Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Новый порядок в АТР

Японский взгляд на экономические процессы

Томоо Кикучи – cтарший научный сотрудник Центра Азии и глобализации, Школа публичной политики им. Ли Куан Ю, Национальный Университет Сингапура.

Резюме Когда-нибудь проекты Транстихоокеанского партнерства и Восточноазиатского регионального экономического партнерства объединятся, поскольку дополняют друг друга. ТТП – единые нормы и регламенты, ВРЭП – большой потенциал роста.

Данная статья представляет собой несколько сокращенную версию его материала, опубликованного в серии «Валдайских записок» в октябре 2015 года. Полный вариант на русском и английском с научным аппаратом можно найти по адресу: http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/valdai-paper-30-the-prospects-of-international-economic-order-in-asia-pacific-japan-s-perspective/

Центр мирового экономического развития перемещается в Азию, и основной движущей силой выступает Китай. Он действительно стал крупнейшей экономикой мира по размеру ВВП в пересчете по паритету покупательной способности (ППС), но не по номинальному ВВП в американских долларах. Кроме того, Китай потеснил Соединенные Штаты как крупнейшего торгового партнера почти всех азиатских стран. Нет сомнений и в том, что соотношение сил в регионе меняется коренным образом.

Являемся ли мы свидетелями перехода лидерства от одной крупнейшей экономики к другой? Если да, то странно, с каким олимпийским спокойствием мировое сообщество воспринимает эту трансформацию. Мне кажется, что до наступления переломного момента еще далеко. Проще говоря, американцы на время сохранят доминирующее положение в мировой экономике благодаря устойчивости собственной валюты. Но здесь кроется и структурная проблема, поскольку бурный рост экономики азиатских стран обусловлен стратегией развития, ориентированной на экспорт. А США обеспечивают их «безопасными» активами. Такая ситуация существует еще со времен формирования Бреттон-Вудской системы, которая по-прежнему играет определяющую роль в финансовом миропорядке. Отсутствие в Азии «безопасного» механизма инвестирования стало причиной оттока капитала в Соединенные Штаты и Европу. Таким образом, накопленные в регионе сбережения не преобразуются в инвестиции, что препятствует устойчивому развитию и приводит к дисбалансам в мировой экономике. В то время как США и другие развитые страны имеют долгосрочное отрицательное сальдо по текущим операциям, в государствах с быстроразвивающейся экономикой, в особенности в азиатских, ситуация обратная.

Азия способна в полной мере реализовать свой потенциал роста только при условии развития региональных рынков и финансовых институтов, которые позволили бы эффективно применять внутренние ресурсы в качестве долгосрочных инвестиций. Но для этого недостаточно просто ослабить контроль государства над рынками капитала и провести их либерализацию. Развитие рыночного потенциала и создание новых институтов должно сопровождаться структурными реформами. Сходство макроэкономической ситуации в современном Китае и в Японии 1980-х гг. поразительно. Так, Япония на собственном опыте убедилась, что либерализация реального сектора экономики должна сопровождаться либерализацией рынков капитала. Учитывая масштабы китайского рынка капитала, такая реформа неизбежно приведет к изменению финансового миропорядка, во главе которого до сих пор стоят Соединенные Штаты.

И США, и Китай, и Япония заинтересованы в региональной экономической интеграции, ход которой будет зависеть от двух знаковых соглашений о свободной торговле: Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП). Создание ТТП важно для согласования правил и норм торговли и инвестиционной деятельности. В свою очередь, во ВРЭП входят наиболее развитые экономики региона. ТТП подталкивает страны к проведению необходимых структурных реформ, дабы не отставать от других. Реформы в Китае несомненно имели бы ключевое значение для продвижения в АТР системы, основанной на таких правилах. Что касается Японии, то для нее наиболее значимые рынки находятся в странах ВРЭП. Таким образом, Япония заинтересована в том, чтобы сыграть ключевую роль в сближении между ТТП и ВРЭП.

Опыт Японии

Очевидно, что сейчас экономическое влияние Токио в регионе снизилось по сравнению с пиковыми показателями начала 1990-х годов. В качестве крупнейшей региональной экономики ее сменил Китай. Однако причины относительного ослабления позиций Токио не сводятся к экономическому подъему могущественного соседа. Не меньшую роль сыграли и внутренние обстоятельства.

Во-первых, экономическому развитию Японии не способствуют демографические факторы: она стала первой азиатской страной со стареющим населением. Низкий уровень рождаемости в сочетании с одним из самых высоких в мире показателем продолжительности жизни легли тяжелым финансовым бременем на молодое поколение, что во многом объясняет низкий внутренний спрос. Во-вторых, финансовому сектору потребовалось не менее двадцати лет, чтобы урегулировать проблему невозврата кредитов: напомним, в начале 1990-х гг. на смену спекулятивному росту на фондовом рынке пришел резкий спад. Финансовые институты восстановились, но государственный долг превысил 250% ВВП, что намного выше аналогичного показателя других развитых стран. Теперь японская экономика пребывает в состоянии дефляции с избыточным предложением денег и низким внутренним спросом. Примерно половина госбюджета финансируется за счет заимствований. Значительную часть госдолга выкупил Банк Японии, при этом немалая доля государственных облигаций находится у банков. С другой стороны, Япония за последние 23 года стала одной из крупнейших стран-кредиторов, направив на эти цели 3,2 трлн долларов. Одновременное наращивание активов и пассивов свидетельствует о том, что финансовый сектор страны остается достаточно закрытым.

Предпринимаемые Банком Японии усилия по борьбе с дефляцией привели к избытку ликвидности. Куда идут эти деньги? В последние пять лет японские банки заняли в Азии лидирующие позиции по объемам кредитования. Еще более активно инвестируют в регионе японские компании. Этому также способствует деятельность государственных финансовых учреждений, включая пенсионный фонд, а также частных финансовых организаций, которые отдают все большее предпочтение покупке долговых инструментов и акций за рубежом, вместо того чтобы вкладываться в японские государственные облигации. Стремясь выйти за рамки традиционной экспортной стратегии, японские компании расширяют присутствие в других странах за счет приобретения контрольных пакетов акций иностранных компаний и сделок слияний и поглощений.

Стремясь остановить рост курса иены по отношению к доллару, Банк Японии проводит начиная с 1985 г. политику снижения процентных ставок. (Напомним, в 1985 г. пять государств – Великобритания, ФРГ, США, Франция и Япония – договорились стабилизировать свои валютные курсы. Это соглашение было заключено в отеле «Плаза» в Нью-Йорке и известно как Plaza Accord. – Ред.). Теперь мы знаем, что это стало одной из основных причин возникновения «пузыря» на финансовом рынке и привело к известным последствиям в следующие два десятилетия. В течение этого времени Япония так и не смогла сделать иену международной резервной валютой. В результате доля иностранного участия во внутренних активах осталась на очень низком уровне. А доля сбережений при использовании денежных доходов опустилась с 20% до 5% и ниже, причем это снижение не было компенсировано притоком прямых иностранных инвестиций. Недостаток последних привел к замедлению структурных реформ.

Расширяя присутствие на зарубежных рынках, Японии следовало активнее продвигать идею использования иены в качестве резервной валюты. Рост объема иностранных вложений в японские активы заставил бы местные компании заняться повышением собственной эффективности и прозрачности в том, что касается корпоративного управления и управления активами. Кроме того, рост инвестиций в активы, номинированные в иенах, способен помочь японскому бизнесу укрепить позиции на зарубежных рынках, что по мере развития региональной экономической интеграции содействовало бы росту финансовой стабильности в Азии.

Урок для Китая

Поскольку движение капитала в Китае ограниченно, значительные финансовые ресурсы направляются в национальную экономику. Продолжавшаяся десятилетиями политика жесткого контроля привела к появлению избыточного предложения на финансовом рынке. Меры по регулированию процентных ставок и курса валюты способствовали нерациональному использованию капитала и разрастанию теневого банковского сектора, действующего в обход системы надзора. На рынке недвижимости и фондовом рынке надулись «пузыри». Так или иначе, но именно эти внутренние факторы подтолкнули Китай к выходу вовне.

Власти Китая внимательно изучили путь, пройденный Японией после подписания Plaza Accord, что привело к ревальвации иены по отношению к наиболее значимым валютам мира. Последовавшее за этим замедление темпов экономического роста в Японии стало для КНР уроком, побудившим ее перейти к постепенной либерализации процентных ставок, курса валюты и движения капитала. Тем не менее ситуация, сложившаяся на данный момент, напоминает японские восьмидесятые, когда введение финансовых ограничений привело к перегреву экономики. Учитывая, что модель роста, основанная на государственных инвестициях, достигла в Китае определенного предела, страна не может позволить себе не довести до конца начатые структурные реформы. Чтобы китайские рынки стали более открытыми, необходимо обеспечить прозрачность управления и регулирования экономики. Отказ от финансовых ограничений способствовал бы повышению эффективности использования капиталовложений.

Опыт Японии свидетельствует о том, что экспортно-ориентированная модель роста при закрытой финансовой системе приводит к неразумному использованию и неадекватной оценке капитала, и, таким образом, нецелесообразна в долгосрочной перспективе. Это также показывает важность обретения национальной валютой статуса резервной, что способствовало бы реформам государственного управления и управления активами. Без таких реформ страна не сможет в полной мере воспользоваться преимуществами региональной экономической интеграции. Пока неясно, станет ли китайский юань международной валютой в сфере торговли и инвестиций. Рост влияния КНР на международную финансовую систему должен сопровождаться институциональными реформами и многосторонним развитием.

Капитал и инвестиции: проблема взаимосвязи

Исторически сложилось так, что высокий рост накоплений в азиатских экономиках обеспечивает профицит счета текущих операций и высокий уровень золотовалютных резервов. В частности, это относится к резервам в долларах. Китай и Япония с большим отрывом лидируют по объему наличных долларовых резервов, опережая другие страны региона, включая Тайвань, Южную Корею, Индию, Гонконг и Сингапур. Не менее важно и то, что Пекин и Токио являются крупнейшими в мире держателями казначейских облигаций США.

Разбалансирование мировой экономики стало результатом возникновения по всему миру избыточных активов. Речь идет о чистых активах азиатских стран и растущем госдолге Соединенных Штатов. Доллар и казначейские расписки заменили в Азии местные валюты и облигации, в них же размещается существенный объем сбережений. Нет смысла обвинять США в том, что у них самая надежная и ликвидная валюта и государственные облигации. Однако нельзя также не признать, что это представляет проблему с точки зрения финансирования долгосрочных инвестиций в Азии.

Нехватка долгосрочных инвестиций, с одной стороны, и рост объемов торговли – с другой, доказывают, какое благотворное влияние оказало бы использование сбережений в качестве долгосрочных инвестиций. Двойное противоречие между сроками погашения займов и использованием иностранной резервной валюты в полной мере проявилось во время финансового кризиса, который разразился в Азии в 1997 году. Практика осуществления долгосрочных инвестиционных проектов за счет привлечения краткосрочного финансирования на международных рынках сделала азиатские страны уязвимыми перед лицом внешних потрясений. В регионе до сих пор практикуется привлечение краткосрочных долларовых кредитов для финансирования долгосрочных инвестиционных проектов на внутреннем рынке.

По оценкам Азиатского банка развития, для финансирования инфраструктурных проектов в 2010–2020 гг. Азии не хватает 8 трлн долларов. Без дальнейших мер по развитию местного рынка облигаций и фондового рынка на макроуровне привлечение такого объема средств не представляется возможным. Финансирование программ развития должно осуществляться посредством создания фондов национального благосостояния, а также использования средств пенсионных фондов и страховых компаний для долгосрочных инвестиционных проектов.

Необходимо развивать кадровый потенциал в таких сферах, как управление, технологии, право и финансы, а также совершенствовать институты власти. Для начала местным органам власти следует взять под контроль реализацию инфраструктурных проектов. Разработка структуры финансовой сделки и перераспределение рисков подразумевает наличие долгосрочных обязательств и тщательного планирования. Необходимо также задействовать частный сектор для повышения эффективности проектов и привлечения под них соответствующего финансирования на основе частно-государственного партнерства.

Будучи крупнейшими торговыми партнерами и инвесторами в регионе, Китай и Япония должны стремиться к тому, чтобы накопленные в Азии средства инвестировались на местном уровне. Следует активизировать роль в таких многосторонних организациях, как Азиатский банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Управление макроэкономических исследований АСЕАН+3. Если Азия сможет снизить объемы покупки долларов и американских казначейских расписок, денежно-кредитная политика Федерального резерва США не станет оказывать столь мощного влияния на их финансовые рынки. Мировое господство доллара ослабнет. Более того, укрепление региональных финансовых организаций способствует децентрализации власти Всемирного банка и Международного валютного фонда в рамках мировой финансовой системы. Эти проблемы нужно решить прежде, чем взойдет заря «века Азии».

ТТП против ВРЭП

Двенадцать стран, которые вели переговоры о создании Транстихоокеанского партнерства, объявили о его заключении в октябре 2015 года. ТТП призвано обеспечить равный доступ на рынок товаров и услуг всем компаниям вне зависимости от страны происхождения, тем самым способствуя наращиванию объемов торговли, устранению торговых барьеров, повышению эффективности и дальнейшему развитию экономик. Некоторые восприняли это как угрозу нормам и практикам, направленным на защиту национальных интересов. Но о чем на самом деле идет речь?

Согласование нормативно-правовых требований призвано создать равные условия для национальных и зарубежных компаний. При таком взаимовыгодном подходе японские корпорации получили бы новые возможности на американском рынке, тогда как компании из США могли бы рассчитывать на аналогичные преимущества в Японии. С этой точки зрения ТТП предоставит вошедшим в него странам и их бизнесу новые возможности, что пойдет на пользу всем.

В чем проблемы? Необходимо признать, что у предприятий из разных государств весьма различные возможности с точки зрения их развития и расширения на внутреннем и внешнем рынках. В этой связи правительства ведут переговоры об уступках и переходных периодах. К примеру, перед такой страной–кандидатом на вступление в ТТП, как Вьетнам, стоит задача по развитию и укреплению институтов в пределах такого-то срока. Для реализации условий ТТП вошедшие в него государства должны будут провести структурные реформы и открыть рынки для новых видов предпринимательства. Некоторые государства могут использовать оказываемое ТТП внешнее давление для получения политической поддержки при проведении реформ, которые позволили бы изменить статус-кво.

Конечно, в результате кто-то выиграет, а кто-то проиграет. Вопрос в том, какова польза от ТТП в конечном итоге? Например, будет ли приток иностранных инвестиций благоприятствовать передаче технологий, что позволило бы местным компаниям занять более высокое положение в глобальной цепочке поставок? Прямые иностранные инвестиции следует вкладывать в развитие производства, а не в спекуляции. А чтобы ТТП было успешным, деятельность на мировом рынке должна идти на пользу не только транснациональным гигантам, но и средним и малым предприятиям.

В ближайшем будущем может быть также заключено соглашение о создании ВРЭП, однако ему уделяется несколько меньше внимания, нежели ТТП. ВРЭП представляет собой альтернативное соглашение о свободной торговле.

Одно из различий между ТТП и ВРЭП заключается в том, что население стран, ведущих переговоры о вступлении в ВРЭП, в четыре раза больше, чем в ТТП, тогда как средние доходы в ТТП в шесть раз выше, чем в государствах ВРЭП. Дело в том, что в ВРЭП входят Китай и Индия, которые в переговорах по ТТП не участвуют. Соответственно, потенциал роста у ВРЭП гораздо выше за счет двух быстроразвивающихся экономик. Можно было бы подумать, что в силу этого обстоятельства у ВРЭП больше возможностей для региональной экономической интеграции. Ведь во ВРЭП входят все члены АСЕАН, где к концу 2015 г. должно быть создано Экономическое сообщество, а также другие страны, заключившие соглашения о свободной торговле с АСЕАН, включая Южную Корею и Японию. Однако трудно представить появление общего рынка такого масштаба, поскольку даже участники АСЕАН столкнулись с огромными проблемами при согласовании единых норм и регламентов.

А вот ТТП придает новый импульс региональной экономической интеграции за счет введения единых норм и регламентов. Продвигая ТТП, Соединенные Штаты стремятся подчеркнуть значимость Азии и показать местным партнерам свою приверженность этому региону. Однако для оптимизации потенциала роста Азии в рамках этого партнерства следует предусмотреть возможность вступления в него таких новых участников, как Китай, Индия, Южная Корея, не охваченных на данный момент стран АСЕАН, а также Тайваня. Учитывая сложившиеся торговые и коммерческие взаимоотношения, в первую очередь следовало бы начать переговоры о присоединении Южной Кореи и Тайваня. Вступление Китая на данный момент представляется возможным только при условии существенных уступок и реформ, которые потребовали бы либерализации финансовой системы страны и экономики в целом. В конечном счете готовность Пекина к вступлению в ТТП будет зависеть от успеха внутренних преобразований.

Несмотря на всю важность участия Китая в процессах региональной экономической интеграции, он не будет диктовать другим руководящие принципы, так как прочие страны вряд ли смогут воспользоваться его опытом как примером для подражания. Для развития рынка необходимо вводить единые нормы и регламенты. Члены АСЕАН в конечном счете вступят в ТТП, когда цели этого объединения совпадут с их национальными интересами. А пока что ТТП и ВРЭП будут существовать параллельно.

Логично было бы предположить, что когда-нибудь эти два проекта объединятся, поскольку они дополняют друг друга. В рамках ТТП разрабатываются единые нормы и регламенты, тогда как ВРЭП обладает большим потенциалом роста. Конкуренция при освоении передового опыта и эффект масштаба могут дать импульс к заключению между всеми странами АТЭС Соглашения о свободной торговле в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако этому могут помешать политические соображения и интересы отдельных государств.

Точка зрения Японии

Снижение внутреннего спроса и хаотичная кредитно-денежная политика Банка Японии вынуждают японские компании активно внедряться на зарубежные рынки. Приобретая все больше новых активов в сделках слияний и поглощений и иными путями, японский бизнес не может не столкнуться с проблемами – хотя бы потому, что его корпоративные структуры и практики слишком глубоко укоренены в национальной культуре. В этом отношении ТТП способно сыграть положительную роль. При наличии единых норм и правил японским компаниям придется искать способы сохранения конкурентоспособности и оставаться привлекательными для коллег по бизнесу в регионе. Для выхода за пределы японского общества придется пересмотреть действующие в стране подходы к корпоративному управлению. Токио также следует продвигать иену в качестве резервной валюты. До сих пор экономика Японии была в значительной мере изолирована от остального мира в том, что касается валютного рынка, облигаций, акций и иных видов активов. Более открытая и совместимая с другими странами система корпоративного управления и управления активами пошла бы Японии только на пользу. В этой связи ТТП может не только сделать японскую экономику более открытой, но и помочь японским компаниям стать настоящими международными корпорациями, а не просто экспортерами.

Вне зависимости от того, будет ли ратифицировано соглашение о ТТП или нет, Японии следует углублять связи с азиатскими странами. Отправной точкой могло бы стать заключение трехстороннего соглашения о зоне свободной торговли с Китаем и Южной Кореей. Это позволило бы трем странам наметить области взаимного интереса с точки зрения региональной экономической интеграции. В то время как японские компании стремятся закрепиться на зарубежных рынках за счет накопленных за последние десятилетия ресурсов, сама страна нуждается в притоке прямых иностранных инвестиций для оживления национальной экономики. Чтобы преуспеть на этих двух направлениях, Япония должна продвигать идею сближения ТТП и ВРЭП и содействовать созданию репрезентативной и прозрачной экономической системы, основанной на четких правилах.

ТТП и ВРЭП (2012)

Источники: МВФ и ВТО

Япония. Китай. Сингапур. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 ноября 2015 > № 1582327 Томоо Кикучи

Невеста Китая

Японский политолог Каору Иокибэ о российско-японских отношениях

Каору Иокибэ - политолог, профессор Токийского университета

Виктория Кузьменко - журналист Lenta.ru

Резюме История российско-японских отношений хоть и не долгая, но весьма бурная, в них всегда присутствовали территориальные, экономические и политические вопросы. Сейчас они переживают не лучшие времена: Япония вместе со странами Запада ввела экономические санкции против России, которая теперь пытается развивать отношения с Китаем.

История российско-японских отношений хоть и не долгая, но весьма бурная, в них всегда присутствовали территориальные, экономические и политические вопросы. Сейчас они переживают не лучшие времена: Япония вместе со странами Запада ввела экономические санкции против России, которая теперь пытается развивать отношения с Китаем. В ходе лекции, организованной НИУ ВШЭ, профессор Токийского университета Каору Иокибэ поделился со слушателями японским опытом отношений с США и своим видением перспектив сотрудничества Москвы и Токио. «Лента.ру» записала основные тезисы его выступления.

Может ли Россия противостоять США

Во время своего визита в Россию я наблюдал один неприятный момент — отсутствие у населения интереса (или, по крайней мере, очень слабый интерес) к происходящему в других странах. По-моему, сейчас многие россияне полагают, что международное сообщество по своей сути представляет собой место столкновения силовых интересов различных государств и все решается с позиции преимущества силы.

Конечно, силовое соперничество между государствами — это важный момент, но если мы будем думать только об этом аспекте, то можем упустить из виду нечто более важное. Стране придется сделать выбор: либо подчиниться сильному игроку, либо самому стать сильной и подчинять себе других. Сохранение своего авторитета через силовые решения может обернуться самыми неприятными последствиями.

Россия ни в коей мере не перестает оставаться одной из крупнейших и важнейших стран в мире, но сил соперничать с самым крупным и сильным государством на земле (США) у нее все-таки нет. Кроме того, есть фактор набирающего силу Китая, о котором нельзя забывать.

Возможный выбор в пользу полномасштабной конфронтации с Соединенными Штатами и абсолютной зависимости от Китая мне кажется не очень умным. Для большинства стран мира нужна другая дипломатия, другая внешняя политика,

которая, с одной стороны, опиралась бы на поиск взаимодействия и взаимного доверия с более сильными странами, а с другой, была бы способом защиты своих интересов. Про Японию можно сказать, что она преуспела именно в такой политике, обеспечив себе процветание и стабильность.

Наша страна представляет собой островное государство, которое к тому же позже других вошло в систему международных отношений, прекратив проводить политику изоляции лишь в 1850-х годах. Поэтому в некоторых приемах и инструментах дипломатии японцы, может быть, не очень сильны, но мы преуспели в обеспечении стабильных, предсказуемых отношений со странами-партнерами.

Как двойные стандарты США сыграли на руку Японии

После окончания Первой мировой войны европейские государства были ослаблены, и господство в мире перешло к США. Эта ситуация, видоизменяясь и модифицируясь, остается таковой и по сей день. Особенностью новой системы мироустройства стала попытка американцев применять свои ценностные модели, критерии демократии и свободы рыночной экономики ко всем другим странам. Другой стороной такой внешней политики Соединенных Штатов явилась защита собственных национальных интересов — здесь речь уже идет о практичной империалистической Америке. Это привело к тому, что Pax Americana строился на двойных стандартах.

В истории послевоенного периода есть два важных примера того, как страны пытались противостоять американской политике. Первый пример — советский. СССР выбрал путь конфронтации с США, изобличая американскую двуличность. Прямого эффекта это не дало — американцы, сталкиваясь с ситуацией, в которой кто-то бросал вызов им, начинали действовать сразу на обоих фронтах. Они противодействовали Советскому Союзу и идеологически, и с точки зрения реальной политики, что только приводило к усилению этих двойных стандартов. СССР проиграл в военной конкуренции с США, истощил свои ресурсы, а внутри советского общества возобладали силы, придерживавшиеся американских ценностей.

Для американцев это стало важным уроком — они поняли, что от проводимой ими политики нет смысла отказываться. Важно, чтобы сейчас Россия передала свой исторический опыт Китаю, дала ему понять, что, пытаясь бросить вызов США, можно прийти к ухудшению обстановки и добиться противоположного эффекта.

Для Японии господство Америки было в значительной степени выгодно, поскольку у нас к тому времени уже сформировалась и система партийной политики, и промышленность. С одной стороны, страна в 1951 году подписала с Вашингтоном договор о безопасности и таким образом вступила в лагерь западных стран, став союзницей США как империалиста. С другой стороны, в 1947 году в Японии была принята конституция, где обозначались такие ценности, как демократия и пацифизм во внешней политике, а также было введено избирательное право для женщин (что произошло даже раньше, чем в Дании).

Политическая стабильность позволяла нашей стране, при гарантиях безопасности со стороны Соединенных Штатов, использовать гораздо меньше средств на военный бюджет и добиться заметного экономического развития. Для того чтобы поддерживать стабильность во внутренней политике, был необходим баланс политических сил, и его обеспечивало продолжительное господство Либерально-демократической партии Японии (ЛДПЯ).

Несмотря на договор 1951 года, восстановление отношений Токио и Москвы произошло достаточно быстро. Началось японско-советское сотрудничество в энергетической сфере, продиктованное, с одной стороны, нефтяным кризисом начала 70-х годов, а с другой — изменениями в Восточной Азии из-за признания США Китайской Народной Республики и нормализации отношений Вашингтона с Пекином.

Японцы в целом смогли прагматично приспособиться к реальной ситуации в мировой политике. По крайней мере, эта реалистичная позиция всегда существовала в условиях, когда в стране была внутренняя политическая стабильность. Естественно, в этой позиции учитывается, что Япония однажды нанесла огромный ущерб своим соседям: Корее, Китаю и другим. Попытки извне подорвать систему и изменить курс страны вряд ли увенчаются успехом из-за ее стабильности.

Современные проблемы Японии

В японской политике прослеживается одно и то же болезненное явление — в ней никак не может сформироваться эффективная третья сила. Попытки создать ее всегда оканчивались неудачей или расколом. Последний из примеров — Партия японского возрождения, не состоявшаяся как мощная третья сила и расколовшаяся на сторонников ЛДПЯ и Демократической партии Японии (ДПЯ).

Япония до сих пор не понимает, как стабилизировать ситуацию с конкуренцией партий так, чтобы результат способствовал решению внешнеполитических задач.

К тому же, если на китайском и корейском направлениях есть определенная стабильность, то в отношениях с Россией территориальная проблема остается своего рода экзаменом, который нам приходится сдавать в условиях существующей в стране политической ситуации.

Нужна ли Россия Японии

Среди части российских консерваторов существует мнение, что Япония и Россия не нужны друг другу и Токио от Москвы хочет только четыре острова. Поэтому Россия якобы может вполне обойтись без Японии и получить то, что ей необходимо от других развитых стран.

Я бы не стал оспаривать это мнение полностью, но свои выводы о проблеме четырех островов каждый может сделать, просто посмотрев на карту и осознав, какие небольшие они по площади. Конечно, есть люди, которые до сих пор уделяют большое внимание этому вопросу, но, по-моему, значение его переоценено.

Что касается природных ресурсов, то они были очень нужны Японии в период бурного экономического роста. Сейчас ситуация другая, население страны постоянно уменьшается, а значит, особой потребности в них нет.

Мне кажется, что это как раз и дает нам шанс построить нормальные двусторонние отношения. Можно сказать, что Россия — единственная из окружающих Японию стран, с которой у нее нет особых проблем, ведь Токио находится в сложных отношениях с соседями по региону.

Для России значение Японии не так велико, как значение Китая или США, но у Токио есть капитал и технологические ресурсы. Наши страны могут стать хорошими друзьями, если эти отношения выпестовать, если избавиться от излишних ожиданий по отношению друг к другу и не особо впадать в отчаяние от неудач.

