Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Куба > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 января 2012 > № 465077 Фидель Кастро

Лидер кубинской революции Фидель Кастро в опубликованной в четверг вечером статье вновь призвал человечество сделать все возможное, чтобы не допустить ядерной войны и остановить глобальное потепление.

Статья стала первой публикацией Кастро с середины ноября. Ранее на этой неделе в социальной сети Twitter появились слухи о смерти Кастро. Кубинские блогеры и пользователи Twitter, близкие к официальным кругам, опровергли эти сообщения, затем опровергающая публикация появилась и на сайте Cubadebate, близком к властным кругам.

Новой статьей Кастро продолжил серию своих "Размышлений", в которых он выражает обеспокоенность ситуацией в мире, призывая политиков найти решение таких проблем, как рост цен на продукты питания, климатические изменения, опасность развязывания ядерной войны и последующей "ядерной зимы". Лидер кубинской революции неоднократно заявлял, что "человеческому роду грозит реальная опасность исчезновения", при этом полагая, что человечество "сможет сохранить себя".

"Нам угрожают многие опасности, но две из них - ядерная война и климатические изменения - являются решающими, и с каждым разом эти опасности все дальше от какого-либо решения", - пишет Кастро в статье "Движение к пропасти", написанной, по его словам, для сайта Cubadebate и телеканала Telesur.

По словам Кастро, "демагогическое пустословие", а также заявления и речи представителей "тирании, навязанной миру Соединенными Штатами и их могущественными и безусловными союзниками", не оставляют никаких сомнений в верности этого тезиса.

Кастро отмечает, что в этом году исполняется 50 лет Карибскому кризису, который "поставил мир на грань глобальной ядерной войны".

Сегодня, по словам 85-летнего лидера кубинской революции, риск начала войны и использования ядерного оружия растет пропорционально росту напряженности на Ближнем Востоке, "где в руках израильского правительства скопились сотни единиц ядерного оружия в полной боевой готовности".

Также растет напряженность и вокруг России - страны с бесспорным ответным потенциалом, которой угрожает европейский ядерный щит, - продолжает он.

При этом, по словам Кастро, "утверждения янки о том, что европейский ядерный щит необходим в том числе и для того, чтобы защитить Россию от Ирана и Северной Кореи, вызывают смех".

Война - катастрофа, которая может произойти и очень возможно, что произойдет, продолжает он. "Но даже если человечество смогло бы отодвинуть ее на неопределенное время, существует еще одна драма, которая развивается с нарастающим ритмом, и это изменения климата", - пишет Кастро.

Отметив, что правительство США "выступило против Киотского протокола, даже не проконсультировавшись со своими ближайшими союзниками", Кастро замечает, что тем самым мир оказался без какой-либо политики в этой области. "Между тем уровень моря поднимается, огромные слои льда, покрывающие Антарктиду и Гренландию, тают, а человечество достигло численности в 7 миллиардов человек", - напоминает он. Олег Вязьмитинов.

Куба > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 января 2012 > № 465077 Фидель Кастро

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738723 Ольга Буторина

Европа без Евросоюза?

Резюме: Главная проблема современного Евросоюза – утрата европейской идеи и невнятность европейской идентичности. Несмотря на постоянное расширение ЕС, его лидеры так и не смогли дать вразумительный ответ на вопрос, что значит быть европейцем сегодня.

«Я хочу в Европу съездить… я знаю, что поеду лишь на кладбище… паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, – в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище и никак не более».

Ф.М. Достоевский, 1879 г.

«Союз необходим как гарантия нашего выживания... иначе наши страны превратятся в музеи, куда будут заглядывать американские и японские туристы».

Жак Делор, 1989 г.

Идея дробления еврозоны и Евросоюза висит в воздухе. Сначала от евро предлагали отлучить Грецию, а заодно с ней Португалию и Ирландию. Вскоре подозрения пали на Италию и Испанию. В Великобритании заговорили о том, чтобы провести референдум об участии страны в ЕС. Польша и другие государства восточного расширения пригрозили пересмотреть условия своего членства в Евросоюзе, если его экономическое правительство будет создано без учета их мнения.

Задача данной статьи – показать, где находятся линии наибольшего напряжении, по которым в случае дальнейшего нарастания кризисных явлений могут пойти трещины в здании Евросоюза. Для этого предлагается обсудить наиболее острые проблемы, часть из которых остается за рамками публичной дискуссии по причине узко трактуемых принципов солидарности, морали и политкорректности. Между тем от их решения зависит ближайшее будущее Европы, а вместе с ней судьба россиян как европейцев.

Чем провинился Евросоюз?

В экономическом кризисе европейцы обвиняют банкиров, топ-менеджеров, финансовых спекулянтов и, конечно, национальные правительства. При этом у них имеется отдельный, весьма солидный счет к Европейскому союзу. Он растет по мере того, как увеличивается безработица, падает инвестиционная активность, а надежды на оживление тают. Согласно осеннему прогнозу Еврокомиссии, в 2012 г. ВВП ЕС увеличится только на 0,5%, по сравнению с 1,5% в текущем году.

Часть населения традиционно считает Евросоюз бесполезной и дорогостоящей надстройкой над государственными структурами. Сильным раздражителем является демократический дефицит – отсутствие у граждан каналов эффективного влияния на официальный Брюссель. Единственным напрямую избираемым органом остается Европарламент, однако, несмотря на широкие полномочия, политику сообщества определяет не он. Реальная власть сосредоточена в коридорах Европейской комиссии, а все судьбоносные решения исходят от политических лидеров крупнейших стран. Согласно опросу социологической службы «Евробарометр», проведенному в сентябре 2011 г., только 30% респондентов считали, что их голос в ЕС что-то значит, зато 62% были убеждены в обратном. Комиссия и Совет, инициирующие и принимающие основные решения Евросоюза, неподотчетны гражданам и, в случае недовольства последних, они не рискуют быть смещенными путем перевыборов или вотума недоверия. А раз граждане не могут влиять на европейских чиновников в рамках демократических процедур, им приходится действовать брутальными методами.

Главным из них до сих пор было «нет», сказанное на референдумах. Дания не поддержала в 1992 г. Маастрихтский договор, Ирландия дважды (в 2001 г. и в 2008 г.) выступила соответственно против Ниццкого и Лиссабонского договоров. Отрицательные результаты всенародного голосования во Франции и Нидерландах поставили в 2005 г. крест на европейской Конституции. Наученные горьким опытом, политические элиты теперь старательно избегают референдумов (что мы недавно наблюдали в Греции), а это значит, что невысказанный протест будет прорываться наружу в других формах.

Уязвимость Евросоюза связана с тем, что после падения Берлинской стены он монополизировал право говорить от имени Европы и формулировать европейские ценности. Отсюда – знак равенства, поставленный миллионами людей между Европой и ЕС. А раз так, то граждане вправе ожидать, что именно Брюссель примет на себя ответственность за накопившиеся проблемы и будет эффективно решать их. Причем если в текущих вопросах полномочия национальных правительств и органов Европейского союза четко разделены, то в вопросах общеевропейского масштаба эта граница еле заметна.

Главная проблема современного Евросоюза – утрата европейской идеи и невнятность европейской идентичности. В послевоенные десятилетия все было ясно: Европе были нужны мир, согласие и достаток. Политическое и идеологическое противостояние усиливало центростремительные движения в каждом из двух блоков. Западноевропейские страны тяжело переживали утрату мирового лидерства, потерю колоний, рост международного влияния США и СССР и потому еще больше стремились навстречу друг другу.

Когда в 1985 г. председателем Европейской комиссии стал Жак Делор, а лидером СССР – Михаил Горбачёв, европейская идея зазвучала с новой силой. Возможность преодолеть раскол континента и положить конец холодной войне будоражила умы и зажигала сердца. Следующие два десятилетия были наполнены романтикой и работой. Западноевропейцы возводили новые этажи интеграции и вводили единую валюту. Бывшие социалистические страны строили институты демократии и рыночной экономики. В 2004–2007 гг. большинство из них стали полноправными членами Евросоюза, а Словения (совсем недавно и Эстония) даже успела перейти на евро. Почти все задуманное свершилось, мечта стала реальностью. Разразившийся вскоре экономический кризис обнаружил не только бюджетные проблемы Греции, но и отсутствие той большой идеи, которая скрепляла бы чувство солидарности европейцев и их готовность вместе противостоять опасности. Конституционный договор, необходимый для перехода на стадию политического союза, потерпел крах тремя годами раньше.

Несмотря на постоянное расширение Евросоюза, его лидеры так и не смогли дать вразумительный ответ на вопрос, что значит быть европейцем сегодня. Названные в Договоре европейские ценности – свобода, демократия, права человека, верховенство закона – являются универсальными для всего цивилизованного мира. Никаких особых признаков «европейскости» в них нет. Упоминания о христианских корнях Европы были изъяты из текста конституции еще на стадии ее подготовки. Тем более ЕС стесняется говорить с гражданами о том, что современная Европа немыслима без наследия крестовых походов, противоборства пап и императоров, Ренессанса, церковной реформации и религиозных войн, колониализма и Просвещения. Под негласный идеологический запрет попал социалистический период в истории Центральной Европы: все плохое в нем осуждается, все хорошее замалчивается.

Сегодня многие граждане Европейского союза искренне не понимают, почему они должны помогать Греции и другим странам, безответственно набравшим огромные долги, в том числе при помощи махинаций с отчетностью. Советская угроза и входной билет в Евросоюз больше не являются для них аргументами. Вскоре пропадет еще один фактор, исправно служивший политической опорой европейской интеграции: в Германии вырастет и вступит в политическую жизнь четвертое поколение, родившееся после войны. На условной исторической линейке сегодняшние немецкие школьники удалены от бомбардировок Дрездена на такое же расстояние, как автор этих строк от сдачи Порт-Артура. Став избирателями, они вполне могут посчитать, что Германия уже искупила историческую вину перед Европой, сделав много хорошего ради ее единства и процветания.

Широкая общественная дискуссия о задачах и средствах интеграции велась в Западной Европе в 1950–1960-е годы. Именно тогда были выработаны основные идеологические и научные конструкции, на которых поныне держится здание Евросоюза. С тех пор подобного обсуждения не было, попытка возобновить его в ходе заседаний конвента, готовившего текст конституционного договора, не удалась. Между тем, отставание идей от реальной жизни становится в ЕС все более заметным. 24 октября 2011 г. незадолго до своего ухода с поста президента Европейского центрального банка Жан-Клод Трише, выступая в Берлинском университете им. Гумбольдта, сказал: «Хотя причины европейского единства часто представляются происходящими из прошлых конфликтов и разногласий, на мой взгляд, решающее значение имеет мотивация, основанная на взгляде в будущее». И далее: «Создание более интегрированной Европы зависит от возникновения подлинно европейской общественной дискуссии. …Сегодня европейцы тесно взаимосвязаны экономически и социально. Но пока наши национальные общественные дискурсы разделены, граждане не смогут осознать эти связи в полной мере».

