Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Александр Рар: "Только общая глобальная угроза помирит Запад и Россию"

Хрупкое перемирие в Сирии – основной позитивный результат взаимодействия России и США в этом году – оказалось разрушенным после "случайной" бомбардировки американскими ВВС сирийских военных подразделений. Хотя стороны пока что подтверждают сохранение договоренностей по совместному урегулированию сирийского кризиса, сама возможность полноценного сотрудничества с Западом вновь оказалась под вопросом. О том, что способно по-настоящему объединить российские и западные интересы в мире и на Кавказе, "Вестнику Кавказа" рассказал политолог Александр Рар.

- По вашей оценке, что способно помирить Россию и Запад?

- Думаю, Россия и Запад сойдутся только тогда, когда перед общим континентом появятся общие опасные вызовы, когда из отдельных террористических атак, которые мы сегодня видим во Франции и Германии, вырастет мощная угроза для устоев наших государств. Сегодня этого пока не видно, но не исключено, что именно так все и будет происходить. Тогда, конечно, понадобится антитеррористическая коалиция, и мы будем работать вместе. Если смотреть вглубь других проблем, то альтернативы сотрудничеству тоже нет. Сейчас в мире меняется политический климат, на африканском континенте и в Азии развиваются глубокие кризисы, с которыми можно бороться только вместе. Если сейчас возникнет противостояние, как во время холодной войны, между Западом и Россией, ни одна сторона не победит, а выиграют вновь экстремисты.

- Говоря о влиянии экстремистов на отношения России и Запада, какую роль в свое время сыграл в возникновении российско-западного противостояния конфликт в Чечне?

- Мне кажется, что первая чеченская война была отголоском развала Советского Союза – но уже она разрушила только-только появившиеся связи между Европой и Россией. Россия была шокирована тем, как этот конфликт был воспринят Западом, когда ей в вежливой форме сказали: давайте Чечне независимость, отпускайте ее на свободу, зачем вам держаться за империю? Вторая чеченская война обозначила уже очень серьезное противостояние; думаю, она в чем-то была реакцией на югославские войны, когда Запад начал бомбить Сербию и наводить свой собственный порядок в бывшей Югославии. Чеченская война показала, что Россия будет защищать свою территорию: мы имели дело с прямой агрессией, нападением бандформирований, террористов, арабских легионеров на территорию РФ, в Дагестан и за пределы Дагестана, в Ставропольский край. Конечно, Москва тогда начала защитные военные действия. На Западе они рассматривались как агрессия, и на повестку дня встал вопрос двойной морали, всем было ясно, что появились две правды: одна для действий Запада и другая для действий России. Тогда Россия начала подозревать Запад в том, что ее просто хотят ослабить, боясь восстановления Российской империи.

- Насколько оправданны были эти подозрения?

- На Западе действительно формулировались и реально существовали такие идеи. Я думаю, неправильное видение экстремистской опасности, угрозы международного терроризма, с которой сегодня конфронтирован Запад, привело к тому, что мы отошли друг от друга в те дни и не смогли найти общие формы борьбы с терроризмом в рамках антитеррористической коалиции. При этом, напомню, подобную коалицию президент Владимир Путин предложил президенту Джорджу Бушу сразу же после событий 11 сентября.

- Сталкиваются ли сегодня интересы России и Запада на Южном Кавказе?

- У Европейского союза нет особых интересов на Южном Кавказе, они были у США. Америка всеми силами пыталась взять под контроль этот регион ради энергетики, дабы нефтяные и газовые потоки из Азербайджана шли в обход России, через Турцию в Европу. По моим ощущениям, сейчас Америка не участвует в этой игре, так как сосредоточена на планах поставок собственного сланцевого газа в Европу. Теперь на Южном Кавказе у Запада осталась та же цель, что и в Украине, и в Беларуси – не допустить восстановления Российской империи. В то же самое время, следует помнить, что, когда Армения заявила, что вступает в Евразийский союз и не будет подписывать ассоциацию с ЕС, у Европы не было ни сил, ни политического влияния уговорить Ереван действовать так, как заставили действовать Украину. Мне кажется, европейцы не хотят новой войны в Нагорном Карабахе и не хотят возобновления грузино-российского конфликта, но таких прямых интересов на Кавказе, какие были раньше, я не чувствую. У Евросоюза уже не те силы, чтобы во всех горячих точках пытаться играть первую скрипку.

США. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 20 сентября 2016 > № 1900202 Александр Рар

 «России нужны вера и правда»

беседа с историком Игорем Фрояновым

Алексей Богачев

"ЗАВТРА". Игорь Яковлевич, как вам, одному из самых авторитетных отечественных историков, сейчас видятся основные движущие силы русской цивилизации?

Игорь ФРОЯНОВ. Любая цивилизация, в том числе и русская, представляет собою мировоззрение народа, отношение его к действительности, стремление определить своё место в мире. Цивилизационные особенности этноса складываются не в одночасье, а по мере исторического развития. Русский народ свою цивилизацию созидал на протяжении длительного времени. Самые ранние периоды её становления, к сожалению, недоступны нашему взору, поскольку нет соответствующих источников. Но что касается наших предков времён восточного славянства или, как говорится в историографии, русского славянства, то о них мы можем судить более или менее уверенно. Так вот, наши предки создавали свою цивилизацию в особых географических и этнополитических условиях. Мир, окружавший наших предков, оказывал на них мощное давление: и со стороны природы, и со стороны соседей. Что касается природы, то, как метко заметил Сергей Михайлович Соловьёв, для народов западной Европы она — мать. А для нас — мачеха. Наши предки жили в зоне рискованного земледелия, причём климат был тогда гораздо суровее, чем сейчас. Труд на земле требовал больших усилий, причём — коллективных усилий. В одиночку невозможно было заниматься земледельческим производством. На этой основе складывались большие семейные и родовые коллективы, которые в различных модификациях существовали на протяжении долгих времен и, собственно, дожили до конца XIX и начала XX столетий.

Давление окружавших нас народов было особенно сильным со стороны Востока. Постоянно на пределы русских славян накатывали волны кочевников. Это и гунны, и авары, и хазары, и печенеги, и половцы, и татары. И, конечно же, нужно было противостоять этому натиску, чтобы защитить своё право жить на земле. А устоять можно было, только объединяясь в крупные коллективы.

Таким образом, и с точки зрения производственной, и с точки зрения этнополитической были основания для сплочения русских славян в коллективные, соборные организации. А там, где преобладает коллективное начало, начинается демократия. И, если брать древнерусский период, длившийся с конца X века по начало XIII века, когда к нам пришли новые гости из Азии — татары, то можно сказать, что это было замечательное время школы русской демократии, но не представительной, которую мы видим сейчас, а подлинной, непосредственной демократии. Представительная демократии — детище более поздних, буржуазных времён, и она, по сути, является псевдодемократией. А непосредственная демократия была и является истинной, настоящей демократией.

Русский этнос, русские славяне во времена Киевской Руси прошли замечательную школу коллективизма и соборной демократии, которая возникала благодаря крещению Руси.

"ЗАВТРА". Вы — православный человек. Как, по-вашему, крещение Руси и принятие Христовой веры жителями Руси повлияло на само формирование и на дальнейшую жизнедеятельность, если можно так сказать, характер, русского народа как народа-цивилизации? И чем православие является лично для вас?

Игорь ФРОЯНОВ. Православная вера, православная церковь как нельзя более соответствовали и соответствуют глубинным качествам и свойствам русского этноса. Соборность ведь — та же коллективность, так что одно соединилось с другим. И если русский коллективизм до принятия христианства имел больше бытовой характер, то с принятием христианства он приобрёл метафизический, мистический, сакральный характер. С поры крещения Руси русская соборная церковь и русский православный люд, живущий на коллективистских началах, сошлись в гармонии, которая, между прочим, не поколеблена ещё и до сих пор.

"ЗАВТРА". Понятия коллективизма, соборности неизбежно ведут нас к пониманию неслучайности того, что русский народ пришёл к ценностям социализма. Можете ли вы как учёный сказать, что Россия выстрадала социализм?

Игорь ФРОЯНОВ. Вы знаете, что существует термин "христианский социализм"? Понятие "социализм" шире, чем мы обычно полагаем. Коренные свойства русского народа в значительной мере совпадают с принципами социализма. И не случайно именно у нас — подчёркиваю, именно у нас — был осуществлён первый опыт строительства социализма не вообще, а в отдельной стране. Сталин прекрасно понимал соответствие русского народа социалистическим принципам бытия.

То, о чём мы говорим, не является давней историей, но актуально сегодня и, в конечном счёте, выводит нас на философскую проблему соотношения "индивидуум—общество": что важнее? Ответ на данный вопрос имеет глубинный онтологический смысл. По моему твёрдому убеждению, социальное развитие человечества идёт по пути заложенного в нас природой соперничества начала индивидуального и начала соборного. В ходе истории нередко случалось так, что одно из этих начал приобретало большее значение, нежели другое, что приводило к социальным перекосам и ко всякого рода общественным потрясениям. Поэтому необходимо уравновешивать личное и коллективное, иначе обретение равновесия начинает происходить стихийно, зачастую — в форме революции. Альтернатива революции — мудрые реформы.

И всё-таки, что важнее: индивидуальное или общественное? Мнения расходятся. Либерально настроенные люди нам скажут: главное — это индивидуальные интересы. На мой же взгляд, главное — общественный интерес, потому что индивид скоротечен, а общество по сравнению с ним — долговременно. Поэтому обществу, его интересам, воплощённым в деятельности государства, мы должны отдавать приоритет, иначе пресечётся род, а с пресечением рода исчезнет и личность. В русском народе есть выстраданное, глубокое понимание главенства общественного, соборного начала, что нашло выражение и в принятии нашим народом социалистической идеи. Капиталистический способ производства, капиталистическое устройство общества чужды русскому народу.

"ЗАВТРА". Вы верующий человек, но пришли к поддержке "красной идеи". Некоторые видят здесь противоречие.

Игорь ФРОЯНОВ. Я здесь противоречия не вижу. Ценности русской православной веры, да и вообще христианства, во многом соответствуют ценностям социалистического общества. Различие заключается только в том, что, говоря о социализме, мы имеем в виду наши земные дела, а говоря о вере Христовой, мы возносим себя и свою жизнь в другие, высокие измерения, которые нельзя отождествлять с бытовой нашей жизнью.

"ЗАВТРА". А как вы сами пришли к православию?

Игорь ФРОЯНОВ. Я родился в православной стране. Несмотря на гонения, которым подвергалась Церковь, несмотря на официальное осуждение православной веры, вера Христова теплилась в душах русских людей. Она была и у моих родителей. Я ни разу от матери — об отце говорить не могу, так как он был репрессирован, — не слышал даже малейшего слова сомнения в Церкви. Так что у моей веры есть генетические, если можно так сказать, корни и основания. И есть такое понятие как совесть, в широком, общечеловеческом значении, а эта совесть, конечно же, ведёт к вере.

"ЗАВТРА". По сути, против России сегодня ведётся беспощадная война на уничтожение. Петля анаконды сжимается вокруг нас. Недавние учения НАТО у границ России назывались как раз "Анаконда".

Игорь ФРОЯНОВ. Это понятие появилось из-за стремления уничтожить нашу страну как самостоятельный, активный субъект мировой истории. Данное стремление Запад обнаруживает с давних пор. Систематическая, целенаправленная борьба Запада против России, война на уничтожение России началась в конце XV века, и с тех пор ведётся неустанно. Возникает вопрос: почему Россия не устраивает наших западных соседей? Потому что там, на Западе, существует популяция, которая издревле стремится к мировому господству, к мировой власти. Россия же была и остаётся главнейшим препятствием на пути к установлению этой власти. Россия, к тому же, является носительницей православия и вообще христианства, в то время как Запад превращается в какое-то сатанинское сообщество. Мы не даём им осуществить давно задуманные планы, поэтому они хотят превратить русский народ в некое этническое месиво, а государство наше ликвидировать. В XIX веке существовало такое выражение: "калужское тесто", и оно имело прямое отношение к либералам.

"ЗАВТРА". Можно ли, на ваш взгляд, провести параллели между "тестом", которое либералы замесили в феврале 1917 года, государственным переворотом 1991 года, а также разворачивающейся на наших глазах операцией "Перестройка-2", симптомами которой являются попытки "научной" реабилитации власовщины в так называемой диссертации Александрова, появление памятной доски маршала Маннергейма именно в Петербурге-Ленинграде и т. д.?

Игорь ФРОЯНОВ. Продолжается политика, связанная с планом по уничтожению России. То, что произошло в конце XX—начале XXI века, должно было произойти в начале XX века. Россию уже тогда приговорили к расчленению. Если взять текст Версальского мирного договора (1919 год), то в этом документе есть целый раздел, посвящённый государствам на месте бывшей Российской империи. От нашего государства отламывали, если можно так выразиться, Прибалтику, Белоруссию, Украину, Закавказье, Среднюю Азию. За Россией оставлялась только территория Среднерусской возвышенности, то есть нашу страну хотели возвратить ко временам Ивана III, в конец XV века. Но не заладилось, не смогли наши, как их сейчас называют, "партнёры", осуществить этот план, и во многом здесь свою роль сыграла Октябрьская революция. Октябрьская революция — явление чрезвычайно сложное. В своё время Вадим Валерианович Кожинов говорил, что Октябрь вмещает в себя мотивы "революция для России" и "Россия для революции". Я бы добавил к этому ещё и "революция против России". Вот эти три компоненты характеризовали Октябрьскую революцию, а также во многом характеризуют нынешние события.

"ЗАВТРА". Не связаны ли, на ваш взгляд, защита диссертации Александрова, скандал с доской в часть Карла Маннергейма и другие подобного рода события с намерением лишить Россию статуса страны-победительницы во Второй мировой войне?

Игорь ФРОЯНОВ. Это — давняя мечта наших западных "партнёров". Мы то и дело слышим разговоры о том, что они обучают подрастающее поколение, внушая ему, что СССР, Россия в войне играла второстепенную роль, выпячивают заслуги союзников. Собственно, идёт идеологическая борьба, которая приобретает вот такие наглые, беспардонные формы.

"ЗАВТРА". Что нужно делать для системного противоборства фальсификациям истории?

Игорь ФРОЯНОВ. В первую очередь, необходимо навести в нашем доме порядок. Сделать так, чтобы деятельность наших недругов внутри страны была затруднена, а лучше — вообще невозможна. Этим должно заниматься государство. Я, например, недоумеваю и не могу понять, почему, скажем, "Газпром" выступает в качестве учредителя такого враждебного России радиоканала, как "Эхо Москвы". И таких примеров можно привести немало.

"ЗАВТРА". Мы видим, как либералы просто крушат нашу науку, образование, культуру. Что происходит сегодня в отечественных вузах?

Игорь ФРОЯНОВ. То же, что было и в девяностые годы, когда началось разрушение отечественного образования — как школьного, так и высшего. Образование — это очень важное и одновременно очень уязвимое место в жизни любого народа. На Западе это прекрасно понимают, а потому прилагают все возможные усилия для того, чтобы расстроить нашу систему образования. Чтобы этот процесс обратить вспять, необходима воля государства.

"ЗАВТРА". Как вы оцениваете планы либералов по распродаже российской госсобственности и готовящийся реванш "коллективного Кудрина"? Что думаете о предложениях национально-ориентированных сил по выходу России из кризиса?

Игорь ФРОЯНОВ. Я не экономист, но, на мой взгляд, сейчас перед нашей страной стоят две задачи: внешняя и внутренняя. Внешняя задача заключается в том, чтобы вернуть России полный суверенитет: не только политический, но и финансово-экономический. Без решения этого вопроса, без освобождения от внешней зависимости, мы не сможем приступить к успешным внутренним преобразованиям. И вот с этой точки зрения, мне кажется, Путин поступил правильно. Перед ним, как я понимаю, стояла задача расстановки приоритетов: с чего начать? Он решил так, что восстановление суверенитета стало первоочередной задачей. Нам необходимо одновременно решать две эти трудные задачи.

"ЗАВТРА". Сейчас русский народ фактически уже вовлекли в горячую войну. Как вы можете охарактеризовать события, которые многие называют национально-освободительной борьбой русского народа в Новороссии?

Игорь ФРОЯНОВ. Вопрос, конечно, сложный, потому что здесь вклинивается проблема, связанная с украинским народом. Ведь многие говорят, и справедливо говорят, что и нынешние русские, великороссы, и малороссы, украинцы — это единый русский народ. Но в силу того, что современный мир взаимопроникаем, наши недруги получили возможность оказывать более активное воздействие на Украину. Я уверен, что подавляющее большинство украинцев, как и прежде, по-доброму относится к русскому народу. Поэтому я бы не стал называть события в Донбассе национально-освободительной борьбой или, тем более, войной русских против украинского народа, а назвал бы её преобразованной национально-освободительной войной против наших недругов на Западе.

"ЗАВТРА". Какая идеология, какой стратегический проект, по вашему мнению, является сегодня для России спасительным, жизненно необходимым?

Игорь ФРОЯНОВ. Я смотрю на этот вопрос, если можно так выразиться, прагматично. Во-первых, нужно сказать правду, а она до сих пор не сказана в полной мере. Правду о том опасном положении, в котором мы сейчас находимся. Нужно чётко определить основные задачи, которые необходимо решить для того, чтобы выйти из этого опасного положения. Речь идёт о самом существовании России и русского этноса. Постановка практических, конкретных задач по спасению страны и народа — это и есть начальная форма идеологии, которую мы могли бы сейчас предложить народу. Нужно поставить перед народом такую цель, которую он поймёт и одобрит, и к осуществлению которой он будет стремиться всеми силами. Но при этом государство должно ускоренным порядком переходить на социальные рельсы, чтобы люди видели, знали и понимали, что они не одиноки, что с ними русское государство, которое веками отстаивало их интересы, и что в нынешней сложной ситуации оно не бросит человека, не оставит его один на один с внешним миром.

"ЗАВТРА". На таких крутых поворотах истории, как сейчас, неизбежно возникает потребность народа в объединяющих Родину, объединяющих всю нацию личностях. И я знаю, что вы в ходе своей научной работы концентрировались на таких исполинах, как Иоанн Грозный, Иосиф Сталин. На ваш взгляд, в чём сила этих людей, в чём их значение для судьбы Родины, в том числе и сейчас?

Игорь ФРОЯНОВ. Положительные свойства героев русской истории проявлялись в разных формах и в разное время. Возьмём древнерусский период. Я бы упомянул применительно к этому периоду два имени: имя Владимира Святого, крестившего Русь и тем самым соединившего русское славянское общество, а также Владимира Мономаха, который многое сделал для того, чтобы устранить социальные противоречия, накопившиеся к началу XII века в южной Киевской Руси. Затем мы видим царя Ивана Грозного, который подаёт нам пример формирования мощной централизованной власти и широкого местного самоуправления. И, конечно, перед нашим взором встаёт Иосиф Сталин, который выступает в качестве охранителя русской государственности и русского государства, являющегося концентрированным выражением воли народа. Сталин понимал объединительную роль православной веры и Русской православной церкви, и поэтому мы наблюдаем в его деятельности попытки сближения с Церковью. Здесь сказалось не только то, что он в своё время обучался в семинарии. Как государственный деятель, Сталин осознавал, что позиция православной церкви, которая на протяжении многих и многих веков создавала русскую государственность, является конструктивной в смысле отстаивания интересов державы. Сталин был великим государственником.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 16 сентября 2016 > № 1897220 Игорь Фроянов

Крымские диверсанты: чего добивается Россия?

Александр Баунов — журналист, публицист, филолог, бывший дипломат. Он является главным редактором Carnegie.ru.

Резюме Историю с крымскими диверсантами руководство России отрабатывает в виде ультиматума западным участникам переговоров: или Минск в ближайшее время, или простор для творчества. Если раньше Россия считала Минские соглашения своим планом, то теперь она дает понять, что в связи с изменением ситуации у нее может появиться право на новый, отличный от них план.

Для всех, кто поспешил истолковать поимку крымских диверсантов как искусственно созданный повод для войны, следует заметить, что гораздо лучшим поводом были бы сами действия, которые вменяют задержанным. Поимка шпионов – casus belli менее убедительный, чем взрывы. Так что для войны надо было обнаруживать их не до, а после.

А так, как сейчас, – не повод для войны, а попытка громкого разговора с Западом о несостоятельности Украины как стороны мирного процесса. На Украине Россия сейчас может воевать только против себя, подтверждая обвинения и страхи на свой счет. Но и Украина, которая попыталась бы перенести войну в Россию, пусть и на отобранные территории, подтвердила бы худшие сомнения Запада на свой.

Создать или использовать

Поимка диверсантов – это действие не в интернете, а на местности. Странно обсуждать интонации вождей, формулировки спикеров и планы стратегов, вынеся за скобки само событие. Событие же состоит в том, что, когда пограничники и иные стражи порядка обнаруживают неизвестную им группу вооруженных людей в пейзаже, они ее ловят, потому что за любое другое поведение им влетит от начальства, и это в лучшем случае. И уж с какими заявлениями выступит потом политическое руководство и как про это напишут в фейсбуке, они думают во вторую очередь: не все в мире похоже на ловлю покемонов.

Исходить из заведомой и принципиальной невозможности проникновения людей с оружием из Украины в Крым можно только в публицистических целях для создания непротиворечивой нравственной географии, где люди, способные к причинению зла и насильственным действиям, обитают исключительно на определенной широте и долготе. В целях же практического понимания на третий год вооруженного конфликта невозможно разбирать ситуацию так, будто Украина все еще романтическая территория безоружной свободы, какой был ранний киевский Майдан. Все-таки с тех пор были и котлы, и аэропорт им. Прокофьева, и «Азов», и «Торнадо», и убийства Бузины, Шеремета и адвоката Грабовского, и взорванные ЛЭП в причерноморских степях, и остановленные грузовики, и попытка народной морской блокады.

Можно, разумеется, развивать тему патриотической мобилизации российского населения против внешнего врага – особенно теперь, когда к ней прибегают демократические правительства, придумавшие наконец универсальную защитную формулу «обсуди проблемы своей страны, порадуй Путина». Однако если предположить, что российское руководство желает мобилизовать сограждан, чтобы те забыли экономические трудности, есть ровно те же основания предполагать, что такое желание может посетить украинское правительство, обремененное теми же тяготами в масштабе три к одному и общественным мнением, которое требует одновременно мирной Европы и победной войны. А значит, мотив мобилизации масс и здесь и там можно не учитывать по причине его полной зеркальности, приводящей к исчерпывающей аннигиляции сюжета.

Навязчивая мысль о вездесущей провокации, которая преследовала великого русского писателя Андрея Белого («провокация загуляла по Невскому»), тоже не является универсальным объяснением. Притом что политические и военные провокации в дикой природе иногда встречаются, гораздо чаще мы видим попытки политиков использовать в своих интересах реальные события. Это и безопасней, и эффективней. Реакции политиков на событие, то, что они пытаются из него выжать, – куда более законный предмет для исследования, чем реконструкция возможных провокаций по разрозненным костям.

В произошедшем в Крыму можно довольно отчетливо углядеть цели и выгоды и Украины, и России. Украина никак не возражала бы против того, чтобы из Крыма стали приходить новости о вооруженном насилии. Главная радость тут не в срыве туристического сезона (крымский сервис и примирение с Турцией справляются с этой задачей лучше) и не желание заставить крымчан пожалеть о своем вероломстве. Главное в том, что России довольно быстро удалось разделить вопросы о Донбассе и Крыме. Один обсуждается на мирных переговорах, другой нет: зачем, там и так тихо. Снятие всех серьезных санкций с России связывают с урегулированием в одном Донбассе. И чем больше проходит времени, тем дальше расходятся оба вопроса. Момент, когда их все еще возможно объединить, может быть упущен навсегда. По этому поводу растут претензии украинского общественного мнения. Насилие в Крыму могло бы втянуть Крым в область обсуждения вопросов войны и мира, в контур переговоров, вернуть разделенные вопросы к первородному единству.

Что может и собирается извлечь Россия из этой ситуации, видно по словам ее официальных спикеров. Вряд ли непосредственно и сразу войну. Это противоречит логике последних действий, которые в целом выглядят как курс на снятие санкций, возвращение отношений с Западом на докрымский (опять же) уровень и демонстрацию собственному народу не только внешнеполитического могущества, в котором все уже убедились, но и способность к внутренним достижениям. Разумеется, если таких достижений не последует, то все может пойти в дело, но ведь пока толком и не начинали.

Если нужен любой повод для давно созревшей войны, то покушение на убийство высокопоставленного союзника Плотницкого – вполне себе выстрел в Сараеве, следующего можно и не ждать. Однако оно не привело к превышению продиктованной случаем самообороны. К тому же, если принять всерьез тезис о том, что у России есть своя сторона на американских выборах, воюющая Россия уменьшает шансы Трампа на победу.

Право на смену плана

Если желаемый результат громкой реакции на не успевшие толком развернуться события не война, тогда что? Тогда это легитимация большей по сравнению с нынешней свободы действий.

Россия явно использует произошедшее в Крыму как попытку четче обсудить с Западом тему недоговороспособности украинского руководства. Украина является одной из сторон мирных переговоров, однако любит в них сам процесс, а не результат. Результат Минских соглашений, по которым страна должна принять в свой состав навязанную Россией автономию, да еще и в разрушенном виде, ни украинскую общественность, ни украинских политиков не устраивает, и их в общем можно понять.

Однако по мере того, как потенциальная автономия смиряется с мыслью, что Украине она не нужна, а ее жители привыкают к самостоятельной жизни, России впихивать Донбасс назад в Украину, даже на своих условиях, становится все менее удобным действием. Хочется сделать следующий шаг в сторону большей определенности и большего равновесия, потому что нынешнее состояние, где стороны говорят о мире, а готовятся к войне, кажется теперь слишком рискованным, способным обрушить любые российские политические и экономические планы в любой момент, причем момент будут выбирать не обязательно в Москве. Одно дело – давний замороженный конфликт, другое дело – он же, но вечно подогретый.

Но чтобы сделать какой-то следующий шаг, любой шаг в сторону, нужна большая и притом оправданная свобода от договоренностей, зафиксированных в Минске. Нужно объяснимым, невероломным образом снять с себя часть текущих обязательств. Легитимировать саму эту возможность. Для этого нарушителем должна оказаться другая сторона.

В реакции на события в Крыму Путин поднял вроде бы забытую тему незаконности украинской власти: «Те люди, которые захватили в свое время власть в Киеве и продолжают ее удерживать».

Большая часть недавних упреков сводилась к тому, что украинская власть плохо контролирует собственных вооруженных сторонников, речь шла о диктатуре комбатов и беззаконии батальонов. В нынешнем высказывании российского президента и его эхе тема дееспособности заменена вопросом о договороспособности. Дело уже не в том, что украинская власть плохо присматривает за рвущимися в бой героями, а в том, что она их в бой сама посылает, да еще туда, где, к облегчению мирового сообщества, хотя бы не стреляли. Для стороны, которая утверждает, что ее цель – мирное урегулирование, это разоблачительное поведение: вот и разоблачаем. Туда же относится именование Украины страной, которая поддерживает террористические методы.

Второй пункт, который делает нынешнюю российскую реакцию необычно острой, – отказ от запланированной встречи в нормандском формате, потому что «в ней нет смысла». Нормандский формат не надо путать с Минском и вообще с любыми переговорами по Украине. Главы Германии, Франции, России и Украины встретились в Нормандии в июне 2014 года, в самом начале донбасской войны, когда предмет и масштаб трудностей был едва ли ясен, и в нем не участвуют ни американцы, ни сепаратистские республики.

Похоже на то, что Путин тут действует в духе своих представлений о неполном европейском суверенитете. Европейцы как посредники для мира бесполезны, они не могут заставить Порошенко не только выполнять Минские соглашения в той части, где речь идет о фактической федерализации страны, но даже заставить его не воевать. Значит, говорить имеет смысл с его более влиятельными американскими покровителями, например в формате встреч Суркова и Нуланд. Или в минском, где пусть по касательной, но Украина общается с сепаратистскими республиками, а заставить их общаться – одна из целей российской дипломатии. Но уж если и американцы не смогут принудить союзника к миру, тогда и в Москве с себя снимают ответственность.

Историю с крымскими диверсантами руководство России пока отрабатывает в виде ультиматума западным участникам переговоров. Сами говорили, что у проблемы Крыма и Донбасса нет военного решения, тогда реализуйте мирное. Если даже вам это не под силу, Россия оставляет за собой право на собственный следующий шаг. Или Минск в ближайшее время, или простор для творчества.

Следующим этапом творчества совсем не обязательно будет война. Это может быть, например, одностороннее изменение статуса сепаратистских республик: референдумы о независимости, на сей раз признанные Россией, и следующие за ними военные гарантии. Информация о том, что обсуждается разрыв дипотношений с Украиной — из этой повести. Это не значит, что в Москве уже решили действовать именно так, но это значит, что в ситуации, когда, по словам Путина, Украина «перешла к террору», Россия выговаривает себе право на отступление от нынешнего плана. Если раньше Россия твердо считала Минские соглашения своим планом, то теперь она дает понять, что у нее может появиться право на новый, отличный от них план.

Московский Центр Карнеги

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 сентября 2016 > № 2851528 Александр Баунов

Наталия Витренко: «Во главе Украины стоит прозападная олигархия»

Татьяна МЕДВЕДЕВА

Украина остается главным очагом напряженности в Европе, а киевский режим — враждебным России образованием. Разумеется, его поддерживает далеко не все население незалежной. Известный политический деятель, доктор экономических наук, лидер Прогрессивной социалистической партии (ПСПУ) Наталия Витренко убеждена, что наши народы должны преодолеть кризис в отношениях и строить общую судьбу.

культура: Появляются сообщения, что Украина близка к дефолту...

Витренко: По оценке международных рейтинговых агентств, технический дефолт уже наступил. А то, что не объявляется дефолт суверенный, — дело времени. Идет незначительная подпитка от Запада: то Евросоюз подбросит какой-то кредит, то США. Но это только отсрочка катастрофы. Что экономика умирает, видно по сворачиванию объемов промышленного производства, падению валового продукта, росту числа безработных, снижению уровня жизни. Внешний долг сегодня составляет 65 миллиардов долларов. Это совершенно неподъемная величина. Украина из-за разрыва связей с Россией и подписания соглашения об ассоциации с ЕС пришла к банкротству целых отраслей. Загублено судостроение, автомобилестроение, производство тепловозов, ракет, самолетов...

культура: Вы ведь давно прогнозировали, что советы МВФ приведут страну к упадку?

Витренко: Когда начались реформы с криками, что мы тут такие самодостаточные и вмиг наладим все свое, я как профессионал объясняла — специфика экономики Украины заключается в том, что мы завязаны на кооперацию с Россией и республиками бывшего СССР. И если разорвать связи, то для нашей продукции не будет рынка. Из-за реформ, осуществляемых под нажимом МВФ, начиная с 90-х годов Украина лишилась 12 миллионов рабочих мест. А после госпереворота 2014-го мы потеряли еще 2 миллиона. И что теперь удивляться: 7 миллионов жителей уехали из страны в поисках трудоустройства. А если говорить о той работе, которую можно найти дома, то вознаграждение за нее не соответствует цивилизованным нормам. В 2013 году средняя заработная плата на Украине составляла 440 долларов. Сейчас — 190. Но это как средняя температура по больнице. Большинство сидит на «минималке». По современному курсу это 51 доллар в месяц. Где-то около пятидесяти — минимальная пенсия. То есть основная масса работающих или получающих пенсию — нищие люди, они не могут себя прокормить и обустроить. Уровень бедности граждан Украины после госпереворота вырос почти в два раза. Социологические опросы показывают, что увеличивается число людей, желающих эмигрировать. Их уже сейчас больше половины от всего населения.

культура: А что Вы скажете о правящей элите?

Витренко: Слово «элита» в нашей ситуации не подходит. Под этим понятием имеют в виду лучших людей, которые служат родной стране и народу. У нас же во власти те, кто сумел сколотить гигантские состояния благодаря своим безнравственным качествам. Вывозят капиталы из Украины в офшорные зоны, в иностранные банки, и поэтому так зависят от Запада. Они боятся потерять эти наворованные деньги и своими руками плодят разного рода бандитов — чтобы те защищали их собственность, разоряли конкурентов и обслуживали выгодное им руководство. Во главе Украины стоит симбиоз антинародной власти и прозападной олигархии.

культура: Вы еще в 90-е предлагали законы, призванные спасти Украину. Они и сегодня актуальны?

Витренко: Депутатом я стала, когда уже была доктором экономических наук. Искренне хотела принять те законы, которые помогут выйти из кризиса. 11 октября 1995-го я с трибуны украинского парламента огласила экономическую программу недопущения национальной катастрофы. На основании исследований группы уважаемых ученых, привлеченных мной, в ней доказывалось, что если выполнять требования МВФ, то Украину ожидает трагедия. Это будет полный развал производства, вымирание населения, бегство трудовых ресурсов и капитала. Так и произошло. Тогда нашу программу председатель Верховной рады Александр Мороз даже не поставил на голосование, потому что и он, и парламентское большинство служили власти президента Кучмы. А тот с премьер-министром Марчуком действовали по указке МВФ. Как ученый-экономист я разработала целый цикл законов, они должны были помочь осуществить эту антикризисную программу. Законопроекты об оплате труда и о пенсионном обеспечении, о возврате вывезенного с Украины капитала и о трудовых коллективах, о компенсации вкладов в Сбербанке СССР. К сожалению, мой план не дали реализовать. Но народ и меня лично, и нашу партию поддерживал. В 1999 году, когда я баллотировалась на пост президента, получила 11 процентов голосов. Тогда у меня был эфир, партия работала по всей Украине. И это давало возможность доносить наши предложения до широких слоев населения.

культура: А что сейчас происходит с вашей партией?

Витренко: Она существует, в двух третях областей Украины имеет свои представительства. Но все не прозападные, не проамериканские силы, конечно, подвергаются страшным гонениям. На телевидение, в центральную прессу никого из нас не пускают. Когда 9 Мая мы готовили в Киеве митинг-реквием, на нас напали праворадикалы. Нас избивали, меня бросили наземь, топтали ногами. А полиция стояла и со стороны наблюдала. Потому что националистские бандформирования действуют в унисон с властью или под ее прикрытием. Для нашей оппозиционной партии ныне наступили очень тяжелые времена.

культура: Вы редко приезжаете в Россию. Не появляетесь в политических ток-шоу, где бывают многие украинские политики. Почему?

Витренко: На передачи меня постоянно приглашают. Но там предполагается обсуждать острые вопросы в прямом эфире. А после этого мне возвращаться на Украину. И как потом не только остаться в живых, но и продолжать политическую деятельность? Бузина уже пример показал. Активно выступал на российских каналах — и его убили. Я не намерена глупо рисковать собой и нашим движением, партией, не хочу повторить судьбу Бузины. И еще важный момент: мне неинтересно быть говорящей головой в ток-шоу, чтобы кого-то развлекать. Я ученый, политик. На Украине веду ту деятельность, которая мне по силам.

культура: А как, на Ваш взгляд, Украине выйти из нынешнего тупика?

Витренко: О программе выхода из кризиса я и говорить не хочу. Программу нужно предлагать тем, кто может ее воспринять и реализовать. Киевский режим этого делать не станет — так что не следует метать бисер перед свиньями, как сказано в Библии.

Однако, замечу, что касается партийной политической позиции, мы убежденные социалисты. Мы видим, как весь мир задыхается в тисках капитализма. Посмотрите, что происходит с человечеством: постоянные конфликты, войны, плохая экология. Но все проблемы разрешимы, если во главу угла ставить принципы социальной справедливости. Не погоню за прибылью, не страсть к наживе узкого числа лиц, а стремление к росту благосостояния всех работающих, всего населения. Также важна мощная соцзащита тех, кто не может работать или кто уже отработал положенный стаж, — у них должна быть достойная пенсия.

культура: Как будет развиваться ситуация в Донбассе?

Витренко: Соцопросы показывают: 65 процентов населения Украины требуют в отношении проблемы Донбасса поиска компромисса, а не силового решения. Такие же требования раздаются и со стороны мирового сообщества. Это норма Минских соглашений. Парламент Украины должен принять соответствующие документы. Но этого не делается. Власть плевать хотела на нужды сограждан. И какой выход? Если не мир, значит война. Вот почему непрерывно идут учения резервистов, а в бюджет на военные нужды закладывается астрономическая сумма. Это кандалы для нашей экономики. Существующая власть — власть войны.

культура: Реально ли убедить Ваших соотечественников в том, что Россия не враг, что наши страны обречены на интеграцию?

Витренко: Вы помните, как уродовалось сознание жителей Украины? Через СМИ, через заказных ученых навязывались и вдалбливались ложные идеи. Сейчас все информационное поле по-прежнему засеяно только бандеровцами и американцами. Более того, в школах уже с первого класса детям внушают ценности тех, кто был на службе у Гитлера, палачей народа Украины, Белоруссии и России. И на этих примерах воспитывают юные поколения. Школы, вузы, наука, кинематограф, телевидение — все это отдано лишь бандеровской идеологии. Здоровым силам нужно отбирать информационное пространство. Я записываю свои передачи, размещаю их в интернете. Другого выхода нет. Надо бороться за сознание населения в целом. Однако без содействия других государств Украина эту беду не одолеет. Посмотрите на опыт нацистской Германии. Если бы не было антигитлеровской коалиции, немецкий народ не очистился бы от скверны нацизма. Украинцам нужна помощь мирового сообщества — осознанная, продуманная, масштабная. Иначе мы и дальше будем вымирать или убегать из страны, задавленной страхом и ложью. Боязнь завтрашнего дня тяготеет над каждым жителем Украины.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 15 сентября 2016 > № 1899188 Наталия Витренко

Бывший вице-премьер правительства Украины Виктор Тихонов: «Когда деньги концентрируются, их легко делить»

О первопричинах распада Украины, о том, почему Кучма, Ющенко и Янукович сопротивлялись федерализации, кто будет следующим президентом Украины, вернутся ли Донецк и Луганск в состав Украины и многом другом рассуждает один из опытнейших украинских политиков, хорошо знающий «закулисье» властной системы. Виктор Тихонов – многолетний руководитель Луганской области, депутат Верховной рады нескольких созывов, бывший вице-премьер правительства. Активный сторонник федерализации Украины ныне пребывает в политической эмиграции на территории России.

– Виктор Николаевич, давайте определимся в терминах: что такое, по-вашему, федерализм?

– В дословном переводе – это союз. Есть много разных трактовок понятий, но, по сути, речь идёт о добровольном или принудительном союзе каких-то территорий и обществ, о разделении полномочий между федеральной властью и властями на местах.

Учёные сходятся, что федеративное устройство демократичнее унитарного. Уже с начала 90-х, и будучи депутатом, и участвуя в управлении Луганской областью, я стал горячим сторонником федерализма. Защитил диссертацию на эту тему, многое пытался внедрять в структурах президентской администрации, пропагандировал эти идеи. И, казалось, всё идёт к тому, что очередным этапом развития Украины станет более прогрессивный вариант – федеральное устройство государства... Но не тут-то было.

– Почему не получилось?

– Закончились президентские выборы 1994 года, которые шли под лозунгами «развития местного самоуправления», «прав регионов», «что заработал – то и твоё», и через несколько месяцев всё начало меняться. Руководитель администрации президента Кучмы Виктор Медведчук, который сегодня говорит, что он всю жизнь был за федерализм, и Владимир Литвин (будущий спикер), пригласили меня и сказали: «Или ты рот закроешь, или тебе будет очень плохо. Забудь. У нас унитарная страна, и будет у нас всем править президент».

Но не президент у нас правит, а окружение – короля играет свита. И свита поняла: а зачем Донецку, Луганску (самостоятельным областям) давать полномочия, ведь они начнут отправлять деньги только на самое необходимое: на содержание армии, аппарата, а остальное останется на местах… Началась жёсткая централизация финансов, назначения только из центра, деньги – только из центра...

– А какой была по этому поводу позиция Кучмы и других президентов?

– Вторые выборы Кучмы прошли под теми же лозунгами: «развитие регионов», «русский язык на местах». И Ющенко то же самое обещал. Прошло время – и на тех же лозунгах пришёл к власти Янукович. И ситуация повторилась: смотрим вроде бы в Европу, где множество стран с федеральным устройством, которые развиваются значительно лучше нас, но сами ничего не меняем.

– Я помню, при Януковиче тема федерализации активно проговаривалась, в том числе и вами.

– Через месяц-два после выборов Януковича я стал вице-премьером по региональному развитию. Вызывает меня Виктор Фёдорович и говорит: «Забудь за свой федерализм. Придумай что-нибудь другое». Вот я тогда и придумал «экономический федерализм». То есть перестал упоминать слово «федерализм» в полном политическом смысле этого понятия и оставил только экономическую составляющую. Но всё равно говорил о деконцентрации власти, о децентрализации. Однако я мог только говорить, руки были связаны, и дальше разговоров дело не пошло…

Даже наоборот... Сделали так, что Донецкая область, которая давала 30 процентов ВВП, стала дотационной. Я задаю вопрос на совещаниях: «А кто же вырабатывает продукцию?» Ответ: «Киев!» Ребята, при всём уважении к Киеву, он не может кормить 24 области. Значит, все области страны обдираются, все деньги концентрируются в столице, а потом привёз чемоданчик – получи нужный бюджет. Не привёз – до свидания!

Мы не получали даже 20 процентов от своих денег, а киевская власть рассказывала всем, что мы «дотационные». Так и Крым стал «дотационным», потому что всего 10 процентов заработанных денег оставляли в Крыму, а остальное забирали в центр. От лозунгов децентрализации мы пришли к жесточайшему централизму.

– Чем закончилась ваша борьба за федеративное будущее Украины?

– Пришёл Янукович, начал говорить, что мы идём в Европу, а Европа требует реформ. В Киеве ставку сделали на одного проходимца – был такой министр юстиции Саша Лавринович. Что Лавринович говорил, то и делали. Начали с того, что, по сути, уничтожили правительство. Ведь что такое правительство? Это кабинет министров – конгломерат специалистов, несколько сот человек. И вот под видом сокращения на 30 процентов сократили пенсионеров и специалистов предпенсионного возраста, то есть опыт и мозги. Зато появились девочки в юбках далеко выше колен и мальчики, соображающие в компьютерных технологиях, но ничего не смыслящие в производстве и управлении. Все министерства одновременно оказались в процессе реорганизации. Страна оказалась неуправляемой. Министры стали политиками, замы не работают, потому что они сокращены...

Помню, возвращались мы из Херсона после очередной рабочей поездки Януковича. Я должен был его сопровождать, так как во время поездок региональный вице-премьер обязан присутствовать. Его на публике ставили, пороли и высказывали, мол, ты такой негодяй, ничего не делаешь, регионам надо помогать... Уехали и забыли... Я прекрасно понимал, что таковы правила игры, что должность такая. Но на обратном пути я пробрался через помощников в президентский отсек, и Янукович вынужден был меня выслушать. А сказал я примерно следующее: «Вас проклянёт народ Украины, поскольку аппарат правительства развален. Вы забыли о федерализации, не даёте развернуться областям, все области дотационные, чего быть в принципе не может…» Молчит. Я говорю: «Виктор Фёдорович, если молчите, то лучше без меня».

Через две недели приходит Лавринович, говорит: «Ну что, догавкался, сукин сын. Пиши заявление». – «Кому, тебе? Да пошёл ты...» Через неделю пригласил к себе Азаров и сказал, что если я не соглашусь на отставку, то и его выгонят. Я, естественно, написал заявление. Так закончилась борьба за федеративное устройство Украины в кабинете министров, и отправился я послом в Беларусь.

– Может быть, в том и состоит смысл существования унитарной Украины, чтобы сконцентрировать все ресурсы в одном месте?

– Естественно... У Кучмы, Ющенко и Януковича были одни и те же политические консультанты, сидели в одних и тех же помещениях администрации президента при всякой власти. Вбрасывалось, будто став федеральной страной, сразу начнутся сепаратистские настроения, и Украина развалится. В результате, страна разваливается, будучи жёстко унитарной. В Конституции ФРГ или США чётко записано, что федеральные образования не имеют права в одностороннем порядке ставить вопрос о выходе из страны. Всё! Так что все разговоры о распаде Украины были чушью.

Вопрос в другом. Идём на выборы – говорим о демократии, о развитии самоуправления. Приходим к власти становимся царьками – в городе, в области, в Киеве. Вы же понимаете, когда деньги концентрируются, их легко делить. А делятся с теми, кто лучше удовлетворит потребности руководителя того или иного ранга. Начинает процветать коррупция. Ну и, конечно, концентрация финансов – это политические вожжи. Каждый губернатор так зависит от столицы, что не может ничего делать, пока не ублажит всех руководителей в городе Киеве. Я всё это видел…

– Значит, никакой идеологии в разговорах о «вреде федерализации» нет?

– Чистая экономика. А говорят ещё, «западенцы» против федерализации. Да ничего подобного! Первый, кто заговорил о федеративном устройстве Украины, был ныне покойный, Вячеслав Черновол. Хотя это был мой как бы «идеологический недруг», но мы были с ним в нормальных отношениях. Именно «западенцы» выдвинули идею «Галицкой республики», которая едва не реализовалась. Но нас – тогдашнее большинство в Верховной раде – запугали, что они отделятся, и мы не проголосовали за их автономию. И Крым еле-еле смог стать автономией. Кстати, тогда и записали, что Крым имеет право на самоопределение, потому и референдум 2014 года является легитимным.

– Само слово «федерализм» на Украине сейчас запрещено, но остаётся ли у Украины шанс в виде федерализма?

– Кто бы завтра ни пришёл к власти, кто бы ни стал следующим руководителем, а я даже догадываюсь, кто станет следующим...

– Тимошенко?

– ...Так точно, но это ведь ничего не изменит. Это будет та же практика безудержной централизации. Тимошенко – сильный бизнесмен. В политику она полезла глупо... Но все схемы останутся в неприкосновенности, потому что сегодня есть уже реальный страх того, что разбегутся остатки Украины.

Я не верю, что Луганск и Донецк вернутся в состав Украины – уж слишком много беды и горя сотворили этим двум областям. Я уверен, что и Крым никогда туда не вернётся, но я думаю, побегут и другие. Как бы ни было сложно в Польше, но там лучше, чем на Украине, как бы ни было плохо в Румынии, но там лучше, чем на Украине, и так по всему периметру границы. В такой ситуации федерализм может сыграть определённую сепаратистскую роль, но у Украины просто нет иного выхода. Если бы в своё время послушали многих учёных и политиков, которые говорили, что нет у страны иного пути, как сделать федеральное государство!.. Государство более прогрессивное, более европейское…

Беседовал Константин КЕВОРКЯН

Украина > Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 14 сентября 2016 > № 1897694 Виктор Тихонов

Среднего не дано

Российско-американские отношения и региональный постсоветский порядок

Самуэль Чарап – директор российских и евразийских программ и старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований (IISS).

Джереми Шапиро – директор по исследованиям Европейского совета по международным делам (ECFR).

Резюме: Администрация Обамы заявила, что намерена избежать холодной войны, но не проявила интереса к решению ключевого вопроса – установлению регионального порядка в постсоветской Европе и Евразии. Нужен другой подход.

Российско-американские отношения развиваются по нисходящей с момента, как в феврале 2014 г. Владимир Путин принял судьбоносное решение о вторжении в Крым. Прошло два с половиной года, и сегодняшняя ситуация столь же угрожающа, как в самые опасные дни начала 1980-х годов. Россия и Соединенные Штаты фактически ведут опосредованную войну в Сирии.

Двусторонние дипломатические каналы по-прежнему открыты и активно действуют, но снять напряженность не удается. Из-за недоверия к России и страха перед агрессивной непредсказуемостью любые уступки ей вызывают на Западе яростные обвинения в попустительстве. С другой стороны, чувство исторической несправедливости укрепляет позиции авторитарного российского лидера, упивающегося готовностью рисковать и доказывать военную мощь своей страны.

Конфронтация быстро превращается в новую холодную войну. Для российского премьер-министра Дмитрия Медведева она уже началась. «Мы скатились, по сути, во времена новой холодной войны», – сказал он в феврале, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности. Войны, холодные или горячие, не похожи друг на друга, поэтому новая холодная война будет кардинально отличаться от прежней. Но этот конфликт приобретает чрезвычайно опасную форму: он предполагает широкую конфронтацию, которая разыграется на различных опосредованных театрах по всему миру и может привести к возрождению постоянной угрозы ядерной войны.

Президент Обама заявил, что намерен избежать новой холодной войны. Однако он не продемонстрировал заинтересованности в решении ключевого вопроса – установления регионального порядка в постсоветской Европе и Евразии. После российского вторжения в Крым в феврале 2014 г. администрация Обамы пытается следовать по «среднему пути».

Вместо прямой конфронтации он предполагает сотрудничество с Россией по ключевым глобальным вопросам, в решении которых требуется участие Москвы, пример – ядерная программа Ирана. В то же время администрация продолжает оказывать давление на Россию в связи с ее действиями на Украине. Средний путь базируется на предположении, что новой холодной войны можно избежать, не вступая в переговоры с Россией по региональному порядку на окружающем ее пространстве.

Иллюзия среднего пути

Год назад мы предупреждали, что долго придерживаться среднего пути не удастся; политические и бюрократические факторы с обеих сторон приведут к усугублению конфронтации. Мы говорили, что поддерживать сотрудничество с Россией по глобальным вопросам, при этом открыто противодействуя ей на Украине, политически невозможно. Такой двойственный подход – осуждать Россию как агрессора, а на следующий день пытаться сотрудничать с ней – дает повод критикам Обамы обвинять его в слабости и беспринципности. В то же время влиятельные фигуры в правительствах обеих стран продолжают увязывать с украинским кризисом те аспекты двустороннего взаимодействия, которые еще функционируют.

Аналогичная динамика в Сирии и Европе. В Сирии российское вмешательство в значительной степени было направлено на то, чтобы продемонстрировать Соединенным Штатам, что Россия больше не будет мириться с американской политикой смены режимов на Ближнем Востоке. Иными словами, это передовой рубеж обороны от глобальных – простирающихся от Триполи до Киева и в конечном итоге до Москвы – попыток Запада свергнуть неугодных ему лидеров посредством поддержки извне демократических восстаний, как это видится российскому истеблишменту. Россия пошла на односторонние действия, ведущие к эскалации ситуации, потому что считает: США будут учитывать ее интересы лишь под давлением. Такой шаг оказался возможен только после разлада в российско-американских отношениях.

Соединенные Штаты, признавая российский вызов в регионе, где они долгое время были доминирующей внешней державой, начали контрэскалацию, цель которой – заставить Россию заплатить высокую военную цену за вмешательство. Действия обеих сторон создали опасные условия для дальнейшего взвинчивания, включая прямую конфронтацию между Россией и США.

Несмотря на нежелание переходить к активному военному участию в сирийском конфликте, в конечном итоге Обаме, возможно, придется предпринять военные действия против режима Асада – не для достижения конкретных целей в Сирии, а для поддержания репутации Америки в мире. Президент находится под невероятным давлением даже со стороны собственной администрации: от него требуют продемонстрировать, что США не отступят перед «российской агрессией».

В Европе ситуация менее взрывоопасная, но также не способствующая предотвращению новой холодной войны. Россия продолжает проверять сплоченность Североатлантического альянса, используя различные провокации – от прощупывания ВВС до предполагаемого похищения эстонского офицера разведки, что вызывает медленную, но вполне определенную реакцию со стороны НАТО и Соединенных Штатов. Военные расходы в Европе и США начинают расти на фоне нового российского вызова.

Соединенные Штаты выделят 789 млн долларов в 2016 г. и 3,4 млрд долларов в 2017 г. в специальный фонд для расширения своего присутствия в Восточной Европе, помимо прочего предполагается периодическая ротация бронетанковых и воздушно-десантных бригад в Польше. Саммит альянса в Варшаве принял решение разместить в Прибалтике и Польше четыре батальона в знак решимости защищать новых членов. Эти меры направлены на укрепление доверия союзников по НАТО и сдерживание авантюризма России. Но такие шаги также убедят Москву, что США форсируют приближение своей военной инфраструктуры к границам России, начавшееся после холодной войны. Мы, в свою очередь, можем ожидать дальнейшего наращивания военной мощи России в Западном военном округе, включая Калининградскую область, граничащую с Польшей и Литвой.

Больше всего пугает тот факт, что ядерная риторика времен холодной войны возвращается, хотя и в другом виде. Россия, осознавая, что уступает НАТО в обычных вооружениях, открыто говорила о возможности приведения ядерных сил в боевую готовность во время операции в Крыму, разместила ракеты, способные нести ядерные боеголовки, в Калининградской области и даже угрожала членам НАТО. В ответ альянс укрепляет средства сдерживания и продвигает планы развертывания системы ПРО – ситуация развивается по спирали.

Средний путь администрации Обамы дал некоторые результаты. Прежде всего стороны смогли преодолеть политическое и бюрократическое сопротивление и сотрудничать в рамках переговоров с Ираном в формате «5+1». Достигнуты военные и военно-технические договоренности по Сирии, которые позволили снизить вероятность эскалации. Кроме того, стороны пытаются добиться прогресса по политическому урегулированию, хотя пока без результатов. Но общая направленность российско-американских отношений не внушает оптимизма и только ухудшается. В феврале Москва объявила о прекращении сотрудничества с Вашингтоном по Афганистану, где США и Россия обычно находили общую цель и эффективно работали на протяжении 15 лет.

Выработка американской политики в отношении России после украинского кризиса – непростая задача. Средний путь оказался не худшим вариантом: он отражал разумное решение игнорировать призывы к крайним мерам в ответ на поведение России. И администрация Обамы заслуживает похвалы за то, что последовательно отвергала варианты, ведущие к гиперэскалации. Показательным примером стали яростные дебаты – не только в правительстве, но и в экспертном сообществе – по поводу поставок оружия на Украину. Те, кто выступал «за», вероятно, стремились обеспечить безопасность этой страны, но следование их рекомендациям, несомненно, усугубило бы напряженность между Соединенными Штатами и Россией.

Однако отказ от радикальных решений не предотвратил сползания к новой холодной войне, просто происходило это не так резко. Иными словами, средний путь провалился. Главная идея такой политики – новой холодной войны можно избежать, не решая ключевой вопрос европейской безопасности, – оказалась ошибочной. Пришло время переориентировать американский курс, пока не нанесен непоправимый ущерб.

Как мы до этого дошли?

Безусловно, стабильные российско-американские отношения предпочтительнее новой холодной войны. Чтобы их наладить, нужно заняться ключевой проблемой, ставшей катализатором кризиса на Украине – конфликтом из-за регионального порядка на постсоветском пространстве. Cубрегион, включающий Украину, Белоруссию, Молдавию, Грузию, Армению и Азербайджан, поднялся на поверхность из геополитических глубин на фоне фундаментальных противоречий между Россией и Западом по поводу его будущего.

Возникновение этих противоречий относится к критическому периоду 1989–1991 гг., когда порядок, существовавший после Второй мировой войны, был отвергнут. Удачное решение сделать объединенную Германию полноправным членом НАТО и Европейского сообщества создало прецедент для остальной посткоммунистической Европы: расширение без существенных модификаций существующих евроатлантических институтов для стимулирования демократических и экономических преобразований. В конечном итоге расширение институтов способствовало позитивной трансформации большей части посткоммунистической Европы – в начале 1990-х гг. такой результат не казался очевидным.

Минусы заключались в том, что таким образом НАТО и ЕС никогда не смогут полностью интегрировать Россию, а Москва не примет интеграцию на ультимативных условиях Запада. Даже если бы Россия стала рыночной демократией и стремилась к членству в НАТО и Евросоюзе, эти институты не были бы способны принять такую большую страну – с множеством проблем в экономике, социальной сфере и сфере безопасности, – кардинально не изменившись сами. Базовое исходное условие расширения НАТО и ЕС – существующие правила не подлежат обсуждению. Меняются страны, которые хотят вступить в эти институты, а не институты – чтобы принять новых членов.

Проблему положения России как аутсайдера усугубляли сигналы от НАТО и ЕС о намерении продолжать процесс интеграции, пока все или почти все соседи России не будут включены в евроатлантический порядок. Москва – справедливо или ошибочно – воспринимала это как прямую угрозу. Была запущена спираль «действие-противодействие»: Евросоюз и НАТО продвигались на восток, Россия предпринимала контрмеры, что вело к эскалации конфронтации. В апреле 2008 г. на саммите Североатлантического альянса в Бухаресте была принята декларация, в которой говорилось, что Украина и Грузия станут членами блока. В августе 2008 г. Россия вторглась в Грузию и признала независимость двух сепаратистских регионов. На следующий год Евросоюз запустил программу «Восточное партнерство», предложив укрепление политических и экономических связей Молдавии, Украине, Белоруссии, Грузии, Армении и Азербайджану. Россия реализовывала собственные проекты в сфере региональной безопасности и экономической интеграции – в форме Организации договора о коллективной безопасности и Евразийского экономического союза.

Украинский кризис начался в контексте этого соперничества за влияние на постсоветском пространстве. В конце ноября 2013 г. правительство Украины приостановило подготовку к подписанию соглашения об ассоциации с ЕС – апофеоза «Восточного партнерства». Переговоры по соглашению напоминали прежнюю практику расширения, хотя в данном случае перспективы членства не предлагались: ожидалось, что страны-претенденты примут правила и нормы Евросоюза в обмен на либерализацию торговли, упрощение визового режима и более тесное политическое сотрудничество. Под давлением Кремля президент Виктор Янукович отказался подписать соглашение за несколько дней до намеченной даты. Такой поворот привел к массовым протестам, в итоге Януковичу пришлось покинуть страну.

Доводы в пользу стабильности

Политика США должна быть направлена на достижение стабильности в российско-американских отношениях, потому что они необходимы Вашингтону для эффективной реализации его целей в мире. Устойчивые связи позволят России и Соединенным Штатам сотрудничать по общим вызовам и угрозам, рассчитывая на взаимную выгоду по каждой конкретной глобальной проблеме. Сегодня испорченные отношения фактически гарантируют отсутствие сотрудничества, даже если оно жизненно необходимо. Стабильность не означает, что стороны всегда будут согласны друг с другом, но она даст им шанс приходить к консенсусу и решать споры. Многосторонняя дипломатия перестанет быть жертвой российско-американских разногласий.

Стабильные отношения также позволят резко уменьшить вероятность непреднамеренного конфликта между Россией и НАТО. Сегодня у Кремля есть мотивация бряцать оружием у границ альянса, такое поведение не только демонстрирует недовольство политикой блока, но и заставляет Запад обратить внимание на опасения Москвы. Снизятся предполагаемая и реальная вероятность конфликта России и НАТО, поскольку такой мотивации уже не будет. Кроме того, уменьшится необходимость ремилитаризации Европы с обеих сторон.

Стабильные отношения высвободят политическое пространство для поддержания стратегического баланса в ядерной сфере. Для примера возьмем нынешние разногласия по поводу выполнения Москвой Договора о ракетах средней и меньшей дальности. (США полагают, что Россия в нарушение документа разрабатывает крылатую ракету наземного базирования, Москва отвергает эти обвинения и выдвигает встречные претензии.) Если события продолжат развиваться в русле новой холодной войны, дипломатическое решение, которое позволит сохранить договор, маловероятно. Голоса тех в российском правительстве, кто задается вопросом, с какой стати идти на уступки Вашингтону, заглушат мнение сторонников контроля над вооружениями. На Капитолийском холме уже раскритиковали Белый дом за бездействие и потребовали принять военные контрмеры. Если в ближайшее время решение не будет найдено, такие призывы зазвучат еще громче. Стабильные отношения обеспечат пространство для работы дипломатов.

Наконец, стабильные российско-американские отношения дадут Украине шанс выжить и даже, возможно, процветать. Хотя интенсивность боевых действий в Донбассе снизилась с сентября 2015 г., инциденты происходят ежедневно и риск эскалации сохраняется. Кроме того, экономика Украины остается в плачевном состоянии. Уровень коррупции не уменьшился, и власть еще в руках олигархов. У страны нет шансов добиться устойчивости или процветания, пока Соединенные Штаты и Россия рассматривают ее в качестве трофея в своем соперничестве.

Стабильность в двухсторонних отношениях не означает возвращения к положению дел до присоединения Крыма. Россия произвела слишком большой переполох, чтобы такой возврат был возможен или желателен. Многие решения, принятые за два года, останутся в силе, в том числе запрет на экспорт в Россию товаров военного и двойного назначения, введенный США и ЕС. Сохранятся и новые меры сдерживания в НАТО. Российско-американские отношения никогда не станут стратегическим партнерством, о котором многие мечтали в прошлом, и по ряду вопросов – от ПРО до прав человека – неизбежны разногласия, но угроза назревающего конфликта исчезнет. Кроме того, у сторон появится пространство для сотрудничества, когда их интересы совпадают.

Как к этому прийти?

Резкая реакция России на смену власти в Киеве в феврале 2014 г. понятна только в контексте более широкого соперничества с Западом за региональный порядок. В Москве, по-видимому, решили, что новое правительство Украины выполнит свое обещание о быстром движении к членству в НАТО и Евросоюзе. Пока интеграция Украины в евроатлантические институты остается правдоподобным сценарием, любое российское руководство пойдет на крайние меры, чтобы этого не допустить.

Ирония в том, что ни НАТО, ни ЕС не могут предложить членство ни одной из шести стран субрегиона, который стали называть «промежуточным» (“in-between”). Мнения участников альянса по поводу разумности такого решения разделились, особенно в контексте предоставления гарантий безопасности государствам, на которые Россия регулярно посягает. А Евросоюз переживает самый глубокий кризис за время существования: дестабилизация еврозоны, волны мигрантов с Ближнего Востока и из Северной Африки, выход Великобритании из ЕС. Когда под вопросом выживание Союза, присоединение новых партнеров не является приоритетом.

Более того, ни одно из государств промежуточного субрегиона (и в наименьшей степени Украина) не соответствует стандартам эффективного управления, функционирующего рынка и демократических процессов, которые необходимы для членства в Евросоюзе или НАТО. Украина уже не справляется с выполнением условий соглашения об ассоциации – интеграционного инструмента, который оказался слишком амбициозным для страны, переживающей кризис. Иными словами, несмотря на прошлые успехи, политика расширения евроатлантических институтов в посткоммунистической Европе себя исчерпала.

Признание этого факта не означает, что Запад должен согласиться с доминированием России над соседями. Для государств промежуточного субрегиона необходимы другие институты, которые послужат мостом между евроатлантическими структурами и проектами, которые осуществляет Россия. Чтобы эти институты были эффективными, они должны соответствовать следующим критериям:

Быть приемлемыми для всех вовлеченных сторон – России, Запада и самих государств промежуточного региона.

Позволить странам повысить уровень интеграции и с Евросоюзом, и с Евразийским экономическим союзом. Иными словами, обеспечить разнонаправленную интеграцию, а не сегодняшнюю несовместимость одних институтов с другими.

Способствовать дальнейшим экономическим реформам и улучшению функционирования рынка. Экономические стандарты стоит привязать к наименьшему общему знаменателю, но поскольку ЕАЭС стремится походить на Евросоюз, процесс переговоров поможет повысить нормативное качество во всем регионе.

Прежде чем браться за изменение согласованной региональной архитектуры, участники переговоров принимают на себя обязательство добиться консенсуса. Это позволит укрепить стабильность и исключить одностороннее изменение статус-кво.

Все стороны должны уважать суверенитет и территориальную целостность друг друга, воздерживаться от использования силы для разрешения споров. Россия будет вовлечена в процесс, в результате которого она в конечном итоге выведет свои войска из таких неоспариваемых районов, как Приднестровье и Донбасс.

Всем надлежит вести активные переговоры по гуманитарным, экономическим мерам, а также вопросам безопасности, связанным со спорными территориями. Многосторонние гарантии нейтралитета в том, что касается статуса территорий, т.е. официальное снятие с переговоров политических вопросов, позволит сторонам, занимающим непримиримые позиции, решать практические вопросы, которые касаются жителей зон замороженных конфликтов, не отступая от своих политических позиций. Со временем это ослабит напряженность и создаст условия для урегулирования.

Даже при таких широких критериях по некоторым темам потребуются жесткие переговоры. И, конечно, прийти к согласию в нынешней атмосфере недоверия и взаимных упреков будет чрезвычайно сложно. Но все-таки возможно. В конце концов, Хельсинкский Заключительный акт – возможно, еще более амбициозный проект – удалось согласовать на пике холодной войны.

Как бы ни было трудно, прежде всего Соединенные Штаты и их союзники должны поставить долгосрочную цель – достижение компромисса приблизительно по вышеупомянутым критериям. После окончания холодной войны Запад никогда не стремился к компромиссу, иногда даже убеждая себя, что Россия примет региональный порядок, определяемый исключительно евроатлантическими институтами.

Урегулирование нынешнего кризиса должно исходить из необходимости достичь этой долгосрочной цели. Это не значит, что США следует просто удовлетворить все требования России. Процесс переговоров предполагает, что всем сторонам, включая Москву, придется пойти на непростые уступки. Запад будет вынужден признать, что модель, отлично работавшая в Центральной и Восточной Европе, не подходит для остальной части континента. России предстоит четко следовать новым соглашениям, которые определят пределы ее влияния в регионе, и отказаться от военного вмешательства в дела соседей. Подобная стратегия обеспечит России безопасность у ее границ без конфронтации с Западом, но отказ от участия в новых договоренностях будет подразумевать ее изоляцию и новую конфронтацию.

Таков путь к стабильным российско-американским отношениям, и это единственный способ избежать новой холодной войны. Успешные переговоры не только обеспечат взаимоуважение великих держав. Новые институциональные механизмы региональной архитектуры также дадут постсоветскому региону шанс на безопасность, реформы и процветание. Поддержание статус-кво геополитического соперничества – путь к постоянной нестабильности, политической дисфункции и экономической отсталости.

Сегодня главное препятствие в том, что ни одна из сторон не верит, что оппонент стремится к стабильности. Москва убеждена, что Запад хочет распространить свое влияние до самых границ России (и даже вглубь ее территории). Запад – что применение силы и угрожающее поведение России отражает абсолютную приверженность агрессивной политике в отношении соседей. К сожалению, ни те, ни другие опасения нельзя назвать безосновательными. Чтобы избежать новой холодной войны, придется пойти на уступки: США и их союзникам – в отношении дальнейшего расширения евроатлантических структур, а России – в том, что касается вмешательства в дела соседей и угрожающего поведения в военной сфере. Скептики укажут множество причин, по которым подобные переговоры могут провалиться. Но тяжелые последствия длительной конфронтации оправдывают попытки прийти к согласию. Одной холодной войны достаточно.

Опубликовано в журнале Bulletin of the Atomic Scientists, Vol.72:3 (2016) pp.150–155 (‘US-Russian relations: The Middle Cannot Hold’ By Samuel Charap & Jeremy Shapiro), публикуется на русском языке с разрешения Taylor & Francis Ltd, www.tandfonline.com по поручению Bulletin of the Atomic Scientists.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892021 Самуэль Чарап, Джереми Шапиро

Старые цели, новые задачи

Основные направления международного сотрудничества России в сфере энергетики

Александр Новак – министр энергетики Российской Федерации.

Резюме: С учетом ускорения развития новых технологий и потенциального ограничения цен на энергоресурсы борьба за рынки будет обостряться. Основными задачами остаются привлечение инвестиций, технологий и человеческого капитала в российский ТЭК.

Международное энергетическое сотрудничество – одно из ключевых направлений деятельности Российской Федерации. Оно помогает не только развивать взаимовыгодные торговые связи, но и обеспечивать энергетическую безопасность страны и ее партнеров. В процессе реализации международных проектов укрепляются позиции российских компаний на интересующих нас рынках, происходит совершенствование важных для экономики компетенций, повышается общий уровень конкурентоспособности российского ТЭКа.

Кроме того, международное энергетическое сотрудничество способствует решению актуальных задач внешней экономической политики:

созданию на территории Евразийского экономического союза общих энергетических рынков;

формированию на европейском пространстве правовых и политических условий для бесперебойного транзита российских энергоресурсов;

развитию транспортной инфраструктуры, снижающей транзитные риски и обеспечивающей конкурентоспособность российских энергоносителей;

повышению эффективности экономической интеграции со странами АТР и увеличению поставок энергоресурсов на растущие азиатские рынки;

продвижению российских интересов при подготовке итоговых документов многосторонних мероприятий высокого уровня.

Эти задачи определяют общую проблематику и преемственность внешней энергетической политики России. Но в условиях текущих трансформаций и неопределенности на рынках мы сталкиваемся с новыми вызовами и вопросами, на которые необходимо отвечать своевременно и эффективно. В данной статье речь как раз и пойдет о нашем взгляде и реакции на наиболее актуальные вызовы для мировой энергетической отрасли.

В поисках рыночного равновесия

Главный вызов связан с тем, что меняются базовые механизмы и условия формирования устойчивого равновесия на энергетических рынках, это вызвано переинвестированием в отрасли в период высоких цен на нефть, а также взрывным развитием технологий. Конкуренция на всех направлениях резко обострилась, цены на энергоносители рухнули. Снизилась инвестиционная активность и нарушилась долгосрочные отношения потребителей и производителей. Острая конкуренция повышает роль новейших технологий, способных в перспективе снижать себестоимость производства энергоресурсов. Это расширяет практику применения краткосрочных финансовых инструментов и манипулирования ими. В условиях неопределенности на рынок стремятся выйти новые игроки, которые в борьбе за рыночные ниши прибегают к демпингу, а при наличии политических рычагов – к прямому давлению на потребителя. В краткосрочной перспективе подобное привело мировой рынок к перепроизводству энергоресурсов и снижению роли производителей, а в среднесрочной – может вызвать серьезный дефицит энергоресурсов в связи с теперь уже имеющимся недоинвестированием отрасли.

Новое рыночное равновесие все равно наступит – вопрос в том, как при этом изменится положение России на наиболее важных рынках. Для нас это вопрос важнейший, ведь ТЭК продолжает играть ключевую роль в российской экономике (в 2015 г. доля ТЭК в ВВП составила 27%). Да и в мировой экономике рынки энергоресурсов еще долго будут сохранять значение: по актуальному прогнозу Международного энергетического агентства и нашим расчетам, в ближайшие 20–30 лет мир останется «углеводородным», а спрос на нефть и газ продолжит расти, хоть и не такими темпами, как в прошлые десятилетия.

Но прежде чем ответить на вопрос, как будут меняться позиции российского ТЭК в мировой энергетике, нужно понять, в каких условиях ему предстоит развиваться.

Среди долгосрочных трендов, на наш взгляд, важнейшими являются:

Сохранение ведущих позиций углеводородов на рынках энергоресурсов в ближайшие десятилетия. Их доля в мировом энергобалансе снизится за счет распространения и удешевления технологий возобновляемых источников энергии (ВИЭ), но в количественном отношении потребление углеводородов продолжит расти. Этому способствует автомобилизация развивающихся стран, где машины с двигателями внутреннего сгорания за счет дешевизны еще долго будут популярнее электромобилей, и электрификация новых регионов: в мире до сих пор не имеют доступа к электроэнергии 1,5 млрд человек.

Технологический прогресс в добыче традиционных углеводородов, делающий рентабельными ранее экономически непривлекательные запасы. Вовлечение новых месторождений позволит странам – нынешним импортерам максимально наращивать добычу.

Растущий избыток перерабатывающих мощностей (доля загруженных мощностей переработки нефти в мире составляет 85%, в Европе – 80%). Перерабатывающие предприятия начинают перемещаться ближе к потребителю – в том числе в страны Юго-Восточной Азии. Глубина переработки и качество нефтепродуктов будут играть все большую роль в мировой торговле.

Растущая доступность СПГ. За последние 15 лет СПГ удвоил долю на рынке (с 18 до 36%), а в ближайшие десять лет может опередить по объему продаж трубопроводный газ. Очевидно, что это приведет к диверсификации поставщиков на ключевых рынках – в Китае и Европе – и повысит конкуренцию на мировом рынке газа, в том числе для российских производителей.

Возможность появления очередного «черного лебедя» на рынке технологических инноваций. Многие страны работают над совершенствованием технологий накопления энергии, добычи трудноизвлекаемых запасов, таких как метан-гидраты, над новыми видами двигателей – например, водородными. Эти прорывные технологии могут полностью изменить конфигурацию мировой энергетики.

В краткосрочной перспективе рынки ТЭК также останутся под давлением. Так, на нефтяном рынке продолжается одно из самых затяжных падений цен. Оно связано с перепроизводством нефти вследствие технологического прогресса и переинвестирования в период высоких цен, с ожиданием замедления темпов роста мировой экономики и постепенным укреплением доллара.

В среднесрочной перспективе цена на нефть будет регулироваться себестоимостью добычи «замыкающих объемов». Сейчас это сланцевая нефть, потолок цены которой находится в диапазоне 50–60 долларов. В дальнейшем технологический прогресс может удешевить добычу сланцевой нефти, и замыкающими станут более дорогие запасы на глубоководном шельфе или битуминозных песках. Тем не менее вопрос о потенциале тех или иных видов месторождений и себестоимости их добычи открыт.

На рынках природного газа также наблюдается избыток предложения. Темпы роста спроса были ниже, чем ожидалось, а добыча показала высокую устойчивость к низким ценам на нефть и сам газ.

Аналогичные процессы мы отмечаем и на мировом угольном рынке, где удешевление производства и ВИЭ обвалили цены.

Растет конкуренция в электроэнергетике, в том числе атомной, где широко применяются политический лоббизм, ограничения на доступ к финансовым рынкам и искусственные преференции в пользу ВИЭ.

Таким образом, для энергетики, как и для всей глобальной экономики, характерно обострение конкуренции, причем ситуация только усугубляется, а конкурировать нам приходится с производителями, обладающими преимуществами в доступе к финансовым ресурсам и технологиям.

Россия и конкурентоспособность

Несмотря на объективно сложное положение на международных рынках, Россия сегодня – один из наиболее конкурентоспособных производителей углеводородов в мире, что определяется как себестоимостью основных экспортных товаров, так и географическим положением и применяемыми технологиями.

Это хорошо видно на примере наших нефтегазовых компаний, которые, в отличие от многих конкурентов, продолжают зарабатывать деньги в сегменте добычи и при этом наращивают ее – что, кстати, объясняет сохраняющийся интерес международных инвесторов.

В прошлом году Россия удержала лидерство по поставкам газа на мировые рынки (20%) и вернула первое место по поставкам жидких углеводородов – нефти (12%) и нефтепродуктов (9%). Проект Энергетической стратегии России до 2035 г. предусматривает дальнейшее развитие по целому ряду направлений – в частности:

Россия останется в числе лидеров по добыче и экспорту нефти, газа и конденсата. Добыча нефти сохранится на уровне не ниже 525 млн тонн. В структуре добычи произойдет увеличение доли трудноизвлекаемых ресурсов, шельфовых и арктических запасов, увеличится КИН (коэффициент извлечения нефти) на действующих месторождениях. Такие изменения потребуют широкого внедрения новых технологий добычи, развития сервиса и процессов импортозамещения.

Продолжится модернизация нефте- и газопереработки, а также нефте- и газохимии с целью увеличения глубины переработки (увеличение глубины нефтепереработки – с 72 до 90% с производством моторного топлива высших экологических классов) и выхода на внешние рынки с новыми группами товаров.

Трубопроводная инфраструктура будет развиваться в целях диверсификации регионов поставки. В первую очередь – нефтепровод ВСТО и газопроводы «Сила Сибири», «Северный поток-2», «Южный/Турецкий поток». Произойдет существенный рост поставок в восточном направлении при сохранении в среднем уровня поставок в направлении на запад (в том числе увеличение в два раза продажи нефти и нефтепродуктов на рынках АТР). В экспорте газа, включая СПГ, доля АТР вырастет почти на порядок. Мы ожидаем пятикратного увеличения производства СПГ к 2035 г., что позволит России нарастить долю в мировой торговле СПГ примерно до 15 процентов.

Энергостратегия подразумевает снижение энергоемкости экономики к 2035 г. в 1,6 раза. Среди необходимых мер в данном направлении – сокращение удельных расходов топлива на выработку электроэнергии и расхода энергии на нужды объектов ТЭК. Не последнюю роль должны играть и возобновляемые источники энергии. Сектор ВИЭ будет развиваться для формирования научных и промышленных компетенций в этой важной сфере. К 2035 г. установленная мощность возобновляемой энергетики составит 7–9 ГВт, а производство электроэнергии на электростанциях ВИЭ вырастет в 10 раз.

Неизбежна структурная трансформация энергетического сектора – увеличится доля инвестиций в инновации, модернизацию производства, создание высокопроизводительных рабочих мест, повышение экономической и энергетической эффективности. Предусматривается изменение соотношения государственного регулирования и механизма рыночной конкуренции в пользу последней, что опять-таки повысит эффективность и качество функционирования энергетики.

Научно-технологическое развитие ТЭК и импортозамещение даст России возможность экспортировать не только топливо и энергию, но и энергетические услуги и технологии. Уже сейчас российские компании работают во всех регионах мира (45 стран), участвуя в проектах по добыче и переработке энергоресурсов, строительстве объектов генерации и инфраструктуры, поставках энергетического оборудования.

Помимо этого Россия на протяжении многих лет является одним из мировых лидеров в экспорте технологий ядерной энергетики, у нас выдающиеся навыки в строительстве ГЭС и ТЭЦ, отечественные разработки в области солнечной энергетики вполне конкурентоспособны. В частности, большой интерес представляют отечественные технологии высокоэффективных гетероструктурных солнечных элементов каскадного типа с КПД более 40 процентов.

Расширяются поставки энергетического оборудования, в том числе турбин. Российские компании участвуют в строительстве всех видов энергетической инфраструктуры, реализуются проекты по подготовке кадров для энергетики разных стран. Все эти направления мы планируем развивать и в будущем.

Наличие опыта, знаний и технологических заделов – важное преимущество. Но в условиях перечисленных вызовов монетизировать его на международных энергетических рынках можно только скоординированными усилиями различных ведомств, дипломатических структур, межправкомиссий и представительств российских энергетических компаний.

Приоритеты энергосотрудничества

Каковы приоритетные формы энергетического сотрудничества на современном этапе? Прежде всего необходимо вовлекать иностранных партнеров во все звенья производственной цепочки – от добычи и транспортировки энергоресурсов до их глубокой переработки, генерации электроэнергии, а также маркетинга (например, сбыт через розничные сети АЗС или трейдинговые операции), в том числе на рынках третьих стран. Аналогичный подход должен быть и к российским компаниям за рубежом – участвовать не только в поставках энергоресурсов, но и в их переработке, маркетинге, реализации конечным потребителям и в создании инфраструктуры. Интенсивнее применять обмен активами на основе принципа зеркальности для расширения присутствия на интересующих нас рынках.

Будет все больше применяться практика заключения своповых контрактов на поставку СПГ и нефти. Однако либерализация торговли СПГ не означает отказа от политики единого экспортного канала для трубопроводного газа.

В интересах развития и привлечения инвестиций необходимо увеличивать процент локализации в России наукоемкого высокотехнологического производства и услуг в сфере энергетики. Одно из важных направлений – увеличение экспорта энергетических технологий и компетенций, реализация совместных проектов с ведущими компаниями в третьих странах.

Главными принципами двустороннего и многостороннего энергетического сотрудничества являются последовательность развития взаимовыгодных партнерских отношений в данной сфере, индивидуальный подход в сочетании с защитой наших базовых интересов. Кратко остановимся на позиционировании проводимой политики по ряду основных направлений.

В рамках многостороннего сотрудничества мы ориентируемся на продолжение и укрепление взаимодействия с различными организациями – в частности такими, как ОПЕК, Форум стран – экспортеров газа (ФСЭГ), АСЕАН. Много общих интересов у нас со странами БРИКС, потенциал взаимодействия с ними огромен. У нас во многом схожие экономические проблемы, в частности зависимость от импорта высоких технологий. Мы предлагаем существенно углубить экономическую кооперацию, создавая совместные НИОКР и продвигая высокотехнологичную продукцию ТЭК. Хорошие перспективы сотрудничества имеются в рамках Энергоклуба ШОС (включая, например, продвижение проекта «Шелковый путь»). На евразийском направлении ключевой задачей остается формирование общих энергетических рынков, включая решение вопросов ценообразования на ресурсы и транзит.

Политика против рынка

Несмотря на санкции и растущую политизированность отношений, Евросоюз является ключевым партнером. Мы, со своей стороны, готовы к восстановлению взаимодействия, которое было нарушено политикой ЕС и США последних двух лет – естественно, на основе равноправия, невмешательства во внутренние дела и уважения взаимных интересов. Три года назад была подписана Дорожная карта энергетического сотрудничества России и Евросоюза до 2050 г., нацеленная на создание панъевропейского энергетического пространства – но никаких сдвигов не происходит. Более того, практически заморожен энергодиалог Россия–ЕС. Налицо стремление европейских партнеров политизировать сотрудничество.

Приведу несколько примеров. До сих пор не удалось решить проблемы с использованием газопровода ОПАЛ. Под давлением Еврокомиссии свернут проект «Южный поток», ряд стран, прежде всего Польша и страны Прибалтики, развернули кампанию против сооружения «Северного потока-2». В то же время мы видим активную поддержку Брюсселем и Вашингтоном конкурирующих проектов вроде Трансадриатического или Транскаспийского газопровода. Польше, Хорватии, Греции и прибалтийским странам активно навязывают проекты приемных СПГ-терминалов для поставок американского природного газа, который заведомо проигрывает ценовую конкуренцию российскому «голубому топливу». К слову – уже построенные СПГ-терминалы в Европе загружены только на 30%, что лишний раз доказывает их экономическую нецелесообразность.

Еще один пример. С лета 2013 г. на неопределенное время фактически заморожены переговоры о Соглашении о совместной работе Единой энергетической системы России, Белоруссии, Латвии, Литвы и Эстонии в синхронном режиме. А ведь эта тема крайне важна для гарантий энергетической безопасности северо-запада нашей страны – в Калининградской области (до 40% пропускной способности между энергосистемами центра и северо-запада России обеспечивается сетями прибалтийских стран). В этой ситуации нам приходится думать об обеспечении автономного энергоснабжения Калининградской области.

Тем не менее мы не видим каких-то значимых барьеров (включая так называемый Третий энергопакет) на пути к полномасштабному восстановлению и развитию энергетического сотрудничества – если за основу взять рыночные принципы, а не политизированные соображения. Именно таким рыночным, коммерческим проектом является газопровод «Северный поток-2», осуществление которого тормозится именно политиками.

Опубликованный Еврокомиссией в начале года очередной пакет документов относительно энергобезопасности направлен на дальнейшую централизацию полномочий в области энергетики на уровне ЕК. В случае принятия документов она получит возможность администрировать договорные отношения в сфере поставок энергоресурсов, исходя из принципа «надежности поставок» в соответствующем государстве-члене, регионе или Евросоюзе в целом. При этом не установлены критерии для оценки воздействия договоров на надежность поставок газа в пределах ЕС, а также не определены последствия такой оценки. Очевидно, что подобный подход сложно назвать рыночным, а с учетом последних событий он ожидаемо может носить антироссийский характер.

К числу антирыночных и антироссийских шагов Евросоюза относятся и попытки принудить «Газпром» к изменению условий контрактов на поставку газа, включая перенос точек сдачи, отказ от условия «бери или плати» и т.д. Сюда следует отнести и планы ввести обязательное согласование с ЕК любых энергетических соглашений, включая юридически не обязывающие документы (декларации, меморандумы и т.д.) между странами Евросоюза и третьими странами еще до их подписания.

Тем не менее возможностей для развития энергетического сотрудничества с ЕС много: нужно ориентироваться на развитие прямых контактов по «незамороженным» направлениям, в том числе на региональном уровне, и работать над созданием более благоприятных условий кооперации в будущем.

Позитивное влияние на отношения с Евросоюзом может оказать конструктивное взаимодействие с нашими партнерами по ФСЭГ – по вопросам баланса экологии и энергетики, популяризации природного газа как экологичного и доступного вида топлива. Большой потенциал у совместных экспертных площадок, совместных научно-исследовательских работ и проектов.

Все большее значение приобретает сотрудничество со странами АТР и Азии. Ключевые партнеры – Китай, Япония, Вьетнам, Индия и Республика Корея. Эти государства заинтересованы в расширении поставок российских энергоресурсов, поскольку стремятся снизить зависимость от углеводородов с нестабильного Ближнего Востока.

Рынки Китая и Индии – самые быстрорастущие в мире, и расширение присутствия на них российских компаний – одна из основных задач. Взаимодействие показывает, насколько всеобъемлющим может быть это сотрудничество – помимо роста поставок нефти по ВСТО, соглашений по продаже СПГ в Китай и Индию, инвесторы из обеих стран проявляют высокий интерес к проектам в России (Ванкор, ВНХК, Верхнечонск, Ямал СПГ) и дают доступ к проектам на своей территории (Essar в Индии, Тяньцзинь НПЗ в Китае). Отмечен большой интерес и к некоторым российским технологиям. Китайские и другие партнеры готовы действовать без оглядки на американские санкции. Яркий пример – выделение многомиллиардного финансирования для проекта «Ямал СПГ» и прокладка подводного кабеля из Тамани в Крым.

Ближний Восток – еще одно ключевое направление. Богатые нефтью страны – Иран, Ирак и другие – представляют большой интерес для российских энергетических компаний, в том числе для участия в восстановлении и развитии инфраструктуры добычи и переработки нефти и газа. Мы видим очень высокий потенциал взаимодействия со всеми государствами региона. При этом перед странами Персидского залива стоят задачи, во многом схожие с нашими, – диверсификация экономики, импортозамещение. Если правильно координировать усилия, это не только перспективный рынок для российской промышленности, но и потенциальные возможности укрепления связей на годы вперед.

Энергетика – один из важных аспектов сотрудничества и с государствами Африки и Латинской Америки, где российские компании участвуют не только в разработке ресурсов, но и в создании электросетевой инфраструктуры и систем генерации электроэнергии.

* * *

В каком бы направлении ни развивалось энергетическое сотрудничество, основными задачами остаются привлечение инвестиций, технологий и человеческого капитала в российский ТЭК. С учетом ускорения развития новых технологий и потенциального ограничения цен на энергоресурсы борьба за энергетические рынки будет обостряться. Необходимо эффективно пользоваться нашими преимуществами, чтобы оказать максимально позитивное влияние на развитие российской энергетики и экономики в целом.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892001 Александр Новак

Встреча с главой госкорпорации «Росатом» Сергеем Кириенко.

Президент провёл рабочую встречу с генеральным директором Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом» Сергеем Кириенко.

В.Путин: Сергей Владиленович, как обычно – ситуация в отрасли: как здесь идёт работа и как с нашими инопартнёрами.

С.Кириенко: С точки зрения работы по России – несколько ключевых итогов. Самое главное – это, конечно, пуски. У нас состоялось летом ключевое событие, причём, Вы знаете, не только для российской атомной отрасли, но и для мировой, потому что состоялся энергопуск нового блока на Нововоронежской атомной станции. Это первый в мире блок поколения «3+». После Фукусимы много было разговоров о так называемых «постфукусимских» требованиях. Проектов много, даже строить много где начали. Но первый блок такой построен в России. Это, в общем–то, наше лидерство.

Конечно, для нас очень важно, что это референтный блок, то есть мы такой же строим в Белоруссии, по этому же проекту, такой же в Венгрии, такой же в Египте, такой же в Бангладеш. И поскольку у нас этот головной блок построен – теперь туда уже паломничество, иностранные делегации просят им показать, потому что это будущее атомной энергетики.

Второе, что в России важное произошло, – вышел на стопроцентную мощность натриевый блок, быстрый реактор БН-800 в Свердловской области. Это уже следующее поколение, это то, что будет коммерческим продуктом, наверное, где–то с конца 2020 года. Следующее поколение – быстрые технологии. Россия – абсолютный лидер: у нас БН-600 успешно отработал более 30 лет, и вот теперь БН-800 – самый передовой блок в мире. Конечно, поскольку это быстрые реакторы, это использование уже 238-го изотопа урана, которого в сто раз больше в природе, это возможность дожигания отходов, то есть это уже гораздо более безопасная и чистая технология. Тоже, в общем, Россия первой смогла это сделать.

И за рубежом, Владимир Владимирович. Помните, Вы 10 августа вместе с Премьер-министром Индии проводили торжественную церемонию передачи первого блока [АЭС] «Куданкулам». Он тогда как раз обратился с просьбой ускорить пуск второго блока. Докладываю: 29 августа состоялся пуск второго блока, сейчас идёт набор мощности. Более того, у нас сейчас активно пошла работа по третьему и четвёртому [блокам], уже идут работы, и мы сейчас согласовали с индийскими партнёрами, готовы осенью подписывать пятый и шестой блок.

Здесь, знаете, сработало, видимо, ещё то, что они очень довольны: у нас характеристики блока лучше, чем по контракту. Тот случай, когда мы сделали лучше, чем обещали. У нас получается КПД на 2,5 процента больше, мощность на 2,5 процента больше, а коэффициент готовности, то есть пользы от него, – на 8 процентов больше, чем предусмотрено по контракту.

В.Путин: А цена прежняя?

С.Кириенко: Цена – мы выполняли обязательства. Но продукт – это был тоже головной блок – сделали намного лучше, что и для других наших проектов в третьих странах тоже важно: все смотрели, как будет реализован этот проект. И то, что он лучше, чем мы обещали, – это, в общем, важная вещь.

Ну и, Владимир Владимирович, 10 сентября состоялась торжественная церемония закладки второго и третьего блока в Бушере, в Иране. Тоже, в общем, с трудом реализовывался первый блок.

В.Путин: Там приходилось переделывать.

С.Кириенко: Такого никто в мире не делал. Это был блок, который 30 лет назад начали немцы, потом бросили. Когда мы его взялись достраивать, у него в крыше была дыра от прямого попадания ракетного заряда. Доделали, и, действительно, высокое доверие возникло и у партнёров, и у других стран, у иранских, конечно, партнёров. Поэтому мы с ними подписали рамочное соглашение, что будем строить серию в Иране.

10 сентября мы торжественно провели церемонию по закладке второго и третьего блока там же, на Бушере, а потом будет следующая площадка. То есть на этой площадке три-четыре блока, и будет следующая площадка в Иране. Кстати, сами иранцы уже заявили, что первый блок Бушера им уже сэкономил 27 миллионов баррелей нефти и каждый блок будет экономить 11 миллионов баррелей в год. Они считают, что для них он уже окупился и уже принёс доход.

У нас хорошо наращиваются темпы по сервису. Строительство новых станций важно, но всё–таки мы много построили с советских времён станций по миру, поэтому мы себе поставили задачу наращивать сервис для них. Хороший доход даёт. Где–то на 74 процента у нас вырос объём сервиса, то есть мы с 17 блоков дошли до 24. В этом году хотим дойти до 34 блоков, которые мы обслуживаем по сервису. И самое главное, что это очень «длинная» задача.

Мы сейчас новые контракты сразу подписываем и на строительство, и на весь жизненный цикл: сервис, эксплуатация, поставка топлива. Откровенно говоря, по доходу для российской промышленности, всей, это даже больше, чем стоимость сооружения. Потому что станция будет не меньше 60 лет работать. А наши новые блоки – 60 лет – это то, что мы по контракту гарантируем, на самом деле понимаем, что никак не меньше 80 будут работать.

Из дополнительных экспортов – это изотопная продукция. В 2,5 раза вырос объём продаж.

В.Путин: Медицина?

С.Кириенко: В первую очередь медицина, материаловедение, научные исследования. Сейчас поставляем в самые разные страны. Австралия, Европа – понятно, традиционно. В Бразилию начали поставлять, Аргентина, Вьетнам, Индонезия, Малайзия, даже Япония. То есть каждый год увеличиваются объёмы поставок – и по доходам неплохо, и заказ для наших институтов.

Но мы сейчас двигаемся дальше: начинали просто с изотопов, дальше – радиофармпрепараты. И, как мы Вам докладывали на совещании в Туле, сделали полную технологическую линейку отечественной медицинской техники. Чтобы не только изотопы поставлять и радиофармпрепараты делать, но чтобы была полная отечественная линейка медицинской техники.

В.Путин: Кстати, техника хорошая, современная, очень перспективная.

С.Кириенко: Да. Она по характеристикам не хуже, а иногда даже лучше иностранной, а дешевле раза в два как минимум.

Россия > Электроэнергетика > kremlin.ru, 12 сентября 2016 > № 1893763 Сергей Кириенко

Перед сменой на капитанском мостике

Как непросто Нациям быть Объединенными

Александр Горелик – российский дипломат, в 1999–2014 гг. – глава Информационного центра ООН в Москве.

Резюме: Чтобы ООН была по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам, а также научной элите и общественности – надо достичь консенсуса, куда рулить. Избегая громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за реформы.

В мировом политическом ландшафте сегодня – как и, скажем, двадцать или сорок лет назад – Организация Объединенных Наций остается весьма заметным элементом. В одних случаях она предстает авансценой, на которой разыгрываются ключевые события, в других к ней прибегают, чтобы освятить рубежную сделку (скажем, по Ирану в июле 2015 г.) или добавить веса технической договоренности. Нью-Йорк по-прежнему – дипломатическая Мекка.

Вопреки пожеланиям «модернистов», организация не может отказаться от своих консервативных корней, рациональных принципов права, заложенных в Уставе, писанном в конце Второй мировой войны. Уникальная легитимность остается козырем ООН в системе глобального управления.

Добавим то, что можно назвать «организационной притягательностью» (convening power). На саммиты и конференции собирается практически все человечество – 170–180 государств. В венчающих их документах ООН продолжает предлагать идеи, конструирующие мир завтрашнего дня, и нередко занимается интеллектуальным проектированием.

Вместе с тем мир сильно – и неожиданно – изменился в начале XXI века, и многие перемены застали ООН почти что врасплох. Глобализация, как выяснилось, увеличивает неравенство между государствами и людьми. Толерантность и диалог культур страдают от экстремизма и терроризма – да и не только от них. Либерализм оказался перегружен ворохом противоположных смыслов. Политкорректность уже далеко не всегда выглядит палочкой-выручалочкой.

Сбившаяся картина мира

Мировоззрение ООН основано на признании того, что мир устроен недостаточно справедливо, и улучшение его – задача коллективная. Но справедливость – материя ускользающая, а равновесие в мировых делах надо постоянно подправлять. Но это проще заявить, чем сделать, и ооновские стратегии и программы все время проходят испытание реальностью – с разным успехом.

Поэтому в сегодняшнем мире, полном проблем, в отношении которых нет ни широкого согласия, ни очевидных решений, лидерство ООН не выглядит гарантированным. К тому же привычка государств навешивать на нее все новые мандаты (при вялом сопротивлении ооновской бюрократии) еще больше путает приоритеты и истощает ресурсы.

В октябре 2015 г. ООН с помпой отметила свое 70-летие. Хор высокопарных слов, голубая подсветка исторических зданий, мостов и памятников по всему свету – от Сиднея до Москвы и от Парижа до Каира, кинофильмы, интервью и онлайн-кампании – все нанизывалось на единый смысловой стержень. «Это наша организация, она была нужна миру вчера, нужна сегодня; меняясь вместе с нами, она будет нужна и завтра», – приблизительно таково было юбилейное послание. И ведь не скажешь, что это были дежурные, малозначащие фразы. Но через комплименты и взаимные поздравления зачастую проступали озабоченность и растерянность. Чему тут удивляться, если юбилей ООН совпал с очевиднейшим нарастанием энтропии в международных делах.

«Жесткая сила» вновь стала хорошим аргументом в споре, в прямое соперничество держав вылился отказ Москвы вписываться в однополярную систему, а подъем Китая, Индии & Co на Востоке несет с собой новые вызовы доминированию коллективного Запада. Решительное возвращение принципа национального суверенитета в круг главных осей международной жизни непосредственно коснулось ООН. Ведь ее raison d’etre во многом проистекает из того, чтобы государства отдавали частицу своей суверенности в «общую копилку». Генсекретарь Пан Ги Мун не обманывается на этот счет. «В сегодняшнем мире чем меньше суверенитет рассматривается как стена или щит – тем лучше будут шансы защищать людей и решать наши общие проблемы», – заявил он Совету Безопасности.

При этом задача решать сообща многие головоломки (от ядерного нераспространения до вируса Эболы) никуда не делась, а вызовы и угрозы не будут ждать, пока нынешняя drole de guerre froide (странная холодная война (фр.)) не завершится каким-то образом. Прагматизм подталкивает к взаимодействию в Нью-Йорке, Женеве, Вене, Риме, Найроби, Бонне, Бангкоке и прочих ооновских точках. И по практическим, приземленным темам оно продолжается. В вопросах же геополитики запутанность только возросла.

Как бы ни относиться к существованию ООН, это попытка воплотить в жизнь плюрализм в мировых делах. И ожидать, что все (или основные) государства будут занимать сходные идеологические позиции в ней после «конца истории», было недальновидно. Стало быть, иначе как наивными или лукавыми не назовешь привычные сетования СМИ или политиков на парализованный или недееспособный Совет Безопасности либо регулярные упреки в адрес самоустранившейся ООН, заявления, что она предала свои ценности и т.п.

Организация, хозяевами которой являются государства, не может не стать заложницей периода неопределенности, когда происходит эрозия прежних правил игры – писанных и неписанных.

По закону или по понятиям?

Писанные правила – это свод международного права. Для ООН первенство закона не только краеугольный камень всего феномена многосторонности, но еще и центральный элемент качественного управления (good governance) на международной и внутренней арене – в том смысле, что создает стандарты поведения государств и их граждан. Этой теме в последние годы посвящались специальные заседания Генассамблеи и Совета Безопасности, принимались безупречные вроде бы заявления, ведутся консультации и переговоры в различных форматах.

Но по наиболее чувствительным вопросам использования силы, вмешательства и справедливости идет хождение по кругу. Ооновским официальным лицам в общем-то не привыкать к тому, что в сложных обстоятельствах державы склонны воспринимать международное право как меню a la carte – выбирать то, что им в данный момент нравится. Заместитель генсекретаря по юридическим вопросам Патрисия О’Брайен признавала в интервью 2013 г.: «Наше правовое суждение делается в контексте политических реалий, с которыми мы сталкиваемся. Но это не означает, что оно делается в политических целях». Подобная казуистика нередко приходит на помощь юристам глобальной организации, когда приходится парировать обвинения в двойных стандартах (скажем, в деятельности международных трибуналов, Международного уголовного суда – притом что эти органы, строго говоря, независимы от ООН).

Организация вынуждена вновь и вновь наступать на те же грабли. Да и как избежать этого, если у ее «акционеров», прежде всего крупных держав (но и средних тоже), укоренилась привычка выборочно ссылаться на нормы законности. Декларируя приверженность силе права, они отнюдь не стесняются политических аргументов, пусть и драпированных в юридические одежды.

Такие ситуации складывались, в частности, вокруг Косово в 1999 г., Ирака в 2003 г., Ливии в 2011 г., Крыма и Восточной Украины в 2014 году. Доктрина «обязанности защищать» (Responsibility to Protect, на международном жаргоне R2P) получила особенно большую пробоину в результате ливийских событий, и первоначальное осторожное одобрение ооновских руководителей после свержения режима Муаммара Каддафи сменилось растерянностью и горечью. У них, хотя это редко признается открыто, возникло понимание того, что ооновские цвета были попросту использованы ради стратегических интересов Запада. Коренную двусмысленность R2P как многообещающего принципа, принятого саммитом ООН в 2005 г., но чреватого размыванием суверенитета любого проштрафившегося государства, уже не надо доказывать. Поэтому-то СБ, обжегшись на ливийском досье, способен сейчас согласовывать лишь непрямые ссылки на «обязанность защищать» (к примеру, в резолюциях по Кот-д’Ивуару, Йемену и т.п.).

Надо думать, уроки последнего времени будут усвоены. Трезвые головы в ООН не могут не видеть, чем чреваты решения ad hoc и нетерпенье «интервенционистов». В обнаженном виде их взгляды суммировал, к примеру, профессор права Майкл Гленнон: «Достичь справедливости – самое неотложное; уже потом можно подработать международное право, чтобы отразить перемены. Если к силе прибегли, чтобы обеспечить справедливость, закон пойдет следом». Но, чтобы держать некоторую дистанцию от Realpolitik и настаивать, что среди государств нет равенства первого или второго сорта, высшим ооновским чинам требуется нешуточная твердость. Ее хватает не всегда.

Политика, как и было сказано

Между тем продолжает существовать и воспроизводить себя привычная ситуация, когда ООН имеет отношение к едва ли не любому крупному конфликту и ex officio пытается нащупать рамки для его урегулирования или регулирования.

Ядерное соглашение с Ираном, призванное распутать одну из самых сложных и прецедентных проблем международной безопасности, стало наглядным примером тому. С одной стороны, ООН имела к нему непосредственное отношение: Совет Безопасности принял шесть резолюций, легализовавших давление международного сообщества на Тегеран. С другой, ООН не была участником дипломатического марафона в шестистороннем формате (хотя Евросоюз был вовлечен). Когда же в июле 2015 г. случился долгожданный прорыв, опять пришло время Совбеза. Он принял полную подтекстов рамочную резолюцию, подведшую черту под переговорным процессом, прекратившую международные санкции и одновременно установившую важную роль СБ в разрешении возможных споров и претензий относительно будущих поставок Ирану вооружений и военной техники.

Иной оборот приняли попытки дать ООН прямой мандат на развязывание тугих узлов в Сирии и на Украине. При всех капитальных отличиях двух кризисов, усилия эти выявили схожие тенденции и коллизии.

Начавшаяся в 2011 г. смута в Сирии глубоко расколола Совет Безопасности и постепенно сузила до нескольких общих абзацев поле, на котором можно было принимать консенсусные решения. Дипломатические ристалища привели к четырем вето России и Китая, призывам их оппонентов оставить блокированный Совет и протолкнуть через Генассамблею решение в духе известной резолюции 1950 г. «Единство в пользу мира/Uniting for Peace». Тем временем Совет по правам человека в Женеве и в целом ооновский аппарат по этой проблеме, подталкиваемые антиасадовским большинством, не жалели обличительных формулировок против Дамаска.

Генсекретарю и всему истеблишменту ООН пришлось действительно нелегко. Кровопролитный конфликт, породивший 5 млн беженцев и 6,5 млн перемещенных лиц, не просто наносил ущерб реноме организации, но и незаслуженно делал ее крайней. Переходя от дипломатических фраз о «коллективном провале» ООН к прозрачной критике в адрес «влиятельных государств» и «узких национальных интересов» региональных игроков, Пан Ги Мун, как и следовало ожидать, добавлял ложку дегтя в отношения с каждым из них.

Но в конечном счете без глобальных рамок – и политически, и организационно – обойтись было нельзя. Согласие в СБ, при инициативной роли России, в сентябре 2013 г. по вопросу об уничтожении химического оружия в Сирии помогло вывести ситуацию из тупика. К концу 2015 г. Международная группа поддержки Сирии, движимая прежде всего российско-американским взаимодействием, но ассоциирующаяся еще и с ооновским форматом переговоров в Женеве, со скрипом сдвинула поиск урегулирования в более предметную фазу. Этот чрезвычайно хрупкий прогресс пытается закрепить, наперекор всему и вся, спецпредставитель генсекретаря Стаффан де Мистура.

Кризис на Украине стал с начала 2014 г. сложной и весьма чувствительной проблемой, с которой пришлось иметь дело едва ли не всей системе ООН. Общие дипломатические рамки очертила резолюция Генассамблеи 68/262 от 27 марта, рекомендовавшая не признавать суверенитета Российской Федерации над Крымом. Принятое достаточно убедительным, хотя и не абсолютным (100 поддержали, а 69 так или иначе – нет) большинством голосов, это решение предопределило фон, на котором развивались дальнейшие события.

Они включили в себя два российских вето в Совете Безопасности, острые споры по поводу того, случилась ли аннексия Крыма или его воссоединение с «родиной-матерью», попытки Москвы добиться осуждения «антиконституционного переворота» в Киеве, заходы украинцев насчет операции «голубых касок» на востоке страны и многое другое. Важный правовой эпизод случился, когда Россия не пропустила через СБ резолюцию, создававшую чреватый осложнениями прецедент: речь шла об учреждении международного трибунала не по массовым и систематическим военным преступлениям, а по отдельной катастрофе малайзийского «Боинга». В любом случае для авторитета глобальной организации было опять-таки важно, что договоренности «Минск-2», достигнутые без ооновских переговорщиков, были освящены резолюцией СБ в феврале 2015 года.

Формулировки, использовавшиеся в Нью-Йорке в адрес Москвы, все же были менее резкими, чем в Страсбурге (Совет Европы), Вене (ОБСЕ) или Брюсселе (ЕС, НАТО). В «поле» же, на Украине, ООН держится на втором плане, в Нью-Йорке не без оснований сделали вывод, что заниматься этим куда более с руки ОБСЕ. Зато женевское Управление Верховного комиссара по правам человека создало соответствующую мониторинговую миссию. Она пытается быть объективной, поэтому разные части ее докладов регулярно не нравились Киеву, Москве или непризнанным республикам.

К акциям по оказанию гуманитарного содействия подключились Программа развития ООН, ЮНИСЕФ, Всемирная продовольственная программа, ВОЗ и другие агентства. Проекты были и остаются полезными, но далеко не всегда такими значительными, как хотели бы ооновцы: они явно не входят в приоритеты доноров, которые и так испытывают перегрузки (из запрошенных весной 2015 г. 316 млн долларов поступило лишь 5%).

На миротворческом фронте без перемен

Из-за геополитических нарывов несколько в тени находится ооновское миротворчество, и это, пожалуй, несправедливо. 125 тыс. человек – военных, полицейских и гражданского персонала – участвуют в 17 операциях (а всего «на местах» груз проблем безопасности и стабильности пытаются нести более 170 тыс. человек). Бюджет миссий по поддержанию мира превысил 9 млрд долларов в год.

Но настоящих успехов нынче немного. Впрочем, всегда было так. Циничный наблюдатель отмечает, что «ооновское миротворчество по самой своей природе – в перманентном кризисе». Да и чего можно ожидать, если Совет Безопасности (читай – державы мирового мейнстрима) дает «голубым каскам» головоломные мандаты, а выполнять их приходится во все более опасных обстоятельствах. Любая такая операция, напомним, является не военной, а политической по своей сути, а значит набор рисков куда как широк, и главное – нередко приходится устанавливать мир, когда условия для него еще не созрели. В Дарфуре, Южном Судане, Конго, Мали, ЦАР надо не только являть собой успокаивающий образ правильного «человека с ружьем», но и помогать обществу лечить глубокие раны, поощрять процессы примирения, которые находятся в очень запутанных отношениях с требованиями справедливости.

Вдобавок «профиль» внутренних конфликтов меняется. Крупных боевых столкновений стало относительно меньше, обыденного насилия – больше. Как отмечала глава ПРООН Хелен Кларк, по оценкам, 87% смертей от вооруженного насилия сегодня в мире происходят от организованной преступности и действий бандитских шаек. Результат? Постоянный цейтнот, давление неотложных проблем (скажем, череда сексуальных скандалов с «голубыми касками» в Африке) в ущерб стратегическому подходу, постоянная нехватка качественных контингентов и средств. Учтем при этом, что в среднем учреждавшаяся в 2015 г. ооновская операция собирала под голубым флагом на 9 тыс. человек больше, а срок ее ожидался в три раза длиннее, чем у сходной операции в 2000 году!

И ведь не скажешь, что все плохо. Контингенты в самом деле нередко развертываются в обстановке хаоса в таких местах, куда, кроме них, никто не ступит ногой. (Недаром персонала из крупных государств, в том числе России, там с гулькин нос.) Профессионализм «голубых касок» растет – и признают это не только ооновские чины. «Мускулистый» стиль (то есть использование убойной силы в отдельных эпизодах) из области теории переходит в практику: в Конго действует бригада оперативного вмешательства с вертолетами огневой поддержки и артиллерийской батареей. В ряде случаев действительно удается переналаживать потрясенные войной институты, переобучать комбатантов, сокращать безработицу, снабжать людей средствами к существованию. С разных сторон к этой работе подключаются ПРООН, Всемирный банк, Евросоюз.

Группа первоклассных экспертов подготовила в 2015 г. по заданию генсекретаря очередной доклад о том, что же и как менять в ооновском миротворчестве. Сделанный ею очевидный акцент на предупреждение вспышек и внутренних обвалов в нестабильных странах полностью отражает сегодняшние отчаянные усилия ООН не допустить в Бурунди трагедии, подобной геноциду, что обрушился в 1994 г. на соседнюю Руанду. Очень хочется надеяться, что из той мрачной истории международное сообщество в самом деле сделало нужные выводы.

В любом случае, перед операциями по поддержанию мира стоят очень серьезные вызовы. Их спектр – от способности быстро и убедительно проецировать силу, сдерживая всяких князьков и брутальных боевых командиров – до навязывания вариантов раздела власти между вчерашними непримиримыми противниками.

Людские волны – что с этим делать?

Нынешний миграционный кризис в Европе, подвергший нешуточному испытанию на прочность ЕС, затронул ООН скорее по касательной. Но он позволил ее агентствам напомнить о своем опыте, а также показать реальный – не европоцентричный – масштаб проблемы.

Пан Ги Мун, главы профильных агентств (Комиссариата по делам беженцев, Управления по координации гуманитарной деятельности и т.п.) прямо указывают на пробелы в политике Брюсселя, предлагают помощь советом и делом, но ясно дают понять, что сами готовы играть лишь «вторым номером». Нельзя при этом исключить, что упреки в недостатке дальновидности могут звучать менторски и не всегда достигать цели ввиду скопившегося подспудного напряжения в общеевропейском масштабе. Тем не менее ооновские функционеры совершенно правы в том, что новая для Евросоюза напасть для них таковой совершенно не является. Бремя гуманитарных операций и программ уже просто зашкаливает: ООН запросила у доноров в 2015 г. 20 млрд долларов на эти цели (в шесть раз больше, чем 10 лет назад).

