будем соответствующим образом реагировать. Теперь объявляется о том, что будет увеличен контингент НАТО в Прибалтийских странах. Передвижение наших войск на нашей собственной территории объявляется элементами агрессивного поведения, а военные учения НАТО у наших границ таковыми почему–то не считаются.

Мы считаем, что это абсолютно несправедливо и не соответствует реалиям. Что мы должны делать в ответ на увеличение присутствия НАТО у наших границ? Напомню вам, что Россия приняла решение и реализовала его: мы от финско-российской границы отвели наши войска на расстояние 1500 километров. И ничего до сих пор не поменяли, так оно и есть. А на наших границах в Прибалтике войска НАТО увеличиваются. И что нам делать?

Господин Президент сформулировал сегодня предложения по хотя бы первым шагам, направленным на увеличение доверия, предупреждение конфликтов. Я уже сказал, что с этим согласен. Попробуем начать диалог с НАТО на саммите в Брюсселе.

Вопрос: Недавно стало известно, что ещё некоторых [российских] спортсменов пытаются отстранить от Олимпиады: гребца уличили в применении допинга. И количество таких случаев просто зашкаливает. Я знаю, что в России ведётся своё расследование, следственные органы, прокуратура ведёт расследование. Но, может быть, этих мер недостаточно, есть ещё какие–то способы защитить наших спортсменов, по крайней мере честных?

В.Путин: Прежде всего я хочу сказать, что мы должны быть благодарны нашим коллегам из Всемирного антидопингового агентства – из ВАДА, и самым внимательным образом отнестись к их информации. Мы на государственном уровне всегда боролись и будем бороться с любым допингом. Надеемся, что информация, которая к нам будет поступать, или которую мы сами будем получать, она будет, безусловно, объективной, будет носить объективный характер.

Мы ни в коем случае не должны основываться и делать каких–то практических выводов, практических шагов на основе слухов или просто подозрений. Мы должны получить факты. И наш Следственный комитет, Генеральная прокуратура осуществляют соответствующие проверки и работают над получением этих фактов.

И конечно, ни в коем случае нельзя основываться исключительно на показаниях людей, которые сами объявляют о том, что они совершали правонарушения, сами распространяли допинг, – они являются нарушителями и виновниками такой ситуации.

И второе – нужно ужесточать ответственность. Только вчера я на этот счёт разговаривал с Правительством Российской Федерации. Мы приняли решение поддержать ужесточение в законодательстве, повысить ответственность и принять закон о возможности использования оперативно-разыскных методов, дать нашим правоохранительным органам такое право – использовать оперативно-разыскные методы в работе по выявлению использования допинга и по его распространению. Надеюсь, что Дума следующего созыва поддержит это предложение Правительства Российской Федерации.

Вопрос (как переведено): Вопрос Президенту Путину. Здесь, в Финляндии, нам кажется, что Россия себя ведёт таким образом, что как будто она гонит Финляндию в НАТО. И, по крайней мере здесь, в Финляндии, настроения были в основном против присоединения к НАТО, но сейчас этот вопрос хотя бы обсуждается, и достаточно серьёзно. И почему Россия ведёт себя подобным образом? И, может быть, у Вас будут какие–нибудь конкретные предложения, что можно было бы сделать для того, чтобы Финляндия, финны больше чувствовали себя в безопасности? Это вопрос к Президенту Путину.

И вопрос к Президенту Ниинистё касательно намерений Финляндии, Великобритании и США о разработке соглашения или договора о сотрудничестве в сфере обороны. Вы не могли бы объяснить, о каком соглашении, о каких намерениях идёт речь?

В.Путин: Мы не очень понимаем, чем могут быть вызваны озабоченности жителей Финляндии, граждан Финляндии. Я уже сказал, мы приняли решение и реализовали его: отвели от границ Финляндии все наши Вооружённые Силы на глубину 1500 километров. И, несмотря ни на какое напряжение, несмотря на напряжение в регионе Балтийского моря, в других регионах мира, ничего не сделали такого, что могло бы вызвать озабоченность финнов.

Кстати говоря, мы это делаем, исходя из нейтрального статуса Финляндии. Представьте себе, что Финляндия вступит в НАТО. Это значит, что финские войска уже перестанут быть независимыми, перестанут быть суверенными в полном смысле этого слова, они станут частью военной инфраструктуры НАТО, которая в одночасье окажется на границах Российской Федерации.

Как вы думаете, мы так и будем дальше действовать: на 1500 отвели наши войска, так они там и останутся, что ли? Но мы в любом случае с уважением отнесёмся к любому выбору финского народа. Как защищать свою независимость, обеспечивать свою безопасность – это выбор финнов.

Мы, безусловно, дорожим нейтральным статусом Финляндии, с уважением к этому относимся, но не нам решать этот вопрос. Перефразируя высказывание одного из моих финских друзей, мог бы сказать, что организация НАТО, наверное, с удовольствием бы воевала с Россией до последнего финского солдата. Вам это нужно? Нам – нет, мы не хотим, а вы сами решайте, что вам нужно.

С.Ниинистё: Да ничего такого драматичного, в общем–то, не связано с той новостью, которую мы сегодня услышали касательно этих соглашений между Финляндией и Великобританией, Финляндией и США. Практически они носят такой технический характер и оговаривают те положения, то состояние дел, которое уже существует.

Но при этом я хотел бы напомнить об основных составляющих обороны Финляндии, политики обороны Финляндии. Первая опора, можно сказать, нашей обороны – это самостоятельная оборона страны и такая же сильная воля охранять и защищать свою страну. И в рамках Европы, в общем–то, по силе этой воли защищать свою страну Финляндия занимает первое место, и можно сказать, что мы ещё и развиваем нашу обороноспособность, именно самостоятельную.

И мы сотрудничаем с разными странами и организациями, в том числе западными организациями, мы также уплотняем, углубляем наше сотрудничество со Швецией в сфере обороны, в рамках Европейского союза занимаемся тем же самым. Финляндия является партнёром НАТО, и также у нас существуют двусторонние контакты, двустороннее взаимодействие с США, в особенности в плане военных технологий.

И мы в то же время сотрудничаем и с восточными партнёрами, в том числе с Россией. Мы хотим сохранять открытыми все наши каналы общения, связи, и мы развиваем сотрудничество, проводим такую работу во многих отраслях с Россией именно в гражданском секторе.

И четвёртая такая опора, или составляющая, – это именно та защита, охрана, которую предоставляют международные соглашения, международные договоры и организации. Финляндия как небольшая страна поддерживает и соблюдает те принципы, которые выработаны в рамках таких международных структур.

Спасибо всем.

Финляндия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 1 июля 2016 > № 1810263 Владимир Путин, Саули Ниинисте

«Нужна жесткая линия, вплоть до нанесения превентивного удара»

Лидер ЛДПР Владимир Жириновский дал интервью «Газете.Ru»

Отдел политики

Бессменный лидер ЛДПР Владимир Жириновский объяснил в интервью «Газете.Ru», почему для ЛДПР чем хуже народу, тем лучше для партии, чем для Запада Путин лучше Жириновского и кто, кроме него, способен нанести превентивный удар.

— Начнем с избирательной кампании. Какие будут идеологические посылы вашей предвыборной кампании и на какой результат вы ориентируетесь?

— Это уже седьмые выборы в Госдуму. Хотелось бы утвердиться на втором месте, чтобы стать второй партией. С коммунистами у нас уже есть опережение. А рейтинг «Единой России» за три месяца может еще опуститься, а наш — подняться, так что нельзя исключить и победу по партийным спискам. Но более выполнимая задача — это второе место, обогнать коммунистов.

— Но у ЛДПР есть явная проблема лидерства. Вы однозначный вождь партии. Аналогичных фигур просто нет. Может, поэтому вы традиционно показываете не такие хорошие результаты по одномандатным округам. А без них на грядущих выборах никак.

— Это все объясняется легко. У коммунистов идеологии 150 лет, на политической арене они 100 лет и, как грибница, везде проникли. Только в Российской Федерации у них было 10 миллионов членов партии. А с членами семей — это 30 миллионов. Даже если половина умерли за последние 25 лет, все равно есть еще огромное количество носителей этой идеологии. То же самое «партия власти» сегодняшняя, «Единая Россия». Понятно, все ресурсы: Кремль, все губернаторы, мэры, пресса, огромные финансы. Надо сравнивать ЛДПР с новыми партиями. Теми, кто появились 20 лет назад. Вот «Яблоко», пожалуйста. Мы лучше их по всем позициям уже 25 лет.

А трудности в победах в одномандатных округах связаны лишь с тем, что, будучи оппозиционной партией, трудно раскрутить человека. Вот как мы раскрутим человека в Челябинской области?

— Например, дав ему возможность возглавить региональный список. А вы их предпочитаете возглавлять сами.

— Сидя в Москве, вам кажется так. Мы и сами были бы заинтересованы в этом. Но человека тут же прижмут. Пусть какой-нибудь ректор вуза, популярный, с нами пойдет. У него вуз отберут. Главный врач какой-то известный. Заберут у него все. Вот Дима Билан, не зря же не говорит, что он член ЛДПР. Если скажет, так его не будут ни в какие концерты включать.

А «Единая Россия» что? То Путин возглавляет их список, то Медведев. Оба первых лица. Кого вы там у них назовете? Допустим, Ковалева, бывшего директора ФСБ. Нам же не дадут его. Барсуков, допустим, он нигде. Пусть бы к нам пошел Барсуков. Но они не идут. Они только с властью.

— А есть ли у вас какое-то решение этой проблемы лидерства? Кстати, это же не только ЛДПР проблема. А в России та же ситуация с Владимиром Путиным. Вот есть у вас какой-то рецепт, как выйти из этого порочного круга?

— Это произойдет, когда будут хотя бы две равнозначных партии. Вот если ЛДПР станет второй партией, то перспектив будет больше, чем когда это КПРФ. Она уходящая, по идеологии, по ошибкам, по советскому периоду. Если мы станем второй в сентябре, то на нас люди начнут обращать больше внимания.

Я же почему говорю про возможность победы? Часть тех, кто поддерживал всегда «Единую Россию», они могут быть разочарованы. Но они не пойдут к коммунистам, которые были с ними в жестком клинче. И в «Справедливую» не пойдут, которая каждую неделю требует ухода правительства.

— Вы, утверждаете, что готовы реально бороться за власть. С другой стороны, нам известны несколько случаев, когда ЛДПР сама отзывала своего кандидата, хотя, казалось бы, там шансы были. Например, в 2012 году в Брянской области Михаил Марченко отказался от конкуренции губернатору за место в Совфеде. А потом в 2015 году вы отказали ему от участия в гонке уже с другим кандидатом от власти. А в 2014 году вы сняли своего кандидата в губернаторы по Оренбургской области Сергея Катасонова.

— Марченко мы сделали сенатором случайно. Я хотел другого, из Петербурга. Но Валентина Ивановна (Матвиенко. — «Газета.Ru») сказала, что из Питера и так уже много сенаторов. Поэтому я выбрал Марченко, местного депутата. На следующих выборах мы шли по тому же принципу, но решили, что в сенат должен пойти другой человек. Им стал Сергей Калашников. Но больше мы так не будем делать. Я понял, что толку от таких решений нет.

— Разве это не пример соглашательства?

— Если бы был шанс на победу нашего кандидата, он бы пошел. Но вы же понимаете, что это невозможно. Это невозможно хотя бы потому, что ему надо получить подписи местных депутатов для регистрации. Нас остановят еще на этом этапе. А тут вариант с Совфедом. Но я повторю, мы это уже отменяем и будем участвовать во всех выборах губернаторов.

— С Катасоновым, говорят, были все шансы.

— Да, согласен. Та же история с сенаторством. Поступило предложение: не выставляйте, мы поставим вашего человека в сенат. Вот и все.

— А тогда вы говорили, что дело в возможных уголовных делах против него.

— Да, под него начали копать, и сказали, что его вообще могут арестовать.

Они специально возбуждают дела иной раз. Кандидат от ЛДПР будет сидеть и никакого участия в выборах. Но я говорю еще раз: мы прекращаем размены. Это была ошибка, я признаю.

— Вы не раз сталкивались с угрозами судебных разбирательств. Например, в 2012 году вас пытались привлечь за «Урал и тупых людей». Но при этом до дела никогда не доходило. Почему так получается: угрозы есть, но вам все сходит с рук?

— Никто привлекать меня не собирался. В 2012 году это было большое интервью в передаче «Совершенно секретно» про Ельцина. В рамках этой передачи я пытался понять, почему Ельцин так поступил? Почему все разрушил в борьбе с Горбачевым? Его к этому никто не готовил. И вот я предположил, что, может быть, это из-за семьи? Кто-то ему не дал должного воспитания, разума государственного? И тогда я вышел на его происхождение и местность. И я говорил не про Урал, а конкретно деревню Бутки. Я до этого много раз критиковал Горбачева. У него — Село Привольное Ставропольского края. Ну, как в такой глубинке, глухой провинции мог вырасти и возмужать человек с государственным мышлением? Ведь это деревня, понимаете. Там библиотеки может не быть. В деревне живут люди, для которых первичен физический труд. Там редко будут люди высокого умственного развития… И Сталин то же самое. Маленький город Гори, мать — прачка, отец — сапожник. Ну, откуда там будет государственное мышление?

— У вас были другие резкие заявления. В передаче у Соловьева вы предлагали оградить территорию Кавказа колючей проволокой. Потом Вишневский пытался вас осудить за то, что вы сказали после известных террактов: «Пусть европейцы подыхают в Брюсселе». Скажите, а все-таки есть какая-то «красная черта», которую вы не можете перейти в своих резких высказываниях?

— Я стараюсь вообще не подходить к каким-то таким опасным для понимания сюжетам и определениям. По Кавказу речь шла о террористах. Только об этом шла речь. Не Кавказ как регион.

Сегодня вся Европа оградилась «железным занавесом». Везде колючая проволока. Почему вы это не хотите сказать, что Жириновский предлагал это еще в 2012 году? Просто перекрыть пути прохода в те страны, где террористы готовы совершить теракт?

А это высказывание касалось теракта в Волгоградской области. Там взорвали вокзал, взорвали троллейбус. Как остановить? Просто перекрыть движение автобусов. Останавливать и проверять каждый автобус. Там же прямые автобусы Москва — Махачкала! Давайте снова поставим там блокпосты, чтобы нельзя было просто так объехать. Где надо, можно и колючую проволоку, чтобы они, террористы, не прошли. Она нужна лишь блокировать пути прохода террористов. Сегодня Европа против обычных беженцев поставила везде колючую проволоку. А в отношении меня была неправильная интерпретация. То я против Кавказа, то против Урала.

— И все-таки на тему самоограничения в критике. Вот Владимира Путина, российского президента, вы не критикуете. Мы прочитали массу ваших интервью и нигде такого не нашли. Это для вас «красная линия»?

— Президент у нас отвечает за внешнюю политику. Здесь для критики даже нет особых оснований. Тем более на Россию давят со всех сторон. Навешивают любые ярлыки. «Красная черта» — это время, в котором мы сейчас оказались. С 1970 года по сегодняшний день. Вот представьте себя на месте руководителя страны, если все партии начнут его критиковать. На кого он тогда вообще должен опираться?

Хотя по конкретным направлениям мы критикуем. Например, зачем мы остановились на укрупнении территорий? Пять субъектов убрали — и все. Почему остановились? Мы это критиковали. Но да, это не было прямой критикой.

Жесткой критикой сегодня абсолютно неразумно заниматься. Мы и так находимся в положении, когда войска НАТО подходят к нашим границам и нам нельзя долбать друг друга.

— Скажите, а вот эта обстановка, в которой нас и НАТО «долбает», и прочее, разве это не эффект как раз той внешней политики, которая проводилась под эгидой нашего президента?

— Нет. Это все старые болячки. Нет ни одной новой болячки. Проблеме Польши уже 200 лет. Хотя по Украине есть вопросы: почему Черномырдин там был послом? Какое он имеет отношение к славянам, к украинскому вопросу? Сейчас там Зурабов. Это как раз тот случай, когда назначение — прерогатива главы государства и МИДа.

Возможно, они пытались таким путем не спровоцировать ранний переход Украины на Запад. Если бы они заняли жесткую линию, которую я предлагал, прекратить им поставлять газ и нефть по сниженным ценам, то тогда может быть Ющенко еще 10 лет назад повернул бы на Запад.

А с Турцией возьмите. Великолепные отношения были. Лучше, чем когда-либо. Никогда не было таких отношений. Если бы не этот самолет. Это их ошибка, они это понимают. Они играют. Они думают, что сейчас собьют самолет, все НАТО встанет на их защиту, и под эту сурдинку Сирию захватят. Но не получилось.

— Вы говорили о том, что Турцию ядерным ударом надо уничтожить.

— Речь не шла об этом. Я просто делал прогноз. Что если резко обострится обстановка, то возможно применение ядерного оружия. И возможно применение его превентивно. Об этом должны все знать наши соседи. Те, кто замышляют против нас использовать какие-то провокации. Украина, Турция, Польша, НАТО, и так далее.

— Вы только что сказали, что при реализации ваших идей наши отношения с Украиной были бы хуже еще раньше. Вы постоянно предлагаете еще более жесткие подходы к внешней политике. Не считаете ли вы, что с таким подходом нам опять будет хуже?

— Нет. Возьмите политику Александра III. Самый лучший период нашей истории, хотя он занимал жесткую линию. В Лондоне зашевелились? Он так ударил по столу: всю казну на войну! А из Лондона: «Все-все, мы подготовку прекратили».

На будущий год ЛДПР проведет специальные слушания: 300 лет со дня создания первых масонских лож в 1717 году. Еще там была поставлена задача: бороться только с Российской Империей. То есть война идет уже 300 лет. Это не одни санкции, это и поход Наполеона, и Крымская война, и Первая мировая, и Вторая — все было против России. Австро-Венгрия распалась — это никого не интересует, они сейчас все в НАТО. Османская империя распалась — Турция в НАТО.

Все болячки старые. Но чем мы раньше займем жесткую линию, тем мы быстрее всех охладим. Чем мы больше будем молчать и соглашаться, тем они будут все ближе и ближе подходить и наглеть, наглеть, наглеть.

— Но покупательская способность населения сейчас еще больше упала, этого нельзя отрицать. И тут вы — с вариантом жесткой внешней политики и верой, что якобы будет лучше.

— Так в этом весь смысл именно сейчас. Сейчас, когда люди недовольны, злы, вот они с удовольствием воспримут вариант постоянной жесткой внешней политики.

Сталин, он проиграл, почему? Он мог занять жесткую линию с Гитлером. 1939-й год, Польшу разделили, Прибалтику, Финляндию берем. А ты сиди, Адольф, там в Берлине и молчи. Он проглотил бы. Ему нужна нефть — хорошо, Румынию оставим. Но зато Болгарию беру. Он сидит и молчит. Бессарабию взяли, Украину, Прибалтику. Это всегда была Российская империя, мы же нового ничего не взяли. Даже Польшу не взяли и Финляндию.

Мы ничего нового не взяли. А нужно было взять! Иран можно было взять, Турцию можно было раздолбать, Афганистан, и так далее. Но Сталин ничего не взял. Он боялся. У него не было государственного мышления.

В 1991 г. кто мешал Горбачеву поддержать ГКЧП, чтобы навести порядок в СССР? Но только мы, ЛДПР, вышли тогда на защиту ГКЧП. Никто, в том числе, все коммунисты Москвы, а их был один миллион, не вышли. Зюганов не вышел. Никто. Я и тогда предлагал жесткую линию. Вечером должны были ввести комендантский час. Чрезвычайное положение в шести регионах страны. Вот эта политика!

— То есть вы, в принципе, не против того, чтобы СССР продолжал торговаться с нацистской Германией?

— Да. Произошла ситуация, когда есть мощная европейская фашистская держава. Захватила всю Европу. У нас не было других контактов. Европа, Франция повержены в 1940 году. Вся Европа под Гитлером. И мы знаем дальнейшие планы войны. Нужна была прямая встреча Гитлера со Сталиным, где-нибудь посередине, в той же Прибалтике, в том же Кенигсберге, допустим. И Сталин должен был сказать: «Давай делить до конца сферы влияния, вот тебе, Адольф, ты хочешь нефть — вот иди в Румынию, Ирак. Вот Иран — это наша территория. Ты на Ирак идешь через Турцию, а вот Иран не трогай. И он бы согласился. У Гитлера было бы огромное количество нефти и газа. И этого было бы достаточно. А потом мы поддержали бы не китайскую компартию, а Чан Кайши и разделили бы Китай.

Вот она, жесткая линия! А если мы размазня, то в итоге нам и Китай угроза, и Турция, и НАТО. Почему мы вначале проигрывали в 1941? Потому что армия была готова к наступлению, а не обороне.

— А вас не смущает то, что в Германии тогда был национал-социализм?

— А причем здесь их идеология? Мы же не принимаем их идеологию. Но ситуация сложилась так, что Гитлер захватил всю Европу. И дальше готовился забирать все, что хочет. Мы должны были его остановить и сказать: вы — здесь, а мы — здесь. Мы должны взять много, чтобы потом можно было торговаться. Мы здесь немножко отступим, вот здесь. Тогда в случае войны мы могли бы его остановить еще раньше. Надо было действовать жестко.

Так и с Украиной. Надо было просто посмотреть, что они творят. Переписали учебники, ведут обработку молодежи. Нацисты, взяли идеологию ОУН, УПСА, УНО, и так далее, все это бандеровцы. Примите меры сразу. Я бы еще в 2014 году вызвал Януковича в Москву и сказал: «Виктор Федорович, ты понимаешь, что происходит? В феврале тебя не будет уже здесь».

Но мы введем войска, ты согласишься на передачу Новороссии, а сам останешься в Киеве президентом половины Украины. А иначе тебя уничтожат! Он сам бы пригласил российские войска, а подконтрольная Рада бы одобрила. И запад бы нам ничего не сказал!

— Вы прямо как Игорь Стрелков (экс-глава ДНР. — «Газета.Ru»).

— Я не знаю Игоря Стрелкова. Просто есть всего две позиции: брать — не брать, наступать — не наступать.

— Вот и Адольф Гитлер выбирал позицию наступать, и в итоге потом отступал до Берлина, между прочим.

— Гитлер навязывал идеологию, он уничтожал людей. В этом его проблема. Он хотел сделать в Третьем Рейхе только немецкий порядок. Вот в Турции армяне и курды, там нет русских. Вот мы бы поддержали армян и курдов. Мы бы давали свободу.

— Вот вы сейчас критикуете такую идеологию. Но, тем не менее, сами в 2014 году встречались с Жан-Мари Ле Пеном, который довольно одиозная фигура во Франции, его даже называют фашистом некоторые критики. Зачем вы встречались с ним?

— Мы встречались с любыми «правыми» партиями в Европе, которые представлены в парламентах. Всех их объединяет только одно: ограничение миграции в их страны. И сегодня мы видим, что они начинают получать поддержку избирателей своих стран. Но когда я это 20 лет назад делал, тогда это было: «о, что он там с «правыми», да они радикалы». Ну, 20 лет прошло и кто прав? У Марин Ле Пен есть все шансы стать президентом. Но и ее отец получил 20% 10 лет назад.

— А как вы думаете, почему исторически в советское время «левая» Россия опирается на крайне «правые» силы сейчас в Европе и во всем мире?

— Потому что сегодня Россия уже не «левая». Это был искусственный режим, навязанный, опять же, с Запада. Немцам нужно было лишь вывести Россию из войны. Нам нужен был сепаратный мир с Германией, а не Брестский. Мы стоим там, где мы стоим. Армия Юденича берет Константинополь, а вы долбайте французов. Всё. Немцы раздолбали французов, взяли половину северной Франции, мы сидим в Константинополе. Для этого нужно было уничтожить 20 тысяч большевиков в 2017 году. Но Керенский испугался. И Корнилов был слабенький. И, кстати, опять мужик, опять из деревни без государственного мышления.

— Возвращаясь к современности. Известно, что некоторые представители ЛДПР фактически поддержали погромы наших футбольных фанатов во Франции.

— Где вы взяли, что мы поддержали погромы? Наоборот, заместитель председателя Госдумы Лебедев от нашей фракции, он же член исполкома РФС, сказал, что мы ни в коем случае не оправдываем мордобой, который устроили болельщики.

— Но тот же Лебедев говорил, что Мутко бы тоже дрался, если бы оказался на трибуне.

— Давайте разделим.

Допустим, просто какие-то хулиганские действия болельщиков мы отвергаем. Но если чернят Россию, топчут флаг, швыряются всякой гадостью в наших болельщиков, мы что, должны сидеть смирно? Мы что, второго сорта, раз из России? «Ну, хорошо, хорошо, мы второго сорта, мы тут из России» — так надо было реагировать? Мы флаг британский не срывали, не топтали. На это надо жестко реагировать.

— Так давайте возьмем чужой флаг и тоже его потопчем. Вы правильно сказали, болельщиков много. Но близок к гибели не наш болельщик, а английский.

— Он вышел из комы, начал выздоравливать это раз. Во-вторых, его не бил наш болельщик. Это они в своей какой-то потасовке. Но наших наказали больше всех. Целый автобус задержали. Там очень жарко было. Воду не давали. И, в первую очередь, наших осудили. Тем условные сроки, а нашим реальные! Это опять против русских! Я не думаю, что наши ребята просто так хватали людей на улице. Это общая тенденция поведения болельщиков. Или мы должны запрещать просмотр матчей футбольных на стадионах, или смириться с тем, что они будут так себя вести. Мы успокоим этих – подрастают новые. Они идут подраться, пошуметь, вы можете понять? Как людям выйти вот с накопившейся отрицательной энергией? Вы знаете, кто у нас в заключении сидит часто? Это муж убил жену, или жена убила мужа. У нас таких половина сидящих в заключении. Бытовые ссоры. Ударила сковородкой ему – он лежит. Она в колонии, ребенка в детский дом. Войны же нет. Понимаете, когда война, на войне погибают. А когда долгая мирная жизнь, то бунтует молодежь, бунтует семья, и так далее.

— Вы сказали, что поддерживаете Путина, потому что он ответственен за внешнюю политику. И хотя, как мы увидели, на фоне вас он выглядит скромным либералом, есть еще один вопрос: а неужели вы считаете, что он не ответственен ни за что во внутренней политике? Вот только внешняя — и все.

— Конечно, мы не согласны с деятельностью финансово-экономического блока.

— Все партии не согласны.

— Но мы жестко критикуем эту политику! Мы не согласны с дальнейшей приватизацией. А глава государства может это остановить. Потому что он утверждает правительство. У нас президентская республика. Мы внесли проект постановления Государственной Думы: осудить все ошибки и преступления, совершенные в горбачевско-ельцинский период. «Единая Россия» его в повестку дня даже не хочет включить. А мы хотим там все осудить. Чтобы это прозвучало, и тогда президент мог бы тоже отреагировать.

Но какая критика, когда никто это не хочет даже обсуждать? А еще возьмите все мои выступления на десятиминутках. Жесткая критика по всем позициям, включая сегодняшний день!

— Но все-таки Путина вы как-то обходите. Вы аккуратны с ним, скажем так. Но и он ответственен и за финансово-экономический блок, итоговые все ниточки идут к нему. Почему прямо не сказать, что вот он плохой президент, например?

— Вы понимаете, это вот беда России. У нас все цари плохие, все генеральные секретари плохие. Ведь я живу 70 лет — я только критику слышу. Никто слова хорошего не скажет о собственной стране. Но это самоуничтожение. Это самоедство. Все учебники советские: царская Россия плохая. Теперь советский период: все плохое. А вы говорите, что и президент плохой. А что есть у нас, вообще хорошее?

— Слушайте, но по такой логике вы сами Ельцина и Горбачева критикуете. Чем Путин-то лучше?

— Самые страшные ошибки совершены тогда. А мы даже не можем общественной оценки этого периода дать. Вот Путин заявил недавно, что большевики большую мину подложили под устройство страны. Это уже великое достижение. Он сказал, что распад СССР — это страшная геополитическая катастрофа. Он уже сделал кое-что. Возьмите борьбу с олигархами. Только он начал борьбу, не Горбачев и не Ельцин. И Ходорковский был в тюрьме, и Евтушенко какое-то время отсиживал. И те законы о том, что нельзя иметь имущество, счета за рубежом чиновникам. Он все-таки начал какую-то борьбу с теми, кто использует деньги страны во вред ее. Многое сделано. На Петербургском форуме он заявил, что, если губернатор не будет внимание уделять инвестициям, то ему будет грозить увольнение. Это впервые прозвучало. Никогда Горбачев и Ельцин не угрожали губернаторам. Нам легче судить, мы ничем не управляем. А ему подчиняются все губернаторы

— Ну, так, по вашей логике, если все так хорошо, мы должны за «Единую Россию» голосовать, а не за ЛДПР, ведь Путин ее основатель.

— Если говорить о позиции избирателей, то большинство людей всегда недовольны. И мы — партия недовольных, несогласных. В этом и есть смысл демократии. Вот мы, большинство сегодня не согласны с тем, что происходит в стране. За «Единую Россию» уже 35%, что-то такое. Я вас уверяю, что к 1 сентября будет ниже 40%. Оставшиеся 60% мы и хотим к себе притянуть.

— Так власть же хорошая, по вашим словам, чего ж тогда недовольных так много?

— Но они не согласны. Они не согласны, потому что вот их жизнь ухудшается. Например, в Питере мост Кадырова появился. Пожалуйста, они не согласны, а это же делает власть. Полтавченко, он же подчиненный Путина. Эти люди не хотят и за коммунистов голосовать. Это не те несогласные, которым нужна революция. Вот мы их партия.

— Вы сами, кстати, как к Кадырову-старшему относитесь?

— Мы вообще против названий с именами людей. Мы только за географические названия. Мы за то, чтобы Симбирск был, а не Ульяновск, Вятка, а не Киров. Никому памятников не ставить, и никаких наименований. Никаких имен никаким объектам на территории России.

— Вы говорите про недовольных. А вот если они выйдут на улицы? У многих зарплату задерживают по полгода. Вот если они выйдут на улицу, вы готовы их поддержать?

--. Если они не будут проделывать вариант Майдана киевского, обязательно поддержим. Вот были проблемы в Москве, были митинги по капремонту. Я сам выезжал в Отрадное и выступал перед людьми. Там, где экология, квартплата, обманутые дольщики, валютная ипотека — мы везде поддерживаем.

Но только не трогайте государственные границы. Никаких разговор о расчленении нынешней России. Ничего того, что говорит Альбац и Радзиховский.

— Государственные границы и президент. Вот ваши две «священные коровы», да?

— Вы договариваете за меня. Я этого не говорил. Я говорил, что мы не согласны со многими вопросами деятельности правительства. Но для того, чтобы кардинально навешивать на него отрицательные ярлыки, мы не видим оснований. Хотя бы в той ситуации, в которой находится сегодня страна.

Правительство мы оцениваем на «три с минусом». А коммунисты и «Справедливая» — на «двойку». Вот наша разница уже есть.

Госдума приняла закон о коллекторах. А мы против, потому что он не будет работать. У нас был свой, но его отклонили. Но если мы не будем голосовать в третьем чтении за этот закон, избиратели скажут: а вот вы нас не защитили от коллекторов, вы не голосовали. У меня же не будет времени, как с вами, целый час сидеть, все обсуждать.

— Вы в 2018 году будете баллотироваться в президенты?

— Это решится в 2017 году. В декабре будет очередной съезд партии, и, скорее всего, он опять меня выдвинет. Хотя я не возражал бы, если бы другого подобрали, чтобы вы не задавали вопрос, что вы лидер, вы кандидат… Но никто партию не хочет возглавлять.

— Боятся?

— Я в прямом эфире обращался к стране. Вот «Россия-24», у нас прямой эфир. Я говорю: «Граждане России, кто хочет возглавить ЛДПР?» Никто, ни одного письма, даже в шутку. Потому что люди понимают, что это очень важный пост. Нужно очень многое знать. То же самое президент. Шутка что ли? Это не директором бани, библиотеки, управляющей компании.

— Но помнится, ваш охранник выдвигался.

— Опять ошибка. Он со мной полетел в Америку. Меня пригласили, в частном варианте. Он заполняет анкету. Говорит: «Что мне написать? Написано: место работы». А он был главой администрации района в Ростовской области, но срок полномочий кончился. Не будешь же писать «безработный»? И он написал «охранник» просто. А потом, когда мы его выдвинули, то по интернету раскопали, что вот он со мной ездил в Америку и числился охранником. Ничего подобного и близко не имеет. Он был депутатом Госдумы, был когда-то капитаном СКА (Ростов). А у вас на памяти: вот он охранник. У меня полковники в очереди стоят в охрану, зачем мне нужен из Ростова человек?

А насчет президентских выборов, с точки зрения международных отношений, Путину было бы хорошо, если бы я избирался. На выборах я буду занимать жесткую линию. И тогда Запад как раз сам повернется к Путину. Потому что мой возможный приход к власти — для них это гораздо хуже.

— Но это же игра в поддавки, в таком случае. Кукольный театр такой. Запад повернется в его сторону, он станет президентом…

— Запад может вообще никакого влияния не оказывать. Просто, например, продолжение санкций, вообще ситуация экономическая, сами прогнозы — это, что в ближайшие два-три года улучшения не будет. В этом смысле, у его конкурента на выборах больше шансов. Но это не новый Прохоров, это не Зюганов. Это шансы появятся у меня. Ибо ситуация будет предвоенная.

Нам нужна жесткая линия, вплоть до нанесения превентивного удара, на что не способен никто, кроме меня.

Зюганов — он все проиграет. Явлинский и Прохоров ничего не смогут сделать. Кудрин — давайте изменим политику, так сказать, нам нужны новые технологии, и так далее. Поэтому как раз, вот я писал книгу «Последний бросок на юг». Мы же практически вышли к Индийскому океану. Учения наши ВМФ проходят в Индийском океане. А когда я написал эту книгу, возбудили уголовное дело: пропаганда войны. Но прошло 23 года — и наш флот вышел в Индийский океан, а армия находится на берегу Средиземного моря. То есть мои-то прогнозы оправдываются.

— То есть, сейчас мы живем в России Жириновского, фактически.

— Приближаемся. 2017-2018-2019 год — все будет, как я говорю. Ухудшение, обострение, и народ внутри России потребует жестких мер. И в отношении олигархов, и в отношении других сил, враждебных России. Поэтому я и считаю, что наша позиция выигрышная, мы можем получить поддержку, стать первой партией, и бороться за первое место на выборах президента. В условиях ужесточения, ухудшения, обнищания, кризиса, моральной неудовлетворенности. Нас везде бьют: спортсмены, культура, русский язык. Уже на Украине слово «Россия» запрещают. Что нигде слово «Россия, Москва» не должно звучать вообще. Это какое оскорбление, вообще. Гитлер не додумался. Вот в такой ситуации шансы у меня будут расти каждый день и каждый час.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 28 июня 2016 > № 1841674 Владимир Жириновский

Михаил Мейер: ""Мягкий ислам" - подарок для будущего Турции"

Мария Сидельникова

Вчера президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган направил своему российскому коллеге Владимиру Путину письмо, в котором выразил заинтересованность в урегулировании ситуации, связанной с гибелью российского военного самолета в ноябре прошлого года. «У нас, – подчеркнул Эрдоган, – никогда не было желания и заведомого намерения сбить самолет, принадлежащий Российской Федерации». Президент Турции выразил глубокое сожаление по поводу произошедшего и подчеркнул готовность делать все возможное для восстановления традиционно дружественных отношений между Турцией и Россией, а также совместно реагировать на кризисные события в регионе, бороться с терроризмом. Реагируя на послание, многие российские эксперты сошлись во мнении, что Эрдоган стремится выйти из изоляции, в которую Турцию завела его внешняя политика.

Об Эрдогане лично, о российско-турецких отношениях и о взаимопроникновении культур главный редактор "Вестника Кавказа" Мария Сидельникова побеседовала с президентом Института стран Азии и Африки МГУ имени М. В. Ломоносова, специалистом по Османской истории, профессором Михаилом Мейером.

- Должна вас спросить как корифея тюркологии, в чем секрет политического успеха Эрдогана в Турции?

- Я относился к Эрдогану и как к личности, и как к политику очень хорошо, считая его умным человеком. Но потом он запутался, не понял ситуацию, которая сложилась на Ближнем Востоке, хотя должен знать ее не хуже нас.

Однако то, что он пытался сделать для Турции, очень важно - это попытка представить мягкий, а не воинственный ислам; ислам, который готов сотрудничать с другими народами. Он сумел убедить лидеров Центральной Азии и Кавказа в необходимости тесного сотрудничества с Анкарой. Эта политика полезна и для России, потому что "мягкий ислам" позволяет нам гораздо более спокойно воспринимать людей из Турции, из стран Востока, чтобы можно было с ними постоянно общаться, находить возможности контактов.

На Востоке во главу угла ставят семенные ценности. Турки - замечательные мужья. Они никогда не бросают детей. Дети – самое любимое, что есть на Востоке.

К сожалению, многим нашим молодым мужьям нужно доказывать, что дети - счастье и главный подарок в жизни. А на Востоке это часть цивилизации. Считается, что если будет много детей, то можно создать новую империю. Это надо осознать, и тогда это поможет лучше понимать ситуацию сегодняшнего дня.

"Мягкий ислам", позволяющий иметь хорошие семьи с большим количеством детей, - подарок для будущего Турции. Мне очень хочется, чтобы такой подарок мы могли бы сделать России.

- Вы затронули тему о взаимопроникновении культур. Что можно сказать о взаимопроникновении культуры Кавказа и славянской культуры?

- Этот процесс сближения еще не завершился, хотя продолжается много веков. В XVIII веке Петр I захотел вплотную приблизиться к Ирану и наладить с ним тесные контакты. У Петра не получилось, но контакты с Кавказом шли достаточно интенсивно и до этого.

Один из основных путей, по которым шло развитие наших контактов - Каспийское море. Русские везли по Волге на Восток свои товары – моржовый клык, пшеницу, мед, охотничьих птиц. Последние, кстати, еще один показатель того, что мы уже тогда успели воспринять традиции и обычаи Востока, в частности Центральной Азии, откуда пришло умение работать с ловчими птицами. Мы выращивали этих птиц и регулярно привозили турецкому султану.

Вывозили мех, который необходим даже в странах с жарким климатом холодными осенними ночами. Если говорить об одежде, то русский ватник, например, наше изобретение, но в основе ватника лежит восточная одежда. Все это составляло предмет наших контактов. Один из торговых путей шел от Поморья через Каспийское море до Кавказа и Ирана.

В русский язык вошло очень много слов из языков восточных народов. Когда я по просьбе какого-то журнала начал писать статью о том, насколько русские хорошо знают Восток, то просто не мог остановиться – есть такие древние вещи, о никто не подозревает. Очень давно Восток контактировал с "русами", которых, кстати, впервые назвали "русами" арабы. У раннесредневековых народов навыки азов понимания друг друга были очень мощно развиты - благодаря торговле, благодаря тому, что люди уважали чужие обычаи. Например, Афанасий Никитин не только поехал в Индию, но и выучил арабский язык, усвоил многие понятия ислама. Это естественно, ведь какие бы он получил доходы в Индостане, если бы не мог говорить с местными мусульманами как мусульманин! Такие навыки необходимы торговцам, которые общаются между собой.

Отсюда, мне кажется, и нужно черпать возможности наших связей с Востоком, возможности мирных контактов. Торговля – один из примеров. Мы любим культуру, песни, танцы, одежду Востока. Я, например, собрал у себя в квартире огромную коллекцию керамических тарелок, которые привез из Турции. Они мне очень нравятся своим узором. Моя мать из Латвии, и я, по идее, должен быть привязан к каким-то балтийским вещам. Но меня почему-то все-время тянет на Восток.

Россия. Турция > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > vestikavkaza.ru, 28 июня 2016 > № 1807854 Михаил Мейер

Почему извинился Эрдоган

Александр Сотниченко

Президентом Путиным получено послание Президента Турецкой Республики Реджепа Тайипа Эрдогана, в котором турецкий лидер выразил соболезнования в связи с гибелью российского пилота Су-24, а также свою заинтересованность в урегулировании ситуации, связанной с инцидентом. Об этом сообщается на официальном сайте Кремля.

Главная и основная причина поступка Эрдогана– радикальное изменение турецкой политики по Сирии, которая вызвана позицией США. Если раньше США играли разом на трёх полях, то в последние пару месяцев они окончательно определились и выбрали своего главного союзника на Ближнем Востоке – это курды.

Турок это категорически не устраивает. Для Анкары создание курдской автономии, наподобие северного Ирака, на территории Сирии категорически неприемлемо, потому что сирийских и турецких курдов связывает очень длинная история. Практически это один народ. И самое главное, что сирийские курды очень уважают заключённого в Турции в тюрьму Абдуллаха Оджалана, известного лидера турецких курдов. И в случае образования в Сирии курдской автономии, следующей станет Турция, которая будет ликвидирована как унитарное государство.

Конфликт с США заставляет Турцию искать новых союзников, тем более что со всеми прежними союзниками Анкара умудрилась поссориться. У неё очень плохие отношения с Ираном по сирийскому вопросу. Кроме того очень резко ухудшились отношения с ЕС. Вспомните, что недавно германский Бундестаг признал убийство армян в 1915 году геноцидом, что тоже не способствует укреплению отношений ЕС и Турции. Разумеется, это бросило Турцию в объятия России, и Эрдоган вынужден был пойти на такой шаг. Но я не считаю, что турецкий лидер потерпит какие-то имиджевые потери. В первую очередь, это связано с тем, что он испытывает очень серьёзное давление со стороны членов своей «Партии справедливости и развития», потому что именно Эрдоган был одним из главных инициаторов развития отношений с Россией в прошлые годы. И именно его сторонники делали хороший бизнес с Россией. В условиях санкций они терпят очень серьёзные потери, поэтому они только поддерживают такой шаг своего лидера.

России, с моей точки зрения, нужно откликнуться на шаг Турции, приступить к изучению вопроса, создать двустороннюю комиссию, на которой обсудить решение двух оставшихся проблем – компенсация за сбитый самолёт и семье погибшего лётчика, а также привлечение к ответственности виновных. Эрдоган в своём письме написал, что готов к любым инициативам, которые заявит российская сторона. У России сейчас сложные отношения с США с ЕС, с государствами Восточной Европы, поэтому появление нового союзника, который идёт навстречу, нам выгодно. Тем более, что Турция готова резко изменить свою политику в отношении Сирии. Если раньше Турция была нашим прямым оппонентом, то сейчас именно по сирийском вопросу наши позиции сближаются, и мы вполне можем сотрудничать с ними, в том числе и в политическом ключе.

Турция. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 27 июня 2016 > № 1807836 Александр Проханов

Форум партии «Единая Россия» «Экономика России: успех страны и благосостояние каждого».

Выступление Дмитрия Медведева:

Мы сегодня встретились для того, чтобы обсудить экономику страны. Это шестой и последний по времени проведения, хотя не по значимости, форум нашей партии. Уже через неделю состоится съезд, на котором нам предстоит утвердить предвыборную программу. Мы рассчитываем на то, что наша партия, «Единая Россия», на выборах победит. В этом случае наша предвыборная программа – и это существенным образом повышает её ценность – станет программой работы для всех членов нашей партии, в том числе входящих в Государственную Думу, в другие законодательные органы, программой работы на ближайшее пятилетие. Поэтому её ценность, вне всякого сомнения, от этого возрастает.

Наш форум проходит в Магнитогорске, я сам принимал это решение. Это один из крупнейших наших промышленных центров. Любое событие имеет и символическое измерение: продукцию металлургов вашего города знают во всём мире, поэтому это очень хорошая площадка для обсуждения экономической части нашей программы. Будущее нашей экономики, мы это прекрасно понимаем, связно с развитием собственного производства (это банальность, но только сейчас мы это в полной мере осознали и начали воплощать в практическую жизнь), с завоеванием своего рынка и, конечно, с расширением, выходом на иностранные рынки.

Ещё о чём бы я хотел сказать в начале своего выступления: коллеги отметили предельно прагматичный характер обсуждения. Это меня очень радует. Что, наверное, понятно, здесь собрались предприниматели, люди, которые занимаются экономикой, люди рациональные. Поэтому в предложениях нет ничего сверхреволюционного, потому что нам революции вообще не нужны, мы, как известно, свой лимит уже исчерпали в прошлом столетии. И нет ничего популистского, мы все прекрасно понимаем, какова цена популистских ошибок. Наша партия, даже несмотря на то, что сейчас трудный период, всё-таки должна воздерживаться от того, чтобы обещать то, что мы не сможем сделать. Только в этом случае люди поддержат нас. Мы помним, какие обещания раздавались в 1990-е годы. Ну и что сделано из этого? Практически ничего. Поэтому будем прагматичны, но, естественно, будем работать над тем, каким образом конвертировать и наше обсуждение, и нашу программу в конкретные законопроекты, о чём здесь тоже коллеги только что сказали.

Я не возражаю против идеи о том, чтобы вместе с программой подготовить и базовый блок законопроектов. Если вы считаете это целесообразным, давайте это сделаем, тем более что часть таких законопроектов уже давным-давно подготовлена.

Теперь несколько слов о том, что важно сейчас сделать. Все мы понимаем, что важно добиться устойчивого роста, встать в один ряд с мировыми лидерами и причём сделать это опираясь на собственные возможности, в то же время, конечно, оставаясь открытыми к международному сотрудничеству, создавая собственные источники развития внутри нашей экономики.

Поэтому преодолеть спад, «толкнуть» экономику вперёд – дело, которое зависит от каждого человека. Каждый человек, кем бы он ни работал, так или иначе инвестирует в собственную экономику, в приобретение наших товаров, работ, услуг. Из этого складывается наш валовый внутренний продукт, а стало быть, благосостояние нашей страны и граждан нашей страны.

Чем более развита экономика, тем больше она даёт возможностей человеку для раскрытия собственного потенциала, для применения своих способностей, так что у нас всех должна быть общая цель. Она заключается именно в устойчивом экономическом росте, который и должен обеспечивать наше благосостояние, чтобы каждый гражданин нашей страны мог найти работу себе по душе и получать за эту работу достойное вознаграждение. Или начать собственное дело, что на самом деле для нашей страны исключительно важно.

Вижу сегодняшнюю задачу нашей партии в том, чтобы максимально расчистить путь к этой цели, чтобы успешных людей в нашей стране становилось всё больше. Коллеги, здесь выступая, тоже говорили о том, что нужно обязательно популяризировать достижения предпринимателей, тех, кто вкладывается в собственное дело. Мне кажется это абсолютно правильным, я тоже об этом не так давно говорил и ещё раз хочу здесь об этом сказать. Нам нужны истории успеха, которые формируются по всей стране, причём нет ничего плохого в том, чтобы об этом рассказывать начиная со школьной скамьи. У каждой эпохи свои герои, я считаю, что и предприниматели должны стать героями сегодняшней жизни, это абсолютно нормально, только в этом случае у нашей экономики есть будущее. А как всё это сделать, мы с вами сегодня и обсуждаем.

Одним из главных достижений последнего периода, является сбалансированный бюджет и умеренный государственный долг. Скажу прямо: если бы у нас сейчас этого не было, то в условиях падения экономики, санкций, которые пришли извне, у нас положение было бы существенно хуже. Внешнее давление по понятным причинам, нестабильность мировых рынков ударили по доходной части бюджета, это так. Но мы ситуацию удержали, смогли не только смягчить последствия кризиса, но и начали создавать базу для устойчивого экономического роста в средней и долгосрочной перспективе.

Тем не менее нам нужно выйти на возобновление роста. Что для этого нужно? Прежде всего, конечно, защитить экономику от резких колебаний, сделать экономику другой. Понятно, что это цель, которую невозможно достичь за один-два года, но тем не менее диверсификация экономики, изменение её структуры остаётся важнейшей задачей государства и Правительства.

Что нужно сделать для людей? Конечно, мы обязаны исполнять наши социальные обязательства.

Что требуется для бизнеса? Для бизнеса – и об этом тоже коллеги сегодня, выступая, говорили – требуется предсказуемость. Я многократно слышал в самых разных аудиториях, что главное – ничего не трогать там, где можно не трогать. Пусть даже не идеальная система, и даже ставка там, кажется, чуть больше, чем надо, но лучше ничего не трогать, потому что, как только начинают что-то трогать, всё приходит в движение, предсказуемость исчезает. Для бизнеса это очень опасно.

Мы работаем по всем этим направлениям. Мы и в человека стараемся инвестировать, и в социальное развитие. Стараемся повышать доступность финансовых ресурсов, особенно в нынешней сложной ситуации, выстраивать современное, стимулирующее бизнес налогообложение при базовом подходе не трогать ставки в ближайшие годы и, конечно, заниматься улучшением делового климата, проводить современную промышленную политику и работать на формирование новых рынков.

Несколько слов о каждом из этих направлений.

Первое, о чём хотел бы сказать, – это инвестиции в человека. Я уже говорил о том, что образованные, успешные, благополучные люди двигают страну вперёд. Зарабатывая сами, они поднимают экономику всей страны. Именно поэтому и «Единая Россия», и Правительство уделяют самое серьёзное внимание здравоохранению, образованию и социальной сфере. Так мы будем поступать и дальше. Каждой из этих тем, кстати, был посвящён отдельный форум, и на каждом из этих форумов были приняты отдельные, специальные решения по этому поводу, по которым я уже дал поручения, они уже все в работе.

При этом государство будет исполнять социальные обязательства по поддержке тех, кому сегодня особенно тяжело, – это один из базовых принципов нашей экономической политики. Чтобы он чётко соблюдался, «Единая Россия» выступает за повышение устойчивости региональных и местных бюджетов, о чём также коллеги мои только что здесь, выступая с этой трибуны, говорили. Несмотря на сложную финансовую ситуацию, я напомню, мы уже два года подряд регионам предоставляем бюджетные кредиты порядка 340 млрд рублей. Ежегодно эта сумма составляет по очень незначительной ставке 0,1% годовых.

Мы эту практику продолжим, даже несмотря на текущие бюджетные трудности.

Второе – доступность финансовых ресурсов. Сегодня это, наверное, одна из главных проблем, которая всегда поднимается бизнес-сообществом, особенно с учётом ограниченного доступа на международный финансовый рынок, на рынки иностранного заёмного капитала. Конечно, государство не может и не должно подменять собой частных инвесторов, но использовать возможности бюджета для привлечения инвесторов сегодня необходимо. Поэтому «Единая Россия» считает важным обеспечивать должный уровень финансирования всех тех мер поддержки институтов развития, которые мы за последние годы создали. А надо признаться, что мы систему эту сформировали, это так, и эта система уже приносит ощутимую отдачу. Вот Российский фонд прямых инвестиций на каждый рубль собственных средств привлёк 10 рублей иностранных инвестиций. Уже сегодня это порядка 27 млрд долларов, которые пришли в экономику Российской Федерации. Почему об этом вспоминаю. Потому что всегда, когда что-то появляется, это вызывает и сомнения, и критику. Когда я предложил создать этот институт, институт вот этого самого Российского фонда прямых инвестиций, было много сомневающихся, но сейчас все признают его эффективность. Поэтому нам надо смелее формулировать такого рода предложения.

Партия также считает, что надо активнее проводить политику, которая повышает финансовую грамотность наших людей. Это очень важно. Приход малых, средних компаний, частных лиц на финансовый рынок может дать экономике дополнительные инвестиционные ресурсы, которые в настоящий момент никак не используются, лежат под матрасом, что называется, или на сберегательных счетах.

Важнейшим источником финансирования остаётся банковская система. Мы при поддержке партии принимали законы, которые позволили Центральному банку начать борьбу с отмыванием и легализацией незаконно полученных средств. С рынка последовательно удаляются мошеннические структуры, неустойчивые учреждения. Это правильно, потому что мы должны иметь спокойный, стабильный финансовый рынок. Это основа, гарантия для развития экономики в целом. Именно с этим и были связаны наши решения по докапитализации банков. При этом вкладчики от такой расчистки практически не страдают. Чтобы обеспечить эффективную работу системы страхования вкладов, наша партия неоднократно добивалась выделения дополнительных взносов Агентству по страхованию вкладов. С 2015 года размер страховой выплаты был поднят вдвое – до 1,4 млн рублей, и это действительно покрывает практически 98% от всей совокупности банковских вкладов граждан. Задача на ближайшее время – добиться принятия решений, которые будут стимулировать конкуренцию между банками (это действительно очень важно, и с этим у нас есть проблемы), позволят снизить стоимость банковских продуктов (над этим мы тоже работаем). Ну и, конечно, важнейшим способом удешевления кредитов остаётся снижение темпов инфляции до известного уровня, не более 4% в год. И «Единая Россия», и Правительство считают это приоритетной задачей, потому что это и для экономики очень важно, и для граждан очень важно.

Третье, о чём хотел бы сказать, – нам нужна налоговая система, которая будет не просто собирать деньги в бюджет. «Единая Россия» выступает за предсказуемую, стимулирующую экономический рост налоговую систему, причём начиная уже с местного уровня. Здесь должен быть набор конкретных мер и предложений, включая укрепление финансовой самостоятельности регионов и муниципалитетов, создание новых стимулов для наращивания собственного налогового потенциала. Чтобы муниципалитеты не теряли доходы, нужно подумать и отказаться (это, по всей вероятности, единственно возможный путь) от введения федеральных льгот по региональным и местным налогам, а также по федеральным налогам, которые зачисляются в региональные и местные бюджеты. Только это способно обеспечить необходимую предсказуемость. Ну и завершить реформу системы имущественных налогов, что позволит пополнить и региональные, и местные бюджеты за счёт эффективного налогообложения объектов недвижимости.

Налоговое стимулирование бизнеса – один из испытанных способов поддержки национальной экономики. При поддержке нашей партии был принят закон о территориях опережающего социально-экономического развития. Тоже о нём было много дискуссий, звучало различных мнений. Тем не менее закон принят, он работает и приносит свои плоды. Но важно не только создавать налоговые оазисы, хотя территория нашей страны огромна, условия ведения бизнеса очень отличаются друг от друга. Есть просто территории недоразвитые, куда деньги не приходят, и людей, к сожалению, очень мало. Поэтому одна из целей «Единой России» остаётся ещё и в том, чтобы снижать административную нагрузку на налогоплательщиков. Для этого Федеральной налоговой службе были переданы функции по администрированию не только налогов и сборов, но и взносов в государственные внебюджетные фонды. Надеюсь, это позволит сократить количество проверок и дублирование контрольных функций различных государственных органов.

Ещё одна задача – перераспределить налоговую нагрузку между отдельными секторами экономики, чтобы стимулировать несырьевые отрасли, те отрасли, которые связаны с созданием инновационных продуктов, освоением новых рынков. Это действительно также очень важно.

Общую нагрузку на бизнес позволяет снижать и совершенствование таможенных процедур. Мы много этим занимаемся, я считаю, что за последние несколько лет (коллеги тоже говорили об этом) мы прошли неплохой путь. Ещё совсем недавно было очень трудно за один стол посадить, например, таможенников и представителей малого и среднего бизнеса, даже слышали друг друга плохо. А сейчас и «карта» эта реализована, и многие процедуры действительно стали гораздо более приемлемыми для ведения бизнеса. Но работа эта должна быть продолжена.

Нашим предпринимателям принадлежит особая роль в достижении экономического роста. Хорошо, что всё больше и больше людей выбирают для себя именно такой путь. Уверен, что их идеи, энергия, смелость и настойчивость принесут нам успех (я имею в виду нам – это нашей стране) в конкурентной борьбе за перспективные рынки. Мы их, естественно, будем поддерживать, и это четвёртое направление нашей работы.

Более подробно скажу по вопросам поддержки малого и среднего бизнеса, потому что это, в общем, постоянно актуальная тема, но за последнее время мы действительно дали ей такое новое измерение. Она получила толчок, и это чувствуют представители самого предпринимательского сословия.

В чём состоит государственная задача? Она тоже известна: нам нужно обязательно увеличивать долю малых и средних компаний в структуре российской экономики. Это сейчас 18 млн человек, более 5,6 млн предприятий, но мы должны увеличивать и количество предприятий, и количество предпринимателей. Для решения этих задач были приняты основные документы, и президентские, и правительственные. Правительство утвердило Стратегию развития малого и среднего бизнеса на период до 2030 года. Хочу обратиться ко всем своим товарищам по партии: надо подключиться к её реализации. Эта задача не менее важная, чем другие проекты, которыми уже с успехом занимается наша партия в регионах и муниципалитетах.

Для малого и среднего бизнеса действуют меры налогового стимулирования, о которых говорилось. Для некоторых категорий индивидуальных предпринимателей предусмотрены, как известно, двухлетние налоговые каникулы, а также возможность снижения ставок по специальным налоговым режимам. Важным решением является и сохранение единого налога на вменённый доход. Эту работу нужно продолжить. «Единая Россия», как известно, предлагает разрешить применение патентной системы налогообложения в отношении всех видов деятельности, кроме тех, которые прямо запрещены Налоговым кодексом. Это решение нужно будет принимать на местном, региональном уровне. Просил бы коллег из регионов обязательно этим заняться.

Говорилось о самозанятых гражданах. Здесь ещё требуется определённая доводка материала. Но в целом мы действительно должны определиться, предусмотреть возможность добровольного уведомления ими о своей деятельности с освобождением от уплаты налогов на три года. Это решение необходимо реализовать.

Кроме того, «Единая Россия» инициировала создание благоприятного налогового режима для организаций, которые занимаются социальным обслуживанием граждан, в связи с реализацией государственной программы по социальной поддержке. Для них предусмотрено установление нулевой ставки по налогу на прибыль сроком на пять лет. Также предусмотрено освобождение от налога на добавленную стоимость услуг по социальному обслуживанию людей, которые в этом нуждаются.

Я специально все эти вещи ещё раз повторяю. Я понимаю, что коллеги из бизнеса за этими решениями следят, может быть, внимательнее, чем некоторые чиновники. Но, во-первых, всегда неплохо напоминать о тех важных решениях, которые мы уже приняли, во-вторых, я просил бы и в вашей политической практике, в ходе подготовки к выборам, в ходе предвыборных дебатов все эти решения обязательно озвучивать. Иногда наши оппоненты выходят со словами – «нет поддержки, это не делается, то не делается», а потом, когда их к стенке припирают и говорят, что эти законы мы приняли, эти меры все работают, им нечего ответить.

Поэтому обращаюсь к вам, уважаемые коллеги: вы должны быть во всеоружии, когда будете вести избирательную кампанию, в том числе и по этим мерам поддержки. У нас их немало, многие меры выстраданы, часть этих мер далась с кровью, тем более их надо популяризировать и о них рассказывать.

Поддержка государства, конечно, не ограничивается мерами налогового стимулирования. У нас создана Федеральная корпорация по развитию малого и среднего бизнеса, она обеспечила довольно заметный рост закупок у субъектов малого и среднего предпринимательства – действительно заметный по отношению к прежним показателям. Только за первые четыре месяца этого года объём договоров составил почти 350 млрд рублей. До конца года, я думаю, эта цифра составит около триллиона рублей. Скажем прямо, это значимая часть экономики. В дальнейшем надо обеспечить ежегодный прирост этой суммы. Благодаря гарантийной поддержке корпорации малые и средние компании уже сейчас смогли привлечь около 58 млрд рублей кредитов, хотя здесь есть ещё чем заниматься, есть ещё огромное количество нерешённых вопросов.

Ещё один важный момент, о котором всегда говорят на таких форумах, на таких обсуждениях, – это пресловутые проверки. «Единая Россия» выступила с рядом инициатив по упорядочению работы надзорных ведомств. Летом прошлого года заработал единый реестр проверок, где можно получить информацию в режиме онлайн, этим занимается Генеральная прокуратура. С этого лета надзорные органы больше не будут требовать документы, которые могут получить самостоятельно в других органах власти. Этот запрет был поддержан нашей партией и касается 90 видов различных документов.

Постепенно снижается и количество проверок. Но это сложная тема. Проверки, как принято говорить, в дверь гонишь, а они лезут в окно, потому что это в значительной мере находится в таком подкорковом слое наших коллег из государственных органов. Они и показатели себе таким образом определяют, и, самое главное, это приносит доход – разный: в виде дивидендов, которые потом превращаются в карьерный рост, а иногда и просто незаконный доход – поборы, взятки и так далее.

Поэтому мы должны и дальше последовательно сокращать количество этих проверок. Здесь, конечно, можно говорить о том, что всякие цифры условны. Но если мы себе какие-то индикаторы ставим, они всё равно важны. Поэтому арифметическое сокращение числа проверок само по себе важно. Да, где-то не сделают, где-то цифра эта, может быть, не будет достигнута, но это всё равно снижение административного пресса.

Поэтому двукратное сокращение числа проверок – как плановых, так и внеплановых – это правильный показатель. Есть также экономические меры, которые эффективны. И вообще нужно, чтобы бизнес не проверок боялся, а нарушений, за которые приходится платить штрафы.

Аналогичный подход к работе с малым и средним бизнесом должны использовать не только контрольные, но и правоохранительные органы. Тех, кто умеет зарабатывать и считать деньги, за правонарушения правильнее штрафовать, чем подвергать уголовной репрессии. Это, собственно, та тематика, о которой сегодня говорили и которой в настоящий момент занимаются коллеги из Государственной Думы. Уверен, что эта работа будет доведена до конца.

Ещё один показатель, также важный, касается эффективности работы государственного сектора. С этим есть определённые проблемы, мы знаем их, будем решать. В Правительстве сейчас вырабатываются подходы к реализации проектного управления в государственном секторе, о чём Президент нашей страны говорил на Петербургском форуме. Более подробно о том, что мы планируем сделать, я расскажу на съезде нашей партии.

Государственная собственность, инвестиции должны концентрироваться в тех сферах, где возможности частного бизнеса объективно ограничены. Это прежде всего инфраструктура и оборонный комплекс. На смену государству в экономику должны приходить эффективные частные инвесторы и частные собственники. Это касается и тех государственных активов, которые создают неоправданную нагрузку на бюджет или мешают развитию конкуренции. В этом смысле хочу ещё раз заметить, что мы планируем продолжить работу по проведению очередного этапа продаж государственного имущества, то есть приватизации. Но эти продажи должны проходить прозрачно, продуманно, по максимально возможной, адекватной стоимости – адекватной сегодняшнему состоянию рынка, а в экономике в результате должен появиться ещё один успешный бизнес. Мы такие решения принимать будем, это вопрос будущего нашей страны и создания правильной структуры российской экономики.

Пятое. Современная промышленная политика, за которую выступает «Единая Россия». Суть её в том, что государство должно поддерживать наиболее успешные производства, которые доказали, что способны конкурировать на глобальном рынке даже в условиях кризиса. Обновлённая промышленность поможет стране избавиться от сырьевой зависимости, выйти на траекторию устойчивого экономического роста, эффективно встроиться в международные промышленные и технологические цепочки. Сегодня мы это всё делаем в рамках программы импортозамещения. Высокотехнологичные производства хорошо работают в оборонном комплексе. «Единая Россия» принимала самое активное участие в обновлении законодательства, которое позволило эффективно развивать систему ОПК, гособоронзаказа. И мы благодаря этому удерживаем весьма неплохие позиции на мировом рынке вооружений. Но там тоже никто не спит, это место нам не гарантировано, поэтому все предприятия, которые этим занимаются, должны заниматься собственной себестоимостью, внедрением новых компетенций и технологическим перевооружением. Нам надо наращивать и долю высокотехнологичных и инновационных гражданских производств, обеспечивать ускоренное развитие новых форм организации промышленности – центров инжиниринга, промышленного дизайна, других сервисных центров. «Единая Россия» также должна принять в этом участие.

Необходимо создавать условия для роста инвестиций в промышленность в целом. Речь идёт, конечно, об эффективном территориальном планировании, включая резервирование площадок, их подготовку. Работа в этом направлении также идёт. Мы поддерживаем усилия регионов по развитию промышленной инфраструктуры в рамках так называемых индустриальных и технологических парков. Сейчас в стране действует около 80 таких площадок, и в прошлом году компании – резиденты таких площадок (это, кстати, в основном малый и средний бизнес) выпустили продукции почти на полтриллиона рублей. Это уже тоже значимая часть экономики. В этом году ожидается открытие 70 новых производств.

Для повышения инвестиционной привлекательности промышленности государство сделало в прошлом году также определённые шаги в рамках «антикризисного плана». Одна из самых эффективных мер – помощь государства в возмещении затрат предприятий на уплату процентов по кредитам.

Нам удалось добиться того, что целый ряд регионов заметно нарастил показатели промышленного производства в обрабатывающих отраслях, что, подчёркиваю, особенно ценно. У нас есть здесь и свои лидеры.

Мы настойчиво осваиваем такие сегменты рынков высокотехнологичной продукции гражданского назначения и соответствующих технологических услуг, как авиастроение, производство программного обеспечения, автомобилестроение. Даже в сложных условиях 2015 года нам удалось в несколько раз увеличить свою долю в мировом экспорте турбин, компонентов ядерных реакторов, радиолокационного оборудования, железнодорожной техники, электроизмерительной аппаратуры. Также специально это всё перечисляю, потому что это, подчёркиваю, реальные наши достижения в условиях, когда экономическая ситуация неблагоприятна и на нас ещё давят со всех сторон.

Для поддержки всего этого в 2015 году был создан Российский экспортный центр, в него вошло национальное экспортное агентство «ЭКСАР» и Росэксимбанк. Вместе они выполняют функцию «единого окна», оказывают финансовую поддержку – да, наверное, не в тех объёмах, как это пока ещё требуется, но мы обязательно также эту работу продолжим.

Поддержка реального производства и в этом году у нас продолжается, по линии Минпромторга на это предусмотрены довольно значительные средства, это десятки миллиардов рублей. Как известно, деньги эти идут на поддержку комплексных инвестиционных проектов, на предоставление предприятиям льготных займов через систему Фонда развития промышленности. Кстати, этот инструмент заработал. Все его считают вполне современным, адекватным и полезным. Уже сейчас объём планируемых инвестиций в проекты, которые были фондом поддержаны, превышает 52 млрд рублей, причём в текущем году было принято решение по 20 млрд.

Важно, и это хотел бы также специально отметить, чтобы работа этого нашего большого фонда была примером для властей на местах.

Кстати, здесь, в Челябинской области, в феврале текущего года был создан первый региональный фонд. Это хорошая инициатива, я хотел бы её поприветствовать. Сейчас такие фонды формируются уже в 15 регионах, а нашей партии надо наладить эту работу на всех территориях, где есть перспективные производственные проекты. Кроме того, в этом году начнёт работать ещё один неплохой инструмент поддержки производственных инвестпроектов – специальный инвестиционный контракт. Первые пилотные проекты планируется реализовать на территории Приморского края, Краснодарского края. А дальше, будем надеяться, это будет применяться всюду, где есть соответствующие производственные площадки. Похожие механизмы также разрабатываются на региональном уровне. Ещё раз хотел бы подчеркнуть, что и механизмы, аналогичные специальному инвестиционному контракту, нужно внедрять в регионах. Просил бы обратить на это внимание коллег-губернаторов.

В целом партия через предпринимательскую платформу должна наладить тиражирование успешной практики регионов-лидеров по развитию современных производств, особенно с участием иностранных партнёров, которые способны вложить не только деньги, но и новые технологии. Вообще появление предпринимательской платформы считаю исключительно важным. Это символ того, что и партия наша взрослеет, и граждане нашей страны взрослеют. Бизнес уже не отторгается как что-то инородное, враждебное интересам людей, а воспринимается как интегральная, важнейшая часть современного общества.

У нас на глазах меняется технологический уклад, производственная основа экономики. Научные открытия, взрывное распространение инноваций в цифре, в промышленности, в биотехнологиях влекут появление совершенно новых отраслей. С нуля формируются целые рынки. Это неизбежно приводит к серьёзной реструктуризации существующего мирового хозяйства, естественно, нашей экономики. Нам надо занять прочное положение в этом мире, специально хотел бы обратить на это внимание. Нам надо не только предугадывать, но и участвовать в формировании трендов развития. Тем более что мы всегда гордились своими творческими способностями, своим образованием. Мы эти качества не растеряли, их просто надо правильным образом использовать. Мы рассчитываем такую работу проводить в рамках Национальной технологической инициативы. Мы начали её отработку уже в рамках «дорожных карт». Есть финансовая поддержка, и это на самом деле, по сути, инвестиции в будущее, в те инновации, которые уже в ближайшее десятилетие изменят наш мир так же сильно, как когда-то наш мир поменяли мобильный телефон, принтер или социальные сети. Уверен, что мы (все мы – я имею в виду коллег по партии «Единая Россия») должны принимать в этом самое активное участие.

Это тоже такая банальная вещь, но нужно сделать всё, чтобы в России инновационная тематика была исключительно модной. Я не буду приводить вам какие-то сверхъестественные примеры, но они есть. Надеюсь, не обидятся коллеги из Финляндии: ещё лет 30 назад мы рассматривали нашего финского соседа как страну, где хорошие лесопилки, где есть прекрасные строительные технологии, а сейчас Финляндия – одна из самых высокотехнологичных стран в мире, потому что они поставили перед собой такую цель. Казалось бы, у них не было для этого каких-то сверхъестественных условий. Вот и мы такими же должны быть. Мы должны делать это нашим важнейшим фактором экономической политики.

Уважаемые коллеги, друзья! Это некий общий взгляд на то, что наша партия могла бы сделать для достижения устойчивого экономического роста. Конечно, мы предлагаем опираться не на успешную внешнеэкономическую конъюнктуру – её нужно использовать, если она появится, но её сейчас нет, а мы живём и развиваемся, и это, может быть, главный урок последних нескольких лет. Мы должны опираться на полное раскрытие наших собственных возможностей, на преимущества нашей экономики и, конечно, на те способности, которые есть у наших людей.

Я хотел бы отметить, что значительная часть этих позиций уже содержится в резолюции, я её поддерживаю. Также звучали предложения с этой трибуны, я тоже их поддерживаю. Если есть ещё какие-то предложения, мы будем дорабатывать резолюцию, просил бы их передать в рабочий орган форума.