Другими общеевропейскими проблемами, решение которых невозможно без активной роли Евросоюза, являются: избыточное потребление на фоне снижения глобальной конкурентоспособности европейских стран, деиндустриализация экономики и связанная с ней деформация личностных установок, опасное изменение демографического поведения европейцев. Все они, хотя в разной степени, воздействуют на умонастроения социальных групп, недовольство которых может обратиться против ЕС и его институтов.

Бунт блогеров

Сегодняшние молодые европейцы имеют возможности, о которых их родители не могли и мечтать. Они свободно путешествуют по 27 странам ЕС и участвуют в программах студенческих обменов. Интернет кардинально расширил их доступ к информации, а Болонский процесс – к качественному и разнообразному университетскому образованию. Однако в экономическом плане молодежь стала заложницей снижающейся международной конкурентоспособности Евросоюза. Если точнее, она превратилась в главный объект политики принудительного потребления. На протяжении последних 20 лет средние темпы прироста ВВП в странах Европейского союза составили 1,9%. В это же время суммарное сальдо текущего баланса ЕС равнялось минус 0,2%. То есть экономический рост не мог опираться на внешний спрос, как это происходило в Китае и в других развивающихся странах. Недаром доля Евросоюза в мировом экспорте постепенно уменьшается.

Следовательно, ВВП мог расти только за счет внутреннего спроса: инвестиционного, государственного или частного. Инвестиционный спрос не был мотором европейской экономики, поскольку его доля в ВВП медленно снижалась: в 1980–1989 гг. она в среднем составляла 22,3%, а в 2000–2009 гг. – 20,4%. Спрос со стороны госсектора колебался в пределах 20–21% ВВП. Между тем доля сбережений в структуре ВВП несколько уменьшилась. Значит, главным двигателем экономического роста был именно потребительский спрос. Причем он рос быстрее, чем сам ВВП, компенсируя отрицательное сальдо текущего баланса и снижение роли капиталовложений.

Как это получилось, если известно, что уже в 1990-е гг. рынки западноевропейских стран были перенасыщены? Что заставило европейцев потреблять больше, а не наращивать сбережения? Успехам торговли помогала цифровая революция: компьютеры, плейеры, мобильные телефоны и другая часто меняемая техника индивидуального назначения создала новые устойчивые сегменты рынка. Росту продаж способствовало долгосрочное снижение инфляции и процентных ставок. Коммерческие банки расширяли объемы кредитования, глядя сквозь пальцы на платежеспособность заемщиков и качество залогового обеспечения. Что из этого вышло, хорошо известно.

Одновременно в европейской экономике происходил тектонический сдвиг, о котором пока мало говорят и пишут: предложение решительно переориентировалось на молодежь. Если в 1970–1980-е гг. производители равнялись на запросы семейных людей среднего возраста (находящихся на пике карьеры и заработков), то теперь их маркетинговые стратегии направлены на лиц до 25 лет. Особенно хорошо это видно на рынках электроники, средств связи, одежды, аксессуаров. Сюда же попадают ночные клубы, дискотеки, массовые зрелища, а также – в разной мере – рестораны, фитнес, салоны красоты, туристический бизнес. Молодых людей гораздо легче склонить к эмоциональному и престижному потреблению, чем людей других возрастов. Навязывая юношам и девушкам ненужные, часто неоправданно дорогие товары и услуги, продавцы играют на их желании выделиться в компании сверстников, подтвердить свою значимость и высокий социальный статус. Быстрая смена коллекций побуждает молодых людей покупать новые, актуальные именно в этом сезоне вещи в придачу к уже имеющимся таким же.

Телевидение и глянцевые журналы давно создали образ «достойной жизни», главными героями которой являются обеспеченные, стильные и независимые молодые люди. Сорокалетний мужчина попадает в рекламу, разве что передавая по наследству дорогие часы, а сорокалетняя женщина – хваля «инновационный» крем от морщин. Они же помогают продвижению унылых товаров семейного ассортимента: мыла, туалетной бумаги, бульонных кубиков. Неудивительно, что молодые люди стремятся получить от жизни все возможные радости и удовольствия, поскольку после 30 лет, в их представлении, все стоящее заканчивается.

Новым явлением конца 1990-х гг. стало престижное детское потребление. Развлекательные детские клубы и парки, посещение которых обходится в десятки раз дороже, чем поход в музей, превратились в норму жизни. Помню, как один итальянский коллега жаловался мне, что его 12-летнюю дочь пригласили на день рождения школьной подруги, для чего родители сняли бассейн (!) и устроили в нем водный праздник на 50 человек. Приняв приглашение, коллега и его жена фактически подписались под обязательством ответить в будущем соразмерным по бюджету действием. Развлекательный детский бизнес, как и детская мода, держатся на простой и безотказно работающей манипуляции: ни один ребенок в рамках своего коллектива не хочет быть самым «бедным» и «некрутым». Не хотят этого и его родители, даже самым разумным из них трудно идти против течения.

Пока молодые люди находятся на содержании родителей, они бесплатно пользуются многими благами, включая необязательные, но общепринятые атрибуты молодежной культуры. Зато переход к самостоятельной жизни становится похожим на изгнание из рая. Оказывается, что в мире взрослых их никто не ждет с распростертыми объятиями. В 2010 г. в среднем по Евросоюзу безработица среди лиц до 25 лет составляла 21%, для всех остальных возрастов она равнялась 8%. В Греции, Словакии и трех балтийских странах молодежная безработица достигала 33–35%, а в Испании – 42%.

Став стажером или, хуже того, безработным, молодой человек переживает «шок бережливости»: ему приходится ограничивать расходы и отказываться от сложившихся привычек потребления. На этом фоне перспектива создания собственной семьи и рождения детей кажется тяжелой и ненужной. Вспоминая опыт родителей, молодой человек начинает догадываться, что картинка из глянцевого журнала лично для него может никогда не стать реальностью. Так общество потребления выбивает почву из-под ног у собственных детей.

Нарастающий разрыв между представлениями о жизненных стандартах и возможностями их реализации является, по нашему мнению, главным источником социального протеста молодежи. Против Евросоюза будет работать то, что ожидания современных молодых людей сформировались в «тучные» годы, а начало их трудовой жизни придется на годы «тощие». Вина за застой и высокую безработицу, весьма вероятно, будет возложена на тех, кто придумал единую валюту и заставил правительства ограничивать бюджетные расходы, то есть на власти ЕС.

Дальнейшее развитие интернета и социальных сетей понизит возраст фактического вступления молодежи в общественную жизнь и многократно усилит ее голос в обществе. Сейчас политические взгляды 13–17-летних подростков никого не интересуют. Но скоро юноша в рваных джинсах с ноутбуком на коленях может стать более влиятельной политической фигурой, чем член парламента. Имя ему – блогер. Комментарии, которые уже сегодня пишут посетители на страницах Европейской комиссии и Европейского парламента в социальной сети Facebook, разительно отличаются от того, что можно увидеть на официальном сайте Евросоюза. Молодые люди открыто, метко, а порой и агрессивно критикуют европейские власти за их действия или бездействие.

Основной формой хулиганских действий в интернете являются хакерские атаки. С ними Брюссель научился справляться: в некоторые дни сайт Европарламента отражает по нескольку десятков таких атак. Но блогеры – не хулиганы, пока они не объединятся в крупные движения, они не будут представлять опасности для органов Европейского союза. Скорее наоборот, посредством обратной связи чиновники получат от блогеров важные корректирующие сигналы. Но в случае решения вопросов, которые и так даются Евросоюзу с большим трудом или требуют сложнейших компромиссов (например, по поводу расходов на сельскохозяйственную политику) блогеры могут организовать эффективную и быструю пропагандистскую кампанию. Им вполне по силам сдвинуть общественное мнение так, чтобы Брюссель был вынужден отказаться от того или иного согласованного в верхах решения.

Еще один инструмент – сбор подписей. Законодательная инициатива в ЕС принадлежит Европейской комиссии, именно она выдвигает проекты регламентов и директив. Чтобы такой акт начал разрабатываться по инициативе граждан, требуется собрать 1 млн подписей. Сейчас это сделать непросто, ведь по каждому участнику нужны подробные записи; кто-то должен ходить из дома в дом и заполнять длинные листы анкет. Но как только электронная подпись станет обычным делом, картина радикально изменится. В настоящее время в сети Facebook насчитывается 800 млн активных пользователей. То есть в Европе, по грубым оценкам, их от 100 до 200 миллионов. Энергичные молодые блогеры могли бы собрать миллион электронных подписей за пару дней. Кстати, среди активистов и агитаторов наверняка оказались бы подростки, которые в реальной жизни не могут участвовать в политической деятельности.

Скорее всего, молодежные протестные действия, если таковые начнутся, будут иметь вид бунта без ясной программы и целей. Они могут характеризоваться высоким эмоциональным накалом и быстрой мобилизацией сил. Использование неконвенциональных форм затруднит для властей управление ими при помощи обычных политических и административных методов. Главная же опасность может состоять в том, что молодые люди, не понимая меры своей гражданской ответственности, совершат то или иное рискованное действие (например, дав отрицательный ответ на референдуме) просто ради пробы сил – «по приколу».

Месть патриотов

Развитие интеграции невозможно без передачи компетенций национальных правительств на наднациональный уровень. В Совете – главном законодательном органе ЕС – все шире используется практика принятия решений квалифицированным большинством, ведь иначе бы законотворческий процесс остановился. Экономический кризис заставил Брюссель пойти на беспрецедентные меры ужесточения макроэкономической и бюджетной дисциплины государств-членов. Дело вплотную подошло к формированию экономического правительства Евросоюза. Однако утрата национального суверенитета была и остается одной из самых болезненных тем во взаимоотношениях с гражданами. Многие считают, что Европейский союз отчуждает важные элементы национальной принадлежности и не дает взамен ничего соразмерного по значимости.

Национальные чувства также обостряются в связи с возросшей мобильностью населения внутри ЕС и особенно в ответ на приток иммигрантов. В Евросоюз ежегодно прибывает по 2 млн человек из третьих стран. По расчетам Европейской комиссии, в 2060 г. выходцы из третьих стран и их дети (люди с хотя бы одним родителем, рожденным вне ЕС) составят почти треть населения Евросоюза. Коренные европейцы считают, что иммигранты занимают их рабочие места, а те – что общество взваливает на них самую тяжелую и низкооплачиваемую работу. Действительно, среди иммигрантов процент лиц с низким уровнем образования вдвое выше, чем среди местного населения. Однако доля людей с высшим образованием в обеих группах почти одинакова – соответственно 25% и 27%. При этом шансы приезжих найти достойную работу гораздо хуже. По данным за 2009 г., 19% урожденных европейцев с высшим образованием работало на должностях, подразумевавших среднюю и низкую квалификацию. Среди лиц, рожденных вне Европейского союза, таких было вдвое больше – 38%. В Испании и Италии на должностях, не соответствовавших квалификации, трудилось 60% иммигрантов с высшим образованием, а в Греции почти 80%.

