Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Продать в рабство, или Как банда «вагоны отгружала»

Организатор и участники этой преступной группы, поставлявшей секс-рабынь на Ближний Восток, уже отбывают наказание. Своим жертвам они гарантировали красивую жизнь и солидный заработок. Девушкам предстояло раскручивать небедных клиентов увеселительных заведений, работая барменами и официантами. Но это только на словах. Как только поверившие в восточную сказку оказывались в Бахрейне, у них отбирали мобильные телефоны, документы и принуждали оказывать интимные услуги.

Красотки там в цене

Марина - одна из потерпевших по уголовному делу. Летом 2014 года 19-летняя студентка познакомилась в Перми с молодым человеком по имени Андрей, в определённых кругах имевшим прозвище Арбуз. Он вербовал девушек для дальнейшей отправки за границу. Общительный и весёлый парень быстро входил в доверие. Всем своим видом демонстрировал намерение завести серьёзные отношения. Возможно, Марина, как и многие другие барышни, видела в нём потенциального супруга, поэтому и поверила.

- Однажды мы встретились, и он предложил работать барменом в ночном клубе в Бахрейне. Чтобы я не сомневалась, познакомил меня с Нелли, представил её своей сестрой, - вспоминает Марина.

Новая знакомая по сути была правой рукой организатора противоправного бизнеса. Рассказывала, как хорошо вблизи экватора, показывала снимки, иллюстрирующие её красивую и благополучную жизнь за рубежом, называла баснословные суммы, которые она якобы там зарабатывает.

- Ты молодая и красивая, а перебиваешься на копейки. В Бахрейне любят таких красоток, как ты, может, и личную жизнь наладишь. Соглашайся, работа приличная, поселишься в отеле с такими же девчонками. Деньги платят хорошие, хватит и тебе, и всем твоим родственникам, - уверяла Нелли.

Марине пообещали две тысячи долларов США в месяц. Уже через некоторое время в сопровождении малознакомой женщины она вылетела в Манаму, столицу Бахрейна. Из аэропорта девушку привезли в отель. Переступив его порог, она поняла, что оказалась в самом настоящем борделе. Позже выяснится: наивную студентку продали как живой товар за четыре тысячи американских долларов.

У Марины отобрали телефон, документы и заставили ублажать арабских клиентов. Как и остальные землячки, она была заперта в стенах гостиницы под круглосуточным присмотром менеджеров и охранников. Путаны поневоле работали в буквальном смысле за еду. Никаких денег они не видели. Всё, что получали - это откровенные наряды для соблазнения постояльцев борделя.

Побег

Условия, в которых оказались девушки, были невыносимы. От безнадёги они глотали таблетки, резали вены. Марина решила бежать. Единственный шанс улизнуть от менеджеров - продление визы в Иордании - туда пленниц вывозили раз в несколько месяцев.

- Сопровождавшей меня спутнице обманом дала сильнодействующие успокоительные, и она уснула, - признаётся Марина. - Потом я выкрала деньги, паспорт. Вызвала такси до аэропорта и, купив билет до Москвы, улетела в Россию.

По возвращении на Родину девушка написала заявление в правоохранительные органы. На тот момент пермские оперативники из отдела по борьбе с организованной преступностью уже полностью контролировали организатора группы Ольгу Горячих и её подельников.

Сбежать удалось ещё одной пермячке. Случилось это во время шопинга в торговом центре, когда охранники отвлеклись. Показания беглянки также легли в основу уголовного дела.

- Злоумышленники находились в активной стадии разработки, - рассказали в Управлении уголовного розыска ГУ МВД России по Пермскому краю. - У нас уже была вся необходимая информация. Установили, что помимо Пермского края вербовка проходила в Удмуртии и Челябинской области.

Без права выбора

Ольга Горячих не только руководила группировкой, но и распределяла все финансовые потоки. Она вела переговоры с заграничными партнёрами о поставке живого товара, занималась оформлением документов, оплачивала услуги вербовщиков и сопровождавших. За три с лишним года попали в рабство 23 девушки в возрасте от 18 до 30 лет.

Вербовали будущих пленниц знакомые Горячих. Чем больше красоток уговорят - тем внушительнее гонорар. Оплата напрямую зависела от возраста и внешнего вида барышни. Жертв искали в ночных клубах, среди студенток и даже через социальные сети.

- Увидели с подругой объявление в Интернете, - рассказывает Наталья, ещё одна потерпевшая. - Об оказании секс-услуг речи даже не велось. Обещали, если не понравится работа, можно взять билет на самолёт и ехать обратно. Единственное, нужно отработать долг за оформление документов и авиаперелёт в Бахрейн.

Можно ли было догадаться, что трудиться придётся отнюдь не барменом и официантом? Вполне! Перед самым отлётом за границу будущих жертв вели в магазин, покупали косметику и одежду, чтобы «заказчик» не забраковал товар.

- Как только девушки заселялись в отель, у них забирали паспорт и мобильный телефон, - говорят оперативники. - Потом сообщали, что купили их за большие деньги, которые надо отработать, обслуживая клиентов. Несговорчивым давали на раздумье пару дней и предупреждали: будут бить до тех пор, пока не получат согласие.

Россиянок селили в номера с такими же обманутыми женщинами из Молдавии, Украины, Армении.

Чайковский феномен

В марте 2016 года участников преступной группы задержали. Сразу после этого сообщники Горячих в Бахрейне подались в бега и до сих пор скрываются от правоохранителей. Сама же Ольга поначалу всё отрицала и не шла на контакт. Однако, проведя под арестом несколько месяцев, заключила сделку со следствием и рассказала всё в деталях. Она понимала, что в этом случае может рассчитывать на снисхождение суда.

Ольга Горячих, как и большинство её подельников, проживала в Чайковском - маленьком городке в Пермском крае. Многие местные жители её хорошо знают. Дама передвигалась на дорогих иномарках, покупала себе шубы, часто бывала в заграничных путешествиях. Могла позволить себе ежедневные спа-процедуры и ужин в ресторане, что является роскошью для горожан.

- Шикарно жить она начала несколько лет назад, - делится соседка Ольги Горячих. - Мы-то думали: откуда это всё?! Зарплаты в нашем городе небольшие, а у неё из бизнеса вроде как только автосервис. Не может он таких доходов приносить.

В квартире организатора во время обыска обнаружили 33 тысячи долларов, травматическое и пневматическое оружие, а также черновые записи о поставках живого товара за рубеж. Здесь же - планы на ближайший год. Среди них - купить новую квартиру, съездить отдохнуть два раза. А главное - «отгрузить» 12 вагонов, то есть продать за границу ещё 12 девушек.

Обжалованию не подлежит

Первой на скамье подсудимых оказалась Ольга Горячих. Она признана виновной в торговле людьми и приговорена к пяти годам заключения. К наказанию женщине добавили один год, так как на момент вынесения приговора у неё имелась условная судимость за вымогательство. Итог - шесть лет в исправительной колонии общего режима.

Действия остальных шестерых участников группы суд квалифицировал как вовлечение в занятие проституцией, совершённое организованной группой. Виновные приговорены к разным срокам лишения свободы - от трёх с половиной до шести лет. На свободе осталась лишь одна из соучастниц, ей отсрочено наказание до достижения её ребёнком 14-летнего возраста.

Приговор вступил в силу. Обжаловать его не удалось ни одному члену преступного сообщества.

Станислава СИМОНОВА

и Наталья СМЕРДОВА

(Щит и меч № 38, 2019 г.)

В САМАРЕ ПРОШЛА КРУПНЕЙШАЯ ВЫСТАВКА ПРОДУКЦИИ ХАЛЯЛЬ

5 октября в Самаре завершился международный саммит Volga Investment Summit & World Halal Day. В традиционной выставке Халяль-продуктов World Halal Day, проходившей с 3 по 5 октября, приняло участие 80 компаний из разных стран мира, среди которых Турция, Индия, Малайзия, Корея, Россия и другие. Свою продукцию на выставке представили и экспоненты из российских городов: Стерлитамака, Москвы, Самары, Уфы, Челябинска, Саранска, Нижнего Новгорода, Казани и прочих. В общей сложности за три дня выставку посетило более 29 000 горожан и гостей города.

Выставка World Halal Day объединила десятки компаний-поставщиков товаров и услуг, соответствующих качеству Халяль, а одной из ее центральных тем стало обсуждение адаптации и вывода российских товаров и услуг на иностранные рынки, в том числе на территории мусульманских стран и Китая. По оценке Global Islamic Economic Report, к 2023 году объем рынка исламского бизнеса превысит в $3 трлн. Из них на продукты стандарта Халяль придется не менее $1,86 трлн. Халяльные продукты сегодня пользуются популярностью не только в исламских странах, но и по всему миру. Интерес к сектору подогревается трендом на экологичность продуктов питания и здоровый образ жизни. Крупнейший в мире рынок Халяльных продуктов – в Индонезии ($170 млрд), Россия входит в 10-ку стран, занимая 9-е место с $41 млрд.

«В России хорошая, по мировым меркам, экологическая обстановка, на рынке Халяль нам нужно делать ставку на продукцию сельского хозяйства, в первую очередь, мясо. Спрос на баранину, выращенную на российском Кавказе, просто колоссален: ее выкупают большими объемами. Иранские компании покупают мясо у нас для реэкспорта в страны Персидского залива: Катар, Кувейт, Бахрейн. Российским производителям важно участвовать в конференциях и форумах, в том числе, выезжать за пределы своей страны. Прошедшие Volga Investment Summit & World Halal Day — это отличная возможность для них «показать товар лицом» всему миру», - отметил Марат Кабаев, президент Международной Ассоциации Исламского Бизнеса (IAIB).

Выставочные шатры были размещены на центральной площади Самары - площади Куйбышева – самой большой в Европе. Территория была поделена на две отдельные зоны: B2B – для взаимодействия участников с потенциальными партнерами и инвесторами, и B2С – для знакомства широкой аудитории с продукцией Халяль. Посетители выставки могли продегустировать святозерские сыры, башкирский мед и виноградный эликсир эмиз. Особый интерес у гостей вызвали малайзийские товары и корейская косметика.

Официальным авиаперевозчиком мероприятий стали Turkish Airlines. «Volga Investment Summit & World Halal Day – одни из ключевых событий в деловом мире в России в 2019 году. Уже сейчас очевидно, что они стали очередным шагом в выстраивании мостов между деловой общественностью России и стран Ближнего Востока. Мы рады возможности делать такое большое дело бок о бок с надежными партнерами»,- прокомментировал это сотрудничество г-н Таха Акчакайа, директор Самарского представительства Turkish Airlines.

Россия впервые стала местом проведения World Halal Day. В 2019 году он проводился в шестой раз, а до этого странами-хозяйками становились Сингапур, Индия, Хорватия, Великобритания и Корея. Одновременно с выставкой в Самаре проходил Volga Investment Summit, в рамках которого эксперты со всего мира обсудили глобальные экономические проблемы, вопросы исламских финансов, перспективы развития медицинского туризма в России, особенности ВЭД в эпоху глобализации, ключевые аспекты Халяльного бизнеса, а также стратегию развития Самарской области. Во время панельных дискуссий, экспертных сессий и пленарных заседаний были затронуты вопросы эффективных инструментов для экспорта российской продукции за рубеж и привлекательности рынков азиатского и ближневосточного регионов. Эксперты рассказали, какой товар ждут на полках исламского масс-маркета, где найти исламские инвестиции и какое место занимает экспортный потенциал регионов России.

Организаторы: Правительство Самарской области, консалтинговая компания United World Halal Development и Международная Ассоциация Исламского Бизнеса (IAIB).

Оператор: Фонд содействия развитию венчурных инвестиций Самарской области.

Инфраструктурные партнеры: Фонд «Агентство по привлечению инвестиций Самарской области», Туристский информационный центр Самарской области, Центр поддержки экспорта Самарской области.

Стратегический партнер: ИД «Комерсантъ».

Официальный авиаперевозчик: Turkish Airlines.

Коммуникационный партнер: блог MuslimEco.

Партнеры модного показа: Первый исламский центр дизайнерской одежды для мусульман в Самарской области Rich ISLAM, Russia.Modest Fashion Week, салон красоты «Точка стиля», Фитнес-клуб «С.С.С.Р», центр красоты и здоровья ANGELICA, сеть салонов оптики «Роскошное зрение», продюсерский центр LIMA, мастерская креативной флористики Symphony.

Юридические партнеры: Адвокатское бюро RBL, GRATA International.

Гастрономический партнер: федеральный ресторанный холдинг Milimon Family Company.

Отель-партнер: гостиница «Бристоль-Жигули».

Генеральный информационный партнер: интернет-газета «Реальное время».

Информационные партнеры: «Интернет в цифрах», «Банки Сегодня», журнал «Stiмул», журнал FinancialOne, журнал «Венчурный инвестор», информационный портал InvestFuture, афиша ExpoTrade, телеканал «ПроБизнес», информационно-аналитический портал «РегионСамара», издательский дом «Медина», Pan Pacific Agency, журнал «Банковское обозрение», журнал «Бизнес-Мир Казахстан», The DairyNews, журнал «Первый», издательство «Время Инноваций», информационно-культурный портал inCity.az, журнал «Инвест-Форсайт», газета «Комсомольская правда», журнал NBJ, портал «Волга Ньюс», общероссийская общественная организация «Инвестиционная Россия», международный союз неправительственных организаций «Ассамблея народов Евразии», IT-календарь Runet-ID.

Мероприятия прошли при отраслевой поддержке Ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК), Национального совета медицинского туризма и Федерального агентства по туризму.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на сессии по российской политике на Ближнем Востоке Международного дискуссионного клуба «Валдай», Сочи, 2 октября 2019 года

Уважаемый Андрей Вадимович,

Уважаемые коллеги,

Благодарю за приглашение на Валдайский форум и на эту дискуссию.

Очень признателен организаторам за выбор темы – ситуация на Ближнем и Среднем Востоке. Это колыбель многих цивилизаций, мировых религий. Сейчас, когда он превратился в площадку для, прямо скажем, безрассудных экспериментов, которые привели к трагическим последствиям, тема эта весьма остра. Наверное, корень того, что там происходит, заключается в одной из цитат, которую я подсмотрел в ежегодном докладе Валдайского клуба: «Невмешательство во внутренние дела – просто слова, а не норма поведения». Другая цитата: «Суверенитет государств уже не ограничивает других в их действиях». Это вроде бы простая и очевидная констатация, но она, как говорится, «зрит в корень».

Авантюры со сменой режимов в Ираке и Ливии обернулись, по сути дела, разрушением государственности этих стран. Ирак сейчас худо-бедно больше преуспел в том, чтобы вновь вернуть свое государство в нормальное состояние. Мы активно помогаем нашим иракским коллегам, в том числе повышая боеспособность их сил безопасности, армии в борьбе с остатками террористических группировок.

В Ливии ситуация гораздо хуже, хотя там тоже предпринимаются усилия международного сообщества по завязыванию какого-то инклюзивного диалога. Но там слишком много внешних игроков, и пока не удается начать устойчивый процесс.

Взгляните на историю этого региона – с конца 70-х - начала 80-х гг. Когда Советский Союз был в Афганистане, моджахеды организовывали сопротивление, их активнейшим образом поддерживали наши американские коллеги, снабжали оружием и всем прочим необходимым для вооруженной борьбы. Как результат – появилась «Аль-Каида», которая до сих пор прекрасно себя чувствует, нанесла 11 сентября 2001 г. удары по США. Казалось бы, уже тогда нужно было сделать вывод о том, что преступно рассчитывать на возможность контролировать террористов, делать на них ставку в расчете использовать их в геополитических целях, предполагая, что можно сделать так, чтобы они не нанесли вреда и не вышли из-под контроля. Это иллюзия.

Еще один пример про те же «грабли» – вторжение в Ирак, которое в итоге завершилось появлением «Исламского государства».

Вторжение в Сирию и стимулирование беспорядков в этой стране в расчете раскачать и это государство Ближнего Востока привело к тому, что «Аль-Каида» обрела новые обличия, наиболее известное из которых – группировка «Хейат Тахрир аш-Шам», являющаяся сейчас главной проблемой в Идлибе.

После того, что произошло в Ливии, когда ее разбомбили в грубейшее нарушение резолюции Совета Безопасности ООН, игиловцы тесно переплелись с террористическими группировками уже в Африке – это «Аль-Каида в странах исламского Магриба», «Боко Харам», «Аш-Шабаб». Сейчас этот террористический интернационал уже терроризирует, наверное, половину африканского континента, особенно бесчинствуют в Сахаро-Сахельском регионе. Это та реальность, когда победители в «холодной войне» ощутили свою безнаказанность, вседозволенность и решили делать по принципу «как хочу, так и ворочу».

В Сирии же по просьбе законного Правительства страны вступились за его суверенитет и территориальную целостность. В итоге смогли помочь предотвратить там ливийский сценарий, что, к огромному сожалению, вызвало нервную реакцию наших западных партнеров. Они смотрели на происходящее не с точки зрения необходимости подавления террористов и экстремистов, а с точки зрения геополитической борьбы. Почему Россия позволяет себе делать то же самое, что могут делать только они? Что дозволено Юпитеру – быку делать не всегда дозволяется.

Именно таковы были причины достаточно нервных, вплоть до истерики, реакций на то, что происходило в Алеппо и в других регионах САР, где сирийская армия при нашей поддержке освобождала соответствующие территории от террористов. Помните, какие были стенания про "зверства" в Алеппо, про то, что "морили голодом" население, не доставляли необходимые медикаменты? Как только восточный Алеппо освободили, представитель Всемирной Организации Здравоохранения в Сирии – честная женщина, приехала и сказала, что там полно складов с медикаментами и со всем необходимым медицинским оборудованием, которые находились под контролем боевиков. Об этом же никто не писал. Писали только о том, что сирийский режим и русские «уничтожают мирное население». В Алеппо в кратчайшие сроки удалось восстановить мирную жизнь, провели в рекордные сроки разминирование, обеспечили всем необходимым население, которое стало возвращаться. Ничего подобного, например, в Ракке не происходило, где уже коалиция, ведомая американцами, решала вопросы борьбы с терроризмом путем ковровых бомбардировок. Там за полтора-два года даже трупы не все захоронили, не говоря уже про разминирование. Поэтому двойные стандарты здесь налицо. Это печально, потому что наша общая задача, как я понимаю, – все-таки не позволить этому региону стать «заповедником» террористов, а тенденции к этому на поверхности – та же Ливия, я уже упоминал об этом. Это очень серьезная ситуация.

Вместо того, чтобы объединяться в борьбе с терроризмом без двойных стандартов, без попыток использовать бандитов в своих геополитических целях и отказаться от логики «свой – чужой», наши коллеги пытаются всеми правдами и неправдами обвинять сирийские органы и структуры во всех смертных грехах. Не буду подробно останавливаться на ситуации, которая разворачивалась в ОЗХО. Это просто кричащий пример того, как Запад, по сути дела, пытается приватизировать Секретариат универсальной международной организации. Пытается путем выкручивания рук странам, которые не могут заявить свою позицию и ощущать себя в безопасности, поменять универсальную Конвенцию на нечто, позволяющее ему через послушных сотрудников Секретариата ОЗХО вершить беспредел уже в правовом поле, вернее, за пределами этого правового поля. Тем не менее, мы реалисты, хотим работать со всеми, кто может помочь решить проблемы реально. Есть проблески здравого смысла в наших контактах и с американскими коллегами, и с западноевропейскими коллегами. Они, хотя и сквозь зубы, приветствовали договоренности, которые были достигнуты при содействии Астанинского формата между Правительством и оппозицией в Сирии о создании Конституционного комитета и согласовании его правил процедуры. Маленький штрих: все знают, что этот процесс стал возможен после проведения в Сочи в январе 2018 г. Конгресса сирийского национального диалога. Все знают, что именно там было принято решение делегатами от Правительства, Парламента, общественности, оппозиции создать Конституционный комитет. Все знают, какие усилия приложила «астанинская тройка» для того, чтобы это состоялось. Это могло бы состояться еще год назад, если бы не наши западные коллеги, которые, по сути дела, запретили Генеральному секретарю ООН А.Гутеррешу давать С.де Мистуре согласие на утвержденный оппозицией и Правительством при содействии «астанинской тройки» список членов Конституционного комитета. Мы зла не держим, продолжали работать. Характерно при этом, что представитель Европейского союза, когда приветствовал объявление о создании Конституционного комитета, ни словом не упомянул «астанинскую тройку» в отличие от США, которые в публичном заявлении все-таки признали роль России, Ирана и Турции.

Поэтому у нас впереди очень трудная работа, гораздо более сложная, чем была до сих пор. Теперь уже за одним столом переговоров оппозиционеры, правительство при участии делегаций гражданского общества должны будут договариваться о Конституционной реформе. Именно она должна стать фундаментом предстоящих выборов. Здесь тот самый случай, когда все карты будут на столе. Надеюсь, ООН будет беспристрастно содействовать этому процессу. «Астанинская тройка» тоже не останется в стороне. Мы будем делать все, чтобы сами сирийцы договаривались без какого-либо вмешательства извне. Признаки попыток вмешаться в этот процесс есть. Мы будем их деликатно, но твердо отводить.

Говоря о других проблемах Ближнего Востока, меня очень беспокоит ревизионизм, который сейчас проявляется в политике США по ближневосточному урегулированию, по палестино-израильскому урегулированию. Двугосударственное решение, по сути, отбрасывается, работа «квартета» международных посредников заблокирована. Нас заверяют, что вот-вот появится пресловутая «сделка века», которая нам всем уже два года назад была обещана. До сих пор ее нет. Мы примерно понимаем, о чем пойдет речь: об отказе от двугосударственного решения. Здесь мы вместе со всем арабским миром и всеми остальными членами ООН будем твердо придерживаться тех решений, которые принимались в СБ ООН и которые необходимо выполнять. Безусловно, в этом регионе нужна такая архитектура, которая была бы инклюзивной. Это необходимо с точки зрения того, что происходит в Персидском заливе. К сожалению, Вашингтон задался целью всячески демонизировать, изолировать и принудить к капитуляции Исламскую Республику Иран. Не думаю, что это дальновидная политика. Те обвинения, которые вбрасываются в адрес Ирана по самым разным поводам, не опираются на какие-либо убедительные факты.

Выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ядерной программы (СВПД), конечно, был типичным примером полного пренебрежения к международному праву, к решениям СБ ООН. Мало того, что США сами отказались выполнять эти решения, они, угрожая санкциями, запрещают всем другим странам выполнять СВПД, резолюцию СБ ООН.

Другие начинания наших американских коллег в этом регионе, включая т.н. «Ближневосточную НАТО», Международную коалицию по обеспечению безопасности морского судоходства в районе Персидского залива, – все это из области проведения разделительных линий против Исламской Республики Иран. Слов нет, надо обеспечивать безопасность в Персидском заливе, но у Ирана тоже есть предложения, которые отличаются тем, что они направлены не против кого-то, они не эксклюзивные, а предлагают всем странам объединить свои усилия, обеспечивать патрулирование, безопасность функционирования этой важнейшей мировой водной артерии. У нас есть свое предложение о начале разговора над разработкой Концепции коллективной безопасности в Персидском заливе и шире вокруг него. В середине сентября на базе Института Востоковедения РАН состоялось экспертное обсуждение этой идеи. В нем принимали участие более 30 специалистов из России, арабских государств, Великобритании, Франции, Индии, Китая. Мне кажется, этот диалог очень полезен.

Тяжелейшую ситуацию в Йемене, где, по свидетельству ООН, налицо крупнейшая гуманитарная катастрофа, можно урегулировать только через инклюзивные переговоры. Нас обнадеживает, что в последнее время со стороны хуситов прозвучало предложение о прекращении огня и начале переговоров. На это была весьма позитивная реакция Наследного принца Саудовской Аравии М.бен Сальмана. Думаю, что специальный посланник Генсекретаря ООН по Йемену М.Гриффитс, который искренне хочет продвинуть переговорный процесс, может опираться на эти последние шаги, вызывающие очень осторожный, но все же оптимизм.

Вопрос: Если порассуждать о принципах российской политики на Ближнем Востоке, с одной стороны – это некие общие внешнеполитические подходы, с другой – характерные для России шаги. Прежде всего, что характерно для российской внешней политики и внешнеполитического курса нашей страны именно на Ближнем Востоке, если коротко выделить какие-то основные черты? Мои коллеги очень часто говорят о принципе равной приближенности. Это действительно, наверное, большая заслуга России и российской дипломатии как инструмента проведения внешнеполитического курса, которая умеет поддерживать не просто ровные отношения, а отношения, постоянно идущие вперед. Сейчас мы переживаем период, когда эти отношения развиваются с партнерами, конфликтующими между собой. Даже на фоне бурно развивающихся отношений с такой страной, как Израиль, Россия очень четко и жестко отстаивает принципы международного права, уважения резолюций Совета Безопасности ООН, твердо стоит на принципах двугосударственного решения, необходимости урегулирования палестинской проблемы на основе создания палестинского государства. Вчера, когда мы рассматривали вопрос о борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом, говорилось, что нерешенность этой проблемы используется как инструмент для индоктринации молодежи радикальными идеями.

Как Вы это прокомментируете?

Вы упомянули СВПД и одностороннее пагубное решение Президента США Д.Трампа о выходе из т.н. ядерной сделки. Много было разговоров об особой позиции европейцев. Видим, как она трансформируется, развивается. Если все-таки посмотреть на перспективы. Мы знаем, что хотят США. Видим столкновения остро непримиримых позиций по американо-иранскому диалогу. Есть ли вообще какие-то шансы на то, что вопросы о ядерной программе Ирана и о возвращении к СВПД удастся решить? Чем здесь может помочь Россия с учетом ее большого опыта посредничества в сложных, конфликтных ситуациях?

С.В.Лавров: Вопросы достаточно емкие, крупные. Два слова о том, насколько велико и продолжительно наше влияние в этом регионе. Мы никогда не пытаемся куда-то вмешиваться без приглашения только ради того, чтобы влиять. Если посмотрите на американские кампании вмешательства – они, по сути дела, направлены на то, чтобы заставить соответствующие стороны делать так, как считает нужным Вашингтон. Там считают для себя полезным иметь незатухающую турбулентность, потому что США далеко, а здесь есть базы, и они всегда могут смотреть, где им выгодно поддержать одну сторону, где – другую, куда потечет нефть, откуда брать газ, где что-нибудь продать свое из вооружений. Чем дольше длится конфликт, тем больше спрос на американское оружие. Вообще, на любое оружие, но американцы находят пути, они хорошие купцы – либо покупай, либо они тебя «зажмут» где-нибудь по другим направлениям.

Мы не хотим влиять только для того, чтобы заставить всех остальных делать так, как желает Москва. Только что В.В.Наумкин сказал о том, что мы всегда стараемся поддерживать отношения со всеми сторонами без исключения. Это на самом деле так. Наше влияние, например, в Сирии мы хотим использовать для того, чтобы там был мир, безопасность, чтобы этот регион с уникальной этноконфессиональной мозаикой не разрушился, не стал очередным прибежищем террористов и прочих нехороших людей. Нам важна безопасность, нам важно сосуществование культур, цивилизаций, религий. Нигде из тех частей Ближнего Востока, где Россия так или иначе проявляет активность, не происходит из-за наших действий какого-либо разобщения, размежевания этносов, конфессий и цивилизационных структур.

Ирак, Ливия (я уже приводил примеры) – оттуда массово, сотнями тысяч бегут христиане. Через Ливию, как через черную дыру, бегут в Европу и из других стран Африки – Сахаро-Сахельского региона, только потому, что была разрушена эта страна, существовавшая многие десятилетия. Наверное, это был не самый демократический режим, но никто от этого не страдал, включая самих ливийцев. Они ездили бесплатно учиться за границу, жили припеваючи, не было бедных.

Мы пытаемся влиять для того, чтобы устанавливать инклюзивный диалог между всеми конфликтующими сторонами, чтобы в соответствующем регионе были мир и безопасность. Мы заинтересованы сохранить свое присутствие в Сирии – это пункт материально-технического обеспечения ВМФ в Тартусе, авиационная база Хмеймим. Во-первых, это сделано с полного согласия абсолютно легитимных властей, государства – члена ООН. Во-вторых, это присутствие мы будем использовать ровно в тех целях, о которых я сказал. Никаких поползновений навязывать что-то или заставлять кого-то действовать по нашему рецепту вы не увидите. Например, в августе 2015 г., когда бандиты во главе с игиловцами и алькайдавцами уже подступали к Дамаску, сирийское правительство при нашей поддержке и при поддержке других стран подчеркивало готовность к диалогу. Тогда вооруженная оппозиция (если ее так можно назвать) говорила о том, что она захватит и решит вопрос. Р.Малли, может быть, потом скажет, как он помнит эту ситуацию. Я помню, что американцы и другие западные страны вообще не пытались поддерживать в то время тему диалога и переговоров. Когда мы помогли остановить бандитов и стабилизировать ситуацию, практически с первых дней нашего там присутствия стали призывать к диалогу, в том числе в период, когда уже наступил перелом в борьбе с терроризмом, когда сирийское правительство восстановило контроль над большей частью своей территории. Казалось бы, уже оно было не очень сильно заинтересовано в том, чтобы обсуждать какие-то уступки с оппозиционерами. Мы последовательно, не действуя конъюнктурно, оказывали воздействие на наших сирийских друзей, чтобы они шли на национальный диалог. Мы понимаем, иначе ситуация не будет устойчивой.

Что касается палестинской проблемы, я считаю и не раз это говорил нашим израильским друзьям, что неурегулированность палестинской проблемы является, наверное, единственным наиболее серьезным фактором, влияющим на ситуацию с распространением экстремисткой идеологии, позволяющим террористам рекрутировать, вербовать в свои ряды молодежь на Ближнем Востоке, начиная с самого раннего возраста. Маленьким детям втолковывают в Палестине и в других арабских странах, что 70 лет назад было обещано создать два государства на одних и тех же правовых началах. Одно государство давно существует и достаточно уверенно себя чувствует, а второго государства как не было, так и нет. Мои израильские собеседники на меня часто обижаются, мол, как я могу, терроризм сам по себе плохой. Да, конечно, он сам по себе плохой, и его надо искоренять. Но если мы не будем обращаться к первопричине, которая лежит в основе экстремисткой идеологии, ее распространения, объясняет то, как можно молодежь привести на этот неправедный путь, мы ничего не добьемся. Мы будем только вечно бить по проявлениям, а не по причине этой ситуации.

Сейчас мы посмотрим, чем закончится формирование израильского правительства. Там происходят интересные процессы. Я слышал, что есть контакты между «бело-голубыми» (Б.Ганцом) и «Объединенным арабским списком», в том числе допускается сотрудничество в этом формате с религиозными еврейскими партиями. Это интересные процессы. Как я понимаю, если будет участие «Объединённого арабского списка» в коалиции, то уже одно это будет хорошим сигналом к тому, что можно возобновить палестино-израильские переговоры. И уже решать вопросы на основе резолюции СБ ООН, но, естественно, с учетом тех перемен, которые произошли в регионе после того, как эти резолюции были приняты всеми и, конечно, какая-то нюансировка вполне возможна.

Последний вопрос был про Иран. Министр иностранных дел Ирана М.Дж.Зариф в Нью-Йорке очень нелицеприятно отзывался о европейских партнерах. Потому что они около года создавали механизм обхода американских санкций, обхода СВИФТа – т.н. «Инстекс». Создали его достаточно давно. Скоро будет год, как он существует только на бумаге. На днях было объявлено, что в дополнение к «европейской тройке» (Англии, Франции и Германии) еще восемь стран ЕС выразили готовность использовать этот канал для торговли с Ираном. Но ни одной сделки, насколько я понимаю, до конца не доведено. Попытки осуществить такие сделки с сугубо гуманитарными товарами, которые не подпадают ни под какие, даже американские санкции, пока не увенчались успехом. Речь идет о копеечных сделках по сравнению с тем, что было обещано Ирану и с тем, что может представлять из себя торговля Ирана с ЕС.

М.Дж.Зариф цитировал одного из своих европейских собеседников, как он сказал, участника СВПД, который эмоционально дал ему понять, что без разрешения американцев европейцы ничего сделать не смогут. Это он публично говорил на пресс-конференции. Я понимаю разочарование Ирана. Понимаю, что Тегеран отвечает на абсолютную беспомощность наших европейских коллег тем, что поэтапно снимает с себя обязательства, добровольно взятые в рамках СВПД. Но это не доставляет нам радости. Отмечаем, что Иран до сих пор не нарушил никаких своих обязательств по юридически обязывающим документам – Договору о нераспространении ядерного оружия, Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ и по добровольно исполняемому им Дополнительному протоколу к Соглашению о гарантиях. Все, что делает Иран, делается под контролем МАГАТЭ. Это важнейший момент.

Мы также отмечаем, что Иран в любой момент готов вернуться к выполнению добровольных обязательств по СВПД, как только все остальные страны сделают то же самое. Мы стараемся. У нас есть диалог с Ираном, Китаем и с европейской «тройкой». Я, честно говоря, не исключаю, что на каком-то этапе может состояться американо-иранская встреча, в том числе и на высшем уровне. Об этом говорил Президент США Д.Трамп. Президент Ирана Х.Рухани сказал, что он готов, но сначала нужно остановить санкции. В этом мире все возможно. Стиль американской Администрации допускает любые решения и контакты. Мы будем это приветствовать. Мы будем только рады, если проблемы, которые сейчас возникли с СВПД, будут рассмотрены честно и открыто.

Можно, наверное, предлагать обсуждать что угодно в дополнение к СВПД, но только при понимании, что это не будет условием соблюдения всеми странами обязательств по СВПД и не будет связано с попытками каким-либо образом изменить СВПД. План должен сохраниться в полном объеме, должен быть выполнен в полном объеме. Параллельно можно обсуждать что угодно, если все участники процесса будут согласны.

Вопрос: Внимательно прочитал ежегодный доклад клуба «Валдай». Мне кажется, что, безусловно, в тех новых условиях, которые доклад описывает, очевидна возрастающая роль религиозного фактора. Хочу обратить Ваше внимание, что этот фактор, так же как и национальный, предельно деликатный. Как Вы думаете, увеличение влияния этого фактора таит в себе какие-то опасности? Если да, то какие?

С.В.Лавров: В принципе, гонения на христиан, как и на другие меньшинства на Ближнем Востоке и Севере Африки, - это тема, которая по нашей инициативе обсуждается уже многие годы, практически с самого начала «арабской весны». Было видно, что среди наиболее страдающих от этого – христиане. В 2014 г., когда в ОБСЕ обсуждалась Декларация о борьбе с антисемитизмом, которую все единогласно поддержали, мы привлекли внимание (причем не одни мы, с нами были представители Ватикана, Венгрии, Армении и других стран) к тому, что, наверное, не менее важно возвысить голос и в защиту христиан и мусульман. В Европе уже тогда набирала ход исламофобия. Христиане страдали от «арабской весны» (напомню, был 2014 год). В декабре 2014 г. в решении министерской сессии ОБСЕ записали, что на следующей министерской сессии в 2015 г. будут приняты две отдельные декларации, осуждающие христианофобию и исламофобию. Прошло пять лет. Каждый раз, когда мы напоминали об этом обязательстве, некоторые ведущие западноевропейские страны «уходили» под самыми разными предлогами, ссылаясь на неполиткорректность и на необходимость быть терпимыми и мультикультурными. Считаю, что это стыдно. Кстати, речь идет об одной из стран, в которых стесняются распятий на фасадах школ, их убирают. Будем «добивать» эту тему и продолжать добиваться того, чтобы она звучала и не была забыта. В отсутствие таких решений ежегодно «на полях» ОБСЕ и Совета по правам человека ООН мы проводим мероприятия в защиту христиан и других - всегда это подчеркиваем - религиозных меньшинств, и будем это продолжать.

Что касается религиозного фактора и того, насколько он сейчас вплетается в современную политику, знаете, он очень плотно вплетается и, к сожалению, в весьма деструктивном ключе. Когда в мире множатся страдания и тяготы, у человека появляется совершенно естественное стремление к чему-то духовному, он хочет испытать какую-то надежду. Религия здесь, безусловно, дает отдушину, отдохновение и надежду на будущее для себя, своих близких и родных. Считаю, что эту роль религии Русская Православная Церковь (РПЦ) вместе с братскими православными церквами, Ватиканом, Римско-католической церковью (РКЦ) стремится выполнять весьма активно. Мы, как Вы сказали, тесно сотрудничаем именно в том, чтобы использовать религиозные чувства для продвижения согласия и разрешения конфликтов.

К сожалению, вынужден обращать внимание на то, как к этому фактору относятся наши американские коллеги. В Госдепартаменте США есть специальный представитель по свободе вероисповедания С.Браунбэк. Он публично требует, чтобы все православные церкви признали незаконную, неканоническую т.н. православную церковь Украины. Публично требует, чтобы вопрос в пользу православной церкви Украины решался на Украине, и занимается не столько свободой вероисповедания, сколько навязыванием политически мотивированных решений религиозным общинам. Ведь пока никто из православных церквей не побежал за решением Фанара, которое было продиктовано известными политизированными причинами, и не признавал православную церковь Украины. Но мы знаем наверняка, что американцы давят на эти православные церкви на Ближнем Востоке и Севере Африки и пытаются, когда не видят добровольного желания подчиниться, угрожать и даже раскалывать отдельные православные церкви в регионе.

Мне кажется, что тот диалог, который был начат Святейшим Патриархом и Папой Римским, мог бы быть продолжен именно с точки зрения того, чтобы ограждать религию от любых политических игр, тем более игр, которые разворачиваются в регионах, где идут конфликты и разразились кризисы. В ООН есть межцивилизационный диалог. Это очень интересная и пока малоиспользуемая площадка. Есть межрелигиозный диалог в ЮНЕСКО - по нашей инициативе это направление работает. Его тоже можно гораздо активнее использовать. Надеюсь, что вместе с Русской Православной Церковью, другими нашими конфессиями, в сотрудничестве с соответствующими зарубежными партнерами мы сможем более активно ограждать религиозные чувства от всякой политизации.

Вопрос: Насколько мы готовы активно расширять военное сотрудничество с более широким спектром стран ближневосточного региона для укрепления имеющихся у нас результатов и успехов?

С.В.Лавров: Мы рассматриваем военно-техническое сотрудничество как взаимовыгодную сферу кооперации с нашими партнерами. Практически всем странам Ближнего Востока делались такие предложения. Причем в ответ на их проявляемый интерес. Это и страны Персидского залива, и Турция, естественно, и, кстати, страны АСЕАН, если мы говорим о двух Востоках – о Ближнем и Дальнем. Индия и Китай – это очевидно. Если бы не абсолютно недобросовестная конкуренция со стороны США, которые просто требуют не покупать дешевое и надежное российское, а покупать дорогое и, может быть, тоже надежное, но - гораздо дороже - американское, то гарантирую, что было бы гораздо больше результатов. Но, несмотря на это давление, и со странами АСЕАН, и с Индией, и со странами Ближнего Востока, включая Персидский залив, эти отношения весьма перспективные. Готовятся и реализуются контракты. По-моему, планы весьма обнадеживающие.

В самом начале была тема: можно ли наши успехи экстраполировать на другие регионы мира? Мне кажется, восточная политика России (не в смысле Ближнего Востока, а нашего Дальнего Востока) вполне заслуживает высокой оценки. Неловко так говорить, но вся политика – это далеко не одно только Министерство иностранных дел. Это и экономическая составляющая – инициатива объединения усилий ЕАЭС, ШОС и АСЕАН, предложенная в мае 2016 г. здесь в Сочи Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Это было встречено с интересом. Уже растет количество стран АСЕАН, которые становятся партнерами ЕАЭС по созданию зон свободной торговли, и, кстати, очередь там не маленькая. Этот процесс будет набирать силу. Есть вопросы, касающиеся гармонизации процессов евразийской интеграции как таковой в нашем инициативном видении и «Одного пояса, одного пути». Сюда же внедряется тема логистики и транспортных коридоров. Есть коридоры, которые замышляются южнее России, но Россия активно продвигает свои трассы, как наземные, так и морские – Северный морской путь, все, что связано со сжиженным природным газом (СПГ). Эта очень большая тема, и она реально укрепляет наши позиции в этом наиболее быстрорастущем и, самое главное, быстро набирающим влияние регионе.

Помимо того, что было сказано о военном освоении этого края, хотел бы сказать и про то внимание, которое Правительство и Президент Российской Федерации уделяют его экономическому развитию. Это и свободный порт Владивосток, и территория опережающего развития. К сожалению, демографический эффект пока не просматривается. Это недавно обсуждалось. Будут приниматься дополнительные меры. Надо стимулировать людей, чтобы они там жили, перебирались туда. Считаю, что для этого не нужно жалеть ни денег, ни других стимулов.

Даже такой верный союзник США, как Япония, начинает иметь свое мнение в отношении происходящего на Ближнем Востоке. Не зря Премьер-министр Японии Абэ Синдзо ездил в Тегеран и сейчас публично выступил в Нью-Йорке за то, чтобы состоялась встреча между Президентом США Д.Трампом и Президентом ИРИ Х.Рухани. Это показывает, насколько сильно Япония зависит от Ближнего Востока, прежде всего от энергоносителей.

Вопрос: Вчера Украина подписала «формулу Штайнмайера». Является ли это действительно важным шагом на пути урегулирования самой острой проблемы, с которой мы сталкиваемся, украинской проблемы?

С.В.Лавров: Что касается «формулы Штайнмайера», то там не без проблем. Вчера в Минске все участники Контактной группы, включая Донецк и Луганск, подписали «формулу Штайнмайера», правда, сделали это на раздельных листах бумаги – очевидно, кто-то считает ниже своего достоинства ставить подпись рядом с подписями других участников, хотя под Минскими договоренностями все подписи стоят на одном листе. Вчера я надеялся, что это такая протокольно-косметическая проблема и что она будет преодолена, но последовавшая в Киеве реакция меня насторожила: требования П.А.Порошенко, партии Ю.В.Тимошенко, не говоря уже о С.И.Вакарчуке и других радикальных политических силах, объяснить, почему «продают украинский народ»?