Не стесняются ооновцы акцентировать еще одно обстоятельство (на которое, впрочем, в США и Европе многие предпочитают закрывать глаза). Ливан, Турция и Иордания приютили у себя 2,6 млн сирийских беженцев – цифра, перед которой бледнеют миграционные волны, стремящиеся на Старый континент. Огромное количество беженцев продолжает принимать, к примеру, Кения (350 тыс. в одном только крупнейшем лагере Дадааб), а вообще 85% мигрантов в мире перемещаются между развивающимися странами. Теперь остается увидеть, обратит ли, наконец, богатый мир внимание на беды мира бедного, его социальные и экономические неурядицы, его междоусобицы. Лишь так, действуя на упреждение, инвестируя в развитие стран исхода, можно избежать новых шоков от наплыва беженцев, подчеркивают сотрудники ООН.

С такой логикой не поспоришь. Но вся ли это правда? Нынешний кризис – по существу еще и свидетельство того, что усилия самих ооновских агентств по стимулированию процессов модернизации на Ближнем Востоке и в Северной Африке были в лучшем случае полу-успешными. «Арабская весна», встреченная ими первоначально с энтузиазмом, впоследствии спутала все карты. Выяснилось, что международные организации не слишком-то способны воспринимать процесс развития как совокупность противоречивых факторов. Поэтому их, скажем, ошарашил взрыв негодования в декабре 2010 г. в Тунисе – стране вполне благополучной с позиций Индекса человеческого развития, популярного показателя, введенного Программой развития ООН.

Глобальный Госплан?

Вообще развитие – idee fixе ООН, которая довольно успешно пытается увязывать идеалистический и реалистический подходы к прогрессу человечества. Этот долгоиграющий проект завязан не только на деньги, но и на приоритеты, политический выбор государств. Весьма уместным подтверждением потенциала организации стало принятие на саммите в сентябре 2015 г. новой глобальной программы «Повестка дня до 2030 года».

В ее сердцевине – набор из 17 Целей устойчивого развития (ЦУР), по существу, амбициозное переиздание предыдущей всемирной кампании – Целей развития тысячелетия. Теперь стержнем стал курс на искоренение на Земле крайней нищеты за предстоящие полтора десятка лет. Конечно, нельзя не видеть при этом, что общий контекст (состояние глобальной экономики) изменился не в лучшую для стратегии сторону по сравнению с концом ХХ века.

Но ООН опять удалось выстроить сложные многоуровневые переговоры и выпустить связную программу. Новая «Повестка» вобрала в себя не только «незавершенку» первого набора Целей, но и экзистенциональную тему изменения климата (удалось-таки достичь рубежного соглашения в Париже в декабре 2015 г.) и актуальные проблемы энергоэффективности, достойной занятости и т.п. Замах теперь шире экономической сферы как таковой. ЦУР выходят на фундаментальные вопросы: роль государства в хозяйственных процессах, демократическое управление как непременное условие развития, качество институтов в глобальном разрезе (и здесь координация между ООН и бреттон-вудскими учреждениями выглядит одним из узких мест).

Последнее обстоятельство является ограничителем регулярных попыток сделать ООН не на словах, а на деле центральным элементом глобальной макроэкономической и финансовой архитектуры. При всех благозвучных терминах многих резолюций и ЭКОСОС, и Генеральная Ассамблея остаются, как правило, в стороне от реальной кухни, ключи от которой находятся у Всемирного банка, МВФ, Всемирной торговой организации. Конечно, ВБ и МВФ формально являются частью системы ООН, и они теперь несколько больше вовлечены в усилия по координации действий. Но когда в 2009 г. собранная Генассамблеей комиссия экспертов по вопросам реформ международной валютно-финансовой системы предложила учредить Глобальный совет по экономической координации (под эгидой именно ООН), идею тихо спустили на тормозах.

Ситуация остается той же: по неафишируемому индустриальными государствами распределению ролей, за ООН закреплена проблематика развития и преодоления самых кричащих проявлений отсталости на Земле. Бреттон-Вудские же институты, «двадцатка» (G20), ВТО и новообразования – мегарегиональные торговые соглашения – являются инструментами для обсуждения и решения существенных проблем роста, доступа на рынки, конкуренции и торговли.

Не новость, что многие страны с низкими и средними доходами хотели бы повысить роль ООН в этой области. Она является куда более демократичной структурой, и при любом голосовании у стран глобального Юга, по логике, беспроблемное большинство. В ооновских документах немало ссылок на то, что следует изменить всю международную систему, а глубокие преобразования направить на защиту беднейших слоев населения в наименее развитых странах. Анафемой для крупнейших экономических игроков должны звучать рекомендации Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) в пользу присмотра за политикой государств – обладателей основных резервных валют (доллар, евро, фунт, йена), более справедливого распределения бремени между странами-заемщиками и частными кредиторами, а также идея держать МВФ на расстоянии от переговоров между этими двумя группами.

Конечно, в ООН противятся частичной маргинальности. На ряде направлений – финансирование для развития, например – ооновские переговорные площадки сохраняют лидерство (что продемонстрировала конференция в Аддис-Абебе в июне

2015 г.). Весьма выпукло в таких документах выглядит проблематика незаконных финансовых операций, раскрытия налоговой информации, борьбы с перетоком прибыли в офшоры. При этом значительную интеллектуальную подпитку дебатам в ООН оказывают крупные эксперты, например Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц (назовем их эгалитаристами).

Но по чувствительным темам макроэкономической координации, перестройки глобальной финансовой структуры обсуждения в рамках Объединенных Наций все же, как правило, вторичны. Вопросы контроля за действиями финансовых регуляторов, допустимых долговых нагрузок для государств, характера программ финансовой помощи по-прежнему концентрируются на площадках МВФ, ВБ, ОЭСР – структур, где процесс голосования определен объемом акций в руках держав или самим фактом ограниченного членства.

Сегодня непросто строить прогнозы насчет того, как ооновская коллективистская позиция будет влиять на эволюцию наднациональной модели интеграции. Но акцент будет наверняка и дальше делаться на перераспределении общественного богатства во всемирном масштабе, поощрении инвестиций в реальный сектор и большем социальном равенстве на национальном уровне. Со стопроцентной вероятностью можно предвидеть сохранение высоко на шкале приоритетов ООН тем охраны природы и климата.

Новая глава

1 января 2017 г. у руля ООН станет очередной генсекретарь. Немало шансов на то, что впервые это будет женщина, – тоже знамение времени. Но кто бы ни пришел на 38-й этаж здания на Ист-Ривер, его/ее ждут те же длинные списки проблем и короткие перечни вариантов решений. С первого же дня придется не только быть стражем ценностей, «мирским папой», но и заниматься разруливанием кризисов, тушением пожаров, дипломатическим лавированием.

ООН все так же будет стараться создавать общекультурный фон для происходящих вокруг головокружительных изменений. Делать это через темы борьбы с экстремизмом и насилием, устойчивого развития, прав человека, социальной справедливости, общества для всех. Но надо быть готовыми к тому, что чем дальше, тем меньше лидерство ООН в мировых делах будет держаться на легитимности, а больше – на эффективности. Можно осторожно спрогнозировать вероятные переломные моменты, когда ресурсы организации (удивительно скромные, если присмотреться), нагроможденные мандаты и общие геополитические обстоятельства поставят под вопрос само ее место в мире.

В любом случае, чтобы ООН была и впредь по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам – а также научной элите и лидерам общественности – надо достичь некого консенсуса относительно того, куда рулить, избегая при этом громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за полноценные реформы. В оптимальном варианте сдвиги должны коснуться перестройки Совета Безопасности, ооновских финансов, работы системы ООН, международной гражданской службы.

И тут организацию, по обыкновению, подстерегают две опасности. Одна – меркантилизм крупных и средних держав, политическое маневрирование, исходя из узко понимаемых национальных интересов. Завтра, так же как сегодня и вчера, это будет препятствовать выработке масштабных мер. Вторая – внутренние слабости ооновской бюрократии, отсутствие у нее подлинной независимости от государств, рецидивы неумелой постановки дела. Эти дефекты присущи любой многосторонней структуре, но в Секретариате ООН, продуваемом сквозняками внешних влияний, они особенно досадны.

Что сможет новый генсекретарь противопоставить этим минусам? Бесспорные плюсы организации: уникальный опыт работоспособного глобального «кооператива»; сложение политических, социально-экономических, природоохранных, гуманитарных, правовых, технических и прочих компетенций; наконец, призыв к всеобщему здравому смыслу. В самом деле, у ООН немало сравнительных преимуществ, которые еще ценнее в условиях глобальной турбулентности.

Кроме того, Объединенным Нациям, сохраняя позитивистскую этику, нужно лучше искать поддержки у «глобального гражданина», общественных сил модернизации, которые она так целенаправленно взращивала. Тогда, кто знает, Pax Universalis может стать реальностью.

Россия. США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 сентября 2016 > № 1891999 Александр Горелик

Стыковка на стратегической орбите

Об укреплении партнерских отношений между Россией и Китаем

В.Я. Воробьёв – старший научный сотрудник Центра исследования Восточной Азии и ШОС МГИМО (У) МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посол.

Резюме: В замыслы Вашингтона, похоже, входит провоцирование Китая на эскалацию игры мускулов. Выдержка и холодная расчетливость могут если не отрезвляюще, то сдерживающе воздействовать на Соединенные Штаты.

Сотрудничество и взаимодействие между Россией и Китаем, опирающееся на равноправное конструктивное партнерство, обрело за двадцать лет стратегический характер и всеобъемлющий размах. Формула «навсегда друзья, никогда враги» емко и образно передает общеполитическое видение того, какими должны быть впредь российско-китайские отношения.

Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, которому в 2016 г. исполнилось 15 лет, определяет базовые черты партнерской модели. Документ стимулирует постоянное движение вперед, наращивание взаимопонимания и доверительности, уплотнение отношений в конкретных областях. Это важно не только с точки зрения укрепления добрососедства, но и по причине усугубляющейся турбулентности в международной обстановке. Устойчивость российско-китайских отношений служит стабилизирующим фактором глобальной значимости.

Партнерство – не застывшая конструкция, а динамичная и разветвленная система контактов между суверенными государствами, каждое из которых имеет свои внутренние особенности и самостоятельные подходы к международным проблемам. Смысл партнерства – состыковывать интересы, находить общие знаменатели, действовать сообща или координированно ради обоюдной пользы. В отличие от военно-политического союза партнерство не направлено против кого-то, не ориентировано на противостояние или сдерживание, не предполагает идеологического единства и полного совпадения мнений, не имеет обязательной внутренней дисциплины. По такому лекалу 15 лет назад по инициативе России и КНР создана Шанхайская организация сотрудничества.

Некоторые «энтузиасты» в России и Китае, старомодно упрощая текущую внешнеполитическую и внешнеэкономическую конъюнктуру, усматривают в указанных свойствах партнерства его слабости. Обеим странам, мол, следует их изживать и гальванизировать союзничество, хотя на практике оно уже показало неспособность служить прочной долговременной основой для отношений. Задача на обозримый период – не в пересмотре успешно работающей 20 лет модели партнерства, а в ее непрерывном укреплении и совершенствовании. Для качественной характеристики достигнутого уровня и перспектив партнерства стоит более активно и широко использовать термины «состыковка», «сопряжение», звучащие по-китайски «дуй цзе».

В общественном сознании двух стран живы стереотипы, сформировавшиеся во времена так называемой идеологической полемики и конфронтационных отношений 1960-х – начала 1980-х годов. В обеих странах еще напоминает о себе шлейф пограничных вопросов – существуют подспудные сомнения в полном и окончательном их урегулировании. Не секрет, что в России и в Китае распространены зачастую конфликтующие версии истории формирования границы. Следует чаще напоминать о высказываниях Дэн Сяопина в мае 1989 г.: «черта под прошлым подведена» и «никаких исторических счетов больше не существует». Резонно подчеркивать, что граница между Россией и КНР «сделана раз и навсегда», теперь мы имеем не разделяющую линию, а полосу, связывающую великих соседей.

Празднование в 2015 г. 70-летия Победы во Второй мировой войне продемонстрировало наличие мощных ресурсов для укрепления дружбы и добрососедства на базе общих исторических переживаний. Полезно совместно подготовить перечень-календарь консолидирующих дат на несколько лет вперед. К такой работе можно подключить общества дружбы, крупные двусторонние общественные структуры, межпартийные связи.

Необходимо пристальное внимание к поддержанию позитивного настроя и благоприятной атмосферы в торгово-экономической области. Она испытывает влияние колебаний международной конъюнктуры и сложностей, по разным причинам возникающих во взаимодействии. Многие традиционные деловые связи «зависают» или даже обрываются. Крупные проекты тормозятся, нередко из-за трудностей платежных проводок по международным каналам. Надо всячески уходить от обмена упреками, по-деловому разбираться в каждом случае с прицелом не на «быструю наживу» (это время безвозвратно прошло), а на поиск приемлемых вариантов, находить новые поля для сотрудничества (сельское хозяйство, продовольствие).

Подход двух стран к выбору практических шагов по преодолению экономических сложностей различается, стоит детально и профессионально проанализировать превалирующие точки зрения, в том числе использовать в этих целях консультации о сопряжении Евразийского экономического союза и идеи «Экономического пояса Шелкового пути» (по существу речь идет о взаимном приспособлении ЕАЭС и Китая).

США – вездесущий «посторонний»

Необходимо совершенствовать механизм координации позиций и действий по стратегическим международным проблемам. Обмен мнениями по текущим проблемам дополнить сопоставлением прогностических выкладок, чтобы осуществлять координацию упреждающих действий на среднесрочную и долгосрочную перспективы.

Постоянного внимания требует продуктивное взаимодействие в международных делах, особенно по различным аспектам политики Соединенных Штатов. Независимо от партийной принадлежности, вашингтонская администрация в послевоенный период последовательно проводит одну и ту же генеральную линию – отстаивание сверхдержавного положения США в мире. Стиль отчасти корректируется в зависимости от личности президента и состояния внутренних проблем. Вряд ли что-то существенно изменится с приходом новых властей зимой 2017 года. Может стать жестче тональность, особенно в начальный период.

Проецируя свои интересы на весь мир, Соединенные Штаты не воспринимают себя как «постороннего», «внешнего», «внерегионального» игрока в любой точке земного шара. Курс на сдерживание влияния России и Китая, по американской логике, является не чем-то специальным, а естественной частью наступательных средств защиты единоличного доминирования в мире. Такого рода высокомерие проистекает из глубокой убежденности в образцовой правильности политической системы США и в эффективности организации экономической жизни, опирается на технически высокооснащенную военную машину. Эти факторы еще долго будут подпитывать гегемонистские амбиции.

В оппозиции Вашингтона попыткам серьезно реформировать существующий мировой порядок просматривается все то же глубинное стремление сохранить супердоминирование. Отсюда – скептическое отношение к теории многополярного мира. Она интерпретируется не как объективная тенденция, а как покушение на уникальный статус Соединенных Штатов в мире. На руку Вашингтону то, что теория многополярности нередко самими ее сторонниками подается близко к американской трактовке, то есть как инструмент противостояния США, а не естественное развитие мировой системы. Некоторые базовые категории, прежде всего – что считать «полюсом», остаются непроясненными.

Центральная Азия – в центре внимания

Стратегическое значение Центральной Азии будет возрастать, в то время как обстановка в регионе – усложняться. Накапливаются элементы неустойчивости, в том числе в силу надвигающегося периода естественного ухода со сцены ряда авторитетных лидеров. Финансово-экономический кризис негативно сказывается на развитии всех стран ЦА. Происходит радикализация настроений населения, во многом из-за распространения фундаменталистских версий ислама под воздействием «Исламского государства». Крайне запутанные проблемы межгосударственного разграничения, унаследованные от прошлого, а также обостряющаяся тема водопользования замедляют преодоление все еще дающей о себе знать разобщенности стран ЦА.

Разновекторная внешняя политика, проводимая странами региона с тем или иным креном в сторону России и/или Китая, предоставляет западным государствам возможности не только экономического, но и политического присутствия. Все напористее действуют американцы. Неопределенность перспектив Афганистана позволяет им не только придать «новое дыхание» прежним проектам, ориентированным на вовлечение ЦА в орбиту собственных интересов, но и создавать новые механизмы. Группа «США плюс пять (центральноазиатских стран)», образованная в ноябре 2015 г. в Ташкенте с довольно широкой повесткой дня, сразу начала набирать обороты.

Москва и Пекин одинаково заинтересованы в том, чтобы ситуация в ЦА была максимально стабильной, вспышки напряженности не перерастали в громкие и острые конфликты, проблемы решались путем переговоров, а в регионе брали верх интересы консолидации, добрососедства и дружественного общения.

«Стыковка» взглядов России и Китая, ставшая на рубеже XXI века главным импульсом для создания ШОС, должна оставаться несущей конструкцией организации и впредь, независимо от того, сколько новых членов прибавится (их все же не может быть бесконечное количество). Важно, чтобы начавшийся процесс пополнения основного состава не приводил к размыванию фокуса приоритетного внимания ШОС и смещению его с Центральной Азии. Нельзя допустить, чтобы центральноазиатские участники – основатели организации почувствовали себя маргинализированными, сдвинутыми на периферию интересов крупных игроков. Расширение не должно привести к появлению разделительных линий внутри ШОС, девальвации культуры диалога среди всех ее участников, определяемой «шанхайским духом».

Ловушки АТР

Восточная Азия является основным звеном принятого восемь лет назад президентом Бараком Обамой стратегического решения о «развороте США в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона». Вряд ли следующая американская администрация пойдет на свертывание этого курса. Его главной целью, как и повсюду, является удержание американского «сверхдержавного» превосходства. Явным приоритетом выступает контролирование роста мощи Китая и его влияния, а также содержательного сближения Пекина с Москвой.

Американским замыслам в северо-восточной части Восточной Азии своими действиями и заявлениями подыгрывает Пхеньян. Демонстрация «несгибаемости», не считаясь с себестоимостью, выглядит своего рода приманкой для постоянного привлечения всеобщего внимания к КНДР и персоне ее лидера. Пхеньяну удается добиваться этого уже много лет, задача же реального урегулирования корейской проблемы, судя по всему, интересует его все меньше и меньше. Шестисторонние консультации по денуклеаризации Корейского полуострова северокорейцы хотели бы подмять под себя, сведя их к собственному диалогу с США. Но неправильно говорить о бесполезности и ненужности данного деликатного переговорного инструмента.

Сомнительно, чтобы КНДР была в состоянии самостоятельно наладить и поддерживать ритмичную работу сложнейших производственно-технологических цепочек для крупного поточного производства ядерных зарядов и ракетных носителей, систем наведения и контроля. Это не исключает лабораторной или опытной сборки отдельных элементов и целых агрегатов, демонстративного проведения разовых испытаний. В данном деле ощущается привкус постоянной азартной игры со стороны Пхеньяна. Подобные игры весьма рискованны, их необходимо блокировать самым серьезным образом.

В Пхеньяне, видимо, исходят из того, что силовых действий в отношении КНДР никто предпринимать не собирается. Не из-за опасения ответной реакции, а потому, что они никому не нужны ни политически, ни экономически. Вашингтон по большому счету устраивают пхеньянские «неожиданности», создающие новые предлоги для наращивания поблизости от России и Китая американских военно-технических систем. Они позволяют совершенствовать мониторинг ракетных пусков в этих странах, а если потребуется, то и нейтрализовывать их на начальных этапах полета. Соединенные Штаты получают также дополнительные возможности для подтверждения своего права голоса в делах Северо-Восточной Азии. КНДР вряд ли двинется в наступление на Южную Корею. Там все же должны представлять себе губительные последствия для существования режима. России и Китаю следует исходить из того, что в целом статус-кво сохранится неопределенно долго, а Пхеньян будет оставаться раздражителем в этой части Азии.

Правительство Японии недвусмысленно держит линию на то, чтобы «освободиться» от наследия и бремени страны, проигравшей во Второй мировой войне, представить Японию чуть ли не «жертвой победителей». Одновременно Токио хотел бы вернуть себе место главного партнера США в тихоокеанском пространстве, нейтрализовать сдвиг внимания Вашингтона в сторону Пекина. Американцам это не мешает, поскольку не ведет к потере или ослаблению союзнического контроля над Японией. В то же время Соединенные Штаты способны более маневренно укреплять свои позиции в Восточной Азии, в том числе выстраивать отношения со странами региона по собственным сценариям.

В США благосклонно относятся к намерению Японии подключиться к решению проблем Южно-Китайского моря. Может быть, они даже станут подначивать Токио со временем занять в ЮКМ ведущую роль (но не главную) под вывеской регионального заинтересованного государства. Вашингтону выгодно сохранение отчужденности в отношениях Японии с Россией и Китаем из-за территориальных споров. Внешне у Москвы и Пекина разные ситуации – Россия контролирует Южные Курилы, Япония осуществляет административное управление над островами Дяоюйдао. Однако суть едина: по итогам Второй мировой войны Япония утратила обе группы островов. Апелляции к разным историческим документам и записям только затуманивают существо дела. В Японии эти вопросы превращены в национальный символ борьбы против «несправедливостей» наследия Второй мировой войны. Для России и Китая, наоборот, они стали показателями «справедливости» наказания агрессора. В таких случаях, помимо терпения и продолжения диалога, важно не допускать обострений и особенно эмоциональных вспышек, которые трудно поддаются контролю и всегда ухудшают общую атмосферу отношений.

В Южно-Китайском море переплелись интересы многих государств, при том что мотивы каждым из них излагаются по-разному. В территориальных спорах участники оперируют главным образом ссылками на исторические свидетельства, а они у каждого говорят в свою пользу. В то же время юридическая доказательная база выглядит весьма зыбкой. Представления о том, что считать международно признанными границами ЮКМ, сильно различаются. На некоторые острова, рифы и отмели одновременно претендуют несколько государств. В таких обстоятельствах трудно применить на практике абсолютно правильный принцип, согласно которому территориальные споры в ЮКМ следует рассматривать и решать сугубо в двустороннем порядке.

Если страны АСЕАН будут двигаться дальше в деле создания действительного сообщества, раньше или позже они осознают необходимость и потребность снять территориальные претензии друг к другу, признать по примеру Евросоюза сложившееся положение вещей. Тогда возникнет качественно иная ситуация, которая позволит поставить вопрос о запуске переговорных процессов с Китаем на двусторонней основе.

США заявляют, что не стоят на чьей-либо стороне в территориальных спорах. Это, однако, не мешает им публично посылать некоторым странам сигналы поддержки. Акциями своих ВМФ и ВВС Вашингтон дает понять, что всю акваторию внутри прерывистой линии, которую Китай наносит на свои карты в ЮКМ, он считает свободной для любого вида судоходства, включая постоянное крейсирование своих военных кораблей. Затягивая Японию, Австралию, Индию в обозначение ими военного присутствия в ЮКМ, американцы хотят продемонстрировать, что они не одиноки в своих подходах к местной проблематике. Независимо от того, насколько им это удастся, Соединенные Штаты будут вести дело к интернационализации давления на Китай в вопросах ЮКМ.

Вместе с тем США, скорее всего, не пойдут на развязывание военного конфликта с Китаем в ЮКМ, но не откажутся от поддержания там регулируемой напряженности. Всплески задиристости со стороны ряда стран Юго-Восточной Азии в адрес Китая – отзвуки американской политики. В замыслы Вашингтона, похоже, входит провоцирование Китая на эскалацию игры мускулов. Выдержка и холодная расчетливость могут если не отрезвляюще, то ограничительно воздействовать на Вашингтон.

Россия заинтересована в том, чтобы ЮКМ не превращалось в полигон для испытания крепости нервов, чтобы все стороны проявляли сдержанность и не прибегали к силе. В геополитическом смысле для России важно, чтобы по периметру ее стратегического партнера Китая не возникало никаких обострений.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 сентября 2016 > № 1892013 Виталий Воробьев

Республике Беларусь необходимо приложить дополнительные усилия для изменения восприятия страны инвесторами

Ян Чул Ким, Глава Представительства Всемирного банка в Республике Беларусь, рассказал Эндрю Робелю об имеющихся в Беларуси возможностях устойчивого роста, а также о преобразованиях, осуществляемых страной в целях более интенсивного привлечения иностранных инвестиций. Собеседники также обсудили преимущества, которыми может гордиться страна.

Всемирный банк работает в Беларуси уже 24 года. В каких проектах вам удалось принять участие за это время?

За эти годы мы профинансировали портфель проектов в целях развития страны на сумму более $1,5 млрд. Изначально в нашем сотрудничестве мы уделяли внимание преимущественно инфраструктурным услугам; но сегодня мы работаем во всех основных сферах развития. В частности, мы значительно расширили размер и масштабы программы Всемирного банка в стране в рамках принятия Стратегии партнерства для Республики Беларусь в июне 2013 года. Сейчас мы реализуем проекты в области автомобильного транспорта, энергетики, водоснабжения и водоотведения, обращения с твердыми отходами, лесного хозяйства, образования и управления государственными финансами.

Три года назад наш портфель активных проектов в Республике Беларусь составлял около $375 млн. Теперь же объем портфеля равен $998 млн., и скоро он достигнет $1,2 млрд., после того, как два новых проекта — в области развития частного сектора и здравоохранения — дополнят нашу программу в этом году.

Такое расширение портфеля примечательно не только увеличением объема финансирования: еще более важно то, что между нами и белорусской стороной сформировалось крепкое взаимное доверие. Впервые в рамках проектов в области образования и здравоохранения Республика Беларусь получает заемные средства от зарубежных партнеров для развития социального сектора. Предстоящий проект в сфере здравоохранения сформирует решения в области электронного здравоохранения, будут созданы специализированные учебные лаборатории для врачей общей практики, отремонтировано и переоборудовано отделение оказания помощи новорожденным.

Мы также продолжаем наш диалог по вопросам разработки политики в области основных структурных реформ, включая меры по повышению конкурентоспособности белорусских производителей.

Полагаю, что анализ экономических проблем и возможностей страны, проведенный Всемирным банком в 2013 году, является одним из таких проектов.

Да, Вы говорите о Страновом экономическом меморандуме Всемирного банка для Республики Беларусь 2012 года. Подобного рода отчеты мы готовим раз в 5-6 лет; на основании этого отчета Правительство обратилось к нам за помощью с тем, чтобы мы оказали стране поддержку в преодолении некоторых структурных проблем, выявленных в отчете. После обсуждения вопросов на протяжении года, в прошлом году мы сформировали дорожную карту реформ, в которой определены шесть основных задач.

А в чем заключаются основные задачи?

Я бы сказал, что наиболее важной задачей является обеспечение макро-стабильности. И аргумент здесь следующий: если я — инвестор, заинтересованный во вложении моего капитала в Беларуси, то я не должен думать о том, во что превратятся мои деньги через, скажем, 6 месяцев. В условиях нестабильной экономики инвестированный капитал может столкнуться с девальвацией, переоценкой, инфляцией и другими факторами. Как известно, для привлечения инвестиций необходима стабильная экономическая среда. На протяжении последних 18 месяцев наблюдается последовательная и взвешенная макроэкономическая политика, так что первое условие для привлечения долгосрочных инвестиций выполнено.

Еще одной задачей является повышение эффективности и конкурентоспособности государственных предприятий. Если эти субъекты хозяйствования преуспеют в сокращении затрат и в повышении производительности, то интерес к созданию с ними совместных предприятий проявит большее число инвесторов. И в этом случае госпредприятия будут в меньшей степени полагаться на государственные субсидии, потому что их собственная прибыль возрастет. В свою очередь, это будет означать, что финансовые ресурсы экономики смогут в большей степени подпитывать частный сектор. Однако повышение производительности и конкурентоспособности госпредприятий требует упорядочения ассортимента их продукции и выхода на новые рынки, что, естественно, потребует времени и денег.

В условиях плановой экономики государство ставит перед госпредприятиями целевые показатели количественного производства и выделяет бюджетные средства для достижения этих целей, и поэтому у госпредприятий нет реальной мотивации повышать качество своей продукции. Кроме того, устанавливаются явные и неявные пределы повышения цен на потребительские товары и компоненты, и гибкость в этом вопросе часто отсутствует. Это означает, что ценовая политика основана не на экономических принципах. Неудовлетворенный спрос рынка упирается в потолок цен вместо достижения уравновешенной цены, при которой кривые спроса и предложения пересекаются. Поэтому если вы работаете по ценам ниже предельных, то вы обречены на перепроизводство просто потому, что рынок будет требовать от вас все больше продукции до тех пор, пока цены не уравновесятся. Вам, как производителю, необходимо либо получать больше бюджетных средств для поддержания производства, либо понижать качество, чтобы удовлетворить этот количественный спрос.

Такая ситуация выглядит нестабильной, верно?

Да, возможно это то, что происходило в Беларуси ранее, и поэтому отказ от регулирования цен имеет столь важное значение для обеспечения конкурентоспособности компаний. Страна также очень сильно зависела от экспорта в Россию, которая в ретроспективе, возможно, создала условия для уменьшенной потребности в модернизации производства в Беларуси.

Есть много научных работ, в которых высказывается мнение о том, что Россия пострадала от так называемой «голландской болезни», обусловленной бумом нефтегазовых ресурсов. В результате бума Россия также увеличила поставки из Беларуси, что, конечно, носило не такой лавинообразный характер, как импорт из Китая. И теперь, когда экспорт в Россию серьезно снизился, нам необходимо открывать для себя новые рынки, что требует обновления широкого спектра выпускаемой продукции путем внедрения новых разработок и технологий.

Как на данном этапе Беларусь может этого добиться?

Прежде всего, сразу и повсеместно все не сделаешь, потому что модернизация дорого стоит; необходимо проявлять избирательность. Покрыв расходы на социальные нужды, в госбюджете остается недостаточно средств для помощи предприятиям на обновление продукции. Необходимо выработать такую стратегию трансформации, которая бы в максимальной степени обеспечила жизнеспособность существующей системы производства. В противном случае можно прийти к деиндустриализации экономики.

Это сложная и деликатная задача — сохранить значительный промышленный потенциал Беларуси, не удерживая на плаву неэффективные предприятия ради сохранения занятости населения. Во времена экономического спада обновлять продукцию, открывать новые рынки и переходить на производство продукции с более высокой добавленной стоимостью становится еще сложнее. Нам придется выработать такую стратегию, которая бы позволила привлечь в Беларусь внешние сбережения — предпочтительно в виде инвестиций, а не займов, — и изыскать пути для того, чтобы иностранные инвесторы вкладывали свои деньги, работали с белорусскими производителями над обновлением их ассортимента, открывали для них новые рынки и вместе получали достойную прибыль.

Некоторые фундаментальные изменения в Беларуси уже происходят: во-первых, это касается бизнес-культуры – переход от философии, основанной на количественном подходе, к философии качества; от системы, полагающейся на субсидии и государственные кредиты, к системе, управляемой собственной прибылью; переход к бизнес-менталитету, направленному на оптимизацию уровня складских запасов и на минимизацию оборотного капитала до нужного объема.

Все эти преобразования представляют собой весьма решительную стратегию перемен, а не просто плановую модернизацию. Сегодня Беларуси необходимо продолжать развивать логику изменений и «продавать» ее потенциальным инвесторам, я бы сказал, лучше, чем это делают страны-соседи. Недавно было получено много обнадеживающих сигналов системных мер как Правительства, так и промышленности, направленных на преодоление структурных ограничений. Политика поэтапного отказа от директивного кредитования является одним из таких сигналов.

Вы думаете, что Правительство Беларуси приблизилось к пониманию этой логики?

Да, у меня были встречи в Правительстве и с руководством страны, в ходе которых я убедился, что речь идет не только о понимании этой логики, но и о растущей заинтересованности и приверженности ей. Дискуссии, продолжающиеся во время моей работы в Беларуси на протяжении двух с половиной лет, сосредоточены в большей степени на то, как это сделать, а не о том, делать ли это.

И хотя Беларусь не располагает богатыми природными ресурсами, у нее есть глубокие традиции и потенциал в области науки, техники и инноваций. Кроме этого, белорусы — очень гостеприимные и порядочные люди с исключительно строгой трудовой дисциплиной. Поэтому в отношении Беларуси я настроен оптимистично!

Не думаю, что Беларусь входит в десятку стран, наиболее интересных в инвестиционном плане для иностранных компаний; вы с этим не согласны? Что может быть сделано для привлечения иностранных инвесторов?

Отчасти это обусловлено стигмой: Беларусь продолжают называть страной с централизованной плановой экономикой под сильным контролем государства. Рынок, как правило, получает общее представление, лишь просматривая заголовки новостей: «все работает вразрез с принципами рыночной экономики», «существует чрезмерное регулирование». В какой-то степени так могли обстоять дела в прошлом, но хватает и ошибочных представлений. Стигма — это та часть восприятия инвестора, которая не соответствует истине или преувеличена.

Хорошо, тогда если посмотреть на сегодняшний имидж Беларуси в качестве места для вложения инвестиций: как Вы думаете, насколько в нем отражена реальность, а насколько заблуждения, или так называемая «стигма», если хотите?

Полагаю, что стигма серьезно сказывается на иностранных инвестициях. Не так-то просто сделать так, чтобы потенциальные инвесторы, чья нога никогда не ступала на эту землю, изменили свое мнение о новостях, которые им кажутся отражением действительности. Для преодоления стигмы Беларуси необходимо приложить дополнительные усилия, чтобы изменить восприятие и активно выйти к сообществу инвесторов.

Как говорится, «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»: приезжающие в Беларусь иностранцы неизменно покидают страну с позитивными чувствами, испытывая симпатию к белорусскому народу.

В этой связи надеюсь, что в Беларусь будет приезжать больше иностранцев, чтобы посмотреть на эту страну. Например, очень бы хотелось увидеть изменения, направленные на то, чтобы иностранным бизнесменам или туристам было легко и дешево получать белорусские визы. Электронные визы, оформляемые по Интернету, могли бы стать кардинальным, но, вместе с тем, мощным решением, дающим иностранным инвесторам однозначный сигнал, что их зовут приехать для поиска инвестиционных возможностей.

Можно было бы предпринять еще некоторые шаги, которые не требуют много средств. Например, совершенно ничего не стоит придерживаться принципов, таких как принцип ненарушаемости договоров или принцип защиты частной собственности и т.п. Сегодня подобного рода принципы обсуждаются и специально оговариваются в ряде проектов указов и поправок к ним; путь отказа от ошибочных представлений обещает быть долгим.

А еще, я бы все соответствующие меры правовой защиты инвесторов прописал в специальном указе, который бы потом представил в рамках разъяснительной кампании, организованной для сообщества инвесторов, дополнив это мерами по упрощению инвестиционных процедур. Со временем, наработав последовательный «послужной список», мы сможем освободиться от стигмы и обратить внимание инвесторов на сильные стороны и преимущества, предлагаемые страной.

И, как Вы сказали, такие меры не потребуют особых затрат. Думаю, что есть и другие, более дорогостоящие подходы, разве нет?

Конечно. Мы уже говорили о государственных предприятиях, которые являются крупнейшими работодателями в стране. Ранее было сказано, что ни производительность, ни конкурентоспособность госпредприятий не находятся на уровне, на котором они могли бы быть; кроме того, сегодня, когда ситуация на рынке серьезно замедлилась, госпредприятиям свойственна чрезмерная занятость. Но нельзя списывать высокие производственные затраты лишь на избыточную рабочую силу. За последнее десятилетие предприятия закупили много импортных станков и оборудования; однако они пока еще полностью не рассчитались по долгам, взятым на этапе модернизации производственных мощностей. Поэтому обслуживание этого долга сегодня составляет значительную долю расходов. Можно рассматривать несколько вариантов реструктуризации; например, замена долговых обязательств акциями для сокращения сверхнормативной задолженности, при условии, что у госпредприятий есть надежные планы более эффективного использования своих мощностей.

Другим усилием, предпринимаемым госпредприятиями, является совершенствование механизма продвижения своей продукции, проникновение на новые рынки и ориентация на повышение рентабельности и устойчивости. Эта тенденция представляет собой мягкий реинжиниринг направлений деятельности, выгоды от которых вероятно превзойдут результаты модернизации заводов и оборудования.

Компании очень заинтересованы в проведении серьезных маркетинговых исследований, чтобы определить, какие пять моделей в их хозяйственной деятельности способны обеспечить наилучшие продажи и имеют перспективы роста рынка. Затем они концентрируют денежные средства и фокусируют усилия на этих пяти направлениях, что представляет собой бизнес-модель, отличающуюся от модели количественных целевых показателей прошлого. В настоящее время считается, что лучше вступать в совместные предприятия с иностранными партнерами, которые могут предоставить не только финансирование, но испытанные рынком образцы продукции, производственные технологии, устоявшиеся сети и каналы поставок и маркетинга.

Думаю, такой подход сегодня известен более широко, и некоторые директора предприятий уже начали общаться с потенциальными инвесторами. Одним положительным побочным эффектом коллапса российского рынка в 2015 году стало то, что в Беларуси он привел в действие механизмы адаптации, что было крайне необходимо. Полагаю, что трансформация уже началась.

Как вы сказали, всей экономике это обойдется очень дорого.

Да, если бы все коррективы вносились одновременно во время движения по курсу, то это потребовало бы больших финансовых вложений, которыми страна в настоящий момент не располагает. Поэтому Беларуси нужно быть избирательной и делать все возможное для привлечения иностранных инвестиций.

Если посмотреть на другие страны региона ЦВЕ (прим. пер. — Центральная и Восточная Европа), то можно увидеть, что государствам, начавшим структурные реформы раньше других, уже удалось преодолеть эти вызовы, и теперь они переходят в те промышленные сегменты, где создается более высокая добавленная стоимость. Им повезло в том смысле, что когда они вступили в Европейский Союз и начали процесс приватизации, то уже на тот момент было несколько европейских инвесторов, заинтересованных в поиске альтернативных производственных площадок для сокращения своих расходов. Они также были психологически готовы восстановить исторические связи. Кроме того, в этих странах много государственных средств было потрачено на наращивание потенциала и развитие предпринимательства.

У Беларуси такой поддержки нет ни от Евразийского Союза, ни от глобальных финансовых рынков. На самом деле, у нее никогда не было поддержки, сравнимой с той помощью, которая была оказана странам, присоединяющимся к ЕС. Даже предоставляемые ранее российские субсидии на энергоносители становятся все менее щедрыми и менее предсказуемыми.

Беларуси нужно стоять на своих ногах и основываться на своих достоинствах. Если сравнить эту страну с другими странами бывшего Советского Союза, то в ней можно найти много сильных сторон: в ней есть запас жизненных сил, во многих секторах она лучше оснащена, благодаря чему она может конкурировать на мировом рынке. Кроме того, Беларусь достаточно свободна от коррупции. Посмотрите хотя бы на наш проект строительства автодороги Минск-Гомель: это автомагистраль, соответствующая европейским стандартам качества, построенная по одной из самых низких цен за километр дороги в регионе.

Беларусь открыта для бизнеса, и она будет идти навстречу инвесторам, способным принести технологии, финансовые ресурсы и сети сбыта.

В ежегодном отчете Всемирного банка «Ведение бизнеса» Республика Беларусь занимает 44-е место. Создается ощущение, что, с одной стороны, в этой стране произошло много изменений в целях улучшения бизнес-климата, но, с другой стороны, мы видим, что в странах, вскарабкавшихся вверх по лестнице этого рейтинга, бизнес не замечает реального улучшения условий ведений своей повседневной хозяйственной деятельности. Два года назад в своем интервью бывший Министр экономики Республики Беларусь Николай Снопков сказал мне, что я еще увижу, как Беларусь резко поднимет свои позиции в рейтинге (прим. пер. — «Ведение бизнеса»).

Десять лет назад Беларусь была на 106-м месте из 155 стран, охваченных рейтингом «Ведение бизнеса». Теперь она занимает 44-е место из 189. Поэтому за десять лет страна перешла из последней трети стран в первую четверть стран, что отличительно. В некоторой степени взлет в рейтинге удался потому, что Правительство сосредоточилось на реформах, которые могли в наибольшей степени повлиять на позицию в рейтинге. И в методике оценки рейтинга «Ведение бизнеса» произошли изменения, что также помогло Беларуси. Однако трудно объяснить последовательное восхождение в рейтинге без изменения стратегических подходов, которые были бы хороши для бизнеса.

Десять лет назад меня здесь не было, но я готов поспорить на свой дом, что инвестиционный климат в Беларуси сейчас лучше, чем он был десять лет назад, а в будущем станет еще лучше.

Сегодня Правительству, я думаю, важно задаться другим вопросом: если наша позиция в рейтинге поднялась так высоко, то где же усилившийся приток инвестиций? В дополнение ко всему тому, что было сделано за эти годы для достижения нынешней позиции, что должно сделать Правительство для того, чтобы превратить показатели рейтинга «Ведение бизнеса» в реальные инвестиции?

Для меня очевидно, что Беларуси следовало бы задаться вопросом о том, каким странам из 43, находящимся в рейтинге «Ведение бизнеса» выше Беларуси, удалось в том числе привлечь инвесторов. Что еще они сделали в дополнение к повышению своей позиции в рейтинге «Ведение бизнеса»? Выходя за рамки механического самоанализа того, какое место мы занимаем в различных рейтингах стран, Беларуси необходимо изучить примеры стран, привлекших большие объемы инвестиций, а затем воссоздать у себя условия, которые были предложены этими странами своим инвесторам.

Когда Вы общаетесь с иностранными инвесторами, какие вопросы они обычно Вам задают?

Я бы сказал, что они часто спрашивают меня о нормативно-правовой среде и о защите имущественных прав. Мы об этом уже с Вами говорили. Я провожу много времени, объясняя инвесторам, почему им следовало бы стать пионерами в развитии хозяйственных связей с Беларусью. Когда их волнуют определенные аспекты вложения инвестиций в Беларусь, мы — Всемирный банк — делаем все возможное, чтобы Правительство обратило на это внимание с тем, чтобы произошли необходимые изменения.

Я также предлагаю инвесторам обратить внимание на научные и инженерные традиции, которые по-прежнему сильны в Беларуси. Первый грузовик был полностью изготовлен в Беларуси в 1947 году. Для сравнения приведу пример своей родины — Южной Кореи, — производящей сегодня автомобили «Hyundai» и «Kia» в глобальном масштабе. Мало кто знает, что первый корейский автомобиль был собран лишь в 1975 году. Широкая производственная база Республики Беларусь является большим преимуществом для тех инвесторов, которые ищут новые производственные площадки. Беларуси также присуща способность внедрять инновации, если для этого есть надежная платформа и мост для выхода на мировой рынок.

Еще одним преимуществом является система образования, способная готовить высококвалифицированные кадры. В стране сохранился потенциал передачи знаний, и значительная часть государственных расходов идет на образование. В Республике Беларусь квалифицированная рабочая сила, ее достаточно и издержки, связанные с ее наймом, незначительны, если сравнивать не только с ЕС, но и с Санкт-Петербургом или Калугой.

А теперь нужно превратить эти выгодные факторы в средства выхода на глобальный рынок, верно?

Если вы — Европейский производитель станков или высокоточных инструментов, то, например, Китай уже стоит на пороге вашего дома. С точки зрения близости рынка и фактора затрат совместное предприятие с белорусской компанией может по-прежнему дать вам шанс конкурировать на равных с новыми недорогими производителями, и это дает вам дополнительное время для того, чтобы внедрить инновации и стать производителем высокотехнологичной продукции с высокой добавленной стоимостью, относящейся к верхнему сегменту рынка.

Каков типовой портрет европейской компании, которая могла бы выиграть от инвестиций в Беларусь?

Я думаю, компании, чьи традиционные направления бизнеса сталкиваются со все более жесткой конкуренцией со стороны азиатских производителей, должны посмотреть на Беларусь, у которой есть хорошая кадровая база и которая предлагает относительно низкий фактор стоимости. Группа компаний «Карл Цейсс» создала совместное предприятие с «БелОМО» для производства высокоточных объективов профессиональных цифровых видеокамер и микроскопов. Московская компания ООО «Аэроэкспресс» модернизирует свой подвижной состав, заменяя его на поезда, изготовленные в Беларуси. Транснациональные корпорации, занимающиеся медицинским оборудованием, заинтересованы в производстве рентгенографического оборудования, КТ-сканеров и комплектующих для МРТ-сканеров в Беларуси.

Но нужно также упомянуть, что некоторые виды этой продукции уже изготавливаются в Беларуси и экспортируются по всему миру!

По моему мнению, многие европейские производители могли бы найти взаимовыгодные решения, если бы они просто приехали в Беларусь и осмотрелись. В Беларуси определенно можно создавать более высокую стоимость при меньших затратах, и именно в этом и заключаются инвестиционные возможности.

Мы говорили о негативном имидже Беларуси; следует добавить, что есть много людей, которые делают обобщения и иногда комментируют ситуацию, даже несмотря на то, что они никогда здесь не были.

До прибытия в Беларусь мне тоже встречалось много статей, в которых эта страна была представлена в негативном свете. Со временем я обнаружил, что некоторые старые статьи циркулировали в СМИ снова и снова. Новые истории переписывались по старым лекалам. Именно поэтому так трудно заставить иностранцев по-новому взглянуть на страну: ранее мы уже говорили об этой стигме. Это как фантомная боль в ампутированной конечности.

У Республики Беларусь много шрамов прошлого. Если вспомнить про Чернобыльскую катастрофу, то страна все еще от нее страдает. На самом деле, Чернобыль был атомной электростанцией на территории Украины, не Беларуси, но «бомбардировка» радиоактивными осадками пришлась именно на Беларусь. Кто-нибудь компенсировал Беларуси нанесенный ущерб? С момента обретения независимости прямые расходы Республики Беларусь на помощь своим жертвам Чернобыля составили $22,5 млрд. Если бы сегодня у Беларуси было $22,5 млрд свободных средств, то она смогла бы покрыть большую часть расходов, связанных с трансформацией в высокодоходную экономику.

Но поскольку реальность диктует иное, белорусы будут со своей стороны привлекать инвесторов, готовых сделать первый шаг. Уверен, что Беларусь скоро станет известна как гостеприимный и дружелюбный причал для инвестиций. Я же поспорил на свой дом, что это произойдет, верно?

Белоруссия > Госбюджет, налоги, цены > worldbank.org, 6 сентября 2016 > № 1889917 Ян Чул Ким

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова изданию Совета по внешней и оборонной политике, Москва

Вопрос: Сергей Викторович, добрый день. Хотел задать Вам несколько вопросов, прежде всего, по поводу азиатского направления внешней политики России. Как Вы оцениваете его состояние? Что еще требуется, чтобы по-настоящему превратить этот вектор в приоритетный? Иногда складывается ощущение, что при всей важности Азии, наши западные направления вызывают больший интерес и азарт.

С.В.Лавров: В дипломатии такие категории, как азарт, неприменимы. Дипломатия по определению основывается на расчете, выверенных шагах, которые позволят двигаться более эффективно к обеспечению национальных интересов страны.

Что касается азиатского направления нашей внешней политики, то оно неизбежно присутствует, и никакой азарт здесь не нужен. Мы евразийская держава, большая часть нашей территории находится в Азии, причем эта часть наименее освоена и развита по сравнению с европейской. Так сложилось исторически, и не потому, что мы недооценивали Азию, а потому, что в период, когда формировались нынешние основные структурные компоненты нашей экономики, вся активность – экономическая, технологическая, новаторство – все было сконцентрировано в Европе и США. Азия лишь совсем недавно стала демонстрировать свои качества нового «локомотива» экономического роста в мире, источника новейших технологий, инноваций и того, что называют «экономикой знаний». 60% ВВП приходится на Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), включая США и, конечно, все азиатские страны. Половина мировой торговли – это тоже АТР. Смещается центр развития, и это происходит объективно. Невозможно представить ситуацию, когда только один регион, одна точка на земном шаре будет генерировать все хозяйственные и технологические процессы в мире.

Диалектически мир становится многополярным. Это проявляется в появлении новых экономических центров роста и финансовой мощи, с которыми приходит, естественно, политическое влияние. Это в полной мере соответствует нашей философии, опирающейся на учет этой объективной тенденции в нашей работе. Сейчас, когда у нас открываются новые экономические возможности на Востоке, что совпало с принятием российским руководством принципиальных решений об ускоренном развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока, как говорится, «сам Бог велел» максимально использовать предоставляемые Азией возможности. Тем более что, помимо объективного экономического аспекта, о котором я сейчас сказал, при перемещении центра роста мировой экономики на Восток, есть и политический фактор: Европа сама сейчас хочет «обрезать» свои отношения с нами под диктовку США. Однако в Европе есть немало стран, которые делают это абсолютно осознанно, прямо заявляя, что в данном случае политика (наказания России) должна довлеть над экономикой. Это полностью противоречит тому, что всегда исповедовал Запад.

На Востоке есть огромное количество структур, в которых членствует Россия, где не может быть никаких дискриминационных подходов по отношению к нам. Это Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), включая ежегодные саммиты, а также Восточноазиатские саммиты (ВАС), которые являются относительно молодой структурой, но уже стали популярны и занимаются сопряжением экономических, геополитических и военно-политических вопросов в этом регионе. Создано немало структур, опирающихся на АСЕАН, в которых есть формат диалогового партнерства. Россия – один из партнеров, наряду с США, Китаем, Индией, ЕС. АСЕАН ежегодно проводит региональные форумы по проблемам безопасности. Есть еще Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), которое в свое время было инициировано президентом Казахстана, а также ряд других механизмов, как, например, Диалог по сотрудничеству в Азии (ДСА). Этих механизмов много, и мы считаем их весьма полезными. Стоит вопрос о том, чтобы упорядочить такую многосторонность в данном регионе. В Европе есть такая организация, как ОБСЕ, в Латинской Америке – Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), а в Африке – Африканский союз (АС). В Азии такого универсального «зонтика» не существует. Наверное, не стоит искусственно пытаться его создать.

Пожалуй, естественный ход вещей подведет в какой-то момент к тому, чтобы гармонизировать все эти различные процессы. Рассчитываю, что это произойдет на основе осознания необходимости открытости в современном мире, потому что противоборствуют две тенденции: одна – это открытость, а вторая – возвращение к блоковой психологии, когда создаются закрытые военно-политические блоки.

В Азии существуют разные «тройки» с участием США и их союзников. Там же создается Транстихоокеанское экономическое партнерство, которое является закрытым блоком, поскольку присоединиться к нему тем, кто не включен в состав первоначальных участников, можно будет только, когда эти привилегированные участники определят свои правила игры. Инициаторы по определению руководствуются зачастую неравноправной логикой.

Мы этому противопоставляем открытые подходы. В рамках ВАС около шести лет назад мы предложили начать диалог без каких-либо обязательств, чтобы найти общие внеблоковые подходы, которые будут опираться на принцип инклюзивности и обеспечивать равные безопасность и экономические возможности. Интересно, что это предложение было поддержано всеми участниками Восточноазиатских саммитов, включая наших американских партнеров. Прошло уже пять раундов такого диалога, в том числе в Индонезии, Брунее, Камбодже, Китае. Это, правда, неспешный процесс, но в Азии спешить с оформлением правовых рамок не принято. Нужно уважать традиции, которые существуют в том же АСЕАН.

Совокупность факторов, собственные нужды в развитии нашего Востока, экономический подъем Азии и АТР и политическая предвзятость Европы обусловили ситуацию, которую мы сейчас имеем и которая дает нам дополнительные шансы сократить разрыв в развитии различных частей нашей страны.

Вопрос: Вы только что отметили роль Азии как «локомотива» развития и нового экономического центра мира. Что мы вкладываем в термин «Евразия»? Что это значит для нас? Каковы ее перспективы?

С.В.Лавров: Я еще из школьных учебников по географии помню, что Евразия – это тот самый континент, на котором расположена вся Европа, Россия и еще целый ряд таких стран, как Китай, Индия, Пакистан, Бангладеш и многие другие. Помимо географического названия, конечно же, Евразия сейчас обрела смысл и с точки зрения обозначения интеграционных процессов. У нас создан Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Это результат многолетней работы по сохранению всего того позитивного, что дала экономика Советского Союза ныне независимым государствам, включая взаимозависимость, сравнительные преимущества, разделение труда и многое другое. Также существует Таможенный союз (ТС). К ЕАЭС сейчас проявляется большой интерес. Уже пять государств являются его членами. Другие наши соседи также активно размышляют над этим. Помимо непосредственных и потенциальных членов существует огромный интерес к тому, чтобы договариваться с Евразийским экономическим союзом о свободной торговле. Уже заключено первое соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Целый ряд других стран АСЕАН, включая Сингапур, проявляют такой же интерес. На саммите Россия-АСЕАН в Сочи в мае этого года речь шла о том, чтобы подумать о начале консультаций по созданию зоны свободной торговли между Россией и всей Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии в целом. Еще не один десяток стран, в том числе из Латинской Америки и Азии, заинтересованы в переговорах о либерализации торговли с ЕАЭС. С двенадцатью из них уже подписаны меморандумы о начале таких консультаций. Еще с пятью готовится подписание соответствующих документов.

Мы понимаем, что Евразийский экономический союз – это огромный рынок (180 миллионов человек), экономически мощный блок с природными ресурсами, очень интересным и привлекательным рынком труда, с высокообразованной рабочей силой. Он представляет самоценность для всех нас. Однако также есть понимание, что развиваться в изоляции от всех остальных государств, расположенных в Евразии, было бы неправильно. Именно поэтому с самого начала формирования ЕАЭС его создатели держали в уме необходимость сохранить открытость для сотрудничества с другими структурами, тем более что в этом регионе расположены организации, членство в которых перекликается с составом участников Евразийского экономического союза.

Очень хороший пример тому – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Сейчас, как Вы знаете, наряду с Евразийской экономической интеграцией Китай продвигает свою концепцию Экономического пояса «Шелкового пути», предполагающую развитие экономических, инвестиционных связей и особенно – транспортной и логистической инфраструктуры. Это вещи, напрямую затрагивающие наши интересы, интересы других членов Евразийского экономического союза и членов ШОС. Логика, которая была применена, прямо противоположна попыткам конкурировать (хотя конкуренция – это вещь, от которой трудно уйти). Очевидно, что если бы мы стали рассматривать эти различные проекты – Евразийский экономический союз, Шанхайскую организацию сотрудничества, китайскую инициативу по созданию Экономического пояса «Шелкового пути» – в разрезе противостояния и пытаться извлечь односторонние выгоды, то ничего хорошего это бы нам не дало. Наша логика и курс, который был взят по решению Президента России В.В.Путина, заключается в необходимости искать компромиссы, обоюдно выгодные, общеприемлемые подходы.

Президент России В.В.Путин провозгласил концепцию Большой Евразии, которая может быть реализована через диалог всех заинтересованных в этом государств. Между ЕАЭС и Китаем уже начат разговор о создании документа об экономическом сотрудничестве. Уже идет процесс, инициированный на саммитах Президентом России и Председателем КНР, который занимается сопряжением Евразийской экономической интеграции и китайской концепции Экономического пояса «Шелкового пути». Более того, мы считаем важным обозначить уже на этом этапе, когда пока еще неясно, в какие формы выльется этот процесс, готовность к дальнейшему расширению числа участников этих консультаций и переговоров. Президент России В.В.Путин выступил с инициативой подумать о том, как развивать самое широкое экономическое, торговое, инвестиционное, транспортно-логистическое партнерство с участием государств ЕАЭС, ШОС, включая потенциальных членов (Индию, Пакистан, Иран), а также с участием государств-членов АСЕАН.

Вернусь к самому началу Вашего вопроса. Евразия – это не только Азия, это еще и Европа. Волею судеб, геологии и географии они оказались на одной «плите» современного мира. Несмотря на то, что в наших политических отношениях с Евросоюзом сейчас не самый лучший период, мы не собираемся вставать в позу обиженных. Убеждены, что надо исходить не из каких-то сиюминутных скандалов, а из долгосрочных интересов. Нет никаких сомнений, что в долгосрочном плане необходимо, чтобы Евросоюз, другие страны Европы и государства, расположенные в азиатской части этого огромного континента, наводили между собой больше мостов и более предметно занимались сотрудничеством. Россия по своему геополитическому, геоэкономическому расположению – страна, которой сам Бог велел способствовать этим процессам. Проект Большой Евразии, о котором мы сейчас говорим, абсолютно не противоречит, а наоборот вписывается и усиливает концепцию Европы от Атлантики до Урала, которая выдвигалась много десятилетий назад еще Ш.де Голлем. Теперь Президент России В.В.Путин сформулировал ее уже как пространство от Лиссабона до Владивостока. Все это остается актуальным. Когда политическая, в том числе и внутриполитическая, конъюнктура в западных странах мешает двигаться в этом стратегическом, обоюдно выгодном направлении – это аномалия. Надеюсь, что постепенно лидеры на Западе поймут, что, конечно, важно каждые четыре или пять лет бороться за то, чтобы тебя избрали, но пытаться нарастить свою популярность на русофобии – это тупиковый путь.

Вопрос: Насколько важным является для Вас выстраивание личных отношений с партнерами? Можете ли Вы сказать, что многие вопросы лучше решаются в неформальной обстановке, когда есть атмосфера взаимного доверия. Если да, то каким партнером для Вас является Госсекретарь США Дж.Керри как личность?

С.В. Лавров: Я считаю, что древнейшей профессией в мире является дипломатия, кто бы что ни говорил про другие профессии. Дипломатия – это по определению отношения между людьми. В первобытно-общинном строе было необходимо как-то договариваться: кто сегодня идет убивать мамонта, кто разводит огонь в пещере, кто охраняет женщин. Это на самом деле так. Дипломатия мало отличается от обычных отношений между друзьями, между людьми, которые прохладно друг к другу относятся. Есть ситуации, когда люди вынуждены общаться, решать вопросы с теми, кого они рассматривают в качестве своих противников. То же самое между странами. Здесь все зависит от того, насколько один человек способен услышать другого. Необязательно с ним соглашаться, но, услышав его, ты сможешь гораздо более эффективно выстроить свою линию по достижению того, чего тебе хочется и требуется. Это самое простое объяснение того, чем мы занимаемся. Конечно, когда разговариваешь с человеком, которого ты слышишь и который слышит тебя, особенно когда это происходит без видеокамер, вспышек фотоаппаратов, журналистов и вообще без большого скопления людей, гораздо проще понимать друг друга и находить прагматичные решения, которые будут определяться балансом интересов. Как эти решения «упаковать», как их «продавать» на публику – это, как говорится, уже дело дипломатической техники.

Конечно, мы вынуждены следовать традициям. Когда встречаются руководители государств, министры иностранных дел, принято сидеть за большим столом, чтобы стояли флаги, чтобы глав делегаций обрамляли министры или их советники, в случае министров иностранных дел – директора департаментов и так далее. Эта форма переговоров имеет свое значение, потому что позволяет официально фиксировать протоколы, чтобы потом никто не забыл, о чем шло обсуждение. Однако реальные договоренности в подавляющем большинстве случаев достигаются, когда после такого публичного заседания главы делегаций с одним-двумя помощниками удаляются, уединяются и говорят уже без оглядки на то, как это будет воспринято журналистами или станет предметом спекуляций.

Убежден, что публичность обязательно должна присутствовать в дипломатии (без этого ее не бывает), но сочетание публичности и доверительности, наверное, дает наилучший результат. Это в полной мере относится к моим отношениям с Госсекретарем США Дж.Керри, которого я знаю очень давно, когда еще он был сенатором и даже не помышлял о том, что станет Государственным секретарем. Тогда он боролся за право стать Президентом США, но не Госсекретарем. Мы с ним общались в самых разных ситуациях, включая абсолютно неформальные. Есть такая форма работы, когда собираются политические деятели, дипломаты, парламентарии без какого-либо объявления где-нибудь в укромном месте на берегу озера или где-то еще и просто проводят полтора дня вместе: жарят шашлыки, разговаривают, знакомятся. У нас с Дж.Керри, честно скажу, никогда не возникало проблем с взаимопонимаем. Мы далеко не всегда соглашаемся друг с другом, но уважаем ту позицию, которую каждый из нас должен отстаивать. Это, кстати, помогает договариваться. Не случайно мы с Госсекретарем США только с января этого года беседовали, как подсчитали мои помощники, около 40 раз. Это беспрецедентно, я такого не помню. Не то, чтобы мы хотели ставить какие-то рекорды, но такого на самом деле никогда не было в отношениях между министрами иностранных дел не только России и США, но и любых других двух государств. С начала года Дж.Керри дважды был в России, а если брать период с мая прошлого года, это был уже четвертый его визит. Каждый раз у нас получается больше или меньше продвигаться вперед по тем вопросам, которые мы обсуждаем. Поэтому личные отношения, конечно, очень важны. Это не единственный мой коллега, с которым я установил такие взаимоотношения. Не хочу никого обидеть, но такие отношения у меня с очень многими, включая министров иностранных дел Германии, Франции, Венгрии и целого ряда других стран. Естественно, очень близкие отношения с нашими коллегами из Египта, многих стран Персидского Залива. Именно личные отношения и помогают лучше понимать достаточно серьезные противоречия, существующие между нами, скажем, по Сирии.

Вопрос: В последнее время ведется много разговоров о том, где мы: в новой «холодной войне» или в «холодном мире»? Риторика, которую мы слышим, иногда просто зашкаливает. Если мы в «холодной войне», то это значит, какие бы договоренности ни были, они могут попросту не соблюдаться. Если мы в «холодном мире», то, наверное, больше шансов соблюдения достигнутых договоренностей. Или я концептуально ошибаюсь? Как Вы охарактеризуете состояние наших отношений сейчас?

С.В.Лавров: Это, конечно, не «холодная война», а что-то другое. С одной стороны, ситуация сложнее, чем «холодная война», с другой – понятнее. Сложнее потому, что мир уже не биполярен и не существует «палочной дисциплины». Есть попытка ее сохранить, но дается это весьма непросто. Всё больше государств понимают, что при всей важности глобализации и общечеловеческих ценностей, блоковости и солидарности в рамках структур, созданных в период «холодной войны», есть ещё и национальные интересы.

То, что сейчас происходит в Евросоюзе, весьма показательно. Я говорю об этом без тени злорадства, потому что текущие процессы обусловлены тем, что принципы солидарности и «круговой поруки» воплощены в бюрократию, которая начинает не просто выполнять функции, делегированные государствами-членами, но и тянет на себя то «одеяло», которое пока еще прикрывает эти страны-члены, не дает им «замерзнуть» и позволяет чувствовать себя уютно. В СССР бюрократия тоже довлела над cоюзными республиками. Но Евросоюз «перещеголял» всех, даже НАТО, где дискуссия выстраивается более демократично, хотя русофобское меньшинство спекулирует самым беспардонным образом на принципе консенсуса и блоковой солидарности. Бюрократия Евросоюза пытается запретить странам поступать по своему усмотрению в тех сферах, которые никто Брюсселю не делегировал. Таких примеров очень много. Я надеюсь, этот «перегиб» будет осознан и исправлен, потому что мы заинтересованы в том, чтобы ЕС не раздирали внутренние противоречия, чтобы он был вменяемым партнером и руководствовался экономическими интересами стран-членов, а не какими-либо геополитическими условиями, не имеющими ничего общего со здравым смыслом и экономикой.

Наши коллеги из Евросоюза, например, говорят нам о готовности возобновить энергетический диалог. Будто это нужно только России, а они милостиво согласились обсуждать «Северный поток – 2» и другие возможные маршруты при условии, что транзит через Украину будет обязательно сохранен. Почему? Давайте обсудим то, что экономически более выгодно и надежно с учётом того опыта, который мы уже пережили с этим транзитом и многим другим.

Что касается нынешнего периода в наших отношениях, то стоит сказать, что мы уже обжигались не раз на обещаниях, которые нам давали и не выполняли, начиная с устных заверений не расширять НАТО и не продвигать его инфраструктуру на Восток вплоть до неразмещения военной структуры НАТО на территории бывшей ГДР. Все это было зафиксировано в беседах, но никаких политических или тем более юридических документов с нашей стороны, к сожалению, никто даже не пытался заключить. Все это воспринималось как данность. Мы находились в состоянии эйфории, что теперь идеологические противоречия в прошлом. Ничего подобного – интересы остаются и, к сожалению, что неизбежно, не могут совпадать на 100%. Другое дело, что интересы, которые сейчас отстаивает Североатлантический альянс под воздействием США, мы не можем признать законными с точки зрения национальных интересов каждого государства, потому что налицо попытки нас демонизировать. Нас есть за что критиковать, так же, как и любую другую страну. У нас были диалоговые механизмы с США и ЕС, в ходе которых мы обменивались озабоченностями в отношении того, что происходит в США, России, Европе. При всем несовершенстве этих диалогов, они были равноправными и позволяли решать многие вопросы по-человечески или, по крайней мере, если не решать, то обсуждать.

Сейчас все эти диалоги закрыты, как и многое другое. Страны НАТО с разной степенью интенсивности (по крайней мере, многие из них) выносят вердикты в отношении того, чем является Российская Федерация и как квалифицировать существующий в ней режим. На мой взгляд, это делается, во-первых, для того, чтобы сохранить Североатлантический альянс. В Афганистане была предпринята попытка отстоять смысл существования этой структуры, которая, к сожалению, привела к тому, что ситуация в стране в разы ухудшилась после того, как там «поработало» НАТО (наркоугроза возросла в несколько раз, террористическая угроза никуда не делась – наряду с талибами появился ИГИЛ), Афганистан был использован как объект приложения коллективных усилий, как общая цель. Сейчас это не работает, потому что теперь в Афганистан никого уже не заманишь. Там будет ограниченная миссия НАТО, в основном американцы. Нужен новый предлог для сохранения Североатлантического альянса. Более того, для укрепления американской роли и влияния на европейские страны, придумали угрозу со стороны России, воспользовались тем, что произошёл переворот на Украине, который был немедленно активнейшим образом поддержан Западом, несмотря на все их принципы. Двойные стандарты налицо. Никому из наших западных партнеров не пришло в голову сказать про Украину то, что сейчас говорится по поводу попытки переворота в Турции – что перевороты неприемлемы. А ведь в отношении Турции не было никаких обязательств наподобие тех, которые подписали Франция, Германия и Польша 20 февраля 2014 г., заручившись поддержать договорённость между В.Ф.Януковичем и оппозицией. Наутро все это рухнуло, они «умыли руки», сказав, что «так получилось, извините». Когда мы пытались их пристыдить, сказав, что заключённая сделка была ими гарантирована, они «ушли в тень», «спрятались в кусты», смутились. Американцы просили нас поддержать эту договорённость, а когда мы это сделали, и соглашение уже наутро было «растоптано», тоже стыдливо промолчали. То есть были обязательства со стороны ЕС, стояли подписи. Это двуличие. То, что так произошло, однозначно показывает, что Запад был заинтересован в этом перевороте. Они говорят, что не готовили его, что народ просто восстал, но мы-то знаем, что это не совсем так. То, что западные страны были заинтересованы в этом перевороте и потом фактически разрешили пришедшему к власти после путча 21 февраля режиму использовать армию против Донбасса и других восточных частей Украины, которые не поддержали этот антигосударственный переворот, является «медицинским» фактом. У нас есть документы, в которых ещё во время кризиса НАТО требовало от В.Ф.Януковича не применять армию против народа, а сразу после переворота, когда была объявлена т.н. антитеррористическая операция, прозвучали призывы к новым властям на Украине при наведении конституционного порядка использовать силу пропорционально. Тут даже не нужно объяснять, как это называется.

Нынешняя ситуация отражает стремление США сохранить дисциплину и своё влияние в Европе. Их сильно тревожили разговоры, которые начались несколько лет назад по инициативе Германии и Франции о том, что ЕС необходимо иметь свою военную структуру, чтобы больше обеспечивать безопасность Евросоюза собственными силами. После того, как украинские события были достаточно беспардонно использованы для наращивания военного присутствия в Европе, американцы в четыре раза (практически до 4 млрд. долл.) увеличили расходы на эти цели, прежде всего, в Восточной Европе. Вторая причина, наверное, состоит в том, что неплохо бы обновить вооружения, дать заработать ВПК. Я даже не знаю, как назвать это состояние. После авантюры М.Н.Саакашвили в августе 2008 г., когда мы потребовали созвать Совет Россия – НАТО (СРН), чтобы рассмотреть эту ситуацию, К.Райс, являвшаяся на тот момент Государственным секретарем США, категорически отказалась, и по её настоянию работа Совета была «заморожена». Потом этот шаг был признан ошибкой. Наши коллеги из НАТО заявили, что СРН должен работать в «любую погоду», тем более, когда «штормит». «Заштормило» на Украине, а они закрыли Совет Россия – НАТО. Теперь пытаются снова его собрать.

В июне состоялось заседание, на котором наши военные, наряду с нашим представителем в НАТО, внесли целый ряд предложений по укреплению доверия. Во-первых, мы поддержали инициативу Президента Финляндии С.Нийнистё о выработке механизма обеспечения безопасности при полётах военной авиации России и НАТО. Во-вторых, представили целый ряд совместных действий, включая анализ военной ситуации в Европе, не просто с точки зрения избежания инцидентов, но и рассмотрения сложившейся ситуации и определения путей обеспечения интересов каждого государства. Мы пригласили наших коллег из НАТО на военные учения, которые будут проводиться, в частности, на Кавказе, на международный форум «Армия – 2016», на Армейские игры. Со стороны Североатлантического альянса никаких идей не прозвучало. Создалось впечатление, что Совет Россия – НАТО собирали только для того, чтобы ещё раз «оттоптаться» по украинской тематике. Это означает, что Североатлантический альянс превратился в какую-то идеологическую организацию, где его члены пытаются друг перед другом показывать свои способности и выискивать антироссийские аргументы. Конечно, этим занимаются далеко не все, там есть люди, которые понимают, что это путь в никуда, и что нужно возвращаться к нормальным, уважительным отношениям, потому что делать вид, что только твоя логика и подходы должны быть восприняты всем остальным миром – это колониальное мышление. Оно, к сожалению, проявляется у некоторых политиков, прежде всего, в странах, которые никак не могут смириться с тем, что империя распалась. Надо быть скромнее и объективно подходить к тому, что ты из себя представляешь в современном мире.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 сентября 2016 > № 1908141 Сергей Лавров

Игорь Овсянников: «Новый продукт должен спровоцировать новое отношение к бренду Geely»

Один из крупнейших китайских автопроизводителей Geely проводит ребрендинг своих машин, старт программы реновации торговой марки в России совпал с проведением Московского международного автосалона 2016. Почему Geely сворачивает производство в Черкесске и как будет выстраивать отношения с дилерами под новым брендом в интервью Gudok.ru рассказал генеральный директор компании Geely в России Игорь Овсянников.

- Как будет проходить кампания ребрендинга Geely?

- Старт кампании по ребрендингу в России состоялся 24 августа. Она началась в Китае и в других странах уже идет. В этом году ребрендинг начала также и Саудовская Аравия. Все новые автомобили, которые будут поставляться в Россию, вне зависимости от места их сборки, будут иметь единый новый логотип. Раньше мы имели два различных логотипа. Модельный ряд Geely был со старым логотипом, модельный ряд Geely Emgrand был с логотипом Emgrand. Зачастую в России были конфузы у потребителя с пониманием того, что это за бренд. Многие не могли идентифицировать автомобиль Emgrand как Geely.

- Изучали ли вы известность бренда?

- Такие замеры мы делали в сравнении с китайскими конкурентами. В результате мы занимали первое или второе место. В России наш бренд присутствует уже шесть с половиной лет. Мы, как дочерняя структура Geely, работаем пять лет. Кроме смены логотипов, будет проходить ребрендинг дилерской сети. На это мы отводим 11 месяцев. На сегодняшний день в России у нас 58 дилеров и 62 салона. Некоторые дилеры имеют по два автосалона. На смену вывесок и других элементов оформления в одном салоне мы изначально закладывали 750 тысяч рублей, но мы понимаем, что цена может вырасти.

- По каким причинам у Geely произошло снижение количества автосалонов?

- Действительно, в этом году у нас уменьшилось количество дилеров с 90 до 58. Решение об этом мы приняли еще в 2015 году. У нас было 20 критериев отбора партнеров: мы учитывали парк проданных автомобилей, чтобы продолжать их сервисное обслуживание, экономические возможности самого дилера, его желание работать с брендом и другие факторы.

- Какие требования вы предъявляете к дилерам?

- Сейчас мы укрепляем бренд, в производстве машин применяются новые технологии, а дилеры привыкли работать с предыдущими, более простыми и довольно дешевыми моделями. Раньше запрос потребителя был невысокий и дилеры без проблем справлялись с продажами. На 2016 год до выхода новых моделей перед нами стоит задача по изменению понимания работы дилерского центра. Им предстоит работать с клиентами с более высоким уровнем требований к автомобилю и его обслуживанию, чем прежде. Работу по обучению партнеров мы начали в конце 2014 года. Кто-то из дилеров быстрее продвигается, кто-то медленнее.

- Насколько шоу-румы в регионах соответствуют вашим требованиям?

- Все шоу-румы расположены в современных новых зданиях. То, что было в 2011 и что есть в 2016-ом - это большая разница. Но на сегодняшний день ситуация у всех непростая. Некоторые шоу-румы переформатируются из монобрендовых в двухбрендовые. В организациях идет сокращение издержек.

В целом по общему уровню салонов мы не дотягиваем до уровня корейских и японских компаний. Представление наших новых автомобилей должно соответствовать представлению других иностранных брендов. Это наша задача на перспективу. При этом мы стараемся создавать такие стандарты, которые позволяют окупить затраты на шоу-румы. Мы очень гибко работали прошлые пять лет и сейчас не сильно изменим этот подход. Но ставить рядом с другими дилерскими центрами маленький сарайчик тоже будет неправильно.

- Как ребрендинг повлияет на продажи?

- По отзывам коллег, логотип приятный. Конечно, должно пройти время, чтобы потребители к нему привыкли. На последней встрече с Geely-клубом мы обратили внимание, что некоторые владельцы поменяли логотип самостоятельно. То есть, они воспринимают его как upgrade (улучшение, - прим. Gudok.ru). Но если бы мы меняли только логотип, то это была бы одна история. Мы же меняем все. У нас сегодня новый модельный ряд. Новый продукт должен спровоцировать новое отношение к бренду Geely.

- Какие у вас планы продаж на 2016 год?

- В феврале план в объеме 8 тыс. был скорректирован до 5,5 тыс. По состоянию на июль продано 3,5 тысячи. У нас есть ограничения по количеству автомобилей, получаемых с завода, поэтому мы уверены на 100% в выполнении плана. Все дилеры получают автомобили не по свободному заказу, а по квоте.

- Если дилеры ограничены по количеству товаров, возможно ли их дальнейшее сокращение?

- Больше мы никого не собираемся сокращать. Возможно, дилеры сами будут отказываться от сотрудничества по финансовым причинам. Есть уже несколько таких случаев в России с нашим брендом, когда дилеры говорят, что не в состоянии продолжать автомобильный бизнес как таковой. С нашей стороны мы стараемся поддерживать дилеров. С выходом новых моделей мы не можем оставаться на уровне 58 дилеров. Мы будем увеличивать их количество. Для того, чтобы выйти на объемы, которые может производить наш новый завод в Белоруссии, в 2018 году мы должны вернуться, как минимум к докризисным показателям - 90-100 дилеров.

- А что в этой связи вы планируете в 2017 году?

- Мы не прогнозируем резких изменений на рынке. Наш бизнес-план основан на том, что ситуация 2016 года может быть зеркальной в 2017 году. Сигналов о том, что начался рост на авторынке, мы не видим.

- Какая мощность завода в Белоруссии?

- Мощность первой очереди - 60 тыс. автомобилей в год. Полная мощность - первой и второй очереди - 120 тыс. Завод в Белоруссии строится на собственные инвестиции Geely. Туда будет завезено новое оборудование под новые модели.

- Почему компания Geely в 2015 году свернула производство в Карачаево-Черкессии?

- Окончательно мы еще не ушли с завода Derways в Черкесске. Там еще есть небольшие остатки, мы собираем машинокомплекты. Завод Derways выпускал автомобили предыдущего поколения. В Китае прекращен выпуск таких моделей. Ситуация на рынке изменилась. Возможно, компания Geely проведет переговоры для производства других моделей.

- Почему для нового производства выбрана именно Белоруссия?

- Белоруссия представила компании Geely режим промышленной сборки, который было невозможно получить в России. Здесь мы все эти годы работали на неконкурентоспособных условиях по сравнению с другими автопроизводителями. Мы никогда не имели господдержки, льгот, программ субсидирования. Белорусское правительство еще в 2011 году предоставило нам благоприятные условия. Но в них нет ничего эксклюзивного. Это стандартные условия в рамках Евразийского союза. Белоруссия - страна, у которой отсутствовало автомобильное производство. Наш проект первый.

Николай Логинов

Россия. Китай > Авиапром, автопром > gudok.ru, 25 августа 2016 > № 1873035 Игорь Овсянников

 Огонь, батарея! Огонь, батальон!

На этот раз театром геополитических военных действий стал Западный военный округ России

Александр Проханов

В Министерстве обороны в Москве я побывал в центре управления Вооружёнными силами страны. Огромный круглый зал с громадными мониторами на стенах. Офицеры, экраны компьютеров, средства связи… На экранах, как в панораме, возникают изображения. Снимки мерцают, сменяя друг друга. Видна картина глобальных военных угроз, приближенных к границам России.

Ледовитый океан. Под ледовой шапкой кружится несколько стратегических американских лодок. Американские стратегические бомбардировщики с грузом крылатых ракет стремятся к полюсу, чтобы потом направить на Россию всю смертоносную крылатую стаю.

В Прибалтике проходят учения натовских боевых кораблей. В Эстонии, Латвии, Литве движутся колонны американских натовских танков. В Польше идут боевые учения НАТО. Приднестровье, окружённое военными контингентами Молдовы и Украины, — место возможного взрыва. Румыния — там запущены американские системы ПРО, мощный радар фиксирует все ракетные пуски России.

Донбасс. Без устали работают украинские системы залпового огня, выгрызая в Донецке и Луганске целые кварталы. Крым, куда устремлены террористические усилия Киева. Там возможен военный конфликт. Чёрное море, туда идут корабли 6–го американского флота, ходят вдоль берегов Болгарии и Украины. Южная Осетия и Абхазия. На их границах по-прежнему тревожно. Грузия оправилась от военного поражения и наращивает свои боевые силы. Азербайджан и Армения, где льётся кровь, в Нагорном Карабахе идут атаки и контратаки. Таджикистан, граничащий с Афганистаном, откуда движутся непрерывные караваны с наркотиками, с оружием. Хрупкие, до конца не состоявшиеся государства Средней Азии служат объектами террористических ударов ИГИЛ. Сирия. Там не прекращается война, на земле и в воздухе сражаются подразделения десятков стран. Вокруг Алеппо разгорается стратегическое сражение.

Корейский полуостров. Южнее 38-й параллели проводят непрерывные совместные манёвры Америка и Южная Корея. Самолёты с грузом ядерных бомб совершают учебные боевые полёты. Япония. Новая конституция открывает простор для создания мощной японской армии, флота и ракетно-ядерных сил. И снова Америка, базы самолётов, подводных лодок, схемы возможных ударов по России.

Я смотрю на мерцание экранов, где возникают контуры кораблей, подводных лодок, мобильных ракетных установок. Чувствую, в каком смертельно опасном кольце находится моя родина, ощущаю давление этого кольца своими рёбрами, глазницами, сердцем. Россия откликается на эти давления, пружинит своими границами.

Недавно я был приглашён в Таджикистан на учения ОДКБ, где военные подразделения дружественных стран отрабатывали предотвращение прорыва со стороны Афганистана, пресекали в зародыше гражданскую войну, обеспечивали в Таджикистане мир и стабильность.

Теперь подобное же приглашение я вновь получил от командования ОДКБ. На этот раз театром геополитических военных действий стал Западный военный округ России. Боевые соединения Казахстана, Киргизии, Армении, Таджикистана, Белоруссии и России, усиленные контингентом Псковской воздушно-десантной дивизии, отрабатывали сценарий, по которому могут развиваться события в любой из дружественных России стран.

В государстве, условно именуемом Лесная Республика, происходит "оранжевая революция", инспирированная Западом. На улицы городов выходят толпы смутьянов, обработанных тотальной антиправительственной пропагандой. Идут митинги, беспорядки, захват правительственных учреждений. В толпы протестующих внедрены бандгруппы, хорошо оснащённые оружием, военными советниками сопредельных враждебных стран. Начинаются боестолкновения, попытка насильственным путём свергнуть законную власть. Органы правопорядка не справляются и отступают. Оранжисты захватывают город за городом. Им на помощь из-за рубежа движутся регулярные контингенты враждебной стороны. Правительство Лесной Республики обращается к ОДКБ с просьбой о помощи.

Контингент ОДКБ высаживается в охваченной беспорядками стране, блокирует бандформирования и приступает к их уничтожению. Силы враждебной регулярной армии, бронетехника, вертолёты, спецподразделения нарушают границу Лесной Республики и вступают в бой с частями ОДКБ. Противник остановлен на рубеже обороны, подразделения ОДКБ удерживают вражеский натиск, и на помощь обороняющимся движется контингент одной из дружественных стран: танковые полки, батальоны десантников, самолётные и вертолётные части. Завязывается сражение, в результате которого противник разбит, вытесняется за пределы Лесной Республики.

Этот сценарий, отражающий реальность, лёг в основу сложнейших учений. Штабные офицеры дружественных стран ОДКБ провели грандиозную работу по планированию, согласованию, реализации этих сверхсложных военных действий, которые осуществлялись на северо-западе России, в зоне ответственности Псковской воздушно-десантной дивизии. На лесном полигоне, среди хвойных боров, полей, перелесков, маленьких речек и обширных озёр проходило сражение. Это был малый фрагмент той гигантской войны, которая, не дай Бог, разразится на европейском театре военных действий.

Холмы и леса дрожали от страшных ударов. Мерцали кровавые глазницы далёких взрывов. Ревущие, со свистом мчались реактивные снаряды, прорубая в воздухе огненные дыры. Танки, уходили на рубежи, гулко и грозно отстреливались, отступали, и их место занимали другие.

Шли в воздухе эшелоны штурмовиков, окружая себя бенгальскими вспышками ложных целей, перетряхивали окрестную равнину, как перетряхивают одеяло. Двигались по дорогам бронеколонны. Из вертолётов, идущих на бреющем, высаживались десанты. Висели в воздухе осветительные мины, и по ним стреляли из переносных зенитно-ракетных комплексов. Пехота на плавающих боевых машинах форсировала реки. Враг, отступая, взрывал мосты. В небе повисали чёрные грибы, напоминающие ядерные разрывы. Противник переходил к контратаке, наносил фланговые удары. Части маневрировали. Какофония огня и грохота стремительных перемещений, вихри брони были управляемы. Были схваткой интеллектов, темпераментов и прозрений, состязанием воли и творчества. Труд военного предстал как одна из самых сложных профессий нашего времени, где сочетались ультрасовременная наука, человеческая психология, небо, вода и лес, бесчисленные, невиданные по своей сложности механизмы, открывался уровень современной цивилизации, характер вооружённой борьбы, геостратегические конфликты мира.

Учения завершились. Утомлённые воины шли парадными коробками перед строем генералов. Колыхались боевые знамёна России и Белоруссии, Киргизии и Таджикистана, Армении и Казахстана. Шёл парад измызганной, закопчённой техники, танков. БТРов, боевых машин десантников. Боевое братство подразделений сложилось в братство наших народов, которые не подчинились злой исторической воле, разбросавшей великий Советский Союз. Мы по-прежнему вместе. По-прежнему наш путь освещает бриллиантовая звезда великой Победы.

Под Псковом, в древнем городке Изборске, где когда-то начиналось государство российское, высится старая крепость. Её башни похожи на тяжеловесные шахматные фигуры. Одни башни — круглые, их бойницы веером глядят в окрестные поля, Из них защитники крепости били врага на дальних подступах. Есть башни прямоугольные, их бойницы смотрят вдоль стен. Когда начинался штурм, и враг по штурмовым лестницам карабкался на стены, из этих боковых бойниц защитники били по противнику.

Но есть одна башня, которая обращена своими бойницами внутрь крепости. Когда враг врывался в цитадель, остатки гарнизона, израненные и измученные, отступая, затворялись в этой башне. Тогда их удары и выстрелы были направлены внутрь крепости, где кишели враги. Потом и эта башня погибала, и весь гарнизон умирал. Враг овладевал Изборском, но терял три или четыре дня. За это время соседний Псков, Новгород и вся остальная Россия узнавали о нашествии и приготовлялись к отпору.

Я стою у этой башни. Меня никто не видит. Я прикасаюсь к ней губами. Целую холодный мокрый камень, целую всех моих предков, кто дал мне жизнь, свободу жить, творить, любить на этой ненаглядной земле. К башне приходят поклониться десантники Псковской дивизии. Здесь сливаются пути русского прошлого и русского будущего. Над этой башней сверкает бриллиантовая звезда неодолимой русской Победы.

Россия. СНГ > Армия, полиция > zavtra.ru, 24 августа 2016 > № 1870831 Александр Проханов

Максим Медведков: в ВТО чаще побеждает прагматизм, а не политика

22 августа исполняется 4 года со дня вступления России в ВТО. В настоящее время организация объединяет 164 страны, каждая из которых должна предоставлять другим членам режим наибольшего благоприятствования в торговле. Но в 2014 году ряд стран ввел в отношении РФ ограничительные меры, в ответ на которые Россия ввела свои контранкции.

Так, с августа 2014 года под запретом оказались импортное мясо, колбасы, рыба и морепродукты, овощи, фрукты, молочная продукция. Ограничения введены в отношении продукции из США, ЕС, Канады, Австралии и Норвегии. Пока продэмбарго продлено до конца 2017 года.

О том, как Россия чувствует себя в ВТО в условиях санкций, и какие отрасли российской экономики получили развитие благодаря членству в Организации, в интервью ТАСС рассказал директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития Максим Медведков.

- 22 августа исполняется 4 года со дня вступления РФ в ВТО, при этом половину срока РФ находится в условиях экономических санкций. Имеет ли смысл присутствие РФ в ВТО в этих условиях?

- Всемирная торговая организация является единственным и пока безальтернативным регулятором мировой торговли, она продолжает создавать правила мировой торговли. Эти правила затрагивают интересы нашего бизнеса. Кроме того, ВТО следит за соблюдением ранее принятых правил, и это важный рычаг защиты от дискриминации и иных способов ущемления торговых прав. Недавние договоренности в ВТО о запрете экспортных субсидий в сельском хозяйстве или о содействии развитию торговли дадут бизнесу существенные преимущества, выравнивая условия конкуренции на мировых рынках и снижая административные барьеры. Отказываться от этого было бы, по меньшей мере, странно.

- По Вашему мнению, нарушают ли принятые в отношении России санкции нормы и принципы ВТО?

- Вопросы введения международных санкций вообще относятся к компетенции ООН. До тех пор, пока ООН не приняла соответствующих решений, санкции нелегитимны. ВТО же регулируют вопросы запретов и ограничений торговли. И некоторые условия введения таких запретов и ограничений требуют уточнения. Мы начали обсуждение этой темы в Женеве, полагая, что четкость правил – в интересах участников международной торговли.

- Как соотносятся правила ВТО с такими новыми межстрановыми экономическими образованиями, как азиатско-тихоокеанское партнерство?

- Соглашения ВТО прямо разрешают членам организации создавать зоны свободной торговли товарами или таможенные союзы, равно как интеграционные организации для либерализации торговли услугами. Такого рода объединений уже несколько сот. Последние из них - транстихоокеанское партнерство и наш ЕврАзЭС - по некоторым направлениям выходят за рамки ВТО, формируя принципы поведения в новых сферах, таких, например, как инвестиции или конкуренция. В этом нет ничего плохого до тех пор, пока нормы региональных соглашений соответствуют праву ВТО. И именно о необходимости обеспечивать такое соответствие договорились на министерской конференции ВТО в Найроби в декабре 2015г.

С экономикой проблем может быть больше. Торговые последствия региональных соглашений могут быть негативны для стран, которые в них не участвуют. Эти эффекты связаны с ростом внутрирегиональной торговли, иногда в ущерб оборотам с не входящими в группировку странами. Для нас эти эффекты, в силу сырьевой структуры российского экспорта, пока минимальны. Исключение – соглашение об ассоциации Украины с ЕС, где структура торговли была иной, и где наши потери достигнут миллиардных отметок.

Запретить региональные торговые соглашения нельзя. Но чтобы снизить их потенциально негативный эффект, можно заставить работать ВТО. Ведь многие страны создают торговые объединения именно потому, что не могут решить свои торговые проблемы в ВТО, где до сих пор действует принцип консенсуса при принятии решений.

Например, в ВТО завязли переговоры по снижению тарифов, и это история с существенными экономическими последствиями. Для многих стран снижение тарифов принципиально важно как инструмент эффективного участия в цепочках добавленной стоимости. А для других - цель жизни – протекционизм. В Женеве глобальных договоренностей по тарифам нет с 1994 года. И они пока не ожидаются. Поэтому рождаются зоны свободной торговли или пулы по интересам, в которых обнуляются тарифы на определенные товарные группы. Если же удастся перезапустить переговорные процессы внутри ВТО – привлекательность региональных соглашений снизится. Мы намерены занимать в этом деле активную позицию.

- Какие отрасли российской экономики ощутили плюсы после вступления РФ в ВТО? На каких отраслях это отразилось негативно?

- В безусловном выигрыше – агропромышленный комплекс. В процессе переговоров удалось сохранить достаточно высокий уровень его защиты, позитивную роль сыграло и изменение структуры господдержки АПК.

- Введенные РФ ответные меры в отношении в частности ввоза ряда продовольственных товаров сыграли в плюс для некоторых отраслей экономики, в первую очередь, для агросектора. По Вашему мнению, если бы не эти действия, испытывали бы какие-то отрасли, например сельское хозяйство, проблемы с реализацией своей продукции из-за вступления РФ в ВТО?

- Исторически самые активные критики ВТО - производители птицы и свинины - показывали рост производства и перед присоединением, и после присоединения к ВТО, ежегодно увеличивая объёмы и свою долю на отечественном рынке. Это длинные деньги, большие проекты, и инвестиционные решения были приняты в своей массе до начала санкционной истории. Для овощей и фруктов ситуация другая. Общая логика – почти все наши успешные крупные проекты отталкивались от протекционизма – сохраняется.

- Некоторые отрасли российской экономики, отстающие от своих конкурентов в других странах, переживали, что вступление РФ в ВТО окажет на них негативное влияние. Оправдались ли эти опасения?

- План правительства по адаптации экономики к членству в ВТО во многом выполнен. В последние год – полтора на ВТО никто не жалуется. Снижение курса рубля резко увеличило уровень эффективной защиты рынка.

- Как в целом геополитические явления сказываются на политике ВТО? Какое влияние события такого рода оказывают на роль России в ВТО и на отношение стран-участниц организации к России?

- По умолчанию представители стран при ВТО (в своем большинстве профессиональные торговые дипломаты) стараются обходить чувствительные политические темы стороной. Секретариат ВТО обязан занимать нейтральную позицию, что он, собственно, и делает.

- По Вашему мнению, политизирована ли сегодня ВТО? Руководствуется ли организация исключительно правилами либеральной торговли?

- Политика есть везде, но в ВТО ее существенно меньше, чем во многих других международных организациях. Здесь чаще побеждает прагматизм – поскольку принимаемые решения принципиально важны для мировой торговли и экономики и поскольку они принимаются единогласно, страны пытаются хотя бы на время забыть о существующих политических противоречиях.

- Украина планировала подать запрос в ВТО в связи с введением дополнительных транзитных ограничений со стороны России для украинских товаров. Получила ли эта история развитие?

- Украина заявляла о намерении оспорить их в суде ВТО, но пока необходимых формальных действий не предприняла.

Беседовала Елена Рожкова

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 23 августа 2016 > № 1868608 Максим Медведков

Прошло 25 лет после августовского путча ГКЧП 1991 года. Одни из его свидетелей или участников пересматривают свои оценки тогдашних событий в стране, другие остаются верны занятой некогда позиции и по сей день. Борис Панкин в 1991 году стал единственным действующим послом, который открыто выступил против ГКЧП. О том, как и почему он принял такое решение, каким образом августовские события повлияли на дальнейшее развитие в России и на Западе и что было бы в случае победы путчистов, ныне журналист и писатель Панкин рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Людмиле Божко.

— Борис Дмитриевич, в августе 1991 года вы стали единственным послом СССР, который открыто осудил августовские события — ГКЧП 1991 года. Вы помните этот день? Как вы решились на это?

— Помню этот день и эту ночь. И хочу особо подчеркнуть, что да, как выяснилось потом, я был единственным послом, но не единственным дипломатом, потому что это заявление, о котором мы говорим, со мной вместе подписал мой советник-посланник Александр Александрович Лебедев, который сменил меня потом на посту посла России в Чехии. Когда я приехал в Лондон, уже после обрушения Советского Союза, там тоже был один дипломат, который выступил против, и посол, который поддержал путч, уже собирался его уволить, но в это время был уволен сам.

— А как вы решились все-таки?

— Да вот теперь я к этому и подхожу. Дело в том, что вот это наше заявление вместе с Лебедевым, вернее, мысль об этом заявлении дозрела в тот момент, когда мы пристально наблюдали все по телевидению — CNN и так далее – и когда мы увидели, как танки идут по Садовому кольцу, как танки входят в подземный переход, к нему бросаются люди и гибнут под гусеницами. И вот в этот момент мы посмотрели друг на друга и руки наши потянулись к перу.

Мы, в общем, не приняли этот путч с самого начала.

— И все-таки интересен тот самый момент, когда вы смотрели кадры по телевидению и принимали решение. Как все это сложилось у вас в голове?

— Ну можете себе представить, если вы видите такую жуткую картину и понимаете, что это и почему это происходит, понимаете, что уже пути к мирному решению ожидать не приходится, что путчистами принято уже такое решение, которое может и дальше повлечь массу жертв. Они двигались прямо, эти танки, к Белому дому. И вот, значит, Лебедев пошел связываться с чехословацкими журналистами, а я сел… Вот перед вами мои каракули, у меня жуткий подчерк, вот это реальное заявление. И мы дозвонились до моего коллеги времен "Комсомольской правды", главного редактора "Млада фронта". Там был Мирослав Елинек – один из рыцарей, как мы говорим, Пражской весны. Он прекрасно говорит по-русски, вот мы дозвонились до него и прочитали: "Советский посол Борис Панкин, советник-посланник посольства Александр Лебедев выражают протест против варварских действий сил ГКЧП против мирного населения и законных властей Союза ССР и России. Те, кто обещал спасти страну от гражданской войны, ввергают в нее народ. Посол и советник-посланник продолжают рассматривать себя как чрезвычайных и полномочных представителей законно избранного государственного руководства страны, возглавляемого президентом СССР Горбачевым. Мы все еще надеемся, что здравый смысл возобладает и общими усилиями великая страна будет отведена от края пропасти, у которой она находится. Этой цели служит и наше настоящее заявление".

— Был ли у вас какой-то план Б?

— Нет, никакого плана Б не было. Мы не приняли этот путч с самого начала. Разъясняли неконстуционность ГКЧП и в политических кругах ЧССР, и в дипкопусе.

Просто нарастала реакция, и когда все о чем сказано выше, было увидено, то эмоции выплеснулись наружу в виде этого заявления.

— Как показывают опросы, сегодня почти половина россиян считает, что после августа 1991 года страна пошла в неправильном направлении. О готовности защищать демократию в случае повторения тогдашних событий заявляют только 16%. Не пересмотрели ли вы свои оценки августовских событий?

— Нет, оценку августовских событий, оценку ГКЧП я не пересмотрел. Но, естественно, при взгляде на то, что вообще происходило в этот период – перестройка, дни ГКЧП и дальнейшие три месяца, которые отделяют, как я выражаюсь, первый путч от второго путча в Беловежской пуще, иначе я его не называю, — многое видишь, что-то было неправильно, отчего и почему так было, как бы надо было.

— А что было неправильно?

— Что касается самого путча, то здесь, к счастью, все разрешилось легче, чем можно было ожидать. И тут мощные силы были направлены против ГКЧП, сложился своеобразный консенсус. Я думаю, что те огромные тысячи людей, которые собрались вокруг Белого дома и встали на защиту конституции, на защиту действующего правительства и Горбачева, они поступали искренне, искренне верили в правоту своего дела. И вот эти искренность, вера и решимость сыграли решающую роль, потому что стрелять по народу, конечно, было невозможно даже для членов ГКЧП. Тем более, повторяю, что это были не какие-то писаные злодеи, это были деятели нашего общественного строя, представители власти, которые за время перестройки тоже многому научились и в чем-то, быть может, изменились. Так что их хватило только на то, чтобы сделать такой вызов, упрятать Горбачева под арест и объяснить это состоянием его здоровья. Здесь вкуса они не проявили, потому что они буквально повторили то, что когда-то Брежнев и компания сказали в отношении Хрущева. Хрущев был смещен практически как не справившийся с работой первого секретаря, объявлено же было, что по состоянию здоровья он не может дальше находиться при исполнении служебных обязанностей. И здесь вот это тоже.

— Борис Дмитриевич, все же есть люди, которые говорят сегодня, что Россия пошла после этого в неправильном направлении. Что бы вы им сказали?

— Я бы им сказал, что России неправильное направление задали Ельцин и его команда, которые еще задолго до путча и тем более до Беловежской пущи начали сепаратистскую активность. Появление Ельцина и выступление его на пленуме ЦК КПСС, где он обрушился на Горбачева в основном за то, что его жена вмешивается во всякие дела было лишь первой ласточкой. И дальше все шаги были направлены на то, чтобы, в общем-то, взять власть в целом в стране. Поскольку это не удавалось, то взяли власть вот в отдельно взятой республике, причем в самой большой из них. Посмотреть по событиям с 1989 года, то так и получается. Верховный совет РСФСР был трансформирован сначала, затем были объявлены суверенитет и независимость. От кого независимость? Это же нонсенс полнейший. Будучи избран президентом РСФСР, Ельцин требовал непрерывно отставки Горбачева.

Ельцин сыграл решающую роль в подавление путча, но после него встал на путь развала СССР. В мои три месяца в роли министра иностранных дел (август – ноябрь 1991 года – ред.) я присутствовал на всех заседаниях Госсовета, который был объявлен руководящим органом Советского Союза, и видел поведение Ельцина, поведение целого ряда других лидеров – первых секретарей ЦК партий, которые конвертировались в президенты. Причем избирал их тоже еще народ, еще не отучившийся послушно голосовать за тех, кого ему укажут.

— Какой был бы верный путь для России?

— Верный путь был бы такой – если бы вот, одолев ГКЧП, обновив руководящие кадры, Горбачев и Ельцин пожали бы друг другу руки и вместе начали бы рассматривать и имеющиеся ошибки, и планы на будущее. Я вам приведу такой пример. С мая 1990 года по август 1991-го я был послом в Чехословакии. Мне посчастливилось подружиться с Александром Дубчеком. Мы оказались почти земляками. Я родился в 1931 году в Киргизии во Фрунзе, а он в это время десятилетним мальчиком был там со своими родителями, которые были политическими иммигрантами. И когда меня назначили послом, он как раз был в Москве, я к нему приехал, и мы очень подружились. И он мне рассказывал всю историю 68 года, в чем-то каялся и так далее. И тут с визитом пожаловал Ельцин, тогда еще председатель Верховного совета РСФСР, но с большими претензиями на то, чтобы его принимали как главу всего государства. Это был конец 90-го или начало 91-го, не помню сейчас, но до избрания Ельцина президентом. И вот Дубчек, он был в это время председателем Национального собрания, то есть, так сказать, коллегой, партнером Ельцина и даже выше его рангом, потому что Ельцин был председателем парламента республиканского, а тот председателем парламента всей страны. У меня появились сомнения, понимает ли Ельцин, кто с ним разговаривает, кто такой Дубчек, легендарный человек. Он его рассматривал как какого-то надоедливого старика, которого к нему приставили, вместо того, чтобы с ним занимался Гавел. Ну Дубчек все это вытерпел, поехал провожать Ельцина и попросил меня: "Борис, сделай как-нибудь так, чтобы мне до отъезда Ельцина как-то остаться с ним наедине". Я в аэропорту увидел, что есть VIP, а у него еще и филиал — сверхVIP. Вот туда я их запустил, минут 10-15 они там пробыли вдвоем, потом вышли, мы пошли провожать Ельцина к самолету, и, когда они уже взлетели, я у Дубчека спросил: "Александр, о чем же вы с ним говорили?" — "Я ему сказал, что нужно, чтобы вы с Горбачевым были бы вот так (соединяет руки в рукопожатии – ред.). Если будет вот так, то все будет в порядке".

— Вот так – это вы показали "дружить" жестом?

— Да, дружить и работать вместе. Вот это, собственно говоря, и мой ответ на ваш вопрос. Это не гарантирует успехов, но, во всяком случае, это был тот путь, на который надо было вступить. А вместо этого вот началось. Я скажу, что Ельцин во время путча, взяв под юрисдикции РСФСР деятельность всех существовавших министерств, отключил от финансов все союзные ведомства. Я прилетаю из Мадрида, где проходит конференция по Ближнему Востоку, это был примерно ноябрь 1991 года, где палестинцы, и евреи, и арабы впервые за многие, многие годы сели за один стол. Эту конференцию запустили. Сопредседателями были Советский Союз и США. Конкретно сопредседателями — я и Джеймс Бейкер, госсекретарь США. Такое ответственное дело, мне идут шифровки от сотрудников МИД: "Борис Дмитриевич, возвращайтесь скорее, нас тут ликвидируют". Я вынужден был извиниться перед Бейкером и на день раньше вылететь в Москву. Можете себе представить – МИД без денег! Я немедленно прямо из аэропорта в МИД, звоню Ельцину. А надо сказать, что Ельцин ко мне относился, так сказать, терпимо, потому что я его хорошо принимал, когда был послом в Швеции (он туда опальный приезжал к ним), вот в Праге он видел, как я дипломатически решал вопросы протокола. Да, а до этого Ельцин с трибуны Верховного совета сказал, что союзный МИД надо сократить в десять раз. Вот звоню ему, а он: "Да, да, да, такую команду дал в отношении всех ведомств, но к МИДу это не относится. Тут Геращенко погорячился, я ему скажу". То есть это была разрушительная работа. Потом Беловежская пуща как с неба упала. Кто им давал полномочия?

Когда Беловежская пуща о себе заявила, то еще существовал ведь Съезд народных депутатов СССР Начался сбор подписей за то, чтобы собрался съезд и дезавуировал бы вот эти вот заявления, которые сделаны неконституционным путем. А я в это время уже был послом в Лондоне. Там была делегация узбекских депутатов, они говорят "Борис Дмитриевич, вот мы знаем, там собирают подписи. Пожалуйста передайте, что мы, такие-то, тоже ставим свои подписи". Я это все записал, передал и написал: "Посольство разделяет мнение депутатов".

— Если вернуться назад, знал ли сам Михаил Сергеевич Горбачев о готовящемся путче?

— Нет. Я знаю, что такие версии существуют. Но я не верю в это.

— Американцы, говорят, предупреждали тоже.

— Предупреждать можно о чем угодно. В целом, конечно, это был опрометчивый шаг — то, что Горбачев в такой критический момент, когда только-только согласовали этот документ, который я не приветствую, уехал отдыхать. Это ошибка. Но это не сговор.

— А какой документ они согласовали?

— Документ о создании Союза суверенных государств. Вот тот самый, который напугал путчистов будущих.

— Значит, вы не согласны и с версией, что сам Горбачев стал инициатором ГКЧП?

— Ну это тем более… Сейчас столько слухов, столько сплетен, зуд переоценок. Вот сейчас зуд юбилеев и зуд переоценок. Все просто переставляют на 180 градусов. Сейчас уже из Язова делают героя, легендарную фигуру – вот один из членов ГКЧП, один из немногих, кто жив. А Язов писал Горбачеву и говорил: простите меня, Михаил Сергеевич, старого дурака, что я влез в эту историю, что я дал себя обмануть и прочее. Это он говорил по горячим следам тогда. А уже сравнительно недавно какой-то был юбилей – и абсолютно другое: мы были правы, мы остаемся правы, если б мы победили, то было бы все по-другому.

— Ускорил ли августовский путч распад СССР?

— Ускорил, конечно. Он подтолкнул события.

— Если бы не августовский путч, просуществовал бы Советский Союз?

— Конечно, просуществовал бы.

— В каком виде?

— Вот в те три месяца Госсовет обсуждал новый закон о создании Союза суверенных государств, создание экономического совета, политического и так далее. Экономикой как раз занимался (Григорий) Явлинский. Этот документ был практически готов к подписанию. Он закладывал основы оптимальные, на мой взгляд – и самостоятельность предоставлял необходимую, и в то же время сохранял единство страны. Но потом президенты, бывшие генсеки, которые разьезжались по своим столицам, там на них воздействовали националистически настроенные люди или даже бюрократия партийная, которая успела перекинуться в другую сторону, видя, что компартии уже нет и надо как-то жить и выживать. И брали свои подписи обратно.

— Просуществовал бы Советский Союз больше в противном случае – год, два?

— Ну почему, он бы до сих пор мог существовать. В радикально обновленном виде. Не режим, а страна.

— Был бы это правильный путь развития?

— Конечно, правильный. Ельцинская линия – они борьбу за демократию подменили борьбой за независимость. От кого независимость? От кого РСФСР требует независимости, когда она является самой крупной, самой мощной внутри Советского Союза?

Будь Горбачев и Ельцин вдвоем – и силы, стоящие за ними, дали бы позитивный результат. Во всяком случае, хуже, чем случилось после распада Советского Союза, не было бы.

— После путча, после августовских событий бытовало мнение, что теперь мы будем ближе к Западу. Как вы считаете, оптимизм имел под собой основания?

— У нас к Западу было такое идеалистическое отношение. Вполне понятно, потому что, живя в Советском Союзе со всем тем, что не только я, но и вы застали, мы смотрели на Запад как на землю обетованную и рассчитывали на сотрудничество и на помощь. Конечно, в чем-то голова закружилась и у Горбачева, и у Шеварднадзе, и у Ельцина в еще большей степени. А теперь стало ясно, что жизнь она суровая и интересы надо свои соблюдать, тогда тебя и другая сторона будет уважать.

— Сегодня много говорится о конфликтах, мы говорим о расширении НАТО. Можно ли сказать, что это каким-то образом эхо тех августовских событий?

— Это эхо вообще того периода – и перестройки, и августовских событий, и событий Беловежской пущи. Дело в том, что, когда совершались эти шаги еще при Горбачеве — и роспуск Варшавского договора, и роспуск СЭВа, и вывод войск, — все это воспринималось положительно, вот такая наивность была. Ну я могу сказать, что я ее тоже разделял, но я в эти годы был послом и от меня мало что зависело. Ну вот такой был идеализм. И давались заверения, что делаются и будут делаться ответные шаги. А что касается НАТО, то такие заверения давались и мне между этими двумя путчами. В день по два-три министра я принимал. Особенно часто были (министр иностранных дел ФРГ в 1974-1992 годах Ганс-Дитрих) Геншер и Бейкер. Вот очередная наша с Геншером встреча, и он сказал, что на нас очень сильно давят восточно-европейские новые режимы (но тогда они еще не были ни в Евросоюзе, ни в НАТО). Так вот, говорит, очень сильно давят, хотят вступать, а мы этого не хотим. Так откровенно сказал. Потому что там тоже было желание установить какие-то паритетные отношения. Думаем, говорит, что НАТО, как военная организация, должна быть трансформирована в военно-политическую. Размышляя над этим, мы пришли к выводу создать Совет североатлантического сотрудничества, куда бы могли войти и Советский Союз, и другие страны Восточной Европы… То есть немножко размыть такую откровенно двуполярную систему. И успокоить Восточную и Центральную Европу. И Геншер говорит: "Вы первый, с кем мы по этому поводу советуемся. Я говорю от имени себя и от имени Бейкера". Я ответил, что принимаю к сведению. Позвонил Горбачеву, рассказал ему. Мы договорились и приехали с Геншером. Это был конец октября где-то. Он все это рассказал Горбачеву. Горбачев колебался но согласился и такое вот пока устное решение было принято. Потом уже я уехал в Лондон, уже ельцинская пора наступила, переговоры продолжились, и был создан вот этот Совет североатлантического сотрудничества (North Atlantic Cooperation Council, NACC – ред.), который существовал, но у наших восточно-европейских и центрально-европейских братьев уже аппетиты разгорелись – им уже этого было мало. Они продолжали давить. Я как раз в это время в 1994 году переехал из Лондона в Стокгольм, был представителем "Общей газеты" Егора Яковлева, которая находилась в оппозиции ельцинскому режиму, поэтому я за всеми этими событиями следил, писал о них. Хаотичность российской политики, внешней политики при Ельцине и при Козыреве давала поводы для беспокойства. Например, после 1994 года где-то на одной встрече Ельцина спрашивают: "Как вы насчет того, что вот такие-то страны восточно-европейские хотят вступить в НАТО?" – "Ну и пускай вступают. У нас все независимы, все свободны. Мы никаких возражений не имеем".

Представляете, президент новой Российской Федерации такое заявляет. Там вокруг него ахнули, внушили ему, что он неправильно сказал, и уже следующее какое-то публичное выступление в другой стране, и он говорит: "В НАТО? Ни в коем случае, мы категорически против". Вот такая внешняя политика была.

— Скажите, кто же все-таки стал победителем в холодной войне?

— У меня на это такой ответ: победителей в холодной войне не было. От ликвидации холодной войны выиграли, в общем-то, все разумные люди и все разумные и цивилизованные страны и режимы. Наши ортодоксы говорят сейчас: отдали то, уступили то и пятое-десятое. (41-й президент США Джордж) Буш-старший заявлял: "Это я победил в холодной войне". А я говорю, что окончание холодной войны — это второе освобождение Европы. И это освобождение Европы было совершено по инициативе Советского Союза с началом его перестройки. И если бы не было перестройки, не было бы реформ внутрисоветских, не было бы соглашений, то и занавес железный до сих пор бы висел, и Берлинская стена бы стояла.