Официальная политика государств-членов и всего Евросоюза долгие годы была направлена на то, чтобы не допустить роста националистических настроений. Однако созданная атмосфера тотальной политкорректности и терпимости привела к тому, что острые проблемы межнациональных отношений оказались за рамками публичной дискуссии. Накопившееся с обеих сторон раздражение находит выход в бытовом национализме, стимулирует рост популярности нацистской, религиозной и этнической символики. Пока же ни у национальных правительств, ни у Брюсселя нет действенной стратегии социальной и культурной интеграции иммигрантов. Сделанное Ангелой Меркель в 2010 г. заявление о крахе германской политики мультикультурализма лишь подтвердило существующее положение дел.

Значительное влияние на европейское общество оказывает процесс деиндустриализации. По данным ЮНКТАД, в развитых странах Европы доля занятых в промышленности на протяжении 1970–2008 гг. уменьшилась с 42% до 26%. За это же время доля занятых в сфере услуг выросла с 51% до 71%. То есть теперь работающих в третьем секторе почти втрое (!) больше, чем в промышленности. Закрытие шахт, заводов и фабрик – это не только появление депрессивных территорий со структурными проблемами и длительной безработицей. Это еще нарушение структуры социума, изменение системы личностных ценностей. Массово оборвались рабочие династии, внутри которых люди со средним образованием чувствовали себя уважаемыми членами общества. Шестидесятилетний токарь высокой квалификации знал, что благодаря его труду крутились турбины и ходили поезда. Шестидесятилетний официант, бармен, диск-жокей или биржевой брокер – нонсенс. Чем бы утешились люди этих профессий накануне выхода на пенсию? Многомиллионными спекуляциями или декалитрами проданного пива? Массовая занятость в третьем секторе значительно усложняет персональную идентификацию и поиски смысла жизни. Она множит число отчужденных работников, которые не видят своей связи с обществом и расценивают работу только как способ заработка.

Деиндустриализация создает продолжительные деформации на рынке труда. Люди, которые прежде работали бы на производстве, ныне устремляются в чиновники. Они хотят не только чистой работы и стабильной зарплаты, но и подтверждения своей значимости. Отсюда – повсеместное раздувание административного и государственного аппарата. По данным ОЭСР, сегодня в странах ЕС на общие государственные услуги, то есть на управленческий аппарат, уходит 10–17% госрасходов, что сравнимо с расходами на здравоохранение или образование. Кстати, Греция, где госчиновники пользуются немыслимыми льготами, такой статистики не предоставляет.

Другими словами, европейское общество все больше отрывается от реального производства и все больше обюрокрачивается. Европейцам, несмотря на возросшие материальные возможности, становится все труднее отвечать на вопросы, сформулированные некогда епископом Орлеанским Феликсом Дюпанлу (1802–1878): откуда мы пришли? кто мы? куда мы идем? Высокая цель, достижению которой человек готов посвятить себя и свою жизнь, незаметно растворяется в череде оплаченных счетов и выигранных скидок.

Двадцать, а может быть, и тридцать лет назад из европейского лексикона исчезло слово Родина. Скорее всего, эту тенденцию генерировал не Евросоюз. Но факт остается фактом. За семь лет, которые нынешний председатель Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу занимает этот пост, слово Родина прозвучало в его выступлениях лишь однажды: 26 ноября 2004 г. он назвал «Германию родиной субсидиарности». Конечно, Европейский союз поощряет развитие национальных культур, но фольклорные фестивали и вышитые крестом чепчики Родины не заменяют. Хотим мы того или нет, в традициях европейской культуры Родина – понятие сакральное, основанное на вере в избранность Богом своего народа, в его духовные силы и великое предназначение. Именно чувство Родины позволяет человеку ощущать свою причастность к народу, гордиться его прошлым и быть готовым отдавать себя ради его будущего.

Чувствуют ли бретонцы своей Родиной не только Францию, но и Европейский союз? Как ответят на аналогичный вопрос сицилийцы, каталонцы, баварцы, русскоязычные латвийцы? Считают ли Евросоюз своей родиной поселившиеся там марокканцы, турки, китайцы и вьетнамцы? Что думают об этом их дети? Вопрос совсем не праздный. От ответа на него зависит то, насколько европейцы захотят проявить солидарность с соседями в такой трудной ситуации, как сегодняшняя. Кинется ли кто-то защищать идеалы единой Европы в ущерб собственному благополучию и комфорту?

После провала конституционного договора из текстов основополагающих документов ЕС были изъято упоминание о флаге, гимне и девизе Евросоюза. Исчезли слова «конституция», «европейский закон», «семья народов». Осталось утверждение о «создании более тесного союза народов Европы» на основе общих ценностей: достоинства, свободы, демократии, равенства, правового государства и прав человека. Для формирования подлинной общеевропейской идентичности этого недостаточно, особенно если учесть, что концепция гражданства ЕС имеет изъяны. Во-первых, гражданином Евросоюза может стать только гражданин одной из стран-членов. Живущие в Латвии русские «лица без гражданства» не могут обрести «большую Родину», сколько бы они ни любили Европу и не разделяли европейские ценности. Во-вторых, в Договоре о ЕС ни разу не упоминаются обязанности граждан Союза, хотя их права изложены весьма подробно. То есть каждый отдельный житель представляется скорее как потребитель прав, нежели как гражданин, отвечающий словом и делом за судьбу единой Европы.

Получается, что скептики правы: Евросоюз размывает сложившиеся формы идентичности, но не дает и не намерен давать взамен чувство сопричастности с объединенной Европой. Главным мотивом выступлений националистов и сепаратистов может быть, по нашему мнению, желание наказать Европейский союз за отнятую Родину. Причем протестные группы могут состоять не только и не столько из оголтелых националистов, сколько из вполне мирных и сознательных политиков. Их позицию будут намного усиливать примеры из недавней европейской истории. В 1990-е годы на глазах и с одобрения европейских элит распались Советский Союз, Югославия, Чехословакия. То, что страны Балтии, Центральной и Восточной Европы позже вошли в ЕС, лишь подтвердило ровное отношение Брюсселя к фрагментации суверенных государств. Объявленную в 2008 г. независимость Косово сразу признали больше 20 стран Евросоюза. Произошедший много лет назад выход из ЕС Гренландии, отказ норвежцев ратифицировать договор о вступлении, процветание независимой Швейцарии и спокойный выход из кризиса не перешедшей на евро Польши – все это будет склонять общественное мнение на сторону сепаратистов.

Их лидеры, будь то в Стране Басков, на Корсике или в Валлонии, могут доказывать, что сложившаяся в Европе обстановка прочного мира позволяет малым государствам нормально функционировать без риска захвата со стороны более мощных соседей. Еще один аргумент: выйдя из ЕС, страна может оставаться внутри Европейского экономического пространства (как это делают Норвегия, Исландия и Лихтеншнейн). При этом ей не придется вести изнурительную и подчас бесперспективную борьбу за реформу институтов Евросоюза и сложившихся в нем практик.

Сепаратисты могут действовать как при помощи традиционных методов политической борьбы, так и через интернет. Особенно опасным для национальных правительств был бы сбор электронных подписей в пользу референдума об отделении и ведение соответствующей агитации в социальных сетях. Более изощренным способом стал бы призыв к постановке в той или иной стране на референдум вопроса о присоединении к ЕС нового государства – в обмен на предоставление независимости краю или области. Если однажды Турция завершит невероятно долгие и трудные переговоры о вступлении в Евросоюз, то, вероятно, найдутся желающие поиграть на размере ставки. Самым болезненным для руководства Европейского союза было бы, конечно, разделение Бельгии.

Ответ отцов

Наиболее ответственную реакцию на проблемы Евросоюза следует ожидать со стороны людей среднего и старшего возраста, которые успели реализовать себя в профессиональной, семейной и общественной жизни. Специфические проблемы этой группы населения во многом связаны с изменением демографического поведения европейцев. Главная из них – неопределенные перспективы пенсионного обеспечения. Население Европы стареет, в 2010 г. к 60-летнему рубежу подошло многочисленное поколение, рожденное в 1950-е гг. – так называемые беби-бумеры. Теперь в Евросоюзе численность лиц, достигших 60 лет, ежегодно увеличивается на два с лишним миллиона; всего три года назад этот прирост составлял один миллион. С 2014 г. трудоспособное население ЕС начнет сокращаться в абсолютном выражении. Почти во всех европейских государствах национальные бюджеты не выдерживают бремени пенсионных расходов. Чтобы справиться с нагрузкой, правительства идут на повышение пенсионного возраста и вводят гибкие схемы формирования пенсионных фондов, предлагая работникам увеличивать собственные отчисления. Люди, которым до выхода на пенсию осталось 10–15 лет, таких взносов сделать не успеют, если они не сделали их раньше.

В 1970 г. в основных странах ЕС на каждого пенсионера приходилось 4–5 человек в трудоспособном возрасте, в 2010 г. их было немногим более трех. К 2030 г. эта пропорция сократится еще больше, в некоторых странах, например, в Германии, она составит 2:1. Если учесть, что из всего трудоспособного населения в Европе занято не больше 65% (самые многочисленные группы неработающих – студенты и домохозяйки), то на двух пенсионеров придется трое работников. Нынешние системы социальных отчислений никогда не были рассчитаны на такое соотношение, и они не выдержат его в будущем. По данным экспертов Банка международных расчетов (БМР), при сохранении нынешней структуры государственных расходов и доходов к 2030 г. в Австрии, Германии, Италии, Нидерландах и Испании госдолг вырастет до 200% ВВП, а во Франции, Греции и Великобритании – до 300% ВВП. Напомним, что сейчас в зоне евро он приближается к 90% ВВП, что уже создало немыслимые проблемы. Национальным правительствам в любом случае придется понижать пенсии. Один из мягких вариантов – разогнать инфляцию, чтобы она уменьшила реальную долговую нагрузку и стоимость пенсионных выплат.

Еще одно следствие демографических подвижек – проблема стиснутого поколения. Нынешние сорока- и пятидесятилетние европейцы оказались зажатыми между своими сыновними и родительскими обязательствами. Мужчина 50 лет часто имеет 15-летних детей и 70–75-летних родителей, поскольку он стал родителем на несколько лет позже, чем его собственные мать и отец. Ввиду растущей продолжительности жизни уход за престарелыми родителями, а также обеспечение их высококачественным медицинским обслуживанием требуют значительных сил и немалых затрат. При этом содержание детей обходится все дороже и растягивается на все большее время. С каждым десятилетием молодые европейцы все позже покидают отчий дом, вступают в брак и заводят детей. Сейчас в возрасте 20–24 лет с родителями и без партнера в среднем по ЕС живут 75% юношей и около 60% девушек.

Особенно затягивается сепарация в странах Южной и Центральной Европы. Например, в Италии с родителями и без партнера живет 70% мужчин в возрасте 25–29 лет и 35% мужчин в возрасте 30–34 лет. Для этого феномена даже придумано новое слово – bamboccioni – большие дети. Оставаясь до седых волос в родительском доме, они не слишком стремятся к экономической независимости, предпочитая тратить свои скромные заработки на красивые вещи, хобби и развлечения.

