Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Россия намерена наращивать присутствие в несырьевых секторах южнокорейского рынка

Торговый представитель России в Корее Михаил Бондаренко в рамках 59-го заседания Международной Федерации корейских бизнесменов провел встречу с руководителями корейского бизнеса и политики.

На встрече присутствовали бывший Вице-премьер-министр – Министр науки и технологий РК г-н О Мён, Председатель Фонда Самсунг (Хо-Ам Фонд) г-н Сон Бён Ду, Вице-президент конгломерата Аджу групп и другие представители корейского бизнеса и политики.

Михаил Бондаренко отметил позитивные тенденции, наметившиеся в последнее время в отношении развития российско-корейского делового сотрудничества, а также важность проведения работы по перспективным направлениям как двустороннего взаимодействия, так и в формате РК-ЕАЭС. «Республика Корея представляет большой интерес для России не только как рынок сбыта своих сырьевых ресурсов, но и как важный партнер в совместном развитии высокотехнологичных отраслей с их последующей совместной коммерциализацией», - заметил он. По его словам, Россия намерена и дальше продолжать наращивать свое присутствие в несырьевых секторах южнокорейского рынка. В частности, приоритетными, ключевыми направлениями сотрудничества он назвал машиностроительный комплекс, станкостроение, нефтехимию, металлургию, энергетическое оборудование и информационные технологии.

При этом Михаил Бондаренко обратил внимание корейской стороны на несоразмерность падения товарооборота РК и РФ по сравнению с товарооборотом России и Японии - одного из своих основных конкурентов, который, несмотря на поддержку ею экономических санкций США, значительно опережает Корею по этому показателю.

Г-н О Мёнг выразил сожаление относительно неудовлетворительного, на его взгляд, состояния экономического сотрудничества между двумя странами, учитывая огромный потенциал.

В ходе последующей дискуссии с корейской стороны последовал ряд предложений по активизации российско-корейского экономического сотрудничества. В частности, ряд корейских компаний проявили заинтересованость в участии в проекте порт "Зарубино" (Приморский край), поддержке проекта «Раджин-Хасан» (корейские бизнесмены намерены выкупить 30% акций).

ОК "РУСАЛ" рассматривает возможность разместить акции на Лондонской фондовой бирже. Об этом сообщает Reuters со ссылкой на два источника, знакомых с планами компании.

Один из источников сказал, что речь идёт о размещении до 20% акций РУСАЛа в Лондоне.

Размер рассматриваемого размещения может быть связан с правом совета директоров РУСАЛа самостоятельно, без одобрения акционеров, принимать решения о выпуске до 20 процентов акций компании.

"У РУСАЛа есть программа повышения ликвидности, в рамках неё рассматривается листинг в Лондоне. Решений о сроках, о том, будут ли участвовать в этом новые акции и сколько их будет, пока не принято", - сказал Рейтер осведомлённый источник.

Сообщается, что размещение новых акций могло бы обеспечить РУСАЛ средствами для улучшения баланса и повысить ликвидность ценных бумаг компании.

ОК "РУСАЛ" является вертикально-интегрированным холдингом, одним из крупнейших производителей алюминия и глинозема в мире. Компания создана в марте 2007 года в результате объединения РУСАЛа и СУАЛа с глиноземными активами швейцарской Glencore.

РУСАЛ присутствует в 20 странах мира на 5 континентах. Компания реализует свою продукцию преимущественно на рынках Европы, Северной Америки, Юго-Восточной Азии, в Японии, Китае и Корее.

Скорректированная чистая прибыль РУСАЛа по МСФО за 9 месяцев 2016 года снизилась на 59.7% до $616 млн. Выручка уменьшилась на 12.7% до $5.956 млрд. Скорректированный показатель EBITDA сократился на 37% до $1.077 млрд.

Производство стали в Иране в 2016 году выросло на 10,8 % по сравнению с 2015 г.

Согласно предварительному отчету, отправленному Всемирной ассоциацией производителей стали (WSA) для своих членов, в том числе для Иранской организации шахт, развития горнодобывающей промышленности и реконструкции, иранские металлургические заводы произвели 17,89 млн. тонн стали в 2016 году, регистрируя рост на 10,8% по сравнению с годом ранее, сообщает Financial Tribune.

Данные WSA показывают, что производство стали в Иране в декабре составило 1,52 млн. тонн, что указывает на рост на 13,9 % по сравнению с 2015 г. Тем не менее, производство в декабре снизилось на 3,2 % по сравнению с ноябрем.

Данные также показали, что стальной сектор Ирана находится на 6-ом месте в списке самых быстрорастущих в мире, после Сербии (22,7 %), Пакистана (22,8%), Греции (31,8%), Ливии (39,8%) и Македонии 62,2%.

В то же время, 66 сталеплавильных стран мира продолжили медленный рост производства, который впервые начался в ноябре после нескольких месяцев сокращения производства.

Глобальное производство стали в 2016 году составило более 1,6 млрд. тонн, что на 0,7 % больше в годовом исчислении. Мировые производители также показали рост в декабре, поскольку они выпустили 134,05 млн. тонн, что на 5,5 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Выпуск стали в декабре также вырос на 1,47 % по сравнению с предыдущим месяцем.

Китай и Индия были одними из немногих стальных гигантов, где производство стали по-прежнему растет. В 2016 году производство стали в Китае выросло на 1,2 %, и на него приходится около половины совокупного производства стали в мире. Индия также укрепила выпуск продукции на 7,4 %. Это в то время, как другие мировые гиганты, такие как Япония, Южная Корея и США уменьшили свое производство в 2016 году.

Мировой рейтинг производства стали 2016 года остался неизменным. Китай сохранил первое место с 808,37 млн. тонн, затем идет Японии с 104,77 млн. тонн, Индия с 95,61 млн. тонн, США с 78,61 млн. тонн, Россия с 70,8 млн. тонн, Южная Корея с 68,56 млн. тонн, Германия с 42,08 млн. тонн, Турция с 33,16 млн. тонн, Бразилия с 30,21 млн. тонн, Украина с 24,22 млн. тонн, Италия с 23,34 млн. тонн и Тайвань с 21,57 млн. тонн.

Иран сохранил свои позиции, заняв 14-е место в мире, среди производителей стали. Металлурги Ирана экспортировали более 4,12 млн. тонн сырой стали и стальной продукции за девять месяцев в период с 20 марта по 20 декабря 2016 года, зарегистрировав рост на 55 %, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Иранские производители, как ожидается, увеличат экспорт до 5,7 млн. тонн к концу текущего 1395 иранского финансового года, заканчивающегося в марте 2017 г. Иранские металлурги установили новый рекорд в прошлом иранском году (март 2015-март 2016 гг.), экспортировав более 4,1 млн. тонн стальной продукции на сумму около $ 7 млрд. Экспорт сырой стали составил 1,8 млн. тонн.

Объем производства стали в Иране составил 16,1 млн. тонн в 2015 году. Страна стремится стать шестым по величине в мире производителем стали, в соответствии с так называемым "20-летним национальным планом видения" (2005-2025), который предусматривает ежегодное производство 55 миллионов тонн сырой стали к 2025 году.

Первое в Якутии геологическое научно-исследовательское подразделение - сектор геологии - было учреждено в 1947 г. в структуре Якутской научно-исследовательской базы АН СССР. Укомплектованный несколькими сотрудниками отдел первоначально проводил исследования по условиям эксплуатации подмерзлотных вод и минералогии железорудных месторождений Якутии. В 1951 г. в план научных исследований Якутского филиала Академии наук СССР были включены восемь тем по проблемам геологического строения территории ЯАССР и отдельных видов минерального сырья. А через десять лет по постановлению АН СССР от 18 января 1957 г. № 57 и приказом Президиума ЯФ СО АН СССР № 77 на базе отдела геологии, лаборатории химии и технологии угля, геохимической лаборатории и геологической группы Якутской комплексной экспедиции создается Институт геологии Якутского филиала Академии наук СССР. В том же году он входит в состав вновь образованного Сибирского отделения АН СССР. Директором-организатором института был заслуженный деятель наук ЯАССР, д. г.-м.н. Ю.П. Ивенсен.

В 1989 г. институт переименован в Якутский институт геологических наук, а в 1997 г. - в Институт геологических наук СО РАН. В 1999 г. отдел геологии нефти и газа был выделен в самостоятельный институт, а институт по постановлению Президиума РАН от 12.11.2000 № 207 переименован в Институт геологии алмаза и благородных металлов СО РАН (ИГАБМ СО РАН).

Первоначальная структура института включала секторы стратиграфии, тектоники и литологии; рудных месторождений и металлогении; геологии алмазов, горючих ископаемых; нерудных ископаемых и аналитическую лабораторию, в которых трудилось 60 сотрудников. Уже через пять лет число сотрудников института увеличилось в три раза. Объектом исследований явились уникальные геологические структуры Сибирской платформы и Верхояно-Колымской складчатой области, вмещающие разнообразный комплекс месторождений полезных ископаемых, в первую очередь алмазов, золота и углеводородного сырья.

В настоящее время институт ориентирован на изучение месторождений алмаза и благородных металлов, научный прогноз открытия новых месторождений, разработку современных технологий обработки алмазного сырья. Основными направлениями научных исследований является изучение строения литосферы кратонов и коллизионных зон; геологии, минералогии и прогноза месторождений алмаза и благородных металлов, а также алмазные технологии. Структура института включает лаборатории геологии и петрологии алмазоносных провинций, геологии и минералогии благородных металлов, геодинамики и региональной геологии, алмазных технологий, геологических информационных технологий, физико-химических методов анализа и геологический музей. На сегодняшний день в ИГАБМ работают 167 человек, из них 60 научных сотрудников, 11 докторов и 34 кандидата наук.

Многолетние исследования в регионе позволили впервые охарактеризовать различные аспекты глубинного строения и истории развития земной коры от древнейших геологических эпох до современных, что послужило основой для прогнозирования полезных ископаемых. В результате составлены и изданы карты тектонические, геодинамические, металлогенические, нефтегазоносности, магматических и метаморфических формаций и др. Совместно с геологами Дальнего Востока, Сибири, США, Канады и Японии построена "Карта террейнов севера тихоокеанского обрамления", "Геодинамическая карта Северо-Востока Азии". Предложены принципиально новые модели: формирования орогенных поясов, геологического и тектонического строения фундамента восточной части Северо-Азиатского кратона, современной геодинамики Северо-Востока Азии. Впервые осуществлено сейсмическое районирование территории Якутии. Рекомендации по сейсмической опасности утверждены в качестве нормативных документов для строительных организаций.

Изучение геологии месторождений алмазов традиционно является одним из главных направлений научной деятельности Института. В 1961 г. это направление возглавил В.В. Ковальский, создавший якутскую научную школу, воспитавшую целую плеяду выдающихся исследователей алмазной геологии, среди которых: В.В. Бескрованов, Ф.Ф. Брахфогель, Г.П. Буланова, А.В. Варшавский, А.П. Григорьев, А.И. Зайцев, Г.В. Зольников, В.П. Корнилова, В.К. Маршинцев, К.Н. Никишов, О.Б. Олейников, А.Ф. Сафронов, П.П. Шамаев, Э.А. Шамшина. Для их исследований характерен комплексный подход к решению поставленной проблемы. Геология и тектоника алмазоносных провинций и месторождений алмазов; петрология, минералогия, геохимия и геохронология кимберлитов и пород верхней мантии; кристаллография и минералогия алмаза, экспериментальные исследования по росту и облагораживанию алмазов и другие позволили разработать методики прогнозирования, поиска и изучения алмаза, а также термохимический метод обработки алмаза. Были получены научные результаты, которые на долгие годы стали и остаются поныне основополагающей базой исследований геологов России и Мира.

Не менее важным направлением в деятельности института является научное обеспечение расширения минерально-сырьевой базы благородных металлов. За прошедшие годы выполнен огромный объем исследований по геологии и вещественному составу месторождений золота, олова, серебра, сурьмы, полиметаллов, платины, что привело к открытию ряда месторождений: оловорудных Депутатское, Одинокое, Чурпунья, золотоносных Сарылах, Нежданинское, Кючус, Бадран. Выделена Ленская родисто-платиновая провинция россыпей, по минералого-геохимическому типу ассоциаций не имеющая аналогов в мире. Открыты месторождения оловорудное Депутатское, апатитовое Селигдар, цеолитовое Хонгоруу.

Коллектив Роснедр поздравляет сотрудников Института геологии алмаза и благородных металлов с юбилеем и желает им здоровья, неиссякаемой жизненной энергии, успешной работы, новых научных свершений!

ФРП и ульяновский фонд предоставят первый федерально-региональный заём.

В конце декабря 2016 г. Экспертный совет Фонда развития промышленности при Минпромторге России одобрил первый федерально-региональный заём по программе «Совместные займы», который получит компания «Памир» из Ульяновской области.

С привлечением займа компания организует в Ульяновске производство чугунолитейных изделий (до 10 тыс. тонн в год) для предприятий автомобильной, строительной и станкостроительной промышленности, что снизит зависимость отечественных производителей от импорта из Китая и Индии. Продукция, в частности, будет поставляться «Ульяновскому станкостроительному заводу» немецко-японской DMG Mori, которая в 2016 году при поддержке ФРП заключила специальный инвестиционный контракт с федеральным и региональным правительствами.

Стоимость проекта компании «Памир» – 306,6 млн рублей, из которых 65 млн руб. могут быть предоставлены федеральным Фондом развития промышленности и региональным Фондом «Корпорация по развитию предпринимательства в Ульяновской области» в долевом соотношении 45 млн рублей и 20 млн рублей соответственно.

Программа «Совместный займ» предусматривает федерально-региональное кредитование промышленных предприятий на сумму от 20 до 100 млн рублей под 5% годовых сроком до 5 лет. На долю ФРП (федеральная составляющая) приходится не более 70% займа, на долю регионального института развития – не менее 30%. Общая стоимость проекта, претендующего на участие в программе, должна быть не меньше 40 млн рублей.

Программа разработана по инициативе ФРП в рамках масштабирования модели фонда в российских регионах.

ООО «СК «Памир», справка

С помощью займа компания планирует организовать производство чугунолитейных изделий – до 10 тыс. тонн в год – для удовлетворения потребностей отечественного рынка автомобильной, строительной и станкостроительной промышленности. Продукция сможет частично заменить продукцию из Китая и Индии.

Для автомобильной промышленности планируется производить комплектующие для подвески, тормозной системы и автомобильного двигателя. У компании есть договоренности о поставках на отечественные предприятия.

Для стройиндустрии – комплектующие для съемной опалубки – замки для соединения щитов, шкворень с гайкой для соединения универсальных щитов при опалубке колонн, башмак (стартовая часть лесов), хомутовая стяжка для установки конструкции штыревых лесов, фиксаторы, предохраняющие стяжку от затекания бетона, стяжные болты, винтовые пары и другие комплектующие съемной опалубки.

Для станкостроительной отрасли – различные элементы станков.

Стоимость проекта 306,6 млн рублей, из которых 65 млн руб. могут быть предоставлены в виде совместного льготного займа. При этом, 20 млн руб. – ульяновским региональным фондом развития промышленности (Фонд «Корпорация по развитию предпринимательства в Ульяновской области»), а 45 млн руб. – федеральным ФРП.

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров — о состоянии российских предприятий, озарении отдельных производителей и о наших перспективах внутри России и вне ее.

«Мы точно не обездоленные»

Пора признать, что возможностей экстенсивного развития у нас практически не осталось. Наш внутренний рынок не так уж велик — во всяком случае, развернуть масштабное окупаемое промышленное производство, например, гражданских самолетов или компонентной базы в микроэлектронике, ориентируясь только на российский рынок, невозможно. Поэтому российским производителям необходимо встраиваться в мировые цепочки производств. Однако мировому рынку необходимо предлагать конкурентный товар, устраивающий покупателей по цене, то есть нам придется выходить на новые рынки, используя агрессивную ценовую политику. Очевидно, что за вычетом ОПК, атомного сектора и нескольких узких направлений создавать такой товар при нынешнем технологическом уровне российская промышленность не может. Да и ценовые стратегии уязвимы к антидемпинговым решениям, что хорошо видно на примере российской металлургии. Выход один: наша промышленная политика должна быть направлена на активную технологическую модернизацию.

О том, как Минпромторг работает над техническим перевооружением российской промышленности, а также о текущем положении дел в ключевых промышленных отраслях, об импортозамещении и о нашем выходе на мировые рынки «Эксперт» поговорил с министром промышленности и торговли РФ Денисом Мантуровым.

Помощь промышленнику

— Известный теоретик промышленной политики Дэни Родрик выделяет вертикальную помощь промышленности (поддержка конкретных отраслей и компаний — «национальных чемпионов») и горизонтальную (стимулирование развития конкретного функционала — экспорториентированности, наукоемкости — независимо от отрасли). Какой промышленной политике поддержки вы отдаете предпочтение — вертикальной или горизонтальной?

— Промышленную политику нельзя делить на такие категории. Есть поддержка сугубо отраслевая — например, субсидия на разработку субстанции в рамках госпрограммы развития фармацевтики. Но лучше всего поддерживать не отрасли, а продукты и характеристики создаваемых производств. Поэтому уже сейчас мы стараемся использовать универсальные инструменты поддержки, в которых отраслевой фактор не является определяющим при выборе получателя, а служит для мягкой коррекции направления промышленного развития (в частности, не позволяя одной-двум отраслям «выбрать» весь объем бюджетных ассигнований).

Я выступаю за то, чтобы постепенно унифицировать меры поддержки, чтобы всегда иметь возможность маневра и поддержать ту или иную отрасль в конкретный момент. Именно поэтому за последние три года количество видов субсидий сократилось с восьмидесяти до пятидесяти. Сейчас стоит задача найти оптимальное решение, уменьшив количество еще где-то на десять-пятнадцать субсидий. В целом мы придем к возвратному механизму субсидий по принципу работы Фонда развития промышленности, когда он выдает займы по вполне доступной, разумной, востребованной ставке — пять процентов годовых.

— Но у ФРП не так много денег, всего 20 миллиардов рублей. Для сравнения: на развитие сельского хозяйства выделяют 236 миллиардов в год.

— Общий объем поддержки по гражданским отраслям промышленности на следующий год — 253 миллиарда рублей. Это больше Минсельхоза. Плюс у нас есть госпрограмма развития ОПК, но это отдельная сфера и она отдельно финансируется. Что касается гражданских отраслей промышленности, то я сторонник разумных объемов. Минфин всегда идет нам навстречу. Председатель правительства нас поддерживает. Поэтому мы точно не обездоленные, получаем поддержку наших инициатив и эффективно их реализуем.

Правильнее вам задать вопрос не мне, а бизнесу: эффективны ли меры поддержки, которые есть у Минпрома?

Мы со своей стороны всегда стараемся слышать бизнес. Поэтому все меры поддержки промышленности проходят публичное обсуждение с отраслевыми объединениями и ассоциациями, с коллегами из других федеральных органов исполнительной власти.

— Тем не менее вы считаете, что средств ФРП хватит на растущие потребности?

— Сегодняшняя капитализация фонда в 20 миллиардов рублей пока достаточна, да и объемы финансирования определяются количеством проектов. По состоянию на начало декабря 2016 года ФРП одобрил 181 заявку на общую сумму свыше 47 миллиардов рублей. Реализация проектов даст приток прямых инвестиций в размере свыше 90 миллиардов рублей и создаст более 10,5 тысяч рабочих мест.

Сейчас мы начали тиражировать модель ФРП в регионы — федеральный ФРП может осуществлять финансирование региональных проектов на меньшую сумму совместно с региональными фондами развития промышленности, с которыми заключены соответствующие соглашения. Уже создано 12 региональных фондов развития промышленности.

В рамках этого механизма промышленные предприятия получат возможность привлечь на реализацию проектов займы под пять процентов годовых сроком до пяти лет на сумму от 20 до 100 миллионов рублей. Доля федерального фонда в займе должна составлять не более 70 процентов, не менее 30 процентов должно приходиться на региональный институт развития.

Пятилетки не смущают

— Какова конечная цель всех этих субсидий и других форм поддержки?

— Мы всегда исходим из того, что по отраслям промышленности должна быть ясная и понятная стратегия либо дорожная карта, показывающая направление движения отрасли. Стратегические документы разрабатываются с участием заинтересованных отраслевых объединений под эгидой Минпромторга как ведомства, которое инициирует этот процесс. Таких стратегий в последние годы принималось более двух десятков. Сейчас работаем над программой «Стратегия развития автопрома».

После принятия стратегии рождаются программы действий, развернутые под стратегию, как фронт.

— Некоторые патриотически настроенные люди предлагают вернуться к пятилеткам.

— В таком планировании ничего плохого нет, меня пять лет точно не смущают. Но пятилетка — это краткосрочная перспектива. Если же мы говорим о стратегиях, то это десять-двадцать лет, потому что только на таком треке можно спрогнозировать и сориентироваться по векторам, направлениям движения мировой индустрии той или иной отрасли. Для того чтобы понять, какой сегмент этой мировой индустрии будет наш, должна быть и стратегия долгосрочная, и кратко- или среднесрочный программный документ, отражающий развернутую позицию на трех-пятилетний период.

— Где у России сильные компетенции, которые могут через пятнадцать-двадцать лет вернуть нашей стране индустриальное величие, утерянное в 1990-е?

— Мы движемся вперед с точки зрения новых разработок в традиционных отраслях промышленности — начиная с металлургии и заканчивая глубокими переделами, различными отраслями машиностроения, от самолетов до спецметаллургии. Во всех этих направлениях у нас есть далеко идущие планы разработки и соответствия мировым трендам. Совершенствуем технологии производства, расширяем номенклатуру, которую ранее закупали по импорту, работаем над экспортным потенциалом. Пример: без металлов с заданными свойствами невозможно говорить о каких-то современных образцах промышленной продукции.

Тем не менее нужны и новые отрасли развития. Я считаю, что это должны быть аддитивные технологии (технологии, позволяющие изготавливать детали на основе компьютерной 3D-модели. — «Эксперт»), — потому что если мы пропустим развитие в этой отрасли, то отстанем от наших зарубежных конкурентов и просто не сможем производить конкурентоспособную продукцию. Дело в том, что аддитивные технологии — это скорости, а увеличение скорости производства — это снижение издержек.

Еще одно направление, которое должно развиваться, — биотехнологии: все сферы начиная с медицины и, заканчивая возобновляемыми источниками сырья — лес, переработка сельхозпродукции и отходов сельхозпроизводства и так далее.

Заместили, но не всё

— Если говорить о мировом рынке и о роли российской промышленности на нем, какой вектор, с вашей точки зрения, правильный — импортозамещение или экспорториентированность промышленной продукции?

— Никакой дилеммы тут нет. Вся продукция, которая создается в рамках планов импортозамещения, должна в первую очередь быть экспорториентированой. Тогда мы обеспечиваем баланс интересов внутреннего рынка и возможности поставки своей продукции на внешние рынки. Для этого у нас и разрабатывался отдельный проект поддержки экспорта, на который в наступившем году заложены достаточно серьезные средства — 33 миллиарда рублей. При этом только на Минпромторг приходится более 16 миллиардов рублей. Эти деньги будут направлены на сертификацию, на омологацию (усовершенствование или улучшение характеристик, чтобы товар соответствовал требованиям страны-потребителя. — «Эксперт»), адаптацию нашей продукции к требованиям зарубежных рынков. Это частичная компенсация затрат на логистику, ряда других расходов, включая проценты по кредитам на производство экспорториентированной продукции.

— Уже три года программе импортозамещения. Где она буксует?

— Нельзя сказать, что вся программа импортозамещения идет, как изначально планировалось, но слово «буксовать» я бы не применял. В последние годы заметный эффект наблюдается в отраслях аграрно-промышленного комплекса. Большой потенциал складывается в сфере IT и транспортных услуг.

Надо также отметить, что ослабевает влияние девальвационного эффекта. Некоторый рост курса рубля относительно 2015 года привел к незначительному увеличению доли импорта в денежном выражении в ряде отраслей. Электротехническая и кабельная промышленность, производство строительно-дорожной, коммунальной и наземной аэродромной техники — в этих отраслях планы снижения импорта вполне реализуются. Так, прирост российского производства в кабельной промышленности по итогам года, по нашему прогнозу, должен составить четыре процента, а доля импорта сократится и будет составлять менее 20 процентов.

В обрабатывающей промышленности традиционным лидером и локомотивом роста служит обеспеченная госзаказом оборонка. Благодаря этому удалось добиться увеличения объемов производства и, соответственно, снижения импортозависимости во всех связанных отраслях: радиоэлектронике, судостроении, ракетно-космической отрасли, авиации.

В то же время по ряду направлений, особенно по микроэлектронике, создание промышленной базы предполагает просто колоссальные затраты: миллиарды долларов или евро. Но на сегодняшний день внутренний рынок не обеспечит востребованность этой номенклатуры, а внешние рынки уже сложились — заходить на них сложно, да и не нужно.

— А как же национальная безопасность?

— В вопросе импортозамещения для военных нужд не требуется каких-то колоссальных затрат, и мы идем в ногу с запросами предприятий головных интегрированных структур, которые нуждаются в этих комплектующих. Изначально мы исходили из того, что до 2018 года основный перечень номенклатуры, особенно по украинскому направлению, будет импортозамещен. Что касается закупок у стран НАТО, какие-то позиции там выходят даже за 2020 год — это было запланировано изначально. Просто невозможно велосипед создать за год и даже за три года. Но мы в этом направлении движемся, и я считаю, что это реализуемая задача.

— В ноябре на заседании у президента были определены приоритетные отрасли поддержки экспорта. Что для этих отраслей будет делать Минпромторг?

— Когда определяли эти четыре приоритетные отрасли, в первую очередь исходили из потенциала имеющихся мощностей и спроса на международном рынке. В рамках четырех направлений: автомобилестроение, сельскохозяйственное, железнодорожное машиностроение, авиастроение — определены меры поддержи в форме субсидирования. По качеству и по производственным затратам в этих секторах мы абсолютно конкурентоспособны в мире, кроме того, существует реальная возможность снизить ряд издержек и предложить на рынок лучшую цену. Так что к концу 2018 года мы планируем значительно увеличить экспорт в этих секторах, а к 2025 году удвоить его.

Но мы не собираемся ограничиться поддержкой только этих отраслей промышленности. В ближайшее время нужно сформировать отдельные проекты поддержки экспорта и по другим направлениям.

Компоненты догоняют

— Как будет, в частности, поддерживаться экспорт автомобилей?

— Сегодня производители автомобилей и компонентов получают господдержку в части компенсации затрат на транспортировку автомобильным, железнодорожным и морским транспортом, а также на омологацию и подтверждение соответствия продукции международным стандартам. Кроме того, мы планируем двигать на внешние рынки и малые, и средние предприятия. Они тоже могут воспользоваться всеми возможностями, в том числе финансовыми инструментами. Например, группа компаний «Мотордеталь», производящая автокомпоненты цилиндропоршневой группы, уже экспортирует свою продукцию более чем в 40 стран мира.

С использованием займа ФРП создается импортозамещающее производство автокомпонентов — поршней и гильз стандартов «Евро-4» и «Евро-5» для отечественной двигателестроительной отрасли, а также для иностранных автопроизводителей, локализованных в России и СНГ: Volkswagen, Renault, Nissan, Ford.

В разработке новых и модернизации существующих моделей принимают непосредственное участие российские инженерные подразделения компаний-автопроизводителей: они приводят в Россию под эти проекты глобальных поставщиков автокомпонентов, которые в свою очередь строят здесь свои заводы.

— Однако долгие годы реализовывалась стратегия, когда отечественные поставщики, в первую очередь поставщики АвтоВАЗа, ослаблялись, был некий крен в сторону международных производителей автокомпонентов. В итоге это негативно сказалось на себестоимости отечественной проукции. Есть ли у государства желание вернуть национальных производителей автокомпонентов?

— Это касается не только АвтоВАЗа, но и любого другого автопроизводителя, который реализует режим промышленной сборки. Что касается наших аутентичных производителей, которые всегда были нацелены на российских производителей автокомпонентов, то здесь произошла рассинхронизация движений. Автопроизводители опередили производителей автокомпонентов, поэтому на каком-то этапе они и стали использовать иностранные автокомпоненты.

Но после девальвации автоконцерны поняли, что от локализации сильно зависит конкурентоспособность цены автомобиля, причем не только на внутреннем рынке. В итоге случилось озарение, и сейчас на рынке трепетно относятся к нашим аутентичным автокомпонентчикам и к иностранным производителям, которые локализовали производство. Кстати, это направление, невзирая на общее падение авторынка за последние два с половиной года, не останавливалось, двигалось вперед. Мы со своей стороны поддерживаем поставщиков автокомпонентов не только административно, но и финансово, за счет компенсации затрат на кредиты, субсидий на комплексные инвестиционные проекты и на НИОКР.

Например, ФРП профинансировал десять проектов по производству автокомпонентов и другой продукции на сумму свыше 2,8 миллиарда рублей. Приведу еще один пример: в прошлом году экспертный совет фонда одобрил льготный заем компании из Самарской области на организацию серийного производства аккумуляторных батарей нового поколения. У них до 100 тысяч циклов запуска, а у обычных до 40 тысяч. Это значит, что он будет работать в два с лишним раза больше. Уже в августе предприятие запустило серийное производство.

— Каковы основные рынки сбыта у наших автопроизводителей?

— Поначалу мы предполагали, что у нас сохранятся позиции по поставке в ближнее зарубежье, но так получилось, что экономики этих стран просели так же, как и российский рынок. Поэтому мы постарались переориентироваться на дальнее зарубежье — Юго-Восточную Азию, рынки Латинской Америки, даже Европу, и не только Восточную, но и Западную, поскольку у нас конкурентная цена и конкурентная продукция. В этом году вышли уже на полномасштабное производство, например, Lada Vesta и Lada X-ray. Если брать коммерческий транспорт — это «Газель Next» и «Газон Next». Renault выпустила модель Duster, которая сейчас уже поставляется во Вьетнам с нашей площадки «Автофрамос», из Москвы.

— Кризис 2014–2016 годов оказался серьезным испытанием для «второго пакета» соглашений о промышленной сборке в автопроме, графики локализации производства зачастую не выполняются. Нас ждут новые правила игры?

— Режим промышленной сборки выполнил свою главную задачу и привлек инвестиции в российскую автопромышленность, придав ей дополнительный импульс развития. Практически все ведущие мировые автопроизводители организовали здесь производство полного цикла, включающее в себя сварку, сборку и окраску. До окончания действующих соглашений о промсборке осталось от двух до четырех лет.

Основой нового режима должны стать углубленная локализация и экспорт. Это будет даже не корректировка, а скорее следующий этап для тех автопроизводителей, которые закрепились на нашем рынке и заинтересованы в развитии своих производств. Речь идет о специальных инвестиционных контрактах — чтобы иметь стабильные позиции на нашем рынке, и не только для обеспечения внутренних потребностей, но и для поставки в третьи страны с наших площадок. Например, уже подписан такой инвестконтракт с Mazda. Готовится к подписанию контракт с Mercedes и другими автопроизводителями.

Как Минпромторг поддерживает промышленность

Микроэлектроника: скорее жива, чем нет?

— Вернемся к теме компонентов для микроэлектроники. Есть впечатление, что обещанное освоение технологий 90 и 60 нанометров не состоялось. Сохраняется почти стопроцентная зависимость промышленности — и оборонной, и гражданской — от импорта элементной базы, причем не только самой современной.

— Да, мы зависим от импортной электронно-компонентной базы, однако не на сто процентов. Доля отечественной на сегодняшний день составляет 26 процентов, наибольшая составляющая в военной сфере. Еще два года назад доля отечественной компонентной базы в бортовой аппаратуре ракетно-космической техники была всего 36 процентов, в прошлом году — уже 44 процента, а в этом должна составить 53 процента.

Что касается освоения современных топологических норм, то два наших крупнейших радиоэлектронных предприятия уже освоили производство в топологиях 90 нанометров (компания «Ангстрем») и 65 нанометров («Микрон»). Это если говорить о производстве. В проектировании же российскими разработчиками освоена топология 28 нанометров, к примеру, именно в такой топологии созданы российские процессоры «Байкал» и «Эльбрус».

— То есть умные инженеры у нас есть, а промышленной базы нет?

— Я, к сожалению, не могу пообещать в ближайшей перспективе, что у нас будет фабрика 28 нанометров. Может быть, такая «бутиковая» фабрика, небольшого объема. У нас есть планы на 45 нанометров, но пообещать сейчас, что это будет через год-два, я тоже не могу. Мы прорабатываем вопрос и с конечными потребителями, не только в России, но и за рубежом. И наш рынок им интересен.

Девальвация нам сильно помогла. Мы сегодня очень конкурентоспособны по издержкам на зарплату, по коммунальным платежам, включая электричество и ряд других затрат. Поэтому с точки зрения себестоимости, операционных затрат у нас сегодня весьма большое конкурентное преимущество по отношению к нашим зарубежным коллегам, даже к Китаю, который раньше был недосягаемым лидером в этой части.

— Есть и другая проблема — отсутствие в России электронного машиностроения. То есть мы критически зависим от поставок станков для производства микроэлектронной базы.

— Электронного машиностроения исторически в России не существовало, поскольку во времена СССР эту отрасль развивала Белоруссия. Однако совсем недавно в рамках реализации госпрограммы «Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности» мы получили 15 заявок от наших предприятий на осуществление проектов в этой области.

Возврат к станкам

— Зато станкостроение было хорошо развито в России, однако 1990-е большинство производителей станков не пережило. В 2011 году была принята подпрограмма развития станкостроения, но каким-то образом ее выполнение в 2013 году было остановлено, поддержка станкостроения была возобновлена только в конце прошлого года. Почему?

— Прежде всего хочу подчеркнуть, что никакой остановки реализуемых нами мер поддержки станкостроительной отрасли не было. Действительно, в 2011 году правительство утвердило отраслевую подпрограмму в рамках Национальной технологической базы, которая предусматривала два этапа реализации. Первый этап, с 2011 по 2013 год, предполагал научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

В 2014 году произошла трансформация механизмов поддержки отрасли на базе новой подпрограммы «Станкоинструментальная промышленность» госпрограммы «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности». Второй этап, предусматривающий финансирование техперевооружения станкоинструментальных предприятий, реализуется в рамках новой подпрограммы. Мы исходим из того, что вне зависимости от политической конъюнктуры необходимо обеспечивать себя производством тех компонентов, той продукции, которая сегодня наиболее импортозависима.

— Кто сейчас покупает станки, для кого мы их должны делать?

— Основные потребители станков — оборонная промышленность, автопром, тяжелое и энергетическое машиностроение, металлургия. Нужно понимать, что спрос формируется под действием множества факторов экономического характера, потребностей в обновлении парка, технологических нововведений. При этом долгое время у отечественного станкостроения складывался негативный имидж и предприятия-потребители, в том числе оборонно-промышленного комплекса, делали выбор в пользу иностранных производителей.

Но предпосылки для снижения зависимости от зарубежных поставщиков уже созданы — к примеру, на рынке сформирован серьезный частный игрок: компания «Стан», консолидировавшая активы крупных отечественных предприятий, в том числе тяжелого станкостроения. До конца 2017 года компания планирует завершить создание станкостроительного холдинга, в который войдут до десяти предприятий. Кроме того, в рамках специнвестконтракта в 2016 году началась реализация совместного проекта Ульяновского станкостроительного завода и немецко-японского концерна DMG Mori Seiki. На площадке организовано производство металлообрабатывающих токарных и фрезерных станков.

— Другая отрасль сложного машиностроения — авиастроение. Как обстоят дела здесь?

— Сейчас мы формируем стратегию развития авиапрома до 2030 года, процесс согласования документа планируем завершить в начале этого года. Но уже могу сказать, что, согласно этому документу, к 2030 году мы ждем выручку организаций отрасли в размере 2,6 триллиона рублей — это означает рост на уровне восьми-девяти процентов в год в период до 2025 года и пять-шесть процентов на горизонте 2026–2030 годов. В связи с тем, что российский рынок небольшой, авиастроителям необходимо параллельно осваивать внешние рынки. Поэтому, согласно стратегии, доля экспорта должна превысить 40 процентов.

Перед этой отраслью стоит несколько серьезных вызовов. Во-первых, необходимо создать развитую систему отечественных поставщиков, а российским производителям комплектующих необходимо выстроиться в международное разделение труда. Во-вторых, нужна трансформация сложившихся отношений научных организаций и производственных предприятий — чтобы ускорить внедрение научных разработок.

Фарма догоняет

— В глобальной фармацевтической и биотехиндустрии Россия пока занимает не слишком завидное место. Как правило, все сводится к забору иностранцами нашей донорской крови и доступу к нашим пациентам для проведения клинических испытаний субстанций, разрабатываемых за рубежом. Есть ли у вашего министерства видение, как двигаться в этих цепочках создания стоимости дальше, и рычаги для этого?

— С этими утверждениями трудно согласиться, сегодня биотехнологии в России — один из основных драйверов роста фармы. Посмотрите на успехи отечественных фармацевтических компаний за последние два года. На рынок выведено около десяти биоаналогов дорогостоящих лекарственных препаратов. В сегменте «Семь высокозатратных нозологий» российским поставщикам удалось занять более трети рынка, а это более 15 миллиардов рублей.

Возвращаясь к импортозамещению: тут результаты просто налицо. При постоянном росте рынка мы не только сохраняем долю присутствия своих фармацевтов и в денежном выражении, и в натуральном объеме — по жизненно необходимым лекарственным препаратам у нас уже по результатам девяти-десяти месяцев 76 процентов закрывается российскими производителями. Помните, сколько было разных переживаний, статей? Мы доказали, что если беремся, то можем получить результат. У ряда производителей уже появились инновационные препараты, с которыми они выходят на зарубежные рынки и там захватывают серьезные позиции.

Сегодня отечественные фармацевтические компании проводят клинические исследования за рубежом, а также заключают соглашения на поставку лекарственных препаратов в другие страны. Речь идет не только о странах ЕАЭС, но и о дальнем зарубежье — Бразилии, ЮАР, странах Северной Африки и так далее. Российские вакцины поставляются для нужд системы здравоохранения многих стран мира. Недавно рынок Ирана был открыт для поставок вакцины против гриппа.

— Нас легко пускают на зарубежные рынки?

— Не всегда с радостью, но с учетом конкурентных преимуществ по цене и по эффективности приходится пускать. Мы же тоже, когда не имели собственных лекарств, открыли рынок: пожалуйста, заходите, лечите наших людей. Со временем начали производить собственные конкурентоспособные препараты, а по некоторым позициям даже лучше, чем зарубежные.

— Но у нас и сейчас много иностранных производителей.

— Иностранец — это экспортная поставка по импорту. А если иностранец локализовал здесь производство — нет вопросов. Неважно, кто бенефициар, для нас важно, чтобы производство было на территории России.

— Как в фарме проверить, действительно ли они локализовали?

— Ничего сложного здесь нет. Первая стадия — приходят готовые лекарственные средства, ты их фасуешь в российскую упаковку. Вторая — производство лекарственного средства из зарубежной субстанции (это в основном и происходит по миру, не только у нас в стране). Дело в том, что основные производители субстанции — это Китай и Индия. И уже третий этап полного цикла — производство субстанции.

— У лекарств основная добавленная стоимость — в НИОКР. Перетягиваются ли сюда исследования?

— Существуют разные форматы реализации проектов, даже с государственной формой поддержки. Есть коммерческие проекты, когда российские компании приобретают незавершенные НИОКР, которые находятся на разных стадиях — до клиники, на этапе клиники. Бигфарма периодически инвентаризирует свои разработки. Если они идут в каком-то определенном направлении и хотят сохраниться в этом сегменте, они от чего-то могут избавляться, а нашим компаниям, наоборот, такие препараты могут быть интересны. Это такой двусторонний трансфер, на самом деле. Где-то бигфарма берет наши разработки, а где-то, наоборот, мы берем у бигфармы. Мы в том числе субсидируем затраты на такие приобретения.

Источник: журнал эксперт ONLINE

Россия. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > minpromtorg.gov.ru, 16 января 2017 > № 2039391 Денис Мантуров

Как таможня и банки мешают переработчикам лома

Экспортёры российского лома жалуются на проблемы с таможней из-за профилей риска и экспортных пошлин. Ситуацию усугубляют банки, которые в любую минуту могут закрыть счета ломопереработчиков или ограничить снятие наличных средств высокими процентами. О проблемах на рынке металлолома рассказал директор НП НСРО «Руслом.ком» Виктор Ковшевный.

Профили риска

– Там, где происходит приёмка, на таможенных пунктах, всё без проблем: там люди – специалисты, могут чётко определить, что является каким ломом. А дальше происходят чудеса. Например, в Балтийской таможне, в которой не видят лома, говорят: «Мы не уверены, что этот тот самый лом, который вы декларируете. Допустим, это алюминиевый или нержавеющий, из спецсталей». Дальше берутся пробы, и всё это разбирательство обычно растягивается на полгода, – рассказывает Виктор Ковшевный, директор некоммерческого партнерства «Национальная саморегулируемая организация переработчиков лома и отходов чёрных и цветных металлов, утилизации транспортных средств «Руслом.ком».

Если у компании уже стоит судно под погрузкой, то оно вынуждено заплатить по профилю риска по максимальной ставке – как будто это алюминиевый лом, а там, по словам Виктора Ковшевного, «ставка пошлины просто дикая».

– Алюминиевый лом стоит в разы больше, чем чёрный лом. Естественно, там и ставка в разы больше, чем у чёрного лома. В итоге получается, что экспортёры нередко вынуждены заплатить в два-три раза больше, чем стоимость всей партии лома, – отмечает участник рынка.

Эти деньги им потом вернутся, если экспертиза подтвердит, что они сдавали то, что декларировали. Но в лучшем случае вернутся через полгода. Проблема с профилями риска актуальна, особенно для Санкт-Петербурга, отмечает собеседник.

Экспортные пошлины

Другая проблема с таможней связана с экспортными пошлинами. В России, в отличие от многих других стран, к примеру, США и Японии, установлены пошлины на вывоз лома. Это большая нагрузка для переработчиков, поэтому пошлину обычно платит покупатель.

– Раньше, когда заключались контракты, зарубежные покупатели брали на себя расходы на экспортные пошлины. В контрактах так и прописывали, что оплата пошлины осуществляется за счёт покупателя. Сейчас, по новому таможенному закону, оплачивать пошлины могут только российские компании. Поэтому зарубежные заказчики стали указывать в договорах, что поручают экспортёрам оплату таможенные пошлины, и переводить им деньги для оплаты. Таможня говорит, что стоимость лома в связи с этим – это уже не та цена, которую компании указали в контракте, а стоимость груза плюс таможенная пошлина. И доначисляет таможенные пошлины за три года. В итоге наши компании становятся неконкурентоспособными на внешних рынках. Это проблема, которая разворачивается буквально на глазах, – рассказывает Виктор Ковшевный.

Со штрафами и пенями – это сотни миллионов рублей. Многие компании из-за этого вынуждены просто закрыться.

– По нашим обязательствам в ВТО, эти пошлины и так должны прийти к нулю, а у нас сейчас начинают придираться к тому, что они у нас якобы не так подсчитаны, что фактически подводит компании к банкротству, – отмечает директор НП НСРО «Руслом.ком».

Экспорт лома ограничивать нельзя, считает эксперт, потому что это позволяет обновить предприятиям свои станки, оборудование и стать более конкурентоспособными. Когда ранее Россия принимала ограничения по экспорту лома, освободившиеся ниши всегда занимали США. По сути, это добровольная сдача позиций. Ещё в 2004 Россия разделяла первое место с США, а сегодня отстаёт в 4 раза.

– Мы сравнивали время декларирования: если у нас на это уходит минимум 10 дней, то в США – нашем главном конкуренте по лому – на это уходит не более двух часов, – добавляет собеседник.

Между тем, спрос на российский лом и цветной металл за рубежом высокий. Связано с это, прежде всего, с экологией: в развитых странах постепенно отказываются от грязной металлургии в пользу более чистой электрометаллургии, которая в тысячи раз меньше загрязняет воздух и окружающую среду и энергоэффективнее на 20-99% в зависимости от вида металлов. И российское сырьё здесь приходится очень кстати. Например, только одна Япония готова закупать разных металлов в четыре раза больше, чем Россия может поставить.

Банки и наличка

Не меньше проблем у переработчиков лома и с банками, которые могут внезапно закрыть счета компаний и тем самым парализовать их деятельность.

– Делается это всё в рамках 115-го Федерального закона «О противодействии финансированию терроризма». Считается, что компании, которые работают на вторсырье, и в частности, на переработке лома, могут незаконно обналичивать деньги, – поясняет Виктор Ковшевный.

Проблема в том, что на рынке металлолома очень много наличных средств – предприятия расплачиваются наличкой с населением за собранный лом – и недобросовестные участники рынка используют это для обналичивания денежных средств. Так, к примеру, несколько лет назад были задержаны менеджер «Интеркоммерцбанка» Антон Чернухин, владелец строительной компании «Континент» Кирилл Рогожкин и ещё семь человек, которые за три года под видом скупки у населения металлолома, золотых и серебряных монет обналичили и вывели за рубеж 26 миллиардов рублей.

Желание банков подстраховаться вполне понятно: руководство банков несёт уголовную ответственность в случае установления факта обналичивания. Но страдают из-за этого всего и легальные переработчики.

– Проблема с банками началась с декабря 2015 года: тогда стали блокировать счета. Реальный пример: компании 20 лет, а банк говорит, что закрывает счета и прекращает обслуживание, а за этой компанией – 500 человек персонала, есть производственные мощности, – рассказывает Виктор Ковшевный. – От этого не застрахованы даже крупные компании. В декабре прошлого года закрыли счета компании, у которой оборот в год – миллион тонн лома, а это 10 миллиардов рублей в год.

Другая мера, к которой прибегают банки, чтобы защитить себя – повышение процента за снятие наличных.

– Средняя рентабельность легального переработчика составляет 2%. Если банки ставят заградительный тариф в 3-10% при достижении определённых показателей, например, миллиона рублей в месяц, это делает невозможным ведение бизнеса, – говорит директор «Руслом.ком».

Налог на доходы физлиц

Основной объём лома в России – 80% – идёт от населения (что неудивительно, поскольку металлопотребление у населения выросло, а в промышленности, наоборот, сократилось). По закону, если человек в год заработал на сдаче лома до 250 тысяч рублей, то ему не нужно платить НДФЛ. Если же свыше этой суммы, то он обязан заплатить государству 13% с дохода. Но физлиц, которые выручают за металлолом более четверти миллиона рублей в год и при этом декларируют свой доход, мало, поэтому государство на НДФЛ особо не зарабатывает – речь идёт о двух миллионах рублей в год – а вот у переработчиков из-за этого налога большие проблемы.

– Налоговая начинает проверять обоснованность расходов компании. 80% сдатчиков у переработчиков – это обычно физические лица. Налоговики берут контакты тех людей, кто сдал вторсырьё, и начинают им звонить. Практически по всей России люди ведут себя одинаково: как только раздается звонок, и выясняется, что это налоговая служба, граждане тут же говорят, что они ни при чём, ничего не знают и ничего не сдавали. Они делают один, два, три звонка, и в 99,9% случаях люди отказываются признавать, что они сдавали этот лом. Отказываются, потому не декларировали свой доход. А, по закону, даже если человек сдал лома меньше, чем на 250 тысяч рублей в год, он всё равно должен отчитаться перед налоговой, – объясняет Виктор Ковшевный.

– Если физические лица не подтверждают, что они сдавали лом, то компаниям доначисляют налог за необоснованные затраты в размере 20% от прибыли за три года, что фактически приводит к банкротству, – говорит директор отраслевой организации.

Некоторые компании даже стали записывать на видео, как люди сдают им лом, но это всё равно не принимается как доказательная база. Только отмена НДФЛ при сдаче лома решила бы эту проблему, отмечает эксперт. А проблему с банками помог бы решить единый реестр переработчиков металлолома, который бы позволил отслеживать все денежные и материальные потоки предприятий и отсеивать нелегальные компании. При введении обязательного саморегулирования на рынке для компании нарушение правил или закона означало бы потерю бизнеса навсегда. Именно поэтому такие меры более действенны, чем традиционное лицензирование с разными требованиями в каждом регионе России, поясняет собеседник.

Чёрный рынок

Российский рынок лома с учётом автоутилизации и электронного лома оценивается примерно в 1 триллион рублей. По оценке организации «Руслом.ком», в России – около 10 тысяч компаний, которые собирают и перерабатывают лом, и половина из них – работают нелегально. Это много, учитывая, что в развитых странах доля чёрного рынка на уровне 15-20%.

– У них нет затрат ни на лицензии, ни на обеспечительные и природоохранные меры. Например, чтобы принять аккумулятор, требуются определённые ёмкости для работы с опасными отходами. Каждая площадка должна быть забетонирована. У нелегального пункта нет таких расходов, как у легального переработчика. И самое главное – нет проверок. Во многих крупных компаниях уже держат специальную комнату и одного или два человека в штате только для того, чтобы работать с этими проверками. В среднем крупная компания получает двадцать проверок в год, – объясняет Виктор Ковшевный.

Чем будет больше запретительных мер, тем будет больше нелегалов, отмечает эксперт.

– В Москве было много жалоб на нелегалов, в итоге Собянин сделал так, что получение лицензий в Москве стало невозможным, даже через суд. Всё это в итоге привело к тому, что легальные компании закрылись, а две тысячи нелегальных компаний только по цветному лому открылось, – рассказывает он.

– Рынок лома выживет при любых условиях, вопрос только в том, какой он будет. Если эти условия буду разумные, то большую часть рынка будут составлять белые компании, а если будут только одни запретительные меры, то рынок лома станет полностью чёрным, – добавляет директор НП НСРО «Руслом.ком» Виктор Ковшевный.

Источник: http://xn--b1ae2adf4f.xn--p1ai/economics/business/39675-kak-tamozhnya-i-banki-meshayut-pepepabotchikam-possiyskogo-loma.html

Пример сырьевого потенциала, по данным НП НСРО «Руслом.ком»

Товар, который не производят в Китае

Год назад премьер Ли Кэцян, выступая по национальному телевидению, пожаловался на отсутствие в стране хорошего качество версии казалось бы, простой мелочи – шариковой ручки.

Версии местного производства воспринимаются "халтурными" по сравнению со сделанными в Германии, Швейцарии и Японии, продолжал г-н Ли.

Высокая точность

Проблема не в корпусе ручки, а в кончике стержня и крошечном шарике, который распределяет чернила, которыми вы пишете. Это может быть то, что мы считаем само собой разумеющимся, но для того, чтобы сделать их, требуется техника высокой точности и высокопрочные, ультратонкие стальные пластины.

Проще говоря, сталь в Китае не достаточно хорошего качества. И им приходится прилагать много сил, чтобы создать кончики стержней точных размеров и формы.

Без этого умения трем тысячам китайским производителям ручек приходится импортировать этот важный компонент из-за рубежа, что обходится отрасли по разным оценкам в 120 миллионов юаней (17,3 миллионов долларов) в год.

Но, как пишет Жэньминь жибао, принадлежащий государству завод группы Taiyuan Iron and Steel Co считает, что закрыл данную проблему, после пяти лет исследований.

Первая партия 2,3-миллиметровых наконечников для шариковых ручек недавно были выпущены собственными производственными мощностями, сообщает газета. И как только будут завершены лабораторные испытания, ожидается, что Китай может постепенно прекратить импорт наконечников стержней для шариковых ручек полностью, в течение двух лет.

Символичность головоломки

С одной стороны, вопрос, сможет ли Китай сделать высококлассную ручку, не является очень важным на фоне общей картины. Высокотехнологичные и инновационные производства лежат в основе центральной правительственной программы до 2025 года «Сделано в Китае», разработанной, чтобы помочь росту внутренним производителям.

Относительно малоценные предметы, как шариковая ручка, не являются приоритетом. Но головоломка с ручкой является символичной.

Несмотря, на производство более половины мирового объема нефти, чугуна и стали, Китай по-прежнему в значительной степени полагается на импорт высококачественной стали.

Это и был тот важнейший недостаток, на который указал г-н Ли, подчеркнувший необходимость модернизации производственных мощностей Китая.

Другая культура

"Исторически сложилось, что Китай никогда не был в состоянии как следует создать свое точное машиностроение и шариковая ручка является примером этого," - говорит профессор Джордж Хуанг, руководитель отдела промышленного и механического машиностроения университета Гонконга . "Эти детали настолько малы, и настолько точны, что не так-то легко решить эту проблему"

Точное машиностроение в Китае процветает только в определенных секторах таких, как аэрокосмическая и оборонная промышленность, куда правительством отдается наивысший приоритет, говорит профессор Хуан.

Даже когда речь идет о смартфонах и компьютерах, компьютерные чипы класса «хай енд», как правило, импортируются из Японии и Тайваня.

Профессор Хуан говорит, что Китаю не хватает культуры передового опыта в области точного машиностроения.

Он использует термин "fuzao" из ведущего диалекта китайского языка, который описывает предмет на уровне, как 100% прочного или надежного.

"Культура китайцев отличается от японцев и немцев," - говорит он, которые известны своими инновациями в области машиностроения. "Нам китайцам положено быть ремесленниками, но, так или иначе, культура нашего ремесленничества не слишком высока".

Автор: Аткинсон Саймон @BBC

Китай > СМИ, ИТ. Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 13 января 2017 > № 2055816

Как Антанта толкала Россию к экономической катастрофе и революции

Валентин КАТАСОНОВ

Трудно сказать, произошла бы в России сто лет назад серия революционных переворотов и попыток переворотов между февралём и октябрём 1917 года, не случись Первой мировой войны. Эта война показала экономическую слабость России, существенно подорвала её экономику, ещё больше усилила её экономическую зависимость от ведущих западных стран. И если Февраль должен был стать последним этапом на пути превращения России в полуколонию Запада, то Октябрь декларировал избавление страны от этой зависимости.

Неподготовленность России к войне

Несмотря на то, что накануне Первой мировой войны Россия переживала процесс индустриализации, к войне она оказалась экономически не подготовленной. Индустриализация была однобокой, промышленность в России была преимущественно добывающей, имелись, правда, ещё металлургия, нефтепереработка, а также пищевая и лёгкая промышленность. Машиностроение и оборонная промышленность, необходимые для успешного ведения войны, находились в зачаточном состоянии. Уже в ходе войны в спешном порядке создавались предприятия (или перепрофилировались имевшиеся заводы) для производства боеприпасов, но эти меры были запоздалыми, на фронте до начала 1916 года наблюдался патронный и снарядный голод.

Те российские предприятия, которые работали на фронт, находились в частных руках (в том числе принадлежали иностранному капиталу). Для них патриотические призывы власти были пустым звуком. Они заламывали двойные и тройные цены за военную продукцию, закупавшуюся государством. Большевики справедливо называли эту практику «узаконенным казнокрадством» (см. работу В. Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться»). Лишь с 1916 года началась национализация некоторых военных предприятий. Мера была правильной, но, увы, запоздалой.

Правительство Российской империи особые надежды возлагало на своих союзников по Антанте и США (де-юре Соединённых Штатов Америки в Антанте не было, но Америка незримо влияла не деятельность блока). Между странами постепенно сложилась схема «сотрудничества», построенная на вполне определённых военных, политических и экономических условиях и соображениях.

На Россию союзники возлагали особые надежды как на ударную военную силу. Достаточно посмотреть статистику численности боевых частей и соединений, которые воевали против Германии и её союзников, чтобы понять, что Россия была действительно главной ударной силой. Ещё красноречивее о том же говорит статистика людских потерь. Поэтому союзники соглашались с тем, что России как поставщику «пушечного мяса» надо помогать поставками оружия и военного снаряжения.

И вот тут на роль поставщика оружия и военной амуниции стали претендовать Соединённые Штаты. В 1914 году военная промышленность за океаном была в зачаточном состоянии, но Америка, которая сама не участвовала в военных операциях на европейском театре, готова была быстро организовать нужные производства. Для американских капиталистов возникла уникальная возможность заработать на войне.

Проблема, однако, заключалась в том, что для масштабных военных закупок в Америке у России были весьма ограничены финансовые возможности. Накануне войны в течение нескольких лет Россия имела активное сальдо внешней торговли, что обеспечило пополнение золотого запаса империи. С началом войны всё это прекратилось. Экспорт сильно уменьшился по сравнению с довоенным временем, а импорт остался почти без изменения. Так, за четыре года (1914-1917) экспорт России составил 2,4 млрд. руб., а импорт – почти 7 млрд. руб. То есть за четырехлетний период дефицит торгового баланса достиг 4,6 млрд. руб. При тогдашнем полновесном золотом рубле это была гигантская дыра в российской экономике.