Запад, будем говорить, скажем, о США, Германии и Франции, не был поначалу заинтересован в распаде Советского Союза. И у него для этого была очень основательная причина – ядерное оружие. Одна страна, Советский Союз, где есть обязательства, есть договоры действующие, все знают, сколько у кого боеголовок, какого вида, как хранятся, как сокращаются. Действовала система договоров. А тут вдруг советская страна распадается и как минимум еще три страны ядерные появляются: Белоруссия, Украина и Казахстан, которые не связаны ничем. Это их очень серьезно пугало.

Это не иллюзия, была возможность установить мир на равноправной основе, без войн, без военных столкновений, на основе сотрудничества – эту возможность утратили. Мы говорили об ошибках Советского Союза, но немало таких же ошибок наделали и на Западе тем, что вместо того, чтобы прийти на помощь, поддержать, они старались как можно скорее воспользоваться слабостью и выхватить то, другое и третье. Вот так, как с НАТО получилось. Дали заверения, а потом довели НАТО – чуть ли не Молдавия вступает. Никто не выиграет от этого.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 августа 2016 > № 1866164 Борис Панкин

Две недели назад на главу самопровозглашенной Луганской народной республики Игоря Плотницкого было совершено покушение. Об этом, а также о ситуации в республике и ее взаимодействии с Украиной, перед началом проходящего в пятницу в Луганске международного круглого стола "Жизнь республики: общественно-политические и социально экономические аспекты" он рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Луганске Олесе Потаповой.

— Какова, по-вашему, была основная причина покушения? Могло ли это быть как-то связано с планируемыми выборами в республике?

— Я думаю, причин могло быть несколько. Это и попытка дестабилизировать ситуацию в республике, и бессильная злоба от того, что при всех внешних трудностях и угрозах ЛНР восстанавливается и развивается, а на Украине, как на острове Невезения, "что они ни делают, не идут дела". А главное, вероятно, это провокация, чтобы получить повод отказаться от минских договоренностей. Однако мы на провокацию не поддались. Наш ответ будет в современных русских традициях — расчетливым, своевременным и асимметричным.

— Задержаны ли подозреваемые в покушении?

— Оставим подозрения и версии компетентным органам. Тем более что мы строим нашу республику по российским образцам. А это предполагает разделение полномочий. Я не имею права вмешиваться в ход следствия и комментировать его.

Скажу только одно. Еще в ноябре 2014 года я предложил нынешнему президенту Украины встретиться и решить все проблемы в честном поединке. Это сохранило бы тысячи жизней и неисчислимые ресурсы, которые надо использовать для мирного процветания народа. Причем выбрать оружие я предложил ему. Порошенко вместо этого погнал свои войска в Дебальцевскую мясорубку…

Я уверен, если бы он тогда решился встретиться со мной, мы бы сейчас уже восстановили Донбасс. И на Украине была бы совершенно иная ситуация.

Но Порошенко выбрал путь войны чужими руками. И потому ответственность за все, что творилось и в прошлом и в этом году, — вся ответственность на нем. Поэтому и обстрелы наших городов, и взрыв моей машины, и зверства карательных батальонов в тылу, в украинском тылу, и попытка вторжения в Крым — это все его вина. И вся кровь по эту и ту сторону линии разграничения — на его руках. И очень скоро он в ней захлебнется. И мне его по-человечески, по-христиански жаль.

— Будет ли вопрос покушения подниматься на контактной группе в Минске?

— Покушение на меня стало звеном в цепи провокаций, цель которых — сорвать минский процесс. В их число входят и эскалация обстрелов, и вторжение киевских диверсантов в Крым. Наверняка последует и что-нибудь еще. Поэтому мы обязательно используем все возможности, чтобы побудить мировую общественность и международные организации активнее одергивать и вразумлять Порошенко.

— Планирует ли глава ЛНР оставаться на посту после покушения?

— Если мы с вами встретились в явно рабочей обстановке, значит, ответ очевиден. Кроме того, после покушения я получил столько самых разнообразных пожеланий выздоровления — письма, видеоролики, детские рисунки, молодежь проводила флешмобы, были даже с Украины, хотя для каждого из них это реально опасно. Так вот, после такого моря добрых чувств, которое люди подарили мне в очень трудный для меня период, после всего этого я просто не могу уйти. Я должен работать. Хорошо работать.

— Когда планируются местные выборы в республике? Будет ли ЛНР ждать изменения законодательства Украины для их проведения?

— Конституционный срок местных выборов — октябрь 2015 года. Мы четырежды их переносили, чтобы дать Киеву время внести необходимые изменения в выборное законодательство. ЛНР и ДНР были готовы к выборам год назад и зимой, и весной, и сейчас. Получается, мы готовы всегда, а Киев — никогда. Ясно, что традиционный минский инструментарий себя исчерпал, нужны свежие подходы к реализации подписанных в столице Беларуси договоренностей. И одна из задач сегодняшнего международного круглого стола в Луганске — найти эти новые средства, которые помогут реанимировать минский процесс, перевести его из виртуального в реальный формат.

Хорошим примером такой "вежливой силы", которая деликатно подталкивает Порошенко в нужном направлении, являются так называемые праймериз, предварительный отбор кандидатов, публичная репетиция выборов. Мы демонстрируем свою способность самостоятельно провести полноценный избирательный процесс от начала до конца. Активисты гражданского общества из целого ряда европейских стран заявляют о готовности стать наблюдателями на наших праймериз. Если Киев и после этого продолжит тянуть резину, мы просто проведем реальные выборы и поблагодарим всех за внимание.

— Как вы оцениваете военную ситуацию на линии соприкосновения?

— Ситуация стабильно тяжелая и опасная. Вчера ночью опять обстреляли Стаханов, а он ведь находится не близко от линии соприкосновения. Есть разрушения. Очевидно, что специальная мониторинговая миссия ОБСЕ по безопасности не может или не хочет контролировать перемещения тяжелой техники ВСУ. Поэтому на сегодняшнем круглом столе мы обсудим предложение о досрочной ротации нынешнего состава миссии. Не смогли эти, пусть мониторят другие. Не выйдет у других — потребуем заменить их на третьих. Больше церемониться со слепоглухонемыми миссионерами мы не станем.

— Какой реакции ждет ЛНР от мировой общественности после передачи петиции в ООН о невыполнении Киевом минских соглашений?

— Под этим обращением подписалось около полумиллиона жителей ДНР и ЛНР. То есть это уже требование не отдельных лиц, а народная воля. Отмахнуться от нее не получится. Мы понимаем, что лидеры ведущих держав и международных организаций живут в особом мире, где не слышен вой мин и плач испуганных детей. Для того чтобы политики высокого ранга всерьез занялись умиротворением киевской военщины, необходимо серьезное давление общественного мнения их стран. А для того чтобы его вызвать, нужна серия нестандартных и заметных акций. Народное обращение в Совет Безопасности ООН с требованием заставить Порошенко выполнить минские соглашения — одна из таких акций. За ними обязательно последуют другие.

— Каковы основные приоритеты развития республики? Каким вопросам планируется уделять наибольшее внимание?

— Сегодня наш главный приоритет — дистанцироваться от нацистского шабаша, который продолжается на Украине, от украинских СМИ, которые сеют ложь и ненависть, от ВСУ, обстреливающих те самые города и поселки, которые лицемерно называют своими, от СБУ, которая преследует людей за "непатриотичные комментарии в социальных сетях" и даже за "неправильные" лайки к постам. При этом мы, в отличие от Киева, придерживаемся тех обязательств, под которыми подписались в Минске.

Восстанавливать нормальную жизнь в условиях полувойны-полублокады очень сложно. Я надеюсь, что в уточнении программ развития нам помогут международные эксперты, которые приехали на круглый стол. Это уже второе подобное мероприятие. В этот раз, наряду с нашими историческими друзьями из России и Южной Осетии, принимают участие эксперты из Австрии, Италии, Финляндии, Франции. Мы ожидаем плодотворного обсуждения основных проблем республики, ожидаем, что оно воплотится в новые проекты противоблокадного развития.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 августа 2016 > № 1866139 Игорь Плотницкий

18 сентября в России пройдут выборы нового состава Государственной думы, которой практически сразу после избрания предстоит принимать бюджет и отстаивать интересы страны на международной арене. О возможных провокациях в ходе предвыборной кампании, международных наблюдателях, диалоге с новым руководством Парламентской ассамблеи Совета Европы и возобновлении сотрудничества с Верховной радой Украины в интервью РИА Новости рассказал председатель Государственной думы РФ Сергей Нарышкин. Беседовала Екатерина Паньшина.

— Сергей Евгеньевич, почти месяц остался до выборов. В своих выступлениях вы неоднократно призывали коллег в нынешней кампании обойтись без черного пиара. К этому есть предпосылки? Какими вы видите эти выборы?

— Действительно, задолго до выборов я несколько раз призвал коллег конкурировать добросовестно. На мой взгляд, на этапе предвыборной борьбы каждый должен давать примеры морального поведения. Считаю это одним из критериев профессиональной пригодности. При этом мы должны понимать, что даже закон не страхует нас от возможных провокаций и так далее. Поэтому вопрос личной ответственности кандидатов в депутаты стоит на повестке дня. Я не исключаю, что отдельные кандидаты и даже отдельные политические партии могут применять недобросовестные методы конкурентной борьбы, но это будет на их совести. Да, наша политическая система довольно молода, но избиратели уже научились разбираться в предвыборных программах или в отсутствии таковых. Они увидят, что за эпатажем, за провокацией, за попыткой скомпрометировать своих оппонентов может стоять просто отсутствие здравой, конструктивной политической программы.

Я рассчитываю, что предстоящие выборы подтвердят зрелость нашей политической системы, а их результаты будут полностью соответствовать воле наших граждан, то есть будут легитимными. Знаете, в уголовном праве есть презумпция невиновности, и здесь должна быть презумпция легитимности результатов выборов. Ну а тот, кто уже до даты выборов будет заявлять о своем недоверии к ним, очевидно, просто предчувствует свою неспособность выиграть, свое фиаско и таким образом стелет себе соломенную подкладку.

— Повлияет ли как-то на проведение выборов обновление состава Центральной избирательной комиссии?

— Мы должны исходить из того, что влияние Центральной избирательной комиссии на выборы определяется исключительно законом и только законом. Хотя, конечно, к персональному составу ЦИК, а уж тем более к фигуре председателя всегда повышенное внимание, особенно во время предвыборной кампании, во время выборов. Я хотел бы подчеркнуть, что, с одной стороны, ЦИК обновился, с другой стороны – сохранил преемственность профессиональную. Сужу об этом еще и по тому, какие депутаты Государственной думы шестого созыва были делегированы в новый состав Центральной избирательной комиссии. Это и Николай Иванович Булаев, Николай Владимирович Левичев, Василий Николаевич Лихачев – это опытные политики, люди чести, люди принципиальные, которые сами неоднократно участвовали в выборах в качестве кандидатов и хорошо понимают, как и где нужен необходимый контроль.

— Будут ли активны 18 сентября, на ваш взгляд, россияне, живущие за рубежом? Можно ли ожидать каких-то провокаций на зарубежных избирательных участках?

— Рассчитываю, что наши граждане, избиратели будут активны и в России, и за ее пределами. Там, где есть возможность организовать участки для голосования, должны быть созданы и все условия для наших граждан, должна быть обеспечена и гарантирована безопасность. Это во многом предмет ответственности властей страны пребывания, и, конечно, в случае каких-то инцидентов на избирательных участках за пределами Российской Федерации будет нанесен удар по репутации соответствующего национального правительства.

— Вы пригласили ряд международных парламентских организаций в качестве наблюдателей. Все согласились?

— Да, я направил приглашения в ряд международных парламентских организаций, таких как Парламентская ассамблея ОБСЕ, Парламентская ассамблея ОДКБ, Межпарламентская ассамблея СНГ, Парламентская ассамблея Черноморского экономического сотрудничества, Межпарламентская ассамблея православия. Все подтвердили готовность участвовать в качестве наблюдателей. Сейчас формируют свои делегации. Знаю, что Центральная избирательная комиссия уже зарегистрировала ряд иностранных представителей, а также совместно с Министерством иностранных дел направила соответствующие приглашения в 44 посольства, которые аккредитованы в Москве. Так что сейчас идет процесс регистрации и наблюдателей будет много. Мы это приветствуем. Мы заинтересованы в том, чтобы показать, что выборы в Российской Федерации проходят в соответствии с международными общепринятыми нормами и в соответствии с российским законодательством. Это, кстати, дает нам возможность участвовать и в отработке международных стандартов проведения подобных процедур.

Кроме того, российские парламентарии сами активно участвуют в качестве наблюдателей в зарубежных парламентских, президентских выборах, референдумах. За время шестого созыва Государственной думы 35 раз такие делегации формировались, а до конца текущего года мы планируем еще дважды направить наблюдателей — 11 сентября на выборы парламента Белоруссии и в конце октября в Молдову. Так что мы тоже активны в качестве наблюдателей.

— Но в ПАСЕ наша сторона не отправляла приглашение по понятным причинам. Как вы считаете, возможно ли возобновление сотрудничества с данной парламентской организацией уже в этом году, после выборов и обновления состава нашей делегации?

— Да, вы правы. Наблюдателей от Парламентской ассамблеи Совета Европы у нас не будет. Лишив российскую делегацию права голоса, ПАСЕ тем самым лишила и себя права участвовать в качестве наблюдателей на наших выборах. Я об этом не раз говорил и это подтверждаю.

Что касается нынешнего состояния наших взаимоотношений с ПАСЕ, то предстоящие выборы и будущий состав Государственной думы на них не влияют. Дело в том, что в течение уже многих лет внутри Парламентской ассамблеи существует практика, которая просто расходится с уставными нормами Совета Европы. Это международная организация с равными правами для всех ее членов. Естественно, и в Парламентской ассамблее этот принцип должен соблюдаться. Но когда одну из делегаций, в данном случае нашу, лишают главного права – права голоса и ряда других прав, когда по отношению к членам Парламентской ассамблеи действуют разные правила в части мониторинга, в результате чего страны делят на категории, то это явное нарушение принципа равенства. Такое недопустимо в организации, которая претендует на то, чтобы называться общеевропейской диалоговой площадкой. Это первое. И второе: должен вам сказать, что новое руководство Парламентской ассамблеи, как мне кажется, искренне стремится к диалогу с нами. Мы это стремление поддерживаем, но важно, чтобы осознание необходимости равного и прямого диалога было распространено на всю Парламентскую ассамблею Совета Европы. Повторяю, с руководством диалог есть, и более того, в начале сентября я планирую вновь встретиться здесь, в Москве, с председателем Парламентской ассамблеи и руководителями ее политических групп. Рассчитываю, что рано или поздно вся Парламентская ассамблея вернется в русло нормальной работы, которая бы соответствовала уставу Страсбургской организации.

— Сергей Евгеньевич, какой вы видите новую Думу? Какие цели будут стоять перед депутатами? Чем она может отличаться от Думы шестого созыва?

— Дума седьмого созыва будет отличаться, конечно, составом. Половина депутатов будет избрана по одномандатным округам, то есть они будут наделены своими депутатскими полномочиями от конкретного округа и, естественно, придут сюда с поручениями от его жителей. Однако уверен. что сохранится и преемственность, профессиональная преемственность депутатов Государственной думы.

Вы знаете, за последние пять лет я отчетливо увидел, какое влияние имеет Дума на разные сферы нашей жизни, особенно в условиях кризисных явлений в мировой и отечественной экономике, в условиях довольно серьезного внешнего давления на нашу страну. И за эти пять лет сама Дума изменилась. Она профессионально выросла. В нашем парламенте большее значение теперь приобретают диалог между представителями различных политических сил, внешняя экспертиза принимаемых Думой решений. Мы более активно и более тесно взаимодействуем с другими ветвями власти, особенно с исполнительной властью.

Необходима, считаю, еще большая профессионализация российского парламента. Я думаю, что парламент сможет сохранить и даже повысить свой статус, если будут соблюдаться несколько принципов. К примеру, в парламент должны стремиться и избираться профессионалы не только в правовой сфере, но и в экономике, культуре, науке, образовании, здравоохранении, люди, которые хорошо понимают, как работают государственные механизмы, и готовы к коллективной работе, потому что парламент – это коллегиальный орган.

Во-вторых, и сами депутаты, и другие субъекты права законодательной инициативы должны очень ответственно и внимательно относиться к тем законопроектам, которые они вносят в Государственную думу. Ведь, казалось бы, пять лет – немалый срок, но время бежит быстро и за большим количеством поправок в действующее законодательство может не хватать времени на внимательное рассмотрение, обсуждение, подготовку больших, глобальных тем. К примеру, связанных с систематизацией законодательства. Больше чем за 20 лет работы Государственной думы сформирован очень большой правовой массив. Им уже не так-то просто пользоваться, нужна систематизация, и от этой темы никак не отмахнуться седьмому созыву Государственной думы. Ей нужно уделить самое серьезное внимание.

Третий принцип, как я считаю, в том, что в Думе нет и просто не может быть врагов. Каждый депутат Государственной думы получает свой мандат от избирателей, каждый имеет одинаковые права и должен понимать, что Дума – это коллектив. Все решения вырабатываются в процессе дискуссий между представителями разных политических сил, сторонниками разных взглядов. Поэтому все должны учиться работать вместе, понимая, что именно диалог приводит к оптимальным решениям, наиболее отвечающим интересам общества и государства.

— Смогут ли депутаты седьмого созыва профессионально и грамотно рассмотреть и принять бюджет? Может ли быть перенесен срок внесения в Госдуму проекта главной финансовой сметы страны?

— У меня нет сомнений, что депутаты смогут глубоко и профессионально рассмотреть и в необходимые сроки принять бюджет на предстоящую трехлетку. Уверен, что как раз в таких вопросах Государственная дума сохранит свою преемственность, а в ее составе будут работать опытные парламентарии, знающие тонкости работы над проектом бюджета нашей страны. Кстати, один из мотивов, побудивших принять решение об изменении срока проведения парламентских выборов, состоял именно в том, чтобы депутаты уже седьмого созыва рассматривали и принимали новый бюджет, а значит, и могли нести свою ответственность за его исполнение. Так что у меня уверенность полная в том, что новый созыв с этой задачей справится.

— Говорилось о том, что бюджет будет спланирован на три года, несмотря на продолжающийся кризис. Считаете ли вы, что нынешние экономические показатели позволяют спланировать смету на долгосрочный период, а не на один год, как в этом году?

— В соответствии с Конституцией проект закона о бюджете вносит правительство Российской Федерации. Правительство считает, что, несмотря на ряд осложняющих фактов, можно формировать, рассматривать и принимать бюджет не только на год, но и на предстоящую трехлетку. Я с такой позицией согласен. Если есть даже малейшая возможность расширить горизонт планирования, этим нужно пользоваться, прежде всего в бюджетном процессе. В этом заинтересованы и российские регионы, и федеральная власть в целом. В этом заинтересовано и предпринимательское сообщество. Это в интересах всех – расширить горизонт планирования и сформировать бюджет на три года.

— Как вы можете оценить взаимодействие с правительством нынешнего созыва Госдумы?

— Я могу дать только позитивную оценку. Я уже говорил о том, что Государственная дума шестого созыва, кроме всего прочего, стала более тесно работать со всеми ветвями власти и прежде всего с правительством Российской Федерации.

— Не так давно французские парламентарии вновь посетили Крым. Парламентарии других стран изъявляли желание побывать на полуострове, посмотреть самим, как на самом деле живут люди?

— Вы правы, французские парламентарии, депутаты Национального собрания, сенаторы побывали уже не в первый раз в Крыму. Помню, что в этом году в Крым приезжали парламентарии Италии, Израиля. В Крыму побывали делегации журналистов Польши, представители местных властей разных стран, ну и, конечно, большое количество бизнес-делегаций, в том числе из стран Европейского союза. Я не случайно называю Европейский союз, потому что, как вы знаете, с его стороны действуют так называемые санкции. И несмотря на это, бизнесмены, политики, простые туристы посещают Крым, считают это для себя интересным и важным. Это хороший сигнал.

— Как вы считаете, на фоне последних событий есть ли какие-то перспективы для возобновления сотрудничества с украинскими парламентариями?

— Сотрудничество с Верховной радой Украины в обязательном порядке будет возобновлено, но не думаю, что это может произойти в нынешнем ее составе. Эта Рада избиралась под грохот барабанов, под улюлюкание, массовые подпрыгивания, под радикальную националистическую риторику. В итоге в Верховной раде Украины адекватно представлены далеко не все политические силы, которые имеются в этой стране. Но с рядом депутатов Верховной рады мы и сейчас поддерживаем контакты. И их будет больше. Я уверен в том, что рано или поздно, но с иным составом Верховной рады мы будем взаимодействовать, будем работать, сотрудничать, будем вести межпарламентский диалог – достойный двух больших европейских государств, достойный двух братских народов России и Украины.

— Какие цели стоят перед новым созывом в сфере международных отношений? Парламенты каких стран можно выделить в качестве наших ключевых партнеров?

— Государственная дума седьмого созыва обязательно продолжит ту работу, которую ведет шестой созыв. Ее принципы основаны на открытом диалоге с нашими зарубежными партнерами по вопросам как двустороннего взаимодействия, так и обеспечения нормального развития Европы и мира в целом. Нет сомнений в том, что Дума седьмого созыва будет отстаивать наши национальные интересы в диалоге со всеми партнерами, в том числе западными. Будет дальше развиваться и взаимодействие с нашими друзьями из самых разных стран на всех континентах. А на первом месте стоит наша парламентская дипломатия в рамках таких структур, как Евразийский экономический союз, Шанхайская организация сотрудничества, ОДКБ, Союзное государство России и Белоруссии, БРИКС. Мы создали совсем недавно и новый формат – это совещание спикеров стран большой Евразии. Я уверен, что новые межпарламентские инициативы, которые были рождены в этом созыве Государственной думы, будут не только сохранены, но и развиты в седьмом созыве.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 августа 2016 > № 1866155 Сергей Нарышкин

Четыре года назад — 22 августа 2012 года – после многолетних переговоров Россия присоединилась к Всемирной торговой организации. С тех пор наша страна не только начала продвигать свои интересы в рамках клуба, но и оказалась участницей нескольких споров. О будущем ВТО, о тонкостях антидемпинговых расследований, о подводных камнях торговых региональных союзов, недовольстве критиков участия России в ВТО и о том, почему успех переговоров нельзя оценивать по числу выигранных исков, в интервью РИА Новости рассказал директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития, главный переговорщик России в ВТО Максим Медведков.

— Максим Юрьевич, первый вопрос про будущее ВТО. Остается ли она инструментом регулирования глобальной торговли или теряет эту роль, так как страны-участницы ВТО уже не первый год не могут договориться о будущем организации?

— Конечно, остается. Ничего другого пока никто не придумал. Набор правил ВТО именно в силу их широкого охвата как по предмету, так и по числу участников является универсальным. Они регулируют более 95% торговли. Более того, никто не ставит под сомнение справедливость базовых норм, таких как режим наибольшего благоприятствования или национальный режим. Эти и многие другие нормы ВТО, выработанные 60 лет назад, по-прежнему актуальны и уважаемы.

Проблемы у ВТО не столько с настоящим, сколько с будущим. Организации все труднее находить консенсус среди своих членов в отношении перспектив развития правил мировой торговли хотя бы потому, что в процессе принятия решений участвуют почти 170 стран. На министерской конференции в декабре 2015 года в Найроби все члены ВТО это признали.

Хотя в Кении были приняты исторические, экономически значимые, выгодные для нас решения о правилах экспортной конкуренции в сельском хозяйстве, а двумя годами раньше на Бали – о правилах упрощения торговых процедур, многие члены ВТО не удовлетворены тем, как реализуется переговорная функция организации. Поэтому сейчас активно обсуждается будущая повестка многосторонних переговоров и она будет дополняться так называемыми новыми вопросами.

Среди них могут быть электронная торговля, инвестиции, малые и средние предприятия, глобальные цепочки поставок. Ряд делегаций заинтересован в усилении внимания к санитарным и фитосанитарным мерам, техническим барьерам в торговле, защитным механизмам, региональным торговым соглашениям.

Мы в этой работе участвуем, готовим конкретные предложения. Надеемся, что к 11-й министерской конференции, которая пройдет в 2017 году, вместе с другими членами организации сможем согласовать дальнейшие направления и механизмы развития ВТО.

— Являются ли в настоящее время региональные торговые союзы реальной угрозой и заменой ВТО?

— Региональные соглашения – это, скорее, дополнение ВТО, но не ее замена. Число и охват этих соглашений растет пропорционально торможению нормотворческой функции ВТО. Логика участников этих соглашений проста – если мы не можем, например, договориться о снижении импортных пошлин в масштабах ВТО, давайте это делать в кругу стран, у которых общий интерес это сделать. Тем более что ВТО дает своим членам такое право.

Конечно, здесь много подводных камней, и самый крупный из них — угроза эрозии многосторонних, охватывающих весь мир правил международной торговли, возврата к системе торговых блоков, со своими правилами и своими порядками.

Именно поэтому особую важность приобретает обеспечение прозрачности процессов экономической интеграции, обеспечение соответствия существующих и будущих преференциальных торговых соглашений требованиям ВТО. Пока с этим все согласны.

В Найроби министры договорились, что региональные торговые соглашения должны эффективно дополнять, но не заменять собой многостороннюю торговую систему, а действующий временный механизм транспарентности в отношении РТС должен приобрести статус постоянного.

Региональные соглашения должны быть подчинены правилам ВТО – это важнейший элемент договоренности министров. За этим надо не только следить – надо сдвинуть с места огромную переговорную машину ВТО и заставить ее двигаться. Это крайне трудная задача, но тем она и интереснее.

— Как можно оценить первые четыре года РФ в ВТО?

— Мы завершили процесс организационной адаптации, создали необходимую инфраструктуру взаимодействия с ВТО, включая постпредство в Женеве, отладили внутри межведомственную координацию, в том числе с коллегами из таможенного союза ЕврАзЭС.

План точечной поддержки отдельных отраслей в связи с присоединением к ВТО выполнен, некоторые "штатные" критики нашего участия в ВТО существенно нарастили отечественное производство и начинают нас критиковать за то, что слишком медленно открываются международные рынки для сбыта их продукции – среди них производители свинины, птицы.

Участие в работе соответствующих органов ВТО позволяет реализовать меры по предотвращению введения, отмене и изменению мер иностранных государств, которые оказывают негативное влияние на интересы российских компаний, в том числе и с использованием системы разрешения споров.

На данный момент Россия является истцом в четырех спорах, в числе которых два спора с ЕС в связи с применением методики энергокорректировок, третьим энергопакетом ЕС, спор по антидемпинговым мерам Украины, применяемым к импорту нитрата аммония из Российской Федерации.

Кроме того, Россия является ответчиком в шести спорах, инициированных Европейским союзом, Японией и Украиной. Эти споры касаются механизма уплаты утилизационного сбора, мер в отношении импорта живых свиней, свинины и другой свиной продукции, антидемпинговой меры Евразийского экономического союза в отношении легких коммерческих автомобилей, тарифного регулирования некоторых производственных и сельскохозяйственных товаров, мер в отношении импорта железнодорожной техники и ее частей.

— В каких вопросах в рамках организации Россия проявляет себя наиболее активно?

— Мы активно участвуем в разработке многосторонних правил международной торговли.

Так, принятое по итогам Министерской конференции ВТО в декабре 2015 года решение по экспортной конкуренции предоставляет реальные преимущества российским производителям в сфере АПК (в особенности производителям молочной продукции, некоторых видов мяса и зерна), так как выравниваются условия конкуренции с производителями, ранее получавшими экспортные субсидии.

Россия, которая уже на дату присоединения к ВТО не применяла экспортные субсидии в сельском хозяйстве, тем самым уравняла обязательства других членов ВТО с российскими обязательствами. Ратифицированное нами в этом году Соглашение об упрощении процедур торговли после его вступления в силу существенно снизит издержки российских экспортеров на внешних рынках – речь, по оценкам, идет о миллиардах.

По предварительным подсчетам ОЭСР, выгоды от реализации положений Соглашения для мировой экономики составят от 400 миллиардов долларов до 1 триллиона долларов благодаря снижению торговых издержек на 10-15%, увеличению торговых потоков и доходов, созданию устойчивой бизнес-среды и привлечению зарубежных инвестиций.

Относительно российских приоритетов по дальнейшей работе в организации исходим из того, что будущая повестка переговоров будет сформирована из тех вопросов, которые все члены ВТО рассматривают в качестве перспективных с точки зрения торговли.

В частности, будем добиваться практического ограничения внутренней поддержки в сельском хозяйстве, укрепления дисциплин в антидемпинговых и компенсационных расследованиях, повышении транспарентности в региональных торговых соглашениях и правилах применения субсидий, внутреннем регулировании в услугах и антидемпинговых мерах.

Также считаем важным вопрос регулирования инвестиций на многостороннем уровне. Мы уже начали переосмысление своей политики по данному вопросу и надеемся, что уже в скором времени выдвинем предложения, которые будут содействовать созданию более прозрачной и комфортной среды для международных инвестиций.

— С какими трудностями сталкивается Россия в ВТО?

— Есть, конечно, и проблемы. Главная из них – отсутствие позиции отечественного бизнеса по многим перспективным направлениям многосторонней торговой политики. Главным образом это связано с коротким горизонтом планирования.

Все процессы ВТО – длинные, от их начала до результата проходит как минимум пять, а иногда десять и более лет. А большинство наших компаний смотрят на два-три года вперед. Все, что потом, с точки зрения торгово-политических задач — в тумане.

Планировать в этих условиях работу в ВТО крайне сложно. Хотя есть и исключения. Например, коллеги из Минсельхоза вместе с отечественным аграрным бизнесом поставили ясные долгосрочные ориентиры – и ясно, что, как и когда делать.

— И Россия недавно проиграла первый суд в ВТО…

— Количество споров вряд ли может считаться показателем успешности участия в ВТО. Споры – это крайне затратная операция, к которой прибегают тогда, когда все другие инструменты использованы.

Задача торговой дипломатии, как и дипломатии политической – урегулировать проблему максимально простым и дешевым способом. Многие проблемы мы сняли или снимаем без обращения в суд ВТО.

Более того, спор с ЕС по пошлинам на отдельные товары Россия, по сути, выиграла, так как формальный проигрыш по отдельным товарным позициям полностью нивелируется выигрышем по претензиям ЕС в отношении так называемого системного нарушения обязательств по пошлинам.

Россия никогда не отрицала, что по техническим причинам импортные пошлины на некоторые товары отличались от тех, которые были определены в ее тарифных обязательствах.

Пошлины на все товары, которые были предметом спора (за исключением бумаги и холодильников), уже были полностью приведены в соответствие с нашими обязательствами в рамках ВТО, еще до начала или в ходе разбирательства.

Оставшиеся две позиции будут приведены в соответствие в самое ближайшее время. Таким образом, экономического эффекта данное решение иметь не будет.

Вместе с этим ЕС обвинял нас в системном нарушении наших обязательствам по всему единому таможенному тарифу, где формат ставки пошлины отличался от формата, согласованного в наших обязательствах. В этой части мы выиграли спор, тем самым избежав необходимости пересмотра всего тарифа.

— Будем ли мы усиливать свои позиции в ВТО? Готовит ли РФ в настоящее время новые иски в ВТО, к каким странам, по каким вопросам?

— Еще раз повторюсь. Сила страны в ВТО не в количестве споров, а в умении продвигать свои интересы, привлекая сторонников, союзников, уважая консенсус. Так не всегда получается, но в любом случае в суд страны идут тогда, когда ничего другого сделать нельзя. Безусловно, чтобы отстаивать свои интересы на площадке ВТО, России нужны сильные позиции.

Поэтому совместно с российским бизнесом мы проводим постоянный мониторинг выполнения нашими партнерами по ВТО своих обязательств.

В последнее время, например, все больше нарушений наблюдается при проведении иностранными государствами защитных расследований в отношении российской металлургической продукции.

Наиболее заметный – антидемпинговое расследование Европейского союза в отношении холоднокатаного проката. На наш взгляд, оно было проведено с нарушением норм ВТО, о чем мы неоднократно заявляли в контактах с ЕС как на политическом, так и на экспертном уровне.

Однако Еврокомиссия в конце июля 2016 года ввела окончательные антидемпинговые пошлины, фактически проигнорировав наши аргументы и закрыв рынок ЕС для российских металлургических компаний способом, который ВТО не соответствует. Члены ВТО имеют право на применение антидемпинговых мер в соответствии с определенными процедурами. Брюссель очевидно злоупотребляет этим правом. Поэтому нам, скорее всего, придется в этом случае идти в суд.

К сожалению, это не единственный пример. Мы не менее обеспокоены результатами компенсационного расследования США в отношении российского холоднокатаного проката. Поскольку формально расследование еще не завершено, вопрос о задействовании процедуры разрешения споров ВТО пока не стоит предметно. Но мы не исключаем такую возможность, если окончательное решение будет вынесено без устранения нарушений правил ВТО.

США. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 августа 2016 > № 1866152 Максим Медведков

19-я международная выставка химической промышленности и науки "Химия-2016" откроется 19 сентября в "Экспоцентре" на Красной Пресне. Первая такая выставка состоялась в 1965 году и имела колоссальный успех. Сегодня "Химия" – один из наиболее престижных отраслевых смотров, кратчайший путь для продвижения товаров и услуг в новые рыночные ниши для его участников — крупнейших химпредприятий, поставщиков и дистрибьюторов. О состоянии химической индустрии и роли выставочной деятельности в ее развитии РИА Новости рассказал президент Российского Союза химиков Виктор Иванов.

— Виктор Петрович, химическая промышленность — одна из немногих отраслей, которая в последние годы растет. В чем секрет?

— Действительно, в 2015 году рост в химической промышленности составил 106% по отношению к 2014 году. Наши предприятия повышают качество и учатся держать конкурентоспособные цены. Кроме того, импорт сократился процентов на двадцать. Поэтому потребитель охотнее стал брать отечественные продукты.

Но мы считаем основным критерием развития отрасли количество инвестиций. Наши ведущие предприятия были построены давно, и сегодня от 60 до 80% оборудования требует реконструкции или замены. Инвестиции в химическую промышленность сегодня в основном отечественные, но технологии, оборудование и рабочая сила зачастую привлекается из-за рубежа. Мы рады, если иностранная компания строит в России – создаются новые рабочие места и производство остается на нашей территории. Хуже, если (как повелось в последнее время) иностранцы приезжают в Россию, ведут переговоры и уезжают. На мой взгляд, эта странная тенденция стала новым методом изучения нашего рынка.

Инвестиции дают нам возможность внедрять новые технологии, строить новые мощности. В прошлом году, например, мы ввели новые мощности по полиэтилену и полипропилену. Хорошо в этом смысле работали компании Татарии, "Сибур", "ФосАгро", ПАО "Акрон" и другие. Таких примеров много.

— Насколько успешно идет процесс импортозамещения в отрасли?

— Я бы не стал совсем избавляться от импорта. Это своего рода катализатор, который заставляет наши предприятия работать лучше – есть с чем сравнивать и конкурировать. Я считаю, что не нужно ориентироваться на импорт или экспорт, а стоит работать на рынок. Потому что, когда возникает ориентация на экспорт, страдает внутренний рынок. И одни наши предприятия начинают усиленно экспортировать сырье, а другие столь же активно закупать это же сырье за рубежом. Хотя могли бы купить его у "соседа".

Лучше сосредоточить усилия на конкурентоспособной продукции, которую мы в силах создавать сами. К примеру, мы продаем много полиэтилена, полипропилена и других полимеров за границу. А потом ввозим оттуда готовые изделия из этого сырья. При этом многие предприятия могли бы те же изделия делать у себя. Поэтому вопрос, в частности, об импортозамещении и развитии пластпереработки стоит очень остро. Но для прогресса в этой области требуется качественное современное оборудование по доступной цене, которое, к сожалению, у нас не производится. Подобное оборудование производится, например, в Белоруссии. Недавно состоялась встреча, на которой наши белорусские коллеги предлагали ввести ввозные пошлины на оборудование для пластпереработки. Тогда бы они смогли продавать нашим предприятиям свои машины по конкурентоспособной цене. Но уровень их пластавтоматов уступает зарубежным. Так что одними изменениями тарифов ничего не добьешься, нужен комплекс мер.

— Но у нас есть государственная Стратегия развития химического и нефтехимического комплекса на период до 2030 года…

— В мире нет ни одной программы, которая бы могла предусмотреть все нюансы. Сегодня у нас развивается крупнотоннажная химия, а импортируем мы изделия малотоннажной химии. Поэтому, несмотря на рост химпрома, остаются направления, которые выпадают из сферы внимания. У государства нет средств для их развития, а бизнес не готов к этому. Малотоннажное производство не всегда прибыльно. В советское время оно развивалось в рамках предприятий крупнотоннажной химии как обязательная составляющая.

Сегодня нет рычагов, которые заставляли бы крупные предприятия развивать малотоннажное производство — отсюда и возникают потребности в импорте. Это химия реактивов, добавки к полимерам. Этого продукта нужно немного – 100-200 тонн в год.

Другой аспект – химволокна и нити. Эта подотрасль у нас была прекрасно развита в советское время. Когда же рынок наводнила китайская продукция, то она пришла в упадок. Фактически сегодня осталось лишь производство корда для автошин.

— Сегодня для любой отрасли остро стоит вопрос рабочих кадров. Как он решается в химической промышленности?

— Отрасль стареет. Если раньше средний возраст химиков был 35-36 лет, то сегодня уже под 50. Когда-то у нас было больше 20 техникумов, сейчас их практически нет. Предприятия вынуждены самостоятельно обучать специалистов. Сегодня люди идут туда, где хорошие условия труда, соблюдается техника безопасности, есть достойная зарплата. Где работникам вредных химических производств гарантируют социальные привилегии и ранний уход на пенсию… Ситуация улучшается, но очень медленно.

— Что вы ждете от выставки "Химия-2016"?

— В нынешних сложных международных экономических и политических условиях значение выставки только возрастает. Она демонстрирует новейшие достижения и возможности химической промышленности и науки, без которых невозможно создание высокотехнологичной экономики.

Времена, когда на выставку приезжали покрасоваться, давно прошли. Теперь едут с практическими целями – получить заказы и коммерческий успех. Но, конечно, это и статус тоже. Компания должна быть известна, чтобы выходить на международный рынок. На любой выставке экспоненту важно продемонстрировать потенциальным клиентам преимущества сотрудничества с ним. Специалисты приходят на выставку и для того, чтобы увидеть что-то полезное для своего предприятия. Главное – это профессиональное общение. Обратите внимание на иностранных посетителей. Они собирают максимальное количество информации со всех стендов. Дома разберутся. Пока же нужно получить все новинки, которые есть на выставке.

С другой стороны, малые и средние предприятия не могут себе финансово позволить участвовать в выставке. Для них нужны специальные программы. Им есть что показать.

И еще. Выставке необходимо высокое государственное присутствие. Появление министра или его заместителя на выставке показывает, в первую очередь, заботу об отрасли, и, конечно, поднимает престиж самого мероприятия. Если министр получает информацию из первых рук, ему проще оценить программы развития отрасли и эффективнее распределять ресурсы.

— Центральным событием деловой программы "Химии-2016" станет 4-й Международный химический форум, организатором которого выступает ваш Союз. Какие вопросы вынесены на обсуждение?

— Выставка должна быть окружена множеством деловых мероприятий, которые развивают экспозицию. Круглые столы, семинары, форумы… Где еще специалист может услышать мнения корифеев отрасли? Он получает знания и новые технологии из первых рук. Поэтому такой симбиоз выставки и форума, я считаю, обязателен.

Потребителям и поставщикам совместно с представителями профильных министерств предстоит обсудить на форуме комплекс мер стимулирования потребления и использования новых материалов. Значительное внимание по традиции будет уделено развитию отечественной нефтехимии, перспективам сырьевого обеспечения заявленных проектов, развитию спроса на полимеры. Каждый наш форум завершается принятием резолюции, которая направляется в правительство, профильные министерства. Отраслевики могут напрямую доносить свое мнение до людей, принимающих решения. Конечно, мы не рассчитываем на мгновенную реакцию. Но, как говорится, вода камень точит.

Россия. ЦФО > Образование, наука > ria.ru, 18 августа 2016 > № 1866141 Виктор Иванов

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Новой Зеландии М.Маккалли, Москва, 17 августа 2016 года

Уважаемые друзья,

Мы провели очень хорошие переговоры.

Новая Зеландия – давний партнер Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). С обеих сторон выражена заинтересованность в возобновлении полноформатного взаимодействия на взаимовыгодной основе.

В последние два года наши отношения находились в «приторможенном» состоянии, став заложником сиюминутной политической конъюнктуры, не имеющей ничего общего с интересами углубления наших двусторонних связей.

В любом случае, мы приветствовали наметившуюся позитивную динамику в политическом диалоге, в том числе по линии дипломатических ведомств России и Новой Зеландии. Договорились предпринять дополнительные усилия в интересах достижения практических результатов в торгово-экономической, инвестиционной и гуманитарной областях. А также активизировать работу над отдельными договорно-правовыми документами, которые рассматриваются сторонами. В целом мы убеждены, что у нас имеется очень хороший потенциал для наращивания взаимовыгодных связей по целому ряду направлений.

Мы обменялись мнениями по ключевым вопросам международной повестки дня. С удовлетворением констатировали, что по многим из них у нас совпадение или близость подходов. Наш внешнеполитический диалог с Новой Зеландией никогда не прерывался. Многие годы мы с моим коллегой Министром иностранных дел Новой Зеландии М.Маккалли и на уровне наших заместителей, директоров департаментов министерств иностранных дел проводим регулярные консультации, обмениваемся оценками, учитываем позиции друг друга при выработке национальных позиций. В этом году наши отношения по международной проблематике имеют особое значение, учитывая, что Новая Зеландия является непостоянным членом СБ ООН. В сентябре, в период проведения т.н. «недели лидеров на Генеральной Ассамблее» Новая Зеландия будет председательствовать в СБ ООН и планирует по этому случаю проведение специального заседания на уровне министров и лидеров. Договорились, что мы будем поддерживать эту инициативу и обеспечим ее содержательное наполнение.

Безусловно, мы говорили о необходимости более эффективно консолидировать мировое сообщество на борьбу с международным терроризмом, который бросает вызов нам всем. В этом смысле подтвердили центральную роль ООН в обеспечении скоординированного и целенаправленного антитеррористического взаимодействия.

Россия и Новая Зеландия активно участвуют в работе многосторонних структур в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Говорили сегодня о том, как более системно подойти к гармонизации повесток дня различных многосторонних объединений.

Мы привлекли внимание к проводимой в рамках Восточноазиатских саммитов работе по обсуждению общих подходов к обеспечению справедливой и равноправной архитектуры безопасности и сотрудничества в АТР. В рамках Восточноазиатских саммитов уже состоялось пять раундов консультаций, в которых участвует Новая Зеландия. Сегодня обсудили дальнейшие шаги, которые предстоит в этой связи предпринять.

В целом мы весьма удовлетворены итогами наших переговоров. Подтверждаем обоюдную готовность к расширению двустороннего диалога в интересах наших стран и народов.

Вопрос (обоим министрам): При каких обстоятельствах возможно возобновление переговоров по зоне свободной торговли между Новой Зеландией и ЕАЭС?

С.В.Лавров: Я легко отвечу на этот вопрос. Это зависит от Новой Зеландии, поэтому г-н М.Маккалли может прокомментировать его более подробно.

Вопрос: Как бы Вы могли прокомментировать странную тенденцию в американских СМИ и заявлениях политиков в последнее время, когда, особенно на фоне предвыборного процесса в США, им везде мерещится «рука Кремля»? Даже кандидата в Президенты США Д.Трампа уже обвинили в пророссийских связях. Это русофобская паранойя, теория всемирного заговора?

С.В.Лавров: Мы слышим и видим русофобию, которая зашкаливает в американском информационном пространстве. Из нас «лепят» образ некоего «всемирного злодея» и врага США и всего «прогрессивного человечества». Многие деятели не только из журналистской среды, но и политики, в том числе официальные представители Администрации, практически пытаются валить все подряд на Россию.

Если говорить про нынешнюю избирательную кампанию, то какое-то время назад, когда еще до выборов было достаточно далеко, российская тема вообще ушла на задний план в американских внутренних разговорах и дискуссиях. Помните момент, когда нас называли «региональной державой», о которой не стоит беспокоиться? Думаю, что для Вашингтона было полезно, когда российская тема не использовалась для внутриполитических игр, потому что всё это позволяло сосредоточиться на реальных проблемах и решении вопросов, стоящих перед США, как и перед каждой страной.

Однако каким-то неожиданным образом с началом избирательной кампании и по мере того, как она разогревалась и набирала темп, российская тема зазвучала сначала громко, потом все громче, а сейчас стала чуть ли не центральной. В последнее же время налицо виток русофобской истерии. Не хочу и не вижу смысла комментировать какие-то псевдосенсации, будь то взломавшие всё на свете в американском сегменте Интернета хакеры или иные способы подыгрывать одному из кандидатов и работать против другого. Это нечистоплотные приемы, и я не хочу их комментировать. Сами американские объективные обозреватели называют нынешнюю избирательную кампанию наиболее грязной в истории США.

Президент России В.В.Путин уже не раз озвучивал нашу позицию и говорил публично о том, что мы никогда не вмешиваемся во внутренние дела других стран, не пытаемся подыгрывать во внутренней политике той или иной политической силе, с уважением относимся к выбору любого народа (и с полным уважением отнесемся к выбору американцев), будем готовы работать с любым новым президентом независимо от его партийной принадлежности.

Антироссийский заряд, который сейчас присутствует в президентском марафоне, создает в американском истеблишменте какую-то инерцию, едва ли способствующую тому, чтобы наш диалог с США, в том числе по актуальным международным вопросам, обретал дополнительные позитивные импульсы.

Считаю, что в любом случае время вылечит всех, кто нынче «болеет», и наши отношения вернутся на нормальную траекторию, но для этого нужно освободиться от русофобской паранойи и перестать спекулировать на инстинктах времен маккартизма, времен «холодной войны» в интересах достижения политических целей внутри США.

Вопрос: На каком этапе сейчас находится вопрос координации действий по борьбе с террористическими организациями в Сирии? Вчера российские стратегические бомбардировщики взлетели с территории Ирана, до этого Министр обороны России С.К.Шойгу заявил о возможных совместных действиях с американскими коллегами в районе г.Алеппо, а Вы заявили в Екатеринбурге о возможной работе с Анкарой и возможном международном наблюдении за границей. Как все эти аспекты могут повлиять на сближение позиций региональных и мировых игроков? И как Вы можете прокомментировать вчерашнее заявление представителя Государственного Департамента США М.Тонера о том, что Россия, возможно, нарушила резолюцию Совета Безопасности ООН 2231, использовав авиабазу Хамадан в Иране?

С.В.Лавров: Начну с конца Вашего объемного вопроса. Я могу прокомментировать это заявление очень легко: нет никаких поводов подозревать Россию в нарушении резолюции Совета Безопасности ООН 2231. Согласно этой резолюции с Советом Безопасности ООН необходимо согласовывать поставку, продажу и передачу Ирану определенных видов вооружений, в т.ч. боевых самолетов. В случае, который мы сейчас обсуждаем, ни поставки, ни продажи, ни передачи военных боевых самолетов Ирану не происходило. С согласия ИРИ эти боевые самолеты используются ВКС России для участия в антитеррористической операции на территории САР по просьбе законного сирийского руководства. С ним также сотрудничает Иран. Здесь даже обсуждать нечего.

Если кому-то хочется «искать блох» в том, что происходит в отношении сохраняющихся ограничений на торговое и иное общение с Ираном, то тогда мы будем должны разбираться, каким образом огромное количество наличных денег из США попали в ИРИ, почему были сделаны банковские переводы из США в Иран в долларах США, что категорически запрещено американским законодательством. Мне кажется, все это будет отвлекать нас от главной задачи, которой является, как Вы и сказали, налаживание координации в урегулировании сирийского кризиса. Этот вопрос обсуждается по линии военных, по линии спецслужб, по линии внешнеполитических ведомств.

Вчера состоялась моя очередная продолжительная телефонная беседа с Государственным секретарем США Дж.Керри. Во всех этих форматах (на уровне внешнеполитических ведомств, министерств обороны и разведывательных ведомств) мы обсуждаем конкретные механизмы воплощения в жизнь тех договоренностей, которые были достигнуты 15 июля во время визита Госсекретаря США Дж.Керри в Москву, когда он провел продолжительные переговоры с Президентом России В.В.Путиным и в МИД России. Мы обозначили основные «болевые точки», которые необходимо устранить. Если оперировать «крупными» темами, то речь идет о том, чтобы предпринять меры прекращения боевых действий – соблюдения режима, введённого Советом Безопасности ООН. Для этого нужно дополнительно озаботиться пресечением путей, по которым террористы получают подпитку боевиками, оружием и боеприпасами. Совет Безопасности ООН принял резолюцию 2165, постановившую создать ооновскую миссию по мониторингу двух КПП на границе Турции с Сирией на территории САР. Мы с американцами сейчас помогаем ООН окончательно согласовать с сирийским Правительством параметры такого мониторинга. С США и представителями ООН мы также обсуждаем возможности обеспечения контроля уже после пересечения турецко-сирийской границы на т.н. дороге Кастелло, которая ведет к Алеппо и прилегающим районам. Если мы обеспечим такой контроль, и у нас всех, в т.ч. у Правительства САР, будет уверенность, что перемирие не будет использоваться для пополнения запасов и рядов террористических организаций, тогда, я убежден, будет гораздо легче договариваться о прекращении огня между Правительством САР и теми группами, которые присоединились к соответствующим договоренностям, но регулярно их нарушают.

Еще один момент – это поставки гуманитарной помощи. С США и нашими коллегами из ООН мы сейчас рассматриваем пути подкрепления гуманитарной инициативы, которую Россия совместно с сирийским руководством реализует в отношении Алеппо. Как вы знаете, там есть 7 гуманитарных коридоров. Один коридор специально отведен для того, чтобы по нему могли уйти боевики, которые осознали бесперспективность своих действий. Кстати говоря, они могут уйти с оружием. Эти предложения остаются «на столе», эти коридоры действуют. Помимо этого, как я уже сказал, мы обсуждаем с американцами и ооновцами дополнительные маршруты доставки гуманитарной помощи в восточное и западное Алеппо, которое сейчас контролируется боевиками. По проблеме западного Алеппо сейчас есть целый ряд вариантов, которые предложили ооновские профессионалы, сейчас они их прорабатывают более подробно.

В заключение скажу такую вещь. Я не хочу подвергать сомнению заинтересованность наших партнеров в том, что они хотят решить все эти вопросы, но это можно было бы сделать гораздо раньше, если бы торжественные обещания отмежевать «здоровую» оппозицию от террористов, сделанные во время заседания МГПС в феврале этого года, были выполнены. К огромному сожалению, сейчас наши партнеры по сути дела расписались, что сделать этого они не могут. Повторю, мы не делаем из этого трагедию. Такое направление нашей работы, которое я изложил, позволит перейти к тому, о чем говорил Министр обороны России С.К.Шойгу, – к скоординированному и более эффективному взаимодействию по борьбе с террористами. Но все это могло быть сделано гораздо раньше. Можно было бы спасти немало жизней, если бы проблема отмежевания патриотической оппозиции от террористов была решена раньше, как об этом и договаривались.

Россия. Новая Зеландия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 августа 2016 > № 1908151 Сергей Лавров

Денис Мантуров: «Нет задачи вслепую заместить все и вся».

После присоединения Крыма к России, последовавших за этим санкций и девальвации рубля отечественной промышленности пришлось учиться существовать в условиях импортозамещения. Импортная продукция и зарубежные технологии во многом теперь недоступны, приходится создавать свои новые компетенции или вспоминать старые, до этого вытеснявшиеся иностранными конкурентами. О том, что получилось создать за два санкционных года, в каких отраслях импортозамещение нужно, а где без него можно обойтись, и о том, как Россия сама может стать экспортером промышленной продукции, «Коммерсанту» рассказал Министр промышленности и торговли России Денис Мантуров.

— Расскажите, пожалуйста, о реализации стратегии импортозамещения по итогам 2015 года. В каких отраслях ее удалось реализовать, и получили ли мы на выходе какую-либо продукцию, которая в полной мере заместила бы импорт?

— Давайте отделим программу импортозамещения, а точнее отраслевые планы, которые были утверждены в прошлом году, от политики импортозамещения, которая проходила красной нитью через все программы и стратегии начиная еще с 2004 года. С учетом того, что в отраслевых планах представлена продукция, не имеющая аналогов, и ее нужно разрабатывать «с нуля», наиболее ощутимая отдача от реализуемых проектов будет в 2017–2018 годах. Тем не менее в совокупности с позитивным влиянием девальвации в ряде отраслей уже удалось превзойти целевые показатели 2015 года по снижению доли импорта. В тяжелом машиностроении (7%), фармацевтике (7%) и автопроме (4%) она сократилась в диапазоне 4–7% и более чем на 10% в транспортном (12%) и сельхозмашиностроении (12,5%), а также в строительно-дорожной технике (15,5%). Замещение по остальным секторам промышленности — на уровне плана или чуть лучше. А если говорить собственно о политике импортозамещения, то примеров отраслей, где она реализуется, очень много, от фармацевтики до авиапрома, не говоря про судостроение и автопром.

Когда мы, например, затрагиваем автопром, то 90% реализуемых на российском рынке автомобилей производятся на территории нашей страны — с тем или иным уровнем локализации. Что касается планов, которые были утверждены в прошлом году, мы запустили в работу порядка 900 проектов. И в этом году будет дополнительно дан старт еще более чем 400, в следующем — оставшимся, которые были отражены и зафиксированы в плане импортозамещения.

По прошлому году финансовые средства, которые были направлены из бюджета на эти проекты, составили 53 млрд руб. непосредственно из бюджета плюс 20 млрд руб. из Фонда развития промышленности, то есть общий объем инвестиций в реализацию этих проектов достиг 560 млрд руб.: это и бюджетные источники, и кредиты, и собственные средства предприятий.

Надо сказать, что все те индикаторы, все те задачи, которые мы ставили перед собой и предприятиями, которые декларировали свои намерения их реализовывать, были выполнены. И мы рассчитываем на то, что эта тенденция сохранится в будущем. И вот что меня убеждает в этом. Помимо финансовой поддержки мы оказываем предприятиям еще и нефинансовую поддержку за счет административных и регуляторных механизмов. Я имею в виду меры стимулирования, особенно через закон о стандартизации, который принят и вступает в силу. Мы сейчас это будем активно применять с учетом внесения изменений в ФЗ-44, который регламентирует госзакупки.

— Цифры, которые вы назвали,— это итоги 2015 года. Можете обозначить задачи и объемы инвестиций на 2016 год?

— Из бюджета мы запланировали направить на программу импортозамещения 70 млрд руб., в том числе финансирование из Фонда развития промышленности, который докапитализировали еще на 20 млрд руб. Сегодня все проекты, которые проходят через фонд, направлены так или иначе на цели импортозамещения. Если вернуться в прошлое, когда только формировалась концепция создания фонда, его основная цель состояла в финансировании проектов, направленных на импортозамещение и внедрение наилучших доступных технологий.

— Во второй половине 2014 года был заявлен план: 90% импорта, который у нас сейчас есть в станкопроме, сократится до 40% к 2025 году. Прошло два года, 90% остались, а станкостроители жалуются, что, хотя поддержка есть и сумма очень большая, делят ее на очень небольшие доли между всеми, что неэффективно. Почему так происходит?

— На сегодняшний день доля импорта сократилась ниже 80%, и мы видим, что больше половины предприятий вошли в активную фазу. Дальше всего продвинулась, по моему мнению, группа «Стан», которая последние три года консолидировала активы и скупала предприятия. Параллельно мы содействовали компании в разработке новых модификаций, моделей станков, обрабатывающих центров, и сегодня мы являемся свидетелями роста производства и спроса на нашу станкостроительную продукцию. Так, количество произведенных и реализованных «Станом» обрабатывающих центров возросло почти в 1,5 раза, что составило более 3,3 млрд руб. в денежном выражении. Выпущены пятиосевые фрезерные обрабатывающие центры с токарной функцией с размером стола до 2 м, токарно-фрезерные обрабатывающие центры и новая линейка высокоточных пятиосевых многофункциональных обрабатывающих центров портального типа с размером стола до 1,25 м.

— А если рассмотреть ситуацию в целом?

— Если брать статистику в целом, то по металлорежущим станкам за прошлый год рост составил хоть и немного, но 5% в количественном выражении. Если до этого мы видели тенденцию к снижению объемов производства, то в 2015 году наступил переломный момент за счет того, что сработали инструменты поддержки, которые реализовывались в предыдущие четыре года. Программа, которая реализовывалась еще в формате ФЦП, была нацелена на развитие технологического оборудования основных фондов: созданы новые модели станков, комплектующих, модули инженерного программного обеспечения и, конечно же, более технологичные обрабатывающие центры, рост по которым в прошлом году составил 60% в натуральном выражении (с 347 до 542 шт.). Глобально сейчас растет спрос на обрабатывающие центры. Мы движемся в этом тренде: те наработки, которые сегодня формируются, в основном нацелены как раз на такое оборудование. При этом мы не забываем и про модернизацию станков, в которой у нас есть компетенции. В первую очередь речь идет о Коломенском заводе тяжелых станков, а также о Краснодарском заводе им. Седина, где по сей день сохранились компетенции с советских времен и есть потребность в поставке продукции не только на внутренний рынок, но и на экспорт. Но невозможно заниматься всеми видами продукции: мы все-таки должны исходить из того, что имеет более массовый спрос. В эту нишу мы и направляем средства и ориентируем наши предприятия.

— Есть ли прогресс в привлечении иностранных инвесторов и развитии локализованного производства?

— Такие примеры есть. DMG Mori в Ульяновске построил завод и перевел сюда выпуск целой линейки станков, которые не будут теперь производиться в Европе, а именно: универсальные токарные и фрезерные станки, обрабатывающие центры серии Ecoline. Но самое главное, о чем мы договорились с компанией, заключая специнвестконтракт (СПИК), это основание инжинирингового центра: наши российские разработчики будут участвовать в создании технологического оборудования на базе технологий, которые привносит немецко-японский концерн.

— Институт СПИК в некотором смысле рушит сложившиеся правила игры. Так, на рынке сельхозтехники всегда были четкие правила — господдержка в обмен на достигнутый уровень локализации производства. Теперь же производитель сельхозтехники Claas, который собирается инвестировать 750 млн руб. и не в самое ближайшее время, будет получателем господдержки, превышающей инвестиции?

— Немного не так. Компания Claas уже вложила в предприятие €140 млн и планирует вложить еще 750 млн руб. Исходя из этой суммы, мы и подписали СПИК. Инвестиции в 750 млн руб. — нижняя планка, и мы готовы подписывать такие контракты при отсутствии или низком уровне конкуренции на рынке или при нехватке компетенций в этих направлениях. В случае с Claas ситуация следующая: в России есть крупный производитель комбайнов «Ростсельмаш». Мы заинтересованы в получении новых компетенций от Claas и создании второго мощного игрока для формирования здоровой конкуренции на российском рынке. Если к нам придет еще один зарубежный производитель комбайнов, будет сложно поддержать новую инициативу, потому что внутреннего рынка, даже с учетом перспектив роста, достаточно только для двух крупных участников. Иначе демпинг, вызванный перепроизводством, остановит развитие отрасли.

— Если говорить об аналогичных проектах в автопроме, то многие участники рынка недоумевают, зачем на фоне недозагрузки мощностей в 40% договариваться с Daimler о строительстве еще одного автозавода?

— Все зависит от сегмента рынка. План Daimler относится к премиальному сегменту, который в РФ пока формируется за счет импорта.

— Но при невысоких продажах проблематично организовать локализацию — поставщикам компонентов интересен более крупный масштаб производства?

— Вряд ли Daimler будет совершать необдуманные поступки, они мыслят стратегически. Они долго выбирали площадку, наконец определились с ней, и сегодня мы находимся в активной фазе обсуждения условий СПИКа. Компания идет по серьезному формату инвестиций и созданию высокого уровня локализации.

— Будет построен завод двигателей?

— Завод двигателей в рамках СПИКа они строить не планировали. Но они будут соответствовать требованиям по постановлению правительства №719 об условиях и требованиях к российскому производителю. Насколько мне известно, они хотят даже закрывать производства каких-то моделей за рубежом и переносить их выпуск в Россию.

— А как СПИКи будут коррелировать с текущими льготными режимами в автопроме — «старой» и «новой» промсборками? Получаются неоднородные условия для разных игроков.

— Соглашения по первому этапу промсборки завершаются у кого-то в этом году, у кого-то в следующем. Второй этап промсборки, соответственно, завершается на рубеже 2020 года. СПИКи не станут массовым инструментом реализации инвестиций, мы будем подходить очень взвешенно и, я бы даже сказал, штучно.

— В таком случае, если ситуация с премиальным Mercedes понятна, то в чем смысл СПИКа с концерном Hyundai-Kia, выпускающим массовый сегмент?

— Я могу комментировать только после того, как получу заявку для рассмотрения на межведомственной комиссии. В настоящее время мы ведем только консультации по параметрам возможного проекта.

— А что происходит с «Автотором» по истечении таможенных льгот в рамках ОЭЗ в Калининграде? Как чувствуют себя те, кто ведет там сборку (Hyundai, Kia, BMW)?

— Работают. Они рассматривают возможность подачи заявки на заключение СПИКа с более глубоким уровнем локализации тех моделей, которые сегодня у них на конвейере.

— Вы не волнуетесь, что с «Автотора» могут уйти производители вслед за General Motors?

— Я не могу исключить никакие варианты. Могу сказать лишь, что мы никому специально не создаем преград. Если компания готова реализовывать с государством согласованный путь развития, всегда найдем решения для нее, потому что мы заинтересованы в этом сегменте автопрома. Это серьезный мультипликатор: чем выше уровень локализации, тем больше добавленная стоимость для экономики. Поэтому мы всегда готовы идти по отношению к автопрому на максимальный компромисс.

— Можете ли назвать ключевые тезисы, на которых будет основана обновленная стратегия автопрома, которая должна появиться к осени? За счет чего будет выживать отрасль, переживающая падение третий год подряд?

— Главный ориентир — на глубокую локализацию через создание производств комплектующих в России для того, чтобы хеджировать риски волатильности (рубля.— “Ъ”). Хотя в последний год наша валюта достаточно стабильна, но тем не менее.

— А как вы рассчитываете это осуществить при таких небольших объемах производства?

— В прошлом году у нас было продано 1,6 млн машин — это достаточно большой объем, который позволяет поставщикам рассчитывать на достойное место на рынке.

— Тем не менее они пока не очень рвутся в Россию.

— Я с вами не соглашусь — некоторые автоконцерны пришли на наш рынок быстрее, чем за ними стали подтягиваться их комплектаторы. В то же время ряд производств компонентов, которые живут вместе с рынком и быстро локализовались, показывают рост (объем производства комплектующих для автомобилей за первое полугодие 2016 года в денежном выражении вырос на 9,7%, до 151 млрд руб.). Но мы хотим увеличить уровень присутствия автокомпонентщиков на российском рынке и готовы создавать для них дополнительные условия — в том числе и через СПИКи.

— Насколько реально с учетом себестоимости производство автокомпонентов на экспорт?

— Это один из стимулов для производителей организовывать у нас в стране выпуск в секторе машиностроения в целом. Сегодня мы конкурентны с точки зрения условий, от коммунальных расходов до заработной платы. Экспорт машин в целом — это второе стратегическое направление. Цель — повысить его долю с 7,7% до 25% к 2025 году. Будем создавать для этого все условия. И третье — конечно же, нахождение оптимального баланса мощностей для того, чтобы компании были заинтересованы не просто в сохранении производств, а в дальнейшем их наращивании, для того чтобы удовлетворять спрос нашего рынка и экспорта. Вот эти направления мы будем в октябре вносить в правительство.

— Если вернуться к импортозамещению, в каких сегментах у нас сохраняется провал, который надо закрыть?

— Вернусь к изначальному тезису: нужно разделить в целом подходы к импортозамещению. Мы же не ставим перед собой задачу заместить все. Иначе у нас было бы не 1730 проектов, а гораздо больше. Мы нацелены на импортозамещение в тех отраслях, где от этого заметен экономический эффект и где продукция не просто заточена на российский рынок или на рынок ЕАЭС, а имеет существенный экспортный потенциал. Именно такие проекты мы будем поддерживать в 20 отраслях, где сформирован план импортозамещения.

Второй аспект — это вопросы национальной безопасности. Мы исходим из того, что вне зависимости от политической конъюнктуры мы должны обеспечивать себя производством тех компонентов, той продукцией, которая сегодня закупается или закупалась на Украине. Поскольку у нас, по сути, остается полтора года, за это время мы закроем последний сегмент, в котором имели зависимость,— в части газотурбинного морского двигателя. Дальше то же самое по странам НАТО, где ввели определенные ограничения по поставке. Это тоже чувствительный аспект.

Итак, есть две составляющие: первое — это экономический эффект как позитивный стимул, второе — национальная безопасность. Есть сегменты на стыке между ними, где есть узкие места, например, оборудование для работы на шельфе. Конечно, эту проблему можно решать путем поставки оборудования из тех стран, которые не вводили для нас ограничения, но это будет не то оборудование, в котором есть необходимость. Но с учетом того, что в целом шельфовые проекты несколько смещаются вправо (по срокам.— “Ъ”) в свете экономической ситуации, по производству этого оборудования мы пошли путем создания собственной компетенции и из госпрограммы развития гражданской морской техники выделили отдельный сегмент, который заточен именно на оборудование для работы на шельфе. Это не только суда — это все, начиная от фланцев и заканчивая ПО. По этому направлению, во-первых, мы уже заложили почти 2 млрд руб. на эти два года, во-вторых, мы также ориентируем проекты Фонда развития промышленности под нефтегазовое оборудование.

— Вопрос с газовой турбиной большой мощности для электростанций уже считается решенным?

— Если говорить о ГТД-110, которая разрабатывалась и производилась на НПО «Сатурн» и находится сейчас в опытной эксплуатации, мы подключили к этому вопросу абсолютно все институты, привлекли всю компетенцию в этой области. Я не буду сейчас брать на себя обязательства, говоря точные сроки, называя этот год или следующий. Но думаю, что в ближайшее время мы выйдем на стабильную работу этих газовых турбин, для того чтобы не было нареканий и мы бы могли дальше запускать серию, поставляя не только в опытную эксплуатацию, но и потребителям — не только в России, но и за рубежом. Я просто подтверждаю, что мы не сняли вопрос с повестки дня и из отраслевой стратегии, рассчитываем, что это будет только началом. 110 МВт — первая ступень, дальше можно двигаться в сторону 130 МВт и 150 МВт.

— Альтернативных программ не предвидится?

— В таких отраслях это бессмысленно по одной только причине: это штучная продукция и гигантские затраты на НИОКР.

— Рассуждая об импортозамещении, вы говорили о том, что приоритетными являются отрасли, напрямую связанные с национальной безопасностью. А в авиации у нас есть прорывные успехи?

— Импортозамещение для нас действительно важно с точки зрения достижения технологической независимости по ключевым сегментам оборонно-промышленного комплекса. Но это далеко не единственная задача. Если говорить в приложении ко всем отраслям, то здесь цель перекликается с тем, о чем вы сказали — нужно стремиться к созданию собственных продуктов, по ценовым и качественным характеристикам не уступающих иностранным аналогам. Именно на это ориентированы 20 отраслевых планов импортозамещения, сформированные в прошлом году.

Я уже не раз говорил: нет задачи вслепую заместить все и вся. Вы упомянули авиапром, это очень хороший пример того, насколько размыты границы производства высокотехнологичной продукции. Главная задача в гражданском авиапроме — создавать конкурентоспособные на мировом рынке самолеты и вертолеты, привлекательные и для России, и для зарубежных авиакомпаний. Иначе производство воздушных судов не имеет шансов на рентабельность. Сегодня ни одна авиационная держава не обходится без очень глубокой интеграции в международную кооперацию. Технологические и финансовые риски авиационных программ настолько велики, что производители вынуждены искать партнеров по всему миру.

И Россия, нужно сказать, один из таких надежных партнеров. У нас успешно работают инжиниринговые центры Airbus и Boeing, созданы СП по обработке титановых изделий, производятся отдельные компоненты. Точно так же мы готовы взаимодействовать в обратном направлении, развивая собственное производство. Могу сказать, что ряд российских поставщиков сильно прибавили и в технологиях, и в качестве. В частности, они выражают намерение производить комплектующие для SSJ 100. Для них участие в кооперации по нашему ближнемагистральному самолету — возможность доказать свою конкурентоспособность и стать частью международных проектов.

Что касается самого SSJ 100, то в текущем году мы продолжим продвигать его на традиционные и новые для нас рынки: в СНГ, Китай, Европу, Латинскую Америку, страны Азии. Имеются перспективы в Африке. Сейчас изучаем возможность поставок в Иран. А контрактом с ирландской CityJet мы «прорубили окно в Европу»: она приобретет в лизинг 15 SSJ 100 с опционом еще на 16 самолетов.

Хотя более четко обозначить возможности в гражданской авиации сможет МС-21, доля российских комплектующих в котором в целом будет больше, чем в SSJ 100. Все ключевые компетенции будут российскими — это разработка и производство самолета, системная интеграция, а двигатель для МС-21 будет определять заказчик, на выбор будет предлагаться как российская, так и американская установка. Российский двигатель ПД-14 сейчас в стадии интенсивных испытаний.

— Какие реальные темпы производства SSJ 100 запланированы на 2016–2017 годы, и каким российским и зарубежным заказчикам этот самолет будет реально поставлен в этом году?

— В 2016 году планируется произвести 26 новых воздушных судов, еще четыре будут подготовлены и переданы заказчикам в рамках ремаркетинга. До конца года SSJ 100 будет поставлен «Аэрофлоту», «Ямалу», (мексиканской.— “Ъ”) Interjet и CityJet. Продолжится работа по поставке SSJ 100 Государственной транспортной лизинговой компании в рамках контракта, который был подписан на МАКСе в 2015 году. Недавно заключенная CityJet сделка позволит продемонстрировать SSJ 100 ведущим европейским авиакомпаниям, так как одно из основных направлений деятельности CityJet — это сублизинг (на условиях «мокрого» лизинга) парка крупным перевозчикам ЕС.

— Как продвигаются договоренности по возможным поставкам и участии в производстве SSJ 100 с китайцами и иранцами?

— Для SSJ 100 Иран и Китай являются перспективными рынками, рассматриваются различные варианты работы на них. Интерес к Ирану объясняется тем, что в республике проживает 78,5 млн человек, действует свыше 50 аэропортов, а средний возраст самолетов — более 20 лет из-за экономических санкций против страны, отмененных только в январе. Впрочем, для поставок в Иран SSJ 100 как самолета, имеющего различные комплектующие от международных поставщиков, нужно еще пройти различные юридические экспертизы и согласования.

Обеспечить продвижение SSJ 100 можно, также наладив сотрудничество с Китаем, Индией и странами Ближнего Востока. Процесс сертификации SSJ 100 в Китае и взаимодействие с китайскими авиационными властями продолжаются. Потребность китайских перевозчиков в новых региональных самолетах в ближайшие 15–20 лет — около 1300 единиц, и SSJ 100 претендует на 10% этого рынка.

— Какие именно импортозамещающие проекты реализованы в сфере радиоэлектроники? Как при этом повысилась эффективность — удалось добиться экономии ресурсов, создать новые рабочие места?

— Таких проектов достаточно много. Отмечу лишь часть из них, которые мы считаем наиболее прорывными. К примеру, российские разработчики создали мультипротокольный маршрутизатор, не уступающий аналогу, производимому американскими Cisco Systems и Juniper Networks. Есть у нас неплохие достижения в сегментах оборудования систем широкополосного беспроводного доступа, пакетной передачи голоса, инфраструктуры построения технологической линии микроэлектронных производств. Могу сказать, что только в рамках данных проектов до стадии опытного производства и реализации малой серии изделий доведено свыше 10 технологий мирового уровня, создано около 100 рабочих мест. Наверное, это не так много, но совсем недавно у нас вовсе не было поводов для гордости в гражданской радиоэлектронике.

Если брать отдельно микроэлектронику, то здесь мы рассчитываем на существенный рост компетенций наших производителей благодаря участию в масштабном проекте по выпуску платежных карт «Мир». До конца 2018 года планируется выпустить свыше 35 млн таких карт, оснащенных чипами российского производства. Важно, что весь этот объем наши производители способны потянуть самостоятельно.

Мы прорабатываем и ряд других подобных проектов, суммарная выручка от которых к 2022 году может составить более 105 млрд руб. Например, выпуск электронных документов: паспортно-визовых документов нового поколения для нужд МВД России и персональной карты — электронного жетона военнослужащего для Минобороны и МЧС.

Россия. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 16 августа 2016 > № 1882861 Денис Мантуров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам встречи с Министром иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайером, Екатеринбург, 15 августа 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы только что завершили нашу совместную программу в Екатеринбурге с Министром иностранных дел Германии, Председателем ОБСЕ Ф.-В.Штайнмайером.

Обсуждали, прежде всего, международные вопросы. Особое внимание уделили развитию ситуации на Украине. Это развитие вызывает, прямо скажем, серьезную озабоченность. Мы обсудили задачи по продвижению процесса урегулирования этого кризиса на основе синхронизации шагов по выполнению Минских договоренностей как в части обеспечения безопасности в регионе, так и в том, что касается политического процесса и реформ.

Оценили также перспективы и возможности возобновления диалога в «нормандском формате», на которых, как вам известно, не могла не сказаться недавняя вылазка в Крыму украинских диверсантов, в результате которой погибли российские военнослужащие.

Мы говорили о том, как прекратить провокации в зоне конфликта на Востоке Украины, способствовать выработке путей урегулирования через укрепление безопасности, усиление контроля миссии ОБСЕ в зоне безопасности и в местах складирования тяжелых вооружений, а также как продвигать прямой диалог киевских властей с представителями Донецка и Луганска в соответствии с «Комплексом мер», который был одобрен в Минске в феврале прошлого года.

Вторая тема, которая заняла много времени в наших беседах – Сирия. Мы по-прежнему считаем, что необходимо не допустить того, чтобы здесь восторжествовали отряды международного терроризма, обеспечить начало настоящего, подлинного переговорного процесса между всеми сирийскими сторонами под эгидой ООН, как того и требует резолюция СБ ООН. И, конечно, все это предполагает упрочение режима прекращения боевых действий. Одна из наиболее острых задач – это решение гуманитарных проблем во многих частях Сирии, в частности в Алеппо.

Мы рассказали нашим германским друзьям о тех шагах, которые мы предпринимаем в контактах с США. Как вам известно, Россия и США сопредседатели Международной группы поддержки Сирии (МГПС), в которую также входит и Германия. Россия убеждена в том, что одна из ключевых задач, которая была уже давно признана в качестве актуальной, но до сих пор не решается – размежевание умеренной оппозиции от ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры», которая недавно сменила вывеску и теперь называется «Джабхат Фатх Аш-Шам», но от этого не изменила своей сущности. Тревожит и то, что многие т.н. умеренные оппозиционеры все чаще координируют свои действия с этими террористами.

Как я уже сказал, говорили о ситуации в Алеппо. У нас есть надежда на то, что совместно с участием России, США, других западных стран и стран региона, а также ООН мы сможем облегчить положение гражданского населения и не допустить, чтобы боевики, которые контролируют часть этого города и региона, диктовали свои условия.

Хотел бы сказать, что мы ценим роль Германии как Действующего председателя ОБСЕ в том числе в том, что касается работы специальной мониторинговой миссии этой Организации на Украине. В целом мы поддерживаем повестку дня германского председательства в рамках подготовки к очередному заседанию Совета министров иностранных дел, которое состоится в Германии в декабре этого года.

Мы коснулись целого ряда вопросов, касающихся двусторонней повестки дня. Рассмотрели развитие наших отношений в этот непростой, прямо скажем, период в политической, культурно-гуманитарной и историко-мемориальной сферах. Потому что мы, германские коллеги и лично Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер уделяем большое внимание решению тех вопросов, особенно гуманитарных, которые остались нам в наследство после Второй мировой войны. У нас есть целый ряд совместных весьма полезных проектов, поддержка бывших узников концентрационных лагерей, в прояснении судьбы российских и германских военнопленных и интернированных. Еще раз хотел бы сказать, что это очень важно для консолидации настроений в наших обществах, которые, конечно же, приветствовали историческое примирение между нашими странами.

Договорились поощрять контакты между ведомствами и регионами Российской Федерации и землями ФРГ. Считаю, что интерес, который лично проявляет Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер к работе в регионах России, заслуживает всяческой поддержки.

Вопрос: Спустя неделю после событий в Крыму мы практически ничего не знаем о том, что там произошло, кроме той информации, которую получаем от российской секретной службы, которая является единственным источником информации. Какие сведения имеются у германского правительства? Какие детали может озвучить Министр иностранных дел России С.В.Лавров?

С.В.Лавров: Понимаю, что всегда хочется иметь больше источников информации, чтобы сопоставлять картину и делать ее более объективной. Рассчитываю, что у германских СМИ такой интерес не только к Крыму, но и к другим вопросам, в частности тем, что касаются российских действий в различных ситуациях и вообще ситуации внутри России. Хотелось бы, чтобы источники были многочисленными.

Мы действительно не скрываем того, что нам известно. Вы сказали, что не знаете ничего, кроме того, что показывает российская сторона. Мы показываем задержанных, их показания, обнаруженные в Крыму склады с их вооружением, боеприпасами и прочими приспособлениями, которые обычно используют террористы-взрывники. Все это транслируется по нашему телевидению, о чем я сегодня упоминал Министру иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайеру. Уверен, что присутствующий здесь Посол Германии в Российской Федерации Р.Фон Фрич-Зеерхаузен и его сотрудники смотрят эти материалы и, наверное, учитывают их в своих донесениях в Министерство иностранных дел Германии.

Конечно, мы не все можем показать, но у нас есть дополнение к тому, что вы видите по телевидению – неопровержимые доказательства того, что это была диверсия, которая давно планировалась по линии Главного управления разведки Министерства обороны Украины и имела своей целью дестабилизацию обстановки в российском Крыму. Мы открыты для предоставления дополнительных фактов помимо тех, которые были предъявлены общественности, нашим западным партнерам, которые всерьез заинтересуются тем, чтобы подобных вещей больше не происходило. Для этого необходимо оказать влияние на Киев. Верховный главнокомандующий на Украине есть, Министерство обороны и все его подразделения подчиняются верховному главнокомандующему. Это банальная констатация факта.

Мы ценим заинтересованность Германии, которую сегодня подтвердил Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер, в том, чтобы подобных инцидентов больше не было. Но, независимо от того, как будут работать наши западные партнеры со своими друзьями в Киеве, мы по поручению Президента Российской Федерации В.В.Путина предпринимаем исчерпывающие меры, чтобы любые попытки подобных проникновений на нашу территорию пресекались на корню.

Вопрос: Насколько вероятен разрыв дипломатических отношений между Россией и Украиной?

С.В.Лавров: Не думаю, что сейчас мы находимся в ситуации, когда кто-то заинтересован в разрыве дипломатических отношений. Это крайние меры. Мне кажется, что сейчас главное – не поддаваться эмоциям, не впадать в экстремальные варианты действий, а сдержанно и сконцентрированно обеспечить стабилизацию обстановки. Как я уже сказал, в том, что касается Крыма, мы это сделаем и уже делаем, независимо от того, какие выводы из ситуации, которая произошла 10 дней назад, сделают наши западные партнеры и наши коллеги в Киеве. Я выступаю за то, чтобы сейчас сосредоточиться на возвращении всей ситуации во всех ее аспектах – безопасности и политического урегулирования – к последовательности и сути Минских договоренностей. Это уже не про Крым, а про Восток Украины. Мы сегодня много об этом говорили. Германия и лично Министр иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайер очень многое сделал для того, чтобы добиться выполнения Минских договоренностей. На саммите «нормандской четверки» в Париже в прошлом году появился такой термин, как «формула Штайнмайера», которую изобрел Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер для того, чтобы найти практически общеприемлемые пути реализации поставленной в Минских договоренностях задачи по предоставлению Донбассу особого статуса. Мы активно это поддержали. Сейчас, к сожалению, реализация «формулы Штайнмайера» тормозится властями в Киеве, которые хотят в очередной раз переиграть Минские договоренности.

Я не за какие-то шаги, которые вызовут всплеск информационного внимания, и на деле едва ли будут способствовать выполнению того, о чем мы все договорились и чего мы все хотим.

Вопрос: Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер недавно предложил воздушный мост для оказания помощи людям в Алеппо, сказав, что коридор на суше был бы лучше, но если все это не получается, то есть ли возможность создания воздушного моста, и будет ли Россия готова поддерживать такой проект и участвовать в нем?

С.В.Лавров: Россия была первой, кто не просто предложил, но и реализовал сбрасывание с воздуха гуманитарной помощи. Впервые это было сделано в Дэйр-аз-Зоре, где по-прежнему сохраняется тяжелая гуманитарная ситуация – он осажден боевиками. Мы продолжаем сбрасывать помощь с самолетов в этот район. Когда мы это начинали, то призвали ООН поддержать наши действия. Поначалу ооновцы очень сильно сомневались, что это возможно. Я очень доволен, что в итоге они согласились применить такие же методы доставки гуманитарной помощи в районы, где этого требует и позволяет ситуация. Здесь очень важно именно то, как на деле будут осуществляться эти сбросы. В Дэйр-аз-Зоре такая конфигурация противостояния сторон, которая позволяет гарантированно сбрасывать гуманитарные грузы, будучи уверенными, что они попадут в те руки, которым они предназначены, в руки нуждающегося гражданского населения. В Алеппо ситуация постоянно меняется. Мы, по крайней мере, видим очень большие риски, что в силу погодных условий (ветер) и постоянно меняющейся конфигурации на земле не удастся доставить гуманитарные грузы тем, кому они предназначены, и что они попадут в руки террористов и лишь укрепят их положение, позволят им более долго сопротивляться тем, кто им противостоит.

Мы сегодня много дискутировали об Алеппо. У нас примерно одинаковое понимание серьезности ситуации. Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер говорил о коридорах. Как вы знаете, вместе с сирийскими правительственными силами мы предложили создать (создали и объявили об этом) шесть коридоров для вывода мирного населения, которое хочет уйти из этого района. Один коридор был объявлен для тех боевиков, которые будут готовы уйти оттуда невредимыми под гарантию сирийского Правительства и Российской Федерации.

К сожалению, боевики, руководители террористов, которые «правят бал» в восточном Алеппо препятствуют выходу как своих соратников, так и мирных жителей. Причем для устрашения прибегают к публичным казням тех, кто хотел бы покинуть этот далеко не безопасный район. Тем не менее, туда с большим трудом доставляются по земле гуманитарные грузы. Да, этого не достаточно. Насколько реалистично сбрасывать помощь с воздуха? Я уже дал нашу оценку. У других наших партнеров может быть иное мнение. Но в любом случае, те, кто хочет этим заниматься, должны согласовать свои действия со сторонами, которые там находятся, прежде всего, с сирийским Правительством. Будем продолжать координировать дополнительные усилия помимо работы по тем коридорам, которые, как я уже сказал, открыты, с нашими партнерами по Международной группе поддержки Сирии, прежде всего с США как с сопредседателем. Будем и дальше согласовывать наши шаги с ООН.

Напомню, что главная проблема состоит не в том, что кто-то не хочет помогать облегчению гуманитарной ситуации, а в том, что принципиально важно, решая гуманитарные проблемы, не допустить использования гуманитарных каналов для того, чтобы под видом гуманитарной помощи террористы получали пополнение в виде боевиков, оружия и боеприпасов.

СБ ООН по нашей инициативе принял резолюцию 2165, в которой говорится о необходимости установления контроля за поставками гуманитарных грузов, в частности, по так называемой дороге Кастелло из Турции. С согласия правительства Турции в этой резолюции были обозначены два контрольно-пропускных пункта на турецкой территории, где ооновцы должны установить мониторинговое присутствие. На одном из таких пунктов ооновцы расположились, второй пункт до сих пор не открыт. Мы поднимали эту тему, когда Президент Турции Р.Т.Эрдоган посетил Россию с визитом и встретился с Президентом России В.В.Путиным в г.Санкт-Петербурге 9 августа с.г. У нас есть понимание с турецкими коллегами, что они будут рассматривать вопросы, связанные с выполнением этой резолюции, с налаживанием международного контроля на двух контрольно-пропускных пунктах. Думаю, что эти вопросы поддаются решению. Затем надо будет урегулировать ситуацию на самой дороге Кастелло, где тоже можно предусмотреть контроль за теми грузами, которые идут в Алеппо.

Главная проблема известна с самого начала деятельности МГПС, и наши американские партнеры публично ее признали. Госсекретарь США Дж.Керри заявил еще в феврале с.г. на заседании Международной группы поддержки Сирии о том, что США привержены задаче размежевать умеренную оппозицию, которая, в частности, сотрудничает с Вашингтоном и европейцами, от тех территорий, которые занимают ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра». Это было в феврале. Сейчас август. Ничего не сделано, и по-прежнему так называемые «умеренные» блокируются с «нусровцами» для того, чтобы противостоять правительственным войскам. Мы приняли в СБ ООН решения, которые гласят очень простую вещь: те, кто занимают сторону террористов, являются террористами. Из этого нужно исходить. А постоянно жаловаться на то, что нельзя бомбить те или иные территории, потому что там не только «Джабхат ан-Нусра», но и другие группировки, означает очень простую вещь – террористов пытаются вывести из-под удара.

Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер сказал про паузы, которые сейчас объявляются на три часа в день, и что этого недостаточно. Конечно, этого недостаточно. Но для того, чтобы эти паузы были более продолжительными, необходимо решить те вопросы, о которых я вам говорил. В прошлом мы с американцами достигали договоренности и объявляли режим тишины на 48 часов, на 72 часа. Результатом стало незначительное облегчение гуманитарной ситуации, но главным результатом этих пауз стало пополнение рядов террористов на 7 тыс. человек, не говоря уже об огромных количествах боеприпасов и оружия. Поэтому здесь нельзя говорить «давайте забудем про терроризм и давайте только сбрасывать гуманитарные грузы, независимо от того, в чьи руки они попадут, даже пусть попадут террористам, но главное, чтобы не было лишней проблемы для гражданского населения». Это очень важно. Это ключевой приоритет. Не менее ключевым приоритетом является недопущение того, чтобы кто-то косвенно или прямо поддерживал террористические группировки.

Вопрос: Недавно с турецкой стороной обсуждался вопрос о перекрытии границы с Сирией, насколько готова Турция в этом участвовать?

С.В.Лавров: Только что подробно отвечал на практически идентичный вопрос, и он касается уже принятого решения СБ ООН (резолюция 2165), которое предусматривает мониторинг по линии международного сообщества на двух основных контрольно-пропускных пунктах. Конечно, они не являются единственными возможностями пересечения сирийско-турецкой границы, но тем не менее, есть два контрольно-пропускных пункта, где СБ ООН призвал и постановил разместить наблюдателей ООН. Один из этих пунктов работает, второй до сих пор закрыт. Как я уже сказал, в ходе визита Президента Турции Р.Т.Эрдогана 9 августа в г.Санкт-Петербург Президент России В.В.Путин затрагивал эту тему, и у нас с турецкой стороной есть понимание того, что необходимо принять дополнительные меры, чтобы эта резолюция полностью и эффективно выполнялась. Это касается открытия второго пропускного пункта и интенсивности мониторинга международного сообщества, который на каждом из этих пунктов обеспечен. Думаю, что это будет реально помогать. Стопроцентно досматривать все грузы невозможно, но мы сейчас вместе с нашими коллегами из ООН, США и Европы рассматриваем рекомендации специалистов о том, как можно сделать контроль выборочным, но с максимальной гарантией ненарушения исключительно гуманитарного режима этого маршрута.

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 августа 2016 > № 1908162 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе открытия российско-германской Летней школы «Пути развития энергетического сектора. Современные вызовы», Екатеринбург, 15 августа 2016 года

Уважаемый Виктор Анатольевич,

Уважаемый Министр иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайер,

Дорогие друзья,

Прежде всего, хотел бы сердечно поблагодарить руководство Свердловской области, Екатеринбурга, Уральского Федерального Университета за оказанный нам теплый прием, гостеприимство.

Для меня большая честь совместно с Министром иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайером принять участие в открытии второго мероприятия, которое проходит в рамках российско-германской Летней школы по теме «Пути развития энергетического сектора. Современные вызовы».

Екатеринбург неоднократно был местом проведения важных российско-германских переговоров, в том числе, на высшем уровне. Здесь проходили Форум общественности «Петербургский диалог», многочисленные конференции, встречи представителей деловых кругов, деятелей науки и культуры. На этот раз мой коллега и добрый товарищ, почетный доктор Университета Ф.-В.Штайнмайер решил прервать свой отпуск для участия в сегодняшнем мероприятии. Рассчитываю, что оно поможет способствовать расширению двустороннего сотрудничества в образовательной, научной и технической областях, а также способствовать диалогу между молодежью России и Германии.

Такие встречи представителей наших стран, нацеленные на поддержание доверия и взаимопонимания, особенно востребованы сегодня, когда российско-германские отношения переживают непростой этап. Думаю, даже наверное, самый сложный этап с того момента, когда при активной, я бы сказал, решающей роли нашей страны, Германия объединилась.

Нынешнее состояние дел связано с проблемами, которые накапливались давно и прорвались наружу во время украинского кризиса. Они отражают глубокие системные дефекты в европейской архитектуре. К сожалению, наши многочисленные предложения согласовать международно-правовые принципы обеспечения равной и неделимой безопасности в Евроатлантике долгие годы отвергались членами НАТО и по сей день продолжают отвергаться и игнорироваться. Печально, что и сегодня философия натоцентричности, я даже бы сказал высокомерная, преобладает над духом Хельсинкского Заключительного акта. Курс на продвижение НАТО на Восток любой ценой без преувеличения углубляет разделительные линии на Континенте. И когда этот курс, подрывающий баланс интересов и стабильность в Европе, жестко споткнулся на Украине, начались попытки свалить вину на Россию, причем не было предпринято никаких усилий заставить организаторов вооруженного государственного переворота выполнить Соглашение о мирном урегулировании и создании правительства национального единства, которое они подписали при посредничестве Германии, Франции и Польши. Более того, к огромному сожалению, наши западные партнеры закрыли глаза и на националистические ультрарадикальные позиции тех, кто захватил власть в Киеве, кто требовал искоренить все русское на Украине. Министр иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайер упомянул о том, что в Германии и в Европе обратили внимание на националистические «повадки» новых властей, но сделано это было в виде мягкого укора. Ничего похожего на требования, которые действительно отражали бы принципиальную позицию Европы, соответствующую документам ОБСЕ, которые не допускают насильственного захвата власти, мы, к сожалению, не увидели.

Вскоре после этого произошел государственный переворот в Йемене, и президент сбежал из страны.

Наши друзья нам говорили, в том числе, германские, но и в целом европейцы и американцы, что они не смогли заставить организаторов переворота повернуть назад и выполнить свои обязательства, когда президент уехал из Киева. Во-первых, он уехал не за границу, а был в Харькове. Это отдельная история, как бы к нему ни относиться. Было достигнуто соглашение, которое предполагало досрочные выборы уже в 2014 г.

Если в случае с Йеменом, мы до сих пор все вместе, и включая наших западных партнеров, требуем возвращения законного президента к власти, то в случае с Украиной на следующий день после подписания соглашения об этом забыли. Здесь есть о чем поговорить.

Когда новые власти в Киеве, пришедшие к ней в результате переворота, приняли решение применять армию против тех регионов страны, которые отказались принять антиконституционный переворот, наши коллеги в странах НАТО не возвысили свой голос против этого совершенно антиправового действа, а просто призвали новые власти применять силу пропорционально.

Это все мы достаточно откровенно обсуждаем с Министром иностранных дел Германии Ф.-В.Штайнмайером. У нас, как вы слышите, неоднозначное и неодинаковое понимание того, что происходит, а также неоднозначное толкование принципов Хельсинкского Заключительного акта и принципов Устава ООН. Но, по крайней мере, наш диалог с Ф.-В.Штайнмайером никогда не прерывался. Я очень ценю возможность по-честному, откровенно, не сглаживая острые углы, общаться с моим германским коллегой.

Несмотря на все происходящее, мы не делаем из этого трагедии. Неоднократно говорили, что обижаться, уходить в изоляцию мы не намерены. Конфронтация с кем-либо – не наш выбор. Уверен, что наши связи рано или поздно вернутся на устойчивую траекторию, тем более что их дальнейшая деградация вряд ли отвечает интересам наших стран и народов и Европы в целом.

Конечно, оздоровлению ситуации будет способствовать политико-дипломатическое урегулирование кризиса на Украине. Убеждены, что добиться этого можно лишь последовательно реализуя согласованный с участием Германии и России минский «Комплекс мер», настойчиво добиваясь выполнения всех содержащихся в нем обязательств, основную часть которых взяли на себя нынешние киевские власти под гарантии Берлина и Парижа.

Мы видим, что в Европе растет осознание безальтернативности нормализации отношений, возобновления имеющихся форматов сотрудничества. Соответствующие сигналы мы получаем не только от представителей общественных, гуманитарных, деловых кругов, рядовых граждан, но и от многих политиков, которые прекрасно понимают, что свертывание работы Совета Россия-НАТО (СРН), "замораживание" всех ключевых механизмов взаимодействия между Россией и ЕС было, конечно же, ошибкой, равно как и "замораживание" энергетического диалога между Россией и ЕС, которым вы сейчас занимаетесь. Я эти сигналы активно приветствую. Вы подаете пример взрослым дядям и тетям, поскольку молодежь всегда смотрит в будущее. Со своей стороны мы последовательно исходим из того, что восстанавливать связи следует не фрагментарно, а полномасштабно и качественно. Залог успеха - в готовности действовать на основе равноправия и взаимоуважения. Мы твердо привержены курсу на такой диалог. Готовы конструктивно обсуждать самые различные предложения и инициативы, решать насущные проблемы.

Германия – наш ключевой партнер не только в европейских делах, но и в решении глобальных проблем современности, включая урегулирование конфликтов, противодействие международному терроризму и экстремизму, которые бросили беспрецедентный вызов мировому сообществу. Но и здесь не должно быть "двойных стандартов". Например, гуманитарный кризис в Сирии занимает центральное место в политической риторике государственных деятелей Запада, но как-то старательно обходится стороной гуманитарная ситуация в Йемене, которая по доверительным, не публикуемым оценкам представителей ООН характеризуется как гуманитарная катастрофа. Здесь тоже есть, над чем подумать, и как сделать так, чтобы подходы к ливийскому, йеменскому, сирийскому, иракскому кризисам опирались на прочную почву единых стандартов, в центре которых безусловный приоритет – искоренение терроризма.

Убеждены, что основной акцент стоит делать не на разногласиях или взаимных претензиях, а на продвижении позитивной объединительной повестки дня. Не может не радовать, что в последнее время множатся примеры успешного приложения совместных усилий. Поступательно развиваются политические, межпарламентские, межведомственные, межрегиональные контакты между Россией и Германией. Наращивается плодотворное взаимодействие в культурной, научно-образовательной, историко-мемориальной сферах. В частности, в июне текущего года под нашим с г-ном Федеральным министром патронатом стартовал российско-германский Год молодежных обменов, который принял эстафету от завершившихся в прошлом году перекрестных годов русского и немецкого языков и литературы, о чем также упомянул Ф.-В.Штайнмайер.

Отрадно, что возобновил работу форум общественности «Петербургский диалог» – важнейшая площадка для продвижения взаимодействия по линии гражданских обществ. Его очередное заседание состоялось в прошлом месяце в Санкт-Петербурге. Весьма востребованным форматом связи представителей общественности двух государств остаются регулярные «Потсдамские встречи».

Хорошо, что постепенно восстанавливаются и другие "замороженные" механизмы взаимодействия. Важной вехой на этом пути стало возобновление деятельности межведомственной Рабочей группы высокого уровня по стратегическим вопросам сотрудничества в области экономики и финансов. Ее очередное заседание прошло в июне. Рассчитываем, что это будет содействовать выправлению негативных тенденций в торгово-экономической области.

В год 75-летия начала Великой Отечественной войны особое значение приобретают совместные историко-документальные и мемориальные проекты. Конструктивное сотрудничество налажено по линии совместной Комиссии историков России и Германии, которая изучает и публикует архивные материалы и исследования о страницах нашего общего прошлого. 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны мы с г-ном Ф.-В.Штайнмайером обнародовали Совместное заявление о российско-германской инициативе по поиску и оцифровке архивных материалов под названием «Советские и немецкие военнопленные и интернированные». Тем самым заложена основа для продолжения работы между уполномоченными на реализацию данного проекта структурами двух стран – Управлением Министерства обороны России по увековечению памяти погибших при защите Отечества и Германским народным союзом по уходу за военными могилами.

Положительных примеров совместной работы у нас и на этом этапе отношений достаточно. Полагаем важным не останавливаться на достигнутом в интересах сохранения и преумножения накопленного за долгие годы позитивного потенциала двустороннего сотрудничества на благо наших народов, во имя упрочения глобальной и региональной стабильности и безопасности. Уверен, что нас должно объединять осознание долгосрочного неконъюнктурного характера российско-германских связей, понимание их стратегической перспективы.

Пользуясь случаем, хотел бы особо подчеркнуть, что мы высоко ценим личный вклад г-на Ф.-В.Штайнмайера в успешную реализацию целого ряда проектов двустороннего сотрудничества, в том числе в российских регионах. Он уже упоминал об инициативе «Партнерство для модернизации», которое в нынешних условиях, к сожалению, «пробуксовывает» из-за замораживания отношений России с ЕС.

Нынешняя Летняя школа энергетиков – также инициатива Ф.-В.Штайнмайера. Мы активно приветствуем такой его настрой на продвижение конкретных проектов общения наших граждан, представителей различных профессий и, конечно же, студентов.

Не менее значимы и усилия Ф.-В.Штайнмайера в продвижении наших совместных инициатив в историко-мемориальной и гуманитарной сферах, направленных в том числе на сохранение памяти о событиях Второй мировой войны ее уроков, направленных на помощь остающимся в живых ветеранам и историческое примирение народов наших стран, развитие современных российско-германских отношений в духе взаимного уважения и учета интересов друг друга.

Вопрос: Мой вопрос касается перспективного проекта, который развивается между Россией и Германией в сфере энергетики – «Северный поток – 2». Учитывая, что при его реализации возникли какие-то сложности с Польшей, не могли бы Вы рассказать о его текущем состоянии и перспективах развития?

С.В.Лавров: В отношении проекта строительства «Северного потока – 2» идет немало подводных телодвижений. Не всем хочется, чтобы Европа повышала устойчивость своего энергообеспечения за счет сотрудничества с Россией. Не буду вдаваться в детали, наверное, вы читаете соответствующие сообщения. Мы убеждены, как и европейские партнеры, которые вместе с ПАО «Газпром» этот проект разрабатывают, что он будет способствовать диверсификации маршрутов поставок газа на европейский рынок и в целом вписываться в ту программу развития европейской газовой инфраструктуры, которая существует в ЕС и соответствует его основной цели – созданию энергетического союза, единого, открытого рынка газа в Европе. Безусловно, его реализация станет еще одним вкладом в выполнение договоренностей, которые были достигнуты на Конференции по климату в Париже в отношении сокращения выбросов в атмосферу. Это особо актуально в ситуации, когда, например, Германия взяла принципиальную линию на отказ от ядерной энергетики, и если это не газ, то это уголь. Знаю, что доля угля в энергобалансе Германии будет возрастать, но это, наверное, не очень полезно для экологии. Поэтому роль «Северного потока» как реального поставщика экологически чистого топлива, я думаю, в Германии оценили. Это подтверждается тем, что, как я уже сказал, наряду с «Газпромом», проект в числе своих акционеров имеет «Wintershall», «E.ON», «ОМV», «Shell», «ENGIE». Многие другие европейские компании являются заинтересованной стороной в получении подряда на прокладку подводной части трубопровода. Так что и Балтийскому региону здесь будет небезынтересно посмотреть на этот проект и поучаствовать в нем.

Мы не хотим политизировать этот процесс, а наши польские коллеги откровенно заявляют, что они выступают против того, чтобы, как они говорят, в любых формах возрастала зависимость от России. Но ведь зависимость взаимная. От нашего газа зависят многие страны Европы. Мы никогда никого не подводили. У нас были проблемы с транзитом, и «Северный поток», кстати, все эти проблемы позволит решать. Ведь это газопровод, который напрямую, без каких-либо транзитных стран будет поставлять газ сразу в страны ЕС. Думаю, что здесь здравый смысл, экономика и экономические соображения возобладают над политикой. Хотя мы знаем, что в самой Германии есть деятели, которые публично заявляют, что, когда немецкие компании жалуются на негативный эффект от санкций против России, в ответ от некоторых политиков они слышат, что в данном случае в отношении наказания нашей страны экономика должна быть принесена в жертву политике. Но эти заявления звучали пару лет назад. Думаю, что этот неконструктивный и наносящий вред самой Германии подход будет постепенно заменяться здравым смыслом.

Вопрос (обоим министрам): Вы уже частично ответили на вопрос о том, каким вы видите развитие отношений между Россией и Германией (и Евросоюзом в целом). Как бы вы хотели улучшить это развитие, и что стоит на пути такого улучшения?

С.В.Лавров: Мне кажется, тема гораздо шире, чем просто украинский кризис. Я уже говорил, что украинский кризис просто стал следствием накопившихся в Европе системных проблем, которые мы последовательно пытались решать за счет равноправного, взаимоуважительного диалога. Акцент мы ставили на то, что нужно сделать следующий шаг после того, как были приняты документы, на которые ссылался Ф.-В.Штайнмайер, включая Парижскую Хартию для Новой Европы, да и Основополагающий Акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора. В этих документах был продекларирован принцип равной и неделимой безопасности, заявлено, что никто не должен укреплять свою безопасность в ущерб безопасности других. Но каким-то странным образом этот принцип не воплощался в конкретные дела. На практике было очень трудно добиваться выполнения этих обязательств, которые не имели юридического статуса. Поэтому в 2008 г. мы предложили заключить договор о европейской безопасности, о безопасности в Евроатлантике, который кодифицировал бы в нормы международного права соответствующие политические обязательства о неукреплении своей безопасности за счет безопасности других и предполагал бы процедуры, которые будут применены, если любой участник договора чувствует, что его безопасность ущемляется. Нам сказали категорически «нет» и, между прочим, прямо объяснили, что юридические гарантии безопасности могут быть предоставлены только членам НАТО. Тем самым подтверждалась достаточно аррогантная, конфронтационная линия на то, чтобы безоглядно и бесконечно расширять НАТО, чтобы создавать ощущение у стран, не входящих в НАТО, что лишь в Североатлантическом альянсе они получат гарантии своей безопасности. Это тоже абсолютно ложный тезис, потому что, например, когда в 2004 г. Прибалтика рвалась в НАТО, а нас наши западные партнеры предупреждали, что, как только они станут членами НАТО, они со своими фобиями в отношении России сразу успокоятся и будут чувствовать себя защищенными. Потому что у них «тяжелая история», поэтому, дескать, поймите, что это пойдет лишь на пользу всем. Ничего подобного не произошло.

Став членами НАТО, страны Балтии превратились в главных русофобов, которые вместе с некоторыми другими членами Североатлантического альянса представляют собой некое агрессивное меньшинство, за которым вынуждена идти вся евроатлантическая группа стран - то ли на основе принципа консенсуса, то ли солидарности. Примерно так же они себя ведут в Евросоюзе. В 2008 г. проходил Совет Россия-НАТО в Бухаресте. Было это в начале апреля. Россию представлял Президент В.В.Путин, завершавший в то время свой второй президентский срок. И там же проходил саммит НАТО, на котором было принято решение, гласящее, что Грузия и Украина будут в НАТО. Если вы помните, через несколько месяцев, наверное, потерявший чувство реальности М.Н.Саакашвили начал авантюру, напав на жителей Южной Осетии, которые в тот момент еще были жителями Грузии, атаковал миротворцев, которые там находились по мандату Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Я практически убежден, что этот шаг со стороны НАТО, которое на высшем уровне заявило, что Грузия и Украина будут в НАТО, конкретно повлиял на этот преступный ход, осуществленный М.Н.Саакашвили в расчете на безнаказанность.

Точно так же, как и те, кто совершил антиконституционный государственный переворот на Украине в феврале 2014 г. наутро после того, как они же подписали соглашение в присутствии и при участии Германии, Франции и Польши, пользовались полной поддержкой со стороны НАТО и Запада в целом. Если кто-то будет доказывать мне обратное, то свой пример я уже приводил. Почему Европа, которая, собственно, и выступила гарантом соглашения между являвшимся на тот момент Президентом В.Ф.Януковичем и оппозицией, наутро после государственного переворота, состоявшегося через день после подписания соглашения, промолчала? Значит, они делали ставку на этих людей. Вот эти "двойные стандарты", когда кому-то разрешается осуществить переворот, а кому-то не разрешается, и называются «торжеством демократии против авторитарного режима».

Тем не менее, об установлении отношений. Не мы, как я уже сказал, приостанавливали деятельность Совета Россия-НАТО. Кстати, после того, как М.Н.Саакашвили вторгся со своей армией в Южную Осетию, именно Российская Федерация предложила созвать Совет Россия-НАТО, чтобы разобраться с тем, что происходит. Занимавшая в то время пост Государственного секретаря США К.Райс заявила, что она против созыва Совета Россия-НАТО, и обвинила Россию в том, что мы осуществляем агрессию против Грузии. Хотя впоследствии Евросоюз заказал специальный доклад, который был подготовлен международной комиссией под руководством Х.Тальявини, и однозначно сделал вывод о том, кто начал эту войну. Совет Россия-НАТО был "заморожен" в 2008 г., а уже к осени – началу зимы наши западные коллеги признались, что это было ошибкой. Мы приняли торжественные декларации, которые гласили, что Совет Россия-НАТО должен работать в любую погоду, особенно во времена кризисов, когда нужно смотреть друг другу в глаза и разговаривать, а не кричать друг на друга через забор. Сейчас опять была повторена та же самая ошибка. Совет Россия-НАТО "заморожен". Тот факт, что состоялась пара посольских заседаний, ничего не меняет. НАТО не хочет обсуждать восстановление отношений. Мы, кстати, передали на последнем заседании в прошлом месяце конкретное предложение по восстановлению военного сотрудничества, прежде всего, с точки зрения повышения доверия в этой сфере.

Отношения с Евросоюзом тоже были "заморожены" не по нашей вине. Были отменены саммиты, встречи Постоянного Совета Партнерства, в рамках которого Министр иностранных дел России С.В.Лавров и Высокий представитель ЕС по общей внешней политике и политике в области безопасности каждые полгода должны проводить обзор всех направлений сотрудничества по секторам и вносить рекомендации для саммитов. Между прочим, эта практика была прекращена задолго до украинских событий, когда Высоким комиссаром была К.Эштон. Она совсем не уделяла внимания этой работе. Мы с ней встречались для того, чтобы обсуждать какие-то отдельные кризисы, а вот функцию обзорного, системообразующего механизма мы, по сути дела, не выполняли из-за отсутствия какого-либо интереса со стороны Евросоюза. Потом была попытка исправить ситуацию. В 2010 г. Президент России Д.А.Медведев и Канцлер ФРГ А.Меркель сформулировали так называемую Мезебергскую инициативу, которая предполагала создание реального координирующего механизма между Россией и Евросоюзом в сфере внешней и оборонной политики. Германская сторона сказала, что этот механизм будет введен в действие, если возобновит работу формат «пять плюс два» по Приднестровскому урегулированию. Мы добились того, что приднестровцы, которые уходили от этого формата, изменили свою позицию – он возобновился. Никакого комитета в развитие Мезебергской инициативы никто не создал, потому что Евросоюз сказал, что они ничего не знают о договоренности Германии. Ситуация была неприятная. Это был 2010 г. – никакого украинского кризиса не было и в помине. Но такая линия Евросоюза на то, что они главные, а мы должны делать то, что они считают нужным, постоянно проявлялась. Все попытки, в том числе, как я уже сказал, Канцлера ФРГ А.Меркель, наладить более менее равноправный диалог в сфере политики и безопасности, к сожалению, не удавались, упираясь в то самое правило солидарности, которое существует в Евросоюзе.

Я упомянул саммит НАТО 2008 г. и саммит Совета России-НАТО. Когда произошли украинские события, очень часто в комментариях наши западные коллеги начинали с торжеством говорить, что Россия давно это замышляла и мы это знали, потому что на саммите в Бухаресте Президент России В.В.Путин заявил, что Украина это искусственное государственное образование. Я там был, я слышал то, что говорил Президент России В.В.Путин, и попытка так интерпретировать его слова – это ложь. Он сказал одну очень простую и очевидную для всех вещь: призвал наших натовских партнеров (а это было в период, когда НАТО принимало заявления, что Украина и Грузия будут в НАТО) обратить внимание на то, что Украина складывалась исторически очень непросто, и что это очень деликатное сочетание культур, языков, народностей, национальностей. Он призвал не разрывать Украину на части, потому что всем было известно, что восточная часть Украины категорически не хотела слышать ни о каком НАТО. Вот и все, что он сказал. А Североатлантический альянс поступил ровно наоборот.