Лица старших возрастов всегда были критичны к Евросоюзу, а в условиях кризиса их негативные оценки только усилились. Согласно опросам, в 2011 г. 38% лиц старше 40 лет выражали доверие ЕС, тогда как 50% заявляли об обратном. Конечно, Брюссель виноват не во всех бедах. Однако как евро стал символом Европейского союза, так и кризис в еврозоне стал выражением кризиса всей европейской модели социального рыночного хозяйства. Накопленные огромные государственные и частные долги свидетельствуют о том, что концепция «благосостояния для всех» вступила в противоречие с правилами глобализации, при которой на мировые рынки выходят страны с дешевой рабочей силой и отсутствующими системами социального обеспечения.

Что может сделать в этой ситуации европейское гражданское общество? Первый вариант – мобилизовать силы на защиту европейской идеи и единой Европы. Второй – самоустраниться, надеясь, что элиты как-то все устроят. Последствия второго сценария были бы самыми тяжелыми, и даже не в смысле возможного отделения стран от еврозоны или Евросоюза, а главное – в смысле дальнейшей стратегии развития европейской интеграции и ее способности выдержать испытание глобализацией. Даже если кризис будет преодолен, нравственная травма, полученная европейским обществом, не оставит объединению никаких шансов на выживание в следующие 10–20 лет. Связь между политическими элитами, институтами ЕС и гражданами будет разрушена раз и навсегда.

Надежды на реализацию первого сценария невелики, но они есть. Осуществить его трудно уже потому, что среди нынешних европейских лидеров нет ни одного, сравнимого по масштабу с такими фигурами как Черчилль, Аденауэр, де Голль, Брандт или Делор. Особенно не повезло институтам Евросоюза. Традиционно на высшие посты в них, за редким исключением, приходят аппаратчики, которым не удалось добиться политического успеха на национальном уровне. Эти люди умеют управлять бюрократической машиной, но им не хватает широты взглядов, воли и харизмы. В бурные времена они оказываются не в состоянии заглянуть за горизонт и выдвинуть лозунги, которые бы вдохновляли народ. Повторение мантр о пользе демократии в таких случаях не помогает.

Сознательным европейским гражданам придется действовать самостоятельно, не рассчитывая на заметную поддержку со стороны Брюсселя. Чтобы запустить процесс самообновления Европейского союза, им предстоит сформулировать несколько важных вопросов, требующих первоочередного решения, и добиться общественного консенсуса по поводу такой необходимости. Когда проблемы будут названы своими именами, а масса инициатив станет критической, институты ЕС не смогут уклониться от действий, хотя бы в целях самосохранения. Важнейшими, на наш взгляд, задачами являются: коренное изменение форм управления Евросоюзом и преодоление демократического дефицита; формирование общей для всех стран политической площадки, на которой объединенные политические силы вырабатывали бы и обсуждали единую повестку дня; становление широкой дискуссии о стратегических задачах Европы и Европейского союза в условиях глобализации. Кстати, отсутствие упомянутой площадки заметно сужает поле действий сторонников единой Европы, поэтому решающую роль в подготовке общества к переменам могут сыграть СМИ, социальные сети и блоги.

Если наиболее сознательным европейцам удастся использовать кризис для начала масштабной перестройки Евросоюза, то он, а вместе с ним и Европа, получит второе дыхание. Граждане ЕС почувствуют себя гораздо более сплоченными, чем сегодня, а европейская идея наполнится новым содержанием. В случае неудачи проекта Евросоюз может оказаться в многолетнем идейном, институциональном и экономическом застое.

О.В. Буторина – д. э. н., профессор, заведующая кафедрой европейской интеграции, советник ректора МГИМО (У) МИД России, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738723 Ольга Буторина

Россия. Арктика > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 12 сентября 2009 > № 2913964 Олег Александров

Лабиринты арктической политики

© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2009

О.Б. Александров – к. полит. наук, доцент кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО (У) МИД России.

Резюме Укреплению позиций России на европейском Севере и в Арктике может способствовать создание региональной системы безопасности, например Балтийского союза, который стал бы прообразом новой, кооперативной системы безопасности в Европе.

С начала 2000-х годов Север в целом и Арктика в особенности становятся одним из приоритетных направлений российской внешней политики. Этому способствовали целый ряд факторов. Наиболее значимые из них – укрепление энергетической составляющей во внешней политике России, строительство экспортных трубопроводов и реализация транспортных проектов на российских Севере и Северо-Западе, начиная с Балтийской трубопроводной системы (БТС), запущенной в 2001-м, и заканчивая строительством газопровода «Северный поток» (Nord Stream) по дну Балтийского моря. Внимание к арктической проблематике изначально было вызвано обнародованием данных о гигантском ресурсном потенциале этого региона. Прогнозы пробудили небывалый интерес к Арктике со стороны ведущих стран мира, а также крупнейших нефте- и газодобывающих компаний. Сделанные прогнозы заставили Москву поторопиться с определением границ своих северных владений.

По расчетам специалистов, месторождения нефти и газа российской части Арктики составляют до 25 % мировых запасов углеводородов (примерно 15,5 млрд тонн нефти и 84,5 трлн кубометров газа). Уже в настоящее время на ее просторах добывается до 90 % никеля и кобальта, 60 % меди, 96 % платиноидов и 100 % апатитового концентрата.

АРКТИЧЕСКОЕ ОЖИВЛЕНИЕ

Экспертные оценки свидетельствуют о том, что стремительные климатические перемены, затрагивающие Арктический регион, позволяют начать геологоразведку и промышленное освоение отдельных его частей уже с 2020 года. Одновременно становится возможным дальнейшее развитие стратегически важных транспортных маршрутов, наиболее перспективными из которых являются Северный морской путь и кроссполярные авиарейсы. Норвежские оценки перспектив экономического освоения Арктики более осторожны. По мнению главы норвежского МИДа Юнаса Гар Стёре, к 2040-му Арктика, вероятно, будет свободна ото льда в течение значительной части года, в результате чего появятся новые транспортные маршруты. Одновременно возникнет множество вопросов относительно суверенитета над этими областями.

Однако в условиях возобновления спроса на углеводородные ресурсы подлинным камнем преткновения становятся международно-правовой статус Арктики, необходимость уладить многолетние территориальные споры и установить многосторонний политический диалог при участии всех приарктических государств – Дании, Канады, Норвегии, России и США.

Институционально-правовая структура Арктического региона на данный момент находится в стадии формирования. Еще в 1996 году был создан Арктический совет в составе Дании, Исландии, Канады, Норвегии, России, Соединенных Штатов, Финляндии, Швеции и ряда неправительственных организаций. Форум зарекомендовал себя в качестве востребованной площадки для обсуждения актуальных проблем региона и защиты уникальной природы Арктики. Однако в политическом плане Арктический совет долгое время пребывал в тени Совета Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР), поскольку его деятельность практически не выходила за рамки экологической проблематики, а политика государств региона не носила согласованного характера.

На этом фоне знаковым событием стала первая международная конференция пятерки приарктических государств – Дании, Канады, Норвегии, России и США, которая состоялась в конце мая 2008-го в гренландском городе Илулиссате. Показательно, что на нее были приглашены не все члены Арктического совета, а лишь те из них, кто имеет прямой выход к арктическим рубежам.

На встрече обсуждались и происходящие в Арктике климатические перемены, и проблема их вероятного воздействия на экосистему региона в свете предстоящего хозяйственного освоения арктических ресурсов. Созыв конференции был во многом инициирован ходом и результатами российской арктической экспедиции-2007, которая произвела сильное впечатление на окружающие страны и вынудила их активизировать собственную политику в этом регионе. Так, в январе 2009 года, перед самым уходом с поста президента Джорджа Буша-младшего, администрация США обнародовала собственную арктическую доктрину и выразила желание присоединиться к Конвенции ООН по морскому праву (1982).

Одной из ключевых характеристик Арктического региона является его высокий конфликтный потенциал. По сей день не улажены разногласия между Россией и США в связи с разделом арктических владений и экономической зоны в Беринговом море (линия разграничения Бейкера – Шеварднадзе не была признана российской стороной, и соглашение не ратифицировано российским парламентом). Норвегия и ряд других государств, включая Россию, придерживаются разных точек зрения по вопросу об архипелаге Шпицберген и о границе экономической зоны вокруг него. Не до конца урегулированы территориальные разногласия между Канадой и Данией, Данией и Россией, Россией и Канадой. При этом и Дания, и Канада активно заняты бурением глубоководных скважин и составлением карт своих арктических секторов.

На этом фоне российская арктическая экспедиция-2007 произвела больше политико-пропагандистский, нежели научно-практический, эффект, поскольку Москва еще всерьез не начинала заниматься бурением скважин и составлением подробных карт заявленного арктического сектора. Неспокойную политическую ситуацию в регионе усугубляет намерение Гренландии изменить свой автономный статус в составе Дании и добиваться политической независимости. Расширенное самоуправление гренландцев имеет под собой прочную основу – решение правительства Дании о передаче им в собственность нефти и других полезных ископаемых, которые могут находиться на гренландском шельфе. Против этого протестуют ряд оппозиционных датских партий.

Тем временем свои права на участие в разделе Арктики заявляет все большее число государств. В начале 2000-х довольно неожиданно прозвучало заявление Великобритании о том, что права на Арктику имеют только две державы – Канада и Россия. За этим пассажем многие увидели стремление Лондона поучаствовать в дележе «арктического пирога» на стороне Оттавы, которая является активным членом британского Содружества наций. Наконец, ряд стран, не имеющих прямого выхода к Арктике, способны оказывать влияние на ход и результаты арктической гонки через действующие международные структуры. К примеру, Исландия Финляндия и Швеция, как государства – члены Арктического совета, участвуют в обсуждении перспективных планов развития этого региона.

ПРИГОТОВЛЕНИЯ К СХВАТКЕ

Начало раздела Арктики на национальные сектора было положено сто лет назад, когда правительство Канады объявило суверенитет над землями, расположенными между Северным полюсом и материковой частью страны (1909). Советская Россия во многом взяла на вооружение канадскую модель разграничения Арктики на национальные сектора. В 1926 году Москва в одностороннем порядке демаркировала границы своих арктических владений, которые простирались от норвежского Шпицбергена на западе до Берингова моря на востоке и от Северного полюса до южного побережья Баренцева и Карского морей, моря Лаптевых, Восточно-Сибирского и Чукотского морей. Однако подобное обозначение северных акваторий не затрагивало вопроса о границах континентального шельфа, поскольку в отличие от островов дно арктических морей признавалось неделимым. В 1997-м Россия ратифицировала упомянутую выше Конвенцию ООН по морскому праву, что несколько позже стало ощутимым тормозом в реализации ее арктических амбиций. Отныне Россия могла претендовать лишь на 200-мильную экономическую зону, которую в исключительных случаях допускается расширить до 350 миль.