Здесь коллеги называли целый ряд новых идей, которые могут быть отработаны, – касающиеся облигаций, использования целого ряда юридических, экономических инструментов, тут факторинг упоминался (правда, нужно уточнить, в каком контексте) и целый ряд других. Давайте всё это тоже отработаем.

«Единая Россия» должна предложить избирателям программу действий, которая обеспечит бизнесу предсказуемость, прозрачность условий работы, новые возможности для привлечения инвестиций – всё то, о чём мы все говорили здесь, и, конечно, всё то, что позволит нашему государству наращивать инвестиции в социальное развитие. Значит, у каждого из наших граждан появятся дополнительные возможности, чтобы просто улучшить свою жизнь, добиться успеха, занимаясь любимым делом. Это исключительно важно.

Закончу, конечно, на позитиве: я уверен, что победа нашей партии станет победой каждого гражданина в нашей стране.

Россия. УФО > Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 21 июня 2016 > № 1797081 Дмитрий Медведев

Заседание попечительского совета некоммерческой организации «Фонд развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий».

Перед заседанием попечительского совета Дмитрий Медведев осмотрел офисный центр «Технопарк» и ознакомился с разработками «Сколково» в области систем автопилотирования и навигации для наземных транспортных средств.

В настоящее время статус участника проекта создания и обеспечения функционирования инновационного центра «Сколково» имеют свыше 1,4 тыс. российских компаний из 65 субъектов Российской Федерации.

В компаниях – участниках проекта создано более 18 тыс. высокотехнологичных рабочих мест. Совокупный объём выручки участников проекта на конец 2015 года составил 80,5 млрд рублей, общий объём частных инвестиций в проекты компаний-участников - 17,2 млрд рублей.

За период 2013–2015 годов участниками ИЦ «Сколково» подано 1955 заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности, получено 859 патентов и свидетельств.

По итогам 2015 года на территории инновационного центра «Сколково» открыто девять центров НИОКР партнёров: «Даурия», ПАО «КАМАЗ», «Техносерв», «Татнефть», Panasonic, «Мортон», Intel, EMC и ОАО «Трубная металлургическая компания». Ещё с 66 индустриальными компаниями подписаны соглашения о размещении таких центров.

Из глобальных международных компаний центры НИОКР в «Сколково» имеют Siemens, IBM, Nokia, SAP, Samsung, Cisco, Fortum, Danfoss.

В 2015 году международными мероприятиями фонда «Сколково» было охвачено 20 стран. Среди основных партнёров – Япония, Южная Корея, Франция, Германия, Бразилия, США, Куба и Китай. Было проведено более 200 мероприятий с зарубежными партнёрами. Также по итогам достигнутых в 2015 году договорённостей представительство на территории инновационного центра открыла Всемирная организация интеллектуальной собственности.

Важным элементом инновационного центра является Сколковский институт науки и технологий (Сколтех), призванный стать моделью нового российского технологического вуза в части обучения, создания знаний и продвижения технологий для решения ключевых научных, технологических и инновационных задач.

На данный момент в Сколтехе функционируют девять центров науки, инноваций и образования (ЦНИО), открыто восемь лабораторий, работают 60 профессоров и преподавателей, 73% из которых перешли в Сколтех из зарубежных университетов. За 2015 год опубликовано 184 статьи в научных журналах, индексируемых базами данных Web of Science и/или Scopus.

Заседание попечительского совета некоммерческой организации «Фонд развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий»

Стенограмма:

Д.Медведев: Уважаемые коллеги! Прежде чем мы начнём работать, хочу ещё раз выразить наши соболезнования в связи с тем трагическим происшествием, которое случилось в Карелии, – гибелью молодых ребят. Сергей Семёнович присутствует, сегодня в Москве день траура, так что примите и наши соболезнования ещё раз.

У нас заседание попечительского совета. Я только что проехал по территории «Сколково». Несмотря на то что я здесь достаточно часто бываю, тем не менее изменения налицо. Уже видно, что это полноценный город, строятся и исследовательские центры, и новое жильё. Проект уже в высокой степени готовности, видно, ради чего всё это затевалось. Наверное, скажем прямо, по масштабу ничего более крупного в нашей стране в рамках инновационной проблематики не существует. Но мы должны, конечно, запустить проект на полную катушку, что называется, в полном объёме, и тогда он действительно будет одним из ключевых объектов такого рода, мирового уровня.

Сейчас о том, как живёт «Сколково», чуть подробнее расскажет руководство фонда. Отмечу несколько моментов. Во-первых, несмотря на все текущие сложности, всякие ограничения, проблемы, проект развивается. Число резидентов фонда растёт, общее количество участников приближается уже к полутора тысячам. Когда мы в прошлый раз собирались, около тысячи резидентов было, сейчас около полутора тысяч. Создано 18 тыс. рабочих мест. Это высокотехнологичные места, которые появляются и здесь, и в других регионах страны. Идеи участников проекта получили международное признание, были отмечены наградами престижных профильных форумов. Созданная фондом «Сколково» экосистема помогает учёным и бизнесу не расходиться, быть вместе, доводить идею до готового продукта, за который платят деньги. Ну и проекты участников «Сколково» приносят всё больший доход. Совокупный объём выручки резидентов фонда превысил 80,5 млрд рублей.

Достаточно неплохо заработала и система защиты прав изобретателей в сфере инноваций, тем более у нас такого опыта немного, это очень важно. У стартапов ввиду их природы своих забот и проблем хватает, тратить деньги на дорогих адвокатов, на зарубежных консультантов они просто не могут, и им помогают специалисты, которые работают под эгидой фонда.

За прошедший год было подано более 800 заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности, и больше половины из них прошло через профильный центр в самом «Сколково», что, в общем, говорит об определённом доверии к нему. Это действительно хорошо.

Второе, о чём хотел бы сказать: в «Сколково» приходит всё больше инвесторов. В прошлом году объём инвестиций в три с лишним раза превысил показатели предыдущего года, приблизился к 15 млрд рублей. Эти деньги вложены не только в инфраструктуру самого инновационного центра, но и в компании участников, которые работают по всей стране. Происходит это благодаря мерам поддержки, которые тут оказывают инновационным компаниям, и, конечно, благодаря тем правилам, которые мы совместными усилиями выработали и которые в настоящий момент воплощены в закон.

Эти усилия позитивно сказываются и на наших международных результатах: уже более 10% участников «Сколково» смогли начать продажи на иностранных рынках, появились и новые венчурные партнёры, в том числе из Китая, из других стран.

Ряд резидентов проекта вышли на такие показатели по выручке, по патентам, по рабочим местам, по инвестициям, которые опережают текущие планы на несколько лет.

И наконец, третье, что хотел бы отметить: фонд всё чаще участвует в формировании повестки дня в сфере технологий. Сколтех сегодня стал ключевым консультантом, интегратором по профильным темам в рамках национальной технологической инициативы, резиденты «Сколково» активно участвуют в реализации «дорожных карт» этой инициативы, участники инициативы имеют доступ ко всему спектру возможностей в «Сколково». Но география проекта не ограничивается только Россией. Так, принято решение об открытии представительства фонда в Китайской Народной Республике, что, конечно, очень важно, потому что Китай для нас ключевой партнёр и огромный рынок. Так что, надеюсь, это будет полезно.

Осенью этого года состоится открытие всемирной «Олимпиады технопарков» – 33-й Всемирной конференции Международной ассоциации технопарков и зон инновационного развития. Мы смогли отстоять наши интересы в конкурентной борьбе. Спасибо всем, кто принимал в этом участие. Само по себе это неплохо, это свидетельство нашего возросшего потенциала и, конечно, восприятия «Сколково» в мире, так что это хороший результат.

Теперь послушаем доклад. Виктор Феликсович, прошу вас.

В.Вексельберг: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые члены попечительского совета! Разрешите вам представить результаты работы фонда в 2015 году.

Я хотел бы подчеркнуть в начале выступления, что свою деятельность фонд осуществлял в соответствии с государственной программой экономического развития «Инновационная экономика», которая была утверждена Правительством в 2013 году, и в рамках этой программы была выделена отдельная подпрограмма «Создание и развитие инновационного центра “Сколково”». В соответствии с этой подпрограммой были определены семь основных ключевых показателей эффективности, которые по итогам 2015 года в большей или меньшей степени перевыполнены. Я бы хотел обратить ваше внимание на несколько аспектов, связанных с этим фактом. Я думаю, что, когда мы планировали совместно с Правительством уровни, которые должны быть достигнуты по итогам 2015 года, в частности в 2013 году, было трудно предположить, что проект в состоянии выйти на такой уровень результатов. То, что мы справились с такой задачей, говорит в первую очередь о большом системном потенциале, который заложен в формате реализации этого проекта. Хотелось бы обратить внимание на три показателя, которые кратно отличаются от плановых показателей.

Первое, о чём уже Дмитрий Анатольевич сказал, – это число заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности. Мне очень приятно отметить, что качество проектов, которые сегодня находятся в периметре фонда, обладают очень высоким потенциалом интеллектуальной собственности, который выражается в тех результатах, которые достигнуты.

Сегодня созданный центр интеллектуальной собственности в Сколково регистрирует порядка 15% от общих международных заявок, которые в целом подаются у нас в стране, и поток предложений не ослабевает. Мне кажется, что это очень существенный потенциал по созданию рынка интеллектуальной собственности, по созданию и защите разрабатываемых продуктов и содержит в себе огромный потенциал.

Второй момент – это выручка компаний-участников проекта. Вы видите, на сегодняшний день по отношению к плану практически восьмикратное увеличение. Хотел бы обратить внимание, что такое увеличение было достигнуто, по сути, за счёт 10 компаний. Это говорит о том, что у нас в периметре появились компании-лидеры, компании, которые достигли существенных успехов в реализации своих инновационных проектов, и вселяет в нас надежду, что рано или поздно, но появятся такие локомотивы, которые займут достойное место не только в рамках российской экономики, но и на глобальных рынках.

И третий показатель, на который я хотел бы обратить внимание, – это число публикаций в журналах, индексируемых по категории науки. У нас практически пятикратное увеличение этого показателя. В основном этот показатель, безусловно, связан со Сколтехом, который уже на третий год работы вышел на второе место в России после Новосибирского государственного университета. Я считаю, что это стало возможным за счёт очень высокого уровня исследовательского и профессорско-преподавательского состава, который сегодня формируется в Сколтехе. Я думаю, господин Кулешов в своем отчёте более детально расскажет об этом. Это очень достойный и важный, знаковый показатель.

О результатах развития всей нашей экосистемы. Традиционно это четыре основных направления: участники, инвесторы, индустриальные партнёры и университет. Это следующий уровень планирования. Все показатели, которые мы планируем в рамках деятельности своего фонда, выполнены в полном объёме или значительно перевыполнены. Единственный показатель, который у вас может вызвать вопросы, это выплаченные гранты, которые отстают от плановых целей. Я хотел бы обратить внимание, что это результат нашей деятельности по привлечению большей доли частных инвестиций, потому что у нас есть система регулирования доли участия в проекте за счёт бюджетных средств не более 50%. На сегодняшний день у нас соотношение уже достигло уровня порядка 60/40 в сторону большей доли частных инвестиций.

Более подробно хотел бы остановиться на том, как выглядит на сегодняшний день ситуация с участниками проекта. Всего у нас 1432 участника по итогам 2015 года. Традиционно лидирует IT-сектор в самых разнообразных его форматах. Но я хотел бы отметить отдельно, что с 2015 года мы отдаём существенный приоритет междисциплинарному взаимодействию. На сегодняшний день у нас создан центр робототехники, в который входит 60 компаний, объединяющий в себе как раз все кластеры, которые представлены у нас в «Сколково», а также создан нефтегазовый центр. В формате работы нефтегазового центра у нас работает 110 компаний, которые тоже объединяют усилия между кластерами энергоэффективности, IT-технологий и ядерных технологий. Вообще мы считаем, что мы вышли на тот уровень, когда схематическая модель разбиения по кластерам не работает. Наше преимущество и наши достоинства должны как раз реализовываться в формате обеспечения межкластерных коммуникаций. Когда можно объединить усилия разных специалистов, мы как раз видим потенциал появления интересных результатов.

Отдельно хотел бы сказать, что у нас живёт и развивается так называемое виртуальное «Сколково». Количество участников, которые сегодня присутствуют у нас на сайте, коммуницируют, имеют свои информационные площадки, превысило 60 тыс. Если у нас есть 10 тыс. формальных заявителей, то уже более 60 тыс. наших друзей, партнёров и информационных партнёров – это хорошая, как мне кажется, платформа для дальнейшего развития и реализации проекта.

О коммерциализации. Здесь мне бы хотелось отметить большую работу, которую провёл фонд совместно с ведущими министерствами и ведомствами, что для нас чрезвычайно важно, потому что зачастую, завершая разработку того или иного проекта фиксации интеллектуальных прав или фиксации каких-то результатов исследовательской деятельности, в дальнейшем, безусловно, главная задача связана с коммерциализацией. Я хотел бы сказать, что нами совместно с Минэнерго, с Минкомсвязью, с Минпромторгом, с Минздравом и даже с оборонно-промышленным комплексом отработаны и выработаны схемы взаимодействия с фондом, которые позволяют на регулярной основе проводить анализ наиболее перспективных проектов, выделять такого рода проекты, оказывать содействие в продвижении их продукции на российский рынок, в первую очередь там, где есть такая возможность у наших государственных партнёров. Это заключение определённых контрактов с госкорпорациями, облегчение процедур и правил участия наших резидентов в соответствующих тендерах и конкурсах. Здесь я хотел бы отдельно выделить два примера, которые наглядно подтверждают, что эти механизмы работают. Всем известна компания Т8 – это международный лидер по технологиям передачи информации. Благодаря усилиям и Минкомсвязи, и Минпрома этот стартап сегодня уже реально завоевал определённую позицию, заключил контракт с «Ростелеком» на поставку программного обеспечения на сумму около 2 млрд рублей. Это очень хороший, знаковый, системный пример.

Приблизительно на такую же тему можно привести геонавигационные технологии, которые позволили нашему стартапу вытеснить сегодня в нормальной конкурентной борьбе с рынка компанию Schlumberger, которая традиционно доминировала в области этого программного продукта. Ещё раз хотел бы подчеркнуть, что такой формат взаимодействия я считаю чрезвычайно важным, нужным и необходимым, для того чтобы компании чувствовали внимание государства и возможность продвигать свои продукты на российский рынок.

Выход на глобальные рынки. Здесь я хотел бы наряду с определёнными чисто количественными успехами сказать буквально два слова о том, как и какими механизмами мы осуществляем продвижение наших компаний и их продуктов на международные рынки. Помимо того что мы осуществляем тесное взаимодействие с институтами, которые присутствуют у нас внутри фонда «Сколково» (это и венчурные фонды, и наши ключевые партнёры), мы построили широкую сеть международных партнёрств с институтами развития и акселераторами. Нами заключены соглашения с институтами в Америке, в Гонконге, с финскими коллегами и так далее. Во?т эти формы и форматы сегодня позволяют нашим резидентам ощущать возможность продвижения своих продуктов, потому что они сразу попадают в некоторую системную среду, которая открывает перед ними двери, информацию, коммуникации, и мы видим, как эта система работает.

Очень хотел бы привести такой пример во взаимоотношении с нашими, в частности, финскими коллегами. Мы приняли участие в большом традиционном форуме Slush (это конференция, которая проходит в Финляндии), и наша компания, которая была учреждена выпускницей Сколтеха – это как раз очень интересно, – завоевала призовое место среди нескольких тысяч конкурсантов. Сегодня эта компания уже подписала контрактов более чем на 70 млн долларов. Это является очень интересным наглядным примером успеха, когда наши взаимоотношения со Сколтехом, наши взаимоотношения с международными партнёрами создают условия продвижения разработок на международные рынки.

Такой же пример можно привести и по продвижению разработок в области тренажерных комплексов для обучения врачей. Это компания «Эйдос-Медицина». Благодаря нашей поддержке им удалось заключить контракты с японскими и турецкими компаниями, и на сегодняшний день они реально конкурируют с ведущими мировыми производителями такого рода тренажеров. Объём реализации нашей компании превысил 50 млн евро.

Частные инвестиции продолжают достаточно активно расти, и здесь я бы выделил следующее. Реально рынок венчурной поддержки начинает работать. Каждая четвёртая венчурная сделка в России сегодня осуществляется с участием компаний фонда «Сколково». Привлечение реальных денег в проекты частных инвесторов – это сегодня главный и мощнейший инструмент реализации такого рода проектов.

Технопарк – это один из ключевых наших объектов, мы его практически закончили строить. Но главное, на что я бы хотел обратить внимание, – это, по сути, сервисно ориентированный институт, это постоянно расширяющийся портфель сервисов. На сегодняшний день это 22 стандартизированные услуги, которые мы можем оказывать. Здесь приведено их краткое описание, и я думаю, что резидент сегодня чувствует себя очень комфортно с нами.

Хотелось бы, чтобы следующим этапом (я думаю, что для этого у нас есть все предпосылки) технопарк стал ещё и культурным центром, где бы люди могли не только работать, но и общаться, коммуницировать, продвигать своё эмоциональное, я бы сказал, качественное развитие.

Грантовая поддержка. Очень действенный, очень нужный, важный инструмент. Выделю специфику: в 2015 году мы сосредоточились на новом инструменте – микрогранте. Микрогрант – это грант в размере не более 1,5 млн рублей. Решение о микрогранте принимается очень быстро – в среднем это 15–17 дней. Направлен он на цели прототипирования, на проведение независимых испытаний, на защиту интеллектуальной собственности. Это то, что нужно, грубо говоря, быстро и срочно, это не долгосрочное финансирование. Инструмент очень эффективный, и мы будем продолжать развивать, применять такого рода форму поддержки.

Индустриальные партнёры и их присутствие в проекте – это исследовательские центры. На сегодняшний день у нас подписано 66 таких соглашений. Все они находятся в стадии реализации. По итогам 2015 года – это девять исследовательских центров, которые были созданы. На сегодняшний день это ещё шесть исследовательских центров к этим девяти. И каждое из подписанных соглашений, мы надеемся, рано или поздно реализуется.

Один из крупнейших центров, который был открыт уже в этом году, – это центр Boeing. Сегодня нами подписано новое соглашение с компанией «Волга-ГАЗ» по беспилотным технологиям. На форуме в Санкт-Петербурге было подписано соглашение об открытии центра с филиалом «Газпромнефти».

Информация об исполнении нашего консолидированного бюджета. Мы по всем основным показателям в принципе в плане. Ярко выделяется вопрос, связанный с созданием и управлением физической инфраструктурой. За 2015 год мы существенно недовыполнили финансирование по этому направлению, но в основном, безусловно, это было связано с той кризисной ситуацией, которая сложилась в строительной отрасли в конце 2014-го и в середине 2015 года. Понятно, это и девальвация рубля, это и изменение миграционного законодательства, это и проблемы с кредитованием строительной отрасли, и, увы, нам пришлось столкнуться с ситуацией, когда ряд наших ключевых подрядчиков, причём на самом крупном нашем объекте – технопарке, обанкротились. И, можете себе представить, на таком крупном объекте нам пришлось менять подрядчика, менять систему управления. Хотел бы отметить, что, как нам кажется, мы справились с этой задачей: мы не потеряли денег и не изменили финансовых показателей как результатов этих проектов.

И второе – нам удалось найти альтернативное решение, чтобы отставания в стройке не оказали существенного влияния на нашу основную деятельность. Поэтому все, кто был вовлечён в решение этой проблемы, были наделены соответствующими арендными площадями и услугами. В результате можно сказать, что с задачей отставания от тех сроков, с которой мы столкнулись, мы справились.

Основные объекты, которые будут введены в эксплуатацию в период 2016–2018 годов. Здесь хотел бы выделить, по сути, один ключевой, который будет сегодня в повестке. Это решение о транспортной инфраструктуре, потому что для нас, конечно, вопрос электрички чрезвычайно важен. Сегодня этот вопрос присутствует в повестке, и очень важно, чтобы были изысканы ресурсы, для того чтобы мы могли в тех планах, которые есть по реализации проекта, всё-таки эту проблему решить.

Отдельно хотел бы обратить Ваше внимание, членов попечительского совета на решение проблемы с жилой инфраструктурой. На сегодняшний день нами закончено строительство первой очереди, это 350 объектов. Все они будут сданы в этом году. Они уже переданы в рамках арендных соглашений с нашими пользователями – это и исследователи-аспиранты Сколтеха, и преподаватели Сколтеха, и наши исследователи. В этом году фактически мы начнём жить как реальный город, где у нас появится активная часть по жилой инфраструктуре. Нами построено три категории объектов: таунхаусы, апартаменты и коттеджи, все они разделяются приблизительно только по площади. Средняя стоимость аренды – тысяча рублей за квадратный метр. Нам кажется, что это вполне конкурентная среда. Спрос очень большой. Особенно удивляют и радуют наши иностранные коллеги, которые хотят переехать из Москвы сегодня и жить на территории «Сколково».

Коротко информация о традиционно прошедшем Startup Village. Цифра впечатляет – 20 тыс. человек. Большой интерес, беспрецедентный интерес, и я думаю, что мы будем на этом же уровне поддерживать эту деятельность. Вовлечены уже и другие страны – Казахстан, Белоруссия. Международная деятельность – чрезвычайно важное направление, мы стараемся быть международным хабом, и интерес к нам большой. В прошлом году 12 правительственных делегаций из разных стран посетили наш проект с желанием развить и установить определённое партнёрство, такие как Франция, Бразилия, Израиль, Гонконг, Турция и так далее.

Мы явно подошли к определённому новому пониманию уровня развития проекта совместно с Министерством финансов, которое является нашим финансовым распорядителем. Подготовлены предложения по основным четырём направлениям – это экстерриториальность, интеграция с другими институтами развития, наше участие в реализации национальной технологической инициативы и развитие наших сервисных проектов на территории России.

Россия. ЦФО > Образование, наука > premier.gov.ru, 20 июня 2016 > № 1797066 Виктор Вексельберг

«Когда Россия изменится, мы скажем НАТО «гуд бай»

Министр обороны Эстонии Ханнес Хансо об отношениях с Россией и коллегами по НАТО

Отношения между Россией и тремя Прибалтийскими республиками остаются напряженными. Руководство этих государств всерьез опасается военного столкновения с российской армией, а потому укрепляет свои вооруженные силы и уже добилось присутствия на своей территории военных из других стран НАТО. О том, как будет выглядеть этот процесс, какова его цель и какие проблемы существуют в отношениях между странами, «Газете.Ru» рассказал министр обороны Эстонии Ханнес Хансо.

На территории Эстонии проходят военные учения стран НАТО Saber Strike. Это крупнейшие маневры НАТО в странах Прибалтики за последнее время. В них принимают участие эстонские военнослужащие, а также боевые подразделения Литвы, Латвии, Дании, Финляндии, Люксембурга, Франции, Норвегии, Польши, Словении, Великобритании и США. Только Соединенные Штаты прислали для учений 1,5 тыс. военных, а сколько всего солдат и офицеров из стран Североатлантического альянса прибыло на эстонскую территорию, не сообщается. Ранее Эстонская Республика так или иначе участвовала в военных мероприятиях, затрагивающих прямо или косвенно интересы России.

В 2014 году она оказывала помощь Украине в борьбе с пророссийскими сепаратистами. Она также вошла в программу альянса Сил быстрого развертывания, которые создавались в первую очередь для отражения возможных с точки зрения руководства НАТО агрессивных российских действий. Наконец, Таллин стал одним из инициаторов развертывания в Польше и Прибалтике четырех межнациональных батальонов НАТО.

При этом, как показывают различные соцопросы, сами эстонцы не очень-то верят в возможное столкновение с Россией, тем более военное.

Так, весной этого года по заказу евродепутата Яны Тоом было проведено исследование общественного мнения Эстонии. В его рамках респондентам предлагалось ответить на следующий вопрос: «События в Крыму и на Украине заставили многих граждан страны задуматься о безопасности Эстонии. Как вы считаете, есть ли сейчас риск прямого военного столкновения между Эстонской Республикой и Россией?»

Из всех опрошенных только 5,4% ответили на этот вопрос «да, конечно». Из них большую часть составили эстонцы (7,5%) и только 1,1% — представители иных национальностей, проживающих в Эстонии. Еще 17,2% ответили «вероятно, да». 41,3% респондентов ответили «скорее нет, чем да». Из них 42,7% — эстонцы и 28,9% — представители других этносов, проживающих на эстонской территории. Категорически «нет» ответили 31,7% опрошенных. Всего в исследовании приняли участие 619 человек. Тем не менее власти Эстонии, похоже, считают угрозу со стороны России реальной. Так, в прошлом году по легенде учений, в которых принимали участие даже эстонские резервисты, войска отрабатывали действия при возможном появлении на территории страны «вежливых человечков», что явно отсылало к событиям в Крыму весной 2014 года.

О том, почему Эстония так сильно обеспокоена возможной войной с Россией, о проходящих в стране учениях и о некоторых проблемах в отношениях между странами, «Газете.Ru» рассказал министр обороны этой прибалтийской республики Ханнес Хансо.

— Скажите, пожалуйста, какова цель учений Saber Strike («Удар сабли»), что входит в программу маневров и какие вооружения будут использованы в них?

— У нас проходит много разных учений, но для эстонской армии цель всегда остается одинаковой: это проверка боеспособности наших вооруженных сил, а также боевое слаживание наших военных с союзниками по НАТО. В ходе нынешних маневров бойцы нашей 1-й пехотной бригады и военные из 2-го кавалерийского полка сухопутных войск США отработают захват тех или иных объектов потенциального противника, а также взаимодействие между сухопутными и воздушными силами. На втором этапе пройдет тренировочная стрельба с использованием боевых боеприпасов. В этом примут участие как штурмовые самолеты и вертолеты, так и ракетный комплекс HIMARS и пушки M777 калибра 155 мм.

— Почему вы считаете, что для НАТО сегодня так важно защищать именно Прибалтийские государства и Эстонию в частности?

— Мы — члены НАТО, эта организация создана для защиты ее членов. Мы должны защищать наших союзников по альянсу, где бы они ни находились. Почему именно Прибалтику? По-моему, это фундаментальный и философский вопрос. Мы — демократическая страна, мы разделяем принципы, которые сами называем западными и европейскими. Помимо этого,

Прибалтийские республики имеют важное геостратегическое положение — возможно, более важное, чем некоторые другие страны блока.

Прямо сейчас именно в нашем регионе происходят определенные события, поэтому Североатлантический альянс на них и реагирует.

— Согласно плану, уже к 2017 году в Прибалтике и Польше появятся четыре межнациональных батальона НАТО. Военнослужащие каких стран примут участие в их формировании?

— Окончательное решение на этот счет будет принято и объявлено после саммита в Варшаве 8–9 июля. Могу только сказать, что основу этих подразделений составят военнослужащие США, Великобритании и ФРГ. По поводу еще одной страны сейчас идет дискуссия. Также мы пока еще не решили, в какой республике какие военнослужащие будут размещены.

— Как вы думаете, размещение иностранных военных в Эстонии — это всерьез и надолго или когда-нибудь они будут выведены оттуда?

— Знаете,

возможно, положение вещей в России когда-нибудь изменится. Может, это произойдет через пять лет, может, через десять, может, через пятнадцать. И тогда мы скажем нашим союзникам «cпасибо» и «гуд бай»,

и они покинут нашу страну, так как будут нужны в каком-то другом месте. Но пока проблемы именно в нашем регионе, наши союзники будут у нас.

— Эстония до сих пор не ратифицировала соглашение с Россией о государственной границе. Как вы думаете, может быть, после размещения в стране батальона НАТО вопрос о ратификации сам собой отпадет?

— Я не думаю, что эти вопросы как-то связаны. Мы знаем, где находится граница, знаем, что мы хотим защищать. Ратификация — это абсолютно иной процесс, он не остановился, когда мы вошли в НАТО, он не прекратится и когда наши союзники придут на нашу территорию. Мы по-прежнему заинтересованы в договоре с Россией о границе.

Владимир Ващенко (Брюссель - Москва)

Россия. Эстония. Весь мир > Армия, полиция > gazeta.ru, 18 июня 2016 > № 1804137 Ханнес Хансо

Историк Николай СВАНИДЗЕ: «Не надо искать плевки там, где их нет»

Анастасия Иванова

К сегодняшнему дню петицию на сайте Change.org против открытия памятной доски генералу русской армии, финскому маршалу Карлу Густаву Маннергейму в Петербурге подписали почти три тысячи человек. Церемония открытия мемориала состоялась в четверг, 16 июня, несмотря на возмущение некоторых депутатов и общественных деятелей. Историк Николай СВАНИДЗЕ рассказал «НИ», почему фигура Маннергейма вызывает столько споров, могут ли россияне считать его «своим» и достоин ли он быть увековеченным в городе, блокадой которого, как считается, руководил.

– Мемориальную плиту Маннергейму планировали открыть еще в прошлом году, но мероприятие сорвалось. Зато сейчас в церемонии принимал участие глава администрации президента Сергей Иванов. На ваш взгляд, с чем связано стремление увековечить память финского маршала?

– Мне кажется, это вопрос политики. И сделали это, чтобы улучшить отношения с Финляндией. Сразу мы, конечно, с финнами не начнем обниматься и радостно жать руки, но как дружеский акт – почему бы и нет. Исходя из такого смысла, это более чем рационально. Других серьезных причин именно сейчас увековечивать маршала Маннергейма я не вижу.

– Однако к открытию памятной доски некоторые политики, деятели культуры отнеслись негативно, посчитав, что Маннергейм – это предатель, который участвовал в блокаде Ленинграда. Насколько уместно было увековечивать память финского маршала в Петербурге?

– Никаких противопоказаний или, наоборот, показаний к этому не было. Фигура Маннергейма очень яркая, масштабная. Правда, в большей степени не российская. Он герой финского народа, один из крупнейших политических, государственных деятелей, а также полководцев XX века. Но также Маннергейм был талантливым генералом русской армии, получил образование в России. А Питер – это вообще город его юности. Мы можем его причислить к своим. Но в историю он вошел за свои подвиги, которые совершил, будучи финским маршалом, а не русским генералом.

– В петиции, которая появилась на сайте Change.org, установку мемориальной доски сравнили с «плевком на блокадников и ветеранов, а также на историческую память нашего народа».

– Не надо искать плевки там, где их нет. Вот когда квартиры ветеранам не дают — это другой разговор. Да, Маннергейм воевал против Советского Союза, но это была оборонительная война. Когда фактически, что бы там ни говорилось в сталинских учебниках, СССР напал на Финляндию, она защищалась, и делала это замечательно. И это была страшная война для нас, и руководил финской обороной маршал Маннергейм. Там он культовая фигура. Во время Великой Отечественной войны Маннергейм первые годы был союзником Германии, нацистов, но в Ленинградской блокаде он не принимал участия. А теперь о его сотрудничестве с Гитлером... Но и Советский Союз тоже это делал. По пакту Молотова-Риббентропа Сталин и Гитлер были союзниками. В этом случае невинность из себя корчить не совсем уместно.

– А как же сравнения Маннергейма с Власовым, Бандерой, Петлюрой?

– Это все разные люди. Власов был советским генералом, который потом перешел на сторону Гитлера. Маннергейм ни на чью сторону не переходил. Он воевал против «красных», потом уехал в Финляндию. Но он никому не изменял. К середине войны Маннергейм перестал выдавать сбежавших евреев Гитлеру. Он был финским патриотом с тех пор, как поселился там. И действовал в интересах этой страны. И пока он боялся Советского Союза, то держал сторону Германии. Но к нацизму он никогда симпатий больших не испытывал. Он был очень сильный политик. И благодаря ему Финляндия не вошла в состав Советского Союза. Он в этом смысле ее спас.

Финляндия. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > newizv.ru, 17 июня 2016 > № 1794928 Николай Сванидзе

Алексей Лихачев: Российский товарооборот в рублях и экспорт в среднем вырос под 30% за прошлый год (интервью радиостанции "Эхо Москвы")

Алексей Соломин — У микрофона – Алексей Соломин, мы на Петербургском Экономическом форуме. И сейчас это интервью с первым заместителем министра экономического развития Алексеем Лихачёвым. Алексей Евгеньевич, рад вас видеть. Для нас это уже стало традицией с вами встречаться здесь и обсуждать, кстати говоря, торговлю. Собственно, с нее я предлагаю начать. Ну, вот, в текущей ситуации создается ощущение, что, все-таки, переориентация у нас происходит и в торговой сфере на восток, я имею в виду, тоже. Сейчас это наш приоритет, азиатский рынок, китайский рынок? И, соответственно, мы для них являемся приоритетом? Правильно?

Алексей Лихачёв — Ну, вы знаете, и да, и нет. Соглашусь с вами, что по факту у нас происходит, действительно, замещение как в экспортных поставках, так и в импортных по целому ряду направлений товаров европейских товарами восточными, в кавычках, естественно, говоря, и говоря образно. Да и в самой Европе мы немножко сейчас по-другому выглядим, если рассмотрим сейчас этот вопрос с угла российско-европейского для начала.

Где-то в 2012 году при пике торгового оборота с Евросоюзом мы занимали 10% товарооборота Евросоюза. По итогам 4-х месяцев – только 5%. Аналогично Европейский Союз был где-то в районе 50-50,5% в нашем товарообороте, сейчас спустился на 43%.

Свято место пусто не бывает. Естественно, происходит замещение и особенно активно растет доля Китая и Юго-Восточной Азии. Вот эти страны с 22-23% поднимаются к 30%. Причем, поднимаются по самой широкой номенклатуре как наших поставок, конечно, начиная с нефти и газа, но и в том числе высокотехнологичной сфере, сфере поставок продовольствия, я бы особым образом подчеркнул. Ну и они, честно говоря, не стесняются, увеличивают долю своего присутствия на российском рынке.

Алексей Соломин — А по продовольствию что мы покупаем у Китая? Это, в основном, идет для Дальнего Востока, для обеспечения?

Алексей Лихачёв — Ну, понятно, что продукты, которые на сленге называются скоропортящимися, идут, в основном, в первую очередь в близлежащие территории. Это и Восточная Сибирь, это и Дальний Восток. Активно такие регионы как Хэйлунцзян (провинция), Харбин (такой, активный наш торговый партнер) поставляют на территорию Российской Федерации свою продукцию. Но здесь как раз наоборот мы больше преуспели в поставках сельхозпродукции на китайский рынок. Я это знаю не понаслышке, встречался, бывая и в китайских регионах, с потребителями, с компаниями продуктовыми.

Вы знаете, в Китае очень хорошего мнения о российской продукции. Существует убеждение, что, во-первых, она адекватна по цене, во-вторых, является экологически чистой и в то же время пользуется, как бы, европейским таким качеством, е европейской славой по своим высоким стандартам. Это хорошо.

И вообще если возвращаться к вашему первому, первоначальному такому установочному вопросу, то в самых сложных условиях долларовой оценки… Вы понимаете, что оценка в долларах для России вообще чревата по целому ряду. Так вот, даже в самой высокой долларовой оценке по итогам 4-х месяцев мы имеем рост почти 5% поставок сельхозпродукции на внешние рынки. А в физическом выражении это более 30% роста.

Алексей Соломин — Ну вот сейчас совсем недавно Минсельхоз заявил о том, что по пшенице мы вышли на первое место по экспорту.

Алексей Лихачёв — Да. Пшеница, без сомнения, лидер и в наших, естественно, поставках. Но кроме этого увеличивается доля наших традиционных поставок: это растительное масло, это ячмень, это сахар, воды, минеральные напитки. И очень хорошо растут мясопродукты.

Алексей Соломин — Вы сказали про долларовую оценку, но я, пожалуй, уточню и для собственного понимания, и, может быть, для слушателей. А все-таки, курс национальной валюты какую роль в этом сыграл, в увеличении экспорта нашего? И не является ли это риском, угрозой, что в случае, если рубль начнет укрепляться, этот экспорт сократится?

Алексей Лихачёв — Ну, конечно же, курс национальной валюты является системообразующим при экспортно-импортных операциях, и здесь есть 2 грани.

Ну, первая, о которой я говорил, это погрешность в оценке. Ну, приведу пример. Формально, если смотреть на торговую статистику, 4-м, а, на самом деле, 3-м нашим торговым партнером по обороту стоимостному продукции является Беларусь. При всем при том более 84% товарооборота оплачивается в рублях. Таможня формально переумножает на курс доллара эти самые рубли, и понятное дело, что мы в 2 раза потеряли в этих оценках только из-за того, что курс изменился в этом году относительно прошлого. То есть, как бы, испарилась половина товарооборота с Белоруссией. Ну, это просто к слову.

А вы говорите о другом, тоже очень важном фундаментальном таком факторе – это стоимость здесь готовой российской продукции в рублях и, соответственно, возможность ее продавать, ну, по несравнимо меньшим ценам с учетом роста курса доллара относительно рубля.

Алексей Соломин — За счет чего повышается ее конкурентоспособность и увеличивается экспорт.

Алексей Лихачёв — Да. Но есть 2 момента. Первое, конечно, этим активно пользуются наши компании. И я думаю, что не выдам коммерческую тайну, скажу, что, например, в прошлом году ИнтерРАО целую часть своего оборудования зафиксировала в рублях на июль-месяц, и в течение года продолжала эти контракты осуществлять, понятно, что с оплатой в долларах, но по стартовым, фиксированным ценам в рублях. Это позволило заметно увеличить объемы продаж физических, но в долларах-то это было уменьшение, понимаете?

Но и еще есть одна сложность. Конечно же, особенно в высокотехнологичной сфере в конечной продукции, в энергетическом машиностроении, в транспортном машиностроении, в авиастроении очень велика роль комплектующих. Они импортные. И они-то как раз в рублях очень сильно выросли даже благодаря курсу. Поэтому здесь палка о двух концах – надо видеть обе стороны медали.

И еще, конечно, немаловажный фактор… Мы так, уже тихонечко вам к санкционной теме приближаемся. Внешние заимствования, которые а) сокращены и затруднены в силу ряда политических решений, еще и обременены вот этим серьезным курсовым колебанием, которое произошло. А без инвестиционных ресурсов, без дешевых длинных денег понятное дело, что ни одно серьезное производство не развивается.

Алексей Соломин — Поскольку вы занимаетесь такой, внешнеэкономической деятельностью, исследованием и договоренностями, вы, наверняка, сталкиваетесь с позицией иностранных бизнесменов, иностранных компаний по санкциям. Вот, все-таки, что вы можете сказать? Они все ратуют за их отмену? Это разные мнения на этот счет существуют? Или что? Или они согласны с политикой?

Алексей Лихачёв — Ну, смотрите. Конечно, не хочется выглядеть как в советские времена про то, что все единогласно и так далее что-то заявляют. Я не могу взять на себя ответственность про единогласную какую-то оценку. Но все компании, с которыми работаем мы, это и, собственно, присутствующие здесь активные инвесторы в первую очередь из крупных европейских стран, с американского континента, с севера Америки я имею в виду, из США и Канады. Конечно, в неформальных разговорах критикуют санкции. Публично ведут себя по-разному, врать не буду. Наиболее активно выступают за отмену санкций немецкие компании, французские компании, финские компании, итальянские компании. Как ни странно, именно бизнес еврограндов, в общем, занял такую, достаточно однозначную позицию.

Но политика, все-таки, довлеет над экономикой, как известно, в нашем мире, поэтому не все из них высказываются публично на этот счет. Мы провели несколько серьезных мероприятий в Германии как в Берлине, так и в землях немецких, в частности, в Ростоке. Очень важно отметить, что фактически в решение конференций вписывалось мнение бизнес-ассоциаций, деловых кругов о скорейшем пересмотре и начале ослабления санкционной политики.

Алексей Соломин — А когда санкции только ввели, как раз вы, я помню, говорили, что несмотря на эти ограничения, многие европейские компании работают в Крыму. Ну, я имею в виду сейчас антикрымские санкции или крымские санкции (как угодно).

За 2 года существования санкционного режима бизнес сворачивает или увеличивает свое присутствие на полуострове, или свою работу с крымскими производителями?

Алексей Лихачёв — Я не знаю тех компаний, которые демонстративно ушли из Крыма. Я не хочу называть имена компаний, которые продолжают свое присутствие там осуществлять постольку, поскольку они… Ну, для них это непростое решение и формально они могут также пострадать в силу принятых (НЕРАЗБОРЧИВО). Это в том числе известные мировые бренды, продолжающие работать.

Алексей Соломин — На свой страх и риск?

Алексей Лихачёв — Да, на свой страх и риск.

Алексей Соломин — А они не пытаются найти какую-то схему, выйти как российская компания туда?

Алексей Лихачёв — Ну, конечно, пытаются. Конечно, пытаются, да, да.

Алексей Соломин — Хорошо, тогда вернемся на секунду еще раз к торговым отношениям с Китаем, прежде всего. Есть еще с моего детства определенное предубеждение к китайским товарам, которые не отличались качеством. И вот сейчас, когда все понимают, что на российский рынок идет определенный рост китайских товаров, не скажется ли это?.. Ну, опасаются насчет их качества. Вы говорите, что высокотехнологичная продукция приходит оттуда. А уверенность есть в том, что она, действительно, хорошая?

Алексей Лихачёв — Смотрите, здесь нет общего правила. Я так понимаю, что вы сказали про свое детство – это, наверное, начало 90-х?

Алексей Соломин — Начало 90-х.

Алексей Лихачёв — Ну, мои дети тоже отчасти выросли на китайских продуктах. Но Китай начала 90-х и Китай 2015-16 годов – это два больших и разных Китая, как говорят в Одессе. Конечно же, колоссальное развитие получила китайская промышленность. Очень так, активно китайцы привлекали инвестиции. И создание брендов, предприятий мировых брендов на территории Китая под контролем, естественно, собственника товарного знака происходило за эти годы. Ну и китайцы сами, в общем, не стеснялись заимствовать технологии и заимствовать те или иные технологические решения. И сейчас, конечно, Китай поставляет самый широкий спектр продукции.

Кто-то считает китайские товары оптимальными по соотношению цены и качества (скажем, автомобили). Кто-то считает их, наоборот, невозможными к употреблению в связи с коротким сроком обслуживания, скажем, необходимостью какого-то достаточно частого технического обслуживания специального. Это вопрос, на самом деле, вкуса и того, что человек хочет получить.

Скажем, если мы говорим об автомобильном рынке, он сегодня предлагает самую широкую линейку – от машин суперкласса и супернадежности, и суперцены до совершенно недорогих моделей и российских, и китайских, к слову сказать. Мы видим, как появляется большое количество китайских марок на российских дорогах. Они появляются не только в России, они появляются и в Казахстане, они появляются, кстати, и в странах Восточной Европы.

Поэтому, мне кажется, нынешний потребитель – это, все-таки, не потребитель образца начала 90-х, который за яркой этикеткой Адидас там или, я не знаю, какого-то продукта питания не видел реального положения дел. Сегодня есть возможность ознакомиться и с мнением потребителей в сети. И, кстати, электронная торговля развивается. Получить непосредственно от производителя продукцию по цене более низкой, чем в магазине.

Мы будем развивать торговлю с Китаем. И не только потому, что временно для нас существуют проблемы на европейском направлении. Кстати, вы извините, что возвращаюсь к европейской теме. Вообще говоря, российский экспорт в Европу в физических объемах достаточно заметно развивается.

Алексей Соломин — А с чем это связано?

Алексей Лихачёв — За счет всего. Мы потом вернемся к Китаю, если позволите. На самом деле, никакая потребность в энергоресурсах в Европе не сократилась, и мы активно наращивали поставки в физическом выражении и сырьевого экспорта.

Алексей Соломин — Хотя, они пытались перейти на уголь.

Алексей Лихачёв — Да, они пытались перейти, но, тем не менее, факт остается фактом. У нас, если мы возьмем физические объемы, за последние месяцы они заметно выросли – более 5%. И, в основном, это в страны Европы поставки увеличились и сырой нефти, и газа. Понятно, что стоимость там немножко по-другому выглядит, но тем не менее.

Кроме того, у нас были поставки продукции, которая как раз воспользовалась ценовым вот этим самым, ценовой выгодой, связанной с курсовой разницей, гандикапом, собственно, связанным с резким падением соотношения рубля и доллара. Может быть, не фундаментально, но заметно увеличились поставки автомобилей, бульдозеров, экскаваторов, сельхозтехники. В Европу, я подчеркиваю. Это я всё про Европу рассказываю.

Алексей Соломин — Произведенных в России?

Алексей Лихачёв — Произведенных в России, так точно. Сельхозпродукция поставлялась в Евросоюз достаточно активно. И у нас была просто такая прорывная поставка предприятия Т-Платформа в ФРГ суперкомпьютера на сумму больше миллиарда долларов в прошлом году.

Алексей Соломин — Всего?

Алексей Лихачёв — Да, да. Это целый комплекс.

Алексей Соломин — Ну, это хороший показатель.

Алексей Лихачёв — Конечно-конечно. Это большой показатель. Ну, для одной поставки, конечно, большой показатель.

Алексей Соломин — А вот если… Это, все-таки, исключительный случай суперкомпьютер.

Алексей Лихачёв — Да. И мы занимались этим не только с точки зрения, грубо говоря, инструментов поддержки, но и политически нужно было помогать коллегам препоны преодолевать на своем пути.

Алексей Соломин — А в росте физических поставок (при этом не в росте стоимости) какой плюс можно найти? Я имею в виду, что мы же не получаем за это больше денег, правильно?

Алексей Лихачёв — Почему? Получаем. Выручка более миллиарда долларов вполне реальна, и ее получила российская компания.

Алексей Соломин — Это за суперкомпьютер, вы имеете в виду.

Алексей Лихачёв — Да.

Алексей Соломин — Не, я имею в виду вообще в принципе за товары, которые мы продаем в Европу. Мы их продаем по меньшей цене сейчас. Мы получаем, точнее, за это меньше денег, правильно? А, собственно, за счет чего мы можем нарастить этот экспорт? Какой плюс это дает? Мы фиксируемся на рынке? Нам будет потом легче работать?

Алексей Лихачёв — Нет, смотрите. Во-первых, мы, первое, самое главное, получаем прибыль. И в рублях она растет. Конечно, если мы проанализируем товарооборот в рублях Российской Федерации и экспорт, он в среднем вырос где-то под 30% за прошлый год. Поэтому если говорить про валовую выручку компаний российских, наших экспортеров, то она весьма заметно увеличилась за прошлый год. Просто мы скромно об этом умалчиваем. Хотя, может быть, вы правы, об этом надо говорить чуть громче, потому что в рублях, конечно, товарооборот рос под 30% именно с точки зрения поставок российского экспорта. Но здесь, как бы, курс играет, ну, скорее во благо, чем вопреки.

Но я могу сказать, что у нас в прошлом году физически объемы поставок в Европу увеличились в 5,7 раза, в Австрию – в 2,8 раза, больше 7% в Бельгию. В 2,3 раза в Болгарию, в 2,4 раза в Румынию. 20% в Словакию, понимаете? То есть у нас, на самом деле, весьма-весьма активная экспортная повестка в Европейский Союз. И несмотря на все принятые решения и санкции, подавляющее большинство стран с нами не заморозило или быстро разморозило торгово-экономический диалог и официальные встречи на уровне Межправкомиссий, на уровне групп высокого уровня по экономической политике, по приоритетным проектам.

Алексей Соломин — Вот, в эту тему, наверное, вопрос. Ангела Меркель не так давно сделала заявление о том, что она, все-таки, придерживается мнения о том, что нужно создавать единое торговое пространство от Лиссабона до Владивостока. Это свежее относительно заявление. Вот, на деле чувствуется, что это стремление в силе? Или мы сворачиваем?

Алексей Лихачёв — Вот, немецких наших партнеров и во власти, и наших бизнес-партнеров… А, кстати, действует очень интересный формат – бизнес-платформа стратегической рабочей группы, своеобразная деловая межправкомиссия России и Германии. Так вот от них мы, конечно, слышим подтверждение и возможность двигаться в этом направлении.

У нас нет с Брюсселем сейчас переговоров по экономической тематике.

Алексей Соломин — Ноль?

Алексей Лихачёв — Ноль. Закончились они таким, естественной смертью переговоров по ассоциации, если помните, Украины с ЕС, когда мой министр Алексей Валентинович Улюкаев вместе с комиссаром ЕС по торговле и, как ни странно, министром иностранных дел Украины обсуждал всё это в течение года. Мы проводили экспертные консультации, министры подводили итоги. Но это как-то, вот, потихонечку всё сошло на нет и больше разговоров нету.

Не переназначен мой визави, ну, ушел существующий чиновник с этой работы. Не переназначен мой визави, сопредседатель, партнер для модернизации. Это был ключевой проект, межотраслевой проект по поддержке наших бизнес-контактов. Не идет диалог по снятию барьеров в нашей торговле.

На самом деле, специалисты между собой имеют контакты, и мы, например, по целому ряду вопросов в ВТО выступаем с европейцами единым фронтом и поддерживаем друг друга. То есть мы слышим, что хочет Брюссель, понимаем и, в принципе, готовы двигаться в этом направлении с точки зрения мировой торговой системы, общих правил. Но официальные сегодняшние еврочиновники не хотят пока переговоров. Может быть, что-то произойдет после сегодняшнего, завтрашнего дня, после визита господина Юнкера. Мы готовы к любому формату – как формату двустороннему «Евросоюз-Россия», так и с задействованием в этих переговорах Евразийского Экономического Союза, понимая, что мы передали ЕврАзЭС полномочия по торговле товарами.

Абсолютно права госпожа канцлер федеральный, ведь, если наше поколение не создаст вот эту самую среду безбарьерную для бизнеса, для услуг, для товаров, для инвестиций, ее создаст просто поколение следующее. И нет альтернативы этому.

Алексей Соломин — Или безбарьерная среда будет у европейского рынка с США, Трансатлантическое партнерство, о котором мы много слышим.

Алексей Лихачёв — Важную тему вы затрагиваете. Вообще в новой торговой архитектуре совершенно точно формируется центр под названием Транстихоокеанское партнерство.

Алексей Соломин — То, что уже подписано?

Алексей Лихачёв — Да. Он уже подписан. Есть проблемы с ратификацией, но думаю, что так или иначе счет идет на месяцы. Пока это зона свободной торговли с углубленным будущим, и впереди переговоры по углублению этой зоны свободной торговли. Но вообще говоря, это, конечно, прорыв. Это крупнейшее многостороннее соглашение в истории цивилизации, и в нем сделаны серьезнейшие закладки на будущее для именно той среды безбарьерной, о которой вы говорите. Будет очень тяжело это реализовать, но теоретически, что называется, возможно.

Значит, второй центр, как бы, перебрасывает США через Атлантику мост в первую очередь инвестиционный, связанный с торговлей услугами, защитой интеллектуальной собственности в Европу. И там дискуссия намного сложнее идет, мы за ней внимательно следим. Нас информируют, кстати, многие страны-члены Евросоюза, с нами откровенно ведут переговоры на экспертном уровне. Там, конечно, далеко еще до того положения дел, которое есть в Тихоокеанском партнерстве. Но тоже понятно, что это возможность снять барьеры. Снять барьеры и сделать приоритетом интересы крупных компаний, возможность им на равных разговаривать с правительством по реализации своих проектов, защите интеллектуальной собственности.

Из этого выпадает большой кусок. Вот, из этой картины мира, где Россия, где Евразийский Союз, где Китай, где Индия и целый ряд стран, скажем, Среднего и Ближнего Востока. Ну, свято место пусто не бывает, и есть идея и она реализуется на уровне Евразийского Союза, в Китайской Народной Республике, на пространстве ШОС, видя в перспективе вступление в Шанхайскую Организацию и Индии, и Пакистана, мостить такое же…

Алексей Соломин — Объединение.

Алексей Лихачёв — ...объединение, такое же пространство.

Очевидно, что на первых этапах это будет, ну, такая, достаточно традиционная преференциальная торговая система. Но мы сделали китайским нашим партнерам такое предложение и имеем пока на экспертном уровне положительное решение о том, что нужно двигаться, конечно, более углубленно в этом направлении и привлекать наших партнеров по Евразийскому Союзу, по Шанхайской Организации к наращиванию этой мышцы.

Впереди, вы знаете, у нас саммит ШОС состоится в Узбекистане буквально в конце следующей недели. Потом визит президента в Китай. И я очень надеюсь, что как минимум на экспертном уровне мы начнем переговоры уже после этих мероприятий.

Алексей Соломин — Правильно я понимаю, что до украинского кризиса и Россия стремилась создать нечто подобное, объединение евразийское, объединение ЕАЭС уже с европейским рынком?

Алексей Лихачёв — Да, мы были к этому готовы. Я вам даже больше скажу, ведь, эта идея обсуждалась еще и в начале так называемых нулевых годов. И был целый, как бы, сценарий, целая драматургия всей этой истории. Наши европейские партнеры и поддержали нас на том этапе по вступлению России в ВТО, еще когда Проди был председателем Еврокомиссии. Были подписаны соответствующие соглашения с Евросоюзом, это рассматривалось как база для выстраивания этого преференциального партнерства.

Но потом победила, все-таки, точка зрения, видимо, другая в европейской элите административной, что торопиться не стоит. Переговоры явно затягивались. Несколько раз на саммитах Россия-ЕС поднимался этот вопрос, но ни разу не был продвинут вперед. И на каком-то этапе мы просто поняли, что теряем время, и президент Российской Федерации, кстати, совместно с президентом Казахстана дали тогда очень четкую нам установку на более быстрое построение архитектуры евразийской. И мы пошли по этапам: Таможенный Союз, Единое Экономическое Пространство, Евразийский Союз, где уже 5 государств, и просто обогнали тот процесс, который не по нашей вине с Евросоюзом пока не продвигается никоим образом.

Алексей Соломин — Спасибо вам большое. Алексей Лихачёв, первый заместитель министра экономического развития. Алексей Соломин провел это интервью. Спасибо вам большое.

Радиостанция «Эхо Москвы»

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 17 июня 2016 > № 1794209 Алексей Лихачев

Рано успокоились

Почему возможна война между великими державами

Майкл Кофман – научный сотрудник Кеннановского института при Центре им. Вудро Вильсона, научный сотрудник Центра военно-морской аналитики. В прошлом – руководитель программы Национального оборонного университета.

Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.

Резюме: Для достижения победы даже в региональном конфликте великим державам придется разрушить важные составляющие современного мира, от которых зависят все государства. Поэтому у любого конфликта будут неизмеримые общемировые последствия.

Данная статья представляет собой сокращенный вариант материала, написанного для серии «Валдайские записки». С полным текстом и научным аппаратом можно ознакомиться http://ru.valdaiclub.com

До недавнего времени в отношениях между крупнейшими странами царило относительное спокойствие. Опосредованные войны эпохи холодной войны по большей части затихли. Число региональных вооруженных столкновений сократилось, а великие державы вовсе перестали воевать друг с другом. После окончания холодной войны межгосударственное насилие резко пошло на убыль, уступив место внутригосударственным конфликтам.

Для Соединенных Штатов последние 15 лет ознаменовались войной против международного терроризма и двумя достаточно разорительными кампаниями в Ираке и Афганистане. В обеих странах операции против повстанцев оказались затяжными и проводились в условиях чрезвычайно дорогостоящих попыток государственного строительства. Опыт интервенций, как и вторжение в Ливию в 2011 г., оставили у американцев привкус разочарования тем, что военная сила не гарантирует достижения внешнеполитических целей. Это были тучные годы, когда США, обладая полным превосходством во всех областях военного дела, почти не испытывали конкуренции со стороны других крупных держав.

Но за последние два года в миропорядке проявились новые признаки конфликтности. Непрерывное совершенствование военных технологий оказалось фактором, под влиянием которого самые разные игроки, в том числе и крупнейшие державы, снова стали привыкать к возможности использования силы в отношении друг друга. Техническое совершенство армий растет, тогда как пороговые уровни их применения снижаются. Более того, многие соперничающие державы и организации рассматривают силовые методы как способ разрешения имеющихся проблем. Россия и НАТО, Китай и Япония, Иран и Саудовская Аравия, а теперь уже Россия и Турция демонстрируют военную мощь. Вновь возникла опасность крупных межгосударственных конфликтов с применением новых вооружений, разработанных в основном в мирное время.

Удержатся ли великие державы от соблазна использовать силу?

Даже не успев остыть от так называемого десятилетия войн, американские стратеги приступают к планированию высокотехнологичных операций против противника, приближающегося к американскому уровню развития техники. Еще не завершена борьба с международным терроризмом, а на повестке дня замаячила перспектива эскалации противостояния между государствами, оснащенными обычным и ядерным оружием. Роберт Гейтс, долгое время занимавший пост шефа Пентагона, как-то съязвил: «Что касается прогнозов о том, как и где мы в очередной раз втянемся в войну, то тут у нас с вьетнамских времен полный порядок. Мы не угадали ни разу: инцидент с “Маягуэс”, Гренада, Панама, Сомали, Балканы, Гаити, Кувейт, Ирак и далее по списку – за год до любой из этих операций мы и понятия не имели, что там придется воевать».

Мы, правда, не можем предсказать, где вспыхнет война. Однако государства подают сигналы о готовности применить силу, в их поведении различимы воинственные тенденции, которые нельзя игнорировать. Кто несколько лет назад мог вообразить, что это случится?

Ситуация в Сирии, в которую вовлечены многие крупные военные державы, уже создала почву для конфликта. Когда Турция сбила в ноябре 2015 г. российский бомбардировщик Су-24, Москва проявила сдержанность, но было ясно: удар, нанесенный региональной державой, не останется без ответа. Ради достижения политической цели Турция, член НАТО, пошла на риск эскалации конфликта с крупнейшей ядерной страной. Трудно сказать, была ли Анкара уверена в безнаказанности или просто безрассудна, однако подобные действия заметно увеличивают опасность войны между мировыми или региональными акторами.

Из-за Украины отношения между Россией и Западом достигли низшей точки. Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности в 2016 г., Дмитрий Медведев заявил: «Мы скатились к новой холодной войне». Напряженность в зоне конфликта на Украине постепенно нарастает. В то же время в Сирии коалиция под руководством России продемонстрировала способность наносить удары воздушными и сухопутными силами.

Растущая напряженность между Китаем и многими из его соседей по Азиатско-Тихоокеанскому региону мало освещается в средствах массовой информации, но несет не меньшую угрозу. Как на море, так и на суше США играют здесь важную роль в качестве уравновешивающей силы. Рост влияния Пекина продолжает беспокоить Вашингтон. Растущая мощь КНР проявляет себя в военной конфронтации с соседними государствами по вопросу о принадлежности затерянной в море гряды островков. На первый взгляд, борьба ведется из-за груды песка, но она чревата серьезными политическими, военными и экономическими последствиями. Пока Соединенные Штаты ожидали наибольших проблем в Азиатско-Тихоокеанском регионе, мировой порядок начал рушиться в Европе и на Ближнем Востоке.

Между Россией и НАТО на Западе, Саудовской Аравией и Ираном на Ближнем Востоке, США и Китаем в Азии разворачиваются игры, грозящие эскалацией напряженности. Здесь и крупные военные учения, и внезапные проверки боеготовности, и операции по обеспечению свободы судоходства, и пролеты бомбардировщиков, и приближение на опасное расстояние в воздухе, и менее заметные «встречи» под водой…

Краткий обзор международных затрат на оборону и модернизацию военной техники свидетельствует о наращивании военных потенциалов и о постоянно меняющемся соотношении военной мощи. В России реформа и модернизация вооруженных сил началась в 2008 г. и продолжается до сих пор. В ответ на конфликт Москвы и Киева НАТО также осуществляет передислокацию, увеличивает расходы на оборону, проводит военные учения, прилагает усилия по повышению боевых возможностей на европейском театре.

В противоположной части мира, в Китае, также в разгаре масштабные – и весьма дорогостоящие – военные реформы, проводится модернизация ВС, и все это намного превосходит российские усилия. Немалые средства вкладывает в укрепление обороны Япония, в то время как политическое руководство ищет способы ослабить конституционные ограничения, из-за которых военная организация страны по-прежнему имеет статус «сил самообороны». Нигде тенденция на перевооружение не проявляется так явно, как на Ближнем Востоке, где, например, Саудовская Аравия располагает одним из самых больших оборонных бюджетов в мире. Миллиарды долларов тратят на закупку военной техники США, Франция, Египет, Россия, Ирак, ОАЕ, Саудовская Аравия и Алжир.

По мере того как крупнейшие державы модернизируют вооружения, оснащают новой техникой организационные структуры своих ВС и ведут политику балансирования на грани войны, обстановка заставляет вспомнить чеховское «ружье, висящее на стене». С каждым годом все больше вероятность того, что конкуренция между державами, уловки и просчеты военного руководства приведут к межгосударственному конфликту с катастрофическими последствиями. Одним из сценариев могло стать разрастание российско-турецкого кризиса, предпосылки для этого имелись. Отсутствуют признаки трезвого расчета и в отношениях между государствами в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Опосредованная борьба и снижение порога применения силы

Все аналогии хромают, но в некоторых аспектах сегодняшний мир напоминает тот, что предшествовал Первой мировой войне. Возможно, ему и не присуща полноценная многополярность, но он опутан густой сетью региональных альянсов, двухсторонних договоров и соглашений. Ведущие державы расходуют значительные средства на оборону, вкладывают деньги в разработку новых технологий и военных доктрин. Как и более ста лет назад, новая война будет происходить с использованием технологий, для которых еще предстоит разработать принципиальные обоснования, в средах, где никогда прежде не велись боевые действия, и при полном отсутствии правил. Над миром нависла тень ядерных вооружений.

Как новые технологии повлияют на способность руководства крупных держав сдерживать эскалацию конфликтов?

Во время Первой мировой боевые действия распространились на воздушное и подводное пространство. Сейчас «гранды» будут сражаться прежде всего в киберпространстве, на полях информационного противостояния и в космосе. В ходе Первой мировой изменился сам характер боевых действий: они стали неограниченными, целями для удара оказались объекты инфраструктуры, гражданские и торговые транспортные средства, а четкие правила ведения войны перестали существовать. За последние сто лет правила внедрялись с переменным успехом. Периодически стороны выражали готовность следовать утвержденным нормам. Произошло фактическое разделение понятий конфликта и нормативного мира. Накануне Первой мировой войны экономическая интеграция и растущая взаимозависимость держав создавали впечатление, что столкновение невозможно из-за немыслимого урона, который оно способно причинить. Однако тот факт, что она оказалась почти одинаково разорительной для всех европейских государств, не помешал ее развязыванию.

Сегодня мы наблюдаем тенденции отхода от строгих правил ведения войны и размывания четкой грани между войной и миром. США, Россию и Китай сближает установка на косвенное участие в боевых действиях и конфронтации, на использование политических, экономических и информационных рычагов. Эта линия прослеживается в трудах российских и китайских стратегов и в действиях обеих стран на мировой арене. В качестве примера эволюции военной мысли можно привести идеи теоретиков Китая о неограниченной войне, изложенные в известной книге 1999 г., и предложения по ведению нелинейной войны, высказанные нынешним начальником Генерального штаба ВС России Валерием Герасимовым в статье 2013 года.

Не будучи военными доктринами, эти идеи тем не менее являют собой важное свидетельство отсутствия четкой границы между войной и миром, подготовки поля боя к столкновению невоенными средствами и значения невоенных рычагов национальной мощи.

Многие из приводимых соображений не новы, они своего рода повторение пройденного на новом витке истории и восходят к знаменитому меморандуму Джорджа Кеннана от 1948 года. На заре холодной войны тот возвестил о начале проведения организованных политических акций.

Важный вывод, который можно сделать из этих сочинений, состоит в том, что крупнейшие мировые державы уже находятся в состоянии конфронтации. В наиболее острой форме она протекает между Россией и НАТО, не менее проблематично дела обстоят и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем временем порог применения силы продолжает снижаться, и Сирия, где пересекаются противоречивые интересы самых разных акторов, рискует стать местом преодоления этого порога.

Будущая война между великими державами

Вторая мировая война, самая разрушительная в истории человечества, представляла собой доктринальное и техническое оформление возможностей, рожденных Первой мировой. Она началась наступлением танковых армий при поддержке авиации. Эти технологии были отточены в ходе многочисленных военных конфликтов, произошедших в межвоенный период, особенно во время междоусобицы в Испании (1936–1939).

Следующая большая война, по-видимому, перенесет нас назад во времени: передовые технологии будут впервые использованы в условиях крупномасштабного конфликта. Целью нападения станут линии коммуникаций, разведывательные подразделения и ряд вспомогательных средств наземного, космического и подводного базирования. Именно сеть датчиков и коммуникационных приборов обеспечивает ведение современной войны. Мы являемся свидетелями редкого исторического момента, когда из слияния новых боевых свойств оружия с силами и средствами ведения вооруженных действий рождается конфликт нового поколения.

В прежних войнах между великими державами часто имели место масштабные операции с использованием обычных вооружений, но не обязательно, что такое повторится в XXI столетии. Цель теперь – не столько в разгроме армии, сколько в уничтожении экономики и политической системы противника. Будущее столкновение едва ли начнется с движения войск, сосредоточенных по обе стороны фронта. Оно развернется в космосе, киберпространстве и электромагнитном спектре. Первый залп совершат почти исключительно электронами для разрушения системы управления войсками и важными объектами национальной инфраструктуры, а также поражения или выведения из строя ключевых вспомогательных средств, обеспечивающих ведение боевых действий.

Удары будут направлены на хозяйственную и энергетическую систему, выведут из строя коммуникационные и электрораспределительные узлы, нарушат функционирование гражданских систем жизнеобеспечения. Цель – не дать противнику эффективно сопротивляться, дезорганизовав все управление. Эффектами второго и третьего порядка может стать остановка реакторов ядерных электростанций и работы центров спутниковой навигации, к которым подключены многие гражданские и военные системы, что будет иметь катастрофические последствия.

В современных войнах между крупнейшими державами едва ли предусмотрены масштабные наземные операции. Более того, стороны любой ценой будут избегать оккупации территории противника. Да и в самом деле, кому нужно захватывать Китай, Россию или всю Европу? У Соединенных Штатов, безусловно, нет желания вторгаться в Иран, а это далеко не самый грозный из потенциальных противников.

Вслед за США и другие государства начали инвестировать не в живую силу, а в огневую мощь, факторы повышения боевой эффективности и технологии. Возможно, как в случае с Украиной, страны будут стремиться оказывать влияние на часть территории противника для достижения стратегической цели. Поэтому силовая фаза будущих конфликтов будет краткой и интенсивной, а ее исход зависит от технологического превосходства и запаса прочности того или иного государства. В некоторых случаях победа может быть достигнута за счет нанесения весомого ущерба стратегической инфраструктуре противника с ограниченным применением силы и без значительного прямого соприкосновения с ним.

Война будущего может возникнуть из-за конфронтации на местном уровне – например, в связи с нарушением воздушного пространства, вторжением сухопутных войск или инцидентом во время военных учений. Многие страны стремятся разрабатывать стратегии, основанные на возможностях ограничения маневра потенциального противника (anti-access/area denial – A2/AD) и на эффективном использовании высокоточного оружия дальнего радиуса действия, которое позволяет закрыть доступ к целым регионам. Само военное столкновение, таким образом, все более удаляется от национальной территории. Поэтому вооруженный конфликт, скорее всего, начнется на большом расстоянии от обеих сторон и только потом перекинется на них. Однако для победы в такой географически локализованной схватке потребуется горизонтальная и вертикальная эскалация. То есть прежде чем вступить в войну с применением обычных вооружений, противникам придется снизить эффективность основных и вспомогательных средств собственных комплексов вооружений, преграждающих доступ к отдельным районам (A2/AD), или даже их ликвидировать. Это станет побудительным стимулом к вступлению в кибервойну, участники которой ослепляют или уничтожают спутники, выводят из строя датчики и развертывают мощные средства радиоэлектронной борьбы.

Но оставим на время наступательную проблематику и рассмотрим подход таких стран, как Россия, к созданию неядерных сил сдерживания. Неядерное сдерживание основано на принципе воспрепятствования и/или наказания. Россия, например, стремится к созданию плотной A2/AD среды на Балтийском и Черном морях, что обеспечивает воспрепятствование, но в карательных целях она разработала высокоточные крылатые ракеты дальнего радиуса действия. Они были продемонстрированы в рамках российской операции в Сирии. Стрельба производилась с надводных кораблей, подводных лодок и стратегических бомбардировщиков.

Хотя потенциалы России и ее западных оппонентов здесь примерно равны, число российских платформ и боеприпасов ограничено. Проще говоря, Россия теоретически не может позволить себе обмен ударами с США или НАТО в ограниченном конфликте с применением обычных вооружений. Ее задачей – опять же теоретически – было бы нанесение ударов по особо важным в экономическом и политическом плане объектам в Европе для нанесения неприемлемого ущерба и последующей деэскалации конфликта. В основе такой стратегии – установление местоположения важных узловых точек в Европе и наращивание потенциала для удара по значимым американским целям. Все державы будут стремиться показать, что и впрямь способны причинить значительный урон стратегическим интересам друг друга, не используя ядерное оружие.

Ядерный арсенал навсегда останется стратегическим фактором первой величины, но и он становится уязвимым для ударов высокоточным неядерным оружием. Необходимо также учитывать достижения в разработке средств противоракетной обороны. На ряде направлений Соединенные Штаты достигли превосходства в обычных вооружениях и, что вполне естественно, хотели бы внушить другим мысль о том, что ядерное оружие утратило значение, хотя оно, как и прежде, остается единственной реальной угрозой самому существованию американской нации.

Возможен ли конфликт с использованием обычных вооружений между ядерными государствами? Если коротко, то да, потенциально возможен. С учетом же того, что подготовка к подобному повороту событий происходит во всех государствах, даже и вероятен. В условиях непрерывного расползания технологий ПРО, происходящего в первую очередь с благословения США, значение ядерного оружия как общепризнанного надежного средства предотвращения войны будет неуклонно снижаться. Государства станут делать упор на обычные средства сдерживания в ущерб ядерным арсеналам.