Какими могут быть отношения России и Японии в будущем

Я думаю, что территориальная проблема не будет причиной серьезной напряженности в отношениях наших стран. Что касается украинского сюжета и санкций, к которым Япония присоединилась, то, с одной стороны, она пытается идти в ногу со своими партнерами, а с другой, ее санкции были введены в более мягком варианте, чем европейские и американские. Японское правительство дает понять, что его позиция несколько отличается от позиции его западных партнеров. Токио посылает сигналы Москве о незаинтересованности в международной изоляции России. В то же время японские власти дают российским коллегам понять, что Япония ждет каких-то позитивных шагов от Москвы, в частности в плане смягчения международной политики.

Между японским премьер-министром Синдзо Абэ и Владимиром Путиным хорошие дружеские отношения. В эпоху Советского Союза на советском направлении у японцев были связаны руки, но уже тогда предшественникам нынешнего главы государства удалось сделать многое. Мне кажется, что Абэ считает себя наследником этой традиции и с этой точки зрения подходит к отношениям с Путиным.

Политика США в Восточной Азии меняется — от сдерживания СССР страна переходит к реагированию на китайский фактор. Возможно, ситуация, связанная с украинским кризисом, не дает поверить в возможность улучшения российско-японских отношений, но пространство для маневра Токио на российском направлении увеличилось. Сейчас мы можем взглянуть на историю отношений двух наших стран незамутненным взглядом, и она сможет подсказать нам правильные ответы на важные вопросы.

Как реагирует Токио на идею сближения Москвы и Пекина

Это сложная тема для японцев. Я считаю хорошей идеей стимуляцию сотрудничества между Китаем и Россией. И Пекин, и Москва, конечно, имеют ряд вопросов и к своим соседям, и к Вашингтону, но обе эти страны не намерены использовать для их решения силовые методы. Поэтому для нас важна не подготовка к последней, решающей схватке, а успешное управление кризисными ситуациями. Мне также кажется, что Китай может стать для России хорошим советчиком по разрешению сложных ситуаций (например, с Украиной). То же самое верно и для Китая — Москва может предупредить Пекин от неправильных решений в Южно-Китайском море.

Часть российских специалистов утверждает, что если США, Западная Европа и Япония продолжат проводить жесткую политику в ситуации с украинским кризисом, то Россия продолжит быть невестой Китая. Я считаю, что это не такая уж страшная угроза. Насчет свадьбы я не уверен, но пара свиданий здесь бы не помешала, ведь до сих пор отношения между Россией и Китаем были не такими уж безоблачными.

Записала Виктория Кузьменко

Япония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 октября 2015 > № 2911860 Каору Иокибэ

Тень прошлого по-японски

Наталья Стапран

Когда слова имеют значение, или 70 лет спустя

Н.В. Стапран – кандидат исторических наук, доцент кафедры востоковедения МГИМО (У) МИД России, директор Российского центра исследований Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества.

Резюме Время стирает в памяти остроту проблем, но японская ситуация доказывает, что они по сей день актуальны и влияют на текущую ситуацию. «Исторические войны» в Азии – элемент подъема этого огромного региона и выхода его на мировую авансцену.

Верно определяйте слова, и вы освободите мир от половины недоразумений.
Рене Декарт

В апреле 2015 г. японский премьер-министр Синдзо Абэ заявил, что не намерен больше извиняться за действия Японии в годы Второй мировой войны. Это вызвало серьезное недовольство азиатских соседей, для которых покаянные речи из Токио превратились в своего рода ритуал, в ходе которого можно бесконечно смаковать каждое слово, размышляя над истинным смыслом сказанного, благо иероглифика оставляет большое пространство для воображения и интерпретации. В результате в августовской речи, приуроченной к 70-летию окончания Второй мировой и капитуляции Японии, Абэ лишь частично исполнил обещание. В целом его выступление мало отличалось от прежних и вполне соответствовало принятым канонам. Однако китайцы и корейцы указали на недостаточную покаянность, а собственные националисты, наоборот, упрекнули его в излишнем заискивании перед азиатскими соседями.

Избыточное внимание к событиям 70-летней давности в Японии связано прежде всего с тем, что 1945-й – это не только год окончания войны, но и переломный момент, с которого начинается история современного государства. Тогда были заложены основы нынешней политической и экономической системы, а также принципы внешней политики и безопасности. В Японии обсуждение Второй мировой никогда не ограничивалось изысканиями историков, но всегда было тесно увязано с текущей внутренней и внешней политикой, и чем дальше в прошлое уходит дата, тем острее и бескомпромисснее споры.

История и соседи

Дискуссия неизменно ведется по четырем основным направлениям – попытки приукрасить собственное военное прошлое, неоценимая роль США в победе над фашизмом и послевоенном восстановлении, критика и осуждение действий бывшего Советского Союза и нынешней России, необходимость пересмотра основ японской системы национальной безопасности, заложенных 70 лет назад.

Вопрос оценки истории, в особенности новейшего ее периода, связанного с агрессией японской императорской армии в ХХ веке, не раз становился камнем преткновения в отношениях Токио с азиатскими соседями. Чаще всего речь идет о вынужденном характере действий Японии во время войны, а зачастую и о благотворном влиянии на другие страны, которые благодаря действиям японских военных смогли осознать все тяготы западного колониализма и избавиться от оков «белого гнета». Характерны результаты опроса, показавшего, что большая часть современных японских школьников считают, что в войне пострадала именно Япония. Преступления японской армии смягчаются и умалчиваются к вящему недовольству государств региона, однако подобная интерпретация все более популярна, что ведет к разжиганию праворадикальных националистических настроений.

Вот и на этот раз соседи припомнили Японии свои обиды. Есть ряд раздражителей, которые поддерживают устойчивое негодование, прежде всего визиты премьер-министров в храм Ясукуни и освещение военного прошлого в учебниках истории.

За последние 20 лет посещение мемориального комплекса Ясукуни не раз провоцировало возмущение в регионе. Китай, Тайвань и Южная Корея, то есть те, кто больше других пострадал от японской агрессии и колониализма, упрекают Токио в превозношении военных преступников, почитаемых в этом храме. При этом простые японцы все чаще говорят о том, что их страна достаточно извинялась за ошибки в течение 70 лет. К тому же храм Ясукуни посвящен разным национальным героям, а соответственно, его посещение – долг памяти и уважения к собственной истории.

Особое отношение к истории обнаруживается на страницах японских учебников для школ и вузов. В них, по мнению восточноазиатских стран, «идеализируется милитаризм времен Второй мировой войны», обеляются или замалчиваются вовсе «преступления японской военщины». В ответ большинство японских политиков говорят, что учебники правдиво освещают историю, а единственный их недостаток в том, что они не вдаются во все те неприятные подробности, о которых хотят прочитать китайцы и корейцы.

Содержание учебников и процедура их принятия в прошлом вызывали немало дебатов и внутри Японии, и за ее пределами. Правые выступали за прекращение «самобичевания», левые и либеральные силы – за «признание исторических ошибок». Соседи также проводили политические кампании давления на японские официальные власти для изменения содержания учебников. Были случаи, когда под усиленным нажимом КНР и РК готовые варианты учебников отправлялись на доработку, а правительство приняло в качестве критерия их рассмотрения «необходимость учета международного общественного мнения и углубления взаимопонимания в отношениях с соседними странами».

Японские политики и высокопоставленные чиновники не раз критиковали «излишнее внимание к претензиям соседних стран», за что, однако, зачастую сами попадали под огонь критики и даже были вынуждены уходить с занимаемых должностей. Предпринимались попытки решить проблему совместными усилиями. Однако это не принесло ощутимых результатов. Так, в конце 1990-х гг. был создан японо-корейский комитет по вопросам учебников, деятельность которого ограничилась общими рекомендациями углублять взаимопонимание.

«Проблема учебников» всплывает каждые четыре года вместе с их переизданием. В апреле 2015 г. содержание новых пособий вновь возмутило соседей. Работа по их составлению ведется несколькими издательствами, в том числе и имевшими националистическую репутацию. В результате в тексте появляются такие положения, как, например, «вынужденная роль Японии в войне как великой державы, противостоявшей колонизации Азии западными странами», «неизбежность войны с Китайской империей», «спорный вопрос ущерба» от японской агрессии, «поразившая весь мир смелость самоубийц-камикадзе, отдавших свои жизни для защиты родины и семей», и пр.

Подобные формулировки не могли не натолкнуться на неприятие многих государств АТР, особенно в контексте 70-й годовщины окончания Второй мировой войны. Основные требования заключаются в том, что японское правительство должно принять меры к исправлению исторических искажений в учебниках, при этом подчеркивается, что этот вопрос не является исключительно внутренним делом.

Японию очень часто сравнивают с Германией, подчеркивая, что немцам удалось верно оценить историю и загладить вину, в то время как японцы обеляют свою агрессию. В Токио подобные сравнения вызывают бурю возмущения, защитники ссылаются на то, что Япония подписала Сан-Францисский мирный договор с 44 странами (из 55 участвовавших в войне), а потом дополнила его целым рядом двусторонних соглашений, тогда как Германия ничего подобного не сделала. Япония выплатила соседним азиатским странам в виде экономической помощи неслыханную по послевоенным временам сумму – 1 трлн 36 млрд иен, тогда как немецкие послевоенные репарации ограничились частными компенсациями. Напрочь отвергаются попытки сравнить Холокост и «резню в Нанкине». Подчеркивается, что если в первом случае это было целенаправленное истребление целой нации, то во втором – всего лишь «преступление военного времени», и, конечно, не такое масштабное, каким его хотят видеть китайцы. Дескать, японские ученые уже давно доказали, что в Нанкине не могло быть убито 300 тыс. человек, так как это было все население города, который после тех событий продолжал жить «нормальной жизнью».

Американский парадокс

В контексте обсуждения причуд исторической памяти японского народа нельзя не отметить и тот факт, что по удивительному стечению обстоятельств или в результате четко продуманной стратегии японцы не питают ни малейшей обиды на американцев, принесших Японии много бед и горя.

2015 год – семидесятая годовщина бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, о чем, естественно, многие вспоминают. «Ядерный вопрос» занимает особое место в сознании нации, испытавшей ужас последствий применения этого вида оружия. В стране есть огромное количество общественных организаций, выступающих за ядерное разоружение во всем мире. Можно сказать, тема ядерного оружия – одна из немногих, где простые японцы способны мыслить глобально, не замыкаясь в национальных границах.

При полной приверженности трем безъядерным принципам долгое время невозможно было заговорить о каких-либо изменениях в этой области. Но запуск Северной Кореей ракеты в августе 1998 г. так шокировал японцев, что было принято решение о размещении на японской территории американских систем противоракетной обороны театра военных действий (ПРО ТВД), а это непосредственно связано с пересмотром трех безъядерных принципов внешней политики и самой сути военной концепции. И если несколько лет назад открытое обсуждение такого вопроса еще казалось немыслимым, то сейчас во всеуслышание говорится не только о модернизации оборонных систем, но даже о возможности создания собственного ядерного оружия. И подобные дискуссии не встречают особого сопротивления в обществе.

Несмотря на огромное количество публикаций, посвященных трагической дате атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, голоса, требующие публичного покаяния от Соединенных Штатов, очень немногочисленны. В прессе в очередной раз появились интервью-воспоминания пилотов, которые сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки. В словах этих людей красной нитью проходит мысль о том, что они выполнили свой долг и что именно они завершили Вторую мировую. Опросы общественного мнения показывают, что четверть японского населения не только не считает деяния американских военных преступными, но и признает их необходимыми для скорейшего окончания кровопролития.

Видимо, Токио важно поддерживать подобные настроения, так как японская внешняя политика продолжает носить ярко выраженный проамериканский характер. Союз с Вашингтоном остается ключевым, что японское правительство подтверждает на деле, сохраняя более 100 американских военных объектов по всей территории.

Либерально-демократическая партия (ЛДП), находящаяся у власти с 1960-х гг., отдала приоритет поддержанию хороших отношений с США, передав оборону страны в их руки и приняв американские правила игры. Подобная позиция была обусловлена антагонизмом в отношениях коммунистического и капиталистического блока в первые годы холодной войны. Консервативная ЛДП выбрала такой курс, несмотря на протесты оппозиции, призывавшей к более нейтральному положению. Ведь проамериканский характер внешней политики мог настроить против Токио азиатские страны и в итоге даже привести к очередной войне. Пацифизм тогда стал доминирующим настроением в обществе как результат военного разгрома и трагедии атомных бомбардировок. Лидеры Японии не могли позволить себе игнорировать такие настроения и старались действовать на международной арене чрезвычайно осторожно, чтобы не спровоцировать конфликтную ситуацию и избежать повторения трагедии. В результате Токио проводил, по выражению японских ученых, дипломатию «без претензий», определявшуюся принципами «не вызывать подозрений», «ничего не говорить» и «не вмешиваться в чужие дела».

За долгие годы противостояния двух лагерей американская и японская военные системы все больше интегрировались и переплетались. Крах биполярной модели не привел к ослаблению японо-американского альянса. А в 2015 г. именно Вашингтон становится основным сторонником принятия новой концепции безопасности, которая положит конец десятилетиям «активного пацифизма» и превратит Японию фактически в полноправную военную державу.

Преображение пацифизма

Внешнеполитический пацифизм получил развитие в Японии сразу после окончания войны на Тихом океане. Помимо полного разгрома внутри страны (была разрушена большая часть промышленности, практически весь жилой фонд лежал в руинах) Токио оказывается перед лицом антагонистически настроенного внешнего окружения. Это не только и не столько Соединенные Штаты, которые сделают впоследствии ставку на Японию как на опорный пункт своего влияния в АТР, а в первую очередь континентальный Китай, вставший под коммунистические знамена, Корейский полуостров, где коммунистический север пытался захватить поддерживаемый американцами юг, и, естественно, Советский Союз, который неизбежно стоял за всеми процессами, происходившими на границах Японии. Стоит отметить, что и другие азиатские страны, напрямую не вовлеченные в борьбу за раздел сфер влияния между двумя противоборствующими лагерями, также имели основания опасаться и недолюбливать Японию, зарекомендовавшую себя как явного агрессора в годы тихоокеанской войны.

Такое отношение не отвечало тогдашним интересам страны: ей нужно было восстанавливать экономику, поднимать подорванный международный престиж. И Япония принимает радикальное и, наверное, единственно возможное решение – отказаться от применения силы или угрозы ее применения как средства разрешения международных споров и конфликтов. Это было зафиксировано в 9-й статье Конституции. Таким образом, Токио «на веки вечные» провозгласил миролюбивый статус в международных делах и отстаивал его все послевоенные годы.

Вместе с тем во многих японских изданиях либерального толка подчеркивается, что реальная ситуация заметно отличается от провозглашенных принципов, так как, отказавшись от собственной армии, Япония не осталась нейтральной державой. Напротив, в особенности в первые послевоенные годы она полностью уповала в вопросах обеспечения безопасности на вооруженные силы США. Одновременно с подписанием Сан-Францисского мирного договора в 1951 г. Япония заключила с Вашингтоном договор безопасности, который позволил американцам самостоятельно распоряжаться базами на ее территории и перемещать там свои войска. А с начала 1990-х гг. Токио постепенно демонтирует пацифистские основы внешней политики, начиная с отправки военно-морских сил в Индийский океан для оказания тыловой поддержки американским войскам в Афганистане и переброски сухопутных сил в зону иракского конфликта. Правительство делает все более решительные шаги на пути формирования эффективной национальной системы безопасности и принимает законы, которые впервые создали правовую почву для использования национальных вооруженных сил для отражения нападения извне.

Япония располагает «силами самообороны», расходы на содержание которых не должны превышать 1% ВВП, но под этой скромной миролюбивой цифрой скрывается более 40 млрд долларов ежегодных трат, 240 тыс. хорошо тренированных солдат, экипированных по последнему слову техники, а также огромные вливания в НИОКР, хотя формально многие исследования и не имеют военной направленности.

2014 г. принес новую трактовку права на коллективную самооборону, которая наделила «силы самообороны» вполне самостоятельными военными полномочиями. Премьер-министр Абэ вынес на одобрение парламента новую военную доктрину, которая, несмотря на формальное сохранение 9-й статьи Конституции, фактически превращает Японию в полноценную военную державу. В результате 70-й юбилей конца войны страна встретила многочисленными манифестациями против принятия новой военной доктрины.

Многие государства в очередной раз выразили недовольство расширением японских военных полномочий, однако США всецело приветствовали новую доктрину, в первую очередь потому, что она укрепляет основы японо-американского альянса (хотя этот факт всячески замалчивался перед общественностью), и Япония отныне сможет играть более значимую роль в обеспечении безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона и борьбе с терроризмом (читай: отстаивании американских интересов). Японское правительство постаралось заверить азиатских соседей, что по-прежнему стремится к миру, хотя и готовится к войне, создавая на этот случай законодательную базу.

Российский фактор

Еще одна традиционная тема, особенно активно всплывающая в юбилейные годы, – критика и осуждение бывшего Советского Союза и нынешней России. Так, в Японии предпринимаются последовательные попытки толковать действия советских войск как агрессивные и захватнические. Обсуждение событий и результатов Второй мировой в средствах массовой информации и экспертном сообществе Японии все чаще изобилует риторикой холодной войны. Но не следует полагать, что подобные антироссийские настроения появились как следствие «украинского синдрома». Еще в 2005 г., в период определенной стабильности отношений, была заметна тенденция сознательного очернения и принижения роли СССР в победе над фашизмом. Так, накануне визита в Россию на празднование 60-й годовщины окончания войны премьер-министра Коидзуми одна из крупнейших японских газет опубликовала большую аналитическую статью, автор которой доказывал, что советские войска были такими же или даже более жестокими агрессорами, как немецкие и японские.

Помимо территориального вопроса, праворадикальные японские издания активно муссируют тему предательских, с их точки зрения, действий Советского Союза в 1945 г. – несмотря на наличие договора о ненападении, СССР совершил «агрессию», начав военные действия против Японии. Активно говорилось о том, что Москва до сих пор не принесла убедительных «извинений», не покаялась, и это омрачает двусторонние отношения, не дает России права называться миролюбивой державой и, главное, оскорбляет память тысяч японских военнопленных, покоящихся в сибирской земле.

К чему приведет новая активизация, пока судить трудно. Можно лишь констатировать, что теперь общественное мнение позволяет и даже поддерживает открытое обсуждение военной реформы и пересмотр безъядерных принципов, что было немыслимо еще несколько лет назад. Семидесятая годовщина дала импульс для обсуждения и анализа не только непростых проблем и вопросов, которые поставила история перед японским государством в 1945 г., но и перспектив национального строительства. 70 лет – значительный срок для государства, когда уже можно оценить достигнутые результаты. Понимая, что за этот период Япония осуществила небывалый экономический прорыв, необходимо признать, что остальные вопросы, связанные со Второй мировой, остаются открытыми. Конечно, время стирает в памяти поколений остроту проблем, но многие факты доказывают, что они по сей день актуальны и влияют на текущую политическую ситуацию. Тем более что «исторические войны» идут по всему миру, а в Азии они становятся частью общего процесса подъема этого огромного региона и выхода его на авансцену мировой политики. Можно даже говорить о том, что в отличие от Германии и Италии Япония и спустя много десятилетий после капитуляции не преодолела комплекса побежденной империи, не избавилась от груза и боли военных проблем.

Россия. Япония. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 октября 2015 > № 1522491 Наталья Стапран

Анатолий Чубайс: на РОСНАНО влияет политическая ситуация, но санкции не загонят в тупик.

Беседовал Игорь Беляев

В рамках 12-го ежегодного «Международного форума науки и технологии в обществе», который проходит в японском городе Киото, председатель правления РОСНАНО рассказал ТАСС о том, как Россия и его компания может помочь решению одной из самых острых проблем современности, о ценах на нефть и российской экономике, а также о том, как приходится работать в условиях антироссийских санкций.

— Вы являетесь постоянным участником «Международного форума науки и технологии в обществе» в японском Киото и приглашены премьер-министром Японии в качестве сопредседателя. С чем это связано?

— РОСНАНО постоянно принимает участие в этом авторитетном для мирового сообщества форуме, начиная с 2007 года. Я здесь уже в четвертый раз. Как вы могли заметить, уровень российского представительства на форуме растет год от года, и наши позиции усиливаются. Вы видите здесь вице-премьера Аркадия Дворковича, Никиту Белых, Алексея Репика — это все значимо. К сожалению, глава РСПП Александр Шохин не смог приехать. Мне кажется, что мы сейчас находимся на таком этапе, когда российское общественное мнение не очень хочет видеть проблемы, выходящие за пределы России. Мы как-то в значительной степени загружены внутренними вопросами, и глобальные темы нам часто кажутся какими-то искусственными, придуманными. Что категорически неправильно, потому что в технологическом мире происходят сложнейшие процессы, связанные с гигантскими рисками.

Что я имею в виду? Прежде всего, острейшую для человечества проблему глобального потепления. По этой тематике, если брать только 2015 год, было несколько значимых для мировой общественности выступлений. Одно из них — январское заявление президента Обамы во время обращения к Конгрессу, второе — энциклика папы римского, третье — заявление «Большой семерки», которая, казалось бы, должна в большей степени интересоваться тем, что происходит с «Исламским государством» или с Украиной, или с демократией и правами человека. А неделю назад в Организации Объединенных Наций эта тематика не просто обсуждалась, а стала центром разговора.

Крайне важно, что в речи президента Путина на трибуне ООН, помимо всех актуальных проблем — Украины, Сирии и так далее, впервые прозвучала серьезнейшая инициатива по участию России в решении проблемы глобального потепления. И это касается не только объявленного снижения уровня эмиссии СО2 к 2030 году до 70–75% в сравнении с его значением в 90-х годах, но и российской инициативы по проведению глобальной конференции по этой проблеме в России. Мне кажется, очень правильно, что Россия на уровне государства даже в большей степени, чем на уровне общественности, в эту тематику погружается.

Сейчас мир находится в шаге от того, чтобы в декабре этого года в ходе Парижской конференции восстановить процесс контроля над глобальным потеплением. Я очень надеюсь, что это произойдет. И сейчас (на пленарном заседании «Международного форума науки и технологии в обществе») прозвучали конкретные цифры. Совместная работа заинтересованных стран позволит нам, вероятно, ограничить дополнительное потепление тремя с половиной градусами. Хотя мировой консенсус состоит в том, что предельная величина, выше которой нельзя подниматься, — это два градуса. То есть, иными словами, даже если Парижская конференция пройдет успешно, это не приведет к спасению человечества. Нам нужны еще дополнительные меры, дополнительные шаги.

Нас, естественно, все это интересует не только в силу общегуманитарных интересов, но и в рамках того технологического профиля, которым мы занимаемся. И здесь у РОСНАНО, у России есть что предложить миру. В проблеме глобального потепления все вращается вокруг темы активного сжигания ископаемого топлива. Энергоэффективность, энергосбережение, альтернативная энергетика, снижение выбросов в классической энергетике — все это правильно и разумно, это точно нужно поддерживать и усиливать. Но наша идея состоит в том, чтобы, помимо подходов со стороны энергетики, положить в основу решения вопросов и подход со стороны материалов.

Дело в том, что современные материалы, если речь идет о базовых материалах, металл, пластик и цемент — это компоненты техносферы, которые на самом деле влияют на глобальное потепление не в меньшей степени, чем энергетика. По нашим подсчетам, выбросы при производстве базовых для человечества материалов составляют 28% от общего количества выбросов парниковых газов. Это колоссальнейшие цифры. И они, к сожалению, остаются не то чтобы потеряны, но не в центре внимания.

А если вы сумели получить материал прочнее или с большим сроком жизни, это означает, что вам, например, не нужно будет со временем его заменять, что вы сможете сделать стены здания в два раза тоньше, перевозить к месту монтажа объем в два раза меньше, и что затраты энергии на производство существенно сократятся. То есть это оптимизирует всю технологическую цепочку. Почему мы, РОСНАНО, об этом говорим? Именно нанотехнологии, и это хорошо известно, позволяют получить радикально улучшенные базовые, физические, электрические свойства материала. Материал классический с таким аддитивом, как углеродные нанотрубки, становится в разы прочнее, в десятки раз повышается его электропроводность и так далее.

Главное, чего не хватало человечеству для того, чтобы теория массового применения наноматериалов превратилась в практику, — это промышленные технологии. Мы утверждаем, что сумели получить первую в мире промышленную технологию производства одностенных углеродных нанотрубок, позволяющую производить их с ценой примерно в 75 раз ниже, чем существующие аналоги. И технология у нас масштабируемая. Она создана новосибирской портфельной компанией РОСНАНО «OCSiAl».

Компанией было произведено в прошлом году 200 кг нанотрубок, в этом году будет около одной тонны, а в течение следующих двух-трех лет планируется дойти до ежегодного уровня 30–40 тонн. Для справки: мировой рынок в прошлом году предлагал только две тонны. Мы считаем, что многократное снижение цены так же многократно увеличит масштаб применения продукции, значительный объем которой мы готовы предложить уже сегодня.

Базовая идея Киотского протокола — чистая энергетика — это, безусловно, путь к решению проблемы глобального потепления, но мы предлагаем изменение или дополнение парадигмы. Чистые материалы плюс чистая энергия позволяют предложить решение глобального потепления.

Я пока не могу сказать, достаточно ли нашей идеи для оставшихся полутора градусов, которых необходимо избежать для решения проблемы глобального потепления. Но совершенно точно могу сказать: наши расчеты показывают, что если темпы использования материалов с нанодобавкой будут расти так, как мы предполагаем, а у нас довольно консервативные предположения, то к 2030 году объем снижения эмиссии от этого фактора будет равен (или больше) объему снижения эмиссии от применения всей альтернативной энергетики в мире. Альтернативная энергетика — солнце, ветер — в свое время тоже были революционными открытиями. Но в этом смысле компонента, о которой говорим мы, равна всей альтернативной энергетике. А применимость ее существенно выше и проще.

Альтернативная энергетика — это всегда не только колоссальные инвестиции. Альтернативную энергетику мир субсидировал примерно 30 лет и еще лет 10 будет субсидировать. Использование нанодобавок не требует субсидий. В нашем исследовании показано, что практически без каких-либо бюджетных или иных методов поддержки идея чистых материалов способна дать эффект, сопоставимый с целыми отраслями, которые поддерживаются десятилетиями. И здесь экономика проявляется сразу. Именно поэтому мы считаем, что идея чистых материалов должна быть добавлена к идее чистой энергии. И мы считаем, что Россия с такой инициативой может выходить на глобальный уровень.

— Год назад вы говорили, что самое негативное для нас — это попасть в тренд понижения цен на нефть. Сейчас можно говорить о том, что мир попал в такой тренд многолетний?

— Я говорил об этом год назад и повторю: никто в мире не умеет прогнозировать цены на нефть. Но я вижу, что в бюджет будущего года заложена цена $50 за баррель, и считаю, что это реалистично. В некотором смысле нам не стоит слишком рассчитывать на оптимистические сценарии. Если же они тем не менее смогут успешно реализоваться — это будет замечательно. Минфин предлагает очень верное новое бюджетное правило, при котором, если цена на нефть взлетит выше $50–60, мы начнем формировать заново резервный фонд. Это разумно, но в любом случае не нужно пытаться получить эти деньги в бюджет и немедленно их раздать. Необходимо тратить ресурсы с целью диверсификации экономики, чтобы доля бюджетных доходов от нефти уменьшалась, а не увеличивалась.