Новейшая страница в арктической политике России была открыта в 2001 году, когда в Комиссию ООН по границам континентального шельфа подала заявку Москва в целях закрепления за ней обширных арктических участков общей площадью 1,2 млн квадратных километров. Доводы России основывались на том, что подводные хребты Ломоносова и Менделеева являются продолжением и составной частью шельфа евразийского материка – Сибирской платформы. В случае предоставления весомой доказательной базы Россия смогла бы поставить перед экспертами Организации Объединенных Наций вопрос о распространении ее влияния на треугольник Мурманск – Чукотка – Северный полюс с колоссальными запасами нефти и природного газа, залегающими в подводном грунте на этой территории.

Однако для продвижения своей позиции через структуры ООН Москве потребовалось представить более весомые аргументы. С этой целью и была снаряжена арктическая экспедиция-2007, в ходе которой батискафы «Мир-1» и «Мир-2» взяли пробы грунта. Важным символическим жестом стало водружение российского триколора на Северном полюсе на дне Северного Ледовитого океана. Именно символизм данной акции спровоцировал острую реакцию остальных приарктических стран. Среди наиболее резких выделялась реплика министра иностранных дел Канады Питера Маккея, назвавшего полярную экспедицию России «возвратом в XV век».

В целом страны Запада крайне болезненно отреагировали на активизацию арктической политики России, однако тон комментариев колебался от возмущенно-алармистского (Дания, Канада, США) до сдержанно-прагматического (Норвегия). Так, в ответ на полярную экспедицию России правительство Канады сделало ряд резких заявлений и приняло решение разместить в Арктике свой постоянный воинский контингент. В его состав вошли около 100 военнослужащих, дислоцированных в поселке Йеллоунайф на севере страны. По заявлению министра обороны Канады, зона ответственности этого подразделения будет протяженной и входящие в его состав военнослужащие станут тесно взаимодействовать с подразделениями канадских арктических рейнджеров. В августе–сентябре 2009 года в канадской части Арктики были проведены трехнедельные военные учения, к началу которых премьер-министр Стивен Харпер приурочил пятидневное турне по северу страны.

В свою очередь Соединенные Штаты, выразив недоумение по поводу российской экспедиции, анонсировали планы строительства новых ледоколов. Не остался в стороне и Брюссель. В марте 2008-го в докладе верховного представителя Европейского союза по общей внешней политике и политике безопасности Хавьера Соланы говорилось, что европейским странам следует готовиться к конфликтам с Россией из-за энергоресурсов Арктики. Лишь Норвегия в лице своих военных экспертов выразила понимание мотивов России, в том числе согласившись с размещением в арктической зоне на постоянной основе российского воинского контингента.

Однако некоторым диссонансом прозвучало предложение бывшего министра иностранных дел Норвегии Турвальда Столтенберга о формировании сил развертывания в рамках внешней и оборонной политики государств Северного совета, высказанное им в феврале 2009 года на заседании Совета министров Северных стран. Речь идет о создании военной группировки этих стран «для обеспечения безопасности в Арктическом регионе». План Столтенберга нашел поддержку среди министров иностранных дел государств Северного совета. Как предполагается, основу сил развертывания составят хорошо подготовленные и оснащенные военно-воздушные и военно-морские силы Дании, Норвегии и Швеции, которые на постоянной основе будут патрулировать воздушные и морские границы, а также осуществлять мониторинг над Арктикой. Судя по данному плану, в споре за Арктику не только Канада и США, но и страны Северной Европы видят себя и Россию по разные стороны баррикад. Тем самым ставятся под сомнения перспективы взаимодействия России и стран-партнеров по обновленному проекту «Северное измерение». Данный проект, выдвинутый Финляндией в конце 1990-х, задумывался как способ гармонизации интересов государств региона при лидирующей роли Евросоюза.

Противопоставление соперничества за Арктику и сотрудничества в рамках «Северного измерения» кажется натянутым только на первый взгляд. Внешне спонтанный характер российской арктической экспедиции ставит неизбежный вопрос о согласованности и целостности «северного вектора» российской внешней политики, если под ним понимать сочетание трех направлений – балтийского, североевропейского и собственно арктического. В качестве объединяющего элемента всех трех направлений выступает «Северное измерение» – этот недавно обновленный региональный формат взаимодействия, который призван сплачивать интересы партнеров по данной инициативе – ЕС, Исландии, Норвегии и России. Территориальные рамки «Северного измерения», выходя за границы стран-участниц, охватывают значительный арктический сектор.

По сути, за пределами данной инициативы остаются интересы лишь двух приарктических стран – Канады и США, однако расширение НАТО и распространение ее военно-политической инфраструктуры на государства Северной Европы и Балтии дают американским странам дополнительную возможность контролировать ход политических процессов в Арктическом регионе. Так, в январе 2009 года в Рейкьявике (Исландия) состоялся семинар с участием представителей Североатлантического альянса, на котором обсуждались вопросы безопасности в Арктике.

Речь шла как об исследовании ресурсов этого региона, так и о проведении активной политики на арктическом векторе, направленной на защиту национальных интересов приарктических государств. Одновременно на саммите НАТО в Бухаресте был поставлен вопрос о превращении альянса в инструмент энергетической безопасности, что также усиливает потенциальную роль Североатлантического блока в решении арктической головоломки. Традиционно наиболее жесткий подход в рамках НАТО был заявлен американской стороной, представитель которой дал понять, что Соединенные Штаты не останутся безучастными наблюдателями действий России, которые в Вашингтоне считают самозахватом. Возможности США активно противодействовать планам России на уровне государства ограничены тем, что Соединенные Штаты единственные из приарктических стран не подписали и не ратифицировали Конвенцию ООН по морскому праву.

ИНТЕРЕСЫ РОССИИ И ПРЕПЯТСТВИЯ НА ИХ ПУТИ

Закрепление претензий России на значительную часть арктического шельфа, по всей вероятности, может повлечь за собой не только обострение двусторонних отношений, но и привести к пересмотру ряда проектов, которые реализуются в рамках Совета Баренцева/ Евроарктического региона. К примеру, идея совместного освоения Северного морского пути, закрепленная в документах данного субрегионального форума, чревата потерей Россией части суверенитета над этим транспортным маршрутом. Речь идет прежде всего о возможности Москвы законодательно регулировать режим судоходства в Арктике в российской зоне интересов, а также в непосредственной близости от российских государственных границ.

Очевидно, что интересам России не отвечает интернационализация районов Арктики, расположенных за пределами 200-мильной зоны к северу от российских границ. В этом контексте весьма неоднозначно выглядит ратификация Россией Конвенции ООН по морскому праву и еще в большей степени ее использование в целях международно-правового регулирования действий государств в отношении арктических территорий, в частности для определения границ национальных арктических секторов. На этом фоне полезным представляется изучение канадского опыта закрепления за страной арктического сектора, которое было осуществлено на основе национального законодательства. Очевидно, что канадский опыт носит характер прецедента и может быть использован российскими властями в случае аналогичных действий.

Схожим образом складывается ситуация с проектом «Северный поток». К лагерю противников данного российско-германского энергетического проекта примыкает все большее число государств-партнеров России по «Северному измерению». Открытыми оппонентами «Северного потока» объявили себя Латвия, Литва, Польша, Швеция и Эстония. По мнению шведских экспертов, данный проект, решая задачи диверсификации поставок энергоносителей на европейский рынок, угрожает региональной стабильности на Балтике, вносит разногласие в ряды европейцев, усиливает позиции «авторитарной» России и снижает возможности стран Балтии участвовать в обеспечении безопасности региона, входящего в радиус действия проекта «Северное измерение». Вряд ли Москва может согласиться с подобной оценкой своей политики в этом регионе. Вместе с тем России все труднее находить компромисс с западными партнерами как по арктической проблематике, так и по проблеме энергетической безопасности.

Усугубляет ситуацию то, что именно Брюссель и Вашингтон становятся новыми центрами принятия решения в отношении Севера. Россия нервно реагирует на дискуссии о возможном вступлении в Североатлантический альянс Финляндии и Швеции, понимая, что отсутствие консенсуса в рамках «Северного измерения» по широкому кругу военно-политических вопросов затормозит и экономическое сотрудничество в регионе Северной Европы. Это создаст нежелательную в контексте спора об арктических ресурсах ситуацию, когда все страны региона, за исключением России, окажутся интегрированы в европейские и евро-атлантические структуры.

Несмотря на статус северной державы и партнерство в рамках обновленного «Северного измерения», Россия остается по большей части нерегиональным игроком применительно к Северной Европе и Балтийскому региону, поскольку слабо взаимодействует с Евросоюзом и НАТО, курирующими экономические и военно-политические процессы в регионе. Положение нерегионального участника предоставляет ряд преимуществ, главными из которых являются свобода рук, возможность проведения гибкой многовекторной политики, а также перспектива заключения альянсов с другими заинтересованными сторонами. Вместе с тем данный статус налагает и ряд ограничений. В первую очередь речь идет о необходимости, продвигая свои интересы, действовать в одиночку, без поддержки стран региона. Ранее России в Совете государств Балтийского моря (СГБМ) приходилось одной отстаивать целесообразность строительства новых портовых мощностей на побережье Балтийского моря, а также дискутировать со странами-кандидатами на вступление в Европейский союз вопрос о возможных путях решения проблемы транзита в Калининградскую область.

Укреплению позиций России на европейском Севере и в Арктике способствовало бы создание региональной системы безопасности, например Балтийского союза, который мог бы сыграть роль прообраза новой, кооперативной системы безопасности в Европе. Противоположную тенденцию составляют дискуссии о возможности вступления Финляндии и Швеции в НАТО, активно поощряемые Вашингтоном. Как известно, Стокгольм полностью выступил на стороне Соединенных Штатов и солидаризировался с ними в оценках событий в Грузии и Южной Осетии. А министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт резко осудил решение России о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, сравнив ее действия по защите миротворцев и российских граждан, проживающих в Южной Осетии, с оккупацией Гитлером Чехословакии в 1938–1939 годах. Ранее отношения между Россией и Швецией охладил отказ Стокгольма выдать Москве ряд лиц, подозреваемых в террористической деятельности на территории Российской Федерации.

В самый разгар «арктического бума» в сентябре 2008-го на заседании Совета безопасности РФ президент Дмитрий Медведев поставил задачу превратить Арктику в ресурсную базу России и в кратчайшие сроки закрепить за страной границы континентального шельфа. На этом же заседании были утверждены Основы государственной политики России в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу, а также заявлено о намерении России в 2010-м подать в ООН заявку на расширение своего континентального шельфа. В свою очередь российский генерал Владимир Шаманов подтвердил готовность Вооруженных сил РФ обеспечить защиту той части арктического шельфа, на которую претендует Россия. Было заявлено о формировании российского «арктического кулака» на основе частей и соединений Ленинградского, Сибирского и Дальневосточного военных округов.