Английские кредиты покупались русской кровью

На первый взгляд, правда, ситуация была не столь критичной. Россия успела к началу войны накопить золотые резервы, которые в 1914 году превысили 1300 тонн! Можно было бы тратить золотой запас на закупку необходимых для войны товаров, но правительство жалось, всячески его оберегая. Напомню, что в 1897 году в России стараниями тогдашнего министра финансов С.Ю. Витте была проведена денежная реформа и страна перешла на золотой рубль. 17 лет Россия жила в условиях золотого стандарта. С началом войны действие стандарта было временно и частично приостановлено. Под словом «частично» имеется в виду, что был приостановлен размен бумажных денежных знаков (кредитных билетов) на жёлтый металл. Однако стандарт продолжал действовать в той части, которая касалась обеспечения эмиссии бумажных денег золотом. Это значит, что Россия не могла тратить свой золотой запас на закупки военных товаров, поскольку он (запас) был необходим для поддержания внутреннего денежного обращения в стране. Между прочим, в годы войны действие золотого стандарта приостановили и другие воюющие страны, причём некоторые - в полном объёме, что давало возможность правительствам покрывать потребность в деньгах с помощью печатных станков, то есть обычного способа покрытия государственных (в первую очередь, военных) расходов. Ряд российских государственных и политических деятелей также ставили вопрос о полной отмене золотого стандарта на время войны, но Россия продолжала воевать с «золотой удавкой» на шее. Ротшильды и другие хозяева золота продолжали держать руку на горле страны.

Что оставалось в этом случае? Обратиться к «союзникам» за кредитами. Хотя к началу Первой мировой войны экономически самой развитой страной были уже Соединённые Штаты, но на роль международного кредитора они ещё не годились. В 1914 году США наряду с Россией являлись крупнейшим чистым должником в мире. Лишь к концу войны позиция США в международных финансах кардинально изменилась, они наряду с Великобританией стали крупнейшим в мире чистым кредитором. А в начале войны монопольную позицию международного кредитора занимала Великобритания. Именно к ней обратилось правительство Российской империи за финансовой помощью. Лондон с готовностью отозвался на просьбу о предоставлении России кредитов.

В ходе переговоров между Лондоном и Петербургом (Петроградом) по вопросу о финансовой помощи стали вырисовываться некоторые контуры кредитных соглашений. Во-первых, кредиты предоставлялись конкретно для оплаты военных поставок из США, иначе говоря, были связанными, и деньги английских банков перечислялись сразу на счета американских поставщиков. Во-вторых, под кредиты англичане требовали обеспечение в виде золота. По первому условию особых возражений с российской стороны не было. А вот по вопросу золотого обеспечения возникло напряжение. Вроде бы использование золота в качестве залога не должно было подорвать денежное обращение Российской империи (ведь металл оставался на балансе Государственного банка), и российская сторона не возражала против золотого залога. Но англичане настаивали на том, чтобы залоговое золото не оставалось в подвалах российского Государственного банка, а было перевезено на Британские острова. Русское правительство понимало, что перемещение золотого запаса в Англию создаёт риск его полной потери, по данному пункту стороны никак не могли договориться. Переговоры сдвигались с мёртвой точки лишь тогда, когда Германия начинала активные действия на Западе и «союзники» начинали призывать Россию к наступлению на Восточном фронте. Фактически наступление русских войск против Германии становилось условием получения кредитов от Великобритании - под залог золота, но, правда, без его перемещения за пределы России. Английские кредиты покупались русской кровью!

Война и шкурные интересы западных «союзников» России

Сфера финансового сотрудничества внутри Антанты – яркое проявление «высоких отношений» между Россией и её «союзниками». Приведу один пример, относящийся к Франции. Когда весной 1914 года в воздухе уже запахло порохом, Россия стала выводить свои валютные средства из банков некоторых европейских стран. В первую очередь, из германских. А вот из французских банков валюту не стали забирать. Как-никак главный союзник по Антанте! Когда в начале войны потребовалось оплачивать первые поставки из Америки в Россию, решили использовать валютные средства на счетах французских банков. Однако Франция немедленно заблокировала российские счета! Причём обосновала это поразительным образом: средства блокируются в целях обеспечения интересов французских держателей российских долговых бумаг. Мол, если Россия во время войны не сможет обслуживать и погашать обязательства по своим облигациям, будут использованы средства с заблокированных счетов.

Однако вернёмся к вопросу о сотрудничестве «союзников» в рамках «магического треугольника» Россия – Великобритания – США. Для Америки Первая мировая война пролилась золотым дождём. Как уже сказано, за несколько лет она превратилась из крупнейшего чистого должника в крупнейшего чистого мирового кредитора. Она укрепила свою промышленность за счёт заказов из Российской империи, ставшей на годы войны главным торговым партнёром Америки. Дело дошло до того, что на русские деньги не только производились товары военного назначения, но и строились американские военные предприятия. В частности, в штате Делавэр строился завод по производству бездымного пороха (с использованием российских технологий). Некоторые эксперты полагают, что именно российские заказы положили начало формированию военно-промышленного комплекса США.

Что касается Англии, то она выдала России несколько крупных кредитов под обеспечение золота, причем сумела «дожать» Россию и добиться с 1915 года перевода части золотого обеспечения на свою территорию. Я об этом подробно писал в своей книге «Золото в экономике и политике России» (М.: «Анкил», 2009). Вот некоторые цифры: в ходе войны Россия перевела в Банк Англии 498 т золота; 58 т вскоре были проданы, а остальные 440 т продолжали лежать в сейфах Банка Англии в качестве обеспечения.

То, что для Англии шло со знаком «плюс», для России, наоборот, становилось минусом. Всего с начала войны до Октябрьской революции 1917 года из подвалов Государственного банка Российской империи утекло за границу жёлтого металла на сумму 643 млн. золотых рублей. Золота в запасах Госбанка становилось всё меньше. В 1916-17 гг. уже приходилось прибегать к печатному станку, началось быстрое обесценение рубля.

При этом Россия за годы войны резко увеличила свою внешнюю задолженность. Приведу некоторые цифры из другой моей книги: «Генуэзская конференция в контексте мировой и российской истории» (М.: «Кислород», 2015). Сумма военных займов, полученных Россией, составила 7223 млн. зол. рублей, и это без учёта процентов. С процентами к концу 1917 года получалось более 8 млрд. рублей. Как распределялась основная сумма долга? В пересчёте на золотые рубли обязательства России перед Великобританией составили 5100 млн., перед Францией – 1340 млн., перед США – 467 млн., перед Японией – 234 млн., перед Италией – 83 млн. Итак, более 70% военных долгов России – перед Великобританией. Фактически война к моменту ее завершения удвоила внешний долг России, которая накануне революции 1917 года стала абсолютным чемпионом мира по внешнему долгу (США к тому времени уже превратились в чистого кредитора).

Отмечу, что Запад воспринял свержение монархии в России весьма положительно. В период между февралём и октябрём 1917 года российское Временное правительство сумело даже получить от Америки небольшой кредит (около 200 млн. долл.) в рамках программы финансовой помощи США союзникам – так называемый заём свободы.

Большевики в своей политической борьбе за власть вели жёсткую критику экономического курса сначала царского, а затем Временного правительства. Главное внимание в этой критике уделялось проблеме быстро растущего государственного долга России, что угрожало ей полной утратой независимости. Это была ахиллесова пята последних правительств старой России. Причём сохранить золотой стандарт даже в ограниченном виде не удалось. Временное правительство полностью сняло «золотой тормоз» с печатного станка, началась слабо контролируемая денежная эмиссия. Это привело к быстрому обесценению рубля, ставшему ещё одной ахиллесовой пятой русского правительства в революционном 1917 году.

6–?7 сентября 2017 г. во Владивостоке состоится III Восточный экономический форум (ВЭФ-2017). Такое решение принято на заседании Организационного комитета ВЭФ-2017. Площадкой проведения форума станет кампус Дальневосточного федерального университета на острове Русский. Ряд мероприятий ВЭФ-2017 пройдет в «нулевой день» ВЭФ-2017 - 5 сентября 2017 года. Планируется, что Форум покажет динамику развития Дальнего Востока, расскажет о первых результатах новой экономической политики и представит инструменты экономического стимулирования макрорегиона.

Восточный экономический форум учрежден Указом Президента Российской Федерации Владимира Путина от 19.05.2015 г. № 250. Форум прочно вошел в перечень важных мероприятий мировой политики и проводится ежегодно в целях содействия ускоренному развитию экономики Дальнего Востока и расширения международного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

II Восточный экономический форум проходил со 2 по 3 сентября 2016 года во Владивостоке, мероприятие посетило 3,5 тыс. участников, было подписано 216 инвестиционных соглашений на сумму более 1,8 трлн рублей. Центральным событием II Восточного экономического форума стало пленарное заседание "Открывая Дальний Восток" с участием Президента России Владимира Путина, премьер-министра Японии Синдзо Абэ и Президента Республики Корея Пак Кын Хе.

Федеральное агентство по недропользованию стало активным участником деловой программы ВЭФ-2016. Представители Роснедр были задействованы в работе двух ключевых сессий Форума «Недра Дальнего Востока: повышение эффективности ресурсной экономики» и «Доступ инвесторов к месторождениям: нужно ли менять правила?». Кроме того, в рамках проходившей на Форуме масштабной выставки, в экспозиции «Недра Дальнего Востока», созданной под эгидой Агентства, были отражены элементы государственной геологической основы недропользования, ключевые проекты по добыче полезных ископаемых на территории Дальневосточного федерального округа, потенциал и возможности региона для российских и зарубежных инвесторов.

Иран произвел 16,435 млн. тонн сырой стали за 11 месяцев 2016 года

Иран произвел 16,435 млн. тонн сырой стали в первые 11 месяцев 2016 года, показав рост на 10,97 % по сравнению с показателем за тот же период 2015 года, который находился на уровне 14,81 млн. тонн, сообщает Iran Daily со ссылкой на отчет Всемирной ассоциации производителей стали (WSA).

Согласно статистическим данным, опубликованным Всемирной ассоциации производителей стали (WSA) в среду, Китай возглавил список производителей сырой стали в указанный период с 738,94 млн. тонн. Вслед за ним идут Япония, Индия, США, Россия и Южная Корея с 96,059 млн. тонн, 87,531 млн. тонн, 72,041 млн. тонн, 64,623 млн. тонн и 62,779 млн. тонн, соответственно.

В ноябре, по оценкам, производство сырой стали в Иране находилось на уровне 1,585 млн. тонн, что говорит о снижении производства на 3,35 % против показателя за октябрь, который находился на уровне 1,640 млн. тонн.

Мировое производство стали в ноябре составило 132,402 млн. тонн, что свидетельствует о снижении на 3,21 % по сравнению с результатом за октябрь , который составлял 136,799 млн. тонн.

Рейтинговое импортозамещение

Мировые инвестиции в год по данным ООН в 2015 году составили 1,8 трлн. долларов. США забрали себе 380 млрд., Китай - 211 млрд., России досталось менее 10 млрд…. Во многом это происходит потому, что весь рынок рейтинговых услуг принадлежит «большой тройке» рейтинговых компаний из США: Standard&Poors, Moody's и Fitch.

Виктор Сергеев, Парламентская Газета, №46 (2768), 9-15 декабря 2016

Идея об отказе от услуг западных рейтинговых агентств обсуждается в России не первый год. Сотрудничать с мировым финансовым капиталом по правилам, которые придуманы не у нас, в условиях санкционной войны означает давать заведомое преимущество конкурентам. Мировые рейтинговые агентства, являющиеся частными компаниями, глубоко интегрированными в мировую финансовую систему, которая сейчас и на уровне бирж, и на уровне торговли пытается загнать Россию в финансовую ловушку. Чтобы понять бессмысленность этих агентств, достаточно взглянуть на то, какие рейтинги они присваивают Украине, и сравнить с их же рейтингами для России.

В моменты глобальной перестройки мировых отношений происходит и глобальная переориентация векторов развития и приоритетов. В том числе и в сфере инвестиций. Ошибочная оценка происходящих событий приводит к «американским горкам» на сырьевых рынках. В результате чего в 2015-16 годах цены на сырье упали к 20-ти летнему минимуму. Мировые рейтинговые агентства являются инструментом управления миром, обосновывая инвестиции в страны, отрасли и компании Если это не брать в расчет, то не удастся сократить отток капитала, который во многом носит фиктивный характер, и изменить недоверие со стороны инвесторов, которые вынуждены ориентироваться на западные. рейтинги.

Возникающий конфликт интересов при выставлении рейтингов по корпоративным займам и облигациям, обусловлен тем, что сами компании, выпускающие облигации, и оплачивают эти рейтинги. И поэтому, не удивительно, что “большая тройка” проглядела ипотечный кризис 2007 года и последующие дефолты крупных игроков.

Рейтинговые компании из «большой тройки» были созданы более 100 лет назад и сегодняшний глобальный переход на другой уровень построения мирового сосуществования требует и нового принципиального, справедливого подхода в распределении мировых инвестиций. Старый принцип “деньги ради денег” изжил себя. Теперь необходимо строить экономику исходя из интереса каждого живущего на земле человека, а не только финансовой элиты. В разгаре 4-я индустриальная революция, с актуальными идеями стопроцентного рециклинга и низкоуглеродной экономики, которая полностью соответствует концепции устойчивого развития, активно обсуждаемой мировым сообществом с 70-х годов прошлого века.

В России сегодня многие признанные лучшими инвестиционные проекты нередко превращаются в «металлолом». На старте, обычно все хорошо, на финише – гигантские потери. На фоне гигантских вложений в проекты-пустышки, критически важные для России заводы задыхаются без денег. Что приводит к отставанию России на десятки лет даже от стран Юго-Восточной Азии. Например, от Китая по уровню роботизации мы отстаем в 49 раз, а по уровню автоутилизации – в 23 раза. Очевидно, что назрело время кардинально менять ситуацию и инвестировать нужно в проекты, которые соответствуют принципам устойчивого развития. А это требует создание новых рейтингов, созданных в России. "У нас есть свои российские инструменты со спецификой. Например, мы собираемся развивать секьюритизацию кредитов малому и среднему бизнесу. Есть какие-то особенности. Международные рейтинговые агентства не всегда берутся рейтинговать такого рода инструменты", — заявила глава Центробанка Эльвира Набиуллина в прошлом году на встрече с президентом Путиным.

Российское бизнес-сообщество уже несколько лет широко обсуждает создание национальной системы рейтингов. Еще семь лет назад Олег Цвигун, занимающий сегодня пост старшего вице-президента государственной корпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)", утверждал, что эту задачу можно решить с использованием методики индексов устойчивости, разработанной в России. «В основе расчетов индексов устойчивости лежат законы термодинамики необратимых процессов, - поясняет Олег Борисович. - Главный критерий в оценке – устойчивое развитие, которое учитывает экономические, экологические и социальные параметры. После переработки больших объемов информации на выходе получаем данные по устойчивому развитию в цифрах. Теперь, прошлый год можно сравнить с текущим, или с тем, что случится через год или 30 лет. Можно сравнивать отрасли разных стран, сравнивать страны времен СССР и современную Россию». Впервые эта методика была представлена в 2009 году в Сингапуре на конференции АТЭС по устойчивому развитию. Индексы тогда так и назвали по именам авторов: индексы Цвигуна-Ковшевного.

«С использованием методики индексов устойчивости необходимо создать фабрику по производству рейтингов - объясняет соавтор методики, директор Центра “Интеллектуальные ресурсы” НИТУ “МИСиС” Виктор Ковшевный. – Это рейтинговое интернет-агентство, где большинство рабочих мест – виртуальные. В созданном мировом мозге роль рецепторов выполняют эксперты, а роль нейронов играют отраслевые шаблоны, по которым система рассчитывает индексы устойчивости. Весь процесс превращается в конвейер по производству рейтингов. Там, где раньше для создания экспертного заключения требовались годы, сегодня потребуются считанные час».

В своем тринадцатом по счету послании Федеральному собранию Владимир Путин отметил, что Россия должна запустить масштабную систему развития цифровой экономики, ориентируясь на отечественные разработки. «В ее реализации будем опираться на российские компании, научные исследовательские и инжиниринговые центры страны. Это вопрос национальной безопасности, технологической независимости России, нашего общего будущего», – пояснил президент. Эта задача делает актуальным скорейшее создание рейтингового интернет - агентства, которое может стать одним из фундаментов для строительства цифровой экономики. Необходимо уже сегодня начать внедрять отечественную методику и предложить ее остальному миру. Иначе завтра может быть поздно, и мы снова будем жить по иноземным лекалам. Рейтинговое агентство S&P(США) недавно стало продвигать устойчивое инвестирование и составлять индексы устойчивости Dow Jones Sustainability Indices (DJSI).

В одном шаге до начала мировой торговой войны

Валентин КАТАСОНОВ

Финансовый кризис 2007-2009 гг. фактически поставил точку на процессе глобализации. В 2015 году впервые за время, начиная с 2009 года, произошло падение объемов мировой торговли сразу более чем на 10%. Такого не было со времен Великой депрессии 1930-х годов. Некоторые политики, общественные деятели, профессора, журналисты продолжают рассуждать о глобализации как «объективном» и «прогрессивном» процессе, а она уже закончилась.

Мир вступает в новую эру. Одна из важных особенностей этой эры – усиление протекционизма в сфере международной торговли и инвестиций, распад мирового рынка на торгово-экономические зоны и даже переход на регулирование торговли на двухсторонней основе. По данным ВТО, только с октября 2015 по май 2016 года группа стран G-20 приняла 145 законов, направленных на усиление торговых барьеров, а всего с 2008 года было принято более полутора тысяч таких законов. В общей сложности, по подсчетам известного британского экономиста Саймона Эвенетта, число протекционистских законов и нормативных актов в мире приближается к четырем тысячам. При этом 80 % торговых барьеров приходится на страны «двадцатки», которые обеспечивают более 90 % мирового торгового оборота.

Дональд Трамп чутко уловил это и в ходе своей предвыборной кампании провозгласил лозунги восстановления ослабевших позиций Америки в мировой торговле - преимущественно с опорой на меры протекционизма.

Во-первых, прекращение переговоров по подготовке соглашения о Трансатлантическом партнерстве США и ЕС и отказ от ратификации ранее подписанного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве.

Во-вторых, выход из североамериканской интеграционной группировки НАФТА или радикальный пересмотр условий соглашения НАФТА со своими партнерами (Канадой и особенно Мексикой).

В-третьих, выстраивание торгово-экономических отношений США с остальным миром на основе двухсторонних соглашений при одновременном отходе от политики многостороннего и даже глобального регулирования мировой торговли (вплоть до того, что США готовы отказаться от участия в ВТО).

В-четвертых, радикальный пересмотр условий торгово-экономических отношений США с Китаем: повышения средних ставок импортных пошлин на китайские товары в среднем до 45% и принятие защитных мер в связи с проведением Пекином так называемой валютной войны (понижение курса юаня по отношению к доллару США).

Очевидно, что жесткая и прямолинейная реализация такой последовательно протекционистской программы может спровоцировать не только обострение отношений со многими торговыми партнерами Вашингтона, но и торговую войну. Будущий президент США в июне так охарактеризовал американо-китайские экономические отношения: «У нас уже идёт торговая война. И мы проигрываем, причём сильно». О первых практических шагах по перестройке или «корректировке» международной торговой политики Вашингтона мы, скорее всего, услышим весной 2017 года.

Эхо протекционистских лозунгов Трампа уже звучит во многих странах мира. Торговые партнеры США думают об ответных ударах. В первую очередь, это страны, с которыми США имеют наибольшие дефициты баланса взаимной товарной торговли. В 2015 году в первую пятерку торговых партнеров США по указанному показателю входили следующие страны (млрд. долл.): КНР – 365,7; Германия – 74,2; Япония – 68,6; Мексика – 58,4; Вьетнам – 30,9. Нынешние астрономические масштабы международных валютных резервов Китая – оборотная сторона того, что Китай из года в год наращивал активное сальдо в торговле с Америкой. За 15 лет своего нахождения в ВТО суммарное активное сальдо китайско-американской торговли составило 3,5 трлн. долл.

Пожар мировой торговой войны может разгореться даже до того момента, когда Дональд Трамп займет кресло президента США в Белом доме. На носу очень важная дата – 11 декабря 2016 года. Она знаменательна тем, что ровно 15 лет назад, 11 декабря 2001 года, КНР стала полноправным членом ВТО. Однако многие ожидают 11 декабря 2016 года с напряжением и страхом. Почему? Потому что по условиям соглашения пятнадцатилетней давности Китай должен получить не позднее 11 декабря 2016 года статус «рыночной экономики». Он до сих пор его не имеет. Согласно правилам ВТО, страны-члены этой организации могут применять меры по защите своих рынков от товаров, экспортируемых из тех стран, которые не являются «рыночными экономиками». Считается, что те страны, которые не имеют статуса «рыночной экономики», в той или иной форме поддерживают своих экспортеров. Речь идет о разных формах субсидирования со стороны государства, включая такие скрытые формы, как предоставление налоговых льгот. Наиболее подозрительными для ВТО являются предприятия государственного сектора экономики. А таковых в Китае среди экспортеров немало. Для защиты от экспорта из подобного рода стран «цивилизованные» члены ВТО имеют право применять антидемпинговые пошлины, которые иногда в разы выше обычных. Решение о признании «рыночного» статуса экономики в ВТО принимается не централизованно, а отдельными странами-членами или группами стран. Но, как считает Пекин, соглашение 2001 года о вступлении Китая в ВТО предусматривает, что после 11 декабря 2016 года все страны-члены ВТО должны выстраивать свои отношения с Китаем, исходя из того, что он – «рыночная экономика». Иначе говоря, действует механизм автоматического вступления данного условия в силу.

Еще в начале текущего десятилетия Евросоюз дал понять Пекину, что Китай очень далек от «рыночной экономики». ЕС среди торговых партнеров Китая во все годы был рекордсменом по количеству случаев использования антидемпинговых пошлин против китайских товаров, особенно против продукции китайской сталелитейной промышленности. В уходящем году Брюссель не раз заявлял, что китайская экономика по-прежнему далека от «рыночной» и, следовательно, ни о каком автоматическом получении Китаем желаемого статуса речи быть не может. Сейчас в ЕС действует 68 антидемпинговых пошлин, из них 51 пошлина направлена против китайских товаров. Уровень таких пошлин - 65 процентов и выше, и наложены они на широкий спектр товаров, начиная от стали и кончая солнечными батареями.

Таким образом, напряженность возрастает в отношениях Пекина не только с Вашингтоном, но и Брюсселем. Летом нынешнего года европейская металлургическая ассоциация Eurofer выступила с весьма эмоциональным заявлением, в котором в очередной раз призвала европейские страны ни в коем случае не признавать Китай страной с рыночной экономикой. По данным ассоциации, с 2008 г. европейская металлургическая промышленность потеряла около 85 тыс. рабочих мест, или более 20% от их первоначального количества. По данным Eurofer, за предыдущие полтора года Китай расширил поставки проката в ЕС в два раза. В докладе Eurofer содержатся оценки не только по металлургической промышленности, но и по всей экономике ЕС: из-за расширения поставок китайских товаров после декабря 2016 г. Евросоюз может потерять до 3,5 млн. рабочих мест в 25 отраслях промышленности.

Внутри самого ЕС нет единого мнения, как действовать в отношении Китая. В частности, такие страны, как Испания и Италия категорически против присвоения Китаю статуса «рыночной экономики». Германия – за, но с оговорками. За (без всяких оговорок) была Великобритания, но теперь ее мнение в Евросоюзе никого не интересует. Некоторые бюрократы Евросоюза склонны признать автоматический переход Китая в новое качество после 11 декабря, но при этом сохранить за собой право в «исключительных случаях» прибегать к использованию антидемпинговых пошлин против китайских товаров. Представители черной металлургии Евросоюза согласны на присвоение Китаю нового статуса лишь при условии, если последний возьмет на себя обязательства ликвидировать свои «избыточные мощности» по производству черных металлов. Европейская комиссия (ЕК) была склонна пойти на то, чтобы Китай автоматически получил новый статус 11 декабря, но неожиданно в оппозицию к ЕК встал Европарламент (ЕП), который в мае нынешнего года принял жесткую антикитайскую резолюцию по вопросу о статусе экономики Китая.

Китай, в свою очередь, пытается влиять на выработку положительного для себя решения в Евросоюзе. Где обещаниями (например, сокращение «избыточных мощностей» сталелитейной промышленности), где угрозами. «Европа должна дважды подумать, прежде чем она примет окончательное решение касательно китайской рыночной экономики», − предупредило государственное агентство Синьхуа в свете майской резолюции Европейского парламента.

Держит руку на пульсе по данному вопросу и Вашингтон. На сегодняшний день Китай и США для Евросоюза являются примерно равновеликими торговыми партнерами. Если Евросоюз все-таки признает рыночный статус Китая, тогда будет снят последний барьер для китайской экспансии в Европе. Соответственно ухудшатся торговые позиции США на европейском рынке.

Сейчас в Вашингтоне политическое межсезонье. Европа осталась один на один с Китаем, ей придется принимать решение по статусу китайской экономики самостоятельно. Однако даже если бы решение Брюсселем принималось при политической поддержке американского президента (неважно – Обамы или Трампа), оно все равно представляло бы собой выбор между плохим и очень плохим. Любой вариант провоцирует большую (мировую) торговую войну. Учитывая менталитет бюрократов Евросоюза, подозреваю, что они попытаются оттянуть принципиальное решение на неопределенный срок. Поэтому, скорее всего, Евросоюз формально признает рыночный статус китайской экономики, но с оговорками, что в «исключительных случаях» он будет по-прежнему прибегать к антидемпинговым пошлинам против китайских товаров.

Думаю, что к лету следующего года, когда Трамп начнет практически действовать на многих фронтах, в том числе на фронте радикальной перестройки правил мировой торговли, невнятная пауза в китайско-европейских отношениях закончится. За ней, скорее всего, последует резкое обострение торгово-экономических отношений Евросоюза и Китая, которое перерастет в открытую торговую войну.

Отдельные очаги торговых войн, начинающие тлеть в разных частях мира, могут быстро превратиться в один большой пожар мировой торговой войны.

P.S. В Конгрессе США действует американо-китайская комиссия по экономике и безопасности (U.S.-China Economic and Security Commission), имеющая статус консультативно-экспертного органа. 16 ноября эта комиссия выпустила 550-страничный годовой отчёт. Если кратко резюмировать содержание отчёта, то вывод однозначен: Китай не созрел для получения статуса «рыночной экономики».

Александр Стадник: ждем от США движения навстречу, а не игры в одни ворота

Недавние выборы в США и формирование новой администрации во главе с избранным президентом Дональдом Трампом дают российскому и американскому бизнесу надежду на восстановление штатного сотрудничества. Пусть сразу вернуться к обычному бизнесу не получится, так как многие возможности упущены, но российская сторона будет прикладывать все возможные усилия на этом пути, чего ожидает и от США, рассказал в интервью РИА Новости торговый представитель России в США Александр Стадник.

— Год подходит к концу. Вероятно, вы уже готовы поделится некоторыми цифрами по итогам трех кварталов 2016 года. Какой товарооборот был в этот период, как он отличался от предыдущего? Какие тенденции готовы отметить? Смогла ли экономика России адаптироваться к санкционному давлению?

— В денежном выражении за январь-сентябрь 2016 года российско-американский товарооборот уменьшился на 9,6% и составил 14,3 миллиарда долларов, при этом российский экспорт сократился на 8,7% (6,5 миллиарда долларов), импорт уменьшился на 10,3% (7,8 миллиарда долларов). Но эти цифры не отражают действительность. Дело в том, что вслед за ценами на нефть потянулись цены и на остальные экспортные товары из России: металлы, химию, удобрения. На некоторые продукты цены упали в два-три раза. А как раз по этим ценам и строится стоимостная статистика. Если же смотреть на физические объемы, которые и отражают реальные продажи, то российский экспорт вырос на 9,6%. Это, с учетом прошлогоднего роста на 25%, является свидетельством востребованности российской продукции на американском рынке, крепкой позиции российских экспортеров. При этом 95-99% российского экспорта носит несырьевой характер, а более 65% это и вовсе неэнергетические товары. И потенциал роста на американском рынке еще далеко не исчерпан. США остаются для нас серьезным рынком: входят в первую десятку по экспорту нашей продукции и находятся на третьем месте среди наших крупнейших поставщиков. Мы покупаем в Америке летательные аппараты, оборудование, фармацевтические товары.

Но мне все же кажется, что оборот между двумя странами нужно измерять в первую очередь наличием торговых и инвестиционных проектов. Будь это создание производств, привлечение финансирования, инвесторов. Мы наблюдаем стремительный рост таких проектов. Да и производственные цепочки выстраиваются не всегда напрямую, имеют сложную конфигурацию добавленной стоимости на территории третьих стран. Тот же Российский экспортный центр, один из столпов инфраструктуры поддержки российского экспорта, может рассматривать варианты поддержки компаний с необходимой долей российского участия на территории третьей страны с условием, что ее продукция будет поставляться на экспорт за пределы России. Такой подход существенно помогает продажам на таких сложных рынках, как США. Самое главное, чтобы центры прибыли и высокопроизводительные рабочие места создавались в России. По такому принципу работают компании в сфере авиастроения, приборостроения, металлургии и других отраслей, и наши производители здесь не исключение. В нашем портфеле количество таких проектов растет.

— То есть измерять экономические показатели привычными категориями в условиях глобальной экономики уже сложно?

— Россия стала полноправным участником глобального рынка, а он сейчас переживает структурную трансформацию. В такие периоды неопределенность растет, а горизонт планирования компаний снижается, что приводит к нарушению баланса спроса и предложения, волатильности цен. В эти периоды стандартные метрики не всегда работают.

Посмотрите, российская экономика оказалась достаточно крепка и гибка, чтобы приспособиться к новым условиям, и никакие санкции не привели к изоляции России. Напротив, мы нашли новые возможности, ниши, новые точки роста. И в этом плане рынок тоже изменился, мир стал более многополярными. Страны учатся адаптироваться, отвечать новым вызовам.

Я бы сказал так, наши торговые отношения с США, они глобальны, они важны для общей ситуации на рынках. Мы — крупнейшие экономики и рынки мира. Часто я слышу утверждения, что товарооборот наших стран недостаточно высок. С тем, что он недостаточно высок, я согласен, но он имеет неиспользованные возможности для роста. У нас с США товарооборот около 21 миллиарда долларов был в 2015 году. Но это не значит, что он низкий или незначительный. США, на секундочку, по объемам взаимной торговли сейчас шестой партнер для России.

Если обратиться к американской статистике — там другая картина. Конечно, такие партнеры, как Китай, Мексика, Канада, являются ключевыми для США по понятным причинам. Товарооборот первой мною упомянутой тройки с Соединенными Штатами — более 1,5 триллионов. Но там немного другая структура взаимоотношений. США разместили очень много предприятий на их территории, и они экспортируют свою продукцию обратно в США. Apple, например. Найдите мне хотя бы один iPhone в США, который произвели на территории Соединенных Штатов. Они все сделаны в Китае. Кстати, стекло для этих устройств в значительных объемах производится в России.

— Какие отрасли имеют в торговле с США наиболее важное значение?

— У нас достаточно устоявшаяся структура товарооборота: первую строку занимают продукты нефтепереработки. Это не чисто нефть и газ. Это все-таки то, что относится к разряду несырьевого экспорта. Поэтому, в отличие от Европы, где сырьевой экспорт достигает колоссальных величин, с США доминирует несырьевой сегмент.

Дальше идет химическая продукция, включая удобрения, потом металлургия — черная и цветная, драгоценные металлы и камни. Помимо этого неплохо продается продукция машиностроения, оборудование, российский текстиль, продукты питания, стройматериалы, и конечно же, очень востребована инновационная продукция и IT-индустрия. Есть востребованные предложения как в плане гаджетов, электроники, решений, так и приложений. Наши разработчики признаны одними из самых сильных. Есть у нас и проекты, связанные с медицинскими технологиями и фармацевтикой.

Если говорить о наличии инвестиционных проектов, у нас их с США очень много. И если анализировать, с какими компаниями, то это все капитаны американского бизнеса. Например, крупнейший в Восточной Европе конструкторский центр "Боинг" — на территории РФ. Также самолеты корпорации сделаны с использованием компонентов, произведенных на территории нашей страны. 40% самолетов приземляются на наши шасси. Они как раз выпускаются на совместном предприятии ВСМПО-Ависма и "Боинга". Самолеты — это еще и статья номер один американского экспорта в Россию.

— Какие контракты и проекты вы ожидаете в новом году?

— В наших услугах нуждаются в первую очередь представители малого и среднего бизнеса, потому что выход на зарубежные рынки для них очень сложный и дорогостоящий процесс. Это большой спектр компаний — от нефтесервиса до продуктов питания, снеков и березовых палочек для мороженого. Крупным же компаниям мы оказываем поддержку на государственном уровне, даем рекомендации и консультации, где это требуется. Очень много работаем с региональными структурами по поддержке экспорта и привлечению инвестиций.

Сейчас все больше и больше становятся востребованы образовательные услуги. По последним данным, рейтинги востребованности вузов показали, что наши вузы усилили свои позиции. МГУ занял третье место по востребованности выпускниками. Но отсутствие инструментария, по которому признавались бы наши дипломы, тормозит рост спроса.

Но тем не менее порядка 1,2 тысячи американских студентов учатся по программам студенческих обменов. На мой взгляд, в ближайшем будущем, если политическая воля администрации США по улучшению взаимоотношений с Россией на базе торгово-экономических отношений будет реализовываться в конкретные дела, тенденция будет усиливаться.

Если говорить о других крупных проектах, то каждый из них тоже нуждается в серьезной поддержке со стороны государства. Есть проекты, которые нельзя запустить без поддержки властей. Например, связанные с логистической инфраструктурой, сопряжением глубоководных портов Аляски и нашего Северного морского пути, предоставлением ледокольных услуг, экологического мониторинга, навигацией.

В числе потенциальных проектов производство и продвижение на рынок Северной Америки перспективной авиационной техники. Очень большой интерес в США и емкий рынок для нашего самолета Бе-200. Но это проект, который требует политической стабильности. Бизнесу необходима уверенность, что его инвестиции защищены, а это крупные вложения.

— На каком этапе сейчас находится этот проект в США?

— Проект находится на этапе подготовки сертификации под требования американских авиационных властей. Самолет уже сертифицирован в Европе. И здесь он может пройти сертификацию по упрощенной схеме.

Я думаю, в будущем здесь можно создать группировку этих самолетов по типу той, что у нас существует в Сербии. В 2018 году могли бы начаться поставки.

— Есть чем гордиться?

— Нам есть много чем гордиться. И не только этим. Госпожа Хиллари Клинтон до такой степени разрекламировала наше IT, что наши специалисты самые востребованные в мире сейчас.

— А если серьезно. До сих пор давление на Россию продолжается. Вспомним недавний случай с журналистом Russia Today в госдепартаменте, когда сотрудник Госдепа открыто заявил, что не ставит наших журналистов в один ряд с западными СМИ.

— Сегодня один представитель Госдепа, а завтра другой. И каждый со своим анекдотом. Все это напоминает времена самых холодных событий. Многие, кто был их очевидцем, говорят, что сейчас даже хуже. Они тогда такого не видели. Иногда такая бесстыжая пропаганда и по Сирии, и по Украине. Но самая, конечно, яркая придумка — это то, что Россия пытается влиять на выборы в США. Хорошо Владимир Владимирович сказал, США — не банановая республика. Одна из величайших стран мира показала, что здесь работают демократические институты, связанные с волеизъявлением народа. Причем даже система этих выборов, которая вызывает вопросы, создавалась, когда действительно нужно было перестраховываться из-за неграмотности граждан. Поэтому необходима была система выборщиков. Все это в США традиционно. И здесь я аплодирую, они сохранили это как часть своего нерушимого законодательства. И несмотря на то, что с перевесом, который уже выражается в доле процентов, большинство было отдано за Клинтон, все равно оппоненты были вынуждены согласиться с победой Трампа. Эта система поддерживает волеизъявление регионов, штатов.

— Сложно было жить российским дипломатам под этим прессингом в предвыборную кампанию?

— Наблюдать было неприятно. Происходили новые сюжеты, связанные с антироссийской риторикой. В целом же, мы работали в том же ритме, что и с марта 2014 года, когда были введены санкции.

Этот режим предполагает, что сведены до минимума контакты на официальном уровне в двусторонних отношениях. Как вы знаете, у нас заморожена президентская комиссия, отношения на уровне ее рабочих групп. Но контакты с Минторгом, таможней, другими официальными ведомствами США у нас имели место быть. Касались они многосторонней повестки, деятельности Всемирной торговой организации, ОЭСР, по другим глобальным вопросам.

Я бы хотел отметить, что американская сторона на уровне экспертов вела себя по отношению к нам вполне конструктивно. Другое дело, что в части двусторонних отношений мы никаких проектов с официальными структурами не вели. Это и понятно. Американская сторона заморозила их, ввела санкции. Каждый раз напоминать о том, что есть санкции и говорить о них… Зачем?

— То есть вместо сотрудничества, пусть даже и в узких областях, продолжали ставить палки в колеса?

— Знаете, любое крупное мероприятие по российско-американскому бизнесу, а они были на территории США (заседания Американо-российского делового совета, Российско-американского тихоокеанского партнерства, региональных палат), сводилось к тому, что американские чиновники высокого ранга, которые курируют внешнеэкономическую деятельность, вместо того, чтобы рассказать о точках взаимодействия, начинали напоминать про санкции и правила их соблюдения, куда обращаться и кому писать, — обком в худших его проявлениях.

Меня всегда восхищало то, что все эти выступления вызывали у американского бизнеса некоторую зевоту. Бизнес от нас ждет идей и поддержки, куда ему двигаться. По каким проектам можно сотрудничать. А дальше уже бизнес сам должен принимать решение. По большому счету именно бизнес нам должен говорить, что нам делать, чтобы их проекты проходили в гладком спокойном режиме. С российскими официальными лицами ситуация совсем другая.

Первый замминистра экономического развития в мае встречался с ведущими американскими компаниями в России. Рассказывал о том, как мы реформируемся, какие предоставляем условия, как будет развиваться экономическая ситуация в РФ. И тут нам есть что рассказать и что показать. По мнению американского агентства Bloomberg, несмотря на политический кризис в отношениях между Россией и западными партнерами, бизнес продолжает инвестировать в российскую экономику. Шведская сеть IKEA решила вложить в новые магазины в России 1,6 миллиарда долларов. Французская Leroy Merlin — 2 миллиарда долларов. Американская Pfizer строит новый завод по производству медикаментов, американская же Mars расширяет производство жевательной резинки и кормов для животных. Компания Pepsi активно вкладывается в производство сыров, а в ноябре объявила о строительстве завода детского питания под Краснодаром за 40 миллионов долларов. В целом за девять месяцев 2016 года прямые зарубежные инвестиции в Россию выросли до 8,3 миллиарда долларов. Для сравнения: за весь 2015-й их было всего 5,9 миллиарда.

— Как в этом году обстоят дела с американскими инвестициями?

— Как и торговлю, их тоже не просто оценить. По данным Центробанка России, в первом квартале 2016 года приток прямых инвестиций из США в Россию составил 132 миллиона долларов, объем накопленных американских инвестиций 2,92 миллиарда долларов. Приток прямых российских инвестиции в США составил 100,6 миллиарда долларов, накопленных российских инвестиций в экономике США 7,246 миллиарда. Совершенно понятно, что эти цифры не отражают реальной картины. Показатели смело можно умножать в несколько раз. Это связано со сложной методикой подсчета и долгим процессом сбора данных. Я считаю, что нужно смотреть по конкретным проектам.

Кроме того, основные инвесторы в Россию — это Кипр, Нидерланды и Люксембург. Часто компании ведут дела через свои дочки. Статистика, конечно, является индикатором, но все-таки давайте смотреть на реальные проекты. Большинство американских компаний с правильной стратегией растут в России, а те, кто что-либо нам продают, задумываются о локализации. Есть понимание того, что большой потенциал скрыт в регионах. Нужно объяснять американскому бизнесу их возможности. Нам нужны инвестиции, чтобы развиваться, а инвестору, чтобы развиваться, нужно понимание, как и на чем он заработает.

— Ожидаете ли вы перемен в связи с приходом новой администрации?

— Я надеюсь, что сейчас мы подходим к той точке, когда страницу можно будет перевернуть. Особенно важной вехой я считаю телефонный разговор, который состоялся между нашим президентом Владимиром Владимировичем Путиным и избранным президентом США Дональдом Трампом. Лидеры дали адекватную оценку состоянию наших отношений, они высказались, что данную ситуацию надо менять. И основой должен стать торгово-экономический компонент. Я надеюсь, что новая администрация избранного президента США (в ближайшее время приставка избранный уйдет в прошлое) будет работать в этом направлении. И эти действия будут построены на основе всего того, что было заявлено в ходе президентской гонки.

Необходимо, на мой взгляд, сразу после инаугурации двигаться в сторону возобновления работы механизмов полноценного двустороннего взаимодействия на межгосударственном уровне. Прежде всего, Российско-американской президентской комиссии и ее рабочих групп, в том числе по торгово-экономической тематике. Это самые эффективные механизмы.

— Если Трамп запустит процесс изменения, как быстро наш торговые отношения можно будет вернуть к досанкционному периоду?

— Как я уже упоминал, что несмотря ни на что наш экспорт в физических объемах растет, приток инвестиций положительный, мы не сможем двигаться в этом направлении быстро и сразу. Возврат к досанкционному периоду будет очень долгим. Даже если представить, что 21 января первым или вторым указом нового президента станет отмена санкций. Не все санкции он сможет отменить своим указом. Ему необходимо будет преодолеть очень серьезное сопротивление в конгрессе, если оно вообще преодолимо. Некоторые санкции, которые были приняты в период 2014-2016 годов, могут иметь долгую историю.

К исходной точке будет вернуться очень и очень сложно. Переформатировались инвестиционные потоки, рыночные ниши. Многие возможности на долгосрочную перспективу использованы бизнесом тех стран, в которых политики и администрации содействовали развитию деловых связей с Россией, а не пытались ограничить нас санкциями.

— Как говорится, США отхлестали себя, как унтер-офицерская вдова.

— Да, мы тут каждый день эту поговорку вспоминаем. Вернуться к бизнесу as usual уже не будет возможно. К отправной точке до санкций будет вернуться невозможно. Схема взаимодействия будет иной.

Принципиальным будет движение навстречу друг другу с учетом взаимных интересов, а не игра в одни ворота.

— Какие-то конкретные страны можете перечислить, кто воспользовался упущенными американцами возможностями?

— Возможности были открыты для всех, кто мог и хотел. Были те, кто хотел, но не позволяли санкции. У нас же экономика рыночная. Кто заинтересован, тот и воспользовался. Американским операторам американские санкции не дали возможности выгодно вложиться и посотрудничать с Россией — в этих нишах уже компании из Латинской Америки, с Ближнего Востока и Северной Африки, из Юго-Восточной Азии. Гигантскими темпами развивается сотрудничество с Китайской Народной Республикой.

Самые яркие примеры упущенных возможностей — энергетический сектор, финансовый сектор, микроэлектроника, которая могла рассматриваться как продукция двойного применения.

Кроме того, есть другие сложности, многие дуют на холодную воду, однажды обжегшись на молоке. Есть пример, когда совместный российско-шведский проект по переработке мусора затормозился из-за того, что американская компания опасается передавать шведам свою технологию, чтобы случаем не нарушить санкции. Казалось бы, такая мирная тема по защите окружающей среды.

Платежные карты Master Card, Visa, сети продаж через интернет eBay, Amazon остановили свою экспансию в РФ, а теперь эти места заняты "Алибабой" и попробуй их займи. Те же сотовые телефоны, электроника. Хотя здесь, конечно, все не только из-за санкций. Тут очень большую роль сыграл курс рубля.

— Падение курса рубля, насколько я понимаю, сыграло где-то российской экономике даже в плюс. Российская нацвалюта стала более привлекательной для развития экспорта из России?

— Совершенно верно. В 2015 году, например, российский экспорт в США на 11% сократился в валюте и на четверть вырос в физических объемах. Этот процесс, конечно же, был подстегнут не только низким курсом рубля, но и благодаря усилиям нашего бизнеса, принимаемым мерам по поддержке российского экспорта и улучшению условий для ведения бизнеса. Стало выгоднее возить произведенные в России товары морем, чем производить их здесь, на месте. Сейчас рост товарооборота 10%. Но по итогам года, возможно, будет еще некоторое увеличение. Если прошлый год был около 21 миллиарда долларов с отрицательным сальдо в 1,9 миллиарда в пользу США, то новые сентябрьские цифры показывают, что мы немного не дотягиваем до 20 миллиардов по итогам года. С ростом цен на наши товары мы с лихвой окупим эту разницу.

Интересно, что по статистике США мы больше продаем им. Сальдо достигает почти 10 миллиардов долларов в нашу пользу. Дело в том, что наша таможенная служба учитывает поставки между двумя странами. Американцы считают все российские товары, которые поступают к ним с учетом третьих стран. Эта статистика, на мой взгляд, дает более полноценную картинку. Когда, например, мазут идет через порт Роттердама в США, мы считаем, что это поставка в Нидерланды. На самом деле это перевалка груза, который идет дальше в тот же Чикаго.

Этот год должен быть успешным с точки зрения подписания контрактов, но цифры мы увидим только в следующем году. Поэтому главное, повторюсь, это количество бизнес-связей и бизнес-проектов.

Кстати, постепенно начинает восстанавливаться и американский импорт в Россию. Итоги года мы будем поводить где-то в феврале-марте.

В физических объемах наш показатель будет приличным. Хотя понятно, что не было бы санкций, было бы все еще лучше.

— Вы упомянули о том, что в связи с санкциями появились точки роста. Где они?

— Немного не так. Точки роста появились из-за наших ответных мер, которые позволили, например, развивать сельское хозяйство в более комфортном для аграриев режиме. Наши сельхозпроизводители нужны и востребованы — Россия в прошлом году стала крупнейшим экспортером зерна в мире. Но рынок РФ не закрывался. Значительно возросли поставки сельхозпродуктов из других стран, которые не присоединились к санкциям. Латинская Америка, Азия, Израиль.

— Креветки из Белоруссии — яркий тому пример?

— Там не все так просто — предполагается степень переработки на их территории, тогда эти поставки разрешены. Некоторые страны выиграли, другие проиграли. И надолго. В США такого ажиотажа у аграриев нет по сравнению с тем, что происходило в Европе. Особенно в Греции, странах южной и восточной части ЕС, значительной частью экспортного баланса которых была поставка цитрусовых, ягод и другой сельхозпродукции в Россию. Мы все это видели, когда европейские фермеры протестовали, несли убытки, потому что их продукция была не востребована в производимых объемах. И самое главное для них, что они прекрасно понимали, что другие страны — Сербия, Турция, Израиль, страны Латинской Америки нарастили свои объемы сельхозпроизводства, направленные на Россию, и теперь эти ниши, с которых они вынуждены были уйти, занять снова будет не так просто.

— Но возвращение, в частности, американских компаний возможно?

— Если говорить о тех секторах, что были закрыты для американских компаний самими США, то все будет зависеть от политической воли нового американского руководства. Мы и сейчас продолжаем сохранять свою открытость, мы сохраняли ее, несмотря на недружественные действия и санкционное давление, понимая, что открытость приближает возвращение нашего диалога в цивилизованное русло.

— Какие-то контакты с новой администрацией были или пока рано об этом говорить?

— Пока только обсуждаются кандидатуры в правительство. Если слухи подтвердятся, то торговлей будет заведовать американский миллиардер Уилбур Росс. Необходимо понять, какую команду сформирует новый лидер и какова будет его программа по России. Шанс на улучшение сотрудничества между нашими странами есть, нужен переход от заявлений к правильным прагматичным действиям.

— Вы недавно вернулись из Сан-Франциско с годового собрания Американо-российского делового совета. Какое настроение у бизнеса, тем более что в момент мероприятия уже было известно, кто стал победителем президентских выборов?

— Люди почувствовали перспективы. Эти ожидания связаны с тем, что новый президент США пообещал устанавливать, как он сказал, очень и очень хорошие отношения с Россией. Мы, конечно, под этим понимаем взаимоотношения, построенные на доверии, когда учитываются взаимные интересы, когда партнеры не разговаривают на языке санкций.

Запрос американского бизнеса на Россию велик. Теперь он получает дополнительный импульс. Ситуация в гражданском обществе подкрепляет этот запрос. Та пропаганда, те предвыборные страшилки, которые рассказывались с экранов телевизоров о России и ее длинных руках, о ее влиянии на выборы в США, не сработали.

— Увидели ли вы новые темы и возможности для потенциальных контактов?

— Была очень интересно построена повестка заседания, которая как раз-таки касалась обсуждения новых возможностей для сотрудничества. И в первую очередь за основу были взяты инновации. Для американцев было интересно послушать нашего замминистра Олега Фомичева, который курирует эту тему. Он рассказывал, как у нас устроена эта система, как она поддерживается в России. Выступающих было много. Это и представители финансовых институтов, и непосредственно компаний. Те, кто заинтересован в региональном сотрудничестве.

Огромная работа была сделана Республикой Татарстан. Что выразилось в рабочем визите президента Татарстана Минниханова, который провел широкий круг переговоров с компаниями в Кремниевой долине, побывал в Сиэтле и встретился с руководством "Боинга", региональными властями. Я думаю, что очень много новых тем возникло, которые будут отрабатываться в течении следующего года. Полагаю, что будет большая ответная делегация в Татарстан где-нибудь в начале весны и повторный визит президента республики в США. Потенциальные партнеры — очень интересные и значимые компании.

— По финансированию проектов удалось договорится?

— Пока существуют санкции, это самый серьезный секторальный блок. Самая весомая часть санкций, которая мешает развитию двустороннего товарооборота, торгово-экономических отношений. Без нормального финансового обеспечения осуществление проектов идет тяжело. Сейчас есть возможность с американской стороны финансироваться в течении 30 дней. Для серьезного крупного проекта, который зачастую начинает окупаться через пятилетие, это не разговор.

Для частных инвесторов есть фактор неопределенности. Если это крупные вложения, необходимо понимать, как завтра будет развиваться ситуация. Сегодня, к сожалению, помимо того, что существуют секторальные и персональные санкции, существует еще и ряд рисков, связанных с самим фактом наличия санкций.

— Последние санкции, связанные с Сирией, повлияли ли на бизнес в России? Была информация, что в связи с появлением новых ограничений против, например, Главгосэкспертизы, иностранные компании меняют управленцев граждан Америки в России, чтобы те не попали под нарушение законодательства своей страны.

— На бизнес влияет все. Он строится на анализе всевозможных факторов. Учитываются риски. Санкции — это, конечно, риски. Наш торговый режим разделен на белую и черную сферу. В белой зоне, в принципе, работа идет нормально. Есть черная зона — финансовые ограничения, в энергетическом секторе, продукция двойного назначения, персональные списки по юридическим и физическим лицам. И из этой зоны возникает серая зона. Там начинают оценивать риски. Компания, которая работает и в РФ, и в США, может просто боятся трудностей в США, отсюда возникает эта серая зона санкционных ожиданий и репутационных рисков. Вокруг этой серой зоны возникает консалтинговый бизнес и юридический, который помогает это все обойти. Поэтому, если говорить о санкциях, они имеют эффект условный и безусловный.

— Недавно конгресс предложил новые санкции из-за Сирии. Может быть еще хуже?

— У меня создается ощущение, что это носит все более символический характер. Это с одной стороны. Но с другой, это для нас весьма серьезный сигнал того, что у Трампа среди его однопартийцев, представляющих большинство в конгрессе, имеются оппоненты.

— Сенатор Маккейн, например.

— Самый популярный из непопулярных. Конечно, Трампу будет очень тяжело преодолевать инертность механизмов государственного управления и лобби своих партийных коллег, которые тем временем не являются для него соратниками.

— Могут ли утвердить новый санкционный пакет под конец эпохи Обамы, как завершающий аккорд до инаугурации Трампа?

— Знаете, очень много примеров, когда законы и указы принимались очень быстро в так называемый сезон "хромой утки". Но я еще раз хочу сказать — санкции ни к чему не приводят. Для бизнеса самое главное понимать стабильность условий — они стабильны. Есть хорошая тенденция к росту. Может, не такими быстрыми темпами, как хотелось бы. А новые санкции — это как щипки обиженного ребенка. Будут щипаться по-детски, Россия может ответить по-взрослому, по-серьезному.

— Может ли этим серьезным быть избавление от облигаций США? За сентябрь Россия продала облигаций на 11 миллиардов долларов — это порядка 10% от общего объема того, что у нее было.

— Вряд ли это произойдет резко — это никому не выгодно, резкое избавление негативно может повлиять на стоимость активов по всему миру. Не забывайте, что в американских бумагах размещены золотовалютные резервы. Это высоконадежные и очень ликвидные бумаги, которые к тому же и приносят нам дополнительный процент. Центробанком эти средства используются для обменных операций. Это не средства бюджета, которые можно было бы потратить внутри России.

— Ожидаете ли вы повышения ставки ФРС и что произойдет с экономикой России в этом случае?

— До выборов, было очень много было свидетельств тому, что ФРС держит ставку без изменений, чтобы подыграть одному из кандидатов. Ожидается, что в декабре все-таки произойдет незначительное повышение ставок. Перед Трампом стоит тяжелая задача, с одной стороны, он собирается запустить масштабные инфраструктурные проекты, требующие доступных денег, с другой, эта же политика может разогнать инфляцию и создать опасные финансовые пузыри. Ему предстоит лавировать, подыскивая оптимальные значения ставки, чтобы обеспечить приемлемый уровень безработицы, экономического роста и инфляции. Мы можем наблюдать картину, когда с развивающихся рынков пойдет отток капитала. Это негативно, в первую очередь, для цен на сырье и сырьевых валют, к коим относится и наш российский рубль. Тем не менее мы все живем на ожиданиях и рынок уже успел к этому событию подготовиться. И не будем забывать, что экономика всегда колеблется, нет идеальной прямой линии.

— Приход Трампа это еще и ломка устоявшихся и наметившихся торговых блоков. Какую судьбу будет ждать ТТП и ТТИП?

— Как вы знаете, в феврале прошлого года министры торговли подписали соглашение о ТТП и теперь оно должно проходить ратификацию в Конгрессе. Я не слышал особой поддержки этого соглашения даже со стороны Хиллари Клинтон. Трамп очень четко говорил, что такое соглашение США не нужно. А самое главное — со стороны конгресса поддержки тоже не наблюдалось. Без участия США в Транстихоокеанском партнерстве оно полностью теряет смысл. Мне кажется, соглашение может не пройти ратификацию и будет некий трансформационный процесс, связанный с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Возможно, будет решена задача АТЭС-2020 по созданию зоны свободной торговли. Либо будет создано региональное всеобъемлющее экономическое партнерство с участием России, Китая. В чем вызывало вопросы ТТП? Президент Обама открыто заявлял, что оно против торговой политики Китая, нацелено на установление доминирования США в АТР. Китай диктует торговые условия, а диктовать их должны США, читалось между строк. Партнерство против кого-то — это не партнерство, тем более что оно несет угрозу оттока рабочих мест из США.

Мир становится многополярным, и экономические блоки приобретают все более региональный характер. Поэтому необходимо искать возможности для диалога. Даже при наличии Транстихоокеанского партнерства, даже если оно сохраняется, это все равно возможность для более глубокой интеграции России в мировую экономику. Многие страны, которые являются членами ТТП, заинтересованы в сотрудничестве с РФ, с ЕврАзЭС. Как вы знаете, в мае 2015 года Вьетнам подписал соглашение с Евразийским экономическим союзом о создании ЗСТ, недавно оно вступило в силу. Я за интеграцию интеграций. Но при том условии, что она должна быть честной. Трудно себе представить единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока без ЕврАзЭС. Трудно говорить о создании Экономического пояса Шелкового пути без ЕврАзЭС или без сотрудничества в рамках ШОС.

Соглашение с Европой, о котором вы спрашиваете, оно все-таки отличается от соглашения о ТТП. Оно более глубокое, охватывает больше сфер. По большому счету способствует развитию экологических технологий, информационному сотрудничеству, инвестиционному треку. Но там очень много противоречий уже на начальном этапе, в частности по защите инвесторов, товарного знака, интеллектуальной собственности, доступа на рынки.

Постоянно идут обсуждения и острые дискуссии. Это более кропотливый процесс, нежели ТТП. Будущее соглашения зависит от позиции США. Соединенные Штаты будут в первую очередь исходить из своих национальных интересов, которые Трамп обозначил как защиту своего производителя. Это наращивание производства здесь в США. Возврат производства, чтобы росло количество рабочих мест, новая индустриализация. Особое внимание уделяться, видимо, будет защите от трудовой миграции.