Сопутствующий ущерб и непреднамеренные последствия войны

Современные развитые страны особенно уязвимы в обстановке войны с применением обычных вооружений и могут существовать только в условиях мира. Ни силы сдерживания, ни оборонительные мероприятия не способны предотвратить нанесение сокрушительных ударов по инфраструктурным и хозяйственным объектам и населению. Подготовка к новому столкновению предполагает изыскание способов защиты важных хозяйственных активов и повышения жизнестойкости народа. Кроме того, предполагается разработка планов мобилизации, направленных на приспособление политической сферы, народного хозяйства и общества к требованиям военного времени.

Нынешняя боевая обстановка неизмеримо сложнее той, что существовала во время прежних войн. Многие платформы не только имеют двойное назначение, то есть являются одновременно объектами гражданской и военной инфраструктуры, но и активно используются военными и гражданскими ведомствами. Первые же материальные потери, понесенные сторонами в ходе современного конфликта (от коммерческих навигационных спутников типа GPS и ГЛОНАСС до подводных кабелей, по которым проходит коммуникационный трафик целых регионов), непосредственно скажутся не только на противоборствующих державах и их населении, но и на многих других (а то и на всех) странах. С коммерческой точки зрения конфликт между региональными державами, безусловно, предпочтительнее схватки крупнейших мировых государств, но даже он будет иметь катастрофические последствия. Значительные объемы межгосударственной торговли по-прежнему идут по морю, а граждане пользуются воздушным транспортом. Крушение рейса MH17 – трагическая иллюстрация того, чем чреват для международных воздушных перевозок даже ограниченный конфликт.

Гораздо более важную роль в войне будущего будут играть информационная сфера и электромагнитный спектр. Последствия пока неясны. Во время Первой мировой все стороны отдавали предпочтение наступлению, обещавшему быструю победу. Однако применявшиеся ими технологии далеко обогнали теоретические знания и опыт их наилучшего использования. Марк Твен говорил, что история не повторяется, но часто рифмуется. С точки зрения затрат и в космосе, и в киберпространстве, и в информационной сфере нападать гораздо проще, чем защищаться. Исходя из этого, потенциальные противники будут развертывать наступательные вооружения, которые прежде испытывались только в домашних условиях либо в отдельных случаях за пределами своих стран.

Ядерное оружие уже одним фактом своего существования выводит ситуацию на более высокий уровень сложности. Держатели стратегических ядерных потенциалов раскинули сети радаров раннего оповещения, спутников обнаружения пуска ракет, коммуникационных центров и центров управления двойного назначения, которые лучше обходить стороной во избежание ненужного обострения. Многие страны осведомлены о местоположении центров управления ядерными силами друг друга. Однако есть ли у них уверенность, что, уничтожая вражескую инфраструктуру, они не поразили элемент жизнеобеспечения системы раннего оповещения или центра управления ядерными силами противника? Могут ли США, Россия и Китай знать наверняка назначение спутников, которые они ослепляют или выводят из строя? В связи с этим будущий конфликт чреват многими опасными неизвестными. Применение новых вооружений потребует высокой устойчивости к рискам.

Как государства готовятся к войне нового поколения

Происходящее по всему миру наращивание военной мощи меняет карту политических союзов. Страны возвращаются к рассмотрению проблем суверенитета и самообороны. Некоторым государствам, имеющим общую границу с Россией и Китаем, США дали неофициальные гарантии безопасности, что привело «полусоюзников» в состояние невротической неопределенности. Эти недооформленные альянсы взывают к испытанию на прочность, как это и произошло в ходе грузино-югоосетинского конфликта августа 2008 года. Официальные союзы вроде НАТО могут столкнуться с вызовом в форме открытого конфликта между Россией и Турцией в Сирии. То же самое относится и к противостоянию Армении и Азербайджана, в контексте которого некоторые союзники Еревана по ОДКБ на деле симпатизируют Баку.

Турция и Армения вынуждены оценивать, как им воевать независимо от союзников и какие именно высокотехнологичные средства – GPS/ГЛОНАСС, инфраструктуру противовоздушной обороны, оборудование спутниковой связи и т.д. – они могли бы использовать без разрешения союзного командования. Многие приходят к выводу, что национальный суверенитет должен распространяться на как можно большее число современных средств вооруженной борьбы либо как минимум стремятся диверсифицировать свою зависимость от союзников. Так, Турция намекала, что может приобрести у Китая систему противовоздушной обороны, альтернативную американской. Возможно, турки пытались шантажировать западных производителей, чтобы подтолкнуть их к передаче технологий, но потерпели неудачу. Ряд стран (Египет, Ирак) после «арабской весны» пожелали диверсифицировать зависимость от Запада и обратились к России.

Наряду с количественной асимметрией военных возможностей региональных держав существует и качественное превосходство последних в военных технологиях. В ходе конфликтов в Югославии, Ираке и Ливии силы НАТО достигли полного превосходства над противником благодаря наличию у них более передовых вооружений и систем управления войсками. Западные военнослужащие обладают хорошей профессиональной и специальной подготовкой, имеют опыт боевых действий и получают большое денежное довольствие, что обеспечивает их качественное превосходство над военными потенциального противника. Это подтолкнуло развивающиеся экономики к реформированию собственных вооруженных сил, чтобы иметь возможность противостоять вызовам современной войны.

Наряду с военным потенциалом эволюционирует и ключевой принцип достаточности в обороне, по которому ни одно нападение не должно оставаться безнаказанным. В области обычных вооружений достаточность подразумевает наличие сил и средств, оптимальных по количеству и качеству для обеспечения безопасности. В настоящее время пределы достаточности устанавливаются в зависимости от того, каким должен быть ответ на действия ведущих военных держав – США, России и Китая. Развивающиеся государства не могут обеспечить себе большую безопасность, чем великие державы, но мириться с недостаточной защищенностью им тоже не хочется. Это означает, что они будут препятствовать любым действиям, значительно изменяющим баланс сил в регионе, будь то наращивание военной мощи, закупка высокотехнологичного вооружения или капиталовложения в технологии, способные повлиять на стратегический баланс (например, технологии ПРО или мгновенного глобального удара с использованием обычных вооружений).

Руководство стран все лучше понимает значение (если не сказать преимущество) невоенных методов достижения политических и стратегических целей. Действительно, в мирное время государства вовлечены в многочисленные политические и экономические баталии. Результат современных конфликтов все чаще определяется дипломатическими, экономическими и информационными средствами. В высказываниях Герасимова о применении Западом приемов нелинейной войны, сетованиях натовцев насчет того, что Россия ведет «гибридную войну», комментариях представителей КНР по поводу неограниченной войны мы видим возрождение концепций, которые во второй половине ХХ века служили теоретическим обоснованием классического политического противостояния и связанных с ним приемов политической пропаганды.

В условиях, когда ведется подрывная деятельность, для выполнения конкретных миссий нанимаются «доверенные», но напрямую не аффилированные исполнители, используются неофициальные вооруженные формирования и группы ополченцев, периодически проводятся секретные операции, решительно невозможно однозначно идентифицировать противника и даже просто четко описать характер боевых действий. Составной частью противостояния великих держав является информационная война, представляющая собой элемент конфронтации мирного времени и фактически перечеркивающая концепцию нормативного мира между противоборствующими государствами.

Заключение

Риск войны между великими державами возрастает. Особую обеспокоенность вызывает то, что начаться она может неожиданно. В НАТО полагали, что конфликтом с Россией чреват «прибалтийский фактор», но мало кто мог вообразить российско-турецкий кризис в конце 2015 года. Кроме того, на Ближнем Востоке продолжается несколько опосредованных войн между Саудовской Аравией и Ираном, в ходе которых разрушаются Сирия и Йемен. В Ираке царит нестабильность, Ливия раскололась, будущее Афганистана под вопросом. Разрастаются конфликты между Китаем и его соседями, многие из которых связаны союзными или партнерскими отношениями с США. Милитаризация спора вокруг островов в Южно-Китайском море, одним из этапов которой стало недавнее размещение Китаем на одном из островов ЗРК дальнего радиуса действия HQ-9, не может остаться без последствий.

В нынешнем военном балансе полно асимметрий и неясностей, которые, по мере того как региональные и мировые державы продолжают модернизацию вооруженных сил, будут нарастать. Содержание и последствия современного конфликта неясны: это скорее тема кабинетных игр, нежели конкретный опыт. По всей видимости, конфликт не удастся локализовать, так как он с самого начала потребует горизонтальной и вертикальной эскалации как условия достижения успеха. Непонятно, как ядерные державы рассчитывают справляться с динамикой такой эскалации. И тем не менее, на фоне нынешней конфронтации между Россией и НАТО, военных учений, полетов бомбардировщиков с большим радиусом действия и тому подобного, стороны демонстрируют ничем не оправданную высокую терпимость к риску.

Как и в других войнах, ход возможного конфликта будет определяться технологиями и доктринами, причем для получения перевеса все стороны будут искать «обходные пути». Вера в технологический детерминизм вступает в противоречие с использованием методов традиционной политической войны, эффективность которых повышается благодаря современным СМИ. Встреча старого и нового способствует модернизации средств, с помощью которых велась холодная война. Одновременно государства разрабатывают и заимствуют у других совершенно новые технологии, прежде не применявшиеся на войне. Ясно только одно: для достижения победы даже в региональном конфликте великим державам придется разрушить важные составляющие современного мира, от которых зависят все государства. Поэтому у любого конфликта будут неизмеримые общемировые последствия.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 июня 2016 > № 1850848 Майкл Кофман, Андрей Сушенцов

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Финляндской Республики Т.Сойни, Москва, 6 июня 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень хорошие переговоры с моим коллегой, Министром иностранных дел Финляндской Республики Т.Сойни, которые позволили обсудить широкий спектр вопросов, касающихся наших двусторонних отношений и международной повестки дня.

Отношения между нашими странами опираются на прочный фундамент добрососедства и взаимовыгодного партнерства.

Мы довольны тем как развивается политический диалог на высшем и высоком уровнях, как наши ведомства взаимодействуют между собой, в том числе в интересах преодоления негативных тенденций в торгово-экономических связях. Рассчитываем, что тенденция к сокращению товарооборота будет остановлена. Об этом говорили сопредседатели Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, когда они встречались в марте в Санкт-Петербурге. Надеюсь, что планируемое на осень этого года полноформатное заседание Межправкомиссии сможет уже принять конкретные решения, которые помогут нам исправить ситуацию.

Вселяет оптимизм интенсивная работа по реализации крупных двусторонних инвестиционных проектов. Отмечу, в частности, строительство АЭС в Финляндии при участии «Росатома», финский энергоконцерн «Фортум», реализующий в Западной Сибири проект по развитию системы энергомощностей. Успешно работает судоверфь в Хельсинки, которой принадлежит ОАО «Объединенная судостроительная корпорация». В целом, большинство представленных в России финских компаний, а их более 650, прочно утвердились на нашем рынке и хотят здесь работать и дальше.

Мы дали позитивную оценку межведомственному взаимодействию в правоохранительной сфере, которое нацелено, в том числе, на борьбу с незаконной миграцией. Мы уделили специальное внимание вопросам, касающимся обеспечения надлежащего функционирования российско-финляндской границы, обстановка на которой уже в течении многих лет является примером эффективного добрососедского сотрудничества.

Традиционно важную роль в наших отношениях играют межрегиональные обмены, контакты между людьми. Российские туристы, несмотря на снижение их числа в прошлом году, продолжают сохранять лидирующие позиции среди гостей Финляндии. В прошлом году более 9 млн. россиян посетили эту соседнюю страну.

Из международной проблематики мы рассмотрели наиболее актуальные задачи. Прежде всего, это касается борьбы с международным терроризмом, урегулированием конфликтов, которые мы наблюдаем на Ближнем Востоке и Севере Африки, прежде всего в Сирии, но также в Ираке и Йемене.

Россия убеждена, что борьба с терроризмом может быть эффективной, только если мы все объединим усилия под эгидой ООН в рамках антитеррористической универсальной коалиции, и никто не будет пытаться извлечь какие-то геополитические выгоды из той или иной конфликтной ситуации. Россия и Финляндия считают весьма важным сдвинуть с «мертвой точки» процесс палестино-израильского урегулирования. Министр иностранных дел Финляндии Т.Сойни недавно побывал в Израиле и на палестинских территориях, и нам были интересны его оценки.

По просьбе наших гостей мы подробно поделились нашими оценками ситуации в реализации Минских договоренностей по урегулированию внутриукраинского кризиса.

Мы уделили значительное внимание вопросам безопасности в районе Балтийского моря. Убеждены, что в этом районе мира нет каких-либо угроз, которые оправдывали бы его милитаризацию. Российская сторона поделилась нашими опасениями по поводу повышенной активности НАТО в регионе, по поводу продвижения инфраструктуры альянса к нашим границам.

Убеждены, что все вопросы взаимодействия в районе Балтийского моря и в целом на Севере, могут и должны решаться в рамках уже существующих многосторонних форматов в регионе Балтийского моря, в Баренцевом/Евроарктическом регионе и в Арктике.

Договорились продолжать взаимодействие между министерствами иностранных дел, которое охватывает практически все вопросы региональной и международной повестки дня.

Вопрос (адресован Т.Сойни, перевод с английского): Финляндия не является страной НАТО, но при этом она позволяет проведение учений НАТО «Балтопс-2016» на своей территории – в первый раз в своей истории. Вам лучше многих известно, что Россия выражает неудовлетворение подобной ситуацией, рассматривает все это в качестве провокации, учитывая, как близко к российским государственным границам проходят военные игры. Почему Хельсинки выбрали этот очевидный путь эскалации? Как это поможет сделать отношения между Россией и Финляндией лучше (Вы назвали их «дружественными»)?

С.В.Лавров (отвечает после Т.Сойни): Я могу добавить, что мы, конечно, подтвердили нашу позицию о том, что каждая страна суверенна выбирать себе такую политику обеспечения безопасности, какую она считает нужной. При этом мы не скрываем, что у нас вызывает негативное отношение линия НАТО на продвижение своей военной инфраструктуры к нашим границам, на втягивание других государств в военную деятельность блока. Тут уже будет вступать в силу российское суверенное право обеспечивать свою безопасность теми методами, которые адекватны для рисков сегодняшнего дня. Я уверен, что наши финские друзья и соседи также это понимают.

Вопрос (адресован обоим министрам): Финляндия является членом ЕС, считающего, что Россия не выполняет Минские договоренности, а их выполнение является основным условием для продвижения вперед. Обсуждался ли этот вопрос?

С.В.Лавров (отвечает после Т.Сойни): Полагаю, что задавшая этот вопрос корреспондент читала Минские договоренности. В них упомянута не Россия, а власти в Киеве и отдельные регионы Донецкой и Луганской областей. Там четко записано, что по всем вопросам урегулирования, начиная с военных аспектов, прекращения огня и заканчивая политической реформой, экономическим восстановлением Донбасса, все нужно делать через прямой диалог Киева с Донецком и Луганском. К сожалению, ни по одному из этих направлений и пунктов Минских договоренностей, где прямо сказано, что те или иные действия нужно согласовать с Донбассом, украинское руководство не готово двигаться в соответствии со своими обязательствами. Это уже становится слишком заметно, чтобы пытаться скрыть от общественности. Это видят участники «нормандского формата» и наши американские партнеры, которые параллельно с данным форматом пытаются обеспечить хоть какое-то движение вперед со стороны украинского руководства. Россия не может решить проблемы за участников Минских договоренностей, но может помочь, и мы стараемся это делать.

Сейчас все украинские руководители ставят во главу угла идею о необходимости обеспечить полную тишину и полное прекращение огня на длительный период прежде, чем можно будет вести речь о каких-либо выборах. Все выдвигаемые нами предложения, включая расширение количества наблюдателей ОБСЕ, размещение их на круглосуточной основе в зонах безопасности вдоль линии разъединения, размещение их на такой же основе в зонах складирования тяжелых вооружений пока повисают в воздухе.

В интересах обеспечения военных аспектов Минских договоренностей год назад никто иной, как Президент Украины П.А.Порошенко попросил Президента России В.В.Путина направить в этот район российских офицеров, которые вместе с офицерами украинского Генштаба помогали бы решать возникающие на местности вопросы. Такой совместный центр был создан. Мы выступали за то, чтобы в его работе участвовали представители Донбасса и специальной мониторинговой миссии ОБСЕ. Нам казалось, что это обеспечило бы по-настоящему транспарентный и объективный характер предпринимаемых в регионе действий, но украинская сторона всячески блокировала работу данного механизма, созданного, повторю, по личной просьбе Президента Украины.

Сейчас украинское руководство и вовсе ставит вопрос о том, чтобы украинские и российские офицеры из этого совместного центра разъехались по разным населенным пунктам. Вывод делаю только один – значит, украинскому руководству невыгодно иметь эффективный, транспарентный, объективный механизм выявлений нарушений прекращения огня и их пресечения.

Я коснулся аспекта безопасности так подробно, потому что именно эту проблему сейчас пытаются выпятить больше по сравнению со всеми остальными. Про другие политические аспекты Минских договоренностей и говорить не приходится. Там черным по белому написаны вещи, которые украинские власти наотрез отказываются выполнять. Главный тормоз в том, что Киев отказывается от прямого диалога с Донецком и Луганском. Более того, к этим людям относятся презрительно. В свое время А.П.Яценюк, бывший премьер-министр Украины, называл жителей Донбасса нелюдями. Сейчас представители украинского руководства заявляют, что в Донбассе живут не этнические украинцы, поэтому нечего их слушать. Полагаю, что подобный шовинизм абсолютно неприемлем ни для кого – ни России, ни Финляндии – особенно, учитывая опыт, который имеет Финляндия, предоставляющая соответствующие права шведскому меньшинству. Будем очень довольны, если наши финские коллеги и друзья поделятся опытом в отношении нацменьшинств со своими украинскими партнерами.

Вопрос: В последнее время в Сирии участились нападения боевиков на мирных жителей и позиции сирийской армии. Как Вы прокомментируете мнение, что назначенный Россией срок для размежевания лояльной оппозиции и террористов был напротив использован для перегруппировки сил террористов, увеличения их численности и пополнения запасов боеприпасов и вооружения?

С.В.Лавров: Нас это, безусловно, беспокоит, потому что мы видим, что происходит «на земле». За последнюю неделю я, по-моему, трижды разговаривал с Государственным секретарем США Дж.Керри и настоятельно привлекал его внимание к недопустимости действий, которые предпринимает оппозиция при прямой поддержке Турции. С ее территории в Сирию за последние десять дней перебрасывается огромное количество боевой техники и боевиков.

Также я сказал моему американскому коллеге, что уже много месяцев США не выполняют взятое на себя обязательство отмежевать лояльные им оппозиционные отряды от позиций «Джабхат ан-Нусры» и прочих террористов. Не будучи способными это сделать, американцы в то же время ссылаются на то, что позиции «хороших» и «плохих» оппозиционеров перемешаны, и поэтому они просят нас и сирийское руководство повременить с ударами с воздуха. Мы считаем, что с февраля с.г. было более чем достаточно времени для того, чтобы «нормальная» оппозиция покинула территории, занимаемые «Джабхат ан-Нусрой» и «ИГИЛ». Считаем, что все те, кто не ушел от террористов, теперь должны обижаться на себя. По-моему, я очень понятно сказал это Дж.Керри так же, как и подчеркнул абсолютную для американцев необходимость выполнить еще одно свое обещание – принять меры по недопущению инфильтрации с территории Турции боевиков и оружия. Нас заверяют, что Вашингтон этим занимается, но мы будем принимать решение о том, как действовать нашим ВКС, исходя из своего видения обстановки. Мы ежедневно делимся этим видением с американцами на видеоконференциях между базой в Хмеймиме и американским командованием в Аммане (Иордания). Никаких сюрпризов для американцев здесь не будет. Мы по-прежнему готовы координировать реальные боевые действия нашей и американской авиации против террористов в Сирии, но не будем согласны с попытками затягивать разработку механизма такой координации для того, чтобы дать оппозиции возможность набраться сил и продолжать наступление. Мы предупреждали американцев заранее о том, что сейчас происходит в Алеппо и вокруг него. США знают, что мы будем самым активным образом поддерживать с воздуха сирийскую армию для того, чтобы не допустить захвата территории террористами. Рассчитываем, что наши партнеры будут по-честному сотрудничать с нами, а не будут пытаться использовать регулярные контакты для того, чтобы потихоньку и за нашей спиной реализовывать другие планы: «Б», «В, «Г» или как они там называются.

Вопрос (адресован обоим министрам): Еще три года назад Россия участвовала в учениях «Балтопс», а теперь она считает их «угрозой» и «провокацией». Почему российский подход к ним изменился?

С.В.Лавров: Я не использовал термин «угроза» и «провокация» в своем комментарии по первому заданному вопросу на сегодняшней пресс-конференции. Эти термины содержались в вопросе корреспондента. Наше отношение к НАТО, к его расширению и расширению т.н. «партнерской программы» Североатлантического альянса с выносом военной инфраструктуры ближе к нашим границам, с проведением учений с довольно интересной легендой, не изменилось. В российской доктрине безопасности четко записано, что одной из основных угроз безопасности России является дальнейшее расширение НАТО на Восток с переносом военной инфраструктуры к нашим границам и линии альянса на использование вооруженной силы в нарушение международного права, как это было, например, в Ливии и Югославии.

Подчеркну, что мы рассматриваем в качестве угрозы не сам факт существования НАТО, а то каким образом этот военный альянс действует на практике. У серьезных аналитиков нет никаких сомнений в том, что сейчас НАТО «ухватилось» за повод, который был предоставлен государственным переворотом на Украине и нашей реакцией на попытки дискриминировать русских на Украине, для того, чтобы выдумать новый смысл существования Североатлантического альянса. Раньше смыслом существования НАТО была советская угроза, как ее тогда представляли. Но альянс не распустился, когда исчез СССР. Нужен был новый предлог и какая-то новая миссия. Убежден, что США совсем не собирались отпускать европейцев в вопросах безопасности в какое-то «свободное плавание». Потом в качестве такой «сплачивающей» угрозы был Афганистан, и миссия НАТО более 10 лет находилась там, боролась с терроризмом, но, по-моему, борьба закончилась с обратным результатом. А сейчас изобретена российская угроза, хотя я убежден, что все серьезные и честные политики прекрасно знают, что Россия никогда не будет нападать на какую-то страну - члена Североатлантического альянса. У нас не существует никаких планов подобного рода. Думаю, что в НАТО это прекрасно знают, но просто пользуются поводом для того, чтобы разместить побольше техники и батальонов у российской территории прежде всего как гарантию того, что США будут по-прежнему «приглядывать» за всей этой «поляной». Мы это воспринимаем без истерики, просто как факт, данность, которую реализует НАТО. Надеюсь то, что мы должны будем сделать для обеспечения своей безопасности в этом контексте, также будет восприниматься нормально.

Что касается нашего участия в учениях вместе с НАТО, то да, действительно это была достаточно полезная программа по борьбе с терроризмом, по поиску и спасанию. Когда это делается в открытом формате, транспарентно, с приглашением всех стран соответствующего региона, то это одно дело. А когда те же схемы используются уже в условиях нагнетания антироссийской истерии, то это уже что-то несколько другое.

Россия. Финляндия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 июня 2016 > № 1834798 Сергей Лавров

Вопрос: Пора переименовывать МГИМО в областной вуз?

С.В.Лавров: Наверное. На самом деле, очень хорошее событие (открытие филиала МГИМО в г.Одинцово), прекрасная атмосфера. Думаю, интерес к этому филиалу будет очень большим.

Вопрос: Не важно, городской или областной – это государственный институт.

С.В.Лавров: Для начала скажу, что это филиал МГИМО, но дипломы будут одинаковые. Будет даже возможен «перелив» из головного университета в филиал и наоборот.

Вопрос: Что происходит с вооруженной миссией ОБСЕ на Украине? Каждый день приходят новые уточнения со стороны Москвы или Киева.

С.В.Лавров: Выдавать желаемое за действительное всегда можно, но нечистоплотно передергивать то, о чем говорят на высшем уровне по телефону или при личных встречах.

Действительно, украинские представители и сам Президент Украины П.А.Порошенко в последние два-три месяца просто одержимы тем, что нужно обязательно обеспечить какие-то силы безопасности на всей территории Донецкой и Луганской республик, и только после того, как все эти территории будут взяты под международный вооруженный контроль, будет возможно проводить реформы, объявлять выборы, менять конституцию и т.д. Разговор на высшем уровне в итоге вращался вокруг того, что нужно повысить эффективность работающей там миссии ОБСЕ. Президент России В.В.Путин выступил за то, чтобы нарастить, прежде всего, потенциал этой миссии на линии разграничения. Мы поддержали создание на этой линии нескольких зон безопасности.

Вопрос: Об этом говорил Президент В.В.Путин в ходе прямой линии, назвав это не худшей идеей?

С.В.Лавров: Да, и создать на этой линии несколько зон безопасности в самых тревожных районах, разместить там дополнительное количество наблюдателей ОБСЕ, сделать так, чтобы они предотвращали попытки вернуться в освобожденные от вооруженных сил Украины территории (такие попытки были, в частности, в Широкино).

Второе, что мы предложили, чтобы в местах складирования тяжелой техники, куда она отводится в соответствии с Минскими договоренностями и откуда часто пропадает, тоже были усиленные круглосуточные наряды наблюдателей ОБСЕ – как по восточную сторону от линии разграничения, так и на территории, которую контролируют вооруженные силы Украины. Также мы сказали, что будем готовы, если это поможет делу, согласиться на то, чтобы решением ОБСЕ эта дополнительная группа наблюдателей, которая будет контролировать линию разграничения и места складирования тяжелых вооружений, имела право носить личное оружие.

Вопрос: То есть, не только каски, но и личное оружие?

С.В.Лавров: Пистолеты для самообороны. Эта практика имеет место. Можно считать, что это элемент полицейских функций, но, прежде всего, это охрана и мониторинг ненарушения линии отвода и мест складирования. Более того, мы были бы готовы (сейчас это обсуждается в ОБСЕ) поддержать одно из вызревших в недрах секретариата ОБСЕ предложений, касающееся дополнительных мер по обеспечению безопасности в ходе выборов. Мы предложили еще дополнить эту миссию ОБСЕ, а вернее создать отдельную группу наблюдателей на период выборов, которые вместе с народной милицией Донецка и Луганска ходили бы и смотрели, как обеспечивается безопасность. Это то, о чем говорили, и все это, повторю, вписывается в размышления, которые идут внутри ОБСЕ.

Вопрос: Почему же это не реализовывается? Потому что украинцы хотят, чтобы эта миссия стояла и на российско-украинской границе? В чем «камень преткновения»?

С.В.Лавров: Об этом мы никогда не договаривались. Украинцы хотят этого постоянно, но им многократно объясняли, что пока нет амнистии, закона об особом статусе, который действительно будет гарантировать дополнительные права этим территориям, пока эти права в рамках особого статуса не закреплены в конституции Украины на постоянной основе, трудно рассчитывать на то, что Донецк и Луганск согласятся «авансом» выполнять то, что по Минским договоренностям должно завершать политический процесс, а не быть его предварительным условием.

Вопрос: Можно предложить фантастическую теорию? Сейчас ходит упорный слух, что в Верховной Раде Украины вот-вот появятся соответствующие законы, за которые, может быть, проголосует украинская Рада. Да, они не были согласованы с Донецком и Луганском и по этой причине автоматически вызывают у них неприятие. Знаю, что Вы обратились к французам и немцам как к партнерам по «нормандской четверке», чтобы обсудить этот вопрос. Возвращаюсь к фантастической теории. В Киев приезжала заместитель Госсекретаря США В.Нуланд. Может, американцы заставят Украину принять приемлемый для этих республик закон?

С.В.Лавров: Я уже имел возможность высказывать свои комментарии на эту тему. По нашим оценкам, которые основываются на информации из самых разных источников, сейчас США действительно наращивают давление на украинскую сторону с тем, чтобы она выполнила Минские договоренности в части, касающейся ее. В этой части основная масса политических договоренностей целиком зависит от того, как Киев будет договариваться с Донецком и Луганском.

Что касается выхода на границы с Российской Федерацией республик внутри Украины: если украинцы договорятся с Донецком и Луганском, то ради бога. Но это должна быть именно договоренность с ними, поскольку они, конечно, не забыли звучавшие и продолжающие звучать из Киева угрозы, что «это бандиты, террористы, преступники, место им в тюрьме и никогда в жизни руководители нынешних республик не будут рассматриваться украинцами как приемлемые партнеры, а тем более участники выборов».

Все в руках Киева. В договоренностях, подписанных в Киеве в феврале 2015 г. четко зафиксировано, что надо напрямую говорить и договариваться, а не проконсультироваться, а потом сделать по-своему. Там написано, что с Донецком и Луганском должно быть согласовано все, что касается изменения конституции, особого статуса Донбасса и модальности проведения выборов.

Вопрос: Кто пойдет служить в эту, фактически вооруженную, миссию ОБСЕ? Нужно ли голландцам, французам, итальянцам нести службу на линии разграничения в совершенно непонятном для них конфликте?

С.В.Лавров: Как я уже сказал, мы были бы готовы согласиться на то, чтобы снабдить дополнительных наблюдателей личным оружием, но это вызывает неприятие очень многих членов ОБСЕ.

Вопрос: Кроме СНГ?

С.В.Лавров: Нет, всегда можно найти приемлемый национальный состав миссии наблюдателей. Здесь речь не о том СНГ или не СНГ, а о том, что опыт такого рода мероприятий по линии ОБСЕ и ООН показывает, что очень часто безоружные наблюдатели более защищены, чем при наличии личного оружия.

Повторю, мы готовы на такой компромисс. Дело за остальными нашими партнерами.

Вопрос: Кажется ли Вам то, как проголосовал Бундестаг ФРГ по поводу геноцида армян в Османской империи, сигналом для Президента Турции Р.Т.Эрдогана, что дружба с Европой закончилась?

С.В.Лавров: Думаю, что это просто волеизъявление Парламента Германии – Бундестага. Рассматриваем его в качестве такового.

Наверное, сыграли роль какие-то соображения, которые сподвигли инициаторов этого голосования предложить сделать это именно сейчас, но я не могу спекулировать на эту тему. Естественно, мы узнали, что готовится такое голосование, но в самый последний момент.

Вопрос: Пусть турки сами разбираются.

С.В.Лавров: Полагаю, все это в конечном итоге идет от нежелания Турции быть действительно партнером в целом ряде вопросов, из-за ее попыток периодически устраивать скандалы, оскорблять своих партнеров, в том числе в Европе. Считаю, что их реакция на решение Бундестага совершенно неадекватная.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 июня 2016 > № 1834799 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова газете и радиостанции «Комсомольская правда»

Вопрос: Давайте сразу «возьмем быка за рога». Мы получили сотни разных сообщений, вопросов. Во многих из них сквозит откровенная тревога. Она связана с тем, что вокруг страны царит крайне тяжелая ситуация. Нас пытались задавить санкциями, структура НАТО придвигается к границам, создается система ПРО. Идет беспрецедентная демонизация нашей страны в зарубежных СМИ. Нас не хотят слышать. Возглавляют этот процесс Соединенные Штаты Америки. Президент США Б.Обама заявил, что американская нация исключительная, и другие страны должны играть по правилам, написанным Соединенными Штатами. Нам эта роль вассала явно не подходит. Неужели мы обречены на вечное соперничество и противостояние с консолидированным Западом во главе с США, которое в любой момент может скатиться к конфронтации, не говоря уже о более мрачных сценариях? В народе все чаще говорят, что будет война. Насколько серьезны эти опасения?

С.В.Лавров: Никакой «мировой войны» не будет. Об этом сказал Президент России В.В.Путин в фильме Владимира Соловьева «Миропорядок». Я убежден, что и ответственные политики с западной стороны этого не допустят, потому что все еще помнят ужасы Первой и Второй мировых войн. Россия понесла наибольшие потери в ходе войны в Европе, Китай понес наибольшие потери – на Тихом океане против японского милитаризма. Повторю, политики не могут этого допустить.

Мы, конечно, можем полагаться на других, но, прежде всего, мы должны думать о том, насколько мы сами готовы к тому, чтобы не позволить развязать новую войну. Такие попытки предпринимаются в том, что касается наращивания военных потенциалов сверх разумной достаточности и в нарушение международных соглашений.

Вы упомянули ПРО. В 2001 г. США вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Причем тогда Президент США Дж.Буш сказал в ответ на озабоченность Президента России В.В.Путина, чтобы Москва не беспокоилась, это, мол, не против России, а США понимают, что Россия будет вынуждена принимать ответные меры. Он также сказал, что Москва может принимать любые шаги и делать, что захочет. Об этом надо помнить нашим мирным соседям из Восточной Европы. Мы делаем спокойные предупреждения, что будем принимать ответные шаги, если военная инфраструктура НАТО приблизится к нашим границам. Они об этом забывают и во всем обвиняют Россию.

Нас, как само собой разумеющееся, обвиняют в украинском кризисе, в сирийском кризисе, говорят, что мы должны и обязаны сделать. Сейчас хотят, чтобы мы помогали в ливийском кризисе. Скоро, наверное, нас обвинят в том, что происходит в Йемене. Это сознательная линия, и у меня нет в этом никаких сомнений. Если говорить честно, то с начала ХХ века, а то и раньше, еще со времени Ивана Грозного, никто не хотел сильной и уверенной в себе России. На протяжении всего прошлого столетия англичане, а вместе с ними и американцы делали все, чтобы не допустить целостности Евразии, понимая под этим Российскую Империю, СССР и то, что сейчас происходит в плане усилий по продвижению интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Все это укладывается в концепцию, которую американский политолог З.Бжезинский изложил в своей книге «Большая шахматная доска», где он прямо поставил задачу «не дать варварам объединиться». Фраза звучала так. Понятно, что это фигура речи, но это достаточно показывает, в каком направлении идут мысли.

Теперь к вопросу о том, что нам делать. Понятно, что происходит демонизация России, ничего страшного я в этом не вижу, потому что мы к этому должны были привыкнуть: за редчайшими исключениями никогда в истории наши партнеры не были с нами до конца искренни. Вспомните Фултонскую речь через несколько месяцев после окончания Второй мировой войны, после великой совместной Победы союзников. В ходе войны У.Черчилль публично восхищался И.В.Сталиным и говорил, что Советский Союз – прочный партнер и союзник, а затем произнес речь, которая стала символом начала холодной войны. Я уже не говорю об информации, за которую могут обвинить в паранойе. В связи с состоявшимися мероприятиями в Хиросиме по линии «большой семерки» и в рамках визита Президента США Б.Обамы в Японию, у нас в СМИ и в обществе были большие дискуссии о том, каковы были причины принятого американцами решения сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Известно, что Президент США Г.Трумэн всерьез подумывал о том, чтобы обречь на такую же участь примерно 20 советских городов.

Повторю, со всеми надо дружить, надо налаживать хорошие отношения. Это наш принцип. Концепция внешней политики России предполагает многовекторность, готовность к партнерству и сотрудничеству со всеми, кто готов к этому на равноправной и взаимовыгодной основе, на основе учета интересов друг друга. Но продвигая эту линию, надо очень хорошо помнить, что главные наши союзники – это армия, флот, а теперь еще и ВКС.

Ваш вопрос был очень емким, он затронул многие вещи. Что касается санкций, то в контексте того, о чем я сказал, Украина была только поводом для обострения санкционной кампании. Линия на сдерживание России стала проявляться гораздо раньше. Как только поняли, что с 2000-го года, с приходом Президента России В.В.Путина, Россия хочет быть самостоятельной во внешних делах и в том, как она выстраивает внутреннюю жизнь и проводит экономическую политику, стали смотреть, какие шаги предпринять, чтобы сдерживать нас. Вспомните, ведь «Акт Магнитского» был принят задолго до того, как все произошло на Украине. Сейчас в связи с этим «Актом Магнитского» появилось множество фактов, включая документальные фильмы, которые почему-то запрещают показывать в Европе. Эти фильмы и содержащиеся в них факты подтверждают, что смерть С.Магнитского – это результат огромной аферы того же самого У.Браудера, который является никем иным, как нечистоплотным жуликом, что, я думаю, многие общавшиеся с ним люди хорошо знают. Были введены санкции. После этого Президент США Б.Обама отменил свой визит в Москву накануне саммита «большой двадцатки» в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 г. из-за того, что обиделся по поводу Э.Сноудена. Э.Сноуден сбежал из АНБ США и попросил у нас убежища. Мы вынуждены были его предоставить из гуманных соображений и просто потому, что его паспорт аннулировали – у него не было документов, чтобы выехать из России. Они тоже обиделись, начали стращать и угрожать, пусть и не так жестко, как в связи с Украиной.

Мы воспринимаем сейчас применяемые к нам экономические ограничения как окно возможностей, которое необходимо использовать по максимуму, чтобы укрепить нашу продовольственную и технологическую безопасность, продолжать диверсификацию хозяйственного сектора и внешнеэкономических связей, создать, наконец, альтернативные эффективные финансовые механизмы и системы расчётов. Я бы сказал, что для нас актуален вопрос не о том, когда будут сняты антироссийские санкции – мы их не вводили и никаких критериев и условий их снятия обсуждать не будем, а вопрос, насколько эффективно мы используем нынешнее положение в интересах собственной экономики и собственного развития.

Вопрос: Почему страна-победитель должна выпрашивать мирный договор у страны, проигравшей войну? Мы должны отдать Японии пол-России, чтобы она с нами заключила этот мирный договор! Почему мы должны отдавать Курильские о-ва и выпрашивать у этой Японии мирный договор?

С.В.Лавров: Мы этого делать не должны, не делаем и делать не будем. Мы не отдаем Курильские острова, мы не выпрашиваем у Японии мирный договор. Россия как солидная и ответственная держава, как государство-продолжатель Советского Союза в свое время подтвердила, что мы привержены всем обязательствам, которые брал на себя Советский Союз. Эти обязательства включают советско-японскую декларацию 1956 г., которая была подписана и ратифицирована парламентами СССР и Японии. В этой декларации говорится, что стороны обязуются заключить мирный договор и только после этого может быть рассмотрен вопрос о том, что Советский Союз, как он тогда обязался, в порядке жеста доброй воли готов, исходя из чаяний японского народа, передать Японии о-ва Шикотан и Хабомаи. Но прежде всего, это означает, что условием этого движения является безоговорочное признание нашими японскими соседями итогов Второй мировой войны. К огромному сожалению, не только в связи с островами, но даже скорее в независимости от этой проблемы, наши японские партнеры на это не готовы. Они остаются, по сути, единственной страной-членом ООН, которая не подтверждает положения Устава ООН. В нем записано, что все, что сделано державами-победительницами, является незыблемым.

Мы готовы искать пути сотрудничества с нашими японскими соседями, это великая страна, большая нация, которая имеет очень непростую историю, включая историю, мягко говоря, плохих отношений со своими соседями. Но мы все заинтересованы в том, чтобы японский и российский народы, да и народы всех других стран жили дружно и извлекали выгоду из сотрудничества. Вести разговор о каком-то взаимоприемлемом решении территориального вопроса без признания итогов Второй мировой войны невозможно. Об этом мы говорим японским партнерам на каждых переговорах. Мы так же говорим и о том, что есть множество возможностей для прояснения всей этой ситуации. В частности, на последних раундах консультаций мы предложили рассмотреть исторический аспект этого вопроса, чтобы всем было понятно, что Вторая мировая война поставила точку в истории с переходом островов из одних рук в другие.

Конечно, мы понимаем, что у японцев там расположены могилы родственников, живших на этих островах, жив кто-то из людей, проживавших на этих островов ранее. У нас есть специальные программы безвизовых поездок – японцы посещают Южные Курилы. В ответ жители Сахалинской области, кстати, тоже ездят в Японию, организуются безвизовые группы. Мы очень давно приглашаем японских соседей к тому, чтобы они вместе с нами осуществляли на этих островах хозяйственную деятельность: делали инвестиции, создавали особые экономические зоны. Все это возможно. Надеюсь, что именно в этом направлении пойдет активность японских коллег. По крайней мере, такие приглашения мы им передали. Думаю, что это поможет снять с повестки дня очень многие вопросы. Если важно, чтобы эти острова были открыты для посещения японцами, для японского бизнеса и гуманитарных акций, то все остальное, наверное, не столь существенно.

Вопрос: В чем суть нового подхода к «проблеме Северных территорий», который озвучил Премьер-министр Японии С.Абэ недавно в Сочи?

С.В.Лавров: Там нет ничего такого, что не обсуждалось бы раньше. По сути дела, это возвращение дискурса в то русло, которое было обозначено еще в 2003 г. во время российско-японского саммита, а затем подтвержденного в 2013 г. курса, когда Премьер-министр Японии С.Абэ приезжал в Россию с официальным визитом. Заключается этот курс в том, что для решения нами любых возникающих или старых проблем необходимо нарастить наше партнерство по всем направлениям, сделать его полномасштабным и стратегическим. Это касается торгово-экономических связей, особенно инвестиционной сферы (взаимных инвестиций), гуманитарных обменов, которые очень востребованы нашими народами, и далеко не в последнюю очередь это касается нашего сотрудничества во внешнеполитической сфере по вопросам безопасности и стратегической стабильности. Мы очень хотим, чтобы наши японские коллеги сами определяли свой внешнеполитический курс.

Вопрос: С кем сложнее работать: с западными или восточными дипломатами?

С.В.Лавров: Что касается вопроса о том, с кем нам работать – с западными или восточными дипломатами – то, если под восточными вы понимаете Азию и Африку, то я бы сказал, что все зависит от человека. Есть западные коллеги, которые «уходят в несознанку», когда нечего сказать, или действуют очень прямолинейно, а есть наши китайские или японские партнеры, которые гораздо более эрудированы и подготовлены. Все зависит от человека.

Стиль дипломатии в Азии, конечно, несколько иной, чем на Западе – более деликатный, тонкий, изысканный и менее грубый. Раньше только США отличались тем, что диктовали всем свою волю и продолжают это делать. Недавно в интервью Президент США Б.Обама сказал, что США должны сами определять любые правила на этой планете, и все остальные, включая Китай, который он выделил (но, видимо, и Россию), должны следовать этим правилам. К сожалению, это застарелая болезнь, будет трудно ее вылечить, но она пройдет. Вслед за США, к сожалению, и Европа начала применять примерно такие же методы, усваивать эти привычки: чуть что не так – хвататься за санкции. Раньше только США этим отличались. Жизнь расставить все по своим местам.

Вопрос: Один из пяти поступивших от наших слушателей вопросов, а их более тысячи, в той или иной степени посвящен теме Украины. Минскому процессу уже больше года. Многие уверены, что он «буксует» и не может привести к позитивным результатам. Есть ли надежда, что Минские соглашения будут воплощены в жизнь?

С.В.Лавров: Безусловно, надежда есть. Более того, мы должны требовать их выполнения, что мы и делаем. Минские соглашения были результатом очень сложных переговоров на высшем уровне, после чего под ними подписались Киев, Донецк, Луганск, Россия, Франция и Германия. Это единственный документ, в котором заключены обязательства сторон конфликта при гарантиях европейцев и России. Мы не должны допустить, чтобы этот документ постигла та же участь, что и Соглашение от 21 февраля 2014 г., которое было подписано между В.Ф.Януковичем, А.П.Яценюком, В.В.Кличко и О.Я.Тягнибоком в присутствии и при свидетельствовании Франции, Германии и Польши, а наутро «растоптано». Наши французские, германские и польские коллеги стыдливо промолчали. Если позволять тем, кто совершил госпереворот и сейчас составляет основную политическую силу в украинском истеблишменте, обходиться подобным образом с еще одним документом, то мы просто потеряем лицо, включая СБ ООН, одобривший Минские договоренности без каких-либо изменений, в том виде, в котором они были подписаны.

В противоречивых заявлениях, которые мы слышим от Президента Украины П.А.Порошенко и Министра иностранных дел П.А.Климкина (внутри страны они говорят одно, но стараются быть более конструктивными, встречаясь с зарубежными партнерами) они говорят о своей приверженности Минским договоренностям. Надеемся, что эти заявления будут хоть что-то значить на практике. Все очень просто. Опять идет разговор о том, что было раньше – курица или яйцо – и что должно последовать. Сейчас вдруг тема безопасности стала самой главной для Президента П.А.Порошенко. Причем не просто прекращение огня, а обеспечение безопасности какими-то международными силами на всей территории Донбасса. Это не предусмотрено Минскими соглашениями, Донбасс никогда на это не пойдет, а с ним, согласно Минским договоренностям, необходимо согласовывать все без исключения шаги по урегулированию.

Что касается безопасности на линии разграничения, то мы твердо поддерживаем реальное повышение роли и ответственности миссии ОБСЕ, расширение количества наблюдателей, чтобы они настояли на разводе сил на безопасное расстояние, как это и было договорено, и контролировали склады с обеих сторон, куда отводятся тяжелые вооружения. Самое главное, можно сколько угодно прятаться за тем, что безопасность не обеспечена. Украинцы говорят, что политические реформы начнутся только, когда безопасность будет обеспечена на 100% в течение нескольких недель или месяцев. Это нереально, и такого не бывает никогда и ни в одном конфликте, пока не урегулированы политические аспекты кризиса. По политическим аспектам все «мячи на стороне Киева». Это, прежде всего, касается статуса Донбасса, который согласован в Минских договоренностях, должен быть обличен в закон об особом статусе и закреплен на постоянной основе в конституции Украины. Это, конечно, касается амнистии, потому что ясно, что конфликт преодолен, и амнистия должна быть частью этой договоренности. Соответствующий закон по амнистии есть, он был принят Верховной Радой, но не подписан П.А.Порошенко, не знаю, почему. К сожалению, сейчас нам говорят, что примут амнистию, но только на основе закона 1996 г., который предполагает индивидуальное обращение каждого подозреваемого и потом рассмотрение этих индивидуальных обращений на разовой основе в украинских судах. Это совсем не то, о чем договаривались, и очевидно, что это будет срывать Минские договоренности. Крайний шаг, который должен быть сделан в отношении особого статуса, закрепленного в конституции в контексте амнистии, это выборы. Причем все эти вопросы – прежде всего, выборы, закон об особом статусе и изменение конституции в соответствии с Минскими договоренностями (там это записано там буквально) должны быть согласованы с районами Донецкой и Луганской областей, как их там называют.

Ничего этого мы не видим, хотя усилия предпринимаются постоянно в рамках Контактной группы, где единственно может идти прямой диалог между Донецком и Луганском, и в рамках «нормандского формата», который не может подменить Контактную группу, как бы этого ни хотели в Киеве или даже в Берлине и Париже. Такие настроения там прорываются и звучат предложения собраться вчетвером – Франция, Германия, Россия и Украина – и договориться, а Россия потом будет отвечать за то, чтобы к этому присоединился Донбасс. Когда мы объяснили, что нужен прямой диалог Донбасса с Киевом, один германский участник процесса даже цинично и нагловато спросил, зачем прямой диалог, если Россия за 15 минут может их «нагнуть»? Это было сказано буквально.

Вопрос: Лучше бы «нагнули» Киев.

С.В.Лавров: Именно это я и хотел сказать в заключение ответа на Ваш вопрос. Мне кажется, что уже не только Германия, Франция и многие другие в Европе, но и США понимают, что Киев уклоняется от выполнения обязательств, взятых на себя Президентом.

Вопрос: Я работала в Донбассе с самого начала и была свидетелем референдума 11 мая. Очень трудно объяснить людям, почему признан референдум Крыма и не признается референдум Донецкой и Луганской республик, который был такой же честный, искренний, проводился на глазах у журналистов.

У нас есть телефонные звонки по этой теме:

Почему так заметно ослабло внимание со стороны России к юго-востоку Украины? Или разбитый Донбасс – это не цветущий Крым?

Я звоню из Донецка. Не бросайте Донбасс, это русская земля, здесь живут русские люди. Нам очень тяжело, мы ждем вашей поддержки, без нее мы не выживем. Пожалуйста, не бросайте нас.

Почему Россия не выступит с заявлением, что если Украина продолжит саботаж Минских договоренностей, то Россия будет вынуждена официально признать ДНР и ЛНР, с заключением соответствующих договоров, как это было в отношении Абхазии и Южной Осетии?

С.В.Лавров: Во-первых, мы не бросаем Юго-Восток Украины, не забываем о нем, очень активно его поддерживаем и не только политически. Это и гуманитарная помощь, и решение текущих экономических проблем, проблем жизнедеятельности этого региона, в том числе и тех, которые обязались решить Франция и Германия. Они вызвались урегулировать проблему функционирования банковской системы, не сумели этого сделать и в этом расписались. Это тоже говорит о том, что на партнеров надейся, но сам не плошай. Мы решаем эти и другие проблемы жизнедеятельности Донбасса и будем это делать.

В Минских договоренностях среди прочих компонентов особого статуса Донбасса записано право на прямые, ничем не ограниченные, свободные экономические и прочие связи с Российской Федерацией. Это один из ключевых компонентов, который позволил нам и дончанам поддержать Минские договоренности.

Что касается референдумов. Вы знаете, в каких условиях был проведен референдум в Крыму, и знаете, в каких условиях проходили референдумы на территориях Донецкой и Луганской областей. По итогам референдума в Донбассе руководители этих провозглашенных республик не отказывались от диалога с Киевом. Итогом этого диалога стал тот самый пакет Минских договоренностей.

Вопрос: Они говорили о независимости.

С. Лавров: Я еще раз вам скажу, что они никогда не отказывались от разговора с Киевом. Да, они ее провозгласили, но сказали, что готовы разговаривать. И этот разговор поддержали мы, немцы и французы, и его итогом стали Минские договоренности. Можно хлопать дверью или брать пример с тех, кто за неумением пользоваться дипломатическими, политическими инструментами начинает сразу грозить признанием, введением санкций и т.д. Я убежден, что это будет контрпродуктивно. Это как минимум даст повод тому же Западу отойти от нынешней, даже очень такой нежной позиции давления на Киев. Давление оказывается. На публику они стараются этого не говорить, но когда они общаются с украинцами без свидетелей (мы знаем об этом достоверно), то достаточно жестко требуют всего того, о чем договаривались в ходе минских переговоров.

Мне кажется, что даже в воспитательных целях очень важно добиваться того, чтобы подписанные документы, одобренные Советом Безопасности, выполнялись. У нас уникальная ситуация. Этот документ сейчас никто не может вообще никак противопоставить чему бы то ни было, и ему никто не противопоставляет никакой другой документ. Его нельзя подвергнуть сомнению. Если мы сейчас скажем, что наше терпение лопнуло, и мы пойдем другим путем, то они скажут: прекрасно, ради бога. И тогда никакого воздействия на нынешнюю украинскую власть Запад оказывать не будет.

Воздействие требуется далеко не только в связи с Донбассом. Мандат миссии ОБСЕ распространяется на всю Украину. Периодически под нашим нажимом она публикует доклады не только о Донбассе и линии разграничения, но и о других регионах Украины. Там просто жуткое творится. Это притом, что наши коллеги из ОБСЕ приукрашивают, но даже при этом нарушаются права меньшинств, включая венгров, имеет место засилье мафии в том же Закарпатье. Об этом не пишут, но во многих случаях организованной преступностью руководят депутаты Верховной Рады.

Поэтому эту юридическую, международно-правовую рамку нам важно лелеять и всячески оберегать от каких-либо попыток подорвать ее изнутри или снаружи.

Вопрос: Если говорить еще о майдане. Я работала на Украине восемь лет и пережила события майдана, видела все своими глазами. Считаю, что это откровенный провал нашей дипломатии. Еще в апреле 2013 г. «Комсомольская правда» писала о том, что на Галичине готовится война против русских. Они не скрывали своих планов. Мы об этом писали, и никто не обращал внимания. Все пророссийские политологи, которые работали в то время на Украине, говорили, что не могут добиться ни возможного влияния на Посла Российского Федерации на Украине М.Ю.Зурабова, ни встречи с ним. Встречи проводятся раз в год (классическая встреча 12 июня – праздник с водкой и медведями), больше ничего нет. Мы были не готовы к самой «майданной» обстановке, в этой ситуации мы ее просто проиграли. Мы получили много вопросов, почему Посол Российской Федерации на Украине М.Ю.Зурабов до сих пор работает на Украине.

С.В.Лавров: Эта тема, наверное, не для публичного обсуждения.

Вопрос: Почему? Это наша внешняя дипломатия.

С.В.Лавров: Посол М.Ю.Зурабов может и будет отчитываться перед Министерством иностранных дел России, Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации. Я хочу понять суть вопроса.

Вопрос: Вопрос в том, что мы были не готовы к майдану.

С.В.Лавров: Я об этом и хочу сказать. Вы говорите, мы проиграли майдан. Если Вы в этом так уверены и если Вам много говорят о том, что он проигран, потому что у нас не сработала дипломатия, какие альтернативы имеются в виду? Что мы должны были сделать, раз так уверенно люди говорят о том, что это был провал?

Вопрос: Американское посольство не жалело мелких денег на пропаганду против нас, они оплачивали сайты по тысяче долл.США (это копейки для такой большой страны, как наша), которые поливали нас грязью в течение десяти лет. Американцы не скрывали, что потратили пять млрд.долл.США на пропаганду против России и якобы на свободу слова. Наши посольства вообще отличаются безынициативностью. Всегда слышен голос американского посла и никогда - голос русского посла, кроме нескольких исключений. Я могу привести в пример Ливан - там прекрасно работает Посол Российской Федерации А.С.Засыпкин. При нем сильно изменилась ситуация в Ливане, потому что люди постоянно слушали его интервью. Наши послы и посольства – это бункеры, которые закрыты в своем мирке, из которого они не выходят.

Другой пример. Сейчас в Хорватии украинский посол, можно сказать, просто «изнасиловал» местные СМИ. Ему даже дали колонку в газете, где он еженедельно поливает грязью Россию.

Не слышны голоса наших людей. Где они? Почему они прячутся? Почему они не предлагают свои интервью? Это большая проблема. Я работаю во всех странах, и везде мне рассказывают про вечера А.С.Пушкина и П.И.Чайковского. Кого это сейчас интересует?

С.В.Лавров: Не могу с этим согласиться, потому что послы Российской Федерации в США, в Ливане, Ираке, Сирии, Постоянные представители России при ООН в Нью-Йорке и Отделении ООН в Женеве – это люди, которые не просто известны по их регулярному появлению на экранах, а которые ведут колоссальную работу.

Поймите еще одну вещь: появление на первых полосах газет, на телевидении, радио - это далеко не вся работа. В подавляющем большинстве случаев – это не самая главная часть работы. Вы говорили про какие-то платежи на разных сайтах. Со стороны американского посольства в Киеве были не только платежи, а целый этаж службы безопасности занимали и продолжают занимать сотрудники ФБР или ЦРУ либо вместе взятые, плюс Агентство национальной безопасности.

Какая была альтернатива? Мы должны были тоже платить политологам, чтобы они вели какие-то сайты? Когда на майдан вышли бандиты, мы потребовали, чтобы они соблюдали конституцию Украины. Они этого делать не хотели. В итоге они договорились через оппозиционеров с В.Ф.Януковичем о соглашении, которое было подписано 21 февраля и которое, по сути дела, предполагало отказ В.Ф.Януковича от президентских полномочий по применению силы, отказ от монополии на применение силы, согласие на досрочные выборы. Иными словами, если бы это соглашение выполнялось, то сейчас уже давным-давно В.Ф.Янукович ушел бы демократическим путем (конечно, его бы не избрали, это все предполагают), примерно те же люди были бы сейчас у власти, но только не было бы такого количества жертв, разрушений. Какие предложения? Когда бандиты стали безобразничать и беспредельничать на майдане, мы туда должны были ввести войска или как? Объясните.

Вопрос: У нас в руках были все карты.

С.В.Лавров: Какие?

Вопрос: К нам бежал законно избранный президент страны. Произошел военный переворот в стране, которая близка и дружественна нам. Президент просит нас о помощи. Мы имели все права, чтобы помочь ситуации наладиться. Горстка бандитов захватила власть – это военный переворот. Почему же мы этого не сделали?

Я Вам скажу почему - потому, что мы постоянно цепляемся за теорию суверенного государства, которая нас путает по рукам и ногам. Американцы разработали теорию гуманитарной интервенции, обязанность вмешаться. Мы все время говорим про суверенное государство и сами уже в нем запутались. Мы не выдвигаем идеологии. Мы тоже имеем право вмешиваться.

С.В.Лавров: Давайте без терминов. Ответьте мне прямо на вопрос: Вы считаете, что мы должны были ввести войска?

Вопрос: Мы должны были ввести войска. Это была наша обязанность вмешаться, гуманитарная интервенция.

С.В.Лавров: Я с этим не согласен. Война между русскими и украинцами?

Вопрос: Это не война.

С.В.Лавров: Войну против собственного народа затеяли те, кто пришел к власти в результате государственного переворота. Я считаю, что русские и украинцы – это один народ. Если Вы считаете, что наша позиция должна заключаться в том, чтобы мы развязали войну против собственного народа, я категорически с ней не согласен.

Вопрос: Не развязали, а расправились бы с бандой, которая захватила власть.

С.В.Лавров: Сейчас за этой бандой огромное количество людей в погонах и не обязательно в них, в тех же национальных батальонах, как бы к ним ни относиться. Их десятки тысяч. Значит, Вы предлагаете разобраться с десятками тысяч граждан Украины?

Вопрос: Их стало десятки тысяч после того, как мы все оставили и пустили на самотек.

С.В.Лавров: Армия присягнула новому руководству, и новое руководство отдало бы приказ этой армии противостоять российской армии? Это ужас, я даже не могу себе этого представить.

Вопрос: Новость последней недели, которая озаботила многих наших читателей и слушателей – Н. Савченко. Читатели спрашивают о Вашем отношении к тому, что мы отпустили преступницу Н.Савченко, которая убила наших журналистов. По их мнению, она сейчас будет устраивать провокации против России при любом удобном случае. Правильно мы сделали или нет?

С.В.Лавров: Я считаю, что мы сделали правильно. Нам нужно было вернуть своих граждан. Это произошло. Мы в принципе за то, чтобы не только в такого рода ситуациях, к которым Н.Савченко и наши граждане относятся, но и, прежде всего, в рамках выполнения Минских договоренностей, обменять «всех на всех». Знаете, если Н.Савченко нам будет делать гадости (а кто нам не делает гадости сейчас на Украине? там практически не осталось политиков, которые могут с нами нормально разговаривать), я считаю, что пусть это будет головная боль Украины.

Вопрос: Это правда.

С.В.Лавров: Девушка специфическая, кстати, достаточно упитанная. Я думаю, уже все понимают, что стоят ее истерики про голодовку. Она хочет стать президентом, воевать против нас, еще чего-то хочет.

Вопрос: Пока что только босиком ходит везде.

Вопрос: Во всех странах Ближнего Востока очень внимательно наблюдают за российско-турецким противостоянием. Местные политологи очень хорошо запомнили слова Президента Российской Федерации В.В.Путина «помидорами не отделаетесь». И вот такой поворот событий. Буквально на днях неожиданно мы первые заговариваем о желании возобновить отношения. Это очень по-христиански, но как же быть с заповедью «око за око, зуб за зуб»? Мои восточные друзья и политологи задают Вам вопрос: не вы начали эту войну с Турцией, не вы виноваты в ней. Советский Союз никогда бы не позволил безнаказанно сбить свой самолет. А почему же русские сейчас первыми протягивают «оливковую ветвь мира»? Восточные политологи рассматривают это именно как унижение России исламом.

С.В.Лавров: Давайте не будем продолжать. Это какая-та игра в «собственные ворота». Вы или ваши корреспонденты делают констатацию, которая в корне не верна, и на основе этой собственной ошибки начинают делать умозаключения о том, как им оценивать наши действия.

Мы никогда не говорили, что мы протянем Турции какую-то «оливковую ветвь», как любую другую. С какой стати? Мы сказали, что Турция обязана принести извинения и компенсировать те потери, которые были нанесены в результате этой преступной акции, военного преступления. Президент Российской Федерации В.В.Путин, отвечая на вопрос, предпринимаются ли какие-то шаги со стороны Турции, сказал, что они заходят по разным каналам.

Вопрос: С нашей стороны мы готовы возобновить отношения?

С.В.Лавров: Нет, Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал, что мы готовы их рассматривать. Но сначала Турция должна сделать то, что она обязана сделать. Ну почему же это все как-то вылетает?

Если есть желание увидеть только какие-то панические, пораженческие настроения в российском руководстве, тогда нам очень трудно разговаривать. Понимаете, можно же ведь не хамить, чтобы показать неприятие действий партнера, как это и было сделано. А помидорами они, конечно, не отделались. Они очень сильно страдают. Поэтому они и пытаются «подползать» к нам по каким-то разным закрытым каналам и предлагать создавать какие-то комитеты. Мне еще в декабре Министр иностранных дел Турции «на ходу», встретившись со мной в ОБСЕ, предлагал создать какой-то комитет или группу из дипломатов, военных, разведчиков, не знаю еще кого.

Вопрос: Они не продвинулись с тех пор за полгода?

С.В.Лавров: Нет, конечно. Поэтому наша позиция остается, какой она и была.

Вопрос: Мы требуем три вещи - официально извиниться, наказать виновных и возместить ущерб?

С.В.Лавров: Конечно.

Вопрос: Что касается самой Сирии. Я была в Сирийском Курдистане. В Сирии, Ираке, курды в Турции озабочены одним вопросом: Россия пришла надолго или это короткая операция? Им бы очень хотелось, чтобы Россия пришла надолго, чтобы возник второй полюс силы на Ближнем Востоке. Надолго ли мы туда пришли?

С.В.Лавров: Полюс силы на Ближнем Востоке уже возник. Не знаю, второй ли, а может быть и первый. Потому что считаемый всеми за первый полюс силы – американская коалиция - просто отбывает номер. Когда я на днях разговаривал с Государственным секретарем Дж. Керри, то поинтересовался, почему они перестали бомбить террористов и практически вообще не сделали ни одного вылета, чтобы пресекать контрабанду нефти в Турцию.

Вопрос: И что он сказал?

С.В.Лавров: Он сказал, что они там этим занимаются. Опять выдвигается незащитимая логика, что террористы перемешаны с хорошей оппозицией - когда бьешь по террористам, задеваешь по хорошей оппозиции, а этого делать нельзя. Но я напомнил ему, что они в конце февраля нам клятвенно обещали, что те отряды, которые они считают патриотическими, лояльными, которые с ними сотрудничают, будут убраны с позиций, занимаемых «Джабхат ан-Нусрой». Прошло больше трех месяцев, и ничего не сделано. Поэтому сейчас они попросили у нас еще несколько дней, прежде чем вступит в силу объявленная нами схема, согласно которой, кто не присоединился к перемирию, является законной целью, независимо от того, включен он в списки террористов или нет. Они попросили несколько дней, чтобы отреагировать. Эти несколько дней истекают на этой неделе.

Сейчас эта коалиция практически бездействует, а тем временем через турецкую границу продолжают идти боевики и техника, явно готовится наступление, которое запрещено договоренностями, резолюциями СБ ООН. Нам отвечают, что эти «как бы хорошие» отряды готовы прекратить нарушение перемирия, но для этого нужно, чтобы начался политический процесс. Делегация, которую сколотили, прежде всего, при турецкой поддержке - т.н. Высший комитет по переговорам - говорит, что они не могут участвовать в переговорах, потому что Президент Сирии Б.Асад не ушел. Этот цирк продолжается уже давно.

Я честно сказал своему коллеге, что нам кажется, что они нас просто дурят или за нос водят. Он клянется, что это не так, что, наконец, наладится координация между военными. Повторю, что мы им уже прямо сказали, что нас это не устраивает, и дальше слушать «про белого бычка» мы не можем. У нас есть обязательства перед правительством и законной властью Сирии, мы пришли туда по их просьбе, коалицию туда никто не звал. В Ирак американскую коалицию звали, а в Сирию – нет. Но сирийское руководство заявило (и эта позиция была доведена до американцев), если коалиция будет координировать свои действия с российскими ВКС, то оно не будет официально протестовать и будет считать, что это наши партнеры в борьбе с терроризмом. Собственно говоря, это сейчас единственная, очень зыбкая, но хоть какая-то основа для присутствия коалиции.

Все признают, что начало и первые месяцы нашей операции реально переломили ситуацию. Желание, чтобы этот перелом остановился и, может быть, движение пошло в обратную сторону, налицо у Турции и наших западных коллег. Им очень не хочется, чтобы президент Сирии Б.Асад оставался у власти, просто потому, что они заявили 5 лет назад, что он должен уйти, а на сирийский народ им сейчас наплевать. Хотя все уже поняли, что без Б.Асада никакого политического процесса не будет. Именно резолюция СБ ООН и решения, которые принимались по Сирии, начиная с 2012 г. при нашем активном и инициативном участии, не содержат никакого требования или намека на то, что президент Сирии Б.Асад должен уйти. Наоборот, там сказано, что только сирийский народ решает свою судьбу, и политический процесс должен быть таким, чтобы охватывать все силы сирийского общества без исключения – этнические, политические, конфессиональные, а также весь спектр оппозиции.

Президент Российской Федерации В.В.Путин пару месяцев назад объявил, что когда были в основном выполнены задачи по пресечению тенденции развала государства, которая вела к захвату Дамаска террористами, мы сократили свое присутствие в Сирии. Уверяю вас, там достаточно сил и средств, чтобы ныне существующие террористические угрозы были нейтрализованы. Мы этим занимаемся. Очень важно только, чтобы наши американские коллеги ощутили свою ответственность. Я считаю, что мы прижимаем их достаточно серьезно к стенке. Они, правда, ребята способные, увертливые.

Если вы посмотрите репортажи о том, как обосновываются там наши военные, то увидите, что они туда не просто приехали, поставили палатки, постреляли, свернули палатку и уехали. Это к вопросу, надолго ли мы там.

Вопрос: Интересно, смог ли Госсекретарь США Дж.Керри ответить Вам на вопрос нашего Президента: «Вы понимаете теперь, что вы натворили»?

С.В.Лавров: Знаете, я много говорил с ним на эту тему. Госсекретарь США Дж.Керри очень приятный в общении человек. С января мы с ним по телефону говорили больше 30 раз и 4 раза встречались лично. Наверняка, это были не последние встречи и телефонные разговоры.

Но когда мы с ним имеем возможность и начинаем говорить про Сирию, он поднимает вопрос о том, что нужно сейчас что-то делать. В свою очередь напоминаю ему, что до этого, например, были такие шаги: в июне 2012 г. мы вместе с Госсекретарем Х.Клинтон, европейцами, китайцами, арабами и турками, кстати сказать, приняли Женевское коммюнике. В нем говорится, что необходимо запустить переходный политический процесс, который должен сформировать какую-то совместную структуру правительства и оппозиции на основе их взаимного согласия. Тогда Россия принесла эту бумагу в СБ ООН на одобрение, но американцы отказали, потому что там не было сказано, что президент Сирии Б.Асад должен уйти и что против него будут санкции, если он не уйдет. Я спросил: «Где это написано, мы же в Женеве 7 часов сидели?!» Тогда американцы категорически отказались ее одобрить. Прошел год. Потом «клюнул петух» на счет химического оружия. Мы помогли разобраться с этим химическим оружием и смогли настоять, чтобы только в резолюцию, утверждающую российско-американскую схему с согласия сирийского правительства, предполагавшую вывоз и уничтожение запасов химического оружия, вставили отдельный раздел, утверждающий Женевское коммюнике. Сейчас они говорят, что это коммюнике нарушает Президент Сирии Б.Асад. Это как на Донбассе – принцип прямого диалога. От этого они уходят. Только на Донбассе власть уходит от диалога, а здесь оппозиция. Это наши западные коллеги.

Во время обсуждений с Госсекретарем Дж.Керри я спрашиваю его, для чего они наступают на одни и те же грабли – 2003 г., Ирак. На что он мне отвечает, что он тогда был сенатором и голосовал против. Здорово, хорошо. И Б.Обама тогда был против. Прекрасно. Да, Ирак был ошибкой. А Ливия? Ливия была при Х.Клинтон и тоже была ошибкой. Они нарушили мандат СБ ООН, который предполагал всего лишь закрыть небо и не давать авиации летать – они же все равно с этого неба бомбили и в конце концов зверски убили президента Ливии М.Каддафи, как бы к нему не относиться. Это тоже военное преступление. Теперь в Ливии террористы, оттуда идет поток боевиков, оружия вплоть до Мали, ЦАР и Чада. Но ошибка была, по мнению Дж.Керри, не в том, что они нарушили мандат ООН, а в том, что после бомбардировки они не ввели туда тогда наземные войска, не консолидировали обстановку и не подавили террористов. На что я ему сказал, что они войска уже вводили в Афганистан и Ирак для борьбы с террористами. Потом благополучно оттуда ушли, оставив тех и других в положении, как у М.Жванецкого: «Он вошел в ее положение и оставил ее в ее же положении». Афганистан и Ирак были оставлены в гораздо более плохом положении: одна страна на грани развала, во второй продолжается гражданская война. Американцы соглашаются, что это была ошибка, но «кто старое помянет, тому глаз вон». Они предлагают заниматься тем, чем они хотят, но мы тоже хотим заниматься Сирией. Только необходимо вырабатывать подходы с учетом хоть какого-то урока, извлеченного из прошлого опыта.

Вопрос: Турецкие курды призывают Россию высказать свою позицию относительно происходящего геноцида курдов. Например, г.Диярбакыр уничтожен полностью, не говоря уже о других городах. Идет гражданская война в Турции, а мы никак не вступаемся за них.

Сирийские курды задаются вопросом, почему Россия поставляет оружие М.Барзани, но при этом не дает оружие сирийским курдам, которые реально воюют с ИГИЛ. Ведь Иракский Курдистан – это американская песочница, а М.Барзани протурецкий политик, пустивший турецкие войска на свою территорию.

Партизаны «Рабочей партии Курдистана», находящиеся в горах Кандиль, также просят помочь им хотя бы дипломатическим путем, если не можем помочь военным, как это делал СССР по курдскому вопросу.