Сейчас, когда мы видим эту трагедию в Донбассе, надеюсь, как сказал Министр иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайер, что мы добьемся выполнения Минских соглашений. Россия свою часть пути обязательно пройдет и будет настраивать ДНР и ЛНР на конструктивный лад. Когда какое-то время назад киевские власти объявили, что отныне День украинской армии будет отмечаться в день создания украинской повстанческой армии, когда они же объявили национальным праздником дни рождения С.Бандеры и Р.Шухевича, любой человек, который хоть что-то понимает в политике, хоть чуть-чуть знает Украину, должен задаться вопросом, как эти праздники (дата образования украинской повстанческой армии, дни рождения С.Бандеры и Р.Шухевича) будут отмечать в Донецке, Луганске, и в других городах восточной части Украины. Вот кто раскалывает страну.

И последнее, что я хочу сказать. Мы, тем не менее, остаемся очень важными друг для друга партнерами. Евросоюз коллективно по-прежнему первый экономический и торговый партнер Российской Федерации. Мы четвертый по значимости торговый партнер Евросоюза. Хотя показатели значительно просели, но остаются достаточно высокими. У меня есть основания полагать, что ситуация скоро будет меняться. Я уже приводил в пример «Северный поток – 2» в ответ на вопрос девушки из МГИМО. Вы знаете, он во многом если не перечеркивает, то тормозит реализацию доктринальных документов, которые Евросоюз принял в сфере энергетики, нацелив всю свою энергетическую политику на сокращение зависимости от российских поставок газа и нефти. То, что «Северный поток» сейчас так активно поддерживается пятью европейскими крупнейшими компаниями, то, что западные правительства, включая правительство Германии, которое сейчас эту позицию подтвердило, исходят из того, что здесь политика должна отойти в сторону и должны преобладать коммерческие и экономические интересы, вселяет в меня надежду, что мы уйдем от заидеологизированности и постепенно восстановим все механизмы взаимодействия. Кстати, для вас это будет интересно. Я сказал, что среди "замороженных" механизмов сотрудничества между Россией и Евросоюзом оказался и энергетический диалог. Больше года назад, в январе заместитель Председателя Еврокомиссии М.Шефчович, отвечающий за энергетику, предложил нашему Министру энергетики А.В.Новаку восстановить энергетический диалог в полном объеме. Речь идет и о газе, и о нефти, и о электроэнергетике, и о многом другом. Мы согласились, но после этого предложения, когда мы попросили сообщить нам дату, а также где и на каком уровне Евросоюз считает возможным встретиться, ничего больше не последовало. И до сих пор энергодиалог не возобновлен. Поэтому рассчитываю, что вы подадите всем очень хороший пример.

Вопрос (адресован обоим министрам, перевод с немецкого): Что важного и интересного каждый из вас узнал о стране-партнере за время пребывания в должности Министра иностранных дел?

С.В.Лавров (отвечает после Ф.-В.Штайнмайера): Это абсолютно отражает и мои ощущения. Никогда по одной только столичной жизни нельзя сделать вывод не только о зарубежной стране, но и своей собственной. Дипломатия – такая профессия, которая не допускает возможности для тех, кто хочет эффективно работать, игнорировать то, как живет твоя страна.

Я очень люблю бывать в российских регионах – не только в областных центрах, но и в глубинке. Особенно, когда приходится вырваться на небольшое время в отпуск. Знаю, что Ф.-В.Штайнмайер тоже любит отдыхать на природе. Это также помогает ощущать сопричастность ко всему, что происходит на этой планете.

Для дипломата очень важно не только знать как можно больше людей, как абсолютно правильно сказал Ф.-В.Штайнмайер, не обязательно людей твоей профессии, но и деятелей науки, культуры, спорта, представителей бизнеса. Это обогащает и создает более полную палитру восприятия той или иной страны или общества. Второй момент, который я тоже выделил бы. Сейчас дипломатия касается не только и не столько вопросов войны и мира (хотя проблемы региональной и международной безопасности никуда не делись), но все больше охватывает все без исключения сферы деятельности человека: климат, продовольственную безопасность, заболевания, распространение эпидемий. В какую сферу ни обрати свой взор, везде существуют международные нормы и правила. Появляются и новые сферы. Например, в Интернете. Мы многие годы и до сих пор обсуждаем в Международном союзе электросвязи необходимость налаживания многостороннего, равноправного механизма регулирования Интернета. Пока, по понятным причинам, не получается. Есть Международная организация гражданской авиации (ИКАО), Международная морская организация (ИМО). Сейчас идет процесс оформления заявок на арктический шельф за пределами двухсотмильной зоны в соответствии с Конвенцией по морскому праву. Если, будучи дипломатом, ты хотя бы в общих чертах не ориентируешься в какой-то из этих областей (детально каждую сферу могут постичь только узкоспециализированные эксперты), то разговор вести очень трудно, потому что часто на дипломатических переговорах на первый план выходят вещи, имеющие экономический, экологический или какой-то другой подтекст.

Думаю, что будущим энергетикам вполне по силам в дальнейшем, если кто-то захочет, обратить свои взоры на профессию дипломата. Вам это точно не помешает.

Вопрос (адресован Ф.-В.Штайнмайеру): В Германии сейчас проводится постепенный переход на возобновляемые источники энергии. К 2025 г. планируется осуществить его полностью. В этом достигнуты большие успехи, особенно в области электроэнергетики. Может ли аналогичный процесс происходить в России, и каким Вы видите в будущем энергетический сектор наших стран?

С.В.Лавров (отвечает после Ф.-В.Штайнмайера): Я абсолютно с этим согласен. У нас сейчас постепенно, но неуклонно нарастает доля ненефтегазовых источников генерации. Гидрогенерация составляет 16% в энергобалансе, атомная генерация – 18%, а газовая генерация – 46%. Это самая высокая доля в энергобалансе в мире, экологически это очень значимый результат. Конечно, мы развиваем и новые, возобновляемые источники. В соответствии с нашей стратегией к 2020 г. планируется увеличить долю производства и потребления электроэнергии с использованием возобновляемых источников в 9 раз. Хотя нынешняя его доля – 0,5%, поэтому «в 9 раз» составит всего 4,5%, это, тем не менее, очень существенный план.

В рамках наших обязательств в русле международной климатической повестки дня мы так же поставили задачу снизить энергоемкость нашего ВВП к 2020 г. от уровня 2007 г. на 40%. Хочу также сказать, что топливно-энергетический комплекс – это стержень нашей экономики, и речь должна идти о том, чтобы сделать эту отрасль низкоуглеродной, внедрять современные технологии, которые будут позволять сокращать негативное воздействие на окружающую среду. Отказываться от нее, на мой взгляд, было бы абсолютной ошибкой. Тем более, что этот энергетический поворот к новым источникам энергии требует колоссальных инвестиций. Где-то будет черта, за которой для экономики это станет просто неподъемным. Поэтому должен быть баланс.

Я уже говорил о том, что в Германии принято решение отказаться от атомной генерации. У нас иные планы. Мы будем повышать долю атомной энергетики, как и Франция (кстати сказать, у которой самая высокая доля атомной энергетики в мире). Вчера я прочитал, что в Шотландии на днях впервые достигли стопроцентного обеспечения потребности в электроэнергии за счет ветряных мельниц. Но произошло это благодаря специфическим погодным условиям. Поэтому страны, которые делают полную ставку на ветряки, не могут гарантированно, без какой-то подстраховки, полагаться только на них.

Вопрос: Уральский федеральный университет является одним из лидеров исследований в области БРИКС, а также одним из главных организаторов Сетевого Университета БРИКС. Как Вы видите будущее данной организации на международной, политической и экономической аренах?

С.В.Лавров: БРИКС – пока не организация, это форум, который постепенно обретает черты межгосударственного механизма. Создаются отраслевые органы, Сетевой Университет, гуманитарный форум. Сейчас реализуется инициатива Индии о проведении кинофестивалей стран БРИКС, организуются спортивные мероприятия. В рамках саммита, который состоится в этом году, планируется проведение чемпионата по футболу. Но, конечно, основное внимание уделяется развитию взаимовыгодного сотрудничества. Учитывая, что БРИКС представляет страны всех развивающихся регионов мира, это очень важный формат, в рамках которого согласовываются подходы к ключевым международным проблемам. Причем поначалу БРИКС создавался исключительно как экономическое объединение. У некоторых западных политологов были опасения, что Россия станет идеологизировать эту работу. Получилось же все совсем наоборот. Никто этот формат не идеологизирует, но политическую проблематику в повестку дня БРИКС привнесли не мы, а наши партнеры, по их предложению. Мы с этим согласились, и вы можете ознакомиться с декларациями БРИКС.

Что касается будущего, то совершенно точно будет развиваться секторальное взаимодействие, в том числе в сфере энергетики, будет укрепляться политическое сотрудничество, гуманитарные и образовательные обмены. Сейчас, когда спрашивают о будущем БРИКС, как правило, имеют в виду, прежде всего, возможность приема в эту структуру новых членов. Пока этого не планируется, хотя интерес к БРИКС очень большой. Нынешние возможности позволяют сотрудничать со странами, которые являются единомышленниками государств БРИКС, и без расширения этого формата. Во-первых, на каждом саммите страна-организатор приглашает своих коллег из регионов. В Африке, когда в ЮАР был саммит, Президент Дж.Зума пригласил руководителей африканских региональных организаций. Когда был саммит в Уфе, мы пригласили членов ШОС и не входящих в ШОС членов ЕврАзЭС. Так что, эти заседания в формате «аутрич» позволяют поддерживать контакт со странами, которые формально в БРИКС не входят. Но и в рамках «Группы двадцати» БРИКС, особенно по вопросам реформы международной валютно-финансовой системы, согласованно выступает с не входящими в БРИКС странами. Это и Аргентина, и Мексика, и КСА.

Россия. Германия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 августа 2016 > № 1908161 Сергей Лавров

Ответы Дмитрия Медведева на вопросы журналистов.

По завершении заседания Евразийского межправительственного совета Председатель Правительства ответил на вопросы журналистов.

Стенограмма:

Вопрос: Как Вы оцениваете итоги встречи глав правительств ЕАЭС?

Д.Медведев: Оцениваю очень позитивно, потому что такие встречи дают возможность договориться по самым сложным вопросам. Мы практически договорились по таможенному кодексу, а это самый сложный документ, состоящий из массы нюансов. По сути, речь идёт о наполнении наших бюджетов, и поэтому у всех свои резоны, свои представления. Так вот, даже здесь остался только один несогласованный вопрос, который, надеюсь, тоже будет согласован в ближайшее время. Я не считаю его трудным.

Другие вопросы, которые мы рассмотрели: и по прослеживаемости товаров на территории наших экономик, наших стран, и по фармацевтическому рынку – всё это проходило не без дискуссий, но в очень конструктивном ключе. А от этих решений зависит очень многое в экономиках и социальных сферах пяти государств, которые входят в ЕАЭС.

Вопрос: Инцидент, который произошёл в Крыму, – попытка теракта силовиками Украины. Хотелось бы узнать Ваше мнение по поводу возможного разрыва дипотношений с Украиной. Реально ли это?

Д.Медведев: Предельно чёткая оценка того, что произошло, была дана Президентом Российской Федерации. Собственно, к этому даже что-то трудно добавить, но я скажу, раз вы спрашиваете.

На мой взгляд, это, безусловно, преступление, совершённое против российского государства и народа России, который проживает на одной из территорий, входящих в Российскую Федерацию, то есть на территории Крымского полуострова. Этот диверсионный акт – даже несмотря на то, что там замысел не был доведён до завершения, – по сути, преступление, которое должно быть расследовано в установленном порядке, а лица, причастные к его совершению, а также его организаторы должны понести уголовную ответственность. В этом состоит обычная юридическая позиция по таким делам.

Расследование такое идёт. Всю информацию на эту тему вы получаете, её достаточно много. Я могу лишь выразить ещё раз, как и Владимир Владимирович, сожаление, что такого рода деятельность санкционирована руководством близкой нам страны, даже несмотря на то, что у нас сейчас с ней не самые простые отношения.

Это очень прискорбно и для нашей страны, и особенно для народа Украины, который пытаются отвлекать от внутренних проблем такого рода террористическими, диверсионными делами, чтобы показать: «отечество в опасности, а внутренние проблемы мы решать будем лишь после того, как разберёмся с какими-то внешними». Абсолютно понятный ход, абсолютно аморальный, заслуживающий, вне всякого сомнения, глубочайшего сожаления и осуждения. Ну а уголовный процесс должен идти своим чередом в тех рамках, в которых это сейчас происходит.

И, наконец, в отношении разрыва дипломатических отношений. Вы знаете, в истории всякое бывало. Я напомню, что у нас после известных событий оказались разорванными отношения с Грузией, да и в других случаях происходили разные события. Я бы не хотел, чтобы это так завершалось, но, если другого варианта влияния на ситуацию не останется, Президент такое решение, наверное, может принять. Окончательно это решение, конечно, принимается Президентом страны, который осуществляет руководство внешней политикой в нашем государстве.

Вопрос: Совсем не по теме дня вопрос. Вы обещали с 15 августа начать поставки в регионы автомобилей скорой помощи – реанимобилей, говорили, что возьмёте эту работу на личный контроль. 15 августа не за горами. Готова ли к реализации эта программа? И Вы хотели поискать дополнительные средства, чтобы, может, увеличить этот объём машин. Найдены ли они и какие это количества?

Д.Медведев: Действительно, этот вопрос, может, внешне не по теме, но на самом деле он важнейший для наших регионов. Хочу сообщить вам, я вчера подписал постановление Правительства, по которому выделяются средства на приобретение автомобилей скорой помощи в разной комплектации, которые пойдут во все регионы нашей страны. Подчёркиваю, во все регионы. И в каждом регионе будут десятки новых машин, которые, естественно, будут выполнять свою основную задачу – спасать людей. Я считаю, что это крайне важно. И в этих условиях мы сумели консолидировать необходимые деньги на приобретение более чем 1300 машин.

СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 12 августа 2016 > № 1857648 Дмитрий Медведев

Сергей Собянин: У столицы хорошее будущее, и город по-прежнему активно развивается

Мэр Москвы Сергей Собянин встретился с представителями ветеранского сообщества, пенсионерами города, корреспондентами «Вечерней Москвы» и ответил на их вопросы, касающиеся социальной политики города и поддержки старшего поколения.

Александр Лосото: Сергей Семёнович, сейчас в стране кризис не кризис, но непростая экономическая ситуация точно. В такие периоды особенно тяжело приходится тем, кто не может защитить себя сам, кто в силу возраста или из-за различных заболеваний особенно зависим от социальной политики властей. К нам в редакцию «Вечерней Москвы» приходит много писем от ветеранов, пенсионеров, инвалидов. Мы выбрали из нашей почты самое важное, самое характерное и просим вас ответить на них. И наши уважаемые гости, наверное, тоже спросят вас о том, что им лично наиболее интересно.

Я бы тогда начал с такого вопроса: самое чувствительное для человека, который ограничен в средствах, — это цены (на продукты, транспорт, услуги ЖКХ). Что может сделать город, чтобы цены росли медленнее?

Сергей Собянин: Главная проблема нынешнего кризиса заключается не в том, что у нас промышленность обвалилась или безработица массовая настала, — ничего этого не произошло, несмотря на достаточно жёсткие санкции, которые применили к нашей стране. Объём инвестиций не сократился, серьёзной безработицы в Москве не существует, она меньше одного процента, но действительно чувствительная история заключается в том, что даже не из-за санкций, а из-за резкого падения цен на нефть, на энергоресурсы произошла девальвация рубля и, соответственно, возникла высокая инфляция. Что задело, конечно, и тех, кто работает, и особенно пенсионеров. Соответственно, полезли вверх цены на продукты питания и промышленные товары. И кардинально изменить эту ситуацию достаточно сложно, но тем не менее влиять на нее можно и нужно.

Во-первых, достаточно большую долю инфляции занимают тарифы на транспорт и ЖКХ, поэтому необходимо следить за тем, чтобы рост этих тарифов не был выше инфляции. Что мы и делаем. Вы и сами помните времена, когда у нас с начала нулевых годов по 2010-й тарифы ЖКХ менялись на 15–20 процентов, сейчас мы делаем так, чтобы они были ниже инфляции. То же касается и транспорта: у нас рост тарифов на транспорт значительно ниже инфляции, и по сравнению с 2010 годом проезд в городском общественном транспорте стал дешевле в сопоставимых ценах.

Очень важно сделать так, чтобы рынок, на котором предлагаются товары, — рынок услуг, рынок продаж — был как можно более конкурентным. О чем идет речь?

Чтобы магазинов много было — и шаговой доступности, и крупных; чтобы не было дефицита торговых площадей, иначе, естественно, вздувается цена за аренду, соответственно, растёт и цена. Чем больше торговых площадей, тем больше предложение на рынке, тем меньше арендная цена, тем меньше можно в затратах, в цене товара учитывать эту арендную плату. Сегодня в Москве впервые за многие годы образовался не дефицит, а профицит торговых мест: 15–20 процентов торговых площадей пустует. С одной стороны, это плохо — для девелоперов, которые строили эти магазины: они не могут так быстро отбить свои расходы, но для торговли в целом и для населения это лучше, это хорошо. Это первое.

Второе. Необходимо максимально убирать посредников, которые стоят на поставках товара, особенно продовольственного. Что у нас происходило? Для того чтобы поставить товары в небольшие, средние магазинчики или в кафе и рестораны, выстраивался целый ряд посредников, которые брали от 300 до 500 процентов маржу. Устранить это было достаточно сложно. Для этого необходимо было создать специальную инфраструктуру — и мы создали комплекс «ФУД СИТИ» на Калужском шоссе. Такие же площадки создаются и в других мировых городах (в Париже создана такая же площадка — Rungis), где, с одной стороны, приезжают производители товаров и привозят свой товар — реальные производители, не посредники, а с другой стороны — владельцы этих маленьких магазинчиков или кафешек. Они стыкуются на этой площадке: одни без излишних накруток могут приобрести товар, а другие — реализовать, соответственно. Такая площадка в Москве была создана, это позволило наполнить московский рынок товарами. В условиях кризиса, в условиях санкций, которые к нам применяли, и контрсанкций дефицита товаров в Москве не было. Более того, по сравнению с другими регионами в Москве по ряду товаров рост цен был несколько меньшим.

И конечно, надо дать фермерам доступ к московскому рынку. Для этого мы в каждом районе организовали ярмарки выходного дня, их около 120, и мы стараемся следить, чтобы как минимум половина мест там была занята фермерами, непосредственно производителями товаров.

И третье — это региональные ярмарки, куда мы приглашаем субъекты Российской Федерации. Особенно это было важно в период введения санкций, когда мы просили коллег в массовом порядке завозить в Москву продукты питания.

И конечно, мы оказываем содействие крупным сетевым компаниям в заключении договоров с тем же Азербайджаном, Казахстаном, Белоруссией, с другими странами, чтобы наполнить московский рынок товарами.

Вот такими системными мерами постепенно ситуация выравнивалась, и в этом году уже нет такой инфляции на рынке продовольствия, как это было в 2014 или в 2015 году. Хотя, конечно, она еще достаточно высокая. Предлагали, конечно, разные меры, вплоть до регулирования цен, но такими шагами очень быстро придем к социализму, к талонам. Это очевидно неприемлемо. Что можно сделать — просто сдерживать тарифы и делать рынок более насыщенным товарами, делать его более конкурентным.

Вячеслав Михайлов: Сергей Семёнович, я хотел бы по этому вопросу добавить, что приняты серьёзные меры, для того чтобы поддержать людей старшего поколения, людей, у которых достаток относительно небольшой. Я хотел бы сказать, что только в Москве, у нас, — больше нигде в России такого нет, — все фронтовики охвачены программой социального обслуживания. Отлично поставлено обслуживание сиделками и патронажными сёстрами. У нас в столице нет ни одного фронтовика одинокого, который бы остался без присмотра, без внимания. Что это такое, я вам скажу: обслуживание одного человека, дополнительные услуги для него обходятся в год в один миллион рублей. Я еще раз говорю, что, может быть, как-то и неудобно говорить об этом, но все же подчеркну: создание такой службы — это заслуга Мэра Сергея Семеновича.

Сергей Собянин: Это вам спасибо, вы так активно работаете в этом направлении, сами ветераны, сами ветеранские организации помогают организовать работу — это очень важно.

Ольга Кузьмина: Сергей Семёнович, а вот вы несколько раз сказали: «Инфляция, инфляция, инфляция…» Но у нас есть огромная категория действующих, активных пенсионеров, которые продолжают работать. Вот от их лица и хотелось бы задать вопрос: есть ли шанс у зарплаты догнать инфляцию? Но с другой стороны, этот вопрос непростой, потому что известно, что на самом деле у нас иногда зарплата быстрее прибавляется, чем растёт производительность труда.

Сергей Собянин: Такая ситуация была достаточно длительный период в стране, хотя я не считаю это проблемой. На самом деле наоборот — это развивает рынок потребления товаров, услуг. Здесь свои плюсы.

Что можно сделать для роста зарплаты? Во-первых, необходимо помогать самим предприятиям, помогать им развивать производство, поддерживать действующие предприятия, устанавливая специальные льготы. Причем эти льготы — как мы сделали в Москве, — привязаны к эффективному использованию ресурсов: земли, производственных помещений.

И самое главное. Предприятие получает льготу только при условии поддержания достойной зарплаты работников. Как правило, на таких предприятиях в большинстве своём работают москвичи.

Следующее. Мы, конечно, должны заботиться о повышении зарплаты в бюджетной сфере. Это и учителя, и врачи, и работники социальной защиты. Мы стараемся поддерживать заработную плату этих категорий граждан, принимая во внимание динамику средней заработной платы по городу. Если средняя заработная плата по городу растёт, мы, естественно, повышаем уровень заработной платы бюджетникам, чтобы они не отставали от других сфер.

И третье, немаловажное, — это не сокращать объём государственных инвестиций и продолжать строительство детских садов, школ, метро, дорог, инженерных коммуникаций. Это даёт возможность привлекать частные инвестиции и означает, что город продолжает развиваться. Соответственно, это прямо влияет и на доходы населения, на заработную плату.

Так что это комплексный вопрос, его не решишь постановлением Правительства, необходимо в целом развивать экономику города, чем мы и занимаемся.

Татьяна Кошелкина: Сергей Семёнович, здесь затронули вопрос о центрах социального обслуживания. Просто хочется сказать спасибо, что есть такие центры, благодаря которым мы, люди пожилого возраста, не замыкаемся в себе, а приходим сюда, реализуем свои возможности, находим дело по душе. И большое спасибо, конечно, работникам этого центра, в частности директору этого центра Каменовой за заботу, за то, что мы можем заняться здесь любимым делом и, конечно, хорошо провести свой досуг — и попеть, и потанцевать.

Сергей Собянин: Спасибо, действительно это очень важно, чтобы ветераны, пенсионеры общались друг с другом, чтобы не только им помогали, а была какая-то площадка для общения, для того чтобы они друг другу помогали добрым словом, вниманием. А когда ещё оказывается и специализированная помощь, когда людям помогают и материально, и с точки зрения ухода, — это тем более важно.

Валентина Аненкова: Я хочу поддержать слова наших ветеранов об организации социальной службы на местах, хочу выразить благодарность за социальную службу. Нет у населения сегодня претензий к социальной службе. Но у меня сегодня заболела душа. Я посмотрела на вот этот замечательный центр, он напоминает даже не центр социального обслуживания, а профилакторий. Вы знаете, Сергей Семёнович, на северо-западе Москвы в большинстве своём центры, кроме одного территориального в Южном Тушине, — они находятся в жилых помещениях. Естественно, возможности вот так развернуться у них нет. Может быть, есть возможность посмотреть те помещения, которые пустуют? Я думаю, что они есть, и, может быть, как-то постараться разместить наши центры, организовать их работу в отдельных помещениях? И тогда к нашей социальной службе вообще не будет иметь никаких претензий.

Сергей Собянин: Спасибо, да, очень правильное предложение, не везде есть такие возможности. Я поручу, чтобы посмотрели, где есть отдельные помещения.

Александр Лосото: Во время кризиса обычно сокращают расходы, и в первую очередь социальные. А вы приняли решение увеличить доплаты к пенсиям, городские доплаты. Это было необходимо именно сейчас?

Сергей Собянин: Да, я считаю, что это как раз тот период, когда нужно было увеличить городские доплаты к пенсиям. Почему? Потому что, если в предыдущие годы достаточно активно индексировали пенсию на федеральном уровне, сегодня такой возможности нет. Для того чтобы восполнить эту индексацию, мы приняли решение на 20 процентов увеличить доплаты к пенсиям. Считаю, что в тот период, когда реальная покупательная способность пенсий уменьшилась, с одной стороны, с другой стороны — индексация в полном объёме, как планировали, не была проведена на федеральном уровне, город должен в это время помочь.

Ольга Кузьмина: А восстановление социальных норм по оплате для инвалидов — из серии тех же решений? Федеральный закон сократил льготы, а вы их вернули.

Сергей Собянин: Да, был принят федеральный закон, по которому льготы исчислялись только исходя из социальной нормы. В большинстве регионов они и ранее исчислялись от социальной нормы. В Москве же они начислялись, исходя из фактического потребления.

И вот в этот непростой период, если бы взяли и перешли от фактических объемов потребления к социальной норме, у нас бы расходы на коммуналку у инвалидов выросли процентов на 20 минимум. Поэтому мы приняли решение сохранить эту льготу, но уже за счет городского бюджета.

Владимир Долгих: То же самое касается и капремонта. Мэрия установила дополнительные льготы.

Сергей Собянин: Что касается капитального ремонта. По федеральному закону, льготы по капитальному ремонту были только в части тех категорий, которые получали льготы за жилищные услуги. Те, кто получал льготы на коммунальные услуги, не вошли в эту ситуацию. Таким образом, почти половина московских льготников оказалась за бортом — они не получали бы льготу.

Поэтому мы, проведя консультации, обследовав эту ситуацию, изучив её, приняли решение распространить льготы за капитальный ремонт практически на все категории. И сегодня такую льготу получают более четырёх миллионов москвичей. Казалось бы, какой смысл было вводить её, когда такое количество льготников? На самом деле раньше мы финансировали капремонт из бюджета для всех — для льготников и не для льготников, для тех, кто мог сам бы его оплатить, достаточно состоятельных граждан, и для людей, которые находятся в тяжёлой жизненной ситуации или с низкими доходами.

Новая система капремонта как раз восстановила, с одной стороны, социальную справедливость, с другой стороны — дала возможность реально увеличить объём капитального ремонта, чтобы дома, в которых мы живем, через десяток-другой лет не превратились в аварийные. Пока эти решения не были приняты и капитальный ремонт финансировался только за счёт городского бюджета, а его не хватало из года в год, мы накопили процентов 40 отставания от необходимого объёма капремонта по домам. Поэтому жилой фонд Москвы с каждым годом все больше и больше ветшал.

Так продолжаться дальше не могло. Я уже не говорю про всю остальную страну, где вообще ситуация с жилфондом крайне плохая была. Мы, с одной стороны, сохранили все расходы бюджета на капремонт через финансирование льгот для ветеранов, пенсионеров, инвалидов, многодетных и так далее. С другой стороны, мы получили дополнительный финансовый ресурс за счё платы, таким образом, выстроив так график, чтобы у нас ни один дом не ветшал и не превращался в аварийный.

Кстати, помимо льготников, мы ещё и субсидируем тех, у кого доходы на семью ниже, чем установлено городским законом.

Александр Лосото: Московская область обнулила льготы на транспорт для своих пенсионеров. В Москве такое возможно, нет?

Сергей Собянин: Московская область не обнуляла совсем транспортные льготы, а приняла закон, насколько я понимаю, в соответствии с которым льготы оставили на территории Московской области. Кто едет за её пределы, тот эти льготы не получает.

Мы, естественно, оставили в Москве все эти льготы, которые имели у нас не только пенсионеры, но и целый ряд других категорий, в том числе и студенты. Вообще я считаю, что для города это важно, несмотря на то что финансовая нагрузка огромная, около 70 миллиардов рублей. Это одна из самых крупных статей бюджета, тем не менее это очень важно, для того чтобы сохранить активность этих категорий, в том числе и пенсионеров, многие из которых ещё работают после того, когда уходят на пенсию. И вопрос оплаты проезда иногда решает значительные вопросы: будет ли пенсионер заниматься чем-то активно или просто сидеть во дворе на лавочке. Это первое.

Второе. Это во многом решает и транспортную ситуацию, потому что, лишив льгот, мы должны понимать, что значительная часть этих льготников сядет на машины, которые у них стоят во дворах, и поедет. В результате нам нужно будет больше работать по строительству дорог и так далее, и непонятно, что выйдет дороже. И в конце концов, есть традиция в Москве, есть система социальной защиты, выстроенная в столице годами, мы её не собираемся рушить, мы её собираемся поддерживать.

Ольга Кузьмина: Вопрос по поводу транспорта. Честно сказать, радуют, конечно, новые автобусы — чистые, аккуратные, удобные, с подогревом и так далее. Но у нас же люди многого боятся, поэтому тут же возникает вопрос: ага, автобус новый, красивый, замечательный, цена на билеты вырастет. Бояться этого или нет? Потому что известно, что вы коммерческие структуры просили о замене транспорта на новый.

Сергей Собянин: Мы выстроили систему таким образом, что цены на билеты у коммерческих перевозчиков не увеличиваются, а уменьшаются, потому что мы сказали: те, кто хочет работать по городскому заказу, должны придерживаться городских тарифов. Это первое.

Второе. Они должны выставлять на маршруты такой транспорт, который соответствует городским стандартам. Это означает — новый транспорт, низкопольный, с двигателями не ниже «Евро-4», «Евро-5», то есть современный. И самое важное, что на этом транспорте должны ездить все категории горожан в соответствии с нашими требованиями и в соответствии с нашими законами. Это означает, что все льготы, которыми пользовались ветераны и пенсионеры в городском транспорте, распространяются ровно и на коммерческий транспорт.

И последнее. Коммерческий транспорт должен ездить по тем маршрутам, которые мы определяем, с такой частотой, которую мы определяем. И для горожанина вообще должно быть все равно, это автобус Мосгортранса или коммерческий, он одинаково должен работать по жестким городским стандартам, поэтому увеличения цен не будет.

Но конечно, чудес же не бывает. Выросли расходы бюджета. Но мы изыскали деньги, чтобы дополнительно дать дотации этим предприятиям за счет городского бюджета, при этом не увеличивая ни тарифы, не снижая объём льгот в городском транспорте. Мне кажется, это очень важно, чтобы в Москве общественный транспорт был одним из лучших в мире. И сегодня парк городских автобусов самый молодой — по этому коэффициенту Москва опережает большинство европейских городов.

Хуже ситуация с вагонами метро и трамваями. Мы буквально недавно приняли решение о закупке достаточно большого объёма — по 100 трамваев в год в течение трёх лет, таким образом, значительно парк трамваем обновится. И одновременно реконструируем трамвайные пути.

То же самое касается и вагонов метро. Мы за эти годы обновили где-то треть. Со следующего года приходят уже вагоны метро нового поколения, будем закупать новые вагоны, которые на уровне лучших европейских стандартов.

Вячеслав Михайлов: Сергей Семёнович, я как раз по транспорту хотел добавить. Сейчас общественным транспортом можно проехать в два раза быстрее, чем это было ещё два года назад. Я вот по сегодняшней поездке вам доложу. Раньше я в этот центр приезжал за два с половиной часа — сегодня приехал за 40 минут.

Сергей Собянин: Говоря об автобусах, если раньше нарушения графика составляли где-то 24 процента, то сегодня эти нарушения составляют в районе шести процентов. За счёт чего? За счёт того, что у нас движение вообще в городе несколько лучше стало, и, во-вторых, сделали специальные выделенные полосы для общественного транспорта. И по этим выделенным полосам автобусы уже идут чётко по расписанию. Плюс сделали интеллектуальную транспортную систему слежения за каждым автобусом, мы точно знаем, с какой скоростью идёт, есть ли какие-то нарушения графика.

Лидия Басова: Я из Зеленограда в центр приезжаю, новогоднюю Москву снимала, весеннюю Москву снимала, ночную и дневную. Сейчас в Зеленограде с транспортом очень хорошо из-за нового шоссе, у нас там 400-й ходит, поэтому мы быстро добираемся, очень удобно стало.

Сергей Собянин: У вас там, кстати, сделали скоростную электричку.

Лидия Басова: Да, электричка тоже есть, я ездила в Тверь — великолепно! Час всего идёт. В Москву я не ездила, мне удобнее на автобусе.

Вера Кононенко: У меня такой интересный вопрос, Сергей Семёнович. Говорят, строят мост от Балаклавского проспекта через железную дорогу.

Сергей Собянин: Да.

Вера Кононенко: А нельзя строить побыстрее? Потому что у меня дочь там живет. Если вы можете этому содействовать...

Сергей Собянин: Мы строим максимально быстро, насколько это возможно. Мы этот проект начали, по-моему, год тому назад, уже достаточно продвинулись, так что мы обеспечиваем полностью финансирование, не задерживаем его, просим строителей делать максимально быстро, таким образом, чтобы у нас и Каширка, и Варшавка были соединены. Будет создана Южная рокада, которая будет идти от Рублёвки и до Каширки и Варшавки. И сделаем там обязательно выделенную полосу для автобусов.

Валентина Аненкова: Сергей Семёнович, вы на велосипеды скоро всю Москву пересадите?

Сергей Собянин: Нет, мы вообще никого никуда не пересаживаем, ни на автобусы, ни на велосипеды, это выбор каждого.

Валентина Аненкова: Я скажу, сейчас такое движение пошло, никогда такого не было!

Сергей Собянин: Количество желающих арендовать городские велосипеды становится с каждым годом всё больше и больше. Мы открываем велопрокат, и он пользуется большой популярностью.

Александо Лосото: Сейчас обсуждается проект закона о том, что все социальные услуги должны выставляться на аукционы, в том числе и по социальному обслуживанию престарелых. Как вы относитесь к этой мере?

Сергей Собянин: Вячеслав Григорьевич (Михайлов. — Прим.ред.) рассказывал как раз о том, как у нас выстроено социальное обслуживание москвичей. Вообще, это очень сложная система, она связана и с организацией, и с технологией, и, самое главное, с бережным отношением к людям, которых обслуживают социальные работники. В Москве создан целый отряд таких социальных работников, он насчитывает десятки тысяч людей, это профессионалы высокого уровня.

Я сложно себе представляю, как можно все эти услуги выставить на аукцион. Мы знаем, как это происходит. Придёт какая-нибудь шарашкина контора, которая сдемпингует на 50–70 процентов, что она будет делать с пенсионерами, неизвестно. Иди потом с ней судись и рядись. Вообще мне кажется, это не очень продуманная инициатива. Я за то, чтобы в эту сферу приходили какие-то малые предприятия. Но, во-первых, это должно быть больше в сфере волонтерского движения или каких-то частных инициатив. Городской заказ в основе своей должен выполняться городскими социальными службами.

В Москве часть услуг в домах престарелых отдается на аутсорсинг, но это надо делать очень осторожно, надо смотреть, как ситуация складывается, контролировать её, потому что у нас по ряду домов, насколько я знаю, серьёзные претензии и жалобы к коммерческим предприятиям, которые начинают экономить на ветеранах деньги. Так не должно быть. А представляете, если мы вообще все это выкинем на рынок, что произойдет? Мне кажется, это инициатива, над которой надо очень серьёзно подумать, стоит ли такие решения принимать.

Александо Лосото: Ваши оппоненты через общественные палаты, через прокуратуру требуют, чтобы все московские льготы без всяких ограничений распространялись на всех, кто только приехал в город. То есть приехал в город — сразу получаешь все московские льготы. Вы этому сопротивляетесь. Вот ваша позиция какая?

Сергей Собянин: Мне кажется, очевидно, что специальные льготы в Москве должны получать люди, которые поработали в Москве длительный период времени. Потому что если мы будем давать дополнительные какие-то льготы, компенсации людям, которые только зарегистрировались, ещё непонятно, живут они в Москве или нет, то мы соберем тут пол-России. Это будет некомфортно и тем людям, которых притащат откуда-то и специально зарегистрируют для получения льгот. Да и никакой бюджет просто не выдержит.

Конечно, все ветераны, все пенсионеры достойны того, чтобы им выделялись льготы, но такие, какие есть по всей стране, стандартные. А дополнительные льготы каждый регион определяет для своих региональных получателей. Пока мы не ввели ценз оседлости по ряду льгот, мы каждый год получали по 60–70 тысяч приезжих ветеранов, которые не всегда здесь даже проживали, их просто специально привозили, для того чтобы получить жилищные и коммунальные льготы в своей квартире под ветерана.

Вера Кононенко: А вот меня ещё волнует такой вопрос: вот убирают листья сухие с газонов или площадок, а мне кажется не надо бы убирать, потому что земля-то…

Сергей Собянин: Я согласен. В принципе это, может, лучше для земли, но так как мы с вами живём в насыщенном городе с плотным населением, с большим количеством людей, то такие площадки могут превратиться просто в мусоросборники, потому что если там не косить траву, не убирать листья — туда бросают мусор и так далее. Но при этом мы специально проголосовали на «Активном гражданине» и сказали, что, если жители во дворе скажут, не надо убирать, не надо косить траву, не надо убирать листву, и проголосует за это 70 процентов, мы не будем убирать — так виднее жителям. Ни один двор такого решения не принял, потому что это комары, это сырость, и другие проблемы.

Валентина Аненкова: Сергей Семёнович, очень много делается в Москве по улучшению условий проживания москвичей. Это мы видим не только в центре нашем красивом, очень красивом центре, это и на периферии: благоустраиваются территории, наводится порядок в жилых домах. Но есть одна проблема, которая волнует жителей, — это работа управляющих компаний. К ним бывает много нареканий. Название «управляющая», но ими никто не управляет, и контроль за ними практически осуществляется незначительно. И порой своей работой они нарушают жилищное законодательство, обижают людей, люди становятся беззащитными. И получается так, что управляющая компания стоит над законом, жилищным законодательством. И народ ничего сделать не может. Порой ссылаются на то, что собрание дома приняло решение такое — и надо выполнять. Не всегда это так, как на самом деле делается. И я хочу от имени многих жителей выразить такое предложение, чтобы повысить контроль и как-то обратить внимание на работу управляющих компаний. Они иногда не упорядоченное решение выносят, а, наоборот, вносят раздор.

Сергей Собянин: Я согласен полностью с вами. У нас есть, конечно, очень хорошие частные управляющие компании, которые хорошо выполняют свой долг, и у жителей проблем нет. Но есть значительная часть, которая больше имитируют деятельность, собирает денежки, и непонятно, куда эти денежки потом деваются, а жители остаются практически заложниками этой ситуации, потому что они собраться и принять решение о расторжении договора с этой компанией не могут: кому-то некогда, кого-то не оповестили и так далее. Это сложная ситуация.

Мы с помощью федерального закона ввели лицензирование управляющих компаний, и если она несколько раз нарушает свои обязанности, то ее можно лишить лицензии. Это первое. Второе: мы добиваемся того, чтобы решение собрания жителей принималось не только на очном голосовании, но и заочно, путем электронного голосования. Тогда точно житель может зайти на портал и посмотреть, голосовал он, не голосовал, не подделана ли его подпись. Прийти на собрание — это одно, другое дело — нажать на кнопочку и проголосовать. Гораздо проще.

Что мы сделали? Создали в городе государственное бюджетное учреждение «Жилищник», и у нас сегодня уже 80 процентов жилого фонда Москвы обслуживается им. Раньше они обслуживались ДЕЗами, но что такое ДЕЗ? ДЕЗ, по сути дела, был посредником, который нанимал коммерческие организации, которые работали так, как все коммерсанты. Сейчас мы заставляем: мало того, что создана государственная организация, чтобы она работала максимально без всяких посредников, только своей техникой, своими людьми, своими дворниками, своими сантехниками и занималась и домом, и дворовой территорией, и ремонтировала, и поддерживала порядок. Потому что у нас иногда на территории действовали пять-шесть коммерческих подрядчиков, потом концов не найдешь.

Я со своей стороны дал поручение всем главам районов активно поддерживать жителей. Если управляющая компания нарушает, они должны не крышевать её, а, наоборот, поддерживать жителей. Плюс есть жилищная инспекция, есть портал «Наш город», где можно пожаловаться на работу эксплуатационных служб.

Валентина Аненкова: Спасибо.

Александр Лосото: Читатели «Вечёрки» часто спрашивают про благоустройство города. Многие не выезжают совсем из своих районов, в центре не бывают, и их интересует, что город предлагает непосредственно в районах? Это первое. И второе: некоторым ветеранам кажется, что благоустройство больше рассчитано на молодых людей, на энергичных, которые веселятся, а что рассчитано на людей пожилых?

Сергей Собянин: Во-первых, мы начинали благоустройство не с центральной части города, мы начинали как раз с жилых микрорайонов: это благоустройство дворов, скверов, парков и так далее, там проведена была большая работа. Это не означает, что она закончена, ещё много чего необходимо сделать, но в целом, конечно, ситуация серьёзно изменилась.

Во-вторых, при благоустройстве мы учитываем не только интересы молодых, которым нужна спортивная площадка, тренажёры и так далее, но и создаём тихие уголки для пенсионеров, в парках мы делаем обязательно танцевальные площадки, которыми пользуется не только и не столько молодёжь, сколько люди пожилого возраста. Но даже в центральной части города, а я часто хожу по пешеходным улицам, видно, что там не только молодежь. Там люди всех возрастов.

В этом и заключается идея: создать такое общественное пространство, где было бы комфортно всем — и бедным, и богатым, и молодым, и пожилым.

Владимир Долгих: Сергей Семёнович, сейчас система развивается по организации двориков для ветеранов, причём в этом принимают участие и сами ветераны, многие управы занимаются этим, и это надо, я думаю, тоже учитывать для старшего поколения.

Ольга Кузьмина: А вот один из острейших вопросов был по крайней мере какое-то время назад, — это, конечно, все вопросы, связанные с памятниками архитектуры. Что сейчас происходит в этой области? Хотя мне кажется, например, что обсуждается снос буквально любого здания, становится это достоянием общественности, и высказаться можно по этому поводу. Но тем не менее в этой области что происходит сейчас в Москве?

Сергей Собянин: Мы не сносим памятники культуры. Наоборот, мы реставрируем активно исторические памятники, здания. Такой программы реставрации не было никогда, за всю историю существования Москвы. Мы за пять лет отреставрировали порядка 600 исторических зданий. Тысячи фасадов отремонтированы, подсвечены.

Что касается облика города — кому он больше предназначен? Для всех. Возьмите те же Чистые пруды, сколько было крика по поводу того, надо или не надо там сносить эти халабуды, которые облепили… Кстати, памятник архитектуры — павильон станции метро «Чистые пруды» и сами бульвары тоже являются природными памятниками, и я не видел ни одного человека, будучи там недавно, который бы говорил: «Верните нам эти киоски!» Ни одного не было. Подходила и молодёжь, которая работает рядом в офисах, и местные жители. Мы делаем как: в тех переходах, где можно размещать торговлю, мы размещаем, где узкие небольшие переходы, там убираем. Мы сами обустраиваем зону для торговли, выставляем её на аукцион и контролируем, что там происходит. Это уже немножко другая история, другая ситуация.

Юлия Хаустова: Скажите, пожалуйста, я по поселку Внуково. Будет ли там строиться деловой центр? Не будут ли выселять жителей из поселка?

Сергей Собянин: Мы никого не собираемся выселять. Если какие-то будут проекты комплексного развития, в любом случае без вашего согласия никого никуда не будут выселять. Насколько я знаю, такой проект сейчас не стоит на повестке. К Внукову мы продвигаемся с метро. Строится метро в Рассказовке, там буквально останется три-четыре километра до Внукова.

Юлия Хаустова: Сейчас тут еще Киевка поехала…

Сергей Собянин: Да на Киевском шоссе сделали реконструкцию развязки, в Саларьево пришло метро, которое тоже ближе к этой территории. И конечно, занимаемся развитием пригородного сообщения.

Александо Лосото: Сергей Семёнович, а как бы вы оценили экологическую ситуацию в городе? Машин с каждым годом все больше, насколько удается противостоять вредному влиянию на окружающую среду? И как бы вы оценили экологическую ситуацию в Москве в сравнении с ситуацией в других мегаполисах мира?

Сергей Собянин: Считается, что, например, экология в Москве хуже, чем в европейских городах. Это не так. Мы вполне сопоставимы по всем параметрам. По некоторым даже лучше ситуация. Вообще, в последние годы, несмотря на увеличение количества машин, экологическая ситуация улучшается. С чем это связано? Во-первых, на дорогах стало больше современных машин. А основное загрязнение, 90 процентов, — это машины. Во-вторых, количество самих машин на дорогах стало меньше, в том числе из-за введения той же платной парковки, улучшения работы общественного транспорта. В-третьих, самые большие выбросы происходят, когда машины стоят в пробках, даже небольшое улучшение движения трафика сразу положительно влияет на экологическую ситуацию. В-четвертых, повлияли требования, которые мы ввели: продажа бензина «Евро-5», не ниже. В-пятых, запрет движения внутри Третьего транспортного кольца грузовых машин с двигателями ниже «Евро-2». Это все повлияло на то, что экологическая ситуация в Москве улучшается.

Ольга Кузьмина: А вот Московский нефтеперерабатывающий завод вам сейчас доставляет головную боль?

Сергей Собянин: Помимо машин, конечно, вторая составляющая — это заводы, в том числе Московский НПЗ, который вообще был все годы серьёзным загрязнителем воздуха, и те, кто рядом живет, в Капотне, хорошо это знают. Мы приняли решение оказывать содействие Московскому НПЗ в реконструкции, дали им соответствующие льготы, они составили программу и активно её реализуют, сегодня объём негативных выбросов в атмосферу НПЗ уменьшился в два раза. Они продолжают реконструкцию. Плюс мы, не доверяя их системам контроля (доверяй, но проверяй), создали независимую систему датчиков, и непосредственно Департамент охраны природы контролирует, что происходит на заводе.

Валентина Аненкова: А мне очень нравится, что теперь машины ездят и пропускают людей на переходах, где нарисован переход, а то вообще невозможно было.

Сергей Собянин: Культура движения машин, культура автомобилистов, мне кажется, медленно, но исправляется в лучшую сторону.

Александр Лосото: Бюджет города наполняется налогами с предприятий. Какова обстановка на московских предприятиях и что город делает для того, чтобы предприятия успешно работали?

Сергей Собянин: Мы сделали целую систему льгот налоговых, причём для разных категорий: для технопарков — одно, для действующих промышленных предприятий — другое, для индустриальных парков, где много предприятий на одной площадке, — третье, для гринфилдов, для проектов, которые реализуются с нуля, — другую систему льгот, но в целом это от 10 до 25 процентов налоговых платежей.

Но мы не просто льготы выдаём, но мы ещё, как я говорил, контролируем, как они работают. Какие там инвестиции, как развивается предприятие, какую зарплату платят, как эффективно используют московскую землю, имущество и так далее. Потому что для нас важны не просто абы какие предприятия — чтобы это были предприятия высокотехнологичные, чтобы там работали в основном москвичи, чтобы была хорошая заработная плата. Это очень важно.

Ольга Кузьмина: Еще один вопрос. Понятно, что все мы, конечно, страдаем от получения огромного количества справок, которые нам всем нужны, бумажек и так далее, и вообще, бюрократическая машина в нашей стране всегда отличалась своей основательностью и так далее. Сейчас уже не секрет, безусловно, что часть этой проблемы решена, потому что современные эти и служба одного окна, и система «Мои документы» и так далее — это, конечно, большие свершения в этой области, что в этом направлении вы собираетесь еще сделать? Какие еще новации нас ожидают?

Сергей Собянин: Действительно, мало кто верил, что можно изменить систему предоставления услуг — выдачи справок, документов, это такая притча во языцех была не только в наше время, но и в советское, да и в царское время. Все мы это знаем по произведениям классиков, и изменить эту ситуацию в нынешней конкретной обстановке представлялось маловероятным.

Тем не менее созданы были в каждом районе многофункциональные центры «Мои документы», в которых можно получить 90 процентов всех документов, которые требуются человеку. Есть, конечно, определённые услуги, которые являются федеральными, и их сложно перевести в МФЦ, но мы стараемся и федеральные услуги — большинство — тоже перевести в эти центры. Сегодня можно получить услугу, простояв в очереди в среднем около трёх минут. Раньше это занимало часы.

Помимо этого, конечно, важно развивать электронные услуги, чтобы вообще никуда не ходить, а с помощью интернета получить значительную их часть. Что мы и делаем: с каждым годом этот сегмент также всё больше и больше развивается. Сегодня уже половина всех москвичей пользуются электронными услугами. Это, мне кажется, самая главная перспектива.

Часть этих МФЦ находится в не совсем удобных местах, и мы подыскиваем помещения под них, чтобы перевести в более удобные места. И в каждой префектуре мы хотим ещё сделать центральный офис предоставления услуг, экстерриториальный, чтобы мог любой житель вне зависимости от прописки, местонахождения получить там услугу.

Владимир Долгих: Вот сейчас на Давыдковской улице строится колоссальный комплекс. Надо сказать, что большой сдвиг в этом отношении сделан в сберкассах, скажем, в банках и так далее. Почта у нас отстаёт в этом направлении.

Сергей Собянин: Есть такие проблемы. Там связано скорее с экономикой, с организацией предприятия. Но я надеюсь, что они тоже подтянутся.

Александр Лосото: Сергей Семёнович, последний вопрос из нашей читательской почты. Он носит, может быть, несколько общий характер: какими вы видите перспективы нашего города?

Сергей Собянин: Много различных дискуссий на эту тему ходит, что пора уже заканчивать Москву развивать, что вообще город переполнен, ничего хорошего в нём не будет дальше, что предприятия какие-то выведут из него — и экономика обрушится и так далее, но кризис показал, что экономика Москвы очень устойчива, она очень диверсифицирована. Её основа — уже не только крупные предприятия и корпорации, но и малый и средний бизнес, который развивается. Причем изменяется структура экономики: больше становится R&D-центров, исследовательских центров, центров, связанных с IT-технологиями, с одной стороны. С другой стороны, продолжают развиваться и производственные предприятия. В том числе связанные с авиацией, космосом, атомной и оборонной промышленностью и так далее.

Так что я уверен, что у Москвы хорошее будущее, что все проблемы с кризисом будут преодолены, и город будет по-прежнему активно развиваться, благоустраиваться. Так что считаю, что у Москвы хорошие перспективы. И немаловажно, ещё добавлю, рост ростом — главное, как жителям живется в этом городе, насколько комфортно. Я считаю, что те тренды, которые сегодня уже есть в Москве: создание комфортной среды, общественных пространств, хорошего общественного транспорта, добротного здравоохранения, образования, должны быть продолжены. Но ничего по волшебству не делается, всё делается путем кропотливого повседневного труда. Это как раз то, что умеют и знают, как это делается, москвичи.

Валентина Аненкова: Сергей Семёнович, можно я еще один вопрос задам? Сохранятся ли льготы, санаторно-курортные выплаты, медицинские?

Сергей Собянин: Да, конечно. Все льготы, которые установлены в Москве, будут сохранены. Более того, как вы видите, в течение даже небольшого периода времени мы приняли еще целый ряд серьезных решений по увеличению льгот. По мере возможности будем индексировать те льготы, которые существовали ранее.

Вообще, за последние пять лет мы в полтора раза увеличили объемы финансирования социальной поддержки. Несмотря на то что есть сложности, мы один кризис пережили, сейчас другой, несмотря на это, мы и сохраняем, и развиваем систему социальной поддержки в Москве.

Валентина Аненкова: Спасибо большое!

Во встрече с Мэром Москвы принимали участие пенсионеры-активисты, общественники Валентина Аненкова, Лидия Басова, Вера Кононенко, Татьяна Кошелкина, Александр Плановский, Юлия Хаустова, Вячеслав Цветков, член Совета Федерации от исполнительной власти города Москвы Владимир Долгих, председатель Московского дома ветеранов Вячеслав Михайлов.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > mos.ru, 11 августа 2016 > № 1915181 Сергей Собянин

Встреча с Президентом Армении Сержем Саргсяном.

Состоялась встреча Владимира Путина с Президентом Республики Армения Сержем Саргсяном. Глава Армении прибыл в Россию с рабочим визитом по приглашению Владимира Путина.

В.Путин: Уважаемый Серж Азатович! Уважаемые друзья! Мне очень приятно всех вас видеть в Москве.

Армения для нас – стратегический партнёр в Закавказье, и мы последовательно строим союзнические отношения, причём по всем самым чувствительным линиям и на международной арене. Имею в виду прежде всего пространство Краткая справка Содружество Независимых Государств (СНГ) СНГ – здесь мы вместе сотрудничаем и в Краткая справка Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) ОДКБ, и теперь в Евразийском союзе.

Кстати, мне очень приятно отметить – хочу Вас с этим поздравить: я посмотрел данные за прошлый год, после присоединения Армении к ЕАЭС ВВП у вас вырос на 10 процентов, как видно из бумаг. Это, конечно, очень положительный показатель. Надеюсь, что эта положительная динамика сохранится.

У нас много и других вопросов двустороннего характера. Поэтому я очень рад Вас видеть. Добро пожаловать!

С.Саргсян: Спасибо, Владимир Владимирович.

Очень рад нашей очередной встрече. И по традиции так сложилось, что в этот период года мы встречаемся для того, чтобы обсудить состояние нашего союзничества, обменяться мнениями по самым актуальным вопросам и двусторонней, и региональной повестки дня. И конечно, для рассмотрения хода выполнения тех договорённостей, которые мы достигли ранее.

С удовольствием хочу констатировать, что, несмотря на региональные и глобальные проблемы в экономике, за шесть месяцев наш товарооборот вырос на 12 процентов, а армянский экспорт в Россию увеличился почти на 90 процентов и достиг фактически исторического максимума за полугодие. Это, конечно, и благодаря тем возможностям, которые предоставляет нам ЕАЭС. Конечно, это очень хорошо.

За этот период, конечно, были интенсивные взаимные визиты высокопоставленных лиц, и в принципе у нас нет каких–либо серьёзных проблем в двусторонних отношениях, и все вопросы оперативно решаются.

Владимир Владимирович, хочу выразить Вам личную признательность за те усилия, которые прикладывает Россия в политике дипломатического решения нагорнокарабахского вопроса. И конечно, здесь очень и очень важно, чтобы выполнялись достигнутые договорённости. Мы готовы к этому.

И спасибо Вам за ту встречу, мне очень приятно.

В.Путин: Вы знаете, что в ходе встречи в Баку с Президентом Азербайджана Алиевым мы, конечно, не могли пройти мимо этой острой темы, которую Вы сейчас упомянули, – нагорнокарабахское урегулирование. Разумеется, с удовольствием Вас проинформирую о результатах наших бесед в Баку.

С.Саргсян: Спасибо.

Армения. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 августа 2016 > № 1853434 Серж Саргсян

Встреча Дмитрия Медведева с активом, кандидатами и сторонниками партии «Единая Россия» в Краснодарском крае.

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги! Мы с вами встретились здесь, на Кубани, и разговаривать будем про село, про аграрное дело. Я обычно во время таких встреч не делаю долгих вступительных слов, мне гораздо ценнее пообщаться с вами. У кого какие предложения, вопросы? Пожалуйста.

Ю.Хараман (председатель сельскохозяйственного производственного кооператива (колхоз) «Знамя Ленина», член фракции партии в Законодательном собрании Краснодарского края): Правильно поставленные задачи по импортозамещению и разработанные на местах аналогичные программы дали возможность увеличить производство сельскохозяйственной продукции. Эта тенденция будет сохраняться и в будущем, производство сельскохозяйственной продукции будет нарастать. Однако сейчас мы уже испытываем трудности по реализации отдельных видов сельскохозяйственной продукции, особенно скоропортящейся продукции.

Если учитывать то, что на рынке сегодня присутствует и импортная, не всегда высококачественная продукция, и существует такое понятие, как демпинг, возникает вопрос о строительстве логистических центров. Не рассматривается ли возможность строительства федеральных логистических центров для хранения сельскохозяйственной продукции и оказания помощи регионам, для того чтобы мы могли здесь, у себя, построить такие центры?

Д.Медведев: Во-первых, хочу отметить отрадный факт, что у нас импорт продовольствия снизился на 35%. Это означает, что мы движемся в правильном направлении, занимаемся вопросами обеспечения нашей продовольственной безопасности и переходим с импортных продуктов на наши, отечественные. А мы с вами знаем, что наши продукты гораздо лучше, чем иностранные. Это первое.

Второе. Конечно, мало собрать урожай, его нужно сохранить. И здесь вы правы, программа по строительству логистических центров, оптовых центров существует, она реализуется, причём реализуется в разных местах, она есть и федеральная, и региональная. Мы сейчас только что говорили с Вениамином Ивановичем (В.Кондратьев – глава администрации (губернатор) Краснодарского края) по поводу того, чтобы строить такие центры на Кубани, и мы эту работу обязательно продолжим. Имею в виду, что нужно строить и большие, и не очень большие центры в зависимости от ситуации на рынке.

Н.Боева (генеральный директор ООО «Калория», член фракции партии в Законодательном собрании Краснодарского края, кандидат в депутаты Государственной Думы по Каневскому одномандатному избирательному округу №53 Краснодарского края): Мы уже не один год говорим об импортозамещении, о продовольственной безопасности, но не знаем точно, сколько должны произвести зерна, молока, мяса и прочей продовольственной продукции.

Мне кажется, что всё это нужно рассчитать, для того чтобы каждый регион знал, сколько потребуется всей этой продукции произвести, чтобы наш рынок наполнить, а если будут какие-то остатки, продать на экспорт.

Д.Медведев: Вообще-то мы знаем, сколько нам всего нужно. У нас в каждом регионе есть статистический подсчёт потребности в продовольствии.

У нас, напомню, существует Доктрина продовольственной безопасности, которую мы реализуем. В рамках этой доктрины, по сути, и формируется рынок. И за последние годы мы очень сильно продвинулись в смысле того, что мы себя полностью обеспечиваем теми видами продовольствия, которые ещё совсем недавно закупали за границей, включая картофель, злаки и сахар. В меньшей степени, к сожалению, мы пока себя обеспечиваем мясом и молоком, но если говорить о мясе птицы, то здесь также наша потребность полностью закрыта, мы уже ничего практически не покупаем за границей. А вспомните, как это было в 1990-е годы, когда ввозили тысячами тонн все эти так называемые «Ножки Буша». Сейчас всё, мы все эти вопросы закрыли.

Посложнее, конечно, с КРС, мясом крупного рогатого скота, но и там у нас движение неплохое есть, мы продвигаемся и себя обеспечиваем сейчас процентов на 70. Поэтому все эти задания будем выполнять, включая Доктрину продовольственной безопасности.

С.Шатохин (генеральный директор ЗАО «Успенский сахарник»): Директор успенского сахарного завода Шатохин Сергей Викторович. У нас в Краснодарском крае есть селекционная станция. Но сегодня ситуация такая с селекцией: если не вкладывать деньги, то мы не скоро дождёмся от нашей станции результатов. Мы предлагаем на основе государственно-частного партнёрства укрепить селекционную станцию. От государства здесь денег не нужно. На эти цели мы выделим – мы входим в состав компании «Продимекс» – 2 млрд рублей в течение трёх лет. Все семена, которые будут выращены, будут оставаться за ФАНО или Росакадемией. И возможности для научных институтов (у нас четыре хозяйства) есть. Кроме того, мы могли бы и молодые кадры, в том числе зарубежных специалистов, привлечь к этой теме.

Д.Медведев: Идея правильная. Более того, мы в государственную программу развития аграрно-промышленного комплекса, которая у нас действует, в качестве приоритета сейчас специально погрузили селекцию и генетику. У нас, к сожалению, в последние годы это направление не развивалось так, как следовало бы. Мы очень зависим от поставок из-за границы семенного, посадочного материала. По сути, это и есть потенциальная угроза нашей продовольственной безопасности. Поэтому генетика, селекция остаются приоритетом номер один сейчас. Более того, если раньше мне периодически приносили на подпись всякие бумаги о том, чтобы приватизировать в этой сфере что-то, то сейчас я это полностью запретил, потому что государству важно оставить это всё за собой и развивать те формы партнёрства, о которых вы говорите. Так что, я думаю, это правильное решение.

В.Плотников (президент Ассоциации фермеров, кандидат в депутаты Государственной Думы по одномандатному избирательному округу №83 от Волгоградской области): Очень серьёзный вопрос с землёй, и наша фракция в Думе добилась принятия закона об изъятии неиспользованных земель и передаче таких земель в упрощённом виде для сельхозпредприятий и крестьянско-фермерских хозяйств. Поэтому вопрос: упрощённая процедура – какой её регламент? И планируется ли с помощью поправок в Земельный кодекс дать возможность крестьянско-фермерским хозяйствам без торгов получать такие земли?

Д.Медведев: Эта тема в какой-то момент стала притчей во языцех, потому что земли много, но изъять её невозможно, и на моей памяти одних поручений на эту тему было, наверное, несколько десятков. Сейчас благодаря стараниям коллег в Государственной Думе законодательство изменилось, оно стало проще, но, к сожалению, пока ещё не настолько простым, как бы нам всем хотелось. И сейчас делом Правительства будет подготовить необходимые подзаконные нормативные акты, для того чтобы реализовать эти новые правила по изъятию неиспользуемой земли. Мы это быстро подготовим и выпустим.

Что же касается второй части вашего вопроса – по поводу возможности передать без торгов такую землю крестьянским (фермерским) хозяйствам, я считаю, это было бы нормальной практикой. Но нужно оценить ситуацию более глубоко, насколько эта процедура будет использоваться. Но в принципе, мне кажется, это совершено нормально.

Д.Щебетов (президент Северо-Западной ассоциации промышленников, предпринимателей и сельхозтоваропроизводителей, кандидат в депутаты Государственной Думы по списку от Санкт-Петербурга): Дмитрий Анатольевич, у меня очень важный вопрос для нас, сельхозтоваропроизводителей. Огромные деньги государство выделяет на поддержку отечественного производителя машиностроения сельскохозяйственного и техники. Хотелось бы Вас попросить рассмотреть возможность ввести предельную наценку на эту технику, потому что она должна быть конкурентоспособной с импортной, чтобы те огромные деньги, которые выделяются на поддержку развития машиностроения, не уходили в прибыль какого-то конкретного предпринимателя.

Д.Медведев: В отношении поддержки приобретения российской техники – мы увеличили финансирование по этой линии, и если недавно на это выделялось миллиард или полтора, то сейчас эта сумма составляет 10 млрд. Это действительно большие деньги, которыми нужно правильным образом распорядиться. Цены, которые есть у производителей сельхозтехники, утверждаются один раз в течение года и корректировке не подлежат. Может, вы имеете в виду каких-то посредников, которые торгуют? Но у аграрного производителя всегда есть возможность приобрести сельхозтехнику прямо на самом производстве, у поставщика, и не нужно пользоваться услугами сомнительных посреднических организаций. А если говорить об инновационной продукции, не имеющей аналогов, там вообще есть предельная наценка, она уже существует.

А.Лавриненко (председатель сельскохозяйственного производственного кооператива (колхоз) имени Апанасенко Апанасенсковского района Ставропольского края, кандидат в депутаты Государственной Думы по списку от Ставропольского края): Дмитрий Анатольевич! Хотел бы обратить внимание на агрострахование, страхование сельхозпосевов от чрезвычайных ситуаций и от непогоды. Фактически на сегодняшний день, когда застрахована часть урожая и наступает страховой случай, очень сложно получить деньги. Механизм доказательства того, что страховой случай наступил, очень сложный. Механизм подтверждения убытков очень сложный, и очень размыт механизм прохождения денег.

Хотелось бы законодательно откорректировать и чётко прописать все параметры.

Д.Медведев: В отношении агрострахования. К сожалению, действительно этот вид страхования таким образом устроен, что получить страховое возмещение подчас почти нереально – и в силу оговорок разных, которые страховые компании делают, и в силу того, что очень многие не страхуют урожай, а страховые фирмы, которые этим занимаются (часть из них, во всяком случае), очень напоминают жульнические структуры.

Но это не значит, что нам не нужно развивать агрострахование. Его нужно обязательно развивать. И за последнее время количество застрахованных случаев увеличилось. Несколько лет назад, когда я начинал этой темой заниматься, у нас, по-моему, 9% страховалось всего. Сейчас около 20. Но это всё равно очень мало, потому что по-хорошему практически вся аграрная деятельность должна страховаться.

Поэтому мы подумаем, каким образом упростить практику применения правил о страховании в аграрном деле. Наверное, есть смысл просто изменить законодательство на эту тему, с тем чтобы эта система была гораздо более понятной и прозрачной для тружеников села, для всех, кто занимается сбором урожая.

Мы постараемся этот вопрос продвинуть. Я и в порядке законодательной инициативы могу это сделать. Надеюсь, коллеги из Государственной Думы тоже здесь помогут.

А.Поляков (генеральный директор ЗАО «Сабуровский комбинат хлебопродуктов», кандидат в депутаты Государственной Думы по Тамбовскому одномандатному избирательному округу №177):

Дмитрий Анатольевич, у меня вопрос по сельскохозяйственной технике. В 2016 году был введён утилизационный сбор, и автоматически техника сельскохозяйственная подорожала. То есть при покупке сельхозтехники за 3,5–4 млн утилизационный сбор составляет сверх цены 500–600 тыс. Известно, что существует программа государственной поддержки машиностроителей. И получается, с одной стороны, государство поддерживает машиностроителей, а с другой стороны, предприятия машиностроительные берут утилизационный сбор с сельхозтоваропроизводителей. Это первое.

Второе. Работает программа очень хорошая по субсидированию при покупке отечественной техники. Есть предложение продлить эту программу, чтобы она продолжала работать, и расширить список в части машин подработки сельскохозяйственных культур зерновых, сушки и хранения. Потому что основные потери как раз происходят на этом этапе.

И третье предложение – разработать программу по утилизации сельскохозяйственной техники, аналогичную программе, которая была по поддержке отечественного автопрома. Эта программа очень эффективно работает. Если будет разработана такая же программа по утилизации сельскохозяйственной техники, она тоже принесёт положительные результаты.

Д.Медведев: С утилизационным сбором будем разбираться, потому что действительно всегда в таких решениях есть и плюсы, и минусы.

Что касается вашей идеи разработать программу, похожую на программу поддержки автопрома, мне кажется, это хорошая идея, потому что программа поддержки автопрома работает. Может быть, и сельхозмашиностроение получит результат от использования таких же принципов, как и в программе поддержки автопрома в нашей стране. Идея хорошая, я обязательно поручу её проработать.

А.Князев (глава крестьянского (фермерского) хозяйства в Воронежской области, кандидат в депутаты Государственной Думы): Вопрос о программе развития сельских территорий. В последнее время идут разговоры, что её могут сократить, объединить с другими программами, хотя за счёт этой программы на селе ремонтируются дороги, строятся школы, ведётся водоснабжение, газификация, молодым семьям, специалистам на селе субсидируется покупка квартир, домов. Это уже не только социальная программа, это и помощь производству. Потому что, допустим, строится серьёзный животноводческий комплекс, и вдруг для него не хватает каких-то специалистов, и вся эта цепочка начинает рушиться. Программа эта была рассчитана до 2020 года. Она, я считаю, не просто нужна, она необходима.

Д.Медведев: Программу эту мы в обиду не дадим. Мы её обязательно продлим и сохраним. Программа на самом деле очень полезная, это правда. Очень много хороших вещей сделано. И школы, и дороги – всё это строилось на базе этой программы, равно как и развивалась газификация. Кстати сказать, это ещё одна тема, очень важная для будущего нашей деревни, нашего села. Когда я ещё раньше занимался этими вопросами, работая в Правительстве, в Администрации (я был ещё и председателем совета директоров в «Газпроме»), появилась программа газификации нашей страны, и меня удивило, что у нас село газифицировано было всего на 15%. Это очень обидно, имея в виду, что мы смогли газифицировать массу наших соседей, соседних республик, когда они входили в состав большого Советского Союза. Например, наши товарищи из закавказских республик газифицированы на 95%, а у нас уровень газификации на селе был просто чудовищно низким. За последние годы эта программа набрала обороты, и я считаю, что это очень важная, хорошая программа. В ней принимает участие и «Газпром», не снимающий с себя такой социальной ответственности, и регионы, которые занимаются софинансированием в той части, в которой должны это делать. Программу газификации на селе мы обязательно продолжим, потому что это просто другое качество жизни.

Е.Василенко (глава крестьянского (фермерского) хозяйства в Краснодарском крае): Мы сталкиваемся с тем, что средства государственной поддержки из федерального бюджета в регионы попадают в июне-июле. До нас, фермеров, деньги зачастую доходят уже после уборки урожая. А необходимы они, конечно, в посевную для закупки семян, удобрений, ГСМ.

Также мы сталкиваемся с проблемой сбора документов. Например, столкнулись с такой проблемой: необходима справка из налоговой о том, что нет задолженности. Иногда два рубля задолженности отменяют субсидию для фермеров либо её получение откладывается на неопределённый срок. Предложение такое: ускорить процесс получения денежных средств из федерального бюджета непосредственно фермерами. И, если возможно, упростить документооборот и установить, может быть, порог допустимой задолженности, для того чтобы получить денежные средства.

Д.Медведев: Документооборот точно нужно упрощать, в том числе переходить на электронный документооборот. Я думаю, это нормально для всех – и для фермеров, и вообще для всех, кто так или иначе участвует в этих процессах.

Что касается того, почему деньги не доходят быстро, я с этим разбирался. К сожалению, здесь грехи есть у всех, скажем прямо. Есть грех и на Минсельхозе, который в этом году очень долго раскассировал эти деньги. Есть грех, наверное, и на Минфине, который, действительно, сложные требования подчас выдвигает. И есть, наконец, проблема в регионах. Поэтому будем обязательно за этой ситуацией следить самым внимательным образом, а тех, кто деньги задерживает подолгу, и начальников, которые не принимают решений по этому поводу, будем наказывать. В такой ситуации, мы с вами понимаем, нужно деньги моментально разгонять, для того чтобы вы могли ими воспользоваться. Это совсем не та сфера, где допустимы какие-либо задержки.

Н.Костенко (член центрального штаба Общероссийского народного фронта): Импортозамещение полностью поддерживается населением, всеми сельхозпроизводителями, оно привлекло внимание и повысило престиж жизни на селе и интерес к этой отрасли. Но, с другой стороны, рост конкуренции, который естественным образом возник в этой сфере, привёл к тому, что сельхозпроизводители начали между собой спорить за землю. Где-то, конечно, в каких-то регионах много земли, но на Кубани её мало, и не только на Кубани – на юге России. И здесь возникло много споров.

На Кубани мы этим занимались, и губернатор нам помогает, создал рабочую группу и ввёл омбудсмена по вопросам фермеров, но, поскольку это тема не только Кубани, мы хотели бы Вашей поддержки тоже попросить. Нам нужно навести в этих вопросах порядок, в том числе продолжить обновление земельного законодательства, которое фактически не обновлялось с земельной реформы в 1990-е годы.

Д.Медведев: Конечно, займёмся совместно вопросами совершенствования земельного законодательства. Действительно, земельное законодательство у нас формировалось в 1990-е годы, качество этого законодательства очень разное, где-то оно сбалансированное, где-то какие-то решения принимались достаточно скоропалительно и много запутанности, внутренних противоречий. Правительство будет заниматься этими вопросами, не сомневайтесь.

П.Романишин (генеральный директор ОАО «Агропромышленная фирма “Фанагория”»): Романишин Пётр, руководитель виноградарско-винодельческого предприятия «Фанагория». Мы благодарны за поддержку отрасли. С момента проведения под Вашим председательством встречи в Абрау-Дюрсо изменения введены в законодательство, они начинают приносить пользу отрасли. Также с этого года благодаря федеральному центру и нашему губернатору увеличены дотации и субсидии на посадку виноградников. Но наш рынок в значительной степени занимают пока столпы мирового виноградарства – Франция, Италия, Испания, которые не стесняются поддерживать санкции против нашей страны. Понятно, что импорт вина, коньяка, шампанского невозможно полностью запретить, потому что (мы пока набираем обороты) просто будет недостаток продукции на рынке.

Но если применить квотирование, например по 10% в год снижать завоз, особенно продукции разлитой в потребительскую тару, как это сделано, например, в Белоруссии?

Вопрос: возможно ли такими тонкими настройками квотировать год от года завоз этой продукции и тем самым создавать горизонт для отрасли?

Д.Медведев: Отрасль развивается. Хорошо, чтобы вы помните результаты этого совещания, потому что мы после этого изменили законодательство. Вы упомянули некоторые страны. Там вот как раз это квотирование вовсю представлено. Это первое. Второе. Конечно, очень важно, чтобы производитель виноградного вина обязательно указывал, из какого винограда это сделано. Потому что очень часто используются виноматериалы, которые имеют сомнительное происхождение, а как раз культура развития виноградарства и винодельческой отрасли напрямую связаны с тем, что человек видит, откуда происходит тот или иной сорт винограда. Мне кажется, что если мы пойдём по такому пути, то в этом случае мы добьёмся хороших результатов. Во всяком случае, сейчас готовится предложение по поводу того, что должно содержаться на этикетке. И это вопрос нормативного регулирования.

Что же касается квотирования, нужно аккуратно, так, чтобы не создавать ажиотаж. А то, знаете, вот сейчас скажешь, что нужно квотировать, после этого начнётся рост цен. Поэтому тонкими настройками, как вы говорите, нужно к этой ситуации и подходить.

Коллеги, я два слова ещё скажу. Просто хочу, чтобы вы ещё раз от меня это услышали – и вы, и, естественно, через средства массовой информации огромное количество аграриев в нашей стране. Для нас, для Правительства поддержка аграрной отрасли является ключевым приоритетом. И мы, безусловно, сохраним тот объём финансирования, которого в настоящий момент нам удалось достигнуть. Село, аграрная отрасль без государственной поддержки в той или иной степени не живёт ни в одной стране, и мы эту поддержку будем обеспечивать.

Россия. ЮФО > Агропром > premier.gov.ru, 9 августа 2016 > № 1853451 Дмитрий Медведев

Владимир Чижов: «В странах ЕС все лучше понимают тупиковость санкционной политики»

Дмитрий ТУНЦОВ, Брюссель

Отношения ЕС и России переживают не лучшие времена. На днях еще на полгода были продлены экономические санкции. О перспективах партнерства Москвы и Брюсселя «Культуре» рассказал постоянный представитель РФ при Евросоюзе Владимир Чижов.

культура: Похоже, общая обстановка сейчас настолько деструктивна, что диалог между сторонами уже не ведется?

Чижов: Так говорить было бы неверно. Мы сотрудничаем по таким актуальным проблемам, как, например, противостояние терроризму, обеспечение авиационной безопасности. Будет встреча, посвященная борьбе с наркотиками. Есть рабочие контакты и по информационно-коммуникационным технологиям.

Идет регулярный обмен мнениями в сфере сельского хозяйства, особенно по ветеринарной и фитосанитарной ситуации. Нас серьезно беспокоит положение в этой сфере в ЕС. Совсем недавно в Москве были консультации по Ближнему Востоку и Северной Африке. Но, конечно, большинство институциональных секторальных диалогов заморожены. При этом ни один — по инициативе российской стороны.

культура: Насколько реально снятие санкций? Недавно в СМИ появились сообщения, что в парламент Бельгии внесен проект резолюции о том, чтобы побудить власти страны содействовать на уровне Евросоюза их отмене.

Чижов: Бельгия здесь не первая. Против санкций проголосовали в обеих палатах французского парламента и четырех итальянских провинциях. В парламенте Кипра при обсуждении этого вопроса был какой-то процент воздержавшихся, но ни единого голоса за продление.

В принципе, термин «санкции» можно употреблять только условно, поскольку с международно-правовой точки зрения это продукт деятельности Совета Безопасности ООН, и никого больше. Данные односторонние рестрикции делятся на три пакета.

Один — «крымский», в июне он был продлен на год и в основном сводится к персональным мерам: стоп-листу, замораживанию активов. Под них попали и несколько юридических лиц, в большинстве своем крымских же: «Черноморнефтегаз», ряд санаториев. К этому привязан запрет на транспортное сообщение, на инвестиции в экономику.

Второй пакет — экономические, или секторальные, санкции. Они продлевались по полгода. Последний раз — с 31 июля по 31 января. Когда вопрос обсуждался, некоторые страны выступили за то, чтобы провести дискуссию и разобраться. Но тут вклинился «товарищ Brexit»: в стиле «товарища маузера» он не дал этой дискуссии состояться. Члены ЕС договорились: пока продлим, однако рассмотрение обязательно будет, причем не в январе, а в октябре.

Наконец, третий пакет, сроком до 15 сентября, — персональные санкции, условно говоря, «за Донбасс». Туда попали наши депутаты, силовики. Соответственно, есть и встречный (российский санкционный список. — «Культура»). Происходит процесс накапливания критической массы — думаю, до нее уже немного осталось. Ситуация не упростилась, наблюдается даже нагнетание напряженности со стороны вооруженных сил Украины и разного рода так называемых добровольческих батальонов. Вопреки Минским соглашениям они наращивают вооружение, продвигаются к буферной зоне, порой захватывают населенные пункты. Естественно, есть случаи, когда открывается ответный огонь ополченцами. Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ фиксирует не все, наверное, но многие нарушения. По ряду позиций их больше со стороны ВСУ. Прежде всего это касается обстрелов населенных пунктов. Ситуация там асимметричная. Киевские силовики ведут огонь по жилым районам, а ополченцы — по силовикам. У последних мирного населения в этой зоне практически нет. Не хотелось бы выступать в роли Кассандры, но приходится быть бдительными, чтобы перед очередным рассмотрением судьбы санкционного режима не произошло нечто подобное падению малайзийского «Боинга».

культура: Обострение обстановки на Украине, видимо, выгодно США? Ведь активизация боевых действий идет вразрез с желанием Франции и Германии ускорить выполнение «Минска-2».

Чижов: Да, как названные вами участницы «нормандского формата», так и немало других стран Евросоюза, которые в него не вовлечены, все лучше понимают тупиковость санкционной политики. Что касается США, здесь, наверное, надо учитывать приближающиеся выборы. Как они отразятся на позиции Вашингтона, мы, вероятно, узнаем достаточно скоро.

культура: На Ваш взгляд, ограничительные меры помогли российской экономике?

Чижов: Безусловно. Импортозамещение — не просто лозунг, это реальное направление практической политики. Речь не идет о переходе России к отгораживанию от внешнего мира, в том числе экономическому. Наоборот. Я бы выделил тут два процесса. Помимо собственно импортозамещения, имеет место и диверсификация внешнеэкономических связей, то есть открытие новых рынков. Необязательно в Азии, хотя многие наиболее крупные из них находятся там. Это и страны Ближнего Востока, и отдельные европейские государства, которые не присоединились к санкциям. Так что сложившаяся ситуация дала возможность проявить себя и нашим производителям, и экспортерам, и импортерам.

культура: Какой ущерб от санкций понесли европейские предприниматели?

Чижов: Я видел цифру в 200 млрд евро. Показатели «плавают», кто-то завышает, кто-то занижает. Но то, что ущерб есть, мы ощущаем. В силу наших ответных мер он наиболее заметен в сельском хозяйстве. Сократились закупки целого ряда наименований промышленного оборудования и другой продукции, а также потребительских товаров. Российский туристический поток переориентировался внутрь страны, открываются новые направления. При том, что наши туристы считаются самыми смелыми, решительными и выносливыми в мире, не боятся ни войн, ни переворотов, тем не менее здравый смысл постепенно приходит и к этой категории соотечественников.

культура: Давайте поговорим о такой европейской проблеме, как мигранты. По мнению некоторых экспертов, она навязана ЕС извне, и за этим стоят структуры, близкие к Джорджу Соросу.

Чижов: Я бы не преувеличивал историческое значение этого господина. Евросоюз во многом сам виноват в миграционном кризисе. Сорос сыграл определенную роль в событиях, которые поначалу бодро называли «арабской весной». А сейчас, видимо, наступила глубокая осень, если не зима. Термин «арабская весна» я не встречал уже давно.

Не хочу преуменьшать влияния Соединенных Штатов, оно тоже, конечно, есть. Но посмотрим, кто бомбил Ливию? Не американцы, у них же лозунг leading from behind (управляющий из-за спины. — «Культура»). Это те же французы, англичане и прочие. Муаммар Каддафи, бесспорно, был малосимпатичным человеком, но ведь то, что он говорил европейским лидерам — мол, при нем Ливия является защитным валом для Европы с точки зрения миграции, — эти слова оказались пророческими. Чем больше в ЕС и США твердят о демократии на Ближнем Востоке, тем нелогичнее выглядят их связи с некоторыми режимами, в том числе с Саудовской Аравией, Катаром и др.

культура: Каким Вам видится решение миграционной проблемы? Не слишком ли толерантна политика Евросоюза по отношению к выходцам из третьих стран, в первую очередь из мусульманских регионов?

Чижов: Конечно, долгосрочной продуманной политики по этому вопросу в Европе не было. К примеру, мартовская миграционная сделка с Турцией. Серьезные люди понимали всю ее противоречивость и беспринципность. Но что оставалось? Как пояснил мне один собеседник, просто нет другой территории в этом регионе, где бы поместились три миллиона беженцев. Ливан забит до отказа. Сирия горит, в Иордании палестинских беженцев выше крыши. Куда? Единственным таким «накопителем» может быть лишь Турция, а для этого, естественно, нужны компромиссы. И эта проблема не решена. Среди ожидаемых уступок есть такие, на которые ЕС, похоже, идти не собирается. В первую очередь это безвизовый режим. Турции «нарисовали» 72 критерия в качестве условий для его введения. Ушло пять лет на то, чтобы выполнить 12 из них, и два месяца на выполнение большинства остальных, что само по себе странно. Однако осталось еще пять. Не буду все перечислять, но вот один: реформа антитеррористического законодательства. Думаю, каждый, кто видит, что происходит в Турции, понимает: пересмотр если и возможен, то лишь в обратную сторону. Что формально дает Евросоюзу предлог сказать: «Ну, тогда — никакого безвизового режима». Хорошо, а дальше что?

культура: А какой может быть роль России в урегулировании миграционной проблемы?

Чижов: В силу своей истории, географического положения и цивилизационного развития нашей стране суждено служить источником полезной информации для всех остальных государств в данном вопросе. Мы традиционно являлись, да и сегодня являемся территорией исхода, транзита и конечной цели миграции. Не буду перечислять все направления и потоки, которые идут из России, через Россию и в Россию.

Один из диалогов с ЕС, который у нас скорее жив, чем мертв, — как раз по поводу миграции. Очередная встреча совместного Комитета по реадмиссии запланирована на осень.

культура: В связи с изменением политической обстановки можно ли рассчитывать на активизацию проекта «Турецкий поток»?

Чижов: Напомню, что переговоры по газопроводу были прерваны задолго до того, как сбили наш самолет. Сначала в Турции менялось правительство, потом возникли разногласия по ценам и иным аспектам. Мы открыты к возобновлению общения, что связано с известными шагами Реджепа Эрдогана, которые открыли путь к нормализации отношений.

Значит ли это, что уже можно тянуть трубу? Конечно, нет. За то время, пока «Турецкий поток» пребывал в замороженном состоянии, те, кто когда-то завалил другой проект — «Южный поток», в достаточной мере искусали себе локти, чтобы понять, что они натворили. Поэтому сейчас появляются варианты. Какие-то совместимы с «Турецким потоком», какие-то, может быть, альтернативны. Не буду вдаваться в детали. Тем более, что этими вопросами занимается даже не правительство России, а публичное акционерное общество «Газпром».

культура: Какие у Вас ожидания от предстоящей 9 августа встречи президентов России и Турции?

Чижов: Я жду появления первых ростков нормализации. Уже состоялась беседа вице-премьера Турции Мехмета Шимшека с заместителем председателя правительства России Аркадием Дворковичем, как раз по энергетике планируется встреча министра Александра Новака с его турецким коллегой.

Это не означает фестиваля бурной российско-турецкой дружбы. Если кто-то считает, что стоило извиниться — и все решено, то это не так. Многие проблемы, какими были, такими и остались, в том числе касающиеся роли Анкары в сирийском конфликте — подпитка боевиков и террористических организаций через турецкую территорию. Поэтому, не предвосхищая конкретного содержания диалога президентов, предвижу непростой откровенный разговор.

культура: Владимир Алексеевич, Вы в Брюсселе уже 11 лет. Чем занимаетесь в свободное время? Посещаете ли вернисажи, концерты?

Чижов: Мое главное хобби — это работа. Министр Сергей Викторович Лавров, который, как известно, помимо прочих талантов еще и поэт, написал в одном из произведений: «Мы веселимся в этом ремесле…» Получая удовольствие от работы, тратишь на нее больше времени, чем было бы в ином случае.

Конечно, Бельгия — интересная, необычная страна, не гомогенная. Это сочетание различных культур, традиций, в том числе языковых. Ну и потом, Брюссель находится в нескольких часах езды от других интересных мест. Если прочертить из него, как из центра, окружность радиусом в 300 километров, то в нее попадут и Париж, и Амстердам с Гаагой, и Люксембург, и многие германские земли. Так что есть возможности. Конечно, в условиях повсеместной борьбы с терроризмом уютнее в Европе не становится, это невооруженным взглядом видно при посещении брюссельского аэропорта, где в марте произошел теракт. Тем не менее в последние дни июля авиатерминал поставил свой рекорд — 90 тысяч пассажиров в сутки.

культура: Знаю, что Вы большой книгочей. Что сегодня привлекает Ваше внимание?

Чижов: С годами стал больше интересоваться не художественной литературой, а исторической. В какой-то степени это и влияние профессии. В данный момент читаю книгу моего хорошего друга Вячеслава Никонова «Крушение России. 1917». Автор проделал большой изыскательский труд. Это, конечно, не легкое чтиво.

культура: А нет ли у Вас желания самому написать книгу — скажем, под условным названием «Крушение европейского мифа»?

Чижов: Если доживу до пенсии, наверное, этим и займусь.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 4 августа 2016 > № 1847831 Владимир Чижов

Дмитрий Дригайло: «На лицензированном рынке форекс будет чуть более 10 компаний»

Дмитрий Дригайло, вице-президент группы компаний TeleTrade

Беседовала: Елена Гостева, редактор Банкир.Ру

Российский сегмент международного рынка форекс уже более полугода работает в российской юрисдикции. Кто из отечественных компаний останется на рынке и что дает клиентам новый закон, рассказал Банкир.Ру вице-президент группы компаний TeleTrade Дмитрий Дригайло.

— С 1 января 2016 года вступил в силу закон, цель которого — привести рынок форекс в российскую юрисдикцию. Но, по сути, потребители услуг рынка форекса этого не заметили. Скажите, что же мешает закону начать работать?

— Пока клиенты форекс-компаний на самом деде не заметили каких-то особых изменений в своей работе на рынке и в своем общении с компаниями — поставщиками услуг. Внешнему человеку может даже показаться, что российский сегмент рынка не существует, а если он и даже есть, то на нем ничего не происходит. Но это не так. Центробанк выдает лицензии, и уже три лицензированных дилера есть. А случаи отказов Центрального банка в выдаче лицензии дилерам говорят о том, что у компаний есть недоработки или упущения, которые необходимо устранять, а на эту работу нужно время. И этот процесс нормален, рынок учтет эти моменты, и тем, кто будет обращаться за лицензиями позже, будет легче научиться жить по новым правилам.

— Ранее вы считали, что в России из всего многообразия компаний, предлагающих услуги торговли на рынке форекс, останется чуть более 20 игроков. Сегодня ваше мнение изменилось?

— Судя по тому, как компании подают документы на получение лицензий, я думаю, что к 2017 году эти документы получат еще компаний пять, может, чуть больше. Так что, думаю, что на рынке останется примерно 10, ну может, 12-13 игроков.

— А что будут делать, по вашему мнению, остальные?

— Кто-то, как, например, датская компания Saxobank, объявила об уходе с российского рынка, переведя счета и операции всех российских клиентов в другие юрисдикции. Кто-то оставил в Интернете лишь сайты и,— хотя закон однозначно говорит то том, что предлагать услуги работы на рынке валютных пар можно только компаниям с лицензиями,— до сих пор работает, предлагая услуги по торговле производными на индексы, металлы, акции и другие инструменты. Но это возможно тоже лишь до той поры, пока не принято волевое решение сайты компаний, не получивших лицензий, блокировать. А если такое решение будет принято, то заблокировать сайт — это одно движение мыши.

Кстати говоря, эти компании, порядка десяти довольно значимых игроков, не совсем ушли с российского рынка, точнее — совсем не ушли. Они «переехали». Им ничто не запрещает работать из иностранной юрисдикции с российским клиентом, по крайней мере, пока. Другое дело, они не ведут в России активной деятельности по привлечению, не дают рекламу.

Но я не исключаю, что часть компаний переведет свой бизнес в недалекие от России в географическом значении этого термина юрисдикции. Например, в Беларусь, где тоже принят закон о рынке форекс — там компании не лицензируются, а вносятся в реестр. И там условия работы форекс-компаний более мягкие, чем в России. Но это предмет отдельного сравнения.

— Какие еще процессы сегодня происходят на рынке форекс?

— Все лицензированные участники рынка сейчас являются членами одной саморегулируемой организации — СРО, Ассоциации форекс-дилеров, которая также подала документы в Центробанк и ожидает получения аккредитации.

Есть новости и в области взаимодействия форекс-дилеров и банков. Так, некоторые банки уже предложили рынку новый продукт — счета номинального держания, адаптированные под нужды наших клиентов и требования ЦБ к этим счетам. Так что мы ожидаем, что к концу 2016 года инфраструктура будет готова, все требования, которые предъявляет к дилерам закон, будут выполнены, а процессы — настроены. Можно говорить, что мы ждем, что к концу 2016 года российский рынок форекс начнет соответствовать нормам российского права.

— Вы уже определились с тем банком, в котором компания вашей группы, зарегистрированная в российской юрисдикции, откроет счета? Или этих банков будет несколько?

— Это будет один банк, так как каждому банку, в котором открыты счета номинального держания, форекс-дилер обязан платить, поэтому-то и логично, чтобы все счета были в одном месте. Всего таких банков сейчас четыре, мы готовы счета открыть, но пока этого не сделали.

— Обязаны ли теперь все российские граждане работать только с российской компанией или имеют право работать так, как и привыкли работать раньше?

— Если мы рассматриваем этот вопрос с позиции клиентов, то главное, что дает новый закон,— это защита их интересов на уровне государства, возможность обратиться с иском в суд. Но очень важно разделять, что гарантирует этот закон клиенту, а чего — не гарантирует ни один закон в мире. Закон не защищает клиента от рисков: ни государство, ни дилер, ни финансовый аналитик не может гарантировать частному клиенту, что его сделка всегда принесет ему прибыль. Рынок форекс был, есть и будут во всем мире высокорискованным финансовым рынком, и потери на нем могут быть существенными. Чтобы снизить возможные потери клиента, закон ограничил размер максимального плеча, который дилер может дать своему клиенту и дал право регулировать это плечо Центробанку.

— Как вы относитесь к тому, что ЦБ очень жестко ограничивает плечи?

— Для человека, который только начинает работать на рынке форекс, это ограничение плеча — очень важный инструмент, который позволит за первые же минуты работы не потерять все свои средства. А опытным трейдерам, игрокам, имеющим высокий аппетит к риску, это изменение даже может принести вред — они-то привыкли к большим плечам, и отказаться от своей привычки им будет сложно. Судя по всему, они будут искать возможности открывать счета в иностранных юрисдикциях, работать с зарубежными дилерами — наш российский закон это не запрещает.

Но что я хочу сказать еще. Наше общение с регулятором в процессе прохождения лицензирования позволят нам делать вывод о том, что сотрудники ЦБ все же слышат пожелания нашей индустрии. Возможно, что не в этом году, но в будущем ЦБ воспримет наши пожелания об увеличении размера плеча.

— Вернемся к вопросу о том, что же дает клиенту форекс-дилера закон. Вот человек пришел в офис российского дилера, у которого есть лицензия. Права и обязанности сторон?

— Напомним, что дилер, зарегистрированный в российской юрисдикции, может предоставить клиенту только возможность работы с валютными парами. Торговлю на рынке акций, других производных инструментов закон запрещает. Каждый новый клиент российского дилера должен прийти в офис компании для того, чтобы сотрудники форекс-дилера удостоверили личность клиента, и подписать соглашение, которым регламентируются права и обязанности сторон, а также уведомление о рисках. Потом перечислить средства на номинальный счет, и через какое-то время получает возможность торговать на рынке.

Если у клиента возникает конфликт с дилером, имеющим лицензию, то ему гарантирована судебная защита в России. Да, клиент может обратиться в суд, и суд должен рассмотреть его дело по существу.

Также новый закон дает возможность рынку самостоятельно контролировать деятельность форекс-компаний в рамках саморегулируемых организаций — СРО. То есть если по какой-то причине человек понимает, что в суд ему идти не с чем, или просто что-то в работе дилера ему не нравится, или же банально неясно, а дилер этого не поясняет клиенту, то человек может обратиться с жалобой в СРО.

Законодательно контролем за работой рынка форекс в России занимается Центральный банк. Второй уровень надзора — это СРО. Законом предусмотрено также создание компенсационного фонда СРО форекс-дилеров, из которого будут выплачиваться средства клиентов в случае банкротства компании.

— Много говорилось о том, что теперь компании станут налоговыми резидентами России и будут платить налоги в отечественный бюджет.

— Да, компании, получившие лицензии, после того, как у них появятся клиенты, становятся российскими резидентами, и также автоматически становятся и налоговыми агентами, то есть они из дохода клиентов, который те зарабатывают от инвестирования денег, платят налоги в Российской Федерации (НДФЛ). Кроме того, и сами компании будут платить налоги в бюджет.

— Что пришлось сделать тем группам компаний, которые решили получать в России лицензию?

— Лицензирование — довольно дорогая штука. Закон установил требования к минимальному размеру капитала форекс-дилера — 100 млн рублей. Кроме того, еще 2 млн рублей нужно внести в компенсационный фонд. Кроме того, компаниям-участникам рынка нужно иметь основной и резервный центры обработки данных на территории России, и, наконец, на сайте компании должна быть раскрыта соответствующая информация, в частности, уведомление о рисках, порядок определения котировок и прочее.

— О чем вас сегодня спрашивают чаще всего?

— Нас спрашивают, когда же мы начнем перевод клиентов в российскую юрисдикцию. Ответ прост: как только вся инфраструктура будет создана — этот переток сам начнется, и он не займет годы. Максимум — несколько месяцев. Но для этого, как минимум, должен быть решен вопрос с индентификацией клиентов — придется ли им, как того требует закон сейчас, приходить в офис лично — или, быть может, нам позволят упрощенную идентификацию. Второе — для начала работы нам нужно аккредитованное в ЦБ СРО. Сейчас на рынке две ассоциации профессиональных участников отрасли. Ну и клиенты все же должны прийти к нам и выразить свое желание работать в России.

К тому же все компании, получившие лицензии, будут прилагать усилия, чтобы получить клиентов тех компаний, которые ушли с рынка.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 2 августа 2016 > № 1847493 Дмитрий Дригайло

Всероссийский молодёжный образовательный форум «Территория смыслов на Клязьме».

Дмитрий Медведев осмотрел выставку региональных проектов и встретился с участниками смены «Молодые учёные и преподаватели экономических наук»

Второй Всероссийский молодёжный образовательный форум «Территория смыслов на Клязьме» проводится с 27 июня по 28 августа и направлен на создание условий для самореализации молодых людей и формирование молодёжных профессиональных сообществ.

Форум состоит из восьми тематических смен, в которых принимают участие молодые депутаты и политические лидеры, учёные и преподаватели в области общественных и экономических наук, информационных технологий, межнациональных отношений, здравоохранения, молодые руководители социальных НКО и проектов, а также преподаватели факультетов журналистики и журналисты.

Всего планируется участие свыше 8000 представителей практически всех субъектов Российской Федерации и ряда иностранных государств (Украина, Узбекистан, Беларусь, Кыргызская Республика, Казахстан, Приднестровская Молдавская Республика, Германия, Индия, Южная Корея и Вьетнам) в возрасте от 18 до 33 лет.

Образовательная программа форума включает проведение лекций, семинаров, мастер-классов и панельных дискуссий с участием ведущих федеральных экспертов и лидеров отрасли.

В рамках форума проводится конкурс молодёжных проектов (конвейер), на котором участники форума представят свои проекты.

Форум проводится Федеральным агентством по делам молодёжи совместно с Администрацией Президента Российской Федерации, Общественной палатой Российской Федерации.

Из стенограммы встречи с участниками смены «Молодые учёные и преподаватели экономических наук»:

А.Батяйкин (выпускник Санкт-Петербургского государственного университета): Не так давно в Карелии произошла трагедия, в результате которой погибли 14 детей. Дети приехали туда по линии соцзащиты города Москвы. Естественно, перед этим был тендер. В связи с чем считаю важным спросить: не нужно ли менять критерии отбора либо сам процесс принятия решений о выборе победителя таких тендеров?

Д.Медведев: Закон можно написать исключительно правильным языком, изложить содержание важнейших правил в нужной форме, добавить туда какие-то противовесы, систему балансов, установить строгую ответственность. Но работать ничего не будет, если тот, кто применяет этот закон, абсолютно не настроен на его качественное исполнение, относится ко всему формально, занимается только извлечением собственной выгоды. Вот это и произошло в Карелии. Правовую оценку действиям тех, кто оказывал эти туристические услуги, кто заказывал такие туристические услуги, даст следствие.

Что же касается самого закона, это ведь не первая его версия и, смею вас уверить, не последняя. И в эту версию, естественно, будут внесены изменения. Сейчас они готовятся, для того чтобы постараться минимизировать проблемы. Но одну позицию я всё-таки назову, имея в виду трагедию, которая произошла в Карелии. Наверное, нам нужно будет подумать в ряде случаев о том, чтобы электронные аукционы проходили менее формально.

А.Авдеева (Калуга, аспирант Российского научно-исследовательского института сертификации): Всем давно известно, что основным фактором развития экономики является научно-технический прогресс. Но, к сожалению, наука в нашей стране находится не на том уровне развития, который бы нам хотелось видеть. С одной стороны, научно-исследовательские центры занимаются развитием именно фундаментальных разработок, которые не всегда применимы на практике. С другой стороны, основная часть предпринимателей не готова внедрять инновации в свой бизнес. А с третьей, если посмотреть на затраты на НИОКР, то основная их часть вкладывается в оборонно-промышленный комплекс. Но есть ведь и товары народного потребления. Вопрос: какие пути развития научно-технической сферы Вы видите и чем мы можем помочь, чтобы развить эту сферу?

Д.Медведев: Если сравнивать наш научный потенциал с целым рядом других развитых стран, то, я считаю, нам есть к чему стремиться, потому что, например, по такому важнейшему показателю, как цитирование, многие наши науки не попадают в высокие рейтинги цитируемости в основных изданиях, которые этим занимаются. То же самое касается университетов. Вот мы боремся всё время за то, чтобы наши университеты вошли в двадцатку, пятидесятку, сотню. Да, это правильная цель. И мы на это деньги выделяли и дальше будем выделять. Но мы это делаем не ради того, чтобы в рейтингах отметиться, а просто понимаем, что это совокупная оценка того, как воспринимается наше образование за границей – попадание в эти самые рейтинги. Притом что все рейтинги готовятся людьми, и в них объективного столько же, сколько и субъективного. Основные рейтинги университетов в значительной степени были подготовлены в системе англосаксонского, англо-американского образования. Дело не в том, что она плохая, она, наоборот, очень хорошая, но они заточены под их восприятие и целый ряд других университетов в этом смысле не видят. Поэтому всё зависит от системы оценок.

Мы и сегодня способны решать важнейшие задачи, связанные с развитием науки и конверсией достижений науки непосредственно в экономику. За последние годы мы создали целую систему институтов развития. Их часто критикуют, тем не менее они есть, они уже существуют. Проблема качества научных разработок, качества инновационных продуктов заключается в другом – и вот здесь, я надеюсь, меня поймут те, кто собирается бизнесом заниматься или уже занимается, – проблема заключается в том, что у нас довольно значительный разрыв между самой наукой, научными достижениями и превращением этих научных достижений в прикладной результат. Коммерциализация научных разработок нам пока удаётся очень слабо в целом ряде отраслей.

Вы упомянули товары народного потребления. Здесь-то как раз это и проявляется. Технологические решения мы создаём очень высокие, но, как только нужно всё это превратить в конкретные изделия – товары, станки, сразу возникают проблемы.

Прежде чем к вам прийти, я прошёлся по выставке. В одной из палаток – выставка достижений Владимирской области. И там был как раз представлен университетский проект. Что характерно, софт, конечно, наш, возможности этого софта, в целом программного обеспечения очень приличные, а само изделие – очки, матрица, чтобы смотреть, – всё, естественно, китайское.

Вот когда мы научимся соединять наши научные разработки с коммерцией, мы совершим колоссальный рывок вперёд, мы выведем нашу страну, нашу экономику на совершенно другой технологический уровень. Но это зависит не только от науки и от властей, это зависит и от самого бизнеса. Бизнесу должно быть интересно инвестировать в такие проекты, а государство должно создать условия, чтобы бизнесу было интересно вкладывать в стартапы, заниматься венчурным финансированием. Вот если такая система заработает, мы сможем вернуть себе самые передовые позиции.

Т.Давои (Челябинск, «Опора России», фермер): Сегодня идёт отток предпринимателей из малого бизнеса. У нас привыкли упрекать за это власть, налоговую систему. На мой взгляд, это в основном зависит от компетенции предпринимателя. Нередко человек хочет заниматься бизнесом, не имея представления, что это такое. Я занимаюсь разведением мелкого и крупного рогатого скота, и 80% моих проектов буквально три-четыре года назад были убыточными. Но сейчас мы уже более-менее успешны и вышли в плюс. Вопрос, а скорее предложение: нужно в систему среднего образования внедрить предметы по финансовой грамотности и предпринимательству.

Д.Медведев: Нам нужно сделать всё, чтобы отношение к бизнесу в нашей стране изменилось, чтобы предпринимателей воспринимали как один из самых передовых слоёв населения, который работает во славу нашей страны. Вот эта задача является, на мой взгляд, ключевой.

В конце 1980-х – начале 1990-х профессия предпринимателя, работа в бизнесе воспринималась как важная и престижная. Может быть, это было связано и с тем, что в стране были довольно сложные экономические условия. В настоящий момент ситуация несколько иная. Нет, в бизнес идут – и малым бизнесом занимаются, и перейти в другую «весовую категорию» стараются, – но есть настороженность по поводу того, а какова будет позиция власти по отношению к бизнесу, каков будет бизнес-климат, отношение людей. По масштабам малого бизнеса у нас страна ещё очень далека от тех ориентиров, которые мы для себя наметили. Мы считаем, что 40–50% населения в нашей стране так или иначе должно быть связано с малым бизнесом, а сейчас это пятая или в лучшем случае четвёртая часть населения.

Мы должны сделать всё, чтобы наши граждане, люди в нашей стране со школьной скамьи учились уважать тех, кто зарабатывает деньги в бизнесе. Ничего в этом плохого нет, наоборот, это сложный труд, причём это рисковая деятельность, вы по себе это отлично знаете. Иными словами, просвещение на эту тему должно начинаться со школьных лет. У нас целый ряд программ, в том числе программ, которые Росмолодёжь реализует («Ты предприниматель»), но это делается на уровне уже более взрослых категорий людей. А в школе, я думаю, какие-то курсы вполне могли бы появиться. Давайте мы подумаем вместе с Министерством образования. Наверное, это не должны быть общеобязательные курсы, а какие-то специальные, факультативные, курсы для профориентации должны быть. Только в этом случае мы сможем получить качественный малый, средний бизнес.

Р.Казаков: Я из города Кургана. Предприниматель. Сейчас у нас есть федеральная программа «Ты предприниматель», которая может оказать поддержку предпринимателям любых регионов нашей страны. Скажите, пожалуйста, на что молодёжи нужно в первую очередь обратить внимание, на какие сферы экономики? И чему нужно научиться, прежде чем начать свой бизнес?

Д.Медведев: Молодёжь – это самый, безусловно, творческий класс в нашей стране. Очевидно, что инновации, инновационный бизнес – это то, чем должны заниматься прежде всего молодые люди. И у нас масса примеров того, как молодёжь начинает создавать современные стартапы – открывать какие-то свои практики, сформировывать небольшие команды. Главное – просто обеспечить им необходимую систему поддержки. Такая система у нас есть. Не могу сказать, что она носит универсальный характер, но есть система институтов поддержки бизнеса, так называемых институтов развития. И вот через эти институты и нужно приобретать необходимые навыки.

Что же касается программы «Ты предприниматель», это действительно неплохая программа. Мы передали её администрирование Росмолодёжи. Там не гигантские деньги, но всё-таки это сотни миллионов рублей, которые могут использоваться и для подготовки молодых предпринимателей, и для того, чтобы они получили, так сказать, профориентацию и, по сути, открыли своё дело. Я надеюсь, что через эту программу пройдёт и какое-то количество людей, которые сегодня собрались в этом зале. Мы рассчитываем в общей сложности несколько десятков тысяч человек через эту систему пропустить. Но это лишь одна из возможностей, государственная возможность. Естественно, в принципе деньги можно и самим зарабатывать.

И.Ильянов (Нефтеюганск, Ханты-Мансийский автономный округ): Я начинающий предприниматель, глава крестьянско-фермерского хозяйства. Есть такой индекс простоты ведения бизнеса – doing business report. По его итогам в 2016 году Россия занимает 51-е место из 289 стран. Как Вы считаете, чего не хватает России, чтобы попасть хотя бы в первую десятку? Может быть, нужно попробовать перенять опыт тех, кто находится в топе?

Д.Медведев: Это неплохой рейтинг сам по себе, но его не нужно гипертрофировать. Когда мы начинали заниматься целым рядом программ, посвящённых улучшению делового климата, и Национальной предпринимательской инициативой, мы действительно были там во второй сотне. За короткий промежуток времени мы поднялись на 51-е место. Но опять же вопрос оценки. С одной стороны, 51-е – это не пятое. С другой стороны, это уже не 150-е. По ряду позиций мы существенным образом улучшили свои показатели, в частности по регистрации компаний, по некоторым вопросам, связанным с собственностью. По некоторым другим вопросам нам ещё предстоит сделать очень и очень многое. Главное, чтобы вы сами как человек, который занимается предпринимательством, ощущали эти благоприятные изменения на себе.

Когда мы создавали Национальную предпринимательскую инициативу, я сам провёл, наверное, до десятка совещаний, на которые приглашал не только коллег по Правительству, но и прежде всего самих бизнесменов. И спрашивал, стало ли лучше по каким-то направлениям – по таможне, по другим вопросам? Они говорят, да, вот по этому направлению стало лучше, а по этому направлению движения никакого нет. И здесь же присутствовали руководители ведомств. И вот это исключительно важно, когда предприниматель может напрямую адресовать свой вопрос руководителю ведомства и на прямой вопрос следует прямой ответ. В результате мы и поднялись на 51-е место. Я считаю, что это неплохо. Хотя у нас, конечно, ситуация не такая простая, как в Сингапуре или в Гонконге. У нас огромная страна – вы и сами живёте в таком знаковом северном месте, не так близко от Москвы. Я просто к тому, что нам нужно выровнять предпринимательский климат в масштабах всей страны. Это не очень сложно сделать в масштабах одной небольшой европейской страны или страны в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но в масштабах России – очень непросто. Даже кадастрирование всей недвижимости, которым мы, например, сейчас занимаемся, требует огромного времени.

Иными словами, нам ещё предстоит большая работа.

Владислав (студент-магистрант, направление «Бизнес-информатика»): Было бы интересно услышать Ваше мнение по положительным и отрицательным аспектам участия России в ВТО. В сентябре этого года Правительство приняло решение во исполнение требований ВТО снизить таможенные пошлины на вывоз российской продукции, в частности сырья. Как Вы считаете, эта мера будет способствовать структурным реформам, которые провозгласило Правительство?

Д.Медведев: Я думаю, альтернативы Всемирной торговой организации сегодня не существует. Не потому, что это какая-то идеальная организация, которая определяет основы международной торговли, делает это всё справедливо и правильно, а просто потому, что ничего другого, кроме ВТО, не существует. Именно этими соображениями мы и руководствовались, когда подавали заявку на включение в систему ВТО, – чтобы быть интегральной частью современного экономического миропорядка. Но быть такой частью – это предполагает, естественно, и возможности, и проблемы. Часть проблем вы назвали. Это существенное понижение пошлин, на которое каждая страна идёт, чтобы вступить на индивидуальных условиях в ряды Всемирной торговой организации. И мы этот путь прошли. Причём шли мы туда долго. Нас «держали в предбаннике», по-моему, почти 15 лет. (Чуть меньше держали Китай.) Не хотели принимать по разным причинам. Результат: я считаю, что мы добились условий присоединения к ВТО на порядок более предпочтительных, чем целый ряд других государств. Это первое.

Второе. Что даёт членство в этом клубе? Даёт возможность на одном языке разговаривать с другими государствами, даёт возможность требовать исполнения правил Всемирной торговой организации, даёт возможность судиться в случае, если наши интересы нарушены. Мы, кстати, этим пользуемся плохо. В ряде случаев нас, можно сказать, ущемляют, и мы только начинаем использовать практику обращения в суд при Всемирной торговой организации, для того чтобы отстоять наши интересы. И здесь дело государства – в максимальной степени защищать свой национальный бизнес с использованием процедур ВТО.