— Последний вопрос. Вот уже год с лишним мы живем под санкциями. РОСНАНО как-то на себе ощущает их действие? Сложнее стало работать?

— Конечно, санкции ощущаются. Достаточно сказать, что для нас фактически полностью перекрыты западные источники финансирования.

Даже в Японии, обсуждая идеи создания новых инвестиционных фондов, РОСНАНО сталкивается с очевидной политической ситуацией. Но санкции не загонят нас в тупик. Сложности есть, но у РОСНАНО нет ни одного проекта, который бы рухнул или остановился по этой причине. С Китаем был уже создан один фонд с нуля. Второй, надеюсь, создадим в ближайшее время. Хотя и Китаем, конечно, не исчерпывается наше восточное партнерство. Мы точно будем развивать сотрудничество и с другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона. До конца года есть намерение создать Дальневосточный инвестиционный венчурный фонд, который будет заточен под инвестиции в Дальневосточном регионе России. Потенциально мы хотели бы его открыть и для наших восточных партнеров.

Япония. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > rusnano.com, 12 октября 2015 > № 1518236 Анатолий Чубайс

Встреча с Премьер-министром Японии Синдзо Абэ.

Владимир Путин провёл встречу с Премьер-министром Японии Синдзо Абэ. Обсуждался широкий круг вопросов двусторонних отношений. Встреча прошла на полях сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

В.Путин: Уважаемый господин Премьер-министр! Позвольте мне Вас поприветствовать.

В начале встречи хотел бы отметить, что у нас наблюдается некоторая активизация наших контактов по различным направлениям. Недавно впервые за несколько лет состоялось заседание межправкомиссии, осуществляются контакты по линии секретарей советов безопасности, в Москве был ваш Министр иностранных дел.

Но, к сожалению, товарооборот у нас значительно сократился, хотя я уверен, что есть хорошие перспективы, и наличие большого количества совместных проектов – лучшее тому подтверждение.

С.Абэ: (как переведено) Я очень рад тому, что сегодня мы встречаемся с Вами. Так получается, что мы с Вами встречаемся уже в одиннадцатый раз.

Недавно я вновь был избран главой Либерально-демократической партии Японии, и теперь у нас сложилось прочное основание для дальнейшего спокойного обсуждения проблемы по заключению мирного договора, и я готов приложить усилия для дальнейшего развития наших отношений.

Япония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 28 сентября 2015 > № 1502584 Владимир Путин

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Японии Ф.Кисидой, Москва, 21 сентября 2015 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы только что завершили насыщенные переговоры с моим коллегой Министром иностранных дел Японии Ф.Кисидой.

Подтвердили понимание, которое было достигнуто на уровне Президента Российской Федерации В.В.Путина и Премьер-министра Японии С.Абэ о том, что развитие сотрудничество между нашими странами отвечает долгосрочным интересам наших народов. Мы в России исходим из того, что двустороннее взаимодействие должно носить самоценный характер и не зависеть от колебаний международной политической конъюнктуры.

Мы выразили взаимную заинтересованность в продолжении политического диалога, прежде всего, на высшем уровне. Для этого в текущем году представится не одна возможность: лидеры наших стран будут участвовать в целом ряде международных мероприятий, включая саммиты «двадцатки» и АТЭС.

С обеих сторон дана высокая оценка механизму консультаций по линии советов безопасности двух стран, в ходе которых обсуждаются практические аспекты совместного противодействия с вовлечением различных ведомств многочисленным вызовам и угрозам современности.

Высказались за продолжение и расширение межпарламентских обменов. В мае этого года состоялся визит в Японию Председателя Государственной Думы Российской Федерации С.Е.Нарышкина, который подтвердил своему коллеге приглашение посетить Россию. Аналогичное приглашение имеется у председателя Верхней палаты парламента Японии.

Вопросы торгово-экономического взаимодействия будут предметно обсуждены в ходе завтрашнего заседания двусторонней Межправкомиссии под сопредседательством Первого заместителя Председателя Правительства России И.И.Шувалова и г-на Ф.Кисиды. Мы заинтересованы в активизации усилий по выправлению негативных тенденций в торгово-экономической сфере. Помимо заседания Межправкомиссии, которое состоится завтра, этому призвано способствовать проведение в ближайшее время ряда других двусторонних мероприятий: в начале октября в Токио планируется очередное заседание российско-японского Консультативного совета по модернизации экономики (сопредседателем Совета с российской стороны является заместитель Председателя Правительства России А.В.Дворкович), а в ноябре Японию должна посетить российская торгово-экономическая миссия во главе с Министром промышленности и торговли Д.В.Мантуровым.

Разумеется, мы затронули проблему заключения мирного договора. Договорились, что очередной раунд консультаций, которые проводятся нашими заместителями в соответствии с поручением Президента России и Премьер-министра Японии, пройдет 8 октября в Москве. Работа предстоит непростая. По-прежнему велики расхождения в позициях сторон. В соответствии с поручениями наших лидеров подтвердили настрой России и Японии искать развязки, которые будут приемлемы и поддержаны народами наших стран.

Мы с Японией регулярно проводим консультации по актуальным глобальным и региональным проблемам. Особое внимание уделяем ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в том числе на Корейском полуострове, положению дел на Ближнем Востоке и Севере Африки в контексте противодействия действующим там террористическим и экстремистским группировкам и усилий международного сообщества по урегулированию различных кризисов в этом важном регионе.

Договорились в ближайшие месяцы провести серию консультаций между министерствами иностранных дел по проблематике разоружения и нераспространения, Ближнего Востока и Севера Африки, а также по вопросам деятельности ООН, в рамках которой между делегациями наших стран установились хорошие и полезные связи.

Москва и Токио совместно с Управлением ООН по борьбе с наркотиками и преступностью реализуют проект по подготовке афганских наркополицейских на базе комплекса МВД России «Домодедово». Договорились эту практику продолжать и расширять.

Рассмотрели ряд конкретных вопросов двустороннего взаимодействия. Договорились продолжать консультации. По целому ряду из этих вопросов наметилось движение вперед, а по остальным рассчитываем достичь аналогичного результата в будущем.

С учетом известной позиции Японии в связи с украинским кризисом мы дали подробные разъяснения наших действий, опирающихся на прочную основу Минских соглашений от 12 февраля с.г., которым нет альтернативы, и выполнение которых зависит, прежде всего, в решающей степени от способности Киева наладить прямой диалог с Донецком и Луганском.

В целом в нашей повестке дня у нас есть над чем работать. Но мой главный вывод – подтверждается обоюдный настрой на продвижение всего комплекса двусторонних отношений в соответствии с Совместным заявлением о развитии партнерства между Россией и Японией от 29 апреля 2013 г. и в русле других договоренностей, достигнутых на высшем уровне.

Вопрос (обоим министрам): К чему Вы пришли в согласовании позиций обеих стран при обсуждении северных территорий? Можно ли увязывать этот вопрос с визитом Президента России В.В.Путина в Японию?

С.В.Лавров (отвечает после Ф.Кисиды): Российская делегация не обсуждала северные территории. Северные территории Японии и Российской Федерации не являются предметом нашего диалога. На повестке дня стоит тема, которую согласовали оба лидера, – заключение мирного договора. Российские подходы опираются на все достигнутые на сегодняшний день договорённости и остаются неизменными. В частности, мы напомнили о том, что продвижение в данном вопросе возможно лишь после того, как мы получим ясность в отношении признания Японией послевоенных исторических реалий, включая Устав ООН во всей его полноте. Именно исторический аспект этой унаследованной нами со Второй мировой войны проблемы является наиболее серьёзным препятствием на пути к её урегулированию. Диалог нужно продолжать, потому что без внесения ясности в историческую реальность, которую мы имеем сегодня по итогам Второй мировой войны, мы не сможем продвинуться вперёд. Сегодня мы подтвердили абсолютную приверженность российского руководства нахождению развязки, которая будет устраивать обе страны и будет принята народами Японии и Российской Федерации.

Мы полностью привержены достигнутым в прошлом договорённостям, в том числе на высшем уровне, включая договорённость полноформатно развивать российско-японские отношения по всем направлениям и добиваться создания такой атмосферы, которая будет наиболее благоприятной и для решения проблемы мирного договора. Сегодняшняя атмосфера, как вам известно, в связи с известными решениями Правительства Японии не самая лучшая. Принципиально важно, что сегодня мы говорили об этом абсолютно откровенно, не уходя от острых вопросов, не обходя острые углы, как добрые соседи, партнёры, в духе сложившихся между Президентом России В.В.Путиным и Премьер-министром Японии С.Абэ отношений.

Самое широкое развитие сотрудничества между нашими странами в торговле, экономике, инвестиционной сфере, гуманитарном отношении и в области контактов между людьми абсолютно востребовано нашими народами. Признавая наличие целого ряда проблем в наших отношениях, продвигаясь по пути к их решению, мы не должны допустить, чтобы интересы наших народов стали заложниками любой из этих проблем. Как мы с господином Министром иностранных дел Японии Ф.Кисидой уже объявили, мы договорились возобновить диалог по мирному договору на уровне заместителей министров. Второй раунд этого диалога состоится 8 октября, первый раунд прошел в январе 2014 г. Не Россией была обусловлена такая большая пауза – у наших японских коллег появились сложности с соблюдением ранее согласованного графика контактов на различных уровнях.

Надеемся, что теперь динамика контактов возобновится, и сбоев больше не будет.

Вопрос (адресован обоим министрам): Какие подробности предстоящего визита Президента России В.В.Путина в Японию были предметом сегодняшних переговоров? О чем конкретно вы договорились?

С.В.Лавров (добавляет после Ф.Кисиды): Премьер-министр Японии С.Абэ пригласил Президента России В.В.Путина осуществить визит в Японию. Это приглашение было принято. Исходим из того, что конкретные сроки визита остаются за хозяевами. Мы будем готовы рассмотреть соответствующие предложения. Конечно, очень важно будет обеспечить солидное, содержательное наполнение очередного саммита.

У нас в работе много совместных инициатив. Рассчитываем, что они будут реализовываться и обогащать российско-японские отношения в любом случае. При этом исходим из того, что выдвижение предварительных условий для организации контактов на высшем уровне в принципе едва ли является продуктивным.

Помимо предстоящего визита Президента России В.В.Путина в Японию наши лидеры общаются регулярно: В прошлом году Президент России В.Путин и Премьер-министр Японии С.Абэ встречались «на полях» саммитов «большой двадцатки», АТЭС, несколько раз говорили по телефону. Рассчитываем, что эта динамика сохранится.

Повторю, в любом случае, Президент России В.В.Путин принял приглашение Премьер-министра Японии С.Абэ. Думаю, что обе стороны согласуют соответствующие сроки, когда наши японские коллеги их предложат.

Вопрос (адресован Ф.Кисиде): Недавно в Японии были приняты поправки, позволяющие силам самообороны участвовать в боевых действиях за рубежом. Это решение вызвало серьезную озабоченность у соседних стран, в частности у Китая и Южной Кореи. Какое влияние, по Вашему мнению, данное решение Кабинета министров Японии может оказать на существующий международный порядок, сложившийся после Второй мировой войны?

С.В.Лавров (добавляет после слов Ф.Кисиды): Данная тема очень важна. Мы, безусловно, следим за эволюцией подходов Японии к обеспечению своей безопасности, соответствующим положениям Конституции страны. Отмечаем озабоченности этими тенденциями, включая решение Кабинета министров об ослаблении ограничений на коллективную самооборону, которые высказывают соседние страны. Эти события происходят параллельно с активизацией и мощным наращиванием военного присутствия и активности США в регионе Северо-Восточной Азии. Это, прежде всего, касается планов наращивания и создания противоракетного потенциала Вашингтона в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), который является неотъемлемой частью глобального проекта ПРО США. Сегодня мы с Ф.Кисидой говорили о дестабилизирующем характере планов сооружения глобальной ПРО США для международной безопасности. Мы наблюдаем за этим проектом, в том числе и с точки зрения линии США на вовлечение в Азиатско-Тихоокеанскую ПРО Японии и ряда других стран, в частности, Республики Корея. Параллельно видим процесс обновления руководящих принципов сотрудничества Японии и США в области обороны, где начинает просматриваться то, что я бы назвал «ядерным профилем».

Мы убеждены, что блоковые подходы к обеспечению безопасности себя изжили. Закрытые военные альянсы будь то в Европе или АТР не способствуют снижению напряженности. Россия выступает за всеобъемлющую, открытую, транспарентную архитектуру безопасности в АТР на основе принципов международного права, мирного урегулирования споров, неприменения силы или угрозы силой. В рамках механизма Восточноазиатских саммитов, в котором участвует Япония и Россия, по нашей инициативе начался процесс многостороннего диалога по теме формирования в АТР открытой архитектуры безопасности. Уже состоялось четыре раунда такого диалога, очередной предстоит в следующем году в Китае. Мы рассчитываем на активное участие Японии и ее весомый вклад в достижение общеприемлемого результата. Надеюсь, этот процесс принесет такие результаты.

Россия открыта и к двусторонним консультациям с нашими японскими соседями по всему спектру вопросов безопасности – в АТР и конкретном регионе Северо-Восточной Азии. У нас в свое время был создан механизм «2+2», когда министры иностранных дел и обороны встречались и в рамках своей компетенции проводили коллективные обсуждения. Мы готовы возобновить работу этого механизма. Я почувствовал, что эта идея не отвергается нашими японскими коллегами.

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 сентября 2015 > № 1516691 Сергей Лавров

Переходим к новой идеологии промысла в Северной Пацифике

Алексей БАЙТАЛЮК, Заместитель директора Тихоокеанского научно-исследовательского рыбохозяйственного центра

В этом году в список регионов Мирового океана, промысел в которых регулируется международными рыбохозяйственными организациями, вошли открытые воды северной части Тихого океана. Уже осенью Россия приняла участие в завершающих мероприятиях по созданию Комиссии по рыболовству в Северной Пацифике, стартовавших в 2006 году. Подробнее о них Fishnews рассказал заместитель директора Тихоокеанского научно-исследовательского рыбохозяйственного центра, вице-председатель новой комиссии Алексей Байталюк.

– Алексей Анатольевич, в начале сентября в Токио прошла 7-я сессия подготовительной конференции по учреждению Комиссии по рыболовству в Северной Пацифике, а затем – первое заседание Комиссии. Каков основной итог этой встречи?

– Процесс создания новой организации шел девять лет и был непростым. Но сейчас уже можно четко сказать, какие функции и какая ответственность возлагается на Комиссию. Во-первых, это контроль и управление промыслом пелагических объектов в конвенционном районе – сайры, скумбрии и кальмара Бартрама. На ближайшую перспективу необходимо провести оценку запасов – процесс должен быть завершен до 2017 года, с привлечением наилучших доступных научных данных. До этого момента действуют временные ограничения. Так, ни одна страна, присоединившаяся к Конвенции, не должна резко увеличивать количество судов, имеющих разрешение на промысел сайры в открытых водах.

Во-вторых, это донные виды – кабан-рыба, берикс, те объекты, которые несколько десятилетий назад играли значимую роль в вылове дальневосточных рыбаков в открытых водах. Здесь оценка запасов практически завершена, а пока действуют временные, в том числе добровольные, ограничения, которые направлены на сохранение ресурсов и защиту уязвимых морских экосистем.

В рамках прошедших мероприятий были сформированы управляющие органы Комиссии, избран исполнительный секретарь – представитель Республики Корея, председатель Комиссии – представитель Японии, вице-председатель – представитель России. Сформировано представление о составе Научного комитета и Комитета по техническим вопросам и соблюдению.

– А какие страны на сегодняшний день уже ратифицировали Конвенцию?

– В процессе работы над Конвенцией и создания Комиссии участвовали семь сторон: инициаторы процесса - Япония, Россия, Республика Корея; США, Канада - страны, прибрежные по отношению к запасам северо-восточной части Тихого океана; Тайвань и Китай как участники экспедиционного промысла. На сегодняшний день ратифицировали Конвенцию Российская Федерация, Республика Корея, Япония, Канада и Китай. Необходимые мероприятия провел Тайвань. Пока ратификацию не завершили США, хотя процедуру они начали одними из первых. Сейчас еще одна страна хочет подключиться к реализации конвенции – Республика Вануату.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о проходивших в начале сентября мероприятиях.

– Во-первых, состоялось заседание научной группы, которая должна была действовать до вступления в силу Конвенции. На этой встрече обсуждались и те временные меры, которые можно оставить до завершения оценки запасов, и были определены этапы создания этой оценки.

Во-вторых, прошло заседание группы по техническим вопросам и соблюдению с обсуждением форматов необходимого предоставления данных и их обработки, для того чтобы в дальнейшем исключить ведение ННН-промысла и определить алгоритмы установления судов, которые осуществляют незаконный лов.

Третье мероприятие – это 7-я подготовительная конференция, которая подвела итог многолетнему подготовительному процессу. И фактически на первом заседании комиссия приняла в работу решение, которое были подтверждено 7-й подготовительной конференцией.

– Вы сказали, что Конвенцию пока ратифицировали не все стороны. Временных мер должны придерживаться те страны, что уже ратифицировали документ?

– Дело в том, что, когда шел процесс создания организации, все страны подтвердили выполнение временных и добровольных мер, и сейчас не зависит, ратифицировала сторона Конвенцию или нет, она должна придерживаться избранных принципов.

– Очень важно, что приняты решения по сайре – значимому для рыбной отрасли объекту.

– Да, учитывая, что сайра – очень сложный объект, имеющий огромный ареал, невозможно сразу разработать и внедрить меры, которые действительно будут направлены на сохранение ресурса. Однако оставлять бесконтрольным этот промысел, учитывая его интенсификацию в последние годы, было бы неправильным. Поэтому приняли временные меры, направленные на сдерживание промыслового пресса на популяцию. И решено, что очень важно, ускорить создание оценки запасов сайры. Для того чтобы затем разработать и ввести новые, уже постоянные, меры регулирования промысла.

– Ранее вы отмечали, что данных о сайре за пределами исключительной экономической зоны в общем, концентрированном виде не было.

– Да. Так как не было обязанности распространять эти сведения, то, естественно, они официально нигде никому не передавались и данные об объемах, которые добывают другие страны, зачастую не были точны. Сейчас, имея официальную информацию (хотя и к ней могут быть вопросы), мы можем оценить пресс промысла.

Интересный момент: запас сайры формируется тремя генерациями разных сезонов нереста. Это по сути дает страховку от резких колебаний запаса. Но сейчас с интенсификацией промысла в открытых водах может наблюдаться дисбаланс между уровнем численности генераций и промысловым воздействием на каждую из них. Что может негативно сказаться на уровне воспроизводства и объеме пополнения. Конечно, это должно быть учтено при разработке мер управления, для обеспечения сохранения запаса, возможно, нужно перейти от эксплуатации одной генерации к использованию трех смежных.

– Когда запланированы следующие встречи в рамках реализации конвенции?

– Весной состоится встреча малой научной группы по сайре, где как раз будут обсуждаться основы документа по оценке запасов. Несмотря на то что прошло совсем немного времени, работа уже ведется.

Будет также встреча комитета по техническим вопросам и соблюдению: хотелось бы очень серьезно рассмотреть ситуацию с представлением данных, в том числе странами экспедиционного промысла, – эта информация требует пояснения, что мы отмечали и на подготовительной конференции, и заседании Комиссии.

Летом пройдет заседание научного комитета и комитета по контролю. Это будет как раз в преддверии второго заседания Комиссии, на которое мы планируем выйти уже с промежуточными проектами оценок запасов по основным видам. Планируется также обсудить пятилетние планы исследований. То есть следующий год будет очень насыщенный – и по встречам, и значимости принимаемых решений.

– Вы упомянули исследования – каким образом это все будет? Предполагается общий план, который будет включать работы разных стран?

– Каждая страна будет осуществлять работы в рамках своих национальных программ, но предполагается общее развитие научных подходов в рамках Конвенции.

Безусловно, главными остаются национальные планы исследований, будут ли в дальнейшем какие-либо совместные работы, финансируемые через Комиссию или через другие фонды, – это вопрос времени, здесь еще очень много неясного.

Хотя конечно, имея флот и опыт работы в открытых водах, ТИНРО-Центр готов осуществлять исследования – и самостоятельно, и совместно. Самостоятельно, безусловно, в рамках бюджетного финансирования, совместно – по разным программам.

Отмечу, что сейчас только две страны ведут исследования в открытых водах на специализированных научных судах. Это Япония, которая с 2000 года ежегодно выполняет пелагические съемки. И выполняет специализированные, подчеркну, исследования Россия – может быть, не в том объеме, в котором хотелось бы вести, но в открытых водах мы получаем материал, поэтому к разработке оценки запасов удалось подойти подготовленными.

– Учреждение новой международной организации в сфере рыбного хозяйства – это, несомненно, историческое событие в плане организации промысла.

– Да, на 2006 год оставалось всего два крупных района, не охваченных международными рыбохозяйственными организациями, – это открытые воды в южной и северной частях Тихого океана. Конвенция по Южной Пацифике появилась раньше – Россия также является участницей этого соглашения. Сейчас вступила в силу и Конвенция о сохранении и управлении рыбными ресурсами в открытом море северной части Тихого океана. Это, конечно, исторический факт: меняется подход к ведению промысла в открытых водах. Мы переходим к принципу согласованности действий, то есть странам нужно учитывать требования Конвенции, вести цивилизованный промысел, основанный на научных данных и учитывающий необходимость сохранения запасов и интересы стран, прибрежных по отношению к запасам.

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

Япония. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 17 сентября 2015 > № 1500893 Алексей Байталюк

Александр Галушка, комментируя запрет дрифтера: РФ готова обсуждать с Японией сложные вопросы

Решение о закрытии дрифтерного промысла лосося в российских водах отражает «разумное поведение любой страны, связанное с отстаиванием своих интересов», заявил журналистам министр по развитию Дальнего Востока Александр Галушка.

Глава Минвостокразвития прокомментировал вопрос о том, может ли запрет дрифтерного промысла отразиться на российско-японских отношениях. «Это мое субъективное мнение: я практически уверен, если ситуацию развернуть, то японская сторона действовала бы похожим образом», - сказал руководитель ведомства. Одним из ключевых факторов, влияющих на отношения между нашими странами, Александр Галушка назвал не решение о запрете дрифтера, а тот факт, что Япония присоединилась к санкциям против России.

При этом, как сообщает корреспондент Fishnews, министр подчеркнул, что РФ «открыта и готова в дальнейшем обсуждать вопросы сотрудничества и взаимодействия с Японией. И с другими азиатскими странами». По словам главы Минвостокразвития, РФ заинтересована в том, чтобы конвертировать ресурсный потенциал в инвестиции. «В развитие рыбохозяйственной отрасли, в развитие переработки, берега, в рабочие места, в рост ВВП. Мы готовы вести переговоры с инвесторами. Но надо понимать, что для нас первична экономика. Мы будем приветствовать тех, кто сможет предложить лучшие проекты. Это конкуренция, и в ней экономически лучшие предложения всегда выигрывают», – обратил внимание Александр Галушка.

Продолжая тему российско-японских отношений в свете закрытия дрифтерного лова, министр подчеркнул, что Россия готова «вести откровенное обсуждение любых сложных вопросов». «Если мы будем исходить из желания найти решение, а не искать причины, препятствующие этому, мы его найдем», - заключил руководитель ведомства.

Напомним, что 29 июня президент Владимир Путин подписал федеральный закон № 208 «О внесении изменений в ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов»: «в целях обеспечения сохранения анадромных видов рыб на миграционных путях к местам нереста запрещается применение плавных (дрифтерных) сетей при осуществлении промышленного рыболовства, рыболовства в научно-исследовательских и контрольных целях и прибрежного рыболовства анадромных видов рыб во внутренних морских водах РФ, в территориальном море и в исключительной экономзоне РФ». Поправки вступят в силу с 1 января 2016 г.

Промысел лосося дрифтерными сетями в ИЭЗ РФ ежегодно осуществляют не только российские, но и японские суда. Работа ведется в рамках межправительственного соглашения от 12 мая 1985 г. Японская сторона уже выражала обеспокоенность в связи с введением запрета.

Подробная информация по ситуации с закрытием дрифтерного промысла тихоокеанских лососей – документы и комментарии – собрана в специальной рубрике на сайте «Открытой отрасли».

Япония. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 2 июля 2015 > № 1416732 Александр Галушка

Валентина Матвиенко: Решение о запрете дрифтера не направлено против Японии

Совет Федерации одобрил закон, запрещающий добычу тихоокеанских лососей в российских водах дрифтерными сетями. Спикер Валентина Матвиенко заявила, что соглашение, по которому работали японские рыбаки, не денонсируется, «только они должны ловить рыбу цивилизованным способом».

На 376-м заседании Совета Федерации сенаторы поддержали резонансный законопроект «О внесении изменений в ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов». Документ предусматривает запрет с 1 января 2016 г. на использование плавных (дрифтерных) сетей при осуществлении промышленного рыболовства, рыболовства в научно-исследовательских и контрольных целях и прибрежного рыболовства анадромных видов рыб во внутренних морских водах, территориальном море и исключительной экономической зоне РФ.

Законопроект был внесен в Госдуму группой парламентариев в декабре 2014 г., а уже 10 июня принят в третьем чтении. Предложение отложить вступление закона в силу до 1 января 2020 г. депутаты не поддержали.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе СФ, на рассмотрение верхней палаты парламента закон представил председатель Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Геннадий Горбунов. Среди негативных последствий дрифтерного лова сенатор назвал сокращение запасов лососевых, уничтожение менее ценных видов рыб, нанесение прямого, не восполняемого, ущерба биологическому разнообразию морской экосистемы.

Спикер Валентина Матвиенко, комментируя итоги заседания журналистам, заявила, что дрифтерный промысел – «это варварский вылов рыбы, который наносит огромный ущерб экосистеме Мирового океана». И сослалась на то, что уловы рыбы в «прибрежке» неукоснительно снижаются. По словам председателя Совета Федерации, закон позволит увеличить объемы добычи прибрежным способом, обеспечит новые рабочие места и налоговые поступления, увеличение поставок на внутренний рынок. Ввести запрет раньше, по словам Валентины Матвиенко, не позволяло «мощное лобби».

Промысел лосося дрифтерными сетями в ИЭЗ РФ ежегодно осуществляют не только российские, но и японские суда. Работа ведется в рамках межправительственного соглашения от 12 мая 1985 г. Японская сторона уже выражала обеспокоенность в связи с введением запрета. Потери экономики Хоккайдо от закрытия промысла оцениваются в миллионы долларов.

«Я надеюсь, наши японские партнеры понимают, что это действие ни в коей мере не направлено против Японии. Мы запрещаем в принципе такой вредный, опасный вид вылова рыбы, как дрифтерный лов», – заявила председатель Совета Федерации.

Она отметила заинтересованность в развитии сотрудничества с японской стороной и сказала, что соглашение 1985 г., «разрешающее японским рыбакам вылов рыбы в нашей исключительной экономической зоне, остается в силе, оно не денонсируется». «Не уменьшаются квоты вылова для японских рыбаков, только они должны ловить рыбу цивилизованным способом, не нанося вреда запасам рыбы, не нанося вреда морской экосистеме, и в соответствии с международными требованиями строго соблюдать эти правила», – заявила спикер.

Напомним, что противники законопроекта неоднократно указывали: российские предприятия, ведущие промысел лосося в 200-мильной зоне, являются добросовестными приобретателями долей квот вылова, государство гарантировало рыбакам право на добычу до 2020 г.