— Как вы думаете, можно ли вернуть ту Америку 80-х, крупнейшую производящую державу, сделать "снова великой"? При том, что страна уже встроилась в мировую глобальную экономику и американские предприятия производят продукцию по всему миру. Жизнеспособен ли протекционизм в современном мире?

— Протекционизм в современном мире — вещь неоднозначная. С одной стороны, концентрация производства на территории одной страны имеет свои плюсы, получаешь рабочие места, опыт и всю производственную цепочку в одном месте. А с другой стороны, ты теряешь преимущества от международного разделения труда. Однозначно здесь говорить нельзя — должен быть баланс.

США. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 8 декабря 2016 > № 2036437 Александр Стадник

«Роснефть» занялась металлургией

Нефтяная корпорация создала СП вместе с УГМК. Цель партнерства – обеспечить сталью судостроительный комплекс «Звезда», который, в том числе, будет строить для «Роснефти» суда для перевозки углеводородов и буровые платформы для бурения на шельфе. Тем временем, цены на нефть находятся на максимуме, рынок отыгрывает соглашение ОПЕК. Обзор событий ТЭК по материалам программы «Нефть» на Business FM

Саммит ОПЕК, прошедший в последний день ноября, принес рынку позитивные новости. Страны картеля договорились о сокращении добычи на 1,2 млн баррелей в сутки. Россия присоединилась к соглашению и готова снизить производство нефти на 300 тысяч баррелей в сутки. Нефть на этих сообщениях резко пошла вверх. Аналитики говорят, что потенциал роста на новостях ОПЕК исчерпан. Но уверены, что восходящий тренд сохранится.

Дмитрий Александров

заместитель генерального директора по инвестициям ИК «Универ Капитал»

«Судя по всему, уже идея сокращения квот отыграна. Что касается среднесрочной перспективы, конечно, здесь остается роль ставки Федрезерва и риторики относительно дальнейшей крутизны повышения ставки в 2017 году. Но, так или иначе, сейчас очень высока вероятность того, что рынок будет закладывать уже начало роста нового сырьевого цикла, макроцикла. Не только нефти, но и других видах сырья. И это будет приводить к тому, что на фоне ожидающегося роста спроса со стороны США, даже на фоне новых или законсервированных месторождений внутри самих Штатов, будет все-таки происходить фундаментальная переоценка нефти вверх».

Что же касается ключевых российских новостей нефтегазовой промышленности, то одна из них на этот раз связана с металлургией. «Роснефть» и Уральская горно-металлургическая компания объявили о создании совместного предприятия Восточная горно-металлургическая компания. Нефтяной корпорации в СП будет принадлежать 25%, соответственно 75% капитала у УГМК.

Создание такого предприятия позволит в будущем наладить поставки крупноформатного стального листа на судостроительный комплекс «Звезда» на Дальнем Востоке. Напомним, что этот проект реализуется при непосредственном участии «Роснефти». Уже по этой причине можно говорить, что новость о создании металлургического СП имеет непосредственное отношение к ТЭК, замечают наблюдатели.

Александр Пасечник

руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности

«Абсолютно бизнес потребный, учитывая историю с необходимостью развития судостроительного комплекса «Звезда». И поэтому вот эта кооперация с УГМК-Холдингом и дочерним предприятием в формате СП, Восточной горно-металлургической компанией — не вижу здесь никаких проблем. Напротив, это задаст импульс для развития как раз «Звезды» и это придаст динамику проекту. Загрузка мощностей будет под «Звезду» и логично, что «Роснефть» четвертью участвует в капитале этого СП».

Хочется напомнить, что из себя представляет будущий судостроительный кластер на Дальнем Востоке, который ввели в эксплуатацию в сентябре. На этой верфи будут строить суда любой сложности, в том числе и те, что ранее в России не строились. Пилотную загрузку новой верфи обеспечит «Роснефть». На «Звезде» построят платформы для бурения арктического шельфа, где находятся богатейшие запасы российской нефти и газа. На верфи будут производить суда для перевозки нефти и нефтепродуктов, с помощью которых российские нефтяники будут экспортировать углеводороды в Азию, отмечают эксперты.

Михаил Крылов

директор аналитического департамента ИК «Golden Hills КапиталЪ АМ»

«Звезда работает над тем, чтобы восстанавливать численность российского флота, а для «Роснефти» это важно с точки зрения перспектив поставок нефтегазопродукции в страны АТР, в том числе в страны Восточной Азии, а также в Юго-восточную Азию, в Южную Азию и в Австралазию. Это огромный задел на будущее: такие предприятия создаются по всему миру и в России опыт совместных предприятий с участием уральских металлургов уже имеют крупнейшие транснациональные и отечественные корпорации. Нефтегазосфера — это отрасль, в которой не сразу все устроилось и строится не сразу. И, конечно, нужно создавать задел на будущее в сфере перевозок нефти, в сфере транспортных услуг».

Что касается СП с уральскими металлургами, то ВГМК предстоит обеспечить верфь толстолистовым прокатом — Звезде потребуется 330 тысяч тонн металла в год. Первоначально предприятие будет закупать сталь в России, Корее, Китае или Японии, сообщили Ведомости со ссылкой на источник. А через несколько лет и это, наверное, главное, планируется построить собственное металлургическое производство. Вполне вероятно, полного цикла.

Рустам Танкаев

ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России

«Там планируется изготовление широкой номенклатуры металлоизделий, но если говорить о логистике и технических решениях, это не то, чтобы что-то удешевляет. Это не совсем так. Это единственно возможное логистическое решение, другого просто нет. Поэтому тут вариантов никаких. Платформа буровая или добывающая шельфовая — это гигантские сооружения, которые по кусочкам привозить за тысячи километров неизвестно откуда — во-первых, это безумно дорого. Во-вторых, это очень рискованно, потому что мы уже нарвались на санкции и по второму разу наступать на те же самые грабли — чистое безумие. Это неизбежная стадия развития проекта. И это вообще очень здорово, что мы впервые за всю историю России приступили к созданию таких крупных объектов и перешли к созданию технологий собственных, которые позволяют такие объекты создавать. У нас никогда не было строительства платформ».

В «Роснефти» сообщают, что выбор на УГМК в качестве партнера пал благодаря давнему сотрудничеству, в том числе в производстве дизельных двигателей для российских судов. Поставки проката для нужд верфи начнутся уже в ближайшей перспективе, отмечают в нефтяной госкорпорации.

Портфельная компания РОСНАНО «Русский кварц» существенно расширит свое присутствие на глобальном рынке высокочистого кварца.

Портфельная компания РОСНАНО «Русский кварц» запустила вторую очередь фабрики глубокого обогащения кварца. На данный момент «Русский кварц» выпускает более 3 тысяч тонн кварцевого концентрата в год. После ввода второй очереди объем производства увеличится в три раза, что позволит компании занять 15% мирового рынка, а в перспективе — 25%. Тем самым «Русский кварц» потеснит сегодняшних лидеров рынка — американские компании Unimin и Quartz Corp. — и закрепит свои позиции в качестве поставщика на мировом рынке высокочистых кварцевых концентратов.

«Русский кварц» — проект, созданный на базе Кыштымского горно-обогатительного комбината. РОСНАНО вошло в проект в 2011 году и вложило в него 562 млн рублей. В 2013 году соинвестором компании стал японский финансово-промышленный холдинг Sumitomo Corporation. Это первый проект, реализуемый РОСНАНО совместно с японским партнером. На данный момент РОСНАНО принадлежит 28,69% компании, столько же у Sumitomo Corporation, оставшаяся часть у менеджмента предприятия.

Доля экспорта в структуре доходов «Русского кварца» — 97%. Основные зарубежные рынки — Китай, Япония, ЕС. В числе покупателей такие международные гиганты как SUMCO (Япония), Covalent (Япония), Osram (Германия), Philips (Нидерланды), JNC (Китай).

Продукция «Русского кварца» — высокочистый кварцевый концентрат, который используется в целом ряде высокотехнологических отраслей. Уникальность месторождения, а также ноу-хау специалистов компании по обогащению и очистке сырья позволяют получать продукт высочайшей чистоты. Как следствие — кыштымский кварц является частью международной технологической цепочки производства микроэлектронных чипов и модулей для солнечных электростанций.

На торжественной церемонии открытия Председатель Правления УК «РОСНАНО» Анатолий Чубайс отметил: «Открываем вторую линию по производству сверхчистого кварца на заводе „Русский кварц“ в Кыштыме — совместный проект с нашим японским соинвестором, холдингом Sumimoto. Что это означает для нас и для экономики в целом? Увеличение производства с возможностью занять четверть мирового рынка, причем мы потесним здесь серьезных американских конкурентов. Усиление позиции в глобальных цепочках по производству электроники, партнерство с мировыми гигантами. Региону расширение производства принесет 400 новых рабочих мест».

«Наша компания ООО „Сумитомо Корпорэйшн Центральная Евразия“ очень рада участвовать в развитии ООО „Русский кварц“, многообещающего экспортоориентированного российского производителя. Группа „Сумитомо Корпорэйшн“, которую мы представляем на территории СНГ — это крупный японский торговый конгломерат. Будучи торговой компанией в прошлом мы больше специализировались на экспорте товаров из Японии в Россию, однако сейчас мы также стремимся укрепить свои позиции как российская компания и внести свой вклад в развитие российского бизнеса. В связи с этим мы хотели бы пожелать ООО „Русский кварц“ большого успеха при постоянной поддержке и во взаимодействии с нашими надежными и уважаемыми Партнерами, а именно ОАО „Кыштымский горно-обогатительный комбинат“ и РОСНАНО", — сказал Президент и Генеральный директор ООО «Сумитомо Корпорэйшн Центральная Евразия» Кеидзи Икемура.

Справка

Акционерное общество «РОСНАНО» создано в марте 2011 года путем реорганизации государственной корпорации «Российская корпорация нанотехнологий». АО «РОСНАНО» содействует реализации государственной политики по развитию наноиндустрии, инвестируя напрямую и через инвестиционные фонды нанотехнологий в финансово эффективные высокотехнологичные проекты, обеспечивающие развитие новых производств на территории Российской Федерации. Основные направления инвестирования: электроника, оптоэлектроника и телекоммуникации, здравоохранение и биотехнологии, металлургия и металлообработка, энергетика, машино- и приборостроение, строительные и промышленные материалы, химия и нефтехимия. 100% акций АО «РОСНАНО» находится в собственности государства. Благодаря инвестициям РОСНАНО на данный момент открыто 73 завода и R&D центров в 28 регионах России.

Функцию управления активами АО «РОСНАНО» выполняет созданное в декабре 2013 года Общество с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «РОСНАНО», председателем правления которого является Анатолий Чубайс.

Задачи по созданию нанотехнологической инфраструктуры и реализации образовательных программ выполняются Фондом инфраструктурных и образовательных программ, также созданным в результате реорганизации госкорпорации.

Россия среди «чужих» партнерств

Насколько ТТИП и ТПП меняют мировые экономические условия

Сергей Афонцев – доктор экономических наук, заведующий Отделом экономической теории ИМЭМО РАН, содиректор Научно-образовательного центра по мировой экономике ИМЭМО РАН и МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор МГИМО (У) МИД России.

Резюме Когда страна не может повлиять на действие каких-либо акторов мировой экономики, возникает дилемма – борьба или адаптация. Представители политических элит, как правило, предпочитают первое, экономических – второе.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Формирование Транстихоокеанского и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерств (ТТП и ТТИП) вызывает бурные обсуждения как в самих странах, которые намерены к ним присоединиться, так и в остальном мире. Одни видят в этом процессе фундаментальное изменение международных правил игры и фактический закат ВТО, другие убеждены, что партнерства – логичное развитие прежней модели глобализации. Начнут в итоге функционировать эти объединения или нет (а на их пути возникло много политических препятствий), но появление такой идеи знаменует важные процессы в мировой системе экономических отношений.

Трансатлантическое партнерство: общий контекст

США и ЕС ведут переговоры о формировании Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства с 2013 года. На сегодняшний день это наиболее амбициозный проект в сфере развития договорных форматов регионального экономического сотрудничества, сочетающий традиционные меры либерализации торговли с последовательным согласованием регуляторных правил хозяйственной деятельности на территории стран-участниц. В случае успеха проект весьма глубоко воздействует на развитие как мировой экономики, так и механизмов ее регулирования.

С одной стороны, само по себе снижение барьеров для экономического взаимодействия между партнерами, у которых объем взаимной торговли товарами и услугами превышает 1 трлн долларов, а накопленный объем взаимных прямых инвестиций близок к 4 трлн, неизбежно скажется на интересах значительного числа экономических субъектов по всему миру. Для одних откроются новые возможности доступа к рынкам, другие столкнутся с ослаблением своих конкурентных позиций.

С другой стороны, формирование ТТИП придаст новый импульс процессам изменения архитектуры управления глобальными экономическими процессами в ситуации, когда Дохийский раунд переговоров в рамках ВТО фактически зашел в тупик. В паре с Транстихоокеанским партнерством (ТТП), соглашение о создании которого достигнуто в феврале 2016 г., ТТИП претендует на расширение договорных механизмов экономического регулирования за рамки сфер, определенных соглашениями ВТО (формат ВТО+). Инициатива в деле либерализации торговли и инвестиций переходит от международных экономических организаций с универсальным членством к региональным объединениям. При этом позиции развитых стран, в первую очередь США, в системе управления глобальными экономическими процессами укрепляются.

Насколько реальны эти перспективы и какое влияние они могут оказать на экономические и политические интересы России?

Как и в случае любого крупного изменения в структурах экономического регулирования, ответы на эти вопросы требуют анализа трех уровней реальности:

фактического (что на самом деле происходит в сфере формирования ТТИП);

аналитического (каковы оценки его ожидаемого влияния на мировую экономику и отдельные ее подсистемы);

риторического (как перспективы формирования ТТИП предстают в политических дискуссиях и материалах, предназначенных для формирования общественного мнения).

Отношения между тремя перечисленными уровнями часто бывают сложными, если не противоречивыми. В частности, риторические аргументы, используемые как сторонниками, так и противниками ТТИП, порой игнорируют (и что еще хуже – некорректно интерпретируют) результаты исследований ведущих аналитических центров. При этом реальный ход переговоров может быть далек от представлений как аналитиков, так и тем более – от риторической подачи соответствующих вопросов политически ангажированными представителями групп, представляющих конкретные экономические интересы. Тем не менее для понимания перспектив ТТИП важно учитывать процессы на всех трех уровнях. Это связано не только с тем, что в реальной политике хвост часто вертит собакой (в данном случае – риторические аргументы, даже самые фантастические, могут оказывать влияние на ход переговоров и принятие или непринятие их результатов политическими элитами и общественным мнением). Не менее важно, что результаты исследований ведущих мозговых трестов активно используются при подготовке (и корректировке) переговорных позиций сторон, оказывая тем самым влияние на будущее содержание соглашения о ТТИП.

Ожидаемое влияние ТТИП на внешнеэкономические связи России

Масштабы последствий заключения соглашения о ТТИП для интересов российских экономических субъектов будут определяться тремя группами факторов: соотношением эффектов создания и реориентации торговли между США и ЕС после заключения соглашения о ТТИП, влиянием этого соглашения на экономический рост в странах-участницах и уровнем внешнеторговых связей России с соответствующими странами.

Последний из перечисленных факторов имеет четкое количественное измерение. По состоянию на 2013 г. на Евросоюз и Соединенные Штаты приходилось соответственно 49,4% и 3,3% внешнеторгового оборота России (в абсолютном выражении – 417,5 и 27,7 млрд долларов). Резкое ухудшение экономических отношений России со странами Запада, снижение мировых цен на энергоносители и кризисные тенденции в национальной экономике привели к тому, что к первому полугодию 2016 г. доля ЕС в торговом обороте России сократилась до 43,8% (91,5 млрд долларов), в то время как доля США увеличилась до 4,2 процента. Правда, исключительно за счет того, что спад в торговле с Америкой (объем которой составил лишь 8,8 млрд долларов) был несколько менее выражен, чем спад в совокупной торговле России (в январе-июне 2016 г. торговый оборот с Соединенными Штатами сократился по сравнению с аналогичным периодом предшествующего года на 19,2%, с Евросоюзом – на 26,1%, совокупный торговый оборот – на 22,2%). Несмотря на снижение объемов, торговля с ЕС и США обеспечивает почти половину (48%) совокупного внешнеторгового оборота России, что делает ее потенциально уязвимой для изменений в страновой структуре торгового сотрудничества ведущих партнеров.

Насколько значимыми могут быть такие изменения? Традиционным инструментом их оценки является расчет эффектов создания торговли (trade creation) и реориентации торговли (trade diversion) в результате заключения преференциальных торговых (и – шире – торгово-экономических) соглашений. Эффект создания торговли в отношениях между странами – участницами такого соглашения возникает благодаря тому, что снижение барьеров на пути взаимного сотрудничества позволяет заместить менее эффективное внутреннее производство приобретением соответствующих товаров по более низкой цене в стране-партнере. В свою очередь, эффект реориентации торговли обусловлен тем, что товары и услуги, которые ранее приобретались в третьих странах, после заключения преференциального соглашения выгоднее покупать в стране-партнере по данному соглашению, поскольку торговые барьеры в отношениях с этой страной снижены. Именно эффект реориентации торговли традиционно рассматривается в качестве основного фактора риска для государств, остающихся «за бортом» масштабных преференциальных договоренностей, направленных на активизацию регионального сотрудничества.

Большинство исследований, проделанных к настоящему времени, указывают на значительные потенциальные масштабы реориентации торговли и, как следствие, на выраженные негативные эффекты для третьих стран от заключения соглашения о ТТИП. Такой результат обусловлен тремя ключевыми обстоятельствами.

Во-первых, несмотря на общий низкий уровень тарифных барьеров во взаимной торговле (в среднем чуть выше 2% для импорта ЕС из США и чуть выше 3% – для американского импорта из Евросоюза), по ряду чувствительных товарных категорий (пищевые продукты, напитки, текстильная продукция и одежда) средний уровень импортных пошлин превышает 10 процентов. Так, в 2012 г. стоимостный эквивалент импортных пошлин на молочную продукцию в ЕС превышал 50%, а в США составлял почти 20%; на напитки и табачные изделия в Евросоюзе он был близок к 20%, в Соединенных Штатах достигал 14 процентов. Отмена барьеров в рамках ТТИП может привести к значительному оживлению взаимной торговли на фоне резкого проседания конкурентных позиций стран, не имеющих с ЕС и США аналогичного преференционного соглашения.

Во-вторых, принципиальной чертой ТТИП является ориентация на снижение нетарифных барьеров для торгово-экономического взаимодействия, в том числе через взаимное согласование регуляторных норм, действующих на территории Соединенных Штатов и единой Европы. Именно данный фактор рассматривается в качестве основного источника расширения взаимного экспорта товаров и услуг, кумулятивные масштабы которого, по разным оценкам, могут достигать 30–70% по сравнению с базовым сценарием, предполагающим неудачу переговоров. Наиболее значимые результаты с точки зрения улучшения взаимного доступа на рынки ожидаются в отраслях, производящих транспортные средства, химическую продукцию, продукцию пищевой промышленности и металлы. С учетом того, что изделия химической промышленности и металлургии занимают значительное место в российском экспорте (около 13% в структуре товарных поставок в ЕС в 2015 г.), эффекты реориентации торговли в данных отраслях могут оказаться весьма чувствительными.

В-третьих, акцент на дальнейшее улучшение условий для осуществления взаимных капиталовложений означает, что эффект реориентации затронет и инвестиционную сферу. Не менее трети взаимной торговли между Евросоюзом и США приходится на поставки между филиалами европейских и американских компаний, размещенных на партнерской территории, и реориентация инвестиций после заключения соглашения о ТТИП может придать дополнительный импульс реориентации торговли, в первую очередь в ущерб интересам стран, активно инвестирующим на территории Евросоюза и Соединенных Штатов, но не имеющим с ними преференциальных соглашений (это относится, например, к Японии, для которой эффект может быть частично ослаблен благодаря ее участию в ТТП, и в еще большей степени – к Китаю). В российском случае данный фактор может оказаться не столь выраженным, как в экономически развитых странах и ряде ведущих стран с развивающимися рынками, поскольку масштабы инвестиционной экспансии отечественных компаний в экономики ЕС и США ограниченны. Однако в долгосрочной перспективе (прежде всего в контексте смягчения геополитических противоречий) он может сыграть сдерживающую роль в развитии взаимных инвестиционных связей и реализации проектов в сфере технологического сотрудничества и создания трансграничных цепочек добавленной стоимости.

Теоретически негативные последствия реориентации торгово-инвестиционных потоков могут быть сглажены благодаря ускорению экономического роста в странах – участницах преференциального соглашения, обусловливающего рост ВВП и располагаемых доходов и, как следствие, расширение спроса на импортные товары и услуги. Применительно к ТТИП, однако, ожидать значительного выигрыша не приходится. Все имеющиеся расчеты ожидаемых результатов формирования ТТИП дают крайне низкие – менее 1 процентного пункта – оценки прироста ВВП и реальных доходов и для ЕС, и для США. По саркастическому замечанию автора одной из публикаций, даже при оптимистичных предположениях относительно экономического эффекта ТТИП доход среднего европейца увеличится на величину, позволяющую ему еженедельно выпивать еще одну чашку кофе. При всей условности соответствующих оценок нельзя не признать, что они не дают оснований рассчитывать, что возникнут компенсаторные эффекты, позволяющие хотя бы частично нейтрализовать эффекты торгово-инвестиционной реориентации.

Но насколько значимы они для России? Обнародованные в 2015 г. оценки потенциального влияния ТТИП на экономики стран БРИКС показывают, что даже в случае полной отмены барьеров в торговле между Евросоюзом и Америкой масштаб кумулятивного сокращения российского экспорта по сравнению с базовым сценарием составит лишь 1,7% (в том числе экспорта в США – на 4,3%, в ЕС – на 1,4%). Для сравнения: лишь за первое полугодие 2016 г. российский экспорт в Соединенные Штаты и Евросоюз упал на 11,8% и 33,9%, соответственно. Негативное влияние ТТИП на темпы экономического роста обещает быть еще менее выраженным. Ожидаемый кумулятивный спад российского ВВП может составить 0,1% – примерно столько же, сколько у Индии (0,09%), и чуть меньше, чем у Китая (0,12%). Важно подчеркнуть, что соответствующая оценка характеризует не ежегодный показатель спада ВВП, а суммарный эффект имплементации соглашения о ТТИП за период до 2027 года. И хотя в отдельных отраслях негативное влияние может оказаться более выраженным, оснований для катастрофических ожиданий в отношении прямых экономических последствий заключения соглашения о ТТИП имеющиеся на сегодняшний день исследования точно не дают.

Регуляторные последствия

Более сложно определить долгосрочные последствия для российской экономики, связанные с изменениями регуляторного режима торгово-экономических отношений между ЕС и США и его потенциального влияния на взаимодействие сторон-участниц с внешним миром. С одной стороны, отсутствуют стандартные методики количественной оценки такого рода последствий, что оставляет широкий простор для выдвижения самых разнообразных – в том числе прямо фантастических – предположений о влиянии ТТИП на интересы экономических партнеров Евросоюза и Америки. Например, о гипотетическом росте экспорта генетически модифицированных продуктов в ЕС из третьих стран, если под давлением американцев будет отменен запрет на ГМО-продукцию. С другой стороны, достигнутые двусторонние договоренности могут влиять на интересы третьих стран по сложным, порой априорно неочевидным, каналам, идентификация которых представляет нетривиальную задачу.

Основные риски для России, связанные с формированием единого европейско-американского регуляторного пространства, обычно связываются с сокращением возможностей маневра в двусторонних переговорах по торгово-инвестиционным вопросам и с перспективами навязывания России не устраивающих ее норм (включая технические стандарты, наднациональные механизмы защиты инвесторов, расширительные подходы к гарантиям прав интеллектуальной собственности, либерализацию доступа к рынкам государственных закупок и т.п.). Хотя с формальной точки зрения нормы преференциальных соглашений распространяются исключительно на отношения между странами, подписавшими соответствующие соглашения, опыт показывает, что США и особенно ЕС имеют повышенную склонность к распространению «своих» регуляторных норм на отношения со странами-партнерами. В этом смысле риски «регуляторного империализма», основанного на положениях ТТИП, еще более выражены, чем в случае соглашения о ТТП.

Возможные пути решения связаны, во-первых, с разработкой оптимальных переговорных стратегий по каждому из вопросов будущего регуляторного взаимодействия с Евросоюзом и Соединенными Штатами, и, во-вторых, с поисками рамочных форматов договорного взаимодействия с ними. Если перспективы нахождения такого формата в отношениях с американцами относятся скорее к компетенции футурологов, чем прогнозистов, то применительно к отношениям с ЕС в долгосрочной перспективе (10–15 лет) существует вполне реальная возможность возврата к идее соглашения о системном снижении торгово-инвестиционных барьеров. Как ни парадоксально, нынешнее содержание переговоров по ТТИП содержит намеки на то, что его итоговый вариант может облегчить выработку выгодных для России положений нового соглашения с Европейским союзом. Существует и ряд других обстоятельств, благодаря которым регуляторные новшества способны косвенно содействовать реализации российских интересов в отношениях с единой Европой и, в меньшей степени, с Соединенными Штатами.

Во-первых, устранение барьеров, связанных с различиями в технических, санитарных, фитосанитарных и иных стандартах, которые действуют в США и ЕС, с наибольшей вероятностью пойдет не по пути гармонизации и тем более унификации, а по пути разработки механизмов их взаимного признания. Появление соответствующих механизмов может сыграть роль прецедента и образца для подражания одновременно. Как известно, одним из главных препятствий при обсуждении «единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока» были различия в подходах к регуляторному сближению: для ЕС оно означало принятие Россией европейских технических стандартов, для России – взаимное признание стандартов Евросоюза и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Российские предложения противоречили складывавшимся десятилетиями представлениям европейцев об исключительности стандартов ЕС в экономических отношениях с зарубежными партнерами. Если в основу ТТИП будет положен принцип взаимного признания стандартов, и самой этой исключительности, и укоренившимся представлениям о ней будет нанесен ощутимый удар.

Во-вторых, в ходе переговоров о ТТИП под угрозой оказалась еще одна «священная корова» Европейского союза – т.н. принцип предосторожности, в соответствии с которым разработчики и пользователи технологий должны доказывать их безвредность для потребителей и окружающей среды. В США принят прямо противоположный принцип, предполагающий, что субъекты, возражающие против использования конкретных технологий, должны представить доказательства их опасности. Очевидное противоречие блокирует прогресс переговоров по широкому кругу вопросов – от торговли продовольственной и химической продукцией до разработки сланцевых месторождений. И если в таких чувствительных сферах, как производство и допуск на рынок генетически модифицированной продукции, от европейской стороны вряд ли можно ждать уступок, то в других отраслях они вполне возможны. Одним из примеров является печально известный Регламент по вопросам регистрации, оценки, допуска на рынок и ограничений на производство и оборот химической продукции (REACH), принятый в 2006 г. и с тех пор попортивший немало крови российским экспортерам. Можно только пожелать удачи лоббистам американских химических компаний, которые в ходе переговоров о ТТИП настаивают на пересмотре положений REACH. Если их усилия увенчаются успехом, у Брюсселя будет мало шансов сохранить в своем распоряжении протекционистский инструмент, ставший в свое время плодом совместного «творчества» европейских химических компаний и идеологически мотивированного «зеленого лобби».

В-третьих, одним из последствий заключения соглашения о ТТИП может стать ограничение масштабов субсидирования сельского хозяйства и в ЕС, и в США. Подобные перспективы обсуждаются представителями сельскохозяйственных лобби (что неудивительно – в критическом ключе) и экспертного сообщества (в большинстве случаев – в одобрительном тоне, с учетом позитивного влияния данного шага на благосостояние потребителей). Для России реализация такого сценария может означать сокращение искусственных – основанных на субсидиях – конкурентных преимуществ европейских и американских производителей, что придаст дополнительный стимул как для экономически оправданного импортозамещения, так и для экспансии российских сельхозпроизводителей на внешние рынки.

Наконец, опять-таки под давлением американских лоббистов, возможно ослабление европейских стандартов защиты наименований продуктов, контролируемых по региону производства. Производители «Российского шампанского», подмосковного пармезана и кизлярского коньяка явно не останутся внакладе при таком развитии событий.

Существенным является тот факт, что все перечисленные новшества в будущем могут найти отражение при разработке универсальных соглашений, касающихся вопросов торгово-инвестиционного регулирования – в частности, в рамках переговорного процесса в ВТО. Оборотная сторона медали состоит в том, что наименее привлекательные для России аспекты формирующегося в ТТИП режима «ВТО+» также могут быть инкорпорированы в многосторонние международные соглашения. Более того, многие наблюдатели ставят под вопрос будущее ВТО, которая, с их точки зрения, может оказаться лишней перед лицом растущей регуляторной мощи ТТИП и ТТП.

ТТИП, геополитика и перспективы управления глобальными экономическими процессами

Вопрос о влиянии ТТИП на международную архитектуру экономического регулирования остается на сегодняшний день одним из самых спорных. Существует широкий спектр мнений: от признания за ТТИП (в паре с ТТП) роли «могильщика» ВТО – до утверждений, что ТТИП (как и ТТП) строго основывается на нормах ВТО, а вводимые новшества способны послужить образцом для инициатив, призванных оживить зашедший в тупик Дохийский раунд переговоров.

В логику первой интерпретации, предполагающей замену нынешней многосторонней системы внешнеторгового регулирования американоцентричной системой региональных торгово-инвестиционных блоков, хорошо укладывается и прозвучавшее из уст Хиллари Клинтон сравнение ТТИП с «экономическим НАТО», и известная фраза Барака Обамы о том, что ТТП позволит Соединенным Штатам, а не Китаю, играть роль лидера глобальной торговли. В то же время второй интерпретации также нельзя отказать в рациональности.

Действительно, договорные форматы регионального экономического сотрудничества, сочетающие отмену барьеров во взаимной торговле товарами и услугами по образцу традиционных соглашений о создании зон свободной торговли (ЗСТ) со снижением торгово-инвестиционных барьеров, связанных с различиями в национальных регуляторных нормах, с середины 1990-х гг. стали, безусловно, доминировать в структуре региональных торговых соглашений. Они все больше оттесняли на второй план (по крайней мере количественно) объединения, опирающиеся на более глубокие форматы сотрудничества и интеграции, которые предполагают построение таможенного союза, общего рынка, экономического и валютного союза. Новые форматы (для обозначения которых часто используется термин «ЗСТ+») оказались идеальны для стран с разным уровнем экономического развития и/или практикующих разные подходы к регулированию тех или иных аспектов хозяйственной жизни. В обоих случаях различия экономических интересов не допускают унификации норм экономического регулирования, характерной для глубоких форматов интеграции, и в то же время позволяют устранить барьеры для сотрудничества в тех сферах, где имеется максимальная общность интересов и/или возможен размен уступок одних стран на уступки других. При этом в вопросах, регулируемых нормами ВТО, участники соглашений традиционно придерживаются соответствующих норм, строя на них собственные стратегии опережающей либерализации взаимных экономических связей. В свою очередь, в сферах, на которые нормы ВТО не распространяются, они самостоятельно разрабатывают нормы регуляторного сотрудничества (принцип «ВТО+»). ТТП и ТТИП вывели эти подходы на ранее невиданный уровень регуляторного охвата, однако сущность осталась неизменной: где возможно, «бежать впереди ВТО» в деле либерализации торговли, одновременно разрабатывая собственные нормы и правила в сферах, находящихся за пределами компетенции ВТО.

Может ли этот процесс привести к закату и отмиранию ВТО? На сегодняшний день такая перспектива выглядит нереалистичной. Во-первых, потому, что, как было сказано выше, соглашения в формате ЗСТ+ сами строятся на нормах ВТО. А во-вторых, механизмы ВТО, даже если они и не способны обеспечить дальнейшую либерализацию международной торговли, имеют ключевое значение для поддержания уже достигнутого уровня либерализации и разрешения торговых споров. Так что хоронить ВТО рано.

Немаловажное значение имеет и тот факт, что само по себе ТТИП затронет достаточно скромную долю мировой торговли. Оценки, в соответствии с которыми в сфере регуляторного воздействия ТТИП окажется свыше 30% мировой торговли товарами и более 40% торговли услугами, основаны на том, что в соответствующую сферу совершенно механически (и без всяких на то оснований) зачисляется взаимная торговля между странами Евросоюза. Если говорить собственно о торговле между ЕС и США, то ее масштабы существенно более скромные. По данным ВТО, на экспорт из Европейского союза в Соединенные Штаты в 2015 г. приходилось 2,3% глобального экспорта товаров, на экспорт из США в ЕС – и того меньше (1,5%). В глобальном экспорте услуг соответствующие доли лишь немногим выше – 3,1% и 4,1 процента. Это явно не те показатели, с которыми можно строить режим регулирования международной торговли без опоры на действенную структуру глобального регулирования, каковой в настоящее время является ВТО.

Необходимо обратить внимание на важный парадокс. В той мере, в какой США намерены использовать ВТО для более широкого продвижения регуляторных норм ТТИП и ТПП, геополитическая риторика, ориентированная на американского избирателя, может сослужить плохую службу. В современных условиях уверенное позиционирование ТТИП и ТПП как проектов, призванных закрепить американское лидерство в ущерб другим участникам международной системы, способно вызвать опасения по поводу формирования режима «эгоистичной гегемонии» не только у стран, оставшихся за бортом этих соглашений, но и у ряда их фактических и потенциальных участников (в том числе среди европейских элит). В таком случае на перспективах включения норм ТТИП и ТПП в систему соглашений ВТО можно будет уверенно поставить крест.

В свою очередь, если США планируют распространять сферу действия регуляторных норм ТТИП и ТПП «без ВТО» – через приглашение новых стран к подписанию этих соглашений и навязывание соответствующих норм по двусторонним торгово-инвестиционным соглашениям, – такая стратегия неизбежно оставит ниши, в которых двусторонние связи будут осуществляться вне регуляторного поля ТТИП и ТПП. А поскольку экономика, как и природа, не терпит пустоты, в соответствующих нишах вероятно появление региональных проектов, инициированных странами, не испытывающими восторга по поводу перспектив американской гегемонии в сфере глобального экономического регулирования. В этих условиях ВТО останется главным фактором, удерживающим мировой торговый режим от сползания к недружественной конкуренции альтернативных региональных проектов.

Возможные стратегии ответа на вызовы

Каждый раз, когда в мировой экономике формируются новые вызовы, из-за действий акторов, на поведение которых не удается оказать действенного влияния, возникает дилемма выбора между борьбой и адаптацией. Характер выбора часто зависит от того, кто именно его делает: представители политических элит в большинстве своем предпочитают борьбу, экономических – адаптацию. В российском случае стратегия борьбы с негативными последствиями ТТИП предполагает в первую очередь интенсификацию усилий по реализации собственных региональных проектов (прежде всего углубление интеграции в ЕАЭС и форсирование переговоров о заключении преференциальных соглашений со странами, оставшимися вне ТТИП и ТТП). В будущем элементом данной стратегии может стать активное использование механизмов ВТО для оспаривания тех действий ЕС и США, которые будут связаны с распространением на Россию не отвечающих ее интересам норм и положений ТТИП.

В свою очередь, стратегия адаптации предполагает оценку содержания будущего соглашения о ТТИП на предмет возможного использования отдельных его положений для совершенствования регуляторного режима в Российской Федерации, дальнейшей либерализации торгово-инвестиционных связей в рамках ЕАЭС и с дружественными странами СНГ, а также – в долгосрочной перспективе – в переговорах о заключении нового соглашения об экономическом сотрудничестве с Евросоюзом. Как было показано выше, ряд обсуждаемых в рамках формирования ТТИП вопросов может породить решения, способные укрепить переговорную позицию России в ее взаимодействии с европейцами. Поскольку масштаб прямых экономических потерь России от формирования ТТИП скорее всего окажется небольшим, принципиальное значение имеет поиск возможностей компенсации потерь секторам, где ущерб от реориентации торговли может оказаться максимальным. В частности, при оптимальном развитии событий потери российских производителей химической продукции могут быть сведены к минимуму в случае пересмотра европейского регламента REACH, а конкурентные позиции российских производителей продовольствия и сельскохозяйственного сырья укрепятся в случае снижения масштабов субсидирования сельского хозяйства в США и ЕС.

Оптимальный вариант реакции на вызовы, связанные с формированием ТТИП, будет предусматривать сочетание двух описанных стратегий. Каким именно окажется это сочетание – во многом зависит от финального результата переговоров о ТТИП. На сегодняшний день между сторонами достаточно принципиальных расхождений, чтобы сохранялся существенный уровень неопределенности не только по поводу содержания соглашения о ТТИП, но и о перспективах его подписания и тем более – ратификации. Ситуацию еще более осложняют институциональный кризис в ЕС, вспыхнувший с новой силой на фоне перспектив Брекзита, и грядущая смена политических лидеров в Соединенных Штатах и Германии, которые на протяжении последних лет были главными знаменосцами идеи ТТИП. Безусловно уверенным можно быть только в том, что формирование ТТИП не несет с собой катастрофических последствий для России, и после подписания соглашения (если это когда-нибудь произойдет) у нее будет достаточно времени для выработки оптимального ответа.

США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 ноября 2016 > № 2906816 Сергей Афонцев

Компания Mitsubishi отзывает 21 тысячу автомобилей в Китае из-за проблем с дверью багажного отделения, говорится в сообщении государственного управления Китая по контролю качества, инспекции и карантину (AQSIQ).

Согласно сообщению AQSIQ, отзывная кампания стартует 9 декабря.

Сообщается, что под отзыв попали 17,54 тысячи импортированных автомобилей модели ASX, произведенные с 7 июля 2010 по 20 марта 2012 года. Кроме этого, компания отзовет 3,5 тысячи Mitsubishi Pajero, сошедшие с конвейера с 1 февраля 2011 по 4 ноября 2012 года, а затем импортированные в Китай.

Проблема касается штанги распорки крышки багажника, которая из-за возможных проблем с недостаточной защитой от коррозии может привести к поломке и нанести травму владельцу при открытии двери.

Компания проведет диагностику указанных автомобилей и в случае необходимости бесплатно заменит детали.

Mitsubishi Motors входит в состав Mitsubishi Corp., основанной в 1954 году. Корпорация владеет активами в области энергетики, металлургии, машиностроения и потребительских товаров и ведет деятельность более чем в 80 странах. Штаб-квартира Mitsubishi Corp. находится в Токио, число сотрудников составляет около 60 тысяч человек.

Иван Булатов.

Презентация лауреатов Демидовской премии 2016 года

Чаепитие, посвященное презентации новых лауреатов Демидовской премии 2016 года

22 ноября 2016 года в 15:00 в зале Президиума РАН состоялось традиционное чаепитие, посвященное презентации новых лауреатов Демидовской премии 2016 года которое проведет научный обозреватель Владимир Губарев.

В мероприятии участвовали академики Г.А.Месяц, В.Н.Чарушин, Н.Л.Добрецов, В.М.Новодворцев и лауреаты 2016года.

По традиции презентацию вел писатель Владимир Степанович Губарев.

Лауреатами Демидовской премии 2016 года стали:

Академик ЗОЛОТОВ Юрий Александрович – за выдающийся вклад вы развитие аналитической химии

Академик МОЛОДИН Вячеслав Иванович – за выдающиеся достижения в области изучения археологии и первобытной истории народов Сибири.

Академику РУБАКОВ Валерий Анатольевич – за основополагающий теоретический вклад в фундаментальные направления физики: квантовую теорию поля, физику элементарных частиц, гравитацию, теорию ранней Вселенной.

Демидовская премия

Демидовскую премию для учёных учредил в 1831 году уральский промышленник Павел Николаевич Демидов, «желая содействовать преуспеянию наук, словесности и промышленности в своём отечестве». Ежегодно на премии он выделял 20 000 рублей государственными ассигнациями, а само присуждение наград меценат предоставил Российской Императорской академии наук как «первенствующему учёному сословию в империи». По оставленному завещанию и после его смерти деньги на эти цели поступали в течение 25 лет, вплоть до 1866 года.

Демидовская премия была возрождена в 1993 г. по инициативе вице-президента РАН академика Г.А. Месяца и в результате объединения усилий уральских учёных, предпринимателей и при активной поддержке руководства Свердловской области.

Общенациональные неправительственные Демидовские премии присуждаются за личный выдающийся вклад в следующих областях знания: физика, математика, химия, биология, науки о Земле, общественные науки. Учёные награждаются не за отдельный научный труд, а по совокупности работ. Будущие лауреаты определяются не на конкурсной основе, а путем опроса специалистов в той или иной области.

***

Юрий Александрович Золотов родился 4 октября 1932 г. в с. Высоковское Клинского района Московской области.

Окончил химический факультет МГУ в 1955 г.

34 года проработал в Институте геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского АН СССР, где прошел путь от аспиранта до заместителя директора по науке.

Директор (1989-1999) и зав. лабораторией аналитической химии платиновых металлов Института общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова РАН.

Член-корреспондент по Отделению физико-химии и технологии неорганических материалов с 1970 г., академик по тому же Отделению, специализация «аналитическая химия» с 1987 г.

В 2001-2002 гг. и.о. академика-секретаря Отделения физикохимии и технологии неорганических материалов РАН, член Президиума РАН (член бюро этого Отделения на протяжении длительного времени).

Член бюро и заместитель академика-секретаря Отделения химии и наук о материалах Российской академии наук.

В настоящее время советник Российской академии наук (с 2002 г.). Заведующий кафедрой аналитической химии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Главный научный сотрудник Института общей и неорганической химии имени Н.С. Курнакова Российской академии наук.

Ю.А. Золотов разработал многочисленные методы химического анализа различных веществ. Внес значительный вклад в развитие экстракции как научного направления и важнейшего метода выделения и разделения элементов, имеющего большое значение в аналитической химии, ядерной технологии, цветной металлургии. Он один из самых крупных и признанных в мире специалистов в этой области. Его исследования непосредственно связаны с решением практических задач и технологии. Развил методы химического анализа в потоке, предложил большое число новых реактивов для анализа и разделения смесей. Он ввел представление о так называемых гибридных методах анализа (1975), создал серию простейших средств для определения химического состава воды, пищевых продуктов и т.д. (1990-1998).

Развил теорию экстракции внутрикомплексных соединений, обосновал (1961) гидратно-сольватный механизм экстракции. Он обнаружил, объяснил и использовал явление взаимного подавления экстракции элементов при извлечении ионных ассоциатов. Перенес в теорию экстракции многие положения координационной химии. Разработал ряд методов разделения сложных смесей металлов и концентрирования элементов, содержащихся, например, в веществах высокой чистоты. Предложил ряд новых экстрагентов, ввел (1975) понятие о гибридных методах анализа, разработал ряд методов выделения и разделения элементов, развил методологию аналитического концентрирования следов. Автор работ по философским основам аналитической химии.

Главный редактор (1988-н.вр.) «Журнала аналитической химии». Член редколлегии журнала «Координационная химия» АН (1974-н.вр.), международного журнала «Analуtiсa Сhimiсa Aсta» (Нидерланды, 1975), международного журнала «Analуtiсal Sсienсes» (Япония, 1976), международного журнала «Fresenius Journal of Analуtiсal Сhemistrу» (Германия), журнала «Mikroсhimiсa Aсta» (Австрия, 1990), журнала «Reviews in Inorganiс Сhemistrу» (1979), международного журнала «Solvent Extraction and Ion Exchange» (США, 1986), журнала «Известия РАН. Серия химическая» (1991). Член редсовета и региональный редактор журнала «International Journal of Environmental Analуtiсal Сhemistrу» (США, 1984), региональный редактор журнала «The Analyst» (Англия, 1989). Заместитель главного редактора советско-британского журнала «Mendeleev Communications» (1990).

Член Национального комитета советских (российских) химиков (с 1972). Первый президент ВХО им. Д.И. Менделеева (1991-1995).

Почетный член Японского (1991) и Румынского (1996) обществ аналитической химии. Почетный иностранный член Шведского Королевского общества наук и искусств (Гетеборг, 2000).

Автор научного открытия. Опубликовал более 900 научных работ, автор и соавтор более 50 монографий в том числе на английском, немецком, японском и румынском языках.

Имеет более 60 авторских свидетельств и патентов.

Подготовил свыше 60 кандидатов и 9 докторов наук.

Лауреат Государственной премии СССР (1972), премии Совета Мтинистров СССР (1985), премии им. Л.А. Чугаева (АН СССР, 1989), Государственной премии РСФСР (1989), Государственной премии РФ (2000), премии РАН (2003).

Награжден орденами Трудового Красного Знамени (1975), «Знак Почета» (1982), Дружбы (2000), медалью им. Л.А. Чугаева (АН СССР, 1991), золотой медалью им. Д.И. Менделеева (РАН, 1993).

***

Вячеслав Иванович Молодин родился 26 сентября 1948 г. в с. Орхово Домаческого района Брестской области БССР.

В 1966 г. он окончил среднюю школу № 55 г. Новосибирска и в этом же году поступил, а в 1971 г. с отличием закончил исторический факультет Новосибирского государственного педагогического института, где активно занимался археологией под руководством профессора Т.Н. Троицкой.

В 1971 г. он поступил в аспирантуру в Институт истории, филологии и философии СО АН СССР, где его научным руководителем стал академик А.П. Окладников. С 1973 г. переведен в штат Института младшим научным сотрудником.

В 1975 г. - присуждена ученая степень кандидата наук.

В 1984 г. - присуждена ученая степень доктора наук.

В 1987 г. - избран членом-корреспондентом АН СССР.

В 1997 г. - избран действительным членом (академиком) РАН.

В 1991 г. присвоено звание профессора.

В.И. Молодин внёс значительный вклад в археологию. На территории Западной и Южной Сибири им открыт и исследован ряд высокоинформативных археологических комплексов, что позволило ему разработать концепцию этнокультурных процессов в обширных регионах Азии от эпохи неолита до этнографической современности. Работы исследователя отличает мультидисциплинарный подход. На протяжении своего творческого пути он активно сотрудничает с антропологами, палеогенетиками, геофизиками, геологами.

С 1973 по н. в. В.И. Молодин является бессменным руководителем Западно-сибирского археологического отряда ИАЭТ СО РАН, ежегодно работая в поле по 4-6 месяцев в Западной, Южной и Восточной Сибири. В.И. Молодин принимал участие в зарубежных экспедициях в Монголии, на Кубе, в Канаде, Японии, Сирии, Франции.

В круг научных интересов ученого входят также проблемы, связанные с историей и организацией науки, ставрографией, первобытным искусством.

В.И. Молодин тесно сотрудничает с зарубежными коллегами, особенно из Германии, Монголии, Франции. В 1996 г. он избран членом-корреспондентом Германского археологического Института (Берлин); в 2013г. - членом-корреспондентом Шанхайского археологического Форума Института археологии Китайской Академии общественных наук.

В.И. Молодин автор и соавтор более 1400 научных работ, в том числе 35 монографий и 27 коллективных монографий. Работы ученого опубликованы в России более 100 в около 20 странах Европы, Азии и Америки. Значительное количество трудов издано в высокорейтинговых журналах.

Ученый ведет активную преподавательскую деятельность. Он профессор НГУ и почетный профессор НГПУ. Им подготовлено 13 докторов и 36 кандидатов наук, в том числе 2 зарубежных ученых.

В.И. Молодин имеет большой опыт научно-организационной работы: с 1992 г. по н.в. он заместитель директора по научной работе Института археологии и этнографии СО РАН, руководитель одного из ведущих отделов Института; научный руководитель международной лаборатории по изучению первобытного искусства НГУ и Университета Бордо (Франция), научный руководитель совместной лаборатории палеогенетики ИАЭТ СО РАН и ИЦИГ СО РАН; член Ученого Совета ИАЭТ СО РАН и НГУ.

С 1997 по н. в. он член Президиума СО РАН, с 2001 по 2008 г. - член Президиума РАН. С 2008 по 2011 г. он являлся членом Совета при Президенте Российской Федерации по науке, технологиям и образованию; с 2010 по н. в. членом Экспертного Совета по охране культурного наследия РФ, с 2007 по 2016 г. - член Президиума ВАК, с 2007 по н. в. Председатель НИСО СО РАН, с 2014 г. по н. в. Заместитель Председателя Совета по фантам Президента РФ для государственной поддержки молодых ученых и ведущих научных школ РФ, с 2015 по н. в. член научно-издательского Совета РАН, с 1994 по 1998 г. член Совета РГНФ, с 2016 по н. в. - член Совета РФФИ. В.И. Молодин член редколлегий и редсоветов ведущих отечественных и зарубежных журналов. С 2002 г. по н.в. член Бюро Отделения историко-филологических наук РАН.

За высокие научные достижения В.И. Молодин в 2000 г. удостоен международной премии им. В.П. Карпинского (Германия); в 2005 г. Государственной премии РФ в области науки и технологий (нового формата); в 2013 г. Государственной премии Новосибирской области. В 1999 г. ученый удостоен Ордена Дружбы, в 2007 г. Ордена Почёта, в 2014 г. Ордена «За заслуги перед Отечеством IV степени», в 2012 г. Ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» офицерского креста 1 класса, в 2006 г. Медалью «Дружба» Монголии; в 2007 г. присуждено почетное звание «Заслуженный деятель науки Республики Саха (Якутия).

***

Валерий Анатольевич Рубаков родился 16 февраля 1955 года в Москве. Получил блестящее образование, окончив физико-математическую школу №57, затем - физический факуль­тет МГУ им. М.В. Ломоносова. К моменту защиты диплома на кафедре Н.Н. Боголюбова он имел уже четыре опублико­ванные работы. Дальнейшая научная биография Валерия Анатольевича связана с Институтом ядерных исследований (ИЛИ) Академии наук. Здесь он был аспирантом (1978-1981), научным сотрудником — от младшего (с 1981) до главного (с 1994 г. по сегодняшний день), заместителем директора по научной работе (1987-1994); здесь же выполнены его наибо­лее интересные работы, выросла целая школа учеников.

В 1972 году поступил на физический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, окончил его в 1978, а затем поступил в аспирантуру Института ядерных исследований АН СССР. В 1981 году защитил кандидатскую диссертацию. В 1989 году стал доктором физико-математических наук. Заместитель директора Института ядерных исследований РАН по научной работе (1987—1994). Главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, профессор, заведующий кафедрой физики частиц и космологии физического факультета МГУ. Первый заместитель главного редактора журнала «Успехи физических наук», член редколлегии журнала «Теоретическая и математическая физика».

В 1990 году избран чл.-корреспондентом АН СССР, в 1997 году избран действительным членом РАН.Валерий Анатольевич является одним из ведущих мировых специали­стов в области квантовой теории поля, физики элементарных частиц и космологии.

В.А. Рубаков — автор более 200 научных работ, многие из которых внесли основополагающий вклад в физику элемен­тарных частиц, непертурбативную квантовую теорию поля и теорию ранней Вселенной. Физики всего мира знают Валерия Рубакова в первую очередь как автора идеи "мира на бране". В 1983 г. В.А. Рубаковым и М.Е. Ша­пошниковым была предложена концепция мира с дополни­тельными пространственными измерениями, в котором на­блюдаемые частицы локализованы вблизи 3-мерного много­образия (доменной стенки), сейчас называемого браной. Целый ряд современных работ В.А. Рубакова посвящён разработке этого класса моделей, в частности, исследованиям возможной модификации гравитации на больших и малых расстояниях, пределов справедливости законов сохранения массы и электрического заряда в (3+1)-мерном мире, космологическим эффектам, связанным с дополнительными измерениями.

В одной из своих наиболее известных ра­бот В.А. Рубаков заложил основы подхода к объяснению барионной асимметрии современной Вселенной, связанного с электрослабыми взаимодействиями. Непосредственным продолжением этой тематики стал большой цикл работ, посвящённых изучению непертурбативных эффектов, например электрослабого нарушения барион­ного числа, при столкновении частиц высоких энергий.

В.А. Рубаков внёс существенный вклад в развитие теории самой ранней Вселенной — космологии "до Большого взрыва". Широко известны его работы по инфляционной теории, в частности, по рождению гравитационных волн в экспоненциально расширяющейся Вселенной. Другие известные работы В.А. Рубакова связаны с кванто­вой гравитацией, суперсимметрией и целым рядом иных интересных направлений. Широкая эрудированность и глубо­кая физическая интуиция позволяют ему иметь компетентное мнение практически по любому направлению современной физики частиц и космологии.

В.А. Рубаков является заслуженным профессором МГУ (1999), а с 2010 г. заведует кафедрой физики частиц и кос­мологии на физическом факультете. Блестящие учебники В.А. Рубакова «Классические калибровочные поля» и «Введение в теорию ранней Вселенной» издаются и пере­издаются в России и за рубежом.

Нельзя не отметить вклад Валерия Анатольевича в по­пуляризацию науки и распространение научных знаний среди широких масс россиян. Это не только работа в Комиссии РАН по борьбе с лженаукой, но и блестящие научно-популярные лекции и интервью, видеозаписи которых расходятся в социальных сетях.

В.А. Рубаков входит в состав редколлегий российских и международних журналов, таких как «Теоретическая и математическая физика», «International Journal of Modern Physics», ведёт огромную ра­боту в качестве первого заместителя главного редактора жур­нала «Успехи физических наук».

Научные заслуги В.А. Рубакова отмечены золотой ме­далью с премией для молодых учёных РАН (1985) и премиями им. А.А. Фридмана (Президиум РАН, 1999), И.Я. Померанчука (ИТЭФ, 2003), М.А. Маркова (ИЯИ РАН, 2005), Б.М. Понтекорво (ОИЯИ, 2009), Ю. Весса (Технологический институт Карлсруэ, 2010), М.В. Ломоносова (МГУ, 2012) и Н.Н. Боголюбова (ОИЯИ, 2014).

Сообщение пресс-службы РАН

Россия > Образование, наука > ras.ru, 22 ноября 2016 > № 1976719

КИТАЙ СОКРАЩАЕТ ИЗБЫТОЧНЫЕ МОЩНОСТИ

Генеральный секретарь национальной комиссии по развитию и реформам Китая Ли Пуминь заявил о том, что досрочно выполнил годовой план по сокращению сталелитейных мощностей на 45 млн. тонн. Вскоре также в Китае сократят 250 млн. тонн добывающих мощностей в угольной промышленности. А к 2025 году Китай обязуется сократить сталелитейные мощности ещё на 100–150 млн. тонн. Кроме того, Ли Пуминь сообщил, что правительство КНР одобрило 15 общегосударственных инфраструктурных проектов на общую сумму в 32 млрд. долл. Напомним, сокращения избыточных мощностей от Китая требовали в ОЭСР. Так, в этом году 34 участника Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в том числе Япония, США и ряд европейских стран, созвали экстренное заседание на уровне министров весной 2016 года на котором были разработаны руководящие принципы для Китая, которые помогли сократить избыточные мощности в производстве, в частности, в металлургии.

Россия среди «чужих» партнерств

Насколько ТТИП и ТПП меняют мировые экономические условия

Сергей Афонцев – доктор экономических наук, заведующий Отделом экономической теории ИМЭМО РАН, содиректор Научно-образовательного центра по мировой экономике ИМЭМО РАН и МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор МГИМО (У) МИД России.

Резюме Когда страна не может повлиять на действие каких-либо акторов мировой экономики, возникает дилемма – борьба или адаптация. Представители политических элит, как правило, предпочитают первое, экономических – второе.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Формирование Транстихоокеанского и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерств (ТТП и ТТИП) вызывает бурные обсуждения как в самих странах, которые намерены к ним присоединиться, так и в остальном мире. Одни видят в этом процессе фундаментальное изменение международных правил игры и фактический закат ВТО, другие убеждены, что партнерства – логичное развитие прежней модели глобализации. Начнут в итоге функционировать эти объединения или нет (а на их пути возникло много политических препятствий), но появление такой идеи знаменует важные процессы в мировой системе экономических отношений.

Трансатлантическое партнерство: общий контекст

США и ЕС ведут переговоры о формировании Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства с 2013 года. На сегодняшний день это наиболее амбициозный проект в сфере развития договорных форматов регионального экономического сотрудничества, сочетающий традиционные меры либерализации торговли с последовательным согласованием регуляторных правил хозяйственной деятельности на территории стран-участниц. В случае успеха проект весьма глубоко воздействует на развитие как мировой экономики, так и механизмов ее регулирования.

С одной стороны, само по себе снижение барьеров для экономического взаимодействия между партнерами, у которых объем взаимной торговли товарами и услугами превышает 1 трлн долларов, а накопленный объем взаимных прямых инвестиций близок к 4 трлн, неизбежно скажется на интересах значительного числа экономических субъектов по всему миру. Для одних откроются новые возможности доступа к рынкам, другие столкнутся с ослаблением своих конкурентных позиций.