ВТО не идеальна, но это единственная универсальная площадка, которая определяет правила игры в масштабах всей мировой экономики. Но на ВТО пытаются совершить покушение. В частности, созданные – где-то на бумаге, а где-то уже практически в стадии реализации – проекты ТТП и ТТИП, по сути, являются альтернативой Всемирной торговой организации. Но здесь наша позиция – позиция Правительства, ведомств, которые этим занимаются, – заключается в следующем: мы не должны фрагментировать поле регулирования мировой экономики, потому что в этом случае получится, что мы окажемся отброшенными к ситуации, которая была 50 или 70 лет назад, и возникнут вот такие отдельные договорённости между государствами, которые не будут принимать в расчёт другие страны. В результате разрушится мировая торговля, а в этом никто не заинтересован. Ровно поэтому мы задавали и будем задавать вопрос различным нашим партнёрам и на Западе, и на Востоке – и европейцам, и американцам, и партнёрам в Азиатско-Тихоокеанском регионе: что означает создание этих новых партнёрств? Всё это должно делаться открыто и на базе основных принципов Всемирной торговой организации. Только в этом случае у подобных проектов, на наш взгляд, есть моральное право на существование.

И наконец, последнее. Все издержки, которые связаны со вступлением во Всемирную торговую организацию, конечно, должны смягчаться разумными решениями Правительства, властей, законодательными актами. Мы стараемся этим заниматься, хотя в ряде случаев это непросто. Приведу только один пример. Он касается сельского хозяйства. Нам, когда мы вступали в ВТО, всё время говорили: давайте вы поддержку сельского хозяйства доведёте до бросового уровня, и тогда это будет по-рыночному и всё у вас будет хорошо. Мы на это не пошли. Мы сознательно долго и жёстко пробивали систему государственной поддержки сельского хозяйства – такую, которая существует во всём мире. В результате, даже в условиях кризиса, который в настоящий момент, к сожалению, присутствует в экономике, у нас очень многие отрасли падают, а сельское хозяйство растёт. Это происходит в значительной степени благодаря тем решениям, которые мы когда-то отстояли при вступлении в ВТО.

А.Островский (студент Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова): По оценкам экспертного сообщества, за период 2014–2017 годов из-за комбинации двух шоков наша страна может потерять около 600 млрд долларов. Это финансовые санкции и падение цен на нефть. По прогнозам МВФ, накопленные потери экономики за этот период могут составить до 9% ВВП. В этой ситуации становится очевидным, что нашей стране необходима новая экономическая модель. И такие модели предлагает, с одной стороны, Столыпинский клуб в лице Бориса Титова и Сергея Глазьева, которые выступают за целевую денежную эмиссию, за ограничение валютных операций, с другой стороны – Центр стратегических разработок в лице Алексея Кудрина, который выступает за урезание бюджетных расходов, делает упор на частные инвестиции. В Правительстве есть единое понимание, как должна выглядеть экономика завтрашнего дня?

Д.Медведев: Любые модели, которые разрабатываются экспертными группами, – это всего лишь модели. Их тоже не нужно возводить в абсолют. Вы привели в пример две команды моих товарищей, которые этим занимаются. Кстати сказать, между ними различий меньше, чем это иногда пытаются показать в средствах массовой информации. Действительно, несколько разное восприятие допустимости эмиссии и валютного регулирования, тем не менее базовый концепт, основанный на современном открытом рынке, и у Титова, и у Кудрина всё-таки присутствует, и присутствует в общем и целом приблизительно в одном направлении.

Правительство, в отличие от экспертов, вынуждено заниматься рутиной, делать это каждый день. И могу вам сказать, что мы в этих труднейших условиях, которые вы перечислили, просто не должны допустить разбалансировки экономической ситуации. Это, поверьте мне, несколько сложнее, чем описание той или иной экономической модели на бумаге. Я не в смысле того, что этим не нужно заниматься. Этим нужно заниматься. Но между проектами, между экономическими моделями и реальной жизнью всё-таки существует определённая разница. Это первое.

Второе. Эти два внешних шока, о которых вы сказали, то есть нынешние сложившиеся цены на энергоносители и санкции, к сожалению, носят долгосрочный характер. И любая экономическая модель, которая в настоящий момент готовится, должна исходить из предположения, что эти шоки сохранятся надолго. Но в этом есть и некоторые плюсы, которые вам как экономистам, я уверен, понятны. Мы вынуждены трансформировать модель нашей экономики. Мы, по сути, впервые за последние 15 лет (может быть, даже больше) можем, не обращая внимания на тренды нефтяных показателей, заниматься нормальной диверсификацией экономики, созданием нормальной структуры нашей экономики, заниматься тем, что сегодня принято называть импортозамещением. Что приносит свои плоды. Не так быстро, но приносит. Например, в сельском хозяйстве – быстрее, в области промышленности – медленнее, оборонка тоже по своим законам живёт, тем не менее результаты там есть. Поэтому, находясь в тисках внешних шоков, структурных проблем, которые существуют в нашей экономике исторически, мы вынуждены – я имею в виду Правительство Российской Федерации – просто удерживать ситуацию, не допуская разбалансировки ни бюджетной сферы, ни социальной сферы. Смею вас уверить, это не очень простая задача, потому что даже сам процесс подготовки бюджета в настоящий период требует колоссальных усилий: это бесконечное согласование позиций ведомств и необходимость сохранения приоритетов. Понимаете, ведь в модели мы можем очень неплохо описать, каким образом какие реформы проводить, но когда встаёт вопрос, что нам делать с зарплатами и пенсиями, экономическая модель уходит на второй план, и мы вынуждены принимать решения просто для того, чтобы не дать экономике свалиться в штопор, чтобы люди не почувствовали на себе неблагоприятных изменений даже в условиях сохраняющихся внешних шоков. Поэтому, я уверен, программы будут готовиться, ну а мы работаем, для того чтобы экономика развивалась даже в непростых внешних условиях.

Россия. ЦФО > Образование, наука > premier.gov.ru, 2 августа 2016 > № 1844395 Дмитрий Медведев

Демография стагнации

Почему люди важны для экономического роста

Ручир Шарма – руководитель отдела развивающихся рынков и мировой макроэкономики в компании Morgan Stanley Investment Management и автор книги, готовящейся к публикации, под названием «Подъем и падение государств: силы перемен в посткризисном мире».

Резюме: Ряды трудоспособного населения редеют, и умные машины смогут заменить тех, кто уходит с рынка труда по причине старения. Иначе неясно, как мировая экономика сможет найти достаточно новых работников, чтобы в будущем расти так же быстро, как в прошлом.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Ни в одном регионе мира экономический рост не вернулся к средним показателям, существовавшим до начала Великой рецессии. Экономисты предложили несколько теорий, объясняющих, почему сегодня подъем экономики идет самыми слабыми темпами в послевоенной истории. Говорят о высоком уровне задолженности, растущем неравенстве доходов и чрезмерной осторожности, спровоцированной изначальным долговым кризисом. Хотя в каждом из объяснений есть доля правды, эксперты упускают из виду один из самых важных факторов: глобальное замедление роста трудоспособного населения.

Один из способов подсчета возможных темпов мирового экономического роста – суммирование двух скоростей: как приумножается рабочая сила и как повышается производительность труда. С 1960 г. увеличение этих показателей вносило примерно одинаковый вклад в потенциальный прирост экономики. А в последнее десятилетие оба показателя почти не поднимались. Обсуждается лишь замедление роста производительности. Утверждается, что при замерах не учитывается экономия денег и времени благодаря новым технологиям, сверхскоростному Интернету и искусственному интеллекту. Однако трудно отрицать, что во всем мире замедляется прирост рабочей силы, который происходит преимущественно благодаря увеличению числа людей в возрасте от 15 до 64 лет.

Между 1960 и 2005 гг. рабочая сила в мире в среднем увеличивалась на 1,8% в год, но с 2005 г. темпы снизились до 1,1%, а в грядущие десятилетия они, скорее всего, еще замедлятся, поскольку в большинстве регионов мира рождаемость продолжает сокращаться. Рабочая сила все еще быстро приумножается в Нигерии, на Филиппинах и в нескольких других странах. Но в США за последнее десятилетие она добавлялась только на 0,5% в год в сравнении с 1,7% в период с 1960 по 2005 гг., а в некоторых странах, таких как Китай и Германия, численность работающего населения уже снижается.

Последствия для мировой экономики очевидны: снижение темпов роста населения на один процентный пункт в конечном итоге приводит примерно к такому же уменьшению показателей экономического роста. Скорость прироста трудоспособного населения начала падать еще до финансового кризиса, и этим во многом объясняются разочаровывающие показатели восстановления мировой экономики. Некоторые правительства стимулируют рождаемость, чтобы взрослеющая молодежь быстрее пополняла ряды работников, но полумеры лишь частично компенсируют отрицательные факторы. В конце концов, планете следует готовиться к более низким темпам роста и меньшему числу экономических чемпионов.

Замедление темпов прироста рабочей силы

По прогнозам ООН, население мира вырастет с 7,3 млрд сегодня до 9,7 млрд человек к 2050 году. Алармисты всех оттенков ухватились за это предсказание. Мальтузианцы новой волны опасаются, что производительности сельского хозяйства не хватит, чтобы прокормить лишние рты. Луддиты нашего времени беспокоятся, что наступление века роботов приведет к высокой безработице. А протестующие против наплыва иммигрантов на Западе пугают призраком того, что один из британских министров охарактеризовал как «отчаявшиеся мигранты, мародерствующие там, где получится».

Все эти опасения неуместны. Хотя прибавление 2,4 млрд новых жителей к 2050 г. – значительная цифра, в ней учитывается резкое снижение темпов роста народонаселения, вызванного преимущественно уменьшением числа лиц трудоспособного возраста. Более медленные темпы роста населения сокращают давление на поставщиков продовольствия, так же воздействует и фактор стареющего населения, потому что старики потребляют примерно на треть меньше калорий, чем молодежь. Однако подобный демографический упадок тем не менее пагубно сказывается на экономике. Главная угроза, с которой сталкивается большинство стран, – не избыток населения, а нехватка молодых работников.

На протяжении большей части послевоенной эпохи население мира увеличивалось почти на 2% в год, а это означало, что мировая экономика вполне могла бы расти такими же темпами или даже быстрее на пару процентных пунктов при условии наращивания производительности труда. Однако в районе 1990 г. темпы прироста населения стали быстро снижаться. С тех пор они упали вдвое, примерно до 1% в год. Кому-то разница между 2% и 1% может показаться незначительной, но если бы население продолжало расти на 2% в год после 1990 г., сегодня на Земле проживало бы на 1,4 млрд людей больше, и сжатие рабочей силы не представляло бы такой угрозы для экономического роста.

Демографический сдвиг – следствие изменений смертности и рождаемости, медленно происходящих в последние полвека. С одной стороны, достижения в медицине и питании увеличили среднюю продолжительность жизни с 50 лет в 1960 г. до 69 лет сегодня, и в ближайшем будущем ситуация будет улучшаться. Уже сейчас население Земли растет прежде всего за счет увеличения доли лиц старше 50 лет, а самый быстрорастущий сегмент – люди старше 80 лет.

С другой стороны, резко упала рождаемость. С 1960 г. среднее число детей на женщину сократилось с 4,9 до 2,5. Отчасти это объясняется повышением благосостояния и уровня образования женщин, многие из которых решили посвятить себя карьере, а не воспитанию многочисленного потомства. Они предпочитают иметь одного-двух детей или не рожать вообще. Но в большей мере спад рождаемости стал следствием агрессивной политики, проводившейся в 1970-е гг. многими развивающимися странами. Китай ввел ограничение «одна семья – один ребенок» в конце 1970-х гг., и рождаемость упала с 3,6 детей в 1978 г. до 1,5 ребенка сегодня. В Индии в конце 1970-х гг. правительство начало кампанию принудительной стерилизации, и цифра стремительно рухнула с 5,9 детей в 1960 г. до 2,5 в 2015 году. Сегодня все больше и больше стран приближается к критическому значению 2,1 ребенка на семью, ниже которого начинается депопуляция. Почти половина всех жителей Земли живут в одной из 83 стран – включая Бразилию, Китай, Германию, Иран, Японию, Россию и США, – где рождаемость находится ниже этого порогового значения.

Власть народа

Поскольку путь от младенчества до трудоспособного возраста занимает от 15 до 25 лет, экономические последствия снижающихся темпов рождаемости стали заметны только недавно. Чтобы лучше понять, как демография ограничивает рост национальных экономик, я изучил тенденции увеличения населения в 56 случаях с 1960 г., когда ежегодный экономический рост составлял минимум 6% в течение десятилетия или более. В среднем население трудоспособного возраста росло на 2,7% во время этого бума, то есть взрывной рост населения во многом обеспечивал экономическое чудо, свидетелями которого мы были. Подобная связь очевидна в десятках других случаев – от Бразилии в 1960-е и 1970-е гг. до Малайзии с 1960-х по 1990-е годы.

Что касается вопроса о том, как быстро должно расти население трудоспособного возраста, чтобы повысилась вероятность экономического бума, 2% в год кажется хорошим ориентиром. В трех четвертях из 56 случаев во время экономического бума трудоспособное население прирастало быстрее среднего показателя. Из этого вытекает, что страна вряд ли испытает десятилетний экономический бум, если ее трудоспособное население увеличивается медленнее, чем на 2% в год. Между тем в эту категорию сегодня попадает большая часть мира. Еще в 1980-е гг. в 17 из 20 крупнейших развивающихся экономик ежегодный прирост трудоспособного населения превышал 2%. В текущем десятилетии такими показателями могут похвастаться только Нигерия и Саудовская Аравия. Отсюда вывод: в мире, где все меньше стран с быстрорастущим населением трудоспособного возраста, экономических чудес ждать не стоит.

Конечно, бум не всегда требует бурно прибавляющегося населения. В четверти случаев страны переживали длительные периоды быстрого экономического подъема, хотя и не достигали двухпроцентного порога прироста трудоспособного населения. Некоторые из стран были уже сравнительно богаты – например, Чили и Ирландия в 1990-е гг., где сочетание реформ и новых инвестиций подстегнуло производительность труда и компенсировало медленный рост населения. Другие вернулись к экономической стабильности в период реконструкции – как в Японии, Португалии и Испании в 1960-е гг., а затем в России в течение 10 лет после падения Советского Союза. В последнем случае помогли и высокие цены на нефть. Сегодня ни одна из этих стран не может рассчитывать на аналогичный подъем, поскольку падают цены на сырье и обостряется политическая напряженность.

И все же без быстрого роста населения вероятность экономического бума существенно ниже. А между тем даже во многих частях развивающегося мира этот показатель замедляется или снижается. В течение следующих пяти лет годовой прирост трудоспособного населения, скорее всего, упадет ниже двухпроцентного порога во всех крупных развивающихся экономиках. В Бразилии, Индии, Индонезии и Мексике темпы роста составят не более 1,5%. А в КНР, Польше, России и Таиланде ожидается снижение численности трудоспособного населения.

Сокращение активного населения в Китае, наверное, тревожит больше всего, поскольку страна долго была мировым локомотивом. В 2015 г. темпы прироста трудоспособного населения впервые за полвека упали там ниже нуля. В то же время благодаря колоссальному прогрессу здравоохранения доля пожилых и престарелых в населении КНР растет гораздо быстрее, чем в промышленно развитых странах, таких как Франция или США. Быстрое старение, наряду с наращиванием государственного долга, – еще один повод усомниться в способности Китая продолжить экономическую экспансию.

На самом деле странам с сокращающимся населением трудоспособного возраста почти невозможно добиться высоких темпов экономического роста. Начиная с 1960 г. можно рассмотреть 698 десятилетних периодов в разных странах, по которым есть данные о росте населения и росте ВВП. В 38 из этих случаев происходило сокращение трудоспособного населения. Среднегодовые темпы роста ВВП там – жалкие 1,5%. Только три государства добились устойчивого роста ВВП на уровне 6% или выше, и это были маленькие страны, восстановившиеся после политической смуты: Португалия в 1960-е гг., а также Белоруссия и Грузия с 2000 по 2010 годы.

Разочаровывающие показатели означают, что китайская экономика в ближайшем будущем почти наверняка не будет расти на 6% в год. На самом деле, хотя согласно официальной китайской статистике темпы роста находятся на уровне 7% или чуть ниже, независимые оценки говорят о том, что показатель намного ниже 6%. Экономисты всего мира приходят к мрачным выводам, поскольку в последние пять лет Китай обеспечивал треть глобального экономического роста, то есть в два раза больше, чем Соединенные Штаты.

К счастью, в некоторых других густонаселенных странах население трудоспособного возраста по-прежнему увеличивается больше, чем на 2% в год. В группу входят Бангладеш, Кения, Нигерия и Филиппины. Демографы ожидают, что и в следующее десятилетие число жителей продолжит расти достаточно быстро. Но все равно придется немало потрудиться для того, чтобы увеличение населения привело к экономическому буму, поскольку это не происходит автоматически: нельзя полагаться исключительно на демографические дивиденды.

Истина в том, что в большинстве случаев демография не обуславливает экономического расцвета. В более чем 60% изученных мною случаев темпы роста трудоспособного населения превышали 2% в год, но лишь в каждом четвертом это приводило к подъему экономики на 6% или выше. Следовательно, сегодня даже Нигерия, в которой трудоспособное население, как ожидается, будет увеличиваться на 3% в год с 2015 по 2020 гг., не может автоматически рассчитывать на процветание. По-прежнему нужно создать условия для привлечения инвестиций и создания рабочих мест.

Чтобы увидеть, что происходит, когда руководители государств не могут использовать демографический дивиденд с выгодой для экономики, посмотрите на арабский мир. С 1985 по 2005 гг. трудоспособное население в этих странах в среднем увеличивалось больше чем на 3%, то есть почти в два раза быстрее, чем в остальном мире. Но здесь так и не начался экономический бум. В начале нынешнего десятилетия многие арабские государства страдали от ужасающего уровня безработицы среди молодежи: около 30% в Египте, Ираке, Саудовской Аравии и Тунисе, где начался хаос «арабской весны».

Экономический рост зависит от количества работников не только в развивающемся мире. В последние десятилетия США завоевали себе репутацию самой динамичной из развитых экономик – гораздо более инновационной, чем Европа, и менее консервативной, чем Япония. Однако последние успехи американской экономики во многом объясняются более прозаичными причинами: ростом числа молодых людей, выходящих на рынок труда. На протяжении 30 лет население трудоспособного возраста увеличивалось в Соединенных Штатах намного быстрее, чем в странах-конкурентах: в два раза быстрее, чем во Франции и Великобритании, в пять раз быстрее, чем в Германии, и в 10 раз быстрее, чем в Японии. Неудивительно, что американская экономика также росла быстрее.

Демографические прогнозы для развитого мира столь же обескураживающие, как и для развивающихся стран. Если изучить динамику в ведущих индустриально развитых державах и прогнозы на следующие пять лет, то во Франции число людей работоспособного возраста не изменится, в Испании немного уменьшится, а в Германии, Италии и Японии будет снижаться быстрыми темпами примерно на 0,4% в год или даже больше. Прогноз по США более благоприятный: трудоспособное население станет увеличиваться на 0,2% в год; примерно такие же темпы ожидаются в Канаде и Великобритании. Лучшая ситуация в небольших экономиках развитого мира, таких как Австралия и Сингапур, где население трудоспособного возраста все еще растет достаточно быстро – около 1% в год. Но эти экономики слишком малы, чтобы компенсировать более низкие темпы в других богатых странах.

Принять неизбежное

Правительства разных стран уже начали попытки противодействовать замедлению роста трудоспособного населения, принимая стратегии стимулирования рождаемости. По данным ООН, доля развивающихся стран, проводящих активную политику сдерживания роста населения, после резкого увеличения в 1970–1980-е гг. опустилась до 60% к середине 1990-х годов. В последнее время крупнейшие развивающиеся державы вообще отказались от контроля рождаемости – в частности, Китай в прошлом году свернул политику «одна семья – один ребенок». В то же время увеличилась доля развитых государств, которые ввели вознаграждение за рождение ребенка и принимают другие меры стимулирования рождаемости – с 30% в 1996 г. до 70% сегодня. В странах, где рождаемость упала ниже уровня воспроизводства населения, то есть 2,1 ребенка на семью, правительства все чаще субсидируют материнство, пытаясь вдохновить женщин рожать больше двух детей. В некоторых государствах, таких как Чили и Франция, субсидии становятся все более щедрыми при рождении третьего, четвертого и пятого ребенка. Однако некоторые страны, которые первыми начали осуществлять подобные программы, включая Канаду в 1988 г. и Австралию в последнем десятилетии, обнаружили их ограниченную действенность и впоследствии отозвали их.

Второй вид стратегий нацелен на расширение рынка труда за счет пожилых людей, иностранцев и женщин. В 2007 г. Германия повысила пенсионный возраст с 65 до 67 лет. С тех пор ее примеру последовали многие европейские страны, а некоторые начали индексировать возраст выхода на пенсию в соответствии с увеличением ожидаемой продолжительности жизни. Точно так же до того, как в Европе и США в 2015 г. начались движения против наплыва иммигрантов, конкуренция за привлечение иностранных работников все время обострялась. По данным ООН, в 2010 г. только 10 стран объявили о планах увеличения численности населения за счет иммигрантов; к 2013 году таких государств было уже 22.

Предпринимаются попытки повысить процент женщин на рынке труда. В 1990-е гг. показатель стабилизировался на уровне 57%, а в этом десятилетии снизился до 55%. По мнению экспертов ОЭСР, если государства – члены организации устранят гендерные диспропорции, в течение следующих 15 лет совокупный ВВП вырастет на 12%. Аналитики считают, что больше всего выиграют страны, где женщины не слишком активны на рынке труда. Это Италия, Япония и Южная Корея. Япония, похоже, уже усвоила такую истину. Придя к власти в 2012 г., премьер-министр Синдзо Абэ признал роль, которую женщины могли бы сыграть в решении проблемы старения. Краеугольный камень его плана по экономическому оживлению – «женщиномика», призванная заинтересовать бизнес в привлечении женщин.

Однако ни одна из этих стратегий не даст достаточной прибавки, чтобы полностью компенсировать сокращение числа людей трудоспособного возраста. Например, крупномасштабное привлечение иммигрантов оказалось непрактичным. Одна из причин, по которым Германия приняла почти миллион беженцев в 2015 г., заключалась в том, что ее лидеры признавали потребность экономики во вливании свежей крови в стареющее общество, но даже авторы этой спорной политики признают, что страна не сможет постоянно принимать такое количество пришельцев. Чтобы восполнить прогнозируемое уменьшение населения трудоспособного возраста до 2030 года, Германии придется ежегодно распахивать двери для примерно 1,5 млн мигрантов. Кроме того, соперничество между странами по привлечению иммигрантской рабочей силы, особенно квалифицированной, – игра с нулевой суммой, поэтому не может считаться жизнеспособной стратегией на мировом уровне. Лучшее, что могут сделать большинство правительств, – замалчивать последствия сокращения населения, но полностью сгладить это не удастся.

В мире, где молодых людей все меньше, трудно добиться экономического роста. Но по крайней мере алармисты могут немного успокоиться. Иммигранты вряд ли будут восприниматься как «страшилка», и мальтузианский кошмар того, что человечество не прокормит себя, скорее всего, не станет явью. Как и предостережения новых луддитов о том, что роботы украдут рабочие места у людей. Автоматизация труда пока находится на ранних этапах развития, но, вполне возможно, роботы прибудут как раз вовремя, чтобы устранить угрозу уменьшения численности трудоспособного населения. Умные машины смогут заменить тех, кто уходит с рынка труда по причине старения. Так или иначе, трудно понять, как мировая экономика сможет найти достаточно новых работников, чтобы в будущем расти так же быстро, как в прошлом.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850849 Ручир Шарма

Совещание по развитию сельского хозяйства Центрального Нечерноземья.

Владимир Путин провёл совещание о мерах по развитию сельского хозяйства Центрального Нечерноземья.

Перед началом совещания глава государства ознакомился с продукцией Дмитрогорского мясоперерабатывающего завода.

* * *

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы сегодня с вами поговорим о мерах по развитию сельскохозяйственного производства Нечернозёмной зоны, нечернозёмных регионов Центральной России.

Сейчас только что с коллегами посмотрели здесь одно хозяйство. Очень хорошее, интересное – я бы сказал, перспективное и так быстро и эффективно развивающееся, что просто это не может не вызывать удовлетворения. Начали здесь совсем недавно, практически десять лет назад; по меркам сельхозпроизводства уже превратились… – когда начали?

Реплика: С 2006 года.

В.Путин: За десять лет получилось хорошее, полноценно и эффективно развивающееся хозяйство.

Напомню, что из 18 регионов Центрального федерального округа 12 относятся к Нечерноземью: это Тверская, Ярославская, Владимирская, Брянская, Калужская, Рязанская, Тульская области, а также Ивановская, Костромская, Московская, Орловская и Смоленская.

Безусловно, в сравнении, например, с Кубанью или Доном условия для земледелия в Центральном Нечерноземье менее благоприятные. Несмотря на это, территория обладает большим потенциалом.

Среди конкурентных преимуществ, мы сейчас только с исполняющим обязанности Губернатора об этом говорили, близость к крупным рынкам сбыта — традиционно хорошее условие для развития животноводства и переработки сельхозпродукции.

И конечно, эти преимущества нужно использовать, повышать эффективность тех направлений сельского хозяйства, которые гарантированно принесут отдачу. Некоторые регионы уже ведут такую работу: программно выделили приоритеты аграрной политики, предусмотрели меры поддержки и привлекли инвесторов, что очень важно, для реализации масштабных проектов. Так, в Брянской, Калужской, Орловской, Смоленской и Тверской областях построили крупные мясо-молочные и тепличные комплексы.

На такие позитивные примеры, конечно, нужно ориентироваться. На одном из этих комплексов мы и находимся. Мы отметили в ходе того, как посещали это хозяйство, что лет десять назад не только здесь, да и по всей стране, наверное, поискать было таких хозяйств. Их практически и не было у нас.

Уверен, есть резерв для роста эффективности АПК для ввода новых производственных мощностей и в других регионах Центрального Нечерноземья. Государство продолжит оказывать вам необходимую поддержку, хочу это отметить. Только в текущем году на мероприятия по развитию сельского хозяйства в Центральной нечернозёмной зоне запланировано направить 23 миллиарда рублей, это на три миллиарда больше чем годом ранее: в 2015-м было около 20 – 19,8 миллиарда.

Напомню, что деньги выделяются в рамках государственной программы развития сельского хозяйства с общим объёмом финансирования 224 миллиарда рублей. Важно обеспечить эффективное использование этих ресурсов, в том числе нужно совершенствовать механизм субсидирования сельскохозяйственных производителей, делать это более понятным, прозрачным способом, своевременно доводить средства до конкретных получателей, тщательно контролировать, безусловно, как расходуются эти деньги, следить за тем, чтобы деньги не уходили на проекты, не способные приносить результат.

Сегодня хотел бы поговорить с вами на тему о том, какие шаги для этого нужно предпринять. Остановлюсь на некоторых ключевых вопросах.

Первое, что касается растениеводства. Чтобы повысить эффективность отрасли, нужно внедрять современные технологии, активнее проводить мелиоративные работы, позволяющие повысить урожай, а также вводить в оборот сельхозземли, которые не используются по целевому назначению. Напомню, эта тема поднималась и в Послании 2015 года.

Здесь, так же как и в других секторах экономики, конечно, нужно привлекать инвесторов, прежде всего, конечно, частных инвесторов, наладить хорошие конструктивные отношения с финансовыми учреждениями. Необходимые законодательные условия также сформулированы, имея в виду оборот сельхозземель. Прошу региональные власти идти навстречу сельхозпроизводителям, не создавать излишних трудностей с оформлением соответствующих документов.

Тоже хотел бы напомнить, что у нас в целом по России не используются по целевому назначению более 12 миллионов гектар сельхозугодий. Только здесь в области, где мы находимся, 2,8 миллиона гектар, неиспользуемые пашни, пригодны для ведения сельского хозяйства и не пущены пока в оборот.

В этой связи хотел бы вернуться ещё раз к тому, что только что сказал, имея в виду нормативное обеспечение этой работы. Вы знаете, что законодатель принял решение об изъятии: 3 июля сего года приняты поправки в законодательство, которые предусматривают возможность изъятия земельных участков в случае их неиспользования в течение трёх лет по целевому назначению, и в течение года затем новый собственник должен ввести их в сельхозоборот.

И здесь очень важно, чтобы не создавались искусственные сложности при этих действиях нового собственника. Нельзя допустить, чтобы человек или хозяйство получило сельхозземли для введения в оборот, у него год всего для того, чтобы это сделать, – и он не должен год бегать по кабинетам и оформлять бумаги. Наоборот, вы должны сделать всё, чтобы это было быстро, эффективно, качественно. Но и финансовые учреждения должны подключиться для того, чтобы обеспечить соответствующее финансирование.

И ещё. При возделывании новых земель особое внимание нужно обратить на те культуры, которые климат Нечерноземья позволяет выращивать наиболее успешно. Среди них, вы сами знаете, картофель, лён, кормовые и масличные культуры.

Второе. Важно наращивать глубокую переработку сельхозпродукции. Причём не только вводить новые перерабатывающие мощности, но и обеспечивать их нормальную загрузку. Например, в настоящее время из–за нехватки сырья у нас нет загруженной производственной мощности по переработке в масло семян. Но у нас производственные мощности позволяют перерабатывать до 20 миллионов тонн сырья, а Россией производится всего 14 миллионов тонн. И это при том, что растительное масло, как и зерно, являются ценным экспортным товаром. Отмечу, кстати, что в этом сельхозгоду Россия заняла первое место в мире по экспорту пшеницы. Это очень хороший результат наших сельхозпроизводителей: 24,6 миллиона тонн против 21 миллиона тонн в 2014–2015 годах.

Считаю, что хорошая перспектива по укреплению своих позиций на внешнем рынке есть и у наших производителей растительных масел, о чём я уже говорил.

Третье. По–прежнему достаточно остро стоит вопрос с развитием тепличного овощеводства. Проблема не новая, но она, к сожалению, решается очень медленно. Например, в Центральном Нечерноземье валовой сбор овощей в 2015 году увеличился на шесть процентов, в том время как производство тепличных овощей снизилось на 13,7.

В прошлом году я уже давал поручение разработать и внедрить механизмы, предусматривающие возможность снижения стоимости или компенсации части затрат на электроэнергию в сфере тепличного овощеводства. И хотел бы сегодня услышать, что в этом отношении делается.

Теперь, что касается животноводства. За последние 10 лет во многом благодаря весомой государственной поддержке было обеспечено ускоренное развитие свиноводства и птицеводства. Мне было сегодня приятно услышать от руководителя хозяйства, что принятые нами решения и внедрение программы развития сельхозпроизводства в 2005 году позволили начинающим хозяйствам сделать первые шаги и развиться до сегодняшнего состояния. Достаточно сказать, что уровень самообеспеченности, например, по свинине и мясу птицы вырос с 60 до 95 процентов, это реально очень хороший результат.

В 2015 году впервые за долгие годы нам удалось достичь и даже превысить порог доктрины продовольственной безопасности по мясу. Доля отечественной мясной продукции, в целом мясной продукции достигла в общем объёме ресурсов 88 процентов. Даже по этой доктрине, о которой я упомянул, цель ставилась 85 процентов.

К сожалению, в мясном и молочном скотоводстве, имеется в виду прежде всего КРС, конечно, такой позитивной динамики пока нет. Считаю, что именно эти направления должны стать якорными для развития регионов Центрального Нечерноземья, и хотел бы повторить, для этого здесь есть все возможности: обширные земельные ресурсы и кормовая база.

В этой связи прошу проработать механизмы повышения эффективности молочного и мясного скотоводства в Центральном Нечерноземье, стимулировать привлечение фермеров в эти секторы. В частности, предлагаю рассмотреть возможность увеличения размера грантовой поддержки начинающим фермерам в сфере молочного и мясного скотоводства с 1,5 до 3 миллионов рублей, а семейных животноводческих ферм – с 21 до 30 миллионов рублей.

Давайте подробно об этом всем поговорим. Слово Министру сельского хозяйства Александру Николаевичу Ткачёву.

А.Ткачёв: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

В нечернозёмных регионах Центральной России действительно менее благоприятные условия для производства зерна, чем на Юге России, но есть, конечно, и преимущества. Как Вы отметили, это хорошие сенокосы, пастбища для скота, а значит, есть условия для развития животноводства. Тем не менее климат Нечерноземья, с достаточным количеством осадков (у нас не везде, не во всех регионах преобладают осадки), благоприятен и для овощеводства. Специалисты считают Нечерноземье зоной гарантированного урожая даже в самые засушливые годы. Благодаря органическим и минеральным удобрениям нечернозёмные почвы становятся вполне плодородными и способны давать хорошие урожаи.

Хочу отметить, уважаемый Владимир Владимирович, земли этой русской равнины очень похожи на земли соседней Белоруссии – Белоруссия, Смоленск, Брянск и так далее, – которые за последние 10 лет, хочу отметить, существенно преуспели в производстве зерновых и животноводческой продукции, особенно молока. То, о чём сейчас Вы ставите задачи, мы это непременно сделаем и выполним. Но белорусские коллеги начали осваивать, конечно с учётом их ограниченности в земельных ресурсах, те земельные ресурсы, которые у них есть, и сделали серьёзные подвижки. Нам есть чему у них учиться на сегодняшний момент.

В Белоруссии поголовье крупного рогатого скота на 100 гектар сельхозугодий в пять раз выше, чем в России. Аналогичная ситуация в свиноводстве. Белоруссия производит в три раза больше молочной продукции на душу населения в год, чем мы.

О чём говорят эти цифры? Это нереализованные возможности регионов Нечерноземья. То есть практически мы здесь и по площади, и по нашим ресурсам, возможностям имеем примерно такой же потенциал. И конечно, нам нужно пересматривать подходы по развитию сельского хозяйства в округе и определить точки роста.

Хочу напомнить и хочу поблагодарить Вас, действительно, за своевременность этого совещания, ведь в советское время на самом деле в Нечерноземье была целая большая государственная программа, очень большое внимание и поддержка. И были, безусловно, другие результаты. И сегодня пришло время поднимать эти субъекты Российской Федерации, которые, как я уже говорил и Вы в своём выступлении, имеют колоссальный потенциал.

Хочу напомнить, что за 25 лет, с 1990 года, посевная площадь регионов Центрального Нечерноземья сократилась в два раза. В шесть раз или на два миллиона тонн снизилось производство озимой ржи. Рожь здесь всегда доминировала. В основном рожь шла на переработку на спиртзаводы, а также на хлебопекарные предприятия.

Сейчас потребности в увеличении посева озимой ржи уже нет, поскольку спиртзаводы закрыты, а её перепроизводство приводит, естественно, к резкому падению цен. Теперь пришла пора менять структуру севооборота.

Условия Нечерноземья, как Вы отметили, Владимир Владимирович, позволяют выращивать масличные культуры: рапс, рыжик, лён масличный и даже соя. Производственные мощности по переработке масла семян в настоящее время недозагружены, поэтому потенциал развития существенный.

На сегодняшний день заводы по переработке растительного масла могут перерабатывать до 20 миллионов тонн сырья, а в России производится масличных культур только 14 миллионов, то есть излишние мощности. То есть 6 миллионов – это наш резерв. И здесь, в Центральной зоне, мы можем как раз это производить.

Многие сельхозтоваропроизводители уже делают ставку на масличные культуры, в том числе и в Центральном регионе. За 25 лет производство рапса в нечернозёмных регионах существенно выросло, то есть практически в 14 раз.

При проведении мелиоративных работ и соблюдении всех агротехнических технологий мы можем получить хороший урожай кормовых культур – овса, ячменя и многолетних трав – клевера и люцерны. Это, конечно, для заготовки кормов для крупного рогатого скота.

В 1990 году площадь кормовых культур в Центральной Нечернозёмной зоне превышала шесть миллионов гектар. За эти годы она сократилась в два раза.

За 25 лет в три раза снизилось производство исконно русской и традиционной для Центрального Нечерноземья культуры – льна-долгунца, который продолжают выращивать, кстати, сельхозтоваропроизводители Брянской, Костромской, Смоленской, Тверской, Ивановской, Московской и Ярославской областей. Здесь доминирует, конечно, Тверская область, они молодцы, можно здесь брать за основу и дальше двигаться по другим субъектам.

Минсельхоз осуществляет поддержку производства льна-долгунца, выделяя средства из федерального бюджета на реализацию экономически значимых региональных программ в этом направлении.

С учётом близости регионов Центральной России к Москве, а значит, к рынкам сбыта, которые входят в двадцатку крупнейших потребительских рынков в мире, необходимо активно наращивать производство овощей для замещения импорта.

Картофель даёт хороший урожай на торфяных почвах. Увеличивая посевные площади под картофелем в два раза, Нечерноземье может стать картофельным огородом Москвы и существенно нарастить доходы селян.

В прошлом году производство картофеля в Нечернозёмной зоне уже выросло на 22 процента, а производство овощей – на 6 процентов. То есть программа импортозамещения в этом направлении работает. Кстати, в рамках её реализации мы предусмотрели меры, направленные на увеличение мощностей по хранению овощной продукции, – тоже ключевая позиция.

Помимо субсидирования и кредитов государством также предусмотрена новая мера поддержки – компенсация 20 процентов затрат на строительство овощехранилищ. Этим активно пользуются Московский регион и Калуга.

На сегодняшний день в 12 регионах Нечерноземья функционирует более 500 хранилищ плодоовощной продукции общей мощностью на два миллиона тонн. Это только на две трети закрывает потребности. Дефицит мощностей ещё на миллион тонн, все должны об этом знать. У нас есть меры и инструменты поддержки. Конечно, этим надо заниматься.

В ближайшие два года планируется построить хранилищ примерно на 250 тысяч тонн. Строительство хранилищ в достаточном объёме позволит снимать излишки продукции с рынка, поддерживая справедливую цену и обеспечивая потребителей свежей овощной продукцией в несезонный период.

В прошлом году Минсельхозом также отработано для оказания господдержки 25 инвестиционных проектов, направленных на создание и модернизацию тепличных комплексов, из них пять проектов в Центральном Нечерноземье. Их реализация даст прирост производства тепличных овощей на 15 тысяч тонн. Но надо сказать, что в прошлом году в Нечерноземье зафиксировано падение на 14 процентов, а в целом по стране, наоборот, фиксируется рост производства овощей.

Надо увеличить производство тепличных помидоров и огурцов на 30 тысяч тонн ежегодно, в том числе для этих 12 субъектов Российской Федерации, центра. Конечно, это даст прирост, безусловно, – 200 тысяч тонн мы примерно посчитали, – чтобы через пять лет полностью заместить импортные овощи в Центральной России, Естественно, в Московском регионе эту работу необходимо сделать.

Ускоренному развитию этого направления препятствуют высокие тарифы на электроэнергию, поскольку тепличные комплексы относятся к числу наиболее энергоёмких производств. По Вашему поручению, Владимир Владимирович, мы направили в ведомства предложения оптимизировать затраты сельхозтоваропроизводителей на электроэнергию, но наши предложения не поддержали, хотя такая льгота не стала бы существенной нагрузкой для энергетики, поскольку сельское хозяйство потребляет лишь 1,5 процента в общем котле. То есть речь идёт, конечно, о перекрёстном субсидировании, и нам, безусловно, для тепличных комплексов нужен льготный тариф. Хочу напомнить, что в промышленности, особенно в металлопереработке, тариф – порядка 35 процентов, у нас, у селян, – от 2 до 6 процентов в разных территориях.

Нельзя сбрасывать со счетов и богатые леса Центральной России. Это своего рода «витаминный пояс» здоровья округа. Прошу обратить внимание глав регионов на возможность получения фермерами грантовой поддержки на выращивание или сбор ягод: клюквы, брусники, земляники, малины, черники.

Сегодня мы с вами пробовали местный йогурт из прибалтийской клюквы. Я абсолютно убеждён, что в следующем году, ближайшие два-три года, конечно, мы активно будем заниматься и производством, и сбором этих культур, и, конечно, переработкой.

Более того, я хочу с грустью констатировать о том, что Россия импортирует только одних грибов на два миллиарда долларов – где, как принято говорить, грибов как грязи. А импортируем, потому что нет промышленной основы, промышленного производства. Конечно, я буду просить Вас о том, что мы должны переработку грибов…

В.Путин: Импортируем грибов?..

А.Ткачёв: Да, на два миллиарда долларов из других стран, в том числе из Белоруссии, раньше из Польши очень много завозили.

В.Путин: Водку на клюкве, я смотрю, производят, а йогурт почему–то на своей клюкве нельзя произвести. Нужно завезти обязательно клюкву из–за границы.

А.Ткачёв: А потому что нужна промышленная основа, производство, высокие технологии. А так, понимаете, и грибы потребляют и собирают местные жители. То есть то, что съели, закрутили и забыли. А для больших городов, для промышленных центров России, конечно, нужна промышленная основа, высокие технологии, естественно: качество, хранение и так далее.

Эти меры, которые мы сегодня будем оговаривать, в том числе мы должны сделать ставку на Нечерноземье. Потому что мы здесь тоже сотни миллионов долларов точно тратим на покупку: и повидло, и всё что угодно – это всё импорт. В самолётах небольшие стеклянные расфасовки, банки и так далее. С прошлого года мы также поддерживаем развитие кооператива по заготовке и переработке такой продукции.

Развитие растениеводства по перечисленным мною направлениям возможно только при условии активной работы по четырём направлениям.

Первое – возвращение пустующих земель в сельхозоборот. Хочу поблагодарить Вас, Владимир Владимирович, действительно благодаря вашей позиции этот уникальный закон… Сам работал в регионе и видел, особенно возле больших центров, городов земля просто разбазаривалась, разбирались сельхозугодия. Потом ждали наилучших времён, когда она перейдёт в поселение и на этом делать уже бизнес, продавая уже втридорога и так далее.

Сегодня этот закон позволяет Россельхознадзору вместе с субъектами изымать – естественно, через суд – и на конкурсе передавать в эффективные руки. Мы максимально закрыли все лазейки (раньше переписывали на родственников, потом ещё что–то) для того, чтобы действительно мы включили в оборот миллионы гектаров земли, которые будут нам давать зерно, другие культуры и так далее.

Конечно, проведение осушительных и мелиоративных работ, особенно здесь, для Нечерноземья, это высокоактуально. Дальше. Комплексное агрохимическое оздоровление почвы – это раскисление. Именно здесь проблема эта существует. И, конечно, обновление парка сельхозтехники.

На сегодня площадь неиспользуемой пашни в регионах Центрального Нечерноземья составляет четыре с лишним миллиона гектаров, и при этом почти треть не использовано пашни, пригодной для ведения сельхозоборота. То есть практически три миллиона, бери – не хочу. Но для этого, конечно, нужен комплекс мер, и об этом я буду сейчас говорить.

Чтобы вовлечь в оборот земли, нам нужны дополнительные средства. К сожалению, без денег мы не сможем. Но я уверен, что вложения окупятся сторицей.

Недавно я посещал Алтайский край, Ростовскую, Саратовскую, Калининградскую области. Там схожие проблемы. У нас вообще в России, конечно, дефицит влаги – совершенно очевидная проблема, и её решать можно только способом мелиоративных работ, как, собственно, решается во всём мире. На всё про всё у нас с вами семь миллиардов рублей, и только из них два миллиарда непосредственно на ремонт, модернизацию сети мелиоративной – всё то, что, в общем–то, будет давать большую воду на суходолы и так далее. В том числе регионам Центрального Нечерноземья было выделено 420 миллионов рублей. В целом по России это позволяет охватить, эта сумма средств на мелиорацию, средствами господдержки порядка пяти процентов от общей площади мелиорируемых земель. То есть условно у нас несколько миллионов, и только пять процентов мы сегодня используем и поливаем – условно с влагой.

Хочу привести пример. В Соединённых Штатах мелиорируемых земель 40 процентов – от пашни, у нас – 6 процентов, в Китае – 55 процентов, в Германии – 45 процентов. Китай производит 508 миллионов тонн зерна, мы – 105, Америка – 435, Индия – 236, потому что практически в половине работает мелиорация активно.

Вот опять же пример Саратова. Летишь – пустыня, земли практически чернозём, не настолько хуже, чем на Кубани, но как только работает мелиорация, только подаём воду, капельное орошение, кукуруза – 80 центнеров, соя – 40 центнеров. То есть это практически Айова. Но, к сожалению, без мелиорации они это сделали, но это сделали ещё 30–40 лет назад, когда у нас не было ни сил, ни возможностей. Но это вложения, которые изменят Россию. И, конечно, 200 миллионов тонн зерна для нас – это абсолютно нормальная позиция, это то, что укрепит нашу страну экономически прежде всего и даст возможность укрепить благосостояние наших крестьян.

На территории 12 регионов Нечерноземья площадь (подчёркиваю, у нас 7 миллиардов всего, из них 2 только идёт), конечно, нужно увеличивать кратно, хотя бы в два раза эту цифру и, конечно, бить точечно: Калининград, Нечерноземье – везде. Здесь раскисление, там, наоборот, переувлажнение, там – недобор влаги.

У нас в советское время было Министерство мелиорации, и они чем–то занимались, огромные ресурсы осваивали. Нам бы восстановить то, что было, это уже мы качественно поменяем жизнь тех отдалённых территорий, где мы говорим: это бесперспективно. 120 мм осадков – там ничего не растёт. Действительно, 120 – это ноль. 5 центнеров, 10 центнеров с гектара – это ни о чём. А там может расти 30–40 центнеров. Вот у него 50 центнеров, потому что он занимается практически сам за свои средства каждым клочком, и понятно, что он землю восстановил, и она здесь. А кто–то рядом с ним 20 центнеров получает.

К 2020 году надо ввести в сельхозоборот дополнительно 20 процентов, или 200 тысяч мелиорируемых сельхозземель, которые сейчас с учётом климата Нечерноземья просто заболочены. Это позволит в два-три раза повысить урожайность зерновых на этих землях – с 15 до 40. Это революция, мы просто не узнаем свою страну или по крайней мере эти регионы.

Это касается и овощей. Справочно: в Саратовской области мы проводили эксперимент. Это не теория, это жизнь. Без полива урожайность лука – 120 центнеров, то есть 1 тонна 200, огурцов – 8 тонн, а с капельным орошением урожайность вырастает в 10 раз и на помидорах, и на огурцах, в том числе на других культурах. Для этого нужно удвоить объёмы господдержки, то, о чём я говорил.

Ещё одна составляющая – это агрохимическое восстановление плодородия почв. Это очень актуально для этих земель. По примеру Белоруссии в том числе надо на постоянной основе проводить известкование и фосфоритование почвы. Это снижение кислотности, потому что при такой структуре почвы мы здесь ничего доброго не получим.

За последние 25 лет внесение удобрений в нечернозёмных регионах сократилось в 2,5 раза, что ведёт естественно к истощению почв. А что мы хотим? Мы ничем не кормим, плодородие снижается – конечно, и урожаи, в том числе вместе с ним, а отсюда и уровень жизни, и зарплаты, и доходы, и налоги, и так далее.

Минсельхоз готов пересмотреть подходы по распределению несвязанной поддержки в растениеводстве для эффективного распределения средств, учитывающих показатель по внесению минеральных удобрений, то есть через погектарную поддержку.

При распределении средств у нас была ситуация абсолютно абсурдная. Мы на Юге давали больше средств, чем на Дальнем Востоке, в Сибири и так далее. Там и так всё неплохо, а мы туда ещё денег. То есть, наоборот, сюда переведём потоки погектарной поддержки; естественно, в том числе и Сибирь получит, и все те, кто нуждается в этом для того, чтобы улучшить плодородие.

Благодаря поддержке государства за последние два года мы увеличили темпы обновления парка сельхозтехники. Если до введения санкций в общем объёме закупок на 40 процентов отечественной сельхозтехники приходилось 60 процентов импортной, то уже в этом году доля закупок отечественной техники выросла на 15 процентов, соотношение: уже 55 процентов – отечественная, и 45 – импортная. Но это касается только тракторов и зерноуборочных комбайнов.

А у нас, допустим, ситуация плачевная по машинам по обработке садов, всё это импортное, виноградарство – в том числе только импортное. А здесь, в Нечерноземье, нужно меры, которые, собственно, и предприняли наши коллеги из братской республики, а именно нужна специализированная техника. Она, в общем–то, производится у них в том числе.

В ближайшее время мы планируем, если Вы поддержите, подготовить предложения по закупке такой техники с господдержкой в рамках действующих правил по субсидированию – 1432, где скидка должна быть не ниже от 30 до 50 процентов. Потому что это тяжёлая техника, дорогая, это техника, которая может выкорчёвывать берёзы, сосны, которые выросли уже на наших пахотных землях, и, собственно, отвоёвывать у леса плодородную землю, и на ней уже, естественно, выращивать урожаи и так далее.

И создавать типа МТС – вот наши предложения – в регионах. Естественно, это частно-государственное партнёрство, но мы должны существенно финансировать, и тогда это будет выгодно, это будет интересно, и бизнес займётся раскорчёвкой этих земель.

В развитии животноводства в регионах Центрального Нечерноземья в целом отмечается позитивная динамика. За последний год удалось существенно нарастить производство мяса, птицы и свинины, Вы об этом говорили. В целом по округу сохраняется устойчивый рост по этим направлениям животноводства в пределах пяти процентов к прошедшим годам.

Более подробно хочу остановиться на развитии свиноводства, поскольку стабильному функционированию этой отрасли в округе угрожает африканская чума свиней. Именно хочу сказать, здесь, в Центральном округе, потому что за последние годы «африканка» зарегистрирована в 42 регионах России, особенно вирус получил распространение в Центральной России, в Поволжье, на Юге и Северо-Западе России.

Регионы Центрального Нечерноземья производят 10 процентов от общего производства свинины в стране. Это очень много, это существенная доля. Свиноводство ориентировано как на обеспечение внутренних потребностей, так и на экспорт продукции. И темпы экспорта с каждым годом растут. Так за пять месяцев текущего года экспортировано в пять раз больше, чем в прошлом году.

Владимир Владимирович, Вы нас поддерживали в Китае, и мы сегодня боремся, весь мир борется за рынки Китая, потому что у нас скоро будет перепроизводство свинины. У нас есть два пути. Или мы останавливаемся, а значит, сокращаем бизнес. Людям уже понравилось: у него миллион голов – он хочет два миллиона. Это же рабочие места, здесь же производственная база, производство, налоги. А для чего нам нужен экспорт? Для того чтобы Китай, Иран, страны Персидского залива – и не только свинины, но и птицы, говядины и так далее.

В.Путин: С Ираном Вы загнули, и Персидский залив.

А.Ткачёв: Я по птице и говядине сказал.

Так вот Китай на переговорах выставляет нам абсолютно объективные условия: «Коллеги, у вас есть в регионах африканская чума, мы не можем себе позволить». А у них, хочу проинформировать, в Китае 430 миллионов поголовье свиней ( у нас в России — 24 миллиона, и мы уже практически подбираемся к удовлетворению потребления) – 430 миллионов. И конечно, если этот вирус попадёт, – понятно, у них же плотность населения, плотность животных очень высокая – конечно, это может просто угробить им эту отрасль. И не только китайцы – все.

И если мы не наведём порядок у себя в стране в этом смысле, то, конечно, мы никогда не выйдем на экспорт, мы просто обречены, и Евросоюз рано или поздно, и все остальные. Этот аргумент будет доминировать и будет ключевым для нас. И конечно, у этой проблемы две проблемы, если так можно высказаться. Это источник вируса. Чаще всего выступают дикие кабаны и домашние свиньи. Это, кстати, мировая практика, это тенденция. Если страны с этим справились, то, собственно, они и занимаются промышленным производством свинины. Недопустимо закрывать глаза на дальнейшее распространение вируса в охотхозяйствах, в личных подворьях, оберегая частные интересы и ущерб целой отрасли.

Хочу напомнить, что при Вашей поддержке за последние 10 лет в свиноводство вложено более 350 миллиардов рублей. Я сам был свидетелем, когда работал в регионе: мы потеряли более 100 тысяч поголовья. Плотность населения большая на Кубани; естественно, перемещения, потоки, курорты; вирус: одно животное болеет – сразу выбивается комплекс в 50 тысяч голов. И ты ничего не сделаешь, потому что не лечится во всём мире. Это страшная беда. Конечно, я понимаю, как дрожат коленки и у него, и у всех, потому что это всё вокруг и рядом ходит, через дорогу; неизвестно, когда это может случиться, и он может потерять бизнес – вот что такое африканская чума.

И, естественно, нам нужно – и Россельхознадзору, и Минприроды, потому что в ведении Минприроды находится охота, – принять меры по депопуляции, то есть сокращению дикого кабана, а также на особо охраняемых природных территориях федерального и регионального значения. И мы предлагаем опять же общемировую практику, потому что все остальные уговоры, рекомендации не работают.

Нужно запустить следующий механизм – стимулирование, то есть платить за каждую тушу кабана, и особенно платить больше за маточное поголовье. Тогда мы сократим насыщенность, и заболевания будут менее распространяться, и деньги на это относительно небольшие – условно порядка 200–300 миллионов рублей. Мы готовы найти средства, но по–другому мы не приведём в чувства ни тех собственников этих угодий, и, естественно, у каждого есть свои причины, это не болит, как у большинства. То есть у большинства не болит, поэтому не чувствуют эту проблематику.

Конечно, по ЛПХ тоже болезненная тема. И у нас, к сожалению, в 90 случаях распространение АЧС – это в личных подсобных хозяйствах. У нас, в том числе здесь, мягко говоря, бардак, потому что можно иметь в ЛПХ и 100 голов, и 200 голов, там ни учёта, ни дисциплины, ни регистрации в поселениях. Естественно, ветврач не может зайти, никакие рекомендации… Конечно, абсолютно бесконтрольно перемещаются грузы. Поэтому у него сдохли свиньи, он тут же прикопал: «А у меня ничего не было». Каждый, естественно, покрывает. Мы каждый день фиксируем вспышки АЧС.

Поэтому какой там экспорт! Нам бы своё поголовье удержать, которое сегодня существует. Поэтому, Владимир Владимирович, мы готовим ряд естественно объективных мер, которые, конечно, добросовестных собственников не ущемят. А тех, кто не хочет выполнять правила и, собственно, живёт лишь бы набить карман, то, конечно, они будут способствовать наведению здесь порядка.

Хочу ещё раз подчеркнуть, потенциал развития нечернозёмных регионов заложен в мясном и молочном скотоводстве. Многие регионы Центральной России: Тверская, Брянская, Калужская, Смоленская, Тульская – доказали это на своём примере, это перспективные точки роста. За последние пять лет поголовье специализированного мясного скота в сельхозорганизациях выросло в 2–4 раза, это хороший показатель; поголовье молочного скота на 7 процентов прибавилось.

Но, для понимания, в 1990 году поголовье крупного рогатого скота в сельхозорганизациях в 5 раз превышало текущие показатели. Есть к чему стремиться. Особенно это актуально для развития малых форм хозяйствования в качестве переориентации со свиноводства на содержание крупного рогатого скота.

Спасибо, Владимир Владимирович, за то, что поддержали наше предложение по фермерам – увеличение размера грантовой поддержки с 1,5 до 3 миллионов. На мой взгляд, это важнейшая сегодня роль государства и поддержка. У нас очередь за грантами от Калининграда до Дальнего Востока, особенно Сибирь, огромные расстояния. Мы ничем больше не сможем занять этих людей, они сами создают семейные фермы, животноводческие фермы, то есть кормят себя. Естественно, нанимают людей на работу.

Это ключевая, на мой взгляд, вещь, она и политическая, люди закрепляются. И надо, конечно, мы предлагаем в два раза как минимум (сегодня 11) – 20 миллионов, чтобы все желающие получить грант на развитие, получили. Тогда это активность, на мой взгляд, очень перспективное направление. То же самое для животноводческих ферм – с 20 до 30 миллионов рублей, Вы об этом сказали.

Стоит также рассмотреть возможность расширения поддержки небольших молочных ферм. Для этого можно снизить критерии отбора с 400 до 100 коров. То есть условно если 200 коров по нашим требованиям, то есть он не подлежит субсидиям, – неправильно. Нужно снизить эту планку; значит, мы больше людей сможем и поддерживать, и субсидировать, а значит, этот бизнес для них будет интересным.

Для увеличения фермеров в мясное скотоводство можно использовать ресурс крупных хозяйств, которые выращивают скот мясных пород. Совместно с отраслевиками и Рослизингом мы разрабатываем механизм господдержки приобретения такого скота и передачи его в лизинг небольшим фермерским хозяйствам. Это существенно повысит эффективность мясного скотоводства.

Но вообще, Вы говорили о проблемах молока, на самом деле нам нужно восемь миллионов тонн молока. Мы практически на 1,5 миллиарда долларов завозим из Белоруссии: это молоко, сыры, молочную продукцию и так далее. Конечно, наверное, не очень здорово. У нас есть огромнейший потенциал, мы прирастаем – и здесь медленно, тем не менее двигаемся вперёд.

За последние два года импорт продовольствия сократился почти на 40 процентов, за два года – на 40 процентов импорт продовольствия, с 43 миллиардов до 26 миллиардов. По нашим оценкам, при условии финансирования мер господдержки не ниже заявленного уровня текущего года, а мы настаиваем, чтобы этот уровень был 237 миллиардов, то есть и уровень 2014 года. Только, я прошу прощения, Вы сказали – 224, это с учётом 10 миллиардов на сельхозтехнику.

В.Путин: Восемь.

А.Ткачёв: Восемь. Которую, в общем–то, мы не учитывали. Это Минпром, это мы, это развитие машиностроения. А 237 – это были чисто инвестпроекты, короткие кредиты, капексы, мелиорация, малые формы и так далее, то есть это непосредственное развитие, то, что даёт сегодня 2–3 процента роста сельхозпроизводства.

В.Путин: Если так считать, то мелиорация тоже один из источников.

А.Ткачёв: Нет, мелиорация – это то, что… Хорошо, пусть будут сельхозмашины. Тогда 247 – не 237.

Если мы будем двигаться такими темпами, Владимир Владимирович, уже через пять лет объёмы экспорта и импорта сельхозпродукции и продовольствия сравняются и достигнут порядка 22 миллиарда, то есть 22 на 22. Сегодня 43 на 26, а было вообще 60 на 20.

Учитывая специфику региона в развитии сельского хозяйства и климатические особенности, удалённость от рынков сбыта, традиции, Минсельхоз предлагает консолидировать ряд субсидий, сократив их число с 54 до 7 субсидий. Это расширит полномочия регионов при определении приоритетов в аграрной политике, повысит оперативность и своевременность доведения средств до получателей.

Минсельхоз готов разработать соответствующие методические рекомендации по разработке региональных программ развития сельского хозяйства, и уже с 1 января 2017 года, подчёркиваю, с 54 субсидий (на самом деле много, очень много было путаности, сложности) довести их до семи. Это упростит, это будет более прозрачная ситуация. И думаю, что выиграют все. И мы даём больше полномочий регионам, то, о чём они нас и просили.

Завершая, прошу обратить внимания, коллеги, уважаемый Владимир Владимирович, на то, что все перечисленные предложения по развитию сельского хозяйства могут быть реализованы при условии сохранения тех объёмов, как уже сегодня мы с вами договорились, – 247 миллиардов рублей. Тогда мы сможем обеспечить через пять лет на 80–90 процентов основными видами продуктов питания насыщение нашего рынка.

Это историческая миссия. Никогда Россия и Советский Союз даже и близко не стояли к этому. И конечно, если уровень поддержки останется, как сегодня, 224, а более того, Минфин нам даже прогнозирует ещё снижение, как и другим отраслям, то, чудес не бывает, в 2017–2018 годах у нас не будет роста. И, более того, все те надежды, тот сигнал, который получили сельхозтоваропроизводители, – мы просто их обманем, и они развернутся, умоются и, собственно, перестанут двигаться в этом направлении. Это ключевые вещи.

Более того, регионы вам скажут сегодня о том, что мы недофинансируем. То есть новые проекты начаты, а мы в силу того, что нас подрезали, мы не можем додать по капексам, по инвестам, по коротким. Короткие – вообще это жизнь: это ГСМ, это удобрения, это техника, это оборотные средства. Их нет в регионах. А значит, это грозит разочарованием в определённой степени и оттоком инвесторов с этого рынка.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Чувствуется, что бюджетный процесс начался, прямо в воздухе висит.

А.Ткачёв: На самое больное в данный момент наступают.

В.Путин: Понятно.

Аркадий Владимирович, как по поводу поддержки в сфере энергетики? И я об этом упомянул, и Александр Николаевич тоже.

А.Дворкович: Владимир Владимирович, эта тема уже стала долгоиграющей. Основная причина была в том, что любые льготы кому бы то ни было – это всегда перекладывание издержек на кого–то ещё, и поэтому, конечно, тяжело Минэнерго давалось это решение. Тем не менее на этой неделе Министр энергетики собрал всех квалифицированных людей: и представителей отрасли, и энергетиков – и по итогам встречи принял решение о возможности поддержки, по крайней мере в качестве позиции Минэнерго, этого направления, этих проектов.

Какими мерами? Есть три основные меры.

Первое. Нужно оптимально выбирать места для размещения тепличных комплексов с тем, чтобы в первую очередь использовать те точки, где в непосредственной близости есть соответствующая либо генерация, либо сетевая инфраструктура, подстанции с достаточными резервами мощности, которые не выдаются в использование. Таких объектов много, десятки объектов только в этом регионе, и их вполне можно использовать. Губернаторы об этом хорошо знают. У кого–то их чуть больше, у кого–то чуть меньше, но они точно есть, около генерации – абсолютно точно.

Здесь есть правовая проблема, которую Минэнерго знает, как решить, они должны внести соответствующий акт.

Наконец, третье – это подключение к сетям ФСК непосредственно напрямую. Проект акта Правительства готов, он уже в Аппарате Правительства, думаю, что на следующей неделе может быть уже выпущен.

За счёт трёх этих мер, думаю, что проблема будет решена, и удастся примерно от полутора до двух раз снизить затраты на электроэнергию для вновь стоящихся тепличных хозяйств.

Отдельная проблема для существующих. Здесь такого прямого решения нет, потому что здесь уже точно если мы их переключаем на сети ФСК, то это потери у территориальных сетевых организаций немедленные, сразу же возникают убытки. Здесь такого лёгкого решения не будет. С другой стороны, они уже существуют, работают, и нам важно поддержать расширение этой деятельности в большей степени, чем существующие комплексы, хотя хотелось бы всех.

Кроме этого, коллеги, может быть, будут говорить, у нас есть ещё необходимость в стабильном режиме с точки зрения ограничения импорта. У нас сейчас действует эмбарго. Это хорошая возможность для наших овощеводов, как и для других отраслей.

В.Путин: Не эмбарго, а ответные меры.

А.Дворкович: Да, я сленг использую – ответные меры в этой сфере.

Кроме того, чтобы усилить эти ответные меры, Россельхознадзор также ввёл свои ограничительные меры. Даже если мы отменим по каким–то причинам, например политическим, наши ответные меры, останутся действия Россельхознадзора, который сможет регулировать этот процесс.

Это абсолютно правильно, потому что у нас есть вопросы к безопасности соответствующих продуктов. А каждое такое хозяйство должно проходить инспекцию, и необходимо действовать очень постепенно. Мы говорим об этом абсолютно открыто нашим коллегам, в том числе из Турции и из других стран. Мы будем проверять, мы не будем открывать всё. Они это понимают, это абсолютно нормально, мы здесь открыты для диалога со всеми.

Против нас действуют так, и мы действуем так. В мире это общепринятая практика. Я в том числе говорю это открыто и для средств массовой информации, мы будем действовать здесь именно таким образом, главное – соблюдать стандарты, главное – соблюдать все правила и действовать одинаково по отношению ко всем.

Три-четыре года нужно нашим инвесторам, чтобы в России было обеспечено конкурентоспособное производство этой продукции.

В.Путин: Спасибо.

Игорь Михайлович Руденя, пожалуйста.

И.Руденя: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Развитие агропромышленного комплекса и сельских территорий – это один из приоритетов Правительства Тверской области. Для нас очень важно, что на федеральном уровне началась работа по формированию программы развития сельского хозяйства в Центральном Нечерноземье. Мы надеемся, что данная программа будет принята уже в текущем году.

Инициированная Вами, уважаемый Владимир Владимирович, работа по вводу в оборот неиспользуемых земель сельхозназначения и принятие соответствующего федерального закона окажут существенную помощь нашему региону в решении приоритетной задачи по вводу в оборот неиспользуемых земель.

Правительство Тверской области планирует за пять ближайших лет начиная уже с текущего года вовлечь в оборот не менее 100 тысяч гектаров неиспользуемой пашни. Таким образом, мы увеличим площадь используемых сейчас пахотных земель более чем на 20 процентов. Справочно: у нас в Тверской области – Вы сказали, собственно говоря, какие есть резервы, – и мы видим, что у нас используется только одна вторая, одна четвёртая часть (в зависимости от того, как быстро мы сейчас сможем это сделать) нашего потенциала.

Для комплексного развития растениеводства мы также намерены восстановить и сеть хлебоприёмных предприятий и линейных элеваторов. Потому что, когда будет растениеводство, соответственно мы должны получить урожай, дальше вопрос будет, куда его собрать и где его разместить.

Сегодня в порядке информации могу сказать, что у нас сохранилось только два хлебоприёмных предприятия и два мельничных элеватора, которые есть на территории Тверской области. Поэтому это тоже задача – восстановить инфраструктуру.

Второе важнейшее направление – это развитие молочного и мясного животноводства. Наряду с крупными аграрными проектами для данного направления мы считаем эффективным развитие формата малого и среднего бизнеса.

На прошлой неделе мы встречались с руководителями наших сельхозпредприятий и приняли решение о развитии кооперации в переработке данной сельхозпродукции. Потому что тяжело построить средним и маленьким свой завод, а в режиме кооперации, как это происходит в Европе, мы считаем, что это будет эффективно и достаточно быстро.

Для обеспечения реализации продукции наших предприятий мы намерены более активно использовать удачное географическое расположение Тверской области между Москвой и Санкт-Петербургом. Как и по всей стране, наши предприятия, производящие продукты питания, к сожалению, испытывают трудности с выходом на прилавки в федеральных торговых сетях, мы сегодня об этом говорили.

Но при том что у нас есть некоторые законодательные поправки, всё равно есть в чём совершенствоваться. Мы понимаем, что это естественный признак конкуренции и видим один из путей решения этого вопроса: это развитие собственной региональной розничной сети. В этой связи планируем со следующего года в рамках действующего законодательства оказывать максимальную поддержку в развитии региональной розничной торговли. И хотели предложить нашим коллегам по Центральному федеральному округу присоединиться к этому проекту.

Владимир Владимирович, если будет Ваше поручение, может быть – под эгидой Александра Дмитриевича Беглова, мы бы тогда такую программу разработали.

Важным и перспективным направлением для АПК Тверской области является льноводство. На сегодняшний день по площади посевов льна-долгунца мы вышли на первое место в России. Сейчас мы приступили к формированию льняного кластера и созданию безотходного перерабатывающего производства.

В настоящее время в АПК Тверской области реализуется 21 инвестиционный проект, в порядке информации хотел просто доложить. Это свыше 20 миллиардов рублей инвестиций и около двух тысяч новых рабочих мест.

Также мы видим большой потенциал для развития АПК Нечерноземья, в том числе и Тверской области, в развитии аквакультуры. У нас, в порядке информации, на территории Тверской области более 1760 озёр и более 900 рек, то есть это огромный водный бассейн. Могу сказать, что, так же как и дикоросы, о чём сейчас говорил Александр Николаевич, также и аквакультура имеет очень большой потенциал. Причём это формат среднего и малого бизнеса, это та же самая занятость людей, это то же самое вовлечение людей в деловую активность. Примером качественной реализации инвестиционных проектов крупного формата является фирма «Дмитрова Гора», на территории которой сегодня проходит наше совещание.

Хотел бы особо отметить, что надёжными партнёрами в развитии малого и среднего бизнеса на территории Тверской области являются Минсельхоз России, Россельхозбанк и Росагролизинг. Здесь присутствуют наши коллеги. Хотел доложить, что в апреле текущего года мы заключили соглашения с банком и с лизингом. На сегодняшний день мы уже получили 909 миллионов кредитных средств. Всего нам выделили по лимиту более 1 миллиарда 150 миллионов. Для сравнения, в прошлом году мы получили всего за весь год только 292 миллиона, то есть мы в три раза в этом году уже выросли на сегодняшний день за это непродолжительное время. Росагролизинг нам запланировал выдать до конца текущего года 50 единиц новой техники кроме текущих контрактов, которые они обслуживают.

Также хотел сказать, что в нашем регионе активно стало развиваться молодёжное фермерское движение. У нас на сегодняшний день в Тверской области начал свою работу Форум сельской молодёжи Центрального федерального округа. Он проходит на базе филиала Тимирязевской академии, которая расположена в городе Твери. Благодаря областной поддержке молодых специалистов мы считаем, что у нас есть такая устойчивая тенденция закрепления их на селе.

Уважаемый Владимир Владимирович! В завершение своего выступления хочу попросить Вас поддержать разработку и принятие программы развития сельского хозяйства в Центральном Нечерноземье, в Центральном федеральном округе именно в этом году, если это возможно, чтобы мы успели к бюджетному периоду уже сформировать какие–то стандартные предложения и соответственно предусмотреть в наших региональных бюджетах меры поддержки софинансирования, а также включить в данную программу меры по стимулированию льноводства, аквакультуры (то, о чём мы сейчас говорили) и дикоросов (то, о чём сказал Александр Николаевич), а также закрепление молодых специалистов и кадров на селе.

Также, Владимир Владимирович, просим дать поручение рассмотреть возможность по увеличению или дофинансированию Минсельхоза по субсидиям по длинным кредитам и коротким, потому что у нас часть проектов может зависнуть в середине инвестиционной фазы. То есть мы уже начали строить и боимся, что можем несвоевременно их закончить. Поэтому такая просьба. И конечно, очень рассчитываем на помощь Минсельхоза и Минфина в этом вопросе.

Большое спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое.

Сергей Валерьевич Королёв, пожалуйста, президент Национального союза производителей овощей.

С.Королёв: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Разрешите сначала поблагодарить Вас лично, Владимир Владимирович, Правительство Российской Федерации, Минсельхоз за те меры поддержки, которые у нас появились по развитию овощеводства в стране. Это случилось не так давно, фактически это 2013 год, то есть мы в самом начале пути.

Могу Вам доложить, что результаты не заставили себя долго ждать. Мы на сегодняшний день имеем постоянный ежегодный рост. Если в 2014–2015 годах он составлял всего 6,5 процента, то за первый полгода 2016-го этот рост составил уже 22 процента. А по отдельным культурам, таким, например, как томаты, он достиг более 60 процентов. Это, в общем–то, рекорд отрасли, такого не было никогда. Это свидетельствует о том, что те меры господдержки и те субсидии, которые на сегодняшний день есть в госпрограмме, – они работают, привлекают инвесторов, и мы консолидируем достаточно большие объёмы инвестиций.

Могу Вам сказать, что за это время в отрасль инвестировано уже более 85 миллиардов рублей. Наверное, сегодня в агропромышленном комплексе тепличное овощеводство – это одна из самых быстрорастущих, если не самая быстрорастущая, подотрасль.

Нам, конечно, важно на сегодняшний день сохранить те темпы, которые мы набрали: инвесторы поверили, люди пришли, причём пришли не только из сельского хозяйства, а из свиноводства приходили, из сахарной подотрасли. Мы сегодня имеем инвестора из автомобильного бизнеса, нефтяного, из телекоммуникаций, из розничной торговли. То есть сегодня этот круг инвесторов расширяется, и, безусловно, мы очень рассчитываем, что то, что есть сейчас, те меры поддержки – они сохранятся для того, чтобы нам поддержать эти темпы инвестиций.

Всего нам нужно построить 1,5 тысячи гектаров теплиц, и на это нужно 300 миллиардов рублей. На самом деле это не такие большие деньги. То есть если мы создадим достаточно выгодные условия, то эти инвестиции придут. То есть у нас уже фактический результат на сегодняшний день есть. Нам нужно примерно инвестировать около 50–60 миллиардов рублей в год для этого. Если мы такие темпы сохраним, то к 2020 году, я хочу подтвердить слова Александра Николаевича, мы действительно уйдём от импортозамещения по самым сложным нашим позициям: это тепличные, это зимние овощи.

Что касается ситуации, которая есть сейчас, как она изменилась. То, что мы начали, – это очень хорошо, всё это развивается. Что изменилось? Изменилось то, что на сегодняшний день у нас резко подорожало оборудование, которое мы ввозим, потому что в основном оно всё импортное, мы закупаем за евро. Если раньше нам гектар теплиц обходился примерно где–то в 130 миллионов рублей, то на сегодняшний день цена достигла уже 200 миллионов рублей. Но при этом цены на готовую продукцию у нас не растут. То есть данные Росстата свидетельствуют о том, что в этом году у нас действительно нет роста цены. Правительственная комиссия по мониторингу цен на продовольствие…

В.Путин: В прошлом году рост был какой?

С.Королёв: В прошлом году был 15 процентов. То есть рост цен и на самом деле потребительский спрос на сегодняшний день очень ограничены, поэтому мы даже не видим для себя никаких перспектив для роста и не хотим этого роста на самом деле, потому что нам нужно сбывать свою продукцию. То есть мы в такие немножко экономические ножницы попали. Срок окупаемости проектов у нас увеличился где–то с 7–8 до 11–12 лет именно из–за этого. Конечно, эту ситуацию необходимо как–то анализировать. То есть мы это уже делаем совместно с Министерством, с Правительством в части того, как нам сократить эти сроки окупаемости.

Фактически на сегодняшний день речь идёт о том, что у нас самая большая статья затрат, особенно операционные затраты, – это электричество, Вы правильно сегодня сказали об этом. У нас требуемая мощность для строительства одного гектара составляет 2 мегаватта в час. Если мы построим 1,5 тысячи гектаров теплиц к 2020 году, то потребляемая мощность достигнет 4 гигаватт в час. Это будет один из крупнейших потребителей в России по электроэнергии – тепличная отрасль. Причём потребитель постоянный, который без этого работать не может, он не может остановить производство, он постоянно выращивает.

Вы дали поручение, мы активно его отрабатывали под руководством Аркадия Владимировича. Сегодня, безусловно, самое простое и технологичное решение – то, что хотят все: снизить тариф до 2–2,5 рубля, чтобы все могли прийти в региональную сеть подключиться, и это бы работало. Но мы понимаем проблему перекрёстного субсидирования. Действительно, эта проблема тоже есть.

Один из вариантов, который мы обсуждаем, наиболее реальный – это подключение к сетям ФСК. Сети ФСК на сегодняшний день – единственный из всех вариантов, который даёт возможность получить тариф два рубля. Могу вам сказать, что буквально позавчера было проведено совещание в Минэнерго, и ФСК обнародовало цифру, то есть они уже получили заявок на подключение на 1 гигаватт в час от тепличных комплексов.

Но, безусловно, это достаточно такая дорогая история, потому что подключение стоит – если у нас комплекс, допустим, средний стоит 2 миллиарда, то подключение – примерно 500 миллионов. И соответственно у нас возникает проблема, что у нас действует программа так называемого возмещения 20 процентов капитальных затрат, и мы бы очень хотели, чтобы эти затраты тоже туда попадали, чтобы нам снизить нагрузку на наших инвесторов.

Есть ещё один механизм тоже в рамках ФСК, Владимир Владимирович, – это подключение к так называемым уже существующим резервным мощностям напряжением ниже 110 киловольт. Но это нужно делать по отдельному распоряжению Правительства. Конечно, если взять наш отдельный тепличный комплекс, он никогда не дойдёт до Правительства и не сможет решить этот вопрос.

Нам хотелось бы, конечно, чтобы был разработан такой регламент, который бы позволял нам системно подключить к имеющимся мощностям, о которых я сказал, наши тепличные комплексы. Это бы существенно удешевило наши затраты, буквально в разы. Сегодня такая работа уж ведётся. Мы примерно по четырём площадкам уже получили предложения от ФСК. Нам необходимо просто их сейчас дальше отработать.

В.Путин: А как с понижением мощности вы справляетесь?

С.Королёв: С понижением? Там у нас есть два варианта, то есть это свыше 110 киловольт подключение к сетям и ниже 110. Если свыше 110 – это можно делать и без разрешения Правительства, а ниже 110 киловольт – это отдельное распоряжение.

В.Путин: Распоряжение – ладно, а технологически? Там же нужно трансформаторы строить для понижающей…

С.Королёв: Нет, понижающие трансформаторы и там, и там нужно. Но только во втором случае это стоит в разы дешевле, потому что они уже существуют там, просто к ним нужно подключиться.

Мы сейчас все эти площадки отрабатываем. Создана уже на сегодняшний день карта распределения этих мощностей – она отработана с Министерством энергетики, и мы, безусловно, по этому пути пойдём. Но здесь, конечно, нужен именно системный подход, чтобы мы и по одному варианту, и по второму могли подключаться, и получали по этому направлению тоже субсидии так называемые – 20 процентов возмещения капитальных затрат. Потому что это составная часть тепличного комплекса. Это достаточно большие деньги, я сказал уже, – 50 миллиардов рублей, а если мы 20 процентов берём, то это 10 миллиардов в год. То есть мы эти цифры, собственно, и в Министерство сельского хозяйства дали, и Правительство проинформировали.

Безусловно, если мы этот вопрос решим по электроэнергетике, то думаю, что у нас инвестиционный процесс продолжится так же активно, как он начался.

Мы сегодня также обсуждали вопросы субсидирования покупки электроэнергии, но тут есть определённые бюджетные ограничения. Безусловно, мы пониманием, поэтому будем работать по варианту ФСК пока. Самое главное, чтобы этот вариант сохранился, и нам давали такую возможность. Аркадий Владимирович нас поддерживает в этом вопросе, поэтому мы будем двигаться.

В.Путин: У вас уже принято решение?

А.Дворкович: У нас проект акта уже подготовлен, поэтому в течение нескольких дней, думаю, может быть выпущен.

В.Путин: Постановление Правительства?

А.Дворкович: Да, постановление Правительства.

С.Королёв: Владимир Владимирович, и сегодня уже обсуждался вопрос – безусловно, мы все знаем, что у Вас состоится встреча с Президентом Эрдоганом. По Турции у нас введены ответные меры. Они действительно дали результат. В этом году большинство наших тепличных комплексов перепрофилируются с огурцов на томаты. До этого у нас было 75 процентов всех площадей занято под огурцом и только 25 – под томатом, потому что было очень тяжело конкурировать с турецкой продукцией, которая, к сожалению, очень низкого качества и небезопасная. Поэтому они обрушивали рынок, и наши производители уходили в другие культуры.

В.Путин: Аркадий Владимирович сказал сейчас о том, что мы будем обращать внимание в любом случае на качество продукции.

С.Королёв: Спасибо.

И могу Вам сказать, что тот результат, который мы имеем сегодня, плюс 60 процентов по томатам, – это как раз ответ на те ограничения, которые были введены. Мы успели перепрофилироваться и увеличить это производство. Нам тоже нужно это сохранить. Кстати, и турецкая лира тоже сейчас очень сильно обесценилась, девальвировала на 30 процентов по отношению к рублю, это тоже создаст им дополнительные экономические конкурентные преимущества на нашем рынке.

Владимир Владимирович, ещё один вопрос, который хотели поднять, он, безусловно, касается не только овощеводства, но и других направлений сельского хозяйства. Сегодня мы бы хотели обсудить порядок отбора инвестиционных проектов, потому что сохранить инвесторов очень важно для нас сейчас в этот сложный момент, когда у нас есть определённые бюджетные ограничения. Мы считаем, что инвестор, когда он заходит в проект, должен знать, что, когда он этот проект реализует, он точно получит обещанные деньги, обещанные субсидии. Потому что сегодня иногда получается так, что он получил кредит, всё оформил, принёс заявку – и какое–то время не проводится отбор.

В.Путин: Да, я знаю такие случаи.

С.Королёв: Владимир Владимирович, по капексам то же самое. Мы сегодня считаем, что нужно разработать механизм, который бы на этапе входа в проект инвестора давал ему гарантию, потому что, когда он его реализует, он получит эту поддержку. Самое главное, чтобы это была ответственность двусторонняя. Если инвестор не сделал то, что обещал, то он должен понести какой–то штраф за это или какую–то ответственность.

Поэтому мы предлагаем предусмотреть порядок, особенно по отбору проектов по возмещению капитальных затрат, 20 процентов, заключать соглашения между федерацией, регионом и инвестором, и чтобы это соглашение …

В.Путин: Федерация – это кто, Минсельхоз?

С.Королёв: Да, в лице Минсельхоза. Для того чтобы и у федерального центра, и у региона, и у инвестора был понятный регламент действий, порядок действий и сроки исполнения этих обязательств. Тогда это позволит нам включить это в бюджетный процесс в рамках программы проектного финансирования.

В.Путин: Сергей Валерьевич, я Вас полностью поддерживаю. Знаю такие случаи, когда все вроде пообещали, разговоры состоялись, а к моменту оформления документов выясняется, что кого–то вычеркнули из программы, кого–то забыли или специально отодвинули.

С.Королёв: Владимир Владимирович, знаете, получается так, что если вдруг вычеркнули, как Вы сказали, то в первый год – это дефолт.

В.Путин: Да.

С.Королёв: Нарушение обязательств, и всё. Даже сейчас с банками получается такая ситуация, что они эти меры поддержки, вроде которые есть в госпрограмме, продекларированы, но многие их не учитывают в расчёте окупаемости проектов и оценки рисков по проектам. Поэтому, если бы мы такой механизм ввели, и для банков было бы проще принимать решение.

В.Путин: Давайте обязательно зафиксируем это в сегодняшнем решении. Вопрос просто в повышении дисциплины совместной работы на этих трёх уровнях, о которых Вы сказали. Вы правы.

С.Королёв: Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, Юшин Сергей Евгеньевич, руководитель исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации.

С.Юшин: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Добрый день, уважаемые коллеги! Спасибо за предоставленное слово.

Во–первых, мне, с одной стороны, проще, с другой – сложнее, потому что основные вопросы, о которых я сегодня хотел бы сказать, уже и Вы в своём вступительном слове упомянули, Александр Николаевич достаточно подробно, но всё же какие–то акценты хотелось бы сделать.

Во–первых, спасибо за Вашу высокую оценку. Вы заметили, что мясную отрасль мы создали. Правильно сказал Сергей Анатольевич, с 2006 года начался такой глобальный у нас скачок. И, что греха таить, сегодня иностранные телевизионные компании чаще приезжают на наши предприятия снимать передачи, чем федеральные. Японцы уже в Брянской области были, американский Wall Street Journal пишет. Действительно, это не фанфары – это реальный успех.

Хотел бы обратить внимание, что когда мы говорим о Центральном Нечерноземье, абсолютно правильно было сказано, что одно из направлений, которые здесь можно развивать, – это мясное скотоводство. Более того, именно Брянская область, одна из областей, которая как раз относится к региону, стала таким лидером. Вы знаете, этот проект «Мираторга» – в том, чтобы создавать базу для дальнейшего развития.

Но хотел бы обратить внимание, вообще в целом ситуация, конечно, с крупным рогатым скотом в регионе очень сложная, гораздо сложнее, чем в среднем по стране. Если поголовье молочного и мясного скота упало на 65 процентов с 1990 года, то в областях, которые сегодня здесь представлены, – от 80 до 88, то есть тяжёлая ситуация. При том что в целом мы понимаем, и правильно сказал Александр Николаевич, пастбища есть, климат хороший, влага есть, логистическая составляющая присутствует, эпизоотическая ситуация здесь лучше, чем в ряде регионов.

Поэтому я думаю, что сейчас, вслед за Брянской областью – не думаю, я практически уверен – и другие области подключатся к развитию мясного скотоводства. Почему я так думаю? Потому что, во–первых, уже, в частности, в Смоленской, Орловской, Калужской областях и в Брянской уже с начала года построено пять новых ферм по пять тысяч поголовья каждая, с пастбищами. Смоленская область недавно подписала дополнительное соглашение на инвестиции в 6 миллиардов. Это тоже дополнительные фермы. А всего будет построено несколько десятков крупных товарных ферм.

Но, как совершенно правильно было сказано, рассчитывать на постоянное развитие отрасли, только опираясь на мощные компании, это недальновидно. У них всё равно ограниченные ресурсы, будь то финансовые, человеческие, управленческие и так далее. Поэтому мы подходим к тому моменту, когда мы должны фактически вовлекать средний (мелкий я бы не хотел говорить, всё–таки средний) бизнес на селе в некие технологические процессы, которые им можно отдавать фактически на аутсорсинг. Сегодня мы даже начали прорабатывать программу такую взаимодействия с фермерами.

В.Путин: А что это может быть?

С.Юшин: Сейчас я скажу. Мы до сих пор ставили цель и её, в общем–то, выполняли – наращивать маточное поголовье. Понятно, что это всегда нужны большие площади, опять–таки пастбища и так далее. Но есть такой цикл в производстве, называется он по–простому «корова – телёнок», когда у фермера на пастбище – конечно, это должно быть культурное пастбище с соответствующими травами, должна быть скважина, вода обязательна (в такую погоду пять часов без воды – и скота больше нет у вас) – фермер содержит, продаём ему нетель или тёлочку, её осеменяют под присмотром опять–таки соответствующих правильных людей технологически, дальше обслуживание ветеринарное, обеспечение соответствующими семенами. Технику ему тяжело покупать, можно в аренду технику сдавать и так далее, – то есть он под крылышком, как франшиза фактически. Его задача одна – смотреть за скотом в соответствии с определённой технологической картой и (примерно через два года это будет) сдавать бычка обратно, продавать, простите, по заранее оговорённой цене, то есть он может уже просчитать экономику, обратно на такую компанию-интегратор.

Потому что этим компаниям, у которых сегодня образуется маточное поголовье, важно свои мощности по убою заполнять своим скотом. Его же не хватает, но скот должен быть стандартизированный, определённых кондиций. Простите, я сказал, что сначала на убой, – неправильно: сначала он на свою площадку откормочную, вы тоже видели, где уже финальный докорм проходит, там 4–6 месяцев, и мы получаем тот скот, который идёт на убой. То есть фермер точно знает, что его работа от сих до сих, но это работа, это тяжёлая работа, вообще работа с КРС не для слабонервных.

Здесь что очень важно? У нас сегодня, к сожалению, Росагролизинг ограничен нормативно так, что он может только приобретать и передавать в лизинг с господдержкой племенной скот. Но зачем фермерам заниматься этим племенным скотом? Это не их дело, правильно же? Поэтому нам сегодня, помимо того что, конечно, племенную базу мы будем наращивать и расширять, нам надо расширять эту товарную уже базу, то есть скот, который пойдёт уже на убой. И мы предлагаем как одну из мер предусмотреть, разработать Минсельхозу совместно с Росагролизингом механизм, согласно которому можно было бы приобретать такой товарный скот, чистопородный (это очень важно, чтобы отбирали они не мусор какой–то) скот мясных пород для передачи с господдержкой и соответствующим субсидированием фермерам.

Что касается самих программ – в частности, проект такой программы в Ивановской области уже губернатору представили, он уже с удовольствием на базе одного из своих предприятий готов этим заниматься. В этом участвует и наша ассоциация, и Союз производителей говядины, Союз скотопромышленников России. И самое главное, что сейчас тот момент, когда и крупные компании, которые раньше не хотели этого (потому что где фермеров ещё взять), – они тоже поняли, что в этом будущее, так они быстрее смогут заполнять свои мощности.

То есть первое – это нужно, чтобы у нас был инструмент, чтобы скот доставался, скажем так, по доступной цене или с доступным финансированием.

Второе – это, как раз Вы уже тоже сказали (я понял, что вопрос практически решён), увеличение грантовой поддержки. Мы так считаем. Мы не просим дополнительных денег, пусть будет меньше фермеров да лучше, как говорилось. Просто их надо обучать, потому что, когда мы говорим о вовлечении фермеров в такую кооперацию, мы всё–таки имеем в виду, что экономически это им интересно, когда это, скажем так, не пугайтесь, от 200 гектаров. Тогда он получает, если расчёты сделаны, порядка 180 тысяч рублей в месяц дохода. Это уже солидная штука получается. Конечно, более мелких тоже можно, но там доход будет поменьше. Но, как говорится, надо с чего–то начинать. Поэтому, если гранты увеличат, мы с удовольствием это будем приветствовать.

Конечно, огромная просьба к регионам. Нам уже сейчас надо таких людей постепенно в регионах искать. Мы сюда летели, с губернатором разговаривали. Нам надо с людьми уже начинать разговаривать, понять, кто готов вообще включаться в эту работу. Может, у кого–то уже есть земля, или кто–то по каким–то механизмам сможет получить от региона льготную аренду, или что–то. Но нам сегодня надо формировать этих людей, их надо начинать обучать, потому что знаний этих нет, Владимир Владимирович. Вы знаете, мы с нуля строим всё это. Поэтому к регионам такая большая просьба. Это не только фермеров – небольшие сельхозорганизации тоже могут это делать. Конечно, это очень существенное вовлечение земель в сельхозоборот.

Хотел бы напомнить, я как–то уже к Вам обращался с такой идеей, понимая, что это денежная идея, но сегодня она прозвучала: всё–таки нужно каким–то образом материально стимулировать возврат земель в сельхозоборот. Если мы не берём какие–то пашни, а только пастбища со средней залесённостью, то без учёта скважины, без учёта ограждений, но с учётом того, что мы траву посеяли, это на гектар 20 тысяч рублей. Это не так мало. Если бы мы изыскали какие–то ресурсы, не знаю там – внутренние, для того, чтобы вводить, 100 тысяч гектаров – один миллиард. В общем–то, кажется, сумма небольшая, но 100 тысяч гектаров – это огромные площади, и, главное, кумулятивный эффект для регионов совершенно другой, не на миллиард будет. Поэтому я бы, наверное, постарался такие деньги найти.

И конечно, надо вовлекать активнее недавно созданную корпорацию по поддержке малого и среднего предпринимательства. Почему? Во–первых, они уже с аграриями работают, а во–вторых, у них среди задач есть создание консультативных центров. Поэтому я думаю, что мы можем попросить регионы, чтобы они поплотнее взаимодействовали с корпорацией для того, чтобы опять–таки такие центры создавать в областях, куда фермеры могли бы обращаться за соответствующими знаниями. А мы бы помогали эти знания до них доводить.

Поэтому, повторяю, мясное скотоводство будет обязательно развиваться в ближайшие годы очень активно в Центральном регионе. Но хотелось бы, повторяю, чтобы мы постепенно делали это как в других странах. Последняя цифра: в Америке на фермеров, у которых до 500 голов, приходится более 30 процентов всего поголовья страны. В Германии на фермах от 200 голов, я про мясной скот говорю, – 44 процента. То есть вот основа как раз сельской жизни.

Теперь о старом, о больном. Вы меня извините, может быть – я десятый раз говорю про АЧС, ещё в 2008 году в Ершово сказал, что это наша будущая беда. Но всё же хотел бы акцентировать то, о чём говорил Александр Николаевич, тем более здесь присутствует один из крупнейших свиноводов, Сергей Анатольевич. Только могу подтвердить, так как я, собственно, с первого дня член штаба по борьбе с АЧС.

К сожалению, меняются руководители, которые посещают совещания, именно посещают, они не работают, а посещают совещания штаба из Минприроды, но они не работают там для того, чтобы решить проблему. Это постоянная ссылка на какие–то нормативные акты, почему того и сего нельзя.

Аргументы смешные: мы должны сохранить видовое многообразие. Да, конечно, у нас страна Россия большая, и можно кабанов сохранить в другом месте, тем более их завезли в Центральную часть искусственно в советское время, искусственно. Это смесь дикого кабана со свиньёй, но это завезли, его тут не было. Поэтому даже если вдруг будет депопуляция полная…

В.Путин: Откуда завозили?

С.Юшин: Из других районов, здесь не было этого.

В.Путин: Ладно уж, не было!

Реплика: Из Краснодара завозили и из Сибири завозили. Это было в 1950-е годы.

С.Юшин: Владимир Владимирович, когда я прихожу на совещание, Вам я не могу ни одну цифру соврать. Это будет последний мой шаг, потому что это как у сапёра. Нет, это точная информация, у нас специалисты всё проверяют. Спасибо, что поддержал, Сергей Алексеевич, действительно не было.

Хорошо, Минприроды говорит: это инвестиция в кабанов. Сегодня цифра звучала: 350 миллиардов вложено в свиноводство. Мы вообще что сравниваем6 продовольственную безопасность страны, наш потенциал экспорта или желание поохотиться? Но, простите, можно поохотиться на кабанов в Сибири или где–то ещё. Или есть олени, косули.

Поэтому, Владимир Владимирович, от всего свиноводческого сообщества говорю следующее. Кабаны в Центральной части России, в регионах, которые поражены, и соседних должны встречаться реже, чем слоны и леопарды, реже. Это совершенно не шутка. У нас в этом году ситуация приближается к самой плохой – к 2013 году: АЧС подобралась к самым крупным комплексам – к Тамбовской области, к самым крупным иностранным инвесторам, которые, кстати, уже вложили порядка 800 миллионов долларов в российское сельское хозяйство, – тайцы. Они уже под угрозой. Мы же всех распугаем. Поэтому, извините, что я так эмоционально, но нет уже сил наблюдать за тем, как кабаны… Повторяю, это не единственная проблема, но одна из главных проблем. Кстати, в Польше к уничтожению (нет другого слова) кабанов сельскохозяйственная палата привлекла армию, а в Эстонии платят за каждую голову 100 евро.

Реплика: 80.

А.Беглов: У нас пять регионов граничат с Украиной и Белоруссией.

С.Юшин: Это проблема. Вы абсолютно правильно сказали, что ещё нужно смотреть, чтобы оттуда ничего не пришло.

А.Беглов: Специально запускают к нам, диверсии такие есть.

В.Путин: Давайте про диверсии сейчас не будем, но то, что такие случаи возможны, конечно, это очевидно.

С.Юшин: Да уж, как мы растём, занимая уже шестое в мире, никто ничего не должен исключать.

Поэтому просьба большая дать соответствующее поручение Минприроды, Россельхознадзору приступить, скажем так, разработать, может быть, программу максимальной – я понимаю, что невозможно всех кабанов выбить, – депопуляции. Дискуссии на эту тему пора прекращать.

По этому же вопросу в 2013 году ещё Аркадий Владимирович дал поручение Россельхознадзору, Минсельхозу, Россельхозакадемии, Росстату утвердить правила идентификации животных. Понятно, что у нас сегодня, когда животные и продукция перемещаются бесконтрольно фактически (хорошо, бумажные переведём на электронные), мы не можем оперативно, моментально реагировать на соответствующие угрозы. Здесь вопрос не только в АЧС.

Вы знаете, у нас ящур, сибирская язва с оленями случилась, нодулярный дерматит, который просто может убить наш КРС. Поэтому большая просьба дать поручение ведомствам ускорить принятие этих правил по идентификации животных. Более того, это наши обязательства как страны в рамках Евразийского союза. Наши коллеги, белорусы и казахи, худо-бедно, но уже сделали.

И следующее. Уже немного поднимали административную ответственность за нарушение ветправил. Понятно, когда нигилизм правовой присутствует: ну что мы такие жёсткие люди, мы же свободные, – то людям, когда маленькие штрафы, гораздо выгоднее нарушать правила: перевозить животных бесконтрольно, продавать без соответствующих документов.

Ну, хорошо, сколько собирает Россельхознадзор штрафов? Я могу сказать, средний штраф с юридических и физических лиц за последние полгода составил меньше 10 тысяч рублей за раз. За год собирается 100 миллионов, потери бюджетов и бизнесов – миллиарды рублей. Поэтому штрафы по КоАПу должны кратно расти.

Когда человек едет пьяным за рулём – это очень плохо, но он может две-три машины, два-три калеки, не дай бог кто погиб. Когда у нас эпизоотия – это не только тысяча животных, но это многие жизни людей находятся под угрозой. Поэтому большая просьба – дать поручение Минюсту и Минсельхозу внести предложение о кратном повышении ответственности за нарушение ветеринарных правил.

И самое последнее. Вы сегодня сказали, что 10 лет назад начали, будет нескромно, но я думаю так: апэкашники, колхозники за это время очень много чего сделали. У нас нацпроект начался 10 лет назад, фактически юбилей. Поэтому я думаю, что лидеров отраслей, инвесторов, не только доярок, это всегда красиво, но инвесторов, которые рискнули своими деньгами, многие жён и детей заложили, чтобы только построить свои свинокомплексы или крупный рогатый скот, надо каким–то образом в этом году отметить.

В.Путин: Отметим. Но перегибать по поводу того, что заложили жён и детей, – это перебор: помогать нам должны и жёны, и дети.

Да, пожалуйста, прошу Вас.

О.Ковалёв: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я по АЧС тоже хочу сказать. На сегодня мы столкнулись в Рязанской области с этой темой в 2015 году, когда началась в нацпарке «Мещёра», – ничего не могли поделать, то, что он сказал. Потом это пришло в Приокский биосферный и сейчас по всей Рязанской области. Еле держим крупные хозяйства.

Но, когда мы начали заниматься, оказывается, Минприроды вообще не слушает эпизоотическую комиссию. МВД выполняет наши решения, там другие силовые структуры, Минобороны выполняет решения, а Минприроды не выполняет решения. Это первое.

Второе. У нас действует инструкция, которая говорит о борьбе с чумой, с 1980 года. Она уже морально и физически устарела. Необходимо постановлением Правительства принять новый нормативный акт, который отразил бы все аспекты исходя из реалий сегодняшнего дня.

Даже такой парадоксальный вроде бы пример. Там, где есть карантин по АЧС, но, допустим, в крупном хозяйстве нет АЧС, он может продавать свинину со своим сертификатом через торговую сеть, а через рынки не может. А рынки–то уже другие стали, они уже торговые места, там ещё входной контроль есть, не только выходной, когда из хозяйства идёт, – входной. Они не могут там. То есть это всё необходимо сконцентрировать, и такую инструкцию принять.

И ещё одно хочу добавить. Полностью согласен с Александром Николаевичем, необходимо, конечно, сохранить и, может быть, усилить программу устойчивого развития сельских территорий, потому что всё, что мы реализовываем, это всё опирается на кадры. Кадры – это когда мы развиваем село, инфраструктуру, тогда мы берём.

Мы в этом году на село отправили 60 молодых специалистов, 60 семей. Естественно, они получили там определённые подъёмные и всё, но жилищная проблема там. Детские сады, вся эта инфраструктура, даже интернет – это необходимо нам делать. И эта программа должна всё–таки быть усилена, особенно по нашему Нечерноземью, по нашему региону, Владимир Владимирович.

Спасибо.

Реплика: Можно короткое предложение?

В.Путин: Да, пожалуйста.

И.Руденя: По африканской чуме. Я не знаю, может быть, Аркадий Владимирович поддержит меня и Александр Николаевич.

У нас раньше охота была в Минсельхозе, за полномочиями закреплена. И у нас всё было в одних руках: и Минсельхоз, и Россельхознадзор – и был полный контроль. Отдали в Минприроды – Минприроды теперь их не слушает и, кроме того, ещё и не взаимодействует должным образом с Россельхознадзором. Поэтому, если можно, если Аркадий Владимирович не будет возражать с Андреем Рэмовичем, поручить рассмотреть вопрос Правительству всё–таки передать функцию охоты обратно в Минсельхоз и в Россельхознадзор, соответственно будет, как раньше это у нас было исторически всегда, регулировать эту историю. Потому что в Минприроды краснокнижные только были животные, у них не было этой истории с охотой. Я просто думал, вы посмотрите на комиссии, взвесьте.

Реплика: Абсолютно правильно.

В.Путин: Аркадий Владимирович говорит: подойдём творчески.

И.Руденя: Это правильно абсолютно. С этого момента бардак и начался. Как только в Минприроды отдали охоту, так и история началась.

Реплика: В Россию АЧС зашла через Грузию, Абхазию, Сочи и через горы.

В.Путин: Андрей Рэмович, давайте мы в поручении Правительству аккуратненько, но укажем на это, с пометкой «рассмотреть вопрос и доложить». Если все руководители регионов придерживаются этой точки зрения, а я так понимаю, что это фактически единая позиция, то нельзя мимо этого проходить.

С.Орлова: Можно?

В.Путин: Да, пожалуйста.

С.Орлова: Мы все столкнулись в этом году, у нас в ЦФО мы не одно совещание провели межрегиональное, потому что без этого мы не справились бы с этой темой. Кабан мигрирует за ночь только 40 километров и в течение месяца разносит: траву покосил, где прошёл кабан, – пожалуйста.

Почему координация: у нас началось всё с охотхозяйств, больше на 400 тысяч голов. Мы так боролись с бешенством с лисами: дали деньги на отстрел и побороли бешенство. Так же и с кабаном.

Конечно, Минприроды не отвечает. Абсолютно правы мои коллеги: если был бы координирующий орган, мы договорились с Минсельхозом, они провели селекторное, а когда будет координирующий орган, тогда какая–то ответственность будет. Поэтому здесь я коллег полностью поддерживаю.

Теперь по электроэнергии, Владимир Владимирович. Мы каждый имеем свою инвестиционную программу. И, естественно, мы заинтересованы в развитии – всё, что касается тепличных хозяйств. Каждая инвестиционная программа предусматривает льготы, когда заходит инвестор. Тем более Вы приняли это решение, то, что касается субсидирования по теплицам. 15 тысяч мы сдали, и сейчас там в Торчино над 50 гектарами ещё работаем с Минсельхозом, со всеми. Смысл какой?

У нас есть ещё гарантирующие поставщики, и, мне кажется, Аркадий Владимирович, рынок гарантирующих поставщиков – 2,7 триллиона. Не постесняюсь сказать, что они там жируют. Когда у кого–то нет, они друг на друга перекладывают и всё закрывают. Но главный инвестор ничего не получает от этого, программа–то инвестиционная с МРСК. Хорошо, на ФСК переложить. Мне кажется, тот, кто получил статус гарантирующего поставщика, тоже должен работать на инвестора. Это тогда будет очень правильно.

Казалось бы, наша область небольшая, Владимир Владимирович, но я уже говорила, и коллеги знают, прошлый год мы заняли первое место по молоку. Мы плюсуем: в ЦФО – первое, седьмое – по России. На 2 тысячи голов мы купили больше. Мы стали развивать кроликов на 28 тысяч тонн, грибы. Вот сказал Александр Николаевич. У нас было грибоварен 140 во Владимирской области. Сейчас у нас, конечно, 140 нет, но мы это всё восстанавливаем по карте, два завода, всё это перерабатываем.

Теперь по поддержке малых форм. Абсолютно правильно коллеги говорят, малый и средний бизнес в сельском хозяйстве не просто пошёл, а пошёл как литерный. Вот у нас 14 фермерских хозяйств, 90 начинающих. Чего они только ни выращивают: цесарки, гуси, кролики, бараны, коровы, крупный рогатый скот. И абсолютно правильно.

Но мы ещё снизили ставку земли. Почему? Потому что для них это тоже большая поддержка. У нас 225 тысяч гектаров земли не используется. Это непростая тема, Вы абсолютно правильно сказали, законы приняты, через суды сегодня забираем и эти вещи решаем.

Фонд Бравермана. Александр Николаевич, у нас два завода по производству сыра, и Вы пробовали. Второй завод мы ведём сейчас через фонд Бравермана. И на этом заводе менеджер, кстати, швейцарец. Так что мы тоже скоро будем конкурировать по сырам. А один из них – это Джон, англичанин, который Вам задавал вопрос; у него великолепные сыры.

Закон № 244 помогает, торговые сети стали откликаться. Они даже второй год у нас финансируют под заказ.

В.Путин: Откликаются они как?

С.Орлова: Кстати, но это трудно было, Владимир Владимирович, я Вам скажу, очень тяжело было с ними навести порядок. Но мы сейчас выставили стационарную торговлю, 50 машин у нас, тоже хороший комплекс сдан, у нас тоже вкусная колбаса очень и йогурт (кстати, с нашей клюквой, который делает Судогодский завод).

Поэтому первое. Спасибо Вам большое за поддержку этой программы. Коллеги абсолютно правы, 10 лет прошло – село поднялось. Мы начинаем занимать уже и внешние рынки, мы уже горох поставляем в Арабские Эмираты и дальше будем двигаться по этим рынкам. Поэтому, считаю, денег просить сейчас лишних неприлично, просто нужно минимизировать риски. Если будет семь субсидий, их можно будет разумно распределить, у кого на поддержку почвы. Мы рапс сегодня высаживаем, у нас кстати, хорошее льняное масло. Два завода уже по производству льняного масла. Это тоже всё копеечка туда же идёт, в бюджет. И сельское хозяйство сегодня больше дало налогов, чем в 2013 году.

Поэтому Вам спасибо большое. Сегодня такой день – иконы Владимира, поэтому я думаю, что сегодняшний день тоже даст такой нам всем посыл. И думаю, что сельское хозяйство – одно из таких драйверов развития. Хотела коллег поблагодарить: и Россельхозбанк, и Рослизинг, и все ассоциации.

Знаете, люди стали закрепляться на селе, Владимир Владимирович. И водопровод пошёл, и ФАПы. И, если только программа по школам – помните, мы по садикам сделали капитальный ремонт, не только строительство, а если мы по школам ещё сделаем, мы тогда сможем ещё сельские школы отремонтировать.

А так спасибо большое.

В.Путин: Отметим праздник принятием решения о развитии сельского хозяйства в Нечерноземье.

Пожалуйста.

А.Артамонов: Спасибо, уважаемый Владимир Владимирович.

Мне, как человеку, который долго работал в сельском хозяйстве, приятно сегодня присутствовать при этом разговоре, потому что говорят профессионалы. А сельское хозяйство, я рискну сказать, – это самая сложная отрасль народного хозяйства. Здесь не только специальными знаниями надо обладать, но ещё и интуицией – в расчёте на погодные условия, стечение различных факторов и так далее.

Сегодня Александр Николаевич сказал, несколько цифр приводил в сравнении с Белоруссией. В Белоруссии, конечно, климат помягче, они, в отличие от нас, в марте начинают посевные работы, а мы – в конце апреля – мае. Самое главное то, что белорусы в советское время мелиоративные работы провели по уму, а не так, как мы: просто закопали деньги во многих случаях, и всё. Я этому был свидетелем и сам вынужден был участвовать. Мы пролетали с вами, видели посреди болот железобетонные мосты стоят. Тем не менее, конечно, мелиоративными работами заниматься надо, особенно в результате того, что мы получили.

Мы же долго не могли, и Вы несколько раз обращали на это внимание и торопили с принятием закона об обороте сельхозземель, но сопротивление было мощнейшее. За это время, конечно, многие наши поля подзаросли, причём основательно, а кое–какие уже теперь в лесные угодья надо переводить.

В этом смысле, конечно, в наших краях, о чём сегодня речь идёт, в Центральном Нечерноземье эти средства на мелиорацию должны быть в первую очередь направлены на освобождение этих полей от закустаренности, от уже появившейся лесной растительности. Если мы опять их направим на осушение или орошение, – это актуально, но это будет потом. Сейчас это надо сделать в первую очередь, пока ещё, может быть, год-два природа нам даст возможность эту работу сделать.

Мы у себя создали свою МТС государственную, она как раз этими работами и занимается. Когда приходит инвестор, мы им помогаем освободить эти поля и сделать их пригодными. Но, конечно, силами одного только региона мы достаточной мощности создать не в состоянии. И здесь было бы очень здорово, если бы мы совместно эту работу делали.

Совершенно правильно, сегодня много различных отраслей, которые, может быть, в советское время нам казались бы экзотическими, а они оказываются востребованными и очень хорошо развиваются, в том числе и грибоводство. Очень многие фермеры сегодня занимаются выращиванием грибов, не только шампиньоны, но и вёшенка, которая в несколько раз более ценная, чем шампиньоны. Но грибы, Александр Николаевич, не значатся у нас ни в одной из программ, и они никакую поддержку не получают.

Мы, кстати говоря, не только импортируем грибы, но мы их в огромном количестве экспортируем, только экспорт наш неорганизованный. Вот сегодня всё наше население сельское – оно где: в лесах собирает лисички. Поляки закупают, эти же самые прибалты, и не факт, что меньше, чем на два миллиарда, на которые мы закупаем шампиньоны. Но организовать эту работу – и мы бы сами могли закупить и поставить, как государство, тогда, конечно, было бы гораздо больше толку.

Вот то, что касается всё–таки закона об обороте земель сельхозназначения. Ну, первое. Владимир Владимирович, там вкралось одно словечко, которое… – но это опять же вот оппоненты нам оставили: регионы обязаны выкупать те земли, которые мы будем изымать у недобросовестных пользователей. Надо было записать: «имеют право». Что такое «обязаны»?

При нашем сегодняшнем безденежье, вы прекрасно понимаете, это значит поставить, нам сказать: хотите – занимайтесь, только деньги ищите, чтобы выкупить у нас, причём по цене не менее 50 процентов от кадастровой стоимости. А она сегодня на рынке стоит 10 процентов от кадастровой стоимости. Здесь надо всё–таки ещё изучить этот вопрос, и я свои предложения давал (кстати говоря, они не были приняты) на этот счёт. И можно было бы здесь ещё поправить.

И второе. Владимир Владимирович, к этому же закону. На наш регион у Россельхознадзора 14 инспекторов. Когда они смогут актировать эти все земли? Им нужен не один год, а десятилетия. Мы с Сергеем Алексеевичем этот вопрос обсудили, и предлагаю, пожалуйста, хотите – пилотный какой–то проект, хотите – по всей стране, дать это право сельским администрациям. Они не сильно перегружены, прямо надо сказать, сегодня работой – те, кто работают в сельских администрациях.

В.Путин: А они смогут это сделать?

А.Артамонов: Они смогут это сделать. А инспектор пусть заверит своей печатью, проверит правильность оформления документов и заверит. Мы такую работу, кстати говоря, делаем в некоторых случаях с налоговыми органами, и нормально получается. И тогда мы могли бы за год-два эти все поля неиспользуемые каким–то образом обследовать, актировать и вернуть их в оборот. Иначе закон есть, но он может не сработать.