Эта формула была известна с октября 2015 г. Она была изобретена в Париже, и потом каждый раз нормандские форматы на высшем уровне и на уровне министров и экспертов ее подтверждали, просто не могли положить ее на бумагу. Почему там сейчас так взвились оппозиционеры Правительству В.А.Зеленского. Наверное, потому что им не хочется терять аргумент отстаивания своей националистически-ориентированной идентичности и они считают, что любое сближение с Донбассом Киева, урегулирование на условиях, которые прописаны в Минских договоренностях, приведут к капитуляции. Но подписывал Минские договоренности лично П.А.Порошенко. Да, нам сейчас говорят, что не будет никакого особого статуса, несмотря на «формулу Штайнмайера». Из администрации В.А.Зеленского говорят, что там сейчас будет децентрализация, а в ее рамках Донбасс получит больше, чем от Минских соглашений.

Хотел бы привлечь особое внимание к параграфу Минских соглашений, который редко цитируется. Там сказано, что украинская сторона проведет децентрализацию по всей стране, в том числе будут согласованы параметры этой децентрализации для отдельных районов Донецкой и Луганской областей. То есть какая бы там ни была децентрализация, не знаю, как другие области Украины, но эта часть Украины, часть Донбасса, должна быть услышана, и ее позиция должна быть учтена.

Мы слышим то от Министра иностранных дел Украины В.В.Пристайко, то от кого-то еще, что никакой амнистии и никакого специального статуса не будет. Мы сегодня говорили про палестино-израильские проблемы, двугосударственное решение и попытку реализовать принимавшиеся резолюции, которые утвердили двугосударственные решения. Хотя нас и называют ревизионистской державой, но ревизуют все международное право наши западные коллеги. Я пытался об этом достаточно подробно говорить, выступая на ГА ООН.

Еще один пример — Босния и Герцеговина. Есть одобренная СБ ООН Дейтонская организация этого государства, в соответствии с которой Республика Сербская имеет тот самый особый статус. (Этот элемент, кстати, использовался в Минских договоренностях). Сейчас под давлением США и ряда ведущих западно-европейских государств требуют, чтобы подотчетные им бошняцкие и некоторые хорватские партии вели дело к созданию в Боснии унитарного государства. Цель простая – затащить Боснию в НАТО. Ради этого идут на любые ухищрения, в том числе на ревизию резолюции СБ ООН. Резолюция СБ ООН 1244 по Косово, которая предполагает целый ряд вполне конкретных вещей, включая особые права сербов, которые живут в Косово, а Косово является частью Сербии. С огромным трудом ЕС помог Приштине и Белграду согласовать некие промежуточные шаги в направлении общих договоренностей – о том, как им жить вместе дальше. Согласовали создание Сообщества сербских муниципалитетов Косово, которое гарантирует языковые, культурные, религиозные права сербов. Это сообщество территориально не единое — там есть север, где территории компактные, но есть анклавы, и они тоже, в соответствии с этой договоренностью, являются частью Сообщества сербских муниципалитетов Косово. У этого сообщества, по подписанной Приштиной документу, есть флаг, герб и гимн. Четыре года эта договоренность лежит на бумаге. Сейчас при активном участии США ее пытаются ревизовать и сделать так, чтобы и Косово могло иметь право быть втянутым в НАТО с крупнейшей американской базой в Европе, т. н. «Бондстил». Наверное, такие примеры заразительны, и на Украине есть силы, которые целиком и полностью берут пример с США. То, что Минские договоренности, также одобренные резолюцией СБ ООН, подвергаются испытанию — их тоже хотят ревизовать — для меня очевидно. Но я надеюсь, что слова Президента Украины В.А.Зеленского о приверженности к выполнению Минских договоренностей являются позицией человека, который определяет внешнюю политику и является главнокомандующим Украины.

Вопрос: Вы справедливо сказали, что хорошее воспитание не позволяет Вам читать чужую корреспонденцию, но есть люди не так хорошо воспитанные, они уже прочли эту корреспонденцию и увидели там что-то, что свидетельствует о российском следе. Значит, есть какая-то опасность того, что Россия может быть вовлечена в новый раунд игры, которая может привести к некоторым осложнениям для наших отношений с Украиной, США. Не видите ли Вы здесь каких-либо рисков?

С.В.Лавров: Я согласен с тем, что поиск российского следа – это «идея фикс». Эта тема, которая была вброшена, если не ошибаюсь, Н.Пелоси, отражает, что те в руководстве Демократической партии США, кто до сих пор не может смириться с тем, что им не удается свалить Президента США Д.Трампа и всерьез поколебать общественное мнение в самих США и уж тем более доказать какое-то влияние России на внутриполитические процессы, они уже даже не утруждают себя поиском хотя бы мало-мальски приличных аргументов и фактов. Просто вбрасывается тема – российский след, и на этом все. Еще одно обстоятельство – попытка вывести из-под удара тех в Киеве, кто активно пытался способствовать приходу демократического президента в Белый дом на выборах в 2016 г. и действовал точно такими же методами, которые сейчас осуждает Демократическая партия, приписывая их Российской Федерации.

Вопрос (перевод с английского): Есть много инициатив по поводу безопасности в Персидском заливе. Что привнесет в безопасность в Персидском заливе новая российская инициатива? Что ее отличает от других инициатив?

С.В.Лавров: Что касается нашей инициативы о Концепции коллективной безопасности в зоне Персидского залива и что в ней нового, то ничего нового в ней нет. Она была предложена в 2004 г. Мы специально на министерских встречах с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива ознакомили с этой концепцией и сказали, что если наши арабские коллеги в ней заинтересованы, то мы могли бы поговорить и с Ираном, чтобы, наконец, начать переходить к конструктивному диалогу, транспарентности и укреплению мер доверия. Половина из шести стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива проявили позитивное расположение к этому предложению, но другая половина была нейтрально негативно настроена. Нас попросили немножко повременить, буквально сказали, что к этому когда-то мы придем, но не сию секунду. Тогда была достаточно напряженная ситуация вокруг иранской ядерной программы, переговоры еще не начинались в том формате, в котором они в итоге привели к заключению СВПД. Но мы регулярно на наших встречах с арабскими коллегами из Персидского залива напоминали об этом, но реакция была постоянно такой же. После того, как мы увидели опасное обострение ситуации этим летом, в том числе в связи с событиями в Ормузском проливе и обвинениями Ирана во всем, что происходит в регионе, будь то в Палестине, Ливане, Сирии или где-то еще, мы решили, что пора еще раз эту концепцию освежить, привлечь к ней внимание. И вот состоялся экспертный диалог, который нам показал, что интерес к этому есть, и все понимали, что в конечном итоге здесь придется сосуществовать, а не воевать друг с другом постоянно.

Вопрос: Как российская модель могла бы конкурировать с США и Китаем на международном уровне? Нет ангелов в политике, у каждого свои интересы. Что Россия может дать этому региону? Вы говорили об американском вторжении в Ирак и их деструктивной роли в регионе. У Китая есть инициатива «Один пояс — один путь». Что может предложить Россия?

С.В.Лавров: Насчет того, что дает Россия этому региону по сравнению с США и Китаем, то мы не даем в этот регион никакого негатива, не привносим никакие геополитические замыслы, которые были бы сопряжены с настраиванием одной страны региона против другой. Мы, наоборот, всегда выступаем за диалог. Любые войны и конфликты кончаются диалогом. Мы сейчас это видим на примере Сирии, Йемена, Афганистана и других ситуаций. Чем раньше это произойдет, тем лучше. Наши экономические отношения со странами Персидского залива, с арабскими монархиями на подъеме. С каждой из этих стран у нас растет товарооборот, инвестиционная деятельность. Российский фонд прямых инвестиций с большинством стран Залива создает совместные платформы, есть много культурных и гуманитарных программ. Мы даем этому региону наше предложение дружить и получать от этого удовольствие и выгоду. Ответ, возможно, не очень разносторонний и всеобъемлющий, но это ровно то, чего мы хотим от наших отношений с любой другой страной – не навязывать какие-то концепции, а искать баланс интересов.

Вопрос (перевод с английского): Вы упомянули наращивание сотрудничества России с Турцией. Президент Турции Р.Эрдоган говорил о возможной интервенции Турции в курдские районы Сирии вне зависимости от того, поддержат его союзники или нет. Какова позиция России по этому вопросу, учитывая, что такая операция может произойти в координации с более крупной операцией при поддержке России в Идлибе?

С.В.Лавров: Это отдельная история. Это зона деэскалации. Она была предметом Сочинского меморандума между Россией и Турцией от 17 сентября 2018 г., в соответствии с которым было условлено, что вменяемая вооруженная оппозиция, с которой работает Турция, вместе с Правительством берет на себя обязательства не возобновлять боевые действия, обеспечить прекращение огня. Одновременно было зафиксировано, что прекращение огня не распространяется на террористов, находящихся в идлибской зоне. Мы четко руководствуемся этим пониманием и меморандумом точно так же, как и сирийское Правительство, имеющее полное право бороться с террористами на своей территории - тем более с теми, кто не просто сидят внутри идлибской зоны, а постоянно делает вылазки, обстреливают позиции сирийской армии, гражданские объекты. С начала года уже около 60 таких боевых беспилотников направлялось в район нашей воздушной базы «Хмеймим». Они все были подавлены и уничтожены. Тема Идлиба должна рассматриваться отдельно.

Что касается восточного берега Евфрата, напомню, что мы давно привлекали внимание наших американских коллег и в целом мирового сообщества к тому, что США и возглавляемая ими коалиция играют в этом районе в очень опасную игру, пытаясь задействовать курдский фактор для решения своих геополитических задач. А задача заключается в том, чтобы обособить восточный берег Евфрата от остальной территории Сирии. Это очевидно, несмотря на все заверения Вашингтона о том, что он уважает и будет уважать суверенитет и территориальную целостность Сирии. При этом на восточном берегу Евфрата для того, чтобы активнее создавать это квазигосударство, американцы опираются на курдов, потому что именно в них Вашингтон увидел наиболее лояльных ему представителей сирийского общества, живущих на этой территории. Для того, чтобы укрепить позиции курдов, американцы стали продвигать их на те земли, которые традиционно были землями арабских племен. Не так давно было несколько конфликтов между арабами и курдами на восточном берегу реки Евфрат, ровно потому что американцы пытались заселить курдов на арабские территории. Всем было ясно, что это не может хорошо кончиться. Когда Турция объявила, что она озабочена проблемами своей безопасности, мы высказали понимание этой озабоченности.

В 1998 г. между Турцией и Сирией было подписано Аданское соглашение, в котором Дамаск признавал законность озабоченности Турции ситуацией на границе с точки зрения безопасности Турецкой Республики. Анкара признавала озабоченности Дамаска по поводу того, что там должно быть безопасно. Была согласована процедура, согласно которой турецкие вооруженные силы могли входить на определенную глубину (пятикилометровая зона) на сирийскую территорию для подавления экстремистов и террористов. Когда эта тема возникла вновь, мы сочли, что вполне можно использовать международно-правовую базу, о которой я упомянул, – Аданское соглашение. США не хотели, чтобы Турция напрямую сотрудничала с Сирией. Они хотели взять эту тему под свой контроль и обеспечивать контроль на границе, допуская в ходе переговоров, что турки могут иметь в составе контингента, который будет формировать коалицию, неких своих военных полицейских, наблюдателей. Это не устраивало Турцию. Прекрасно понимаю ситуацию, когда страна, не имеющая отношения к региону, к проблеме безопасности на этой границе, пытается навязывать свое виденье. Хорошо было бы договариваться, но при полном уважении суверенитета и территориальной целостности Сирии. Этого не было в исходной позиции Вашингтона, равно как в ней не было и готовности учесть турецкие легитимные озабоченности. В итоге мы слышали, что Президент Турции Р.Эрдоган давно предупреждал, что не может ждать вечно, что проблема не решается, поэтому, если через пару-тройку недель, как он говорил в начале прошлого месяца, не будет договоренности с американцами в соответствии с упомянутыми мною принципами, он оставляет за собой право решать эту проблему без американцев. Могу сказать, что мы выступаем за то, чтобы эта ситуация стала предметом взаимодействия между властями Турции и Сирии. Думаю, что стороны могут договориться об этом. Будем всячески этому способствовать.

Вопрос: Как высоко Вы оцениваете риски военного конфликта с Ираном в Персидском заливе и в целом риски «расконсервации» военных конфликтов в большом регионе, в частности в нагорно-карабахском?

С.В.Лавров: Никогда нельзя ни за что ручаться. Но мне кажется, что войны не хотят ни США, ни Иран, ни большинство стран региона. Может быть, кто-то хотел бы ситуационно сыграть на нынешних противоречиях, обострять обстановку до определенного предела, нагнетать напряженность в информационном пространстве для получения каких-то сиюминутных выгод, но в стратегическом плане я убежден, что никто не хочет войны.

Есть инициатива, о которой я упомянул, – США создают международную коалицию по безопасности в мореплавании, к которой сейчас примыкают Австралия, Бахрейн, Великобритания, еще пара стран. Есть иранская инициатива о том, чтобы все страны региона без каких-либо разделительных линий, все, кто хочет и готов, объединились и сообща обеспечивали здесь безопасность и заодно вырабатывали доверие. В этом же ключе выстроена и наша инициатива – Концепция коллективной безопасности в зоне Персидского залива, частью которой вполне может быть коллективное патрулирование морских пространств, которые вызывают такие большие проблемы.

Мы готовим с Ираном и КНР морские учения по борьбе с террористами, пиратами в этой части Индийского океана. Это к вопросу о том, что сейчас вместо Азиатско-Тихоокеанского региона наши американские коллеги продвигают термин – Индо-Тихоокеанский регион (ИТР). На вопрос, в чем будет отличие, они говорят, что это просто для того, чтобы оттенить роль Индии. Если это под «Индо» имеется в виду Индийский океан, то тогда в этом концептуальном видении должна быть вся Восточная Африка и весь Персидский залив. Такая достаточно сомнительная концепция несет в себе разделительный заряд, пытающийся выстраивать отношения в этом регионе на блоковой основе, а мы привыкли и будем всегда поддерживать центральную роль АСЕАН. Об этом мы много говорим.

Что касается Нагорного Карабаха, то в последнее время ситуация на линии соприкосновения достаточно спокойная, инцидентов мало, они не очень крупные. Состоялся обмен телами погибших, готовится обмен удерживаемыми лицами – в небольшом количестве, но процесс идет. Сопредседатели Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху – Россия, Франция и США – работают тесно и дружно. В этом году встречались уже трижды с министрами иностранных дел, в том числе в апреле в Москве с моим участием мы проводили встречу с министрами иностранных дел Азербайджана, Армении с подключением сопредседателей.

Что касается обстановки «на земле», сейчас она гораздо спокойнее, чем год назад. Но политический процесс заторможен, пока не получается сняться с этого тормоза. Стороны делают достаточно серьезные заявления, в том числе звучали слова о том, что Карабах - это Армения, так же как из Тираны Премьер-министр Албании Э.Рама заявлял, что Косово – это Албания. Это, конечно, не помогает создавать атмосферу для возобновления политического процесса. Но мы как сопредседатели вместе с американцами и французами работаем в унисон. Здесь одна из немногих ситуаций, где у нас единое видение. У нас есть базовые документы, не хотим их ревизовать. Мы хотим на основе базовых принципов, которые многократно обсуждались, искать развязку. Но ее нужно находить через прямой диалог. Контакты есть, но диалог об урегулировании пока не возобновляется. Не вижу здесь явной или неявной опасности возобновления крупномасштабных боевых действий. Будем делать все, чтобы этого не произошло.

Вопрос: Через три недели в Сочи состоится историческое событие – впервые Российская Федерация организует саммит Россия-Африка. Отношения и сотрудничество России и Африканского континента имеют исторические корни. Россия никогда не уходила из Африки – это дипломатические отношения, подготовка специалистов для наших стран, строительство разных объектов.

Африканский континент – это 55 стран разного экономического уровня, разных культур. Скептики говорят о том, что сегодня Россия вместо того, чтобы поддерживать двусторонние отношения, пытается сотрудничать с разнообразными регионами. На африканском рынке сейчас присутствуют разные игроки. Раньше были американцы, европейцы, потом пришли Китай, Турция, Бразилия. Многие задают вопрос, с чем Россия придет в Африку? Африканцы сами осознают, что присутствие России на континенте - это гарантия безопасности не только в регионе, но и во всем мире. Россия никогда не была против других игроков в Африке, хотела, чтобы были равные условия сотрудничества, все игроки дополняли друг друга, а их взаимодействие было на благо народов Континента. Что Вы могли бы сказать о предстоящем саммите?

С.В.Лавров: Вы все уже сказали! Вы упомянули, что Россия – это гарантии безопасности. В классическом понимании гарантии безопасности предполагают несколько другое. У нас нет ни одного военного союзного договора с африканскими странами, но у нас есть очень добрые, исторически сложившиеся отношения со времен деколонизации. Да, это было бескорыстно. Это было экономически и финансово затратно для Советского Союза. Но это было, если хотите, «либо по уставу партии, либо по зову сердца». Это, действительно, было важнейшее завоевание советской внешней политики – то, что справедливость на африканском континенте восторжествовала. Кстати, сейчас, когда наши западные коллеги пытаются переписывать историю Второй мировой войны, мы им начали напоминать про период колониализма, про тот ущерб, который колонизаторы нанесли африканскому континенту. Причем деколонизация состоялась почти на двадцать лет позже, чем завершилась Вторая мировая война. Поэтому, если уж кто-то хочет вступать в исторические дискуссии, то мы будем говорить о деколонизации, тем более что она не завершена: это и остров Майотта в архипелаге Коморские острова, и Мадагаскарские острова, и архипелаг Чагос, по которому недавно Международный суд вынес определение, что его надо отдать Маврикию. На этот счет была принята резолюция Генеральной Ассамблеи ООН.

Вы правильно сказали: мы готовы работать в любой стране, никого оттуда не выдавливая, если у нас равные конкурентные условия. Так поступают далеко не все. Примеры я сегодня приводил. Наверное, для африканцев Россия как еще один достаточно крупный торговый партнер – это стабилизирующий, балансирующий фактор. Товарооборот у нас растет бурными темпами и достиг 20 млрд долл. Конечно, это ничто по сравнению с китайским объемом, но это уже в несколько раз больше, чем было, скажем, десять лет назад. Как в любой ситуации, если у тебя есть один более сильный партнер, ты от него зависишь, а если их несколько, то это всегда устойчивее.

Вопрос (перевод с английского): Вы говорили о бессилии США с точки зрения ядерной сделки, о том, что сделка не работает. Когда бывший Президент Франции Ж.Ширак выступил против войны в Ираке в 2003 г., К.Райс – на тот момент Госсекретарь США – сказала, что ему этого не простят. В свете важной речи Президента Франции Э.Макрона в конце августа этого года, в которой он говорил про европейскую стратегическую автономию, появление т.н. постатлантического запада, который подвел нас к краю, как Россия могла бы воспользоваться новыми модальностями европейской политики? Возможно, удастся восстановить настоящий панконтинентальный союз?

С.В.Лавров: В 2003 г. Россия, Франция, Германия выступили против иракской авантюры, которую затеяли англосаксы в грубейшее нарушение международного права, разрушив страну. Между прочим, глава американской оккупационной администрации в Ираке П.Бремер распустил все структуры партии «Баас» и армию, которая опиралась на членов этой партии, службу безопасности, а сейчас всеми признается, что самые эффективные боевики ИГИЛ – это бывшие офицеры армии С.Хусейна, которых просто выкинули на улицу, и им не на что было жить. Я их не оправдываю, но они пошли в ИГИЛ отнюдь не по зову сердца, а просто по финансовой нужде.

Что касается выступления Президента Франции Э.Макрона на совещании послов, мы обратили внимание и на это его выступление, и на последующие инициативы, которые он озвучивал. Несмотря на все разногласия, – понятно, что противоречия будут всегда – они предполагают необходимость вернуться к идее общеевропейского диалога ради того, чтобы мы обеспечивали национальную и международную безопасность и устойчивость мировой системы.

К сожалению, ОБСЕ застыла на уровне полемической площадки – консенсусной, но не имеющей реальных юридических и правовых рычагов. Она могла бы стать альтернативой НАТО и Варшавскому договору в период, когда последний прекратил свое существование. Но, к сожалению, тогда пошли по другому пути.

У Э.Макрона было немало инициатив о том, как выстраивать дела в Европе. Как вы знаете, есть инициатива о том, как реформировать Европейский союз. Он предлагал делать «ядро» – это еврозона, и остальные члены Евросоюза («Восточное партнерство» и т.д.) – концентрические круги. Но теперь, после двух лет пребывания у власти, Президент Франции Э.Макрон стал смотреть на Европу не только в рамках Евросоюза, но гораздо шире – в рамках общеевропейской безопасности. Да, он произнес слова о необходимости стратегической автономии в плане безопасности. Похожие оценки давала Канцлер ФРГ А.Меркель совсем недавно, в том числе в Нью-Йорке, говоря о трансатлантических отношениях в связи с «брекзитом», позицией США по отношению к Евросоюзу и НАТО. Единственная идея США в отношении НАТО – продвигать свое присутствие, продвигать НАТО на Восток, продавать побольше оружия, требуя, чтобы расходы на оборону каждого члена Североатлантического альянса были повышены до двух процентов. Я абсолютно уверен, что в США никто не хочет войны в Европе, но воспользоваться конъюнктурой и немножечко там поприсутствовать, да еще и заставить страну-хозяйку платить за свои базы, поднять расходы на закупки американского вооружения, а потом – американского сжиженного природного газа – почему бы и нет? Наверное, европейцы понимают, что это немного эгоистичная позиция, и того былого ощущения, что существует единый Североатлантический оборонный альянс, у них нет. Неслучайно, когда наступило это разочарование, стали говорить о необходимости этот альянс из оборонительного сделать глобальным – альянс, который будет отвечать за глобальную безопасность. Это вечная тема. Можно вечно «ехать» на этой идее, искусственно сохранять этот блок, который ищет повод для дальнейшего существования. Советской Союз исчез, Варшавский договор исчез, в Афганистане понятно, в каком состоянии все находится: не знают, как оттуда поскорее уйти, но при этом остаться несколькими базами и забыть про это.

Инициатива Э.Макрона нами поддерживается, мы об этом говорили. Он написал развернутое послание Президенту России В.В.Путину, который ему ответил ровно на эти темы, соглашаясь с необходимостью начинать диалог. Мы не можем заранее намечать какие-то вехи, до которых должны обязательно добраться, но предыдущая позиция большинства европейцев о том, что Россия должна выполнить Минские договоренности, и только тогда можно начать разговаривать – это позиция уже не является доминирующей. Выступление Э.Макрона, который, может быть, раньше других прочувствовал, что это тупик, – тому подтверждение.

У Франции много инициатив, в том числе тех, которые вызывают вопросы. В частности, инициативы в сфере журналистики, информационного пространства. «Репортеры без границ» в тесном сотрудничестве с французским правительством продвигают идею создать некий «белый список» средств массовой информации, включая интернет-ресурсы, которым можно доверять. Даже не буду распространяться, что это не очень правильный подход, причем в стране, где «RT» и «Спутник» не имеют аккредитации в Елисейском дворце. Еще у Франции есть инициатива, которая называется «Европейская инициатива вмешательства». Когда мы были в Брегансоне, разговаривали президенты, а я параллельно пообщался с Министром иностранных дел Франции Ж.-И. Ле Дрианом и внешнеполитическим советником Э.Макрона. Мы интересовались, как эта инициатива замышляется, потому что, когда ее презентовали, было упомянуто, что она в числе прочих необходима для того, чтобы, когда возникает острая потребность вмешаться и спасать человеческие жизни, желательно избегать бюрократических проволочек, с которыми связана деятельность Совета Безопасности ООН, НАТО, Евросоюза как такового. Естественно, возникает вопрос: если речь идет о применении силы, как же обойтись без Совета Безопасности? В сентябре у нас была встреча министров иностранных дел и обороны России и Франции в формате «два плюс два». Мы подробно об этом говорили, но пока еще нам не представили окончательной картины. Это тоже нужно понимать: вписывается это в инициативу Президента Э.Макрона о начале общеевропейского диалога или это какая-то побочная идея? Много вопросов. Но самое главное – и мы двумя руками «за» – нужно садиться и начинать разговаривать взаимоуважительно, без предварительных условий, без претензий на то, что одна сторона имеет некие исключительные права и привилегии в этом диалоге.

Вопрос: На мой взгляд, одним из главных стратегических успехов российской внешней политики на Ближнем Востоке и в отношении незападного мира в целом является то, что она превратилась в самостоятельную ценность и перестала быть производной отношений России с Западом. Но многие наши оппоненты пытаются это критиковать, опровергать и говорить, что российские интересы на Ближнем Востоке заключаются в ослаблении Запада, а Россия не является надежным, долгосрочным центром силы на Ближнем Востоке. Стоит только Западу улучшить отношения с Россией, как она тут же оттуда уйдет. Вспомните, многие говорили такие глупости, что Сирия является для России разменной картой, чтобы обменять ее на Украину. Пытаясь доказать этот тезис, наши оппоненты апеллируют к российской риторике, которая во многом носит – стоит это признать – несбалансированный характер. В ней содержится справедливая критика Запада, но пока в ней недостает того, о чем Вы сказали: мы позитивно предлагаем странам региона дружить и получать от этого удовольствие. В этой связи считаете ли Вы возможным сбалансировать российскую риторику в отношении Ближнего Востока и, продолжая ругать Запад, одновременно говорить о том, что нейтрально-позитивного Россия несет в регион и что не зависит от конъюнктуры ее отношений с Западом?

С.В.Лавров: Я согласен с тем, что российская внешняя политика стала самоценной. Наверное, иллюзии, которые возникли после распада Советского Союза, в 90-е годы, сказались на восприятии Российской Федерации западным миром. Вы помните все это – конец истории и т.д. Но окончательно понять, что надо полагаться исключительно на себя, – естественно, в рамках международного права – нам помог 2014 год, когда часть западных стран поддержала антигосударственный переворот в Киеве, некоторые из них активно его провоцировали и организовывали. Но в любом случае реакция Запада на приход путчистов к власти в Киеве в 2014 г. – все эти санкции, требования, осуждение – нас убедила только в одном: в этом мире полагаться нужно только на себя, как нам советовал Александр III, и в более широком плане.

Украинский кризис. Февраль 2014 г. Переговоры. Немцы, французы, поляки вместе с Президентом Украины В.Ф.Януковичем и оппозицией подписывают соглашение о том, что наутро будет создано Правительство национального согласия, что оно будет готовить досрочные выборы, власть не будет использовать армию и службу безопасности кроме как для охраны административных зданий. И наутро все это рушится, разваливается. Мы задавали вопросы французам и немцам, да и американцам, которые просили нас поддержать этот договор (Б.Обама специально звонил В.В.Путину), как же так получилось, ведь они поставили свою честь, достоинство, авторитет на кон. В ответ мы слышали: «так случилось».

Неслучайно ведь теперь, когда заходит разговор о том, в чем причины нынешнего кризиса отношений между Западом и Россией, нам пеняют, что мы в Крыму и в Донбассе. Но начало всему этому положил переворот, устроители которого наутро заявили, что они создают не Правительство национального согласия, как было записано в этом документе в феврале 2014 г., а «правительство победителей». 22 февраля они уже разделили страну на победителей и побежденных. А через два дня после этого были заявления о том, что русским в Крыму делать нечего, надо их либо уничтожать, либо изгонять оттуда. Когда крымский парламент восстал против всего этого, туда направляли «поезда дружбы» с бандитами. Точно так же и Донбасс ни на кого не нападал. Они сказали: «Ребята, у вас там какие-то антиконституционные дела. Мы не хотим быть к этому причастными, поэтому оставьте нас в покое. Мы хотим осмотреться и понять, что происходит». Их же объявили за это террористами и на них напали.

Я много раз говорил об этом нашим западным коллегам, но они постоянно уходят от первопричины этой ситуации. Это стыдно и недостойно солидных стран. Но свою самодостаточность, самоценность мы ощутили в полной мере в результате этого очередного, наиболее горького урока из наших отношений с Западом. Это не означает, что мы будем надувать губы, обижаться – нет. Мы готовы откликаться и на такие инициативы, которые, как сейчас было упомянуто, выдвинул Президент Франции Э.Макрон. Мы всегда за диалог, за разговор.

Даже когда были введены санкции, мы, естественно, должны были ответить. Мы всегда подчеркиваем, что санкции – это ваша выдумка, сами с ними решайте, мы откликнемся. Но, во-первых, мы уже поняли, что нужно полагаться, в том числе в экономике, технологиях, обеспечении нашего населения жизненно важными товарами, только на себя, потому что нас могут обмануть в любой момент, как это произошло с этими санкциями. Во-вторых, мы всегда подчеркиваем, что это не означает, что мы хлопаем дверью. Когда вы будете готовы разговаривать, – пожалуйста, причем в той степени и на те темы, которые будут для вас комфортны. Мы это подчеркивали на всех этапах. Поэтому эта наша самостоятельность, самостийность, если хотите, самоценность нашей внешней политики отнюдь не означает, что мы изолируемся. Изолируют себя наши западные партнеры. Но сейчас все это меняется, и тому много примеров, в том числе и отдельные страны Евросоюза активно развивают отношения с Российской Федерацией к неудовольствию бюрократического Брюсселя, который не хочет выпускать все эти процессы из-под своего контроля. Но это уже аукается – как вы знаете, во многих странах это вызывает неудовольствие на национальном уровне.

Насчет того, что Запад говорит, что мы преследуем цель его ослабить, наверное, Запад сам себя ослабляет тем, что он делает. Пример Афганистана, когда полный провал после почти двадцати лет попыток навести там порядок. Бывший Президент Афганистана Х.Карзай прекрасно об этом знает. Он очень близко к сердцу принимает судьбу своей страны. Мы очень ценим его подходы. Но страна остается в неурегулированном состоянии, хотя возможностей для этого было множество.

Насчет того, что нас пытаются представить как ненадежного партнера, который в долгосрочном плане не должен рассматриваться – дескать, бросит и уйдет – знаете, нам говорят абсолютно обратное африканские страны и страны Ближнего Востока и приводят в пример двух-трех лидеров региона, в частности, бывшего Президента Египта Х.Мубарака, который, как минимум, двадцать лет обеспечивал стабильность в этом регионе. Да, он имел хорошие отношения с нами, но он держал регион в стабильности. Американцы называли его стратегическим союзником. «Арабская весна». Он никуда не убежал, он отдал свои полномочия, поехал в Шарм-эль-Шейх, достойно ушел с этого поста, сказал: «Я хочу, чтобы моя страна жила в мире и спокойствии. Если я мешаю, я ушел». Его привезли в судебное помещение в клетке, стали третировать и унижать. Может, я не открою секрет, мы обращались к американцам, предлагали как-то воздействовать на те власти, которые пришли в Каир, чтобы прекратить издеваться над этим человеком, но никакой реакции от США не последовало.

Ливийский лидер М.Каддафи был достаточно близок многим европейским деятелям, во Франции в том числе… Просто разбомбили, зверски убили, уничтожили.

Поэтому решать народам этих стран и их лидерам, на кого можно опереться, а на кого нельзя. Повторю, что многие страны по собственной инициативе подчеркивают нам, что они очень ценят то, что мы не бросаем своих соратников и друзей.

Насчет сбалансированной риторики, я стараюсь балансировать. Мы же ругаем Запад – если это можно назвать руганью – не для того, чтобы получать от этого какое-то удовольствие. Просто мы хотим привести конкретные факты, которые показывают, что так уже было не раз, и опять идти на конфронтацию в попытке решать свои проблемы, раскалывать страны, общество, регионы, – наверное, это не очень здорово.

Вопрос: Говоря о санкциях, Вы когда-то ввели в оборот формулировку: «Не мы их вводили – не нам их снимать». Сенаторы США М.Рубио и Б.Кардин обратились к Вашему коллеге М.Помпео с предложением ввести санкции в отношении Генерального прокурора России Ю.Я.Чайки и Министра юстиции России А.В.Коновалова – Ваших коллег по Правительству. В этой связи возникает вопрос: наша стратегия реакции на санкции остается прежней или будем ее менять?

С.В.Лавров: Я слышал, что М.Рубио и Б.Кардин – известные антироссийски настроенные конгрессмены. Не думаю, что это означает какую-то дальновидность. Все те, кто имеет мало-мальски политически зрелый взгляд на ситуацию, давно должны были понять, что санкции не работают в том направлении, в котором они хотят. Я думаю, что не заработают никогда. У нас есть Богом и предками данная земля с ее богатствами, есть чувство собственного достоинства, ну и армия. Все это в сочетании дает нам очень прочную уверенность. Надеюсь, что экономическое развитие, все инвестиции, которые были сделаны и продолжают делаться, также окупятся в самом ближайшем будущем.

Вопрос: В своем выступлении Вы подробно остановились на последствиях американской политики и военных интервенций на Ближнем и Среднем Востоке. Россия последовательно и четко выступает против таких интервенций. В то же время войны в Ираке и Афганистане не были безболезненными для США. Они привели к большим репутационным, финансовым, человеческим потерям. Как Вы сказали, западные партнеры смотрят на российские действия с позиции геополитики. При этом США открыто относят Россию к противникам. Возможно, это циничный подход, но, может быть, для России не так уж и плохо, когда США «завязают» в проблемах на Ближнем Востоке, тратят свой политический, военный капитал, втягиваются в конфликты (как, возможно, сейчас это произойдет с Ираном) вместо того, чтобы тратить эти ресурсы на сдерживание России?

С.В.Лавров: Что касается войны в Ираке, Афганистане, мы призываем Запад проанализировать все ошибки. Великий У.Черчилль однажды сказал: «Америка всегда поступает правильно. После того, как испробовала все остальное». Это его слова. Надеюсь, он окажется прав и на этот раз.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 октября 2019 > № 3150286 Сергей Лавров

Международный аэропорт "Пулково" с 1 октября 2019 года будет принимать туристов из 53 стран по электронным визам. Об этом сообщила пресс-служба воздушной гавани.

В аэропорту Санкт-Петербурга проведены все необходимые технические и организационные мероприятия. Оборудование воздушного пункта пропуска прошло соответствующее тестирование.

В список стран, резиденты которых смогут посещать Санкт-Петербург и Ленинградскую область по электронным визам, входят: Австрия, Андорра, Бахрейн, Бельгия, Болгария, Ватикан, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Индия, Индонезия, Иран, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Катар, Кипр, Китай (включая Тайвань), Корейская Народно-Демократическая Республика, Кувейт, Латвия, Литва, Лихтенштейн, Люксембург, Малайзия, Мальта, Мексика, Монако, Нидерланды, Норвегия, Оман, Польша, Португалия, Румыния, Сан-Марино, Саудовская Аравия, Северная Македония, Сербия, Сингапур, Словакия, Словения, Турция, Филиппины, Финляндия, Франция.

Однократная электронная виза выдается бесплатно на 30 дней. Разрешенный срок пребывания в Российской Федерации составляет не более восьми суток с даты въезда. Электронная виза оформляется не позднее, чем за четыре календарных дня до предполагаемой даты въезда.

Оформить электронную визу можно с 1 октября 2019 года на специализированном сайте Министерства иностранных дел РФ.

Иностранные граждане, получившие электронные визы, имеют право находиться и передвигаться только в пределах Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

Госсекретарь США выступил перед собранием террористических группировок, нацеленных на Иран

Госсекретарь США Майк Помпео выступил перед собранием известных антииранских террористических и сепаратистских группировок, чтобы призвать к действиям против иранской "агрессии".

Выступая на саммите Организации Объединенных Наций против ядерного Ирана (UANI) 2019 года в Нью-Йорке в среду, Помпео призвал мировые страны поддержать США вместе с Израилем, объявив новые санкции против Ирана и обвинив Тегеран в поддержке "террористических групп", сообщает Press TV.

По сообщениям, на саммите, который проходил в кулуарах 74-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, доминируют террористические группировки, такие как организация "Моджахеддин-е Хальк" (МКО).

Ранее на этой неделе официальный представитель МИД Ирана Аббас Мусави назвал UANI американской "прикрывающей организацией", тесно связанной с террористическими группировками, добавив, что Тегеран будет рассматривать внесение в черный список UANI в качестве террористической группировки.

Высокопоставленные чиновники из Саудовской Аравии, Израиля и Бахрейна также приняли участие в этой антииранской встрече.

Выступая на саммите в среду, государственный министр иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр обвинил Иран в терроризме и в поддержке недавнего нападения со стороны Йемена на нефтяные объекты Саудовской Аравии, которое Тегеран категорически отверг.

Джубейр сказал, что Эр-Рияд рассматривает политические и военные варианты в ответ на эти нападения.

Саудовская Аравия установила тесные связи с сепаратистскими и террористическими группами, стремящимися действовать в Иране, в первую очередь с МКО. В мае 2017 года Саудовская Аравия под руководством наследного принца Мухаммеда бен Салмана пообещала устроить битву с Ираном.

Вашингтон, который называл МКО террористической организацией до тех пор, пока в 2012 году не отказался от этого, также значительно усилил поддержку этой группировки и других террористических организаций-единомышленников, нацеленных на Иран.

Все более конфронтационный подход к Тегерану со стороны Тель-Авива, Эр-Рияда и Вашингтона, тем не менее, вызвал обеспокоенность по поводу возможного катастрофического военного сценария в регионе.

В среду многочисленные борцы за мир попытались прервать саммит UANI в знак протеста против провокационной кампании Вашингтона по "максимальному давлению" в отношении Ирана.

Массовая антивоенная неправительственная организация, базирующаяся в США, "Code Pink" сообщила о ряде демонстраций, показывающих, что демонстрантов иногда насильственно уводят с места событий.

Саудовская Аравия закрыла нефтепровод на Бахрейн

После субботней атаки дронов на саудовские нефтяные объекты Эль-Рияд закрыл нефтяной трубопровод на Бахрейн, сообщает агентство Reuters, ссылаясь на источники, знакомые с ситуацией. «Саудовская Аравия закрыла свой трубопровод на Бахрейн после нападения на свои нефтяные объекты», — говорится в сообщении.

Трубопровод до бахрейнского НПЗ BAPCO перекачивает 220-230 тыс. б/с нефти компании Saudi Aramco. Отмечается, что этот НПЗ работает над тем, чтобы обеспечить судам возможность ввоза около 2 млн баррелей саудовской нефти.

Крупнейший экспортер и один из трех крупнейших производителей нефти — Саудовская Аравия после субботней атаки на ее нефтяные объекты заявила, что сократила производство более чем вдвое — на 5,7 млн б/с против обычных 9,8 млн б/с, напоминает «Прайм».

Рывок цен на нефть: спринт или марафон

Неразбериха, возникшая в Саудовской Аравии после атаки на крупнейшее месторождение и завод по подготовке нефти с территории Йемена, играет на руку Вашингтону. В понедельник нефть во время торгов на мировых биржах дорожала. Это хороший предлог для Дональда Трампа проталкивать на внешний рынок сланцевую нефть из США.

Мировые цены на нефть резко пошли в рост 16 сентября, сразу же после открытия мировых бирж.

На бирже ICE в Лондоне стоимость фьючерсов на нефть Brent с поставкой в ноябре подскочила до $69,91 за баррель, рост цены составил 13,86%. В первые минуты торгов цена Brent взлетела до отметки чуть менее $72 за баррель, при том что на момент закрытия торгов в пятницу, 13 сентября, цена барреля была немногим больше $60.

Это самый резкий внутридневной скачок цены со времени войны в Персидском заливе в 1991 году.

Цена октябрьского фьючерса на нефть WTI также выросла — до $61,79 за баррель, рост составил 11,23%.

Правда, в течение торговой сессии котировки фьючерсов упали: весь торговый день нефть колебалась вокруг отметки $66 и чуть выше за баррель Brent и $60 и чуть ниже за баррель WTI.

В ночь на 14 сентября на два саудовских объекта — завод Абкаик (Abqaiq) на востоке Саудовской Аравии и месторождение Хурайс к востоку от столицы Эр-Рияда — были совершены нападения с воздуха. Оба объекта принадлежат государственной нефтегазовой компании Saudi Aramco, примерно месяц назад объявившей, что она готова провести первичное размещение своих ценных бумаг на биржах — IPO. На объектах зафиксированы пожары и повреждение инфраструктуры. Отгрузка нефти в саудовских портах временно прекращена.

Ответственность за нападение взяли на себя йеменские повстанцы-хуситы. Они заявили, что использовали 10 летательных аппаратов.

Абкаик — крупнейший в мире нефтеперерабатывающий комплекс, неподалеку от которого проживают и западные специалисты. Еще один атакованный объект — второе по величине месторождение нефти в королевстве. Власти Саудовской Аравии 14 сентября заявили о локализации пожара, подчеркнув, что персонал объектов не пострадал.

С точки зрения официальных властей Саудовской Аравии, хуситы — мятежники, поддерживаемые Ираном. Хуситы уже объявили, что намерены и дальше продолжать атаковать саудовские объекты.

«Наши предстоящие операции будут расширяться и будут еще более болезненными, если саудовский режим продолжит свою агрессию и блокаду», — предупредил представитель хуситов Яхья Сари.

Несмотря на это, госсекретарь США Майк Помпео указал, что нет никаких доказательств, что беспилотники напали из Йемена, обвинив в атаке непосредственно Иран.

По его словам, Тегеран стоит приблизительно за 100 атаками на Саудовскую Аравию.

«Президент Ирана Хасан Роухани и глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф делают вид, что предпринимают дипломатические усилия. На фоне призывов к деэскалации Иран провел беспрецедентную атаку, направленную против мировых энергетических поставок», — написал Помпео в Twitter. Он предупредил, что США намерены привлечь Тегеран к ответственности.

В ответ МИД Ирана обвинил главу американского Госдепа во лжи. Иранцы сразу же заявили, что готовы к полномасштабной войне. Бригадный генерал Амир Али Хаджизаде, командующий военно-космическими силами Корпуса стражей исламской революции (КСИР), указал, что военные базы США в радиусе 2 тыс. км от Ирана находятся в зоне поражения иранских ракет.

Президент США Дональд Трамп в свою очередь заявил, что Вашингтон готов к решительным действиям. По его словам, США «знают, кто виноват». Тем не менее Трамп призвал дождаться расследования Эр-Рияда относительно организаторов атаки, а после этого решить, «на каких условиях следует действовать Америке».