В 12-мильной зоне плавные сети используются в лососевую путину на Северных Курилах. Накануне рассмотрения законопроекта во втором чтении жители Северо-Курильска обратились к депутатам Госдумы с призывом не решать вопрос о запрете в такой спешке. Авторы письма указали на то, что принятие проекта закона приведет к губительным последствиям для «населения Северных Курил, где рыболовство – это основа экономики, а дрифтер – единственно возможный способ добычи лосося».

Подробная информация по ситуации с закрытием дрифтерного промысла тихоокеанских лососей – документы и комментарии – собрана в специальной рубрике на сайте «Открытой отрасли».

Япония. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 25 июня 2015 > № 1411535 Валентина Матвиенко

Сергей Диденко: Сахалину нужен «рыбный» хаб

Для повышения доступности рыбопродукции в Сахалинской области необходимо, в частности, создать специальный перегрузочный узел, отметил и.о. руководителя регионального агентства по рыболовству Сергей Диденко. По его словам, соответствующий опыт местные власти собираются перенять у партнеров с острова Хоккайдо.

Организация доставки рыбы от судна к конечному покупателю обсуждалась на встрече правительства Сахалинской области и делегации из города Асахигава (Хоккайдо). По мнению японской стороны, в российском регионе можно создать подобную площадку для торговли рыбопродукцией, оборудованную холодильными мощностями, и организовать сбор рыбы со всех станов. Гости пригласили сахалинских чиновников посетить Хоккайдо для того, чтобы детальнее изучить «рыбную» логистику.

«Когда врио губернатора Олег Кожемяко поставил задачу обеспечить население региона доступной рыбой, и мы - органы исполнительной власти, торговля, рыбаки, переработчики - начали исполнять это поручение, у нас не хватило одного звена в цепочке. Его можно назвать логистическим центром, но больше подходит понятие «хаб», как узел концентрации и распределения товара, – рассказал Fishnews и.о. руководителя агентства по рыболовству Сахалинской области Сергей Диденко. – Мы сразу поняли, что рыбак должен только ловить, торговля – не его дело, его дело – поймать и привезти. Поэтому региону нужен такой блок».

Глава агентства добавил, что надо ликвидировать проблему с высокой наценкой – «товар берут у рыбака по рублю, а до потребителя он доходит уже по десять». А минимизировать количество посредников можно только с помощью какого-то финансового инструмента, подчеркнул Сергей Диденко. По его мнению, лучшим инструментом для этого является факторинг - система отложенных платежей.

«Учитывая, что в Японии такая система работает, во время визита делегации мы попросили ее о встрече и переговорили на эту тему. И гости подтвердили наши мысли. По словам японских бизнесменов, первым шагом было строительство холодильных складов и инфраструктуры с помощью государства», - обратил внимание руководитель ведомства. По словам Сергея Диденко, власти Сахалинской области договорились с японской стороной о передаче опыта в части факторинга и работы рыбных бирж.

«Вот у нас, допустим, рыбу привозят из Невельска, Корсакова, Чехова, Поронайска, Стародубска. Рыбаки должны ее там и сдать. Должна быть структура распределения. А в Южно-Сахалинске нужно построить холодильник, не накручивающий сумасшедших денег, и через сети и магазины товар будет реализовываться населению. При этом мы сможем отслеживать цену рыбопродукции на пути от судна до потребителя, это делается уже сейчас в отношении свежей рыбы», - отметил собеседник Fishnews.

Для снижения стоимости рыбы по поручению врио губернатора Олега Кожемяко используют программу «Региональный продукт». Уже разработано специальное постановление - производители мороженой рыбы будут на упаковку и тару наносить маркировку «Региональный продукт – доступная рыба».

«Для того чтобы заинтересовать рыбаков, предложили такой вариант: предприятия, которые будут участвовать в проекте, станут и первоочередными участниками программ господдержки. А это частичная компенсация процентных ставок, затрат на электроэнергию, различные лизинговые схемы платежей по оборудованию и прочее - весь комплекс государственных услуг, который может предоставить регион, - подчеркнул Сергей Диденко. - Если это будет интересно федеральным органам власти, они смогут поучаствовать в проекте и через свои программы поддержки».

Япония. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 11 июня 2015 > № 1395949 Сергей Диденко

Торгпред: санкции против РФ могут обойтись Японии в 10 млрд долларов

Западные санкции против РФ, к которым присоединилась Япония, и девальвация рубля привели в прошлом году к существенному снижению импорта в Россию японских товаров. Просели прежде всего поставки автомобилей и промышленного оборудования, а потери японского бизнеса от этого оцениваются в несколько миллиардов долларов. Однако японские компании, которые успели создать в России собственную производственную базу, довольны результатами своей деятельности здесь даже по итогам сложного 2014 года и готовы наращивать присутствие на российском рынке.

Как японским автоконцернам удается остаться в плюсе на падающем российском рынке, и какие еще "ниши" в экономике РФ готовы занять японские компании, рассказал в интервью РИА Новости торгпред РФ в Японии Сергей Егоров. Беседовал Николай Кузнецов.

— Девальвация рубля и замедление российской экономики привели к существенному падению продаж новых автомобилей в России, одна из западных компаний — General Motors, как вы знаете, в прошлом году даже решила уйти с рынка. Как себя сейчас чувствуют в России японские автоконцерны, планируют ли они наращивать свое присутствие в России?

— В прошлом году экспорт новых легковых автомобилей из Японии в Россию сократился примерно на 30%. Вместе с тем снижение показателей импорта отнюдь не означает сокращение масштабов российско-японского сотрудничества в области автопрома.

Объем продаж в России новых автомобилей японских марок вырос по итогам 2014 года на 7%, а в декабре — на целых 35%. И это несмотря на то, что цены на японские автомобили выросли существеннее, чем у немецких, французских и корейских конкурентов, — на 20-25%. Несмотря на снижение поставок в Россию готовых автомобилей, практически все японские компании довольны результатами своей деятельности в нашей стране в 2014 году. Suzuki увеличила свои продажи в 2,6 раза, Mazda — на 17%, Nissan — на 11%, Toyota — на 5%. Сокращение объема продаж на 20% произошло лишь у компании Honda — кстати, отметим, что у нее нет производственной базы в России.

Subaru и Suzuki позитивно рассматривают перспективы своей деятельности в России, а Toyota и Nissan прямо говорят о готовности наращивать свои производства. При этом недавнее решение Sollers и Mitsui об уходе Toyota с владивостокского предприятия абсолютно не связано с какими-либо негативными оценками российского инвестиционного климата. Причина заключается в формальной стороне соглашения об автопромышленной сборке.

Наличие своей производственной базы позволяет японским автомобильным компаниям уверенно смотреть в будущее. Тот, кто может маневрировать между производством на территории России и экспортом из Японии, получит максимальную эффективность бизнеса.

Основная проблема, которая волнует Toyota и Nissan, — это перспективы развития российского автомобильного рынка и динамика спроса. Противоречивые тенденции, которые наблюдаются сейчас в российской экономике, находятся под постоянным мониторингом японских компаний. Я бы сказал, что ситуация с GM — это фрагмент, который будет, безусловно, учитываться, но не станет играть ключевую роль в стратегии деятельности японского автопрома в России.

Сделал бы осторожный прогноз: по настроениям трех крупнейших японских производителей, локализовавших промсборку в России, — Nissan, Toyota и Mitsubishi — можно ожидать поступательного увеличения объема их продаж по мере стабилизации ситуации на российском рынке.

— Япония в прошлом году поддержала антироссийские санкции Запада. Как это сказалось на торговых отношениях стран?

— В прошлом году произошло существенное снижение импорта из Японии, прежде всего по двум товарным группам: автомобили и промышленное оборудование. В основном спад произошел из-за снижения курса рубля. Для японской экономики это ущерб в несколько миллиардов долларов.

Во-вторых, сокращение японского экспорта в Россию связано с ужесточением ограничений в рамках государственного регулирования на торговлю высокотехнологичной продукцией. В октябре прошлого года Япония ужесточила режим выдачи лицензий на поставку в Россию такого оборудования.

Из-за этого у нас много обращений со стороны российских компаний, которые не могут купить в Японии тот или иной высокотехнологичный товар. Процедура получения лицензии может занимать неопределенное время, из-за чего ущерб получают и российские предприниматели, и японские экспортеры.

В-третьих, поставку комплектного оборудования — заводов и технологических комплексов — в связи с его значительной стоимостью (от 100 миллионов до одного миллиарда долларов), принято осуществлять на основе кредитного финансирования. В 2014 году у японских коммерческих банков возникли сложности в кредитовании крупных проектов, связанных с экспортом в Россию такого оборудования. Это еще 1-2 миллиарда долларов убытков для японской стороны.

Кроме того, российские компании, которые не смогли закупить из-за санкций какое-либо японское промышленное оборудование, переориентируются на других поставщиков. Таким образом, в совокупности с уверенностью можно назвать цифру в несколько миллиардов долларов. Может быть, до 10 миллиардов долларов на среднесрочную перспективу. Это очень существенный ущерб.

— Будут ли новые японские товары поставляться на российский рынок?

— Наращивание присутствия на российском рынке — это стратегический курс для японского бизнеса в целом, который до введения санкций получал поддержку и со стороны японского правительства. Сейчас ситуация усложнилась. Но японские компании внимательно изучают российский рынок и различные отрасли экономики, ищут свободные ниши сотрудничества для создания базы новых продаж.

В качестве примера можно выделить две отрасли: медицина (фармацевтика и производство медицинского оборудования) и сельское хозяйство. В области медицины идет процесс активной кооперации с японскими институтами, центрами НИОКР и высокотехнологичными компаниями, вовлеченными в разработку и производство уникальной продукции нового поколения.

Такая кооперация, в том числе гуманитарные обмены, создает условия для локализации в перспективе на территории России высокотехнологичных производств, не имеющих аналогов на нашем рынке. Уже несколько лет мы работаем над привлечением японских компаний к созданию в России производств фармацевтической продукции, входящей в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов.

Что касается сельского хозяйства, то введенные в августе 2014 года Россией ограничения на поставки продуктов из некоторых стран стали стимулом для активизации сотрудничества в АПК с рядом государств, не попавших в санкционный список, в том числе с Японией.

В настоящее время японские компании рассматривают не только возможность поставок сельскохозяйственных товаров и продуктов питания на российский рынок, но также и создание совместных предприятий по выращиванию и переработке сельхозпродукции, включая применение передовых японских технологий в земледелии и животноводстве на территории России.

Кроме того, на фоне повышения стоимости кормов в Японии открываются большие перспективы для российских экспортеров зерновых культур.

Однако между Россией и Японией существуют взаимные запреты на ввоз сырой свинины, говядины и мяса птицы. В настоящее время профильные ведомства двух стран ведут диалог о снятии указанных ограничений, что положит начало новому направлению в двусторонней торговле.

Таким образом, наличие интереса у японского бизнеса к развитию двустороннего сотрудничества в сельскохозяйственной сфере открывает широкие горизонты для продвижения российского экспорта не только в Японию, но и через сбытовые каналы японских компаний в Азии в другие страны АТР.

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 8 мая 2015 > № 1371443 Сергей Егоров

Монголия и Япония: переход к экономическому партнерству

Марк Гольман, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института Востоковедения РАН

Япония была одной из первых великих держав признавших МНР и установившей с ней дипломатические отношения в феврале 1972 г. С этого времени японо-монгольские отношения прошли несколько стадий и неизменно развивались по восходящей линии.

До 1990 г., в период существования МНР, в политическом плане они носили протокольный характер. Но уже в 1977 г. обозначился основной ракурс этих отношений, а именно: оказание Японией экономической помощи Монголии. Так уже в том году Япония помогла создать в Улан-Баторе фабрику «Гоби» по производству кашемира. В настоящее время, благодаря последовавшим неоднократным японским субсидиям, она превратилась в мощный комбинат – основной производитель махеровых, кашемировых и шерстяных изделий, идущих на экспорт.

После победы в 1990 г. демократической революции Монголия, как известно, оказалась в тисках глубокого экономического кризиса 1991 – 1993 гг., связанного с распадом СССР – основной опоры МНР, и поставившего страну на грань катастрофы. И именно в эти годы Япония становится одним из главных, если ни главным спонсором Монголии, выдвигается в авангард инициированного ею же вместе с Мировым банком донорского движения помощи Монголии. В итоге, Монголия уже в 1991 г. получила 150 млн. долл. безвозмездной иностранной помощи и 250 млн. долл. на 1992-93 гг. Отметим, что это движение со временем охватило от 24 до 30 государств, включая РФ, КНР, Республику Корея, США, Германию и др., а также 10 международных финансовых организаций. За 1991 – 2003 гг. было проведено 10 совещаний доноров, преимущественно в Токио, а общая сумма помощи составила 2,4 млрд. долл., из них 52% — безвозмездная помощь и 48% льготные кредиты. 50% всех донорских поступлений обеспечила Япония.

Кроме того, примерно в это же время и позднее Япония самостоятельно предоставляла Монголии финансовую и техническую помощь, так что общая сумма японской поддержки к 2010 г. составила 3,6 млрд.долл. США (более 50% безвозмездно, остальное – льготными кредитами).

Эта помощь носила всеобъемлющий характер, коснулась почти всех отраслей промышленности и сельского хозяйства, общественного транспорта, дорожного строительства, ремонта тяжелой техники и машин, ремонта и реставрации школьных помещений, детских садов и больниц, развития телекоммуникаций, бизнес-менеджмента и.т.д.

Выражая Японии глубокую благодарность монгольского народа за помощь и поддержку с самого начала демократических преобразований в 1991 г., президент Монголии Цахиагийн Элбэгдорж особо отметил, что эта помощь «…всегда была своевременной и актуальной. Мы всегда с теплотой и благодарностью помним, как японский народ протянул нам руку помощи в труднейшие времена, когда из-за остановки теплоэлектростанций Монголия оказалась под угрозой замерзания, когда остановился общественный транспорт, когда из эксплуатации вышли транспортные средства пожарных служб и служб скорой помощи, когда нашим детям не стало хватать школ и детсадов. … Деньги японских налогоплательщиков сыграли решающую роль в преодолении нами трудных времен, и имели жизненно важное значение в развитии страны».

Эти слова президент Монголии Ц. Элбэгдорж произнес в своем выступлении на бизнес-форуме монгольских (150 человек) и японских (180 человек) предпринимателей, представителей около 500 ведущих фирм обеих стран, – который состоялся в Токио во время его знаменательного рабочего визита в Японию 21-24 июля 2014 г. Знаменательным этот визит стал потому, что обозначил конец спонсорской помощи и безвозвратных субсидий и перевод монголо-японских экономических отношений на рельсы взаимной выгоды и взаимодополняемости.

Монголия заинтересована во внедрении у себя японской технологии, техники, менеджмента и методов работы. Япония, лишенная особых минеральных богатств, заинтересована в получении из Монголии минерального сырья (уголь, медь, цинк и др.) и сельхозпродуктов: мяса, конины, шерсти.

Стороны договорились о развитии широкого сотрудничества в сельском хозяйстве, промышленности, в инфраструктурной сфере, в горнорудной и туристической отраслях, а также о финансово-техническом содействии Японии в реализации таких крупных проектов как строительство медицинского учебно-диагностического центра в Улан-Баторе, нефтеперегонного завода в Дархане и нового международного аэропорта недалеко от столицы.

Но главным результатом переговоров президента Ц. Элбэгдоржа и премьер-министра Японии Cинзо Абэ явилась достигнутая договоренность о заключении в скором времени Соглашения об экономическом партнерстве – 15-го по счету такого рода соглашения для Японии и 1-го – для Монголии.

Впервые идея разработать такой документ прозвучало в 2010 г. в ходе тогда государственного визита Ц. Элбэгдоржа в Токио – визита, провозгласившего Японию стратегическим партнером Монголии. За прошедшее после этого время указанная идея постепенно обретала плоть и кровь. И к 2014 году 80 специалистов, после 2 лет работы, представили предварительный текст Соглашения, насчитывающий уже более 1000 страниц.

В настоящее время идет его доработка, согласование и редакция, а ратификация должна состояться в 2015 г.

Оба лидера очень высоко оценили предстоящее соглашение. Выступая на пресс-конференции по итогам переговоров, C. Абэ отметил, что оно «выведет наши взаимодополняющие экономические связи на новый уровень», а Ц. Элбэгдорж подчеркнул, что – оно создает «стабильную правовую среду для активизации двусторонних экономических и инвестиционных связей». «Мы предлагаем — продолжил Ц. Элбэгдорж – изыскать возможности вместе производить и вместе выходить на международные рынки».

Действительно, вступление в силу Соглашения об экономическом партнерстве – а можно не сомневаться, что после доработки оно будет ратифицировано, ибо выгодно для обеих сторон – положит начало по сути свободной торговле и совместному производству с использованием японской технологии и ноу-хау, вдохнет новую жизнь во все сферы делового сотрудничества.

Прежде всего, оно конечно, будет способствовать расширению товарооборота между двумя сторонами, который в среднем находился на уровне 100 млн.долл. и лишь в 2013 г. достиг 280 млн.долл., что, как сетовал в Токио Ц. Элбэгдорж, не соответствует потребностям и торговому потенциалу обеих сторон.

Оно также призвано сгладить структуру товарооборота, при которой сегодня 90% — это монгольский импорт и 10% — экспорт, причем 50% импорта падает на бывшие в употреблении японские легковые автомобили, а экспорт – на мясо, конину и кашемир. Для расширения товарообмена стороны договорились о снятии 11% налога на монгольский кашемир и постепенного снижения 5% налога на ввоз японских автомобилей и 38,5% таможенных пошлин на импорт монгольского мяса.

Наконец, Соглашение откроет дорогу для увеличения прямых японских инвестиций, уровень которых в 500 млн.долл. в настоящее время, по мнению монгольского президента, является явно «неудовлетворительным».

Представляется, что окончательный текст соглашения об экономическом партнерстве будет отвечать решению проблем, обозначенных выше, и обе страны ждет подъем взаимовыгодного совместного экономического взаимодействия. А это в перспективе, вполне может привести к ослаблению в какой-то степени экономической зависимости Монголии от Китая и России и, во всяком случае, упрочит позиции Японии, как важного игрока на монгольском экономическом поле.

Монголия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > ru.journal-neo.org, 8 сентября 2014 > № 1197417 Марк Гольман

Запуск производства полного цикла грузовых автомобилей на УАЗе.

Поездка Дмитрия Медведева в Ульяновск.

Дмитрий Медведев принял участие в церемонии запуска производства полного цикла грузовых автомобилей Isuzu на Ульяновском автомобильном заводе.

ОАО «УАЗ» – одно из ведущих предприятий автомобильной промышленности Российской Федерации. Основным видом деятельности завода является выпуск полноприводных малотоннажных автомобилей повышенной проходимости, а также запасных частей к ним. В 2013 году ОАО «УАЗ» экспортировало в 20 стран свыше 10 тыс. автомобилей, что на 37% превышает аналогичный показатель 2012 года.

На сегодняшний день в рамках реализации инвестиционного проекта по реорганизации производственной площадки ОАО «УАЗ» на предприятии ведётся работа по модернизации производства и внедрению новых технологий.

Выступление Дмитрия Медведева на открытии нового производства:

Добрый день, дорогие друзья!

Конечно, прежде всего хочу всех поздравить с запуском полного цикла грузовых автомобилей Isuzu. Это новый этап в развитии завода и, конечно, подтверждение прочных связей между Россией и Японией, кооперации в этой сфере.

Isuzu Motors Limited – это ведущий японский производитель грузовых автомобилей, уже давно работает в нашей стране, работает успешно, в лице компании «Соллерс» нашёл своего надёжного партнёра. «Соллерс-Исузу» стало первым крупным российско-японским совместным предприятием по производству и продаже коммерческих автомобилей. Эти машины уже хорошо себя зарекомендовали на российских дорогах. Наши дороги непростые, это всем известно, и если по ним что-то ездит, это означает, что это надёжная техника. Теперь завод сможет выпускать и другие модели легкотоннажных грузовиков. Надеюсь, они также будут пользоваться спросом у наших потребителей.

Производство развёрнуто на базе Ульяновского автомобильного завода. Ваше предприятие является одним из крупнейших наших предприятий автопрома. Конечно, предприятию есть чем гордиться. Более чем за 70-летний период своей истории предприятие менялось, обновлялся и модельный ряд, и хорошо, что сейчас он стал гораздо более современным. Да и цеха стали совершенно другими, при этом производство развивается, становится более современным, модернизируется. Только в модернизацию планируется инвестировать около 2 млрд рублей. Благодаря этому уже сегодня можно организовать полный цикл производства автомобилей Isuzu. Уже сейчас треть деталей для грузовиков делается на территории нашей страны. По планам завода в следующем году их доля вырастет до 40%. Конечно, это важно для развития отечественного автопрома, с другой стороны, это выгодно и нашим партнёрам.

Что такое модернизированное предприятие для страны? Это прежде всего новые рабочие места, современные рабочие места, которые дают возможность заниматься нормальным, производительным трудом и за счёт этого повышать заработную плату, что, безусловно, важно для любого человека, который трудится на производстве, а это также условие для решения социальных вопросов. Надеюсь, что их решение тоже не будет забыто.

Хотел бы ещё раз поздравить всех, кто принимал участие в подготовке нового цикла производства. Уверен, что это приятное событие далеко не последнее. У вас серьёзные планы. Естественно, Правительство Российской Федерации будет стараться этим планам помогать.

Желаю всем вам успехов в реализации задуманного. Ещё раз сердечно поздравляю с запуском производства полного цикла.

Спасибо.

Япония. ПФО > Авиапром, автопром > premier.gov.ru, 4 апреля 2014 > № 1044683 Дмитрий Медведев

Сближение России и Японии неминуемо?

Новый этап в двусторонних отношениях

Резюме: И в Москве, и в Токио понимают, что китаецентричный континент не в их интересах. Поэтому Россия и Япония должны пересмотреть свои стратегии, чтобы адаптироваться к грядущим геополитическим изменениям в Азии.

На фоне дебатов о возрождении американского влияния в Азии Владимир Путин размышляет о российской роли и восстановлении равновесия на Дальнем Востоке. Россия всегда подчеркивала свое историческое значение как тихоокеанской державы, но на деле этот аспект игнорировался на протяжении десятилетий. Япония, в свою очередь, столкнулась с активными действиями Китая и, в меньшей степени, Южной Кореи и России по территориальным спорам. Кроме того, Пекин перешел к более жесткой политике в сфере региональной безопасности, в результате появились новые вызовы, с которыми предстоит справиться Японии, Соединенным Штатам и России. Азия постепенно превращается в один из самых стратегически важных регионов мира, и неопределенность его развития тем более должна беспокоить державы в этой части мира, прежде всего Россию и Японию.

Дипломатическая игра в Восточной Азии все менее прозрачна, учитывая бескомпромиссность Северной Кореи, наметившийся раскол в партнерстве Сеула и Токио, а также готовность нового лидера в Пекине предпринять шаги по новому позиционированию в Восточно-Китайском море и не только. Тратить дипломатический капитал на улучшение российско-японских отношений, безусловно, рискованно для обеих стран, но затраты незначительны по сравнению с потенциальными выгодами от расширения двусторонних отношений.

Быстрый рост Китая создает для России и Японии и вызовы, и возможности. Обоим государствам важны инвестиции и доступ на китайский рынок. Вместе с тем и в Москве, и в Токио понимают, что китаецентричный континент отнюдь не в их интересах. Однако КНР – не единственный вопрос, который беспокоит российских и японских политиков. Инфраструктура безопасности в Азии все более динамична и уязвима, она несет потенциальные угрозы обеим странам, включая агрессивный режим в КНДР, борьбу за ресурсы и влияние в Центральной Азии, международный терроризм и организованную преступность.

В этих условиях России и Японии следует пересмотреть стратегические установки, чтобы адаптироваться к грядущим геополитическим переменам. Укрепление партнерства между Москвой и Токио выглядит разумным – обе стороны понимают, что на кону, при этом правила игры постоянно меняются. Об этом, например, говорится в официальном заявлении по итогам прошлогодней встречи министров иностранных дел: "Российско-японские отношения приобретают новое значение на фоне кардинальных изменений условий безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе".

К сожалению, те, кто надеется на перезагрузку российско-японских отношений, столкнутся с серьезными препятствиями. Россия и Япония дважды воевали друг с другом в прошлом столетии. Война 1904–1905 г., в которой Российская империя потерпела сокрушительное поражение, продемонстрировала всему миру, что Япония превратилась в весомую военную державу. В конце Второй мировой войны Советский Союз направил войска в Маньчжурию для решения территориальных споров и одержал победу над ослабленной Японской империей.

Болезненные страницы прошлого, как правило, затрудняют попытки наладить испорченные отношения. Именно это происходит в случае с Японией и Россией – стороны последовательно отказывались от восстановления отношений из-за давнего территориального спора вокруг Южно-Курильских островов (которые японцы называют Северными территориями). Но есть и позитивные признаки: Москва и Токио сотрудничают по ряду важных вопросов двусторонних и многосторонних связей, включая нераспространение ядерного оружия, борьбу с терроризмом, энергетическую безопасность и информационные технологии. Иными словами, спор вокруг Курил не сделал из двух стран стратегических противников, но до сих пор сводил на нет любые возможности глубокого, всеобъемлющего партнерства.

АБЭ И ПУТИН: СОЗИДАНИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

В апреле прошлого года премьер-министр Японии Синдзо Абэ побывал в Москве и провел ключевую встречу с Путиным. Это был первый официальный государственный визит японского лидера в Россию после трехдневного общения Путина и Коидзуми в 2003 году. Коидзуми посещал Россию в 2005 и 2006 гг. в рамках празднования 60-летия Победы в Великой Отечественной войне и для участия в саммите G8 в Санкт-Петербурге. Премьер-министр Ясуо Фукуда тоже приезжал в Москву в 2008 г., но МИД Японии назвал эти визиты "неофициальными". После первого разговора Абэ и Путин встречались еще несколько раз, в том числе в кулуарах саммитов G20 и АТЭС. Последний по времени разговор состоялся на сочинской Олимпиаде.

Можно сказать, что во время этих контактов поэтапно строилось доверие, призванное помочь продвижению исторически непростых отношений между Москвой и Токио. Абэ подчеркивал, что его поездка в Россию прошлой весной стала позитивным шагом для укрепления деловых связей между Японией и Россией. В частности, стороны по-прежнему заинтересованы в более тесном сотрудничестве по добыче энергоресурсов на российском Дальнем Востоке. Продолжается работа над реализацией российско-японского плана, подписанного Путиным и Коидзуми в 2003 г. и предусматривающего совместную разработку энергоресурсов на Сахалине и в Сибири. На первой встрече Абэ и Путина не достигнуто прорывов по природному газу и энергетическому сотрудничеству, но явлены намерения продолжать взаимодействие. Абэ выразил свои ощущения следующими словами: "Потенциал нашего сотрудничества раскрыт пока недостаточно широко".

Не достигнуто договоренностей и по территориальному спору, но налицо готовность начать официальные переговоры по этому вопросу. Абэ и Путин считают "ненормальным" отсутствие мирного договора об окончании Второй мировой войны – символической формальности мешает спор о Курилах. Первый визит Абэ в Россию имел большое значение, поскольку продемонстрировал, что Япония постепенно меняет подход к территориальным разногласиям и двусторонним отношениям в целом. Иными словами, предстоит еще длинный путь создания доверия между Москвой и Токио, и сторонам придется учитывать настроения общественности по поводу уступок по Курилам. Оба государства с осторожностью предпринимают шаги к сближению.