То, что касается энергоёмких объектов. Я абсолютно согласен, и мы сами такой имеем не очень хороший опыт, мы сейчас создаём тепличный комплекс по выращиванию овощей крупнейший в Европе – 100 гектар в одном месте. Он уже в прошлом году произвёл 25 тысяч тонн овощей. В этом году мы произведём 40 или чуть больше тысяч тонн, а проектная мощность у него 70 тысяч тонн, при том что, Александр Николаевич говорил, нам надо прибавлять по 20 тысяч, – вот 70 тысяч тонн один комплекс. Мы его разместили прямо под линией электропередач 220 киловольт, специально это сделали. Там же и особая экономическая зона. Но решить вопрос с тем, чтобы накинуть туда провода и поставить понижающие трансформаторы, это целая проблема. Вообще говоря, есть большой риск, что этот проект может просто застопориться, потому что тяжело решить.

Я согласен с тем, что нельзя давать бизнесу хаотично размещать эти энергоёмкие объекты, надо обязательно, чтобы было какое–то государственное видение и с энергетиками согласовывать эти вещи. Но, когда согласовали, как в данном случае, о котором я говорю, тогда уже энергетики должны позаботиться о том, чтобы электроэнергию туда подать. А она с этой стороны, с 220, будет априори дешевле.

Ничего они, Аркадий Владимирович, там не теряют, потому что у них нет этих расходов по транспорту. То, что они её продают по 1 рубль 80, – это их цена, это себестоимость. И они могут их продать без всяких потерь. Но это позволит нам избежать перекрёстного субсидирования, которое абсолютно неправильно. Нам этот ящик Пандоры просто открывать нельзя – перекрёстного субсидирования.

Что бы я хотел сказать по поводу финансовой поддержки? Я абсолютно согласен с тем, что сказал Александр Николаевич, это не только его позиция, это и регионы высказывают, и у Андрея Рэмовича мы собирались на предварительное такое совещание по подготовке сегодняшнего мероприятия. Конечно, надо сокращать количество этих субсидий.

Но у нас даже на этой территории Центрального Нечерноземья регионы очень разные. В одном регионе лён растёт, в другом он не растёт. В одном регионе картошку можно выращивать, в другом это бессмысленно. Я думаю, что каждый регион должен иметь свою собственную программу развития агропромышленного комплекса. Мы, например, её имеем. Мы эту программу должны с Минсельхозом согласовать, в этой программе должны быть указаны эти семь направлений той деятельности, по которой мы можем получить поддержку от государства. На юге – это зерно. Нам в этом нет смысла, мы неконкурентоспособны в этом направлении. И тогда мы бы знали, что, допустим, у нас молочное животноводство, мясное скотоводство, картофелеводство, то, что касается Калужской области, несколько направлений выбрать, их поддержать, и они бы дали рост сразу, большой рост. Это было бы полезно для страны.

И то, что касается вообще самой системы поддержки. Кто–то здесь сказал: обязательно сюда надо включить ответственность регионов. Казалось бы, это от меня звучит немножко, я должен стараться уходить. Нет, я согласен. У нас должна быть субсидиарная ответственность вместе с Правительством Российской Федерации. Мы должны отвечать за успешность этих проектов. Но нам надо давать тогда не только ответственность, но и право определять, куда в первую очередь надо направлять эти деньги по субсидированию проектов в агропромышленном комплексе.

Не так, что, допустим, он поехал, у него какие–то там есть возможности, привёз проект и говорит: я получил финансирование. Он–то получил финансирование, а я ему должен софинансировать из регионального бюджета. А потом, оказывается, прошёл год-два – он сдулся, и всё. А кто будет возвращать эти деньги? Да никто. В таком случае, если мы будем чувствовать на себе эту ответственность и за нами будет записана обязанность вернуть, мы тогда очень аккуратно будем подходить к набору тех проектов, которые мы будем субсидировать.

Больше того, может быть, мы не сразу в начале строительства начнём их субсидировать, а тогда, когда он покажет результат. Во–первых, какой–то проект, может быть, когда он будет в стадии завершения. Да, мы верим, начинаем субсидировать, но мы комиссионно соберёмся и определим вместе с депутатами, ещё кого–то пригласим к этому разговору. Или же, может быть, тогда, когда уже начнёт он производить продукцию, и тогда меньше будет этих ошибок. У нас очень много денег уходит в никуда зачастую.

Больше того, многие стараются поучаствовать в этих программах для того, чтобы заработать именно на процессе строительства, создания, завышают искусственно. Вот капексы – это очень опасная штука. То есть мы берёмся субсидировать какой–то процент от капитальных затрат. Ему выгодно сейчас эти затраты раздуть, получить процент, допустим, от капитальных затрат на создание объекта, а потом уже в принципе можно и не беспокоиться, будет он работать, не будет он работать. Одним словом, если включатся регионы со своей субсидиарной ответственностью – наверное, тогда качество этих проектов значительно будет лучшим.

В.Путин: Сейчас разве этого нет?

А.Артамонов: Сейчас нет этого.

И последнее, то, что говорил Александр Николаевич. Я абсолютно поддерживаю, Владимир Владимирович, сельхозтоваропроизводители очень нуждаются в том, чтобы были короткие кредиты на текущую деятельность, но у них зачастую уже всё, остаётся только жену и детей заложить, но под будущий урожай.

В.Путин: Что вам всем хочется от жён избавиться, заложить их куда–то. (Смех.)

А.Артамонов: А дом, где они живут, закладывают, между прочим. Почему нельзя выдавать под будущий урожай эти кредиты?

В.Путин: Другого имущества нет, что ли?

А.Артамонов: Эти кредиты надо выдавать под будущий урожай, и тогда всё будет нормально, и он будет себя нормально чувствовать. Но опять же мы видим, мы же знаем на местах, кому можно выдать кредит, а кому их нельзя выдать.

А.Ткачёв: Можно?

В.Путин: Да.

А.Ткачёв: Спасибо.

Мы из 54 делаем объединённые семь субсидий. Это на самом деле маленькая революция, такого не было никогда. То есть мы многие полномочия сегодня передаём, но по ключевым вещам, всё–таки здесь не будем немножко максималистами, чтобы тоже не наломать других дров.

Выступал коллега Королёв: дисциплина и так далее – слушайте, а давайте скажем честно, почему это происходит. Мы в начале года начали открывать проекты новые, выдавать инвесторам, обещать по крайней мере. Потом нам 20 миллиардов срезали и сказали, что нам не дадут. А кому? Мы же должны эти средства кому–то дать, а кому–то не дать. Сказали, что просто тупо нет денег. Так бывает. Отсюда вся и проблема.

В.Путин: Александр Николаевич, так не то, что бывает, это всегда так: денег всегда не хватает.

А.Ткачёв: Они были, у нас забрали.

В.Путин: Вопрос в том, чтобы их рационально расходовать. Анатолий Дмитриевич сейчас сказал, что есть правила, которые побуждают участников экономической деятельности действовать неэффективно с точки зрения достижения конечного результата, так же как по строительству при некоторых проектах. Вот о чём речь.

Мы с вами собрались сегодня для того, чтобы обсудить один из важнейших вопросов жизнедеятельности страны, а именно развитие сельского хозяйства в Нечернозёмной зоне России. Что говорить? Это коренная Россия, Центральная её часть. Нам нужно решить здесь целый комплекс вопросов, связанных с тем, чтобы людям здесь было жить комфортно, чтобы люди из сельских территорий не уезжали в города. Это комплексная проблема, связанная с развитием инфраструктуры, с решением социальных вопросов, с развитием сельского хозяйства как такого, как производства, как отрасли экономики.

Совершенно очевидно, что здесь есть конкурентные преимущества, мы об этом уже сегодня много раз сказали. Они заключаются, повторю ещё раз, в близости рынков сбыта, в достаточно развитой энергетике. Здесь много, реально много конкурентных преимуществ – нужно только их определить, как грамотно ими воспользоваться.

Конечно, нужно настроить и механизмы государственной поддержки. Эти механизмы есть, средств выделяется немало, мы уже говорили, – 247 миллиардов. Даже если предположить, не предположить, а мы знаем, что часть – это не прямое сельское хозяйство, это сельхозмашиностроение, мелиорация, какие–то другие направления, но так или иначе это связано с развитием сельского хозяйства. Надо только рационально эти средства использовать.

Здесь много прозвучало хороших предложений. Думаю, что у нас разговор очень такой предметный, конкретный и совершенно очевидно заинтересованный со стороны всех участников нашей сегодняшней встречи, интересный разговор на самом деле.

Мы видим, что за последние годы сельское хозяйство, безусловно, демонстрирует уникальные темпы роста, уникальные просто. Но каждый день нам преподносит какие–то новые задачи. Сейчас мы говорили о взаимоотношениях с энергетиками, и здесь есть что настроить, совершенно очевидно. Мы говорим и о внешнеэкономической составляющей с нашими партнёрами. Это касается не только наших турецких партнёров, это касается и Евросоюза, и касается тех стран, которые не входят в Евросоюз. Нам нужно иметь это в виду.

Раньше нам было вообще всё равно; по сути, нам нужно было только подешевле завезти в страну продукцию любого качества, только бы рынок не был пустым. Теперь другая ситуация, теперь у нас, смотрите, я уже говорил по мясу, особенно по мясу птицы и по свинине, 95 процентов – собственное производство. Послушайте, такого никогда не было. Я вообще не знаю, было ли когда–нибудь вообще такое. В Советском Союзе точно не было, но в царской России, наверное, было.

А.Ткачёв: Мы зерно завозили 40 миллионов тонн.

Реплика: И в царской России не было, Владимир Владимирович.

В.Путин: Ну вот. Поэтому у нас совершенно другая жизнь началась. Здесь есть плюсы безусловные, большинство плюсов, но есть и новые вызовы, как говорят по–современному. Поэтому нам нужно с вами подумать, как их преодолеть. Разумеется, за эти два часа нашей работы мы даже и не вскроем все эти вопросы. Но часть – она стала для нас более понятной.

Поэтому я попрошу своих коллег, Администрацию Президента, Правительство, соответствующие наши ведомства всё проанализировать, то, что сегодня прозвучало. Мы не оставим все эти вопросы в покое. Наша цель применительно к данной встрече – наметить эффективные меры по развитию именно этого региона, но как части всего сельскохозяйственного комплекса Российской Федерации.

Спасибо.

Россия. ЦФО > Агропром > kremlin.ru, 28 июля 2016 > № 1839869 Владимир Путин, Александр Ткачев

Анатолий КОТЕНЁВ: «В ЖИЗНИ Я ГОРАЗДО СЛОЖНЕЕ».

Визитная карточка:

Анатолий Владимирович Котенёв родился 25 сентября 1958 года в городе Сухуми Абхазской АССР. В 1959 году вся семья переехала на свою историческую родину, в Ставропольский край.

В седьмом классе увлёкся театром. Первые выступления проходили в театре миниатюры и эстрады при Дворце культуры химиков города Невинномысска. В 17 лет поступил в Свердловское театральное училище. Там же, на Урале, был призван на армейскую службу.

В 1980 году поступил в Школу-студию МХАТ. Ещё будучи студентом, дебютировал в телефильме Григория Аронова «Неизвестный солдат». После окончания школы-студии сыграл главную роль в фильме «Матрос Железняк». Но популярность к актёру пришла после выхода на экраны фильма «Секретный фарватер».

В 1984 году по приглашению руководителя Театра-студии киноактёра Бориса Ивановича Луценко переехал в Минск.

До недавнего времени – актёр Театра-студии киноактёра Национальной киностудии «Беларусьфильм» и вице-президент Белорусской гильдии актёров кино.

У Анатолия Котенёва одинаково много поклонников, как в Беларуси, где он живёт со своей семьёй, так и в России, куда он регулярно приезжает на съёмки. Как признаётся сам актёр, чаще всего у людей его образ ассоциируется с самым знаковым в его кинокарьере персонажем – Борисом Шубиным из культового советского сериала «Секретный фарватер». Но мало кто знает, что в фильмографии артиста на сегодняшний день уже более 120 киноролей. Кроме того, круг его интересов не ограничивается только киноиндустрией… Впрочем, обо всём по порядку.

– Среднестатистическому зрителю Вы больше запомнились по фильму «Секретный фарватер». Не жалеете, что все прочие роли как-то померкли на фоне образа командира торпедного катера Бориса Шубина?

– Слава Богу, что в моём арсенале есть такая картина, как «Секретный фарватер», которая, по сути, является моей визитной карточкой. Во многом благодаря этой роли меня до сих пор узнают, несмотря на то, что с годами я несколько трансформировался (смеётся). Вот, сейчас у метро подошёл человек: «Здравствуйте! А я вас знаю...» И наверняка, если спросить его, откуда он меня знает, он в числе прочих фильмов назовёт и «Секретный фарватер». А то, что другие картины померкли в сравнении, значит, где-то не дотянули. Это как любой художник или композитор не может создавать только хорошие произведения. Обязательно будет что-то лучше, что-то хуже. Так и в кино – все фильмы не могут быть хорошими. Всегда должна существовать какая-то планочка.

– Как Вы думаете, в чём секрет успеха этой картины?

– Я думаю, прежде всего в том, что осталось за кадром. То, что фильм снимался на плёнку, это понятно. Сейчас на плёнку уже почти не снимают, слишком дорогостоящий процесс. То, что всё было натуральное – подводные лодки, плавание, ныряние, вода настоящая – всё это само собой, это видимая сторона. Но очень важный момент, который практически никому не заметен, это мой личный романтизм, который у меня был в тот период. К сожалению, он довольно быстро улетучился, и я стал относиться к съёмкам просто как к работе. Да, такая любимая, иногда сложная, иногда полегче, но всё-таки работа. А тогда я был во власти романтизма. Представьте, Одесса, море, съёмки, девушки… Я попал в какую-то сказку, в другой мир. Мне всё нравилось. И съёмочный процесс доставлял удовольствие.

Вадим Костроменко, режиссёр фильма, многое мне доверял. Он не давил на меня, а, напротив, советовался. Например, при съёмке очередной сцены, рассказывал, как бы хотел, чтобы она была снята, а потом выслушивал мои предложения. И нередко говорил: «Да, твой вариант мне больше нравится». Это тоже стало одной из составляющих успеха картины.

– Какие ещё фильмы в своей карьере Вы бы могли выделить особо?

– Их не так много, наверное, пять-шесть, за которые действительно не стыдно. Но опять же, не хочется обижать режиссёров. Многие из них поставлены в жёсткие рамки, и это не всегда благотворно сказывается на качестве фильмов. Как пример профессионального подхода к делу вспоминается работа над картиной «Пока несут ноги». В российском прокате она вышла под названием «Побег из Гулага». Её снимали немцы, снимали для себя, и поэтому мы там все, советские солдаты и офицеры, охранявшие лагерь, выглядим, конечно, негодяями. А немцы-заключённые, напротив, борцы за справедливость. Несмотря на то, что они пришли завоёвывать чужую землю. Но я сейчас не об этом. А о самом процессе. Им удалось собрать очень профессиональную команду: Павел Тимофеевич Лебешев – классик отечественного операторского искусства, композитор Эдуард Артемьев, художник Валентин Гидулянов («Место встречи изменить нельзя» и др.). В такой команде просто невозможно было сыграть плохо. А какой размах, масштаб! Из-за одной сцены можно было ехать куда угодно, в Узбекистан, например. За такую работу не стыдно. И не жалко потраченного времени.

– У успешного человека особо не принято интересоваться, через какие испытания ему пришлось пройти. Но мне известно, что Ваш путь был достаточно тернист. Что из этого вспоминается особо?

– Понимаете, смотря с чем сравнивать. Может быть, кому-то мой тернистый путь покажется лёгкой пробежкой, а для кого-то… Действительно, если учитывать, что в 16 лет я уехал из родительского дома и начал самостоятельную жизнь. У меня тогда были волосы до плеч, и я попросил отца отрезать мне их. А потом сел в поезд и поехал. Поступил в Свердловское театральное училище, и началось…

– Насколько я знаю, основной пик проблем пришёлся у Вас на, так называемые, лихие 90-е…

– Ах, Вы конкретно про 90-е годы? Да, тут есть о чём рассказать. После того как я снялся в «Секретном фарватере», мне сразу же поступило девять предложений. Ну, всё, думаю, началось. А тут как раз эти злосчастные 90-е. И до свидания, кинематограф! Тем более в Минске, где и в лучшие-то годы снималось не так много фильмов.

Справедливости ради отмечу, что из девяти картин в четырёх я всё-таки снялся. Но после этого понял, что лучше так не делать. Потому что просыпаешься и не помнишь, где ты, в каком городе. Настолько бешеный график, буквально с одной картины на другую, мечешься, толком ничего не успеваешь. Чемодан поставил, вошёл в кадр, сыграл, взял чемодан, дальше полетел. Образно, говоря, конечно.

Так вот, из-за отсутствия работы я переквалифицировался в ювелиры. Думал, ненадолго, а вышло на целых десять лет. Сначала занимался самой простой огранкой – кабошоном. Потом начал работать с металлами – золотом, серебром. Покупал по дешёвке материал, обрабатывал и сдавал за копейки. На жизнь хватало. Рождённые в СССР, мы на митинги не ходили и на кухнях не брюзжали, а просто выживали, как могли. Даже весело как-то было – в силу молодости, наверное.

– Ваши экранные герои – люди самоотверженные. Играя их, наверняка, приходилось проходить через определённые испытания – физические, моральные. Какие моменты особо отложились в памяти?

– Тут, конечно, надо говорить больше не о физических травмах, а о моральных. Но два слова и о физических. В начале своей карьеры я, как и все молодые люди, был достаточно ретивым, не понимал, что у каскадёров тоже есть дети и им тоже нужно зарабатывать, выполняя трюки. А вот себя как раз нужно беречь. Но нет, кровь кипит! «Да что я, молодой, не спрыгну с этой крыши? Смотрите!» Раз, и всё – нога пополам. А причин может быть масса. Сапоги велики, например. Или оператор подгоняет, у него, видишь ли, в кадре красивое небо, на фоне которого я должен пробежать по крыше и спрыгнуть. Или в фильме «Гол в Спасские ворота» мой герой – прототип Всеволода Боброва (выдающийся советский футболист – прим. авт.) – должен был выпрыгивать и забивать мяч головой. А я, прямо скажем, не большой любитель футбола, разве что чемпионат мира по телевизору посмотреть (смеётся). Бах, и коленный сустав в хлам. И тут уже поневоле начинают подключать дублёра. Или в фильме «Матрос Железняк» я должен был разбивать маленькое окошко в тюрьме. На репетиции было всё нормально, 2-миллиметровое стекло. А на съёмках вдруг поставили чуть ли не 6 миллиметров! Я – бац! А оно не бьётся! Я второй раз, уже со всей мощи. Рука – вдрызг! А снимать надо. Перебинтовали. «Бей!» Я говорю: «Вы чего, с ума сошли?» «Бей левой!» Пришлось дожимать дубль. В общем, и руки, и ноги ломал.

А моральные испытания… Я уже не про кинематограф. Хотя и про него тоже. Когда, например, во время съёмок у тебя умирает отец. Как это было со мной на фильме «Секретный фарватер». 59 лет… Относительно молодой ещё… Всё это, безусловно, накладывает отпечаток и на роль. Но и без этого тоже нельзя. Без переживаний актёр – пустышка. Поэтому, когда я говорю о моральных испытаниях, то воспринимаю их как необходимый багаж, который тоже нужен в моей работе.

– В повседневной жизни есть в Вас что-то от Ваших экранных героев?

– В жизни я гораздо сложнее, и хотелось бы думать, что интереснее, чем те персонажи, которые в результате получаются на экране. Да это, собственно, и не важно, какой я в жизни. По гороскопу я – «Весы», сегодня – один, завтра – другой (улыбается).

– Чем Вы руководствуетесь, принимая от режиссёров предложения сняться в той или иной картине?

– Гонораром (смеётся). Нет, ну конечно, хотелось, чтобы была классная команда, режиссёр понятливый. От режиссёра, безусловно, многое зависит. В киношной среде ходит байка о том, как встречаются два актёра, и один другого спрашивает: «Ну, что, где сейчас снимаешься?» Второй отвечает, там-то и там-то. Первый опять: «И как режиссёр?» Второй: «Режиссёр хороший. Не мешает!» А ведь встречаются такие режиссёры, которые лезут буквально во всё, начинают учить актёров, как вести себя в кадре, вплоть до поворота головы, взгляда, делают из них какую-то машину. Вот тут у меня крыша начинает съезжать. Я говорю: «Чего ты лезешь? Вот тебе мой костюм, играй сам!» Хотя это крайний случай, вообще-то я достаточно гибкий человек. Как правило, у меня складываются хорошие отношения с режиссёрами. Да и с любой группой я обычно нахожу общий язык.

– Какой след в Вашей памяти оставила служба в армии?

– Это тоже было одно из испытаний, поначалу, скажем, не самых приятных. К моменту призыва я уже был студентом Свердловского театрального училища. Училище не давало отсрочки. И вот мы с Владимиром Большовым (актёр театра Константина Райкина «Сатирикон», заслуженный артист России – прим. авт.) были призваны на срочную службу. Такие баловни уже, в общаге пожили, пропитались атмосферой театра, сцены. И вдруг – армия! Совсем другой мир! Нас в роте почему-то называли композиторами, им как-то не нравилось, что мы не «от сохи», как говорится, пришли. Но, правда, они были удивлены, когда я больше всех делал отжиманий, от пола, на брусьях, дольше других держал уголок. «Вот это молодец! А то, что руки в карманах держишь, так будь добр, пойди и набери полные карманы мелких камешков и зашей их». И потом ходишь с такими карманами и ничего поделать не можешь. Ну, ничего, со временем как-то свыкся, и всё стало нормально. А с Володей мы после армии ещё четыре года в Школе-студии МХАТ учились. И до сих пор время от времени общаемся.

– Кстати сказать, с кем из людей Вашей профессии у Вас ещё сложились по-настоящему дружеские отношения?

– Да, конечно. Например, с Алексеем Ивановичем Булдаковым. Мы с ним ещё в 1985 году на студии «Беларусьфильм» познакомились и с тех пор дружим. С Михаилом Васьковым – тоже замечательные отношения. Мы с ним в фильме «Лесник» снимались. С однокурсниками, конечно. С Серёжей Гармашом, например. Мы с ним, вообще, пока учились четыре года, были не разлей вода. Потом жизнь разбросала. Но иногда пересекаемся, и на съёмках, и вне. С тем же Володей Большовым. С Ершовым Володей из театра на Малой Бронной. Вот с ними поддерживаю отношения. Но так, чтобы встречаться регулярно, такого нет. Иногда перезваниваемся, хожу к ним на премьеры.

– В каких проектах Вы сейчас задействованы? Есть ли что-то заслуживающее внимания?

– В основной своей массе проекты, в которых я сейчас занят, не представляют особого интереса. Это просто работа. А вот о чём бы действительно хотелось рассказать, так это о фильме «Время первых», выход которого запланирован в 2017 году. Это будет по-настоящему качественное кино. Продюсер фильма – Тимур Бекмамбетов, что уже само по себе говорит о многом.

Картина об отечественной космонавтике, о первом выходе человека в открытый космос. В главных ролях – Евгений Миронов и Константин Хабенский. Один играет Алексея Леонова, второй – Павла Беляева. А ещё Владимир Ильин, ему досталась роль Сергея Павловича Королёва. Я в фильме играю Николая Каманина – одного из первых Героев Советского Союза, получившего это звание за спасение челюскинцев, впоследствии занимавшегося подготовкой первых советских космонавтов. Сложный персонаж, сложный характер, но это и добавляет интереса. Он этакий антипод Королёва.

Но основная интрига всё-таки разворачивается вокруг возвращения космонавта на борт корабля. Сам Алексей Архипович много раз об этом рассказывал, но версии всё равно расходятся. Одно точно, что вместо того, чтобы войти в шлюз ногами, он заходил в него головой. После шлюза космонавт попадает в капсулу, диаметр которой всего 2,60, в ней – два кресла, и вся она набита приборами. Не развернись он в шлюзе, в капсуле бы точно этого сделать не получилось. Но он каким-то образом сумел развернуться, несмотря на то, что скафандр раздуло. Не буду всё пересказывать, но напряжение не спадает на протяжении всего фильма. Я уверен, что картина будет иметь зрительский успех.

– Вы сегодня фактически живёте на две страны – Беларусь и Россию. Что устаивает в одной и, может быть, не устраивает в другой?

– В Беларуси хорошо, там травка, земля, природа. Но ими одними сыт не будешь. Волка ноги кормят (смеётся). Поэтому много времени приходится проводить в Москве. И опять же, когда возвращаюсь в Беларусь, всё замечательно – чистота, порядок, кругом счастливые люди ходят. Но после Москвы как-то пусто. Мне кажется, Москва – это город людей, обречённых зарабатывать. Никому нет ни до кого дела. Только к пятнице начинают просыпаться, узнавать на улице. А в будни такое ощущение, что все погружены в себя.

– А как Вы относитесь к популярности?

– Честно говоря, иногда раздражает, особенно когда подходят и начинают панибратствовать. В Москве у меня машины нет, поэтому перемещаться приходится в основном в метро, на такси не наездишься. Бывает, подходит человек, ни с того, ни с сего начинает тыкать, а ещё достаёт какой-нибудь чек из магазина и просит расписаться. Хочется спросить: «Зачем вам это? Что вы делаете с этими бумажками?» Гораздо приятнее, когда девушка проходит мимо и улыбается. Улыбнулась, значит, узнала – что ещё надо? Все бы так (смеётся).

– Каким образом удаётся поддерживать хорошую физическую форму?

– Я ничего особенно не делаю, кроме упражнений с гантелями, приседаний, отжиманий, и то нерегулярно, в основном перед напряжённым съёмочным периодом. Чтобы сил хватило на весь день, приходится с утра разминаться. Это раньше было проще: встал – и как огурчик, а сейчас уже возраст даёт о себе знать.

– В таком случае Ваше отношение к вредным привычкам?

– В армии я курил, но потом понял, что это не моё. И в фильмах тоже стараюсь не курить. Понимаете, не могу я просто выпускать дым, имитировать курение, а затягиваться мне неприятно. В общем, я против курения, как на экране, так и в жизни.

– Был период в Вашей жизни, когда Вы серьёзно занимались рукоделием и ювелирным ремеслом. Сегодня находите ли на это время? И вообще, чему посвящаете свободное время, если оно появляется?

– Главное моё увлечение в часы досуга – это живопись. Причём я не считаю себя художником, потому что у меня за плечами нет школы. И поэтому обычно говорю, что не пишу картины, а просто крашу холсты. Иногда что-то получается. Во время плотного съёмочного графика часто мечтаю хоть об одном свободном дне, чтобы опять ощутить этот волнующий запах краски, растворителя, который меня будоражит.

– Что чаще всего рисуется?

– В основном природа, пейзажи, реже – натюрморты. Рыб люблю рисовать, животных.

– А есть какая-то отдача от Вашего увлечения? Может, планируется персональная выставка?

– Да, я как раз намереваюсь это сделать. Потому что картины не должны стоять у стеночки, их надо показывать. Ведь если икона – это окно в тот мир, то картина – это окно во внутренний мир художника. Станислав Сергеевич Говорухин однажды сказал: «Мои картины говорят обо мне больше, чем я сам могу о себе рассказать». Очень точно, по-моему.

– У вас двое взрослых сыновей. Принимали ли Вы какое-то участие в выборе ими будущих профессий?

– Нет, слава Богу, дети у меня – самостоятельные. И я это приветствую. Потому что сам в своё время делал самостоятельный выбор. Так и дети. Старший, Володя, с самого начала знал, чего он хочет. В то время, когда его одноклассники рвались в престижные вузы, он заявил, что пойдёт на философский факультет. Поставил перед собой цель, поступил, окончил, сейчас сдал экзамены в аспирантуру. А младший, Клим, поступает в иняз. Тоже вполне осознанный выбор. Так что по моим стопам никто из них не пошёл. Может, это и к лучшему.

– Есть ли у Вас своя «формула счастья»? Каковы её составляющие?

– По-моему, счастье – это такое мимолётное чувство, которое трудно распознать сразу. Осознание приходит потом, когда ты уже пережил счастливые моменты. Оглядываешься назад и понимаешь, вот оно было, счастье – общение с близкими, совместные поездки, встречи с друзьями. А ты отвлекался на что-то, вместо того, чтобы ещё больше насладиться этими мгновениями. Поэтому формула счастья очень проста – суметь не проглядеть его в повседневной жизни.

– Что бы Вы могли пожелать читателям журнала, большая часть которых – сотрудники органов внутренних дел?

– Думаю, как врачам, так и сотрудникам органов внутренних дел важно пожелать, чтобы у них было как можно меньше работы, чтобы они имели возможность больше внимания уделять себе и своим семьям. А ещё хочется пожелать не унывать, ибо уныние – это страшный грех. Ну и, конечно, здоровья!

Игорь Алексеев

Редакция журнала благодарит за помощь в организации встречи Пресс-службу МВД Республики Беларусь

Белоруссия. Россия > СМИ, ИТ > mvd.ru, 26 июля 2016 > № 1941363 Анатолий Котенев

ЕЭК: В Регламенте Таможенного союза определена возможность указывать маркировку фруктов в сопроводительных документах

Интервью заместителя начальника отдела разработки технических регламентов Департамента технического регулирования и аккредитации Евразийской экономической комиссии Анны Зуевской

Некоторое время назад мы писали о том, что в Евразийской экономической комиссии экспортерам фруктов из ЮАР сообщили о возможности указывать маркировку продуктов в сопроводительных документах.

Между тем, с требованием наличия русскоязычной маркировки продукции на транспортной упаковке часто сталкиваются российские импортеры и экспортеры фруктов и овощей в Россию. Необходимость присутствия такой маркировки на каждой коробке с продукцией вызывает существенные трудности у участников рынка.

За подробностями и разъяснениями в этом вопросе ИА «FruitNews» обратилось к Анне Зуевской, начальнику отдела разработки технических регламентов Департамента технического регулирования и аккредитации Евразийской экономической комиссии.

FN: Ранее ЕЭК разъясняла представителям ЮАР, что при импорте продукции в страны ЕАЭС, включая Россию, маркировка упакованной пищевой продукции на русском языке может указываться в сопроводительных документах, а не наноситься на транспортную упаковку продукции. Относится ли эта информация к любой продукции из всех стран и ко всем участникам внешнеэкономической деятельности ЕАЭС?

АЕЗ: Требования к пищевой продукции, импортируемой на таможенную территорию Евразийского экономического союза, установлены техническим регламентом Таможенного союза «О безопасности пищевой продукции»1, а требования к маркировке пищевой продукции – техническим регламентом Таможенного союза «Пищевая продукция в части ее маркировки»2.

Возможность указания маркировки пищевой продукции, помещенной непосредственно в транспортную упаковку3, в документах, сопровождающих пищевую продукцию, определена пунктом 7 части 4.12 статьи 4 регламента «Пищевая продукция в части ее маркировки»4.

При обращении продукции на территории Союза такая маркировка должна быть нанесена на русском языке. Если в законодательстве государств – членов Союза, на территории которых будет реализована продукция, есть дополнительные требования о размещении информации на государственном языке или языках такого государства, потребуется дополнительная маркировка на этом языке или языках. Это требование установлено пунктом 6 Протокола о техническом регулировании в рамках Евразийского экономического союза5 в целях единообразного подхода к маркировке продукции.

FN: В какие сопроводительные документы и в каком виде может включаться такая информация?

АЕЗ: Маркировка неупакованной пищевой продукции наносится на товаросопроводительные документы6.

В соответствии с устоявшейся практикой под товаросопроводительным документом понимается документ, направляемый грузоотправителем с отгруженным товаром, который удостоверяет перевозку и содержит наименования и реквизиты грузоотправителя и грузополучателя, а также сведения о наименовании и количестве груза по каждому направлению.

FN: Может ли ЕЭК предоставить документ с уточнениями статьи 4 Технического регламента Таможенного Союза «Пищевая продукция в части

ее маркировки», подтверждающий указанную выше информацию?

АЕЗ: Требования к маркировке пищевой продукции, а также к способам доведения маркировки установлены статьей 4 технического регламента Таможенного союза «Пищевая продукция в части ее маркировки».

Указанные требования обязательны для применения и исполнения на территории государств – членов Союза, а также странами, импортирующими пищевую продукцию на территорию Союза.

Евразийская экономическая комиссия может оказывать содействие заинтересованным сторонам по разъяснению положений, в том числе статьи 4 технического регламента «Пищевая продукция в части ее маркировки». Вместе с тем, разъяснения положений технического регламента, данные представителями Комиссии, не содержат конкретизирующих нормативных предписаний, содержащихся в рассматриваемых нормативных актах, и носят информационный характер.

FN: Какие действия Вы можете порекомендовать компании импортеру или иностранному поставщику, который сталкивается с требованием наличия маркировки на русском языке на каждой транспортной упаковке продукции при проведении процедур импорта в пункте таможенного контроля?

АЕЗ: Успех международной торгово-экономической деятельности импортеров Союза

и грузоотправителей третьих стран во многом зависит от знания и исполнения положений технических регламентов Таможенного союза.

Одним из приоритетов деятельности Комиссии является выстраивание отношений с третьими странами и интеграционными объединениями.

В связи с этим необходимо подчеркнуть, что уполномоченные представители Комиссии готовы к содействию в поисках ответов на вопросы о ввозе пищевой продукции на территорию Союза, а также разъяснению основных принципов технического регулирования в Союзе и установленных в Союзе требованиях к пищевой продукции, в том числе в части ее маркировки.

ЮАР. Россия > Агропром > fruitnews.ru, 26 июля 2016 > № 1837457 Анна Зуевская

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в рамках Всероссийского молодежного образовательного форума «Территория смыслов на Клязьме», Владимирская область, 22 июля 2016 года

Спасибо за приглашение. Это уже второй раз, когда мне предложили приехать сюда и выступить перед участниками смены «Территории смыслов». Как я понимаю, здесь преобладают специалисты в области национального вопроса и межнациональных отношений. Эта тема сейчас становится одной из наиболее острых в мировой политике. Практически любой кризис, так или иначе стоящий на повестке дня в международных отношениях, связан с обострением межнациональных, межрелигиозных, межэтнических противоречий. Это приходится учитывать в практической политике буквально повседневно.

Происходящее на Ближнем Востоке и Севере Африки – прямой результат очень неграмотного, непрофессионального отношения к ситуации, к тенденции, которая наблюдается сейчас в мире: противоречия между объективным процессом формирования полицентричного миропорядка, в котором множество центров силы и влияния, с одной стороны, а с другой – стремлением стран Запада, которые несколько столетий считались «законодателями моды» в мировых отношениях, любой ценой, без преувеличения всеми средствами сохранить свое доминирующее положение. Понятно, что это никому не удастся, в истории это тоже никому не удавалось – даже в колониальные времена приходилось как-то договариваться, а не диктовать свою волю. Тем более это не удастся сейчас, когда биполярная система советско-американского противостояния исчезла, больше нет Варшавского договора и идеологических противоречий, но наряду с Европой и США в качестве экономических гигантов поднимаются Китай, Индия, Бразилия, Африканский континент считается богатейшим с точки зрения природных ресурсов. Появляются новые центры экономического роста и финансового влияния, а с экономической мощью и финансовым влиянием приходит соответственно и политическое влияние.

В стремлении сохранить свое доминирование наши западные партнеры, к сожалению, действовали «как слон в посудной лавке». В Ираке под ложным предлогом было объявлено свержение режима, туда вторглись американские и другие натовские войска, под ложным предлогом поиска ядерного оружия и другого ОМУ свергли президента, каким бы авторитарным он ни был. Никакого терроризма и ИГИЛ в то время не существовало. ИГИЛ появился после вторжения США в Ирак. Совсем недавно бывший премьер-министр Великобритании Т.Блэр, поддерживавший бывшего президента США Дж.Буша в той интервенции, прямо сказал, что ИГИЛ возник после интервенции в Ирак в 2003 г.

Одним из результатов американского вторжения было желание все переделать по своему разумению, которое было очень примитивным. Они взяли и выгнали всех суннитов, которые при С.Хусейне были правящей группой мусульман в Ираке, хотя и в меньшинстве, и передали все функции шиитскому большинству. Сунниты были выброшены из армии, службы безопасности, полиции – из всех мало-мальски значимых силовых ведомств и не только. Они оказались без работы, а в большинстве своем это были люди, прекрасно владевшие оружием и мало что умевшие еще. Сейчас костяк ИГИЛ – это бывшие офицеры армии С.Хусейна, которые не имеют ничего общего с идеологией исламизма, радикализма, экстремизма. Их наняли на работу те, кто манипулируют общественным сознанием и апеллируют к религиозным чувствам, лозунгам о необходимости восстановления справедливости. Арабские страны предстают в качестве жертв в плане того, что западная цивилизация игнорирует их интересы, внутри обществ есть огромная проблема нищеты, недоразвитости, отсутствия доступа к образованию. Под этими лозунгами молодежь вербуется для участия в террористических бригадах, а то и просто надевать «пояс шахида».

Это пример того, как абсолютное игнорирование этнического, конфессионального, межрелигиозного состава иракского населения привело к фатальной ошибке. Страну, в которой хотя и существовал авторитарный режим, но была полная стабильность и предсказуемость, а все вопросы, связанные с подозрением о наличии оружия массового уничтожения были урегулированы, просто превратили в государство на грани развала, каковым сейчас является Ирак. Мы всячески стремимся помочь иракскому обществу, прежде всего, подавить угрозу терроризма и, во-вторых, восстановить единство. Для этого необходим межнациональный диалог, чтобы сунниты, шииты и курды, если мы говорим о многообразии, чувствовали себя комфортно.

То же самое произошло, когда состоялась агрессия против Сирии путем натравливания на законное правительство террористического интернационала в лице ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и многих других группировок, которые наши партнеры считают приемлемой оппозицией и которые регулярно блокируются с «Джабхат ан-Нусрой», осуществляют совместные операции. Примеров тому множество, если у вас будет интерес, об этом можно будет подробнее рассказать.

Ведется война, которая обрела конфессиональное измерение. Б.Асад – это не сунниты, которых большинство в Сирии, но традиционно они были не у власти. Сейчас под этим «соусом» пытаются опять же использовать раскол внутри ислама на суннитов и шиитов для свержения неугодного режима. Права меньшинств и большинства очень важны, но этот вопрос нужно решать не войной или свержением суннитами шиитов или наоборот. В Ираке ради свержения суннитов привели к власти шиитов, а в Сирии ради свержения Б.Асада пытаются привести к власти суннитов.

Межнациональные проблемы (наверняка в зале много специалистов, которые разбираются в этом лучше, чем я) можно решать только через диалог и поиск согласия. Сирия состоит не только из мусульман – шиитов и суннитов. Это колыбель христианства. Ближний Восток вообще является колыбелью христианской религии – это место, где тысячелетиями сосуществовали три великих мировых религии: ислам, иудаизм и христианство. Происходящее там сейчас реально грозит разрушить баланс, который при всех кровопролитнейших войнах, при том, что случилось в результате крестовых походов, все же сохранялся. Если наша просвещенная эпоха будет свидетелем разрушения этого баланса, это будет позор на все наши головы.

Число христиан стремительно сокращается. В Сирии и Ираке их стало на порядок меньше. Эта тенденция должна быть остановлена. Мы вместе с коллегами, в том числе из Ватикана, проводим серию мероприятий для привлечения внимания к недопустимости христианофобии. В рамках ОБСЕ принято решение осоздании специальных докладчиков по проблемам христианофобии, исламофобии и антисемитизма. Сегодня только равным отношением к религиям и национальностям можно решать любые проблемы.

Если говорить о кризисе, который сопряжен с мигрантами в Европе, то это одна из сторон той же самой проблемы. Мигранты сначала пытаются адаптироваться, и у них это не очень получается. Западноевропейские общества на каком-то этапе, когда пошли первые волны трудовых мигрантов (когда еще не было спасающихся от конфликтов мигрантов-беженцев), пытались воспользоваться американской концепцией «плавильного котла», согласно которой все живут вместе, женятся друг на друге, рожают детей и становятся одним единым целым. Однако в Европе «плавильный котел» не получился. В США, кстати, этот «котел» дает регулярные протечки. Происходящее сейчас с насилием полицейских против чернокожих и с ответной реакцией чернокожих против правоохранительных структур – это серьезный звонок, о чем был вынужден публично говорить Президент США Б.Обама. Американцам еще предстоит это осмыслить. В Европе тоже не получилось «плавильного котла». Мигранты в большей части селились компактно, воспроизводились в своем кругу, смешения браков было относительно немного. После этого европейцы придумали другую концепцию – мультикультурализма, предполагающую, что мигранты, приехавшие в Европу, живут своими общинами, пользуются определенными правами на свои язык и традиции. Это тоже не сработало, прежде всего, по моему убеждению, из-за того, что европейская элита стремилась проводить политику ложно понятой политкорректности.

Один пример. Лет 15 назад, когда ЕС решил разработать европейскую конституцию, этим занималась комиссия, которую возглавлял бывший президент Франции В.Ж.д’Эстен. В итоге конституцию не смогли принять, а приняли Лиссабонский договор, который сейчас тоже подвергается испытаниям. Когда же речь шла о конституции, В.Ж.д’Эстен без всяких колебаний в проекте, который он готовил для рассмотрения европейскими странами, записал, что Европа имеет христианские корни. Когда это стали обсуждать, у многих возникли сомнения, поскольку это неправильно, так как в Европе сейчас живут мусульмане и представители других религий. Европа, конечно, складывалась на основе христианства, но теперь открыта для всех других конфессий. По моему убеждению, это было колоссальной ошибкой. Стали говорить, что не очень правильно бравировать тем, что ты христианин и показывать принадлежность к какой-то религии вообще (как вы помните, стали даже запрещать изображение креста на общественных зданиях и в школах, рекомендовали гражданам не носить крест на виду).

Мое глубокое убеждение, что как только ты забываешь о своих нравственных и духовных корнях, тебе скоро становятся безразличны духовные корни и нравственные ценности других. Поэтому исламофобия в Европе сейчас набирает силу. Мигрантов обвиняют в абсолютно неприемлемом поведении. Вы видите, как эти обвинения подтверждаются фактами. Но одновременно эту проблему пытаются «замести под ковер». Происходит обратная реакция – мигранты ведут себя так, как хотят, поскольку утеряны нравственные ориентиры, их не хотят возрождать и о них стыдно упоминать. В ответ они получают исламофобскую реакцию.

Здесь я остановлюсь в своем вступительном слове, потому что на эту тему можно долго рассуждать, приводить примеры. Мне кажется, будет правильно, если мы пообщаемся с вами интерактивно. Мне хочется послушать вас, узнать, какие вопросы вас интересуют, а я постараюсь отреагировать максимально откровенно.

Вопрос: Параллельно со Всероссийским молодёжным образовательным форумом «Территория Смыслов на Клязьме» в Крыму проходит Всероссийский молодёжный образовательный форум «Таврида». Не первый год в Форуме принимают участие иностранные участники, в том числе из т.н. санкционных стран. Мы не находим никаких противоречий, а наоборот общаемся, находим общий язык, в том числе, и на других международных площадках. Но, когда молодые люди взрослеют, отношения становятся напряженными, против нас применяют санкции. Как Вы думаете, почему это происходит?

С.В.Лавров: Как пел В.С.Высоцкий в известной песне, «значит, нужные книги ты в детстве читал», если ты остался человеком. Если у тебя выработались какие-то конфронтационные подходы к жизни, свои собственные конфронтационные установки, значит, не дочитал ты нужных книжек, либо вообще ничего не читал, учитывая, что сейчас электронный век.

Единственную причину найти невозможно. Каждый человек по-своему развивается как личность и воспринимает происходящее по-разному. Главное, наверное, то, что каждый человек по-разному восприимчив к пропаганде. То, что происходит конкретно с санкциями, безусловно, это явление в решающей степени создано пропагандой – демонизация России, обвинение во всех грехах.

Посмотрите, такая же ситуация с Крымом. Как все произошло? Нас просто обвиняют в том, что мы, ни много ни мало, аннексировали территорию суверенного государства. Абсолютно отказываются принимать легитимность референдума, который там прошел. Хотя те европейские политики, а их было немало, которые честно подходят к проблемам сегодняшнего дня и которые поехали смотреть, как будет организован этот референдум, в один голос сказали, что там не к чему было придраться. Нам говорят, что надо было бы подождать пару месяцев, хорошо подготовиться, пригласить ОБСЕ, потому что они за одну неделю не приезжают, а должны приехать за 90 дней и объяснить, как все устраивать. Это абсолютно циничная позиция тех, кто закрывает глаза на генезис этой проблемы.

21 февраля 2014 г. подписывается соглашение между Президентом Украины В.Ф.Януковичем и ведущими оппозиционерами, которые сейчас у власти. Соглашение засвидетельствовали и поставили под ним свои подписи министры иностранных дел Германии, Польши и Франции. Утром оно было «растоптано». Сказали, что В.Ф.Янукович исчез. На самом деле он поехал на съезд своей партии в г.Харьков. Но даже если он уехал бы куда-то еще. Наверное, просто сказать – государственный переворот, президент-то исчез. Посмотрите, как сейчас реагировали на попытку государственного переворота в Турции. Тут же все сказали, что необходимо соблюдать конституцию, только в рамках закона. Почему же украинский президент недостоин такого отношения, как президенты других стран, которых пытаются свергнуть?

В Йемене полтора года назад был переворот. Президент убежал за границу, в Саудовскую Аравию. Его до сих пор требуют вернуть в Йемен, а В.Ф.Януковича не требуют. Причем в Йемене и в Турции никакие западные страны не подписывались под какими-то соглашениями. А в отношении Украины немцы, поляки и французы подписались под тем, о чем договорилась оппозиция с президентом. А утром даже публично не смогли сказать, что это плохо, что оппозиция нарушила свои обязательства, и необходимо вернуться к тому, о чем было договорено.

22 февраля 2014 г., когда переворот уже произошел, в Харькове проходил съезд народных депутатов Украины всех уровней – Верховной Рады, местных законодательных собраний юго-восточных областей, депутаты Крыма и Севастополя. Они приняли единогласное решение, что не согласны с незаконным антиконституционным переворотом, и до тех пор, пока не будет восстановлена конституционная власть и порядок, депутаты, избранные украинским народом в разных регионах, берут на себя всю полноту ответственности за положение на Юго-Востоке Украины, а также в Автономной Республике Крым и в г.Севастополе. Это все, что они сделали. Они не поднимали никакие народные ополчения, чтобы брать штурмом Киев и свергать путчистов, а сказали, что они, живущие там, через избранных ими депутатов, не принимают государственный переворот и будут отвечать за покой, порядок и организацию жизнедеятельности на этих территориях.

Через несколько дней новые власти, которые пришли в Киев в результате вооруженного переворота, дали команду «Правому сектору» и еще паре подобных экстремистских организаций взять здание Верховного Совета Автономной Республики Крым. Д.Ярош, который возглавлял «Правый сектор», в те же дни сказал, что русский в Крыму никогда не будет украинцем, поэтому он должен быть либо уничтожен, либо изгнан из Крыма. Затем в Крым были направлены боевики, которые всерьез пытались захватить здание Верховного Совета. Им этого не позволили. Потом туда поехали т.н. «поезда дружбы», которые боевики «Правого сектора» направляли с тем, чтобы устроить там насильственный захват власти.

Как вы думаете, в такой ситуации можно было за 90 дней приглашать ОБСЕ, спрашивать, где лучше поставить избирательные урны? Ничего подобного. Крым был реально под угрозой захвата террористами и экстремистами, которых новая власть в Киеве всячески использовала для того, чтобы совершить то, что она совершила. Прошел референдум, и было ясно, что крымское население под прямой угрозой захвата и лишения всех прав. Ни Президент Российской Федерации В.В.Путин, ни Парламент Российской Федерации не могли отреагировать по-другому, когда по итогам референдума к нам обратились с просьбой, чтобы Крым воссоединился с Россией. Это произошло.

Очень важно иметь в виду межнациональный аспект и национальный вопрос. Вы знаете, как Крымский полуостров оказался на территории Украины – это также было незаконное волюнтаристское решение Н.С.Хрущева. Пока он находился уже в независимой Украине, не было сделано ничего для того, чтобы улучшить жизнь населения Крыма, включая крымских татар. Вообще крымско-татарский вопрос использовался всеми президентами независимой Украины для того, чтобы ситуацию держать немного в напряжении и, если говорить честно, теперь это уже понятно, противодействовать сохранению Крыма в качестве земли, политой кровью русского народа наряду с другими народами.

Когда Крым воссоединился с Россией, одним из первых актов нашего государства был Указ Президента Российской Федерации В.В.Путина, которым в Крыму устанавливалось три государственных языка – русский, украинский и крымско-татарский. Был принят Указ «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития». Украинская власть за 20 лет правления в Крыму не удосужилась этого сделать. Была принята Федеральная целевая программа «Социально-экономическое развитие Республики Крым и г.Севастополя до 2020 г.», которая нацелена на то, чтобы обеспечить гармоничное развитие всех народов населяющих Крым. Когда сейчас говорят о необходимости прекратить оккупацию Крыма, когда наши украинские соседи постоянно вбрасывают этот вопрос по поводу и без повода, это выглядит лицемерно.

Крым – это открытая территория, куда может приехать любой. Те, кто хотят знать правду, а не просто довольствоваться лозунгами, приезжают и убеждаются, что вся эта пропаганда «выеденного яйца не стоит».

Прошу прощения, что сделал такой экскурс в недавнюю историю. Ответ на Ваш вопрос заключается в следующем. Когда вы, молодые люди разных стран, общаетесь друг с другом, вам вместе хорошо, чувствуете взаимную приязнь, симпатии, наверное, надо просто не расставаться, когда заканчиваются смены. Тем более, что сейчас это делать легче, чем, когда был первый Фестиваль молодежи и студентов в Советском Союзе в 1957 г. Тогда участники Фестиваля обменивались адресами и писали друг другу письма. Все равно теперь уже ясно, что даже при таких «допотопных» методах коммуникации, они сохраняли дружбу и встречались. А сейчас с современными средствами это можно делать ежедневно. Мне кажется, необходимо просто напоминать об этом и делиться своими оценками. Они разъехались, а потом им говорят, что вы там были, и всё там было хорошо, а теперь стало плохо. Я упрощаю, но другого способа нет. Мы не сможем никогда выдумать какое-то решение, которое будет принято в ООН раз и навсегда, и все будет так, как должно быть, а не будет поддержано двойными стандартами и попытками спекулировать на том или ином вопросе.

Вопрос: В апреле я была участником Международного форума тюркской молодежи «Золото тюрков», где узнала про ценности и традиции тюркских народов. Как Вы считаете, может ли Россия стать центром тюркского мира?

С.В.Лавров: Мне очень приятно, что первый вопрос был задан молодым человеком из Якутии, где я в 1971 г. три месяца работал в стройотряде, а в Башкирии много лет проводил отпуск на реке Белая (Агидель).

У нас есть тюркоязычное население, тюркская культура, которая никуда не исчезает и, как любая другая культура народов Российской Федерации, пользуется защитой государства. Я, может быть, не знаю каких-то деталей, но есть международная организация, которая объединяет тюркоязычные народы – ТЮРКСОЙ. В ней участвует целый ряд российских регионов, включая Башкирию, а также другие тюркоязычные страны – бывшие республики Советского Союза: Казахстан, Киргизия, Азербайджан. В свое время это была инициатива Турции. ТЮРКСОЙ в основном посвящена культуре, языку, гуманитарному сотрудничеству. Есть межгосударственная организация – Совет сотрудничества тюркских государств, куда Россия уже не входит, потому что доминирующее население должно быть тюркским. Но я не вижу проблем в том, чтобы мы и к этой организации присоединились. В Организации исламского сотрудничества (ОИС) Россия стала наблюдателем, хотя у нас мусульмане и не доминирующая группа населения, но 15 млн. человек – это как минимум тоже немало. По правилам этой Организации в нее можно вступать в качестве наблюдателя при наличии большого сегмента мусульманского населения. Если Совет сотрудничества тюркских государств примет решение, что к нему можно присоединяться странам, где тюркское население есть, но оно не доминирует, то, думаю, мы с удовольствием это рассмотрим. Это было бы, наверное, интересно и полезно с точки зрения необходимости подчеркнуть, что тюркоязычные народы не изолируются внутри себя, а со своей богатой культурой открыты для общения со всеми другими культурами и цивилизациями.

Вопрос: Сергей Викторович, скажите, пожалуйста, необходимо ли дипломату понимать народ, с которым он работает, его проблемы, интересы и ценности? Как этого добиться?

С.В.Лавров: Вы имеете в виду понимать зарубежный народ?

Вопрос: Да.

С.В.Лавров: Для дипломата, прежде всего, необходимо понимать свой народ. Это уж точно. Иначе ты будешь «плавать» в своей профессии. Еще в советские годы было большое заблуждение, что дипломаты – это «голубая кость», каста, они где-то витают в своих заграницах. В советское время был такой элемент, что дипломатия – это особая отрасль деятельности: решение принимало политбюро, и потом эта дипломатия осуществлялась. Помогало то, что все члены партии, правительства, которые занимали руководящие посты, конечно, выходили из народа и представляли себе интересы народа. Но очень часто и постепенно это трансформировалось в интересы государства, а государство, наверное, вы не все помните, все-таки больше думало о безопасности именно государства, а не об обеспечении прав, свобод и интересов каждого конкретного человека.

Сейчас ситуация другая и внешняя политика другая. Тогда был советский, натовский блок и было все понятно: это противник и ему надо доставлять как можно больше неприятностей, но до определенного лимита, потому что «красную черту» мировой войны никто не хотел переходить. И этого не было сделано. Но тематики прав и свобод личности, разговора о том, что внешняя политика должна максимально учитывать необходимость делать так, чтобы непросто крепло твое государство, а чтобы людям в этом государстве жилось легче и лучше, этого не было.

Сейчас, после того, как рухнули все стены (хотя далеко не все, как выясняется, потому что НАТО пытается возводить виртуальные стены и разделительные линии), идеологического противоборства нет, нет лобового столкновения. Вкупе с появлением абсолютно фантастических по тем временам средств связи и коммуникаций делать внешнюю политику как-то кулуарно, закрыто от людей просто невозможно. У нас определяемая Президентом России В.В.Путиным внешнеполитическая линия прямо предусматривает, что наша задача – добиваться создания максимально благоприятных внешних условий для развития страны, для удовлетворения экономических, культурных, туристических нужд и интересов граждан.

Конечно же, если ты работаешь с партнером из другого государства, из другой страны, в которой существуют такие же задачи, то не всегда это бывает легко, потому что интересы не вполне совпадают. Наши партнеры порой хотят использовать «очеловеченную» внешнюю политику, которая обязательно должна концентрироваться на конечном результате, который должен ощущаться нормальными простыми людьми, как рычаг давления.

Идеально было бы решить проблему Сирии, Ирака или Ливии следующим образом: объединиться, уничтожить террористов, организовать свободные выборы и потом оставить их в покое. У наших партнеров немного другая позиция. Они говорят, что, наверное, объединиться против терроризма можно (например, так сказал Госсекретарь США Дж.Керри, который недавно приезжал), но сначала необходимо договориться, что Президента Сирии Б.Асада мы убираем. Мы спрашиваем: «Почему?». Они отвечают, что он диктатор, и 80% населения его не приемлют, выступают против него. Предлагаем срочно навести порядок в борьбе с терроризмом и тут же организовать свободные выборы. Пусть эти 80% населения его убирают демократическим путем через голосование. Нам говорят, что это долго. Необходимо будет полгода или год готовить выборы, а надо прямо сейчас. Почему? Никто не знает. Кто будет вместо Президента Сирии Б.Асада? Кто гарантирует, что сейчас вы его каким-то образом уберете, и не произойдет то же самое, что произошло в Ливии, где тоже был авторитарный лидер, которого не любили, но при котором не было вообще никаких террористов? Да, он там тоже наводил жесткие порядки, но экономически и социально они процветали. Там был полубесплатный бензин, бесплатная учеба в любом учебном заведении. У них были огромные деньги – народа не очень много, а нефти полно. Его убрали. Ливия превратилась в рассадник терроризма, в страну, через которую на юг в Африку идут боевики и оружие, а на север – те самые мигранты, которые беспокоят Европу. Сейчас все мучаются, потому что Ливии как единого государства сейчас не существует. Там как минимум есть три региона, которые между собой не могут договориться.

То же самое происходит в Ираке. У американцев есть пословица: «Если не сломано – не чини». Ирак, Ливия и Сирия не были сломаны. Стали чинить и получилось то, что получилось. Сейчас европейцы говорят, что для того, чтобы урегулировать кризис с мигрантами, остановить этот поток, необходимо навести порядок в странах исхода, т.е. в странах, откуда эти мигранты пришли: в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, Йемене. Везде есть попытки вмешательства, причем такого силового и грубого, которые вылились в то, что мы сейчас имеем. Везде можно было бы через диалог, через вовлечение в разговоры этих авторитарных лидеров более-менее превращать в партнеров, и уже через уговоры, достижение компромиссов решать проблемы этих обществ, опираясь на волеизъявление населения. Решать проблемы этих обществ наши западные коллеги пытались так, как они привыкли жить, и считали, что все так должны жить.

Ответ на Ваш вопрос о том, как учитывать интересы народов тех стран, с которыми приходится вести дипломатические отношения бесконечен. Но если коротко, то необходимо уважать исторические, культурные традиции этих народов, уважать их жизненный уклад, их мировоззрение.

Вопрос: В последнее время растет волна неонацизма и неофашизма. Этот вопрос особенно печальный, потому что это происходит в странах – бывших победительницах этого явления. Как Вы считаете, кто заинтересован в этих процессах?

С.В.Лавров: Это очень важный вопрос, который Вы подняли. После победы во Второй мировой войне казалось, что Европа, Америка и весь мир сделали правильные выводы. Был созван Нюрнбергский трибунал (кстати, осенью будет отмечаться 70-летие приговора Нюрнбергского трибунала, к которому планируем ряд событий). Нюрнбергский трибунал вынес решение, которое не подлежит какому-либо отводу или сомнению. Был принят Устав ООН, в котором черным по белому записано, что все, что сделали державы-победительницы является вечным и нерушимым. К сожалению, сейчас эта «прививка» от фашизма и расизма в такой уродливой форме постепенно проходит. Мы делаем все, чтобы нынешнее и следующее поколения никогда не забывали о той страшной войне, о том, кто спасал мир, а кто пытался подчинить весь мир своей воле.

То, что в цивилизованных европейских странах поднимают головы неонацисты – факт. Мы об этом постоянно говорим с нашими европейскими партнерами, прежде всего, указывая на то, что происходит в Латвии, Эстонии, где ежегодно проводятся марши ветеранов «ваффен-СС», в том числе периодически с подключением членов правительства, парламента. То, что это Евросоюзу не доставляет комфорта – это факт. К сожалению, они находятся в плену своей т.н. «солидарности» и пытаются ублажать эти прибалтийские республики. Нам они это объясняют тем, что у них якобы было «такое» прошлое, остались фобии после того, как они были в составе Советского Союза, и сейчас они самоутверждаются. Но если самоутверждение происходит за счет попустительства возрождению неонацизма, то нас это очень сильно тревожит. Это не просто внутреннее дело Евросоюза, как они пытаются это представить.

Ежегодно на ГА ООН Россия с несколькими десятками соавторов вносит резолюцию о недопустимости героизации нацизма и любых старых, новых, обновленных форм ксенофобии, нетерпимости, человеконенастничества и расовой дискриминации. Подавляющим большинством голосов ГА ООН подтверждает эти принципы. К моему огромному сожалению, Евросоюз воздерживается. Практически единогласно они придумали такую форму, что они «солидарны друг с другом». На наш вопрос почему, они, отвечают, что это не очень комфортно для прибалтийских членов, для стран Прибалтики. В этой резолюции нет названия ни одной страны: ни Латвии, ни Эстонии, ни Литвы, вообще никого. Там просто сказано, что возрождение фашизма, героизация гитлеровцев неприемлемы в современном мире. Как можно по такой резолюции не голосовать «за», объяснить они нам до сих пор не могут. Но большинству наших европейских партнеров, которые воздерживаются при голосовании, стыдно. «Против» традиционно голосуют США и одно из маленьких островных государств в Тихом океане. США ссылаются на свободу слова. Это печально, но факт. К сожалению, это геополитические игры, когда любой вопрос, в том числе, такой святой вопрос как недопустимость повторения трагедии, становится предметом «игр с нулевым результатом»: если русские выносят эту инициативу и она будет принята, значит, русские получат какие-то очки. Этот менталитет ужасен. Бороться с ним очень тяжело, потому что есть предрассудки, предвзятость по отношению к нашей стране, желание вообще не допустить ее укрепления в какой бы то ни было сфере просто потому, что мы никогда не будем послушными учениками так называемых демократов, которые демократизируют все и вся по своим лекалам с результатами, о которых вам известно. Я упоминал результаты на Ближнем Востоке, на севере Африки. Эти же демократические страны бомбили Югославию, они же поддерживали переворот на Украине. Многое из того негативного, что происходит на постсоветском пространстве, прямо связано с их устремлениями.

К сожалению, жизнь жестче, чем идеальные схемы. Помимо нормальной конкуренции, которая всегда должна быть внутри страны и за ее пределами, есть конкуренция недобросовестная. Мы сейчас это наблюдаем в самых разных областях, включая допинговые скандалы. Жизнь – борьба, и надо продолжать бороться, тем более, что свою правоту мы отстаиваем честно и не пытаемся жульничать.

Вопрос: Некоторые из международных сил стараются как можно больнее ударить Россию исподтишка, используя для этого самые разные инструменты. Нас не сломить, но все равно неприятно. Что простить можно, а что нельзя? Проиллюстрируйте, пожалуйста, это на примере Турции и на других исторических примерах.

С.В.Лавров: Христианство и другие великие мировые религии учат уметь прощать. Безусловно, это не абсолютная данность. Прощать можно людей, которые раскаиваются и готовы открыть новую страницу. Тех, кто не раскаялся, можно прощать внутри себя, не возобновляя с ними каких-либо отношений. Это нравственная категория, а к нашему огромному сожалению, нравственность во внешней политике сегодня «в загоне». Сейчас такой период «остервенелости» в том, чтобы не дать состояться демократизации международных отношений. Некоторые хотят сохранить международные отношения в колониальном режиме, когда один центр – Запад, во главе с США – диктует все и вся. Тому есть множество примеров, я не буду их перечислять. Это касается интеграционных процессов (трансатлантическое, транстихоокеанское партнерство), военных блоков, категорического отказа сделать принцип неделимости безопасности юридически обязывающим. Как вы знаете, мы давно за это выступаем. Мы внесли проект соответствующего договора о европейской безопасности, в котором гарантировалось бы, что все страны, входящие в НАТО, ОДКБ, все нейтральные страны имеют одинаковую безопасность, и безопасность ни одной из этих стран не может быть обеспечена за счет ущемления безопасности любой другой из этих стран. Вот такой договор, если образно его описать. Мы предложили сделать этот принцип юридически обязывающим. Нам ответили, что юридическую гарантию безопасности они будут давать только членам НАТО. Тем самым создается напряжение. За этим явно кроется попытка вовлекать в НАТО все больше стран, отрывать их от сотрудничества с Россией. Чем это заканчивается, мы тоже видели.

В 2008 году в Бухаресте саммит НАТО после долгих споров принимает решение (спорили о том, направлять ли официальные приглашения Грузии и Украине, чтобы они начали программу присоединения к НАТО). Формального, юридического решения не приняли (а у них надо принимать именно юридическое решение), но компенсировали это политической фразой в итоговом документе: «Страны НАТО уверены, что Грузия и Украина будут в НАТО». Это был апрель 2008 г. Уже в августе 2008 г. у М.Саакашвили от такого обещания «снесло голову», и он отдал преступный приказ обстреливать Цхинвал и российских и осетинских миротворцев, которые стояли там с мандатом ОБСЕ. Вы видели, что получилось. В том, что натовская подстрекательская фраза «Грузия будет в НАТО» сыграла в этом свою роль, у меня нет никаких сомнений. Так же, как и нет сомнений, что обещание «Украина тоже будет в НАТО» в адрес Украины запало в головы не слишком ответственным политикам. Сейчас это прорвалось, они апеллируют к НАТО.

Кстати, вы знаете, что альянс говорил, когда начинался майдан в декабре, январе и феврале? Генеральный секретарь А.Фог Расмуссен требовал от В.Ф.Януковича ни в коем случае не применять армию против собственного народа, против демонстрантов на майдане и где бы то ни было еще. Он и не применял армию. Там были полиция, «Беркут», но на них нападали чаще, чем они пытались навести порядок. А вот когда произошел госпереворот на Украине, была объявлена антитеррористическая операция против тех регионов, которые не приняли антиконституционный переворот, и которые просто просили оставить их в покое – они хотели сами заниматься своей жизнедеятельностью, пока ситуация не урегулируется. Они не направляли никакие войска. Их объявили террористами, против них объявили армейскую антитеррористическую операцию, плюс там были националистические батальоны, которые до сих пор не урезонены и занимаются экстремистскими делами. Когда новой украинской властью была объявлена эта антитеррористическая операция, когда туда была брошена армия, думаете, что НАТО повторило то, что оно говорило В.Ф.Януковичу? Что они призывали не использовать армию против народа? Ничего подобного. Они призывали украинские власти для восстановления порядка использовать силу «пропорционально». Чувствуете разницу?

Кстати, А.Фог Расмуссен, который тогда был Генеральным секретарем НАТО, сейчас работает советником П.А.Порошенко. Когда он приехал на Украину, в одном из первых обращений он сказал: «Дорогие украинцы, я призываю вас провести экономические реформы и усилить борьбу с коррупцией. Тогда мы сможем убедить западные страны, чтобы они продолжили санкции против России». Вот менталитет этих людей. С этим уже ничего поделать невозможно. Нужно работать с теми, кто поддается нормальному человеческому воспитанию.

Вопрос: Считаете ли Вы, что евразийская интеграция может дать новый импульс в развитии стран СНГ?

С.В.Лавров: У меня короткий ответ – да.

Вопрос: Вы очень часто говорите о важности поддержки общественной дипломатии, встречаетесь с некоммерческими организациями, которые занимаются внешними связями. Недавно была встреча с молодежными некоммерческими организациями. Зачастую, наши западные партнеры, партнеры, которые находятся за границей, поддерживают молодежные организации, в том числе финансово, финансирование именно развитие институтов. В том числе, они взаимодействуют за счет наднациональных институтов. Считаете ли Вы возможным финансирование молодежных организаций, работающих на международной арене и налаживающих международные связи, в том числе, за счет наднациональных институтов? Они позволяют обойти огромное количество дипломатических барьеров, которые имеют различные государства.

С.В.Лавров: Вы имеете в виду финансирование молодежных организаций через наднациональный институт?

Вопрос: Финансирование молодежных организаций через наднациональный институт и поддержку наднациональных молодежных организаций в рамках ЕАЭС и СНГ, таких как Молодежная межпарламентская ассамблея СНГ. К сожалению, молодежные организации очень плохо работают частично из-за отсутствия поддержки именно национальных министерств иностранных дел.

С.В.Лавров: Прежде всего, я хочу сказать еще два слова, отвечая на предыдущие вопросы о том, что Евразийская экономическая интеграция, конечно же, будет способствовать развитию стран СНГ. Этот вопрос требует небольшого пояснения.

Мы, в отличие от некоторых других государств, не создаем закрытые блоки. Все интеграционные механизмы, которые созданы на пространстве бывшего Советского Союза с участием России, открыты для членства, сотрудничества со всеми другими странами, которые в этом заинтересованы. ЕАЭС провозгласил это в своих уставных документах. Интерес к сотрудничеству с ним огромный. Не так давно, пару месяцев назад, было подписано первое соглашение между ЕАЭС и Вьетнамом (Соглашение о зоне свободной торговли). Интерес к аналогичным договоренностям с Союзом проявляют другие страны АСЕАН, весь АСЕАН в целом, еще пара десятков стран Азии, Латинской Америки, Израиль. Уже с 12-ю государствами помимо Вьетнама подписаны меморандумы о начале консультаций, еще 5 таких меморандумов будут подписаны в самое ближайшее время. Это то, что касается ЕАЭС и его партнеров.

Одновременно есть Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), которая теперь, когда Индия и Пакистан вступают в нее, объединяет большинство населения мира, и которая по членскому составу где-то перекликается с ЕАЭС – там есть Россия, страны Центральной Азии, есть другие государства, расположенные на большом Евразийском континенте. Наш интерес в том, чтобы развивать интеграцию с полным использованием преимуществ всех этих структур – ЕАЭС, ШОС, китайского проекта Экономического пояса «Шелкового пути». Между всеми этими процессами уже установлены связи, и мы хотим их гармонизировать и извлечь максимальную выгоду для каждого участника.

Недавно в Сочи был саммит Россия-АСЕАН, на котором Президент России В.В.Путин предложил странам АСЕАН посмотреть, как они могут подключиться к этому большому евразийскому проекту. Я думаю у него очень большое будущее.

Что касается молодежных организаций, то Министерство иностранных дел их не финансирует. Мы не грантодающая организация. Мы являемся учредителями нескольких фондов по решению Президента и Правительства России, которые в свою очередь занимаются субсидированием неправительственных структур, прежде всего, я имею ввиду Фонд поддержки публичной дипломатии им. А.М.Горчакова. Они ежегодно получают определенные, правда, скромные бюджетные деньги и имеют право привлекать спонсорские средства. Они это делают. Немало наших российских компаний занимаются поддержкой неправительственных организаций.

Конкретно вопросы по молодежным структурам интеграционных механизмов нужно решать в рамках этих многосторонних союзов и организаций. Я буду только «за». В том, что касается финансирования, МИД России не обладает такими возможностями. Это можно сделать через Фонд им.А.М.Горчакова, если вы направите через него заявку. У них есть определенные критерии, главный из которых заключается в том, что они оказывают грантовую поддержку неправительственным российским организациям, которые работают на международных направлениях. Если вы подпадаете под это, то обращайтесь.

Вопрос: Как представитель челканского народа, входящего в число коренных малочисленных народов Севера Сибири и Дальнего Востока, хотела бы задать вопрос относительно части территорий коренных народов, принадлежащих к Арктической зоне. Есть такое мнение, что на сегодняшний момент Россия соревнуется с США и Канадой за право отдать ее Китаю, который в свою очередь не торопится брать на себя это право. Я знаю ребят, которые проживают в Арктической зоне, и вижу, что Россия возвращается в Арктику. Как Вы считаете, кто будет партнером России по Арктической зоне?

С.В.Лавров: Вы считаете, что мы соревнуемся с США и Канадой за право отдать Арктику Китаю? Если США и Канада свою часть Арктики хотят кому-то отдать, они взрослые люди, но наша Арктическая зона — это наша Арктическая зона. Сейчас ее границы уточняются в сторону расширения. Мы окончательно оформили дополнительную заявку на пространство континентального шельфа в Арктике. Она уже подана в Комиссию ООН по границам континентального шельфа, которая была создана в соответствии с международной Конвенцией по морскому праву. Заявка будет рассматриваться в ближайшие полгода-год. Заявка очень серьезная, научно-обоснованная, мы очень тщательно подходили к подготовке, и будем ее отстаивать.

Что касается партнеров, с которыми мы сотрудничаем в Арктике, то скажу, что есть Арктический совет, в который входят 5 непосредственно прибрежных стран Северного Ледовитого океана и еще 3 страны, которые соседствуют с ними. Арктический совет — это межправительственный орган, в котором сейчас председательствуют США. Каждая страна становится председателем на 2 года. Один раз в два года проходят министерские встречи. Очередная будет в США весной 2017 г. Эти страны не ведут себя как «собака на сене» – мол, это все наше и никого не пустим. Это не так. При Арктическом совете есть наблюдатель. По правилам Совета любая страна, заинтересованная сотрудничать в Арктике имеет на это право, но критерии и правила сотрудничества определяют арктические государства. Решение о том, кого принимать в Арктический совет в качестве наблюдателя, также принимается консенсусом арктических государств.

Китай является наблюдателем в Арктическом совете. Помимо этого Китай заинтересован в том, чтобы взаимодействовать и участвовать в практических проектах, которые страны Арктического совета реализуют. Мы приглашаем китайских партнеров наряду с партнерами из Франции к реализации интересных проектов, включая создание мощностей по производству, например, сжиженного природного газа.

Повторю, сотрудничество и реализация этих проектов происходит на основе российских законов, потому что это наша часть Арктики, каковой она и остается.

Вопрос: Хотели бы поделиться наблюдением относительного того, что здесь присутствуют очень много разных представителей религиозных конфессий и вообще религий. В целом это помогает нам совместно работать, находить какие-то общие интересы. Вообще в России такой проблемы не существует. К примеру, я являюсь представителем баптистов, но мне это не мешает работать с католиками или православными. Существует наблюдение, что в целом в мире возникают конфликты между представителями разных религиозных течений, движений. С одной стороны они являются братскими, но есть какие-то нестыковки. В этом контексте происходит некое событие, которое выбивается из этой цепи: Русская православная церковь (РПЦ) идет на контакт с Римской католической церковью. Все мы знаем, что была встреча нашего Патриарха и Папы Римского.

Как Вы думаете, почему именно сейчас, когда происходят войны или какие-то стычки, осуществляется этот диалог?

С.В.Лавров: Происходит именно сейчас потому, что в мире всплеск насилия с очень серьезным межконфессиональным оттенком. В принципе межконфессиональные отношения – это отношения между церквями, конфессиями, соответствующими общинами. Государство не должно в них вмешиваться, но должно следить, чтобы проблемы, которые возникают в этих отношениях, не наносили бы вреда людям, гражданам. Если говорить о международных делах, то не наносили вреда положению дел в мире.

К огромному сожалению, Вы абсолютно правы, межконфессиональные трения сейчас обострились, прежде всего, внутри ислама – между суннитами и шиитами, как это ни печально. Символом этого очень ожесточенного противостояния между суннитами и шиитами являются отношения между Саудовской Аравией и Ираном. У нас очень добрые отношения с Саудовской Аравией и Ираном. Мы в своих контактах с ними пытаемся нащупать какую-то возможность начать движение в пользу того, чтобы исламский мир возобновил свою сплоченность. Мы знаем о тех различиях, которые лежат в основе суннизма и шиизма. Тем не менее, исламский мир имеет свою организацию – ОИС. Мы общаемся с ее руководством, предлагаем им подумать над тем, чтобы они проявили инициативу объединения мусульманских стран, не допустили, чтобы разлады внутри конфессии становились причиной, предлогом или поводом того, что сейчас происходит на Ближнем Востоке и Севере Африки.

Второй срез – это ислам – христианство. Я на нем уже останавливался. Это видно на Ближнем Востоке и в Европе. Вы упомянули, что Русская православная церковь пошла на контакт с Римской католической церковью. Я бы сформулировал, что поиск контакта был взаимным и продолжался давно. Каждый раз Папа Римский и Святейший Патриарх, в т.ч. предыдущие предстоятели этих церквей были заинтересованы в таких контактах. Но, учитывая традиции, ритуалы и многое другое, было важно их правильно организовать. Вот он и был организован к обоюдному удовлетворению. Стимулом к тому, чтобы ускорить поиск возможности встретиться была ситуация в мире, на которую все больше и больше влияют межконфессиональные проблемы. Одна из тем, которую они обсуждали и которая отражена в их совместном заявлении – это практические меры по защите христианства.

Не только в исламе существуют противоречия. В христианстве эти противоречия выражаются не только между католиками и православными, но, как вы, наверное, знаете, и внутри православия сейчас не так все гладко. На последнем Всеправославном соборе, который прошел на Крите, не участвовало несколько церквей, включая Русскую православную церковь, по причине того, что итоговые документы не были согласованы, как это принято в таких ситуациях. Но реальная причина в том, что вовне православного мира есть немало желающих внести раскол, прежде всего, используя кризис на Украине и антироссийскую риторику, чтобы нанести ущерб позициям РПЦ, Московского патриархата на Украине. В межцерковные дела внедряются политические деятели, включая Президента Украины П.А.Порошенко, что недопустимо, требуют создать единую православную церковь на Украине, т.е. выгнать РПЦ. Такого не допускает ни одна уважающая себя страна, где есть православное население. Это заботит нас всех, заботит и Вселенского патриарха в Константинополе (Стамбуле). Но государства заинтересованы в максимальном примирении, чтобы дела церковные решались полюбовно между самими церквями, а не использовались в геополитических играх.

Вопрос: Пресс-служба Президента Российской Федерации сообщила, что в первой декаде августа пройдет встреча В.В.Путина и Президента Турции Р.Т.Эрдогана. Чего ждет Россия от этой встречи? Что должна сделать Турция, чтобы искупить свою вину? Как и что им сделать, чтобы вернуть былое доверие?

Еще в СМИ была информация, что российская сторона за два часа предупредила Турцию о готовящемся мятеже. Можно ли считать, что Россия этим спасла жизнь Президенту Турции Р.Т.Эрдогану?

С.В.Лавров: Скажу следующее. То, как развивались наши отношения с Турцией до 24 ноября 2015 г., когда был сбит российский бомбардировщик, и после этого инцидента, хорошо известно, об этом многое сказано. Мы считаем и объявили об этом публично, что этот инцидент отражает неприемлемое поведение турецкой стороны, кто бы ни стоял за этой совершенно неправомерной акцией – бомбардировщик уже без боеприпасов возвращался после антитеррористической акции и был сбит не в турецком, а в сирийском воздушном пространстве. Мы заняли очень твердую позицию, потому что это было фактически нападение, которые мы никакими объяснениями оправдать не можем. Мы удовлетворены, что в итоге пусть и через 7 месяцев, но турецкая сторона нас услышала, на имя В.В.Путина было получено послание Р.Т.Эрдогана, в котором, как вы знаете, были нужные правильные слова. Это позволило организовать телефонный разговор между двумя президентами, в ходе которого они условились поручить двум правительствам приступить к нормализации отношений. Эта работа уже идет. С сегодняшнего дня возобновлены регулярные рейсы, в том числе те, которые прерывались из-за попытки государственного переворота. В ближайшие дни будут контакты между экономическими блоками двух правительств по другим вопросам. Президенты договорились провести в ближайшее время (наверное, в августе) личную встречу.

Когда Вы говорите о том, будет ли восстановлено былое доверие, это очень абстрактная категория. Все будет зависеть от того, как теперь мы будем подходить к взаимодействию и контактам. Причем не только к двусторонним контактам, не только к тому, как мы будем дальше торговать, покупать друг у друга что-то, строить что-то совместно, реализовывать какие-то другие инвестиционные проекты, но еще многое будет зависеть от того, как мы будем взаимодействовать по урегулированию сирийского кризиса.

Так получилось, что в период после того, как был сбит наш бомбардировщик и нами были объявлены соответствующие решения о замораживании контактов с Турцией, в ходе дискуссии по сирийскому кризису мы предъявили очень много фактов, которые говорят о том, что турецкая территория активно используется для подпитки террористов, переправки боевиков в Сирию, и эти факты остаются на столе. Сейчас, когда мы возобновили наши отношения, уже трудно будет игнорировать то, что мы предъявили. Мы рассчитываем, что наши турецкие партнеры теперь уже будут отвечать на эти вопросы. Причем не только отвечать, но и принимать меры для того чтобы их территорию не использовали с целью поддержания этой братоубийственной войны и террористов, которые пытаются достичь своих целей в Сирии и которых совершенно не заботит судьба сирийского государства.

Недавно в Сочи, где проходило заседание Организации черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), я встречался со своим турецким коллегой М.Чавушоглу. Мне кажется, турецкие соседи понимают, что теперь нужно гораздо более доверительно и откровенно сотрудничать, тем более что и в самой Сирии за эти семь месяцев ситуация серьезно изменилась. Создаются предпосылки для того, чтобы мы там победили террористов и организовали подлинный межсирийский диалог, чтобы только сами сирийцы определили будущее своей страны.

Вопрос: Как Вы считаете, влияют ли межнациональные отношения на политику и экономику стран, или же это способ манипуляции массами? Влияют ли отношения между лидерами стран на увеличение иностранных студентов в России?

С.В.Лавров: Сейчас в нашем мире все взаимосвязано. Когда межнациональные отношения внутри одной страны налажены правильно, когда есть межнациональные и межконфессиональные мир и согласие, я думаю, что и экономика развивается лучше, потому что люди не отвлекаются на политиканство, противоречия и их урегулирование. И наоборот, когда межнациональные отношения напрягаются, то происходят силовые эксцессы, применяется насилие, происходит разрушение инфраструктуры. Это всегда плохо для экономики.

У нас обучаются уже десятки тысяч иностранных студентов. В наших планах эти цифры увеличивать. Мне приятно, что помимо многих тысяч государственных стипендий, которые мы предоставляем студентам из зарубежных стран, не меньше, а даже больше студентов учатся у нас за свой счет. Это означает, что качество нашего образования вполне конкурентноспособно.

Вопрос: В 1957 г. и в 1985 г. в СССР проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов. В 2017 г. он снова приходит к нам. Как Вы считаете, какова значимость этого фестиваля для России и мира в целом в нынешней геополитической ситуации?

С.В.Лавров: В Вашем вопросе содержится ответ. Я долго могу говорить на эту тему, но это будут очевидные истины. В периоды войн, катастроф и катаклизмов всегда востребованы форумы, которые направлены на то, чтобы продвигать идеалы дружбы, сотрудничества, общения и контактов между людьми. Также востребована такая разновидность этих форумов, как Олимпиада. Меня просто поразило то, что была «занесена рука» над олимпийскими идеалами. Кстати, Олимпийская хартия не делит спортсменов по страновому признаку, по признаку национальности, в каком государстве они живут. Олимпийские игры – это игры спортсменов, а те решения, о которых мы узнали в последние дни, пытаются делить спортсменов на принадлежность к той или иной государственной структуре. Это большая ошибка. Убежден, что многие порядочные люди понимают абсолютную искусственность происходящего сейчас. Осознание ошибочности подобных шагов, их пагубности для международных отношений позволит обеспечить совершенно другой подход, другое отношение к фестивалю следующего года.

Вопрос: В настоящее время в России нет посольства Грузии, есть лишь секция интересов Грузии при посольстве Швейцарии. Каковы перспективы изменения данной ситуации? Можно ли ожидать, что в ближайшем будущем появится посольство Грузии в Москве? Рассматриваете ли Вы Грузию как альтернативу Турции и Египту? Приглашаем в гости.

С.В.Лавров: Вы правы, у нас сейчас не посольство, а секция интересов. У Грузии сейчас тоже не посольство в Москве, а секция интересов при посольстве Швейцарии. Это сопряжено с тем, что грузинское руководство при М.Саакашвили разорвало дипломатические отношения с Россией. Когда они разорваны, посольство должно закрыться, и открывается секция интересов при посольстве другой страны, которая оказывает такую услугу. Швейцария вызвалась оказать такую услугу Грузии в Москве, и нам – в Тбилиси. Все понимают, что физически никто никуда не уехал, просто табличка была изменена с посольства на секцию интересов на тех же зданиях в Москве и в Тбилиси. Такую ситуацию можно исправить только одним способом – восстановить дипломатические отношения, поскольку мы их не разрывали. Конечно, ход за нашими грузинскими соседями.

Что касается Грузии как территории отдыха «со смыслом», я целиком «за». Я очень люблю Грузию. К сожалению, сейчас мы лишены возможности в силу моего официального статуса ездить друг к другу в отсутствие дипломатических отношений. Но у меня много друзей, которые там часто бывают, которые любят эту страну. Наверное, все мы любим эту страну с тех пор, как мы вместе жили в одном государстве. Я уверен, что мы решим все эти проблемы.

Уже сейчас чувствуется, что в наших отношениях больше здравого смысла. Создан канал на уровне статс-секретаря – заместителя Министра иностранных дел Г.Б.Карасина и представителя Президента Грузии З.Абашидзе. Они регулярно встречаются, нащупывают возможности, позволяющие нормализовывать отношения. Возобновилась торговля плодоовощной продукцией, вином, «Боржоми» теперь у нас незапрещенный напиток. Мне кажется, это правильная тенденция. Восстановлено авиасообщение: три чартерные компании совершают в день по несколько рейсов. Мы готовы рассматривать возобновление регулярных рейсов. Все это находится на повестке дня, и, я убежден, вопросы будут решаться. Главное, чтобы мы исходили из того, что народы, которые там живут, должны сами договариваться друг с другом, надо уважать каждый из этих народов. По-моему, у наших грузинских коллег сейчас укрепляется такое понимание.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 22 июля 2016 > № 1835034 Сергей Лавров

11-й саммит Форума «Азия-Европа» (АСЕМ).

Дмитрий Медведев выступил на пленарном заседании саммита «Продвижение партнёрства в АСЕМ для повышения взаимосвязанности».

Форум «Азия-Европа» (АСЕМ) был учреждён на встрече глав государств и правительств в Бангкоке в марте 1996 года. В настоящее время в его состав входят 53 участника, в том числе 31 – от европейской группы (28 государств – членов ЕС, Норвегия, Швейцария и Еврокомиссия) и 22 – от азиатской (10 государств – членов АСЕАН, Австралия, Бангладеш, Индия, Казахстан, Китай, Монголия, Новая Зеландия, Пакистан, Республика Корея, Россия, Япония и Секретариат АСЕАН).

Подключение России к АСЕМ состоялось на 8-м саммите Форума в октябре 2010 года в Брюсселе.

АСЕМ – открытый, неформальный межрегиональный диалоговый процесс, в рамках которого осуществляется сотрудничество стран-участниц в области политики и безопасности, финансово-экономической и социально-культурной сферах.

Встречи глав государств и правительств созываются раз в 2 года поочередно в азиатских и европейских государствах.

Выступление Дмитрия Медведева на пленарном заседании саммита:

Уважаемый господин Председатель! Уважаемые коллеги! Прежде всего я хотел бы присоединиться к словам соболезнования Франции, всем пострадавшим, а также родственникам погибших в связи с чудовищным терактом в Ницце. Терроризм, как известно, не имеет границ и является общим вызовом и для Европы, и для Азии. К настоящему моменту уже, к сожалению, 80 погибших, среди них дети, большое количество туристов. По сообщениям средств массовой информации, среди погибших есть граждане Европейского союза и России.

Это чрезвычайно скорбное событие. Мы обязаны вместе искать общие ответы на такие вызовы, проявлять солидарность, предпринимать всё зависящее от нас, для того чтобы бороться с терроризмом. Тем более что террористы и их спонсоры понимают только силу, и мы должны её использовать.

Хочу выразить признательность Монголии за прекрасное гостеприимство и организацию нашего мероприятия.

Особенность нашей страны, России, заключается в том, что она расположена и в Европе, и в Азии, и АСЕМ предоставляет уникальную площадку для формирования объединительной повестки дня. Географический охват форума позволяет охватить самые амбициозные проекты, находить во взаимодействии друг с другом дополнительные источники роста и развития для каждого из государств, поэтому нам нужно стараться вырабатывать в рамках АСЕМ единые для всех принципы поведения в Евразии. Речь идёт о нашем общем доме, о нашем общем будущем, – и такие события, как произошли сегодня во Франции, показывают, насколько этот дом является хрупким, – о том, как нам совместными усилиями выстроить новую систему взаимоотношений, которая бы соответствовала времени.

Что это означает в практическом плане? Опыт показывает, что наиболее прочная основа для повышения взаимосвязанности – это постоянные контакты, укрепление гуманитарного и торгово-экономического сотрудничества. Мы последовательно выступаем за гармонизацию интеграционных процессов на всём пространстве АСЕМ – и в Европе, и в Азии, и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Европа, надо признать, дальше всех продвинулась по этому пути. В Азии также активно идёт процесс формирования системы соглашений о зонах свободной торговли. В регионе более 100 таких соглашений, и их количество, видимо, будет расти.

Вместе со своими партнёрами (с Арменией, Белоруссией, Казахстаном, Киргизией) мы развиваем интеграционный проект Евразийского экономического союза. Это тоже новый рынок с унифицированными правилами конкуренции, едиными пошлинами, без торговых барьеров и, конечно, с хорошими возможностями для инвестиций, причём его деятельность полностью соответствует принципам ВТО.

Подобные региональные инициативы будут появляться. Конечно, они не должны противоречить международным нормам, их задача – дополнять, а не подменять международную торговую систему.

Сейчас, однако, мыслить интересами даже интеграционных объединений становится слишком узко. Мы внутри Евразийского союза это понимаем, открыты к взаимодействию с другими союзами. Год назад был заключён договор о зоне свободной торговли с Вьетнамом, ведутся консультации по преференциальным соглашениям с ещё целым рядом стран, их, по сути, уже несколько десятков.

Одним из наших ведущих партнёров в этом контексте выступает Китай. Мы приступили к переговорам о подготовке соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве в формате Евразийский союз – Китайская Народная Республика. Запущена работа по формированию широкого экономического партнёрства на базе Евразийского союза и китайской инициативы – Экономического пояса Шёлкового пути.

Два месяца назад на саммите Россия – АСЕАН, который состоялся в Сочи, эта идея была поддержана лидерами стран Юго-Восточной Азии. Более того, принято решение, что к этой работе подключится и Шанхайская организация сотрудничества, включая её будущих членов – Индию и Пакистан.

Конечно, мы могли бы добиться большего эффекта от повышения взаимосвязанности, если бы в такой работе принимали участие и наши партнёры из Европейского союза. Убеждён, что будущее за общим экономическим пространством от Атлантики до Тихого океана. В качестве первого шага можно было бы начать полноформатный диалог между Евразийским экономическим союзом и Евросоюзом. Надеемся на то, что по этому поводу также внутри Европейского союза сложится положительный консенсус. Чем раньше мы приступим, тем меньше времени будет потеряно.

С учётом важности этих вопросов считаем полезным возобновить встречи министров экономики стран АСЕМ, которые не проводились более десяти лет, конечно, при тщательной проработке повестки дня.

Экономическая взаимосвязанность невозможна без транспортной составляющей. Это поле деятельности АСЕМ велико, как никакое другое, включает в себя разработку логистических схем транспортировки грузов по направлению Азия – Европа, выстраивание трансграничных коридоров, обеспечение безопасности на транспорте.

Как страна с большой территорией, мы интенсивно работаем над оптимальным маршрутом евроазиатских транспортных коммуникаций, полным ходом ведётся модернизация основных железнодорожных магистралей. Мы и дальше будем этим заниматься, включая создание на российском Дальнем Востоке современного, удобного логистического узла.

Из всего этого, надеюсь, мы в полной мере сможем извлечь выгоду, если заранее скоординируем наши планы.

Россия поддерживает проектную деятельность АСЕМ в сфере образования. В этом году мы впервые принимаем на своей территории летний университет – студенты, учёные из разных стран будут встречаться во Владивостоке, в Иркутске, Чите, посетят наши университеты, встретятся с представителями бизнеса, различных общественных организаций, смогут наладить контакты друг с другом. Надеюсь, это будет способствовать плодотворному развитию отношений между нашими государствами.

Хотел бы также отметить, что мы все с удовлетворением воспринимаем итоги Парижской конференции по климату, которая успешно завершила многолетний переговорный процесс. Подписанный в апреле в Нью-Йорке документ отражает договорённости между развитыми и развивающимися странами по этой проблематике. Теперь наша общая задача – выработать пакет решений для своевременного вступления Парижского соглашения в силу. Мы во всяком случае планируем до 2030 года ограничить выброс парниковых газов до 70% от базового уровня.

Уважаемые коллеги! Нынешняя, юбилейная встреча – это этапное событие. За 20 лет АСЕМ прочно утвердился в качестве одного из наиболее значимых региональных форумов. У нас есть серьёзный потенциал для углубления партнёрства между странами Европы и Азии. Россия намерена и дальше вносить свой вклад в развитие форума. Не сомневаюсь, что итоги нашего саммита, декларации, которые подготовлены, даже с учётом тех печальных событий, которые произошли, окажут положительное влияние на наше сотрудничество. Благодарю за внимание.

Монголия. Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 15 июля 2016 > № 1832489 Дмитрий Медведев

Ильяс Умаханов: «От того, что произошло между Россией и Турцией, страдали и Азербайджан, и Казахстан, и Киргизия»

Беседовал Владимир Нестеров

Вчера ведущий программы «Трибуна» Владимир Нестеров побывал в гостях у заместителя председателя Совета Федерации, представителя от исполнительного органа государственной власти Республики Дагестан Ильяса Умаханова. В большом интервью сенатор рассказал о работе верхней палаты парламента, российско-турецких отношениях, строительстве моста через реку Самур, сотрудничестве Москвы и Тегерана после снятия санкций, подготовке к хаджу, историко-культурном наследии.

- Весенняя сессия Совета Федерации завершилась заседанием, на котором было рассмотрено рекордное количество вопросов. Какие законопроекты, на ваш взгляд, заслуживают особого внимания?

- Последняя сессия была рекордной не только по количеству вопросов, которые были на ней рассмотрены, но и, наверное, по остроте и профессионализму обсуждения целой группы вопросов. До сих пор и в прессе, и в экспертном сообществе идет обсуждение пакета законов по антитеррористической деятельности. Целый ряд положений по региональной политике будут не только предметом обсуждения в профессиональном сообществе - предполагается проведение отдельного расширенного заседания Совета безопасности, где эта группа вопросов будет предметно рассмотрена, и мы ожидаем даже соответствующего указа президента.

Важны те законы, которые востребованы обществом, которые непосредственно влияют на настроение людей, на их положение, на умонастроения. В этой связи не могу не вспомнить известный закон, связанный с банковскими коллекторами и с микрофинансовыми организациями, и закон о рыболовстве, который дал широкий простор для упорядочения работы в этой сфере, "открыл шлюзы" для привлечения максимальных инвестиций в рыбную отрасль. Я недавно был на Камчатке и стал свидетелем тому, как закон работает. Как раз во время моего пребывания там было арестовано шесть крупных рыболовецких судов, которые, невзирая на действия положения закона, позволили себе дрифтерный лов. (Дрифтерный промысел - это лов плавающей в поверхностных слоях воды рыбы с помощью сетей, дрифтеров, протяженностью до нескольких километров. В такие сети кроме рыбы попадают различные морские млекопитающие, птицы и другие организмы. За это дрифтерный промысел получил название "стена смерти". Как подчеркнула ранее председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, являющаяся одним из авторов документа, закон направлен "на сохранение экономической безопасности страны и улучшение социально-экономического положения прибрежных регионов", - прим. ред.).

Такие законы уже начали работать и дали необходимый и правовой, и политический, и экономический эффект.

- Одной из главных внешнеполитических новостей последних недель стало потепление в российско-турецких отношениях. По вашему мнению, удастся ли вернуться к полноценному сотрудничеству между Россией и Турцией?

- Для этого понадобится время. Разрушить можно быстро, а на восстановление всегда уходит гораздо больше времени и усилий. Здесь важен и вопрос доверия между первыми лицами наших государств. Все это потребует времени, и быстрого эффекта мы не почувствуем. Тем не менее интерес российского туриста к Турции сохраняется. Возобновление турпотока станет важным общественным сигналом к тому, что отношения между двумя странами постепенно восстанавливаются и в том формате, и в том объеме, каковыми они были до преступного инцидента с российским самолетом и с российскими летчиками.

- Как вы считаете, тех шагов, которые сейчас уже предприняла Турция, достаточно для возобновления полноценного диалога?

- Это все-таки формальные признаки потепления. Эти условия выдвигались российской стороной в политико-правовой сфере и на уровне руководителей двух стран. Турецкой стороне придется заново открывать отели - многие из них закрылись, нарушена инфраструктура взаимодействия между коммерческими структурами. Причем все происходит в середине года, когда все планы соответствующих фирм и компаний уже сверстаны.

- Какую роль сыграл президент Азербайджана Ильхам Алиев в налаживании диалога между Москвой и Анкарой?

- Закрытое изящество дипломатии, наверное, заключается и в том, что мы наверняка ничего говорить не можем. Учитывая активность, которую проявлял и Ильхам Гейдарович Алиев, и целый ряд руководителей среднеазиатских республик для того, чтобы нормализовать российско-турецкие отношения, вполне можно допустить, что эти усилия повлияли на конечные решения турецкой стороны. От того, что произошло, страдали все - и Азербайджан, и Казахстан, и Киргизия, и другие государства. Нормализация отношений отвечала интересам всех государств, не только России и Турции, но и наших ближайших соседей и партнеров.

- Недавно на российско-азербайджанской границе началось строительство моста через реку Самур. Финансирование строительства происходит большей частью за счет Азербайджана. Каково значение этого моста?

- Финансирование строительства моста идет в рамках договоренностей, которые были достигнуты между нашими ведомствами, занимающимися этим объектом. Это очень важное и долгожданное решение, поскольку на него завязан целый ряд проектов.

Мы можем долго говорить об импортозамещении, имея в виду широкие, мощные поставки сельскохозяйственной продукции из Азербайджана в РФ, но этого не произойдет, пока мы не решим логистические проблемы. Бутылочное сужение дороги, которое приводит иногда к транспортному коллапсу, было одним из главных препятствий для доставки высококачественной продукции из Азербайджана в РФ, особенно в ее центральные регионы.

Кроме того, строительство моста имеет важное символическое значение, потому что этот мост связывает два братских народа, которые традиционно не имели сложностей в перемещении - и по ту, и по другую сторону живут родственники. Поэтому строительство и быстрый пуск путепровода будет иметь также очень большое гуманитарное значение.

- Продолжим обсуждать каспийский регион. Изменилась ли динамика взаимоотношений между Россией и Ираном после снятия санкций с этого ближневосточного государства? Какие открывшиеся направления в сотрудничестве вам кажутся наиболее перспективными?

- Мы и в предыдущие годы работали в достаточно плотном взаимодействии с иранскими коллегами. Активно работало посольство Ирана в Москве. У нас и сегодня очень тесные контакты с руководством посольства. Посол Ирана господин Санаи говорил, что практически не бывает недели, чтобы какая-то высокопоставленная делегация российских министерств и ведомств не находилась в Иране, а кто-то из иранских высокопоставленных чиновников не находился в РФ. Это свидетельствует о качественно новой динамике и интенсивности нашего сотрудничества.

Два месяца назад здесь находился председатель парламента Ирана господин Лариджани. Мы ждали пока завершится процедура формирования руководящих органов, теперь он переизбран на этот пост. Иранские коллеги подтвердили приглашение спикеру Совет федерации Валентине Ивановне Матвиенко посетить Иран. Предположительно, это будет ноябрь. Мы по дипломатическим каналам уточняем сейчас некоторые нюансы. Повестка дня будет включать широкий круг вопросов и станет продолжением бесед, которые велись в Москве между руководителями двух парламентов - это и вопросы международной повестки дня, это и вопросы законодательного обеспечения активизации и всестороннего расширения нашего экономического сотрудничества, это региональные вопросы, в том числе Каспий, и его правовой статус, и многое другое.

- Давайте поговорим о создании торгово-экономического пространства Евразии, с участием государств ЕАЭС, Китая, Ирана и партнеров по СНГ. Сможет ли эта идея воплотиться в реальность в обозримом будущем, на ваш взгляд? Если да, какие выгоды мы можем ожидать от ее воплощения?

- Это мировой тренд - создание крупных экономических, торгово-экономических объединений. Нет ничего удивительного в том, что государства, которые столетиями связывало единое экономическое пространство в рамках СССР и до Советского Союза, ищут пути для того, чтобы максимального эффективно выстраивать свою экономику. Пессимизм, который появился в связи с ухудшившейся мировой конъюнктурой, мне кажется временным. Перспектива и главный, магистральный путь развития – объединение наших стран на добровольной, равноправной основе, а таковым является ЕАЭС. Именно по этой причине интерес к этому объединению постоянно растет. Это и количество стран, и объем тех договоренностей, на который целый ряд государств готовы пойти. Там механизм принятия решений, понятный, прозрачный, равноправный. Это заметно отличает Евразийский союз от других объединений, которые уже существуют и которые под эгидой США формируются, где главная отличительная черта – закрытый характер этих объединений, когда отсекаются такие государства как Китай, Россия и многие другие страны.

Мы можем рассчитывать, что в ближайшее время контуры нашей организации достаточно сильно расширятся. Я вспоминаю одно из первых заседаний интеграционного клуба, когда, светлой памяти, Евгений Максимович Примаков как раз и выдвинул тезис о разноскоростной и разноуровневой интеграции. Эта формула позволяет найти возможность каждой из этих стран сформировать свою нишу сотрудничества с Евразийским союзом и, может быть, с отдельно взятыми странами, которые в Евразийский союз входят.

- Вы упомянули интеграционный клуб, который активно действует при председателе Совета Федерации в верхней палате российского парламента. Какие его мероприятия прошли в этом году, и что планируются на вторую половину года?

- Интеграционный клуб в классическом понимании уже перерос себя. Часть мероприятий проводится с участием клуба с МГУ, с МГИМО, с зарубежными экспертами. Мы недавно обсуждали в Астане вопросы транспортных коридоров между Китаем, Россией и Казахстаном, имея в виду юридические правовые нормы, которые уже сегодня стоит обсуждать, чтобы этот проект как можно скорее был реализован.

Огромный интерес по-прежнему вызывают вопросы, связанные с гуманитарным сотрудничеством, с созданием, если не единого информационного пространства, то механизмов, которые будут сближать наши народы через гуманитарное сотрудничество, через СМИ, через создание совместных фильмов, через написание совместных учебников по истории. И, наверное, мы все же вернемся к вопросу интеграции интеграций с учетом возросшего интереса целого ряда государств к работе по их подключению к ЕАЭС.

- В июне в столице Казахстана прошел международный форум, конференция "Религии против терроризма, в работе которого приняли участие 63 делегации из 41 страны. Какие идеи, прозвучавшие на форуме, вам кажутся наиболее продуктивными, наиболее внедримыми в нашу жизнь?

- Отличительной чертой форума стало то, что под одной крышей собрались законодатели, включая спикеров парламентов, политики, представители силового блока, экспертного сообщества, СМИ. Это показало, что без объединения усилий в рамках национальных границ представителей различных общественных групп и профессиональных групп, решить проблемы невозможно. Все согласились, что невозможно победить терроризм без объединения усилий разных стран и разных государств. Пока мы не перестанем делить террористов на своих и чужих, на хороших и плохих, каждый раз будут возникать эксцессы, которые не ограждают ни одну страну как бы далеко она не находилась, какие бы океаны не отделяли ее от очагов террористической активности. На сегодняшний день это, к сожалению, и Сирия, и ряд стран Ближнего и Среднего Востока. Мы видим, что это было и в Саудовской Аравии, которая предпринимает усилия, чтобы предотвратить такого рода теракты, но они тем не менее происходят.

Это вызывает особую озабоченность и тревогу на фоне предстоящего хаджа, когда сотни тысяч и миллионы людей соберутся на святых местах.

- Вы являетесь уполномоченным по делам хаджа в России. Расскажите о подготовке паломничества наших мусульман к святым местам.

- Мы уже провели целый ряд подготовительных совещаний. Впервые провели такое совещание в Крыму, оно было очень представительным. Обсуждались не только технологические вопросы подготовки хаджа, но и была проведена конференция "Ислам против терроризма", в которой приняли практически все муфтии, входящие в состав Совета по делам хаджа. Было проведено специальное заседание комиссии правительства РФ по делам религиозных объединений, ее возглавляет заместитель председателя правительства Сергей Эдуардович Приходько.

20 июля будет очередное совещание туроператоров, поэтому работа идет в плановом режиме во взаимодействии с саудовскими властями. Мы активно сотрудничаем с посольством.

В связи с курсовым колебанием рубля к доллару количество паломников может быть меньше. С другой стороны инфраструктура в Мекке еще не полностью восстановлена после реконструкции, чтобы принять прежнее количество паломников со всего мира. Поэтому в этом году действует ограничение на 20%. В этом году мы делаем особенный акцент на безопасном пребывании наших паломников на святой земле.

- Недавно во Владимире прошел VI парламентский форум, посвященный историко-культурному наследию России, и большое внимание было уделено нематериальному культурному наследию. Что подразумевается под этим термином? И нужен ли, на ваш взгляд закон, защищающий нематериальное духовное наследие?

- У нас и до этого не было никаких сомнений, что эта сфера должна подпадать под правовое регулирование, но сегодня по итогам владимирского форума, на котором были приняты рекомендации, зафиксировано прямое поручение Федеральному Собранию активизировать работу по подготовке соответствующего законодательного акта. Несколько лет назад ЮНЕСКО приняла конвенцию о защите нематериального духовного наследия, и в целом ряде государств отдельные вкрапления в законодательство, которое регулирует эту сферу, присутствуют. Наша задача максимально изучить положительный опыт, который есть за рубежом, максимально использовать и адаптировать его под наши условия.

У нас богатейшее нематериальное наследие, оно включает и песни и пословицы, обычаи, культуру и много многое другое, которое в прямом смысле не подпадает под понятие исторического наследия в таком привычном понимании – культовые сооружения, памятники. Поэтому предстоит большая работа и отличительная черта владимирского форума заключается еще и в том, что готовясь всякий раз к очередному форуму, заседанию, мы готовим мониторинг, что было сделано и выполнено из тех рекомендаций, которые были зафиксированы на предыдущих заседаниях. Поэтому эта работа будет продолжаться. Эта работа будет поставлена на контроль и в Совете Федерации, я уверен, что как только новый состав Госдумы приступит к работе, они тоже активно к этому подключатся.

- Вы в Верхней палате возглавляете Совет по вопросам интеллектуальной собственности? Что в этом направлении планируется сделать?

- Я возглавил совет недавно, в конце февраля прошло его расширенное заседание, где речь шла о редакции закона о патентных доверенных. Создана рабочая группа при совете, ее возглавляет Лилия Саловатовна Гумерова. Мы реализовали договоренность с немецкими партнерами о том, что рабочая группа совершит визит в Германию и изучит опыт, который есть в Германии. Надо признать, что наиболее продвинутыми в этой сфере являются Германия, Китай, отчасти Индия, и опыт наших немецких друзей нам представляется весьма важным и полезным. В самое ближайшее время мы выйдем с соответствующим проектом закона.

- Совет Федерации уделяет много внимания развитию старейшего санаторно-курортного комплекса на российском Кавказе – Кисловодского парка, и курортам Северного Кавказа в целом. Как идет работа по восстановлению жемчужин Северного Кавказа?

- Эта работа многоплановая, мы объединяем усилия с правительством Российской Федерации, с министерством по делам Северного Кавказа, с госкорпорацией "Курорты Северного Кавказа", но есть и наш собственный уровень ответственности, который связан с принятием отдельного закона о Кавказских Минеральных Водах. Закон создаст необходимую правовую базу для того, чтобы реализовать многие инициативы, которые "кричат и просятся", чтобы прийти и в Кисловодск, и в Ессентуки, и в Железноводск, и другие курорты Северного Кавказа. Недавно вышло постановление правительства Российской Федерации о придании Кисловодскому курортному парку статуса национального. Это в корне меняет возможности и его финансирования, и рекультивации, и урегулирования целого ряда спорных вопросов, вызванных попытками растащить парк на части.

16 июля по инициативе Валентины Ивановны Матвиенко при поддержке депутатов Госдумы, членов Совета Федерации – Александра Канокова, Михаила Афанасова, Джамала Гасанова – в центре Кисловодска на Курортном бульваре пройдет крупное мероприятие. Там будет открыт большой цветомузыкальный фонтан, благоустроена центральная площадь, открыты знаковые объекты, включая лестницу, колоннаду. Туда намеревается приехать руководитель Росимущества, губернатор. Это станет мотивацией для того, чтобы еще активнее работать в этом направлении.

- Ильяс Магомед-Саламович, вы совсем недавно вернулись из поездки по Сибири и Дальнему Востоку. Расскажите о своих впечатлениях, о положении дел в этих регионах.

- Главный вывод, который я вынес – неплохо бы было почаще ездить по своей стране. Я нахожусь под большим впечатлением от встреч с людьми, от богатейшей истории областей, краев, республик, от неповторимой природы. Это и Республика Алтай, и Камчатка, и Алтайский край. Несколько лет назад мы взяли курс на то, чтобы проводить выездные заседания в разных регионах Российской Федерации, поскольку это позволяет на месте почувствовать пульс жизни нашего народа и наших регионов. Целью любой поездки членов Совета Федерации, комитетов, комиссий, руководства является оказание помощи и содействие, а не контроль над тем, кто как выполняет свои служебные обязанности – для этого есть другие структуры и другие органы власти. Но мне кажется, это тоже стимулирует, повышает ответственность органов власти всех уровней.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 12 июля 2016 > № 1838612 Ильяс Умаханов

Украина: путь на Запад

© "Россия в глобальной политике". № 5, Сентябрь - Октябрь 2004

Роналд Асмус – старший научный сотрудник Трансатлантического отдела в Германском фонде Маршалла (США). В 1997–2000 гг. – заместитель помощника госсекретаря США по европейским делам, отвечал за отношения с НАТО и европейскую безопасность. Данная статья представляет собой сокращенный вариант его выступления на конференции «Украина в Европе и мире», прошедшей в Киеве в феврале 2004-го. Полный текст статьи — на сайте http://www.globalaffairs.ru

Резюме Запад лучше справится со стратегическими вызовами грядущих десятилетий, если на его стороне будет дружественная демократическая Украина. В число первоочередных приоритетов следует включить вопрос об интеграции Киева в евроатлантическое сообщество.

Эта статья ныне уже покойного американского дипломата и политического комментатора неоконсервативного толка Рона Асмуса была опубликована в нашем журнале 12 лет назад, весной 2004 года. До «оранжевой революции» на Украине оставалось полгода, но предсказать столь острый кризис едва ли кто-то рискнул бы. И уж тем более вообразить то, что происходило потом вплоть до нынешнего дня. Нам кажется интересным вспомнить, как атлантическая интеграция Киева виделась тогда ее убежденным сторонникам.