С другой стороны, формирование ТТИП придаст новый импульс процессам изменения архитектуры управления глобальными экономическими процессами в ситуации, когда Дохийский раунд переговоров в рамках ВТО фактически зашел в тупик. В паре с Транстихоокеанским партнерством (ТТП), соглашение о создании которого достигнуто в феврале 2016 г., ТТИП претендует на расширение договорных механизмов экономического регулирования за рамки сфер, определенных соглашениями ВТО (формат ВТО+). Инициатива в деле либерализации торговли и инвестиций переходит от международных экономических организаций с универсальным членством к региональным объединениям. При этом позиции развитых стран, в первую очередь США, в системе управления глобальными экономическими процессами укрепляются.

Насколько реальны эти перспективы и какое влияние они могут оказать на экономические и политические интересы России?

Как и в случае любого крупного изменения в структурах экономического регулирования, ответы на эти вопросы требуют анализа трех уровней реальности:

фактического (что на самом деле происходит в сфере формирования ТТИП);

аналитического (каковы оценки его ожидаемого влияния на мировую экономику и отдельные ее подсистемы);

риторического (как перспективы формирования ТТИП предстают в политических дискуссиях и материалах, предназначенных для формирования общественного мнения).

Отношения между тремя перечисленными уровнями часто бывают сложными, если не противоречивыми. В частности, риторические аргументы, используемые как сторонниками, так и противниками ТТИП, порой игнорируют (и что еще хуже – некорректно интерпретируют) результаты исследований ведущих аналитических центров. При этом реальный ход переговоров может быть далек от представлений как аналитиков, так и тем более – от риторической подачи соответствующих вопросов политически ангажированными представителями групп, представляющих конкретные экономические интересы. Тем не менее для понимания перспектив ТТИП важно учитывать процессы на всех трех уровнях. Это связано не только с тем, что в реальной политике хвост часто вертит собакой (в данном случае – риторические аргументы, даже самые фантастические, могут оказывать влияние на ход переговоров и принятие или непринятие их результатов политическими элитами и общественным мнением). Не менее важно, что результаты исследований ведущих мозговых трестов активно используются при подготовке (и корректировке) переговорных позиций сторон, оказывая тем самым влияние на будущее содержание соглашения о ТТИП.

Ожидаемое влияние ТТИП на внешнеэкономические связи России

Масштабы последствий заключения соглашения о ТТИП для интересов российских экономических субъектов будут определяться тремя группами факторов: соотношением эффектов создания и реориентации торговли между США и ЕС после заключения соглашения о ТТИП, влиянием этого соглашения на экономический рост в странах-участницах и уровнем внешнеторговых связей России с соответствующими странами.

Последний из перечисленных факторов имеет четкое количественное измерение. По состоянию на 2013 г. на Евросоюз и Соединенные Штаты приходилось соответственно 49,4% и 3,3% внешнеторгового оборота России (в абсолютном выражении – 417,5 и 27,7 млрд долларов). Резкое ухудшение экономических отношений России со странами Запада, снижение мировых цен на энергоносители и кризисные тенденции в национальной экономике привели к тому, что к первому полугодию 2016 г. доля ЕС в торговом обороте России сократилась до 43,8% (91,5 млрд долларов), в то время как доля США увеличилась до 4,2 процента. Правда, исключительно за счет того, что спад в торговле с Америкой (объем которой составил лишь 8,8 млрд долларов) был несколько менее выражен, чем спад в совокупной торговле России (в январе-июне 2016 г. торговый оборот с Соединенными Штатами сократился по сравнению с аналогичным периодом предшествующего года на 19,2%, с Евросоюзом – на 26,1%, совокупный торговый оборот – на 22,2%). Несмотря на снижение объемов, торговля с ЕС и США обеспечивает почти половину (48%) совокупного внешнеторгового оборота России, что делает ее потенциально уязвимой для изменений в страновой структуре торгового сотрудничества ведущих партнеров.

Насколько значимыми могут быть такие изменения? Традиционным инструментом их оценки является расчет эффектов создания торговли (trade creation) и реориентации торговли (trade diversion) в результате заключения преференциальных торговых (и – шире – торгово-экономических) соглашений. Эффект создания торговли в отношениях между странами – участницами такого соглашения возникает благодаря тому, что снижение барьеров на пути взаимного сотрудничества позволяет заместить менее эффективное внутреннее производство приобретением соответствующих товаров по более низкой цене в стране-партнере. В свою очередь, эффект реориентации торговли обусловлен тем, что товары и услуги, которые ранее приобретались в третьих странах, после заключения преференциального соглашения выгоднее покупать в стране-партнере по данному соглашению, поскольку торговые барьеры в отношениях с этой страной снижены. Именно эффект реориентации торговли традиционно рассматривается в качестве основного фактора риска для государств, остающихся «за бортом» масштабных преференциальных договоренностей, направленных на активизацию регионального сотрудничества.

Большинство исследований, проделанных к настоящему времени, указывают на значительные потенциальные масштабы реориентации торговли и, как следствие, на выраженные негативные эффекты для третьих стран от заключения соглашения о ТТИП. Такой результат обусловлен тремя ключевыми обстоятельствами.

Во-первых, несмотря на общий низкий уровень тарифных барьеров во взаимной торговле (в среднем чуть выше 2% для импорта ЕС из США и чуть выше 3% – для американского импорта из Евросоюза), по ряду чувствительных товарных категорий (пищевые продукты, напитки, текстильная продукция и одежда) средний уровень импортных пошлин превышает 10 процентов. Так, в 2012 г. стоимостный эквивалент импортных пошлин на молочную продукцию в ЕС превышал 50%, а в США составлял почти 20%; на напитки и табачные изделия в Евросоюзе он был близок к 20%, в Соединенных Штатах достигал 14 процентов. Отмена барьеров в рамках ТТИП может привести к значительному оживлению взаимной торговли на фоне резкого проседания конкурентных позиций стран, не имеющих с ЕС и США аналогичного преференционного соглашения.

Во-вторых, принципиальной чертой ТТИП является ориентация на снижение нетарифных барьеров для торгово-экономического взаимодействия, в том числе через взаимное согласование регуляторных норм, действующих на территории Соединенных Штатов и единой Европы. Именно данный фактор рассматривается в качестве основного источника расширения взаимного экспорта товаров и услуг, кумулятивные масштабы которого, по разным оценкам, могут достигать 30–70% по сравнению с базовым сценарием, предполагающим неудачу переговоров. Наиболее значимые результаты с точки зрения улучшения взаимного доступа на рынки ожидаются в отраслях, производящих транспортные средства, химическую продукцию, продукцию пищевой промышленности и металлы. С учетом того, что изделия химической промышленности и металлургии занимают значительное место в российском экспорте (около 13% в структуре товарных поставок в ЕС в 2015 г.), эффекты реориентации торговли в данных отраслях могут оказаться весьма чувствительными.

В-третьих, акцент на дальнейшее улучшение условий для осуществления взаимных капиталовложений означает, что эффект реориентации затронет и инвестиционную сферу. Не менее трети взаимной торговли между Евросоюзом и США приходится на поставки между филиалами европейских и американских компаний, размещенных на партнерской территории, и реориентация инвестиций после заключения соглашения о ТТИП может придать дополнительный импульс реориентации торговли, в первую очередь в ущерб интересам стран, активно инвестирующим на территории Евросоюза и Соединенных Штатов, но не имеющим с ними преференциальных соглашений (это относится, например, к Японии, для которой эффект может быть частично ослаблен благодаря ее участию в ТТП, и в еще большей степени – к Китаю). В российском случае данный фактор может оказаться не столь выраженным, как в экономически развитых странах и ряде ведущих стран с развивающимися рынками, поскольку масштабы инвестиционной экспансии отечественных компаний в экономики ЕС и США ограниченны. Однако в долгосрочной перспективе (прежде всего в контексте смягчения геополитических противоречий) он может сыграть сдерживающую роль в развитии взаимных инвестиционных связей и реализации проектов в сфере технологического сотрудничества и создания трансграничных цепочек добавленной стоимости.

Теоретически негативные последствия реориентации торгово-инвестиционных потоков могут быть сглажены благодаря ускорению экономического роста в странах – участницах преференциального соглашения, обусловливающего рост ВВП и располагаемых доходов и, как следствие, расширение спроса на импортные товары и услуги. Применительно к ТТИП, однако, ожидать значительного выигрыша не приходится. Все имеющиеся расчеты ожидаемых результатов формирования ТТИП дают крайне низкие – менее 1 процентного пункта – оценки прироста ВВП и реальных доходов и для ЕС, и для США. По саркастическому замечанию автора одной из публикаций, даже при оптимистичных предположениях относительно экономического эффекта ТТИП доход среднего европейца увеличится на величину, позволяющую ему еженедельно выпивать еще одну чашку кофе. При всей условности соответствующих оценок нельзя не признать, что они не дают оснований рассчитывать, что возникнут компенсаторные эффекты, позволяющие хотя бы частично нейтрализовать эффекты торгово-инвестиционной реориентации.

Но насколько значимы они для России? Обнародованные в 2015 г. оценки потенциального влияния ТТИП на экономики стран БРИКС показывают, что даже в случае полной отмены барьеров в торговле между Евросоюзом и Америкой масштаб кумулятивного сокращения российского экспорта по сравнению с базовым сценарием составит лишь 1,7% (в том числе экспорта в США – на 4,3%, в ЕС – на 1,4%). Для сравнения: лишь за первое полугодие 2016 г. российский экспорт в Соединенные Штаты и Евросоюз упал на 11,8% и 33,9%, соответственно. Негативное влияние ТТИП на темпы экономического роста обещает быть еще менее выраженным. Ожидаемый кумулятивный спад российского ВВП может составить 0,1% – примерно столько же, сколько у Индии (0,09%), и чуть меньше, чем у Китая (0,12%). Важно подчеркнуть, что соответствующая оценка характеризует не ежегодный показатель спада ВВП, а суммарный эффект имплементации соглашения о ТТИП за период до 2027 года. И хотя в отдельных отраслях негативное влияние может оказаться более выраженным, оснований для катастрофических ожиданий в отношении прямых экономических последствий заключения соглашения о ТТИП имеющиеся на сегодняшний день исследования точно не дают.

Регуляторные последствия

Более сложно определить долгосрочные последствия для российской экономики, связанные с изменениями регуляторного режима торгово-экономических отношений между ЕС и США и его потенциального влияния на взаимодействие сторон-участниц с внешним миром. С одной стороны, отсутствуют стандартные методики количественной оценки такого рода последствий, что оставляет широкий простор для выдвижения самых разнообразных – в том числе прямо фантастических – предположений о влиянии ТТИП на интересы экономических партнеров Евросоюза и Америки. Например, о гипотетическом росте экспорта генетически модифицированных продуктов в ЕС из третьих стран, если под давлением американцев будет отменен запрет на ГМО-продукцию. С другой стороны, достигнутые двусторонние договоренности могут влиять на интересы третьих стран по сложным, порой априорно неочевидным, каналам, идентификация которых представляет нетривиальную задачу.

Основные риски для России, связанные с формированием единого европейско-американского регуляторного пространства, обычно связываются с сокращением возможностей маневра в двусторонних переговорах по торгово-инвестиционным вопросам и с перспективами навязывания России не устраивающих ее норм (включая технические стандарты, наднациональные механизмы защиты инвесторов, расширительные подходы к гарантиям прав интеллектуальной собственности, либерализацию доступа к рынкам государственных закупок и т.п.). Хотя с формальной точки зрения нормы преференциальных соглашений распространяются исключительно на отношения между странами, подписавшими соответствующие соглашения, опыт показывает, что США и особенно ЕС имеют повышенную склонность к распространению «своих» регуляторных норм на отношения со странами-партнерами. В этом смысле риски «регуляторного империализма», основанного на положениях ТТИП, еще более выражены, чем в случае соглашения о ТТП.

Возможные пути решения связаны, во-первых, с разработкой оптимальных переговорных стратегий по каждому из вопросов будущего регуляторного взаимодействия с Евросоюзом и Соединенными Штатами, и, во-вторых, с поисками рамочных форматов договорного взаимодействия с ними. Если перспективы нахождения такого формата в отношениях с американцами относятся скорее к компетенции футурологов, чем прогнозистов, то применительно к отношениям с ЕС в долгосрочной перспективе (10–15 лет) существует вполне реальная возможность возврата к идее соглашения о системном снижении торгово-инвестиционных барьеров. Как ни парадоксально, нынешнее содержание переговоров по ТТИП содержит намеки на то, что его итоговый вариант может облегчить выработку выгодных для России положений нового соглашения с Европейским союзом. Существует и ряд других обстоятельств, благодаря которым регуляторные новшества способны косвенно содействовать реализации российских интересов в отношениях с единой Европой и, в меньшей степени, с Соединенными Штатами.

Во-первых, устранение барьеров, связанных с различиями в технических, санитарных, фитосанитарных и иных стандартах, которые действуют в США и ЕС, с наибольшей вероятностью пойдет не по пути гармонизации и тем более унификации, а по пути разработки механизмов их взаимного признания. Появление соответствующих механизмов может сыграть роль прецедента и образца для подражания одновременно. Как известно, одним из главных препятствий при обсуждении «единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока» были различия в подходах к регуляторному сближению: для ЕС оно означало принятие Россией европейских технических стандартов, для России – взаимное признание стандартов Евросоюза и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Российские предложения противоречили складывавшимся десятилетиями представлениям европейцев об исключительности стандартов ЕС в экономических отношениях с зарубежными партнерами. Если в основу ТТИП будет положен принцип взаимного признания стандартов, и самой этой исключительности, и укоренившимся представлениям о ней будет нанесен ощутимый удар.

Во-вторых, в ходе переговоров о ТТИП под угрозой оказалась еще одна «священная корова» Европейского союза – т.н. принцип предосторожности, в соответствии с которым разработчики и пользователи технологий должны доказывать их безвредность для потребителей и окружающей среды. В США принят прямо противоположный принцип, предполагающий, что субъекты, возражающие против использования конкретных технологий, должны представить доказательства их опасности. Очевидное противоречие блокирует прогресс переговоров по широкому кругу вопросов – от торговли продовольственной и химической продукцией до разработки сланцевых месторождений. И если в таких чувствительных сферах, как производство и допуск на рынок генетически модифицированной продукции, от европейской стороны вряд ли можно ждать уступок, то в других отраслях они вполне возможны. Одним из примеров является печально известный Регламент по вопросам регистрации, оценки, допуска на рынок и ограничений на производство и оборот химической продукции (REACH), принятый в 2006 г. и с тех пор попортивший немало крови российским экспортерам. Можно только пожелать удачи лоббистам американских химических компаний, которые в ходе переговоров о ТТИП настаивают на пересмотре положений REACH. Если их усилия увенчаются успехом, у Брюсселя будет мало шансов сохранить в своем распоряжении протекционистский инструмент, ставший в свое время плодом совместного «творчества» европейских химических компаний и идеологически мотивированного «зеленого лобби».

В-третьих, одним из последствий заключения соглашения о ТТИП может стать ограничение масштабов субсидирования сельского хозяйства и в ЕС, и в США. Подобные перспективы обсуждаются представителями сельскохозяйственных лобби (что неудивительно – в критическом ключе) и экспертного сообщества (в большинстве случаев – в одобрительном тоне, с учетом позитивного влияния данного шага на благосостояние потребителей). Для России реализация такого сценария может означать сокращение искусственных – основанных на субсидиях – конкурентных преимуществ европейских и американских производителей, что придаст дополнительный стимул как для экономически оправданного импортозамещения, так и для экспансии российских сельхозпроизводителей на внешние рынки.

Наконец, опять-таки под давлением американских лоббистов, возможно ослабление европейских стандартов защиты наименований продуктов, контролируемых по региону производства. Производители «Российского шампанского», подмосковного пармезана и кизлярского коньяка явно не останутся внакладе при таком развитии событий.

Существенным является тот факт, что все перечисленные новшества в будущем могут найти отражение при разработке универсальных соглашений, касающихся вопросов торгово-инвестиционного регулирования – в частности, в рамках переговорного процесса в ВТО. Оборотная сторона медали состоит в том, что наименее привлекательные для России аспекты формирующегося в ТТИП режима «ВТО+» также могут быть инкорпорированы в многосторонние международные соглашения. Более того, многие наблюдатели ставят под вопрос будущее ВТО, которая, с их точки зрения, может оказаться лишней перед лицом растущей регуляторной мощи ТТИП и ТТП.

ТТИП, геополитика и перспективы управления глобальными экономическими процессами

Вопрос о влиянии ТТИП на международную архитектуру экономического регулирования остается на сегодняшний день одним из самых спорных. Существует широкий спектр мнений: от признания за ТТИП (в паре с ТТП) роли «могильщика» ВТО – до утверждений, что ТТИП (как и ТТП) строго основывается на нормах ВТО, а вводимые новшества способны послужить образцом для инициатив, призванных оживить зашедший в тупик Дохийский раунд переговоров.

В логику первой интерпретации, предполагающей замену нынешней многосторонней системы внешнеторгового регулирования американоцентричной системой региональных торгово-инвестиционных блоков, хорошо укладывается и прозвучавшее из уст Хиллари Клинтон сравнение ТТИП с «экономическим НАТО», и известная фраза Барака Обамы о том, что ТТП позволит Соединенным Штатам, а не Китаю, играть роль лидера глобальной торговли. В то же время второй интерпретации также нельзя отказать в рациональности.

Действительно, договорные форматы регионального экономического сотрудничества, сочетающие отмену барьеров во взаимной торговле товарами и услугами по образцу традиционных соглашений о создании зон свободной торговли (ЗСТ) со снижением торгово-инвестиционных барьеров, связанных с различиями в национальных регуляторных нормах, с середины 1990-х гг. стали, безусловно, доминировать в структуре региональных торговых соглашений. Они все больше оттесняли на второй план (по крайней мере количественно) объединения, опирающиеся на более глубокие форматы сотрудничества и интеграции, которые предполагают построение таможенного союза, общего рынка, экономического и валютного союза. Новые форматы (для обозначения которых часто используется термин «ЗСТ+») оказались идеальны для стран с разным уровнем экономического развития и/или практикующих разные подходы к регулированию тех или иных аспектов хозяйственной жизни. В обоих случаях различия экономических интересов не допускают унификации норм экономического регулирования, характерной для глубоких форматов интеграции, и в то же время позволяют устранить барьеры для сотрудничества в тех сферах, где имеется максимальная общность интересов и/или возможен размен уступок одних стран на уступки других. При этом в вопросах, регулируемых нормами ВТО, участники соглашений традиционно придерживаются соответствующих норм, строя на них собственные стратегии опережающей либерализации взаимных экономических связей. В свою очередь, в сферах, на которые нормы ВТО не распространяются, они самостоятельно разрабатывают нормы регуляторного сотрудничества (принцип «ВТО+»). ТТП и ТТИП вывели эти подходы на ранее невиданный уровень регуляторного охвата, однако сущность осталась неизменной: где возможно, «бежать впереди ВТО» в деле либерализации торговли, одновременно разрабатывая собственные нормы и правила в сферах, находящихся за пределами компетенции ВТО.

Может ли этот процесс привести к закату и отмиранию ВТО? На сегодняшний день такая перспектива выглядит нереалистичной. Во-первых, потому, что, как было сказано выше, соглашения в формате ЗСТ+ сами строятся на нормах ВТО. А во-вторых, механизмы ВТО, даже если они и не способны обеспечить дальнейшую либерализацию международной торговли, имеют ключевое значение для поддержания уже достигнутого уровня либерализации и разрешения торговых споров. Так что хоронить ВТО рано.

Немаловажное значение имеет и тот факт, что само по себе ТТИП затронет достаточно скромную долю мировой торговли. Оценки, в соответствии с которыми в сфере регуляторного воздействия ТТИП окажется свыше 30% мировой торговли товарами и более 40% торговли услугами, основаны на том, что в соответствующую сферу совершенно механически (и без всяких на то оснований) зачисляется взаимная торговля между странами Евросоюза. Если говорить собственно о торговле между ЕС и США, то ее масштабы существенно более скромные. По данным ВТО, на экспорт из Европейского союза в Соединенные Штаты в 2015 г. приходилось 2,3% глобального экспорта товаров, на экспорт из США в ЕС – и того меньше (1,5%). В глобальном экспорте услуг соответствующие доли лишь немногим выше – 3,1% и 4,1 процента. Это явно не те показатели, с которыми можно строить режим регулирования международной торговли без опоры на действенную структуру глобального регулирования, каковой в настоящее время является ВТО.

Необходимо обратить внимание на важный парадокс. В той мере, в какой США намерены использовать ВТО для более широкого продвижения регуляторных норм ТТИП и ТПП, геополитическая риторика, ориентированная на американского избирателя, может сослужить плохую службу. В современных условиях уверенное позиционирование ТТИП и ТПП как проектов, призванных закрепить американское лидерство в ущерб другим участникам международной системы, способно вызвать опасения по поводу формирования режима «эгоистичной гегемонии» не только у стран, оставшихся за бортом этих соглашений, но и у ряда их фактических и потенциальных участников (в том числе среди европейских элит). В таком случае на перспективах включения норм ТТИП и ТПП в систему соглашений ВТО можно будет уверенно поставить крест.

В свою очередь, если США планируют распространять сферу действия регуляторных норм ТТИП и ТПП «без ВТО» – через приглашение новых стран к подписанию этих соглашений и навязывание соответствующих норм по двусторонним торгово-инвестиционным соглашениям, – такая стратегия неизбежно оставит ниши, в которых двусторонние связи будут осуществляться вне регуляторного поля ТТИП и ТПП. А поскольку экономика, как и природа, не терпит пустоты, в соответствующих нишах вероятно появление региональных проектов, инициированных странами, не испытывающими восторга по поводу перспектив американской гегемонии в сфере глобального экономического регулирования. В этих условиях ВТО останется главным фактором, удерживающим мировой торговый режим от сползания к недружественной конкуренции альтернативных региональных проектов.

Возможные стратегии ответа на вызовы

Каждый раз, когда в мировой экономике формируются новые вызовы, из-за действий акторов, на поведение которых не удается оказать действенного влияния, возникает дилемма выбора между борьбой и адаптацией. Характер выбора часто зависит от того, кто именно его делает: представители политических элит в большинстве своем предпочитают борьбу, экономических – адаптацию. В российском случае стратегия борьбы с негативными последствиями ТТИП предполагает в первую очередь интенсификацию усилий по реализации собственных региональных проектов (прежде всего углубление интеграции в ЕАЭС и форсирование переговоров о заключении преференциальных соглашений со странами, оставшимися вне ТТИП и ТТП). В будущем элементом данной стратегии может стать активное использование механизмов ВТО для оспаривания тех действий ЕС и США, которые будут связаны с распространением на Россию не отвечающих ее интересам норм и положений ТТИП.

В свою очередь, стратегия адаптации предполагает оценку содержания будущего соглашения о ТТИП на предмет возможного использования отдельных его положений для совершенствования регуляторного режима в Российской Федерации, дальнейшей либерализации торгово-инвестиционных связей в рамках ЕАЭС и с дружественными странами СНГ, а также – в долгосрочной перспективе – в переговорах о заключении нового соглашения об экономическом сотрудничестве с Евросоюзом. Как было показано выше, ряд обсуждаемых в рамках формирования ТТИП вопросов может породить решения, способные укрепить переговорную позицию России в ее взаимодействии с европейцами. Поскольку масштаб прямых экономических потерь России от формирования ТТИП скорее всего окажется небольшим, принципиальное значение имеет поиск возможностей компенсации потерь секторам, где ущерб от реориентации торговли может оказаться максимальным. В частности, при оптимальном развитии событий потери российских производителей химической продукции могут быть сведены к минимуму в случае пересмотра европейского регламента REACH, а конкурентные позиции российских производителей продовольствия и сельскохозяйственного сырья укрепятся в случае снижения масштабов субсидирования сельского хозяйства в США и ЕС.

Оптимальный вариант реакции на вызовы, связанные с формированием ТТИП, будет предусматривать сочетание двух описанных стратегий. Каким именно окажется это сочетание – во многом зависит от финального результата переговоров о ТТИП. На сегодняшний день между сторонами достаточно принципиальных расхождений, чтобы сохранялся существенный уровень неопределенности не только по поводу содержания соглашения о ТТИП, но и о перспективах его подписания и тем более – ратификации. Ситуацию еще более осложняют институциональный кризис в ЕС, вспыхнувший с новой силой на фоне перспектив Брекзита, и грядущая смена политических лидеров в Соединенных Штатах и Германии, которые на протяжении последних лет были главными знаменосцами идеи ТТИП. Безусловно уверенным можно быть только в том, что формирование ТТИП не несет с собой катастрофических последствий для России, и после подписания соглашения (если это когда-нибудь произойдет) у нее будет достаточно времени для выработки оптимального ответа.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. Таможня > globalaffairs.ru, 3 ноября 2016 > № 1999012 Сергей Афонцев

Василий Осьмаков: Мы идем к безлюдной промышленности.

Россия отстает от стран-лидеров по масштабам роботизации промышленного производства в 69 раз. И пока этот отрыв не сокращается. «Хайтек» побеседовал о будущем российских промпредприятий с Василием Осьмаковым, заместителем Министра промышленности и торговли Российской Федерации.

— На протяжении последних четырех лет вы возглавляли Департамент стратегического развития Минпромторга и сейчас в статусе уже замминистра продолжаете курировать это направление. Очевидно, вы один из самых информированных людей о реальном состоянии российской промышленности. Можете дать оценку, насколько сильно мы отстаем по эффективности нашей промышленности от лидеров четвертой промышленной революции — стран, которые активно внедряют роботизацию в свои промышленные процессы?

— Сводить все к роботизации — известное упрощение. Четвертая промышленная революция — это переход от конвейера к массовому индивидуализированному производству. Это и роботы, и принципиально новые материалы, и цифровые технологии. Это превращение промышленности по производству продуктов в индустрию по производству сервисов.

Если оценивать разрыв в эффективности стран, то универсальное мерило — это производственная среда, то есть пространство, в котором осуществляется производственная деятельность человека, включающее в себя негативные и вредные техногенные факторы. Здесь мы действительно серьезно отстаем. Но российская промышленность очень сложно структурирована и носит многоукладный характер. У нас есть как дремучие старые заводы, на которые еще и третья промышленная революция не пришла, так и абсолютно современные заводы-лидеры в своих нишах, где с роботами все в полном порядке.

Но из-за того, что у нас соседствуют между собой старые заводы и принципиально новые, средняя производительность в стране получается ниже, чем в странах-лидерах.

— Какие это цифры?

— Разница в производительности — в 4-5 раз. Но можно подсчитывать эти цифры по-разному. Сравнивать экономики по производительности труда — это интересное занятие, но в нем мало смысла. Можно ориентироваться на показатель удельной производительности, но он также не учитывает очень значимый ракурс проблемы. В России крупные предприятия исполняют еще и социальную функцию, особенно в отдаленных регионах. Это определяет специфику нашего промышленного развития и не позволяет напрямую сравнивать эффективность работы предприятий у нас, и, например, в отдельных взятых высокоиндустриализированных европейских государствах.

В целом да, по уровню производства мы проигрываем. Плотность роботизации в 2015 году в мировых странах-лидерах — 69 роботов на 10 тысяч рабочих промышленных производств. В России 1 робот на 10 тысяч. Если исходить из этого, мы отстаем в 69 раз. Но тут дело не в роботах. Эта цифра скорее демонстрирует то, насколько иначе у нас устроена экономика. А там, где роботы нужны, те отрасли промышленности, где современное производство невозможно без роботизации — там роботы у нас уже есть.

Для нас сегодня в части повышения производительности труда промышленных предприятий зачастую важнее не роботов внедрять, а современные технологии менеджмента, проектного управления. Устаревшая культура труда и руководства на предприятиях является основным сдерживающим фактором в промышленном хайтеке. Решить эти проблемы — и эффективность вырастет в разы.

— Есть какие-то конкретные планы по автоматизации и роботизации промышленности в России?

— Роботизация — не самоцель, а один из способов развития конкурентоспособных производств и создания конкурентоспособной продукции. Если мы говорим о предприятиях, в которые государство напрямую вкладывает какие-то средства, к примеру авиастроительные, судостроительные, двигателестроительные, в них все хорошо с модернизацией, закуплено современное, часто уникальное оборудование. Основная задача — его загрузка и повышение эффективности использования.

Проблема устаревших мощностей у «нормальных» предприятий уже решена, а те, которые продолжали работать на советском оборудовании, давно вымерли, проиграв конкурентную борьбу.

— Но вы чуть ранее говорили, что у нас остаются и «дремучие заводы», и что Россия все же отстает по уровню производства.

— Эти цифры означают, что масштабы роботоемкого производства в других странах больше, чем в России. Самая роботоемкая область — это автопром. В структуре нашей экономики автомобильная промышленность составляет меньшую долю, чем в странах, с которыми мы себя сравниваем, например, с Германией. Допустим, российский рынок — это 1,5 млн новых автомобилей в год. А немецкий автопром — десятки миллионов штук. Естественно, у них и роботов больше.

— Какие отрасли, помимо автопрома, также требуют роботизации?

— В 2015 году 15% продаж промышленных роботов пришлись именно на автопром. К другим наиболее роботоемким отраслям можно отнести машиностроение в широком смысле: станкостроение, электроника, металлургия, пищевая промышленность.

По данным ассоциации НАУРР, продажи промышленных роботов в разных отраслях в 2015 году составили 550 штук, к 2020 году эта цифра вырастет до 4 тысяч. Но все это очень сильно зависит от валютных курсов, развития экономики. Роботизация — это производная от экономического развития.

— Останутся ли в перспективе именно эти отрасли приоритетными для автоматизации?

— Из-за сложной структуры российской экономики, наша промышленность модернизируется «прыжками». К примеру, черная металлургия обновлялась в период с 2003 по 2008 годы. У автопрома сейчас пик создания производства, мощностей создано на 4 млн штук, а рынок — 1,5 млн штук. Вряд ли уже будут строиться новые заводы, и автопром не станет источником спроса на промышленных роботов в ближайшей перспективе. Если получится ускорить развитие других машиностроительных отраслей, таких как станкостроение, спрос на роботов сместится туда.

— Если я правильно вас поняла, получается, что в тех областях, где роботы нужны, они в России уже есть. Но тогда как быть с утверждениями, что передовые страны начинают переход к шестому технологическому укладу, а Россия еще прочно остается в пятом?

— К шестому технологическому укладу еще никто не перешел. Он находится сейчас на стадии осмысления. Шестой технологический уклад подразумевает абсолютную кастомизацию производства. Вообще концепция индустрии 4.0 и идеология шестого технологического уклада появились в Германии. Условно, при покупке японского автомобиля есть выбор из четырех базовых комплектаций и возможности для индивидуальной настройки минимальны. А, к примеру, у немецкого автомобиля кастомизация сильно выше. В итоге он всегда будет дороже. Поэтому для немцев индустрия 4.0 — это история про то, как, углубляя персонализацию оказываемых сервисов и продаваемых продуктов, сохранять ценовую конкурентоспособность, с фиксированными комплектациями и массовым производством, то есть делать это так же дешево.

Как будет выглядеть ремонт автомобиля в будущем? Предположим, у автомобиля разбито крыло, владелец идет в сервисный центр, в котором есть 3D-принтер и доступ к соответствующим 3D-моделям отдельных деталей, и новое крыло печатается прямо на месте. Уходит доставка, посредники, сокращается срок и стоимость конечной услуги. Со временем автомобиль будет продаваться не как товар, а как услуга.

Или возьмем фармацевтику. Сегодня это история про производство на больших заводах химической субстанции, из которой затем получаются массовые лекарства. В скором будущем препараты станут выращиваться на биофабриках и затачиваться под конкретные вирусы и заболевания. На следующем этапе развития пациент будет приходить в больницу, сдавать анализы и прямо на месте под него будут готовить индивидуальный препарат. Фармацевтика из промышленности по производству лекарств станет сервисом, так как продаваться будет именно сервис. Такой будет индустрия 4.0. И роботы — только часть этой общей картинки.

— Недавно компания Foxconn уволила 60 тысяч рабочих и наняла вместо них 40 тысяч роботов. Является ли тотальная автоматизация всех производств неизбежным процессом или есть отрасли промышленности, где роботы не смогут составить конкуренцию людям?

— Да, мы идем к безлюдной промышленности. Это единственный способ прийти к стандартизации производства и минимизации ошибок. Люди будут выбывать из процесса, но качество кадров, которые остаются, будет расти. И это процесс неизбежный. Как генератор занятости, машиностроительная промышленность, например, не очень хорошо работает, она не про решение социальных проблем. Там идет стабильное сокращение численности работающих на 0,5-1% в год. Чтобы процесс происходил мягко, на места сотрудников, ушедших на пенсию, новых уже не берут.

— Автоматизация и роботизация ведут к тому, что какие-то профессии умирают, спрос на другие растет, возникает потребность в новых кадрах, которые еще вчера никто не готовил. Какие рабочие ресурсы и с какими навыками будут нужны российской промышленности через 5-10 лет?

— По прогнозам АСИ и Московской школы управления «Сколково», до 2030 года появятся 186 новых профессий, а 57 исчезнут. Тренд заключается в том, что растет спрос на высококвалифицированные кадры, которые обладают компетенциями на стыке инженерии, ИТ и рабочих навыков. Самые дефицитные и востребованные сейчас кадры в России — это хорошие сварщики. Требования к рабочим на предприятиях постоянно растут. В итоге они будут становиться высокопрофессиональными специалистами, а миф про «работяг с окраин» и «люмпен-пролетариат» будет шаг за шагом размываться.

— Как организована работа по подготовке таких кадров?

— На федеральном уровне ведутся работы по гармонизации системы образования с требованиями промышленности. Сюда входит разработка профессиональных стандартов и новых образовательных стандартов на их основе. Основной тренд — трансляция «заказа» промышленности в систему образования. Но, к сожалению, в реальности сохраняется разрыв между тем, каких специалистов готовят учебные заведения, и тем, какие компетенции на самом деле требуются на производстве.

Эта проблема везде решается по-разному. В больших компаниях есть корпоративные кадровые стандарты и они сами «выращивают» себе специалистов, в том числе через стажировки, программы дуального образования. Бывает, инвестор начинает курировать какой-то колледж и отправляет на обучение преподавательский состав, чтобы затем готовить кадры под себя.

Проводятся и такие важные вещи, как чемпионат рабочих специальностей WorldSkills. Он помогает нам понять, что происходит с кадрами на рынке, и определить приоритеты. Так, в прошлом году на WorldSkills были компетенции, связанные с холодильным оборудованием, а в этом — нет, потому что это уже не так нужно. WorldSkills смотрит в будущее, а не делает слепок с того, что уже есть. К примеру, сейчас проводятся соревнования по мехатронике или нейропрограммированию. К тому же чемпионат WorldSkills позволяет мотивировать компании более качественно работать с кадрами и транслировать лучший опыт на предприятия.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > minpromtorg.gov.ru, 2 ноября 2016 > № 1962492 Василий Осьмаков

Денис Мантуров провел переговоры с Министром промышленности и информатизации Китая Мяо Вэем.

Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров в рамках рабочей программы Китайской международной промышленной ярмарки СIIF-2016 встретился с Министром промышленности и информатизации КНР Мяо Вэем.

Глава Минпромторга России поблагодарил китайскую сторону в лице Мяо Вэя за предоставление России статуса страны-партнера СIIF-2016 и выразил уверенность, что это не только подчеркнет общепризнанный авторитет Шанхайской ярмарки как одного из важных событий в сфере промышленности и инноваций, но и позволит придать дополнительный импульс развитию экономических и инвестиционных связей между двумя странами.

«Искренне впечатлен представленными экспозициями и высочайшим уровнем организации СIIF-2016, – отметил Денис Мантуров. – Мы придаем особое значение развитию двусторонних отношений между нашими странами. С 2010 года Китай является первым торговым партнером России. Взаимодействие затрагивает такие сферы, как авиастроение, радиоэлектроника, фармацевтическая, химическая промышленность, судостроение, транспортное машиностроение, цветная и черная металлургия».

Глава Минпромторга России напомнил, что в целях эффективного мониторинга развития промышленной кооперации и реализации совместных проектов в ноябре 2014 года в рамках саммита АТЭС было принято решение о необходимости создания двусторонней подкомиссии по сотрудничеству в области промышленности. В мае 2016 года состоялось заседание рабочей группы по гражданской авиации и авиастроению, а 31 октября этого года были успешно проведены заседания рабочих групп по сырьевым материалам, радиоэлектронике и оборудованию.

Как отметил Денис Мантуров, подобное оперативное двустороннее взаимодействие еще раз доказывает высокую заинтересованность российских и китайских компаний в развитии двустороннего сотрудничества по самым чувствительным направлениям.

Стороны выразили уверенность, что деятельность подкомиссии придаст российско-китайскому промышленному взаимодействию максимально системный характер и окажет эффективную поддержку совместным инвестиционным проектам, в частности в области совместного создания широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета, разработки перспективного гражданского тяжелого вертолета, поставок российских самолетов SSJ 100 китайским авиакомпаниям, развития двусторонних проектов в алюминиевой сфере, металлургической и химической промышленности.

Российско-китайский деловой форум «Промышленное партнерство: новые возможности и проекты».

Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров принял участие в пленарном заседании российско-китайского делового форума «Промышленное партнерство: новые возможности и проекты».

В приветственном слове Министр промышленности и информатизации КНР Мяо Вэй отметил, что, придерживаясь принципов взаимовыгодного сотрудничества, Россия и Китай могут успешно использовать возможности для углубления взаимодействия. «Предприятиям необходимо проявлять больше активности и на основе промышленного сотрудничества реализовывать совместные проекты. Со своей стороны, министерства промышленности наших стран готовы предоставить благоприятные условия и найти больше точек соприкосновения для промышленного партнерства», – подчеркнул Мяо Вэй.

Глава Минпромторга России, в свою очередь, сказал, что стоит амбициозная задача – увеличить товарооборот между Россией и Китаем к 2020 году до 200 млрд долларов: «Это вполне достижимый уровень, учитывая, что нестабильность политической и экономической конъюнктуры еще больше сближает наши и другие государства, с которыми мы развиваем взаимоотношения в многосторонних форматах».

По словам главы ведомства, в этом контексте важное значение будут иметь совместные инициативы в рамках АТЭС, АСЕАН, ЮНИДО и других объединений, которые позволяют эффективно решать вопросы регионального и глобального промышленного развития.

Денис Мантуров выразил уверенность, что приоритетным вектором сотрудничества должно стать сопряжение развития Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути». Речь идет о новых подходах во взаимодействии между странами Таможенного союза и Китаем, включая реализацию крупных совместных инфраструктурных проектов, упрощение таможенных процедур и укрепление кооперации по линии финансовых институтов. По его мнению, дополнительную динамику развитию двустороннего торгово-экономического сотрудничества придадут переход на взаиморасчеты в национальных валютах и создание зоны свободной торговли.

«В числе других секторов, в которых активно развиваются существующие и появляются новые совместные производства, стоит упомянуть химическую промышленность, фармацевтическую отрасль, транспортное и энергетическое машиностроение, – сказал Денис Мантуров. – Тем не менее хотел бы отметить важную тенденцию, характерную для всех высокотехнологичных направлений нашего сотрудничества. Российские и китайские компании-партнеры не только организуют производство уже освоенных видов продукции, но и осуществляют совместные разработки и проектирование абсолютно новых образцов».

Денис Мантуров отметил, что в традиционных отраслях, базирующихся на природных ресурсах, – в металлургии, производстве удобрений и лесопромышленном комплексе – при разработке новых объектов сырьевой базы изначально прорабатываются возможности углубленной переработки и выпуска продукции с высокой добавленной стоимостью.

Следуя этим тенденциям, постепенно меняется и структура взаимного товарооборота. В российских поставках в Китай доля так называемого несырьевого экспорта достигла уже 30%, в свою очередь, и в китайском импорте также превалирует продукция высоких переделов.

Глава Минпромторга России отметил, что за последние несколько лет существенно больше внимания наше государство уделяет повышению инвестиционной привлекательности регионов. Правительство активно поддерживает работу по модернизации промышленной инфраструктуры и масштабированию сети индустриальных парков и промышленных технопарков, которых уже более 75 по всей России и еще 90 находятся в процессе создания.

Также, по словам Дениса Мантурова, особым статусом обладают территории опережающего развития и особые экономические зоны, имеющие целый комплекс налоговых и таможенно-тарифных преимуществ. Речь прежде всего шла о российском Дальнем Востоке. На сегодняшний день в регионе потенциальные инвесторы получают максимально свободные и комфортные условия для размещения капиталов и производств в качестве плацдарма для выхода на рынки ЕАЭС и Азиатско-Тихоокеанского региона.

В завершение своего выступления глава Минпромторга России выразил уверенность, что режим взаимного благоприятствования для долгосрочных высокотехнологичных проектов и многие десятилетия дружбы позволят России и Китаю значительно расширить сотрудничество на благо народов двух стран.

Анонс Moscow International Recycling Exhibition (MIR-Expo). 28-30 марта 2017 г.

Moscow International Recycling Exhibition

28-30 марта 2017 г.

Москва, Гостиный двор

2017 – Год Экологии в России. С целью утверждения действенных механизмов реализации нового экологического законодательства, содействия развитию бизнеса в сфере переработки отходов и реализации экологической ответственности товаропроизводителей и граждан, а также для проведения эффективного отраслевого диалога бизнеса с государством, создана международная деловая площадка Moscow International Recycling Exhibition (MIR-Expo).

Делегатами являются представители отраслевых организаций, общественных организаций и органов власти.

Дата и место проведения: 28-30 марта 2017 г. Москва, Гостиный двор, ул. Ильинка, д.4

Всего ожидается более 100 экспонентов, 1000 делегатов из 30 стран мира. Каждой компании будет предоставлена возможность презентации.

В инициативный организационный комитет международной выставки по утилизации и рециклингу входят крупнейшие Ассоциации России в сфере переработки лома и отходов металлов, электроники и электротехники, макулатуры, резины и пластиков. А также представители общественных и коммерческих организаций из Японии и Европы.

Основные разделы выставки

Отрасль утилизации сегодня: лучшие предприятия и технологии по переработке металлолома, макулатуры, пластика, резины, стекла, строительного мусора, текстиля

Металлизированное сырье, брикеты

Золото из мусора. Переработка бытовой и электронной техники.

Такси для мусора «Убери!»: гео-социальный сервис.

Банки будущего. Экологический расчетный счет человека.

Мусор через 100 лет: отрасль рециклинга в два раза больше отрасли производства.

Низкоуглеродная энергетика: энергия из отходов, ветряная и солнечная.

Электромобили: когда закончится нефть. Автоконцерны – эко-лидеры.

Рекультивация промышленных земель: лучшие технологии по переработке отходов ГМК и нефтешламов

Страны без отходов: экономика со 100%-м рециклингом.

Наука и профобразование в области экологии: ВУЗы и институты РАН.

Отраслевые ассоциации и СМИ.

Государственная политика. Стратегия. Региональные кластеры утилизации, экосборы и др.

В деловой программе предусмотрено проведение крупнейшего в Европе 13-го международного форума "Лом черных и цветных металлов 2017", Евразийского конгресса по переработке электроотходов, международная конференция по рынку макулатуры, практический семинар по утилизации строительного мусора, пленарные заседания по рециклингу пластика и др.

А также торжественная церемония открытия с участием официальных лиц, награждение лидеров общероссийского рейтинга переработчиков отходов производства и потребления, подписание международных меморандумов и соглашений, выступления ключевых игроков рынка.

Оргкомитет:

Тел.: +7 495 9800608

E-mail: sro@ruslom.com forum@rusmet.ru

119049, Москва, Ленинский пр,4г

Источник: ГК РУСМЕТ

Чубайс: «У нас нет ни одного проекта, который бы разрушился из-за санкций»

В то же время в интервью Business FM глава «Роснано» признался, что для его корпорации «санкции — серьезная вещь, очень глубоко повлиявшая на бизнес»

«Открытые инновации — 2016» — что осталось за пеленой дыма? Премьер-министр Дмитрий Медведев не смог выступить на пленарном заседании форума из-за инцидента с техникой, однако позднее глава правительства провел заседание президиума президентского Совета по модернизации экономики. О чем именно шла речь, узнал главный редактор Business FM Илья Копелевич, пообщавшись с главой Роснано Анатолием Чубайсом.

Анатолий Борисович, сегодняшний форум, хотим мы этого или не хотим, будем прославлен техническим инцидентом. Перед тем, как премьер собирался выступать, заискрило что-то в осветительных приборах, всех вывели. Главе правительства не удалось выступить, но он провел здесь очень много времени, просто уже не при широкой аудитории, а участвуя в президиуме совета по инновациями. Поэтому, коль мы все не слышали премьера, может быть, расскажете нам об основных месседжах от руководства?

Анатолий Чубайс: Прежде всего, вы сказали, что форум будет прославлен этим, могу ответить только так — очень жаль. Потому что событие абсолютно копеечное, выход из строя трансформатора — знакомая для меня история, это случается в энергетике, ничего тут катастрофического нет. Просто, если я правильно понимаю, один из усилителей, работающих на громкоговоритель, из-за скачков напряжения давал такие жуткие звуки, что у кого-то сложилось впечатление, что прямо артобстрел начался или что-то похожее.

Дымок тоже пошел, что-то замкнуло.

Анатолий Чубайс: Там было возгорание, но в ходе скачков напряжения через усилитель мы получили и такой эффект, на который сработала служба безопасности. Хотя предмета особенного нет, не знаю, как кому, мне здание очень нравится. Считаю, что «Сколково» классную работу сделали, вообще молодцы. Смотрится прекрасно. Ну, бывают сбои, я не вижу у них ничего катастрофического или даже значимого. Я не знаю, что Дмитрий Анатольевич планировал в своем выступлении, а на совете по модернизации я участвовал в заседании. Там была абсолютно рабочая тема, которую провел Дмитрий Анатольевич Медведев. Речь шла о тех регионах, которые наиболее активно и всерьез движутся по инновационному пути. Очевидно, что во многом региональная активность инновационная зависит не только от объективных причин, но и просто от позиции первого лица — губернатора. Я всегда это говорил, сегодня я это услышал из уст премьер-министра и с ним согласен, это так. У нас есть на сегодня 14 регионов, которые по-настоящему, всерьез, начиная с позиции первого лица, в ежедневном режиме занимаются инновациями. Эти регионы объединены в Ассоциацию инновационного развития, они сегодня заседали под руководством Медведева, естественно был запрос на поддержку, в том числе на финансовую, и она была обещана в размере около 5 млрд рублей. Это позитивная вещь, я всячески поддерживаю. Если удастся реализовать это решение уже в ходе прохождения бюджета в Госдуме, хорошо.

Не шла ли речь в ходе заседания этого совета об уточнении мандата, оптимизации институтов развития?

Анатолий Чубайс: Шла. Речь шла конкретно об одном институте развития — о «Сколково», в котором мы находимся. Там есть такая давняя тема, специалисты ее знают — экстерриториальный «Сколково». Одни говорят, что, как сейчас предусмотрено, все сколковские стартапы должны в какой-то день переехать в «Сколково», а другие отвечают: нет, давайте мы по всей стране дадим тот же режим для всех, включая льготы, и нечего им переезжать. Мне показалось, что сегодня как раз в ходе обсуждения этого вопроса был какой-то здравый компромисс предложен Вексельбергом и поддержан Медведевым. Как я понял на слух, идея в том, чтобы «Сколково» получило права типа франшизы, то есть оно могло бы давать регионам, у которых есть для этого предпосылки права, аналогичные правам «Сколково», и тогда они получают эти преимущества. Но это не одно решение на всю страну, а индивидуальное решение региональное, возможно, даже кластерное, на которое «Сколково» запросило сегодня права.

Но все равно компании, которые будут получать сколковский режим, должны территориально находиться в определенной зоне, не по статусу, а по нахождению за определенным забором.

Анатолий Чубайс: Да, но пока «Сколково» было не готово, эту дату все время передвигали, а сейчас предлагается другая концепция — не требовать от всех переезда, а предоставить центру право давать франшизу на свои полномочия в регионе.

Как мы знаем, у институтов развития до сих пор довольно много денег, потому что — хорошо это или плохо — они не все их использовали. Я говорю не про «Роснано», а про целый ряд других. Говорят, что во времена бюджетного голодания очень много желающих эти оставшиеся деньги отцепить обратно. Речь идет о деньгах, которые не были вложены до сих пор, просто находящихся на депозитах.

Анатолий Чубайс: Тут ситуация от института к институту отличается. Давайте исключим нас из анализа, чтобы я сам про себя не говорил и не нахваливал. У «Сколково», насколько мне известно, больших остатков нет, остатки большие есть у РВК («Российской венчурной корпорации»). И там действительно идет дискуссия, не передать ли часть из этих остатков в «Сколково», дав возможность направить их на развитие сколковской венчурной компоненты, нацеленной одновременно на развитие того, что называется национальной технологической инициативой. Может быть, в этом решении есть смысл, но как-то радикально это картину не меняет, а в то же время каких-то больших атак извне инновационной системы на остатки внутри нее я не вижу.

У «Роснано», насколько мы с вами регулярно общаемся, и вы рассказываете о ходе дел, картина как раз другая. Вы в свое время все вложили, частично возвращаете деньги, частично вам добавляли несколько лет назад, в прошлом году дали кредитные гарантии. Вы на какой стадии: берете кредиты, чтобы продолжать развивать начатые проекты?

Анатолий Чубайс: Стадия простая: на старте был гигантский бюджетный взнос в 130 млрд рублей, но прошло девять лет, и мы построили 73 завода и выходим из этих бизнесов, последовательно продавая свою долю в каждом из них.

Эти 130 млрд вы все вложили?

Анатолий Чубайс: Практически, да. Там чуть более сложная ситуация, потому что часть из них ушла на некоммерческую компоненту — строительство экосистемы и инфраструктуры, но упрощая картину — да. Дальше, проинвестировав эти средства, мы их сейчас получаем назад в достойном объеме, достойном настолько, что мы сняли вопрос о новых ассигнованиях бюджета.

И те 80 млрд — год назад шла речь о бюджетных гарантиях под кредиты — использовали вы их или нет?

Анатолий Чубайс: Вот это очень важно. Повторю еще раз, мы не запрашиваем и не имеем ассигнований из бюджета. Единственная форма поддержки, которая у нас есть, это госгарантии. Но это означает, что с этими гарантиями мы идем на коммерческий рынок, под коммерческие ставки получаем кредиты на длительный срок — семь-восемь лет, эти кредиты используем для инвестиций в капитал. Это довольно необычная модель, но мы ее освоили и считаем, что способны продвигаться дальше. Конечно, у нас есть ежегодные госгарантии, каждый год мы свою часть из них собираем. По будущему году у нас госгарантии в размере 21 млрд, а следующий год — 12 млрд, они немного сокращаются.

По убывающей. Но за прошлый год была большая сумма.

Анатолий Чубайс: За прошлый год было 35 млрд.

Вы выбрали их или нет?

Анатолий Чубайс: Вот сейчас выбираем в конце года, ровно это мы и делаем, и их будем инвестировать во вновь создаваемые фонды.

Почему РВК не нашло, куда вложить деньги, и у них деньги оставались на банковских счетах в течение многих лет? А вы еще и берете кредиты, хотя у нас сейчас немногие могут похвастаться, что им есть на что их использовать.

Анатолий Чубайс: Мне кажется очень правильным, что мы, один раз получив от государства деньги и получив их возврат, создаем систему, при которой их можно реинвестировать неограниченное количество раз: каждый цикл — семь-девять лет. В результате первого цикла построены 73 завода, наноиндустрия в России есть, она состоялась. Дальше каждый цикл будет приносить новые и новые заводы.

Если о цифрах, вы смогли бы назвать, сколько людей работает на этих заводах?

Анатолий Чубайс: Да, мы недавно уточнили цифры. Мы на этих заводах создали более 30 тысяч рабочих мест, это 30 тысяч человек, работающих в наноиндустрии России.

Могли бы вы озвучить последние цифры, связанные с выручкой этих предприятий и экспортной выручкой, если они у вас сейчас есть?

Анатолий Чубайс: У меня пока только статистика официальная за 2015 год: 341 млрд — это объем общий произведенной нанотехнологической продукции; не помню точную цифру экспорта, но она составляет где-то около 100 млрд в части предприятий, принадлежащих нам.

100 млрд — эту цифру вы уже несколько лет называете, она сейчас особо не растет, так мне кажется?

Анатолий Чубайс: Там рост есть, но, возможно, он замедлился в прошлом году. Я еще раз повторю, я не готов сейчас вам ответственно назвать точную цифру экспорта, хотя в наших отчетах она указывалась.

Ухудшилось ли сотрудничество с важными для вас западными партнерами за последние годы? Изменилось ли оно критически в каких-то сферах, остановились ли какие-то проекты? Ведь это связано в том числе с трансфером технологий, а зачастую и с кредитованием в тех же краях. Понятно, что там все застыло вследствие принятых санкций.

Анатолий Чубайс: Действительно, для нас санкции финансовые и технологические — это серьезная вещь, очень глубоко повлиявшая на бизнес «Роснано». Вместе с тем, как мы уже говорили, к счастью, у нас нет ни одного проекта, который бы разрушился из-за санкций. Что у нас есть из наиболее крупных изменений в результате санкций? Фактически мы полностью прекратили фандрайзинг, то есть поиск инвесторов в Европе и в Америке. Это сейчас безнадежно, мы этим просто не занимаемся. Но в наших новых фондах появились китайские партнеры, уже по факту они есть. Думаю, что до конца года мы объявим еще и новые цифры по новым китайским партнерам. Мы разворачиваем сотрудничество с японскими партнерами, сотрудничество с Малайзией, Сингапуром, Южной Кореей и понимаем, что в нашей стратегии, просто не изменяя ее, нужно заменить фандрайзинг западный на фандрайзинг в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Это удается сделать в тех же объемах?

Анатолий Чубайс: Да.

Расскажите нам, потому что наноотрасль непрерывно шагает куда-то дальше. Что можете сказать о новой продуктовой линейке — свежей, перспективной?

Анатолий Чубайс: Ну, во-первых, мы считаем, что уже в существующей продуктовой линейке есть важнейшие вещи, прежде всего, центры ядерной медицины, которые сегодня работают в Тамбове, Липецке, Башкирии, Екатеринбурге, в ряде других городов страны. Несколько десятков тысяч людей через них прошло, и не просто получили сверхраннюю диагностику, это реально спасенные жизни людей. И мы будем продолжать это делать, будем строить новые центры в Калуге, надеюсь, во Владивостоке и так далее. Из новых направлений, наиболее бурно обсуждаемых сейчас, и для нас в новых фондах, которые мы создали, новые направления — это темы, которыми мы занимаемся, на что мы смотрим более внимательно? Назову три-четыре сферы, которые для нас важны. Во-первых, очень интересна сфера робототехники, которая просто вышла на какой-то качественно новый уровень, и, очевидно, много чего может принести.

Мы эмпирически тоже видим, что у нас много интересных стартапов, причем коммерчески успешных, которые делают как раз разного рода роботы. Это наша национальная ниша, где мы себя нашли?

Анатолий Чубайс: Может быть, посмотрим. Пока я не вижу массовых производств, даже некоторые лидеры в этой сфере, как Boston Dynamics, в сложном финансовом положении, но сфера интересная, и заделы, как мне кажется, российские есть, на них следует посмотреть. Мне кажется очень важным создание в России отраслей, которые, может быть, не так для конечного покупателя видимы, но для индустрии в целом важны. Например, оптоэлектроника, ее реально в стране не существовало. На сегодня мы построили в Саранске завод по производству оптоволокна, в России просто ноль по оптоволокну, исключая специальные виды оптоволокна. Сегодня саранский завод начал производство, и, конечно же, российский рынок будет ему очень кстати, а это чистое импортозамещение. В оптоэлектронике мы развиваем приборопреобразующие электронные сигналы в оптический и приоборорасщепляющий оптический сигнал, в том числе в Москве построили завод уникальный — «Неофотоникс», это очень перспективная, очень интересная вещь, так же, как лазеростроение — компания IPG Photonics во Фрязино построена с нашим участием. Вся сфера оптоэлектроники мне кажется очень важной и перспективной, и Россия здесь имеет большой потенциал. Фармацевтика Life Science — мы традиционно туда инвестировали и будем инвестировать дальше. Честно говоря, инвестировали изначально в основном из социальных соображений, но оказалось, что этот портфель достаточно доходный. В целом, мы движемся в этой сфере хорошо. Недавно мы объявили, что привезли в Россию компанию номер один в этой сфере Pfizer, с которой подписано соглашение о совместном строительстве в Калужской области нового завода «НоваМедика». Причем этот завод будет производить не только продукты, трансфер технологий из Pfizer, но и разработанные в России продукты. Здесь, на выставке, мы представили центр компании «НоваМедика», который уже пять новых продуктов сделал, они находятся на клинических испытаниях. Очень интересные технологии в медицине, связанные с новым уровнем развития генетики, с расшифровкой гена и на этом основании индивидуализацией лечения для конкретного человека и по дозировкам, и по конкретным фармацевтическим средствам. Очень интересные перспективы в медицине связаны с дистанционной диагностикой, которая бурно развивается — удаленная диагностика. Вот в эти все сферы мы смотрим с особым вниманием, хотя никуда не уходим от традиционных сфер. Мы по-прежнему считаем, что самые ортодоксальные, самые традиционные сферы — металлургия, химия, нефтехимия, машиностроение — несут в себе колоссальный потенциал для обновления, и мы точно будем туда инвестировать.