В данных условиях неизбежно возникает вопрос о будущей модели развития этого обширного региона, его новых географических границах, международно-правовом статусе Арктики, о достижении многостороннего консенсуса и поиске адекватных способов управления этими огромными территориями. Все это не только создает элемент неопределенности в отношении обновленного «Северного измерения», но и становится проверкой на прочность «северного вектора» политики Российской Федерации в новых геополитических реалиях. Экономический кризис уже внес свои коррективы в российские планы, выполнение которых частично приостановлено. В частности, отложена до 2012 года подача заявки России на границы арктического континентального шельфа, заморожены геологические исследования Арктики, по-прежнему неясны сроки формирования арктической группировки войск.

Исходя из этого, проблема конструирования «северного вектора» политики Российской Федерации представляется задачей со многими неизвестными. В зависимости от изменения ситуации в регионе можно прогнозировать и попытку России в полном объеме интегрироваться в систему многостороннего сотрудничества, которая создается в регионе на базе обновленного «Северного измерения», Арктического совета или иных организационных структур, и ставку на избирательное сотрудничество, предполагающее решение наиболее острых проблем на двусторонней основе. Таким образом, рано или поздно России придется уточнить приоритеты в рамках «северного вектора» своей политики и найти выход из арктического лабиринта.

Россия. Арктика > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 12 сентября 2009 > № 2913964 Олег Александров

Россия. Арктика > Экология > globalaffairs.ru, 15 июля 2008 > № 2909738 Скотт Борджерсон

Таяние арктических льдов

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2008

Скотт Борджерсон – научный сотрудник, специалист по международным делам в Совете по международным отношениям; лейтенант-коммандер в отставке Береговой охраны США. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2 за 2008 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Резюме Глобальное потепление вызывает быстрое таяние арктических льдов. А это открывает доступ к богатым природным ресурсам и новые пути для судоходства, использование которых позволило бы ежегодно экономить миллиарды долларов. Но до сих пор нет ясных правил, которые регулировали бы деятельность в этом экономически и стратегически важном регионе. Если Вашингтон не возьмет на себя ответственность по выработке многостороннего дипломатического решения, Арктика может оказаться ввергнутой в вооруженный конфликт.

Льды Северного Ледовитого океана тают – и тают быстро. Прошлым летом часть океана, покрытая льдом, сократилась более чем на миллион квадратных миль, и, таким образом, площадь ледяного покрова Центральной Арктики сейчас вдвое меньше, чем 50 лет назад. Впервые открылся для судоходства Северо-Западный проход – легендарный морской путь в Азию, который европейские мореплаватели тщетно искали в течение многих веков. Даже если международному сообществу удастся в ближайшем будущем существенно замедлить темпы изменения климата, процесс потепления в определенной степени необратим. Вопрос уже не в том, откроется ли Северный Ледовитый океан для регулярных морских перевозок и исследования богатых запасов полезных ископаемых, а в том, когда это произойдет.

Глобальное потепление привело к новому этапу борьбы пяти государств Арктического региона за территории и ресурсы. В арктической «золотой лихорадке» первой о своих интересах заявила Россия. В 2001 году российское правительство подало заявку в Организацию Объединенных Наций на права в отношении 460 тыс. квадратных миль акватории Северного Ледовитого океана, богатой природными ресурсами. Это примерно территория штатов Индиана, Калифорния и Техас, вместе взятых. ООН не признала эти притязания, имеющие далеко идущие последствия, и, тем не менее, в августе прошлого года Кремль отправил к Северному полюсу атомный ледокол и две подводные лодки, чтобы установить флаг России на морском дне. Несколькими днями позднее впервые со времен холодной войны был отдан приказ о начале полетов российских стратегических бомбардировщиков над Северным Ледовитым океаном, что выглядело явной провокацией.

Чтобы не отстать, премьер-министр Канады Стивен Харпер объявил о выделении средств на строительство новых патрульных судов для Северного Ледовитого океана, глубоководного порта и тренировочного центра по подготовке к работе в условиях холодного климата вдоль Северо-Западного прохода. Дания и Норвегия, которым принадлежат соответственно Гренландия и архипелаг Свальбард (Шпицберген. – Ред.), также хотят заявить о своих правах на Арктику. Пока другие государства Арктики торопятся поделить между собой этот регион, Соединенные Штаты остаются в стороне. Сенат США не ратифицировал Конвенцию ООН по морскому праву (UNCLOS), главный международный договор в этой области, хотя президент Джордж Буш, неправительственные организации по охране окружающей среды, командующие Военно-морским флотом и Береговой охраной, а также видные представители частного сектора поддерживают данную конвенцию.

Вследствие этого Вашингтон не может официально заявить о своих правах на огромные ресурсы северного побережья Аляски за пределами особой экономической зоны, простирающейся только на 200 морских миль от побережья каждого из государств Арктического региона. Соединенные Штаты не могут также войти в комиссию ООН, которая утверждает такие заявки. Более того, США, флотилия ледоколов которых находится в плачевном состоянии, утратили возможность утверждать свой суверенитет в Арктике. Сейчас американцы содержат Военно-морской флот, равный по величине флотам 17 следующих за ними стран (с точки зрения размеров их ВМС), вместе взятым. В то же время у Америки есть лишь один ледокол, годный для океанского плавания. Он построен более 10 лет назад и не приспособлен для арктических экспедиций.

Для сравнения: флот ледоколов России состоит из 18 судов. Даже у Китая, не имеющего выхода к Северному Ледовитому океану, есть один ледокол. Единственная в мире сверхдержава – страна, омываемая Беринговым проливом и береговая линия Северного Ледовитого океана которой составляет более 1 000 миль, – осталась в стороне из-за собственного невнимания к этому вопросу.

Американское руководство не может позволить себе бездействие. В настоящее время Арктический регион не управляется никакими всеобъемлющими многосторонними нормами или правилами, поскольку никогда не предполагалось, что водное пространство Арктики станет судоходным, а ее территория будет местом крупномасштабных коммерческих проектов. Поэтому решения, которые будут приниматься арктическими государствами в последующие годы, существенным образом определят будущее региона на предстоящие десятилетия. Если правительство Соединенных Штатов не возьмет на себя руководящую роль в выработке дипломатических решений, связанных с претензиями государств на территории и воды Арктики и предотвращением потенциальных конфликтов, регион может погрузиться в пучину безумной вооруженной схватки за его ресурсы.

ИДИ НА СЕВЕР, ПАРЕНЬ!

В Арктике всегда были периоды похолодания и потепления, но происходящее сейчас таяние не имеет аналогов в истории. Это таяние – мощное, внезапное, и оно напрямую связано с промышленным выбросом парниковых газов. На Аляске и западе Канады за последние 60 лет средняя зимняя температура повысилась на целых 7 градусов по шкале Фаренгейта (приблизительно 4 градуса по Цельсию. – Ред.). Для Арктики глобальное потепление имеет гораздо более серьезные последствия, чем для других регионов. Дело в том, что летом солнечные лучи освещают область Северного полюса под более острым углом и тающие льды превращаются в открытые воды, которые поглощают гораздо больше солнечной радиации. Этот процесс создает порочный цикл таяния, известный как контур обратной связи коэффициента отражающей поверхности льда.

Каждое лето бьет рекорд предыдущего. За 2004–2005 годы Северный Ледовитый океан лишился 14 % своих вечных льдов – плотного, толстого слоя, который является главным препятствием для судоходства. За последние 23 года исчез 41 % твердого многолетнего ледяного покрытия. Это означает, что Северный Ледовитый океан будет подобен Балтийскому морю: его поверхность станет покрываться только тонким слоем сезонного льда зимой и океан окажется полностью открыт для перевозок круглый год. Несколько лет назад основные модели климата, рассчитанные на суперкомпьютерах, показали, что к концу текущего века Северный Ледовитый океан будет летом свободен ото льда. Но если учесть нынешние темпы таяния льдов, то можно предположить, что плавание по Северному Ледовитому океану станет возможно через 5–10 лет. Самые современные модели, представленные в 2007-м на собрании Американского геофизического союза, предсказали, что уже в 2013 году Северный Ледовитый океан будет летом освобождаться ото льда.

Воздействие таяния льдов Северного Ледовитого океана на окружающую среду огромно. Полярные медведи как вид оказались под угрозой вымирания; рыбы, которые никогда раньше не водились в Северном Ледовитом океане, мигрируют в его потеплевшие воды; тундру заменяют леса, характерные для умеренного климата. В Гренландии – сельскохозяйственный бум: на некогда бесплодных почвах теперь выращивают брокколи, картофель и траву для заготовки сена. Уменьшение ледяного покрова также означает облегчение рыбного и лесного промысла, а также добычи таких полезных ископаемых, как свинец, магний, никель и цинк, не говоря уже о колоссальных резервуарах пресной воды, которые в условиях потепления могут стать еще более ценным богатством.

Если Северный Ледовитый океан – термометр, по которому определяется состояние здоровья Земли, то вышеперечисленные симптомы говорят о том, что наша планета действительно очень больна. Парадоксально, что великое таяние, вероятно, приведет к увеличению добычи тех самых природных ископаемых, которые ускорили это таяние, – органического топлива.

Сейчас, когда цена нефти превышает 100 долларов за баррель, геологи стараются точно определить, сколько нефти и газа находится под полярными льдами. О поверхности Марса известно больше, чем о глубинах Северного Ледовитого океана, однако результаты первых изысканий показывают, что там могут находиться последние еще не разведанные запасы углеводородных ресурсов на Земле. По оценкам Геологической службы США и норвежской компании StatoilHydro, в Северном Ледовитом океане спрятано до 25 % еще не открытых запасов нефти и газа. Некоторые предприниматели, занимающиеся разведкой нефти там, где нет подтвержденных запасов, полагают, что по мере накопления знаний о геологии региона данная цифра существенно возрастет. Вытянутый континентальный шельф Северного Ледовитого океана – это еще один показатель наличия здесь запасов нефти и газа, доступных для коммерческой добычи. По образцам, взятым в толще льда, ученые, занимающиеся вопросами изменения климата недавно установили, к своему огорчению, что когда-то в Северном Ледовитом океане были представлены все разновидности органических веществ, которые, находясь под сильным давлением морского дна на протяжении тысячелетий, возможно, образуют огромные залежи органического топлива.

Самые большие запасы обнаружены в Северном Ледовитом океане у побережья России. Государственная компания «Газпром» уже сейчас занимается разработкой приблизительно 113 трлн кубических футов газа (3,164 трлн куб. м. – Ред.) на принадлежащих ей месторождениях в Баренцевом море. По подсчетам российского Министерства природных ресурсов, территория, на которую претендует Россия, может содержать до 586 млрд баррелей нефти, хотя существование этих месторождений не доказано. Для сравнения: все ныне доказанные нефтяные запасы Саудовской Аравии (в которые, правда, не входят неисследованные и предполагаемые ресурсы) составляют лишь 260 млрд баррелей. Геологическая служба США как раз сейчас впервые начинает всеобъемлющее изучение природных богатств Арктики. Первые территории, которые будут изучены, – это котловина у побережья Восточной Гренландии площадью 193 тыс. квадратных миль (500 тыс. кв. м. – Ред.). Согласно первым сейсмическим данным, здесь могут находиться месторождения нефти объемом 9 млрд баррелей и газа объемом 86 трлн кубических футов (2,408 трлн куб. м. – Ред.). Похоже, что общие запасы нефти на побережье Аляски, омываемом Северным Ледовитым океаном, составляют по меньшей мере 27 млрд баррелей.