Одним из результатов встречи Путина и Абэ стало решение наладить регулярный диалог в формате "2+2" между министрами обороны и иностранных дел, первая встреча состоялась в Токио в ноябре прошлого года. Диалог "2+2" свидетельствует об улучшении отношений, развитию которых в последние годы мешали резкие заявления относительно Южно-Курильских островов. В ходе встреч стороны договорились укреплять сотрудничество в стратегических сферах, что станет первым шагом в формировании партнерства. Токио действительно настроен расширять связи с Россией, не ограничиваясь энергетикой, и добиться сближения позиций по вопросам международной безопасности. Как отметил глава МИД Фумио Кисида, "укрепление сотрудничества в сфере безопасности, а не только экономических связей и контактов между людьми, означает, что мы улучшаем российско-японские отношения в целом. Это также окажет позитивное воздействие на переговоры по мирному договору".

Так, Москва и Токио согласились начать переговоры по кибербезопасности. Слухи о подобных контактах циркулировали несколько месяцев. В ходе первого раунда планируется обсудить защиту ключевых объектов инфраструктуры. Министры также договорились о совместных учениях Морских сил самообороны Японии и ВМФ России. Цель учений – отработка мер противодействия пиратам и террористам. Стороны также договорились сотрудничать по ряду других вопросов, включая борьбу с наркотрафиком и ядерную программу КНДР. Однако Москва пока старается не демонстрировать тесных контактов с Токио, чтобы не осложнять отношений с Китаем. И Кисида, и российский министр Сергей Лавров подчеркивали, что их встреча не "направлена против какой-либо страны". Казухико Того, директор Института международных отношений в Университете Киото Сангио, согласен с этим подходом: "Японии нужно быть очень аккуратной, чтобы избежать провокаций и не портить отношения России с Китаем. Разыгрывать ìкитайскую картуî не только глупо, но и опасно, так как это может подорвать основы улучшения отношений между Японией и Россией". Следующая встреча в формате "2+2" состоится в этом году в Москве.ВЫХОД ЗА РАМКИ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ТОНКОСТЕЙ

Личные отношения Путина и Абэ – хороший знак, но достаточно ли их, чтобы разрешить давний конфликт? Что действительно изменилось и ожидать ли реального прогресса?

Во-первых, изменения нужно воспринимать в контексте динамичной региональной обстановки. Как отмечалось выше, в будущем оба государства столкнутся со схожими вызовами. Камень преткновения в отношениях Японии с Россией – суверенитет над Северными территориями – за 10 лет никуда не делся. Но появились признаки того, что даже здесь не исключен компромисс. В феврале прошлого года бывший премьер-министр Японии Иосиро Мори, которого связывают с Путиным дружеские отношения, приехал в Россию, чтобы заложить фундамент для весеннего визита Абэ в Москву. Перед поездкой Мори выступил по национальному телевидению и заявил о необходимости компромисса по территориальному спору, что вызвало общественный резонанс. Мори предложил уступить России – по крайней мере временно – Итуруп, восстановив суверенитет Японии над островами Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Мори назвал это "реалистичным подходом" к урегулированию давнего территориального спора.

Правительство Абэ поспешно отвергло план как противоречащий официальному курсу, согласно которому должны быть возвращены все четыре острова. Возможно, Токио "пробовал воду", чтобы оценить целесообразность подобного дипломатического жеста. Говорить о решении проблемы Северных территорий пока преждевременно. Националистические настроения в Японии по-прежнему сильны, и соответствующие круги требуют возвращения всех четырех островов. Российское общество столь же непримиримо выступает против уступок. На Курилах живут тысячи российских граждан, а сами они остаются символом победы во Второй мировой войне. Но общественные настроения – не единственная причина. Острова имеют геополитическое значение для России, так как представляют собой стратегический выход в Восточную Азию в дополнение к российскому порту Владивосток.

Курильские острова – ключевой элемент любого потенциального сближения России и Японии, но было бы недальновидно сосредоточиться только на нем. Стабильность руководства в обеих странах дает Токио уникальную возможность подвести черту под неудачными шагами и бездействием в отношении Москвы на протяжении 10 лет. Япония и Россия по-прежнему вынуждены противостоять давлению и вызовам в Азиатско-Тихоокеанском регионе, многие стратегические интересы совпадают.

Одна из сфер сотрудничества – энергетическая безопасность. Как отмечалось выше, страны работают над реализацией российско-японского плана действий, подписанного в 2003 году. В ноябре прошлого года газета "Асахи симбун" сообщала, что консорциум четырех японских газовых компаний согласовал план строительства 1400-километрового трубопровода, по которому сжиженный природный газ (СПГ) будет импортироваться в Японию с Сахалина. Токио и Москва также проводят ежегодные рабочие консультации по энергетике.

Стратегический треугольник Япония–Россия–КНР – еще один важный фактор энергетической безопасности. Япония и Китай являются чистыми импортерами энергии, в то время как Россия – один из крупнейших мировых экспортеров. Энергетические потребности Токио существенно возросли после разрушительного землетрясения и цунами в марте 2011 г. и возникшего в результате общественного недоверия к АЭС как к приемлемому источнику энергии. Кроме того, Россия активно созидает свой статус полноценной тихоокеанской державы. Символом этого стало проведение саммита АТЭС во Владивостоке в 2012 году.

Все это дает Москве рычаги воздействия на энергетических переговорах с Японией, но есть и сферы взаимовыгодного сотрудничества. Переговоры с Пекином идут непросто, и России пока не удается заключить крупное соглашение по газу с КНР. Поэтому Путин предлагает другим странам, в первую очередь Южной Корее и Японии, сотрудничество, чтобы расширить российскую энергетическую сеть в Азии. По сути, Москва стремится закрепить свои позиции как поставщика, чтобы затем использовать их в переговорах с КНР. Укрепление энергетических связей с Японией не только даст России конкурентное преимущество, но и обеспечит приток прибыли в казну.

Каковы бы ни были намерения России, Абэ может использовать энергетические переговоры с Путиным, чтобы добиться справедливых цен и работать над разрешением территориального спора. Для России необходимость прочных отношений с Японией диктуется в первую очередь энергетическими интересами. В Москве прекрасно знают о "сланцевой революции" в Северной Америке и о потенциальных сланцевых запасах в Китае. Два этих фактора могут ограничить возможности Москвы на переговорах. Соичи Ито недавно дал следующий комментарий Институту Брукингса: "Сланцевая революция в США стала серьезным ударом для Москвы, учитывая, что Россия недовольна постепенным падением экспорта своего газа в Европу, поскольку потребление снижается, а ЕС стремится диверсифицировать маршруты поставок".

Еще одно важное направление сотрудничества – Северная Корея. Токио и Москва по-прежнему намерены сделать Корейский полуостров безъядерной зоной. К сожалению, Япония и Россия могут быть вытеснены из диалога, так как Пхеньян идет на провокации, пытаясь добиться уступок со стороны США. Надежды на то, что Ким Чен Ын возьмется за реформы, обернулись горьким разочарованием после двух ракетных пусков и ядерного испытания в течение года. Соединенные Штаты, Южная Корея и Япония традиционно проводят скоординированную политику в отношении КНДР, но потребуется участие большего числа игроков, чтобы оказать необходимое давление и заставить Пхеньян изменить позицию. Россия тоже не заинтересована в том, чтобы на Корейском полуострове находилось ядерное оружие, и хочет сотрудничать с Южной Кореей и Японией в строительстве газопровода, который обеспечит поставки из Сибири к Японскому морю. Токио считает этот аспект партнерства с Россией особенно ценным, поскольку ранее Москва выступала посредником на переговорах о возвращении похищенных японских граждан.

Япония и Россия сотрудничают по многим другим вопросам, включая ядерное разоружение, борьбу с терроризмом, наркотрафиком и оказание гуманитарной помощи. Авария на АЭС "Фукусима-1" и быстрое развитие атомной энергетики в Азии, к примеру, могли бы содействовать сотрудничеству Японии и России в сфере ядерной безопасности. Кроме того, стороны способны продолжить совместную работу по сокращению рисков ядерного терроризма в Азии, используя существующие механизмы – Глобальную инициативу по борьбе с ядерным терроризмом, Глобальное партнерство G8, Инициативу по безопасности в области ядерного распространения и саммиты по ядерной безопасности.

Япония и Россия должны объединить усилия, чтобы двигаться от десятилетнего периода "разрядки" к более продуктивному этапу сближения. Наметились позитивные тенденции: доверие укрепилось после серии встреч лидеров двух стран и министров в прошлом году. Однако, хотя стороны оптимистично оценивают наметившееся партнерство, разрешение территориального спора остается камнем преткновения. Приемлемый компромисс по Курилам и формальный мирный договор станут первым и самым важным шагом для укрепления сотрудничества на основе общих стратегических интересов.

Джонатан Бёркшир Миллер – специалист по Японии, председатель японско-корейской рабочей группы Тихоокеанского форума в Центре стратегических и международных исследований.

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2014 > № 1049166 Джонатан Беркшир Миллер

Мы вам покажем

«Организаторы Игр стремятся превзойти своих предшественников, и прежде всего в плане используемых технологий. Поэтому Игры в Сочи просто обречены стать самыми передовыми», — рассказал директор олимпийского проекта «Сочи 2014» компании Panasonic Акира Нуноя

Настроение болельщиков и на трибунах, и перед телевизорами не в последнюю очередь определяется возможностью посмотреть выступление как с оптимального ракурса, так и под совершенно неожиданным углом. О том, каким мир увидит главное спортивное событие года, «Итогам» рассказал директор олимпийского проекта «Сочи 2014» компании Panasonic Акира Нуноя.

— Господин Нуноя, Оргкомитет «Сочи 2014» не раз заявлял о том, что XXII зимние Олимпийские игры станут самыми инновационными. Что нового предложит компания Panasonic?

— Уже более 25 лет мы в качестве всемирного партнера МОК оснащаем Игры самым передовым аудио- и видеооборудованием, поставляем все необходимое для трансляций и вещания, разрабатываем инновационные технологические решения для спортивных площадок. Олимпиады давно превратились в испытательный полигон для показа новых технологий, где задается техническая мода на ближайшие два года. После этого технологии уходят в массы. Современные устройства позволяют нам донести Игры в каждый дом, создать максимальный эффект присутствия. Жидкокристаллические и плазменные телевизоры, а в перспективе и OLED помогут каждому зрителю прочувствовать атмосферу Игр и представить себя на настоящем стадионе, среди болельщиков и спортсменов.

Организаторы Игр стремятся превзойти своих предшественников, и прежде всего в плане используемых технологий. Поэтому Игры в Сочи просто обречены стать самыми передовыми: здесь будут использоваться высокоинтеллектуальные системы видеонаблюдения, гигантские светодиодные экраны, современные системы вещания. Мы поставили на спортивные объекты Сочи 26 огромных жидкокристаллических LED-экранов — наибольшее количество за всю историю зимних Игр. А ведь совсем недавно такие экраны были огромной редкостью.

Наша система видеоконференц-связи высокой четкости сетью накрыла все площадки Сочи. С ее помощью организаторы Игр могут свободно общаться друг с другом, не тратя время на перемещение по объектам горного и прибрежного кластеров. На каждом объекте есть несколько помещений, оснащенных телевизором с большой диагональю, видеокамерой и оборудованием, способным передавать видео формата High Definition и четкий звук. Участники видеоконференций видят и слышат друг друга так же хорошо, как если бы сидели за одним столом. По своим размерам (почти 100 комплектов оборудования) и качеству эта система не имеет аналогов.

Еще один рекорд Сочи — более 11 000 камер видеонаблюдения.

— Зачем так много?

— Для обеспечения безопасности. В Сочи в этом плане приняты беспрецедентные меры. Мы поставили на Игры камер больше, чем когда-либо.

— Какое технологическое решение считаете самым-самым — дорогим, ярким, уникальным, полезным?

— Самым ярким во всех смыслах этого слова решением для Сочи стал медиакуб. Его установка и настройка в ледовом дворце «Большой» длились почти три месяца. Это огромный светодиодный экран, который размещается над хоккейной ареной. На него будут выводиться картинка с поля, информация о национальных сборных и игроках. Куб уникален по многим показателям и не имеет аналогов. Размер одной его стороны — 6х6 метров, суммарное разрешение всех сторон составляет 4608х1104 пикселя, что намного больше Full HD. Яркость экрана 5000 кандел на квадратный метр — это настолько много, что во время матчей нам придется специально снижать яркость свечения светодиодов, чтобы не засвечивать камеры вещательных компаний. В дополнение к медиакубу на Большой ледовой арене установлен круговой дисплей-фасция длиной 324 метра и высотой 96 сантиметров.

— Будут ли новинки в системах трансляции для телезрителей, ведь не каждому посчастливится побывать в Сочи?

— Конечно. Мы поставили Олимпийской вещательной службе (Olympic Broadcasting Services) 50 профессиональных видеокамер DVCPRO P2, которые будут использоваться для съемки и трансляции соревнований. Это компактные цифровые камеры, которые записывают видео высокого качества Full HD на карты формата P2. За счет того, что информация пишется в «цифре», съемка становится простой и легкой. Оператор может не беспокоиться о том, что какой-то механизм заклинит. Можете себе представить, сколько стоит даже секунда прерванной трансляции? Основным форматом вещания в Сочи будет Full HD. Это хорошо, учитывая широчайшее распространение телевизоров, поддерживающих данный формат. С этой точки зрения российская Олимпиада станет по-настоящему народной.

— Почему только Full HD, а не 3D, как было на Играх в Лондоне?

— Мода на технологии очень изменчива. После Лондона все заинтересовались ультравысоким разрешением — 4К и 8К. Их картинка настолько реалистична, что вы почти не отличите изображение в телевизоре от реальности за окном. Однако эти технологии еще не получили широкого распространения. И все же некоторые телекомпании («НТВ-Плюс», например) планируют снимать Игры и в формате 4К, но это скорее исключение. Через два года Игры в Рио-де-Жанейро уже будут транслироваться в 4К, а 8К должно стать вещательным стандартом Олимпиады в Токио. Если только к тому времени не изобретут ничего нового. В Японии уже вовсю идет работа по переходу на технологию 8К — не только производителями, но и бродкастерами.

— Можете назвать какие-то цифры, связанные с вложением компании в проведение Игр?

— Наш контракт с МОК в качестве топ-партнеров Игр, к сожалению, не позволяет мне озвучивать размер нашего взноса, но могу сказать, что эта сумма фиксирована и до 2018 года не изменится. Олимпиады в Ванкувере, Лондоне и Сочи удостоились одинаково высокой технической поддержки. Сейчас мы ведем активные переговоры с МОК по продлению партнерского контракта до 2024 года и, надеюсь, скоро сможем объявить о результатах.

— С какими из национальных олимпийских комитетов вы сотрудничаете?

— Уже более 20 лет сотрудничаем с американским Олимпийским комитетом. В Колорадо-Спрингс располагается олимпийский тренировочный центр США, для которого мы создали компактное решение, позволяющее записывать тренировки спортсменов в 3D-формате. Специальная камера снимает то, как спортсмен выполняет тот или иной элемент. В тренинговом центре есть студия, где установлены два монитора. На один выводится запись последнего упражнения спортсмена, а на другой — его лучшая попытка. Он может легко сравнить 3D-изображения и увидеть, что ему удалось, а что нет. Кстати, японский Олимпийский комитет располагает похожим, но меньшим по размеру тренинговым центром в Токио. У нас пока не было возможности поставить подобные решения Олимпийскому комитету России. Но, надеюсь, в ближайшем будущем она появится.

— Как строилась работа с Оргкомитетом сочинской Олимпиады?

— Я работал со многими национальными олимпийскими комитетами и могу сказать, что российские коллеги — одни из лучших. До приезда в Россию я и представить себе не мог, насколько схож образ мышления русских и японцев. Наш менталитет шире стандартных алгоритмов, поэтому мы можем слышать друг друга и договариваться. Пусть иногда принятие решения откладывается либо подготовка занимает больше времени. И японцев, которые по натуре крайне пунктуальны, это может немного раздражать. Но положительный результат в итоге все окупает.

— Сколько Олимпиад лично вам удалось посетить и какую считаете лучшей?

— Девять. А лучшей считаю ванкуверскую.

— Какие виды спорта предпочитаете смотреть?

— Я большой поклонник хоккея. В Ванкувере я присутствовал на «золотой» встрече Канады и США. Хозяева Олимпиады тогда победили во многом благодаря поддержке болельщиков и родным стенам. В этот раз мне бы очень хотелось, чтобы в финале играли Россия и США. Надеюсь, что сочинский лед поможет вашей сборной.

Владимир Крючков

Япония. ЮФО > СМИ, ИТ > itogi.ru, 3 февраля 2014 > № 998697 Акира Нуноя

Озимые

Манабу Нишимае: «Стоимость официально импортируемых моделей Acura будет сопоставима с той, что предлагают серые дилеры»

Долгие годы марка Acura, принадлежащая Honda, была эксклюзивным брендом Северной Америки, но будущей весной она появится и в России. Первой импортируемой к нам из США моделью станет флагман — 7-местный кроссовер MDX, а чуть позже к нему присоединится и его компактный собрат RDX. Президент Honda Motor Europe Манабу Нишимае рассказал «Итогам» о перспективах и особенностях премиальной марки.

— Решение о выводе Acura на рынки России и Китая было принято еще в 2007 году. Но в итоге бренд появился только в Поднебесной. С чем это связано?

— Да, вы правы, Acura должна была появиться одновременно в России и Китае шесть лет назад, но этим планам помешал экономический кризис. До падения рынка в РФ было реализовано три миллиона автомобилей, а затем продажи уменьшились в два раза. Сейчас ситуация напоминает докризисную, то есть настал момент вывода нового бренда. Китайский же рынок в то время был стабилен. Конечно, он тоже пострадал от падения продаж, но очень быстро восстановился.

— Полагаете, нового падения не случится? Рост продаж замедлился, и неизвестно, что будет дальше.

— Кризиса мы не ожидаем, к тому же премиум-сегмент постоянно растет. К 2012 году в России он достиг докризисного уровня популярности, и рост спроса на дорогие автомобили продолжился. Объем в этом сегменте вырос с 40 тысяч единиц в 2006 году до более чем 180 тысяч в 2013-м.

— Раньше многие автомобили Acura фактически были копиями моделей Honda. Сейчас «Акуры» выглядят уже более самобытно. Насколько они отличаются технически?

— Некоторые модели действительно делят с автомобилями Honda одну платформу, оснащаются одинаковыми моторами. Но посмотрите на внешность: это абсолютно разные машины, у них самобытный дизайн.

— Кто же ответственен за экстерьер? «Акуру» рисуют те же люди, которые занимаются Honda?

— У нас есть собственная дизайн-студия в Лос-Анджелесе. Есть еще токийская, но она не основная. Ведущая как раз находится в Америке.

— Премиальные бренды имеют в своем арсенале недорогие модели, как правило, хетчбэки. Их задача — стать первой ступенькой в премиум-сегмент и воспитать лояльность к бренду. У BMW это 1-я серия, у Mercedes — A-класс, у Lexus — CT 200h. Пойдет ли Acura по этому пути?

— Нет, маленькие модели выпускать не планируем. И дело даже не в том, что этот сегмент уже освоили другие автопроизводители. Мы считаем, что все больше людей хотят получить вместительный и современный автомобиль, рассчитанный на большую семью, а малолитражки под это понятие абсолютно не подходят. К тому же я не уверен, что они будут хорошо продаваться в России.

— Поэтому в выборе модельной линейки Acura для России вы сделали ставку на кроссоверы?

— Да, но это не значит, что мы будем продавать только автомобили повышенной проходимости. К концу 2014 года на рынке появится седан, но какой именно, пока сказать не могу. Секрет.

— Автомобили, поставляемые в Россию и Украину, будут чем-то отличаться от тех, что продаются в Америке?

— Прежде всего оба кроссовера имеют увеличенный дорожный просвет. Для MDX он составит 200 мм, для RDX — 205 мм. Также появится обогрев щеток стеклоочистителя.

Более того, мы решили не везти в Россию и Украину моноприводные версии. Такое решение было принято, исходя из дорожных условий ваших стран.

— Как будет развиваться дилерская сеть?

— В следующем году мы собираемся открыть два центра в Москве и один в Санкт-Петербурге. Что касается Украины, то два шоу-рума появятся в Киеве и по одному в Харькове и Донецке.

— Что делать, если владелец из другого региона? Придется ехать на техобслуживание в Москву или Киев?

— Нет, конечно, он всегда сможет подъехать к любому дилеру Honda в своем городе и сделать ТО.

— Самый важный вопрос: cколько будут стоить машины? Сейчас примерная стоимость Acura RDX на заказ из США составляет 2 миллиона 200 тысяч. Acura MDX — на 600 тысяч дороже.

— Цены пока я назвать не могу, но стоимость автомобилей будет на уровне ввозимых серыми импортерами.

— Еще одна интересная машина — суперкар Acura NSX появится в России лишь через два года. Почему так долго ждать?

— Чтобы вывести на рынок такую серьезную машину, необходимо время. Прототип мы уже представили, а теперь хотим хорошо протестировать уже серийную машину. Это всесторонние испытания, включая многочисленные автопробеги. Как раз получается 2015 год. Нетерпение понятно, но придется немного подождать.

Алексей Морозов

Япония. США. Россия > Авиапром, автопром > itogi.ru, 7 октября 2013 > № 942707 Манабу Нишимае

TOYOTA СТАВИТ НА VENZA

Toyota рассматривает различные варианты дальнейшего развития производства в России. В том числе запуск второй модели на заводе в Санкт-Петербурге. Об этом в интервью BFM.ru рассказал Такеши Нума, исполнительный вице-президент Toyota Европа

Исполнительный вице-президент "Тойота Мотор Европа" по вопросам производства Такеши Нума. Фото предоставлено пресс-службой компании

У японского концерна Toyota с 2007 года есть завод под Санкт-Петербургом, он до сих пор выпускает там всего одну модель. Тогда как другие компании, занимающиеся производством машин в России, уже давно расширили свои мощности и выпускают по две-три модели. Скорее всего, в перспективе на конвейер встанет вторая модель, но в Toyota с этим по-прежнему не торопятся. Почему, рассказал в интервью BFM.ru Такеши Нума, исполнительный вице-президент компании "Тойота Мотор Европа" по вопросам производства.

- Почему так затягивается организация производства второй модели на заводе под Санкт-Петербургом?

- Мы не затягиваем, мы развиваемся постепенно, обдуманно. Оптимизируем производственные процессы, как вы знаете, мы планируем запустить штамповочное производство и выпуск пластиковых деталей на заводе Toyota в Санкт-Петербурге в 2014 году. Кроме того, мы увеличиваем и количество спецификаций, и объемы выпуска автомобилей Toyota Camry. Например, сейчас в России продаются Camry только российского производства.

Что касается второй модели, то сейчас, я не могу ответить вам на этот вопрос однозначно. Мы стараемся отслеживать тенденции рынка и, в том числе, рассматриваем возможность организации производства второй модели на заводе в Санкт-Петебруге, но изучаем и другие сценарии рынка. Нам интересны долгосрочные и экономически эффективные проекты.

Бизнес Toyota во всем мире таков, что мы сначала инвестируем не очень много, а потом постепенно наращиваем объемы. Дайте нам время убедиться в качестве всех процессов, которые есть в России, после чего мы сможешь смотреть на будущее развития.

- Хорошо, а почему бы не организовать в Санкт-Петерубрге крупноузловую сборку, например, автомобилей Lexus. Ваш договор о промсборке это позволяет, мощностей достаточно.

- Вы правы, мы могли бы пойти по такому пути. Тем более, что Россия для Lexus очень важный рынок - четвертый по объему продаж в мире. Но вопрос опять же перспектив. Договор позволяет выпускать машины в режиме промсборки определенный срок, а что дальше?

Что касается полноценного производства, то для автомобилей Lexus нужно не просто высокое качество сборки, а совершено иной уровень искусства производства и мастерства рабочих. Поэтому на данном этапе мы не готовы организовывать в России выпуск автомобилей Lexus.

- Toyota Venza, которую вы летом начнете продавать в России, построена на платформе Camry. А значит, вполне возможно, с незначительными затратами организовать ее выпуск в России...

- Это так. На Toyota Venza у нас большие надежды. Это очень интересный автомобиль, и он будет пользоваться, я уверен, большим спросом в России. В том числе потому, что мы предлагаем очень конкурентную цену на эту модель.

Что касается производства, то пока мы не планируем выпускать Venza в России. Как я уже говорил, сначала необходимо посмотреть, как примут новый продукт клиенты в России, а потом принимать решение о целесообразности локализации модели.

- А в чем целесообразность организации сборки машин на Дальнем Востоке, совместно с компанией Sollers?

- Интерес к этому проекту вызван тем, что мы получили возможность производить машины, которые уже популярны на рынке. Ведь Land Cruiser Prado - это один из бестселлеров Toyota в России. Кроме того, вопрос согласования всех моментов, связанных с запуском производства, занял значительно меньше времени, чем мы потратили, согласовывая создание завода под Санкт-Петербургом.

Кроме того, это позволит нам усилить позиции на Дальнем Востоке и других отдаленных регионах России, где любят внедорожники. Может быть, не так быстро, как мы хотели, ведь там предпочитают подержанные машины, пригнанные из Японии, но преимущество перед конкурентами у нас все равно есть.

Ну и, конечно же, интересны льготные условия перевозок по железной дороге с Дальнего Востока в центральную часть России, которыми может воспользоваться СП "Соллерс-Буссан" (производитель во Владивостоке - BFM.ru).

- Учитывая вступление России в ВТО, вы рассматриваете перспективу экспорта машины, произведенных в нашей стране, например, в Европу?

- Некоторое время назад на уровне топ-менеджмента компании было принято решение о концентрации глобальных операций и о приостановке инвестиций в новые производства.

Наша главная на сегодняшний день задача - экономическая эффективность, рентабельность бизнеса. А для этого необходимо оптимизировать работу производственных площадок в 52 странах мира. Мы гибко реагируем на изменения на рынках разных стран, подстраивая уровень загрузки наших предприятий.

Завод "Тойота Мотор Мануфэкчуринг Россия" в Санкт-Петербурге также входит в нашу глобальную производственную базу. Если мы поймем, что у предприятия есть свободные мощности, а также есть экспортные возможности и спрос на внешних рынках, например, в Европе, тогда будет принято такое решение. На данный момент российское предприятие удовлетворяет растущий спрос на бизнес-седан Toyota Camry на рынках России, Белоруссии и Казахстана.Toyota Venza.в России появится в продаже летом, по цене от 1,57 млн рублей.

Япония. Россия > Авиапром, автопром > bfm.ru, 6 апреля 2013 > № 793737 Такеши Нума

Человекообразные

«Когда я наблюдаю за тем, как робот читает вместо меня лекцию, и слежу за реакцией аудитории, ко мне приходит понимание человеческой природы», — говорит профессор Хироси Исигуро, создавший своего электронного двойника

Профессор Хироси Исигуро занимает 26-е место в списке «Сто ныне живущих гениев», который составила международная консалтинговая компания Creators Synectics. Исигуро возглавляет компанию Hiroshi Ishiguro Laboratory ATR, специализация которой — создание человекоподобных роботов — джеминоидов. Он впервые приехал в Россию и дал интервью «Итогам» — об отношениях с роботами, а также о том, каково это — иметь электронного двойника. Надо признаться, интервью брать было страшновато: вдруг профессор прислал на беседу вместо себя андроида?..