Между тем все больше фактов говорит о том, что нападение было совершено с территории Ирака — иранскими крылатыми ракетами и дронами, запущенными с территории баз проиранской военизированной милиции в ответ на недавние удары по ним.

Позже Помпео отверг версию, что саудовские объекты могли быть обстреляны с территории Ирака. Ирак также открестился от версии, что ракеты могли быть пущены с его территории «неизвестными мятежниками».

В результате Саудовская Аравия была вынуждена сократить добычу нефти более чем в два раза — на 5,7 млн б/с.

До атаки этот показатель составлял порядка 9,8 млн б/с. К вечеру 16 сентября стало ясно, что страна намерена расконсервировать добычу нефти на нескольких неактивных месторождениях в морской зоне Саудовской Аравии.

Рост цен на нефть на мировом рынке не стал для трейдеров неожиданностью. Опрошенные накануне Reuters аналитики прогнозировали, что цены нефтяных фьючерсов 16 сентября 2019 г. вырастут на $5–10 на открытию торгов. В долгосрочной перспективе цена нефти может подскочить до $100 за баррель в случае, если Саудовская Аравия не сможет быстро возобновить поставки нефти на мировые рынки. Саудиты обещали восстановить производство нефти к утру 16 сентября на 2 млн б/с. Из-за пожаров мир временно потерял примерно 5% добычи нефти.

Дорогая нефть — противоречивая новость для мировых рынков, считает Александр Купцикевич, ведущий аналитик компании FxPro. По его словам, периоды повышенного спроса зачастую идут рука об руку с ускорением экономики. Но после достижения определенного уровня дорогие энергоресурсы могут, напротив, тормозить глобальный рост.

Поэтому продолжительный восходящий тренд в область выше $100 за баррель способен стать не только препятствием, но и настоящим ценовым шоком для рынков.

Крупнейшие регионы — США, Китай, еврозона в целом — одновременно и самые крупные потребители энергии. Их рынки могут оказаться под давлением, если скачок цен на нефть окажется продолжительным и устойчивым. Из-за этого мировые фондовые рынки открыли неделю снижением, которое постепенно нивелируется по мере того, как котировки нефти снижаются от установленных на открытии дня уровней.

Слишком высокая цена будет, с одной стороны, активизировать рост добычи сланцевой нефти в США, а с другой — снижать спрос в Китае, где темпы роста экономики несколько замедлились из-за торгового конфликта между Пекином и Вашингтоном, считает Наталья Мильчакова, заместитель руководителя ИАЦ «Альпари».

Более того, отмечает она, российский министр топлива и энергетики Александр Новак 16 сентября заявил, что дальнейшая ситуация на рынке нефти, в том числе ценовая, будет зависеть от объема коммерческих запасов в мире. Ясно, что прежде всего речь идет о запасах в США.

Если в течение наступившей недели цена нефти не удержится в новом коридоре, то она снова упадет на отметки $60–64 за баррель. А если она сможет пробить вверх уровень $67,5 за баррель, то легко выйдет к $69–70.

До конца года можно будет ожидать движения цены в коридоре в среднем от $60 до $70 за баррель Brent, говорит Мильчакова.

До 20 сентября можно ожидать, что доллар США будет торговаться у отметки 63 руб., а евро — на уровне 70 руб. На сентябрь прогноз по курсу доллара к рублю составляет 63–66 руб., евро будет торговаться в пределах 70–74 руб., считает эксперт.

В результате событий в Саудовской Аравии президент Трамп приказал при необходимости выделить нефть из стратегических запасов США для стабилизации рынка после атаки на Saudi Aramco.

И все-таки Саудовская Аравия перекрыла нефтепровод в Бахрейн, о чем сообщило агентство Reuters со ссылкой на два источника. По нему транспортируется по 220–230 тыс. б/с нефти марки Arab Light.

Одновременно Saudi Aramco обратилась к местным и иностранным компаниям с предложением оценить ущерб пострадавшим от нападения предприятиям и сделать свои предложения по ремонтно-восстановительным работам. Энтузиазма в компании относительно быстроты восстановления переработки нефти по сравнению с заявлениями, пришедшимися на выходные, поубавилось. Речь уже идет о нескольких месяцах работы. Напомним, что запасов товарной нефти у Saudi Aramco в хранилищах всего на 37 дней.

А Трамп написал в Twitter: «Поскольку мы добились отличных результатов в энергетике за последние несколько лет, мы являемся чистым экспортером энергоносителей и теперь номер один по их производству в мире. Нам не нужны ближневосточные нефть и газ».

Самый ближайший покупатель топлива у Саудовской Аравии, который останется без нефти в итоге этих событий, — Индия. У главного саудовского экспортного терминала Рас-Танура под погрузку нефти стоят 7 супертанкеров, но нефть не отгружается с 14 сентября. На наступившей неделе запланирована встреча Трампа с премьер-министром Индии Нарендрой Моди в Хьюстоне. Видимо, стоит ожидать, что Трамп будет предлагать Индии купить американскую нефть.

Исламская альтернатива: роль политического ислама в монархиях Залива

Резюме Монархии Персидского залива по-разному относятся к исламистским организациям. Если до Исламской революции 1979 г. в соседнем Иране они еще верили, что «Братья мусульмане» незаменимы при строительстве государства, то после постепенно стали к ним охладевать.

Монархии Персидского залива по-разному относятся к исламистским организациям. Если до Исламской революции 1979 г. в соседнем Иране они еще верили, что «Братья мусульмане» незаменимы при строительстве государства, то после постепенно стали к ним охладевать. Масло в огонь подлили стремительная глобализация, протесты «арабской весны» и приход к власти в Египте представителя исламистов Мухаммеда Мурси.

Политический ислам не является частью государственных институтов в монархиях Залива, что, впрочем, не мешает ему оставаться влиятельной закулисной силой. Несмотря на то, что исламистские организации формально признаны запрещёнными или нежелательными, на практике они продолжают оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику.

Кувейт и Бахрейн: буфер между шиитами и суннитами

Режимы Кувейта и Бахрейна позволяют исламистам играть роль системной оппозиции, которая словно буфер сдерживает шиитское влияние. Подобная политика находит широкую поддержку у коренного населения, в том числе на фоне антизападных настроений и обостренных национал-патриотических чувств, спровоцированных большим процентом экспатов в странах Залива.

«Братья мусульмане» и другие исламистские партии, присутствующие в парламенте Кувейта, фактически участвуют в законотворческом процессе, отчасти поэтому власти страны строго регулируют продажу алкоголя, предоставляют гражданство только мусульманам и существенно ограничивают права женщин.

Опасаясь критики и протестов прогрессивной молодежи, которая обеспокоена высоким уровне коррупции и недостаточной социальной мобильностью, исламисты в Кувейте разделились на две ветви: «хизб» – политическая и «харака» – социальная. Это позволяет не только лоббировать свои интересы на высоком уровне, но и решать острые социальные проблемы, чтобы обеспечивать поддержку среди населения.

В целом, соседство с Ираном серьезно беспокоит власти, которые в большинстве своем сунниты. Ситуация усугубляется еще и тем, что 40% населения Кувейта, по неофициальным данным, ? шииты. Они готовы отстаивать свои интересы, поэтому жесткий подход не самое лучше решение, он может спровоцировать массовые протесты. И опыт Бахрейна этому пример. Отголоски шиитских волнений и ввод войск Эр-Рияда в 2011 г. слышны в Заливе до сих пор. Приняв решение об интервенции, Саудовская Аравия фактически продемонстрировала соседям по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), что никто не защищён от военного вмешательства, если это необходимо для защиты интересов Эр-Рияда, а любое усиление шиитов – это де-факто продвижение интересов враждебного Тегерана.

Осознавая риски, руководство Кувейта выбрало стратегический подход, создав определенную конкуренцию между исламистскими организациями. Власти страны не запрещают шиитские объединения, но активно поддерживают их суннитских конкурентов, как «Братья мусульмане» и салафитские группы. Это позволило создать политический буфер для защиты действующего режима, в том числе реагировать на антизападные настроения населения.

Руководство Бахрейна, как и Кувейта, прекрасно понимает, что провластные исламисты-сунниты ? чуть ли не единственная сила, способная сбалансировать влияние шиитского большинства, которых в стране примерно 70 процентов. Запрет исламистских организаций в ОАЭ и Саудовской Аравии не отражается на политике Бахрейна, где местные «Братья мусульмане» по сути обладают иммунитетом, и все закрывают на это глаза.

Катар: «мягкая сила» внешней политики

Катар в отличие от Кувейта и Бахрейна пошел немного другим путем. Поддержка исламистов стала инструментом внешней политики государства. При этом внутри страны подобные объединения держат на расстоянии, опасаясь большого влияния на местное население.

Власти эмирата поддерживали практически всех исламистов во время и после событий «арабской весны». Эта тактика позволила абсолютной монархии создать образ единственного борца за демократию на Ближнем Востоке, что негативно отразилось на отношениях с соседями по ССАПГЗ.

До сих пор в местных роскошных отелях открыто проходят встречи представителей группировки «Хамас», выпускные вечера образовательного гиганта Qatar Foundation посещает Юсуф Аль-Кардави, один из главных идеологов «Братьев мусульман», именно в честь него здесь был назван огромный религиозно-образовательный центр «исламской умеренности и возрождения». Эмират также выступает стратегическим посредником при переговорах Вашингтона с движением «Талибан».

Отношение к исламистам внутри государства гораздо менее терпимое. Власти Катара делают всё возможное, чтобы ограничить их влияние в политической и социальной сферах. В стране, где власть консолидирована в руках эмира и нескольких кланов королевской семьи, активность исламистских организаций заметна лишь в области образования. Богатые катарцы проходят обучение в дорогих и престижных вузах, где прививаются западные ценности, но бедные мигранты из стран Ближнего Востока и Азии вынуждены учиться в более низких по уровню университетах. Именно там исламисты и находят плодородную почву для продвижения своих идей и привлечения новых сторонников.

События «арабской весны» доказывают, что если на Ближнем Востоке появляются задатки демократии, то они непременно связаны с исламистскими движениями. Хотя Саудовская Аравия и ОАЭ еще в какой-то степени верили в положительную роль исламистов вплоть до начала революции, Доха всегда питала к ним недоверие и придерживалась простого правила, что исламизм — полезный инструмент, который лучше всего применять за пределами эмирата.

Справедливости ради следует отметить, что Катар – не единственная страна в Заливе, которая придерживается двойных стандартов в отношении исламистских организаций. Война в Сирии вынесла на поверхность огромное число противоборствующих группировок, финансируемых странами Залива. Это доказывает, что арабские монархи рассматривают поддержку подобных объединений как весьма действенный и прагматичный подход во внешней политике.

Саудовская Аравия и ОАЭ: сплочение нации под внешней угрозой

Саудовская Аравия и ОАЭ придерживаются наиболее радикальной политики по отношению к исламистским организациям. Местные власти видят в них потенциальную угрозу, а не инструмент для создания постколониальной государственности или идеологического буфера.

После обретения независимости от Великобритании страны Залива приветствовали «Братьев мусульман» как борцов с арабским национализмом и левыми идеями, продвигаемыми СССР. Главным же экспортером идеологии был Египет, в вузах которого в 1960-1970-е гг. почти массово проходили обучение представители местной элиты. Переломным моментом стала революция в Иране, которая явила весь разрушительный потенциал доморощенного исламизма для монархий.

Умело манипулируя последствиями событий в Тегеране в 1979 г. и недавними волнениями «арабской весны», Эр-Рияд и Абу-Даби создали среди населения образ внешней угрозы для сохранения правящих семей. Сегодня исламисты представляются чуть ли не главной причиной всех бед на Ближнем Востоке. В ОАЭ «Братья мусульмане» запрещены из-за обвинений в попытке вооруженного захвата власти. В Саудовской Аравии считают, что подобные организации политизируют и неверно интерпретируют мирные учения ваххабизма.

Несмотря на запреты, идеи исламистов все равно продолжают пользоваться спросом среди населения. Стремление достичь социального равенства и побороть произвол властей популярны в небогатых северных эмиратах ОАЭ, среди бедного и сельского населения Саудовской Аравии и молодёжи. Сегодня более 60% жителей Саудовской Аравии — люди до 30 лет, уровень безработицы среди которых превышает 30 процентов. Молодежь разочарована нынешней социально-политической обстановкой, где преобладает коррупция и произвол властей. Новое поколение требует больше свобод, а в отсутствии политических альтернатив ищет поддержку среди исламистских организаций. Для многих из них идеалом и вовсе становится турецкая смешанная республиканская форма правления во главе с умеренными исламистами, что смерти подобно для монархического строя Залива.

Несмотря на стабильность нынешних режимов, полемика вокруг исламистов не утихает. Участники подобных объединений во многом идеалисты, движимые консервативными идеями и стремлением к социальной справедливости. Именно поэтому они привлекательны и одновременно влиятельны при слабых и недостаточно устойчивых социально-политических институтах.

Государствам-рантье Залива пока удаётся покупать доверие населения и удерживать исламистов в комфортных для собственного существования рамках. Существенные социальные выплаты, периодическое прощение потребительских кредитов и высокий уровень экономического развития благодаря экспорту природной ренты – всё это хоть и напоминает «взятки» со стороны государства, но эффективно отодвигает потребность в борьбе с произволом и коррупцией на второй план. Однако обеспокоенность их влиянием продолжает возрастать, и очевидно, что они еще очень долгое время продолжат оказывать серьезный эффект на судьбу монархий Залива.

Иран. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 сентября 2019 > № 3138492 Дмитрий Фроловский

С автоматом и книгой

Гроза сомалийских пиратов написал «Приключения Юляшки-потеряшки»

Петербуржец Николай Прокудин на писателя, тем более автора книг для детей, совершенно не похож. Бронзовый морской загар, футболка, крепкие руки, которые больше привыкли держать автомат, а не шариковую ручку. И понятно почему. Награды он носить не любит, но он кавалер двух боевых орденов, полученных в Афганистане. А загар – наш герой только что вернулся из очередного плавания по южным морям, где подрабатывает на охране морских судов от пиратов.

– Да, только что вернулся, – подтверждает он. – Прошли от Бахрейна до Красного моря. Зачем? Деньги зарабатываю! Да и чтобы поработать спокойно. Сидишь в каюте после вахты и пишешь. Так уже две книги написал… А дома ведь суета, сами знаете, у меня трое детей…

Николай Николаевич – родом из Кемеровской области. И вся его биография – достойная служба Отечеству. Сразу же после школы – призыв в Советскую армию. Потом окончил Свердловское высшее военно-политическое танково-артиллерийское училище, нёс нелёгкую службу в Туркестанском военном округе. Затем отправился в Афганистан, где принял участие в боевых действиях в составе Ограниченного контингента советских войск. За боевые заслуги, героизм и отвагу и непосредственное участие в боях награждён двумя орденами Красной Звезды и многими медалями.

Закончив военную карьеру в связи с выслугой лет, Николай получил жильё в пригороде Петербурга и стал писателем. Вступил в Союз писателей Санкт-Петербурга, где сейчас ведёт большую общественную работу как председатель секции военно-патриотической, приключенческой и детективной литературы, заместитель председателя Союза писателей Санкт-Петербурга, литературный секретарь Международной Федерации русских писателей. Стал автором почти двух десятков книг. Широкую известность получила его трилогия, посвящённая войне в Афганистане, – «Постарайся вернуться живым».

Его литературное творчество тоже отмечено многими премиями и наградами. Он лауреат литературной премии имени Н.В. Гоголя (2004, в номинации «Тарас Бульба» за трилогию «Постарайся вернуться живым»), лауреат регионального конкурса «Спасибо тебе, солдат», проводимого под эгидой общероссийской общественной организации «Боевое братство», Первого Международного литературного фестиваля имени Козьмы Пруткова (2013) и т.д.

Что главное в патриотизме?

Однако, несмотря на то что почти всю свою жизнь посвятил службе в армии, главным для себя Николай Николаевич считает сегодня работу с детьми.

– В нашем обществе под понятием «патриотизм», – говорит он, – чаще всего понимается исключительно война, армия. Тема войны прошла через всю мою жизнь красной линией, и она для меня не пустой звук: двадцать лет службы в армии, два года боевых действий в Афганистане (участие в более сорока боевых операциях). И первые произведения я написал именно о войне и армии: трилогия «Постарайся вернуться живым», «Гусарские страсти», «Прощай, Германия». Книги правдивые и реалистичные, так как написаны на основе подлинных событий.

Однако патриотизм – это не обязательно марши в шинелях и бодрые лозунги. Это понятие гораздо более широкое и многогранное, и когда начинает зашкаливать ура-патриотическая риторика, я вспоминаю народную мудрость о трёх задачах настоящего мужчины: посадить дерево, построить дом, вырастить ребёнка. Поэтому под патриотизмом я понимаю, помимо защиты Родины с оружием в руках, обучение и воспитание детей, сохранение окружающей среды, благоустройство страны, создание качественной и доступной медицины, заботу о здоровье нации…

И Николай Прокудин об этом не только говорит, но и делает очень важные и конкретные вещи. Вот уже пятнадцать лет, как он вместе с коллегами-писателями не только регулярно встречается с детьми и взрослыми читателями Санкт-Петербурга, Ленинградской области, других регионов Северо-Запада России, но и проводит масштабные акции. «Литературный десант», «Литературное путешествие», «Литературный марафон», «Литературный автопробег», «Литературный марафон по школам и библиотекам Санкт-Петербурга», «Литературный марафон по городам боевой славы в Год литературы, посвящённый 70-летию Победы» – вот всего лишь несколько проектов, которые реализовал за последние годы в Петербурге и в других местах Николай Прокудин вместе с другими писателями.

Не только литература

– В России, – говорит он, – писатель всегда был больше, чем просто писатель. А чтение всегда являлось фактором, влияющим на духовное здоровье нации и становление нравственного самосознания. К сожалению, у современной молодёжи не сформирована привычка к серьёзному чтению, да и нет тяги к чтению как таковому. А потому литературные акции, которые я провожу вместе с коллегами, и ставят задачи по воспитанию у подрастающего поколения патриотизма, помогают изучению истории своей страны и родного города, прививая ему и любовь к чтению.

Мы ведём работу по ознакомлению школьников с современной литературой, повышению её значимости в воспитании молодого поколения, привлечению интереса у юношества к книге как источнику добрых нравственных начал, содействуем налаживанию контактов писателей со школьными библиотеками, укреплению связей школ с библиотеками города и писательскими организациями. В этих акциях участвуют писатели – ветераны войны, военной службы и ветераны правоохранительных органов, историки, писатели-искусствоведы и литературоведы, критики. Я сам регулярно выступаю перед школьниками примерно по 200–250 раз в год. Рассказываю им о своём детстве, об Афганской войне, о борьбе с сомалийскими пиратами, о том, как стал писателем, читаю отрывки своих произведений.

Гаджеты или книга?

– Увы, в последние годы тяга к книгам, популярность чтения заметно упала среди населения, и особенно у молодёжи. Электронные гаджеты окружают их и буквально преследуют на каждом шагу. Часто наблюдаю в школах (на переменках) такую картину: стоит малыш с большим смартфоном в руке – играет в «стрелялку», а двое его товарищей таращатся через правое и левое плечо – наблюдают за виртуальной игрой. Но после встречи с писателями уже наблюдаешь и иную картину. Заходишь в ту же школу на следующий день после общения с учениками, а на переменке дети с увлечением читают твою книгу и потом тебя горячо за неё благодарят.

Да я и сам не раз был очевидцем неподдельного интереса юных читателей к встречам с писателями (особенно в глубинке) и убедился в том, что память о беседах с литераторами сохраняется у них на долгие годы. Так, в декабре 2015 года группа писателей ездила в Гдов, где проходила очередная встреча со школьниками. По плану я выступал перед пятиклассниками. Чуть задержался в коридоре, общаясь с библиотекарем, – подписывал книгу. Вдруг в коридоре раздаются крики: «Наш писатель приехал!» Это дружно кричали десятиклассники, пришедшие в другую аудиторию на поэтический вечер. Меня вспомнили! А ведь прошло уже пять лет после моего выступления в той школе!

Ребята окружили меня, стали спрашивать, привёз ли им продолжение своей книги для детей «Приключения Юляшки-потеряшки», которую я читал им в прошлый раз. Я искренне удивился – ведь им уже примерно по семнадцать лет, но эту детскую книгу они запомнили и даже захотели прочитать продолжение. Отвечаю, что книгу привёз, подарил библиотеке. «Но неужели вы станете её читать?» – спрашиваю.

«Конечно!» – дружно отвечают они. И слышать такое мне, признаюсь, было очень приятно. Я понял, что не зря езжу по школам и читаю детям книги.

«Вот чем сегодня должны заниматься писатели!» – считает Николай Прокудин, ветеран Афганистана и гроза сомалийских пиратов.

Андрей Соколов

Впервые в России

Программа развития общественных пространств Татарстана удостоилась международной награды

В Казани названы победители международной премии Ага Хана (Aga Khan Award for Architecture) в области архитектуры за 2019 год. Эта награда была учреждена 42 года назад и вручается каждые три года за лучшие архитектурные решения в странах со значительной численностью мусульманского населения. Премия охватывает все сферы городского планирования — от реновации территорий бывших промышленных зон и строительства социального жилья до создания музеев. Соискателями премии могут стать как архитекторы, так и проекты, реализуемые городскими властями, частными застройщиками и инвесторами.

В этом году впервые с момента основания премии в число стран, чьи проекты были отмечены международным жюри, вошла Россия. Премии Ага Хана удостоилась программа развития общественных пространств в Татарстане. Цель этой программы — обеспечение равного качества окружающей среды для всех граждан республики независимо от размеров населенного пункта и создание у них ощущения сопричастности своему городу или поселку. Программа предполагает благоустройство и развитие 328 общественных территорий по всей республике.

Татарстанский проект разделит призовой фонд (1 млн долларов США) еще с пятью победителями. В их числе проект возрождения города Мухаррак (Бахрейн), образовательный комплекс Arcadia в Южном Канарчоре (Бангладеш), музей в городе Бирзеит (Палестина), учебный корпус Университета имени Алиуна Диопа (Сенегал) и национальный природный парк Wasit в городе Шарджа (ОАЭ). По традиции церемония объявления проектов-победителей проходит в городах, важных для мусульманского мира с точки зрения архитектуры и культурного наследия. В этом году церемония состоялась в Казани, где находится Казанский кремль, являющийся объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В состав жюри и экспертного совета премии входят ведущие архитекторы, урбанисты, историки архитектуры, экономисты, социологи, политики и общественные деятели из 9 стран мира: Энтони Кваме Аппиа, американский философ, Мейса Батайнех, основатель и генеральный архитектор фирмы Maisam Architects & Engineers, сэр Дэвид Чипперфильд, британский архитектор, автор более 100 проектов для заказчиков из государственного и частного сектора, Мона Фауаз — профессор урбанистики и градоустройства Института государственного управления имени Иссама Фареза Американского университета в Бейруте, Карим Ибрахим — египетский архитектор и исследователь городской среды, специализирующийся на исторической застройке Каира, и другие специалисты.

Справочно:

Премия Ага Хана в области архитектуры — проект общественной организации Aga Khan Development Network. В настоящее время AKDN совместно с различными организациями реализует около 1000 программ в 30 странах мира. Большинство из 80 тыс. сотрудников AKDN работают в развивающихся странах. Размер годового бюджета некоммерческих программ AKDN составляет около 950 млн долларов США. Размер выручки Фонда Ага Хана, по отчетам его структурного подразделения, через которое реализуются инициативы в области экономического развития, составляет 4,3 млрд долларов США в год. Вся прибыль, полученная проектными компаниями AKDN, реинвестируется в проекты развития, которые осуществляются в удаленных регионах мира и в странах, пострадавших от конфликтов.

№35 от 06.09.2019

Автор: Оксана САМБОРСКАЯ

Игра без правил

США продолжают проталкивать свои планы урегулирования арабо-израильского конфликта в пользу еврейского государства за счёт палестинского народа

Рами Аль-Шаер

США продолжают проталкивать свои планы урегулирования арабо-израильского конфликта в пользу еврейского государства за счёт палестинского народа, его законных прав и интересов.

Согласно источникам, связанным с дипломатическими кругами США и Российской Федерации, Соединенные Штаты и их союзники по НАТО делают попытки подключить Россию к реализации своего проекта решения арабо-израильского конфликта. При этом сообщается, что США делают это потому, что под их эгидой успешно прошли ближневосточные конференции в Польше и на Бахрейне, в ходе которых не только союзники США по НАТО, но и многие арабские политические деятели якобы выразили готовность сотрудничать с американскими политиками для реализации озвученных представителями официального Вашингтона на этих конференциях идей.

Когда слышишь подобные оценки этих двух конференций, невольно начинаешь думать, что и американские дипломаты, и дипломаты стран, которые вовлечены в американскую орбиту, живут в созданном ими самими мире иллюзий. К этим странам, безоглядно идущим в фарватере американской политики, следует, прежде всего, отнести саму Польшу и прибалтийские страны, которые, вместе с рядом арабских стран, считающих себя "друзьями и союзниками Вашингтона", создавали на варшавской конференции "эффект массовости".

Этот сотворенный из мифов и лжи мир иллюзий интересен уже тем, что в нём действуют вполне реальные люди: дипломаты, политики, даже учёные из западных университетов и научных центров, — но он предполагает выдвижение ими теорий и планов, которые не только далеки от реальности, но, более того, являются не столько утопическими, сколько шулерскими. Представьте себе двух игроков, которые начали играть в нарды. Вдруг посреди игры один из игроков заявляет, что на самом деле они играли не в нарды, а в шашки. Вот это и есть типичные партии, которые разыгрывают западные политики.

Шулерскую игру такого рода США и его союзники переносят на организацию международных форумов, и типичным проявлением такого подхода была Варшавская конференция. Широковещательно было объявлено, что эта конференция посвящена ближневосточной проблематике, и в ней будут участвовать все страны, которые к этой проблематике имеют непосредственное отношение. Когда же конференция приступила к работе, выяснилось, что основным направлением её деятельности является жёсткая критика Ирана и его действий в регионе.

Стало ясно, что важнейшей темой конференции будет не урегулирование ситуации вокруг Сирии и не согласование подходов к разрешению арабо-израильского конфликта, а выработка общей стратегии НАТО и арабских монархий Залива "для противодействия агрессивному поведению Ирана". Неудивительно, что министр иностранных дел Исламской Республики Мохаммад Джавад Зариф пристыдил польское правительство за то, что, хотя Иран спасал поляков в годы Второй мировой войны, в Варшаве имел место "безрассудный антииранский цирк".

Что же касается ключевой проблемы ближневосточного региона — палестинской, то она на конференции обсуждалась как бы между прочим. Вообще-то её и не собирались рассматривать на "ближневосточной конференции", и, хотя по предложению Польши палестинский вопрос был внесён в повестку дня, обсуждать его серьёзно никто не осмелился: ведь палестинцев на этой конференции не было. Понятно, что обсуждение вопроса без самой заинтересованной стороны было бы профанацией. Отказалась от участия в конференции и Россия, важный игрок в ближневосточном регионе. Получается, говорить об успехе конференции в Варшаве, по меньшей мере, смешно.

Что же касается конференции в Манаме, проходившей в конце июня, то основой американского плана, о котором говорилось там, является, в сущности, обычный подкуп. Министр финансов США Стивен Мнучин объявил, что конференция предоставит палестинцам "новые захватывающие возможности для реализации своего полного потенциала". Палестинцам обещали значительные инвестиции в экономику сектора Газа, но оговорили при этом условие, чтобы на границе с Израилем было "стабильное" прекращение огня.

На конференции не планировали рассматривать основные политические аспекты конфликта: границы будущего палестинского государства, статус Иерусалима, судьбу палестинских беженцев и требования безопасности. Иными словами, палестинцам предложили взятку за то, чтобы они отказались от своих политических прав. Неудивительно, что руководство палестинской администрации отклонило приглашение США принять участие в конференции — именно из-за отсутствия основных политических вопросов в её повестке дня.

Но, кроме того: о каких инвестициях идёт речь? Израильские политики сделали всё для того, чтобы и на Западном берегу Иордана, и в Газе отсутствовала нормальная инфраструктура, чтобы те немногие и малозначительные промышленные предприятия, которые в этих районах находятся, были бы лишены потенциала развития и перспектив реализации своей продукции. Их техническое оснащение слабое, организация и производительность труда не может быть высокой уже в силу тех экономических условий, в которых они существуют.

Как же американцы планируют создать палестинцам "захватывающие возможности" для экономического роста? Построить в Газе полдюжины ресторанов "Макдональдс"? Воздвигнуть на Западном берегу пятизвёздочный отель — аккурат между израильским военным поселением и садиками нищих арабов? Начать движение моторных лодок по Иордану? Или просто выдать кучке компрадоров по миллиону долларов и этим решить всю проблему?

Заметьте, никаких конкретных планов по улучшению жизни палестинцев не выдвигается. Просто дается обещание: мы вам заплатим! Но даже оно, как мы знаем, недорого стоит. США постоянно нарушают свои обещания, пересматривают договоры. Подписали с Россией договор о РСМД? Взяли и вышли из него. Подписали договор с Ираном? Захотели — и прекратили его действие. Как же верить их новым обещаниям? И тем более — верить в "захватывающие возможности"? К тому же, следующий год — год президентских выборов в США. А если в Белый дом придёт какой-нибудь политик, который, как Хилари Клинтон, ненавидит арабов?

И, кроме всего прочего, никто толком не знает, за что предлагается взятка. Хотя некоторое представление об этом можно составить по разным заявлениям и решениям Вашингтона и Тель-Авива. Скажем, очевидно, что в "Сделке века" не будет фигурировать Восточный Иерусалим, потому что США уже приняли решение признать "неделимость" Иерусалима и перенести туда своё посольство. Трудно вообразить, что кто-либо среди палестинских вождей за деньги пойдёт на такое предательство национальных интересов, как отказ от своей столицы.

В "Сделке века", как можно судить по прежним заявлениям Белого дома и Госдепартамента, нет места вопросу о беженцах, вопросу об израильских поселениях на Западном берегу, о транспортной артерии, которая связывала бы Западный берег и сектор Газа. А подобное решение проблемы неприемлемо для большинства палестинцев. Набиль Абу-Руденех, официальный представитель руководства Палестинской администрации, открыто заявил: "Американцы поступают нечестно. Они действуют предвзято, и такое положение ни к чему не приведёт".

Большинство палестинских политологов полагает, что, когда план Белого дома появится на свет, он явно будет мертворождённым. Несмотря на давление со стороны Вашингтона, глава палестинской автономии Махмуд Аббас и десятки палестинских деятелей выразили своё мнение, что план Трампа — это заговор, который был задуман с целью свести на нет дело палестинцев и лишить их национальных прав. А Набиль Шаат, советник главы палестинской автономии по международным вопросам, назвал трамповскую "Сделку века" "сделкой позора".

Как видим, представителями Палестинской автономии делаются жёсткие заявления, которые демонстрируют, на первый взгляд, твёрдую и бескомпромиссную позицию. Но в условиях той разобщённости, в которой сегодня находится палестинское национальное движение, в условиях фактического раскола, в котором пребывают сейчас политические силы палестинского народа, эти заявления могут остаться пустым звуком. Непримиримость позиций ООП, которая определяет политический курс на Западном берегу, и движения Хамас, которое является важнейшей политической силой в секторе Газа, практически обесценивает эти заявления, поскольку без единства всего спектра политических сил палестинского народа противостоять планам по реализации "Сделки века" будет, увы, невозможно.

Между тем, именно на эту разобщенность, на вражду внутри политических сил Палестины и рассчитывают те, кто проталкивает позорную сделку. Саботируют достижение единства и предатели палестинского народа, которые уже получили взятку от его недругов. Неужели те, кто руководит разными отрядами палестинского национального движения, не понимают, что с ними ведут игру без правил, игру шулерскую и бесчестную?

К этой бесчестной игре американцы хотят в какой-то форме подключить и Россию. Но я уверен, что этого они никогда не добьются.

Танкерная война. Версия 2.0?

Американо-иранские противоречия в Ормузском проливе

Павел Гудев – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

Резюме Уровень провокационной активности в Ормузском проливе со стороны как Ирана, так и США и их союзников зашкаливает. Стороны ходят по грани «красной линии», пересечение которой чревато прямой военной эскалацией. Взаимные обвинения и троллинг вряд ли приведут к чему-то хорошему.

Во время ирано-иракской войны 1980–1988 гг. обе стороны активно наносили удары по судам, прежде всего экспортирующим нефть из государств Персидского залива. В танкерную войну оказались втянуты не только Иран и Ирак, ее последствия испытало около 30 внерегиональных государств (включая США и СССР), суда и корабли которых пересекали опасные акватории. По статистике, за 1984–1987 гг. было повреждено почти 340 кораблей и судов (в основном – танкеров), убиты 116 гражданских и военных моряков, 167 – ранены. В 1987 г. Соединенные Штаты были вынуждены для обеспечения безопасности судоходства и транспортировки энергоресурсов не только качественно и количественно нарастить свое присутствие в районе Персидского залива, но и начать сопровождение сначала американских, а затем и всех гражданских судов, следовавших через его акватории.

Сегодня Вашингтон вновь предлагает создать международную коалицию для патрулирования Ормузского пролива с целью предотвращения инцидентов, связанных с незаконным задержанием Ираном нефтеналивных танкеров. Тегаран в ответ напоминает о своих возможностях полностью блокировать пролив, подчеркивая, правда, что мера эта крайне нежелательная, но абсолютно неизбежная в случае возрастания давления.

Хроника эскалации – 2019

Хронология обострения американо-иранских взаимоотношений в 2019 г. насчитывает целую серию инцидентов, по итогам которых стороны не стеснялись обвинять друг друга в спланированных провокациях. Началось все с майской «диверсионной» атаки на четыре торговых судна в портовых водах ОАЭ. Затем, 13 июня, торпедному нападению в Оманском заливе подверглись два танкера под японским и норвежским флагами, американская разведка возложила ответственность за «теракты» на Иран. 20 июня иранские силы ПВО сбили американский БПЛА за нарушение границы национального воздушного пространства. Президент Дональд Трамп лишь в последний момент отменил ракетный удар возмездия, но иранские сети демонстративно подвергаются кибератакам. 4 июля в районе Гибралтара силы специального назначения Великобритании задержали по запросу США танкер Grace-1, перевозящий иранскую нефть в Сирию, что якобы является нарушением санкций ЕС против правительства Башара Асада. Действия Ирана не заставили себя ждать: 19 июля Корпус стражей исламской революции (КСИР) задерживает танкер Stena Impero под британским флагом за нарушение правил судоходства. Это событие становится кульминацией того, что можно считать новой танкерной войной в Персидском заливе.

Попробуем разобраться, насколько легитимны действия той или иной стороны с политико-правовой точки зрения и кто больше или меньше замешан в провокациях.

Сведения о подрыве танкеров в водах ОАЭ и Оманском заливе настолько противоречивы, что эти сюжеты лучше оставить за пределами нашего анализа. Относительно сбитого американского беспилотника позиции противоположны: Соединенные Штаты настаивали на том, что он был сбит в международном, а Иран – в национальном воздушном пространстве. Какие версии возможны?

Некоторые эксперты поспешили связать это происшествие с давним американо-иранским спором о том, что такое «Ормузский пролив», какими правами здесь наделены третьи страны и где проходят границы тех или иных морских и воздушных зон.

Напомним, что США, вполне традиционно, считают этот пролив международным с правом транзитного прохода в рамках Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Последнее распространяется на все гражданские суда и военные корабли, а также включает в себя право полета гражданской/военной авиации, причем транзитный проход (в нашем случае – полет) не может быть приостановлен. Позиция Ирана основана на том, что Ормузский пролив в его самой узкой части полностью перекрыт территориальными морями двух государств – Ирана и Омана, на которые распространяется полный государственный суверенитет, включая воздушное пространство. Иран считает, что здесь действует более жестко регламентированное право мирного, а не транзитного прохода, которое, в свою очередь, не предусматривает свободы полетов, в том числе БПЛА. На уровне национального законодательства эту позицию разделяет и Оман.

Однако американский беспилотник был сбит около входа в Ормузский пролив со стороны Оманского залива, что не снимает вопроса о правовом статусе вод пролива, но поворачивает ситуацию в иное русло. Может быть, действительно, БПЛА нарушил здесь границу между международным и национальным воздушным пространством, которая совпадает с внешней границей 12-мильного территориального моря Ирана? Такой вариант вполне допустим, ведь БПЛА, вне всяких сомнений, осуществлял разведывательную деятельность. У Ирана было полное право на приостановление полета, хотя вопрос о соразмерности применимых мер со ссылкой на статью 51 Устава ООН (право на коллективную/индивидуальную самооборону) – предмет для отдельной дискуссии.

С меньшей долей вероятности, но все же – это могла быть ошибка или же провокация американцев. Так, они никогда не соглашались с внешними границами морских зон, в том числе территориального моря, которые установил Иран. Они полагали, что проведение Тегераном прямых исходных линий для отсчета предписанных Конвенцией 1982 г. морских зон суверенитета и юрисдикции осуществлено с явными нарушениями: на слишком большом расстоянии от берега и с заметным отклонением от его общего направления. Соответственно, разное понимание того, где проходит внешняя граница территориального моря Ирана, могло стать причиной случайного или же намеренного вторжения американского беспилотника в иранское воздушное пространство.

Еще одна версия заключается в том, что американский БПЛА не нарушал национального воздушного пространства, но находился в пределах иранского района полетной информации (Flight Information Region, FIR). Такой район включает в себя часть международного воздушного пространства, устанавливается для обеспечения полетно-информационного обслуживания, а регулирование в его рамках применимо исключительно к международным коммерческим полетам. Теоретически можно предположить, что местное командование Корпуса стражей исламской революции (КСИР), наблюдая полет американского БПЛА в иранской FIR, могло ошибочно посчитать, что его деятельность осуществляется в иранском воздушном пространстве. В итоге решение о необходимости остановить полет БПЛА было принято на местах, без согласования с центральным руководством в Тегеране и на основе некорректного понимания норм и положений международного права. По мнению американских экспертов, именно такая интерпретация привела к тому, что президент Трамп решил в последний момент отложить ракетный удар.

Выпадом на выпад

Ситуация с задержанием в Гибралтарском проливе танкера с иранской нефтью, которая якобы предназначалась сирийскому режиму, допускает куда меньше толкований. Этот танкер замечен в постоянном отключении автоматической системы идентификации (AIS), значит, можно смело предположить, что он регулярно задействован в теневых схемах по транспортировке не совсем легальных грузов. Однако этого явно недостаточно для задержания. Согласимся с иранской позицией: фактически, это акт «экономического терроризма».

Его арест обнажил еще одну серьезную проблему, вернее – давний конфликт, касающийся британо-испанского спора относительно суверенитета над Гибралтаром. Испания оспаривает не только сегодняшние границы Гибралтара, считая, что определенная его часть не принадлежит Великобритании, но и утверждает, что Утрехтский договор 1713 г. не дает Лондону прав на установление каких-либо морских зон вокруг полуострова. Мадрид готов признать суверенитет Британии исключительно над портовыми водами Гибралтара. Однако власти Великобритании установили внешние границы территориального моря в 3 морские мили к востоку и югу от полуострова, и в 2 морские мили в Бухте Альхесирас (она же – Гибралтарский залив).

Складывается интересная картина: танкер с иранской нефтью через Гибралтарский пролив заходит в территориальное море Гибралтара, чтобы пополнить запасы провизии и запасных частей. Здесь же осуществляется его захват с помощью британского спецназа, скорее всего, по запросу из США, и судно помещается под арест властями Гибралтара. Таким образом, захват танкера произошел в водах, которые Испания считает своими, но никто не посчитал нужным ее уведомить и уж тем более запросить ее разрешения. Весьма вялая реакция испанского правительства на этот инцидент, выраженная, с одной стороны, в недовольстве ситуацией, а с другой – в констатации приверженности европейским санкциям, фактически размывает претензии Мадрида на данные акватории. Правовая позиция Испании, что в акватории Гибралтарского пролива есть только два прибрежных государства – Испания и Марокко – стала существенно менее прочной и последовательной.

Задержание Ираном судна, шедшего под британским флагом, – прямая реакция на арест в Гибралтаре танкера с иранской нефтью. При этом Тегеран настаивает, что причина остановки была серьезная: оно якобы пренебрегло установленными правилами прохода через Ормузский пролив и двигалось в «неверном» направлении – навстречу выходящим из Персидского залива судам. Правда, позже была предъявлена и другая версия: танкер якобы причастен к аварии с рыболовецким судном, но каким и где – никто не уточнял.

Если исходить из первой версии, то действительно – в Ормузском проливе введена Схема разделения движением судов (СРД), одобренная Международной морской организацией (IMO). В соответствии с ней, заход в Персидский залив осуществляется по северному коридору, а выход в Оманский залив – через южный коридор. Ширина коридоров около 2 морских миль, а между ними расположена зона «разделения» шириной от 2 до 3 морских миль.

Проблема, однако, в том, что расположение СРД в центральной, самой узкой части пролива (через которую как раз пролегал маршрут танкера) таково, что она полностью находится в территориальном море Омана. Это означает, что КСИР захватил танкер в водах, находящихся под суверенитетом Омана, и затем уже отконвоировал его в иранские воды. Такие действия с правовой точки зрения возможны только в случае, если бы нарушение произошло исключительно (!) в иранских водах и корабли КСИР осуществляли бы конвенционное право «преследования по горячим следам» (статья 111 Конвенции 1982 г.). А чтобы вторгнуться в оманские воды, Тегеран должен иметь двухстороннее соглашение с Маскатом о правомочности преследования и задержания в акватории его территориального моря.

Более того, если все же рассматривать Ормузский пролив как международный с правом транзитного прохода (позиция США), последний не может быть приостановлен, так как по своей сути – это видоизмененное в рамках Конвенции 1982 г. право свободы судоходства в отношении проливов. Припроливные страны вправе принимать меры по обеспечению безопасности судоходства, предотвращению загрязнений, которые, однако, не должны вести к лишению, нарушению или ущемлению права транзитного прохода. Поэтому задержание британского танкера на основе весьма спекулятивных обвинений – фактически акт разбоя на море со стороны Ирана.