С.В.Лавров: Мы оказываем эту поддержкую. Возможно, просто нужно побольше об этом говорить, хотя официальный представитель МИД М.В.Захарова регулярно на своих брифингах озвучивает проблему геноцида курдов в Турции.

В принципе, позицию Турции по отношению к курдам мы регулярно озвучиваем. Единственное, мы требуем, чтобы Турция вывела свои войска с территории Ирака, где они находятся «для того, чтобы укреплять суверенитет Ирака», как заявил бывший премьер-министр Турции М.Давутоглу. Эта позиция абсолютно неприемлема. Я считаю то, что делают турки, заслуживает гораздо большего публичного внимания со стороны наших западных партнеров. Они все считают, что они «союзнички» и сами между собой разберутся. Это очень нехорошая позиция. Когда Турция нарушала воздушное пространство Греции (мы тогда делали несколько жестких заявлений), Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг заявлял, что «они члены НАТО и сами разберутся». Во-первых, как насчет Кипра, который не член НАТО, но чье пространство регулярно нарушается Турцией? Во-вторых, что это за компания такая? Если ты натовец, то можешь делать, что хочешь? Так же и ЕС: если ты в Евросоюзе, то не подсуден в Совете Европы. Они заявляют, что будут рассматривать вопросы нарушения прав человека только в тех странах, которые не входят в ЕС, потому что внутри ЕС у них есть собственный процесс по разбору этих нарушений.

Мы будем продолжать требовать, чтобы Турция прекратила беспредел в Ираке, прежде всего, в отношении курдов. Там, помимо явно присутствующих неосманских устремлений есть и экономический расчет на то, чтобы позиционироваться, приспособиться, зацепиться и ждать, когда будет битва за Мосул, и «отломить» месторождения. А потому они уже посмотрят, как на это отреагирует международное сообщество. Потом, может быть, Ирак вообще развалится, - а они уже там. Это совершенно очевидно. Поэтому полностью согласен с Вами и вашими курдскими собеседниками.

Что касается Иракского Курдистана, то мы поставляем оружие для борьбы с терроризмом в Ирак и Иракский Курдистан с согласия и с ведома иракского правительства. У нас других принципов быть не может.

Что касается сирийских курдов, то они получают поддержку с воздуха и не только. Необходимо прямо сказать: мы активно и не без успеха убеждаем сирийское правительство в том, что они должны сотрудничать с курдами, а не пытаться как-то в этом конфликте их немного ограничивать в их будущей роли в сирийском государстве.

Конечно, никто не радуется, когда, например, Партия «Демократического союза» принимает манифест о федеративном округе и т.д., но это связано с позицией Турции. Мы договорились, что Женевские переговоры по Сирии должны быть инклюзивными (по-русски – всеохватывающими) по составу участников. Группа, представляющая 15% населения Сирия (Партия «Демократического союза»), была исключена из этих переговоров только потому, что одна страна – Турция – наложила на это вето. Когда мы возмущались по этому вопросу и говорили, чтобы эти курды просто приехали, нам американская сторона, прочие наши партнеры и спецпредставитель Генсека ООН по Сирии С. де Мистура говорили, что если сейчас приедут курды, то группа переговорщиков, образованная в Эр-Рияде (Комитет по переговорам), покинет переговоры и не будет сотрудничать. Они и так не сотрудничали, они взяли и ушли. А спецпредставитель Генсека ООН по Сирии С. де Мистура пошел у них на поводу, хотя мы поручили ему до начала Рамадана собрать очередной раунд. Он собирается это делать через 2 недели, а то и после Рамадана, только потому, что эти капризные ребята выдвигают ультиматумы. Если они говорили, что приход курдов приведет к такому варианту, то это происходит и без всяких курдов – они проявили свою сущность.

Уже произошел второй случай дезертирства, когда ушел радикал М.Аллюш из «Джейш аль-Исалама» – группировки, которая однозначно является террористической и экстремистской. Ее пытаются выгораживать, наверное, в расчете на то, что она позволит ослабить Президента Сирии Б.Асада. Их расчет заключается в том, чтобы использовать террористов, а потом посмотреть, что с ними делать – это путь в никуда. Но было еще дезертирство нормальных умеренных персонажей из этой группы Комитета по переговорам. Думаю, что мы постепенно избавимся от крайних представителей. Но нужно делать что-то быстро, и курды обязательно должны быть в этом процессе. Обсуждать конституцию и какую-то совместно формируемую правительством и оппозицией структуру без курдов – это провал переговоров.

Вопрос: Вы в тройке самых уважаемых политиков России. Есть ли планы на перспективу?

С.В.Лавров: Честно скажу, никогда в своей жизни планов не строил. Так случилось, что все шло само собой. Мне все предлагали работу то в одном, то в другом месте, но все в рамках МИД. Сначала предложили работать в Шри-Ланке, потом в Управлении международных экономических организаций. Когда А.В.Козырев ушел в МИД РФСФР, покойный заместитель министра В.Ф.Петровский в 1990 г. мне предложил занять место начальника Управления ООН. В ходе событий после путча и до Беловежских соглашений А.В.Козырев (это уже не секрет, и, думаю, он не обидится) пригласил меня осенью 1991 г. в МИД РСФСР и предложил стать его заместителем. Я сказал, что не готов и не испытываю такого желания. Он поинтересовался почему. Я ответил, что только год работаю начальником Управления, я привел людей с собой, которых я знал и на которых опирался. Он предложил всех их привести с собой в МИД РСФСР. Я ответил, что они не пойдут. На вопрос «почему» я ответил, что они присягали державе. Он стал достаточно эмоционально говорить, что мы все спрятались за советскую вывеску, сидим и не знаем, что произойдет, перепугались, а у них много делегаций. Вы помните, что тогда все республики СССР обхаживали западные визитеры. Я напомнил ему о совместном решении М.С.Горбачева и Б.Н.Ельцина, согласно которому МИД СССР оказывал помощь министерствам иностранных дел союзных республик. Если нужны были переводчики, то их присылали, если нужно было помочь с транспортом, помогали. Действительно, республиканские МИДы были очень маленькие, и, конечно, они не справлялись. Но мы им помогали.

Я вышел из кабинета, А.В.Козырев был обижен или расстроен, но, тем не менее, когда все произошло, меня никто не уволил. В апреле 1992 г. меня и В.И.Чуркина в один день назначили заместителями министра иностранных дел тоже без каких-либо обращений.

Единственный раз я отказывался от каких-то предложений, это когда Е.М.Примаков (на тот момент я уже полтора года работал в Нью-Йорке) стал говорить, чтобы я переезжал в Вашингтон. Тут я вынужден был с ним поспорить, хотя он был великим человеком. Когда я стал отказываться, он говорил, что я политически неграмотный и ничего не понимаю. Я стал спрашивать, почему именно я. Он ответил, что считает меня как бы лучшим. Я спросил Е.М.Примакова, а за что тогда Вашингтон. Он ответил, что это главная точка. Тогда я попросил разрешения процитировать Евгению Максимовичу величайшего мыслителя Е.М.Примакова, который сказал, что «формируется многополярный мир, который будет противовесом одностороннему миру». Я также сказал, что этот многополярный мир формируется, но не в Вашингтоне, где если тебе нужно что-то сделать, следует записаться на прием, и не известно, примут тебя или нет, а в Нью-Йорке, где ты зашел в здание ООН, и тебе навстречу все бегут – информация, собеседники, которые тебе нужны и кому ты нужен. В Организации Объединенных Наций можно играть, поскольку в Совете Безопасности 15 человек (пять постоянных и десять непостоянных членов), есть Генеральная Ассамблея, где можно вбрасывать свои идеи напрямую и через кого-то. Е.М.Примаков был, действительно, великим человеком, он согласился со мной и оставил меня в Нью-Йорке.

Вопрос: Как нам перенести успехи во внешней политике во внутреннюю политику?

Считаете ли Вы, что нужно установить памятник Е.М.Примакову? Может, стоит установить его не в столице, а в регионах, например, в Перми?

С.В.Лавров: Насчет сочетания и взаимосвязи внутренней и внешней политики, для нас с точки зрения дипломатии и внешнеполитической работы, прежде всего, важно обеспечивать безопасность и максимально благоприятные экономические условия для развития России. Это главное, что у нас есть в Концепции внешней политики. Это то, что сохранится и в новой редакции Концепции внешней политики, над которой мы сейчас работаем по поручению Президента России В.В.Путина. Это означает, что мы должны создавать условия, чтобы не дискриминировали наш бизнес, чтобы наши граждане, когда они путешествуют по миру, не подвергались дискриминации и каким-то противоправным действиям. К сожалению, это не всегда удается сделать. Например – практика американцев, когда буквально «воруют» наших людей в нарушение законов тех стран, на чей территории это происходит. Это касается В.Бута, К.Ярошенко, Р.Селезнева и еще десятка других людей, которых «вытаскивали» из Европы и других стран.

Но я убежден, что эта работа будет приносить результаты, она уже начинает давать результат. Когда арестовывают какого-то кибермошенника, мы будем ведь последние, кто будет его выгораживать. Это же люди, которые воруют деньги в России и в других странах. Но судить его должны мы. У нас есть российско-американская консульская конвенция и другие документы, предполагающие передачу друг другу преступников, подозреваемых в совершении каких-то противоправных действий. Но это большая проблема. Нас в целом беспокоят вопросы безопасности наших граждан, которые ездят за рубеж с туристическими поездками или просто по частным делам. Это серьезный блок нашей работы.

Второе направление – делать все, чтобы правительства в странах, где у нас есть интересы, благоприятно и благожелательно относились к российскому бизнесу. Здесь тоже есть конкретные результаты. Конечно, движение должно быть взаимное, бизнес должен захотеть. Например, «Росатом», который активнейшим образом работает практически по всему миру и имеет рекордное количество заказов. Это сразу же создает долгосрочную, устойчивую, прочную почву для развития отношений стратегического характера с соответствующей страной. Атомная отрасль – это надолго и крупно, охватывает стройку, обучение и распоряжение отработанным ядерным материалом.

В этом мы видим свою способность и возможность помочь внутренним реформам. Но, естественно, внутренними реформами и внутренним развитием занимается все-таки не МИД.

Что касается Е.М.Примакова, то у нас уже даже есть проект памятника. Мы об этом подумали сразу же, когда случилось это несчастье, когда он ушел из жизни. В дополнение к тем решениям, которые уже принял Президент России В.В.Путин об увековечивании памяти Е.М.Примакова (есть медаль Е.М.Примакова, есть стипендии его имени в МГИМО (У) и МГУ, его имя присвоили Международному институту мировой экономики и международных отношений), считаем, что хорошо было бы сделать ему памятник. Я планирую такое предложение представить Президенту России.

Что касается места, где бы он мог быть установлен. Е.М.Примаков был председателем Правительства России, директором Службы внешней разведки, министром иностранных дел, академиком, есть дом, где он жил. Но мы бы хотели, чтобы это произошло на Смоленской площади, в скверике между гостиницей «Белград» и Министерством иностранных дел России. Это было бы таким местом, которое люди всегда могли бы видеть и где могли бы отдавать дань памяти Е.М.Примакову. Но повторю, вопрос пока не рассматривался. Я сейчас его озвучил в первый раз. Может, нужно было сначала официально доложить эту идею.

Вопрос: Есть ли у Вас президентские амбиции или Вы плывете по течению?

С.В.Лавров: Я считаю, что если мне доверяют эту работу, то я себя чувствую на своем месте. Может это нескромно, но я отвечаю по-честному.

Вопрос: Вы добились себе права в ООН курить там, где хотите. А в МИД России Вы можете курить?

С.В.Лавров: Я не могу нарушать законы Российской Федерации, но считаю, что эти законы немного избыточны по сравнению с тем, что делают в Европе и других сопоставимых с нами по уровню развитию странах. Есть масса способов предаваться этой вредной привычке без создания каких-то проблем для некурящих окружающих. Думаю, что нужно в нашем законодательстве эти способы все-таки предусмотреть.

Вопрос: Вам сейчас хочется закурить?

С.В.Лавров: Нет, не хочется, я очень мало курю.

Вопрос: Сегодня Всемирный день без табака, объявленный ООН. Когда Вы бросите курить?

С.В.Лавров: Я с утра вообще не курил. Я очень мало курю. Я занимаюсь спортом, играю в футбол.

Вопрос: Вы любите сплавляться? В этом году удастся?

С.В.Лавров: Надеюсь. Посмотрим.

Вопрос: Хотелось бы, чтобы российские дипломаты были без тройных подбородков, без огромных животов, были одеты в современные костюмы, ведь они представляют великую страну. Может, Вы заставите своих подчиненных заниматься спортом?

С.В.Лавров: Заставлять никого я не люблю. Но знаю, что в этом корпусе, где мы сейчас находимся, есть очень хороший спортзал, где сотрудники играют в теннис, волейбол, баскетбол, минифутбол. Здесь есть бассейн. Это, кстати, был долгострой с 1986 года. Но стройка завершилась пару лет назад, и были созданы очень хорошие возможности для того, чтобы «убирать второй и третий подбородок».

Вопрос: Вы занимаетесь плаванием?

С.В.Лавров: Нет, я люблю игровые виды спорта. Занимаюсь футболом и сплавом. Это тоже достаточно серьезный, физически емкий вид спорта. Плюс занимаюсь в спортзале. Так что стараюсь дружить с разными видами спорта.

Вопрос: Официальный представитель МИД России М.В.Захарова исполнила русский народный танец «Калинка». Вы его видели? Если да, понравилось ли Вам, как она танцует?

С.В.Лавров: Видел, понравилось.

Вопрос: А сами можете сплясать?

С.В.Лавров: Знаете, я не танцор.

Вопрос: Дипломатия дипломатией, но все мы живые люди. Не возникало ли у Вас когда-нибудь желания дать кому-то «по морде» во время встреч с западными партнерами?

С.В.Лавров: Примерно об этом меня спрашивал И.Ургант, когда я был у него на передаче три года назад, когда она только набирала обороты. Он, правда, спрашивал меня тогда, хотелось ли мне нецензурно выражаться в ходе контактов с кем-то из моих партнеров. Я ответил уже на этот вопрос.

Вопрос: Как лучше воспитать в ребенке ответственность? Когда Вы были маленьким, Вас учили ремнем или словом?

С.В.Лавров: Ремнем не учили никогда. Слово бывало и доброе, типа пряника, но бывало и слово типа кнута. Это неизбежно.

Вопрос: Люди с удовольствием покупают майки с Вашим лицом и надписью «We love Lavrov». Как Вы относитесь к такой политмоде?

С.В.Лавров: Все мы люди, конечно, мне это льстит. Меня даже кто-то из приятелей, когда я был в гостях у моих старых школьных знакомых, спросил, почему я не оформлю свои права и не получаю деньги от этих продаж.

Вопрос: Кто Вас вывел из себя на той знаменитой пресс-конференции?

С.В.Лавров: Я не выходил из себя. Я потом пересмотрел – я там спокойно сижу.

Вопрос: Но словечко сорвалось?

С.В.Лавров: Извините, но не я один попадаю в ситуацию, когда думаю, что микрофон выключен, а он включен. Премьер-министр Великобритании Д.Кэмерон, Президент США Б.Обама тоже «попадали». Кстати, Б.Обама «попадал» на тему ПРО.

Вопрос: Есть ли у Вас какие-то гастрономические пристрастия к национальным кухням? Вы вообще гурман?

С.В.Лавров: Нет, я могу есть практически все. Но если нахожусь в стране, где есть ярко выраженная кухня, люблю есть национальные блюда, будь то в Китае, Японии, Италии или Венгрии. Я всеядный.

Вопрос: Если бы у Вас сейчас была возможность написать самому себе письмо в детство, что бы Вы написали?

С.В.Лавров: «Сережа, у тебя впереди интересная жизнь».

Вопрос: В качестве главы МИД какой страны и эпохи Вы бы хотели провести один день, помимо того, что Вы уже достаточно долго являетесь главой дипломатии нашей страны?

С.В.Лавров: Интересно. Есть пара стран, которые сейчас нам «портят кровь». Туда бы на денечек я попал, чтобы прекратить безобразия.

Вопрос: Кстати, это сюжет для голливудского фильма.

С.В.Лавров: А почему голливудского? У нас сейчас снимают не хуже.

Вопрос: А Вы ходите в кино?

С.В.Лавров: Нет, практически не хожу, но смотрю регулярно.

Вопрос: Какой последний фильм Вы смотрели и что Вам больше запомнилось?

С.В.Лавров: Сейчас не вспомню даже. Я хочу посмотреть «Экипаж», но он пока еще не вышел на DVD.

Вопрос: А Сергей Викторович Лавров может себе позволить выйти и пойти в кинотеатр?

С.В.Лавров: Я ходил периодически в кино. Последний раз я был в Художественном кинотеатре, но это было достаточно давно.

Вопрос: Сергей Викторович, всем известно, что Вы пишете стихи и являетесь даже автором гимна МГИМО. Вы продолжаете этим заниматься? Может быть, Вы готовите новую книгу?

С.В.Лавров: Нет, я писал стихи. С момента назначения Министром из-под моего пера не вышло ни одного такого общечеловеческого произведения. Я писал только для «капустников» и на дни рождения друзьям. А после назначения у меня, наверное, стало меньше времени. Хотя в Нью-Йорке тоже было достаточно хлопотно.

Вопрос: Люди удивляются, когда Вы вообще спите.

С.В.Лавров: Я сплю ночью.

Вопрос: Прилетаете, а там уже утро.

С.В.Лавров: Я все время стараюсь жить по тому часовому времени той страны, где я оказался.

Вопрос: Организм же сбивается с ритма.

С.В.Лавров: Не знаю, получается, все же индивидуально.

Вопрос: Хорошо. Другое Ваше хобби. У нас звонок.

Для наших радиослушателей я могу сказать, что сейчас Сергей Викторович находится на фоне нашего корпоративного баннера «Комсомольской правды». Я поняла, почему он в красно-белых тонах. Это, видимо, как раз намек на Ваше футбольное пристрастие. Этому посвящен звонок нашего радиослушателя: «Здравствуйте, Сергей Викторович. Ни для кого не секрет, что Вы являетесь страстным болельщиком футбола и поклонником московского «Спартака». Сегодня в нашем с Вами любимом клубе состоится заседание Совета директоров. Станет ясно, кто будет следующим тренером и будет понятна вся стратегия развития клуба в будущем. А у Вас есть свои предпочтения в этом вопросе? Может быть, Вы могли бы что-то посоветовать руководству клуба или вообще вошли бы в Совет директоров?»

С.В.Лавров: Честно говоря, я не знал, что сегодня Совет директоров. После последней смены тренеров я стараюсь как-то со стороны наблюдать. Я считаю, что, конечно, решать Совету директоров. Здесь никакого мнения быть не может. Меня туда не приглашали, но я знаю практически всех его членов, мы регулярно общаемся, в том числе на стадионе, когда «Спартак» играет в Москве. Я не могу предсказывать или гадать на ком остановится выбор. Мое убеждение в том, что тренером «Спартака» должен быть человек, который олицетворяет «Спартак», по крайней мере, для моего поколения. Таких людей немало, в том числе Дмитрий Аленичев.

Вопрос: Но на Ваш болельщический вкус, да или нет?

С.В.Лавров: Я ответил же, что нет.

Вопрос: Сергей Викторович, кстати, я хотел спросить. Есть знаменитая фотография, где Вы разговариваете по мобильному телефону и на обратной стороне до сих пор есть значок «Спартака».

С.В.Лавров: Этот айфон мне подарила дочь. В Москве есть такая «тюнинговая компания», которая монтирует любые контуры в заднюю крышку.

Вопрос: Он до сих пор жив у Вас?

С.В.Лавров: Да, жив.

Вопрос: Сергей Викторович, в наши дни в России очень остро стоит вопрос поиска российской идентичности. Что помогает лично Вам осознавать себя русским человеком: язык, культура, Ваше воспитание или что-то еще?

С.В.Лавров: Все вместе. Я думаю, что без языка вообще некуда деться, культура и воспитание то же самое, потому что воспитание – это как раз инструмент погружения в язык и культуру, причем погружения такого, чтобы ты ощущал себя, как «рыба в воде».

Конечно же, необходимо смотреть, видеть, почувствовать живьем свою страну. Я очень любил походы. Когда я учился в школе, после 7 класса мы регулярно ходили в походы сначала с учителем, потом уже самостоятельно. В студенческие годы летом был стройотряд: Хакасия, Тува, Владивосток, Якутия. В зимние каникулы катались на лыжах на Севере: в Карелии, Архангельской губернии. Для меня эти воспоминания самые светлые. В Карелии стоят какие-нибудь заброшенные деревни, дома, потому что лесоразработки там закончились, и люди куда-то переехали. Мы подобрали там какую-то собачку, сколотили ящик на санках и собака нам тащила тяжелые вещи. В таких воспоминаниях всегда всплывают мелкие детали. Это очень дорогого стоит. Так что надо видеть, познавать свою страну.

Очень здорово, что сейчас Русское географическое общество уделяет этому большое внимание, сделан даже специальный канал. Президент России В.В.Путин поддерживает эту работу и лично показывает пример. Будучи членом Русского географического общества, я стараюсь делать полезный вклад в его работу.

Вопрос: Какое значение придается развитию связей между городами-побратимами? Не прерывается ли сейчас эта связь?

С.В.Лавров: Не прерывается. Есть, конечно, отдельные эксцессы, когда Киев и некоторые европейские города от этого отказались, в основном, новые члены НАТО и Евросоюза. Я слышал, что пара городов в знак протеста прекратили или «заморозили» свои связи с побратимами в Российской Федерации. Но мы побратимство городов активно поддерживаем. Мы не занимаемся микроменеджментом. У них напрямую установлены контакты. Это разрешено всеми нашими законами. Они делают это на основе документа, в котором напрямую согласовывают экономические обмены. Побратимы в основном занимаются не экономикой (экономика – это межрегиональные связи), а поддерживают в основном культурные, гуманитарные, образовательные обмены. Я считаю, что это прекрасная форма сотрудничества. В некоторых ситуациях такая форма может помогать преодолевать вещи, которые затрудняют общение в случае кризисов и конфликтов. Например, есть такая организация Черноморское экономическое сотрудничество. Это клуб черноморских городов. В уставных документах Организации нет никаких запретов, чтобы в этом клубе, например, участвовал Сухум. В принципе на неофициальном, на низовом уровне, на уровне этих городов и населенных пунктов очень многие вещи могут решаться гораздо проще, нежели на уровне официальных представителей государств. Иногда в рамках побратимских связей можно поискать какие-то подходы, которые потом помогут создать условия для решения серьезных политических проблем.

Вопрос: Спасибо Вам за ответы на эти вопросы. Есть еще одна маленькая просьба от одного из читателей «Комсомольской правды». Мы не можем не зачитать его вопрос: «Меня зовут Александр Анучин, мне 16 лет. В следующем учебном году я буду учеником 11 класса школы № 1414, бывшей 607, которую Вы окончили. Не могли бы Вы посетить нашу школу 1 сентября в честь 80-летнего юбилея?»

С.В.Лавров: Во-первых, я очень рад, что этот вопрос дошел до нашего эфира. Действительно, это прекрасная школа. Я стараюсь ей помогать, хотя не всегда, наверное, получается. Тем не менее, мы общаемся нашим классом. В следующем году мы отметим 50 лет, как закончили школу. В этой школе для встреч выпускников установлен специальный день в феврале, на него мы и ориентируемся. Насчет 1 сентября не могу обещать, потому что я «подписан» на ежегодное выступление в МГИМО, это может наложиться на обещание. Но я обязательно приду в школу на февральские праздники.

Вопрос: Сергей Викторович, мы договорились с нашими читателями, что автор наиболее интересного вопроса получит приз от МИД России. Какой вопрос для Вас показался наиболее интересным?

С.В.Лавров: Мне понравился вопрос о том, в МИД какой страны я бы хотел прийти на денек. Он наиболее перспективный.

Вопрос: Автор получит специальный дипломатический зонт и фотографию с личным автографом Министра.

Сергей Викторович, мы со своей стороны хотим Вам подарить от издательского дома «Комсомольская правда» набор из 25 дисков лучших советских и российских бардов. Все мы знаем, что Вы любитель песен под гитару у костра.

С.В.Лавров: Я хочу передать приветы и наилучшие пожелания всем читателям «Комсомольской правды» и слушателям вашего радио.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 мая 2016 > № 1776288 Сергей Лавров

«Мы не ищем конфронтации с Россией»

Генсек НАТО рассказал «Газете.Ru» о планах по сотрудничеству с Россией

Александр Братерский

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг рассказал в интервью «Газете.Ru», каковы сегодня отношения альянса и России, может ли страна войти в состав организации и почему расширение НАТО — это хорошо в том числе для Москвы.

— Вы охарактеризовали подход к России как сочетание сильной обороны с диалогом. Можно ли говорить, что такой подход будет лучше воспринят Москвой?

— Да, это говорит мне собственный опыт в качестве премьер-министра Норвегии. У нас на протяжении десятков лет были прагматичные, рабочие отношения с Москвой. Норвегия — член НАТО, но это не мешало нам иметь конструктивные отношения с Россией в экономике, в сфере защиты окружающей среды и многих других областях.

Главный смысл моего послания заключается в том, что НАТО обеспечит необходимое сдерживание и защиту для всех наших союзников. Но в то же время мы не ищем конфронтации с Россией.

Мы хотим более конструктивных отношений, и я верю, что это будет выгодно и для самой России в долгосрочной перспективе.

— Как можно сегодня осуществлять этот диалог?

— Диалог идет в разных форматах. Если говорить непосредственно об альянсе, он идет на уровне постпреда России при НАТО. Я встречался с главой МИДа Сергеем Лавровым. Недавно произошла встреча в рамках Совета Россия – НАТО. Многие наши союзники ведут диалог с Россией по другим направлениям. Россия — член Совбеза ООН, консультации проходят и там по самому широкому спектру вопросов. Также Россия — член Арктического совета, в котором принимают участие союзники по НАТО Дания, Норвегия, США и Канада.

Россия была частью переговорной группы по Ирану (относительно ядерной проблематики. — «Газета.Ru»), а сейчас вместе с международным сообществом стремится найти мирное решение по Сирии. Это часть глобального диалога с Россией, который идет вне рамок НАТО, однако в нем участвуют союзники альянса.

— В прошлом году вы говорили о возможности сотрудничества с Россией в борьбе с терроризмом. Можно ли сейчас, несмотря на трудные отношения, разморозить антитеррористическое сотрудничество, которое было у России и НАТО?

— Мы приостановили практическое сотрудничество и не вернемся к прежним отношениям, пока Россия продолжает нарушать международное право. Когда мы прекратили практическое сотрудничество, НАТО послало четкий сигнал: мы не приемлем незаконной аннексии Крыма и дестабилизации востока Украины.

— В следующем году исполнится 20 лет со дня подписания краеугольного основополагающего Акта Россия – НАТО. Документ содержит обязательство альянса не размещать «значительные силы» на постоянной основе. Не настала ли пора уточнить эту часть акта, учитывая, что каждая сторона толкует это по-своему?

— Присутствие сил НАТО в настоящее время гораздо ниже того числа, которое можно определить как значительные боевые подразделения. Оно также гораздо меньше того, как в 1997 году Россия трактовала определение «значительные силы».

— Основополагающий акт был заключен много лет назад. Возможно, пришла пора в принципе актуализировать документ?

— Сегодня этого в наших планах нет. Мы четко заявили: все, что мы делаем, направлено на пропорциональную защиту и отвечает нашим международным обязательствам, включая и Основополагающий акт Россия – НАТО.

— Сегодня этот вопрос может звучать несвоевременно, но возможно ли вступление России в НАТО в будущем?

— Спекулировать на эту тему сегодня будет неправильно. Главное — это избежать эскалации и резкого ухудшения отношений. Мы видим, что в последние годы произошло немало движений в неправильном направлении: аннексия Крыма, агрессия на Украине. Мы стремимся к улучшению сотрудничества с Россией. Именно поэтому мы держим двери для политического диалога открытыми. В то же время НАТО посылает четкий сигнал о «сдерживании и обороне».

Я верю, что Россия поймет: она добьется большего, если будет сотрудничать с НАТО, а не противостоять ему. Сотрудничество хорошо для всех наc. Расширение НАТО способствовало стабильности, миру и процветанию во всей Европе и создало стабильность и процветание на западных границах России.

— Вы уже два года во главе НАТО. Что стало для вас самым большим вызовом на этом посту?

— Для меня самым большим вызовом стала необходимость адаптировать альянс к изменившимися условиям безопасности с более самоуверенной Россией на Востоке и в то же время — сохранять возможность политического диалога и стремиться к более конструктивным отношениям. В то же время НАТО должно сохранять способность реагировать на насилие и нестабильность на юге. Это тот подход, который альянс реализует сегодня, и я рад работать в должности генерального секретаря НАТО, которое показало способность меняться и подстраиваться под меняющийся мир.

— Будет ли грядущий Варшавский саммит своеобразным посланием России? В месте проведения видится определенный символизм. Много лет назад именно в Польше был основан Варшавский договор.

— Польша состоит в НАТО. Союзники по альянсу время от времени проводят саммиты. Это давняя традиция.

Было бы странным, что страна, расположенная в восточной части альянса, никогда не могла бы провести саммит, в то время как в западной части НАТО саммиты проводятся постоянно. Польша — такой же член НАТО как, например, Португалия, и разницы между старыми и новыми членами нет.

Польша стала частью НАТО, потому что она захотела ей стать. Эта страна очень много сделала, чтобы соответствовать стандартам, провести модернизацию и сделать все, чтобы соответствовать ценностям НАТО. Для альянса главный принцип состоит в том, что каждая страна должна идти свои путем. Это относится и к заключению союзов в области безопасности. Кстати, это не только ценности НАТО. Россия отразила их же во многих документах, включая Основополагающий акт Россия – НАТО, а также Хельсинкский заключительный акт (Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе был подписан в Хельсинки в 1975 году. — «Газета.Ru»).

США. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 20 мая 2016 > № 1761408 Йенс Столтенберг

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи с молодежью в Белорусском государственном университете, Минск

Дорогие друзья,

Очень приятно быть здесь вместе с вами – в стенах Белорусского государственного университета, безусловного лидера системы высшего образования Республики Беларусь – университета, который известен далеко за пределами вашей страны и имеет очень достойную международную репутацию. Я ценю возможность такой встречи. В силу сжатого графика она не может быть слишком продолжительной. Вначале я бы хотел сказать несколько слов, а потом иметь возможность послушать вас и ответить на ваши вопросы.

Буквально на днях мы отметили очередную годовщину Великой Победы. Мы знаем, насколько свята эта дата для народов России и Белоруссии, нашего общего Cоюзного государства. Мы всегда помним о том героизме, мужестве, о тех страданиях, которые выпали на долю наших стран в рамках Советского Союза. В День Победы состоялись массовые шествия в Белоруссии, это ваша давняя традиция, я знаю об этом. Мы только что вспоминали об этом на встрече с Президентом Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. Прошли соответствующие шествия и марши под названием «И в памяти навеки имена» в Гродно и «Беларусь помнит» в Минске. Параллельно в России в очередной раз прошла массовая акция «Бессмертный полк». Это невозможно придумать, это то, чем живут наши люди. Крайне важно, что в наших странах дети, внуки и правнуки тех героев воспитываются в святом уважении к тому по-настоящему бессмертному подвигу. В Минске работает, по-моему, один из лучших музеев Великой Отечественной войны, который в 2014 г. открывали президенты наших стран. Совсем недавно Председатель Правительства Российской Федерации Д.А.Медведев был в Мемориальном комплексе «Буйничское поле» под Могилевом. Эти традиции для нас абсолютно святы.

Сегодня на переговорах мы договорились уделить особое внимание нашей дальнейшей работе по координации действий по недопущению извращения истории, причин и итогов Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Эти наши шаги будут тесно координироваться. Особое внимание будем уделять неприемлемой безнравственной войне с памятниками, которую пытаются развязывать в Польше националисты. Это совершенно неприемлемо.

Сегодня мы подробно рассмотрели наше сотрудничество по реализации Программы согласованных действий Союзного государства в области внешней политики, которая была принята в январе этого года и охватывает, по сути дела, весь спектр международной повестки дня.

Ситуация в мире непростая. Идет процесс перераспределения экономической мощи, финансового влияния, а вместе с этим и политического веса. Процесс болезненный для тех, кто привык занимать доминирующие позиции в мире в течение многих столетий. От этой привычки очень трудно избавиться. Но объективный процесс превращения мировой системы в полицентричную, в более сбалансированную и демократическую идет и его не остановить. Попытки опять «цепляться» за однополярную концепцию мира, хотя и иллюзорны, но, к сожалению, наносят вред состоянию международных отношений, сопровождаются вмешательством во внутренние дела, попытками смены режимов, силового принуждения, что привело к реальным рискам, хаосу, анархии, открыло дорогу террористам, в частности на Ближнем Востоке и Севере Африки. Поэтому мы должны помнить об уроках истории, когда появляются общие зло и враг – мы должны объединяться. Так было во время Великой Отечественной войны, так происходит и сейчас, когда терроризм стал абсолютно универсальным врагом всех народов и государств на нашей планете. Бороться с ним нужно только сообща, без двойных стандартов, без попыток делить террористов на «хороших» и «плохих» или, скажем так, на «плохих» и «приемлемых», с которыми можно временно сотрудничать в конъюнктурных целях. Это попытка с негодными средствами, которая только бьет бумерангом по тем, кто прибегает к подобным методам.

Как вам известно, Президент Российской Федерации В.В.Путин предложил сформировать на подлинно коллективной основе по-настоящему универсальный антитеррористический фронт, который опирался бы на единственно возможную почву – Устав ООН. Мы можем сказать, что в результате инициативных действий России как в политическом плане, так и в плане поддержки с воздуха борьбы с терроризмом в Сирии, удалось изменить ситуацию – не допустить развала сирийского государства, его захвата террористической организацией, которая называет себя ИГИЛ и ее пособниками. Худо-бедно мы запустили процесс политического урегулирования, создав Международную группу поддержки Сирии (МГПС), где Россия и США являются сопредседателями. Мы далеко еще не в конце пути. Работы «непочатый край». Повторю, если по-честному выполнять то, о чем договорились в рамках принятых в этой Группе и в СБ ООН документах, то у нас есть все шансы вывести ситуацию из нынешнего состояния и перейти к политическому урегулированию при параллельной и непримиримой борьбе с террористами.

Не буду подробно говорить о проблемах, которые накапливаются в Евроатлантическом регионе. Здесь, к сожалению, за последние пару десятилетий также возобладала линия на отказ от подлинно равноправного подхода к решению проблем безопасности. Продолжаются попытки сохранять и даже углублять разделительные линии. Наши партнеры на Западе не соглашаются с тем, чтобы выстраивать общую систему безопасности, в которой каждая страна чувствовала бы себя одинаково комфортно. Лозунг «равной и неделимой безопасности», когда никто не обеспечивает свою безопасность за счет ущемления безопасности других, остается только политической декларацией. Превращать его в юридически обязывающую норму наши западные партнеры отказываются, не объясняя вразумительно причины. Также они не объясняют причин, почему замыслы таких, например, инициатив, как «Восточное партнерство» продолжают реализовываться в разрезе логики «свой-чужой», «либо с нами, либо с Россией» – вот, что говорят западные партнеры. Мы знаем, что Республика Беларусь в рамках «Восточного партнерства» продвигает совершенно другие принципы сотрудничества, но пока, повторю, это не слишком воспринимается теми, кто никак не может оставить эту логику в прошлом.

Кульминацией курса на продвижение логики «свой-чужой» стала ситуации на Украине, где произошел государственный переворот. Когда он состоялся, то новые власти, пришедшие в Киев силовым путем, развязали братоубийственную войну в этой стране, по сути, получили индульгенцию со стороны западных партнеров, которые видели в этом единственную для себя вещь – сделать Россию слабее. Так они, по крайней мере, надеялись. То, что здесь, в Минске в конечном итоге были разработаны очень важные договоренности 12 февраля 2015 года, я считаю, отразило понимание европейцами и американцами, хотя они здесь не участвовали, необходимости прекратить вбивать клинья не только между Украиной и ее соседями, но и внутри нее самой.

Сейчас никто не отрицает необходимость полного и неукоснительного выполнения Минских договоренностей. К сожалению, здесь не все от нас зависит. Но, в последнее время, по-моему, западные коллеги уже понимают, где «собака зарыта» и кто отвечает за сохраняющийся пока тупик. Если смотреть на мир открытыми, а не зашоренными глазами, то мы считаем, что при наличии доброй воли неразрешимых проблем нет. Конфронтация ни с Америкой, ни с НАТО, ни с Евросоюзом не входит в круг наших интересов. Это не наш выбор. Исходя из логики политического реализма, мы убеждены, что наши связи рано или поздно должны выйти на траекторию устойчивого развития. Главное, чтобы партнеры осознали безальтернативность сотрудничества на основе равноправия, уважения друг друга и выполнения того, о чем договаривались. Когда такой подход применятся, то достигаются и результаты. Мы смогли договориться именно на основе таких принципов по иранской ядерной программе, реализовать программу химической демилитаризации Сирии, создать МГПС, о которой я уже упоминал. Парижская конференция по климату – это тоже результат коллективного подхода поиска баланса интересов, а не навязывание кому-то каких-то рецептов извне.

Убеждены, если следовать такому курсу, то можно достичь прогресса в реализации такой масштабной инициативы, как создание единого экономического гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. В этом контексте важным вкладом в общие усилия вполне может стать наведение мостов между Евразийской экономической интеграцией и интеграцией в рамках Европейского союза. Наш Евразийский экономический союз уже обретает новых партнеров, подписаны соглашения о зоне свободной торговли, начинается диалог в русле наведения мостов между Евразийской интеграцией и китайской инициативой «Экономического пояса Шелкового пути», ШОС, возможно, и АСЕАН, о чем говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Сейчас это реализуется.

В общем и целом, как подчеркнул Президент России В.В.Путин, мы открыты для объединения усилий со всеми государствами, готовы работать над созданием современной, внеблоковой системы международных отношений. В этой работе будем повседневно координировать свои шаги с нашими союзниками, прежде всего, конечно, с Республикой Беларусь.

Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Вы сказали, о сопряжении между ЕАЭС и «Экономическим поясом Шелкового пути», о чем президентами было подписано соответствующее совместное заявление 8 мая 2015 г.

Не кажется ли Вам, что учитывая ресурсы, которые Китай вкладывает в этот проект, в конечном итоге может получиться так, что ЕАЭС будет поглощен китайской инициативой?

С.В.Лавров: У меня нет такого впечатления. Мы должны быть реалистами. Российская Федерация не может отгородиться от своего соседа, а если это так, то в рамках нашего общего евразийского интеграционного проекта мы должны учитывать весь периметр нашей конфигурации: соседей Белоруссии, России, Казахстана и других участников ЕАЭС, в том, что касается интересов в развитии отношений с партнерами.

ЕАЭС не идет по пути тех попыток, которые сейчас предпринимают американцы по созданию Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. В обоих случаях речь идет об узком круге стран, внутри которого имеется в виду согласовать правила игры без учета интересов остальных. Только тогда, когда эти правила будут в этом узком и закрытом коллективе согласованы, остальные будут туда приглашаться присоединиться уже на основе без них написанных правил. В нашем случае мы с самого начала провозгласили, что ЕАЭС является открытым объединением и в наших интересах не отгораживаться от более сильной экономики, каковой является китайская экономика, называя вещи своими именами, а искать пути гармонизации подходов к сотрудничеству со странами, которые уже имеют с нами разветвленные связи. Знаю, что Китай сотрудничает с Республикой Беларусь, Казахстаном, другими странами Центральной Азии и Российской Федерацией.

Тот факт, что Китай заинтересовался сотрудничеством с ЕАЭС, безусловно, отражает понимание ими возможности извлечь выгоду для себя, но весь опыт нашего взаимодействия с КНР показывает, что они вполне осознают нереалистичность достижения односторонних выгод. Выгоды могут быть только взаимными.

ЕАЭС еще пока молодое объединение, но интерес к нему очень большой. С Вьетнамом уже подписано соглашение о зоне свободной торговли. Есть интерес пойти по этому же пути у всего АСЕАН. Поступила пара десятков просьб о процессе создания зоны свободной торговли, в т.ч. из стран Ближнего Востока, включая Израиль, Латинской Америки. Так что мы никогда не сможем отгородиться от внешнего сотрудничества, а раз так, то лучше садиться и честно добиваться своих интересов в рамках пакета, который будет взаимовыгоден для всех.

Вопрос: Хотел бы начать с пожелания. Мы очень активно сотрудничаем с Российским центром науки и культуры (РЦНК) в Минске, но было бы хорошо, если бы открылись РЦНК в Могилеве и других областях, потому что они пока есть только в Минске и Бресте. Открытие дополнительных центров расширит возможности для реального сотрудничества.

Сейчас много говорят о новых формах работы с молодежью, какие новые формы Вы видите?

С.В.Лавров: Полностью согласен с Вами, относительно того, что нам нужно больше работать в гуманитарном пространстве, тем более что к этому есть прямой интерес у наших граждан: граждан Белоруссии и Российской Федерации. Буквально сегодня во время переговоров наши белорусские друзья нас проинформировали о том, что в ответ на наш запрос было принято положительное решение об открытии еще одного филиала РЦНК в Гомеле.

Что касается работы с молодежью, то считайте, что я работаю с молодежью.

Есть и более структурированные инициативы, например, в рамках СНГ уже два года проходят Форумы молодых дипломатов, если говорить о нашей профессии. Третий Форум молодых дипломатов СНГ состоится в июле в Российской Федерации. Сегодня Президент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на встрече высказал готовность пригласить очередной Форум молодых дипломатов в Республику Беларусь. Считаю, что это очень интересный и перспективный формат.

Кроме того, в Министерстве иностранных дел Российской Федерации есть не только Совет ветеранов, но и Совет молодых дипломатов. Этот Совет готов установить побратимские или сестринские связи с молодыми дипломатами Министерства иностранных дел Республики Беларусь. В принципе, необходимо встречаться почаще, мы подобные молодежные форматы всячески поощряем.

Например, в Российской Федерации создан Фонд им. А.М.Горчакова, нацеленный на предоставление грантов НПО для проведения международных контактов. В рамках этого Фонда регулярно приглашается в Российскую Федерацию молодежь из разных учебных заведений стран СНГ. Я встречаюсь с ними, они ходят по различным министерствам, общественным организациям, ездят по Российской Федерации. Было бы желание и, конечно, деньги. Работать с молодыми коллегами всегда очень интересно.

Вопрос: Вы говорили о необходимости борьбы с международным терроризмом как с общим злом. Но, как вы знаете, до сих пор в науке и политике, наверное, нет общепринятого понятия, о котором мы с Вами говорим. В чем же состоит сила ИГИЛ? Кто его поддерживает?

С.В.Лавров: Во-первых, что касается общего понятия терроризма, то оно согласовано, но не в завершенной форме. Есть дюжина, если не больше, антитеррористических конвенций по различным направлениям борьбы с терроризмом: финансирования, идеологии терроризма, но нет зонтичной конвенции, которую очень давно пытаются согласовать и принять в ООН. Россия с самого начала очень активно поддерживала эту работу. Индия была основным инициатором. Все уперлось в споры о том, можно ли исключить из понятия терроризма национальную освободительную борьбу, имея в виду, прежде всего, интересы арабского мира и его отношения с Израилем. По понятным причинам консенсуса вокруг этой проблемы сейчас не получается достичь. Все же смею судить, что тот пакет, который уже наработан и воплощен в конвенции, вполне достаточен для того, чтобы вести такую борьбу, тем более, если брать во внимание нормотворчество, которым занимается СБ ООН. Резолюция 1540 СБ ООН, которую писали, когда я еще работал в Нью-Йорке, нацелена на то, чтобы предотвратить попадание ядерных материалов в руки террористов. Сейчас мы вместе с Китаем продвигаем в СБ ООН резолюцию, которая позволила бы принять такие же меры по пресечению химического, биологического терроризма, что не менее актуально в условиях, когда террористы пытаются добраться до соответствующих материалов. В СБ ООН создан Контртеррористический комитет, в Секретариате - Контртеррористический исполнительный директорат, есть глобальная контртеррористическая стратегия, есть механизм квалификации различных экстремистских организаций, в качестве террористических. В соответствии с этим механизмом и процедурой ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра», а также связанные с ними организации обозначены в качестве таковых. Они являются законной целью для всего прогрессивного человечества, если говорить старым языком.

Не буду называть поименно тех, кто поддерживает ИГИЛ, но извне поддержка идет. И поддержка идет в первую очередь со стороны тех, кто соседствует с Ираком и Сирией. Есть такие страны, которые с обеими этими странами соседствует.

ИГИЛ – первая террористическая организация, которая занимается не просто наведением страха по всему миру, а созданием квазигосударства. Оно себя так и называет «Исламское государство Ирака и Леванта», Ирака и Сирии, по-разному варьируя эти термины. В этом не только ее сила, но и опасность, потому что поставлена цель создания халифата от Португалии до Пакистана. Как это ни прискорбно, но у них уже сейчас получается, правда менее эффективно, чем до того как мы активизировали коллективную борьбу с терроризмом на Ближнем Востоке, вербовать сторонников. Для этого используется очень изощренный метод, начиная чуть ли не с колыбели обхаживают мальчиков и девочек, вбивают им в голову этот террористический менталитет, активнейшим образом используют нищету, хаос и все, что происходит негативное на Ближнем Востоке, используют неурегулированность конфликтов, включая палестино-израильский конфликт, заявляя о том, что это проявление чудовищной несправедливости по отношению к палестинцам-арабам, которым было обещано еще в конце 1940-х годов самостоятельное государство.

Как ни прискорбно, но у них есть возможность вербовать не только идеологических сторонников с детских лет, но и привлекать квалифицированные кадры, которые могут организовать жизнедеятельность на больших территориях. Сейчас эта возможность у них существенно ослаблена, потому что нефтяной бизнес и бизнес с контрабандой артефактов и прочих незаконных перемещений через границу, которым занимались турки, и в отношении которого турецкое руководство ничего не предпринимало, чтобы его пресечь. Более того, есть основание полагать, что даже грело руки на этом бизнесе. В результате действий наших ВКС этот поток сейчас существенно ослаблен, потому что уничтожается инфраструктура, которую используют террористы для того, чтобы пополнять свою казну. Вслед за тем как в ответ на просьбу сирийского руководства мы начали свою воздушную операцию, коалиция, которую создали американцы за год до этого, тоже стала как-то подключаться к использованию своих ВВС для уничтожения этого незаконного бизнеса, который подпитывает эти поползновения на создание некоего «Исламского государства». Предстоит еще очень непростая борьба. Поэтому мы и говорим, что сейчас необходимо «отделить зерна от плевел» и увидеть главное, как в свое время увидели нацизм и фашизм в качестве главной угрозы и забыли обо всех разногласиях, которые тогда были идеологически глубокими. Сейчас нет идеологических разногласий. Тем более сейчас не надо идти на поводу у тех, кто пытается «в этой мутной воде ловить рыбку», причем абсолютно зашоренно, не видя этой общей угрозы или даже пытаясь использовать террористов для того, чтобы нанести поражение своим врагам, тем, кого вы лично стали вдруг ненавидеть. Говорят: «Президент Сирии Б.Асад уйдет и все будет хорошо». Ушел С.Хусейн и стало хорошо в Ираке? По-моему, нет. М.Каддафи, зверски убили, да еще наслаждались этим чудовищным зрелищем. Что стало с Ливией? Нет государства. Так под огромным вопросом и государственность Ирака. Поэтому только вместе и только без двойных стандартов.

Вопрос: Сергей Викторович, Вы в своем выступлении упомянули, что западные партнеры вразумительно не могли объяснить свои действия. То же самое можно сказать и об их СМИ. СМИ США и Евросоюза зачастую ошибочно или скорее намеренно, изменяя факты, освещали военную операцию ВКС России в Сирии. При этом, несмотря на регулярные опровержения и доказательств «Russia Today», «Звезды», «ВГТРК», американские и европейские СМИ продолжали гнуть ту же линию. Каким образом можно бороться с таким игнорированием? Или таким образом западные СМИ сами настраивают свою аудиторию против своих?

С.В.Лавров: Это вечная тема. По большому счету, всегда есть искушение, наверное, у любой власти использовать СМИ. Можно это делать на основе каких-то понятных правил, а можно сознательно создавать дезинформацию.

В английской газете «Guardian» была недавно утечка о том, как в СМИ готовится антироссийская, антисирийская кампании с участием разведывательных служб и официальных представителей британского правительства, как они буквально пишут для журналистов или вместо журналистов материалы, которые являются фейковыми, как принято сейчас говорить. Если брать последний пример, то ответ такой: «Надо просто показывать правду». Возьмите Восточную Украину. Там на постоянной основе работают только российские журналисты, подвергая свои жизни большим рискам. Приглашают журналистов из других стран. Приезжают единицы и, действительно, начинают менять тональность своих репортажей. В основном репортаж идет без какого-либо личного общения с людьми, которые живут на этой территории. То же самое можно сказать и об освещении сирийского конфликта. Один из самых популярных источников информации – квартира в Лондоне, где живет один человек, и называется это Сирийской обсерваторией по правам человека. Это на самом деле так и это установлено.

Приведу только один конкретный пример. Наверное, это будет достаточно красноречиво характеризовать методы работы. Я с Госсекретарем США Дж.Керри регулярно разговариваю по телефону. Сегодня вечером мы встречаемся в Вене, а завтра с утра там состоится очередное министерское заседание МГПС. Пару недель назад главной темой его телефонного звонка было требование о привлечении внимания сирийского правительства, режима как они говорят, к недопустимости бомбардировок медицинских учреждений. В качестве примера приводилось загулявшее тогда по СМИ сообщение о том, что с воздуха разбомбили госпиталь «Аль-Кудс» в районе г.Алеппо. Я сказал, что хочу разобраться в этом вопросе. Через день Госсекретарь США Дж.Керри звонил в очередной раз по другому поводу, но опять напомнил про этот госпиталь, что необходимо что-то делать и надо это все пресекать. К тому времени наши военные провели соответствующие изыскания и предъявили американцам и в СБ ООН два снимка из космоса, в аутентичности которых никто не усомнился. Один снимок был сделан непосредственно сейчас после этой тревоги, которую подняли американцы, а второй в октябре прошлого года. Никакого отличия между двумя этими снимками нет. Когда Госсекретарь США Дж.Керри звонил мне уже после того, как мы положили на стол эту информацию, то он ни о чем не спрашивал. Но я сам задавал ему вопрос, посмотрел ли он на то, каким образом эта дезинформация стала гулять по СМИ. К сожалению, повторю еще раз, я не обвиняю Госсекретаря США Дж.Керри. Это кто-то запустил. Так же как генерал Вооруженных сил США К.Пауэлл, один из предшественников Дж.Керри, тряс в моем присутствии пробиркой с белым порошком и говорил, что это сибирская язва, поэтому С.Хуссейна нужно бомбить. А там оказалось, что-то вроде зубного порошка. Его тоже подставили. Надо быть бдительнее не только в отношении зарубежных партнеров, но и в отношении своих собственных служб.

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 мая 2016 > № 1776141 Сергей Лавров

Туризм как фактор глобальной политики

Пять аргументов из мировой практики

Николай Новичков – профессор, доктор экономических наук, в 2012–2013 гг. – заместитель руководителя Федерального агентства по туризму (Ростуризма), профессор Российского государственного университета туризма и сервиса (РГУТиС), член Экспертного совета правительства Российской Федерации.

Резюме Если государство хочет быть представлено в глобальной повестке и продвигать на мировой арене некую систему представлений, первый шаг – массовый «завоз» туристов, чтобы те могли впитать идеи, которые страна намерена экспортировать.

В последнее время в России много говорят о том, что туризм стал заложником внешней политики. Затронуты самые популярные еще недавно направления. Закрыто авиационное сообщение с Египтом (туристические власти страны оценивают ежемесячные потери в 273 млн долларов), против Турции введены санкции, а ухудшение политических отношений с Европейским союзом привело к уменьшению числа поездок туда российских граждан.

По данным Российского союза туриндустрии, выездной туризм сократился в 2015 г. на 31,3%. При этом Россия еще совсем недавно была вторым туристическим рынком Европы и четвертым – мира, обеспечив международным туристическим услугам свыше 54 млрд долларов выручки в 2013 году. Сокращение почти на треть – это не просто очень много, а, как говорят экономисты, почти обвал, и многочисленные банкротства туроператоров в 2014–2015 гг. представляются вполне объяснимым явлением. Значительную роль в сжатии отечественного туристического рынка сыграло, конечно, снижение мировых цен на нефть и последовавшая за этим девальвация рубля. Как результат, траты на путешествия и досуг неминуемо пошли вниз вслед за сокращением доходов, выраженных в долларах или евро.

Во время экономического кризиса туризм как деятельность по получению и потреблению впечатлений попадает в зону риска. Траты на досуг и культурное потребление неминуемо сокращаются, что наглядно отражается, например, в расходах в новогодние праздники. Как показывают опросы, от новогодних зарубежных путешествий в 2016 г. отказались 30% россиян, ранее проводивших длинные рождественские выходные в туристических поездках. А ведь без поездок современный мир невозможен, так же как и без обмена информацией, художественных или медийных образов, того или иного культурного поведения и потребления. Это означает, что ситуация на российском туристическом рынке рано или поздно, но изменится к лучшему. Сейчас же есть все основания говорить, что туризм как деятельность и область экономики в России находится в глубоком и, боюсь, затяжном кризисе.

Кризисные явления порождены как глобальной экономической конъюнктурой, так и рядом политических решений. Некоторые называют внешнюю политику России главным фактором развития внутреннего туризма. Действительно, рост внутреннего туристического потока пусть и не галопирующими темпами, но все-таки наблюдается, о чем не перестает рапортовать Ростуризм. Внутренний туризм в 2015 г. рос, по данным Ассоциации туристических операторов, на 20%, и в 2016 г. рост может продолжиться.

Это очень хорошо, но современный мир немыслим без международных контактов и туристических обменов, которые составляют важную часть экономики, международных отношений и глобальной политики. В связи с этим крайне важна положительная динамика въезда туристов-иностранцев в Россию. По данным министра культуры Владимира Мединского, въездной туризм в 2015 г. показал рост в 8%, что привлекло на полтора миллиона туристов больше, чем годом ранее. Лидеры въездного потока прежние: Китай, США, Германия и другие члены Евросоюза. Если повышение роли китайских визитеров – отголоски бурного экономического роста Поднебесной, то увеличение турпотока из ЕС и Северной Америки – прямое следствие нашей девальвации. Оба экономических фактора пока играют в нашу пользу.

Как показывает мировой опыт, часто именно туристическая сфера позволяла государствам решать важные политические проблемы, в том числе на международном уровне. Есть как минимум пять направлений, на которых туризм выступает эффективным инструментом глобальной политики.

Туризм как инструмент выхода на глобальный рынок

Глобальный рынок начал формироваться на рубеже XIX–XX веков и стал ответом на появление первых индустриальных держав. В этот период лидерами мировой экономики стали США, Германия, Великобритания, Франция, Россия, Япония. В ряде отраслей компании из этих государств доминируют до сих пор. Однако многие страны, обретя независимость в ХХ веке, просто опоздали к разделу экономического пирога. Понимая, что в традиционных отраслях часто «ловить нечего», они успешно реализовались в сферах, ставших значимыми и набравших обороты именно в ХХ веке. Понимание того, что, оказывается, можно зарабатывать в прямом смысле на воздухе в совокупности с солнцем, морем и культурным наследием, позволило многим экономически недостаточно развитым странам найти свое место на глобальном рынке.

Но туристическая отрасль превращается в рынок только тогда, когда средний класс становится существенным социальным фактором, создавая прослойку людей, располагающих свободными деньгами и свободным временем. Учитывая, что средний класс («третье сословие»), зародившись как явление в Англии, Франции и Америке, стал полноценной реальностью в ХХ столетии, можно с уверенностью говорить, что туризм оказался «новой экономикой» именно прошлого века. Если в 1950 г. в мире постоянно путешествовало всего около 20 млн человек, то к настоящему времени их число перевалило за миллиард.

Туризм для экономики – только начало, поскольку туристический поток формирует инвестиционную привлекательность, что, в свою очередь, позволяет вкладывать привлеченные финансовые ресурсы в смежные отрасли – транспорт, пищевую промышленность, жилищное строительство и др. Многие страны мира успешно реализовали данную стратегию.

Хрестоматийным примером является Арабская Республика Египет. До «арабской весны», в 2012 г., египетская экономика находилась на 23-м месте по уровню ВВП, вплотную подходя к «Большой двадцатке» и став, наряду с Турцией и Таиландом, самой большой туристической экономикой в мире. Выйдя на глобальный рынок с серьезными туристическими предложениями, Египет сумел построить (пусть и недостаточно устойчивую, со множеством структурных и прочих перекосов) большую экономику, несопоставимую с возможностями этой страны в предшествующие периоды.

Конечно, Египет во многом уникален. Время доставки туриста из Европы на теплое даже в январе Красное море – 4–5 часов. Исключительный набор культурно-исторических ценностей, некритичные по ближневосточным меркам внутриполитические проблемы (по крайней мере до последнего времени), вполне сносные отношения с соседями. Однако все эти факторы позитивной уникальности не снижают значимость приведенного примера, поскольку, как известно, нет таких возможностей, которые нельзя было бы потерять.

Трансформация мирового туристического рынка в ХХ веке действительно произошла в результате массированной экспансии в мировую экономику именно развивающихся рынков. И если в 1950-е гг. 75% всех путешествующих в мире людей были либо из Европы, либо посещали Европу, направляясь во Францию, Италию, Германию, Великобританию, то в «докризисном» 2013 г. в список самых посещаемых стран мира, наряду с обозначенными, уже входили США, а также Испания, Китай, Турция, Россия, Таиланд. Туризм как отрасль позволил государствам, еще вчера находившимся на обочине экономических отношений, занять достойное место на глобальном рынке.

Развитие туризма как способ выхода из международной изоляции

В прошлом столетии мир был разделен по самым разным осям и причинам. Привычная схема «капиталистический запад vs социалистический восток», конечно, неполна. В «социалистическом лагере» существовал, скажем, «китайский блок», были стоящие особняком страны Движения неприсоединения, но и на Западе имелись свои «особые» государства. К ним относятся, например, те, что пережили период правой диктатуры. Наиболее известный пример – Испания, прошедшая путь от Гражданской войны в 30-е гг. до демократических выборов и Пакта Монклоа в конце 70-х гг. прошлого века.

Важно отметить, что Испания открылась для иностранного туризма еще при режиме Франко. Уже в 1970-е гг., например, Канары были процветающим европейским курортом, затем появились и иные туристические направления, сделавшие Испанию любимым местом отдыха для многих европейцев. Сегодня сложно представить без туриста практически любой регион Испанского Королевства. Пример Испании показывает, как массовый туризм фактически подготовил как позитивное восприятие этой страны, так и прием ее в семью демократических стран. Можно ли тиражировать подобный опыт? Да, это успешно сделали многие латиноамериканские страны. Коста-Рика не всегда была открытой миру страной без армии. Правая диктатура, с одной стороны, и увлечение левацкими движениями, с другой, ее не обошли. Демократизация привела к превращению в туристический оазис, который благодаря этому демонстрирует неплохой экономический рост. Кстати, соседка Коста-Рики по Карибскому бассейну, Республика Куба, также начала политику открытости с туризма. Чем больше европейцев и жителей других стран проводили время на Кубе, тем более абсурдной выглядела многолетняя блокада со стороны Соединенных Штатов. Так что можно сказать, что недавние политические перемены, установление дипотношений с США и визит Барака Обамы в Гавану стали в том числе и следствием успехов туристической отрасли.

Кто-то может предположить, что стимулирование въездного туризма содействует развитию демократии: мол, чем больше приезжих из демократических государств, тем больше свободы в стране их временного пребывания. Наверное, такая точка зрения имеет право на существование, хотя примеры туристических государств Ближнего Востока едва ли это подтверждают. Любая демократизация – это процесс внутриполитической трансформации, основанный на органическом принятии обществом новых ценностей. Туристы могут служить примером (или антипримером) благотворности тех или иных общественно-политических моделей. Но изменить внутриполитические особенности они, конечно, не в состоянии. Более того, туристический поток как важная статья экспорта может служить укреплению авторитарного режима по причине притока валюты, иногда очень значительного. Китай, Куба и ближневосточные монархии наглядно демонстрируют подобные особенности.

Нельзя не упомянуть такое явление, как легитимация непризнанных государств. Приезжающие туда люди де-факто (а после пересечения границы часто и де-юре) признают независимость данного государственного образования. А если впечатления, приобретенные в результате поездки, оказываются не просто позитивными, а исключительно приятными, вчерашний турист фактически станет проводником идеи о признании. Подобную стратегию реализует Турецкая Республика Северного Кипра, которую формально признает только Анкара, что не мешает туркам-киприотам принимать больше миллиона туристов в год не только из Турции, но и из стран ЕС, России и др. Нечто подобное пытается осуществлять Марокко в аннексированной Западной Сахаре. Аналогичную стратегию, по идее, нужно взять на вооружение Абхазии, однако пока она остается курортом, ориентированным в основном на граждан России.

Туристический поток как инструмент политического воздействия

Понятно, что туризм становится инструментом политического влияния, только если доходы принимающей стороны играют существенную роль в национальной или региональной экономике. За примерами далеко ходить не надо. Введенные Западом санкции, последовавшее за ними российское эмбарго и общее охлаждение отношений России и Евросоюза привели к значительному сокращению числа россиян, выезжающих в европейские страны. Прямой ущерб от снижения туристического потока из России и введения санкций мэр Риги Нил Ушаков оценил в 60 млн евро, что, конечно, негативно сказывается на экономике и Риги, и Латвийской Республики. Из-за ухудшения политических отношений российский турист в 2014–2015 гг. меньше посещал такие страны, как Испания, Греция, Италия и др. Снижение экспорта туристических услуг на российский рынок серьезно отражается на экономике многих восточноевропейских стран – Венгрии, Чехии, Эстонии.

Будет ли данная ситуация иметь какие-то серьезные политические последствия? Попробуем обратиться за примерами к другим странам и эпохам. После социалистической революции на Кубе 1 января 1959 г. туристический поток в эту страну из США упал практически до нуля. Повлияли ли эти и иные санкции на экономику Острова свободы? Конечно, повлияли! Туристическая отрасль пережила серьезную трансформацию. Способствовали ли санкции и сокращение числа туристов решению политических задач Соединенных Штатов? Нет, и в конце концов Вашингтон это даже признал. Изменения на Кубе, по крайней мере сейчас, проходят по внутриполитическим причинам, а не в силу давления на те или иные отрасли экономики. Аналогичная ситуация с Ираном, который, будучи в 70-х гг. прошлого века светской прозападной страной, привлекал значительное число туристов. После исламской революции 1979 г. туристический поток резко уменьшился, а против Ирана были введены санкции как со стороны США, так и со стороны Европейского сообщества.

Еще один пример – Югославия начала 90-х годов. СФРЮ хоть и относилась к социалистическому лагерю, была весьма интегрирована в Общий рынок. Не будучи членом Организации Варшавского договора и придерживаясь позиции неприсоединения, Югославия сохранила существенные элементы рыночной экономики, поддерживала тесные отношения с ЕЭС и привлекала значительное число туристов из Западной Европы. Ситуация радикально изменилась после распада федерации в 1991 г. и начала серии войн на территории еще недавно единого государства. Союзную Республику Югославию (или «третью» Югославию), в которую вошли Сербия и Черногория, объявили агрессором, против которого были введены американские и европейские санкции. Их политическая успешность до сих пор вызывает большие сомнения, хотя режим и направленность страны радикально изменились.

В общем, разрушить туризм в политических целях можно, но к последствиям, которых желают инициаторы санкций, это все равно не ведет.

Туризм как локомотив развития

Туризм привлекает внимание к стране, что повышает ее инвестиционную привлекательность. Он стимулирует модернизацию старых и открытие новых аэропортов, создание рабочих мест в потребительском секторе, крайне эффективно влияет на жилищное строительство. Испания или Северный Кипр – не только туристические страны, но и территории, предоставляющие «вторые дома», то, что во многих языках называется русским словом dacha, для граждан целого ряда европейских государств. Политика открытости, соответствующие меры безопасности, повышение качества услуг, связанное со стимулированием туризма, влияют на кредитные и иные инвестиционные рейтинги стран и регионов, что снижает цену кредитных ресурсов и, в свою очередь, на новом витке стимулирует экономический рост. Воздействует ли это на глобальную политику и международные отношения? Естественно. Экономически развитой или интенсивно развивающейся стране всегда легче решать политические вопросы на международной арене.

Нельзя не упомянуть фактор глобальной безопасности. Эта проблема обостряется уже не только в странах с развивающимися рынками, но и в традиционно спокойных регионах мира. Благополучная Европа или Израиль, имеющий одну из самых эффективных систем безопасности на планете, не могут гарантировать туристу беспечное, с точки зрения сохранения его жизни и здоровья, времяпрепровождение. Как будет реагировать на происходящее глобальная отрасль? Однозначно пока сказать невозможно. Массовой сдачи путевок и авиабилетов в Европу не наблюдалось ни разу, даже после самых страшных террористических актов. Похоже, это говорит о том, что турист привыкает жить в условиях наличия террористической угрозы, а потребность во впечатлениях сильнее страха. Здесь, видимо, важно говорить о таком явлении, как системная привлекательность того или иного направления. В головах туристов есть образы, которые притягивают настолько, что даже угрозы насильственных действий не приводят к решению об отказе от поездок. Скорее всего, терроризм и иные угрозы безопасности не уменьшат глобальный туристический поток, а содействуют как раз перераспределению предпочтений туристов в пользу системно привлекательных направлений. Как попасть в этот элитный клуб – тема отдельного исследования.

Туризм как трансляция гуманитарных ценностей

Существует неофициальное правило: «Хочешь влюбить в себя весь мир – развивай туризм». Если государство стремится быть представлено в глобальной повестке и продвигать на мировой арене некую систему ценностей, то первый шаг – массовый «завоз» туристов, чтобы они смогли впитать идеи и смыслы, которые страна намерена экспортировать. Примеров можно вспомнить достаточно. СССР активно использовал компанию «Интурист» для пропаганды советского строя, советского образа жизни и социалистических ценностей. На определенном этапе – вполне успешно. Габриэль Гарсиа Маркес после посещения Советского Союза в 1957 г. не без восторга отметил, что «СССР – 22 400 000 квадратных километров без рекламы “Кока-Колы”». Имидж Советского Союза действительно не всегда был ужасен, когда-то страна имела притягательный образ и политический авторитет. Другим примером могут служить Индия и целый ряд буддистских государств. Для «очищения» и «погружения в мудрость» Индию ежегодно посещают миллионы иностранцев, которые не только поддерживают экономику, но и распространяют по всему миру истории о месте, где «каждый может найти себя и получить ответы на свои вопросы».

Конечно, важен пример США, которые привлекают ежегодно около 70 млн человек со всего мира и намерены в ближайшие годы довести эту цифру до 100 миллионов. И дело здесь, конечно, не только в деньгах, хотя в Америке туризм считается одной из главных экспортных отраслей. Через туристов Соединенные Штаты еще и реально транслируют свои «фирменные» ценности: демократия, свобода, права человека, пропагандой которых пронизано все американское общество. Волей-неволей их впитывают и визитеры со всего мира.

Россия. Что дальше?

Есть ли у туризма в России и из России потенциал для решения политических и международных задач? Страна вполне может занять место на глобальном рынке, предложив туристические продукты разным целевым аудиториям. С учетом более низких издержек и высокого уровня безопасности в нашей стране – это вполне реально. Грамотная политика продвижения туристических возможностей способна повысить инвестиционную привлекательность и ныне шатающиеся кредитные рейтинги. России традиционно свойственны весьма масштабные амбиции на международной арене, руководство видит ее одним из ведущих мировых центров разработки и продвижения глобальных гуманитарных идей. Имеются ли эти идеи в нашем стратегическом запасе? Однозначного ответа пока, увы, нет. Но никто не сказал, что мы не в состоянии предложить мировому сообществу ценности, привлекательные для сотен миллионов людей. И туристический потенциал России (который всеми и всегда признается значительным) окажется здесь очень полезен.

Как бы то ни было, туризм – явление мирового масштаба, а значит, разговаривать с туристом нужно на глобальные темы, показывая не просто экзотику, а демонстрируя то, что он сможет усвоить, увезти с собой и начать транслировать друзьям и знакомым.

Россия. Весь мир > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754209 Николай Новичков

Начальник Московского метрополитена Дмитрий Пегов — о том, как изменится подземка в год своего 81-летия.

15 мая Московский метрополитен отметил 81-летие. Начальник подземки Дмитрий Пегов рассказал в интервью mos.ru, каких новинок ждать пассажирам в этом году, когда закончится ремонт подземных переходов, зачем нужны датчики температуры на станциях и как будут организованы пересадки с метро на МКЖД.

— Дмитрий Владимирович, поздравляем вас с днём рождения метро. Каких глобальных перемен ждать пассажирам в год 81-летия подземки?

— В метро появится больше технических новинок для пассажиров. Прежде всего оплата билетов с помощью банковских карт. Сейчас решается технический вопрос по подключению касс к системе эквайринга. Я думаю, что до конца года мы закончим эту работу на всех кассах метрополитена.

— Какие кассы первыми начнут принимать банковские карты?

— У нас уже на некоторых кассах установлены терминалы по приёму карт — на станциях «Румянцево», «Саларьево», «Бауманская», «Технопарк», «Марксистская», «Баррикадная», «Котельники», «Крестьянская Застава», а также на южных вестибюлях станций «Ботанический сад», «Ленинский проспект» и «Варшавская».