— Исигуро-сан, как вы называете своих джеминоидов: он, она или оно?

— На сегодняшний день нашей лабораторией создано три робота: Geminoid Hi-2 — моя копия, Geminoid F — здесь прототипом стала диктор японского телевидения и Geminoid DK — подобие моего коллеги профессора Хенрика Шарфе.

— Говорят, вы создали себе подобного джеминоида, чтобы свалить на него дела, которые находите скучными. Это правда?

— У меня довольно плотный график, и, например, он может читать вместо меня лекции студентам или присутствовать на конференции. В принципе андроиды способны отлично выполнять секретарские функции на ресепшн или что-нибудь рекламировать, работать в качестве гида в музее или на выставке.

— Каков джеминоид, извиняюсь, на ощупь?

— Приятный, поскольку тело, состоящее из полиуретана и металлического скелета, покрыто 5-миллиметровым слоем силиконовой кожи, окрашенной в тон человеческой. Впрочем, недостаточно было скопировать внешность. Для получения максимального сходства с человеком андроид должен двигаться. Для этого мы оборудовали его воздушными приводами, которые работают бесшумно. Управляются джеминоиды дистанционно, оператором. Система распознает выражение лица оператора и транслирует роботу, тот повторяет. Движения глаз выполняются автоматически.

— Почему вы старались сделать робота по образу и подобию человека?

— Люди лучше воспринимают такое создание, а это очень важно для налаживания хороших межличностных отношений. Можно сказать, что человекообразные роботы — это средство массовой информации. Лично я считаю, что в коммуникативной сфере андроиды даже более функциональны, чем люди. Например, при первом общении некоторым из нас сложно строить беседу, мы чувствуем напряжение, волнение. Андроид ничего подобного не испытывает. У него не возникнет неприязни к другому андроиду или человеку, как это порой бывает между людьми, и, соответственно, не появится сложностей в общении. Хотя, конечно, андроиды не так разговорчивы, как люди.

В то же время сходство с людьми может сыграть и отрицательную роль — любое мелкое различие в мимике и движениях способно сделать андроида странным существом. Поэтому мы много работали над тем, чтобы они максимально точно воспроизводили основные мимические движения оператора, меняли выражение лица, моргали, могли поморщиться, двигать бровями и так далее. Кстати, вот что интересно: когда андроид неподвижен, например сидит, 70 процентов людей говорят, что перед ними робот. Но как только он начинает двигаться, лишь 30 процентов могут идентифицировать его как неживое существо. Остальные уверены, что это человек… Понимание того, что перед ними все же говорящий робот, приходит к людям через 5—10 секунд, однако в тщательно подготовленных ситуациях время распознавания может увеличиваться до 10 минут.

— Для чего можно использовать джеминоидов? Ведь, если говорить всерьез, вряд ли они могут заменить человека на переговорах или на работе.

— Ну почему же... Например, существуют кондукторы и автоматы для продажи билетов, но для человека эта работа нелегкая, а автоматами далеко не всем удобно пользоваться. Купить билет у андроида будет гораздо проще. В некоторых случаях джеминоиды могут быть превосходными помощниками в больницах и домах престарелых — они не испытывают чувств, которые могут помешать выполнению обязанностей медицинского работника или обслуживающего персонала, к тому же они не устают.

— И сколько стоит создать такую медсестру?

— Мой двойник стоит около миллиона долларов, Geminoid F дешевле — около 100 тысяч долларов, это менее сложная модель. Но вопрос цены не принципиальный, поскольку эти роботы созданы в рамках исследований, финансируемых государством. А вот в японских школах для обучения активно используют роботов, которые стоят около 30 тысяч иен (примерно 400 долларов. — «Итоги»). Их удобно задействовать при написании алгоритмов: если вкралась ошибка, то ее сразу видно, поскольку робот двигается неправильно. Есть еще танцующие роботы — они стоят от 50 до 100 тысяч иен.

— Насколько андроиды самостоятельны? В фэнтези про завоевание роботами Земли все начинается с того, что они осознают себя как отдельное от человека существо.Такое возможно?

— Джеминоиды не способны самостоятельно мыслить и принимать решения, они не наделены искусственным разумом. Они также не различают половой принадлежности и не воспринимают друг друга как он и она. У них нет первичных половых признаков, скажем так, они не были бы задействованы в их нынешней деятельности — мы не для этого создавали джеминоидов, они не должны заменить людей. Новые возможности и технологии всегда вызывают некоторые опасения и негативные отклики. Но что касается апокалиптических сценариев, то их любителям ничто не мешает бояться уже сейчас. С таким же успехом можно сказать, что компьютеры управляют современным миром, а ведь между компьютерами и роботами нет принципиальной разницы. Однако проблема отношений между людьми и роботами — это уже не моя сфера деятельности. Как выстраивать отношения с роботами — это дело самого общества. А я всего лишь создаю их. Я ученый.

— Не станет ли Geminoid Hi-2 однажды вашим клоном? Не пугает ли он вас порой?

— Нет, он не пугает меня, ведь это всего лишь машина, которую можно выключить, просто нажав на кнопку. А до того, чтобы он стал моим клоном, должно пройти, наверное, лет сто.

— Куда направлены ваши дальнейшие научные устремления?

— Я всегда задавался вопросами: кто мы и зачем живем, что такое душа? Роботы помогают мне познать человека, в том числе и самого себя. Когда я наблюдаю за тем, как джеминоид читает вместо меня лекцию, и слежу за реакцией аудитории, ко мне приходит понимание человеческой природы. Вообще-то в детстве я стремился к живописи, хотел писать картины маслом. Но в силу разных причин стал заниматься робототехникой. Моя нынешняя работа в чем-то схожа с работой художника: как тот создает картину, так и я создаю подобие человека. Станет ли искусственный разум столь же изощренным, что и человеческий? Не знаю. Если это произойдет, то мне нечем будет заняться. Но, думаю, пока я жив, этого не случится.

Виктория Юхова

Япония > Образование, наука > itogi.ru, 21 ноября 2011 > № 437537 Хироси Исигуро

Остается ждать

Спор о том, кто имеет преимущественные исторические права на Курилы, не имеет никакого смысла

Федор Лукьянов

Российско-японские отношения во второй половине прошлого и начале этого века никогда не были особенно хорошими. Однако тот уровень, на который они скатились в 2010–2011 годах, неприятно поражает даже на фоне предшествующего времени. Визит президента России на Курилы прошлой осенью и реакция на него официальных лиц Японии стали низшей точкой. И хотя потом накал противостояния несколько спал, тупик пока очевиден.

Парадокс заключается в том, что, пожалуй, никогда раньше Москва и Токио не нуждались друг в друге столь очевидно, а их объективные интересы (помимо вопроса территорий) не были столь близки. Обе страны находятся не в блестящем положении, пытаясь найти новое место в стремительно меняющейся Азии, где тон задают другие. Их экономики взаимно дополняют друг друга, а геополитические вызовы связаны с одним фактором — китайским. Наконец, и Россия, и Япония — каждая по-своему — ощущают, что их прежние политические повестки дня исчерпаны. Предпосылки для того, чтобы хотя бы обсудить возможность объединения усилий, налицо. Однако динамика противоположная.

Причина объяснима, хотя это не является оправданием. В качестве реакции на описанную ситуацию и Москва, и Токио выбрали не попытку упредить развитие, сосредоточившись на перспективах, а стремление на фоне растущей неуверенности в будущем самоутвердиться за счет застарелого конфликта. Территориальный спор идеален с точки зрения возбуждения эмоций, как-никак затрагиваются, с одной стороны, «кровь и почва», с другой — престиж, а это самые опасные понятия международных отношений.

Нескончаемый спор о том, кто имеет преимущественные исторические права на Курилы, не имеет никакого смысла. В таких вопросах все зависит исключительно от баланса сил: кто имеет серьезный перевес, тот диктует. Если перевеса нет, возникает пат.

Понятно, какова модель гипотетического урегулирования — компромисс примерно в тех рамках, что намечались Декларацией 1956 года. Другого нет. И понятно, что японские требования всего и сразу не ведут вообще никуда. Однако политические издержки, с которыми связана для любого японского деятеля готовность к гибкости, перекрывают все остальные возможности.

Бесполезно задним числом переигрывать упущенные варианты, поскольку неизвестно, были ли они на самом деле. Однако представляется, что Токио упустил шанс сдвинуться с места в начале этого столетия, когда еще относительно новый президент Владимир Путин довольно прозрачно давал понять японцам, что компромиссный раздел не исключен. Было это примерно в то же время, когда Москва окончательно договорилась о линии границы по Амуру с Пекином, по мнению многих, пойдя на серьезные уступки.

Может быть, этот факт сыграл злую шутку с Японией, которая рассчитывала, что и по Курилам Россия может проявить такую же кооперативность, так что соглашаться на половинчатые решения не надо. Токио упустил из виду, что между Японией и Китаем есть принципиальная разница. Темпы усиления КНР таковы, что разумнее решить вопрос сейчас, чем затягивать на годы и потом договариваться на еще менее выгодных условиях с гораздо более мощным собеседником. В случае с Японией такой траектории нет, напротив, по прогнозам, стране предстоит обострение большинства проблем. Так что куда спешить?

С 2004 года Россия, не встретив понимания, потеряла интерес к территориальной проблеме. Кризис последнего времени на самом деле имеет к собственно Японии косвенное отношение. Просто своим интересом к Курилам Россия нашла способ продемонстрировать всем, что она реально существует в Азии — главной площадке XXI века и не намерена оттуда уходить. Положение усугубилось непрофессиональными действиями японского кабинета министров, который нервно шарахался из стороны в сторону, хаотично меняя позицию. В результате сегодня щелей для возобновления диалога нет.

В чем надежда? Похоже, что сами российско-японские отношения не в состоянии породить стимулы для договоренностей. Остается только ждать, когда общая ситуация в Азии настолько изменится не в пользу Москвы и Токио, что торг по поводу «северных территорий» будет казаться просто малозначительным анахронизмом.

Япония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 5 октября 2011 > № 412860 Федор Лукьянов

«Мы слышим старые запевы о безальтернативности АЭС»

О том, какие уроки из трагедии в Японии вынес мировой «атомный» клуб, как будет развиваться атомная энергетика в будущем и о неоправданном пренебрежении российских властей к альтернативной энергетике «Энергии Европы», рассказал сопредседатель международной экологической группы «Экозащита» Владимир СЛИВЯК.

— Что ждет мировую атомную энергетику после катастрофы на «Фукусиме-1»?

— Чтобы оценить Чернобыль и его последствия, потребовалось два десятка лет, а после «Фукусимы» прошло всего лишь несколько месяцев. Но очевидно, что Европа для атомной энергетики будет неприятным местом. Хотя пауза в строительстве новых реакторов в Европе длится уже довольно давно, события на «Фукусиме» ускорили процесс замораживания европейских атомных программ. Сформировался очень мощный альянс «антиатомных» государств: в него входят Германия, Италия, Австрия, Греция, Швейцария, Испания, вскоре к этим странам может присоединиться Бельгия. Движения в сторону отказа от атома наблюдаются во Франции — самой атомной европейской стране. При этом непонятно, что будет после «Фукусимы» с теми немногочисленными европейскими реакторами, которые находятся в стадии строительства, — во Франции и Финляндии. Я не исключаю, что они будут достроены, но это не значит, что можно говорить о реализации масштабных атомных программ. В Европе довольно старый флот атомных реакторов, и для того, чтобы поддерживать сегодняшнюю норму выработки энергии, нужно за десять лет построить очень большое количество АЭС, которые бы заменили станции, выходящие из строя. Но это невозможно ни экономически, ни технически. Во-первых, новая АЭС — неоправданно дорогое удовольствие. А во-вторых, в мире уже давно наблюдается серьезный дефицит машиностроительных мощностей.

— Не является ли маховик отказов от развития атомной энергетики последствием шока? Может ли быть такое, что, «переболев» «Фукусиму», Европа вернется к мирному атому?

— Думаю, что не вернется. Я не могу назвать ни одну влиятельную европейскую страну, которая могла бы, скажем так, «отрезвить» соседей. Во Франции все далеко не однозначно, да и Великобритания, где истерии тоже не наблюдалось, давно отказалась от госсубсидий в атомную энергетику, отдав все на откуп бизнесу. Что в условиях Британии означает курс на постепенный отказ от мирного атома.

— Но если с Европой все более или менее ясно, то страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) последовательно развивают атомные программы.

— Когда заходит речь о развивающихся странах применительно к атомной отрасли, в первую очередь стоит говорить о Китае. Китай до «Фукусимы» обеспечивал мировой рост атомной отрасли. До катастрофы там было 20 строящихся реакторов. Причем строились они в основном своими силами, с использованием местных технологий. По своей конструкции китайские АЭС намного более отсталые, чем европейские, и, соответственно, гораздо менее безопасные. Я сомневаюсь, что «Фукусима» заставит китайские власти кардинально пересмотреть свои представления о том, как им развивать атомную отрасль. Но не исключено, что денег на мирный атом там станут выделять поменьше. После «Фукусимы» в Китае начались масштабные проверки всех строящихся АЭС.

Правда, нельзя упускать из виду тот факт, что доля «мирного» атома в энергетическом балансе Китая, несмотря на благоприятную почву для развития отрасли, составляет немногим более 2%. Больше всего в стране используется уголь. При этом в Китае активно развиваются все известные источники энергии, в том числе и возобновляемые. В 2010 году в Китае возводили примерно по одной ветротурбине в час. Каждые восемь часов Китай вводит столько же мощностей в ветроэнергетике, сколько есть во всей России, — 15 МВт. В Китае также развивается солнечная энергетика, причем при государственном участии в виде налоговых и прочих льгот. В Китае уже поняли, что экономический и практический эффект от альтернативной энергетики несопоставим с атомной — политика в области развития энергетики предусматривает, что к 2050 году возобновляемые источники энергии будут обеспечивать большинство энергии.

— Если говорить о возобновляемых источниках энергии, какие из них могут стать адекватной заменой мирному атому?

— В перспективе — солнечная энергетика, а также ветровая. Наиболее эффективно использовать не какой-то один, а как можно более широкий набор возобновляемых источников, комбинировать, исходя из особенностей того или иного региона.

— В ближайшей перспективе?

— Все зависит от желания. Если взять в пример Китай, то там есть четкая государственная стратегия развития энергетической отрасли: разрабатывать все источники энергии, но приоритет в будущем отдается возобновляемой энергетике. При правильном подходе возобновляемые источники дешевеют и успешно конкурируют с традиционными. Атомная энергетика, к слову, не смогла существенно увеличить свою долю в мировом энергобалансе за полвека постоянных субсидий. По данным за 2010 год, в балансе первичной энергии атомная энергия составляет всего 2%. Смешно говорить, что без этой технологии нельзя обойтись — мир от нее не зависит. В остальном с возобновляемыми источниками такая же ситуация, как и с другими источниками энергии на стадии развития, — отрасль будет развиваться, если ей помогать. Достаточно посмотреть на Германию, которая увеличила долю альтернативной энергии с 4% в 2000 году до 18% в этом.

— Россия относится к числу тех стран, на которые события в Японии никак не повлияли. Насколько оправданна принципиальность российских властей, заявивших после трагедии на «Фукусиме», что в России альтернативы мирному атому не существует?

— Неоправданна. У нас просто не хотят ничего делать. России сейчас выгодно делать вид, что все в порядке, даже если известно, что все очень плохо. Однако это может очень плохо кончиться. В Японии атомные проблемы тоже долгое время замалчивались, и теперь мы видим результат этого молчания. Вообще старые предрассудки о том, какой должна быть энергетика, нужно искоренять на государственном уровне. У нас еще при премьере Касьянове была федеральная программа по развитию возобновляемых источников энергии, но ее просто не стали финансировать и закрыли. Вместо этого мы слышим старые запевы о безальтернативности АЭС и значении газа.

— Насколько безопасны российские реакторы? Дмитрий Медведев, выступая на экономическом форуме в Санкт-Петербурге, заверил, что сегодня Россия строит атомные станции по технологиям, которые соответствуют уже постфукусимским требованиям, то есть требованиям повышенной безопасности.

— Во-первых, новые реакторы в несколько раз дороже, чем старые. Чтобы заменить старые на новые, потребуется не одно десятилетие и колоссальные финансовые ресурсы. Из-за дороговизны замена всех старых реакторов на новые очень маловероятна. Более того, возможность тяжелой аварии с расплавлением активной зоны не исключена на 100% и в новом реакторе.

В любом случае, первые несколько блоков только начали строить, они далеки от завершения. На практике безопасность новых реакторов не подтверждена, а к теоретическим заявлениям не стоит относиться серьезно. В отношении чернобыльских блоков РБМК тоже говорили, что они абсолютно безопасны, что их можно строить на Красной площади.

Еще не одно десятилетие нам придется жить со старыми и опасными атомными блоками, если, конечно, российские власти не начнут применять европейские стандарты безопасности, и несколько новых ситуации не изменят. Вячеслав Козлов

Япония > Электроэнергетика > mn.ru, 21 июня 2011 > № 348710 Владимир Сливяк

Мирный атом после цунами

Авария на АЭС «Фукусима-1»: заметки на полях уроков Чернобыля

Резюме: Атомная энергетика, в отличие от многих других технологий, умеет учиться на своих ошибках. Прилежное усвоение горьких уроков привело к тому, что Чернобыль не повторится больше никогда. Теперь надо, чтобы не повторилась и Фукусима.

За четверть века до фукусимских событий, 26 апреля 1986 г., на Чернобыльской АЭС взорвался реактор. Эта катастрофа, по тяжести последствий многократно превзошедшая все другие ядерные и радиационные аварии «атомной истории» человечества, разделила историю атомной энергетики (АЭ) на «до» и «после». И в наши дни анализ протекания и последствий любой серьезной ядерной аварии может быть проведен лишь в контексте того, насколько усвоены (либо не усвоены) уроки Чернобыля. Фукусимская авария – не исключение.

«Дочернобыльская» эпоха развития атомной энергетики была временем своеобразного «ядерного романтизма», когда отсутствовало понимание того, что невиданная степень проникновения в глубины мироздания предполагает и особое внимание к безопасности. Разумеется, соответствующие нормы и требования существовали, но они действовали наряду с многочисленными иными (экономическими, инфраструктурными, техническими, административными, социальными и др.), часто не будучи даже «первыми среди равных».

Такое сходило с рук, пока АЭ имела статус технологического эксперимента – достаточно масштабного, но все же эксперимента. Относительно небольшое число ядерных энергоблоков (ЯЭБ), которые вносили невысокий вклад в общее энергопроизводство, сочеталось с возможностью «поштучной» подготовки персонала.

В таких условиях «судьба прощала», в силу чисто вероятностных соображений, даже достаточно серьезные недостатки в ранних конструкциях ЯЭБ и ошибки в выборе площадок для строительства станций первого поколения. Наступило некоторое «головокружение от успехов» – отсутствие по этой причине масштабных ядерных и радиационных аварий было воспринято чуть ли не как свидетельство невозможности подобных аварий вообще.

А между тем бурное развитие атомной энергетики в 1970-е годы неминуемо вело к снижению качества подготовки персонала. При этом степень технической безопасности АЭС повышалась незначительно, а вследствие чрезмерной оптимистичности оценок рисков сохранялись и ошибки в выборе площадок.

Последствия не заставили себя ждать. Первая тяжелая авария с расплавлением активной зоны мощного энергетического реактора произошла в 1979 г. в Соединенных Штатах (Три-Майл-Айленд). Причинами стали несовершенство техники и ошибки персонала, то есть из трех факторов риска (площадка, техника, персонал) «выстрелили» два. Тогда масштабного выхода радиоактивных веществ во внешнюю среду удалось избежать; вероятно, поэтому принятые меры по существу свелись лишь к модернизации ряда систем АЭС, несовершенство которых и привело к аварии. Кратковременный всплеск тревоги сменился прежним благодушием – при сохранении стремительного роста числа ЯЭБ во всем мире.

Потребовалась чернобыльская авария с ее тяжелейшими последствиями, чтобы покончить как с благодушием, так и, к сожалению, с бурным ростом атомной энергетики – на долгие двадцать лет.

Битва за безопасность

На сей раз выводы были сделаны вполне адекватные – как адекватными были и принятые меры.

Формально к чернобыльской аварии привели те же два фактора, что и на Три-Майл-Айленд (техника и персонал). Но в американском случае персонал допускал именно ошибки. А вот участники так называемого реакторного эксперимента на злосчастном четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС нарушили любые регламенты эксплуатации, последовательно отключив все системы безопасности реактора и позволив его техническим недостаткам проявиться в полной мере, а это уже никак нельзя назвать просто ошибками. Речь идет о преступном легкомыслии, преступной халатности и преступной безответственности. Такое могло случиться лишь в условиях фатальной концептуальной недооценки смысла и значимости обеспечения безопасноcти.

Эти категории подверглись немедленному кардинальному пересмотру, и не только в СССР/России, но и во всем мире. Ныне на всех этапах жизни ядерного энергоблока (обоснование, разработка, проектирование, сооружение, эксплуатация, закрытие) неукоснительно действует принцип «безопасность прежде всего».

Переосмыслению подверглась базовая концепция требований и к отдельным элементам системы «оператор-реактор», и к их взаимоотношениям. Основным направлением модернизации существующих и развития новых реакторов стала техническая реализация пассивных (не зависящих от вмешательства человека) средств безопасности. Степень профессиональной готовности оператора определялась посредством плановых тренировок, проверки знаний и умений на полномасштабных тренажерах и жестких аттестаций. А применительно к взаимоотношениям в системе «оператор-реактор» в господствовавшей десятилетиями парадигме «человек должен быть защищен от техники» возникло принципиально важное дополнение: «…а техника – от человека».

Резко ужесточились практически все относящиеся к ядерным технологиям разрешительные, лицензионные и надзорные процедуры, что объективно ухудшало экономические показатели АЭ и снижало ее конкурентоспособность. Но иначе было нельзя – и это понимали все.

Возникли принципиально новые направления науки и техники, в частности – современные методы вероятностного анализа безопасности. Это позволило количественно оценить и многократно понизить расчетную вероятность тяжелой реакторной аварии с расплавлением активной зоны. Для «дочернобыльских» ЯЭБ первого поколения такая вероятность составляла примерно 10–4 на 1 энергоблок в год (один случай за 10 тысяч лет, или, при округлении до целого, два случая для 400 энергоблоков за 40 лет). В реальности таких аварий и было две – Три-Майл-Айленд и Чернобыль. После всеобщей обязательной модернизации таких ЯЭБ вероятность была снижена примерно на порядок – до 10–5.

Для вновь сооружаемых ЯЭБ поколения «3+» она понижена примерно на 4 порядка – до 10–8 (1 случай за 100 миллионов лет). При вероятном наличии к 2050 г. в мире 500 ЯЭБ (сейчас их 438) эта величина соответствует одной аварии за 200 тысяч лет, что вполне отвечает современным представлениям о технологической безопасности.

Наконец, мировое ядерное сообщество пришло к пониманию непреложной аксиомы – «катастрофа на одной АЭС есть катастрофа для всех АЭС», и были предприняты решительные шаги к интернационализации и юридической институционализации международных усилий по радикальному повышению уровня безопасности. Это было в особенности важно для СССР, атомная энергетика которого до этого развивалась в условиях фактической международной изоляции из-за господства режима информационной закрытости.

Международное ядерное право из отдельных разрозненных документов стало наконец-то превращаться в системную структуру обеспечения безопасности (в чем огромная заслуга принадлежала МАГАТЭ). Возникли и стали активно работать неправительственные ядерные организации, что позволило соединить опыт профессионалов-атомщиков разных стран и их искреннее стремление к взаимной поддержке с оперативностью планирования и проведения наиболее полезных мероприятий, чего не всегда удается достичь на межгосударственном уровне. Здесь особо следует отметить основанную в 1989 г. Всемирную организацию ядерных операторов (WANO), внедрившую в практику очень удачную и в высшей степени полезную для повышения безопасности систему взаимных партнерских проверок.

Сделано было многое. Но – не все.

Прежде всего, одно заряженное ружье так и осталось висеть на стене – недооценка рисков от воздействия природных факторов для некоторых площадок «дочернобыльских» ЯЭБ. Таких, как сооруженные в начале 1970-х гг. на АЭС «Фукусима-1». По понятным причинам с ними в этом смысле по существу ничего сделать было нельзя – такие станции можно лишь закрыть.

Не закрыли – хотя надо было, и не только в Японии. Заряженное ружье, по законам жанра, обязательно стреляет. «Фукусима-1» закрылась сама. Как – общеизвестно. А заодно при этом явственно обозначились и другие системные возможности повышения безопасности мировой АЭ, после Чернобыля вроде бы интенсивно пошедшие в рост, но потом как-то увядшие.

Пострадает ли атомная энергетика?

Повлияют ли фукусимские события на развитие мировой АЭ? А если повлияют, то где и как именно? В самом общем смысле – да, конечно, повлияют. Радиационная авария шестого уровня по шкале INES (высший уровень, седьмой – только у чернобыльской аварии) вовсе без последствий обойтись не может. И главное из этих последствий – новый ощутимый удар по общественному престижу ядерных технологий, новый виток, казалось бы, безвозвратно уходящих в прошлое дискуссий о приемлемости атомной энергетики, новый всплеск антиатомных камланий в СМИ и публичной политике.

На повестке дня сегодня стоит злободневный вопрос: будет ли АЭ расширена или хотя бы сохранена в странах, в которых она стала (или становится) неотъемлемой частью «индустриально-технологического пейзажа»? Будет ли она создаваться «с нуля» в странах, где ее нет? Какова истинная цена многочисленных высказываний политиков и экспертов, гласной и негласной информации в СМИ, интернетовских сплетен – что страна «Х» приостанавливает свою ядерную программу, что страна «Y» закрывает все свои ЯЭУ, что страна «Z» отказывается от АЭ вообще и т. п.?

Прежде всего: системной угрозы мировой АЭ нет. В ее развитии возможны паузы, не исключены откаты назад, но закрыть ее уже не получится. Сейчас это уже не масштабный технологический эксперимент, как 25 лет назад, а неотъемлемый элемент глобального индустриально-технологического пейзажа, занявший свою нишу в мировом энергетическом хозяйстве. Что, естественно, не исключает различной судьбы АЭ в различных государствах. В каждом отдельном случае необходимо учитывать целый комплекс обстоятельств – технических, экономических, инфраструктурных, социальных, экологических, политических и др., рассматриваемых в тесной взаимной увязке.

Например, фундаментальной физической особенностью АЭ является чрезвычайно высокая энергоемкость ядерного топлива, что резко упрощает логистику отрасли. Особенностью технической – малоприспособленность современных энергетических реакторов к работе на переменной мощности при их единственном целевом назначении (производство электроэнергии), что налагает определенные ограничения на долю ядерной генерации. Особенность экологическая – практически полное отсутствие выбросов парниковых газов и общепромышленных загрязнителей (сажа, пыле-дымные аэрозоли, окислы серы и азота, органические соединения с высокой канцерогенностью), как и огромных объемов высокотоксичных шлаковых отвалов. Наконец, особенностью социальной является наличие, помимо собственно АЭС, обширных обеспечивающих технологических комплексов, где заняты десятки тысяч высококвалифицированных сотрудников.