Представьте себе такой сценарий. 2010 год. Украина только что получила приглашение вступить в Организацию Североатлантического договора на саммите НАТО, который состоится в Варшаве. На Польшу, как место проведения саммита, выбор пал в знак признания ее активной роли в развитии отношений между НАТО и Украиной. После избрания осенью 2004-го нового президента Украины, политика страны кардинально изменилась. С тех пор Киев продемонстрировал значительный прогресс в преодолении политической нестабильности, борьбе с коррупцией и проведении основных экономических реформ. Во внешней политике перемены не менее серьезны: явный акцент сделан на сотрудничестве с Западом. С новым прозападным правительством, ориентированным на проведение реформ, Украина наряду с Польшей стала одной из стран региона, проводящих четкую и последовательную проатлантическую политику, превратившись в регионального лидера реформ и одного из главных участников миротворческих операций альянса в Афганистане и на всем Большом Ближнем Востоке.

Улучшение отношений Украины с НАТО ознаменовалось одновременным укреплением связей с Европейским союзом. Проблема определения стратегического места и роли Украины в Европе уже решена. То, что раньше казалось недостижимым, сейчас становится все более вероятным: Еврокомиссия отметила значительные успехи Украины и признала, что та соответствует Копенгагенским критериям Евросоюза. Впрочем, в ЕС все еще идут дискуссии по поводу «европейскости» Украины, гадают о том, как ее вступление отразится на финансах Европейского союза и даже сколько мест в Европарламенте она получит по новой Европейской конституции. Тем не менее многочисленные западные эксперты уверены, что вступление Украины в Евросоюз – это лишь вопрос времени и что ЕС скоро объявит о своей готовности к переговорам по этому поводу. Давняя мечта многих украинцев стала воплощаться в жизнь.

Значительные успехи Украины во внутренней и внешней политике имели стратегические последствия как для региона в целом, так и для государств, расположенных за его пределами. Геополитическая карта Европы и Евразии стала трансформироваться подобно тому, как это случилось после разворота стран Центральной и Восточной Европы в сторону Запада десять лет назад. Украина не просто раздвинула границы интеграционного объединения и стабильности далее на восток до непосредственных рубежей России – ее достижения распространились подобно волновому эффекту на весь регион. Фактически Украина стала центром новой группы демократических, ориентированных на реформы стран, простирающихся на территории от постлукашенковской Белоруссии на севере до Грузии и других закавказских республик на юге. Эксперты также признали, что демократизация Украины послужит примером для демократической оппозиции в России, и предположили, что скатывание России к авторитаризму наконец-то будет остановлено.

Вместе с тем успешно осуществленная трансформация Украины и ее ориентация на Запад стратегически значимы и по другим причинам. Интеграция страны с населением 50 млн человек в евроатлантическое сообщество серьезно укрепила мир и безопасность в этой критически важной его части. Кроме того, интеграция Украины способствовала стратегическому переходу альянса от обороны Старой Европы к созданию новой платформы для более тесного сотрудничества США и Европы в борьбе с нестабильностью и угрозами, исходящими из Большого Ближнего Востока, – главной опасностью XXI века. Укрепление стратегической мощи Украины имело своим результатом не только ее активное участие в операциях НАТО по поддержанию стабильности на Большом Ближнем Востоке. Успешные демократические и экономические реформы в Украине предоставили Западу дополнительную возможность проецировать свое политическое влияние и поддерживать стабильность на Кавказе, в Центральной Азии и далее на Большом Ближнем Востоке.

Неужели такой сценарий надуман и совершенно неосуществим? Или же он вполне возможен, если украинское руководство и западные лидеры приложат совместные усилия для того, чтобы эта картина стала реальностью? Если сегодня трезво оценивать вероятность такого развития событий, то мы придем к выводу, что она невелика. Многие западные наблюдатели высказывают серьезные сомнения по поводу желания и возможности Украины следовать западному курсу реформ. Скандалы, разочарования и промахи украинского руководства в последнее десятилетие привели к тому, что Запад устает от Украины и время от времени будущее страны выпадает из его повестки дня. Снижение интереса Запада не остается незамеченным и в Киеве, где многие ставят под вопрос готовность США и Европы помочь Украине стать полноправным членом евроатлантического сообщества.

В то же время каждый, кто знает, какие ожесточенные дебаты по поводу расширения НАТО и Европейского союза шли в 1990-е, помнит, насколько радикальные и неопределенные суждения об этих процессах высказывались в самом начале. Если бы мы тогда рассматривали вероятность включения в НАТО и Евросоюз более десятка центрально- и восточноевропейских стран в течение следующих десяти лет, она была бы так же мала. Цель полной интеграции Украины с Западом достаточно амбициозна, хотя не более «нереальна», чем цели, уже поставленные и достигнутые Западом за последнее десятилетие. Во многих отношениях это очередной логический шаг и проект, который евроатлантическое сообщество должно осуществить.

Более того, если принять во внимание стратегические вызовы, с которыми Запад столкнется в будущем, то, очевидно, мы с ними лучше справимся, имея на своей стороне прозападную демократическую Украину. Но такая метаморфоза не произойдет сама собой. Она возможна, только если у руля в Украине будет стоять новое руководство с новым видением, а Запад вновь осознает необходимость включить вопрос интеграции Украины в число своих приоритетов. А также если будет разработана ясная и реалистичная долгосрочная стратегия по воплощению такого видения в жизнь или если по обе стороны Атлантики найдутся союзники, готовые приложить соответствующие усилия.

КЛЮЧ К УСПЕХАМ ПРОШЛОГО

Прежде чем ответить на вопрос, каковы должны быть основные составляющие стратегии интеграции Украины в ЕС, стоит обратиться к истории и выяснить, чем объясняются достижения Запада в деле интеграции центрально- и восточноевропейских государств в 1990-х годах. В конце концов, не будь такого успеха, сегодня на повестке дня не стоял бы вопрос о месте Украины в евроатлантическом сообществе.

Первой и, вне всяких сомнений, самой главной составляющей этого успеха было само стремление указанных стран – как их руководства, так и населения – стать частью Европы и трансатлантического сообщества. Двери НАТО и ЕС никогда бы не открылись, если бы лидеры стран-кандидатов в них не стучались, а иногда и ломились изо всей силы. Однако тогда, как и сейчас, было недостаточно просто заявить о своем желании присоединиться к Западу. Стремления центрально- и восточноевропейских государств не рассматривались серьезно до тех пор, пока их лидеры и население не только на словах, но и на деле продемонстрировали свою приверженность ценностям и интересам евроатлантического сообщества.

Разумеется, никто не ожидал, что эти страны в один день станут современными западноевропейскими демократиями. Но существовало четкое понимание: эти государства выбрали правильный курс, на который Запад может рассчитывать и с которого их руководство и население не намерено сворачивать. Другими словами, чтобы стать союзниками, страны-кандидаты должны были начать действовать и вести себя, как союзники. Кроме того, им нужно было обрести доверие Запада, развеять его сомнения и попытаться изменить отрицательное к себе отношение.

Сегодня идея о членстве этих стран в западных институтах превратилась из радикальной и даже безрассудной в прописную истину, не вызывающую ни сомнений, ни протеста.

Вторая составляющая успеха в том, что Запад четко обрисовал перед этими странами перспективы, связанные с их членством в западных институтах, что стимулировало их продвижение именно в том направлении. Но эти шаги, в свою очередь, потребовали политического и стратегического обоснования данного проекта. А для этого понадобились значительные интеллектуальные и политические усилия.

Одним из ключевых моментов стало то, что понятие «расширенная Европа» получило новое определение. Теперь речь пошла о едином и свободном континенте, в котором центрально- и восточноевропейские государства – такие же демократические, свободные и безопасные, как страны Западной Европы. После почти пятидесяти лет вынужденного разделения Европы эта концепция многими была поначалу воспринята неоднозначно. И когда в конце 1980-х или начале 1990-х упоминали о Европе, на Западе считалось, что имеется в виду Западная Европа. Центральная и Восточная Европа часто рассматривались как отдаленная и второстепенная часть континента. О вновь образовавшихся странах, таких, как Украина, мало кто знал, и их будущее, не говоря об их роли на Западе, находилось под вопросом.

Другим ключевым моментом явилось стратегическое обоснование расширения НАТО и Евросоюза. Утверждалось, что Западу гораздо выгоднее обеспечить мир и безопасность превентивными мерами, взяв под крыло новые страны, нежели постоянно находиться под угрозой дестабилизации этого стратегически важного региона между Германией и Россией, в одночасье оказавшегося неподконтрольным ни одному государству. Вначале ни у НАТО, ни у ЕС не существовало критериев приема новых членов, и западные страны беспокоились, что интеграция Центральной и Восточной Европы может привести к переваливанию ее проблем на плечи Запада. В результате возникла необходимость разработать такую стратегию расширения, которая создала бы уверенность в том, что оно не подорвет и не разрушит основы эффективной деятельности этих институтов. Критическая политическая масса, необходимая для движения вперед, была получена благодаря осознанию политического и нравственного императива единой, свободной и безопасной Европы, в которой не было бы места войнам. Прогрессу в значительной мере способствовал и тот стратегический аргумент, что нам крайне выгодно использовать появившуюся после окончания холодной войны возможность для того, чтобы раз и навсегда установить мир на континенте. Это двойное соображение явилось основанием для включения стран Центральной и Восточной Европы в качестве главного пункта в повестку дня на дипломатических переговорах в 1990-х годах.

Обо всем этом не могло быть и речи без постоянного покровительства США. Именно Вашингтон стал главным инициатором расширения НАТО, предложив концептуальные и стратегически важные шаги и дипломатическую поддержку для воплощения данной идеи в жизнь.

Что касается отношений с Россией по этом вопросу, то мы полагали, что присоединение к Западу стран Центральной и Восточной Европы путем предоставления им членства в НАТО и Европейском союзе невозможно рассматривать в качестве враждебного шага, а создание зоны стабильности и интеграции на западной границе России отвечает интересам Москвы. В России же, однако, мало кто разделял эту точку зрения. Поэтому Запад шел на расширение границ НАТО и Евросоюза, сталкиваясь с сильным (по крайней мере, на первых порах) сопротивлением со стороны России, считавшей, что такая политика может привести к новому витку конфронтации или холодной войне. Ситуация осложнялась и тем, что для многих союзников в Европе, равно как и значительного числа американцев, расширение НАТО и ЕС было приемлемым только при наличии гарантий того, что это не приведет к новому обострению отношений с Москвой.

Соединенные Штаты и Европа пытались решить эту дилемму, предлагая Москве установить отношения со все возрастающим числом евроатлантических организаций. В то же время Россия понимала, что многие на Западе пойдут на расширение только с ее согласия. Поэтому Москва старалась использовать имевшийся у нее на руках козырь, чтобы как можно сильнее затормозить этот процесс. И только тогда, когда стало очевидно, что расширение состоится при любых обстоятельствах, Кремль занял конструктивную позицию на переговорах о новых взаимоотношениях с Западом.

В процессе того, как Киев и Запад будут пытаться выработать и реализовать общую стратегию интеграции Украины, нам, скорее всего, придется столкнуться с теми же проблемами.

Во-первых, если сегодня Украина хочет, чтобы к ней относились как к действительному кандидату на членство в Европейском союзе, она должна доказать, что серьезно намерена осуществить внутреннюю трансформацию, а также показать столь же успешные результаты, каких добились страны Центральной и Восточной Европы в 1990-х годах.

Во-вторых, и США, и Европа нуждаются в новой концепции расширенной Европы, предполагающей включение в нее Украины и объясняющей с политической и стратегической точек зрения, почему в данный момент интеграция Киева с Западом должна стать главным приоритетом евроатлантического сообщества.

В-третьих, вопрос о том, как сотрудничать с Москвой по мере интеграции Украины с Западом, снова станет камнем преткновения для евроатлантического сообщества (впрочем, как и для Киева). Не менее важно и то, что Вашингтону необходимо сосредоточиться на этой повестке дня как раз в тот момент, когда его внимание все больше отвлекают от Европы новые вызовы, исходящие из других регионов, особенно из Большого Ближнего Востока.

ЧТО НЕОБХОДИМО ПРЕДПРИНЯТЬ?

Отправной точкой для разработки надежной стратегии интеграции Киева с Западом должно стать осознание сходства и различий между Украиной и странами Центральной и Восточной Европы, особенно в том, что касается трех основных факторов интеграции.

Первый фактор – это мотивация со стороны государства, нацеленного на присоединение. И элиты, и общество должны обладать вполне мотивированным стремлением неотступно следовать такой линии во внутренней и внешней политике, которая де-факто делала бы их частью Запада. Они должны подтверждать, что являются союзниками как своими заявлениями, так и своими действиями. Второй фактор – это так называемый «пряник», т. е. гарантия вступления страны в НАТО или Евросоюз в случае соответствия всем необходимым критериям. Третий момент – это стратегия взаимодействия с Россией. Такая стратегия необходима для того, чтобы занять и отстаивать единую позицию Запада в отношении России, взять под защиту страну, претендующую на членство в НАТО или ЕС, и поддерживать позитивные и партнерские отношения с Россией.

Значительное различие между странами Центральной и Восточной Европы, с одной стороны, и Украиной – с другой, состоит в том, что в случае Украины внутренняя мотивация и стремление интегрироваться с Западом слабее, «пряник», предлагаемый Западом, меньше, а российский фактор представляет собою куда большую проблему. Это значит, что любая стратегия интеграции Украины с Западом должна учитывать эти обстоятельства.

Если Запад и Украина хотят выработать реалистичную стратегию на ближайшее десятилетие, то для них первостепенное значение имеют пять следующих шагов.

Во-первых, если Украина желает, чтобы ее воспринимали как вторую Польшу, ей необходимо начать проводить реформы и перестраиваться, действуя, как Польша, во внутренней и внешней политике. Украине следует пойти по такому пути прежде всего потому, что перемены, в сущности, в интересах самого Киева и отвечают надеждам украинского народа. Ничто не изменит позицию Запада по отношению к Украине так быстро и основательно, как успехи последней во внутренней политике.

То, что требуется от Украины, едва ли является секретом или тайной. Украина должна стать демократическим государством и упорядочить свою политическую систему. В стране необходимо реформировать экономику, взяться за решение проблемы экспорта оружия, побороть коррупцию. Список задач можно продолжить. В целях успешной перестройки Украине следует повторить путь, пройденный странами Центральной и Восточной Европы. Запад потребует от Украины не больше, но и не меньше того, что было предложено сделать странам Центральной и Восточной Европы.

Как и многие украинцы, Запад разочаровался и устал от политики действующего руководства в Киеве. Почти никто в западных странах больше не верит в то, что Украина в краткосрочной перспективе собирается и способна измениться таким же образом, как, например, Польша в 1990-х годах.

Единственный путь к смене такого имиджа – закрыть сегодняшнюю главу истории Украины и начать новую, с новым руководством, ориентированным на реальные преобразования. Трудно представить себе, что Запад действительно захочет расширить свои обязательства по отношению к Киеву и оказывать ему более существенную поддержку без явных признаков наличия в самой Украине политической воли к внутренним преобразованиям.

Во внешней политике Украине следует выработать четкую и последовательную программу действий в качестве союзника Запада. В данной области положение Украины лучше, чем в сфере внутренней политики, учитывая ее роль в иракском кризисе и других международных делах. Однако со стороны Киева было бы большой ошибкой считать, что Украина «откупилась» от Запада, в частности от США, послав свои войска в Ирак. Украина может сделать гораздо больше, чтобы стать союзником Запада, особеннов ситуации? когда евроатлантическое сообщество стремится выработать новую стратегию в отношении Белоруссии, Черноморского региона и Большого Ближнего Востока. Если бы Украина серьезно взялась за внутреннее переустройство, то она изменила бы в лучшую сторону и внешнюю политику, что, возможно, позволило бы Киеву стать примером для подражания и движущей силой позитивных перемен в странах, расположенных к северу и к югу от Украины.

Во-вторых, чтобы Украина пошла на смену курса, от Запада потребуется, помимо моральной, политической и экономической поддержки, предоставление гарантий того, что со временем Киев станет полноправным членом всех соответствующих евроатлантических организаций. Вновь понадобится коалиция государств-единомышленников по обе стороны Атлантики, для которых интеграция Украины станет стратегическим приоритетом будущего десятилетия, – точно так же, как это было в 1990-е годы со странами Центральной и Восточной Европы. Присоединение Украины к Западу должно стать следующим шагом в завершении строительства европейского и евроатлантического сообщества.

Если быть откровенным, то спроси меня кто-нибудь пять лет назад о том, считал бы я Европу «объединенной», если бы удалось включить в НАТО и Европейский союз все страны от Балтийского до Черного морей, думаю, что, как и многие мои коллеги, я ответил бы «да». Ведь в то время (тогда, в 1997 году, я работал в Государственном департаменте, возглавляемом госсекретарем Мадлен Олбрайт, и отвечал за расширение НАТО) Европа в нашем представлении заканчивалась где-то на польско-украинской границе. Однако сегодня, исходя из достижений прошлого десятилетия, может быть, настало время вновь пересмотреть определение Европы, однозначно включив в него Украину,– так же, как десятилетие назад мы включили в понятие «Европа» Центральную и Восточную Европу.

Новое видение Европы с расширенными границами, над формированием которого предстоит работать, включает, конечно же, не только Украину. Похожие проблемы связаны с вопросом членства Турции в Евросоюзе, а также с перспективой вхождения в него других стран Черноморского региона, таких, как Грузия или даже Азербайджан и Армения. И однажды – надеюсь, в скором, а не далеком будущем – нам придется решать, может ли претендовать на членство в Европейском союзе находящаяся в процессе демократизации постлукашенковская Белоруссия. Работая в Госдепе в 1990-х, я часто говорил своим подчиненным, что мы должны думать о политике на 10, 25 и 50 лет вперед. Это отражало мою идею о том, что Запад можно будет считать проигравшим, если ему не удастся присоединить к себе страны Центральной и Восточной Европы за десять лет, прошедших после их освобождения от коммунизма. На интеграцию Украины было отведено 25 лет, а России – 50.

Другими словами, нам предстоит продолжить и выиграть интеллектуальную и политическую битву за новое определение Большой Европы, которая будет включать в себя и Украину. Украина же своими действиями должна будет помочь нам победить в этом сражении. С моей точки зрения, Большая Европа должна включать в себя также Турцию и даже Южный Кавказ. Такое новое видение Европы потребует обоснованной стратегии и убедительной мотивации, если мы хотим достижения консенсуса и проявления политической воли. Факторы, сработавшие десять лет назад, неприменимы сегодня, потому что стратегическая ситуация изменилась коренным образом, особенно после терактов 11 сентября 2001 года.

Первая причина, обуславливающая стратегическую важность Украины, связана с тем, что, как утверждал Збигнев Бжезинский, Россия вместе с Украиной – империя, а без Украины – просто страна. Иными словами, успешно демократизированная и ориентированная на Запад Украина – это хороший стимул и гарантия от попыток России вновь поддаться искушению играть роль империи в отношениях с Европой и Западом. Эта мысль особенно важна сегодня, когда на Западе все чаще задаются вопросами, является ли демократический эксперимент в России не совсем удавшимся или вовсе провалившимся и не скатывается ли постепенно Москва к новому виду авторитаризма и неоимпериализма.

Вторая столь же значимая причина связана с Большим Ближним Востоком. Именно из этого региона, вероятнее всего, будут исходить самые большие угрозы для будущей трансатлантической безопасности. Лишь одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, почему для Запада стратегически выгодно сделать Турцию, Украину и Черноморский регион частью евроатлантического сообщества и превратить их в платформу, с которой можно проецировать влияние дальше на восток и на юг, обеспечивая стабильность за пределами региона.

В-третьих, необходимо снизить озабоченность, которую многие европейцы испытывают сегодня в связи с идеей Большой Европы, – точно так же, как в начале 1990-х они неоднозначно и с опаской относились к расширению Европы до Балтийского и Черного морей.

В основе этой озабоченности – мощь интегрируемого государства, деньги, экономическая эффективность и, наконец, национальные особенности. Мощь государства – важнейшая причина: ведь Украина – крупная страна, которая, претендуя в будущем на значительное количество голосов в Европарламенте, может стать одним из ведущих игроков и оказаться предположительно на одном уровне с другими ключевыми странами – членами Евросоюза. Деньги имеют значение из-за масштабности сельскохозяйственного сектора Украины и объема помощи, на который она теоретически может рассчитывать. Проблема экономической эффективности возникает в связи с тем, что многих европейцев беспокоит то, как ЕС сможет функционировать после присоединения к нему Украины. Наконец, многие европейцы пока еще не знают, что представляет собой Украина как страна и насколько она способна воспринять те ценности, которые Европейский союз поддерживает и намеревается продвигать.

В-четвертых, трудно представить себе успешную интеграцию Украины с Западом без активной поддержки и просвещенного руководства со стороны Соединенных Штатов. США должны возглавить процесс и помочь в формировании такого общего взгляда на проблему и создании такой стратегической ситуации, при которых интеграция Украины станет более реальной. Если Соединенные Штаты правильно разыграют свои карты, им удастся преодолеть скрытое недовольство, существующее в некоторых частях Европы по отношению к Украине. Америке следует также взять в свои руки решение российского вопроса. Как показал опыт 1990-х годов, в Центральной и Восточной Европе, независимо от масштабов использования политической мощи, Вашингтон в любом случае играет роль катализатора и движущей силы в проведении демократических реформ внутри других стран. Американские неправительственные организации и различные частные сообщества тоже могут сыграть важную роль в оказании помощи Украине.

В-пятых, нигде больше последовательная и единая политика Запада так не востребована, как в отношениях с Москвой по украинскому вопросу. Запад опять столкнется с тем, что планы по дальнейшему укреплению стабильности и присоединению демократической Украины, по всей вероятности, будут восприняты многими в России как проявление враждебности. В очередной раз Западу придется отказаться от геополитической игры с нулевой суммой и вместо этого быть готовым к защите собственной интеграционной логики.

В действительности же, несмотря на прогнозы многих российских политиков и наблюдателей, присоединение к НАТО и Европейскому союзу стран Центральной и Восточной Европы не явилось новой угрозой западным границам России. Тем не менее политическая реальность такова, что при всей своей красноречивости никакие факты и доводы не повлияют сегодня на политику России. Болезненное отношение Москвы к украинскому вопросу, ее соседство с Украиной, наличие у России рычагов давления на Киев и ее вовлеченность в украинские дела – все это вместе многократно усиливает значение российского фактора в процессе выработки Западом любой «украинской» стратегии.

В этой связи Запад может выбрать одну из трех стратегических линий. Следование первой линии основывается на предположении, что российскую позицию изменить не удастся. Потому озабоченность Москвы стоит просто игнорировать, создавая быстро и без лишнего шума новые реалии, с которыми России придется свыкнуться, а затем уже приступить к строительству новых отношений. Приняв новую реальность, Кремль станет более сговорчивым. Такой подход может быть назван «стратегия Nike», так как основан на девизе этой компании – «Just do it» («Просто сделай это»).

Второй вариант – попытка Запада использовать ту же двойную стратегию, что была применена в 1990-х. То есть и НАТО, и Евросоюз будут добиваться присоединения Украины, одновременно предоставляя России помощь с целью формирования партнерских отношений. Сотрудничество с Москвой не должно рассматриваться как грубая попытка подкупить или успокоить ее. В конце концов цель Запада останется прежней: продемонстрировать Москве готовность принимать в расчет ее законные опасения, показать, что партнерство способно принести пользу, а также воздействовать на нее, с тем чтобы она отказалась от приверженности к играм с нулевой суммой и начала размышлять категориями взаимовыгодного сотрудничества.

В соответствии с третьим вариантом Запад приступает к интеграции Украины только после достижения согласия по этому вопросу с Россией. Подобный подход исключает риск какой бы то ни было конфронтации или ответных шагов против Запада.

Выбор первой стратегической линии, вероятнее всего, отпугнет союзников и вызовет излишне резкую реакцию Москвы. Проблематичность третьего варианта связана с тем, что Россия получает возможность тормозить процесс. Как подсказывает опыт взаимоотношений с Москвой по этим вопросам в течение последнего десятилетия, она будет противостоять интеграции Украины до тех пор, пока не убедится, что Запад продолжит свою политику в любом случае и несмотря ни на какие возражения. Но тот же опыт свидетельствует, что активное вовлечение России в русло западной политики при одновременном отстаивании Западом своих целей может оказаться наилучшим способом выполнения поставленных задач при одновременной подготовке почвы для «мягкой посадки»: дверь должна оставаться открытой для сотрудничества с Москвой в будущем.

Многие на Западе, несомненно, выберут второй вариант, потому что он оказался действенным в прошлом и позволил добиться успеха на первом этапе расширения НАТО. Но не следует недооценивать тот факт, что сегодня мы наблюдаем перемены в отношении Запада к России.

В последнее десятилетие Запад исходил из того, что во внутренней политике (правда, постепенно и рывками) Россия избрала верный курс и что она заинтересована в сотрудничестве с Западом. Сегодня, однако, все больше людей полагает, что Россия движется в ошибочном направлении, хотя и демонстрирует некоторые успехи. Такой поворот в представлении Запада о России объясняется ее скатыванием к антидемократическому и автократическому режиму правления, проведением Москвой неоимпериалистической политики в отношении ближайших соседей, включая Украину. Так что вполне возможно, что в «российской» политике Запада произойдут некоторые сдвиги.

***

По всей вероятности, 2004 год может стать поворотной вехой как для Украины, так и для всего евроатлантического сообщества. США и Европа пытаются определить для себя новые стратегические повестки дня по двум ключевым направлениям. Первое направление, (его можно назвать новой восточной повесткой дня) касается отношений с государствами к востоку от стран, вступивших в ряды НАТО и Европейского союза весной этого года. Возможно, впервые на Западе возникают серьезные дискуссии по поводу того, как можно и как следует проводить более последовательную политику в отношении большого Черноморского региона. Сейчас внимание сконцентрировано в основном на Грузии, но со временем оно распространится на весь Южный Кавказ. Есть также признаки деятельности по разработке более эффективной стратегии в отношении Белоруссии и последнего оставшегося на континенте диктатора – президента Лукашенко. А на фоне усиления авторитарного режима президента Путина происходят пересмотр или корректировка политического курса Запада в отношении России.

Не менее, а может, даже более важным представляется второе направление. В последнее время Запад сместил акцент своей деятельности за пределы континента, главным образом на Большой Ближний Восток: ведь большинство угроз Западу исходят сегодня именно из этого региона. НАТО присутствует в Афганистане и, по всей видимости, останется там еще на несколько лет, а также вполне может оказаться в Ираке до конца этого года. В последнее время всё чаще говорят о создании новой региональной системы безопасности, опирающейся на опыт ОБСЕ. А Соединенные Штаты и Европа ищут новые способы применения своих сил и ресурсов для разрешения проблем этого неспокойного региона.

Так где же место Украины в условиях значительных сдвигов и глубоких трансформаций? Неужели все эти перемены приведут к потере значимости этой страны в глазах Запада? Во многом ответ на данный вопрос зависит от того, какие действия предпримет Украина. В этом году для Киева открывается хорошая возможность оказаться в центре первой повестки дня и стать важным игроком в реализации второй. И хотя путь будет долгим, а порой и тернистым, Украина способна положить начало новой тенденции, которая сблизит его с Западом и, возможно, окончательно интегрирует ее в евроатлантическое сообщество.

Украина. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 июля 2016 > № 2906809 Рональд Асмус

Ракеты в Европе: воспоминания о будущем?

Как не попасть в новую ловушку

Сергей Караганов — ученый-международник, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Резюме: Часть западных партнеров России пытается повторить сценарий конца 70-х – начала 80-х годов, когда развертывание в Европе советских и американских ракет спровоцировало многолетний военно-политический кризис. Он надолго застопорил и повернул вспять процесс разрядки.

Складывается все более отчетливое впечатление, что часть западных партнеров России пытается повторить сценарий конца 70-х – начала 80-х гг., когда развертывание в Европе советских ракет средней дальности СС-20, а также американских «Першингов» и крылатых ракет наземного базирования спровоцировало многолетний военно-политический кризис. Он надолго застопорил и даже повернул вспять набиравший темпы процесс разрядки в Европе.

Немного истории

Напомню о внешнеполитической ситуации, на фоне которой разразился прошлый ракетный кризис. США потерпели тяжелое военное и политическое поражение во Вьетнаме, в войне, которую большинство европейцев осуждали. Энергетический кризис начала 1970-х гг. развел союзников еще дальше. Захват американских заложников в Иране, все новые вспышки арабо-израильской вражды отвлекали внимание Вашингтона от Старого Света. Создавалось впечатление, что Соединенные Штаты отдаляются от него.

Одновременно в Европе набирала силу политика снижения напряженности, запущенная прежде всего немцами и французами в 1960-е гг. (Справедливости ради необходимо упомянуть Уинстона Черчилля, который провозгласил курс на нее еще в 1953–1954 годы. Он увидел, что жесткая конфронтация ограничивает возможности Великобритании.) Советско-американская разрядка начала 1970-х гг. ускорила процессы налаживания сотрудничества в Европе. Показалось, что появляется возможность преодоления холодной войны, а значит – структурной военно-политической конфронтации двух лагерей. Она была опасна для всех, но больше выгодна Западу, который тратил в разы меньшую долю своего ВНП.

В наибольшем выигрыше были западноевропейцы, которые полагались (или делали вид, что полагаются) на американский «ядерный зонтик» и военные контингенты США в Европе, призванные, как считалось, обеспечить стратегическую увязку с американским ядерным потенциалом. «Зонтик» и войска, приносившие изрядные доходы регионам, в которых они дислоцировались, не только позволяли экономить на военных расходах, но даже немного зарабатывать. Американцы, конечно, ритуально требовали от союзников увеличения их доли в военных расходах НАТО. Но те, как правило, увертывались. Особенно эффективно – в условиях ослабления напряженности. Американцы за военное прикрытие получали лояльность союзников и ощущение морального превосходства. Однако в условиях разрядки готовность слушать указания Вашингтона снизилась, а конструкция затрещала по швам, что пугало поколение политиков, интеллектуально, морально, да во многом и материально связанных с ней.

Сначала напряженность начали подпитывать американцы, поднявшие на щит проблему прав человека. Одновременно эксперты по обе стороны океана, сделавшие карьеры на конфронтации, стали искать пути ее обновления, «перезагрузки» на современном жаргоне, в важнейшей области – военно-политической. В Европе забили тревогу по поводу ослабления стратегической связки США и Старого Света, американских ядерных гарантий союзникам. И это в момент, когда военное противостояние начало зримо уходить в прошлое.

В Соединенных Штатах было готово новое поколение носителей ядерного оружия средней дальности: крылатые ракеты и баллистические ракеты «Першинг». Параллельно Советский Союз, активно участвовавший в гонке вооружений и даже начинавший лидировать в ней, приступил к развертыванию ракет, названных на Западе СС-20. Получились они случайно. Новая межконтинентальная твердотопливная стратегическая ракета, названная СС-16, «не полетела». Зато она оказалась замечательно полезной на более близком расстоянии, когда была испытана без одной ступени. И СССР, не имея стратегической необходимости, стал их производить и размещать в успокоившейся было Европе. Действовали в соответствии с устоявшейся логикой гонки вооружений: раз оружие создано, надо его развернуть, загрузить заводы. Европейцы, боявшиеся ослабления стратегических гарантий Соединенных Штатов, испугались еще больше, американцы, думавшие о том, под каким предлогом производить и размещать новые ракеты, получили его. По обе стороны океана атлантисты, сторонники сохранения НАТО, нуждавшейся в постоянной системной конфронтации, получили возможность ее укрепить.

Сейчас это трудно представить себе, но на годы главным вопросом европейской политики стали ракеты. Я сам с молодецкой горячностью участвовал в дебатах вокруг них. Потом начало приходить понимание абсурдности происходившего. СССР, находившийся на пике стратегического могущества, почувствовал себя осажденным, в том числе и из-за американских ракет, и влез в Афганистан, куда его затягивал Вашингтон. Помню ликование американцев и взрыв пропаганды о «советской военной угрозе».

Чтобы выйти из кризиса, запустили процесс переговоров о ракетах средней и меньшей дальности (РМСД). Но они, как почти всегда бывает с разоруженческими переговорами, только усугубили дело. Стороны получили аргументы, чтобы не отступать, торговаться, наращивать «козыри» – ракеты. В пропагандистском запале и советские, и западники убеждали себя, что угроза страшнее страшного. Сознание еще больше милитаризировалось.

В конце концов Советский Союз, вползавший в многомерный кризис, уступил, подписал Договор по РСМД, согласно которому ракеты средней дальности ликвидировали как класс. Заодно сдали не подпадавшие под договор эффективные оперативно-тактические ракеты «Ока». Сейчас вместо них со значительными затратами развертываются ракетные комплексы «Искандер». Но главное – угасавшая конфронтация получила мощный заряд адреналина и продлилась на десять лет.

История повторяется?

Ситуация последних лет то ли до смеха, то ли до слез похожа на ту, что складывалась в конце 1970-х годов. США, потерпев серию поражений, сокращают присутствие в Европе и выглядят все менее надежным союзником. Натовская сцепка, которую искусственно поддерживали то расширением, то провалившимися попытками выйти за зону ответственности (Афганистан, Ливия, частично Ирак), снова слабеет. Перед европейскими элитами замаячила перспектива больше полагаться на себя, в том числе в сфере безопасности. От этого они вовсе отвыкли за четверть века после холодной войны, когда жизнь стала совсем комфортной. Военные расходы сократили ниже любого минимума. Евросоюз вступил в самый глубокий кризис за свою историю.

Появилась и перспектива изменения старой геополитической ориентации. Лет девять-десять назад в Европе не очень открыто, но всерьез начали обсуждать целесообразность создания единых пространств с Россией и потенциально – с гигантским рынком Китая. Насторожились элиты, сросшиеся со старой структурой атлантической политики и не желавшие ее окончательного переформатирования. Чтобы избежать этого, нужен был организующий принцип – враг. Бушевская «война с террором» 2000-х гг., во многом тогда искусственная, такую роль сыграть не смогла. С начала нынешнего десятилетия к этой функции начали подталкивать привычного врага – Россию. Несмотря на более свободную политическую систему, капиталистическую экономику, кратно меньшую, чем у атлантического сообщества, военную машину Запад подстегивало и ощущение нараставшей слабости, тем более обидное на фоне окончательной, как казалось к концу века, победы.

Укрепление России, которая еще недавно считалась поверженной, воспринималось особенно болезненно, стало символом подъема новых сил, «не-Запада». Тем более что Москва свои новые возможности охотно демонстрировала и подчеркивала. В основном, как и раньше, стимулы к новой конфронтации исходили изнутри Запада, который в его нынешнем составе возник на платформе холодной войны и без нее чувствовал себя неуверенно. В последние годы к поиску привычного врага толкал и кризис Евросоюза. Объединение «против», как надеялись, придало бы энергию трещавшему европроекту, также во многом детищу холодной войны. Ведь запустили его, чтобы достичь двух целей – покончить с европейскими войнами, а также сдержать коммунизм и Советский Союз. Начались попытки построиться против его наследника.

США притягивают к себе европейцев через идею создания Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП). Его поддерживают отчаянно проатлантические силы, стремящиеся, как «в старые добрые времена», уйти под крыло Соединенных Штатов. Но, судя по имеющейся информации, этот проект, державшийся чуть ли не в секрете, столь откровенно невыгоден европейцам, что протолкнуть его пока не получается.

Одновременно делается ставка на воссоздание старой структуры отношений, выгодной (по-разному) традиционным элитам по обе стороны Атлантики. Альтернативной европейской системы от Ванкувера до Владивостока, которую предлагала Россия, они создать не захотели. Теперь намерены вернуться к прежней. Россия, выставляемая врагом, играет вспомогательную роль. Главные причины – внутри Запада.

Конфронтацию возрождали постепенно. С начала десятилетия Россию все чаще критиковали. И за недостаточную толерантность в отношении новых европейских нравов, и за дефицит демократии. Делались шаги, сначала нерешительные, к возрождению военно-политического противостояния. Попробовали разместить противоракетные комплексы в Польше и Чехии (в последней встретили решительную оппозицию). Жестко возражала и Россия. США временно отступили. Параллельно шла раскрутка темы «уязвимости» восточных стран – членов НАТО. Хотя до того их тянули (а частично и они тянулись) в альянс именно для того, чтобы устранить эту самую «уязвимость».

Классические проатлантические типажи в Европе (те же, кто парой лет позже сыграют видную роль в разжигании украинского кризиса) взялись настойчиво предлагать переговоры по нестратегическому (тактическому) ядерному оружию. У России значительный перевес в этой области, поскольку такие средства нужны, чтобы компенсировать неядерное превосходство Запада и предотвратить попытки победить в гонке обычных вооружений. Переговоры неминуемо милитаризировали бы европейскую политику, снова вытащив на первый план «дисбалансы», угрозы. В России предложения нашли своих сторонников среди специалистов по разоруженческим переговорам, истосковавшихся по живому делу. Но Москва в ловушку не полезла, от переговоров отказалась.

К 2013 г. антироссийская кампания бушевала вовсю. Опять встал вопрос о распространении зоны влияния Запада через ассоциацию Украины с Евросоюзом. Было похоже, что снова начали готовить и расширение НАТО на Украину, которое США втихомолку пытались протолкнуть еще в 2008 году. После киевского госпереворота Москва ответила встречным ударом. Крым и Донбасс остановили расширение западных союзов, угрожавшее жизненно важным интересам российской безопасности.

Информационная война, естественно, усугубилась. В Европе, рушившаяся модель которой предполагала в том числе отказ от прямого применения силы, действия России вызвали шок. Раньше там о последствиях попыток оторвать и поставить под контроль Украину думать не хотели. Предупреждений не слушали. А те, кто думали, хотели именно конфронтации. К пропаганде добавились санкции, как открыто заявлялось, нацеленные на смену российского режима провоцированием либо «заговора олигархов», либо народного недовольства.

Вновь начала безудержно нагнетаться кампания запугивания российской военной угрозой. И это несмотря на то, что российские вооруженные силы кратно малочисленнее советских и очевидно не предназначены для ведения массированных наступательных военных операций. А НАТО численно превосходит Россию по всем показателям военной мощи, кроме ядерной. Действия же на Украине носили сугубо оборонительный характер и были нацелены на предотвращение дальнейшей экспансии Запада, которая, если бы имела возможность продолжиться, могла привести к большой войне.

О приличествующем лицемерии забыли. В Соединенных Штатах открыто заговорили о необходимости повторить опыт 1980-х годов. Тогда европейский ракетный кризис, мифические «звездные войны» (стратегическая оборонная инициатива), содействие затягиванию Советов в Афганистан, попытки разжигания кризиса в Польше в надежде спровоцировать ввод советских войск и туда ускорили развал СССР. Вместо уже перезревшего реформирования провалившейся в стагнацию советской экономики Москва с увлечением ринулась в новую конфронтацию и гонку вооружений на навязанных направлениях.

Встречал и читал в последние два года американских стратегов, открыто говоривших о повторении такого сценария. Только вместо Афганистана и Польши предлагалась Украина, куда наиболее жесткое крыло американского внешнеполитического класса Россию откровенно заманивало, надеясь на полномасштабное вторжение. Москва на него не пошла, а американские союзники блокировали пока массированную поставку Киеву «летальных вооружений», которую вторжение должно было бы спровоцировать.

Пропагандистская война, направленная на сатанизацию противника, вышла за рамки приличий, она сейчас едва ли не хуже, чем даже в 1950-е годы. Россия, впрочем, отвечает подчас тем же. Где-то уже писал, что если бы нынешнюю политико-пропагандистскую какофонию услышали и поняли инопланетяне, они решили бы, что в Европе готовятся воевать. Надеюсь, что нет. Но все более частые учения все ближе к российским границам, размещение на постоянной основе вооружений и на ротационной – войск вкупе с информационной войной создают впечатление, что дело ведется к усугублению военно-политической напряженности. И, весьма вероятно, организации нового кризиса, который позволил бы восстановить систему структурной конфронтации, жесткого раскола Европы к востоку от ее прежних границ.

Разумеется, не все в США, и тем более в Европе, такого хотят либо готовы открыто признаться, в том числе и самим себе, в подобных намерениях. Но они существуют в головах многих атлантистов в Америке, Великобритании, в странах – новичках НАТО. Очень вероятно, что на смену относительно разумному и «мягкому» Бараку Обаме (в 1970-е гг. – Джимми Картер) придет гораздо более жесткое и/или непредсказуемое руководство (таковым в первые годы была администрация Рональда Рейгана). А «наказ» новой администрации со стороны правящей элиты будет похож на тот, с которым пришел Рейган: восстановить позиции США в мире, пошатнувшиеся после серии поражений. Пользуясь лозунгом одного из кандидатов – Make America Great Again, «Вернуть Америке величие».

Разумеется, мир стал иным. Повторить историю невозможно. И попытка реванша, скорее всего, провалится. Но не учитывать ее возможность и даже вероятность неразумно, тем более что американская правящая элита за минувшие годы, похоже, мало чему научилась и даже стала более радикальной. Из нее вытеснены реалисты. Заправляют неоконсерваторы или либеральные интервенционисты. А прошлая попытка реванша оказалась в целом удачной.

Новый заход уже начался. Это и сознательное обострение конфликтов по периметру России и Китая, и заявка на новый чуть ли не триллионный тур модернизации ядерных вооружений (после всех разговоров о стремлении к безъядерному миру). И активизация НАТО в его традиционной роли – военного сдерживания/устрашения.

Еще один эпизод из воспоминаний. Когда в конце 1970-х и в 1980-х гг. западные коллеги твердили о «советской военной угрозе», я смотрел на них с подозрением: глупцы ли они или врут. Слабевший Советский Союз явно не мог и не собирался ни на кого нападать. Позже познакомившись с ними ближе, понял: они по большей части все-таки заблуждались. Сейчас, когда я вновь слышу заявления о «российской военной угрозе», сомнений почти нет – это не заблуждения, а осознанный, откровенный обман, видимо, в стремлении воссоздать структурную конфронтацию. Новое передовое базирование вооружений и – пока ротационное – военнослужащих в Европе, систем ПРО носит почти открыто, увы, употреблю это слово, провокационный характер.

На словах они развертываются, чтобы успокоить соседей России, испуганных возможной (реально немыслимой) агрессией с ее стороны. На деле такие вооружения в случае реального военного кризиса увеличивают уязвимость размещающих их стран. Вряд ли в НАТО могут думать, что Россия станет ждать очередного вторжения на свою территорию. Эти вооруженные силы будут усугублять нервозность всех. И России, против которой они направлены, и принимающих стран, которые по глупости, из желания отомстить Москве за ее прошлые победы либо по приказу (или их просто не спрашивают, как, похоже, Румынию), делают себе целями первой очереди. Усилятся страхи и коренных натовских стран, когда и если они разберутся, что новые вооружения и войска повышают угрозу войны в Европе.

На этом фоне особенно странно выглядит развертывание системы ПРО в Румынии и Польше. Его корни – в мощном стремлении значительной части американской элиты и общества обрести иллюзию стратегической неуязвимости. Ну а по дороге – ослабить другую сторону, потрафить своей военной промышленности. Первоначально планы оправдывались хотя бы теоретически правдоподобными ссылками на необходимость защищать европейцев от иранских ракет. Когда Иран отказался от ядерной программы, пристойность отбросили. Теперь ссылки на необходимость защиты от Тегерана выглядят совсем уж вопиющей неправдой, неприличной даже для «своих». Но аргументы воспроизводятся вновь и вновь.

Специалисты почти в унисон говорят, что при надлежащих контрмерах системы ПРО пока не могут представить серьезной угрозы российскому стратегическому потенциалу. Но и они сами, и неизбежные контрмеры будут подстегивать военную угрозу для стран, где они размещаются, ослаблять стратегическую стабильность в Европе и мире, служить росту нервозности и недоверия.

Эксперты и, главное, люди, реально отвечающие за безопасность страны, в том числе и президент, утверждают, что в контейнеры систем ПРО вместо противоракет легко могут быть вставлены крылатые ракеты большой дальности, запрещенные к размещению на территории Европы Договором по РСМД. Если это так, США под сурдинку обвинений России делают большой шаг к нарушению договора.

В России есть (или были) сторонники выхода из Договора, уж больно он неравноправен. Но его не нарушали. Размещением систем ПРО Россию как бы приглашают к выходу из Договора, к развертыванию ракет, способных почти мгновенно эти системы уничтожить. И тогда картина стала бы полной – новое издание ракетного кризиса конца 1970-х – 1980-х гг. и восстановление той самой структурной военно-политической конфронтации в Европе.

Водораздел проходил бы ближе к нашим границам. А само новое противостояние по определению гораздо более опасно, чем предыдущее, оно бы подстегивало стороны к мгновенной реакции или контрреакции. Но американцы, видимо, рассчитывают отсидеться за океаном. Континентальные европейцы, смятые валом нерешаемых внутренних проблем, похоже, особо не задумываются. Как не задумывались по поводу последствий своей экспансии на Украину 2,5–3 года назад. К тому же в Европе (смотри выше) есть силы и интересы, настроенные на конфликт.

Предлагая, по сути, возвращение к военно-политической конфронтации, западные партнеры хотят сделать ее поудобнее для себя, связать руки России, готовой играть в ответ жестко и рискованно. Поэтому постоянно муссируется то возобновление переговоров по обычным вооружениям, то реанимация диалога по мерам укрепления доверия в старых форматах. О предложениях обсудить ядерное оружие в Европе говорил выше. Не раз слышал подобные идеи во время работы в «группе мудрецов ОБСЕ». Появлялись они и на поверхности.

Кстати, результаты референдума в Великобритании и решение о выходе страны из Евросоюза создают атмосферу еще большей неопределенности по всему полю и только повышают вероятность действий с целью отвлечь внимание от кризиса ЕС, укрепить влияние США и НАТО в Европе, да и опять-таки найти новую тему для консолидации.

Что делать?

Во-первых, понимать, что сценарий, который я описал, вероятен или уже претворяется в жизнь. Россию по старым рецептам провоцируют на конфронтацию и втягивание в гонку вооружений в Европе.

Во-вторых, наконец, откровенно сказать нашим европейским партнерам и их обществам, что нынешняя, как и прежняя, политика НАТО и тех сил, которые концентрируются вокруг союза, прямо направлена на возрождение военной конфронтации в Европе и, если она будет воплощена в жизнь, резко увеличит угрозу конфликта.

В-третьих, вряд ли стоит повторять собственную глупость позднего советского и раннего российского периода, когда мы желали понравиться, угодить или надеялись на возможность равноправной и стабильной системы безопасности и сотрудничества в Европе. Сегодня аналогом той политики стало бы стремление возобновить отношения с НАТО в прежнем формате. Альянс, в том числе благодаря российской слабости и попыткам умиротворения, превратился из преимущественно оборонительного, каким он был в годы холодной войны, в наступательный, стал главным фактором дестабилизации военно-политической ситуации в Европе.

Агрессия против Югославии, Ливии, нападение большинства стран союза во главе с США на Ирак создали новую реальность. Оказалось, что без жесткого внешнего сдерживания оборонительный союз демократических государств способен легко деградировать. Нужно сделать выводы. И вряд ли России стоит легитимировать альянс политическим диалогом с ним в Совете Россия–НАТО. Но НАТО – реальность. Поэтому продолжение разговора для избегания эскалации инцидентов, предотвращения случайных столкновений целесообразно. Но диалог должны вести Генштаб и Военный комитет НАТО, военные специалисты. Параллельно необходим и более широкий как двусторонний, так и многосторонний, в том числе экспертный, диалог о перспективах европейской безопасности и путях предотвращения ее дестабилизации и деградации.

В-четвертых, на потенциальные новые ракетные и иные вызовы не стоит отвечать торопливо и зеркально. Из Договора по РСМД выходить не надо. Этого ждут. А такие ответы уже провозглашены; размещение трех дивизий на западе России (они нам точно нужны?); создание высокоскоростных ракет в неядерном исполнении. Они дороги и заведомо более выгодны богатой стороне. Может начаться втягивание в гонку вооружений. Думаю, учений стратегических сил, которые не оставили бы сомнений в том, что произойдет в случае кризиса с новыми ракетами/противоракетами, было бы достаточно.

В-пятых, необходим диалог по безопасности в более широких рамках, чем старые европейские. Пока мы остаемся в них, Запад не может и не хочет отказаться от прежней системы, которая воспроизводит конфронтацию. Надо выходить на уровень евразийского диалога по сотрудничеству, развитию и безопасности, тем более что и мир изменился, в том числе вокруг России и Европы. Старая евроцентричность выглядит едва ли не анахронизмом. Даже для самой Европы, ведь ей для развития необходимы новые горизонты сотрудничества, которые способны предоставить Китай, Россия, другие страны Восточной и Центральной Евразии. Это не альтернатива атлантическим связям Европы, но их дополнение.

В-шестых, новые разоруженческие переговоры вряд ли целесообразны. При сохраняющемся пока доминировании Запада в информационном пространстве они будут еще более активно, чем раньше, использоваться для нагнетания недоверия, милитаризации мышления в Европе. Но диалог военных, повторю, крайне необходим.

В-седьмых, надо использовать остающийся потенциал ОБСЕ, постепенно «забывая» о его «третьей корзине», которая по большей части использовалась для сохранения и стимулирования конфронтации. Вторая – экономическая – фактически отмерла. Организация может оказаться полезной для регулирования кризисов типа украинского, сотрудничества по новым вызовам безопасности – беженцам, терроризму, миграциям, киберпространству.

В-восьмых, и это, может быть, главное, стоит активизировать диалоги с ЕС и входящими в него странами, направленные на поиски путей восстановления и расширения сотрудничества в культуре, образовании, науке, экономике на новой реалистической основе. Европейский союз больше не модель, но и тем более не противник, а по возможности добрый сосед, выгодный рынок, равноправный партнер, с которым нас объединяют многие интересы и даже базовые ценности. Возможно, стоит подумать и о диалоге ЕАЭС–ЕС, но уже в более широких рамках движения к всеобъемлющему торгово-экономическому партнерству в Евразии, о целесообразности которого говорил на ХХ Петербургском экономическом форуме российский президент.

Наконец, самое важное. У нас, русских, накопились претензии к Западу. И у многих чешутся руки и дальше отвечать «по полной программе», показывать «кузькину мать». В России, испокон веку строившейся на двух ценностях – защите суверенитета и безопасности, видимо, существует внутренняя потребность во внешнем враге. Усиливает ее неготовность пока идти на назревшие реформы.

Но нужно помнить, что конфронтация в конечном итоге невыгодна никому. И нам, пока менее сильным и богатым, она невыгоднее, чем Западу, даже если Россия способна выстоять и одерживать тактические победы. И главное, если мы допустим возвращение структурного противостояния по типу холодной войны, планета станет гораздо более опасной, чем даже тогда. Лучше бороться за мир, выступать поставщиком безопасности, в том числе предотвращая дальнейшую экспансию западных союзов, что мы, хотя и с запозданием, сделали в 2014 г., срывать планы тех, кто хочет вернуть гонку вооружений и системный военно-политический конфликт, восстановить лидерство в борьбе за верховенство международного права, за стратегическую стабильность.

«Брексит» способен создать не только новые угрозы, но и возможности. Стоит оставить странам ЕС, Великобритании, заблудившимся в собственных кризисах, перспективу выхода из них и путем новой разрядки. Единое пространство сотрудничества, совместного развития и безопасности нужно рассматривать уже, наверное, не в старых, так и не состоявшихся рамках, а в новых и более широких – от Сингапура или Шанхая до Лиссабона или Дублина.

Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 июля 2016 > № 1850847 Сергей Караганов

«Путин считает себя демократом номер один»

Григорий Явлинский рассказал «Газете.Ru» о перспективах демократов на выборах в Госдуму

Владимир Дергачев, Светлана Бабаева, Андрей Винокуров, Александр Орлов

Ветеран российской политики Григорий Явлинский, который, казалось, отошел от дел после того, как ЦИК отказал ему в участии в президентских выборах 2012 года, снова вернулся в активную политику. На прошедшем съезде он возглавил список «Яблока» на выборах в Думу. О «яблочной альтернативе», встрече с президентом, обвинениях в работе на Кремль и решении крымского вопроса Явлинский рассказал «Газете.Ru».

— У вас по рейтингам — 1%.

— Кто вам сказал?

— Левада-центр, ФОМ, ВЦИОМ.

— Это все неважно. Нормальная ситуация для старта. Кампания еще не началась. У парламентских партий вон по 3-4 процента.

— Не поздно ли начинать? За счет чего надеетесь преодолеть барьер в 5% и собрать демократический электорат?

— Мы хотим убедительно показать: в стране можно построить альтернативу по всем ключевым вопросам. Как по вопросам текущей жизни, так и по вопросам большой политики. Альтернатива — это самый главный вопрос для страны.

— А вы уверены, что людям вообще нужна альтернатива?

– Уверен, очень многим людям нужна альтернатива.

— Вы многие годы были той самой альтернативой. За вас голосовали. Потом вы не соглашались идти в правительство. Потом вас «закапывали» с помощью админресурса. Одновременно было разочарование в вас электората. Потому что вы вроде все время альтернатива, за вас голосуешь, а результатов нет. И рано или поздно люди говорят: а зачем вообще за него голосовать?

— Есть много людей, для которых принципиально важно проголосовать за альтернативу. Это не всегда связано с тем, что на следующий день все изменится в стране. Но для них принципиально важно голосовать за другое.

Далее. Никто не знает, что было бы в стране в 90-е годы, если бы не было нас. Какого размера была бы коммунистическая партия, чем закончился бы 93-й, что происходило бы в 96-м году, куда пришла бы война в Чечне и сколько бы там было жертв.

Жизнь гораздо сложнее, чем такое детское: «ай-ай, если вы не «Единая Россия», то зачем вы все нужны». А сейчас разницы между всеми остальными парламентскими партиями и «Единой Россией» никакой. Одна и та же компания.

— Они сами с вами не согласятся.

— А зачем со мной соглашаться? Давайте посмотрим, как они голосуют. Чтобы узнать, что делало «Яблоко» в Думе, надо посмотреть голосование.

— Иногда нужны инструменты, чтобы альтернатива становилась частью жизни. Когда вы были фракцией в Госдуме, у вас была возможность что-то менять. А потом вы просто стали образом. И нужно ли за вас голосовать при вашем 1%, если голос не материализуется в виде последующей фракции в парламенте?

— Тогда вам нужно голосовать за «Единую Россию» — там ваш голос будет материализован, мало не покажется. А мы были фракцией альтернативы, которая, например, на пике кризиса сумела назначить премьер-министром Евгения Примакова — мы убедили президента Бориса Ельцина. И это был единственный человек, который предотвратил беду, когда кризис был в самом разгаре. Мы не пошли к нему работать, потому что он был для нас чужой. Но это было решение, и мы на нем настояли не для себя, но для дела.

— А сейчас?

— Сейчас еще важнее, чем тогда. Исчерпаны все возможности системы. В каждой ее клеточке — ложь и нажива, больше ничего. Спорт открываешь — там нажива. Дети погибли в Карелии — то же самое. Это тупик, система исчерпана. Значит, нужно предложить альтернативу, выход из тупика.

Что мы увидели недавно на Петербургском экономическом форуме? Что ничего нового не будет! Все как есть, только еще более агрессивно, без всяких размышлений. Мы сейчас будем долбиться в эту стену с разбега, а раньше просто упирались лбом.

Приехавшие в Питер немногочисленные иностранцы объяснили: ланчи, завтраки, обеды и ужины — сколько хочешь, а санкции все равно будут, и не надейтесь ни на что. Нужно искать выход из положения.

– И какой это выход?

— Нам нужен другой президент.

– Даже если нам нужен другой президент, это в 2018 году. А у вас кампания в 2016-ом.

— Предлагаете, чтобы за день до выборов президента мы начали об этом говорить, хлопать крылышками, бегать, кудахтать «а что же, кого же, вот Жириновский, Зюганов, Прохоров, еще кто-то? Никого нет, ай-ай!». Так надо? Поздно будет… Сейчас надо этот вопрос включать в повестку политической жизни страны. Потому что главным вопросом всей политической жизни являются президентские выборы. Поиск кандидата и альтернативы.

— С точки зрения менеджмента звучит странно: у вас есть задача — избраться в Думу. А вы говорите: нет, нам нужно менять президента.

— В США люди за два года начинают поиск нового кандидата и проводят праймериз. У нас осталось полтора года, а вы мне рассказываете о том, что главный смысл жизни — соревноваться с Сергеем Мироновым (лидером «Справедливой России»).

Выборы в Думу мы считаем важным делом. Это шаг в сторону изменения системы через президентские выборы. Итог Думских выборов в целом понятен. Все партии кроме нашей будут критиковать только правительство. Все, включая «Единую Россию». Если она получит мало процентов, тогда Путин поменяет (премьера Дмитрия) Медведева.

Но проблема нашей экономики не в экономике, а в политике. Политика в России перпендикулярна развитию экономики. Принимаемые внутри- и внешнеполитические решения эту, мягко выражаясь, не очень работоспособную экономику уничтожают.

Но никто, ни Шувалов, ни Кудрин, не осмелятся это сказать. Вот они приходят на совет к Путину. Путин говорит: «Я Путин, поняли»? Они говорят: «Мы поняли». Он: «Давайте советуйте что-нибудь». Они: «Ну, мы даем вам такой совет – давайте вложим все деньги, какие у нас есть, в экономику». Путин: «Всё украдут». Они: «Ой, да, действительно, мы как-то об этом не подумали».

Потом Кудрин: «Что вы, Владимир Владимирович, не слушайте этих горе-чиновников. Надо создать другую судебную систему». Путин: «В каком смысле?». «Ну, чтобы она была независимой». «От кого? От меня?». «Ну, не от вас, конечно, но… От больших денег». Он говорит: «так, если мы сделаем независимую судебную систему, она к кому первому придет? Всех же посадят! Это мы тоже не можем».

Тогда выходит советник Глазьев, и говорит: «Давайте напечатаем новые деньги, инвестиционные». «А вы когда-нибудь слыхали о сообщающихся сосудах, Глазьев?» «Нет, я это не слышал, я академик». Все, на этом совет закрыт. Потом на форуме министр Улюкаев где-то в кулуарах говорит: «Ну, понимаете, мы ничем не смогли заинтересовать президента. Потому что как в советской пьесе, все говорим то, что он от нас ждет. Что я, что Кудрин, что Борис Титов, что Глазьев».

Тупик очевиден и по выступлению Путина: «Одно из крупнейших наших достижений — это то, что стала лучше работать судебная система, — говорит Владимир Владимирович. — В частности, мы соединили Арбитражный и Верховный Суд». Это же какой шаг! Он, правда, не говорит, куда этот шаг.

А что же нам делать с системой? Я принципиальный противник силовых методов, потому что точно знаю, в результате будет еще хуже. Тогда выбор не слишком большой. Надо через легальные процедуры добиваться существенного изменения, не декоративного. Побеждать на выборах в Думу и настойчиво выстраивать политическую альтернативу. Имея фракцию в Думе человек из 30, мы получим фундамент такой альтернативы.

— Где вы возьмете эти человек 30?

— Мы рассчитываем на 9—10% по спискам и 5-6 одномандатников. За это будем бороться.

— Почему бывший мэр Петразоводска Галина Ширшина и глава партии Эмилия Слабунова идут по спискам, вы сдаете Петрозаводский одномандатный округ власти?

— Слабунова, скорее всего, пойдет в Законодательное Собрание Карелии, а Ширшина — в горсовет Петрозаводска. Одномандатный округ для них не на 100% проходной. Они будут заниматься Думской кампаний в федеральном списке и региональной кампанией: городской и региональной.

«Мы и есть демократический фланг»

— На либеральном фланге есть ПАРНАС, Навальный с «Партией прогресса», «Открытая Россия» Ходорковского и проект омбудсмена Бориса Титова Партия Роста. Кого из них вы считаете союзниками?

— Со всеми, с кем можно не сражаться, мы готовы не сражаться. Мы сразу сказали, что с ПАРНАСом разведем максимальное количество округов и действуем в этом направлении. С Титовым у нас пересечение только в Петербурге из-за того, что там Оксана Дмитриева.

— Если Алексей Навальный призовет к бойкоту выборов, «Яблоко» сильно потеряет в электорате?

— Надеюсь, такой глупости не будет. Но если все же будет, то вспомним, что в Костроме список Демкоалиции с поддержкой Навального получил 2%. Даже Медведев перед выборами сказал: центр политической жизни переехал в Кострому. А на праймериз Демкоалиции весной нынешнего года зарегистрировалось 8 тыс. человек.

— Вы планируете привлечь электорат Навального, Ходорковского, Касьянова?

— Мы хотим привлечь всех. У меня такое впечатление, что Навальный, несмотря на то, что он обратился к Владимиру Владимировичу (пустить Партию Прогресса на выборы — «Газета.Ru»), вряд ли примет участие в выборах. И Михаил Ходорковский тоже вряд ли примет участие.

— Вы как «Единая Россия». Они тоже говорят, что об оппозиции говорить не станут, не хотят пиарить других. Но читателей это интересует, многие хотят объединенный демократический фланг.

— «Яблоко» идет на выборы, мы и есть этот фланг.

— В прошлый раз ваш фланг показал 3% на выборах в Госдуму.

— Да, это 2,5 миллиона избирателей. А вы, кстати, сколько привели избирателей на участки, чтобы ваш фланг получил больше процентов?

— То есть мы должны приводить?

— Конечно, это же для вас делается. Неужели вы думаете, что чего-нибудь дождетесь хорошего для себя, если так и будете просто сидеть и ждать? То, что делает «Яблоко», оно делает не для себя, а для вас. Поэтому, если вы не приведете избирателя, так и будете жить,

В 2011 году мы готовы были представить альтернативу и пойти на президентские выборы. Все говорили ровно то же, что и вы, обаятельно улыбаясь: да зачем это? Нам политики не нужны. Мы вот белые шарики — и по бульварам (имеется в виду протесты против фальсификаций выборов в 2011-2012 годах. — «Газета.Ru»). И хоровод на Садовом кольце. И контролировать, победил ли Путин. У нас такая работа.

— Благодаря тем людям с шариками хотя бы на региональных выборах на следующих циклах мы увидели, что ситуация в день голосования лучше. Не благодаря власти, а благодаря тем, кто вышел тогда на площадь. Они и вам услугу сделали.

— Во-первых, люди вышли на площадь благодаря нашей работе, буквально. Инициаторами и катализаторами процесса были наблюдатели, которых не побоялось выставить «Яблоко».

— Были «Голос», независимые наблюдатели, которые формально шли от других партий.

— От каких?

Там не было других партий. Никто кроме «Яблока» массово наблюдателей не выставил. Сурков им запретил это делать.

Но самая главная задача тогда была другая — по-серьезному предъявить альтернативу на президентских выборах, которые проходили через два месяца. Нужно было сделать максимум на думских выборах, чтобы потом пойти на президентские. Мы попытались. Часть сделали, часть не смогли. В результате получили 6 мая 2012 года (беспорядки на Болотной площади — «Газета.Ru») и полный разгром всего за счет принятых впоследствии законов. И колоссальный сдвиг назад. Уже через сто дней после инаугурации стало ясно: будет полный разгром оппозиции и регресс по всем направлениям.

Короче говоря, лозунг «голосуй за кого угодно, кроме»…и дилетантский отказ от участия в выборах президента в 2012 году, отказ от политики — всё это привело демократическую общественность к гражданскому вымиранию.

Лидерство в «Яблоке» и путь азиатских «тигров»

^

— Вы сказали, вместо того, чтобы ходить с белыми шариками, что, конечно, красиво и весело, нужно заниматься поиском и производством политиков. Ту же реплику мы можем вернуть вам. Вы лидером партии сколько являетесь? Вот и произведите новую линейку политиков для того самого избирателя, которого вы призываете прийти и привести других. Не только страшилками о будущем с Путиным привлекайте, а новыми лицами. А вы продолжаете быть единственным олицетворением партии.

— Вовсе не единственным. Мы надеемся на этих выборах привести в Думу целую когорту людей, которым по 30-40 лет. Посмотрите на другие партии, много ли новых лиц? С ума можно сойти, сколько новых политиков вокруг! А в «Яблоке» — есть.

— Какой запас прочности вы даете сегодняшней власти?

— Большой запас. Но если представить альтернативу, тогда изменится ситуация в целом.

— Вы не верите, что власть способна начать реформы в политике, в экономике, во всех сферах?

— Нет. Это совершенно невозможно. В 1996 году внутри ельцинского курса можно и нужно было создать альтернативу. В целом я считал, что страна движется исторически в правильном направлении, но экономическая политика должна быть другая.

Тогда можно было говорить о реформах, о том, что можно проводить другую экономическую политику в части бюджета и приватизации. А сейчас проблемы иные. Прекращение войны с Украиной. Восстановление взаимодействия и дружеских отношений с Европой. Отмена санкций. Предотвращение опасности большой войны. Прекращение бесконечного вранья по телевизионным каналам. Это не реформы — это смена системы и президента.

Новый президент не должен управлять судами, потому что не будет их боятся. Они к нему не придут. Нынешняя власть никогда не сделает независимую судебную систему, потому что она её боится. А без судебной системы эффективной рыночной экономики не может быть. Как не может быть футбола без правил игры и без судьи.

— Азиатские «тигры» поднимались отнюдь не на либерально-демократических реформах.

— Что ж, поговорим про «тигров». В 1960-1970-е годы поднимались «тигры»: Индонезия, Малайзия, Сингапур, Южная Корея, Таиланд. В Южной Корее с 1971 года пять раз баллотировался в президенты и через 26 лет, в 1997 году, победил Ким Дэ Чжун. При нем судят двух предыдущих президентов за коррупцию, приговаривают их к смертной казни и он их милует, в экономике ликвидирует чеболи (околовластные финансово-промышленные группы). И Южная Корея становится одной из ведущих экономик мира.

Индонезия. Прилетаешь в Джакарту, садишься в такси и спрашиваешь: кому принадлежит это такси? И водитель говорит: президенту, его семье. Всё так или иначе в стране принадлежит клану власти — президенту и его семье. В результате, страна просто разваливается на куски. Во всех остальных «тиграх» произошло торможение, они сошли с арены. Этот пример свидетельствует: смена политической системы, отказ от коррупции и монополии на власть ведет к появлению эффективной экономики.

Китай это вообще другая история: руководство страны сдало в аренду мировому бизнесу территорию и население, и это привело к тем результатам, которые мы имеем сегодня. Все остальное — механизмы управления этими обстоятельствами. Китай выиграл из-за крайне низкой цены рабочей силы и неограниченной её численности. Сейчас у них будут проблемы, цена рабочей силы выросла, урбанизация достигла насыщения, появляется «ловушка среднего класса». Мы, конечно, можем демонстрировать знание других моделей. Но они к России не имеют никакого отношения.

Пока у нас закон не будет одинаковым для всех, не будет неприкосновенной частной собственности, — в России не будет эффективной экономики. К тому же, сейчас Россия в изоляции, её поставили под удар. Каждый теперь может нас пнуть, установить дополнительные санкции — это и есть тупик.

— И вы убеждены, что мы не выйдем из него, пока Путин у власти?

— Да, он не видит возможности менять систему, не верит, что существуют другие системы. Считает, что у всех точно так же, как у нас. Он говорил про британский референдум о выходе из ЕС: «Вот интересный (премьер Дэвид) Кэмерон. Он сам этого не хочет, зачем тогда объявляет референдум?». Путин не думает, что можно объявить референдум для того, чтобы не просто подтвердить своё мнение, а для того, чтобы узнать, чего хотят люди.

— Вы всерьез считаете реальным радикальный сценарий?

— Полтора года назад я написал большую статью, называется «Осознанный выбор?» Тогда Медведев сказал: да, у нас Крым и санкции, но это осознанный выбор. Я написал: «а вы понимаете, какой выбор сделали, что теперь будут делать с нашей страной? Ее снимут с доски. Нас ограничат в ресурсах настолько, чтобы мы стали третьеразрядной страной. Раз мы непредсказуемые и не соблюдаем правила, то воевать, конечно, не надо, а надо задвинуть куда-нибудь подальше. Как 180-миллионная Нигерия, о которой даже не знает никто. Это не вопрос, что они хорошие, а мы плохие. У нас 1% мирового ВВП, а у тех, кого мы себе противопоставляем — больше 40%.

Про встречу с Путиным и «демократа номер один»

— Вы с Путиным виделись в последний раз в 2011 году. Что тогда вы обсуждали?

— Обсуждал другие варианты развития. Я не сомневался, что он вернется. То, что вам рассказываю, то и ему предлагал. Он сказал, что этого не будет. Без всяких вариантов.

— Зачем тогда он вас пригласил, замерял мнение демократов?

— Нет, мы с ним ровесники, и он себя считает демократом. Поэтому ему не надо узнавать, что думают демократические круги. Он сам демократ номер один. Давно-давно он задал мне вопрос: «Можете сформулировать мне одним предложением, как поднять экономику?» Я не ожидал и, напряженно двигая мозгами, сказал: «свобода и закон». Он подумал и ответил: «этого в России не будет никогда». Я: «Ну, значит, и настоящей экономики тоже не будет никогда». Вот и все. Это то, что я понял за всю свою жизнь.

Настоящая экономика появляется только тогда, когда есть свобода и закон.

— Вы хотите получить фракцию в Думе, чтобы снова поговорить с Путиным?

— Вы сразу делаете вывод в хипстерском духе. Отвечаю. У Путина 50-60 млн поддержки людей, если верить цифрам. Даже если я получу пять миллионов, это вовсе не значит, что человек, у которого 50-60, ядерное оружие, национальная и межнациональная гвардия, будет срочно бежать со мной разговаривать. Не будет.

— Рейтинг одобрения Путина сейчас под 80%. Как вы рассчитываете побеждать его на президентских выборах?

— Когда людей спрашивают, за кого они, они просто никого другого не знают и называют Путина. Многие еще и боятся. Путин не занимается политикой, он занимается избирательной кампанией нон-стоп. То амфоры находит на дне моря, то летает с птицами, то побеждает врагов, ведет «линии» с народом. Когда люди увидят, что есть что-то реальное другое, ситуация начнет меняться. И это вопрос не персоны. Это появление другой парадигмы развития, представляющей будущее.

— Так может Россия любит такую харизматичную, авторитарную политику?

— Может, сегодня это для кого-то и привлекательно. Но проблема в том, что с этим до завтра не доживешь. У нас ситуация уже драматическая. Борьба на выборах не за того или иного кандидата, а за то, например, будут хоть какие-то свободные СМИ, или нет. Это долг всех и вопрос гражданской позиции. Иначе все будет как программы Киселева, Толстого или Соловьева.

Если бы был альтернативный канал, и он работал на другого кандидата, тогда бы в Москве у Киселева не было бы аудитории вообще. Сделайте альтернативное телевидение, и народ просто уйдет с первого и второго канала.

Серьезно говоря, все серьезные российские журналисты и издания должны работать на альтернативу, как работают в последний период избирательной кампании американские СМИ. Сейчас против Дональда Трампа будут работать почти все, и никто не будет говорить: «мы журналисты, мы над схваткой, мы немножко за Трампа, немножко за Клинтон».

— Так может вам яркости, наглости и напора не хватает? «Яблоко» нигде не видно.

— И куда с этим напором? Вон молодые лидеры ходят на некоторые политические телешоу, так там всем, кто говорит критические вещи звук приглушают чтоб и в студии был и не слышно ничего… . Если бы на федеральном канале накануне выборов можно было бы вот так разговаривать, как мы разговариваем с вами, думаю, за три передачи получили бы рейтинг, может быть, не в 50%, но в 7-10%. Только от удивления люди уже проголосуют.

— Так не дадут.

— Будем бороться, искать форматы. Я надеюсь на 9—10% по спискам в Госдуму. Думаю, барьер точно преодолеем.

— Вы уже уходили добровольно из власти. Есть ли вариант, при котором вы можете уйти из нее после избрания в Думу?

— Сейчас такого сказать не могу. Но если, например, Дума будет объявлять войну, то я, конечно, положу мандат. Не хочу быть частью такого решения. Но, надеюсь, такой ситуации не случится.

Крымский вопрос

— Одна из базовых позиций партии «Яблоко» по внешней политике — это крымский вопрос. Ваша партия предлагает международный референдум по Крыму о статусе Крыма. Вы считаете произошедшее аннексией?

— Мы считаем это аннексией, нарушением международных и российских законов и договоренностей. Поэтому Россия должна признать произошедшее нарушением законов. Поскольку между Россией и Украиной этот вопрос не решить, после этого необходима международная конференция по Крыму, с участием европейцев, британцев, американцев, Украины и нас, которые подписывали Будапештский протокол. Я думаю, Турция должна участвовать, ее интересы есть в Крыму. Эта конференция выработает «дорожную карту», возможно, ее частью будет новый, признаваемый международным сообществом референдум.

— Почти все международное сообщество против аннексии, как официально называют произошедшее на Западе. И они, скорее всего, продолжат требовать передать Крым, с референдумом или без референдума. В любом случае, в Крыму большинство пророссийского населения и при новом референдуме будет, скажем, если не 96%, то 70-80% за Россию. Но Украина будет против такого варианта, и продолжать считать это аннексией.

— Международная конференция примет «дорожную карту», договорится по референдуму. А какой уж будет результат, ну, такой и будет признан, всё. На конференции Украина будет обязательным участником. И если она будет возражать, значит, конференция будет искать другое решение. «Дорожная карта» может быть долгой. Есть прецеденты, например, турецкий Кипр. Но другого способа движения вперед нет. И России, и Украине, всем будет сказано, что, друзья, если вы хотите двигаться вперед к политической и экономической интеграции, это дело надо решить. В референдуме может быть много вопросов, в том числе, и о независимости Крыма от Украины. Вы давно были в Крыму, как там?

— Большинство по-прежнему за Россию и боится гуманитарной катастрофы как в Донбассе в случае возврата на Украину.

— Не надо никакой катастрофы. Пока соберут конференцию, примут решение, несколько лет будут готовить референдум. Пока это фантазии на тему, главное признать незаконность аннексии и созвать международную конференцию.

— Вы говорите про альтернативу: хорошие отношения с Украиной и международным сообществом. Кооперация вместо конфликта. Мы далеки от мысли наших властей, что на Западе все враги, но исторически-то все страны ищут свою выгоду, все прагматики. И вы не боитесь, повторения 90-х, когда страна потеряла многие позиции во внешней политике.

— Нет, мы сейчас теряем позиции. Поссорились с Украиной и что приобрели? Ничего, все потеряли. Кормим Донбасс, в том числе и своей кровью. Содержим Крым, но не даем ему развиваться, потому что туда никто не хочет ехать. Сделали крымчан гражданами второго сорта.

— В чем заключается ваша позиция по Донбассу? Вы выступаете за вывод оттуда всех сил?

— Присоединюсь к сторонникам Минских соглашений. Это минимум, что пока можно сделать. Суть в выводе всех незаконных вооруженных формирований и закрытии границы. Донбасская история спровоцирована Россией и Россия несет значительную долю ответственности за все произошедшее.

— Если вы придете к власти, передадите Украине и международному трибуналу в Гааге всех ответственных за то, что там происходило?

— Надо быстрее заканчивать с этой историей. И, кстати говоря, я буду баллотироваться в президенты, а не в прокуроры, потому думаю как закончить конфликт. Надо вывести оттуда все вооруженные формирования, принять исчерпывающие меры, чтобы население было под защитой, не было угрозы расправы, мести, кровопролития. Это будет очень непросто, будут задействованы самые разные международные механизмы, без них справиться невозможно, но, в любом случае, это немедленно надо прекращать.

Решение проблемы Украины заключается в том, чтобы и Россия, и Украина вместе двигались в Европу. Европейский Союз создали, чтобы в Европе не было войны, например, чтобы Германия перестала воевать с Францией. И он доказал свою эффективность. Даже разделение Чехословакии на две страны прошло мирно и спокойно, потому что проходило внутри ЕС.

Такое же решение должно было быть в Югославии, но до этого Европейский Союз тогда не додумался, а провел там совсем другую операцию, и очень зря это сделал, последствия этой ошибки расхлебываются до сих пор. Когда Россия перестанет выдумывать, что она идет в Евразию, вся наркотическая галлюцинация прекратится. Тогда Россия, Украина, Молдова, Беларусь — будут строить европейские государства. Снимется вопрос Крыма, многие образованные крымчане говорят, что они-то хотели бы, вообще-то, быть частью Европы. А из-за того, что Россия решила стать Евразией и двигается в противоположном направлении, произошел разрыв постсоветского пространства. И на линиях разрыва потекла кровь.

— Из-за вашей позиции по Крыму часть спонсоров отпала от партии?

— Есть бизнес, который сказал, что он принципиально не хочет финансировать такую политическую позицию, но основная часть сохранилась. Однако бизнесу страшно финансировать открыто нашу избирательную кампанию.

«Из нашего гнездышка кто только ни повылетал»

— Вы готовы участвовать в праймериз перед президентскими выборами? Провести дебаты с вами, Дмитрием Гудковым, Алексеем Навальным, Михаилом Касьяновым, Михаилом Ходорковским, чтобы найти лучшего лидера.

— Мы разговаривали с Алексеем Навальным в том числе и о президентских выборах. Он спрашивал, если ЕСПЧ отменит его приговоры и его допустят к президентским выбора, что тогда? Я ответил, что тогда мы с ним проведем дебаты, посмотрим, кто сильнее, и решим. Но надо понимать, что в России праймериз это пока крайне неуместное копирование американского опыта. Дебаты можно устраивать с кем угодно. Только они должны быть равноправные и содержательные. Дмитрий Гудков (оппозиционный депутат Госдумы — «Газета.Ru») перспективный молодой человек, надеюсь он не растворится, не исчезнет, будет работать в политике… Я желаю ему успеха, помогу, чем смогу.

Ходорковский вряд ли скоро вернется в Россию. Навальному пока нельзя избираться. Бориса Немцова убили. Касьянов не очень подходящий кандидат. Что делать? Вот ведь проблема.

— В оппозиции были слухи, что «Яблоко» не пошло в Демкоалицию из-за указаний со стороны администрации президента. Что ваша партия для администрации гораздо удобнее, чем Демкоалиция.

— Мне кажется, история попытки создания того, что называли Демкоалицией для администрации президента совершенно прекрасна. Они просто счастливы.

— Почему НОДовцы, прокремлевская молодежь атакуют Касьянова и Навального, но не бегают за вами?

— А вы пригласите их на интервью и спросите. Или поговорите с нашей службой безопасности. Они вам скажут, кто за нами бегает и кто не бегает. Люди, о которых вы спрашиваете, участвуют в государственной травле. Никто не бегал за Немцовым, просто застрелили — и все.

— Вас как главу «Яблока» гостравля касается или нет?

— Касается, как и всех, кто не нравится властям. Все возможно, и ко всему надо быть готовым.

— Нет, почему за вами не бегают активисты радикальных прокремлевских движений. Может быть Кремль считает Касьянова, Навального, Ходорковского более радикальными оппонентами? Какую-то угрозу вы чувствуете?

— Я сталкивался с разного рода ситуациями такого рода неоднократно. Это часть жизни и работы, всё может случиться в любой день. Просто не думаю об этом. В интернете частенько угрожают. Приходится иметь службу безопасности, следить за этим. Но если этим займется государство, никто и ничто не поможет. Против Касьянова этим занимается государство. У него свои отношения с государством. У меня другие. Он был «их» (премьер-министром), а я «их» не был, никогда.

— Власти воспринимают уход из элитных кругов в оппозицию как предательство?

— Власти для меня ничего не делали — я им ничего не должен. Я сам по себе и не появился из их рук. Даже Ельцин не был фигурой, которая меня создала.

— Вы не «их», но во власти много ваших. Например, Ирина Яровая.

— Мы открытая гражданская партия.

Из нашего гнездышка кто только ни повылетал. Вон, многие в Думе. Только в том и суть, что они у нас, с нами расти не захотели, не смогли. Многие из них приходили ко мне и спрашивали: вы можете нам гарантировать прохождение в Думу? Я говорю: нет. Ну, нет, значит, мы уходим к тем, кто может. Они просто хотели быть в Думе. И это всё, что их интересовало.

— А они настолько все беспринципные, что просто перешли в другой стан?

— Да именно. Они особый тип людей, они не политики, конформисты, им лишь бы теплые места. В партии главное, чтобы был преданный общему делу костяк, люди работающие не ради денег и должностей. Есть такие люди, значит, есть партия.

— А вы не боитесь, что в случае очередного поражения часть костяка отвалится?

— Этот костяк не разваливается, как показал опыт. Я, конечно, переживал и сомневался, но мы 13 лет живем вне Думы. Все понимают, что это за система и что в ней возможно, а что нет.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 7 июля 2016 > № 1841438 Григорий Явлинский

Первое заседание Правительственной комиссии по вопросам агропромышленного комплекса и устойчивого развития сельских территорий.

Посещение сельхозпредприятия «Матвеевское»

Перед началом заседания Дмитрий Медведев посетил ЗАО «Матвеевское». Предприятие создано 55 лет назад в деревне Вырубово Одинцовского района Московской области для обеспечения населения Москвы и Подмосковья овощной и мясомолочной продукцией. Основное направление деятельности хозяйства – производство овощей защищённого грунта (огурцы, томаты) и молочной продукции. Общая площадь теплиц составляет 8 га.

В 2007 году был построен и введён в действие завод по переработке молока и выпуску кисломолочной продукции мощностью 20 т молока в сутки. Завод оснащён новейшим технологическим оборудованием. Ассортимент молока и кисломолочной продукции составляет более 20 наименований. Поголовье крупного рогатого скота для обеспечения молочного завода сырьём и создания кормовой базы племенного животноводства составляет 1560 голов.

В 2013 году введён в эксплуатацию современный складской комплекс общей площадью 30 тыс. кв. м.

Заседание Правительственной комиссии по вопросам агропромышленного комплекса и устойчивого развития сельских территорий

Стенограмма:

Д.Медведев: Уважаемые коллеги, у нас сегодня первое заседание большой Правительственной комиссии по вопросам агропромышленного комплекса и устойчивого развития сельских территорий. Заседание такой комиссии первое, но работа и до этого шла своим чередом на разных уровнях. Все наши достижения последнего периода, а с другой стороны, проблемы всем хорошо известны. Сейчас уже идёт работа над новым бюджетом. Вчера я проводил заседание комиссии по бюджетным проектировкам. Хочу напомнить, что совсем недавно на съезде «Единой России» я говорил, что на аграриях мы экономить не будем. Сегодня обсудим, какие ещё меры нужно принять, чтобы создать условия для успешного развития сельского хозяйства на ближайшую перспективу.

Темы роста агропромышленного комплекса за последние несколько лет действительно вышли на совершенно иной уровень, по всем товарным позициям, которые представлены на внутреннем рынке, есть выбор и по качеству, и по ассортименту, и по цене. Более того, Россия успешно отвоёвывает статус крупного поставщика на мировом продовольственном рынке, сейчас это уже не слова, а именно так и есть. Я не буду приводить цифры, я совсем недавно их приводил в разных форматах, они известны – и по экспорту зерновых, и по экспорту других видов продовольствия. Результаты есть, они достигнуты благодаря совместным действиям и Правительства, и отраслевых объединений, и, конечно, самих аграриев, включая ту работу, которая у нас постоянно велась, – Аркадий Владимирович Дворкович ей занимается, Министр сельского хозяйства и другие коллеги.

Конечно, эти результаты достигнуты благодаря беспрецедентным объёмам государственной поддержки. Таких объёмов государственной поддержки сельского хозяйства никогда не было в постсоветский период. Только в текущем году на реализацию государственной программы мы предусмотрели 215 млрд рублей. Учитывая необходимость дополнительной поддержки, мы включили на текущий год развитие сельхозмашиностроения, целый ряд других решений. Сейчас главное это не растерять.

Всё это должно работать на решение основной задачи – повышение качества и конкурентоспособности сельхозпродукции, чтобы наша продукция и сам аграрный сектор могли сделать разворот от импорта к экспорту и на рынок продовольствие поступало такого качества, чтобы потребители и в России, и за рубежом без колебаний выбирали бы именно наши, российские продукты.

Я подписал распоряжение Правительства, которым вносятся изменения в Стратегию развития пищевой и перерабатывающей промышленности. Этот сектор также успешно развивается, входит в число лидеров по объёмам производства. Мы доработали стратегию, предусмотрели развитие новых форм государственно-частного партнёрства на базе территориальных кластеров, развитие инфраструктуры, уточнили механизмы инвестирования.

Не менее важно повысить качество самой переработки сельхозпродукции. Этим целям служит ещё один документ, который закладывает стандарты повышения качества в пищевой индустрии до 2030 года. Вчера я объявил о нём, на совещании с коллегами по Правительству мы его обсуждали. Чтобы достичь поставленных целей, нужно поработать над развитием отдельных направлений агропромышленного комплекса. Речь идёт о производстве фруктов, овощей, мяса, молочной продукции. В целом объёмы производства по этим направлениям также увеличиваются, но разными темпами. По итогам прошлого года уровень самообеспеченности по овощам составил почти 94%. Мы и сегодня встречаемся на территории такого комплекса в Одинцовском районе, акционерного общества «Матвеевское», которое уже 50 лет работает. Начиналось всё, естественно, в прежних технологических условиях, в 1960-е годы. Сейчас уже, конечно, современное производство.

Но я говорил об уровне самообеспеченности в сезон, а в межсезонье по овощам – менее 50%, поэтому на рынке есть довольно значительная ниша, которую наши производители могли бы заполнить. По фруктам это 33%, то есть 1/3 от рынка.

Конечно, из-за специфики нашего климата у нас всегда будет необходимость что-то дополнительно закупать, но тот основной набор продуктов, который есть в каждой продовольственной корзине любого покупателя, надо выращивать самим, и в этом основная задача. Для этого мы начали работать над модернизацией тепличного комплекса. Напомню, что в прошлом году введено в строй 170 га теплиц. На 18% по сравнению с прошлым годом мы увеличили площади закладки садов и ягодных насаждений. Мы сейчас с коллегами говорили: нам в целом, для того чтобы в прогнозируемом направлении развиваться, в год надо вводить где-то от 200 до 300 га теплиц. Тогда приблизительно за 5 лет мы закроем вообще потребности в тепличном производстве, в хозяйствах тепличных в масштабах всей страны.

И конечно, нужно обеспечить производителей качественным посадочным материалом, предоставить доступ к кредитам по льготной ставке (это тоже у нас тема, которая регулярно обсуждается с участием аграриев) и обратить внимание дополнительное на тарифы на электроэнергию для тепличных хозяйств. Понятно, что эти тарифы должны быть подъёмными, чтобы производство в тепличных хозяйствах было рентабельным.

Есть достижения у нас и в мясной отрасли. В прошлом году мы впервые достигли необходимого уровня продовольственной безопасности по производству мяса и мясопродуктов, но, конечно, в основном за счёт роста в птицеводстве и свиноводстве. Там ситуация практически нормальная уже. В результате экспорт мяса и субпродуктов также вырос более чем в два раза.

Но есть и проблемные зоны, в частности производство говядины и молока. Пока уровень обеспеченности молоком недостаточный, в прошлом году он составил чуть более 80%. А учитывая, что импорт молочной продукции в 2015 году также сократился более чем на 20%, наши производители имеют очень значительную нишу, которую необходимо закрывать.

А.Ткачёв: Сам факт создания такой авторитетной, уважаемой комиссии говорит о действительно беспрецедентной поддержке сельского хозяйства в нашей стране. Как вы видите, на цифрах и в деле мы действительно демонстрируем рост и особую активность в этом ключе.

Если можно, несколько слов о ходе уборки урожая. Мы сейчас находимся в очень ответственной фазе. Должен сказать, что своевременная подготовка и проведение посевной, а также благоприятная погода позволили приступить к уборочным работам с большим запасом прочности.

На сегодняшний день собрали уже первые 5 млн т. Пока мы в два раза опережаем темпы прошлого года. Планируем собрать 106 млн т зерна, а если погода будет к нам благосклонна, то эта цифра может вырасти – от 108 до 110 млн т. Это позволит нам сохранить лидерские позиции на мировом рынке по экспорту пшеницы. В этом году нам удалось превзойти рекордные показатели предыдущего сезона, направить на экспорт почти 34 млн т зерна, в том числе 24,6 млн т пшеницы.

В наших планах увеличить производство зерна, до 2020 года выйти на цифру 120 млн т зерна. Чтобы увеличить сбор зерна на 15 млн, надо повысить урожайность по всей стране примерно на плюс-минус 3 центнера с гектара. Для этого, конечно, нам нужно изменить подход к использованию прежде всего минеральных удобрений. Сегодня более половины посевных площадей засевается без внесения удобрений. Люди уже привыкли и не знают, что это такое, а это, конечно, огромный потенциал роста.

Мы производим в среднем от 18 до 20 млн т удобрений, а внутри страны используем лишь 15%, то есть 2,5 млн. В среднем на один гектар вносится 33 кг в действующем веществе, а надо вносить минимум в три раза больше. Таким образом мы сможем до 10 млн т удобрений в России вносить. Тем не менее даже при этой цифре мы будем отставать в разы от Европы – там 250 кг вносится, в Белоруссии – 180, в Китае – в четыре раза больше, 400 кг (он, кстати, покупает у нас достаточно большое количество удобрений). В Сибири вносят 7 кг, а надо хотя бы 25–30, в Центральной России вносят 60, а надо хотя бы 90. Даже на юге мы вносим порядка 50, а нужно до 100.

Конечно, это огромный потенциал, и, безусловно, мы в этом ключе и будем работать все вместе, и аграрии это понимают. Чтобы увеличить количество, объём удобрений, которые будут использованы в России (это повысит плодородие, урожайность), мы планируем стимулировать применение удобрений через инструмент несвязанной поддержки в растениеводстве. Считаем несправедливым действующий порядок распределения поддержки, при котором южные регионы получают больше средств, а Сибирь, Дальний Восток, Забайкалье – в меньшей степени. Парадокс. Следует в большем объёме оказывать поддержку регионам, находящимся в неблагоприятных природно-климатических условиях, и привязать поддержку к внесению удобрений. Так мы сможем в ближайшее время, 3–5 лет, увеличить объём внесения удобрений на миллион тонн и тем самым поднять плодородие, урожайность и восполнить истощённые земли.

В отношении сельхозтехники хочу обратить внимание на растущую потребность аграриев в обновлении парка техники. Я бы хотел ещё раз поблагодарить Правительство – мы очень плотно работаем с Министерством промышленности – за принятое решение о двукратном увеличении поддержки (сумма 10 млрд). Это позволит уже в этом году приобрести порядка 20 тыс. единиц сельхозтехники. Надеюсь, это количество будет только расти с каждым годом. Рынок уже почувствовал, что сельхозтоваропроизводители стали настоящим драйвером спроса на отечественную сельхозтехнику.

Если же говорить о долгосрочных перспективах на зерновом рынке, Минсельхоз разработал проект стратегии развития зернового хозяйства до 2030 года, предусматривающий увеличение производства зерна до 130 млн т, что позволит увеличить экспортный потенциал до 50 млн. Зерно – это наш базовый экспортный, биржевой товар, я бы так сказал, который составляет сегодня две трети экспорта. В условиях курса Правительства на диверсификацию экономики, АПК, экспорт зерна и продовольствие в целом могут наравне с энергетикой стать становым хребтом нашей экономики, Россия может торговать не только нефтью, но и стать ведущей мировой зерновой державой.

Для примера, Китай производит 508 млн т зерна (напомню, мы – 106), США – 435 млн, Индия – 236. То есть у нас, конечно, потенциал для роста великий. По крайней мере и Китай, США (особенно) торгуют по всему миру и зерном, и соей, и кукурузой и, конечно, на этом зарабатывают огромные деньги.

Ключевыми точками роста и приоритетами развития помимо зерна также являются мясная и молочная продукция, овощи и фрукты. Здесь мы, конечно, пока говорим об импортозамещении, но подразумеваем создание производств с экспортным потенциалом. Мы ставим целью производить качественные продукты питания, которые будут пользоваться спросом как в России, так и за рубежом.

В 2014 году, приостановив ввоз отдельных наименований продовольствия из ряда государств, мы значительно расширили возможности для наших производителей. За счёт тех инструментов поддержки, которые предусмотрело Правительство, мы создали серьёзный задел для развития из сотен инвестпроектов в десятках регионов нашей страны. Инвесторы заинтересовались тепличным овощеводством, закладкой садов, виноградников, животноводством. За этот период мы отобрали и просубсидировали порядка 500 инвестиционных проектов на общую сумму 280 млрд рублей кредитных ресурсов.

Кстати, я хочу поблагодарить наши банки – Россельхозбанк, который очень активно участвует в наших программах, Сбербанк. Без них, я думаю, нам было бы крайне сложно. Есть и контакт, и взаимопонимание, надеюсь на дальнейшую конструктивную работу.

Отдельно в рамках поддержки инвестиционных проектов путём возмещения части прямых понесённых затрат в Минсельхоз поступило на рассмотрение ещё 380 проектов, и работа эта продолжается.

По итогам 2015 года совокупный инвестиционный портфель составил около 1,5 трлн рублей. По оценкам аналитиков, по итогам прошлого года вложения в сельское хозяйство оказались в числе лучших инвестиционных стратегий. По нашим прогнозам, до 2020 года планируемый объём инвестиций в отрасль составит ещё порядка 1 трлн рублей.

Мы фиксируем рост инвестиционной активности в сфере производства овощей. В прошлом году нами было отобрано 25 инвестпроектов, направленных на создание и модернизацию тепличных комплексов. В этом году планируется построить не менее 260 га теплиц, что даст прирост производства тепличных овощей на 100 тыс. т. Однако, конечно, эти темпы недостаточны, если мы хотим в течение пяти лет закрыть эту позицию.

Для замещения импорта необходимо увеличить производство тепличных помидоров и огурцов на 1 млн т к 2020 году, или на 200 тыс. т ежегодно, что потребует строительства и модернизации в течение ближайших пяти лет не менее 2 тыс. га тепличных комплексов. Ускоренному развитию этого направления препятствуют в том числе и высокие тарифы на электроэнергию, о чём Вы говорили, от 2 до 6 рублей за киловатт (в разных территориях по-разному), поскольку тепличные комплексы относятся к числу наиболее энергоёмких производств. Сейчас инвесторы за счёт строительства собственной газовой генерации снижают себестоимость электроэнергии до 2 рублей, но это приводит к увеличению инвестиционной стоимости проектов на 30–40% и, конечно, к росту издержек.

Наша задача – оптимизировать затраты сельхозтоваропроизводителей на электроэнергию. Установление льготных цен на электроэнергию не станет существенной нагрузкой для энергетики, поскольку мы потребляем лишь 1,5% в общем котле. Тем более в условиях возможного укрепления торгово-экономических связей с Турцией – а это крупный поставщик овощей и фруктов на мировые рынки – такая льгота была бы существенным подспорьем для отечественных производителей, для повышения их конкурентоспособности.

Мы рассчитываем на существенную динамику роста по садам и виноградникам. В прошлом году для стимулирования развития садоводства более чем в пять раз увеличен объём субсидий на закладку и уходные работы за садами. Выделенные средства позволили уже в 2015 году увеличить ставки субсидий, заложить 14 тыс. га садов, из них 10 тыс. га интенсивных садов, что очень важно, – практически в два раза выше, чем в прошлом году.

Хочу отметить, что на все наши вложения и поддержку крестьяне очень быстро откликаются, потому что всё счётно и все прекрасно понимают, что можно получить и прибыль, и высокую маржинальность, и, конечно, бизнес идёт в этом направлении.

В этом году мы уже на 20% опережаем показатели прошлого года по закладке садов. Для замещения импорта к 2020 году необходимо заложить порядка 72 тыс. га садов, что позволит за это время увеличить производство фруктов на 500 тыс.

Сейчас в стране примерно 50 тыс. с небольшим гектаров садов. То есть мы должны практически удвоить закладку, таким образом мы получим дополнительно уже через пять лет 500 тыс., то есть 0,5 млн, а с учётом длительного вступления в период товарного плодоношения получим 1,5 млн т к 2025 году. Но этот урожай мы заложим сегодня. Будем так двигаться.

Уверен, что через пять-семь лет у нас в стране появится новый бренд – русское яблоко по примеру польского яблока, которое заполонило не только Россию, но и практически всё СНГ. Как и турецкий помидор. Собственно, они на этом десятилетиями зарабатывали неплохие деньги.

Пока темпы развития сдерживаются капиталоёмкостью и длительными сроками окупаемости, высокими затратами на закладку садов и отсутствием качественного посадочного материала. Чтобы ускорить развитие, необходимо обеспечить приоритетное финансирование садоводства в будущем. Мы уже расписали и с Минфином ведём достаточно активно переговоры. До 4 млрд рублей – наше предложение, в том числе направить средства поддержки на создание питомников по производству качественного посадочного материала.

Аналогичные примеры поддержки необходимы и по виноградарству.

За последние 10 лет площадь виноградников выросла почти на треть (85 тыс.). С принятием в прошлом году решения Правительства о признании вина сельхозпродуктом (это ключевое было решение) и с включением его в нашу госпрограмму «Развитие сельского хозяйства» перед отраслью появилась перспектива развития. Мы, кстати, говорим не только о винограде, из которого делают вино, но и о товарном винограде, который традиционно в России любят, и мы можем действительно практически на половину снабжать своим, отечественным виноградом.

Ежегодный объём импорта столового винограда составляет порядка 250 тыс. т. Конечно, половину мы можем производить у себя как на юге, так и на других территориях нашей страны. Для обеспечения импортозамещения в данном направлении необходимо до 2020 года заложить 50 тыс. га новых виноградников, что даст 200 тыс. т винограда и через 10 лет позволит полностью заместить импортный виноматериал.

Россия сегодня импортирует 17 млн декалитров виноматериалов – это треть от общего объёма потребления в нашей стране, то есть 30% вина мы производим сами, 30% – это готовые изделия в бутылках (в основном Франция, Италия, Новый свет) и 30% – виноматериалы, которые приходят в порты нашей страны в бочках, цистернах и разливаются на винзаводах. Конечно, низкое качество, низкая цена. Понятно, что инвесторы не могут заходить в этот бизнес, закладывать новый урожай, новый виноградник, потому что это гораздо дороже. Легче получить эту ёмкость, условно, 50 т или больше, разлить, продать и дальше ждать новой партии из ЮАР, Бразилии или Аргентины.

Поэтому есть предложение, которое, как мне кажется, очень своевременно, мы с Вами обсуждали, и Вы давали поручение. Мы готовим сейчас проект постановления о том, чтобы или, с одной стороны, увеличить пошлину, или, с другой стороны, дать сигналы инвесторам, что через пять-семь лет мы закроем полностью этот рынок завоза в Россию виноматериала. Для инвестора это будет сигнал к тому, что надо закладывать виноград и заниматься производством вина из отечественного материала.

Что касается ускоренного развития в животноводстве. В текущем году в производстве мяса сохраняется положительная динамика в основном за счёт, как Вы сказали, свиноводства, птицеводства. Рост – 6,2%. Бурное развитие мясной отрасли в последние годы создало стимулы к экспорту российского мяса – птицы и свинины. За пять месяцев текущего года экспорт мясной продукции вырос почти в три раза и достиг 43 тыс. т. В связи с этим одним из приоритетных направлений нашей работы является поддержка экспорта и продвижение отечественного продовольствия на внешние рынки. По расчётам, к 2020 году производство скота и птицы на убой в живом весе вырастет на 10% и достигнет 15 млн т.

Чтобы повысить конкурентоспособность и снизить себестоимость нашей животноводческой продукции, целесообразно исключить животноводческие комплексы по выращиванию свиней и птицы, а также перерабатывающие предприятия, из первой категории объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду. Исходя из сегодняшних правил, которые начнут работать с 2019 года, эти требования, конечно, приведут к избыточному администрированию, естественно, к повышению издержек и, соответственно, к росту себестоимости готовой продукции. Считаю, что отнесение предприятий АПК к объектам первой и даже второй категории необоснованным и нецелесообразным. Хочу сказать, что к первой категории отнесены практически все предприятия металлургической, химической промышленности, добычи и переработки руд, нефти, газа и угля. Мы считаем, что не настолько мы сегодня загрязняем экологию, чтобы так жёстко к нам относиться.

Напоследок самое проблемное направление – производства молока (то, о чём Вы говорили). Несмотря на принимаемые меры по поддержке и развитию молочного скотоводства ситуация остаётся сложной. Мы продолжаем констатировать отсутствие динамики в молочной отрасли. Для замещения импорта отечественной молочной продукцией необходимо увеличить к 2020 году производство молока на 7 млн т. Это потребует выделения дополнительных средств и господдержки на строительство и модернизацию 1 млн ското-мест и позволит нарастить производство говядины не только за счёт специализированного мясного скотоводства, которое активно развивается в последние годы, но и молочного, то есть, поднимая молоко, мы, естественно, поднимаем и производство говядины.

Сохранение текущих объёмов финансирования и мер господдержки по развитию молочного скотоводства позволит увеличить объёмы производства молока на 1 млн т к 2020 году. Подчёркиваю, нам нужно 7 млн. Необходимо пересмотреть подходы к решению проблемы.

В прошлом году рентабельность сельхозпредприятий в целом по стране превысила 20%, я имею в виду свиньи, птицы и другие направления. При этом по молоку показатель рентабельности в 3,5 раза ниже, то есть 5% даже с учётом субсидий. И конечно, туда бизнес не идёт, тем более длинная окупаемость.

Важнейшим фактором повышения доходности, привлекательности является формирование справедливой закупочной цены на сырое молоко для сельхозтоваропроизводителей. В целом по России средняя цена реализации молока за 2016 год составила 21–22 рубля, а в некоторых субъектах она до 15 рублей. Хотя справедливая цена – чтобы это было интересно, была повышенная рентабельность и банки бы охотнее реагировали на создание молочных комплексов, – должна быть 24–25 рублей. Мы сейчас разрабатываем ряд мер, которые будут стимулировать рост цены, прежде всего закупочной, в том числе через механизм молочных интервенций. Мы со всеми заинтересованными организациями активно работаем по введению этого механизма. Нужен ряд постановлений Правительства, в том числе и поправки в закон.

Также мы хотим модернизировать систему поддержки через дотации на молоко, там тоже есть с чем работать. Если позволите, 16 июля в Тамбове мы доложим о ситуации по животноводству (и по молоку, и по мясу), по нашему ускоренному развитию.

Естественно, все перечисленные планы не могут быть реализованы, если мы не выполним несколько основных показателей и подходов. Крестьянам, селянам нужен доступ к дешёвым кредитам. Мы рассчитываем, что с 1 января заработает льготный механизм кредитования сельхозпредприятий по привлечению краткосрочных и инвестиционных кредитов по ставке не более 5% годовых. Это тоже очень хороший сигнал для инвесторов. Понятно, что мы здесь во многом разбюрократим ситуацию, и банки в том числе получат хорошие возможности, чтобы выбирать вместе с министерством правильные проекты, более окупаемые, более интересные.

Во-вторых, крайне важно сохранить заявленные на текущий год объёмы финансирования, а это 237 млрд рублей. Мы просим дополнительно 23 млрд из антикризисного фонда или Плана развития Правительства на 2016 год. Эти деньги в принципе уже теоретически потрачены, потому что пришли к нам инвесторы, которые должны получить субсидирование на ранее выданные краткосрочные и инвестиционные кредиты, а также на капексы – это возмещение прямых затрат и так далее. Поэтому если мы не получим эти средства или произойдёт сокращение до 206 млрд рублей, то это повлечёт за собой отказ инвесторов от реализации новых аграрных проектов уже в текущем году, не говоря уже о тех долгах, которые образовались в начале года.

Финансирование отрасли на уровне 215 млрд не обеспечит принятые обязательства перед сельхозтоваропроизводителями, это не позволит достигнуть поставленных целей по ускоренному импортозамещению, более того возможно сокращение производства. Конечно, мы такого допустить не можем. Господдержка на уровне 237 млрд позволит выполнить все обязательства перед инвесторами, просубсидирует выданные краткосрочные и инвестиционные кредиты. При этом только лишь 20%, а это тоже немало на сегодня, от общего финансирования пойдёт на реализацию новых проектов, что позволит обеспечить население основными видами продовольствия к 2025 году, то есть через девять лет.

То есть у нас, и мы должны все понимать прекрасно, – развилка: если бюджет 215, мы стоим на месте, не двигаемся, 237 – рост 3,4% и обеспечим российский рынок собственными продуктами через девять лет, то есть к 2025 году. Если мы ещё прибавим от 30 до 50 млрд к 237, то через пять лет мы абсолютно точно закроем все основные позиции по продовольствию и закроем весь дефицит.

По фермерам, по малым формам. Мы видим огромное желание создавать семейные фермы, животноводческие фермы, и есть большое желание удовлетворить спрос. Потому что это в основном кавказские республики, Сибирь, Дальний Восток. Это сложные территории, по-другому людей мы не закрепим, поэтому увеличить в два раза, до 20 млрд, гранты и поддержку в целом, мне кажется, действительно стоит.

За последние два года импорт продовольствия (Вы говорили об этом) скатился на 38%, с 43 млрд долларов до 26. По нашим оценкам, при условии финансирования мер господдержки не ниже заявленного уровня текущего года, а это 237 млрд, уже через пять лет объёмы экспорта и импорта сельхозпродукции и продовольствия сравняются и достигнут порядка 22 млрд долларов.

Д.Медведев: Перспективы на самом деле внушающие оптимизм. Самое главное – их реализовать, эти планы.

Теперь с учётом того, что мы находимся в Московской области, я попрошу выступить Андрея Юрьевича Воробьёва.

А.Воробьёв: Для всех тема агропромышленного комплекса, развития сельского хозяйства сегодня является стратегической. Если раньше часто считали, что сельское хозяйство – это чёрная дыра, то сегодня это драйвер экономического роста и залог социальной стабильности.

Мы находимся в Московской области. Казалось бы, здесь до Москвы, до МКАД рукой подать, однако предприятие, на котором мы присутствуем, обладая высокотехнологичными методами производства, доказывает своё место под солнцем. Сегодня продукция предприятия, как мы видели и слышали, пользуется популярностью, предприятие прибыльно.

Вообще в Московской области доля сельского хозяйства не очень большая – всего 2,5%. Российская доля в ВВП – это 4,5. Однако на территориях, которые удалены от Москвы на расстояние 30 км, доля – от 30 до 50%, то есть сельское хозяйство по-прежнему является хребтом экономики.

Мы, конечно, очень заинтересованы, чтобы каждый клочок земли в Подмосковье работал. У нас не очень много земли, не как на Кубани, всего 900 тыс. га. Три года назад работало 50% земли, через четыре года не будет ни одной территории сельхозназначения, которая бы не работала под те или иные культуры.

Из истории мы хорошо знаем, что из трёх орденов Ленина, которые имеет Московская область, два, как это ни удивительно, может быть, были получены за высокотехнологичное сельское хозяйство. То есть когда мы используем самые современные методы производства, экономика, рабочие места находятся в очень хорошем тонусе.

Благодаря тесной работе с Аркадием Владимировичем, с Александром Николаевичем (Сергей Алексеевич Данкверт присутствует) мы обсуждаем очень предметно разные темы, будь то молоко, производство овощей, зерновые, и это, конечно, даёт нам возможность получать поддержку по ряду направлений.

Стратегическим направлением и таким локомотивом являются сегодня теплицы. Дело в том, что до сих пор наша страна закупает колоссальные объёмы огурцов, помидоров, баклажанов, перца. Мы закупаем преимущественно в Турции, Иране, в Китае в последнее время. Очень удивительно, потому что все эти культуры производятся благодаря современным технологиям и энергии – энергии электрической или газа, которого, как известно, у нас больше, чем у кого бы то ни было.

Программа поддержки, Дмитрий Анатольевич, которую Вы поддержали, сегодня меняет ситуацию кардинально. Мы в 2015 и 2016 годах сдадим 50 га теплиц, в следующие три года мы сдадим ещё 200. Если программа поддержки капитальных затрат будет акцептована Минсельхозом, Правительством Российской Федерации, не возникает никаких сомнений, что мы уйдём от зависимости по овощам. Сегодня такие проекты реализуются в Калужской области, на Кубани, в Воронежской, Тульской областях инвесторы стоят и ждут, когда будет подтверждена эта программа.

Очень отчётливо я хотел бы сконцентрироваться на этом обращении, Дмитрий Анатольевич, и попросить предусмотреть необходимые средства для полного импортозамещения. Если мы не будем смотреть под ноги, а спланируем своё производство на три – максимум пять лет вперёд, эту тему мы забудем, мы полностью себя обеспечим первоочередными продуктами питания.

Также я должен сказать, что овощи всегда являлись, до сих пор являются очень серьёзным компонентом продолжительности жизни. От качества питания, как известно, очень многое в нашей жизни зависит.

Вторая тема – это молоко. Сегодня дефицит в столичном регионе, мы только на 30% себя молоком обеспечиваем. Если будет продолжена поддержка по молоку, то у нас реализуются масштабные проекты. У наших соседей, в Туле, Калуге, Курской области этим направлением готовы заниматься иностранные инвесторы: там есть земля, кормовая база. В Подмосковье тоже большой проект, Александр Николаевич присутствовал на нём, – вьетнамцы инвестируют колоссальные, я считаю, деньги – 0,5 млрд долларов, в это даже верится с трудом, но это факт.

Поэтому и здесь тоже для нас (в выступлении своём министр сказал) очень важно иметь понимание среднесрочной перспективы. Если это будет обеспечено, никаких сомнений в том, что «Данон» не будет лить слёзы по поводу того, что у него нет молока. Крупнейший завод в мире находится на территории Подмосковья, а молоко они везут в радиусе 1,5 тыс. км. Они говорят, что это нонсенс, такого не должно быть.

Есть ещё темы, на мой взгляд, очень выгодные для нашей страны. Например, грибоводство. Интересно, что мы 60 тыс. т шампиньонов и вешенок везём из-за границы и только 10% производим у себя в стране. В принципе основная база, основной компонент, компост, который служит базой, – это куриный помет, извините. Здесь мы приняли региональную программу и поддержим и грибоводство, и аквакультуру.