Мы продолжим подключение на центральных станциях с наибольшим пассажиропотоком. Это вся Кольцевая линия, а также станции, связанные с вокзалами. Например, «Комсомольская» или «Белорусская». В рамках первого этапа внедрения безналичной оплаты проезда к осени этого года на каждом вестибюле будет оборудовано по одному — двум кассовым окнам, принимающим банковские карты для оплаты проездных билетов. До конца года все кассовые окна будут подключены к данной системе.

— Начнут ли принимать карточки автоматы по продаже билетов?

— Существующие автоматы по продаже билетов, установленные на станциях метро, будут оборудованы системой приёма банковских карт в этом году в рамках выполнения договоров эквайринга совместно с банками ВТБ и Сбербанком. Также мы планируем установить новые автоматы по продаже билетов, которые принимают банковские карты. Планируем, что до конца года в каждом вестибюле будет хотя бы по одному такому аппарату.

— В последнее время метрополитен часто проводит временное закрытие станций на ремонт по субботам. Вы обещали перенести работы на воскресенье. Когда это произойдёт?

— С конца мая мы переносим проведение так называемых технологических окон с субботних дней, когда пассажиропоток почти так же высок, как в будни, на воскресные.

Следующее технологическое окно на Сокольнической линии, например, запланировано на 29, а не на 28 мая. Мне часто задают вопрос, что мы, быть может, поступаем неправильно, закрываем станции на ремонт, создаем неудобства в выходные дни, но это такие теоретические рассуждения, которые не имеют отношения к действительности.

Когда-нибудь, может через год или полтора, мы откажемся от технологических окон. Но пока это невозможно, потому что ранее в инфраструктуру метрополитена не вкладывались те средства и силы, которые были необходимы для её обновления.

За полтора часа, в которые ночью пути и станции свободны, сделать весь объём работ просто физически невозможно. От полутора до двух тысяч человек из разных служб и подразделений метрополитена выходят одновременно на технологическое окно для того, чтобы потом, за те 26 часов, которые нам выделяются, сделать больший объём работ. Это непросто организовать, с учётом отпусков и графиков сменности работы. Поэтому у нас все окна расписаны на год вперёд и проходят строго по графику. Возможны изменения в ноябре — декабре. Но только если понадобится дополнительное — незапланированное — обновление рельс, шпал или других элементов инфраструктуры.

— Дмитрий Владимирович, наступает лето, как будет решаться проблема жары в подземке?

— Мы сейчас разместили датчики мониторинга на тех станциях, где, по опыту прошлых лет, температура воздуха превышала норму. В 2015 году самыми жаркими стали «Кузьминки», «Речной вокзал», «Сокол» и «Тверская». Датчики нужны, чтобы контролировать ситуацию в режиме онлайн. И в жаркое время по мере необходимости раздавать там воду, влажные салфетки.

Но мы хотим сделать такие датчики беспроводными и рассматриваем возможность их подключения к интернету, чтобы данные быстро поступали в ситуационный центр.

Сейчас таких датчиков температуры в метро 30, но мы планируем установить ещё 90. Чтобы поддержать максимально возможный комфортный климат, мы хорошо проветриваем станции в ночное время, выгоняем тёплый воздух на улицу, открываем двери в метро, используем тоннельную вентиляцию. За счёт притока свежего воздуха — ночного, прохладного — поддерживаем температуру в норме днём.

— А на самих станциях появятся кондиционеры?

— Кондиционеры не появятся. Я не хочу никого обманывать и что-то придумывать. Мы сейчас не можем громаднейший объём воздуха, который находится на станциях, кондиционировать до температуры 20 градусов Цельсия, если на улице гораздо теплее.

Для этого требуется очень сложное оборудование, которое, в принципе, даже негде сейчас размещать, потому что изначально проектом строительства метро это не предусмотрено.

Если вы сейчас посмотрите на новые станции, которые оборудуются кондиционерами, например в Финляндии, то увидите, что для размещения кондиционирования нужно пристраивать дополнительный этаж. Для работы этих кондиционеров, помимо помещений, которых нет сейчас в метрополитене, нужны ещё и огромные мощности.

— Дмитрий Владимирович, а когда в метро закончится ремонт 96 переходов?

— Планируем закончить ремонт к Дню города. Этот проект был тяжёлым и для нас, и для горожан. Ещё раз хочется извиниться за доставленные неудобства перед москвичами. Программа благоустройства только на первый взгляд кажется стандартным косметическим ремонтом.

Изначально запланированные объёмы работ многократно возросли, сорвав сроки сдачи объектов. Это и устаревшая инфраструктура. После того как строители начали работы, на ряде станций мы столкнулись с большими проблемами — это и предаварийное состояние лестничных сходов, и неудовлетворительное состояние инженерных коммуникаций и многое другое. Старые течи, к примеру, постепенно размывали бетон под облицовочной плиткой, ведь капитальный ремонт переходов не проводился с момента их постройки.

Значительное влияние на процесс ремонтных работ на некоторых станциях оказывает большой пассажиропоток, который мы не можем ограничить, в связи с чем работы ведём исключительно в ночное время и в выходные дни, попеременно закрывая вестибюли и лестничные марши.

— Когда начнется реконструкция на других переходах?

— По остальным переходам только готовятся конкурсные процедуры на разработку проекта реконструкции, техническая документация, сроки их закрытия на ремонт ещё не определены.

— Как скоро торговые точки вернутся в отремонтированные переходы метро?

— В данный момент завершается аукцион по 75 лотам. Это площади в переходах 30 станций метро — от четырёх до 130 квадратных метров. Там разрешено продавать хлеб и бакалею, прохладительные напитки и продукты питания, проездные, театральные и лотерейные билеты. В переходах смогут появиться салоны сотовой связи, ремонтные мастерские и многое другое. Результаты аукциона станут известны 18 мая, а сами торговые объекты появятся примерно через полтора — два месяца. Площади сдадут в аренду на пять лет, субаренда будет запрещена. Это принципиальный момент, с которого мы и начинали весь этот проект, чтобы не было никаких злоупотреблений в плане. Мы установим жесточайший контроль за работой арендаторов.

— А где появится вендинг?

— Пилотный проект работы вендинга проходит на некоторых станциях — «Котельниках», «Выставочной». Но мы рассматриваем возможность размещения вендинговых автоматов на всех станциях метро. Поэтому сейчас изучаем по пилотным проектами спрос на продукцию. Но есть проблема. Мы хотим, чтобы услуга была на всех станциях, но и фирма — оператор автоматов не должна работать себе в убыток. А у нас получается как в поговорке — то густо, то пусто. К примеру, есть станция «Комсомольская» с пассажиропотоком свыше 150 тысяч человек в день и есть станция «Лесопарковая», где пассажиров намного меньше. Мы хотим сделать такие лоты, куда включим и крупные, и мелкие станции. Ясно одно, что размещать аппараты будем только в вестибюлях. Возможность ставить торговые аппараты на платформах даже не рассматривалась.

— Когда начнут менять букву М над входами в метро? Говорили, что «ножку» буквы раскрасят в цвет линии подземки?

— Будем менять буквы М в плановом порядке при внедрении новой системы навигации в метрополитене. Этот проект, который проводится в рамках создания единой системы навигации города Москвы, безусловно, будет продолжен.

Цветные кольца уже появились на некоторых станциях. Например, на тех, которые открылись после замены эскалаторов — на «Бауманской», на южном вестибюле станции «Ботанический сад». Они уже появились и будут появляться на всех новых станциях, на станциях, где прошли работы по благоустройству вестибюлей и подуличных переходов, примыкающих к ним. Мы не ставим задачу сделать так одновременно везде, но со временем, после открытия обновлённых выходов, такие кольца появятся на всех станциях.

— Запустят ли новые именные поезда в подземке весной и летом?

— Сейчас идёт совместный проект с Министерством культуры Российской Федерации. В рамках Года российского кино будет запущено 10 составов, которые будут на линии в течение года. На июнь запланирован запуск трёх составов с героями советской мультипликации, они посвящены 80-летию студии «Союзмультфильм».

— Какова судьба монорельса?

— Работает.

— А будущее его? Он продолжит работу?

— В ближайшее время он продолжит работать. И как транспортная инфраструктура продолжит существовать, но в каком качестве — будет решаться городскими властями. В данный момент Институт теплотехники и МосгортрансНИИпроект разрабатывают планы его использования. Изначально этот проект был нерентабельным. Его рассматривали как некий технологический прорыв несколько лет назад, и этот прорыв сделали, но вопрос — что дальше? Мы должны в том числе эксплуатировать его, но при этом не забывать про экономику. Для удобства пассажиров этот объект был переведён в систему городского транспорта с теми же тарифами.

— Дмитрий Владимирович, расскажите о МКЖД, как можно будет использовать билет в метро при пересадке на станции МКЖД? Система турникетов с прикладыванием билета на вход и выход будет такой же, как на станциях пригородных поездов?

— МКЖД стала Второй кольцевой линией метро и будет пересекаться с метрополитеном на 17 станциях. С некоторых станций переход в метро будет осуществляться по закрытым галереям, часть пересадок предполагает переходы по улице.

МКЖД будет интегрирована в систему Московского метрополитена как в части навигации, так и в части билетной системы. Пересадка со станций подземки на станции МКЖД и обратно будет бесплатной в течение полутора часов по билетам «Единый», «90 минут» и по карте «Тройка». Но только в случае если между такими пересадками не использовался наземный городской транспорт. На МКЖД будут действовать льготы.

Стоимость проезда на МКЖД будет такой же, как и в метро, вне зависимости от станции отправления и станции назначения на МКЖД. Билетная система будет такой же, как и в метрополитене. Что касается турникетов, они расположатся на входе станции МКЖД и на выходе со станции. При повторном приложении билета к считывателю на выходе дополнительных списаний производиться не будет. Турникеты установлены на выходе с целью мониторинга пассажиропотока.

— Как будут станции МКЖД приспособлены для маломобильных граждан?

— Будут установлены 66 лифтов на 26 станциях и 13 специальных подъёмников для инвалидов-колясочников на пяти станциях.

На МКЖД будут располагаться санитарные комнаты, оборудованные для пользования маломобильными группами населения, а также кассы с заниженным уровнем для удобства покупки билетов инвалидами-колясочниками. Ширина проходов турникетных линий позволит беспрепятственно проезжать пассажирам в инвалидных креслах, а также пассажирам с детскими колясками или багажом. Подвижной состав МКЖД будет представлен поездами «Ласточка». В вагонах предусмотрены специальные места для инвалидов-колясочников, а все поезда будут оснащены санитарными комнатами, оборудованными для пользования маломобильными группами населения.

Россия. ЦФО > Транспорт > mos.ru, 15 мая 2016 > № 1753923 Дмитрий Пегов

Денис Мантуров: российское судостроение наращивает производство.

Крымские верфи будут обеспечены заказами. Кроме того, будет идти модернизация: первый ее этап завершится в этом году, второй пройдет с 2017 по 2020 год.

Судостроительные предприятия Крыма, в частности заводы «Море» и «Залив», будут обеспечены заказами, заявил министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров.

«Мы рассчитываем на то, что и «Море» (Феодосия), и «Залив» (Керчь), у которого тоже обеспечена загрузка, и другие предприятия Крымского федерального округа будут обеспечены работой», – сказал он.

Во вторник министр принял участие в состоявшейся в Феодосии церемонии закладки малого ракетного корабля нового проекта 22800 для ВМФ России. Это первый заказ для завода «Море» с момента вхождения Крыма в состав России.

«Параллельно Росморречфлот заказал здесь небольшое судно по обеспечению водолазных работ. В сентябре будет здесь достраиваться корпус этого судна», – отметил Денис Мантуров.

Кроме того, будет идти модернизация завода: первый ее этап завершится в этом году, второй пройдет с 2017 по 2020 год.

«Будут обновлены не только корпуса самого завода, но и будет закупаться новое технологическое оборудование, которое будет обеспечивать профессиональную квалификацию и универсальность этого производства. Потому что надо выполнять не только военные, но и гражданские заказы», – сказал глава Минпромторга.

Завод «Море» в Феодосии работает с 1938 года. Его основная продукция – суда на подводных крыльях и суда на воздушной подушке. В частности, с середины 1980-х годов на предприятии строились десантные корабли на воздушной подушке типа «Зубр». В начале 2016 года завод был переведен в федеральную собственность.

Российские верфи строят несколько ледоколов для Севморпути. Отмечается, что благодаря ледоколам навигацию по Севморпути можно будет увеличить почти вдвое.

Российские судостроители уже строят несколько ледоколов для работы на Северном морском пути (СМП).

«Что касается Северного морского пути и строительства ледокольного флота России, сейчас строится несколько ледоколов. Три 60-мегаваттных ледокола строятся на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге. Также строятся небольшие суда на иных верфях рядом с Санкт-Петербургом», – рассказал Денис Мантуров, отвечая на вопрос о развитии российского ледокольного флота для использования экономического потенциала СМП.

Как напомнил Денис Мантуров, ледоколы строят в основном две страны.

«В мире есть два основных производителя ледокольного флота. Уникальные технологии и наука в этой части сформированы в России и у наших коллег из Европы – Финляндии. Есть одно из предприятий, которое принадлежит судостроительной корпорации, оно непосредственно находится в центре Хельсинки», – уточнил он.

По словам министра, Россия рассчитывает на провод коммерческих судов по Севморпути.

«Мы исходим из того, что программа Минтранса и Минобороны будет обеспечивать провод судов коммерческих по Северному морскому пути. Это обеспечит дополнительные экономические стимулы в целом и для операторов, которые будут возить грузы. Это, естественно, выгодно за счет сокращения морского пути», – сказал Денис Мантуров.

СМП почти вдвое короче других морских путей из Европы на Дальний Восток. Продолжительность навигации по Севморпути составляет два–четыре месяца, однако благодаря ледоколам ее можно увеличить.

Северный морской путь – судоходный маршрут, главная морская коммуникация в российской Арктике. Проходит вдоль северных берегов России по морям Северного Ледовитого океана (Баренцево, Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское) и берега Берингова моря, соединяет европейские и дальневосточные порты РФ, а также устья судоходных сибирских рек в единую транспортную систему. Как сообщал глава Минвостокразвития Александр Галушка, финансово-экономическая модель развития СМП будет разработана до июля 2016 года. По оценкам Минтранса, грузопоток по Северному морскому пути к 2020 году может вырасти в десятки раз, до 65 млн т в год.

Заказы на более чем 150 гражданских судов сформированы в России на 2016 год.

Заказы на более чем 150 гражданских судов сформированы в России на этот год, сообщил во вторник журналистам министр промышленности и торговли Денис Мантуров.

«В этом году мы исходим из того, что сформированы заказы на более чем 150 судов. Я думаю, эта динамика сохранится и на следующий год», – сказал он.

По данным министра, в 2015 году в гражданском судостроении отмечено значительное снижение объемов.

«В прошлом году было определенное снижение по сравнению с 2014 годом, примерно на 50%. Объем производства по прошлому году составил около 20 млрд рублей. Было построено около 70 судов гражданского назначения», – уточнил Денис Мантуров.

Он принял участие в закладке малого ракетного корабля нового поколения проекта 22800 на феодосийском судостроительном предприятии «Море».

Россия. ЮФО > Судостроение, машиностроение > minpromtorg.gov.ru, 11 мая 2016 > № 1753579 Денис Мантуров

Виктор Достов: «Государство должно определиться, нужен ли ему финтех»

Виктор Достов, президент Ассоциации «Электронные деньги»

Беседовал: Антон Арнаутов, главный редактор ИА «Банкир.Ру»

Интервью с Виктором Достовым, президентом Ассоциации электронные деньги, ранее – управляющим партнером группы PayCash (Яндекс.Деньги, Моби.Деньги, iDealer и другие проекты) вылилось в целую дискуссию о судьбах финансовых технологий и инноваций в России. Местами мне было трудно удержаться в роли интервьюера и я испытывал долготерпение Виктора своими тирадами. Надеюсь, вашего терпения тоже хватит, чтобы дочитать текст до конца, а возможно и продолжить эту актуальную ИМХО дискуссию.

Уровни финтеха

— Сейчас финтех, впрочем, как и блокчейн, - это такая «корзина, в которую валят все». Я бы хотел сначала структурировать предмет. В любой финансово-платежной экосистеме есть несколько уровней. Первый уровень – это базовый функционал, это собственно деньги. На этом уровне финтехом является разве что Биткоин, поскольку он переосмысливает современную суть денег в принципе, вместо фиатных денег предлагая другую вполне работоспособную конструкцию.

На следующем уровне идут инструменты, где эти деньги лежат. Это банковские счета, электронные кошельки и так далее. Это инфраструктурный уровень. Здесь инновационный финтех – например электронные деньги, конструкции, связанные с кошельками.

Далее идет уровень интерфейса – это решения, которые сами не хранят деньги, но предоставляют инструменты управления ими.

И совсем наверху пирамиды находятся компании, которые вообще денег не касаются. Например, это компании, которые создают решения по планированию бюджета (PFM), или те, что осуществляют информационное посредничество с операторами. И так далее.

— А такие сугубо технологические направления, как биометрия или Big Data, например? Их куда отнести? Они относятся к финтеху?

— Такие направления, как биометрия, универсальны. Если ты делаешь идентификацию по глазу, то ее можно использовать для финансовых сервисов, а можно просто для контроля доступа в помещения. Это все инструменты, которые могут быть использованы на разных уровнях этой пирамиды.

— То есть в финтехе должна быть большая составляющая именно «фин», проще говоря – денег?

— Да. Когда человека в интернет-банке идентифицируют по глазу, это вроде бы похоже на финтех, но надо четко понимать, что это – не про деньги, не про их движение. Мы можем определить финтех по-разному, но давай считать что это, все таки, в основном про деньги. Кошелек с биометрией – финтех, сама биометрия – не финтех.

Возвращаясь к теме, такая же пирамида может быть построена вокруг кредитования. Там тоже есть разные уровни, на которых живут финтех-компании.

Любой финтех закрывает существующую потребность, иначе он бессмысленный. Если мы говорим про Россию, то здесь специфика состоит в том, что не заполнен еще даже самый нижний – инфраструктурный уровень. На Западе исторически подавляющее большинство населения банкизировано, охвачено финансовыми услугами. И, понятно, стартапы там появляются на более высоких уровнях, на нижних все занято. У нас же в России не хватает многих базовых вещей. Даже перевести деньги из банка в банк может иногда представлять собой проблему.

Поэтому первая особенность российского финтеха в том, что финтех-инновации сначала появлялись на инфраструктурном уровне. Понятно, что Яндекс.Деньги, Webmoney, Qiwi с ее терминалами – это ни что иное, как инфраструктурные компании. Они сидят примерно на том же уровне, что и банки. На Западе, в целом с этой функцией прекрасно справляются сами банки.

Итак, мое первое утверждение заключается в том, что когда мы говорим про финтех, то всегда надо понимать, на каком уровне пирамиды этот финтех находится.

Второе утверждение заключается в том, что в России успешный финтех по понятным причинам сконцентрирован в нижнем уровне пирамиды, где у нас есть много больших дырок. В России финтехом являются QIWI, Яндекс.Деньги, Webmoney и даже Сбербанк в целом ряде своих проектов. ТКС является финтехом. «Домашние деньги» с их технологией скоринга. Поскольку все это базовые инфраструктурные проекты, то можно утверждать, что в России финтех устроен абсолютно по-другому, чем, например, в Финляндии. И его надо по-другому развивать и поддерживать.

Есть ли в России финтех на более высоких уровнях пирамиды? Да. Но в силу того, что у инфраструктурный уровень развит гораздо слабее, то и для финтеха на более высоком уровне возможностей гораздо меньше. Например, приложение для управления расходами с карты – это, конечно, замечательная идея для стартапа, это полезно для контроля и оптимизации расходов по карте, но в России, в первую очередь, стоит задача просто сделать массовым и разумным использование карт.

И мне кажется, что у нас поиск финтеха идет не там, где надо. Не надо пытаться искусственно поддерживать небольшие стартапы. Надо научиться эффективно работать с большими компаниями, поскольку в Яндексе или в QIWI реальных инноваций появляется на порядок больше, чем во всех российских финтех стартапах.

Финтех и стартапы

— Определить понятие «финтех» достаточно сложно, терминология еще не устоялась. Но на Западе, когда говорят про финтех, не имеют в виду VISA или BOFA. Имеют в виду именно стартапы. И есть один признак, который достаточно четко позволяет отличить стартапы от нестартапов – это наличие в его истории вливания венчурного капитала. Если ты развивался сам по себе, открыл бутербродную и у тебя эта бутербродная выросла и стала сетевой, то никто не скажет, что это был стартап. Есть такое представление.

— Мне это представление очень не нравится.

— Оно может не нравится. Но его надо учитывать, чтобы избежать смешения понятий. Когда говорят о пресловутых «единорогах» в финтехе, то имеют в виду компании, которые получили оценку более 1 млрд. долларов именно со стороны венчурных инвесторов, венчурного рынка. И получили вливания венчурных капиталов. На Западе, когда пишут статьи о финтехе, устраивают форумы и прочее, по умолчанию имеют в виду стартапы – нечто с участием венчурного капитала. Никто не говорит о «финтехе» применительно к IBM или Oracle.

— А если я сделал такие маленькие, условно говоря, Яндекс.Деньги, но на свои, то это не финтех?

— В этом то и фокус. Когда в России говорят о поддержке финтеха, то автоматически следует вывод: на Западе финтех – это стартапы, давайте поддерживать стартапы. Давайте создавать инфраструктуру для поддержки стартапов: питчи, акселераторы, инкубаторы, коворкинги. Смузи, в конце концов. И тут выясняется, что вменяемых стартов то у нас и нет, по крайней мере нет в каком-то статистически значимом количестве. В этом вся проблема. В этом я с тобой согласен, финтех-стартапов у нас крайне мало. И они не являются тем местом, где рождаются высокие финансовые технологии.

— Для того, чтобы правильно определить, что такое финтех, надо определиться, для чего он нам нужен. Если Центральному Банку или государству нужно, чтобы у нас развивалась современная финансовая инфраструктура, абсолютно бесполезно пытаться определять финтех, исходя из источников его финансирования. Нет никакой разницы, на свои деньги развивается проект или на деньги венчурных инвесторов. Важно, чтобы компании развивали интересные проекты, помогающие развиваться рынку и приносящие пользу для государства, при этом желательно, чтобы они не требовали от государства денег.

Почему в России нет финтех-стартапов? Во-первых, потому что у нас другое регулирование. Во-вторых, потому что стартап – это изначально малобюджетная вещь. Они в начале должны обходиться довольно небольшой суммой денег: сто-двести тысяч долларов. В области инфраструктуры, где у нас основная дырка, такие проекты невозможны. Там принципиально другие затраты. Невозможно за такие деньги создать работоспособную платежную систему или даже интерфейс. Кстати, на Западе вложения в такие стартапы также начинаются от миллиона долларов и выше.

В России есть только отдельные сегменты финансов, где можно сделать стартап тысяч за двести долларов, например – МФО, но и их скоро задушат, поскольку скоро для того, чтобы заниматься микрокредитованием, нужно будет иметь 70 миллионов рублей в капитале.

— Когда ты говоришь о том, что у нас другое регулирование, ту имеешь в виде то, что называется проблемой «песочницы» - особо благоприятных условий для молодых и небольших бизнесов?

— Это некий подход в целом. Начнем с того, что финансовые инноваторы непонятны для регулятора. Ему непонятен краудфандинг, р-2-р, агрегаторы и так далее. И тут очень важен message со стороны регулятора. Некий механизм soft regulation, заключающийся в том, что если регулятор видит, что нет откровенных нарушений, финансирования терроризма и прочего, то он будет какое-то время наблюдать за инновацией, а потом постепенно вводить нужное регулирование.

У нас мягкое регулирование по факту, к счастью, местами было и есть. Так с электронными деньгами ЦБ довольно долго присматривался, перед тем как ввести жесткое регулирование. Микрокредитование тоже довольно долго наблюдали с изрядной долей терпения. За все это ЦБ и прочим большое и искреннее спасибо. Но системно, в рамках общего регулярного подхода оно методологически невозможно, никто им не занимается.

В тот период, когда де-факто такое мягкое регулирование у нас было, в России появились QIWI, Яндекс.Деньги и еще много всего интересного. Потом это окошко для малышей стало захлопываться. Сначала оно захлопнулось для электронных денег. Теперь оно захлопывается для МФО…

Государство должно решить, нужен ли ему финтех

— Правильно я тебя понимаю, что в деле поддержке финтеха ты считаешь правильным забыть о поддержке стартапов/маленьких инновационных команд, и смотреть в сторону уже существующих больших инновационных компаний, таких как QIWI или Яндекс.Деньги?

— Не совсем так. Маленькие компании нам тоже нужны, они могут иногда делать что-то очень интересное. Что им нужно? Я считаю, что им не нужны деньги. Я считаю, что если финансовый стартап задумал что-то действительно интересное, то он всегда найдет инвесторов. Это подтверждается и моим личным опытом.

Нужно ли им обеспечивать специальную комфортную среду – все эти акселераторы, инкубаторы и прочее? Возможно, да. Но я считаю, что это не самое главное. Возможно, они помогают. Хороший акселератор методически очень полезен – он дисциплинирует, проясняет картину. Но можно обойтись и без них.

Есть гораздо более важные вещи. Во-первых, государство должно определиться, зачем ему нужен финтех, и об этом недвусмысленно объявить. Если наше государство говорит, что хочет построить современную платежную экосистему, то это должно распространяться не только на стартапы, но и существующие компании. Это не должен быть обязательно формальный message, но, например, на высоком уровне можно заявить, что мы хотим поддерживать современные платежные технологии. Нужна высокая политическая воля. С этого все должно начинаться, а далее можно уже и закон о «песочнице» принять.

— Насколько я понимаю, многолетние мучения вокруг удаленной идентификации показывают, что государству это не нужно. Я, честно, успел уже устать от этой проблемы: все эти бесчисленные рабочие группы, дорожные карты, согласования… а воз и ныне там.

— Необходим какой-то компромисс. Если мы хотим развивать финтех, то надо разрешить удаленную идентификацию. Для финтеха это ключевой фактор, он без нее просто не живет. Далее можно делать уже какие-то более сложные и глубокие вещи, например – те же «песочницы» в регулировании. Это сложный вопрос, он более сложно решается, но если государство объявит, что оно заинтересовано, то можно двигаться и туда.

— Может быть, финтех – это дань моде? Зачем он нужен стране? Если задача только в том, чтобы развить финтех, тогда это вряд ли интересно государству.

— Финтех надо развивать, чтобы получить удобную, дешевую и прозрачную платежную среду для бизнеса, государства и потребителей.

Вообще, это очень правильный вопрос. Мы как-то недавно в сотый раз обсуждали идентификацию с регуляторами. И я предложил обсудить следующее. Давайте оставим все как есть. Ведь, в принципе, все платежи ходят, все потребности как-то удовлетворяются. Но надо понимать, что существуют самые разные риски. Например, мир резко ушел вперед в каких-то технологиях. И мы будем вынуждены эти технологии либо к себе не впускать, либо брать все это с Запада. И может повториться история с VISA и Mastercard.

Веди вот какая произошла забавная история. Государство долго поощряло VISA и Mastercard, и с недоверием относилось к отечественным картам, электронным деньгам, терминалам и прочим платежным системам. Мы, как представители систем электронных денег, говорили, что все это, конечно, прекрасно, но мы становимся зависимыми от иностранных платежных систем. Мы начали это говорить еще лет пятнадцать назад. Потом жаренный петух клюнул, и государство это осознало. И если бы на момент конфликта с МПС у нас не было бы ни платежных терминалов, ни электронных денег, то позиции VISA и Mastercard в этих переговорах были бы совсем другими.

Можно оставить все как есть, законсервировать, решить, что нам ничего не нужно. Это тоже позиция. Но давай определимся и четко об этом скажем. Нельзя с одной стороны говорить, что нам нужен финтех, а с другой консервировать ситуацию.

— Есть достаточно известная и в чем-то аналогичная ситуация с ИТ-вендорами. Там такая ловушка: можно отказаться от отношений с западными вендорами, перестать покупать обновления. Однако ИТ-системы со временем устаревают, критические уязвимости в них становятся известны. Но тогда ты окажешься с теми дырами в твоих ИТ-системах, которые уже всем стали известны, в том числе – злоумышленникам. И вендоры сами через какое-то время начинают публиковать описания уязвимостей в системах, таким образом мягко стимулируя продолжать покупать у них обновления. Сидеть на месте не получается.

— Если мы не вкладываем деньги в защищенность платежа, у нас автоматически падает защищенность. Давайте, по этой логике, останемся с картами с магнитной полосой. Можно представить себе, что бы произошло, если бы десять лет мы остались с этой технологией. В ней выявилось много дыр, мир ушел вперед. И мы либо стали бы уязвимой целью, либо были вынуждены покупать новую технологию на Западе.

— Когда мы говорим о развитии финтеха, мы все время говорим о государстве, о роли государства, поддержке государства. На Западе в поддержку и развития «стартаперского бульона» в Кремниевой долине, Лондоне, Сингапуре и других местах вкладываются, как ни странно, крупные корпорации и банки. Они открывают свои инновационные лаборатории, хабы, непрерывно проводят конкурсы, хакатоны и прочее. Причем, часто это совместные проекты нескольких игроков рынка. Что-то я не припомню у нас таких проектов.

Когда ты говоришь, что у нас крупные игроки рынка способны сами развить инновации, у меня возникают некоторые сомнения. Общий закон жизни – даже если что-то начиналось как инновационная компания, с ростом и увеличением масштабов бизнеса превращается в бюрократическую структуру.

— Появляются новые игроки, вызревают средние компании.

«Креативный бульон» и большие компании

— Так вот, на Западе крупные игроки, осознавая то, что они закостеневают, способствуют созданию этого «креативного бульона». У нас этого нет.

— Зачем создавать бульон, когда наши игроки пока сами способны делать прекрасные проекты? И держать свои подразделения по инновациям и работать со стартапами? Мне кажется, что ни Webmoney, ни Яндекс.Деньги, ни QIWI абсолютно не закостенели. Они генерят новые великолепные продукты. Более того, мы ушли в некоторых областях далеко вперед. Все обсуждают смарт-контракты, а у нас уже давно есть платежи с протекцией, которые по сути тоже являются смарт контрактом. Тот же Яндекс. Деньги – это реальный стартап, который продолжает бурно расти.

— Возможно, ты прав и некоторый наши компании еще сами не вышли из стадии стартапов и способны сами развиваться, не испытывая потребности в инноваторах извне. На нашей конференции «Блокчейн и открытые платформы» выступала Ольга Скоробогатова (заместитель председателя Банка России — прим.ред.), и она приводила формулу «Fail fast» — «быстро пробуй, быстро совершай ошибку, быстро исправляй». Мне кажется, что стартаперская среда и существует на Западе для этого. Если fail происходит с маленькой компанией, то это нормально. А вот если это происходит с крупной…

У нас в этом есть определенная неправильность. Когда мы собрали конференцию по блокчейну, у нас презентовали свои кейсы крупные игроки рынка: Сбербанк, QIWI, НРД. А не стартапы. Если бы это конференция проходила где-то в Лондоне или Нью-Йорке, то там в основном были бы стартаперы с горящими глазами. Выступали бы компании, разрабатывающие те или иные куски технологии на венчурные деньги, имеющие пространство для эксперимента. В чем здесь опасность для больших игроков? Они берут на себя функцию развития таких «пограничных» неапробированных технологий, принимая на себя все возможные риски, в том числе репутационные.

— Они по крайней мере понимают, что им нужно. А из этих стартаперов с горящими глазами 99% через год уже вылетят с рынка.

— Они же именно для этого и нужны! Они удобряют почву.

— Для этого гораздо эффективнее лаборатории в рамках крупных компаний. У нас очень интересные вещи делаются в Альфа-Банке, в Webmoney, в QIWI, в Сбере. Есть интересные проекты по онлайн кредитованию при МФО. Есть какое-то количество проектов в р-2-р. Понятно, что проект по онлайн кредитованию, который делают «Домашние деньги», будет на порядок более эффективен, чем проект каких-нибудь стартаперов, потому что Бернштам понимает предмет гораздо лучше. При это, разумеется, я понимаю, что Евгений Семенович может не прийти, например, к идее кредитования в он лайн играх под залог виртуальных персонажей, а стартап – сможет, и это тоже нужно учитывать.

Конечно, так мы имеем шанс упустить какого-то гения с уникальной идеей. Но таких гениев – сущие единицы. Посмотри, что такого инновационного появилось в финансах за последние двадцать лет. Если появляется кто-то гениальный, то он всегда находит спонсоров. PayCash и Яндекс.Деньги ровно с этого и начались. Пришел Эльдар Хамитов и сказал, что есть такая классная вещь, как электронная наличность, и нашел того, кто смог это оценить.

— Ты исходишь из того, что гений всегда найдет свою возможность. Но есть одно очевидное преимущество всей этой стартаперско-венчурной экосистемы. В том, что там эта работа с новыми идеями – это технология, это поставлено на поток. А здесь мы надеемся на то, что гению повезет, и он пробьется. Здесь нет никакой технологии, поставленного процесса извлекания гениальной идеи из 99% того, что не реализуется. Дай Бог, если у этого гения есть еще и пробивные качества, менеджерские таланты. А если нет?

Мы с тобой согласились в том, что в России венчурно-стартаперская модель по образцу Кремниевой долины не сработала. Мы согласились в том, что для развития финтеха нужна четко артикулированная позиция государства. Но я не могу согласиться в том, что в России не надо создавать какой-то благоприятный климат для молодых инновационных проектных команд (можно не называть их стартапами), которые приносят безумные идеи, 99% этих идей отсеивается, а из 1% появляются такие чемпионы, как QIWI. Иначе мы будем надеяться на удачу.

— Во-первых, у финансовых стартапов есть такая особенность. Их делали уже достаточно успешные люди, они создавали их на свои деньги. Наверное, в этом и есть особенность финансовых стартапов, что их должны запускать не юноши с горящим взором, а уже достаточно успешные люди.

Во-вторых, я еще раз хочу подчеркнуть, что первой проблемой у нас является не создание инкубаторов и акселераторов, хотя оно тоже совсем не безынтересно. Основным является, во-первых, создание правильного отношения государства и общества и, во-вторых, правильное регулирование.

На следующем уровне можно говорить уже о поддержке инноваторов. Но ты же сам понимаешь, что если мы сегодня создадим адекватное регулирование в области удаленной идентификации, то количество стартапов, которые сами придумают идею, сами найдут деньги, возрастет в десять раз. И никаких инвестиций от государства это не потребует.

— Еще один момент характерен для нашего этапа развития рынка. Это полная и абсолютная разобщенность игроков рынка. Как будто каждый существует в изолированном пространстве.

— А как же ассоциации, совместные дегустации, хождения по горам и прочее? Не преувеличивая, не так уж все изолировано.

— Да, собираются и даже решают деловые вопросы. Но я говорю про обмен экспертизой, информацией в области технологий. Прелесть таких сред, которые созданы в Кремниевой долине, Лондоне, Тель-Авиве, в том, что там создается условия для такого обмена экспертизой.

— Кремниевая долина была создана на частные деньги.

— Я не совсем с тобой согласен, но дело даже не в этом. Я не считаю, что государство должно оплачивать банкет. Оно должно ясно сформулировать свою позицию, заявить о своей поддержке финтеха. Рынок должны развивать игроки. Но у нас часто эти игроки элементарно не знают, «кто что делает», как сказала Ольга Гончарова (руководитель департамента сбора и обработки отчетности некредитных финансовых организаций Банка России). Разобраться кто что делает в области финтеха в России – это уже задача.

— Хотелось бы задать один простой вопрос. Банк России создает сейчас рабочие группы по финтеху. Зовут ли Олега Тинькова, Бориса Кима, других успешных людей с доказанным опытом в этой сфере? Они бы все быстро разложили по полкам.

Нужно ли все эти акселераторы, инкубаторы и прочая поддержка финтеха?

— Когда создается финтех хаб или акселератор в Лондоне или Нью-Йорке, сейчас часто это делается с участием крупнейших игроков рынка. И суть не в том, что там отбирают стартапы, а в том, что там встречаются крупные игроки рынка, представители самых передовых банков, вендоров, чтобы вместе заняться проблемами финтеха. Да, они отсматривают кучу стартапов, но при этом еще у них происходит общение, происходит та самая магия, которая двигает рынок вперед. Как ты правильно сказал, существуют ассоциации, но это не про технологии, есть совместные походы в горы и прочие мероприятия – но это не про финтех.

Мы пытались устроить обсуждение тем, близких к финтеху, на сочинском банковском форуме. Это не получается, не смешивается, как вода и масло. Вот в Альфа-лабе – молодцы, они проводят встречи участников рынка, своих конкурентов, где обсуждаются особенности работы с инновационными разработками, идет, извини, обмен опытом. Но это делает один банк, это делается один раз в два месяца. Это не система.

Может быть я не прав, но я уверен, что даже элементарный обмен информацией, чтобы все были на одной волне и понимали, «кто что делает» уже двинет очень сильно вперед отрасль.

— А нужен ли этот обмен? Тот же PayPal или Zuho ни с кем не обменивались, они вкалывали – и было им счастье.

— Как появляется условный Paypal или Square? Они проходят через серии питчей, через раунды финансирования.

— Ни Paypal ни Киви через серийные питчи не проходили. Они стали привлекать деньги, когда уже были достаточно большими и успешными. Можешь мне назвать эффективные финансовые инкубаторы или хабы? Не с той точки зрения, что они красивые, а с той точки зрения, что из них что-то полезное выросло.

— В акселераторе Plug & Play выросли такие гиганты, как PayPal, Dropbox и Lending Club. Несколько менее известный кейс - инкубатор Y Combinator, из которого вышли Stripe, Zenefits, ZenPayroll и Coinbase. Хотя, согласен, все эти примеры касаются одной страны – США.

— Принимается. Но сравни общее количество компаний в инкубаторе и долю успешных выходцев в финансовом секторе. Финтех-стартап это не стартап обычный. Обычно это проект очень дорогой, он является объектом регулирования, поэтому там высокие риски и неизбежна некоторая консервативность. Какие в банковской индустрии были реальные инновации за двадцать лет? Электронные деньги, р-2-р кредитование, платежные терминалы, биткойн. Все, что реально осталось и заработало, можно переписать на листке А4.

— В мобильном банкинге очень многое было сделано именно стартапами.

— Скажи, а что там такого в мобильном банкинге можно развивать? Какие такие прорывные технологии?

— Российские банки во многом пришли уже на все готовенькое. То, что на Западе развивалось в муках, то ради чего пали те самые 99% проектов, наши банки получили уже практически в готовом виде. И теперь мы получили, можно сказать, все готовое, и вопрошаем, а что там такого развивать? А там каждая кнопочка в интерфейсе давалась смертью очередного стартапа.

Мы пользуемся результатом работы этой экосистемы и говорим, а что в этом такого? Но сейчас придет новая волна технологий, например, блокчейн, и она будет развиваться так же. Блокчейн изначально развивался отнюдь не мейджерами. Большие банки подключились тогда, когда уже было сломано много копий, возникли и успели закрыться десятки, если не сотни проектов. И после этого уже крупнейшие банки объединились, отобрали лучшее и теперь тестируют. Заметь, отобрали. А не разработали. Но чтобы отбирать, надо, чтобы было из чего.

Я тоже считаю нужным развести финтех и стартаперско-венчурную историю, которая у нас не прижилась. Но я считаю, что у нас надо найти свой путь поддержки проектных команд, работающих над новыми идеями. Хочется найти такую конструкцию, чтобы не каждая большая компания сама по себе пыталась внутри изобретать инновационные велосипеды, а чтобы был некий рынок небольших проектных команд. 90% этих команд будут проваливаться, а 10% будут либо поглощаться большими компаниями, либо сами становиться большими. Думаю, что в России эту задачу придется решать не через создание венчурного рынка по образцу Кремниевой долины. Как решать? Пока непонятно. Будем искать. Но даже в советские времена создавали конкуренцию между разными проектными институтами и конструкторскими бюро, почтовыми ящиками.

Я считаю, что мы как-то адаптировать взять эту технологию конкурирующих между собой небольших команд. Хотя, как ты говоришь, финтех-стартап должен быть достаточно тяжелым, для создания прототипа надо не так уж много ресурсов и людей, достаточно небольшой мобильной команды, которая за несколько месяцев может разработать более-менее правдоподобную версию.

Поиск российской модели поддержки финтеха

— Тогда получается, что ты говоришь о некоем стипендиатстве? Что мы должны талантливым людям выплачивать стипендию?

— Мы должны даже не столько стипендию выплачивать, сколько дать им возможность работать, в том числе работать с банковскими API. В Советском Союзе в свое время, как ты знаешь, была создана система «шарашек», куда насильственно собирались наиболее талантливые кадры, и где им создавались все условия для работы. Я, конечно, не говорю о буквальном повторении того опыта, не дай Бог. Но та система работала. Тогда был другой этап развития технологий, когда для развития технологий нужны были усилия огромного количества людей. Сейчас все проще, для того, чтобы написать код, нужны несколько разработчиков, хорошие компьютеры и несколько месяцев работы.

Можно, конечно, понадеяться на везение и удачу, и ждать, кто сам выплывет, а можно создать благоприятные условия для таких команд. Как это делают в Тель-Авиве, Сингапуре и даже в Дублине. Что такое Дублин? Что мы знаем про него, кроме того, что там пьют зеленое пиво в день Святого Патрика? А Дублин стал сейчас столицей финтеха! Они там озабочены тем, чтобы создать условия для развития финтеха.

— В Ирландии, вообще то, сидит PayPal. А скажи, кто дает на это деньги?

— По-разному. Многое делают местные власти, деньги вкладывают крупные корпорации и венчурные фонды.

— Тут мы уходим от чисто финтеховской специфики и приходим к вопросу, что нужно, чтобы развивались стартапы или, как мы их назвали, проектные команды. Что может сделать государство для развития стартапов/проектных команд? Первое, как мы говорили, это послание рынку, что финтех нужен стране. Второй уровень – это изменение законодательства. Для начала, хотя бы в области идентификации.

Далее можно перейти к общим проблемам. В стране должно существовать нормальное корпоративное законодательство. У нас, например, сложно прописать опционы. По-другому должно быть устроено налогообложение, иначе стартапы смогут существовать только в тени, как они существуют сейчас. И после этого уже должно идти все остальное – дешевые коворкинги, места для тусовок и прочее.

Все, о чем мы говорим, справедливо не только для финтех-стартапов. Всего этого также нет в биотехнологии, медицине…

— Да, этого нет нигде. Были попытки имитировать Кремниевую Долину, но они не сработали. Мне кажется, что у государства, у регулятора в нашей стране может быть в этом достаточно своеобразная роль. Когда участники рынка, даже крупные, еще достаточно молодые и озабоченные скорее своими проблемами, наиболее продвинутые государственные ведомства, такие как Центральный банк могут стать интеллектуальными лидерами в этом процессе. Возьмем, к примеру, блокчейн. Возможно, это несколько надуманная проблема. Никто не знает, насколько эта технология выстрелит…

— Я всегда говорил, что блокчейн – это прекрасный повод задуматься и для регуляторов, и для банков, и для тех, кто развивает технологии.

— У нас именно Центральный банк, насколько я понимаю, стал инициатором совместных разработок участников рынка в области блокчейна.

— Это прекрасно. Но исторически все выучили, что у нас к финтеху отношение очень свободное и многие ответственные товарищи в любой момент могут публично высказаться по использованию новых технологий для отмывания денег. Или внести законопроект по требованию личного присутствия клиента при совершении почти всех финансовых операций. Или увеличить необходимый уставный капитал в 5 раз. Любой инвестор это видит и понимает. Предположим, он вложит деньги, команда сделает прекрасный проект, выйдет на IPO, а потом государство все это прихлопнет. Зачем это нужно инвестору? Он лучше поедет со своими деньгами в Латвию.

Чтобы эту ситуацию исправить, повторюсь, необходимо, чтобы государство сформулировало, зачем ему нужен финтех. А затем, я бы на его месте обсудил это не только со стартапами, а ещё и с лидерами рынка – они все хорошо известны. Я бы их и собрал вместе - думаю, им есть что сказать разумного.

— Я не коем случае не против этого. Я не хочу замещать то, о чем ты говоришь заботой о стартапах, тем более имитацией. Возможно, имеет смысл создать некий Совет по финтеху. Но я считаю, что задача по созданию «инновационного бульона» также актуальна. Это задачи разных весовых категорий, но они друг друга не отменяют.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 11 мая 2016 > № 1749268 Виктор Достов

Брак по расчету

Перспективы российско-иранского регионального сотрудничества

Николай Кожанов – кандидат экономических наук, консультант программы «Внешняя политика и безопасность» Московского Центра Карнеги.

Резюме Как и в ряде других случаев, Россия и Иран оказались в Сирии вынужденными партнерами. Взаимодействие носит ограниченный характер, что определяется как различием мотивов сторон, так и вероятностью навредить отношениям с третьими государствами.

К российскому военному участию в сирийской гражданской войне Тегеран на официальном уровне отнесся исключительно позитивно. Основные информагентства Исламской Республики – ИРНА, ИСНА, ИЛНА и «Мехр» – в целом положительно осветили происходящее, подыгрывая, таким образом, и российской пропаганде. Приветствовали вступление России в борьбу с ИГИЛ и большинство иранских чиновников.

Вместе с тем эксперты серьезно расходятся в оценках диалога, возникшего между двумя государствами. В то время как одни заявляют о возникновении альянса, другие говорят о ненадежности договоренностей и настойчиво ищут признаки скорого раскола между Москвой и Тегераном. Первые ссылаются на факты активного взаимодействия. Подчеркивают, что сирийский вопрос был одним из главных во время визита Владимира Путина в Тегеран 23 ноября 2015 года и встреч с президентом Хасаном Роухани и Верховным лидером Али Хаменеи. Противники версии формирования альянса утверждают, что Россия и Иран рано или поздно должны разойтись по Сирии, так как преследуют разные цели и по-разному видят перспективы урегулирования конфликта. При этом ссылаются на неоднозначные оценки иранским истеблишментом российского военного присутствия в САР.

С нашей точки зрения, взаимодействие Москвы и Тегерана по Сирии будет долгосрочным, но ряд факторов не позволит ему стать полноценным военно-политическим альянсом.

Сотрудничать нельзя соперничать – где ставить запятую?

Скрытая полемика в иранском истеблишменте относительно целесообразности взаимоотношений с Россией по Сирии, равно как и о необходимости участия Тегерана в сирийском конфликте, существует. Однако она ведется внутри определенной группы политической элиты и на национальный уровень выходит нечасто.

Некоторая часть иранского общества демонстрирует усталость от активного вмешательства Тегерана в дела региона, на что уходят значительные средства. Лозунг этих людей достаточно прост: «хватит кормить зарубежье», т.к. направляемые в Ирак, Палестину и Сирию деньги могут быть эффективнее использованы на нужды развития экономики, переживающей не лучшие времена. Спор постепенно выходит за пределы бытового общения и подхватывается некоторыми представителями иранских прагматиков. В частности, в 2013 г. высокопоставленный дипломат ИРИ Мохаммад Садр открыто выступил против безоговорочной поддержки Башара Асада. В рамках дискуссии о целесообразности присутствия Ирана в Сирии оценивается и взаимодействие с Россией. Например, в октябре 2015 г. (после начала операции ВКС РФ) видный иранский политик Али Хашеми-Рафсанджани четко обозначил неприятие военного решения сирийского вопроса. Он открыто заявил о негативном отношении к любого рода бомбардировкам, уточнив, что решить сирийскую проблему можно только путем переговоров. Впрочем (и это зачастую упускается экспертами), помимо Хашеми-Рафсанджани и Садра открыто высказывать столь радикальные идеи никто из ведущих иранских политиков не решился. Да и эти двое, почувствовав, что идея невмешательства непопулярна, стали более сдержанны в своих суждениях.

С другой стороны, критикуют Россию и представители другого политического полюса Ирана – радикально настроенные консерваторы и отдельные члены Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Последние воспринимают Сирию как свою вотчину, право на владение которой они оплатили не только деньгами, но и кровью. Действительно, иранские военные (точнее, военнослужащие сил КСИР и корпуса спецназначения «аль-Кодс») появились в Сирии давно. И если Москва даже сейчас продолжает пытаться играть роль посредника между режимом и оппозицией, то Тегеран с первых дней гражданской войны однозначно выступил союзником официального Дамаска. Помимо военной помощи он предоставил Асаду финансовую поддержку (в наиболее сложные периоды 2013–2014 гг. зарплата сирийским военным платилась фактически из иранского кармана) и топливно-энергетические ресурсы. Иранские военные инструкторы подготовили сирийскую армию и ополчение для участия в городских боях, в то время как гражданские специалисты быстро и сравнительно эффективно перевели сирийскую экономику на военные рельсы. На этом фоне наращивание российского присутствия и прямое вмешательство России в конфликт в Сирии порождает у некоторой части иранских силовиков ревность и стремление к соревнованию с Москвой.

Однако, как и в случае с Хашеми-Рафсанджани и Садром, радикальные консерваторы отражают мнение лишь определенной части населения и не задают тон во внутрииранской полемике. Иностранные эксперты, ориентирующиеся в суждениях на заявления этих групп, зачастую забывают о специфике иранской политической системы. Последняя допускает некий плюрализм мнений и разрешает осторожно усомниться в тех или иных государственных решениях, однако определяющее слово во всех чувствительных вопросах принадлежит даже не президенту, а Верховному лидеру и его окружению. Иными словами, и Садр, и Хашеми-Рафсанджани могут выражать точку зрения, отличную от мнения высшего руководства страны, но все будет именно так, как скажет Хаменеи. Верховный лидер же де-факто дал зеленый свет взаимодействию с Россией, что и было подтверждено во время его встречи с Путиным в ноябре 2015 года.

Оспорить мнение Хаменеи у его оппонентов не получится не только по причине непререкаемого авторитета последнего, но и потому, что на данный момент оно совпадает с видением большинства иранской политической элиты. Позицию высшего иранского руководства по взаимодействию с Россией лучше всего выразил советник Хаменеи по внешней политике Али Акбар Велаяти, курирующий в том числе и сирийский вопрос. Он заявил, что в Тегеране рассчитывают на «продолжительные и долгосрочные связи с Россией». По словам политика, «российские усилия по сирийской проблеме полностью согласовываются с Ираном. Иногда [в прошлом] у [двух стран] расходились мнения, но в конце концов расхождения были согласованы». Для придания большей эффектности своим словам Велаяти призвал не удивляться возможным будущим визитам командира корпуса специального назначения «аль-Кодс» Касема Сулеймани в Москву «для обмена информацией». Подобная точка зрения на Россию как партнера в Сирии стала каноничной для иранского политического истеблишмента, а также, хоть и с определенными оговорками, принимается иранским обществом.

Единство и борьба противоположностей

Не последнюю роль в решимости иранцев сотрудничать с Москвой в Сирии играет и их видение собственных целей и задач. Эксперты, говорящие о существенном расхождении российских и иранских мотивов военного вмешательства, абсолютно правы. Ошибаются они только в одном и самом главном. Различные мотивы не разделяют, а сближают два государства, неожиданно создавая общие цели.

Во-первых, и Иран, и Россия заинтересованы в сохранении государственных институтов в Сирии. Впрочем, каждый по своим причинам. К сентябрю 2015 г. российское руководство было полностью убеждено, что т.н. «русскоговорящие джихадисты» и радикальные исламские группировки, воюющие против режима Асада, представляют существенную угрозу постсоветскому пространству, в то время как сам сирийский режим (точнее, его госструктуры) – последняя надежда на стабильность в стране. Ответ на вопрос, являлись ли эти опасения оправданными, оставим открытым. Важно другое – к сентябрю 2015 г. падение режима Асада казалось Москве лишь вопросом времени. Допустить этого Россия не могла.

Учитывая опыт Ливии и Ирака, где полный демонтаж старых властных структур и строительство новых не дали положительного результата, Москва была уверена, что создавать новую Сирию можно лишь на основе остатков старой. Исчезновение же прежних институтов власти, с точки зрения российского руководства, означало бы потерю Сирии как государства, начало бесконечной гражданской войны и, самое главное, дальнейшую радикализацию воюющих группировок с негативными последствиями для соседних регионов. В результате Россия оказалась перед выбором между плохим сценарием (вовлечением в рискованную военную операцию) и очень плохим (падением сирийского государства, которое Москва видела единственной надеждой на стабилизацию). Выбор был сделан в пользу меньшего из зол.

Тегеран заинтересован в спасении остатков сирийского государства по другим причинам. Политика Ирана на сирийском направлении находится сейчас в ведении Верховного лидера Хаменеи и окружающих его консерваторов, до сих пор видящих Иран «осажденной крепостью». Они воспринимают очередное улучшение отношений с внешним миром (и в первую очередь Западом) лишь как временную передышку в борьбе за национальные интересы. Высшее руководство считает свои действия в Сирии элементом более глобальной стратегии, конечной целью которой является закрепление за Ираном права определять развитие событий в регионе. В этом ключе иранские консерваторы сформулировали концепцию «цепи сопротивления», состоящей из Ливана, Сирии, Ирака и Йемена. По их замыслу, каждая из этих стран является передним краем обороны ИРИ против замыслов государств региона, стремящихся подорвать влияние Исламской Республики на Ближнем Востоке. К числу врагов в первую очередь относят Саудовскую Аравию, а также по мере необходимости Катар и Турцию. Существенное ослабление иранского присутствия в любой из них может иметь негативное значение для регионального положения ИРИ в целом.

Был сформулирован тезис – «борьба за Сирию является борьбой за Иран», и руководство явно не намерено уходить из САР. Велаяти даже назвал Сирию «золотым звеном» в «цепи сопротивления». Военное присутствие Ирана в этой стране также видится Тегерану как элемент старого противостояния с главными идеологическими оппонентами – Израилем и США. Как Велаяти заявил в декабре 2015 г., Сирия является важным «мостом, связующим Иран с Ливаном (т.е. “Хезболлой”) и Палестиной». Последнее неизбежно делает Дамаск одним из важных элементов ирано-американо-израильского противостояния. По словам другого советника Верховного лидера, бригадного генерала Яхьйи Рахим-Сафави, главная цель американской политики на сирийском направлении – обеспечить безопасность Израиля. Все это делает сохранение проиранского режима в Сирии экзистенциальным вопросом для Тегерана, а следовательно, помещает Иран в один лагерь с Россией, которая также (хотя и в силу иных причин) спасает власть Асада.

При этом как Россия, так и Иран не видят конечной целью своего военного присутствия в Сирии возвращение Асаду полного контроля над страной. Как руководство ИРИ, так и российские власти прекрасно понимают, что это невозможно: у них просто нет достаточных ресурсов. В результате обе страны поддержали усилия международного сообщества по решению сирийского конфликта дипломатическим путем, пока последний гарантирует сохранение в САР российского и иранского влияния. Это, в свою очередь, примирило их переговорные позиции.

Наконец, сближает Тегеран и Москву и восприятие ИГИЛ и группировки «Джабхат ан-Нусра» (запрещены в России – Ред.) как значимой угрозы. Однако если для России они в первую очередь являются проблемой национальной безопасности, то в Иране воспринимаются как существенный идеологический вызов. Хотя иранское руководство давно на практике отказалось от экспорта исламской революции, оно по-прежнему болезненно относится к любым попыткам оспаривать его право на использование ислама в политических целях.

Взаимодействие без иллюзий

Еще одним фактором, сближающим два государства в Сирии, служит чрезвычайный прагматизм российского и иранского руководства. Ни у Москвы, ни у Тегерана нет иллюзий относительно различий их конечных целей, которые заставляют РФ и ИРИ бороться за выживание сирийских госинститутов. Об этом вполне открыто заявил Велаяти: «Каждая страна преследует свою выгоду, [но] в одиночку Россия не сможет защитить собственные интересы на Ближнем Востоке и в регионе». По словам Велаяти, одной из причин, по которой Кремль постарался вовлечь Иран в переговорный процесс по Сирии, было нежелание Москвы остаться одной в ходе встреч с зарубежными спонсорами сирийской оппозиции. Иран же, исходя из того, что в Сирии ведется «малая мировая война», и понимая, что без помощи Москвы ему не обойтись, согласился оказать необходимую дипломатическую поддержку, а также вместе с Россией, Ираком, Ливаном и Оманом сформировал на переговорах группу, которую Велаяти охарактеризовал как «дипломатический блок сопротивления».

Иными словами, российское и иранское руководство исходят из того, что обеспечить выживание Дамаска можно, только объединив усилия и временно отодвинув на второй план вопросы, по которым имеются расхождения. В результате возник «брак по расчету», где за счет совместного существования каждый преследует свою цель.

В частности, принцип «брака по расчету» позволил временно преодолеть разногласия между Москвой и Тегераном относительно судьбы самого Асада и алавитского режима как такового. Российская сторона не привязана к сирийскому режиму так, как Тегеран. Для Москвы главной задачей является выживание госинститутов, а в долгосрочной перспективе – уход Асада в процессе мирного урегулирования и при условии, что это не нанесет вреда ни интересам Москвы в Сирии, ни самому мирному урегулированию. Администрация Владимира Путина понимает необходимость трансформации дамаскского режима в более демократичный и инклюзивный. Иранцы же зачастую ставят знак равенства между сирийскими государственными институтами и нынешним президентом. Поначалу для Тегерана уход Асада был абсолютно неприемлем. К декабрю 2015 г. Россия и Иран смогли временно решить это противоречие, согласившись на том, что Асад все же может быть смещен, но только в результате народного волеизъявления.

Впрочем, ни о точных сроках общесирийского голосования, ни о механизмах, которые позволили бы избежать «постановочных» выборов, характерных для режима Асада, в заявлениях сторон ничего не говорится. Похоже, Тегеран и Москва просто нашли удобную формулировку, позволившую отложить дискуссию о судьбе Башара Асада до момента, когда они смогут гарантировать реализацию первостепенной задачи – выживание сирийской государственности.

Все же не союз

Указанная общность интересов Москвы и Тегерана создает основу для координации их политики на сирийском направлении. Тем не менее говорить о полноценном военном союзе не приходится. Для этого у российско-иранского сотрудничества отсутствует главный признак – наличие объединенного штаба или иного наднационального органа, предполагающего постоянное и устойчивое координирование военных усилий. Имеет место ситуативное согласование, не более того. В основном же Иран и Россия продолжают действовать самостоятельно. Так, в 2014–2015 гг. Тегеран, хотя и проинформировав Москву, самостоятельно выходил на сирийскую оппозицию и представителей официального Дамаска со своими планами мирного урегулирования. Иранцы также попробовали силы в качестве переговорщиков в Сирии. В сентябре 2015 г. они добились шаткого временного перемирия между сирийским режимом и отрядами организации «Джейш аль-Фатех» в ряде населенных пунктов.

Остается открытым и вопрос, насколько Москва координировала с Тегераном свои усилия по налаживанию перемирия, действующего с конца февраля 2016 г., а также согласовала частичный вывод ВКС РФ, начавшийся 15 марта. Первичная реакция иранских политиков показала, что Тегеран не вполне понимал замыслы российского руководства. Прозвучавшие из Ирана одобрительные заявления были весьма сдержанными и больше напоминали наигранную попытку продемонстрировать осведомленность, за которой угадывалась растерянность. Представители политических кругов и экспертного сообщества ИРИ явно имели вопросы к России. Особенно смущало иранцев то, что начало перемирия в Сирии может означать снижение интенсивности боевых действий против исламистских группировок и послужит удобной площадкой для смещения Асада американцами. Впрочем, к апрелю 2016 г. на большинство из имевшихся вопросов Москва дала удовлетворительные для ИРИ ответы.

Различается и тактика взаимодействия с сирийским режимом. К 2015 г. Тегеран, учитывая материальные и человеческие затраты на поддержание режима Асада, стал воспринимать Сирию как младшего партнера, которому он имеет право диктовать условия. Проявилась и склонность иранцев к патернализму. Тегеран начал навязывать Дамаску определенные военно-политические решения. При этом, по некоторым сведениям, чрезмерно недовольные иранским диктатом сирийские чиновники и военные имели тенденцию гибнуть при невыясненных обстоятельствах. С 2014 г. Тегеран стал вкладываться в создание военных структур, альтернативных сирийской армии, и замыкать их на себя, чтобы сделать Дамаск еще более зависимым. В частности, был предпринят эксперимент по формированию организации на манер ливанской «Хезболлы».

Москва старалась вести себя с Дамаском корректно и никогда не оказывала на него жесткого давления. В отличие от Тегерана, она удерживалась от того, чтобы действовать за спиной сирийского режима (однако, по словам некоторых сирийских оппозиционеров, попытки подыскать альтернативу Асаду Москва все же время от времени предпринимала). Это создало благоприятный образ России среди лояльных режиму сирийцев и особенно тех, кто был раздражен попытками Тегерана превратить Асада в марионетку. В результате Москва воспринимается в Сирии как своеобразный баланс настырному иранскому влиянию, что также говорит о недостатке координации между Москвой и Тегераном.

Наконец, отсутствие военного союза определяется и характером российско-иранского сотрудничества, построенного на вынужденном взаимодействии при явном расхождении в видении стратегических задач. Конечно, «брак по расчету» позволяет сглаживать острые углы, однако не решает проблему, а только откладывает то время, когда вопрос опять будет поставлен ребром. Так, несмотря на формально общую позицию по Асаду, на практике стороны остались при своем мнении. Ведущие иранские политики продолжают твердить о том, что сохранение сирийского лидера у власти является «красной линией», в то время как российские власти не исключают сценария «постасадовской Сирии», а в середине декабря 2015 г. Reuters даже опубликовало информацию о том, что у Кремля уже готов список преемников Асада. Позиции двух стран близки, но не совпадают, что исключает возможность создания союза.

На этом фоне показательным выглядит поведение представителей Министерства иностранных дел ИРИ, которые старательно избегают однозначных заявлений о характере российско-иранских отношений. 6 октября 2015 г. министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф в интервью The New Yorker ушел от прямого ответа на вопрос о том, поддерживает ли Иран российское вмешательство в Сирии. Вместо этого Зариф сказал, что «[Иран] поддерживает любого вступившего в борьбу с ИГИЛ». Не стал он подыгрывать и московской версии о том, что ВКС России бьют исключительно по ИГИЛ. Иранский министр признал, что в первую очередь Москва наносила удар по таким организациям, как «Джабхат ан-Нусра» и «Ахрар аш-Шам». Примерно схожее заявление сделал Зариф и в декабре 2015 г., в повторном интервью The New Yorker. Тогда в ответ на вопрос о том, насколько плотно Москва и Тегеран взаимодействуют по Сирии, министр сказал: «Мы стараемся координироваться с Россией по тому, что происходит в регионе на регулярной основе, равно как и с другими [странами]. И мы готовы к дискуссии по ситуации в Сирии со всеми, потому что мы верим, что [столкнулись с] общей угрозой». Иными словами, иранский чиновник хоть и подтвердил факт взаимодействия между двумя государствами, постарался не придавать ему исключительного значения, переведя разговор в общее русло открытости Тегерана к диалогу с международным сообществом.

Все эти факты красноречиво свидетельствуют об ограничениях в развитии российско-иранского сотрудничества по Сирии. При этом их наличие связано не только с расхождениями в мотивах Москвы и Тегерана, определяющих их заинтересованность в сохранении сирийской государственности. Свою роль играет и фактор «третьих сил». Обе страны принимают во внимание то, как их союз может сказаться на динамике отношений с государствами Запада и Ближнего Востока.

Геополитическая акробатика

Российская внешняя политика в ближневосточном регионе построена на принципе балансирования между государствами Ближнего и Среднего Востока, покуда те сохраняют хоть малую степень заинтересованности в диалоге с Москвой. Кремлю пока удается, не примыкая к какой-либо региональной коалиции, сохранять относительно неплохие отношения с ближневосточными государствами (хотя уже и за исключением Турции).

По этой причине полностью блокироваться с Тегераном в Сирии Москве нецелесообразно. Реальное вступление в возглавляемую Ираном коалицию шиитских сил на Ближнем Востоке и начало полноценного противостояния с Саудовской Аравией и другими монархиями Персидского залива принесет России только вред. Кремль все еще рассчитывает на совместные проекты со странами Залива и их инвестиции. Поддержка Саудовской Аравии и ОАЭ нужна России для развития отношений с Египтом, который во многом зависит от финансовой поддержки богатых арабских монархий. Наконец, союз с шиитским Ираном даст козырь в руки тех, кто стремится выставить Россию врагом суннитов и использовать эту карту не только для ослабления позиций Москвы в регионе, но и дестабилизации мусульманских областей РФ. Российское руководство прекрасно осведомлено о том, что идея представить русских «новыми крестоносцами» обсуждалась салафитами Ирака и стран Залива достаточно давно.

«Тревожным звонком» стало оглашение в начале октября 2015 г. «Заявления саудовских богословов и проповедников о российской агрессии в Сирии». Шариатское суждение, сформулированное 52 представителями второго и третьего эшелонов саудовского духовенства, называет российское вмешательство войной против суннитов и призывает мусульман к джихаду против Москвы. Подобные заявления создают идеологическую основу как для объединения различных радикальных группировок в Сирии для борьбы против режима Асада, так и для интенсификации финансовой подпитки российских религиозных радикалов представителями Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

При этом идея «устроить для России второй Афганистан» в Сирии активно обсуждается не только в среде исламского духовенства и руководства радикальных группировок, но и на уровне политического истеблишмента арабских стран Персидского залива (в частности, в Катаре). Эти дискуссии уже привели к увеличению поставок противотанковых систем сирийским повстанцам некоторыми странами ССАГПЗ, а также к попыткам арабских монархий Персидского залива убедить западных партнеров в необходимости снабдить воюющие против Асада группировки переносными зенитно-ракетными комплексами.

В этой ситуации обострение отношений между Ираном и Саудовской Аравией, случившееся после казни в январе 2016 г. шиитского религиозного деятеля Нимра ан-Нимра, стало для Москвы испытанием. Полная поддержка Тегерана или, наоборот, ее отсутствие были одинаково непозволительны. В результате российское руководство приняло единственно правильное решение, предложив Эр-Рияду и Тегерану посреднические услуги для урегулирования противоречий.

Наконец, сближению России и Ирана по Сирии мешает и израильский фактор. Во время визита премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху в Россию 21 сентября 2015 г. был достигнут ряд важных соглашений. В первую очередь Россия дала гарантии того, что никакие ее действия на Ближнем Востоке не нанесут ущерб Израилю. Стороны также договорились об обмене информацией по Сирии, чтобы избежать ненужных столкновений. Израильскую реакцию на воздушные удары в Сирии также можно назвать отвечающей интересам Москвы. 4 октября 2015 г. Нетаньяху заявил, что хотя его страна и преследует в САР цели, отличные от российских, интересы двух держав не должны прийти в столкновение. Он подчеркнул, что Израиль не хотел бы «возвращаться в те дни, когда… существовало противостояние между Россией и Израилем. Думаю, что мы [с тех пор] изменили наши отношения, и это в целом хорошо». В неофициальных беседах израильские дипломаты идут еще дальше, подчеркивая, что Тель-Авив рад наконец-то «получить хотя бы одного ответственного взрослого в сирийской песочнице», что наглядно демонстрирует их отношение к военным усилиям ЕС и США. По их мнению, положительный эффект от прихода «ответственного взрослого» даже перевешивает тот негативный факт, что небо Сирии уже не настолько открыто для ВВС Израиля.

При этом на вопрос, окажет ли военное присутствие России в Сирии стабилизирующее влияние на обстановку, Нетаньяху ответил: «Время покажет». И это неудивительно. Как поясняют дипломаты, у Тель-Авива нет вопросов относительно российских возможностей, но есть опасения относительно партнеров Москвы в Сирии – Ирана и «Хезболлы». В Израиле опасаются трех вещей. Во-первых, попадания российского оружия в руки «Хезболлы». Во-вторых, того, что Москва и Тегеран могут поделить сферы влияния в Сирии на российский север и иранский юг, отдав тем самым ситуацию в сирийско-израильском приграничье на откуп иранцам. В-третьих, того, что Иран под прикрытием российского присутствия начнет создавать базы для действий против Израиля, а также пойдет на открытые провокации, не боясь возмездия Тель-Авива.

В долгосрочной перспективе перед Россией неизбежно встанет вопрос: одернуть Иран или закрыть глаза на антиизраильские провокации. Выбор сложен и неоднозначен. Любое решение неизбежно нарушит баланс в треугольнике Тель-Авив–Москва–Тегеран. Тревожным сигналом для Москвы прозвучало выступление израильского министра обороны Моше Яалона в вашингтонском Институте Брукингса 11 декабря 2015 года. На основании его слов некоторые эксперты сделали вывод о том, что к январю 2016 г. в Тель-Авиве обострилась обеспокоенность растущим сотрудничеством России с Ираном. На этом фоне, чтобы успокоить Израиль, Москве несколько раз приходилось закрыть глаза на авиаудары израильской авиации по позициям «Хезболлы» и сирийской армии, нанесенные, чтобы предотвратить попадание дополнительного оружия в руки враждебных Израилю группировок. Более того, в марте 2016 г. в российской прессе со ссылкой на арабские источники появилась информация о том, что в интересах Израиля Москва приостановила процесс подготовки к передаче Тегерану ракетных комплексов С-300. Якобы решающую роль в этом сыграла информация о фактах передачи Ираном ранее полученных от Москвы ЗРК «Панцирь-С1» и противокорабельных комплексов «Яхонт» «Хезболле». Достоверность этих сведений подтвердить не удалось (о том, что это мог быть информационный вброс, говорит и молчание Тегерана). Но, учитывая тесные связи Москвы и Тель-Авива, если у России действительно появятся подобные данные, ее реакция может быть именно такой.

Москва мне друг, но…

Фактор связей с третьими странами сдерживает и Иран. Показателен подход Тегерана к российско-турецкому конфликту. По целому ряду причин представители иранской политической элиты осудили решение Турции сбить самолет ВКС РФ. Однако иранское руководство пока не намерено полностью давать волю антитурецким сантиментам.