При этом Иран, видимо, и дальше будет продолжать провокации против коммерческого судоходства в проливе. По последним данным, Тегеран создает помехи спутниковой навигации GPS, в том числе давая ложные сведения о геопозиции. Можно предположить, что Иран тем самым провоцирует суда и самолеты нарушать иранские морские и воздушные границы для их задержания.

Иран неоднократно заявлял, что в случае экономического и военно-политического шантажа он оставляет за собой право на ответные меры, в том числе на закрытие Ормузского пролива. Пока Иран лишь пугает американцев, а также экспортеров и импортеров ближневосточной нефти своей решимостью пойти на такой шаг. Но может ли он приостановить судоходство в проливе и каковы будут международно-правовые последствия?

Иран обладает достаточно серьезным военно-морским потенциалом для противостояния США и их союзникам в регионе. Прежде всего, это быстроходные катера КСИР (около 1,5 тыс.) – так называемый «москитный флот», оснащенный в том числе противокорабельными ракетами; противокорабельные комплексы (около двух десятков, радиус действия от 30 до 300 км), размещенные вдоль береговой линии, на островах и нефтяных платформах; надводные и подводные корабли ВМС Ирана с противокорабельными ракетами и торпедами (6 фрегатов, 3 корвета и ряд других кораблей рангом ниже, 3 дизельных подводных лодки класса «Варшавянка).

Однако использование сил и средств ВМС и КСИР для закрытия пролива – это фактически объявление войны. Поэтому наиболее простой, дешевый и эффективный способ – минные заграждения. Принимая во внимание узость Ормузского пролива – около 21 морской мили в самом узком месте – Ирану легко «завалить» большую часть судоходной акватории минами. Иранские минные запасы оцениваются примерно в 3–6 тыс. мин советского/российского, китайского и северокорейского, а также собственного производства. Для их размещения можно использовать как быстроходные катера, военные корабли, подводные лодки, так и коммерческие суда (например, рыболовецкие). Однако не всё так просто и очевидно.

Во-первых, современные танкеры, как правило, являются двухкорпусными, и даже взрыв мины не грозит им затоплением.

Во-вторых, опыт показывает, что судоходные компании достаточно быстро адаптируются к возникающим рискам и угрозам, – во время последних танкерных инцидентов поток нефтепродуктов из Персидского залива лишь в самом начале упал на 25%, а потом вновь стабилизировался на прежней отметке. Более того, страны региона подстрахованы на случай закрытия Ормузского пролива: ОАЭ и Саудовская Аравия могут обеспечить частичный экспорт своей продукции по трубопроводам. Наконец, сам Иран зависит от поставок своей нефти через акваторию пролива, правда, в последнее время этот объем существенно сократился – с 2,5 млн до 250–500 тыс. баррелей в сутки.

В-третьих, проблема разминирования акватории Ормузского пролива и Персидского залива с технической точки зрения решаема за счет применения кораблей- и вертолетов-тральщиков, а также роботизированного оборудования. Это вопрос исключительно времени. По предварительным подсчетам, разминирование около 10% акватории позволит полностью восстановить навигацию, а для того, чтобы достичь цифры в 80% потребуется около месяца.

Наконец, такие действия Ирана нелегитимны и должны осуществляться скрытно. И здесь встает вопрос: сколько мин сможет установить Тегеран, пока его действия не станут известны другим странам и участникам международного сообщества?

Нельзя забывать и о том, что суверенитет и юрисдикция Ирана распространяются не на всю акваторию Ормузского пролива, здесь есть морские зоны Омана и ОАЭ. Установка минных заграждений, например, в пределах территориальных вод этих государств – прямое нарушение их суверенитета и может трактоваться как применение силы против территориальной неприкосновенности и политической независимости (статья 2(4) Устава ООН).

Хотя морские мины в отличие от противопехотных не являются запрещенным видом оружия, их установка в мирное время может расцениваться как акт агрессии, поскольку ведет к блокированию морских портов государств Персидского залива. Последние, неся экономические потери от прекращения навигации через Ормузский пролив, могут посчитать себя вправе применить вооруженную силу против Ирана как средство самозащиты.

Поэтому, несмотря на грозные заявления Тегерана, даже ужесточение санкционного режима в его отношении не может быть законным поводом для перекрытия Ормузского пролива. Более того, сам факт угроз по ограничению мирного судоходства, а уж тем более посредством установки мин, может интерпретироваться как прямое нарушение норм и положений международного обычного права (то есть права, исходящего из практики или обычаев государств).

Международный суд ООН также не остался в стороне от рассмотрения вопроса о минных заграждениях. Существует три хрестоматийных решения: дело о проливе Корфу 1949 г. (Великобритания против Албании); дело, касающееся нарушения международного права и поощрения терроризма в Никарагуа 1986 г. (Никарагуа против США); дело о нефтяных платформах 2003 г. (Исламская Республика Иран против Соединенных Штатов).

В деле о проливе Корфу суд посчитал, что Албания несет полную ответственность за причиненный британским кораблям и экипажам ущерб вследствие установки минных заграждений, хотя это было сделано не ее кораблями, но с ее ведома. Она была обязана уведомить британцев об опасности, которой они подвергаются, следуя через пролив. Впоследствии Албания признала вину и в 1996 г. выплатила 2 млн долларов Великобритании. Однако принудительное разминирование, на котором настаивал Лондон, было признано нарушающим государственный суверенитет Албании.

В деле «Никарагуа против США» суд постановил, что установка Соединенными Штатами мин во внутренних водах и территориальном море Никарагуа было вмешательством во внутренние дела, использованием силы против другого государства и препятствовало мирной морской торговле. В частности, было сказано, что установка мин неизбежно затрагивает суверенитет прибрежного государства и что если право входа в порты ущемлено в результате установки мин другим государством, то нарушается свобода коммуникации и морской торговли. Суд отметил, что установка мин в водах другого государства без предупреждения или уведомления является не только противозаконным действием, но и нарушением принципов гуманитарного права, лежащим в основе Гаагской конвенции №VIII 1907 года. Действия Соединенных Штатов были признаны противоправными, так как ни в процессе установки мин, ни впоследствии они не предупредили участников международного судоходства о существовании и местах установки мин, что привело к гибели людей, созданию новых рисков, вследствие чего выросли ставки морского страхования.

Иск Ирана против США, касающийся американских атак на иранские нефтедобывающие платформы в 1987–1988 гг., для нас наиболее интересен. В его основе – реакция Вашингтона на подрывы на минах кувейтского танкера Sea Isle City под американским флагом и американского военного корабля Samuel B. Roberts, нарвавшегося на мину близ Бахрейна. Хотя минные заграждения в ходе «танкерной войны» ставили обе стороны (Иран и Ирак), США возложили всю ответственность исключительно на Иран. В качестве ответных мер американцы атаковали нефтедобывающие платформы Ирана, рассматривая свои действия как пример допустимой самообороны. Однако суд посчитал, что представленных Вашингтоном доказательств причастности Ирана к установлению минных заграждений недостаточно, и, соответственно, действия Соединенных Штатов в отношении нефтедобывающих платформ не могут считаться соразмерной самообороной.

Эти примеры в целом свидетельствуют о том, что для объявления войны Ирану, используя в качестве обоснования установку мин, потребуется убедительная доказательная база. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что американская концепция ведения боевых действий допускает применение силы в ответ на враждебные акты и даже на враждебные намерения. А неучастие США в исках, инициированных Никарагуа и Ираном, лишь подтверждает, что американцы не согласны с теми ограничениями, которые содержатся в решениях Международного суда ООН.

Еще один вопрос, который вытекает из последних событий в Персидском заливе: а действительно ли Соединенные Штаты, равно как и Иран, имеют право использовать военную силу в ответ на те или иные провокации?

Вашингтон обвинил Иран в попытках подрыва танкеров с помощью их минирования и практически приравнял эту ситуацию к намеренному применению силы/вооруженному нападению Ирана, в ответ на которое США и другие страны имеют право на самооборону. Хотя ранее Международный суд ООН встал на сторону Ирана и отказался приравнивать использование ракет или мин к полноценному вооруженному нападению, американская сторона осталась при своем: любая атака с помощью ракет или мин одного государства на другое дает право на самооборону.

Однако необходимо учитывать, что события 2019 г. не привели к каким-либо серьезным последствиям: не было человеческих жертв, а среди команды судов не было американских граждан. Позиции Норвегии и Японии, под чьими флагами ходят данные танкеры, остались сдержанными. Это дает основания полагать, что их точка зрения в большей степени соответствовала решениям Международного суда ООН по делу Никарагуа против США, когда было установлено, что только наиболее серьезные формы применения силы представляют собой вооруженное нападение и дают право на самооборону. Иран, кстати, тогда полностью поддержал такой подход, согласно которому понятие вооруженного нападения, приводящего к применению права на самооборону, должно толковаться более узко, чем понятие незаконного применения силы в статье 2(4) Устава ООН.

Но реакция Тегерана на сбитый американский беспилотник свидетельствует об определенном отходе Ирана от предыдущей концепции. В частности, вторжение в национальное воздушное пространство было трактовано как нарушение статьи 2(4) Устава ООН (воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства), которое автоматически влечет за собой возможность апелляции к статье 51 Устава ООН (право на коллективную или индивидуальную самооборону в ответ на вооруженное нападение). На уровне международного права существует фактически универсальное мнение, что не всякое нарушение статьи 2(4) влечет за собой право на использование статьи 51 Устава ООН. Однако вторжение беспилотника Тегеран расценил как вооруженное нападение. Несмотря на то, что его полет не нанес видимого ущерба, сам факт нарушения границы национального воздушного пространства Иран истолковал как достаточный для использования права на самооборону.

Такие метаморфозы свидетельствуют о принципиальном изменении позиции Ирана: сейчас любое применение силы рассматривается как вооруженное нападение и влечет за собой использование права на самооборону. Как ни парадоксально, это делает Иран куда ближе к философии восприятия подобных ситуаций Соединенными Штатами, которые полагают, что право на самооборону может быть использовано против любого незаконного применения силы. К сожалению, то, что Иран стал во все большей степени ориентироваться на американский подход, не снижает градус напряженности, а наоборот – провоцирует ее дальнейший рост в регионе.

Конвенция и конфликт интерпретаций

Применительно к Ормузскому проливу особое значение имеет Конвенция ООН по морскому праву 1982 года. Иран не является ее полноправным участником: он подписал, но не ратифицировал это соглашение. И хотя сам факт подписания Конвенции обязывает Тегеран как минимум не действовать против ее норм, его поведение в прилежащих акваториях зачатую весьма условно соотносится с ключевыми статьями этого международного договора.

Так, еще на этапе подписания Конвенции Иран заявил о праве требовать предварительного разрешения на проход военных кораблей иностранных государств через свое территориальное море для обеспечения и защиты своих интересов в области безопасности. В 1993 г. это положение, прямо противоречащее букве и духу Конвенции, было закреплено на уровне иранского национального законодательства. В соответствии с ним проход военных кораблей, подводных лодок, судов с ядерными силовыми установками или же каких-либо других плавательных средств, перевозящих опасные или вредные вещества, способные нанести ущерб окружающей среде, через территориальное море осуществляется при условии получения предварительного разрешения Ирана.

Конвенция дает прибрежному государству право осуществлять в 24-мильной прилежащей зоне контроль лишь в области предотвращения или же нарушения таможенных, фискальных, иммиграционных и санитарных законов. Иран же настаивает на своих правах по контролю за соблюдением морского и экологического законодательства, а также регулирования в сфере безопасности. Иран вразрез с положениями Конвенции претендует на право устанавливать соответствующие зоны охраны и безопасности в пределах 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ), хотя Конвенция говорит о том, что прибрежное государство наделено таким правом лишь по отношению к искусственным островам, установкам и сооружениям. Более того, Иран закрепил положение, согласно которому иностранная военная деятельность и практика, сбор информации и любая иная деятельность, несовместимая с правами и интересами Исламской Республики Иран, в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе запрещены. Хотя в рамках Конвенции в пределах ИЭЗ должны действовать три из шести свобод открытого моря – судоходства, полетов, прокладки кабелей и трубопроводов, соответственно, прибрежное государство не имеет полномочий регулировать, а тем более запрещать любые виды военно-морской деятельности в пределах своей 200 мильной ИЭЗ.

Таким образом, позиция Ирана в отношении норм и положений Конвенции 1982 г. достаточно противоречива. С одной стороны, Тегеран допускает весьма расширенное толкование ее ключевых статей. С другой – практика показывает, что претензии Ирана пока не выходят за пределы принятых официальных документов. Иран в целом допускает транзитный проход американских кораблей и судов через Ормузский пролив: военные корабли США и союзников осуществляли различные виды военно-морских маневров в пределах иранской ИЭЗ во время войны в Персидском заливе; американские и иные зарубежные суда и корабли регулярно пересекают территориальные воды Ирана, не запрашивая предварительного разрешения.

На ситуацию в Ормузском проливе и американо-иранские отношения накладывают отпечаток давние разногласия относительно правового статуса пролива и режима прохода через него. Напомним, что Соединенные Штаты не только не ратифицировали, но и не подписали Конвенцию 1982 года. Однако, с их точки зрения, она является документом, кодифицирующим нормы обычного права (международных обычаев), обязательные для исполнения всеми государствами-членами международного сообщества. С позиции США, Ормузский пролив, соединяющий одну часть открытого моря/ИЭЗ с другой частью открытого моря/ИЭЗ, является международным проливом с правом транзитного прохода. Последнее – устоявшаяся норма обычного права, и Иран не обладает полномочиями как-либо его ограничивать. Подход США к Конвенции 1982 г. и праву транзитного прохода полностью соответствует их экономическим и военно-стратегическим интересам.

По их логике, другие страны, в том числе не участвующие в Конвенции (Иран, Северная Корея, Сирия, Ливия, и другие) обязаны исполнять нормы обычного права, якобы кодифицированные в этом документе.

Кроме того, США являются последовательными защитниками права транзита применительно ко всем проливам, которые используются или же могут быть использованы для международного судоходства. Они неоднократно выступали против претензий прибрежных государств, не признающих или ограничивающих право транзита, в отношении следующих проливов: Баб-эль-Мандебский, Бонифачо, Головнина, Зондский, Гибралтар, Ломбокский, Ормузский, Торресов, Фриза, а также проливы на трассе российского Северного морского пути и Канадского арктического архипелага, формирующие Северо-Западный проход.

США считают, что отсутствие юридически сформулированного права «транзитного прохода» до принятия Конвенции 1982 г. было обусловлено исключительно тем, что государства не имели возможности легально расширить границу своего территориального моря сверх положенных 3 морских миль, а не тем, что это было кем-либо запрещено. Соответственно, это не мешало американским кораблям и судам проходить по выделенным коридорам открытого моря в тех или иных международных проливах. Введение 12-мильного лимита территориального моря потребовало разработки условий транзита для того, чтобы сохранить права государств на проход через международные проливы. Однако США убеждены, что поскольку право прохода военных и гражданских судов через международные проливы существовало и до принятия Конвенции 1982 г., значит, это устоявшаяся норма международного обычного права.

Иран при подписании Конвенции 1982 г. воспользовался предоставленным ей правом выступить с отдельным заявлением, в котором выразил позицию как в отношении самой Конвенции, так и отдельных ее положений. В частности, Иран заявил: «Несмотря на предполагаемый характер Конвенции как конвенции общего применения и законодательного характера, ряд ее положений являются лишь продуктом quid pro quo (услуга за услугу – Авт.), которые не обязательно направлены на кодификацию существующих обычаев или установившихся видов использования (практики), рассматриваемых как носящих обязательный характер. Поэтому представляется естественным и согласующимся со статьей 34 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., что только государства-участники Конвенции по морскому праву обладают полномочиями пользоваться предусмотренными в ней договорными правами. Вышеизложенные соображения относятся конкретно (но не исключительно) к нижеследующему:

Право транзитного прохода через проливы, используемые для международного судоходства (Часть III, раздел 2, статья 38).

Понятие "исключительная экономическая зона" (часть V).

Все вопросы, касающиеся Международного района морского дна и концепции "Общего наследия человечества" (Часть XI)».

Таким образом, позиция Ирана по транзитному проходу заключалась и заключается в том, что это исключительно договорная, а не обычная норма международного права. Это право, основанное на «контракте», и оно распространяется только на те страны, которые приняли на себя все обязательства, зафиксированные в Конвенции. А значит, Иран имеет потенциальную возможность не признавать право транзита через Ормузский пролив в отношении США до тех пор, пока те не присоединились к этому международному соглашению.

Иранская позиция в целом находит поддержку на уровне международной доктрины права. Еще в 1982 г. председатель III Конференции ООН по морскому праву Томи Т.Б. Ко заявил: «Эта Конвенция не является конвенцией, кодифицирующей правовые нормы. Утверждение о том, что, за исключением части XI, Конвенция представляет собой кодификацию обычного права либо отражает существующую международную практику, является неверным с фактической точки зрения и юридически необоснованным. Режим транзитного прохода через проливы, используемые для международного судоходства, и режим архипелажного прохода по морским коридорам являются двумя примерами из многих новых концепций, воплощенных в Конвенции».

Сегодня устоявшаяся точка зрения состоит в том, что транзитный проход стал новеллой международного морского права, закрепленной в Конвенции. И это положение движется в сторону того, чтобы в перспективе стать нормой международного обычного права. Соответственно, Иран имеет основания считать, что в Ормузском проливе в отношении США действует не конвенционное право транзитного прохода – предельно либеральная норма, а исключительно право мирного прохода – максимально регламентированная норма морского права, напрямую запрещающая те или иные виды деятельности (см.: статья 19(2) Конвенции 1982 г.). Правда, с одним существенным «расширением»: применительно к международным проливам такой проход не может быть приостановлен (статья 16(4) Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.). Плюс, как мы уже упоминали выше, Иран ввел разрешительный порядок мирного прохода иностранных военных кораблей через его территориальные воды.

Интересно, что на III Конференции ООН по морском праву (1973–1982 гг.) Иран настаивал на том, что правом на мирный проход, который не может быть приостановлен, должны обладать исключительно государства, омываемые водами Персидского залива, так как эта акватория является полузамкнутым морским регионом, а проход судов и кораблей внерегиональных стран может носить явно немирный характер.

Соединенные Штаты не могут согласиться с такими ограничениями, хоть и зафиксированными исключительно на уровне иранского национального законодательства. Неслучайно, Иран – страна, в отношении которой США практически ежегодно проводят те или иные мероприятия в рамках программы Freedom of Navigation (FON). Причем своя логика присутствует и с американской стороны.

В частности, США полагают: сам факт расширения внешней границы территориального моря с 3 до 12 морских миль, предпринятого Ираном со ссылкой на Конвенцию 1982 г., говорит о том, что право мирного прохода через его территориальное море в Ормузском проливе было автоматически заменено на конвенционное право транзитного прохода. Это обусловлено тем, что расширение внешней границы территориального моря до 12 морских миль и введение права транзитного прохода были взаимосвязаны в рамках Конвенции 1982 г., они являлись составной частью так называемого «пакетного» подхода. Пакетный подход предполагает, что государство либо признает все положения Конвенции, либо отрицает все соглашение целиком. Установление 12-мильного лимита территориального моря, а также 200-мильного лимита исключительной экономической зоны стали краеугольными нововведениями Конвенции, которые находятся в прямой зависимости от других положений документа, в частности признания права транзитного прохода через международные проливы.

С американской точки зрения, непризнание Ираном конвенционного права транзита означает, что Тегеран, во-первых, не может пользоваться правом установления 12-мильной внешней границы территориального моря вдоль своего побережья, а, во-вторых, правом транзитного прохода своих судов и кораблей в других международных проливах. Таким образом, непризнание Тегераном права транзитного прохода фактически восстанавливает ситуацию, которая существовала до разработки и принятия Конвенции: в Ормузском проливе существует трехмильная зона территориального моря Ирана, за пределами которой все суда и корабли обладают всеми свободами открытого моря, включая свободу судоходства.

Как будет разрешен этот спор – предсказать трудно, очевидно лишь одно: принципиально разные позиции Вашингтона и Тегерана по Ормузскому проливу могут стать поводом для военных провокаций и даже локального военного столкновения.

* * *

Очень многие аспекты американо-иранских противоречий лежат в политико-правовой сфере. Было бы идеально урегулировать их в рамках международных судебных инстанций, однако надежды на такой исход мало. Соединенные Штаты традиционно скептически относятся к участию в международных судебных разбирательствах, инициированных против них. А Иран пойдёт на подобный шаг, только если ему придётся отвечать на крайне недружественные действия в его отношении.

При этом уровень провокационной активности со стороны Ирана, США и их союзников зашкаливает. Стороны ходят по грани «красной линии», пересечение которой может означать прямую военную эскалацию. Взаимные обвинения и троллинг тоже вряд ли приведут к чему-то хорошему. Поэтому предложение России по формированию международной группы, обеспечивающей коллективную безопасность в районе Персидского залива, с участием ключевых внерегионалов (Индии, Китая) – идеальная модель сохранения хрупкого мира и стабильности в этом морском регионе.

США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138489 Павел Гудев

Через тернии к миру

Сирийский кризис и его последствия

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение. К Сирии это относится в полной мере.

Данная статья – сокращенная версия материала, написанного по заказу Валдайского клуба и вышедшая в серии Валдайских записок в июле 2019 г. С полной версией можно ознакомиться здесь: http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/valdayskaya-zapiska-104/

Второе десятилетие 2000-х гг. началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые дестабилизировали весь регион. Он стал территорией насилия и террора, внутригосударственных потрясений и гуманитарных катастроф. В попытке исправить ситуацию в ряде стран запущены нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с труднопрогнозируемым результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других государствах вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общее болезненное состояние Ближнего Востока, все же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях. Именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этноконфессиональных катаклизмов XXI века.

Конфликт разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от партнерства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно сползали к конфронтационной модели холодной войны. Нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективный механизм «разрешения кризисных ситуаций», предложенный президентом России Владимиром Путиным на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в 2014 г., не появился. Такой механизм мог бы включать «внятную систему взаимных обязательств и договоренностей» и «четкие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным».

Сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьезным вызовом: способно ли оно совместными усилиями стабилизировать конфликты или верх возьмет соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле исход противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за пределы региона. В годы националистического подъема Египет называли «головой арабизма», а Сирию – его «сердцем». С тех пор понятие «арабизм» потеряло прежнее значение, Египет утратил позиции лидерства, в Персидском заливе появились новые центры финансового и политического влияния, повысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил сделала Сирию ареной столкновения суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана – двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире. В гражданском конфликте в центре арабского мира переплелись где-то сталкивающиеся, а в чем-то и совпадающие интересы множества сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договоренностей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными.

На территории Сирии в непосредственной близости находятся воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании). Причем только Россия и Иран – на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только чревато непредсказуемыми рисками, но и дает каждому игроку военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, ведущих собственные партии в большой ближневосточной игре, все чаще не совпадающие с интересами крупных держав.

Специфика сирийского кризиса состоит еще и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня. В международной практике институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы конфликта. В сирийском урегулировании договоренности о реформах должны стать условием прекращения боевых действий и направления общих усилий против террористической опасности.

Текущее положение на карте военного противоборства

Сирийский кризис можно разбить на два этапа: до военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы начали операцию в Сирии. Последнее позволило Дамаску восстановить контроль над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.) и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили изначально мирный характер. Протесты стали распространяться по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве взяли силовики, потребовавшие перейти к подавлению восстания. В апреле–мае против демонстрантов применили тяжелые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку.

Сирийская оппозиция, представленная эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношерстными установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не представляла угрозу режиму с отлаженным механизмом авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был результатом поразительной синергии стихийных протестов с широким применением современных технологий связи и непропорционального военного ответа властей, а также дезертирства из армии в сочетании с массовым притоком боевиков и вооружений из соседних государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Региональные лидеры имели к тому же старые счеты с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением боевых действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

Соединенные Штаты и ведущие страны Евросоюза объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и начали давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное решение о приостановке членства Сирии. На тот момент антиасадовскую коалицию объединяла цель свержения режима по ливийскому сценарию. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнерами, а также между крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привел к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало кризису новое измерение.

Однако первая реакция стала крупным политическим просчетом. Соединенным Штатам не удалось создать прочную опору среди арабской части вооруженной оппозиции и отделить умеренных исламистов от террористов. Но настойчивые требования отставки Асада питали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в ее рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу джихадисты, связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой» (запрещена в России. – Ред.), лишило американскую дипломатию свободы маневра. Вашингтон стал заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму. Летом 2014 г. военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска постепенно истощались. Вооруженная оппозиция расширяла зоны территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда прибывали радикальные исламисты из Ирака, но и в центральных густонаселенных районах. Сирийская армия не была готова к боям в городских условиях и переходила к обороне, сосредоточившись на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Присоединение к боевым действиям отрядов ливанской «Хезболлы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинные разногласия, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией еще в середине 1980-х гг., сумел закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяженную военную инфраструктуру. Сирийская территория рассматривается Тегераном как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и ее претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к тактике экономического и политического давления на Иран, его региональная стратегия подвергается серьезным испытаниям. На фоне растущих экономических трудностей и потерь в сирийской войне все чаще проявляется внутреннее недовольство. Возникают вопросы о пределах региональной безопасности Ирана и месте в ней Сирии как важного звена в стратегических отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта метаморфозы. Смена акцентов происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к жесткой президентской власти, разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ налаживания взаимодействия с Россией – с другой.

Региональную картину во многом определял курдский фактор, роль которого во внутренней политике Сирии, Турции и Ирака всегда оставалась значительной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии свернуло военное присутствие в северо-восточных районах страны, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта – с режимом Асада и курдскими формированиями – привела к наращиванию террористических атак ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, которые сделали ставку на курдов, проявивших высокую боеспособность в операциях против ИГИЛ. В результате сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть анклавы в Африне и Кобани, сочли момент благоприятным для создания на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на независимость. После разрыва перемирия с Рабочей партией Курдистана и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии – партия «Демократический союз» – стали рассматриваться турецким руководством как террористические организации наравне с ИГИЛ.

Курс на зачистку от курдских отрядов пограничной территории к востоку от Евфрата, создание буферной зоны безопасности на территории Сирии и условий для возвращения беженцев стали официальным обоснованием совместных операций турецких вооруженных сил и Свободной сирийской армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнерские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя из заверений Анкары о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также изменилась. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Тегеран стремится окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта усилия саудовцев были направлены на создание в Сирии противовеса Ирану путем консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооруженной оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование ее политической части сыграли роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв законного режима в Сирии, вступала в противоречие с затянувшимся вооруженным вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления «конституционной законности». Война на два фронта становилась все более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходило на фоне осложнившихся отношений с Соединенными Штатами. Несмотря на общую антииранскую направленность, в Эр-Рияде усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся уйти из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в поддержке, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно разногласиям между Саудовской Аравией и Россией по Сирии шел процесс выстраивания отношений между ними на базе совместных интересов в региональной и глобальной политике. В ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение терроризма, скорейшее начало работы Конституционного комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России – и это признается ее оппонентами – внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживая наступление боевиков на южном фронте. Приход к власти «зеленого интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад произнес фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от Даръа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

Сегодня ситуация совершенно иная. Дамаск вернул контроль над большей частью страны (по различным оценкам 68–70%), оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий. Примерно треть сирийской территории контролируется Турцией (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийскими демократическими силами», получившими специальную подготовку и оснащение в США (северные и северо-восточные районы вдоль Евфрата). И, наконец, нерешенность проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хайат Тахрир Аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра» – запрещена в России. – Ред.).

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который с самого начала был интернационализирован в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три специальных представителя генерального секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути урегулирования. Предметом международных дискуссий стали такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли ее специальный посланник сохранять беспристрастность, если члены Совета Безопасности, перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и может ли «жесткий мандат», каким, например, располагал верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооруженных столкновений попытки посредничества предприняла ЛАГ, но они не увенчались успехом. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, находящейся под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г. началось посредничество по линии ООН. После того, как Совбез оказался неспособен выработать согласованные решения (курс Запада и арабских государств Персидского залива на международную легализацию вмешательства наталкивался на решительное вето России и Китая), Генеральная ассамблея поручила генеральному секретарю назначить специального представителя по Сирии. Им стал бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал прекращение военных действий, развертывание наблюдательной миссии ООН и начало межсирийских переговоров при международном содействии. Однако этот простой и в теории правильный план не получил поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийцами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать работу в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций и ограничений на передвижение. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав и шести месяцев. Вместе с тем миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе – резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий» по урегулированию в Сирии, смогли прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих спецпредставителей генерального секретаря – бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стаффана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала ооновского посредничества политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые международно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каждого из его этапов. Из всего комплекса причин, заведших в конечном счете переговорный процесс на женевском треке в тупик, наиболее существенными представляются следующие:

СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и поддержки спецпредставителя. При расколе в рядах Совбеза политический капитал международного посредничества девальвировался.

Обострение российско-американских разногласий относительно трактовки положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очередности шагов. В особенности по таким вопросам, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.

Отсутствие поддержки сирийскими сторонами, связывающими свои расчеты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились все продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись гуманитарными проблемами.

Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договоренности о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.

Разрозненность политической оппозиции, внутренние трения и перестановки в ее рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты, отражающие соперничество Саудовской Аравии, Катара и Турции.

Недостаточное внешнее давление на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии после российского вмешательства завышенные требования оппозиции сменились более умеренными, то Дамаск проявлял все меньше готовности к уступкам.

Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок снижала значимость женевского формата.

Двум крупным дипломатам, наделенным международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействие с Турцией, которая расширила к тому времени влияние на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался астанинский формат переговоров (по старому названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стаффан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами вооруженной оппозиции, теми самыми, которых называли в Дамаске «террористами». Россия, Турция и Иран выступали гарантами выполнения достигнутых договоренностей. Анкара обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которых она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран должен был сдерживать действия «Хезболлы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч «астанинской тройки» стали соглашения о четырех зонах деэскалации, которые позволили на время снизить накал военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение вопросам, связанным с мерами доверия (освобождение заключенных, обмен пленными), разблокированием ряда населенных пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане стала расширяться. Это вызвало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых астанинский формат зашел на политическое поле, отведенное по резолюции СБ ООН 2254 Женеве. Вопрос о том, как соотносятся эти форматы, долгое время отягощал отношения с западными партнерами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая ее в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение соотношения сил между режимом и оппозицией потребовали внесения корректировок в порядок действий по выполнению ключевых положений резолюции 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объеме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом сказано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства – для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад внес Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стаффана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в январе 2019 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако ее ведущая роль на этом направлении вызывала ревность западных партнеров. В то же время формирование окончательного состава Конституционного комитета осложнялось позицией Дамаска, который видит подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства».

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военного противостояния к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой ситуации парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима versus платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути малоперспективно. Новые военные реалии признаются Соединенными Штатами и европейскими партнерами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делая акцент на проведение конституционной реформы и последующие свободные выборы под эгидой ООН. Вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, относятся такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и гуманитарная помощь, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором ООН и многое другое.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация – один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции 2254 как одно из центральных положений перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание – отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода – принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 года. Дамаск подвергает сомнению необходимость принятия новой конституции, полагая, что способен решить все вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая противоречиями по многим другим вопросам, выступала за разработку и принятие новой конституции. Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия тогда была образована декретом президента. Проект конституции не прошел публичного обсуждения, что в условиях вооруженных столкновений вряд ли было возможно. Однако в последнее время многие реалистически мыслящие оппозиционеры соглашаются взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в нее существенных поправок. Их смысл, по существу, сводится к переходу от жестко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и гарантиях его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством в оппозиции.

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьезными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции потребует немало времени. С учетом курдского фактора особое место занимает тема территориально-административного устройства страны.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределенность с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед выбором между отражением военной угрозы со стороны Турции и достижением договоренностей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономность своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Али Хайдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие ее от других провинций или этнических групп». Переговоры на этот счет продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе на уровне местных сообществ, или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждения комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос – восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН в 250 млрд долларов, в то время как Дамаск говорит о 400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужда в гуманитарной помощи, по подсчетам экспертов, также составляет внушительную сумму – 20 млрд долларов. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а ее продолжительность сократилась на 20 лет.

Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции экономики неподъемной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия предложила США, ЕС и другим потенциальным донорам объединить усилия для мобилизации ресурсов на восстановление экономики и возвращение беженцев.

Однако при осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и Евросоюз отказываются финансировать реконструкцию районов, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населенной территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом.

Экономическую помощь Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством – кроме политических соображений – аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно приведет к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и различных связанных с ним структур, удерживающих власть на местах. Руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономического восстановления, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчет при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут измениться, если Дамаск проявит твердость. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчете на скорую стабилизацию и участие в выгодных проектах. Выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества, учитывая, что политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы региона.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют сегодня не менее трети перемещенных лиц во всем мире. В результате конфликта, по данным ООН, мест постоянного проживания лишилось около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещенных лиц). Наибольшее число беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.). Эта проблема воздействует на экономику соседних стран, создает серьезные внутриполитические трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трех лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле.

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, легитимность выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.). По призыву России и во многом благодаря ее инициативам в середине 2018 г. началось возвращение беженцев – в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции – в районы, не контролируемые Дамаском. Полномасштабному возвращению препятствует ряд обстоятельств. В первую очередь, позиция США и ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольной и безопасной репатриации пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. Его представители добиваются от правительства Сирии более широкого присутствия в стране для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия».

Международная практика свидетельствует, что для создания внутренней среды, которая стимулировала бы процесс возвращения, требуется соблюдение ряда условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность вернуться в прежние места проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства – насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий Дамаска. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. закон №10 о недвижимости, позволяющий правительству изымать ее и пускать под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев практически невозможно. По многим оценкам, новый закон направлен против противников режима с целью заселить районы новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки, факт принятия этого закона имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, – отказа от мышления категориями «победитель получает все» в пользу подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побежденных».

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

Россия, в том числе ее военная дипломатия, достигла многих стратегических целей, которые ставились перед сирийской операцией:

поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;

предотвращен приход к власти радикальных исламистов с дальнейшей дестабилизацией всего региона и перетеканием воинствующего исламизма на территорию России;

ИГИЛ как террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную антитеррористическую коалицию, к чему призывала Москва, создать не удалось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но на параллельных курсах;

под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей территории страны;

закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;

подтвержден статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какова должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путем помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договоренностей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате – не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется дипломатическое искусство, чтобы сохранить взаимопонимание с партнерами по астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними – непростая задача.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, Соединенные Штаты не намерены сворачивать военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истеблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для политического продвижения. Вопрос в том, что понимать под политическим решением – урегулирование на долговременной основе или его имитацию поверхностными изменениями. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как ее наметил президент Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации».

Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признает ключевую роль России, однако чинит препятствия, добиваясь от нее давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, хотя и трудным партнером. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определенной степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет – то любой из игроков на сирийском направлении имеет возможность дестабилизировать обстановку.

В интересах России – урегулирование на устойчивой основе, исходя из понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением властной конструкции, основанной на действительно инклюзивной базе, представляющей широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет восстановление отношений Сирии не только с ближайшим окружением – здесь наметились некоторые сдвиги, – но и с внешним миром. В интересах России – добиваться урегулирования на основе международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. У Москвы имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов в Сирии неконфронтационным путем. Растопить лед взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путем долгих и, главное, непрерывных многосторонних усилий.

Сирия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138487 Александр Аксененок

Инновационные цифровые трансформаторы московского производителя будут работать на Ближнем Востоке

Московская компания «Профотек» начнет поставки комплексных решений по технологии «Цифровая Подстанция» для Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. Компания сертифицирует свою продукцию для стран Ближнего Востока, а также реализует пилотные проекты и откроет в регионе центр сервисного обслуживания.

АО «Профотек» и «Nano Imports General Trading» (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение сроком на три года с возможностью дальнейшей пролонгации.

«Дистрибьютерское соглашение для такого региона с быстро растущей экономикой, как Ближний Восток, еще раз подчеркивает интерес передовых компаний мира к технологическим достижениям московской промышленности. Столичные предприятия и их высокотехнологичная продукция успешно конкурируют на внутреннем и международном рынках. Лучшие из них получают финансовую поддержку от Правительства Москвы. Например, компании «Профотек» присвоен статус резидента особой экономической зоны «Технополис «Москва», благодаря этому компания может экономить на налогах и других обязательных платежах до 47%», – сообщил руководитель департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.

Продукция компании является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике, ключом к построению цифровых подстанций. Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике.

«В ближайшей перспективе речь идёт о пилотных поставках в несколько миллионов долларов, по итогу пилотных внедрений рассчитываем на кратный рост. Учитывая нашу уникальность, планируем занять долю рынка в регионе Ближнего Востока порядка 25-30 процентов в этой нише», – рассказал генеральный директор «Профотек» Олег Рудаков.

На сегодняшний день АО «Профотек» – единственное в мире предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания уникального магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Инновационные решения, которые предлагает «Профотек», применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, служат эталоном при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

Оптические трансформаторы – это новый, передовой класс оборудования, использующий принципиально другие физические принципы и технологии. Интерес к такому оборудованию обусловлен высокой точностью и расширенным диапазоном измерений, стабильной работой в широком температурном диапазоне, а также уменьшением затрат на обслуживание.

Результаты эксплуатации показывают превосходство цифровых измерительных трансформаторов над традиционными благодаря отсутствию магнитного насыщения, устойчивой работе в условиях токов короткого замыкания и повышенной пожаробезопасности.

Иран экспортировал не нефтяных товаров на $17,8 млрд. за первые пять месяцев года

Иран экспортировал не нефтяных товаров на 17,8 миллиардов долларов за первые пять месяцев текущего 1398 иранского календарного года (с 21 марта по 22 августа 2019), сообщает IRIB в понедельник.

За указанный период страна экспортировала 60,737 млн. тонн не нефтяных товаров. Общий объем не нефтяной внешней торговли Ирана за эти пять месяцев составил 35,5 млрд. долларов.

В первую пятерку импортеров иранских товаров в указанный период вошли соответственно Китай, Ирак, Турция, Объединенные Арабские Эмираты и Афганистан, которые вместе импортировали товаров на сумму более 13,377 млрд. долларов.

В указанный период в страну было импортировано 14,126 млн. тонн товаров на сумму 17,739 млрд. долларов.

Китай, ОАЭ, Турция, Индия и Германия были главными экспортерами в Иран с общим объемом экспорта более 12,280 миллиардов долларов.

Как ранее было объявлено Таможенной администрацией Исламской Республики Иран (IRICA), стоимость не нефтяного экспорта Ирана в предыдущем 1397 иранском году составила 44,3 миллиарда долларов, а в страну было отправлено товаров на сумму 42,6 миллиарда долларов.

Иран граничит с пятнадцатью странами, а именно с Объединенными Арабскими Эмиратами, Ираком, Турцией, Афганистаном, Пакистаном, Россией, Оманом, Азербайджаном, Туркменистаном, Кувейтом, Катаром, Казахстаном, Арменией, Бахрейном и Саудовской Аравией.

На основании данных, опубликованных Организацией содействия торговле Ирана (ТРО), объем торговли с соседними странами в прошлом 1397 иранском календарном году составил более 36,5 млрд. долларов США, что составляет около 41 процента от общего объема не нефтяной торговли страны в упомянутый промежуток времени.

По словам бывшего главы TPO, Иран планирует запустить 15 мегапроектов по экспорту, чтобы выявить больше целевых рынков. Мохаммадреза Модуди рассказал, что с реализацией этих проектов, которые в основном сосредоточены на рынках соседних стран, будут определены вопросы профессиональной торговли и продвижения экспорта не нефтяных товаров, сообщило информационное агентство Mehr.

Чиновник также сослался на положительное сальдо торгового баланса в 1,7 млрд. долларов США в не нефтяном товарообороте страны в прошлом 1397 иранском календарном году (закончившемся 20 марта 2019 года) и сказал, что это положительное сальдо было достигнуто благодаря сотрудничеству с частным сектором.

Российский проект впервые победил в Премии Ага Хана в области архитектуры

Программа развития общественных пространств Республики Татарстан вошла в число лауреатов международной премии Ага Хана в области архитектуры за 2019 год, став первым российским проектом, одержавшим победу за 42 года проведения престижного конкурса.

Премия Ага Хана считается второй по значимости в архитектурном мире после Притцкеровской премии. Премию проводит с 1977 года организация Ага Хана по развитию, которая реализует порядка тысячи благотворительных программ в 30 странах мира — от Северной Америки до всей Азии. Для конкурса интересны проекты с ярко выраженными социальными эффектами, которые могут стать примерами для других. Премия проводится раз в три года. В этом году международное жюри выбрало 20 финалистов из 380 проектов 39 стран, после чего эксперты выехали на места, чтобы детально изучить каждый проект, внесенный в шорт-лист. Главным критерием оценки всех проектов была его польза для местных жителей. В результате в число шести победителей этого года вошла Программа развития общественных пространств в Республике Татарстан.

«Победа российского проекта в признанном международном архитектурном конкурсе значима не только для республики, но и очень важна для дальнейшей реализации проекта по формированию комфортной городской среды по всей России. Опыт Татарстана был использован на старте приоритетного проекта и затем учтен в национальном проекте «Жилье и городская среда», а теперь эти методы получили признание и на международном уровне», - прокомментировал Максим Егоров, заместитель министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации.

По программе развития общественных пространств в Республике Татарстан благоустроено 328 общественных пространств.

В число победителей также вошли проект по возрождению города Мухаррак (Бахрейн), образовательный проект «Arcadia» в Южном Канарчоре (Бангладеш), музей в городе Бирзеит (Палестина), учебный корпус университета имени Алиуна Диопа в г. Бамбей (Сенегал), экосистемный парк «Wasit» в городе Шарджа (ОАЭ)

С подробной информацией о победителях можно ознакомиться на официальном сайте конкурса https://www.akdn.org/2019AwardWinners.

Сирийский кризис: тернистое движение от войны к миру

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 года и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ и других террористических группировок.