Илья Копелевич

Россия > Образование, наука > bfm.ru, 27 октября 2016 > № 2090763 Анатолий Чубайс

Чубайс: «У нас нет ни одного проекта, который бы разрушился из-за санкций»

В то же время в интервью Business FM глава «Роснано» признался, что для его корпорации «санкции — серьезная вещь, очень глубоко повлиявшая на бизнес»

«Открытые инновации — 2016» — что осталось за пеленой дыма? Премьер-министр Дмитрий Медведев не смог выступить на пленарном заседании форума из-за инцидента с техникой, однако позднее глава правительства провел заседание президиума президентского Совета по модернизации экономики. О чем именно шла речь, узнал главный редактор Business FM Илья Копелевич, пообщавшись с главой Роснано Анатолием Чубайсом.

Анатолий Борисович, сегодняшний форум, хотим мы этого или не хотим, будем прославлен техническим инцидентом. Перед тем, как премьер собирался выступать, заискрило что-то в осветительных приборах, всех вывели. Главе правительства не удалось выступить, но он провел здесь очень много времени, просто уже не при широкой аудитории, а участвуя в президиуме совета по инновациями. Поэтому, коль мы все не слышали премьера, может быть, расскажете нам об основных месседжах от руководства?

Анатолий Чубайс: Прежде всего, вы сказали, что форум будет прославлен этим, могу ответить только так — очень жаль. Потому что событие абсолютно копеечное, выход из строя трансформатора — знакомая для меня история, это случается в энергетике, ничего тут катастрофического нет. Просто, если я правильно понимаю, один из усилителей, работающих на громкоговоритель, из-за скачков напряжения давал такие жуткие звуки, что у кого-то сложилось впечатление, что прямо артобстрел начался или что-то похожее.

Дымок тоже пошел, что-то замкнуло.

Анатолий Чубайс: Там было возгорание, но в ходе скачков напряжения через усилитель мы получили и такой эффект, на который сработала служба безопасности. Хотя предмета особенного нет, не знаю, как кому, мне здание очень нравится. Считаю, что «Сколково» классную работу сделали, вообще молодцы. Смотрится прекрасно. Ну, бывают сбои, я не вижу у них ничего катастрофического или даже значимого. Я не знаю, что Дмитрий Анатольевич планировал в своем выступлении, а на совете по модернизации я участвовал в заседании. Там была абсолютно рабочая тема, которую провел Дмитрий Анатольевич Медведев. Речь шла о тех регионах, которые наиболее активно и всерьез движутся по инновационному пути. Очевидно, что во многом региональная активность инновационная зависит не только от объективных причин, но и просто от позиции первого лица — губернатора. Я всегда это говорил, сегодня я это услышал из уст премьер-министра и с ним согласен, это так. У нас есть на сегодня 14 регионов, которые по-настоящему, всерьез, начиная с позиции первого лица, в ежедневном режиме занимаются инновациями. Эти регионы объединены в Ассоциацию инновационного развития, они сегодня заседали под руководством Медведева, естественно был запрос на поддержку, в том числе на финансовую, и она была обещана в размере около 5 млрд рублей. Это позитивная вещь, я всячески поддерживаю. Если удастся реализовать это решение уже в ходе прохождения бюджета в Госдуме, хорошо.

Не шла ли речь в ходе заседания этого совета об уточнении мандата, оптимизации институтов развития?

Анатолий Чубайс: Шла. Речь шла конкретно об одном институте развития — о «Сколково», в котором мы находимся. Там есть такая давняя тема, специалисты ее знают — экстерриториальный «Сколково». Одни говорят, что, как сейчас предусмотрено, все сколковские стартапы должны в какой-то день переехать в «Сколково», а другие отвечают: нет, давайте мы по всей стране дадим тот же режим для всех, включая льготы, и нечего им переезжать. Мне показалось, что сегодня как раз в ходе обсуждения этого вопроса был какой-то здравый компромисс предложен Вексельбергом и поддержан Медведевым. Как я понял на слух, идея в том, чтобы «Сколково» получило права типа франшизы, то есть оно могло бы давать регионам, у которых есть для этого предпосылки права, аналогичные правам «Сколково», и тогда они получают эти преимущества. Но это не одно решение на всю страну, а индивидуальное решение региональное, возможно, даже кластерное, на которое «Сколково» запросило сегодня права.

Но все равно компании, которые будут получать сколковский режим, должны территориально находиться в определенной зоне, не по статусу, а по нахождению за определенным забором.

Анатолий Чубайс: Да, но пока «Сколково» было не готово, эту дату все время передвигали, а сейчас предлагается другая концепция — не требовать от всех переезда, а предоставить центру право давать франшизу на свои полномочия в регионе.

Как мы знаем, у институтов развития до сих пор довольно много денег, потому что — хорошо это или плохо — они не все их использовали. Я говорю не про «Роснано», а про целый ряд других. Говорят, что во времена бюджетного голодания очень много желающих эти оставшиеся деньги отцепить обратно. Речь идет о деньгах, которые не были вложены до сих пор, просто находящихся на депозитах.

Анатолий Чубайс: Тут ситуация от института к институту отличается. Давайте исключим нас из анализа, чтобы я сам про себя не говорил и не нахваливал. У «Сколково», насколько мне известно, больших остатков нет, остатки большие есть у РВК («Российской венчурной корпорации»). И там действительно идет дискуссия, не передать ли часть из этих остатков в «Сколково», дав возможность направить их на развитие сколковской венчурной компоненты, нацеленной одновременно на развитие того, что называется национальной технологической инициативой. Может быть, в этом решении есть смысл, но как-то радикально это картину не меняет, а в то же время каких-то больших атак извне инновационной системы на остатки внутри нее я не вижу.

У «Роснано», насколько мы с вами регулярно общаемся, и вы рассказываете о ходе дел, картина как раз другая. Вы в свое время все вложили, частично возвращаете деньги, частично вам добавляли несколько лет назад, в прошлом году дали кредитные гарантии. Вы на какой стадии: берете кредиты, чтобы продолжать развивать начатые проекты?

Анатолий Чубайс: Стадия простая: на старте был гигантский бюджетный взнос в 130 млрд рублей, но прошло девять лет, и мы построили 73 завода и выходим из этих бизнесов, последовательно продавая свою долю в каждом из них.

Эти 130 млрд вы все вложили?

Анатолий Чубайс: Практически, да. Там чуть более сложная ситуация, потому что часть из них ушла на некоммерческую компоненту — строительство экосистемы и инфраструктуры, но упрощая картину — да. Дальше, проинвестировав эти средства, мы их сейчас получаем назад в достойном объеме, достойном настолько, что мы сняли вопрос о новых ассигнованиях бюджета.

И те 80 млрд — год назад шла речь о бюджетных гарантиях под кредиты — использовали вы их или нет?

Анатолий Чубайс: Вот это очень важно. Повторю еще раз, мы не запрашиваем и не имеем ассигнований из бюджета. Единственная форма поддержки, которая у нас есть, это госгарантии. Но это означает, что с этими гарантиями мы идем на коммерческий рынок, под коммерческие ставки получаем кредиты на длительный срок — семь-восемь лет, эти кредиты используем для инвестиций в капитал. Это довольно необычная модель, но мы ее освоили и считаем, что способны продвигаться дальше. Конечно, у нас есть ежегодные госгарантии, каждый год мы свою часть из них собираем. По будущему году у нас госгарантии в размере 21 млрд, а следующий год — 12 млрд, они немного сокращаются.

По убывающей. Но за прошлый год была большая сумма.

Анатолий Чубайс: За прошлый год было 35 млрд.

Вы выбрали их или нет?

Анатолий Чубайс: Вот сейчас выбираем в конце года, ровно это мы и делаем, и их будем инвестировать во вновь создаваемые фонды.

Почему РВК не нашло, куда вложить деньги, и у них деньги оставались на банковских счетах в течение многих лет? А вы еще и берете кредиты, хотя у нас сейчас немногие могут похвастаться, что им есть на что их использовать.

Анатолий Чубайс: Мне кажется очень правильным, что мы, один раз получив от государства деньги и получив их возврат, создаем систему, при которой их можно реинвестировать неограниченное количество раз: каждый цикл — семь-девять лет. В результате первого цикла построены 73 завода, наноиндустрия в России есть, она состоялась. Дальше каждый цикл будет приносить новые и новые заводы.

Если о цифрах, вы смогли бы назвать, сколько людей работает на этих заводах?

Анатолий Чубайс: Да, мы недавно уточнили цифры. Мы на этих заводах создали более 30 тысяч рабочих мест, это 30 тысяч человек, работающих в наноиндустрии России.

Могли бы вы озвучить последние цифры, связанные с выручкой этих предприятий и экспортной выручкой, если они у вас сейчас есть?

Анатолий Чубайс: У меня пока только статистика официальная за 2015 год: 341 млрд — это объем общий произведенной нанотехнологической продукции; не помню точную цифру экспорта, но она составляет где-то около 100 млрд в части предприятий, принадлежащих нам.

100 млрд — эту цифру вы уже несколько лет называете, она сейчас особо не растет, так мне кажется?

Анатолий Чубайс: Там рост есть, но, возможно, он замедлился в прошлом году. Я еще раз повторю, я не готов сейчас вам ответственно назвать точную цифру экспорта, хотя в наших отчетах она указывалась.

Ухудшилось ли сотрудничество с важными для вас западными партнерами за последние годы? Изменилось ли оно критически в каких-то сферах, остановились ли какие-то проекты? Ведь это связано в том числе с трансфером технологий, а зачастую и с кредитованием в тех же краях. Понятно, что там все застыло вследствие принятых санкций.

Анатолий Чубайс: Действительно, для нас санкции финансовые и технологические — это серьезная вещь, очень глубоко повлиявшая на бизнес «Роснано». Вместе с тем, как мы уже говорили, к счастью, у нас нет ни одного проекта, который бы разрушился из-за санкций. Что у нас есть из наиболее крупных изменений в результате санкций? Фактически мы полностью прекратили фандрайзинг, то есть поиск инвесторов в Европе и в Америке. Это сейчас безнадежно, мы этим просто не занимаемся. Но в наших новых фондах появились китайские партнеры, уже по факту они есть. Думаю, что до конца года мы объявим еще и новые цифры по новым китайским партнерам. Мы разворачиваем сотрудничество с японскими партнерами, сотрудничество с Малайзией, Сингапуром, Южной Кореей и понимаем, что в нашей стратегии, просто не изменяя ее, нужно заменить фандрайзинг западный на фандрайзинг в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Это удается сделать в тех же объемах?

Анатолий Чубайс: Да.

Расскажите нам, потому что наноотрасль непрерывно шагает куда-то дальше. Что можете сказать о новой продуктовой линейке — свежей, перспективной?

Анатолий Чубайс: Ну, во-первых, мы считаем, что уже в существующей продуктовой линейке есть важнейшие вещи, прежде всего, центры ядерной медицины, которые сегодня работают в Тамбове, Липецке, Башкирии, Екатеринбурге, в ряде других городов страны. Несколько десятков тысяч людей через них прошло, и не просто получили сверхраннюю диагностику, это реально спасенные жизни людей. И мы будем продолжать это делать, будем строить новые центры в Калуге, надеюсь, во Владивостоке и так далее. Из новых направлений, наиболее бурно обсуждаемых сейчас, и для нас в новых фондах, которые мы создали, новые направления — это темы, которыми мы занимаемся, на что мы смотрим более внимательно? Назову три-четыре сферы, которые для нас важны. Во-первых, очень интересна сфера робототехники, которая просто вышла на какой-то качественно новый уровень, и, очевидно, много чего может принести.

Мы эмпирически тоже видим, что у нас много интересных стартапов, причем коммерчески успешных, которые делают как раз разного рода роботы. Это наша национальная ниша, где мы себя нашли?

Анатолий Чубайс: Может быть, посмотрим. Пока я не вижу массовых производств, даже некоторые лидеры в этой сфере, как Boston Dynamics, в сложном финансовом положении, но сфера интересная, и заделы, как мне кажется, российские есть, на них следует посмотреть. Мне кажется очень важным создание в России отраслей, которые, может быть, не так для конечного покупателя видимы, но для индустрии в целом важны. Например, оптоэлектроника, ее реально в стране не существовало. На сегодня мы построили в Саранске завод по производству оптоволокна, в России просто ноль по оптоволокну, исключая специальные виды оптоволокна. Сегодня саранский завод начал производство, и, конечно же, российский рынок будет ему очень кстати, а это чистое импортозамещение. В оптоэлектронике мы развиваем приборопреобразующие электронные сигналы в оптический и приоборорасщепляющий оптический сигнал, в том числе в Москве построили завод уникальный — «Неофотоникс», это очень перспективная, очень интересная вещь, так же, как лазеростроение — компания IPG Photonics во Фрязино построена с нашим участием. Вся сфера оптоэлектроники мне кажется очень важной и перспективной, и Россия здесь имеет большой потенциал. Фармацевтика Life Science — мы традиционно туда инвестировали и будем инвестировать дальше. Честно говоря, инвестировали изначально в основном из социальных соображений, но оказалось, что этот портфель достаточно доходный. В целом, мы движемся в этой сфере хорошо. Недавно мы объявили, что привезли в Россию компанию номер один в этой сфере Pfizer, с которой подписано соглашение о совместном строительстве в Калужской области нового завода «НоваМедика». Причем этот завод будет производить не только продукты, трансфер технологий из Pfizer, но и разработанные в России продукты. Здесь, на выставке, мы представили центр компании «НоваМедика», который уже пять новых продуктов сделал, они находятся на клинических испытаниях. Очень интересные технологии в медицине, связанные с новым уровнем развития генетики, с расшифровкой гена и на этом основании индивидуализацией лечения для конкретного человека и по дозировкам, и по конкретным фармацевтическим средствам. Очень интересные перспективы в медицине связаны с дистанционной диагностикой, которая бурно развивается — удаленная диагностика. Вот в эти все сферы мы смотрим с особым вниманием, хотя никуда не уходим от традиционных сфер. Мы по-прежнему считаем, что самые ортодоксальные, самые традиционные сферы — металлургия, химия, нефтехимия, машиностроение — несут в себе колоссальный потенциал для обновления, и мы точно будем туда инвестировать.

Илья Копелевич

Россия > Образование, наука > bfm.ru, 27 октября 2016 > № 1960231 Анатолий Чубайс

 «Шёлковая» стратегия

Китай разворачивается на Запад

Юрий Тавровский

Выдвинув 3 года назад инициативу под названием Новый Шёлковый путь, Китайская Народная Республика опирается на собственный опыт возрождения отсталых западных провинций и предлагает соседям по Евразии программу совместного процветания.

Китай всей своей мощью разворачивается на Запад. Такое впечатление сложилось у меня за последние 10 месяцев после поездок по важнейшим районам на Новом Шёлковом пути — провинциям Хэнань и Цзянсу, Ганьсу и Шэньси, Нинся-Хуэйскому и Синьцзян-Уйгурскому автономным районам.

Для китайцев "Запад" — не то же самое, что для нас: традиционно враждебное пространство, насылающее одну волну завоевателей за другой. Для китайцев Запад — это мечта и романтика, новые просторы и новые богатства. "Западным краем" в древности называли неведомые земли нынешней Центральной Азии, Персии, Индии. На Западе царила хозяйка Рая богиня Сиванму, росли персики бессмертия и водились стремительные "летающие кони". Туда обращали свои взоры властители древнекитайских царств, посылавшие гонцов в поисках продлевающих жизнь снадобий и, что ещё важнее, союзников. Именно так был открыт путь в эллинистические царства Ферганской долины, Афганистан и Индию. Посланный на Запад ханьским императором У-ди (156-87 до н.э.) дипломат и разведчик Чжан Цянь после полутора десятилетий плена, побегов и скитаний по пустыням вернулся со сведениями, позволившими вскоре начать караванную торговлю с соседями. Кстати, тогдашняя столица Чанъань, нынешний Сиань, была расположена гораздо западнее столицы нынешней, что стимулировало участие китайцев в делах народов Запада, а их — в делах китайских.

Предшествовавшая Хань династия Цинь (221-207 до н.э.) вообще была создана самым западным из враждовавших между собой семи древнекитайских царств. Его правитель Цинь Шихуан-ди повелевал полукочевыми племенами, которые превосходили в воинских умениях оседлых жителей Центральной равнины, и впервые объединил Поднебесную.

Великая династия Тан (618-907 н.э.), при которой расцвёл Шёлковый путь, была примером не только взаимопроникновения товаров и предметов культуры, но также смешения кровей. Окитаивание тюрков приняло такие же масштабы, как обрусение татарской знати со времён Золотой Орды. В свою очередь, императорский двор Тан, его аристократы и воинство долго не признавались в других царствах Поднебесной китайцами, а именовались "племя табгачи". Симбиоз китайских и тюркских народов не только создал "гремучую смесь" пассионарности и ускорил развитие новой нации, но и помог державе Тан сильно расшириться на Запад.

Активность на западном направлении была характерна как для большинства китайских династий, так и для соседних народов, не раз покорявших Поднебесную. Завоевав Китай и двигаясь по Шёлковому пути, монгольские орды династии Юань (1279-1368 н.э.) покорили полмира, дошли до Карпат и Чёрного моря. Спустя три века насчитывавшие всего 500 тысяч человек племена маньчжур сначала победили правившую Китаем династию Мин (1368-1644 н.э.), а затем расширили пределы своей династии Цин (1644-1911 н.э.) на Синьцзян, Монголию, Тибет. После свержения власти Цин в Китае начался период смуты и войн, западные окраины попадали под контроль разных военных группировок, но оставались частью Поднебесной.

Ситуация в западных областях начала меняться к лучшему после провозглашения в 1949 году КНР. Советская помощь в создании новых отраслей промышленности, неизвестных ранее областей науки и техники преображала Китай, особенно западные провинции. Но период стабильности и развития продолжался недолго, и с началом "великого скачка" в 1958 году китайский Запад разделил участь всей страны. Только после 1978 года Китай вернулся на траекторию развития. Однако локомотивом прогресса стали приморские провинции на Востоке, где были созданы специальные экономические зоны, куда потекли капиталы и технологии сначала "заморских китайцев" из Гонконга, Тайваня и других районов "Большого Китая", а затем Японии, США, государств Европы.

Тень отсталости и бедности накрыла китайский Запад, в состав которого сейчас включают провинции Ганьсу, Гуйчжоу, Цинхай, Шэньси, Сычуань, Юньнань, а также город центрального подчинения Чунцин и пять автономных национальных районов (Нинся-Хуэйский, Синьцзян-Уйгурский, Гуанси-Чжуанский, Внутренняя Монголия и Тибет). На эти районы приходится свыше 70% территории КНР, но менее 30% населения и всего около 15% ВВП. Диспропорция в развитии восточных и западных провинций стала не просто очевидной, но и опасной.

В 1999 году в Пекине приняли стратегическую программу "Великое открытие и развитие западных районов". Конечно, и до этого решения на китайском Западе кое-что открывали, кое-что развивали. Достаточно вспомнить о железной дороге между Ганьсу и Синьцзяном, о первой в мире высокогорной скоростной Цинхай-Тибетской железной дороге. Космодромы Цзюцюань в провинции Ганьсу и Сичан в провинции Сычуань. Центры ядерных исследований в Ганьсу и Цинхае. Нефтяные прииски Юймэнь и предприятия цветной металлургии в Цзяюйгуань в той же Ганьсу. Нетрудно заместить, что эти, да и большинство других новостроек имели военное, стратегическое значение и несильно поднимали уровень благосостояния. Вот почему принятая в 1999 году программа считается точкой отсчёта новой комплексной политики одновременного наращивания производственного потенциала и улучшения жизни людей, которую можно назвать "Разворот на Запад".

Дан приказ им всем — на Запад!

Для начала, как водится в КНР, была создана специальная рабочая группа во главе с премьер-министром Чжу Жунцзи. Группа подключила учёных и местные власти, разработала обширный многолетний план. Акцент в нём делался на развитие путей сообщения и телекоммуникаций, энергетику, борьбу с загрязнением окружающей среды. Только за одну 10-ю пятилетку, к 2006 году, на развитие инфраструктуры было потрачено более 1 триллиона юаней (около 120 млрд. долл.). Стимулирование сразу принесло плоды — западные регионы на протяжении последующих лет показывали средний рост ВВП на уровне свыше 10%.

Ещё одним толчком стал мировой финансовый кризис 2008-2009 годов. Китайское руководство решило бороться с ним за счёт резкого увеличения вливаний средств в инфраструктурное и жилищное строительство. Именно тогда по всей стране началось создание сети скоростных железных и шоссейных дорог. Современные терминалы аэропортов и вокзалов, университетские городки и школьные комплексы, административные здания и музеи, идеальные шоссе между большими и малыми городами преобразили западные провинции.

Посетив недавно провинции Шэньси и Ганьсу после десятилетнего отсутствия, я просто не узнал старые места. Практически в любом городе и городке появились кварталы новостроек, сгруппированные в "район развития", к которым от старой застройки ведут отменного качества широкие дороги. Отстроенная за счёт государства инфраструктура быстро обросла объектами частных инвесторов: многоэтажные жилые комплексы, торговые центры. Удобные транспортные магистрали привлекли новые предприятия, как китайские, так и иностранные.

Существенную роль сыграли дополнительные льготы для заморских инвесторов в западные районы: на 15% снизили налог на прибыль, позволили вкладывать капиталы в энергетику, сельское хозяйство, сферу услуг, телекоммуникации, создавать филиалы инженерно-проектных компаний, адвокатских контор, страховых компаний. Стоит упомянуть и про льготы, предоставленные местными властями. Это освобождение от налога на прибыль, на импорт материалов и оборудования на 2-5 лет, сокращение вдвое регистрационного сбора и сбора за аренду земли, разработку природных ресурсов. Синергия правительственных мер стимулирования и местных льгот позволила добиться зримых успехов в то самое время, когда во всём мире только и говорили про финансовый кризис, про рецессию и стагнацию. Но самое интересное было ещё впереди…

Разворот на Запад идёт по Шёлковому пути

Осенью 2013 года китайский руководитель Си Цзиньпин выдвинул инициативу создания "Экономического пояса Шёлкового пути", подразумевающую ускоренное совместное развитие Китая и стран, расположенных в ареале знаменитого торгового маршрута. Эта инициатива, вскоре дополненная ещё одной под названием "Морской Шёлковый путь XXI века", оказалась настолько неожиданной и масштабной, что поначалу вызвала непонимание и даже недоверие в странах Евразии, в том числе и России. Прошло немного времени, и недоверчивые взгляды стали меняться на восхищённые. Предсказавший как-то "конец истории" американский философ японского происхождения Фрэнсис Фукуяма назвал двойную инициативу, получившую общее сокращённое название "Один пояс и один путь" (ОПОП), не иначе как "крупнейшей стратегией XXI века". В своей статье для "Проджект Синдикейт" он написал: "Если проект ОПОП оправдает ожидания китайских плановиков, то вся Евразия — от Индонезии до Польши — преобразится в течение жизни одного поколения. Китайская модель будет процветать вне Китая, повышая доходы, а значит, и спрос на китайскую продукцию на новых рынках, которые заменят стагнирующие рынки в других частях света".

Действительно, предложив соседям по Евразии эскиз колоссального плана совместных инфраструктурных и промышленных проектов, Китай исходит из понятного стремления увеличить сбыт своей продукции за счёт создания новых и расширения существующих рынков. Китай уже осуществляет строительство дорог, туннелей и плотин, технопарков и зон свободной торговли в странах Центральной Азии, в Пакистане, Индонезии и на Цейлоне, в Греции, Венгрии, Сербии и Белоруссии.

При этом Китай никого не хочет "осчастливить" насильно. Впрочем, добровольцев хватает с избытком. По состоянию на середину 2016 года соглашения о сотрудничестве с Китаем в рамках ОПОП подписали более 30 стран, создано 46 зон сотрудничества с 17 странами. В созданный недавно для финансирования программ ОПОП Азиатский банк инфраструктурных инвестиций с капиталом в 100 млрд. долл. вступили 57 стран. Ещё бы, Пекин объявил о намерении вложить 1.4 трлн. долл. в реализацию программ наземного и морского Шёлковых путей! Ещё один новый финансовый институт — Фонд Шёлковый путь с капиталом в 40 млрд. долл. — нацелен в первую очередь на Россию и страны Центральной Азии.

В нашей стране к Новому Шёлковому пути относятся неоднозначно. Ориентирующиеся на США и его европейских союзников политические силы, СМИ и наладившие коррупционные схемы с Западом деловые круги то открыто, то исподтишка критикуют китайскую инициативу. Пекин подозревают то в стремлении "колонизировать" Россию при помощи более эффективной экономики, то, наоборот, в стремлении использовать наши природные и людские ресурсы ради предотвращения неминуемого краха якобы идущей на дно китайской экономики.

Как складывается паззл под названием "Шёлковый путь"

Нынешнее состояние инициативы "Один пояс и один путь" похоже на большой "паззл", фрагменты которого только начинают собираться. При этом китайская часть "паззла" уже в значительной степени готова. В этом я убедился, совершив в течение 2016 года серию поездок по всей протяжённости Нового Шёлкового пути.

В самом начале я осмотрел огромный морской порт Ляньюньган, где сходятся наземный и морской участки Нового Шёлкового пути, откуда берут начало железнодорожный "Новый Шёлковый путь" и скоростное шоссе "Китай-Западная Европа", которое должно дойти до Санкт-Петербурга. В городе Чжэнчжоу я увидел перекрёсток уже построенных высокоскоростных железных и шоссейных дорог, которые пересекают весь Китай с Севера на Юг и с Востока на Запад. Там же мне показали фундамент "электронного Шёлкового пути" — недавно открытый логистический терминал электронной торговли для зоны Нового Шёлкового пути. Я видел, как в "сухопутном порту" поезда загружаются контейнерами, которые через Казахстан, Россию, Белоруссию и Польшу отправляются в германский Гамбург.

В Сиани, который на протяжении двух тысяч лет был столицей Поднебесной и служил отправной точкой старинного Шёлкового пути, мне показывали не только терракотовое воинство императора Цинь Шихуан-ди, но и созданные в расчёте на взаимодействие со странами Запада "Зону освоения высоких технологий" и новый логистический центр.

Провинция Ганьсу поразила темпами развития "Нового Ланьчжоу" — созданного по мировым стандартам кластера заводов, лабораторий, логистических центров неподалёку от стратегической железной дороги "Новый Шёлковый путь" и скоростного шоссе "Китай — Западная Европа". Построенный с советской помощью в 50-е годы завод тяжёлого машиностроения, переместившийся на новую площадку, дал продукцию через 20 месяцев после начала строительства. Завод лаков и красок — через 8 месяцев. Эти и другие предприятия уже выпускают товары для стран Центральной Азии и Ближнего Востока, планируют расширить экспорт в Россию, Иран, на рынки Восточной и Западной Европы. В пустыне я объехал поля с тысячами ветрогенераторов и солнечных батарей, объединённых в экспериментальную электросеть. В древнем городе Увэй я бродил по циклопическим залам нового Центра радиационной медицины с уникальными установками облучения раковых клеток тяжёлыми ионами. Прямо со стен средневековой крепости Цзяюйгуань на Шёлковом пути я отправился в цеха металлургического завода, выплавляющего специальные стали с добавками редкоземельных элементов.

В Синьцзяне, граничащем сразу с восемью государствами Евразии, мне показали Зону свободной торговли Хоргос на стыке рубежей Китая и Казахстана. Именно из Хоргоса может начаться движение по южному маршруту Нового Шёлкого пути — на Пакистан и Иран. Через другой пограничный город, Алашанькоу, через Казахстан идут поезда, проходящие по территории России. В главном городе Синьцзяна Урумчи быстро достраивают собственную СЭЗ. На улицах пятимиллионного города видно немало студентов из стран Центральной и Южной Азии.

Совершенно очевидно, что, приступая к нынешней фазе "Разворота на Запад", китайцы не собираются заниматься благотворительностью. Они "переходят реку, ощупывая ногами подводные камни". Развивая инфраструктуру Нового Шёлкового пути, они в первую очередь заботятся о скорости перемещения грузов между собственными промышленными центрами, об удобстве всё более мобильных граждан Китая — предпринимателей, рабочих, студентов, туристов. Наращивая производство высокотехнологичной и экологичной продукции, они заботятся о выравнивании уровней развития западных и восточных провинций. Предлагая сотрудничество соседям по Евразии, китайцы не только стремятся выйти на их рынки, но и готовы открыть собственные, в том числе и рынок быстро растущей электронной торговли.

Обустройство китайского Запада ещё далеко не завершено. Ещё не слились в общенациональные сети скоростные железные и шоссейные дороги, не заполнены новые технопарки и зоны свободной торговли. Ещё не распаханы все залежные земли, не устранены бедность сельских жителей и экологические проблемы промышленных центров.

Однако достижения первых трёх лет после выдвижения инициативы "Один пояс и один путь" дают основания полагать, что китайский "Разворот на Запад" действительно становится "крупнейшей стратегией XXI века" и ещё при нашей жизни до неузнаваемости преобразит огромные пространства Евразии.

Китай. Евросоюз. Азия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 13 октября 2016 > № 1930333 Юрий Тавровский

Отгрузка лома черных черных металлов по сети ОАО «РЖД»

За прошедшие 9 месяцев 2016 г. (27 декад) отгрузка лома черных металлов по сети ОАО «РЖД» составила 11,75 млн.т., что на -0,3 млн.т. или -2,4 % меньше аналогичного периода прошлого года. В первом полугодии отгрузка лома находилась на уровне прошлого года

В июле погрузка черных металлов на сети РЖД осталась на уровне прошлого года и составила 5,8 млн т. Всего с начала 2016 г. по железной дороге было отправлено 41,4 млн т черных металлов, что на 1,5% ниже уровня 2015 г.

В июле внутренние перевозки сократились на 14%, тогда как экспорт вырос на 16%. Перевозки по-прежнему росли в Италию (поставки не осуществлялись в прошлом году) и Тайвань (на треть). Кроме того, значительно увеличились объемы перевозок черных металлов в Иран и Египет, тогда как поставки в прошлом году были на минимальном уровне.

По данным Росстата, производство стали в июле выросло на 0,9%, чугуна — на 1,5%, вместе с тем выпуск проката черных металлов снизился на 2,9%.

5 августа вступили в силу пошлины Евросоюза на российскую холоднокатаную сталь сроком действия на пять лет. Так для проката ММК размер пошлины составит 18,7%, для продукции «Северстали» — 34%, а для НЛМК и других российских производителей — 36,1%. В Минэкономразвития сообщили о намерении оспорить пошлины ЕС в суде ВТО, так как антидемпинговое расследование ЕС в отношении холоднокатаного проката было проведено с нарушением норм ВТО.

Таможенная служба Тайваня ввела предварительные пошлины для импорта горячекатаного листового проката из Украины, Бразилии, Китая, Индии, Индонезии и Южной Кореи. Пошлины установлены в диапазоне от 8,7% до 80,5% и действуют 4 месяца, начиная с 22 августа. На этом фоне вероятен дальнейший рост поставок металлопродукции российских производителей в Тайвань.

В августе власти Индии установили антидемпинговые пошлины на плоский прокат горячекатаной стали из Китая, Японии, Южной Кореи, России, Бразилии и Индонезии сроком действия до февраля 2017 г. Однако такая мера не повлияет на российский экспорт черных металлов, так как текущие объемы поставок в Индию находятся на низком уровне.

Вместе с тем в РФ планируется увеличение производственных мощностей. Так, ООО «Тулачермет-Сталь» реализует инвестиционный проект по строительству нового литейно-прокатного комплекса. Это позволит выпускать стальной прокат в объеме 1,5 млн т в год и сделает предприятие металлургическим комбинатом полного цикла.

Дальнейший рост перевозок черных металлов из России затруднен из-за действующих и планируемых ограничительных мер со стороны ЕС и других стран, несмотря на рост мировых цен на сталь, говорится в обзоре НПК ОВК.

14-е международное рабочее совещание по проекту «Глубинные процессы и металлогения Северной, Центральной и Восточной Азии» прошло 3 - 6 октября 2016 г. во Владивостоке на базе Дальневосточного геологического института ДВО РАН.

В работе совещания приняли участие 52 делегата из 8 стран, в том числе 21 участник из России, 11 – из Китая, 8 – из Монголии , 5 – из Южной Кореи, 2 – из Казахстана, 2 – из Геологической службы Японии, а также представители Комиссии по геологической карте Мира (CGMW) и Международного союза геологических наук (IUGS). В состав российской делегации вошли заместитель руководителя Роснедр А.Ф.Морозов и генеральный директор ВСЕГЕИ О.В. Петров.

В рамках совещания состоялась геологическая экскурсия на остров Русский с посещением выходов пород фундамента и вулканогенно-осадочного чехла Ханкайского массива и меловых угленосных отложений, а также геологическая морская экскурсия вдоль восточного побережья Уссурийского залива с обнажениями позднепалеозойских – мезозойских осадочных и вулканических пород.

Японское правительство проводит исследовательскую работу по полезным ископаемым Кыргызстана. Об этом сообщил вице-министр земли, инфраструктуры, транспорта и туризма Японии Хирофуми Ханаока на пресс-конференции в среду.

«Именно по вопросам полезных ископаемых, особенно это ценные металлы, чтобы не зависеть от какой-то одной страны, Япония рассматривает по всему миру другие страны, где можно добывать металлы, чтобы сотрудничать со многими странами. Соответственно, по этому вопросу японское правительство проводит исследовательскую работу именно по Кыргызстану. Я думаю, будут какие-то полезные результаты», - сказал Х.Ханаока.

Как сообщил министр экономики Кыргызстана Арзыбек Кожошев, в Кыргызстане в 2012 году японские специалисты проводили исследование полезных ископаемых. «И это было сделано для того, чтобы дать карту для будущих инвесторов в этом направлении. Эта работа уже проделана в сотрудничестве с академией наук КР. Данная карта изучается японскими специалистами, я думаю, что в ближайшее время в этом направлении тоже будут проблески», - добавил министр.

Также А.Кожошев сообщил о том, что в ходе сегодняшнего кыргызско-японского форума стороны подписали меморандум о сотрудничестве. В рамках форума рассматриваются такие отрасли как транспорт, логистическая инфраструктура, информационная технология, обеспечение безопасности и предупреждение чрезвычайных ситуаций.

 Российско-казахстанский бизнес-форум.

Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев приняли участие в работе Российско-казахстанского бизнес-форума, организованного в рамках XIII Форума межрегионального сотрудничества России и Казахстана.

Центральная тема бизнес-форума с участием крупнейших предпринимателей России и Казахстана – углубление двустороннего торгово-экономического сотрудничества.

* * *

А.Мырзахметов: Уважаемый Нурсултан Абишевич! Уважаемый Владимир Владимирович!

Разрешите от имени участников форума поприветствовать вас и поблагодарить за участие.

Хотел бы проинформировать, что сегодня на бизнес-форуме присутствует более тысячи представителей деловых кругов. В течение работы панельных сессий и основной сессии бизнес-форума подписано 50 документов на сумму свыше 3 миллиардов долларов США.

Хотел бы проинформировать, что у нас в работе имеется 60 проектов различных отраслей. Отрадно, что там не только есть вопросы энергетики и горнорудный, но есть и несырьевые сектора – это строительные материалы, пищевая [промышленность], фармацевтические проекты – на сумму почти 20 миллиардов долларов США.

С утра мы провели четыре панельные сессии – интерес большой. Мы знаем, что в этом году тема «Логистика и транспорт». Одна из сессий была посвящена этой теме. Большой интерес привлекла панельная сессия туризма. Мы с коллегами из ТПП России провели деловой совет российско-казахстанский по приграничному сотрудничеству. Также была сессия, посвящённая продвижению экспорта. Российский экспортный центр презентовал свои проекты.

В ходе работы форума, хотел бы отметить, предприниматели поднимали не только традиционные проблемы и барьеры. Они меньше всего звучали. Сегодня было отрадно видеть, что звучали вопросы возможностей, которые открывают наши интеграционные процессы. Мы сегодня говорили о нишах, о тех возможностях, которые даёт сопряжение программ Шёлкового пути и ЕАЭС. Сегодня многие выступающие показали чёткий пример кооперационных связей, и это было лейтмотивом нашего форума.

В целом все выступающие проявляют большой интерес к этим проектам. И хотел бы сказать, что мы по заданию Правительства подготовили – сегодня я рассказал своим коллегам-россиянам – региональную карту развития предпринимательства, это онлайн-ресурс, в котором уже более 300 проектов, эти проекты все для малого и среднего бизнеса, сто из них уже прошли отбор, и по тридцати есть интерес. Мы готовы в таком электронном формате тоже работать, мы знаем, что такая задача вами ставилась.

Мы смотрим также возможности сопряжения и с площадкой Alibaba, чтобы развивать электронную коммерцию, во всех направлениях работа идёт.

Сегодня в ходе обмена мнениями очень много предпринимателей, особенно российских, говорили об инвестиционном позитивном климате, они отмечали налоговый климат в Казахстане. Мы хотели бы отметить особую работу Российского экспортного центра, который активно, динамично продвигает российский импорт и экспорт. И мы считаем, что здесь у нас перспективы большие.

Я хотел бы для продолжения слово предоставить своему коллеге Александру Николаевичу Шохину, президенту Российского союза промышленников и предпринимателей.

А.Шохин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Нурсултан Абишевич!

Мне очень приятно от имени российского бизнес-сообщества, этой внушительной бизнес-делегации поблагодарить вас за участие в этом форуме. Этот форум является продолжением встречи на полях Санкт-Петербургского международного экономического форума, когда Президент Назарбаев встречался с представителями российского бизнеса.

Я думаю, что такая частота встреч является залогом того, что мы, во–первых, можем фиксировать и результаты нашей совместной работы, и, во–вторых, намечать планы на будущее.

Мы сегодня обсуждали не только конкретные инвестиционные проекты на территории друг друга, прежде всего это проекты российских компаний на территории Республики Казахстан, но также мы обсуждали и те препятствия и преграды, которые мешают ещё более динамично развивать наше сотрудничество.

Очень важно нам продвигаться энергично в деле реализации Таможенного кодекса Таможенного союза, нового кодекса. И здесь большую роль играет ратифицированное обеими странами соглашение по упрощению таможенных процедур. Мы действуем не только в интересах членов ЕАЭС, но и реализуем базовое соглашение ВТО.

Безусловно, очень важно снять препятствия, связанные с транспортно-логистическими проблемами. И то, что специальная сессия была посвящена этому вопросу, позволяет надеяться на то, что многие проблемы могут быть сняты. Они касаются и транспортно-логистических проблем на территории Республики Казахстан, когда крупные проекты ещё нуждаются в таком логистическом обеспечении, ну и в не меньшей степени мяч лежит и на стороне Российской Федерации. В частности, такие коридоры, как из Западного Китая в Западную Европу, нуждаются в завершении, в частности, в строительстве российских участков этих транспортных коридоров.

Мы хотели бы, чтобы были более гармонизированы, унифицированы регуляторные механизмы, в частности, технические регламенты. К сожалению, мы вынуждены, не достигая договорённостей на наднациональном уровне, на уровне Евразийской экономической комиссии, оставлять многие вопросы в компетенции национальных правительств. Хотя думаю, что можно двигаться более энергично, не дожидаясь 2025 года, когда мы договорились выйти на унифицированные процедуры во многих вопросах.

Важно устранять препятствия, связанные с пограничными переходами, фитосанитарным, ветеринарным контролем, об этом тоже сегодня говорилось достаточно много. Но я соглашусь с моим коллегой Аблаем Исабековичем Мырзахметовым в том, что мы в большей степени обсуждали не проблемы и препятствия, а те возможности, новые ниши, в том числе ниши, связанные с инновационной высокотехнологичной продукцией, с возможностями встраивания наших проектов в глобальные цепочки добавленной стоимости и работы в на рынках третьих стран. Такие возможности есть. И соглашения, которые подписаны, это более 50 соглашений, и те, которые находятся в работе, не меньшее число, позволяют рассчитывать на то, что эта задача будет реализована.

Хотел бы ещё раз вас поблагодарить, уважаемые президенты, за участие в этом форуме. И надеемся, что в следующем году мы с вами встретимся вновь и сумеем доложить о продвижениях как по системным вопросам, так и по конкретным проектам.

Н.Назарбаев: Уважаемые участники форума!

Рад приветствовать вас в Астане.

Приятно видеть, что идея провести двусторонний экономический форум, которую мы с Владимиром Владимировичем высказали во время Санкт-Петербургского экономического форума, осуществилась наилучшим образом.

Мы, конечно, по всем направлениям близко сотрудничаем и не считали необходимым проводить такой форум. Однако спрос на него оказался очень большим.

Особая благодарность Президенту России за поддержку и активное участие.

Хочу поблагодарить правительства Российской Федерации и Казахстана, которые организовали форум, и поблагодарить представителей бизнеса Российской Федерации. Мне сказали, что около 400 представителей здесь присутствуют со всей территории России, обсуждают с нашими бизнесменами совместную работу.

Россия для Казахстана – стратегический партнёр, союзник по важнейшим вопросам политики и торгово-экономических связей.

Мы осуществляем взаимовыгодное деловое сотрудничество по самому широкому спектру. Этому, конечно, способствуют и межрегиональный форум, и наши деловые круги.

Поэтому я искренне приветствую Александра Николаевича Шохина, руководителя бизнес-сообщества. В период развала Советского Союза мы с ним пытались сохранить рублёвое пространство. Так что неправда, что по–другому работали. Серьёзно над этим работали. С тех пор мы знаем друг друга, дружим, и я рад его видеть.

Наших предпринимателей возглавляет [председатель правления Национальной палаты предпринимателей Казахстана «Атамекен»] Аблай Мырзахметов. Они провели здесь хорошую работу.

Объём нашей взаимной торговли в докризисный период достигал более 20 миллиардов американских долларов. Но сейчас снизился на 30 процентов. И знаете, по какой причине? Большинство причин – внешние. Это санкции, это снижение стоимости биржевых товаров между нашими странами. Всё равно даже за первое полугодие наш товарооборот достигает почти 6 миллиардов американских долларов.

В этих условиях сейчас нам надо придать новый импульс повышению товарооборота. Все предпосылки у нас есть. По стоимости снизились, а по физическому объёму те товары, которыми мы торговали, продолжают умножаться.

Многие российские предприниматели уже делают бизнес в Казахстане, понимают его возможности и долгосрочные перспективы. У нас сейчас действует более 6 тысяч совместных предприятий вместе с бизнесменами России. Реализуются многие двусторонние инвестиционные проекты. Мог бы привести крупные примеры: такой проект, как «Автоваз», «Азия Авто» стоимостью более полумиллиарда долларов. Он предусматривает запуск в Усть-Каменогорске полного цикла производства автомобиля мощностью в 120 тысяч автомобилей. Это впервые в нашей стране. «Еврохим» ведёт строительство завода минеральных удобрений мощностью 1 миллион тонн в Южном Казахстане, в Джамбульской области. Там у нас огромные запасы руды – более 6 миллиардов тонн. Я думаю, компания будет наращивать. Стоимость проекта составляет более миллиарда долларов.

Крупнейшие проекты с участием российского капитала реализуются в нефтехимии, в горно-металлургическом комплексе, их много. Компания «Лукойл» в следующем году планирует запустить завод смазочных материалов в Алма-Атинской области мощностью 100 тысяч тонн в год. Кстати, «Лукойл» является чемпионом вложения инвестиций в Казахстан, достигающих более 10 миллиардов долларов. Объём вложений – завод смазочных материалов, который необходим и у нас, и у вас, – более 80 миллионов.

«Полиметалл» разрабатывает золоторудное месторождение Варваринское, инвестировал больше 500 миллионов долларов, сейчас эта компания начала работу разведки и добычи золота в рамках проекта «Кызыл» в Восточно-Казахстанской области. Это проект мирового уровня золотодобычи стоимостью более 300 миллионов долларов.

Подобных примеров много, и даже то, что я сказал, говорит о взаимном доверии и больших возможностях. В настоящее время у нас есть более, как мне доложили, 60 проектов на сумму 20 миллиардов долларов, в реализации которых будет оказываться с нашей стороны полная поддержка. Как видите, накоплен огромный опыт эффективного взаимного сотрудничества, в то же время есть и неиспользованный потенциал для расширения взаимовыгодного сотрудничества.

Во–первых, мы работаем с вами в едином экономическом пространстве, из Таможенного союза создано полноценное региональное объединение – Евразийский экономический союз. Сегодня союз, инициаторами которого были Казахстан, Россия, Белоруссия, объединяет уже пять стран. Заключено соглашение о свободной торговле с Вьетнамом, ведутся переговоры, то есть изъявлено желание Китайской Народной Республикой, в Южной Корее, и недавно Сингапур тоже изъявил желание открыть свободную торговлю с нашим союзом. Сотрудничество с ЕврАзЭС намерены развивать такие страны, как Индия, Египет, Иран, страны АСЕАН и другие. Это говорит о востребованности нашего Евразийского экономического союза.

Стратегическая задача – предоставить предприятиям возможность свободной конкуренции на пространстве ЕврАзЭС. Этому будет способствовать дальнейшая унификация наших законодательств.

В текущем году завершится подготовка нового Таможенного кодекса ЕврАзЭС. Он значительно упростит все таможенные процедуры между нашими странами. В торговле с третьими странами применяются меры нетарифного регулирования. Достигнута договорённость о последовательном и поэтапном создании единого транспортного пространства. Мы целенаправленно формируем общие правила игры, понятные для всех производителей и инвесторов. Вкладывая в экономику Казахстана, российский бизнес будет находиться почти в домашних для себя условиях. Мы это сделаем.

Я хочу отступить и сказать, что мы осознаём, насколько экономика России больше по объёму и технологическому опыту, чем Казахстан. Мы, Казахстан, выбираемся из определённого положения сырьевой экономики в бывшем Союзе. Тем ценнее и незабываемее будет сейчас поддержка и помощь российского бизнеса для нашей работы по индустриализации Казахстана и инфраструктурным проектам. Уверен, что это укрепит и далее наши близкие, союзнические отношения и доверительность отношений, которые всегда были и будут. Со своей стороны Казахстан всегда будет надёжным партнёром, близким человеческим связям, и соседом.

Во–вторых, взаимный интерес наших государств лежит в плоскости создания мощной транспортно-логистической инфраструктуры между Европой и Азией. Думаю, что вы эти дни это обсуждали. И Россия, и Казахстан ведут большую работу в этом направлении.

Мы на своей территории уже сформировали транспортные коридоры с востока на запад, с севера на юг. Новые маршруты, проходящие через Казахстан из Китая в Россию и Европу через Каспийское море на Кавказ, в Турцию, сокращают время доставки грузов в среднем в два раза по сравнению с традиционными морскими путями.

Появился ещё один новый маршрут из России через Казахстан, Туркменистан в Персидский залив. Это сквозная железная дорога на Ближний Восток без перевала с одного вида транспорта на другой. Время перевозки грузов из Сибири и Урала в страны Ближнего Востока сокращается на четверо суток. Таких возможностей раньше не было.

В–третьих, Казахстан активно занимается улучшением инвестиционного климата, диверсификацией своей экономики. Приток прямых иностранных инвестиций в экономику страны за последние 15 лет составил 260 миллиардов долларов. За счёт этого мы имели хороший рост.

В рейтинге Всемирного банка по лёгкости ведения бизнеса Казахстан занимает 41–е место в мире.

Мы продолжаем последовательную модернизацию экономики на основе – может быть, вам уже известно, – плана нации «Сто конкретных шагов» для выхода на уровень развитых стран ОЭСР. Вы знаете, что мы осуществляем стратегическую программу к 2050 году, к этому периоду войти в 30 развитых стран мира по стандартам ОЭСР.

Первое. Последовательно улучшается инвестиционный климат. В рамках госпрограммы индустриального инновационного развития в качестве приоритетных определены несколько секторов экономики. Это нефтепереработка, нефтегазоагрохимия, чёрная и цветная металлургия, пищевая промышленность, автопром, электротехническое машиностроение.

За шесть лет осуществления этой программы построены тысячи новейших предприятий на территории Казахстана, создано миллион рабочих мест. В приоритетных секторах инвесторы освобождены от уплаты корпоративного подоходного налога, земельного налога на 10 лет, налога на имущество на восемь лет. Гарантируется стабильность законодательства и контрактов в отношении налоговых ставок, кроме НДС и акцизов, законодательства в сфере занятости.

Министерство по инвестициям и развитию Республики Казахстан работает по принципу «одного окна» для всех иностранных инвесторов, и конечно, для российских. Оно оказывает им порядка 300 видов услуг. Введён институт инвестиционного омбудсмена. Кроме того, действует Совет иностранных инвесторов при Президенте, в состав которого входят и российские бизнесмены. Решаются любые вопросы, которые необходимы для инвесторов.

Также устранены визовые барьеры для граждан 37 государств. Со следующего года список расширен до 56 стран. Для малого и среднего бизнеса предусмотрены различные меры государственной поддержки: от субсидированной процентной ставки по кредитам до оказания сервисных услуг. Надеюсь, сегодня казахстанцы подробно об этом рассказывали.

Второе. У нас либеральный налоговый режим, существуют всего 13 налогов. По показателю налогообложения в рейтинге Всемирного банка Doing Business Казахстан занимает 18–е место среди 189 стран мира. Скажу, что Россия занимает 47–е место. Хоть в чём–то мы должны… (Смеётся.)

Кроме того, функционирует десять специальных экономических зон с конкретной отраслевой направленностью. Участникам СЭЗ предоставляются различные льготы. Количество разрешительных документов для ведения бизнеса сокращено в два раза, упрощены процедуры их получения.

И третье. Мы приступили сейчас к очередному этапу масштабной приватизации. Цель – оставить у государства не более 15 процентов экономики. В конкурентную среду передаются порядка 800 государственных предприятий на общую сумму около 10 миллиардов долларов. Продажи осуществляются разными способами: от простых аукционов до прямой адресной продажи стратегическим инвесторам. Полагаю, что российские компании примут активное участие в этом мероприятии.

Четвёртое. Нашей стратегией развития является создание двух инновационных кластеров: на базе вам известного Международного университета в Астане, парка инновационных технологий в Алматы. В них также предусмотрены различные виды государственной поддержки. Они тесно сотрудничают с соответствующими организациями, которые есть в России, в «Сколково». Казахстан заинтересован в активном развитии этих кластеров, участии в них российских компаний и стартапов.

Пятое. С 1 января 2018 года начнёт свою деятельность Международный финансовый центр Астаны. Этот центр будет занимать территорию, здание сегодняшнего «ЭКСПО–2017». Достаточную работу мы провели, приняты соответствующие законы и проведены переговоры с финансовыми центрами. Предусматривается много льгот для инвесторов: освобождение от оплаты корпоративного и индивидуального подоходных налогов, налогов на землю, имущество. Правовое регулирование будет основано на нормах английского права с привлечением английского судейского корпуса.

В финансовом центре будет действовать упрощённый визовый и трудовой режим.

Приглашаем российский бизнес принять активное участие в работе финансового центра.

Шестое. В следующем году Астана станет площадкой для проведения международной специализированной выставки «ЭКСПО–2017. Энергия будущего». Мы уже говорили, я Вам рассказывал, Владимир Владимирович, многие из вас, как мне сказали, вчера и сегодня посетили территорию, строительство на стадии завершения. Уже начался процесс распределения выставочных площадей. В ней планируют принять участие множество стран, включая Россию, 18 международных организаций, ведущие мировые компании, с которыми уже достигнуты договорённости.

Приглашаем российские компании продемонстрировать мировому сообществу свои передовые технологии и разработки. Тема выставки – новая энергетика.

В завершение своего выступления хотел бы отметить, что все значимые инициативы бизнесменов всегда находят поддержку и внимание президентов Казахстана и России. Уверен, что многие обсуждаемые на форуме идеи и проекты найдут своё реальное воплощение.

Спасибо за внимание. Желаю больших успехов всем нашим гостям.

В.Путин: Уважаемый Нурсултан Абишевич! Дамы и господа!

Прежде всего хотел бы сказать, что в Астане всегда очень приятно бывать, потому что видишь, как быстро, энергично развивается столица Казахстана, как она становится краше, интереснее. Об этом свидетельствуют и условия, в которых нам сегодня удаётся работать.

Хотел бы отметить, что сегодняшняя встреча проходит по инициативе Президента Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева. И несмотря на то, что вроде бы на пространствах России, в Европе и в мире много подобных форумов, встреча российских и казахстанских партнёров, на мой взгляд, востребована и может стать хорошей, доброй традицией.

С помощью делового сообщества России и Казахстана мы и дальше будем предпринимать усилия, чтобы вернуть взаимную торговлю на траекторию устойчивого развития и роста. Будем и далее содействовать сближению экономик двух стран, созданию предпосылок для запуска новых проектов.

Важно, что в этом зале собрались главы крупнейших компаний, представители среднего, малого бизнеса, то есть все те, кто непосредственно вовлечён в проекты двустороннего сотрудничества – торгового, инвестиционного взаимодействия, и кто держит руку на пульсе экономической интеграции на евразийском пространстве в целом.

Сегодня, как известно, вы провели несколько сессий, посвящённых вопросам расширения экспорта несырьевой продукции, снижения административно-технических барьеров на пути торговли, формирования единого транспортного и логистического комплекса двух стран.

Состоялись многочисленные коммерческие переговоры, по итогам этих переговоров подписаны и подготовлены к подписанию документы – солидный пакет документов.

Для России Казахстан – это стратегический партнёр и союзник. Наше взаимодействие носит многоплановый, как говорится, и всеобъемлющий характер, поступательно развивается по всем направлениям.

На действительно высокий уровень вышли двусторонние торгово-инвестиционные связи. В Казахстане накоплено уже 9 миллиардов долларов российских капиталов, а в Россию вложено 3 миллиарда долларов из Казахстана. Совместно создано 6 тысяч предприятий, углубляется кооперация практически во всех секторах экономики. Только в прошлом году Казахстан посетили около 150 делегаций российских предпринимателей.

Реализуются двусторонние проекты в горной добыче, машиностроении, судостроении, химической промышленности, сельском хозяйстве – Нурсултан Абишевич только что об этом сказал.

Казахстан занимает второе место среди торговых партнёров России по Краткая справка Содружество Независимых Государств (СНГ) СНГ, это значит, что есть ещё и перспективы, есть куда двигаться дальше.

В 2015 году товарооборот составил 15,5 миллиарда долларов. Да, действительно – Президент Казахстана сейчас отметил – объёмы взаимной торговли, к сожалению, снизились. Спад вызван в основном конъюнктурными факторами, прежде всего сохраняющейся нестабильностью на глобальных рынках, колебаниями валютных курсов, а также высокой волатильностью цен на сырьё. Это известные объективные факторы.

Но даже в столь непростых условиях с помощью делового сообщества обеих стран мы и дальше будем предпринимать усилия, чтобы вернуть взаимную торговлю на траекторию устойчивого развития и роста. Будем и далее содействовать сближению экономик двух стран, созданию предпосылок для запуска новых проектов.

Россия и Казахстан уже многого добились в вопросах либерализации взаимной торговли. Вместе с другими партнёрами по Евразийскому экономическому союзу последовательно устраняем ограничения, препятствующие движению товаров, услуг, капиталов, рабочей силы.

Россия и Казахстан уже многого добились в вопросах либерализации взаимной торговли. Вместе с другими партнёрами по Евразийскому экономическому союзу последовательно устраняем ограничения, препятствующие движению товаров, услуг, капиталов, рабочей силы, но вместе с тем их ещё много.

Я сейчас рассказывал Нурсултану Абишевичу: вчера встречался с представителями российского бизнеса в Оренбурге, губернатор здесь тоже присутствует. Есть, казалось бы, вещи, которые мы считали давно устранёнными – это чисто инфраструктурные вещи, связанные с передвижением этих самых товаров, услуг и капиталов, элементарные вещи, связанные с переходом границы. Казалось бы, у нас и границ–то нет. Нет – а всё–таки она существует, и ограничения там существуют, в том числе инфраструктурные ограничения.