В начале декабря 2015 г. в телефонном разговоре с иранским коллегой президент Турции Реджеп Эрдоган назвал неприемлемой ситуацию, когда иранские новостные агентства и некоторые политические деятели обвиняют семейство Эрдогана в связях с ИГИЛ и торговле игиловской нефтью. Турецкий лидер потребовал от Роухани принять меры, но реакция иранского МИДа и президентской администрации была весьма умеренной. Официальный представитель президента ИРИ Мухаммед Ноубахт хотя и порекомендовал руководству Турции избегать языка угроз при общении с Тегераном, критиковал не Эрдогана, а его «нерадивых» советников, дающих неправильные рекомендации. Более того, во время встречи Эрдогана с вице-президентом ИРИ Эсхаком Джахангири 12 декабря 2015 г. в Туркменистане Турции был послан явный сигнал о готовности Ирана продолжать сотрудничество. Джахангири хотя и признал расхождения по сирийскому вопросу, был подчеркнуто дружелюбен и призвал к сотрудничеству в борьбе с терроризмом. Тон выступлений Джахангири не изменила даже попытка турецкого президента вновь поднять вопрос о действиях иранской прессы; кроме того, иранцы выразили готовность быть посредниками в урегулировании спора Москвы и Анкары.

В нежелании Тегерана ссориться с Анкарой сыграла роль его исключительная прагматичность. Иранскую политическую элиту явно раздражает поведение турецкого президента. Однако в отличие от Москвы, которая после трагедии с Су-24 сразу же принялась «бить горшки», в Иране все спокойно просчитали и пришли к выводу, что словесно с Анкарой ругаться можно и нужно, а вот усугублять кризис пока не стоит. Во-первых, решить сирийский вопрос без участия всех вовлеченных сторон нельзя. Турция же и есть одна из таких сторон, и единственный способ найти с ней общий язык – диалог (в частности, через посредничество между Анкарой и Москвой). Ссора же просто лишит иранцев такой возможности.

Во-вторых, иранцы традиционно пытаются избегать ситуаций, когда политика вредит экономике. В условиях же скорого снятия экономических санкций торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество с Турцией весьма привлекательно для Тегерана. В 2014 г. товарооборот составил примерно 14 млрд долларов, причем торговый баланс был в пользу ИРИ. В 2015 г. Тегеран и Анкара активно обсуждали возможности интенсифицировать сотрудничество и довести в краткосрочной перспективе показатель торгового оборота до 30 млрд долларов.

В-третьих, после прихода к власти Эрдогана иранское руководство привыкло воспринимать Турцию как партнера. В Тегеране с удовлетворением смотрят на то, что правящая в Турции партия опирается в том числе и на ислам. Здесь благосклонно встречали действия Эрдогана, направленные на демонстрацию независимости от политики Запада. Страны активно взаимодействуют в рамках региональной Организации экономического сотрудничества. Анкара выступала против введенного в отношении ИРИ санкционного режима. Она предпринимала попытки помочь решить проблему ядерной программы. Турция также была одной из тех стран, которые помогали ИРИ обходить санкции. Добро в Иране помнят. Более того, здесь исходят из необходимости до последнего поддерживать хорошие отношения с соседями.

Неожиданную роль может сыграть и курдский фактор. Когда в марте 2016 г. в России активизировалась дискуссия о возможности превращения Сирии в федерацию, это вызвало в Тегеране определенное напряжение, в том числе из-за перспективы обретения сирийскими курдами автономии. Принимая во внимание, что проблема курдского национализма актуальна и для ИРИ (хоть и в меньшей степени, чем для турок), иранцы осторожно относятся к идее возникновения полунезависимой курдской территории в САР. Это сближает Тегеран с Анкарой.

Таким образом экономические и политические выгоды от диалога с Турцией перевешивают растущее в иранском обществе недовольство. Правительство ИРИ выбрало двойственный подход. С одной стороны, Роухани дает сторонникам взаимодействия с Россией и политикам, недовольным действиями Турции, выпустить пар, не слишком сдерживая критиков Эрдогана внутри Ирана. С другой – на внешнеполитическом уровне правительство ИРИ демонстрирует дружелюбие к Анкаре и дистанцируется от российско-турецкого конфликта.

Этот подход, когда внутри страны риторика о российско-иранском взаимодействии звучит намного громче, чем на внешнеполитической сцене, в целом характерен для Тегерана и безотносительно к Турции. Очевидно, что, когда Зариф давал интервью The New Yorker, он также принимал во внимание и то, как его слова будут восприняты на Западе. Полностью блокироваться с Москвой иранскому руководству нет причины: слишком много усилий Тегеран потратил на то, чтобы начать выбираться из ямы западных экономических санкций. Вовлекаться в российско-западный спор о принципах миропорядка и начинать новую конфронтацию с Соединенными Штатами и ЕС ради подкрепления амбиций Москвы у иранцев нет ни интереса, ни желания, хоть Тегерану и нужны хорошие отношения с Россией на случай очередного обострения взаимоотношений Исламской Республики с США. На нынешнем же этапе им надо вернуть западные компании. По этой причине уровень конфронтации с Западом в Тегеране стараются не доводить до ситуации, когда это повредило бы восстановлению экономических отношений. Как отметил в Сочи Али Лариджани, его страна «сейчас входит в новую фазу».

Влияет на иранцев и их традиционное недоверие к России. Здесь хорошо помнят, что с 1991 г. Москва неоднократно отказывалась от достигнутых с Тегераном договоренностей ради улучшения отношений с Соединенными Штатами. В Исламской Республике не забывают ни о соглашении Гор–Черномырдин середины 1990-х гг. (кстати, надолго поставившем крест на военно-техническом сотрудничестве РФ и ИРИ), ни об односторонних санкциях, введенных Дмитрием Медведевым на волне российско-американской перезагрузки. Вот почему активизация в феврале-марте 2016 г. диалога России и США по Сирии, а также достижение ими договоренностей о начале перемирия между Дамаском и оппозицией воспринимаются и комментируются в Иране очень осторожно. Здесь опасаются, что для снижения градуса конфронтационности с Западом Москва может пренебречь интересами Тегерана. Некоторые иранские политики не исключают, что американцы способны и просто переиграть Россию, воспользовавшись перемирием для достижения своих целей (включая смещение Асада). О возможности такого сценария де-факто говорил и Велаяти.

Что же дальше?

На сегодня целый ряд факторов заставляет иранское руководство принять решение о политической поддержке российской военной операции в Сирии, а также о развитии определенной координации действий на практике. Вместе с тем говорить о возникновении оси Иран–Россия в САР не приходится. Факторы, способствующие российско-иранскому сближению по Сирии, достаточно сильны, и не стоит ожидать в ближайшее время раскола между Москвой и Тегераном. Но в долгосрочной перспективе это сотрудничество все же ограниченно и зависит от множества составляющих.

В частности, неизбежный риск создают вопросы, связанные с будущим Сирии после конфликта. Речь не только о судьбе Асада и курдской автономии, но и об устройстве самого сирийского государства. В частности, как уже говорилось, настойчиво лоббируемый в международном сообществе проект федеративного устройства воспринимается в Тегеране с опаской. В ИРИ в целом не возражают против федерализации страны, но боятся, что это ослабит контроль Дамаска над остальной территорией, превратив Асада и его преемников на посту президента в номинальные фигуры. Иран вложил слишком много усилий и средств именно в главу САР и его ближайший круг, чтобы позволить им потерять значимость в государственном управлении. Заявления российских политиков в поддержку федеративного формата не внушают Тегерану уверенности в сохранении иранских интересов в Сирии.

Сохранение существенных российских сил в послевоенной Сирии может помешать и реализации целого ряда иранских амбициозных планов. Речь идет не только об использовании сирийской территории для военно-технической подпитки «Хезболлы» и проведения операций против Израиля. Например, российское присутствие может поставить под вопрос попытки Тегерана вернуться к обсуждению с Дамаском довоенного проекта строительства газопровода Иран–Ирак–Сирия–Восточное побережье Средиземного моря, явно противоречащего интересам Москвы.

В целом же, как и в ряде других случаев, Россия и Иран оказались в Сирии вынужденными партнерами. Их взаимодействие носит ограниченный и ситуативный характер. Это определяется как различием мотивов сторон, обусловивших их вмешательство в вооруженный конфликт, так и вероятностью навредить отношениям с третьими государствами созданием полноценного военно-политического союза. Обмениваться информацией и по мере необходимости взаимодействовать Москва и Тегеран будут и далее, однако сейчас возможности сотрудничества, скорее всего, уже достигли предела.

Россия. Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 мая 2016 > № 1754246 Николай Кожанов

Путину не нужен хаос на Кавказе

Эдвард Джереджян – директор Института общественной политики Джеймса Бейкера при Университете Райса (США, штат Техас).

Ара Тадевосян - директор Медиамакс.

Резюме Искусство дипломатии заключается в следующем: создать такую политическую ситуацию, в которой каждой из конфликтующих сторон становится трудно сказать «нет» противоположной стороне.

Он один из самых авторитетных и опытных американских дипломатов, работал с администрациями восьми президентов США. Эдвард Джереджян сыграл ключевую роль в реализации арабо-израильского мирного процесса и урегулировании региональных конфликтов. Является автором книги «Риски и возможности. Путешествие американского посла по Ближнему Востоку».

Эдварду Джереджяну удалось выстроить хорошие личные отношения с президентом Сирии Хафезом Асадом. Есть некоторые свидетельства, что Асад-старший не скрывал, что большую роль в этом сыграло армянское происхождение американского посла.

В 1985 году посол Джереджян был назначен специальным помощником президента США и заместителем пресс-секретаря по внешнеполитическим вопросам. В 1981-1984 гг. Джереджян служил заместителем главы миссии США в Иорданском Королевстве. В 1988-1991 гг. был послом США в Сирийской Арабской Республике. В 1991-1993 гг. занимал должность заместителя госсекретаря США по вопросам Ближнего Востока. В 1993 г. был назначен послом США в Израиле.

Посол Джереджян специализируется также на СССР и России. В 1979-1981 гг. он работал в посольстве США в России. По некоторым сведениям, в 1990 году США решили назначить Джереджяна послом в СССР, однако Москв не дала агреман, опасаясь, что в условиях расширения Карабахского движения американский посол-армянин мог стать причиной определенных проблем.

По предложению госсекретаря Колина Пауэлла Джереджян руководил двухпартийной консультационной группой, созданной мандатом Конгресса, которая занималась вопросами общественной дипломатии в арабском и мусульманском мире. В качестве старшего консультанта был вовлечен также в Группу исследования Ирака (Iraq Study Group (ISG), которая представляла собой двухпартийную комиссию, созданную по мандату Конгресса для оценки ситуации в Ираке.

На минувшей неделе Эдвард Джереджян посетил Армению, где провел встречи с президентом Армении Сержем Саргсяном, Католикосом всех армян Гарегином Вторым, главой МИД Эдвардом Налбандяном.

Перед отлетом из Еревана Эдвард Джереджян дал эксклюзивное интервью Медиамакс.

- Вы приехали в Ереван в качестве гостя церемонии «Аврора». Соучредитель премии Рубен Варданян говорит, что одна из его целей – изменить образ мышления армян. Как по-Вашему, может ли эта инициатива внести изменения в психологию живущих в Армении и Диаспоре армян?

- Я верю, что может. Это событие [премия «Аврора»] было очень значимым и впечатляющим в плане объединения такого количества людей из разных уголков мира. Но самое главное, наверное, это предложенная Рубеном и его друзьями основная модель, которая в корне уводит нас от образа жертвы Геноцида. О Геноциде нужно помнить всегда, потому что, как стало очевидным во время церемонии «Аврора», геноциды продолжают происходить и в наши дни.

Невозможно отрицать прошлое. Отрицая прошлое, тем самым мы позволяем ему повториться в будущем. Это был важнейший посыл. Но, кроме того, один из уроков, который преподала нам «Аврора», это то, как пережившие Геноцид люди хранят память и, основываясь на ней, движутся вперед, продолжают жить, не только как отдельные личносьи, но и как общества и страны.

Думаю, это культурное, а не просто политическое, экономическое или социальное изменение. Я назвал бы премию «Аврора» моделью культурного движения, которое, несомненно, поможет армянскому народу. Идея вручать премию кандидату-иностранцу, который помогает жертвам геноцида, показывает, что армяне выходят за границы собственной трагической истории. Думаю, это изменение поможет изменить армянский менталитет, поможет армянам смотреть в будущее.

- Вы приехали в Армению в достаточно напряженный период, после «четырехдневной войны». Вы видите возможность возвращения к переговорам, или момент упущен и впереди нас ждут еще более тяжелые времена?

- Для переговоров никогда не бывает слишком поздно. Но вести переговоры прямо сейчас будет крайне сложно, потому что эти трагические военные действия отбросили переговорный процесс назад. У обеих сторон еще свежи эмоции.

Думаю, это очень опасно, потому что у Карабахского конфликта не может быть военного решения. Здесь возникает нравственный вопрос: сколько еще человек должны погибнуть или получить ранения, чтобы стороны сели за стол переговоров?

Минский процесс ОБСЕ стал скорее просто процессом, чем переговорами. С этим нужно что-то делать. Надеюсь, что последние столкновения привлекут внимание не только Азербайджана и Армении, но и Турции, России и всего мирового сообщества, в том числе - Соединенных Штатов и Франции к тому, что нужно усадить стороны за стол переговоров.

Но внешний мир не может навязать сторонам то или иное решение. Стороны должны самостоятельно прийти к соглашению. Народ Нагорного Карабаха, азербайджанцы и армяне должны прийти к соглашению. Хотя мировое сообщество тоже играет очень важную роль. Сейчас напряжение настолько велико, что буквально висит в воздухе.

Надеюсь, лидеры всех сторон будут действовать взвешенно, не давая воли чувствам и эмоциям, думая о процветании своих народов. В то же время, я надеюсь, что мировое сообщество осознает, что Карабахский конфликт на самом деле не является «замороженным». Он оттает и взорвется на наших глазах в самый неожиданный момент, в точности так, как это произошло некоторое время назад.

Мировое сообщество и стороны должны перейти от управления конфликтом (conflict management) к его урегулированию.

Управление конфликтом – это когда ты усмиряешь страсти, добиваешься прекращения огня и хотя бы временного затишья. Нагорный Карабах, азербайджанцы, армяне, турки, русские, сопредседатели Минской группы ОБСЕ – Франция, США и Россия, и вообще мировое сообщество, должны положить конец этому хрупкому положению и постараться усадить стороны за стол переговоров, обращая особое внимание на основные контуры урегулирования конфликта. Нужно постараться провести реалистичные переговоры.

- Вы упомянули основные контуры соглашения. Один из центральных элементов урегулирования – проведение референдума в Нагорном Карабахе. По-Вашему, признает ли когда-нибудь Азербайджан право народа Нагорного Карабаха самостоятельно распоряжаться своей судьбой?

- Я не могу говорить о намерениях азербайджанцев, но в случае с Карабахским конфликтом мы имеем дело с двумя важнейшими принципами – самоопределение народов и территориальная целостность. Оба эти вопроса лежат на столе переговоров. Армяне очень удачно заняли 7 районов вокруг Нагорного Карабаха, это дает им преимущество на переговорах. У них есть то, что нужно противнику, и это можно использовать в переговорах. Вы можете отказаться от этого, но взамен говорить о праве народа Нагорного Карабаха на самоопределение и о реализации этого права.

Если азербайджанцы собираются вести себя ответственно, то они должны принять эти общепризнанные принципы и сесть за стол переговоров. Именно так поступают ответственные страны.

Речь идет о политической воле двух стран, и, в частности, их лидеров. В конечном счете, многое зависит именно от лидеров, от их политической воли к разрешению конфликта, политической смелости, умения объединить свои народы вокруг приемлемого варианта урегулирования.

Как американский дипломат, участвовавший в арабо-израильских переговорах, я знаю, что, если позиции переговорщиков очень далеки от настроений общества, это еще более усложняет урегулирование.

Сторонам и мировому сообществу я бы предложил инструменты Track Two Diplomacy – общественной дипломатии, в рамках которой обществам Армении и Азербайджана будут открыто представлены проблемы и пути их решения. А пока лидеры ведут переговоры, в обществах будет строиться доверие. Это очень важно.

Когда нам не удалось сделать это в случае с арабо-израильским конфликтом, добиться урегулирования было очень сложно.

- Вы упомянули Россию и Турцию. Как Вы думаете, напряженность в российско-турецких отношениях отразилась на последнем обострении ситуации в Нагорном Карабахе или это просто спекуляции?

- Международная ситуация вокруг Нагорного Карабаха сегодня очень неблагоприятна. У Турции сегодня множество проблем: миграционный кризис, Рабочая партия Курдистана, внутренняя политика и т. д. Турция уже не в том положении, что 10 лет назад, когда могла выступать с более выгодных позиций в Карабахском конфликте.

Нужно быть честными и признать, что Азербайджан всегда давил на Турцию, заставляя занимать максимально жесткую позицию по Карабаху. Это усложняет положение Турции, но Турция, будучи влиятельной страной, играет важную роль на Кавказе, и, в частности, в принятии любого решения по Нагорному Карабаху. Таким образом, у Турции всегда будут требовать выполнения своей роли. Я надеюсь, это будет ответственная роль.

Азербайджану тоже следует играть разумную роль. Цены на нефть упали, финансовое положение азербайджанцев ухудшилось, но в прошлые годы Азербайджан скупил большое количество вооружения, которое теперь использует против Армении.

Чрезвычайно важна в этом регионе позиция России. Я бы сказал, что слово России на Южном Кавказе наиболее весомо. В Армении расположена российская военная база, Россия продает оружие как Армении, так и Азербайджану. Россия играет с обеих сторон. Я хочу сказать, что если Москва хочет действовать ответственно, то она может взять на себя активную роль, как в отдельности, так и в составе Минской группы ОБСЕ, чтобы привести стороны к столу переговоров. Я надеюсь, что это произойдет в рамках Минской группы ОБСЕ.

Не думаю, что возгорание войны на Южном Кавказе исходит из интересов России. Путин – умный игрок. Хаос и конфликт на Южном Кавказе не исходит из интересов Путина или России, поскольку это может привести к еще большей радикализации региона. Не представляю, что может в стратегическом плане выиграть Россия от очередной войны на Кавказе.

Что касается Соединенных Штатов, то я знаю, что госсекретарь участвует в этих процессах. Кстати, пока мы сегодня беседуем (26 апреля - Медиамакс), госсекретарь Керри выступает с важной речью о роли религии в политике в институте, которым я руковожу.

Я знаю, что он поддерживает связь с президентами Саргсяном и Алиевым, и Соединенные Штаты внимательнейшим образом следят за крайне нестабильной ситуацией. Знаю, что Керри общался с Лавровым, так что эта проблема находится в центре внимания. Как я уже говорил, важно, чтобы на карабахский вопрос действительно обратили внимание.

Четыре года назад я выступал перед армянской общиной Пасадены. Обычно я не соглашаюсь на такие выступления, но меня попросили родственники отца, которым я не мог отказать. Я не имел представления, в чем участвую. Уже в Пасадене я заметил, что на месте встречи припаркованы сотни машин. Когда я вышел из машины, меня окружили четверо телохранителей-армян. Я сказал: «Ради Бога, зачем все это? У меня не было телохранителей с тех пор, как я был послом США в Сирии. Что здесь происходит?»

Собрался огромный зал, около тысячи человек. Думаю, кто-то из организаторов понимал, что я собирался говорить, и знали, что среди собравшихся будут армяне, которым не понравится то, что я скажу. И все-таки я выступил.

В частности, я сказал, что являюсь сторонником армяно-турецкого сближения, потому что уверен, что настоящая стабильность в регионе наступит только тогда, когда армянское и турецкое государства начнут переговоры вокруг важнейших проблем, создающих между ними преграды.

В своем выступлении я сказал также, что вопрос Геноцида не может быть решен Диаспорой. Его должны решить государства - Армения и Турция. Именно в этом контексте, как и в контексте налаживания армяно-турецких отношений, по прошествии лет Турция признает Геноцид армян, но это произойдет только на фоне налаживания армяно-турецких отношений.

Потом я пошел еще дальше (смеется) и сказал по поводу Нагорного Карабаха, что Армения занимает выгодную полицию в переговорах, потому что победила в войне и заняла азербайджанские территории. На руках у Армении большой козырь в уравнении земля-мир-самоопределение народа Нагорного Карабаха. Используйте его, пока не поздно. Азербайджан заработает много денег благодаря своим запасам нефти и газа. Это позволит им усилить вооруженные силы и в следующей войне армяне могут уже оказаться в невыгодном положении, говорил я тогда.

Сейчас этот момент уже настал. Некоторые думали, что я сею панику, в то время как я был реалистом. А сегодня мы попали в подобную ситуацию. Не то чтобы мы не знаем, какие существуют проблемы, или нам нужно было предугадывать события. Дело в том, что мы не сумели коллективно, на международном уровне, в Армении и Азербайджане проявить политическую волю и продвинуть переговоры вперед.

Искусство дипломатии заключается в следующем: создать такую политическую ситуацию, в которой каждой из конфликтующих сторон становится трудно сказать «нет» противоположной стороне.

Мы сделали это во время Мадридской мирной конференции, когда я был послом США в Дамаске, а Хафез аль-Асад - президентом Сирии. Он не хотел вести прямые переговоры с Израилем. Он предпочитал, чтобы ООН выступил в роли буфера, поскольку считал, что Израиль намного сильнее, чем арабские страны, и без посредничества ООН арабы окажутся в невыгодном положении.

Усилиями президента Буша, госсекретаря Бейкера, наших специалистов, моих коллег, удалось добиться того, чтобы Асад начал прямые переговоры с Израилем. Это был огромный прорыв. Мы привлекли к переговорам Организацию освобождения Палестины, Израиль, Саудовскую Аравию, Иорданию, Египет. Для этого потребовались длительные переговоры. Кто-то говорит, что мы оказали давление на всех, но мы сделали то, о чем говорили: «Вот альтернативный сценарий. У вас есть гарантии США. Вы изначально знаете, что не собираетесь терять то, что считаете жизненно важным для своих интересов». Госсекретарь Бейкер передал письма-гарантии Израилю, Сирии, Иордании, Палестине и другим участникам переговоров.

Я привел этот пример, потому что думаю, что нечто подобное происходит и в Нагорном Карабахе. В настоящее время стороны находятся на противоположных полюсах, и никто не хочет переговоров. Но в конечном итоге они будут вынуждены сделать это. И чем раньше, тем лучше. Сейчас, вероятно, начнется период затишья, но не следует допускать, чтобы он длился слишком долго. Необходимо возобновить переговорный процесс.

Контуры урегулирования прекрасно известны всем. Могут быть некоторые изменения, дополнения, но в основном, как я сказал, это территориальная целостность для Азербайджана, самоопределение для Нагорного Карабаха, Лачинский коридор, поэтапный вывод армянских сил из некоторых районов в обмен на международные гарантии. Это базовые элементы.

У армян возникает легитимный вопрос: «Что произойдет, если мы освободим указанные территории в обмен на согласие Азербайджана на референдум, а он потом передумает?». Вот для этого и нужны международные гарантии, многонациональные силы, которые устроили бы все стороны. И, несомненно, должны применяться меры по установлению доверия. Это можно сделать.

- После апрельской войны звучало немало мнений о том, что Армения может пойти по пути Израиля: строительство хорошо организованного государства, где армия – не только гарант безопасности населения, но и движущая сила технологий, бизнеса и других сфер. Имея в виду Ваш опыт работы на Ближнем Востоке, как Вы считаете, может ли Армения повторить пример Израиля?

- Очень интересный вопрос. Думаю, есть некоторые параллели, хотя не совсем идентичные. Израиль, например, считает себя еврейским государством, а Армения - христианским.

Вы знаете славную христианскую историю Армении. Я только что вернулся из Эчмиадзина, где встречался с Верховным Патриархом. Очень сложно разделить армянское государство и церковь, это очень своеобразное сочетание. Что-то подобное существует и в Израиле. Иудейская вера и государство Израиль.

Израиль не богат природными ресурсами, и Армения – тоже, но в обеих странах живут чревычайно интеллектуальные люди. Способности к творчеству и предпринимательству очевидны как для армян, так и для евреев.

Так что, думаю, эти общие черты могут сделать Армению жизненно важным узлом, как на Кавказе, так и на пересечении Север-Юг-Запад-Восток. У вас уже развиты сферы высоких и информационных технологий. Это говорит об одаренности армянского народа. Вы можете стать торговым центром между Севером и Югом, Западом и Востоком. Возможности велики. Армянская культура, музыка, искусство, действительно могут сделать вас особенными, как это случилось в случае с Израилем. И все это вы делаете без нефти и газа.

Но Армения, впрочем, как и Азербайджан, должна сделать свое общество и правительство более прозрачными, искоренить коррупцию. Я понимаю, что есть некоторый прогресс в борьбе с низовой коррупцией, но коррупция мешает принимать лучшие для собственного народа решения. Это касается и Азербайджана, где коррупция носит системный характер. Это долгосрочное изменение, но оно должно идти изнутри, как в Армении, так и в Азербайджане.

Вот почему я считаю, что новые идеи, например те, что мы увидели в ходе церемонии «Аврора», меняют существующую модель, пытаются раскрыть социальные, культурные, экономические, инновационные, предпринимательские таланты народа. Думаю, мы становимся свидетелями этого. Это очень полезно для армянского народа.

В контексте Геноцида худшее, что может произойти с армянским народом, это, если он, уцелев как нация, не пойдет по пути мира и процветания, не построит сильное армянское государство, которое ознаменует победу армян над смертью.

- Вы отметили параллели межу Арменией и Израилем, но отношения между нашими странами не так уж развиты. Можно ли развить их, или этому мешают отношения Армении с Ираном и связи Израиля с Турцией?

- Примерно через месяц я собираюсь побывать в Израиле для участия в конференции. После этого я смогу лучше ответить на Ваш вопрос (смеется).

Думаю, израильтяне выбрали Азербайджан своим партнером, исходя из простых политических соображений, имея в виду фактор Ирана. Они считают Иран очень большой угрозой. Установив отношения с Азербайджаном, который граничит с Ираном, Израиль получает дополнительный рычаг воздействия на Иран. Думаю, в этом заключается основная причина.

К сожалению, существует также множество бизнес-интересов. У азербайджанцев много денег, и они заключают договоры в военной сфере. Они (Израиль - Медиамакс) продают азербайджанцам передовые военные технологии. Это, на мой взгляд, очень печально, потому что евреи, как и армяне, были жертвами геноцида, и эти сходства должны что-то означать, ведь Израиль считает себя государством, основанным на ценностях.

- В 1999 году Вы и Ваш коллега Питер Розенблатт посетили регион, чтобы обсудить некоторые идеи по карабахскому урегулированию. Вы можете сегодня раскрыть некоторые из них?

- Да, они уже не являются секретом. Мы вели переговоры в Баку и Ереване. Думаю, азербайджанцы очень удивились, увидев меня (смеется). Я поехал туда с сыном. Они действительно были очень удивлены.

Мы вели «челночную дипломатию», представляя азербайджанцам и армянам, какими могут быть общие положения переговоров.

Точки соприкосновения урегулирования были в основном те же, о которых мы говорили с вами сегодня. Мы постарались поощрить некоторые жесты доброй воли. К сожалению, мы добились немногого. Потом я больше не участвовал в этом, потому что ситуация была заморожена, и добиться реальных изменений было уже нельзя. Я не люблю что-то делать просто ради самого процесса.

Я верю, что для достижения мира нужно вступить в стратегический диалог с противником. Поэтому я поддерживаю президента Обаму в вопросе ядерной программы Ирана, потому что думаю, что это был наш лучший выбор.

У меня есть некоторые разногласия с администрацией США по политике на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии, но думаю, то, что было сделано в Иране и Кубе, может свидетельствовать о том, что любые трудности преодолимы. Армянам и азербайджанцам необходимо увидеть это. Народ Нагорного Карабаха должен реализовать свое право на самоопределение. Каждая из сторон должна пойти на компромисс. Компромисс – часть жизни и дипломатии.

С Эдвардом Джереджяном беседовал Ара Тадевосян

США. Армения > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2016 > № 2899016 Эдвард Джереджян

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова МИА «Россия сегодня», Москва

Вопрос: Вчера состоялась Ваша встреча со спецпосланником Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистурой, до этого с ним встречался Госсекретарь США Дж.Керри. Ведется активная дипломатическая работа. Известны ли следующие этапы, сроки новых встреч по Сирии в рамках женевских переговоров и Международной группы поддержки Сирии (МГПС)?

С.В.Лавров: Полагаю, что женевский раунд возобновится в этом месяце. По крайней мере, это планирует С.де Мистура, и мы активно побуждаем его к этому. После фактического срыва январского раунда оппозиция, сама себя называющая Высшим комитетом по переговорам (ВКП), «хлопнула дверью», потому что не был выполнен ее ультиматум о заблаговременном решении об уходе Президента Сирии Б.Асада. Состоявшийся в апреле раунд так же был подвержен испытанию со стороны той же непримиримой оппозиции в виде т.н. «переговорного комитета». Они опять сказали, что им нечего обсуждать до тех пор, пока не будет ясно, через какое точно время уйдет Б.Асад. Очень важно, что в этот раз спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура проявил выдержку, мудрость и не стал, как это произошло в январе, говорить, что раунд закрывается досрочно и предлагать собраться позже. Он продолжил переговоры с оставшимися в Женеве сирийскими группами, которые ведут себя прилично, в отличие от упомянутых мною выше оппозиционеров, и провел полноценный переговорный раунд в установленные сроки.

Следующий раунд, как я уже сказал, ожидается в этом месяце. На нем будут рассмотрены сформулированные спецпосланником Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистурой направления дальнейшей дискуссии. Он очень неплохо обобщил идеи, высказанные правительственной делегацией, делегацией оппозиционных групп, которые собирались в Москве, Каире, Астане, и т.н. внутренней оппозицией - группы из Хмеймима. Теперь он продолжит обобщать реакцию на свои выводы и вопросы в ходе следующего раунда. Наверное, это будет по-прежнему еще непрямой диалог, хотя ясно, что реально приступить к работе можно только, когда все сирийские стороны соберутся за одним столом переговоров. Пока условия для этого не созрели, прежде всего, в силу того, что Высший комитет по переговорам (ВКП), сам себя таковым провозгласивший, очень сильно капризничает под дурным влиянием внешних спонсоров, прежде всего, Турции. Это совершенно очевидно, и все это знают. Турция в одиночку блокирует полноценное присоединение к переговорному процессу Партии демократического союза – одной из крупнейших курдских партий, борющейся с террористами и контролирующей большую территорию в Сирии. Бессмысленно обсуждать без нее конституцию и даже какие-то шаги по формированию переходных структур из числа правительства и оппозиционеров, которые будут наделены полномочиями готовить такую конституцию. Турки в одиночку блокируют ее подключение к переговорам.

Я очень часто слышу, как наши американские партнеры через своих официальных представителей из Белого дома и Госдепартамента призывают нас активнее работать с Б.Асадом. Но нам он, между прочим, не союзник. Мы поддерживаем его в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства, но он не является союзником России в том смысле, в каком Турция является союзником США. Что-что, а потребовать от своих союзников по НАТО выполнять принятые резолюции, в которых ясно сказано, что в переговорах должны участвовать все сегменты сирийского общества, вполне Вашингтону по силам. Так же, как ему должно быть вполне по силам выполнить давно обещанное, а именно: размежевание поддерживаемой США т.н. «умеренной оппозиции» и «Джабхат ан-Нусры» с ИГИЛ, но прежде всего, «Джабхат ан-Нусры», потому что эта организация занимает позиции, в частности, вокруг Алеппо, в которые вкраплены отряды т.н. умеренной, «хорошей» оппозиции, опекаемой американцами. У меня даже создается впечатление, что дело не столько в США, сколько в их союзниках в регионе - в той же Турции, которая печально прославила себя многочисленными фактами, говорящими о сомнительных связях Анкары с «Исламским государством» и «Джабхат ан-Нусрой». У меня складывается такое ощущение, и тому есть подтверждения в виде пока еще непроверенных сведений, что эти группировки специально остаются на позициях «Джабхат ан-Нусры», чтобы саму эту организацию не трогали. Если это так, то понятны постоянные оправдания американцев, почему они не могут сделать обещанное – вывести т.н. «хороших» оппозиционеров с позиций «Джабхат ан-Нусры». Наверное, теми, кто поддерживает эту группировку, ставка делается на срыв перемирия и перевод ситуации в русло силового решения, что будет категорически неприемлемо. На это мы тоже будем обращать внимание теперь уже не только в рамках российско-американского диалога, но и в МГПС. Полагаю, что в обозримые недели будет возможно собрать министерское заседание с одной главной целью: посмотреть кто и как выполняет предыдущие решения, одобренные в виде двух резолюций СБ ООН. Это «дорожная карта», охватывающая три направления: прекращение огня и боевых действий, гуманитарная помощь и политический процесс.

Я Вам сказал о политическом процессе – необходимо, чтобы оппозиционеры, называющие себя ВКП, прекратили саботаж и строго руководствовались написанным в резолюции: сами сирийцы должны сесть за стол и определить судьбу своей страны. Должна вестись речь о политических реформах, о переходном периоде к новой конституции. Но все структуры политического переходного периода должны формироваться на основе взаимного согласия Правительства САР и оппозиции. Это записано в решениях СБ ООН. Поэтому когда кто-то начинает капризничать и говорить, что не собирается ни с кем разговаривать, пока Б.Асад не уйдет, значит те, кто финансируют, содержат и покрывают этих оппозиционеров, должны либо заставить их выполнять то, о чем договорились, либо сами стать объектом очень жесткой критики и какого-то воздействия со стороны тех, кто может на них повлиять.

На гуманитарном треке есть существенное продвижение, хотя целый ряд населенных пунктов остается заблокированным и правительственными войсками, но в основном оппозиционерами. Не помогает решению гуманитарных проблем сохраняющийся запрет Турции на использование пропускного пункта в районе г. Камышлы, через который обычно шла гуманитарная помощь. Турки, несмотря на все призывы, отказываются разблокировать это пропускной пункт. Если говорить об общем состоянии, то сохраняется позитивная тенденция в расширении доступа гуманитарных грузов в различные районы Сирии. Трек, который требовал срочных действий и связан с прекращением огня, дает результаты. Никто не ожидал, что будет настолько снижен уровень насилия.

Мы удовлетворены совместной работой российских и американских военных. Ежедневно проходят видеоконференции между руководителем Российского центра примирения в Хмеймиме и его американскими коллегами в столице Иордании. С сегодняшнего или завтрашнего дня в Женеве начинает функционировать Совместный центр оперативного реагирования на нарушения прекращения огня. Это уже будет постоянная работа «плечом к плечу» 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Американские и российские источники информации будут обеспечивать этот Центр данными в режиме реального времени. Офицеры, которые будут работать в данном Центре в Женеве, будут сразу же иметь объективную картину и, главное, единое видение ситуации.

Желающих сорвать перемирие немало. Я уже упоминал о том, какая игра ведется вокруг «Джабхат ан-Нусры». Упомяну и проблему турецкой границы, которая в отличие от закрытого турками пропускного пункта для гуманитарной помощи в остальной своей части является «дырявой» для транзита оружия, боевиков в сторону Сирии, контрабанды нефти, артефактов и прочих товаров из САР в Турцию. После того, как наши ВКС начали работать по контрабандистам, и вслед за нами американская коалиция стала наносить удары по тем, кто занимается контрабандой нефти, этот поток снизился, но все еще сохраняется, и за его счет идет подпитка террористов.

Повторю еще раз, прогресс есть на каждом из трех направлений. Он достаточно хрупкий, но мы делаем все, чтобы движение стало устойчивым на всех направлениях. Самое главное сейчас, когда мы соберемся на министерском уровне в рамках МГПС, потребовать от тех, кто делает явно недостаточно, срочно исправиться и принять необходимые меры, чтобы выполнялись резолюции СБ ООН и не выгораживались террористы.

Вопрос: Известно ли, где пройдет эта встреча?

С.В.Лавров: Обычно мы встречаемся в Европе, но пока мы это не обсуждали.

Вопрос: Вы упомянули ситуацию вокруг Алеппо, которая в течение многих месяцев остается самой напряженной, если брать общую картину боевых действий. Возможно ли там установление «режима тишины» по той схеме, по которой были достигнуты договоренности в других провинциях?

С.В.Лавров: Несколько дней действует «режим тишины» в Латакии и восточной Гуте (пригород Дамаска). На трое суток там уже было согласовано прекращение огня. Надеюсь, что оно продлится и в итоге станет бессрочным. Буквально сегодня, как я надеялся, должно было быть объявлено прекращение огня в г. Алеппо. Но пока я не слышал такого объявления. Сирийское правительство заявило, что оппозиция продолжает стрелять. Мы проверим с нашими военными, которые, повторю, находятся на прямой связи с американским командованием их антитеррористической коалиции в столице Иордании Аммане. По крайней мере, мы должны сделать все для вступления этого перемирия в силу. Там все согласовано между российской стороной и коалицией. Сирийское правительство поддержало то, что было обговорено.

Интересный факт – в ходе согласования перемирия по Алеппо (параметры которого, повторю, определены, о чем договорились позавчера, и его нужно скорее вводить в силу) наши американские партнеры пытались определить границы «зоны тишины» таким образом, чтобы захватить значительную часть позиций, которые занимает «Джабхат ан-Нусра». Это было абсолютно неприемлемо, и в итоге удалось отбить. Но это опять наводит на мысли, что кто-то хочет использовать США (я не верю, что в их интересах выгораживать «Джабхат ан-Нусру») для того, чтобы вывести эту организацию из-под удара. В этой связи не могу не упомянуть об уже мною сказанном – об имеющихся сведениях о неблаговидных связях турецкого руководства с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой».

Вопрос: Вы много говорите о Турции. Нет ли сейчас опасности, что Турция или, например, Саудовская Аравия фактически захотят начать наземную операцию на севере Сирии? Активизация боевиков там очевидна. Возможно, что вывод части группировки российских ВКС мог создать некую иллюзию того, что у кого-то могут быть «развязаны» руки. Есть ли угроза того, что турецкие войска могут войти в Сирию?

С.В.Лавров: Российские ВКС работают в Сирии с конца сентября 2015 г. по приглашению законного правительства в полном соответствии с международным правом. Задачи, которые были определены Президентом Российской Федерации В.В.Путиным для них на первом этапе, касались поддержки сирийской армии с воздуха в борьбе с террористами и содействия в организации процесса перевода оппозиционных групп в разряд сторонников антитеррористической коалиции, которую мы создавали и продолжаем помогать создавать из числа правительства, курдских ополчений в Сирии и сирийских оппозиционеров, понимающих, что сейчас главным является недопущение захвата Сирии террористами и разрушение ее государственности.

Когда мы начинали эту помощь, «Джабхат ан-Нусра» и другие подобные террористические отряды практически стояли на пороге столицы Сирии. Сейчас они отброшены, им нанесен серьезнейший урон. Это послужило причиной изменения оперативной обстановки «на земле», в соответствии с которой Президент Российской Федерации В.В.Путин принял решение частично вывести наш контингент ВКС. В Сирии остается достаточно серьезная авиационная группировка: база «Хмеймим», военно-морская база «Тартус», через которую идет снабжение этой группировки и содействие сирийской армии. Конечно, Верховный главнокомандующий России принял решение на основе оценки ситуации и сохранил контингент, который адекватен нынешним задачам. Не думаю, что кто-то решится играть в опасные игры, устраивать какие-то провокации в связи с тем, что там находится ВКС России. С одной провокацией мы уже столкнулись. Наша оценка абсолютно четкая: турецкое руководство совершило преступление и ошибку, что, как известно, бывает хуже, чем преступление. Сейчас такое уже невозможно, потому что приняты все меры для того, чтобы избежать любых случайностей, и турки об этом знают.

Вместе с тем, что касается позиций, занимаемых сирийскими силами, Турция не скрывает, что они регулярно обстреливают курдов, считая их террористами, тем самым в одиночку препятствуя подключению их к переговорам, говорят по-прежнему о различных «зонах безопасности». К большому сожалению, ЕС под шантажом Турции начинает тоже принимать как данность концепцию «зон безопасности». По крайней мере, Президент США Б.Обама на пресс-конференции в Ганновере, когда Канцлер Германии А.Меркель произнесла фразу, что «мы поддерживаем идею «зон безопасности», тут же публично от этого открестился, но это прозвучало симптоматично.

Конечно, звучат призывы к военному вторжению. Но для того, чтобы этого не допустить (это будет прямой агрессией), нужно воспитывать тех, кто пытается продвигать такой вариант. Не думаю, что у них есть хоть какое-то обоснование или предлог, потому что перемирие все-таки укрепляется. В действиях Турции как главного зачинщика всех этих разговоров про «зоны безопасности», план «Б» и прочие агрессивные устремления, можно усмотреть экспансионистские мотивы не только в отношении Сирии. Турки по-прежнему находятся в Ираке, без согласия и вопреки требованиям законного иранского правительства имеют там военный контингент и при этом заявляют, что они ввели туда свои войска для того, чтобы укрепить суверенитет и территориальную целостность Ирака. Что тут можно сказать? Здесь даже комментировать нечего. Такие неоосманские устремления – распространять свое влияние, осваивать территории – проявляются достаточно сильно.

Вообще, это такое беспардонное поведение. Знаете, сколько раз турки в прошлом году нарушали воздушное пространство Греции? Где-то 1800 раз, только в апреле 2016 г. – более 200 раз. Ни разу никто в Брюсселе, никакие командиры НАТО ни словом не обмолвились о том, почему один из членов Североатлантического альянса регулярно нарушает воздушное пространство другого члена этого альянса. Так что такое попустительство к подобному явно экспансионистскому поведению может до добра не довести.

Вопрос: Слышат ли американцы эти наши сигналы? Насколько серьезно воспринимают Турцию как фактор, который способен еще более дестабилизировать ситуацию?

С.В.Лавров: Я думаю, что они все прекрасно понимают. Но, «конечно, он сукин сын, но это наш сукин сын» – так они регулярно говорят о своих друзьях, которые не славятся хорошим поведением. Чувствуется, что сор из натовской избы им не очень хочется выносить, хотя это очень большая проблема.

Вопрос: Президент Российской Федерации В.В.Путин, объявляя о своем решении частично вывести ВКС России из Сирии, сказал, что в любой момент они могут быть возвращены к прежнему уровню. Насколько вероятно, что это может произойти в случае, скажем, срыва перемирия?

С.В.Лавров: Во-первых, мы не хотим допускать срыва перемирия. Во-вторых, это гипотетический вопрос. Решение о нашем пребывании в Сирии принимается в зависимости от реальной обстановки «на земле», которая сейчас значительно укрепилась и эволюционирует в правильном направлении. Хотя, повторю, есть желающие подвергнуть испытанию это перемирие.

Вопрос: Вы говорили, что Россия поддержит любую форму государственного устройства, на которую согласится сирийский народ. В частности, Вы не исключали возможности федерализации страны, в т.ч. предоставлении автономии курдам. Кто еще, на Ваш взгляд, мог бы на это претендовать?

С.В.Лавров: Вы говорите, что мы не исключаем возможности федерализации, автономии для курдов, но это не совсем так. Наша позиция простая: мы поддерживаем все, о чем договорятся сирийцы. Такая же позиция у СБ ООН. Но когда нам задают вопрос, поддержим ли мы федерализацию, мы отвечаем, что, если они сами договорятся об этом, то мы поддержим все, что будет согласовано. Поддержим ли мы автономию для курдов? Если об этом договорятся все сирийские стороны, то поддержим. Можно в виде адресованных нам вопросов перечислять еще много элементов государственного устройства, но потом не нужно говорить, что мы поддержим любое решение, в частности, федерализацию, автономию и т.д. Наша позиция завершается на фразе, что мы поддержим любое решение сирийских сторон. Они должны сами договариваться, и для этого есть очерченные СБ ООН рамки, есть опыт сосуществования сирийских этнических, политических и религиозных групп.

Вопрос: Еще один острый конфликт, который вновь вспыхнул уже возле наших границ – Нагорный Карабах. В эти дни прозвучали достаточно жесткие заявления с обеих сторон: со стороны Армении о возможности гипотетического признания Нагорно-Карабахской республики, ответная реакция из Баку. Ситуация накаляется. Намерена ли Россия в ближайшее время принимать какие-то новые шаги для того, чтобы успокоить ситуацию?

С.В.Лавров: Мы находимся в постоянном контакте со сторонами, Президент Российской Федерации В.В.Путин лично включался в эту работу, когда произошла вспышка насилия. Я общался лично и несколько раз по телефону со своими коллегами. Мы говорили об этом с Госсекретарем США Дж.Керри, поскольку Россия, США и Франция являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ, которая занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Мы обсуждали эту тему в Москве с Ж.-М.Эйро, Министром иностранных дел Франции, являющейся частью этой «тройки». Конечно, самое главное – избежать каких-либо новых жертв, пресечь любые нарушения перемирия, разработать для этого действенные меры и механизмы. Под этим подписались президенты Армении и Азербайджана еще пять лет назад, когда их собирал наш Президент (в то время Д.А.Медведев). Они высказались в пользу создания механизма расследования инцидентов, укрепления доверия, поручили ОБСЕ заниматься этим. Представители ОБСЕ набросали такой проект с разными вариантами. Но, к сожалению, на том этапе, где-то в 2012 г., это дело дальше не пошло. Но сейчас мы хотим, чтобы стороны к этому вернулись.

Германское председательство в ОБСЕ хочет проявить активность, и мы поощряем это желание. Думаю, что как раз начатая в ОБСЕ работа в свое время с согласия президентов Армении и Азербайджана по разработке механизмов по расследованию инцидентов и укреплению мер доверия сейчас становится как никогда актуальной. Будем на этом сосредотачиваться.

Конечно, не нужно забывать и о политическом процессе. Наверное, страсти должны остыть – это понятно. Но политический процесс и урегулирование не имеют альтернативы. Есть известные идеи, которые обсуждались между сторонами. По-прежнему убежден, что их сложно, но можно оформить в документы, которые будут приемлемы для всех сторон.

Что касается обсуждения темы признания Нагорного Карабаха, то ведь это не Армения обсуждает – это предложение двух членов парламента. Правительство Армении по закону, как они всем объяснили, успокаивая страсти, должно подготовить заключение на этот законопроект. Не стану сейчас бить тревогу и паниковать. Когда я был в Ереване, общался со своим коллегой Министром иностранных дел Э.А.Налбандяном по телефону, а потом в Москве уже после событий начала апреля, мне была четко подтверждена приверженность Еревана к мирному урегулированию. Это означает, что статус Карабаха будет определен в контексте общей договоренности, а не в одностороннем порядке.

Вопрос: Планируются ли в ближайшее время какие-то новые встречи?

С.В.Лавров: Планируем, потому что дело требует повышенного внимания. Скоро, думаю, согласуем ближайший контакт.

Вопрос: То есть это могут быть трехсторонние контакты или только на двустороннем уровне?

С.В.Лавров: Естественно, с участием сопредседателей и сторон – ведь эта работа требует коллективного формата.

Вопрос: Другая тема, которая весьма остро воспринимается в мире – это наше взаимодействие с Ираном, в частности, военно-техническое сотрудничество. Недавно на параде в Иране были продемонстрированы элементы комплексов С-300. До сих пор не понятно, в каком количестве они были поставлены, сколько их еще будет поставлено в Иран и когда завершится срок выполнения этого контракта?

С.В.Лавров: Этот процесс занимает какое-то время. В строгом соответствии с контрактом количество абсолютно адекватно законным интересам безопасности Ирана для защиты его воздушного пространства. Поставка компонентов уже идет и наверняка завершится в течение этого года.

Что касается тревоги в мире, которую Вы подметили в этой связи, то мир напрасно тревожится, потому что это чисто оборонительное оружие. Оно не запрещено резолюциями СБ ООН. Приостановка выполнения этого контракта была объявлена нами в качестве жеста доброй воли, чтобы оказать воздействие в позитивном направлении на иранское руководство, и оно пошло на компромиссы по «разруливанию» ситуации вокруг иранской ядерной программы. Эта цель достигнута, заключено всеобъемлющее соглашение с Ираном, которое одобрено в СБ ООН. Поэтому воздействие на Тегеран уже сработало.

Когда США отменяют свои односторонние санкции против Ирана, а параллельно тревожатся, что мы отменили свои ограничения и возобновили поставку этого имущества - это, в общем-то, по-американски. Они считают, то, что дозволено Юпитеру, другим необязательно воспринимать как пример для подражания. Но у нас своя политика и свои оценки того, как и с кем мы должны сотрудничать, естественно, не нарушая при этом международное право. Сейчас, кстати, запреты на определенные виды вооружений с Ираном (танки, бронетранспортеры, боевые самолеты) сняты и на 5 лет переведены в режим разрешительных. Так что Иран может проявлять интерес к этим видам вооружения. Если будут обращения к нам, мы их, конечно, рассмотрим.

Но, повторю, комплексы С-300 ни под какие ограничения не подпадают, как и многие виды стрелкового и легкого оружия. Поэтому здесь у нас все возможности открыты. Что касается разрешительного порядка, который требует согласования в СБ ООН: если и когда Иран выскажет заинтересованность, чтобы что-то из этой номенклатуры закупить, соответствующие процедуры будут осуществлены.

Вопрос: Нет ли информации по поводу отзыва иска, который Иран предъявлял нам в связи с непоставками С-300?

С.В.Лавров: По мере реализации контракта по поставкам С-300 иск будет отозван. Это уже согласовано.

Вопрос: Вы очень часто общаетесь с Госсекретарем США Дж.Керри, называете его своим другом. Не собираетесь ли Вы в ближайшее время совершить официальный визит в Вашингтон? Он мог бы стать символическим моментом для российско-американских отношений. Госсекретарь США Дж.Керри уже приезжал в Москву, можно ли ожидать, что Вы посетите США?

С.В.Лавров: Мы действительно часто встречаемся с Госсекретарем США Дж.Керри. Он дважды за последние месяцы (в декабре 2015 г. и марте 2016 г.) приезжал в Москву, до этого весной 2015 года был в Сочи. Если брать этот год, то мы встречались уже 4 раза лично и минимум 25 раз говорили по телефону, в том числе трижды за последнюю неделю. Поэтому недостатка в общении нет, как, собственно, нет ощущения изоляции, о которой так любят говорить наши партнеры.

При такой частоте общения с нами американцы шепчут на ухо другим странам, чтобы они не ездили к нам. В информационное пространство прорвалась новость о том, что они отговаривали Премьер-министра Японии С.Абэ от визита в Россию. Регулярно подобные вещи мы узнаем и от других наших партнеров, которые к нам приезжают и в ходе бесед сообщают, что им пришлось отказать американцам в просьбе отменить визит в Российскую Федерацию.

Мне очень часто приходится общаться с Госсекретарем США Дж.Керри. Но каких-то планов посещать Вашингтон, да еще и с официальным визитом у меня нет. Тем более, что сейчас важна не официальность, а очень практическая, предметная работа, которую лучше все-таки проводить в ходе рабочих встреч, чем мы, собственно говоря, и занимаемся.

Вопрос: Вы следите за внутренней ситуацией в США, где идет предвыборная гонка. Интересна Ваша оценка возможности развития российско-американских отношений после того, как пройдут президентские выборы.

С.В.Лавров: Бесполезно даже делать какие-то прогнозы. Во-первых, это внутреннее дело американцев и американского народа - кого бы они не выбрали, все равно это будет наш партнер в США. Надеемся, что партнер будет договороспособный и более последовательный, что он не будет сочетать стремление сотрудничать с нами по многим международным проблемам, которые без нас не решить (и они это понимают), с одновременным стремлением выставлять нас как главную угрозу, создавать препятствия для нашего участия в международных финансовой и валютной системах, подзуживать другие страны следовать антироссийским курсом вслед за США. Надеюсь, что этой непоследовательности не будет. Выбор американского народа мы, конечно, будем уважать.

В каком из вариантов российско-американские отношения выиграют или проиграют, вообще бесполезно гадать. Бывало у нас с демократическими и республиканскими администрациями и хорошо, и не очень. Так что сейчас нужно просто набраться терпения и дождаться исхода этой предвыборной кампании, которая весьма интересна по своей громоздкости, там вся система громоздкая. Например, «придумки» отцов-основателей: в каком-то штате, сколько ты получил процентов голосов, столько ты и получаешь выборщиков, а в каком-то победитель получает все. Думаю, что можно написать диссертацию про американскую избирательную систему, и все равно не поймешь, как люди в итоге становятся президентами.

Не хочу вмешиваться во внутриамериканские дела. Как мне в свое время сказала бывший госсекретарь США К.Райс, когда я ей привел пример с Дж.Бушем-младшим (он стал президентом, получив меньше голосов избирателей, чем А.Гор), «это плохо, но это наша проблема, вы не «загоняйтесь» на эту тему», говоря современным молодежным языком.

Нас иногда критикуют, говоря, что у нас столько фильтров, через которые не «пролезешь», есть административные ресурсы и еще что-то. А у США один фильтр – деньги. Там если на две партии тратится меньше миллиарда долларов, то это считается уже как бы необычным и смешным. А если тратится даже один миллиард, то спонсоры на что-то рассчитывают, – это же не просто меценатство. Есть какая-то доля отчислений граждан от «чистого сердца», но огромная доля и корпоративных взносов. Потом это все, конечно, учитывается.

Будем ждать и будем готовы работать с любым лидером США в надежде на то, что он будет осознавать значение российско-американского взаимодействия для «разруливания» многих проблем, которых за последние 8 лет в мире не стало меньше.

Вопрос: Одна из сложных проблем в отношениях с ЕС – это ситуация с поставками газа. После закрытия проекта «Южный поток» и ухудшения отношений с Турцией у нас возник некий вакуум в понимании того, что будет дальше с поставками на юго-западном направлении. Есть ли у нас какое-то видение того, будет ли что-то дальше с проектом «Южный поток»?

С.В.Лавров: «Южный поток» закрыла Еврокомиссия, которая оказала совершенно беспардонное давление на члена ЕС – Болгарию. Кстати, Турция была не при чем, хотя на тот момент турки формально не выдали разрешения на использование своей исключительной экономической зоны, поскольку у них не было полноценного правительства. Но «Южный поток» закрыла Еврокомиссия. Сейчас это южное направление у нас не «списано со счетов». В феврале 2016 года ПАО «Газпром» совместно с итальянской «Эдисон» и греческой компанией «Депа» подписали Меморандум о взаимопонимании в отношении поставок природного газа из России по дну Черного моря через третьи страны в Грецию и из Греции в Италию. Ясно, что должна быть третья сторона - Греция не выходит на Черное море. Если у наших партнеров эта заинтересованность подтвердится и обретет практические очертания, «Газпром» готов здесь работать.

Конечно, мы убеждены, что «Северный поток - 2» также повысит энергообеспеченность и энергобезопасность Европы. Проект чисто коммерческий, который объединяет целый ряд западных компаний «Э.ОН», «Энжи», австрийскую «ОМВ». Попытки его заблокировать носят исключительно политический характер. Этим тоже занимаются американцы, которые через своих особо близких друзей в НАТО пытаются создавать трудности. Но здесь, повторю, проект чисто коммерческий, о чем заявило и руководство Германии как страна, чьи компании заинтересованы в этом проекте. «Шелл», кстати сказать, в этой группе. «Северный поток – 1» был признан приоритетным в свое время в Еврокомиссии. Поэтому здесь им будет очень трудно занимать иную позицию. На южном направлении предполагается задействовать интерконнектор между Грецией и Италией, а он тоже уже включен Еврокомиссией в список проектов национальных интересов. Так что здесь тоже будет трудно отвертеться, если вариант с южным направлением обретет практические очертания.

Вопрос: А мы в инициативном плане беседуем с возможными третьими странами?

С.В.Лавров: Это уже дело «Газпрома». Прежде всего, здесь важны чисто коммерческие аспекты и логистика, как это может наиболее эффективно выглядеть.

Вопрос: Видите ли Вы угрозу «Северному потоку» со стороны Еврокомиссии? Может ли она заблокировать «Северный поток – 2»?

С.В.Лавров: Повторю еще раз, у них нет никаких аргументов, а по политическим соображениями их всегда можно найти. У них в ЕС есть несколько ораторов, как и в НАТО, которые представляют собой русофобское меньшинство и которые сейчас требуют, чтобы к ним на территорию, на границу с Россией, ввели войска, и американцы собираются это делать. Кстати, поговаривают, что и Германия согласилась ввести свои контингенты на границу с Российской Федерацией в прибалтийские страны, Польшу. Поэтому таковые всегда найдутся. Они будут изобретать небылицы, рассказывать о том, что Россия потом «перекроет вентиль», хотя такого не было никогда за исключением ситуации с Украиной, когда она начинала воровать транзитный газ. Так что дождемся. Думаю, что национальные интересы в европейских странах и интересы Европы должны возобладать, так же, как в ситуации, когда Европа хочет сама доказать всем, что она в состоянии помочь урегулировать украинский кризис вместе с нашим участием без вмешательства из-за океана. Думаю, что и здесь Европа постепенно будет проявлять больше самостоятельности, как это происходит, между прочим, в переговорах о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. Попытки «под шумок» это все оформить не удались, и под давлением общественности европейские лидеры вынуждены говорить, что нынешний вариант им не подходит. Посмотрим, будем полагаться на здравый смысл.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 мая 2016 > № 1776282 Сергей Лавров

Москва рассчитывает, что межсирийские переговоры в Женеве возобновятся в мае и в ходе них будут сформулированы направления дальнейшей дискуссии. Об этом, а также о согласовании перемирия в сирийском Алеппо, новых шагах Москвы для урегулирования нагорно-карабахского конфликта и выполнении контракта на поставку С-300 Ирану рассказал в интервью РИА Новости министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Глава МИД также заверил, что Россия будет готова работать с любым будущим президентом США, и рассказал, как часто он общается с госсекретарем США Джоном Керри.

— Вчера состоялась ваша встреча со спецпосланником генсекретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. До этого с ним встречался Керри. Ведется активная дипломатическая работа. Известны ли следующие этапы, сроки новых встреч по Сирии в рамках женевских переговоров и Международной группы поддержки Сирии?

— Полагаю, что женевский раунд возобновится в этом месяце. По крайней мере, это планирует Стаффан де Мистура, и мы активно побуждаем его к этому.

После фактического срыва январского раунда оппозиция, сама себя называющая Высшим комитетом по переговорам (ВКП), хлопнула дверью, потому что не был выполнен ее ультиматум о заблаговременном решении об уходе президента Сирии Башара Асада.

Состоявшийся в апреле раунд также был подвержен испытанию со стороны той же самой непримиримой оппозиции в виде так называемого переговорного комитета. Они опять сказали, что им нечего обсуждать до тех пор, пока не будет ясно, через какое точно время уйдет Башар Асад.

Очень важно, что в этот раз спецпосланник генсекретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура проявил выдержку, мудрость и не стал, как это произошло в январе, говорить, что раунд закрывается досрочно, и предлагать собраться позже. Он продолжил переговоры с оставшимися в Женеве сирийскими группами, которые ведут себя прилично, в отличие от упомянутых мною выше оппозиционеров, и провел полноценный переговорный раунд в установленные сроки.

Следующий раунд, как я уже сказал, ожидается в этом месяце. На нем будут рассмотрены сформулированные де Мистурой направления дальнейшей дискуссии. Он очень неплохо обобщил идеи, высказанные правительственной делегацией, делегацией оппозиционных групп, которые собирались в Москве, Каире, Астане, и так называемой внутренней оппозицией — группы из Хмеймима. Теперь он продолжит обобщать реакцию на свои выводы и вопросы в ходе следующего раунда. Наверное, это будет по-прежнему еще непрямой диалог, хотя ясно, что реально приступить к работе можно, только когда все сирийские стороны соберутся за одним столом переговоров. Пока условия для этого не созрели, прежде всего в силу того, что Высший комитет по переговорам, сам себя таковым провозгласивший, очень сильно капризничает под дурным влиянием внешних спонсоров, прежде всего Турции. Это совершенно очевидно, и все это знают. Турция в одиночку блокирует полноценное присоединение к переговорному процессу Партии демократического союза — одной из крупнейших курдских партий, борющейся с террористами и контролирующей большую территорию в Сирии.

Бессмысленно обсуждать без нее конституцию и даже какие-то шаги по формированию переходных структур из числа правительства и оппозиционеров, которые будут наделены полномочиями готовить такую конституцию. Турки в одиночку блокируют ее подключение к переговорам.

Я очень часто слышу, как наши американские партнеры через своих официальных представителей из Белого дома и Госдепартамента призывают нас активнее работать с Башаром Асадом. Но нам он, между прочим, не союзник. Мы поддерживаем его в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства, но он не является союзником России в том смысле, в каком Турция является союзником США. Что-что, а потребовать от своих союзников по НАТО выполнять принятые резолюции, в которых ясно сказано, что в переговорах должны участвовать все сегменты сирийского общества, вполне Вашингтону по силам. Так же, как ему должно быть вполне по силам выполнить давно обещанное, а именно: размежевание поддерживаемой США так называемой умеренной оппозиции и "Джебхат ан-Нусры" с ИГИЛ ("Исламское государство", террористическая организация запрещена в РФ — ред.), но прежде всего "Джебхат ан-Нусры", потому что эта организация занимает позиции, в частности вокруг Алеппо, в которые вкраплены отряды так называемой умеренной, "хорошей" оппозиции, опекаемой американцами.

У меня даже создается впечатление, что дело не столько в США, сколько в их союзниках в регионе — в той же Турции, которая печально прославила себя многочисленными фактами, говорящими о сомнительных связях Анкары с "Исламским государством" и "Джебхат ан-Нусрой". У меня складывается такое ощущение, и тому есть подтверждения в виде пока еще непроверенных сведений, что эти группировки специально остаются на позициях "Джебхат ан-Нусры", чтобы саму эту организацию не трогали. Если это так, то понятны постоянные оправдания американцев, почему они не могут сделать обещанное — вывести так называемых "хороших" оппозиционеров с позиций "Джебхат ан-Нусры".

Наверное, теми, кто поддерживает эту группировку, ставка делается на срыв перемирия и перевод ситуации в русло силового решения, что будет категорически неприемлемо. На это мы тоже будем обращать внимание теперь уже не только в рамках российско-американского диалога, но и в МГПС.

Полагаю, что в обозримые недели будет возможно собрать министерское заседание с одной главной целью: посмотреть кто и как выполняет предыдущие решения, одобренные в виде двух резолюций СБ ООН. Это "дорожная карта", охватывающая три направления: прекращение огня и боевых действий, гуманитарная помощь и политический процесс.

Я вам сказал о политическом процессе — необходимо, чтобы оппозиционеры, называющие себя ВКП, прекратили саботаж и строго руководствовались написанным в резолюции: сами сирийцы должны сесть за стол и определить судьбу своей страны. Должна вестись речь о политических реформах, о переходном периоде к новой конституции. Но все структуры политического переходного периода должны формироваться на основе взаимного согласия правительства САР и оппозиции. Это записано в решениях СБ ООН.

Поэтому когда кто-то начинает капризничать и говорить, что не собирается ни с кем разговаривать, пока Башар Асад не уйдет, значит, те, кто финансируют, содержат и покрывают этих оппозиционеров, должны либо заставить их выполнять то, о чем договорились, либо сами стать объектом очень жесткой критики и какого-то воздействия со стороны тех, кто может на них повлиять.

На гуманитарном треке есть существенное продвижение, хотя целый ряд населенных пунктов остаются заблокированными и правительственными войсками, но в основном оппозиционерами. Не помогает решению гуманитарных проблем сохраняющийся запрет Турции на использование пропускного пункта в районе города Камышлы, через который обычно шла гуманитарная помощь. Турки, несмотря на все призывы, отказываются разблокировать это пропускной пункт. Если говорить об общем состоянии, то сохраняется позитивная тенденция в расширении доступа гуманитарных грузов в различные районы Сирии.

Трек, который требовал срочных действий и связан с прекращением огня, дает результаты. Никто не ожидал, что будет настолько снижен уровень насилия. Мы удовлетворены совместной работой российских и американских военных. Ежедневно проходят видеоконференции между руководителем российского центра примирения в Хмеймиме и его американскими коллегами в столице Иордании. С сегодняшнего или завтрашнего дня в Женеве начинает функционировать Совместный центр оперативного реагирования на нарушения прекращения огня. Это уже будет постоянная работа "плечом к плечу" 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Американские и российские источники информации будут обеспечивать этот центр данными в режиме реального времени. Офицеры, которые будут работать в данном центре в Женеве, будут сразу же иметь объективную картину и, главное, единое видение ситуации.

Желающих сорвать перемирие немало. Я уже упоминал о том, какая игра ведется вокруг "Джебхат ан-Нусры". Упомяну и проблему турецкой границы, которая, в отличие от закрытого турками пропускного пункта для гуманитарной помощи, в остальной своей части является "дырявой" для транзита оружия, боевиков в сторону Сирии, контрабанды нефти, артефактов и прочих товаров из САР в Турцию.

После того, как наши ВКС начали работать по контрабандистам и вслед за нами американская коалиция стала наносить удары по тем, кто занимается контрабандой нефти, этот поток снизился, но все еще сохраняется, и за его счет идет подпитка террористов.

Повторю еще раз, прогресс есть на каждом из трех направлений. Он достаточно хрупкий, но мы делаем все, чтобы движение стало устойчивым на всех направлениях. Самое главное сейчас, когда мы соберемся на министерском уровне в рамках МГПС, потребовать от тех, кто делает явно недостаточно, срочно исправиться и принять необходимые меры, чтобы выполнялись резолюции СБ ООН и не выгораживались террористы.

— Известно ли, где пройдет эта встреча?

— Обычно мы встречаемся в Европе, но пока мы это не обсуждали.

— Вы упомянули ситуацию вокруг Алеппо, которая в течение многих месяцев остается самой напряженной, если брать общую картину боевых действий. Возможно ли там установление "режима тишины" по той схеме, по которой были достигнуты договоренности в других провинциях?

— Несколько дней действует "режим тишины" в Латакии и Восточной Гуте (пригород Дамаска). На трое суток там уже было согласовано прекращение огня. Надеюсь, что оно продлится и в итоге станет бессрочным. Буквально сегодня, как я надеялся, должно было быть объявлено прекращение огня в городе Алеппо. Но пока я не слышал такого объявления. Сирийское правительство заявило, что оппозиция продолжает стрелять. Мы проверим с нашими военными, которые, повторю, находятся на прямой связи с американским командованием их антитеррористической коалиции в столице Иордании Аммане. По крайней мере, мы должны сделать все для вступления этого перемирия в силу. Там все согласовано между российской стороной и коалицией. Сирийское правительство поддержало то, что было обговорено.

Интересный факт — в ходе согласования перемирия по Алеппо (параметры которого, повторю, определены, о чем договорились позавчера, и его нужно скорее вводить в силу) наши американские партнеры пытались определить границы "зоны тишины" таким образом, чтобы захватить значительную часть позиций, которые занимает "Джебхат ан-Нусра". Это было абсолютно неприемлемо, и в итоге удалось отбить. Но это опять наводит на мысли, что кто-то хочет использовать США (я не верю, что в их интересах выгораживать "Джебхат ан-Нусру") для того, чтобы вывести эту организацию из-под удара. В этой связи не могу не упомянуть об уже мною сказанном — об имеющихся сведениях о неблаговидных связях турецкого руководства с ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусрой".

— Вы много говорите о Турции. Нет ли сейчас опасности, что Турция или, например, Саудовская Аравия фактически захотят начать наземную операцию на севере Сирии? Активизация боевиков там очевидна. Возможно, что вывод части группировки российских ВКС мог создать некую иллюзию того, что у кого-то могут быть развязаны руки. Есть ли угроза того, что турецкие войска могут войти в Сирию?

— Российские ВКС работают в Сирии с конца сентября 2015 года по приглашению законного правительства в полном соответствии с международным правом. Задачи, которые были определены президентом Российской Федерации Владимиром Путиным для них на первом этапе, касались поддержки сирийской армии с воздуха в борьбе с террористами и содействия в организации процесса перевода оппозиционных групп в разряд сторонников антитеррористической коалиции, которую мы создавали и продолжаем помогать создавать из числа правительства, курдских ополчений в Сирии и сирийских оппозиционеров, понимающих, что сейчас главным является недопущение захвата Сирии террористами и разрушение ее государственности.

Когда мы начинали эту помощь, "Джебхат ан-Нусра" и другие подобные террористические отряды практически стояли на пороге столицы Сирии. Сейчас они отброшены, им нанесен серьезнейший урон. Это послужило причиной изменения оперативной обстановки на земле, в соответствии с которой президент Путин принял решение частично вывести наш контингент ВКС. В Сирии остается достаточно серьезная авиационная группировка: база "Хмеймим", военно-морская база "Тартус", через которую идет снабжение этой группировки и содействие сирийской армии. Конечно, Верховный главнокомандующий России принял решение на основе оценки ситуации и сохранил контингент, который адекватен нынешним задачам.

Не думаю, что кто-то решится играть в опасные игры, устраивать какие-то провокации в связи с тем, что там находятся ВКС России. С одной провокацией мы уже столкнулись. Наша оценка абсолютно четкая: турецкое руководство совершило преступление и ошибку, что, как известно, бывает хуже, чем преступление. Сейчас такое уже невозможно, потому что приняты все меры для того, чтобы избежать любых случайностей, и турки об этом знают.

Вместе с тем, что касается позиций, занимаемых сирийскими силами, Турция не скрывает, что они регулярно обстреливают курдов, считая их террористами, тем самым в одиночку препятствуя подключению их к переговорам, говорят по-прежнему о различных "зонах безопасности". К большому сожалению, ЕС под шантажом Турции начинает тоже принимать как данность концепцию "зон безопасности". По крайней мере, президент США Барак Обама на пресс-конференции в Ганновере, когда канцлер Германии Ангела Меркель произнесла фразу, что "мы поддерживаем идею "зон безопасности", тут же публично от этого открестился, но это прозвучало симптоматично.