Второе десятилетие 2000-х гг.началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые оказали дестабилизирующее воздействие на весь регион. Причём не только на страны, где произошла насильственная смена режимов. Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден. В большинстве стран начались нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с трудно прогнозируемым пока результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других частях арабского мира вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Здесь сплелись в один запутанный узел «легитимные» и «нелегитимные» правительства, многочисленные «народные милиции» и террористические группировки, иностранные контингенты — все эти скрытые и явные инструменты геополитического соперничества «нового типа».

В итоге регион по-прежнему остаётся источником насилия и терроризма, тяжёлых внутригосударственных потрясений, гуманитарных катастроф мирового масштаба и миграционных волн. Цена революций, вызванных ими материальных разрушений и внешних вмешательств, оказалась слишком высокой, и нельзя исключать новых рецидивов.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общую картину болезненного состояния широкого ареала Ближнего Востока, всё же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях, незавершённости и разнонаправленности мировых процессов. Можно без преувеличения сказать, что именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этно-конфессиональных катаклизмов XXI в.

Стратегия «смены режимов» США и их европейских союзников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии и, наконец, на Украине стала тем полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Образовался разрыв между политикой «свершившихся фактов» и «политической целесообразности», с одной стороны, и ключевыми принципами (национальный суверенитет, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела и неприменение силы вне рамок и процедур, установленных Уставом ООН) того миропорядка, который сложился по итогам Второй мировой войны — с другой. В плоскость острых международных дебатов был поставлен также вопрос о правовых основаниях лишения режимов, неугодных той или иной группе государств, статуса международной законности.

Конфликт в Сирии разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от былого партнёрства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно, но неуклонно сползали к конфронтационной модели времён холодной войны, хотя и со своими новыми чертами. Общепризнанные нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективного «механизма разрешения кризисных ситуаций», к чему призывала Россия, выработано не было. Такой механизм, как предлагал президент России в своём выступлении на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 2014 г., мог бы включать в себя «внятную систему взаимных обязательств и договорённостей» и «чёткие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным»[1].

Затяжной сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьёзным вызовом: способно ли оно стабилизировать взрывоопасные конфликтные очаги совместными усилиями или верх возьмёт силовое соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле конечный исход гражданского противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за региональные рамки. В Москве убеждены: то, каким образом разрешится ситуация в этой стране, может стать в дальнейшем моделью реагирования мирового сообщества на внутренние конфликты в развивающихся государствах.

В годы националистического подъёма Египет называли «головой арабизма», а Сирию — его «сердцем». В этом есть что-то исторически предопределённое, хотя с тех пор многое изменилось. Понятие арабизма потеряло своё прежнее звучание, Египет утратил позиции лидерства, появились новые центры финансового и политического влияния в Персидском заливе, возвысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил на региональном уровне сделала Сирию ареной, где опосредованно и уже в других исторических условиях развернулось столкновение суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана — этих двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире[2]. На конфессиональной почве выросло и такое новое проявление международного терроризма, как средневековое государствостроительство в виде арабского халифата, что придало конфликту многомерный характер. С развёртыванием полномасштабной гражданской войны в центре арабского мира туго переплелись где-то сталкивающиеся, а в чём-то и совпадающие интересы множества вовлечённых сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договорённостей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными. Всё это в конечном счёте предопределяло длительность, кровопролитность и жестокость противоборства.

На территории Сирии в отличие от других конфликтных очагов в Азии и Африке находятся в непосредственной близости воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании) со своими сферами политического притяжения. Причём только Россия и Иран — на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. В воздушном пространстве страны проведены линии раздела. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только таит в себе непредсказуемые риски, но и даёт в руки каждого из этих игроков «на земле» военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него финальный исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, которые ведут собственные «партии» в большой ближневосточной игре, всё чаще не совпадающие с глобальными интересами крупных держав.

Специфика и вместе с тем трудноразрешимость сирийского кризиса состоит ещё и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня и «зоны деэскалации». В международной практике региональных конфликтов институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы. В сирийском урегулировании договорённости о реформах такого рода между непосредственными участниками конфликта при международном содействии должны стать, по сути, условием прекращения военных действий и направления общих усилий против сохраняющейся террористической опасности.

В контексте революционных вызовов современного мирового развития сирийский кровопролитный конфликт стал ещё одним свидетельством того, к каким тяжёлым последствиям для государства и общества может привести недооценка важности проведения назревших политических реформ и допущенные просчёты с выработкой тактики дальнейших шагов после первых проявлений антирежимных настроений.

Режим Асада полагал, что после проведённых экономических реформ Сирия, как «бастион антиамериканизма» на Ближнем Востоке, в отличие от считавшихся прозападными Туниса и Египта, имеет особый иммунитет. Показательно в этом отношении интервью сирийского президента 31 января 2011 г. газете «Wall Street Journal», в котором он заявил, что, несмотря на все трудности, «Сирия остаётся стабильной», и для быстрых перемен «время ещё не пришло»[3]. Зная критическое отношение отца нынешнего президента Сирии Хафеза Асада к горбачёвским реформам и их последствиям вкупе с неудачным опытом демократизации Алжира[4], можно предположить, что этими соображениями в числе многих других объясняются колебания и непоследовательность Башара Асада задолго до начала массовых протестов, принятие им с запозданием ряда важных политических решений.

Кстати, Алжир конца 1980-х – начала 1990-х гг. даёт нам обратный пример. Искусственное форсирование демократических реформ в разделённом обществе также приводит к гражданскому противоборству, которое длилось в Алжире десять лет (1991–2000 гг.) и может начаться вновь.

Текущее положение на карте военного противоборства

Крупным планом восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ[5] и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили вначале мирный характер. Лозунги, выдвинутые оппозицией, не выходили за рамки политических требований расширения прав и свобод, продолжения начатых и ранее обещанных реформ. Критическая масса протестов стала волнообразно распространятся по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве быстро взяли всесильные силовые структуры, требовавшие перейти от уступок к военному подавлению восстания. В апреле–мае против мирных демонстраций были задействованы тяжёлые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации политического режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку. Милитаризация конфликта стремительно нарастала.

Сирийская оппозиция, представленная политической эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношёрстными идеологическими установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не могла представлять угрозу режиму с отлаженным механизмом жёсткой авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был эффектом поразительной синергии, вызванной взрывом стихийных протестов с широким применением современных технологий связи, непропорциональным военным ответом властей, дезертирством из армии в сочетании с массовым вбросом боевиков и вооружений через границы соседних с Сирией государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Лидеры регионального окружения Сирии имели к тому же «старые счёты» с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением военных действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

США и ведущие страны Евросоюза сразу объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и развернули давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное в своей истории решение о приостановке членства Сирии в этой организации. На тот момент цель свержения режима по ливийскому сценарию была объединяющим началом в сформировавшейся антиасадовской коалиции. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнёрами, а также между самими крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привёл к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало сирийскому кризису новые измерения.

Однако первая рефлекторная реакция, как это особенно видно с высоты сегодняшнего дня, стала крупным политическим просчётом, что признаётся сегодня солидными западными экспертами. Соединённым Штатам не удалось создать прочную военно-политическую опору среди арабской части вооружённой оппозиции — «оружие всё время попадало не в те руки» — и отделить «умеренных исламистов» от быстро размножавшихся террористических организаций. Но настойчивые требования об уходе Асада постоянно подстёгивали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в её рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу «джихадисты», связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой»[6], предопределила слабость американской дипломатии, лишило её свободы манёвра. Это делало Вашингтон заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму, которому американцы сами объявили войну. С особой очевидностью это проявилось летом 2014 г., когда военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в ещё более щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска для отражения военного давления изнутри постепенно истощались. Вооружённая оппозиция расширяла зоны своего территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда шёл перелив радикальных исламистов из Ирака, но и в центральных густонаселённых районах. Сирийская армия не была готова к тактике боёв в городских условиях и постепенно переходила к оборонительным действиям, сосредоточив усилия на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Вступление в вооружённые действия отрядов ливанской «Хизбаллы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи со стороны Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинное взаимодействие, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией ещё с середины 1980-х гг., сумел за годы региональных потрясений закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяжённую военную инфраструктуру под своим контролем. Сирийская территория рассматривается иранцами как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и её претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к антииранской тактике экономического и политического давления, региональная стратегия Ирана подвергается самым серьёзным испытаниям. В условиях большого финансового бремени, растущих экономических трудностей и людских потерь в сирийской войне на поверхность всё чаще всплывают признаки внутреннего недовольства[7]. Возникают вопросы, где пределы региональной безопасности Ирана, каково в ней место Сирии как важного звена в более широких рамках стратегической линии в отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких к правящей партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта существенные метаморфозы. Смена акцентов в региональной политике происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к модели жёсткой президентской власти и разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ от налаживания взаимодействия с Россией по Сирии в широких рамках двустороннего сотрудничества — с другой.

Меняющуюся региональную картину во многом определял курд­ский фактор, роль которого во внутренней политике стран «курдского треугольника» (Сирия, Турция, Ирак) всегда была и остаётся значитель­ной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии при­няло решение о свёртывании своего военного присутствия в северо-восточных районах, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооружёнными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, сделавшими ставку на курдов, которые продемонстрировали свою высокую боеспособность в проведении антитеррористических операций против ИГИЛ. В результате сложилась ситуация, когда сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть свои анклавы в Африне и Кобани, сочли этот исторический момент благоприятным для оформления на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на провозглашение независимости. После разрыва перемирия с Курдской рабочей партией и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии — партия Национальный Союз — стали рассматриваться турецким руководством как террористическая организация наравне с ИГИЛ.

Курс на военное вмешательство собственными силами с целью очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от курдских отрядов, создать «буферную зону» безопасности на территории Сирии и подготовить условия для возвращения беженцев стали официальным обоснованием для совместных операций турецких вооружённых сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнёрские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя при этом из заверений турецкого руководства о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также претерпела значительные перемены. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Иран вынашивает планы окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта главные усилия саудовцев стали направляться на создание противовеса Ирану в Сирии путём консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооружённой оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование её политической части сыграли свою роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу военно-политических группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв изнутри законного режима в Сирии, вступала в открытое противоречие с затянувшимся вооружённым вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Война на два фронта становилась всё более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на скорое падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходил также на фоне осложнившихся отношений с Соединёнными Штатами. Несмотря на их общую антииранскую направленность, в Саудовской Аравии усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой администрации Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в получении поддержки в нужный момент, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно, несмотря на разногласия между Саудовской Аравией и Россией по Сирии, шёл процесс выстраивания отношений между ними на базе более широких совместных интересов в региональной и глобальной политике. На этой основе в ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение террористической угрозы, скорейшее начало работы Конституционного Комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России — и это признаётся всеми её оппонентами — внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и различные лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживали наступление боевиков на южном фронте, и приход к власти «зелёного интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад сказал свою известную фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от г. Дераа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

На сегодняшний день сложилась совершенно иная военная реальность. Дамаск вернул контроль над большей частью территории (по различным оценкам 68–70%), вооружённая оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые свои анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути перехода к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий, предвиденных и непредвиденных. Примерно одна треть сирийской территории находится под контролем Турции (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийских демократических сил», получивших специальную подготовку и оснащение от США,в северных и северо-восточных районах вдоль Евфрата. И, наконец, нерешённость проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты джихадистского толка, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хей’ат Тахрир Аш-Шам»[8].

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который был с самого начала интернационализирован, в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три Специальных представителя Генерального Секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути к урегулированию совместными усилиями международного сообщества. Все они не привели к искомому результату, хотя, следует признать, внесли существенный вклад в мировую практику конфликтного урегулирования, дали богатый материал для объективного анализа причин неудач. В плоскость международных дискуссий были поставлены такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли её специальный посланник, каким бы он ни был искусным переговорщиком, соблюдать беспристрастность, если члены Совета Безопасности (СБ ООН), перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, почему он постоянно обвиняется в пристрастности то одной, то другой из сторон, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и, наконец, может ли «жёсткий мандат», каким располагал Верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооружённых столкновений посредническую миссию предприняла ЛАГ, усилия которой не увенчались успехом и были быстро свёрнуты. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, которая находилась под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г.начался отсчёт международного посредничества по линии ООН.После того, как СБ ООН оказался неспособным выработать согласованные решения (линия Запада совместно с арабскими государствами Персидского залива на международную легализацию вмешательства встречала решительное вето со стороны России и Китая), Генеральная Ассамблея поручила Генеральному секретарю назначить своего специального представителя по Сирии. Им стал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал меры по прекращению военных действий, развёртывание наблюдательной миссии ООН и переход к межсирийским переговорам при международном содействии[9]. Однако этот простой и в теории правильный план не получил солидарной поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийскими сторонами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать свою деятельность в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций с различных сторон и искусственных ограничений на передвижение со стороны сирийских властей. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав на своём посту и шести месяцев.

Вместе с тем, миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе — резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло деловое взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий по Сирии», смогли в то время прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих Специальных представителей Генерального Секретаря — бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стефана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала посредничества по линии ООН политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые меж дународно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каж дого из его этапов (формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение свободных выборов под меж дународным контролем). Из всего комплекса причин, предопределивших в конечном счёте тупик переговорного процесса на Женевском треке, наиболее существенными представляются следующие:

• Согласно документам по сирийскому урегулированию, СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и инструмент поддержки Спецпредставителя. При возникновении раскола в его рядах политический капитал международного посредничества девальвировался.
• Обострение российско-американских разногласий в трактовке положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очерёдности шагов. Наибольшие столкновения вызывали такие вопросы, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку предварительным условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой натянутой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.
• Отсутствие поддержки с сирийских сторон, связывающих свои расчёты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия международного посредника по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились всё продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись нараставшим комом гуманитарных проблем.
• Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.
• Разрозненность политической оппозиции, бесконечные внутренние трения и перестановки в её рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой со стороны боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты как отражение соперничества Саудовской Аравии, Катара и Турции.
• Отсутствие достаточного внешнего давления на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии на поле военных действий после российского вмешательства завышенные требования оппозиции склонялись к умеренности, то Дамаск проявлял всё меньше готовности к уступкам и даже ужесточал свои политические позиции.
• Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок, что снижало значимость Женевского формата.

Следует констатировать, что в ходе интенсивных переговоров в различных форматах и комбинациях участников двум крупным дипломатам международного уровня, наделённым международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый политический процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из затянувшегося политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействии с Турцией, которая расширила к тому времени сферу своего влияния на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией в Сирии. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался такой переговорный механизм, как Астанинский формат (по названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стефан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами отрядов вооружённой оппозиции, теми самыми, которые назывались в Дамаске террористами. Россия, Турция и Иран, действуя скоординировано и на параллельных курсах, выступали гарантами выполнения достигнутых договорённостей. Турция обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которые она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран в этой сложной схеме должен был сдерживать неконтролируемые действия «Хизбаллы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч под эгидой «астанинской тройки» были соглашения о четырёх зонах деэскалации, которые позволили на время снять накал по линиям военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение решению вопросов, связанных с мерами доверия (освобождение заключённых, обмен пленными), разблокированием ряда населённых пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане по мере их продолжения стала расширяться. Это вызывало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых Астанинский формат заходит на политическое поле, отведённое по резолюции СБ ООН 2254 Женеве при посредничестве Спецпредставителя Генерального секретаря ООН. Вопрос о том, как соотносятся между собой оба этих формата, долгое время отягощал отношения с западными партнёрами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая её в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль миссии ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь Женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение в соотношении сил между режимом и оппозицией потребовали внесения определённых корректировок в порядок и очерёдность действий по выполнению ключевых положений резолюции СБ ООН 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со Спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объёме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом записано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства — для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать предметный межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы Спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад в эти усилия внёс Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял принципиальное решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стефана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в декабре 2018 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия, со своей стороны, стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако её ведущая роль на этом направлении встречала ревностное отношение со стороны западных партнёров. В то же время формирование окончательного состава Конституци­онного Комитета осложнялось позицией Дамаска, который рассматривает подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства», тем самым в определённой степени дезавуируя ооновский трек.

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военной фазы к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой обстановке парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима» versus «платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути становится малоперспективным[10]. Новые военные реалии признаются Соединёнными Штатами и европейскими партнёрами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делают акцент на скорейшем проведении конституционной реформы и последующем проведении свободных выборов под эгидой ООН в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254. Весь вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в принципе в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, следует отнести такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и налаживание срочной гуманитарной помощи, в чём нуждается более половины населения, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором со стороны ООН и многое другое. Соединение всех этих элементов в одном стабилизационном пакете — важная, хотя и трудновыполнимая задача, требующая усилий многосторонней дипломатии при достижении минимального уровня международного взаимопонимания.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация — один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции СБ ООН 2254 как одно из центральных положений в ходе перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание — отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода — принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 г. Официальный Дамаск подвергает сомнению саму необходимость принятия новой конституции, полагая, что он способен решить все эти вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая разногласиями по многим другим вопросам, выступала в принципе за разработку и принятие новой конституции. Однако в последнее время многие её реалистически мыслящие представители выражают согласие взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в неё существенных поправок[11]. Их смысл, по существу, означает переход от жёстко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и закреплении в конституции необходимых гарантий его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством оппозиции. Это немногое, что их объединяет.

Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия была образована прямым декретом президента, то есть путём назначения. Проект конституции не прошёл стадию публичного общественного обсуждения, что в условиях вооружённых столкновений, принимавших всё более масштабный характер, вряд ли было практически возможным. Возражения, по существу, сводятся к отсутствию недвусмысленной записи в конституции, указывающей на разделение властей, к требованиям ввести ограничения на полномочия института президентской власти (в этой части конституция претерпела незначительные изменения), расширить права местных органов власти и этнических меньшинств в сторону децентрализации, обеспечить независи­мость судебной власти[12].

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьёзными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции займёт немало времени. Особое место занимает тема территориально-административного устройства страны, если учесть роль курдского фактора.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределённость с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед необходимостью сделать выбор между отражением военной угрозы со стороны Турции или достижением договорённостей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономный статус своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Сирии Али Хейдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие её от других провинций или этнических групп»[13]. Переговоры на этот счёт продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе — о децентрализации на уровне местных сообществ или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждений всего комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий Закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос урегулирования сирийского конфликта — это восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери в виде материальных разрушений, людских жертв и снижения качества человеческого капитала. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН суммой в $250 млрд, в то время как сирийское правительство говорит о $400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужды в гуманитарной помощи, по подсчётам экспертов, также составляют внушительную сумму— $20 млрд. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а её продолжительность сократилась на 20 лет.

В этих условиях Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции её экономики неподъёмной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия обратилась к США, ЕС и другим потенциальным донорам с предложением объединить усилия в мобилизации ресурсов на восстановление экономики и в возвращении беженцев.

Однако при всём осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и страны Евросоюза отказываются направлять финансирование на цели реконструкции районов Сирии, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населённой территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом. При этом в первую очередь имеется в виду разработка и принятие новой сирийской конституции и проведение «свободных и справедливых выборов», организованных «под надзором со стороны ООН».

Политическую обусловленность помощи на цели реконструкции Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством кроме политических соображений аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной экономической помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно будет вести к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и структур, различных аффилированных с ним милиций, удерживающих власть на местах[14]. Положение осложняется ещё и тем, что руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономической реконструкции, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчёт при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут и измениться в случае, если Дамаск проявит достаточную твёрдость. Показательны в этом отношении заявления президента Асада о том, что «сирийцы способны самостоятельно восстановить свою страну» и «помощь стран Запада в этом им не понадобится»[15]. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения в позициях между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчёте на скорую стабилизацию или участие компаний своих государств в выгодных проектах[16].

Сегодня очевидно, что выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества с учётом того, что тяжёлые политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы ближневосточного региона. Здесь могла бы быть найдена та точка совпадения интересов, которая позволила бы увязать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют на сегодня не менее одной трети перемещённых лиц во всём мире. В результате конфликта, по данным ООН, лишилось мест постоянного проживания около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещённых лиц). Наибольшее количество беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.)[17]. Эта проблема продолжает оказывать депрессивное воздействие на экономику соседних стран, создаёт для них серьёзные внутриполитические и социальные трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трёх лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле[18].

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду очевидных причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, проведение выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.),которые были бы признаны как легитимные. По призыву России и во многом благодаря её инициативам в середине 2018 г. начался процесс возвращения беженцев, в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции в районы, не контролируемые правительством Сирии. Началу полномасштабного возвращения препятствует целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это позиция США и стран-членов ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольного и безопасного возвращения пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В контактах с правительством Сирии его представители добиваются более широкого присутствия в Сирии для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия[19]. Объективно говоря, сложная военно-политическая обстановка, сохраняющаяся неопределённость с перспективами политического процесса не создают достаточных условий для скорого возвращения беженцев, а с течением времени такая вероятность, как показывает, например, боснийский опыт, будет сокращаться. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия»[20].

Для создания внутренней среды, которая стимулировала бы начало широкомасштабного процесса возвращения, требуется, по международной практике в других конфликтных зонах, соблюдение целого ряда предварительных условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность возвращения к прежним местам проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства Сирии — насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого соответствующая политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий официального Дамаска на этом направлении постконфликтной реконструкции Сирии. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. Закон №10 о недвижимости[21]. Новый закон даёт правительству Сирии возможность изымать недвижимость и пускать её под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев представлялось практически нереальным. По многим оценкам, продвигаемый властями закон направлен против противников режима с целью создать условия для заселения районов новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки в правоприменение, сам факт принятия этого Закона не способствовал восстановлению доверия и имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации множества спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, — изменения самого менталитета от мышления категориями «победитель получает всё» на логику подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побеждённых». Такие перемены займут, разумеется, довольно продолжительное время с учётом сопротивления со стороны тех сил внутри режима, которые не заинтересованы в коренных реформах, и со стороны радикальных исламистов, не готовых к компромиссам.

Таким образом, реально складывающаяся обстановка подсказывает необходимость выстраивать целостный подход, подразумевающий движение одновременно по трём направлениям — конституционно-политическое устройство, экономическая реконструкция и возвращение беженцев. На определённом этапе первое звено в этой цепочке может и должно быть приоритетным.

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

За годы военных усилий Россия, в том числе её военная дипломатия, достигла многого из тех стратегических целей, которые ставились перед си­рийской операцией:

• поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;
• предотвращён приход к власти радикальных исламистов с даль­нейшей дестабилизацией всего региона и переливом воинствую­щего исламизма на территорию России;
• ИГИЛ как террористическое территориальное образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную анти­террористическую коалицию, к чему призывала Россия, создать не получилось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но всё же на параллельных курсах;
• под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей сирийской территории;
• закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;
• подтверждён статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какая должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и политической дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путём помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договорённостей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате — не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется проявить искусство дипломатического маневрирования, чтобы сохранить взаимопонимание со своими партнёрами по Астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть от себя Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними будет непростой задачей.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, США отнюдь не намерены сворачивать своё военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, в данном случае не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истэблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для продвижения на политическом треке. Вопрос в том, что понимать под политическим решением — урегулирование на долговременной основе или его имитация путём поверхностных изменений. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен теперь проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как её наметил президент Сирии Башар Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, то использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации»[22].

Такой подход таит в себе немалые опасности. Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон отнюдь не гарантирует наступление мира, если проблемы, изначально ставшие источником конфликта, остаются нерешёнными и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признаёт,что России принадлежит «ключевая роль», но в то же время ставит препятствия, добиваясь от неё оказания давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, но трудным партнёром. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определённой степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет— то любой из действующих игроков на сирийском направлении имеет возможности дестабилизировать обстановку, сыграв роль спойлера.

В интересах России вести дело к урегулированию на устойчивой основе, исходя из того понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением такой властной конструкции, которая опиралась бы на действительно инклюзивную базу, представляющую широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе политические интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет также восстановление отношений Сирии не только с её ближайшим окружением — здесь наметились некоторые сдвиги, — но и с внешним миром. В интересах России добиваться такого урегулирования, которое было бы итогом международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. В том случае, если Россия более открыто и понятно обозначит свои стратегические интересы в Сирии и готовность к многосторонним компромиссам, у неё имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов неконфронтационным путём. Растопить лёд взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путём долгих, терпеливых и, главное, непрерывных многосторонних усилий в различных комбинациях.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 августа 2019 > № 3138497 Александр Аксененок

Цифровые трансформаторы московской компании "Профотек" начнут работать на Ближнем Востоке

Московская компания "Профотек" начнет поставки комплексных решений по технологии "Цифровая Подстанция" для Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. Компания сертифицирует свою продукцию для стран Ближнего Востока, а также реализует пилотные проекты и откроет в регионе центр сервисного обслуживания.

АО "Профотек" и Nano Imports General Trading (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение сроком на три года с возможностью дальнейшей пролонгации.

"Дистрибьютерское соглашение для такого региона с быстро растущей экономикой, как Ближний Восток, еще раз подчеркивает интерес передовых компаний мира к технологическим достижениям московской промышленности. Столичные предприятия и их высокотехнологичная продукция успешно конкурируют на внутреннем и международном рынках. Лучшие из них получают финансовую поддержку от Правительства Москвы. Например, компании "Профотек" присвоен статус резидента особой экономической зоны "Технополис "Москва", благодаря этому компания может экономить на налогах и других обязательных платежах до 47%", – сообщил руководитель департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.

Продукция компании является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике и построению цифровых подстанций. Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике.

"В ближайшей перспективе речь идёт о пилотных поставках в несколько миллионов долларов, по итогу пилотных внедрений рассчитываем на кратный рост. Учитывая нашу уникальность, планируем занять долю рынка в регионе Ближнего Востока порядка 25-30 процентов в этой нише", – рассказал генеральный директор "Профотек" Олег Рудаков.

АО "Профотек" – предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Решения, которые предлагает "Профотек", применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, используются при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

Оптические трансформаторы – это новый класс оборудования, использующий принципиально другие физические принципы и технологии. Интерес к такому оборудованию обусловлен высокой точностью и расширенным диапазоном измерений, стабильной работой в широком температурном диапазоне, а также уменьшением затрат на обслуживание.

Результаты эксплуатации показывают превосходство цифровых измерительных трансформаторов над традиционными благодаря отсутствию магнитного насыщения, устойчивой работе в условиях токов короткого замыкания и повышенной пожаробезопасности.

Минное море: какой может быть война России и США

Создан сценарий войны между РФ и США в Черном море

Михаил Ходаренок

Война в Черном море между Россией и США могла бы возникнуть из-за случайного подрыва корабля на оставшейся со времен Второй мировой войны мине, считает американский аналитик. И в этом случае флот США обречен на поражение.

Война между Россией и США может возникнуть из-за случайного подрыва и последующего затопления американского корабля на мине, оставшейся в Черном море со времен Второй мировой войны, считает профессор-исследователь Института морских исследований Китая в Военно-морском колледже США в Ньюпорте Лайл Голдштейн.

Аналитик даже составил предположение о том, как будут выглядеть гипотетические действия военно-морских сил двух стран в этом регионе.

«В водах Азовского моря, а также вдоль побережья Черного моря по-прежнему остаются не менее 18 тыс. мин после Второй мировой войны. Они лежат где-то на дне и ждут своего часа. Нетрудно представить войну между США и Россией, если на учениях затонет одно из американских судов, подорванное на такой мине», — отметил американский эксперт.

Этот материал вызвал бурную реакцию в отечественных СМИ, однако в основном с эмоциональной стороны: «этого не может быть, поскольку этого не может быть никогда».

Мины по курсу

Для начала стоит вспомнить, были ли ранее подрывы американских кораблей на минах в водах мирового океана и к чему в конечном итоге привели подобные инциденты.

4 апреля 1988 года в Персидском заливе в 65 милях к востоку от Бахрейна подорвался на иранской мине американский ракетный фрегат USS Samuel B. Roberts. Причем этот корабль подорвался на якорной гальвано-ударной мине, принятой на вооружение российского императорского флота еще в 1908 году. Тип взрывчатого вещества — тротил, масса заряда — 115 кг. Конструкция этой мины оказалась настолько удачной, что после незначительной модернизации в 1939 году — под шифром «образца 1908/39 гг.» — она оставалась на вооружении отечественного флота вплоть до середины 1960-х годов. То есть это была не то, чтобы старая мина, а просто совершенно архаичный образец подобного вооружения — шар с пятью рогами. Просто удивительно, почему американские моряки тогда не смогли своевременно обнаружить и нейтрализовать ее.

Более того, в районе подрыва USS Samuel B. Roberts были вытралены еще несколько мин. Маркировка боеприпасов однозначно указала на Иран. Американцы решили провести ответную операцию — «Praying Mantis» («Богомол»).

В течение дня авианосная ударная группа во главе с атомным «Энтерпрайзом» вела боевые действия с двумя иранскими фрегатами водоизмещением 1500 тонн каждый, тремя лодками и двумя нефтяными платформами. Американцам удалось потопить один ракетный катер и фрегат «Саханд», пораженный тремя противокорабельными ракетами «Гарпун» и четырьмя 454-кг управляемыми бомбами.

Второй иранский фрегат одолеть так и не удалось.

В то же время из-за подрыва на иранской мине фрегата USS Samuel B. Roberts крупномасштабная война между США и Ираном все-таки так и не началась. Соединенным Штатам хватило тогда сдержанности, и Вашингтон не ввязался в вооруженный конфликт, который мог бы привести к непредсказуемым последствиям на всем Ближнем и Среднем Востоке.

Ранее в том же Персидском заливе произошел инцидент с фрегатом ВМС США «Старк». Это случилось во время ирано-иракской войны. 17 мая 1987 года самолет «Мираж F1» иракских ВВС по ошибке атаковал двумя противокорабельными ракетами «Экзосет» AM.39» американский фрегат USS Stark (FFG-31). В результате попадания противокорабельной ракеты (ПКР) возник пожар, корабль получил тяжелые повреждения, 37 военных моряков погибли и 21 были ранены.

Только полный штиль в заливе и отсутствие повторных атак противника позволили американцам спасти фрегат и отбуксировать его в ближайший порт в Бахрейн.

Иракское правительство впоследствии принесло извинения, которые были приняты американской стороной.

Это был первый в истории случай успешной атаки ПКР корабля ВМС США.

И вновь Соединенные Штаты воздержались от ответных действий в отношении Багдада, хотя, казалось бы, соотношение сил и средств было однозначно в пользу США, и исход войны между Вашингтоном и Багдадом был бы в этом случае предрешен (как это произошло несколько позже, в 1991 году).

Подрывались на минах в Персидском заливе и другие корабли ВМС США. В частности, во время войны в заливе в 1991 году на мине «Манта» итальянского производства, стоявшей на вооружении ВМС Ирака, подорвался американский крейсер УРО «Принстон» (USS Princeton, CG-59) типа «Тикондерога».

Но к каким-либо катастрофам глобального характера эти случаи в конечном итоге тогда так и не привели.

Таким образом, предположение американского аналитика Лайла Голдштейна о развязывании войны между США и Россией из-за случайного подрыва на мине в Черном море американского корабля кажется несколько легковесным. Тем более, речь идет о возможном конфликте между ядерными державами.

Сценарий битвы

А вот в чем профессор-исследователь не ошибается, так это в том, что в случае возникновения такого конфликта силы НАТО в Черном море будут уничтожены в первые же часы войны.

Но это произойдет не совсем по тому сценарием, который красочно описал Голдштейн. Корабли ВМС НАТО пойдут на дно не столько в результате «ударов мощных российских дизельных подводных лодок, береговых мобильных ракетных комплексов или смертоносных российских ракетных катеров», хотя, разумеется, и этого исключать нельзя, а в результате действий российской авиации.

Еще со времен Второй Мировой войны известно, что флот массированному удару боевой авиации эффективно противостоять не может. Без поддержки с воздуха корабли обречены на поражение, кто бы и какие силы не ввел бы в Черное море. А создать подобное господство в воздухе в этом регионе в настоящее время могут только Воздушно-космические силы Вооруженных сил России.

Поэтому любые разговоры о каких-либо коалициях в водах Черного моря по большому счету лишены смысла. Даже если предположить, что потенциальные противники Москвы смогут сформировать какую-либо авиационную группировку, что само по себе очень непросто, учитывая специфические позиции той же Турции, то следует учесть, что Россия на Крымском полуострове и в прилегающих регионах обладает достаточно мощной группировкой самых современных сил и средств ПВО. К тому же она в самые короткие сроки может быть значительно усилена.

Ситуация в настоящее время выглядит следующим образом — на Черном море будет господствовать либо российская авиация, либо вообще никакая.

К этому надо добавить еще одно важное обстоятельство. Акватория Черного моря весьма ограничена по площади. А Россия обладает весьма значительными возможностями по уничтожению кораблей любых классов гипотетических противников при стрельбе с берега.

В частности, береговые войска Черноморского флота (11-я и 15-я береговые ракетно-артиллерийские бригады) имеют на оснащении ракетные комплексы 3К60 «Бал» с противокорабельной ракетой Х-35, К300П «Бастион» с унифицированной сверхзвуковой самонаводящейся противокорабельной крылатой ракетой «Яхонт» («Оникс»).

К этому следует добавить береговой противокорабельный шахтного базирования «Утес» с крылатыми ПКР П-35Б и 3М44 «Прогресс», а также 130-мм береговые самоходные пушки А-222 «Берег».

То есть в зоне поражения ракетных и артиллерийских комплексов Береговых войск этого флота находится практически все Черное море. И появляться там вражеским судам сегодня практически самоубийственно.

Напомним, что в мирное время корабли НАТО в Черном море могут находиться в соответствии с положениями конвенции Монтре от 1936 года. Именно этот документ определяет режим черноморских проливов Босфор и Дарданеллы.

В соответствии с ней торговые суда всех стран могут свободно проходить через проливы как в мирное, так и в военное время, а для военных кораблей установлены ограничения по классу и сроку пребывания. Для военных кораблей нечерноморских держав введены существенные ограничения по классу (проходят лишь мелкие надводные корабли) и тоннажу. Также корабли других государств могут находиться в акватории Черного моря не более 21 дня.

Советник спикера парламента Ирана: У сионистского режима Бахрейна будет короткая жизнь

Старший советник спикера иранского парламента Хосейн Амир Абдоллахян заявил во вторник, что присутствие Израиля на антииранской конференции в столице Бахрейна Манаме показало, что у правящего режима этого крошечного острова будет короткая продолжительность жизни.

"Конференция по безопасности в Манаме с участием незаконного израильского режима поможет покончить с режимом Аль-Халифа", - написал Амир Абдоллахян в своем посте в Твиттере, сообщает Fars News.

Чиновник призвал бахрейнский режим "пересмотреть свою краткую историю и более рационально подумать о будущем региона". "Определенно, сионистскому режиму Аль-Халифы нет места в будущем региона", - добавил он.

Замечания прозвучали в связи с тем, что Бахрейн совместно с США и Польшей организует так называемую конференцию по безопасности в Манаме. Это продолжение антииранской конференции под руководством США, состоявшейся в столице Польши - Варшаве в феврале 2018 года.

Тель-Авив направил делегацию на антииранскую конференцию.

Саммит в Манаме якобы направлен на обсуждение вопросов защиты судов в Персидском заливе от предполагаемых "иранских атак", предотвращения контрабанды оружия и защиты гражданской авиации.

Иран обвинил Бахрейн в проведении "подозрительных и провокационных встреч", призывая режим в Манаме прекратить выступать в качестве "посредника вражеских заговоров" в регионе.

Израиль имеет полные дипломатические отношения только с двумя арабскими государствами, Египтом и Иорданией, но последние сообщения свидетельствуют о том, что Тель-Авив негласно работал над установлением официальных контактов с другими арабскими странами, такими как Бахрейн.

В понедельник, официальный представитель МИД Ирана Сейед Аббас Мусави категорически отверг недавние обвинения Манамы в причастности Тегерана к контрабанде взрывчатых веществ на крошечный остров в Персидском заливе, назвав это заявление бесполезным и основанным на иллюзиях.

Во время своей еженедельной пресс-конференции в Тегеране, Мусави решительно отверг недавние замечания министра иностранных дел Бахрейна шейха Халеда бен Ахмеда Аль Халифы, который обвинил Иран во вмешательстве во внутренние дела этого крошечного острова Персидского залива.

В конце августа Амир Абдоллахян серьезно предупредил режим Аль-Халифа, который руководит автократическим режимом в Бахрейне, чтобы не возлагать надежды на Израиль, который сам близится к своему окончательному краху.

АО «Профотек» и Nano Imports General Traiding (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение

В рамках соглашения запланировано продвижение продукции АО «Профотек» (портфельная компания РОСНАНО) и создание комплексных решений по технологии «Цифровая Подстанция» для потребителей на территории Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии.

Соглашение между компаниями заключено на три года с возможностью последующей пролонгации. Стороны планируют сертифицировать продукцию компании «Профотек» для стран Ближнего Востока, а также реализовать пилотные проекты, наладить инжиниринг цифровых решений и организовать центр по сервисному обслуживанию.

Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике. Продукция компании «Профотек» — оптические трансформаторы тока и напряжения — является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике, ключом к построению цифровых подстанций.

На сегодняшний день АО «Профотек» — единственное в мире предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания уникального магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Инновационные решения, которые предлагает «Профотек», применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, служат эталоном при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

«Профотек» успешно расширяет географию международных партнеров, которые в последнее время проявляют активный интерес к цифровым технологиям для сектора электроэнергетики.

Ранее в августе 2019 года Nano Imports General Trading и Фонд инфраструктурных и образовательных программ Группы РОСНАНО заключили соглашение о продвижении российской продукции нанотехнологического и связанных с ним высокотехнологичных секторов в страны Персидского залива. Стороны договорились содействовать реализации пилотных проектов в странах Персидского залива, демонстрирующих преимущества продукции нанотехнологического и связанных с ним высокотехнологичных секторов перед традиционными аналогами.

СПРАВКА

Акционерное общество «РОСНАНО» создано в марте 2011 года путем реорганизации государственной корпорации «Российская корпорация нанотехнологий». АО «РОСНАНО» содействует реализации государственной политики по развитию наноиндустрии, инвестируя напрямую и через инвестиционные фонды нанотехнологий в финансово эффективные высокотехнологичные проекты, обеспечивающие развитие новых производств на территории Российской Федерации. Основные направления инвестирования: электроника, оптоэлектроника и телекоммуникации, здравоохранение и биотехнологии, металлургия и металлообработка, энергетика, машино- и приборостроение, строительные и промышленные материалы, химия и нефтехимия. 100% акций АО «РОСНАНО» находится в собственности государства. Благодаря инвестициям РОСНАНО работает 103 предприятия и R&D центра в 37 регионах России. Последние 5 лет компания работает с прибылью.

Функцию управления активами АО «РОСНАНО» выполняет созданное в декабре 2013 года Общество с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «РОСНАНО», Председателем Правления которого является Анатолий Чубайс.

Задачи по созданию нанотехнологической инфраструктуры и реализации образовательных программ выполняются Фондом инфраструктурных и образовательных программ, также созданным в результате реорганизации госкорпорации.

* * *

АО «Профотек» (портфельная компания АО «РОСНАНО») с 2010 года занимается разработкой и производством продукции: электронно-оптических трансформаторов тока и напряжения. На сегодняшний день компания «Профотек» является единственным российским производителем, обладающим собственной технологией и полным циком производства данной продукции. Измерительные оптические трансформаторы производства «Профотек» использованы при строительстве энергообъекта высокого класса напряжения — ПС 500 кВ «Тобол», применены на Волховской ГЭС, объектах электроснабжения компании «Транснефть» (на двух подстанциях 110/10 кВ). Партнерами компании на международном рынке стали швейцарская компания Maxwell и португальская корпорация EFACEC.

Палестина. Живём среди молний

новые угрозы для народов Ближнего Востока

Рами Аль-Шаер

Заявления американского президента о переносе посольства США в Иерусалим, а затем и о признании Голанских высот территорией Израиля стали важными вехами в современной истории для стран Ближнего Востока. Они вновь показали, что Вашингтон не только игнорирует интересы ближневосточных стран и их народов, но относится к ним с явным неуважением. Причём речь идёт не об отдельных странах, а о всех арабских странах в совокупности: ведь известно, какое значение имеет для арабов Иерусалим, насколько важны для всего арабского мира суверенитет и территориальная целостность каждого арабского государства.

В первом случае выдвигается некая "историческая теория", в соответствии с которой Иерусалим был столицей еврейского государства уже со времён патриарха Авраама, и, следовательно, евреи имеют право распоряжаться этим городом на правах народа, там проживавшего на протяжении тысячелетий. Но эта теория не выдерживает критики. Во-первых, Авраам является праотцом не только еврейского народа, но и арабского: ведь считается, что арабы пошли от его сына Измаила, которого родила ему рабыня Агарь. Во-вторых, до прихода израильтян, которых Моисей вывел из Египта, в древнем Ханаане на протяжении тысячелетий жили разные семитские племена, и израильтяне, уничтожив тысячи местных жителей, создали своё государство только на небольшой части территории Ханаана. Наконец, во времена Авраама в Иерусалиме правил некий Мелхиседек, который, возможно, тоже был семитом, но вовсе не обязательно — евреем.

Сознавая уязвимость этой "исторической теории", некоторые западные и израильские историки заявляют, что и Восточный Иерусалим, и Голанские высоты были "завоёваны" в ходе так называемой "оборонительной войны" 1967 года. А раз так, то и территориальные приобретения такого рода вполне "законны". Сторонники такого подхода надеются, что, поскольку с тех времён прошло уже более полстолетия, никто уже не помнит, как война 1967 года начиналась.