Хотя ресурсы прибрежной зоны, такие, как нефть в Арктическом национальном природном заповеднике Аляски, – доминирующая тема дебатов в Вашингтоне о развитии Арктического региона, реальная деятельность развернется по мере таяния полярных льдов. Показателем того, какова финансовая значимость вопроса и связанных с ним политических споров, является судебный иск, предъявленный компании Royal Dutch/Shell в девятом окружном суде США. Иск, поданный необычным союзом – группами по защите окружающей среды и местными китобойцами, – остановил разработку участков континентального шельфа в море Бофорта, которое недавно стало доступным, у северного побережья Аляски. Участки были арендованы компанией Shell за 80 млн долларов.

К 2015 году добыча нефти в море может составлять около 40 % всей мировой добычи. Вероятно, когда-нибудь в будущем побережье Аляски будет выглядеть, как побережье Мексиканского залива в штате Луизиана, освещаемое ночью миллионами мерцающих огоньков на нефтяных платформах в море.

ПОЛЯРНЫЙ ЭКСПРЕСС

Еще бóльшим подарком будут новые морские пути, которые появятся в результате великого таяния льдов. В XIX веке для мореходов Викторианской эпохи проход в Северном Ледовитом океане был чем-то вроде чаши Грааля. Британская империя, будучи морской державой, не жалела средств для того, чтобы найти кратчайший путь к богатым рынкам Азии. Как только стало ясно, что Северо-Западный проход забит льдами и непроходим, Северный Ледовитый океан перестал занимать мысли политиков.

Стратегический интерес к Северному Ледовитому океану возродился в годы Второй мировой войны и в период холодной войны, когда ядерные подводные лодки и межконтинентальные ракеты превратили его в самое милитаризированное морское пространство мира. Однако только сейчас арктические судоходные пути, которые мечтали найти мореплаватели XIX столетия, становятся реальностью.

Более короткие маршруты – Северный морской путь (над Евразией) и Северо-Западный проход (над Северной Америкой) – уменьшили бы время пересечения океана на несколько дней. Тем самым для судоходных компаний (не говоря уже о военно-морских силах и контрабандистах) плавание стало бы на несколько тысяч миль короче. Северный морской путь сократил бы расстояние между Роттердамом и Йокогамой с 11 200 морских миль (протяженность нынешнего рейса через Суэцкий канал) до 6 500, т. е. более чем на 40 %. А Северо-Западный проход сделал бы плавание из Сиэтла до Роттердама короче на 2 000 морских миль, т. е. почти на 25 %, по сравнению с нынешним маршрутом, пролегающим через Панамский канал.

Если принять во внимание сбор за проход канала, стоимость топлива и другие показатели, определяющие тарифы перевозок, то эти короткие маршруты могли бы сократить стоимость одного рейса крупного судна, перевозящего грузы в контейнерах, на целых 20 % – приблизительно с 17,5 млн до 14 млн долларов, что составило бы миллиарды долларов экономии в год. Для мегасудов, которые не могут проходить через Панамский и Суэцкий каналы и поэтому идут вокруг мыса Доброй Надежды и мыса Горн, экономия была бы еще больше. Кроме того, полярные пути дали бы возможность торговым и военным судам избегать водных пространств политически нестабильного Ближнего Востока и кишащего пиратами Южно-Китайского моря. В эпоху трансарктического судоходства вряд ли придется опасаться провокаций со стороны Ирана в Ормузском проливе вроде той, что произошла в январе.

Судоходство в Северном Ледовитом океане также могло бы существенным образом повлиять на структуру мировой торговли. В 1969-м нефтяные компании отправили судно «Манхэттен» через Северо-Западный проход, чтобы проверить, насколько этот путь подходит для перевозки нефти, добываемой в Арктике, на Восточное побережье США. «Манхэттен» завершил плавание с помощью сопровождавших его ледоколов, но нефтяные компании сочли этот маршрут неудобным, требующим слишком больших затрат и предпочли транспортировку через трубопровод на Аляске. Но сейчас такие рейсы становятся вполне реальными с экономической точки зрения. Как только морские страховые компании пересчитают стоимость риска, связанного с такими рейсами, судоходство в Северном Ледовитом океане станет коммерчески оправданным и будет осуществляться в широком масштабе.

В эпоху доставки напрямую, без складирования и при том, что рост цены на топливо негативно сказывается на прибыли судоходных компаний, сокращение расстояния дальнего рейса на целых 40 % означает наступление нового этапа глобализации. Маршруты через Северный Ледовитый океан обостряют конкуренцию между Панамским и Суэцким каналами, снижая тем самым сборы за проход. «Узкие места» для судоходства, такие, к примеру, как Малаккский пролив, больше не будут диктовать правила мирового судоходства, и морские полярные пути позволят расширить международную экономическую интеграцию. Вероятно, уже в нынешнем десятилетии в результате таяния льдов для судоходства откроется путь через Северный полюс. Маршрут, который, скорее всего, пройдет между Исландией и Голландской бухтой на Аляске, соединит крупнейшие морские порты Северной Атлантики и северной части Тихого океана и далее веерообразно разойдется к другим портам. Сейчас разрабатывается скоростной маршрут между полярным российским портом Мурманск и канадским портом Черчилл на Гудзоновом заливе, который соединен с Североамериканской сетью железных дорог.

Для осуществления навигации по этим новым морским путям и транспортировки нефти и природного газа из Арктического региона на верфях уже идет строительство кораблей, приспособленных для плавания во льдах. Частный сектор инвестирует миллиарды долларов в создание флотилии танкеров для Северного Ледовитого океана. В 2005 году во всем мире уже находились в эксплуатации 262 корабля ледового класса, а еще 234 строятся. Нефтяные и газовые рынки способствуют развитию ультрасовременной технологии и созданию новых типов кораблей, подобных танкерам двойного назначения, носовая часть которых сконструирована таким образом, что они могут проходить вначале по открытой воде, а затем рассекать лед. Эти новые суда могут без помощи ледоколов достигать нефтяных и газовых месторождений Арктики. Такие достижения – революция в судоходстве в Северном Ледовитом океане, ведь они превращают в процветающий бизнес проекты, в прошлом считавшиеся нежизнеспособными.

ГРЯДУЩАЯ АНАРХИЯ

Несмотря на то что таяние льдов может изменить систему мирового судоходства и рынки энергоносителей, проблемы Арктики не входят в круг первоочередных задач руководства Государственного департамента и Совета национальной безопасности США. Последнее заявление исполнительной власти по этому региону относится к 1994-му, и в нем не упоминается о таянии льдов. Но стратегическое положение Арктики и ее огромные природные богатства делают таяние льдов проблемой, представляющей большой национальный интерес. Хотя таяние полярных льдов открывает большие перспективы, оно несет и серьезные угрозы. Новые судоходные пути, триллионы долларов возможной прибыли от нефти и газа, неопределенность вопросов собственности арктических государств на территории – все эти факторы создают гремучую смесь.

Ситуация представляется особенно опасной, поскольку в настоящее время нет политических либо правовых структур, координирующих и направляющих всю деятельность по Арктике, способных обеспечить планомерное развитие региона и выполнять роль посредника в урегулировании политических разногласий по поводу природных ресурсов или морских путей. Северный Ледовитый океан всегда был покрыт льдом, но когда лед превращается в воду, неясно, какие правила следует применять.

Вследствие быстрого таяния возникают бесчисленные коллизии, связанные с соперничеством между государствами. Регион привлекает и другие страны, жаждущие доступа к энергоносителям, в частности Китай. Государства Арктического бассейна быстро приближаются к дипломатическому тупику, а это в конечном счете может привести к балансированию на грани вооруженных конфликтов, которое имеет место в отношении других территорий (подобных, например, необитаемым, но богатым природными ресурсами островам Спратли), на обладание которыми претендуют многие государства.

Есть немногочисленные правовые структуры и документы, которые предлагают пути решения этих проблем. Арктический совет занимается решением вопросов, связанных с окружающей средой, но он не реагирует на самые насущные задачи, стоящие перед регионом. При создании совета в 1996 году США намеренно ограничили деятельность этого органа, запретив ему касаться проблем безопасности. Многие наблюдатели считают, что решать проблему таяния полярных льдов нужно в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву. Она позволяет улаживать пограничные споры и подавать государствам заявки о правах на природные ресурсы за пределами их исключительных экономических зон.

Более того, UNCLOS определяет богатства морей, находящихся за пределами территориальных вод, как общее достояние человечества. Конвенция позволяет государствам, которые омываются морями, покрытыми льдами, применять более строгие природоохранные правила. Она определяет, какие морские пути являются суверенной собственностью государств, а какие международные проходы открыты для беспрепятственной навигации.

Однако уникальные географические условия Арктического региона не позволяют безоговорочно применять UNCLOS. В Арктике сконцентрировался ряд болезненных проблем, которые в совокупности делают эту зону особой. В их числе – раздел самого протяженного в мире некартированного и сложного в геологическом отношении континентального шельфа между пятью государствами, территориальные притязания которых противоречат друг другу; разрешение разногласий между Канадой и остальными странами мира о правовом статусе Северо-Западного прохода; демаркация морских границ между Соединенными Штатами и Канадой в море Бофорта и между Норвегией и Россией в Баренцевом море, а также вопрос о регулировании движения судов, которые ходят под «удобным» флагом (скрывая настоящее происхождение и владельцев) при пересечении вод, подпадающих под государственную юрисдикцию различных стран. Наконец, расширение масштабов нефтяной и газовой разведки и судоходство по Северному Ледовитому океану создаст серьезную угрозу для окружающей среды. Особо серьезную экологическую опасность представляют нефтяные танкеры, о чем свидетельствуют случаи с разливом нефти в гораздо более безопасных водах бухты Сан-Франциско, Черного моря и Желтого моря.

Есть еще ряд нерешенных вопросов, которые не затрагиваются Конвенцией по морскому праву. В период с 1958 по 1992 год Россия спустила в Северный Ледовитый океан 18 ядерных реакторов, некоторые из них были полностью загружены ядерным топливом. Эту опасность еще предстоит ликвидировать. Далее, более миллиона человек коренного населения Арктики должны участвовать в определении будущего этого региона, особенно в том, что касается их безусловного права продолжать охоту на китов. Безопасность коренных народов в условиях оживленного судоходства и их право на справедливую долю от экономической выгоды, которую принесет развитие Арктики, тоже следует предусмотреть.