Нурсултан Абишевич знает, мы сегодня тоже говорили, когда в узком составе встречались: со стороны Казахстана построили дорогу, с нашей стороны, к сожалению, пока нет. И пункты пропуска ещё являются достаточно узким горлышком, для того чтобы работать так, как мы могли бы работать в полную силу. Всё это и предстоит нам не только обсуждать, но и решать совместно.

Мы реализуем программы промышленной и технологической кооперации. В России развёрнут процесс гармонизации отраслевого законодательства. Упрощаем административные процедуры, создаём общий рынок с Казахстаном в области автомобильного, железнодорожного, воздушного и морского сообщения.

Имеем в виду оказывать весомую финансовую поддержку совместным российско-казахстанским бизнес-инициативам. Причём не только через национальные структуры, такие как Внешэкономбанк России и Российский фонд развития промышленности, но и через многосторонние институты, в частности через Евразийский банк развития.

Нурсултан Абишевич говорил о том, что делается в Казахстане. Я бы хотел два слова сказать о том, что делаем мы в России.

В России продолжается работа по улучшению делового климата, так же как и здесь, в Казахстане. Мы также стараемся привлечь иностранные инвестиции, обеспечить комфортные условия зарубежным, в том числе и казахстанским, компаниям, последовательно снижаем административную и налоговую нагрузку. С 2016 года введены надзорные каникулы, действует четырёхлетний, до 2018 года, мораторий на повышение налогов.

Реализуем комплекс мер по модернизации промышленности и сельского хозяйства, локализации производств и импортозамещению. И здесь у Казахстана очень хорошие возможности, и надо сказать, что Казахстан пользуется этими возможностями, и объём тех товаров, которые могли бы в бо?льшем количестве поступать на наш рынок, действительно увеличивается.

Российская сторона настроена и далее тесным образом взаимодействовать с Казахстаном. Уверен, работая вместе, сообща, ориентируясь на устойчивое развитие национальных экономик двух стран и повышение уровня жизни наших граждан, мы добьёмся успехов.

Мы реализуем комплекс мер по модернизации промышленности, как я уже сказал. Целенаправленная работа ведётся по содействию экспорту. Создан Российский экспортный центр, оказывающий помощь в продвижении конкурентной продукции на внешние рынки. Ожидается, что в 2016 году поддержка будет оказана 200 компаниям, объём зарезервированных средств – до восьми миллиардов долларов. Запущен рейтинг делового климата в субъектах Российской Федерации, который помогает инвесторам выбрать наиболее привлекательные регионы для вложения капиталов.

По линии российской корпорации по развитию малого и среднего бизнеса стартовал бесплатный электронный сервис – бизнес-навигатор так называемый. Он содержит информацию о том, где в России есть хорошие возможности для открытия дела, какая продукция и услуги востребованы, какую финансовую, имущественную поддержку может получить предприниматель, начинающий своё дело.

Новые перспективы для совместных проектов, запущенные в стране, открывают возможности и для запуска программ опережающего развития, в том числе в регионе, близком к Казахстану, имею в виду Урал. С сентября этого года эти программы запускаются. Этот приграничный с Казахстаном регион имеет давние традиции тесного сотрудничества в двустороннем формате, и казахстанский бизнес мог бы одним из первых среди иностранных инвесторов воспользоваться преимуществами этой специальной экономической зоны.

И в заключение хотел бы ещё раз подчеркнуть: российская сторона настроена и далее тесным образом взаимодействовать с Казахстаном и с казахстанскими друзьями, партнёрами. Уверен, работая вместе, сообща, ориентируясь на устойчивое развитие национальных экономик двух стран и повышение уровня жизни наших граждан, мы, безусловно, добьёмся успехов.

Большое вам спасибо за внимание.

А.Мырзахметов: Уважаемый Нурсултан Абишевич! Уважаемый Владимир Владимирович!

Ещё раз разрешите от имени участников форума поблагодарить за участие и выступления. В ваших выступлениях прозвучали новые задачи, цели, над которыми будет работать бизнес вместе с государственными органами по вопросам барьеров. Уверен, что сегодняшний форум и ваше участие дадут новый импульс увеличению наших торгово-экономических отношений, увеличению наших инвестиционных возможностей.

На этом ещё раз хотел бы всех поблагодарить, поблагодарить глав государств. Наш форум завершил работу. Большое спасибо.

До новых встреч!

Казахстан. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 4 октября 2016 > № 1917837 Владимир Путин, Нурсултан Назарбаев

XV Международный инвестиционный форум «Сочи-2016».

Основная тема форума – новое качество государственного управления: проекты для роста, проекты для жизни.

Пленарное заседание форума.

Из стенограммы:

Д.Медведев: Хочу вас поприветствовать в Сочи на нашем международном, в то же время региональном инвестиционном форуме. Мы здесь встречаемся практически каждый год, чтобы поговорить о развитии нашей страны, в том числе в региональном разрезе, поговорить о проблемах, которые существуют, вместе искать ответы на те вызовы, которые стоят перед Россией, заглянуть в будущее, сформулировать новые цели и новые задачи.

Хочу поблагодарить всех участников, всех организаторов, которые своими идеями и предложениями каждый год повышают интерес к нашим дискуссиям, поддерживая их высокий интеллектуальный уровень.

Не могу не вспомнить о совсем недавних политических событиях. Форум наш в этом году особенный, потому что он проходит сразу после выборов. Россия голосовала за Государственную Думу, за законодательные собрания в регионах, губернаторов, мэров, за местные органы власти.

Это почти 40 тыс. мандатов, которые во время избирательной кампании были предметом политической конкуренции между различными политическими силами.

Люди, вне всякого сомнения, выбирали, как они хотели бы жить дальше, кому доверить страну на ближайшие годы. Тот результат, который мы получили, – это не только показатель политической стабильности, хотя это очень важно, не только победа для «Единой России», если говорить о той политической силе, которую я представляю, но и большие возможности, и прежде всего, конечно, огромная ответственность перед людьми, которые нам поверили, которые поддержали нас. По сути, это такой карт-бланш от миллионов наших граждан на продолжение большой и тяжёлой работы по развитию страны.

Именно так, я надеюсь, это воспринимают представители федерального Правительства, руководители регионов, руководители законодательных органов власти, которые были избраны, и, конечно, наши коллеги – депутаты новой Государственной Думы.

Накануне форума была опубликована моя статья по социально-экономическому развитию нашей страны и по обретению новой динамики развития. В ней были проанализированы и риски, и вызовы, которые стоят перед нашей страной, перед нашим обществом.

В этой статье я, в частности, отмечал, что экономика заметно политизируется. Наверное, это не очень хороший фактор, особенно когда это происходит на международном уровне. Осложняется восстановление нормальных рыночных отношений. Яркий пример этого так называемые антироссийские санкции. Но даже в таких условиях умение конвертировать политическую стабильность внутри страны в эффективное развитие национальной экономики – это прямая обязанность власти. Приняв властные полномочия, мы взяли на себя обязательства сделать всё необходимое в текущем политическом цикле для роста экономики – возобновления её роста, а главное, для улучшения жизни людей, и экономическая повестка ближайших пяти лет будет ориентирована именно на это.

Конечно, мы работали в этом направлении и раньше, но сейчас речь идёт о гораздо большем, чем просто меры стимулирования экономики или качественная социальная политика. Сегодня в России существует запрос на реальное изменение экономической и социальной среды, а задача власти – на всё это ответить и ответить по возможности быстро и результативно. Всё это требует от нас совершенно иного подхода, как принято теперь говорить, проектного подхода, который прежде всего ориентирован на эффективность. Каждый рубль бюджета любого уровня, который вкладывается в конкретные проекты, должен улучшать качество услуг, товаров, инфраструктуры, а каждый нормативный акт, который мы издаём в рамках проектного подхода, те документы, которые принимают депутаты, должны давать конкретный результат.

Стратегия по созданию качественно новой среды в нашей стране будет обеспечена государственной поддержкой на всех уровнях. Но речь идёт не только о деньгах. Мы должны обеспечить чёткую реализацию всех принятых решений в каждом регионе через новый депутатский корпус, через законодательные собрания в регионах, через губернаторов, то есть исполнительную власть, через мэров городов и муниципальные власти. Надо признаться, что критика, которая раздаётся в адрес системы государственного управления за недостаточную гибкость, низкую эффективность, – абсолютно справедлива: государственная машина действительно неповоротлива и несёт в себе черты переходного периода: сохраняет и часть советских управленческих механизмов, и какие-то черты, которые появились в 1990-е годы, и наши последующие новации. Но надо прямо сказать, что её коэффициент полезного действия остаётся низким.

В такой огромной стране, как наша, с такими разными регионами, с такой многоступенчатой системой управления работа государственного аппарата должна быть на порядок более качественной.

В этом плане какой-либо верхней планки профессиональной ответственности не существует. За каждым неудачным, непродуманным или затянутым решением стоят люди, их судьбы, их жизнь, идёт ли речь об открытии нового бизнеса или просто о выдаче какой-то элементарной справки, о принятии новых законов или об элементарном разрешении на перепланировку квартиры. Очевидно и то, что низкая эффективность системы государственного управления – один из ключевых факторов, который сдерживает развитие страны.

Потому что многие хорошие инициативы и решения – экономические или социальные, вокруг которых, по сути, существует консенсус, в том числе внутриполитический консенсус, по которым не спорят представители отдельных политических партий, – мы оказываемся просто не в состоянии продвинуть из-за существующих барьеров, возведённых самим государственным аппаратом. Идеи, которые могли бы двинуть страну вперёд в самых разных областях, просто разбиваются об административные стены, а законы, которые принимаются, нередко не работают в должной мере. Именно поэтому мы сегодня, конечно, не без труда и не без проблем, но всё-таки стараемся переходить от модели управления по поручениям, к управлению по результатам, то есть к вот этому самому проектному подходу. По сути, результат этой деятельности и станет проверкой нашей способности обеспечить новое качество государственного управления. Это большая, очень сложная задача.

Конечно, мы начинаем действовать не с чистого листа. Сегодня я хотел бы сконцентрироваться не на наших успехах или упущениях, а на том, что мы собираемся делать в рамках каждого проекта. Почему это важно? Потому что, несмотря на то, что об этих проектах официально заявлено, состоялись решения Президента, Правительства, проведено уже несколько крупных мероприятий на эту тему, но всё-таки, как ясности до конца у многих – тех, кто занимается реализацией этих проектов, – нет, а ведь это деятельность на ближайшие несколько лет и на перспективу. И хотя целевые показатели в этом случае выражаются в цифрах и процентах, в реальной жизни это наши люди, которые переезжают в новые квартиры, больше не стоят в очередях в поликлиниках, или без излишних проблем и бюрократизма начинают новое дело.

У нас по тем решениям, которые мы приняли, сформировано 11 приоритетных направлений. Они затрагивают все сферы социальной и экономической жизни. Я расскажу о каждом из них подробнее – просто для того, чтобы мы понимали, чем планируют заниматься Правительство и регионы в ближайшее время.

Начну со здравоохранения. Понятно, что все мы хотим быть здоровыми до глубокой старости, чтобы как можно дольше заниматься любимым делом, просто жить полноценной жизнью. Поэтому задача государства очень сложна, она заключается в том, чтобы помочь людям сохранить здоровье, а в случае возникновения проблем – поскорее его восстановить.

Для получения медицинской помощи в любом уголке страны необходимо создать условия, чтобы это было делать и проще, и удобнее, а само лечение было быстрее и эффективнее.

Мы не в первый раз приступаем к этой задаче, но это как бы новая планка. Мы должны сделать медицину в нашей стране по-настоящему доступной. Россия – огромная страна. Есть места, куда добраться до пациента без специального транспорта невозможно, особенно в экстренных случаях. Поэтому одна из задач – сделать медицину более мобильной. Мы уже за последние несколько месяцев выделили на это средства, это только первые деньги, – около 4 млрд рублей на закупку новых автомобилей скорой помощи. Это порядка 1,8 тыс. машин.

Почему я об этом говорю? Потому что мы уже этой программой занимались. Несколько лет назад, почти 10 лет назад, парк автомобилей скорой помощи пришёл в негодность, и в нынешней экономической ситуации регионам трудно справиться одним с решением этой задачи, поэтому мы вынуждены снова из федерального центра, с федерального уровня помогать регионам решить эту проблему.

Другая тема – очереди и неразбериха в регистратурах, это не меньшее препятствие, чем огромные расстояния. Избавиться от них могут помочь информационные технологии. В результате пациент через портал государственных услуг сможет без очередей и нервотрепки записаться к врачу, получить результаты анализов и свою медицинскую карту, а врач – заполнять меньше бумаг и больше уделять времени пациентам. Число людей, которые активно пользуются личным кабинетом пациента на портале государственных услуг, должно вырасти в ближайшие годы более чем в два раза. Если по цифрам, то в 2017 году это будет около 6 млн, в 2018-м – уже около 15 млн. Это капитальные изменения в сфере медицинских услуг.

Но очевидно, что лучшую помощь оказывают и лучшие специалисты. Мы стараемся сделать всё, чтобы врачам и медсёстрам было выгодно наращивать квалификацию. Скоро будут внедрены новые профессиональные стандарты и протоколы лечения. На новый уровень мы выводим и обучение – благодаря порталу непрерывного медицинского образования. На нём в ближайшие годы будет размещено около 2 тыс. учебных модулей для повышения квалификации по всем врачебным специальностям. К 2018 году повышение квалификации с использованием этих модулей должно пройти не менее 260 тыс. врачей.

Также необходимы эффективные средства лечения, прежде всего это современные лекарства. Они должны быть доступны по цене и, естественно, безупречны по качеству. Мы собираемся отрегулировать систему государственных закупок, чтобы обеспечить здесь справедливые и обоснованные цены. Поддержим мы и разработку и производство самых эффективных лекарств, а также выстроим систему маркировки, которая не должна пропускать на прилавки контрафактные и поддельные лекарства.

Конечно, независимо от уровня медицины все мы хотели бы обращаться к врачу как можно реже. И чтобы здоровье было по-настоящему крепким, заботу о нём родители должны начинать ещё до рождения ребёнка. Поэтому мы продолжим совершенствовать и репродуктивную медицину. По уровню младенческой смертности нам нужно будет выйти на уровень развитых стран. В ближайшее время будут достроены 26 перинатальных центров. Они обеспечат самую современную и, самое главное, доступную медицинскую помощь на территории всей нашей страны. В этот проект планируется вложить более 80 млрд рублей. Это значит, что уже начиная с 2018 года мы ежегодно будем спасать на 1,5 тыс. новорождённых детей больше, чем в 2015 году.

Вторая тема – это образование. Современный мир – это мир интеллектуальных продуктов и сложнейших технологий. Жить и работать в таком мире, а тем более быть лидером без качественного образования и постоянного развития просто не получится. И это не только вопрос личного успеха. Высококлассные инженеры, строители, агрономы, учителя, рабочие – это сегодня, безусловно, самый ценный капитал, который определяет место страны в мире на десятилетия вперёд. Практика показывает, что чем больше времени и денег тратится на образование, тем быстрее и стабильнее развивается страна.

Мы должны сделать наше образование по-настоящему современным, качественным и доступным для всех, кто хочет учиться. Детей, которые приходят в детские сады и школы, с каждым годом, несмотря на демографические тренды, которые формировались не сейчас, всё-таки становится больше. Только число школьников в ближайшие десять лет вырастет на 3,5 млн человек. Мы решили вопрос с местами в детских садах (напомню, речь идёт о детях с трёх до семи лет), теперь наша цель в том, чтобы дети учились в удобных и безопасных школах. Это должны быть хорошо оборудованные классы, спортивные залы, лаборатории, где можно будет не только осваивать школьную программу, но и заниматься в самых разных кружках и секциях.

Деньги на это мы вне всякого сомнения найдём, хочу об этом прямо сказать. Даже в нынешнее непростое время на строительство школ в этом году выделено 25 млрд рублей. Такую же сумму мы планируем выделить в следующем году. Рассчитываем на государственно-частное партнёрство в этой сфере и, конечно, будем наращивать инвестиции при наличии возможностей.

Интересным и престижным нужно сделать и среднее профессиональное образование. Рабочие с хорошей квалификацией сейчас нужны везде. Можно сделать очень много прорывных открытий, но, если некому будет выточить нужные детали, собрать необходимые заготовки или просто наладить современный станок, эти разработки так и останутся в проектных бюро.

При подготовке таких специалистов будем ориентироваться на лучшие практики и, конечно, на потребности наших работодателей, чтобы диплом колледжа или техникума был гарантией получения хорошей работы. Рассчитываем, что к 2025 году все студенты колледжей и техникумов будут учиться по абсолютно новым стандартам.

Также мы продолжим развивать систему высшего образования. Ведущие вузы должны стать инновационными центрами, способными на равных конкурировать с лучшими мировыми университетами. Вы знаете наши задачи по вхождению в известные рейтинги. Хотя сами по себе рейтинги вещь довольно условная, тем не менее всё-таки они отражают движение российского образования, и за этими процессами мы тоже собираемся самым внимательным образом следить. В 2025 году один миллион студентов будут получать образование в электронной форме.

За этим сегментом образования (это моя позиция, она совпадает и с мнением моих коллег) нужно следить очень внимательно, потому что это совершенно новые технологии, в том числе имея в виду качество образовательных услуг, которые предоставляются в электронной форме. Тем не менее нужно стимулировать получение образования и в такой форме.

Третье, о чём хотел бы сказать, – это проекты по ипотеке и арендному жилью, по жилищно-коммунальному хозяйству и городской среде, а также по дорогам и экологии.

Последние 10 лет мы развивали ипотечное кредитование. С 2005 года объёмы выдачи ипотеки выросли более чем в 20 раз, ею воспользовалось свыше 5 млн семей. На самом деле, по сути, сама ипотека возникла за последние 10 лет, раньше её просто не было. И это, кстати, результат реализации первого национального проекта в этой сфере, который, напомню, назывался «Доступное и комфортное жильё», именно тогда в нашей стране появилась это иностранное слово, которое вначале люди даже не вполне воспринимали.

Сейчас, надо признать, ипотека вошла в дом огромного количества людей. Но понятно, что мы должны заниматься этим интенсивнее. С прошлого года была запущена программа «Ипотека с государственной поддержкой». Все, кстати, признают её эффективность. Благодаря этому люди смогли покупать жильё экономкласса на первичном рынке по ставке не выше 12% годовых. В итоге каждый третий ипотечный кредит выдаётся именно по этой государственной программе.

Но этого тоже недостаточно для того, чтобы ипотека развивалась, нужно просто больше и лучше строить, и, конечно, строить дешевле. Чтобы увеличить темпы строительства, мы выводим под застройку те земли, которые неэффективно используются или в регионах, или в муниципалитетах, или на федеральном уровне. Особенно это касается промышленных зон в крупных городах, где острый дефицит земель. Одновременно мы предусмотрели 20 млрд рублей ежегодно на обустройство инженерной и социальной инфраструктуры. Это позволит снизить стоимость квадратного метра.

Также необходимо создавать такой рынок ипотечных ценных бумаг, где будут более чёткие и прозрачные правила игры, а главное – защищённость частных инвестиций.

Рассчитываем, что уже через несколько лет эти меры позволят как минимум в два раза увеличить объёмы и количество ипотечных кредитов, а также помочь достичь нового показателя в строительстве жилья – порядка 100 млн квадратных метров в год. Мы к этому показателю уже довольно давно стремимся, но пока его достичь не удавалось. Это значит, что в ближайшие годы свыше 1,5 млн семей ежегодно смогут улучшать свои жилищные условия.

Эти меры по строительству жилья должны стать основой для создания комфортной городской среды. Комфортная городская среда – это та среда, когда людям удобно пользоваться городскими услугами, это когда не поскальзываешься на льду, когда не едешь через весь город в поисках нужных тебе вещей. Конечно, это и детские сады, и школы, это и магазины, и кинотеатры. Наконец, это просто городские дворы, о которых мы в последнее время вновь заговорили. Я считаю, что из программы городских дворов может получиться очень интересная региональная большая тема, но и федеральный центр здесь не останется безучастным. Конечно, мы постараемся поддержать региональные программы благоустройства, предложить новые стандарты и современные комплексные решения по развитию городов разного типа.

Подчеркну специально: необходимо все эти проекты самым подробным образом обсуждать с самими горожанами (это их город, и им решать, каким он должен быть, чего там быть не должно), постараться в том числе избавить города от крупных градостроительных ошибок. Надо признаться, за последние годы, этих ошибок было допущено немало. Очень часто возникают новые объекты – вроде бы довольны и чиновники, и застройщики, но люди, у которых не спросили, что бы они хотели иметь, этим совсем недовольны. Именно поэтому такие коммуникации, я считаю, очень важны для власти, прежде всего для региональных и муниципальных органов управления.

В то же время хотел бы сказать, и мы об этом говорили в рамках форумов недавних, что не должно быть и единообразия общественных пространств. В каждом городе есть и своя природа, и своя культура, и своя история, и поэтому каждый город, абсолютно каждый, нуждается в уникальном подходе.

Такую же систему обратной связи мы уже выстроили в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Сейчас у собственников квартир огромные полномочия по управлению многоквартирными домами. Вы помните, мы этим довольно активно занимались в последнее время, принимали решения, спорили иногда по поводу того, как должны управляться многоквартирные дома. Но сейчас решения приняты, люди вправе ожидать качественного сервиса. В частности, нужно будет добиться радикального сокращения аварий в сетях. Для этого мы продолжим передавать в концессию и котельные, и трубопроводы, и электросети, и другие объекты коммунальной инфраструктуры, но при сохранении эффективного контроля исполнения обязательств по таким контрактам.

Я прекрасно понимаю: бизнес неохотно идёт в малые города, ему не особенно выгодно вкладываться в ремонт сетей, поскольку эти проекты окупаются очень медленно. Поэтому нам придётся и дальше софинансировать эти программы модернизации на условиях государственно-частного партнёрства.

Комфортную городскую среду невозможно представить без дорог. Жизнь с каждым годом становится динамичнее, автомобилей в нашей стране тоже становится всё больше и больше, а двигаться быстрее можно только по хорошим дорогам. Нельзя сказать, что в последние годы мы обходили эту тему вниманием, и надо признать, что с федеральными дорогами ситуация действительно стала получше. Но проблем, конечно, и здесь много ещё. Двигаться нужно и по федеральному направлению, и по региональному направлению. Тем более что нашим людям абсолютно всё равно, какая эта трасса – федеральная или региональная. Если человек едет на машине и трасса хорошего качества, а потом куда-то сворачивает и трасса выглядит совершенно иначе, невозможно объяснить, что Федерация деньги нашла, а регион не нашел. Мы все в одной лодке и все отвечаем за состояние дорог.

Начинаем мы с крупных городов именно потому, что там живёт огромное количество людей, с населением более миллиона человек. Здесь живёт практически треть страны – 50 млн человек, и там как раз основные проблемы, в городах-миллионниках. Сосредоточимся на том, чтобы привести в порядок автотрассы в этих городах. Дорог, которые соответствуют нормативным требованиям, должно быть не менее половины от общей протяжённости. Но одного ремонта мало. По понятным причинам, даже на отремонтированных дорогах можно застрять в пробке, а это не только потерянное время. От того, как быстро приедет скорая помощь, очень часто зависит жизнь, поэтому развивать транспортную инфраструктуру в миллионниках нужно будет по всем направлениям с расчётом не только на сегодняшний день, но и на перспективу в 10–15 лет.

В первую очередь нужно оптимально организовать движение всего транспорта – и личного, и грузового, и общественного. Оптимально – это, конечно, и удобно, и безопасно для водителей и пешеходов, с хорошей разметкой, обустроенными переходами, отбойниками, качественным дорожным покрытием. Число опасных участков, участков аварийности, где ДТП происходят особенно часто, должно уменьшиться не менее чем в два раза за ближайшие полтора года.

Что касается денег. Это немаловажный вопрос всегда, тем более, когда речь идёт о дорогах. Мы прежде всего будем использовать средства федерального и региональных дорожных фондов, тем более что недавно мы приняли решение направить в региональные фонды дополнительные средства от акцизов на бензин – это около 40 млрд рублей ежегодно. Хотел бы обратить внимание своих коллег – руководителей регионов: эти деньги должны использоваться строго по назначению и совершенно недопустимо, чтобы стоимость строительства одного километра дорог в соседних регионах отличалась в разы. Мы с вами прекрасно понимаем, что это значит, если два соседних региона имеют принципиально разные расценки на дорожное строительство, – это коррупция.

Ещё одна очень серьёзная тема – моногорода. Приоритетные проекты направлены на решение многих застарелых проблем, которые есть почти в каждом регионе страны. Но есть территории, где эти проблемы звучат особенно остро, – это монопрофильные населённые пункты. Нет работы, нет перспектив развития бизнеса, сами города находятся в удручающем, как правило, состоянии. Между тем, и вот эту цифру, может быть, не все знают, у нас в моногородах по той классификации, которую мы сегодня используем, живёт десятая часть населения всей страны, то есть почти 15 млн человек. И у них должна быть нормальная благополучная жизнь.

Задача заключается в том, чтобы превратить моногорода из депрессивных индустриальных зон в территории новых возможностей, а ещё лучше в территории успеха. Это амбициозная задача, сложная задача, но в целом осуществимая. Чтобы этого добиться, будем использовать все меры, которые уже доказали свою эффективность, и, конечно, новые формы поддержки.

Уже в следующем году на эти цели должно быть направлено порядка 6,5 млрд рублей, за счёт них продолжим финансировать в моногородах необходимую для бизнеса инфраструктуру, предоставлять моногородам статус территорий опережающего экономического развития. Я регулярно такие документы подписываю, последний документ на эту тему, который вышел буквально вчера, – это документ о придании статуса так называемой ТОР городу Тольятти. Хотя это огромный город с очень большим производством, даже там есть серьёзные проблемы монопрофильности. Причём всё это будет делаться вне зависимости от того, исключён город из числа моногородов или нет, этот статус сохранится на будущее, чтобы не создавать проблем. Будет действовать и особый набор льгот по ведению бизнеса – как налоговых, так и в части государственного и муниципального контроля.

К концу 2018 года мы планируем создать в моногородах не менее 230 тыс. новых рабочих мест вне градообразующих предприятий с весьма солидным объёмом инвестиций.

Уважаемые коллеги!

Изменить жизнь людей к лучшему можно, только создав современную и эффективную экономику, крепкую экономику. Устойчивый экономический рост позволяет нам решать задачу изменения и экономической, и социальной среды. Это необходимое условие.

Конечно, можно долго спорить о том, какая из задач первична – инвестиции в человека или увеличение темпов роста экономики, но очевидно, что целью развития любой экономики является благосостояние людей и именно благосостояние может повысить спрос, который служит источником экономического роста, одно без другого невозможно.

Поэтому обязательным, ключевым условием выполнения проектов, которые мы выстраиваем вокруг человека, является успех нашей работы по ещё одному блоку проектов.

Всё, о чём я только что говорил, касается качества жизни в целом, а эти проекты, о которых хочу сейчас сказать, – это проекты роста, хотя здесь, конечно, взаимосвязь очевидна.

К их числу относятся малый бизнес, поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы. Задача государства заключается в том, чтобы поддержать стремление наиболее активных людей заниматься малым бизнесом, индивидуальным предпринимательством, создавать для этого благоприятные условия. Сейчас на малых предприятиях работает около четверти занятых в экономике людей, но мы понимаем, что этот показатель должен расти, причём в несколько раз. Такая планка, которая является общемировой, составляет где-то 40–50% экономически активного населения.

Поэтому в ближайшие два года необходимо сделать всё, чтобы в этой сфере начали работать около 435 тыс. новых малых компаний.

Мы уже неоднократно говорили, в том числе на Сочинском форуме, как государство должно помогать малому бизнесу. У нас создана профильная корпорация, мы приняли целый ряд других важных решений, сегодня я собираюсь встретиться с представителями бизнеса и тоже эти вопросы пообсуждать.

Естественно, с учётом предложений предпринимателей должна строиться и проектная работа. Мы должны помочь малому бизнесу освоить новые рыночные ниши, расширить доступ к закупкам крупнейших корпораций, в регионах должна развиваться инфраструктура поддержки малого и среднего предпринимательства, сеть лизинговых центров, которые готовы предоставлять оборудование (на эти цели в следующем году должно быть выделено около 20 млрд рублей), и, конечно, нужно сделать так, чтобы кредиты для малых предприятий стали дешевле. Это зависит, по понятным причинам, от макроэкономических условий (а они сейчас всё-таки меняются в правильную сторону) и от наших вместе с Центральным банком консолидированных усилий в этом направлении.

Одна из ключевых задач – упростить процедуры для тех, кто хочет открыть свой бизнес или расширить существующий. Мы знаем, что есть целый ряд забюрократизированных процедур, должна заработать система одного окна на базе многофункциональных центров, где предприниматели могут получить весь пакет государственных услуг.

Второй такой проект для роста, или инфраструктурный проект, касается экспорта и международной кооперации. Мы должны поддерживать те компании, которые производят несырьевые товары и услуги, должны помочь им выйти на внешние рынки. Конкурентная, высокотехнологичная, ориентированная на потребителя продукция под брендом «Сделано в России» – это лучший ответ на любые геополитические вызовы, и в таком производстве – наше будущее.

У нас уже работает Российский экспортный центр, будем и дальше развивать инструменты, которые помогут продвижению российских товаров, в том числе через глобальные электронные торговые площадки. Сконцентрируемся мы, конечно, и уже концентрируемся на поддержке сильных отраслей. У нас есть амбициозная цель – уже в среднесрочной перспективе выйти на удвоение несырьевого экспорта. По наиболее важным отраслям, в которых есть неплохие экспортные возможности, – это и авиастроение, и автостроение, сельскохозяйственное машиностроение, железнодорожное машиностроение, да и сельское хозяйство в целом, – мы можем сконцентрировать наши усилия и достичь значимых показателей уже в 2018 году.

Третье направление работы, или ещё один инфраструктурный проект, которым мы начали заниматься, – это государственный контроль и надзор. Понятно, чтобы все меры поддержки бизнеса работали, чтобы бизнесу просто стало легче дышать, нужна серьёзная перезагрузка системы государственного контроля и надзора. Контролировать или надзирать нужно там, где есть реальные риски для безопасности и здоровья людей, а не сплошняком, не устраивать для бизнеса «ковровые бомбардировки» и пачками выдавать разнообразные предписания. Это очевидные вещи, мы о них неоднократно говорили, но уже мы начали наводить порядок в этой сфере. Для малого и среднего бизнеса введётся единый реестр проверок. С этого года действуют трёхлетние надзорные каникулы, если в предыдущие три года не было выявлено существенных нарушений. Но предстоит сделать ещё очень многое.

Но предстоит сделать ещё очень многое.

Сокращая контроль, тем не менее важно обеспечить безусловную защиту интересов людей, для которых, собственно, система государственного контроля и работает. Государство должно гарантировать качество и безопасность лекарств, продуктов, любых других товаров и услуг за счёт построения, по сути, новой системы контроля и работы в сфере безопасности.

Очевидно, что за счёт этого мы сможем добиться и лучших показателей жизни и здоровья наших людей – а это десятки тысяч ежегодно спасаемых жизней.

Достижение этих глобальных целей требует и особого подхода при формировании бюджета. Его подготовка на три ближайших года является основной задачей Правительства. Работу над этим мы уже ведём и строим её на нескольких базовых принципах имея в виду достаточно непростую финансовую ситуацию, в которой эта работа происходит.

Во-первых (и это главное, на что я ориентирую коллег по Правительству), мы верстаем бюджет с учётом реализации приоритетных проектов. Он формируется вокруг идей, которые мы хотим воплотить, работая по этим приоритетным направлениям. Потому что всё, что напрямую не связано с приоритетами, должно быть подвергнуто максимально тщательному анализу, а в необходимых случаях просто оптимизировано, то есть уменьшено финансирование. Приоритеты (хотел бы об этом прямо сказать) не могут быть размытыми и аморфными. Если это приоритеты, под ними должны быть деньги. Это должны понимать все – и отраслевые ведомства, и Министерство финансов, и, конечно, наши коллеги в регионах.

Во-вторых (но не по значимости, а по порядку), бюджет должен остаться сбалансированным, это абсолютная аксиома.

В-третьих, все социальные обязательства, которые в настоящий момент государство на себя приняло, будут исполняться. Бюджет остаётся главным инструментом нашей социальной политики.

В-четвёртых, мы и дальше будем повышать эффективность расходов. Тратить деньги нужно максимально внимательно, рационально, финансировать прежде всего те проекты, в которых есть серьёзная, существенная отдача для людей и экономики, активнее, конечно, привлекать частный сектор, искать способы оптимизации расходов. Резервы, которые в настоящий момент у нас имеются, нужно расходовать очень экономно, для того чтобы сохранить для себя возможности дополнительного манёвра в будущем.

Региональные бюджеты также должны формироваться с учётом приоритетных проектов – обращаю на это внимание своих коллег, руководителей регионов, губернаторов, которые присутствуют в этом зале. Тем более что регионы у нас в стране очень разные, их потребности в рамках каждого направления различаются, – значит, нужно сформировать набор приоритетов, которые позволят более точно выстраивать проектную работу на местах. Как это делать, мы обсудим завтра. Я собираюсь провести специальный президиум Совета по стратегическому развитию и приоритетам с участием губернаторов. Мы там вместе с коллегами подробнее остановимся на мерах поддержки, которую можно было бы в этой ситуации оказать регионам.

Мы прекрасно понимаем, что финансовые возможности многих регионов сегодня находятся не в лучшем состоянии. Денег на инвестиции недостаточно. Многие регионы накопили долги, в том числе через дорогие коммерческие кредиты. Тем не менее мы будем помогать, но помогать так, чтобы стимулировать более активно привлекать инвестиции, наращивая собственную экономику. В этом ключ к такого рода поддержке.

Уважаемые участники форума, коллеги, планы на ближайшие несколько лет выглядят вполне амбициозно, особенно в нынешние непростые времена. Но именно в такие времена и требуются нестандартные решения, чтобы принципиально улучшить и экономическую, и социальную, и управленческую среду, чтобы медицина и образование были современными по всей стране, а не только в крупных городах, чтобы люди могли приобрести качественное жильё в чистых и уютных населённых пунктах, с нормальными дорогами, чтобы начинать свой бизнес можно было быстро и без каких-либо серьёзных затрат и чтобы мы (я имею в виду наша страна, наш бизнес) могли хорошо конкурировать на международных рынках, имея при этом и внятную государственную поддержку.

Это глобальные, но вполне жизненные, конкретные вещи. Именно поэтому они и стали приоритетными проектами. У нас есть все шансы это сделать. И самое главное, что у нас для этого есть и что было продемонстрировано совсем недавно, в ходе политической кампании, – это доверие людей, их желание работать на конкретный результат. Хочу привести в завершение цитату, которую приписывают святому Франциску, она в известной степени описывает и то, чем мы сейчас стараемся заниматься: «Начните делать то, что нужно, затем делайте то, что возможно, и вы вдруг обнаружите, что делаете невозможное». Спасибо за внимание.

В.Фадеев (модератор пленарного заседания, генеральный директор ЗАО «Медиахолдинг “Эксперт”»): Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я хочу первый вопрос задать Владимиру Владимировичу Якушеву, губернатору Тюменской области, по поводу «невозможного», поскольку в Тюменской области экономический рост. Является это следствием того, что вы делаете то, что нужно, или вы делаете невозможное?

В.Якушев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники сегодняшней сессии! Действительно, за восемь месяцев мы продемонстрировали экономический рост. И прошлый год, и позапрошлый – мы растём. Не теми темпами, которыми хотелось бы, но тем не менее растём. Растём за счёт чего? Это обрабатывающие производства в первую очередь, это лесопереработка, это стекольная промышленность, это металлургия. есть мы растём за счёт обрабатывающих производств.

И, конечно, наше машиностроение, которое традиционно ориентировано сегодня, да и всегда было ориентировано, на наши нефтяные и газовые компании, активно принимает участие в программах импортозамещения. Это и «Газпром», и «Лукойл», и «Роснефть», и «Новатэк», «Сургутнефтегаз». Компании в этом направлении активно двигаются, и там огромные резервы, поэтому наша обрабатывающая отрасль и наше машиностроение, которые находятся в Тюмени, в этих программах сегодня активно участвуют, там тоже возможности для роста.

Конечно, национальный рейтинг инвестпривлекательности регионов здорово застимулировал региональные команды. Потому что услышать себя в конце рейтинга на Петербургском форуме не очень красиво. Поэтому в последнее время все регионы без исключения в этом отношении сделали огромный рывок. Это, конечно, и создание проектных команд, и стимулирование участников этих команд. Мы с вами прекрасно понимаем, что в рамках государственного управления одна из главных проблем – это межведомственное взаимодействие. Когда сталкиваются интересы нескольких ведомств в вопросах каких-то конкретных инвестиционных проектов, это всегда проблема. Поэтому, конечно, проектный подход даёт возможность такое противостояние в снизить.

Где мы увидели ещё достаточно серьёзную проблему? На региональном уровне – да, но любой проект делается в конкретном муниципалитете. Конечно, если в этот процесс не вовлечена муниципальная команда, то никакой качественной работы мы «на земле» не получим, поэтому последние три года мы достаточно напряжённо работаем, чтобы наши коллеги в муниципальных командах, «на земле» тоже активно включились в этот процесс. Для этого мы запустили программы обучения муниципальных команд, они стали членами наших проектных групп. Мы запустили стимулы и антистимулы, потому что люди должны понимать, что они получат, если хорошо работают, и что их ждёт, если плохо работают.

Очень важный момент здесь, если брать наш, тюменский опыт, – это очень хорошо поставленная работа с «Деловой Россией» и с «Опорой России» по контрольным закупкам, когда они помогают нам это делать на уровне муниципалитетов и ресурсоснабжающих организаций. Разбор полётов потом идёт публично, с приглашением средств массовой информации, – нам это дало достаточно хороший эффект. Как результат этой работы в этом году за первое полугодие мы получили 30-процентный рост инвестиций по сравнению с прошлым годом. Мне кажется, это результат.

В.Фадеев: Спасибо.

Пётр Олегович Авен, Вы не только банкир, Вы экономист, в прошлом макроэкономист. Дмитрий Анатольевич в своей статье пишет в «Вопросах экономики» о том, что институты позволили удержать хозяйство страны от серьёзного провала (имеются в виду санкции и тяжёлая ситуация, и внешняя ситуация, и рыночная ситуация), но роста тем не менее нет. Что Вы думаете по этому поводу?

И второй вопрос уже как банкиру. Многие промышленники критикуют политику Центрального банка. Это тоже сопряжённая тема.

П.Авен (член совета директоров АО «Альфа-банк», председатель совета директоров ABH Holdings Ltd.): Дмитрий Анатольевич, коллеги! Говоря про экономику, часто приходится выбирать: бокал наполовину полон или наполовину пуст. Если говорить про нашу экономическую ситуацию, то где он, безусловно, полон, это если говорить о ситуации в статике, о ситуации, как она есть сегодня.

Действительно, несмотря на санкции, несмотря на резкое падение цен на нефть, экономику полностью удалось удержать и от краха по ВВП. У нас беспрецедентно хорошая бюджетная ситуация, у нас очень низкий государственный долг, у нас очень низкая по всем понятиям (5% с копейками) безработица. У нас инфляция падает.

Кстати, по прогнозам Альфа-банка, цифра 4% инфляции на будущий год – вполне реалистичная цифра, так же как 6% этого года. То есть я могу сказать, что всем, что касается работы денежных властей, можно только восхищаться. Это касается и Министерства финансов, и Центрального банка. Борьба с инфляцией – это одно, но то, что в условиях такого серьёзного кризисного удара удалось удержать и резервы, и банковскую систему, это, безусловно, абсолютная заслуга Центрального банка. Я тут могу только аплодировать на самом деле. Так что с точки зрения макроэкономической стабильности у нас ситуация, безусловно, очень хорошая.

Но стабильность макроэкономическая не является целью сама по себе. К сожалению, действительно население почувствовало на себе кризисные удары. У нас неравенство растёт темпами, которых мы не знали с начала 2000-х годов, падают реальные располагаемые доходы, в прошлом году расходы домохозяйств упали на 9,6%, это много. Но мне кажется, что после многих лет быстрого роста такое падение доходов не так страшно. Значительная более опасная история (и вот тут уже бокал наполовину пуст) – это ситуация с экономическим ростом.

По расчётам Альфа-банка, по расчётам наших специалистов, сегодня потенциальный экономический рост, то есть тот рост, который был бы, если бы у нас были полностью заполнены производственные мощности и использовано всё население, всё равно находится около нуля. Это говорит о том прежде всего, что любые разговоры о накачке экономики деньгами, так называемом количественном смягчении, абсолютно бессмысленны: ничего, кроме инфляции, это не вызовет. Сегодня дать больше денег – абсолютно пустое дело (это по поводу Центрального банка и его совершенно разумной политики).

К сожалению, надо заниматься факторами экономического роста. Их, вообще говоря, традиционно три: производительность труда, трудовые ресурсы и капитал. Если говорить о производительности труда, то сколько я себя помню – а я уже лет 30 выступаю на подобных форумах, наверное, – у нас цифры в соотношении с американцами одни и те же – 25–30%, ситуация не меняется.

Если говорить о трудовых ресурсах, ситуация у нас становится хуже. У нас за последние 10 лет на 7 млн человек сократилась численность тех, кому меньше 20 лет, у нас с 2011 года впервые растёт численность тех, кому больше 65 лет.

Вот мы хвалимся и разумно гордимся своей низкой безработицей, но сегодня у нас примерно 23% населения работает в бюджетной сфере, в госсекторе, это ужасно большая цифра, и цифра неэффективная. Если мы посмотрим на страны, похожие на нас по уровню развития, – Мексику, Бразилию, Чили, там та же безработица, 5%, но в госсекторе – не больше 10% населения. Это, безусловно, огромный потенциал роста эффективности.

Ещё тяжелее ситуация с инвестициями. У нас сегодня инвестиции – 21% ВВП, Дмитрий Анатольевич в своей статье назвал цифру 24% как ориентир. Я понимаю реальности, но сегодня в развивающихся странах инвестиции в целом – 32% ВВП. Я уже не говорю про Китай. Для того чтобы обеспечить рост, и обгоняющий рост, чтобы вернуть все те позиции, которые Советский Союз имел и Россия ещё не так давно имела в мире, 24% – это тоже недостаточная цифра. Инвестиции должны расти, безусловно, быстрее.

Тут надо сказать, что мы, конечно, в очень тяжёлом положении находимся, политическая ситуация препятствует внешним инвестициям впрямую. И я слабо верю, что инвестиции можно подтолкнуть ставками.

Наш с Александром Николаевичем Шохиным учитель, академик Шаталин, очень гневался, когда обсуждали цифры: мол, давайте ставки понизим, проценты. Наивно думать, что сегодня, понизив ставку Центрального банка на 2 процентных пункта, можно подтолкнуть инвестиции. Это совершенно не так.

Меня вообще умиляет, когда люди, не сделавшие в жизни ни одной инвестиции и не дающие кредиты в ежедневном режиме, объясняют мне, как влияет ставка. Дело не в ставке. Дело в вере в будущее и стабильности. Значительно важнее борьба с инфляцией и стабильная инфляционная ситуация, чем ключевая ставка Центрального банка. В этом смысле я абсолютно поддерживаю Эльвиру Сахипзадовну (Э.Набиуллину) и всю политику ЦБ.

Кроме того, я не верю в государственные инвестиции. Борис Титов в своей программе Партии роста предлагал создание новых, хороших институтов развития. Раньше они были плохие, а сейчас будут хорошие и будут правильно работать. Но у нас в 2014 году, на пике, в 10 институтах развития было активов 10% ВВП. Господин Горьков здесь находится, история Внешэкономбанка хорошо известна.

На самом деле я считаю, что единственный путь – это частные инвестиции и создание условий для частных инвестиций. И они существуют. Я совершенно согласен с Дмитрием Анатольевичем, что единственное и фундаментально важное – это создание среды. Для этого есть абсолютно все возможности, и именно этим, мне кажется, надо заниматься, для того чтобы хорошая статика переросла в такую же динамику.

В.Фадеев: Спасибо. У меня вопрос к Алексею Леонидовичу Кудрину.

Алексей Леонидович, мы ждём Вашу программу, в следующем году будет Ваша программа, и я думаю, что все здесь присутствующие её ждут. Может быть, что-то Вы приоткроете в части главной сегодняшней темы – государственного управления, эффективности, подхода целевого, проектного подхода, в этой части. Какие главные проблемы сейчас в госуправлении?

А.Кудрин: Я бы оттолкнулся от слов Дмитрия Анатольевича о том, что нынешняя система государственного управления громоздкая, неэффективная. И ещё бы на один тезис стал опираться – что мы должны перейти от управления по поручениям к некой более системной ситуации.

Я, может быть, больше всех участвовал в этой системе поручений, потому что Министерство финансов получало в первом или во втором лице большинство поручений всех, которые исполняются, всех тысяч поручений.

Я бы считал неким индикатором – не фактором, но индикатором, – если бы в течение двух лет при внедрении проектного менеджмента, управления проектами, которое здесь сегодня представил Дмитрий Анатольевич, количество поручений снизилось хотя бы на 25%. А впоследствии, я думаю, при ещё более качественном развитии управления, это, может быть, произошло бы и на 50% в течение лет пяти. Но это индикатор был бы.

В чём проблема? Почему у нас по-настоящему (я думаю, многие согласятся) не работает стратегическое управление и стратегическое планирование? Хотя мы принимаем (и сейчас не отменена концепция долгосрочного развития) среднесрочные планы развития, мы, когда определяем эти цели, некоторые индикаторы этой работы, даже по годам их зачастую расписываем, – мы за них по-настоящему, всерьёз не спрашиваем. Когда приходят поручения, они захватывают нас процентов на 60, от 60 до 80%, они важнее. Их невыполнение повлечёт за собой организационные и кадровые решения, а за невыполнение ключевых целей и индикаторов федеральных целевых программ, может быть, пожурят. И вот то, что у нас этот перекос сложился сегодня, многие подтверждают.

Поэтому я считаю, что первое – это ориентир на те цели и стратегические задачи, которые мы определили. Стратегические – это не значит через 10 лет, они раскладываются по каждому этапу и году. И если мы в течение года будем сверять себя каждый раз, сверять любые министерства и ведомства по выполнению именно вот этих целевых задач и в зависимости от этого поощрять или наказывать, мне кажется, уже сама эта система даст серьёзный результат. Только само внедрение – только когда мы поймём, что вот это так работает, а не иначе, – процентов на 20 наша эффективность начнёт повышаться. Я думаю, что внедрение этой системы возможно в течение полутора-двух лет. Но это не будет завершённой системой.

Сегодня также говорилось о проектном управлении и ключевых проектах. Я это на Совете по стратегическому развитию поддержал. Но это, по сути, управление изменениями. То есть процессы более рутинные – задачи, которые выполняет каждое министерство в сфере своего регулирования. Контрольно-надзорная деятельность больше относится к более рутинной работе, к процессу, как мы называем. А то, что мы планируем – изменить состояние каких-то компонентов в сфере здравоохранения, в сфере образования, перейти с одной системы на другую, – это процесс изменения.

Мы проектным способом должны управлять процессом изменения. Но те проекты, которые здесь были объявлены, не исчерпывают всех тех задач, которые нужно провести методом изменения. В каждом министерстве, в сфере своей деятельности, по основным функциям придётся, и нужно, проводить эти изменения. Поэтому я думаю, что наравне с системой, которая здесь была предложена, наряду с ней должна работать эта система управления в каждом министерстве и ведомстве, в тех сферах, в которых мы все заняты. Мы должны разделить эти сферы на более рутинные и те, что более в процессе изменений.

Я приведу пример. По данным министерств и ведомств, в этих процессах по контролю и надзору только за прошлый год было проведено 2 млн 356 тыс. проверок, из них 40 были плановыми. В последнее время, когда стал осуществляться серьёзный, особый контроль над плановыми проверками, их становится все меньше, а всё больше становится внеплановых проверок. В результате этих плановых проверок в 56% были выявлены нарушения определённых требований, то есть было за что написать какие-то предписания. В 8% случаев эти нарушения угрожали причинить вред здоровью гражданам или были связаны с вопросами безопасности для граждан, но только в 1% реально были какие-то опасности для людей.

Поэтому вся система наших проверок имеет, на мой взгляд, не такой большой эффект. Тем не менее в ходе проверок (это тоже было выявлено в одном исследовании) – в этот год предприятия, где проходят проверки, дают меньшие результаты, чем в другие годы или чем дают его конкуренты в эти же годы. То есть нам нужно уйти от системы, когда система проверок так встряхивает и, по сути, меняет состояние бизнеса, становится очень серьёзным административным бременем на этом предприятии. Борьба с этим административным бременем в государственном управлении, мне кажется, – одна из серьёзнейших задач.

В завершение этой части скажу, что все наши программы и стратегии, в том числе та, над которой сейчас мы, Центр стратегических разработок, работаем по поручению Президента, – будут ставить перед собой важнейшие цели, чтобы наша страна оставалась передовой, прежде всего экономически, и с точки зрения благосостояния людей. Все предыдущие программы в лучшем случае выполнялись на 50%, в то время как некоторые задачи выполнялись на 80%, а некоторые на 30%. Когда мы говорим о неэффективной системе управления, мы заранее себя обрекаем на то, что те цели, которые мы объявили, не будут до конца выполнены, если мы не перестроим систему управления. Вот почему я, прежде чем говорить о стратегии, целях, задачах, конкретных индикаторах, хочу сказать: перестройка этой системы госуправления, повышение его эффективности, в том числе в части компетенций самих чиновников, их переобучение, применение новых технических средств управления, методов big data с точки зрения анализа и выявление новых возможностей – изменение вот этой сферы является ключевым для выполнения других задач.

Я думаю, после этого мы и сможем достигать того невозможного, о чём сказал Дмитрий Анатольевич.

В.Фадеев: Да, надо изменить систему, надо внедрить новые методы, но Вы не расшифровываете. Я уточню. Дмитрий Анатольевич об этом в начале речи сказал: у нас были национальные проекты, они дали результат. У нас продолжительность жизни выросла, у нас детская смертность существенно сократилась, у нас школы теперь во многих городах другие. У нас был проект агропромышленный, и мы видим результаты этого проекта.

Тогда у меня обывательский вопрос: если только что, совсем недавно, проекты работали и, значит, какие-то были правильные в нынешней нашей трактовке методы управления, тогда что Вы предлагаете? И как использовать опыт тех нацпроектов?

А.Кудрин: Отвечу Вам частично так. Государство за предыдущий период немало вложило средств в отдельные отрасли – и в здравоохранение, и в образование. Вообще-то у нас финансирование здравоохранения и образования с 2000 года по 2013-й возросло в три раза в реальном выражении. То есть мы просто стали в три раза больше инвестировать в эти сферы. В стране у нас немало выросли частные инвестиции. В долларовом выражении в 2013 году, до девальвации, объём инвестиций в страну был 400 млрд долларов в год в основные фонды. Но, как выяснилось, факторная производительность, которая определяет эффективность от этих вложений, стала снижаться каждый год примерно с 2004–2005 годов.

То есть эффективность наших вложений стала уменьшаться, и это неизбежно привело к тому, что темпы экономического роста при тех же самых инвестициях становились всё ниже и ниже, то есть мы больше вкладывали, а результат оставался ниже. Это свидетельствует о том, что модель – как задействовать эти факторы, как их соединять, – стала неэффективной. Вот почему одной из задач является повышение факторной производительности через новые схемы соединения этих факторов и повышение от них отдачи. Это целые цепочки мер, которых нужно добиться, в том числе связи образования с экономикой, конкуренции и спроса на инновации, подпитывания инновациями крупнейших предприятий.

Если говорить не о том, что, может быть, частично получилось, а о том, что вообще не получилось за последние лет 10, у нас не перезапустился процесс технологического инновационного развития. Если брать по индикаторам 2007 года, которые были приняты, мы практически процентов на 10 улучшили показатели по технологическим изменениям на промышленных предприятиях или по доле инновационной продукции. Мы отстали от тех целей, которые мы ставили, радикально. Мне кажется, мы эти цели будем ставить в первую очередь, потому что если Россия не станет технологически передовой, если не станет догонять или даже становиться лидером в этой сфере, то, конечно, мы и другие – и социальные задачи, и военные задачи – серьёзно не выполним.

Вот, если так говорить, от новых факторных схем производительности – к новым задачам в том числе и технологического развития и производительности.

В.Фадеев: Спасибо. Мишель Литвак, президент корпорации АО «ОТЭКО». Мишель очень серьёзно работает здесь, на юге, в Тамани. Порт, инфраструктура транспортная.

М.Литвак (президент корпорации АО «ОТЭКО»): Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Компания «ОТЭКО» строит ряд проектов в Тамани. Общий объём планируемых инвестиций – 8 млрд долларов. Мы уже проинвестировали на сегодняшний день 2,5 млрд долларов. Конечно, мы столкнулись и с настоящими трудностями.

Хочу поблагодарить Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина – я к нему много раз обращался и каждый раз получал поддержку. Хочу поблагодарить Председателя Правительства – мы подписали первую в стране государственно-частную концессию. Спасибо Вам. Хочу поблагодарить губернатора Краснодарского края и его команду за поддержку наших проектов. Губернатор убедил меня, чтобы мы дальше продолжали инвестировать, что мы и сделаем. С 2000 года с нуля, в пустом поле мы начали строить порт. На сегодняшний день это нефтеналивной порт для нефтепродуктов и СУГа мощностью 20 млн т оборота в год. Мы также строим комплекс по перевалке навалочных грузов с общим оборотом 35 млн тонн в год – для угля, руды, серы, минудобрений, – который будет в полном объёме работать в конце 2018 года.

С нашим партнёром – компанией Louis Dreyfus мы строим зерновой терминал мощностью 14,5 млн т, который заработает в середине 2019 года.

Здесь хочу отметить: практика во всём мире и у нас тоже показала, что, когда развивается порт, идёт развитие региона. В Тамани будет всё то же самое. Мы планируем построить целый индустриальный парк. Самые значимые заводы в этом парке – по производству метанола, аммиака, карбамида, высокооктанового бензина.

90% инфраструктуры – железная дорога, гидротехника, электричество, хранилища, склады – в 2018 году уже будет построено.

Мы всё строим на свои средства. Государственных денег здесь нет. Наоборот, все объекты государственной собственности строим за свой счёт и безвозмездно передаём государству. Мы планируем построить новый город в Тамани. Всю социальную инфраструктуру – детские садики, больницы, школы и так далее – мы возьмём на себя. Это удвоит Тамань.

Что я могу сказать здесь бизнесу? Времена непростые, мы это все знаем. Надо рассчитывать на себя, находить средства для инвестиций.

В.Фадеев: Скажите, какая рентабельность вашего бизнеса, если вы строите за свой счёт всю инфраструктуру и передаёте государству?

М.Литвак: Наверное, такой бизнес нельзя условно просчитать. Если смотреть краткосрочно (мы уже строим 16 лет и ещё долго будем строить), то, наверное, в такой проект входить нельзя. А если смотреть вдолгую, это уже другая ситуация. Я лично считаю, что сейчас лучшее время. Мы знаем, что сегодня сырьевая база на самом низу, все намного сговорчивее, можно найти намного больше людей и так далее. Поэтому сейчас самый правильный момент всё это делать.

В.Фадеев: Спасибо. Александр Григорьевич Абрамов. Вот сейчас прозвучала тема денег, государственных денег. Господин Литвак сказал, что он предпочитает не работать и не работает с государственными деньгами. А Вы работаете с государственными деньгами?

А.Абрамов (председатель совета директоров ООО «ЕвразХолдинг»): Любой нормальный предприниматель, бизнесмен работает с любыми деньгами. Вообще, наверное, неправильно их как-то красить – государственные или негосударственные. Я делал себе пометки по ходу выступления премьер-министра, и мне кажется, что страна и, в общем, истеблишмент до сегодняшнего момента не в состоянии договориться между собой, что? у нас приоритет: мы хотим быть социально ответственным и социально стабильным государством или мы хотим иметь экономический рост.

Мы привыкли в корпорациях: кто отвечает за выполнение планов по EBITDA, по доходам? Всегда с ФИО, соответственно, всегда есть какая-то конкретная персона. И в данном случае мы хотим иметь устойчивый и высокий экономический рост, но при этом мы хотим иметь социально стабильное государство с очень высокими патерналистскими настроениями у населения, при этом имея 70-процентную долю участия государства в экономике. Мне кажется, дискуссия по поводу эти трёх постулатов – 70% государства в экономике, приоритет для нас экономический рост или для нас приоритет социальная стабильность – по большому счёту не закончена, то есть у нас единства на этот счёт нет.