Между тем, со стороны Израиля это была откровенная агрессия. Использовав в качестве предлога блокирование Египтом Тиранского пролива, находящегося на самом юге залива Акаба, Израиль 5 июня 1967 года нанёс внезапный массированный удар по египетским аэродромам, уничтожив практически все боевые самолёты. Затем, используя полное превосходство в воздухе, израильские войска начали наступление в районе Газы и на Синайском полуострове, в районе Голанских высот в Сирии, а также в Восточном Иерусалиме, который контролировала Иордания. Не имевшие никакого прикрытия с воздуха, египетские войска несли чудовищные потери. В общей сложности тогда погибло более 20 тысяч египетских, сирийских, иорданских солдат и офицеров. В результате агрессии Израиль захватил весь Синайский полуостров до Суэцкого канала, Голанские высоты, Газу, Западный берег Иордана и Восточный Иерусалим. Вот такая это была "оборонительная" война…

Итоги той войны ощущаются и сегодня. В 1973 году Египет и Сирия при поддержке Ирака и ряда других стран арабского мира сделали попытку вернуть захваченные земли, но потерпели неудачу. Израиль при военно-технической поддержке США, Франции и других стран НАТО обрёл мощный военный потенциал и вновь нанёс арабам поражение. На этот раз, благодаря силовому давлению США и других стран НАТО, а также соглашательской, по сути предательской политике президента Садата, Египет был поставлен в положение, при котором возвращение захваченных Израилем египетских земель стало практически невозможным: вся средняя часть Синайского полуострова оккупирована "оранжевыми беретами" — так называемыми Многонациональными силами и наблюдателями. Хотя они называются "многонациональными", основной контингент этих сил составляют американские военнослужащие и их коллеги из стран НАТО, а также военные из Колумбии и Фиджи, находящиеся под американским контролем. На вооружении этих войск на Синае, кроме бронетанковой техники, есть самолёты и вертолёты.

В сущности, учитывая размеры территорий, которые эти силы занимают в районе Эль-Ариша и Шарм-аш-Шейха, можно сказать, что на Синае размещены две базы НАТО, которые в считанные часы могут принять даже войсковые соединения стран Североатлантического союза. В прессе прошли сообщения, что основной пехотный батальон США и батальон поддержки на Синае оснащены самым современным оружием и являются боеготовыми подразделениями, резко отличающимися по военно-технической оснащённости от обычных миротворческих подразделений. В частности, отмечалось наличие у них противотанкового оружия и переносных комплексов ПВО. Так странам НАТО в значительной мере удалось решить важную задачу: изолировать египетские сухопутные силы от других стран Ближнего Востока.

Вспомним также, что, используя именно те политические силы, которые западные страны всегда объявляли врагами прогресса и демократии, страны НАТО во главе с США пытались обратить историю вспять: отбросить Египет на столетие назад. Оказывая закулисную поддержку группировке "Братьев-мусульман" (террористическая организация, запрещённая в России — ред.) и их лидерам, США и их союзники сделали попытку раздавить патриотические силы в Египте, положить конец той помощи, которую Египет всегда оказывал братским арабским народам, вывести Египет, крупнейшую и наиболее развитую страну арабского мира, из сообщества независимых арабских государств. В этой грязной закулисной игре спецслужбы Запада, и в первую очередь, ЦРУ США, полностью демаскировали себя, показав, что им неважно, кто и как служит их целям разрушения египетского общества, уничтожения исторических завоеваний его народа.

Стоит напомнить, что ещё в XIX веке Великобритания и другие западноевропейские страны пытались всеми доступными средствами, включая финансовые и экономические, закабалить Египет, сделать его колонией. Сначала в Египет вторгся Наполеон Бонапарт. Затем ему на смену пришли британцы. Ровно 150 лет назад был построен Суэцкий канал, но вскоре британский премьер Бенджамен Дизраэли скупил контрольный пакет акций Суэцкого канала, и Великобритания фактически превратила Египет в свою полуколонию. Когда Гамаль Абдель Насер в 1956 году национализировал Суэцкий канал, Великобритания, Франция и Израиль совершили тройственную агрессию против Египта, которая была резко осуждена мировым сообществом.

То был первый случай, когда войска и спецслужбы западноевропейских стран действовали на Ближнем Востоке в рамках общей агрессии и в единой связке с Израилем. С тех пор они не раз предпринимали акции в соответствии с программами, утверждёнными американскими генералами. Многострадальный Ливан, к примеру, испытал на себе и высадку американских морских пехотинцев в 1958 году, и вторжение французских войск, и обстрелы с американских кораблей в 1982 году. Но если заглянуть в недавнюю историю, то мы увидим, что картина агрессий, коварства и провокаций, близкая к тому, чему мир был свидетелем во второй половине ХХ века и даже в недавние времена, имела место и сто лет назад.

Возьмём, к примеру, историю одной из важнейших стран Ближнего Востока — Саудовской Аравии. Эта страна, имеющая сегодня столь тесные связи с США и другими западными странами, также испытала на себе и их политический эгоизм, и их коварство. В годы Первой мировой войны Великобритания и Франция, которые воевали против Германии, Австро-Венгрии и Оттоманской империи, решили отвлечь часть турецких сил с фронта, устроив на Аравийском полуострове восстание против Оттоманской империи. Они стали всячески настраивать Хуссейна Али, шарифа Мекки, чтобы тот возглавил общеарабское восстание, добился независимости для арабов и создал единое арабское государство, которое простиралось бы от сирийского Алеппо до Адена в Йемене.

В действительности создание такого государства вовсе не входило во франко-британские планы: они хотели отвлечь турецкие силы из Месопотамии, но иметь дело с большой арабской страной вовсе не желали. Поэтому эмиссары Парижа и Лондона стали нашёптывать повелителю Наджда, которым был Абдельазиз аль Сауд, что Хуссейн хочет захватить и его территорию, а себя сделать королём всей Аравии. Как следствие этой интриги, Абдельазиз отказался принимать участие в восстании, и бедуины, ведомые Хуссейном, не смогли добиться решительного поворота событий. А в 1918 году, когда Оттоманская империя была расчленена после поражения в Первой мировой войне, Англия и Франция предали Хуссейна, отказались от своего обещания создать единое арабское государство и поддержали Абдельазиза. В Аравии началась жестокая междоусобица. Прежнее космополитическое общество было рассеяно, и на всей территории Аравии был введён общественный порядок, в котором доминировал радикальный ваххабизм. Государство Абдельазиза было признано Великобританией, а затем — и другими западными странами.

Но это было только начало реализации неоколониалистского сценария. Западные страны уже осознали важность арабской нефти для мировой экономики, в первую очередь — для США. В феврале 1945 года, когда на территории Германии ещё шли бои Второй мировой войны, в Суэцкий канал вошёл американский тяжёлый крейсер "Куинси". 12 февраля на борт крейсера прибыл президент США Франклин Рузвельт, который до этого вёл переговоры в Ялте со Сталиным и Черчиллем. 14 февраля он провёл там беседу с королём Абдельазизом аль Саудом.

Повестка дня этих переговоров долгое время оставалась неизвестной: когда же она была опубликована, то вызвала в арабском мире, по меньшей мере, удивление. Президент Рузвельт пытался заручиться поддержкой короля на еврейскую иммиграцию в Палестину, а также расспрашивал его, каким он видит решение арабо-еврейской проблемы в случае резкого роста этой иммиграции, а также возможного конфликта переселенцев-евреев с арабским населением. Но главным, ради чего приехал на Ближний Восток американский президент, было секретное соглашение с саудовской стороной. Согласно этому соглашению, США обязались обеспечить безопасность королевства всей своей мощью, а также оказывать ему военную помощь, проводить подготовку личного состава армии и флота, а также создать американскую военную базу в Дахране. Взамен королевство обязалось обеспечить бесперебойную поставку нефти для США и их союзников. Этот договор, с небольшими изменениями, действует до сих пор.

Не стоит, однако, думать, что он никогда не подвергался испытанию. Его осуждали арабские страны и национально-освободительные движения. Звучала критика и внутри самого королевства. Во время арабо-израильской войны 1973 года, получившей название Войны Судного дня, Саудовская Аравия была вынуждена, под давлением общественного мнения во многих арабских странах, принять участие в нефтяном бойкоте арабских стран по отношению к США и Нидерландам. Цена нефти существенно выросла, а Запад отреагировал на это обычным для себя способом. Король Фейсал, который резко выступил против поддержки западными странами Израиля, был убит своим племянником — принцем Фейсалом бин Мусаидом.

Западные наблюдатели трубили по всему миру, что причиной покушения на короля была личная антипатия принца к монарху, и всячески старались затушевать тот факт, что Фейсал бин Мусаид с 1966 года жил в США, где учился сначала в колледже в Сан-Франциско, а затем — в Калифорнийском университете и в университете штата Колорадо. Он провёл в Америке без малого семь лет, и можно только представить себе, какую обработку спецслужб испытал, сам того не зная, этот молодой человек из королевской семьи. Более того: его обрабатывала и подружка, которая, как можно думать, тоже появилась в его жизни не случайно. Эта двадцатишестилетняя женщина по имени Кристина Сурма призывала своего друга действовать во имя установления мира между Саудовской Аравией и Израилем, убеждала принца в том, что позитивные сдвиги в политике королевства невозможны при короле Фейсале.

Мы знаем только малую толику того, что говорили молодому саудовцу его "учителя" в США, и что ему пытались внушить. Но нам известно, что произошло 25 марта 1975 года. В этот день молодой человек, ставший преподавателем в Эр-Рияде, попросился на приём к королю. Дядя принял его весьма благожелательно и наклонил голову, чтобы племянник выказал своё уважение к нему, поцеловав в головной убор. Племянник же вытащил пистолет и дважды выстрелил королю в голову. Король был убит, а сам убийца осуждён и обезглавлен. На этом закончилась эра короля Фейсала, который искренне пытался сделать хоть что-нибудь для улучшения положения палестинцев в лагерях беженцев, участвовал в Движении неприсоединения, в борьбе против израильской агрессии и за справедливое ближневосточное урегулирование. При его преемнике, короле Халиде, отношения между Саудовской Аравией и странами НАТО были направлены "в нужное русло": Америка и Великобритания вовсю снабжали королевство дорогостоящим оружием, наживаясь на этих поставках, и по существу контролировали внешнюю политику Эр-Рияда.

Был ли убийца подослан США или израильской разведкой? Вряд ли. Но можно не сомневаться в том, что на протяжении нескольких лет он находился под воздействием эффективной пропагандистской машины, а также, не исключено, специальных психотропных средств. Известно, что его даже арестовали в США за распространение ЛСД, но быстро отпустили: видимо, это было одним из элементов его специальной обработки. В любом случае, эта трагедия показала, что не только простые саудовцы, которые учатся в США и в других странах НАТО, но и дети видных деятелей оказываются под прицелом американской пропагандистской машины. И чем выше статус родителей, тем серьёзнее берутся за чадо американские спецслужбы.

Это относится не только к Саудовской Аравии, но практически ко всем ближневосточным странам. Ведь в интересах США и их союзников по НАТО — рекрутировать как можно больше молодых людей, которые, вернувшись в свою страну, станут апологетами американского образа жизни, "демократических ценностей", даже — сторонниками политики США в отношении арабских государств, включая и собственную страну. В этом заинтересованы не только ЦРУ и другие спецслужбы стран НАТО, но и весь американский истеблишмент. В этом заинтересована администрация США: с помощью местных политиков, которых американцы подкупают, можно получать политические и экономические выгоды в ряде стран мира. В этом заинтересован военно-промышленный комплекс: из стран Ближнего Востока текут миллиарды долларов, получаемые за поставки военной техники, а системы подготовки специалистов и обслуживания этой техники жёстко привязывают ближневосточные страны к американской военной машине. В этом заинтересованы энергетические гиганты США: американскому потребителю нужны дешёвые газ, бензин, дизельное топливо, в то время как самим американским корпорациям это позволяет получать огромные барыши.

США и НАТО в целом на протяжении десятков лет делали заявления о том, что страны Ближнего Востока являются либо сферой их интересов, либо важными "для всего мира" — что с позиции США суть одно и то же!

Возьмём, к примеру, многострадальную Сирию. Когда, потерпев поражение в Первой мировой войне, Оттоманская империя прекратила своё существование, западные страны поспешили оккупировать ряд её районов. В 1920 году было основано Сирийское Арабское королевство с центром в Дамаске, но, увидев, что марионеточного государства здесь не получится, Франция уже через несколько месяцев нанесла удары по сирийским войскам, а затем оккупировала страну.

Вскоре последовали шаги по легализации этих действий. В 1922 году Лига Наций, выдав Великобритании и Франции свои мандаты на управление землями Оттоманской империи, в сущности, признала оккупацию этих земель законной. Так Лондон получил от Лиги Наций мандат, который маскировал фактическую оккупацию Палестины, осуществлённую ещё за пять лет до того. Впоследствии Палестина была разделена: от неё отделены земли восточнее реки Иордан, где была создана Трансиордания под протекторатом Великобритании. Франция же получила мандат Лиги Наций на управление Сирией, а спустя 4 года эта подмандатная территория была разделена на Ливан и Сирию — для удобства колониального управления. Как видим, обе западные державы пытались сохранить за собой бывшие территории Оттоманской империи, полностью игнорируя права народов региона, и только мощный подъём после Второй мировой войны национально-освободительного движения в Азии и Африке, а также поддержка этого движения Советским Союзом привели к освобождению народов Ближнего Востока от неоколониалистов.

Одним из наиболее ярких примеров политики Запада, его подрывной и провокационной деятельности в отношении суверенных стран ближневосточного региона, является новейшая история Ирака. Наиболее важными представляются следующие факты. В 1963 году был убит лидер Ирака генерал Керим Касем, который не был особо расположен к Советскому Союзу и не хотел объединения Ирака с Египтом и Сирией в рамках единого государства. Но он был национальным политиком, стремившимся к независимости и развитию Ирака. Убийство Касема было совершено молодыми офицерами из партии Баас, которые стремились к власти. Но документы, рассекреченные в США и Великобритании в начале 2000-х годов, показывают, что западные страны намеревались тем или иным способом избавиться от Керима Касема и, возможно, их агентура провоцировала молодых офицеров из партии Баас, подталкивая их к покушению на Касема.

Но наиболее страшным коварством в отношении Ирака является та политика, которую вели в отношении этой страны Соединённые Штаты, исподволь подталкивая Саддама Хусейна к вторжению в Кувейт. Как известно, многие иракские лидеры лелеяли планы присоединения Кувейта к Ираку в надежде использовать его ресурсы для укрепления собственной экономики. Но решился на это лишь Саддам Хусейн в 1990 году.

Факты свидетельствуют о том, что США и их союзники рассчитывали, что такое вторжение повлечёт за собой вооружённое вмешательство стран НАТО в ход боевых действий, уничтожение военно-технического потенциала Ирака и получение гигантской компенсации от Кувейта и Саудовской Аравии за участие войск стран НАТО в разгроме Ирака и оккупации этой страны. По существу, США нужен был серьёзный повод для того, чтобы коренным образом изменить военно-политическую ситуацию в Заливе, поставить под контроль Кувейт и Саудовскую Аравию, усилить своё военное и военно-политическое присутствие в этом районе мира.

Для этого нужно было провести целый комплекс мероприятий, которые бы не только развязали Ираку руки, но и показали бы ему, что США отдают Саддаму Хусейну на заклание американского союзника и вовсе не собираются наказывать Ирак за агрессию. Мы знаем, что Соединённые Штаты, подтолкнув Ирак к вторжению, сразу предали Хусейна: такова обычная манера поведения американских политиков по отношению к странам Ближнего Востока. Но поражает не столько это, сколько те масштабные усилия, которые США и их союзники по НАТО приложили, чтобы поймать Саддама Хусейна в капкан, разрушить Ирак и получить все мыслимые выгоды от своего масштабного участия в региональном конфликте.

В политическом совете и генштабе Ирака работали не дураки, а, значит, прежде чем осуществить вторжение в Кувейт, они должны были взвесить множество факторов. К примеру, захват Кувейта должен был привести к формированию новой нефтяной суперструктуры, что неминуемо грозило потрясениями на нефтяных рынках, и США это могло очень не понравиться. Отсюда следует вывод: американцы заранее предупредили иракское руководство, что беспокоиться по данному поводу не нужно, — они это простят.

Американское "благословение" на вторжение в Кувейт приходило в Багдад по многим каналам, в первую очередь — дипломатическим. За месяц до вторжения посол США в Багдаде г-жа Эйприл Глэспи заметила в беседе с иракскими политиками и журналистами, что, насколько ей известно, Кувейт некогда был частью Ирака. А за два дня до вторжения, когда войска Ирака уже занимали исходные позиции для наступления, и этот факт, конечно, был известен американской космической и радиоэлектронной разведке, г-жа Глэспи покинула Ирак. Таким образом, Госдепартамент США неоднократно давал иракскому лидеру поощряющие сигналы. Апофеозом этой двойной игры был тот факт, что 1 августа 1990 года, за день до вторжения в Кувейт, администрация президента Буша одобрила продажу Ираку системы передачи данных стоимостью 695 млн. долл. Стоит добавить, что сделка эта была только небольшой частью пакетного соглашения, которое предусматривало поставку в Ирак компьютеров, эмульсионных взрывчатых веществ, оборудования ядерных центров, лазеров, химикатов и личных вертолётов для Саддама Хусейна. И всё это — чтобы в Заливе началась кровавая война, в которую западные страны намеревались вступить именно тогда, когда им за это пообещают миллиарды

Иракский лидер угодил в капкан. Он поверил американским политикам, что, поскольку Советский Союз утратил прежнее влияние на мировые события, для США нет смысла осуществлять вооружённые акции в разных регионах, тем более — на Ближнем Востоке. Между тем, всё было как раз наоборот: именно в тот период, когда происходили распад СССР и временная потеря его связей с национально-освободительными движениями и народами, идущими по пути независимого развития, страны НАТО вознамерились использовать грубую силу для утверждения своей политики, в том числе — и в данном регионе. Посылая войска, они не только пытались показать ближневосточным странам ценность дружбы с ведущей страной Запада, но и продемонстрировать высокую стратегическую мобильность НАТО повсюду в мире: как предупреждение тем странам, которые вдруг захотят выйти из орбиты американских интересов. Им нужен был предлог для использования военной силы в регионе…

К сожалению, некоторые политики в этой связи делают безответственные заявления. Недавно на телеканале "Россия сегодня", вещающем на арабском языке, показали давнее выступление Владимира Жириновского, который сказал, что Москва дала добро на оккупацию Кувейта. Это не так. Россия никогда не давала добро на оккупацию одной страны другой, а всегда выступала за независимость, суверенитет и территориальную целостность независимых государств.

Масштабные операции США и их союзники проводили также в других районах Ближнего Востока. Достаточно вспомнить события 1982-83 гг. в Ливане. Как известно, с 1975 года там шла братоубийственная гражданская война, превратившая некогда цветущую страну в руины. Причинами этого конфликта обычно называются присутствие на ливанской земле палестинских вооружённых отрядов, а также столкновение мусульманских и христианских общин страны. Но сегодня известно, что в рядах палестинцев и мусульманской милиции действовали под личиной так называемых "антиизраильских активистов" сотни провокаторов из США и некоторых стран Ближнего Востока. В то же время, посланные французской и канадской разведкой "агитаторы" действовали в среде христиан, призывая их "мстить за убитых мусульманами". Страна разделилась на два враждующих лагеря, а израильское вторжение в 1982 году и охота израильских спецслужб на палестинских лидеров только подлили масла в огонь.

В сентябре 1982 года в Ливан прибыли американские морские пехотинцы, а затем и французский контингент. Они всячески старались продемонстрировать нейтральный характер своей миссии, но, в сущности, находились там, чтобы прикрывать операции войск Израиля. Американский линкор "Нью-Джерси" вёл огонь из орудий главного калибра по ливанским городам, французские самолёты бомбили позиции мусульман. Сопротивление израильским и натовским агрессивным силам привело к взрывам в местах размещения контингента НАТО, который американцы и французы называли "миротворческим"; вследствие этих взрывов погибло более трёхсот американских и французских солдат. Части НАТО покинули Ливан, напоследок нанеся удары по расположению национально-патриотических сил Ливана. Во взрывах, конечно же, были обвинены проиранские отряды движения "Хезболла".

Межконфессиональные противоречия и конфликтные явления в разных частях Йемена также привели к тому, что пожар войны разгорелся на большей части территории этой страны. Но, если заглянуть в глубь конфликта, мы обнаружим там кровавые следы западных спецслужб и результаты политических акций НАТО. До 1962 года Йемен был имаматом, то есть религиозной монархией, и правивший этой страной режим являлся, пожалуй, одним из самых жестоких и одиозных в мире. К примеру, при имаме практиковалась такая средневековая казнь, как вытягивание жил, и этой казни предавали не только закоренелых преступников, но и тех, кто выступал против жестокостей режима.

Восстание против имама привело к братоубийственной гражданской войне. Вскоре выяснилось, что эту войну, в частности, разжигали британские агенты, так как британские власти опасались, что в Йемене начнётся мощное национально-освободительное движение на оккупированной британцами территории Южного Йемена (в Адене размещалась крупнейшая британская военная база на Ближнем Востоке). Неудивительно, что на стороне имама воевали войска из Саудовской Аравии, другие союзники западных стран. На стороне республиканцев воевали египетский контингент, лётчики из Северной Кореи и даже несколько добровольцев из европейских соцстран.

Ещё больше страны НАТО боялись объединения Йемена. Ведь в таком случае Йемен становился бы ключевой страной в Заливе — недаром Аден был столь важной базой для британцев. Меньше всего западные страны хотели, чтобы объединённый Йемен, благодаря приобретаемому в результате объединения потенциалу, превратился в мощное, подобное Великой Шебе, стране легендарной царицы Савской, государство, которое имело бы связи и с Востоком, и Западом, развивало бы торговлю и военный флот, росло бы в экономическом и политическом плане.

А с уходом англичан из Адена в 1967 году и возникновением на территории Южного Йемена народно-демократической республики, которая провозгласила курс на социалистические преобразования, перспектива такого объединения и, более того, объединения на антиимпериалистической и антиколониалистской платформе, стала вполне реальной. В Адене и в других населённых пунктах Южного Йемена появились военные и гражданские специалисты из СССР и других социалистических стран. В 1980-е годы там находилось до 8 тысяч советских специалистов и членов их семей. Эти специалисты строили аэродромы, плотины, фабрики, школы, портовые сооружения. Гавани Адена и гавань на острове Сокотра были постоянными местами базирования 8-й советской эскадры, а с аэродрома Адена противолодочные полёты осуществляли авиаотряды советских флотов.

Запад такое положение дел категорически не устраивало, и на протяжении ряда лет ЦРУ совместно со спецслужбами других стран НАТО готовились обратить историю вспять, разрушить то, что было построено трудом южнойеменских патриотов, их друзей из СССР и стран народной демократии. Такая возможность представилась, когда президент Южного Йемена Али Насер Мухаммед решил осуществить в стране переворот и установить режим личной диктатуры. На 13 января 1986 года он назначил очередное заседание руководителей страны, но в зал заседаний ворвались президентские охранники и расстреляли ряд преданных стране ветеранов борьбы за независимость. Вслед за этим люди Али Насера начали арестовывать и убивать патриотов в органах социалистической партии, армии, полиции и госбезопасности. В Адене начались кровопролитные бои, а население страдало не только от обстрелов, но и от перебоев с пресной водой и электричеством. В ходе этих событий в Южном Йемене погибло более 10 тысяч человек, десятки тысяч оказались в эмиграции. В конце концов, сбежал из страны и сам виновник этого страшного предательства — Али Насер Мухаммед.

В том, что это преступление совершалось в его личных интересах, сегодня уже мало кто сомневается. Статьи, опубликованные в западной прессе в разные годы, свидетельствуют, что агентура НАТО на протяжении четырёх лет до переворота вела переговоры: как прямые, так и через посредников, — с Али Насером, пытаясь внушить ему, что Советский Союз и Варшавский блок находятся в критическом состоянии, а поэтому президент НДРЙ должен сделать "правильный выбор" между своей социалистической партией и поддержкой западных стран. В 1984 году, за полтора года до переворота, глава ЦРУ Джозеф Кейси проговорился, что самой насущной задачей для США является ликвидация социалистического режима в Южном Йемене. Преступление Али Насера Мухаммеда, таким образом, не только идеально вписалось в американскую ближневосточную доктрину, но, надо полагать, было одним из шагов по осуществлению этой доктрины — как всегда, чужими руками.

Южный Йемен всё равно объединился с Северным — в 1990 году. Но тогда западные страны это объединение благословили, поскольку оно произошло уже в их интересах. Социалистический Йемен был похоронен, а с ним — и его независимое развитие, и дружба с Россией. Более того, это объединение в новых условиях сулило странам НАТО новые возможности по осуществлению их планов в отношении Йемена. Поскольку Саудовская Аравия по-прежнему оставалась их важнейшим союзником, подчинение Йемена интересам США гарантировало — во всяком случае, в среднесрочной перспективе — отсутствие каких-либо угроз: но не для королевства, а для военно-политических мероприятий США на Аравийском полуострове и вокруг него.

Между тем, спецслужбы НАТО и их агентура на Ближнем Востоке готовили в Йемене новую бомбу замедленного действия. Как известно, они постоянно используют фактор межконфессиональных противоречий для ослабления патриотических сил в любом регионе, и Ближний Восток постоянно был объектом приложения их коварных планов. Но с рождением Исламской Республики Иран, то есть с потерей такого важного союзника, как шахский Иран, он приобрёл особое измерение. У США появилась идея использовать шиитский фактор для реализации древнего лозунга "Разделяй и властвуй!", который не раз применялся и в Ираке, и в Сирии, и в Кувейте. Теперь ЦРУ увидело возможность надолго погрузить Йемен в пучину религиозных междоусобиц.

Гражданская война в Йемене уходит своими корнями в 2004 год и продолжается, с небольшими перерывами, до сих пор. На Западе её пытаются представить в виде чисто религиозного конфликта, но стоит напомнить, что первые выступления шиитов на севере Йемена носили вовсе не религиозный характер: они были направлены против властей страны, которые пытались поставить Йемен под контроль США и объявляли, что стремятся стать союзником Америки в регионе. С этого момента шииты, а вместе с ними и все патриотические силы Йемена, выступающие за невмешательство США в дела региона и за справедливое ближневосточное урегулирование, стали врагами НАТО. Чтобы скрыть свои неоколониалистские и агрессивные планы, в Североатлантическом альянсе предпочли, чтобы вмешательство в дела Йемена осуществляли их союзники в регионе. Если посмотреть на список стран, которые создали "антишиитскую" коалицию и начали вести открытую войну против шиитской части населения Йемена, то мы увидим: в эту войну первыми вступили те страны, где расположены базы США: Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн и Катар (последний впоследствии покинул коалицию). Характерно также, что на стороне коалиции воюют наёмники из Нигера и Чада.

Своё участие в гражданской войне страны коалиции объясняют тем, что шиитов поддерживают Иран, а также Северная Корея и Эритрея. Но ни одна из названных стран не признаёт своего участия в войне, хотя добровольцы оттуда, очевидно, в ней участие принимают. Но было бы абсурдным не признавать, что руками арабских стран НАТО ведёт войну с непокорным Ираном, который пытается защитить шиитов не только в Йемене, но и везде, где те подвергаются преследованиям. Этот процесс совершенно явно инспирируется западными странами. Причём, если бы ситуация была иной, НАТО с таким же энтузиазмом вело бы войну против суннитов. И печальный опыт Ирака показал это всему миру.

Политика США и других стран НАТО на Ближнем Востоке беспринципна и эгоистична. Для них ничего не значат ни традиции, ни история, ни конфессии арабских стран, ни, тем более, конфликты в регионе. Вместо того, чтобы идти по пути поэтапного, справедливого и учитывающего интересы народов урегулирования каждого конфликта, эти страны постоянно делают шаги, усугубляющие ситуацию. Вместо попыток остановить войну в Йемене, западные страны продолжают снабжать своих союзников оружием. Более того, мир был свидетелем, как США послали в Йемен воевать и своих солдат: например, в 2016 году Пентагон направил туда 20 боевых вертолётов и две роты спецназа.

Интервенционистская политика НАТО проявляется практически по всему арабскому миру. В Магрибе вновь обостряется ситуация в разрушенной и ограбленной странами НАТО Ливии. США, несмотря на свои обещания, не выводят войска из Сирии. На Синае "миротворческие" силы США сохраняют статус-кво, выгодное не только для США, но и для Израиля. В Ираке также сохраняется американское присутствие. В Иордании размещены не только несколько подразделений американских военных инструкторов, но и подразделения спецназа армии и ВМС США. 1200 американских военных размещены в основном на военно-воздушной базе Зарака и в порту в заливе Акаба. Амман и Вашингтон не раз отрицали существование военных баз США на территории Иордании, но имеются доказательства того, что переброски военной техники для американских войск в Афганистане осуществлялись через американские транспортные базы в Иордании.

США располагают на Ближнем Востоке 14 крупными базами: морскими, авиационными и техническими, — а также примерно двумя десятками малых, которые используются как логистические центры, транспортные узлы и пункты снабжения. Эти базы могут использоваться также для развёртывания более крупных частей и даже соединений, что в сочетании с авианосными другими ударными группами US Navy представляет собой центры формирования боеготового резерва американских стратегических сил. Но если лидеры арабских стран, на территории которых расположены эти базы, считают наличие таких баз гарантией своей безопасности, то они совершают серьёзную ошибку. И вот почему.

Договоры и соглашения, в соответствии с которыми Россия и США давали друг другу обязательства по ракетам средней и меньшей дальности, а также по противоракетной обороне, более не действуют: США вышли из этих договоров. Договоры по стратегическим вооружениям пока не нарушались, но Россия создаёт принципиально новые системы оружия, ограничений на которые по договорным обязательствам нет, а США не хотят ни о чём договариваться с Россией. Страны Восточной Европы стали странами НАТО, и этот блок вплотную приблизился к российским границам. На сегодня число американских военных баз за рубежом составляет 730, а всего блок НАТО и другие союзники США в мире обладают примерно тысячей баз. Это означает, что Россия не в состоянии будет определить, с какого направления, с какой базы, из какой страны мира может осуществляться угроза упреждающего обезоруживающего удара со стороны НАТО — а ведь блог угрожает России именно этим! Более того, ядерные силы НАТО в том или ином виде размещены практически во всех районах планеты!

К тому же, стратегия "Троянского коня", которую разрабатывает Пентагон для нападения на Россию — с нанесением упреждающего удара и с использованием разных видов вооружённых сил и технических средств, предполагает нападения на разные районы России с разных направлений, включая ближневосточное. И у российского Генштаба не остаётся иных возможностей для обороны страны, кроме нанесения ответных обезоруживающих ударов по всем тем базам США и НАТО, которые хотя бы теоретически могут быть задействованы в будущих боевых действиях, — прежде всего, по тем, где находится ядерное оружие. У России, по официальной статистике, имеется около 2100 ядерных боезарядов на всех видах носителей, из которых примерно половина будет задействована в случае Третьей мировой войны для уничтожения вражеских баз по всему миру.

Для нас, арабов, это означает, во-первых, что мы, если не желаем сгореть в ядерном аду, не должны поощрять гонку вооружений, делая всё возможное, чтобы война не разгорелась, А, во-вторых, мы должны избавить арабский мир и Ближний Восток от ядерного оружия, которым США насыщают свои военно-морские и военно-воздушные силы.

Из истории мы знаем, что Советский Союз, а затем — и новая Россия относились к странам Ближнего Востока с позиций добросердечия, гуманизма и равноправия, не преследуя каких-либо эгоистичных, торгашеских интересов. Вместе с тем, опыт арабских стран показывает, что западные страны, для которых в основе ближневосточной политики всегда лежали пренебрежение интересами арабских стран и лишь показное внимание к их проблемам, никогда не остановятся перед нанесением тяжкого вреда нашим народам, если это будет выгодно. И они это делали десятки раз! Стоит спросить себя: остановятся ли страны НАТО перед угрозой нанесения ядерного удара по нашим древним городам, если это будет продиктовано их сиюминутными стратегическими интересами? Во всяком случае, великие города Багдад, Триполи, Бейрут, Сана уже стали объектами таких бомбардировок со стороны стран НАТО и их союзников, которые привели к разрушениям и жертвам.

Вспомним, что именно западные страны всегда разжигали из костров региональных конфликтов большие пожары, делая эти конфликты интернациональными, вовлекая в них десятки стран, снабжая оружием, как они это делали в Сирии, своих подручных, и — через этих подручных — террористические силы. Опасность того, что провокационные акции такого рода продолжатся на территории арабских государств, включая страны Ближнего Востока, увы, сохраняется. И новые угрозы для региона будут расти, если мы совместными усилиями не поспешим от них избавиться.

На фото: 28 июля 2019. Президент РФ, верховный главнокомандующий Владимир Путин на катере «Раптор» совершает обход парадного строя кораблей — участников Главного военно-морского парада по случаю празднования Дня Военно-морского флота РФ. Справа — главнокомандующий ВМФ России адмирал Николай Евменов. Приветствуя участников восьмой международной конференции по безопасности, проходившей в Москве, Владимир Путин подчеркнул: «В центре вашего внимания целый ряд тем, в числе которых — содействие восстановлению нормализации жизни в Сирии и Ираке после разгрома террористических группировок, перспективы развития жизни в Африке и на Ближнем Востоке».

Израиль. Палестина. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 22 августа 2019 > № 3103231 Рами Аль-Шаер

ЮНЕСКО запустило открытые конкурсы на соискание международных премий в сфере образования

Минпросвещения России информирует о приёме заявок на соискание международных премий в образовательной сфере.

• Премия ЮНЕСКО за использование информационно-коммуникационных технологий в образовании

Тема премии этого года – использование искусственного интеллекта для внедрения инноваций в области образования, изучения и преподавания.

Премия ЮНЕСКО Короля Хамада бин Исы аль-Халифа финансируется Королевством Бахрейн и составляет 25 000 долларов США для каждого из 2 лауреатов. Присуждается организациям или отдельным лицам, которые внесли существенный вклад в творческое использование информационно-коммуникационных технологий для повышения эффективности обучения и преподавания.

• Премия ЮНЕСКО за выдающиеся достижения в области повышения результативности и эффективности работы учителей
• Цель Премии – поддержка и поощрение тех, кто работает над повышением эффективности работы учителей.

Премия учреждена Его Высочеством Шейхом Хамданом бен Рашидом аль-Мактумом (Объединённые Арабские Эмираты). По итогам конкурса 2 победителя получат сертификаты и премии в размере 100 000 долларов США каждая.

В случае заинтересованности заполненную на русском языке заявку необходимо направить не позднее 18 октября 2019 года на адрес электронной почты Letunovskaya-vo@edu.gov.ru.

КСИР Ирана уничтожил фиктивную мощь США

Высокопоставленный иранский священнослужитель приветствовал оборонительную мощь Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), заявляя, что этим элитным силам удалось уничтожить фиктивное и искусственное величие США в мире.

"КСИР не только уничтожил дрон-невидимку США, но и запятнал фиктивное величие Вашингтона в мире", - сказал аятолла Сейед Мохаммад Хасан Абуторабифард на молитве Ид аль-Адха в Тегеране, сообщает Mehr News.

Он имел в виду сбитый КСИР передовой американский шпионский беспилотник в июне после того, как этот БПЛА нарушил воздушное пространство Ирана и проигнорировал несколько предупреждений. Соединенные Штаты отрицают, что беспилотник вторгся в воздушное пространство Ирана в то время.

Говоря о других региональных и трансрегиональных союзниках Вашингтона, аятолла Абуторабифард сказал, что сионистский режим, режимы Аль-Саудов и Аль-Халифа в Бахрейне также находятся на грани опасной ситуации и определенно обречены на поражение.

В своем выступлении старший священнослужитель поздравил мусульман мира с праздником Ид аль-Адха по исламскому календарю, который отмечает кульминацию ежегодного паломничества хаджа в Мекку и Медину.

Он призвал мусульманскую умму продолжать свой путь сопротивления против тиранов, чтобы победить врага при каждой возможности.

Иран призвал Бахрейн отказаться от необоснованных мер по региональной безопасности

Иран отреагировал на недавнее провокационное решение правительства Бахрейна о проведении саммита по региональным морским угрозам под предлогом противодействия "угрозам со стороны Исламской Республики".

Выступая в четверг, официальный представитель МИД Ирана Сейед Аббас Мусави призвал правительство этой маленькой страны Персидского залива прекратить необоснованные действия и вместо этого принять более рациональные подходы.

"Власти Бахрейна должны прекратить свои необоснованные меры ... Вместо этого они должны принять более конструктивные подходы", - сказал Мусави.

Бахрейн планирует провести в сотрудничестве с США саммит по морской и авиационной безопасности региона под предлогом поиска путей противодействия угрозам, "исходящим от Исламской Республики".

Представитель Ирана подчеркнул, что такие конференции направлены только на подрыв безопасности и стабильности в регионе, и они дают повод для вмешательства межрегиональных держав и израильского режима в дела региона.

Мусави подчеркнул, что безопасность стран региона не является неразделимой, и ни одна страна не может получить безопасность за счет подрыва безопасности других.

Он повторил, что Исламская Республика Иран ожидает, что региональные государства предотвратят любое вмешательство нерегиональных стран, проводя более рациональную политику.

Контрабандное топливо: Иран задержал еще один танкер

Иран назвал причину задержания второго за месяц танкера

Иван Апулеев

Еще один иностранный танкер был задержан властями Ирана в Персидском заливе. По данным Корпуса стражей исламской революции, на судне перевозили до 700 тыс. литров контрабандного топлива. Семь моряков были задержаны иранцами. Пока неизвестно, под флагом какой страны шел танкер.

Иран задержал иностранный танкер возле острова Фарси в Персидском заливе. Как сообщает телеканал Al-Mayadeen, судно якобы перевозило до 700 тыс. литров контрабандного топлива.

«Получателями груза должны были выступить арабские страны», — говорится в сообщении Корпуса стражей исламской революции (КСИР).

Семеро моряков-иностранцев были задержаны. Пока что неизвестно, под флагом какого государства шел задержанный танкер.

В конце июля иранцы задержали в Ормузском проливе танкер Stena Impero, шедший под британским флагом. На борту находились 23 моряка, среди них – трое российских граждан. Экипаж отказываются отпускать с танкера в связи со «следственными мероприятиями». Кроме граждан РФ, на борту остаются моряки из Латвии и Филиппин.

Иран задержал танкер за «нарушение международных правил», которое произошло в связи со столкновением между ним и иранским рыболовецким судном. Впоследствии посол Ирана в Великобритании Хамид Баидинежад заявил, что Тегеран готов к любому развитию событий.

По его словам, иранская сторона настаивает на своей правоте. Он подчеркнул, что в настоящее время власти Британии просто обязаны сдерживать силы, которые хотят разжечь конфликт между странами из-за танкера.

«Это довольно опасно и неразумно в трудное для региона время», — отметил Баидинежад.

Судоходная палата Великобритании вскоре после сообщений о задержании танкера заявила, что «безоговорочно осуждает захват британского судна». Бывший тогда главой МИД Великобритании Джереми Хант пообещал, что иранская сторона «ощутит последствия», если не отпустит танкер Stena Impero.

Хант назвал эту ситуацию неприемлемой и отметил, что британская сторона будет отвечать «решительно, но взвешенно». Также подчеркивается, что последствия не будут носить военный характер.

Впоследствии издание Sky News сообщило, что Британия намерена дополнительно отправить в Бахрейн небольшое количество военных.

Как отмечается, таким образом страна хочет защитить суда в Персидском заливе после инцидента с задержанием британского танкера Stena Impero.

Лондон хочет увеличить в данном регионе число военных «для усиления защиты судов, проходящих через Персидский залив, вследствие эскалации напряженности с Ираном».

Правительство ФРГ выразило солидарность с Великобританией и осудило задержание властями Ирана судна в Персидском заливе. В Берлине считают арест неоправданным вмешательством в гражданское судоходство и предупреждают об опасности эскалации конфликта.

Наконец, США решили начать формирование коалиции, которая будет патрулировать Ормузский пролив, передает НСН. Госсекретарь Майкл Помпео подчеркнул, что Вашингтон и его союзники намерены поддерживать торговые и морские пути в этом регионе открытыми.

Он сказал, что в этом году в инициативе примут участие страны со всего мира. По его словам, такое решение принято с целью «изменить поведение» Ирана, который продолжает задерживать танкеры других стран.

Российские моряки по-прежнему остаются под арестом. 27 июля российские дипломаты провели встречу с членами экипажа танкера Stena lmpero, указано в твиттере посольства России в Иране.

Как сообщается, состояние здоровья у моряков хорошее. На данный момент дипломаты тесно контактируют с иранскими партнерами по поводу сроков возвращения моряков на родину.

Официальный представитель Министерства иностранных дел (МИД) России Мария Захарова 1 августа заявила журналистам, что посольство РФ в Иране внимательно следит за ситуацией с тремя российскими моряками, передает ФАН.

«Посольство России в Иране на регулярной основе держит на контроле вопрос с тремя российскими гражданами из числа членов экипажа британского танкера, который стоит на якоре в иранском порту Бендер-Аббас», — отметила она.

По ее словам, россияне на борту судна получают продукты питания и медикаменты.

Ситуация в Персидском заливе обострилась после выхода Ирана из «ядерной сделки», что вызвало резкую негативную реакцию у властей США. Начиная с середины мая СМИ сообщают о захватах судов и даже потоплении кораблей иранскими силами, однако не все эти сообщения подтверждаются.

Кыргызстан расширил список стран, на граждан которых распространяется упрощенный визовый режим

Министерства иностранных дел Кыргызской Республики об упрощении визовых требований для граждан ряда государств.

В рамках запланированных мероприятий по либерализации визового режима, направленных на облегчение условий посещения Кыргызской Республики гостями из стран дальнего и ближнего зарубежья, а также оптимизации оказания визовых услуг, в целях создания благоприятных условий для развития инвестиционной, деловой и туристической отраслей КР, правительством КР по инициативе МИД принято постановление от 1 августа 2019 года № 391.

Указанным постановлением расширен список стран, на граждан которых распространяется упрощенный визовый режим. В частности, в перечень стран включены Алжирская Народная Демократическая Республика, Народная Республика Бангладеш, Арабская Республика Египет, Республика Индия, Иорданское Хашимитское Королевство, Ливанская Республика, Королевство Марокко, Федеративная Республика Непал, Исламская Республика Пакистан, Тунисская Республика, Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка.