Из сказанного следует вывод: для стран и регионов с относительно небольшой территорией, высокой плотностью населения, скудными запасами органических топливных ископаемых, высокой степенью общеэкономического и технологического развития, изолированностью национальных энергетических систем, сложившейся транспортной инфраструктурой и значительной современной долей ядерной генерации отказ от АЭ вполне тождественен системной национальной катастрофе. Таковы Республика Корея (20 ЯЭБ, 35% ядерной генерации), Тайвань (6 и 21%), та же Япония (50, без АЭС «Фукусима-1», и 29%).

В этих странах следствиями фукусимской аварии могут стать, во-первых, ускорение вывода из эксплуатации энергоблоков первого (частично, возможно, и второго) поколений на «проблемных», в рассмотренном выше смысле, площадках. А во-вторых, техническое совершенствование систем аварийного охлаждения реакторов (в частности, установка дополнительного резервирования). Но делаться все это будет по-восточному спокойно, без суеты и истерик.

При этом весьма высокие показатели удельного энергопотребления в этих странах (Корея – 6,5 МВт/год на человека; Тайвань – 8,8; Япония – 8,2) в совокупности со стабилизировавшейся численностью населения позволяют не заботиться о росте общего объема генерации, ограничившись замещением мощностей выводимых из эксплуатации устаревающих АЭС. Но это замещение будет осуществляться почти исключительно за счет сооружения новых ЯЭБ. Возможности технологического маневра при модернизации системы энергоснабжения у этих стран предельно ограничены. А для Японии, которой предстоит преодолевать последствия чудовищной природной катастрофы (именно природной – Фукусима здесь ни при чем), таких возможностей и вовсе нет. Стране сейчас как воздух нужна энергия, много энергии, иначе – безысходность и гибель.

Состояние энергетики двух азиатских гигантов (Китай и Индия) выглядит иначе. Для них ключевой проблемой являются «нищенские» показатели удельного энергопотребления (1,2 и 0,4 МВт/год на человека). Отсюда и главная задача: резко увеличить, причем в кратчайшие сроки, общие объемы генерации. Но в случае отказа от АЭ в обеих странах не видно для этого иного сколько-нибудь реального пути, кроме сжигания угля. А здесь сразу возникает огромное множество проблем – в первую очередь транспортных (недостаточная пропускная способность железных дорог и слабое развитие их сети) и экологических (невообразимое возрастание объемов парниковых, загрязняющих и токсичных выбросов).

Вывод: и для Китая, и для Индии резкий рост ядерной генерации представляется системно безальтернативным, тем более что ее доля в этих государствах ничтожна (1,9 и 2,2%, соответственно). Что нашло отражение и в соответствующих национальных планах ее развития. Допустить, чтобы страны, занимающие по числу строящихся ЯЭБ первое (Китай – 20) и третье (Индия – 5) места в мире, отказались от АЭ, вряд ли возможно.

В США, стране с наиболее объемной атомной энергетикой в мире, общая численность ЯЭБ (около 100) сохранится и после Фукусимы, доля ядерной генерации останется примерно неизменной или незначительно сократится, выводимые из эксплуатации старые блоки будут в основном замещаться новыми – ядерными же.

Будущее достаточно пестрого «ядерного ландшафта» Западной Европы определяется многими факторами, среди которых, однако, можно выделить несколько.

Во-первых, наличие в центре региона «атомного гиганта» – Франции. Количество ЯЭБ там (59, второе место в мире после Соединенных Штатов) лишь незначительно уступает таковому во всех остальных странах Западной и Центральной Европы, вместе взятых (без России и Украины – 80), а рекордная, объективно даже чрезмерная, доля ядерной генерации (76%) делает весьма выгодным экспорт электроэнергии. При этом Париж уже высказался вполне определенно, что на функционирование и дальнейшее развитие национальной атомной энергетики фукусимская авария не повлияет.

Во-вторых, позиция Великобритании (19 ЯЭБ, второе место в Западной Европе), которая, как можно заключить из заявлений ее руководства, хочет в основном сохранить достигнутую долю ядерной генерации (около 18%). Для этого Лондону предстоит вывести из эксплуатации значительную часть устаревших энергоблоков, заместив их новыми в сотрудничестве, вероятнее всего, с Францией (возможно, и с США). Это откроет масштабные перспективы не только для АЭ как таковой, но и для европейского и мирового атомного машиностроения.

В-третьих, хорошо развитая общеевропейская сетевая инфраструктура обеспечивает широкие возможности коммерческого энергообмена в Европе, чему способствует высокая (34%) доля ядерной генерации в 13 странах, имеющих АЭС (без Франции, России, Украины и Великобритании). С учетом также и французского ядерно-энергетического потенциала это позволяет европейским государствам, вовсе не имеющим АЭ, относиться к этому отсутствию достаточно спокойно, а в некоторых (Италия, Австрия, Греция) – еще и устроить приличествующие фукусимским событиям политические информационно-пропагандистские кампании против атомной энергетики с традиционным припевом «Очень страшно, все мы “против”, не допустим никогда».

Здесь особо надо отметить случай Германии – страны с величайшей, уникальной историей науки, техники и образования, где 17 ЯЭБ обеспечивают около четверти общей генерации. Тем не менее, особенности политических и информационных процессов, наряду с неадекватностью восприятия реальных возможностей современных энерготехнологий, привели там к удивительному результату. Германское общество достигло совершенно необъяснимой с точки зрения элементарной логики степени массовой технологической аберрации, поголовной радиофобии, что ведет к антиатомным буйствам, заставляющим вспомнить о средневековой «охоте на ведьм».

Итак, непосредственным следствием фукусимской аварии в континентальной Западной Европе станет не только возможное, но и, весьма вероятно, скорое закрытие 8–12 устаревших ЯЭБ (5–8% от всех имеющихся) без замещения новыми. Это относится, в первую очередь, к Германии и некоторым соседним с ней странам (Бельгия, Нидерланды), также подхватившим «антиатомный вирус».

Впрочем, на общее состояние и структуру западноевропейской энергетики это вряд ли окажет немедленное воздействие. Дальнейшее развитие ситуации менее прогнозируемо – роль могут сыграть как объективные обстоятельства, так и влияние причудливой смеси иных, помимо радиофобии, политических и экологических фобий, к которым современная просвещенная Европа на удивление чувствительна. Тут и попадание в «газовую кабалу» к «русскому медведю», и «неминуемая скорая гибель от глобального потепления», и т. д.

Обсуждая влияние фукусимских событий на развитие АЭ в России, следует в первую очередь отметить чрезвычайно сильное воздействие на этот процесс руководства страны. В этой связи уместно вспомнить первые послечернобыльские годы, когда невнятное (а в ряде случаев – и откровенно негативное) отношение российского политического истеблишмента к атомной отрасли создавало реальные предпосылки для ее фактической гибели.

К счастью, сейчас ситуация совершенно иная. Современное руководство отдает себе отчет в том, что АЭ – может быть, единственная реально существующая в стране технология, которая, находясь на передовом уровне мирового развития (а в ряде случаев и опережая его), одновременно обладает и уникальным инновационным потенциалом. Следовательно, трудно придумать лучшую кандидатуру на роль локомотива национальной технологической модернизации, в вопросе о необходимости которой единодушны практически все сколько-нибудь значимые политические силы и персоналии. При этом очень важно, что вероятность пересмотра этой принципиальной позиции как в ходе подготовки к предстоящим в 2011–2012 гг. выборам, так и после них практически равна нулю.

Из этого, конечно, не следует, что в России нет «антиядерного» лобби, стремящегося использовать в своих интересах реально существующие (и объективно совершенно необоснованные) страхи и опасения населения. Но сами по себе антиядерные лозунги не могут быть политической программой, они могут стать лишь ее частью, причем заведомо не самой главной. А политические программы «антиядерных» партий и объединений в целом не имеют, в силу очень многих причин, шансов на массовую электоральную поддержку. К тому же эти партии и объединения часто подозреваются в управляемости и материальной поддержке из-за рубежа, что в условиях России близко к политическому самоубийству.

Таким образом, интенсивное развитие АЭ в России в настоящее время – реальность, не имеющая практических альтернатив. Наглядное свидетельство тому – второе место в мире, после Китая, по числу строящихся ЯЭБ (10). Поэтому фукусимская авария скажется на российской атомной энергетике лишь на уровне дополнительных проверок и инспекций в части безопасности строительства и эксплуатации АЭС, что, конечно, лишним никогда не бывает. Очень важным является и то обстоятельство, что российские специалисты считают уровень безопасности на АЭС отечественных проектов и постройки одним из самых высоких в мире.

Уроки аварий и мифология катастроф

Теперь – о невыученных уроках Чернобыля. И о том, чему научила Фукусима. До сих пор не удалось добиться принятия единых и обязательных для всех государств ограничений на строительство и эксплуатацию АЭС в регионах, характеризующихся природными рисками.

Здесь понятия «ограничение» и «запрет» вовсе не тождественны. Задача заключается в том, чтобы установить для площадки АЭС соответствие между уровнем природных рисков и объемом мер, необходимых для обеспечения должной степени безопасности. При этом такая оценка должна быть дана на основе единой общепризнанной методики (которую также еще предстоит создать) группой квалифицированных экспертов при непременном соблюдении принципа интернациональности ее состава.

В то же время упомянутая методика должна содержать критерии безусловной непригодности какой-либо площадки (или даже региона) для сооружения и эксплуатации атомной станции. По аналогии, например, с тем запретом, который налагает российское законодательство на сооружение АЭС в регионе со значимой расчетной вероятностью землетрясения с магнитудой 8 и выше по шкале Рихтера. И в первую очередь безусловные запреты должны обуславливаться возможностью возникновения синергических эффектов вследствие одновременного воздействия двух или нескольких факторов природного риска. Фукусимская авария, где такой эффект проявился в полной мере при одновременном воздействии землетрясения и цунами, – нагляднейшее тому подтверждение.

Развитие АЭ проходит в условиях очевидной неадекватности оценки обществом опасности ядерных технологий в сравнении с иными технологиями. Абсолютно безопасных технологий не существует. В этом смысле предъявление такого требования к любой технологии вполне равнозначно требованию полного отказа от нее. С учетом же технологического характера современного общества в конце подобного «пути в безопасный рай» видны не райские кущи, а пещеры, шкуры и каменные топоры.

Увы, современные технологии опасны. Одна лишь катастрофа на химическом заводе в Бхопале (Индия, 1984 г.) за считанные минуты унесла более 3800 человеческих жизней. При взрыве газопровода в Башкирии (1989 г.) погибло, по разным данным, около 800 человек, а кто сосчитает все жертвы газовых пожаров, взрывов и отравлений? В ДТП только в России и только в 2011 г. погибло более 26 500 человек. Этот горестный список нетрудно и продолжить.

А как обстоит дело с «энергетическими альтернативами», которыми некоторые горячие экологические головы призывают заменить, и желательно немедленно, атомную энергетику?

Вот вполне устоявшаяся цена мировой угольной отрасли – статистически около семи погибших шахтеров на каждый миллион тонн добытого угля. Вот человеческие потери при прорывах плотин лишь на двух ГЭС: Вайонт (Италия, 1963 г.) – более 2100 погибших, Морви (Индия, 1979 г.) – около 15 тысяч (!), а крупных аварий в гидроэнергетике (с числом погибших более 40) только за последние 50 лет в мире произошло более двадцати. И уж совсем неуместно убеждать в полезности такой «энергетической контрреволюции» жителей России после совсем недавних трагедий на шахте «Распадская» и на Саяно-Шушенской ГЭС (91 и 75 погибших, соответственно). Однако ни о существенном ограничении, ни, тем более, о запрещении химических технологий, автотранспорта, угольной энергетики еtc. общество вопрос не ставит.

Чернобыльская авария еще и потому стоит особняком в истории АЭ, что не обошлась без жертв: три человека погибли в момент взрыва реактора, еще 28 – в течение трех недель от несовместимых с жизнью доз облучения в сочетании с лучевыми ожогами. В дальнейшем возможной, с различной степенью вероятности, причиной преждевременной смерти отдаленные последствия облучения стали, по различным оценкам, еще для 20–50 человек. Что же касается «десятков и сотен тысяч погибших от лучевой болезни вследствие Чернобыля», то налицо не подтверждаемая абсолютно никакими объективными данными чепуха, если не злонамеренная ложь.

Другие же аварии на АЭС и вовсе обошлись без человеческих жертв. Нет оснований ждать смертельных случаев от воздействия ионизирующей радиации вследствие фукусимской аварии. Но вот от того, что известно о реакции на нее населения Японии (где радиационные риски, в общем, минимальны), в Соединенных Штатах и на российском Дальнем Востоке (где они отсутствуют вовсе), остается лишь схватиться за голову. Как можно еще реагировать, например, на выметание из аптек препаратов йода с последующим их потреблением как попало, включая и наружное нанесение на большую часть поверхности тела, что действительно представляет вполне реальную, при этом немедленную, опасность для здоровья!

Налицо еще один невыученный урок Чернобыля – явная недооценка массовых панических настроений и действий вследствие неадекватности оценки радиационных рисков. А ведь, по мнению подавляющего большинства специалистов, радиофобия и психосоциальные травмы, наносимые населению при ядерных авариях, по значимости многократно превосходят собственно радиационные. Чернобыль, да и Фукусима, – тому яркие доказательства.

Вот действительно страшный пример. Дополнительная годовая доза облучения населения среднеевропейских стран, обусловленная в 1986–1987 гг. чернобыльскими событиями, составила в среднем около трети от нормального радиационного фона, что полностью исключало возможность негативного влияния на здоровье людей. Но следствием всплеска массовой радиофобии, поддерживаемой неквалифицированными врачами и культивируемой в СМИ, стали в этих странах около 100 тысяч абортов (!). Нерожденное население небольшого города стало жертвой человеческого невежества и надуманных страхов.

Единственно разумной основой для грамотной оценки существа радиационной аварии, ее вероятных последствий, вытекающих отсюда рекомендаций для населения может быть только мнение профессионалов. Мнение, выработанное в ходе экспертного анализа ситуации специалистами разных стран и опирающееся на один-единственный критерий – компетентность. Но профессионал бессилен что-либо объяснить людям, успокоить их, а тем более дать какие-то рекомендации лицам, принимающим решения, и населению в целом, если он не обладает достоверной информацией. Он тем и отличается от дилетанта, что способен на основании таких данных сформулировать содержательные выводы о причинах аварии, вероятном сценарии ее развития и оптимальном алгоритме действий – как по ликвидации последствий, так и в отношении мер по защите населения. Но он не может превратить отсутствие информации в ее наличие.

Дело, однако, не только в наличии сведений как таковом. Какие выводы можно сделать из такой вот, например, «информации» (далее – буквальная цитата из СМИ): «Содержание радиации вблизи станции превышает норму в тысячу раз»? Что означает вообще «содержание радиации»? Где это «вблизи» – на площадке станции, в ста метрах от нее, в километре, в десяти? О какой «норме» идет речь – о естественном фоне, о каком-то предельно допустимом нормативе, о чем-то еще? А ведь цитат из СМИ такой же смысловой наполненности, часто вопиюще противоречивых, с неграмотным использованием терминов, единиц измерений, порядков величин и т.д. применительно к фукусимской аварии нетрудно привести великое множество. Самое же печальное, однако, даже не собственно в этом, а в отсутствии «информационного эталона», откуда специалист может почерпнуть необходимые ему данные – в том числе и для того, чтобы успокоить людей.

В такой ситуации профессионал при общении с населением (что совершенно необходимо в условиях ядерной и радиационной аварии) ничуть не более эффективен, чем профан. Даже менее – уважающий себя эксперт никогда не озвучит свое мнение по какой-либо проблеме, не будучи стопроцентно уверенным в его обоснованности. А «зеленый» дилетант без всяких угрызений совести и комплексов рявкнет: «Новый Чернобыль!» – и его «убежденность», увы, будет понята людьми лучше, будет для них весомее, чем сомнения специалиста.

Как минимизировать ущерб

В этой связи нельзя не упомянуть о том, что в ходе фукусимской аварии совершенно неприемлемой была информационная политика эксплуатирующей компании ТЕРСО. Решительно непонятно, какова была цель ее сообщений вроде «Положение сложное, но мы делаем, что возможно». А чаще – просто молчания. Успокоить людей ценой сокрытия правды? Опыт Чернобыля и тут актуален, как никогда, – нет лучшего способа разжечь панику, чем нарушение важнейшего и универсального принципа «Не молчи, говори правду». Что, собственно, и произошло. Ведь по амплитуде информационного резонанса радиационные последствия фукусимской аварии – где, понятно, хорошего мало, но и погибших от переоблучения нет и, скорее всего, не будет – многократно, сколь это ни чудовищно, превосходят действительно кошмарные (вероятно, порядка 30 тысяч человек) потери японского народа после страшного удара слепой стихии. Снизить финансовые и репутационные потери компании? Но ведь и здесь сразу было понятно, что результат будет прямо противоположным!

Трудно придумать лучшую оценку информационной политике ТЕРСО, чем неожиданный визит в ее головной офис премьер-министра Японии Наото Кана со словами «Что, черт возьми, происходит?». Впрочем, о месте и роли ТЕРСО в истории фукусимской аварии речь еще впереди, поскольку они, в отнюдь не позитивном смысле, касаются не только информационной политики. Необходимо срочно добиться разработки и принятия единого и обязательного для всех государств, использующих атомную энергетику, формата и сроков представления важной для безопасности технической и иной информации при происшествиях на АЭС не ниже уровня 4 по шкале INES.

Эта информация должна быть предельно унифицированной, в виде единой анкеты с формальными и не допускающими толкований вопросами, требующими не общих, а количественных ответов. При этом данные для ее заполнения должны быть получены при помощи аттестованной аппаратуры в установленных режимах работы. Соответствующие методические регламенты и техническое обеспечение должны быть на каждой АЭС, а получаемая информация – распространяться через Интернет в полном объеме со строго определенной периодичностью.

И нечего бояться, что ее поймут только специалисты. Этого-то и следует добиваться. Кстати говоря, в этих информационных бюллетенях должны размещаться и оценки профессионалов (и только их!) по результатам анализа данных, полученных таким же образом ранее – вместе с обязательными прогнозами.

Увы, деятельность ТЕРСО, да и административных властей региона, вызывает массу нареканий не только в отношении информационной политики. Не обсуждая чисто технических аспектов развития аварии и действий по ликвидации ее последствий, можно лишь подвести некий промежуточный итог – во многих случаях эти действия были, мягко говоря, далеко не оптимальны.

При этом было бы как минимум неэтично перейти от этой невеселой констатации к прямым упрекам. С аварией мужественно боролись и борются люди страны, понесшей тяжелейшие утраты, переживающей страшное горе. При таких обстоятельствах трудно действовать безошибочно. Человек – не автомат, ему свойственны эмоции, волнения, тревоги. К тому же в ряде случаев невольно возникал вопрос: а достаточно ли было технических возможностей, сил и квалификации у персонала ТЕРСО, чтобы бороться с аварией даже и при полном отсутствии этих эмоций?

Для успешного преодоления последствий ядерных аварий при наличии обоснованного предположения, что бедствие может превысить уровень 4 по шкале INES, необходимо экстренно сформировать международную экспертную группу. Она немедленно выезжает на объект, где принимает участие в борьбе с развитием аварии и ликвидации ее последствий в тесном взаимодействии с властями страны и управляющей компанией. При этом правом и обязанностью членов этой группы является обращение к любой стране мира с просьбой о техническом или ином содействии при бесспорном сохранении суверенного права на окончательное решение возникающих при этом вопросов за страной, на территории которой произошла катастрофа.

Фукусима наглядно показала: время, когда с последствиями аварии на АЭС борется лишь то государство, где это произошло, безвозвратно уходит в прошлое. Интернационализация проблем, с которыми сталкивается мировая АЭ, настоятельно требует от ядерного сообщества и интернационализации ответных мер – тем более в вопросах обеспечения безопасности и в особенности при столь чрезвычайных ситуациях, как борьба с ядерными авариями.

В связи с этим возникают два вопроса. Во-первых, как могут быть юридически оформлены изложенные выше предложения? Во-вторых, кто проявит инициативу?

В первом вопросе наиболее перспективным представляется разработка соответствующих международных соглашений. Наряду с уже действующими – такими, как конвенции за ядерный ущерб, конвенция об оперативном оповещении об аварии и др., они могли бы заметно усовершенствовать международное ядерное право. При этом в ряде случаев правомерно вести речь не о создании новых документов, а о разработке дополнений к имеющимся.

Есть ответ и на второй вопрос. Для реализации любых инициатив, направленных на обеспечение безопасности атомной энергетики, международное ядерное сообщество имеет организацию, какой нет, пожалуй, ни у одного другого профессионального сообщества в мире. МАГАТЭ – более чем авторитетная институция, которая сильна не только признанно высокой квалификацией экспертов, но и универсальностью подходов. Другое дело, что эта в высшей степени уважаемая международная организация могла бы в вопросах повышения уровня безопасности АЭ проявлять и большую настойчивость.

Представляется, что именно Москва может и должна проявить в рамках МАГАТЭ соответствующую инициативу. Россия пережила трагедию Чернобыля и ценой огромных усилий создала фактически новую атомную энергетику, последовательно исповедующую принцип «безопасность прежде всего», и добилась в этом общепризнанных на международном уровне результатов. Наша страна твердо намерена развивать АЭ и в дальнейшем, ставя ее в ранг приоритетных национальных технологий и областей международного сотрудничества – при неуклонном соблюдении принципа главенства безопасности на всех стадиях ядерного топливного цикла.

Атомная энергетика, в отличие от многих других технологий, умеет учиться на своих ошибках. Прилежное усвоение горьких уроков привело к тому, что Чернобыль не повторится больше никогда. Надо, чтобы не повторилась и Фукусима.

А.Б. Колдобский – кандидат физико-математических наук, заместитель директора Института международных отношений Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ».

Япония. Россия. Весь мир. ЦФО > Электроэнергетика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 20 апреля 2011 > № 739766 Александр Колдобский

Политическая лотерея

Резюме: Теплилась надежда, что после смены власти в Тунисе и Египте мировая политика даст нам небольшую передышку и позволит вернуться хотя бы к среднесрочному планированию материалов. Не тут-то было.

В прошлом номере нам пришлось «с колес» анализировать политическую бурю, поднявшуюся в Северной Африке. Теплилась надежда, что после смены власти в Тунисе и Египте мировая политика даст нам небольшую передышку и позволит вернуться хотя бы к среднесрочному планированию материалов. Не тут-то было.

За истекший период лихорадка перешла в еще более острую фазу. Великие державы, как-то невзначай и сами того не желая, соскользнули в очередную войну на Ближнем Востоке. НАТО, ведомая неукротимым президентом Франции и бравым премьером Великобритании, смело вмешалась в междоусобицу в Ливии, поддержав одну из сторон конфликта, однако не удосужилась разобраться, кого именно и зачем. Если бы в ливийском противостоянии не гибли люди, операцию можно было бы назвать дурным фарсом после тех по-настоящему трагических катаклизмов, которые сотрясали мир в 1990-е и 2000-е годы. Даже главные лица этой кампании напоминают злые карикатуры – полковник Каддафи с внешностью и повадками опереточного злодея и президент Саркози, ближе к выборам спохватившийся об утраченном Парижем grandeur’е.

Что вообще происходит в мировой политике? Государственные деятели пошли на поводу у массмедиа, которые, в свою очередь, утратили чувство ответственности и профессионализм, сокрушается ветеран журналистики Рудольф Кимелли. Лорд Роберт Скидельски указывает на то, что последние события, происходящие формально в строгом соответствии с международно-правовой процедурой, на деле не укрепили роль ООН, а заставили задаться вопросом, зачем она вообще нужна. Аркадий Дубнов замечает, что расширение права на вмешательство во внутренние дела, санкционированное Советом Безопасности, может толкнуть автократов, например, в Центральной Азии принять еще более жесткие и быстрые репрессивные меры против оппонентов, дабы не дать внешним силам опомниться.

Михаил Маргелов полагает, что, втянувшись в сомнительный и бесперспективный ливийский конфликт, западная коалиция не уделяет внимания куда более серьезным источникам угроз в регионе. Валид Фарес напоминает, насколько взрывоопасна Северная Африка, где интересы исламских радикалов переплетаются с борьбой этнических меньшинств за равноправие. Александр Музыкантский обращается к наиболее странному обстоятельству – отсутствию явного повода социально-политического взрыва. Автор усматривает в манифестациях циклический выплеск энергии общества, ощутившего безнадежность, совсем не обязательно обусловленную экономическими тяготами. Алек Эпштейн иронизирует по поводу недавних мечтаний Запада о демократическом Ближнем Востоке – когда они начали сбываться, это никого не порадовало. Чез Фримен предвидит, что «арабская весна» даст новый стимул росту международной роли Азии, теперь уже намного более интегрированной и тянущейся к эмансипации. Александр Ломанов рассуждает, почему ближневосточный сценарий невозможен в Китае – планомерная сменяемость власти в Поднебесной лишает оппонентов той карты, которую успешно разыграли в западной части азиатского континента.

О неопределенной, а потому очень опасной ситуации в Афганистане, которая также не изолирована от влияния общей нестабильности на Ближнем и Среднем Востоке, пишет Омар Нессар. Эндрю Крепиневич, Эван Монтгомери и Эрик Эдельман анализируют иранскую ядерную проблему, которая в контексте сегодняшних событий и повышения общей активности Ирана выглядит еще более острой.

Александр Колдобский касается такого форс-мажора последнего времени, как авария на АЭС в Японии. По мнению автора, ядерная энергетика извлечет уроки из этой драмы и укрепит свои позиции, хотя в ряде стран возобладают иррациональные, но политически непреодолимые антиядерные настроения. Дмитрий Тренин напоминает о проблеме европейской противоракетной обороны, которая способна фундаментально изменить характер отношений России и США, если стороны проявят политическую волю. Нэнси Бердсолл и Фрэнсис Фукуяма призывают американских политиков признать реальность: идейно-политическая убедительность Соединенных Штатов в глазах других стран снижается. Иэн Бреммер и Нуриэль Рубини признают такую тенденцию, но считают ее исключительно разрушительной. Без явного лидера в международной политике и экономике стремительно убывают возможности для преодоления глобальных дисбалансов, растет эгоизм государств.

Наконец, наши авторы поднимают еще одну актуальную тему современных дискуссий: жив ли мультикультурализм, а если да, то нужен ли он? Эмиль Паин считает эту политику временным и не слишком удачным способом урегулировать отношения разных этносов. Виталий Наумкин, признавая недостатки такой политики, все-таки считает ее полезной для России, по крайней мере в некоторых проявлениях.

Обычно в конце вступительной статьи я хотя бы в общих чертах представляю содержание следующего номера. Но сейчас не буду. Поскольку мы все-таки стараемся быть в русле событий, а мировая политика превратилась в лотерею, предсказывать даже собственные тематические приоритеты бессмысленно. Узнаете через два месяца.

Ф.А. Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России.

Евросоюз. Япония. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739744 Федор Лукьянов

Прошлое как оружие

© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2008

В.И. Головнин – руководитель бюро ИТАР – ТАСС в Токио.

Резюме Баланс мирового влияния явно смещается на Восток. Однако помимо обширных возможностей для роста и развития там присутствует и другой богатейший потенциал – межгосударственных конфликтов, самые древние из которых уходят корнями еще в период до начала новой эры.

Восток Азии неуклонно наращивает свой вес в мире, хотя его политический голос явно не соответствует колоссальной экономической мощи. Общим местом стали рассуждения о том, что именно в этот регион во многом будет смещаться баланс мирового влияния в ХХI веке. Однако помимо обширных возможностей для роста и развития там присутствует и другой богатейший потенциал – межгосударственные конфликты, самые древние из которых уходят корнями еще в период до начала новой эры.