Конечно, звучат призывы к военному вторжению. Но для того, чтобы этого не допустить (это будет прямой агрессией), нужно воспитывать тех, кто пытается продвигать такой вариант. Не думаю, что у них есть хоть какое-то обоснование или предлог, потому что перемирие все-таки укрепляется.

В действиях Турции как главного зачинщика всех этих разговоров про "зоны безопасности", план Б и прочие агрессивные устремления можно усмотреть экспансионистские мотивы не только в отношении Сирии.

Турки по-прежнему находятся в Ираке, без согласия и вопреки требованиям законного иранского правительства имеют там военный контингент и при этом заявляют, что они ввели туда свои войска для того, чтобы укрепить суверенитет и территориальную целостность Ирака. Что тут можно сказать? Здесь даже комментировать нечего. Такие неоосманские устремления — распространять свое влияние, осваивать территории — проявляются достаточно сильно.

Вообще, это такое беспардонное поведение. Знаете, сколько раз турки в прошлом году нарушали воздушное пространство Греции? Где-то 1800 раз, только в апреле 2016 года — более 200 раз. Ни разу никто в Брюсселе, никакие командиры НАТО ни словом не обмолвились о том, почему один из членов Североатлантического альянса регулярно нарушает воздушное пространство другого члена этого альянса. Так что такое попустительство к подобному явно экспансионистскому поведению может до добра не довести.

— Слышат ли американцы эти наши сигналы? Насколько серьезно воспринимают Турцию как фактор, который способен еще более дестабилизировать ситуацию?

— Я думаю, что они все прекрасно понимают. Но "конечно, он сукин сын, но это наш сукин сын" — так они регулярно говорят о своих друзьях, которые не славятся хорошим поведением. Чувствуется, что сор из натовской избы им не очень хочется выносить, хотя это очень большая проблема.

— Президент РФ Владимир Путин, объявляя о своем решении частично вывести ВКС России из Сирии, сказал, что в любой момент они могут быть возвращены к прежнему уровню. Насколько вероятно, что это может произойти в случае, скажем, срыва перемирия?

— Во-первых, мы не хотим допускать срыва перемирия. Во-вторых, это гипотетический вопрос. Решение о нашем пребывании в Сирии принимается в зависимости от реальной обстановки на земле, которая сейчас значительно укрепилась и эволюционирует в правильном направлении. Хотя, повторю, есть желающие подвергнуть испытанию это перемирие.

— Вы говорили, что Россия поддержит любую форму государственного устройства, на которую согласится сирийский народ. В частности, вы не исключали возможности федерализации страны, в том числе предоставления автономии курдам. Кто еще, на ваш взгляд, мог бы на это претендовать?

— Вы говорите, что мы не исключаем возможности федерализации, автономии для курдов, но это не совсем так.

Наша позиция простая: мы поддерживаем все, о чем договорятся сирийцы. Такая же позиция у СБ ООН. Но когда нам задают вопрос, поддержим ли мы федерализацию, мы отвечаем, что если они сами договорятся об этом, то мы поддержим все, что будет согласовано. Поддержим ли мы автономию для курдов? Если об этом договорятся все сирийские стороны, то поддержим.

Можно в виде адресованных нам вопросов перечислять еще много элементов государственного устройства, но потом не нужно говорить, что мы поддержим любое решение, в частности федерализацию, автономию и так далее. Наша позиция завершается на фразе, что мы поддержим любое решение сирийских сторон. Они должны сами договариваться, и для этого есть очерченные СБ ООН рамки, есть опыт сосуществования сирийских этнических, политических и религиозных групп.

— Еще один острый конфликт, который вновь вспыхнул уже возле наших границ, — Нагорный Карабах. В эти дни прозвучали достаточно жесткие заявления с обеих сторон: со стороны Армении о возможности гипотетического признания Нагорно-Карабахской Республики, ответная реакция из Баку. Ситуация накаляется. Намерена ли Россия в ближайшее время принимать какие-то новые шаги для того, чтобы успокоить ситуацию?

— Мы находимся в постоянном контакте со сторонами, Владимир Путин лично включался в эту работу, когда произошла вспышка насилия. Я общался лично и несколько раз по телефону со своими коллегами. Мы говорили об этом с госсекретарем США Джоном Керри, поскольку Россия, США и Франция являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ, которая занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Мы обсуждали эту тему в Москве с Жан-Марком Эйро, министром иностранных дел Франции, являющейся частью этой "тройки".

Конечно, самое главное — избежать каких-либо новых жертв, пресечь любые нарушения перемирия, разработать для этого действенные меры и механизмы. Под этим подписались президенты Армении и Азербайджана еще пять лет назад, когда их собирал наш президент (в то время Дмитрий Медведев).

Они высказались в пользу создания механизма расследования инцидентов, укрепления доверия, поручили ОБСЕ заниматься этим. Представители ОБСЕ набросали такой проект с разными вариантами. Но, к сожалению, на том этапе, где-то в 2012 году, это дело дальше не пошло. Но сейчас мы хотим, чтобы стороны к этому вернулись.

Германское председательство в ОБСЕ хочет проявить активность, и мы поощряем это желание. Думаю, что как раз начатая в ОБСЕ работа в свое время с согласия президентов Армении и Азербайджана по разработке механизмов по расследованию инцидентов и укреплению мер доверия сейчас становится как никогда актуальной. Будем на этом сосредотачиваться.

Конечно, не нужно забывать и о политическом процессе. Наверное, страсти должны остыть — это понятно. Но политический процесс и урегулирование не имеют альтернативы. Есть известные идеи, которые обсуждались между сторонами. По-прежнему убежден, что их сложно, но можно оформить в документы, которые будут приемлемы для всех сторон.

Что касается обсуждения темы признания Нагорного Карабаха, то ведь это не Армения обсуждает — это предложение двух членов парламента. Правительство Армении по закону, как они всем объяснили, успокаивая страсти, должно подготовить заключение на этот законопроект. Не стану сейчас бить тревогу и паниковать.

Когда я был в Ереване, общался со своим коллегой министром иностранных дел Эдвардом Налбандяном по телефону, а потом в Москве, уже после событий начала апреля, мне была четко подтверждена приверженность Еревана к мирному урегулированию. Это означает, что статус Карабаха будет определен в контексте общей договоренности, а не в одностороннем порядке.

— Планируются ли в ближайшее время какие-то новые встречи?

— Планируем, потому что дело требует повышенного внимания. Скоро, думаю, согласуем ближайший контакт.

— То есть это могут быть трехсторонние контакты или только на двустороннем уровне?

— Естественно, с участием сопредседателей и сторон — ведь эта работа требует коллективного формата.

— Другая тема, которая весьма остро воспринимается в мире — это наше взаимодействие с Ираном, в частности военно-техническое сотрудничество. Недавно на параде в Иране были продемонстрированы элементы комплексов С-300. До сих пор не понятно, в каком количестве они были поставлены, сколько их еще будет поставлено в Иран и когда завершится срок выполнения этого контракта?

— Этот процесс занимает какое-то время. В строгом соответствии с контрактом количество абсолютно адекватно законным интересам безопасности Ирана для защиты его воздушного пространства. Поставка компонентов уже идет и наверняка завершится в течение этого года.

Что касается тревоги в мире, которую вы подметили в этой связи, то мир напрасно тревожится, потому что это чисто оборонительное оружие. Оно не запрещено резолюциями СБ ООН. Приостановка выполнения этого контракта была объявлена нами в качестве жеста доброй воли, чтобы оказать воздействие в позитивном направлении на иранское руководство, и оно пошло на компромиссы по разруливанию ситуации вокруг иранской ядерной программы. Эта цель достигнута, заключено всеобъемлющее соглашение с Ираном, которое одобрено в СБ ООН. Поэтому воздействие на Тегеран уже сработало.

Когда США отменяют свои односторонние санкции против Ирана, а параллельно тревожатся, что мы отменили свои ограничения и возобновили поставку этого имущества — это, в общем-то, по-американски. Они считают, то, что дозволено Юпитеру, другим необязательно воспринимать как пример для подражания. Но у нас своя политика и свои оценки того, как и с кем мы должны сотрудничать, естественно, не нарушая при этом международное право.

Сейчас, кстати, запреты на определенные виды вооружений с Ираном (танки, бронетранспортеры, боевые самолеты) сняты и на пять лет переведены в режим разрешительных. Так что Иран может проявлять интерес к этим видам вооружения. Если будут обращения к нам, мы их, конечно, рассмотрим.

Но, повторю, комплексы С-300 ни под какие ограничения не подпадают, как и многие виды стрелкового и легкого оружия. Поэтому здесь у нас все возможности открыты. Что касается разрешительного порядка, который требует согласования в СБ ООН: если и когда Иран выскажет заинтересованность, чтобы что-то из этой номенклатуры закупить, соответствующие процедуры будут осуществлены.

— Нет ли информации по поводу отзыва иска, который Иран предъявлял нам в связи с непоставками С-300?

— По мере реализации контракта по поставкам С-300 иск будет отозван. Это уже согласовано.

— Вы очень часто общаетесь с госсекретарем США Джоном Керри, называете его своим другом. Не собираетесь ли вы в ближайшее время совершить официальный визит в Вашингтон? Он мог бы стать символическим моментом для российско-американских отношений. Керри уже приезжал в Москву, можно ли ожидать, что вы посетите США?

— Мы действительно часто встречаемся с госсекретарем США Джоном Керри. Он дважды за последние месяцы (в декабре 2015 года и марте 2016 года) приезжал в Москву, до этого весной 2015 года был в Сочи. Если брать этот год, то мы встречались уже четыре раза лично и минимум 25 раз говорили по телефону, в том числе трижды за последнюю неделю. Поэтому недостатка в общении нет, как, собственно, нет ощущения изоляции, о которой так любят говорить наши партнеры.

При такой частоте общения с нами американцы шепчут на ухо другим странам, чтобы они не ездили к нам. В информационное пространство прорвалась новость о том, что они отговаривали премьер-министра Японии Синдзо Абэ от визита в Россию.

Регулярно подобные вещи мы узнаем и от других наших партнеров, которые к нам приезжают и в ходе бесед сообщают, что им пришлось отказать американцам в просьбе отменить визит в Российскую Федерацию.

Мне очень часто приходится общаться с Джоном Керри. Но каких-то планов посещать Вашингтон, да еще и с официальным визитом у меня нет. Тем более что сейчас важна не официальность, а очень практическая, предметная работа, которую лучше все-таки проводить в ходе рабочих встреч, чем мы, собственно говоря, и занимаемся.

— Вы следите за внутренней ситуацией в США, где идет предвыборная гонка. Интересна ваша оценка возможности развития российско-американских отношений после того, как пройдут президентские выборы.

— Бесполезно даже делать какие-то прогнозы. Во-первых, это внутреннее дело американцев и американского народа — кого бы они ни выбрали, все равно это будет наш партнер в США.

Надеемся, что партнер будет договороспособный и более последовательный, что он не будет сочетать стремление сотрудничать с нами по многим международным проблемам, которые без нас не решить (и они это понимают), с одновременным стремлением выставлять нас как главную угрозу, создавать препятствия для нашего участия в международных финансовой и валютной системах, подзуживать другие страны следовать антироссийским курсом вслед за США.

В каком из вариантов российско-американские отношения выиграют или проиграют, вообще бесполезно гадать. Бывало у нас с демократическими и республиканскими администрациями и хорошо, и не очень. Так что сейчас нужно просто набраться терпения и дождаться исхода этой предвыборной кампании, которая весьма интересна по своей громоздкости, там вся система громоздкая. Например, "придумки" отцов-основателей: в каком-то штате сколько ты получил процентов голосов, столько ты и получаешь выборщиков, а в каком-то победитель получает все. Думаю, что можно написать диссертацию про американскую избирательную систему, и все равно не поймешь, как люди в итоге становятся президентами.

Не хочу вмешиваться во внутриамериканские дела. Как мне в свое время сказала бывший госсекретарь США Кондолиза Райс, когда я ей привел пример с Джорджем Бушем-младшим (он стал президентом, получив меньше голосов избирателей, чем Альберт Гор), "это плохо, но это наша проблема, вы не "загоняйтесь" на эту тему", говоря современным молодежным языком.

Нас иногда критикуют, говоря, что у нас столько фильтров, через которые не пролезешь, есть административные ресурсы и еще что-то. А у США один фильтр — деньги. Там если на две партии тратится меньше миллиарда долларов, то это считается уже как бы необычным и смешным. А если тратится даже один миллиард, то спонсоры на что-то рассчитывают, — это же не просто меценатство. Есть какая-то доля отчислений граждан от "чистого сердца", но огромная доля и корпоративных взносов. Потом это все, конечно, учитывается.

Будем ждать и будем готовы работать с любым лидером США в надежде на то, что он будет осознавать значение российско-американского взаимодействия для разруливания многих проблем, которых за последние восемь лет в мире не стало меньше.

— Одна из сложных проблем в отношениях с ЕС — это ситуация с поставками газа. После закрытия проекта "Южный поток" и ухудшения отношений с Турцией у нас возник некий вакуум в понимании того, что будет дальше с поставками на юго-западном направлении. Есть ли у нас какое-то видение того, будет ли что-то дальше с проектом "Южный поток"?

— "Южный поток" закрыла Еврокомиссия, которая оказала совершенно беспардонное давление на члена ЕС — Болгарию. Кстати, Турция была ни при чем, хотя на тот момент турки формально не выдали разрешения на использование своей исключительной экономической зоны, поскольку у них не было полноценного правительства. Но "Южный поток" закрыла Еврокомиссия. Сейчас это южное направление у нас не списано со счетов. В феврале 2016 года ПАО "Газпром" совместно с итальянской Edison и греческой компанией DEPA подписали меморандум о взаимопонимании в отношении поставок природного газа из России по дну Черного моря через третьи страны в Грецию и из Греции в Италию. Ясно, что должна быть третья сторона — Греция не выходит на Черное море. Если у наших партнеров эта заинтересованность подтвердится и обретет практические очертания, "Газпром" готов здесь работать.

Конечно, мы убеждены, что "Северный поток-2" также повысит энергообеспеченность и энергобезопасность Европы. Проект чисто коммерческий, который объединяет целый ряд западных компаний. Попытки его заблокировать носят исключительно политический характер. Этим тоже занимаются американцы, которые через своих особо близких друзей в НАТО пытаются создавать трудности. Но здесь, повторю, проект чисто коммерческий, о чем заявило и руководство Германии как страны, чьи компании заинтересованы в этом проекте. Shell, кстати сказать, в этой группе. "Северный поток-1" был признан приоритетным в свое время в Еврокомиссии. Поэтому здесь им будет очень трудно занимать иную позицию. На южном направлении предполагается задействовать интерконнектор между Грецией и Италией, а он тоже уже включен Еврокомиссией в список проектов национальных интересов. Так что здесь тоже будет трудно отвертеться, если вариант с южным направлением обретет практические очертания.

— А мы в инициативном плане беседуем с возможными третьими странами?

— Это уже дело "Газпрома". Прежде всего здесь важны чисто коммерческие аспекты и логистика, как это может наиболее эффективно выглядеть.

— Видите ли вы угрозу "Северному потоку" со стороны Еврокомиссии? Может ли она заблокировать "Северный поток-2"?

— Повторю еще раз, у них нет никаких аргументов, а по политическим соображениями их всегда можно найти.

У них в ЕС есть несколько ораторов, как и в НАТО, которые представляют собой русофобское меньшинство и которые сейчас требуют, чтобы к ним на территорию, на границу с Россией, ввели войска, и американцы собираются это сделать. Кстати, поговаривают, что и Германия согласилась ввести свои контингенты на границу с Российской Федерацией в прибалтийские страны, Польшу. Поэтому таковые всегда найдутся. Они будут изобретать небылицы, рассказывать о том, что Россия потом "перекроет вентиль", хотя такого не было никогда, за исключением ситуации с Украиной, когда она начинала воровать транзитный газ.

Так что дождемся. Думаю, что национальные интересы в европейских странах и интересы Европы должны возобладать так же, как в ситуации, когда Европа хочет сама доказать всем, что она в состоянии помочь урегулировать украинский кризис вместе с нашим участием без вмешательства из-за океана. Думаю, что и здесь Европа постепенно будет проявлять больше самостоятельности, как это происходит, между прочим, в переговорах о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. Попытки под шумок это все оформить не удались, и под давлением общественности европейские лидеры вынуждены говорить, что нынешний вариант им не подходит. Посмотрим, будем полагаться на здравый смысл.

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 мая 2016 > № 1744283 Сергей Лавров

К вопросу о строительстве рыбопромыслового флота для Северного бассейна и его ресурсном обеспечении.

Власти продолжают говорить о планах по обновлению рыбопромыслового флота за счет квот вылова. Однако открытым остается вопрос, что будет с уже работающими предприятиями. Об этом – на основании конкретных цифр и примеров – пишет в своей статье заслуженный работник рыбного хозяйства, гендиректор компании «Айсберг – Норд» Виталий Касаткин.

I. Тема обновления рыбопромыслового флота поднималась очень давно. В последние годы активно обсуждался вопрос, где и сколько судов необходимо построить. Назывались различные, порой неоправданно завышенные, цифры. В связи с этим в 2013 году Мурманским отделением Института экономических проблем Кольского научного центра РАН по инициативе СРПС был проведен анализ состояния рыболовного флота Северного бассейна, состояния сырьевой базы, перспектив выделения квот по донным и пелагическим объектам на период до 2020 года, а также возможного потенциала имеющегося флота по вылову.

Анализ эксплуатационных показателей работы промысловых судов показал, что в случае достаточного количества выделяемых ресурсов возможные расчетные объемы вылова водных биоресурсов в Северной Атлантике, в Баренцевом, Гренландском и Норвежском морях могут составить 1,325 млн. тонн, в том числе:

− по пелагическим видам – 817 тыс. тонн

− по донным видам – 508 тыс. тонн.

Объем выделяемых ежегодно квот для РФ в рамках межправительственных рыболовных организаций и по межправительственным договоренностям с рядом прибрежных государств составлял порядка 800 тыс. тонн – 1 млн. тонн, из них порядка 50-60% приходилось на пелагические виды, 40–50% – на донные. Существующие мощности промысловых судов позволяли вылавливать до 1,315 млн. тонн, т. е. превышение мощностей над выделяемыми ресурсами составляло 30-32%. В последние годы, в связи с сокращением количества выделяемых пелагических видов, превышение промысловых мощностей по пелагическим объектам увеличилось до 40%.

По прогнозам ПИНРО, в период до 2020 года объем выделенных квот для РФ в Северо-Западном регионе может уменьшиться до 400 тыс. тонн пелагических видов и до 322 тыс. тонн донных видов (на 30–35%). Поэтому, несмотря на списание части судов, потенциала имеющихся судов будет достаточно для выбора выделяемых биоресурсов вплоть до 2020 года и на ближайшую перспективу.

II. О недолове выделенных квот.

Как известно, в последние три года небольшой объем квот рядом компаний Северного бассейна недоосваивается, что находится в рамках действующего законодательства.

Основную роль в недоосвоении квот, по моему мнению, сыграли организационные вопросы и вопросы, связанные с промыслом и приловом. Так, в 2013 году недолов трески и пикши произошел за счет позднего распределения «научной» квоты и квоты третьих стран.

В 2015 году недолов трески и пикши произошел по следующим причинам:

− в весенний период в норвежской экономической зоне были выбраны выделяемые в качестве прилова ресурсы сайды и зубатки. В этой связи промысловые суда были вынуждены покинуть продуктивные районы промысла трески и пикши в НЭЗ;

− в летний период произошло сезонное снижение цен на треску и пикшу и многие судовладельцы прекратили промысел, планируя выбор оставшихся квот в сентябре – декабре, но штормовая погода и отсутствие промысловых скоплений, связанное с ограничением кормовой базы, привело к резкому снижению производительности работы флота, что и явилось причиной недолова.

III. Учитывая различные условия ведения промысла, которые могут привести к недолову части выделяемых квот, Союз рыбопромышленников Севера направил письмо в Росрыболовство с предложением о переносе и распределении невыбранных квот по треске и пикше на следующий календарный год в размере до 10%. Росрыболовство, учитывая имеющуюся договоренность по этому вопросу с норвежской стороной, согласилось с данным предложением, и в настоящий момент идет подготовка к изданию приказа по механизму распределения этих квот.

IV. Касательно строительства новых судов на российских верфях и выделения для них квот.

Согласно сводному перспективному плану по строительству рыболовных судов, на период до 2030 года, разработанному Минпромторгом РФ, планируется строительство 425 новых судов, в том числе 358 промысловых. Для Северного бассейна планируется, исходя из поступивших заявок рыбопромышленников, строительство 128 судов, из них 25 крупнотоннажных, 85 среднетоннажных и 18 малотоннажных.

Основное количество судов (108) должно быть построено на 4 верфях (Выборгский завод, завод «Янтарь», «Северная верфь» и центр судоремонта «Звездочка»).

Практически каждая верфь должна строить в год по 8 судов. Насколько это реально, судить трудно.

В случае выделения квоты на каждое вновь построенное судно в объеме 10–12 тыс. тонн в год донных объектов промысла потребуется для вновь построенных судов порядка 800–850 тыс. тонн в год. Такого количества донных ВБР России в настоящее время не выделяется, и, по данным науки на перспективу, такое выделение не предвидится.

В случае разового изъятия, как это предлагают в своих законопроектах Минсельхоз и Росрыболовство, до 20% квот от годового объема – это в пределах 100,0 тыс. тонн трески и пикши (для Северного бассейна), что обеспечит только 10 вновь построенных судов. Как быть остальным, где им брать ресурсы? И по каким критериям будут отбираться эти компании и суда? И какое количество рыбодобывающих компаний будет ежегодно разоряться?

V. В 2010–2015 годах рыбная промышленность Мурманского региона стабильно развивалась. Основная капитализация отрасли закончилась. Ресурсы и основные средства производства сосредоточены у компаний, которые могут эффективно ими управлять и развиваться. При невмешательстве государства в существующую систему распределения биоресурсов можно ожидать стабильное, поступательное развитие отрасли. Свободных биоресурсов, пользующихся спросом на внутреннем и внешнем рынках в регионе, Северном бассейне нет, необходимо у кого-то отобрать, а кому-то отдать.

То есть государство, судя по предложениям Минсельхоза и Росрыболовства, начинает очередной передел биоресурсов и основных производственных фондов. К чему это приведет нетрудно просчитать:

− падение показателей в отрасли

− отток инвестиций;

− неуверенность судовладельцев в завтрашнем дне и, как следствие, нежелание развивать и модернизировать производство, поставлять сырье на береговые предприятия в России;

− вывод из оборота денег, вернее всего, за рубеж;

− потеря интереса к отрасли со стороны профессионалов и приход в отрасль дилетантов;

− потеря рабочих мест;

− возврат отрасли в 1998–2003 годы.

Каким образом можно решить, поставленную Государством и Президентом страны по итогам Госсовета задачу по развитию рыбного хозяйства:

а) по загрузке судостроительных мощностей России посредством строительства рыбопромыслового флота:

− судовладелец сам решает, когда и какие промысловые суда ему нужны, он должен рассчитывать на свои сырьевые, финансовые ресурсы и дополнительно на неиспользуемые сырьевые ресурсы региона и банковские льготные государственные кредиты. В Северном бассейне это полярная тресочка, креветка, макрурусы, морской бекас, атлантическая сайра, водоросли и другие, а также квота России в Тихом океане и в Антарктиде;

− схема финансирования: 20% судовладелец, 80% банк с государственным участием, годовая ставка не более 5-6%. Судоверфь, строящая рыбопромысловые суда, рублем гарантирует сроки и качество строительства.

Так как в настоящий период в России не производится большинство оборудования для строительства и насыщения промыслового флота, возможен вариант кооперации. Для Мурманского региона: Россия – Норвегия, Россия – Финляндия, Россия – Нидерланды, Россия – Германия. Что даст привлечение и иностранного капитала.

Ограничительные меры по возрасту промысловых судов определяет Российский морской регистр судоходства. Судно может быть непригодно к эксплуатации и в 10–15 лет, в зависимости от качества судостроения и его эксплуатации, а может быть и в 40 лет в прекрасном техническом состоянии;

б) о повышении налоговой нагрузки на рыбодобывающую промышленность для пополнения бюджетов всех уровней:

− 100% оплата за биоресурсы;

− перевод всей промышленности на обычную систему налогообложения, уйти от сельхозналога. По Мурманскому региону это даст в федеральный и региональный бюджеты дополнительно не менее 2,0–2,5 млрд. рублей;

в) амнистия так называемого «незаходного» флота, построенного или модернизированного за рубежом. На это надо идти и незамедлительно. Это загрузит порт, увеличит оборот сервисных компаний Мурманского региона на 8-9 млрд. рублей ежегодно, даст увеличение рабочих мест на 800–1000 человек и поступление дополнительных федеральных и региональных налогов в объеме 800–900 млн. рублей.

Принятие перечисленных выше предложений к их практической реализации позволит устойчиво развиваться рыбной промышленности Северного бассейна.

Виталий КАСАТКИН, капитан дальнего плавания, генеральный директор ООО «Айсберг – Норд», почетный председатель правления СРПС, заслуженный работник рыбного хозяйства России, почетный гражданин Мурманска.

Россия. СЗФО > Рыба > fishnews.ru, 29 апреля 2016 > № 1863271 Виталий Касаткин

Минпромторг сделал акцент на регионы.

Заместитель министра промышленности и торговли России Дмитрий Овсянников дал интервью корреспонденту «Утра», в котором рассказал о том, почему Минпромторг в своей деятельности сделал акцент на регионы страны.

Неделю назад, 21 апреля, Минпромторг России объявил конкурсный отбор региональных программ развития промышленности. Регионы, чьи программы будут признаны лучшими, получат дополнительные средства госбюджета на реализацию проектов модернизации и развития производств. Ранее в этом году СМИ уже не раз сообщали о появлении в арсенале Минпромторга новых инструментов поддержки промышленности, которые построены не по привычному отраслевому принципу. В январе объявлено о начале субсидирования промышленных кластеров. В феврале премьер-министр Дмитрий Медведев утвердил перечень регионов, которые получат из федерального бюджета компенсацию своих затрат на создание инфраструктуры индустриальных парков. Таким образом, в деятельности министерства появился отчетливо выраженный региональный акцент.

– Дмитрий Владимирович, так чем обусловлено появление регионального акцента в деятельности Минпромторга России?

– Для обеспечения баланса в промышленном развитии, принятия решений о поддержке тех или иных инвестиционных проектов, инициатив по созданию новых производств министерству потребовался более точный учет специфики территорий, их потенциала: обеспеченности ресурсами, инфраструктурой, возможностей интеграции в действующие и перспективные цепочки кооперации… Строить везде однотипные заводы, которые будут конкурировать друг с другом за сырье, рынки, транспортные коридоры, – тупиковый путь. Назрела необходимость использования селективного подхода в определении приоритетов промышленного развития каждого субъекта Федерации. Нужно было обеспечить синхронизацию действий многих субъектов: министерств, госкорпораций, также реализующих политику поддержки производств разных территорий, в том числе Дальнего Востока, Республики Крым, Северного Кавказа, Арктической зоны.

Одновременно требовалось вовлечь регионы в совместную работу с министерством, обеспечить единый вектор действий, разработать и предложить универсальные для всех субъектов меры поддержки, активизировать создание промышленной инфраструктуры – площадок для размещения производств.

Для решения комплекса этих задач главой Минпромторга Денисом Мантуровым было принято решение выделить региональную промышленную политику в качестве отдельного направления деятельности министерства.

– По каким направлениям выстраивается сегодня взаимодействие Минпромторга с субъектами России?

– Первым, с чего мы начали в 2014 году, стало заключение соглашений о взаимодействии министерства и регионов. На сегодня они подписаны со всеми субъектами. Обсуждение и выработка решений по ключевым аспектам регионального промышленного развития ведутся в рамках Координационного совета по промышленности. Мы активизировали его работу, обновлен и расширен состав – включены заместители глав регионов, курирующие производственную сферу. Тесно сотрудничаем с аппаратами полномочных представителей президента в федеральных округах, в том числе по реализации проектов импортозамещения. Особое внимание уделяется диверсификации экономики и модернизации моногородов. Для регионов, имеющих стратегическое значение для страны, разрабатываются и утверждаются министром дорожные карты по развитию их промышленного и торгового потенциала.

Одним из важнейших направлений взаимодействия является создание промышленной инфраструктуры в формате индустриальных парков и технопарков, а также развитие производственной кооперации посредством формирования промышленных кластеров. Введены в действие соответствующие меры господдержки данного сектора.

В числе приоритетов – совершенствование кадрового потенциала региональных органов власти в сфере промышленности. Для вновь назначенных их руководителей действует программа «Федеральная практика». Это возможность «погрузиться» в инструментарий господдержки, используемый Минпромторгом, лично представить директорам отраслевых департаментов, заместителям министра и министру текущую проблематику и перспективные промышленные проекты своего региона.

В диалоге с территориями мы используем современные ресурсы коммуникаций. Изменился акцент информационной политики министерства: все более широкое отражение в ней находят новости региональной промышленности. Введена в тестовую эксплуатацию ГИСП – государственная информационная система промышленности, которая объединит информацию обо всех предприятиях, их проектах и продукции, мерах поддержки федерального и регионального уровней. Уже сейчас, используя ее возможности, мы ведем оперативный мониторинг ситуации на заводах страны, что позволяет оперативно реагировать и предупреждать возникновение кризисных ситуаций. Руководители регионов знают, что стабильная работа предприятий, реализация новых проектов – приоритет федеральной повестки, объект внимания министра промышленности и президента России Владимира Путина.

– Вы говорите о поиске баланса в развитии промышленности разных территорий, но ряду из них – Дальнему Востоку, Калининграду, Крыму и регионам арктической зоны – уделяется повышенное внимание. С чем это связано?

– Особое внимание связано с тем, что эти территории имеют для страны стратегическое значение. У каждой своя специфика, для каждой разработаны дорожные карты, планы совместных действий.

Дальний Восток – это окно для экономической интеграции со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Ключевой инструмент развития, который предлагается государством, – создание территорий опережающего социально-экономического развития (ТОР).

Нам очень важно добиться в рамках ТОР развития кооперации предприятий различных отраслей. В числе точек роста промышленности первых ТОР, которые уже начали действовать, мы рассматриваем реализацию проектов глубокой переработки древесины, локализации выпуска комплектующих для авиационных и судостроительных предприятий в ТОР «Комсомольск», развития производств индустриального парка «Авангард» в ТОР «Хабаровск».

Основным фактором, влияющим на ситуацию в промышленности Калининградской области, является изменение с 1 апреля 2016 года режима особой экономической зоны. Нам важно обеспечить загрузку ключевых предприятий, в том числе судостроительного завода «Янтарь», сопровождение проектов индустриальных парков «Храброво», «Черняховск», «Экобалтик», технопарка и инжинирингового центра «Данор».

Нужно максимально использовать преимущества географического положения области: вместо ворот для захода импортных товаров в Россию область должна стать форпостом по экспорту российских товаров в Европу.

Крым – это не только туризм. Промышленность и торговля дают свыше 30% в валовом региональном продукте полуострова. Наша задача – загрузка производств важнейших для экономики региона предприятий. За каждым из них были закреплены российские партнеры, реализуются дорожные карты по интеграции. В результате темп роста обрабатывающих производств по Республике Крым составил почти 115% к уровню 2014 года. В 2016 году ожидается дальнейший рост загрузки предприятий более чем на 30%.

Еще одно приоритетное направление – развитие промышленной инфраструктуры Крымского полуострова в формате индустриальных парков. В 2014 году мы совместно с правительствами Республики Крыма и города Севастополя разработали предпроектные решения по созданию четырех площадок в Севастополе, Бахчисарае, Евпатории и Феодосии. Федеральной целевой программой «Социально-экономическое развитие Республики Крым и Севастополя до 2020 года» на создание парков предусмотрены 5,5 млрд рублей.

– А в Арктике?

– Применительно к регионам Арктической зоны речь идет не о том, чтобы создавать предприятия за Полярным кругом. Наша цель – обеспечить производство продукции, которая позволит России иметь устойчивые позиции в Арктике, развивать и использовать северный морской путь, ресурсы территорий.

Мы работаем над расширением поставок макрорегиону отечественного оборудования, комплектации его транспортной системы морскими судами, самолетами и вертолетами, спецтехникой, которая адаптирована к использованию в арктических условиях и отвечает особым требованиям по надежности и безопасности.

– В 2015 году индекс промышленного производства в целом по стране снизился на 3%. А есть регионы, в которых ситуация складывается иным образом? Могут ли они сами на что-то повлиять?

– Наша страна слишком многообразна, чтобы описывать ее развитие только средними показателями. В информационном поле, соцсетях с большим ажиотажем расходятся сообщения о том, как все плохо. В результате мало кто знает, что в Ростовской области, например, за прошлый год обрабатывающие производства показали рост на 63%. Этого удалось достичь за счет серьезного увеличения объемов выпуска техники на «Росвертоле», высоких показателей «Ростсельмаша», предприятий химической промышленности.

Безусловно, регионы могут и должны не просто влиять, а обеспечивать свое промышленное развитие, используя все предлагаемые государством инструменты поддержки. Прежде всего должно быть понимание своей специализации, инфраструктурных ограничений. Должна быть сформирована стратегия развития промышленности. Должно быть четкое представление, какие инвестиционные проекты нужно использовать в качестве точек промышленного роста. Нужны реальные инструменты, направленные на поддержку создания новых производств «под местную специфику».

Такие как, например, специальные инвестиционные контракты. Они закрепляют для инвесторов набор льгот и обязательств, которые готовы предоставить регионы и федеральный центр. Подписание этих трехсторонних соглашений начинается с 2016 года. Но ряд регионов работает на опережение – разрабатывают региональные законы о специальных инвестиционных контрактах. Первые уже подписаны – в ноябре 2015 года в Пермском крае. Эта активность заслуживает высокой оценки.

В 2016 году ряд субъектов планирует создать региональные фонды развития промышленности. В феврале в России образован первый из них – губернатор Челябинской области Борис Дубровский подписал соответствующее распоряжение. Планируется, что из бюджета области в фонд для дальнейшего финансирования промышленных проектов будет вложено порядка 140 млн рублей. Это очень позитивный сигнал главам других субъектов Федерации. И аналогичные инициативы по созданию региональных фондов рассматриваются сегодня во многих территориях, например Калининградской, Саратовской и Тульской областях, Ставропольском крае, Удмуртии.

И, конечно, необходимо вкладывать средства в развитие промышленной инфраструктуры, реализацию инвестиционных проектов.

– Насколько я понимаю, на поддержку вложений регионов в реализацию производственных проектов направлен новый механизм господдержки – софинансирование региональных программ развития промышленности. Что он даст территориям?

– В этом году мы стали инициаторами дополнительных мер в системе финансовой поддержки производственной сферы. Внедряя механизм субсидирования затрат регионов на реализацию проектов по модернизации и развитию производств, мы ставим целью стимулировать их активность по созданию собственных, обеспеченных финансированием программ развития промышленности.

За счет федеральных средств могут быть возмещены региональные инвестиции в техническое перевооружение предприятий для выпуска новой высокотехнологичной продукции, в том числе в сфере импортозамещения, закупку отечественного оборудования. Одновременно к проектам предъявляется и ряд требований. Например, должны быть созданы не менее 150 новых высокопроизводительных рабочих мест, привлечены внебюджетные инвестиции на сумму от 100 млн рублей.

2016 год станет периодом апробации данного механизма господдержки. Перечень регионов, которые смогут стать получателями субсидий, а программы развития промышленности на сегодняшний день утверждены в 46 субъектах, будет определен по результатам конкурсного отбора. Его старт дан Минпромторгом России 21 апреля, а уже 27 мая мы сможем подвести итоги.

– Известно, что, помимо региональных программ развития промышленности, Минпромторг будет субсидировать и кластерные проекты. Каковы особенности этого механизма господдержки?

– Действительно, министерством разработан и с этого года начал действовать механизм господдержки промышленных кластеров. А точнее, совместных проектов участников промкластеров по производству импортозамещающей продукции. Объединение в кластер должно стимулировать кооперацию предприятий и рост выпуска комплектующих, которые используются в конечной продукции кластера. Причем эта инициатива должна исходить «снизу» – от предприятий, от наличия общих проектов и продуктов, а не, как это часто бывает, от указания: «федералы дают денег – срочно создаем кластер и заявляемся, по нюансам разберемся потом».

Механизм предоставления субсидий предполагает две ступени реализации. Вначале промышленные кластеры, претендующие на получение господдержки, должны подтвердить свое соответствие требованиям, установленным правительством, и войти в реестр Минпромторга России. Затем их проекты проходят отбор по ряду критериев.

Отбор промкластеров уже инициирован Минпромторгом. Его результаты станут известны в июне 2016 года. Как и в случае с любым другим новым механизмом господдержки, этот год станет годом оценки его эффективности. Получить субсидии смогут лишь несколько кластеров. Но, я уверен, уже в следующем году объем средств, которые будут предусмотрены в федеральном бюджете на эти цели, существенно возрастет.

– Еще один объект повышенного внимания Минпромторга – индустриальные парки и промышленные технопарки. В чем причина?

– Внимание обусловлено высокой экономической эффективностью вложений. Для наглядности приведу пример индустриального парка «Заволжье» в Ульяновской области: на 1 «государственный» рубль, вложенный в его инфраструктуру, приходится 28 рублей частных инвестиций в производство и свыше 8 рублей налоговых платежей в региональный бюджет.

Или казанский завод «Тасма» – в прошлом одно из ведущих производителей фотопленки в стране. На рубеже веков предприятие оказалось на грани банкротства. На высвобожденных площадях, обеспеченных промышленной инфраструктурой, был построен не торговый центр, а индустриальный парк «Химград». Сегодня можно признать: стратегия Республики Татарстан по созданию особых экономических зон, индустриальных парков, технопарков, промышленных площадок муниципального уровня показала себя с лучшей стороны. Объем продукции, выпущенной их резидентами, достиг 120 млрд рублей, что составляет около 7% всего объема промышленного производства республики.

Учитывая опыт регионов, Минпромторг с 2014 года запустил ряд мер господдержки создания новых индустриальных парков и технопарков как наиболее универсального формата площадок для размещения производств любого типа. Первая из них – субсидирование затрат управляющих компаний на строительство инфраструктуры парков. По итогам проведенных в 2014–2015 годах отборов проектов Минпромторг предоставил господдержку управляющим компаниям 15 индустриальных парков и технопарков.

– И каковы результаты развития отрасли?

– Они впечатляют. Индустриальные парки сегодня самый быстро растущий сегмент промышленности России. Невзирая на непростую экономическую ситуацию в период с 2013 по 2015 годы, количество действующих площадок увеличилось с 45 до 78, и в процессе создания – еще 46 парков.

70% действующих и создаваемых в России индустриальных парков относятся к типу «гринфилд» – наиболее привлекательных для потенциальных инвесторов площадок с современной инфраструктурой и новыми коммуникациями, построенных «с нуля». 30% – к типу «браунфилд», на базе уже существующей, но не занятой в производстве промышленной инфраструктуры.

В целом это более 7 млн кв. м производственных площадей, 96 тыс. рабочих мест, на которых локализовали производства свыше 1,8 тыс. резидентов. И еще 70 новых предприятий, по данным управляющих компаний индустриальных парков и технопарков, начнут свою деятельность на их площадках в этом году.

– Это только отечественные компании?

– Вы удивитесь, но при всем обилии разговоров об исходе иностранных инвесторов из России индустриальные парки – тот актив, который очень для них привлекателен. Свои производства в них разместили 205 зарубежных компаний из 25 стран мира. Среди лидеров – Германия, Италия, Япония, Франция и Финляндия.

Только в 2015 году с участием иностранного капитала были открыты такие крупные производства, как инсулиновый завод «Ново-Нордиск» в индустриальном парке «Грабцево» Калужской области, завод Bosch по производству автокомпонентов в индустриальном парке «Преображенка» Самарской области и ряд других.

В 2016 году «Грабцево» планирует запуск второй очереди производственных мощностей и инфраструктуры завода по выпуску автомобильных запчастей и комплектующих филиала «Магна Автомотив Рус». В промышленной зоне «Заволжье» Ульяновской области намечен старт деятельности сразу двух иностранных резидентов: датского завода лакокрасочных материалов «Хемпель» и японского производства автомобильных шин «Бриджстоун».

С целью повышения инвестиционной привлекательности парков и облегчения резидентам процесса выбора наиболее удобных площадок Минпромторгом создана Геоинформационная система индустриальных парков, технопарков и промышленных кластеров. В ней отражена полная информация по энергетической, коммунальной и транспортной инфраструктуре всех действующих и строящихся площадок. Система работает на четырех языках (русском, английском, испанском и китайском), что позволяет использовать ее для презентации проектов зарубежным партнерам и инвесторам.

– Помимо индустриальных парков, развиваются и промышленные технопарки. В чем их отличие?

– Промышленные технопарки участвуют в освоении производства новых видов продукции, ориентированной на импортозамещение и наращивание экспортного потенциала. Многие резиденты технопарков поставляют свою продукцию за рубеж, формируя новые точки роста высокотехнологичного несырьевого экспорта. Среди российских потребителей этой продукции как малый и средний бизнес, так и крупные компании и корпорации – «Газпром», «Роснефть», «Росатом», АВТОВАЗ, «РусГидро» и др.

Промышленные технопарки активно участвуют и в выпуске импортозамещающей продукции для нужд отечественных потребителей. Например, резидентам воронежского промышленного технопарка «Космос-Нефть-Газ», специализирующегося на разработке и производстве высокотехнологичного импортозамещающего оборудования для нефтяной, газовой, химической отраслей промышленности, в 2015 году удалось снизить зависимость от импортных комплектующих до 40%, а по отдельным позициям – полностью заменить их отечественными.

Всего на данный момент в России действует 16 промышленных технопарков, в которых расположены свыше 900 компаний, работающих в высокотехнологичных секторах производства: машиностроении, приборостроении, электроники, лазерных технологий, химической и медицинской промышленности, биотехнологий и новых материалов. Благодаря реализации мер господдержки мы прогнозируем увеличение их общего количества до 33 к 2020 году.

– Конечно, такая практика должна быть привлекательная для каждого руководителя субъекта Федерации и должна получить распространение по всей стране. Что требуется от регионов и чем государство может их поддержать?

– Сегодня индустриальные парки и промышленные технопарки действуют и создаются в 47 субъектах России. Но практически все регионы заявляют о намерениях включиться в эту работу. Помимо вложений в инфраструктуру, главное, что требуется от их руководства для обеспечения успеха проектов, – это чуткая работа с инвестором, снижение административных барьеров, сокращение сроков выдачи всевозможных разрешений, подключения к сетям и коммуникациям.

И если руководство субъекта отрабатывает свою часть, то и государство его проект поддержит. Специально для этого в соответствии с поручением Владимира Путина, озвученном в послании Федеральному собранию в 2014 году, мы сформировали и запустили в 2015 году еще один инструмент поддержки – субсидирование затрат регионов на создание инфраструктуры индустриальных парков и промышленных технопарков.

В феврале правительство России утвердило перечень из 15 проектов 13 регионов, которые станут первыми получателями средств господдержки. Объем предоставляемых субсидий – 4,3 млрд рублей – обеспечен налоговыми отчислениями в федеральный бюджет предприятий-резидентов, которые уже ведут свою деятельность на территории этих парков.

По оценкам регионов, только по этим проектам до 2020 года будет дополнительно создано свыше 8 тыс. га обеспеченной инфраструктурой территории, 50 тыс. новых рабочих мест, что даст поступления в бюджеты всех уровней свыше 67 млрд рублей.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > minpromtorg.gov.ru, 29 апреля 2016 > № 1739840 Дмитрий Овсянников

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова шведской газете «Дагенс Нюхетер», Москва

Вопрос: Министр иностранных дел Швеции М.Вальстрём недавно сказала, что отношения между Россией и Швецией прохладнее, чем много лет назад. Что можно сделать для снижения напряжения в двусторонних отношениях и их улучшения?

С.В.Лавров: Думаю, нужно вернуться к своим коренным национальным интересам с обеих сторон. Мы никогда не отходили от этой позиции, всегда видели в Швеции доброго соседа, хорошего и перспективного партнера в самых разных областях – в экономике, гуманитарных делах, в Арктике, в международных процессах, где Швеция играет достаточно активную роль. Такой же настрой был на шведской стороне. Помню, с 2009 по 2011 гг. у нас был подъем контактов, сотрудничества, политического диалога, состоялся обмен визитами премьер-министров, визит Президента России Д.А.Медведева в 2009 г., которого я сопровождал. За этот период руководители парламентов и ведомств также ездили в гости друг к другу. Было подписано более 12 соглашений, многие из них межправительственные, в том числе о сотрудничестве в космосе, в рамках программы партнерства для модернизации, здравоохранения, многие другие. Все это было остановлено шведскими коллегами, мы не проявляли никакой инициативы. Со стороны Стокгольма было объявлено о заморозке контактов и присоединении, естественно, к санкциям ЕС после того, как Брюссель почему-то обиделся на нашу реакцию на государственный вооруженный переворот в Киеве, когда к власти пришли национал-радикалы, начавшие публично грозить уничтожением русских и русскоязычных на Украине, прежде всего, начиная с Крыма. Нашу реакцию Вы знаете, не буду на ней останавливаться. Почему-то Брюссель решил, что за это надо наказывать, хотя сам «приложил руку» к тому, чтобы деятели типа А.Парубия, О.Тягнибока, Д.Яроша и им подобных почувствовали безнаказанность. Тогда Стокгольм, присоединившись к санкциям, пошел еще дальше: заморозил контакты по линии парламентов, резко сократил взаимодействие между министерствами и ведомствами даже по текущим, повседневным вопросам. Как следствие, наш товарооборот упал, если не ошибаюсь, на 45%, хотя по-прежнему является достаточно внушительным. Однако ясно, что он далек от существующего между двумя странами потенциала.

Наша позиция очень проста: мы никогда не обижаемся в нашей внешнеполитической деятельности, с пониманием относимся к тем обстоятельствам, которые наши шведские коллеги сейчас приводят в качестве основания своей позиции. Если М.Вальстрём считает, что отношения самые прохладные, так надо форточку закрывать, чтобы не дуло со стороны тех центров, где генерируется русофобия.

Вопрос: В последние годы много говорят о российской активности в Балтийском регионе. Могли бы Вы прокомментировать тему о российской подводной лодке в территориальных водах Швеции?

С.В.Лавров: Не помню, чтобы в Швеции была информация о том, что подтвердилось нахождение в ваших водах нашей подлодки. Обычно там первые полосы газет занимает сенсация о том, что нашли российскую подводную лодку. Когда через несколько недель выясняется, что это совсем не российская и совсем не лодка, то об этом пишут уже не на первых страницах.

В целом, если говорить о военной деятельности в Европе, прежде всего в контексте отношений между Россией и НАТО и нейтрального статуса Швеции, то мы не заинтересованы в нагнетании какой-либо конфронтационной военной деятельности. У нас были давние договоренности с Альянсом, двусторонние военные проекты с нашими северными соседями, включая Швецию. В этой работе мы всегда исходили из важности мер доверия, транспарентности.

Принципиальное значение имеет понимание военных доктрин друг друга, диалог о которых велся в рамках Совета Россия-НАТО и был весьма полезен, поскольку было понятно кто что хочет. Мы всегда предупреждали, что проводя линию на бесконечное расширение Альянса на Восток (при том, что это право каждой страны выбирать себе форму обеспечения безопасности, будь то двусторонние или многосторонние союзы), нужно понимать, что если военная инфраструктура будет приближаться к российским границам, то мы, естественно, будем принимать необходимые военно-технические меры. Как говорится, «ничего личного – чистый бизнес». Еще О. фон Бисмарк сказал, что в военном деле намерения не играют никакой роли, главное – это потенциалы. Нам все время говорили, что никакого намерения принимать какие-то меры в ущерб безопасности России у НАТО нет. Однако, если нет намерений, а инфраструктура прямо «у нашего порога», то отталкиваться, наверное, придется не от намерений, а от того, что мы видим своими глазами.

Когда сейчас говорят, что Россия стала опасно действовать вблизи НАТО, я считаю, что это просто нечистоплотная попытка поставить все «с ног на голову». Получается, что, расширяясь все больше, Североатлантический альянс все плотнее приближается к нашим границам. Альянс уже нарушил Основополагающий акт 1997 г., где сказано, что не должно быть постоянного размещения существенных боевых сил на территории новых членов. При этом военная инфраструктура НАТО, вопреки данным обязательствам, приближается к нашим границам, а когда мы принимаем меры для того, чтобы быть уверенными в своей безопасности, нам говорят, что Россия опасно действует вблизи границ Альянса. Это границы НАТО к нам подползают. У нас есть такой афоризм: «Чтобы понять отношение к окружающим, надо сначала выяснить, зачем они тебя окружили». Сейчас мы этим и занимаемся. Последний инцидент в Балтийском море - эсминец США, оснащенный десятками крылатых ракет, подходит на расстояние нескольких десятков километров к российской военной базе в Балтийске, на российской территории.

Вопрос: Поэтому были полеты российских истребителей вблизи эсминца?

С.В.Лавров: Наши самолеты выполняли в том районе абсолютно легитимные учебные полеты в международном воздушном пространстве. Они увидели, что американский эсминец с мощным вооружением приближается к нашей военной базе и решили посмотреть, кто это. Как только они увидели, кто это, а это произошло на безопасном расстоянии, они отвернули и продолжили свой полет.

В 1972 г. у нас с США было заключено Соглашение о безопасности полетов. Впоследствии мы предложили заключить дополнительный протокол к этому соглашению, но американцы отказались. 20 апреля в Брюсселе прошло заседание Совета Россия-НАТО. Наш Постоянный представитель при Альянсе А.В.Грушко в ходе дискуссий напомнил им об этом. Американцы чувствовали себя неловко, поскольку этого даже не знали.

Речь не о том, что кто-то не хочет признавать НАТО в качестве существующей организации. Это реальность. Нам по-прежнему не нравится, как Альянс себя ведет. Мы видим, что после предпринятой попытки сохранить смысл существования НАТО в рамках операции в Афганистане, всем сейчас ясно, что эта страна стала гораздо опаснее, чем была до ввода войск Альянса. На данном этапе формируется еще одна миссия НАТО. В ходе последнего заседания Совета Россия-НАТО мы поинтересовались у коллег, что они считают важным в этой новой миссии и чего достигли в предыдущей, поскольку это слишком близко к нашим границам и непосредственно затрагивает наших соседей в Центральной Азии, наших союзников. Угрозы, которые продолжают множиться в Афганистане, включая появление там нескольких тысяч боевиков «Исламского государства», особенно на севере, напрямую проецируются на наши коренные интересы.

Еще раз подчеркну, НАТО – это реальность, мы готовы вести с Альянсом диалог. У нас была развернутая, многоплановая совместная Программа действий по многим вопросам, включая ключевую проблему современности – борьбу с терроризмом. Десятки мероприятий, совместные штабные учения «на земле», на море, в воздухе были запланированы для более эффективного совместного противодействия террористам и экстремистам. Все это закрыто исключительно по идеологическим соображениям, прекращены любые практические совместные проекты, в том числе подготовка кадров для сил безопасности Афганистана, включая оснащение афганской армии боевыми вертолетами, которые им нужны обязательно российского производства.

Говоря о том, на что мы вынуждены реагировать, приведу только два примера. Первое. В Основополагающем акте 1997 г. между Россией и Альянсом было условлено, что в Совете Россия-НАТО будет свято уважаться принцип неделимости безопасности и никто не будет укреплять свою безопасность за счет укрепления безопасности других. Иными словами, в формате Россия – НАТО было закреплено то, что уже провозглашалось на высшем уровне в ОБСЕ: должна быть равная и неделимая безопасность. И второе, я уже говорил об этом. Там было записано, что НАТО не будет размещать существенные боевые силы на постоянной основе на территории новых членов.

По первому пункту, о неделимости безопасности. Когда американцы начали разворачивать в Европе сегмент своей глобальной противоракетной обороны, мы им сказали, что это затрагивает нашу безопасность, поэтому мы хотим применить принцип, который провозглашен в Совете Россия – НАТО. Они нам ответили, что это не против нас. Мы сослались на известный афоризм о том, что в военном деле намерения не играют роли, а играют роль потенциалы, и показали на картах и фактах, как планы развертывания ПРО затронут нашу безопасность.

Потом, когда американцы настаивали на своем, мы предложили, если они считают этот политический принцип, касающийся неделимости безопасности, не вполне обязательным, разработать договор на эту тему, чтобы было понятно, какие процедуры применяются, когда кто-то считает, что его безопасность уязвлена или ущемлена. Они категорически отказались обсуждать этот договор. Знаете, что нам сказали? Они ответили, что в Совете Россия – НАТО они провозгласили политическую декларацию о том, что безопасность неделима, но юридические гарантии неделимости безопасности они дадут только тем, кто входит в Североатлантический альянс. На наш вопрос «как же так? мы в рамках ОБСЕ на всю Евроатлантику провозгласили этот принцип» никакого ответа не было.

Второе. Что касается тезиса о том, что не будут размещаться существенные боевые силы на территории новых членов на постоянной основе. Мы тоже начали привлекать внимание наших натовских коллег к тому, что они постепенно создают какие-то базы, в т.ч. базы противоракетной обороны в Польше, Чехии, затем планировалось в Румынии. Мы спросили, как это соотносится с их обязательством не размещать существенные боевые силы. Они ответили, что это не существенные силы, это непостоянно и будет ротироваться. Поскольку у нас было иное мнение, мы предложили заключить соглашение с НАТО, в котором до последних танка, артиллерийского орудия, батальона был бы расписан объем существенных боевых сил, который имеется в виду в данной договоренности. Они категорически отказались даже обсуждать этот вопрос. Что, конечно, наводит на простые и очень печальные мысли: НАТО, задолго до событий на Украине, хотело оставить себе свободными руки для того, чтобы двигаться вплотную к нашим границам. Рассчитывать на то, что мы будем этому аплодировать, думаю, не должен ни один вменяемый военный или политик. Отвечаем мы абсолютно адекватно и пропорционально. Это необходимость с точки зрения обеспечения нашей готовности к любому развитию ситуации, учитывая что сейчас русофобское меньшинство в НАТО после того, как Альянс попытался найти смысл своего существования в афганской кампании и не смог этого сделать, хочет помочь его объединить уже на сугубо антироссийской основе, представляя Россию угрозой всему и вся.

Вопрос: В этой перспективе беспокоит ли Москву благосклонное отношение Швеции к НАТО? Какова будет реакция России, и какие она предпримет ответные меры, если Швеция решит присоединиться к НАТО?

С.В.Лавров: Одно дело, когда у тебя на севере среди твоих соседей нейтральные государства, другое дело, когда они члены Североатлантического альянса, который, еще раз повторю, мы рассматриваем как реальность, но который в последний период однозначно провозглашает своей целью сдерживание России, называя ее «главной угрозой». Поэтому можно вступать в разные НАТО. Когда в прошлые годы у нас было партнерство, доверие и не было никаких попыток рассматривать друг друга как «угрозу», это одно НАТО. Очевидно, что сейчас НАТО другое, хотя у него идет, я бы сказал, такая «ломка»: они пытаются выглядеть респектабельно, но не у всех получается.

Что касается Швеции, мы подтверждаем право любого государства самостоятельно, исходя из своих национальных интересов, решать, какие формы обеспечения безопасности это государство хочет выбрать. Наверное, было бы правильно спросить у народа. В Черногории народ спрашивать не стали. Кстати, вот пример. Что Черногория может добавить безопасности НАТО? На этот вопрос ответа не существует. Многие серьезные политики прямо спрашивают, в чем такая уж острая необходимость. Ответ очень простой, хотя его стараются избегать и прикрываются какими-то общими фразами о том, что растет распространение пространства безопасности и демократии: освоить как можно больше геополитического пространства, «обложить» те страны, которые не во всем соглашаются с НАТО, такие, например, как Россия и Сербия.

Если Швеция решит вступить в НАТО, у нас не появится мыслей, что шведы решат на нас нападать. Это я могу сразу сказать. Но поскольку шведская военная инфраструктура в той ситуации будет уже подчиняться верховному главнокомандованию НАТО, то, конечно, мы на наших северных рубежах будем вынуждены принять необходимые военно-технические меры, исходя из того, что по ту сторону границы находится военно-политический блок, который считает Россию угрозой и хочет ее всячески сдерживать.

Вопрос: А какие конкретно меры?

С.В.Лавров: Это не моя работа, это работа наших военных – Министерства обороны и Генерального штаба России. Когда они видят какой-то потенциал по ту сторону наших рубежей – прямо у границы или чуть подальше от границы, то знают, что это за потенциал на самом деле, что можно от него ожидать в случае, если НАТО вдруг решит, что нас надо сдерживать «горячим» образом.

Вопрос: Раньше Москва выражала беспокойство относительно положения русского этнического меньшинства в прибалтийских странах. Насколько изменилась ситуация?

Понимает ли Россия, что страны Балтии боятся своего восточного соседа?

С.В.Лавров: Насчет того, что они «боятся своего большого соседа». Когда исчезал СССР, они провели свои референдумы и были «отпущены с миром», никто им не угрожал. Там были некоторые эксцессы, в том числе в Вильнюсе, в телецентре. До сих пор, к сожалению, людей преклонного возраста, которые ни на каких гражданских лиц не нападали, а просто защищали телецентр, выполняя приказ, таскают по литовским судам и пытаются обвинить во всех смертных грехах. Считаю, что это мелко и непорядочно. Благородно поступил Советский Союз. Никакой попытки удержать насильно Прибалтику никто не предпринимал, хотя в стране были самые разные эмоции на этот счет, я не буду их касаться. Ушли по-доброму, с сохранением контактов. Никакой благодарности за это никто не увидел и не услышал. Более того, тут же стали говорить, что СССР их «насиловал, использовал, эксплуатировал». До сих пор больные люди выставляют какие-то счета на 185 млрд.евро, не знаю за что. За то, что мы создали там промышленность, модернизировали их экономики, вкладывая в них на душу населения намного больше, нежели непосредственно в РСФСР? Считаю, что это люди с уже неисправимой психикой.

После того, как они стали свободными, как они считают, и независимыми, провозгласив все необходимые решения о своем суверенитете, подчеркну, в отсутствие какой-либо попытки со стороны Москвы затянуть их назад, тем более применив против них силу, они стали рваться в НАТО. Наши отношения с НАТО в 90-е гг. развивались достаточно конструктивно. Мы у наших натовских коллег спрашивали, зачем они хотят принимать Прибалтику. Нам отвечали, что у них (у прибалтийских стран) сохранились всякие фобии еще с советских времен и периода Первой мировой войны, когда все это начиналось. В Альянсе выражали понимание, что современная Россия для них (для прибалтийских стран) никакой угрозы не представляет, но у них, мол, психология такая: их примут в НАТО и они успокоятся, все будет мирно, конструктивно и только поможет развивать добрые отношения.

Их приняли в НАТО, но никакого успокоения не пришло, особенно к нашим литовским соседям. Более того, сейчас они являются самым агрессивным русофобским ядром, которое заставляет НАТО, используя принцип консенсуса, идти по устойчивому антироссийскому курсу. И это никак не связано с русскоязычным населением. Например, когда произошло обретение независимости этими странами, у нас были проблемы, которые мы решали исключительно дипломатическим путем, например, с Латвией и Эстонией, где огромная доля населения не получила права граждан. В Литве гражданство получили все. Поэтому к литовцам у нас вообще никаких вопросов не было. Мы планировали сотрудничать, активно прорабатывали планы, в том числе по транзиту в Калининград, по совместному освоению экономических проектов. Но Литва почему-то оказалась самой русофобской страной в Балтии. Не буду комментировать личные особенности ее руководителей.

Что касается Латвии и Эстонии, то мы действительно с самого начала требовали, чтобы русскоязычным людям дали гражданство не потому, что это была наша прихоть, а потому, что это требование международных инструментов – соответствующих конвенций, решений ООН, Совета Европы и ОБСЕ. Нам говорили, что они члены Конвенции «О защите национальных меньшинств», но беда в том, что она распространяется только на граждан, а русские в Латвии и Эстонии оказались в «изумительном» с точки зрения цинизма положении неграждан. Евросоюз терпит это безгражданство уже второе десятилетие XXI века.

Сколько процентов шведов живет в Финляндии? Около 6%? Но шведский там – государственный язык. В Эстонии неграждан также около 6% населения, а в Латвии - больше 12%. В Эстонии они имеют право голосовать на местных выборах, но, правда, их не могут избрать, на всякий случай. А в Латвии они не могут ни голосовать, ни быть избранными даже на местных выборах.

Кто-нибудь, скажем, португалец или швед приедут в Латвию или Эстонию, проживет там больше трех месяцев и сможет избирать и пользоваться этим правом, не будучи гражданином этих стран. А эти люди неграждане. Как нам говорят, их число сокращается. Есть какие-то программы натурализации. Диалог с этими соседями у нас все-таки какой- никакой идет. Они нам постоянно говорят, что у них все хорошо – число этих неграждан сокращается. Но по нашей статистике это количество сокращается за счет того, что люди умирают, кто-то из них отчаялся и попросил российское гражданство, кто-то просто уехал. Темпы предоставления гражданства очень низкие. Мы не против их пожелания, чтобы желающие получили гражданство и изучали язык соответствующего государства, но параллельно все европейские нормы требуют, чтобы язык меньшинства сохранялся в обществе, как это делают финны в отношении шведского языка. В Прибалтике закрывают русские школы, хотя на них есть огромный спрос в отдельных частях этих государств. Ссылки на то, что просто нет желающих, являются ложью. При всем при этом, что бы нам не говорили о том, что предпринимаются какие-то меры, и поэтому якобы Россия привередничает, мы требуем не каких-то надуманных вещей, а только того, что содержится в рекомендациях Совета Европы, ОБСЕ и Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации. Только этого и больше ничего.

Кстати, люди, которые не могут голосовать на выборах, исправно платят централизованные и муниципальные налоги. Более того, я скажу самую поразительную вещь. Нечистоплотное проявление подхода к этим людям заключается в следующем: когда проводились референдумы о выходе из Советского Союза, их голоса считали и их голоса были нужны. Мы знаем, что большинство из них проголосовали за выход из Советского союза, наверное, прежде всего потому, что экономически и социально это республики жили лучше многих. Когда их голоса были нужны, то их с удовольствием «прикарманили» и тут же сказали, что теперь они свою миссию выполнили и пусть мучаются в положении неграждан.

Вопрос: Канцлер Германии А.Меркель высказывала критику, связанную с российскими бомбардировками в Сирии. Это создало впечатление, что отношения между Россией и Германией ухудшились. Что требуется для их восстановления?

С.В.Лавров: Я что-то не припомню, чтобы Канцлер Германии А.Меркель специально касалась темы участия ВКС России в борьбе с терроризмом в Сирии по просьбе законного Правительства. Мы, кстати, единственное государство, которое занимается антитеррористической борьбой в Сирии на законных основаниях. Американская коалиция работает там нелегитимно. Хотя я многократно говорил нашим американским партнерам, что это большая ошибка. Также, как они получили согласие у Правительства Ирака, они должны были получить согласие в Дамаске или придти в СБ ООН. Если бы это произошло, у меня нет никаких сомнений, что мы выработали бы резолюцию СБ ООН, которая устраивала бы американскую коалицию и сирийское Правительство, потому что это наша общая беда. То, что они туда пошли нелегитимно, отражает, во-первых, высокомерное проявление позиции о том, что Президент САР Б.Асад возглавляет нелегитимный режим, а, во-вторых, по-моему, желание оставить себе руки развязанными и, стало быть, иметь возможность использовать эту коалицию не только для атаки на террористические позиции, но, возможно, для последующего нападения на силы режима с целью его смены, как это произошло в Ливии. Таких планов официально мы нигде не видели, но периодически они проскальзывают, и уже выдается желаемое за действительное. Надо быть настороже.

Наша позиция в отношении Сирии предельно ясна. Мы ценим, что удалось договориться создать Международную группу поддержки Сирии (МГПС), которая уникальна тем, что включает в себя всех основных внешних «игроков», в том числе за одним столом сидят Саудовская Аравия и Иран. Это уже о чем-то говорит, потому что два этих протагониста воспринимаются как образы противостояния внутри ислама – сунниты против шиитов. Углублять этот раскол – очень опасный путь.

В работе с нашими партнерами в Саудовской Аравии, Иране и в других странах региона мы постоянно продвигаем необходимость наладить какой-то диалог, скажем, в районе Персидского залива, чтобы арабские страны и Иран создали какой-то механизм укрепления доверия, шаг за шагом вырабатывали бы соответствующие меры. Пока это дается очень трудно. Но мы убеждены в необходимости решать не только конкретные проблемы, связанные с тем или иным кризисом и конфликтом, а иметь в виду необходимость в принципиальном и системном планах помогать арабским и другим исламским странам находить компромиссы, а не проповедовать священную войну одной части мусульман против другой.

Что касается наших отношений с Германией (как я понял, Вас именно они интересовали), то у нас прагматичные отношения, которые опираются на очень прочную несмотря ни на что экономическую базу, прежде всего потому, что сотни германских компаний работают со своими партнерами в России. Много российских компаний инвестировали в Германию. Бизнес совершенно не хочет, чтобы политика определяла пути дальнейшего развития российско-германских отношений в ущерб интересам экономики и бизнеса. Когда несколько лет назад началась истерика по поводу того, как Россия отреагировала на вооруженный антиконституционный переворот и захват в Киеве власти национал демократами, и когда впервые Канцлер Германии А.Меркель заявила, что по отношению к России в данной ситуации политика должна доминировать над экономикой, честно говоря, это было не по-немецки. Немцы обычно прагматичные люди, любят, чтобы все было понятно и логично. Повторю, произошло то, что произошло. Решать нашим европейским партнерам. Евросоюз, конечно, будет двигаться в том направлении, в котором захочет идти Германия.

Мы знаем, что далеко не все в восторге от того эффекта, который произвел введение санкций на наши отношения. Решать Евросоюзу, они сделали этот шаг, мы были вынуждены только ответить. Я знаю, что у них в Брюсселе предстоят какие-то дискуссии. Надеюсь, что здравый смысл возобладает. Если нет, то мы уже не будем просто полагаться на волю судьбы или на доброе к нам отношение, которое когда-то появится. Мы будем полагаться только на собственные силы. Если они уйдут от введенных нелегитимных ограничений, это будут дополнительные возможности для сотрудничества. Мы будем исходить из того, что сейчас в долгосрочном плане нашим партнерам, наверное, трудно верить, потому что их продекларированная публично готовность ставить экономику в зависимость от политизированных вкусовых решений, это, конечно, нечто, что необходимо учитывать в полной мере.

Вопрос: Пока нет надежды, что санкции будут отменены?

С.В.Лавров: Я как раз Вам хотел сказать, что мы надеемся теперь только на себя, у нас для этого все есть. Слава Богу, Господь и наши предки оставили страну, которая самодостаточна. Теперь будем работать так, чтобы при всех обстоятельствах не испытывать никакой потребности в том, что до недавнего времени мы закупали только за границей. Повторю, это наш стратегический курс. Это отнюдь не изоляция и не автаркия. Если и когда наши западные партнеры решат вернуться к нормальному поведению, то это будут дополнительные возможности для роста и развития сотрудничества. Но во всех базовых вещах теперь мы будем полагаться только на себя.

Вопрос: Как можно охарактеризовать принципиальные изменения в российской внешней политике за последние годы, например, после избрания В.В.Путина на очередной президентский срок?

С.В.Лавров: Вы знаете, я же сказал сейчас про то, что мы хотим быть самодостаточными в экономике. Это отнюдь не означает, что мы будем выгонять иностранные компании. Скажем, мебель, которую продает «ИКЕА», очень популярна в России. «ИКЕА» производит ее в России, на российских заводах, на российском сырье, создавая рабочие места для российских граждан. Мы считаем это неотъемлемой частью нашей собственной экономики, как и западные инвесторы, которые налаживают свое производство в Российской Федерации. Со шведами у нас развивается фармацевтика и многое другое.

Насчет того, что наша внешняя политика теперь будет другой, то она, конечно, будет другой, поскольку бизнес as usual абсолютно невозможен. Невозможен он потому, что этот бизнес «как обычно», как его понимали на Западе, в Евросоюзе и НАТО, означал только одно: что мы всем должны и должны, прежде всего, стать такими же, как они. Если на Западе отношение, например, к правам человека эволюционирует в сторону вселенского попустительства и вседозволенности, то их не интересует, что это противоречит фундаментальным основам нашей культуры, которая базируется на православной религии – на христианстве. Это только один пример и таких примеров много.

Поскольку так решено и мы так действуем, то любые отклонения России в сторону рассматривались как плохое поведение. Нас постоянно учили в Совете Россия-НАТО, в отношениях с Евросоюзом, что необходимо действовать так-то и так-то. Хотя, повторю, было очень много полезного и мы не хотим это терять. Мы больше не допустим такого способа ведения дел, когда те же экономические отношения становились жертвами идеологии, геополитических расчетов и планов. Я имею в виду хотя бы генезис украинского кризиса. Когда начали вести переговоры о соглашении об Ассоциации с Украиной, то мы в какой-то период сказали украинцам и Евросоюзу, что у Украины уже есть зона свободной торговли в рамках СНГ, большинство товарных позиций в рамках этой зоны свободной торговли перемещается при нулевом тарифе. Поэтому если Украина будет что-то похожее делать с Евросоюзом, то нужно учитывать, что у нас-то с Евросоюзом нет нулевого тарифа. Мы провели 18 лет в переговорах по вступлению в ВТО, в том числе для того, чтобы в контактах с Евросоюзом обеспечить защиту многих отраслей своей промышленности на определенные периоды, потому что мы были в тот момент неконкурентоспособными. Мы хотели выторговать и выторговали себе какие-то льготные годы для защиты банковской системы, сельского хозяйства, системы страхования, отдельных отраслей промышленности. У нас это взаимное обязательство с Европейским Союзом. Мы с Украиной имеем зону свободной торговли. Украина тоже была защищена своим соглашением, по которому она вступила в ВТО. Если вдруг она снимает все тарифы в отношениях с Евросоюзом, а у нас тоже нет тарифов в отношениях с Украиной, то через Украину к нам хлынет поток тех самых товаров из Европы, который мы хотели задержать до тех пор, пока не станем конкурентными. Все это было абсолютно законно и по обоюдному согласию записано при нашем вступлении в ВТО. Нас не захотели слушать. В.Ф.Янукович еще летом 2013 г. выразил свои сомнения Евросоюзу: он посмотрел на последствия для торговли Украины с Россией и предложил подождать. Знаете, что ему сказали? Это не публиковалось, но это факт. Ему сказали, что если он не подпишет, то подпишет уже другой президент. Собственно говоря, это было причиной, предлогом, которые были использованы для государственного переворота. Это такое экономическое высокомерие – как мы скажем, так и будет.