Ввиду перспективы открытия новых месторождений энергоносителей все чаще ведутся разговоры о том, что Гренландия обратится к Дании с просьбой о предоставлении ей политической независимости. Наконец, наблюдается бум полярного туризма, причем часто на судах, не приспособленных к навигации в данном регионе. В прошлом году четыре тысячи отважных путешественников отправились в плавание на 140 круизных судах от ледяного берега Гренландии – опасное странствие в водах, которые по большей части не нанесены на морские карты.

В поисках решения головоломок, которые преподносит Арктика, есть соблазн обратиться к истории, однако абсолютной аналогии не существует. Договор об Антарктике 1959 года, который положил конец всем территориальным претензиям и определил статус континента как места научных исследований, позволяет извлечь некоторые уроки. Однако там речь шла о континенте, а не океане. Кроме того, Антарктида расположена вдали от основных торговых путей и переговоры проходили в совершенно иной обстановке холодной войны.

Средиземное море как водное пространство, соединяющее несколько крупных экономик, имеет некоторую общность с Северным Ледовитым океаном, но государства, которые оно омывает, всегда имели более четко выраженные исторические притязания. Средиземное море никогда не было покрыто льдом, по крайней мере на протяжении истории человечества. В прошлом просто нет примера, который можно сравнить с ситуацией в Северном Ледовитом океане: пространством соленой воды с весьма неопределенным правовым статусом, столь резко меняющимся пейзажем и такими выдающимися экономическими перспективами.

Природные богатства Арктики и ее возможности стать скоростным путем между Атлантическим и Тихим океанами, делают эту зону новым источником напряженности на мировой арене. В подобных критических обстоятельствах решения о том, как управлять быстро меняющимся регионом, скорее всего, будут приниматься в дипломатическом и правовом вакууме, если только Соединенные Штаты не выступят с инициативой предложить международному сообществу выработать многостороннее решение.

ОТКРЫТИЕ СЕВЕРА

Пока решение не найдено, страны Арктического региона, вероятно, будут захватывать как можно больше территорий и осуществлять суверенный контроль над новыми морскими путями где только возможно. На этой ничьей – в правовом смысле – территории приполярные государства преследуют свои узкие национальные интересы, устанавливая гидролокационные сети и снаряжая ледоколы для защиты своих притязаний. Прошлым летом Россия возглавила это наступление на Арктику своей акцией установки флага. Москва утверждает, что подводный хребет, который носит имя Ломоносова, является естественным продолжением евразийского континента и поэтому приблизительно половина Северного Ледовитого океана по праву принадлежит России. Комиссия ООН, которая рассматривает эту заявку, потребовала от Москвы собрать дополнительные геологические доказательства, что побудило Артура Чилингарова, знаменитого исследователя Арктики советского периода, который сейчас пользуется доверием президента России Владимира Путина, объявить: «Арктика – наша, и нам надо продемонстрировать свое присутствие». Это заявление он сделал во время возглавляемой им экспедиции на Северный полюс прошлым летом.

Естественно, другие арктические государства предпринимают в ответ определенные шаги. Норвегия в 2006-м подала заявку на владение дополнительными ресурсами в Арктике. Канада и Дания готовятся заявить о своих правах. Между Оттавой и Копенгагеном ныне имеются разногласия относительно принадлежности необитаемого острова Ханс, который представляет собой голые камни, но расположен в богатых ресурсами водах в проливе Нарес между канадским островом Элсмир и островом Гренландия. Даже Соединенные Штаты, несмотря на отказ ратифицировать UNCLOS, в последние годы отправляют летом свой единственный ледокол в Арктику, чтобы собрать данные для представления территориальной претензии в случае, если Сенат все-таки ратифицирует договор.

Борьба идет и за морские пути. Канада совсем недавно запустила спутник с наблюдательной системой на борту, который отслеживает нарушения ее территориальных вод. Хотя Северный морской путь, вероятно, будет открыт раньше Северо-Западного прохода, желание воспрепятствовать следованию судов через Канадский архипелаг, особенно кораблей Береговой охраны и Военно-морского флота США, – причина большей части угроз со стороны Канады. Говоря о суверенитете своей страны над Арктикой, премьер-министр Канады Харпер часто повторяет: «Либо мы ее используем, либо потеряем». Этот аргумент нравится канадцам, которые всё более критически относятся к южному соседу. До сих пор хрупкое «соглашение о разногласиях» (1988) между Соединенными Штатами и Канадой относительно окончательного контроля над арктическими водами остается без изменений, но Вашингтону не следует недооценивать эмоциональное отношение канадцев к данной проблеме.

Идеальным способом управления Арктикой стала бы разработка всеобъемлющего договора, гарантирующего организованный коллективный подход к добыче природных богатств региона. В рамках проходящего сейчас Международного полярного года (масштабная научная программа, посвященная Арктике и Антарктике, которая будет действовать до марта 2009-го) США следует созвать конференцию по выработке нового соглашения на основе структуры Арктического совета. Этот документ должен включать в себя соответствующие положения UNCLOS и учитывать все основные вопросы, возникшие вокруг Арктики. При сильном нажиме со стороны Вашингтона государства региона могли бы разрешить разногласия за столом переговоров, достичь договоренности о том, как поделить «пирог» огромных ресурсов и, возможно, даже представить в ООН совместные предложения, чтобы получить ее благословение.

Однако, настаивая на многостороннем дипломатическом решении, Соединенным Штатам следует предпринять и односторонние шаги, чтобы защитить свои интересы. Те немногие деятели в США, которые упорно противятся присоединению страны к UNCLOS, утверждают, что ратификация этой конвенции означает для Вашингтона уступку значительной части своего суверенитета и что обычное международное право и мощные ВМС и без того позволяют защищать американские интересы в Арктике. Но это еще не все. Соединенные Штаты – единственная в мире крупная страна, которая не ратифицировала UNCLOS; таким образом, получается, что Вашингтон остался в стороне и, не будучи участником Конвенции ООН по морскому праву, пытается обратиться к различным правовым и специализированным организациям. США должны не только присоединиться к этой конвенции, но и опубликовать обновленный вариант своей программы по Арктике, финансировать составление ледовых карт и вдохнуть новую жизнь в неэффективные, неконкурентоспособные верфи. В максимально короткие сроки следует создать условия для выведения на современный уровень флотилии ледоколов.

Соединенным Штатам необходимо также заключить соглашение с Канадой, которое бы привело к совместному управлению Арктикой на тех же условиях, что Соглашение Раша – Бэйгота 1817 года, по которому Великие озера стали демилитаризованной зоной. В соответствии с этим документом была создана (хотя и более полувека спустя) некоммерческая корпорация Святого Лаврентия по использованию водных путей для управления этими важными, иногда замерзающими водоемами, которые принадлежат двум странам. В таком же ключе США и Канада могли бы объединить усилия для охраны тысячемильной береговой линии арктического побережья. Вашингтон и Оттава сейчас сотрудничают в работе на других морских и сухопутных границах. Они вместе создали впечатляющую систему – Североамериканское командование противовоздушной обороны. У них есть прекрасные возможности сделать то же самое на границе Арктического региона, что будет отвечать интересам обоих государств.

Нет причин, которые препятствовали бы «мирному сосуществованию» экономического развития и охраны окружающей среды. Канада могла бы сыграть ведущую роль в обеспечении этих параллельных процессов, учредив структуру, аналогичную корпорации Святого Лаврентия, – государственно-частную корпорацию управления водными путями Северного Ледовитого океана, призванную обеспечивать безопасное плавание в североамериканских водах этого океана и одновременно защищать хрупкую окружающую среду региона. Сборы за судоходство, взимаемые этим двусторонним управлением, могут пойти на составление навигационных карт, нужда в которых очень велика, т. к. бЧльшая часть имеющихся на настоящее время данных о Северо-Западном проходе относится к британским исследованиям XIX века.

Средства можно также направить на создание материальных условий для поисково-спасательных операций, управление движением судов, прокладывание судоходных путей и другие подобные услуги, которые обеспечивают охрану жизни и собственности. Такая совместно управляемая система путей Северного Ледовитого океана могла бы кроме того создать предприятия для ликвидации твердых и жидких отходов, определить гавани укрытия для судов, терпящих бедствие, и ввести более жесткие требования к конструкции кораблей. Суда, идущие через Северо-Западный проход, должны иметь более толстую обшивку корпуса, более мощные двигатели и специальное навигационное оборудование. Можно также ввести требование, чтобы капитаны и члены экипажа таких судов проходили дополнительную подготовку и, если это диктуется условиями, брали на борт «ледового лоцмана», одобренного агентством, для обеспечения безопасного прохода.

К этой двусторонней структуре могли бы впоследствии присоединиться другие арктические страны, особенно Россия. В развитие предложения о создании корпорации по управлению морскими путями Арктики Вашингтон и Москва могли бы разработать схемы разделения движения через Берингов пролив и далее инвестировать в масштабный проект разработки безопасного судоходства по Северному морскому пути. В конечном счете такая панарктическая корпорация будет способна координировать безопасное и эффективное движение судов через Северный Ледовитый океан. Япония, полностью зависящая от Малаккского пролива, через который осуществляется подавляющая часть поставок энергоносителей, стала бы естественным инвестором этого проекта, поскольку она заинтересована в сокращении риска срыва поставок нефти.

В 1847-м британская экспедиция, отправившаяся на поиски легендарного Северо-Западного прохода, бесславно закончилась гибелью ее участников. Сэр Джон Франклин и его экипаж, считавшие себя представителями викторианской цивилизации в период ее расцвета, были слишком горды, чтобы просить эскимосов о помощи. Соединенные Штаты на пике расцвета своей империи временами тоже считают себя непобедимыми. Но сейчас настал час, когда Вашингтон должен преодолеть изоляционистский настрой и ратифицировать UNCLOS. Американцам пора начать сотрудничать с Канадой в управлении Северо-Западным проходом, предложив интересный проект нового многостороннего договора по Арктическому региону.

США следует, наконец, осознать, сколь масштабны последствия изменения климата для экономики и безопасности. Таяние льдов Северного Ледовитого океана, подобно канарейке в угольной шахте (в старину шахтеры брали в забой птичку, чувствительную к любым изменениям в атмосфере, и она сигнализировала о появлении опасных газов. – Ред.), предупреждает об угрозе здоровью планеты и о том, как потепление климата Земли скажется на национальной безопасности Соединенных Штатов. «Быть зеленым» – лозунг уже не только сторонников «Гринпис» и студенческих активистов; внешнеполитические «ястребы» должны также рассматривать окружающую среду как составляющую в уравнении национальной безопасности. Самосохранение перед лицом масштабного изменения климата требует действий – простых, основанных на научных данных, учитывающих стратегические интересы. И либералы, и консерваторы должны выйти за рамки надоевших дебатов о причинах этого явления и продолжить важную работу по смягчению процесса и адаптации к нему путем управления последствиями великого таяния льдов.

Россия. Арктика > Экология > globalaffairs.ru, 15 июля 2008 > № 2909738 Скотт Борджерсон