Соответственно, я иногда задаю себе вопрос: а может, нам и не нужен экономический рост? Вот тут Пётр (П.Авен), говорил, что его надо решать, но вроде как бы и не надо. По крайней мере создаётся такое впечатление. И мне кажется, что абсолютно ясный и чёткий ответ на этот вопрос – что да, мы хотим расти на 6% в год и готовы идти для этого на все возможные ограничения, включая социальные, или нет, – вот это очень важно сегодня. Иначе мы будем так топтаться на месте очень долго, имея в виду: а 70% государственного участия в экономике что нам позволят сделать? Или вообще, может, невозможно двигаться дальше в такой парадигме и нужно расслабиться и спокойно жить в режиме полпроцента, один процент, и всё хорошо.

Я специально, может быть, слегка провоцирую, но тем не менее этот вопрос, на мой взгляд, на сегодняшний день разными частями нашего истеблишмента по-разному воспринимается.

Второе. Когда мы говорим про рост инвестиций, я совершенно согласен, что рост инвестиций в общем, по-крупному, является чуть ли не основным драйвером обеспечения экономического роста. Но рост инвестиций, по крайней мере частных, возможен только в том случае, если у вас рынки капитала есть, если они по крайней мере не стагнируют, а растут.

Нам часто задают вопрос: как вы принимаете решения? Естественно, доходность и риск, но в не меньшей степени это возможность выхода из инвестиций. Если любой выход из инвестиций не может быть внятно сформулирован, большинство инвестиционных комитетов на такого рода инвестиции не даёт добро. А когда у вас рынки капитала сужаются… Вот вчера Артемьев (И.Артемьев, руководитель Федеральной антимонопольной службы) говорил, что у нас 70 или 75% – госсектор. Я помню, 10 лет назад было 50 или 45. Мы видим, что рынок капитала уменьшился на самом деле, это объективный фактор. Соответственно, и частных инвестиций в такой ситуации будет меньше, потому что помимо доходности и всех тех ограничений, в том числе административных, о которых здесь справедливо говорится, которые надо снимать, есть ещё и вот этот фактор, о нём почему-то мало говорят.

Образование. Нам сегодня очень трудно представить себе ситуацию, когда мы будем его финансировать таким образом, как это надо было бы делать. Очень дорогое это занятие. И в условиях, когда в государственном бюджете денег не так много и образование у нас в превалирующей части государственное, не представляется возможным финансировать таким образом, чтобы оно было конкурентоспособным на уровне лучших мировых образцов. Но в этой части, мне кажется, у нас есть уникальный шанс, который называется «онлайн-образование», где мы реально можем догнать, а может быть, даже и перегнать, потому что там очень много всякого рода специфических технологических особенностей. Мне кажется, это действительно шанс сегодня, и в этом смысле (Дмитрий Анатольевич это отметил в своём докладе) одна из приоритетных задач или один из проектов. Это было бы важно не упустить.

И последнее – проектное управление, или управление изменениями, как Алексей Леонидович совершенно справедливо сказал. Несколько ремарок, которые бросаются в глаза, потому что мы много потратили времени, чтобы добиться того, чтобы проектные офисы работали.

Первое. Я очень редко слышу на уровне подготовки проектов обсуждение бюджета на их подготовку. Потому что нам приходилось себя ломать (имеется в виду частный сектор), привыкая к мысли, что от 4 до 10% от общей стоимости проекта нужно потратить на предпроектной и проектной стадии и зачастую списать эти деньги. Очень сложно представить себе губернатора или министра, который, потратив такие деньги, их спишет. Его завтра просто замучают Счётная палата и прокуратура.

А проектная работа невозможна без такого рода денег, которые регулярно, каждый день списываются, потому что, если вы готовите проект, чем больше денег на предпроектной стадии вы потратите, тем точнее и лучше вы его выполните. Да, зачастую бывает такое, что потратили деньги, собрали и сказали, нет, мы это не делаем. Наверное, две три проектов заканчиваются таким образом – идут «на полку».

Вторая вещь – межведомственные барьеры. Мой личный опыт говорит: проектный офис не будет работать, пока его не патронирует первое лицо. Вот нам не удавалось. Сколько раз было такое: большой проект, миллиард долларов, все понимают важность, шум, гам, но человек, возглавив этот проект, встречает мощное сопротивление директоров, других региональных руководителей.

Поэтому мне кажется, что количество проектов, особенно тех, которые фундаментально меняют сложившиеся уклады, должно быть ограничено, потому что лично Дмитрию Анатольевичу придётся за ними следить.

И ещё один момент. Когда мы движемся по времени от начала проекта до его конца, при реализации проекта, если она началась, если она успешна, чрезвычайно важная фаза – это анализ результатов. К сожалению, часто долго ждать приходится, потому что некоторые проекты – это три-шесть лет. Но, смею вас заверить, я сам был потрясён, насколько важно и полезно поднять проект, который мы инициировали в 2005 году, разобрать его до деталей и, оценив собственные ошибки, сделать выводы.

Мы очень мало говорим, вообще не говорим, о качестве госинвестиций в таком разрезе. А почему бы не потратить много времени и много денег для того, чтобы разобрать, как мы потратили, условно говоря, 4 трлн долларов, которые мы инвестировали в свою страну с 2001 года по 2014-й. Разные оценки бывают, я сказал, 4 трлн долларов, но не думаю, что я сильно ошибаюсь. Представьте себе, 4 трлн долларов мы потратили – насколько они эффективно сработали. Мне кажется, это тоже вещь, которая чрезвычайно важна и заслуживает того, чтобы стать одним из национальных проектов.

В.Фадеев: Спасибо.

Вы затронули актуальную тему: соотношение частного и госсектора. Вы сказали (это, видимо, цифры ФАС), 70% – это фактически уже госсектор. А что дальше?

А.Абрамов: Дальше – госплан. Я уж, честно говоря, удивляюсь, почему нет ещё госплана.

В.Фадеев: Вопрос: как изменить эту долю? А давайте всё приватизируем! Вот здесь руководители – «Газпром», «Россети», «Роснефть», «Аэрофлот». Если всё быстро приватизировать, то, несомненно, доля уменьшится, формально уменьшится. Но, наверное, есть другой подход – надо делать что-то, чтобы развивался как раз тот самый негосударственный сектор. Вот здесь что Вы имеете в виду: приватизировать госкомпании или сконцентрировать усилия на частном секторе?

А.Абрамов: Я не думаю, что на этот вопрос нужно отвечать в режиме одного предложения или трёхминутной речи.

Вообще говоря, это серьёзный проект. То, что Вы сейчас оконтурили как деприватизация... Ведь, речь не идёт о том, чтобы всё продать быстро. Речь идёт о том, чтобы сформулировать наши приоритеты. И если на уровне истеблишмента в стране будет принято решение так и двигаться – в сторону, которая называется «увеличение частного сектора и уменьшение государственного», – то это проект. Соответственно, сколько он займёт, я не знаю, готового рецепта нет. Точно звучать на бытовом языке не должно: давайте всё быстро приватизируем.

В.Фадеев: Спасибо. Я этот ответ и надеялся услышать. Алексей Леонидович, прошу Вас.

А.Кудрин: Александр (А.Абрамов) сказал, что мы не понимаем, будет в основном государственная модель экономики или будет частная, вроде как мы ещё не выбрали. Пётр (П.Авен) говорит, что, по нашим оценкам, потенциальный экономический рост в России 0%, даже если всё загрузить, не меняя, не проводя реформ. Мишель говорит: я инвестирую, я всё делаю, но меня называют сумасшедшим.

Честно сказать, мы провели фокус-группу по поводу того, что мы ожидаем в перспективе. Действительно, мы стратегически не определились. Какой современная модель экономики должна быть? Конечно, доля государственного сектора больше 30% или, возьмём аккуратнее, более 40% – это преимущественно государственный капитализм, очень неуклюжий, неэффективный, с большим количеством административного ресурса. Тогда того уровня производительности мы не достигнем. Поэтому и приватизация, но сопровождаемая другими методами регулирования и уменьшения давления на частный бизнес, который сам выбирает, который гибок...

Кстати, одно из преимуществ этого кризиса в том, что наша экономика стала намного гибче, она быстрее реагирует на сигналы, где-то перестраивает проекты, она быстрее уменьшает плохие расходы, но и быстрее перестраивается на новые типы моделей, продукции. Вот эта гибкость нам сейчас в общем-то помогла в том числе выходить из рецессии. Но этого недостаточно, только той сложившейся гибкости недостаточно. А гибкость я имею в виду прежде всего частного сектора.

В.Фадеев: Спасибо.

Давайте сейчас мы перейдём от макроэкономики к микроэкономике. Дмитрий Анатольевич упомянул в выступлении концессии. Очень важная тема – концессия. Здесь сходятся интересы людей, в первую очередь в сфере ЖКХ, здесь частный бизнес, здесь государственные деньги, муниципальные управления, здесь новые технологии. Очень важная тема – концессии в ЖКХ. И они плохо идут, законы приняты, но они плохо идут, спрос на концессии очень невелик.

Пётр Олегович (обращаясь к П.Авену), у Вас ведь в Вашей компании «Альфа-групп» есть тема водоканалов и тема концессий. Почему спрос на концессии низок?

П.Авен: Действительно, мы много лет уже этим занимаемся. Я хочу сказать и Дмитрию Николаевичу (Д.Козаку) спасибо, и Михаилу Александровичу Меню. Мы получаем полную поддержку по работе в ЖКХ. Начиная с 2012 года, когда мы подписали первое в России концессионное соглашение в Воронеже, мы получаем поддержку в тех регионах, где уже работаем. Там у нас всё нормально. Мы очень благодарны губернатору Краснодарского края, где мы сейчас работаем. Мы в этом году вложим 500 млн рублей в водоканал в Краснодаре. Мы благодарны господину Якушеву, где мы сейчас переходим на концессию в Тюмени. Везде, где мы работаем, у нас всё нормально.

В целом мы в водоканалы вложили уже более 200 млн долларов. У нас сегодня 25% частного рынка в водоснабжении (это «Альфа-групп»). Результаты очень хорошие. В тех регионах, где мы работаем, вдвое упала аварийность, на 30% – потребление электроэнергии, на 15–25% – потребление воды и так далее. То есть там проблем нет. Но это новая сфера, и, к сожалению, стимулов у МУПов и администраций приглашать частников не существует. Чего греха таить, часто МУПы – непрозрачные организации с непонятной экономикой, часто с коррупционным расходованием средств на модернизацию и ремонты, соответственно, с дотациями, субсидиями. Для чего мы им нужны? Поэтому ЖКХ, как мне кажется, и концессии (хотя нормативная база вообще существует) – именно та сфера, где государство должно действительно во многом помогать этому процессу, толкать его вперёд.

У нас очень простое предложение. Так как эффективность очевидна, а стимулов нет, нет рынка предложений, взять 10–15 городов (больших это прежде всего касается, сегодня есть возможность работать в больших городах с населением от 250 тыс. до 1 млн) и сделать аудит работы МУПов по водоснабжению в этих городах. Если будет видно, что они неэффективны (а это будет видно, поверьте мне) в большинстве, то просто обязать выставлять это на концессию, проводить концессионные конкурсы, подталкивая МУПы к тому, чтобы привлекать частников, а частникам давать возможность работать.

Мне кажется, именно так и нужно развивать частный сектор там, где он пока ещё не упрочил свои позиции.

В.Фадеев: Владимир Владимирович, Вы что думаете по этому поводу?

В.Якушев: Что касается концессий, тут как раз вопрос зашёл о «Росводоканале» – мы сейчас плотно этим занимаемся. Здесь несколько моментов.

Первый момент. Для того чтобы зайти в концессию, если мы говорим сейчас о водоснабжении, во-первых, надо иметь схему водоснабжения. Мы над ней работали два года. Это огромный труд, надо всё хорошо и досконально подготовить, чтобы все технические решения, которые были в этой схеме, действительно были оправданы и необходимы муниципалитету.

К сожалению, существует такая проблема, когда технические решения, которые представлены там, с первого раза не всегда грамотно продуманы. Поэтому здесь возникает такая дискуссия, и, конечно, рождение этого документа немножко затягивается во времени.

Вторая проблема. Для того чтобы зайти в концессию и заключить концессионное соглашение, необходимо, чтобы всё имущество было зарегистрировано в установленном законом порядке. В областном центре мы порядок наводим, но тем не менее бесхоз вылезает. Через какое-то время мы, конечно, можем ситуацию менять, и эти объекты становятся тоже предметом концессии. Если мы говорим о маленьких муниципалитетах и если там имущество находится в хозведении МУПов, то у МУПов ещё должны быть деньги, чтобы зарегистрировать это имущество. Это тоже проблема, которая на сегодняшний день существует. Почему мы говорим, что не так быстро, как хотелось бы. Все вопросы, требующие имущественного оформления, достаточно длинны во времени, и мы должны этот путь пройти для того, чтобы потом полноценно заключить концессионные соглашения.

И третья тема, Дмитрий Анатольевич её коснулся в своём выступлении. Мы реально прочитали финмодель по водоканалу города Тюмени. До 2040 года мы сейчас готовим концессионное соглашение. Но что касается тех тарифов, которые мы предусматриваем, у нас огромная дыра там, и мы не понимаем, за счёт чего мы эту дыру будем компенсировать.

В.Фадеев: Какая ставка процентная заложена в вашей модели?

В.Якушев: Процентная ставка 14 на сегодняшний день.

За счёт чего мы должны компенсировать эту дыру? Понятно, что должен участвовать бюджет в рамках ГЧП, но тогда у бюджета должна быть возможность. Эти нюансы, мы, конечно, отработаем и решение найдём. Но с точки зрения «бегом побежали, сложили концессионные соглашения», а в конечном итоге они не заработали, дыру не знаешь, за счёт чего покрывать… Потом наши тарифы тоже ограничены платой, тариф расти максимально не может. Проблема, которая возникает с тарифом, – это опять региональный бюджет. Это всегда вопрос, который необходимо решать.

Поэтому концессия – это, конечно, выход. Но есть нюансы, на которые надо обратить внимание, и мы все вместе должны найти выход.

В.Фадеев: Спасибо. Алексей Леонидович.

А.Кудрин: Если Центральный банк продержит инфляцию два года хотя бы на уровне 4%, то ставки на рынке снизятся примерно до 10, а может, до 8%, потому что все должны быть уверены, что стоимость денег тогда в экономике станет устойчиво низкой. Не как сейчас, ведь не под нынешнюю инфляцию выдают деньги, а под ту, которая через три года будет. И если все будут понимать, что Центральный банк жёстко будет держать эту цель три-четыре года, ставки в стране пойдут вниз, и у нас серьёзно расширится число тех, кто берёт ипотеку, кто может инвестировать в инфраструктуру. Это известная зависимость.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, Вы отреагируете на те замечания и предложения, которые здесь были, в частности, предложения Петра Авена о том, чтобы сделать какой-то тестовый пример, касающийся МУПов, по оценке эффективности их, чтобы можно было двинуться дальше?

Д.Медведев: Давайте я всё-таки не только на эти МУПы отреагирую, потому что даже не все, кто в зале сидит, знают, что это такое. Объясняю: МУПы – это муниципальные унитарные предприятия. Если говорить о них, то вообще-то их планировалось закрыть ещё года три назад, и такая задача была сформулирована. Но жизнь гораздо богаче и сложнее, и по понятным причинам целый ряд решений исполняется медленнее, чем мы бы хотели. Но давайте я всё-таки не про частности скажу, а про некоторые вещи, которые здесь звучали и с которыми мне в основном хотелось бы согласиться, но, может быть, с какими-то нюансами.

Здесь много было дискуссий по поводу эффективной ставки, по поводу влияния ключевой ставки на ситуацию в экономике. Конечно, это очень важная тема.

Я не могу не согласиться с Петром Олеговичем в том, что сама по себе ставка – это ещё не решение вопроса. Мы знаем массу примеров мировых, когда очень низкая ставка в системе рефинансирования, ключевая ставка низкая, а инвестиций нет и роста нет. Вот нам бы не попасть в эту ловушку.

Посмотрите, что происходит с Японией в последние лет 20–25. Это высокоразвитая, высокотехнологичная страна с высоким уровнем жизни, которого мы бы хотели достичь через какое-то время, и в этом смысле у них, казалось бы, всё хорошо, но экономика-то не растёт.

Поэтому мне бы хотелось солидаризироваться с коллегами в том, что сама по себе среда стимулирования частных инвестиций, стимулирования нормального экономического роста в частном секторе или на базе государственно-частного партнёрства – это не менее важное долгосрочное условие развития экономики, чем просто ставка, которая используется Центральным банком и которая в конечном счете конвертируется в коммерческую ставку банка. Вот этим должно заниматься Правительство, этим вообще должны заниматься мы все вместе с бизнесом.

Теперь к основной теме, которую мы сегодня обсуждаем. Я об этом говорил, и мне трудно не согласиться с тем, что было сказано Алексеем Леонидовичем. Мы действительно очень хорошо научились работать по системе поручений.

Объективно у нас никогда другой системы, во всяком случае в современной жизни, и не было: когда мы говорим о проектном менеджменте, то имеем в виду, что само по себе это явление, этот способ управления появился из бизнеса. В советские времена, естественно, экономика была другой, а в современной жизни мы с лёгкостью освоили эту систему большого количества поручений, по которым легко отчитываться и по которым легко раздавать или награды, или дисциплинарные взыскания. Работать в рамках проектного управления намного сложнее даже с точки зрения верификации самого результата.

И в этом смысле я бы хотел обратиться к нашим коллегам, которые здесь, на сцене, находятся и которые в зале сидят. В известной степени это ещё и такая школа, как работать по проекту. Вот Александр Григорьевич (А.Абрамов) здесь упоминал, какие фазы в проекте должны быть выделены, какой бюджет первоначальный, как этот бюджет расходуется, какие риски изначально существуют, какие риски купируются, какие не купируются, но это всё понятно на уровне бизнес-модели, а сейчас мы предлагаем это сделать на уровне государственного управления.

По этому поводу есть ведь известный скепсис, когда говорят: «Ну что они это проектное управление, этот проектный офис тащат на государственную службу? Это неорганично для государственной службы. Здесь очень просто всё: дано поручение – исполняйте, не исполнил – пошёл вон! А другие методы, присущие бизнесу, здесь работать не будут». Но опыт государственного управления других стран недвусмысленно свидетельствует о том, что может работать проектный метод и в государственном управлении. Только нужно грамотным образом наложить его на существующую систему государственного управления, и, о чём тоже мои коллеги здесь говорили, очень важно, чтобы эти системы были созданы в каждом ведомстве, чтобы этим занимался не только Аппарат Правительства или отдельно Дмитрий Анатольевич Медведев вместе со своими коллегами – заместителями Председателя Правительства, а чтобы в каждом ведомстве был соответствующий штаб, который все эти задачи способен правильным образом обслуживать и анализировать. Вот этого необходимо добиваться, и в этом смысле я полностью поддерживаю то, что говорили мои коллеги.

И наконец, последнее по поводу проектного метода, который стал основным пунктом обсуждения сегодня. Также не могу не согласиться с Алексеем Леонидовичем Кудриным в том, что, безусловно, для нас важно не только достигнуть целевых показателей – в образовании, здравоохранении, по дорогам, в городской среде, то есть во всех сферах жизни людей. Это, конечно, ключевая, важнейшая задача. Но нам нужно поменять и всю систему государственного управления. Потому что если мы не сумеем её приспособить под решение этих задач, то мы не сможем добиться того, о чём я говорил в своём выступлении.

И конечно, все мы рассчитываем, что инвестиции будут продолжаться, что частные инвесторы будут всё-таки чувствовать себя защищёнными. Это в значительной степени зависит от государства.

Здесь была дискуссия по поводу того, какую экономику мы строим и какая доля государственной собственности нам необходима. Мне кажется, на этот вопрос нет канонического ответа. Потому что в истории разных стран в разные периоды были ситуации, когда объём государственной собственности увеличивался и когда он падал. Но отвечаю на общий вопрос: мы определились, куда идём? Да, конечно, мы давным-давно определились, ещё в начале 1990-х годов. Мы строим рыночную экономику, притом что в Конституции у нас записано, что Россия является социальным государством.

И вот здесь возвращаюсь к тому, о чём Александр Григорьевич (А.Абрамов) сказал. Я иногда коллегам из бизнеса завидую по поводу простоты постановки задач. Он говорит: нужно договориться, консенсуса достичь по поводу того, что важнее – социальные обязательства исполнять или добиваться экономического роста. Вот это дилемма. Если мы договоримся, значит, начнём нормально развиваться или, наоборот, будем сохранять патерналистскую психологию и исполнять те социальные нагрузки, которые существуют. Смею вас заверить, ситуация чуть более сложная, во всяком случае с позиции людей, которые занимаются государственным управлением. И пример здесь совершенно понятен.

Социальная стабильность – исключительно важное благо. Мы с вами в следующем году будем отмечать юбилей одного исторического события, наши коллеги из Коммунистической партии предложили его отметить всенародно, я имею в виду Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Но эта революция – очевидный пример того, как с утратой стабильности были, по сути, разрушены основы экономики и на долгие годы утрачены перспективы экономического роста.

Именно поэтому, мне кажется, мы должны дорожить всем, что имеем сейчас: и политическими результатами, которые были достигнуты совсем недавно, и теми, может быть, робкими, но существующими уже сегодня успехами в экономической и социальной жизни. Во всяком случае я это понимаю именно так.

Документы, подписанные в рамках Международного инвестиционного форума «Сочи-2016»

В присутствии Председателя Правительства Дмитрия Медведева были подписаны следующие документы:

Специальный инвестиционный контракт АО «ГМС Ливгидромаш» для реализации проекта «Создание промышленного производства насосов для нефтепереработки, а также насосов большой мощности для транспорта нефти и нефтепродуктов»

Подписали: Министр промышленности и торговли Денис Мантуров, губернатор Орловской области Вадим Потомский и генеральный директор группы «ГМС» Артём Молчанов

Специальный инвестиционный контракт по модернизации промышленного производства в рамках проекта по строительству Ульяновского станкостроительного завода

Подписали: Министр промышленности и торговли Денис Мантуров, губернатор Ульяновской области Сергей Морозов, управляющий директор «Гильдемайстер Бетайлигунген ГМбх» Дирк Хульманн и генеральный директор «Ульяновского станкостроительного завода» Алексей Антипин

Протокол о намерениях по созданию и развитию портово-индустриального (промышленного) парка ОТЭКО в порту Тамань

Подписали: глава администрации Краснодарского края Вениамин Кондратьев и председатель совета директоров АО «ОТЭКО» Мишель Литвак

Соглашение о намерениях по модернизации производства химических удобрений

Подписали: глава администрации Краснодарского края Вениамин Кондратьев, глава муниципального образования Белореченский район Иван Имгрунт и генеральный директор ООО «ЕвроХим БМУ» Дмитрий Стрежнев.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 30 сентября 2016 > № 1917860 Дмитрий Медведев

В Тегеране пройдет 12-ая Международная выставка горнорудной промышленности

12-ая Международная выставка строительных машин и транспортных средств, горнодобывающей промышленности, строительных материалов, камнеобрабатывающей промышленности, иначе известная как "Iran ConMin 2016", как ожидается, пройдет в Тегеране с 5 по 8 ноября 2016 года.

Как ожидается, в ней примут участие более 125 иностранных компаний из России, Китая, Германии и Японии. Выставку организует компания "Iran Mine House".

Иран входит в число 10 ведущих стран мира по богатству полезными ископаемыми. На основании статистическим данных, опубликованных Министерством промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Ирана, около 400 млн. тонн полезных ископаемых ежегодно производятся на 5 400 действующих шахтах страны.

ПОВЕСТКА ДНЯ ОЧЕРЕДНОГО СОБРАНИЯ ЧЛЕНОВ НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»

ПОВЕСТКА ДНЯ ОЧЕРЕДНОГО СОБРАНИЯ ЧЛЕНОВ НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»

Дата и время проведения:

17 октября 2016 г.

11.00-14.00

Место проведения: г. Москва, Гостиный Двор, Хрустальный переулок, дом 1, офис 19-Б

Председатель заседания: Президент НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» Володькин В.В.

Секретарь заседания: Директор НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» Ковшевный В.В.

Приглашенные гости: Президент Smart Resources Виктор Хейфель (Швейцария)

Председатель Правления ПАО МАБ «Темпбанк» Гаглоев М.Г.

Отраслевые компании сферы переработки отдохов производства и потребления.

Вопросы повестки дня:

11.00-13.00

Закрытое заседание. Голосование. Участники- члены НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»

Отчет о результатах текущей деятельности и реализации целевых программ НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» в 2016 г.

Реформирование органов управления НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» . Президиум. Наблюдательный Совет.

Утверждение дорожной карты организации Профессионального Союза предприятий ломоперерабатывающей отрасли.

Утверждение регионального плана взаимодействия НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» с органами государственной власти и банковских структур в субъектах Российской Федерации с целью оптимизации работы предприятий ломоперерабатывающей отрасли с региональными банками. Результаты поездок во Владивосток и Нижний Новгород.

Анонсирование и обсуждение программы НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ», сформированной при содействии Росфинмониторинга и ПАО МАБ «Темпбанк» . Электронная система сбора отходов и контроля материальных и финансовых потоков.

13.00-13.30

Перерыв. Кофе-пауза.

13.30- 15.00

Открытое заседание с участием приглашенных гостей.

Международная выставка Moscow International Recycling Expo и 13-й ежегодный форум "Лом черных и цветных металлов". Крупнейший форум по отходам в России. Сотрудничество со Швейцарией и Японией. Задачи НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»

Законодательные инициативы НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» . Ключевые изменения и тенденции российского законодательства в области обращения с отходами. Гармонизация с мировым экологическим законодательством.

Утилизационные сборы на спецтехнику, которая не производится в России.

Обсуждение ключевых проблем рынка лома. Прогнозы на цены и зимние запасы.

Развитие программ международного сотрудничества и привлечения иностранных предприятий в СРО, повышения имиджа предприятий НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ» на мировой арене, содействие в выходе на зарубежные рынки. Результаты деловых поездок в Иран, Японию, Китай

Международные поездки и деловые мероприятия в 4 квартале 2016 г. Формирование делегаций на посещение ежегодного форума BIR « World Recycling Convention & Exhibition» (23-25 октября 2016, Амстердам) и деловую поездку в Иран (ноябрь 2016 г.,Тегеран, Исфахан, Йезд, Киш)

15.00

Ланч. Общение участников.

Дирекция НП НСРО "РУСЛОМ.КОМ"

+7 (495) 980-06-08

ruslom@ruslom.com

Источник: РУСЛОМ.КОМ

Социально-экономическое развитие России: обретение новой динамики.

Статья Председателя Правительства России Дмитрия Медведева для журнала «Вопросы экономики».

Сокращенная версия (публикуется в «Российской газете»):

Российская экономика проходит период глубокой трансформации. И в ближайшие годы нашей стране предстоит осуществить коренное обновление своей экономической системы, соответствующее тем вызовам и изменениям, которые на наших глазах происходят в мировом социальном и экономическом порядке. Глобальный кризис, начавшийся в 2008 году и продолжающийся до настоящего времени, формирует новую повестку, вставшую перед всеми ведущими странами мира – развитыми и развивающимися.

Россия не является исключением. Нам предстоит сформировать модель развития, способную обеспечить нашей стране значимое место в современном мире.

Нынешний кризис обусловил нарастание нестабильности мировых рынков, функционирование которых существенно отличается от того, что было принято на протяжении предшествовавших десятилетий. Сформировался глобальный финансовый рынок, способный почти мгновенно перемещать по миру огромные суммы денег. Но не сформировалась адекватная ему система глобального регулирования.

Важнейшей особенностью современного этапа развития (и современного кризиса) становится политизация экономической жизни, особенно на международном уровне. Рынки все больше подчиняются политическим законам в ущерб законам экономики. Политический фактор все активнее вмешивается в экономическую политику, подчас подменяя собой рыночную конкуренцию. Разного рода санкции – лишь наиболее наглядное проявление этого тренда.

Экономическое развитие России оказалось под влиянием внешних шоков, которые остро дают о себе знать с 2014 года. К таковым относятся динамика цен на нефть и другие товары российского экспорта, а также санкции (прежде всего финансовые и технологические). Причем дело не только в глубине падения цен, что периодически случалось на протяжении последних десятилетий, а прежде всего в скорости падения. В 2015 году нефть подешевела вдвое практически за полгода, что беспрецедентно в современной экономической истории.

Но все-таки главным фактором низких темпов экономического развития являются структурные проблемы российской экономики, обострение которых стало результатом наложения двух обстоятельств. С одной стороны, это сам глобальный кризис. С другой, это исчерпание модели экономического роста 2000-х годов. Существенное снижение темпов роста началось задолго до падения цен на нефть и введения антироссийских санкций.

1. Экономический кризис: промежуточные итоги.

В конце 2014 года нам предрекали катастрофу, а один известный политик утверждал, что российская экономика будет «порвана в клочья». Нам пророчили неуправляемый бюджетный кризис, срыв в инфляционную спираль и длительное падение рубля, продолжительный и глубокий спад производства, скачок безработицы. В общем, катастрофический сценарий. И он действительно мог произойти, если бы мы сделали худший выбор, выдав нервную, популистскую реакцию на обрушившиеся на нас трудности (зафиксировать валютный курс, увеличить бюджетные расходы, зафиксировать цены и т.п.).

Вместо реализации внешне популярных, но безответственных предложений, мы занялись систематической работой по противодействию шокам и одновременно формированию условий для обновления экономической системы. Результаты оказались лучше большинства прогнозов. Мы выстояли потому, что удалось сформировать систему антикризисных мер, позволившую не допустить неконтролируемого развития ситуации.

Мы сохранили фундамент для обеспечения макроэкономической стабильности. Бюджет, хотя и не без потерь, справляется с теми тяжелыми вызовами, которые ставит перед ним внешнеэкономическая конъюнктура. Меняется структура доходов бюджета. Доля доходов, не связанных с нефтью и газом, составляет почти 60%. Это уже совсем другая экономическая модель.

Своевременные решения о переходе к инфляционному таргетированию позволили сохранить золотовалютные резервы и обеспечить устойчивость денежной системы. Инфляция неуклонно снижается и по итогам года не превысит 6%. А целевой ориентир в 4%, еще недавно многим казавшийся фантастическим, приобретает реальные очертания.

Несмотря на колебания валютного курса и в отличие от всех предыдущих кризисов, на этот раз не произошло ни бегства вкладчиков из банков, ни конвертации средств в иностранную валюту: в депозитах населения доминирующим остался российский рубль. За 2015 г. объем вкладов населения увеличился на 25%, объем средств на счетах российских предприятий – на 20%.

Банковская система проходит через трудный путь очищения, закрытия неэффективных банков. В первом полугодии 2016 г. Центральный банк прекратил деятельность 48 кредитных организаций, за 2015 г. было закрыто 93 банка. При этом Россия не столкнулась с банковской паникой. Банковская система работает достаточно стабильно.

Произошло значительное снижение оттока капитала. В 2015 году отток сократился более чем в 2,5 раза – до 58,1 млрд долл. (2014 г. – 153 млрд долл.). В 1-м полугодии 2016 г. он составил 10,5 млрд долл., по сравнению с 51,5 млрд долл. в 1-м полугодии 2015 г. Снижается совокупный внешний долг России. От максимума (733 млрд долл.) в середине 2014 г. он сократился на 30% (более чем на 200 млрд долл.) до 516 млрд долл.

Существенные изменения происходят и в реальном секторе. На протяжении длительного времени мы сетовали на «голландскую болезнь» - снижение эффективности и конкурентоспособности внутреннего производства из-за укрепления курса национальной валюты. Теперь «голландская болезнь» ослабла. Результатом стал рост конкурентоспособности и, соответственно, производства в ряде отраслей. В их числе металлургия, химическая промышленность, отрасли, производящие продукцию массового спроса (пищевые продукты, одежда и обувь), сельское хозяйство, отдельные подотрасли машиностроительного комплекса и фармацевтика. Уже по итогам 2015 года рост в этих отраслях составил: в пищевой промышленности (2%), в химическом производстве (6,3%) и в производстве нефтепродуктов (0,3%). На 26% увеличилось производство лекарственных средств. Устойчивую позитивную динамику демонстрирует сельское хозяйство: 2014 г. – 3,7%; 2015 г. –3% , за семь месяцев 2016 г. – 3,2%.

Напротив, более всего страдают те отрасли, которые ранее получали максимально благоприятные условия от роста спроса, основанного на рентных доходах – это, прежде всего, строительство и услуги.

Мы много говорим о важности импортозамещения. Прежде всего, надо видеть два существенных отличия от привычных (характерных для ХХ века) моделей импортозамещения. Во-первых, сейчас оно должно обеспечивать не только и даже не столько вытеснение импортных товаров, сколько появление производителей, конкурентоспособных на глобальном рынке. Во-вторых, в основе подлинного, а не искусственного импортозамещения лежат не валютные манипуляции и не административные подпорки для отечественных фирм, а создание условий, благоприятных для появления и развития российских компаний - глобальных чемпионов. Иными словами, импортозамещение - это не «лозунг дня», а часть нашей стратегии. Но уже сейчас мы можем наблюдать проявление эффектов импортозамещения.

Наибольший эффект наблюдался в производстве автотранспортных средств. В том числе и благодаря созданию совместных производств с иностранными компаниями снижение среднегодовой доли импорта в 2015 г. составило 22,5 п.п. Можно также отметить снижение доли импорта в производстве металлов и металлических руд (4,5 п.п.), текстильных и галантерейных изделий (7,8 п.п.), пищевых продуктов (4,1 п.п.).

Налицо улучшение финансового положения ряда предприятий и отраслей. Финансовый результат предприятий (прибыль) увеличился на 53.7% в 2015 г., что существенно выше инфляции. На счетах российских компаний находится более 21 трлн руб., из которых депозиты составляют более 12 трлн (рост на 40% за два года). Это создает основу для повышения инвестиционной активности.

Важным индикатором экономического развития является готовность населения инвестировать в жилье. В результате антикризисных мер уже в 2016 году удалось активизировать ипотечное кредитование. В 1-м полугодии объем предоставленных кредитов составил 665 млрд руб. (рост на 44%).

Но все стабилизационные меры не могут пока компенсировать главного проявления кризиса – падения благосостояния россиян. И хотя нам удалось не допустить скачка безработицы - не только в сравнении с 1990-ми годами, но и с 2009 годом, когда безработица превысила 9,0% против нынешних менее 6,0%, - за последние два года люди стали беднее. Снизились реальные располагаемые доходы, сократилась реальная зарплата.

Мы пошли на значительное расширение социальной поддержки. Эта статья расходов бюджета росла быстрее, чем расходы по большинству других направлений. В целом расходы бюджетной системы на социальную политику выросли в 2015 г. на 0,4% в реальном выражении (с учетом инфляции), расходы на пенсионное обеспечение – на 1,3%, в то время как совокупный объем расходов консолидированного бюджета в реальном выражении сократился на 5,1%. Социальная поддержка будет постоянно в центре внимания правительства, хотя мы хорошо понимаем, что лучший механизм обеспечения роста благосостояния – это устойчивый экономический рост.

Обязательным условием выполнения этой задачи является сохранение политической стабильности в стране. У нас только что прошли выборы. И очень важно, чтобы новая Государственная Дума обеспечивала законодательную платформу для ответа на экономические вызовы, которые стоят перед страной.

2. Экономический рост: задачи, риски, ограничения.

Экономический рост может не восстановиться автоматически после рецессии. По крайней мере, это касается развитых стран. В прошлом кризисы приводили к сжатию экономики, но после восстановления сбалансированности практически автоматически восстанавливался и экономический рост. Теперь ситуация меняется. Наглядным примером стала Япония, демонстрирующая на протяжении уже четверти века темпы роста, близкие к стагнации, причем ситуацию не удается улучшить никакими макроэкономическими экспериментами. Вот уже пять лет схожая картина наблюдается в еврозоне. Новая реальность, которая формируется в последние годы, требует, чтобы и задача восстановления экономического роста решалась по-новому. Эти же задачи стоят и перед Россией, хотя конкретные решения по запуску роста не будут у нас тождественны тем, которые реализуются в Японии или еврозоне. Что требуется для достижения устойчивого экономического роста? Нужны инвестиции – частные и государственные, внутренние и внешние. Инвестиции в настоящее время должны быть драйвером – более важным, чем рост потребления и экспортный спрос. Выход России на траекторию устойчивого роста требует существенного увеличения масштабов инвестиций - с нынешних 20% ВВП до 22-24%.

На первом месте по важности стоят, конечно, внутренние частные инвестиции. Необходимо выработать меры, которые бы не только стимулировали сбережения, но и способствовали трансформации их в инвестиции.

Очевидно, что проблема не в процентных ставках – в Европе они даже отрицательные, а инвестиции все равно стремятся к нулю. Проблема - в высоком уровне неопределенности, хотя она может проявляться по-разному в разных странах и регионах. Для одних СТРАН это непонимание бизнесом перспектив спроса. Для других – геополитическая неопределенность, отсутствие ясных приоритетов в деятельности национальных правительств. Свою роль играет и то, что принято у нас называть недостатками предпринимательского климата – слабая защита прав собственности, нестабильность «правил игры» и др.

Вырабатывая экономическую политику важно формулировать не только то, что необходимо сделать, но и то, чего правительство должно избегать. Вижу два ограничения, которые надо ставить при реализации курса на структурные реформы и экономический рост: популизм, с одной стороны, и проведение реформ за счет людей, с другой. Первое опасно и, в конечном счете, приведет ко второму, поскольку за популизм всегда платит народ. Между тем, характер необходимых структурных реформ не требует сейчас высокой социальной платы (в отличие от 1990-х годов).

Мы не можем допустить популизма – ни словесного, ни тем более бюджетного. Мы не будем идти по пути включения «печатного станка» и разбалансирования экономики – мер, за катастрофические последствия которых всегда расплачиваются люди. Если бюджету не хватает денег, мы не будем допечатывать их для покрытия недостающих доходов. Все понимают, что эмиссия необеспеченных денег – это просто производство бумаги, которое подстегнет инфляцию, обесценит доходы людей, зарплаты и пенсии.

Неприемлемы и предложения в текущих условиях ввести очень жесткое регулирование экономики, вернуться к образцам советского планирования. Именно жесткость советской модели привела к ее краху в условиях современного (постиндустриального) общества. Есть и ряд других идей внешне столь же простых, сколь и опасных: от перехода к мобилизационной экономике, национализации крупных компаний до тотальной распродажи всей государственной собственности.

Реальная работа – в отличие от агитации – предполагает глубокие структурные реформы, суть которых - повышение эффективности в государственном (бюджетном), и в частном секторах. Это уже совсем другие проблемы и трудности в сравнении с массовым закрытием предприятий, потерей доходов или деградацией социальной сферы, которое мы наблюдали в начале 90-х.

И здесь важна не только направленность, но и темп проведения реформ. Правительство обязано тщательно анализировать все последствия предпринимаемых им шагов – и занимать по таким вопросам более выверенную, даже более консервативную позицию.

3. Контуры экономической политики на предстоящий период: приоритеты.

В рамках этой статьи хотелось бы сосредоточиться на ключевых направлениях, без которых перспективное развитие практически невозможно.

Эффективная бюджетная политика является непременным условием адаптации экономики к новым реалиям.

Важной задачей в бюджетной сфере является определение баланса между необходимостью жить по средствам и созданием бюджетных стимулов для возобновления роста.

Мы продолжим оптимизацию расходов бюджета, сокращая менее эффективные расходы и в силу доходных возможностей наращивая более эффективные, те, которые обеспечивают повышение производительности российской экономики. К таковым, в первую очередь, относятся инвестиции в человека (это именно инвестиции, а не расходы). Второй составляющей являются инвестиции в транспортную инфраструктуру.

В последние годы наблюдалось ухудшение ситуации с региональными бюджетами – быстро рос их долг, прежде всего дорогой, коммерческий. Нам удалось остановить рост долговой нагрузки на регионы. Теперь стоит задача повышения устойчивости региональных и местных бюджетов: необходимо обеспечить их стабильность и более четко урегулировать ответственность разных уровней управления друг перед другом, а главное - перед людьми.

Структурные реформы обеспечат повышение конкурентоспособности экономики. Они требуют реализации комплекса мер как общего, так и точечного воздействия.

Мы рассчитываем на эффективную реализацию новых мер, содержащихся в законе о промышленной политике. Среди них - режим специального инвестиционного контракта, который гарантирует предсказуемость условий в течение 10 лет. Большие надежды возлагаем на Фонд развития промышленности, который недавно заработал и уже неплохо себя зарекомендовал. Будут использоваться и другие меры финансовой поддержки растущих фирм, включая предоставление субсидий и государственных гарантий, софинансирование исследований и разработок, меры стимулирования спроса (в том числе через госзакупки).

Важным фактором диверсификации экономики должен стать малый бизнес. Работает Корпорация по поддержке малого и среднего предпринимательства (МСП). В рамках национальной гарантийной системы МСП объем выданных гарантий и поручительств уже достиг 45 млрд рублей, что означает объем общего кредитования МСП в размере порядка 90 млрд рублей. Ставки по этим программам составляют 10-11%, причем планируется их дальнейшее снижение. Корпорация будет поддерживать не только те компании, которые работают на внутренний рынок, но и фирмы, имеющие экспортный потенциал. Благодаря инструментам поддержки будет, по крайней мере, в два раза увеличена доля малых и средних предприятий в экспорте.

Способность экспортировать несырьевую продукцию должна стать одним из основных критериев при решении вопроса об оказании государственной поддержки тому или иному проекту, предприятию. На это нацелены созданные в последнее время институты поддержки экспорта, включая «ЭКСАР» и Российский экспортный центр (РЭЦ). Вместе с тем следует отказаться от использования инструментов государственной поддержки при отсутствии внятных показателей эффективности и сроков вывода продукции на мировой конкурентоспособный уровень.

Предстоит переосмыслить ряд привычных подходов к внешней торговле, включая понятие защиты отечественного бизнеса. В современном мире стоит задача включения отечественных производителей в глобальные цепочки добавленной стоимости. Наиболее эффективные и конкурентоспособные товары состоят из компонентов (включая оборудование), производимых в разных странах. То есть искусственные ограничения импорта нередко становятся ограничениями для экспорта.

Несмотря на сложности геополитического характера, Россия будет продвигаться по пути внешнеэкономической открытости, создания зон свободной торговли с отдельными странами и группами стран, подписывать преференциальные торговые соглашения. Мы видим огромные возможности, которые открывает либерализация международной торговли, осуществляемой на равноправной основе. Естественно, что в центре нашей интеграционной повестки будет находиться Евразийский экономический союз.

Реализация структурных реформ потребует также оздоровления предпринимательского климата и повышения качества государственного управления.

Стимулирование предпринимательства. Прежде всего необходимо переломить негативные ожидания бизнеса, обеспечить снижение экономических, политических и правоприменительных рисков предпринимательской деятельности.

Способность властей выполнить взятые на себя обязательства станет фактором усиления предсказуемости и ослабления негативных ожиданий бизнеса. В частности, предсказуемость должна быть обеспечена в налоговой политике.

Не менее важно упорядочение контрольно-надзорной деятельности, обеспечение ее прозрачности, внедрение риск-ориентированного подхода к осуществлению соответствующих мероприятий. При помощи «дорожных карт» Национальной предпринимательской инициативы мы стали расчищать всю эту систему от барьеров, часть которых сохраняется еще с советских времен. Упрощены процедуры в строительстве, регистрации прав собственности, в подключении к энергосетям, в налоговом и таможенном администрировании.

Одна из самых чувствительных для предпринимателей тем – защита частной собственности, защита от давления на бизнес, которое иногда доходит до его ликвидации. В этой связи следует напомнить как об уже принятых, так и обсуждаемых мерах, направленных на ослабление избыточного контрольно-надзорного и незаконного силового давления на предпринимателей. Так, с начала 2016 г. малый бизнес на три года освобожден от проведения плановых проверок со стороны органов государственного и муниципального контроля. Обсуждаются меры, направленные на то, чтобы представители правоохранительных структур несли повышенную ответственность, включая уголовную, за незаконные действия, препятствующие предпринимательству и разрушающие бизнес. Президентом создана рабочая группа по разрешению конфликтных ситуаций между силовыми ведомствами и бизнесом, прежде всего за счет выработки рекомендаций по совершенствованию законодательства.

Наконец, неотъемлемой частью здорового предпринимательского климата является развитие конкуренции. Нам здесь еще многое предстоит сделать. Сейчас прежде всего надо бороться с административным монополизмом и монополизмом крупных корпораций, а не с теми небольшими фирмами, которые благодаря эффективности оказываются способными занять доминирующие позиции на локальном рынке.

Предстоит повышать эффективность системы закупок – государственных, муниципальных, а также госкомпаний. Практически завершено формирование основных институтов федеральной контрактной системы, за счёт чего в 2015 году удалось сэкономить более 300 млрд рублей. Расширяется вовлеченность небольших компаний в систему госзакупок, общий объем участия которых достигает 700 млрд рублей, а в следующем году должен превысить 1 трлн рублей.

Практика показывает: готовность предпринимателя инвестировать зависит в первую очередь от регионов. Здесь закладываются основы доверия между властью и бизнесом. Со своей стороны, правительство создает дополнительные возможности и институты для повышения инвестиционной привлекательности регионов, включая территории опережающего развития, особые экономические зоны, индустриальные парки и технопарки. Оно будет внимательно следить за эффективностью этих институтов и оперативно принимать решения как по закрытию тех, которые демонстрируют неэффективность, так и по формированию новых механизмов там, где налицо эффективная работа региональных администраций.

Качество государственного управления.

Мы двигаемся по пути оптимизации и упрощения организации государственного аппарата. Сокращение на 10% численности государственных служащих на федеральном и региональном уровне, которое было осуществлено в 2016 году – болезненное, но относительно простое мероприятие в этом направлении.

Важным шагом является создание единого механизма администрирования налоговых, таможенных и других фискальных платежей. Произошла консолидация ряда функций органов исполнительной власти. Эта работа будет продолжена. Рассчитываем на ее распространение на региональный уровень.

Следующим крупным шагом становится переход к выделению специальных проектных команд, которые должны будут обеспечить достижение приоритетных задач, без чего трудно будет добиться качественного изменения жизни общества. У нас уже есть позитивный опыт реализации приоритетных национальных проектов. Опираясь на него, мы можем придать новое качество функционированию институтов государственного управления. Работу в этом направлении координирует Президентский совет по стратегическому развитию и приоритетным проектам.

Эффективность социального развития.

Экономическая политика важна не сама по себе, а должна обеспечить условия для роста благосостояния. На это направлены изданные в мае 2012 г. указы Президента В.В.Путина.

Несмотря на все трудности последнего времени, у нас есть важные достижения, которые составляют основу для дальнейшего роста. Во-первых, вот уже на протяжении трех лет растет численность населения России – впервые с конца 1980-х годов. Во-вторых, увеличивается доля семей с числом детей больше одного. В-третьих, продолжительность жизни достигла 71 года, и хотя это еще невысокий показатель для развитой страны, он достигнут впервые в многовековой истории России.

Основная задача, которая стоит перед социальной политикой – оказать помощь тем, кто в ней нуждается (это, прежде всего, пенсионеры, дети и инвалиды), и дать возможность зарабатывать тем, кто хочет и может работать.

Семьям с детьми будет оказываться энергичная поддержка. Важным инструментом социальной политики стал материнский капитал. Правительство расширило сферы его применения и продлевает сроки реализации этой программы. Будет продолжена выплата ежемесячных пособий многодетным семьям, включая дотации на жилищно-коммунальные услуги. В течение трех лет должна быть ликвидирована очередь на земельные участки для многодетных семей или предоставлено жилье.

Необходимо выработать комплексную программу помощи пожилым людям. Она даст возможность как получения адекватной медицинской помощи, так и максимально возможного сохранения активного образа жизни.

Предстоит повысить эффективность рынка труда. Нас не должна успокаивать относительно низкая безработица в стране. Продолжающееся снижение численности населения в трудоспособном возрасте требует более активных мер по задействованию имеющихся трудовых ресурсов, по концентрации их в точках экономического роста.

По мере восстановления экономического роста возможности трудоустройства будут расширяться. Однако это совсем не повод для успокоительных выводов, если мы говорим о новом качестве роста. Перед нами стоит задача по созданию миллионов высокопроизводительных рабочих мест. Ее решение неизбежно предполагает массовую модернизацию производства, закрытие, временную остановку или реконструкцию предприятий, а с этим всегда связаны сокращения или переобучение или смена места работы. Поэтому появятся повышенные требования к рынку труда. Да, по демографическим причинам на этот рынок теперь поступает меньше новых работников, что может облегчить проблемы с занятостью, возникающие при модернизации экономики. Однако для реальной жизни это слишком простое уравнение. Далеко не всегда будут совпадать искомые профессии, специальности и регионы.

К числу самых актуальных социально-экономических проблем относятся состояние и перспективы пенсионной системы. Эти проблемы далеко не ограничиваются вопросом о возрасте выхода на пенсию, который может быть решен лишь на основе взвешенного и всестороннего общественно-экспертного обсуждения. В ходе такого же обсуждения выдвигаются разные предложения по развитию пенсионной системы, включая отмену обязательных пенсионных накоплений, переход на стимулированные государством добровольные накопления и т.д.

Выбор той или иной пенсионной модели – задача не только чрезвычайно ответственная, но и крайне сложная. Трудно даже назвать наиболее адекватную модель, которую признали бы таковой во всем мире или, по крайней мере, в развитых странах с более высокой продолжительностью жизни. Однако при любом выборе распределение ресурсов пенсионной системы должно строиться с учетом приоритетности поддержки людей старшего пенсионного возраста.

Здравоохранение и образование были в числе приоритетных национальных проектов 2000-х. Приоритетными они остаются для нас и в настоящее время. Они вошли и в перечень стратегических проектов предстоящих лет.

Качественное образование – источник конкурентоспособности страны, определяющий ее позиции в мире на десятилетия вперед. Сейчас нужно сосредоточиться на доступности качественного школьного образования. Именно в школе закладываются интеллектуальные и технологические успехи страны. При всей важности университетов в них происходит профессиональная настройка, эффективность которой в значительной мере определяется эффективностью школьного образования. Через 10 лет количество школьников вырастет на 3,5 млн человек, и они должны будут учиться в современных учебных заведениях.

Приоритетным является и профессиональное образование. Ключевые задачи здесь - обеспечение возможности прохождения переобучения на протяжении всей профессиональной карьеры. Все более актуальна проблема образования для уже взрослых людей и более старших поколений – переобучение, приобретение второй специальности, овладение компьютерной грамотностью. Требуется расширить доступность дополнительного образования. Учебные заведения, которые развивают программы дополнительного образования для разных категорий населения, должны получать стимулы к расширению такой деятельности.

Оценивая затраты и усилия на развитие образования, необходимо понимать, что речь идет о высококонкурентной сфере. В мировой экономике развернулась острая конкуренция за кадры. В современном мире люди получили возможность выбирать, где им учиться, а потом и работать. Эту конкуренцию мы не имеем право проигрывать.

Система здравоохранения – уровень ее развития определяет качество жизни человека. Задачи, которые предстоит решить в этой сфере, по сложности превосходят те, которые уже удалось решить. Например, капиталовложения, сделанные в последние годы в современное медицинское оборудование, по своим масштабам превышают все, что делалось ранее. Но еще важнее – вопрос его квалифицированного использования, эффект, который мы должны от этого получить.

Любая реформа в такой чувствительной сфере, как здравоохранение требует выполнения обязательного условия – должны быть четко и понятно определены государственные гарантии бесплатного оказания медицинской помощи.

В числе приоритетных направлений - развитие первичной медико-санитарной помощи, телемедицина, внедрение единой электронной карты пациента. Важнейший приоритет - обеспечение доступности и качества лекарственных препаратов, в том числе для малообеспеченных пациентов, последовательная борьба с фальсификатами в торговых сетях, значительное повышение эффективности системы контроля за качеством лекарств. Контроль за качеством производимых препаратов, медикаментов и медицинской техники тем более актуален, что в стране начался важный процесс импортозамещения в этих сферах: люди должны быть уверены в качестве отечественной продукции.

***

В предстоящие годы Россия будет сталкиваться с конкуренцией и соперничеством между странами за рынки, инвестиции и человеческий капитал, продолжающимися торговыми и финансовыми запретами, относительным падением стоимости товаров ее традиционного экспорта. Бессмысленно ждать возвращения благоприятной сырьевой конъюнктуры. Такая стратегия обрекала бы нашу страну на отставание, понижение уровня жизни, закрывала бы перспективы выхода на передовые позиции в экономике и социальной сфере. Не имеют перспектив и ожидания, что проблемы экономического развития могут быть решены преимущественно за счет государственных средств. Приоритет государства – безопасность, инвестиции в человека, помощь наиболее уязвимым слоям населения, инфраструктура. Им должна отвечать и структура бюджета России.

В этих условиях критически важно не просто восстановить экономический рост, а добиться долговременных и устойчивых его темпов. Новая модель экономического роста – это, прежде всего, увеличивающиеся частные инвестиции благодаря созданию делового климата, поощрению предпринимательской инициативы. Мы должны обеспечить привлекательность российской юрисдикции для бизнеса.

Сложность задач, которые необходимо решить, масштаб вызовов, на которые необходимо ответить, особенно в условиях ограниченных ресурсов, требуют от нас очень точных действий. Только в этом случае мы сможем в обозримом будущем увидеть не просто контуры новой структуры экономики, а вполне ощутимые результаты.

Результаты, которые, прежде всего, почувствуют люди. Результаты, которые дадут возможность России играть одну из ведущих ролей в мировой экономике. Результаты, которыми мы все сможем гордиться.

Полная версия статьи публикуется в журнале «Вопросы экономики», выпуск №10 за 2016 г.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 22 сентября 2016 > № 1909649 Дмитрий Медведев

Иран увеличил производство стали на 5,11 %

Согласно статистическим данным, опубликованным Всемирной ассоциацией производителей стали (WSA) в среду, Иран произвел 11,4 млн. тонн стали в первые восемь месяцев текущего года, показав рост на 5,11 % по сравнению с показателем за тот же период 2015 года, который составил 10,8 млн. тонн.

Данные отчета показывают, что Китай снова возглавил список производителей сырой стали за указанный период с результатом 536,3 млн. тонн. Япония, Индия и США с уровнем производства 69,9 млн. тонн, 63,2 млн. тонн и 53,4 млн. тонн, соответственно, заняли места со второго по четвертое.

В августе Иран произвел 1,3 млн. тонн стали, что на 8 процентов выше, чем за соответствующий показатель 2015 года, который составил 1,2 млн. тонн.

Мировое производство стали в августе составило 134,1 млн. тонн, что демонстрирует рост на 0,19 % по сравнению с объемом производства за июль, который достигал 133,8 млн. тонн.

WSA является международным торговым органом металлургической промышленности. Ассоциация представляет около 170 производителей стали, в том числе 17 из 20 крупнейших металлургических компаний мира, национальных и региональных ассоциаций металлургической промышленности и научно-исследовательских институтов в области стали. Ее члены выпускают около 85 процентов мирового производства стали.

Южнокорейская компания LS Cable & System выпустила 20 сентября 2016 года новый алюминиевый сплав, который получил сертификат от авторизованной организации. Новый сплав получил идентификационный номер АА3001.

Компания рассчитывает, что созданный сплав найдет свое применение, главным образом, в бытовой электронике (кондиционеры).

Главное достоинство сплава – полное отсутствие коррозии и возможность изготовления тонких листов, что позволит увеличить срок службы кондиционеров, особенно автомобильных.

Крупнейший южнокорейский производитель бытовой электроники – компания LG Electronics заявила о намерениях использовать сплав АА3001 при производстве своей продукции.

В 2000 году LS Cable & System уже выпустила термически прочный сплав АА6024.

В настоящее время существует 200 алюминиевых сплавов с маркировкой АА, 19 из которых произведено в Азии (14 – в Китае, 3 – в Японии, 2 – в РК).

The Korea Times

Экспорт стали из Ирана вырос на 51 процент

Иран экспортировал 2,31 млн. тонн стали и стальной продукции в течение пяти месяцев, с 21 марта на 20 августа, что на 51 процент больше показателя за аналогичный период прошлого года.

Иранские производители стали экспортировали 1,529 млн. тонн стали и стальной продукции в течение пяти месяцев прошлого года. Кроме того, Иран произвел 243 318 тонн сырой стали и стальной продукции в течение последнего месяца, до 21 августа.

Согласно данным, опубликованным 22 августа Всемирной ассоциацией производителей стали (WSA), Иран произвел 10,101 млн. т сырой стали в первые семь месяцев текущего года, что указывает на рост на 4,72 %, против показателя за тот же период 2015 года, который находился на уровне 9,645 млн. тонн.