ТОВАРООБОРОТ РАСТЕТ, ПРЕТЕНЗИИ ОСТАЮТСЯ

Описание взаимоотношений в Азии стоит начать с напоминания о том, что Китай – единственный из немногих подлинно самобытных очагов мировой цивилизации, который сумел не только выжить в политическом отношении, но и вновь, спустя тысячелетия, завоевал положение одного из лидеров планеты.

Без сомнения, окружающие его «коренные» страны региона имеют свою ярко выраженную и уже достаточно оригинальную культуру, которая зиждется, однако, на китайских образцах. К России, конечно, это не относится: она до сих пор в чем-то остается чужаком, пришельцем на Дальнем Востоке и отнюдь не всегда вписывается в региональные конструкции. Зато ее не миновали общие беды этой части света: за свое относительно недолгое присутствие к востоку от Байкала Россия создала себе немало проблем с соседями, хотя острота их, понятное дело, далеко не одинакова.

Запутанные хронические конфликты издавна существуют и в зонах соприкосновения других наиболее развитых государств. Однако в Европейском союзе они почти погашены и потеряли остроту – за малыми и явно исчезающими исключениями. (Правда, «заискрило» на стыке евро-атлантической и евро-азиатской сфер – в основном вследствие возвращения на геополитическую арену России.) На севере Америки исторические обиды тоже присутствуют, но ситуация там не идет ни в какое сравнение с обстановкой на Дальнем Востоке, где взаимные претензии имеют болезненный характер, зачастую активно поддерживаются властями и постоянно становятся фактором острой дипломатической борьбы.

Дело, конечно, не в чрезмерной эмоциональности обитателей Дальнего Востока. Просто ситуация там не устоялась, а баланс сил еще способен коренным образом измениться, что дает надежду на тактические либо стратегические приобретения. Исторические обиды в этих условиях – надежное средство сплотить население вокруг курса властей, поставить соседа на место или даже кое-что у него отнять.

Очевидно, что никакой «войны всех против всех» в регионе нет: лидеры Китая, Южной Кореи и Японии более-менее регулярно проводят трехсторонние встречи, растут тенденции к экономической интеграции (пока без участия России), которую подхлестывают огромные объемы торговых и инвестиционных связей. Совокупный объем торговли в треугольнике Китай – Южная Корея – Япония достиг в 2007 году 478 млрд долларов. Товарооборот России с этими странами тоже стремительно возрастает (на десятки процентов каждые двенадцать месяцев), однако в минувшем году он составил лишь 84,5 млрд долларов.

Пекин, Сеул и Токио уже начали проводить пока еще вялые консультации о создании в перспективе зоны свободной торговли. Однако разговор идет ни шатко ни валко: и дело тут не только в крайней сложности задачи, но и в постоянно вспыхивающих эмоциональных конфликтах, большинство которых, опять же, уходит корнями в историю.

КТО БОЛЬШЕ ОТРУБИЛ ГОЛОВ?

Главный и самый шумный из таких конфликтов связан с японскими колониальными и военными захватами на азиатском континенте в XIX–XX веках. Токио начал их в 1894–1895 годах, разгромив императорский Китай: тогда армия микадо, кстати впервые, взяла штурмом Порт-Артур, устроив резню его защитников. После поражения слабеющий пекинский владыка уплатил контрибуцию, отказался от прав сюзерена в Корее и отдал победителю остров Тайвань. Попутно японцы прибрали еще несколько прилегавших к нему островков, включая группу Сенкаку (по-китайски – Дяоюйдао). Все это положило начало длинному списку унижений и страданий, которые Китай испытывал полвека по милости своего островного соседа.

Все последующие годы Япония настойчиво продвигалась в Китай, который, казалось, разваливался на бесхозные куски. После победы в Русско-японской войне 1904–1905 годов под контроль Токио перешла часть Маньчжурии, по окончании Первой мировой войны японцы получили германские владения в Циньдао. В 1931-м Япония завершила оккупацию всей Маньчжурии и создала там под своим контролем «Великую Маньчжурскую империю» – Маньчжоу-го. В 1937 году началось полномасштабное японское вторжение в Китай с целью создания «большого Маньчжоу-го» – гигантского протектората, который полностью бы подчинялся Токио.

Во время вторжения и в ходе Второй мировой войны Япония, в отличие от союзной ей гитлеровской Германии, не ставила себе целью осуществление программы геноцида, но жестокости совершались чудовищные. Известен, например, случай, когда в 1937-м японские офицеры заключили пари, кто быстрее самурайским мечом отрубит головы 100 пленным китайцам. Символом зверств стала резня в Нанкине в декабре 1937 – январе 1938 года: китайцы уверяют, что там было убито 300–400 тыс. человек, в основном холодным оружием. Также имеются сведения о 20 тыс. изнасилованных женщинах. По свидетельству Пекина, всего до 1945-го в результате японской агрессии в Китае погибло 35 млн человек.

Завоевание Кореи долго вынашивалось Японией. Еще в XVI столетии самурайская армия почти выполнила эту задачу, однако была вытеснена в результате вмешательства китайских войск. Творцы японской модернизации по западному образцу во второй половине XIX века открыто рассуждали о необходимости покорить расположенный поблизости полуостров. Аргументов приводилось много, в том числе и опасность иностранного, в первую очередь российского, вторжения через Корею. Действительно, оттуда даже столетие назад можно было относительно легко перебросить войска в Японию через неширокий Цусимский пролив. Одна из причин Русско-японской войны (1904–1905) заключалась именно в том, что Токио видел в проникновении России на Корейский полуостров попытку создания плацдарма для нападения на Японию.

После поражения Санкт-Петербурга Токио тут же установил протекторат над Кореей, а в 1910 году подписал с марионеточным правительством договор об аннексии, по которому корейский император уступил Японии все свои права. Корея стала генерал-губернаторством, где началась активная политика японизации: поощрялось преподавание на японском языке, практиковался отказ от корейских имен в пользу японских, искоренялась национальная культура. Об этом периоде корейцы вспоминают с содроганием и ненавистью, а активных пособников колонизаторов преследуют до сих пор.

ОШИБКА ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ?

Жители Корейского полуострова превратились в подданных островной империи: их призывали в армию, принудительно вывозили в Японию и на принадлежавшую ей южную часть острова Сахалин, где корейцы выполняли тяжелые, полурабские работы – прежде всего на шахтах. При этом японцы никогда не считали корейцев «своими». Неоднократно вспыхивавшие восстания и партизанские выступления в Корее жестоко подавлялись. В 1923-м, когда Токио был практически уничтожен мощным землетрясением, всеобщее смятение и паника дали неожиданный результат: начались массовые погромы «грязных корейцев», которых обвиняли в мародерстве, в отравлении колодцев и вообще в том, что они «слишком радовались» японским бедам. Возбужденные толпы японцев забили сотни, а то и тысячи новых подданных империи.

Словом, первый, самый заметный круг претензий китайцев и корейцев ясен: островитяне, воспользовавшись в совсем недавней истории временным ослаблением соседей, захватывали их территории, убивали людей и т. п. Китайцы и корейцы солидарны в том, что Токио не раскаялся в полной мере, до сих пор пытается приуменьшить свою ответственность и оправдать случившееся.

После Второй мировой войны Япония выплатила Южной Корее крупную компенсацию в виде льготной помощи, которая во многом заложила основу южнокорейского экономического чуда. Массированные японские кредиты на крайне выгодных условиях инициировали фантастический подъем деловой активности и в китайской экономике: Токио рассчитывал таким образом привязать к себе континентального соседа и сделать его зависимым от своих технологий и капиталов. После нормализации отношений с Китайской Народной Республикой во второй половине 1970-х годов и заключения с ней Договора о дружбе и сотрудничестве в начале 1980-х в Японии начался подлинный «китайский бум»: к вольерам с подаренными пандами выстраивались длинные очереди, в материалах прессы преобладал тон умиления. Токио считал Москву главной угрозой для своей безопасности, а Пекин, находившийся в конфронтации с «советскими ревизионистами», стал почти что другом и союзником. Но все изменилось с распадом СССР: выяснилось, что старые модели не работают, поскольку не учитывают как глубинных конфликтов, так и новых реалий.

После крушения Советского Союза КНР достаточно быстро дала понять, что не намерена закрывать глаза на настойчивые попытки влиятельных сил в Токио излечить страну от комплекса вины за минувшую войну, тем более что в Японии, в отличие от Германии, не было проведено тотальной кампании расставания с прошлым. Минувшая война считается в Токио «ошибкой», но вовсе не преступлением. Постоянно проводится мысль о том, что это был просто нерациональный выбор – ввязаться в схватку, которую невозможно выиграть. В то же время принято указывать на массу объективных причин, будто бы вынудивших страну начать боевые действия (например, американское нефтяное эмбарго). Японские фильмы о минувшей войне наполнены ностальгией и восхищением героями, погибшими в неравной схватке с врагом, который победил лишь вследствие обладания более совершенной боевой техникой.

Токио не соглашается и с утверждениями о массовых зверствах в Китае. Например, в японских школьных учебниках лишь скромно указывается, что после штурма Нанкина в 1937 году было «убито много людей». Более того, многие японские историки утверждают, что все сообщения о резне в этом городе были сфабрикованы. Япония не согласна и с заявлениями КНР об общем числе погибших с 1937 по 1945-й. Ссылки делаются на отсутствие документов и четкой статистики, которую, мол, мало кто скрупулезно вел в годы войны и оккупации. Токио отрицает также утверждения о том, что командование японской императорской армии насильственно набирало в солдатские бордели китаянок, кореянок и других жительниц оккупированных территорий, хотя существует масса свидетельств такой принудительной проституции.

Сообщения о разрешении издать в Японии новые учебники с неприемлемой для Пекина и Сеула трактовкой истории немедленно вызывают очередные вспышки напряженности в отношениях, заявления по линии МИДов, демонстрации у посольств. Китай при этом постоянно ставит Японии в пример Германию, которая тотально покаялась за прошлое и даже не помышляет о том, чтобы отрицать существование лагерей смерти или, скажем, спорить с Польшей о количестве погибших поляков.

ФАКТОР «ЯСУКУНИ»

Все дело в том, что в Японии и власти, и общественность категорически не согласны сравнивать действия их страны с преступлениями Третьего рейха. Решения Международного военного трибунала для Дальнего Востока токийская печать упрямо называет расправой победителей над побежденными. В 2007 году премьер-министр Синдзо Абэ демонстративно встретился с родственниками индийца Радхибинода Пала, который был единственным судьей трибунала, выступившим против казни главных японских военных преступников.

Эта тема – отдельный мощный фактор раздражения в отношениях Токио с Китаем и обоими корейскими государствами. Повешенные в 1948-м главные японские военные преступники были внесены в списки героев, погибших за императора, которые хранятся в токийском храме Ясукуни, считающемся в Пекине и Сеуле духовным центром японского милитаризма. Территория святилища заполнена военными памятниками, включает в себя богатое хранилище старой боевой техники и в целом очень напоминает музей боевой славы императорских вооруженных сил.

Храм не имеет официального статуса, но туда регулярно совершают паломничество ведущие деятели правительства Японии. Премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми (находился на посту с 2001 по 2006 год) посещал Ясукуни ежегодно, считая такие походы частью своих предвыборных обязательств. Местной публике это нравилось («Наконец-то мы перестали унижаться и решились открыто поклониться памяти своих погибших», – сказал мне в связи с этим один достаточно влиятельный токийский журналист). Зато Пекин и Сеул протестовали жестко: их контакты с Коидзуми на высшем уровне были прекращены, прервался диалог по многим направлениям. Аргумент звучал один: поклонение душам казненных военных преступников призвано оправдать агрессию и колониальные захваты.

Преемники Коидзуми на посту премьера на время прекратили походы в храм Ясукуни. Но они продолжают блокировать в целом разумную идею создания гражданского и нейтрального в политическом отношении мемориала всем погибшим в годы Второй мировой войны, включая жертвы Хиросимы, Нагасаки и американских ковровых бомбардировок других городов. Судя по всему, тень Ясукуни будет еще долго витать над отношениями Токио с соседями. Существенная часть японской общественности считает этот храм символом своего тихого, но упрямого несогласия с иностранной оценкой участия Японии во Второй мировой войне. Впрочем, на официальном уровне Токио ведет себя достаточно смирно.

Каждый год 15 августа в столичном Зале боевых искусств собираются император и императрица, высшие государственные чины и представители Японской ассоциации родственников погибших на войне. По случаю очередной годовщины объявления о капитуляции премьер-министр произносит традиционную формулу: мы навечно отказываемся от войны, привержены миру и выражаем раскаяние за те страдания, которые причинили другим народам, особенно народам Азии. Раскаяние не относится к России, поскольку в Токио считают, что СССР сам совершил агрессию против Японии.

КТО НАЙДЕТ ОСТРОВА НА КАРТЕ?

Советский Союз, как заявляют наши островные соседи по Дальнему Востоку, в нарушение международного права расторг Пакт о нейтралитете с Японией и нанес ей 9 августа 1945 года коварный удар: советские войска начали военные действия против Японии (теперь в этот день местные националисты ежегодно проводят акции протеста против «русского предательства»).

15 августа после вступления СССР в войну и американских атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки Токио объявил о своем поражении: 2 сентября на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капитуляции. США, как в Японии особо подчеркивается, немедленно прекратили военные действия, тогда как Советский Союз продолжал наступление в Маньчжурии. А Южные Курилы занял уже после подписания акта о капитуляции. Действия Советского Союза называют в Токио нарушением договоренностей, грубым захватом чужих земель. Указывается также на то, что они противоречат провозглашенному союзниками по антигитлеровской коалиции принципу нерасширения территории по итогам войны.

После объявления о капитуляции японские войска прекратили боевые действия, начали сдаваться. В Токио заявляют, что советские войска захватили 600 тыс. японцев, которые были отправлены в разбросанные по всему СССР лагеря (в основном в его восточной части), где принуждались к тяжелому труду вопреки международным конвенциям. Умерло, по японским данным, до 100 тыс. заключенных, которых Токио военнопленными не считает, поскольку они сложили оружие не в результате боевых действий, а по приказу своего командования после объявления о капитуляции. Надо признать, что СССР, в отличие от американцев и других союзников, очень долго скрывал подлинное число захваченных японских солдат, всеми силами удерживал их на работах в лагерях – массовая репатриация произошла только в 1950-х. Мучения этих людей – крайне эмоциональная тема, один из важных факторов антироссийских настроений.

Впрочем, на межгосударственном уровне тема пленных закрыта: в 1956 году в процессе нормализации двусторонних отношений был снят вопрос о каких-либо претензиях и компенсациях, а впоследствии Михаил Горбачёв (1991) и Борис Ельцин (1993) фактически принесли извинения за случившееся. Зато с Южными Курилами, как известно, дело зашло в тупик.

Как продемонстрировал проведенный в нынешнем году опрос, точно показать эти острова на карте могут менее 70 % японцев. Однако для всех жителей страны Южные Курилы – символ советской агрессии и оккупации, жестокой насильственной депортации мирных жителей.

Вопрос поставлен прямо: Токио желает вернуть острова назад, ссылаясь на то, что они никогда легально не принадлежали России или СССР. Япония считает также, что Южные Курилы не входят в те «Курильские острова», от которых она отказалась по Сан-Францисскому мирному договору (1951) с Соединенными Штатами и рядом других стран антигитлеровской коалиции.

Тема островов присутствует как постоянный фон, как мощный негативный психологический раздражитель. Однако данный спор в последние годы заметно потерял эмоциональность и, в сущности, утратил полемический запал – я не припомню уже, когда дипломаты обеих стран реально дискутировали по этому поводу. В японской печати обсуждение темы Южных Курил практически сошло на нет: какие-либо столкновения мнений по данному вопросу отсутствуют, публичные дискуссии не проводятся. Вопрос давно перестал быть и фактором внутриполитической жизни – о нем даже не вспоминают в ходе избирательных кампаний. Но это свидетельствует скорее о единстве всех слоев японской публики в подходе к территориальной проблеме. В то же время каких-либо намеков на сближение позиций с Россией не наблюдается, компромисс пока невозможен, и конфликт в целом перешел в «спящую» фазу.

«ЯПОНСКОЕ» ИЛИ «ВОСТОЧНОЕ» МОРЕ?

Однако о «спячке» говорить не приходится, когда речь заходит о территориальных проблемах с Китаем и Южной Кореей. Вокруг утраченной Пекином в 1885 году группы островов Сенкаку (Дяоюйдао) происходят постоянные вспышки напряженности.

В 1980-х лидер КНР Дэн Сяопин призвал оставить проблему «на суд грядущих поколений»: тогда Китаю были позарез нужны японские инвестиции. Ситуация изменилась в 1990-х годах: на Сенкаку один за другим хлынули десанты китайских патриотов, которые на рыбацких шаландах как бы по собственной инициативе выходили из Гонконга или портов прибрежной провинции Фуцзянь. Происходили стычки с японскими пограничниками, погиб человек, пытавшийся вплавь добраться до вожделенных островов. В 2004-м семеро китайцев неожиданно высадились на Сенкаку и подняли там флаг КНР. Десантников без боя отловила японская полиция и во избежание дальнейших осложнений без суда депортировала их на родину. Несмотря на это, разразился крупный скандал: посыпались дипломатические протесты, зазвучали резкие заявления с обеих сторон…

Сейчас, кстати, Пекин надавил на активистов кампании за возвращение Сенкаку – сообщалось даже о том, что полиция задержала нескольких смельчаков, собиравшихся вновь поплыть к этим островам на рыбацкой шхуне. При всем при том похоже, что сделано это было ради максимального умиротворения соседа накануне Олимпиады в Пекине и на фоне волнений в Тибете. Есть основания полагать, что проблема группы островов Сенкаку (Дяоюйдао) вполне может вновь обостриться в ближайшее время.

Поводом для острого кризиса стали в нынешнем году и находящиеся под контролем Сеула необитаемые крохотные островки Токто площадью около 23 га, которые японцы именуют Такэсима. В 1905 году под шумок войны с Россией Токио включил их в состав своей территории. Однако в 1950-х южнокорейский диктатор Ли Сын Ман провел на карте новую морскую границу, присоединив «архипелаг» к своей стране. По сей день ссылки делаются на то, что они с незапамятных времен входили в состав корейского государства. Япония с этим соглашаться не собирается: в этом году, например, утверждено пособие для учителей средних школ, которым дано указание разъяснять ученикам, что не только Южные Курилы, но и Такэсима – исконные японские территории. Ответ Южной Кореи был сокрушительным: она отозвала своего посла из Японии, заявила протест в самой резкой форме, а у островов были проведены демонстративные военно-морские маневры. Потом, правда, посла вернули к месту прежней работы, однако холод, которым повеяло во взаимоотношениях обеих стран, сохраняется.

Еще один скандал между Сеулом и Токио вызвала пекинская Олипиада: на церемонии ее закрытия транслировалась гигантская карта мира, на которой, я уверен, российские зрители не разглядели скромную надпись «Японское море». Зато на нее с негодованием обратили внимание в Южной Корее и немедленно направили официальный протест КНР. По мнению Сеула, термин «Японское море» Токио навязал миру на волне своих колониальных захватов в Восточной Азии. Южная Корея требует использовать название «Восточное море», хотя по отношению к Японии оно скорее Западное. Или же Юго-Восточное, если смотреть со стороны России. По этому поводу Сеул уже долгие годы ведет с Токио ожесточенную схватку в Международной гидрографической организации, а Пхеньян, кстати, идет еще дальше: без излишних экивоков он требует называть Японское море Корейским.

Сеульская печать, кстати, считает, что организаторы Олимпиады в Пекине вовсе не случайно приняли сторону Токио в картографическом споре: в Южной Корее находят в этом еще одно из проявлений недружественной политики Китая. А корни ее, как там полагают, во многом уходят в острые дискуссии по поводу трактовки событий прошлого – на сей раз совсем уже седой древности.

КАК СОХРАНИТЬ 700 ЛЕТ РОДНОЙ ИСТОРИИ?

В КНР с 1993 года действует проект изучения истории северо-восточных провинций страны, участники которого склонны рассматривать северное корейское царство Когурё (I век до н. э. – VII век н. э.) как часть Китая того времени. Для справки: Когурё занимало значительную территорию Маньчжурии и всю северную половину Корейского полуострова, включая нынешний Пхеньян и даже Сеул. Историки КНР уверяют, что население государства было «некорейским», а соответствовало этническому составу северо-востока Китая. Корейцы же, как утверждается, жили значительно дальше – только на крайней, южной, части полуострова. В 2004-м МИД КНР без объяснений убрал упоминание о Когурё с той части своего официального сайта, где рассказывается о корейской истории. Это вызвало взрыв негодования в Сеуле, который заявил Китаю официальный протест.

В обоих корейских государствах Когурё считают основой своей национальной идентификации, исходным очагом национальной культуры. Само западное слово «Корея», кстати, происходит от названия «Когурё». В то же время в Пекине снисходительно намекают на то, что это царство было одним из китайских государств, откуда корейцы просто переняли большую часть своей культуры. Включение Когурё в историю Китая отнимает у Кореи 700 лет ее собственной истории, а исконную коренную территорию сводит к незначительному участку на юге полуострова.

Ряд экспертов в Сеуле уверяют, что в случае краха нынешнего режима в Пхеньяне (слухи об этом активизировались из-за болезни северокорейского лидера Ким Чен Ира) Пекин может пойти на вмешательство в КНДР как «одну из исконных китайских территорий». С другой стороны, объявление о претензиях на древнее царство может быть превентивным шагом и против потенциальных поползновений соседей – специалисты не исключают, что при объединении корейских Севера и Юга новое единое государство заявит о своих претензиях на некоторые земли КНР.

Помимо древнего Когурё есть, кстати, и территориальные проблемы поновее. В 1909 году, например, хозяйничавшие в Корее японцы самовольно передали Китаю часть берега реки Туманная (Тумыньцзян, корейское название – Туманган) в обмен на право построить железную дорогу в Маньчжурии. В 2004-м 53 депутата Национальной ассамблеи Южной Кореи подписали петицию с требованием вернуть стране эти ее исконные земли.

Не следует считать, что территориально-исторические битвы Сеул ведет только с КНР. В южнокорейской печати раздаются призывы забрать у России остров Ноктундо у северного берега той же реки Туманная, поскольку Китай якобы незаконно отдал его России в 1860 году по условиям Пекинского трактата, определившего границу между двумя империями. Как утверждает сеульская газета «Тона ильбо», остров Ноктундо (сейчас он уже превратился в полуостров и прирос к российскому берегу) на самом деле входил в состав ослабевшего корейского государства, неспособного тогда отстаивать свои интересы. Эксперты не исключают, что вопрос о новой демаркации границы может встать в случае ликвидации КНДР и создания объединенной Кореи.

Претензии друг к другу имеют и два корейских государства: помимо весьма свежих воспоминаний о жестокой братоубийственной войне в середине прошлого века (1950–1953) в Пхеньяне вообще любят поговорить о предательской сущности южан, которые, мол, издавна наводили врагов на родную землю. В 669 году, напоминают на Севере, они вместе с китайцами напали на все то же царство Когурё и поделили его территорию. От событий многовековой давности мостик тут же перекидывается к нынешнему союзу Сеула и Вашингтона, направленному против КНДР. Пхеньян к тому же не признаёт правомочность морской границы с Югом в зоне Желтого моря, где в последние годы не раз происходили стычки между боевыми кораблями двух корейских государств.

На сегодняшний день претензии, связанные с историей, вслух не высказывают друг к другу только Россия и Китай: границу обе страны недавно окончательно закрепили договором, а последние спорные острова поделили пополам. Однако в Интернете можно найти и напоминания о былых претензиях КНР на Приморье с Владивостоком, и статьи отечественных авторов, призывающих аннулировать договоренности о передаче Пекину части территорий в зоне Амура, Уссури и Аргуни.

ДО ИНТЕГРАЦИИ ДАЛЕКО

Давние споры и обиды часто играют в регионе вполне прикладную роль. Достаточно было Токио в 2005-м активизировать попытки получить место постоянного члена Совета Безопасности ООН, как Китай отреагировал на это беспрецедентными демонстрациями. Около 20 тыс. человек забросали камнями и мусором посольство Японии в Пекине, толпы людей громили японские рестораны и представительства в других городах страны. Лозунги не изменились: «Помните о Нанкине!», «Долой японский милитаризм!», «Не дадим Японии перечеркнуть уроки истории!».

Результат был достигнут: Япония выставлялась перед всем миром как бывший кровавый агрессор, не раскаявшийся в совершенных им преступлениях. Это явилось, конечно, не единственной, но важной причиной провала попыток Токио резко повысить свой статус и вес в Организации Объединенных Наций.

Стратегическая цель КНР в данном случае очевидна: она не хочет допустить, чтобы Япония вновь стала державой с мощным дипломатическим и военным влиянием, способной претендовать на доминирование в Восточной Азии. Пекин постоянно заставляет соседа через силу каяться за прегрешения прошлого или же вступать в заранее проигрышные словесные перепалки. Китай при этом отлично понимает, что любые попытки японцев отрицать свою ответственность за войну вызывают раздражение в США (только в прошлом году американский Конгресс официально потребовал от Токио принести извинения за обращение женщин на оккупированных территориях в сексуальное рабство).

Схожие цели и у Южной Кореи: она последовательно стремится ограничить роль Японии в регионе и в мире, особенно военную. Характерно, что японских военных наблюдателей демонстративно не приглашают на совместные учения, которые проводят вооруженные силы Республики Корея и Соединенных Штатов. Близкая ситуация и в отношениях Токио с Пекином: оборонные контакты обеих стран заметно отстают от уровня, достигнутого, например, в отношениях Токио с Москвой.

На Дальнем Востоке только Россия не имеет претензий к своим соседям – удержать бы то, что есть. Москва лишь пытается уйти от наскоков, в первую очередь от спора о Южных Курилах, отравляющего ее отношения с Токио. Кстати, он ничего не дает и самой Японии. Отказаться от требования «вернуть северные территории» она не может, однако это не позволяет стране успешно разыграть «российскую карту» в регионе, хотя, кроме Южных Курил, между Токио и Москвой больше нет никаких проблем, а многое объективно подталкивает их друг к другу.

Впрочем, и оппоненты Японии не пытаются договориться между собой: не наблюдается, в частности, ни малейших попыток Москвы и Сеула совместно выступить против притязаний соседа на их территории, полученные по итогам Второй мировой войны. На Дальнем Востоке каждый предпочитает пока вести собственную игру, не желая обременять себя лишними обязательствами на фоне в целом нестабильной ситуации в регионе. Кто знает, к примеру, что будет на Дальнем Востоке после ухода нынешнего лидера КНДР Ким Чен Ира? Слияние с Югом при сохранении американского влияния? Долговременный хаос? Стабилизация под китайским протекторатом? Останутся ли после этого военные базы США в регионе? Что будет с российским Дальним Востоком, теряющим население?

Уже приведенные в действие и пока еще замороженные исторические споры и претензии в регионе в этих условиях еще могут громко «бабахнуть». И уж в любом случае они будут серьезно препятствовать в обозримом будущем началу конструктивного разговора о реальной интеграции – до европейской модели общежития Дальнему Востоку еще очень далеко. Соперничество за лидерство в регионе будет обостряться, а у внешних сил появится масса заманчивых возможностей поиграть на противоречиях.

Россия. Япония. Корея > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2008 > № 2906411 Василий Головнин