То же самое касается Восточного партнерства. Это, кстати, придумала Швеция вместе с Польшей. Вроде бы это правильная программа, которая нацелена на то, чтобы продвигать экономическое сотрудничество, выравнивать условия ведения бизнеса, гуманитарные связи. Нас приглашали, но мы спросили, на каких условиях. Ответ, конечно, был вежливый, но смысл его сводился к тому, что условия определяет Брюссель, а фокусные страны, если Россия хочет присоединиться, должны эти условия принять и ими руководствоваться. Мы предложили попробовать как-то по-другому. Может быть, взять не всю программу в целом, а отдельные проекты в отдельных странах и посмотреть, сможем ли мы там втроем работать – Евросоюз, Россия и страна-хозяйка. Нам пообещали предложить соответствующие проекты и ничего не предложили. Сейчас нас уверяют, что Восточное партнерство по-прежнему не будет использоваться как геополитический проект захвата территории и сокращения на этих территориях влияния России. На самом деле ничего не изменилось.

Мы, конечно, не будем сотрудничать в таком контексте и не будем сидеть «сложа руки». Я вам могу это сказать. В этом смысле бизнеса «как обычно» уже не будет. Мы будем разговаривать только как равные партнеры и не будем откликаться на предложение взять за данность любые идеи Евросоюза. Когда Евросоюз созреет к равноправному уважительному диалогу без ультиматумов, без каких-то мер принуждения, то мы будем только рады потому, что, я уверен, этот нынешний исторический период будет не очень продолжительным, так как мы обречены жить вместе. Если в Европе еще сохранились дальновидные политики, то они должны прекрасно понимать, что в нынешнем мире Евросоюз и Россия отдельно не могут быть полностью конкурентоспособными.

Сейчас Евросоюз бьется за свои интересы в рамках переговоров с США о Трансатлантическом партнерстве. Желаем вам успехов в Евросоюзе, потому что идут очень жестокие переговоры, и мы знаем, как расцениваются некоторые из разделов этого соглашения во многих странах – как, в общем-то, подрывающие целый ряд отраслей в Европе. Но это отдельная тема.

Мы все предпочли бы, чтобы у нас было глобальное торговое инвестиционное пространство в рамках ВТО и предпочли бы не видеть такие тенденции, какие мы сейчас наблюдаем в отношении Трансатлантического и Транстихоокеанского партнерств, когда формируются закрытые блоки. Сначала в них вырабатываются правила, которые устраивают эту группу стран, а уже потом остальным говорят, что есть критерии, на основе которых они могут присоединиться. Но это уже будет, естественно, не так равноправно.

Один аспект: вы как Европа конкурируете, в том числе со своим ближайшим союзником – США. В экономике и торговле есть очень сильная конкуренция. Другой аспект – это положение христианской цивилизации, которая родилась в Сирии, на Ближнем Востоке, которая дала свои мощные корни в Европе, а потом мощные побеги на Восток вплоть до Тихого океана и на Запад вплоть тоже до Тихого океана только уже через американский континент. Я не сомневаюсь, что в современном мире эта цивилизация будет подвергаться дополнительным испытаниям. Мы уже видим, как относится к христианам та сила, которая поднялась на Ближнем Востоке из-за безрассудного вмешательства в дела региона. ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра» и прочие террористические группировки проводят этнические чистки в отношении христиан. С этой точки зрения нам также было бы важно всем подумать над тем, что будет дальше, равно как и с точки зрения того, каковы тенденции в мировой экономике. Азиатско-тихоокеанский регион становится «локомотивом» и это надолго. Мощно действует Китай, мощно подступает Индия. Если мы будем так «разбазаривать» сравнительные преимущества, которые появляются в случае объединения усилий России и Европы, то ни Россия, ни Европа не добьется хороших позиций в новой глобальной экономической системе.

Вопрос: Что в следующие годы будут делать США?

С.В.Лавров: Это важно, что будут делать США.

Вопрос: На Ваш взгляд, какой из президентов будет лучше?

С.В.Лавров: Этого я не знаю. Важно, конечно, смотреть, что будет делать Америка, потому что по-прежнему США – это мощнейшая держава. Но можно просто смотреть и ждать, когда станет понятно, что США будут делать, а можно все-таки укреплять свои собственные позиции не против США, а ради самого себя. Ради самих себя Европе и России необходимо быть вместе. Это важно с той точки зрения, что сейчас очень перспективные процессы развиваются на евразийском континенте. Наш Евразийский союз небольшой, но уже есть планы развивать его в контексте торгово-экономического взаимодействия с ШОС – а это уже Китай, скоро там будут Индия, Пакистан, Иран. Это уже совсем другие рынки. У нас есть планы продвижения этих интеграционных процессов в ЕАЭС и ШОС в сотрудничество, во взаимодействие с АСЕАН. Это уже такая тенденция, которую очень трудно игнорировать, если ты хочешь думать о своих национальных интересах. Самое главное, в отличие от некоторых других региональных интеграционных проектов, этот проект отрытый. Он открыт для присоединения всех стран, которые разделяют принципы равноправия, взаимоуважения и учета интересов друг друга, чтобы действовать не подыгрывая кому-то одному, а на основе настоящего баланса интересов. В этом балансе у более сильных будут более продвинутые интересы, но интересы маленьких «игроков» тоже будут учтены.

Насчет того, кто будет президентом США, то это решать американскому народу. Мы знаем, что у них очень сложная система выборов: двуступенчатая, находящаяся в огромной зависимости от финансового капитала, с различными ухищрениями, которые позволяют в отдельных штатах голоса не делить, а забирать по принципу «победитель получает все». И, конечно, коллегия выборщиков, которая может проголосовать так, что президентом станет не тот, кто получил абсолютное большинство голосов населения, а другой человек. Но мы лишь исходим из того, что американский народ будет сам решать, кто будет американским президентом, насколько их устраивает и насколько демократична эта избирательная система.

Россия. Швеция > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 28 апреля 2016 > № 1776266 Сергей Лавров

О ходе реализации крупнейшего на Северном Кавказе проекта по созданию промышленного комплекса по производству твердосплавного инструмента, включающего возрождение добычи вольфрама и молибдена, строительстве совместно с китайскими бизнесменами завода по производству полимеров, а также о готовности производителей региона к внедрению импортозамещающих технологий в интервью РИА Новости рассказал министр промышленности и торговли Кабардино-Балкарии Залим-Гери Губашиев.

— Как продвигается проект восстановления Тырныаузского вольфрамо-молибденового месторождения?

— Данный проект является одним из основных направлений нашей деятельности, так как имеет важное значение для развития экономики не только республики, но и Российской Федерации в целом.

Напомню, что в прошлом году мы провели конкурс на закупку услуг по выполнению работ по технико-экономическому обоснованию кондиций и переоценке запасов вольфрамо-молибденовых руд Тырныаузского месторождения. Его победителем стало ОАО "Гипроцветмет", входящее в структуру "Ростеха". В декабре был подписан акт сдачи-приемки выполненных работ, а в январе документы были переданы на экспертизу в Государственную комиссию по запасам. В конце марта экспертиза была завершена, в процессе ее проведения замечаний не было.

Следующим этапом реализации проекта станет проведение конкурса на право пользования недрами, который, в соответствии с дорожной картой, пройдет в третьем квартале текущего года. Это уже полномочия федеральных органов власти, и в настоящее время ведется подготовка к его проведению.

— В прошлом году министр промышленности РФ Денис Мантуров предлагал внести эту лицензию на разработку в капитал "Ростеха". Данное предложение было поддержано?

— Оно стало предметом всестороннего рассмотрения на различных площадках, но в итоге эксперты пришли к мнению, что эта процедура займет несколько лет, которых у нас просто нет.

После проведения конкурса мы будем работать над оптимизацией стоимости проекта, с учетом того, что в Эльбрусском районе уже существует энергетическая инфраструктура, есть и другие моменты, которые помогут снизить стоимость проекта. Для оказания мер господдержки в реализации проекта мы подготовили ряд предложений в Минкавказа, Минпромторг РФ, также рассчитываем на поддержку Совета по технической химии и новым материалам коллегии Военно-промышленной комиссии (ВПК) России, на заседании которого 17 марта предложенный нами проект по созданию горно-металлургического комплекса на базе Тырныаузского вольфрамо-молибденового месторождения был одобрен.

— Как развивается процесс создания кластера производства твердосплавного инструмента? Каковы перспективы развития АО "Терекалмаз"?

— Работа по созданию промышленного комплекса твердосплавного производства, состоящего из четырех фаз переработки вольфрамосодержащего сырья — добыча и обогащение, производство ангидрида вольфрама, производство твердых сплавов и производство твердосплавного инструмента, идет согласно графику. В этот кластер планируется включить четыре предприятия СКФО — горно-обогатительное предприятие на базе Тырныаузского вольфрамо-молибденового месторождения, новое гидрометаллургическое производство ОАО "Каббалквольфрам" в Прохладненском районе, а также производство твердых сплавов и готового инструмента на базе АО "Терекалмаз" и ОАО "Победит" во Владикавказе.

Что касается развития "Терекалмаза", то имеющиеся на предприятии инфраструктура и кадровый потенциал позволяют организовать здесь производство высококачественного твердого сплава и изделий из него с объемом выпуска 100 тонн в год, а также производство шлифовального инструмента.

Предприятием уже разработан бизнес-план технического перевооружения, для получения льготного займа на реализацию инвестиционного проекта подана заявка в Фонд развития промышленности, которая успешно прошла экспресс-оценку. При этом сейчас рассматривается возможность использования нанотехнологии производства карбида вольфрама, которая позволяет повышать качество твердосплавного инструмента.

Обществом также прорабатывается вопрос приобретения технологии и оборудования у крупной швейцарской машиностроительной компании Diametal, специализирующейся на выпуске шлифовального алмазного инструмента. Дело в том, что доля российского производства шлифовального инструмента составляет от 5 до 10%, все остальное это импорт, который с учетом курсовой разности валют обходится очень дорого. Если мы реализуем хотя бы один из этих проектов, то загрузка завода повысится с нынешних 50-60 до 80-90%.

— Насколько выдерживаются сроки строительства нового гидрометаллургического завода? Почему было принято решение строить его в Прохладненском, а не, как предполагалось изначально, в Майском районе республики?

— В прошлом году было принято решение о закрытии гидрометаллургического производства ОАО "Гидрометаллург" и строительстве нового высокотехнологичного завода за пределами Нальчика. У нас было три варианта выбора участка. После тщательного изучения объектов был выбран участок в Прохладненском районе неподалеку от железнодорожной станции Шарданово. Он предпочтительнее сразу по многим параметрам, там уже есть готовая инфраструктура, лучше геология и логистика, выдерживаются требования к защитной зоне предприятия.

Начало строительства, в соответствии с дорожной картой, запланировано на конец этого года, сейчас готовится проектно-сметная документация. В соответствии с планом строительство будет завершено в четвертом квартале 2018 года.

По сути, это будет совершенно новое предприятие, отвечающее самым строгим требованиям экологической безопасности. Для определения технологии производства с учетом последних научно-технических разработок и решения вопроса по снижению воздействия на окружающую среду на предприятие приглашали ведущих немецких и израильских специалистов в области производства вольфрамовой продукции, проводятся консультации с производителями из Канады, США, Китая. Инновационные технологии, которые будут использованы в новом производстве, позволят практически полностью исключить попадание вредных веществ в окружающую среду. Даже использованная вода будет проходить полную биологическую и химическую очистку и вновь возвращаться в производственный цикл.

На строительство завода и обеспечение его необходимым оборудованием планируется затратить от 1,5 до 2 миллиардов рублей. При выходе на полную мощность новое производство обеспечит работой почти 400 человек, а поступления в местный бюджет дойдут до 100 миллионов рублей в год.

— В январе этого года с китайскими компаниями CPTDC и CKCEC был подписан ЕРС-контракт на строительство в КБР предприятия "Этана" по производству полиэтилентерефталата (ПЭТФ) мощностью 1,5 миллиона тонн в год. Приступили ли китайские компании к его реализации?

— Контракт предполагает строительство завода мощностью 1,5 миллиона тонн полиэтилентерефталата в год в три этапа. Первый комплекс на 500 тысяч тонн будет запущен в 2018 году, второй такой же мощности — в 2019, а в 2020 году завод выйдет на проектную мощность.

В рамках первого этапа будут созданы объекты инженерной, транспортной и энергетической инфраструктуры. С китайскими партнерами уже согласована дорожная карта, расписаны все ее этапы. В Майский район, где разместится производство, приезжали специалисты из Китая, которые занимаются решением технологических проблем, связанных с размещением на площадке.

Сейчас основной вопрос — открытие экспортного финансирования проекта на площадке китайских банков. Подписание договора по финансированию запланировано на август-сентябрь этого года, а начало основного строительства — на четвертый квартал.

Некоторые СМИ высказывали сомнения в необходимости реализации данного проекта, отмечая, что вся потребность российского рынка ПЭТФ составляет 500 тысяч тонн. Но дело в том, что все производимые заводом 1,5 миллиона тонн высокомолекулярного ПЭТФ будут уходить на экспорт, все забирает Китай. Они здесь же будут разливать в эти бутылки артезианскую воду и вывозить к себе. А мы получаем 20 миллиардов рублей в год налоговых отчислений, 2,5 тысячи новых рабочих мест и серьезнейшую инфраструктуру.

Более того, реализация проекта позволит нам создать совершенно уникальный кластер. Сейчас мы прорабатываем вопрос строительства рядом с "Этаной" ряда производств по глубокой переработке ПЭТФ с использованием полимерных технологий, которые используются и в оборонной промышленности, и в электротехнике, и в других отраслях.

— Каковы результаты работы по заключению соглашений с крупными российскими компаниями о поставке для их нужд импортозамещающей промышленной продукции, производимой в КБР?

— В условиях реализации курса на импортозамещение задача состоит не в том, чтобы любыми способами заменить импортные товары отечественными. Необходимо наладить массовый выпуск именно качественной российской продукции, причем по приемлемой, экономически обоснованной цене, чтобы она могла на равных конкурировать с зарубежными аналогами. В связи с этим мы сформировали перечень приоритетных с точки зрения импортозамещения видов продукции, которые возможно производить промышленными предприятиями Кабардино-Балкарии. Всего в него вошло более 20 наименований групп оборудования и продукции, которую предприятия республики способны производить уже сегодня либо готовы организовать производство в ближайшее время. Это и правящий, и шлифовальный, и буровой инструмент того же "Терекалмаза", и рентгеновское оборудование ООО "Севкаврентген-Д". Нальчикский завод высоковольтной аппаратуры уже работает с РЖД, поставляя высоковольтные выключатели для электровозов и электропоездов. Проект стоимостью около 300 миллионов рублей предполагает расширение ассортимента и объемов производства высоковольтной аппаратуры, которая может рассматриваться в качестве аналогов зарубежным образцам, используемым в настоящее время на поездах типа "Сапсан" и "Ласточка".

Кроме того, в Российский экспортный центр направлены заявки на предоставление услуг по поддержке экспорта промышленной продукции АО "Кабельный завод "Кавказкабель", ООО "Севкаврентген-Д", АО "Терекалмаз" и ООО "Каббалкнефтегаз".

Также реализуется проект по организации производства трехкомпонентных одноразовых шприцев на базе Прохладненского завода полупроводниковых приборов. Сейчас импортом в этой сфере занято более 70% рынка. Мощность завода — 250 миллионов штук в год, а общая стоимость проекта — 505 миллионов рублей. Надеюсь, что строительство начнется этим летом.

— Какие еще проекты в сфере промышленности реализуются с участием иностранных партнеров?

— Помимо уже упоминавшейся "Этаны", существует один проект в сфере производства строительных материалов с участием финской компании Lahti Precision, есть и другие предложения. Но пока все они находятся на стадии изучения. Мы предпочитаем подобные вещи очень тщательно изучать и только затем принимать решения.

Китай. СКФО > Металлургия, горнодобыча > ria.ru, 15 апреля 2016 > № 1724950 Залим-Гери Губашиев

«Если мы переложим стоимость тарифов в цену на билет, пассажир просто не полетит»

О ценообразовании в сегменте пассажирских авиаперевозок и ситуации на российском авиационном рынке рассказал в рамках своего выступления на итоговом расширенном заседании коллегии Министерства транспорта РФ генеральный директор ПАО «Аэрофлот» Виталий Савельев

«Аэрофлот» развивается, как все авиакомпании, достаточно неплохо, и сейчас рынок сократился, что нам всем в плюс, но очередная версия работы в воздухе не позволяет нам эффективно приземляться.

Нам утверждают флайт-планы, то есть планы по летной работе, нам говорят, когда мы приземлимся, а потом мы болтаемся в воздухе в среднем двадцать пять минут лишнего времени. Я не говорю про экологию, я даже не говорю о том, что мы сжигаем дорогостоящее топливо, которое существенно сидит у нас в цене на билет, а пассажиры за это платят, но нельзя же болтаться по двадцать пять минут в воздухе.

Варианты, которые нам предлагают, очень далеки от совершенства. Мы сейчас работаем над этим с Виталием Ванцевым (председатель совета директоров ОАО «Международный аэропорт «Внуково», Внуково – хаб авиакомпании «Победа» – прим. Gudok.ru»), во Внуково создана рабочая группа.

Если мы не будем этого менять, будем такими же ретроградами, то у нас на каких-то направлениях будут подлеты к Москве задерживаться на сорок минут. Мы тратим из-за этого колоссальные деньги, даже несмотря на то, что снижаем себестоимость.

Второе – по земле. Сейчас пришло очень много частных инвесторов, и мы видим, как они достаточно успешно работают, строят аэропорты. Построен аэропорт «Воздушные ворота Северной столицы». Как там летать? Там концессия, все современно, только цена выше цены в Шереметьево, во Внуково и даже в Хельсинки. То же самое происходит у нас в средней полосе. Есть Новосибирский аэропорт, некоторые виды услуг там подорожали на 600%.

Билет – это договор между авиакомпаниями и пассажирами. Провайдеры – "Роснефть", "Газпромнефть" – нам подняли цены на 14%. Даже если мы вернем акциз, все равно это удорожание на 4%. Нам Шереметьево подняло цены в среднем на 7,5%. Мы с этим согласны, это правильно, потому что аэропорты должны окупать те инвестиции, которые они вкладывают. Но если рентабельность аэропорта в Новосибирске закладывается в 35%, а рентабельность авиации – порядка 2-3%, то куда же мы идем? Тогда надо, чтобы в следующий раз нас ФАС не "вызывал к себе" и не говорил о том, что "у нас дорогие билеты".

Есть и ещё одна опасность. Нельзя же все цены переложить в билеты. Перекладываем цены в билеты, а пассажир не летит. Возьмем ту же «Победу», я президент совета директоров. Мы продаем билеты по цене в 1200 рублей. А когда начинаем пробовать продавать по 1300 рублей, падает спрос. «Победой» летают люди, у которых совсем нет денег, малоимущие, эта авиакомпания создавалась для них. Такая ситуация сложилась на рынке, и с ней надо бороться.

Третья тема – это дерегулирование регулируемых тарифов. Мы же изначально говорили о том, что будет некое объединение Московского авиаузла. В результате - объединения нет, а дерегулирование тарифов сделали. Я думаю, авиакомпании меня поддержат. Нельзя спокойно относиться к увеличению цен. Тони Тайлер (президент IATA – прим. Gudok.ru) приводил пример Хитроу (Лондон), Шарля де Голля (Париж) – как в этих аэропортах происходит регулирование тарифов. Аэропорты договариваются с авиакомпаниями. Они не имеют права поднять просто так тарифы, не договорившись с авиакомпаниями.

Нас же просто ставят перед фактом. Хочешь – летай, хочешь – нет. Мы и не летаем.

Наталья Дементьева

Россия > Транспорт > gudok.ru, 12 апреля 2016 > № 1720500 Виталий Савельев

«Ищем должников в соцсетях»

Глава ФССП Артур Парфенчиков дал интервью «Газете.Ru»

Алина Распопова

Как приставы списывают деньги с банковских карт должников, почему, чтобы улететь за границу, свои долги лучше оплатить заранее и кто идет в судебные приставы работать за 20 тыс. руб. в месяц — об этом и многом другом «Газете.Ru» рассказал директор Федеральной службы судебных приставов (ФССП) Артур Парфенчиков.

— Артур Олегович, судебные приставы отчитались, что по итогам 2015 года смогли собрать с должников — нарушителей ПДД примерно 10 млрд руб. Это на треть больше, чем в 2014 году. Как это удалось? Стало больше штрафов?

— Действительно, количество дорожных штрафов выросло. За год прирост составил 2,6 млн возбужденных производств. В первую очередь за счет роста числа видеокамер на дорогах, то есть сработали методы электронной фиксации. Но на помощь электронной фиксации приходит электронное исполнение. Так, с одной стороны, к нам поступают десятки миллионов документов, а с другой — численность штата ФССП сократилась на 10%. А мы выдаем такую результативность. Дело в том, что в прошлом году мы вышли на промышленную эксплуатацию ведомственной автоматизированной информационной системы и стали сотрудничать с большим количеством кредитных учреждений. Мы работаем не только с Пенсионным фондом России по получению информации о месте работы должника, но и с большим количеством банков. С начала этого года налажен электронный документооборот с ГИБДД.

— Но пока есть проблемы с корректным списанием денег со счетов должников...

— Да, в этом есть определенные проблемы, потому что ситуация в целом для нас новая, и внедрение этой практики не может пройти безболезненно. Сейчас разработаны законопроекты, которые должны помочь службе. Например, в Госдуму внесен закон о том, чтобы банки как можно быстрее предоставляли информацию, позволяющую нам корректно оканчивать исполнительное производство. Еще один законопроект по идентификации должников разрабатывает Министерство экономического развития. Он нужен, чтобы платежи не терялись при банковской оплате.

Поскольку сейчас бывают ситуации, когда платежи не доходят до получателя. Это приносит людям новые штрафы, а нам — жалобы.

— То есть долги главным образом будут списываться автоматически, при помощи электронного исполнения?

— Да. Сейчас в крупных регионах создаются специальные отделы, которые нацелены именно на электронное исполнение. В прежние годы обычный классический поквартирный обход должников позволял одному человеку оканчивать четыре-пять производств в день.

Сейчас в рамках электронного исполнения эта цифра выросла до 200!

Это колоссальная нагрузка, и ее нельзя выполнять без максимальной автоматизации работы пристава. Не будешь же ты все эти 200 папок подшивать иголкой. Поэтому сейчас очень остро встал вопрос об электронном хранении. В идеале пристав вообще не должен отходить от компьютера, и весь процесс от регистрации исполнительного производства до самого взыскания, оформления и архивирования должен производиться в электронном формате.

— Можете объяснить, как в целом работает вся эта система, как происходит электронное списание с должника? Вот он сидит дома, и вдруг ему приходит SMS-сообщение, что с банковской карточки списалась какая-то сумма. Как это все получается?

— Нет, «вдруг» быть не должно! К тому же человек наверняка сидит дома с мобильным телефоном. Сегодня любой законопослушный гражданин, который хочет быть в курсе своей кредитной истории, должен подключиться к банку данных исполнительных производств. Это часть правовой и общей культуры. Есть приложение для смартфона, которое позволяет в режиме онлайн следить за тем, что происходит с вашими финансами. То же самое и штрафы ГИБДД — система позволяет их отслеживать. Я не езжу на личном автомобиле, но это приложение есть на моем телефоне. В итоге вы будете узнавать о своем долге раньше, чем к вам придут какие-то люди в погонах или спишутся деньги с банковской карты.

После уведомления деньги в пятидневный срок списываются с карты, и кому-то удобнее именно таким образом закрыть свой долг, а не тратить время на походы по банкам. Но в таком случае придется уплатить еще и исполнительский сбор.

— У нас люди банковскими картами еле научились пользоваться и расплачиваться в магазинах, а вы их попрекаете смартфонами и приложениями. Сидит бабушка и не знает, что у нее или ее дедушки неоплаченный штраф…

— В метро сегодня никто книжки не читает, даже бабушки уже сидят в гаджетах. В конце концов у каждого пенсионера есть дети и внуки.

К одному смартфону можно подключить сразу десять человек.

Так, можно жить в Москве и платить за дедушку, который из Владивостока. Любой человек может подписать на свой смартфон родственников, а если у пожилой мамы образовались долги за коммуналку, то можно пойти и заплатить за нее, чтобы она не волновалась.

— И все-таки как технически работает эта электронная система?

— Есть база данных исполнительных производств — она является частью нашей автоматизированной информационной системы ФССП России. Она охватывает всю территорию Российской Федерации, каждое рабочее место пристава. Всякое производство имеет свой электронный аналог. Вот пристав возбуждает исполнительное производство. Оно регистрируется в канцелярии и в течение суток автоматически попадает в эту базу.

Таким образом, у должника есть достаточно большой временной гандикап, чтобы не попасть под ограничение выезда.

Например, я зарегистрирован в системе и получил уведомление о том, что стал должником. Гарантированно еще две недели в отношении меня не введут ограничения на выезд. У меня есть время решить: оплатить долг или, если я не согласен, обжаловать это решение в суде. Бывают случаи, когда люди в суде доказывают, что предъявление исполнительного листа в ФССП было незаконно. В таком случае судья приостанавливает исполнительное производство.

— А что если должник никак не реагирует? Неважно, зарегистрирован он в системе или нет, знает он о том, что происходит, или нет. Как списываются деньги?

— Система начинает выяснять его материальное положение, проверяются его банковские счета. Потом на счету блокируется сумма долга на пять дней. За это время можно самому оплатить долг и не платить сбор. Если этого не происходит, то сумма списывается полностью. Если средств на счетах недостаточно, при каждом их пополнении сумма задолженности будет списываться.

В итоге сейчас практически 50% всех документов исполняются электронным способом.

— Но половина пока собирается на классических обходах. Как люди реагируют на такие визиты приставов, не нападают на гостей?

— Будучи главным судебным приставом Санкт-Петербурга, я помню, как мы после шести вечера организовывали такие обходы. Это сложно на самом деле. Ведь штрафы бывают разные. Не только за нарушение ПДД, а, к примеру, за мелкое хулиганство, за пьянство, за нарушение общественного порядка. И люди встречаются разные. И не всегда трезвые.

Вот представьте, сидит компания, дым коромыслом, море по колено. А тут пристав заходит и говорит: вы должны штраф 500 руб. А это целая бутылка водки.

Конечно, это вызывает гневную реакцию определенного контингента.

— Давайте про должников, которых ловят в аэропортах…

— Я не могу поверить, что человек, покупая билет на самолет по интернету, при этом может быть настолько непродвинутым, чтобы не проверить свои долги. На мой взгляд, купить билет на самолет по интернету гораздо сложнее, чем подключиться к банку данных исполнительных производств.

Если ты летаешь за границу, так подключись к интернет-сервису ФССП России, чтобы не оказаться в числе невыездных.

— Не раз видела такие ситуации: мама с ребенком в слезах улетают в отпуск, а папа с долгом остается. Совсем недавно было — не заплатил штрафы ГИБДД, два по 5 тыс., вот и набежали «критичные» 10 тыс. руб.

— Если это задолженность за штрафы, которые налагает ГИБДД, то должно было пройти отдельное судебное слушание и вынесено решение по ограничению на выезд. И как так получилось, что человек не знал ни про суд, ни про штрафы? Ведь с того момента, когда он был оштрафован, проходит два месяца, и только потом штраф приходит к нам. Где живет такой человек? Так, если вы живете по месту своей регистрации, то вся информация, все уведомления, повестки в суды будут приходить к вам по этому адресу. Но если вы уехали с места регистрации, то надо позаботиться, чтобы корреспонденция пересылалась на новый адрес или хотя бы раз в месяц нужно приходить на почту и забирать письма.

— Ну хорошо. Вот человек попался в аэропорту. Говорит, что я все заплачу прямо сейчас, пожалуйста, только отпустите. Неужели эта расхваленная электронная система не может помочь закрыть долг, о котором должник все-таки не узнал, не получил уведомления, прямо на месте?

— Хотелось бы так сделать, но пока такой возможности нет. Сейчас мы действительно решаем вопрос с пограничной службой и в декабре 2015 года вышли на завершающую стадию пилотного проекта. Но за полчаса ни одна даже банковская операция в электронном формате не пройдет.

— Некоторые приезжают в аэропорт за два-три часа…

— За три часа может не успеть, потому что пока пройдет проплата через банк, потом она должна поступить приставу-исполнителю на депозит, и только потом он выносит официальное решение об отмене постановления. Дальше это решение отправляется в пограничную службу. То есть все равно нужно время. Это отмена юридического решения, которое принимается на основании судебного решения, и пристав должен его отменить юридически. Это так не работает: я заплатил и поехал. С пограничником тоже договориться не получится — он исполняет постановление пристава и должен получить юридическую отмену этого постановления. При этом не забывайте, что пограничный контроль проводится уже в последний момент.

Поэтому, когда мы выйдем на полностью электронное взаимодействие с пограничной службой, я, к сожалению, должен огорчить людей: возможно, запланированным рейсом они все равно не смогут улететь. Следующим — возможно.

— У каждого человека, который проходит границу, это обязательный пункт проверки или она проводится выборочно?

— Машина автоматически проверяет всех граждан на всей территории страны. Так, мне в фейсбук один человек пишет: мы хотели улететь из Саратова, нас ограничили в выезде, мы на машине доехали до Москвы, и нас не выпустили из Внуково. Я говорю: так, подождите, а какая разница? Ограничение выезда действует на всех пограничных пунктах Российской Федерации.

— Давайте о хорошем. Скидка 50% при уплате штрафа в течение десяти дней сейчас работает только по линии ГИБДД. Как вы оцениваете введение этой возможности и не хотели бы перенести такой же подход на другие виды административных штрафов?

— Мы были одними из главных инициаторов введения этой меры после общения с иностранными коллегами. Такая система зарекомендовала себя во многих европейских странах. И конечно, мы всегда были сторонниками унифицированного подхода.

Скидка 50% должна действовать при уплате любого административного штрафа, а не только штрафов ГИБДД.

За счет этого все — и государство, и граждане — будут в выигрыше. Сейчас новый проект КоАП поддерживает универсализацию данной меры, это правильно. Такая мера станет гораздо более эффективной и удобной, она будет работать лучше любых устрашений.

— Но кнут тоже есть: приостановка действия водительских прав в случае долгов. Насколько эта мера показала свою действенность?

— Сама процедура ограничения довольно мягкая. Именно наша служба стала инициатором того, чтобы человека извещали лично о том, что через пять дней он будет ограничен в правах. Для нас это дополнительная нагрузка. Но главная ценность любого правильного закона — общая превенция. В итоге мы видим, что люди стали пересматривать свое поведение в свете возможности отстранения от руля.

К примеру, это касается алиментщиков — их число начало сокращаться еще тогда, когда закон не вступил в силу. Благодаря ему большая часть людей не будет доводить до исполнительного производства неоплаченные штрафы, неоплаченные алименты, будет возмещать вред, причиненный их действиями. Извещаем лично мы также для того, чтобы обеспечить максимальную законность в действиях судебного пристава, чтобы исключить какие-то жалобы. Кроме того, для того чтобы наступила административная ответственность за управление лицом, ограниченным в водительских правах, это ограничение должно быть объявлено лично.

— Получается замкнутый круг: таких людей снова надо отлавливать…

— Это не совсем так. Если мы не можем найти гражданина и пристав так и не увидел должника, он может объявить такого человека в розыск и ограничить его в водительских правах заочно. То есть выносится постановление и направляется сотрудникам ГИБДД.

— Почему должников ищут годами? Наши читатели не раз обращались к нам с такими жалобами. Ищут неплательщика по два-три года, а он в том же городе, просто переехал к жене или подруге.

— По логике вещей сейчас работает система электронного исполнения, и такого быть уже не должно. Такая ситуация может возникнуть, если человек работает неофициально и его работодатель не перечисляет взносы в Пенсионный фонд.

— Хорошо, а как еще ищут таких неплательщиков, которые скрываются? Ведь можно не просто ходить по квартирам, есть соцсети, где есть фотографии, контакты друзей и информация о том, где они бывают…

— Конечно, и в социальных сетях находят должников. Мы даже проводим разыскные эксперименты, организовываем с ними встречи. Чаще это происходит, когда должник что-то продает, например автомобиль.

— Но ведь пристава должно что-то стимулировать. Ему же проще сказать: я звонил, несколько раз караулил должника у квартиры, но ничего не нашел. Зачем ему устраивать себе лишнюю работу и изучать странички в «ВКонтакте»?

— Да, к сожалению, мы ушли от практики поощрения, которая действовала в России до 2004 года и активно применяется сейчас, к примеру, в Белоруссии, Казахстане, Финляндии. У нас пристав в такой системе не мотивирован. Конечно, есть служебный долг, этого никто не отрицает. Ведь 475 млрд руб. в 2015 году мы все-таки взыскали. Я бы категорически не сводил все к материальному стимулированию, но оно тоже должно быть. Поэтому этот вопрос в очередной раз обсуждается.

План простой: ты взыскиваешь штрафные санкции в виде исполнительского сбора, и часть этой штрафной санкции идет тебе в виде бонуса к зарплате.

В соседней Белоруссии, после того когда они вернулись к этому формату, взыскание исполнительского сбора за год увеличилось в шесть раз.

— А сколько сейчас средняя зарплата у пристава?

— Зарплата очень маленькая. До 20 тыс. руб.

Поэтому понятно, почему у нас такая текучка кадров. В итоге сегодня мы ориентируемся в основном на молодежь, которая приходит поработать сразу после окончания учебных заведений или даже во время учебы. Получают колоссальный опыт, а потом уходят в банки или страховые компании на хорошие деньги.

— Как судебные приставы сотрудничают с ГИБДД? Есть обмен информацией по нарушителям ПДД?

— Да, по каждому тяжкому ДТП мы плотно работаем с сотрудниками ГИБДД в контексте применения административных мер к злостным нарушителям, которые их устраивают. С ГИБДД мы также сотрудничаем, когда вычленяем из общего количества нарушителей самых заядлых неплательщиков. Например, тех, кто ездил за рулем в пьяном виде, кто отказался от медицинского освидетельствования, тех, кто имеет более десяти неоплаченных штрафов, а также накопивших штрафов за нарушения ПДД более чем на 10 тыс. руб. Мы включаем их в систему особого контроля, так называемый красный реестр. Благодаря этому только в Москве на 65% сократилось количество должников, имеющих более десяти штрафов. Это за период с 1 июля 2015 года по 31 декабря 2015 года. На начало года в столице значилось 4 тыс. злостных неплательщиков, а совсем недавно их было 10 тыс.

— Наши читатели жаловались, что в плане предоставления информации об оплаченных долгах это взаимодействие не всегда оперативно. Так, бывает, что долги оплачены, а запрет на регистрационные действия не снимается месяцами…

— Это проблемы технических сбоев, исключительно. Недавно, действительно, была проблема, когда сбой продолжался несколько месяцев. Эти проблемы мы решаем. Любой гражданин может оставить свой вопрос в интернет-приемной на нашем сайте. Можно также обратиться со своим вопросом в социальные сети «ВКонтакте», Facebook или Twitter. Там есть не только официальные группы ФССП России, но и официальные страницы руководителей управлений, в том числе и моя. Пишите!

Россия > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 11 апреля 2016 > № 1717645 Артур Парфенчиков

«Без либерализации экспорта СПГ мы просто проиграем битву на Балтике»

В Приморском районе Петербурга на территории заброшенного порта Горская в Финском заливе предприниматель и гендиректор компании ООО «СПГ-Горская» Кирилл Лятс строит уникальный производственно-транспортный комплекс по экспорту сжиженного природного газа и заправке морских судов. В эксклюзивном интервью Gudok.ru бизнесмен рассказал, что в этом порту «всё будет работать на СПГ». А для студентов Морского университета им. Макарова, который может разместиться в порту, заработает водное СПГ-такси.

- Когда возникла идея построить завод по производству СПГ в порту Горская?

- Идея возникла в 2013 году, после разговора с министром транспорта Максимом Соколовым, он тогда как раз вернулся с подписания соглашения новых условий судоходства по Балтике. Россия одной из последних присоединилась к этим правилам, и стало понятно, что через несколько лет страна столкнется с проблемой отсутствия флота и инфраструктуры для заправки судов сжиженным газом. Так как Европа приняла концепцию перехода именно на сжиженный газ, то тогда и возникла идея о строительстве завода. Мы занимались разными газохимическими, газоперерабатывающими технологиями, в сферу наших интересов входил и СПГ. Поэтому мы и придумали концепцию создания в России такого бункеровочного центра, который бы вырабатывал СПГ преимущественно для заправки судов.

Изначально мы думали о наземном заводе, его предполагалось поставить в Усть-Луге, но, как выяснилось, газ туда придет достаточно поздно - в 2021 году, а пока там все на стадии проектирования и принятия решения. Тогда мы начали искать другое место – смотрели Гатчину, но после переговоров с «Газпромом» приняли решение, что единственное оптимальное место – это газораспределительная станция «Конная Лахта» и находящийся рядом заброшенный порт Горская. Этот порт был специально построен для строительства дамбы, являющейся частью кольцевой автодороги, а когда она была построена, то порт фактически превратился в помойку: Туда каждую зиму свозят снег из Питера, там же ржавеют старые автобусы...

Мы там арендовали федеральную землю, хотя в этом порту есть земля и городской собственности - такое бывает практически во всех портах. Федеральная часть - это береговая линия на расстоянии 20 метров от моря, все остальное принадлежит городу. Мы спроектировали свой объект таким образом, чтобы нам было достаточно только федеральной земли, без городской. Но после долгих консультаций с Министерством транспорта РФ, с представителями городской власти Санкт-Петербурга, с подразделениями и департаментами Смольного, возникла идея активного развития порта. Сейчас мы ориентированы на строительство всего порта целиком, куда помимо газовой части входит и пассажирский, и грузовой терминалы. В этом порту мы хотим развивать российский флот, работающий на СПГ – сухогрузы-контейнеровозы, который могли бы заходить в реки, водное такси, которое также могло бы получить развитие…

- Водное такси на сжиженном газе?

- Да. Благодаря концепции размещения там кампуса Морского университета имени адмирала С.О. Макарова, рассчитанного на 15 тысяч студентов и аспирантов, в их лице мы приобретаем «якорного» клиента для пассажирских перевозок на паромах до Таллина, Хельсинки, Риги, Стокгольма и перевозок на водном такси в Санкт-Петербург. Водный путь для студентов, чтобы добраться до Фонтанки, будет самым коротким. Также мы планируем создать скоростные электрички до ближайшей станции метро "Черная речка".

- Как к этой инициативе относится ученый совет университета?

- С университетом у нас полное согласие и взаимопонимание. Мы еще два года назад сделали презентацию этого проекта. Сам университет разбросан по всему городу - всего 29 зданий в Санкт-Петербурге в разных местах, и нет ни одного корпуса, который бы стоял на море. Учебный флот тоже разбросан по разным портам. Все это можно консолидировать в одном месте, тогда университет в прямом смысле стал бы морским. Кроме того, студентов можно вовлекать во все процессы, которые будут развиваться в нашем порту – это и работа на самом заводе по производству СПГ, и операции на бункеровщиках, и работа в мастерских по ремонту, в грузовом и пассажирском терминалах – там же много разных факультетов. Студентов можно задействовать в качестве вспомогательной рабочей силы, для них это и практика, и заработок.

- Реализуются ли подобные проекты где-то еще?

- До сих пор нет аналогов такого порта, чтобы целиком все работало на газе. Ну, и отчасти на солнечной энергии. Этот порт будет экологически чистым и закрытым для судов на мазуте и на дизеле.

- Когда будут построены первые объекты порта и какие?

- Первый этап мы начнем с бизнеса, с «газового уголка». Этим летом мы начнем проектно-изыскательские и строительные работы. Наш проект разбит на три составляющих. Наземная часть - строительство 13 км газопровода от «Конной Лахты» до нашего порта, причала для плавучего завода и нескольких наземных сооружений, которые необходимы для функционирования порта (капитан порта должен где-то размещаться, таможенный пункт, пограничный пункт, возможно, метеослужба). Водная часть делится на две – это плавучий завод, который уже строится, (уже закуплен понтон, на котором будет размещаться оборудование от General Electric). Мы планируем, что понтон будет установлен летом, а осенью уже начнет приходить оборудование, и мы начнем монтаж.

- Какова ориентировочная стоимость проекта?

- Первая очередь стоит 16 млрд рублей, вся газовая часть - 45 млрд. А если в общем, с гражданской частью, то больше 200 млрд рублей.

- Удается ли вам придерживаться концепции импортозамещения? Вы используете российское оборудование?

- Да, мы используем все отечественное, кроме высокотехнологичного, для компрессии и редуцирования газа используем российское оборудование. Мы пытались закупить российское, обошли всех россиян, но, к сожалению, высокотехнологичного оборудования, которое дает нужный КПД, мы не нашли. При всем нашем опыте использования российского оборудования в других проектах, в этом мы не смогли подобрать нужную конфигурацию, которая сделает его технологически безубыточным. Здесь мы боремся за каждый процент эффективности, и когда разница в 7-8% - это весьма существенно: это миллионы евро потерь в год, мы не могли себе это позволить. То же самое касается и судов. Мы их заказывали в Объединенной судостроительной корпорации, изначально думали поставить российские газовые двигатели. Мы знали, что компания «РУМО» в Нижнем Новгороде разработала газовый двигатель, но там начались проблемы. Мы не решились на это, поскольку завод находился в предбанкротном состоянии (судебное заседание по поводу признания ОАО «РУМО» банкротом назначено на 29 апреля, - прим. Gudok.ru). Причем суда по составу оборудования будут даже больше иностранными, чем плавучий завод. Делают их российские производители, но двигатели, винты, подача топлива – поставщиком этих агрегатов будет финская компания.

- Сколько Вы планируете построить судов?

- Всего у нас будет 9 судов, первые три судна мы построим с закупкой финского оборудования, но потом мы их попросим локализовать часть производства в России, чтобы максимальное количество оборудования делать здесь. Хранилище СПГ на судне будет сделано по технологии GTT – эта французская компания с 1950-х годов развивает технологию мембранного хранения газа. Суть метода - выложенный в трюме тонколистовой металл из специального сплава «инвар», который не реагирует на температурные изменения вплоть до критических (до минус 162 градусов), не сужается и не расширяется при этом. Когда мы только начали переговоры с ОСК, мы планировали, что «инвар» будет локализован здесь, и все мембраны мы будем делать в России. Мы нашли Щелковский металлургический завод в Подмосковье, который может делать такой прокат и понимали, кто может делать «подкат» для такого проката (завод «Баррикады» в Волгограде). Мы знаем, кто делает такую «фанеру», это компания «СВЕЗА», которая принадлежит «Северстали». То есть, можно было бы все делать в России. Нужно было это собрать, нужны были инвестиции около полумиллиона евро, но в какой-то момент мы поняли, что ОСК этого делать не собирается.

Поэтому на первых трех судах мы решили, что будем закупать уже собранные «сэндвич-панели» в Южной Корее, а монтировать их в России. Мы отказались от «инвара» и перешли на технологию Mark III – там используется не «инвар», а нержавеющая сталь, но она имеет такое гофрирование, которое практически нереализуемо в России. Ни одно российское предприятие не может обеспечить процесс нужного качества, а риски здесь чрезвычайно высоки. Это гофрирование позволяет при нагреве, после того, как металл охладился, расширяться за счет этих «складочек», а не за счет сдвига всего металла основной конструкции. С учетом менталитета по соблюдению качества производства Mark III не подходит для локализации в России, а технологии с «инваром» мы сможем реализовать только на следующих стадиях.

Летом мы приступим к реализации, чтобы к концу 2017 года завершить проект в части первой очереди «газового уголка» и в 2018 году выдать СПГ для заправки судов либо для поставки на заправочные станции.

- Каковы планируемые рынки сбыта СПГ?

- Весь экспорт СПГ осуществляется через три организации – «Газпром», «Роснефть» и «Ямал-СПГ», поэтому мы понимаем, как мы будем экспортировать газ с учетом этих организаций. «Ямал-СПГ» мы не берем, это отдельный проект. Мы идем по нескольким направлениям.

Хочу подчеркнуть, что мы считаем, что закон об экспорте газа, который был принят давным-давно с подачи Валерия Язева, убил газовую промышленность в России (федеральный закон «Об экспорте газа», среди главных разработчиков которого был депутат Госдумы Язев, с 2006 года определил «Газпром» единственным экспортером газа из РФ, - прим. Gudok.ru). Необходима либерализация как всего закона об экспорте газа, так и в части экспорта СПГ. Если не будет либерализации экспорта бункеровочного СПГ, мы просто проиграем битву на Балтике. Экспортировать газ, постоянно платя комиссию ни за что, причем комиссия может быть фиксированной, – значит заранее обрекать проект на убыточность и проигрывать норвежцам, голландцам и остальным.

Мы ищем разные варианты, первый - самый простой - чтобы зарубежные суда заходили для заправки СПГ в российскую экономическую зону. Это будет не экспорт, а так называемое «перемещение ценностей»: здесь мы вольны заправлять кого хотим.

Второй вариант - это организация «роуминговой сети» с нашими партнерами за рубежом: в Голландии, Швеции, Норвегии, Польше, Германии. В этом случае мы производим взаиморасчеты между собой за услуги бункеровки наших клиентов. Наши клиенты, допустим, уходят в Голландию, там заправляются, а расплачиваются с нами. Голландские клиенты приходят в Россию, заправляются у нас, а расплачиваются со своим базовым агентом там. Это также позволит нам снизить зависимость от экспорта. При этом, у этого «роуминга» могут быть какие-то варианты, связанные со свопами СПГ в реальном исчислении внутри России. Условно говоря, мы с норвежцами договариваемся, что мы от их имени поставляем СПГ каким-нибудь потребителям в России, а они нам дают газ для бункеровки в Норвегии.

Безусловно, долгое время мы будем сталкиваться с очевидным анахронизмом в экспорте газа, и придется работать с какими-то из этих двух организаций – с «Газпромом» или с «Роснефтью».

- Вы планируете сначала начать строительство и запустить первую очередь, а потом добиваться либерализации экспорта? Или сначала договориться о поставках газа?

- Мы все делаем параллельно. Сначала мы планируем создание собственной бункеровочной сети за рубежом. В этом году или начале следующего мы планируем установить пять барж-хранилищ СПГ в портах Германии, Швеции и Финляндии, куда бы поставлялся СПГ. А когда завод заработает, мы туда будем поставлять уже наш газ. До этого мы будем забирать СПГ в Роттердаме, который приходит туда со всех стран, и сами будем договариваться, например, с Ираном, чтобы импортировать оттуда СПГ в Балтийский регион. При том, что расстояние достаточно большое, иранский СПГ может оказаться вполне конкурентным. Если мы поймем, что все сошли с ума, то вполне может оказаться, что сюда выгоднее поставлять газ.

- Иранский газ в Россию?

- Давно же понятно, как работают запретительные пошлины. Например, бензин из Финляндии поставлять выгоднее, чем из Киришей (НПЗ в Ленинградской обл. – прим. Gudok.ru), поэтому в Питере всегда существовало много финских заправок. И то же самое может быть с газом.

- То есть, из-за ограничений на экспорт газа Вы будете покупать зарубежное сырье?

- Пока вы два года получаете разрешение на землю, пока вам согласовывают подключение газа – это все стоит денег. И время стоит денег. По самому газу «Газпром» не имеет права на долгосрочные контакты, он каждый год должен перезаключать контракт на поставку газа. В любой момент тебе могут либо не подключить газ, либо сказать, что с сегодняшнего дня он стоит дороже. Нет стабильности.

Мы любим Россию, мы здесь строим, но мы имеем вариант «Б» про запас. Мы хотим развивать этот бизнес, разбираемся в нем, я лично имею опыт работы в Европе и Иране и понимаю, что всегда можно организовать альтернативные поставки и альтернативные схемы бункеровки судов без российского газа. Хотя нам было бы комфортнее делать это в России, но комфортнее именно из патриотических чувств, а не с позиции бизнесменов.

- Ведете ли Вы переговоры с «Газпромом», «Роснефтью», НОВАТЭКом?

- Мы не встали бы именно в эту точку, если бы «Газпром» не сказал, что именно там мы сможем получить газ. Поэтому мы абсолютно рассчитываем, что именно там и будем его получать. Другой вопрос в том, кто будет поставщиком газа. Мы не уверены, что это будет «Газпром», но не по причине плохих взаимоотношений, - они у нас хорошие, мы любим «Газпром». Из-за того, что существующий закон обязывает ежегодного перезаключать контракт с «Газпромом», мы отдавали больше предпочтения независимым поставщикам газа, с которыми можно было бы заключить 5-10-летние контракты на поставку газа, и при этом быть уверенными, что по этой цене мы будем получать газ и дальше.

В сегодняшних условиях нестабильных цен на газ мы, может быть, и сами бы на такое не пошли. Но мы хотим за собой оставить возможность заключить с судовладельцами долгосрочные контракты на сервис. Когда судовладельцы закладывают суда (а сейчас как раз такой период - часть судов на подходе, но большая часть заложена), они хотят прогнозировать окупаемость. И им, может быть, было бы комфортнее пойти на риск будущих потерь. Условно говоря: газ через 5 лет будет стоить не €190 за тонну, а €50, но они, по крайней мере, могут спрогнозировать окупаемость судна исходя из текущих условий. Поэтому нам интересны долгосрочные контракты, долгосрочные отношения.

Кроме того, в этой точке – «Конная Лахта» - основным поставщиком газа исторически «Газпром» не являлся. С некоторых пор туда поставлял газ НОВАТЭК – на Северо-Западную ТЭЦ, которая является основным потребителем этой точки. А с 1 января этого года, в связи с тем, что «Интер РАО» забрала контракт у НОВАТЭКа и передала «Роснефти», теперь в этой точке поставщиком газа является «Роснефть». Соответственно, мы ведем переговоры и с теми, и с другими.

Для НОВАТЭКа это способ вернуться в эту точку и фактически восстановить объемы и даже превысить их (при трех очередях, с учетом развития порта, выйдет 2 млрд кубометров). А для «Роснефти» это способ увеличить поставки. Сейчас она поставляет 1,4 млрд кубометров, а так бы поставляла 3,4 млрд – это достаточно большие объемы доля того, чтобы в нормальных рыночных условиях за них бились продавцы. Другое дело, что у нас нет нормальных рыночных условий и любые отношения по газу обуславливаются кучей ограничений, личных связей, контактов и договоренностей «наверху».

- Какие договоренности уже достигнуты или пока проект на стадии проработки?

- У нас есть утвержденная декларация об инвестировании – это основной документ по развитию порта. У нас есть договор аренды земли, есть соглашение с одним из независимых поставщиков газа (я бы не хотел его называть) на поставку газа и решение всех задач, связанных с подключением. То есть, мы отдали этот вопрос на аутсорсинг. Нашей задачей было от точки подключения построить еще газопровод, хотя мы ведем переговоры с тем же поставщиком газа, чтобы он этот газопровод взял «на свой кошт». Это бы снизило наши затраты на 1,5 млрд рублей, но это не критично, это может и не состояться. Контракты на строительство судов заключены, контракты на строительство завода заключены, на строительство газопроводов заключены - у нас, в принципе, сейчас есть все, чтобы двигаться дальше.

Мария Платонова

Россия. СЗФО > Транспорт. Нефть, газ, уголь > gudok.ru, 5 апреля 2016 > № 1716923 Кирилл Лятс

Министр энергетики и угольной промышленности Украины Владимир Демчишин рассказал в интервью РИА Новости, какую цену на российский газ Украина считает справедливой.

— …Речь не идет о снижении. Это по формуле. Мы ожидали такую цену, потому что вся формула к газпромовскому договору. Этого не достаточно.

— Какая цена вас устроит?

— 160-170 долларов, в этом диапазоне. Это справедливая рыночная цена.

— (Министр энергетики РФ Александр) Новак сказал, что они не получали официального приглашения на трехсторонние переговоры.

— Это почти исключено. Я не могу гарантировать, что им это письмо дошло. Но нам это письмо от имени (вице-президента ЕК по энергосоюзу Мароша) Шовчовича пришло, и мы на него ответили. Я предполагаю, что Новаку такое же письмо отправили. Я разговаривал с Шевчовичем, и он сказал мне, что отправляет запросы обеим странам. В теории возможно, что ему не дошел, но это маловероятно.

— А вы когда получили?

— Дней десять тому назад. Мы ответили уже на прошлой неделе.

— Австралия – вы говорили про СПГ?

— Не только. Это урановое сырье, СПГ. По Австралии был достаточно широкий спектр вопросов. По СПГ у Австралии большие перспективы. Насчет Украины небольшие, потому что у нас нет СПГ, нет терминала, Турция не пропускает через Босфор. Это проблема, я вчера опять с (министром энергетики Турции Бератом) Албайраком встречался, там сложная ситуация с Босфором. Австралия интересна как рынок. Чем больше будет предложений по газу на рынке, тем ниже будет цена. Мы покупатели газа и заинтересованы в том, чтобы его было больше. Если я не могу напрямую купить, то куплю косвенно. Мы обсуждали в принципе. Понятно, что они не могут поставить на Украину. Но в теории они могут поставить в Польшу или в Литву. Через эти терминалы мы можем получить газ на Украине. Пока разговор был в общем, цену пока не считали. Надо считать, сколько это будет.

— 180 долларов по формуле – можете объяснить простыми словами?

— Между "Нафтогазом" и "Газпромом" есть договор, подписанный в 2009 году, в котором есть формула привязки к газойлю. Мы говорим о том, что эта цена недостаточна для того, чтобы Украине было коммерчески выгодно покупать по ней газ. А какой-то крайней ситуации, которую продавец мог бы ожидать, сейчас нет. Запасов газа у нас достаточно, отопительный сезон заканчивается.

— По 170 у кого покупаете?

— Например, у трейдеров. В Германии "Статойл" у нас поставщик газа на Украину. Есть десяток трейдеров, которые меняются в зависимости от ситуации, потому что договоры, как правило, рассчитаны на месяц.

— Вы говорили о возможном сотрудничестве с Турцией. Вас не беспокоит то, что происходит сейчас с "Исламским государством" (террористическая организация, запрещенная в РФ), обвинениями в адрес Турции, что там может быть нефть ИГ?

— Мы у них нефть не покупаем. Нам интересно поставлять им свои турбины, трансформаторы, высоковольтное оборудование, предоставлять услуги по оборудованию подземных хранилищ, которые они строят. Мы готовы предоставлять услуги на территории Украины в рамках нашей газотранспортной системы, если у них есть трейдеры, которые готовы работать на нашем рынке. Это обычные коммерческие условия. В конце концов, у нас есть урановые шахты, и если они готовы – могут участвовать в развитии этих шахт.

Я после этого саммита понимаю, что очень многие страны лукавят, говоря о том, что ядерная энергия не перспективна. С кем ни поговоришь – Венгрия, Румыния, Китай, ЮАР, Австралия, – все говорят, что готовы строить АЭС. Энергия атома в мирных целях будет использоваться еще долго.

— С какими договоренностями вы возвращаетесь после саммита?

— Договоров мы не подписываем, поэтому тут нет чего-то такого. Но очень много наметок, и я уверен, что эти договоренности будут развиваться. Например, сегодня была очень интересная встреча с поляками, у нас есть общие интересы по транспортировке газа в нашу сторону, а электричества – в их сторону. С казахами была очень интересная встреча. Будет, наверное, новая волна по тем проектам, которые были очевидны, но по каким-то причинам при предыдущем руководстве Минэнерго Казахстана не развивались. У нас на Украине есть площадки по переработке нефти, которые могли бы быть интересны. Мы импортируем нефтепродукты и нефть, поэтому мы однозначно заинтересованы в их части. У Казахстана мы покупаем урановое сырье. Думаю, этот вопрос будет дальше развиваться.

С США идет речь по финансированию наших двухсторонних программ. 330 миллионов долларов на реформирование и на поддержку правоохранительных органов. Это не моя зона ответственности. Сотрудничество с МВФ обсуждалось. Я думаю, американцам важно понимать, что у нас происходит и с правительством, и в плане политической ситуации.

Мы вчера встретились на ужине, и то за столом была возможность поговорить и с венграми, и с китайцами, и турками. И с израильтянами. С китайским министром была очень инетерсная встреча. Это и возможное инвестирование в Украину с их стороны. Мы сейчас выставляем на приватизацию достаточно большой перечень энергетических активов – это и генерация, и дистрибуция электронергии, тепловая генерация, маленькие гидроэлектростанции. Главное, чтобы они пришли на рынок. Мы-то понимаем его возможности, а они боятся рисков. Как только они поймут, что эти риски не настолько большие и ими можно управлять, то с их стоимостью капитала быть на Украине очень интересно. Это и работа в рамках "Шелкового пути", и портовая инфраструктура им интересна. Очень интересный был разговор по поводу аккумуляторов. У нас сейчас главная проблема на Украине – это неравномерность графика потребления, ночные провалы и дневные пики.

Этот разрыв у нас составляет порядка 50 процентов. Мы сейчас используем гидроаккумулирующие станции, но они достаточно дорогие и их долго строить, но с помощью больших промышленных аккумуляторов эту проблему можно было бы решить. Это дало бы возможность и атом дешевый более эффективно использовать, и по сути удешевить стоимость энергии. Китай тратит большие средства на эти технологии. Мы говорили и о литиевых аккумуляторах. Сейчас идет речь о никель-кобальт-магниевых – это другая технология. Они в этом сегменте работают, а мы только понаслышке можем понимать тренды. Мы говорили с ними о модернизации электросетей. Например, мы построили на 750 киловольт на 330 километров из Ровно до Киева. Даже китайцы понимают, что это сложные проекты, и они это ценят.

— В связи с терактами многие усиливают меры ядерной безопасности…

— Мы на Украине проходим регулярные тесты. 30-километровая, 10-километровая зона. Есть очень жесткие требования к безопасности, и более того, после начала военных действий на востоке они были ужесточены правительством Украины. Дополнительные ресурсы на это тратятся. Это физическая защита станций. Вероятность мизерная того, что на таких объектах могут совершатся теракты.

— Что сейчас с газовым обеспечением востока Украины?

— Кто-то их обеспечивает. Все счастливы. Это самое главное.

Украина. Россия > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 2 апреля 2016 > № 1708738 Владимир Демчишин

Чудакам по рукам

Захар ПРИЛЕПИН

В среде русских националистов последнее время распространена одна, вернее, даже две вульгарные идеи: о том, что украинство как идеологию создали большевики, и они же слепили территорию Украины. Посему — большевикам позор и анафема. С точки зрения исторической это и так, и не так.

Советская власть, в той или иной форме, продолжала российскую имперскую политику. В 20-е годы по всей стране была проведена масштабная образовательная работа, многократно превышавшая аналогичные действия, имевшие место в монархический период. Строили огромную семью народов, были вполне по-русски щедры и деятельны: в национальных областях появлялись не только школы и университеты, но зачастую создавалась с нуля письменность, следом — светская литература, стремительно заявляла о себе национальная интеллигенция; и так далее, и тому подобное. Фантастика: но огромные, рассчитанные на века процессы умещались в десятилетия.

Понятно, что часть нынешних русских националистов считает всю эту работу лишней и даже вредной, а либералы об этой деятельности умалчивают. Но ни радикальные националисты, ни радикальные либералы империй не строят; они в них живут и размножаются, чтоб время от времени предъявлять свои счета прошлому: «...ах, напортачили! А тут у вас что такое? Так бы и дал в зубы, бракоделы!»

Империи строит сложносочиненная российская государственная машина, где разнородные идеологии находятся в непростом взаимодействии. Работа с Украиной и украинством в этом строительстве была лишь одной из составляющих. В случае Украины мы теперь получили некоторые проблемы, а в случае, скажем, Якутии имеем сверхмощный промышленный и интеллектуальный регион, лояльный России и Россией являющийся. Кто тут вправе и в силах сосчитать плюсы и минусы проделанной работы? Подсчет куда чаще идет там, где что-то не получилось, а там, где получилось, считается, что вроде «так и было». Нет, так не было. В Якутии, между прочим, имела место — и в дореволюционные времена, и в постреволюционные — жесточайшая антиимперская борьба.

В любом случае, если мы начнем отрицать имперскую работу как таковую, выступая с осуждением административного деления тех или иных территорий, в том числе и по национальному признаку, участия российской администрации в изучении разнообразного местного культурного наследия, инкорпорации национальных кадров, то начинать придется точно не с большевиков.

Однако у вульгарных националистов сознание построено так, что они видят исключительно ближайшие времена. Приходилось слышать вздорную точку зрения, что это большевики ввели в состав советской национальной элиты выходцев с Украины — Хрущева, Брежнева, Черненко и так далее. Но известно ли нам, что в XVII–XVIII веках доля украинцев в епархиальном и монастырском священноначалии была большей, чем доля русских? К примеру, в XVIII веке епископские кафедры Русской церкви занимали порядка 90 малороссийских иерархов, им же принадлежало большинство мест в Священном синоде.

Здесь националисты нам скажут, что на тот момент и Украины никакой не было, а была Малороссия. Украину, напомним, создали большевики. Между тем название Украина придумано, естественно, не большевиками, а прижилось с 1648 года, когда французский картограф де Боплан так назвал юго-восточные воеводства Речи Посполитой. Слово «Украина» используется в европейской картографии с 1660 года. Термин «государская Украина» встречается уже в документах времен Алексея Михайловича; хотя, действительно, официально эта часть царства именовалась «Малая Русь».

Националисты, услышав знакомое слово «Русь», скажут: так и надо было держаться за это название. Но тут кроется одна мелочь, о которой сегодня крайне редко вспоминают. Дело в том, что самоназвание «Малая Русь» изначально несло потенциально сепаратистский оттенок. Когда архиепископ Копинский впервые употребил словосочетание «Малая Русь» в письме к патриарху Московскому Филарету, он имел в виду следующее: Филарет именуется патриархом «всея Руси», но Малая Русь остается отдельным образованием, в понятие «всея» ее вносить не стоит.

Следом за архиепископом Копинским Богдан Хмельницкий постепенно добился того, чтоб в переписке с Алексеем Михайловичем Малая Русь отмечалась отдельно. Богдан был хитрый политик! И в данном случае он обхитрил.

Стоит еще погадать, что приподнимало значение нынешней Украины — ее именование Малой Русью или ее именование собственно Украиной. Малая Русь, пожалуй, весила много больше — ибо она имела право претендовать на всю Русь. Слово «малая» могло в определенный период означать вовсе не «малость». В данном случае «малая» также означает: «основная, изначальная» — то есть та, откуда пошел исток Большой Руси, всея. Сравните с «Малой Грецией» или «Малой Польшей» — здесь «малая» означает ровно то же самое: остов этноса. И то, что Малую Русь постепенно переименовали в Украину, — точно не ошибка российской администрации.

Уже к XIX веку слово «Украина» имело полноценное этническое значение. В 50-е годы XIX века начал выходить журнал «Украинец». Здесь возникает почва для нового спора: кто больше сделал для возникновения украинства как идеологии — советские вожди или монархи. Ответ прост: вложились и те, и другие. Основа будущего украинства — светская украинская литература — расцвела в XIX веке: это неоспоримый факт.

Сошлемся как раз на идеологов «украинства». Андрей Царинный в книге «Украинское движение: краткий исторический очерк» (Берлин, 1925) писал: «В первой четверти XIX века появилась особая «украинская» школа польских ученых и поэтов, давшая чрезвычайно талантливых представителей: К. Свидзинский, С. Гощинекий, М. Гробовский, Э. Гуликовский, Б. Залесский и мн. другие... <Они> подготовили тот идейный фундамент, на котором создалось здание современного нам украинства. Всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву».

Но ведь Польша была в составе России! И все это произрастало и «врастало» на глазах у монаршей власти. Националистам стоило бы помнить такие вещи.

Некоторые российские националисты убежденно говорят, что официально «Украина» не фигурировала в административных государственных документах до прихода большевиков. А что тогда делать со Слободско-Украинской губернией, существовавшей до 1835 года и ставшей потом Харьковской? Оказывается, впервые харьковские земли подшили к Украине вовсе не большевики, вот незадача.

В итоге все эти вопросы не имеют никакого единого и простого разрешения: мол, вот те делали хорошо, а эти — плохо. Занимаясь в 20-е годы украинизацией, большевики осуществили масштабнейшую переброску населения, заселив Донбасс, Харьков, Одессу выходцами из Центральной России и Сибири: надо признать, что колоссальное количество русских людей на этих землях — местные жители лишь во втором или в третьем поколении.

Сейчас украинцы обрадуются и завопят: понаехали! Но мы им тут же ответим, что столь же массовое заселение украинцами Белгородской земли, на которую нынешние украинские националисты наивно претендуют, началось при Алексее Михайловиче: документальных доказательств тому множество.

Более того, при Алексее Михайловиче началось заселение запорожскими казаками многих исконных русских земель, причем им еще и жалованье за это платили. Забавный момент: в 1652 году в Острогожский уезд из Украины переселился казачий полк во главе с полковником Иваном Дзиковским. «Понаехавшим» от государя Алексея Михайловича предоставили ссуду на обустройство в количестве 5243 рублей. А уже в 1670 году те же самые запорожские казаки поддержали бунт донского казака Степана Разина против все того же Алексея Михайловича!

Как мы должны реагировать на вышесказанное? Обвиним Алексея Михайловича: мол, его действия привели к тому, что в наши дни некоторые нездоровые люди претендуют на бывший Острогожский уезд и так далее? Или позволим украинским братьям поносить большевиков за массовый ввоз русского населения на территорию Донбасса и Причерноморья?

«Большевики сделали Украину такой огромной!» — неустанно несется из иной луженой националистической глотки. Да, Ленин и Сталин вложились в нынешние административные границы Украины. Но, любезные коллеги мои, большевики могли что угодно делать — однако дарили они от своей левой руки своей правой руке. Они ж не соседям дарили — у соседей они как раз забирали, а потом уже внутри империи придумывали УССР. Так же, как до них создавали Слободско-Украинскую губернию.

Но нынче создается ложное ощущение, что царь-батюшка что-то имел, хранил, берег, а тут явился большевик и отдал чужому. При Сталине была присоединена Галиция — до этого она находилась в составе нашей страны только во времена Древней Руси. При Романовых никакой Галиции у нас не имелось. Естественно, Сталин пришил Галицию к Украине, а не к Грузии или Якутии, потому что Галиция граничила с советской Украиной. И у националистов хватает ума обвинять в этом Сталина? Невольно задашься вопросом, а что такого присоединили к России нынешние националисты, чтобы подавать голос?

Занятно, что так в нашей истории делали далеко не только большевики. В 1809 году была, как сказал бы нынешний либерал, «аннексирована» Финляндия, которая, как известно, не имела собственной государственности, но являлась частью Швеции. Стремительный рейд российской армии, и давний российский враг — шведы — утеряли огромный кус земли. Александр I наделил Великое княжество Финляндское шведскими землями на севере и карельскими на юге. В 1812 году государь передал финнам еще и Выборгскую губернию — 43 000 квадратных километров. Что в итоге получили финны? Очень большую землю, которая включала территории, к финнам не имевшие почти никакого отношения. Чем по итогу отличается этот монарх от Хрущева, подарившего Украине Крым, или Сталина, подшившего украинцам Галицию? Да ничем.

Плюс-минус схожие случаи в истории империи случаются неизбежно — и при князьях, и при императорах, и при генсеках, и при президентах. Они отвоевывают земли и далее, исходя из тех или иных побуждений — дабы упростить административное управление, ублажить присоединенный народ или нивелировать последствия войны, — рисуют внутренние границы. Потому что внутренние границы есть всегда! Штаты, округа, республики, автономии — что-то неизбежно приходится рисовать. Потом проходят столетия, является диковатый русский националист и начинает кричать, что из-за большевиков Галиция попала в состав Украины. Нет, дружок. Из-за большевиков Галиция попала в состав России. Точка.

Кстати, Выборгскую губернию, которую когда-то, пользуясь своими резонами, Александр I передал финнам (ну, то есть из левой руки переложил в правую), тоже пришлось при Сталине отвоевывать. И отвоевали. Опять — «плохие большевики»? Нет, надо прекращать с этим.

В угоду идеологиям, которые нынче исповедуются теми или иными кругами, мы несознательно упрощаем картину мира, кромсая по собственной истории и в конечном итоге давая повод нашим врагам третировать нас.

Всякий националист, ищущий в советской эпохе ошибки, должен осознавать как минимум две простые вещи. Первая: подобные ошибки (если это вообще уместно считать «ошибкой») имели с избытком место и во времена Российской империи, и в эпоху Московского царства. Будем каяться за все сразу? Или даже не стоит начинать? Вторая: вываливая свои не проваренные убеждения, националист работает на руку очередному русофобскому майдану, где бы он ни случился. Эти доводы подбирают и швыряют в нас.

Там, где сегодня валят памятник Ленину, завтра бомбят русских людей. Несложно было отследить эту двухходовку в минувшие пару лет, верно ведь? Но многие не заметили. Чудные люди. С ударением на «ы».

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 31 марта 2016 > № 1713146 Захар Прилепин