В искусственных водоёмах сегодня очень высокая производительность. Я уж не говорю про наши бассейны на севере (Мурманск, Дальний Восток), но даже здесь, в Подмосковье, мы кратно увеличиваем (кратно, я подчеркиваю) производство рыбы. Причём это доходный бизнес, коллеги вкладывают туда деньги. Ясно, что здесь тоже нужна внятная поддержка нашего Минсельхоза.

Россия. ЦФО > Агропром > premier.gov.ru, 5 июля 2016 > № 1813144 Александр Ткачев, Андрей Воробьев

«К участковому за паспортом идти не придется»

Глава управления по вопросам миграции МВД Ольга Кириллова дала интервью «Газете.Ru»

Владимир Ващенко

Глава управления по вопросам миграции МВД Ольга Кириллова первое интервью после вступления в должность дала «Газете.Ru». Ее ведомство взяло на себя функции расформированной в этом году приказом президента Федеральной миграционной службы (ФМС). Изменится ли после этого порядок получения заграничных и обычных паспортов, будут ли нововведения для иностранцев, приезжающих на заработки, и возвращаются ли наши сограждане обратно в Россию — рассказывает Ольга Кириллова.

— Раньше документы для получения паспорта нужно было отнести в районное отделение ФМС или в службу «одного окна». Как этот процесс будет выглядеть теперь? Надо ли будет, как в советские времена, относить документы участковому для получения паспорта гражданина РФ? Что надо будет делать для получения загранпаспорта?

— К участковому идти не надо. Весь механизм оформления и выдачи паспортов граждан Российской Федерации, в том числе заграничных, остается прежним. Различия только в названии подразделения, куда надо будет подавать документы на паспорта. Теперь услуги по оформлению этих документов будут оказывать вновь созданные подразделения по вопросам миграции в структуре МВД России. Остались прежними и государственные пошлины. На сегодняшний день можно оформить заграничный паспорт на 5 и 10 лет. Кроме того, каждый россиянин по желанию при наличии действующего загранпаспорта может оформить второй документ. При этом срок действия обоих загранпаспортов не зависит друг от друга — новый документ выдается на 10 лет. Кстати, хочу напомнить о необходимости в сезон летних отпусков и школьных каникул проверить срок действия загранпаспорта и в случае необходимости заблаговременно оформить документ.

Паспорта, как и до ликвидации ФМС, можно получить в наших подразделениях по месту жительства, службах «одного окна», а также по месту фактического пребывания.

— Как изменится порядок оформления разрешения на временное проживание, вида на жительство и гражданства РФ? Ждут ли какие-либо изменения граждан в этой сфере?

— Никаких изменений в ближайшее время не планируется. Но в рамках Концепции государственной миграционной политики мы будем реформировать институт разрешения на временное проживание и вида на жительство.

В целом порядок оформления разрешения на временное проживание, вида на жительство и приобретения гражданства определен федеральными законами «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» и «О гражданстве Российской Федерации».

— Расскажите, пожалуйста, о том, изменится ли порядок выдачи патентов на работу мигрантам. Перейдут ли в подчинение МВД центры по выдаче этих документов в поселке Сахарово и в населенном пункте Путилково под Красногорском?

— Да, разрешительные документы, позволяющие иностранным гражданам работать в России, будут оформляться так же. Этот механизм отлажен и хорошо работает. Уже нет очередей, какие были раньше. Иностранцу, прибывшему в Россию на заработки, сегодня проще оформить патент, чем находиться «в тени». Об этом говорит увеличение количества оформленных патентов и снижение числа правонарушений в сфере трудовой деятельности иностранных граждан. Получая патент, иностранец проходит дактилоскопическую регистрацию, медицинское обследование, а также сдает экзамен на знание русского языка, истории и законодательства России.

Все данные сохраняются в нашей информационно-аналитической системе. Они могут быть использованы в том числе и для решения правоохранительных задач. Что касается названных вами центров по выдаче документов, то они никогда не подчинялись ФМС. Эти центры находятся в ведении уполномоченных организаций, которые определены в каждом субъекте, в данном случае — в Москве и Московской области.

— В последние два года мигранты, желающие получить работу в РФ, обязаны были проходить медкомиссию и сдавать экзамен по русскому языку. Будут ли изменения в этой сфере? Откуда МВД планирует привлекать медиков и преподавателей для выполнения этих задач?

— Эти вопросы находятся в ведении Министерства образования.

— Планируете ли как-либо ужесточить или, наоборот, облегчить порядок въезда и пребывания в России трудовых мигрантов?

— По имеющимся данным,

с начала 2016 года в нашу страну въехало 6 млн иностранных граждан, а сейчас у нас находится около 10 млн.

Большинство составляют приезжие из стран, которые имеют с нами безвизовый режим. Это, например, Украина, Узбекистан и Таджикистан. Приезжие из этих государств могут находиться в России 90 суток в течение 180. Эта норма не касается лиц, оформивших патент на право заниматься трудовой деятельностью. При этом граждане государств, входящих в Евразийский экономический союз (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия), пользуются на территории нашей страны рядом преференций. Например, им можно работать без оформления патента. Въезжать и выезжать из страны иностранные граждане могут по действующим правилам Российской Федерации. На сегодняшний день все осталось по-прежнему. Тем не менее мы должны понимать, кто к нам приезжает, откуда и с какими целями. В связи с этим будем продолжать работу по совершенствованию механизмов контроля при въезде и пребывании иностранцев в России.

— После начала боевых действий на юго-востоке Украины власти России ввели для бежавших от войны жителей Донбасса особый статус пребывания — им было не нужно оформлять РВП и вид на жительство. Что ждет этих людей сейчас?

— Ранее принятые решения действуют и сегодня. Более того, 31 июля вступит в силу новый закон, который еще больше облегчит положение убежавших от войны. Согласно документу, люди, которые прибыли в экстренном массовом порядке и получили временное убежище, статус беженца или стали участниками госпрограммы содействия добровольному переселению соотечественников из-за рубежа, смогут обратиться за оформлением вида на жительство, минуя процедуру получения разрешения на временное проживание. В результате люди получают большие преференции в части пенсионного и медицинского обеспечения. С начала этого года более 1,3 тыс. граждан Украины обратились в ФМС России для определения их правового статуса в нашей стране. Эти люди получили статус беженца, разрешения на временное пребывание, стали участниками Государственной программы переселения соотечественников.

— Расскажите поподробнее, как в целом проходит эта программа? Она продолжится после передачи функций ФМС в МВД?

— Да, координация работы по переселению соотечественников в Россию отнесена теперь к компетенции ГУВМ МВД России. Действовать государственная программа начала в 2007 году в 12 пилотных регионах России. Сегодня в ней участвуют уже 60 субъектов страны.

С момента ее начала в Россию переселились уже 500 тыс. наших соотечественников.

Наибольшей популярностью у них пользуются субъекты Центрального, Сибирского и Северо-Западного федеральных округов, принявшие 43,7, 17,6 и 11,5% переселенцев соответственно. В десятку лидеров по приему соотечественников входят Калужская, Липецкая, Калининградская, Воронежская, Тульская, Новосибирская, Омская, Курская, Тверская и Саратовская области. Хочу отметить, что

образовательный уровень прибывших в Россию участников программы достаточно высок. Более 41% переселившихся имеют высшее либо неоконченное высшее образование,

количество лиц со средним профессиональным образованием составляет почти 40%. Большинство переселенцев по возрастному критерию относится к экономически активным слоям населения — их доля составляет около 72%.

— Гордостью ФМС была единая база учета выезда и въезда иностранных граждан. Будет ли МВД ее использовать?

— Действительно, уже накоплен колоссальный массив информации. Благодаря этой системе мы видим все передвижения иностранного гражданина в нашей стране, начиная от даты и места въезда в Россию до получения различных документов и совершенных иностранными гражданами правонарушений, при этом не только в сфере миграционного законодательства. Мы обладаем электронными досье более чем на 170 млн иностранных граждан, когда-либо находившихся в нашей стране. Все информационные базы будут пополняться, при необходимости модернизироваться и, конечно, будут использоваться в полном объеме в дальнейшей работе в системе МВД России.

— Изменятся ли порядок и основания административного выдворения иностранцев из России за совершенные правонарушения?

— Нет, порядок и основания административного выдворения остаются неизменными. Сегодня за нарушение миграционного законодательства предусмотрена административная ответственность вплоть до выдворения в принудительном порядке, что прописано в КоАП РФ. Как показывает практика, в основном иностранцы нарушают сроки законного пребывания или правила осуществления трудовой деятельности в РФ. Надо отметить, что если приезжий совершил подобное нарушение на территории Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и Ленинградской области, то его выдворяют автоматически, сразу после выявления его правонарушения. Одновременно мы продолжаем работу по контролю за сроками пребывания иностранных граждан, нарушение которых может повлечь запрет въезда в страну на период от трех до десяти лет. В настоящий момент закрыт въезд в Российскую Федерацию более 2 млн иностранных граждан.

— Будут ли созданы оперативно-разыскные подразделения МВД по борьбе с нелегальной миграцией?

— До передачи функций МВД России ФМС выявляла нарушителей миграционного законодательства совместно с полицией. В системе МВД России уже существуют подразделения, наделенные полномочиями в сфере оперативно-разыскной деятельности, с которыми мы наладили тесное взаимодействие. Уверена, что сейчас эта работа будет более эффективной.

Мы сохраним серьезный подход к организациям и гражданам, которые используют труд мигрантов-нелегалов и создают условия для их работы.

В нашей стране совершенно справедливо, на мой взгляд, сделан акцент на ответственности в отношении работодателей. За незаконное привлечение к трудовой деятельности организация может быть привлечена к многомиллионному штрафу либо административному приостановлению деятельности, а организаторы незаконной миграции — и к уголовной ответственности.

Россия > Миграция, виза, туризм > gazeta.ru, 30 июня 2016 > № 1844046 Ольга Кириллова

Совещание послов и постоянных представителей Российской Федерации.

Владимир Путин выступил на восьмом совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации, состоявшемся в Министерстве иностранных дел России.

В.Путин: Уважаемые коллеги!

Рад приветствовать вас на нашей традиционной встрече в Министерстве иностранных дел. И прежде всего хотел бы поблагодарить руководство и коллектив Министерства иностранных дел, сотрудников загранаппарата за профессионализм и высокую самоотдачу, выразить уверенность, что вы продолжите работать так же слаженно и эффективно.

Россия проводит независимую и самостоятельную внешнюю политику, стремится выстраивать открытое, честное взаимодействие со всеми государствами – и на западе, и на востоке, и на юге, и на севере, – выступает за развитие взаимовыгодных конструктивных связей в самых разных областях. Причём мы никому не навязываем ни свою волю, ни свои ценности, твёрдо следуем нормам международного права, последовательно отстаиваем ключевую роль Организации Объединённых Наций, Совета Безопасности в решении глобальных и региональных проблем.

Положение дел в мире, как вы знаете, далеко от стабильного и становится всё менее предсказуемым. Серьёзные изменения претерпевают все сферы международных отношений. Усиливается конкуренция и за влияние, и за ресурсы. При этом сталкиваются различные подходы к тому, как должны выстраиваться механизмы глобального управления в XXI веке, а кое–кто предпринимает попытки вообще отбросить в сторону любые правила и любые условности.

Всё это препятствует налаживанию эффективных многосторонних усилий по урегулированию кризисных ситуаций и провоцирует всё новые и новые очаги напряжённости. Растёт конфликтный потенциал. Риски в области безопасности, экономической и гуманитарной сферах не ослабевают, а, напротив, множатся и охватывают всё новые и новые регионы мира.

Убеждён, избежать опасных срывов, неконтролируемого развития ситуации можно только на основе диалога и взаимодействия. Международному сообществу необходимо продвигаться к формированию более справедливого миропорядка, построенного на принципах единой и неделимой безопасности и коллективной ответственности.

Очевидно, что мир всё более взаимозависим и вызовы перед всеми государствами являются в значительной части общими. Эта истина не нуждается в доказательствах. Поэтому повторю: именно сотрудничество, общая воля и готовность к выработке компромиссов должны стать ключом к решению любых, самых сложных проблем, в какой бы точке земного шара они ни возникали.

Вместе с тем мы видим настойчивые попытки ряда партнёров сохранить монополию на геополитическое доминирование. При этом задействуется как веками копившийся опыт подавления, ослабления, сталкивания конкурентов лбами, так и усовершенствованные политические и экономические, финансовые, а сегодня уже и информационные рычаги.

Имею в виду вмешательство во внутренние дела других стран, провоцирование региональных конфликтов, экспорт так называемых цветных революций и так далее, и тому подобное. В пособники иной раз берутся для проведения такой политики и террористы, и фундаменталисты, и крайние правые националисты, подчас даже откровенные неофашисты.

Прямые свидетельства пагубности такой политики мы уже видим вблизи наших границ. Два года назад череду региональных горячих точек пополнила, к огромному нашему сожалению, и Украина, где разожгли внутренний конфликт, цена которому – человеческие жертвы, разрушение хозяйственных связей, поток беженцев, в том числе в Россию.

Мы искренне желаем, чтобы урегулирование украинского кризиса было достигнуто как можно скорее, будем и далее сотрудничать с участниками и нормандского формата, и Соединёнными Штатами, хотим видеть в Украине доброго соседа, предсказуемого, цивилизованного партнёра, живущего в мире в первую очередь с самими собой. Но для этого в Киеве должны наконец прийти к пониманию неизбежности прямого диалога с Донбассом, с Донецком и Луганском, необходимости выполнения своих обязательств по минскому комплексу мер, причем во всей их совокупности.

Считаем недопустимым затягивание украинского кризиса и настойчивое желание обвинить в этом кого бы то ни было, прежде всего Россию. Это приведёт к ухудшению и без того нездоровой ситуации на европейском континенте, усугубит последствия той большой ошибки, сделанной в своё время, имею в виду сейчас выбор в пользу расширения НАТО на восток вместо строительства с полноценным участием России архитектуры равной и неделимой безопасности от Атлантики до Тихого океана.

Кстати, антироссийская направленность НАТО сегодня нарочито выпячивается, альянс не только ищет в поведении России подтверждения легитимности и целесообразности своего существования, но и предпринимает в отношении нас реальные конфронтационные шаги. Ушла мифическая иранская ядерная угроза, я уже об этом публично неоднократно говорил, которой оправдывали строительство противоракетной обороны, однако на востоке Европы вовсю продолжают возводить объекты противоракетной инфраструктуры. Мы ещё тогда, когда только зародилась эта идея, говорили, что это обман, фетиш, просто предлог. Так оно и есть на самом деле. Резко возросло число военных учений, в том числе на Чёрном и Балтийском морях. Нас постоянно обвиняют в том, что мы осуществляем какую–то военную активность. Где? На своей территории. А то, что у наших границ развивается, это нормально. В Польше, в Прибалтике размещаются силы быстрого реагирования, пополняются арсеналы наступательных вооружений. Всё это направлено на подрыв десятилетиями складывающегося военного паритета.

Подчеркну, что постоянно держим все эти процессы в поле зрения, знаем, как адекватно реагировать, и будем это делать, безусловно, в будущем. Но не собираемся поддаваться милитаристскому угару, а именно к этому, похоже, нас и стараются подтолкнуть, спровоцировать на затратную и бесперспективную гонку вооружений, сделать так, чтобы мы отвлекали силы и ресурсы от решения важнейших задач собственного социально-экономического развития. Этого не будет. Но не будет также и нашей слабости, мы всегда надёжно сможем себя защитить и гарантируем безопасность Российской Федерации и её граждан.

Безответственная и ошибочная политика использования грубой силы, наиболее ярким примером чего стали интервенции в Ираке и военное вмешательство в Ливии, привели к росту терроризма и экстремизма, это вообще абсолютно всем сегодня понятно, появлению таких зловещих феноменов, как так называемое Исламское государство – ДАИШ. Террористы не без успеха пытаются воспользоваться сломом государственных систем и результатами неуклюжих, прямо скажем, экспериментов по экспорту демократии в регион Ближнего Востока и Северной Африки. Сейчас только ленивый не говорит об этом. Было бы смешно, если бы не было так грустно, если бы не было столько трагедий.

Террористическая угроза многократно усилилась и вышла на уровень главного вызова международной безопасности. Да, террористы пока не обладают всеми современными военными техническими средствами, но они уже протянули руки к химическому оружию, их действия простираются далеко за рамки одного региона, и сложно предсказать, где ждать новых крупных ударов.

В эпицентре борьбы с терроризмом оказалась Сирия. Не будет преувеличением сказать, что от судьбы этой страны во многом зависит не только будущее ближневосточного региона. На сирийской земле решается исход борьбы с этим самым ИГИЛ, под знамёнами которого собрались террористы и экстремисты всех мастей, объединённые стремлением к экспансии на весь исламский мир.

Закрепиться в Ливии, Йемене, Афганистане, странах Средней Азии, у наших границ, собственно, мы знаем, это их задача. Именно поэтому осенью прошлого года мы откликнулись на просьбу законного руководства Сирии о помощи в борьбе с террористической агрессией. Хочу вновь поблагодарить наших военнослужащих, которые сделали всё, чтобы отбросить террористов, не допустить нелегитимного внешнего силового вмешательства в дела Сирии, сохранить саму сирийскую государственность. Позитивную роль здесь сыграла и российская дипломатия.

Вместе с тем на этот раз вместе с Соединёнными Штатами, другими партнёрами нам удалось в целом в ряде районов Сирии установить режим прекращения огня, запустить процесс межсирийских переговоров. Это только лишний раз подтверждает высказанный мною вначале тезис о том, что решать сегодняшние острые проблемы можно только вместе.

Мы запустили процесс межсирийских переговоров. Понятно, что до окончательного урегулирования ещё очень и очень далеко. Но опыт, накопленный за последние месяцы в Сирии, наглядно показал, что только объединяя усилия, как я только что сказал, в русле создания широкого антитеррористического фронта, к чему так настойчиво призывала и призывает Россия, можно успешно противостоять сегодняшним угрозам, терроризму, другим вызовам, с которыми сталкивается человечество.

Именно в таком ключе на прошлой неделе на юбилейном, 15–м саммите Шанхайской организации сотрудничества в Ташкенте мы обсуждали с коллегами совместные меры обеспечения безопасности в центральноазиатском регионе, договорились наращивать контакты в политической, экономической, культурно-гуманитарной и информационной сферах, перевели в практическую стадию процесс расширения организации за счёт Индии и Пакистана. Это действительно значимый политический шаг. Хотел бы отметить, что он стал возможен благодаря беспрецедентному уровню отношений сотрудничества и доверия, которое сложилось у России с Китайской Народной Республикой.

Отдельно упомяну о ситуации вокруг наших отношений с соседом на юге – с Турцией. Вчера, как вы знаете, состоялся разговор с Президентом этой страны. Известно также, что Анкара принесла извинения за сбитый российский бомбардировщик. С учётом этого имеем в виду в ближайшее время предпринять меры по восстановлению двустороннего сотрудничества.

Безусловно, в числе приоритетов – укрепление стратегического партнёрства на пространстве Евразии. Вместе с Белоруссией, Казахстаном, Арменией и Киргизией реализуем масштабный интеграционный проект Евразийского экономического союза, или ЕАЭС, как мы договорились кратко его называть.

В рамках союза не только ликвидируются барьеры на пути торговых и инвестиционных потоков, но и, по сути, формируется на принципах ВТО общее социально-экономическое пространство с единой политикой в различных отраслях хозяйства, едиными стандартами, развивается промышленная и технологическая кооперация, осуществляются совместные научные и образовательные программы.

При этом наш союз заинтересован во взаимодействии со всеми странами и интеграционными объединениями на принципах свободы и открытости и, конечно, при соблюдении универсальных правил мировой торговли. Консультации о создании в ЕАЭС зон свободной торговли проводятся с более чем 40 государствами и международными организациями. Соответствующее соглашение уже заключено с Вьетнамом, запущены переговоры с Израилем, Сербией, на очереди проработка договорённостей с Египтом.

На днях в ходе визита в Китай был дан старт переговорам о создании всеобъемлющего торгово-экономического партнёрства в Евразии на основе Евразийского союза и китайского проекта «Экономического пояса Шёлкового пути». Видим в этом первый шаг к формированию большого евразийского партнёрства, в том числе с участием стран Евразийского экономического союза, других государств СНГ, Китая, Индии, Пакистана и в будущем Ирана. Добавлю, что эта идея была поддержана и лидерами Юго-Восточной Азии на майском саммите Россия–АСЕАН в Сочи.

О том, как наладить тесные, уважительные взаимоотношения между ЕАЭС и Евросоюзом, мы говорили в ходе Петербургского экономического форума с Председателем Еврокомиссии господином Юнкером, с главой Правительства Италии господином Ренци.

Европейцам сейчас, конечно, непросто, мы все видим, понимаем, что там происходит. Итоги референдума о выходе Великобритании из ЕС зашатали рынки, однако думаю, что в среднесрочной перспективе всё, безусловно, восстановится.

Хотел бы вновь акцентировать, что так называемый брекзит – это выбор поданных Великобритании, и мы никак в этот процесс не вмешивались и не вмешиваемся. Но намерены, конечно, внимательно следить за тем, как далеко пойдут переговоры между Лондоном и Брюсселем и каковы будут последствия для всей Европы, для нас. Ясно, что травматический эффект от результатов референдума будет ощущаться довольно продолжительное время. И посмотрим, как принципы демократии у них там реализуются в практическом плане.

Подчеркну: Россия не только не отказывается от идеи формирования с ЕС единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана, но считает её самой перспективной в плане обеспечения долгосрочного устойчивого развития всего Евразийского континента.

Что касается Соединённых Штатов Америки, там в финальную стадию, как мы знаем, входит президентская избирательная кампания. Мы, естественно, будем уважать выбор американского избирателя и готовы работать с любым будущим Президентом.

Более того, подчеркну, что мы заинтересованы плотно взаимодействовать с Соединёнными Штатами в международных делах, но, безусловно, не приемлем подхода той части американского истеблишмента, которая считает, что они сами решают, в каких вопросах с нами сотрудничать, а в каких наращивать на нас различного рода нажим, в том числе и санкционный. Мы за равноправное партнёрство с учётом интересов друг друга. Только на такой базе, на такой основе и будем работать.

Подводя итог сказанному, хотел бы отметить, что многообразие и сложность международных проблем, вызовы и угрозы, с которыми сталкивается Россия, требуют постоянного совершенствования нашего дипломатического инструментария в политической, экономической, гуманитарной и информационной сферах.

Обновлённая концепция внешней политики Российской Федерации, подготовка которой сейчас завершается, ориентирует на активную работу по обеспечению международного мира и стабильности, утверждению справедливого и демократического миропорядка на основе Устава Организации Объединённых Наций.

Российская дипломатия должна и далее активно содействовать урегулированию имеющихся и предотвращению возникновения новых очагов напряжённости и конфликтов. В первую очередь у наших границ, разумеется, укреплять суверенитет и территориальную целостность, отстаивать интересы нашей страны.

Важно способствовать созданию атмосферы сотрудничества и добрососедства с другими странами, формировать благоприятные внешние условия для роста благосостояния наших граждан, динамичного развития России как правового демократического государства с социально ориентированной рыночной экономикой.

Для этого надо повысить отдачу в части нашей с вами работы на экономическом направлении, на направлении экономической дипломатии, на деле помогать отечественному бизнесу продвигать за рубежом передовые российские разработки, выводить высокотехнологичную продукцию на региональные и глобальные рынки, заимствовать лучшие зарубежные изобретения и технологии, формы, способы и методы управления.

Наши дипломаты, конечно, понимают, насколько важна сегодня борьба за влияние на общественное настроение, на общественное мнение. В последние годы мы много занимаемся этими вопросами, однако в условиях настоящей информационной атаки, развязанной некоторыми нашими так называемыми партнёрами против нашей страны, встаёт задача ещё более нарастить усилия на данном направлении.

Мы живём в информационную эпоху, и афоризм «кто владеет информацией, тот владеет миром», безусловно, отражает реальности сегодняшнего дня. Иногда складывается впечатление, что событий вообще никаких не происходит, если о них не сообщает пресса. Мне как–то Жак Ширак ещё сказал: надо обязательно позвать камеры, а то вроде как мы и не встречались совсем. Вот так на самом деле на практике происходит.

Надо энергично противостоять информационной монополии западных медиа, в том числе поддерживать всеми доступными методами российские средства массовой информации, работающие за рубежом. И, естественно, нельзя просто пропускать враньё в отношении России и допускать фальсификацию истории.

Уважаемые коллеги! Хотел бы сказать и о решениях, принятых в интересах дальнейшего укрепления потенциала российской внешнеполитической службы, создания условий для дальнейшей результативной работы дипломатов.

К прошлой нашей встрече в 2014 году был выпущен Указ Президента Российской Федерации о совершенствовании системы оплаты труда дипломатических работников, существенно увеличился уровень их материального обеспечения, в том числе и пенсионного.

На днях подписан закон о чрезвычайном и полномочном после в иностранном государстве и постоянном представителе Российской Федерации при международной организации. В нём зафиксирован высокий статус российских послов, определён круг их полномочий, установлены дополнительные социальные гарантии.

Принято также распоряжение, касающееся ветеранов дипломатической службы, вышедших в отставку до 1996 года. Им повышается пожизненная ежемесячная доплата к пенсии по старости. Знаю, что руководство МИД выступило с инициативой усовершенствования системы медицинской помощи сотрудникам дипслужбы на базе создаваемого в Министерстве специализированного реабилитационного центра. Поддерживаю эту идею и прошу Правительство подготовить соответствующие предложения по обеспечению финансирования за счёт федерального бюджета.

Руководство страны будет и далее внимательно рассматривать ваши предложения по совершенствованию ресурсного и кадрового обеспечения дипслужбы, социальной защищённости её сотрудников и членов семей. На этом хотел бы первую часть выступления закончить, поблагодарить наших коллег из средств массовой информации. Мы несколько слов ещё скажем в закрытом режиме.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 30 июня 2016 > № 1810267 Владимир Путин

Интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Индии А.М.Кадакина МИА «Россия Сегодня»

(Москва, 28 июня 2016 г.)

Вопрос: В следующем году предстоит юбилей – 70-летие установления дипломатических отношений между нашими странами. Как Вы оцениваете нынешний уровень политического взаимодействия России и Индии? Есть ли куда расти? Какие мероприятия планируются в связи со знаменательной датой?

АМК: Разумеется, такая солидная дата будет широко отмечаться и в России, и в Индии. Готовимся провести в Нью-Дели и в крупнейших индийских городах серию совместных акций – тематические семинары, конференции, выставки, а также различные культурные мероприятия, включая кинофестивали и концертные программы. В планах – издание памятного альбома, отражающего основные вехи богатой истории взаимоотношений наших стран.

70-летний юбилей – это, несомненно, особый повод задуматься о том, что же послужило стимулом к историческому шагу установления дипотношений между нашими странами в апреле 1947 года – ещё до освобождения Индии от колониального гнёта. На мой взгляд, ключевым был фактор взаимного многовекового притяжения наших стран и народов друг к другу. «Тянется сердце Индии к Руси необъятной. Притягивает великий магнит индийский сердца русские», – так поэтично об этом уникальном феномене писал выдающийся русский художник и философ Николай Рерих. Напомню и другое его глубинное определение: «Индия – не чужбина, а родная сестра России».

Как и в прежние времена, на протяжении пройденного семидесятилетнего пути духовное, культурное притяжение служит стрежнем российско-индийского взаимопонимания, определяя важнейшую, неразрывную триаду нашей дружбы и сотрудничества – взаимное уважение, взаимное доверие, взаимная выгода. Мы с гордостью констатируем, что за весь этот долгий период никакие внутренние социально-политические катаклизмы и трагедии или тектонические сдвиги на мировой арене не смогли поколебать устои российско-индийской дружбы, ставшей глубоко укоренившейся народной традицией, или размыть общенациональный консенсус, сложившийся в обоих государствах. Именно поэтому наши взаимосвязи являют собой образец, не имеющий аналогов в мировой дипломатической истории и практике XX и XXI веков, и закономерно характеризуются сегодня как особо привилегированное стратегическое партнерство. Это подтверждается как уровнем политического взаимодействия на международной арене, так и масштабами реализуемых совместных дел – будь то самая мощная из действующих в Индии АЭС «Куданкулам», второй энергоблок которой должен на днях начать подавать электричество в национальную электросеть, или разработка и производство лучших в мире сверхзвуковых крылатых ракет «БраМос», самая последняя модификация которых на днях успешно прошла первое полётное испытание в качестве будущего ударного вооружения истребителя Су-30МКИ. Подчеркну: на сегодня ни одна другая страна в мире не делится так щедро с кем-либо своими самыми передовыми достижениями, как Россия. Это неоспоримый и непреложный факт. А все лукавые цифры о том, что Россию якобы «потеснили» на рынке вооружений – это чистый блеф и недобросовестный информационной вброс несостоявшихся конкурентов.

Среди важных тенденций последнего периода отмечу высокую интенсивность контактов в нефтегазовой сфере. В России активно работает индийская компания ONGC Videsh Ltd. – реализуются проект «Сахалин-1» и план разработки месторождений нефти в Томской области, вместе с другими индийскими партнерами ведётся подготовка к расширению участия в освоении Ванкорского месторождения в сотрудничестве с ПАО «НК «Роснефть» и увеличении их доли в проекте до 49,9%. Подписан также договор купли-продажи 29,9% доли в ООО «Таас-Юрях Нефтегазодобыча». В свою очередь «Роснефть» достигла договоренности об условиях и структуре сделки по вхождению в акционерный капитал индийской компании Essar Oil Limited.

Продвигаются взаимовыгодные контакты и по другим направлениям. В частности, разрабатывается механизм, позволяющий перейти на использование национальных валют во взаимных расчетах. Форсируется создание надежной и эффективной инфраструктуры международного транспортного коридора «Север-Юг», который существенно сократит время доставки товаров и стоимость грузоперевозок между Россией и Индией. Обсуждается создание Зоны свободной торговли между ЕАЭС и Индией. Работаем над обновлением российско-индийского соглашения о защите и содействии взаимным инвестициям. Все эти шаги позволят создать принципиально новую среду для наращивания плодотворного взаимодействия, причем не только на двусторонней основе, но и в региональном измерении. Отдельно стоит упомянуть подвижки в межрегиональном сотрудничестве, в том числе регулярное проведение бизнес-миссий российских регионов в крупнейших городах Индии.

Конечно, сейчас не время почивать на лаврах достигнутого за семь десятилетий. Потенциал российско-индийского торгово-экономического, научно-технического, культурного сотрудничества раскрыт далеко не в полном объеме. Есть немало возможностей его существенного наращивания и диверсификации. Интересы обеих стран – и это президент В.В.Путин и премьер-министр Н.Моди подтвердили в ходе встречи 24 июня с.г. «на полях» саммита ШОС в Ташкенте – ориентируют нас на то, чтобы смелее осваивать имеющиеся и новые производственные направления, механизмы инновационного взаимодействия и инвестиционные возможности, нацеленные на перспективу, включая проекты с активным привлечением частного бизнеса, расширением прямых связей между российскими и индийскими регионами.

Говоря о предстоящем юбилее, уместно вспомнить добрым словом дипломатов, преемственность в трудах которых мы стремимся всемерно беречь и преумножать. Наши коллеги внесли неоценимый вклад в формирование принципов, консолидацию российско-индийского взаимодействия, ставшего мощным фактором и действенным инструментом международной политики. Особо следует отметить Договор о мире, дружбе и сотрудничестве 1971 года, 45-ю годовщину которого мы будем совместно отмечать 9 августа. В этом ряду и Декларация о безъядерном и ненасильственном мире 1986 г., равно как и фундаментальная Делийская декларация о стратегическом партнерстве 2000 года, подписанная в первый год моего предыдущего пребывания в должности посла. Эти документы создали небывалые прецеденты в мировой дипломатии, заложили новые принципы строительства международных отношений, эффективного противодействия современным вызовам и угрозам. Накопленный опыт помогает нам плодотворно сотрудничать в многосторонних форматах, работать над строительством более сбалансированного и справедливого миропорядка.

Вопрос: Во время недавнего визита премьер-министра Индии Н.Моди в США делались громкие заявлении о дружбе двух стран, Обама заявил о поддержке вступления Индии в Группу ядерных поставщиков. Кроме того, американский президент пообещал повысить взаимодействие Вашингтона с Индией в сфере военно-технического сотрудничества до статуса «основного оборонного партнера». Может ли эта тенденция повлиять на российско-индийские отношения? Нет ли опасений, что США вытесняют Россию из Индии, или же нам нечего бояться?

АМК: Действительно, в последние годы мы наблюдаем довольно интенсивное развитие индийско-американских отношений. Есть немало сфер, где интересы двух государств совпадают. Индия – восходящая мировая держава с динамичным экономическим ростом (причём, на сегодняшний день самым высоким в мире показателем в 7,6%), растущим спросом и колоссальными человеческими ресурсами – несомненно очень привлекательна для многих государств, которые имеют все основания засматриваться на неё как на «богатую невесту». В свою очередь, стоящие перед правительством Н.Моди масштабные практические задачи, связанные с обеспечением ускоренной модернизации страны, во многом объясняют интерес Нью-Дели к зарубежным инвестициям и передовым технологиям, в том числе в плане наращивания собственного оборонного потенциала. Это, конечно, приводит к усилению конкуренции за индийский рынок. Активность заокеанских партнёров на индийском направлении мотивируется стремлением не только перехватить лакомый кусок этого большого пирога, но и пытаться заручиться участием Индии в реализации далеко идущих собственных стратегических планов в регионе. Отсюда и озвученные громкие посулы, включая присвоение Индии статуса глобального партнера в сфере обороны. Но, как принято на Руси говорить, обещать – ещё не значит жениться. Во всяком случае, первая же попытка сделать шаг в обозначенном направлении дала повод усомниться в возможности скорой реализации высоких обещанний: сенат не одобрил поправку к законодательству, которая позволила бы пересмотреть условия предоставления Индии новейших технологий.

От всех других государств мы, Россия, отличаемся в одном, но фундаментально важном аспекте – честности и искренности намерений. В наших делах нет двойного дна. Россия всегда была, есть и будет искренне заинтересованной в укреплении мощи, глобальных позиций и авторитета Индии как могучего, самостоятельного и дружественного государства. Именно такой мы хотим видеть Индию. Это наглядно демонстрирует вся история российско-индийских взаимоотношений. В изменяющемся мире привлекательная невеста, конечно, достойна сама выбирать себе партнеров. Но, когда индийские друзья спрашивают меня, а нет ли у Москвы на этот счёт опасений, стараюсь их успокоить: Россия не ревнует свою сестру Индию к тем, кто к ней сватается, но предостерегает от излишней доверчивости, чтобы потенциальные «женихи» или новообретённые партнёры не обманули завышенных надежд и ожиданий.

Говорить же о том, что некий дрейф в сторону США ставит под угрозу исторически дружественные и доверительные связи между Россией и Индией, было бы, мягко говоря, преувеличением. Россия была и остаётся ведущим партнёром Индии в таких ключевых отраслях, как мирный атом и военно-техническое сотрудничество. Да и в целом незыблемые принципы сбалансированной внешней политики Нью-Дели не предполагают углубления отношений с одним игроком за счёт интересов другого. Об этом применительно к России неоднократно заявляли индийские руководители – как прежние, так и нынешние. Это, кстати, относится и к участию Нью-Дели в деятельности многосторонних механизмов, и в отношении региональных кризисов.

Что же касается поддержки Нью-Дели на мировой арене, в частности, по вступлению в ГЯП, то ведь не только США, но и Россия, и многие другие государства считают, что присоединение к данному режиму Индии как ответственной державы с безупречной репутацией в нераспространении, имеющей развитую национальную систему экспортного контроля, будет способствовать укреплению глобальных усилий в области нераспространения.

Вопрос: В ближайшей перспективе ожидается официальное вступление Индии в ШОС в качестве полноправного члена. Какой вклад может внести Индия во взаимодействие в ШОС? Как это может помочь развитию российско-индийских отношений?

АМК: Вступление Индии в ШОС – очень важное событие. На саммите в Ташкенте были подписаны Меморандумы об обязательствах Индии и Пакистана как новых полноправных членов организации. Теперь нужно пройти ещё ряд процедур, включая присоединение обеих стран к нормативно-правовой базе ШОС, чтобы к следующей встрече глав государств в 2017 г. в Астане данный процесс был завершён.

Вновь подчеркну: Индия обладает солидным экономическим потенциалом и растущим мировым и региональным влиянием. Её интересы полностью совпадают с целями организации по обеспечению стабильности на евразийском пространстве, развитию взаимодействия в сфере борьбы с новыми угрозами, прежде всего исходящими с территории Афганистана, расширению контактов в области межбанковского и инвестиционного сотрудничества, углублению взаимосвязанности. Как заявил в Ташкенте премьер-министр Н.Моди, Нью-Дели готов внести вклад в противодействие вызовам, стоящим перед нашим общим регионом, и снижение барьеров для перемещения товаров, услуг, капиталов и людей. В данном контексте весьма многообещающими представляются перспективы объединения интеграционных усилий между ШОС, ЕАЭС и АСЕАН.

И, конечно, в этом контексте мы ожидаем наращивание российско-индийского регионального взаимодействия не только по упомянутым направлениям, но и по вопросам функционирования МТК «Север-ЮГ», содействия восстановлению и мирному развитию Афганистана и многим другим вопросам.

Вопрос: Считаете ли Вы, что вступление Индии и Пакистана в ШОС поможет урегулированию двусторонних споров этих стран и будет способствовать нормализации отношений?

АМК: ШОС не занимается урегулированием двусторонних разногласий. Более того, одним из условий принятия в организацию Индии и Пакистана было то, что они не должны выносить имеющиеся между ними спорные вопросы в повестку дня объединения. Партнёры в Нью-Дели и Исламабаде, несмотря на неурегулированность проблемы о границе и другие сложные темы в их отношениях, принимают это условие. На данном этапе они проводят работу по нормализации отношений, включая согласование запуска Всеобъемлющего диалога, на основе имеющегося у них опыта и документально зафиксированных принципов невмешательства.

В то же время мы рассчитываем, что совместная работа в ШОС Индии и Пакистана создаст благоприятные предпосылки для расширения контактов и укрепления доверия между ними.

Вопрос: Как Вы оцениваете взаимодействие Индии и России в борьбе с международным терроризмом? Есть ли планы укрепления и расширения сотрудничества на этом направлении? Проявляет ли заинтересованность в этом индийская сторона?

АМК: В сфере борьбы с терроризмом Индия – один из наших ключевых партнёров. Мы тесно взаимодействуем и между собой, и в рамках профильных многосторонних механизмов. Осуществляется сотрудничество по линии спецслужб и правоохранительных органов, действует двусторонняя Рабочая группа по борьбе с терроризмом, проводится обмен межведомственными делегациями на различных уровнях.

Хотелось бы особо подчеркнуть близость подходов России и Индии, которые на себе испытали всю остроту и тяжелейшие последствия трансграничного терроризма, к борьбе с этой «чумой XXI века» на международном уровне. Мы решительно выступаем за укрепление соответствующих коллективных усилий при центральной роли ООН и её механизмов и резолюций, в том числе по пресечению финансирования терроризма, деятельности иностранных террористов-боевиков, распространения идеологии экстремизма, а также киберпреступности. Исходим из того, что эта борьба не должна увязываться с религией, а требует всеобъемлющих подходов, включая противодействие наркотрафику, незаконной торговле оружием и отмыванию денег.

В данном контексте мы едины в неприятии практики «двойных стандартов» при урегулировании острых региональных проблем, включая афганский, сирийский, йеменский кризисы, а также борьбе с запрещенным в России «Исламским государством». Уважение суверенитета, территориальной целостности и невмешательство во внутренние дела государств остаются основополагающими принципами внешней политики Индии. В этом мы абсолютно солидарны.

Россия поддерживает индийскую инициативу по продвижению Всеобъемлющей конвенции ООН по борьбе с международным терроризмом, центральный упор в которой делается на недопустимости государственного спонсирования терроризма и предоставления террористам убежища.

Россия и Индия близки и в подходах к вопросам укрепления действующей международной системы контроля над наркотиками в рамках ООН, прежде всего, Комиссии по наркотическим средствам и УНП, усиления международной информационной безопасности посредством выработки универсального международно-правового документа под эгидой ООН, а также по линии ФАТФ и других профильных механизмов.

Вопрос: Ожидается ли в ближайшее время обмен визитами делегаций из Москвы и Нью-Дели? Запланированы ли какие-либо встречи на высоком уровне?

АМК: Одной из характерных особенностей российско-индийских отношений является регулярный и весьма плотный политический диалог, прежде всего в рамках сформированных механизмов взаимодействия на различных уровнях, от лидеров до регионов.

Главным событием, безусловно, станет участие Президента В.В.Путина в саммите БРИКС 15-16 октября с.г. в штате Гоа, накануне которого также состоится ежегодная двусторонняя встреча в верхах. В сентябре пройдёт заседание Межправкомиссии, в которой сопредседательствуют заместитель главы Правительства Российской Федерации Д.О.Рогозин и министр иностранных дел Индии С.Сварадж. В рамках подготовки к этим мероприятиям уже сейчас осуществляются многочисленные встречи и контакты по различным направлениям. Большое значение, как уже отмечалось, имели переговоры В.В.Путина и Н.Моди в рамках саммита ШОС в Ташкенте, в ходе которых наши лидеры «сверили часы» по широкому спектру вопросов двусторонней и многосторонней проблематики и наметили планы на будущее.

В качестве итога – вторая половина года сулит нам очень важные события в развитии российско-индийского сотрудничества. Нацелены на то, чтобы они принесли весьма весомые результаты.

Россия. Индия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 июня 2016 > № 2763049 Александр Кадакин

Многополярная Европа. Почему России нравится Brexit

Александр Баунов — журналист, публицист, филолог, бывший дипломат. Он является главным редактором Carnegie.ru.

Резюме До дня британского референдума Евросоюз только увеличивался; убывающий ЕС – новая реальность, которую в России осторожно приветствуют.

До дня британского референдума Евросоюз только увеличивался; убывающий ЕС – новая реальность, которую в России осторожно приветствуют. ЕС без Британии может стать более удобным партнером для Кремля, разочарует восточных европейцев, а желание британцев повернуть к старой Европе и требования полного равенства и суверенитета близки российским идеологам.

Англичане, которые вчера припозднились у телевизора, поднялись не рано, поставили, зевая, чайник и по пути в ванную зашли в сеть, чтобы узнать новость: Британия выйдет из ЕС. Есть такие новости, в которые невозможно поверить. Как говорил по такому случаю их собственный Уайльд, в основе оптимизма лежит чистейший страх: мы готовы верить в других по той простой причине, что боимся за себя. В основе еврооптимизма тоже. Ну не дураки же соотечественники, думали англичане, на пустом месте, без войн и революций прерывать спокойное размеренное существование, обыватель покуражится, чтобы с ним больше считались, и выберет стабильность: британцы любят заведенный порядок.

Обыватель выбрал маленькую революцию по схеме «раз болтливые политики против, я за». Чего это он так о своих политиках, нашем идеале, нам отсюда не видно. ЕС со дня своего рождения исключительно прибывал, здоровел и набирал вес. Убывающий и чахнущий ЕС – это что-то совсем другое, новое, страшное. Но британскому обывателю не страшно. Восточным европейцам непонятно, куда без ЕС, это на века, а у подданных ее величества другие приметы самоуважения, не связанные с союзным европейским государством: впервые за сто лет и на глазах моих меняется твоя таинственная карта, ну и бог с ней.

Интеграция достоинства

Принято считать, что развивающиеся, отстающие страны мыслят прошлым, а развитые – современностью и будущим: ностальгия по старым добрым временам, по ушедшим империям – не про них. В этом отношении с Европой все было ясно. Европейский союз – это будущее, а эпоха классических национальных государств, тем более империй, – прошлое.

ЕС самый захватывающий модернистский эксперимент: модный стартап, которому хочется помогать словом и делом: обнимитесь, миллионы.

Между тем британцы, во всяком случае их большинство обниматься раздумали. В развитой европейской стране победили настроения, которые мы считали отечественными, российскими и связывали с задержкой в развитии: суверенитет важнее интеграции, если интеграция не вокруг тебя; прошлое не хуже того будущего, которое нам предлагают мировые политики и журналисты.

Одно утешение, что вопреки российскому скепсису «везде все куплено и подстроено, как наверху скажут, так и посчитают» британцы проголосовали не так, как их просило собственное правительство, ведущие газеты, брюссельская бюрократия, соседи по Европе и президент США. В каком-то смысле ЕС стал жертвой подлинной британской демократии: Кэмерон, сторонник ЕС, обещал референдум, чтобы победить на национальных выборах, сдержал обещание (а мог и забыть) и теперь подает в отставку. Но раз для победы на выборах надо обещать всенародный референдум, он уже неслучаен.

Оплакивать Британию преждевременно. Она была вне Союза, когда ее соседи по континенту уже четверть века были в нем. И сейчас в Европе есть две развитые и зажиточные страны вне ЕС – Норвегия и Швейцария, с Исландией – три.

При создании ЕС Британия вела себя так, как позже Россия при его расширении. Считала, что это ниже ее достоинства – интегрироваться с кем-то не на первых ролях, и была готова вступить только в такой союз, где она будет несомненным лидером. Когда России предложили в начале 2000-х поучаствовать в общем с соседями – Украиной, Молдавией, Белоруссией – интеграционном проекте под названием Восточное партнерство, Россия отказалась: мы слишком большие, чтобы нас учили, как жить, наравне с маленькими, мы сами центр, и попыталась, во-первых, выговорить себе интеграцию на особых условиях (давайте создадим четыре общих пространства между ЕС и Россией как равными), а во-вторых, развивать собственный интеграционный проект – Евразийский союз.

Британия по тем же причинам поначалу не собиралась в единую Европу: мы большие и самостоятельные, не заходит солнце, цветет медвяный вереск, бог хранит королеву. И британцы создали свой союз, где были несомненными лидерами: в 1960 году в ответ на развитие на континенте Европейского сообщества Британия собрала вокруг себя Европейскую ассоциацию свободной торговли. Участников получилось даже больше, чем в тогдашнем Европейском сообществе, но все это были небольшие страны с окраин Западной Европы: государства Скандинавии, Австрия, Португалия. Даже все, вместе взятые, остальные участники ЕАСТ с трудом сравнялись бы с Британией по размеру экономики или численности населения, не говоря уже о том, что представить общую позицию португальцев и шведов очень непросто.

Правда, при всем психологическом комфорте для британцев такой альтернативный евросоюз оказался недостаточно эффективным в экономическом отношении. И уже в 1973 году сама Британия (вместе с Данией) предпочла перейти в Европейское сообщество (на самом деле даже раньше, но Де Голь не пустил), а потом к интеграции с ЕС подтянулись и все остальные участники ЕАСТ, за исключением вечно отдельной Швейцарии. «Политики обещают, что, присоединившись к Европейскому сообществу, мы получим больший рынок для наших товаров. Но я как-то сомневаюсь, потому что, например, немцы говорят, что будут рады нашему вступлению по той же самой причине – они получат больший рынок. Мне кажется, что прав тут может быть только кто-то один», – говорил тогда депутат cэр Джордж Даути Уэлл. «Я верю в британскую нацию и не хочу, чтобы она растворялась в Соединенных Штатах Европы», – увещевал Роджер Моат из Палаты общин.

Сторонники выхода из Европейского сообщества в 1975 году проиграли референдум, набрали всего 33%. Многие из стариков, которые сейчас голосовали за выход, 40 лет назад молодыми людьми голосоввали за присоединение.

Вступив в ЕС, Британия сразу стала требовать особых условий. Возмущалась единой сельхозполитикой, отказывалась от валютного союза, Тэтчер потребовала «вернуть мои деньги», и Британия до сих пор получает компенсацию из бюджета ЕС (British rebate), хотя в итоге все равно является страной-донором. Последнее, что сделало правительство Кэмерона перед референдумом, – выторговало у ЕС еще один пакет оговорок и исключений. Турция была больным человеком Европы, а Британия всегда была ее упрямым человеком.

Если Евтушенко против колхозов

«Brexit может осчастливить Путина», – сказал Кэмерон перед голосованием. Путин в выигрыше, написал Макфол в твиттере сразу после. Веселится храбрый росс. Это когда росс молчал, а что было бы, если бы он заговорил. Однако система координат, где сумрак ночи наставлен на оси с Путиным, существует в головах восточных европейцев и части журналистов, но не британских обывателей. Эксперты сами уверяют нас, что Россия на американских и западноевропейских выборах – второстепенный вопрос, с чего бы теперь британцам думать о Путине, когда речь идет о них и ЕС. Правило «выслушай Путина и сделай наоборот» вряд ли верная стратегия на все случаи жизни.

Тем более что и слушать у Путина было особенно нечего. Он и другие российские официальные лица очень осторожны говорили про британский референдум. Во-первых, потому, что не любим, когда нам указывают из-за границы, и не будем указывать другим (не относится к Украине). Но главное, понимали заранее, что любое их слово по этому поводу будет использовано как аргумент в британской кампании. Так же осторожно Путин высказывается по поводу американских кандидатов в президенты. И только после референдума, когда стало ясно, что Кэмерон уходит, российский президент не выдержал: «Это некорректная попытка повлиять на общественное мнение страны... и проявление низкого уровня политической культуры».

Тем не менее желание России, во всяком случае политического руководства и солидарной с ним части населения, чтобы Британия вышла из ЕС, словно бы висит в воздухе.

Здесь долго говорили, что на Западе кризис, в Европе холодно, и вот доказательство на термометре. Кроме того, после того как ЕС начал наказывать нас за Украину, хотелось чем-то и ЕС наказать, а вот он сам себя. Вообще с тех пор, как мы противостоим Западу, а это постепенно происходит все больше и больше с цветных революций, «арабской весны», московских протестов и второго Майдана, так сложилось, что неудачи Запада переживаются как успехи России. А может, и раньше так сложилось, может, это психологическое: развалился наш союз, вы радовались, а вот сейчас ваш разваливается, и мы плакать не будем.

ЕС как место, куда уходят из разваливающегося советского блока, невольно оказался в роли оппонента России.

Все-таки стремление в Европейский союз было для бывших сателлитов СССР и некоторых бывших советских республик чем-то вроде национальной идеи, связанной с отрицанием России и совместного с ней прошлого.

Они шли не просто куда-то, но и от кого-то, – они шли прочь от России, вводили визы, закрывали границы, переориентировали экономику.

Естественно, когда Европейский союз теряет такую страну, такую важную европейскую культуру, как Великобритания, его авторитет, его престиж, его сияние уменьшается: ну что это за Европа без Англии. Соответственно уменьшается престиж и авторитет той национальной идеи, которая вела Восточную Европу прочь от России. Тоже утешение.

Больше того, есть некоторые основания связать расширение на Восток с нынешней убылью на Западе. В центре любой евроскептической программы – страх перед миграциями. Но к пакистанцам и выходцам из вест-индий в Англии привыкли еще в 70-е. А вот общий рынок труда со странами Восточной Европы возник под конец 2000-х. Потребовалось время осознать, что приезжий из Польши или Литвы, не меняя гражданства, может легально устроиться на работу и имеет те же трудовые права, что и британец. А Брюссель обещает не останавливаться. Когда осознали, проголосовали.

Неверно считать, что в российском руководстве хотят, чтобы Евросоюз разбился вдребезги на мелкие кусочки. Скорее там хотят единоначалия, вертикали как дома, чтобы было понятно, с кем решать вопросы. И чтобы этот кто-то был человек серьезный, уважаемый, равный: не хуже Ганди. Тэтчер с Деголем тоже подойдут. Кому, если что, звонить. Куда ехать — в Брюссель, в Берилн, в Париж? Нынешняя система, где главные все и никто, Меркель и Олланд вроде бы главнее других, но самм ничего не могут, где надо договариваться сразу со всеми — с брюссельскими бюрократами, с главами больших государств, с главами малых, российских руководителей раздражает.

Новая Антанта

Русские являются самыми большими евроскептиками еще и потому, потому что европейская перспектива, которая была им предложена, оказалась наименее понятной – какая-то вообще Европа от Ванкувера до Владивостока проездом через Афганистан. Европейская перспектива восточных европейцев и части бывших советских республик была с самого начала ясна. А какие формы примет вот это самое единое европейское пространство то ли до Урала (а после?), то ли до Владивостока – всегда было непонятно, это всегда был лозунг.

Поэтому русские смотрят на Европейский союз еще более скептически, чем британцы, но это не значит, что они желают Европе зла. Они по-своему желают ей добра – если бы они ненавидели Европу, они бы хотели видеть там больше мигрантов и новых обременительных членов, а они, наоборот, от этого расстраиваются. А если им объяснить, что, в случае чего, придется получить перед каждой поездкой в Европу пару-тройку виз и помнить с десяток вечно меняющихся валютных курсов, радость от развала ЕС уменьшится еще сильнее.

Это смутно в народе, а у российской дипломатии, у российской внешней политики к Евросоюзу две претензии. Первая – что он слишком несамостоятелен политически. В России считают, что Европейский союз важнейшие решения принимает под диктовку США. То есть он недостаточно суверенен. Вторая – Союз подменили: до расширения это было одно, а после расширения – уже другое. ЕС слишком прислушивается к новым членам, малым странам Восточной Европы, которые настроены по отношению к России враждебно, иногда просто панически, вроде Прибалтики или Польши. И вот Великобритания – это страна, которая считается внутри ЕС, во-первых, наиболее проамериканской, во-вторых, больше других склонной прислушиваться к страхам и сомнениям Восточной Европы. К тому же из всех грандов ЕС в Британии ни разу не говорили о снятии санкций с России: в Италии, Франции, Германии да, а тут нет.

Есть еще и личные обиды: начинающий президент Путин предложил Блэру дружбу и высокие отношения, первым визитом на Запад был Лондон, а там приютили Березовского, Закаева, Литвиненко и продолжили в том же духе. Поэтому выход Британии – это с точки зрения России своего рода санация Европы. Европа становится более континентальной, а с такой Европой России иметь дело проще.

Но и часть британцев считает, что Союз подменили: в 70-е они вступали в общий рынок труда, товаров и капитала, а в политический союз, да еще из 28 стран, они не собирались.

Давняя мечта российской дипломатии как раз и состоит в том, чтобы выстроить отношения с каждым крупным европейским государством по отдельности. И Британия сделала шаг навстречу этой мечте.

В России, которая не член Союза и стать им нет ни перспективы, ни теперь желания, мечтают о ситуации, которая напоминала бы XIX или начало XX века – когда Европа была Европой антант, коалиций, где равные силы могли договариваться, поддерживать друг друга, или сдерживать друг друга. Великобритания, которая существует отдельно от Европейского союза, если она после референдума сохранится как целое, – как раз шаг в то европейское прошлое, которое в общих чертах есть мечта о будущем для российских политиков.

Другое дело, что эта мечта вряд ли в полной мере реализуется. И призывая ее не стоит забывать, к чему привела саму Россию та самая старая Европа, где были союзы одних стран против других, враждующие коалиции, в одну из которых мы вечно норовили влиться: к двум мировым войнам, в которых Россия и оказалась самой пострадавшей.

Московский Центр Карнеги

Россия. Евросоюз. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 июня 2016 > № 2851529 Александр Баунов

Сельское хозяйство будущего: взгляд из Сколково

В начале июля Сколково соберет молодых агротехнологов из разных стран

Зачем в июле молодые агротехнологи приедут в Сколково, какие проблемы решает российская наука и почему беспилотники важны для растениеводства, рассказывают организаторы летней школы «SmartAgro БРИКС+».

С 3 по 8 июля в Инновационном Центре «Сколково» пройдет летняя школа в области агротехнологий «SmartAgro БРИКС+». Корреспондент отдела науки «Газеты.Ru» встретился с организаторами школы, чтобы выяснить, как на SmartAgro помогают талантам прорасти.

— Летняя школа SmartAgro входит в число программ Открытого университета Сколково (ОтУС). Расскажите, о нем, пожалуйста.

Андрей Егоров, исполнительный директор Открытого университета Сколково: Открытому университету Сколково уже пять лет, практически столько же, сколько и Фонду «Сколково». Мы являемся частью Фонда с самого начала. Когда-то на этом месте было пустое поле, которое сейчас стало Инновационным Центром со всеми зданиями и собственной экосистемой, где ведущие ученые и предприниматели создают технологические проекты, коммерциализируют науку и привлекаютлучшие умы сюда, в Сколково. Тогда же возникла идея создать программу по привлечению и развитию человеческого капитала. Когда начинаешь с нуля, трудно убедить лучших, что им надо быть именно здесь.

Так мы и стали действовать в пустом поле, работая со студентами, аспирантами и молодыми учеными, привлекая их в Сколково и, скажем так, продавая образы будущего, того, чего еще не было.

За эти пять лет все резко изменилось: много чего уже построилось, много появилось людей, стартапов, компаний, профессоров – экосистема заработала. ОтУС внес свой вклад именно в работе с молодежью, в привлечении сюда, в Сколково, талантов. Идея заключалась в том, чтобы собирать сюда ту молодежь с научно-технологическими компетенциями, которая склонна развивать свою карьеру в области науки, технологии и предпринимательства, помогать им определяться со своими карьерными траекториями и интегрироваться в экосистеме Сколково по разным направлениям. Если они хотят быть предпринимателями, они могут делать в Сколково стартапы; они могут продолжать свою научную деятельность в Сколтехе (Сколковский институт науки и технологий – прим. «Газеты.Ru»); они могут найти свое место в компаниях Сколково, в компаниях-партнерах, а это крупнейшие мировые корпорации. Поэтому наша задача – привлечь лучших среди молодежи, помочь им самоопределиться в этой экосистеме и интегрировать их сюда, тем самым усиляя человеческий капитал Сколково и делая центр действительно конкурентоспособным на мировом уровне. Все наши программы, которые идут в течение пяти лет, являются инструментом, направленным на то, чтобы привлекать разные аудитории молодежных аудиторий: айтишников, учащихся медицинских вузов или тех, кто занимается космическими технологиями, представителей НИИ. Проходя эти программы, они понимают что есть Сколково и как можно стать его частью

— Перейдем к самой школе SmartAgro. Как возникла идея ее создания и чем был обусловлен выбор стран ассоциации БРИКС?

Андрей Егоров: Эта тема давно висела в воздухе. В прошлом году в рамках биомедицинского кластера «Сколково» появилось новое направление «Инновации в агротехнологиях». Это очень актуально для страны по разным причинам: и политическим, и глобальным вызовам, и с точки зрения будущих вопросов, связанных с нехваткой продовольствия, с использованием новых технологий и конкуренции на мировом рынке. Так возникла идея в рамках зародившегося кластера в Фонде «Сколково» привлечь молодежь (чем мы в ОтУСе и занимаемся), человеческий капитал, собрать комьюнити – сообщество молодых ученых и предпринимателей, которые занимаются агротехнологиями.

В нашей школе представлены темы от растениеводства до беспилотников – это все относится к сельскому хозяйству.

Мы решили собрать молодых ученых на одной площадке, познакомить их, посмотреть, какие у них есть проекты, пригласить дальше взаимодействовать со Сколково.

Так как мы делаем международную школу, мы приглашаем иностранных спикеров и участников, чтобы они поделились своим опытом, чтобы зародились какие-то связи между участниками. Наша задача – создать в Сколково сообщество молодых людей, которые интересуются агротехнологиями

— Есть ли у вас какие-то институциональные партнеры?

Екатерина Морозова, заместитель исполнительного директора ОтУС: В этом году соорганизаторами нашей школы стали Министерство образования Российской Федерации и ФАНО (Федеральное агентство научных организаций). Таким образом, мы вместе с государством начинаем формировать ту национальную научно-техническую элиту, которая будет создавать не только качественные статьи для научных журналов, но и думать о том, как результат исследовательской деятельности довести до прикладной стадии. Сейчас это одна из самых больших проблем в российской науке: количество статей растет, особенно по университетскому сегменту, а количество технологических стартапов, выходящих из НИИ и вузов – практически нет. Поэтому одна из основных задач школы SMARTAGRO - изменить мышление наших молодых ученых и разработчиков и показать, что конечным результатом исследовательской деятельности является не только публикация, но и совместный патент с индустриальным партнером или технология. Или даже продукт или сервис, который создается в кооперации между ученым и предпринимателем.

На эту тему на ПЭФ-2016 была интересная дискуссия Германа Грефа с профессором MIT Лореном Грэхемом: сможет ли Россия переключиться от изобретательской и научно-исследовательской деятельности к инновационной, то есть деятельности, связанной с внедрением научных и инженерных разработок в реальную жизнь. Есть много сомневающихся. Но мы в Сколково в это верим и поэтому еще в 2014 году начали программу по работе с молодыми учеными и запустили совместно с ФАНО первую школу для них. Именно так мы создаем кадровый резерв для российской науки, который в горизонте нескольких лет сильно изменит ее отношение к задачам экономики.

Поэтому мы очень хотим, чтобы через пять лет после этой школы мы встретились с ее выпускниками и хотя бы половина из них сказала, что «вот этот дрон, который летает в Краснодаре над полями подсолнечника, был презентован мной на летней школе-2016».

Или «вот этот сорт, растущий в Сибири, был запатентован в агрокластере Сколково, с директором которого я познакомился на школе для молодых ученых». А может, кто-нибудь скажет, что «благодаря Сколково, я понял, что у агротехнологий в России есть будущее, и решил не уезжать из страны».

— Сколько продолжалась подготовка к летней школе 2016?

Андрей Егоров: Она была самой продолжительной, потому что школа международная.

Евгения Русских, менеджер проектов ОтУС: Мы определились с тематикой и ориентировкой на БРИКС примерно год назад, еще прошлым летом даже до того, как у нас официально было утверждено агронаправление в кластере. Активную подготовку и приглашение участников мы начали в феврале сразу после того, как закончилась зимняя школа (http://sk.ru/opus/p/winter-camp-2016.aspx).

— Как вы выбирали будущих участников летней школы?

Максим Герасимов, менеджер по развитию сообщества ОтУС: Это был первый раз, когда мы постарались сделать всероссийский очный отбор в рамках большого сколковского проекта Стартап Тур. Мы проводили свою секцию и в очном формате отбирали участников. Они приходили к нам с презентацией своего проекта и объясняли мотивацию. В таком очном режиме мы нашли первых 15 человек.

Далее был запущен большой открытый отбор, на который к нам поступило более 200 заявок.

Мы просили описать свой научный либо предпринимательский проект, рассказать о себе и своих достижениях, приложить резюме и даже указать ссылки на аккаунты в социальных сетях, чтобы мы могли посмотреть, как человек взаимодействует со своими коллегамииспользуя этот инструмент.

В итоге мы получили довольно много заявок очень высокого качества. Я могу даже привести статистику. В этом году будет представлено 16 стран: Армения, Белоруссия, Бразилия, Бурунди, Китай, Гана, Греция, Индия, Ирак, Казахстан, Кыргызстан, Нигерия, Россия (больше всего участников, конечно, из России), Южная Африка, Украина и Узбекистан. Это наша первая школа с такой обширной географией. Если говорить об образовании участников, то разделение довольно ровное: из всех подтвержденных заявок примерно 30% от ученых – кандидатов или докторов наук. Оставшиеся доли разделены примерно поровну от студентов, специалистов и магистров, аспирантов.

Самое популярное направление проектов – растениеводство. Также мы получили много заявок по темам промышленной микробиологии и использованию спутниковых данных в беспилотной авиации для сельского хозяйства.

— Если можно раскрывать секреты, расскажите, пожалуйста, о самом интересном проекте. Что вас больше всего поразило?

Максим Герасимов: Большинство заявок все-таки мы получили от ученых. Направлений по сельскому хозяйству множество, и поражает именно разнообразие представленных проектов.

— Кого вы пригласили в этом году в качестве основных спикеров?

Евгения Русских: Традиционно, на школах ОтУС выступают профессора Сколтеха, и в этот раз про тренды в сфере биотехнологий расскажет Филипп Хайтович, один из ведущих мировых нейробиологов, руководитель Института вычислительной биологии в Шанхае. В качестве почетного гостя школы выступит Чрезвычайный и Полномочный Посол Бразилии в РФ - Антонио Жозе Валлим Геррейро.

Про одно из направлений Национальной технологической инициативы – Foodnet расскажет Ольга Зиновьева – руководитель рабочей группы Foodnet и основатель известного в Москве сервиса заказа еды Elementarее.

В обширном блоке про мировые тренды в сфере агротехнологий выступят Антонио Оливейра (советник посла Бразилии по вопросам агро, в недавнем прошлом – один из ключевых руководителей EMBRAPA) и Клаус Фельманн, Руководитель подразделения Market Acceptance компании Bayer в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке. Про тонкости ведения аграрного бизнеса расскажут Михаил Орлов, президент группы «Амбика» и Николай Случевский, президент НП «Столыпинский Центр регионального развития». В общем, как вы понимаете, скучать нашим участникам не придется!

Программа на школе у нас очень интенсивная, все шесть дней. В один из дней выступят коллеги из кластеров «Сколково», которые расскажут отдельно о каждом направлении. Мы хотим дать нашим участникам не только видение того, что происходит в мире с агротематикой, но и в принципе глобальное представление о том, что происходит во всех областях технологий. Возможно именно в кластерных направлениях Сколково они найдут что-то, что позволит им создать кросс-технологические проекты нового уровня сложности и качества.

Андрей Егоров: Тут важно не перечисление спикеров, а тот формат, который мы делаем в рамках нашей девятой по счету сезонной школы. Это не традиционный лекторий. За шесть дней мы постоянно меняем форматы. Наши участники заняты с самого утра и до позднего вечера. Утро у нас начинается либо с музыкальной программы, либо с зарядки. Потом идут лекции и семинары. Мы обязательно проводим игры, брейнстормы - все, что заставляет участников вместе решать какую-то задачу.

По вечерам - культурная программа, научное кино, просмотр роликов TED, либо встречи в клубном формате.

Мы стараемся постоянно переключать внимание участников, чтобы у них не создавалось впечатление, будто они пришли просто что-то послушать. Последний день школы заканчивается презентацией собственных проектов. Мы стараемся достичь того, чтобы участники с чем-то уходили, демонстрировали свои достижения внешним экспертам, которых мы приглашаем в последний день.

— То есть, как я понимаю, в школе не предусмотрен формат открытых лекций, на которые могут прийти все желающие?

Андрей Егоров: Занятий для всех не предполагается, так как наша задача – помочь 120 участникам полностью сработаться. Мы приглашаем их затем, чтобы они выполняли командные проекты.

Кстати, у нас много примеров уже запущенных проектов по результатам прошлых школ. Когда мы делали проект вместе с ФАНО по развитию их кадрового резерва, то по его итогам молодые ученые из разных НИИ стали делать свои образовательные программы в области коммерциализации науки. Одна группа участников организовала сетевоое сообщество «Агролидеры» и стали делать на юге России программы в области агротехнологий.

— В таком случае удалось ли вам уже поработать с иностранными участниками после завершения предыдущих SmartAgro?

Андрей Егоров: Нет, так как в этом году будет первая международная школа. Раньше мы проводили ее для россиян и для наших партнеров из стран СНГ, с ними мы активно взаимодействуем. В Сколково есть компании-резиденты из стран СНГ. В этом году у нас появляются участники из Кыргызстана. А если говорить о международном масштабе, то это наш эксперимент: первый раз мы проводим школу на английском языке, поэтому немного переживаем, как это приживется.

В этом плане, отбирая участников по всей России, мы столкнулись с тем, что есть хорошие молодые ученые с интересными проектами в области агротехнологий, но они не могут говорить на английском.

Это ставило большой фильтр – без английского языка конкурс был бы раз в пять больше.

— Вы уже упомянули, что в летней школе есть место не только науке. Я видела в расписании, что практически каждый день планируется проводить дни культуры стран ассоциации БРИКС. Как вы собираетесь их организовывать?

Евгения Русских: Изначально предполагалось, что в рамках программы мы будем создавать для участников общий культурный контекст, так как одна из задач школы - создание пространства для продуктивного взаимодействия между всеми ребятами с проектами и исследованиями в области агро из стран БРИКС. Но так как мы понимаем, что сейчас представительство по странам намного шире, чем область БРИКС, мы все равно постараемся удержать эту фокусировку, но не станем замыкаться на пяти государствах. У нас будет вечер, посвященный культуре Африки, покажем научно-документальное кино о Бразилии. По утрам ребята будут заниматься йогой под руководством основателя Bajarang йога-центра, доктора Рави Кумар Довлуру. Мы формируем программу таким образом, чтобы участники лучше могли понять какие-то культурные нюансы, связанные со взаимодействием друг с другом.

— А как будет представлена культура России? Познакомите участников со столицей?

Евгения Русских: Мы планируем прицельно познакомить их со Сколково и сделать обзорную экскурсию по Инновационному Центру. Конечно же, предоставим материалы о Москве и ее достопримечательностях.

Андрей Егоров: Мы надеемся, что произойдет самоорганизация. Наша задача – всех скоммуницировать. Мы очень много внимания уделяем нетворкингу. Дальше участники уже могут разъехаться по группам.

Хотя, как это разъехаться?

Они с десяти утра до десяти вечера будут на школе, им бы поспать немножко... Времени особо не останется.

Евгения Русских: Всегда за москвичами остается возможность взять какую-то группу ребят на «экскурсию». В этом случае мы говорим не только об иностранцах, но и о тех, кто приедет из регионов. После окончания школы они смогут вместе поехать прогуляться по центру. Когда мы проводили весеннюю школу на Дальнем Востоке, сами были «не местные». Ребята из Владивостока по вечерам с радостью водили всех желающих по городу и показывали достопримечательности, смотровые площадки. За это мы не беспокоимся, потому что наши участники всегда открыты к такого рода коммуникациям.

— Уверена, что каждвй раз у вас получается создать теплую, дружескую атмосферу. Какие отзывы обычно поступают от участников после окончания школы?

Максим Герасимов: После каждой школы мы отсылаем участникам большую анкету обратной связи и просим датьподробный фидбэк по поводу всех спикеров и мероприятий.

У нас всегда очень много положительных комментариев.

Андрей Егоров: Также мы смотрим, каких результатов достигли при помощи школы. У нас есть «агенты Сколково», которые прошли прошлые школы. Для них мы разработали «правила ОтУС». Это специальный свод, который поясняет, как можно провести мероприятие в нашем стиле в своем регионе. Мы описываем все: от дизайна бейджей и анкеты обратной связи до структуры программы. Если участники соблюдают все эти правила, то они могут запускать собственные проекты при нашей поддержке. За прошлую осень, зиму и весну таких мероприятий прошло уже более десяти. И это лучший результат нашей школы: участники не только что-то получили от нас, они дальше несут и передают знамя Сколково.

Дарья Сапрыкина 

Россия. ЦФО > Образование, наука > gazeta.ru, 27 июня 2016 > № 1804178 Андрей Егоров

Кирилл Кобрин

Советский гараж: история, гендер и меланхолия

Кирилл Рафаилович Кобрин (р. 1964) – литератор, историк, редактор журнала «Неприкосновенный запас», автор (и соавтор) 14 книг.

Угрюмые мачо в железных коробках: история

Со второй половины 1960-х в СССР началась революция, которую почти никто не заметил. А жаль – она определила почти все, что произошло на большей части этой территории в последующие сорок лет. После 1965–1966 годов стартовала приватизация частной жизни советских граждан. В предыдущей фразе можно услышать некоторое противоречие: ведь тоталитарная страна исключает право на приватную территорию для своих подданных, тем более, по своей воле такой режим не должен раздавать направо и налево разрешение жить – пусть в определенных пределах, но все же по своему усмотрению. Тем не менее это произошло, хотя и привело, в конец концов, к гибели режима. И связан этот процесс с местом, где частная жизнь начала зарождаться. Для частной жизни нужны рамки, границы и кое-что внутри них – то есть жилплощадь и ее обитатели.

Советская власть унаследовала от царской России «квартирный вопрос». К 1914 году быстрая урбанизация, сопровождавшая капиталистическую индустриализацию, сделала нехватку жилья серьезной социальной проблемой, в которой пропасть между богатыми и бедными была порой глубже, чем во многих остальных. Большевики, придя к власти, попытались разрешить «квартирный вопрос» изменением качества и количества спроса на жилье. Иными словами, они, во-первых, резко уменьшили количество тех, кто жил в уже существующих квартирах – особенно тех, кто ими владел. Несколько миллионов человек погибли в гражданской войне. Во-вторых, у уцелевших буржуа и интеллигенции собственность отобрали: в худшем случае, выселив их подальше, в лучшем – оставив жить в одной из комнат некогда собственной квартиры. В опустевшее жилье заселяли пролетариев и дружественных режиму «спецов». Так возникли «коммуналки». В них пространство приватного было сведено к минимуму; роскошью остаться с собой наедине или с близкими друзьями/возлюбленными могли наслаждаться только одинокие жильцы, не обремененные семьей. Ну а кухня и коридор, не говоря уже о ванной и туалете, были общими; в коммуналках царили склоки, здесь доносили, дрались и порой убивали. Как минимум два поколения советских людей выросли в таких условиях, будучи лишены самых простых радостей частной жизни.

Нельзя сказать, что власть стремилась к этому результату; коммуналки были вынужденным решением, да и они трещали по швам после начала коллективизации и советской индустриализации конца 1920-х, когда в города хлынули миллионы крестьян. Сталин развернул в 1930-е мощную программу городского строительства, но жилья все равно не хватало: его в основном получали представители элиты – партработники, высокопоставленные хозяйственники и отличившиеся деятели культуры. Кое-что давали «героям социалистического труда» и «красным командирам». Остальные жили либо в коммуналках, либо в бараках. Для власти, которая называла себя «коммунистической» и строила свою риторику на идее равенства и социальной справедливости, такая ситуация была неудобна. Но, с другой стороны, коммуналки отвечали сущности сталинского режима почти идеально: никакой частной жизни, плюс уничтожение любой горизонтальной социальной связи между советскими атомами; связь может быть только вертикальной, на вершине ее – звезда Московского Кремля, под ней вечно горит окошко сталинского кабинета.

Смерть Сталина и правление Хрущева все изменили. Именно Хрущев дал старт программе строительства дешевого массового жилья, при нем архитектурные идеи Баухауса воплотились в советскую жизнь в виде «хрущевок». Советский человек стал постепенно обрастать собственной жизнью, однако общая идеологическая ситуация этому не способствовала – «оттепель» была попыткой ремейка 1920-х с их энтузиазмом, утопизмом и порывом в будущее. В такой ситуации приватная жизнь воспринималась и властями, и даже отчасти обществом как что-то мелкое и недостойное – достаточно посмотреть «прогрессивное» советское кино 1960-х или почитать повесть Юрия Трифонова «Обмен». Только конец «оттепели» и наступление долгой брежневской эпохи, которую именуют «застоем», создали возможность для приватизации частной жизни. Брежнев волей-неволей построил практически новую страну, состоящую из новых городов, – и на это не жалели средств. В обмен на отдельное жилье власть требовала от советского человека не подвигов, а конформизма. Конформист засел в только что полученной панельной квартире, обзавелся кое-каким бытом, купил румынский мебельный гарнитур, повесил на стену таджикский ковер, поставил в «красный угол» телевизор и приготовился жить себе в удовольствие. Удовольствие же предполагает несколько вещей: достаток, секс, досуг. Конформист, как паук, стал плести горизонтальные социальные паутины, чтобы уловить в них вышеназванное.

С сексом было не очень хорошо, но гораздо лучше, чем раньше: все-таки отдельная квартира, там можно уединиться. Вместе с тем квартиры давали почти исключительно семейным, так что площадок для эротических похождений не хватало. О номерах в гостиницах, снятых на час–другой, даже и не мечтали. Оставалось надеяться на друзей и родственников, внезапно уезжавших в отпуск или в командировку и просивших поливать цветы в их квартирах. Мощным сексуальным ресурсом был, конечно, отпуск, проведенный в Крыму или на Кавказе. Впрочем, это все для взрослых, а вот тинэйджерам приходилось совсем туго.

Достаток был невелик, но доход у работавших был постоянный – в советской экономике все расписано, включая цены и зарплаты, до самой победы коммунизма, то есть навсегда. Скудость бытовой жизни и дефицит товаров скрашивало неостановимое тихое воровство и неформальные клиентские связи – заметим, горизонтальные. Наконец, для того, чтобы поддерживать эти контакты, чтобы обеспечивать себя приватным сексом и приватным достатком, нужно было организовывать досуг, так как именно он давал возможность самым разным людям вступить в полускрытый от ока партии контакт.

Места досуга делились на официальные и неофициальные. Официальные делились на идейные (партийные и профсоюзные ритуалы, концерты, торжества, демонстрации и прочее) и просто определенные официальными рамками – вроде танцплощадок, эстрадных концертов, кино, театра и, конечно, ресторанов, но все это – парадная сторона досуга позднесоветского человека, по другую сторону которой существовала частная жизнь на собственной территории. Одним из алтарей священного неформального досуга советского человека была кухня его квартиры, эта смесь британского клуба и паба с французским кафе. Другим алтарем стал гараж.

Появление советских гаражей – часть процесса приватизации частной жизни в стране. Для их возникновения, во-первых, следовало производить много относительно дешевых автомобилей – а это началось как раз со второй половины 1960-х. Во-вторых, нужно было разрешить покупать автомобили тем, у кого были на это деньги, вне зависимости от партийного или бюрократического статуса. В-третьих, необходимо стало как-то разрешить проблему хранения и ремонта автомобиля – уже после того, как он куплен. В начале 1970-х все три условия сошлись вместе, и десятки квадратных километров железных и кирпичных будок, носившие название «гаражи», принялись облеплять советские города, как ракушки бока огромного океанского лайнера. Гаражи обычно располагались не близко от жилья, так что с самого начала они стали претендовать на роль «второго дома».

Гаражи, в отличие от квартир, просто так не «раздавали». Жилье – насущная вещь, гараж – уже отчасти излишек и роскошь. Собственность на гаражи была чаще всего кооперативная, и, чтобы вступить в такой кооператив, следовало располагать и свободными деньгами, и горизонтальными социальными связями. Гараж – одновременно и феномен приватизации частной жизни в СССР, и один из главных ее моторов. Гараж лишь опосредованно связан с государством, а с государственной идеологией не связан и вовсе никак. Наоборот, он ее разъедал, будучи наглядным примером того, что Маркс и Ленин называли «мелкобуржуазной стихией».

Эти неказистые железные или кирпичные коробки, в которых обычно стояли латаные-перелатанные «Жигули» или (редко) «Волга», специально не проектировали. Их форма, структура и проч. сложились совершенно стихийно, что было еще одним вызовом плановой советской экономике и жизни. А внутри гаражей медленно функционировала жизнь, еще больше противоречившая советским идеалам. И еще одна важная деталь: на территориях, оккупированных СССР во время и после Второй мировой войны, происходили примерно те же самые процессы – и массовое строительство жилья, и появление гаражей. Только вот с приватизацией частной жизни дело обстояло сложнее. В отличие от советских России, Белоруссии и восточной части Украины, здесь частная жизнь никогда не кончалась, да и сам уклад ее определялся не русскими дореволюционными традициями, а скорее смесью традиций – с серьезным, если говорить о Прибалтике и Западной Украине, центральноевропейским влиянием. Так что очаги тихого сопротивления отдельного обывателя унифицирующему катку советской жизни здесь оставались. Тем не менее массовые этнические чистки, депортации и переселения уже совершенно советских людей на оккупированные территории сделало ситуацию похожей на ту, что была в остальном СССР. Оттого универсальный для СССР «гаражный мир» получил здесь свое распространение, пусть и с некоторыми местными чертами.

Так что же происходило в советских гаражах? Здесь пьянствовали, занимались сексом, держали домашние припасы и ненужное барахло, вели долгие разговоры обо всем на свете, в том числе и о политике. «Гаражная жизнь» неизбежно приобрела ярко выраженный гендерный характер – именно сюда, на окраину урбанистической ойкумены, был вытеснен советский мужчина, «советский мужик» среднего и старшего возраста. В этом месте нашего рассуждения стоит вернуться к его началу. Приватизация частной жизни привела к тому, что в – на первый взгляд патриархальном (отчасти даже мачистском) – позднесоветском обществе женщины стали забирать все больше и больше реальной власти. Этот сюжет имеет долгую историю, и здесь ее всю не пересказать, но вкратце дело обстояло так.

Октябрьская революция, несмотря на все свои ужасы, с точки зрения гендерного равноправия способствовала огромному шагу вперед. Женщина в Стране Советов была не только признана равной мужчине – такое признание поддерживалось всей пропагандистской машиной. В 1920-е годы прогресс в этой области был гигантским, однако он затормозился в сталинские времена. Внешне все обстояло точно так же, как и раньше, однако модель идеального устройства советского общества все больше и больше начинала походить на великодержавные представления дореволюционных времен. Знаменитая скульптура «Рабочий и Колхозница» Мухиной – яркий тому пример. За «промышленность», «прогресс», «технику» отвечает мужчина-рабочий, женщина воплощает Природу, которую она возделывает и плоды которой срезает тем самым серпом, что у нее в руках. В городах сталинского времени женщина – если она не «передовик производства» – либо оказывается в рамках специально-уготованных для нее профессий (вроде учителя или библиотекаря), либо вовсе возвращается домой, на кухню. В те годы почти невозможно было встретить не уборщиц, а уборщиков, не медсестер, а медбратьев, не буфетчиц, а буфетчиков, не продавщиц, а продавцов в продуктовых магазинах. Те же советские женщины, что вернулись домой, обнаружили, что там у них нет своего пространства – приходилось делить коммунальную кухню с другими женщинами. И только получив при Хрущеве или Брежневе свое жилье, советская женщина взяла реванш. Во-первых, ее работа становилась все более и более квалифицированной. Во-вторых, работая, она не освободилась от домашних и родительских обязанностей. Иными словами: советская женщина зарабатывала, хлопотала по дому, воспитывала детей. Муж – если у советской женщины вообще был муж, ибо, несмотря на чудовищное ханжество позднесоветской жизни, матерей-одиночек становилось все больше и больше – чаще всего сидел на кухне в майке и трусах и пил водку. И вообще – мешался под ногами. Самые умные мужья уходили играть в шахматы или в футбол с друзьями. Те, у кого уже была машина, уходили в гараж. Так гаражи стали мужским клубом, алтарем позднесоветского выпадения мужчин из семейной жизни.

Жена не казала носа в гараж, разве что когда на машине привозили припасы от деревенских родственников или с дачи и нужно было должным образом загрузить погреб. Деревенская еда составляли провиантскую базу мужского обитания в гаражах, особенно если учесть, что в основном это были соленья и маринованные овощи, которыми так хорошо закусывать. Здесь же стояла продавленная койка или даже старый диван – и просто поспать, и для альковных утех. Рижский транзисторный приемник – слушать западные «радиоголоса», чтобы было что потом обсудить с собутыльниками. Газеты. Несколько книг. Ну и автомобиль, конечно, – именно он создавал идеальный резон улизнуть из дома, где жена, придя с работы, варила суп, следила за тем, как сын делал домашнее задание по математике, из дома, где, собственно, нечего делать и нечем заняться.

Так гараж стал одной из главных точек позднесоветской неформальной горизонтальной социальной жизни, причем исключительно мужской. В этом качестве его можно сравнить с английским пабом, куда до начала 1970-х женщин пускали неохотно. Или с английским джентльменским клубом – но второе сравнение хромает, ибо в гаражах особого социального различия не делали: инженер наливал рабочему, доцент чокался с водителем автобуса. Что касается сравнения с пабом, то здесь при всех действительно совпадающих чертах есть серьезное отличие. Английский паб – это (была) общественная институция, на которой официально покоится порядок вещей в стране. Паб британским правящим классом считался важнейшим элементом децентрализованной, локальной, частной жизни британцев; государственные институции этой страны вырастают из такого порядка вещей. То есть паб в Великобритании был (и отчасти остается) легитимированным господствующей – пусть и некодифицированной, скорее угадываемой – идеологией. В СССР гараж официально являлся символом мещанства, обывательщины, мещанской редукции жизни к мелким интересам. Мелкобуржуазная стихия быта подтапливала высокую идеологию марксизма-ленинизма; если в глубине души генсек Брежнев и его соратники давно махнули на это рукой, то внешне партия и правительство выказывали знаки неудовольствия и даже раздражения. Деятели советской культуры – на самом деле давно уже обустроившие свой буржуазный приватный быт с помощью тех же партии и правительства – быстро поняли, какой социальный заказ делает власть. Так появилась одна из самых смешных советских комедий 1970-х – фильм Эльдара Рязанова «Гараж». Члены гаражного кооператива одного научно-исследовательского института заседают всю ночь, пытаясь избавиться от лишних пайщиков. Они дискутируют, голосуют, приводят веские аргументы за себя и против других. Перед нами настоящий демократический процесс, который формирует даже собственный язык общественной дискуссии. Режиссер явно издевается над своими героями; герои же мстят ему тем, что, обнаружив одного из пайщиков мирно проспавшим бурную ночь, делают его козлом отпущения – и исключают из членов кооператива. Пайщик все так же мирно спит. Ему все равно. Его играет сам режиссер Рязанов. Если рассуждать символически, крах попыток демократическим путем договориться друг с другом, крах гаражной демократии в фильме «Гараж» предвосхитил крах демократии, которую пытался построить советский человек, выйдя на волю из своего гаража, после чего он ретировался обратно, в мужской мир усталых разговорчивых пьяниц и изобретателей велосипедов. Приватизация частной жизни позднесоветского человека увенчалась консервацией его замкнутости. Он не смог найти общего языка ни сам с собой, ни с теми, кто не пьет водку и у кого никогда не было автомобиля.

Ржавая Природа и меланхоличная Культура

Вышесказанное – об истории и социологии. Пришло время поговорить о философии, урбанизме и искусстве. Что представляет собой позднесоветский гараж на взгляд из очень старомодной перспективы Иоганна Гердера, Мэтью Арнольда и Освальда Шпенглера: это Культура или Природа? Казалось бы, ответ очевиден. Конечно, Культура, ибо гараж и все, что в нем, создано руками человека и, по большей части, принадлежит к миру «техники». Более того, гараж, несмотря на свое часто окраинное положение в отношении городских центров, есть порождение урбанизма. Наконец, наличие автомобиля в гараже является не только оправданием зародившейся там особой формы жизни – нет, автомобиль здесь первичен, а люди вторичны. Все так, но если вдуматься, то на каждое из вышеприведенных утверждений можно привести контраргумент. Социальная жизнь в гараже и вокруг него самозарождается – а это как раз свойство Природы. Не регулируемая государственными и семейными правилами сексуальная жизнь переносится именно сюда – значит, внутри железных или кирпичных стен гаража реализуется чисто природная функция. Наконец, попробуем определить: к какому типу вообще относится гаражная жизнь, как ее можно назвать, ухватить термином? Первое, что приходит в голову, когда мы перебираем в уме основные элементы гаражной жизни – а они имеют отношение к пьянству, сексу и вольным разговорам на вольные темы, – это «вакханалия». Неистовый мистический праздник, сопровождающийся возлияниями (название же пошло от имени бога виноделия Вакха), оргиями и даже богохульством. Есть множество точек зрения на «вакханалии», немало книг, исследующих этот феномен, но так или иначе можно согласиться с одним: это неистовый разгул низших животных страстей в строго установленных временных и пространственных рамках. Это контролируемый взрыв Природы в рамках и под присмотром Культуры. Эпитет «неистовый» вовсе не означает непременно пронзительных воплей и исступленных плясок – взрыв «природного» может быть довольно тихим, даже угрюмым. И ограниченным не одним днем в году, а несколькими часами несколько раз в неделю в жизни большей части мужского населения на территории некогда существовавшей страны.

С урбанизмом здесь тоже есть проблема. С одной стороны – да, это город и это автомобиль, сделанный на конвейере. Это железные листы, купленные или украденные на заводе. Это силикатные кирпичи, купленные или украденные на другом заводе. В руках у этих мужчин, в те редкие минуты, когда они действительно ремонтируют свои автомобили, инструменты, сделанные еще на одном заводе. Но присмотримся к манипуляциям, которые производят измазанные в машинном масле руки наших героев. Что они делают? Чем заняты? Мужчины лежат на грязных тряпках под брюхом машины и копошатся внутри. Или склонились над открытым мотором – и тоже копошатся. Эти манипуляции напоминают то ли дойку коров, то ли прополку грядок или сбор урожая бобов, помидоров, огурцов. Все эти сравнения отсылают назад – от индустриальной эпохи к доиндустриальной, к сельскому хозяйству, которое уж точно ближе к Природе, чем к Культуре. Конечно, есть сельское хозяйство современное, со сложными машинами, химикатами, генной инженерией и прочим, – но здесь совсем иное. Modernity, технический прогресс, вершиной которого намеревался стать советский коммунизм, обернулся архаизацией и обращением вспять. Об этом говорят не только манипуляции в брюхе подержанного автомобиля. (Впрочем, и сами эти манипуляции выглядят комично, ведь в современном мире владелец машины не знает, что происходит внутри нее, ибо никогда не открывает капота, предпочитая обращаться в авторемонтный сервис, то есть действуя в рамках рыночной экономики.) Сам гаражный мир архаичен, особенно сейчас, когда вокруг приватизировано абсолютно все; никакой нужды в нем нет. Из территории стихийной мелкобуржуазной приватности он превратился в пространство крайней архаики мира ранней модерности. Этот мир замкнулся, заточив в себе немалую часть постсоветского мужского населения; получилось что-то вроде заповедника советских 1970-х – даже не музея советских вещей, а заповедника типа сознания, способа относиться к себе и к миру. А заповедник – Природа, искусно ограниченная рамками Культуры, не правда ли?

Итак, Природа, хотя и ограниченная рамочкой современного западного культурного сознания. Вместо индустриального советского города перед нами постсоветский псевдоприродный феномен; никого уже давно не волнует, что материал его сделан когда-то на фабрике. Фабрик в Европе почти не осталось, они где-то на Юге и Востоке. Но там – если верить западному сознанию – ведь тоже господствует природа, джунгли и прочая романтическая чепуха. По сути сегодня советский гараж выглядит как шалаш пастуха или хижина землепашца на классической пасторали. Или как полузасыпанный песком ассирийский дворец на картине ориенталиста XIX века. Тогда возникает вопрос, уже относящийся к сфере искусства: может ли гараж стать предметом искусства?

Конечно, может. Но в этом неизбежно будет присутствовать малозаметная подмена. Пастораль рисует городской художник, изображая жизнь деревни. Предмет такого художника – Другой, взятый как чисто эстетический объект, да еще и с естественной аурой ностальгии («золотой век» и все такое). Ориенталист тоже рисует Другого – не социально, а географически-культурно-другого. Ориенталист не ностальгирует, конечно, но он действительно рисует иной мир, не имеющий к нему никакого отношения. Эстетический эффект в его картине возникает оттого, что зритель видит абсолютных чужаков, существ иного строения и смысла, но похожих на людей. Оттого экзотическая пышность происходящего приглушает, если не убивает вовсе, антропологическую солидарность. Глядя на одну из множества картин XIX века под названием «Невольничий рынок», ловишь себя на том, что, вместо сочувствия несчастным рабыням, ты просто любуешься их обнаженными телами и живописно-злобными рожами надсмотрщиков. Ты смотришь на них свысока, покровительственно, немного равнодушно – оттого больше уверенности в себе и своем мире, пусть не в столь живописном и ярком, но уж точно более настоящем. Собственно, если гаражный мир и станет когда-нибудь популярным объектом искусства, это неизбежно окажется еще одной страницей в истории воспетого Эдвардом Саидом «ориентализма». Есть еще возможность вписать позднесоветские гаражи в стимпанк, но они недостаточно живописны. Нужен очень изощренный взгляд, чтобы обнаружить прелесть в ржавых железных коробках, битком набитых старой рухлядью.

Остается меланхолия – в том виде, в котором подарили ее нам писатели Джеймс Баллард и Винфрид Зебальд. Именно они произвели тихую революцию в эстетическом сознании Европы последних тридцати лет. Они размыли границы между «нами» (современными, знающими, отличающими прошлое от настоящего, Природу от Культуры) и тем, что нас окружает. Баллард открыл, что настоящая Природа для современного человека – это бетонные автострады, бетонные автостоянки, пригородные супермаркеты и так далее. Наши дома – салоны автомобилей, а наша жизнь полностью определена рукотворной Природой. Мы первобытные люди, но перемещаемся не по живописным диким лесам, а по серым автострадам. Зебальд пошел еще дальше: он уничтожил Историю. До него западный человек смотрел в прошлое и видел события, которые могли чему-то научить или дать пример – положительный или отрицательный, неважно. Единственным в Европе, кто такого взгляда не принимал, был Монтень, превративший историю в набор бессмысленных анекдотов и случаев, из которых невозможно вывести никакой морали. Зебальд сделал следующий радикальный жест: он растворил прошлое и настоящее в серой дымке всепроникающей меланхолии. Что касается будущего, то его, как известно, вообще нет. «Всеобщая история бесчестия» – так называлась книга молодого Борхеса, который еще отличал настоящее от прошлого. «Естественная история разрушения» – так называется эссе Зебальда, писателя, для которого Тридцатилетняя война XVII века, Вторая мировая XX и ихтиологический сюжет о гибели огромных косяков рыб в Северном море – вещи одного и того же порядка, отдельные главы из натуральной, природной истории разрушения. В этой истории нет человеческой «истории» как таковой, все происходит само собой, стремясь к разрушению, оттого История есть просто способ существования (на самом деле – упадка) Природы. Если так, то советские гаражи действительно ничем не отличаются от первозданных пейзажей Озерного края или песков Сахары. Просто пустое пространство, которое можно заполнить ностальгией, страхом, радостью, ненавистью, отвращением – чем угодно.

Неприкосновенный запас 2016, 3(107)

Россия > СМИ, ИТ > magazines.gorky.media, 25 июня 2016 > № 1901060 Кирилл Кобрин

Алексей Лихачев: Мы сделали шаг навстречу ЕС, ждем ответных действий

Вопрос восстановления экономических связей между Россией и Евросоюзом становится все более актуальным — президент России Владимир Путин, выступая на ПМЭФ, заявил, что Россия заинтересована в налаживании сотрудничества с ЕС. О том, насколько Россия готова к такому диалогу, когда и в каком виде может быть продлено продэмбарго, в каком формате могут возобновиться переговоры по экономической ассоциации Киева и Брюсселя, есть ли возможность у России и Евросоюза урегулировать взаимные иски в ВТО, и что такое большое Евразийское партнерство в интервью РИА Новости по итогам форума рассказал первый замглавы Минэкономразвития РФ Алексей Лихачев. Беседовал Янис Мадни.

— В ходе пленарной сессии на ПМЭФ президент РФ Владимир Путин заявил, что Россия заинтересована в том, чтобы наладить сотрудничество между ЕС и ЕАЭС. И предложил возобновить диалог на техническом уровне между экспертами по вопросам торговли, инвестициям, техрегулированию и таможенному администрированию. Работает ли Минэкономразвития сейчас в этом направлении?

— Прежде всего, хочу отметить, речь в ходе выступления президента все-таки шла о диалоге конкретно между Россией и Евросоюзом. При этом у нас официально с ЕС последние два года никаких контактов нет. Вместе с тем, нам необходимо в диалог Москва-Брюссель включать и Евразийский экономический союз, потому что вопрос торговли товарами, часть полномочий в сфере технического регулирования, мы делегировали именно туда.

Предложение Путина — на экспертном уровне начать консультации по наиболее интересным для бизнеса темам — очень правильное: тот объем товарооборота, обмен инвестициями, которые есть у России с Евросоюза, — абсолютная ценность, этим нельзя пренебрегать.

Мы и так за последние годы спустились с третьего места на четвертое в торговой линейке Евросоюза и от 10%-ой доли пришли к 5%-ой. При этом сам Евросоюз с долей более чем 50% в нашем товарообороте упал до 43%. Конечно же, такое очень заметное снижение крайне чувствительно для бизнеса.

Поэтому диалог по вопросам, предложенным президентом, очень актуален. Они действительно, востребованы и это подтверждается и странами-членами ЕС, и представителями бизнес-сообщества. Фактически президент сформулировал такое послание Евросоюзу.

— Но с чего-то ведь надо начать?

— Президент предложение произнес, в Брюсселе его услышали — это я официально могу сказать. Мы подтверждаем готовность к таким переговорам, это фактически наш шаг навстречу. Будем ждать ответных действий Брюсселя.

— Если говорить о продэмбарго, оправдало ли оно себя за последние два года? Насколько отечественные производители выиграли от его введения?

— У любого серьезного действия всегда есть несколько измерений, отличительных последствий. Конечно же, оно нанесло заметный ущерб соответствующим отраслям ЕС — этот факт подтверждают и европейцы.

Продэмбарго стало определенной проверкой возможностей для нашего сельскохозяйственного бизнеса и для аграриев из стран, с которыми у нас сохраняются добрые отношения. Это привело к определенным диспропорциям на рынке, в том числе, к росту цен в целом ряде продуктовых секторов. Поэтому, действительно, оно стало заметным событием. Но, как говорится, не мы этот первый шаг сделали. Объемы и продолжительность существования наших ответных мер будут зависеть от ЕС в части европейских санкций по отношению к России.

— Почему же премьер-министр Дмитрий Медведев озвучил срок продления продэмбарго до конца 2017 года?

— Для того чтобы сделать более предсказуемой ситуацию на агропромышленном рынке. Чтобы не каждые полгода продлять эти санкции, а обозначить некий более ощутимый лаг.

— Когда может быть подписано соответствующее постановление?

— В любой момент. Мы соответствующее решение внесли. О них, собственно, Дмитрий Медведев сказал. Как вы знаете, срок введения санкций — 7 августа. Поэтому время еще есть.

— А могут ли там быть какие-то еще изменения в списке продэмбарго?

— Теоретически — да, практически — маловероятно. Там может быть точечная подстройка тех или иных параметров, связанная с потребностью нашего рынка, с какой-то сезонностью. Но фундаментальных изменений, я думаю, не случится.

— Но маленькие изменения возможны?

— Небольшие — да.

— Какие страны сейчас, замещающие поставки ЕС и других государств, заинтересованы в увеличении объемов?

— Заинтересованы, естественно, все. А наиболее активно этим пользуются страны СНГ, ЕАЭС, Таджикистан, Киргизия, Армения, Азербайджан — они значительно нарастили сельхозпоставки. Хотя нужно отметить и рост соответствующей продукции из стран Юго-Восточной Азии, Северной Африки, Персидского залива, из разных регионов мира в целом.

— В этом контексте и в каких отраслях рассматриваются совместные производства в сельском хозяйстве?

— Они существуют и сейчас: инвестируют в АПК и Вьетнам, и Сингапур, и Япония, и Китай. Кроме того, и наши партнеры по СНГ активно занимаются переработкой и сбытом сельхозпродукции. Вообще импорт из стран АСЕАН и ШОС вырос в весовых показателях очень заметно за четыре месяца текущего года.

— Говоря про экономическую ассоциацию Украина-ЕС, переговоры в трехстороннем формате мы вели весь прошлый год. Поднимается ли сейчас этот вопрос?

— Вопрос не стоит в повестке дня. Я думаю, его решение может быть только на фоне будущих переговоров с Евросоюзом, если до этого дойдет. Тогда, наверное, возникнет необходимость иметь в виду также еще и Украину для того, чтобы она более активно вписалась в этот процесс.

— Вы имеет в виду тот диалог, о котором заявил в ходе пленарной сессии Путин?

— Да. Но эта тема может лишь возникнуть. Сейчас даже предметов возникновения не вижу, поскольку переговоры закончились и не по нашей вине.

— А сейчас есть какие-то риски от этой ассоциации?

— Большинство этих рисков, на мой взгляд, минимизировано, поскольку мы ввели соответствующие меры. Мы в торговлю с Украиной ввели так называемую ставку РНБ (режим наибольшего благоприятствования — ред), или единый таможенный тариф.

— И таким образом удалось предотвратить реэкспорт беспошлинных европейский товаров?

— Да, верно.

— У России на данный момент несколько взаимных исков в ВТО. Есть ли там какие-то подвижки? Возможны ли мировые соглашения?

— В целом процедуры по искам идут в штатном режиме. Никаких конкретных предложений по мирному урегулированию мы от наших партнеров не получали.

Значит, будем продолжать судебный процесс. К этому мы готовы. Некоторые направления двигаются вяло. Но это, в первую очередь, связано не с желанием сторон споров, а с кадровой ситуацией в Секретариате ВТО, который администрирует споры — им катастрофически не хватает кадров. Количество споров в ВТО уже превысило 500. Скорее всего, мы уйдем в период летних отпусков в Женеве без каких бы то ни было решений. Поэтому, если что-то и будет, то, вероятно, уже осенью. Хоть какое-то продвижение по этим искам.

— Есть ли видение, при каких условиях и когда могут быть сняты спецмеры в отношении Турции?

— Изменения в экономических взаимоотношениях возможны только при решении политических вопросов. Вот здесь точно политика преобладает над экономикой. Причем президент однозначно высказался на тему того, какие действия должны быть произведены с турецкой стороны для того, чтобы мы сдвинулись к более конструктивному сотрудничеству.

— А на уровне министерств экономик не общаетесь?

— Нет.

— Президент на ПМЭФ озвучил, что необходимо создавать большое Евразийское партнерство между ЕАЭС и другими странами. Каким оно должно быть?

— Он имел в виду расширенное пространство Шанхайской организации сотрудничества. Это фактически Россия, Центральная Азия, тем или иным способом в него будут вовлечены Белоруссия и Армения. В пространство ШОС еще входят Таджикистан и Узбекистан, плюс Китай, а также Индия и Пакистан, которые должны в скором времени стать членами ШОС.

То есть это такой очень заметный кусок земного шара, населения, природных и производственных ресурсов. Вполне себе солидное мега-региональное объединение. Мы работаем над этим вопросом сейчас и открыты для диалога со всеми заинтересованными странами, независимо от их статуса в ШОС.

Россия. Евросоюз. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 25 июня 2016 > № 1819244 Алексей Лихачев

«Необходимы десятки и сотни миллиардов рублей»

РЖД потратит 8,6 млрд рублей на подготовку вокзальных комплексов к ЧМ по футболу в 2018 году

РЖД предстоит модернизировать девять вокзалов в рамках подготовки к ЧМ-2018. В 2016 году инвестиции составят 1,5 млрд руб., а общая сумма вложений в подготовку вокзалов к чемпионату мира оценивается в 8,6 млрд руб. Каков износ платформ, сколько стоит реставрация вокзалов, являющихся памятниками искусств, и возможно ли привлечь частных инвесторов к модернизации вокзальных комплексов, рассказал начальник дирекции железнодорожных вокзалов РЖД Виталий Вотолевский в интервью «Газете.Ru».

— Как планируется выстраивать финансирование проектов — все ляжет на плечи РЖД или это будут совместные проекты?

— Сегодня все проекты по модернизации и реконструкции вокзалов мы реализуем за счет собственной инвестиционной программы РЖД. Причем речь идет не только о самих знаниях, но и, например, о создании и внедрении новых систем безопасности вокзальных комплексов. В то же время мы активно работаем с руководством субъектов Федерации и бизнес-сообществом по привлечению инвестиций к реализуемым проектам.

— Какой объем финансирования заложен на модернизацию вокзалов в рамках подготовки к чемпионату мира по футболу в 2018 году?

— В план проведения чемпионата мира 2018 года включен 31 вокзал. Вокзалы в Сочи, Москве и Казани уже сейчас полностью отвечают требованиям ФИФА. Поэтому нам необходимо провести модернизацию девяти вокзалов: Витебский, Московский и Финляндский в городе Санкт-Петербурге, Екатеринбург, Самара, Саранск, Ростов, Рузаевка и Калининград.

Только в текущем году мы направим на их модернизацию порядка 1,5 млрд руб.

В полном объеме вокзальные комплексы должны быть готовы весной 2018 года. Мы себе ставим срок — апрель 2018 года. А общая сумма инвестиций в вокзальные комплексы в рамках подготовки к мундиалю составит порядка 8,6 млрд.

— Какой средний износ вокзального комплекса по России?

— Самая тяжелая ситуация у нас — с платформенным хозяйством вокзалов.

На сегодняшний день 64% платформ настолько изношено, что требуют незамедлительного ремонта.

Речь идет только о тех платформах, которые находятся в ведении Дирекции железнодорожных вокзалов РЖД. Мы управляем только крупными и средними вокзалами, всего 353 единицы, у нас нет отдельных остановочных пунктов и полустанков.

И для того чтобы привести эти платформы в порядок, требуется объем инвестиций около 10 млрд руб. Если говорить о вокзальных комплексах, то это другие порядки цифр, значительно больше.

Средства, которые необходимы, чтобы реконструировать и модернизировать только те 353 вокзала, которые у нас в ведении, — это десятки и сотни миллиардов рублей.

Приведу пример. У нас 80 вокзалов являются памятниками архитектуры. Коль скоро это памятники, мы обязаны их сохранять. Соответственно любой ремонт и реконструкция неизбежно связаны с реставрацией.

Если это реставрация, то стоимость работ по одному вокзалу по сравнению с вокзалом-непамятником в среднем дороже в 2,5–3, а порой и в 4 раза.

Например, в Санкт-Петербурге есть Витебский вокзал. Это первый вокзал еще Царскосельской, или Николаевской, железной дороги, построенной в 1837 году. Вокзал является памятником архитектуры, он и вправду очень красивый, но находится в таком состоянии, что точно требует реконструкции с реставрацией.

Мы делали грубую оценку: чтобы привести Витебский вокзал в порядок, понадобится сумма от 4 до 5 млрд руб.

Московский вокзал в Петербурге потребует примерно столько же денег. К тому же, учитывая, что и пассажиропоток на Витебском вокзале сейчас незначительный, то экономически это не очень целесообразно.

— А РЖД пробовала привлекать частных инвесторов к реконструкции?

— Мы работаем в этом направлении. Но если говорить о торговых площадях внутри вокзала, то, во-первых, интерес инвесторов и арендные ставки напрямую зависят от пассажиропотока. Если на Витебском вокзале пассажиропоток в последние годы кардинально сократился, то очевидно, что арендные ставки там намного ниже, чем на том же Московском вокзале, где значительный пассажиропоток.

Во-вторых, за счет создания только лишь торговых площадей внутри вокзала привлечь тот объем инвестиций, который нужен для комплексной реконструкции, да еще и с реставрацией, невозможно.

У инвесторов не будет той доходности, которая позволит им делать такие гигантские вложения. Поэтому мы будем вынуждены все равно вкладывать свои деньги.

Кроме того, вокзалы ограничены в обороте согласно российскому законодательству. Сейчас мы не можем вокзал продать, не можем сдать его в концессию, можем только сдать в аренду часть площадей. Это тоже является определенным ограничением по привлечению инвестиций.

Необходимо помнить и о том, что в стране в целом не лучшая экономическая ситуация. А ведь вложения в проекты по реконструкции и транспортно-пересадочные узлы на вокзалах — это проекты с очень длинным сроком окупаемости. Это не торгово-закупочная операция, когда за 2–3 месяца можно обернуть деньги и вернуть их с прибылью. Это инвестиции на 10–20 лет. Мы готовы работать с любыми инвесторами, но очереди пока нет.

— Вокзалы с каким пассажиропотоком могут заинтересовать инвесторов?

— Для каждого вида бизнеса это свой показатель. Односложно на этот вопрос не ответить. Это зависит от конкретного города, населения, покупательной способности, структуры пассажиропотока — сколько пассажиров поездов дальнего следования и сколько пригородного. Пассажиры пригородного сообщения приезжают на вокзал за 10–15 минут до отправления электрички, порой даже иногда не входя в здание вокзала. Получается, что большой коммерции этот пассажир на вокзале не создает.

— Какова сейчас доля нетранспортных доходов РЖД от вокзальных комплексов?

— Что такое транспортные доходы? Для РЖД это вокзальная составляющая в цене билета. Она сегодня входит в общую составляющую за пользование инфраструктурой, которую платят перевозчики.

Если говорить о коммерческой деятельности, то за 2015 год доходы составили порядка 4 млрд руб.

Есть определенные доходы, которые мы получаем от сдачи в аренду площадей и от предоставления различных услуг – например, услуг носильщиков, камер хранения и т.д.

Эти доходы составляют примерно 20% от того, что мы тратим на текущее поддержание и эксплуатацию вокзальных комплексов. Эти доходы не покрывают все расходы.

К слову, в мировой практике сейчас нет таких примеров.

Мы изучали практики самых продвинутых операторов и управляющих вокзалов в Германии, Франции, Италии, Испании, Голландии, Китае, Японии. Если изначально не строится какой-то огромный хаб, где количество торгово-офисных площадей составляет более 40% от общей площади вокзального комплекса, то доходы, получаемые от аренды, не смогут окупать затраты на содержание вокзала.

Арендные ставки определяются на основании отчетов независимых оценщиков и утверждаются согласно определенной процедуре. В крупных городах действует конкурсная основа, в малонаселенных пунктах арендаторы приходят вне конкурса.

— Планирует ли РЖД увеличить количество вокзалов, передаваемых в управление другим компаниям?

— Мы экспериментируем с подобными методами управления. Курский вокзал передан в доверительное управление компании «Бекар-Эксплуатация», сочинские вокзалы управляются по агентской схеме — это не доверительное управление, эта форма чуть проще. То есть на этих вокзалах есть одна структура, которая отвечает и перед которой стоят задачи по повышению доходов. Но говорить о том, чтобы передать все вокзалы в какое-либо управление, пока преждевременно. Еще слишком много нужно сделать для увеличения инвестиционной привлекательности вокзалов.

Елена Платонова 

Россия > Транспорт > gazeta.ru, 21 июня 2016 > № 1803767 Виталий Вотолевский