При этом граждане данных государств должны постоянно и легально проживать на территории Объединенных Арабских Эмиратов, Государства Кувейт, Государства Катар, Государства Бруней-Даруссалам, Султаната Оман и Королевства Бахрейн (должны иметь резидент-карты вышеотмеченных стран).

Краткосрочные туристические визы для посещения Кыргызской Республики сроком до 1 месяца будут оформляться в упрощенном порядке (на основании личного обращения, без необходимости оформления приглашения) при предоставлении резидент-карт и резидент-виз (видов на жительство) вышеотмеченных стран Залива.

Введение упрощенного режима позволит привлечь в нашу страну гостей из стран Ближнего Востока, что особенно актуально с учетом открывающихся авиарейсов из стран Залива.

Следует отметить, что Кыргызская Республика стала первой страной региона, которая ввела упрощенный визовый режим для иностранных граждан – резидентов развитых арабских стран Ближнего Востока.

Постановление правительства вступает в силу с 11 августа 2019 года.

Расширение нефтепровода Восток-Запад Saudi Aramco намерена завершить к сентябрю 2019 

Saudi Aramco планирует завершить расширение нефтепровода «Восток — Запад» к сентябрю для увеличения объема добычи нефти из Красного моря, сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на источники. «Госкомпания завершит проект к сентябрю, увеличив пропускную способность нефтепровода по транспортировке нефти с 5 млн до 7 млн б/с», — уточняет агентство.

На данный момент нефтепровод работает значительно ниже своей пропускной способности, но давно запланированное расширение даст Саудовской Аравии возможность поставлять больше нефти из портов Красного моря, а не Персидского залива, в обход Ормузского пролива, поскольку напряженность в отношениях между США и Ираном, а также уязвимость этого пролива возросли в последние месяцы.

Нефтепровод «Восток — Запад» поставляет сырье с месторождений в Восточной провинции страны в порт на западном побережье.

Аналитики, опрошенные «НиК», отмечают, что поиск альтернативных путей транзита в обход Ормузского пролива ведут многие страны Персидского залива. Однако это означает капзатраты и удорожание сырья за счет увеличения транспортного плеча. «Страны Персидского залива уже предпринимали шаги для того, чтобы обойти это узкое место и не зависеть от Тегерана. ОАЭ построили обходной трубопровод в порт Фуджейра. Саудовская Аравия еще в 1980-е гг. построила терминал на берегу Красного моря. Есть страны, экспорт которых более уязвим, — Кувейт, Ирак, Бахрейн, Катар. Вместе с тем все страны региона могут транспортировать свое сырье по другим транспортным каналам. Но в любом случае обходные пути — увеличение транспортного плеча и дополнительные расходы, которые отразятся на стоимости нефти. Поэтому этим странам не хочется менять логистику экспорта», — заявил в интервью «НиК» президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов.

Ормузский пролив поможет американскому сланцу

Танкерное «пикирование» между Ираном и Великобританией поддерживает нефтяные цены в коридоре $60–70 за баррель. Любопытно, что даже угроза продолжению судоходства в Ормузском проливе пока не в состоянии поднять стоимость черного золота выше. Но если эта транспортная артерия действительно будет перекрыта, могут начаться перебои с поставками не только нефти, но и СПГ из Катара, а это уже прямой путь к глобальному энергетическому коллапсу.

Поэтому, скорее всего, вялая реакция нефтяных трейдеров на захваты танкеров свидетельствует, что пока никто не верит в возможность серьезных военных столкновений в регионе.

Между тем Великобритания уже рекомендовала своим судам не приближаться к Ормузскому проливу. Однако пока дальше этого шага британские власти не пошли, рассмотрев возможность введения экономических санкций против Ирана, в том числе замораживание активов. Правда, 24 июля британский танкер прошел через Ормузский пролив под конвоем фрегата ВМС Великобритании Montrose, прибыв в катарский порт впервые после инцидента с задержанием нефтяного танкера Stena Impero иранскими властями 19 июля.

Стоит отметить, что инцидент 19 июля, когда Иран задержал в Ормузском проливе Stena Impero, следовавший под британским флагом, и танкер Mesdar, шедший под либерийским, был далеко не первым. 14 июля был арестован танкер Riah, шедший из ОАЭ под флагом Панамы. Однако «ящик Пандоры» был открыт 4 июля в Гибралтаре, где произошло задержание танкера Grace 1, который якобы перевозил иранскую нефть. Ранее, 13 июня, в Персидском заливе неизвестными были обстреляны танкеры Kokuka Courageous и Front Altair.

Все это свидетельствует, что в последние месяцы у нефтяного рынка было много поводов всерьез обеспокоиться. Но захваты танкеров и даже их обстрелы никого сильно не беспокоят. Действительно, в период настоящих танкерных войн в Персидском заливе в 1980–1988 гг. были атакованы более 450 судов; более 250 из них составляли танкеры.

Эксперты склонны считать, что пока цены на нефть отыгрывают больше дипломатическое противостояние США и Ирана, ни той ни другой стороне невыгоден полномасштабный военный конфликт, поэтому Ормузский пролив останется судоходной акваторией.

Главный аналитик компании «БКС Премьер» Антон Покатович в комментарии для «НиК» отметил, что на данный момент вероятность того, что напряженность по иранскому направлению выльется в блокировку нефтяных поставок из Персидского залива с помощью «перекрытия» Ираном Ормузского пролива оценивается как достаточно низкая — порядка 15–20%.

«Тем не менее мы наблюдаем за продолжением усиления военных контингентов, включая США, в регионе. Также в распоряжении рынка имеется информация о подготовке к созданию военной коалиции США и других стран для обеспечения безопасности в данном судоходном регионе. На наш взгляд, рост милитаризованного базиса в данной активной точке геополитической напряженности повышает риск возникновения вооруженных столкновений, а также риск проведения операций false flag», — считает аналитик.

Он отметил, что акватория Ормузского пролива является жизненно необходимой для поддержания текущей мировой инфраструктуры транспортировки ближневосточной нефти — через пролив транспортируется порядка 20 млн б/с, или почти пятая часть всего нефтяного предложения в мире.

«Весьма ограниченное количество стран на данный момент имеет возможность изменить транспортные пути. Например, Саудовская Аравия имеет опыт обхода Ормузского пролива с помощью нефтепровода, который выходит в Красное море. Однако его пропускных мощностей может хватить лишь для обеспечения 70–77% нефтяных экспортных поставок королевства», — заметил Покатович.

Директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин отметил, что рынок еще не оценил фактор напряженности в Персидском заливе.

«Безусловно, какое-то влияние оказывают инциденты с танкерами, но нефть как была в коридоре $60–70 за баррель, так и не выходит за него. Если бы в регионе случился серьезный военный конфликт, мы бы увидели совсем другие цены на энергоносители», — заявил эксперт. По его мнению, никто не заинтересован в эскалации напряженности, поэтому стоимость нефти так и останется в заданном коридоре.

Президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов также считает, что пока в Персидском заливе наблюдается не танкерная война, а одиночные танкерные инциденты. Иран показывает, что он контролирует Ормузский пролив даже скромными военно-морскими силами.

«Страны Персидского залива уже предпринимали шаги для того, чтобы обойти это узкое место и не зависеть от Тегерана. ОАЭ построили обходной трубопровод в порт Фуджейра. Саудовская Аравия еще в 1980-е гг. построила терминал на берегу Красного моря. Есть страны, экспорт которых более уязвим, — Кувейт, Ирак, Бахрейн, Катар. Вместе с тем все страны региона могут транспортировать свое сырье по другим транспортным каналам. Но в любом случае обходные пути — увеличение транспортного плеча и дополнительные расходы, которые отразятся на стоимости нефти. Поэтому этим странам не хочется менять логистику экспорта», — заявил эксперт в интервью «НиК».

По его словам, Иран наглядно демонстрирует, что не будет сдаваться без геополитического и геоэкономического боя, поэтому собирается использовать те рычаги давления, что у него есть.

«Это защитная стратегия Ирана. В то же время он не идет на неуправляемую эскалацию: один танкер в Гибралтаре, другой — в Ормузе. Я думаю, что именно к таким симметричным ответам и будет прибегать Тегеран. Он не будет делать первый шаг», — заметил эксперт.

Анпилогов считает, что Великобритания и США тоже достаточно трезво оценивают риски военного противостояния с Ираном.

«США должны сконцентрировать в Персидском заливе достаточные силы для предотвращения любых действий Ирана по контролю Ормуза. Стоит упомянуть, что классическая танкерная война велась отнюдь не путем досмотра танкеров, а с помощью мин и авиации. США, не участвуя напрямую в конфликте, вынуждены были держать в Персидском заливе две авианосные группировки. Это очень серьезные силы даже для Соединенных Штатов. Если Вашингтон захочет напрямую участвовать в конфликте, ему потребуется переброска в регион еще более серьезных сил.

Поэтому пока США хотят собрать максимально широкую международную коалицию для изоляции Ирана, чтобы выставить именно его современной „империей зла“. Однако реализация данного сценария возможна только при условии, что Иран первый пойдет на эскалацию конфликта.

Если же эти первые шаги сделают США, они подрастеряют союзников, необходимых для эффективной военной операции. Я ожидаю очень медленного развития событий», — пояснил эксперт.

Покатович, отвечая на вопрос, как будут дальше разворачиваться события вокруг задержания танкеров, отметил, что все будет зависеть от отношений западного мира и Тегерана.

«Мы не исключаем, что в ближайшее время взгляды мирового сообщества на исламскую республику могут продолжить ухудшаться, что в итоге приведет к возвращению Ирану метки „мирового злодея“. При развитии событий в данном ключе мы видим риски перехода геополитической напряженности к милитаризованным столкновениям в ближневосточном регионе, что может стать существенным фактором поддержки нефтяных цен», — указал главный аналитик «БКС Премьер».

Анпилогов заметил, что в случае перекрытия доставки углеводородного сырья по Ормузскому проливу очень сильно пострадают мировые потребители сырья, в том числе и СПГ.

«Сейчас катарский экспорт СПГ составляет порядка 80 млн т в год. В случае перебоев с доставками сжиженного природного газа из этой страны США смогут активнее продавать свой газ в ЕС и на рынки Юго-Восточной Азии, например в Индию. Стоимость энергоносителей при реализации данного сценария будет расти.

При этом геополитические конкуренты США, например ЕС, потеряют больше от данного конфликта, чем сам Вашингтон», — пояснил Анпилогов.

Последнее заявление госсекретаря США Майка Помпео о том, что Соединенные Штаты создают коалицию по патрулированию Ормузского пролива, в которой будут участвовать страны со всего мира, подтверждает данное мнение. Вашингтон официально подтвердил намерение втянуть в конфликт как можно больше участников, чтобы потом удачно обогатиться за счет резкого роста стоимости газа как в Европе, так и в Азии.

Екатерина Вадимова

За прошлый год, в иранских больницах лечилось 70 000 иностранных пациентов

За прошлый 1397 иранский календарный год (март 2018 - март 2019), в иранские больницы поступило 70 000 иностранных пациентов, рассказал глава департамента медицинского туризма в министерстве здравоохранения Ирана.

По словам Саида Хашемзаде, 169 больниц, имеющих необходимые разрешения, принимают иностранных пациентов в Иране, сообщает ISNA.

По словам Хашемзаде, около 90% иностранных пациентов в Иране из Афганистана, Ирака, Азербайджана, Кувейта, Омана, Бахрейна и других стран Персидского залива.

"Число иностранных пациентов в Иране выросло на 1,5 процента за последний год по сравнению с предыдущим годом. И в этом году мы ожидаем, что эта цифра удвоится, так как мы занимаемся медицинским маркетингом ", - сказал он.

"Только за первые три месяца текущего года (21 марта - 21 июня), 17 000 иностранных пациентов были помещены в иранские больницы", - добавил он.

Согласно данным, собранным департаментом медицинского туризма Министерства здравоохранения, медицинский туризм внес в экономику страны около 1,2 миллиарда долларов США за предыдущий 1396 иранский календарный год (март 2017 - март 2018).

В мае 2018 года, Мохаммад Джахангири, который возглавляет национальный центр по развитию оздоровительного туризма, заявил, что Иран способен ежегодно зарабатывать 7 миллиардов долларов на медицинском и оздоровительном туризме, хотя в настоящее время этот сектор приносит лишь одну седьмую или даже меньше этой суммы.

Иран экспортировал 1 618 тонн фисташек на сумму 14,68 млн. долларов за месяц

В течение первого месяца текущего 1398 иранского года (21 марта - 20 марта 2019) из Ирана было экспортировано в общей сложности 1 618 тонн фисташек на сумму 14,68 млн. долларов США, сообщает Mizan Online со ссылкой на Таможенную администрацию Исламской Республики Иран.

Германия, Афганистан, ОАЭ, Бахрейн, Иордания, Канада, Китай, Чехия, Индия, Ирак, Кувейт, Кыргызстан и Казахстан были основными покупателями иранских фисташек в этот период.

По данным Иранской ассоциации фисташек, на долю Ирана и США приходится 85% мирового производства фисташек (в сухом виде в скорлупе).

С каждым билетом тематический парк развлечений IMG Worlds of Adventure в Дубае предлагает посетителям бесплатный авиабилет на рейсы по 21 направлению на выбор гостей.

Предложение распространяется на билеты стоимостью 299 дирхамов ($US 81,4). Участники также должны оплатить налоги, топливные сборы, сбор аэропортов и плату за обслуживание. Размер этих сборов не превысит 99 дирхамов ($US 27,2).

Доступные направления: Амман, Афины, Бахрейн, Баку, Бейрут, Бухарест, Каир, Себу, Коломбо, Дамман, Дели, Стамбул, Карачи, Киев, Кохи, Кувейт, Лахор, Манила, Мумбаи, Маскат, Эр-Рияд. Аэропорты вылета - Абу-Даби, Дубай, Шарджа, Эр-Рияд, Дели, Мумбай, Амстердам, Лондон, Париж и Рим.

Акция проходит с 14 июля по 30 сентября 2019 года.

Каждый участник акции сможет выбрать три направления для перелета на выбор. Эти направления будут разыграны в лотерее. В итоге посетитель парка сможет полететь по одному из выбранных маршрутов. По каждому билету в парк можно получить только один авиабилет.

Передавать билет другому человеку нельзя, но два участника, желающие полететь вместе, смогут принять участие в лотерее на один и тот же маршрут. Кроме того, на билет для третьего и четвертого пассажира предлагается скидка в размере 50%.

Источник: What's On

Госсекретарь США Майк Помпео встретился в среду в Вашингтоне с эмиром Катара шейхом Тамимом бен Хамадом Аль Тани и обсудил с ним напряженную ситуацию в Персидском заливе, сообщает пресс-служба госдепартамента.

"Госсекретарь и эмир обсудили возросшую напряженность в регионе и важность единства Совета сотрудничества стран Залива для противодействия дестабилизирующей деятельности иранского режима", - говорится в сообщении.

Уточняется, что стороны также обсудили другие важные региональные вопросы, включая Судан, Ливию и Афганистан.

Обсуждение ситуации на Ближнем Востоке проходит на фоне попыток Вашингтона сформировать антииранскую коалицию из-за обострения в регионе Персидского залива, в чем США обвиняют Иран.

Ранее на этой неделе председатель объединенного комитета начальников штабов США генерал Джозеф Данфорд сообщил, что администрация президента Дональда Трампа планирует создать международную коалицию, чтобы патрулировать воды около Ирана и Йемена.

В свою очередь Помпео в прошлом месяце заявлял, что в ходе визита в ОАЭ будет обсуждать тему формирования международной коалиции из стран Персидского залива, Европы и Азии для противодействия Ирану.

Катар в отличие от ряда других стран региона не разрывал отношения с Ираном и настаивает на выстраивании с ним добрососедских отношений.

Эмир Катара прибыл в США в понедельник, во вторник он провел переговоры с президентом Дональдом Трампом. Официальный визит Аль Тани, который продолжится до 11 июля, также включает встречи с высокопоставленными представителями американской администрации и членами конгресса, подписание соглашений и меморандумов о взаимопонимании в оборонной сфере, в областях энергетики, инвестиционного сотрудничества и воздушного транспорта.

Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) входят Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия.

В июне 2017 года Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет разорвали дипотношения с Катаром, обвинив его в поддержке терроризма, они прекратили с ним всякое сообщение и установили его транспортную блокаду. Катар отверг эти обвинения, заявив, что они вызваны завистью к его экономическим успехам. Президент США Дональд Трамп пытался сыграть роль посредника и примирить союзников Вашингтона, но у него ничего не вышло. Предпринятые за два года несколько попыток американской администрации созвать традиционный саммит с участием стран Персидского залива в Кемп-Дэвиде провалились из-за нежелания стран региона идти на компромисс друг с другом.

Передайте Ирану: опальный эмир Катара приехал к Трампу

Эмир Катара прибыл в США на переговоры с Трампом

Александр Братерский

В США для переговоров с Дональдом Трампом прибыл эмир Катара Тамим бин Хамад Аль Тани. Один из главных предметов диалога — Иран. Катар — единственное из государств Персидского Залива, сохраняющее стабильные отношения с Тегераном, они даже стоили ему блокады со стороны Саудовской Аравии. Для Вашингтона Катар может стать посредником для налаживания диалога с Ираном — если Белый дом этого захочет.

Поездка в США главы Катара Тамима бин Хамада Аль Тани — это уже второй визит монарха в Вашингтон за последние два года. Он имеет важное значение для двусторонних отношений. Последний раз эмир посещал США в апреле 2018 года. Катар — один из главных игроков на газовом рынке, небольшое, но влиятельное государство Персидского залива, и, по, словам посла США в этой стране Вильяма Гранта, отношения двух государств находятся на «небывалой высоте».

Однако стоит отметить, что еще два года назад отношения Катара и США пережили жесткий кризис — в июне 2017 года, когда президент США Дональд Трамп обвинил Катар в поддержке терроризма. Он даже заявил, что Катар «исторически помогал терроризму на самом высоком уровне».

Эти заявления были сделаны в разгар блокады Катара, которую устроили этому государству Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет. Причиной таких действий стало то, что Катар, в отличие от других союзников Эр-Рияда в Персидском заливе, не разорвал отношения с Ираном.

Достаточно тесные экономические отношения между Катаром и Ираном связаны с газовыми вопросами — оба государства делят одно на двоих газовое месторождение в Персидском Заливе. Речь идет о месторождении Южный Парс, извлекаемые запасы которого равны 215 млрд баррелей нефти и 14 трлн куб.м газа (8% от общего объема мировых запасов). В этой связи, отмечает эксперт РСМД Юрий Бармин, Катар не заинтересован в изоляции Ирана.

Сегодня, когда Вашингтон и государства Персидского залива активно наращивают давление на Иран, Катар — единственное государство, которое продолжает экономические отношения с Тегераном. «Встреча между Трампом и эмиром Катара призвана еще больше углубить отношения на фоне геополитических событий вокруг Ирана, а также с горячими точками в регионе вокруг него», — говорит «Газете.Ru» ведущий эксперт Gulf State Analytics Теодор Карасик.

Вопрос Ирана станет одним из главных в повестке встречи Трампа и эмира Катара, пишет The Washington Post. В интервью изданию накануне визита катарского эмира высокопоставленный американский чиновник дал понять, что

США хотят использовать Катар, чтобы передать послание Ирану: «Я не думаю, что это будет какая-либо формальная посредническая роль. Но мы могли бы рассчитывать на то, что они будут передавать сообщения и сообщать о серьезности попыток деэскалации и создания своего рода пути к диалогу»,— сказал чиновник.

Подобные заявления повышают роль Катара в диалоге с Ираном, который не идет на прямой контакт с США.

Стоит отметить, что значение дипломатической роли Катара понимают и арабские соседи. Недавно Катар впервые после блокады принял участие в саммите арабских государств в Мекке. Эмират был представлен главой правительства Абдуллой бин Нассером бин Халифой Аль Тани.

Однако, несмотря на поддержание диалога с Тегераном, Катар находится в сложном положении в контексте американо-иранского противостояния.

На территории этой страны находится американская военная база Аль-Удейд, которая потенциально может быть задействована в иранской операции США.

Недавно Пентагон впервые перебросил на нее истребители пятого поколения F-22 из-за напряженности с Ираном, сообщило командование ВВС США. «База рассматривается как ключевой элемент стратегии сдерживания Ирана», — отмечает Юрий Бармин из Российского совета по международным делам. В свою очередь, Теодор Карасик из Gulf State Analytics констатирует, что наличие базы «делает Катар иранской целью номер один».

Все эти соображения, несомненно, принимаются во внимание Ираном, который уже не надеется на помощь стран ЕС в преодолении американских санкций. В понедельник, 8 июля, официальный представитель МИД Ирана Аббас Мусави заявил, что у стран-участниц «ядерной сделки» осталось всего 60 дней, чтобы «спасти соглашение».

В иранском МИДе уже предупреждали, что Тегеран будет сокращать свои обязательства каждые 60 дней, если участники Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе не будут придерживаться достигнутых договоренностей. В настоящее время в Тегеране находится спецпосланник президента Франции Эмманюэля Макрона Эмманюэль Бонн, который ведет переговоры с иранской стороной, чтобы убедить ее не выходить из соглашения.

Нельзя исключать, что диалог с Катаром, который имеет хорошие отношения с США, — возможность выйти на компромиссную позицию и не допустить конфликта. В случае если он произойдет, это грозит нестабильностью всем странам Залива, в том числе и Катару.

Стоит отметить, что усилия Катара могут оценить и в Москве, которая в последние два года налаживала активный диалог с этим государством после того, как оно оказалось в изоляции.

Иран экспортировал не нефтяных товаров на сумму 11,5 млрд. долларов в течение весны

Иран экспортировал не нефтяных товаров на сумму 11,5 млрд. долларов в течение весны, что соответствует первому кварталу иранского календарного года (21 марта-21 июня 2019), сообщил в воскресенье глава Организации по содействию торговле (TPO).

Мохаммадреза Модуди рассказал, что экспорт не нефтяных товаров весной этого года не изменился по сравнению с весной прошлого года, сообщает IRIB.

Чиновник оценил стоимость не нефтяного импорта в первом квартале этого года в 10,2 миллиарда долларов, сократившегося на 8,7 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Как ранее было объявлено Таможенной администрацией Исламской Республики Иран (IRICA), стоимость не нефтяного экспорта Ирана в прошлом году составила 44,3 миллиарда долларов, а в страну было поставлено товаров на сумму 42,6 миллиарда долларов.

Иран граничит с пятнадцатью странами, а именно с Объединенными Арабскими Эмиратами, Ираком, Турцией, Афганистаном, Пакистаном, Россией, Оманом, Азербайджаном, Туркменистаном, Кувейтом, Катаром, Казахстаном, Арменией, Бахрейном и Саудовской Аравией.

Согласно данным, опубликованным TPO, объем торговли с соседними странами в прошлом 1397 иранском календарном году составил более 36,5 млрд. долларов США, что составляет около 41 процента от общего объема не нефтяной торговли страны за указанный промежуток времени.

По словам главы TPO, Иран планирует запустить 15 мегапроектов по экспорту, чтобы выявить больше целевых рынков.

24 июня старший советник министра промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Ирана Садек Наджафи заявил, что министерство запланировало, что ежегодный экспорт товаров и услуг в 15 соседних с Ираном стран достигнет 32 миллиардов долларов в текущем 1398 иранском календарном году (заканчивается 19 марта 2020 г.)

6th AccEssMeeting EXPORT Workshop GLOBAL GULF TRADE - MIDDLE EAST: EXPORT BEST PRACTICES & SHOW CASES & STRATEGIES

28 июня 2019 года, в Конференц-Холле KPMG (Москва-Сити, Башня на Набережной, Пресненская набережная, д. 10, Башня С, эт. 31) в генеральном партнерстве с KPMG в России и СНГ, RAKEZ FTZ и Jumeirah Group, при поддержке Организации Объединенных Наций по промышленному развитию (UNIDO) и Правительства Эмирата Абу-Даби, Рас-эль-Хейма и Султаната Оман состоится ВЭД практикум - 6th AccEssMeeting Export Workshop: Global GULF Trade - «Экспорт в страны Персидского залива: Результативный ВЭД & Работа над ошибками».

ЦЕЛИ WORKSHOP:

• повышение качества подготовки и конкурентного уровня профильных ВЭД кадров для сбыта российских товарных групп на экспортных рынках арабских стран;

• представление практических инструкций, методологий и рекомендаций по работе с On-Line и Off-Line каналами по реализации экспортных SKU в странах Персидского залива на примере ВЭД кейсов;

• представление негативного опыта, путей преодоления и историй успеха российских\международных экспортных поставщиков по построению эффективной дистрибуции в страны «арабского Востока»;

СТРАНОВОЙ ВЭД ФОКУС:

Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет, Кувейт, Иран, Турция, Катар, Иордания, Бахрейн, Йемен, Оман, Ирак

ЭКСПОРТНЫЕ КЕЙС-ВЫСТУПЛЕНИЯ СПИКЕРОВ ИЗ ЗАЛИВА И РФ: ДЕТАЛИ В ПРИКРЕПЛЕННОМ ФАЙЛЕ

Модуль 1: Особенности конкурентного Retail / Off-Line продвижения РФ товарных групп в странах Залива

Модуль 2: Эффективные E-Comm каналы и Digital инструменты для экспорта со странами Залива

Модуль 3: Продукция Халяль - новый глобальный тренд с фокусом на ценность и высокие требования к качеству

Модуль 4: ВЭД барьеры и экспортные ограничения, которые позволят избежать ошибок / трат в Заливе

Модуль 5: Персидский Залив - методология комплексного анализа рынков GTR (регион), GTM (страна)

Модуль 6: Исламский бэнкинг. Межбанковское взаимодействие. Система санкционных ограничений

Модуль 7: Брэндинг продукции - как не потеряться в нишах арабских/англосаксонских производителей

ЛЕКТОРЫ-ПРАКТИКИ СЕССИИ ВЭД-КЕЙСОВ: ПРОГРАММУ ПРИЛАГАЕМ

Алла Орлова - Директор по Экспортным продажам в страны Ближнего Востока, Африки, Азии, Объединенные кондитеры

Экспорт в страны Персидского Залива: опыт производителя (кейсы Объединенных кондитеров)

Виктор Саратовкин - Директор по развитию, ТД Риф

Методология и подходы компании к выбору схемы дистрибуции. Специфика работы через «товарные хабы» на Ближнем Востоке (КСА, ОАЭ, Египет, Турция, Оман, Катар, Бахрейн)

Татьяна Румянцева - Руководитель отдела ВЭД, Птицефабрика Синявинская

Экспорт в страны Персидского Залива: опыт производителя яиц и яйцепереработки

Алишер Ходжаев - Глава Представительства, Bergland Invest S.A.

Как попасть на полки ближневосточных сетевых ритейлеров и FMCG дистрибуторов - примеры успешного и негативного практического опыта (растительное масло Дивное, Bravita, Люкс и др.)

Мария и Роман Петченко - Основатели, Peroni Honey

Системные ошибки и заблуждения российских ВЭД операторов при поставках на арабский рынок. Практическая инструкция по эффективному экспорту в «санкционный» Катар.

Саодат Султанова - Заместитель директора по ВЭД, Русский Икорный Дом

Эффективная работа в премиальных сегментах дистрибуции и HoReCa стран Залива. Почему РФ экспортеру важно обратить внимание на гостиничный и ресторанный бизнес. Арабский бренд

Айдар Газизов - Руководитель, Международный центр сертификации «Халяль» Совета муфтиев РФ, аккредитованный в арабских странах центр сертификации Gulftic-ICSC Halal

Особенности экспорта продукции «Халяль» в страны Залива и другие регионы MENA

ДЛЯ РЕГИСТРАЦИИ И ПОЛУЧЕНИЯ РАЗВЕРНУТОЙ ИНФОРМАЦИИ ПРОСИМ ОБРАЩАТЬСЯ В КОМПАНИЮ STRATEGY LINKS

РЕГИСТРАЦИЯ НА ВЭД WORKSHOP: ПО ССЫЛКЕ

КОНТАКТЫ:

Клавдия Брускова (email: cbruskova@strategy-links.com, тел.: 8(495)651-66-21)

Президент РФ Владимир Путин прибыл в столицу Таджикистана Душанбе, где примет участие в саммите Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА).

У трапа Путина встретил президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Лидеры двух стран провели короткую беседу прямо в аэропорту.

Вечером в пятницу он будет присутствовать на неформальном обеде в честь глав делегаций от имени президента республики Эмомали Рахмона. Как ожидается, также состоится встреча Путина и Рахмона.

На следующий день откроется сам саммит СВМДА. Путин выступит на пленарной сессии наряду с другими главами делегаций, а также проведет ряд встреч, некоторые из них - "на ногах". Кроме того, ранее в Кремле сообщили, что прорабатывается беседа с эмиром Катара.

В составе СВМДА - 27 стран (Азербайджан, Афганистан, Бангладеш, Бахрейн, Вьетнам, Египет, Израиль, Индия, Иордания, Ирак, Иран, Казахстан, Камбоджа, Катар, Киргизия, Китай, Монголия, ОАЭ, Палестина, Пакистан, Республика Корея, Россия, Таджикистан, Таиланд, Турция, Узбекистан, Шри-Ланка) и 13 наблюдателей (Белоруссия, Индонезия, Лаос, Малайзия, США, Украина, Филиппины, Япония, а также ООН, Лига арабских государств, Международная организация по миграции, ОБСЕ, Парламентская ассамблея тюркоязычных стран).

«Большая сделка или большой заговор?

очередная попытка подрыва усилий ООН по достижению справедливого мира и стабильности на Ближнем Востоке

Рами Аль-Шаер

Недавно, 30 мая, в священном городе Мекка прошла очередная встреча глав арабских государств. На этой встрече Саудовской Аравией активно демонстрировались на большом экране фотографии различных образцов иранского оружия, которое используется или может быть использовано против арабских государств. Этот факт свидетельствует о том, что Саудовская Аравия и некоторые другие страны Персидского залива, к сожалению, не стремятся снизить нынешнюю напряжённость в регионе и предотвратить её обострение. Такие акции могут только обострять и усугублять вражду и противоречия. А это не способствует поискам путей сближения между странами региона, и отнюдь не поможет нормализовать отношения с Ираном. Представьте, что Иран или Сирия тоже начнут проводить выставки, где экспонатами будет поставленное Саудовской Аравией и другими странами Залива оружие, которое использовалось для разрушения Сирии и Йемена. Поверьте, количество такого оружия, не говоря уже о финансовых средствах, в сотни раз превысит то, что было показано в Мекке с целью обвинить Иран.

В целом, арабская встреча в Мекке носила антииранский характер. Видимо, за всем этим стоят силы, которые стремятся разжечь новые конфликты в регионе и в мире.

По сути, вся цепь крупнейших и наиболее кровавых событий, которые происходили на протяжении последних десятилетий, является следствием заговоров, которые плели западные страны. Разве не результатом заговора было становление нацистского режима в Германии? Разве не заговор лежал в основе вторжения западных стран в Ирак, осуществлённого с использованием грубой и грязной фальшивки? Наконец, разве не в США осуществлялся — и, судя по всему, провалился, — заговор, организованный демократами и либералами всех мастей против Дональда Трампа?

Мы были свидетелями того, с каким цинизмом был осуществлен заговор против Ливии, к каким страшным, кровавым итогам он привёл. Виновники этого заговора остаются безнаказанными — так же, как и те заговорщики, которые создали и вооружили ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в России — ред.) для уничтожения Сирии. Обе эти страны по-прежнему страдают от результатов заговоров, спланированных группой западных государств. Заговор против Ливии удался. Заговор, осуществлявшийся в Сирии, был сорван благодаря помощи и поддержке России и её Вооруженных сил.

Мы знаем, что заговорщиков из западных столиц ничто и никогда не останавливало. Когда в начале 1950-х годов демократически избранное правительство Национального фронта в Иране решило национализировать нефтяную промышленность страны и разорвало отношения с Великобританией, Лондон и Вашингтон организовали в Иране государственный переворот. Их ставленники посадили в тюрьму премьера Мосаддыка, казнили славного сына иранского народа, министра иностранных дел Хосейна Фатеми, и сформировали правительство из своих марионеток. Вашингтон и Лондон и сегодня, судя по всему, плетут новый заговор против Ирана.

Но сейчас хочу поделиться с читателями мыслями относительно нового заговора, который готовится против моего народа — народа Палестины, а также относительно того, что может воспрепятствовать осуществлению данного заговора.

24 мая в Москве состоялась VIII Конференция по Международной безопасности. На ней выступили российские министры Сергей Лавров и Сергей Шойгу, а также ряд других видных политических деятелей России. Общая тональность их выступлений, как и всегда, сводилась к тому, что необходимо, независимо от региона или континента, твёрдо соблюдать принципы международного права, резолюции ООН. Применительно к проблемам Ближнего Востока это означало: нет и не может быть никакого оправдания односторонним шагам США и их союзников, которые являются нарушением международного права, беспардонным вмешательством в дела суверенных государств. И не менее важно, чтобы великие державы твёрдо придерживались тех резолюций, которые обеспечивают самостоятельное существование народов в пределах суверенных государств.

Как известно, резолюциями ООН определено, что на земле, некогда именовавшейся подмандатной Палестиной, должно быть создано два государства: еврейское и арабское. Международное право исключает не только отмену этих резолюций, но и вольное их толкование. Границы Палестины также чётко определены этими резолюциями, а столицей арабского государства должен быть Восточный Иерусалим.

Между тем, в действиях западных лидеров приверженность такой позиции отсутствует десятки лет. Более того, уже с середины 1980-х годов наметилась тенденция полностью игнорировать необходимость выполнения в полном объёме резолюции Генассамблеи ООН № 181 от 1947 года по палестинскому вопросу. В наши дни в западных столицах налицо обратная тенденция: рассматривать международное право как некое растяжимое понятие, а его положения — толковать и модифицировать в зависимости от того, нравится ли это НАТОвцам во главе с США или нет. Во всяком случае, эта тенденция весьма заметна во время проведения разного рода международных мероприятий, и ярко проявляется, когда по проблемам Ближнего Востока высказываются ответственные лица из американского Госдепартамента.

Напомню, что США и другие крупные страны Запада не только не поддерживают в последние годы резолюции ООН по данной теме, но уже и прямо нарушают их. Как иначе можно расценить согласие США и ряда их союзников на окончательную аннексию Восточного Иерусалима, что лишает палестинский народ права на свою столицу? Серьёзный перекос в сторону интересов Израиля, который на протяжении многих лет демонстрируют США и их союзники, наглядно проявился и в готовности признать аннексию Израилем Голанских высот.

В свете всего вышесказанного не может не вызывать тревоги инициатива США в отношении арабо-израильского конфликта, которая, с легкой руки американской администрации, получила наименование "Сделки века". Смысл этой сделки заключается в том, чтобы заставить палестинский народ отказаться в пользу Израиля от своих прав, определённых Организацией Объединённых Наций. Сделать это, как полагают в Вашингтоне, можно, каким-то образом откупившись от палестинцев. Речь идёт, в сущности, о нечестной сделке, то есть о такой, которая является весьма типичной в арсенале коррупционеров.

Замечу, что даже в истории сделок, которые США предлагали палестинскому народу, "Сделка века" является уникальной: её инициаторы в своих интригах идут гораздо дальше, нежели все те, кто пытался перехитрить ближневосточные народы десятилетиями раньше. Это можно назвать даже не "Сделкой века", а "Сделкой веков", потому что её идея берёт начало ещё в XX столетии, дошла до нашего времени и продолжится в будущем, поскольку не имеет никакого шанса на осуществление, ущемляя права целого народа.

11 февраля 1985 года была предпринята первая и весьма серьёзная попытка подобного рода: под патронажем советников Белого дома было подписано так называемое "Амманское соглашение". Его подписали король Иордании Хусейн и Ясир Арафат, лидер Организации освобождения Палестины (ООП). Тогда в палестинском национально-освободительном движении, возможно, полагали, что король Иордании будет представлять их интересы для того, чтобы у палестинцев был свой национальный дом. Но в Вашингтоне и Тель-Авиве расценили это как свой успех: палестинцы, считали они, де-факто лишались права голоса.

В то время я был в ранге посла, представляя палестинский народ в СССР. На следующий день я созвал пресс-конференцию. В своём вступительном слове я сказал, что подписание Амманского соглашения наносит ущерб национальным интересам палестинского народа, так как ущемляет его права, принижает его роль в обретении независимости и подрывает сам принцип мирного урегулирования арабо-израильского конфликта. Как следствие, палестинский народ будут вынуждать к ещё большим уступкам, при этом он фактически лишая права голоса. Более того, я, как и все приверженцы подлинной палестинской независимости и права на создание собственного государства, считал, что представительство палестинского народа Хашимитским королевством Иордании и какая-либо форма конфедерации с этим королевством — не в интересах палестинского народа. Если говорить об истинных планах сторон, их суть вкратце сводилась к следующему: король Хусейн рассчитывал, обведя палестинцев вокруг пальца, присоединить к своему королевству Западный берег реки Иордан, а затем уговорить Египет "вернуть" себе Сектор Газа. Таким образом, деятельность ООП сводилась к нулю, а стратегические районы, отведённые ООН палестинскому государству, оставались у Израиля. Поэтому я открыто объявил о своём несогласии с условиями Амманского соглашения и о добровольном уходе со своего поста, хотя и после этого не прерывал своей работы в рамках официальных политических контактов ООП с разными дипломатическими представительствами и общественными организациями.

Стоит ли говорить, каким оказался результат подписания Амманского соглашения? Последующие годы стали весьма сложными и для ООП, и для палестинского народа. Несмотря на гуманитарную помощь со стороны ряда арабских стран и поддержку ООП странами социалистического лагеря, условия существования палестинцев были тяжёлыми, а режим израильской оккупации становился всё более жёстким. Опасаясь народного взрыва на оккупированных территориях, который мог бы привести к новой войне на Ближнем Востоке, Госдепартамент США сделал очередную попытку втянуть руководство ООП в договорный процесс. Госсекретарь США Джеймс Бейкер буквально заставил израильского премьера Ицхака Шамира согласиться на новые переговоры с ООП — на этот раз в Мадриде. Тот от контактов с ООП ничего не ждал и в переговорный процесс не верил, а согласился на переговоры только из-за того, что не мог отказать американской администрации. Естественно, Мадридская конференция ни к чему не привела. Заметим, что ключевую роль в палестинской делегации на переговорах вновь играли представители Иордании.

Одной из последних по времени попыток обыграть ООП и отдать иорданскому королю право решать за палестинцев было предложение о проведении в Лондоне международной конференции, целью которой было подписание так называемого Лондонского соглашения. Детали его обговорили тогдашний министр иностранных дел Израиля Шимон Перес и король Иордании Хусейн. Перес считал, что гораздо лучше иметь дело с палестино-иорданской делегацией, чем с ООП, и настаивал на подписании соглашения. Но Ицхак Шамир вновь отказался от политического шоу.

Ситуация на оккупированных территориях не могла не привести — и привела! — к серьёзным осложнениям на палестинских землях. Началась интифада. Это мощное народное восстание охватило практически все оккупированные земли и поставило израильскую армию в невыразимо трудные условия. Израильское руководство поняло, что выпустило джинна из бутылки. Генерал армии Дан Шомрон, который был начальником Генерального штаба ЦАХАЛ во время первой интифады, заявил, что выполнить требование о силовом искоренении интифады означало бы пойти вразрез с нормами и ценностями, по которым живёт гражданское общество, поэтому армия может подавлять и сдерживать интифаду, но не может положить ей конец.

Когда же появились возможности для новых переговоров, за них ухватились и израильские лидеры, и американские дипломаты. По их просьбе норвежские политики стали готовить новую переговорную площадку — в Осло. Замечу, что предварительные переговоры велись в глубочайшей тайне. На этой стадии переговоров обеими сторонами была поддержана идея подписать совместную Декларацию принципов мирного урегулирования, которая предусматривала бы проведение свободных выборов на оккупированных территориях и постепенное создание Палестинской национальной администрации в неких границах, которые будут уточняться позже.

Надо сказать, что у значительного числа палестинцев, включая членов ООП, информация о переговорах по мирному урегулированию поначалу вызвала эйфорию. Но в своём большинстве они питались слухами, которые существенно отличались от реальных фактов. Но, несмотря на всяческие запреты и секретный характер переговоров, западные СМИ уже готовили арабский мир к сенсации: договору между Израилем и ООП.

Как отмечают израильские историки, участникам переговоров с израильской стороны казалось, что, хотя многие вопросы остались нерешёнными, важнейшим фактом, определяющим будущее договора, является обоюдное признание сторонами права на существование, а мирное сосуществование и сотрудничество, пусть ограниченного характера, будет подталкивать их к взаимоприемлемым компромиссам и к отказу от любого силового давления. Но, думая так, они никак не учитывали динамику последующих мировых событий, роль сменяющих друг друга политиков в израильском истеблишменте.

В то время я часто общался с Ясиром Арафатом и слышал от него, что, по его мнению, а также мнению большинства его сторонников в руководстве ООП, переговоры с такой динамикой могут и должны привести, в конечном итоге, к созданию независимого палестинского государства на всей территории Западного берега и сектора Газа, включая Восточный Иерусалим, а также к признанию права на возвращение палестинских беженцев, покинувших свои земли с 1947 по 1949 год, и их потомков. Ведь если палестинцы признают право Израиля на существование, то Израиль должен сделать то же самое по отношению к Палестине. С формальной точки зрения, соглашения в Осло предоставляли палестинцам право на управление тремя четвертями оккупированных Израилем в 1967 году палестинских территорий в рамках, предусмотренных статусом британского мандата между 1922–1948 годами, и ООП считала, что со временем она получит такие же права по отношению к последней четверти этих территорий. Надежда на такой исход основывалась на том, что Израиль пошёл, как они полагали, на переговоры в Осло не потому, что этого требует логика международных событий и международное сообщество, а потому что осознал: справиться с палестинским сопротивлением он не в состоянии. Следовательно, процесс будет необратимым.