Китай возглавил список производителей сырой стали в данный период с уровнем производства в размере 466,516 млн. тонн. Япония, Индия и Соединенные Штаты с 60,935 млн. тонн, 54,958 млн. т и 46,932 млн. тонн, соответственно, заняли второе, третье и четвертое места в рейтинге организации.

В июле, Иран произвел 1,351 млн. тонн стали, показав снижение на 11,92 % против показателя за июнь, который находился на уровне 1,534 млн. тонн.

Мировое производство стали в июле составило 133,742 млн. тонн, что ниже на 1,8 процента показателя за июнь, который составлял 136,203 миллионов тонн.

WSA является международным торговым органом металлургической промышленности. Ассоциация представляет около 170 производителей стали, в том числе 17 из 20 крупнейших металлургических компаний мира, национальных и региональных ассоциаций металлургической промышленности и научно-исследовательских институтов в области стали. Ее члены производят около 85 процентов мирового производства стали.

Анатолий Чубайс: к Hyperloop мы присматриваемся, но пока не готовы инвестировать.

Инновации, которым на сегодняшний день уделяет большое внимание как государство, так и бизнес, тесно связаны с нанотехнологиями. Формированием в России конкурентоспособной нанотехнологической индустрии занимается группа РОСНАНО.

Председатель правления УК «РОСНАНО» Анатолий Чубайс в интервью ТАСС в рамках Восточного экономического форума (ВЭФ-2016) рассказал о том, чем компании интересен Дальний Восток и страны АТР, почему нужно научиться делать в России газовые турбины больших мощностей, какие нанотехнологии нужны для развития беспилотников и «интернета вещей» и как мнения экспертов об одной и той же идее могут разниться от «абсолютный идиотизм» до «гениальное решение».

— Мы с вами беседуем, находясь на Дальнем Востоке, и исходя из этого вопрос: как РОСНАНО планирует развиваться в этом регионе?

— У нас уже есть проекты на Дальнем Востоке, это не какая-то закрытая территория. У нас был хороший проект, в рамках которого мы добывали в Приморье сырье, из него затем производили материал для приборов ночного видения — германий. Этот проект уже завершен, мы вышли из него, и вышли успешно.

Это не единственный пример на Дальнем Востоке. В этой поездке у нас состоялись две продуктивные встречи: с губернаторами дальневосточных регионов и с бизнес-сообществом. Их суть: РОСНАНО начинает новый инвестиционный цикл, в рамках которого мы хотели бы особое внимание обратить на Дальний Восток.

Мы имеем за плечами восьмилетнюю историю. В нашей сфере 8–10 лет — это инвестиционный цикл, который начинается с выбора проекта, далее идет строительство завода, монтаж оборудования, выход на проектную мощность, окупаемость и выход из проекта. Поэтому у нас в 2016–2018 гг. будут большие объемы выходов, только в этом году более чем на 10 млрд руб.

Соответственно, возникает второй инвестиционный цикл РОСНАНО, и мы готовы начинать новые инвестиции. Сейчас мы активно ищем проекты, встречаемся с бизнесом, чтобы рассказать, каков характер проектов, в которые мы собираемся инвестировать, какие требования.

У нас состоялся конструктивный, на мой взгляд, разговор. Предпринимателей интересовали условия инвестирования, доходность, вопросы управления рисками, отраслевой спектр. Если говорить про отрасли, речь идет о высокотехнологичной части реального сектора. Это металлургия, машиностроение, химия, нефтехимия, электроника, фотоника, фармацевтика.

— А почему именно Дальний Восток?

— Мы хотим значительно расширить присутствие в этом регионе. Мы считаем, что здесь хороший потенциал, здесь можно существенно активизировать работу, для этого необходим прямой контакт с бизнесом, который мы и получили на форуме.

— Перейдем к сотрудничеству со странами АТР. Есть ли у вас какие-то совместные проекты с японцами?

— Мы имеем достаточно хорошие контакты с Японией: и с ведущими японскими компаниями, и с финансовыми структурами, есть и проекты. В частности, мы построили завод по производству кварца в Сибири с Sumitomo.

РОСНАНО имеет за плечами восьмилетнюю историю. В нашей сфере 8–10 лет — это инвестиционный цикл. И мы готовы начинать новые инвестиции. Сейчас мы активно ищем проекты, встречаемся с бизнесом, чтобы рассказать, каков характер проектов, в которые мы собираемся инвестировать, какие требования.

Мы довольны, он хорошо идет, там сейчас будет строиться вторая очередь. Но мы, конечно, заинтересованы в существенном развитии сотрудничества с Японией. Поэтому мы поддерживаем и активизируем контакты, я довольно часто там бываю.

К сожалению, пока не многим можем похвастаться. Почти всегда мы видим препятствия больше с политической стороны, чем с экономической. Если я правильно понимаю, у нас за последние полгода произошла некая подвижка во взаимоотношениях с Японией. Мы видим активные встречи нашего президента Владимира Путина с их премьером Синдзо Абэ. Планируется поездка Путина в Японию. С учетом всех контактов, которые у нас были (я с Абэ встречался по поводу наших проектов в Японии), мы очень надеемся, что политические ограничения будут сняты, и мы надеемся на резкую активизацию сотрудничества с Японией. Но пока о каких-то конкретных проектах говорить рано.

— Обсуждаете ли вы какие-то проекты с Японским банком для международного сотрудничества JBIC?

— Мы JBIC хорошо знаем, я с его президентом встречался. По его словам, они заинтересованы в сотрудничестве с РОСНАНО, но им нужен технологический партнер. Потому что они финансисты и мы финансисты. Нужно добавить крупного технологического партнера, и тогда будем всерьез обсуждать создание инвестиционного фонда. Сейчас, если они по политике сдвинулись, я думаю, что появится партнер.

— В Азии есть и другой перспективный вектор для сотрудничества — Китай. Например, 25 июня в рамках визита Владимира Путина в Пекин вы договорились с министерством науки и техники Китая о создании фонда прямых инвестиций в области высоких технологий. Этот фонд уже создан?

— Пока нет. Мы тогда и сказали, что рассчитываем его создать до конца года. Исключительно благодаря договоренности с министерством, с министром лично, с которым у нас очень давние и позитивные контакты, у нас работа продвигается по графику.

Мы нашли партнера (финансовая структура) благодаря помощи министерства, и мы надеемся, что до конца этого года мы объявим о создании еще одного фонда с Китаем в дополнение к тем трем, которые сейчас уже существуют.

Создание фонда — это существенно более сложная задача, чем создание проекта. Нужен pipeline проектов, интересных как одной, так и другой стороне. Нужно понимание финансовых параметров фонда. Действительно сложные вопросы возникают при согласовании юрисдикции. Часто китайские партнеры настаивают на юрисдикции Гонконга, что связано с определенными сложностями. Создание фонда — это редко меньше года.

— На Петербургском международном экономическом форуме — 2016 вы встречались с арабскими партнерами. Там о чем-то договорились?

— Там мы на гораздо более ранней стадии, чем с китайскими. С арабскими партнерами у нас пока нет фондов, но за то короткое время, что прошло после ПМЭФ, у нас состоялось несколько встреч. У них явно есть интерес к нашей продукции и к идее создания фонда.

Из той продукции, которая вызывает интерес, можно выделить тему базальтопластики (базальтовые композитные материалы) — это особые строительные материалы которые в условиях тяжелого климата, высокой температуры могут оказаться очень полезны. Видим интерес и к другим материалам. Но главное для нас — фонд. Пока мы не можем похвастаться, что договорились о его создании, но мы двигаемся в эту сторону.

— Может быть, вы обсуждаете создание фонда и с представителями других регионов, например из стран Латинской Америки?

— В Латинской Америке из стран, у которых существует два вида задела (во-первых, задел собственно по нанотехнологиям и интерес к нему, а во-вторых, интерес к private equity — индустрии, то есть к созданию фондов), это Бразилия, Аргентина, может, Мексика, хотя чуть в меньшей степени. Но в Бразилии тяжелейший экономический кризис, перешедший в политический кризис. В Аргентине тоже не так давно новый президент появился… Честно говоря, мы считаем, что сейчас с ними затраты по созданию фондов скорее будут больше, чем потенциальный результат, поэтому активных усилий там не предпринимаем.

— Может быть, есть еще какой-то интересный для вас географический вектор?

— Есть. Нас интересует не просто Азия, а Юго-Восточная Азия. Мы с интересом ведем диалог, например, с Малайзией, в которой есть интересный задел по высоким технологиям и у которой есть интерес к созданию фонда, они хорошо понимают, что это такое. Мы ведем такие переговоры и надеемся, что и там будет хороший результат.

— А если смотреть конкретные сферы, в которых РОСНАНО интересно было бы развиваться? Например, в энергетике с «Интер РАО».

— Конечно, есть. Энергетика — это исторически и фактически одна из сфер нашей работы. У нас уже на сегодня есть целый ряд перспективных проектов. Вместе с «Интер РАО» мы ведем работу, которая мне кажется просто важнейшей. Вся современная тепловая энергетика в мире и в России находится в стадии перехода от паросиловой генерации к парогазовой генерации. У паросиловой КПД (коэффициент полезного действия. — прим. ТАСС) 35–36%, у парогазовой КПД 55–60%.

Потенциально масштаб этого технологического передела таков, что практически все паросиловые станции нужно будет переводить в парогазовые циклы. Это означает, что нужны газовые турбины. Россия их не умеет производить. Это колоссальной сложности задача, в мире всего 4 страны, которые умеют это делать.

Мы считали, еще работая в энергетике, а сейчас уже в РОСНАНО, что мы должны сконцентрировать усилия и научиться производить турбину. Работа велась много лет, два года назад мы договорились с «Интер РАО» при поддержке «Ростехнологии» об уникальном проекте по созданию российской газовой турбины мощностью 110 МВт. Был построен еще во времена РАО ЕЭС стенд, целая электростанция в Ярославской области. Поскольку такая турбина невозможна без нанотехнологических покрытий, там есть большая роль РОСНАНО.

Так вот, мы вместе «Интер РАО» и «Ростехом» ведем работу по созданию российской газовой турбины большой мощности. Работа продвигается хорошо, надеемся, что мы сможем в течение года максимум получить работоспособную российскую газовую турбину.

Кроме этого, у нас хорошее взаимодействие с «Интер РАО». Мы всерьез обсуждаем идею создания энергетического фонда, private equty / венчурного фонда, нацеленного на энергетику, в том числе на генерацию. «Интер РАО» проявляет интерес, есть довольно большой список того, что в генерации нужно делать, в российской в том числе.

Идея — собрать деньги вместе, сформировать перечень приоритетных проектов, понимая, что в этом случае энергетические компании могут быть не только инвесторами в фонд, но они и потенциальные потребители технологий. Это история, когда у тебя и инвестор, и рынок в одной отрасли. Будем продвигаться дальше, надеемся, что получим какой-то внятный результат, но очень рассчитываем и на участие других генераторов тоже.

— В какие сроки этот фонд может быть создан?

— Это довольно серьезная работа. Создать фонд — минимум год. Если отталкиваться от сегодняшнего времени — речь может идти о будущем 2017 годе как о реальном сроке.

— А каков может быть объем фонда?

— Объем фонда пока непонятен, так как непонятен состав участников. А вот проекты мы как раз обсуждаем и предварительно даже договорились о них с «Интер РАО».

— Когда вы начали их обсуждать?

— Месяца 3–4 назад.

— Если говорить о развитии РОСНАНО в среднесрочной перспективе, есть ли какая-то «наносоставляющая» в таких популярных сейчас направлениях, как беспилотники или «интернет вещей»?

— Этими темами мы интересуемся, беспилотниками в том числе. Мы видим хороший задел в стране. Мы видим основные компании, которые в эту сторону продвигаются, ведем с ними диалог. Мы пока не сформировали проект, но эта тема нам интересна. Там, безусловно, есть нанотехнологии: это углепластик, это композитные материалы, покрытие, оптоэлектроника…

Что касается «интернета вещей», там немножко другая история. Там есть софт, есть хард. В софт мы не лезем, это не наше. А вот его материальная основа в принципе для нас интересна. Правда в этом интересе мы, как правило, не на конечных изделиях, а на исходных материалах. Например, мы совместно с Газпромбанком запустили первый в России завод по производству оптоволокна в Саранске.

Россия не умела производить оптоволокно до недавнего времени. Никакой «интернет вещей» без радикального увеличения потока передаваемой информации невозможен, а это наши компоненты. Или, например, у нас есть совместная с АФК «Система» компания «Микрон». Это первый производитель электронной компонентой базы на 90 нм, а теперь уже на 65 нм. Понятно, что «интернет вещей» без электронной компонентной базы немыслим.

Мы совместно с Газпромбанком запустили первый в России завод по производству оптоволокна. Никакой «интернет вещей» без радикального увеличения потока передаваемой информации невозможен, а это наши компоненты.

«Интернет вещей» ведь будет основан не только на электронике, но и, конечно же, на оптоэлектронике и фотонике. Мы недавно запустили в Москве очень интересное производство: мы проинвестировали в американскую NeoPhotonics, а потом эту технологию перенесли в Россию и построили завод по производству сплиттеров (это устройства, которые умеют расщеплять оптический сигнал) и других оптических устройств. Это тоже относится к «интернету вещей».

Но все, что я назвал, это скорее не конечные устройства, а элементная база. «Интернет вещей» для нас интересная тема, но мы на нее заходим скорее от основ, а не от конечной продукции.

— Сейчас также активно обсуждается проект Hyperloop. Вы как-то могли бы там поучаствовать?

— Это очень интересная тема, по которой мы видим распределение экспертных позиций в спектре от «это абсолютный идиотизм и полный абсурд» до «это гениальное решение, которое перевернет всю систему пассажирского транспорта на земном шаре».

Мы общались с профессиональными железнодорожниками, которых интересует эта тематика, и они напрямую взаимодействуют с Hyperloop.

Как известно, сейчас РЖД всерьез выходит на проект высокоскоростных магистралей. Следующий технологический передел — это Hyperloop. Нам точно это интересно, там 100% потребуется углепластик для самой трубы. Но дело не только в нем, там будут еще десятки технологических компонентов.

С другой стороны, если говорить трезво, то на сегодняшний день концепция еще не доказана.

К сожалению, есть некие конфликты внутри команды между Маском и разработчиками, а новые прорывные идеи очень уязвимы с точки зрения взаимоотношений в команде.

Поэтому если говорить откровенно, то суть нашего отношения такова: нам интересно, мы присматривается, но мы пока не готовы к принятию финансовых решений.

Россия > Образование, наука > rusnano.com, 6 сентября 2016 > № 1903268 Анатолий Чубайс

Обратная сторона «солнечного камня»

Недавнее назначение Евгения Зиничева главой Калининградской области помимо других причин связано, на взгляд экспертов, с тем, что именно он, возглавляя региональное УФСБ, начал масштабное наступление на так называемую янтарную мафию.

Ряды киосков с изделиями из янтаря встречают приезжающих уже в здании калининградского аэропорта Храброво. Разумеется, торгуют «солнечным камнем» на каждом шагу и в областном центре. Залежи желтого самоцвета есть в десятке стран Европы, Африки, Латинской Америки, но лишь здесь, на побережье Балтийского моря, в Калининградской области, они практически выходят на поверхность. Здешние места содержат почти 90% мировых запасов янтаря.

По официальной статистике, уровень жизни самого западного региона России в полтора раза ниже среднего по России. Однако, глядя на шикарные особняки, расположенные, например, вдоль Верхнего и Нижнего прудов, верится в это с трудом. Количество автомобилей на душу населения в области втрое выше общероссийского показателя, а число предприятий малого бизнеса уступает только Москве, хотя в Калининграде проживает менее полумиллиона человек.

Об этих противоречиях мои собеседники говорили просто: в анклаве высока доля теневого бизнеса. От одного услышал рассказ о том, как в 90-е годы возвращались в родную гавань рыбацкие суда: «Палуба каждого была забита автомобилями. Теперь у предприимчивых «рыбаков» свои рестораны, магазины, особняки...» Вспоминали о наркотиках, контрабанде сигарет, но чаще всего шел разговор о янтаре. «Желтая лихорадка» давно и сильно трясет Калининградскую область.

ГЕНЕРАЛЫ ЯНТАРНЫХ КАРЬЕРОВ

Крестные отцы калининградской мафии сделали на «солнечном камне» немалые состояния. Начало этому положено в «лихие 90-е». Именно тогда на свой промысел вышли так называемые черные копатели.

Но если «генералы янтарных карьеров» рисковали жизнью в поисках «солнечного камня» в карьерах (ежегодно обрывались жизни примерно десятка копателей, которых засыпало землей), то посредники не брали в руки лопат и не марали их грязью. Приезжали прямо к карьерам и приобретали камни за бесценок, чтобы продать в Польше или Литве в несколько раз дороже.

Девяностые годы нанесли немалый урон и янтарному комбинату - единственному предприятию в России, имеющему лицензию на добычу «солнечного камня». Он образован в 1947 году на месте одного из крупнейших в мире Пальмникенского месторождения янтаря на развалинах бывшего немецкого центра добычи этого камня.

В 1940 году там работали 2,6 тыс. человек и добывали 500 т сырца. Янтарные украшения были признаком благополучия немецких семей, продвижением имиджа «солнечного камня» занимался лично Гитлер. Во время войны янтарь добывали тысячи военнопленных, доходы от его продажи в Японию были самыми большими валютными поступлениями Германии.

ПОЛЬСКИЙ БРЕНД?

В ходе войны янтарные карьеры были затоплены, однако их удалось восстановить. Предприятие по добыче и переработке янтаря было названо «Комбинат №9» и входило в систему МВД СССР. В течение первого десятилетия там добывалось в среднем 240 т янтаря в год, в 60-е годы - 400 т, в 70-е - 600 т, в 80-е - около 700 т. Однако в 90-е годы монополист отечественной янтарной отрасли оказался у разбитого корыта.

Польша зарабатывает на российском янтаре 500 млн евро в год, Литва - 250 млн, Россия в лучшие годы - меньше 20 млн евро.

Туристы, приезжая в Польшу, не сомневаются, что янтарь - именно польский бренд, хотя их камень практически весь российский. Гданьск считается «янтарной столицей». Именно здесь, а не в Калининграде, каждый год проходят всемирные янтарные ярмарки. Как-то Япония, где янтарь причисляют не к полудрагоценным, как у нас, а к драгоценным камням, заказала в Польше за очень большие деньги подарок своему императору - огромный янтарный трон.

В феврале 2006 года, вопреки экономическим обоснованиям и здравому смыслу, государственное предприятие предоставило право реализации янтаря компании, которую возглавлял некто Виктор Богдан.

Личность в регионе известная. Местная пресса именует его «янтарным королем». Бывший сержант милиции и охранник янтарного комбината, уволенный из органов по дискредитации, он известен также под кличкой Балет. Кличку Богдан получил в многоместной камере СИЗО, где отсидел год. Как вспоминают ветераны органов, дело уже направлялось в суд, но совершенно неожиданно распалось.

Виктору Богдану и его подручным не нужны были головные боли с переработкой янтаря на месте - они гнали 20-тонные фуры с необработанными самоцветами в соседние страны. Сколько его по черным коридорам попало за рубеж, сегодня никто судить не берется, но обнаруженные позднее в ходе обысков тайники впечатляли.

В одном был спрятан сырец и изделия из янтаря общим весом 16,7 т, в другом - 11,5 т. Были еще третий, четвертый... Необходимых документов на спрятанный янтарь не нашлось. В числе находок - немало экземпляров весом более полутора килограммов, что, по мнению специалистов, является большой редкостью. Каждый такой камень оценивается практически на вес золота. Экспертиза официально признала уникальность этой коллекции, которая в любой момент могла оказаться за границей. Всего же за время расследования в тайниках Балета изъято около 60 т янтаря. К слову, нелегальный рынок «солнечного камня» эксперты оценивают в 70-150 т в год. Янтарный комбинат добывает ныне около 300 т сырья. Масштабы противозаконной деятельности посредников оценены в 15-17 млрд рублей.

КРИМИНАЛЬНЫЙ «БАЛЕТ»

Подпольный конвейер надежно прикрывался чиновниками и правоохранителями. Некоторые засветились во время операций УФСБ. «Нелепо думать, что выгнанный из органов по дискредитации сержант сам мог организовать и внедрить такую схему, - делится один из сыщиков. - Прослеживаются устойчивые связи в государственных ведомствах, в том числе и в столице».

Монополия Балета на «солнечный камень» продолжалась до ноября 2012 года, пока на комбинат не приехали аудиторы Счетной палаты. Тогда-то и выяснилось, что подконтрольные «янтарному королю» фирмы выкачали из госбюджета солидные суммы. Ознакомившись с актом проверки федеральных ревизоров, Владимир Путин поручил навести порядок в отрасли. Комбинат срочно передали из подчинения Минфина в корпорацию «Ростех». Предприятие возглавил Михаил Зацепин, бывший сотрудник КГБ СССР и ФСО России. На «янтарного короля» полиция завела уголовное дело и обвинила в «покушении на мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере» (ст. 159 УК РФ). Собрав необходимые доказательства, следствие официально признало Виктора Богдана лидером ОПГ, а суд, рассмотрев обстоятельства дела, объявил экс-сержанта милиции сначала в федеральный, а затем и в международный розыск.

Сегодня Виктор Богдан в Польше, где у него дом и вид на жительство. Россия запросила соседей об экстрадиции, однако польская Фемида посчитала беглеца «жертвой незаконного отъема крупного бизнеса и смелым оппозиционером». В общем, о выдаче Богдана пока речь не идет.

Чего ждать в ближайшее время? Да хотя бы такого рода сообщений, которое появилось на лентах информационных агентств 22 августа: «Сотрудники УФСБ России по Калининградской области пресекли деятельность преступной группы, которая специализировалась на краже янтаря-сырца в особо крупном размере с Калининградского янтарного комбината. Установлено, что злоумышленники осуществили врезку в технологический трубопровод, принадлежащий комбинату, по которому минерал передается из карьера на горно-обогатительную станцию. В специально оборудованном подпольном цеху правонарушители занимались обработкой и переработкой минерала с последующим его сбытом. По подсчетам специалистов, ежедневный ущерб от нелегальной деятельности составлял 1 млн рублей. Лидер и члены группы задержаны...»

Владимир Гондусов

«Норникель» растет вместе с никелем

Маржа EBIDTA «Норникеля» выросла на 47%, несмотря на низкие цены на никель

Владимир Рагозин

Крупнейшие горнодобывающие компании отчитались по финансовой ситуации в первом полугодии 2016 года. На фоне общей тенденции снижения выручки в отрасли, связанной с негативной ситуацией на рынке в последние годы, выделяется «Норникель», добившийся большей рентабельности относительно конкурентов. Это может объясняться стратегией развития компании, а также восстановлением цены на никель, который подорожал с начала года на 14%.

Крупнейшие горнодобывающие компании подвели итоги первого полугодия 2016 года. Консолидированная выручка «Норникеля» сократилась в первом полугодии 2016 году на 22% до $3,8 млрд. по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, говорится в отчете по МСФО компании, вышедшем в понедельник. Это произошло вследствие негативной ситуации, сложившейся на рынке цветных металлов. При этом маржа EBIDTA производителя составила рекордные для горнодобывающей отрасли 47%. У ключевого конкурента компании BHP Billiton выручка за тот же период снизилась на 30,7% до $30,9 млрд., маржа EBIDTA установилась на отметке в 41%.

BHP Billiton испытывает явные трудности после катастрофы, произошедшей в прошлом году на плотине хвостохранилища Samarco, совместного проекта компании с бразильской Vale. Как пишет Reuters, сама бразильская компания Vale, которой принадлежит пострадавшее месторождение Samarco, потеряла 34% чистого дохода во втором квартале 2016 года в сравнении с прошлогодним показателем. Их доход составил $1,11 млрд, тогда как в 2015 году компания заработала за тот же период $1,68 млрд.

BHP Billiton завершила отчетный год с рекордным чистым убытком ниже прогноза в $6,4 млрд, тогда как в прошлом году выросли на $1,9 млрд.

В условиях негативной динамики сырьевых рынков цена на никель, которая снижалась в течение последних двух лет, в начале 2016 года достигла минимума 2003-го года.

Однако за последние полгода ситуация начала постепенно восстанавливаться, о чем свидетельствуют данные торгов. С начала года цена на никель на Лондонской бирже выросла на 14%, с $8,5 тыс. до $9,7 тыс., причем в конце августа биржевые котировки вплотную приближались и к отметке в $11 тыс. за тонну.

Рост на Лондонской бирже в конце отчетного периода показывают все основные цветные металлы: их индекс за 2016 год вырос почти на 10%. Стоимость меди поднялась на 2% до $4,78 тыс. за тонну. Металлы платиновой группы менялись в течение полугода, но все равно по итогам полугодия они значительно подорожали: стоимость платины выросла с начала года на 24% до $1,1 тыс. за унцию, а стоимость палладия выросла на 26% до $707 за унцию, несмотря на незначительные отрицательные колебания на дистанции.

По ожиданиям аналитиков Renaissance Capital, никель может достигнуть цены в $13тыс. за тонну, причем падение цен не планируется и в среднесрочной перспективе.

Такие цены, по прогнозу, ожидаются из-за возможного введения запрета на экспорт руд металлов из Филиппин – крупнейшего поставщика никелевой руды, нижняя палата Конгресса которого рассматривает соответствующий законопроект. Ранее на такой шаг уже пошло правительство Индонезии, с целью поддержать промышленность в стране.

Схожих оценок придерживается и международное рейтинговое агентство Moody's. Аналитики организации повысили оценку рынка металлов с «негативной» до «стабильной», отмечая, что дальнейшее снижение цен на алюминий, медь, никель и цинк в среднесрочной перспективе маловероятно.

Помимо этого, по данным International Nickel Study Group, производство рафинированного никеля в мире в июне оказалось меньше потребления на 11,8 тысяч тонн.

Смещение баланса спроса и предложения в последнюю сторону, а также постепенное восстановление цен не может не сказазаться на состоянии крупнейших компаний рынка, рост которых возможен в будущем отчетном году. Несмотря на операционные показатели, акции «Норникеля» на Лондонской бирже выросли с минимальных $12,25 в январе до $15,15 за штуку на конец августа, то есть на 23,6%. BHP Billiton вырос на 17,5% с $17,8 на начало года до $20,93 в конце лета.

Несмотря на улучшение ситуации на рынке металлов, эксперты сходятся во мнении, что условия в секторе останутся тяжёлыми, как минимум, до 2018 года - лишь к этому периоду отрасль сможет полностью восстановиться после провала прошлых лет. В связи с этим на первый план для многих компаний выйдет ключевая стратегия развития, которую они выберут.

Объяснение текущим показателям «Норникеля» аналитики находят и в том, какие компании за последнее время стали крупными потребителями никеля, одного из основных металлов компании.

Как сообщают иностранные СМИ, сырье российской группы горнодобывающих предприятий поставляется ключевым инновационным компаниям, к примеру, американскому автомобильному гиганту из Кремниевой долины Tesla Motors.

В августе Tesla представила расширенный ряд электрокаров. Новые автомобили будут оснащены более сильными аакумуляторными батареями объемом 100 кВт/ч. В дальнейшем предполагается увеличение поставок модернизированных автомобилей, а также развитие серии. Новые модели приглянулись инвесторам, в связи с чем акции Tesla в августе выросли на 0,86% до $224,84.

Схожим образом ситуация обстоит и с другими автоконцернами. В 2015 году Bloomberg писал об интересе к никелевым элементам питания, поставляемым «Норникелем», исходящим от японской Toyota. Еще в 2011 году контракт на никелевые поставки от российской компании был заключен с английским производителем автомобилей класса люкс Rolls-Royce Motor Cars Ltd.

Как недавно сообщал Bloomberg, стратегические планы не только компании, названной в честь Николы Теслы, но и других крупных автомобильных концернов, тесно связывают отрасль с гибридными и электромобилями, аккумуляторную основу которых с недавних пор составляют никельные элементы. Инвестируя свое сырье в компании, создающие новые для рынка продукты.

«Норникель» инвестирует в будущее, что положительно отражается и на имидже компании.

Ожидаемая выручка «Норникеля» по окончании 2016 года составит $7,6 млрд, а прогнозная цена АДР компании на данный момент увеличена с $15,5 до $18,3. Renaissance Capital изменила свой консенсус-прогноз по акциям компании с «держать» на «покупать».

Стальные достижения Ирана

Иран произвел 10,101 млн. т сырой стали за первые семь месяцев текущего года, что на 4,72 % больше, чем за аналогичный период 2015 года, в котором было произведено 9,645 млн. тонн стали.

Согласно последним статистическим данным, опубликованным Всемирной ассоциации производителей стали (WSA), Китай возглавил список производителей сырой стали в этот период с уровнем производства 466,516 млн. тонн. Япония, Индия и Соединенные Штаты с 60,935 млн. тонн, 54,958 млн. т и 46,932 млн. т соответственно, были перечислены во втором, третьем и четвертом местах в этом докладе.

В июле Иран произвел 1,351 млн. тонн стали, показав снижение на 11,92 % по отношению показателя за июнь, который составлял 1,534 млн. тонн. Мировое производство стали в июле составило 133,742 млн. тонн, что показывает снижение на 1,8 % против показателя за июнь, который был на уровне 136,203 млн. тонн.

WSA является международным торговым органом металлургической промышленности. Ассоциация представляет около 170 производителей стали, в том числе 17 из 20 крупнейших металлургических компаний мира, национальных и региональных ассоциаций металлургической промышленности и стали, научно-исследовательских институтов. Ее члены производят около 85 процентов мирового выпуска стали.

Министерство коммерции КНР объявило о введении временных антидемпинговых пошлин на аморфные сплавы на основе железа, поставляемые из США и Японии. Эта мера принята по итогам расследования, длившегося с ноября 2015 г.

Эксперты установили факты демпинга и причинения реального ущерба китайским товаропроизводителям.

Теперь импортеры аморфных сплавов из США и Японии должны вносить таможенный депозит в размере 25,9-48,5% в зависимости от уровня демпинга.

Ранее сообщалось, что с 23 июля 2016 г. Китай ввел антидемпинговые пошлины на электротехническую сталь с ориентированным зерном из Японии, Республики Корея и стран Европейского Союза.

Предварительно китайские компетентные органы провели расследования, в результате которого был установлен факт демпинга. Он нанес ущерб национальной промышленности, отметили представители Минкоммерции Китая. Антидемпинговые пошлины в диапазоне от 37,3%до 46,3% введены на пять лет.

По итогам июня 2016 г., объем экспорта стального проката из КНР достиг 10,94 млн т. Это на 23% больше, чем в июне 2015 г. За январь-июнь текущего года экспорт китайской стали достиг исторического рекорда в 57,12 млн т.

Станция “Новокузнецкая”

Более 100 японских компаний примут участие в Российско-Японском форуме по утилизации

/Rusmet.ru, Ковшевный Виктор, директор НСРО “РУСЛОМ.КОМ”/

Станция “Новокузнецкая”, 1943 год.

Станция метро “Новокузнецкая” была открыта в Москве в 1943 году, а создавалась в блокадном Ленинграде 1941-1942 гг.. Трудно представить! Блокада, ежедневные обстрелы, смерть... О чем можно думать, как не о каждодневном выживании? А тут – картинки из мирной жизни! Из будущего нашей страны. Внимание на станции “Новокузнецкая” и сегодня привлекают мозаики из мирной жизни: Садоводы, Сталевары, Машиностроители, Строители-высотники, Авиаторы… Именно во время тяжелейшего периода начала войны в мастерской Фролова Владимира Александровича были созданы эти знаменитые мозаики из смальты. Чтобы получить кусочек мозаики нужного оттенка, его надо отколоть от большого куска смальты под нужным углом и нужного размера — и все это в условиях бомбежки, мороза и голода… Переправили мозаики в Москву по Дороге жизни – льду Ладоги. Фролов лично проследил за погрузкой и отправкой всех мозаик в Москву. 3 февраля 1942 года он скончался…

Это наши отцы и деды. Благодаря им у нас такая Земля, самая большая в мире. Когда никакого интернета и прочих средств коммуникации не было и в помине. Потому что они думали о Будущем. Станция “Новокузнецкая” объединяет всех людей, которые думают о будущем.

Станция “Баррикадная”, 1991-2015 г.г.

Кризисная ситуация в промышленности подобна последствиям войны. Многое было уничтожено в России за прошедшее двадцатипятилетие с момента ГКЧП. В 1991 году у всех была эйфория – наконец-то, заживем! Запад нам поможет! Спустя много лет было очень больно узнать не абстрактно, а на конкретных примерах, что Запад покупал передовые предприятия, а потом оборудование этих предприятий резалось на лом. Чтобы не было конкурентов. Или когда своими руками, строили устаревшие предприятия, списывая большие бюджеты (например по производству солнечных батарей), а теперь оборудование этих предприятий тоже надо сдавать в лом, потому что на старых технологиях невозможно сделать конкурентоспособный продукт. Одновременно, лучшие идеи из России стали материализовываться на Западе в виде конвейерных решений, например, мало кто знает о российских корнях в разработке дизайна BMW X6.

Для отрасли утилизации в России, следующая станция “Новокузнецкая”, 2016 год

Сейчас настолько трудно выживать любому предпринимателю и производителю, что говорить о будущем кажется неуместным. И тем не менее, Вспомним станцию “Новокузнецкая”. Представьте, какое будущее мы хотим своим детям. Россия, богатейшая страна в мире по природным ресурсам, является для всего мира примером бережного отношения к этим ресурсам. Все понимают, люди достаточно взяли за свою историю. Хватит брать у Природы! В основе промышленности – вторичное сырье. Это база для создания и роста новой промышленности России – отрасли утилизации. Такая отрасль в Германии дает вклад в ВВП около 90 млрд.Евро. И это не просто отрасль по сбору мусора, потому что ставка на мусоровывозящие компании, которые зарабатывают на вывозе мусора, а не его переработке – это путь в сторону дальнейшего “распиливания” бюджетов и роста коммунальных расходов граждан.

Все люди ежедневно производят мусор. Значит, в сбор мусора должен быть вовлечен каждый человек. Мусор надо перерабатывать, чтобы он стал вторичным сырьем и из него были сделаны строительная арматура в строящемся доме, бумажная коробка из под кефира, или новая пластиковая бутылка. Значит мы говорим о высоких технологиях как в сборе, так и переработке отходов. Отрасль утилизации – либо высокотехнологичная, либо ее нет. Ломовая отрасль является матрицей роста для новой отрасли утилизации. Других кандидатов нет, потому что нет покрытия в виде пунктов приема вторсырья во всей стране.

Японский опыт для России, 11-18 сентября 2016

Чтобы построить высокотехнологичную отрасль, нужно ориентироваться на лучший мировой опыт. В мире нет равных Японии по простой причине – из-за дефицита природных ресурсов страна вынуждена жить по принципам ресурсосбережения.

11 сентября российские компании вылетают в Токио с целью обмена опытом, чтобы понять как там работает отрасль утилизации от приема отходов у физических лиц, до распределения вторсырья между крупнешими промышленными холдингами, такими как Mitsui. Организует поездку НП НСРО “РУСЛОМ.КОМ”. Принимающей стороной является компания Applied Materials Japan, на долю которой приходится от 10 до 30% рынка металлов Японии: титан, алюминий, свинец, редкие и редкоземельные металлы, вольфрам, металлы платиновой группы.

Среди компаний, которые будут посещены:

14 сентября 2016,

Metal Recycling Co., Ltd. (Кавасима, Сайтама)

Работают в сфере утилизации автомобилей, утилизация и повторное использование запчастей, переработка черных и цветных ломов.

NNY (расположен в Насу, Точиги)

В состоит в крупнейшей группе утилизаторов "Suzutoku",

Занимаются сортировкой металла из продуктов утилизации электронного лома, разделяя по удельному весу и вручную. Это уникальный процесс!

15 сентября 2016

Переработка черного лома в Кавасаки порт

eCONeCOL двор в порту Симидзу Порт / Тагонура (Сидзуока)

Можно ознакомиться с оборудованием: гильотины, прессы, кран для контейнеров.

Это традиционный парк черного лома, ознакомление с процессом сортировки в Японии.

eCONeCOL является единственной компанией в Японии, акции которой котируются на фондовой бирже. Идеология, диверсификация не только в сфере переработки черного лома, но в других подотраслях вторичных ресурсов.

16 сентября 2016

Phoenix Metal Corporation (Итихара, Chiba)

Работают с бытовым электронным ломом, и занимаются сортровкой, на черные, цветные металлы, пластмассу, стекло, электронные отходы.

План поездки для российской делегации

12 сентября 2016 г. - прибытие российских участников в Японию, Токио. Приветственный прием для российской делегации в AMJ;

13 сентября 2016 г. - международный форум по утилизации (более 100 компании со стороны Японии) и вечерний прием;

14-15 сентября 2016 г. - деловые поездки и переговоры, разделение на 2 отраслевые группы;

16 сентября 2016 г. - В2В-сессии и переговоры . Ужин на корабле, Токийский залив;

17 сентября 2016 г. - свободный день или организованное посещение достопримечательностей и сувенирных магазинов;

18 сентября 2016 г. - трансфер в аэропорт, вылет в Россию.

Список японских компаний, которые подтвердили участие

SHIMIZU STEEL CO.,LTD

Re-tem corporation

Hiraiwa Kogyo, Corporation

TAGUCHI METALS CORPORATION

Taiwa Trade Co.,Ltd.

KEIAISHA Co.,Ltd.

SUZUTOKU HOLDINGS Co., LTD.

KANTOKU GLOBAL CORPORATION

ECONECOL Inc.

HARITA METAL Co.,Ltd

MIZUNO INDUSTRY CO., LTD.

TOYOKIN Co.,Ltd

Shin-Ei Kinzoku Co., Ltd.

ITOCHU Metals Corporation

SHINSHO CORPORATION

Sumitomo Corporation

HANWA CO. , LTD

MITSUI& CO. , LTD

Mitsui & Co. Steel Ltd.

Metal One Corporation

JFE SHOJI TRADE CORPORATION

Topy Enterprises, Ltd.

Toyota Tsusho Corporation

MARUBENI TETSUGEN CO., LTD.

OKAYA&CO.,LTD.

NIPPON STEEL & SUMIKIN BUSSAN CORPORATION

Caterpillar Japan Ltd.

Hitachi Construction Machinery Co., Ltd.

Sumitomo

MORITA HOLDINGS CORPORATION

EARTH TECHNICA Co,Ltd,

CORRENS CORPORATION

Kobelco Construction Machinery Co., Ltd.

Komatsu Ltd.

MARUMA TECHNICA CO., LTD.

Kleentek Corporation

FURUKAWA INDUSTRIAL MACHINERY SYSTEMS CO.,LTD

Simon Corporation

Cargotec Japan

Asahi Kogyo

Ito seitetsujo

Oji Seitetsu

Otani Seitetsu

Kanto Steel

Sanko Seiko

JFE Joko

Shimizu Kotetsu

Jonan Seikojo

Chiyoda Kotestu Kogyo

Tokyo Kotetsu

Tokyo Seikou

Topy Kogyo

Японские компании, принимающие участие в Российско-Японском форуме по утилизации, заинтересованы в россйских партнерах. Поэтому для каждого делегата от России предстоящее событие - начало долгосрочного торгово-экономического сотрудничества. Очень трудно зайти на Японский рынок. Особенно, с учетом того, что обычно Японию не интересуют спотовые контракты, они готовы работать только по долгосрочным. Очень трудно выстоять на Японском рынке. Зато, если выстоять, то это на века.

Официальный сайт мероприятия: http://ar.rusmet.ru

Согласно данным горнодобывающей компании «Vale», во II квартале было отгружено 84,47 млн. т железной руды и окатышей по сравнению с 83,64 млн. т в аналогичном периоде предыдущего года (+1%). За первые 6 месяцев года, отгрузки руды компанией составили 158,75 млн. т по сравнению со 157,23 млн. т в таком же периоде 2015 г. (+1%).

В Азиатский регион поставки руды составили 71% от их общего объема, увеличившись на 8,4%. Доли Китая и Японии составили 13,8% и 3,5% соответственно. Поставки руды для обоих американских континентов снизились на 25,1%. В Бразилии они сократились на 32,3% в годовом выражении. В США «Vale» отгрузила на 22% больше сырья, чем в аналогичном периоде минувшего года.

Folha de Sao Paulo

Ситуация в российской экономике заставила правительство принять меры по ее поддержке, которые уже дали определенный результат. О том, какой дальнейший рост промышленности ждет страну, чем будут руководствоваться власти РФ при возобновлении экономических отношений с Турцией и зачем нам наряду с тяжелыми машинами производить круизные лайнеры, рассказал в интервью РИА Новости министр промышленности и торговли Денис Мантуров.

− Недавно мы стали свидетелями попытки военного переворота в Турецкой Республике. Может ли это отразиться на нормализации экономических отношений Москвы с Анкарой?

− Это в большей степени вопрос дипломатии и международной политики.

Если вы имеете в виду российско-турецкое сотрудничество в части промышленности, то думаю, что мы будем продолжать развитие в положительном тренде. Естественно, это должно быть сотрудничеством исключительно во взаимовыгодном ключе. Экономические интересы российской промышленности будут стоять во главе угла.

− А наоборот – меры по расширению сотрудничества будете предлагать?

− По всем направлениям, которые выгодны нашим деловым кругам, мы даже в период сложных отношений практически ничего не ограничивали.

Падение двустороннего товарооборота почти на 42% — до 6,1 миллиарда долларов — за первые пять месяцев 2016 года и потеря Турцией статуса пятого по величине торгового партнера России связано в первую очередь с рисками, которые видели для себя сами наши компании.

Свою роль в этом сыграло также падение мировых цен на энергоносители, составлявшие существенную долю российского экспорта в Турцию. Однако российско-турецкий товарооборот по-прежнему является весьма диверсифицированным. Полагаем, что в будущем при благоприятном развитии событий он будет расти, но достичь прежних объемов будет тяжело.

Последние события в российско-турецких отношениях создают хорошие предпосылки для возобновления наших полноформатных двусторонних отношений в торговой и промышленной сферах.

Мы готовы продолжить взаимовыгодное экономическое сотрудничество, тем более что у нас имеются хорошие устоявшиеся связи в различных отраслях промышленности, в том числе металлургии, автомобилестроении, сельскохозяйственном и энергетическом машиностроении, фармацевтике и деревообработке.

− Сейчас в правительстве обсуждается бюджет на 2017–2019 годы. При этом расходы в номинальном выражении планируется заморозить. Как считаете, возможен рост промпроизводства без увеличения расходов на промышленность?

− Да, конечно же, возможен. Более того, мы считаем, что по мере оздоровления экономики рыночные механизмы должны начинать доминировать в развитии любой отрасли, за исключением тех, где у нас априори неравные отношения с зарубежными партнерами.

Возьмем, например, авиацию – она долгие годы была недофинансирована. Более того, если мы говорим о советской гражданской авиации, то практически все типы самолетов, выпущенные в советское время, не ставили топливную эффективность во главу угла. А именно топливная эффективность является основным индикатором экономической эффективности гражданского самолета в целом.

Они выпускались в другой экономической реальности и при абсолютно других экономических подходах. А когда наша страна резко перешла к рыночной экономике, отечественная авиация стала просто неконкурентоспособной.

Все эти предпосылки привели к тому, что нужно было разрабатывать абсолютно новую авиационную технику.

Почему, например, появился проект Sukhoi Superjet, а не продолжилось производство существовавших на тот момент самолетов? Потому что существовавшие на тот момент самолеты при всех возможностях к реализации не давали перспектив дальнейшего развития для нашего авиапрома, в них не было никаких новаций. А в Superjet была инновационность, и предпочтение было отдано ему. Так появился SSJ100 со своим дальнейшим развитием МС-21. Любому производителю самостоятельно создать подобный самолет невозможно. Поэтому по таким отраслям экономики, как авиапром, для того чтобы поддержать заданный в середине 2000-х годов темп развития, мы точно будем сохранять приоритет в части бюджетных инвестиций.

− А по каким еще отраслям сохранится инвестиционный приоритет?

− Авиация – это лишь один из примеров. Если взять фармацевтику, то здесь мы сегодня видим результаты реализации программы, принятой в 2011 году. Мы будем переводить механизмы поддержки этой отрасли в рыночные механизмы через льготные займы, через субсидии на клинические исследования.

Сейчас принято решение по переводу части средств из госпрограммы в Фонд развития промышленности под клинические исследования и вывод наших лекарственных препаратов на внешние рынки.

Если мы говорим про автопром, то здесь был резкий рост за счет того, что мы запустили механизм промсборки для иностранных производителей. Это было своевременно, целесообразно и дало в итоге ощутимый эффект.

Но сегодня мы видим, что мощностей создано почти в два раза больше, чем есть потребность у российского рынка. Поэтому нужно организовывать спрос, то есть создавать механизмы по компенсации скидок нашим автопроизводителям, по льготному автокредитованию, по созданию механизма по выходу на внешние рынки.

Естественно, в каком-то виде мы сохраним субсидии и на следующий год, чтобы поддержать автопром и сохранить те мощности, которые были созданы.

− Каким будет уровень промпроизводства в 2017 году?

− Я могу поделиться только своими личными прогнозами, исходя из реализации тех стратегий, которые были утверждены. Мы должны оказаться по крайней мере в положительной зоне именно по обрабатывающим отраслям промышленности, а сколько это будет… больше 1% точно. Согласно базовому сценарию прогноза на 2017 год, в промышленности рост составит 1,1%, в обрабатывающих отраслях − 1,7%. Это близко к реальности с учетом тенденций по инфляции, тем более что все равно будет снижаться ставка рефинансирования.

Прожитые полгода дают такие ощущения, что следующий год должен быть более позитивным. Мы уже нащупали дно и должны двигаться вверх.

− В прошлом и текущем годах правительство реализовывало план поддержки экономики или антикризисный план. Понадобится ли он в следующем году?

− При готовящемся бюджете нам никто никаких лимитов в этой части не доводил и не доведет, поскольку всегда принимается решение на правительственном уровне. Но, по нашим ощущениям, какой-то объем средств будет зарезервирован на следующий год. В каком объеме – мне сложно спрогнозировать, но это будет явно меньше, чем в прошлом и в этом годах. По крайней мере, средств должно хватить на то, чтобы поддержать положительную динамику по ряду отраслей промышленности, где мы задали хороший темп.

Например, транспортное машиностроение. Меры поддержки сработали мультипликативно, когда было принято решение по запрету на продление срока службы вагонов. То есть в совокупности с административными мерами сработали и финансовые. Мы исходим из того, что в этом году подход тоже даст эффект, мы должны продлить его как минимум еще на год, а то и на два, чтобы выровнять переходный этап.

По автопрому в каком-то объеме меры должны сохраниться, в каком – будем смотреть по возможностям и по результатам этого года. Продажи грузовых машин, например, растут, и продажи по году будут выравниваться за счет того, что часть мер по автобусам, по машинам скорой помощи и по школьным автобусам на сумму 6 миллиардов рублей придут с отложенным эффектом, и мы увидим результат производства уже в третьем квартале.

Будем смотреть, что будет происходить с легковыми автомобилями, и подстраивать механизмы поддержки. Если пошли в рост коммерческие и легкие коммерческие автомобили, это говорит об оздоровлении экономики в целом, потому что это значит, что бизнес заинтересован в приобретении такого транспорта. Мы должны найти правильное решение по включению всех мер, которые должны сработать по легковому автотранспорту.

− Вы упомянули автопром. А авиастроение и сельхозмашиностроение?

− Да, в сельхозмаше рост производства перевалил уже за 30%. Я думаю, мы постепенно должны снижать уровень субсидирования. По этому году там заложено 25%, в следующем году, может, будет чуть меньше, через год – еще меньше и так далее. При этом мы должны сохранить позитивный тренд в отрасли, поэтому резко ничего нельзя отменять. Как резко вводить, так и резко отменять. Всегда должны быть какие-то переходные периоды. Но сельхозмаш в каком-то объеме точно должен сохранить развитие, в том числе и за счет государственных мер поддержки. То же самое касается и фармацевтики.

В судостроении, например, у нас тоже много разработок, которые мы должны внедрять. В отраслевой госпрограмме у нас заложен существенный объем средств, которые предполагается направить на лизинг, на продвижение нашего судостроительного сегмента на рынке. Надо сказать, что, принимая в 2009 году решение по периоду лизинга протяженностью семь лет, мы получили колоссальный эффект – за этот период было реализовано порядка 100 судов, и мы должны сохранить этот тренд, особенно речное судостроение, которое за это время сильно обновилось. В этом году мы делаем акцент на пассажирском судостроении. Подчеркну, что ранее никогда, ни в советское время, ни в современное российское, мы не строили крупных круизных лайнеров.

− Ранее обсуждалась возможная приватизация ОСК и УВЗ, которые производят и гражданскую, и военную продукцию. Были предложения о разделении производств и приватизации именно гражданской части. Актуален ли этот вопрос сейчас, если да – в каком ключе?

− Это неверно. Приватизация какой-то части, гражданской либо военной, – ни в коем случае.

Площадка российского вертолётостроительного холдинга ОА Вертолеты России во время открытия Международного авиационно-космического салона МАКС-2015. Архивное фото

Приватизацию пакетов акций компании мы не исключаем.

Такой процесс уже запущен, например c холдингами госкорпорации "Ростех". Частными инвесторами был приватизирован пакет акций концерна "Калашников", продан контрольный пакет "АвтоВАЗа" альянсу "Рено-Ниссан", согласованы условия сделки по продаже значимого миноритарного пакета акций "Вертолетов России", осталось технически реализовать сделку.

Также рассматриваются и остальные холдинги, входящие в Ростех.

− Какие-то конкретные планы по приватизации промышленных активов государства на следующий год уже есть?

− Что касается ОСК и УВЗ – вряд ли. А вообще, точно нужно искать либо портфельных, либо стратегических инвесторов. На все активы без исключения.

Другой вопрос, в каком объеме: 25% или 49% – все будет зависеть от конъюнктуры и от принимаемых правительством и президентом решений. Я буду предлагать постепенно по всем промышленным холдингам, по которым будет принято решение о приватизации, привлекать внебюджетные источники, вопрос только в том, когда лучше это сделать. Это необходимо, потому что бюджетные источники будут сжиматься, а программы развития предприятий нужно реализовывать.

Когда продаются активы из других отраслей экономики, государство ставит для себя цель получить средства для пополнения бюджета. Когда мы говорим про промышленные активы государства, то они все в аспекте ОПК требуют инвестиций. И если правительство принимает решение по снижению объемов финансирования этого сектора, тогда нужно искать альтернативные решения, как сохранить динамику развития. Мы не можем, просто снижая гособоронзаказ и госинвестиции, оставить предприятия опять у разбитого корыта, как в 1990-е годы. Мы этого не допустим.

− При условии конвертации долга Ростеха в акционерный капитал "АвтоВАЗа" сколько нужно будет внести "Рено", чтобы доля французского концерна не размылась?

− Это счетная позиция. Мы точно не хотим размытия доли "Рено", которая, в свою очередь, заинтересована в сохранении и развитии актива. Поэтому, думаю, акционеры смогут договориться. Мы не видим здесь для себя никаких опасений.

То же самое по КАМАЗу. Его рост сегодня заложен во многом за счет унификации большого количества компонентов, в том числе и кабин, в которой заинтересован рынок. Сегодня рост продаж приходится в первую очередь на те модели, которые были разработаны вместе с Daimler. В этом заключается синергетический эффект. Есть много других примеров в различных отраслях промышленности. Но в каждой из них мы должны принимать взвешенные решения, чтобы не потерять эффект развития и получить возможность привлечения существенных внебюджетных источников.

− Согласованы ли окончательно со всеми ведомствами корректировки в соглашениях о промсборке с автопроизводителями, которые должны учесть экспорт и складские запасы в общем объеме производства на 2016 и 2017 годы?

− Во-первых, те соглашения, которые заканчиваются в 2016 году, не будут корректироваться. Поэтому те автопроизводители, которые завершают их сейчас, задумываются о специнвестконтракте и начинают вести с нами диалог. А в таком контракте главным инструментом и мотивацией в части выполнения его условий является 719-е постановление правительства, где по каждой отрасли прописаны требования по уровню локализации, который привязывается к технологическим операциям. Поэтому все корректировки стратегии автопрома до 2025 года будут ориентированы именно на этот показатель, который сейчас как раз находится в стадии формирования.

Возвращаясь к автопрому, рассчитывать только на российский рынок будет неправильно. Мы должны создать такой механизм, который будет работать и мотивировать на то, чтобы российские автопроизводители (как аутентичные, так и иностранные) были ориентированы на внешние рынки.

− И завершающий вопрос. В июле проходил международный промышленный форум "Иннопром-2016", почему именно Япония стала партнером форума 2017 года?

− Во-первых, Япония – один из ведущих технологических мировых лидеров. Выставка носит прикладной характер и традиционно сильна именно в части инновационного развития отраслей промышленности. Поэтому мы видим в участии Японии большие перспективы для тех отраслей, где есть интерес у наших предприятий.

Речь идет о секторах, которые дают в перспективе высокую добавленную стоимость для наших предприятий, начиная от биотехнологий и заканчивая утилизацией твердых бытовых отходов, где у японцев есть огромный опыт. Это недооцененный потенциал для развития целых индустрий в экономике нашей страны. Поэтому мы видим здесь отдельную нишу и перспективу развития.

Турция. Россия > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 11 августа 2016 > № 1856426 Денис Мантуров

Вода и мир

Почему не нужно поворачивать сибирские реки, или что такое конкуренция за пресную воду

Анастасия Лихачева – кандидат политических наук, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме: Обязательным условием эффективного развития водоемких производств в Сибири и на Дальнем Востоке является экспорт в несколько стран АТР – тогда можно говорить об использовании водных ресурсов как стратегического политического ресурса.

Россия. СФО. ДФО > Экология > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850838 Анастасия Лихачева

С 23 июля 2016 г. Китай ввел антидемпинговые пошлины на электротехническую сталь с ориентированным зерном из Японии, Республики Корея и стран Европейского Союза. Об этом сообщило Министерство коммерции КНР.

Предварительно китайские компетентные органы провели расследования, в результате которого был установлен факт демпинга. Он нанес ущерб национальной промышленности, отметили представители Минкоммерции Китая. Антидемпинговые пошлины в диапазоне от 37,3%до 46,3% введены на пять лет.

Ранее сообщалось, что по итогам июня 2016 г., объем экспорта стального проката из КНР достиг 10,94 млн т. Это на 23% больше, чем в июне 2015 г. За январь-июнь текущего года экспорт китайской стали достиг исторического рекорда в 57,12 млн т.

При этом Министерство торговли США намерено потребовать от таможни взимать гарантийный депозит на китайскую сталь. Это вызвано тем, что по предварительным оценкам министерства, дотационная разница для китайских производителей стальной продукции составила 53,7-193,12%. В 2015 г. США закупили в КНР нержавеющую сталь на $302 млн.

Китайские власти уже выражали протест в адрес очередного расследования, инициированного США в отношении китайских сталелитейных предприятий.

ПРИГЛАШЕНИЕ на Международную конференцию «Российско-японский рынок лома» и деловую поездку в Японию

12-17 сентября 2016 г.

Уважаемые партнеры!

НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»  и  RUSMET совместно с японской компанией ADVANCED MATERIAL JAPAN CORP (AMJ) организуют  международной деловое мероприятие для обмена опытом и налаживания партнерских связей между предприятиями, осуществляющими деятельность в сфере обращения с ломом и отходами черных и цветных металлов.
Также в  фокусе конференции и бизнес поездки электронный лом, лом титана, утилизация транспортных средств, оборудования и техники.

График проведения мероприятия:

• 12 сентября 2016 г. - прибытие российских участников в Японию, Токио. Приветственный прием для российской делегации  в AMJ
• 13 сентября 2016 г.  -  международная  конференция  и вечерний прием
• 14-15 сентября 2016 г. - деловые поездки и переговоры
• 16 сентября 2016 г. - посещение производств и экскурсионная культурная  программа
• 17 сентября 2016 г.  - свободный день или организованное посещение сувенирных магазинов, достопримечательностей.
• 18 сентября 2016 г. -  вылет  в Россию.

На всем протяжении мероприятия делегацию  сопровождают переводчики, представители оргкомитета с российской и японской принимающей стороны. Предоставляется комфортабельный автобус для трансферов.
Оргкомитет в России осуществляет поддержку в вопросах получения виз, бронирования гостиниц и авиарейсов. 
Контактные данные и информация   +7 ( 495) 980-06-08   sro@ruslom.com 

Справка  о принимающей стороне в Японии. 
ADVANCED MATERIAL JAPAN CORP