По просьбе Ясира Арафата я отправился с ним в Сектор Газа, где нас тепло приняло население этого района. Можно сказать, что многие жители Сектора Газа и Западного берега восприняли весть о соглашении очень позитивно, считая, что, наконец-то, настал час, когда народ Палестины может обрести свою судьбу и своё независимое государство. Но политику Арафата поддерживали далеко не все палестинцы. Те, кто жил за пределами оккупированных земель, в других странах арабского мира, а также в Европе, сочли соглашение предательским, опасаясь, что соглашение не только не поможет создать независимое палестинское государство, а наоборот — навсегда похоронит идею национального дома и суверенитета. Что касается меня, тогда я ещё не решил для себя, насколько правы скептики, отвергающие соглашение в Осло. Осознание истинной подоплеки происшедшего вскоре, однако, пришло.

Ясир Арафат поручил мне подготовить план развития промышленности и сельского хозяйства в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан на основе сочетания местных ресурсов и помощи наших друзей по всему миру. Начинать пришлось с нуля. Я проработал шесть месяцев над планами развития и многое понял. Прежде всего — то, что палестинское руководство пошло на подписание данного соглашения, не взвесив огромного количества факторов, которые должны были определять политическую и экономическую жизнь в двух отдалённых друг от друга районах, не задумалось о том, как можно решать в подобных условиях текущие задачи по развитию палестинских земель и по их управлению. Иными словами, я понял, что вся история с соглашением в Осло была очередной ловушкой в долгой цепи заговоров против палестинского народа, а поддержка этих соглашений рядом арабских стран в большинстве случаев была вызвана не искренним желанием помочь палестинцам, а необходимостью потрафить заокеанскому диктату.

Формально палестинцы, подписывая соглашение в Осло, не отказались ни от одного из своих требований. Они продолжали настаивать на том, что Восточный Иерусалим должен быть их столицей, что Израиль обязан прекратить строительство новых поселений на палестинской земле и ликвидировать уже существующие, а вопрос возвращения беженцев 1948 года и их потомков на родину должен быть решён. Но Арафат и его ближайшее окружение сделали одну стратегическую ошибку: они согласились на то, чтобы эти требования обсуждались "со временем", и это был ещё один подводный камень. Официальное создание Палестинской национальной администрации дало Израилю и США основание заявлять, что главная задача по учреждению палестинского национального дома выполнена, а всё остальное будет решаться "с течением времени".

Время шло, а соглашение, достигнутое в Осло, выполнялось Израилем по его собственному разумению. Западный берег "из соображений безопасности" был разделен на зоны А, В и С, что палестинцы расценили как своеобразную форму апартеида. В сущности, палестинцы оказались в тринадцати отделённых друг от друга районах — и под израильским контролем. Постоянное присутствие израильских военных на дорогах и множество контрольно-пропускных пунктов являлись для них свидетельством того, что Израиль намерен сохранить за собой как можно больше палестинских территорий. Ещё одним фактом, говорящим в пользу этого, был вывод Израилем своих войск только из густонаселённых городов, в то время как израильская армия продолжала контролировать большую часть незастроенных земель.

С приходом к власти Биньямина Нетаньяху мирные переговоры по имплементации соглашения в Осло практически остановились. Это сопровождалось дальнейшей конфискацией палестинских земель, ростом уже существующих незаконных поселений и строительством новых. Всё это происходило и происходит на фоне обнищания палестинцев на контролируемых Израилем территориях, роста безработицы и усиления недовольства населения. В израильских тюрьмах по-прежнему остаются сотни палестинцев, а любые выступления палестинской молодёжи подавляются с применением слезоточивого газа и резиновых пуль. Но самое главное: "безопасный переход" из Западного берега в Сектор Газа так и не был открыт. Стоит ли удивляться, что в результате всего этого интерес палестинцев к процессу мирных переговоров снизился, как я считаю, до минимума.

Истинные патриоты Палестины расценивают то, что является сегодня реальностью на палестинской земле, как результат нового заговора против палестинского народа и вообще против народов арабских стран. Создав те условия существования для палестинского народа, которые имеют место сейчас в Секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан, Израиль и США, при полной поддержке других западных стран, осуществили заговор, который привёл к катастрофическим последствиям. Прежде всего, часть палестинского народа, проживающая на Западном берегу, фактически лишена общения с той частью, которая живёт в Секторе Газа. Более того, внесён раскол между лидерами этих территорий, то есть создана реальность, в которой не могут не процветать идеологические и политические разногласия, коррупция и междоусобица. Создав эти условия, Израиль и США перелицевали положения соглашения в Осло, заложили мину замедленного действия под согласованные и патриотические шаги двух расколотых частей Палестины. Этим путём они рассчитывают окончательно похоронить идею независимости палестинского народа и право на создание собственного независимого государства со столицей в Восточном Иерусалиме.

Если оценивать усилия международного сообщества, предпринятые для выполнения важнейших резолюций ООН по палестинскому вопросу, то мы неизбежно придём к выводу, что арабскими странами сделано недостаточно, чтобы достичь выполнения этих резолюций. Время от времени их лидеры выносили на суд мировой общественности полезные и ценные предложения, но все усилия такого рода гасились западными странами. Недаром российский министр иностранных дел Сергей Лавров в своём выступлении на VIII Московской конференции по международной безопасности заявил, что создаётся устойчивое впечатление о намерении Соединённых Штатов сохранять на Ближнем Востоке "управляемый хаос". На мой взгляд, этот управляемый хаос в немалой части создаётся за счёт неурегулированности палестино-израильского конфликта, за счёт сохранения напряжённости в регионе вокруг палестинской проблемы.

Я с большим уважением отношусь к тем арабским странам и к тем руководителям в арабском мире, которые берут на себя смелость высказывать новые, порой оригинальные идеи относительно путей окончательного разрешения палестинской проблемы. Ряд арабских политиков принимал участие в подготовке соглашений в Аммане и Осло, в работе организованной США конференции по проблемам Ближнего Востока в Варшаве, а сейчас они готовятся к новому мероприятию, связанному с палестинской проблемой, которое должно пройти в Аль-Манаме (Бахрейн). Могу сказать, что попытки продвижения келейно выработанных схем, противоречащих резолюциям ООН и Арабской мирной инициативы: как в Варшаве, так и в Аль-Манаме, — не могут принести долгосрочного, справедливого решения, но лишь усугубляют и создают новые очаги конфронтации, продлевая страдания палестинского народа.

Палестинцев обвиняют в том, что они отказываются от приемлемых решений и не хотят слышать о возможном обмене землями, чтобы экономика на всей территории палестинской администрации была обеспечена нормальными рабочими условиями, транспортной системой и необходимыми ресурсами, а также для того, чтобы этнический состав районов был более или менее однороден. Но палестинцы вовсе не отказываются от обмена землями — они отказываются от обмена, который явно неравноправен и несправедлив. Они соглашаются на аннексию Израилем каких-то участков на Западном берегу реки Иордан только в том случае, когда речь идёт о паритетном обмене территориями равной ценности и размера. Кроме того, палестинцы согласились признать суверенитет еврейского государства над Стеной Плача, Еврейским кварталом Старого города и даже еврейскими кварталами, построенными в Восточном Иерусалиме после 1967 года. Но не стоит ожидать, что они когда-либо признают аннексию всего Восточного Иерусалима, который был определён им как столица их государства. Не прельщают их и территории на Синае, которые предлагаются вместо их земель на Западном берегу.

Между тем, рекламируя свою "Сделку века", американские политики говорят о том, что готовы щедро заплатить за отказ палестинцев от каких-то территорий. Но после признания президентом Трампом города Иерусалима неделимой столицей Израиля, было бы абсурдом для США обсуждать его статус, — они и не собираются это делать. А уже одно это способно обречь на провал любые переговоры. Аналогично исключается из переговорного процесса такой вопрос, как возвращение беженцев в прежние места проживания, которые они покинули в результате военных действий разных лет.

Подготовка, которая ведётся Госдепартаментом США и Белым домом к широкомасштабному обнародованию "Сделки века" очень напоминает подогревание зрительного зала фокусником средней руки: перед тем, как вытащить что-то из своего цилиндра, он долго предлагает зрителям угадать, что там находится. Но вскоре выясняется, что — всего-навсего маленький букетик искусственных цветов. Так и США: вместо возвращения Израиля к границам 1967 года или хотя бы обсуждения изменений в этих границах, Вашингтон, судя по всему, собирается предложить палестинцам расширение территории сектора Газа за счёт Синайского полуострова. Как известно, этот план когда-то получил, с легкой руки американского генерала Петреуса, издевательское название "Синайской Ривьеры".

Выходит, что в основе "Сделки века" нет ничего, кроме долларовых подачек в обмен на то, чтобы нынешнее состояние палестинского народа продлилось ещё надолго, если не навсегда. Впрочем, США и их союзники не раз вынуждали народы обменять суверенитет на кратковременное улучшение жизненных условий и непротивление американским планам региональной политики. "Сделка века" — это ещё одна попытка вручить палестинцам пустую коробку с невнятными обещаниями, но зато завёрнутую в красивую цветную бумажку.

Было бы не только несправедливо, но и преступно для арабских стран поддаться на обман и одобрить такую американскую инициативу — уже потому, что она утвердит несправедливость в отношении палестинского народа и продлит ущемление его законных прав. Во всяком случае, это не собираются делать подлинные друзья палестинского народа. На той же конференции по международной безопасности в Москве министр иностранных дел России Сергей Лавров сделал особый упор на позиции Москвы в отношении палестинской проблемы. Он заявил, что нет и не может быть альтернативы созданию независимого палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме. А произойдёт это с обменом земель или без него, — вопрос уже вторичный.

Запускается новая круизная линия между Дубаем и Мумбаем

Новый круизный маршрут Karnika запускается между Дубаем и Мумбаем.

Дубай, ОАЭ. Роскошные морские круизы на индийском лайнере Karnika, принадлежащем судоходной компании Jalesh Cruises, запускаются в этом сезоне из порта Mina Rashid в Дубае. Круизный маршрут свяжет Дубай и индийский портовый город Мумбай.

Кроме того, с июня по середину сентября лайнер будет выполнять круизы по Персидскому заливу дважды в неделю: по маршруту Дубай – Абу-Даби – Бахрейн с выходом из порта в пятницу и по маршруту Дубай – Маскат – Хассаб с отправлением по понедельникам.

Лайнер Karnika совершил свой первый круиз в апреле текущего года из Мумбая в Гоа и с тех пор 15 раз обогнул Индию. Свое первое международное плавание судно начало в мае.

Источник: Gulf News

Заместитель главы МИД Ирана Али Асгар Хаджи посетил Москву для переговоров

Али Асгар Хаджи, который исполняет обязанности старшего помощника министра иностранных дел Мохаммеда Джавада Зарифа по политическим вопросам, посетил Москву в понедельник для переговоров по региональным вопросам с российскими официальными лицами, сообщает IRNA.

Хаджи должен был провести переговоры с заместителем министра иностранных дел России Сергеем Вершининым и специальным посланником президента Владимира Путина по Ближнему Востоку Михаилом Богдановым.

Обе стороны должны были рассмотреть важные региональные события, особенно те, которые связаны с Сирией и Йеменом.

Недавно министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что Москва поддерживает предложение Ирана о пакте о ненападении с арабскими государствами Персидского залива.

Во время своего визита в Ирак, 25-26 мая, министр иностранных дел Ирана Мухаммед Джавад Зариф предложил руководителям стран Персидского залива подписать пакт в качестве прелюдии к деэскалации конфликтов в регионе Персидского залива.

Лавров сказал, что эта инициатива обсуждалась с Советом сотрудничества стран Персидского залива.

Израильский режим и Соединенные Штаты изо всех сил пытаются демонизировать Иран в глазах Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Бахрейна.

У Ирана дружеские отношения с Оманом, Катаром и Кувейтом, тремя членами регионального арабского блока.

"Сделка века" - фиктивная попытка реабилитировать имидж Израиля

Высокопоставленный канадский международный адвокат подчеркнул, что Израиль продолжает нарушать права человека в отношении палестинцев, и заявил, что так называемая "Мирная конференция", которая должна состояться в Бахрейне в конце этого месяца, является не чем иным, как "фиктивной попыткой реабилитировать имидж Израиля".

"Эта так называемая "Мирная конференция" является обманом и попыткой реабилитировать имидж Израиля на Западе и попытаться заставить консервативные и феодальные арабские режимы работать с Израилем, а также предпринять шаги, направленные на то, чтобы эти автократические арабские режимы официально признали Израиль", - сказал Эдвард Корриган из Онтарио в интервью информационному агентству Tasnim News.

"Президент США Дональд Трамп, Джаред Кушнер и горстка арабских диктаторов и феодальных лидеров бредят, если думают, что могут продать эту так называемую "Сделку века" палестинцам и арабскому и мусульманскому миру", - отметил он.

Эдвард С. Корриган является сертифицированным специалистом Юридического общества Онтарио, Канада, в области законодательства о гражданстве, иммиграции и беженцах. Он также является аналитиком и комментатором ряда СМИ по всему миру.

Россия в 2018 году поставила в Индию 80 комплектов переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК), сообщается в отчете России в Регистре обычных вооружений ООН.

Ранее источник сообщил РИА Новости, что Россия победила в индийском тендере на поставку средств ПВО малой дальности на сумму 1,5 миллиарда долларов c переносным зенитно-ракетным комплексом "Игла".

Согласно данным регистра, Индия в 2018 году получила 80 Man-Portable Air-Defence Systems (MANPADS), что в переводе означает переносные зенитно-ракетные комплексы. Помимо Индии, партию из 264 ПЗРК в 2018 году получил Бахрейн. Контракт с этой страной на поставку переносных средств ПВО был заключен в 2017 году.

Кроме того, в отчете приводятся данные по поставкам ракет и пусковых установок в Китай (72 штуки) и Индию (1250 штук), а также информация о поставках боевых вертолетов в Таиланд (2), Пакистан (4), Нигерию (2), Казахстан (4).

Делегация Минприроды России приняла участие в заседании Межправительственной Российско-Монгольской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству

Сопредседателем Межправительственной Российско-Монгольской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству с российской стороны является Заместитель Председателя Правительства РФ Алексей Гордеев, с монгольской - вице-премьер Правительства Монголии Улзийсайханы Энхтувшин.

В ходе экспертных консультаций участники подтвердили важность продолжения российско-монгольского сотрудничества по международному проекту: «Атлас геологических карт Северной, Восточной и Центральной Азии масштаба 1:2 500 000» (сотрудничающие страны: Россия, Монголия, Китай, Казахстан и Республика Корея), включая проведение на территории РФ и Монголии рабочих совещаний и полевых геологических экспедиций в рамках проекта.

Стороны договорились продолжить обмен опытом и проработать вопросы оказания технического содействия Национальной геологической службы Монголии.

Были рассмотрены вопросы сотрудничества АО «Росгеология» и Министерства горнорудной и тяжелой промышленности Монголии в области геологического картирования, поисков и разведки полезных ископаемых.

Помимо этого, была достигнута договоренность о проведении очередного заседания Российско-Монгольской рабочей группы по сотрудничеству в области недропользования до конца 2019 г.

«На полях» мероприятия также состоялась рабочая встреча директора Департамента международного сотрудничества Минприроды России Нуритдина Инамова с Государственным секретарем Министерства окружающей среды и туризма Монголии Цэгмидом Цэнгэлом.

Стороны обсудили вопросы VI Совещания по реализации межправительственного Соглашения об охране лесов от пожаров с участием представителей лесных ведомств, пограничных служб, ведомств по делам чрезвычайных ситуаций и ликвидации последствий стихийных бедствий, местных органов власти РФ и Монголии. Документ был подписан в 2014 г.

С целью повышения эффективности двустороннего взаимодействия в области охраны лесов от пожаров стороны пришли к договоренности провести в 2019 г. встречи руководителей организаций Забайкальского края, Республики Бурятия, Республики Тыва и приграничных аймаков Монголии, в чьей компетенции находятся вопросы борьбы с лесными и степными пожарами.

Для активизации Соглашения о сотрудничестве в области лесного хозяйства от 5 апреля 1995 г. между Минприроды России и Министерством окружающей среды и туризма Монголии, участники встречи договорились создать рабочую группу по сотрудничеству в области лесного хозяйства и согласовать основные мероприятия в области защиты леса и лесовосстановления.

В рамках мероприятия также была отмечена успешная работа Уполномоченных Сторон по реализации Соглашения между Правительством РФ и Правительством Монголии по охране и использованию трансграничных вод от 1995 г., способствующая укреплению взаимодействия стран и развитию сотрудничества по охране и использованию трансграничных вод.

Стороны оценили значимость проведения первого заседания российско-монгольской рабочей подгруппы «Научное сопровождение разработки материалов для комплексного рассмотрения вопросов, связанных с планируемым строительством в Монголии гидротехнических сооружений на водосборной территории реки Селенга» и приняли решение продолжить ее работу для обеспечения интересов России и Монголии. Кроме того, достигли договоренности о проведении второго заседания российско-монгольской Рабочей группы для комплексного рассмотрения вопросов, связанных с планируемым строительством в Монголии гидротехнических сооружений на водосборной территории реки Селенга в августе 2019 г.

В ходе беседы также была обозначена необходимость соблюдения решений 41 сессии (июнь 2017 г., г. Краков, Польша) и 42 сессии (июнь 2018 г., г. Манама, Бахрейн) Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО с целью сохранения озера Байкал как объекта всемирного природного наследия.

Кроме того, участники встречи договорились развивать сотрудничество по внедрению безртутных технологий добычи золота на территории Монголии.

В завершение встречи Монгольская сторона проинформировала о готовности провести очередное заседание Смешанной Российско-Монгольской комиссии по вопросам охраны окружающей среды в ноябре 2019 г. в Монголии.

Бахрейн дал доступ к добыче нефти и газа иностранным компаниям

Указ, разрешающий компаниям с иностранным капиталом добывать нефть и природный газ на территории королевства Бахрейн, издал премьер-министр и дядя короля, принц Халифа бен Салман Аль Халифа, сообщило информационное агентство островного государства BNA.

«Компаниям с иностранным капиталом разрешается владеть 100% деятельности по добыче нефти и природного газа в королевстве Бахрейн», — указано в документе.

Согласно заявлению, иностранной головной компании необходимо иметь уже подписанный или находящийся на последней стадии подписания договор с правительством Бахрейна о разработке и производстве нефти и природного газа в стране.

Указ вступает в силу на следующий день после публикации его в официальном издании.

Демонстранты бросят вызов "сделке века", выразив солидарность с Палестиной

Темой Международного дня Кудса в этом году является "крах сделки века и стабилизация дела Палестины", заявил иранский чиновник, добавив, что растущее неприятие планов США и Израиля приведет к распространению сопротивления на Западному берегу.

Выступая во вторник на пресс-конференции в Тегеране, глава Центра интифады (восстания) и Кудса при Иранском координационном совете по распространению ислама генерал Рамезан Шариф заявил, что иранский народ в эту пятницу проведет демонстрации по всей стране, чтобы отметить Международный день Кудса (Иерусалима), сообщает Tasnim News.

В этом году митинги будут проходить под лозунгом "крах сделки века и стабилизация палестинского дела", добавил он, подчеркнув, что растущее понимание вопроса о Палестине создало "международный и глобальный потенциал" для достижения цели и выполнения требований палестинского народа.

Он подчеркнул, что проблема Палестины остается ключевой проблемой в исламском мире, несмотря на широко распространенные попытки стран глобального высокомерия и международного сионизма, направленные на отвлечение внимания мира от зверств Израиля.

Международный день Кудса предупредит некоторые арабские государства, в частности Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты, о том, что предстоящая конференция в Бахрейне, якобы посвященная экономическому процветанию Палестины, сыграет на руку США и сионистскому режиму, что может подорвать палестинскую борьбу, добавил он.

В июне, Бахрейн собирается провести конференцию по стимулированию инвестиций в Западный берег и сектор Газа в рамках плана президента США Дональда Трампа по Палестине. Так называемый экономический семинар "Мир во имя процветания", который состоится 25-26 июня в сотрудничестве с Вашингтоном, уже был отвергнут палестинскими чиновниками и лидерами бизнеса.

На той же конференции генерал Шариф сказал: "Принятие решения по Палестине без обращения к палестинцам приведет к новой и массовой интифаде на палестинских территориях в ближайшем будущем, и мы станем свидетелями того, что Западный берег также последует по пути сопротивления".

Подчеркнув растущий гнев в отношении антипалестинской политики администрации Трампа, продемонстрированной группами сопротивления и высшими должностными лицами Палестинской национальной администрации, которые присутствовали на мирных переговорах, Шариф сказал, что бойкот конференции в Бахрейне демонстрирует сильную оппозицию печально известной "сделки века".

Международный день Кудса - это ежегодное мероприятие, во время которого демонстранты выражают свою солидарность с палестинским народом и противодействуют оккупации палестинских территорий сионистским режимом Израиля.

Этот день считается наследием покойного основателя Исламской Республики Иран имама Хомейни, который официально объявил последнюю пятницу священного месяца Рамадан Международным днем Кудса в 1979 году.

СПГ в Пакистан «Газпром» поставлять не будет 

«Газпром» проиграл тендер на поставку СПГ в Пакистан. В компании заявили, что переговоры по этому вопросу больше не проводятся. Пакистан, сообщил на пресс-конференции начальник департамента «Газпрома» Павел Одеров, проводил тендер на поставки крупных партий СПГ, но, к сожалению, российский газовый холдинг проиграл. «Мы в этом тендере участвовали, но не стали победителем. Соответственно, в том формате, в котором мы работали с Пакистаном ранее, в текущий момент не работаем», — сказал Одеров.

Он также сообщил, что по поставкам сжиженного газа в Бахрейн была сформирована рабочая группа, однако «Газпром» пока не занимается этим вопросом предметно. «Детальных переговоров с Бахрейном мы сейчас не ведем», — отметил представитель «Газпрома».

В 2017 году, Бахрейн «прощупывал» «Газпром» на предмет импорта российского СПГ. В ближневосточной стране оценивали ежегодный потенциал российской компании в 3-6 млн тонн.

Тогда же Россия и Пакистан подписали межправительственное соглашение о сотрудничестве в сфере поставок СПГ. Минэнерго РФ ожидало, что «Газпром» и Pakistan LNG выйдут в сжатые сроки на подписание долгосрочного договора купли — продажи СПГ. Однако этого не произошло.

Между тем стало известно, что «Газпром» может принять участие в проектах в Иране. В настоящее время этот вопрос изучается, рассказал на пресс-конференции замглавы правления газового холдинга Виталий Маркелов «Мы на сегодняшний день находимся в стадии рассмотрения своего участия в проектах в Иране. У нас создан совместный координационный комитет с нашими иранскими коллегами, где мы все эти вопросы рассматриваем», — сказал Маркелов.

В Персидском заливе опять запахло порохом

Геополитическая конфронтация на Ближнем Востоке чревата новым вооружённым конфликтом.

Напряжение в ирано-американских отношениях нарастает, и это не может не вызывать серьёзную тревогу. В минувшее воскресенье хозяин Белого дома в очередной раз жёстко высказался в отношении Ирана. «Если Иран хочет воевать, то Ирану официально наступит конец. Никогда больше не угрожайте США!» – написал Дональд Трамп в своём Тwitter. Чем вызвано обострение ситуации в районе Персидского залива и к чему оно может привести? Этот круг вопросов стал темой беседы со старшим научным сотрудником Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока профессором Владимиром Сажиным.

– Владимир Игоревич, нельзя не видеть, что американо-иранские отношения развиваются в конфронтационном русле…

– Действительно, ситуация складывается очень серьёзная. Её нынешнее обострение началось в мае 2018 года, когда американский президент Дональд Трамп вывел США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и ввёл жёсткие односторонние санкции против Ирана. Ныне это оборачивается непредсказуемыми последствиями, чреватыми в перспективе ближневосточной катастрофой.

Усиливающееся разочарование Тегерана в возможностях Евросоюза реально противостоять американскому давлению на исламскую республику стало причиной ограничения иранского участия в ядерной сделке. Как известно, иранское руководство предъявило европейским участникам сделки ультиматум: в течение 60 дней они должны принять меры для сохранения СВПД, а также защиты экономических интересов Ирана – банковская сфера, экспорт нефти… Но европейская тройка посредников ООН – Великобритания, Германия и Франция – отвергла этот ультиматум Ирана, хотя и осудила санкции США.

15 мая стало известно, что Иран приостанавливает выполнение части своих обязательств в рамках СВПД. По словам представителя Организации по атомной энергии Ирана, Тегеран намерен возобновить работы по обогащению урана и остановить модернизацию реактора на тяжёлой воде в Араке. Такие шаги страна предпримет, если участниками сделки не будут выполнены требования соглашения за 60 дней.

Наша справка. 14 июля 2015 года в Вене был согласован итоговый Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе. Иран обязался не производить оружейный плутоний, в течение 15 лет иметь в распоряжении не более 300 кг обогащённого до 3,67 процента урана, переоборудовать ядерные объекты и использовать их исключительно в мирных целях. При этом оружейное эмбарго, введённое Совбезом ООН, будет сохранено в течение пяти лет, запрет на поставку в Иран технологий баллистических ракет – в течение восьми лет, эксперты МАГАТЭ будут проводить мониторинг ядерных объектов в течение 25 лет.

– С помощью реактора на тяжёлой воде можно вырабатывать из отработанного ядерного топлива оружейный плутоний…

– Гипотетически да, но пока этот шаг Тегеран не сделал, понимая, как на это отреагируют США, Саудовская Аравия и особенно Израиль. Вместе с тем 20 мая стало известно, что Иран увеличивает объём производства низкообогащённого урана (3,67 процента. – Ред.) в четыре раза. При этом следует учитывать, что сейчас идёт информационное противоборство, «война нервов», и далеко не все заявления обеих сторон следует принимать за чистую монету…

Так или иначе, авианосная ударная группа ВМС во главе с авианосцем «Авраам Линкольн» сейчас находится у берегов Ирана, но, конечно, 4 эскадрильи F/A-18 на его борту – это слишком мало для войны с исламской республикой. Две-три сотни крылатых ракет на борту сопровождающих авианосец кораблей, включая одну-две атомные подлодки, принципиально картины тоже не меняют. Как и четвёртка B-52H, взлетающих на патрулирование района Персидского залива с авиабазы Эль-Удейд в Катаре. Пока Америка лишь пугает, и в Тегеране это понимают.

Не случайно командующий корпусом стражей исламской революции генерал Хоссейн Салами на прошлой неделе заявил: «У нас полномасштабная разведывательная война с США и другими врагами исламской республики. В ней сочетаются элементы психологической войны, кибервойны, военных действий, дипломатии, страха и угроз».

– А какова внутриполитическая обстановка в Иране, как сказываются на ней волны экономических санкций?

– Ситуация непростая. На неё влияют как санкции, так и определённые внутренние проблемы. Надо сказать, что второй человек в государстве, президент республики Хасан Раухани, по иранским меркам политик реформаторского толка, и он собрал команду людей, придерживающихся схожих с ним взглядов. На другом политическом полюсе круги, чьё мировоззрение базируется на жёстких принципах, выработанных ещё в бытность аятоллы Хомейни. Это закрытость Ирана, антизападничество, закручивание гаек внутри страны.

Что же касается санкций, то из-за них пришлось резко сократить добычу нефти. Практически в два раза. Если в 2017 году добывали 3,8 млн баррелей нефти в день (в год порядка 190 млн тонн), то сегодня – около 2 млн, а экспорт составляет не более одного миллиона баррелей. По американским подсчётам, в результате санкций Иран в 2018 году потерял примерно 10 млрд долларов. В социальном плане это проявилось в росте цен на потребительские товары, увеличении безработицы в связи с закрытием ряда предприятий.

22 апреля президент США объявил, что не будет продлевать те послабления, которые он предоставил восьми странам в торговле с Ираном. Судя по всему, Вашингтон стремится свести иранский экспорт нефти на нет. Это ещё больнее ударит по иранской экономике.

– А что вы скажете об отношениях Ирана со странами региона, с той же Саудовской Аравией?

– Когда мы оцениваем отношения между Тегераном и Эр-Риядом, надо понимать, что королевство – это суннитская страна, а исламская республика – шиитская. Поэтому наличествуют религиозные противоречия. Что касается сферы политической, то идёт борьба за главенство в регионе. Саудовской Аравии не нравится активность Ирана на Ближнем Востоке – в Йемене, Сирии, Ираке, Ливане, Бахрейне – в тех арабских странах, где есть шиитские общины, которые в той или иной степени живут и действуют с оглядкой на Тегеран. Масла в огонь добавили инциденты на прошлой неделе…

– Вы имеете в виду происшествие с саудовским экспортным нефтепроводом?

– Началось несколькими днями ранее. 12 мая в исключительной морской зоне Объединённых Арабских Эмиратов близи входа в Ормузский пролив были атакованы четыре танкера, два из них принадлежали саудитам, один – ОАЭ. Правда, не было ни разливов нефти, ни человеческих жертв. Ни одна страна или вооружённая группировка не взяла на себя ответственность, а министр иностранных дел Ирана выразил уверенность, что диверсии против судов – провокация, призванная спровоцировать столкновение США и Ирана. Но в Эр-Рияде восприняли это происшествие болезненно, заподозрив всё же «иранский след».

Спустя два дня, 14 мая, магистральный нефтепровод «Восток – Запад», принадлежащий национальной компании Saudi Aramco, был атакован беспилотниками йеменского шиитского движения «Ансар Алла». Aramco была вынуждена временно остановить прокачку нефти. 16 мая заместитель министра обороны Саудовской Аравии Халид бен Сальман, младший брат кронпринца, обвинил Тегеран в организации диверсии.

Король Саудовской Аравии срочно направил приглашения на экстренную встречу лидерам арабских стран. Она должна состояться 30 мая в Мекке. ОАЭ поддержали инициативу Эр-Рияда. Монархии Аравийского полуострова заговорили о том, что приветствовали бы расширение американского военного присутствия в регионе. По сообщению общеарабской газеты «Аш-Шарк аль-Аусат», страны Персидского залива уже разрешили США разместить войска на их территории, а корабли – в их территориальных водах.

– Иран – одно из наиболее жёстко настроенных в отношении Израиля государств региона…

– Сейчас как-то подзабылось, что во времена шаха Израиль был союзником Ирана в регионе в плане противостояния арабскому миру. С победой исламской революции ситуация радикально изменилась. В Иране считают, что для решения ближневосточного вопроса необходимо, чтобы все палестинцы, изгнанные с прежних мест своего обитания, вернулись на свои земли, а это порядка 6–7 миллионов человек. После этого предлагается провести всеобщие выборы, на основе которых создать иудейско-мусульманское государство. Сами понимаете, что никто на это не пойдёт, поскольку это фактически означает уничтожение еврейской государственности.

– В этом десятилетии у Ирана появились новые геополитические возможности…

– Вы, как я понимаю, имеете в виду так называемую шиитскую дугу, о которой сейчас много говорят западные и израильские политологи. По их мнению, она может пролегать из Ирана через Ирак, где до 60 процентов населения считают себя шиитами, и Сирию до Ливана, то есть Средиземного моря. Надо понимать, что ничто не вечно под луной. «Арабская весна» ускорила подвижки в умме, исламском сообществе. В той же Сирии после краха режима и свержения Саддама Хусейна осели сотни тысяч выходцев из соседнего Ирака, в том числе на плодородных берегах Евфрата – в провинциях Ракка, Дейр-эз-Зор. В Ливане шииты ныне являются самой многочисленной мусульманской общиной страны – она составляет около 40 процентов населения. Американцы считают военизированное движение ливанских шиитов «Хезболлу» террористической организацией, но в самом Ливане это авторитетная политическая партия, представленная в парламенте. Её боевые отряды, что не секрет, сыграли важную роль в разгроме формирований ИГИЛ* в Сирии…

– Возвращаясь к США, чем объяснить такое неприятие Ирана нынешней республиканской администрацией? При Бараке Обаме казалось, что сторонам удалось найти точки соприкосновения…

– На мой взгляд, можно согласиться с теми экспертами, которые отмечают, что Дональд Трамп стал 45-м президентом США не только на волне недовольства глубинной, трудовой Америки экономической политикой администрации Обамы, его глобалистскими проектами. Кандидат от республиканцев стал победителем и благодаря поддержке военно-промышленного комплекса, некоторых крупных финансовых группировок, ряда ведущих игроков американского политического закулисья, заинтересованных в радикальном решении «иранской проблемы». Теперь приходит время расплачиваться по счетам – выполнять взятые политические обязательства.

– Так военное столкновение в Персидском заливе неизбежно?

– Иран – это не Ливия и не Ирак. Это, возможно, может не понимать советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон, не знающий, что такое реальные боевые действия. Но это хорошо осознают американские военные в объединённом комитете начальников штабов – у каждого за плечами реальное участие в нескольких военных кампаниях. Иран располагает достаточно современными и многочисленными крылатыми противокорабельными ракетами берегового и морского базирования, несколькими десятками быстроходных ракетных катеров, не менее чем 20 мини-подлодками для действий на мелководье Персидского залива. Так что командующий ВВС корпуса стражей исламской революции бригадный генерал Амир-Али Хаджизаде имел основания недавно заявить: «Авианосец, на борту которого 40–50 боевых самолётов и около 6 тысяч военнослужащих, в прошлом представлял для нас серьёзную угрозу. Теперь он стал мишенью, а угроза превратилась в возможность. Сделают что-то не то, получат по голове».

Иранские военные, безусловно, с американской авианосной ударной группой не справятся, однако им вполне под силу прервать судоходство в узком Ормузском проливе, соединяющем Персидский залив с Оманским заливом. Через этот пролив, поясню, проходит около 40 процентов глобального экспорта нефти по морю и свыше более 90 процентов нефти, добываемой в странах Персидского залива.

И в завершение нашего разговора процитирую французскую газету «Монд». На днях она заметила: «Считающий себя королём переговоров Трамп слишком высоко поднял ставки. Возможно, такие методы работают на рынке недвижимости в Нью-Йорке, но не в политике, где лучше никому не терять лицо – будь то иранцы, северокорейцы или китайцы…»

Александр Фролов, «Красная звезда»

________________

* Террористическая организация, запрещённая в РФ.

Судьба мира — в руках России

19 мая король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд созвал экстренный саммит лидеров арабских стран

Владислав Шурыгин

19 мая король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд созвал экстренный саммит лидеров арабских стран.

Причиной названы атаки на танкеры в ОАЭ и бомбёжка нефтепровода в самой Саудовской Аравии. 12 мая МИД ОАЭ заявил, что неподалёку от порта Фуджейра в территориальных водах страны четыре коммерческих судна, два из которых принадлежали саудитам, подверглись диверсионной атаке.

14 мая принадлежащий саудовской нефтяной компании Saudi Aramco нефтепровод был атакован беспилотниками йеменских повстанцев-хуситов (группировка «Ансар Аллах»). Ответственность за оба инцидента Эр-Рияд возложил на Иран и связанные с ним структуры. В Тегеране все обвинения отвергли, призвав расследовать инциденты, и заявив, что эти провокации нацелены на обострение ситуации в регионе. На встрече арабских лидеров голос Ирана едва ли будет услышан. Но это не значит, что его союзников среди них нет. 17 мая о солидарности с Ираном заявил заместитель руководителя ливанской партии «Хезболла» шейх Али Даамуш. Он возложил ответственность за атаку на танкеры в Фуджейре на Израиль, заявив, что Тель-Авив стремится спровоцировать нападение США на Иран. Эту позицию поддерживает и Сирия, которая традиционно считается союзницей Ирана.

Одновременно с дипломатической схваткой к Персидскому заливу направляется отряд военных кораблей США во главе с авианосцем «Abraham Lincoln». В отряд входили ракетный крейсер “Leyte Gulf” (класса “Ticonderoga”) и эсминец “Bainbridge” (класса “Arleigh Burke”). До 14 мая в состав отряда входил также испанский фрегат “Mendez Nunez” (класса “Alvaro de Bazan”), который был отозван по приказу министра обороны Испании. Кроме этого, в Персидском заливе находятся ещё два эсминца класса “Arleigh Burke” — McFaul и Gonzalez, каждый из которых может нести до 90 крылатых ракет «Томагавк» и универсальный десантный корабль “Kearsarge”. На его борту могут размещаться до 30 самолётов и вертолётов, включая новейшие истребители-бомбардировщики пятого поколения F-35B.

Также в зону ответственности Пятого флота (ВМС США) направлен десантно-транспортный корабль-док “Arlington”, способный вмещать около 700 морских пехотинцев и 14 единиц техники.

Действия надводных сил обычно поддерживаются одной-двумя многоцелевыми АПЛ типа «Лос-Анджелес».

Также в регион по воздуху доставили зенитно-ракетный комплекс “Patriot”. Как пояснили в Пентагоне, это необходимо для усиления ударной группы авианосца “Abraham Lincoln” и целевой группы ВВС США в ответ на "признаки повышенной готовности Ирана проводить наступательные операции" и для защиты американских интересов.

В ответ Иран уже почти привычно грозит перекрыть нефтяную артерию половины мира — Ормузский пролив.

Каким же может стать военный конфликт США и Ирана?

Очевидно, что военный потенциал этих стран несравним. США — мощная военная держава, имеющая наисовременнейшее оружие. Иран — страна, которая после антишахской революции1979 года много лет находилась под санкциями, в военном отношении деградировала и только недавно начала обновлять свой военный потенциал.

Большая часть техники и вооружения Ирана устарела, и даже недавние поставки Россией современных зенитно-ракетных комплексов «Тор» и С-300 не сильно меняют баланс сил с таким противником, как Америка.

США превосходят Иран по числу самолётов и вертолётов более чем в восемь раз. По танкам — в четыре раза. По высокоточным крылатым ракетам — более чем в двадцать раз. И в случае прямого военного конфликта Иран может утратить контроль над своим воздушным пространством со всеми вытекающими последствиями. При этом с высокой долей вероятности США постараются добиться военной победы, не начиная сухопутной операции, в ходе которой у Ирана есть шансы нанести американцам чувствительные потери. Фанатизм иранцев, их стойкость и мотивированность хорошо знакомы американцам ещё по Ираку, где шиитские отряды «Армии Махди» являлись ядром сопротивления американской оккупации Ирака.

Поэтому наиболее реальный сценарий войны против Ирана в случае отсутствия помощи извне — это воздушная война на истощение, на манер войны против Югославии в 1999 году. Массированные воздушные удары по позициям ПВО, пунктам управления и связи, затем методичное уничтожение промышленности и военной инфраструктуры Ирана.

У Ирана тоже есть козыри. Прежде всего, это стратегические ракеты — один из основных компонентов вооружённых сил Исламской Республики, который наиболее опасен для её противников. Всего на вооружении Ирана стоят три типа баллистических ракет малой и средней дальности. «Shihab-1» и «Shihab-2» созданы на базе советской ракеты СКАД, радиус их действия — 300 и 700 километров соответственно. Ракета «Shihab-3» поражает цели на расстоянии до 1500 километров. Этими ракетами Иран способен вполне уверенно поражать цели в Саудовской Аравии и Израиле — главных союзников США в регионе. Эти ракеты являются основной головной болью американцев.

Второй козырь — правда, уже не свежий — это минирование Ормузского пролива, через который движется основной поток танкеров из Саудовской Аравии и других стран: Катара, Бахрейна, Кувейта, Омана и ОАЭ. Перекрытие пролива надолго парализует нефтяные поставки из региона.

Что же в этих условиях будет делать Россия?

Конечно, мы приложим все силы к тому, чтобы не допустить войны вблизи наших границ. Вторая задача — никоим образом не дать себя втянуть в боевые действия, если они начнутся. Именно этой нашей позицией вызваны заявления российского президента о том, что "Россия не может всегда играть роль команды спасателей на международной арене". Путин напомнил, что Россия в заключении ядерной сделки с Ираном "свою роль сыграла": "Мы и дальше готовы такую же позитивную роль играть. Но это зависит не только от нас, это зависит от всех партнёров, от всех игроков, включая и США, и европейские страны, и Иран".

За день до этого, выступая на пресс-конференции в Сочи по итогам переговоров с Майком Помпео, глава МИД России Сергей Лавров заявил, что Россия будет способствовать тому, чтобы ситуация вокруг Ирана «не “свалилась” в военный сценарий», так как «регион и так перенапряжён различными конфликтными ситуациями».

Но это совершенно не значит, что в случае такого конфликта Россия останется безучастным наблюдателем. В США очень хорошо помнят, как военная и экономическая помощь СССР дважды привела Америку к проигранным войнам. Аналогичная помощь России и Китая Ирану — это кошмарный сон американцев. Возможно, именно поэтому так изменился тон Помпео в адрес России.

Глубокие противоречия между Ираном и США делают их столкновение почти неизбежным. Но добиться в нём победы без нейтрализации «русского фактора» Америка не сможет, Воевать с Ираном, когда за его спиной маячит Россия, — это почти гарантированный проигрыш. И потому США медлят…

Арабские Эмираты отпустили катарское военное судно, которое 30 апреля вошло в территориальные воды ОАЭ и было задержано.

Четверо военнослужащих, которые находились на борту корабля, также были освобождены. Среди них два катарских моряка - лейтенант Мухаммед Аль Хейл и младший капрал Саид Аль Марри. Двумя другими членами экипажа были палестинец Мухаммед Аль Бельтаджи и индиец Файес Талькум.

Об освобождении корабля в понедельник, 6 мая, объявило министерство иностранных дел и международного сотрудничества ОАЭ.

ОАЭ, Саудовская Аравия, Египет и Бахрейн разорвали дипломатические отношения с Катаром в июле 2017 года. В числе прочего союзники запретили катарским воздушным и морским судам заходить в свое воздушное и морское пространство.

Источник: The National

Госдеп США одобрил возможную продажу оружия Бахрейну и ОАЭ на 6 миллиардов долларов, говорится в сообщении Пентагона, который уведомил о решении конгресс.

Речь идет о трех различных сделках. В частности, Бахрейну одобрили возможную покупку противовоздушных комплексов Patriot на 2,5 миллиарда долларов. Также ОАЭ могут купить комплексы Patriot на 2,75 миллиарда долларов. Кроме того, Бахрейн может получить дополнительное оружие для самолетов F-16 на 750 миллионов долларов.

При этом сам факт продажи или подписания контракта пока не подтвержден.

ОАЭ и Бахрейн являются союзниками США в регионе, Вашингтон рассчитывает на них для противостояния влиянию Ирана.